Вряд ли 2025 год запомнится как военный год, потому что войны в истории великих держав были не исключительным событием, а скорее постоянным фоном и повторяющимся циклом, с помощью которого происходило изменение, смещение и перераспределение баланса сил. Скорее всего, этот год запомнится как время, когда стало очевидно, что порядок, который управлял миром на протяжении десятилетий, перестал быть организующим центром, хотя и продолжает оставаться на уровне институтов. ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>> Все общественное устройство пока не сильно изменилось. Союзы формально не расторгнуты. Правила по-прежнему уважаются и соблюдаются. Тем не менее, все чаще они не имеют того эффекта, ради которого были когда-то созданы. Власти продолжают управлять обществом, но с трудом могут добиться консенсуса. Решения принимаются, но не определяют будущее. Произносятся различные речи, но они больше не влияют на реальный ход событий. Уходит в прошлое не сила как таковая, а способность задавать курс, делать понятным и приемлемым смысл исторического движения. Ситуация усугубилась. Россию и Китай хотели "обезглавить". В страхе перед Путиным, США, Украина и ЕС коллективно хранят молчание На протяжении более тридцати лет, с момента окончания холодной войны, Запад был глубоко убежден, что его модель не только доминирует, но и является окончательной. Это редко высказывалось вслух, но всегда подразумевалось. Запад верил в то, что финансовый, денежный и идеологический контроль могут бесконечно заменять реальное производство, социальную сплоченность и способность нести долговременные материальные затраты, и что миром можно управлять с помощью слов. Нельзя сказать, что в 2025 году эти убеждения потерпели окончательный крах. Финального акта или символического поражения не случилось. Просто эти убеждения сами себя исчерпали. Подобный медленный, неоднозначный и нестабильный переходный период теоретик Антонио Грамши описал термином "междуцарствие". Речь идет об историческом этапе, когда старый порядок больше не может быть навязан как необходимый, а новый порядок еще не способен стать полноценной альтернативой. В такой промежуточный период все структуры продолжают выполнять свою роль, но без четкого курса. Власть продолжает осуществляться, но теряет гегемонию. Политика сводится к управлению, а общий смысл действий размыт. Междуцарствие — это не хаос, а нечто более тонкое: порядок без направления. Это период, когда правила действуют, хотя уже исчезли причины, по которым они появились, когда произносятся формальные речи, которые не способны никого ни в чем убедить, когда никто точно не знает, кто и что управляет миром на данный момент. Именно на этом этапе возникают различные напряжения, неразрешенные конфликты, противоречивые идеи и явления, которые кажутся странными не потому, что они ненормальны, а потому, что они являются признаками исчезновения гегемонии. В 2025 году не случился конец света, но произошло сознательное вступление в период безвременья, когда на Западе продолжают произносить пустые слова, а история незаметно подводит свои итоги. Соединенные Штаты: гегемония без будущего, власть без четкого плана В 2025 году Соединенные Штаты оставались, по крайней мере формально, главной военной державой на планете. Это никем не оспаривается. Однако главное противоречие периода междуцарствия налицо: сила остается, а гегемония исчезает. Антонио Грамши проводил четкое различие между господством и гегемонией. Первое основано на принуждении, второе — на способности превратить свои частные интересы во всеобщие, представить их естественными, неизбежными и даже желательными. В 2025 году Соединенные Штаты сохранили господство, но быстро теряли гегемонию. Когда власть больше не может руководить, она начинает карать. Финансовые данные говорят сами за себя и не нуждаются в комментариях: федеральный долг США превысил 34 триллиона долларов, что составляет более 120% ВВП, при этом расходы на выплату процентов растут быстрее, чем реальная производственная мощность. Это признак экономики, которая не инвестирует в реформы, а печатает деньги, чтобы отсрочить решение проблем и отложить на потом бремя расходов, связанное со структурными противоречиями. В связи с отсутствием нового плана собственной гегемонии в промышленной, социальной сфере и инфраструктуре Вашингтон постепенно заменил добровольное согласие системным принуждением. Санкции, когда-то бывшие исключительной мерой, стали обычным явлением, пошлины превратились в тактическое оружие, а доллар, который на протяжении десятилетий был эффективной валютой, потому что воспринимался нейтральным и всеобщим, стал откровенно политическим и карательным инструментом. Согласно Грамши, когда правящий класс больше не способен руководить, он правит путем запретов. Он не создает альтернативы сам и препятствует другим в их создании. Он не задает направление, а блокирует все пути, не определяет будущее, а пытается заморозить настоящее. В 2025 году доллар, который лежит в основе мирового порядка, все чаще выступал в качестве средства шантажа, ускоряя процесс отказа от доллара в энергетическом и торговом обмене даже между странами, которые еще несколько лет назад никогда бы не осмелились поставить под сомнение финансовое главенство США. Таков парадокс угасающей гегемонии: чем сильнее ее защищают с помощью силы, тем больше она теряет свою легитимность. Внешняя политика США сводится к негативному сдерживанию, лишенному исторической перспективы. Идея состоит в том, чтобы не создавать новые структуры, а разрушать чужие; не интегрировать новые державы, а подчинять их; не договариваться о реформах, а откладывать их с помощью санкций, финансового давления и управляемой нестабильности. Это типичное поведение структуры, которую Грамши называл правящим классом, хотя он больше не является правящим, а продолжает свое правление по инерции, неспособный добиться консенсуса, но все еще достаточно мощный, чтобы навязывать свои условия. Гегемония превращается в фикцию, тогда как мир вокруг начинает организовываться, понимая, что гегемон больше не нужен. В 2025 году США больше не выступали в роли лидера мирового порядка. Они его контролировали. Такой контроль, согласно историческому опыту, всегда являлся признаком того, что лидерство уже перешло к другим странам. Европа: стратегический отказ как модель управления Если Соединенные Штаты представляют собой империю, переживающую свои трудности, то Европа в 2025 году стала ярким примером добровольного стратегического самоунижения. За несколько лет она согласилась на повышение энергетических затрат, которое непосредственно ударило по центру ее экономической модели: энергоемкой обрабатывающей промышленности. Природный газ, который на протяжении десятилетий поставлялся по стабильным и предсказуемым ценам, был заменен более дорогими и нестабильными поставками, что сразу же отразилось на химической, сталелитейной, стекольной, керамической и автомобильной промышленности. Без лишних слов достаточно взглянуть на финансовые отчеты. "Мы вам триллионы, а вы нам что?" Визит Токаева к Путину стал уроком. Осталось "леденящее душу чувство" Результат отражен в цифрах, а не в словах: стагнация или спад промышленного производства, отток производственных инвестиций и активный перенос бизнеса за границу в США и Азию, где энергия и государственные льготы более конкурентоспособны. Пока Европа теряла производственные мощности, она продолжала твердить о "стратегической независимости", как будто повторение этих слов могло сделать эту идею реальной. Американский социолог Иммануил Валлерстайн мог бы горько улыбнуться, увидев полупериферию, которая продолжает считать себя центром, тогда как реально важная роль смещается в сторону других держав. В 2025 году Европейский Союз окончательно отказался от автономной энергетической политики, независимой дипломатии и роли системного посредника. Взамен Европа получила инфляцию в сфере импорта, растущую социальную напряженность и постоянный конфликт на своих границах, который служит оправданием для принятия чрезвычайных мер несмотря на то, что ЕС не способен обеспечить настоящую безопасность. Европа не была побеждена. Она сама себя нейтрализовала. Европейским странам сложнее всего признать именно этот факт. Израиль и Газа: конец моральной гегемонии Запада На этом фоне события в Газе в 2025 году стали не только гуманитарной трагедией, но и точкой, которая обозначила окончательную утрату Западом контроля в сфере нравственной гегемонии. Международное право было нарушено не впервые, оно нарушалось всегда. Но теперь оно применяется настолько избирательно, что утратило всякую универсальную ценность. Различие между воюющими и мирными гражданами становится все более смутным, равновесие — это предмет переговоров, а жертвы — результат невозможности договориться. Риторика перестала быть эффективной. Израиль действовал как вооруженный аванпост порядка в момент кризиса, будучи уверенным, что любые границы можно нарушить, потому что сам гегемон не настолько силен, чтобы ограничивать свои инструменты принуждения. Соединенные Штаты наложили вето не только на резолюции ООН, но и на саму возможность политического решения, пока Европа наблюдала, колебалась и в конце концов согласилась, окончательно утратив политический авторитет в странах Глобального Юга. Результат стал катастрофическим: так называемый "порядок, основанный на правилах", был отнесен к разряду новой колониальной риторики, которая действует до тех пор, пока не придется применить силу. БРИКС, Россия и Китай: гегемония, не требующая одобрения Пока Запад вводил санкции, наказывал и читал морали, остальной мир поступил более эффективно: он создал альтернативу. В 2025 году БРИКС уже являлась не символической группой стран, а эффективной платформой, которая, несмотря на очевидные противоречия и ограничения, предлагает то, чего не может предложить Запад: предсказуемость, преемственность и инфраструктуру. Китай планирует на десятилетия вперед, инвестируя в логистику, энергетику, технологии и реальный финансовый сектор. Россия доказала, что стратегическая устойчивость, то есть способность справляться с большими расходами без политического коллапса, важнее номинального ВВП, рассчитанного согласно западным обменным курсам. Это не идеальный мир, но он эффективен. Альтернативные платежи, запасные маршруты и параллельные институты создаются не для того, чтобы символически бросить вызов Западу, а для того, чтобы сделать Запад ненужным. На Глобальном Юге хорошо понимают, что лучше несовершенные соглашения, чем структурная зависимость, лучше циничные партнеры, чем моральные опекуны, готовые карать направо и налево. Конец монополии и междуцарствие: тишина после Империи (и пример Италии) 2025 год не был ознаменован военным поражением Запада, внезапным крахом его институтов или формальным концом его доминирования. Этот год обозначил нечто гораздо более важное, что многим трудно принять: утрату монополии на формирование реальности. На протяжении десятилетий Запад не ограничивался лишь одним осуществлением власти. Он определял саму реальность, решал, что законно, а что нет, какой конфликт важен, а какой можно отложить как "сложный", какое нарушение было недопустимым, а какое можно объяснить и нейтрализовать с помощью СМИ. Запад управлял миром не только с помощью оружия и денег, но и с помощью слов, будучи способным выбирать то, что имеет значение, а что можно проигнорировать. В 2025 году эта привилегия Запада не была отнята силой, она просто исчерпала себя. Дело не в том, что мир внезапно перестал слушаться Запад, а в том, что он перестал верить Западу. Когда исчезает доверие, то применение силы (санкции, вето, экономическое принуждение, финансовый шантаж) не поможет восстановить порядок. Правила перестают быть эффективными и превращаются в утомляющее повторение привычных действий, которые когда-то работали, а теперь выполняются лишь по инерции. Именно в такой момент исторический переход становится более четким. Антонио Грамши описывал междуцарствие как момент, когда "старое умирает, а новое еще не родилось, и в этом междуцарствии происходят различные болезненные явления". 2025 год стал годом глобального междуцарствия. Западный порядок больше не может быть навязан как универсальный, но никакой новый порядок еще не готов провозгласить себя мировым. Результатом является не хаос, а нечто более тонкое и более разрушительное: привычка к отсутствию центра. Запад продолжает твердить об универсальных ценностях, но делает это все чаще только для себя, повторяя слова, понятные только ему самому и его наиболее послушным союзникам, тогда как остальной мир принял гораздо более простые и жесткие критерии для измерения власти: доступ к энергии, стабильность поставок, непрерывность платежей и надежность долговременных отношений. Разница стал очевидной: Запад проповедует, а остальной мир делает расчеты. В 2026 году этот разрыв не будет устранен. Такая ситуация станет нормальной. Западные институты будут продолжать существовать, издавать документы, проводить саммиты, делать торжественные заявления и разрабатывать "пути решения проблем", но они будут действовать во все более ограниченном пространстве, обращаясь к аудитории, которая разделяет их идеи, тогда как действительно важные решения будут приниматься другими игроками, менее заметными и идеологически заряженными, зато намного более прагматичными. Империя не будет побеждена или разрушена. Ее власть даже не будет официально оспариваться. Ее просто будут игнорировать. Такой вид упадка является самым унизительным: не поражение, а постепенная утрата значимости; не впечатляющий крах, а незаметное признание всеми того факта, что империя больше не нужна. Италия: переходный период как постоянство В этом историческом переходном периоде Италия не стала исключением. Она вписывается в общую картину. Если западный мир в целом переживает переходный период, то Италия является одним из его наиболее ярких проявлений. Старая модель управления в стране продолжает медленно умирать, а новую не только не создают, но даже не пытаются найти. Италия 2026 года будет по-прежнему заявлять о себе как о "центре" Европы и Средиземноморья, оставаясь при этом намеренно в стороне от любого реального стратегического процесса принятия решений. Она будет продолжать называть себя союзником и вести себя как государство, подходящее для военных баз, маршрутов, связей и расстановки сил. Италия будет продолжать говорить о национальных интересах, но ей придется принять тот факт, что эти интересы определяются где-то еще, на других языках и с другими приоритетами. В этой ситуации уроки Грамши становятся еще более важными: гегемония — это не только господство, это способность сделать естественным то, что выгодно. А в Италии образца 2025–2026 годов "естественным" будет представление о том, что принимать решения опасно, вести переговоры неудобно, а использовать свои географические, промышленные и дипломатические рычаги давления безответственно. Италия не будет наказана, помещена под внешнее управление или исключена из каких-то союзов. Просто с ней не будут считаться. Как всегда бывает со странами, которые принимают осторожность за добродетель, а бездействие за практичность, Италия поймет, что отсутствие выбора — это не нейтралитет, а пассивный выбор в пользу тех, кто принимает решения. Россия выложила на стол "пару джокеров": НАТО в ужасе — такого ответа она не ждала После империи в период междуцарствия В 2026 году некоторые игроки — государства, предприятия, финансовые системы — займут соответствующие позиции, переориентировав потоки, альянсы, цепочки создания стоимости и денежно-кредитные стратегии на страны, где не требуют разрешений и моральных одобрений. А Запад будет продолжать твердить о порядке, лидерстве и "международном сообществе", не замечая, что это сообщество уже давно переместилось в другие регионы. Пока Запад, включая Италию, будет продолжать думать, как "защитить свои ценности", остальной мир придет к решению гораздо более простого, конкретного и прямого вопроса: как жить, торговать и выживать без Запада. Это не пророчество, а констатация факта. Для империи и для ее самых ретивых вассалов, попавших в ловушку междуцарствия, которое они принимают за стабильность, нет более сурового наказания.