В ходе успешной избирательной кампании на пост президента США в 2024 году Дональд Трамп заверил избирателей, что положит конец боевым действиям на Украине и в Газе чуть ли не до вступления в должность. Но оба конфликта продолжились, принося огромные человеческие жертвы, а дипломатия продвигалась лишь урывками. Спустя 9 месяцев после вступления в должность Трамп добился, наконец, прекращения огня между Израилем и ХАМАС — правда, после того как при нем развалилось перемирие, достигнутое при Джо Байдене, и усугубился гуманитарный кризис в Газе. Кризис на Украине, тем временем, продолжается. ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>> Эти проблемы мучили и Байдена. Сложность завершения иллюстрирует стратегические дилеммы, стоящие перед Соединенными Штатами в отношениях с небольшой, но критически важной группой своих партнеров, так называемыми псевдосоюзниками. Псевдосоюзники, которых Соединенные Штаты культивировали по мере построения системы альянсов со времен окончания Второй мировой войны, это нечто большее, чем партнеры, но меньшее, чем официальные союзники. Они имеют особый статус, но нет главного атрибута альянса: формальных гарантий безопасности со стороны США. Недавние вооруженные конфликты на Украине и Ближнем Востоке поставили псевдосоюзников в центр внешней политики США. Соединенные Штаты поддерживали Украину, направив ее армии передовых вооружений на миллиарды долларов. На Ближнем Востоке Штаты обеспечили кампанию под руководством Израиля, которая отбросила ядерную программу Ирана и разрушила его региональную сеть вооруженных групп-прокси, правда, углубив при этом гуманитарную катастрофу в Газе. Эта история указывает на преимущества поддержки сильных псевдосоюзников на передовой геополитики: такие отношения позволяют США косвенными, менее затратными средствами продвигать свои интересы в ключевых регионах. У американцев нервный срыв: Китай щедро насыпал им соли на рану Но попытки играть роль в этих конфликтах также обнажили стратегические дилеммы, присущие псевдоальянсам и особенно ярко выраженные в военное время. Если Трамп хочет достичь мира на Ближнем Востоке и в Европе, то его администрации необходимо лучше подходить к вопросу разрешения этих дилемм. И опыт Вашингтона с Украиной и Израилем должен послужить уроком при планировании непредвиденных рискованных ситуаций, связанных с Тайванем, еще одним псевдосоюзником в зоне повышенной опасности. Больше, чем друзья В своей обширной сети глобальных отношений Соединенные Штаты классифицируют большинство друзей либо как союзников, либо как партнеров. С союзниками Вашингтон связан юридически закрепленными договорами, содержащими статьи о взаимной обороне. Это обязательство (нападение на одного является нападением на всех) обеспечивает безопасность союзников и распространяет на них американский ядерный зонтик. Партнеры, напротив, могут получать от США помощь в сфере безопасности, но в случае нападения американские военные на помощь к ним не придут. Псевдосоюзники представляют собой неудобную третью категорию. Это страны, через которые Соединенные Штаты хотят продвигать свои интересы. Они могут получать значительную военную подготовку и помощь, размещать на своей территории крупный контингент американских войск и тесно координировать действия с Вашингтоном. Некоторые даже имеют присвоенный президентом витиеватый статус "главного союзника вне НАТО", который не влечет никаких обязательств в области безопасности. И в отличие от партнеров, масштаб и объем инвестиций Вашингтона в их безопасность создают неопределенность в отношении того, вмешаются ли Соединенные Штаты для защиты псевдосоюзников в случае нападения и в какой мере. Иногда США приходили на помощь таким странам, например, когда дважды помогли Израилю отразить воздушные атаки Ирана в 2024 году и во время ирано-израильской войны в июне. Но, как правило, у Вашингтона есть веские причины не предоставлять взаимные оборонные обязательства, которые скрепили бы договорной альянс, включая опасения оказаться втянутыми в нестабильный регион, спровоцировать противника или пообещать защищать партнера, чья политика США не по душе. Эта неопределенность делает псевдоальянсы более слабыми инструментами сдерживания и гарантий, чем альянсы формальные, и помогает объяснить, почему псевдосоюзники более уязвимы для внешней агрессии, чем официальные. Несмотря на крупные инвестиции Вашингтона в эти отношения, интересы псевдосоюзников часто расходятся с его собственными. У лидеров псевдосоюзников есть свои планы и внутренняя политика, особенно если страна находится в состоянии войны. Штаты неоднократно сталкивались с этой динамикой в случаях Украины и Израиля — в обоих американская стратегия заключалась в том, чтобы дать возможность неформальным партнерам работать над общими целями, управляя при этом расхождениями в дипломатии и военной тактике. Во время контрнаступления Украины против России в 2022 году украинские и американские военные совместно разработали стратегию прорыва российских оборонительных линий в Херсоне и захвата территории, которая позволила бы украинским силам разорвать сухопутный коридор, соединяющий Крым с материком. Однако этот план потерпел неудачу из-за понятного для Украины страха потерь. Прорыв российских укреплений стал бы исключительно кровопролитным предприятием и отвлекающим соперничеством среди украинских командиров и политического руководства. Несмотря на тщательное совместное планирование, американские политики мало что могли сделать, чтобы заставить Украину довести кампанию до конца. Аналогичным образом внутриполитические императивы помешали Владимиру Зеленскому пойти на болезненный, но необходимый шаг: снизить возраст призыва с 25 до 18 лет для решения проблемы нехватки личного состава, что, в свою очередь, усилило спрос на вооружение и военную технику со стороны США и Европы. Дилемма разницы интересов также бросала вызов политике США в отношении Израиля после 7 октября 2023 года. Нападение ХАМАС произошло в момент, когда премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху был политически уязвим и столкнулся с серьезными обвинениями в коррупции. Ему ловко удалось удержаться у власти, часто предпринимая шаги, против которых выступал Вашингтон, а именно ограничивая гуманитарную помощь в Газу, расширяя поселения на Западном берегу и усиливая атаки на Иран и "Хезболлу", его ливанское прокси-ополчение. Таким образом, последние два года выявили реальные политические разногласия, а также пределы влияния США на принятие Израилем решений. Личное участие Расхождения во мнениях с псевдосоюзниками могут заключаться и в том, как оценивать и управлять риском эскалации. Вашингтон хоть и может иметь весомый стратегический интерес в исходе войн, но сам определяет степень своего участия. Для псевдосоюзника ставки всегда выше и часто носят экзистенциальный характер. Он может оказаться готов пойти на шаги, которые приведут к значительной эскалации, включая действия, способные втянуть в прямой конфликт и их спонсоров. И порой главная задача — именно втянуть в конфликт. Склонность украинской стороны к повышенному риску негативно сказывается на ее отношениях с Вашингтоном с первых же месяцев конфликта с Россией. При Байдене у украинских лидеров был постоянный список пожеланий все более совершенных систем вооружений. На первом месте числились ракеты большой дальности ATACMS, которые, в отличие от некоторых других сложных систем, сулили реальную военную пользу. Но чиновники администрации сочли, что поставка этих ракет сопряжена с рисками с точки зрения готовности американских вооруженных сил и потенциала эскалации. Последующие годы затягиваний и споров между Киевом и Вашингтоном отвлекали от других политических дебатов и военных целей Украины. К тому времени, когда Байден санкционировал поставку Украине ограниченного количества ATACMS в апреле 2024 года с четкими ограничениями на их использование, оружие принесло тактические преимущества, но не стратегический прорыв. Аналогичная динамика, хотя и менее публично, разыгралась, когда Украина неоднократно просила разрешения использовать американское оборудование для ударов вглубь России. В обоих случаях Украина была готова к рискам, чтобы добиться военных или других воодушевляющих побед, и, вероятно, приветствовала бы прямое военное вмешательство США, тогда как Вашингтон стремился и удовлетворить военные потребности Киева, и избежать такой эскалации, которая втянула бы их или НАТО в боевые действия. Попытки разрешить это противоречие привели к неоптимальной для обеих сторон политике: Вашингтон принял на себя риск больше, чем хотел, но все равно недостаточный для перелома в пользу Украины. Соединенные Штаты столкнулись с аналогичными противоречиями с Израилем в недавних войнах с "Хезболлой" и Ираном. В первые дни после 7 октября Байден отговорил израильское руководство от упреждающего удара по "Хезболле" и отклонил просьбу Нетаньяху об участии США в ударе, аргументируя это тем, что региональный пожар плохо подготовленный к войне на нескольких фронтах Израилю не нужен. В апреле 2024 года, после того как Иран нанес первый воздушный удар по Израилю, Байден сказал Нетаньяху, что Штаты не поддержат израильскую контратаку против Ирана, призвав его считать провал иранского орудийного залпа победой благодаря совместным оборонительным операциям. Нетаньяху частично принял этот совет, нанеся удар по стратегическому объекту ПВО внутри Ирана, но официально не взяв на себя за это ответственность. Вступив в должность, Трамп четко дал понять о стремлении решить иранскую ядерную проблему дипломатическими средствами. Тем не менее, Израиль начал против Ирана военную кампанию. Тот факт, что лишь американские военные имели бомбы, способные поразить иранские ядерные объекты, означал, что Нетаньяху ставил на неизбежное участие Вашингтона, — и в июне ставка оправдалась, когда Трамп санкционировал удары США. Вопросы эскалации и готовности к риску — это зона наивысшего напряжения в отношениях США с псевдосоюзниками, ибо именно здесь таится наибольшая опасность быть втянутым в конфликт. Пределы рычагов влияния Если бы относительная мощь и материальная зависимость напрямую превращались во влияние, Соединенные Штаты имели бы подавляющие рычаги воздействия на своих псевдосоюзников, что привело бы к способности справляться с напряженностью с помощью принудительных мер, таких как непредоставление оружия, и диктовать решения в военное время. Но реальность сложнее. Отношения между Соединенными Штатами и их псевдосоюзником сами по себе являются центром тяжести, особенно во время войны: если отношения испортятся, разрыв сыграет на руку противнику. Когда псевдосоюзники ведут затяжные войны, наиболее эффективный для Соединенных Штатов способ обеспечить желаемый исход — это либо помочь партнеру выиграть войну, либо убедить противника в том, что поддержка продолжит поступать до достижения удовлетворительного исхода переговоров. Эта динамика затрудняет использование жизненно важной военной поддержки в качестве рычагов влияния на то, как воюет псевдосоюзник и на какие условия мира согласится. Это создает сложности для завершения конфликтов с участием неформальных союзников. В стремлении положить конец украинскому кризису Трамп рассчитывал, что зависимость от США заставит Киев пойти на переговоры о урегулировании, которые окажутся на руку Москве. Трамп проверил эту гипотезу, публично отчитав Зеленского в Овальном кабинете, а затем прекратив военную и разведывательную помощь. Однако вместо того, чтобы принудить Украину к уступкам, эта уловка лишь высветила хрупкость связей между Киевом и Вашингтоном при администрации Трампа и заставила Кремль усилить стратегию дипломатического неповиновения и ужесточения военного давления. Подход Байдена был диаметрально противоположным. В 2022 году Соединенные Штаты с союзниками по G7 заявили о намерении поддерживать Украину "столько, сколько потребуется". Это обязательство и последовавшая за ним помощь укрепили волю Украины к борьбе. Но задвинуты оказались две сложные реалии: Конгресс не будет бесконечно выделять Киеву многомиллиардную помощь, а окончание конфликта неизбежно потребует надавить на Киев с тем, чтобы он отказался от недостижимой цели восстановить довоенные границы. Усилия Вашингтона использовать свое влияние для смягчения максималистских военных целей Израиля и прекращения войны в Газе всегда были чреваты трудностями и лишь усугублялись по мере углубления гуманитарной катастрофы в Газе. Администрация Байдена никак не могла определиться, следует ли и как обуславливать военную поддержку Израиля, пока ему все еще грозят Иран и "Хезболла". Ближе всего к этому она подошла в мае 2024 года перед крупными израильскими военными операциями в Рафахе. Обеспокоенные тем, что этот шаг поставит под угрозу миллион гражданских лиц и саботирует перспективы прекращения огня, Байден заявил, что не станет поставлять оружие для наступления, и приостановил поставки 2000-фунтовых бомб. Чиновникам Байдена в конечном итоге удалось убедить Израиль сократить масштабы операции в Рафахе, что стало одним из нескольких скромных успехов в использовании давления для улучшения гуманитарной ситуации в Газе, и поставки тяжелых бомб так и не возобновились. Но озабоченность администрации ограничением поддержки Израиля на фоне других региональных угроз сузила пространство для ужесточения ограничений. Трамп избрал совершенно иной подход. В первые 9 месяцев у власти он предоставил Израилю почти полный карт-бланш для проведения операций в Газе, фактически поддержав его решение возобновить войну в марте, остановить поставки гуманитарной помощи и продвинуться вглубь Газы. Но после того, как Израиль попытался убить переговорщиков ХАМАС в результате сентябрьского авиаудара в Катаре, Трамп изменил тактику и оказал давление на Нетаньяху, чтобы тот согласился на прекращение огня. Реальная, хоть и туманная, угроза Трампа отозвать поддержку заставила Нетаньяху пойти на уступки: согласиться с ранее неприемлемыми пунктами мирного плана и объявить паузу в войне. Несмотря на то, что отношения с Израилем — самые напряженные в политическом плане, США постоянно оказываются перед одной и той же дилеммой: либо получать стратегические дивиденды от щедрой поддержки неформальных союзников, либо использовать ее как рычаг давления для вмешательства в их военную и дипломатическую стратегию. Кремль вводит войска? Срочное заявление Лаврова о Венесуэле загубило планы Трампа. Мадуро встретил "Адмирала Горшкова" Преодолевая трудности Стратегические дилеммы, которые создают псевдоальянсы, бесконечно мешают политикам. Но они никуда не денутся. Завершение конфликта на Украине на благоприятных условиях и сохранение хрупкого перемирия в Газе потребуют искусной навигации меж этими дилеммами. Из недавнего опыта США с Украиной и Израилем вытекает несколько уроков. Во-первых, лидеры испытывают искушение замалчивать разногласия и преувеличивать совпадение интересов, особенно когда помогают защитить близкого партнера от жестокой агрессии. Но Вашингтон должен обязаться поддерживать псевдосоюзников в войнах, только если у них есть четко определенные цели, не идущие вразрез с его собственными. Как только Штаты решают оказать такую поддержку, им следует создать механизм для согласования приоритетов и урегулирования разногласий — в частном порядке. Среди моделей: американо-украинские каналы военного планирования и американо-израильский стратегический диалог по Ирану под руководством советников по нацбезопасности. И первостепенное значение имеет четкая коммуникация на уровне лидеров. Политикам также необходимо выстраивать реальные механизмы влияния на поведение псевдосоюзников. Помощь в области безопасности требует стратегической калибровки — такой подход позволяет апеллировать к интересам США, минуя негативные ассоциации с условиями помощи. Начинать следует с письменного закрепления четких требований, например, по целевому использованию американских военных поставок. Любые, даже мелкие нарушения должны пресекаться на ранней стадии, чтобы утвердить принцип обязательности исполнения. Регулярный аудит поставок вооружений со стороны Белого дома позволит точнее синхронизировать их объем и содержание с внешнеполитическими задачами и законодательством, не допуская работы по инерции. Конгресс здесь — незаменимый союзник: он может вводить ограничения собственной законодательной властью, а также брать на себя роль "козла отпущения", позволяя сохранить прямые отношения между лидерами. Тщательно выверенные публичные заявления могут значительно облегчить эту задачу. Крайне важно демонстрировать твердую поддержку псевдосоюзникам и разъяснять ее американской общественности, одновременно избегая формулировок, которые впоследствии будет политически затратно отзывать. Слишком часто критики взвешенной политики Байдена в отношении Украины упирали на разрыв между его возвышенной риторикой и обоснованными опасениями по поводу эскалации. Придерживаться курса на полное единство с псевдосоюзником — ошибка, поскольку он влечет невозможный выбор: либо замалчивать разногласия, либо нести политические издержки в связи с официальным разрывом отношений. На горизонте может маячить куда более значительный конфликт с участием псевдосоюзника: война между Китаем и Тайванем. В таком конфликте Соединенные Штаты могут быстро превратиться в прямого участника боевых действий, взяв на себя куда большие риски, но и получив значительно большее влияние на ход и исход войны. Однако даже если США напрямую вмешаются на стороне Тайваня, дилеммы псевдосоюзника вновь дадут о себе знать: расхождение интересов и внутриполитические стимулы, особенно с учетом глубоко поляризованной политической жизни Тайваня; эскалационные шаги Тайбэя, способные подорвать усилия Вашингтона по тщательному управлению рисками; и сложность поиска взаимоприемлемого варианта завершения конфликта. Все эти вызовы повышают ценность спокойной координации в мирное время между Вашингтоном и Тайбэем для достижения согласованности в вопросах гипотетических военных планов и целей, процедур управления эскалацией и сигналов Пекину, а также условий прекращения боевых действий. Лидеры не могут просто отмахнуться от таких близких союзников, как Израиль, Тайвань и Украина, которые очутились на взрывоопасных геополитических разломах — да и Соединенным Штатам невыгодно так поступать. Однако для продвижения американских интересов Вашингтону необходимы более эффективные ответы на стратегические дилеммы, присущие управлению псевдоальянсами. Лишь путем тщательного анализа последних успехов и неудач политики смогут создать более совершенную стратегию.