Осколки снарядов, огромные поля, усеянные неразорвавшимися боеприпасами. В селах контролируемой украинскими войсками части Херсонской области сохранились отчетливые следы ожесточенных боев. Военный корреспондент Asia Press Тамамото Эйко поясняет: "Эта огромная куча металла – осколки снарядов и фрагменты ракетных установок. В той деревне, где мы сейчас находимся, осталось много таких обломков. Легко понять, какие ожесточенные бои здесь велись". Тамамото Эйко часто бывала в зонах конфликтов и знает, о чем говорит. Восстановить регион не дают мины. Как выглядит помощь Японии? Бескрайние поля усеяны минами и неразорвавшимися боеприпасами. Саперам хватает работы: пока поля небезопасны, пахать не получится. Восстановить регион будет весьма непросто. Перед нами человек из группы по разминированию. В его руках миноискатель, эту технику предоставила Япония. Журналистка спрашивает: "Сколько времени уйдет на то, чтобы все разминировать?" Сапер отвечает: "Не менее 10 лет. Хотя поддержка Японии может ускорить этот процесс". В Харьковской области на севере Украины работает машина по разминированию с надписью: "От народа Японии". Без такой помощи на разминирование может уйти очень много времени. На передовой используется техника Сил самообороны Японии Однако мирное время еще не наступило, и когда оно наступит, никому не известно. Российские войска наступают на восточном и северном фронтах, положение украинских военных становится хуже с каждым днем. Ожесточенные бои шли близ Покровска на востоке Украины. Здесь мы встречаем еще один вид японской помощи. Тамамото Эйко показывает нам оборудование, которое ранее использовалось Силами самообороны Японии, а потом было передано ВСУ. Оно находилось на передовой восточнее Покровска. Тамамото Эйко говорит: "Это глушилка дронов. Она излучает радиопомехи, которые мешают беспилотникам". На оборудовании сохранились японские надписи. В украинско-российском конфликте активно используются дроны-камикадзе. С лета прошлого года российские военные начали использовать не только беспроводные беспилотники, но и дроны, управляемые через оптоволоконные кабели. Их невозможно заглушить, и обстановка на фронте ухудшается с каждым днем. Сопровождение журналистов на передовой Нам позволили проехать на линию фронта. Тамамото Эйко говорит: "На передовой опасно, так что надеваем бронежилеты". Здесь, на передовой, повсюду заградительные бетонные блоки – чтобы при необходимости сдержать продвижение российских войск. Мы ждем ночи, чтобы отправиться в зону боевых действий: в темноте дроны-камикадзе атакуют не так активно. Идем, не включая фонари. Направляемся к окопам и оказываемся на передовой линии обороны15-й бригады оперативного назначения. Солдаты на передовой не могут однозначно ответить, хотят ли они сражаться до конца или лучше оставить территории и вывесить белый флаг Мы прибыли на передовую оборонительную базу, которая находится примерно в пяти километрах от российских позиций. Здесь посменно дежурят четыре солдата. Мы расспрашиваем их о жизни здесь, о семьях, о перспективах конфликта. "Как вы считаете, Украина будет сражаться до конца, или все же откажется от территорий и согласится на перемирие?" – спрашиваем мы. Солдат признается, что испытывает сложные чувства: "Честно говоря, я не знаю, что ответить. У нас катастрофически не хватает солдат. Мы не хотим отказываться от своих территорий, но сражаться практически некому. Не знаю, что и сказать". Путь из окопа лежит в темноту… Практически у всех солдат, которых мы встречаем на передовой, есть жены и дети. Они воюют, не зная, что их ждет впереди. Но вдруг все приходит в движение! Солдаты покидают окоп и бегут к артиллерийской позиции, освещая себе путь тусклыми красными фонарями: получен приказ начать огонь. Раздаются команды: "Огонь!", затем слышно: "Прекратить стрельбу, замаскировать орудие и отойти". Солдаты отходят, чтобы не попасть под ответный обстрел противника. Число погибших продолжает расти Тамамото Эйко побывала в Одессе. Число могил на кладбище увеличивается там буквально с каждым днем. За последние три года захоронения уже вышли за пределы участка, отведенного для кладбища. По некоторым подсчетам, за все это время погибло не менее 45 000 украинских солдат, и количество надгробий продолжает расти. Сколько еще слез нужно пролить украинским женщинам, чтобы власть имущие наконец решили прекратить огонь?