Император Николай Павлович обнаруживал всегда особенную заботливость о благе восточных христиан. Война с турками, поводом к которой послужило восстание греков, окончилась блистательно для России Адрианопольским миром (1829 года), по которому Турция обязалась между прочим признать независимость Греции. После прекращения восстания и признания независимости греческого королевства отношения церкви новообразованного королевства к константинопольскому патриарху оставались самыми неопределенными. Со времени прибытия в Элладу короля Оттона с немецкими чиновниками стала высказываться мысль об отделении церкви королевства от власти константинопольского патриарха и об устройстве самостоятельного управления в эллинской церкви. В 1833 году церковь Эллады объявлена была независимою от константинопольского патриарха без ведома и согласия последнего, что было прямым нарушением канонов церкви. Правительство короля Оттона враждебно относилось к православной церкви греческой и вносило разлад в ее жизнь и установившиеся веками порядки. Еще менее правительство заботилось о материальном благосостоянии церкви и духовенства. Император Николай Павлович, узнав, вероятно, на основании сведений, доставляемых министерством иностранных дел, о бедственном положении церкви греческого королевства, решился принять участие в ее судьбе. Прежде всего, он позаботился о восстановлении, постоянных церковных сношений между церквами – русскою и церковью греческого королевства, последствием чего и было основание русской духовной миссии в Афинах.24 февраля 1883 года обер-прокурор Святейшего Синода князь П.С. Мещерский вошел в Святейший Синод со следующим предложением:«Вицеканцлер граф Нессельроде сообщил мне, что Государь Император, в постоянном попечении о благосостоянии православной Восточной Церкви, не престает принимать участие в судьбе народов исповедующих догматы оной. Побуждаемый сими благочестивыми чувствами, Его Величество не мог не соболезновать о бедственном положении, до коего, вследствие несчастных происшествий, доведены в Греции церковь и духовенство, лишенные притом и призрения константинопольского патриаршего престола. Ныне, когда обстоятельства подают надежду, что вскоре будут там восстановлены мир и законный порядок, Августейший наш Монарх соизволил признать удобным приступить к возобновлению наших духовных сношений с сим краем и положить твердое основание духовному влиянию, исключительно принадлежащему России, и которое, кроме нас, никакая другая держава не может и не должна иметь. По сим уважениям Его Величеству угодно, чтобы в Греции находилась российская духовная особа в качестве священника нашей миссии. На иерея сего, кроме священнодействия, предполагается возложить в особенности распределение между беднейшими греческими церквами и духовенством пособий, которые будут в свое время назначены на сей предмет.Вследствие сего граф Нессельроде просит уведомить его, кто будет избран Святейшим Синодом для отправления в Грецию в качестве священника нашей духовной миссии для испрошения Высочайшего повеления насчет назначения сему духовному лицу содержания и проездных денег.Имею честь предложить о сем Святейшему Синоду на зависящее от оного распоряжение, присовокупляя, что по предложению сделанному от меня по Высочайшему повелению, Комиссии духовных училищ, оная изъявила желание содействовать со своей стороны, по возможности, к восстановлению в Греции разрушенных церквей и оказанию пособий беднейшему там, духовенству, назначив на сей предмет к отпуску из капиталов ее одновременно пятьдесят тысяч рублей, с тем, чтобы сумма сея доставлена была по назначению Святейшего Синода, как Верховного правительства греко-российской Церкви, о чем и уведомлен от меня г. вице-канцлер граф Нессельроде».В министерстве иностранных дел составлен был штат временной церкви при миссии в Греции, который и удостоился Высочайшего утверждения 4 марта 1833 года. По этому штату положено было: священнику 1200 рублей, иеродиакону 700 рублей, восьми певчим в совокупности 2800 рублей, двум церковникам по 300 рублей, каждому. По штату все содержание миссии в Афинах должно обходиться в 5800 рублей. Кроме того, государь повелел выдать из сумм министерства иностранных дел 2400 червонных и 2167 рублей 80 коп. на отправление членов миссии в Грецию. Устройство ризницы и иконостаса церкви брало на себя министерство иностранных дел. Святейший Синод не успел еще сделать выбора лица для занятия места начальника открывающейся миссии, как последовало Высочайшее повеление, которым настоятелем миссии назначался архимандрит Иринарх (Попов), раньше служивший некоторое время при русских миссиях за границей. – В 1819 году отец Иринарх по рукоположению в иеромонаха отправлен был в Италию в качестве капеллана к маркизе Терции урожденной княжне Голицыной; в том же звании в 1824 г. он перешел к императорским посольствам во Флоренции и Риме; в 1831 году о. Иринарх получил звание архимандрита и настоятеля Толгского, ярославской епархии, первоклассного монастыря. В 1933 году он находился в Петербурге, вызванный сюда на чреду священнослужения и проповедания Слова Божия. Св. Синод высоко ценил служебную деятельность о. Иринарха и в определении своем от 9 марта в вознаграждение усерднейшей службы и в поощрение к ревностному исполнению вновь возложенных на него обязанностей, ходатайствовал перед Государем о награждении его орденом Анны 2-ой степени с императорскою короною. Св. Синод видимо неохотно отпускал в Грецию о. Иринарха «как сановника полезного и в России для разных духовных должностей» по известным отличным его способностям и хотел ограничить пребывание в Греции только двумя годами.– На время пребывания о. Иринарха в Греции Св. Синод оставил Толгский монастырь в его управлении и поручил исправление настоятельской должности наместнику. Государь утвердил определение Св. Синода, но при этом увеличил срок пребывания о. Иринарха в Афинах тремя годами.9 марта 1833 года Св. Синод поручил высокопреосвященному митрополиту новгородскому Серафиму избрать лиц для состава миссии в Афинах. В июле 1833 года митрополит Серафим представил Синоду список лиц, имеющих войти в состав афинской миссии. Иеродиаконом миссии назначен был подризничий Александроневской Лавры о. Парфений, затем выбраны были два церковника и восемь человек певчих.Неизвестно, как на первых порах устроилась в Афинах русская духовная миссия, можно только предполагать, что русским духовным братьям не понравилась жизнь в новой греческой столице.1 июня 1835 года архимандрит Иринарх просил Св. Синод об отозвании его из Греции. «Нужным почитаю присовокупить», – писал он при этом Св. Синоду, – « что независимо от истечения срока, назначенного мне для пребывания в Греции, состояние моего здоровья требует немедленного возвращения в отечественный климат, в котором двадцатилетние головные мои боли были для меня гораздо сноснее. – Здесь и чрезвычайная жара летом и необыкновенная сырость зимою, особенно при худом устроении домов, усиливают мои страдания до невозможности переносить и делают меня совершенно неспособным к тому употреблению, для которого я прислан сюда. Св. правительствующий синод окажет мне особенную милость, отозвавши меня отсюда, и тем ускорит для меня возможность водвориться снова в пустынь дабы чаять Бога Спасителя».19 августа 1835 года обер-прокурор С.Д. Нечаев доложил прошение о. Иринарха Св. Синоду, который и определил отозвать его из Афин в Россию. 2 сентября обер-прокурор сообщил Синоду, что Государь-Император соизволил на возвращение о. Иринарха в отечество. Синод просил Министерство иностранных дел дать о. Иринарху денежные средства на возвратный путь его в Россию.Между тем Министерство иностранных дел озабочивалось приисканием подходящего кандидата для занятия открывшейся вакансии настоятеля русской духовной миссии в Афинах. Русский посланник в Греции Г.А. Катакази, по совещанию с архимандритом Иринархом рекомендовал на это место настоятеля Успенского монастыря в Одессе и законоучителя лицея архимандрита Порфирия (Успенского, бывшего потом епископом Чигиринским и умершего на покое в Новоспасском монастыре в Москве). Св. Синод отказал в назначении отца Порфирия, мотивируя свой отказ тем, что он нужен Синоду «как для настоящего его места и для существующего в Одессе лицея, так и впредь для высших училищных или епаршеских должностей внутри России». Министерство иностранных дел просило Св. Синод, по крайней мере, назначить в Афины лицо испытанной нравственности, по преимуществу из монашествующих, не молодых лет и с достаточным знанием греческого языка. В заседании Синода 11 октября 1835 года новгородский митрополит Серафим предложил назначить в Афины на место архимандрита Иринарха иеромонаха Юрьева, новгородской епархии, монастыря о. Аникиту (в мире князя Сергея Александровича Ширинского-Шахматова), который как нельзя более отвечал предложенным министерством иностранных дел условиям. О. Аникита отличался глубокой религиозностью, высоким образованием и отлично владел греческим языком и уже был в довольно преклонных летах. В том же заседании 11 октября Св. Синод определил испросить из кабинета его величества для о. Аникиты золотой наперстный крест. В то время, когда состоялось определение Синода о назначении отца Аникиты в Афины, последний находился в путешествии по св. местам Востока. Указ Синода получен был им в Яффе 8 апреля 1836 года, а к месту своего нового служения о. Аникита прибыл лишь 16 августа 1836 года.По приезде архимандрита Иринарха в январе 1836 года в Петербург Св. Синод возвратил его в Толгский монастырь и особым указом подписал ему «доставить в Св. Синод обстоятельное сведение о том, как он во время пребывания своего в Афинах мог сделать общие замечания о состоянии церкви в Греческом Королевстве».12 марта 1836 года в Синоде получен был отзыв о. Иринарха о состоянии церкви королевства греческого. Этот отзыв весьма любопытен и важен, так что мы помещаем его здесь в целом виде и с тем большим удовольствием, что недавно в печати высказано было опасение о потере этого документа. («Церк. вестник» 1892 года, №36).«Настоящее состояние церкви в Греческом королевстве мало представляет утешительного христианскому взору. Освободившись от одного ига, она поработилась другому. Прежде подавляло ее магометанство: теперь угнетает ее другого рода иноверие, по-видимому, не столько тяжкое, но в существе опаснейшее для ее православия. Так-то справедливо то, что истинная свобода может быть только там, где Дух Господень, и что если не Сын Божий освобождает человека, то свобода его бывает не более как новое порабощение (2Кор.3:17; Ин.8:36). Поработившись новой иноверной власти, греческая церковь испытала уже в себе значительные перемены, дающие ей такое направление, которое рано или поздно должно кончиться совершенным ее преобразованием, если только не будут приняты действительные против того меры.Первая перемена, произведенная греческим, или, лучше сказать, баварским правительством, в греческой церкви есть отделение от ее константинопольского патриаршего престола. Никакого повода не было к сему отделению. Народ греческий восстал против турецкого правительства, не могши более сносить тиранского ига его, но церковь греческая осталась верной своему патриарху. Она могла и должна была остаться навсегда в его зависимости, по примеру Ионических островов, которые, находясь под английским правительством, не перестают, однако же, быть в зависимости от константинопольского патриаршеского престола. Что же побудило новое правительство нарушить единство греческой церкви?Опасения со стороны турецкого правительства, чтобы оно не воспользовалось церковной зависимостью Греции от Константинополя и не возымело на нее вредного влияния? Но вредит ли оно в чем-нибудь английскому правительству в Ионических островах? Греция не так сильна, как Англия, но зато она находится под покровительством трех сильнейших держав; и потому могла бы оставаться спокойной в сем отношении. Притом, если гражданская независимость Греции не могла быть признана европейскими державами без согласия на то турецкого правительства; то какое право имело греческое правительство объявить само по себе церковную свою независимость, без согласия на то константинопольского патриарха?Нет сомнения, что главным побуждением к объявлению греческой церкви независимой было то, чтобы отворить через то дверь всем переменам нововведениям, какие правительство найдет нужным сделать в ней для достижения своих целей. Последствия оправдывают сие предположение.За отделением греческой церкви от константинопольского патриарха последовали в ней другие перемены, не менее того важные. Иерархия ее лишилась двух ближайших к патриаршеству степеней.Названия митрополита и архиепископа не существует более в греческой церкви. Все епископы ее равны между собою. Епископ первого или столичного города не имеют никакого преимущества перед прочими епископами. Ни епископ арголидский не был председателем Синода, доколе он оставался в Навплии2; ни епископ афинский не предстательствует в нем с того времени, как Синод переведен в Афины. Может даже статься, что епископ афинский не всегда будет иметь место в Синоде. Правительство дает первенство, кому хочет.Сан архимандричий тоже, по всей вероятности, будет уничтожен. Доселе ни один архимандрит, сколько мне известно, не употреблен ни в какой церковной должности, все греческие монастыри управляются игуменами.До прибытия короля в Грецию число монастырей ее простиралось до 500. По объявлению церковной независимости правительство закрыло из ни 340 монастырей. Все движимое имущество сих последних, не исключая даже самых священных вещей, продано с публичного торга, а недвижимое отобрано в казну. Монастыри, оставшиеся в прежнем своем состоянии, обложены податью сугубою против той, которую они платили турецкому правительству. В монашество принимать вновь запрещено, неизвестно – навсегда ли, или только до некоторого времени. Не видно ли здесь намерения уничтожить совершенно монашескую систему?Число монастырей, бывших в Греции до настоящего правительства, конечно, покажется у нас слишком великим и уменьшение его необходимым; но монастыри в Греции не в тягость правительству. Оно не дает им ничего; но напротив берет с них подать такую же, как с прочих подданных. Греческие монахи занимаются хлебопашеством и скотоводством и через то приносят отечеству большую пользу. Земли закрытых монастырей, отобранные в казну, по уверению многих, находятся теперь несравненно в худшем состоянии против прежнего.Правительство думало обогатиться через закрытие монастырей, но вместо миллионов, которые предполагало выручить от продажи движимых имений, едва выручило 339980 драхм (драхма равняется нашему двугривеннику). Имения недвижимые, отдаваемые в наем, также не дают того дохода, какой правительство предполагало получить.Но на что употребляются сии деньги? Ближайшие предметы, на которые надлежало бы, по крайней мере, отделить часть из оных, суть храмы Божии, которые доселе остаются в развалинах и в крайней бедности, и духовенство, которое требует образования. Но сии предметы не обращают на себя внимания правительства. Все суммы, вырученные от имущества закрытых монастырей, оно употребляет исключительно на светские училища, которые размножаются до бесконечности, тогда, как нет еще ни одного училища духовного.Достойно замечания, что монастыри латинского исповедания, находящиеся на островах, принадлежащих греческому королевству, остались неприкосновенными.Что делает Синод при виде таковых действий иноверного правительства? Он поставлен в самое страдательное состояние и принужден оставаться зрителем происходящих пред ним сцен. В объявлении независимости греческой церкви он назван верховною властью в делах церковных; но сия верховная власть, кроме короля, подчинена еще министру духовных дел. Притом он составлен так, что непременно должен быть орудием правительства. В нем нет постоянных членов. Правительство предоставило себе право составлять ежегодно новый Синод, т.е. утверждать тех членов и избирать других. Кто не видит здесь политической хитрости, которая ищет посредством человекоугодия порабощать себе умы и сердца других, дабы чрез то, достигать своих целей? Сия хитрость сопровождается другим злоухищрением. Министр духовных дел старается всегда избирать в члены Синода таких епископов, которые бы одушевлялись одними началами с иноверным правительством. Можно сказать по справедливости, что министерство духовных дел в Греции есть одно из величайших зол для церкви. Может быть, со временем, оно сделается источником добра; но теперь оно, кроме вреда, ничего не приносит церкви, да и не может приносить. В Греции нет еще людей с национальным, христианским воспитанием. Все высшие должности занимаются такими людьми, которые получили свое воспитание в Англии, Франции и Германии; которые напитаны духом всех стран, и имеют самые поверхностные понятия о религии христианской или совсем без религии. В продолжение истекшего трехлетия нынешнего правительства министерство духовных дел точно было управляемо людьми такого рода. После сего удивительно ли, что в греческой церкви видна до селе одна только разрушающая сила, а не созидающая.Подлинно греческое правительство старается и явно и тайно более разрушать, нежели созидать церковь. Что значит публичное покровительство, оказываемое им американским миссионерам, которые имеют свои училища и свои типографии в разных городах Греции, которые воспитывают детей в своих религиозных началах и наводняют Грецию книгами, совершенно противными учению восточной православной церкви? Не есть ли это явное посягательство на православие греческой церкви? При Каподистрии сии проповедники нововведений не были терпимы в новом королевстве. Он выгнал их из Сиры, где они имели главное свое пребывание. Теперь они не только в Сире, но и в Афинах имеют свои училища, воспитывают юношество в духе своего исповедания и делают множество прозелитов. Синод неоднократно представлял правительству, чтобы ограничить их действия; представления его не уважены. – Может быть миссионеры действуют единственно по внутреннему убеждению в своих началах, которые они почитают истинными, но греческое правительство употребляет их орудием к достижению политических своих целей. Следуя ложным началам либерализма и внушениям французской и английской политики, оно не хочет, чтобы Греция оставалась в той же симпатии к России, в какой она была до своего восстановления, и чтобы Россия имела преимущественное пред прочими державами влияние в ней; напротив хочет возбудить в греках некоторый род антипатии к их единоверцам. Миссионеры представляются ему наилучшим средством к достижению сей цели; почему оно и дает им полную свободу действовать. Если они успеют произвести существенную перемену в постановлениях греческой церкви, то духовные связи между Россией и Грецией сами собою расторгнутся и в греках, естественно, родится антипатия к русским. Доселе правительство успело уже до некоторой степени в своем намерении. Многие из греков, даже тех, которые особенно были благодетельствованы русским правительством, более имеют преданность к Франции и Англии, нежели к России. Есть даже такие, которые показывают к ней самые враждебные расположения. Если ход дел не переменится, и если миссионеры будут продолжать свои действия с такою же свободою, с какой действовали они доселе, то правительство совершенно достигнет своей цели.Чего не могут сделать миссионеры, то довершит свобода книгопечатания. Это есть новый источник зол для греческой церкви. Дозволив сию свободу, правительство открыло через то пропасть бездны, из которой будет всходить дым, омрачающий солнце и воздух, религию и политику (Откр.9:2). Печальные следствия сей свободы начинают уже открываться для греческой церкви. Многие из ее постановлений, основанные на слове Божием и преданиях апостольских, подвергаются сомнениям и опровергаются в газетах. К большому несчастью греческой церкви в духовенстве ее нет ни просвещения, ни ревности, чтобы отразить нападение противников, и защищать с силою откровенные истины и священные обряды религии. Большая часть духовенства погружена в глубокое невежество.Те, которые получили некоторое образование в Европе, или в своем отечестве, занимаются светскими науками, и показывают совершенное равнодушие к религии. Есть даже такие, которые явно приняли сторону американских миссионеров и действуют с ними за одно. Невероятно также, чтобы греческое духовенство могло скоро выйти из своего состояния необразованности и равнодушия к делам религии. Правительство не принимает никаких мер к улучшению его. Ему не дано никаких новых выгод и преимуществ, которые бы могли привлечь в духовное звание людей образованных с хорошими способностями. В целом королевстве нет еще ни одного училища для образований духовных, тогда как для светского просвещения открыто четыре гимназии, один кадетский корпус и около тридцати низших школ. Кроме сего учреждено одно училище в Мюнхене, где воспитываются около пятидесяти греческих юношей из знатных фамилий. Таким образом, если представить себе с одной стороны светское просвещение, которое непрестанно будет возрастать и подавлять начало религии, а с другой невежество, духовенство и его равнодушие к спасительным истинам: то легко предвидеть, какая участь ожидает греческая церковь в будущем. Все вольнодумство и неверие, которые наводняют Европу с столь давнего времени, в короткое время могут разлиться по всей Греции и ниспровергнуть все церковные ее постановления.Таково состояние греческой церкви в новом королевстве! Отделенная от своего центра, порабощенная иноверному королю, уничиженная подчинением министерству духовных дел, обуреваемая противными учениями, угрожаемая свободою книгопечатания, она стоит на пути к совершенному своему преобразованию. Имеющие очи видеть видят сию опасность и воздыхают из глубины сердца. Вздохи их тем сильнее и тем справедливее, что и политическое состояние Греции не лучше церковного. Таким образом и над греческим народом сбывается то, чем грозил Самуил народу еврейскому: И возопиете в день он от лица царя вашего, его же избрасте себе, и не услышит вас Господь в день он, яко вы сами избрасте себе царя (1Цар.8:18)».На подлинном подписано: Толгский Архимандрит Иринарх 3* * *10 марта 1836 года Св. Синод, выслушав отзыв о. Иринарха постановил: составленные архимандритом Иринархом замечания о состоянии церкви в Греческом королевстве, по важности их содержания представить на благоусмотрение Государя Императора. Император Николай Павлович, прочитав замечания о. Иринарха, соизволил собственноручно написать на них: «плачевная истина». Вместе с тем его величеству благородно было повелеть, чтобы эти замечания сообщены были вице-канцлеру графу Нессельроде.Архимандрит о. Иринарх в том же 1837 году возведен был в сан епископа старицкого, викария тверской епархии, затем преемственно управлял епархиями: рижской, вологодской, кишиневской (в звании архиепископа), каменец-подольской и наконец рязанской (1866–1867) и скончался на покое 25 сентября 1877 года, 87 лет от роду. Преосвященный Иринарх принадлежит к числу замечательных проповедников. Изданные им в десяти томах проповеди отличаются глубиною мысли, богатством содержания и убедительностью. («Церковный вестник», 1892 год №36).Преемник о. Иринарха по службе в Афинах, о. иеромонах Аникита недолго настоятельствовал в русской духовной миссии. Прибыв в Афины в августе 1836 года уже с сильно расстроенным здоровьем, о. Аникита скончался здесь 7 июня 1837 года и погребен был с большими почестями в монастыре св. Михаила Архангела близ Афин. О. Аникита также в своих письмах оставил подробное описание бедственного положения церкви греческого королевства в таких же чертах, в каких описывал ее предшественник его о. Иринарх.4Русский посланник в Афинах г. Катакази просил ходатайство министерства иностранных дел пред Синодом о назначении начальником духовной миссии на место умершего о. Аникиты, иеродиакона Парфения, свидетельствуя о примерно скромном и во всех отношениях похвальном его поведении. Но в министерстве иностранных дел не обратили внимания на ходатайство русского посланника в Греции. Вместо него Министерство иностранных дел просило Синод назначить в Афины находящегося тогда в Петербурге для сбора пожертвований греческого иеромонаха Анатолия, который и был назначен туда с возведением, с благословения константинопольского патриарха, в сан архимандрита. В 1842 году Архимандрит Анатолий вместе с иеродиаконом Парфением были уволены из Афинской миссии и настоятелем ее был назначен Архимандрит Поликарп5 из ректоров смоленской духовной семинарии и настоятелей Авраамиева монастыря. О. архимандрит Анатолий из Афин удалился на Святую Афонскую гору в Зографский монастырь, где он когда-то получил монашеское пострижение.Греческое правительство только в 1850 году вошло в сношение с константинопольским патриархом по вопросу о признании независимости церкви королевства греческого. Константинопольский патриарх Анфим согласился признать эллинскую церковь автокефальною.Свящ. В. Жмакин