Глава крупного производства утверждает, что некоторые компании также недобросовестно заявляют, будто их оружие прошло “испытания в боевых условиях”. Элитных наемников взорвали на западе Украины. Такого никто не ждал. Колоссальные потери ВСУ вынуждают оттягивать резервы По словам главы крупной украинской компании, недобросовестные европейские изготовители беспилотников имитируют боевые испытания и воруют секреты украинских производителей. Генеральный директор Skyeton Роман Княженко обвинил западные военные компании в том, что после коротких полетов вдали от линии фронта они ложно утверждают, будто их оружие “испытано в боевых условиях”. В результате европейские правительства инвестировали миллиарды фунтов стерлингов в системы, которые на самом деле не работают, отнимая ресурсы от собственной обороны и поддержки Украины. Княженко заявил, что производители беспилотников обращались к его компании с предложениями о сотрудничестве, а потом, воспользовавшись моментом, пытались выведать у него коммерческую тайну. “Многие европейские производители беспилотников действительно здорово работают, и со многими из них мы сотрудничаем, — сказал Княженко. — Но другие наобещают с три короба, просто чтобы поговорить с вами подольше и выведать ваши секреты, а потом исчезают”. “Эти недобросовестные компании пытаются разнюхать, как мы работаем, и какие из наших решений работают на поле боя”, — добавил он. “Затем они делают глянцевые рекламные брошюры и красивые презентации о том, как они работают на Украине. На самом же деле они совершили всего пару полетов во Львове [город на западе страны, расположенный более чем в 1000 км от линии фронта]”, — сетует он. “Иногда я открываю презентации других беспилотников из Европы и вижу буквально свои собственные слова, вообще без изменений, — вспоминает Княженко. — Большая проблема после этого в том, что миллиарды долларов уходят компаниям, которые так и не осознали, что делают”. Закупка таких систем выходит странам боком, потому что они вкладываются в “липовые” технологии. “В итоге вы ничего не получите”, — подытожил Княженко. Компания Skyeton — крупнейший производитель беспилотных летательных аппаратов большой дальности для ВСУ. Одно из ее детищ, система под названием Raybird, налетала свыше 350 000 часов. Raybird может нести различную полезную нагрузку, включая разведывательные камеры, радиолокаторы и другое оборудование, совершать полеты на расстояние до 2 500 км и выполнять задачи длительностью до 28 часов. Система — плод многолетнего упорного труда, сотен ежегодных инженерных доработок и постоянной адаптации к условиям боя. “Иногда всего за один вылет мы можем помочь уничтожить технику стоимостью в миллиарды”, — похвастался Княженко. До присоединения Крыма в 2014 году Skyeton производила сверхлегкие самолеты K-10 Swift. Но теперь команда из 500 сотрудников денно и нощно сотрудничает с украинскими военными. “Только представьте себе ситуацию: приезжает бригада и говорит, что в системе что-то сломалось, — рассказывает Княженко. — Это означает, что прямо сейчас, на позициях, у ребят нет необходимого оборудования”. “Они спрашивают: ладно, сколько времени займет ремонт? В мирное время вы бы сказали: пару недель или месяц. Но сейчас у вас есть всего одна ночь. Потому что, если вы не сделаете это ночью, завтра противник попытается приблизиться, у нас не будет беспилотников в воздухе, а значит, будут потери”, — поясняет он. “Стресс огромный, — посетовал Княженко. — Психологически это очень тяжело”. Темпы работы Skyeton отражают стремительно меняющийся характер конфликта. За последние три года около половины материалов Raybird были заменены, чтобы сделать беспилотник менее заметным для радаров. Прочность также имеет решающее значение: беспилотник должен работать в “очень грязных” условиях на фронте. “Аппарат может запросто угодить в лужу, и через десять минут ему придется снова взлетать”, — поясняет Княженко. “Иногда важнейшая технология на поле боя перестает работать всего за каких-нибудь пару недель”, — добавил он. Команда Skyeton распаковала из черных ящиков Raybird для демонстрации на испытательном полигоне. Один человек сел за монитор, а по экрану барабанил дождь. Другой устанавливал эластичный строп, который запускает беспилотник со взлетного стола. В последние месяцы стол был укорочен, а материал стропы стал более упругим. Основную часть необходимых узлов и деталей Skyeton приходится производить собственными силами. По словам Княженко, в одной из поставленных партий подвесных камер лишь половина оказалась в рабочем состоянии. Компания, чье название он отказался назвать официально, в ответ лишь изумилась. “Но в каждой камере есть SD-карта с результатами заводских испытаний. Мы проверили: они не работали еще на заводе”, — подчеркнул он. Каждая задержка обходится в миллионы Компания неукоснительно придерживается сроков поставки, а любые проблемы откладывает на потом. Но на практике это означает следующее: “Во-первых, ребята на передовой могут остаться без оборудования. Во-вторых, контракты Skyeton с правительством Украины очень жесткие. Так что, по сути, каждый день задержки обойдется нам в миллионы”. “Если Skyeton решит подать в суд, то система международного права так устроена, что в ожидании вердикта я проведу следующие пять или шесть лет”, — посетовал Княженко. “Все так делают, и в итоге у тебя нет времени этим заниматься, и ты просто пытаешься позабыть об этом”, — объясняет он. По мнению генерального директора Skyeton, одна из основных проблем коренится в том, что некоторые европейские компании не до конца понимают все сложности, связанные с производством беспилотников. “Они думают, что если приедут сюда и посмотрят чей-то завод, то запросто воссоздадут то же самое уже у себя дома”, — подчеркивает он. В автоиндустрии эту ошибку никто не повторит, сказал он. “Сделать BMW с нуля за год невозможно, — сказал он. — Вы потратите 10, 15, 20 лет на разработку и производство, пока, наконец, не приблизитесь к уровню BMW, так? Вот и здесь та же история”. “Мы находимся в таких условиях, когда приходится постоянно работать, и усердно развиваемся. Три года здесь ощущаются как 20 лет мирного времени. Некоторые думают, что это легко: дескать, мы просто возьмем и сделаем. Но это тысячи секретов и премудростей и накопленный опыт. Без всего этого компания не будет работать как следует”. Большинство стран “далеко отстали” от Украины по беспилотникам Вместо того чтобы вкладываться в собственное производство, Княженко призвал западные страны финансировать украинские заводы на своей территории. “Просто профинансируйте завод, и у вас в стране появится производитель с действительно передовой системой, — заявил он. — Никто не будет пытаться построить F-16 с нуля, потому что все знают, что это занимает много времени, а сделать всё правильно очень сложно”. “У каждой страны есть свой конек — технологии, в которых она сильна, — добавил он. — У Украины это беспилотники, и ей следует экспортировать свою продукцию, как США — истребители F-16”. В статье от 7 июля в журнале Foreign Affairs схожую оценку высказали два ветерана Совета национальной безопасности времен Джо Байдена. “Большинство стран мира, включая США, никогда не сталкивались со столь масштабными боевыми действиями с применением беспилотников и сейчас значительно отстают от Украины в этом отношении”, — написали Джон Файнер и Дэвид Шаймер. Когда Княженко попросили привести пример запросов, с которыми обычно сталкивается его команда, он вспомнил операцию спецназа в Черном море, когда “что-то пошло не по плану”. Была ночь, моряки заблудились в море и не могли вернуться на базу. Имея всего шесть часов на поиски экипажа до рассвета, когда их смогут атаковать русские, Skyeton отправила на выручку беспилотник Raybird. С первым произошел сбой, и второй пришлось запускать из более опасного места, пока первый возвращался на базу. К нашему удивлению, Raybird нашел экипаж даже в кромешной тьме. После этого он включил огни на крыльях, чтобы указать верный курс. В конце концов большая группа спецназовцев благополучно добралась домой. Княженко сказал: “С одной стороны, для нас всё выглядит идеально. Но это был сущий ад, адская ночь”. “Когда ты что-то уничтожаешь, то на пару секунд тебе становится приятно, — заключил он. — Но когда ты знаешь, что спас кого-то… это совсем другое чувство”.