митрополит Сергий (Ляпидевский)Источник epub pdf Оригинал: 35Мб 1Мб(ответ князю-писателю)СодержаниеI. Изречения Священного Писания, указанные в книге в защиту учения об исхождении Святого Духа и от СынаII. Изречения отцов и учителей Церкви, по мнению сочинителя благоприятствующие латинскому учению о Святом ДухеIII. История латинского учения об исхождении Святого Духа, изложенная в книге «О возможном соединении Церквей»Немалая часть книги «О возможном соединении российской Церкви с западной» посвящена рассмотрению догматического вопроса об исхождении Святого Духа. «Восточный патриарх Фотий, – пишет сочинитель указанной книги, в IX веке, первый вменил в вину Западной Церкви произвольное якобы приложение к Символу веры слова Filioque, означающего, что Св. Дух исходит и от Сына Необходимо, продолжает князь-писатель, исследовать обстоятельно всё, что̀ относится до сего важного вопроса, для чего мы разберём этот догмат с помощью Священного Писания, св. отцов и историческим путём».Сообразно с принятым у сочинителя разделением надлежит теперь рассмотреть: тверды ли основания в защиту латинского учения об исхождении Святого Духа и от Сына, приведённые князем-писателем,I) из священного писания,II) из творений отцов Церкви, иIII) из обстоятельств исторических, с утверждением сего учения сопоставляемых.* * *I. Изречения Священного Писания, указанные в книге в защиту учения об исхождении Святого Духа и от СынаСочинитель приводит некоторые места из Священного Писания Нового Завета, в которых думает найти положительное основание к тому выводу, что Дух Святой исходит от двух Божественных Лиц, как от единого начала. Кроме сего, словам Христовым, на которых утверждается православное верование в исхождение Святого Духа от Отца, в статье даётся толкование, благоприятствующее догмату латинскому.Из посланий Апостола Павла следующие изречения указаны в подтверждение латинского учения:«Вем, яко сие сбудется во спасение, вашею молитвою и подаянием духа Иисуса Христа (Фил.1:19).Посла Бог Духа Сына Своего в сердца ваша (Гал.4:6).Вы же несте во плоти, но в дусе, понеже Дух Божий живет в вас. Аще же духа Христова не имать, сей несть Его. (Рим.8:9).Из этих различных изречений апостола Павла видно, заключает князь-писатель, что Дух Божий и Дух Христа есть тот же самый Святой Дух, следовательно принадлежит в равной степени двум первым Лицам Божества». (Стр. 114. 115).Верно то и православно, что Дух Божий и Дух Христов есть Един и тот же Дух Святой. Но выражение: «принадлежит в равной степени» противно строгой чистоте языка православно-догматического. Дух Святой есть Лицо самосущее и всесовершенное; а понятие принадлежности указывает на ограничение, на зависимость одного существа от другого, и потому не может иметь места в богословствовании о Духе Святом. К чему говорит писатель о равенстве степеней? Дело идёт не о равенстве. А степеней в Божестве нет. Если выражение «Дух Святой принадлежит двум первым Лицам Божества», неправильное, потому что оно несообразно с равенством Лиц Божества, заменить правильным; то это будет значить: Дух Святой не разлучен от Отца и Сына, а соединён с Ними. Но таким образом оказывается, что писатель и сам ничего не сказал об исхождении Святого Духа, как не говорят о сем приведённые им изречения.В первой главе Послания к филиппийцам апостол Павел, во время его уз в Риме, успокаивает преданных ему филиппийских христиан, выражая твёрдое упование на то, что он избегнет всякой опасности молитвою их и поданием Духа Иисус Христова.«Что значит поданием? – вопрошает святой Златоуст, и отвечает: – Значит: за ваши молитвы не удостоюсь ли большей благодати, не будет ли более дано мне Духа»1. Итак, под наименованием Духа Иисус Христова надлежит здесь разуметь благодать Святого Духа, которая содействовала апостолу в его трудах и хранила его невредимым среди опасностей. Почему же Дух благодати назван Христовым? Потому что явление Его, действование в душах верующих и преимущественно апостолов, по чудному строительству человеческого спасения, поставлено в неразрывном соединении с искупительными заслугами Иисуса Христа. Прежде не у бе Дух Святый, не являлся в чрезвычайном обилии даров Своих; потому что Иисус не у бе прославлен (Ин.7:39) за приятие смерти крестной. Изъясняя сии слова, Златоуст говорит: «поскольку Дух Святой был отъят; а между тем в последствии он имел излиться обильно, и это излияние началось после креста, не только с обилием, но и с большими дарованиями; то указуя на сию благодать, евангелист сказал: не у бо бе Дух Святый, то есть, не был ещё дарован, яко Иисус не у бе прославлен, называя славою крест. Мы были врагами и грешниками, и лишены дара Божия; а благодать есть свидетельство примирения. Посему надлежало принестись за нас жертве и нам соделаться друзьями Божиими, и тогда уже получить этот дар»2. Вот в каком смысле апостол называет Духа Святого Духом Христовым, разумея под сим выражением подаяние даров Святого Духа благодатью Господа нашего Иисуса Христа.В четвёртой главе Послания к Галатам апостол в изъяснение того, что с пришествием Спасителя отношения человека к Богу изменились из рабских в сыновние, говорит: посла Бог Духа Сына Своего в сердца ваша вопиюща: Авва Отче! Здесь Духом Сына названа благодать всыновления3, которая, пресекая в душе верующего рабский страх, внушаемый неизбежностью наказания за грех и не удобоисполнимостью закона, рождает в ней дерзновение взывать к Богу, как Отцу, и успокаивает её возбуждением и укреплением её сил к добру. Как никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1Кор.12:3) наставляемый и удостаиваемый: так и для того, чтобы неосужденно признавать небесного Бога Отца, нужно прежде восчувствовать в себе силу, свыше подаемую и к Нему приближающую. Сия сила есть дар сыноположения, дар Духа Святого. Не приясте бо, пишет уверовавшим апостол, духа работы паки в боязнь, но приясте Духа сыноположения, о немже вопием: Авва Отче (Рим.8:15). Итак, один и тот же Дух Святой разнообразными своими дарами и действиями вводит нас в общение со Христом и в усыновление Богу Отцу. Почему же Он назван Духом Сына? Потому что все духовные дары приобретены для нас искупительными заслугами Иисуса Христа. Он сказал апостолам: уне есть вам, да Аз иду, т.е. к Богу Отцу путём крестных страданий Аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам (Ин.16:7). Следовательно, и Дух усыновления Богу Отцу ниспослан верующим через Иисуса Христа, Который Своею совершенною праведностью и Своими страданиями искупил нас от рабства закона, и не стыдясь братиею нарицати нас освящаемых (Евр.2:11), соделывает нас сынами Отца Своего. «Что Дух от Бога, – пишет святой Василий Великий, – о том ясно проповедовал апостол, говоря: прияхом Духа, иже от Бога (1Кор. 2:12); а что Дух явился через Сына, сие апостол соделал ясным, наименовав Его Духом Сына»4.Подобным образом и в восьмой главе послания к римлянам Дух Святой назван Духом Христовым, не по ипостасному исхождению, а по домостроительству спасения человеческого, в котором действовали все лица Единосущной Троицы. Дух Святой представляется здесь (в 8 стихе) как виновник духовной жизни в человеке: в ком живёт Дух Божий, тот ведёт уже не плотскую жизнь, не греховную, но жизнь чистую, добродетельную. Очевидно у апостола речь не об ипостаси Святого Духа, а о действиях Его. Благодатная сила Его, посещая душу и пребывая в ней, очищает её, освящает, укрепляет. Святой Макарий Великий в настоящем месте разумеет именно силу, а не ипостась Святого Духа. «Если кто, замечает он, не имеет у себя Божественной и небесной ризы, то есть, силы Духа, как сказано: аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов; то да плачет он и умоляет Господа, чтобы приять ему с неба подаваемую духовную ризу»5. Причина, почему сей Дух, укрепляющий человека, именуется Христовым, заключается в том, что Он живёт и действует только в душах, истинно во Христа Иисуса верующих и неуклонно последующих Его примеру и учению. О тех же верующих, в которых живёт Дух Божий и Христов, апостол дальше (в ст. 10) говорит, что в них и сам Христос. Так как по естеству своему Бог Сын и Дух Святой единосущны; то и действия их в душе верующей неразрывно совместны. «Сказал (апостол), что когда обитает в нас Дух Божий, тогда обитает в нас сам Христос. Ибо Дух не отделяется от Сына по тождеству естества, хотя по истине имеет и собственную ипостась»6. «Стяжавший Духа не только называется Христовым, но даже имеет в себе самого Христа. Ибо невозможно, чтобы не было Христа там, где есть Дух. Где одно из лиц Троицы, там и вся Троица. Там она сама в себе неразделима и теснейшим образом соединена»7.Кроме рассмотренных выше изречений апостола Павла, в сочинении князя-писателя, как доказательство исхождения Святого Духа и от Сына приводится одно место из книги Деяний апостольских (16:7), и напечатано оно так:«Пришедше же в Мисию, покушася (покушахуся) в Вифанию (Вифинию) поити и не остави их дух Иисуса.Неужели найдутся богословы, которые будут доказывать, что дух Иисуса не есть Святой Дух?»Так вопрошает сочинитель. Вместо ответа на его вопрос, – ибо мы не знаем, найдутся ли такие богословы, и какая нам нужда, если они вне православной Церкви найдутся, – лучше обратим внимание на то, в каком виде представлено здесь место из книги Деяний. Нельзя не прийти к заключению, что сочинитель, ревнующий о примирении Церквей, или не довольно знаком со славянским текстом Библии, или пренебрегает им. Иначе он не выписал бы указанного места с прибавлением сло̀ва: Иисуса; ибо сего речения в славянском тексте нет, и 7-й стих 16-й главы книги Деяний оканчивается словами: и не остави их Дух. Но так как речение: Иисуса есть в Вульгате, встречается во многих древних списках и у некоторых отцов Церкви: то не излишне изъяснить, какой оно здесь, в связи речи, может иметь смысл.Последуя святому Златоусту8, который хотя и не читал в указанном месте слова: Иисуса, но под именованием Духа разумел третье Лицо Святой Троицы, мы в отношении к рассматриваемому месту не станем утверждать, что «Дух Иисуса не есть Святой Дух». Но отсюда ещё не вытекает заключения, что Он и исходит от Иисуса Христа; а только следует вопрос: почему Он называется Духом Иисуса?В ответ на сей вопрос до́лжно сказать, что Дух Святой направлял стопы богопроповедников и двигал их устами, как предсказал сие Сам Спаситель апостолам: приимете силу, нашедшу Святому Духу на вы, и будете Ми свидетели ... даже до последних земли (Деян.1:8). Сего Божественного руководителя сам же Спаситель ниспослал от Отца на апостолов, вследствие Своего предречения: се Аз послю обетование Отца Моего на вы (Лк.24:49). Посему если в повествовании о проповедническом служении апостолов Дух Святой назван Духом Иисуса: то сим наименованием указывается только на исполнение прежде данного им обетования, вследствие которого Дух Святой, ниспосланный Иисусом Христом, явил себя в устроении благодатного царства Христова, в просвещении апостолов и в премудром управлении их действиями и трудами.«Итак, заключает сочинитель, всё в этих текстах удовлетворяет, что Св. Дух посылаем как Отцом, так и Сыном, следовательно, Он исходит от того и другого, но не иначе, как от единого начала, потому что Отец и Сын суть едино».Что Дух Святой ниспосылается равно и Богом Отцом и Сыном Божиим, сие несомненно исповедуется православною Церковью; но и в сем исповедании у неё есть немалое различие с Церковью римскою. Тогда как латиняне говорят, что и Сын, подобно Богу Отцу, из своей личности ниспосылает Духа Святого; православные исповедуют, что Сын Божий ниспосылает Его от Отца. Сие ясно видно во многих церковных песнопениях, в которых находятся точные выражения той истины, что Дух Святой ниспосылается, хотя и через Сына, но от Отца9.«Следовательно Он исходит от того и другого». Откуда же это следует? В указанных выше текстах ничего не говорится о вечном исхождении Святого Духа, и заключение выводится не из слов Писания, а из понятия о ниспослании: «Дух Святой посылается Отцом и Сыном, следовательно, Он исходит от того и другого». Очевидно, сочинитель и сам различает два понятия: ниспослания и исхождения, и в сем последнем правильно видит нечто большее, нежели в первом. Но необходимо ли большее вытекает из меньшего. Можно ли, например, помыслить, что если Ангел посылается от Бога, то он и исходит из Божественного существа. Правда, что между Лицами Святой Троицы отношения взаимные бесконечно иные в сравнении с теми, какие могут быть между Творцом и тварью. Однако же сила понятий о ниспослании и исхождении остаётся та же; они не тождественны10 и не поставлены в связи неразрывной. Чтобы ввести указанные понятия в связь не раздельную, сочинитель обращается к новому основанию, к единоначалию в Божестве, и умствует так: «Дух Святой исходит от Отца и Сына не иначе, как от единого начала, потому что Отец и Сын суть едино». В другом месте своей книги (стр. 111) он подробнее говорит:«Западное учение исповедует, что Св. Дух исходит от Отца и Сына, как от единого начала, на основании слов Спасителя: Аз и Отец едина есма (Ин.10:30), из чего здравый рассудок выводит, что те, которые утверждают, что Святой Дух не исходит и от Сына, как от единого начала со Отцем, те восстают против единства провозглашённого самим Спасителем через вышеприведенные слова».Необходимо обратиться к изъяснению сих слов Спасителя, чтобы видеть, благоприятствует ли они сколько-нибудь латинскому учению об исхождении Святого Духа.Связь речи показывает, что Спаситель указанием на дела Своего всемогущества хотел изъяснить иудеям Своё единосущие с Богом Отцом, и отсюда Своё Божественное достоинство «Аз и Отец едино есма, то есть, по отношению к могуществу, так как вся речь у Него была о могуществе. Если же (у Отца и Сына) одно и то же могущество, то очевидно, и существо – Христос доказывает, что Он ничем не меньше, но во всём равен (Ему). Так как невозможно было видеть существа Его, то вот Он в доказательство равенства Своего могущества представляет равенство и тождество дел»11. Итак, в указанных словах Спаситель открывает Своё единосущие с Богом Отцом. Но единосущием Отца и Сына не предполагается исхождение Духа Святого и от Сына. Все три Лица Святой Троицы – Отец, Слово и Дух едино суть (1Ин.5:7): Отец хотя едино с Сыном и Духом, но пребывает Отцом; Сын едино со Отцом и Духом, но не рождается от Духа; равным образом и Дух Святой хотя единосущен со Отцом и Сыном, но происходит не от Сына, а от Отца. «Сыну, мудрствует св. Григорий Богослов, принадлежит все, что имеет Отец, кроме виновности12, общее же Сыну и Святому Духу то, что они из Отца»13. Сочинитель говорит, что «те восстают против единства, провозглашённого Спасителем, которые утверждают, что Св. Дух не исходит и от Сына, как от единого начала со Отцом». Этот упрёк, собственно, падал бы на того, кто стал бы проповедовать исхождение Святого Духа от двух Божественных начал. Православные же богословы не допускают и того мнения, будто Дух Святой происходит и от Сына, как от единого начала со Отцом. Ибо извождение не есть необходимый признак единосущия. Дух Святой не есть лицо изводящее, но единосущен Отцу и Сыну; так точно и Сын единосущен Отцу и Духу, хотя не изводит из личности Своей Духа Святого. Единое есть начало, вина, корень, источник в Божестве – Бог Отец, Который сам безвиновен14. Верование сие нисколько не противно «единству, провозглашённому Спасителем», в словах Аз и Отец едино есма. Чем Он подтверждает сие единство? Тем, что Он творит дела Отца Своего (ст. 25, 37); то есть такие, какие совершает Сам Отец. Какие это суть дела, – Спаситель сам изъяснил, когда сказал: якоже Отец воскрешает мертвых и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит (Ин.5:21). Кто же дерзнет к сему прибавить: как Отец есть Духа Святого производитель, так и Сын? Спаситель говорил о Своём Божественном достоинстве иудеям: но было ли бы для них убедительно, если бы он им указал на тайну Святой Троицы, на ипостасные свойства Божественных Лиц? Очевидно, Он указывает совопросникам на то, что для всех понятно, что для неупорных, не ожесточённых непререкаемую имеет силу убедительности, – на Свои чудеса. Но ничто не требовало, чтобы Он открыл тогда взаимные отношения всех Лиц Божества.Но латинствующий писатель обращается к новому умствованию и к другим словам Христовым. Он говорит:«Отец не имеет начала, Сын же имеет начало от единого Отца, а Св. Дух от Отца и Сына составляющих одно. Эта истина подтверждается ещё следующими словами Спасителя: От Моего приимет и возвестит вам; вся, елика имать Отец, Моя суть (Ин.16:14–15). Что же мог бы принять Св. Дух от Отца, Которому он равен? Спаситель нам это объясняет. Дух Св. принимает от Сына то, что́ Сын принимает от Отца; потому что вся, елика имать Отец, имать и Сын. Всякое другое применение или значение этих текстов будет натянуто, а толкование епископа Макария, который видит тут какое-то преподавание учения, переходящее от одного Лица Св. Троицы к другому, ведёт только к потрясению единства Божественных Лиц» (стр. 123).Толкование, предложенное преосвященным епископом Макарием, вкратце может быть выражено его же словами так: «Спаситель ещё не преподал ученикам многих истин. Когда придёт Дух истины, восполнит сие. Она будет преподавать не какое-нибудь новое учение, отличное от Христова; но будет продолжать то же, какое преподавал Христос. Слова: от Моего приимет, относятся исключительно к учению»15. В сем толковании преосвященный Макарий последует вселенскому учителю, святому Златоусту, который излагает так: «От Моего приимет, то есть, что̀ говорил Я, то̀ и Он будет говорить. Словами: ничего не будет говорить от себя, – даёт разуметь, что Дух не будет говорить ничего противного, ничего отличного, сравнительно с Его (учением). А выражение: от Моего значит: из того, что Я знаю, от Моего знания. Ибо одно знание у Меня и у Духа ... От Моего приимет, то есть, будет говорить согласно с Моими словами. Если же все Отчее – Моё, а Дух будет говорить от принадлежащего Отцу; то, значит, он будет говорить от Моего»16. Итак, открылось, что толкование преосвященного Макария, есть толкование святого Златоуста. Поскольку же князь говорит, будто толкование преосвященного Макария ведёт к потрясению единства Божества: то, очевидно, сие обвинение восстаёт и против святого Златоуста. Не имеем нужды защищать святителя: но советуем князю не оставаться противником святого Златоуста.Самый образ речи показывает, что в словах Спасителя нет указания на вечное исхождение Духа Святого. Почему глагол: приимет поставлен в будущем времени?Для изъяснения слов Христовых сочинитель обращается иногда к различению в Иисусе Христе двух естеств, Божеского и человеческого (пример на стр. 113 и 114): но здесь в приложении к какому естеству он захочет изъяснить слово: приимет? К человеческому?Но разве от человечества Христова, которое началось во времени, имеет своё вечное исхождение Дух Святой?К Божескому?Но разве Дух Святой ещё не произошёл в то время, когда Иисус Христос беседовал с апостолами? Разве Дух Святой должен произойти от Него в будущее время? К таким нелепостям приведёт толкование слова: приимет о исхождении Святого Духа.«Все доказательства восточных богословов, – говорит князь-писатель, – ограничиваются одним только евангельским текстом, в котором Спаситель, как Богочеловек, говорит апостолам Своим: егда же приидет Утешитель, егоже Аз послю вам от Отца, Дух истины, Иже от Отца исходит, тот свидетельствует о Мне (Ин.15:26)». (Стр. 122).Но что̀ из того, что «все доказательства ограничиваются одним» этим текстом, когда в нём заключается решительное, ясное, буквальное изложение учения об исхождении Святого Духа? Сие изречение Спасителя так важно, что отцы Константинопольского Собора, на нём именно основываясь, внесли в Символ веры слова: «от Отца исходящего», или точнее сказать, самые эти слова заимствовали из сего изречения. Оно так непререкаемо, что ни древние, ни новые латиняне прямых возражений против него не делают, а стараются ослабить его силу, прилагая к нему произвольные мнения, или сопоставляя сие изречение с другими менее определительными местами Писания. Таким толкователям следует и новый защитник латинского учения, и умствует так:Из этих слов можно заключить только исхождение от Отца, в чем никто не сомневается; а разве из того, что Дух Святой исходит от Отца, можно достоверно вывести заключение, что Святой Дух не исходит и от Сына! Ведь Церковь Западная на чём-нибудь да основывалась, когда утвердила этот догмат (стр. 122).Не из слов Христовых, а из мнимого умолчания сочинитель извлекает повод к произвольному предположению: если не сказано, что Дух Святой не исходит и от Сына; то следует, что Он исходит от Сына. Но такое умозаключение подобно следующему: хотя в Писании утверждается, что Сын Божий пострадал за нас; но нигде не сказано, что Бог Отец не страдал, и Дух Святой не страдал; следовательно, ко всей единосущной Троице мы можем возносить воззвание: распныйся за ны!Нет, когда в Духе Святом сказано, от Кого Он исходит; в то же время и через то самое указано, от кого Он не исходит, и сообразно с ясным определением догмата мы веруем «и в Духа Святого от Отца исходящего». «Ведь Церковь Западная на чём-нибудь да основалась». Но разве важен и обязателен авторитет той Церкви, которая отступает от ясного слова Божия? После сего всякий имеет право спросить: на чем же она основалась?Не надеясь на силу своего восклицания, сочинитель хочет ослабить силу рассматриваемого места через сличение его с другими изречениями Христовыми.Заметьте, говорит, что в вышеприведённом тексте слова: «Его же Аз послю вам от Отца», имеют тесную связь с другими словами Спасителя, заимствованными у того же евангелиста: «Утешитель же Дух Святой, Его же вам пошлёт Отец во имя Моё, Тот научит вас всему» (Ин.14:26). Если Святой Дух посылается Отцом во имя Сына, и Сыном во имя Отца, то отношения их к Св. Духу суть совершенно равная, следовательно если Дух истины исходит от Отца, то он исходит и от Сына (Стр. 122).Но сближение этих двух изречений Иисуса Христа не даёт тех мыслей, какие отсюда извлечь хочет сочинитель. Прежде всего до́лжно заметить, что выражение: «Дух посылается Сыном во имя Отца» произвольно, и не из Писания заимствовано. Когда Спаситель говорил: Егоже Аз послю вам от Отца; то указывал на Отца, как на источное начало. А слова Христовы: Его же послет Отец во имя Мое, означают то, что Дух Святой явится на землю как посланный Иисусом Христом. Сие временное послание через Иисуса Христа и дивное явление в день Пятидесятницы, апостол Пётр изъяснил так: «Он (Иисус), был вознесён Десницею Божиею и, приняв от Отца обещанного Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите» (Деян.2:33). Следовательно, хотя отношение первых двух Лиц к Святому Духу по Божественному Их Единосущию совершенно равны, но в рассуждении посланничества Духа Святого различны: Отец посылает Духа, как вечно исходящего от Него: Сын посылает Духа, как Богочеловек, восприемлющий Его от Отца и приобрётший на то право Своими крестными заслугами. Но сочинитель, не различая причин и видов сего посланничества, повторяет мысль о том, что где послание, там и исхождение. «Всякое послание ясно подразумевает подчинение посылаемого как посылающему. Но между Божественными Лицами не может существовать подчинения власти, потому что Они равны; Св. Дух не иначе посылаем Сыном, как он посылаем Отцом: следовательно, Он исходит от того и другого» (стр. 123). Но сочинитель упустил из виду, что одно Лицо Святой Троицы может быть посылаемо другим по единству и общению естества. «Если Сын и Дух, – говорит святой Амвросий, – взаимно посылают друг друга, как посылает Отец; то сие не в следствие подчинённости, а по общению власти»17. То же говорит Иероним: «Дух Святой, Который от Отца происходит, по причине общения естества посылается Сыном18«. Притом не до́лжно забывать, что в понятии исхождения заключается нечто большее, нежели в понятии посланничества. У Спасителя сначала сказано: послю, потом присовокуплено: исходит: разность времени указывает на различие действия; будущее время указывает на Утешителя, настоящее возвещает о Духе, как ипостаси вечной; в понятии Утешителя заключается мысль о временном Его отношении к людям, речения: исходит Дух приличны вечной ипостаси и изображают Её постоянное, непрерывное отношение к Богу Отцу.Продолжая смешивать посланничество и исхождение, сочинитель говорит:Мы нигде не видим, чтобы Отец был посылаем, но мы видим, что Сын посылается и токмо Отцом; почему убедившись, что Св. Дух посылается как Отцом во имя Сына, так и Сыном во имя Отца, мы заключаем, что Отец не имеет начала, Сын же имеет начало от Единого Отца, а Св. Дух – от Отца и Сына, составляющих одно (стр. 123).Правда, что Бог Отец нигде в Писании не изображается посылаемым; но причина сего заключается частью в домостроительстве человеческого спасения, частью в том, на что и сочинитель указал, что «Отец не имеет начала». О сем так любомудрствует св. Григорий Богослов: «Единица, от начала подвигшаяся в двойственность, остановилась на троичности. И сие у нас – Отец, и Сын, и Святой Дух. Отец родитель и изводитель, рождающий и изводящий бесстрастно, вне времени и бестелесно; Сын – рождённое, Дух – изведённое»19. В отношении же к устроению спасения человеческого, так как в совете троичном положено, чтобы Второе и Третье Лицо явились в мир; то Богу Отцу не могло уже приличествовать состояние посланничества. Но то неправда, будто «Сын посылается токмо Отцом». В книге Исаии говорится, что и Сын посылается от Духа Святого (Ис.48:16, 61:1). Что послание там упоминаемое относится именно ко второму Лицу Святой Троицы, сие утвердил сам Сын Божий, Иисус Христос, когда отнёс к Себе слова: Дух Господень на Мне, егоже ради помаза Мы ... посла Мя, и в заключение сказал: днесь сбыстся Писание сие во ушию вашею (Лк.4:18, 21). Так как из сего послания Сына Божия от Духа Святого нельзя заключать, что Сын Божий рождается от Него; то и из временного послания Святого Духа Сыном Божиим нельзя выводить заключения, будто Святой Дух исходит из Него20. А сие заключение неизбежно предполагается в ряду мыслей сочинителя, который понятие исхождения поставляет в тесной зависимости от понятия о посланничестве, так что, по его мнению, Дух Святой посылается Сыном только вследствие происхождения от Него, и посланничество уже есть признак исхождения. Отклонить неизбежность такого умозаключения сочинитель хочет «тем, что Сын второе Лицо, а Святой Дух третье, следовательно: второе от третьего не может исходить, тогда как третье от второго проистекает по естественному порядку» (стр. 117, 118). Такому умствованию совершенно не благоприятствует догмат о равносущии Лиц Святой Троицы. Если Они единосущны и равночестны; то не могло бы указывать на умаление в Их существе даже и то предположение, что Сын рождается или исходит от Духа. Ибо в Писании при указании на все три Лица, иногда поставляется имя Отца на первом месте, Святого Духа на втором, а Сына на третьем (1Петр.1:2), иногда на первом имя Святого Духа, на втором – Сына, на третьем – Отца (1Кор.12:4–6). Если же не говорим, что Сын рождается, или исходит от Святого Духа; то не позволяем этого себе потому, что нигде так мыслить не заповедано, и было бы противно другим, в Писании открытым, догматам. Таким образом, из посланничества Святого Духа Сыном Божиим никак не следует, что «третье (Лицо) от второго проистекает по естественному порядку». Нельзя прилагать естественный порядок счета к тайне Святой Троицы, в которой все превыше естественно и постижимо нам потолику, поколику в откровении определено. Иначе можно прийти к мысли, что первое Лицо есть вина только второго Лица, а потом уже от второго исходит и третье. Не так учит нас мудрствовать святой Григорий Богослов; он говорит: «Отцу и Сыну и Святому Духу суть общи неначинаемость бытия и божественность; по Сыну и Духу принадлежит иметь бытие от Отца21. Если Сын и Дух совечны Отцу; то почему же не собезначальны? Потому что Они от Отца, хотя не после Отца ... Сын и Дух не безначальны относительно к Виновнику»22.Православные богословы, изъяснявшие в прениях с латинянами 26 стих 15 главы Евангелия от Иоанна, из самой связи речи поставляли им на вид, что Спаситель ниспослание Святого Духа приписывает и Себе, как и Отцу, а говоря об исхождении Святого Духа указывает только на Отца. «Почему же, спросим с Марком Ефесским, упомянув так близко о самом Себе и приписав Себе и Отцу ниспослание Духа Святого, Господь не сказал и об исхождении: Иже от Нас исходит?». Выписав этот вопрос из Догматического Богословия преосвященного Макария, сочинитель говорит:«Разрешение (сего) вопроса весьма просто, и не требует большого напряжения ума и особой учёности. Здесь Спаситель говорит как Богочеловек, и потому Он сказал: Аз, послю, Дух истины, Иже от Отца исходит (Ин.15:26). Но перед этим говоря не как Богочеловек, а как второе Лицо Святой Троицы, Спаситель положил основание таинству Св. Троицы, сказав: Аз и Отец едина (о) есьма. Вот и причина, почему Спаситель в указываемом тексте не сказал: от Нас исходит» (стр. 113).Но где же причина? Из того, что Иисус Христос беседовал, и как Богочеловек и как второе Лицо Святой Троицы, не видно, что̀ препятствовало Ему сказать: от Нас исходит. Разве Он не мог сего сказать, как второе Лицо Святой Троицы? Разве Он не говорил совместно и как Бог (например: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему), и как человек (и к Богу Моему и Богу вашему. Ин.20:17)?Сам сочинитель утверждает, что и обетование: Аз послю, и сию истину: от Отца исходит, Спаситель изрёк, как Богочеловек. Но если сие значит, что и те и другие слова изрёк Спаситель, от лица своего человечества: то Он бы не употребил и первого выражения: Аз послю. Ибо Он обетовал ниспослать Духа не как человек, но как Сын Божий (Его Аз послю вам же от Отца). Если же те и другие слова произнёс Иисус Христос от Своего Божественного Лица, как Сын Божий: то и остаётся нерешённым, почему Он не сказал: Иже от Нас исходит, так как Аз и Отец едино есма. Вопрос этот решается не иначе, как исповеданием догмата, что Дух Святой исходит вечно от первого Лица Святой Троицы, от Бога Отца23.Итак, места Священного Писания, встречающиеся в статье об исхождении Святого Духа и от Сына, нисколько не благоприятствуют латинскому учению. Не более имел успеха сочинитель, собрав в защиту латинского догмата несколько изречений из творений отцов и учителей древней христианской Церкви.II. Изречения отцов и учителей Церкви, по мнению сочинителя благоприятствующие латинскому учению о Святом ДухеЖелая дать сему учению вид догмата, общепринятого в древней православной Церкви, латинствующий писатель решился утверждать, будто оно было открыто исповедано на трёх Вселенских Соборах. Вот подлинные слова Его:На Ефесском Соборе (акт 13.), на Халкидонском Соборе (акт 53.), на 2-м Константинопольском (прил. 6) читано было и одобрено послание Кирилла Александрийского, в котором он еретику Несторию пишет между прочим:«Св. Дух был всегда и есть Дух Сына, также достоверно, как Он Дух Отца.Св. Дух не чужд Сыну, ибо именуется Духом истины. Но Иисус Христос есть истина; и потому Дух исходит от Него, как от Отца». Это доказывает, заключает сочинитель, что во время этих Вселенских Соборов догмат исхождения Св. Духа и от Сына, входил в исповедание веры всей Церкви (стр. 115).По прочтении сего неизбежно рождается вопрос: ужели сочинитель забыл, что ещё прежде сих соборов на первом Константинопольском, Вселенском втором, принят «в исповедание веры всей Церкви» догмат об исхождении Святого Духа от Отца?Нет, он не мог забыть сего, если он, как православный, повседневно в Символе веры произносит слова: «верую ... и в Духа Святого, Господа животворящего, Иже от Отца исходящего». Он даже знает и то, что на Ефесском Вселенском Соборе воспрещено составлять иное изложение веры, кроме Никейского. Но правило, воспрещающее составлять новый Символ, сочинитель толкует так:«Вселенский Ефесский Собор воспретил составлять или представлять исповедание веры, противное Никейскому исповеданию, но не воспретил, однако, дополнять Символ словом, которое могло бы выразить и ясный догмат не довольно полно изложенный или то что, по обстоятельствам времени, могло служить к опровержению ереси. На таком основании Собор Никейский приложил в Символ слово единосущный, чтобы яснее и сильнее выразить единосущность слова против арианской ереси.Константинопольский Собор в 381 году так же допустил прибавление к Символу, потому что хотел яснее выразить Божественность, оспариваемую новой ересью Македония (стр. 126).Чтобы видеть, как несправедливо сочинитель, усиливаясь защитить латинское учение, указывает на Вселенские Соборы, надлежит:а) точнее определить силу седьмого правила Ефесского Собора, из чего откроется, что в сей Собор без противоречия себе не мог допустить учение об исхождении Святого Духа и от Сына;б) исследовать, одобрены ли были выписанные мысли святого Кирилла на Ефесском Соборе, и как смотрел сам Кирилл на свои выражения;в) показать: относилось ли что-нибудь в суждениях Соборов Халкидонского и Константинопольского второго к вышеприведенным выражениям Кирилла о Святом Духе.а. Ефесского Вселенского Собора правило седьмое предписывает: «да не будет позволено никому произносити, или писати, или слагати иную веру, кроме определённой от святых отцов в Никеи граде со Святым Духом собравшихся». Что под именем веры в правиле подразумевалось составление Символа веры, – это ясно само собою: ибо кому же когда дозволялось составлять иную веру, как религию; а Символов веры было немало, и составлять их прежде Ефесского Собора не было воспрещено. Далее ограждается правилом неприкосновенность Символа не просто Никейского, но полного Никео-Цареградского. Это отчасти видно из самого повода, по которому оно постановлено. Некто Харисий пресвитер донёс Ефесскому Собору, что в Филадельфии вошёл в употребление Символ, отличный от Никейского, не православный, и предлагается новообращающимся для исповедания вместо православного, то есть, Никео-Цареградского. Если посему воспрещён всякий другой Символ; то очевидно, что оставлен неприкосновенным символ полный, православный. В Символе, который был представлен Харисием, были выражения, относившиеся к учению о Святом Духе. Но Собор, осуждая этот Символ, указал только на то, что в нём находятся «превратные догматы Нестория», и неверно говорится «о воплощении Бога Слова». Итак, если и в Символе Харисиевом выражения о Духе Святом Собор Ефесский оставил неприкосновенными; то через сие самое он показал, что часть православного Символа, на Втором Соборе составленная, не подлежит никакому изменению. Что под именем Никейского известен был в то время православный Символ, – сие подтвердилось на ближайшем к Ефесскому Собору Халкидонском. В пятое заседание отцы сего Собора единодушно постановили: «восстановляя древле православную и непогрешимую веру отцов на основании исповедания (Символа) 318-ти и 150-ти, мы все единогласно исповедуем ...» и проч. Изложив сей (о двух естествах в Иисусе Христе) догмат со всем тщанием, святой Собор определяет: никому не произносить другого исповедания веры, ни составлять другого Символа, не мыслить иначе, ни иначе учить других»24. Итак, нет сомнения, что во время III и последующих Вселенских Соборов Символ Никео-Цареградский почитаем был за один и притом, единственный, который должен быть исповедуем повсюду в православных церквах. К сему Символу VII-м правилом Ефесского Собора воспрещалось прилагать не только что-либо, православным догматам противное, но и всякие новые слова и выражения, под предлогом его дополнения или пояснения. Такое разумение Ефесского правила подтверждается самым действованием последующих Вселенских Соборов, которые хотя составляли ещё многие, по нуждам времени, догматические определения, но не вносили постановленных догматов в Символ, а излагали их отдельно под именованием: ὅρος, определение. Так поступил сам Ефесский Собор, утвердивший догмат о почитании Пресвятой Богородицы; так поступил и Халкидонский Собор, не внёсший в Символ веры догмат о двух естествах Иисуса Христа. В каком строгом смысле должно понимать Ефесское правило, также открывается из объяснения, данного на сие правило святым Кириллом Александрийским, который сам председательствовал на Соборе в Ефесе. В послании к Иоанну патриарху Антиохийскому, святой Кирилл пишет: «никак мы не потерпим того, чтобы искажаема была вера, или тот Символ веры, который издан святыми отцами никейскими. Мы не дозволяем ни себе, ни кому-либо другому переменить там и одно слово, или опустить даже и один слог. Мы помним Сказавшего: не прелагай пределов древних, положенных отцами твоими; не сами они говорили, но по Дух Бога и Отца, который хотя исходит из Него, но не чужд Сыну по отношению к сущности»25. Сие объяснение святого Кирилла было одобрено IV-м Вселенским Собором, так как было им читано и одобрено все послание Кирилла к Иоанну Антиохийскому. Посему напрасно сочинитель говорит, что «Собор Ефесский не воспретил дополнять Символ» такое действие и воспрещено седьмым правилом его. Примеры же, указанные сочинителем, не подтверждают его мнения.На таком основании26 Собор Никейский27 приложил в Символе слово единосущный ...Выражение сие Никейский Собор составил на основании слов Христовых: Аз и Отец едино есма, и внёс в Символ тогда, когда не только не было никаких воспрещений составлять Символы, но и не было ещё такого Символа, который можно было бы назвать общеупотребительным во всех Церквах. Другой пример:Константинопольский собор в 381 году также допустил прибавление к Символу ...Но и этот Собор полустолетием предшествовал Ефесскому: следовательно, ограничительное VII-е правило сего Собора не могло простираться на него. А на то не обратил внимание сочинитель: почему в свой Символ константинопольские отцы не внесли слово «и от Сына»28. Божество Сына Божия ясно и решительно было исповедуемо Символом Никейским; надлежало против Македония, утвердить догмат о Божестве Святого Духа, и, следственно, второй Вселенский Собор имел особенное побуждение внести в Символ веры всё, что̀ относится к догматическому определению Лица Святого Духа; и потому он, конечно, не преминул бы внести в Символ: и от Сына, если бы почитал сие принадлежащим к истинному догмату. Но сего прибавления не сделано; потому что об исхождении Святого Духа от Сына не говорится в Священном Писании, и такого учения никогда не принимала древняя Церковь.Итак, никакое новое учение о Святом Духе Ефесский Собор не мог внести в Символ, без противоречия своему VII-му правилу, которым решительно воспрещено делать какое бы ни было прибавление к Символу. Но прибавление «и от Сына» не есть согласное с прежними догматами дополнение Символа или изъяснение того, что прежде «не довольно полно было изложено»; напротив, вводит новую мысль в догматическое учение о Святом Духе, мысль с древним учением несогласную и в первенствующей Церкви не известную. Мог ли такую мысль принять и утвердить Ефесский Собор?б. Сочинитель полагает, что Собор принял эту мысль, когда одобрил послание Кирилла Александрийского к Несторию; а в сем послании заключались выражения, благоприятствовавшие учению об исхождении Святого Духа и от Сына.Не отвергаем того, что действительно в послании Кирилла к Несторию встречаются выражения неясные, которые послужили поводом к предположению, будто сей святой отец Церкви допускал мысль об исхождении Святого Духа и от Сына29. Но чтобы видеть, что̀ утвердил святой Ефесский Собор, надобно знать, как разумел свои выражения сам святой Кирилл, и в каком смысле говорил об исхождении Святого Духа и от Сына. Конечно, в творениях святого отца, как и всякого писателя, надобно места тёмные сличать с ясными, выражения, сказанные без особенной цели в ряду других, поверять теми произведениями писателя, где он намеренно раскрывает свои убеждения. Сохранив сии требования в отношении к изречениям святого Кирилла, мы найдём, что он совсем не держался мысли о вечном исхождении Святого Духа и от Сына. Когда стала распространяться ересь Нестория, святой Кирилл от лица Александрийской Церкви написал к нему послание, в котором увещевал его оставить ересь, и говоря о единосущей Святой Троице, употребил такое выражение: «изливается Им (Богом Сыном) так же несомненно, как и от Бога Отца». Само в себе выражение сие полагает некоторое различие между излиянием Духа от Сына и исхождением Его от Отца. В первом случае святой Кирилл поставил предлог: παρά, который более указывает на временное и внешнее посланничество, во втором предлоге ἐκ, которым прямо предполагается источное начало. При всём том выражение сие не довольно ясно, и поскольку подобные речения включены были Кириллом и в его анафематизмы, которые вошли в состав послания к Несторию; то блаженный Феодорит написал свои замечания на сии анафематизмы, и против 9-й анафематизмы, где Святой Дух назван Духом Сына, заметил: «если Кирилл назвал Духа Духом Сына, как единоестественного, но исходящего от Отца: то и мы исповедуем и наименование сие удерживаем, как благочестивое. Если же говорить, что Дух имеет бытие от Сына или через Сына, то отвергаем это как хулу и нечестие». В ответах своих на Феодоритовы замечания святой Кирилл такое дал объяснение: «Был и есть Дух Его, как действительно и Отца, по сказанному апостолом Павлом (Рим.8:9). Ибо хотя Дух Святой исходит от Бога Отца, как засвидетельствовал Спаситель; но Он не чужд и Сыну»30. То же объяснение потом святой Кирилл поместил в письме к некоему Евоптию, сказав ещё полнее: «Дух был и есть Его, также как Дух Отца, ибо Дух Святой, как сказал Спаситель, исходит от Бога Отца, но не чужд Сыну, по отношению к сущности»31.Кроме того, в защиту свою святой Кирилл написал послание к Иоанну, Антиохийскому патриарху, где употребил совершенно те же выражения. Получив это послание, восточные епископы нашли богословствование Кирилла согласным со Священным Писанием, и засвидетельствовали: «послание Кириллово украшается евангельским благородством. Ибо в нём ... Дух Святой признаётся не от Сына или чрез Сына имеющим бытие, но исходящим от Отца, собственным же Сыну» ...32 и проч. Такими объяснениями взаимными, все сомнения относительно писаний святого Кирилла были прекращены; а само требование, чтобы он выразился точнее, показывает, что Собор не принимал и не утверждал неясных выражений из послания к Несторию в том смысле, какой хочет в них видеть сочинитель.Творения святого Кирилла, писанные им после ефесского собора, ясно и решительно показывают, что он пребыл верным догмату о вечном исхождении Святого Духа только от Отца. В сочинении против Юлиана многократно говорит он о Святом Духе, употребляя такое выражение: «исходит неизглаголанно от Отца животворящей Дух Святый, а подаётся твари через Сына»33. В толковании на евангелие от Луки, изъясняя слова Христовы: аще о персте Божьи изгоню бесы... (6, 20), святой отец так богословствует: «как перст отделяется от руки не как чуждый для неё, но в ней находясь естественно: так и Дух Святой, по отношению к единосущию, сочетавается (συνήπτεται34) Сыну, хотя исходит от Бога и Отца»35. Такое объяснение не оставляет места той мысли, что Дух Святой происходит и от Сына: ибо сравнение взято от того для всех очевидного обстоятельства, что два перста соприкасаются один другому, сосредоточиваясь в длани, а не выходят один из другого. Самое же решительное свидетельство об исхождении Святого Духа святитель александрийский оставил в своём катехизическом учении, которое по тому самому, что оно катехизическое, изложено им с особенным вниманием36. Здесь он учит и исповедует так: «веруем и в Духа Святаго, праваго, владычественнаго, благаго, утешителя, от Бога происходящаго, несозданнаго, в равном достоинстве со Отцем и Сыном чтимаго. О том, что Он происходит от Отца, мы слышали, и не любопытством, как происходит, а довольствуемся пределами, какие положены для нас богословствующими и блаженными мужами»37.в. Но латинствующий писатель не перестаёт искать защиты у святого Кирилла. Он говорит, что на соборах халкидонском и константинопольском II-м читано было и одобрено то послание к Несторию, где нашлись выражения, благоприятствующие, по-видимому, латинскому учению. Посему требуется объяснение: какие писания святого Кирилла, и по каким обстоятельствам приняты были в рассмотрение на сих соборах, и что собственно было ими одобрено?Халкидонский, IV вселенский собор был созван по случаю ереси Евтихия, не допускавшего неслитного соединения двух естеств в Иисусе Христе, и лжеучившего, что человечество Его слилось с Божеством, поглощено было им. Так как святой Кирилл александрийский уже прежде защищал догмат об ипостасном соединении двух естеств во Христе, против Нестория, то собор халкидонский, имея целью против Евтихия доказать, что сие соединение неслиянно и чуждо всякого смешения двух естеств во Христе, обратился к догматическим писаниям святого Кирилла. Послание к Несторию не могло быть оставлено без внимания: ибо в нём преимущественно был изъяснён догмат о соединении естеств. Но сила доказательства, какое хочет на сем обстоятельстве основать латинствующий писатель, совершенно разрушается, когда скажем, что на соборе халкидонском вслед за посланием к Несторию читано и одобрено было послание к Иоанну, патриарху антиохийскому, то самое, в котором святой Кирилл наводит ясный православный смысл на свои выражения из послания к Несторию. Такое чтение и одобрение послания к Иоанну было и на первом заседании собора, повторилось и на втором, с возглашением вечной памяти святому Кириллу38.К рассмотрению писаний сего святителя имел свои побуждения и собор константинопольский II-й, вселенский V-й. После двух предыдущих соборов, еретики, продолжая волновать Церковь Христову, осмелились приписывать сим соборам одобрение таких сочинений, в которых сами усиливались найти защиту своему лжеучению. В особенности пользовались они сочинениями Феодора мопсуетского, Феодорита кирского и Ивы едесского. Поскольку же святой Кирилл восставал против сочинений Феодора, давал объяснения на возражения Феодорита, а в послании Ивы заключалась клевета на Кирилловы анафематизмы (будто в них признавалось слияние двух естеств во Христе): то исследованиям собора необходимо должны были подлежать те писания святителя александрийского, в которых изъяснялись православные догматы о двух естествах во Христе. Против Феодора прочитано было вышеупомянутое послание Кирилла к Иоанну антиохийскому, где изрекалось осуждение на всех единомышленников Несториевых и выражены черты чистого учения об исхождении Святого Духа. В отношении к Феодориту осуждено и одобрено то, что было осуждено или одобрено на предшествовавшем халкидонском соборе. Послание Ивы признано еретическим и осуждено, на основании действий также халкидонского собора, рассматривавшего анафематизмы Кирилла со сличением его же послания к антиохийскому патриарху Иоанну, и признавшего святителя александрийского учителем православным39.Итак латинствующий писатель не имел ни малейшего основания сказать, что «во время этих (III, IV и V) вселенских соборов догмат исхождения Св. Духа и от Сына входил в исповедание веры всей Церкви»; тогда как на самом деле отцы третьего собора утвердили неизменность никео-цареградского символа и предоставили самому святителю Кириллу изъяснить в истинном смысле пререкаемые выражения об исхождении Святого Духа; отцы четвёртого собора одобрили Кириллово послание к Иоанну, патриарху антиохийскому, а в своём догматическом послании к императору Маркиану написали между прочим, последуя константинопольскому собору, что «Дух Святой исходит от Отца»; наконец на соборе вселенском пятом совсем и не было исследования о Святом Духе, а только вновь подтверждено постановление о неизменяемости символа, по которому мы и ныне исповедуем свою веру в Духа Святаго... от Отца исходящего.Кроме изречений святого Кирилла, в книге «о возможном соединении» противополагается православному учению о Святом Духе ещё несколько изречений, заимствованных из творений других отцов и учителей Церкви. Рассмотрим сии изречения, начав с древнейших.Афанасий Великий, по мнению сочинителя (стр. 116), в диалогах своих против Македония изъясняется следующим образом:Дух Отца есть Дух Сына.Диалоги эти, по мнению западных же писателей, занимавшихся разбором творений святого Афанасия, почитаются подложными: потому что и слог в сем сочинении не достоин Афанаси, и обличаются в нём ереси, возникшие после сего святителя. Далее следует у сочинителя выписка из подлинных творений сего святителя.Св. Афанасий Великий говорит «тот же порядок существует между Св. Духом и Сыном, какой между Сыном и Отцом» (Письмо к Серапиону). Но в каком же отношении, Сын, равный Отцу, может ему быть подчинён, т. е. быть вторым по порядку и достоинству? Он ему в том самом порядке подчинён, как Св. Дух подчинён Сыну. Но порядок этот есть порядок происхождения или начала: другого не может существовать. Следовательно, между Сыном и Святым Духом существует порядок происходения, т. е. исхождения (стр. 120.).Здесь святой Афанасий Великий рассуждает о том, что учение и познание о Духе Святом должно быть составляемо по учению и познанию о Сыне. В доказательство сего и употребляет вышеприведённое изречение, которое в точном виде должно быть выражено так: какое свойство познали мы у Сына со Отцом, то же свойство, как найдём, и Дух Святой имеет с Сыном»40. Но святой отец не присовокупил, что третье Лицо Божеское от второго происходит; что необходимо надлежало бы сказать, если б он хотел здесь объяснить союз Божеских Лиц не по единосущию, а по личным отношениям. Напротив он далее говорит, что Дух Святой, называемый Духом Сына, есть Дух Отчий. Ибо Сам Сын говорит: ... Иже от Отца исходит. Во всём первом послании к Серапиону, равно как в третьем и четвёртом, святой Афанасий доказывает единосущие и равное достоинство Духа Святого со Отцом и Сыном. А когда связь речи требовала сказать о личных отношениях; то вечное исхождение Духа святитель признавал только от Отца. Например: «Он от Отца исходит... Дух Святой, по Писанию, исходит от Отца, и воссиявает, посылается, подаётся от Сына»41.Впрочем, так как свой вывод о взаимных отношениях Божеских Лиц сочинитель сопоставляет не со словами только святого Афанасия, но ещё с выписками из третьей книги Василия Великого против Евномия и из послания к Амфилохию: то надлежит рассмотреть, благоприятствуют ли выписки мыслям сочинителя. На странице 118 и 119 книги «О возможном соединении» читаем:В письме своём против Евномия этот святитель выражается так: «Поскольку Сын в отношении к Отцу есть второй по порядку, потому что Отец есть начало его бытия и что через Него мы прибегаем к Отцу, но по естеству Он уже не второй, потому что Божество их едино; так точно и Св. Дух, хотя по порядку и достоинству поставлен ниже Сына, однако по существу Он единый со Отцом и Сыном». (Книга III)42.Место, взятое из третьей книги против Евномия, приведено здесь в неполном своём виде. В переводе оно читается так: «как Сын по Отцу второй по порядку, потому что от Отца, и второй по достоинству, потому что Отец есть начало и вина, поколику Он Отец Сына, и потому что чрез Сына доступ и приведение к Богу и Отцу; но по естеству не второй, потому что в Обоих Божество едино; так точно, хотя и Дух Святой по порядку и достоинству следует за Сыном (положим, что и совершенно в этом уступаем), впрочем, из сего ещё не видно, чтобы справедливо было заключать, будто бы Дух Святой иного естества»43. Святитель говорит здесь о том, что порядок Лиц не есть доказательство разности их существа. О Сыне святой отец сказал, от кого Он происходит, а о Духе и того здесь не сказал. Опущение слов: «положим, что и совершенно в этом уступаем», искажает речь, уничтожая уступительный вид её, так что без сего уступления надобно было бы заключить, что Василий Великий соглашался, будто Святой Дух «по достоинству поставлен ниже Сына». Но спросят: для чего же святой Василий сделал уступление в том, в чем не мог он согласиться?Для того, чтобы яснее показать слабость и нелепость мыслей еретика. Евномий лжеумствовал так: «если Дух Святой есть третий по достоинству, то Он не единосущен, есть третий и по естеству». Святитель отвечает: «хотя бы Дух Святой и действительно был третий по достоинству; отсюда ещё не следует, будто Он – иного естества». Итак, намерение Василия Великого было: показать единосущие и равночестие Святого Духа с другими Лицами Божескими, а не решать вопрос о вечном исхождении Его, и он ограничивается только суждением о порядке человеческого счисления Лиц Пресвятой Троицы.Тот же святитель говорит в другом месте: «как Сын относится к Отцу, так и Св. Дух относится к Сыну, чему мы научились от употребляемой формулы при крещении». (Письмо к Амфилохию).Место, приведённое из послания к Амфилохию, взято отрывочно, и совсем не подаёт мысли об исхождении Святого Духа. Во всём этом творении Василий Великий изъясняет равночестие Лиц Святой Троицы, и в частности, в главе 17-й, откуда взяты вышеприведённые слова, равно как и в следующей за ней 18-й обличает тех, которые, по их собственному выражению, не хотели сочислять (συναριϑμεῖσαι) Духа Святого со Отцом и Сыном, но настаивали на какое-то подчисление (ὑπαρίϑμησιν). Низлагая лжеумствующих, святитель им хочет показать, что они, отвергая равночестие Духа с Отцом и Сыном, колеблют догмат о равенстве Сына с Отцом. «Если полагают, что подчисление приличествует одному Духу; то пусть знают, что одинаковым образом произносится Дух с Господом и Сын с Отцом. Ибо одинаково преподано имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф.28:19). Следовательно, по словосочетанию, преподанному в крещении, как Сын относится к Отцу, так Дух к Сыну. А если Дух ставится наряду с Сыном, а Сын ставится наряду с Отцом; то очевидно, что и Дух ставится наряду с Отцом»44. Итак, из отношений между Сыном и Святым Духом святитель извлекает только то заключение, что Святой Дух ставится наряду с Отцом, равночестен Ему, как и Сыну. А что святитель при сем совершенно чужд был мысли о вечном исхождении Святого Духа и от Сына, – сие показывают дальнейшие его слова, сказанные в 18-й главе. «Доказательство общения Его (Святого Духа) по естеству заимствуется также и из тех мест, где говорится, что Он от Бога, не как и всё от Бога, но как исходящий от Бога (ἐκ Θεοῦ), исходящий не через рождение, подобно Сыну, но как Дух уст Божиих». Здесь святитель полагает несомненным, что Дух Святой исходит от Отца, и указывает в Нём общего Виновника и Сына и Духа, второго Лица – через рождение, третьего – через извождение. Источник ясно указан, но «образ исхождения, замечает далее святитель, остаётся неизъяснимым»45.С изложенными в точном виде словами Василия Великого сличая собственные мудрования сочинителя, видим, что он рассуждает произвольно, и напрасно прикрывает свои мысли авторитетом вселенского учителя. Святой Василий, указывая на порядок Лиц Божественных, защищает догмат Их единосущия и равночестия46; а сочинитель из сего порядка выводит заключение об исхождении Святого Духа и от Сына. Он выражается так:«Сын есть неизбежное посредство между первым и третьим» Лицом (стр. 118).Но если Дух Святой, по самому естеству своему, единосущен с Богом Отцом, – что доказывается многими местами Писания; то какое же нужно для сего посредство? Позволяет ли точный догматический язык Лицо Божественное называть «посредством», чем-то безразличным?Далее сочинитель говорит:Если бы Святой Дух исходил только от Отца,.. то не было бы причины быть ему по порядку третьим Лицом.В Писании нет названия: первое, или второе или третье Лицо. Но на основании Священного Писания введены сии речения в церковный и богословский язык. Сам Спаситель открыл порядок Божественных Лиц, заповедав совершать Крещение во имя Отца и Сына и Святого Духа, и сей порядок указан для нас, потому что мы не можем, по ограниченности нашей, умом представлять Лица Божеские, раздельно по различию ипостасей, без преемства в счислении Их. Тайна Святой Троицы, прикровенная в Ветхом Завете, в Новом открылась так, что Бог (первое Лицо) глаголавый древле во пророцех, явился нам в Сыне (Евр.1:1, 2) (второе Лицо) и потом уже, по вознесению Его излиял Святого Духа на всякую плоть; таким образом явилось третье Лицо. Сей порядок в нашем созерцании Триипостасного Божества остался бы неизменным, если бы Господь и совсем не благоволил открыть нам, от кого исходит Дух Святой. Сочинитель продолжает:В порядке (Лиц Божественных) преимущество времени и естества не к месту, потому что все Божественные Лица вечны и единосущны. Сын может вследствие сего иметь только первенство или старшинство начала, т. е. происхождения.Но если Сын и Святой Дух Богу отцу единосущны и совечны: то какое же может быть между Ними старшинство? Сын также предвечно рождается от Отца, как и Святой Дух предвечно исходит от Отца. Сочинитель, приписывая Сыну «первенство или старшинство происхождения», даёт место неправильной мысли, что Сыну надлежало прежде родиться от Отца, дабы потом Духа Святого изводить от Себя.Этого старшинства не существовало бы, если бы Святой Дух имел происхождение от единого Отца, как и Сын.Это «старшинство» ни в каком случае не может существовать, так как все Божеские Лица вечны, единосущны и равночестны: «Отец бо безлетно роди Сына; и Дух Святой бе во Отце» ...47 Итак, совершенно произвольно и не православно изъяснять порядок Божеских Лиц на основании предположения об исхождении Святого Духа и от Сына: здесь для объяснения того, что̀ нам ясно открыто и не подлежит никакому недоумению, принято мнение произвольное и недоказанное.Думая утверждать на порядке Божеских Лиц своё умствование, сочинитель выписывает место из письма Василия Великого к монахиням и говорит:А что порядок между Лицами Пресвятой Троицы должен быть строго соблюдаем, этому научает нас Василий Великий. В письме своём, к служительницам Бога (ad ancillas Dei), этот св. отец выражается так: «дошёл до нас слух, который нас очень огорчил. Есть люди, которые нарушают установленный порядок между лицами Св. Троицы. Тот, который ставит Св. Дух (Духа) прежде Сына, тот противится Божьему повелению, крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа. Изменить этот порядок значило бы вооружиться против существа самого таинства, и столько же предосудительно почитать Св. Дух (а) тварью, сколько безрассудно ставить его прежде Отца, или прежде Сына» (стр. 118).Выписку сию сочинитель делает в подкрепление собственно той мысли, будто бы «третье Лицо от второго проистекает по естественному порядку. Но святого Василия мысли направлены совсем к иной цели, а не к той, к которой хочет наклонить их сочинитель. В письме своём святитель опровергает утверждавших, что Дух Святой прежде Отца и Сына по времени и порядку. Для сего он и пишет, что «Дух Святой поставляется на определённом месте»; что «если Дух от Бога (Отца), то как первоначальнее Того, от Кого Он». И далее: «но Дух не первее и Единородного (Сына); потому что нет ничего среднего между Сыном и Отцом. Если же Дух не от Бога, но через Христа; то Его вовсе нет. Посему нововведение в порядке ведёт к отрицанию самого бытия, и есть отрицание всей веры»48. Очень ясно, что святитель, восставая против нововведения в порядке Лиц Божественных, защищал совечность их и равночестие; но нимало не благоприятствует предположению, что этот порядок нужен для утверждения мысли об исхождении Святого Духа и от Сына. Напротив, здесь же Василий Великий употребляет выражения, соответствующие догмату об исхождении Его только от Отца. Говоря, что Дух от Бога, выражение: от Бога различает от слов: Единородного и Христа, и таким образом внушает, что Лицо Божеское, от Коего Он, т. е. Дух Святой, есть Бог Отец.На 116 странице своей книги сочинитель приводит следующее место из творения святого Епифания против ересей:«Св. Дух не чужд Отцу и Сыну, но Он из того же существа, и из того же Божества, от Отца и от Сына происходит» (т. 1, стр. 515, ном. 4).Место сие взято и с сокращением, и с прибавлением. Точнее оно читается так: «Дух всегда со Отцом и Сыном ... От Отца Он исходит, от Сына приемлет; не чужд Отцу и Сыну, но из того же существа, из того же Божества, от Отца и Сына ...49 Цель речи – показать единосущие и равносущие Духа Святого с Богом Отцом, против савеллиан. Касаясь личных отношений Святого Духа к первым двум Лицам Святой Троицы, святитель не сказал, что Дух Святой от того и от другого происходит (слово происходит прибавлено в выписке, в подлиннике его нет), но употребил выше различные выражения, именно: «от Отца исходит (ἐκπορευόμενον), от Сына приемлет (λαμβάνον)». Нет сомнения, что речениям: исходит и приемлет святой Епифаний давал не равную силу; он держится выражений Писания: в Евангелии сказано, что от Отца Дух исходит, и от Сына приемлет, сими речениями определяется и заключительное выражение Епифания: от Отца и Сына. Следовательно, отношения Святого Духа к сим Лицам он, согласно с истинным учением, почитал неодинаковыми. Иначе что́ препятствовало ему сказать: «от Отца и Сына исходит»? А он нигде в своих творениях не сказал; напротив нередко, упоминая об исхождении Святого Духа, указывает только на Бога Отца, как на источное начало. Например: «Сын от Отца существенно и с той же сущностью рождён. То же до́лжно полагать и о Святом Духе, Который от Отца исходит, хотя не рождён»50. Здесь святой Епифаний с намерением говорит, от Кого исходит Дух Святой: следовательно, не мог бы умолчать о Сыне, если бы признавал вечное исхождение Духа и от Него, как от Бога Отца.Далее на той же странице сочинитель говорит:Св. Иероним употребляет выражение, что Св. Дух исходит от Отца и Сына и разделяет со Отцом и Сыном равную почесть во всю вечность (Specileg. Roman. Romae 1841. Tom. VI. p. XXXV. praef.).В книге, на которую указал сочинитель, на XXXV странице действительно находится означенное место, и сказано, что «сие говорит Иероним святой в слове О Троице». Но тут же издатель указанной книги (Specilegii Romani), римско-католик от себя присовокупляет: «Hieronymi scriptum cum titulo de Trinitate non exstat», то есть: «сочинение Иеронима под заглавием: о Троице, не существует».Особенно «замечательным» сочинитель признаёт свидетельство блаженного Августина, потому что «он хотя и почитается западным богословом, но он жил в IV веке, следовательно, в такое время, когда вопрос об исхождении Св. Духа не был предметом разногласия между Церквами» (стр. 116).Св. Августин, говорит сочинитель, выражается ещё яснее: «мы не можем сказать, что Св. Дух не исходит от Сына, потому что не без причины назван Духом Отца и Сына. Да и не вижу, чтобы другое заключение можно было вывести из слов Спасителя, Который, дунув на апостолов, сказал им: приимите Дух Святой (Ин.20:22). Ибо это телесное дуновение не составляет существа Святого Духа, но оно есть самое неопровержимое доказательство, что Он исходит не только от Отца, но ещё и от Сына» (De Trinitate Lib. IV, 20. Tom. VIII pag. 829).Здесь блаженный Августин выражает не какую-либо определённую и решительную мысль, а своё затруднение в богословствовании о Святом Духе. Он останавливается на словах Господа: примите Дух Свят, и представляет странным думать, что «Он Духа преподал через дуновение, а не того, которого ниспослал по Вознесении». Уклоняясь от такого погрешительного предположения, блаженный Августин приблизился к мысли об исхождении Святого Духа и от Сына, и указанием на сие принял соответственный знак, т. е. дуновение51. Но вслед за сим объясняя слова: Его же Аз послю вам от Отца, сличает их со словами: Его же послет во имя Мое, и замечает: «не сказал Спаситель: Его же послет от Мене, и сим очевидно показал, что начало всей Божественной природы, или лучше сказать, – Божества есть Отец». Если же Отец не посылает Духа от Сына, а Сын посылает Его от Отца, по той причине, что Отец есть начало Божества; то ясно, что Сын не есть начало и вина Духа Святого. И в том же сочинении своём, блаженный Августин повторяет мысль о сем, говоря: «и Сын рождён от Отца, и Святой Дух исходит от Отца»...52Исчисляя изречения отцов и учителей Церкви, к учению об исхождении Святого Духа относящиеся, сочинитель делает ещё такое замечание:Иногда св. отцы употребляют выражение чрез Сына, чтобы выразить, что Св. Дух, хотя исходит от Сына, который не есть первое начало, как Богоотец. Но смысл тот же самый, ибо, как замечают Златоуст и Василий Великий, частица: чрез часто заменяет частицу: от. И св. Дамаскин также изъяснялся: «не от Сына, но от Отца через Сына Дух исходит» (стр. 117).Сочинитель не указал, в каких именно выражениях Златоуст и Василий Великий рассуждают об употреблении предлогов чрез и от. Но то несомненно, что в учении о Святом Духе выражение чрез Сына никогда не употребляли они в знаменовании: от Сына, напротив в сем случае строго различали предлог: διά от предлога: ἐκ. Святой же Иоанн Дамаскин, многократно употреблявший выражение: чрез (διά) Сына, сам себя изъясняет, когда говорит: «чтим Духа Святаго, Духа Бога Отца, как от Него исходящего, Который называется Духом Сына, как явившийся от Него (δι’ αὐτοῦ) и сообщаемый твари, но не как имеющий от Него бытие»53. Сим последним выражением ясно и решительно отвергается латинское прибавление: и от Сына.Итак, изречения, заимствованные сочинителем из писаний отцов и учителей Церкви, нимало не подтверждают того, что̀ он хочет доказать. Но так как он обещается (стр. 124) «на историческом пути собрать ещё несколько неоспоримых доказательств в пользу защищаемого им догмата»: то остаётся теперь рассмотреть и сии доказательства, чтобы решить, таковы ли они, какими называет их сочинитель, даже можно ли назвать их доказательствами.III. История латинского учения об исхождении Святого Духа, изложенная в книге «О возможном соединении Церквей»В начале V века (говорит сочинитель сей книги) – в Испании появились ереси присунилианистов и сабелянов, которые между собой были согласны только в том, что восставали против таинства Св. Троицы. Испанское духовенство прибегло к заступлению папы Льва Великого... Вот что этот папа написал по этому случаю: «было бы кощунством утверждать, что Отец, Сын и Св. Дух суть единое Лицо под тремя наименованиями; как будто то лицо, которое рождает, не есть другое лицо как то, которое рождается, и как будто то, которое исходит от того и другого, не есть третье лицо» (стр. 124, 125).Слова сии действительно находятся в послании святого Льва, папы Римского к Туррибию епископу Астурийскому, просившему у него содействия к обузданию дерзости прискиллиан, которые сильно возмущали испанскую Церковь. В обличительном своём послании, святой папа показал, что прискиллиане в учении о Святой Троице суть те же саввелиане. Но нельзя думать, чтобы он в одном и том же смысле признавал исхождение Святого Духа как от Отца, так и от Сына. В вышеприведённом переводе сего места неправильно поставлено: исходит; ибо в подлиннике читается не procedit, но processit54; а форма прошедшего времени прямее указывает на временное посольство, нежели на вечное исхождение. Главное же, что̀ нужно здесь принять в соображение, заключается в пятой главе того же послания к Туррибию. В ней святитель между прочим говорит в обличение прискиллиан, утверждавших, что душа человеческая произошла из Божией сущности: «сущее из Бога есть то же, что Сам Он, и сие есть ни что́ иное, как Сын и Святой Дух»55.Латинствующий писатель, несправедливо думая, что святой Лев принимал мысль о предвечном исхождении Пресвятаго Духа и от Сына, продолжает:Но папа Лев Великий не первый, который писал в таком смысле. По свидетельству св. Иеронима, Дамас, возведённый на папский престол в 366 году, выразился следующим образом в Символе веры, переданном нам св. Иеронимом: «мы веруем во Св. Духа не рождённого, не созданного, не сотворённого, но исходящего от Отца и Сына» (стр. 125).Но это возвращение назад «на историческом пути» сделано совершенно напрасно. Блаженный Иероним нигде не свидетельствует, чтобы папа Дамас исповедовал исхождение Святого Духа и от Сына; напротив, в новом издании творений Иеронима, в отделе сочинений подложных, римско-католическим издателем сделана заметка, что Символ Дамаса не принадлежит сему папе, а только приписывается ему56. Сам же папа Дамас анафематствовал тех, которые отрицают, что «Дух Святой из Отца истинно и собственно, как и Сын, из Божественной сущности, и есть Бог, как и Слово Божие». Исповедание веры, в котором находится сие определение, можно видеть и между подлинными творениями папы Дамаса и в Церковной Истории блаженного Феодорита57.Как бы ни было (повествует дальше сочинитель) епископы, по получении ответа папы, созвали собор в г. Толеду, где они приняли изъяснение св. Льва об исхождении Св. Духа и выразили этот догмат через включение в Символ веры слова Filioque. Тогда в первый раз в Символе веры включено было прибавление ... и таким образом Символ, с прибавлением слова Filioque, начал распространяться на Западе (стр. 126, 127).Внёс ли Толедский Собор (447 г.) в Символ слово Filioque, это ещё вопрос, который решать утвердительно нет ясных оснований. Ибо даже и о позднейших соборах толедских между самими западными есть сомнение, внесено ли ими, и на котором из них внесено, прибавление к Символу. Так Франциск Кенрик, архиепископ Балтиморский, в своём Догматическом Богословии, изданном по благословению папы Пия IX, говорит: «соборы толедские третий, в 589 г., четвёртый в 633 г., и одиннадцатый в 675 г., хотя в исповедании веры (in fidei professione) признавали, что Святой Дух исходит от Сына, но ничего в Символ не прибавили»58. А вы исповедание толедского собора, бывшего в 675 году, читается: «из Которого (Бога Отца) и Сын рождение и Святой Дух исхождение восприял»59. Если же позднейший собор толедский, бывший в VII веке, исповедовал, что Дух Святой исходит от Отца; то трудно согласиться, чтобы в Испании за два века прежде известен был Символ с прибавлением: «и от Сына». Притом, хотя бы и действительно последовало на толедском соборе в 447 году упомянутое прибавление, то никак нельзя думать, чтобы оно было сделано с ведома и согласия святого Льва, папы Римского. Ибо сей святой папа, по другому случаю, сам писал, что Символ Никео-Цареградский должен сохраняться в своём составе неизменным60.В VIII веке (надобно читать: в VII веке) в пылу раздражения, произведённого между Римом и Востоком, по случаю ереси монофелитов, возникли некоторые упрёки в Константинополе о приложении в Символ веры слова Filioque. Но это не имело последствий; знаем только, что св. исповедник Максим защищал тогда западную Церковь следующими словами: «Римляне, на основании многих св. отцов, указывают, что они не почитают Сына началом Св. Духа; потому что они знают, что Отец есть начало того и другого, Сына по рождению, а Духа по исхождению. Они хотят только поставить, что Св. Дух исходит от Сына, чтобы тем яснее определить единство существа» (стр. 127).В седьмом веке по поводу одного соборного определения папы Мартина61, некоторые из христиан константинопольских начали с негодованием говорить, что в римской Церкви допускается мысль об исхождении Святого Духа и от Сына. Преподобный Максим, сам долго живший на Западе, нашёл, что мысль эта изъясняется в Константинополе не так, как принимают её в Риме, и содействуя миру церквей, написал послание к пресвитеру Марину, где вышеприведённое в искажённом виде место читается так: «приводя согласные свидетельства римских отцов и Кирилла Александрийского из его толкования на Евангелие от Иоанна, римляне не утверждают того, что Сын есть причина Духа, ибо знают, что одна причина Сына и Духа – Отец, Одного по рождению, Другого по исхождению; но показывают только, что Дух через Сына посылается (προϊέναι), и таким образом означают сродство и безразличие их сущности»62. Свидетельство сие также ясно говорит о православии древних римских христиан, как и сильно обличает неправомыслие латинян позднейших. Сознавая силу приведённых слов, латиняне старались и стараются ослабить их или искажением, или превратным истолкованием63. Но латинствующий же писатель Анастасий книгохранитель (IX в.) речение: προϊέναι понимал в смысле временного посланничества, и указывает на послание преподобного Максима, как на защиту, в которой сей святой отец разъяснил, что «Греки напрасно против нас (латинян) восставали, ибо мы не называем Сына виною или началом Духа Святого»64. К сему до́лжно присовокупить, что сам преподобный Максим многократно и ясно говорил об исхождении Святого Духа только от Бога Отца. Так в третьем разговоре о Святой Троице Максим Исповедник говорит: «Он (Дух Святой) исходит из сущности Отца, но не рождён». Ещё в первой сотнице богословских глав преподобный Максим так богословствует: «Един Бог, Отец единого Сына и источник единого Духа Святого ... единый родитель единого существенно безначального Сына, и единой вечной жизни, т. е. Духа Святого источник»65. Столь же ясно выраженное православное учение преподобного Максима никак не позволяет видеть и вышеприведённых словах его что-либо, благоприятствующее латинскому мудрованию66.В VIII веке ... когда Латиняне сильно восставали против Константина Копронима за истребление икон, то он свою очередь стал упрекать их в приложении слова Filioque к Символу. Он даже отправил послов во Францию, чтобы обсудить как этот вопрос, так и спор об иконах. Пепин Короткий в 767 году созвал Собор в Жантильи и слово Filioque оставлено было в Символе ... Греческие послы без сомнения не согласились, но их упорство не имело последствий, потому что их притязания исчезли вместе с прекращением ереси иконоборцев, которые первые подняли этот вопрос (стр. 127, 128).Суждениям сего собора сами западные богословы не приписывают никакого значения и только мимоходом упоминают о них. Так вышеназванный Кенрик, в своём историческом очерке латинского догмата говорит: «в 767 году на Соборе в Жантильи, близ Парижа, послы Константина Копронима рассуждали с епископами галльскими об этом предмете»67. Можно думать, что папа об этих спорах во Франции или совсем не знали, или не обращали на них никакого внимания; ибо Церковь в Риме продолжала хранить и исповедовать Никео-Цареградский Символ в полной его неприкосновенности. Притом первое открытое представление папе о слове: Filioque сделано, как увидим, гораздо позже. Итак, напрасно сочинитель обвиняет греков в упорстве; равно как несправедливо он говорит, что иконоборцы первые подняли вопрос об исхождении Святого Духа. Сам сочинитель выше (стр. 126) утверждал, что вопрос этот возник гораздо раньше, по поводу ереси прискиллиан, в Испании. Но ему нужно было это предположение, чтобы внушить, что вера в исхождение Святого Духа только от Отца есть вера неправая, что того же держались еретики иконоборцы, против которых якобы седьмой Вселенский Собор утвердил иное учение, прибавив в Символе слово: и от Сына. Вот что̀ сочинитель говорит на 128 странице:Судя по некоторым старым экземплярам, которые выдавали на Флорентийском Соборе за достоверные (Concil. Florent. Sess. 5. Labbe T. XVIII, p. 83–86), второй Никейский Собор, созванный в 787 году, заступился за латинскую Церковь, прибавил к Символу слово Filioque против иконоборцев, которые упрекали латинскую Церковь за принятие этого учения. И в самом деле, в собрании всех Соборов Символ является в это время с выражением: qui ex Patre Filioque procedit (Labb. T. III, p.354).Действительно на Флорентийском Соборе латиняне показывали один (а не «некоторые экземпляры») греческий список деяний седьмого Вселенского Собора. В сем списке Символ Никео-Цареградский имел прибавление Filioque. Кроме того, кардинал Юлиан указывал ещё на какого-то древнего историка, который будто бы свидетельствовал, что отцы седьмого Собора читали Символ веры с тем же прибавлением. Но учёный Гемист против сих свидетельств весьма основательно возразил: «если бы справедливы были, или по крайней мере давно известны римской Церкви свидетельства вашего списка и вашего историка; то ваш Фома Аквинат и богословы, ему предшествовавшие, не стали бы, в защиту приложения к Символу, прибегать к бесчисленным доказательствам. В подтверждение своего учения, им достаточно было бы указать на прибавление, сделанное к Символу на седьмом Вселенском Соборе. Но ваши учёные богословы молчат о сем»68. А самое изложение деяний сего Собора ни малейшего не даёт права предполагать, что иконоборцы касались догмата об исхождении Святого Духа, и что о сем предмете было рассуждение у отцов никейских. Как же могло быть сделано в Символе прибавление против иконоборцев, без объяснения в самых деяниях Собора, причин, побуждающих к тому? Напротив, сами отцы Собора, приступая к чтению Символа Никео-Цареградского засвидетельствовали, что они «ничего не изменяют, ничего не прибавляют и не убавляют в учении веры и тщательно хранят преданный от прежних Соборов Символ». После сего, в третьем заседании сего собора было читано и одобрено исповедание веры святого Феодора исповедника, патриарха Иерусалимского, где, между прочим, было изложено: «Веруем ... и во единого Духа Святаго, вечно исходящего от Отца, и истинно совечного, единосущного и равночестного Отцу и Сыну». Далее в том же исповедании о втором Вселенском Соборе сказано так: «сей святой Собор, наставляемый тем же Духом Святым, признал вечное, прежде всякого времени исхождение Духа Святаго от Отца»...69 Латинские древнейшие списки деяний седьмого Вселенского Собора не имеют прибавления к Символу. В библиотеке западного учёного Петра Питтея хранился такой список с перевода «Деяний», сделанного ещё в девятом веке Анастасием книгохранителем; в том списке Символ, читанный на сем Соборе, не имеет никакого прибавления70. Притом и в римской Церкви ещё долгое время после седьмого Вселенского Собора Никео-Цареградский Символ был употребляем без всякого прибавления. О сем свидетельствует сам сочинитель на страницах 132 и 133 такими словами:Рим утвердил впоследствии это приложение, когда он был к тому доведён упорством ереси, утверждающей противное: что случилось при Венедикте VIII, около 1015 года, по просьбе благочестивого императора Гейнриха.Итак, что̀ же «судить по некоторым старым экземплярам», когда ложь так очевидна, что под её защиту не прибегают ныне и сами латиняне? И сочинитель сам себя опровергает, продолжая так исторический свой очерк:Но спустя 4 года, при Карле Великом Павлин, патриарх Аквилейский, созвал Собор в 791 году во Фриуле. Там опять обсуждали этот вопрос, и не только догмат об исхождении от Сына был утверждён, но предписано преподавать учение Символа веры с этим приложением (стр. 128).Здесь неизбежен вопрос: если седьмой Собор Вселенский «заступился за латинскую Церковь» и уже внёс в Символ вожделенное для неё прибавление; то какая открылась надобность держать частный собор в небольшом городке северо-западной Италии, и рассуждать о том, что, по предположению сочинителя, было постановлено на Соборе Вселенском? Разве до Фриуля ещё не дошли постановления его?Но четырёх лет достаточно, чтобы они повсюду сделались известны. Нет, Собор во Фриуле состоялся потому, что испанское нововведение, распространяясь в Галлии и Испании, продолжало волновать умы. Собор этот, как и предшествовавший ему в Жантильи, и не был поддержан участием папы, и на решение вопроса о Святом Духе не имел благоприятного для латинян влияния. Сам председательствовавший на сем соборе Павлин, патриарх Аквилейский, торжественно отверг это прибавление к Символу, объявив во всеуслышание: «Знаю, что в некоторых соборных деяниях (разумеется правило Собора Ефесского) определено, что никому не дозволялось слагать или преподавать иной Символ веры. Да удалится же от нас, да удалится от сердца всякого верующего намерение слагать или преподавать Символ, или веру иначе, нежели, как они (святые отцы) установили; но согласно с их смыслом, то, что люди простые по причине краткости понимают ненадлежащим образом, определяем только объяснять, удерживая тот же самый текст символа. Ибо прибавлять что-либо к тому, что̀ благочестно завещали святые отцы, или убавлять, есть дело того, кто старается повредить святейший смысл отцов»71. Итак напрасно сочинитель говорит, будто «там (во Фриуле) предписано преподавать учение Символа веры с этим приложением».Таким образом (говорит сочинитель) исхождение Святого Духа и от Сына казалось делом крепко основанным. Но в начале IX века возникли новые прения по сему предмету. На Елеонской горе была построена обитель для французских иноков, которые, следуя обрядам своей Церкви, пели Символ с приложением Filioque. Греческий монах, именем Иоанн, из монастыря св. Саввы, укорял их в этом; а епископы представили латинским инокам к подписи такое исповедание веры, которое не соответствовало их убеждениям. Тогда монахи обратились к папе Льву III с просьбой сообщить Карлу Великому, что они преследуемы за то, что они поют тот самый Символ веры, который они слышали в его Церкви. Папа прислал это письмо Карлу Великому, зная его усердие в делах веры. Король собрал собор в Ахене, чтобы постановить, действительно ли Св. Дух исходит от Отца и Сына. Все епископы были единодушны в согласии своём; но как предмет был великой важности, то ничего не было окончательно решено, а предоставлено это на утверждение главы Церкви, папы Льва III. Тогда Карл Великий отправил трёх послов из духовных лиц в Рим. Они представили папе письмо Карла Великого, в котором король утвердил эту истину (стр. 129, 130).Такое изложение причин и деяний Ахенского Собора рождает немало недоумений. Почему иноки латинские, как скоро возник у них догматический спор с палестинским духовенством, обращаются со своей просьбой к королю, а не к суду папы? Как они могли слышать в латинской Церкви Символ с латинским прибавлением, когда по вышеприведённому свидетельству самого сочинителя (стр. 133) известно, что употребление дополнено Символа введено в Риме не ранее XI века?Вся история Ахенского Собора у сочинителя составлена ухищрённо и противоречиво, между тем как происхождение сего Собора объясняется совсем из других причин. Есть действительно известие у западных летописцев72, что «некто монах Иоанн в Иерусалиме возбудил вопрос об исхождении Святого Духа», и что по этому поводу «император (Карл Великий) держал в Ахене Собор в ноябре» 809 года. Но если Церковь, как уверяет сочинитель (на стр. 115, 120, 131), не чуждалась верования в исхождение Святого Духа и от Сына, во все предшествующие столетия; то недоумение, возбуждённое одним иноком палестинским, могло ли послужить достаточным поводом к созванию Собора для обсуждения такого учения, которое «сходно с верованием всех предшествующих веков»? Нет, причиной Собора было волнение умов, распространившееся в Галлии, по поводу испанского нововведения и лжеучения о Святом Духе, и соприкасавшееся к политике Карла Великого. Невежество, омрачавшее Запад, способствовало укоренению ложного мнения об исхождении Святого Духа; а властолюбивый этот государь, явный враг греков, всемерно старался пресечь свойственную единоверцам связь между западными христианами и Восточной империей. Для сей цели он собирал соборы, на которых осуждал иконопочитание; посему же побуждению созвал собор и в Ахене для совещания об исхождении Святого Духа.Послы (продолжает сочинитель) вступили в совещание с папой, и прежде всего прочитали ему длинный ряд свидетельств из Священного Писания и св. отцов, чтобы доказать, что Св. Дух исходит от Отца и Сына. Выслушав всё это, папа, не запинаясь, отвечал, что это и его верование, вера всех веков, и если кто захотел бы учить или утверждать противное, то он его осуждает. – Тогда послы, сходно приказанию Карла Великого, спросили у папы, не разрешит ли он, чтобы Символ веры с присоединением догмата был читаем в церквах. После продолжительных прений о сем предмете, папа заключил, что так как нет надобности, чтобы все догматы веры были подробно изложены в Символе, то и не следует прибавлять что-либо к константинопольскому Символу, хотя догмат об исхождении Святого Духа от Отца и Сына так достоверен, что те, которые его постигли учением, должны ему верить под опасением вечного осуждения; но он прибавил, что удобнее было бы пропускать Символ веры на Литургии, нежели петь его с этим прибавлением, под предлогом обучения прихожан, что можно исполнить и другим образом (стр. 130, 131).И в этом рассказе сочинитель противоречит сам себе, и сам не мог скрыть некоторых странностей в совещании послов с папой. Послы просят дозволения читать в Церкви Символ с приложением; тогда как, по уверению сочинителя, «Церкви во Франции, Германии и Испании более 400 лет (до того времени) исповедовали исхождение Святого Духа и от Сына со включением Filioque в Символ» (стр. 132), и это сделано Толедским Собором на основании будто бы изъяснения, данного папой Львом I (стр. 126). Послы просят разрешение читать Символ с прибавлением; а папа будто признаёт за лучшее «пропускать Символ», ни петь, ни читать его. Не излишне обратить внимание на то, что мнение о сем предмете послы выдавали как древнее церковное; а между тем в речи своей пред папой сами говорили, что «вопрос об исхождении Святого Духа возник недавно», и что до Ахенского Собора он «не был ещё решён»73.Подлинная же история свидания ахенских послов с папой ещё более служит к обличению неправого дела. Они предложили ему на утверждение два пункта:1) принятое на соборе мнение об исхождении Святого Духа и от Сына,2) внесение сего выражения в Символ, и вместе просили разрешения на вопрос: петь ли Символ веры при богослужении, по обычаю франкской Церкви, или читать по римскому обычаю. Петь Символ папа дозволил по-прежнему в галликанской Церкви обычаю. Но когда послы вкрадчиво заметили, что он уже поётся с прибавлением, желая получить от него утверждение на сие нововведение; то папа решительно им ответил: «я позволил петь, но не позволил прибавлять или убавлять, или изменять что-либо в Символе веры при пении его. Вы утверждаете, что с прибавлением поёте Символ веры потому, что слышали других, прежде вас певших его таким образом в иных странах; что̀ нам до сего? Мы Символа веры не поём, а читаем его, и через чтение научаем; но и при чтении, и при научении прибавлять что-либо через внесение в сей Символ не дозволяем»74. Напрасно послы указывали на то, что такое важное учение, как исхождение Святого Духа и от Сына, должно быть известно всем, следовательно, внесено в Символ. Папа, как пересказывает латинский аббат (IX в.) Смарагд, уступил им в том мнении, что Дух Святой происходит и от Сына; но допустить такую мысль в Символ совершенно отказался, утвердившись на безусловном запрещении всяких прибавлений к Символу, постановленном отцами Ефесского Вселенского Собора, и указав ещё на то, что много догматов не помещено в Символе, что исхождение Святого Духа принадлежит к таким тайнам веры, которые непостижимы, следовательно, не имеют нужды и быть всем известными в точной определённости. Что̀ побудило папу так необстоятельно отвечать, и согласиться с мнением о происхождении Святого Духа и от Сына, – для объяснения сего надобно иметь в виду настойчивость послов Карла, соединённую с хитростью, и отношения папы к сему государю. В изложении нового учения они привели немало свидетельств из творений отцов Церкви; предоставив сии свидетельства75 в неточном и испорченном виде, они успели поколебать папу и увлечь его в обман. Быть может, папа и находил сии убеждения послов неуважительными, но он опасался оказать противоречие властолюбивому и могущественному государю, которого сам короновал венцом царским. Папа видел, что вопрос об исхождении Святого Духа подвергается различным изъяснениям, и сам в себе имеет сторону таинственную, неудобопостижимую; посему в решении сего вопроса согласиться с Карлом Великим он тем не менее почитал опасным для православия, чем более чувствовал боязни оскорбить своим несогласием такого государя который был непреклонен в своих стремлениях, и так необходим для Рима и его епископов. Но как только послы удалились из Рима, чувство правды восторжествовало над боязнью, и папа, повелев Символ, без прибавления, вырезать на двух серебряных деках, назначил для сих таблиц место в храме святого Петра, где они и находились до XI века.Папа (замечает сочинитель) рассудил, что спор, начатый простым иерусалимским монахом и императором иконоборцем, не имеет такой важности, чтобы нужно было по этому поводу коснуться самого Символа веры, к которому без причин великой важности не нужно ничего прибавлять ... В самом деле, римская Церковь питала такое благоговение к древним преданиям, что на Литургии пела Символ без всякого прибавления (стр. 132).Сочинитель, очевидно, здесь одобряет рассуждение папы, признавшего спор этот неважным; а выше (на стр. 130) сказал, что «как предмет был великой важности, то и представлено было это на утверждение главы Церкви». Но внести в Символ слово: Filioque папа отказался не потому, что видел «причин великой важности», а потому, что почитал такой поступок незаконным, и хотя поколебался в толковании догмата об исхождении Святого Духа, но самый догмат признавал неприкосновенным в древнем его слововыражении. Кто видел тогда надпись: «я, Лев, поставил сии деки, любя и охраняя веру православную»; тот, конечно, легко мог понять, что такое публичное и решительное действие вызвано было каким-либо лжеучением, символу противным, от которого первосвященник хочет предостеречь верующих. И если, по замечанию сочинителя, в римской Церкви, по благоговению к древним преданиям, употребляли символ без всякого прибавления; то надобно почитать признаком неблагоговения, противления древним преданиям употребление Символа, с каким бы то ни было прибавлением к нему.Во Франции, Германии и Испании, и после этого совещания продолжали держаться этого обычая (исповедовать исхождение Святого Духа и от Сына с включением Filioque в Символ), опасаясь соблазна и ропота в народе... С того времени везде виден Символ веры с таким приложением, равно и на Соборе, который Карл Великий созвал спустя 4 года в г. Арле, Filioque был узаконен (стр. 132).Прежде (на стр. 131) сказано, что в Риме папа не дозволял употреблять Символ с прибавлением даже и «под предлогом обучения прихожан», чтобы не соблазнить души простые сим прибавлением; а теперь говорится, что в странах соседних с Римом, не хотели уничтожить это прибавление, «опасаясь соблазна и ропота в народе»? Но разве трудно было открыть сию разность в одной и то же области папской и соблазниться ею?И для чего понадобился новый Собор в Арле, когда «везде виден Символ веры с приложением», и прежде «с словом Filioque принят был в церквах Франции и Германии» (стр. 129), и ещё прежде того, «слово Filioque оставлено было в Символе», и сочинитель находил его «во всех исповеданиях, употребляемых во Франции» (стр. 128), утверждая, что в V веке отцы толедские «выразили этот догмат через включение в Символ веры слова Filioque» (стр. 126)?Или папу, которого сочинитель называет главой Церкви, мало слушали, и Карл Великий, вопреки полученному от Льва III воспрещению, в самовольном решении догматического вопроса хотел достигнуть своей политической цели? Иначе как же случилось, что в Ахене без папы «ничего не было решено», а в Арле вопреки решению папы, «Filioque» был узаконен?Говоря о времени, предшествовавшем отделению Церкви Западной от Восточной, сочинитель замечает:Что до греков относится, после уничтожения ереси иконоборцев, они остались в совершенном союзе с римлянами, не упрекая их за включение в Символ догмата об исхождении, которому сами веровали, хотя приложение не было у них узаконено (стр. 133).В сих словах верно только то, что мир между Церквами Восточной и Западной тогда сохранялся. Но чтобы восточные христиане верили латинскому учению об исхождении Святого Духа, это есть клевета, которая изобличается не только свидетельством истории, но ещё исповеданиями веры, к тому веку относящимися. Так, Никифор исповедник, патриарх Константинопольский в догматическом послании к папе Льву III пишет: «а Дух от Отца имеет бытие образом исхождения, но не рождения, вечно с Отцом и Сыном познаваемый, не без начала по исхождению от Отца; ибо Отец есть начало Его в отношении к виновности, но Сам Он (Святой Дух) безначален в отношении ко времени»76. К первой половине IX века относится исповедание веры Михаила Синкелла, где преподобный исповедник говорит: «Отец ипостасно Отец, всегда существующий в отечестве, нерождённый, безначальный, начало и вина всему; единой нерождённостью различествующий от Сына и Духа Святого, и тем, что Он – Отец, из которого прежде всех веков рождается Сын, вне времени и бестелесно исходит Святой Дух»77. Весьма примечательно также исповедание веры Митрофана, епископа Смирнского. Он был современник Фотия и действовал против него неприязненно; так что западные почитают его своим единомышленником78. Но вот что̀ исповедует мнимый их единомышленник: «Дух Святой имеет то отличие, что от Отца исходит, и посему не имеет в сем отношении ничего общего с Сыном, или с тем, от Кого исшёл, а напротив, это особенно есть знамение Его собственный ипостаси и отличие»79. Итак, нет сомнения, что восточные христиане в IX веке, как и прежде, верно хранили догмат вечного исхождения Святого Духа только от Отца. Если же не обличали они латинян за прибавление: от Сына; это не признак, что они с латинянами соглашались. В продолжение почти всей первой половины девятого века ещё не утихала буря иконоборства, и святители восточные заботились об утверждении иконопочитания, не отвлекаясь делами Запада. Притом и на Западе нововведение испанское ходило и распространялось только как частное мнение, не было принято папами, и встречало даже в них своих обличителей. Не то последовало, когда папа Николай, в первый раз с высоты апостольского престола провозгласил новое учение.Сам Фотий (говорит сочинитель), обращаясь к папе с просьбой утвердить его неправильное поставление, не упомянул ни слова о сем предмете. Только тогда, когда он уже был осуждён за свои преступления, то начал упрекать латинскую Церковь в ереси (стр. 133).Поставление Фотия на патриаршую кафедру не может быть обращено ему в осуждение. Если он избран прямо из мирян, то примеры сего были и прежде и после Фотия80; объясняемые нуждами Церкви и достоинством избираемых, такие примеры не противоречат каноническим правилам. Он не домогался престола патриаршего; но был избран согласием епископов, уважавших его достоинства, и непреклонным желанием императора и кесаря Варды. Сам Фотий писал по сему случаю: «приступили ко мне собором избранные из клира, епископов и митрополитов и впереди их, и вместе с ними, благочестивый император ... Не отступили от меня, доколе не совершили дела, мною не желанного, но им приятного»81. Если же были епископы, которые не соглашались на его избрание; то таких оказалось весьма немного, и они действовали, или по неуместной уже приверженности к Игнатию, или по личному недоброжелательству к Фотию, как например выше названный Митрофан, епископ Смирнский. Когда же он был избран, посвящение совершилось скоро, по примеру Нектария, Тарасия и Никифора, патриархов Константинопольских. В неделю прошёл Фотий все церковные степени, а не в один день, как солгал впоследствии Стилиан папе Стефану. По рукоположению новый патриарх написал послание к папе Николаю, с изложением веры, как обыкновенно делали патриархи новопоставляемые, извещая прочих патриархов о своём избрании. Сию грамоту Фотий надписал так: «всесвятейшему брату и сослужителю, Николаю папе Древнего Рима». Об утверждении на престоле он папу не просил, а только с чувством смущения и скорби объяснял ему, что неволею возведён на эту небезопасную высоту: «приговор обо мне положен был, писал Фотий, против моего желания; я плакал, умолял, терзался, когда возводили меня на сию должность, это знают все»82. Если в этом послании он не упомянул о нововведениях латинских; то странно было бы от нового патриарха ожидать, чтобы он в окружном послании, в котором он извещает о своём поставлении, явился обличителем своих собратий. Предположение же сочинителя, будто Фотия побуждали молчать собственные его преступления, основывается на клеветах, которых против Фотия изобретено немало западными писателями. Итак, если Фотий явился обличителем папы Николая; то причиной сего был сам папа, который стал явным покровителем латинских заблуждений. В то время константинопольскими миссионерами просвещена была Болгария. Властолюбивый папа, стремясь подчинить себе эту страну, через латинских священников успел посеять там сомнения против Восточной Церкви, и потом в послании к болгарскому князю не устыдился прямо говорить, что патриархи Иерусалимский и Константинопольский и не имеют равной власти в сравнении с прочими; писал о важности римских обрядов и уставов, и отправил в Болгарию своего епископа и священников, которые в числе других нововведений принесли туда и Символ со словом Filique. Тогда Фотий возвысил свой голос и разослал окружное послание, в котором изложил отступление римской Церкви от древнего православия. Деки папы Льва III увеличивали силу обличения, и папа Николай предоставил другим дать за него ответ на обвинение в таком важном преступлении, каково повреждение Символа. Он обратился к Гинкмару, архиепископу Реймскому, примасу (экзарху) Галлии, имея в соображении то, что прибавление осуждаемое Фотием, первоначально сделалось гласным и господствующим в этой части латинского Запада, и что там должны лучше знать, или лучше придумать те основания, на которых бы оно могло держаться. Гинкмар предложил всем епископам в своей области, чтобы они отвечали на возражение греков, присланные в Галлию папой Николаем. Защитниками латинских нововведений явились Эней, епископ Парижский, и Ратрамн, монах корбейский. Их, конечно, восхваляя, сочинитель дальше говорит:Впрочем, он (Фотий) нашёл во Франции непреодолимых противников, которые, по приглашению папы Николая, утвердили этот догмат на незыблемом основании, уничтожив все софизмы и мудрствования Фотия (стр. 133).Следовательно, все испанские французские соборы, на которые прежде указывал сочинитель, не могли, или не умели утвердить латинское нововведение надлежащим образом, и только два противника Фотиевы «утвердили этот догмат на незыблемом основании». К чему же клонились все усилия доказать, что этот глаголемый догмат давно уже утверждён? Сочинитель назвав сих противников Фотия непреодолимыми, не провёл, однако же, ни одного из их непобедимых доказательств. Но сила их ослабляется тем, что современные им более глубокие богословы западные рассуждали о пререкаемом предмете совсем иначе. Так Гаймон, епископ Гальберштадский, проповедовал: «Святой Дух называется Духом истины, потому что от Отца истины исходит»83. Процветавший также около того времени Иоанн Скотт Эригена мыслил несогласно с апологетами латинского учения, и о тайне исхождения Святого Духа рассуждал по разуму Восточной Церкви84. В заключение до́лжно заметить, что патриарх Фотий, изобличая папу, не к умствованиям прибегал, но обращался к голосу древней Церкви, и в своём окружном послании между прочим спрашивал: «Святой Дух исходит и от Сына. От кого ты сие слышал? От каких евангелистов заимствовал это слово? Какого собора сие изречение?».За сим сочинитель переходит к образу сношений папы Иоанна VIII с патриархом Фотием и излагает дело так:Сей лжепатриарх созвал лжесобор, и в двух заседаниях приказал осудить этот догмат, чтобы показать, что он правильно поступил, отступив от общения с Римом, и чтобы иметь всегда в руках угрозу против римского первосвятителя. И в самом деле, когда Иоанн VIII и папа Мирон, его преемник, отлучили Фотия вновь от Церкви, за его коварные действия, он не упустил случая сейчас возобновить распрю (стр. 134).Собору, созванному Фотием, сочинитель даёт имя «лжесобора», в смысле ответа на вопрос: законный ли это собор85. Но на сем соборе присутствовали 383 епископа, в том числе послы римского и всех восточных патриархов; рассуждаемо было на основании слова Божия, учения святых отцов и тех правил, какие были постановлены на семи Вселенских Соборах. Чего же ещё могло недоставать для законной силы сего Константинопольского Собора? Ему также приличествовали черты Собора Вселенского, что он и действительно был называем восьмым Вселенским. На сем Соборе Фотий не приказывал, а председательствовал между лицами духовными. Шло дело по взаимному совещанию, и решалось через собрание мнений и голосов. На двух его заседаниях действительно приняты были постановления против латинского лжедогмата, который защитить так усиленно старались римские первосвященники. В шестом заседании император предложил отцам собора законоположить касательно церковного учения не что-либо новое, но то, что на Вселенских Соборах одобрено. Собраны были голоса, принимавшие сие предложение, и между другими «святейшие местоблюстители Древнего Рима сказали: «справедливо, чтобы не было составляемо никакое новое словоопределение, но чтобы прочитано было древнее оное содержимое во всей вселенной». Тогда прочитан был Никео-Цареградский Символ без всякого прибавления, и отцы воскликнули: «все мы так мыслим; в сем исповедании мы крещены; им излагается всякая ересь». На последнем заседании прочитано было ефесское правило неизменности Символа, повторено было то же исповедание веры и единодушно подтверждено всеобщими восклицаниями: «так содержим; так веруем»!Отсюда видно, что сами же послы римские, уполномоченные папой Иоанном VIII, утвердили на Соборе то, что̀ сочинитель приписывает влиянию Фотия. Почему же сам папа не принял постановлений Константинопольского Собора, с которым согласились уполномоченные им послы? Ответ на сие дают обманувшиеся притязания римского первосвященника: он хотел подчинить Восточную Церковь власти своего престола, – и это не сбылось; домогался присвоить себе Болгарию, – и она осталась в пределах Константинопольского патриархата. Не расставаясь со своими мечтами, папа послал легата Марина, чтобы он постарался переменить мнение восточных, по крайней мере относительно Болгарии. По прибытии в Константинополь, легат этот своей безрассудной настойчивостью оскорбил императора, и подвергся тридцатидневному тюремному заключению. Вскоре потом, сделавшись сам преемником Иоанна на Римском престоле, и не могши забыть обиды, полученной в Константинополе, он предал проклятию Фотия и собор его. Эти стрелы проклятий, безрассудно пускаемые из Рима, явным были признаком страстного увлечения пап и углубляли рану церковного раздора. Но действия Фотия, не быв никогда коварными, являлись, как и прежде, прямыми и миролюбивыми, и неизвестно, на что указывает сочинитель, когда говорит, что «он не упустил случая возобновить распрю»86.Далее он продолжает:Напрасно приверженцы Фотия утверждают, будто бы папа Иоанн VIII опровергает Filioque в письме своём к Фотию. Письмо это, он же Фотий, его сам сочинил, точно так и все акты 8-го лжесобора, им созванного, для противопоставления законному 8-му собору, на котором он был осуждён... Мог ли папа Иоанн VIII одобрить учение Фотия, когда торжественно предал его анафеме ... (стр. 134).Не подлежит сомнению, что папа Иоанн VIII в письме к патриарху Фотию, писанном во время созвания собора 879 года, не одобрял тех, которые прибавляют что-либо к Символу, и, следовательно, осуждал и «Filioque». Несправедливо сочинитель приписывает письмо это Фотию. Оно сохранилось в собрании деяний соборных, изданном на Западе, и известно там под именем Иоанна, а не Фотия87. Самое содержание письма не позволяет сомневаться относительно подлинности его. В нём пишется: «никого не до́лжно принуждать к оставлению сделанного в Символе прибавления; но действовать со скромностью и осторожностью, внушая мало-помалу оставить сию хулу». Такой образ мыслей, согласный с уклончивым характером Иоанна и его стремлениями к властолюбивым целям, нисколько не соответствует той прямоте и решительности, с какими действовал Фотий. Приспособляться же к характеру и взгляду Иоанна не имел он никакой нужды; ибо на соборе были легаты сего папы, а письмо его не имело влияния на ход соборных суждений. Не с бо́льшей основательностью простирает сочинитель сомнение и на самые акты сего собора. Сокращённые деяния сего собора сохранил Иоанн Векк, патриарх Константинопольский, приверженец латинский, в своём сочинении о мире церковном; они помещены на греческом и латинском языках во втором томе церковных правил88; о рукописном списке их упоминает Каве в своём сочинении89 «о церковных писателях». Хотя латинские издания актов сего собора надобно читать с осторожностью, ибо они не свободны от повреждений, по пристрастию к римской кафедре, и по ненависти к Фотию; никто, однако же, не утверждал, что «их сочинил» этот патриарх. Если бы он и захотел это сделать; то превратность его судьбы не позволила бы, чтобы подлог долго оставался неизвестным. После сего собора Фотий был на Константинопольском престоле не более семи лет, и умер в заточении. Бо́льшая часть лиц, присутствовавших и действовавших на Соборе, ещё находилась в числе живых; было немало и врагов Фотия. Акты Собора были всем известны; ибо под ними были подписи не только епископов, но и самого императора. Почему же в своё время они не были признаны подложными?Сочинитель видит затруднение: «мог ли папа одобрить учение Фотия, когда он предал его анафеме?».Но сии обстоятельства надобно представлять в обратном порядке, как того требует исторический ход событий, а именно: сначала писал Иоанн VIII письмо, в котором осуждал прибавления к Символу; а после уже, когда несмотря на усилия легата Марина, в своих надеждах обманулся, он предал Фотия проклятию.Вслед за тем приводится ещё такое соображение против подлинности Иоаннова письма:К тому же, иерей Иоанн, написавший жизнь папы Григория Двоеслова упоминает между прочим, что из диалогов св. Григория греки выбросили всё, что благоприятствовало догмату об исхождении Св. Духа от Сына; и это жизнеописание Григория Великого посвящено было иереем Иоанном папе Иоанну VIII. То правдоподобно ли, чтобы он поднёс книгу, где заключается прописываемое обстоятельство, если бы этот папа был действительно так противен догмату «Filioque», как это утверждал самый испытанный и искусный по части искажений и подлогов, незаконный патриарх Фотий (стр. 134).Иоанн диакон (а не иерей) в описании жизни Григория Двоеслова не говорит того, что греки выбросили всё, что благоприятствовало «догмату» латинскому; но действительно, говоря о переводе диалогов с латинского на греческий, делают такое замечание: «вероломная дерзость греков в упоминании о Святом Духе, исходящем от Отца, самовольно изгладив, уничтожила имя Сына»90. Теперь спрашивается: как же могло быть представлено папе Иоанну сочинение, заключавшее в себе такую жалобу на греков?Прежде всего до́лжно принять во внимание неизвестность времени, когда оно представлено. Если Иоанн диакон уже после Константинопольского (879 г.) Собора представил папе свою книгу; то принятие её не наводит никакого сомнения на подлинность письма Иоанна VIII, который вскоре после сего Собора переменил свои мысли. Но если бы и прежде 879 года биограф представил сему папе свою книгу; папа мог принять её, не обращая внимания на упрёк, сделанный в ней против греков. Известно, что он почитал весьма затруднительным разрушить пристрастие к новому латинскому учению, распространявшемуся тогда на Западе. В письме к патриарху Фотию говорит папа между прочим: «нелегко склонить к сему мнению (о неприкосновенности Символа) остальных епископов, и скоро изменить столь важный обычай, утвердившийся годами». Таким образом, если Иоанн диакон упорно держался мнения об исхождении Святого Духа и от Сына; то отсюда не следует, что и папа принимал то же мнение. Оно тогда не было верованием общим на Западе, а было предметом жарких споров. Так известно об Анастасии книгохранителе, что он не следовал латинскому учению, и слова преподобного Максима, сказанные в защиту западных, поняв в смысле православном, поместил это своё толкование в письме к сему же Иоанну диакону. Биограф этот не постарался исследовать, где и кем испорчено указанное им место в творениях Григория Двоеслова; но в самом упрёке видна неумеренность; ибо за предполагаемый поступок одного человека упрекает в дерзости и вероломстве целый народ. Быть может, сам папа Захария, переведший диалоги на греческий язык, встретив в латинском тексте их слово: et Filio, усомнился в нём, так как около того времени распространился слух, что это слово начали прибавлять даже и в Символе; а потому и упоминание об исхождении Святого Духа в последней главе второй книги диалогов, изложил в том виде, как и ныне читается она на греческом.Историю Константинопольского Собора сочинитель заключает замечанием, что «после Фотия мир был совершенно восстановлен» (стр. 135), и непосредственно за сим переходит ко временам Соборов Лионского и Флорентийского. Против сего неосмотрительного, внушённого духом нерасположения к Фотию, замечания, говорить здесь нет нужды: довольно припомнить, сколько испытала восточная Церковь притеснений от пап, сколько было с их стороны покушений подчинить её своей власти, как часто собираемы были на востоке соборы для противодействия сим покушениям, как много сохранилось сочинений, написанных защитниками православия против нововведений латинских, – довольно всё это представить, чтобы отвергнуть, как ложную, ту мысль, будто после Фотия был восстановлен мир между Церквами. Не более верен взгляд сочинителя на Соборы Лионский и Флорентийский.Михаил Палеолог, после взятия Константинополя у крестоносцев, пожелал примирения и соединения Церквей, и для того отправил к папе Клименту IV епископа Варлаама, с просьбой созвать собор для обсуждения этого вопроса.Папа отвечал, что соборные прения не поведут ни к чему, но если грекам угодно знать, в чём заключается западное учение, то посылает им это вероисповедание, изложенное обстоятельно. Когда же духовенство убедится, что наше учение свято, то вы можете присоединиться к нам на первом Вселенском Соборе, который должен неминуемо быть созван, по случаю крестовых походов.По получении такого отзыва император Михаил Палеолог передал латинское учение на рассмотрение и обсуждение учёнейших иерархов Востока. Принялись за дело, рассматривали, спорили, судили, и в этом разбирательстве прошло 8 годов, по истечении которых, в 1274 году, в Лионе созван был папой Григорием X, Вселенский Собор, на который съехалась тысяча епископов от Запада (стр. 136).Правда то, что Михаил Палеолог после взятия Константинополя у крестоносцев пожелал примирения Церквей. Но откуда явилось в нём такое желание? По ревности ли к православию?Внешние обстоятельства и собственные его действия, по свидетельству историков, показывают совсем иное. Изгнанный из Византии Балдуин просил у Карла, короля Неаполитанского, помощи против греков; а французский король Людовик намеревался предпринять поход для завоевания Палестины. Боясь лишиться престола, Михаил отправил посольство к папе Урбану IV, и через подкуп кардиналов просил его остановить предприятие королей. Вскоре этот папа умер, и Палеолог обратился к Людовику, с просьбой об участии и содействии к соединению Церквей, и с тем же отнёсся к новому папе. Климент IV, видя, в каком страхе император, самоуверенно отвечал ему, что для соединения Церквей не нужны ни рассуждения, ни соборы, и что если восточные желают соединения, то пусть подпишут прилагаемое исповедание латинское, и пришлют подписи в Рим для хранения. Исповедание это, конечно, ни в ком из православных не встретило сочувствия, и означенные 8 лет прошли не в свободных суждениях по возбуждённому вопросу, а в борьбе императора с верными православию подданными его. Он в то время вступил в союз с венецианцами против Карла, папа Григорий X восстал против сего союза и написал ко всем западным королям и принцам, чтобы они имели в готовности войска. Император обратился и к этому папе с посольством. Папа потребовал, чтобы соединение основывалось не на одной внешней покорности императора, но на внутреннем единомыслии обеих Церквей. Но единомыслия, требуемого папой, не было ни в духовенстве, ни в народе, который тем менее расположен был к Михаилу, чем чаще видел насилия его. Три цареградских патриарха, один за другим, были сведены с кафедры; четырёх родственников своих Палеологов Михаил заключил в темницу; другие исповедники истинной веры подвергнуты были различным истязаниям, публичному позору, дальней ссылке. Посредством притеснений частью набраны, а отчасти даже были подделаны подписи, скрепившие акт соединения. Иоанн Векк, сначала восстававший против латинского учения, потом заключённый в темницу, нашёл будто бы основание к тому, чтобы переменить свои убеждения, и награждён был впоследствии за то патриаршеской кафедрой. Вероломный Михаил уверял своих, что он старается о мире, чтобы избежать жестоких войн и пощадить кровь подданных, ничего не вводя вновь в Церкви; между тем послал к папе Григорию X исповедание, составленное по формуле латинской, которая была получена ещё от папы Климента IV. Тогда Григорий указал быть Собору в Лионе. На нём присутствовали 15 кардиналов, пятьсот (а не тысяча) западных епископов и семьдесят аббатов. Но несправедливо сочинитель, последуя латинянам, называет этот Собор «вселенским». На Соборе были от Восточной Церкви только те лица, которые были избраны самим императором, пожертвовавшим своей политике свободой религиозных убеждений. Патриархи восточные не принимали участия в делах Лионского Собора, а хотя сие обстоятельство сочинитель (на стр. 137, в примечании) объясняет тем, что тогда над ними тяготело магометанское иго, но из сего объяснения прямо вытекает то заключение, что тогда совсем не мог быть такой Собор, которому хотели придать вид вселенского, а не то, что Собор этот действительно был вселенским.Тогда соединение совершилось безотлагательно. Литургия была отслужена на греческом и латинском языках, Символ был прочитан с прибавлением Filioque, и мир церковный водворился (стр. 137).В сих немногих словах сочинитель заключает всю историю Лионского Собора. Собор открылся, и соединение Церквей «совершилось безотлагательно». Если Собор созывается для того, чтобы рассуждать о делах, требующих утверждения или решения, то где же голоса и суждение? О чём и как рассуждали в Лионе? С одной стороны многочисленное духовенство Запада, – с другой – немногие – и, – если можно сказать, безгласные орудия нечистой политики; какое равенство, какая свобода? По делу о соединении Церквей, Собор имел одно только заседание, на котором папа, вместо того, чтобы раз раскрыть цель собрания и предметы для обсуждения, поспешил во всеуслышание объявить: «Божией милостью, государь сей (Михаил Палеолог), отложив всякое состязание, добровольно признал первенство и исповедание наше, и посланники его предстали к нам для изъявления его согласия». Сам папа таким образом признал и объявил, что послы константинопольские приезжали на Собор не для рассуждения о чём бы то ни было, а для исполнения воли императорской. После сего на самом деле немедленно Логофет Георгий, вместо своего императора, учинил присягу в том, что он, то есть император, принимал исповедание римской Церкви и, признавая первенство её, никогда от неё не отступит. Учение об исхождении Духа Святого папа обошёл молчанием; он достиг своей цели, получил право возвестить о том, что и восточный император преклонился пред его первенством; ради сего приобретения папа готов был пожертвовать и догматом, и дозволил даже в Константинополе читать по-прежнему греческий Символ без прибавления слова: и Сына. Какие же были следствия сего Собора?Хотя посланные императором подписали мнимое соединение Церквей; но, когда, возвратившись, возвестили они о сем в Константинополе, греки не изъявили согласия на соединение с латинянами, и «мир церковный не водворился».Три года спустя Иоанн Векк созвал Собор, на котором составлено было синодальное послание к папе Иоанну XXI, чтобы известить его, что соединение, совершившее на Лионском Соборе, утверждено и обнародовано. В этом послании греческое духовенство повторяет, что признаёт с клятвой первенство римской апостольской кафедры и её неограниченную власть над Церковью в лице наследника Петра; подписавшие это послание епископы отказываются от прежних заблуждений, и клянутся сохранить навсегда искреннее послушание (стр. 137).Описанные обстоятельства происходили не так, как здесь изложены они. По возвращении из Лиона послов, возник внутренний раздор в греческой империи; некоторые из властителей греческих подняли даже оружие против поборников мнимого соединения. Папа Николай III, видя, что император старался о соединении Церквей из политических целей, а подданные его на то не согласны, отправил в Константинополь своих легатов с требованием, чтобы греки непременно читали Символ с приложением: и от Сына, и чтобы император, епископы и весь клир дали клятвенное обещание с рукоприкладством в принятии латинского исповедания. Удалившийся по неприятностям с императором, Иоанн Векк, и им же упрошенный возвратиться на кафедру, стал содействовать ему в том, чтобы успокоить легатов и исполнить волю папы. Хотя наружно император уверял поборников православия, что не попустит никакого изменения в Символе и обрядах; но для удовлетворения папы велел написать исполненную лести грамоту, с подложными подписями большого числа епископов, даже и из таких епархий, которые никогда не существовали.Несмотря на такие торжественные обещания (заключает сочинитель), церковный мир продолжался не более восьми годов, и при Андронике, сыне Михаила, греческая Церковь опять впала в прежнее плачевное состояние, и приобрела горькую независимость через нарушение своей присяги. Но улика существует: письма и послания всего восточного духовенства, о коих выше упомянуто, хранятся в подлинниках и поныне в архивах римской Церкви (стр. 138).Торжественными обещаниями ещё нельзя назвать действия, допущенные под гнётом насилия и соединённые с подлогами. Волнение, продолжавшееся от времени Лионского Собора до воцарения Андроника, ясно свидетельствовало, что согласия на вынужденные обещания не было, и исполнение их почитаемо было делом, противным совести. При Андронике восстановленный патриарх Иосиф не иначе, как с церковной епитимьёй принимал опять в лоно православия изъявлявших прежде согласие на соединение с латинством. Бывший послом от императора Андроника к папе Венедикту XII в 1339 году, игумен Варлаам представлял ему, что из двух способов соединения Церквей, через насилие, или через убеждение, первый решительно невозможен, как уже доказал пример Михаила Палеолога. «Если, – говорил Варлаам, – укажут на Собор Лионский, то никто из греков не приемлет этого Собора, потому что присутствовавшие на нём были посланы не четырьмя патриархами, и не от лица народа, но императором, который хотел устроить соединение не предложением, а насилием». Отсюда можно заключать, что современники, таким образом рассуждавшие, не находили никого для себя обязательства в тех подписях и актах, которые хранятся в римских архивах, и на которые сочинитель указывает, как на улику против греческой Церкви.По миновании двух почти веков, Восточная Церковь вновь почувствовала необходимость примирения с Западной. И вот послания за посланиями отправились в Рим с просьбой созвать Вселенский Собор. Папа Евгений IV согласился. Собор сначала открыт в Ферраре, а потом, по случаю появления чумы переведён во Флоренцию. О сем Соборе и о последовавшем соединении мы подробно упомянули в первом отделении нашего труда, и отсылаем к акту соединения на этом Соборе, подписанному, чтобы убедить в святости такого акта, подписанного отборнейшим восточным духовенством, и российским митрополитом, в присутствии императора Иоанна Палеолога. Этот Собор составом своим и свободностью прений, был более Вселенским, чем все VII соборов, именуемые Вселенскими, потому только, что папы их признали правильными; ибо в этих соборах большей частью присутствовали три папские легата от Запада» (стр. 138, 139).Нужду и благо мира всегда чувствовала Восточная Церковь, молясь, как и ныне, о благосостоянии Церквей частных и о соединении всех. Но, к сожалению, не эта нужда была первой между причинами, устроившими Флорентийский Собор. Греческие императоры искали не духовного блага Церкви, а помощи против турок. В начале XV века падение Византийской империи становилось со дня на день очевиднее, равно как и возрастала в константинопольских жителях та уверенность, что без соединения Церквей западные христиане скорее допустят разрушение Восточного христианского царства, нежели поднимут оружие на его защиту. Посему ещё Мануил открыл сношения с папой, а Иоанн продолжал их, чтобы по взаимному согласию, на Вселенском Соборе воссоединить Восточную и Западную Церковь91. Но если послания за посланиями отправлялись в Рим, то льстивые предложения и уверения постоянно приходили и от римских пап в Константинополь. Предложение папы Мартина V быть Собору в Италии было соединено с обещанием судов и войска для охранения Константинополя. Собор Базельский (1431 г.), целью которого было преобразование римской Церкви, ослабление власти пап и подчинение их соборному суду, в такое привёл смущение Евгения IV, что этот папа поспешил известить императора о своём согласии на учреждение Собора в Константинополе. Но потом, расстроив сношения Базельского Собора с императором, и обещаниями и даже обманом стараясь склонить его на свою сторону92, папа приглашал его на Собор в Италию, и император на галерах папских решился отправиться туда. Споры о латинских нововведениях продолжались на соборе Ферраро-Флорентийском более года и окончились актом соединения, к которому отсылает нас сочинитель. В сем акте действительно было, между прочим, написано, будто греки единомышленно с римлянами согласились исповедовать, что «Дух Святой от Отца и Сына вечно существует и бытие имеет», и этот акт скреплён был подписями греков и тем более латинян. Но напрасно сочинитель, желая придать важность сему акту, указывает на отборнейшее восточное духовенство, на «свободность мнений», и на то, что этот собор был более Вселенский, чем все семь Соборов». Хотя и папа приглашением греков в Феррару хотел дать своему Собору вид Вселенского, чтобы отнять сие титло у враждебного ему Собора Базельского; но число членов Ферраро-Флорентийского Собора было весьма недостаточно для того, чтобы назвать его Вселенским. Греческих епископов присутствовало не более двадцати двух. Притом в качестве местоблюстителей от восточных патриарших престолов назначены были лица не по свободному выбору патриархов, и грамоты даны были сим избранным, соответствовавшие видам Иоанна Палеолога. Таким образом, и те лица, голос которых должен быть важен на Соборе, стеснены были в своих действиях влиянием светской власти. Если же не было свободы в приготовлениях к Собору, тем менее видна она в действовании лиц духовных, присутствовавших на нём. Греки ясно доказывали незаконность прибавления к Символу, и несправедливость учения, заключающегося в слове: Filioque. В прениях с латинянами необоримую силу православного богословствования преимущественно показал Марк, митрополит Ефесский. Он давал им ответы, основанные на глубоком знании Священного Писания; требовал, чтобы читаны были постановления Вселенских Соборов о догматах веры; ясно опровергал лжетолкования, какими латиняне покушались поколебать значение канонических постановлений о неприкосновенности Никео-Цареградского Символа; изобличал подлоги в актах, на которых иномыслящие хотели опереться; указывал в предметах прений существенные пункты, и на них останавливал внимание, особенно когда видел, что противники его посторонними вопросами старались затмить истину. Внимая Марку, многие и из латинян сознавались, что прежде ничего подобного не слышали, и превозносили твёрдого исповедника похвалами. Но при всём том сила твёрдых доказательств не помогла; папа обратился к другим средствам, чтобы поколебать защитников православия. Приняв греков на своё иждивение, начал он стеснять их в способах содержания до того, что, наконец, они не имели на что̀ возвратиться в своё отечество; напротив, старался привлечь их на свою сторону обольщениями. Императору продолжал давать обещания, которые, наконец, и его склонили к насильственным действиям в пользу соединения Церквей. Досифей, митрополит Монемвасийский, впоследствии пред всеми восточными патриархами свидетельствовал, что он силой и повелением императора сделал недостойную подпись, чтобы получить как пособие к возвращению в отечество, так и помощь против неприятелей93. Философ Амирун, бывший во Флоренции, также говорил, что не доказательствами святых отцов, но силой императора признано исхождение Святого Духа и от Сына94. Опровергнувший и не подписавший сие лжеучение, местоблюститель Антиохийского патриаршего престола, Марк Ефесский готов был принять мученическую смерть за православие, видя стеснительные обстоятельства. Итак, где же та «свободность прений», за которую сочинитель называет Флорентийский Собор Вселенским? И как несправедливо он даёт ему преимущество пред VII-ю истинными Вселенскими Соборами, за то ещё, что на нём папа сам присутствовал, тогда как на тех присутствовали папские легаты, а сами папы заочно признавали сии Соборы правильными. Ежели, как признаёт сам сочинитель, римские папы семь Вселенских Соборов признали правильными; то по сему самому должно заключить, что собор Флорентийский, не только не Вселенский, но даже и неправильный. Ибо на нём отвергнуто было то, что признано Вселенскими Соборами, и постановлено то, за что они подвергают анафеме. Посему как скоро окончился Флорентийский Собор, он немедленно, несмотря на усилия латинствовавшей стороны, признан был на Востоке незаконным и недействительным. Как только епископы восточные, бывшие на этом смятенном соборе и с угрызением совести, согласившиеся на соединение, вступили на берег родной земли и православной Церкви, первые их слова были слова раскаяния: «мы продали нашу веру, променяли православие на неправомыслие ... Да отсечётся рука, подписавшая беззаконное определение! Да исторгнется язык, изрекший согласие с латинянами!»95. Все в Константинополе стали чуждаться прибывших из Флоренции; духовенство, остававшееся дома, не хотело совершать богослужения даже с теми, которые, извиняя своё согласие на соединение, говорили, что увлечены были к сему неволей; негодование на императора было всеобщее; и в некоторых местах перестали возносить имя его при богослужении. Патриархи восточные, получив приглашение от папы, по окончании Собора, к общему союзу Церквей, обещали ему общение с римской Церковью, если она принимает все древние постановления и учение Вселенских Соборов и святых отцов. «В противном же случае (отвечал ему один из патриархов) отвергаем Собор и приемлющих его из епископов и клира признаём достойными лишения сана, а мирян – отлучения»96. Через несколько лет три восточных патриарха, составив Собор в Константинополе, во храме святой Софии, низвергли с патриаршего престола Григория Мамму, который держал сторону латинян, осудили от лица всей Восточной Церкви Флорентийский Собор, отвергли его определение, как противное вере православной, и обличили Церковь римскую в отступлении от древних правил и обычаев Церкви Вселенской. Все сии события на Востоке служат верным подтверждением того отзыва о значении Флорентийского Собора, который произнёс сам папа Евгений IV. Не нашедши под актом соединения подписи Марка Ефесского, папа невольно, но вполне правдиво воскликнул: «итак, мы ничего не сделали!»97.* * *В заключение всей своей статьи «об исхождении Святого Духа», сочинитель пишет:Все ереси, раздирающие Церковь Христову, всегда заключались в отрицаниях, а не в приложениях; потому что выкинуть из Символа ничего невозможно, тогда как приложить можно весьма многое, чего в нём нет, не потрясая основания догматов. Арий, Македоний, Евтихий, Несторий, монофилиты, иконоборцы, лжепатриарх Фотий, Лютер и его последователи, все эти еретики, отрицали всегда какую-либо догматическую истину. То же самое делают и ныне греки, отрицая исхождение Святого Духа и от Сына» (стр. 139).В чём бы ереси ни состояли, – в утверждениях или отрицаниях, во всяком случае, по правилам Вселенских Соборов, не до́лжно прибавлять ничего к Символу Никео-Цареградскому. Но мысль эта несправедлива, будто «все ереси всегда заключались в отрицаниях». Дух отрицания принадлежит неверию, а еретики, отвергая какую-либо истину, на её место усиливались поставить ложь. Арий, отвергавший Божество Сына Божия, в то же время лжеучил, что Иисус Христос есть творение Божие, только лучшее прочих тварей. Даже в протестантизме, где виднее дух отрицания, существуют свои ложные верования и положения, которыми протестанты мечтали наполнить пустоту, произведённую ими в составе истин христианских. Не то делают греки, не следующие латинскому учению: они восстают против незаконных, ничем не доказанных прибавлений к Символу и вообще к православному вероучению; но сами не вносят в область веры никакой новизны, и твёрдо держатся того, что̀ законоположили Вселенские Соборы, и чему учили древние святые отцы. Сам сочинитель ратует не столько в защиту латинского лжедогмата, сколько в пользу папы: на странице 121 он предполагает, что «если верховное владычество будет упразднено, тогда христианская вера не будет укреплена на камне незыблемого авторитета, но будет обуреваема» ... Вот где, по мнению сочинителя, источник ересей! Кто не повинуется папе, тот уже еретик. Правда то, что иногда возникали ереси первоначально от неповиновения законному священноначалию и соборному суду; но чтобы «вера укреплена была на камне папского авторитета», кто поверит такой выдумке латинствующих христиан?* * *Примечания1Злат. на посл. к Фил. Бес. III.2Злат. Толк. на Ев. Иоан. Беседа 51, № 2.3Злат. Толк. на Посл. к Гал., стр. 122, изд. 1844 г.4Прот. Евн., кн. V. Тв. В. В. Ч. III., стр. 197, 198.5Бесед. 20 в русск. пер., стр. 226, изд. 1856 г.6Орр. Cyrill. Alex. Lib IV, in Iohann., c. 3.7Злат. на посл. к Римл. Бес. 13 в русск. пер., стр. 316, изд. 1839 года.8В толковании на шестнадцатую главу книги Деяний (Бес. 34, № 4) святитель между прочим замечает, «когда нужно было удержать от проповедания, это открывает Дух Святый».9В пример можно указать на величание в день Пятидесятницы, которое поётся так «Величаем Тя, живодавче Христе, и чтем Всесвятого Духа Твоего, егоже от Отца послал еси Божественным учеником Твоим».Ещё в службе в день апостола и Евангелиста Иоанна Богослова читается. «Утешителев свет восприем, имже и просвещаем, богословил еси от Отца происходящего, чрез Сынаже человечеству являема».10Ниже, при опровержении неправого толкования слова: Его же Аз послю, подробнее будет раскрыто, почему из послания нельзя заключать об исхождении Святого Духа от Сына Божия.11На Иоан. Бесед. 61, № 2.12Тв. Гр. Бог. в русском пер. Част. II, стр. 288.13Тв. Гр. Бог. Част. V, стр. 96.14Так в каноне на Пятидесятницу поётся «Слове происшедый от Отца безвиновного, равномощного же Твоего Духа апостолам истинно послать еси» (Песн. 4. Ирм.). А в 5 песни того же канона читаем: «необладанный (не подвластный, ἀδέσποτον) исходит Дух от Отца». В отпусте на вечерни Пятидесятницы Дух Святой называется в отношении к Сыну «единосущным, единосильным, единославным, соприсносущным». И в других своих песнопениях и молитвах, исповедуя единосущие и равночестность Святого Духа с Богом Сыном, православная Церковь нигде не приписывает Сыну Божьему виновности в отношении к Духу Святому.15Прав. Догм. Бог. Том. I, стр. 360, 361. Изд. 1850 г.16Злат. Толк на Ев. Иоан. Бес. 78. № 2 (В русск. пер. Част. II, стр. 567–568).17De Spir. S. Lib III, cap. 1.18Comm. XVI in Iesaiam., cap. 57.19Твор. Гр. Бог. Част.III, стр. 54–54.20Сие соображение не лишается силы от того возражения, что Сын Божий посылается Святым Духом, как Богочеловек. И Богом Отцом Он послан был в мир по Божеству, которое не посылается, а по человечеству, как Искупитель мира. И посланничество Святого Духа от Отца, по причине равночестности Божеских Лиц, должно быть принимаемо только как излияние Его даров, проявлявшееся иногда в видимых образах. Ad. Zoernicav. Tract. de proc. Sp. S. Pars II, pag. 517. Ed. 1774 ann.21Твор. Гр. Бог. Ч. II, стр. 288.22Твор. Гр. Бог. Ч. III, стр. 55.23Согласно с православным изъяснением слов Христовых об исхождении Святого Духа составлена молитва, находящаяся в римском служебнике и пред началом Литургии, читаемая так: «Mentes nostras, quaesumus, Domine (Pater coelestis), Paraclitus, qui a Te procedit, illuminet, et inducat in omnem, sicut Tuus promisit Filius veritatem» – «Молим, Господи (Отче небесный), да Утешитель, Который от Тебя исходит, просветит и наставит (нас) на всякую истину, как обетовал Сын Твой» (Vid. Missale Romanum ex decreto concilii Tridentini, Pii (VII) Pontificis Maximi jussu editum, ann. 1805, pag. 2.). Такая молитва совершенно несогласна с учением об исхождении Святого Духа и от Сына.24Act. Conc. Chalc. ap Labbeum, pag. 597. Tom IV. В заключение отцы собора воскликнули «Это вера истинная; это вера апостольская и отеческая! Все так мыслим и исповедуем».25Opp. Cyr. Alex. Tom. V, pars II, pag. 108.26То есть на основании того, что седьмое правило Ефесского Собора, бывшего в 431 году, не воспрещало будто бы дополнений к Символу.27В 325 году бывший.28Только в другом месте (стр. 120) он предполагает, будто сие умолчано для отражения мысли, что Дух есть произведение Сына. Феодорит говорил против Кирилла: «Если Дух имеет бытие от Сына, или через Сына, то мы отвергаем это». Сочинитель замечает: «выражение Феодорита было одобрено на Ефесском Соборе, и его мнение было прочитано, потому что оно служило предохранительным учением от возобновления ереси Македония». Ниже мы увидим, что в ответе Феодориту святой Кирилл отклонял от себя упрёк не в том, будто он почитает Сына произведением Духа, а в том, что он допускает мысль об исхождении Его от двух Божеских Лиц. Притом на Ефесском Соборе совсем не было македониан, и, следовательно, для отцов собора не было препятствия рассуждать о личных отношениях Святого Духа к Богу Сыну».29Из двух вышеприведённых изречений святого Кирилла первое в послании к Несторию не находится; а второе приведено неправильно, и полнее оно же читается на странице 117-й так: «хотя Святой Дух есть Лицо особое, потому что Он Дух, а не Сын, однако Он не чужд Сыну и проистекает от Него, не менее совершенно как от Отца». В подлинном же виде место сие таково «εἰ γὰρ καὶ ἔστιν ἐν ὑποστάσει τὸ Πνεῦμα ἰδικῇ καὶ δὴ καὶ νοεῖται καϑʼ ἑαυτό, καϑὸ Πνεῦμά ἐστι καὶ οὐχ Υἱός˙ ἀλλʼ οὖν ἐστιν οὐκ ἀλλότριον αὐτοῦ. Πνεῦμα γὰρ ἀληϑείας ὠνόμασται, καὶ ἔστι Χριστὸς ἡ ἀλήϑεια καὶ προχεῖται παρʼ αὐτοῦ, καϑάπερ ἀμέλει καὶ ἐκ τοῦ Θεοῦ καὶ Πατρός». (Орр. S. Cyril. Tom. V, pars II. Epist. pag. 74.) Кроме того, в книге сочинителя на странице 116 приводится ещё изречение Кирилла Александрийского «Св. Дух есть Дух Отца и Сына, и существенно происходит от Того и Другого, исходя от Отца чрез Сына». Откуда это место взято, не показано; но нет сомнения, что и оно приведено в искажённом виде. Кажется, здесь нужно разуметь следующее место: «εἴπερ ἐστὶ τοῦ Θεοῦ καὶ Πατρὸς καὶ μὴν καὶ τοῦ Υἱοῦ, τὸ οὐσιωδῶς ἐξ ἀμφοῖν, ἤγουν ἐκ Πατρὸς διʼ Υἱοῦ προχεόμενον Πνεῦμα». (Орр. Tom. I, De adorat. Lib. 1, pag. 9).30Opp. S. Cyr., Tom VI, pag. 228–229. Edit. 1636 ann.31Epist. 24.32Apud Labbeum, Tom XIII, pag. 366.33Слич. contr. Iulian. Lib I, pag. 35. Lib II, pag. 55. Lib. IV, p. 149. Lib VIII, p. 264.34Так в издании вместо συνάπτεται. – Редакция Азбуки веры.35Edit. Ang. Mai. classic. auct. Tom. V, pag. 130.36О догматической точности сего творения сам святой Кирилл говорит, предложив питомцам веры Богом данные догматы Церкви, не пресыщая их (слушателей) обширностью учения, и не делая вреда точности краткостью». (Auct. Т. VIII, р. 29.).37Кн. о Троице, гл. 19.38Apud Labbeum, concil. Chalced., pag. 167.39Concil. Const. ар. Labb. Tom. VI.40«Οἵαν ἔγνωμεν ἰδιότητα τοῦ Υἱοῦ πρὸς τὸν Πατέρα, ταύτην ἔχειν τὸ Πνεῦµα πρὸς τὸν Υἱὸν εὑρήσοµεν». Curs. compl. Patr. Tom XXVI, pag. 625. Ed. 1857 an.41Тв. св. Аф. в русск. пер. Ч. III, стр. 3, 34, 84.42Ещё князь писатель делает такую выписку из творений святого Василия Великого: «В письме против еретика Евномия Василий Великий доказывает, что в Божестве есть порядок, ибо есть первое, второе и третье Лицо. На этом порядке основано таинство Пресвятой Троицы. Не очевидно ли после того, что в этом незыблемом порядке, второе Лицо есть неизбежное посредство между первым и третьим, между Отцом и Св. Духом. Но каким образом Сын имел от Него происхождение? Если бы Св. Дух исходил только от Отца, также как Сын от Него рождается, то не было бы причины быть Ему по порядку третьим Лицом, тогда ни Он ни Сын не были бы третьим Лицом Святой Троицы. В порядке чиноначалия невозможно себе представить иначе первенства, как первенства по времени, по естеству, и по началу или происхождению. Но преимущество времени и естества здесь не к месту, потому что все Божественные Лица вечны и единосущны. Сын может вследствие сего, иметь только первенство или старшинство начала, т. е. происхождения. Но этого старшинства не существовало бы, если бы Св. Дух имел происхождение от единого Отца, как и Сын».43Твор. Вас. Вел. в русском пер. Ч. III, стр. 127. Как предложено место сие здесь в точном русском переводе; так читано оно было на Соборе Флорентийском Марком Ефесским. Этот учёный поборник православия читал пререкаемое место по древнейшему списку творений Василия Великого, принесённому из Константинополя, и сверх того, свидетельствовал, что в Константинополе нашлось бы более тысячи рукописей, совершенно согласных с сим списком в спорном месте. В новом издании творений вселенского учителя, составляющих часть «полного курса Патрологии», находятся слова: ἵνα καὶ ὅλως συγχωρήσομεν, и в примечании к сим словам сказано, что они читаются в венецианских и парижских изданиях и в семи древних списках книги против Евномия (Patrol. Graec. Tom. XXIX, pag. 656. Ed. 1857 an.). Таким образом, сами западные учёные засвидетельствовали верность чтения, у нас принятого. Если же князь-писатель приводит сие место иначе; то можно предположить, что оно заимствовано им из книги, где намеренно приводится оно в искажённом виде, по испорченному какому-нибудь изданию или списку творений Василия Великого.44Твор. В. В. Ч. III, стр. 297, 298.45Там же, стр. 301.46Дух Святой со Отцом и Сыном потолику соединён, поколику еди́ница имеет свойство с еди́ницей. Господь, предавая нам об Отце и Сыне и Святом Духе, не счётом переименовал их». Ч. III, стр. 299, 301.47Слова из стихиры в день Пятидесятницы.48Твор. Вас. В. в русск. пер. Ч. VI, стр. 144, 145.49Patr. Curs. Compl. Tom. XLI, pag. 1053. Ed. 1858 an.50Haer. 76, pag. 921. Ed. 1622.Подобные места на стр. 944, 954, 967, 974.51Neque flatus ... substantia Spiritus Sancti fuit, sed demonstratio per congruam significationem... et a Filio procedere Spiritum Sanctum.52«Sed quia et Filius ex Deo Patre natus est, et Spiritus Sanctus ex Deo Patre procedit, et caet.». (De Trin. Lib. XV, cap. XVII, n. 31). Не излишне здесь заметить, что в творениях блаженного Августина находят более пятидесяти мест, в которых догмат об исхождении Святого Духа изложен согласно с учением православной Церкви.53Homil. in Sabb Sanct. n. 4. Tom. II, pag. 817. Ed. Opp. Damasc. 1721 ann.54«Alius, qui de Utroque processit». Opp. S. Leon. Tom I, pag. 697. Ed. ann. 1753 Wenet.55«Quod enim de Ipso est, quod Ipse, neque id aliud est, quam Filius et Spiritus Sanctus». Ibid., pag. 699, 700. Что здесь речением de Ipso указано на Бога Отца, сие показывает и состав речи и признают сами римско-католики. Гинкмар, архиепископ Ременский (IX в.), привёл это место так: Quod de Deo Patre est, hoc est, quod Ipse est, neque id aliud est, quam Filius et Spiritus Sanctus» (Hincm. Opp. Tom I, pag. 472). Патриарх Фотий свидетельствовал, что Лев Великий ясно учит об исхождении Всесвятого Духа от Отца, как сие видно из его догматических посланий. Писавший против книги Фотия «об исхождении Святого Духа» – Гергенретер должен был согласиться, что Лев Великий удержал Символ веры в древней его форме, т. е. Никео-Цареградской (Φωτίου λόγος ... Edit Hergen. Ratisb. 1857 an. p. 81, 214.), следственно, без прибавления, и от Сына. А сие даёт право усомниться, верно ли напечатано в вышеприведённом свидетельстве: ab utroque. Мы имеем доказательства, как латинские издатели не совестятся изменять тексты святых отцов в пользу своих мнений (См. книгу Баадера «Кафоличество без папы»).56Patr. Curs. Compl. Tom. XXX, pag. 176. Ed. 1846.57Patr. Curs. Compl. Tom XIII, pag. 362. Ed. 1845. Слич. Церк. Ист. Феод. Кн. V, гл. II, в русск. пер., стр. 328.58Fr. Kenrick. Theol. Dogm. Vol. II, pag. 161, 162. Ed. 1858. Mechlin.59«Patrem non genitum, non creatum, sed ingenitum profitemur Ipse enim a nullo originem ducit, ex quo et Filius nativitatem, et Spiritus Sanctus processionem accepit» (Hard. Conc. Tom. III, pag. 1018.Labb Tom. VI, pag. 541).60...«ex auctoritate incommutabilis symboli didicimus ac docemus, damnatis ab universali Ecclesia, et nunc Eutyche, et antea Nestorio». Epist. CII, ad episcopos Galliarum. Opp. Tom. I, pag. 1137.61На это указывает Нектарий, патриарх Иерусалимский. Περὶ τῆς ἀρχῆς τοῦ παπᾶ ἀντίῤῥησις, σελ. 50.62Opp S. Maximi Tom. II, pag. 69. Edit. Paris 1675 an.63Так перешедший на сторону латинян грек Григорий Метохита (XIII в.) указывал, будто Максим Исповедник признаёт Бога Отца только главной причиной Духа Святого, и оставил место предположению о Сыне, как второй причине Духа (Hist. haer. Monoth. Combefis. Ed. An. 1648, pag. 1008–1026 – S. Max. Opp. Tom. II, pag. 73, in notis). Но в словах преподобного Максима Бог Отец именуется единой только виной Сына и Духа, а не первой или главной.64Epist. – ad. Ioh. Diaconum. Vid. Labbei Concil. Tom. V, pag. 1771. Вот слова Анастасия: «Praeterea interpretati sumus ex epistola ejusdem Sancti Maximi ad Marinum scripta presbiterum, circumstantiam de Spiritus Sancti processione, ubi frustra causari contra nos innuit Graecos, cum nos non causam vel principium Filium dicamus Spiritus Sancti, ut autumant; sed unitatem substantiae Patris ac Filii non nescientes, sicut procedit ex Patre, ita eum procedere fateamur ex Filio, missionem nimirum processionem intelligentes; pie interpretans, utriusque linguae gnaros ad pacem erudiens, dum scilicet et nos et Graecos edocet, secundum quiddam procedere et secundum quiddam non procedure Spiritum Sanctum ex Filio».65Cap. theolog. centur. 1, cap.4, in primo tomo opp. S. Max. Ed. 1675 ann.66Впрочем, вышеприведённые слова преподобного Максима и в переводе сочинителя, говорят против него, выше на странице 111 он утверждает, «что западное учение исповедует, что Св. Дух исходит от Отца и Сына, как от единого начала»; а на странице 127 ищет опоры в словах преподобного Максима, по свидетельству которого сами «римляне указывают, что они не почитают Сына началом Св. Духа».67Kenr. Vol. II? pag. 162. Примечательно, что этот богослов прибавление слова: Filioque приписывает случаю. Упомянув о том, что толедские соборы ничего к Символу не прибавили, он говорит: «contigit deinceps, ut adderentur voces Filioque» ...68Syropul. 6, 19 Syn. Florent. (Doroth. Mitil.), pag. 85–117. Историк, которого Юлиан назвал древним и учёным, есть, по мнению Адама Зерникава, Мартин, Гнезненский епископ, утверждавший в своей истории, будто на седьмом Вселенском Соборе постановлено мнение, что Дух Святой исходит от Отца и Сына. Но этот историк весьма не древен был в отношении к Флорентийскому Собору, и весьма был далёк по времени от Собора Никейского; он жил в XIV веке. (Zern. de process. Sp. S. Pars I, pag. 201).69Vid. apud. Labbeum. Tom. VII, pag. 176 et sequ.70Признавая сомнительным греческий список деяний с прибавлением в Символе слова и от Сына, бывший на Флорентийском Соборе Пётр Питтей говорит: Ipse Anastasii, Romanae Ecclesiae Bibliothecarii VIII, eandem Synodum latine interpretatus est, codex apud nos antiquissimus nihil tale continet ... (Petri Pith. Opp. Misc. Paris an. 1609, pag. 136). И в издании сочинений Анастасия замечен список латинский без прибавления Filioque (Patr. Curs. Compl. Tom. CXXIX, p. 458. in notis).71Labb. Concil. Tom. VII, pag. 993. Confer. Patr. Curs. Compl. Tom XCIX, pag. 285, 286.72«Quam quaestionem Iohannes quidam monachus Ierosolymis primo commovit» – Eginhardus in annal. anno 809 – Ado in chronico sub anno 809 ait. «De processione Spiritus Sancti quaestio agitatur, utrum sicut procedit a Patre, ita procedat a Filio». Curs. Patr. Comp. T. XCVIII, p. 923, 924 in notis).73«Quaestio ... est nuper exorta ... quia diu a quærentibus indiscussa iacebat». (Labb. Tom. VII, pag. 1199.Conf. Zern. P. I, pag. 374).74«Ego licentiam dedi cantandi, non autem cantando quidpiam addendi, minuendi, sive mutandi ... Nec tamen legendo aut ducendo addere quidpiam eidem symbolo inserendo praesumimus» (Patr. Curs. Compl. Tom. CII, pag. 975).75Какие приводимы были свидетельства и в каком виде, можно видеть в XCVIII томе полного курса Патрологии, на стр. 923 и, след., где помещено письмо Карла Великого, отправленное с посланиями к папе Льву III. Там, между прочим, находятся свидетельства подложные Афанасия Великого и блаженного Иеронима; самое же прение Карловых послов с папой изложено аббатом Смарагдом (IX в.) и находятся в упомянутом издании (Curs. Compl. Patr. Tom. CII, pag. 971–976).76Labb. Collect. Concil. Tom. VII, pag. 1205.77Montfauc. Biblioth. Coislin. Paris 1715. Mich. Sync. Libellus de orthodoxa fide, pag. 90.78Le Quien, Oriens Christ. Tom. I, volum. 743.79Место сие приведено здесь по переводу о. протоиерея Д. Вершинского, который нашёл это исповедание веры в одной из греческих рукописей, хранящихся в парижской императорской библиотеке, под № DCCCLXXXVII (Духовн. Бес. Том. VII, стр. 343, 344, где напечатано и сие изложение веры).81Флерн. Ист. Церк. кн. L, гл. 4.82Phot. Epist. 113.83Homilia faestival. dominic. IV, post Pascha, pag. 125. Ed. Colon. 1535 ann. Conf. Patr. Curs. Compl. Tom. CXVIII, pag. 519.84Скотт Эригена умер в 883 году, Гаймон – в 858 г., Ратрамн корбейский, составивший «четыре книги на возражение еретиков», умер ок. 870 года.85Против подлинности деяний этого собора и даже самого существования его восставал и Бароний в своих летописях, под 879 годом, а в защиту подлинности Ад. Зерикава провёл неоспоримые свидетельства современных и близких к IX веку писателей, не только восточных, но и западных. (De process. Sp. S. P. I, p. 164–167).86К сим словам в книге на странице 134, сделано такое примечание: «см. о Фотии приложение № 5». Но всё это приложение состоит из грубых ругательств, против патриарха Фотия, которые к исследованию «об исхождении Святого Духа» не имеют ни малейшего отношения.87Apud Labbeum, Epist. CCL. Harduin. CVIII.88Pandect. Bevereg. Ep. Oxon. 1673 ann.Conf. Collect. conc. Hardiun. Tom. VI, Part. I, column. 213 et sequ.89Edit. Lond. Pars. I, 1688 ann., P. II, 1698 ann.90Vit. Greg. Magn. auct. I. Diac. Lib. IV, cap. 75. In curs. Patr. Compl. T. LXXV. P. 225 Ed. 1849 ann. Упоминаемый перевод сделан папой Захарией в VIII столетии; а то место, которое имеет в виду биограф, находится в последней главе второй книги диалогов. По латинскому тексту оно читается так: Paracletus a Patre semper procedat et Filio, cur Se Filius recessurum dicit, ut ille veniat, qui a Filio nunquam recedit?» Первая половина сего изречения в греческом переводе изложена так: Φανερὸν οὖν ὑπάρχει, ὅτι τὸ παράκλητον Πνεῦμα ἐκ τοῦ Πατρὸς προέρχεται καὶ ἐν τῷ Υἱῷ διαμένει... По латинскому тексту надобно читать: «Утешитель присно от Отца и Сына исходит»; с греческого же до́лжно выразить в следующих словах: «Утешитель от Отца исходит и в Сыне почивает».91Что предложения о соединении Церквей вызываемы были надеждой получить помощь для бедствующей империи, – об этом догадывались даже турки и боялись союза папы с императором. Сам Иоанна Палеолог уверенно раскрывал такую цель собора пред своими духовными и светскими сановниками.92Легат папский ложно объявил, будто папа примирился с отцами Базельского Собора, что этот собор распущен и назначен новый в Италии (Syropul. 3, 8, 9).93Act. Sym. Const. edit. L. Allat. in addend. – Lib. de cons. Eccles., pag. 1380.94Lib. de cons. Eccles. Lib. III, cap. I, num. 4.95Ducas. c. 31, pag. 120, 121. Ed. 1619 ann.96Сие послание без означения имени писавшего патриарха, помещено у Алляция de cons. Eccl., pag. 942–945.97По каким причинам созван был Флорентийский Собор, как на нём происходили прения, как действовали греки и латиняне, как он был отвергнут повсюду в странах православных, – всё сие, по несомненным источникам, обстоятельно изложено в книге История Флорентийского Собора. Москва, 1847.Источник: Сергий (Ляпидевский), архим. Об исхождении Святого Духа // Прибавления к Творениям св. Отцов. 1859. Ч. 18. Кн. 4. С. 417-521.