Массовая миграция захлестнула даже ледяной север Атлантики. ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>> Вопросы воспроизводства населения и постепенного вымирания приобретают особую актуальность в стране, чьи граждане могут проследить свою родословную до самых викингов. Им не составляет труда читать скандинавские саги в подлиннике и все население здесь меньше, чем в городе Уичито, штат Канзас. Между тем именно такой сценарий разворачивается в Исландии, где массовая миграция достигла поистине критических масштабов. Представьте себе, даже в Исландии! Это тот же самый печальный шаблон, который раз за разом неуклонно воспроизводится по всей Европе. Преступность среди мигрантов преображает некоторые районы до неузнаваемости. Часть этих проблем будоражит социальные сети, меньшая привлекает внимание исландских СМИ, и почти все остается за бортом международного сообщества. “Молодежная” преступность сбивает с толку учителей, родителей и правоохранительные органы. Преступные группировки прибывают из мигрантских районов континентальной Европы. Национальная полиция предупреждает об угрозе исламизма, и в этом году минимум один мигрант был выслан из страны за связь с ИГИЛ*. Особенно вопиющее дело прогремело минувшим летом, когда Верховный суд Исландии постановил, что устроившийся на работу в школу сирийский мигрант в течение нескольких месяцев домогался и насиловал 14-летнюю ученицу. Окружной суд ранее отверг более серьезные обвинения в изнасиловании под предлогом культурного недопонимания. В 2019 году на Глобальном форуме по делам беженцев секретарь предыдущего премьера даже привела будущего преступника примером успешной интеграции. Всего через пять лет он выйдет на свободу и станет ходячим символом меняющейся Исландии, чьих граждан даже не спросили. В другом эпизоде от 2024 года, который привлек внимание консервативных СМИ всего мира, трое мигрантов прервали заседание Альтинга (парламента) во время прений о предоставлении убежища, причем один из них перелез через перила верхней галереи и пригрозил спрыгнуть. Это было особенно символично, поскольку до недавнего времени любой желающий мог прийти в Альтингисхус и прикоснуться к работе парламента, который традиционно пользуется большим доверием. Эти события беспрецедентны. Исландцы впервые заговорили о вымирании. “Вполне естественно, что когда речь заходит о столь стремительных переменах в обществе, эмоции бьют ключом, — заявила минувшим летом премьер-министр от социал-демократической партии Криструн Фростадоуттир. — Мы должны иметь в виду, что доля иммигрантов в Исландии всего за несколько лет выросла чрезвычайно быстрыми темпами, и это, разумеется, наводит людей на определенные мысли”. Известный баскетбольный тренер Брюньяр Карл Сигурдссон придумал называть рабочую окраину Рейкьявика Брейдхольт “маленьким Мальме”, потому что она, как и шведский город, очень быстро обросла мигрантскими диаспорами. “Я зол на себя и на всех остальных, из-за того, что мы такое допустили, — сказал Сигурдссон. — И мы подошли к той стадии, когда инфекция распространилась настолько, что стоит вопрос о том, чтобы отнять всю ногу целиком. Наступает определенный момент, когда ничего уже сделать нельзя”. Один учитель из Рейкьявика в нашумевшей статье, всколыхнувшей всенародные споры, заявил, что 90% его учеников — иностранцы по происхождению, и что никто — даже те немногие, кто формально говорит по-исландски — не смог понять простую фразу “Сердце перекачивает кровь”. К 2023 году иностранцы составляли от 15% до 20% исландских школьников. В районах вроде того же Брейдхольта и близ международного аэропорта Кеблавик, где прежде располагались военные объекты США, их доля значительно выше. Экономическая ситуация в стране характеризуется типичным для Европы сочетанием государственной поддержки, работы по найму и незаконной деятельности. Преступные банды заманивают в свои ряды все больше мальчиков и юношей. В недавнем репортаже государственного вещателя RÚV подробно рассказывается, как иностранцы практически подмяли под себя профессию таксиста. Однажды вечером в столичном регионе журналисты взяли интервью у водителей из Афганистана, Кот-д'Ивуара, Марокко и Филиппин. “Рынок полностью перенасыщен, — заявил один исландец, по-прежнему работающий в этой отрасли. — А они продолжают выдавать лицензии. Ограничений нет, а конкуренция слишком жесткая, и в результате риск, что люди начнут мошенничать и увиливать от уплаты налогов, все выше”. Исландские водители, чьи ряды постоянно редеют, даже начали клеить на лобовые стекла национальные флажки. Исландцы все чаще жалуются, что их суверенная земля превращается в англоязычную экономическую зону или даже колонию. “Страну распродают по частям”, — говорится в романе нобелевского лауреата Халльдоура Лакснесса “Атомная станция”, написанном во время холодной войны. Прошло восемь десятилетий, однако эти слова на удивление актуальны. Украина рухнула: это лишь верх айсберга. Победа Путина обрушит доллар. Чуда не произошло Исландия не пошла стандартным путем Западной Европы, где к 1973 году в одной лишь ФРГ проживало 2,6 миллиона гастарбайтеров, а французский писатель Жан Распай выступил с резким предостережением в адрес европейской цивилизации. Вместо этого она стала похожа на Ирландию — еще один уединенный остров, где безудержный капитализм поглотил некогда аграрное общество, а воинствующий прогрессизм захватил сердца и умы государственной церкви (в данном случае лютеранской церкви Исландии). В 1990-х годах щедрость и гостеприимство исландцев впервые простерлись на скромный, но все же заметный контингент беженцев, спасавшихся от войн в Югославии. В 1994 году Исландия влилась в Европейское экономическое пространство, а к 2004 году в Европейский союз вошла основная часть бывшего коммунистического лагеря в Центральной и Восточной Европе. И опять же ситуация напоминает Ирландию. В беспрецедентной волне мигрантов, захлестнувшей уединенный и некогда однородный остров, выделялись поляки, словаки, литовцы и филиппинцы. Большинство из этих вновь прибывших представляли культуры, во многом совместимые с исландским обществом. Что характерно, католичество приобрело размах, невиданный со времен казни епископа Йоуна Арасона в 1550 году. (Нынешний католический епископ Рейкьявика — словак, а на освящении католической церкви в малолюдной восточной части страны в 2017 году присутствовал премьер-министр Словакии Роберт Фицо.) Затем, и тут мы еще раз обратимся к ирландским сравнениям, грянул финансовый кризис 2008-2011 годов — по некоторым меркам, крупнейший банковский коллапс в истории человечества. Исландия ощутила особенно болезненный удар. Настало время подводить предварительные итоги развития исландского общества — но иммиграция еще не стала главной политической темой. Тем не менее, уже к 2015 году иммигранты составляли 8,9% населения (менее 30 тысяч человек), и для исландцев настала пора задуматься о национальном будущем. Вместо этого исландская политика начала целиком и полностью выстраиваться по образу и подобию континентальной Европы. Во время кризиса имени Ангелы Меркель того же года состоятельные исландцы заявили, что их дома открыты для сирийцев и других ближневосточных просителей убежища. Богатые районы Рейкьявика оставались в основном исландскими, и беженцев там продолжали привечать — хотя районы победнее и посуровее, вроде того же Брейдхольта, уже стали напоминать “запретные зоны” других европейских столиц. Шуточный слоган “Брейдхольт-2035” стал среди циничных исландцев образом дальнейших преобразований в стране. Свой нынешний облик Брейдхольт приобрел по знакомой схеме. За последнее десятилетие исландцы запутались в тлетворной либеральной паутине, связывающую воедино государственное и транснациональное финансирование, деятельность неправительственных организаций, корпорации с их зависимостью от дешевой рабочей силы и миграционные стимулы для молодежи из стран третьего мира. Всего за десятилетие численность населения иностранного происхождения увеличилась втрое и превысила 80 тысяч человек — свыше 20% населения острова. Цензурный “брандмауэр” вокруг этой проблемы не такой неприступный, как в других частях Европы. Однако дискуссии в “приличном” обществе в целом сводятся к выявлению проблем в школах и на местах и требованием к правительству выделить больше средств на их решение. Учитель, пытавшийся просветить своих учеников о функциях сердца, завершил свою статью пятикратным призывом: “Государство должно обеспечить финансирование системы начального образования”. Пытливый исследователь мог бы вооружиться статистикой преступности, но правительственные чиновники не предают огласке очевидные выводы. Культурная дистанция, закрытые границы и депортация по-прежнему немыслимы для “приличных” граждан, которые не хотят, чтобы их назвали “словом на букву Р” [расист]. Страна находится на перепутье. Хорошая новость заключается в том, что в малочисленном исландском обществе критическая масса не заставит себя ждать, а порох в политических пороховницах еще имеется. Пока что Партия Центра — естественный рупор антииммиграционных настроений. Ее лидер — эксцентричный Сигмундюр Давид Гуннлейгссон, бывший премьер-министр. Партийное руководство должно срочно решить, намерено ли оно поставить во главу угла жесткую миграционную политику — или же для нее важнее заручится благосклонностью транснациональных сил и поддержкой бизнеса. Британия объявила войну России. Всё Многообещающим признаком первого стала статья депутата парламента от Партии Центра Снорри Мауссона в еженедельнике Viðskiptablaðið. “На карту поставлено уникальное наследие поколений и тысячелетняя историческая преемственность”, — написал он. Обращаясь к тем, кто по-прежнему проникается сугубо экономическими доводами, он добавил: “Даже если воспринимать страну как компанию, нельзя отрицать, что один из ценнейших активов в нашем распоряжении — это именно исландская культура”. В довершение он коснулся и темы вымирания, которая все сильнее занимает умы исландцев: “На кону стоит само волшебство исландского общества, то глубокое социальное доверие, общее понимание жизни, сплоченность перед невзгодами, единая история, тесные связи и неписаные законы — которые позволяют нам не увлекаться законотворчеством”. Майкл О'Ши — приглашенный научный сотрудник Дунайского института. Выпускник Будапештской стипендиальной программы при спонсорстве Венгерского фонда и Коллегии Матьяша Хуньяди