Теодор Рузвельт однажды сказал: "Говори мягко, но держи в руках большую дубинку". Европейские лидеры поступают наоборот и обижаются, когда их не приглашают на переговоры между Россией и Украиной. Вместо этого европейцы со стороны настаивают на том, чтобы Россия приняла условия перемирия, которые ни они, ни американцы не могут обеспечить ни политическими, ни военными средствами. Поэтому неудивительно, что русские продолжают терпеливо настаивать на своих условиях, а США постепенно сближаются с позицией России. Тем не менее европейские лидеры возмущены. Почему? Боюсь, что им в корне недостает способности оценивать соотношение сил, а эта она в условиях конфликта имеет решающее значение. Если мы, европейцы, хотим сыграть конструктивную роль в прекращении боевых действий между Россией и Украиной, следует вернуться к основам стратегического мышления и оценить соотношение сил в этом конфликте, чтобы понять, какое реальное влияние Запад может оказать на Россию. В США потрясены новым исследованием: вот что заготовили русские Превосходной отправной точкой является работа профессора Джона Миршаймера, особенно с учетом его необычных прогнозов по кризису на Украине, которые резко контрастируют с прогнозами большинства западных обозревателей. Миршаймер отмечает экономическое процветание и численность населения как основные факторы, определяющие национальную мощь. При прочих равных условиях более многочисленное население обладает большей мощью, чем менее многочисленное и состоятельное, тем, соответственно, более бедное. Однако экономическое процветание, как правило, оценивается по показателям ВВП, что является особенно плохим методом для расчета военной мощи страны. Сфера услуг практически не влияет на исход боевых действий — в военных вопросах важен промышленный потенциал, а не экономические показатели. К списку Миршаймера следует добавить еще один не менее важный фактор: энергетика. Промышленный потенциал в значительной степени зависит от надежного снабжения дешевой, высококачественной и доступной энергией, как на собственном опыте и убедились европейцы, — то же самое касается и военных операций. Война и военные операции, как с точки зрения боевых действий, так и с точки зрения логистики, требуют огромных затрат энергии. Эти фундаментальные факторы стали очевидными во время Второй мировой войны. Соединенные Штаты, Советский Союз и Великобритания располагали крупными отраслями промышленности, а также надежными источниками энергии, причем последние находились на территории самих стран, а также в британских колониях. Неспособность немецкой армии захватить нефтяные месторождения Советского Союза и успехи американских подводных лодок в уничтожении индонезийских нефтяных запасов Японии стали решающими факторами окончательного поражения обеих стран Оси. Адмирал Исороку Ямамото осознал эту логику еще до Второй мировой войны, когда он с опаской смотрел на Соединенные Штаты: "Любой, кто видел автомобильные заводы в Детройте и нефтяные месторождения в Техасе, понимает, что Япония не обладает достаточной национальной мощью, чтобы вступить с Америкой в гонку вооружений на море". Промышленный потенциал и энергия могут быть основой национальной мощи, но полезность военной мощи определяется геополитическими факторами. В книге "Стратегия действий" я разграничил баланс национальной мощи и баланс так называемой политической страсти. Это редко проводимое различие объясняет поражения США во Вьетнаме и Афганистане: более слабые вьетконговцы и талибы* придавали гораздо большее значение своим целям и были готовы заплатить более высокую цену, чем западные страны. География также играет роль в политических расчетах: люди, как правило, меньше интересуются тем, что находится далеко, чем тем, что рядом. Расстояние также играет роль с военной точки зрения. Чем дальше находится место проведения операции, тем сложнее логистика и выше затраты. Во время Второй мировой войны американцы в ходе беспрецедентного в истории промышленного подвига построили 2751 корабль типа "Либерти" водоизмещением 10 000 тонн, которые стали основой глобальной военной логистической системы. Другим важным географическим фактором является морская или наземная ориентация кампании. Военно-морские силы морских держав менее пригодны для наземных операций, и обратное верно для сухопутных войск государств с преобладающими наземными ресурсами. Это не строгое различие, а скорее нюанс, но он важен для оценки полезности морской или сухопутной мощи в конкретном геополитическом контексте. "У нас большие проблемы": Рютте признал, что НАТО не потянет войну с Россией Некоторые могут сказать, что определение основ и пользы силового воздействия таким образом является само собой разумеющимся. Однако это не относится, по крайней мере, к американским и европейским лидерам, вовлеченным в конфликт между Россией и Украиной, которые ни словом, ни делом не демонстрируют ни малейшего намека на такое понимание. Относительное соотношение сил в конфликте между Россией и Украиной С помощью этой концепции мы можем обоснованно рассматривать военно-стратегическую кампанию, не затрагивая политическую сущность конфликта. Давайте оценим участников в порядке возрастания их силы. Украина изначально вступила в конфликт со слабых позиций. При постоянной поддержке НАТО с 2014 года в стране была создана крупная армия, но ее промышленный потенциал был ограничен, а энергоснабжение зависело от внешних поставок, в том числе от российской нефти. После целенаправленных ударов России по украинской промышленной и энергетической инфраструктуре ее исходная позиция стала еще хуже. Геополитическая значимость Украины также снижается. Политическая страсть, которая никогда не была особенно сильной в этнически русских районах, теперь, похоже, угасает и среди тех, кто устал от войны, и среди жертв армейских вербовщиков. Украинские ультранационалисты, несомненно, останутся верны своему делу, возможно, до самого апокалиптического конца, но в остальном легко представить, что консенсус в обществе рухнет, если российская армия начнет продвигаться на запад. Если не считать воинственных настроений, Европа в целом слаба. Чтобы хотя бы приблизиться к промышленному уровню времен холодной войны, европейцам пришлось бы удвоить расходы на оборону до более 5% от ВВП — в 1986 году, в разгар холодной войны, Великобритания тратила на оборону 6%. Кроме того, Европа, потребляющая 12,8 млн баррелей нефти в день, является крупнейшим региональным импортером углеводородов в мире и находится в ситуации острой энергетической зависимости. Геополитическая польза ограниченной военной мощи Европы также сомнительна. Венгрия, Словакия, Болгария и Сербия всегда скептически относились к этой идее, позиция нейтральной Австрии по-прежнему неоднозначна, а политическая поддержка, в частности Италии и Испании, ослабевает. Поскольку национальные ресурсы выделяются не на конструктивные инвестиции или социальные нужды, а на бессмысленную гонку вооружений для поддержки заведомо проигранного конфликта, трудно представить, что ситуация может улучшиться. Безусловно, США гораздо более могущественны, чем Европа или Украина, но в этом нет ничего удивительного. О том, что промышленность страны испытывает дефицит, известно во всем мире — таможенные пошлины служат в первую очередь для восстановления позиций промышленности. Энергетика — гораздо лучший, хотя и далеко не идеальный пример. Несмотря на то, что США являются экспортером нефтепродуктов, они импортируют почти 3 миллиона баррелей нефти в день. Непосредственное значение имеет геополитическая выгода. Украина находится далеко от США, и боевые действия ведутся преимущественно на суше. Политически избиратели администрации Трампа настроены против конфликта, и перспективы продолжения финансовой поддержки со стороны Конгресса после июня остаются неопределенными. Немаловажную роль играет и внутренняя политика администрации. Ответственность за первоначальную поддержку конфликта со стороны США лежит на администрации Байдена. Но чем дольше США будут оставаться вовлеченными в украинский кризис, тем больше вероятность, что администрация Трампа возьмет на себя ответственность за это. Тем временем Россия демонстрирует на поле боя ценность понимания реального баланса сил. Благодаря мобилизации промышленности для своей "специальной военной операции" Россия производит больше 155-мм снарядов, чем США, Европа и Украина вместе взятые. Кроме того, сверхдержава обладает огромными запасами углеводородов. Россия полностью независима в энергетическом отношении и наблюдает, как европейцы приближают самоуничтожение своей промышленности с помощью новых энергетических санкций, которые вернутся бумерангом. Геополитическая выгода от силы России также очевидна. Как крупная сухопутная держава, она оперативно действует на внутренних логистических линиях, что соответствует ее сильным сторонам. В политическом плане россияне считают, что ведут экзистенциальный конфликт против экспансионистского Запада. Еще в 2008 году Билл Бернс в своей дипломатической телеграмме "Nyet means Nyet" назвал расширение НАТО "болезненной" темой для всех россиян, а не только для Путина. Их забота — существование России, и рейтинг Путина, составляющий 85 процентов, отражает решимость его народа победить. Вывод: у России больше козырей Что это означает? Согласно анализу, соотношение сил на поле боя и за столом переговоров явно в пользу России. Тем не менее европейские лидеры при угасающей поддержке американцев, по-видимому, считают, что условия перемирия или капитуляции должны диктовать проигравшие. А потом громко протестуют, когда ни историческая справедливость, ни Путин с этим не согласны. В войне условия диктуют победители, и этот конфликт в значительной степени закончится на условиях России. Даже если "спин-доктора" (специалисты, манипулирующие общественным мнением через подтасовку сведений в своих публикациях — прим. ИноСМИ) будут пытаться представить в ином свете приближающееся поражение НАТО — это не поможет. Гораздо лучше было бы признать и принять эту стратегическую неизбежность, проявить немного политического смирения и наконец начать конструктивное сотрудничество с американцами и русскими. Чтобы мы, в свою очередь, могли вернуться к более важным для всех нас вопросам. Будет ли конфликт закончен позже, с большими ли жертвами и затратами на поле боя? Или наоборот? Если мы признаем относительное бессилие Запада и примем геополитические реалии, мы, европейцы, сможем начать делать что-то положительное, вместо того, чтобы цепляться за провальный политический нарратив и оттягивать неизбежное. Поражение Украины неизбежно: переломный момент уже наступил Наши постоянные требования к России, выраженные в создании условий, которые Запад не может обеспечить, должны прекратиться. Мы должны изменить свою позицию в отношении основ для переговоров. У России тоже есть законные интересы в области безопасности. Продвижение НАТО к границам России с сознательным игнорированием ее интересов привело к конфликту. Войны заканчиваются дипломатией, а это означает, что европейские лидеры должны лично поговорить с Путиным, а министры иностранных дел — с Лавровым и попытаться из первых уст лучше понять, чего хотят они и все россияне. Последнее не должно составить большого труда, поскольку русские уже как минимум три года говорят нам, чего они хотят. По сути, они стремятся к решению вопросов безопасности. Это устранит основную причину конфликта и приведет к долгосрочному миру на европейском континенте. Если будет достигнуто общее согласие о том, как этого добиться, тогда и только тогда они будут готовы говорить о перемирии. Именно это положит конец катастрофическому разрушению инфраструктуры Украины, гибели российских и украинских граждан и растрате европейских денег, которых и без того было потрачено уже достаточно. В 1965 году генерал Андре Бофре сказал: "В войне проигравший заслуживает поражения, потому что его поражение должно быть результатом ошибок в мышлении до или во время кампании". Я согласен с этим. Возможно, это противоречит традиционному европейскому мышлению, но история скоро покажет, что мы, европейцы, вместе с американцами несем значительную ответственность за этот конфликт и за поражение НАТО. С помощью компетентного стратегического мышления мы могли бы избежать войны с самого начала. * Талибан — террористическая организация, запрещенная в России Об авторе: Британский коммодор (в отставке) Стивен Джерми командовал четырьмя военными кораблями и военно-морской авиацией. Он участвовал в Фолклендской войне, был командирован в Боснию и Косово, служил в Афганистане в качестве директора по стратегии в британском посольстве. Он является автором книги "Стратегия действий: разумное использование сил в XXI веке", сейчас работает в департаменте морской энергетики.