Президент США Дональд Трамп недавно дал России 50 дней на прекращение боевых действий на Украине. В противном случае он пригрозил всеобъемлющими санкции Москве и странам, которые с ней торгуют. 15 июля, описывая новые меры, вплоть до стопроцентных пошлин для любой страны за покупку российских товаров, Трамп предупредил: “Они будут очень болезненны. Это серьезно. И всем, кого они коснутся, придется несладко”. Вторичные санкции нацелены не только против самой России — они грозят перекрыть доступ к американскому рынку любой стране, поддерживающей торговые отношения с Москвой. Экономические последствия ударят по глобальным каналам поставок — и в первую очередь по таким крупным экономикам, как Китай и Индия, которые стали для России жизненно важными торговыми артериями. "Вскоре состоится разговор". В США слили данные о реакции Путина на пошлины Трампа. Все решится Однако, несмотря на серьезные угрозы, Московская фондовая биржа выросла на 2,7% сразу же после заявления Трампа. Российский рубль также окреп. В мировом масштабе нефтяные рынки, судя по всему, также успокоились — все это говорит о том, что никаких непосредственных рисков трейдеры не видят. Реакция рынка совпала с невозмутимостью Москвы. Официальные лица подчеркнули, что России нужно время, чтобы проанализировать сказанное в Вашингтоне, однако некоторые открыто предположили, что угрозы не возымеют никакого эффекта. В частности, бывший президент России Дмитрий Медведев прямо заявил у себя в соцсетях, что угрозы Трампа России безразличны. Положительная реакция рынка и полное отсутствие паники со стороны российского руководства говорят нам о чем-то большем, чем о дежурном скепсисе в отношении Трампа и его готовности действовать. Если бы инвесторы сомневались в авторитете Трампа, мы бы получили безразличие рынка, а не энтузиазм. Но эта реакция свидетельствует о том, что финансовые рынки ожидали более решительных действий со стороны США. Как съязвил аналитик Invest Era Артем Николаев: “Трамп выступил ниже ожиданий рынка”. Отсроченная угроза Угроза Трампа не просто не заслуживает доверия — ликование российского рынка говорит о том, что для Москвы это сущий подарок. Пятидесятидневный ультиматум воспринимается не как крайний срок, а, наоборот, как отсрочка — почти два месяца гарантированного бездействия со стороны США. Это даст России больше времени для реализации военного преимущества на Украине, не боясь нового экономического давления. Кроме того, пятьдесят дней — долгий срок в американской политике, где почти наверняка возникнут другие кризисы, отвлекающие внимание от боевых действий. Что еще важнее, угроза Трампа активно подрывает более серьезную санкционную кампанию, набиравшую обороты в Конгрессе. Двухпартийный законопроект предполагал гораздо более жесткий пакет санкций — пошлины в размере до 500% и, что особенно важно, существенно более скромные возможности президента по их отмене. Выдвинув собственную инициативу, Трамп задал тон политической повестке дня. Вскоре после объявления ультиматума лидер сенатского большинства Джон Тьюн объявил, что голосование по законопроекту об ужесточении санкций будет отложено до истечения пятидесятидневного срока. Это отсрочивает и реальную угрозу Кремлю. Этот эпизод высветил сложность, с которой сопряжены попытки США воспользоваться экономической политикой в международных отношениях. Сочетание трех факторов подрывает убедительность угроз Трампа. Во-первых, это собственные “заслуги” Трампа. Финансовые рынки настолько привыкли к тому, что администрация раз за разом объявляет жесткие пошлины, а затем откладывает, смягчает их или вовсе от них отказывается, что в финансовых кругах распространилась шуточная аббревиатура ДВД — “Дональд вечно дрейфит” (Taco – Trump Always Chickens Out). Репутация человека, бросающего слова на ветер и неспособного воплощать свои угрозы в жизнь, приводит к тому, что противники и рынки автоматически закладывают в свои планы высокую вероятность отступления. Во-вторых, авторитет администрации подрывается еще больше отсутствием внутренней политической ответственности. Исследования демократического доверия в международных отношениях подчеркивают, что внутренние ограничения — политологи еще называют их “издержками народной поддержки” — нередко, как ни странно, укрепляют международные обязательства страны. Когда лидеры знают, что за пустословие им грозит политическая кара со стороны избирателей или законодателей, их угрозы приобретают вес. Однако общее нежелание Конгресса сдерживать Трампа перечеркивает эту логику. Противники слышат в этом сигнал, что угрозы говорятся безо всяких последствий, что еще больше подрывает их эффективность. В-третьих, эффективное и неукоснительное экономическое принуждение требует мощного дипломатического и бюрократического аппарата. Систематический развал Госдепартамента и заморозка программ Агентства США по международному развитию подрывают дипломатическую инфраструктуру, необходимую для неослабного экономического давления. Действенные санкции требуют кропотливой координации с союзниками, однако администрация Трампа собственноручно ее подорвала. Кроме того, эффективное экономическое принуждение требует тщательного планирования и неукоснительного соблюдения — а и то, и другое невозможно без профессионального дипломатического корпуса. Похоже, что инвесторы и иностранные правительства рассчитывают, что сочетание президентской непоследовательности, внутренней безответственности и ослабления дипломатического аппарата превращает любую угрозу из инструмента реального экономического принуждения в политический театр. Скачок российских рынков стал четким сигналом: американские экономические угрозы теряют убедительность. Патрик Ши — старший преподаватель кафедры международных отношений и глобального управления Университета Глазго