Александра Николаевна БахметеваИсточник epub pdf Оригинал: 23МбЧасть 2 →Рассказы из истории Христианской Церкви от I века до половины XIЧтение для детей старшего возрастаСодержаниеПредисловиеВзгляд на состояние мира до явления СпасителяI. Сошествие Святого Духа. Церковь апостольская в ИерусалимеII. Гонение на Церковь Христову. Обращение СавлаIII. Труды Апостола Петра. Первое Апостольское путешествие Павла. Апостольский собор в ИерусалимеIV. Путешествие Святого Апостола Павла в ГрециюV. Третье апостольское путешествие Павла. Мятеж в Эфесе. Прибытие Павла в ИерусалимVI. Павел в узах. Путешествие Святого Апостола в Рим и первое пребывание в нем. Кончина Св. Апостола ИаковаVII. Рим. Первое гонение на христиан от язычников. Кончина Св. Апостолов Петра и Павла. Труды других апостоловVIII. Труды прочих апостоловIX. Иудейская война. Падение ИерусалимаX. Святой Иоанн Богослов. Второе гонение на христианXI. Общий взгляд на век апостольский. Мужи апостольские. Богослужение, таинства. Образ жизни первых христиан. ЕресиXII. Век второй. Третье гонение на христианXIII. Св. Иустин мученик. Четвертое гонениеXIV. Священномученик Поликарп Смирнский и мученики в ГаллииXV. Состояние Церкви в конце второго векаXVI. Пятое гонениеXVII. Ориген. Шестое гонение. Писатели и отцы ЦерквиXVIII. Седьмое гонениеXIX. Священномученик Киприан КарфагенскийXX. Девятое гонение. Общий взгляд на церковную жизнь во втором и третьем векеXXI. Век четвертый. Десятое гонениеXXII. Константин Великий и первый Вселенский соборXXIII. Последние годы царствования КонстантинаXXIV. Святой Афанасий Великий и гонение от арианXXV. Подвижники Египта, Палестины и СирииXXVI. Воспитание и молодость святого Василия Великого и святого Григория БогословаПредисловиеВ предисловии к первому изданию Рассказов наших мы изложили причины, побудившие нас предпринять труд наш, и потому ограничиваемся немногими словами. Нельзя не заметить, что у нас вообще мало знакомят детей с событиями церковной истории; а едва ли нужно доказывать, что знание гражданской истории христианских обществ – неточно, недостаточно, и даже решительно невозможно без ясного познания внутренних судеб Христианской Церкви. Едва ли еще нужно настаивать на той истине, что история внешних событий не полна и не понятна без указания на ход внутреннего духовного развития, на постепенное водворение и как бы воплощение в жизни человечества новых нравственных начал, внесённых в мир Христианством. С другой стороны, само изучение догматов и обрядов Богослужения едва ли вполне и ясно удержится в памяти детской, как живое знание, без цельной исторической обстановки, передаваемой детям в немертвом историческом повествовании. Обряд церковный, отделенный от его места в истории, не будет ли представляться им как что-то внешнее, а не как живой след, оставленный жизнью?Мы убеждены в том, что повествования из Церковной Истории, конечно, без излишних подробностей и отвлечённых тонкостей, – составляют необходимую потребность учебного курса, и что краткая, довольно сухие сведения, сообщаемых учебными руководствами, должны непременно быть дополняемы подробным и живым рассказом, дабы удержались в памяти великие события Церковной Истории.Составляя «Рассказы» наши, мы имели в виду читателей и2-и5 лет, уже несколько знакомых с Историей. Считаем, что подробное повествование о Церковной Истории должно бы иметь место в библиотеках как сельских, так и городских училищ, институтов для девиц, духовных училищ и т. д., и что, при изучены Церковной Истории по кратким учебникам, необходимо дополнять краткие сведения более подробным повествовавшем о самых выдающихся событиях и лицах.Взгляд на состояние мира до явления СпасителяИстория Церкви, то есть – общества верующих в Спасителя и Искупителя Мира, разделяется на историю Церкви ветхозаветной и историю Церкви новозаветной. Первая излагает историю сотворения Мира и человека, – жизнь людей до потопа, и за тем судьбы того народа, которому Господь дал откровение, с которым Он благоволил заключить завет Свой.В чем состоял завет? Что такое именно завет?Завет, или договор этот заключался в милостивом обещании Бога даровать спасение людям, уверовавшим в Него, послать им Спасителя. Первые люди непослушанием своим утратили блаженство; а за ними и все потомство их, зараженное и обессиленное грехом сделалось рабом греха и смерти. Никто не мог надеяться собственными судами достигнуть блаженства и заслужить прощение; но немедленно за грехопадением человека является и беспредельное милосердие Божие. Господь обещает людям Избавителя. В продолжение веков Он неоднократно повторяет милостивое обещание Свое, открывает людям волю Свою, готовить их различными путями к пришествию Спасителя. Верующие в обещание Бога и хранящие закон Его составляют ветхозаветную Церковь Божию. То были: Патриархи, Пророки, праведники, жившие до явления Спасителя. По временам Церковь Божия бывала очень немногочисленна. Народ Израильский часто забывал Бога и предавался идолопоклонству; но всегда находились среди него люди, которые свято хранили закон, данный Богом, и с непоколебимою верою ожидали явления обещанного Мессии или Спасителя.Обещание исполнилось. Христос, единородный Сын Божий, сошёл на землю, чтобы страданиями и смертью искупить грехи Мира, примирить людей с Богом и даровать уверовавшим в Него жизнь вечную и царство небесное.Новозаветная Церковь, основанная Иисусом Христом и распространенная Апостолами при содействии Духа Святого, состоит из всех тех, которые веруют в пришедшего Спасителя и принимают святое крещение во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, как повелел Христос.Неразрывная, живая связь соединяет ветхозаветную Церковь с новозаветною. Господь Сам Законодатель народа Своего; Он через Моисея устанавливает образ служения и правления ветхозаветной Церкви; и в этом законе, в обрядах служения, выражается образ будущей Церкви, точно так же, как и в событиях ветхозаветных преобразуется будущее спасение через обещанного Избавителя или Мессию. Ветхозаветные Пророки, вдохновенные свыше, постоянно указывают на будущее явление Спасителя, на закон новый, который впишется в сердца, на свет великий, который озарить сидящих во тьме, на величие и непоколебимость Церкви Христовой.История новозаветной Церкви, по вознесении на небо Христа, составляет предмет нашего повествования. Мы расскажем, как слово Божие, проповеданное сперва в Иудее, отсюда проникло в самые отдаленные страны и силою своею возрождало уверовавших к новой лучшей жизни. Мы постараемся изобразить деятельность святых благовестников, чистый образ жизни первых христиан, твердость и терпение святых мучеников.Все эти высокие примеры да вразумят и нас, да внушат нам бодрость духа и твердую решимость служить Богу всеми теми средствами, которые Он, по благости Своей, дал каждому из нас. Как ни разнообразны состояния, средства и способности, для всех открыть один и тот же источник силы и помощи; без помощи Божией мы все слабы; но просящему у Него Господь даёт силу; Дух Святой наставляет их на всякую правду и помогает им.Каждому из нас, члену христианской Церкви, необходимо изучать со внимаем ее историю. Как в жизни человека, так и в жизни народа проявляется непременно вера его, закон, который он признает. По мере того, как люди принимали учете Христово, жизнь их становилась нравственнее, стремления – чище; законы, управлявши ими, улучшались; ибо должны были соотноситься с образцом нравственного совершенства, которое являет нам христианское учение. Для нас, христиан, истинное просвещение страны не может определиться ничем иным, как степенью согласия ее законов и обычаев с законом Христовым, единым источником света и истины. Потому история распространения Церкви Христовой несравненно важнее, чем описание внешней жизни народов, их битв и завоеваний.История Церкви ясно говорит нам о силе и благости Бога. Мы видим труды и страдания верных служителей Господних; видим Церковь, сначала малочисленную, окруженную сильными и многочисленными врагами. Власти и силы восстают на нее, всеми средствами стараются погубить ее: то они употребляют против неё насилие и гонение, то стараются ложными толкованиями помрачить чистоту её учения. Но все тщетно: Церковь, одушевленная Духом Божиим, хранимая Богом, не может ни погибнуть, ни заблудиться. Все усилия врагов ее обращаются в ее же пользу, и под руководством Господним служат лишь к славе и величию ее. Исполняется в точности пророчество Исаии: «Всякое орудие, сделанное во вред тебе, будешь бессильно, и всякий язык, который станешь судиться с тобой, ты обличишь» (Ис.54:77). Доселе Церковь Кафолическая, или Вселенская, Православная, Апостольская, хранит нерушимо все, что заповедал Господь ученикам Своим, и что впоследствии внушил им Дух Святой. Вера Христова проникла в отдаленные страны. Как дерево могучее, выросшее из малого зерна горчичного, Церковь осенила ветвями своими мир земной, даруя верующим силу, отраду, утешешь, жизнь духовную со всеми ее благами.Прежде чем приступить к изложению событий церковной истории, необходимо бросить взгляд на состояние мира в ту пору, когда явился на землю Господь наш Иисус Христос. Кроме Иудеев, получивших откровение о едином Боге, все народы мира поклонялись кумирам. Самым сильным народом были в то время Римляне; они оружием покорили себе почти весь тогда известный мир; но хотя и достигли высшей степени могущества и славы, их внутренней быть представлял печальное зрелище. Самое нелепое идолопоклонство, или совершенное безверие, соединенное с грубым и жалким суеверием, господствовало в пышной столице мира, Риме. В богопочитании Римлян не было ничего, что могло бы возвысить душу и внушить человеку правила нравственности и добра; разврат и жестокость, вместе с изнеженностью и неимоверною роскошью, дошли в Риме до крайних пределов; большинство Римлян жили лишь для наслаждений: ели, пили, веселились, не заботясь о душе своей, и губя среди праздности и суетных, часто жестоких увеселений, все силы ума и души. Но такая праздная жизнь ведёт за собою и наказание; среди пышности и роскоши, на высоте земного величия, Римляне страдали тоской и пресыщением – удел тех, кто не употребляет на добро силы и способности, данный Творцом.Сами язычники в эту пору уже мало верили богам своим, хотя и продолжали совершать в их честь обряды, установленные законом и обычаем; но человеку присуще желание веровать в высшую силу и стремиться к познанию истины; и пока эти стремления не заглушены пустою и суетною жизнью, они одни предохраняют его от совершенного падения. В Риме эти стремления проявлялись слабо; они были заглушены шумом и блеском внешней жизни; но в других странах, особенно в Греции и на Востоке, они пробуждали в умах старание уразуметь Божество и изучать тайны природы. Греция, когда-то страна сильная, в то время уже потеряла гражданскую независимость; она была покорена Римлянами и составляла область обширной Римской империи; но она стояла выше Рима образованностью; в ней процветали науки и искусства, и из других стран приезжали учиться в Грецию. Ученые Греки не могли верить богам; они искали истины помимо этого учения; они старались разгадать тайны природы, старались уяснить себе цель и назначение человека. Толкования и заключения их были очень разнообразны; так возникли различный школы или системы философом (философ собственно значить любитель мудрости). Некоторый из учений философов были довольно возвышенны, прославляли добродетель и сообщали хотя смутное понятие о Божестве и бессмертии души. Но без откровения свыше человек не может познать высшей истины – Божества; и мудрые философы, при всех усилиях ума и воли, блуждали во мраке и томились сомнением и неизвестностью.Единственные слабые лучи истины проникли во мрак человеческих учений через Иудеев, которые были тогда рассеяны в разных странах Мира и знакомили иноплеменные народы с понятием о едином Боге, Творце Мира.Многие иноплеменники даже принимали закон Моисеев, чему сильно способствовало то, что лет за 280 до Рождества Христа Священное Писание было переведено на греческий язык, распространенный тогда по всему Востоку. Но на Востоке понятия, заимствованный от Иудеев, сливались с разнообразными толкованиями, странными и затейливыми, которыми восточные мудрецы старались объяснить сотворение мира и явления природы.Остальные народы к богопочитанию римскому или греческому примешивали еще более нелепые басни и более грубый суеверия. О странах северных, и в том числе о тех, которые ныне составляют Россию, сохранилось мало известий; народы, населявшие их, большею частью поклонялись кумирам.Но если состояние мира языческого было такое жалкое, то не отраднее ли было состоите народа Израильского? Народ, который избрал Господь, которому Он с любовью указывал пути правды Своей – сохранил ли он в чистоте истину, открытую ему Самим Богом?Мы знаем из Ветхого Завета, что Израильтяне часто уклонялись от закона Божия, увлекаясь примером идолопоклонников, окружавших их. Господь наказывал народ Свой тяжкими бедствиями, но не отнимал у него милостиво данную надежду на Избавителя. В последние столетия перед Рождеством Христовым Иудеи находились постоянно под чужой властью. Они были покорены Греками, потом поступили под владычество Египтян, Сирийцев и, наконец, Рима. Испытанные бедствиями Иудеи уже более не увлекались идолопоклонством; напротив, они с отвращаем и прозреем смотрели на языческое многобожие и, считая бедствия свои наказуем за частые отступления от закона Моисеева, теперь старались в точности соблюдать этот закон. Но сердцем они не приблизились к Богу; и потому самый смысл, самый дух закона остался для них сокрыть. Они соблюдали все внешне обряды и думали этим быть правыми перед Богом. Как собственными заслугами, величались они благодатями, оказанными им Богом; но не любовь и благодарность внушали им эти милости, а гордое чувство своего превосходства над прочими народами, которых они считали навсегда отлученными от милости Божией и от спасения.Себя одних считали они, по праву, как потомки Авраама, предназначенными к славе, величию и спасению. Самые блага, которые они ожидали от пришествия Мессии, были чисто внешние. Они надеялись, что Он будет великим царём, освободит их от подданства Римлян и возвеличить их над всеми народами Мира. Они не понимали, что в пророчествах о Спасителе говорится о свободе духовной, о благах небесных, о царстве неземном, и что надо готовиться к принятию Мессии покаянием, смирением и любовью. Конечно, были между ними души, готовые озариться благодатью Христовой; но число их было не велико. Понятно, как тяжко было для Иудеев подданство народу, который они презирали и ненавидели, и с каким нетерпением они ожидали Избавителя. Сами Иудеи были разделены на множество сект, которые враждовали между собою, и различно объясняли смысл Священного Писания.Таким образом, состояние всего древнего мира ясно доказывало, что все человеческие средства бессильны просветить человека светом истины и даровать душе его отраду и покой. Языческий мир достиг высокой степени умственного развитая и величия земного; и что же представляет он нам? Нелепое идолопоклонство, грубое суеверие, или состояние томительного сомнения, самое тяжкое для души человеческой, разврат и страшную жестокость нравов.Примером же Иудеев Господь доказал нам, что недостаточно получить и небесное откровение, если ожесточишь против него сердце свое; что истина небесная просияет лучами благодати лишь в тех сердцах, которые принимают ее со смирившем, с благодарностью и любовью. Нужно содействие и человеческой воли для приняла небесной истины. Весь мир как бы томился и страдал в ожидании света и спасения. Замечательно, что в эту пору во многих странах распространилась мысль, что в Иудее должен в скором времени явиться вождь, который покорить себе все народы Мира.И вот настало время. Близь Вифлеема, маленького города Иудеи, раздается вдруг песнь Ангелов, возвещающая людям мир и радость избавляя: «Слава в вышних Богу и на земле мир, к человекам благоволение Христос, Сын Божий, Спаситель Мира, родился в Вифлееме, от бедной Девы царского рода Давыдова. Царь Мира рождается в пещере, куда загоняли скотину; кладется в яслях; и великое событие возвещается Ангелами небесными смиренным пастухам, которые первые поклоняются Христу. В чудесном повествовании Евангелия о рождестве Спасителя как бы преобразуется весь ход новозаветной истории. Царь Мира и ясли! бедные пастухи и Ангелы во славе небесной! Небесное величие рядом с крайнею земною нищетой и слабостью! И это нас поразит не раз. Нам беспрестанно будет являться сила небесная в соприкосновении с слабостью человеческой. Первые последователи Христа не мудрые, не сильные, не славные Мира сего; Он являет Себя немощным и смиренным; они свидетели Его чудесь, слушатели Его слова; они понесут Его учете до края земли.Он откроить Себя не гордым, надеющимся на собственный силы и уповающим на собственную праведность, но тем, которые смиренным сердцем сознали немощь свою; темь Он явит небесную славу Свою, тех Он укрепить силою Своей, тех он обогатит благами, озарить светом, перед которым скудны и ничтожны высшие блага Мира сего, и лучшие проявления человеческого разума и человеческой силы.Исполнилось то, на что милосердый Бог указывал с самого грехопадения человека. Сын Божий сошёл с неба, чтобы учением Своим просветить и кровью Своей искупить падшего человека. Он принял на себя плоть человеческую; Он живёт с людьми, учит их, исцеляет их недуги, прощает им грехи. Он предлагает им отраду и утешете: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас» (Mф. 12:28), говорит Он им. Он являет им свет истины: «Я свет, пришёл в Мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме». Но ослепленные гордыми мечтами о земном величии, Иудеи не признали Христа Господа в смиренном Иисусе, и предали Его на смерть как злодея. Совершается искупление рода человеческого кровью Сына Божия; Он безвинный страдает за нас виновных; Он, как предрекли пророки, язвлен за грехи наши, мучим за беззакония наши; Он причислен к злодеям; Он даёт плечи Свои на раны и ланиты на заушения; Он на кресте иступляет грех Адама, примиряет людей с Богом; Он положен во гроб; но в третий день воскресает, победив смерть, и даруя воскресение и жизнь всем, верующим в Него. Через сорок дней по воскресении Он со славою возносится на небо.Но перед вознесёте Господь устроил и упрочил Церковь Свою на земле. Он обещал ученикам Свое постоянное присутствие между верующими и ниспослание им благодати и помощи свыше. Апостолам, которые следовали за Ним и слышали учете Его, Он повелевает распространять это учение по всей земле. Он даёт им власть вязать и разрешать, прощать грехи, силу творить чудеса.Он в предсмертной беседе Своей подробно объясняет им учение Свое: «Заповедь новую даю вам», говорить Он им, «да любите друге друга, как Я возлюбил вас. По тому узнают вас, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. и3:34–35). Любовь к Богу и ближнему – вот что должно одушевлять верующих, возбуждать их деятельность, внушать им бодрость и терпение. Господь знает, что ученики Его люди слабые и немощные, и что дело, которое Он поручил им, дело трудное; но Он обещает послать им Утешителя, Духа истины, Который наставить их на всякую правду, напомнит им все, что Он говорил, и сообщит им премудрость и силу. Господь знает, что ученикам Его предстоят гонения. «Будут гнать вас, говорит Он им, предавая в синагоги и темницы, и поведут прядь царей и правителей за имя Мое. Не обдумывайте заранее, что отвечать: ибо Я дам вам премудрость, которой не возмогут противиться».В продолжение сорока дней Господь являлся ученикам, беседовал с ними о царстве небесном и, конечно, в это время даль им все наставления, нужные для предстоявшей им деятельности; но обещал, что постоянным их руководителем и наставником будет Дух Святой, Которого, по молитве Сына, пошлеть им Отец Небесный.«Идите по всему Миру, говорит Господь ученикам, и проповедуйте Евангелие всей твари; кто уверует и крестится, тот спасён будет; а кто не уверует, осуждён будет. Уверовавших же будут сопровождать cии знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками, будут брать руками змей; и если что смертоносное выпьют, не повредить им; возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Мк.16:15–28).«Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до окончания века» (Мф. 28:29–20).Когда Господь в последний раз собрал учеников Своих на гору Елеонскую или Масличную, и повторил им повеление возвещать Евангелие и проповедовать во имя Его покаяние и оставление грехов, Он сказал им: «Я пошлю обетование Отца Моего на вас: вы же оставайтесь в Иерусалиме, докоде облечетесь силою свыше» (Лк.24:49).«Иоанн крестил водою, а вы через нисколько дней будете крещены Духом Святым» (Деян.1:5).Сами ученики в то время еще не вполне понимали все зачеши пришествия Спасителя на землю. Это понимание должно было раскрыться в них постепенно, при помощи Святого Духа; теперь же, и по воскресении Христовом, они ожидали от Спасителя, что Он возвратить Израилю величие и свободу. «Господи, спросили они, не в это ли время ты восстановишь царство Израильское?» Господь отвечал им: «Не ваше дело знать времена и сроки, которые Отец представил Себе; но вы получите силу, когда сойдёт на вас Дух Святой, и будете Моими свидетеля ми, в Иерусалиме и во всей Иудее, и даже до последнего края земли» (Деян.1:6–8).Затем Он благословил их и вознесся на небо. Долго изумленные ученики следили за Ним, пока светлое облако не скрыло Его от очей их; вдруг предстали им два Ангела и сказали: «Галилеяне, что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознёсшийся от вас на небо, придёт таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян.1:11). Тогда ученики возвратились в Иерусалим с великою радостью. Причиною их радости было, конечно, милостивое общение Господа быть всегда с ними и послать им всесильного Утешителя.Первые известия о распространении Церкви Христовой сообщены святым Евангелистом Лукою в книге Деяний Апостольских. Великое благодеяние Божие, что для изучения первого времени мы имеем боговдохновенные Писания, не допускающие и тени сомнения в их достоверности: Деяния апостольские и Послания апостольские. Обыкновенно начало гражданского быта народов скрывается во мраке неизвестности; первые известия о них смутны и недостоверны.Это обстоятельство и не представляет великой важности в гражданской истории; но не так в истории церковной; в ней начало – самое важное; ибо этому началу, положенному ее Божественным Основателем, должна она оставаться верною в постепенном своём развитии. Потому особенно важно и необходимо изучение времён апостольских. Прибавим, что оно и весьма отрадно для нас; ибо мы можем убедиться, что Православная, Восточная Церковь, к которой мы принадлежим, сохранила верно все, завещанное Христом – что она действительно «утверждена на основании Апостолов и Пророков, имея Самого Иucyca Христа краеугольным камнем» (Еф.2:20). Постараемся быть достойными членами сей святой Церкви.Несомненно, однако же, что не все постановления и наставления Апостолов содержатся в Посланиях и Деяниях. Из самых посланий мы знаем, что кроме письменных, Апостолы преподавали и устные наставления. Посему необходимо знать, как поступала Церковь в первые времена своего существования, при Апостолах и их ближайших преемниках; как понимала она и объясняла святое учение.Это мы знаем через священное Предание. Предание есть известие об устройстве Церкви, обрядах богослужения, обычаях, учении и управлении, принятых Церковью в первые века ее существования. Оно сохранилось в описаниях святых мужей, живших в первые века Христианства, в образе действий Церкви; сложилось из учреждений апостольских и их устного учения, которым свято руководствовалась апостольская Церковь.I. Сошествие Святого Духа. Церковь апостольская в ИерусалимеДеяния Апостолов, главы 1–5По вознесении Господа Апостолы возвратились с горы Елеонской в Иерусалим, с верою ожидая обещанного им Утешителя и Наставника, Духа Святого. Они пребывали в постоянной молитве в горнице на горе Сионе. Некоторые полагают, что это была та самая горница, в которой Господь совершил Тайную Вечерю. У Иудеев быль издревле обычай отделять в верху дома комнату для молитвы; горница и есть та верхняя комната. Тут были Пётр и Иаков, Иоанн и Андрей, Филипп и Фома, Варфоломей и Матфей, Иаков Алфеев и Симон Зелот, и Иуда, брат Иаковлев. С Апостолами были в постоянной молитве Пресвятая Дева Богородица, некоторые женщины, служившие Господу, и другие верующие, всех около ста двадцати человек. Так малочисленна была тогда Церковь Христова, которая должна была распространиться «до последнего края земли».Одним из первых действий учеников было избрание на место Иуды Искариота другого Апостола, дабы восстановилось число двенадцати, первоначально избранных Господом. Иуда не мог стерпеть угрызений совести, и в отчаянии лишил себя жизни. Пётр, став посреди учеников, предложил избрать одного из тех, которые находились с ними при Господе, от крещения Его до вознесения. Все согласились; поставили двух учеников: Иосифа, прозванного Иустом или Праведным, и Матфея, и в молитве просили Господа Сердцеведца указать – кого из двух Ему угодно избрать на апостольское служение. По молитве бросили жребий; жребий пал па Матфея; и его причислили к одиннадцати Апостолам.Прошло десять дней после вознесения; настал день Пятидесятницы. Этот праздник издревле совершался торжественно на пятидесятый день после Пасхи, в воспоминание дарования Закона Моисею на горе Синайской. Господу при носили в знак благодарности первые плоды жатвы; синагоги и дома украшались ветвями; последователи закона Моисеева собирались в Иерусалим из всех стран Мира. В то время уже не одни Иудеи признавали закон Моисеев, но и множество иноплеменников приняли его; одни со всеми его обрядами, другие же, не исполняя всех обрядов, признавали учение и поклонялись единому Богу. Иудеи называли прозелитами (пришельцами) иноплеменников, обращённых в их веру. Итак, в Иерусалиме находилось множество народа из разных стран. Этот торжественный день, уже прославленный дарованием закона на горе Синае, был избран Господом, чтобы излить на учеников силу свыше для распространения нового закона.Верующие молились единодушно в горнице на горе Cионе, как вдруг, в третьем1 часу дня (что, по нашему, значить в девять часов утра), сделался шум как бы от сильного ветра; и Дух Святой, в виде огненных языков, спустился на каждого из них. И внезапно все, исполнившись Духа Святого, получили способность говорить разными языками. На шум сбежалось множество народа; и все дивились, слыша, что ученики говорят с каждым на его собственном наречии. «Что это значит? говорили они. Ведь эти люди все Галилеяне, как же они говорят на разных наречиях? Здесь собраны и Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Acии, Фрегии и Памфилии, Египта и стран Ливийских, пришедшие из Рима Иудеи, обращенные из язычников Критяне и Аравитяне; и все мы слышим, что они на наших наречиях проповедуют великие дела Божии!»Но если некоторые изумлялись, – другие, не понимавшие речи Апостолов к иноплеменникам, смеялись и говорили: «они должно быть пьяны». Апостолы встали, и Пётр сказал собранному народу: «Иудеи и все жители Иерусалима! знайте это, и внимайте словам моим; они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь еще третий час дня; но это есть то, что предсказано пророком Иоилем: «и будет по сих, говорить Господь, изолью Дух Мой на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши будут видеть видения, и старцам вашим будут сниться сны. И на рабов Моих, и на рабынь Моих в те дни изолью Дух Мой, и будут пророчествовать. И покажу явления на небеси вверху, и знамения на земли низу, кровь, огонь и курение дыма; солнце превратится во тьму, и луна в кровь, прежде нежели наступить день Господень, великий и славный. И всякий, кто призовешь имя Господне, спасется». Долго еще говорил Пётр. Вместе со знанием языков Господь даровал ученикам премудрость, силу, твердость духа. Он сказал им заранее: «не беспокойтесь о том, как и что вы говорить будете; дастся вам что говорить; ибо не вы говорить будете, а Дух Отца вашего». Дух Святой и внушил Петру слова его. Напомнив слушателям пророчества о Спасителе, он сказал, что тот самый Иисус Назарей, Которого они распяли, пригвоздив ко кресту руками беззаконных, воскрес из мёртвых, вознесся на небо и, приняв от Отца обещанного Духа, излил Его на учеников Своих. Он бесстрашно свидетельствовал, что сей Иисус есть Христос и Господь.Эта речь, первое свидетельство об Иисусе Христе на роду после воскресения Его, произвела сильное действие.Слушатели умилились сердцем и, признав прегрешения свои и свою немощь, воскликнули: «братья, что нам делать?»«Покайтесь», сказал им Пётр, «и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа. Ибо обещание дано вам и детям вашим, и всем дальним, кого ни призовёт Господь Бог наш». И многими другими словами убеждал и увещевал их Пётр, говоря: «спасайтесь из сего развращённого рода». Многие уверовали и просили крещения; и присоединилось в этот день к Церкви около трёх тысяч человек.Так приступили Апостолы к проповедованию слова Господня в Иерусалиме; они проповедовали покаяние и возвещали прощение грехов и спасение именем Христа распятого. Крещением присоединялись верующие к Церкви, как повелел Господь. Как мы видим из повествования Евангелиста, первые обратившиеся сделались во истину последователями Христа. Полные смирения, любви к Богу и ближним, они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении, в преломлении хлеба и в молитве.Для молитвы они собирались во храме, а преломление хлеба совершали по домам. Так называлось таинство Евхаристии или причащение, установленное Господом на последней Его вечери с учениками; оно же называлось и вечерию Господней. Этого великого священнодействия они не могли совершать во храме, а только между собою, между верующими во Христа Спасителя... И принимали пищу в веселии и простоте сердца, восхваляя Бога, говорить св. Евангелист Лука, и были любимы всем народом. Господь же ежедневно присоединял спасаемых к Церкви.Распространению Церкви помогал дар чудотворения, который Господь сообщил ученикам Своим. Однажды Пётр и Иоанн шли вместе во храм на молитву в девятом часу дня. У дверей храма сидел человек хромой от рождения и попросил у них милостыню. Пётр, уверенный, что Господь услышит его, сказал хромому: «серебра и золота у меня нет; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назарея встань и ходи». И затем он взял хромого за руку; тот встал, и за Апостолами вошёл в храм, хваля Бога. Тут было множество народа; все знали, что человек быль хром от самого рождения; все дивились, и, окружив Апостолов, прославляли их; но Пётр сказал народу: «Израильтяне, чему дивитесь, и что смотрите на нас, как будто мы силою своей или своим благочестием совершили это чудо? Бог Авраама, Исаака и Иакова, Бог отцов наших прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали, и от Которого отреклись перед лицом Пилата, когда он полагал освободить Его.Вы от Святого и Праведного отреклись, просили даровать вам убийцу, а Начальника жизни убили. Но Его Бог воскресил из мёртвых, чему мы свидетели. Ради веры во имя Его, сей хромой получил исцелишь. Впрочем, я знаю, братья, что вы и начальники ваши сделали это по неведению. Итак, покайтесь и обратитесь к Богу, чтобы за гладить грехи ваши».Пётр указывал на пророчества, призывая народ к спасению верою во Христа, о Котором предрекли и Про роки и Моисей. Слова его, полные силы и благодати Духа Святого, были так убедительны, что пять тысяч человек уверовало.Но пока он говорил, подошла священника и Саддукеи, а слыша, что Апостолы говорят о воскресении мёртвых воскресшем Христе, велели схватить их и держать под стражею до следующего утра.До сох пор начальники иудейские не преследовали Апостолов. Неужели они смотрели равнодушно на распространение учения Иисуса Христа, Которого так жестоко ненавидели? Вероятно, вначале они не предполагали, чтобы ученики Иисуса могли успешно проповедовать Его учение. Иисуса Самого они предали смерти, и надеялись, что вместе с Ним погибло и учение Его. Последователи Его были люди простые, необразованные. Казалось, нечего было опасаться их. Но вот эти простые, неученые рыбаки привлекают к себе множество народа; они на разных наречиях проповедуют воскресение Христово; они говорят, что распятый Иисус есть Сын Божий, обещанный Мессия. Начальники встревожились, и ждали удобного случая, чтобы наложить руки на Апостолов. Случай этот представился. Апостолы в самом храме проповедовали воскресение Христово. Саддукеи схватили их и отдали под стражу.В то время было несколько религиозных сект в Иудее; главные из них были: секта Фарисеев и секта Саддукеев. Фарисеи отличались наружною набожностью и точным исполнившем внешних обрядов закона. Господь часто укорял их за их лицемерие и гордость, за то, что, соблюдая внешние обряды, они не сохранили главного в законе: правосудия, милости и веры; они, однако же, верили в будущую жизнь. Саддукеи в учении своём отрицали будущие награды и наказания, воскресение мёртвых, бытие Ангелов и духов. Обе секты ненавидели Иисуса и не признавали Его за Христа, обещанного Meccию.По утру начальники, первосвященники и старейшины со брались и потребовали к себе Апостолов. Они спросили у них, какою сплою и каким именем они сотворили чудо. Давно ли Пётр из боязни и малодушия отрекся от Божественного Учителя Своего, когда Его новели на смерть? Но теперь сила Божия укрепляла его; Дух Святой, обновив его сердце, внушал ему твердость и мужество. Он бесстрашно отвечал начальникам: «Если вы от нас требуете отчета в благодеянии, оказанном нами человеку немощному, то да будет известно всем вам, что это сделано именем Иисуса Христа Назарея, Которого вы распяли, но Которого Бог воскресил из мёртвых. Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись».Начальники дивились смелости Апостолов, и недоумевали, что им делать; ибо они не могли ни скрыть, ни опровергнуть чуда, которое было совершено в глазах всего народа. Они с угрозами запретили Апостолам говорить об Иисусе; но Пётр и Иоанн сказали им: «Судите сами, справедливо ли слушаться вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить о том, что видели и слыша ли». Старейшины вновь пригрозили им, однако отпустили их, боясь раздражить народ, который славил Бога за чудесное исцеление хромого.Пётр и Иоанн возвратились к верующим и рассказали обо всем, что было с ними. Все единодушно стали славить Бога и молить Его, чтобы он даль рабам Своим смело проповедовать слово Его, не страшась угроз и гонений. «Господи! говорили они, воззри на угрозы их, и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое. Простри руку Твою на исцеление, и на соделание знамений и чудес именем Святого Сына Твоего Иисуса!» Едва они окончили молитву свою, как место, где они стояли, поколебалось, и все верующие исполнились Духа Святого, и с великою смелостью продолжали возвещать слово Божие.Число верующих умножалось ежедневно, и все они жили в единодушии и любви. Вера во Христа внушала обращённым и горячую любовь друг к другу; они продавали богатства свои, и деньги приносили Апостолам, которые раздавали каждому, что ему было нужно. Великая благодать была на всех их, говорил Апостол. Между продавшими имущество свое упоминается Киприянин Иосия, прозванный Апостолами Варнавой, что значить: Сын утешения.Но между обратившимися одна чета прогневала Бога не правдою своей. Анания и жена его, Сапфира, по примеру других, продали имение свое и принесли деньги Апостолам; но желая удержать что-нибудь для себя, они утаили часть цены. Отдавать же имущество свое не было законом между верующими, но свободным выражавшем взаимной любви.Неправда эта не могла утаиться от Апостолов, просвещённых Духом Божиим. Пётр сказал Анании: «Анания, для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому, и утаить часть из цены проданного? Имение не тебе ли принадлежало? Как пришла тебе на мысль такое дело? Ты солгал не человекам, а Богу». Едва Апостол произнёс эти слова, как Анамния паль мертвый. Вынесли тело его; через три часа пришла жена; Анании, Сапфира, не знавшая о случившемся. На вопрос Петра о цене проданного имения она отвечала, как условилась с мужем. «Что это вы согласились искусить Духа Господня? – сказал Пётр, – вот входят в двери, погребавшие мужа твоего, и тебя вынесут». И тотчас Сапфира пала на землю и испустила дух. Такой примерь правосудия Божия устрашил всех. Сила Божия постоянно проявлялась в знамениях и чудесах, совершаемых руками Апостолов. Больных выносили на улицу и клали на постелях, чтобы хоть тень проходящего Петра осенила их; и больные получали исцеление. Народ славил Апостолов, и множество людей присоединялось к Церкви.Это все сильнее раздражало первосвященников и всех, принадлежавших к секте Саддукеев. Они вновь велели схватить Апостолов и заключить их в темницу. Но что могут сделать человеческие усилия против воли Божией? Ночью Ангел отворил двери темницы и сказал Апостолам: «Подите, и во храме говорите народу слова жизни». Они повиновались и пошли в храм учить народ.По утру собрался Синедрион (верховный советь или главное судилище), состоявший из семидесяти членов, которые избирались из священников и именитейших людей в Иерусалиме. Послали в темницу за Апостолами, но посланные, возвратясь, объявили, что темница пуста, хотя двери заперты, и стражи стоять на местах. В это время кто-то пришёл и сказал: «те, которых вы заключили в темницу, стоять во храме и учат народ». Первосвященники послали за Апостолами. «Не запретили ли мы вам учить об Иисусе? сказали первосвященники; а вы наполнили Иерусалим учением вашим и хотите навести на нас кровь сего человека?»Апостолы бесстрашно отвечали: «Надо более повиноваться Богу, нежели людям. Бог воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесив на древе. Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов. Свидетелями Ему все мы и Святой Дух, которого Бог даль служителям Своим».Разгневанные первосвященники хотели умертвить Апостолов; но нашелся им нечаянный защитник, мудрый и ученый законоучитель, по имени Гамалиил, принадлежавший к секте Фарисеев. Приказав на короткое время вы вести Апостолов, он обратился к членам синедриона и напомнил им, что в разные времена являлись в Иудее люди, которые выдавали себя за кого-то великого, и старались привлечь к себе народ, но что обманы их всегда обнаруживались и дело их не имело успеха. Потому он советовал не предпринимать ничего против Апостолов. «Ибо, – говорил он, – если дело это от человеков, то оно рушится, а если оно от Бога, то вы не можете помешать ему: а берегитесь, чтобы вам не сделаться богопротивниками».Члены синедриона отчасти приняли этот совет; они боялись раздражить народ, если умертвять Апостолов, которых народ тогда любил. Потому, отложив намерение предать их казни, они велели их жестоко бить и потом отпустили, повторив им запрещение говорить о Христе. Но Апостолы, радовались, что удостоились страдать за имя возлюбленного Учителя и продолжали дело свое. Вскоре одень из верующих сподобился положить жизнь за веру свою и быть первым мучеником Христовой Церкви.II. Гонение на Церковь Христову. Обращение СавлаДеяния Апостолов, главы 6–9Мы уже сказали, что верующие продавали имущество свое и цену приносили Апостолам, которые из этой общей суммы выдавали каждому, что ему было нужно. Конечно, они в этом соблюдали всевозможную справедливость: но дело становилось труднее и сложнее по мере того, как возрастало число братии. Возник ропот между Эллино-Евреями, которые находили, что их вдовицам дается мало пособия. Эллино-Евреями назывались те, которые, хотя Иудеи по происхождению и вере, родились и жили в других странах, и употребляли Греческий или Эллинский язык. Настоящие Иудеи смотрели на них с некоторым пренебрежением, особенно потому, что, при чтении Священного Писания, Эллино-Евреи пользовались греческим переводом, а не читали Писание в еврейском подлиннике от этого между Иудеями и Эллино-Евреями было издавна чувство неприязни.Апостолы, узнав о ропоте Эллино-Евреев, созвали учеников, и всему собранно предложили избрать из себя семь человек, достойных доверия, которым бы поручить раздачу пособий, дабы сами Апостолы могли исключительно заняться благовествованием слова Божия. Все согласились и избрали из числа верующих семь человек, имена которых указывают на то, что они были эллинского происхождения2. То были: Стефан, Филипп, Прохор, Никанор, Темень, Парень и Николай. Их поставили перед Апостолами, которые, помолившись, возложили на них руки. Избранные стали называться дьяконами; им поручили раз давать пособия; они имели также власть проповедовать слово Божие и совершать крещение над уверовавшими; все они были люди праведные и твердые в вере.Стефан в особенности муж исполненный веры и силы, делал великие знамения и чудеса в народе, что служило к распространенно святого учения. Даже многие священники Иудейские обратились. Это раздражало других; в синагогах возникали горячие споры о новом учении. Синагогами назывались молитвенные дома, куда собирались для молитвы и для слушания Священного Писания; они вместе с темь были как бы училища, где объяснялся закон. Синагоги существовали в самых даже незначительных городах, а в Иерусалиме их было около 500; в том числе и для иностранных Иудеев, для Киринейцев, Александрийцев, Иудеев Малой Азии, Либертинцев3. В одной из этих синагог вступили в спор со Стефаном, который с такою силою защищал учение Христово, что враги не могли противостоять мудрости и Духу, которым он говорил. Не будучи в силах победить его, они решились его оклеветать, и нашли лжесвидетелей, которые объявили, будто они слышали от него хульные слова на Моисея и на Бога. Вознегодовали старейшины, книжники и сам народ, сильно привязанный к закону своему. Схватили Стефана и повели его в синедрион. «Мы слышали», сказали лжесвидетели, «как он говорил, что Иисус Назарей разрушить место сие и переменит обычаи, данные нам Моисеем».Взоры всех обратились на Стефана, но он быль спокоен. Дух Господень укреплял его и озарял его сиянием Своим; сами члены синедриона, смотря на него, видели в лице его лицо Ангельское.– Так ли это было? – спросил Стефана первосвященник.Вместо того, чтобы защищать себя, Стефан в ответе своём рассказал о Божественном домостроительстве спасения Иудеев. Он напомнил о благодеяниях, явленных Израилю, об обетовании Бога Аврааму, о чудесном избавлении избранного народа из Египта, о законе, данном на Синае, и о непокорности Израильтян, забывших Бога и побивавших пророков Его. Сердце Стефана разгоралось негодовавшем, и в заключении речи своей он воскликнул: «Люди жестоковыйные! вы всегда противитесь Духу Святому; как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы! вы, которые приняли закон при служены Ангелов и не сохранили его!»Эти последние речи возбудили ярость слушателей; сердца у них рвались, и они скрежетали зубами на Стефана. Он же стоял спокоен, укрепляемый Духом. Он взглянул на небо, и чудное видение открылось его взору, он воскликнул радостно: «Вижу отверстыя небеса, и Сына человеческого, стоящего одесную Бога!» Тут уже присутствующие не сдержали долее ярости своей. Они заткнули себе уши и, с криком бросились на Стефана, вытащили его за город, чтобы побить камнями как хулителя Бога.Между самыми ожесточенными противниками Стефана был юноша по имени Савл, уроженец Тарса, Римский гражданин, воспитанный при Гамалииле, в строгих правилах Фарисеев. Он всеми силами горячей души ненавидел учение Христа, и думал угодить Богу, преследуя верующих. Слова Стефана казались ему страшным богохульством, и он открыто одобрял убиение его. По закону свидетели первые должны были бросить камни на обвиненного; сняв верхнюю одежду свою, они положили ее к ногам Савла, который стерёг одежду их, пока они совершали жестокое дело свое. Начали бросать камнями в Стефана; он же молился, восклицая: «Господи, прими дух мой!» потом, преклонив колена, прибавил: «Господи! не поставь им сего во грех!» и с этими словами Первомученик почил. Верующие похоронили его и сделали по нём великий плачь.Смерть Стефана не удовлетворила еще начальников Иудейских; ни мужество его среди страданий, ни предсмертная молитва его о врагах не тронули сердец их; гонение усиливалось с каждым днём. Но ошиблись те, которые надеялись, что гонение остановит распространение слова Божия. Воля Господня исполняется вопреки всем человеческим усилиям; ибо Господь направляет события, как Ему угодно, и заставляет их служить к исполнению Его благих предначертаний. Гонение, напротив, способствовало распространению веры. До сох пор Евангелие проповедовалось еще только в Иерусалиме; когда же стали преследовать верующих, то они все, кроме Апостолов, оставили Иерусалим и, рассеясь по разным городам, стали везде благовествовать Евангелие. Филипп, один из семи дьяконов, прибыл между прочим в Самарию.Давнишняя вражда существовала между Иудеями и Самарянами. При разрушены царства Израильского царем Ассирийским Самария была заселена язычниками из Вавилона и других мест. Они смешались с оставшимися в стране Евреями, и тогда много понятий и обрядов языческих вошло в закон, признаваемый народом. Считая священными только Пятикнижие Моисея, Самаряне не принимали других книг Св. Писания. По возвращении из плена, когда Иудеи принялись за возобновление храма, Самаряне стали им препятствовать, а потом построили себе храм на горе Гаризин. Этот храм был разрушен Иудейским правителем и первосвященником Иоанном Гирканом. Все эти причины возбудили непримиримую вражду. Иудей считал Самарянина хуже язычника, не хотел ни есть, ни пить с ним: Самарянину было не приятно, когда Иудей проходил Самарийским селением. Но Господь повелел ученикам Своим проповедовать и в Самарии.Благовествование Филиппа сопровождалось чудесами. Самаряне с радостью услышали весть о спасении, и многие из них крестились. В числе их быль человек, по имени Симон, который обладал какою-то странною силой и удивлял Самарян волхованиями. Он выдавал себя за кого-то великого, и многие называли его великою силой Господней. Чудеса, которые совершал Филипп, убедили его принять крещение; но из последующих событий видно, что учение Христа не проникло в сердце его.Когда в Иерусалиме узнали, что Самаряне уверовали, то Апостолы послали за ним Петра и Иоанна, которые, пришедши, помолились о них, чтобы они получили Духа Святого; ибо Дух еще не сходил ни на одного из них, а только они были крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили на них руки, и они получили Святого Духа. Симон волхв, видя, что благодать Духа сообщает чудотворную силу, задумал купить у Апостолов этот дар. Он предложил им денег, говоря: «Дайте и мне такую силу, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святого».Но Пётр сказал ему: да погибнет с тобою серебро твое, потому что ты помыслил за деньги купить дар Божий. Нет тебе всем части и жребия, ибо сердце твое неправо перед Богом. Покайся и молись Богу, чтобы Он простил тебе грех твой». Симон изъявил раскаяние и просил Апостолов помолиться о нём; но раскаяние его не было искренно; и он не с верою принял крещение. В последствие он распространял учение о силах, сотворивших мир, и выдавал себя за Бога. По имени Симона, продажа за деньги священных должностей стала называться симонией.Пётр и Иоанн возвратились в Иерусалим, по пути проповедуя Евангелие в Самарийских селениях; а Филиппу было через Ангела Господня повеление идти по дороге, ведущей к Газе. Этот город находился близь моря, южнее Самарии. Филипп повиновался и сделался орудием спасения одного Эфиопского4 вельможи, который по этой дороге ехал из Иерусалима. Mногие из иноплеменников в это время исповедовали закон Моисеев. Эфиопский вельможа, хранитель казны царицы Кандакии, был одним из них. Сидя в колеснице своей, он читал Священное Писание. Дух Божий внушил Филиппу подойти к нему и спросить: понимает ли он, что читает? Вельможа отвечал, что нет, и попросил Филиппа сесть с ним и объяснить слова пророка Исаии, которых он не понимал: «Как овца ведён Он на заклание, и как агнец перед стригущим его безгласен, так Он не отверзает уст Своих. В уничижении Его совершился суд Его; но род Его кто изъяснит, хот я вземлется от земли жизнь Его» (Ис.53:7–8).– О ком говорит тут пророк? – спросил вельможа, – о себе или о ком-нибудь другом?Филипп от слов сего пророчества сталь благовествовать о Христе. Слова его, внушенные Духом Святым, были убедительны; сердце вельможи было, как видно, готово принять истину. Он изучал Писание; он со смирением просил помощи и объяснения; Господь присоединил его к Церкви. Подъехали к реке, и вельможа сказал Филиппу: «Вот вода; что мешает мне креститься?»– Можно, – отвечал Филипп, – если ты веруешь от всего сердца.– Верую, что Иисус Христос есть Сын Божий, – сказал вельможа.Он велел остановить колесницу; оба сошли в воду, и Филипп крестил его. Когда же они вышли из воды, Филипп был взят или восхищен Ангелом, а вельможа продолжил путь. Вероятно, возвратясь в отечество свое, он сообщил согражданам благую весть о спасении чрез веру во Христа. Таким образом, вопреки гонениям и усилиям врагов Христовых, слово Божие проникло до отдаленной страны, и туда принесло мир и радость.Филипп вдруг очутился в городе Азоте и оттуда пошёл в Кесарию, по дороге ревностно проповедуя Евангелие. Он сталь жить в Кесарии с семейством. В книге Деяний упоминается о его четырёх дочерях, которые имели дар пророчества.Другие из верующих, рассеянных гонением, прошли до Финикии и Антиохии, благовествуя Иудеям.Обратим внимание на чудную перемену, которую благодать Духа Святого произвела в сердцах верующих.Из людей простых и робких она сделала мудрых и неустрашимых проповедников и свидетелей истины. Страха уже нет в сердцах их. Перед судом, под угрозой смерти, они смело свидетельствуют о Христе, как повелел им Господь; верующие столь же явно свидетельствуют о Христе всею жизнью своей. Сердца их полны любви, милосердия, святой радости; и чувства эти постоянно выражаются молитвою, благодарением, делами милосерда.Дух Святой сообщал верующим силу чудотворную; это было нужно для того, чтобы удостоверить язычников истине свидетельства о Христе. Теперь, когда истина всемирно признана, таких сверхъестественных проявлений силы Божией не столь необходимы; но присутствие Духа Святого в сердце верующего и ныне проявляется во всех действиях, во всей жизни его. Он внушает ему горячую любовь к Богу и ближнему, кротость, терпение, твердость, неутомимую деятельность во славу Божию. Мы все ежедневно молим Отца небесного даровать нам Духа Святого, Которого Он обещал дать всем просящим с верою; но молясь устами, молимся ли мы сердцем? сознаем ли от души, что Дух Святой есть самый необходимый, самый драгоценный дар, что без Него мы не можем приблизиться к Богу? Господь Сердцеведец, Который все знает, видит, как равнодушно и холодно мы проспим Его об этом даре, а как горячо мы желаем благ земных. Господи! согрей и оживи сердца наши любовью Твоей, и внуши и исполни молитву нашу!Между тем в Иерусалиме продолжалось сильнейшее гонение на верующих. Особенно ревностно действовал молодой Савл. Он принадлежал к секте Фарисеев, которые ненавидели учение Христово, считая Христа разорителем закона Моисеева. Савл быль искренно убеждён, что ему следует всеми силами действовать против имени Иисуса Назорея. Одаренный умом, непоколебимой силой воли, духом пылким и отважным, он употреблял все эти дары против учения Христова, и был одним из главных гонителей Христовой Церкви. Он входил в дома, брал верующих, предавал их суду, заключал в темницы. Он принуждал их хулить имя Христово, то святое имя, которое скоро должно было сделаться его единственною надеждою. Когда убивали верующих, он и подавал на то голос.Мало того, Савл поспросил еще у первосвященников письмо к синагогам в Дамаске, в Сирии, чтобы и там иметь право брать верующих и приводить их в Иерусалим. Он знал, конечно, что верующие, рассеявшись по разным городам, везде распространяли учение Христово.Первосвященник, вполне доверяя Савлу, дал ему письмо к синагогам в Дамаске; и Савл, дыша злобою и ненавистью к последователям Христа, отправился в путь. Но не успел он дойти до Дамаска, как по милости Божией произошла в нём чудесная перемена.Он подходил уже к Дамаску, как вдруг, около полудня, большой свет с неба осиял его и бывших с ним, так что весе в страхе пали ниц. Затем голос с неба сказал:– Савл, Савл, что ты гонишь Меня?– Кто ты, Господи? – спросил изумленный Савл.– Я Иисус, Которого ты гонишь, – сказал тот же голос.В трепете и ужасе Савл воскликнул:– Господи, что повелишь мне делать?Господь сказал: «Встань и иди в город, и сказано будет тебе, что тебе надобно делать».Все спутники Савла были в оцепенении, не понимая, что делается, ибо слышали голос, но никого не видели.Он же встал, но от света лишился зрения, хотя глаза его были открыты; его за руку повели в Дамаске. Три дня он пробыл в постоянной молитве, не вкушая пищи.В Дамаске жил человек, верующий во Христа, по имени Анания. Господь в видении сказал ему: «Иди на улицу, называемую Прямой, и отыщи в Иудином доме Тарсянина, по имени Савл. Он теперь молится и видит в видении, что человек, которого зовут Анания, возложив на него руку, возвратит ему зрение».– Господи, – сказал Анания, – я от многих слышал об этом человеке, сколько он сделал зла святым Твоим в Иерусалиме; и теперь он имеет власть от первосвященника вязать всех, призывающих имя Твое.– Иди, – сказал Господь, – ибо сей человек есть Мой сосуд избранный, и понесёт имя Мое к народам и царям и сынам Израилевым. И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое.Тогда Анания пошёл, и, найдя Савла, возложил на него руки и сказал:– Брат Савл, Господь Иисус, явившийся тебе на дороге, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Духа Святого.При этих словах, как будто чешуя спала с глаз Савла; он принял крещение и стал проповедовать в синагогах, что Иисус есть Сын Божий. Удивились все знавшие, что он был самый ревностный гонитель учения Христа. Иудеи, в ярости на него, решились его убить; но верующие, узнав об этом, помогли ему удалиться из города Дамаска; они спустили его ночью в корзинке из дома его. Савл некоторое время пробыл в Аравии, и через три года после своего обращения пришёл в Иерусалим. Он захотел пристать к ученикам; по они чуждались его, помня, как он гнал Церковь Христову. Наконец один из учеников, Варнава, давно знавший Савла, потому что, как полагают, учился вместе ним у Гамалиила, рассказал всем о чудесном обращении Савла, и о том, как он проповедовал в Дамаске. Тогда ученики приняли его с любовью. Он везде безбоязненно говорил о Христе, и много состязался с Эллино-Евреями.Понятно, что Иудеи возненавидели его, теряя в нём столь ревностного союзника; они и тут покушались убить его.Тогда ученики препроводили его в Тарс. Сам Господь повелел Савлу удалиться из Иерусалима; Он явился ему и сказал, что здешние не примут свидетельства его. «Поди, прибавил Господь, Я пошлю тебя далеко к язычникам».Впрочем, в это время церкви по всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, назидаясь и ходя в страхе Господнем и, при утешении от Святого Духа, умножались.Со времени чудного явления Савл совершенно изменился.Самый ревностный гонитель Христовой Церкви сделался самым ревностным служителем ее. Под именем Апостола Павла, он понёс имя Божие в отдаленные страны; более всех других Апостолов трудился, более всех страдал, и во вдохновенных Богом посланиях изложил для нас правила христианской жизни. Апостол Павел представляет нам образец того, чем по мере сель, должен быть каждый христианин. Познав Господа Иисуса Христа, узнав волю Его, он весь отдается Ему; он отдаёт Ему все сердце, все способности ума, силы горячей души; время свое, труды свои, все он посвящает Богу. Он уже не принадлежит себе; он принадлежит Христу, искупившему его, призвавшему его; он служить Ему как любящий сын и верный служитель, не как наёмник, работающий холодно и вяло, лишь из страха наказами или желания награды. Он всю жизнь свою посвящает делу, которое поручил ему Бог. Чувства благодарности и любви, которыми преисполнено его сердце, возбуждают в нём деятельность, какую не могут возбудить никакие земные цели, никакие личные выгоды, ибо все земное проходит; но любовь к Богу в душе, озаренной благодатью, не слабеет, не гаснет, а возгорается все светлее, озаряя путь земной жизни небесною славою и небесным сиянием. Нет дела маловажного для того, кто искренно служить Богу. Все, что он предпринимает предпринимает он, испросив благословение Божие, а затем работает усердно, пламенно, радостно, как для Бога, а не для людей. Апостол Павел весь отдался служению своему, терпеливо перенося труды и гонения, работая неутомимо, всею душою. Постараемся изучить жизнь великого Апостола, и его пример да научит нас; ибо как бы ни были мы поставлены, много ли, мало ли дано нам, но обязанность каждого из нас служить Богу и ближнему теми средствами, которые поручил нам Господь. И если мы искренно примемся за это дело, как чада и служители Бога, Он, добрый Отец и Господь наш, благословит каждое усилие наше, приметь милостиво каждый наш труд.III. Труды Апостола Петра. Первое Апостольское путешествие Павла. Апостольский собор в ИерусалимеДеяния Апостолов, главы 9–15После обращений Савла Церковь Христова была некоторое время в покое. Это происходило частью от того, что волнения в Иудее отвлекали общее внимание от последователей нового учения. Пилат внёс в Иерусалим знамёна с изображавшем Кесаря, употребил на построение водопроводов деньги, взятые из сокровищницы храма. Это возбудило негодование Иудеев; произошли бунты и восстания по местам.Пилат, обвиненный перед императором, был сослан в Галлию; и малодушный правитель, допустивший казнь Христа, хотя был убеждён в Его невинности, кончил жизнь свою в изгнаны и нищете, и даже, как полагают некоторые – самоубийством. Но тем не прекратились волнения в Иудее. Калигула, император Римский, потребовал, чтобы в храме Иерусалимском поставили его изображение. Вся Иудея взволновалась. Знаменитый ученый Иудейский, Филон из Александрии, был послан к императору с прошением отменить повеление. В этом преуспели, но раздраженный Калигула погубил огромное число Иудеев.В это время Церковь Христова росла и множилась. Апостолы благовествовали в Галилее и Самарии; но главным местом их пребывания в продолжение двенадцати лет после воскресения Христа быль Иерусалим. В пастыря и епископа Иерусалимской церкви был ими избран Иаков, брать Господень, сын Иосифа, обручника Св. Богородицы.Спустя восемь лет по вознесении Христа, Матвей, одень из двенадцати, написал по-еврейски первое благовествование о земной жизни Спасителя. Это Евангелие было вскоре переведено на греческий язык одним из Апостолов; и этот перевод распространился между Эллино-Евреями, жившими в областях Малой Азии. Апостолы заботились о новообращенных и силою Божией творили великие знамения и чудеса.Святой Апостол Пётр, обходя разные города, пришёл однажды в город Лидду. Там находился человек, Эней, который уже восемь лет лежал в расслаблении. Пётр сказал ему: «Эней, Иисус Христос исцеляет тебя»; и тотчас же Эней встал, выздоровев совершенно. В приморском городе Иопии умерла женщина, по имени Тавифа, которую все любили за её благотворительность. Ее очень оплакивали все знавшие ее, и послали просить Петра, чтобы он посетил их. Пётр пришёл. Со слезами рассказывали ему о смерти добродетельной Тавифы; ввели его в горницу, где лежало еще тело умершей, показывали ему платья и рубашки, которые она шила для бедных.Пётр, выслав всех из комнаты, стал на колени, по молился, и потом воскликнул: «Тавифа, встань!» и по молитве его Господь воскресил умершую. Это чудо стало известным, и множество людей уверовало во Христа. Пётр остался в Иопии, чтобы наставлять новообращённых. Он жиль у кожевника, по имени Симон.До сох пор Апостолы еще строго держались постановлений закона Моисеева, запрещавшего Иудеям близкие сношения с иноплеменниками. В то время, когда закон был дань Израилю, ни одень из остальных иродов не знал истинного Бога; все поклонялись идолам. По тому все постановления Моисеева закона, даже малейшие подробности, касающиеся пищи, одежды и т. п., клонились к тому, чтобы сколько можно оградить Израильтян от прочих народов, дабы между ними сохранилось во всей чистоте познание о едином Боге. Сами Апостолы еще полагали, что в Церковь Христову должны войти только те, которые сперва примут закон Моисея; но теперь Господь, в чудном видении, дал уразуметь Петру, что не одни последователи закона Моисеева должны сделаться участниками Его благодати, а что милостивое обещание, данное потомкам Авраама, простирается на всех тех, которые по вере достойны назваться чадами Авраама.В городе Кесарии жил Римским сотник, по имени Корнилий; он почитал одного Бога, и был очень добр и сострадателен к бедным; но так как он не принадлежал к закону Моисееву, то Иудеи не могли иметь близких сношений с ним. Господу угодно было открыть добродетельному Корнилию единственный путь ко спасению и жизни вечной чрез веру в Иисуса Христа. Он послал к нему в видении Ангела, который сказал ему: «Молитвы и милостыни твои угодны Богу. Пошли людей в Иопию, в дом Симона кожевника, и призови Симона, называемого Петром; он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой». Корнилий послушался повеления Ангела и немедленно послал двух слуг и воина в Иоппию.Петр, находившийся в Иоппии, в шестом часу дня молился на верху дома. Почувствовал он сильный голод. Между тем он пришел в исступление, и вдруг увидел, что с неба спускается к нему сосуд в виде скатерти, завязанной по углам, и в нем находятся разные звери, гады и птицы, не употребляемые в пищу Иудеями, потому что считались нечистыми. В то же время Петр услышал слова: «Встань, Петр, заколи и ешь».– Нет, Господи, – сказал Петр, я никогда не ел ничего скверного, или нечистого.– Что Бог признал чистым, того ты не почитай скверным, – сказал тот же голос.Это явление повторилось до трех раз. Вдруг, в это самое время, Петр услышал, что кто-то внизу спрашивает о нем; и Дух сказал ему: «Вот три человека ищут тебя. Сойди и поди с ними, нимало не сомневаясь, ибо Я послал их».Это были люди, присланные из Кесарии. Они рассказали Петру о видении, бывшем Корнилию, и на следующий день Петр пошел с ними. Корнилий, встретив его, пал к его ногам.– Встань, – сказал ему Петр, – я такой же человек, как и ты.В доме у Корнилия были собраны родственники и друзья его. Петр, войдя, сказал им: «Вы знаете, что Иудеям запрещено входить в сношения с иноплеменниками; но Бог открыл мне, чтобы я никого не считал скверным. Скажите, для какого дела вы призвали меня?»Корнилий рассказал подробно о бывшем с ним, и Петр воскликнул: «Поистине я познаю, что Бог не лицеприятен, и что во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему». Затем Петр стал благовествовать об Иисусе, умершем для спасения людей; объяснил слушателям, что только верующий в Него получит от Бога спасение и прощение грехов.Пока он еще говорил, Дух Святой сошел на слушателей: они получили знание языков, и стали славить и хвалить Господа. Находившиеся тут Иудеи удивлялись, что Дух Святой сошел и на язычников. Петр тогда совершил над ними святое крещение, и пробыл несколько дней в Кесарии, чтобы наставить новообращенных.Верующие в Иерусалиме из обрезанных услышали об обращении язычников; и когда Петр возвратился, то стали укорять его за то, что посещал язычников и ел с ними. Петр рассказал о бывшем ему видении и о сошествии Святого Духа на уверовавших язычников. Тогда они стали славить Бога, и говорили: «Так, видно, и язычникам Бог дал покаяние в жизнь!».И в другом месте язычники услышали святое благовествование. Некоторые верующие из Киприян и Киринейцев проповедовали Эллинам в Антиохии, и великое число уверовало. Иерусалимская Церковь тогда послала туда Варнаву, который очень обрадовался, увидев благодатное действие слова Божия в Антиохии. Он убеждал уверовавших держаться Господа всем сердцем, и так ка дела ему было много, то он пошел в Тарс за другом своим, Савлом. Варнава и Савл провели целый год в Антиохии, наставляя новообращенных; и уверовавшие в Антиохии первые стали называться христианами. Мы видим из священной книги, что Антиохийские христиане старались жить достойно этого великого звания; они со вниманием научались слову Божию, и с любовью помогали нуждавшимся братьям. Пророк, по имени Агав, предвестил на следующий год великий голод, что действительно и сбылось. Тогда ученики положили, что каждый по достатку своему, должен послать пособие братьям, живущим в Иудее, и они послали собранное через Варнаву и Савла к пресвитерам в Иерусалим.В первый раз при сем случае упоминается о пресвитерах или священниках. Пресвитер собственно значит старейшина.Неверующие Иудеи с гневом смотрели на быстрое распространение учения Христова. Царь Иудейский, Ирод Агриппа, внук того, который избил Вифлеемских младенцев, желая угодить народу, велел схватить одного из Апостолов – Иакова Зеведеева, брата Иоанна. Нашелся против него лжесвидетель, и Апостола осудили на смертную казнь.Святой Апостол со спокойствием выслушал приговор, и продолжал свидетельствовать о Христе. Его сила и мужественное спокойствие так поразили лжесвидетеля, который привел его на суд, что сам он обратился ко Христу. Когда Апостола повели на казнь, то обвинитель пал к его ногам, каясь в прегрешении своем и моля о прощении. Святой Апостол, обняв его, сказал: «Мир тебе, сын мой; мир тебе и прощение.» Обвинитель исповедал всенародно веру свою в Господа Иисуса Христа, и был казнен вместе со святым Апостолом. Смерть последовала так скоро за обращением его, что он не успел получить святого крещения. Но церковь считала мученическую смерть за имя Христова равносильною крещению; она именовала мученичество крещением кровью.Ирод, видя, что Иудеи одобряли казнь Иакова, вскоре после этого взял и Петра, и заключил его в темницу.Так как приближалась Пасха, то он отложил казнь его; а велел строго стеречь его. Верующие глубоко скорбели и, собираясь вместе, молили Бога о спасении Петра.Уже подходил день, назначенный для казни. В ночь перед этим днем Петр, окованный цепями, спокойно спал в темнице между двумя воинами; два другие воина стерегли двери темницы. Верующие, собравшись в доме одной христианки, Mapии, матери ученика, называемого Иоанном Марком, пламенно молились о Петре. Вдруг, среди ночи, чудный свет озарил темницу, и Ангел Господень, разбудив Петра, велел ему встать и идти за ним.Тотчас же цепи упали с рук и ног Апостола, и он встал и пошел за Ангелом, не зная сам, наяву ли это происходит, или во сне. Они прошли мимо часовых, железные ворота, ведущие в город, отворилась сами собою; они вышли на улицу. Петр увидел, что Ангела уже нет с ним, и тут только понял, что Господь избавляет его чудесным образом. Петр поспешил в дом Марии, зная, что там верующие часто собирались на молитву. Действительно, они еще молились, хотя был поздний час ночи. Петр постучался в дверь; служанка, слыша голос его, обрадовалась, и побежала к госпоже своей объявить, что Петр стоит у дверей. Ей не поверили и сказали: «Не может быть; это, верно, Ангел его». Между тем Петр все стучался у двери. Наконец его впустили; и все верующие, услышав о его чудесном освобождении, возблагодарили Господа. Тотчас дали знать об этом Иакову и всем братьям, Петр же, оставив Иерусалим, ушел в другую страну, по пути проповедуя слово Божие и призывая людей к покаянию и крещению.Когда, на следующее утро, не нашли Петра в темнице, то сделалась большая тревога. Ирод, в гневе, казнил сторожей. Но близка была его собственная смерть.Вскоре он отправился в Kecapию, чтобы там совершить празднество в честь императора. Туда прибыли послы из городов Тира и Сидона; желая удивить послов пышностью своей, Ирод принял их торжественно: он сидел на богатом престоле, в великолепном одеянии из серебряной ткани, которая ослепляла присутствовавших блеском своим. Когда Ирод стал говорить послам, то народ и окружавшие его придворные прервали речь его восклицаниями: «Это Бог говорит, а не человек». Ирод с удовольствием внимал этим льстивым словам; но вдруг Ангел Божий поразил его болезнью за то, что он возгордился и не воздал славы Господу. Приближенные Ирода вы несли его из собрания, и через пять дней после этого он умер в ужасных страданиях, будучи изъеден червями.Таким чудесным образом являются в этих двух событиях сила и могущество Господни, в отраду верным рабам Его, в страх восстающим против Него! Апостол Петр, верный служитель Христа, заключен в темницу, окован цепями, осужден на смерть. Кажется, нет ему надежды на избавление, негде ему искать помощи. Но Господь всегда близок, и рука Его сильна. Он чудесно освобождает Петра, и сверх чаяния возвращает его верующим, молящимся друзьям его. Вслед затем мы видим Ирода в блеске земного величия; он окружен богатством, славою; его величают и превозносят. Но он возгордился, он преследует верных служителей Христа; и внезапно рука Господня поражает его ужасною карою. Какой разительный урок для каждого из нас – не унывать и не отчаиваться во время бедствия, и не гордиться среди величия и благоденствия. Нет такого бедственного состояния, из которого не могла бы нас извлечь рука Господа, если такова будет Его воля; и нет той высоты, на которой бы не могла нас поразить всесильная десница Его. Судьба наша всегда в руке Господней; везде и всегда постараемся сохранить радость упования и угодное Богу смирение.По освобождении своем, Петр предпринял новые труды, о которых сообщает уже не книга Деяний, а предание церковное и историческое.Савл и Варнава, пробыв некоторое время в Иерусалиме, возвратились в Антиохию. Благодать Божия была на церкви Антиохийской; она быстро умножалась и насчитывала между членами своими много людей святых и угодных Богу. Писание называет пророками и учителями: Варнаву, Савла, Симона, называемая Нигером, Луция Киринеянина, Манаила. Когда они служили Господу и постились, Дух Святой повелел им отделить от себя Варнаву и Савла на дело, особенно предназначенное для них; и тогда братья, совершив пост и молитву, возложили на них руки и отпустили их. Варнава и Савл предназначались для благовествования в других странах.Заметим здесь порядок правления, соблюдаемый в древней Церкви. Варнава и Савл, избранные Самим Духом Божиим, однако принимают рукоположение от Церкви. Возложение рук есть вместе благословение и посвящение. Они готовятся к делу своему молитвою и постом. В память как этого поста, так и других подобных, установлен у нас Апостольский пост, более известный под именем Петровского поста; название не совсем правильное.Следуя внушению Духа Святого, Варнава и Савл отправились в путь; с ними был и Иоанн-Марк, и служил им. Прежде всего они посетили остров Кипр, родину Варнавы. Жители этого острова были ревностные язычники, однако же правитель острова, Сергий Павел, очень, пожелал услышать новое учете, и призвал к себе Апостолов. Но один Иудеянин, по имени Вариисус, выдававший себя за волшебника, старался отвратить его от этого. Вероятно, он приобрёл влияние над народом и правителем, и опасался, что потеряет это влияние, когда им будет известна сила Божия. Савл строго укорил лжеца за то, что он совращает людей с прямых путей Господних. «И ныне, прибавил он, се рука Господня на тебе: ты будешь слеп, и не увидишь солнца до времени». И внезапно лжеучитель ослеп, и сталь ощупью искать провожатого. Это чудо по разило всех, и правитель уверовал в Господа Иисуса.Неизвестно, почему именно с этих пор Савл постоянно именуется в Священном Писании Павлом. Так и мы отселе станем называть его.Из Кипра Апостолы отправились в Малую Азию.5Они во всяком городе сперва проповедовали в Иудейских синагогах; а когда Иудеи не принимали свидетельства их о Христе, тогда обращались к язычникам. В Антиохии Писидийской множество язычников слушало и уверовало; но Иудеи возбудили против них гонение и выгнали их из области. Вообще, при начале благовествования своего, Апостолы постоянно терпели гонение от Иудеев, которые видели в них разорителей закона Моисеева, и не хотели признать себя виновными в убиении Спасителя. Сверх того, гордость Иудеев не могла терпеть, чтобы язычники были наравне с ними призваны к спасению и вечной жизни. Эти причины удаляли их от истины; многие же язычники, понявшие суету своего богопочитания, принимали с радостью слово о спасении через Иисуса Христа. Само правительство еще не опасалось успехов Христианской веры: оно не по нимало важности событий, совершившихся в Иудее, и, привыкши видеть, что в Иудее секты беспрестанно спорят между собою, долго смотрело на христианское учение как на одну из Иудейских сект, не заслуживающую особенного внимания.Выгнанные из Антиохии Писидийской Апостолы прибыли в Иконию, где обратили многих язычников и Эллинов, и жили довольно долго, усердно проповедуя слово и силою Божией творя знамения и чудеса. И тут не уверовавшие Иудеи, возмутив весь город, хотели побить Апостолов камнями. Тогда Апостолы ушли в Ликаонские города: Листру и Дервию.Есть предание, что во время пребывания своего в Иконии святой Апостол Павел обратил ко Христу молодую язычницу, по имени Фекла. Уверовав всем сердцем, девица отказалась от брака с язычником, которому она была обручена, и подверглась страшным гонениям от семьи своей. Сама мать обвиняла ее перед начальством, и девицу осудили на смерть. Она должна была погибнуть в огне, но Господь чудесным образом спас ее; и Фекла посвятила всю жизнь свою служению Богу, ревностно проповедовала Евангелие, не страшась никаких угроз и гонений, была вторично осуждена па смерть в Антиохии, и вновь спасена силою Господа. Она скончалась в глубокой старости близь Селевкии, благовествованием и примером святой жизни обратив ко Христу множество язычников.Святая Церковь называет ее Первомученицей и равноапостольной, и чтит ее память 24-го сентября.В Листре Павел именем Христовым исцелил человека хромого от рождая. Это чудо так поразило язычников, что они стали восклицать: «Боги в человеческом образе сошли к нам» – и, называя Апостолов именами своих языческих богов, захотели совершить в их честь жертвоприношение. С трудом остановили их Апостолы, объяснив им, что они подобные им люди, и для того именно пришли, чтобы отклонить их от почитания ложных богов, и указать им Бога истинного, Который сотворил небо и землю, Который посылает с неба дождь и времена плодоносные, подаёт пищу людям, и исполняет сердца их веселием. Апостолы оставались некоторое время в Листре, уча народ. Но из Антиохии и Иконии пришли ненавидевшие их Иудеи; стали злословить их, говорить, что они проповедуют ложное учение; и тот самый народ, который недавно боготворил Апостолов, сталь бросать в них камнями. Павла замертво вытащили за город; но Господь возвратил ему здравие, и он с Варнавой пошёл в Дервию.Там святые Апостолы приобрели довольно много учеников. Не страшась злобы врагов своих, они оттуда опять возвратились в Листру, Иконию и Антиохию Писидийскую, чтобы наставлениями своими утвердить в вере новообращённых. Они убеждали их оставаться твердыми и не упадать духом, если подвергнутся бедствиям и гонениям, ибо многими страданиями должны верующие достигать Царствия Божия. В каждой церкви Апостолы рукополагали пресвитеров, чтобы они заботились о верующих, наставляли их, и совершали Богослужение. Потом, совершив пост, и в молитве поручив Господу новых чад Его, Апостолы шли в другие города. Они не щадили трудов, а, следуя примеру и наставление Божественного Учителя своего, ходили по городам и сёлам, благовествуя слово жизни, благотворя людям, помогая больным и страждущим. Они всецело отдались святому делу своему – жили уже не для себя, а для славы Божией и пользы ближних.Посетив города Пергу и Атталию, Апостолы возвратились в Антиохию Сирскую, откуда были посланы, и обрадовали сердца всех братий рассказом о том, как Господь благословил труды их. Путешествие их продолжалось около года.Павел и Варнава жили долго в Антиохии. Они радовались, что Господь открыл двери спасение язычникам; но по поводу язычников возник спорь между верующими.Некоторые братья, пришедшие из Иудеи, утверждали, что язычники не могут спастись, если не примут сперва всего обрядового закона Моисеева. Павел и Варнава отвергали это мнение, понимая, что обряды закона Моисеева, будучи преобразованием и приготовлением к новому закону Христову, теперь потеряли значение свое. Обрядовый закон, отчуждая Иудеев от прочих народов, имел целью предохранить их от идолопоклонства; но теперь, когда Господь призвал и язычников к спасению, отчуждение уже не было нужно. Церковь Антиохийская послала в Иерусалим Павла и Варнаву для совещания по этому поводу с прочими Апостолами и братьями, дабы сохранились в Церкви мир и единство веры. С Павлом пошел молодой ученик его Тит, обращенный из Эллинов. По пути они рассказывали верующим об обращении язычников.В Иерусалиме много спорили по этому вопросу. Уверовавшие из Фарисеев утверждали, что обращенные язычники должны непременно соблюдать весь обрядовый закон Моисеев. Этим как будто сознавалось преимущество Иудеев над прочими народами; спасение через веру во Христа должно было, по их мнению, быть доступно лишь тем, которые сперва примут Иудейский закон. Собрались Апостолы и пресвитеры. Иаков, епископ Иерусалимский, председательствовал на соборе. После долгих рассуждай Пётр, вставь, напомнил, что когда Бог ему первому повелел проповедовать язычникам, то Он не положил никакого различая между Иудеями и ими, даровав и язычникам Духа Святого, и очистив верою сердца их; и в заключение сказал, что мы все равно спасаемся лишь благодатью Господа Иисуса Христа.Павел и Варнава рассказали о знамениях и чудесах, которые Господь через них делал у язычников. Иаков, хотя сам соблюдал строго весь закон, быль того же мнения, что не следует отягощать обращённых из язычников Иудейскими обрядами, которые для них не могли иметь значения, но надо требовать от них, чтобы они исполняли закон Господень, хранили веру, жили в чистоте и праведности, и не делали другим того, чего себе не желают. Все наконец согласились, и в этом духе от Церкви Иерусалимской было написано письмо к верующим в Сирии, Антиохии и Киликии. Верующих из язычников в сем письме называли братьями; сообщая решение, говорили: благоугодно было Духу Святому и нам. И то и другое достойно внимания. Признавалось, что нет различия между Иудеями и язычниками, уверовавшими, соделавшимися чадами Божьими. Для Иудеев, так долго считавших себя единым избранным народом Божиим, было не легко признать равенство с ними язычников, и это впоследствии часто возбуждало негодованье тех из них, сердца которых не были озарены благодатью Духа Божья, внушающего любовь и мир. Слова благоугодно Духу Святому и нам приняты были в решеньях последующих соборов, которые, по примеру собора Иерусалимского, созывались для разрешения спорных вопросов, в разные времена возникавших в Церкви. Решение собора было принято с радостью обществом верующих в Антиохии. Этот апостольский собор происходил в 50-м году посаль Рождества Христова.Церковь Иерусалимская послала в Антиохию, с Павлом и Варнавой, Иуду и Силу, которые, будучи тоже пророками, помогали им в деле благовествования.Но и после решения собора христиане из Иудеев долго не могли победить в себе прежних предубеждений против язычников. Даже святой Апостол Пётр поставлен быль в некоторое затрудненье в общении с верующими. Из послания к Галатам мы видим, что, прибыв в Антиохию, он не хотел есть с обращенными из язычников, как бы боясь нареканий от Иудеев. Варнава то же увлекся его примером; Павел сталь против них обоих, доказывая, что все равно оправдываются только верою во Иисуса Христа. Но это разногласие, не нарушая между Апостолами чувства взаимной братской любви, вызвало объяснение от Павла, и послужило к утверждению единства между верующими.IV. Путешествие Святого Апостола Павла в ГрециюДеяния Апостолов, главы 16, 17, 18Пробыв некоторое время в Антиохии, Павел пожелал опять посетить братьев по всеми городам, где проповедовал, и посмотреть, как они живут. Варнава и Иоанн-Марк отплыли на Кипр; а Павел, взяв с собой Силу, по молитве, предпринял свое второе Апостольское путешествие.Они посетили Церкви в Сирии, Киликии, в Дервии и Листре. В сем последнем городе он взял с собою молодого ученика, по имени Тимофея, который сделался его верным спутником и другом. Обходя разные города и области, святые проповедники везде благовествовали слово, и сообщали постановление собора Иерусалимского. Предавшись вполне воле Божией, Павел не сам избирал путь свой, а следовал внушениям Духа Святого, Который чудесным образом указывал ему, куда идти. Во сне было ему указание отправиться в Македонию, в Грецию. Павел со спутниками своими сель на корабль и отплыл в Грецию. Кроме Силы и Тимофея, с ним быль еще Лука, писатель Евангелия и книги Деяний. Он быль Эллин из Антиохии, и с этих пор почти постоянно находился при Апостоле Павле.Греция, или Ахаия в то время принадлежала Римской империи; жители её поклонялись идолам; но почти вовсе городах были синагоги для Иудеев, которых было очень много в Греции, и Греки позволяли всем беспрепятственно содержать закон свой и излагать учете свое.В Македонском городе Филиппах Павел и спутники его пошли к молитвеннице, и стали говорить с некоторыми женщинами. Одна из них, по имени Лидия, торговавшая багряницею, слушала его с особенным внимаем, и Господь отверз ей сердце к уразумению истины. Она приняла крещение со всем семейством своим, и Апостолы жили в её доме во время пребывания их в Филиппах. Но в этом городе пришлось Апостолам претерпеть страдания и гонения. Одна служанка, одержимая духом проницательным, гаданиями своими доставляла значительный доход своим господам. Встречая Апостолов, она шла за ними и кричала: «Эти люди рабы Бога всевышнего! Они возвещают нам путь спасения!» Павел, именем Господним, изгнал из неё духа, который быль не от Бога, и девица перестала гадать и предсказывать будущее. Господа её, лишась дохода, вознегодовали на Апостолов, и обвинили их прядь начальством, говоря: «Эти люди проповедуют учение, которое нам, Римским подданным, не следует слушать». Народ взволновался, и начальники, без всякого суда, велели жестоко бить Павла и Силу, и потом заключить их в темницу. Их сковали цепями, забили им ноги в колодки и строго стерегли их.Твердо уповая на благость и силу Господа, Апостолы не упали духом, а терпеливо переносили заточение свое. Ночью они в темнице молились, и воспевали хвалы Богу. Вдруг, около полуночи, сделалось землетрясение; двери темницы отверзлись, и оковы узников спали. Спавший сторож проснулся, и, видя, что двери отперты, подумал, что узники разбежались. В испуге, он хотел умертвить себя, но Павел успокоил его и сказал: «Не делай себе никакого зла, мы здесь». Тогда сторож, уразумев силу Господню, паль к ногам Апостолов, и воскликнул:«Государи мои, что мне делать, дабы спастись?»«Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой», – сказали они ему.Сторож повёл Апостолов к себе, омыл их раны и, услышав от них слово Божие, крестился со всем домом своим. Между темь, начальники, вероятно испугавшись землетрясения, по утру прислали сказать, чтобы от¬ пустили узников; но Павел отвечал: «Нас, граждан Римских, всенародно били, без суда заключили в темницу, а теперь хотят тайно отпустить! Пусть придут сами начальники освободить нас».Начальники испугались того, что сделали; ибо граждане Римские пользовались особенными преимуществами: могли всегда требовать суда у Кесаря или императора, и без суда нельзя было наказывать их. От того семейства и целые города часто за дорогую цену по¬ купали право на Римское гражданство. Павел по рождаю быль Римским гражданином. Начальники сами пришли в темницу, извинились перед Апостолами и, боясь впасть за них в беду, упросили их удалиться из города, что они и сделали, повидавшись сперва с верующими.В других городах Греции, Фессалониках и Верии, Апостолы обратили много Иудеев, Эллинов и некоторых знатных жён; но не уверовавшие Иудеи, как и прежде, возбуждали против них начальство. Не будучи в силах опровергнуть их учение, они клеветали на них и старались возбудить против них подозрение правительства, говоря: «Эти люди поступают против повеления Кесаря, почитая другого царем – Иисуса». Они, конечно, знали, что Апостолы, проповедуя веру во Христа, никогда не думали возмущать народ против царя; но обвинения эти смущали начальников и народ, и Апостолы были принуждены удалиться; но везде они оставляли за собою посеянное благое семя. Слово Божие, проповеданное ими, укоренилось в сердцах и приносило обильные плоды, просвещая сердца и изменяя жизнь уверовавших по образцу нового учения. Из посланий видно, что краткое пребывание Павла в Филиппах и Фессалониках было не бесплодно, и что многие в этих городах ходили в свете учения Христова, живя добродетельно и свято. Апостол, удаляясь из города, в котором благовествовал, продолжал с любовью и заботливостью следить за новообращенными, и письменно дополнять устное благовествование свое. Все его послания дышат горячею отеческою любовью к ученикам; воистину он мог сказать: «Мы, из усердия к вам, восхотели передать вам не только благовестие Божие, но и души наши, потому что вы стали нам любезны» (1Фесс.2:8).Видя возрастающую ярость Иудеев против Павла, верующие убедили его ехать в Афины. Лука был в Филиппах, Сила и Тимофей остались еще в Верии, где многие приняли слово с охотою, ежедневно изучая Писание и удостоверяясь в истине нового учения. Павел оставил Bepию и поехал в Афины.Афины был значительнейший город в Греции. В это время Греция была самою образованною страною Мира, и Афины были средоточием науки, мудрости и искусства. Школы Афинские славились повсюду; из всех стран приходили слушать Афинских мудрецов, и жители Афин гордились тем, что, с самого основавши его, город их был посвящён богине мудрости – Минерве или Афине. Необходимо указать читателям нашим на состояние Греции в эту пору.Греки, как известно, в это время были язычники, то есть поклонялись многим богам. От них и Римляне за¬ умствовали богопочитание. Это богопочитание (мифология) составилось из смеси древнейших исторических преданий с позднейшими вымыслами. Сперва древние Греки стали боготворить людей, которые оказали важный услуги отечеству своему или отличились доблестными подвигами; к этим историческим преданиям, отчасти искажённым временем, присоединялись впоследствии разные аллегорические (иносказательные) вымыслы; и из всего этого составилось учение, которое под именем богов олицетворяло силы природы, явления Мира, движения и страсти человеческой души. По греческой мифологии, двенадцать великих богов управляли миром. Главный из них назывался Зевсом или Юпитером; затем были боги: моря, ада, солнца или света, войны, искусства, торговли; богини: земли, мудрости, красоты и любви, огня, и пр. Кроме двенадцати главных, считалось еще множество второстепенных богов и полубогов; всем им воздвигались храмы, приносились жертвы; в честь каждого из них совершались различные об¬ ряды и празднества; некоторые города были посвящены тому или другому из богов и считали его своим особенным покровителем. Вымыслы о богах были затейливы и занимательны; но в них не высказывалось высокого понятая о нравственности и добродетели; богам приписывались пороки, страсти и слабости человеческие: они представлялись коварными, безнравственными, несправедливыми. Почитание таких богов не могло внушать язычникам чистых и возвышенных правил; и, хотя Греческая мифология и указывала на воздаяние за гробом, на казнь злым и награду добрым, но сами понятия о добре и зле оставались смутны и неопределенны.Такое богопочитание не могло долго удовлетворять требованиям лучших из язычников; но в Греции, более чем где-нибудь, идолопоклонство могло держаться силою внешней прелести, которую придавало ему искусство. Певцы воспевали богов в звучных, прекрасных стихах, которые повторялись в городах и весях, передавались от поколения к поколению; богам воздвигались великолепные храмы, чистейшие образцы архитектурного искусства; мраморные изваяния или изображения богов поражают нас и теперь неподражаемою красотою своей. Все это поддерживало в Греции идолопоклонство; и Афины были полны великолепных храмов и изображений богов, возбуждавших всеобщее удивление.Но лучшее и образованнейшие из язычников давно не верили богам, и усердно искали истины. Они изучали природу, желая постигнуть тайну мироздания; они старались разгадать для чего создан человек, какому нравственному закону он должен покоряться, к чему он должен стремиться, чего искать. Людей, которые занимались этими глубокомысленными вопросами, называли философами или любителями мудрости, и к ним имели в Афинах великое уважение. Толкования и заключения их были очень разнообразны; потому образовались разные школы или системы философии. Эти вопросы занимали умы не в одной Греции; на Востоке, особенно в Египте и Сирии, являлись тоже различный системы, которыми старались объяснить тайну сотворения Мира, движения души человеческой, борьбу добра и зла; но нигде эти вопросы не возбуждали такого всеобщего, живого сочувствия, как в Афинах.Все системы, возникавшие в других странах, тут обсуживались, разрабатывались; на улицах, на площадях, под великолепными портиками публичных здании, происходили беспрепятственно беседы и споры. Философы открыто объясняли учения свои толпам внимательных слушателей, почти все народонаселение следило с участием за толками о самых отвлечённых предметах, увлекаясь красноречием преподавателя. Учения философов были, как мы уже сказали, очень разнообразны; некоторые философы утверждали, что мир создан из соединения самобытных сил; другие признавали существо высшее, разумно создавшее мир. Самыми известными системами философии были системы Зенона, Епикура и Платона. Последователи Зенона назывались Стоиками. Они учили, что высшая мудрость состоит в добродетели, в твердости и независимости духа, равнодушно встречающего и удары судьбы, и благополучие. Они не признавали божества; почитая выше всего достоинство человека и непоколебимую твердость духа, они отвергали, чтобы человек нуждался в помощи свыше. Философ Эпикур, равно отвергавший божество, будущую жизнь и бессмертие души, учил, что земное счастье есть цель жизни. Это счастье, по его мнению, достигается добродетелью; но последователи его, искажая первоначальное учение, искали лишь радости и наслаждений, и не признавали никаких обязанностей. Несравненно выше всех философских систем было учете Платона. Платон признавал, что существует высшая сила, сотворившая мир, что душа человека бессмертна и должна стремиться к совершенству. Его высота понятия о добродетели, его стремление к уразумеют божества, указания на бессмертие души, дают даже повод предполагать, что в Египте, где он жиль некоторое время, он мог узнать Священное Писание.Учение Платона, по самой высоте своей, имело менее последователей, нежели учете Стоиков и Эпикурейцев. Учение Стоиков льстило человеческой гордости; учете Эпикурейцев нравилось большинству, потому что оправдывало естественный стремления человека к счастью и наслаждению. Когда Павел прибыль в Афины, большинство образованных Греков следовало системе Стоиков или Эпикурейцев. Но при всей мудрости своей философы ничего не могли сказать достоверного; все их заключения и толкования были лишь мнения, подверженные спору и возражениям. Вопросы, которые волновали умы, оставались неразрешенными, и самые добросовестные ученые приходили к заключению, что все в мире подложит сомнению. Таким образом вековые усилия ума человеческого служили только доказательством, что мир «мудростью своей не может познать Бога», что истину нельзя уразуметь без откровения свыше, и нельзя обрести покой и отраду без помощи и милости Божией.И вот Павел пришёл в Афины, чтобы проповедовать слово истины, и указать мудрым Афинянам на Христа, Который есть истина, и жизнь, и свет. Казалось, они должны бы с радостью принять его благовествование.Святой Апостол скорбел, видя, что город полон идолов; однако же одно обстоятельство показалось ему утешительным: обозревая город, он увидел на одной площади жертвенник с надписью: «неизвестному Богу». «Стало быть, – думал он, – Афиняне поняли тщету язычества, и сознают, что существует неизвестный им Бог». Павел ежедневно излагал учение Христово, то в Иудейской синагоге, то на площади. Его охотно слушали, ибо для любознательных Афинян и для иностранцев, живших у них, было высшим наслаждавшем слушать что-нибудь новое. Философы вступали в спор с Павлом, и наконец привели его в Ареопаг, чтобы он в присутствии значительнейших граждан изложил учение свое. Ареопагом называлось в Афинах верховное судилище, состоявшее из высших сановников и людей, известных мудростью своей; оно собиралось под открытом небом, на скате горы, называемой Марсовой горой. Между прочими обязанностями своими Ареопаг должен быль наблюдать за исполнившем обрядов установленного богопочитания. Всякое нарушение оного подлежало его суду. Павел, вероятно, и был приведён в Ареопаг, как проповедник нового богопочитания.Павел сталь посреди Ареопага и начал излагать учение свое. Он упомянул о том, что, обозревая город, он видел жертвенник, посвященный неизвестному Богу. «Сего-то Бога, – сказал он, – Которого вы, не зная, почитаете, я пришёл проповедовать вам». Он сказал, что Господь, создавшей вселенную, и дающий всему дыханию и жизнь, желает, чтобы все искали и познали Его; что Он недалёк от каждого из нас, ибо мы Им живём и движемся; что, попустив быть временам неведения, Он ныне всем людям проповедует покаяние. Наконец Павел упомянул о страшном суде и о воскресении. При этом последнем слове некоторые засмеялись; другие сказали, что послушают Павла в другой раз. Павел вышел из Ареопага; но краткие слова его, при помощи Божией, однако же обратили ко Христу одного из членов Ареопага, по имени Дионисия.Уверовала тоже в Афинах женщина, по имени Дамарь, и еще некоторые. Но вообще проповедь Павла в Афинах имела мало успеха; Афиняне были слишком горды своею мудростью, чтобы смирить умы свои в послушание Христу.Христианская мудрость должна была казаться безумием и Эпикурейцам, и Стоикам. Первые, сильно привязанные к земным благам и наслаждениям, не могли внимать охотно слову о кресте, о суетности земных благ, о радости духовной. Учете Стоиков было не менее противоположно христианской истине, ибо основывалось лишь на силе и достоинстве человека, и не признавало, чтобы человек нуждался в помощи свыше. Как же было Стоикам принять слово о смирении и покаянии, о спасении не собственною праведностью, а смиренным упованием на Христа Искупителя?Павел вскоре оставил Алины и прибыль в другой значительный и богатый греческий город, Коринф. Там он сталь жить у благочестивых Иудеев, Акилы и жены его, Прискиллы. Они только что недавно прибыли из Рима, откуда император Клавдий выгнал всех Иудеев. Павел, чтобы не отяготить Акилу и Прискиллу своим пребыванием у них, работал вместе с ними; они делали палатки. Каждую же субботу Павел проповедовал в синагоге, увещевая и Иудеев, и Эллинов уверовать во Христа. Многие по слову его обратились, как Иуст, Крисп и другие; но очень многие противились святому учению и злословили на Апостола. Павел скорбел, видя упорство их, но Господь поддерживал его унывающий дух. В ночном ведении Господь явился ему и сказал: «Не бойся, но говори и не умолкай, ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла, потому что у Меня много людей в сем городе».Павел трудился в Коринфе год и шесть месяцев, и между тем не переставал заботливо следить и за всеми тьмой, которым он благовествовал прежде. Из Коринфа он написал к Фессалоникийцам два послания. Сила и Тимофей, которые, по его поручению, ходили проведать их, принесли ему радостный вести об их успехах в христианской жизни. Павел благодарил Бога, памятуя их дело веры, и труд любви, и постоянное упование их на Господа Иucyca Христа. Он в посланиях своих убеждает Фессалоникийцев пребывать в вере, если даже за это придется и пострадать, и молить Бога, да умножить Он в них взаимную любовь. Он наставляет их как угождать Богу чистотой и праведностью, любовью к братьям, милосердием; убеждает их находить удовольствие в тихой жизни, делать свое дело, трудиться собственными руками. Апостол и сам подавал пример того, чему поучал других. В бытность свою Фессалониках, он трудился и день и ночь, чтобы не отяготить кого из братьев; в Коринфе тоже. Павел наставляет Солунян о воскресении мертвых, дабы они, при смерти близких, не скорбели как те, которые не имеют надежды. Он напоминает им, что день Господень придать неожиданно, и чтобы они были всегда готовы, не предавались лени, но бодрствовали и резвились, облекшись бронею веры и любви, и шлемом надежды спасенья. Он убеждает их уважать трудящихся и начальствующих, и друг другу служить с любовью. «Вразумляйте бесчинных, – говорит он, – утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем. Смотрите, чтобы кто кому не воздавал злом за зло, но всегда ищите добра и друг другу и всем. Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите; ибо такова о вас воля Божья во Христе Иисусe. Духа не угашайте. Пророчество не уничижайте. Все испытывайте; хорошего держитесь» (1Фесс.5:14–21).Чтобы предохранить уверовавших от влияния ложных учений, Павел повелевает им удаляться от всякого брата, который поступает беспорядочно, и не по принятому от Апостолов преданию, но не почитать его за врага, а исправлять как брата.Мы только вкратце указываем на содержание некоторых, посланий Павла; но желали бы, чтобы читатели наши со вниманием перечитывали послания его по мери того, как мы станем указывать на них. Это лучше всего познакомить их с великим Апостолом язычников.И в Коринфе Иудеи схватили Павла и привели к Римскому правителю или проконсулу, Галлиону, говоря, что он проповедует учение, несогласное с законом. Но Галлион не обратил внимания на это обвинение, и прогнал обвинителей. «Если бы дело шло об обиде или преступлении, – сказал он, – то я выслушал бы вас; но когда идёт спорь об учении и о законе вашем, то разбирайтесь сами». Римское правительство еще не страшилось распространения учения Христова, не отделяя Христиан от Иудеев; но Иудеи везде преследовали проповедников слова Божия.Из Коринфа Павел с Акилою и Прискиллою поехал в Эфес. Спутники его остались там; он же посетил Иерусалим, куда понёс собранное для бедных братии подаяние, и потом возвратился в Антиохию Сирскую.V. Третье апостольское путешествие Павла. Мятеж в Эфесе. Прибытие Павла в ИерусалимДеяния Апостолов, главы 18–21В 54-м или 55-м году Павел предпринять третье свое апостольское путешествие. Спутниками его были: Лука, Тит и Тимофей; а главным местом пребывания сделался Эфес – один из значительных городов Малой Азии. Но прежде он посетил некоторые из тех областей, в которых уже благовествовал: Фригию и Галатию. Слово Божие везде быстро распространилось, и святой Апостол находил себе ревностных и деятельных сотрудников. Одень ученый человек из Александрии, по имени Аполлос, усердно распространял святое учение в Эфесе, Коринфе и других городах; но Аполлос сам не слышал Апостолов, и знал только Иоанново крещение. Видя его усердие, Акила и Прискилла сблизились с Аполлосом, и подробно изложили ему учение Господне. Верующие дали ему письма в Грецию, дабы тамошние христиане приняли его с любовью, как верного брата и сотрудника; и Аполлос открыто и безбоязненно сталь проповедовать в Греции о Христе Спасителе. Отрадно видеть взаимную любовь, которая соединяла верующих, и горячее усердие их к общему, святому делу благовествования.В Эфесе Павел нашёл многих учеников, которые, приняв благовествование от Аполлоса, знали только об Иоанновом крещении. На вопрос Павла: «Получили ли вы Духа Святого, уверовав?» Они отвечали: «Мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святой». Павел окрестил их и возложил на них руки, после чего они все получили Духа Святого, и стали говорить иными языками и пророчествовать. В Эфесе, как и в других городах, Павел прежде всего проповедовал в синагоге; но из Иудеев многие не принимали истины и злословили святое учение. Тогда Павел сталь благовествовать в училище одного человека, по имени Тиранна, где его преимущественно слушали Эллины. Это продолжалось целых два года, и трудами Павла и учеников его вся область услышала слово Божие. Господь руками Апостола творил великие чудеса, так что больные, от платков Апостола и полотенец, бывших на его теле, получали исцеление, и духи злые выходили из них. Некоторые Иудеи, видя эту сверхъестественную силу, стали тоже употреблять имя Господа Иисуса для заклинаний; но так как они это делали без веры и молитвы, то однажды злые духи, бросившись на них, измучили их. Тогда великий страх напал на всех тех, которые занимались гаданиями и волшебством; они принесли книги свои об этом предмете и сожгли их великое множество. Уверовавшие, каясь во грехах своих, громко исповедовали дела свои, и имя Господне и сила Его славились по всей стране.Занимаясь благовествованием, Павел ревностно и с любовью следил за всеми уже прежде уверовавшими. Из Эфеса он написал послаще к Галетам, у которых два раза перед семь сам быль. Галеты, как видно, внимали некоторым лжеучителям, утверждавшим, что соблюдение обрядового закона Моисеева необходимо для спасения. Павел в послании своём опровергает это мнение, напоминая, что он получил знание истины не от людей, а от Самого Бога. Он объясняет Галетам, что они не могут спастись внешним соблюдением закона; но что силу иметь только вера, действующая любовью. Вера, а не преимущество плотского происхождения, как думали Иудеи, соделывает чадами Авраама и наследниками обетования. «Вы все сыны Божии по вере во Христа Иисуса, говорить он, все вы, во Христа крестившееся, во Христа облеклись (Гал.3:26–27). Напоминая, что Христос умерь, чтобы искупить нас и усыновить Богу, Апостол говорит:«Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий чрез Иисуса Христа» (Гал.4:7). На этом основании Павел убеждает Галанов оставаться верными духу учения Христова: иметь любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание – плоды духа; увещевать падших в духе кротости; носить бремена одень другого; быть смиренными и бдительными, не унывать в добре.Состояние Церкви Коринфской тревожило Апостола Павла. Там происходили споры и раздоры; верующие разделялись; одни говорили: я Павлов; другие: – я Аполлосов. Павел из Эфеса написал к Коринфянам длинное послание, в котором с самого же начала касается этого. «Разве разделился Христос? – говорит он, – разве Павел распался за вас, или в Павлово имя вы крестились?» «Я насадил», Аполлос поливал, но возрастил Бог. Посему и насаждающий, и поливающий есть ничто, а все Бог взращающий» (1Кор.3:6–7).Не одни эти споры в Церкви Коринфской опечалили Павла. Дары благодатные сверхъестественные, которые Господь изливал на уверовавших, возбудили в Коринфянах духовную гордость, за которую Павел укорял их, доказывая, что всякое знание ничто, если при этом любви нить; что дары Божии должны возбуждать в человеке не гордость, а желание употребить эти дары на служить Господу; ибо все должны служить Богу и ближнему теми дарами и силами, которые кто получил; и как члены одного тела: каждый должен ревностно исполнять дело свое, в одном духе. В тяжбах своих Коринфяне прибегали к суду язычников; Павел воспрещает это и убеждает верующих лучше уступать свое, чем иметь тяжбы с братьями.Чаще всего он упоминает о любви, мире и согласи, которые должны соединять братьев. Как видно, различный ложные учения уже проникли в Коринф; некоторые утверждали, что нет воскресения мёртвых. По этому поводу Павел торжественно излагает учение о воскресении мертвых; изъясняет в утешение всем нам, что тленному надлежит облечься в нетление, и смертному облечься в бессмертие; ибо смерть поглощена победою. Если мы в сей только жизни надеемся на Христа, говорить Апостол, то мы несчастнее всех человеков (1Кор.15:19). Все послание к Коринфянам должно быть внимательно изучено; в нём Апостол излагает подробно учение христианское о воскресении мертвых, о таинстве причащения, о браке; касается разных обычаев первенствующей Церкви: молитвенных собраний, сборов для вспомоществования неимущим, и пр.Святой Апостол уже готовился оставить Эфес, чтобы посетить Грецию, Иерусалим и потом Рим, как вдруг в Эфесе произошло сильное волнение. В этом городе находился великолепный храм, посвященный богине Диане, которую Ефесяне особенно чтили. Храм этот считался одним из великолепнейших зданий в мире, и привлекал в город множество иностранцев. Очень много художников жили темь, что делали и продавали небольшие серебряные подобия этого храма. Но с тех пор, как великое число язычников уверовало в Господа, это ремесло перестало приносить прежние выгоды; художники сильно вознегодовали на Павла. Одень из них, по имени Димитрий, собрал товарищей своих и сказал им: «Вы знаете, что от этой работы зависите все содержание наше; а между тем этот Павел, не только в Эфесе, но и во всей Азии уверил многих людей, что боги, сделанные руками человеческими, не суть боги. Надо нам опасаться, что не только ремесло наше придете в презрение, но что перестанут почитать и великую богиню Диану, и храм ее опустеет».Последовало сильное волнение; товарищи Димитрия, восклицая: «Велика Диана Ефесская!» рассеялись по городу и старались возбудить народ против проповедников нового учения. Это удалось; народ схватил Гаия и Аристарха, сотрудников Павла; самому Апостолу угрожала опасность лишиться жизни. Начальники городские с трудом усмири ли волнение и освободили захваченных народом христиан.Павел решился удалиться из Эфеса, где оставил ученик своего Тимофея, которому поручил управлять Ефесской Церковью и даль власть чрез рукоположение посвящать пресвитеров. В посланиях, впоследствии писанных к Тимофею, Апостол излагаете подробно все обязанности пастырские.Павел снова поехал в Грецию, проповедовал в Филиппах, и к Коринфянам, около этого времени, написал второе послание. Упомянув об опасности, которой под ввергался в Эфесе, он благодарит Бога за спасете; говорит об апостольских трудах своих, воздавая одному Господу хвалу и честь и со смирившем отзываясь о самом себе. «Мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; мы рабы ваши для Иисуса, потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил и наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божьей в лице Иисуса Христа. Но сокровище сиe мы носим в глиняных сосудах, чтобы вся превосходная сила приписываема была Богу, а не нам. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем» (2Кор.4:5–9).«Мы не унываем, говорить он далее, но если внешней наш человек и тлеет, то внутренней со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производить в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на не видимое; ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор.4:16–18).С великой силой убеждает он уверовавших жить для Господа. «Христос умер за всех, чтобы живущее не для себя уже жили, но для умершего за них и воскресшего» (2Кор.5:15).«Кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое. И все от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою, и давшего нам служение примиренья; потому что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и даль нам слово примиренья. Итак, мы посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает чрез нас; от имени Христа просим: примиритесь с Богом. Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нём сделались праведными пред Богом» (2Кор.5:17–21).Посреди скорбей и трудов Павел имел не мало утешений; его радовало и усердие сотрудников его, и успехи верующих; он хвалит Церкви Македонские за их щедрые подаяния нуждающимся, «среди испытаний многими бедствиями они приизобилуют радостью, говорит он, и глубокая бедность их изливается в богатстве их щедрости». Первые Христиане считали долгом своим уделять часть имущества на пособие братьям. Эти приношения, собираемые в день воскресный по Богослужении, вручались Апостолам или, где их лично не было, епископам и пресвитерам, для раздачи по усмотрению их. Павел радовался известям, которые Тит, ученик его, принёс ему из Коринфа. Сам Павел тоже опять посетил Коринф, и оттуда написал послаще к Римлянам. В Риме было уже в то время довольно много Христиан, и Павел говорит им, что вера их славится по всему миру. Христианское общество в Риме состояло частью из Иудеев обращённых, частью из уверовавших язычников. Из послания Павла можно заключить, что Иудеи, храня исключительность древнего закона, гордились преимуществом своим – избранного народа Божия, семени Авраамова, и смотрели на язычников, как на неравных себе. Те же, недовольные Иудеями, укоряли их за их неверность закону.Апостол доказывает, что все люди грешны перед Богом, и не могут надеяться спастись делами своими, а спасаются лишь благодарю Божию, верою во Христа, умершего за них. «Все согрешили, говорить он, и лишены славы Божьей, получал оправдание даром, по благодати Его, искупленьем во Христе Иисусе» (Рим.3:23–24). Эта милость Божия должна возбудить в нас усердие к служению Богу, благодарность и любовь; мы должны стараться ходить в обновленной жизни, жить духом, угождать Богу делами своими. В этом послании Апостол излагает подробно (гл. 12, 13, 14) правила христианской жизни, увещевает к смирению, покорности властям, деятельности, взаимной братской любви, терпению и снисходительности.Павел желал сам посетить Рим и оттуда идти в Испанию; но встречались ему препятствия; он быль так занять, что не мог располагать временем своим. Теперь он намеревался идти в Иерусалим на праздник Пятидесятницы, с тем, чтобы доставить туда приношения, собранные во всех Церквях для нуждающихся, а оттуда ехать в Рим; но Господь устроил дело иначе, и путешествие Павла в Рим должно было совершиться совсем при других условиях, чем какие он предполагал.Послаще к Римлянам было вручено Фиве, служительнице Кенхрейской Церкви, которая ехала в Рим. В первый раз приходится нам упомянуть о служительницах Церкви. Их называли диаконисами. Обязанности их были несколько сходны с обязанностями первых диаконов, которым в особенности поручалось служить больным и бедным. Диаконисы, избираемые преимущественно из вдовиц, не имевших семейных обязанностей и известных благочестивою жизнью, ходили за больными, служили тем, кто нуждался в помощи и утешении, приготовляли женщин к святому крещению. В пославших к Тимофею и Титу Павел подробно говорит об обязанностях этих служительниц Церкви.Павел опять посетил Грецию, и оттуда хотел ближайшим путём, через Сирию, возвратиться в Иерусалим, но, узнав, что есть злоумышление против него, переменил намерение, и через Македонию прибыль в Малую Азию. В город Троада (древней Трои), в день воскресный, верующие собрались для совершения таинства Евхаристии или преломления хлеба, и Апостол Павел до полуночи беседовал с ними. Это происходило в горнице на верху дома. Одень юноша, по имени Евтих, сидевший на окне, заснул и упал с третьего жилья. Его подняли без признаков жизни. Павел успокоил братий, помолился, и действительно юноша ожил.Павел решился миновать Эфес, чтобы не замедлить на пути. Он со спутниками своими, прибыль в город Милит (недалеко от Эфеса), призвал туда пресвитеров Эфесской Церкви, дабы проститься с ними и дать им последние наставления. Он знал, что после этого более не увидит их; ибо, по внушению Духа Святого, ожидал себе в Иерусалиме узы и бедствия. Нельзя без сердечного умиления читать повествование о сем прощании Павла с учениками его.Когда собрались в Милит пресвитеры, Павел оказал им: «Вы знаете, как я с первого дня, в который пришёл в Азию, все время быль с вами, работал Господу со всем смиренномудрием и многими слезами, среди искушений, приключавшихся мне по злоумышлению Иудеев; как я не пропустил ничего полезного, о чем вам ни проповедовал бы, и чему ни учил бы вас всенародно и по домам, возвещая Иудеям и Эллинам покаяние пред Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа. И вот, ныне я, по влечению Духа, иду в Иерусалим, не зная, что там встретит меня; только Дух Святой по всем городам свидетельствует, говоря, что узы и скорби ждут меня. Но я ни на что не взираю, и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще свое и служение, которое я принял от Господа Иисуса: проповедать Евангелие благодати Божией. И ныне, вот, я знаю, что уже не увидите лица моего все вы, между которыми ходил я, проповедуя царствие Божие. Посему свидетельствую вам в нынешний день, что чист я от крови всех; ибо я не упускал возвещать вам всю волю Божию. Итак, внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас блюстителями, пасти церковь Господа и Бога, которую Он прибрёл Себе кровью Своею. Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою. Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день п ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас. И ныне предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему накидать вас более и дать вам наследие со всеми освященными. Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал. Сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии. Во всем показывал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых, и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: блаженнее давать, нежели принимать».Кончив речь, он преклонил колена и помолился со всеми. Со слезами обнимали и целовали его ученики, скорбя о том, что более не увидеть лица его. И они проводили до корабля Павла и спутников его.Святые благовестники, по пути в Иерусалим, приставали к разным островам и городам, везде проповедуя слово и наставляя верующих. Христиане с любовью встречали их. Из Тира, где путники провели семь дней, все верующие с женами и детьми провожали их до корабля, и на берегу, преклонив колена, все молились. Верующие скорбели; ибо многим, по внушаю Духа, было известно, что в Иерусалиме Павла ожидают бедствия. Так, в Кесарии, где Павел останавливался у диакона Филиппа, к нему пришёл пророк, по имени Агав, взял пояс Павла, и, связав им себе руки и ноги, сказал: «вот что говорит Дух Святой: так свяжут в Иерусалиме Иудеи того человека, чей этот пояс, и отдадут в руки язычников». Верующие со слезами умоляли Павла не ходить в Иерусалим; но он говорил им: «Зачем плачете и растрогиваете сердце мое? Я готов не только быть связан, но умереть в Иерусалиме за имя Господне». Видя твердость его, ученики успокоились, говоря: «Да будет воля Господня!» Через несколько времени Павел со спутниками прибыл в Иерусалим и остановился у одного старца, по имени Мнасона. Недолго, всего двенадцать дней, продолжилось это последнее пребывание Павла в Иерусалиме.VI. Павел в узах. Путешествие Святого Апостола в Рим и первое пребывание в нем. Кончина Св. Апостола ИаковаНа следующий день, по прибытии своём в Иерусалим, Павел пошёл к Иакову, епископу Иерусалимскому; туда прибыли и пресвитеры. Святой Апостол рассказал подробно обо всем, что Бог через него совершил у язычников.Слушатели радовались и славили Бога, но не скрыли от Павла, что против него в Иерусалиме сильное ожесточение.Все ревностные Иудеи, не уверовавшие во Христа, ненавидели его; и даже между уверовавшими очень многие негодовали на него, считая его разорителем древнего закона. В Иерусалиме, более чем в других городах, христиане из Иудеев были привержены обрядам и обычаям закона Моисеева, и вопреки постановлена собора, не могли примириться с мыслью, что язычники делаются равны с ними; что язычники могут получить спасение, не приняв сперва Иудейского закона; это глубоко оскорбляло их народную гордость. Надо было им много любви христианской, чтобы преодолеть это глубоко вкоренившееся предубеждено и признать за братьев тех, которых они до сох пор ненавидели и презирали. На такой подвиг душевный немногие были способны; и большинство Иерусалимских христиан были недовольны темь, что Павел не требовал от обращённых язычников исполнения Иудейских обрядов. Они считали это знаком презрения к отеческому закону. Иаков и пресвитеры посоветовали Павлу принять участие в исполнении обета, лежавшего на некоторых Иудеях, присоединиться к ним, и заплатить расходы за жертву, приносимую ими6. Это должно было доказать Иудействующей партии, что Павел сам для себя не пренебрегает обрядами закона. Павел охотно согласился на советь братии; ибо в этом не было ничего противного христианскому учению.Он сам быль готовь соблюдать отеческие обычаи; но считал несправедливым возлагать их на иноплеменников, для которых они не могли иметь того смысла, какой имели для Иудеев.Павел присоединился к людям, наложившим на себя обить, и объявил о том священникам, соблюдая строго все, что требовалось обычаем. Но негодовавшее на него было так сильно, что до окончания семи дней обета некоторые Иудеи, увидев его в храме, взволновали народ и наложи ли на него руки, говоря: «Вот человек, который повсюду всех учить против народа, закона и сего места, который оскверняет храм, вводя в него Эллинов». Павлу не дали защищаться, весь город пришёл в волнение; схватили его, повлекли из храма, хотели убить его, но тысяченачальник пришёл с воинами и освободил Апостола из рук разъяренной толпы. Напрасно старался и тысяченачальник узнать, за что негодуют на Павла; среди шума и смятения невозможно было разобрать, в чем дело. Тысяченачальник велел сковать Павла и вести его в крепость; толпа народа следовала за ним, восклицая: «Казни его!» Народ так теснился и волновался, что тысяченачальник велел войнам нести Павла по лестнице в крепость.У самого входа в крепость Павел попросил позволения сказать нисколько слов, и с лестницы обратил речь к собранному народу. Он рассказал, как в молодости своей он быль одень из самых усердных ревнителей по отеческого закону; как он ненавидел и гнал по следователей Христа; и как на пути в Дамаск Господь Сам явился ему и открыл ему истину. Он рассказал, как он ослеп; как Анания, по повелению Бога, исцелил его; и как он однажды, молясь в храме Иерусалимском, увидел Господа, Который сказал ему, что Иудеи не примут его свидетельства о Христе, и повелел ему идти к язычникам.До сох пор слушали его молча; но как только он произнёс слово «язычники», то вновь толпа заволновалась, и с сильнейшими изъявлениями негодования и гнева стала требовать, чтобы казнили его. Тысяченачальник, видя смятение, и все-таки не понимая, в чем дело, ибо он быль не Иудей, велел отвести Павла в крепость, бить его и допросить у него, чем он навлёк на себя такое негодование. Воины отвели Павла и готовились исполнить повеление начальника; но Павел сказал: «разве можно бить Римского гражданина, да и без суда?» Начальник испугался, боясь попасть в беду даже за то, что связал его; он велел на следующий день собраться первосвященникам и привёл Павла на суд Синедриона.Но и те были столь же раздражены против него. Павел едва произнёс нисколько слов, как первосвященник Анания велел его бить по устам. Когда же он потом сказал: «Я Фарисей, сын Фарисея; меня судят за чаяние воскресения мёртвых», то все собрате заволновалось; ибо из членов Синедриона некоторые были Фарисеи, признававшие воскресение мёртвых и будущую жизнь; а другие были Саддукеи, отвергавшие и то и другое. Поднялись споры; Фарисеи стали защищать Павла; и начался такой шум, что тысяченачальник, боясь, как бы не растерзали Павла, велел снова отвести его в крепость.Но Павел не падал духом среди всех этих волнений и опасностей; у него быль сильный заступник и утешитель; Господь явился ему ночью и сказал: «Дерзай, Павел; ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе и в Риме свидетельствовать».Между тем более сорока человек из Иудеев поклялись между собою не есть и не пить, пока не убьют Павла. Они сообщили о решении своём первосвященникам, которые, принадлежали к секте Саддукеев, были очень ожесточены против святого Апостола. Решили призвать его вновь перед Синедрионом, будто бы для дальнейшего обсуждения его дела, и на пути убить его. Но один родственник Павла, узнав об этом, открыл заговор тысяченачальник; и сей последний, боясь ответственности, решился в ту же ночь с многочисленною стражею отправить Павла в Kecapию, к Римскому правителю области, Феликсу. Клавдий Лисий тысяченачальник, написал к правителю, что посылает к нему человека, обвиняемого Иудеями в каких-то спорных мнениях; но что, не считая его достойным смерти или заточения, он решился передать все дело на обсуждение правителя и обвинителей, и на днях пришлет в Kecapию. Феликс, прочитав письмо, велел держать Павла под стражею.Вскоре прибыли в Kecapию и обвинители Павла, между которыми находился и первосвященник Анания. Они в обвинении своем называли Павла язвою общества, начальником Назорейской ереси, возбудителем мятежа. Павел безбоязненно отвечал, что он служить Богу именно темь образом богопочитания, которое обвинители его называют ересью; что он верует всему, написанному в законе и пророках, имея твердую надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, и потому старается иметь непорочную совесть перед Богом и людьми. Конечно, Феликс, Римский правитель, язычник, не мог из этого понять, в чем именно дело. Как и Иерусалимский тысяченачальник, он счёл это дело пустым разногласием в мнениях, относящихся к Иудейскому закону. Он отложил суд, и, не считая Павла виновным, велел стеречь, не стесняя его, так что Павел мог видеться со знакомыми своими; и, вероятно, пользовался этим для проповедования слова Божия.Сам Феликс пожелал узнать, в чем состоит учение, проповедуемое Павлом; он призвал его и с женою своей Друзиллой слушал его. Павел с такою убедительною силою говорил о правде, о воздержаны и о будущем суде, что Феликс смутился; ибо он воль жизнь порочную; но он отослал Павла, сказав, что выслушает его другой раз. И действительно, он призывал его, но Господь не отверз сердца правителя к уразумению спасительной истины. Феликс быль корыстолюбив; зная невинность Павла, он продолжал держать его под стражею, в надежде получить от него деньги. Так прошло целых два года; Феликс быль сменен, и другой правитель, Весть, заступил его место и держал Павла в узах, желая темь угодить Иудеям.Враги Павловы в Иерусалиме просили Феста прислать Павла к ним на суд; они втайне замышляли умертвить его на пути. Но Весть потребовал их самих в Кесарию. Они пришли, но ничего не могли доказать против Павла, который, пользуясь своим правом Римского гражданина, сказал, что желает быть судим Кесарем. Этим быль положен конец проискам врагов его.Весть должен быль согласиться на требование Павла, совершенно законное; но, вероятно затруднялся послать к Кесарю обвиняемого, не будучи в состоянии объяснить, в чем вина его. К этому времени прибыль в Kecapию царь Агриппа, сын Ирода Агриппы, скончавшегося в Кеcapии. Весть рассказал ему, что у него находится под стражею одень человек, на которого Иудеи очень озлоблены, но что он никак не поиметь, в чем состоит обвинение против него. «Они противополагали ему, говорит Фест, только некоторые споры касательно их богопочитания, и какого-то Иисуса умершего, о котором Павел утверждал, что Он жив». Так мало еще Римляне знали о новом учении, которое должно было скоро преобразовать весь мир.Агриппа мог лучше Феста знать, в чем состоят мнения Иудеев, и пожелал видеть Павла; и Апостол, перед Агриппой и сестрою его Береникой, изложил главные события своей жизни, рассказал о прежней ненависти своей к закону Христову, о чудном явлении, обратившем его, о твёрдом уповавши своём на воскресение мёртвых. Он сказал, что Господь послал его к язычникам открыть им глаза, дабы они обратились от тьмы к свету и из-под власти сатаны к Богу, и верою во Христа получили прощение в грехах и часть с освященными. «Я не говорю ничего более, так заключил он, как то, о чем Пророки и Моисей говорили, что это будет: то есть, что Христос должен быль пострадать, и восстать первый из мёртвых возвестить свети сему народу (Иудейскому) и язычникам».Слова о воскресении мёртвых показались безумием язычнику Фесту. Он перебил Павла, воскликнув, что он сошёл с ума.– Нет, достопочтенный Фест, – спокойно отвечал Апостол, – я не безумствую, а говорю слова истины и здравого смысла. Ибо знает об этом и царь; я не думаю, чтобы это было от него сокрыто, ибо это не в углу про исходило. Веришь ли ты пророкам, царь Агриппа? Я знаю, что веришь.– Немного не убедил ты меня сделаться христианином, – сказал царь.– Молил бы я Бога, – отвечал Павел, – чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушавшие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме сих уз.Тут все встали. Царь, посовещавшись с присутствовавшими, сказал Фесту, что не находить в Павле ничего достойного смерти или уз, и что можно бы освободить его, если бы он сам не потребовал суда у Кесаря. Посему и решили отправить его в Рим.Путешествие Павла в Рим было продолжительно и трудно.Но сотник, которому он быль поручень, обращался с ним человеколюбиво, и, когда корабль приставал к разным островам и городам, позволял ему видеться с верующими, которые везде с любовью встречали святого Апостола. На корабле было до 276 человек; между ними находились и друзья Павла: Македонянин, по имени Аристарх, и святой Апостол Лука, писатель Деяний, который подробно описывает это путешествие, страшную бурю, которая застигла плывших, и крушение корабля близь берега Мелите, нынешней Мальты. Рука Господня среди опасностей, видимо, охраняла святых проповедников Его слова.Во время бури, когда уже бывшие на корабле предались отчаянию, потеряв надежду на спасение, Ангел Божий явился Павлу и обещал ему жизнь всех бывших с ним.Четырнадцать дней неслись они по морю, не зная сами, куда плывут; Павел ободрял плывших с ним, обещая всем им жизнь. Наконец корабль сель на мель; воины хотели было убить узников, боясь, как бы они не разбежались; но сотник удержал их, желая спасти Павла; он позволил спасаться всем, кто как мог; и тогда одни вплавь, другие на обломках и досках корабля благополучно достигли Мелиты. Жители, приняв их радушно, разложили на берегу огонь, и путники грелись около него. Когда Павел подкладывал хворост, ехидна или ядовитая змея выползла из-под хвороста и повисла на его руке. Тогда островитяне стали говорить: «Верно этот человек великий злодей, что, спасшись от кораблекрушения, он все-таки не останется жив»; но Павел, спокойно стряхнув ехидну в огонь, остался невредим, к великому удивлению островитян, которые стали почитать его за Бога. На этом же острове Павел исцелил отца правителя, и совершил много других чудесь, что внушило жителям великое уважишь к нему.После трёхмесячного пребывания в Мелите путники вновь сели на корабль, приплыли в Сицилию, потом в Путеол, близь Неаполя; оттуда, повидавшись с верующими, Павел и товарищи его пошли в Рим. Жившее в Риме христиане, услышав о них, вышли к ним на встречу. Это очень обрадовало Павла. В Риме сотник сдал его военачальнику, который позволил ему жить в особом доме с воином, стерегущим его, и видеть, кого захочет.Таким образом исполнилось давнее желание святого Апостола посетить Рим. В 58 мм году еще он писал Римлянам: «Бог, Которому я служу в духе моем благовествователем Сына Его, свидетель мне в том, что я беспрестанно вспоминаю о вас, и всегда молюсь, чтобы воля Божия устроила мне путь к вам». В 61м году Бог исполнил эту молитву. Павел прибыль в Рим узником; но слово Божие чрез него должно было свободно проникать во все слои Римского народонаселения и озарить светом и радостною надеждою глубокий мрак языческого Рима.Дня через три Павел созвал к себе знатнейших Римских Иудеев и рассказал им о гонении против него в Иерусалиме, и о том, что он требовал суда у Кесаря. Римские Иудеи изъявили желание узнать об учении христианском: «Ибо, – говорили они, – о сем учении везде спорят.». Назначив день, они пришли к Павлу, и он, «От утра до вечера излагал им учение о царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их о Иисусе из закона Моисеева и из Пророков». Но трудно было убедить Иудеев, что распятый ими Иисус есть действительно тот самый Meccия, от Которого они ожидали столько благ.Немногие уверовали; и Павел, скорбя об ослеплении остальных, вспоминал слова пророка Исаии: «Поди к сему на роду и скажи: слухом услышите и не уразумеете; и очами смотреть будете и не увидите. Ибо огрубело сердце людей сих; и не услышать ушами, и не уразумеют сердцем, и обратятся, чтобы Я исцелил их (Ис.6:9–10)». Видя упорство Иудеев, Павел обратился с благовествованием к язычникам. «И жиль Павел целых два года на своём иждивении и принимал всех приходящих к нему, проповедуя царствие Божие, и уча о Господе Иисусе Христе со всем дерзнувшем невозбранно».Этими словами кончается повествование святого Апостола Луки о деяниях апостольских. Последующие известия о них должны быть почерпнуты частью из их посланий, частью из исторических преданий.По благовествованию апостола Павла, многие в Риме уверовали. Правительство Римское, не отделяя Христиан от Иудеев, не старалось узнать, в чем именно состоит их учение и не тревожило их за веру.Вообще Римское правительство в эту пору было довольно равнодушно к вероисповеданию подвластных ему народов. В Риме стояли идолы богов Египетских, Сирских и другие, рядом с идолами Греческих и Римских богов. Римляне имели обычай, овладев страною, принимать чужих богов в число своих. Этим правительство думало скрепить свое владычество над покоренными народами.При этой общей веротерпимости и при равнодушии к истине различные языческие богопочитания сливались и смешивались в Риме, заимствуя одно от другого, обряды, понятия, названия богов. Но одень из подвластных Риму народов держался поодаль, строго охраняя богопочитание свое от вторжения чужих обрядов, и не скрывая своего презрения к языческому многобожию. Это были Иудеи. Их было много в Риме; ненавидя и презирая своих языческих властителей, они строго держались того постановлений Моисеева закона, которое воспрещало им близкие сношения с язычниками. От этого закон их быль мало известен Римлянам. Язычники не могли понять, какому богу покланяются Иудеи, не находя в их молитвенных домах видимого изображения божества, и были довольно склонны считать их безбожниками. Суровый видь Иудеев, их строгое отчуждение от язычников, уклонение от участия в языческих обрядах, внушали некоторое недоверие Римскому правительству, которое довольно строго надзирало за ними, как за недовольными и неспокойными гражданами. Действительно, тяготясь зависимости своей и ожидая со дня на день пришествия Избавителя, Иудеи волновались беспрестанно; и раз уже по этому поводу были изгнаны из Рима; но по смерти императора Клавдия снова возвратились. Римляне смотрели на них с подозрительностью, как на беспокойных граждан, но вовсе не преследовали их за их закон.Между этим кружком Иудеев началось, вероятно, благовествование учения Христова; когда именно и как – об этом не имеется подробных известий. В Деяниях упоминается, что в тот великий день Пятидесятницы, когда Дух Святой сошёл на учеников, в Иерусалиме находились Иудеи и из Рима; поэтому можно предполагать, что они первые принесли в Рим благую весть о воскресении Иисуса Христа и о спасении через Него. В Свяшенном Писании мы не находим указами на путешествие в Рим Апостола Петра; но древнейшая исторические предания утверждают, что он посетил этот город в 45-м году: и что вместе с ним быль ученик его Марк, который под его руководством написал в Риме Евангелие свое. В эту же пору и другие Итальянские города услышали святое благовествование. Марк проповедовал в Венеции и в Аквиле, богатом городе близь Адриатического моря; Варнава в Милане, и вера Христова распространялась, не привлекая сначала враждебного внимания языческого правительства.Когда в 61-м году Павел прибыль в Рим, как обвиненный, на суд Кесаря, с ним обращались довольно снисходительно. Вероятно, Фест и Агриппа сообщили в Рим, что не нашли в нём вины, достойной наказания, и что он только обвинён в спорных мнениях, касающихся иудейского закона. Это не могло составить важной вины в глазах Римского правительства, которому не было дела до закона Иудейского; и потому Павла содержали не строго. Он усердно проповедовал слово Божие; и двухгодовое пребывание его в Риме послужило к душевному спасению и просвещению многих. «Обстоятельства мои послу жили к большему успеху благовествования, – писал он к Филиппийцам, – так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим, и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью безбоязненно проповедовать слово Божие». Святое благовествование дошло до самого дома Кесаря.Успехи святого дела были для Павла великою радостью. Сверх того, он имел утешете видеть при себе друзей своих: Луку, Иоанна, Марка, Аристарха, Тимофея и других, которые ревностно помогали ему. Он получал отрадные доказательства любви и усердия от тех, коих он обратил на путь истины. Филиппийцы и Колоссяне присылали ему епископов своих (Фил2:25; Кол.1:7), Епафродита и Епафраса, чтобы проведать его и предложить ему пособие; они всячески выражали ему свою любовь и благодарность. Павел не упадал духом; он сердцем пламенным работал Господу, трудясь с тою святою радостью, с тою полною готовностью, которые удваивают силы и средства, посвящённые Богу. Это состояние духа высказывается в полатях, которые он в эту пору писал к Эфесеям, Колоссянам, к Филиппийцам. В узах, в ожидании суда, Павел непрестанно благодарил Бога, обогатившего верующих преизобильным богатством благодати Своей; напоминает верующим о высоком звании, в которое они призваны, сделавшись из чуждых и пришельцев сонаследниками Христа и Своими Богу; умоляет их, чтобы они жили достойно сего великого звания, поступали как чада света, члены Церкви, которое есть тело Христа.Из Рима же Павел написал послаще к Евреям, в котором объясняет смысл ветхозаветного закона, в отношении ко Христу, и послание к Филимону. Это послед нее послание было написано вот по какому случаю.Филимон, благочестивый Колоссянин, имел раба, по имени Онисима, который, провинившись в чем-то, убежал от господина своего и прибыль в Рим, где ему было легко скрыться от поисков. Тут, по милости Божией, он услышал благовествование Павла. Слова Апостола пробудили в нём раскаяние; он уверовал, принял крещение и стал служить Павлу. Павел, полюбив его, желал оставить при себе; но не считал себя в праве удержать его без позволения господина его. Потому он послал Анисима обратно к Филимону с письмом, в котором просил его простить раба своего и принять его как брата во Христе. Филимон так и сделал; он освободил раба своего, который впоследствии сделался епископом и сподобился много пострадать за имя Христа. В Риме св. Апостол Лука написал книгу Деяний Апостольских; Евангелие было написано им ранее, в Коринфе.Мы нигде не находим известий о том, каким образом Павел оправдался перед Кесарем. Кесарем быль в то время жестокий Нерон. Тогда еще вера Христова не возбуждала опасений в язычниках. Вероятно, Нерон не счёл нужным обратить внимание на спорный мнения, касающиеся закона; потому он и отпустил Павла. Господу Богу угодно было продлить еще на время жизнь столь полезную для Церкви. Освобожденный от уз Павел снова предпринял далекие странствования для благовествования. Он опять посетил те места, где уже прежде проповедовал; на Крите поставил епископом ученика своего Тита и проник до отдалённых стран Запада. Полагают, что он посетил Британию, Испанию и огласил благовествованием берега Дуная, где жили племена Славянские. Обо всех этих странствованиях не сохранилось подробностей; но самые древние писатели7 упоминают о том, что Апостол Павел огласил Восток и Запад благовествованием своим. В это время он написал послание к Титу и первое послание к Тимофею. Оба эти послания содержат драгоценные наставления и много указаний на правление и состояние Церкви.Что между темь происходило в Иерусалиме? Мы видели, как враждебно Иудеи смотрели на христиан, и эта вражда все усиливалась по мере распространения веры Христовой. Злые умыслы иудеев против Павла не удались. Потребовав суда от Кесаря, он ушёл от врагов, покушавшихся на его жизнь. Обманутые в надежде своей Иудеи обратили всю злобу свою на верующих в Иерусалиме и стали жестоко преследовать их. Конечно, более всех они ненавидели Апостолов; но Апостолы мало пребывали в Иерусалиме. Занятые святым делом благовествования, они посещали дальние страны, и только изредка, и то на самое короткое время, возвращались в Иерусалим, чтобы провести тут праздник, увидеться с верующими, сообщить друг другу об успехах общего, святого дела. Святая Церковь сохранила предание о чудесном прибытии Апостолов в Иерусалим ко дню успения Пречистой Девы Марии, когда они сделались свидетелями ее небесной славы.Постоянно же жиль в Иерусалиме святой Апостол Иаков, брать Господень. Он быль епископом Иерусалимской Церкви, и праведною, строгою жизнью приобрел уважение даже наворовавших Иудеев. Мы видели, что на соборе, бывшем в 50-м году, он предъявил мнение, что обряды закона Моисеева не обязательны для обращённых из язычников, сам же он их строго соблюдал, что очень располагало к нему весь народ. Знали, что он хранил строжайший пост; беспрестанно видели его во храме, где, коленопреклоненный, он умолял Господа об отпущении грехов народу. Все звали его праведным и защитой народа; ему одному дозволялось во всякое время входить в ту часть храма, куда даже первосвященники входили только раз в год.Святой Апостол с ревностью и усердием заботился о распространении веры Христовой. В 59-м году он писал к рассеянным хрипунам из Иудеев соборное послание, в котором увещевает их к терпению и покорности среди бедствий, к миру, кротости, взаимной любви. Он умоляет их добрыми делами доказывать веру свою во Христа, Искупившего их: ибо вера без дел мертва. Святой Апостол Иаков, первый, по вдохновению свыше, составил чин богослужения, или литургию. Эта литургия и доныне совершается в Иерусалиме в день его памяти.Вера Христова быстро распространялась в Иерусалиме, даже некоторые из старейшин уверовали. Это очень встревожило архиереев, фарисеев и книжников. «Таким образом скоро и весь народ признает Иисуса за ожидаемого Христа, – рассуждали они, – надо положить этому конец». И что же они придумали? Просить самого Иакова содействовать им; а если он откажется, то убить его.Наступил праздник Пасхи, когда обыкновенно было в Иерусалиме огромное стечение народа. Книжники и фарисеи пришли к Иакову и сказали ему: «Просим тебя, праведный, скажи поучение народу. Он признает Иисуса, распятого за Христа; выведи его из этого заблуждения; он тебе поверить, ибо всем известно, что ты свят и беспристрастен. Стань на кровлю храма, чтобы все могли видеть и слышать тебя, и оттуда обрати речь к народу».Вслед за этим они возвели Иакова на кровлю храма, и, собрав вокруг него множество народа, закричали ему: «Праведный! тебе все должны верить, скажи же этому за блуждающе Муся народу, какое понятие он должен иметь об Иисусе распятом?» Иаков громогласно отвечал: «Что вопрошаете меня об Иисусе, Сыне человеческом, Который добровольно пострадал, и умерь, и быль погребён, и воскрес в третий день? Он ныне восседает на небесах одесную Бога, и опять придать на облаках небесных судить живых и мёртвых».Тогда верующие, находившиеся между народом, воскликнули радостно: «Слава Богу! Осанна Сыну Давидову!» Но фарисеи и книжники, раздраженные тем, что дали Иакову случай благовествовать о Христе, стали кричать: «Праведный заблуждает», и, взбежав на верх, столкнули святого Апостола с кровли храма. Упав с такой высоты, он расшибся, но собрал последние силы, стал на колена, поднял руки к небу и громогласно молился, говоря: «Господи Боже, прости им! они не ведают, что творят!» Пока он молился, некоторые из народа, подстрекаемые фарисеями, стали бросать в него каменьями. Человек, из племени Рихава, поднял голос в защиту святого страдальца. «Перестаньте, – воскликнул он, – что вы делаете? Праведный молится за вас, а вы его побиваете!».8 В это время одень суконщик ударил Иакова тяжёлым навоем и разбил ему голову. Это было в 63-м или 64-м году.Сами враги Иакова устрашились потом злодеяния своего. Когда вскоре за тем возгоралась война и страшные бедствия постигли Иудеев, то многие из них смотрели на эти бедствия, как на заслуженное наказание за убиение праведника. Иосиф Флавий, Иудейский историк, который описал ужасы войны, прибавляет: «Все это случилось с ними за смерть Иакова праведника, брата Иисуса, называемого Христом. Иудеи убили его, хотя он быль человек святой».По смерти Иакова, христиане в Иерусалиме избрали себе в епископы Симеона, сына Клеопы, сродника Господня.Иудеи продолжали жестоко преследовать христиан. Около этого же времени пострадал за веру в Иерусалиме святой Апостол Матфей. Он много и ревностно трудился о распространении слова Божия, проповедовал в Иудее, Малой Азии, и даже в очень далекой стране Эфиопии. Прибыв потом в Иерусалим, он продолжал благовествовать о Христе. Первосвященник Анания обвинил его в богохульстве, и святой Апостол быль выведен за город и побит камнями.Но, не взирая на все опасности, Апостолы продолжали бесстрашно распространить святое учение. Исполнились пророческие слова Псалмопевца: во всю землю изыде вещание их, и в концы вселенной глаголы их. Слово Божие, проникая в сердца, просвещая разум светом истины, везде приносило благие плоды, возбуждало верующих к новой жизни, внушало им добродетели, неизвестные языческому миру. Но весь языческий мир с силою восстал против этого нового учения, обличавшего его пороки и разврат.VII. Рим. Первое гонение на христиан от язычников. Кончина Св. Апостолов Петра и Павла. Труды других апостоловНеобходимо бросить взгляд на состояние Рима в ту пору, когда христианская вера стала в нём распространяться.Рим достиг высшей степени могущества и силы; почти весь тогда известный мир быль ему подвластен; быть Римским гражданином считалось везде великою честью; богатства всех стран стекались в обширную и великолепную столицу мира. Но при всем этом блеске, при всем этом величии, внутреннее состояние Рима было самое жалкое. Повествования современных историков, описывающих Римское общество, являют нам ужасающую картину разврата, жестокости, совершенного отсутствия всякого нравственного закона.Язычество, конечно, не могло развить чистого и твёрдого нравственного закона, но по крайней мере в языческой Греции являются некоторые отрадные черты: мы видим постоянные стремления к уразумению истины, и сильную умственную деятельность. В самом Риме, в первые времена его существования, мы видим мужество, твердость, простоту нравов, горячую любовь к отечеству. Для древнего Римлянина отечество, честь и слава отечества, были дороже всего на свете, гораздо дороже жизни; общее дело было для него важнее и ближе всякого своего частного дела. Эта горячая любовь к отечеству возвышала душу, удаляя от неё мелкие, личные страсти и корыстные расчёты; она внушала доблестные подвиги и высоту самопожертвования. Но теперь все это давно миновало. Богатый и пышный Рим являл тот внутренний упадок, который подготовил и внешнее падете империи. Нет в его гражданах прежней любви к отечеству: всякий занят своими выгодами; страсть к деньгам, к роскоши, к забавам, вытеснила из души все хорошее и высокое. Правители Рима, стремящиеся лишь к усилению власти своей, потворствовали этому настроению; они потешали народ блестящими зрелищами, увеселениями; закупали его расположение даровыми раздачами хлеба; льстили самым мелким страстям, чтобы произвольнее властвовать над развращенными подданными.Римляне, как и Греки, в это время уже мало верили богам своим; но более Греков они были увлечены внешнею жизнью, и гораздо более равнодушны к истине. Они были страшно суеверны. Все непонятное для них: не обыкновенный явления природы, нечаянные удары судьбы, они приписывали действию таинственных, враждебных сель; с суеверным страхом старались они умилостивить эти враждебные силы, разгадать или отвратить их влияние. Вся жизнь Римлян, общественная и частная, была полна обрядов, совершаемых из суеверного страха. Они верили всяким заклинаниям, старались узнать будущее по полету птиц, по внутренности животных, приносимых в жертву богам, считали некоторые дни несчастливыми, другие благоприятными. Жрецы их, конечно, старались поддерживать все эти суеверия, выгодные для них. С Востока проникали в Рим гадания волхвов, учения Персидских и Халдейских мудрецов, которые имели притязания узнавать будущее по течению и положению звёзд. Самые разнообразные учения и все суеверия находили себе преют в Риме; все обряды совершались в нём свободно.С некоторых пор вошло в обычай в Риме воздавать божеские почести императорам. Тиверий, Калигула, страшные злодеи, были причислены к богам; в честь их воздвигали алтари и совершали жертвоприношения; перед статуями их курился фимиам, как перед идолами богов. Совершить установленный обряд в честь императора считалось доказательством верности и преданности, почти обязательным для подданных. Таким образом, хотя вера в богов почти уже не существовала, языческое богопочитание еще крепко держалось в Риме суеверным страхом, привычкою и гражданскими постановлениями. Сами философы и ученые, которые в сочинениях своих осмеивали богов, не смели отказаться от участия в установленных обрядах; ибо навлекли бы на себя негодование суеверного народа и строгость гражданских законов.Взглянем на образ жизни богатых Римлян. С детства, изнеженные причудами неимоверной роскоши, они гнушались труда, жили в совершенной праздности, думая только о забавах, не признавая никаких нравственных законов, никакой обязанности. Среди жалкой и пустой жизни гибли все душевные и умственные силы, который Бог даёт человеку для усовершенствования, для употребления на общую пользу. Богатые Римляне любили щеголять, как женщины, богатыми и изысканными нарядами; часть дня они проводили за великолепными пирами, предаваясь пьянству и отвратительному обжорству. Трудно поверить, сколько на это тратилось денег. Иногда великолепный обед или ужин стоил несколько сеть тысяч наших теперешних рублей; и такая сумма была добыта всякими неправдами; ибо при страсти к роскоши и совершенном отсудит всяких нравственных правил, Римляне не были разборчивы на средства к приобретению денег. Страшные преступления и несправедливости не возбуждали негодования; служба гражданская была средством обогатиться; места должности продавались, судьи торговали законом; правители областей собирали себе огромные доходы угнетением и несправедливостью. Как не велика теперь роскошь между людьми богатыми, она не может дать и приблизительного понятия о той роскоши, которая была в Риме. Иногда годовой доход с целой области тратился на великолепный пир; Римский богач не знал границ своим прихотям. Дворцы его блистали золотом и серебром; толпы рабов прислуживали гостям его, которые, полулежа на богатых одрах, увенчанные цветами, упивались дорогими винами из золотых сосудов, украшенных жемчугом и ценными камнями.Любимыми забавами Римлян были публичные зрелища: театральные представления, конские бега, бои гладиаторов (так называли борцов). Хорошее увеселение как отдых после труда; но у богатых Римлян вся жизнь была посвящена увеселениям, и наконец сами эти забавы надоели им. В богатых дворцах своих, среди роскошных пиров, они умчались томительной тоской: все живые силы ума и души замерли среди пустого образа жизни; трудно было чем-нибудь их занять; все им надоело. К высокому и прекрасному они были равнодушны; произведения ума и искусства не пленяли их; наконец дошло до того, что только зрелище человеческих страданий могло расшевелить их сонные души. Развращенные Римляне до страсти полюбили эти зрелища; они наслаждались, глядя, как борцы бились между собою на смерть, или как разъяренные звери терзали несчастных людей, брошенных им на съедение.Римские императоры, чтобы угодить народу, выписывали из дальних стран диких зверей: тигров, львов, леопардов и других; человеческие же жертвы были всегда наготове: то были пленные, взятые на войне, или преступники, осужденные на казнь. Вскоре христиане стали считаться достойными этой страшной казни, и бесчисленное множество верных служителей Христа погибло на потешных играх.Так назывались эти ужасные представления, любимые забавы кровожадных Римлян. Даже женщины с удовольствием присутствовали при этих зрелищах: они в Риме были также развращены и жестоки, жили праздно и суетно, и до страсти любили наряды и публичные увеселения.Средние и низшие классы общества были не лучше высших. И тут то же равнодушие к славе и благу отечества, тот же разврат, та же жестокость. Крайняя нищета была устраняема раздачею денег и хлеба, которая по временам производилась то от правительства, то от частных лиц, желавших, из корыстных видов, закупить расположение народа; и поэтому народ Римский жиль довольно безбедно, но в разврате и праздности. Он мало знал полезный труд, поддерживавший силы и трезвость духа; он быль суеверен и необразованно и поклонялся лишь богатству и силе. Дворцы богачей были постоянно наполнены толпою просителей и прислужников, которые старались лестью и угодливостью выманить себе подаяния: в цирках и ипподромах9 народ тешился кровавыми зрелищами, который любил до страсти.А больные, увечные, престарелые, каково было их положишь? Делалось ли что-нибудь для облегчения их участи?Их состояние было самое жалкое; никому до них не было дела. Любовь к ближним не могла иметь места среди этого суетного и развращённого общества, всецело преданного корыстным расчётам и пустым забавам. В Риме строились великолепные дворцы, театры, цирки; но не видно было ни больниц, ни приютов для стариков, для увечных, для детей. Сочувствие и сострадание к несчастным должны были развиться совсем из иных начал, чем те, который признавались языческим Римом.Быль в Риме многочисленный класс людей, состоите которых было особенно печально. Это были рабы. Трудно вообразить себе, до чего было ужасно их положишь; а их считалось чрезвычайно много. При дворце богача было иногда до десяти тысяч рабов лишь для домашней работы, не считая уже тех, которые в деревнях занимались полевыми работами. Рабы были лишены гражданских прав; они составляли полную собственность господина своего, принадлежали ему как вещь. Господин мог раздарить кому угодно рабов своих; он мог лишить их жизни, не подвергаясь за то суду; он мог бросить их на съедение зверям для своей потехи; и жестокие Римляне вполне пользовались неограниченными правами своими, и крайне сурово обращались с несчастными рабами. Страсть Римлян к кровавым зрелищам и ужасное положишь их рабов дают достаточное понятая о жалком состоянии Римского общества в нравственном отношении.И вот, среди глубокого мрака язычества засияли вдруг лучи Божественного света; среди этого суетного и развращенного общества раздались слова о любви к ближним, о прощении обид, о молитве за врагов, о милосердии, смирении, самоотверженности; пронесся слух, что Сам Сын Божий, возлюбив мир, сошёл на землю, дабы указать людям путь к лучшей жизни и даровать им вечное блаженство. Как ново и чудно должно было показаться это учение! Какие надежды, сколько отрады должно оно было влить в из мученный сердца! Все несчастные, оставленные Римским обществом без помощи и сострадания, и рабы, состояние которых было так ужасно, с какою радостью должны они были узнать, что о них заботится всесильный и всеблагой Отец небесный! С какою готовностью должны они были услышать призыв Спасителя: «придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя, и научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим!» Наконец и все те, в которых суетная жизнь еще не совсем заглушила лучшие стремления души, которые томились и страдали, живя «без Бога в мире», и не имея надежды на лучшее, как должны были обрадоваться и они, узнав, что они могут возродиться к лучшей жизни, и уже на земле жить для вечности!Христианская вера начала сперва распространяться в кругу людей бедных и незначительных, и довольно долго не привлекала внимания правительства и языческого общества. Долго смотрели на христиан как на Иудейскую секту, хотя не совсем доброжелательно, но и без особой вражды; долго не понимали, что христианское учение, проникнутое любовью, будет иметь несравненно большие силы и влияния, нежели исключительный закон Иудейский. Господу угодно было охранить от враждебного внимания язычников начала святой Церкви Своей в Риме, пока она усиливалась и крепла внутренне. И действительно, она между тем в тишине росла и распространялась, изменяя силою своею жизнь и сердца уверовавших, внушая им твердость и неустрашимость. В великолепных Римских дворцах еще совершались возлияния в честь языческих кумиров; а уже вера Христова тайно распространялась в низших слоях общества. Христиане собирались в подземельях для молитвы, для слушания слова Божия; новая жизнь зарождалась в этих мрачных подземельях, когда уже богатый и пышный Рим языческий стоял на краю гибели. Уже число христиан было очень велико в Риме, когда язычники обратили на них внимание и стали преследовать их жестокой, непримиримой враждой. Но тогда верующие были уже готовы встретить гонение, как твердые воины Христа.Отчего же такая вражда против учения, которое внушало все добродетели, повелевало не платить злом за зло, а побеждать зло добром? Почему стали Римляне так жестоко преследовать христиан, когда они равнодушно смотрели на другие верования? Отчасти, может быть, самые добродетели христиан казались постоянным укором языческому обществу. Язычники терпели всякое Богопочитание, пока оно не мешало жить, как жили они сами; но вера Христова изменяла во всем и образ жизни уверовавшего. Христианин должен был удаляться от язычников, не мог разделять ни занятий их, ни удовольствий, потому что они были сопряжены с языческими обрядами и почти всегда противны законам христианской нравственности. От этого язычники стали обвинять хрипун в ненависти к роду человеческому. Христиане не приносили жертв; язычники, не понимая, какому Богу они покланяются, звали их безбожниками. Христиане не соглашались совершать обряд в честь императора; стали смотреть на них как на непокорных граждан. Вскоре стали распространять о них ужасную клевету: рассказывали, например, что в ночных собравших своих они предаются страшному бесчинству и совершают ужасные преступления; что они убивают младенцев и вкушают тело его. Развратное языческое общество стало говорить с ужасом о разврате Галилеян (так называли христиан): ученые смеялись над безумием Галилеян, поклоняющихся распятому Богу, и ожидающих воскресения мёртвых; правительство стало преследовать их как мятежников. Христиане переносили спокойно все, твердые упованием на Господа и верою в будущую жизнь, они жалели о врагах своих, и молились за них.Царствовал тогда жестокий Нерон. Раз он отпустил Павла, когда вера Христова еще не возбуждала вражды: теперь же он поступил иначе. Около 64-го года случился в Риме страшный пожарь, который истребил большую часть города. Историки предполагают, что виновником по жара быль сам Нерон, желавший перестроить город с большим великолепием. Рассказывают, что император, с высокой башни, смотрел с наслаждением на пылающий город, воспевая пожарь Трои. Пожарь продолжался целых шесть дней. Когда же потом стали доискиваться причины бедствия, Нерон обвинил христиан. Начались страшные преследования и казни. Гонение распространилось по всем областям империи и продолжалось около четырёх лет, до самой смерти Нерона. Это было первое гонение на христиан от язычников.В Риме оно было особенно жестоко. Нерон тешился страданиями христиан, и придумывал самые ужасные истязания. Христиан зашивали в звериные шкуры и бросали на растерзавшее псам, распинали их на крестах; иных обмазывали смолянистым составом, и, привязав к столбам, зажигали; и несчастные, медленно сгорая, освещали собою сады Нерона. Сами язычники, привыкшие к кровавым зрелищам, содрогались от ужаса при виде страданий христиан. Приведём слова Тацита, знаменитого тогдашнего историка. Они покажут нам, что даже лучшие и образованнейшие между язычниками смотрели на христиан, как на преступников. Рассказав, что после пожара общее подозрение пало на Нерона, и что он тогда обвинил христиан, Тацит продолжает: «И потому он стал страшным образом мучить этих «людей, которые, известные под общим именем христиан, были и без того покрыты позором. Они ведут начало и имя свое от какого-то Христа, который, в «царствование Тиверия, был казнён по повелению игемона Понтия Пилата. На время это ужасное суеверие было остановлено; но оно потом опять усилилось и распространилось не только в Иудее, где эта вредная секта первоначально возникла, но достигло Рима, общего приюта всего, «что нечисто и преступно. Признания некоторых из них «открыли великое множество виновных; и они были все «осуждены, не столько за пожарь города, сколько вообще «за их ненависть к роду человеческому. Они умерли среди «ужасных истязаний; к истязаниям присоединились ругательства и насмешки. Некоторые из них были пригвождены к крестам; другие зашиты в звериные шкуры и «брошены на растерзание псам; иные, вымазанные смолянистым составом, вместо факелов освещали ночную темноту. Сады Нерона были местом сего ужасного зрелища; в это время происходил конский бег, на котором, при огромном стечении народа, присутствовал и император, одетый кучером. Преступления христиан, конечно, заслуживали примерного наказания: но общая ненависть заменилась сожалением, потому что эти несчастные «были казнены не столько, ради общей пользы, сколько для «удовлетворения жестокости Нерона».Во время этого жестокого гонения святые Апостолы Пётр и Павел прибыли в Рим. Не взирая на опасность, они бесстрашно проповедовали Евангелие и вскоре привлекли на себя враждебное внимание язычников. Святой Апостол Павел обратил ко Христу одну из любимых жён Нерона, и тем возбудил гнев императора. В это же самое время, как говорить предание, в Риме находился Симон волхв, о котором мы уже упоминали. Уличенный Петром в Самарии, он как будто раскаялся; но раскаяние это было только наружное: он ненавидел христиан и действовал против христианского учения, выдавая себя то за самого Бога, то за великую силу Божию, сотворившую мир. В Риме он мнимыми чудесами соблазнял Римлян, склонных ко всяким суевериям, и приобрел сильное влияние на Нерона. Древнее писатели рассказывают много о прениях Симона с Апостолом Петром; он оспаривал учение Христово и уверял, что он сам есть бог, нисшедший с неба, чтобы спасти мир от власти тьмы. Стараясь убедить Римлян во всемогуществе своём, он обещал, что поднимется на небо наведу у всего народа. Все собрались в означенный день: среди толпы были и святые Апостолы, которые молили Бога, чтобы Он рассеял заблуждения язычников, и низложил бы вражью силу, помогавшую Симону. Волхв, как рассказывает предание, действительно поднялся на некоторую высоту, но вдруг упал и при падении переломил себе ногу. Затем, считая себя опозоренным неудачей, он сам лишил себя жизни. Суеверные язычники, приписывая неудачу присутствию Апостолов, стали еще сильнее преследовать христиан.Раздраженный и смертью Симона и вообще распространением учения Христова, Нерон стал искать святых Апостолов, чтобы предать их казни. Рассказывают, что тогда христиане убедили Петра удалиться на ночь из города, для большей безопасности. Пётр согласился на их просьбы; но Господь в чудном видении показал ему волю Свою. Однажды, выходя из Рима, он увидел Самого Христа, входящего в город. «Господи, куда идешь?» спросил изумленный Пётр. «Иду в Рим на пропятие,» отвечал Господь. Из этого Пётр понял, что ему следует возвратиться, и в Рим прославить Христа мученическою смертью. Он пошёл обратно в город, и вскоре был, как и Павел, заключён в Мамертинскую темницу.Тут, как говорит предание, святые Апостолы пробыли около десяти месяцев, обратили сторожей темничных и совершили много чудесь. Укрепленные упованием на Господа, они без боязни ожидали казни. В последнем послании к Тимофею Апостол Павел написал: «Меня уже приносят в жертву, и время моего отшествия наступило. Подвигом я добрым подвизался, поприще кончил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в оный день; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его» (2Тим 4:6–8). С такою радостной надеждою святой Апостол мог спокойно переносить и заточение, и последние земные скорби. Некоторые из друзей его, из малодушного страха, оставили его, но ничто не могло отлучить его от любви Господней; а этого довольно, чтобы жить и умереть с радостью.Святой Апостол Пётр с тою же спокойною твердостью ожидал кончины, будучи заранее извещён о ней Господом. Апостолов осудили на смертную казнь. Пётр сперва был свидетелем казни жены своей, и напутствовал ее словами: «жена, помни Господа!» Он был осуждён на крестную смерть, считавшуюся у Римлян самою позорною; но казнь, позорная в глазах людей, показалась еще слишком почетною смиренному Апостолу. Он не счёл себя достойным умереть, как умерь Божественный Учитель его, и попросил, чтобы его распяли головою вниз.Святой Апостол Павел, огражденный, как Римский гражданин, от позорной казни, был обезглавлен мечем.Некоторые писатели полагают, что оба Апостола были казнены в один и тот же день, в 67-м году после Рождества Христова; другие думают, что Апостол Павел умерь ровно через год после Петра. Полагают, что христиане похоронили тела святых учителей своих в катакомбах или подземельях, которых было много в Риме. Верующие потом часто собирались для молитвы над гробницами великих Апостолов и благоговейно чтили их память.Об Апостоле Павле сохранилось более подробностей, нежели о Петре; ибо в Деяниях не упоминается уже о Петре после Иерусалимского собора. Но из преданий мы знаем, что он несколько лет управлял Церковью Антиохийской, и что он ревностно проповедовал Иудеям, рассеянным в Малой Азии, в Сирии, в Вавилонской области. Мы имеем от него два послания. Он в них увещевает уверовавших угождать Христу, искупившему их драгоценною кровью Своей; переносить терпеливо земные страдания, твердо уповая на благодать, предлагаемую в явлении Христа; любить друг друга от чистого сердца, жизнью своей представлять язычникам добрый пример во славу Божию; вообще жить праведно и свято во всем поступать, как верные служители Бога: святить Его в сердцах своих. Он увещевает всех верующих изучать слово Божие; убеждал пастырей Церкви с любовно надзирать над вверенным им стадом, не господствуя над ним, но являя ему пример всего доброго. Жён он увещевает повиноваться мужьям своим, хранить кроткий и спокойный дух, а не заботиться о внешних нарядах и украшениях; мужей – любить и уважать жён своих, как сонаследниц животворной благодати; всех вообще – быть единомысленными, милосердыми, смиренномудрыми, покорными властям, как от Бога поставленным. Второе послание Апостола Петра было написано незадолго до его мученической кончины.Святая Церковь чтить память святых Апостолов Петра и Павла 29-го июня и называет их первоверховными, как боле всех потрудившихся для распространения Церкви Христовой. Некоторые полагают, что Пётр был епископом в Риме; но на это нет достоверного свидетельства. Апостол Пётр проповедовал преимущественно Иудеям, между тем как Апостол Павел преимущественно язычникам, почему часто и называется Апостолом язычников.VIII. Труды прочих апостоловОчень древнее предание говорит, что после сошествия Святого Духа Апостолы нисколько лет жили преимущественно в Иерусалиме, предпринимая только неотдалённые странствования для благовествования. Когда же вся Иудея уже огласилась словом Евангельским, тогда они пошли дальше; и сперва помолившись, бросили жребий – куда кому идти. Некоторые древние писатели сообщают тоже, что перед разлукой своей они, по вдохновению свыше, сложили символ будущей проповеди, то есть, все вместе составили краткое исповедание веры, содержавшее в немногих словах главные истины, которые они должны были проповедовать. Вот этот Символ, известный под именем символа Апостольского и состоящий из двенадцати членов:1) Верую в Бога Отца всемогущего,2) Творца неба и земли.3) Верую во Иисуса Христа, Сына Его единородного, Господа нашего,4) Который зачат был от Духа Святого, рождён от Марии Девы;5) пострадал при Понтии Пилате, распять, умер и погребен,6) сошел во ад, в третий день воскрес из мертвых7) взошел на небеса, сидит одесную Бога Отца всемогущего:8) оттоле придет судить живых и мертвых.9) Верую и в Духа Святого, святую Церковь соборную;10) общение Святых;11) воскресение плоти;12) жизнь вечную.Господь Иисус, когда поведал Апостолам Своим проповедовать Евангелие, не скрыл от них, что они за то подвергнутся бедствиям и гонениям от людей, что их станут ненавидеть ради имени Его и обвинять перед правителями и царями. Но предрекая труды и бедствия, Господь обещал и всесильную помощь. Он обещал быть всегда с церковью Своей; Он обещал, что Дух Святой внушит верующим мудрость и твердость, что именем Христа они будут творить знамения и чудеса. Апостолы, исполненные Духа Святого, бодро предприняли заповеданное им дело, и ни одень не ослабел среди трудов и бедствий; одушевленные верой и горячей любовью к Богу, и ближнему, они терпеливо переносили гонения и страдания, и ревностно работали Господу. Окруженные опасностями, они не знали страха и жили лишь для славного, святого дела своего. По временам они возвращались в Иерусалим, чтобы видеться с прочими братьями, и сообщать друг другу об успехах проповеди, после чего вновь продолжали труды свои.Мы рассказали о мученической кончине святого Иакова Зеведеева, Иакова, епископа Иерусалимского, Апостола Матфея; расскажем и о других Апостолах.Святой Андрей Первозванный благовествовал в Иудее, Греции, в Мало-Азиатских областях, лежавших близь берега Чёрного моря, в Грузии, Абхазии, и проник даже в Россию, которую тогда называли Скиефиею и мало знали. Жителей ее считали грубыми и суровыми; и иностранцы не охотно посещали Скифов. Но слухи о суровости страны и жителей ее не устрашили Апостола, которому святое дело было дороже жизни. Древние летописи наши сообщают нам, что святой Андрей проповедовал в Херсонесе Таврическом (нынешнем Крымском полуострове) и потом по Днепру доплыл до того места, где ныне стоить Киев; что тут на горе он водрузил крест и сказал спутникам своим: «На этом месте воссияет благодать Божия, воздвигнутся храмы Богу, и свет истинный изыдет отсюда на всю страну». Святой Апостол дошёл и до того места, где потом стал Новгород. Не видно, чтобы Скифы преследовали святого благовестника; но неизвестно, многие ли уверовали.Святой Андрей много пострадал от язычников в городе Синопе, близь Чёрного моря. Затем он основал Церковь в Византии (нынешнем Константинополе), где поставил епископом Стахия, о котором упоминает в послании св. Апостол Павел. В греческом городе Патрах первозванный ученик Христа сподобился положить жизнь за веру свою. В этом городе его благовествования и чудеса обратили ко Христу великое множество язычников, и в том числе брата и жену самого начальника области. Начальник, узнав об этом, велел заключить в тюрьму святого Апостола; но в темницу и вокруг нее собирались верующие для молитвы и слушания слова; и число христиан все увеличивалось. Начальник призвал к себе Андрея и долго увещевал его отречься от Христа. «Как можно, – говорил он, – веровать в человека, который, как злодей, был распять на кресте?» Тщетно святой Апостол объяснял ему, что Господь добровольно, из любви к людям, принял страдание; что Он смертью Своей примирил людей с Богом и даровал им вечную жизнь. Начальник не уверовал в спасительную истину и осудил святого Андрея на крестную смерть. С радостью приветствовал Апостол крест, считавшийся у язычников орудием самой позорной казни, но освященный для христианина смертью Христа. «О крест давно любимый! – воскликнул он, – возьми меня от людей и отдай меня Учителю моему; пусть тобою примет меня Тот, Кто тобою меня спас!»Чтобы продлить мучения святого Апостола, начальник велел привязать его ко кресту, а не пригвоздить. Народ вознегодовал, ибо успел полюбить Апостола за его святую жизнь и спасительное учение. «За что страдает этот святой муж, этот друг Господень?» – восклицала толпа, негодуя и волнуясь. Андрей же с креста своего поучал народ, и увещевал его, говорил о любви к ближним, о прощении обид, о вечной жизни. «Не страшна смерть для тех, которые подвергаются ей за правду, говорил он; они ею достигают блаженного покоя; она страшна лишь для тех, которые в сей жизни рабы греха, ибо те идут на вечную казнь. Братья, не забывайте учения моего, любите веру истинную, храните заповеди Господа Иисуса Христа». Два дня и две ночи уже висел на кресте ученик Господень, и, следуя примеру Божественного Учителя, произносил лишь слова любви и прощеная; на третий день народ, наконец, с угрозами и криком потребовал от начальника, чтобы его сняли со креста. Начальник, испугавшись волнения, сам пришёл на место казни и велел воинам своим снять святого мученика, но Андрей с молитвою предал душу Богу. Это было около 70-го года. Память святого Андрея совершается Православною Церковью 30-го Ноября. Святые останки его находятся теперь в Италии, в городе Амальфи.Святой Апостол Филипп (его не должно смешивать с Филиппом диаконом, проповедавшим Эфиопскому вельможе) благовествовал сперва в Галилее, потом в Греции, где творил много чудес и обратил к Господу великое множество язычников. Иудеи, жившие в Греции, возбудили против него гонение; но Господь помогал Филиппу; восставшие против него вдруг ослепли, и лишь молитвой святого Апостола возвратилось им зрение. Это со бытие сильно способствовало распространению веры христианской. Оставив Грецию, Филипп посетил отдаленные страны: Аравию, Эфиопию, Парфию; потом вместе с сестрою своей, девицею Мариамною, обходил Малую Азию, где встретился со св. Иоанном Богословом и Апостолом Варфоломеем. С сим последним он пришёл в Фригийский город Иераполь; тут чудесами и благовествованием отвратили они множество язычников от поклонения идолам, но это возбудило против них ярость идольских жрецов, боявшихся потерять и доходы свои, и влияние на жителей города. Они принесли начальнику города жалобу на Филиппа, Варфоломея и Мариамну, говоря, что они обманывают народ вредными баснями и прельщают его мнимыми чудесами. Начальник велел жестоко бить святых проповедников, и потом осудил на казнь Филиппа и Варфоломея. Их распяли близь идольского капища, Филиппа – головою вниз. Но внезапно сделалось страшное землетрясение, и множество людей погибло. Испуганные граждане, приписывая это гневу богов за казнь праведников, умолили начальника снять святых Апостолов и отпустить их. Но Филипп уже почил, молясь за мучителей своих10. Варфоломей был еще жив; его сняли с древа, он окрестил уверовавших, поставил им епископа, и, предав земле тело св. Филиппа, продолжал труды и странствования свои. Он проник в очень отдаленную страну, Индию, где, долгое время спустя, нашли оставленное им Евангелие от Матфея. В Армении он силою Божией исцелил дочь царя. Царь, в знак благодарности, прислал ему множество даров; но Варфоломей возвратил их, говоря: «даров мне не нужно; я ищу душ, чтобы прибресть их Христу». Царь и многие из жителей страны уверовали, но в Армянском городе Альбанополе жрецы возбудили против него народ. Варфоломея распяли, и потом отсекли ему голову мечем.Святой Апостол Фома благовествовал в Индии, Персии, Мидии и Парфии; претерпел много страданий и гонений, и скончался мученическою смеряю в Индии11.Святой Матфей проповедовал сначала в Иудее и первый написал Евангелие на Еврейском языке; некоторые полагают, что это было спустя лет восемь по вознесении Христа, другие – несколько позднее. Оно было почти тотчас же переведено на греческий язык, как полагают, святым Иоанном Богословом или Иаковом, епископом Иерусалимским. Матфей посетил Сирию, некоторый области Малой Азии, потом Персию, Индию, Эфиопию, и принял мученическую смерть около 60-го года.Святой Иаков Алфеев проповедовал в Иудее, Сирии, Месопотамии и Египте, где был распят на кресте.Святой Иуда Иаковлев проповедовал в Иудее, Самарии, Идумее; с Апостолами Павлом и Силою прибыль некоторое время в Антюхии, посетил Персию и Армению, где, как полагают некоторые историки, был распят и пронзен стрелами около 80-года. От него мы имеем краткое соборное послание, написанное около 67-го года. Он в нем увещевает верующих подвизаться за веру, и не увлекаться лжеучениями, которые начали появляться и соблазняли многих. Память его 19-го Июня.Святой Симон Зелот проповедовал в Месопотамии, Египте, Мавритании. Некоторые полагают, что вместе с Аристовулом (одним из 70-ти Апостолов) он благовествовал в Британии, где скончался мученическою смертью. Память его 10-го Мая.Из двенадцати Апостолов Господних позднее всех оставался в живых святой Иоанн Богослов. О нём будет речь далее. Теперь упомянем о судьбе некоторых Апостолов из числа 70-ти.Святой Лука был верным спутником Апостола Павла, и в Риме не оставлял его до самой его кончины. Лет 15 спустя по вознесении Господнем, он написал на греческом языке Евангелие; он же передал нам, в книге Деяний Святых Апостолов, драгоценный сведения о распространении Церкви Христовой. Он проповедовал в разных странах и был епископом в греческом городе Солуне; сподобился мученической смерти, по мнению одних, в Эфесе, а по словам других, в Патрах. Святой Лука был врач и живописец.Святой Марк сопутствовал Апостолу Петру при первом его путешествии в Рим, и под его руководством написал там Евангелие на греческом языке. Он проповедовал в Итальянских городах близь Адриатического моря: Венеции, Аквилее, потом посетил Египет, Ливию, Киренаику, был первым епископом Александрийской Церкви, и в Александрии положил начало училищу, которое впоследствии сделалось чрезвычайно значительным. В этом же городе Святой Марк был замучен язычниками, которых отвращал от поклонения идолу Серапису. Пред кончиною он сподобился явления Христа, и радостно перешёл в лучшую жизнь, около 68-го года. Мощи его находятся в Венеции.Святой Варнава, друг и спутник Павла, с которым положил основание Церкви в Антюхии, благовествовал на Кипре, в Милане и скончался мученическою смертью в Саламине. Мы знаем, что он, одень из первых, продал имущество свое для того, чтобы раздать деньги нуждающимся, и что он был прозван Апостолами сыном утешения, потому что имел особый дар утешать скорбящих. Святой Апостол Варнава написал послание, которое, хотя не принято в состав Нового Завета, но было очень уважаемо в первые века христианства.Святой Фаддей проповедовал в Месопотамии. Он исцелил и крестил Эдесского князя Авгаря, о котором древние церковные писатели сообщают нам следующее предание. Авгарь княжил в Эдессе во времена Христа, и до него дошёл слух о чудесах, которые Господь творил в Иудее. Заболев проказой, он написал ко Христу, прося Его всесильной помощи, и при этом предлагал Ему в городе своём Эдессе убежище от врагов и гонителей. Это письмо было вручено живописцу, которому Авгарь повелел написать образ Христа. Но как ни старался живописец, никак не мог изобразить божественного лика. Иисус Христос призвал его, потребовал воды и полотенце, умылся и отёр лице полотенцем, которое потом подал живописцу. На полотне осталось изображение Его. Вместе с этим драгоценным даром Господь послал Авгарю письмо, в котором обещал ему полное исцеление, но по пришествии одного из Его учеников. После сошествия Святого Духа, когда Апостолы рассеялись для благовествования, Фаддей отправился к Авгарю, который принял святое крещение, и тотчас же получил полное исцеление от недуга своего. Православная Церковь, в память этого события, совершает празднество в честь нерукотворного образа Спасителя. Святой Фаддей, после многих апостольских трудов, скончался в городе Верите.Все Апостолы с великою ревностью старались о распространении Церкви Христовой, и почти все запечатлели веру своею мученическою кончиною. Они не щадили трудов, обходили самый отдаленные страны, проповедуя Евангелие, и без страха подвергались опасностям, страдавшим, лишениям. Многие из них были епископами: Тит, как мы уже сказали, был поставлен Павлом на Крите; Тимофей – в Эфесе; Анания, крестивший Павла, был потом епископом в Дамаске. Филимон – в Газе; Сила – в Коринфе; Лин, Анаклит и Климент, один после другого, были епископами в Риме; Дионисий Ареопагит был в Афинах.IX. Иудейская война. Падение Иерусалима1266–70 г.Приближалось время, когда страшная казнь должна была постигнуть Иудеев, которые с таким безумным упорством отвергали истину и спасение. Подданство Римлянам становилось для них все тяжелее, и они волновались беспрестанно, ожидая со дня на день появляемся Мессии, который бы освободил их от ненавистного ига и возвеличил их над всеми народами мира. Римское правительство вынуждено было силою усмирять эти волнения, и ожесточение Иудеев возрастало. Все служило для них предлогом к восстанию; всякая мера Римского правительства возбуждала негодование; вся страна волновалась. Являлись беспрестанно лжепророки, которые приобретали влияние над народом, обещая ему от имени Господа знамения и чудеса. Иудеи были в таком напряжённом состояли духа, что готовы были верить всякому, кто льстил их надеждам на независимость, и бросаться в самые отчаянные предприятия. Волхвы и чародеи прельщали народ мнимыми чудесами, предвещавшими будто бы скорое избавление; лжепророки уводили огромный толпы народа в пустыню для того, чтобы там ожидать явления Мессии. Какому-то Египтянину удалось собрать вокруг себя на гору Масличную до тридцати тысяч человек. Он звал их идти на Иерусалим, чтобы освободить святой город от позора чуждого владычества, и обещал им, что стены города подуть от одного его слова. Только силою оружия успели разогнать это сборище.Зилоты или ревнители старались всеми силами поддерживать и возбуждать ненависть Иудеев к Римлянам. Секта Зилотов возникла около Рождества Христова, когда Квириний, губернатор Сирии, по повелению Августа, приступил к народной переписи, для собирания податей. Тогда одень Галилеянин, по имени Иуда, собрал около себя множество приверженцев, проповедуя им, что грешно на роду Божию платить дань языческому императору. Он произвел возмущение и погибь во время смуты, но учение его сильно распространилось. Двое из сыновей его предводительствовали шайками мятежников, и были распяты на крестах; третий, как мы увидим ниже, принимал большое участие в Иудейской войне. Эти зилоты привлекли к себе множество народа, и под предлогом горячей ревности к закону, производили страшные разбои и возмущения. Огромными шайками бродили они по областям, собирали вокруг себя воров и разбойников и опустошали страну; толпы убийц совершали страшные злодеяния в самом Иерусалиме. Если при всем этом вспомнить постоянную вражду между Иудеями и Самарянами, междоусобия и споры враждующих религиозных сект, общее раздражение против Римлян и неприязнь Иудеев и иноплеменников, то можно себе составить приблизительное понятие о том тревожном состоянии, в котором находилась вся Иудея.В то же время странные предзнаменования не мало волновали и смущали встревоженные умы, как бы указывая на приближение великих событий. Иудеи с ужасом рассказывали, что дверь храма, которая была до того тяжела, что двадцать человек с трудом могли двинуть ее, однажды отворилась сама собою; что во время Пасхи необычайный свет ночью озарил жертвенник; что однажды, вечером, весь народ видел в воздухе над Иерусалимом сражающихся всадников, которые, несясь над городом, наконец окружили его огненными полками. В день Пятидесятницы священники услышали в храме звуки удаляющихся шагов и голос, говоривший: «Уйдем отсюда». Наконец, еще за четыре года до начала войны, явился в Иерусалим на праздник какой-то поселянин, по имени Иисус, сын Анании, и стал ходить по улицам и площадям города, восклицая громогласно: «Горе! Горе! Горе храму! Горе Иерусалиму! Голос от Востока! голос от Запада! голос от четырех ветров против Иерусалима!» Его взяли и строго наказали; но на все допросы и угрозы он отвечал теми же зловещими словами. Его отвели к правителю, который повелел его жестоко бить; но, не прося пощады, он только после каждого удара восклицал жалобным голосом: «Горе, горе Иерусалиму!» Наконец оставили его в покое, считая безумцем, и он продолжал обходить город, не говоря ни с кем, но только повторяя и днем и ночью зловещие слова свои. В праздничные дни он произносил их громче и более жалобным голосом. Это продолжалось целых семь лет. Когда впоследствии началась уже осада города, он обходил стены, восклицая: «Горе храму! Горе Иерусалиму!» И наконец прибавил: «Горе мне». И в ту самую минуту был убить огромным камнем, брошенным осаждающими.Понятно, что Римским правителям было трудно ладить с беспокойными Иудеями. Исповедуя не одну с ними веру, они, иногда даже без умысла, нарушали священные для народа обычаи, и это всякий раз приводило Иудеев в крайнее раздражение. Римское знамя во святом городе, языческая стража у дверей храма – все казалось Иудеям умышленным поруганием над их святынею, и производило кровавые смуты. Некоторые из Римских правителей щадили эту раздражительность покорённого народа, и избегали тщательно всего, что могло бы показаться ему нарушением священных законов и обычаев; но два последних правителя, Альбин и Гессий Флор, довели Иудеев до отчаяния, корыстолюбием своим и всевозможными притеснениями. Гессий Флор вместо того, чтобы унимать разбойничьи шайки, опустошавшие целые области, тайно благоприятствовал им, деля с ними добычу; он жестоко угнетал несчастных Иудеев, для которых при нём не было ни правосудия, ни закона. Они принесли на него жалобу, но на жалобу не обратили внимания, и Гессий Флор, прибыв затем в Иерусалим, ограбил сокровищницу храма, и воинами своими перебил до трёх тысяч Иудеев. Тогда Иудеи, потеряв терпение, решились взяться за оружие; вскоре восстание, как пламя, охватило всю страну.Под предводительством смелых и отчаянных вождей, преимущественно из Зилотов, Иудеи овладели крепостью Масада и перерезали в ней весь Римский гарнизон. Умеренная пария еще хотела удержать народ от решительного разрыва с Римлянами; но советов и убеждений уже не слушались. Зилоты с приверженцами умертвили первосвященника Ананию, который советовал им покориться, сожгли дворец царский и затем предали огню архив, в котором хранились долговые записи, чтобы темь привлечь к себе более народа. Затем они вскоре овладели главною Римскою крепостью в Иерусалиме.Это явное восстание вспыхнуло в 66-м году. Вероятно, успехи Иудеев были бы значительнее, если бы при самом начале войны не возникли между ними раздоры, которые сделались главною причиною их бедствий. Начальником мятежников был Манагим, сын того Иуды Галилеянина, который основал секту Зилотов. Представляя себя горячим ревнителем закона, и проповедуя восстание против Римлян, Манагим прибрёл огромное влияние на народ. Первые успехи его еще усилили это влияние, и он сталь в Иерусалиме править с властью почти царской. Но это возбудило против него другого искателя власти, Елеазара, сына убитого первосвященника Анании, и он сталь вербовать себе приверженцев для того, чтобы свергнуть власть Манагима. Это ему удалось; неожиданно напав на Манагима, он предал его казни, и сам принял начальство. Затем он осадил крепость, в которой еще держались остатки Римского гарнизона, и наконец убедил Римлян сдаться, обещая даровать им свободу и жизнь. Римские воины, долго терпевшие голод, поварили обещанию, сдались, и были все до одного перерезаны Иудеями.Это ужасное вероломство совершилось в день Субботний; самые виновники устрашились своего злодеяния, и уныние и страх наполнили все сердца. Кто ожидал страшного возмездия от Римлян; кто страшился проявления гнева Господня за злодеяние и нарушение священного дня. Уже дело зашло так далеко, что война была неизбежна.Вскоре ужасное известие достигло Иерусалима. В тот самый день, когда вероломно быль перерезан Римский гарнизон, Иудеи, жившие в Kecapии, сделались в свою очередь жертвою страшного злодеяния. Давно уже они ссорились с жителями Кесарии, Греческими поселенцами; и между враждующими доходило часто до кровавых схваток. Теперь, когда уже вспыхнуло восстание, Кесарийцы, уверенные в покровительстве Гессия Флора, напали неожиданно на Иудеев и перерезали до двадцати тысяч человек. Действительно, правитель вместо того, чтобы наказать виновных, обратил гнев свой на немногих, еще оставшихся в живых Иудеев, и сослал их на тяжелые работы в отдаленные города.Как скоро эта весть дошла до Иудеев, то началась страшная, беспощадная резня во всех соседних областях, где и так Иудеи находились в постоянной вражде с иноплеменниками, большею частью греческого происхождения. Исполненные ярости, они стали опустошать страну, убивая везде иноплеменников, грабя и сжигая имущество их. Огромные шайки разбойников обходили города и веси с огнём и мечем, и вскоре Сирия, Палестина и Малая Азия облились кровью. Туземные жители тоже не щадили Иудеев. В Птолемаиде и в Аскалоне было убито до 5,000 Иудеев: в Скифополе предательски перерезано до 13,000; в Дамаске 10,000. Все города Сирии и Палестины представляли страшное зрелище; две враждующие партии дрались беспощадно на улицах городов, наполняя их трупами и обливая потоками крови. В Александрии, в Египте, жило множество Иудеев; Александр Великий еще даровал им разные права с гражданами; но Александрийцы ненавидели их; и теперь весь народ, соединившись против них, умертвил до 50,000 человек. Все эти обоюдный злодеяния довели до крайности общее раздражение.Наконец Римский правитель Сирии, Кестий Галлий, видя повсюду возмущение и беспорядки, двинул сильное войско в Иудею. Он легко овладел некоторыми городами Галилейскими: Лиддой, Завулоном, и остановился в нескольких стадиях13 от Иерусалима. В Иерусалиме было в это время огромное стечение народа, по случаю праздника Кущей. Но, несмотря на святость праздника, Иудеи собрали значительный силы, и с яростью напали на Римлян, которые принуждены были отступить, потерпев сильный урон. Однако же через нисколько дней Кестий подошёл еще ближе к Иерусалиму, сжёг предместье и осадил город. Решись он на приступ, он, вероятно, легко овладел бы Иерусалимом, который в ту пору еще не быль готовь к обороне. К тому же жители были разделены на партии: некоторые хотели обороняться до крайности; но большая партия, ожесточенная притеснениями Зилотов, была готова покориться Римлянам, и даже тайно предлагала Кестию впустить его в город. Но Кестий, обманутый ложными известиями, не поверил этому предложению и вдруг, к неописанному удивлению Иудеев, снял осаду и удалился. Это так ободрило Иудеев, что они бросились преследовать удалявшиеся легионы; овладели всеми осадными орудиями и перерезали огромную часть Римской армии. Кестий едва спасся с малым остатком своих значительных полков.Внезапное и неожиданное удаление Римлян было великою милостью Божией для христиан, находившихся в Иерусалиме: оно дало им возможность оставить город. Увидев вокруг святого города Римские знамена с изображениями языческих богов, они вспомнили слова Спасителя: «Когда увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его. Тогда кто будет в Иудее, беги в горы; и кто в городе, выходи вонь» (Лк. 21:20–21). Они оставили Иерусалим с епископом своим и удалились в маленький город Пеллу, находившийся в горах, по той стороне Иордана. Замечательно, что ни один христианин не погибь в этой ужасной, кровопролитной войне.Ободренные успехом, но ожидая нового нападение, Иудеи стали деятельно готовиться к обороне. На краткое время они даже отложили междоусобные брани, и все дружно занялись общим делом. Избрав себе начальников, они стали усердно поправлять повреждённые стены и башни, возводить новые укрепления, ковать оружие, готовить запасы, вербовать солдат; во все области были разосланы опытные вожди, которым поручили укреплять города и снабжать их всем нужным для оборонительной войны.Галилея, между прочим, была вверена Иосифу Флавию, который потом, как очевидец, описал военный действия. Из его достоверного повествования, дошедшего до нас, и заимствуем мы подробности об Иудейской войне.Весть о поражены Кестия Галлия ужасно раздражила императора Нерона; он тотчас же послать против Иудеев огромное войско под начальством храброго и опытного полководца, Becпасиана. Веспасиан открыл военные действия в Галилее, и вскоре овладел многими городами, хотя эти города были сильно укреплены, и Иудеи защищались с отчаянным мужеством. Они дрались до последней крайности, предпочитая смерть рабству Римлянам. Война была жестокая, беспощадная; погибло огромное число Иудеев. Одна крепость, Иотапат, под начальством Иосифа Флавия, держалась около двух месяцев; во время осады погибло до 40,000 Иудеев; и когда, наконец, город быль взять, то жители, укрывшись в пещере, сами умертвили себя, чтобы не попасть в руки Римлян. Один только начальник, Иосиф Флавий, сдался Becпасиану и прибрёл его расположение, предсказав ему, что он будет императором; но этот поступок заклеймил его позором в глазах соотечественников. В городе Гамале, который быль взять после долгой осады, раздраженные Римляне не пощадили даже жён и детей, и 5,000 Иудеев сами лиши ли себя жизни. В Тарихее, близь Геннисаретскаго озера, погибло ужасно много людей, и до 30,000 Иудеев были проданы в рабство; остальные старались было спастись на лодках, но неприятели настигли их. Произошёл кровопролитный бой на озере Геннисаретском; число убитых и потопленных было так огромно, что долго после этого окрестности озера были необитаемы от смрада гниющих трупов.Покорив таким образом Галилею, Веспасиан перезимовал в Кесарии, и весной опять открыл военный действия. Он брал одень за другим все укрепленные города, занимал их своими войсками и приближался к Иерусалиму. Но он не торопился начать осаду города, ибо знал все, что происходило в Иерусалиме; а это более благоприятствовало ему, нежели самые успешные военные действен. Иудеи в Иерусалиме страшно враждовали между собою, и истощали в междоусобных бранях силы и средства, которые должны были бы соединить против общего врага. Зилоты, которые прибрели огромную власть, представляя себя горячими защитниками отчизны и закона, теперь пользовались этой властью только для личных и корыстных выгод. Они беспощадно грабили и угнетали народ, заключали в темницы самых богатых и значительных граждан, чтобы брать с них деньги, или, обвинив их в намерении сдать город Римлянам, предавали их истязаниям и смертной казни. Партия их еще усилилась шайками разбойников, вытесненных из соседних областей, и беглецами из разных городов Галилеи, которые все стремились в Иерусалим, надеясь найти там безопасное убежище. Свирепство Зилотов возрастало с каждым днём; они овладели храмом, ругались над самыми священными законами и обычаями, и безнаказанно совершали страшнейшие преступления. Наконец угнетенный ими народ восстал против них под предводительством первосвященника Анана. У самого храма произошёл жестокий бой. Зилоты, теснимые отовсюду, заключились в самом храме, куда разъяренная толпа последовала было за ними; но Анан удержал народ, боясь осквернить храм кровопролитием; он довольствовался темь, что окружил храм вооруженною стражею, надеясь, что наконец Зилоты принуждены будут сдаться. Это вероятно бы и случилось, если бы не нашелся предатель, который тайно вызвал на помощь соседнее племя, Идумеев14, уверив их, что Анан хочет сдать город Римлянам, и что Зилоты единственные защитники закона и свободы. При этом известии Идумеи вооружились, и в числе 20,000 человек прибыли к стенам Иерусалима. Анан, который в это время правил городом, не захотел пустить их вооружённых в Иерусалим, боясь новых беспорядков. Идумеи, раздраженные отказом, и обманутые ложными слухами, не согласились удалиться, а расположились станом около городских стен, ожидая удобной минуты, чтобы войти. В ту же ночь страшнейшая буря с землетрясением разразилась над Иерусалимом. Пользуясь общим смятением и ночной темнотой, Зилоты тихо вышли из храма и отворили ворота Иудеям. Двадцать тысяч Иудеев ворвались в город, и тут началась страшная резня. Зилоты и Идумеи, перебив стражу, рассыпались по городу, и целую ночь, при блеске молний, при завывании бури, продолжалось ужасное кровопролитие; разъяренные, они рубили направо и налево, не щадя никого; и к утру, в окрестностях храма только, насчитывалось до 8,500 трупов. Но этим еще не кончилось. На следующий день Идумеи предали казни первосвященника, считая его изменником; в самом храме умертвили одного из почётнейших граждан; наполнили узниками все темницы города. Этих несчастных потом предавали мучительной смерти, а темницы наполнялись другими. Таким образом, в продолжении нескольких дней, Идумеями и Зилотами было убито до 20,000 человек.Через некоторое время Идумеи, узнав, что их обманули, рассорились с союзниками своими и, утомленные казнями, удалились. Но несчастному городу от этого не стало легче. Зилоты, усиленные тем, что погубили значительнейших врагов своих, стали свирепствовать еще пуще прежнего. Никому не было от них пощады; грабежи и страшный казни совершались беспрестанно. Страх и уныние наполняли все сердца; не смели оплакивать убитых родственников и друзей, не смели хоронить тела казнённых: и то и другое считалось Зилотами преступлением, достойным смерти. Наконец сами Зилоты рассорились и разделились на две партии. Одна, под начальством Елеазара, держалась в ограде храма; другая, под предводительством смелого разбойника, Иоанна Гискалы, осаждала ее, и обе партии, воюя между собою, не переставали терзать и угнетать бедный народ. Между темь как эти партии свирепствовали в городе, третья опустошала окрестности. Её предводителем быль некто Симон, который, привлекая к себе воров и разбойников, сумел набрать под свое начальство до 40,000 человек. Он овладел некоторыми крепостями и оттуда производил набеги на города и селения. Не было никому пощады от кровожадных злодеев. Опустошив Идумею, Симон расположился у самых стен Иерусалима, чтобы овладеть городом. Вот каково было положение Иерусалима, когда Веспасиан подошёл к нему! Терзаемый внутри враждующими партиями, несчастный город быль извне осаждаем своими же разбойниками. Одни Римляне как будто еще щадили его; но уже многие из жителей Иерусалима, доведенные до отчаяния злодействами Зилотов, ожидали Римлян почти как избавителей. Некоторые нашли средство убежать из Иерусалима и дойти до Веспасиана, которого умоляли положить конец их бедствиям.Веспасиан, считая, что теперь все благоприятствует ему, подошёл совсем к Иерусалиму и расположился уже начать осаду, как вдруг получил известие о смерти императора Нерона. Тогда он прекратил всякое наступательное действие, ожидая распоряжений из Рима. Там, после Нерона, три императора, провозглашенные одень за другим, царствовали каждый лишь по нисколько месяцев; и года через полтора армия избрала на царство самого Веспасиана. Принужденный ехать в Рим, он поспешно оставил Иудею, поручив начальство над войском сыну своему Титу.Между темь раздоры и беспорядки усилились еще в Иерусалиме. Измученный притеснителями своими, Зилотами, народ вздумал призвать себе на помощь Симона с его разбойничьими войсками, надеясь, что он будет ему защитником от варварства Зилотов. Симон обещал все, чего хотели, вошёл в город как освободитель и, с помощью народа, начал осаждать Зилотов во храме. Поему не удалось их вытеснить; а между темь, достигнув власти, он сталь тоже угнетать народ; несчастный Иерусалим, терзаемый партиями, которые вели между собою беспрерывную войну, терпел невообразимые бедствия.Весною 70-го года, незадолго до праздника Пасхи, Тит подошёл к Иерусалиму с огромным войском. Иудеям удалась вылазка против него: перебив у него много солдат, они едва не захватили его самого; но на следующий же день Тит, собрав все полки свои, расположился станом на горе Елеонской, по ту сторону потока Кедрского. Произнося эти священный для нас имена, как не вспомнить скорбных и пророческих слов Спасителя, когда, глядя с Елеонской горы на Иерусалим, Он заплакал о несчастном городе и воскликнул: «О, если бы ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это скрыто от глаз твоих; ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камни, за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Лк. 19:42–44).Эти дни теперь настали.Тит приступил к земляным работам вокруг городских стен, и начал окружать город со всех сторон. И тут, в виду близкой такой опасности, Иудеи не прекращали раздоров своих. Правда, они иногда соединялись, чтобы разорять осадные работы неприятеля, или делать вылазки против Римлян, которых изумляли своей отчаянной храбростью; но потом вновь принимались за междоусобные брани. По случаю праздника, Елеазар, который занимал храм, открыл его для богомольцев. Иоанн воспользовался этим, чтобы ввести туда вооружённых воинов, которые перебили приверженцев Елеазара, и завладели храмом и окрестностями его. Симон между темь имел в своей власти всю верхнюю часть города. Все пространство, разделявшее противников, подвергаясь беспрестанно пламени, скоро превратилось в поле битвы, на котором день и ночь велась беспрерывная, беспощадная война. Крики раненых, стоны умирающих не умолкали в Иерусалиме.Забывая об общей опасности, и стараясь только нанести друг другу как можно более вреда, злодеи, в безумной ярости своей, истребляли хлебные запасы, приготовленные на случай осады, разрушали орудия, жгли дома, и превращали огромные части города в груды пылающих развалин.При всем том Иерусалим быль так хорошо укреплён, что конечно мог надеяться устоять против врага. Город, построенный на двух горах, быль окружён тройною каменною стеною, вдоль которой стояло до 90 сильно укреплённых башен. Со времени построения храма Иудеи непрестанно заботились о том, чтобы сколько возможно укрепить город, в котором находилось их святилище, и в продолжение веков не щадили на то ни трудов, ни издержек. Даже позднейшие правители Иудеи сделали много в этом отношении: они значительно возвысили стены, и один из Иродов построил три башни, которые считались неприступными крепостями. Храм стоял почти в средине города на высокой горе, и быль со всех сторон обнесён стенами, и соединён галереей с крепким замком, называвшимся Антонией; само святилище находилось за тройною оградою. Таким образом, само здание храма с его оградами, галереями и стенами, могло тоже служить крепостью, имевшей все средства к обороне, ибо в прилежавших к храму замках находилось все нужное для этого. Великолепием и богатством храм Иерусалимский превышал все, что только можно себе вообразить. На украшение его были потрачены несметный сокровища. Иудеи, в какой бы стране они ни жили, платили ежегодно поголовную подать в пользу храма; и храм этот, богатый золотом и серебром, мрамором, дорогими сосудами, быль предметом удивления для всех посетителей. Даже иноплеменники, не веровавшие в Бога, смотрели на него с благоговением. И этот священный храм, в который, по закону, воспрещено было войти без предварительного обряда очищения, был теперь ежедневно оскверняем кровопролитием, святотатством и самыми ужасными преступлениями; богомольцы, и самые священники, совершавшие жертвоприношение, были часто умерщвляемы в самом храме. Кровь лилась в нём потоками; и виновниками злодейств были Иудеи, ревнители закона! Ругаясь ежечасно над святынею и над законом, они между тем не переставали надеяться на чудесную помощь свыше, и ожидать явления Мессии Избавителя. Лжепророки не переставали обещать, что из Иудеи изыдет вождь, который не только освободить их от подданства, но и покорить им все народы мира – превратное толкование пророчеств о Спасителе, Который действительно, силою любви и истины, должен быль покорить владычеству Своему все народы. Воодушевленные такими надеждами, Иудеи отвечали гордым отказом на все предложения Тита, который не раз, а почти после каждого успешного дела, убеждал их сдаться, обещая им прощение мятежников и сохранение города и храма.Работы осаждающих быстро подвигались. Тит возвёл высокие башни, с которых беспрерывно метались в город стрелы и камни; и осадные орудия безостановочно действовали против первой стены. После неимоверных усилий Титу удалось пробить первую стену, затем вторую, и овладеть новою частью города. Надеясь, что иудеи поймут безнадежность своего положения, он предложил им сдаться; но они отказали, и, бросившись с отчаянным мужеством на Римлян, разрушили часть их работ, сожгли множество осадных орудий и преследовали неприятеля до самого его стана. Но готовился для них новый, страшный враг – голод. Тит, узнав через перебежчиков, что в Иерусалиме начинается голод, решился обнести весь город стеною, для того, чтобы прекратить подвоз припасов, и таким образом довести жителей до последней крайности.С самого начала осады оказался в городе недостаток в съестных припасах. Осада началась около самой Пасхи; и по случаю праздника народонаселение, всегда огромное в Иерусалиме, возросло до невероятного числа15, что сильно способствовало к скорому истреблению заготовленных припасов. Кроме того, великое множество припасов было уничтожено враждовавшими между собою партиями; большинство несчастных жителей были ограблены и разорены хищными злодеями; и вскоре начались бедствия, беспримерные в истории. Имевшие кое-какие запасы тщательно прятали их, чтобы не умереть голодною смертью с семействами своими; богатые зарывали деньги, боясь грабежа, а потом на все золото покупали меру пшеницы или ржи; на рынках перестали показываться съестные припасы: кто имел что-нибудь у себя, тот ел тайно; ели зерна немолотые; о жареной или вареной пище и не думали. Достаточно было развести огонь, чтобы привлечь толпу грабителей, которые, как хищные звери, рыскали по городу, ища добычи. С оружием в руках отнимали они у несчастных последний кусок хлеба, последнюю горсть муки, и часто их самих предавали истязаниям и смерти. Стали питаться травою, кореньями, гнилым сеном, ремнями; ели мышей, лошадей, всякую падаль: наконец дошло до того, что трупы умерших стали служить пущею. Развились страшные болезни, целые семьи, целые дома вымирали; у живых не доставало сель хоронить мертвецов; и улицы, и площади города были завалены трупами, которые зловонием заражали воздух, усиливая болезни. Начальство повелело было выносить трупы за город; в продолжение двух месяцев было вы не сено их до 600,000. Позднее, когда Тит обнёс город стеною, бросали трупы через стену, или сваливали их в опустевшие дома, которые запирались, когда были полны. Иногда, по ночам, несчастные, терзаемые голодом, находили средство, обманув часовых, выйти за город, чтобы нарвать травы или найти чего-нибудь съестного; но часто они попадали в руки Римлян, которые распинали их на крестах. Впрочем, уже и эта опасность не удерживала их; и число их было так велико, что иногда в один день до 500 человек погибало крестною смертно; вокруг городских стан стояли кресты с распятыми на них Иудеями. Ужасное возмездие за крестную смерть Христа! Затем Тит, видя, что эти жестокие меры только еще более ожесточают Иудеев и заставляют их упорствовать в обороне, велел переменить образ действия. Он приказал принимать и кормить всех беглецов. Число их чрезвычайно возросло; но несчастные большею частью умирали в стане Римлян, наедаясь чрез меру после продолжительного голода.А между темь в городе нужда все возрастала и наконец достигла такой крайности, что едва верится повествованию Иосифа Флавия. Голод заглушил все чувства жалости, все чувства любви и приязни. Мужья вырывали пищу из рук жён, родители из рук детей; все чувства человеческие заглохли; люди стали хуже хищных зверей. Наконец сбылось самое ужасное из предсказаний Моисея, предвещавшего в книге Второзакония бедствия Иудеев. Одна богатая молодая женщина, по имени Mapия, прибывшая в Иерусалим на праздник, была в нём застигнута бедствиями войны. Лишившись имущества, доведенная до отчаяния нуждою и голодом, она зарезала и сварила новорожденного младенца своего. Часть этой ужасной пищи она съела тайно, и спрятала оставшееся. Злодеи, привлеченные запахом или дымом, ворвались в дом, и стали с угрозами требовать, чтобы она дала им есть. «Возьмите, ешьте, – сказала она, – вы, вероятно, не прихотливее женщины и не сострадательнее матери». Сами злодеи отшатнулись; и это страшное событие поразило ужасом весь город и Римский стань. Несчастные жители Иерусалима ожидали смерти, как избавления и умирая, устремляли взоры на храм.И при такой ужасной крайности не хотели и слышать о сдаче. Симон и Иоанн не прекращали ни раздоров, ни злодеяний своих, но в обороне города являли деятельность и настойчивость, достойный удивления. Ввиду разорённых укрепляй возводили они новые, строили стены, разрушали по ночам работы неприятеля; но все труднее становилась борьба против сил Римлян. Укрепленные башни одна за другою были взяты ими; а Иудеи все не сдавались, ожидая помощи свыше. Римляне овладели главною крепостью, соединявшейся галереей с храмом, и уже готовы были торжествовать победу; но Иудеи, одушевленные опасностью, со брали все силы свои, и после упорного, рукопашного боя, продолжавшегося десять часов у самых дверей храма, оттеснили Римлян, и сами зажгли галерею, для того, чтобы отрезать храм от взятой неприятелем крепости. Тит овладел уже почти всем городом и, желая спасти храм от разрушения, вновь предложил сдачу. Иоанн отвечал, что Господь не допустить взять храма Своего. Тогда Тит решился брать храм приступом. Иудеи с кровли храма бросали камни и стрелы в Римских воинов, опрокидывали лестницы, по которым они взбирались. Римские воины зажгли ворота и портик храма, и ворвались во внутреннюю ограду. В самой ограде, среди дыма и пламени, за вязался отчаянный бой; наконец Ристи воин бросил горевшее полено в окно храма и храм запылал. Напрасно сам Тит делал всевозможный усилия, чтобы спасти храм: воины Римские, раздраженные долгим сопротивлением, уже не слушались его. Некоторые пользовались смятием, чтобы расхищать сокровища и драгоценности, и наконец весь храм сделался жертвою пламени. Это про исходило 10-го августа 70-го года, в то же самое число, как сгорел и первый храм, взятый Навуходоносором.В отчаянии Иудеи дрались упорно среди пылавших развалины многие повергались в пламя, чтобы погибнуть вместе со святыней. Шесть тысяч человек бросились в пылавшие галереи храма, поверив какому-то лжепророку, который обещал им, что именно тут-то и явится Meccия и спасать святилище; все до одного погибли! Таково было в эту страшную минуту слепое, пагубное легковерие этого несчастного народа, который, во время пришествия Спасителя, не хотел верить очевидному исполнению пророчеств и слову Самого Бога. Рассеявшись по городу, Римские воины предали все мечу и огню. Приведенные в ярость упорным сопротивлением Иудеев, они не щадили никого; убивали жен, детей, стариков, сожители дома, рылись в подземельях, в которых несчастные думали укрыться от злобы врагов. Со всех сторон подымалось пламя; везде лились потоки крови. Воины Римские довершили полное разрушение храма, переворотив даже все Камни и изрыв землю под основанием и вокруг его, в надежде найти скрытые, несметные сокровища. Таким образом сбылись в точности слова Спасителя, предвозвестившего, что от великолепного храма не останется камня на камне. После взятия храма начальники двух враждовавших партий, Симон и Иоанн, с мечами в руках пробились чрез Римское войско и достигли верхней части города, которая не была еще во власти неприятеля. Там они держались несколько дней, мужественно защищаясь против Римлян; но наконец и эта часть города была взята; и, когда пламя объяло весь город, они попали в руки Римлян, одного казнили, другого заключили в темницу.Иерусалим быль совершенно разрушен, за исключившем трёх укреплённых башен, который Тит повелел сохранить, как памятник победы своей и мужества Римлян. Впрочем, не мужеству воинов своих приписывал он взятие Иерусалима, и сам удивлялся победе своей. Обозревая укрепления, он воскликнул: «Верно Сам Бог, разгневанный злодеяниями Иудеев, помог мне; ибо никакие человеческие усилия не могли бы одолеть такой твердыни!» Считают, что во время осады Иерусалима погибло от меча, голода и болезней до миллиона ста тысяч Иудеев, а в продолжение всей войны около миллиона четырёх сеть тысяч. Около ста тысяч было взято в плен. Из них большая часть была отправлена в Рим, где строили Колизей – огромное здание для потешных игр; великое число Иудеев погибло на потешных играх в Риме, Кесарии и других городах; много было отправлено в Египет на земляные работы, и много там продано в рабство. Их продавали за самую низкую цену, потому что число их было так велико, что едва находились покупатели.Оставалось еще во власти Зилотов несколько укреплённых городов; но в продолжение года Римляне овладели ими и всею страною. Везде Иудеи оборонялись с необыкновенным мужеством, предпочитая смерть рабству; и везде было страшное кровопролитие. Земли Иудеев были проданы, и жалкие остатки этого многочисленного народа расселены по разным городам и областям, и обложены Веспасианом данью. Они принуждены были вносить в Капитолий ту по головную подать, которую до сох пор ежегодно платили в пользу храма Иерусалимского. Капитолий быль вместе и главная крепость Рима, и храм языческого бога Юпитера. Вносить подать в язычески храм было особенно оскорбительно для Иудеев.В областях и городах, где были расселены Иудеи, их жизнь была самая печальная: они были ненавидимы и презираемы язычниками, и в свою очередь ненавидели их, а еще более христиан. Не покидая гордой мысли, что они одни избранники Божии, они всеми силами души ненавидели тех, которые тоже считали себя призванными к наследию царства Божия. Они подстрекали язычников к гонениям против христиан и являлись злейшими врагами их. Бедствия не вразумили их; и, несмотря на падение Иерусалима, и храма, они продолжали ожидать Meccию и надеяться на независимость. От этого они и в бессилии своём беспрестанно волновались и производили возмущения и беспорядки, которые принуждали Римлян прибегать к самым строгим мерам против них. В Александрии они старались взбунтовать город против Римлян, и огромное число Иудеев было предано смертной казни. Великое множество Иудеев погибло в пустынях Киренейских, куда пошли вслед за лжепророком, обещавшим им знамения и чудеса. Особенно волновались те, которые жили в областях Иудейских и в окрестностях Иерусалима.Мы сочли нужным рассказать довольно подробно о войне Иудейской и падении Иерусалима, хотя это, может быть, и не входит совершенно в состав истории Церкви; ибо Иудеи, составлявшие так долго Церковь Божию на земле, были теперь вне нее. Но христианский читатель не может быть равнодушен к судьбе народа, который в продолжении стольких веков быль хранителем откровения Божия, и над которым за ожесточено и неверие его, так точно исполнились предсказания пророков и Самого Господа. С поразительной точностью сбылись во время войны те страшные бедствия, которые Моисей предрекал Израильтянам, если они не станут исполнять волю Божию и не послушаются того Пророка, Которого Господь восставит из среды их. Вероятно, некоторые из читателей наших захотят прочесть эти предсказана в книге Второзакония, в главе 28й. Вот некоторые из пророчеств в русском переводе:47. И за то, что ты (Израиль) не послужил Господу «Богу твоему с веселием и радостью сердца за великое множество благодеяний Его.48. То послужишь врагам твоим, которых пошлет на тебя Господь, с голодом и жаждою, и оскудением всего; и возложат они ярмо железное на выю твою, пока не сокрушат тебя совсем.49. И от далёкого края земли, с быстротой полета орлиного, наведать на тебя Господь народ, речи которого ты не разумеешь.50. Народ суровый с виду, который не почтит старцев твоих, и не пощадить юношей твоих.51. И возьмет он стада твои, и пожнёт плоды земли твоей; и не оставить тебе ни пшеницы, ни вина, ни елея, ни стад волов, ни паств овец, а погубить все.52.И окружить он тебя во всех городах твоих, пока разрушит он высокие и крепкие стены, на которые ты уповаешь; и сокрушит он тебя во всех городах, которые дал тебе Господь Бог твой.53. И от скорби и нужды, которые наведет на тебя враг твой, станешь поедать чад своих, питаться плотью сынов и дочерей, которых дал тебе Господь Бог твой.54. Юноша станет безжалостным оком смотреть на брата своего, и на жену свою, и на детей, оставшихся у него.55. И не захочет поделиться с ними плотью чад своих, потому что лишен всего среди скудости и скорби, которыми удручат тебя враги твои во всех городах твоих.56. И между вами жена юная и нежная, не привыкшая от изнеженности ступать ногою по земле, позавидует оком мужу своему, и сыну, и дочери,57. И съест тайно новорождённого младенца своего.……62. И останетесь вы в числе малом, вы, которые были многочисленны, как звезды небесные, потому что не послушались голоса Бога вашего.63. И как Господь благоволил о вас, благотворя вам и, размножая вас, так точно Он станет истреблять вас; и возьметесь вы от земли, которая теперь дается в наследие вам.64. И рассеет тебя Господь Бог во все народы, от края земли до края ее; и послужишь там богам иным, древу и камню, которых не знал ты и не знали отцы твои.65. Но и среди народов чуждых не упокоит тебя Господь, и не будет твёрдого стояния ноге твоей; и даст там тебе Господь сердце печальное, и очи, изнывающие от тоски, и трепетную душу.66. И будет самая жизнь твоя сомнительна прядь тобою; и не будешь уверен в жизни своей.67. По утру скажешь: каков будет вечерь? а вечером: каково будет утро? таким страхом наполнится сердце твое от того, что видели очи твои.68. И возвратит тебя Господь Бог в Египет на кораблях, путем, о котором я говорил тебе; и уже более не увидишь пути сего, а проданы будете там врагами вашими в рабы и рабыни, и не будет покупающего.Заметим, что падение Иерусалима со всеми бедствиями, которые сопровождали эту ужасную войну, совершилось менее, чем через сорок лет после крестной смерти Спасителя, когда еще конечно были живы многие из тех, которые, требуя казни Христа, восклицали: «Кровь Его на нас и на детях наших!».X. Святой Иоанн Богослов. Второе гонение на христианПока происходили страшный события, описанные в предыдущей главе, Церковь Христова продолжала расти и множиться. Благодать Божия была над Апостолами и преемниками их. Долее других Апостолов оставался в живых святой Иоанн Богослов, и благовествовал в областях Малой Азии. Ему помогал ученик его, Прохор, один из семидесяти. Не щадя трудов, святой Апостол обходил города Малой Азии; но главным его местопребыванием быль Ересь. Благовествование его сопровождалось великими чудесами. Святая жизнь его, его кротость, ревность его к службе Божией, и милосердие к ближним – все привлекало к нему любовь и уважение. Слово Божие распространялось быстро, вытесняя языческие суеверия.После смерти Нерона христиане отдохнули немного; нельзя сказать, чтобы они пользовались полною безопасностью; потому что, когда язычники не могли открыто преследовать их за веру, то старались обвинить их в каких-нибудь преступлениях, чтобы предавать их казни; но, по крайней мере, не было явного гонения за христианскую веру при наследниках Нерона: при Гальбе, Оттоне и Вителии, при Becпасиане и сыне его Тите. Но около 81-го года вступил на престол брать Тита, Домициан; и вскоре возобновились жестокости царствования Нерона: началось второе гонение на христиан.Мы знаем, что и после разрушения Иерусалима Иудеи продолжали волноваться и производить смуты и беспорядки. До Домициана дошло, что они ожидают себе избавителя из племени царя Давида. Это показалось ему опасным, и он велел отыскать всех потомков Давида и привезти их в Рим. Привели к царю двух внуков Иуды, брата Господня. На вопросы Домициана они отвечали, что действительно происходят от царского рода Давидова; рассказали о своей бедности, показали руки свои, очерствевшие от трудной земляной работы. Домициан расспрашивал о вере и надеждах их; они стали говорить ему о будущей жизни, о Царе, Которого царство не от мира сего, и Который явится, чтобы судить живых и мёртвых. Этот ответь, а более всего бедность и смирение Давидовых потомков, успокоили Домициана на счёт их притязаний на престол Иудейский, и он отпустил их. Но вскоре за тем он обратил ярость свою, на христиан, которых представляли ему безбожниками оттого, что они не покланялись идолам, и мятежниками оттого, что не соглашались воздавать царю тех почестей, который принадлежать одному Богу.Около 94-го года Домициан открыл на христиан жестокое гонение и не пощадил даже ближайших родственников своих; ибо христианская вера проникла в самое семейство царское. Он предал смертной казни двоюродного брата своего, Флавия Климента, христианина; а жену его Домитиллу сослал на отдаленный пустынный остров. Гонение свирепствовало во всех областях империи. В Афинах казнили Дионисия Ареопагита, ученика Павла; св. Антипа, епископ Пергамский, был заучен в Пергаме, а из Эфеса вызвали в Рим святого Иоанна Богослова. Долго убеждали святого старца отречься от христианской веры; били его жестоко, думая истязаниями вынудить отречение; но Иоанн, среди мучений, оставался верен Божественному Учителю своему. Заставили его выпить отравленное ядром питье, но отрава не подействовала на него; сбылись слова Спасителя, обещавшего ученикам, что «если что смертоносное выпьют, не повредить им» (Мк. 16:18). После этого повергли святого Апостола в китель с кипящим маслом; но и тут он остался здрав и невредим. Присутствующие, изумленные чудом, стали восклицать: «Велик Бог христианский!» Тогда Домициан, убедившись, что истязания бессильны над человеком, которого так чудесно охраняет невидимая сила, велел отвезти Иоанна в заточение на остров Патмос, близь берегов Малой Азии.Но что значило изгнание для святого Апостола, которого ничто в мире не могло разлучить от любви Господней? Богатый, многолюдный город, или бедный, пустынный остров – все для него было ровно озарено постоянным присутствием Спасителя, Которого он так любил! И на дальнем, пустынном Патмосе Господь сподобил любимого ученика Своего чудного явления. В один воскресный день Он дал ему узреть в небесном видении славу Свою и отдаленную судьбу Церкви. По повелению Божию, Иоанн описал это чудное откровение; оно дошло до нас в священной книге, называемой Апокалипсисом, или Откровением святого Иоанна. Тут Господь Бог чрез Иоанна даёт наставление семи главным Малоазиатским Церквям: Эфесской, Смирнской, Пергамской, Фиатирской, Сардийской, Филадельфийской и Лаодикийской; наставления эти обращены к Ангелу, или епископу каждой церкви. Описание внутреннего состояния церквей и увещевания относящихся к упомянутым церквям, вместе с тем относятся и ко всему христианскому миру и к состоянию Церкви во все времена. Затем следуют величественный картины славы Господа, Его постоянного попечения о Церкви, Его благости и любви, казни, ожидающей грешников, и блаженства праведных. В таинственных, пророческих видевших указаны различные бедствия, которые претерпит Церковь Божия на земле; борьба врага человека с Агнцем Божиим; торжество Агнца, искупившего верующих кровью Своей; общее воскресение и суд, и наконец красота Иерусалима нового, то есть царствия небесного. После чудесного небесного видения что была для Иоанна земная жизнь с ее трудами и радостями? Кончая описание чудесного видения своего, он восклицает: «Ей, гряди скоро, Господь Иисус!» Эти слова, конечно, выражали пламенное его желание соединиться с Тем, Которого так любил на земле! Но ему предстояли еще годы трудов и заботь; он еще много должен быль сделать для славы Божией и пользы ближних.Изгнание его на Патмосе было непродолжительно. Домициан был убить, а наследник его Нерва, вызвал из ссылки всех изгнанных христиан. В 97-м году Иоанн возвратился в Эфес, где был принять христианами с живейшею радостью. Тимофей, ученик Павла, был епископом Эфесской церкви; но Иоанн обозревал и назидал все Малоазиатские церкви вообще, и неусыпно заботился о том, чтобы сохранилось в чистоте учение Христово. В это время страшные ереси, или ложные толковая священной истины, начали вкрадываться в общества христиан, и эти лжеучения имели особенно много последователей в Малой Азии. Не даром Апостол Павел, прощаясь с пресвитерами Эфесской Церкви, предостерегал их против лютых волков, не щадящих стада, и предвещал, что между ними самими явятся люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь за собою учеников. Действительно, появилось множество лжеучителей, которые стали извращать слово Божие и примешивать к нему нелепый басни, заимствованный от восточных учений, превратно толкуя то, что в Священном Писании было непонятно им. Главным предметом споров еретиков первого века была самое лицо Иисуса Христа: одни отвергали Его божественность, другие – Его человечность. Один лжеучитель, в Эфесе, по имени Керинф, утверждал, что Иисус был простым человеком, на которого, за Его святую жизнь, сошёл Дух Святой во время крещения; но оставил Его, когда Он был распять, так что на кресте пострадал уже простой человек. Это лжеучение, отвергавшее самую сущность христианства, искупление человека смертью Самого Сына Божия, возбуждало сильнейшее негодовать в Иоанне; он всеми силами старался оградить христиан от его вредного влияния. Другие лжеучители, отвергая, что Иисус Христос принял действительно плоть человеческую, считали Его за дух, имевшего только внешний образ человека и, стало быть, не страдавшего за людей.Эти лжеучения сильно смущали верующих. Пресвитеры Эфесской Церкви и многие из христиан убедили тогда Иоанна изложить им учение о Христе, как он принял его от Божественного Учителя. Предание говорить, что он наложил на христиан пост, и сам, с учеником своим Прохором, удалился на гору, на которой прибыль три дня в посте и беспрерывной молитве; наконец, вдохновенный свыше, он велел Прохору записывать со слов его, что внушал ему Дух Святой. Так было написано Евангелие, начинавшееся таким величественным исповедаем Божества Христа, Бога Слова, единосущного с Богом Отцам, и как Он, Творец мира. «И слово стало плотью, – утверждал, в опровержение всем еретикам, вдохновенный Евангелист, – и обитало с нами, и мы видели славу Его, славу, как единородного от Отца» (Ин.1:14).Иоанн написал и три послания. В них указывается не раз на тогдашние ереси. «Это лжец, – говорит он, – если не тот, кто не признает, что Иисус есть Христос? Всякий дух, который не признает Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога». При всей кротости своей Иоанн быль строг к лжеучителям, и в одном послании запрещает христианам принимать их в дом и приветствовать их, ибо они противники Христа.Иоанн и в самых преклонных летах не переставал усердно трудиться над распространением слова Божия. Он обходил области, благовествуя Евангелие царствия Христова: старость и слабость телесная не уменьшили в нём горячей ревности к службе Божией и пламенной любви к ближним. Древние отцы Церкви16 передали нам трогательное повествование, в котором высказывается вся любящая душа любимого ученика Христова. Однажды, когда он обозревал Церкви, ему в одном городе особенно понравился одень юноша, которого он и поручил надзору тамошнего епископа. Епископ сначала усердно занялся юношей, учил его и наконец сподобил святого крещения; но затем он перестал иметь над ним надлежащий надзор. Юноша попал в общество порочных людей, которые увлекли его дурным примером, и несчастный развратился до того, что наконец сделался начальником над шайкой разбойников, и жестокостью превзошёл всех товарищей своих. Спустя некоторое время, Иоанну случилось быть опять в том городе, и он тотчас же осведомился о юноше. Со слезами рассказал ему епископ о случившемся. «Юноша погиб, – говорил он, – он умерь для Бога и жизни вечной». Эта весть глубоко огорчила святого Апостола. «Так ли, – сказал он епископу, – следовало тебе заботиться о вверенной тебе душе брата? Дайте мне лошадь и проводника, я пойду за ним». И действительно, Иоанн отправился в горы, где свирепствовали разбойники; они схватили святого старца, и повели к начальнику своему. Этого-то и хотел Иоанн. Юноша взял было оружие, но, взглянув на старца и узнав его, до того смутился, что не мог выдержать его присутствия и убежал. Иоанн последовал за ним, восклицая: «Сын мой, зачем бежишь от отца? Сжалься надо мною, дитя мое; не бойся, есть еще надежда жизни; я буду ответчиком за тебя Христу; я готовь отдать жизнь мою за тебя. Остановись, и послушай меня; верь мне: я послан Самим Христом!» Наконец разбойник, побежденный любовью святого Апостола, остановился; не смея взглянуть на Иоанна, он бросил оружие, прятал правую руку, совершившую столько преступлений, весь дрожал и залился слезами. Иоанн подошёл к нему, обнял его, и, обнадеживая его милостью Божию, наконец уволь его с собою. Он сталь с любовью наставлять его, молился и постился с ним, читал с ним Священное Писание, и только уже тогда оставил его, когда раскаявшийся юноша мог опять быть принять в общество христиан.Когда, по старости и слабости, Иоанн не мог предпринимать дальнего пути, он все продолжал посещать христианские собрания и наставлять христиан. Под конец жизни его ученики на руках вносили его в собрания верующих. Слабость голоса уже не позволяла ему произносить продолжительных поучений, и он только повторял: «Дети, любите друг друга!» Однажды ученики спросили у него: «Учитель, почему ты так часто повторяешь одно и то же наставление?» «Это – заповедь Господа, – отвечал он, – в ней заключается все Его учете.»Святой Иоанн почил в Господе уже в первых годах второго столетия. В продолжение долгой жизни своей он образовал многочисленных учеников, которые деятельно распространяли христианское учение, и всею жизнью своей являли пример христианской добродетели. Самые известные из учеников Иоанна были: Святой Игнатий Богоносец, поставленный епископом в Антюхии после Еводия, святой Папий Иерапольский, и святой Поликарп, епископ Смирнский.XI. Общий взгляд на век апостольский. Мужи апостольские. Богослужение, таинства. Образ жизни первых христиан. ЕресиС Иоанном Богословом кончился первый век христианства – век апостольский. Все очевидцы Слова жизни почили в Господе; но оставили учеников, которым сообщили власть, данную им Господом: благовествовать слово, совершать таинства, вязать и разрешать, научать все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Они оставили писания, источник отрады, утешения и наставления для человечества до скончания века. Церкви Своей Христос обещал постоянное Свое присутствие в ней, и потому она могла без страха встречать все усилия врагов. При всевозможных препятствиях и гонениях она росла и множилась. Отдалённые страны уже просветились сватом истины; везде ревностные служители Господа со всею смелостью возвещали имя и учение Его; везде Господь, простирая руку Свою на исцеление и на соделание знамений и чудес именем Сына Своего Иисуса Христа; и везде общество верующих жизнью своей свидетельствовало о чистоте учения, которому оно следовало. Сами язычники, ненавидевшие христиан, удивлялись их твердости, их терпению. Многочисленные ученики Апостолов продолжали ревностное дело благовествование. Святых мужей, получивших наставление непосредственно от Апостолов, церковная история именует мужами Апостольскими. Не которые из них известны деятельности своей, другие посланиями, которые сообщают нам сведения о первобытной Церкви. Таковыми мужами Апостольскими считаются: Варнава, Игнатий Богоносец, Поликарп Смирнский, Папий Иерапольский, Климент, Ерм, Дионисий Ареопагит, Кондрат Афинский.О некоторых нам придется говорить позднее; деятельность других же принадлежать еще к первому веку. Мы уже говорили о Варнаве; о святом Клименте сохранились довольно подробные предания. Климент родился в Риме, в богатом и знатном языческом доме, бывшем в родстве с самим императором. Он быль еще малым ребёнком, когда мать его предприняла далекое путешествие, взяв с собою двух старших сыновей близнецов. Застигнутый бурею корабль, в котором они плыли, разбился о подводные скалы; путники же были спасены Божиим Промыслом, но рассеяны, так что мать не знала о своих детях, живы ли они, ни дети о своей матери. Мать, разлученная с сыновьями своими, оплакивала их погибель; они с своей стороны были уверены, что мать их потонула. Между темь Господь сохранил их всех. Какая-то добрая бедная женщина призрела мать; сыновья же взятые в ладью разбойниками, были проданы в Kecapию Стратонийскую, в рабство женщине Иусте; но нашли в своей госпоже добрую покровительницу, полюбившую их как своих собственных детей. Еще большее счастье ожидало их; в Kecapии они услышали благовествование святого Апостола Петра, сделались его учениками и приняли от него святое крещение. Между темь отец их, не получая известий о семействе своём, решился сам ехать проведать о нём. Оставив в Риме младшего сына, Климента, он отправился в путь. Поиски его были напрасны; он только узнал о крушении корабля, на котором плыло его семейство. Удрученный скорбью, он уже не захотел возвратиться в Рим, а скитался по разным странам, добровольно терпя нищету.Климент между тем жиль в Риме, под надзором языческих воспитателей. Роскошь окружала его; но одинокий, лишенный с детства родительских ласк, он вырос грустен и задумчив; настроение это еще усилилось с годами; его поражала суетность всех земных радостей, богатства, суетность всей языческой мудрости, которую он изучил, и в которой не находил ни опоры, ни утешения. Случилось ему познакомиться с одним христианином, который открыл перед ним новый мир, рассказал ему, о Христе и о жизни вечной. Климент решился ехать в те страны, где тогда еще проповедовали Апостолы, для того, чтобы услышать более о таком утешительном учении. Он слушал Варнава и Петра, уверовал, принял от Петра святое крещение и присоединился к его ученикам. Неожиданно встретился он с матерью, с братьями и, наконец, с несчастным отцом своим, которого бедствия довели до глубокого отчаяния. Апостол Пётр благовествовал несчастному старцу, и указал ему на те утешения, которые душа верующая находить в Боге. Таким образом все семейство, испытанное бедствием и дивно хранимое рукою Божией, соединилось и нашло истинный покой и истинное счастье, уверовав во Христа. Все они возвратились в Рим, где жили благочестиво и ревностно старались распространить веру христианскую. Климент присоединился к Апостолам Петру и Павлу в Риме. Апостол Павел в послании к Филиппийцам упоминает о Клименте, причисляя его к тем, коих имена в книге, жизни. Полагают, что перед кончиною своей Апостол Пётр посвятил Климента в епископы; но эту должность он занял уже после Лина и Анаклита, около 98-го года. Климента быль очень уважаем христианами за добродетельную жизнь и горячую ревность о вере. В Коринфской Церкви возникли раздоры и беспорядки, и тамошние христиане обратились за советом к Клименту, который написал к ним два послания, достойные ученика Апостольского. Он убеждает Коринфян убегать духа гордости, проповедует им смирение и любовь, с пламенною любовью говорить о Господе Иисусе Христе, «заступничеством, и помощью в немощах наших, посредством Которого мы возводим очи на высоту небесную, чрез Которого отверзлись очи сердца нашего». Первое из этих посланий было особенно уважаемо древними христианами, и читалось при богослужении; оно содержит очень много указаний на состояние и обычаи Церкви. Святой Климент пережил гонение, бывшее при Домициане. В конце первого века язычники, раздраженные успехом его благовествования, обвинили его перед императором Траяном, который сослал его в Херсонис Таврический, нынешний Крым. Туда часто ссылались преступники, осужденные на тяжелые работы в каменоломнях. Эта мера послужила к распространению Евангелия. Климент принёс несчастным изгнанникам утешение веры. Он благовествовал им о спасении чрез Христа, о вечной жизни; и многие приняли святое крещение. Тогда языческий правитель страны осудил Климента на смертную казнь. Его потопили в Чёрном море, привязав ему к шее якорь. Спустя много веков, его святые останки были обретены просветителями Славян, Константином (Кириллом) и Мефодием. Не забудем, что после Апостола Андрея святой Климента был первым проповедником христианской веры в отдалённом краю отечества нашего, откуда впоследствии воссиял и на всю Россию свет истинный. Кончина святого Климента полагается в 100-м году. В Риме существует древняя церковь, построенная над развалинами дома его.О жизни Ерма, Кодрата и Папия сохранилось мало известий; но писания их пользовались великим уважением. Ерм тот самый, как полагают, которого Апостол Павел приветствовал в послании к Римлянам, написал книгу под назвавшем Пастырь. Он изображает в ней, как Ангел хранитель, под видом пастыря, подаёт ему наставления.Кондрат был епископом в Афинах, и поодаль императору апологию в пользу христиан, то есть рассуждение в защиту христианской веры. Это сочинение не дошло до нас, по о содержании его упоминают древнее церковные писатели.Из книг Папия Иерапольского: И изъяснения Господних изречений дошло до нас только немного отрывков. Папий дожил до глубокой старости, и скончался около 166-го г.Святому Дионисию Ареопагиту, первому епископу Афинскому, приписывают сочинение о Небесной иерархии и не которые послания. Он скончался во время гонения при Домициане.Каждому из нас необходимо знать порядки и обычаи христианской Церкви в первые века ее существования. Известие о них мы находим в Священном Писании, то есть в посланиях и Деяниях, и в писаниях мужей Апостольских, которым были, конечно, известны все предания Апостольских времён. Апостолы обыкновенно предлагали наставления свои устной проповедью; преемники их тоже; все правила, ими данные, соблюдались благоговейно Церковью первых времён. В продолжение трёх первых веков были собраны правила и постановления Апостольские, который весьма важны для изучения древнего церковного благочиния и благоговейно чтились древними христианами. Рассмотрим, как Церковь совершала таинства и богослужение.Мы видели, что, по вознесении Христовом, Апостолы пребывали вместе в единодушной молитве. Сошёл на них Дух Святой, и простые и неученые рыбари исполнились необыкновенною мудростью, знанием и несокрушимой твердостью духа. Дух Святой просветил умы их, укрепил их сердца, напомнить им все, что говорил им Господь, наставил их на всякую правду. Господь щедро изливал силу Свою на всех уверовавших, и по обещанию Своему, сообщил им и власть творить чудеса, и знание языков. Эта помощь Божья много способствовала быстрому распространению христианской веры. Апостолы совершали над уверовавшими таинство крещеная во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, для оставления грехов, как повелел им Спаситель. Это таинство, возрождая верующих в новую жизнь, было знакомь вступление в общество чад Христовых, искупленных кровью Христа. Перед крещением новообращенному объяснялось учение Христово. Это называлось оглашением; потом новообращенный исповедовал веру свою; для этого не было сначала определенной формы: верующий говорил по внушению сердца. Так, например, Эфиопский вельможа, обращенный Апостолом Филиппом, следующими словами исповедал веру свою: «Верую, что Иисус Христос есть Сын Божий». Крещение совершалось обыкновенно через троекратное погружение в воду во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Этим погружением прообразовывалось как бы погребете ветхого человека, смерть его для греха и возрождение к новой жизни. В Деяниях часто упоминается о крещении целых семействе; следовательно, с самого начала крещение совершали и над младенцами. Новокрещенные были облекаемы в белый одежды, в знак чистоты душевной, сообщаемой святым крещением; им в некоторых церквях давали вкусить медь и молоко, как младенцам, возрождённым к новой жизни.После крещения Апостолы через возложение рук сообщали уверовавшим дары Духа Святого. Мы видим из Деяний, что Самаряне уверовали во Христа и крестились, но Духа Святого получили не прежде того, как Пётр и Иоанн, помолившись, возложили на них руки; также и ученики Аполлоса в Эфесе, по возложены рук Павла, по лучили Духа Святого и знание языков. Это было всегда отдельным от крещения таинством. В последствие преемники Апостолов стали употреблять при этом помазание освящённым миром. Это таинство с первого века называлось таинством мира; у нас называется оно миропомазанием.Таинство Причащения тела и крови Христовой, или Евхаристия, было самым важным действием богослужения во время Апостолов. Оно называлось тоже преломлением хлеба и совершалось в частных домах; ибо в первом веке не было еще Христианских церквей. По многим указаниям, встречающимся в Деяниях, надо думать, что для молитвы отделялась, в известном доме, особая комната, которая уже затем оставалась посвященной для этой цели и называлась церковью. В начале второго века уже упоминается о престоле. Преломление хлебов или таинство Евхаристии, конечно, совершалось по образу, данному Самим Господом: приим хле6, хвалу воздав, преломи, и даде им, глаголя: сие есть тело Мое. Такожде и чашу... В этих немногих словах заключается вся сущность литургии; но к хвале, совершенной Господом, присоединяли ученики Его моление о ниспослании Святого Духа на хлябь и вино, да явится хлябь телом, и вино кровью Христа.Богослужение состояло из чтения священных книг, пения псалмов и других духовых песен, поучения, молитв, в которых испрашивалось благословение Божие на принесенные для совершения таинства хлеб и вино, освящения даров словами Спасителя, призыванием Духа Святого и благословением и раздаяния даров присутствующим. Дьяконы разносили дары больным, и темь, которые не могли быть при богослужении. Перед совершением таинства все присутствовавшие приветствовали друг друга лобзанием в знак любви взаимной, связывающей во едино всех чад Христовых. Этот обычай быль отменен в последствие, вероятно, когда собрания верующих сделались многолюднее, но доселе у нас сохранилось напоминание о нём в словах, произносимых в торжественную минуту богослужения перед совершением таинства: «Возлюбим друг друга, да единомысмем исповемы Отца и Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную». Священнослужители в алтаре и до сох пор в это время целуют друг друга. Для совершена Таинства верные приносили в собрание все нужное.Первые христиане причащались ежедневно тела и крови Христа. Когда, по причине гонений, ежедневные общественные богослужения стали невозможны, то богослужение совершалось в день, посвященный Господу, в день воскресный. Вначале, когда Апостолы были еще все вместе в Иерусалиме, они ходили молиться во храм; но там конечно не могли совершать таинства Евхаристии. Часы молитвы были преимущественно: третий, шестой и девятый; третий, как час, в который быль ниспослан Дух Святой; шестой – час, в который Господь быль пригвождён ко кресту; а девятый – час смерти Спасителя. В посланиях Апостол убеждает верующих молиться непрестанно, и вразумлять друг друга псалмами и песнями духовными. Любовь и ревность ко Господу, горевшие в сердцах первых христиан, конечно побуждали их непрестанно воздавать хвалу и благодарение Спасителю. Но какими молитвами, какими песнями выражали они эти чувства? Немногое известно нам; но верно то, что быль установленный чин и порядок служения, хотя изменявшийся в частностях. Так по преданию известны со времён Апостольских чин литургии св. Иакова и чин литургии св. Марка, одинаковые в существенных чертах, но разнящиеся в подробностях. Апостол Павел убеждал Коринфян совершать Богослужение по чину. Некоторые молитвы повторялись везде, всеми верующими, как конечно та молитва, которую Сам Господь преподал ученикам Своим – Отче наш, другие составлялись постепенно; и не во всех местах верующие употребляли одни и те же молитвы.Есть причины думать, что со времён Апостолов были обычны: молитвенное пение Господи помилуй; песнь Ангельская: Свят, свят, свят еси Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Его; песнь херувимская: Аллилуйя; и наконец Ангельская песнь: Слава в вышних Богу и на земли мир, в человеках благоволенье. Если не при самих Апостолах, то очень скоро после них, эта песнью была распространена, и читалась за утренним Богослужением почти в том виде, в каком она читается теперь у нас, с прибавлением воззваний: Агнче Божий, вземляй грехи мира, помилуй нас; вземляй грехи миpa, прими молитву нашу и пр. Обычно при Апостолах было тоже славословие: Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу. Письменные памятники начала второго века уже кончаются этими словами. Песнь Богоматери: Величит душа моя Господа, и песнь Симеона Богоприимца тоже весьма рано вошли в состав богослужения. Кроме псалмов, первые христиане пели и некоторые ветхозаветные песни, которые уже входили в состав богослужения Еврейского; но теперь, с исполнением заключавшихся в них пророчеств и преобразований, они получили еще более высокое и понятное значение, как-то: песнь Израиля после перехода через Чермное море; песнь Анны, матери Самуила; песнь отроков Вавилонских. Апостолы, получившие от Бога знание языков, везде, где проповедовали Евангелие, молились и поучали на известном народу языке; ибо старались, чтобы всем было понятно то святое учение, которое они проповедовали. «Стану молиться духом, – говорит Апостол Павел, – стану молиться и умом, буду петь духом, буду петь и умом» (1Кор.14:15). «Ревнуя о дарах духовных, – пишет он еще, – старайтесь обогатиться ими к назиданию Церкви» (1Кор.14:12). Он подробно излагает необходимость молитвы на понятном языке в 14-й главе 1-го послания к Коринфянам.Послания Апостолов читались во всеуслышание в молитвенных собраниях.Кроме установленных часов молитв, третьего, шестого и девятого, собирались и на ночную молитву, как мы видим из книги Деяний. Когда начались гонения, таинство Евхаристии стало совершаться в ночное время или перед самым рассветом. Подземелья и пещеры часто служили местом молитвенных собраний; при богослужении употреблялись свечи и лампады. Впрочем, это делалось не из одной только необходимости разгонять мрак; возжжение елея или светильников выражало духовное торжество и радость, и изображали свет, принесенный Господом в мир.Причащение тела и крови Христа считалось таким великим действием, что к нему нельзя было приступить, не приготовившись и не очистив совесть таинством покаяния или исповеданием грехов своих. Апостол Павел повелевает перед причастием испытать совесть свою. Тяжко согрешившие отлучались на время от участия в таинствах.Священство Апостолы совершали по молитве чрез возложение рук. Это было делом великим; ибо избранным они сообщали ту власть, которую получили от Самого Господа, когда Он сказал им: «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас, и, дунув на них, прибавил: Примите Д уха Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин.20:21–23). Апостолы, сообщая ученикам власть свою, действовали по указанию Духа Святого. Павел, при прощании с пресвитерами Эфесской церкви, говорил им:«Внимайте себе и всему стаду, в нем же вас Дух Святой постави епископы, пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию Своею» (Деян.20:28). Он же убеждал ученика своего, Тимофея, которого поставил епископом, ни на кого не возлагать рук поспешно, но убедиться сперва, достоин ли священства избираемый. Апостолы, хотя и получили от Господа полную власть вязать и разрешать, охотно действовали по совещанию с верующими, так что с первого века управление Церковью является соборным. Они призывали всех братьев к участию и совещанию во всяком важном деле, и молитвою испрашивали на него помощь Божию. Так они собрались для избрания двенадцатого Апостола на место Иуды, для назначена дьяконов, для решения вопроса о соблюдении обрядового закона. Взаимная любовь, исполнявшая сердца верующих, и общая ревность к службе Божией вносили в эти собрания дух мира, согласия, и удаляли из них споры и пустые разноречия.Мы видим, что священство имело три степени: епископство, священство и дьяконство. Апостолы, получившие власть от Самого Христа, сообщали ее темь, которых считали достойными пасти Церковь Божию, и ставили епископов, которые получали право рукополагать священников и дьяконов. Мы видели, по какому случаю были избраны сии последние: они должны были быть помощниками при священниках, и, не имея права сами совершать таинства17, служили при совершении оных, проповедовали слово Боше, заботились о бедных и больных, призреваемых Церковью. О должности и обязанностях епископов Павел даёт подробные наставления ученикам своим: Тимофею и Титу. В первые времена епископы могли быть женаты. Христианский закон застал уже женатыми многих лиц достойных занять звание епископов; и потому это не считалось препятствием. Но впоследствии стали предпочитать, чтобы епископы были безбрачны, для того, чтобы, не занятые домашними заботами, они могли всецело посвятить себя Церкви. При жизни своей Апостолы имели постоянный надзор над поставленными ими епископами, и над всеми церквями, как видим из примера Иоанна и Павла, надзиравших за всеми Малоазийскими церквями. После них епископы главных городов имели надзор над остальными, хотя и считались все равными во власти. Так устроились постепенно епархии более значительнее других. Таково начало первенства патриархов, митрополитов, как они были на званы впоследствии. Обязанности епископа были чрезвычайно важны и сложны; епископ, кроме священнодействий слова и таинств, должен быль быть и судьей во всех делах, возникавших между христианами, ибо христианам по многим причинам было невозможно обращаться к гражданскому суду: во-первых, законы, проникнутые духом язычества, не могли быть согласны с ь заповедями Христовыми; во-вторых, от христианина потребовалась бы языческая присяга, или исполнение языческого обряда, на что он согласиться не мог. Епископ же судил в духе Евангелия и по совести. Мы видим, что Апостол Павел в одном из посланий своих укоряет Коринфян за то, что они в тяжбах своих прибегали к суду язычников. Вообще же он убеждает их избегать сколько можно ссорь и тяжб, как несогласных с духом испанской любви, и лучше уступать свое, чем тягаться с братом.Брак между христианами совершался не иначе, как при благословении епископа18. Слова Апостолов об обязанностях мужа и жены показывают, как высоко первые христиане чтили это таинство. Их чистая нравственность резко отличала их от язычников, между которыми брак мало уважался, и развод был делом обыкновенным. У христиан союз, благословенный Церковью, быль образом вечного союза Христа с Церковью. Муж и жена, соединенные на всю жизнь, должны вместе служить Богу, помогая друг другу в исполнении святых Его заповедей. Вообще все семейные отношения и обязанности получали новое, высшее значение от убеждения, что земная жизнь есть начало вечности и приготовление к ней.О таинстве Елеосвящения ясно говорить Апостол Иаков: «Болен ли кто из вас, да призовете пресвитеров Церкви, чтобы они помолились над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит больного, и грехи, какие он сделал, простятся ему». О помазании елеем во исцеление упоминается и в Евангелии. Апостолы, посылаемые Господом для благовествование, мазали маслом недужных, и они получали исцеление (Мк.6:13).Из всего связанного мы видим ясно, что все таинства, совершаемые ныне православной Церковью, и важнейшие обряды ее богослужения ведут свое начало от времён и преданий Апостольских. Это не значить, чтобы с той поры богослужение оставалось совершенно неизменяемым. Неизменяемой осталась сущность божественной службы; но она не сколько сократилась, с другой стороны обогатилась новыми молитвами и песнопениями. Новые бедствия и опасности, грозившие верующим, новые милости, явленные им Господом, внушали христианам и новые молитвы, и песнопения, в вторых выражались то моление о помощи и защите, то горячая благодарность за явленные Богом милости.Постараемся, чтобы сердца наши были согреты тою же горячей любовью к Богу и ближнему, которая одушевляла первых христиан, и выражалась во всей их жизни, в каждом их действии. Уверовавшие жили уже не для себя, а всецело принадлежа Господу, посвящали ему все силы, все способности, всю жизнь свою; тщанием не ленивы, духом горяще, работали они Господу, служили Ему радостно, бодро, усердно, не как строгому господину, а как доброму, любимому и любящему Отцу. На свое служение и на свое дело они смотрели как на дело Господне, и исполняли его от души, каждый по мере сель своих. Вот к чему мы должны стремиться, моля Господа согреть и наши сердца и озарить, и укрепить их Духом Своим, дабы мы могли служить Ему, каждый среди тех условий, в которых поставила нас Его святая воля.В жизни первых христиан выражалась и горячая любовь к ближним. Господь сказал уверовавшим: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Потому и узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Они действительно явились достойными учениками Спасителя; ибо любили друг друга, как братья. Богатые делились имуществом своим с бедными. Случалось ли где общественное бедствие, как например голод, тотчас христиане в разных городах собирали между собой деньги и спешили помочь страждущим братьям. Эта взаимная любовь мало была знакома язычникам. Язычники, думая своих выгодах и удовольствиях, строили великолепные дворцы, цирки; тратили огромные деньги на пиры и увеселенья. Христиане призирали больных, помогали немощным и нуждающимся; первые больницы, первые приюты для бедных были устроены христианской Церковью. Помощь ее простиралась и на язычников; христиане не участвовали в увеселениях язычников, но всегда готовы были помочь им в бедствиях.У христиан быль обычай в первый день недели откладывать, сколько каждому позволяло состояние, для помощи, нуждающимся и для содержанья Церкви. Апостол Павел упоминает об этом в пославших. Он считал справедливым, чтобы проповедники слова и служители Церкви были содержимы обществом христиан, хотя сам и не пользовался этими приношеньями, а предпочитал содержать себя собственными трудами. Приношения вручались епископам или пресвитерам, которые употребляли их по благоусмотрению. Верующие приносили тоже все нужное для совершения богослужения: хлеб, вино, елей; мед и молоко, когда совершалось крещение. После богослужения все вместе вкушали общую трапезу, агапу или вечерю любви. Обычай этот быль впоследствии отменен, потому что даль повод к беспорядкам; но вечери любви продолжали совершаться при поминовении усопших, когда собирались на могилы их в годовщину их кончины.Книга Деяний упоминает о постах. Апостолы постились перед темь, как предпринимали путешествие для проповедания; утвердив Церковь, опять молились и постились с братьями. Иисус Христос Сам говорил о посте, как о деле, угодном Богу; и потому первые христиане постились часто. Пост Четыредесятницы перед Пасхою, и Посты Среды и Пятницы существуют со времён Апостольских.Главные праздники ветхозаветной Церкви соблюдались и христианами, но имели для них особенное, более высокое значение. Пасха, прежде воспоминание об освобождении от рабства Египетского, теперь уже означала освобождение верующего от плена греха и смерти кровью Христа. День Воскресения Христа из мёртвых праздновался как воспоминание самого радостного события. День Пятидесятницы, когда воспоминалось дарование Синайского закона, получил более высокое значение с сошествия Святого Духа на верующих; день Воскресный заменил для христиан Субботу Еврейскую. Можно предполагать, что с первых времен вошло в обычай Церкви воспоминать молитвою и богослужением важнейшие события земной жизни Спасителя. О крестном знамении есть указание у древнейших писателей.Христиане употребляли его при начале и окончании каждого дела. Испрашивая благословение Божие на нашу жизнь и наши дела, как не вспомнить, что крестною смертью Спасителя мы получили доступ к Господу? Знаменуясь крестным знамением, мы как бы выражаем, что во имя Спасителя и Его крестной смерти мы прибегаем к милости Божией.Уже упомянуто о женщинах, служивших при Церкви – диаконисах. Они избирались преимущественно из вдовиц, известных честным поведшем и усердием к добрым делам и имевших не менее шестидесяти лет от роду. Впоследствии стали допускаться к этому служению девы, отказавшиеся от брака, и даже замужние женщины, лишь бы они не были связаны семейными обязанностями. Тем же, которые имели семейство, Апостол вменяет в первую обязанность заботиться о воспитании детей, управлять разумно домом своим. Диаконисы заботились о больных, наставляли новообращённых жён и служили при совершении над ними крещения.С первого вика христианства известны аскеты. Так назывались люди, которые, из любви к Господу, вели самую строгую жизнь: отказывались от брака, хранили воздержание. В Египте ученики святого Апостола Марка славились своею строгою жизнью. Они удалялись в уединённые мастак, хранили пост, и проводили дни и ночи в молитве псалмопении и чтении Священного Писания, отказавшись от всех выгод и радостей мирских. Древние писатели называли их Ферапевтами. Один древний ученый, подробно описав их образ жизни, говорить, что они составляли песни и гимны во славу Божию; упоминает об их молитвенных собраниях перед великими праздниками.Вот почти все, что известно об обычаях Церкви в первом веке. О втором и третьем веке есть больше известий, в писаниях того времени. Конечно, христиане старались во всем сообразоваться с правилами, составленными святыми Апостолами.Теперь надо нам сказать несколько слов с ересях или ложных учениях появившихся в первом веке. Некоторых лжеучений мы уже коснулись в продолжении повествования нашего; мы видели, что уже Апостолу Павлу пришлось бороться с предубеждениями Иудействующих, и что к концу века усилились восточный лжеучения. Из этих двух зачаль и возникли все ереси первого века. Иудействующие и по крещении, не хотели отказаться от ларв и преимуществ, который считали за собою; они утверждали, что спасение доступно язычникам только если они сперва примут закон Моисея, и станут строго соблюдать все обряды оного. Вообще они считали соблюдение обрядового закона необходимым для спасения, и негодовали на Апостола Павла, как на разорителя священных отеческих преданий. Одна из главных сект, строго державшихся этих предубеждений, была секта Назореев. После падения Иерусалима иудействующие, взирая на бедствия свои, как на наказание за свое отступление от Моисеева закона, еще более удалились от христианского учения. Тогда возникла секта Евионитов которая, держась с чрезвычайной точностью обрядового закона, отвергала все Священное Писание, кроме Пятикнижия, и признавала только поврежденное Евангелие от Матфея, называя его евангелием Евреев. Евиониты отвергали Божественность Иисуса Христа и считали Его простым человеком, получившим Божественную силу при крещении. Восточные учения распространяли разные ложные и затейливые толкования о сотворении мира, о борьбе добра и зла. Восточным учёным были известны книги Ветхого Завета; но, не удовлетворяясь изложением Моисея о сотворении мира всемогущей волей Бога, они пришли к тому заключению, что все творение – дело двух начал: доброго и злого, находящихся в постоянной борьбе между собой. Видимый мир почитали они творением духа тьмы и зла.Эти восточные учения, распространяясь в Палестине и Сирии, встретились с учением иудейским и христианским. Некоторые слились с учением иудействующих; другие приняли некоторые христианские истины, но искажали их, стараясь слить со своими толкованиями. Один из известнейших лжеучителей быль Симон волхв. Еще учитель его Досифей выдавал себя в Самарии за ожидаемого Мессию, а ученики его, Менандр и другие, развили его учение.Оно стало впоследствии называться гностицизмом и христианам пришлось много бороться с ним. Гностики, значит знающие, имели притязание на высшее знание, и разделялись на множество самых разнообразных сект. Главное основание их системы – это то, что видимый мир есть творение духа зла и тьмы, и что начало доброе, душа человека, должно постоянно бороться с материей или плотью. Некоторые ученики Симона утверждали, что от Бога, источника или полноты бытия, исходить, как солнечные лучи, второстепенный силы, одаренные творчеством, которые слабеют по мере того, как они удаляются от источника. Эти силы они называли Эонами, и говорили, что самый слабый из них сотворил видимый мир, в котором постоянная борьба добра и зла, света и тьмы. Наконец, так учили они, божество решилось послать для спасения мира лучшего и высшего Эона, который одень мог освободить мир от зла и тьмы. Таковым Эоном некоторые считали Иисуса Христа. Симон называл себя то самим Богом, то великою силою, посланною для того, чтобы освободить мир, то Духом Святым. Ученик его Менандр, выдавал себя за Духа Святого, и обещал бессмертие верующим в него. Гностики, называвшие себя христианами, отвергали воскресение тела, и много спорили о существе Иисуса Христа; одни отвергали Его человечность; другие же его Божественность, на том основаны, что Сын Божий не мог принять плоти человеческой, которая есть зло. Так Керинф и последователи его утверждали, что Иисус был простой человек; что Дух Божий сошел на него при крещении Его и отлетел перед страданиями; другие, Докеты, говорили, что Иисус Христос, Сын Божий, имел только внешний, обманчивый вид человека, и потому не страдал на кресте. Эти различные учения отзывались и на образе жизни их последователей. Некоторые, на том основаны, что духу, или невидимому миру, началу добра, надо постоянно бороться с плотью, или видимой материей, считали строгое воздержание высшей, почти единственною добродетелью; хранили пост, отказывались от брака. Другие считали, что все позволено человеку; ибо, говорили они, уступая злу, он уступает силе, которую не может победить. Была секта Николаитов, которая учила, что так как спасете уже даровано Христом, то люди освобождены от закона, и не грешат, чтобы они ни делали; на этом основаны Николаиты вели самую развратную жизнь. О них упоминает святой Иоанн Богослов. Апостол Павел упоминает о лжеучителях Именее и Филете, которые утверждали, что воскресение мертвых уже было.Лжеучения распространились сильно в конце первого века и увлекли очень многих христиан. Истинно верующие глубоко скорбели о заблуждавшихся; но не забудем, что какие бы ни появлялись частные заблуждения, Церковь Христова безопасна. Укрепленная постоянною помощью Господней и просвещенная Духом Святым, она всегда, хотя по временам и в малом числе членов, хранить в чистоте спасительные истины веры. Испытания посылаются ей Господом для общего блага; возражения и превратные толкования лжеучителей заставляют пастырей и истинных чад ее с большим внимаем и с большим усердием изучать слово Божие, побуждают их излагать и объяснять для общего назидания истинное учение, и поддерживать друг друга взаимною любовью; сердцам, согретым любовью и верой, Господь дает понимание истины. В Священном Писании многое недоступно для самых высоких умов, но кто приступает к чтению священных книг с молитвой и смирившем, с искренним желанием узнать волю Божию, дабы, узнавши, исполнять ее – тому Господь помогает уразуметь то, что нужно для него; и слова Писания умудряют его ко спасению. Много испытаний перенесла святая Церковь, много пережила бурь и волнений, много чад ее увлеклось превратными мнениями, и уклонилось от святой истины; но Церковь Православная, Кафолическая, Апостольская, стоить незыблема, храня в ненарушимой чистоте истину, данную ей Самим Христом, и непрестанно моля Господа, чтобы все просветились светом ее и пришли ко спасению.XII. Век второй. Третье гонение на христианКончина св. Симеона и св. Игнатия. Письмо Плиния к Траяну. Св. мученикиПри наступлении второго столетия после Р. X. Римским императором быль Траян. Язычники считали его государем добрым и справедливым; но не таковым оказался он в отношении к христианам. Имея возможность убедиться, что они люди честные и покорные граждане, он, однако, преследовал их как бунтовщиков и издал против них строжайшие указы. Язычники и Иудеи, ненавидевшие христиан, старались возбудить против них царя; судьи требовали от них, чтобы они совершили языческий обряд перед изображением императора, поклонились гению императора19, или присягнули гению императора. Обряд состоял в воскурении фимиама на жертвеннике, или в совершении жертвоприношения в честь царя. Христиане, конечно, не могли на это согласиться; а отказ их представлялся, как доказательство их неуважения к государю.В начале царствования своего Траян издал указ, воспрещавший все тайные собрания. Этим указом легко было воспользоваться против христиан, которые не допускали некрещённых присутствовать при совершении таинств, и часто собирались для молитвы по ночам. Началось сильное гонение; стали преследовать христиан и приводить их на суд. Тогда-то святой Климент быль сослан в Херсонис Тавричесий; святой Симеон, епископ Иерусалимский, тяжко замучен. После разрушения Иерусалима Титом Иудеям было дозволено селиться на развалинах святого града; возвратились и христиане с епископом Симеоном, сыном Клеопы, сродника Господня. Симеон пережил гонение, бывшее при Домициане; но когда появился указ Траяна, то на него до несли, как на христианина и на потомка Давида; это последнее обстоятельство внушало опасение Римскому правительству, знавшему, что Иудеи ожидают себе избавителя из рода Давида. Симеону было уже 120 лет, но старость не охранила его от подозрений и истязаний. Его привели к проконсулу Аттику, который потребовал, чтобы он совершил языческий обряд и отрекся от Христа. Симеон отказался; его предали страшным истязаниям и мучили несколько дней сряду; но ничто не поколебало твердости и веры святого старца. Наконец его распяли на кресте. Христиане избрали на его место Иуста. Православная Церковь совершает 27-го апреля память священномученика Симеона, сродника Господня.Другой славный мученик, пострадавшей при Траяне, быль святой Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский.Св. Игнатий слышал благовествование самих Апостолов, и в молодости быль учеником Иоанна Богослова. Есть в нашей Церкви предание, что он быль тот самый отрок, которого Господь Иисус обнял, сказав учениками Своим: «Кто умалится как дитя, тот и больше в царствии небесном» (Мф. 18:4). Советом Апостолов Игнатий был поставлен епископом в Антиохии, после Еводия. Эта столица Сирии была одним из значительнейших городов в Римской империи. Антиохия славилась богатством, роскошью; и языческое население города до страсти любило публичные игры и увеселения; но в этом же городе не даром трудились велите благовестники: Павел, Варнава, Пётр; в нём верующие первые удостоились назваться христианами, и общество христиан было многочисленно. Святой Игнатий исполнял ревностно обязанности епископа; он старался ограждать паству свою от влияния лжеучений, поучал ее и наставлениями, и примером собственной святой жизни. Он был епископом в продолжении сорока годов, бурных и трудных; в это время было гонение Домициана; множество еретиков старалась отклонить верующих от истинного учения, но Игнатий «молитвой и постом, неутомимостью в учении, ревностью духа, противодействовал волнению, чтобы не потонул кто-либо из малодушных или неопытных». Достигнув уже глубокой старости, он имел одно пламенное желание: положить жизнь за возлюбленное имя Господа Иисуса Христа. Игнатий быль славен во всем христианском мире; все почитали его за святую жизнь и называли Богоносцем, название, которое выражало его пламенную любовь к Господу.В 106-м году император Траян прибыль в Антиохию. Он только что одержал великие победы над Даками и готовился к новой войне. Антиохийцы приняли его с изъявлениями радости и преданности; жертвоприношения в честь богов и царя сопровождали его торжественный въезд в город. Христиане конечно не принимали участия в подобных празднествах; и язычники донесли на них Траяну, как на врагов государства, им удалось восстановить против них царя. Игнатий, узнав об этом, и заботясь о церкви Антиохийской, добровольно явился к императору, чтобы, если возможно, отклонить его от гонения на христиан, или умереть за имя Христово. Траян принял его сурово.– Ты ли, – сказал он, – тот злой дух, который противится воле моей, и другим внушает непокорность законам нашим?– Никто еще не называл Богоносца духом злым, – отвечал Игнатий, – злые духи бегут от рабов Божиих. Именем Христа, небесного Царя, я охранён от них.– Кто это богоносец? – спросил царь.– Это тот, кто носит Христа в сердце своём, – отвечал Игнатий.– Так ты думаешь, что и мы не имеем в душе богов, которые помогают нам против врага?– Ты заблуждаешься, величая языческих демонов богами, – отвечал епископ, – Един есть Бог, сотворивший небо и землю Един есть Христос, Сын Божий единородный в царство, Которого я желаю быть принятым.– О том ли ты говоришь, Который быль распят при Понтии Пилате? – спросил царь.– Да, о том, Который распяль на кресте мой грех вместе с виновником его, и даль рабам Своим силу устоять против власти бесовской.– И этого Христа, распятого, ты носишь в сердце твоём? – спросил Траян.– Да, – твердо отвечал Игнатий, – ибо написано: «вселюся в них и похожду» (2Кор. 6:16).Траян осудил епископа на смертную казнь и велел отвести его в оковах в Рим, дабы там предать его на съедение зверям. Услышав смертный приговор, Игнатий в пламенной молитве поблагодарил Господа, и сам наложил на себя оковы. Простившись с паствой своей, он отправился в путь.Десять воинов сопровождали святого старца, путь был труден, и воины обращались с ним сурово; но много было и отрадного для святого Игнатия в этом путешествии. По всей Малой Азии пронеслась весть, что великого архиерея Антиохийского ведут в Рим на казнь; и во всех городах, куда корабль приставал, христиане с любовью и слезами встречали святого старца. В городе Смирне он провёл нисколько дней у епископа Смиренского, Поликарпа, ученика Иоанна Богослова, и туда Малоазийские церкви прислали епископов, пресвитеров и дьяконов, чтобы принять от него благословение и наставление. Христиане скорбели о нём; но Игнатий утешал их, говорил, что мученическая смерть за имя Христа есть самый радостный, самый желанный жребий. Он молился с братьями, беседовал с ними; но одно тревожило его. Видя их глубокую скорбь, он стад опасаться, как бы римские христиане, из любви к нему, не попытались спасти его от смерти. Потому он из Смирны написал к ним письмо, в котором умоляет их не мешать идти ко Христу путём мученичества.«Исполняя молитву мою, – пишет он между прочим, – Господь дарует мне счастье увидать вас. Я узник за «имя Христа, и молю Бога, чтобы Он помог мне восприять до конца жребий мой, но боюсь любви вашей... Мне хорошо прейти к Господу... не мешайте мне любовью вашей... «Только просите мне у Бога внешней и внутренней силы, чтобы я не только говорил, но и желал; чтобы не назывался только христианином, но и на самом деле был таким. Я пишу всем церквям, что добровольно умираю за Бога, если только не воспрепятствуете мне. Умоляю вас, не удерживайте меня безвременною любовью. Оставьте меня быть снедью зверей. Я пшеница Божия; пусть измелют меня зубы зверей, чтобы мне сделаться чистым хлебом Божиим... Я еще раб; во Христа воскресну свободным... Ныне только начинаю быть учеником, когда не желаю ничего ни из видимого, ни из невидимого, а, чтобы только достигнуть мне Христа... Господа желаю, Сына истинного Бога и Отца; Того ищу, Кто за нас умерь и воскрес!.. Простите мне, братья! Не мешайте мне получить жизнь, не желайте мне смерти! ... Дайте мне увидать чистый свет, дайте мне быть подражателем страдании Бога моего! ... Кто сам иметь Его в себе, тот поиметь меня... Не слушайте меня, если бы я, при свидании с вами, сталь просить об ином; а верьте тому, что я пишу к вам теперь. Теперь пишу я, полный жизни, объятый желанием умереть за Христа. Моя любовь распята, и нет во мне огня любви к миру, но вода живая течет во мне, и взывает мне: иди ко Отцу. Сам Бог Отец и Господь Иисус Христос да явить вам, что я говорю правду. Молитесь о мне, чтобы я достиг».Игнатий написал еще из Смирны и из Троады шесть других писем к Малоазийским Церквям, и к Поликарпу. Долго медлить на пути ему нельзя было; воины спешили в Рим; нам велено было привезти туда Игнатия декабрю, времени празднования так называемых Сатурналий. У Римлян праздновались публичными играми дни, посвященные богам, или какому-нибудь славному воспоминанию; в декабре они воспоминали золотой век, бывший, по их мнению, при Сатурне, родоначальнике их богов; и по этому случаю готовились великолепный потешные игры. Римляне страстно любили эти кровавый зрелища, и императоры не жалели ничего, чтобы потешить народ. Из далеких Африканских степей приводили в Рим диких зверей; огромное количество пленных и преступников было ежегодно жертвою жестоких забавь Рима. Недавно было построено обширное и великолепное здание для потешных игр, развалины которого видны еще до сох пор. Это здание, начатое Веспасианом и оконченное Титом, называлось цирком Becпасиана и тоже Колизеем; 30,000 пленных Иудеев довершили постройку оного. Оно было до того огромно, что легко вмещало до 100,000 человек. По середине был обнесенный низкою стеною круг, или арена, внутри которого происходили игры. Одень древний писатель, Дион Кaccий, сообщает, что при торжественном открыли Колизея, в день рождения Домициана, на арене было до девяти тысяч зверей и огромное количество несчастных, осуждённых на смерть. После боя арену наполнили водою, и тешили народ подобием морского сражения. Это может дать некоторое понятие о громадности здания. С никоторых пор вошло в обычай осуждать христиан на растерзание зверями в Колизей.Когда корабль, на котором плыл Игнатий, достиг Путиола близь Неаполя, святой епископ пожелал сойти на берег и идти тем путём, коим шел в Рим другой славный узник за имя Господне, Апостол Павел; но сильный ветер помешал кораблю пристать. Высадились на берег в Порто, древнем городе, бывшем близь Остии, и Игнатий со спутниками продолжал путь в Рим; множество христиан встретило его и слезами выражало свою любовь и скорбь. Игнатий не ошибся в предложениях своих. Римские христиане действительно искали средство избавить его от смерти. Но Игнатий повторил им то, что уже писал, и убедил их ничем не препятствовать его казни. Все вместе на коленях в пламенной молитве просили Бога даровать мир Церкви и укрепить сердца братьев взаимною любовью. Потом христиане со слезами обняли Игнатия, и воины отвели его на казнь. Огромный цирк был полон нетерпеливых зрителей; праздничные игры уже подходили к концу; нельзя было медлить. Во время пути к цирку Игнатий молился, призывая Христа. «Что ты все повторяешь это имя? – спросили у него воины, – Оно у меня в сердце, потому и повторяют его уста, – отвечал епископ.Мучения святого старца были непродолжительны. Едва он успел выговорить нисколько слов, исповедуя веру свою, как два льва бросились на него и в миг его растерзали. Это было 20-го Декабря 107-го года. Христиане с благоговением собрали оставшиеся кости мученика, и доставили их в Антиохию, вместе с повествованием о его кончине, писанным очевидцами, Филоном и Агафоподом; они следующими словами заключают рассказ свой:«Мы, видевшие это собственными глазами, всю ночь потом провели дома в слезах, и с коленопреклонением и молитвою просили Бога утешить нас о случившемся. Когда потом мы немного заснули, некоторые из нас увидели блаженного Игнатия, стоявшего близь нас и нас обнимающего; другие видели его молящимся за нас; иные же облитым потом, как после великого труда, и предстоящим Господу. С радостью увидев это и сравнив сонные видения, мы воспели хвалу Богу, Подателю благ, ублажали святого мужа, и записали для вас день и год его кончины, чтобы, собираясь в день его мученичества, иметь нам общение с подвижником и доблестным мучеником Христовым. Мы станем воспоминать жизнь и страдая его, и при воспоминании о нём прославлять Господа нашего Иисуса Христа».Это послание было сообщено Антиохийской Церковью другим Церквям. Сохранилось тоже послание Поликарпа, в котором он просит Филиппинцев сообщить, что знают об Игнатии. Взаимная любовь связывала в едино всю христианскую Церковь; радости, скорби были общие. Из послания о кончине Игнатия мы видим, что христиане имели обыкновение собираться в годовщину смерти мучеников, дабы вместе молиться о них и совершать поминовение, при чем излагались повествования об их жизни и кончине. В посланиях своих Игнатий просил христиан молиться за него, будучи убеждён, что общая братская молитва поддержит его силы; он упоминает и о молении за умерших. «Очищайте духе мой», – писал он Траллийцам, – «не только теперь, но и тогда, когда я приду к Богу». День поминовения умершего за Христа не был между верующими днём скорби и сетования; они радовались святою радостью за брата, достигнувшего цели земной жизни и возродившегося в вечную жизнь. Потому день его кончины они называли днем его рождения. После молитвы на могиле усопшего совершалась обыкновенно вечеря любви; в этой трапезе участвовали все поминавшие усопшего; и нуждающимся раз давалось пособие.Семь писем или посланий, написанных Игнатием, дошли до нас, и содержать драгоценные указания на тогдашнее состояние Церкви и церковного учения. Они очень уважались древней Церковью, как написанные учеником Апостолов, близким ним по времени и по духу. Содержание послания к Римлянам мы уже отчасти знаем. В других посланиях: к Эфесеям, Магнезийцам, Траллийцам. Филадельфийцам, к церкви Смирнской и к Поликарпу, Игнатий благодарить за оказанную ему любовь, отзывается с великою похвалой о присланных к нему епископах, и преподаёт христианам наставления и советы. Он даёт их в духе любви и глубокого смирения: «не приказываю вам, как что-либо знающий, – пишет он между прочим, – ибо хотя я и в узах за имя Христово, но еще не совершен во Христе: теперь только начинаю учиться... Я желаю страдать! но не знаю, достоин ли я ... любовь не позволяет мне молчать». Более всего Игнатий настаивает на необходимости единства веры, на покорности епископам, как избранным Христом пастырям Церкви, на соблюдении мира, любви и согласия. В это время сильно распространились некоторый ереси; Игнатий старается оградить от них христиан, с силою опровергает ложное учение Докетов, утверждающих, что Христос имел только внешний образ человека; умоляет верующих удаляться еретиков, и питаться только чистою пищей Евангельского учения. Вместе с тем Игнатий напоминает об обязанности молиться о заблуждающихся. «Непрестанно молитесь о них, – пишет он Эфесеям, – ибо им есть надежда покаяния, чтобы приди к Богу Дайте им научиться из дубль ваших. Против гнева их будьте кротки; против их велеречия смиренномудры; их злословию противопоставляйте молитву; их заблуждению – твердость в вере; против их грубости будьте тихи». «Все совершенство, – пишет он в другом послами (к Смирнянам), – в вере и любви, коих нет ничего выше. Посмотрите же на тех, которые иначе учат о пришедшей к нам благодати Иисуса Христа; как они противны воле Божией! У них нет попечения о любви, о вдовице, ни о сироте, ни о притесняемом, ни об узника, или освобождённом от уз, ни об алчущем или жаждущем». Эти слова доказывают, как дела милосердия считались обязательными для истинно христианского общества.Игнатий часто указывает на силу общественной молитвы, совершаемой в духе единства, любви и мира. «Собирайтесь чаще для Евхаристии и славословия Бога. Ибо если вы часто собираетесь вместе, то низлагаются силы сатаны, и единомыслием вашей веры разрушаются гибельные его дела. Нет ничего лучше мира, ибо им уничтожается всякая брань небесных и земных духов» (Письмо к Эфесеям, XIII). Об Евхаристии Игнатий учит, что она есть плоть Спасителя нашего Иисуса Христа, та плоть, которая страдала за нас, и которую Отец воскресил по своей благости (Смирн. 97).Игнатия тревожило положение Церкви Сирской; он ее поручал молитвам и любви верующих; но на пути он был обрадован вестью, что после его отбытия гонение в Антиохии прекратилось. Он в посланиях просил Поликарпа и других служителей Малоазийских Церквей позаботиться о том, чтобы вновь собралась рассеянная гонением Церковь Антиохийская и были избраны священнослужители. В то время избрание делалось с общего согласия нескольких епископов и других членов Церкви. Св. Игнатий первый ввёл в Церковь антифонное пение на два лика; это было вследствие небесного видения.Но вопреки гонению число верующих все возрастало, особенно в Малой Азии. В Вифинии языческие храмы почти опустели, и в городах и весях исповедовали Христа. Это сообщает язычник, Плиний младший, который был губернатором Вифинии. Ему ежедневно доносили на христиан п требовали их казни; а между тем он не знал за ними преступлений. Тогда он решился написать к императору и спросить, как поступать: подвергать ли казни христиан за то только, что они христиане, или лишь в том случае, если они окажутся преступниками?Плиний описывает царю, как он действует, когда приводят к нему христиан: Я спрашиваю у них, христиане ли они? Если они отвечают утвердительно, то я до трёх раз повторяю вопросе свой, стараясь устрашить их угрозами; если они упорствуют, то я осуждаю их на казнь, ибо каковы бы ни были их убеждения, их упорство уже достойно казни».Плинию сделали безымянный донос на нисколько человек, обвиняя их в исповедовании христианской веры; он призвал их; но все они сказали, что обвинение ложно, согласились совершить языческий обряд и даже хулить Христа. Плиний отпустил их, убедившись, что они действительно не христиане. «Ибо, – пишет он, – нет возможности склонить к этому тех, которые воистину христиане». Драгоценное свидетельство язычника о твердости христиан. Далее Плиний излагает то, что ему удалось узнать о христианах: что они собираются в известный день перед рассветом и поют Христу, как Богу; что в тайных собраниях их незаметно никакого преступного замысла; но что они клятвенно обязуются жить честно, не красть, не обманывать, никакими мерами не присваивать себе чужого добра, свято хранить обещания свои.Траян в ответе своём повелевает Плинию не стараться отыскивать христиан и не обращать внимания на безымянные доносы; но если на кого будет формально доказано, что он христианин, то подвергать того казни, в случае, если он не согласится отречься от веры. Это решение весьма мало облегчило участь христиан. Очень многие подверглись казни: в Вифинии, между прочими, две дьяконисы, в Афинах епископ Публий.В последние годы царствования Траяна гонение почти прекратилось. Это происходило частью от того, что внимание императора было обращено на Иудеев, которые производили волнения в разных областях.Траяну наследовал племянник его, Элий Адриан. Он был очень предан язычеству, и, хотя был человек ученый, верил волшебству, заклинаниям и оракулам. Языческие жрецы имели над ним сильное влияние, которое и употребляли против христиан, ненавидя их потому, что с распространением новой веры они потеряли много выгод; языческие храмы пустели, и жертвоприношения становились редки и скудны.До нас дошло очень древнее повествование20 о мученической кончине христианки Симфорозы и ее семи сыновей, вследствие происков жрецов. На втором году царствования своего Адриан выстроил себе великолепный дворец в Тивуре21, недалеко от Рима. В Тивуре же жила христианка, по имени Симфороза, мать семи сыновей; муж ее недавно скончался мучеником за вру, и оставил ей великое богатство. Жрецы давно искали случая погубить Симфорозу, ненавидя ее как христианку и желая воспользоваться ее имуществом!..Когда дворец быль готов, Адриан совершил все языческие обряды, обычные в таком случае, и через жрецов опросили у богов, долго ли простоять новый дворец?Хитрые жрецы отвечали, как бы от лица богов: «Государь, мы не дадим тебе ответа, пока ты не положишь конец оскорблениям, которые наносит нам христианка Симфороза, призывая ежедневно Бога своего. Заставь ее принести нам жертву, и мы тогда дадим тебе ответы.Адриан призвал Симфорозу и сталь убеждать ее совершить обряды в честь богов; но христианка отвечала: «Государь, муж мой и брат его, оба служившие в войске твоём, предпочли смерть отречению от веры. Они перенесли страшный истязания, но не согласились воскурить фимиам в честь богов, которым ты покланяешься. Может быть, людям смерть их показалась позорною; но она славна перед Ангелами небесными; теперь они наслаждаются нескончаемым блаженством и видят лицо бессмертного Царя небесного».Разгневанный Адриан сказал Симфорозе: «Или сейчас же соверши жертвоприношение, или ты сама с сыновьями будешь принесена в жертву богам».– Какое для меня счастье, если я удостоюсь восемь раз умереть за Бога моего! воскликнула она.– Не Богу твоему, а моим богам я принесу тебя в жертву, – сказал царь.– Не они примут меня, – возразила Симфороза, – а Господь Бог, за имя Которого умираю.Адриан продолжал убеждать ее, угрожать ей; но христианка была непреклонна. «Угрозы твои не устрашают меня, – говорила она, – я буду рада соединиться с мужем моим. Он умерь за исповедание Иисуса Христа; я поклоняюсь тому же Богу, чего же ты ждешь?» Адриан предал ее истязаниям, и наконец приказал утопить ее. Брат её одень из знатнейших граждан города, вынул из реки тело ее и предал его земле.На другой день Адриан, призвав сыновей Симфорозы, тоже убеждал их отречься от Христа и совершить языческий обряд. Но они все последовали доброму примеру родителей и удивили язычников непреклонною твердости своей; все до одного скончались, претерпев страшные истязания близь храма идольского. Адриан велел бросить их тела в ров, и долго потом это место называлось гробницею семи казнённых. Когда гонение прекратилось, христиане с почётом похоронили тела мучеников.В Риме же скончалась святая София и три дочери её: Вера, Надежда и Любовь. Призванным к царю, они молитвою готовились к священному мученичеству. Мать сама убеждала юных дочерей своих радостно отдать жизнь свою за Христа. «Милые дети мои, – говорила она им, – не жалейте отдать за Бога временную жизнь; не сетуйте о молодости своей. Господь нощь Иисус Христос облечёт вас в нетление, дарует вам жизнь вечную. Не прельщайтесь обещаниям царя, если он станет сулить вам богатые дары; все земное исчезнет как дым; вечны одни дары небесные. Не страшитесь мучений; Господь подаст вам помощь Свою; Он укрепит и поддержит вас. Дети мои, вспомните, что я в страданиях родила вас, с многим трудом воспитала вас, и утешьте старость матери вашей твёрдым исповеданием имени Христа». Укрепленные молитвою и увещеваниями матери, три девицы бесстрашно исповедовали перед царём веру свою; ничто не могло склонить их к отречению от Христа, ни обещания, ни угрозы; и все перед глазами матери скончались мученическою смертью. Старшей было только двенадцать лет. Софию царь не предал мучениям, поняв, конечно, что все мучения бессильны над той, которая перенесла истязания детей своих. Ей даже позволили похоронить дочерей, и на третий день после них она предала душу Богу.Великомученик Евстафий Плакида тоже в это время удостоился мученической кончины. Он еще при Траяне быль славным военачальником; сделавшись христианином, он отказался от почестей и богатства, и пожелал удалиться с семьей своей в страну, где бы мог свободно служить Богу. Разными несчастными обстоятельствами он быль разлучён с семейством, лишился имущества, должен быль жить трудами рук своих; но все это переносил терпеливо, ибо нашёл высшее сокровище – веру истинную; утешения веры заменяли ему все блага земные. Но обстоятельства опять переменились. Евстафий Плакида нашёл семейство свое и сделался вновь важным сановником при дворе царском. Однажды, после великой победы, которую он одержал над врагами, царь позволь его в идольский храм.Плакида не пошёл. «Как, – сказал Адриан, – тебе ли не благодарить богов, которые дали тебе столько благ, возвратили тебе семью, богатство и даровали победу над врагами?»«Я христианин, – отвечал Плакида, – и благодарю Бога истинного. Не могу служить и покланяться бездушным идолам».Разгневанный Адриан велел мучить его; предали тоже истязаниям жену и сыновей его, которые оказали такую же твердость, как и он, и все скончались мученическою смеряю.Упомянем еще об Еспере и Зое, которые были рабами у одного богача Римлянина. Много утешений принесла христианская вера несчастным рабам, состояние коих было крайне тяжко в языческом обществе. Раб, полная собственность господина своего, жиль всегда под страхом; вся жизнь его была рядом трудов, лишений, страданий; она не озарялась ни одним лучам надежды и радости; а за этою скорбной жизнью чего мог он ожидать? Смерти, уничтожения! Но явилась христианская вера, и озарила светом вечности жизнь несчастного. Правда, христианская вера не изменила внешнего положения рабов; она не переделывала гражданских законов и отношений, но излагала правила, которые должны были вести к изменению их, внушая верующим взаимную братскую любовь. Теперь она только говорила господам: «Воздавайте рабам своим должное и справедливое, помня, что и вы имеете Господа на небесах». И рабам: «Будьте послушны господам вашим, не в глаза их только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца со страхом Божиим; и все, что вы ни делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков, зная, что в воздаяние от Господа получите наследье, ибо вы служите Господу Христу» (Кол. 3). Христианская вера, не изменяя внешнего положения раба, таким образом давала его деятельности новое побуждение; она превращала в дело любви к Богу то, что до сох пор было лишь принуждением; тяжелая служба на земле превращалась в служение Христу; и как все, что делается для Господа, становилось делом всей души, выражением любви к Богу; рабское чувство страха заменялось свободным чувством добровольного, горячего усердия к службе Божией; раб уже смотрел на страдания свои как на испытание, посланное ему Богом, Отцам его; и затем ему указывалось на лучшую, вечную жизнь, где ему готовится наследие, как чаду возлюбленному Бога, сонаследнику Христа и наследнику небесного царствия. Самую низкую и несчастную долю вера озаряла небесным светом.Еспер и жена его Зоя, будучи рабами в языческом доме, служили господам своим как истинные христиане, от души, и сыновьям своим Кириаку и Феодулу внушали христианские правила. Но юноши тяготились рабством своим, и, в порыве неразумного усердия к Богу, жаждали мученичества. Мать удерживала их, стараясь внушить им покорность и терпение; объяснила им, что они могут и среди язычников исполнить заповеди Христа, и что никто не в праве подвергаться самовольно опасности. Но господин однажды потребовал от христианского семейства исполнения языческого обряда. До сох пор покорные во всем, благочестивые рабы отказались исполнить это повеление; господин их велел замучить Кириака и Феодула в глазах родителей, а потом всех повергнуть в огонь. Все скончались, славя Бога.Подобные примеры должны были сильно поражать язычников, преданных единственно земным наслаждениям и не ожидавших ничего после земной жизни! Они видели на деле силу христианской веры; они видели, что она внушает слабым непоколебимую твердость, даёт скорбящим утешение, внушает последователям своим добродетели, не известные языческому обществу, и силу ему непонятную.Твердо веруя в будущую, лучшую жизнь, христиане бестрепетно, даже радостно шли на смерть. Их непоколебимое упование на Бога удивляло язычников, уже не веровавших ничему, и часто убеждало их в истине христианского учения. Таким образом вера укреплялась среди гонений. Но за то с каждым днём росла ненависть врагов ее, Иудеев и жрецов, которые действовали всеми мерами против верных служителей Христа, то распространяя о них ложные слухи, то возбуждая суеверный народ и представляя христиан виновниками всех общественных бедствий. Случались ли где голод, землетрясение, болезни, жрецы уверяли народ, что эти бедствия посланы богами в наказание за то, что христиане не почитают их. Они научали народ требовать их казни, как дела угодного богам; и по наущению их часто все языческое население города приступало к городским начальникам, с криком требуя казни безбожникам (так называли язычники христиан). Это всего чаще случалось во время потешных игр, которые во всех городах были любимою забавою народа. Весь собранный в цирке народ восклицал: «Христиан львам!» И власти городские уступали этим требовавшим, боясь волнений и мало дорожа жизнью людей, которых и сами ненавидели. Таким образом погибло огромное число христиан.Не менее зла делали христианам и другие враги их, лжеучители, которых к этому времени появилось чрезвычайно много. Они большей частью принадлежали к так называемым гностикам. Учения их были чрезвычайно разнообразны; но имели общее то, что отвергали Божественность Христа, приписывали сотворение мира Эонам или силам, и признавали два начала: добро и зло, или свет и тьму. Сатурнин, Василид, Карпократ усердно распространяли лжеучения свои в Сирии и Египте; в Александрии эти ереси имели множество приверженцев, и сливались то с понятиями восточной и греческой философии, то с предубеждениями иудействующих сект. Всего удивительнее то, что многие из еретиков, проповедовавших учете, совершенно противоположное христианству, называли себя христианами и даже выдавали себя за особенно знающих все тайны христианского учения. Чтобы успешнее распространять мнения свои, они написали много книг, которые выдавали за писания Апостолов и древних патриархов; сочиняли ложные евангелия, в которых рассказывали разные басни о детстве Иисуса Христа, о сошествии Его в ад, и тому подобное. Большая часть этих еретиков вела жизнь, несогласную с Евангельским учением.Одни, проповедуя, что надо побеждают плоть духом, не знали другой добродетели, кроме воздержания, другие, считавшие, что все действия человека безразличны, вели жизнь самую беспечную и развратную, и учили, что можно отрекаться от веры во время гонения. Их развратная жизнь подавала повод к несправедливым нареканиям на христиан; ибо язычники не могли понять разницу между их учением и учением Евангельским, а, судя о них по их образу жизни, обвиняли всех христиан в развратном поведении. Более чем когда-либо стали распространяться самые нелепые толки о христианах. Рассказывали, что они потому не допускают посторонних присутствовать при совершении их таинств, что в собраниях своих предаются ужаснейшему бесчинству, и совершают страшные преступления, что новопросвещённому обыкновенно подают, под видом хлеба, живого младенца, посыпанного мукою, которого он должен зарезать, после чего все пьют кровь младенца и едят тело его. Вот как извращалось в понятиях язычников приношение бескровной жертвы, и вкушение, в Евхаристии, тела и крови Спасителя. Эти ложные обвинения и гонения тогда побуждали некоторых христиан защищать письменно свою веру. Не силою отражали христиане удары, направленные против них; изложение истины должно было доказать безукоризненность их учения и их образа жизни. Кондрат, епископ Афинский, ученик Апостолов, написал апологию или рассуждение в защиту христиан, и поодаль ее Адриану, когда сей последний посетил Афины. Тоже сделал и другой Афинский христианин, Аристид. В этих апологиях опровергались клеветы, возводимые на христиан. Адриан был человек любознательный; он изучал философские системы, со вниманием слушал прения учёных. До сох пор христианская вера была известна ему лишь из отзывов язычников или Александрийских гностиков. Правдивое изложение святого учения сильно подействовало на него, и он запретил осуждать христиан без улик в вине.Вскоре после этого другое обстоятельство послужило в пользу христиан. Один честный язычник, Серений Граниан, проконсул в Малой Азии, написал к императору письмо, в котором представлял ему, как несправедливо уступать воплям народа и предавать смертной казни людей, не уличенных ни в каком преступлении, а потому только, что они христиане. Адриан повелел проконсулу обратить на это должное внимание и не уступать воплям народа против христиан. «Если могут доказать свои обвинения на христиан, то пусть обращаются к суду, а изветы и вопли оставить, – писал Адриан, – Если обвинитель докажет, что христиане нарушили закон, то решай дело по мере преступления. Но кто вздумает только клеветать на них, того принимай за злодея и заботься, чтобы он был наказан».Этот указ положил конец третьему гонению и Адриан, в последние годы своего царствования, смотрел на христиан довольно благосклонно. Один древний писатель, Лампридий, уверяет даже, что он хотел причислить Иисуса Христа к богам. В некоторых указах, изданных в эту пору, видно влияние христианства. Адриан запретил приносить в жертву богам людей, отнял у господ право предавать смерти рабов своих, и вообще сделал некоторые распоряжения, чтобы смягчить участь рабов.Общее внимание было, впрочем, в это время отвлечено страшным восстанием, вспыхнувшим во Иудее. Давно уже Иудеи волновались, стараясь свергнуть ненавистное им иго. В конце царствования Траяна они восстали, и во многих странах совершили ужасные злодейства. В Александрии они напали врасплох на жителей города и умертвили до 200,000 человек, замучив их страшным образом. Исступление их доходило до того, что они пили кровь убиенных. В Кипре Иудеи тоже перебили до 240,000 человек. Эти злодеяния вызывали и страшные возмездия со стороны язычников; и Траян сильным войском усмирил волновавшихся Иудеев. Адриан, в начале царствования своего, посетил Иерусалим и возбудил сильнейшее негодование Иудеев, поставив идольское капище на том месте, где стоял Соломонов храм. Но Иудеи были бессильны; скрыв злобу свою, они, в продолжение многих лет, тайно готовились к восстанию, совещались, устраивали потаенные подземные ходы для снабжения городов оружием и припасами. Явился между ними человек смелый и предприимчивый, по имени Варкохеба, что сын звезды, и стал во главе недовольных. К нему пристало множество народа. Он выдавал себя за Meccию, применяя к себе ветхозаветные пророчества, и одушевлял приверженцев своих надеждой на освобождение. Варкохеба старался привлечь к себе и иудейских христиан; но так как он требовал от них, чтобы они признали в нем Мессию и отреклись от Христа, то они не пристали к нему, и он замучил и умертвил великое множество христиан. Между тем шайка Варкохеба росла с каждым днём, и в 135-м году вспыхнуло страшное восстание. Адриан послал сильное войско против мятежников; Иерусалим, лишенный твердых укреплений своих, был скоро взят; но другой город, Вефара, держался долго; Иудеи, одушевленные твердой верой в своего предводителя и надеждой на независимость, защищались так упорно, что война продолжалась около четырех лет. Наконец, значительные силы Римлян одержали верх. Около 600,000 Иудеев погибло в этой войне, множество было продано в рабство. Иерусалим был вновь разрушен, и плуг прошел по тому месту, где прежде стоял храм22. На развалинах города явился новый город, с иным названием и иными жителями. Иерусалим стал называться Елией Капитолиной, и Иудеям было запрещено, под смертною казнью, селиться вокруг древнего Сиона и входить в город. Только раз в год, в годовщину разрушения Иерусалима Титом, им дозволялось, и то за деньги, взглянуть издали на место, где была их святыня, для воспоминания бывшего поражения и всегдашнего изгнания.Это запрещение не касалось иудейских христиан, не принимавших участия в войне; они сохранили свое место жительства, и епископ Елийской Церкви всегда пользовался почетом между прочими епископами. Но Адриан захотел стереть и память тех мест, которые были дороги христианам; языческие капища и изображения были поставлены на Голгофе, над вертепом гроба, над пещерой Вифлеемской. Между тем иудейские христиане все более и более удалялись от Иудеев, и после падения Иерусалима в первый раз избрали себе епископа из обращенных язычников, Марка. Секты же Иудействующие, Евионии и Назореи, еще ближе слились с системами гностиков, сохраняя при том строго обряды Моисеева закона.Иудеи, приписывая свои бедствия отклонению от закона, вдались в самые мелочные исследования и изучение оного; и для этого устроилась в Тивериаде школа раввинизма. Объясняя каждое слово Священного Писания и в буквальном смысле, и в иносказательном, толкователи дошли до того, что совершенно изменили и извратили смысл слова Божия. Эти толкования положили начало новой законодатель ной книге – Талмуду. Иудеи были рассеяны по разным областям. Двум верховным главам их давалось название Патриархов. Один жил в Тивериаде; а другой – в Вавилоне.Из христианских писаний того времени, дошедших до нас, замечательно послание епископа Кодрата к Диогнету:«Христиане, – говорить он, – не отличаются от других людей ни местом происхождения и жительства, ни языком, ни жизнью гражданскою... Они живут в городах своих, как странники, принимают во всем участие, как граждане, и все терпят, как путники... Живут по плоти, но не для плоти; повинуются законам, но своею жизнью стоят выше законов. Их не знают, но обвиняют; убивают их, но они живы; бедны они, по обогащают других; ничего не имеют, а всегда довольны... Душа находится во всех членах тела, и христиане – во всей земле. Откуда все это? Это не дело человека; это сила Божия. Кто основатель веры христианской? Сам всемощный Бог, Творец мира, ниспослал с неба истину, святое и непостижимое Свое Слово... Пришедший к нам Строитель вселенной, Тот, чрез Которого советы сохраняются стихиями, по манию Которого солнце совершает течете свое, Которому покорено небо и все, что на небе; земля и все, что на ней. Прежде пришествия Его на землю никто не видел Бога, никто не мог знать Его. Он Сам явился и теперь являет миру; вере дано преимущество видеть Его».Кодрат замечает, что в христианства знание и жизнь в тесной связи, что верного знания не может быть без чистой жизни, ни жизни правильной без знания. Он излагает самое точное учение об искуплении людей через Сына Божия, Царя и Судью мира, Бога и Господа. Когда пришло время, которое назначил Бог для явления Своей благости, тогда принял Он на Себя наши грехи. Он отдал собственного Сына в искупительную цену за нас: Святого за нечестивых, Безгрешного за грешников, Праведного за неправедных, Бессмертного за смертных... Какое неизреченное мудрое дело Творца! ... Неправда многих покрыта правдой Единого! ... Так мы узнаем здесь и полную неспособность, совершенное бессилие нашей природы участвовать в жизни, и Спасителя нашего, Которым невозможное стало возможнымТакое высокое, чистое учение о Сыне Божием и искуплении грехов было очень противоположно учениям гностиков, которые отвергали божественность Христа, и, следовательно, искупление: на основании того, что человек не в силах победить злого начала, они вели самую развратную жизнь. Настоящий же христианин, сознавая слабость своей греховной природы, побеждает зло силою и любовно Христа, искупившего его.В царствование Адриана жил замечательный христианский писатель, Егезипп, обращенный из Иудеев, первый повествователь церковной истории. Его история не дошла до нас; но некоторые отрывки из неё сообщает поздний историк Евсевий.XIII. Св. Иустин мученик. Четвертое гонениеУказ Адриана в пользу христиан потерял силу свою при наследнике его Антонине; и вновь начались доносы и казни. Тут Господь даровал служителям Своим смелого защитника в лице философа Иустина, которого Церковь ублажает под именем Иустина мученика. Иустин родился в начале второго века в Самарийском города Сихеме, называемом тоже Флавием Неаполем. Родители его, богатые язычники, дали ему хорошее образование, и он с ранних лет пристрастился к науке; но не нашёл в ней, чего желал. Он не мог верить языческим богам, и его томило желание узнать истину, истину, которая бы успокоила его душу, указав ему, к чему он должен стремиться и что именно есть цель и назначение человека. Он смутно чувствовал, что человеку необходимо познание божества. В то время философы держали открытые школы, и каждая школа утверждала, что в ней одной можно найти истину. Иустин решился изучать философию. Первый философ, к которому он обратился, принадлежал к школе стоиков. Стоики учили, что человек должен жить для добродетели, и в себе одном находить силу побеждать страсти и равнодушно переносить все невзгоды; они не искали Бога и не считали это нужными. Это учение не удовлетворило Иустина; он обратился к другому философу, который по некотором времени, потребовал от него платы. Это неприятно поразило Иустина; он считал, что преподавание мудрости есть дело высокое и святое, а не ремесло, приносящее выгоды. Третий учитель, скрывая от него высшие тайны своего знамя, потребовал, чтобы он изучал музыку, геометрию и астрономию. Наконец Иустин обратился к философу Платоновой школы. Учение Платона, самое высокое и чистое из всех философских учений, чрезвычайно понравилось Иустину. «Мне нравились, -писал он, – размышления о предметах мира невещественного; созерцание идей окрыляло мой ум; в короткое время я успел столько, что начал считать себя мудрым, и надеялся вскоре созерцать Самого Бога; ибо сей есть конец Платоновой философии». Иустин часто искал уединения, чтобы беспрепятственно предаваться размышлениям своим. В одну из прогулок своих по морскому берегу он встретил старца и вступил с ним в беседу. Иустин сам, в книге своей «Разговор с Трифоном иудеяпином», рассказывает об этой встрече и передаёт беседу свою со старцем. Беседа вскоре коснулась самых высоких предметов: Бога, бессмертия души, познания истины. Иустин превозносил учение Платона, говоря, что философия есть высшая наука, ибо она есть познание истины. «Счастье же, – говорил он, – есть награда за такое знание и мудрость». Старец опровергал, чтобы философия могла дать полное понятие о Боге, и доказывал, что для познания Бога недостаточно ни ума, ни науки, а нужно откровение свыше; что ум человеческий, не просвещенный Духом Святым, не может уразуметь божества. «Где же мне найти истину, – спросил Иустин, – если её нет и в учении Платона?»Старец указал Иустину на пророков. «Во времена, отдаленные от нас, – говорил он, – ранее всех философов, жили мужи святые, праведные и угодные Богу, которых звали пророками. Они говорили, будучи научены Духом Святым, и предсказали то, что ныне и сбылось. Они возвестили людям истину; не зная страха, не ища себе славы, они говорили то, что слышали и видели, когда были исполнены Святого Духа. Писания их существуют поныне, и содержать то, что должно знать истинному философу...Они прославляли Творца всего, Бога и Отца, и возвещали о посланном от Него Христе, Сыне Его... Но прежде всего, – так заключил старец, – молись, чтобы отверзлись для тебя двери света; ибо писания могут понять только те, которым Бог и Христос Его дадут уразуметь их».Старец удалился, и Иустин уже более никогда не встречал его; но слова его возбудили в нём сильное желание изучать писания Пророков. «В сердце моем, – говорит он, – возгорался огонь, и меня объяла любовь к Пророкам, которые суть друзья Христовы». Он начал изучать Священное Писание, и, с помощью Божией, вскоре убедился в истине христианской веры; он всей душою возлюбил Христа, и нашёл свет, покой и отраду в Евангельской истине.Прежде чем принять святое крещение, Иустин пожелал ближе узнать христиан; увидеть, исполняют ли они точно, что повелел им Спаситель? Христиан обвиняли в разврате, в преступлениях; все их ненавидели и преследовали; но Иустин видел, что они встречают смерть без страха, и это одно уже почёл он за доказательство их праведной жизни. «Человек, преданный страстям, и находящий блаженство в земных наслаждениях, не может охотно встретить смерть», – думал он. Чем ближе Иустин знакомился с христианами, темь более он убеждался в ложности обвинений, взводимых на них; темь более он любил их за их кротость, терпение, милосердие, твердость духа. На тридцатом году от роду он принял святое крещение, и отселе вся деятельность его была посвящена Богу и ближним. Он обходил разный страны, проповедуя слово Божие, ибо считал священною обязанностью своей сообщать другим истину, которую узнал. «Кто может возвещать истину и не возвещает, тот будет осуждён Богом», – писал он. Он сильно убеждал язычников отстать от ложного богопочитания и искать истину в святом учении, которое одно даёт отраду и покой, очищая душу от всего дурного23.Иустин прибыль и в Рим, где открыл училище. Он носил мантии философов; но преподавал уже не языческую, а настоящую христианскую философию, возвещал слово Божие, и спасение через веру во Христа. В Риме в эту пору было много лжеучителей. Из Египта и Сирии прибыли еретики из секты Гностиков – Валентин и Кердон, которые деятельно распространяли лжеучения свои, выдавая их за христианскую мудрость24. К ним присоединился и третий ересеначальник, Маркион, который за развратную жизнь был отлучён от церкви самим отцом своим, епископом в Понтийской области. Маркион прибыл в Рим, надеясь тут найти более снисхождения; но Римская Церковь не согласилась принять его без разрешения его отца. Рассерженный отказом Маркион сказал Римским пресвитерам: «В таком случае я поселю вечный раздор в Церкви вашей.». И, пристав к Кердону, начал распространять нелепое учете о сотворены мира злым духом. Иустин в Риме много спорил с еретиками и с языческими философами; школа его посещалась огромным числом учеников, которые с наслаждаем слушали его слова, исполненный мудрости и живого, увлекательного красноречия.В это время не было явного гонения, но ненависть язычников против христиан всегда изыскивала средства вредить им, такт что они нигде и никогда не пользовались полною безопасности. К этому времени Церковь относить мученическую смерть святой Фелицитаты и семи сыновей ее, казнённых в Риме за то, что отказались совершить жертвоприношение богам. Язычники только и выжидали удобного случая, чтобы возбудить новое гонение и вынудить от императора строгие меры против ненавистных им христиан. Случай этот представился. Сделались сильное землетрясение в Малой Азии; и язычники стали с воплями требовать казни христиан, как виновников бедствия. Начались вновь пытки и казни; опять стали распространять ложные обвинения на христиан, называть их безбожниками, преступниками, злодеями, заговорщиками. Тогда Иустин написал апологию, в которой, требуя от царя суда и справедливости, ясно и подробно излагает учение христиан, обряды их богослужения, их образ жизни. Эту апологию он сам поодаль императору Антонину в 50-м г. Она дошла до нас, и содержит драгоценный указания на образ жизни христиан и на состояние церковного учения в то время.В этой апологии Иустин просить государя рассмотреть, в чем заключается вина христиан, а не осуждать их за одно только название христианин. Речь его тверда и смела: она обращена к императору, сыну его, к сенату и народу Римскому:«К вам, – говорить он, – я обращаюсь с моим словом и прошением за людей из всех народов, не справедливо ненавидимых и гонимых... Вы называетесь благочестивыми и философами, блюстителями правды... Теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы предстали прядь вами, не с тем, чтобы льстить вам, но требовать, чтобы вы судили нас по строгом и тщательном исследовании, а не руководствовались предубеждаем или угодливостью людям суеверным, не увлекаясь неразумным порывом, или давнею, утвердившеюся в вас, худою о нас молевою... Чрез это вы произнесли бы только приговор против самих себя. Что касается нас, мы убеждены, что ни от кого не можем потерпеть вреда, если не обличать нас в худом деле... Вы можете умерщвлять нас, но вреда сделать нам не можете.Нас называют безбожниками, – говорит он далее, – Сознаемся, что мы безбожники в отношены к мнимым богам, но не в отношены к Богу истиннейшему, Отцу правды и всех добродетелей, и чистому от всякого зла... Мы чтим благоговейным поклонением Его и Его Сына, а равно и Дух Пророчественный, воздаём всю почесть словом и истиною, открыто преподавая всякому, желающему поучиться, то, чему сами научены (§ 6).Мы не приносим жертв; нам передано, что Бог не нуждается в вещественных приношениях от людей, Он, Который, как мы видим, Сам подаёт все нам. Мы научены, убеждены и веруем, что Ему приятны только те, которые подражают Ему в Его совершенствах... Он не требует крови, возлияний и курений; мы славим Его, по мере сель, словом молитвы и благодарения во всех приношениях наших... Данное им для нашего пропитания мы не истребляем огнём, но употребляем для себя и для нуждающихся, а Ему возносим благодарность за то, что мы сотворены, за все средства к благосостоянию нашему, за перемены времен; Ему мы воссылаем прошения о том, чтобы нам воскреснуть для нетления по вере в Него. В нашей воле отречься при допросах, только мы не хотим жить обманом. Мы желаем вечной и чистой жизни, мы стремимся к пребыванию с Богом. Когда вы слышите, что мы ожидаем царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве земном, между тем как мы говорим о царствовании с Богом; это ясно из того, что при допросе мы признаемся, что мы христиане, хотя знаем, что нам за это предлежит смертная казнь. Что касается до общественного спокойствия, то мы содействуем и способствуем к тому более всех людей, ибо мы веруем, что никто не может сокрыться от взора Господа, ни злодей, ни корыстолюбец, ни злоумышленник, ни праведник, и что Господь воздаст нам по делам нашим вечное мучение или спасение; между тем как язычники знают, что от вас, как от людей, можно скрыть преступления... Мы везде стараемся прежде всего платить подати и повинности, постановленным от вас сборщикам, ибо такова заповедь Христа... Мы покланяемся единому Богу; но в других отношениях и вам охотно служим, признавая вас царями и правителями людей, и молясь о том, чтобы вы, при царской власти, были одарены и мудростью.Впрочем, – прибавляет он, – знайте, что истинно толь ко то, что говорим мы, узнавши от Христа, от предшествовавших Ему Пророков, которые древнее всех писателей ваших. И надо верить словам нашим не потому, что мы говорим сходное с ними, но потому, что говорим истину, как научил нас Иисус Христос, единый собственно Сын Божий, первенец и сила, по воле Бога сделавшийся человеком».Апология Иустина описывает подробно, как совершались таинства Крещения, Евхаристии, как происходило богослужение. Желавший принять крещение готовился к этому молитвой и постом; все братья молились о вновь уворовавшем, прося Господа простить ему грехи и помочь ему исполнять закон христианский; затем погружали крещаемого в воду во имя Бога Отца, Творцами Вседержителя мира, во имя Иисуса Христа Спасителя, и во имя Духа Святого. Некоторые древние историки упоминают о книге Иустина, под заглавием: Певец. Очень жаль, что она не дошла до нас; вероятно, она сообщила бы нам, какие гимны и священные песни употреблялись в то время при богослужении.О Евхаристии Иустин сообщает, что к этому таинству могли приступали только те, которые омыты водою крещения во оставление грехов и в возрождение к жизни.«Мы не принимаем пищу сию, – говорит он, – как простой хлеб и вино; но мы научены и веруем, что пища сия, над которой произнесено благодарение при посредстве молитвы слова Христа, по преложении питающая нашу кровь и плоть, есть кровь и плоть Самого воплотившегося Иисуса.В день Воскресный, называемый днём солнца, все живущие в городах и весях сходятся в одно место. Тут читают писания Апостолов и Пророков; пресвитеры убеждают верных следовать правилам, изложенным им. Потом мы все молимся; приносят хлябь и вино, над которыми совершаются молитвы и благодарения; сии святые дары раздаются присутствующим, и диаконы разносят их отсутствующим. После богослужения братья делают приношения по силам: эти деньги употребляются на содержание вдов, сирот, больных, узников, и вообще всех нуждающихся. Мы собираемся в день Воскресный в воспоминание того, что Бог сотворил мир, и что в этот день Иисус Христос воскрес из мёртвых».Апологию свою Иустин заключает следующими словами: «Если все сказанное мною кажется вам согласно с разумом и истиною, то уважьте; если же кажется вам пустословием, то оставьте это как пустословие; но не подвергайте смертной казни невинных ни в чем людей. Мы наперёд говорим вам, что не избежите будущего суда Божия, если не отстанете от неправды; мы же во всяком случай воскликнем: что Богу угодно, то пусть будет».Эта апология подействовала на Антонина; он запретил предавать христиан суду и казни за веру их; велел строго взыскивать за ложный обвинения и вообще поступать по указу Адриана. В одном письме обществу Азийскому император даже указывает язычникам на твердость духа христиан, сравнивает их покорность Богу во времена бедствий с отчаянием, которому в подобных случаях предавались язычники. «У них, – говорить он, – является, вследствие обвинения, готовность умереть за своего Бога; полагая жизнь свою, но не соглашаясь делать то, что вы от них требуете, они выходят победителями». Иустин в ревности к вере посетил опять дальние страны, обходил области Малой Азии, опровергая еретические учения и изъясняя слово Божие. Его звание философа внушило уважение язычникам, и множество слушателей собиралось вокруг него. До сох пор язычники, между прочими возражениями своими, говорили, что христианскую веру принимают одни люди необразованные; но вот они видели п философа, который, изучив всю эллинскую премудрость, дошёл до убежденья, что истинная мудрость только в учении Христовом. Теперь уже встречались часто такие при меры: Аристид, подавший апологию императору Адриану, быль греческий философ, обратившийся ко Христу. Глубокое изучение философских систем доводило до убеждения, что эти системы не раскрывают истины, и что надо искать иного; и добросовестные, усердные искатели с помощью Божией приходили к единой истине. В это время христиане очень заботились о распространены наук и образованности, заводили училища, в которых занимались и эллинскою премудростью, дабы успешнее опровергать возражения философов. Все это было тем необходимее, что лжеучители везде распространяли ложные толкования свои.После довольно долгих странствований Иустин снова прибыль в Рим, около 162-го года. Там уже царствовал сын Антонина, Марк Аврелий, прозванный философом. Он быль привержен к языческим обрядам, и следовал учению Стоиков, учивших, что Бога нет и что одно достоинство человека должно внушать человеку добродетель и твердость духа. Марку Аврелию, искреннему последователю этого учения, могла конечно казаться презрительной вера, которая сознавала слабость человека, и необходимость прощения и спасения через Искупителя. Языческие философы имели над ним сильное влияние, и пользовались этим, чтобы усилить его предубеждения против христиан. Вскоре после его воцарения гонение, на время прекращенное, вспыхнуло с новою силою.Впрочем, не мешает здесь заметить, что, хотя церковные историки насчитывают десять гонений на христиан, трудно с точностью определить, когда именно кончалось одно гонение и когда начиналось другое. Христиане, ненавидимые властями и народом, везде и всегда подвергались строгим мерам; когда вследствие какого-нибудь указа царского, или человеколюбия правителя, гонение несколько утихало в одной области, оно часто продолжало свирепствовать в другой. Строгие указы против христиан не отменялись, но исполнялись с большею или меньшею точностью по произволу правителей; и в продолжение первых веков христиане нигде не пользовались совершенной безопасностью.Но те времена, когда появлялись вновь стропе указы против них, и называются собственно временем гонений; первое гонение было при Нероне, второе при Домициане, третье при Траяне и, после краткого промежутка, при Адриане; четвертое, начатое при Антонине, было на время прекращено вследствие апологии Иустина, но вновь разгорелось при Марке Аврелии.Не взирая на опасность, Иустин продолжал открыто учить и проповедовать; часто спорил с философами, покровительствуемыми императором, и между прочим с одним философом, по имени Кресцентом, который вел очень развратную жизнь. Кресцент возненавидел Иустина, и искал погубить его. Иустин знал, что самая жизнь его в опасности, но свидетельство об истине было для него дороже жизни.Случилось в эту пору, что одна женщина, очень развратного поведения, была обращена к христианской вере. Уверовав, она совершенно изменила жизнь свою и старалась отвлечь и мужа своего от порока и разврата. Это не удалось ей, и муж ее принес жалобу начальству на обратившего ее христианина. Его взяли, и на вопрос, христианин ли он? Получив утвердительный ответь, заключили его в темницу, и через несколько времени повели на казнь. Когда вели его, ему встретился другой христианин, по имени Люций; узнав о причине его осуждения, Люций отправился к префекту или губернатору и сказал ему: «Как можно предавать казни человека, не виновного ни в каком преступлении, а только потому, что он христианин, и признает себя таковым?»– Видно, и ты принадлежишь к этой секте? – сказал префект.Люций отвечал утвердительно, и префект велел тотчас же и его вести на казнь. Третий христианин был за тем осужден таким же образом.Эти беззаконные поступки побудили Иустина вновь обратиться к правосудию императора, он написал вторую апологию, в которой, защищая христиан, опять старается убедить императора, что несправедливо преследовать за веру; из нее мы видим, между прочим, что язычники подвергали пытке рабов, женщин, детей, чтобы вынудить от них обвинения против христиан. Иустин поодаль эту апологию императору Марку Аврелию; но она не произвела желаемого действия; Иустин предвидел, что скоро сам будет призван к ответу за веру свою. «Я знаю, – писал он, – что философы уловят меня своими ковами; ожидаю этого от Кресцента».Действительно, вскоре Иустин и с ним еще пять человек были приведены к префекту Рустику, как обвиненные в исповедании христианской веры. Рустик быль прежде наставником императора.На вопрос Рустика: христианин ли он? Иустин отвечал твёрдым исповеданием веры своей, и прибавил: «Я старался познакомиться со всеми системами философии, но наконец склонился к истинному учению христиан, хотя оно и не пользуется уважением людей, заражённых ложными мнениями».– Несчастный! – воскликнул префект, так и ты увлечён этим учением.– Я христианин, – отвечал Иустин, – и убеждён, что следую пути истины.– В чем состоит учение христиан? – спросил Рустик.Иустин отвечал: «Мы веруем во единого Бога, Творца и Зиждителя творения, видимого и невидимого; и исповедуем Господа Иисуса Христа, Сына Божия, предвозвещённого Пророками, Вестника спасения и Учителя истины, Который будет судить мир... Но я, как простой человек, не могу удовлетворительно говорить о Его бесконечном божестве; о нём говорили вдохновенные Богом пророки».Префект спросил, где христиане собираются для богослужения. Иустин отвечал, что для этого не имеется определённого места. «Бог христиан, – сказал он, – везде принимает от верующих поклонение и прославление».– Где учишь ты учеников своих?Иустин указал место жительства своего, прибавив, что он никогда ни от кого не скрывал истины, и охотно поучал всех, кто приходил к нему.– Итак, ты признаешь себя христианином? – повторил префект.– Да, – отвечал Иустин.Затем префект задал тот же вопрос каждому из христиан, взятых вместе с Иустином. Все объявили, что веруют в Бога истинного.Рустик опять обратился к Иустину: «Послушай ты, который называешься учёным, и думаешь, что обрёл истинную мудрость; если по всему телу будут бить тебя бичами, а потом отсекут тебе голову, уверен ли ты, что взойдешь на небо?»– Да, я надеюсь получить обещанное Христом, – отвечал Иустин, – ибо я знаю, что Он милостив ко всем, до конца хранящим заповеди Его.– Итак ты думаешь, что на небе получишь на граду?– Не только думаю, а вполне уверен в этом, – твердо отвечал Иустин, – и вера моя не допускает сомнения.– Довольно, – сказал Рустик, – совершите жертвоприношение богам, иначе будете все замучены жесточайшим образом.– Никакой разумный человек не отвергает истины ради заблуждения, – отвечал за всех Иустин, – наше пламенное желание – пострадать за Господа Иисуса Христа.– Мы все христиане, и жертв идолам не приносим, – сказали товарищи Иустина.Тогда Рустик произнёс смертный приговор. Перед казнью всех христиан жестоко били, а потом отсекли им головы мечем. Верующие похоронили тела святых мучеников. Это было в 166-м году.Допрос Иустина дает достаточное понятие о том, как происходили допросы христиан в то время. Христиане могли легко спасти жизнь свою отречением, или хоть исполнением языческого обряда, но они предпочитали смерть обману. В то же время Церковь не одобряла тех, которые в слепой и безрассудной ревности сами искали мученической смерти. Жизнь считает она драгоценным даром Божиим, данным на то, чтобы человек употреблял его с пользою, как и все дары Божии; подвергать ее добровольно опасности – грешно, равно как и стараться сохранить ее посредством неправды.XIV. Священномученик Поликарп Смирнский и мученики в ГаллииЧерез год после Иустина пострадал в Малой Азии другой святой муж, которого имя было славно во всем христианском мире – Поликарп, епископ Смирнский.Имя святого Поликарпа уже знакомо нашим читателям. У него останавливался св. мученик Игнатий на пути в Рим; о нём он упоминал в посланиях своих, как о муже добродетельном и достойном великого уважения. Поликарп быль еще молодь, когда удостоился такой по хвалы; шестнадцать лет прошло с этих пор; и святой Поликарп, достигнув преклонной старости, быль самым уважаемым епископом во всей Малой Азии. Он в ранней молодости слушал Апостолов и быль одним из любимых учеников святого Иоанна Богослова. По назначению Апостолов, он принял священство от епископа Смирнского, святого Вукола; во время посвящения его чудное явление указало народу, что он избранник Божий. Предание говорить, что необыкновенный свет вдруг озарил его, что белая голубица летала над его головою, что многие из верных увидели его озарённым славою; другие же – в воинственном вооружении, как бы готовым на брань. И не мало трудов и опасностей предстояло святому мужу в продолжение его долголетнего служения Богу. В гонениях при Домициане, при Траяне, Адриане, Антонине, он являлся твердым и неустрашимым пастырем Церкви, готовым жертвовать жизнью за имя Христа; но гонения миновали его; по милости Божией, он долго служил верующим живым образом всех христианских добродетелей, и все с благоговением слушали наставления ученика Апостольского. Поликарп бесстрашно проповедовал слово Божие, оспаривал еретиков, ревностно заботился о распространены Евангелия не только в области, вверенной его попечению, но и в отдалённых странах; он послал нескольких учеников своих проповедовать в Галлии, нынешней Франции. Уже в преклонных летах Поликарп ездил в Рим для совещания с Римским епископом Аникитой о времени празднования Пасхи. Церковь Смирнская и некоторый другие Малоазийские Церкви праздновали Пасху в четырнадцатый день первого месяца после весеннего равноденствия; Церковь же Римская – в первое воскресение после полнолуния сего месяца. Каждая Церковь основывала обычай свой на предании Апостольском. Совещание повело не к соглашению, а к решению спора в истинно христианском духе любви и мира. Так как вопрос касался не сущности догмата, а лишь местного обычая, то решили, что каждая Церковь сохранить обыкновение свое; и мир не был нарушен по этому поводу.В Риме Поликарп с великой силой опровергал лжеучения еретиков, особенно Мартона, и ревностно старался оградить верующих от заблуждений. Вскоре после возвращения его в Смирну вспыхнуло страшное гонение.Достоверный подробности об этом гонении сохранились в послании, писанном в то время Смирнской Церковь к Церкви Филомелийской, и приведенном Евсевием в истории своей. Гонение было жестоко; в Смирне жило чрезвычайно много иудеев, которые еще более, нежели язычники, ненавидели христиан; и множество христиан было замучено страшным образом: кто быль забить до смерти, кто после различных пыток отдан на съедение зверям. Одень молодой мученик, по имени Герман, преданный на съедение зверям, возбудил молодостью своею жалость губернатора, который сталь увещевать его, чтобы он согласился отречься; Герман с улыбою отвечал, что лучше умереть тысячу раз, нежели спасти жизнь отречением от Христа, и вслед за темь сам пошёл на встречу льву, который в миг растерзал его. Другой христианин, по имени Квинт, не будучи призван на суд, сам выдал себя, но устрашился, когда увидел зверей, и отрекся от веры, доказав темь, что Богу не угодно, чтобы опрометчиво и безрассудно искали опасности. Язычники и иудеи каждый день требовали новых казней; и наконец в цирке стали громогласно требовать казни Поликарпа.Святого епископа не было в городе. Он не страшился мученической смерти, напротив, считал счастьем умереть за имя Христа; но друзья убедили его удалиться на время, и Поликарп счёл обязанности своей не подвергаться добровольно опасности. Он удалился в загородный дом, где и день и ночь молил Господа о мире Церкви. Однажды во время молитвы видение предвозвестило ему близкое мученичество; он увидел, что изголовье его пылает огнём, и спокойно сказал бывшим при нём: «Я буду сожжён за имя Господа Иисуса». Действительно, вскоре воины были присланы за ним; друзья Поликарпа убедили его скрыться в другую деревню; но воины прибыли и туда. Поликарп мог бы выйти из дома, но сказал: «Да будет воля Господня», – и сам пошёл на встречу искавшим его. Их поразил величавый и спокойный видь святого старца. Поликарп велел им дать поесть и выпросил у них час времени для молитвы. Пока воины обедали, Поликарп молил Бога, да даст Он ему силу исполнить до конца волю Его, и да дарует мир Церкви, гонимой всей вселенной. После этого воины посадили Поликарпа на осла и повезли его в Смирну.Дорогой к Поликарпу подъехали два Смирнских сановника, которые, хотя язычники, уважали епископа и желали его спасти. Они уговорили Поликарпа пересесть к ним, н потом начали убеждать его спасти жизнь, согласись на требования судей. «Что за беда, – говорили они, присягнуть гением Кесаря?» Поликарп отвечал решительно: «Не стану делать того, что вы мне советуете». Тогда они рассердились и столкнули его. Поликарп упал и повредил себе ногу; но, однако, бодро продолжал путь.Когда привели его па место общественных зрелищ, то Поликарп и некоторые бывшие тут христиане ясно услышали с неба слова: «Мужайся, Поликарп!» Язычники же и иудеи, бывшее в цирке, подняли страшный шум, восклицая радостно: «Взят Поликарп нечестивый!» Поликарп, приведенный к судье, твердо исповедал, что он христианин. Судья стал, по обычаю, требовать от него, чтобы он присягнул гением императора, чтобы он раскаялся, и наконец, чтобы он произнёс хулу на Христа.– Я восемьдесят шесть лет служу Христу, и Он не сделал мне никакого зла, – отвечал Поликарп, – Как же могу я хулить Царя и Спасителя моего?Долго проконсул еще убеждал Поликарпа, но святой епископ остался твердь и непоколебим.– Если не образумишься, брошу тебя зверям, – сказал проконсул.– Как хочешь, – отвечал Поликарп, – я все-таки не променяю лучшее на худшее. Хорошо менять только зло на добро.– Ты не страшишься зверей? – сказал проконсул, – я предам тебя огню, если не повинуешься.– Ты грозишь мне огнём угасающим, но не знаешь о вечном огне, уготованном нечестивым. Впрочем, для чего медлить? Делай, что хочешь.Поликарп говорил спокойно и с лицом, сияющим неземною радостью; в эту трудную минуту Господь силою и благодатью Своей укреплял верного служителя Своего.Проконсул, потеряв надежду склонить его к отречению, велел провозгласить, что Поликарп исповедал себя христианином. Тогда яростные крики поднялись из толпы: «Он отец христиан! Он учитель Азии! Истребитель наших богов; он научил многих не приносить жертвы и не покланяться богам!» И весь народ приступил к Aзиapxy25 Филиппу с просьбой выпустить льва на Поликарпа; но Азиарх возразил, что это будет противозаконно, потому что потешные игры уже кончились. Тогда народ единодушно завопил: «Сжечь Поликарпа живым!» Проконсул согласился.Тотчас же народ сталь собирать дрова и хворост по окрестным баням и лавкам, и в один миг костерь быль готовь. Усерднее всех работали иудеи. Поликарп сам снял с себя верхнюю одежду. Его хотели приковать к костру железными цепями, но он попросил, чтобы этого не делали. «Этого не нужно, – сказал он, – Тот, Кто даль мне волю страдать за Него, даст и силу оставаться недвижимым на костре». Исполнили желание старца; связали только ему руки за спину, и он сам взошёл на костер. Взглянув на небо, он громогласно воскликнул: «Отец возлюбленного и благословенного Сына Твоего Иисуса Христа, через Которого Ты открылся нам, благодарю Тебя, что Ты причислил меня к мученикам Твоим, и сподобил меня чаши страданий Христа Твоего, да с Ним буду и причастником жизни вечной. Прими меня ныне, как жертву благоугодную. За все восхваляю Тебя! Благословляю Тебя, прославляю Тебя чрез Господа Иисуса Христа, первосвященника вечного! Чрез Него, Тебе с Ним в Духе Святом слава ныне и в грядущие века. Аминь.»Едва он произнёс эти слова, как зажгли сложенный костерь. Пламя окружило святого старца, сходясь над ним на подобие свода, и не касаясь тела его, которое оставалось невредимо и изливало благоухание. Тогда начальники велели его пронзить длинным копьём: из раны истекло столько крови, что костерь погас. Это возбудило удивление язычников. Иудеи, заметив, что христиане желают взять тело Поликарпа, упросили проконсула, чтобы он велел сжечь его; они говорили, что христиане станут покланяться ему, как Христу.Очевидцы страданий святого мученика, описав в письме все нами рассказанное, кончают так послаще свое:«Они (иудеи) не знают, что мы не можем отступить от Христа, пострадавшего за спасение всех, и поклониться кому-либо другому. Ему мы покланяемся, как Сыну Божию; а мучеников достойно любим, как учеников и подражателей Господа; любим за их неизменную приверженность к своему Царю и Учителю. Да сподобимся и мы быть их общниками и соучениками! Сотник, видя настойчивость иудеев положил тело на огонь. А мы потом собрали его кости, сокровище драгоценное дорогих камней и чистого золота, и положили их, где следовало. Туда, как только можно будет, мы станем собираться с веселием и радостно; и Господь соизволил нам праздновать день его мученического рождения, как в память уже совершивших свой подвиг, так в научение и утверждение будущих подвижников. Сие посылаем вам через брата Марка; а когда прочтете, то доставьте сие послание, прочим братьям, дабы и они прославили Бога, показавшего нам такого верного избранника, и могущего и нас исполнить Своею благодарю, и ввести в вечное царство Сыном Своим единородным Иисусом Христом, Ему же честь и царство и величество во веки. Аминь!»Со второго века вошло в обычай тщательно записывать допросы мучеников и образ их кончины. Эти повествования Церкви сообщали одна другой, и везде совершали память мученика. На том же месте, где лежали его останки, все верующие собирались в годовщину его кончины, или, как говорили древние христиане, в день его рождения для жизни вечной, и торжественно совершали по нем память.При совершении богослужения читалось повествование о его кончине, и все со святою радостью благодарили Господа, давшего усопшему брату силу совершить земной подвиг свой. Богослужение оканчивалось общественною трапезою, агапою или вечерью любви. От обычая совершать богослужение над гробницами мучеников возникло впоследствии обыкновение строить храмы на местах, где они были погребены; и еще позднее, обыкновение включать в антиминс частицы святых мощей. Это основывалось и на том, что в откровении св. Иоанн видел над алтарем души убиенных за веру. Во всех обычаях христиане резко отличались от язычников и иудеев. Язычники сжигали тела умерших; иудеи считали осквернением прикосновение к трупу; христиане благоговейно предавали земле тела усопших братий, с молитвою, и пением псалмов и духовных песен. Так как похороны большею частью совершались по ночам, то верующие несли свечи или факелы; отсюда у нас обыкновение сопровождать усопшего, держа в руках свечи. Места, где хоронили умерших, христиане называли усыпальницами, выражая тем, что смерть только сонь, за которым следует пробуждение – воскресение. В Риме хоронили умерших в катакомбах или подземных галереях. Надписи и живопись над гробницами выражали твердое упование на жизнь загробную, и радостную надежду воскресения во Христе.Ни твердость мучеников, ни добродетельная жизнь христиан не могли убедить Марка Аврелия в истине христианской веры, и склонить его в пользу христиан; но одно чудесное событие сильно поразило его, и на краткое время он велел прекратить жестокие меры против христиан. В 174-м году Марк Аврелий вел войну с Маркоманами и Квадами, Германскими племенами. Окруженный со всех сторон неприятелями в Богемских горах войска его томились жаром и жаждою, и положение их уже было безнадежное. Один легион (полк) состоял весь из христиан. Христиане пади на колени, и молили Бога помочь им. Внезапно небо покрылось тучами, и обильный дождь освежил Римских воинов, между темь как страшная буря с молнией и громом разразилась над неприятелем, который искал спасения в бегстве. Все единодушно признали это событие сверхъестественным; некоторые из язычников конечно приписали чудо богам своим; но сам Марк Аврелий признал, что войска его обязаны спасением своим молитве христиан, и велел прекратить гонение.Сама жизнь христиан могла бы убедить Марка Аврелия в превосходстве их учения над прочими учениями. В некоторых областях Италии и в самом Риме появилась заразительная язва, до того сильная, что боялись прикоснуться к страдающим. Одни христиане с самоотвержением и мужеством посвящали себя служению ближним; они ходили за больными и хоронили умерших, подавая помощь и язычникам и единоверцам своим.Но и это не произвело сильного действия на Марка Аврелия; ибо вскоре он возобновил гонения. Некоторые христиане подали ему апологию в пользу христиан; самые известные из них: апология Мелитона, епископа Сардийскаго; апология Аполлинария Иерапольского, который упоминает в ней о громоносном легионе26, и Афинагора, учёного философа, обратившегося из язычества к христианской вере. Но предубеждения императора не допускали его вникнуть в этот вопрос добросовестно; язычники считали его одним из самых лучших и добрых государей Римских; и он сам, в сочиняемых своих, излагал правила нравственности и добродетели, основанные на изучении философии; а между тем не хотел видеть, что христиане во всех действиях своих являли гораздо более высокую и чистую нравственность, чем та, которую проповедовали философы. В его царствование пострадало огромное количество христиан, и гонение свирепствовало во всех областях обширной Римской империи.До сих пор мы еще не имели случая упоминать о Франции, которая в древности называлась Галлией и тоже была одна из областей Римской империи. Некоторые древние писатели27 утверждают, что Крискентий, ученик Апостола Павла, проповедовал там веру христианскую; другие, что Апостол Лука посещал Галлию; но вообще знают очень мало об успехах Евангельского учения в этой стране в первом столетии и начале второго; около половины второго века святой Поликарп Смирнский послал в Галлию проповедников. Между ними особенно известны Пофин и ученик Поликарпа, Ириней. С помощью Божией святые проповедники вскоре обратили многих язычников; и Пофин сделался первым епископом в городе Луне, одном из значительнейших городов Галлии. В Вьенне, недалеко от Лиона, тоже многие приняли христианскую веру. Сперва язычники смотрели довольно равнодушно на новое учение; но когда оно стало сильно распространяться, то поняли, что оно скоро вытеснит совсем языческое идолопоклонство, и с яростью восстали в защиту богов своих. Но вера Христова к этому времени уже глубоко укоренилась в сердцах, и сотни христиан, укрепленные непоколебимым упованием на Бога, были готовы встретить гонение с твердостью.Враги истинной веры стали распространять о христианах ужасные клеветы, обвиняли их в преступлениях, в развратном поведении; рассказывали, что они едят плоть человеческую, и тому подобное. Этими клеветами удалось им до такой степени возбудить негодование и ненависть народа, что христианам стали везде наносить всевозможный оскорбления: избегали их, не принимали их в языческие дома воспретили им вход в народные бани, в присутственные места; гнали их даже с площадей, всеми средствами старались обидеть и оскорбить их; сбывались слова Спасителя: «Придут дни, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин. 6:2). Христиане все переносили с терпением и кротостью, устремив все надежды и помыслы к будущей, лучшей жизни. Они без страха слышали крики и угрозы разъяренной толпы; терпеливо переносили оскорбления, ругательства, побои и все, что только дух вражды внушал язычникам против них.Возбудив таким образом ненависть народа против христиан, враги Христовы наконец формально обвинили их перед судом, и тогда начался, в 177-м году, ряд допросов, пыток и страшных казней. Подробности об этом гонении содержатся в послании, писанном, как полагают, Иринеем, от имени христиан Лиона и Вьенны, и обращённом к Церквам Малоазийским. Из этого послания, сообщённого историком Евсевием, мы извлекаем рассказ наш. Гонение, как видно, было жестокое. «Нельзя словами пересказать, нельзя пером описать всех ужасов, которые слепая вражда внушала язычникам, ни всех страданий блаженных мучеников», – говорить повествователь.После того, как зачинщики гонения представили обвинение на некоторых христиан, этих христиан повели на площадь, и судья, при огромном стечении народа, стал допрашивать их. Они все с твердостью исповедали веру свою, и их заключили в темницу, до приезда главного начальника или проконсула области. Через несколько дней он прибыль и призвал их. При допросе он обращался с ними грубо и сурово; одень молодой христианин, по имени Веттий Епагат, не бывший в числе обвиненных, а стоявший между народом, не мог сдержать негодования; он выступил вперёд и попросил позволение сказать не сколько слов в защиту обвинённых, обещаясь доказать, что они ни в чем невиновны. Епагат, один из самых значительных граждан, быль уважаем во всем городе за честную и праведную жизнь. Услышав слова его, проконсул спросил: уж не христианин ли он сам, что защищает христиан? Он отвечал утвердительно, и проконсул приказал тотчас же присоединить его к числу обвинённых, назвав его ходатаем христиан. Пример Епагата одушевил и других верующих, находившихся в толпе народа; они объявили, что веруют во Иисуса Христа. К сожалению, из них оказалось человек до десяти, которые впоследствии устрашись мучений, отреклись от веры. Всех заключили в темницу, и в продолжение десяти дней присоединяли к ним еще других христиан, так что все городские темницы наполнились узниками. Между ними находились все те, которые благовествованием основали Церкви в Лионе и Вьенне.Начались страшные пытки; судьи старались вынудить от христиан сознание в преступлениях; захватили некоторых рабов, служивших у христиан, и пытали их, допрашивая о преступлениях господь их. Устрашась мучений, они сделали ложные показания, которых добивались судьи; и языческим с торжеством и радостью стали везде повторять эти клеветы. Ненависть язычников росла с каждым днём; не было столь страшных истязаний, которых бы не употребляли они, чтобы заставить христиан отречься от веры или сознаться в преступлениях; но ничто не могло победить твердости истинных служителей Христовых. Они не боялись ни пыток, ни смерти, среди истязаний славили и благодарили Господа. Одного только они страшились пуще смерти: как бы кто из них не отрекся от Христа. Не доверяя собственным силам, они в темнице беспрестанно молились, да дарует им всем Господь помощь Свою, и силу совершить до конца начатый подвиг.В числе узников находилась молодая девушка, Бландина, которая была рабыней у одной из обвинённых христианок. Все боялись, что она не вынесет истязания, ибо она была молода и слаба. Но Господь Бог помог девице; среди самых страшных истязаний она только повторяла: «Я христианка, и никаких преступлений не совершается между нами». «Казалось, – замечает повествователь, – что исповедание имени Христова придавало ей всякий раз новую, сверхъестественную силу». Но такая удивительная твердость только более воспламеняла ярость мучителей, и они придумывали новые и страшнейшие пытки. Все христиане претерпели ужаснейшие истязания; в особенности же Бландина, Матур, дьякон, по имени Санкт, и Аттал, уроженец Малой Азии; но пытки не вынудили от них ни отречения, ни сознания в преступлениях; они только молились, славили Бога, и повторяли: мы христиане! Видя такую твердость, некоторые из тех, которые отреклись было от Христа, снова признали себя христианами, и объявили мучителям, что скорее вынесут всевозможный истязания, чем отступят от Спасителя. Между ними была женщина, по имени Вивла; ее пытками принуждали сделать ложное показание на христиан; и она, отрекшаяся было от Христа, среди истязаний вновь исповедала Его, и громко свидетельствовала о честной жизни христиан. Не которые из осуждённых скончались во время истязаний; другие предали душу Богу в сырой и смрадной темнице прежде дня, назначенного для казни.Потребовали к допросу Лионского епископа Пофина; внесли на руках в судилище святого старца, которому было за 90 лет; он уже не мог ходить. Но он не устрашился ни яростных криков, ни угроз. На вопросе проконсула: кто Бог христиан? Он спокойно отвечал: «Узнаешь, если будешь достоин». Тогда народ с яростью бросился на него, осыпая его ругательствами и побоями. Били его кулаками и палками, бросали в него камнями. Наконец его отнесли едва живого в темницу, где он дня через два предал Богу душу свою.Бландину, Матура и Санкта вывели в цирк на съедение зверям, но сперва опять подвергли их пыткам. Бландину привязали крестообразно к столбу и выпустили на нее зверей; но звери не коснулись ее, и ее вновь отвели в темницу; Матура и Санкта закололи после борьбы. Народ с яростными криками требовал, чтобы предали зверям Аттала, который был человек значительный по сану и состоянию; но так как он был Римский гражданин, то надо было ждать разрешения высшего начальства. Его только провели вокруг арены, неся перед ним доску с надписью: «Аттал христианин»; и это название, надежда и слава верующих, было осыпано ругательствами и насмешками. Затем его вновь отвели в темницу, где и прочие осужденные ждали распоряжений из Рима.Все это дело длилось долго; христиане в темницах молились Богу, и примером и молитвою одушевляли тех, которые отреклись было от веры. Они были заключены вместе с исповедниками, потому что считались, как и они, виноватыми в преступлениях. Их положение было жалкое; к оскорблениям от язычников присоединялись упреки совести за отступничество; но мученики поддерживали их любовью своей, и, при помощи Божией, возвратили к жизни многих из этих отпавших членов Церкви, так что, раскаявшись в прежнем малодушии, они вновь исповедали имя Иисуса Христа.Писатель послания говорит с удивлением о кротости и смирении святых исповедников, и о снисходительности их к падшим. «Они столь ревностно подражали Христу, – пишет он, – что, хотя достигли великой славы, исповедав неоднократно Иисуса Христа, хотя носили на теле славные следы страданий за веру, но они не считали себя заслужившими название мучеников, и негодовали, когда мы, в речи или письме, называли их мучениками. Иисусу Христу, – говорили они, – принадлежит это название, Первенцу из мёртвых и Начальнику жизни; мученики – те, которые сподобились скончаться в исповедании, и которых мученичество Христос запечатлел смертью; а мы только слабые и смиренные исповедники. И, обливая слезами наши руки, они просили нас молиться, да поможет им Бог довершить подвиг их. Но они на деле доказывали, что вполне достойны славного названия; доказывали это терпением, кротостью и непоколебимости духа... Они смирили себя под крепкую руку Всевышнего; и эта рука возвеличила их над всяким земным величаем... Любовь была в их сердцах, вместе с смиренномудрием.Любовь побуждала их защищать угнетённых, внушала им снисходительность к согрешившим. Они всех защищали и никого не обвиняли, всех разрешали и никого не вязали; они прощали врагам, молились за мучивших их, говоря, как первомученик Стефан: Господи, не поставь им сего во грех... Они не превозносились над падшими; подавая им руку помощи, подымали их; восполняли их скудность своим изобилием, любили их, как любят детей своих нежная и жалостливая мать, и молились о них Отцу небесному, чтобы Он вновь оживил их. Всегда любя мир и предлагая мир, в мире и отошли они к Отцу, не произвели ни скорби в сердце матери Церкви, ни нестроения и вражды между братьями: но оставили радость, мир, единодушие и любовь».Через некоторое время был получен ответь из Рима. Марк Аврелий повелел казнить всех тех, которые не отрекутся от веры христианской; а кто отречется, тех отпустить. Для казни было назначено время какого-то празднества в честь императора Августа; множество народа со всех окрестностей прибыло в Лион. Проконсул призвал всех узников, допросил их, и, получив от всех один ответь, исповедание веры во Христа, произнёс им смертный приговор. Он надеялся, что те, которые сперва отреклись от Христа, теперь повторять отречение свое, но почти все объявили, что они христиане и готовы умереть за веру свою. Один врач, по имени Александр, присутствовавший при допросе, исповедал себя христианином, и был причислен к мученикам.На следующий день начались истязания христиан; проконсул, в угождение народу, превзошёл повеление царя: перед смертною казнью он мучил христиан страшным образом, и заставлял их присутствовать при казни братьев. Так Бландина и пятнадцатилетий Понтик присутствовали несколько дней сряду при истязаниях прочих христиан. Аттал, вытерпев страшные мучения, был наконец положен на железную скамью, раскаленную в огне; когда от горевшего тела его начал подыматься смрад, он сказал народу: «Вот об вас можно по истине сказать, что вы питаетесь человеческими телами; а мы, христиане, не знаем сих кровавых трапез». После всех вывели на казнь Бландину и юного Понтика. По требованию народа, их сперва предали истязаниям, требуя от них, чтобы они присягнули идолам. Бландина не переставала увещевать к твердости Понтика; забывая собственные страдания, она только страшилась за него; но пятнадцатилетий мальчик все перенёс с твердостью, и среди истязаний, молясь, предал душу Богу. Бландину еще долго мучили, бросили зверям, которые влачили ее по окровавленной арене; наконец ее закололи ножом. Сами язычники удивлялись ее необыкновенной твердости духа, и не понимали, откуда такая сила терпения в юной и слабой девице.Самая смерть христиан не утолила ярости мучителей; они еще издевались над телами убиенных, некоторых бросали собакам, другие, собрав в груду, стерегли и днём и ночью, чтобы братья не могли предать их земле. Язычники, смеясь над христианами, говорили: «Где теперь Бог их, и к чему послужила им их вера, которой пожертвовали жизнью?» Через шесть дней сожгли все останки убиенных и бросили пепел в реку Рону, думая этим отнять у христиан надежду на воскресение убиенных мучеников. «Ибо, – говорили они, – надеясь на будущую жизнь, христиане проповедуют странную веру, презираю самый жестокие мучения и умирают с радостью. А теперь увидим, восстанут ли они опять, и силен ли Бог их избавить их из рук наших».Не понимали язычники, что ни мучения, ни смерть, не могли отлучить христиан от любви Христовой; и что христиане, умирая, оставались победителями и получали венец жизни, обещанный Богом темь, которые пребудут в вере до конца. Сорок восемь мучеников положили жизнь за веру во время этого жестокого гонения. Когда оно утихло, христиане Лионские избрали себе в епископы Иринея.XV. Состояние Церкви в конце второго векаЕреси. Церковные писатели. Христианское просвещение.Около этого времени возникло в Малой Азии новое лжеучение, основателем коего был Монтан, уроженец Фригии. Увлекаемый гордостью, Монтан утверждал, что он получил от Бога особенное откровение и есть тот самый утешитель (или параклит), которого Господь обещал ученикам Своим, и который должен наставить их на вся кую правду. Монтан увлёк своим учением двух богатых женщин, Прискиллу и Максимиллу, и выдавал их за пророчиц, получивших откровение свыше. На всех их находили по временам порывы какого-то дикого исступления, которое они выдавали за действие Духа, сообщавшего им дар пророчества и видения. Монтан излагал самые строгие правила жизни, предписывал пост, запрещал второй брак, быль неумолимо строг к падшим и утверждал, что Церковь никак не может вновь принять тех, которые однажды отлучены, как совершившие тяжкий грех. Монтанисты имели притязания на особенную святость, называли себя духовными, а прочих людей душевными. Какая разница между этими надменными лжеучителями и смиренными Лионскими мучениками, которые, жертвуя всем ради Христа, не признавали за собою никакой заслуги, и были так снисходительны к согрешившим, слабым братьям! Этим подтверждается то, что лишь чистое Евангельское учение – источник чистой, святой жизни; а удаляющиеся от истины легко впадают в грехи гордости и самообольщения. Монтан и последователи его, имевшие притязание на особенную святость, были обвиняемы в корыстолюбии и в безнравственности. Однако же строгость их к ближним обманывала легковерных людей, которые, считая их пророками и святыми, во множестве приставали к ним. Лжеучение сильно распространилось, особенно в Африке. В самом разгаре гонения Церковь Лионская писала о нём в Рим, осуждая лжеучение; но полагают, что сам Римский епископ быль склонен к монтанизму.Марк Аврелий умер в 180-м году. Сын его Коммод, а за ним Пертинакс, не преследовали христиан. Но если на краткое время Церковь и отдохнула от суровых гонений, то не прекращалась её борьба с еретиками, которые старались ложными толкованиями своими помрачить чистоту её учения. Кроме монтанистов, и гностики везде распространяли учения свои, до того разнообразные, что их трудно проследить во всех видоизменениях их. Каждый из них изменял произвольно систему, принятую им от учителя своего; и потому возникло бесчисленное количество разных лжеучений гностических, которые то подходили к учению иудеев, то к системам Востока, то к Эллинской философии. Кердон и Маркион оставили в Риме множество учеников; Вардесан и Татиан распространяли учения свои в Сирии и Египте. Татиан, сначала ученик св. Иустина, написал апологию за христиан, но впоследствии совратился с пути истины. Вардесан излагал учение свое в форме песен, или стихов, которые легко запоминались и очень распространялись в Сирии. Два Римских пресвитера, Флорин и Власт, пристали к лжеучителям. В Рим же прибыл около конца второго века еретик, по имени Феодот, ремеслом кожевник, который отвергал Божественность Христа. Прибыв в Рим, он не привёз письма от епископа своего города; а в это время было обычаем, когда христианин ехал из одного города в другой, чтобы он брал от своего епископа письмо, удостоверяющее, что он точно христианин и может быть допущен к участию в таинствах; такие письма, или свидетельства назывались общительными грамотами. Эта предосторожность была необходима при гонениях и усилившихся ересях. У Феодота такого письма не оказалось; Римская Церковь не допустила его к общению с верующими, а навела о нем справки. По справкам оказалось, что при гонениях, в маленьком городке Византии, Феодот отрекся от Господа. Укоряемый христианами, он отвечал, что он отрекся не от Бога, ибо Иисус простой человек. Его отлучили от Церкви. Другой еретик, по имени Праксей, учил, что нет различия между лицами Святой Троицы, и что Сам Отец вочеловечился. Последователей его звали Патрипассианами.Философы и языческие писатели тоже сильно нападали на учение христианское, представляя его в превратном виде и осмеивая его. Так делали в своих сочинениях Цельс, Лукиан и другие. Лукиан рассказывает историю какого-то Перегрина, человека развратного, приставшего к христианам из корыстных видов, для того, чтобы получать от них пособие; и по этому поводу Лукиан осмеивает христиан вообще. Но как ни старались языческие писатели вредить христианам, искажая учение их, сами они невольно, описывая обычаи христиан, свидетельствуют об их добродетелях, об их терпении, благотворительности, мужестве. Все эти враждебные для христиан сочинения содержат весьма важные указания на обычаи того времени и на степень распространения христианской веры.Можно сказать, что все эти внешние невзгоды и гонения на Церковь не только не вредили ей, но даже, волею всемогущего Бога, обращались в пользу и благо Церкви: среди невзгод укреплялись и развивались внутренние её силы.Весь мир ополчался против неё, но за нее был Тот, Кто сильнее Мира; Он был для неё всеблагим Утешителем; на Нём, как на незыблемом основании, утверждала она все надежды свои. Его словом и соблюдением Его закона отражала она все нападения многочисленных врагов. Гонениям христиане противополагали терпение и непоколебимое мужестве, которое, удивляя гонителей, часто убеждало их в истинной силе христианской веры так что, по словам одного апологета, мученичество делалось семенем христианства. На клеветы врагов христиане возражали изложением истины и самою жизнью своей, Сияющей добрыми делами; на разнообразные лжеучения христиане отвечали объяснением единого истинного учения, в назидание и укрепление верующих и в опровержение еретиков. И Господь видимо помогал святой Церкви Своей: не оскудевали в ней дары чудотворения, пастыри ее сияли мудростью и святостью, как светила в мире. Святой Ириней писал около конца второго века: «Истинные ученики Господа, получив от Него благодать, для блага прочих людей, преподают Его именем те дары, какие принял каждый из них. Они действительно и истинно изгоняюсь демонов, так что освобожденные от злых духов нередко обращаются к вере и пребывают в Церкви; другие принимают дар предвидения, прозорливости и пророческого предсказания; иные исцеляют больных чрез возложение руки и делают их здоровыми, а иногда, как мы говорили, воскрешаемы были мертвые и жили с нами много лет. Нельзя исчислить даров, которые вселенская Церковь получает от Бога во имя Иисуса Христа, распятого при Понтийском Пилате, и каждодневно расточает в пользу язычников, никого не обольщая и не требуя никакой палаты. Даром получает она от Бога, даром и раздает. Сами язычники не могли опровергать явно совершавшихся чудес; и многие языческие писатели упоминают о них, приписывая их конечно волшебству и силе бесовской; но нам нельзя не признать в них исполнения молитвы, которую гонимая Церковь воссылала к Господу еще устами святых Апостолов: «И ныне, Господи, воззри на угрозы их (врагов) и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое; простирай руку Твою на исцеление и на соделание знамений и чудес именем Святого Сына Твоего Иисуса» (Деян.4:29–30) .Историк Евсевий воздаёт великую похвалу епископам, жившим в то время. «Так как в это время, – пишет он, – еретики готовы были погубить стадо Божие и, подобно плевелам, засоряли чистую ниву Апостольского учения, то пастыри Церкви по всему миру напрягали силы свои, чтобы истребить их. Они утверждали броню частью увещеваниями и предостережениями, частью наставлениями еретикам, то устными, то письменными. Между этими пастырями особенно славились: Мелитон Сардийский, Феофил Антиохийский, Аполлинарий Иерапольский и Ириней Лионский».Мелитон, епископ Сардийский, изучал тщательно книги Ветхого Завета, и составил первый, долепи до нас список книг, признанных каноническими. Он уважаем был как пророк н муж, исполненный Духа Святого, написал между прочими сочинениями и апологию в пользу христиан; скончался около 177-го года.Феофил Антиохийский был обращён из язычников и сделался ревностными пастырем Церкви. Он написал несколько прекрасных согласительных поучений и книгу «О вере», которая считается одним из лучших сочинений древности.Дионисий Коринфский написал семь замечательных посланий, объясняющих истинное учение Церкви, в опровержение еретиков.Аполлинарий поодаль Марку Аврелию замечательную апологию и написал много против Монтанистов.Ириней, ученик Поликарпа, поставленный епископом в Лионе после Пофина, написал замечательное сочинение против ересей. Из его пяти книг заимствовано почти все, что известно о древних ересях. Обличая разнообразные лжеучения, он противополагает им единую истину Христову, проповедуемую Церковью по всему миру. «Церковь, – говорить он, – рассеяна по всей вселенной, но соблюдает веру, как будто занимает она одень дом. Она одинаково верует, как будто имела одно сердце, одну душу, проповедует единогласно, как будто одни у неё уста. Как солнце, творение Божие одно и то же во всем мире, так одна и та же проповедуемая вера сияет повсюду, всех просвещает, приводя к познанию истины. Основаться на Божественном Писании, которое есть известная и несомненная истина, – пишет он, – значит созидать дом свой на твёрдом камне, основаться на каких-нибудь мнениях, значит – готовить себе погибель». Ириней тщательно заботился о чистоте и единстве учения, и о сохранении мира и любви между христианами.Все эти сочинения писаны на Греческом языке, тогда распространённом на целом Востоке; вообще Греческий язык был язык учёных, Латинский же считался «языком варварским».Необходимость оспаривать учёных философов и отражать всякого рода нападения побуждала христиан заниматься и языческими науками. Во втором веке они старались везде устраивать училища и тщательно заботились о распространении просвещения. Многие города славились школами своими, но замечательнее всех было училище Александрийское. Полагают, что оно было основано еще Апостолом Марком. Первым предметом его было преподавать готовящимся ко крещению главные истины христианской веры, что называлось оглашением; потому училище было известно под названием согласительного училища; в нем готовились и наставники или огласители. Во втором веке Александрийское училище значительно расширило свой круг деятельности; во главе его стояли мужи, славные благочестием и ученостью, которые с силой отражали нападения еретиков и языческих философов. Такое училище было особенно необходимо в Александрии, славной во всем Востоке образованностью своей. Тут были значительные языческие училища, огромная библиотека, собранная Птоломеем; Александрийские иудеи тоже тщательно занимались науками; гностические лжеучители деятельно распространяли свои системы: слияние восточных, иудейских и языческих учений. Василид, Карпократ, Валентин, Вардесан и другие лжеучители нигде не находили столько слушателей, как в Александрии; каждый из этих лжеучителей искал пособия науки и красноречия, и все сильно ополчались против учения Христова.Необходим был и отпор этим лжеучениям: христиане отражали их силой Евангельского слова; и не мало учёных философов обращались ко Христу и делались верными служителями святой истины. Наставники огласительного училища тщательно заботились о том, чтобы дать верующим все орудия для опровержения лжеучений и беспрестанно расширяли круг преподавания. Первый известный наставник училища был Афинагор, философ Афинский. Как язычник, он сперва изучил Священное Писание для того, чтобы опровергать оное, но сила истины победила его; он сделался христианином и поодаль Марку Аврелию красноречивую апологию за христиан.Пантен тоже в ранней молодости был приверженцем стоической философы; но благовествование учеников Апостольских обратило его; он принял крещение и стал деятельно распространять христианское учение, сделавшись наставником в согласительном училище. Господь призвал его еще на более трудное дело. Александрия вела значительную торговлю, и потому была в сношениях с самыми отдаленными странами. Однажды прибыло нисколько человек из Индии и просили Александрийского епископа Димитрия прислать им наставников. Вера Христова была проповедана в Индии апостолами Фомою, Варфоломеем и Матфеем; но с тех пор святое учение было почти забыто, ибо мало кто из христиан посещал далекую страну. Димитрий предложил Пантену ехать проповедовать в Индии. Путь был труден и дело было не безопасно; но Пантен не устрашился; поручив училище ученику своему, Клименту, он отправился в Индии. Не сохранилось известий о его деятельности там; знают только, что в Индии он нашел писанное по-еврейски Евангелие от Матфея, оставленное там Апостолом Варфоломеем. По возвращении, Пантен стал опять во главе училища.Климент быль одень из учёнейших мужей своего времени. Он сначала тоже был язычник и последователь Эллинской философы; но по милости Божией, узнав истину, он полюбил ее всей душою и стал ей ревностно служить. Он тщательно изучал Писание и посещал Грецию, Италию и Палестину для того, чтобы увидеться с знаменитейшими отцами Церкви и получить от них наставления. Он быль посвящён в пресвитеры, и после Пантена сделался главой Александрийского училища, которое при нём и при ученике его, Оригене, достигло высшей степени славы. Климент Александрийский написал много замечательных сочинений: его несколько упрекают в пристрастии к Греческой философии.К распространению веры много способствовали переводы Священного Писания, явившиеся во втором веке: Латинский или Итальянский перевод Ветхого и Нового Завета, и Сирский перевод Нового Завета, очень верный. Явились тоже и три Греческих перевода всего Писания; но они были сделаны иудеями28, которые не благоприятствовали христианам, и в опровержение им значительно изменили текст.Христианская вера все более распространялась. В Риме граждане, значительные по богатству и званию, со всем семейством и родством своим обращались к истине. Не было явного гонения, но исповедание христианской веры было и не совершенно безопасно, потому что прежние указы могли быть приведены в действие по воле властей. Вот что случилось при Коммоде. Один раб донёс начальству, что господин его, сенатор Аполлоний, исповедует христианскую веру. Раба казнили, потому что указом Марка Аврелия запрещались подобные доносы, но существовал тоже указ против тех, которые, будучи уличены в исповедании и христианской веры, не согласятся отречься. Судья призвал Аполлония, убеждал его отречься и, по отказу его, велел ему изложить письменно веру свою. Аполлоний, в присутствии всего сената, произнёс изложение веры своей и был казнён в 186-м году.Некоторые писатели полагают, что около этого времени Британский король Люций присылал в Рим просить наставников, и что Пимский епископ Елевферий отправил в Британию проповедников, которые благовествовали с успехом29; но это известие сомнительно; и достовернее то, что церковь Британская была основана проповедниками, посланными с востока. Это подтверждается темь, что довольно долго древние Шотландцы праздновали Пасху по обыкновению Восточных Церквей.Спор о времени празднования Пасхи, разрешенный миролюбиво между Римским епископом Аникитой и Смирнским Поликарпом, возник опять в конце второго века. Виктор, преемник Елевферия, созвал по этому поводу собор в Риме и написал к церквам Азийским письмо, в котором повелительно требовал, чтобы они совершали Пасху в одно время с Церквами Запада и некоторыми Восточными: Иерусалимской, Антиохийской и др. Он был бесспорно правь касательно времени празднования; но не имел права требовать послушания от других епископов. Пиликать, епископ Эфесский, по совещании с ними, отвечал, что Церкви Азийские не отступят от древнего предания своего.Виктор, раздраженный ответом, объявил отлученными от Церкви не соглашавшихся с ним. Этот поступок возбудил общее негодование и многие епископы писали Виктору послания, в которых порицали его образ действия, хотя и соглашались с ним касательно времени праздника. Ириней, в послании, порицал Виктора за поступок, нарушавший мир и христианскую любовь, и напоминал о миролюбивом решении и разногласии между Аникитой и Поликарпом. Он говорит, что и касательно поста существует разногласие между некоторыми Церквами. «Тем не менее, – говорить он, – все они сохранили мир, и мы живём между собою в мире, и разногласием касательно поста утверждается согласие веры». Виктор отменил действие свое; мир был восстановлен, и каждая Церковь продолжала держаться своего обычая.Надо при этом заметить, что в первые века не видно ни малейшего следа той власти над Церковью, которую Римские епископы присвоили себе впоследствии и выдавали за древнее право свое. Имя папы, которое встречается во втором и третьяк столетии, не принадлежало исключительно Римскому епископу, и не означало особенной степени иерархии. Епископы значительнейших городов, в которых Церкви были основаны самими Апостолами, имели смотрение над прочими епископами страны. Епископ Елийской (иерусалимской) Церкви пользовался великим уважившем. Епископ Александрийской Церкви имел смотрение над Церквами в Египте, Ливии и Пентаполе. Таким же образом и епископ Римский имел смотрение над Церквами страны и уважался как первый епископ, потому что был епископом первого города или столицы; но это первенство не давало ему власти. Мы видим, что попытка Виктора присвоить себе некоторую власть, была встречена всеобщим негодованием. Церкви различных стран совещались между собою в духе мира и взаимной любви, как члены одного целого. Степень уважения, оказываемого епископам, определялась не столько местом, где они епископствовали, сколько их личными достоинствами. Каждый служил Богу теми дарами и средствами, какие получил от Бога; наставления и советы преподавались со смирением и принимались с любовью. Возникал ли какой-либо важный вопрос, Церкви сообщались письменно; или епископы страны собирались, чтобы обсудить дело. Так Церковь в Галлии писала к Римской по поводу Монтанистов, так созывались в Риме, Кесарии, Эфесе и других местах соборы по случаю спора о Пасхе и ересей Бердона, Мартона, Монтана.В конце второго века жил писатель, который с великою силою защищал христиан против ложных обвинений: это был Тертуллиан, уроженец Карфагена в Африке Отец его, язычник, даль ему прекрасное образование; молодой Tepтyллиaн изучил все науки, особенно историю и философию, знал греческий язык и был очень силен в законоведении. Но при всей учености своей и блестящих дарованиях он в молодости вел порочную жизнь и, как сам говорит, смеялся над христианскою верой. Впоследствии, по милости Божией, он уразумел истину и возлюбил ее. Заметив добродетельную жизнь христиан, их твердость при допросах и истязаниях, он захотеть узнать источник их праведности и твердости духа. Тогда он стал изучать Священное Писание; и убедился в истине пророчеств и в чистоте христианского учения. Он принял сам веру, над которой сперва смеялся; стал вести строгую и добродетельную жизнь и смело защищать гонимых христиан. Его посвятили в пресвитеры. Он посещал осуждённых христиан, писал к ним увещательный письма, оспаривал лжеучителей, и в 199-м или в 200-м году подал сенату замечательную апологию, в которой, защищая христиан, доказывал ложность и нелепость языческого богопочитания. Эта апология писана по латыни, как и все сочинения Тертуллиана, и отличается силой и живым н увлекающим красноречием. Кроме апологии Тертуллиан написал еще много сочинений: о свидетельстве души, о крещении, о зрелищах, против Праксея, две книги к супруге своей.Доказывая истину христианской веры, Тертуллиан приводит ветхозаветный пророчества, указываешь на внутреннее сознание всякого человека и на творение, из которого можно познать Творца.«Мы, – говорить он, – покланяемся единому Богу, Творцу мира и всего, что в нём. Бог невидим, хотя во всем являет Себя; не осязаем, хотя благодатью открывает нам Себя».Он говорит, что Господь открывает Себя людям делами Своими, всем творением и голосом совести, которая, несмотря на страсти, заблуждения и суеверия, помрачающие ее, как скоро пробуждается, именует Бога своего. Чтобы открыть Себя нам и указать нам волю Свою, Господь даль нам Священное Писание и предрёк о Себе чрез пророков. О Господе Иисусе Тертуллиан говорить словами, сходными с теми, который приняты в Сим воле веры: «Слово есть Дух от Духа, Бог от Бога, как бы свет от света. Он Сын Божий и оба суть едино».Христиан обыкновенно представляли непокорными царю Тертуллиан отражает это обвинение. «Мы не обращаемся с молитвой за царя к богам, которые не существуют, – говорить он, – к идолам, которые сами нуждаются в защите его; мы молимся о нём Богу вечному, живому. Мы чтим государя, ибо знаем, что он Богом поставлен, но я не назову его богом, потому что не умею лгать, и слишком уважаю его, чтобы смеяться над ним. Мы молим о нём Бога истинного, Который даль ему и царство, и жизнь. Возводя очи на небо, с распростертыми руками, с обнаженной головою, от сердца молим Его, да даст Господь царю долгую жизнь, царство безмятежное, во дворце безопасность; молим о храбрости воинств, о верности сената, о благонравии народа, о мире во всем мире. Мы молим о всем этом Того, Кто один силен исполнить моление наше. Мы служим ему, мы по кланяемся Ему и готовы жертвовать жизнью за Него... Пусть нас терзают, пусть на крестах распинают, вооружаются против нас: молящихся христиан в состоянии вытерпеть все». «Если бы мы хотели воздать злом за зло, – замечает далее Тертуллиан, – не легко ли было бы нам отмстить за обиды и притеснения, которые, мы переносим? Но сохрани Бог, чтобы божественная вера прибегнула из мести и к человеческим орудиям... Если бы мы были расположены действовать против вас как открытые враги, разве нам бы не достало силы и числа? Смотрите, мы существуем только со вчерашнего дня, и уже наполняем все: ваши города, острова, крепости, дворцы, сенаты, лагеря, судилища: оставляем вам только ваши капища...На какую войну не были бы мы способны, мы, которые всегда охотно умираем? Но вера наша повелевает нам лучше принять смерть, чем причинять ее ... Если бы мы даже не хотели восставать против вас с оружием в руках, то имеем возможность и иначе вредить вам. Стоить нам удалиться от вас, и вы изумитесь безлюдности областей ваших!».Тертуллиан довольно подробно описывает общественное Богослужение христиан и образ жизни их; упоминает об их взаимной любви, побуждающей каждого из них не тратить на собственный забавы и на само угождение доходы свои, как-то делали язычники, но употреблять их на вспомоществование бедным, больным, вдовицам и сиротам, изгнанным за истину, и всем страждущим и нуждающимся. Он говорит о доброй нравственности христиан, о честности, с которой они выполняют все обязанности, лежавшие на них, никогда не прибегая к обманам и неправде, как-то делали язычники.«Пусть о том свидетельствуют собственные списки ваши, – говорит он, – между преступниками, осуждаемыми на наказание и заточение за убийство, воровство и другие преступления, есть ли хоть один христианин? Вами, язычниками, полны темницы, а если в них заключены христиане, то уж разве только за то, что они христиане, если же христианин виновен в преступлении, то это уже доказывает, что он перестал быть христианином... А между тем вы преследуете христиан. Народ, и не ожидая приговора судей, побивает нас камнями, сжигает наши жилища. В ярости своей он не щадит даже умерших и из гробниц вырывает тела христиан, чтобы терзать их. Все служить предлогом для ненависти вашей: разольется ли Тибр, или же разольется Пил, случится ли засуха, или землетрясение, голод или болезнь, тотчас поднимаются крики: Христиан львам! Как будто до пришествия Иисуса Христа никогда не испытывалось подобных бедствий... Но терзайте нас, сколько хотите! Вы этим ничего не выиграете; мы размножаемся по мере того, как вы нас пожинаете, и кровь мучеников делается семенем христианства... Многие философы ваши убеждали к терпению: но дела и примеры христиан красноречивее, чем поучения философов... Мы благодарим вас за ваши приговоры против нас. Вами мы осуждаемся; а от Бога получим прощение!..»К сожалению, впоследствии Тертуллиан впал в некоторые заблуждения и был увлечён Монтанистами; но все сочинения, писанный им до этого, весьма замечательны и заслуживают внимательного изучения. Как и где умер Тертуллиан, неизвестно; полагают, что он дожил до глубокой старости.На некоторые обряды и обычаи христиан второго века мы уже указали в повествовании нашем. Тертуллиан упоминает о восприемниках при крещении малолетних. При крещении давалось имя. Взрослые готовились к крещению оглашением, срок которого был от сорока дней до двух лет. Оглашенные не могли присутствовать при совершении таинств и удалялись, когда диакон возглашал: оглашенные изыдите. Молитва Господня могла быть произнесена лишь теми, которые уже приняли святое крещение. При литургии верных, на последней и важнейшей, части литургии, не могли присутствовать и кающиеся. Впавшие в тяжкие грехи отлучались на время от Церкви и допускались к общению с верующими только по совершении покаяния; время покаяния определялось Церковью сообразно со степенью вины. Крещение совершалось преимущественно в навечерье Пасхи и Пятидесятницы. Имена кресаемых вносились в список для возношения о них духовной жертвы Богу. Крещение совершалось чрез троекратное погружение во имя Отца, и Сына, и Св. Духа. Перед крещением крещаемый, если он был взрослый, и восприемник его, если младенец, обратясь сперва к Западу, отрекался от дьявола и всех дел его; потом, обратясь к Востоку, обещал служить Господу Богу. Обращение к Востоку знаменовало обращение к солнцу Правды, воздавшему на Востоке. Вслед за крещением совершалось таинство миропомазания, сначала всегда самим епископом, но впоследствии и пресвитером; но миро благословлялось епископом. Крещаемому вручали восковой светильник, в знак духовного просвещения. Во втором веке упоминается о молитве и приношениях за умерших. Как живые приносили дары свои в Церковь, так вошло в обычай приносить их и от имени умерших, как всегда живых во Христе членов святой Церкви. Приношения состояли из предметов, потребных для богослужения, которые становились перед алтарём, другие приношения делались для содержания церковнослужителей и нуждающихся. Ничего не принималось от людей порочащего поведения, от кающихся и Церковью отлучённых. Сохранился еще обычай общественных трапез, агап; но иногда этот обычай давал повод к злоупотреблениям, от чего начал в иных местах ослабевать. Со второго века стала известна новая церковная должность – чтеца. Для богослужения собирались, кроме воскресных дней, по субботам, средам и пятницам, когда это было возможно. Тертуллиан упоминает и о ночной молитве. Ночь на Св. Пасху проводилась в молитвах и пении духовных песен. День Пятидесятницы праздновался очень торжественно. Для таинства Причащения употреблялись хлябь квасной, и вино, растворенное водою. Христиане весьма часто причащались тела и крови Христовой. Многие брали на дом часть освящённых даров, и каждый день причащались дома; тоже делали и отправившиеся в путь.XVI. Пятое гонениеИз апологии Тертуллиана мы узнаем, что в начале третьего века число христиан было огромно. Язычники жаловались, что храмы богов опустели, что города и деревни полны христиан и что число их умножается с каждым днём. В ярости своей язычники употребляли все средства против них; но ни заточение, ни истязания, ни смертная казнь, ни клеветы, не останавливали быстрого распространения учения Христова.Септимий Север, вступивший на Римский престол в последних годах второго века, сначала как будто благоприятствовал христианам; это приписывают влиянию одного христианина, по имени Прокула, излечившего его от тяжкой болезни. Достоверно неизвестно, что именно изменило расположено царя; но полагают, что тому были причиною новые волнения между иудеями и отказ некоторых христианских воинов произнести требуемую от них языческую присягу. Септимий Север стал вдруг чрезвычайно строг к христианам, и в 202-м году издал указ, которым воспрещалось, под смертной казнью, принимать иудейство и христианство. Язычники обрадовались, и во всех областях империи началось сильное гонение. Это было пятое.В некоторых областях вражда язычников против христиан была так сильна, что преследования начались даже до получения указа от императора; но уже знали, вероятно, что он не благоволить к ним. Так было в Африке. В городе Карфагене привели к проконсулу двенадцать человек, обвинённых в исповедании христианской веры. Между ними особенно известны имена Сперата и трёх женщин: Донаты, Секунды и Веститы.– Вы получите прощение, – сказал проконсул, – если образумитесь и воздадите богам подобающую им честь. Присягните гением императора, и я отпущу вас.– Мы не знаем, что такое гений императора, – отвечал Сперат, – мы служим Богу невидимому, и ни в чем не виновны против законов страны. Чужого мы не берём; покупаем ли что, платим подати, потому что так повелел император; его мы чтим как господина, данного нам Богом; но покланяемся Богу, Царю царей и Вседержителю.Проконсул обратился к другим обвинённым и сказал им: «Не слушайтесь этого безумца, а убойтесь государя и не преступайте его велений».– Мы боимся Бога небесного, – отвечали христиане.Их заковали и отвели в темницу. На следующий день проконсул снова призвал их и сталь сперва увещевать женщин:– Воздайте государю должную честь, – сказал он им, – и принесите жертву богам.– Мы почитаем Кесаря как Кесаря, – отвечала Доната, – но Богу одному воздаём моление и поклонение.То же объявили и другие женщины.– Упорствуешь ли ты в исповедании христианской веры? – спросил проконсул у Сперата.– Да, – отвечал Сперат, – услышьте все, здесь присутствующие, я христианин!Остальные тоже объявили, что они христиане, и готовы с радостью умереть за имя Христа.– Какие книги вы читаете? – спросил проконсул.– Четыре Евангелия Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, послания Апостола Павла, и все Писание, вдохновенное Богом, – отвечал Сперат.– Я вам даю три дня на размышление, – сказал правитель, – образумьтесь.– Я христианин, – сказал Сперат, – и все товарищи мои тоже христиане. Мы никогда не отступим от веры во Христа. Делай с нами, что хочешь.Тогда проконсул осудил их на смертную казнь за исповедание христианской веры и за отказ воздать должную честь государю. Все они воскликнули: «Благодарим Господа за то, что благоволил принять нас как мучеников за имя Свое». Прядь казнью христиане стали на колени и, по молившись, сложили голову под секиру.Когда до Карфагена дошёл указ царский, то гонение еще усилилось. Множество мучеников прославило Господа, умирая мужественно за имя Его. До нас дошло подробное и достоверное повествование о страданиях некоторых из них: Перпетуи, Фелицитаты, Ревоката, Сатурнина, Секунда, Сатура. Все они готовились принять святое крещение, когда их схватили и привели на суд. Вивия Перпетуя была знатная и богатая молодая женщина; Филицитата – ее служанка. Перпетуя сама описала допросы и заточение свое в темнице. Отец ее был язычник, и вместе с судьями, умолял ее отречься от Христа, но мольбы его, как и угрозы судей, были тщетны.Допросы продолжались нисколько дней, и в продолжение этого времени обвиненные нашли средство принять святое крещение. Это исполнило их еще большей ревностью, и они только молили Бога, чтобы Он даровал им силу все перенести за имя Его. Вскоре их всех заключили в мрачную темницу, до того тесную, что им едва в ней можно было дышать. Это было дня них очень тяжело. Фелицитата должна была скоро родить; Перпетуя с детства жила в богатстве и роскоши, но ее не огорчало лишение удобств, к которым она привыкла; она тревожилась о единственном ребенке своём, младенца, которого она еще кормила грудью, и которого у неё отняли. Наконец два дьякона выхлопотали для узников более просторное помещение, и родные и друзья могли посещать их. Перпетуе принесли и младенца ее. Она поручила его родителям, ибо знала, что сама будет осуждена на смерть, и твердо решилась оставаться верной Христу до конца.Тяжело было ей видеть скорбь родителей. Отец со слезами умолял сжалиться над ним и над младенцем. «Дочь моя, – говорил он, – пожалей обо мне. Вспомни, что я всегда любил тебя более всего на свете; сжалься над невинным младенцем: как будет он жить без тебя? Не безчесть рода твоего. Посмеем ли мы показаться куда-нибудь, если ты умрешь позорною смертью от руки палача?» И старик становился на колени, целовал руки дочери своей. И мать плакала, но молчала, ибо сама была втайне христианка.Сердце Перпетуи разрывалось при виде скорби родителей, но веры своей она не могла оставить и для них. Она только говорила отцу: «Не скорби, отец, будет то, что угодно Богу; мы зависим не от себя, а от воли Его».Господь в милости Своей укреплял Перпетую чудными видениями и указывал ей блаженство тех, которые остались верны Христу. Она с радостью переносила заточение, и мрачная темница казалась ей местом покоя и отрады, земные скорби становились ничтожными в ожидании небесной славы.Опять повели узников к публичному допросу. Они все твердо исповедали веру свою во Христа. Отец Перпетуи явился на судилище с ребёнком ее, он еще все надеялся, что любовь к младенцу склонить ее к отречению. Снова начал он ее умолять. Председатель суда, Иларий, присоединился к нему. «Неужели, – говорил он, – ты решишься опечалить старика-отца и покинуть невинного младенца? Согласись совершить жертвоприношение».– Не могу, – отвечала решительно молодая женщина, – я христианка.Отец все продолжал увещевать, хотя судья, после решительного отказа Перпетуи, приказал ему удалиться. Старика удалили. Это опечалило Перпетую более, чем все, что она терпела доселе. Иларий произнёс смертный приговор; все христиане осуждались на растерзание зверями. Выслушав приговор, они все возвратились в темницу.Фелицитате наступило время родить; она стонала, мучаясь родами. Кто-то сказал ей: «Если ты стонешь теперь, что же будет, когда тебя бросят зверям?»– Я теперь мучусь одна, – отвечала она, – а тогда Господь понесёт страдания мои, потому что буду мучима за Него.Кротость и твердая вера христиан так поразили одного из темничных сторожей, что он сам обратился и затем старался облегчить их участь. Накануне дня, назначенного для казни, множество народа пришло из любопытства посмотреть на узников во время их обеда. Христиане, обратясь к язычникам, стали говорить им о суде, о будущей жизни, о духовной радости, которая наполняет их сердца. «Всмотритесь хорошенько в наши лица, – говорил Сатурнин, – чтобы узнать их в день суда».Для казни был назначен день рождения сына императора, ибо такие торжественные дни праздновали потешными играми. Все христиане радостно пошли на смерть. Перпетуя воспевала победную песнь, Сатурнин смело говорил Иларию и народу о суде Господнем. Перед казнью их всех жестоко били, потом выпустили на них зверей. Копьями довершали убиение тех, которых звери не поражали до смерти. Господь дал слабым женщинам силу бесстрашно встретить ужасную смерть. Перпетуя, уже раненая, не чувствовала боли, и удивилась, уведя на теле своем следы звериных когтей. Она подала руку Фелицитате, подняла ее, и сказала двум молодым христианам: «Пребудьте тверды в вере и не страшитесь страданий». Народ вызвал мучениц на средину амфитеатра, чтобы видеть смерть их. Они поцеловались, вышли на средину арены, и тут гладиаторы закололи их.Гоненье было тоже очень сильно в Галлии о нём не сохранилось много подробностей; но знают, что святой Ириней скончался в Лионе мученической смертью. Так увенчалась жизнь, вся посвященная трудам во славу Божью и на пользу ближних. Это было около 203-го года.В Египте гонение свирепствовало с такой силой, что многие христиане ожидали пришествия антихриста и кончины века. И тут верующие оказали изумительное мужество; слабые женщины, укрепленный верою, переносили с радостью самый ужасные истязания.Одна молодая рабыня, редкой красоты, по имени Потамиена, была предана на казнь господином своим, который донёс на нее, что она христианка. Ее мучили ужасным образом и наконец медленно опустили в котёл с кипящей смолой. Во время допроса и истязаний присутствовавший народ осыпал девицу ругательствами; но одень воин, по имени Василид, тронутый её терпением и кротостью, старался, сколько мог, ограждать ее от оскорблений разъяренной толпы. Потамиена поблагодарила его и обещала, что по смерти станет молить Господа о спасении его. Прошло несколько времени. Однажды товарищи Василида по какому-то случаю требовали от него клятвы. Он сказал, что клясться не может, потому что он христианин. Ему не поверили; подумали, что он шутит; но он повторил исповедание свое, и его отвели к судье. И тут Василид продолжал утверждать, что он христианин, и судья велел заключить его в темницу. Некоторые христиане, услышав об этом, посетили его и расспрашивали о причине такого внезапного обращения. Василид рассказал им, что через три дня после казни Потамиены девица явилась ему, и, возложив на голову венец, сказала, что она исполнила обещание свое, и что он скоро умрёт за имя Христа. Василид в темнице принял святое крещение и вскоре затем был казнён как христианин.Схватили христианина, по имени Леонида, и заключили в темницу. У Леонида было большое семейство: жена и семеро детей, из которых старшему был только семнадцатый год; все семейство, по смерти его, должно было остаться в крайней нищете, потому что, по указу царскому, имущество осужденных за веру отбиралось в казну. Но и это не поколебало твердости святого Леонида и не заставило его отречься от Христа. Старший сын Леонида, Ориген, писал к отцу в темницу: «Отец, не беспокойся о нас, и не уклоняйся от мученичества, ради нас». Леонид умерь мученической смертью; заботы о семье не поколебали его твердой веры и совершенного упования на Господа.XVII. Ориген. Шестое гонение. Писатели и отцы ЦерквиОриген, сын мученика Леонида, родился в Александрии и был воспитан в христианской вере. С раннего детства отец заставлял его заучать наизусть уроки из священных книг. Одаренный замечательными способностями Ориген быстро успевал во всех науках; священное Писание особенно привлекало его, и он часто делал отцу такие глубокомысленные вопросы, что отец должен был сдерживать любознательность его. В сердце же своем Леонид удивлялся ему и благодарил Бога, что удостоился быть отцам такого сына. Рассказывают, что он иногда ночью подходил к кроватке ребенка и с благоговением целовал его грудь. «В этой груди, – говорил он, – Дух Святой готовит себе обитель».Достигнув юношеского возраста, Ориген сталь посещать знаменитую согласительную школу, в которой Климент был тогда главным наставником. В это время началось страшное гонение. Юноша, пламенно любивший Господа, жаждал мученичества за имя Его; он сам искал опасности, желая умереть за веру свою. Когда взяли отца, его ревность еще более воспламенилась; он хотел сам выдать себя судьям, и умереть с отцом. Мать умоляла его поберечь себя, и наконец спрятала одежды его, чтобы помешать ему выходить из дома. Боясь, как бы мысль о семье не поколебала твердости отца, Ориген писал к нему в темницу увещательное письмо. Леонид был усечён мечем, и семья осталась в крайней нищете. Одна богатая женщина тогда взяла Оригена к себе в дом. Но эта женщина была склонна к заблуждениям гностиков, и имела у себя в доме, как сына, одного из знаменитейших лжеучителей. Она пожелала, чтобы Ориген присутствовал при молитвенных собраниях, который были у неё под председательством лжеучителя. Ориген отказался молиться с человеком, распространявшим превратное учение о Христе, и оставил дом покровительницы своей. Он открыл у себя школу и уроками содержал себя и семейство свое. Вскоре он сталь известен, и значительнейшие люди Александрии приходили слушать его. Ориген учил, а в свободное время сам учился; слушал знаменитейших философов Александрийских, изучал системы еретиков. Слушателям своим Ориген смело объяснял Христианское учение, говоря о нём как о единой, вечной истине, которая одна может просветить ум; и множество язычников, слушая его, принимало христианскую веру, хотя гонение все еще продолжалось. Климент, начальник согласительной школы, принуждён был удалиться. Тогда Димитрий, епископ Александрийский, предложил Оригену занять его место. Оригену было в это время девятнадцатый год.К нему стали во множестве приходить язычники, чтобы слушать преподавание его; Ориген занимался преподаваем не только в училище, но и дома беседовал со всеми при ходившими к нему; сам глубоко изучал системы философов и еретиков, чтобы успешнее действовать против них; ночи он проводил в молитве и чтении. Гонение между тем все усиливалось; Ориген посещал заключённых в темницах, сопровождал мучеников на место казни, громогласно славя их подвиг и везде явно защищая христиан. Иногда разъяренная толпа бросала в него каменьями, осыпала его ругательствами и угрозами. Однако он не попал в число мучеников: Господь Бог хранил его; можно тоже предположить, что власти городские старались оградить человека, прославившегося ученостью своей, ибо ученость была уважаема в Александрии. Некоторые из учеников Оригена, обращённых им из язычества, сподобились мученической кончины, как Плутарх, Серен, Ираклид, Ирон и другие. Иногда чернь с оружием в руках преследовала Оригена; иногда окружала дом его, желая предать его смерти; однажды народ насильно возвёл его на ступени храма египетского идола Сераппса, одел его в одеяние жрецов и требовал, чтобы он раздавал пальмовые ветки всем приходившим в храм на поклонение идолу. Таков был языческий обычай. Ориген взял ветви, и, раздавая их преходящим, говорил: «Возьмите их не как пальмы идолов, но во имя Христа!»Училище Александрийское, уже славное при Пантене и Клименте, при Оригене достигло высшей степени знаменитости. Сам Ориген продолжал жить в величайшей бедности, имел одну одежду, ходуль без обуви, довольствовался лишь самой необходимой пищей.В 211-м году Септимий Север умер, и гонение прекратилось. Сын его, Каракалла, хотя и из самых жестоких императоров Римских, не преследовал христиан. Также действовали последовавшие за ним, Макрин Гелиогабал и Александр Север, так что до 235-го года Церковь Христова была довольно спокойна, хотя конечно было несколько частных случаев мученичества. Александр Север благоприятствовал христианам, считая их честными и добродетельными людьми: полагают, что мать его, Маммея, была христианка. Он сам, как видно, не верил языческим богам. В своём дворце он имел молельню, в которой велел поставить изображение всех тех, которых уважал за добродетели, и всякое утро он покланялся им как богам. Тут были изображения Авраама, Иисуса Христа, и тут же Аполлона Тианского, который при Пероне выдавал себя за чародея, имевшего чудотворную силу, и Орфея, певца, о котором упоминается в Греческой мифологии. Александр часто повторял христианское правило: не делай другим того, чего себе не желаешь, и велел начертить это изречение на стенах дворца своего и присутственных месть. В христианской Церкви был обычай при избирании епископа провозглашать всенародно имя его, дабы всякий мог сказать свое мнение о нём и возражать против избрания, если не одобрял оное. Этот обычай так понравился Александру, что он повелел поступать точно также при назначении гражданских чиновников: губернаторов и судей.Однажды содержатель трактира или питейного дома принёс императору жалобу на христиан, которые для совершения богослужения заняли место, ему принадлежавшее. Александр повелел оставить это место христианам, говоря, что лучше употребить это место на совершите богослужения, нежели на устройство трактира. Из этого ответа видно, что Александр признавал за христианами право открыто собираться для совершения богослужения. Полагают, что в его царствование были воздвигнуты первые христианские церкви: с этих пор часто упоминается о христианских церквях, и в последовавшем гонении было сожжено их великое множество.Но Александру наследовал Максимин, родом Гот, человек зверской жестокости. Его скоро возненавидели и составили против него заговор. Заговор был открыт, и Максимин заподозрил, что участниками в этом заговоре были христиане, которые, конечно, оплакивали Александра. Он велел казнить до 4000 человек, между которыми находились все приближенные умершего императора, в том числе и много христиан. Около этого же времени случились в Малой Азии страшные землетрясения, и снова, как бывало прежде, начали указывать на христиан, как на виновников бедствии, стали считать убиение христиан очистительным жертвоприношением богам, и началось (в 235-м году) шестое гонение. Оно особенно было направлено против епископов и пресвитеров; но было тоже много мучеников и из людей всякого звания. Гонение было жестоко, но непродолжительно. Максимин царствовал только три года, а наследники его, до Декия (в 249 году), не действовали враждебно против христиан. Таким образом, за исключением трёхлетнего гонения при Максимине, Церковь была довольно покойна в продолжено почти сорока лет. Это было время великой деятельности Оригена; и много святых мужей прославилось подвигами своими и неутомимым усердием в службе Божией.Когда по смерти Септимия Севера гонение утихло, Ориген посетить Рим, и по возвращении своём снова занялся училищем. Огромное число учеников и разнообразность преподаваемых наук заставили его приискать себе помощника, которому он поручил первоначальное обучение; а сам он преподавал словесность, геометрию, физику, астрономию, знакомил слушателей своих с писаниями древних поэтов и философов и постепенно возводил их к уразумению высшей истины – Священного Писания. С утра до вечера толпились слушатели вокруг знаменитого учителя; и множество язычников и еретиков, побеждаемых истиной, делались ревностными христианами.Слава Оригена далеко распространилась; правитель Аравии пожелал его слышать, и Ориген посетил Аравию, конечно с надеждой обратить неверующих ко Христу. О пребывании его там, впрочем, нет извести. По возвращении он вскоре был принуждён удалиться из Александрии по причине некоторых смут; посетил Палестину, Грецию и поселился в Kecарии Палестинской. Епископ поручил ему пояснять Священное Писание всенародно в церкви. Когда об этом узнал епископ Димитрий, то был недоволен, и писал, что неприлично мирянину проповедовать в церкви, в присутствии епископов. Представили примеры, которые оправдывали этот образ действия, но епископ Александрийский вызвал Оригена обратно, и с этих пор смотрел на него не совсем благосклонно. Неудовольствие его еще усилилось, когда, при вторичном путешествии в Палестину, Ориген был там рукоположен в пресвитеры.Юлия Маммея, мать Александра Севера, тоже призывала к себе в Антиохию Оригена и слушала его внимательно.Главным и любимым делом всей жизни Оригена было изучение Писания. Имея около тридцати лет от роду, он стад учиться по-еврейски, собирал все известные тогда переводы священных книг и тщательно сличал их. В Александрии Ориген обратил к истине богатого человека, по имени Амвросий, который прежде был склонен к гностическим заблуждениям. Амвросий сделался искренним, горячим христианином, и беспрестанно умолял Оригена писать толкование на Священное Писание. Ориген, при огромной учености своей, из христианского смирения, долго не решался приступить к такому труду. Но наконец мысль о пользе ближних победила: Ориген с молитвой принялся за великое дело. В то время, когда не было еще книгопечатания, ученые труды требовали значительных издержек, а Ориген был в крайней бедности; но Амвросий радостно предлагал все нужные денежные средства. Ориген принимал то, что необходимо было для трудов его, но сам продолжал жить в бедности. Деятельность его была невероятна; семь нотариев или писцов едва успевали писать под его диктовку, и столько же лиц переписывали на бело труды его.Гонение от епископа Димитрия побудило Оригена снова оставить Александрию. Он передал училище ученику своему Ираклу и поселился в Кесарии. Множество учеников приходило слушать его, в числе их были Григорий и Афинодор Неокесарийские, Памфил и другие, прославившиеся в последствии в христианской Церкви. Но Ориген не мог жить постоянно в Кесарии: со всех сторон обращались к нему, прося его совета или содействия. То призывали его на соборы, бывшие в Иконии и Аравии по поводу ложных мнений Берилла и других; то друг его, Фирмилиан Каппадокийский, звал его к себе; гонение Максиминово тоже заставило его удалиться на время из Kecapии. Но в продолжение долгих лет в Кесарии, в изгнании и в странствованиях он тщательно занимался предпринятым им огромным трудом – исследовавшем и сравнением всех известных тогда переводов Священного Писания. Этот труд, самый огромный, который когда-либо был предпринять по этому предмету, стоил Оригену 28 лет постоянной, не у томимой деятельности. Все издание было разделено на во семь столбцов: в первом вписывался еврейский текст Библии еврейскими буквами; во втором тот же текст греческими; в третьем и четвёртом были переводы Акилы и Симмаха; затем Греческий перевод 70-ти толковников30, сделанный за 275 лет до Иисуса Христа; в шестом, седьмом и восьмом – позднейшие переводы. Ориген отмечал знаками всякое изменение против текста Библии; и кроме того сделал ко всему изданию объяснительные примечания; в некоторых переводах текст был очень искажён, то по незнанию, то преднамеренно, потому что переводчики были враждебны христианскому учению. Наследования н объяснения Оригена были тем драгоценнее, что в эту пору много лжеучителей превратно толковало Священное Писание. Вообще весь его труд, известный под назвавшем экзаплов, служил огромным пособием для позднейших исследователей Писания. К сожалению, подлинник сгорел в Кесарии в 653-м году, и до нас экзаплы дошли только в частях. Они были переведены на восточные языки.К трудам своим Ориген приступал с чувством глубокого смирения, и с сознанием, что один Бог может просветить ум его к уразумению Писания. Вот что писал он к Амвросию, побуждавшему его беспрестанно заниматься толкованием Библии:«Ты меня довёл до сего, тогда как я, сознавая опасность, долго отказывался рассуждать о Священном Писании. Итак, ты будешь свидетелем моим прядь Богом, когда Он будет испытывать жизнь мою и писания, с каким расположением принял я это на себя... Так как без Бога ничего не может быть доброго, особенно же разумения святого Писания, то еще и еще прошу тебя молиться о мне и просить Бога, Отца всех, чрез Спасителя нашего и Первосвященника Бога рождённого, дабы мог я верно наследовать».Ориген написал еще множество сочинений, древние писатели насчитывают их до 6000, причисляя к ним краткие слова или проповеди, и письма. Он оставил сведения о каноне Священного Писания, толкования почти на все книги Ветхого Завета; и из Нового на Евангелие Иоанна и 1-е послание к Коринфянам; книгу о молитве, о началах, увещание к мученичеству, обращенное к Амвросию, который пострадал при Максимине. Одно из замечательнейших сочинений Оригена – его возражение против Цельса, языческого писателя, который еще во времена Марка Аврелия опровергал и осмеивал христианское учение в книге под заглавием: Истинное учение. Сочинение Цельса, по уму и глубокомыслию, было одно из самых замечательных, когда-либо писанных против христианства, и около ста лет оставалось без возражения. Ориген с силой опровергает его.В гонении, бывшем при Декии, Ориген быль заключён в темницу; его томили голодом, терзали огнём и железом, в надежде вынудить от него отречение. Но Ориген, явивший в ранней молодости такую горячую ревность ко Христу, в старости не устрашился истязаний за имя Его. Он перенёс все с твердостью и писал увещательный письма к христианам. Его освободили из темницы, но изнуренный страданиями, он вскоре затем умерь в Тире, в 254-м году, семидесяти лет от роду. Он известен в церковной истории под славным прозванием Адамантова, что значит: непобедимый.Отцы Церкви всегда с благодарностью и уважением от носились к трудам Оригена, хотя в некоторых из них и усматривали заблуждения. Его обвиняли особенно в пристрастии к Платоновой философии и в склонности к аллегорическому объяснению Священного Писания. Некоторый мнения его впоследствии возбудили споры, неясностью их пользовались лжеучители, чтобы превратно толковать истину. Эти мнения были даже осуждены на поместном соборе, но некоторые предполагают, что заблуждения, приписываемые Оригену, принадлежать не ему, а недобросовестным людям, которые, переписывая его сочинения, преднамеренно искажали их, для того, чтобы потом поддержать ложные мнения свои знаменитым именем великого писателя. Сам Ориген, в письме к друзьям своим, жаловался на искажения и вставки, который вносили в сочинения его.В пристрастии к Платоновой философии обвинялись до Оригена и другие наставники огласительного Александрийского училища: Пантен и Климент. Климент считал, что философия, как искание истинной мудрости, как учение, направлявшее ум человека к изучению и решению самых возвышенных вопросов, должна готовить ум к уразумению Божественной истины. «Закон воспитал Евреев, а философия Эллинов ведет к уразумению христианства». Такую мысль выражает он в одном из сочинений своих. В таком городе, как Александрия, где были так распространены философские учения, христианские наставники необходимо должны были знакомить с ними учеников своих, дабы приготовить их ко всяким возражениям против истины. Да притом христианская истина не могла и не должна была опасаться учений языческих философов. Заблуждения философов и вместе с темь стремления их к уразумению истины служили только ясным доказательством, что все усилия человеческой мудрости недостаточны, и что только свет Божественного откровения может развеять мрак сомнений, и, озарив ум и сердце человека, указать ему цель, к которой он должен идти.Нельзя не обратить внимания и на то влияние, которое прикосновение с учением христианским имело на языческих учёных в Александрии. Как мы видели, многие из них обращались искренно и делались усердными служителями Христа. Другие, если и не признавали божественности христианской веры, не могли однако же не признать превосходства учения христианского, и пытались слить нравственный закон христиан с лучшей из философских систем – философией Платона. Этого направления держался одень из знаменитейших учёных Александрии, Аммоний Сакка: о нём, впрочем, некоторые утверждают, что он быль совсем христианин. С другой стороны, в Александрии тоже сильно распространялись гностические учения, и вообще странные понятия восточных учений о таинственных творческих силах, о борьбе добра и зла в природе и в душе человека. Из слияния всех этих воззрений составилась постепенно система, известная под именем Новоплатонизма. Ученики Аммония Сакка, Плотин, и за ним Порфирий, стали во главе этого направления, которое впоследствии сильно развелось в Александрии.Много святых мужей около этого времени подавали миру высокие примеры добродетели и с силой отражали все нападения на святую истину, почему и чествуемы как Отцы Церкви.Святой Ипполит, ученик Иринея, быль епископом в одном городе близь Рима; некоторые называют Остию, другие Порто. Он с великой силой опровергал Ноетия, который неправо учил о Святой Троице и увлёк между прочими и двух Римских епископов, Зеферина и Каллиста. Ипполит оставил много замечательных писаний против ересей, толкований на Священное Писание, бесед на праздники, собрал правила Апостольского благочиния и составил пасхальный круг. Год кончины Ипполита не известен, но знают, что он скончался мученическою смертью. Последние слова его были: «Пусть они растерзают члены мои, а Ты, Христе, прими дух мой!».Святой Серапион Антиохийский сильно действовал против Монтанистов; Асклипиад Антиохийский прославился святой жизнью и мученической кончиной. Святой Дионисий Александрийский, ученик Оригена, был одним из самых замечательных пастырей Церкви; о нём нам придется еще упоминать. Иерусалимский престол занимали одень за другим два святые мужа: Наркисс и Александр. О первом из них сохранилось замечательное повествование. Он был далеко известен святостью жизни, но нашлись некоторые злые люди, которые оклеветали его. Свои клеветы они подтверждали клятвой, один говорил: я готов погибнуть от огня, если лгу; второй – призывал на себя тяжкую болезнь; третий говорил: пусть я ослепну, если говорю неправду. Наркисс беззлобно перенёс неправые обвинения; но правосудие Божие постигло лжесвидетелей, и каждый из них претерпел ту казнь, которую сам призывал на себя. Наркисс дожил до глубокой старости. Когда он стал слишком слабь, чтобы заниматься делами паствы, сам Бог указал приемника ему. В одном из городов Каппадокийской области был епископом Александр, человек благочестивый, ученик Пантена и Климента, жестоко пострадавшей при Севере. Он во сне получил от Бога повеление идти в Иерусалим; и в то время, как подходил к городу, Наркиссу и некоторым священнослужителям таинственный голос повелел выйти за ворота города и избрать в епископы того, которого Господь посылаете им. Они вышли и, встретив Александра, убедили его остаться в Иерусалиме. Он уже был епископом в другом городе; но явное указание Божие устранило это препятствие, и его единодушно избрали епископом в Иерусалим. Это первый пример, чтобы епископ был переведён из одной Церкви в другую. Св. Александр правил сорок лет Церковью Иерусалима, собрал в этом городе значительную библиотеку, преимущественно из книг, относящихся до веры Христовой. Ими впоследствии пользовался Евсевий при составлении церковной истории. Александр был ревностным защитником Оригена; в гонении при Декии мужественно страдал за веру и скончался в узах исповедником Христа.Самым знаменитым из святых мужей, живших в то время, был св. Григорий Неокесарийский, или Григорий чудотворец. Он родился в Неокесарии от языческих родителей, но рано понял суету идолопоклонства. Он получил хорошее образование и, пришедши в возрасте, должен был ехать в Финикийский город Вирит, чтобы окончить образование в тамошнем знаменитом училище, и потом вступить на службу. Но перед этим ему пришлось с братом своим Афинодором посетить Кесарию. Там в это время учил Ориген. Фирмилиан, епископ Каппадокийский, познакомить двух юношей с знаменитым наставником; и вскоре оба брата, услышав поучения его, решились остаться при Оригене. Григорий (тогда еще Феодор, потому что имя Григорий было дано ему при крещении) стал усердно слушать Оригена. В благодарственном слове Оригену он впоследствии описал, какими путями знаменитый наставник воль учеников своих. Он наставлял их во всех отраслях человеческого знания, развивал их способности и любознательность; изучением природы обращал внимание их на могущество и благость Творца. Затем он излагал все те системы, которыми философы старались объяснить явления природы и движения человеческой души. Убедив учеников в суетности человеческих усилий постигнуть Божество, Ориген начинал знакомить их с Божественным открывшем, и объяснять им христианский закон. Яркий свет истины вполне озарил душу молодого ученика, рассеяв все недоумения, которых не могли разрешить языческие системы; он уверовал, весь предался изучению Божественного Писания, и уже всю жизнь ревностно служил Господу. Когда Ориген оставил Kecapию, молодой ученик последовал за ним в Александрию, слушал тамошних преподавателей, и снова возвратился в Kecapию, когда Ориген основался в этом городе. Тут он и принял святое крещение и возвратился в отечество свое, поблагодарив любимого учителя. Родители Григория были богаты и знатны; он мог бы занять в свете высокое звание; но озаренный светом истины, он уже не дорожил земным величием, а желал уединения, чтобы предаться совершенно молитве и изучению Божественного Писания. Но вскоре слава о его добродетелях распространилась, и новая деятельность открылась ему.Неокесария была тогда полна язычников; христиан было всего семнадцать человек. Они, желая избрать себе епископа, советовались по этому поводу с Амасийским епископом Федимом. Все желали Григория; но Григорий удалился в пустыню. Христиане Heокесарийские и Федим молили Бога, чтобы Он склонил Григория к принятию епископского сана. «Ты, всеведущий и всеблагой Господь! – воскликнул Федим, – призри в час сей на меня и на Григория и освяти посвящение благодарю Твоей!» И затем Григория, отсутствовавшего провозгласили епископом. Григорий убедился, что на это служение призывает его Сам Господь, возвратился в Неокесарии, принял рукоположение и взялся усердно за новые обязанности свои.Господь не оставлял его милостью Своей, и вся жизнь Григория отселе представляет ряд чудотворений, который являли язычникам силу Божию. Он словом исцелял больных, изгонял бесов, повелевал стихиям. На всю страну он имел самое благотворное влияние; его благовествование, пример его святой жизни и чудотворения обращали ко Христу множество язычников; храмы богов пустели и духи нечистые сознавали силу служителя Божия. К нему прибегали все несчастные, больные, нуждавшиеся или в совете, или в помощи; и Григорий всех принимал, всех выслушивали и силой Божией помогали всем. Древние писатели, в особенности св. Григорий Нисский, сообщают много о чудесах, совершенных им; его звали в стране вторым Моисеем.В это время, как известно, множество еретиков распространяли ложные учения касательно лиц Пресвятой Троицы. Святой Григорий часто молил Господа дать ему уразуметь истину, дабы он мог право и безошибочно наставлять паству свою. И вот однажды ночью ему было чудное видение. Явились ему Пресвятая Богородица и святой Иоанн Богослов, и изложили ему в кратких словах главные истины христианского учения. Григорий записал этот краткий символ веры, содержаний высокое учение о Святой Троице. Он известен под именем символа Неокесарийской Церкви и читается так:«Един Бог Отец Слова живого, премудрости и силы самосущей, и образа Вечного; совершенный Родитель Совершенного, Отец Сына единородного; Един Господь, единый от единого, Бог от Бога, образ и выражение Божества. Слово действенное, мудрость, содержащая состав всего, и сила, зиждущая все творение: истинный Сын истинного Отца, Невидимый Невидимого, Нетленный Нетленного, Бессмертный Бессмертного, Вечный Вечного. И един Дух Святой, от Бога исходящий, посредством Сына явившийся людям; жизнь, в которой причина живущих; святой источник, святыня, подающая освящение. Им является Бог Отец, Который над всем и во всем, и Бог Сын, Который чрез все. Троица совершенная, славою и вечности и царством нераздельная и неразлучная. Почему нет в Троице ни сотворённого, ни служебного, ни привходящего, чего бы прежде не было и что вошло бы после. Ни Отец никогда не был без Сына, ни Сын без Духа; но Троица непреложна, неизменна и всегда одна и та же».Григорий в епархии своей обратил в веру Христову множество язычников; но, когда вспыхнуло гонение, опасаясь, как бы новообращенные не оказали слабости при истязаниях, он убедил их скрыться. Он считал обязанностью не подвергать опасности жизнь, пока ее можно сохранить без нарушения долга; он и сам удалился из города и в убежище своём непрестанно молился и старался утвердить веру бывших с ним. Язычники искали его; воины, присланные за ним, даже однажды дошли до самого того места, где он находился; но, волею Божией, он остался для них невидимым.В древней Церкви избрание епископа совершалось не иначе, как с участием двух или более епископов соседних городов или областей. Mиряне тоже принимали участие в избрании: провозглашалось имя избираемого, и тогда все присутствовавшие имели право говорить свое мнение о нем. Иногда народ предлагал того, кого желал: иногда епископы предлагали его. Случилось однажды, что пригласили св. Григория в город Команы или Кумы для избрания епископа. Собрание было многочисленное и шумное: и долго не решалось избрание. Mногие желали себе в епископа человека учёного, красноречивого, который был бы и знатного происхождения; Григорий в краткой речи напомнил, что следует смотреть на внутренние достоинства человека, а не на внешние преимущества его, прибавив, что часто самая скромная наружность прикрывает великие качества и добродетели. Некоторые из слушателей, засмеясь, сказали: «Если не обращать внимания на внешние достоинства, то уже не избрать ли нам Александра угольника?» Так звали одного бедного человека, который торговал в городе углями. «Кто же этот Александр угольник? – спросил Григорий, – приведите его». В сердце же своём он помышлял: не без воли Божией произнесли это имя. Привели из толпы Александра; он был в бедной, изорванной одежде, покрыть угольною пылью; но Григорий и под этим смиренным видом узнал в нём избранника Божия. Он отвёл Александра в сторону, и из краткой беседы с ним узнал, что он человек благочестивый и глубоко верующий, что он получил хорошее образование, и лишь из смирения избрал труд и нищету. Александра умыли, одели в чистое платье, и, когда он вновь явился к собранному народу, то едва узнали его. Григорий завёл с ним беседу о Священном Писании, и Александр поразил всех свопам затем, своею мудростью и величавым спокойствием. Все единодушно возгласили, что он достоин быть епископом. Он прошёл первые церковные степени, и потом принял епископство. Благословение Божие пребывало на смеренном Александре; он с мудростью и простотой научал паству свою, подавал ей высокий пример своею святой жизнью, и скончался впоследствии мученическою смертью.Святой Григорий дожил до глубокой старости. По смерти его осталось в Неокесарии только семнадцать человек язычников, между тем как при вступлении его в звание епископа было только семнадцать человек христиан.Брат Григория, Афинодор, был епископом в Понте, и тоже славился святою жизнью.Мы дошли до 268-го года, времени кончины св. Григория. Возвратимся назад и посмотрим на состоите Церкви после гонения Максимина.XVIII. Седьмое гонениеМученики в Александрии, Малой Азии и других областяхНаследники Максимина не преследовали христиан: им было не до них; опасности со всех сторон грозили Римской империи, которая видимо слабела: возникли беспорядки, гражданские власти оказывались бессильными, законы не соблюдались; воины за деньги располагали престолом. Варварские народы пользовались неурядицею, чтобы опустошать области: они видели бессилие Римской империи и перестали бояться ее. На Востоке с 230-го года образовалось новое, сильное государство Персов, которое часто тревожило Римские области в Азии. Все это отвлекало от христиан общее внимание. Один Римский император, Филипп, был к ним до того благосклонен, что некоторые писатели считали его христианином; но это предположение опровергается тем, что он языческим торжеством отпраздновал тысячелетие Рима, чего бы не сделал христианин. Как же пользовались христиане этим временем спокойствия?Как мы уже видели, отцы и писатели Церкви отражали лжеучения, назидали паствы своп словом истины, заботились о распространении веры в далёких странах. Около этого времени усердные проповедники обходили Галлию; Дионисий основал Церковь в незначительном тогда городе, Париже. Множество языческих учёных и философов сознавали истину Евангелия и делались ревностными христианами.Но при всех этих отрадных явлениях надо сказать, что большая часть христианского общества отпала от прежнего благочестия. Долгая безопасность произвела равнодушие к вере. Когда за веру грозила ежедневно опасность, когда христиане во всякий час ожидали смерти, они считали себя странниками на земле, не привязывались к земным благам, и, стремясь всею душою к небесному отечеству, только в нём ожидали себе покоя и радости. В сей жизни, полной испытаний, вера была их единственною отрадою, и они шли охотно на смерть, храня до конца это единственное сокровище. Но теперь уже было не то. Сердца христиан принадлежали не одному Богу. Христиане приобрели земли и имущество, торговали, сближались с язычниками, перенимали некоторые обычаи их. С прискорбием говорит один великий святитель, св. Киприан, что христианские жены заботились о нарядах, румянились, участвовали в увеселениях язычников, что любовь к ближним остыла, и что даже церковнослужители, пренебрегая обязанностями своими, хлопотали об умножении имущества своего. Ориген тоже жаловался на равнодушие христиан. «Иные приходят в церковь только в самые торжественные праздники, – писал он, – и даже тогда не столько для молитвы и назидания, сколько для развлечения. Иные уходят после чтения, не стараясь понять читанное и не слушая объяснения; многие вовсе не слушают чтения, а разговаривают где-нибудь в углу».Но готовилось суровое испытание, которое опять пробудило ревность христиан. За год еще до смерти императора Филиппа в Александрии какой-то языческий ученый возбудил народ, представляя, что убиение христиан есть очистительная жертва, угодная богам. Народ сталь с яростью преследовать их: побивали их камнями; входя в их дома, грабили их имущество; христианин не мог показаться на улице, чтобы не осыпали его ругательствами и побоями. Тут многие оказались верными служителями Господа. Язычники хотели заставить их произнести богохульство против Христа, но они предпочли смерть. Пресвитер Метра, две женщины, Квинта и Аполлония, старец Серапион, вытерпели страшный истязания, и сподобились мученической смерти. Затем возмущение и междоусобная война отвратили внимание жителей Александрии от христиан; но это спокойствие было краткое. Император Филипп умерь, и Декий вступил на престол в 249-м году. Вскоре за тем во всех областях появился указ от царя, повелевающий предавать смертной казни всех христиан, которые не согласятся отречься от веры своей. Декий думал этим умилостивить богов и отвратить бедствия, грозившие империи. Началось седьмое гонение.Указ царя произвёл смятение и ужас между христианами. Большинство, полюбившие земные блага более Бога, не были готовы пожертвовать ими, и страшились смерти; они оказались малодушными. Грустно было истинно верующим видеть толпы христиан, спешивших в судилище и языческие капища, чтобы отречься от Христа и принести жертву идолам. Многие являлись туда прежде, нежели были призваны, судьи даже принуждены были отсылать их до другого дня, не успевая выслушивать их отречения. Некоторые христиане, не совершив языческого обряда, покупали себе письменный свидетельства, что совершили оное, и этим малодушным обманом спасали свою жизнь.В Александрии был тогда епископом Дионисий, человек высокого благочестия. Он был некоторое время начальником Александрийского училища, когда Иракл, ученик Оригена, был избран в епископа. Иракл умерь, и Дионисий заступил его место, и известен в истории церковной под именем Дионисия Великого. Он в письме к Антиохийскому епископу описал, какое действие произвёл в Александрии указ Декия. «Все были поражены страхом, – писал он, – многие из людей знатнейших из страха сами спешили в судилище, чтобы принести отречение. Приходившие называемы были по именам, и подходили к нечестивому алтарю; иные из них, бледные и трепещущие, точно самих себя приносили в жертву; толпа, стоявшая кругом, осиливала их, ибо видно было, что они страшились и смерти, и совершения жертвоприношения; другие подходили к жертвенникам с поспешностью, стараясь там доказать, что никогда прежде не были христианами; иные убежали; некоторые из взятых оставались тверды до темницы, а потом отреклись; другие даже вытерпели некоторый истязания, но не устояли до конца. Но оказалось и много таких, которые, подкрепляемые Самим Богом и получившие силу, сообразную с их верою, остались дивными свидетелями Христа».Первый из таковых был Юлиан, больной подагрою; он не мог ни стоять, ни ходить; его принесли двое христиан, из которых одень тотчас же отрекся. Другой, которого звали Кронионом благодетельным, и старец Юлиан, остались твердыми в вере; их посадили на верблюдов и возили по всему городу, после чего, жестоко избив, сожгли на костре перед огромной толпой народа.Один солдат старался оградить их от ругательств толпы; и разъяренный народ умертвил его. Африканец, по имени Мекар, быль сожжён; Епимах и Александр после долговременного заточения и страшных истязаний тоже были сожжены, и с ними несколько женщин. Пятнадцатилетий отрок Диоскор изумил всех мудростью своей и мужеством. Множество воинов смело исповедовали Христа и были казнены мечем. Несколько христиан ушли в горы и пустые места; там терпели они всевозможные лишения, голод, холод и нищету; из них многие были взяты разбойниками, и проданы в рабство; впоследствии их выкупали христиане. Сам Дионисий быль спасён от смерти странным образом. Вышло повеление взять его; и он спокойно в доме своём ожидал, чтобы пришли за ним. Воины же искали его везде, только не заходили к нему в дом, ибо были убеждены, что он куда-нибудь скрылся. Наконец, через нисколько дней он вышел с некоторыми христианами из города, и тут быль взять воинами. Он готовился идти на смерть, как вдруг, среди ночи, толпа незнакомых ему людей напала на воинов, обратила их в бегство, а Дионисия насильно увезли в отдаленное место.В письме своём Дионисий говорит, что святые исповедники принимали с любовью и снисходительности тех из отрекшихся, которые потом каялись в поступке своём. Они поддерживали их своими молитвами и любовью, угождая Тому, Кто не хочет смерти грешника, а покаяния и исправления его.Во время этого гонения пострадал и Ориген. Св. Григорий удалился в пустынное место, где не нашли его войны, посланные за ним. Престарелый епископ Иерусалимский Александр претерпел истязания и заточение и скончался в узах. Епископ Римский Фабиан скончался мученическою смертью, и гонение было так сильно в Риме, что долго не могли избрать ему преемника. Вавила, епископ Антиохийский, славный святою жизнью своей, быль в оковах заключён в темницу. Там он обратил ко Христу трёх отроков, и вместе с ними быль предан казни.Страшное было это время: города пустели; христиане скрывались в дебрях и лесах, темницы были переполнены; мучители придумывали страшнейшие истязания, язычники выдавали родственников своих, христиан. Один молодой человек, по имени Павел, жиль в Египте с сестрою своей, которая была замужем за язычником. Павел быль богат; муж сестры его, желая воспользоваться его богатством, решился донести на него, что он христианин; Павел узнал об этом и скрылся. Он ушёл в горы, и оттуда в песчаную и безлюдную Фиваидскую пустыню. Углубляясь все далее и далее в пустыню, он нашёл в скале пещеру; близь неё журчал ручей и росла плодовитая пальма. Павел сталь жить в пещере; гонение утихло; но Павлу уже полюбилась безмолвная, пустынная жизнь, и он не захотел возвратиться в город. Он беспрестанно молился, питался плодами пальмы: из листьев её делал себе одежду. Так прожил он 91 год, одень с Богом в безлюдной пустыне. Павел Фиваидский считается первым пустынником.Христиан было особенно много в областях Малой Азии, где большинство церквей были основаны самими Апостолами и ближайшими их преемниками; там свирепствовало сильнейшее гонение. К язычникам присоединялись иудеи. Мы видели, какое участие принимали Смирнские Иудеи в осуждены св. Поликарпа; прошло с тех пор более семидесяти лет, но их вражда против христиан не ослабела; они с теми же яростными криками требовали отречения их или казни. Некоторые христиане отреклись; даже Смирнский епископ Евдемон согласился совершить жертвоприношение. В это время жиль в Смирне пресвитер, по имени Пионий, всеми уважаемый за добродетели и кротость. Однажды, в тот самый день, когда совершалась память священномученика Поликарпа, Пионий получил извещение, что он будет взять на суд. Помолившись Пионий твердо решился не отступать от Господа, и заранее надел себе на шею веревку, чтобы этим доказать свою готовность идти в тюрьму или на казнь. То же сделали христианин Асклипиад, и женщина, но имени Савина. Все они вместе спокойно ожидали своей участи. Подошёл к ним одень из главных служителей языческого храма, Полемон, и говорить им: «Разве вы не слышали, что царь повелел всем христианам поклониться богам?»– Мы знаем закон Бога, – отвечал Пионий, – Он повелевает нам покланяться Ему одному.– Ну, так ступайте на площадь, – сказал Полемон, – сами увидите. Там вас заставят покориться.– Мы покорны Богу истинному, – сказали Асклипиад и Савина.Христиане встали и молча пошли за Полемоном. На площади было множество народа. Язычники и иудеи с яростными криками требовали, чтобы христиан предали казни или заставили отречься от Христа. Многие приступили к Пионию уговаривали его спастись отречением; даже из язычников и Иудеев многие любили его за его кротость. Пионий не обратил внимая на увещания, а стал говорить всему народу:– Вы, жители Смирны, – сказал он, – вы, которые гордитесь красотою города вашего, и славою певца вашего Гомера и вы, Иудеи, дайте мне сказать вам нисколько слов. Когда кто из наших отрекается от веры, и из страха смерти соглашается совершить жертвоприношение, то вы радуетесь и осмеиваете его. А разве смеха достоин тот, кто совершил такой тяжкий грех? Вам, Эллинам, следовало бы вспомнить слова вашего певца, который говорит, что не хорошо радоваться гибели человека. А вы, Иудеи, вспомните слова Моисея: «если увидишь осла врага твоего, падающего под бременем, не проходи мимо, но подними его» (Исх.23:5), и слова Соломона: «те радуйтесь падению врага» (Прит.24:7). Что до меня, то скорее согласен вытерпеть всякие страдания и смерть, чем преступить закон Бога моего. И за что ненавидите вы нас, иудеи? Если бы мы были и враги ваши, то разве мы не люди! Но скажите, какое зло сделали мы? Кого преследовали? кого обидели? кого злословили? Разве вы думаете, что когда вы угрозами заставили кого из наших поклониться идолам, то только несчастный этот и грешен? А вы разве не грешны, когда склоняете его на грех?Затем Пионий стал укорять иудеев за их неверность Богу; напомнив им частый их ропот, их нарушения закона, он сказал, что близок день, когда каждый будет судим по делам своим; он упомянул и о тех справедливых карах, которые они уже навлекли на себя непокорностью Богу. Иудеи были пристыжены его строгими словами; в некоторых из них пробудилось раскаяние. «Поверь, Пионий, – сказали они, – мы любим тебя за твою кротость и мудрость, и желали бы спасти тебя от смерти, ибо воистину прекрасна жизнь.»– Да, – сказал Пионий, – жизнь прекрасна, но жизнь вечная несравненно прекраснее земной жизни, и свет незримый светлее солнца. Никто из нас не осуждает Божия творения: но есть мир невидимый, который несравненно прекраснее всего видимого.Язычники тоже стали убеждать Пиония; но он остался тверд.– Итак, ты решительно отказываешься? – спросил Полемон.– Я только бы желал убедить вас сделаться христианами, – отвечал Пионий.Некоторые засмеялись и сказали:– Нам вовсе не хочется умереть в огне.– Это однако же лучше, чем по смерти гореть в огне неугасаемом, – сказал Пионий.Затем судья начал допрашивать христиан, записал их имена и ответы, и велел отвести их в темницу. Толпа народа шла за ними. Многие бранили их, другие осмеивали. Кто-то, указав на Асклипиада, сказал:– Вот этот принесёт жертву.– Неправда, – отвечал Пионий, – никто из нас не принесёт жертвы идолам.– А многие из ваших однако же принесли, – сказал одень язычник, и начал называть имена отрекшихся.– У каждого своя воля, – отвечал спокойно Пионий, – мы не отречемся.Народ быль в такой ярости, что воины с трудом оградили от него узников, и довели их до темницы. В темнице было еще нисколько христиан, оставшихся верными Богу; они спокойно ожидали смерти. Некоторые язычники приходили навестить узников и удивлялись их спокойному и даже радостному расположению духа. Пришли тоже некоторые из тех несчастных, которые из страха отреклись от веры. Жаль было на них смотреть: они плакали, мучимые совестью. Пионий вместе с ними плакал о преступлении их и старался пробудить в них раскаяние и внушить им твердость. Сердце его разрывалось при мысли, что христиане, за которых умерь Христос, которым Он обещал блага небесные и жизнь вечную, отреклись от Него из страха смерти и из любви к земным благам. Он увещевал их, напоминая им и благость, и силу Господа Бога. «Вы тяжко согрешили, – говорил он им, – но покайтесь искренно, обратитесь к Богу всем сердцем; Он милостив и прощает искренно кающимся. Он приметь вас радостно, как детей Своих».Слова и слезы Пиония глубоко тронули несчастных. В них пробудилось раскаяние, и все отрекшиеся опять обратились к Богу.Между тем язычники употребляли все усилия, чтобы за¬ ставить христиан отречься. Они часто приходили в темницу, убеждали христиан примером епископа их Евдемона, грозили им судом, мучениями. Раз они велели воинам вести их насильно в идольское капище. Христиане сопротивлялись и говорили: «Зачем нам идти, когда мы не хотим приносить жертвы?» Надели им на шею веревки и потащили их силою. Около капища Пионий бросился на землю, чтобы не идти далее; воины взяли его на руки и внесли в капище; тут отрёкшийся епископ действительно совершал языческий обряд.– Почему не хотите принести жертвы? – спросил идольский жрец.– Потому что мы христиане.Язычники стали смеяться над христианами, поклоняющимися распятому Богу; стали поносить Христа; насильно надели на головы христианам венки, какими язычники имели обычай украшаться во время жертвоприношения. Христиане сбросили с себя эти венки, и язычники стали бить их. Кто-то из толпы сказал: «Надо их непременно принудить».– Устыдитесь, поклонники ложных богов, – сказал Пионий, – повинуйтесь по крайней мере собственным законам вашим. Вы можете предать нас казни, но принуждать нас не имеете права.Опять христиан отвели в темницу. Через несколько дней приехал анфипат или главный судья. Он призвал Пиония, убеждал его отречься и велел мучить его. Пионий все перенёс с твёрдостью.– Что ты так спешишь к смерти? – спросил у него судья.– Не к смерти, – отвечал Пионий, – а к жизни вечной».Судья велел его распять на кресте и сжечь. Когда привели его на место казни, он снял с себя одежду, лёг на крест и протянул руки, чтобы их пригвоздили. Воин это сделал. И тут ему опять стали предлагать отречься, говоря: «Повинуйся, Пионий, мы вынем гвозди, и ты останешься жив». Пионий кротко взглянул на мучителей и сказал: «Уснуть хочу, чтобы проснуться в жизни вечной».Подняли, утвердили крест; к подножию его положили дров и хвороста, и зажгли огонь. Пламя вспыхнуло и объяло крест. Пионий закрыв, глаза, молился.– Он уж умер, – сказали некоторые. Но он чрез некоторое время открыл глаза, взглянул на народ, и сказав: «Господи, прими дух мой!» И отдал душу Богу. Лице его сияло радостью. Неизвестно, как скончались прочее христиане. Память Пиония 11-го Марта.В Пергаме престарелый епископ Карп, осужденный на казнь, восклицал среди мучений: «Вижу отверстия небеса и Господа моего во славе Своей!» Вместе с ним пострадали диакон Палила, с сестрою своей Агафоникою, и Агафопод, служитель Карпа. Память их 13-го Октября.К проконсулу Оптиму привели купца, по имени Максима, который отказался отречься от веры своей: на вопросе про¬ консула о звании его, он отвечал: «Я рожден свободным, но раб Иисуса Христа».– То есть, ты христианин?» – спросил проконсул.– Хотя только ученик, я все-таки христианин, – отвечал Максим. Его предали жестоким истязаниям. «Страдать за Христа – не страдание», – сказал мученик. Его побили каменьями.Замечателен рассказ о мученичестве святого Кодрата Никомидийского. В Никомидии привели на суд множество христиан. На допросы собрались все жители города: ибо допросы происходили открыто. Некоторые христиане, страшась казни, отвечали робко и дрожали. В толпе народа находился молодой христианин по имени Кодрат, человек знатный и богатый. Когда он увидел, что христиане отвечают робко, то побоялся, как бы они не отреклись; вдруг он вышел из толпы, стал посреди обвинённых и начал отвечать за всех голосом твёрдым и спокойным: «Имя наше – христиане, звание наше – рабы Христовы, отечество наше – небо, куда Господь вселить всех уповающих на Него».Удивленный судья велел привести его к себе поближе. Кодрат подошёл, и, перекрестившись, повторил исповедание свое. На все вопросы о имени его и звании он только говорил, что для него все заключается в звании христианина, и славил Бога истинного. Судья велел его жестоко бить. Пока исполняли это приказание, кто-то сказал судье, что Кодрат одень из самых знатных жителей Никомидии. Судья призвал его. «Что ты сделал? – сказал он, – как решился ты на такой позорь? как мог ты, забыв и звание, и благородство, пристать к этой суетной вере?» Кодрат отвечал словами псалмопевца: «Хочу лучше обитать в доме Бога моего, чем жить в селениях грешников». Тщетны были и увещания, и угрозы судьи. Кодрат повторял, что высшее звание есть звание христианина, и что страдать за имя Христа – и счастье, и честь. Судья велел предать его мучениям. Кодрат громогласно поблагодарил Господа, причислившего его к верным служителям Своим. «Молю Тебя, Господи, – восклицал он, исполни меня Святого Твоего Духа, укрепи меня, умудри Твоею премудростью, чтобы я остался верен до конца».Настоль уже вечерь. Отвели Кодрата в темницу с прочими христианами. Судье было поведено объехать разные города и области, чтобы везде приводить в исполнение указ царский против христиан. Чрез несколько дней он отправился в Никею, и Кодрата велел везти за собою. Там он велел приготовить все для жертвоприношения и призвал в капище христиан, бывших в городе. Впереди всех шёл Кодрат.– Принеси жертву богам, – сказал ему судья.– Я раб Христа, – отвечал Кодрат, – и себя самого при¬ ношу Ему в жертву; твоим же богам не стану приносить жертвы.– Ты не уважаешь воли царя, – сказал судья.– Я почитаю царя, и молюсь о нём, чтобы Бог даль ему узнать истину, – отвечал Кодрат.– Если молишься за царя, то должен исполнять и его закон, – сказал судья, – в вашем же писании сказано: «воздадите Кесарева Кесареви, и Божия Богови» (Мф.22:21).– Ты правь, – отвечал мученик, – я воздаю Кесарю должное, служу ему и плачу подати. Богу же я обязан хранить верность до конца. Царь повелевает или принести жертву богам, или умереть. Я избираю последнее и готовь отдать жизнь за имя Христа.– Однако же многие из христиан согласились принести жертвы богам, – сказал судья, – разве ты считаешь себя лучше их?– Конечно, если я останусь верен Богу, то буду лучше тех, которые отреклись от Него, – отвечал Кодрат, – Но нельзя ли мне видеть отрекшихся христиан?Их было действительно много. Судья велел привести их, надеясь убедить Кодрата последовать их примеру, но ожидания его не сбылись. Напротив, Кодрат стал увещевать этих несчастных. «Что вы сделали? – сказал он им. – Или вы не верите воскресение мёртвых и жизни вечной, что отдали царство небесное за земную жизнь? Или вы забыли слова Спасителя: не бойтесь убивающих тело, душу же не могущих погубить, а бойтесь того, кто может и душу, и тело погубить в геенне?»Отрекшиеся христиане пали на колени, рыдая и каясь в малодушии своем. Кодрат молился о них и увещевал их, указывая им на милосердие и благость Господа. Это так раздражило судью, что он велел предать Кодрата самым ужаснейшим истязаниям; но Кодрат, радуясь покаянию падших, забыл о собственных мучениях. Вся забота его была о них. «Господи! – восклицал он, – возьми мою душу за их души, и помилуй их!» Необычайный свет вдруг озарил всех хрипун, и мученик услышал голоса Ангелов, молящихся с ним. Все отрекшиеся вновь исповедали Христа, и радостно приняли мученическую смерть.Судья еще долго и жестоко мучил Кодрата, возил его за собою в разные города, и наконец в стране Геллеспонтской велел ему отсечь голову мечем. Но твердость и вера его произвели сильное действие на некоторых свидетелей его страданий. Многие обратились к Господу; и двое из них, Саторин и Руфин, сподобились мученической смерти.В Никее пострадал святой мученик Трифон, которого Господь укреплял чудесною силою среди ужаснейших страданий. В Сицилии, острове Средиземного моря, была взята за веру молодая девушка, по имени Aгафия, дочь знатных и богатых родителей. Правитель страны употреблял все старания, чтобы склонить ее к отречению; он поместил ее на некоторое время к одной богатой женщине, которая вела жизнь роскошную и грешную; он наделся, что примерь её заставит Агафию полюбить земные радости и увеселения, и что тогда она уже не захочет пожертвовать жизнью своей. Но ничто не смутило Aгафию; среди искушений, она сохраняла твердую веру и горячую любовь к Богу. Ее мучили долго и едва живую заключили в темницу. Ночью ей явился Апостол Пётр и именем Христа исцелил раны её; в то же время всю темницу озарял чудный свет, и двери сами собою растворились. Но Агаифя не воспользовалась возможностью освободиться, и до конца довершила подвиг свой, вынесла еще жестокие истязания и в молитве отдала душу Богу.Господь дивными путями призывали, к Себе избранных ко спасению; и жестокое гонение только увеличивало число чад Христовых. В Арменском городе Мелитине жили два воина: Неарх и Полиевкт. Они любили друг друга как родные братья; Неарх был христианин, а Полиевкт – язычник. Неарх часто грустил о том, что друг его упорствует в заблуждениях своих, и всеми силами старался обратить его; он часто читал ему Священное Писание. рассказывал ему о Христе. Вот дошёл и до Мелитины указ Декия – повеление предавать казни христиан – было прибито к столбам и задачам. Неарх, прочитав повеление, очень опечалился; он потерял всякую надежду обратить друга. «Если мне не удалось до сох пор убедить Полиевкта, – думал он, – то не теперь же он обратиться, когда исповедание веры христианской наказывается истязаниями и смертью». Полиевкт заметил его печаль и спросил, что тому причиною.– Грущу о разлуке нашей, – сказал Неарх.– Как о разлуке нашей? – возразил Полиевкт. – Разве может что-нибудь разлучить нас? Наша дружба неразрывно, и смерть одна разлучить нас.– То, что разлучает нас, сильнее смерти, – печально отвечал Неарх.Полиевкт пристал к другу, чтобы он объяснил, что хочет сказать, и Неарх отвечал ему:– Я христианин, и меня поведут на смерть за веру мою; и ты тогда оставишь меня, потому что ты язычник.– Друг мой, – отвечал Полиевкт, – ничто не разлучить нас. В эту ночь мне во сне явился Христос, Которому ты служишь; Он снял с меня мою одежду и надел на меня другую, новую, цены и красоты коей описать нельзя; и даль он мне коня крылатого.Неарх обрадовался:– Это значит, – сказал он, – что ты совлечешься языческих заблуждений, и облечешься в веру истинную, что ты познаешь Христа.– А разве я уже не познал Христа? – возразил Полиевкт, – разве не горело у меня сердце, когда ты мне говорил о Нём, когда ты мне читал святое Евангелие? Не удивлялся ли я словам и учению Его? Отселе я совсем хочу быть Его рабом и готовь исповедать имя Его. Хочу Ему служить, оставив все ложное. Пойду и прочту повеление царское, изданное на христиан и на Господа и Бога моего.Полиевкт отправился на площадь. Ему повстречалась толпа язычников, которые несли идолов и шли в капище на поклонение. Он громогласно объявил себя христианином и, в горячей ревности к вере, опрокинул и разбил кумиров языческих богов. Тесть его и знакомые напрасно умоляли его поберечь себя; говорили ему о жене, о детях его, поносили христианскую веру. Полиевкт говорил им: «Я хочу быть служителем Христовым. Христос Сам призвал меня к познанию истины. Он всесильной рукою Своей привёл меня от тьмы к свету, от смерти к жизни; хочу быть Его воином». Стали мучить Полиевкта. Пришла жена его, со слезами умоляла его пожалеть о себе, о ней; он же убеждал и ее сделаться христианкой, и говорил ей о благах небесных. Наконец, когда убедились, что все увещания бесполезны, судья приговорил Полиевкта к смертной казни. Полиевкт с радостью пошёл на смерть, и говорил народу, что светлый юноша укрепляет его и повелевает ему забыть обо всем земном. Перед казнью он в толпе увидел друга своего и закричал ему: «Спасайся, друг, и не забудь о дружбе нашей!» Ему отсекли голову мечем. Он быль первым мучеником в городе Мелитине.Невозможно описать всех случаев мученичества, как невозможно и назвать имён всех пострадавших в это время. Гонение продолжалось всего только два года, но было чрезвычайно жестоко. Господь дивными знамениями ободрял и укреплял верных служителей Своих. Чудесный исцеления совершались над ними; иногда истерзанные ранами тела их внезапно оказывались здравыми и невредимыми; чудесные видения укрепляли мучеников, и среди истязаний лица их сияли небесной радостью. Все это изумляло язычников, и многие, познавая силу Божию, обращались; так что Церковь росла и множилась вопреки всем восстающим на нее.XIX. Священномученик Киприан КарфагенскийВосьмое гонениеОдин из самых уважаемых епископов этого времени быль св. Киприан Карфагенский. Воспитанный в язычестве, Фасций Киприан в очень молодых летах сделался преподавателем философии и красноречия в Карфагене. Он быль очень богат, жиль роскошно; любил великолепные пиры, общественные увеселения; одевался пышно; собирал в прекрасное загородное поместье свое толпу друзей и учеников, которые любили и уважали его. Но Киприан не быль из тех, которые могли довольствоваться языческим безверием; его душа жаждала узнать истину; и вот, по милости Божией, он встретился с христианским священником Цецилием, который убедил его, что только христианское учение есть путь к истине и спасению. Киприан уверовал и принял святое крещение. С этих пор он сделался новым человеком, возрождённым Духом Божиим. Он сам впоследствии описал епископу Донату эту чудную перемену. Исчезла привязанность к земным благам и земным удовольствиям; он сталь жить лишь для Бога, для исполнена святых Его заповедей. Он продал большую часть имущества своего и деньги раздал бедным; жена его старалась нисколько умерить его щедрость; но Киприан, обогащенный надеждою на блага небесные и святою верой, ценил земные сокровища толь ко как средства помочь ближним своим. Святая радость, спокойствие, любовь к Богу наполнили его сердце. Он с благодарностью и смирением сознавал, что только Дух Божий мог произвести в нём эту чудную перемену.«Я понял, – писал он, – что рожденное по плоти и порабощенное греху было от земли – земное, но что новая жизнь, одушевленная Духом Святым, есть от Бога... В Боге и от Бога вся наша сила; от Него наша жизнь, от Него наша крепость. Чрез Него мы, живя на земле, имеем предчувствие будущего блаженного состояния».Киприан до конца жизни сохранил живейшую благодарность к священнику, чрез которого он узнал истину. Он чтил его как отца и, в знак признательности, принял его имя. С обращения своего он сталь называться Фасцием Цецилием Киприаном.Вскоре Киприан быль посвящён в пресвитера; когда через год умерь Карфагенский епископ Донат, христиане пожелали, чтобы Киприан занял его место. Пять пресвитеров были против этого избрания; и сам Киприан долго отказывался, не считая себя достойным этого сана; но христиане настаивали, окружали дом его, восклицая: «Или Киприана, или никого!» Наконец Киприан согласился. Это было в последний год царствования императора Филиппа, когда еще христиане пользовались спокойствием. Киприан взялся ревностно за обязанности свои, поучал паству свою, старался возбудить в ней ревность к вере, помогал всем нуждающимся. Вскоре вспыхнуло гонение, и в Карфаген пришёл указ Декия.Ничто так не раздражало язычников, как обращение в христианскую веру людей значительных по званию, или уму и учености; а подобные обращена стали повторяться все чаще и чаще; они в глазах многих служили подтверждением истины христианской веры; и потому вражда язычников преследовала с двойной силой этих христиан. Как скоро появился в Карфагене указ Декия, то все языческое народонаселение стало громогласно требовать казни Киприана. На площадях и в цирках раздавались крики: «Киприана львам! Киприана львам!»Христиане встревожились за своего епископа; для них жизнь его была столь же драгоценна и нужна, сколько она была ненавистна язычниками. Они пристали к нему, умоляя его, чтобы он согласился удалиться на время; они надеялись, что с его удалением утихнет гонение, которое, как казалось, было особенно направлено против него. Тоже думал и Киприан; кроме того, он откровением от Бога получил повеление оставить Карфаген; он выехал, поручив одному пресвитеру имение свое для раздачи помощи нуждающимся.Но гонение не утихло, а, напротив, усиливалось с каждым днём. И в Карфагене представилось такое же печальное явление, как и в других городах. Множество христиан, из привязанности к благам земным, и из страха смерти, отреклись от веры и спешили к идольскому жертвеннику, чтобы совершить языческий обряд; другие покупали себе ложные свидетельства. Оставшиеся верными Христу были заключаемы в тюрьмы, мучимы страшным образом; многие были сосланы на работы в рудники; многие умирали от огня и меча.Киприан из убежища своего следил за делами Церкви и не переставал сообщаться с нею письменно. До нас дошло очень много писем его, драгоценных как по высокой христианской мудрости, выражавшейся в них, так и потому, что представляют живую картину состояния Церкви в ту пору. Киприан писал к христианским узникам, хваля их твердость в вере и умоляя их не падать духом. Он заботился о доставлении им всего необходимого из собственного своего имущества. Церковнослужителям он поручал тщательно заботиться обо всех нуждающихся, и доставлять им необходимое, дабы нищета не склонила их к отречению; он просил их вникать в душевное состояние христиан, ободрять слабых и немощных, стараться восстановить падших; всем христианам вообще он напоминал о непрестанной молитве, как о едином источнике силы и твердости. Понятно, что в такое скорбное время, когда многие отпадали от веры, сохранившие веру и претерпевшие за нее пользовались великим уважением от христиан. Киприан писал и к исповедникам31, умоляя их хранить должное смирение, и не гордиться подвигом своим; а кротостью и послушанием правилам Церкви подавать всем добрый пример.Киприан писал не к одной Карфагенской Церкви. Все христиане, испытанные гонением, теперь сильнее чувствовали связь, соединившую их, и между Церквями в разных странах происходил живой обмен писем. Церкви сообщали одна другой о всем случившемся; называли имена мучеников, поручая их общей братской могиле; подавали и принимали советы и наставления, находя, конечно, великое утешением в этом живом чувств единства веры и любви Христовой.Церковь Римская была тяжко испытана гонением. Епископ её, Фабиан, скончался мученическою смертью, и в продолжении шестнадцати месяцев нельзя было избрать ему преемника по причине страшного гонения; но церковнослужители и христиане оказывали ревность и деятельность, достойные всякого удивления. Они смело подвергали жизнь свою опасности для спасения братии; подавали руку помощи падшим; доказывали взаимною любовью своей, что они верные служители и подражатели Христа. Церковь Римская писала к Карфагенской: «Наша Церковь стоить твердо в вере Правды, нисколько христиан пали, будучи побеждены страхом смерти, или любовью к высоким своим преимуществам; но хотя они и отпали от нас, мы не хотим считать их погибшими, но убеждаем их покаяться и указываем им на милосердие Того, Кто силен спасти их. Мы не оставляем их, дабы они не впали в отчаяние... Так действуйте и вы, братья; убеждайте падших исповедовать Христа, если бы им случилось быть призванными ко вторичному допросу, и принимайте в общение ваше тех, которые окажут истинное покаяние. Надо назначить особых лиц для попечения о вдовах, сиротах, узниках, изгнанных; позаботьтесь тоже об оглашённых, чтобы удержать их от отречения; те, которым поручено хоронить умерших, должны тщательно исполнять эту святую обязанность в отношении к мученикам. Мы все с любовью молимся о призывающих имя Господне; и просим вас не забывать нас и в ваших молитвах».Киприана тщательно извещали обо всем, что делалось в Карфагене. Когда началось гонение, то христиан, не совершивших языческого обряда, заключили в темницы до приезда проконсула. По прибытии его начались страшные пытки и казни. Целыми толпами приводили христиан на казнь, сжигали их на кострах, побивали каменьями. Некоторых, после тяжких истязаний, снова заключали в темницы, или отсылали на рудники. Один исповедник, по имени Нумидик, быль спасён неожиданным образом.Он на допросе бесстрашно исповедал веру свою и убеждал к этому и других христиан; осужденный на смерть, он присутствовал сперва при казни товарищей своих и жены, которая была сожжена; его замучили, истерзали, и оставили замертво между телами умерших. Ночью дочь его пришла искать тела родителей, чтобы предать их земле; и долго искала их в груде избиенных и сожжённых. Найдя отца, она заметила, что в нём есть еще слабые признаки жизни. Она понесла его к себе, с любовью ухаживала за ним. Нумидик оправился и быль впоследствии пресвитером.В Церковь Карфагенскую вкрались великие беспорядки. Опасения Киприана на счёт исповедников сбылись; некоторые из них, гордясь своим подвигом, начали нарушать правила церковного благочиния и вести жизнь предосудительную. Исповедникам, оказавшим твердость при допросе и истязаниях, остальные христиане оказывали почить; когда кто из отрекшихся желал вновь быть принятым в общение с верующими, то ходатайство за него исповедников имело большой весь; но от этого постепенно начал утверждаться обычай, противный церковному благочинию. В Церкви было издавна правило, в силу которого тяжко согрешившие отлучались на время от общения с верующими, и опять принимались не иначе, как по совершении покаяния. Срок покаяния быль более или менее продолжителен, смотря по преступлении, и по степени раскаяния согрешившего; это решал епископ. Отречение от Христа считалось одним из важнейших преступлений; отрекшийся сам темь отказывался от общения с Церковью. Теперь, во время гонения, это явление повторилось повсеместно, отрекшиеся часто оказывали потом искреннее раскаяние, и даже шли на мученическую смерть. Как было действовать Церкви? Исповедники, оставшиеся верными, по давали падшим руку помощи, ободряли их своею любовью и своим участием. Так действовали между прочими мученики Лионские, и падшее доказали раскаяние своей мученической смертью. Но некоторые Карфагенские исповедники стали давать от своего имени разрешительный грамоты отрекшимся, не стараясь даже убедиться, искренно ли они каются. Таким образом нарушалось давнее постановление Церкви; и некоторые малодушные христиане темь легче решались спасать жизнь свою отречением, что знали, что, когда минует опасность, они опять будут приняты в Церковь, если только достанут записку от исповедника.Это нарушение правил церковных самими исповедниками сделалось причиною споров и беспорядков, которые потом долго волновали Церковь. В противоположность тем, которые легко принимали падших по записке исповедников, некоторые епископы и пресвитеры стали проповедовать чрезмерную, неумолимую строгость к падшим, утверждая, что их тяжкое прегрешение должно навсегда лишит их общения с Церковью. Вопрос о падших быль представлен на обсуждавшее Киприана; он оставил решение его до своего возвращения, и в письмах своих давал советы, полные христианской любви и мудрости, умоляя христиан поддерживать друг друга взаимною любовью и не давать места вражде и спорам.«Раздорам и ссорам не должно быть места между теми, которым Господь оставил мир Свой, – писал он, – умоляю вас, воздерживайтесь от укоров и брани; ибо тот только, кто говорить миролюбиво, искренно и согласно с учением Христовым, подражает Господу. Мы отреклись от мира при крещении; на деле же доказываем свое отречение от него, когда, испытанные Богом, отказываемся от собственной воли, чтобы следовать Христу, и хранить веру и страх Божий. Станем укреплять друг друга взаимными увещаниями; будем стараться возрастать во Христе, дабы тогда, когда Он, в милости Своей, дарует нам мир и спокойствие, возвратиться в Церковь с душою обновленной…»Киприан беспрестанно напоминает христианам о силе молитвы.«Сам Господь молился о нас, – писал он, – ибо хотя Сам безгрешный, Он нёс грехи наши. И если Он страдал и болезновал о грехах наших, то не нам ли быть постоянными в молитве? Братья, будем молиться Господу Иисусу, а чрез Него мы получим милость от Бога Отца. Отец испытывает нас, и сохранить нас, если среди испытаний мы останемся тверды в вере и не отступим от Христа Его. Написано: кто отлучить нас от любви Христовой? Мучения, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Ничто не отлучить истинно верующих, тех, которые твердо держатся Его тела и крови. Гонение – это испытание нашей веры. Господь пожелал испытать нас, и не отказывает верующим в помощи Своей. Обратим к Нему взоры наши, дабы земля не прельстила нас своими соблазнами. Когда Господь увидит нас смиренными и кроткими, связанными взаимною любовью и справленными бедствиями, Он избавить нас. Сперва наказание, а затем помилование…»Как скоро гонение утихло, Киприан поспешил возвратиться в Карфаген. Его присутствие было необходимо; в последнее время вся Церковь была сильно взволнована как вопросом о падших, так и беспорядками, которые произвели два человека, недовольные Киприаном: Фелициссимус и Фортунат. Они издавна враждовали против Киприана, и составили общество, которое именовалось горнею церковью и собиралось на горе близь Карфагена для совершения богослужения с какими-то особенными обрядами. Они привлекли в свою парию всех тех, которые находили, что Киприан слишком строг к падшим, старались противодействовать всем его распоряжениям и грозили всем его приверженцам. К ним присоединился между прочими один пресвитер, по имени Новат, человек самой развратной жизни, который за воровство и другие преступления давно подлежал суду; но гонение остановило следствие над ним. Боясь возвращения Киприана, он старался восстановить всех против него. ’Киприан, узнав об этом, отлучил от общения с верующими горных (как они именовались), и писал, что вскоре по возвращении созовет собор. Новат убоялся суда и поспешно отправился в Рим.В Риме происходили такие же смуты, как и в Карфагене. Когда гонение несколько утихло, то Римские христиане, остававшиеся так долго без пастыря, решились избрать себе епископа. В Рим прибыло до шестидесяти епископов; вся Церковь Римская, очень многочисленная в эту пору, приняла участие в избрании, и общий выбор паль на человека всеми уважаемого, Корнелия. Но против этого избрания восстал Римский пресвитер, по имени Новатиан, который сам желал и надеялся быть епископом. Он быль человек строгих правил, и в споре о падших держался того мнения, что падшие навсегда должны быть отлучены от Церкви, и что их не следует принимать в общение, как бы ни было искренно их раскаяние. Этого мнения не разделяла большая часть христиан, которые, следуя духу учения Христа, считали, что милосердие Божие может покрыть всякий грех. Новатиан, недовольный темь, что его не выбрали в епископы, теперь еще упорнее сталь держаться своего мнения, и набрал себе последователей, которые провозгласили его епископом и не признали Корнелия. К Новатиану пристал и Новат из Карфагена. Там он восставал на Киприана за его строгость, а в Риме он пристал к партии, которая проповедовала чрезвычайную строгость; но Новат только желал смут и беспорядков; до самих убеждений ему мало было дела. Новатиан набрал себе довольно много последователей, распространял клеветы на Корнелия; за обедней, когда совершал святые тайны, заставлял причастников клясться в верности себе. Последователи его стали называться Новатианами. Сущность их учения была крайняя строгость к согрешившим. Они считали, что кто после крещения совершил тяжкий грех, тот уже умер для Церкви, и потому уже никогда не может быть принять ею; они мечтали составить Церковь из одних людей совершенных, и, ослепленные гордостью, себя одних считали таковыми; в знак душевной чистоты своей они носили белые одеяния. Раскол Новатиана существовал очень долго и много волновал Церковь. Мы говорим раскол, по тому что ересью называется лжеучение, которое извращает самые догматы веры; расколом же то, которое отделяется от Церкви по вопросу, касающемуся церковного благочестия, но сохраняя догматы Церкви. Монтанисты и Новатиане были не еретики, а раскольники.Для рассуждения об учении Новатиана были созваны соборы в Риме, Карфагене и Антиохии; все они осудили лжеучение и постановили принимать падших, по совершении ими покаяния. Срок покаяния соразмерялся со степенью преступления. Различали между теми из падших, которые совершали жертвоприношение (sacrificati); теми, которые по понуждению бросили фимиам на идольский жертвенник (thurificati); теми, которые покупали ложные свидетельства о совершении обряда (libellatici), и теми, которые объявили имена христиан и указывали язычникам места, где хранились священный книги (traditores). Падшему из церковнослужителей дозволялось, по совершении покаяния, общение с верующими, но уже никогда не давалось церковной степени. Св. Дионисий во время гонения с любовью принимал кающихся по ходатайству мучеников, негодовал на раскол Новатиана, и писал ему, что лучше умереть, чем согласиться раздирать единство Церкви.Это происходило уже после смерти Декия, который в 251-м году был убит на войне. Как бы в наказание за жестокость его против христиан кончина его была бедственная. Тело его осталось без погребения на поле битвы и сделалось снедью птиц и диких зверей. Ему наследовал Галл, с сыном своим Волузианом. Но гонение продолжалось еще некоторое время, хотя с меньшей силой, чем при жизни Декия. В Риме епископ Корнелий, недавно только избранный, быль осуждён на заточение и изгнание; и нисколько христиан скончались мученическою смертью. В Карфагене стали тоже ожидать прежних мер строгости. Киприан твердо решился на сей раз не оставлять города; он старался поучениями и увещаниями готовить паству свою к предстоящей опасности. «Бдение, пост, молитва, – говорил он, – вот наш меч и наша крепость. Будем помнить друг друга в молитвах своих; будем единодушны и дружны. Станем помогать друг другу взаимной любовью; и если кто из нас отойдёт отселе, то да не прекратится и тогда взаимная любовь наша во Христе, и да не перестаёт он молить Отца небесного за братьев и сестёр. Неужели христианин побоится мучений, когда Господь наш пострадал первый? Ужели мы не захотим пострадать за собственные грехи, когда Он, будучи безгрешен, пострадала за нас? Сына Божий пострадал, чтобы сделать нас чадами Бога; ужели же сыны человеческие не захотеть пострадать, чтобы остаться детьми Божьими?»Однако же, вопреки ожиданиям, гонение не достигло Африки; но другое тяжкое испытание было ей послано Богом. Появилась страшная язва, которая в продолжение почти десяти лет свирепствовала в разных областях Римской империи. Болезнь была так заразительна, что в сердцах язычников страха заглушила все чувства приязни и любви. Они удалялись от друзей и родных, когда их постигала болезнь, больных оставляли без ухода, умерших без погребения; тела мёртвых выбрасывались на улицу; и это, заражая воздуха, еще усиливало язву. Во всех городах одни христиане ходили за больными, хоронили тела усопших. Язычники с исступлением требовали их казни, как виновников бедствия; а они, не боясь ни заразы, ни диких воплей толпы, совершали неутомимо дела милосердия и любви и для спасения врагов подвергали собственную жизнь ежедневной опасности.Как только язва появилась в Карфагене, Киприан собрал христиан, напомнил им заповедь христианскую о любви к врагам, и увещевал их платить добром за зло, и подражать Христу, Который прощал врагам и на кресте молился за них. «Не смотрите на лица страждущих, – говорил он, – они все ваши братья, дети одного Отца небесного, и пусть язычники видеть, что самая смерть не может угасить в смерти христианина любви к врагам».Одушевленные словом и примером епископа, христиане приняли на себя попечение о больных и умерших; всякий трудился по силам и средствам; кто ходил за больными, кто принимал их к себе в дом, кто давал деньги для доставления им всего нужного. Киприан делил эти труды и не переставал ободрять паству свою молитвой, поучениями, направлял мысли христиан на будущую, вечную жизнь.«Царствие Божие приближается, братья мои, – писал он, – в эту пору в книге о смертности. Награда жизни, вечная радость спасения, непреходящее веселие, утраченный рай! Вот что делается нашим достоянием, когда минует жизнь земная. Небесная, вечная слава заменяет суетные земные радости! Время ли унывать и опасаться? Наш прочный мир, наш истинный покой, наша без опасность – будущая жизнь! В здешней жизни мы в постоянной борьбе с духовными врагами; лишь победили мы одно искушение, возникает другое... Среди таких тревог как не радоваться надежде отойти ко Господу? Не говорит ли вам Сам Христос: вы восплачете и возрыдаете... вы будете скорбны, но скорбь ваша превратится в радость. Кому не хочется освободиться от скорби? Кто не желает радости? Если же мы знаем, что видеть Христа есть радость, и что никакая радость наша не может быть совершенна, пока не увидим Его, то не безумие ли любить скорби и тесноту мира сего, и не желать поскорее насладиться тою радостью, которой не будет конца?»«Пусть тот страшится смерти, – писал он еще, – кому предстоит смерть вторая, кто не возрождён водою и духом, кто не участник в кресте и страданиях Христа, и кому предстоит вечное огненное мучение. Таковому, конечно, жизнь дорога, потому что она отдаляет его осуждение. Великая польза в наступлении поры усиленной смертности. Она пробуждает ленивого, возвращает отступника, обращает язычника. Даруя покой многим заслуженным рабам Христовым, она набирает новых, свежих воинов для предстоящих битв».Действительно, высота подвига христиан не могли оставаться без влияния и на язычников. Видя, что те самые, которые претерпели от них ругательства, оскорбления, жертвуют всем из любви к ним, они познавали, что одна вера христианская может внушить такое незлобие и такую силу; и многие обращались ко Христу. Страшное бедствие служило новым орудием распространена христианской веры, ибо являло изумлённым язычникам и высокие добродетели христиан, и необычайную помощь, которую оказывал им Господь Бог.В то же самое время и другое бедствие испытало веру и твердость христиан. Соседняя Каррагену область, Нумидия, была опустошена варварами. Епископы Нумидийские тотчас же уведомили о том Киприана, и Карфагенские христиане выказали горячее участие к единоверцам. Они вручили Киприану значительную сумму денег, которую он послал на выкуп пленных с письмом, выражавшими чувства любви и участие всех христиан.«Кто из нас не сочтёт скорби брата своего собственною скорбью? – писал он, – между прочим, Апостол Павел говорит: страдаешь ли один член, страдают с ним и все члены; славится ли один член, радуются с ним и все члены. Итак, плен братьев – наш собственный плен, и скорбь их – наша скорбь, ибо все мы одно тело. Не одно только чувство, но и закон наш убеждает нас выкупить братьев; Христос живёт в пленных братьях наших».Такое сильное и горячее чувство любви связывало тогда во едино всех членов Церкви христианской.Гонение утихло совсем около 253-го года, и не возобновлялось до 257-го. В это время отдыха епископы старались разрешить спорные вопросы, возникшие в смутное время, и восстановить мир в взволнованной Церкви. Созывались соборы в разных городах. В Карфагене быль обычай созывать ежегодно два собора: один весной, другой осенью, – для обсуждения дел церковных; Киприан не решал ничего без общего совещания и общего согласия. Главные вопросы: о падших, с которым связывался и раскол Новатиана, о крещении младенцев, и о том, следует ли считать действительным крещение, совершенное еретиками.О самом крещении младенцев не могло быть спора; это обыкновение велось с первых времён христианства. Спор состоял только в том, совершать ли крещение в первые же дни после рождения младенца, или только в восьмой, как заменяющее обрезание, которое совершалось в восьмой день иудеями. Решили, что крещение должно быть совершено в первые же дни. Насчет крещения, совершаемого еретиками, осталось между Церквами разногласие, которое, впрочем, не нарушало мира, и каждая Церковь продолжала руководиться местным обычаем. Так Карфагенская повторяла крещение над еретиками, а Римская присоединяла их к Церкви возложением рук. Большинство же считало действительным крещение, совершенное еретиками, лишь бы оно было совершено во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Возникли тоже споры с епископом Римским Стефаном, человеком гордым и желавшим иметься над прочими епископами власть, на которую не имел никакого права. Два епископа Испанские были низложены Церковью, потому что во время гонения участвовали в языческом жертвоприношении. Стефан, без совещания с другими епископами, восстановил низложенных. Карфагенский собор уличил неправильность этого действия, и утвердил прежнее определение, то есть, низложение епископов. Кроме того, собор положил, что название епископа епископов, которым в письма величал себя Стефан, не принадлежит ни одному из пастырей Церкви. Вообще Стефан старался представить себя главным епископом, имеющим власть над другими; но эти притязания возбуждали только негодование прочих епископов и отвергались Церковью.В 257-м году началось восьмое гонение. Император Валериан, наследник Галла, сначала благоволил к христианам, но уступил влиянию любимца своего, Макрина, и издал указ, чтобы епископов, пресвитеров и диаконов казнить; сенаторов, мужей значительных из xpucmиан, с лишением чинов, лишать имущества; если же и после сего останутся христианами, то казнить; благородных жён, лишив имущества, заточить; прочих, под стражею и в оковах, посылать в рудники. Запрещались тоже все тайные сборища, особенно в катакомбах и усыпальницах, ибо известно было, что христиане часто собирались для совершения богослужения на могилах усопших братий. Во времена же гонений катакомбы служили и церковью, и убежищем гонимым.Как скоро указ дошёл до Карфагена, то проконсул призвал Киприана и объявил ему волю царя. Он потребовал, чтобы Киприан отрекся от Христа и назвал бы имена христианских церковнослужителей. Киприан с твёрдостью отказался.– Я христианин и епископ, – сказал он, – верую во единого истинного Бога, Которого молю о здравии императоров32, я пребуду твёрд в исповедании своём.Проконсул сталь грозить ему изгнанием и продолжал требовать, чтобы он объявил имена пресвитеров.– Изгнание не существует для того, кто имеет Бога в сердце своём, – отвечал Киприан, – пресвитеров же ты найдешь каждого на своём месте; собственные законы ваши запрещают нам делаться доносчиками; а наши правила не позволяют нам произвольно представлять себя мучениям. Поступай, как тебе повелено.Проконсул сослал Киприана в приморский город Курубит, оттуда епископ постоянно переписывался с христианами и подавал им советы и наставления. Верный тому правилу, что не следуешь добровольно подвергаться опасности, он удерживал христиан от излишней ревности, убеждал их не объявлять о себе, но ждать, чтобы их потребовали к допросу. Самые эти предостережения Киприана доказывают вновь пробудившуюся ревность христиан. Суровые испытания прошли для них не даром; и они теперь готовы были встретить гонение, как добрые воины Христа, твердо и мужественно. Нисколько епископов, пресвитеров и диаконов пострадали жестоко; даже жен и детей не щадили; множество христиан после истязаний было сослано на работы в рудники. Киприан снабжал их всем нужным, писал к ним увещательные письма.«О, счастливы ноги, – писал он, – которые теперь обременены оковами, но скоро довершать славный путь ко Христу! Пусть злоба и ненависть стараются оковать вас, но от земли и скорбей её вы скоро перейдете к небесному царству. В рудниках вы не имеете ложа, где бы упокоить утомленные члены ваши, но Христос – ваш покой; скудною мерою дается вам хлеб, но не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих».Сам Киприан готовился к смерти и ожидал ее с радостным спокойствием. В день прихода его в Курубит Господь во сне известил его, что ровно чрез год он отдаст жизнь за имя Христа. Не прошло года, как Киприан быль вызван из изгнания; ему дозволили жить в загородном доме близь Карфагена. Все ждали, что скоро призовут его на суд. Некоторые языческие сановники, уважавшие его, предлагали ему средства к бегству, но Киприан отказался. С духом твёрдым и спокойным продолжал он следить за делами Церкви, переписывался с Римом, где гонение со дня на день усиливалось, и сообщал получаемый вести прочим епископам.«Дабы все, – писал он, – помышляли о смерти, а еще более о бессмертии, и с радостью и верою ожидали кончины».Срок настоль и для Киприана. Галерий Максим, проконсул области, послал за ним; повели епископа в загородный дом проконсула. Как скоро об этом узнали, то множество христиан последовало за епископом. Проконсул был нездоровье, и потому отложили допрос до следующего утра; и Киприан провёл ночь в доме одного языческого чиновника. Множество народа окружило дом; друзья Киприана пришли к нему, и он всю ночь беседовал с христианами; кто не мог войти в дом, старался со двора увидеть и услышать всеми любимого епископа. Когда по утру его повели на допрос, все опять последовали за ним.– Ты ли Фасций Цецилий Киприан, папа33 сих беззаконных? – спросил Галерий.– Я епископ здешних христиан, – отвечал Киприан.– Цари наши повелевают тебе поклониться богам.– Я этого не могу сделать.– Подумай о своей безопасности.– Безопасность и крепость моя в Иисусе Христе, Которому я служу. Делай, что тебе поведено, я готов.– Ты жил в беззаконии, – сказал с гневом проконсул, – ты составил общество безбожных возмутителей. Ты всегда быль врагом богов и ослушником царских велений, отцом и предводителем безбожников; итак, твоя смерть да научит других исполнять обязанности свои.Затем проконсул возгласил:– Фасций Киприан да будет усечён мечем!– Слава Богу! – воскликнул епископ.Народ сталь волноваться. «Умрём с епископом нашим!» – слышалось в толпе. Но Киприан спокойно, радостно пошёл на казнь. Его вывели за город. Народ следовал за ним; пришедши на место казни, он сам снял с себя верхнюю одежду, стал на колени, помолился, благословил народ и завещал дать 25 монет совершителю казни. Потом, завязав себе глаза, он преклонил голову, и палач совершил приговор. Христиане благоговейно по хоронили тело его.От обращения Киприана до смерти его прошло всего 12 лет; но и в это краткое время он с помощью Божией успел много сделать для братии; его поучения и примерь действовали сильно на паству, которая любила его как отца. Киприан оставил много сочинений и около 70-ти писем, в которых ясно представляется состояние Церкви того времени.В Риме гонение было чрезвычайно сильно. Епископ Стефан быль умерщвлён в то время, как совершал литургию. В преемники ему был избран Сикст, родом Грек; но по указу Валериана и его осудили на казнь. Он шёл на смерть; встретившийся ему архидиакон Лаврентий, уведя его, воскликнул: «Куда идешь, отец, без сына, архиерей Божий, без архидиакона своего? Когда же ты без меня совершал жертву? Возьми меня с собой!»– Сын мой, я не оставлю тебя, – отвечал епископ, – я, старец, иду на легкую смерть; тебе же предстоят более жестокие страдания – ты чрез три дня последуешь за мной, а пока раздай бедным оставшееся имущество.Лаврентий исполнил повеление епископа; множество христиан скрывалось в катакомбах или в подземельях; он посетил их и раздал всем нуждавшимся щедрое пособие из денег, хранившихся для этого при церкви. Это стало известным; и епарху или губернатору Римскому донесли, что Лаврентий унес из церкви и скрыл золотые драгоценные сосуды.В это время Церковь Римская была богата, ибо огромное количество богатых и знатных людей уже приняли христианскую веру; с некоторых пор употреблялись уже при совершении Богослужения золотые и серебряные сосуды; около 220-го года епископ Урбан велел заменить ими прежнее стеклянные. Большую же часть богатства своего Церковь Римская употребляла на содержание бедных, старцев, вдов и сирот; она издавна славилась своею благотворительностью и в это время содержала более тысячи пятисот бедных.Епарх велел схватить Лаврентия и заключить в темницу; потом, призвав его к себе, спросил, куда он скрыл сокровища церковные.– Если прикажешь, я соберу их тебе, – отвечал Лаврентий.Отпустили его; и Лаврентий, собрав всех бедных, которых содержала Церковь, привёл их на дверь губернатора и сказал ему: «Вот лучшие сокровища христианской Церкви».Губернатор, считая себя осмеянным, разгневался и велел предать Лаврентия истязаниям. Он перенёс их с необыкновенным мужеством; губернатор все убеждал его, чтобы он отрекся от веры, и назвал бы имена христиан; но Лаврентий отказался.– Ты уж не надеешься ли на сокровища, который ты скрыл? – спросил губернатор, – они не спасут тебя от смерти, если не исполнишь повеления моего.– Рабов Христовых я не назову тебе, – отвечал Лаврентий, – а на сокровища действительно надеюсь.– Как! ты надеешься серебром и золотом откупить себя от казни?– Я раб Христа; на Него я уповаю, и знаю, что Он уготовил небесные сокровища служителям Своим, – сказал Лаврентий.Епарх велел еще сильнее мучить Лаврентия; но ни заточение в темнице, ни страшнейшие истязания не поколебали твердости и веры его.– В том ли состоит закон христианский, чтобы не бояться мучений и не почитать богов? – спрашивал Епарх.– Закон мой научил меня знать и почитать Бога мы его, Господа Иисуса Христа, – отвечал Лаврентий, – уповая на Него, я не боюсь мучений.– Целую ночь стану мучить тебя, – говорил разгневанный губернатор.– Эта ночь будет для меня не темна, – спокойно отвечал мученик, – она вся озарена светом.Истощив всевозможные пытки, Епарх велел положить мученика на железную решетку, раскаленную в огне. Лаврентий с мужеством перенёс и это истязание. Пролежав долго на одном боку, он сказал мучителям: «Уже испеклось, пора оборотить». Небесная радость сияла на лице его во время ужасного мучения, и он не переставал славить и благодарить Господа. Он громко молил Его об обращении врагов, и с этой молитвой на устах скончался.Еще в темнице Лаврентий обратил к Богу язычника, по имени Ипполит. Ночью Ипполит с некоторыми христианами пришёл взять тело святого мученика, чтобы по хоронить его; но он быль схвачен и замучен до смерти со всеми домашними своими. Молодой воин, по имени Роман, обратившийся к вере и при виде страдания и мужества Лаврентия, был тоже казнён.Св. Лаврентий был родом испанец. В Испании с недавних пор стало сильно распространяться христианское учение, и в гонении при Валериане многие из тамошних христиан сподобились мученической смерти за веру. Епископ Фруктуоз с двумя диаконами, Авгуром и Евлогием, скончались на костре, обратив в темнице своей многих язычников. По смерти своей они явились мучителю и сказали ему: «Ты думал обратить нас в пепел, но смотри, мы живы и озарены славою».Гонение свирепствовало тоже с великою силой в Галлии. Близ Парижа скончался мученической смертью епископ Дионисий с пресвитером Рустикам и диаконом Елевферием. Их обезглавленные тела были похоронены христианами на горе, которая стала с этих пор называться горою мучеников, mont des martyrs. Из этого сделали впоследствии Montmartre. Но гонение не помешало вере Христовой сильно распространиться в Галлии. В Лимозе, Нарбонне, Клермонте, Арлах, Тулузе и Париже уже были кафедры епископские; христианство тоже проникло в Германию. Церкви Кельнская и Трирская были основаны в третьем веке; и при гонении Валериана пострадал в Германии Проват. В Итальянском города Ноле пострадали епископ Максим и пресвитер его Феликс.Гонение конечно не пощадило Востока, этой колыбели христианской веры. Число мучеников в Малой Азии было очень велико. В Kecapии Капподакийской шестнадцатилетний мальчик, но имени Кирилл, удивил всех верой и твердости своей. Отец Кирилла был язычник и, когда узнал, что сын принял христианскую веру, стал обращаться с ним очень жестоко. Он часто бель его, томил его голодом, и наконец, видя, что это все бессильно, выгнал его из дома. Но мальчик только все более и более привязывался к Господу. Товарищи его язычники смеялись над ним; но эти насмешки не смущали его; он оставался верен Христу. Наконец судья призвал его. «Дитя мое, – сказал он ему ласково, – если ты раскаешься, то я отпущу тебя и упрошу отца твоего, чтобы он тебя простил и опять бы принял в дом свой. Вспомни, что ты упрямством своим лишаешь себя отцовского богатства».– Господь приметь меня, – отвечал отрок, – отец выгнал меня из дома своего, но Господь даст мне жилище вечное. Я смерти не боюсь, она доставить мне лучшую жизнь.Судья начал грозить ему истязаниями, но так как это не страшило юношу, то велел связать его и отвести на место казни, думая этим склонить его к отречению. Показали Кириллу костёр, приготовленный будто для него. Кирилл остался твёрд, его опять привели к судье, который долго увещевал его, но отрок говорил: «Я не боюсь смерти: мне даруется лучшая жизнь». Наконец судья приговорил его к смерти. Некоторые из бывших тут плакали. «О чем вы плачете? – сказал им Кирилл, – за меня надо радоваться, но вы не знаете, какую я имею надежду и куда я иду». Затем он сам пошёл к костру и сподобился мученической смерти в огне. Все долго с изумлением говорили о твердости отрока; особенно же язычники, которые не знали, какую необычайную силу может дать вера.Разительный пример доказал всем, что Господь даёт силу и помощь Свою кротким и смиренным, а оставляет тех, которые ослеплены гордостью и нарушают закон любви к ближним. В Антиохии священник Саприкий и мирянин Никифор долго были дружны между собою как родные братья, но из-за чего-то рассорились и стали ненавидеть друг друга. Никифор первый понял, что чувство ненависти грешно перед Богом; раскаялся и старался помириться с Саприкием; но Саприкий и слышать не хотел о примирении; когда Никифор подходил к нему и со слезами говорил: «Прости меня, если я чем-нибудь обидел тебя», то Саприкий отталкивал его, или молча удалялся.Когда началось гонение, Саприкий как священник, был взять один из первых. Он с твёрдостью объявил, что он христианин, и не отречется; его жестоко мучили; но он остался твёрд в исповедании своём, и тогда его осудили и повели на смертную казнь. Никифор, услышав об этом, вышел к нему на встречу, паль к ногам Саприкия и стал вновь просить его помириться с ним; Саприкий с гневом отвернулся; но Никифор, следуя за ним, именем Христа умолял его простить ему. Воины, которые вели Саприкия, удивлялись неотступной просьбе Никифора и говорили ему: «Для чего ты так настаиваешь? Ведь этот человек идёт на казнь; уже он тебе вредить не может; на что тебе его прощение?»Но не для себя, а из христианской любви к другу, желал Никифор, чтобы он перед смертью помирился с ним. Он отвечал воинам: «Бог видеть, чего я желаю от исповедника Христова». Когда пришли на место казни, он вновь паль на колени перед Саприкием, восклицая: «Молю тебя, мученик Христов, прости мне, если я, как человек, грешен перед тобою. Молю тебя именем Христа, Который сказал: просите и дастся вам; я прошу у тебя прощения».Саприкий и тут отвернулся, не захотел исполнить просьбу брата, умолявшего во имя Христа; и Господь наказал его, внезапно отняв у него силу и твердость духа. Саприкий, уведя орудие казни, устрашился и воскликнул: «Не казните меня, я принесу жертву богам!»– Что ты делаешь, брат возлюбленный? – воскликнул в ужасе Никифор, – умоляю тебя, опомнись, не губи венца, у уготованного тебе на небесах.Но Саприкий, полный малодушного страха, повторил отречение свое. Напрасны были мольбы и увещания Никифора. Тогда Никифор воскликнул: «Я христианин, казните меня!» Саприкий был отпущен, как отрекшийся от веры, а Никифор сподобился счастья умереть за имя Христа.Епископ Александрийский, святой Дионисий, немало пострадал в это время. Он сам сообщил о себе подробности, которые переданы историком Евсевием. Из его слов видно, что гонение в Александрии было чрезвычайно сильно. Префект или губернатор области, Емилиан, призвал к себе и Дионисия вместе с пресвитером Максимом и тремя диаконами, и убеждал их покориться царскому повелению, то есть, поклониться богам.Дионисий отвечал: «Мы должны более слушаться Бога, нежели человека, и покланяемся единому Богу, Творцу мира, Который вверил царство императорам. Мы Его почитаем, Ему покланяемся, Его молим о безмятежном их царствовании».– Но кто же мешает вам поклониться вместе и вашему Христу и нашим богам? – спросил Емилиан.– Мы не можем кланяться иному Богу, как Богу истинному, – отвечал Дионисий.Тогда Емилиан осудил его и бывших с ним на изгнание. Послали их в пределы Ливии, в деревню, находившуюся близь пустыни и лишенную всех удобств жизни. Дионисий в это время был болен; но на это не обратили внимания; его отправили, и там имели над христианами постоянный строгий надзор. Это однако же не помешало им благовествовать Евангелие; и изгнание их послужило средством к распространению веры. «Господь открыл нам дверь для проповедала Его слова, – писал Дионисий. – Сначала преследовали нас и били камнями, а потом немало язычников, оставив кумиров своих, обратились к Богу. Как будто для того именно Бог и привёл нас к ним, ибо как скоро мы исполнили это служение, нас опять вывели отсюда». Успех проповедано раздражил начальника области, и он перевёл изгнанников в другое место, в пустыню Мареотскую, далеко от всякого города. Но конечно и тут изгнанники с ревностью исполняли святое дело свое, и служили Богу. Заточение Дионисия продолжалось три года, и он возвратился в Александрию уже по смерти Валериана.Валериан был взят в плен Персидским царём Сапором, от которого терпел много оскорблений и унижений. Продержав Валериана довольно долго в плену, Сапор умертвил его.XX. Девятое гонение. Общий взгляд на церковную жизнь во втором и третьем векеПосле того, как Валериан был взять в плен, сын его, Галлиен, тотчас же отменил строгие указы против христиан, признал за ними право совершать богослужение и велел возвратить им для усыпальниц или кладбищ отнятия, у них места.Впрочем, это еще не значит, чтобы отселе христиане были совершенно в безопасности; указы царские не скоро доходили в отдаленный области обширной империи; да и проконсулы, которые правили областями с властью почти царской, имели всегда возможность осудить христиан, которых ненавидели. Они часто требовали от них поступков, несогласных с христианским законом; и когда христиане этому не покорялись, то предавали их казни. В полках языческие полководцы продолжали требовать от воинов языческой присяги, или совершения обряда в честь императора, на что христиане не могли согласиться.Подобный случай был при Галлиене, уже после обнародования его указа в пользу христиан. В Кесарии христианский воин, по имени Марин, значительный по рождению и богатству, должен быль получить одну из высших воинских степеней; но как доказательство верности государю, от него потребовалось совершение языческого обряда прядь кумиром императора. Марин отказался исполнить обряд, объявив, что он христианин. Начальник области, грозя ему смертью, дал ему три часа на размышление. Как только Марин вышел из судилища, к нему подошёл епископ Кесарийский Федотенка, повёл его в церковь и, показав ему Евангелие и меч, сказал: «Выбирай из двух одно». Марин взял Евангелие. «Да поможет же тебе Бог», – сказал епископ. Марин отправился к начальнику, повторил свое исповедание, и был казнён мечем. Сенатор Астурий, взял окровавленное тело его и понёс на погребение.Между тем на Римскую империю обрушились всевозможные бедствия: голод, язва, землетрясения, междоусобный брани и страшные беспорядки во всех областях. Со всех сторон являлись искатели власти, которые производили смуты и волнения; некоторый области были завоеваны Зиновией, царицей Пальмиры; она завладела Вифанией, Каппадокией, Aнтиохией. В другие области врывались беспрестанно варварские племена, которые все более и более теснили слабеющую Римскую империю: Скифы и Готы опустошали Фракию, Понт и разные другие области Малой Азии и Греции; Сарматы овладели Паннонией; народы Германского происхождения делали частые набеги в Галлию, Испанию и даже Африку. Римская империя, взволнованная внутренними беспорядками, не была в силах отражать внешних врагов; и величие и слава Рима клонились к падению.По воле Господней самые бедствия служили к распространению христианской веры. Варвары уводили за собою не мало пленных христиан, которые, служа Господу всеми средствами, и везде, где могли, проповедовали победителям веру Христову, и показывали им пример христианской жизни. Господь силою Своей помогал святым благовестникам, давал им власть творить чудеса; и таким образом истинная вера проникла в отдаленный страны и приводила варваров в послушание Христу. Христианские епископы подавали везде пример мужества, неустрашимости и постоянной отеческой заботливости о чадах своих. Увещаниями, посланиями ободряли они тех, кто подвергался бедствиям; помогали им всеми средствами; братски обменивались между собою советами и наставлениями. На Ионий скую область напали варвары; епископ Понтийский Афинодор посоветовался с братом своим Григорием Неокесарийским о том, как поступать с падшими христианами, и Григорий Чудотворец, в каноническом послании к Папе Понта, изложил правила церковного благочиния. Везде мы видим дух любви, мира, единодушия, который не нарушался и тем, что, во многих случаях, Церкви в разных областях следовали своим местным обычаям, несогласным между собою. Таким образом, в эту пору внешней неурядицы Церковь Христова одна являет нам образец благоустройства, основанного на покорности Христу и взаимной братской любви – начала, которая сильнее всяких внешних узаконений.Заразительная язва сильнее, чем когда-либо, свирепствовала в Риме, Греции и Египте. Целые города вымирали; в Риме число умерших доходило в иные дни до 5000; в Александрии не поспевали хоронить мёртвых. Христиане везде радостно и деятельно помогали страждущим.Св. Дионисий описывает события, бывшие в эту пору в Александрии гонения, междоусобную войну и заразительную болезнь: «Ныне все слезы, все плачут; город, от множества умерших и ежедневно умирающих, оглашается стонами; подобно тому, как написано о первенцах Египетских, настоль вопль великий, ибо нет дома, в котором не было бы покойника. И если бы только это? Много было ужасного и прежде. Нас изгнали, но преследуемые и убиваемые всеми, мы однако же праздновали и в то время. Всякое место нашей скорби было для нас местом и торжественного собрания – деревня ли то, пустыня, корабль, гостиница или темница... Затем наступила война и голод; это мы переносили вместе с язычниками... Вдруг появилась эта язва, событие ужаснейшее всякого ужаса, и бедственнейшее всякого бедствия, но для нас оно служило поводом к упражнению и испытанию ничем не меньше других событий. Болезнь не миновала и нас; но она свирепствовала больше между язычниками... Многие из братьев наших, от избытка любви и братолюбия, не щадили самих себя; заботясь друг о друге, они смело посещали больных, неутомимо ходили за ними, служа им ради Христа; вместе с ними они радостно умирают, привлекая к себе болезнь их, и охотно стирая с них язвы. Многие из тех, которые так пеклись о больных и возвратили им здоровье, сами умерли... Таким именно образом оставили жизнь лучшие из наших братий: некоторые пресвитеры и диаконы, и многие похваляемые из народа; а сей род смерти, дело великого благочестия и твердой веры, ничем не ниже мученичества. Они брали руками своими на колена тела святых, закрывали им глаза и уста, несли их на своих плечах, обмывали их и одевали... Совершенно иначе поступали язычники: они прогоняли заболевающих, убегали от самых любезных, выбрасывали на улицу полумёртвых, оставляли без погребения умерших, стараясь только избавиться от передаваемой и сообщающейся смерти»34.Некоторые лжеучители волновали в это время мир Церкви; главные из них, Савеллий и Павел Самосатский, учили неправо о Святой Троице, не разделяя лиц Божества. Учение Савеллия было с некоторыми изменениями почти тоже, что лжеучения Праксея и Нофтия, против которых в начале века боролись Ипполит, Ориген и другие. Последователи этих лжеучителей тоже назывались Патрипассианами потому что, не отделяя лиц Божества, они утверждали, что Бог Отец воплотился, родился от Девы Mapии и пострадал на кресте. Лжеучение Савеллия довольно сильно распространилось в Антиохии; против него писал Дионисий, равно как и против распространившегося тогда мнения, что будет тысячелетнее царствование Христа на земле.Бдительность Отцов Церкви оградила христиан и от влияния другого лжеучителя. Павла Самосатскаго, который был епископом в Антиохии. Он учил, что Сын и Дух Святой находится в Отце, как ум и сила в человеке; и что Христос был простым человеком; потому он и запрещал в своей церкви петь стихи во славу Иисуса Христа и крестить во имя Его. В это время Aнтиохия находилась под владычеством Зиновии, царицы Пальмирской. Павел, человек умный и хитрый, сумел прибрести расположено Зиновии, и под её покровительством пользовался великой властью в Антиохии; но как скоро открылось его лжеучение, то епископы других областей съехались в Антиохию. На этом соборе, бывшем в 264-м году, присутствовали между прочим Фирмилиан Каппадокийский, Григорий Чудотворец и брат его Афинодор, Дионисий Александрийский. Уличенный в неправомыслии, Павел Самосатский отрекся от заблуждений своих, но отречение его было только притворное; он потом стал снова распространять лжеучение свое и вести жизнь предосудительную. Он угнетал бедных, брал деньги с обвинённых, чтобы оправдать их; жил роскошно, был горд и тщеславен; в церкви заставлял петь похвалы себе, искал всяких мирских отличий и преимущества. Его пример действовал пагубно и на других Антиохийских священнослужителей, которых он не мог удерживать от пороков и корыстолюбия, потому что сам был виноват. Пороки священнослужителей подвергали самую веру христианскую нареканию от неверующих. Наконец епископы разных Церквей сочли нужным принять решительный меры, чтобы прекратить такое зло. Вновь съехался в Антиохию собор, в 269-м году; Дионисий по нездоровью и слабости не мог приехать, но в письме изложил мнение свое; Григорий Неокесарийский недавно скончался; престарелый Фирмилиан, не смотря на слабость, предпринял путешествие, но скончался на дороге. Однако же очень большое число епископов с Востока и Запада съехалось в Антиохию; ереси Савеллия и Павла Самосатскаго были вторично осуждены, Павел был низложен и на его место избран Домн; обо всем этом посланием дано было знать епископам Римскому, Александрийскому, и всем не бывшим на соборе. В первый раз было на этом соборе употреблено о Христе вырежете единосущный Отцу. Павел Самосатский, опираясь на покровительство Зиновии, не захотел покориться решению собора, но впоследствии вынужден был уступить место Домну.В 275-м году Аврелиан издал указ против христиан, но это гонение, которое считается девятым не успело еще распространиться по всем областям империи, как Аврелиан был убит. Из мучеников, прославившихся при нём и наследниках его, назовём: святого Павла и сестру его Иулианию, вытерпевших в Птолемаиде страшные истязания; святого Конона; святых Хрисанфа и Дарию, умерших в Риме. Объём нашей книги не позволяет нам рассказать подробно обо всех мучениках, о которых известия дошли до нас. Читатели наши могут найти повествования подробные в Четиих Минеях и в извлечениях, из них сделанных.В это же самое время стало распространяться в Сирии и Палестине новое лжеучение, несколько сходное с гностицизмом, но еще более, чем гностицизм, извращающее истины христианского учения – манихеизм. Манес или Мани, основатель его, был родом из Персии; он учил, что существуют два начала: материя тонкая или свет, и материя грубая или тьма. Что владыка света – Бог добрый, а владыка зла – демон, что от борьбы двух начал произошёл весь мир, что тело человека и чувственная душа его созданы началом зла, а добрая душа началом добра; и что Бог добрый для того, чтобы освободить души, послал на землю Христа, жилище Которого есть солнце; когда же Христос возвратился на солнце, то Он обещал послать людям Утешителя или параклита, который и есть Манес. Манес учил изнурять тело как начало зла, отвергал весь ветхий завет как дело князя тьмы, и написал свое Евангелие. Он учил, что души, очищенные, после смерти переселятся в солнце и луну, а души, не очищенные, перейдут в животных. Посему последователи Манеса остерегались употреблять в пищу животных, и вообще содержали строгий пост, но нравственности они были не очень строгой, ибо легко извиняли пороки и прегрешения свои силою духа зла. В наружных действиях богослужения Манес старался подражать христианам. Он оставил множество учеников; двенадцать из них назывались Апостолами. Не смотря на нелепость этого лжеучения, которое было осуждено христианами и жестоко гонимо язычниками, манихеизм существовал долго, соединяясь с остатками гностических учений, и по временам прибредал довольно много силы. Сам Манес был казнён по приказанию царя персидского.В 284-м году вступил на Римский престол Диоклетиан, уроженец Далматии. В начале своего царствования он не был враждебно расположен к христианской вере, напротив, она казалось признанной правительством, христиане открыто совершали Богослужение, занимали должности при дворе царском, служили в войске и сенате. Некоторые даже полагают, что жена и дочь Диоклетиана исповедовала христианскую веру. К этому времени, через частые сношения между Церквами, через соборы, установились тверже обряды церковные – порядок управления и обычаи, хотя не всегда совершенно одинаковые, но довольно между собой сходные. Потому, прежде чем приступить к повествованию о новом жестоком гонении, которое постигло христиан, обратим внимание на некоторые обычаи тогдашнего времени, на быть христиан.Мы видели, что уже в царствование Александра Севера за христианами признавалось право открыто собираться для Богослужения и что тогда они начали строить церкви. Но право это нарушалось во времена гонений; и они тогда собирались, где могли: в подземельях, на кораблях, в темницах. В начале царствования Диоклетиана, пользуясь расположившем или снисхождением царя, христиане стали опять во многих городах строить молитвенные дома пли церкви, ибо собрания христиан были везде очень многочисленны. Тогда был построен обширный христианский храм в Никомеде, где пребывал сам император. Церкви строились преимущественно над гробницами мучеников. Перед церковью был открытый вход; тут стояли те, которые, будучи уличены в важных преступлениях, не имели права войти и в преддверие. Затем следовало преддверие, где кающиеся могли умолять верных о возношении за них молений к Богу, и оглашенные слушали поучение; место верующих разделялось на две части: одна для мужчин, а другая для женщин; с амвона или возвышенного места проповедовалось и читалось Евангелие; тут же совершалось возложение рук. К востоку был алтарь, посвященный бескровному жертвоприношению, за ним были седалища для епископов и пресвитеров. Часть храма отделялась для принятия приношений; близь церквей устраивались обширный крещальни. Алтарь был всегда обращён на восток, что знаменовало обращение к Солнцу правды, вязавшему на востоке.По мере того как люди богатые вступали в общество христиан, в церквях являлось более великолепия. Уже в первой половине третьего века вошло в обыкновение употреблять для совершения таинств золотые и серебряные сосуды, иметь дорогие лампады и свещники; пресвитеры и вообще церковнослужители имели для Богослужения особые одеяния, который не имели права носить в домашней жизни.При литургии чтение из священных книг выбиралось сообразно с временем. Книга Бытия читалась в продолжение Четыредесятницы; книга Иова на Страстной неделе. Все известия, сохранившиеся о Богослужении, доказывают, что образ совершения его был очень сходен с нашим Богослужением, совершаемым теперь: ибо позднейшие отцы Церкви, сократившие несколько древнее апостольское Богослужение, и составлявшие новые молитвы, и песнопения, оставляли неизменяемой сущность Божественной службы; на это мы впоследствии укажем подробнее. К служебным степеням прибавились в третьем веке Иподиаконы, помощники диакона, Аколуфы, служители епископа, Парамонарь пли придверник, который должен был наблюдать за тем, чтобы не присутствовали при Богослужении верных кающиеся, оглашенные, отлученные от Церкви, чтобы не вошёл язычник. Парамонарь тоже мог быть певцом и чтецом; в некоторых церквах были заклинатели, которые читали над больными и страждущими молитвы об изгнании духов злых. К клиру принадлежали и гробокопатели, обязанность которых была хоронить умерших. Во времена гонений исполнение этой обязанности подвергало копателей великой опасности; потому они были очень чтимы. Клир иногда был очень многочислен.Избрание в епископы делалось, как уже сказано, с общего согласия клира и мирян; провозглашены имени, каждый член Церкви имел право сказать свое мнение о предлагаемом, и если находили его достойным, то общее согласие выражалось восклицанием «достоин». Требовалось на избрание епископа и согласие окрестных епископов, которые рукополагали избранного. Дела церковные решались соборами; соборы принимали в соучастие и старейшин из народа. Был обычай в каждой области созывать два собора в год, один осенью, другой после Пасхи.Историк Евсевий, живший в конце 3-го и в начале 4-го века, упоминает об изображениях Спасителя; о медном изваянии Иисуса Христа, воздвигнутом близь Kecapии Филипповой, об изображениях на досках Спасителя и святых Апостолов Петра и Павла; но по дошедшим до нас изваяниям нельзя предполагать, чтобы в то время было уже общим обычаем ставить в церквах изображения Спасителя и Святых. Искусство еще было так тесно связано с язычеством в понятиях христиан, что они могли еще чуждаться всего, что напоминало близкое и еще сильное язычество. Это особенно относится к ваянию, потому что языческие божества изображались более ваянием, чем живописью; следы же живописи, относящееся к первым векам христианства, найдены в Римских катакомбах. На станах катакомб видны изображения Христа в виде доброго пастыря, носящего на раменах овцу; изображение тайной вечери и другие. Большею же частью древняя христианская живопись была символическая, более указывающая на Христа, чтим изображающая Его. Так представлялись часто события из Ветхого Завета, прообразовавшие явление Христа и спасение чрез Него: Моисей, исторгающий воду из камня; Ноев ковчег и т.п.О катакомбах нам приходилось иногда упоминать; скажем о них подробнее, потому что они имели важное значение для христиан первых веков. Это были длинные, подземные галереи, о начале и происхождении которых мнения учёных различны. Одни полагают, что они образовались тем, что с самого начала Рима в окрестностях города рыли камень, глину, и особого рода землю (puzzolane), служившую цементом при постройке зданий. По мере распространения города ямы, из которых добывался этот материал, образовали рвы и подземные галереи, которые имели связь между собою. Другие полагают, что это были с самого начала места погребения умерших иудеев, а потом христиан; что сперва семьи, а затем целые общества покупали вне города известные пространства, в которых копали могилы для умерших; и что впоследствии несколько таких отдельных кладбищ, соединённых вместе, составили подземные галереи, значительно расширенный христианами во времена гонений. Еще другие ученые считают катакомбы трудом одних христиан, которые имели в них места для молитвенных собраний, кладбище для умерших, и безопасное убежище. Эти катакомбы занимают в Риме, или скорее под Римом, такое огромное пространство, что если бы вытянуть их в одну линию, то эта линия равнялась бы 1360-ти вёрстам. Тайными ходами, им одним известными, христиане могли переходить из одних катакомб в другие, и выйти из города; ибо катакомбы, опоясывая Рим со всех сторон, шли на далекое расстояние. Тянулись они узкими, темными коридорами, стены которых заняты гробницами; узкие коридоры то крестообразно пересекаются другими в разных направлениях, то, расширяясь, образуют четырёхугольные или круглые пространства, в которых, по изображениям, сохранившимся на стенах, легко узнать места молитвенных собраний. Главный предмет в этих подземных церквах ниша, в которой стоит гроб мученика, покрытый плитою, что образовало алтарь.Надписи, живопись, различные предметы, найденные в катакомбах, живо свидетельствуют о вере, надеждах и страданиях христиан первых веков. Огромное число мучеников похоронено в этих мрачных подземельях; и все еще находят новые могилы, новые надписи. Все свидетельствует о великом перевороте, которое учение Христово произвело в обычаях и понятиях уверовавших. Язычники сжигали тела умерших, и пепел сохраняли в сосудах; богатые ставили эти сосуды в пышные гробницы, или памятники, напоминавшие о земном величии умершего; не допускалось, чтобы останки раба или бедняка лежали близь останков богатого и знатного. Христианские усыпальницы пли кладбища указывают на иной дух и иные понятия. Христиане не сжигали тела умершего; но уважая в нём храм божественного духа, благоговейно клали его в гроб с молитвой и псалмопением. Гробы вкапывались вдоль стены катакомб. При имени умершего редко обозначилось, какое место он занимал в мире, раб ли он был или свободный, знатный и богатый человек, или бедный труженик. Служитель Христа – вот что считалось почётным званием его: ибо это был залог будущей, вечной жизни, перед которой исчезало земная жизнь с земным величием и земными скорбями. И надписи, и живопись выражали твердое упование на жизнь вечную, загробную, на радостное воскресение во Христе. При гробе мученика изображали обыкновенно пальмовую ветвь или венец, что означало по беду. «Победитель в мире и в Иисусе Христе», – гласила надгробная надпись. Иногда в гробницы мучеников клались скляночки с их кровью. В наше время, при раскапывании катакомб, часто находят такие склянки. Некоторый гробницы доселе сохранили запах ароматов, которые употреблялись при погребении. В катакомбах часто встречаются следующие символически изображения: якорь, как надежда христиан; корабль, образ Церкви; голубь, вестник спасения Ною и образ Духа Святого; рыба, образ души, исторгнутой из глубины погибели рыбарями Галилейскими, или возрожденной в новой жизни водою, то есть – крещением. Рыба встречается особенно часто; кроме сего символического смысла, изображение это имело и другое значение; в этом слове, по-гречески, находятся начальный буквы имени Спасителя: Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель. Есть изображение, представлявшее на жертвеннике рыбу и хлебы, в чем справедливо видеть указание на совершение Евхаристии. Рыба изображалась и на разных предметах, употребляемых христианами: на перстнях, служивших печатью. Лампады, найденные в катакомбах, имеют символическую форму корабля. Вообще христиане любили эти символы, смысл коих оставался сокрыт для язычников, а им, верующим, постоянно напоминал о спасении и возрождении к новой жизни чрез Иисуса Христа.Мы упоминали об аскетах. В истории второго и третьего века часто упоминается и о девственницах, посвятивших жизнь свою Господу. В третьем веке положено основание уединенной, пустынной жизни, и начало монашества. В гонении при Декии много христиан удалилось в пустынные места: о некоторых паз них потом уже не было никакого известия, и надо полагать, что они остальную жизнь провели в пустыне, как святой Павел Фиваидский, о котором упомянуто выше.В третьем же веке жил другой велишь пустынник, Антоний, который собственно и считается основателем пустынножительства и монашества. Антоний родился в Египте, в 251-м году, в христианской семье. На двадцатом году он лишился родителей, которые оставили ему богатое наследство. Антоний с детства любил Бога и постоянно старался угодить Ему. Однажды, идя в церковь, он помышлял о трудах Апостолов, о первых христианах, которые, из любви к Богу и ближним, жертвовали всем имуществом своими и внутренне молился, чтобы Бог указал, как угодить Ему. Занятый такими мыслями, он вошёл в церковь; и первые слова, которые он услыхал, были следующие слова из Евангелия: «Если хочешь быть совершен, иди, продай имение свое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах, и поди, и следуй за Мною». Эти слова показались Антонию прямым ответом на его мысли, и призывом от Самого Господа. Он продал имение свое и роздал деньги нищим, оставив себе лишь необходимое; через несколько дней, услышав в церкви слова: «Не заботься о завтрашнем дне», отдал и остальное, поручил малолетнюю сестру свою благочестивым женщинам и решился посвятить себя Богу.Он нашёл благочестивого старца, который жил один, в строгом посте и молитве, и поселился близ него. Потом, пожелав полного уединяя, он ушёл в пустынное место и стал жить в оставленной гробнице. В Египте гробницы высекались в каменных горах. Он молился и день и ночь, стараясь забыть обо всем земном, чтобы всю душу, все мысли, все желания устремить Богу. Сначала такая жизнь была ему очень тяжела: ему приходили на память радости земные; богатство, которого он лишился; и в душе его возникали сожаления и сомнения, происходила борьба; только молитва могла успокоить его встревоженную душу, и возвратить ей твердость. Антоний посещал старца, своего первого наставника; но на 35-м году от роду он решился искать совершенного уединения. Он переплыл реку Нил и ушёл далеко в безлюдную, суровую пустыню; там он терпел всевозможные лишения, часто страдал от голода, зноя, жажды. Но всего труднее была для него борьба с самим собою: часто воображение представляло ему в самых пленительных образах покинутые радости мира; страх и уныние смущали его душу; но молитва всегда укрепляла его; иногда Господь в милости Своей посылал ему чудную помощь. Так однажды, измученный томительной внутренней борьбой, он воскликнул: «Господи! Что мне делать? Хочу спастись, а помыслы мешают мне.» И вдруг он видит перед собою человека, который сидит и работает; потом, встав, начинает молиться, и по молитве снова принимается за работу. Это был Ангел, посланный Богом, дабы показать Антонию, что лишь трудом и молитвой побеждаются всякие дурные помыслы.Между тем пустыня начинала заселяться христианами, которые бежали из языческих городов, чтобы в уединении предаваться молитве. Некоторые из них посещали Антония и просили у него совета и наставления. Он сперва беседовал с ними через малое отверстие, проделанное в пещере, и неохотно принимал их, потому что полюбил молчание и уединенную жизнь. Но посетителей приходило все более и более; они умоляли Антония руководить и поучать их; и он понял, что не следует ему удалять от себя это средство служить Богу и ближнему. Он решился оставить затворничество и стал принимать с любовью всех приходящих к нему, и наставлял их. Так собралось вокруг него множество пустынножителей; иные из них жили вместе; другие отдаленно друг от друга, в каменных пещерах, и беспрестанно молились и работали. Они плели из пальмовых ветвей корзинки, которые в ближайшем городе меняли на хлябь. Так постепенно заселялась суровая Фиваидская пустыня, и впоследствии устроились монастыри. Слава об Антонии распространилась далеко; из дальних стран приходили слушать его наставления, исполненные высокой христианской мудрости.Во все это время язычники не переставали нападать на христиан всеми орудиями: и явным гонением, и силою слова; философы неоплатонической Александрийской школы, Плотин и Порфирий, писали против веры христианской; но уже между учеными святая истина находила более защитников, нежели врагов. Юлий Африканец, Менуций Феликс, Арновий, сперва защитник язычества, писали в пользу христианского учения; Мефодий, епископ Тирский, с силой опровергал Порфирия; истина Христова, внутренней силой своей, все более и более вытесняла мрак языческих заблуждений. Но христианам готовилось еще жестокое испытание.Беспрестанные смуты в империи и частые нападения варваров возбудили Диоклетиана избрать себе помощника или соправителя; он избрал одного из полководцев своих, Максимиана Геркула и, разделив с ним императорскую власть, поручил ему западные области империи, а себе оставил восточные. Он большею частью жил в Никомидии, близь Чёрного моря; а Максимиан в Милане, откуда мог легче, чем из Рима, следить за движениями Германских пламень, которые теперь стали все чаще тревожить Римские области; государство уже к этому времени дошло до такого бессилия, что не оружием, а деньгами отражало нападете варваров, платя им дань. Диоклетиан избрал еще двух правителей, которые с меньшею властью и в звании цесарей должны были начальствовать в вверенных им областях: Констанций Хлор при Максимиане, и Галерий при Диоклетиане. Сему последнему Диоклетиан даль дочь свою в замужество. Галерий вскоре прибрёл сильное влияние над Диоклетианом, и употреблял это влияние против христиан, которых ненавидел. Ему, однако, долго не удавалось вынудить от Диоклетиана общего указа против христиан, и он должен был довольствоваться сначала частными преследованиями и притеснениями.Максимиан Геркул тоже не терпел христиан и, будучи полновластен на западе, жестоко преследовал их. Гонения начались в полках. Он стал настоятельно требовать от воинов совершения обряда в честь богов и императора. Тогда многие христиане принуждены были оставить службу и многие претерпели казнь. В Африке воин, по имени Меркелл, сбросив с себя воинский пояс и оружие, воскликнул: «Если звание воина обязывает совершать жертвоприношение ложным богам, то я служить не могу». Его приговорили к смерти. Нотарий или писец Кассиан отказался написать беззаконный этот приговор, и был казнён вместе с Маркеллом. Маврикий, христианин, начальник Фивского легиона в Швейцарии, отказался совершить языческий обряд; весь легион, состоявший из 6500 человек, исповедал, как и он, христианскую веру. Начальник области велел казнить десятого человека, думая тем устрашить остальных; но все объявили, что хотят остаться верными служителями Христа; и весь легион был перерезан. В Галлии множество христиан предпочли смерть отречению. Сохранилось подробное повествование о мученической смерти в Марселе воина Виктора, который вытерпел страшный истязания, и в темнице обратил ко Христу сторожей своих. Распятый на кресте Виктор молил Господа о помощи, и вдруг явился ему Сам Христос с знаменем победы в руке и сказал ему: «Мир тебе, Я Иисус, страждущий во Святых моих». Это чудное видение возвратило силы изнемогающему мученику, который с твердостью довершил подвиг свой.Около этого же времени полагается первое мученичество в Британии или Англии. Христианский священник, преследуемый врагами, нашел убежище у воина язычника, по имени Альбан. Он стал жить у него, и Альбан, видя добродетель и кротость христианина, познал истину и принял христианскую веру. Вскоре однако же стало известно, что у него скрывается христианский священник; пришли за ним, и Альбан сам предал себя в руки врагов, чтобы спасти друга. Великодушный обман быль обнаружен: взяли священника, но, так как и Альбан объявил себя христианином, то повели обоих на казнь. Вера и твердость их обратили самого палача; бросив орудие казни, он воскликнул, что верует и готовь умереть с осужденными. Всех казнили. Англичане чтут память Альбана как первого своего мученика, и воздвигли церковь на том месте, где он пострадал35.В то время, когда так жестоко преследовали христианскую веру, она покоряла себе новую страну, Армению. Армения была завоевана Персами; и молодой наследник престола, Тиридат, спасенный от смерти верным служителем, воспитывался при дворе Диоклетиана; когда он вырос, Диоклетиан помог ему вновь овладеть престолом Арменским. Один из самых верных служителей Тиридата был Григорий, воспитанный в христианской вере в Кессарии Капподакийской, и происходивши из царского рода. В это время немногие в Армении знали Бога истинного; сам Тиридат был язычник. Однажды Тиридат, принося торжественную жертву богам, потребовал, чтобы в этом принял участие и Григорий; но Григорий отказался, исповедуя себя христианином. «Я верно служу царю земному, хочу быть верным и небесному», – говорил он. Тиридата настоятельно требовал отречения; предал Григория страшным истязаниям, и наконец велел бросить его в ров на голодную смерть; но Григорий милостью Божией остался жив. Когда через несколько лет Тиридата был поражён страшной болезнью, Григорий чудесным образом вылечил его, и царь со всем двором своим внял словам истины. Он уверовал, принял святое крещеное, и Григорий, рукоположенный в епископы архиепископом Кесарийским, стал беспрепятственно проповедовать Евангелие всей стране и даже диким племенам Кавказа и Каспийского прибрежья. Это было в последних годах третьего века. Тридцать три года управлял Церковью св. Григорий, известный под именем просветителя Армении. При содействии учёных и благочестивых мужей, вызванных из Греции, было основано множество училищ, где дети обучались чтению Священного Писания; много было основано и монастырей; между прочими святым Григорием был основан монастырь Эчмиадзинский в тогдашней столице великой Армении, Вагаршапате. Тут же была учреждена кафедра Армянских патриархов. Имя Эчмиадзин собственно принадлежало главному храму, построенному во имя пр. Богородицы, и значить: сошел Единородный. Просветитель Армении скончался в 305-м году, и в память его Церковь Армении стала называться Григорианской.XXI. Век четвертый. Десятое гонение302–313Галерий между тем продолжал возбуждать Диоклетиана против христиан; ему помогали жрецы, уверяя Диоклетиана, что боги отнимать у него милость свою, если он станет далее терпеть врагов их, христиан. Диоклетиан, веривший всем заклинаниям и волшебству, старался узнать будущее во внутренности животных; жрецы говорили ему, что близость христиан мешает успеху заклинаний: и раздраженный Диоклетиан стал требовать от домашних своих отречения от христианской веры. Начались пытки и казни; но Галерий считал недостаточными частные меры строгости, и настаивал на необходимости общего, строгого указа против христиан. Диоклетиан долго не решался на это, предвидя страшное кровопролитие.Историк Евсевий, живший в то время, повествует, что христианское общество утратило прежнюю ревность к вере; что раздоры и вражда заменили прежнюю взаимную любовь; что пастыри, равнодушные к обязанностям своим, домогались власти и первенства; но суровое испытание, посланное Богом, явило много достойных служителей Христа и возбудило везде горячую ревность к вере.Всю зиму 302-го года по 303 шли в Никомидии переговоры и совещания. Диоклетиан хотел ограничиться указом, воспрещающим исповедание испанской веры тем, которые служат при дворе и в полках его; Галерий настаивал на более общей мере, и наконец языческая партия превозмогла. За нисколько дней до Пасхи вышел указ, которым предписывалось: разрушать христианские храмы, сжигать книги, и лишать христиан всех гражданских прав и должностей. Немедленно приступили к разрушению церкви в Никомидии, сожгли ее и все найденные при ней книги. Некоторые писатели утверждают, что церковь Никодимийская была сожжена в самую ночь на праздник Пасхи, и что в ней погибло до 20 000 христиан. Но Галерий и этого было мало; он велел поджечь Никомидийский дворец, и распустил слух, будто христиане виновники пожара. Множество христиан было предано казни, и вскоре вышел второй указ, повелевающий: употреблять все миры, чтобы склонить христиан к отречению, а непокорных казнить.Этот указ был прибит к столбу в Никомидии; один христианин схватил и разорвал его; его тотчас казнили; и затем последовал уже непрерывный ряд ужасных пыток и казней. Одним из первых пострадал молодой воин, очень любимый царём, по имени Георгий. Он бесстрашно обличал суетность идолопоклонства, и самые жестокие истязания не могли склонить его отречься от Христа, как того требовал Диоклетиан. Бог помогал молодому христианину, чудесно врачуя его раны и даруя ему власть творить чудеса. Эти дивные проявления силы Божией изумляли язычников, и многие из них обращались. Супруга Диоклетиана, царица Александра, пораженная дивной силой Божией, громогласно исповедала, что и она христианка; она была осуждена на казнь, но предала душу Богу прежде, чем её коснулся меч. Юный воин претерпел казнь, и славен в нашей Церкви под именем великомученика Георгия Победоносца.Множество из придворных царя предпочли смерть отречению; сановники двора его: Пётр, Дорфоей, Горгоний и другие, вытерпев страшный истязания, были казнены; старец Анфим, епископ Никомидийский, быль усечён мечем. Быстро разослали царские указы по всем областям! Галерий требовал строжайшего выполнения их на Востоке; на Западе нашелся тоже ревностный исполнитель в лице Максимиана, ненавидевшего христиан; и в Египте, Сирии Палестине, Фиваиде, Малой Азии, в Африке и Италии гонение было страшное и число мучеников огромное. Только области, находившиеся под управлением Констанция Хлора, Галлия и Британия, пользовались некоторым спокойствием. Но Констанций Хлор не быль полновластен; он не мог совсем отказаться исполнять указ царский, а только смягчал, по возможности, меры, предписанный ему, потому что был кроток и добр, и довольно расположен к христианам.Допрашивая христиан, старались прежде всего склонить их к отречению и к совершен!» языческого обряда: иногда силой приводили их к жертвеннику и, влагая в руки их фимиам, провозглашали всенародно, что они исполнили требуемое, хотя они до последнего дыхания возражали против этой клеветы; потом употребляли страшные пытки, чтобы выведать, где хранятся священный книги, и заставить христиан выдать их. Некоторые, Устрашась, отрекались от веры и предавали священный книги; но большая часть предпочитала смерть.В это самое время произошли смуты в некоторых областях: два военачальника взбунтовались, домогаясь царской власти. Подобный события были не редки в ту пору общей неурядицы; возникали беспрестанно искатели власти, и еще незадолго было провозглашено в одно время до тридцати императоров в разных областях. По-видимому, это не имело никакого отношения к христианам, которые никогда не были замешаны в политических смутах; но враги их нашли средство оклеветать их, и вскоре вышел еще более строгий указ. Тюрьмы наполнились епископами, пресвитерами, диаконами, чтецами, так что уже не оставалось места для настоящих преступников; везде полились потоки крови. Нельзя себе вообразить тех страшных истязаний, которые придумывались язычниками: христиан забивали до смерти бичами, иных терзали железными крючьями и когтями, других жгли, распинали на крестах, морили голодом. В Египте в течение одного месяца погибло до 17,000 христиан. Один Египетский епископ, Филей Тмуитский, заключенный в темницу в ожидании казни, описывал пастве своей, что терпеть христиане в Александрии. Оскорблять их позволено было вся кому, самые ужасные истязания следовали одно за другим. Святые мученики переносили все с твердостью; устремив все мысли к Богу и жизни вечной, они без страха встречали мучения и казнь; ибо, как замечает епископ, со вершенная любовь изгоняет страх.Сама пустыня Фиваидская не была верным убежищем для христиан; и туда проникали мучители, и предавали казни целые толпы служителей Христовых. Евсевий пишет, что в Фиваиде гонение было страшное; в некоторых городах умирало ежедневно по нескольку десятков человек; иногда число их доходило до ста. Он сам видел груды тел, казнённых в один день; орудия казни тупились и палачей не доставало на исполнение смертных приговоров. Сам он был заключён в темницу за исповедание веры; но сообщая много подробностей о других, он почти не говорить о себе; и мы не знаем ничего о его допросе и освобождении. Впоследствии ходили слухи, что он согласился принести жертву идолам, чтобы спасти жизнь.Но вместо того, чтобы внушать страх истинным христианам, гонение возбуждало в них необычайную, часто даже излишнюю ревность, так что пастыри Церкви должны были удерживать многих и напоминать им, что грешно искать самовольно опасности и смерти. Считая за славу и счастье умереть за имя Господне с верными служителями Христа, многие сами выдавали себя, с радостью входили на костры, или склоняли головы под секиры. «Едва произносим был приговор над одними, – пишет историк, – тотчас с разных сторон прибегали другие и исповедовали себя христианами, вовсе не беспокоясь об ужасах пытки. Сохраняя непоколебимою веру в Бога, они с радостью, с улыбою и благодушием принимали смертный приговор и до последнего издыхания возносили к Богу песнопения и благодарения».Часто Господь чудесным образом помогал святым мученикам, и истязания, изобретенный мучителями, оставались бессильными, встретив неодолимую силу Божию. Евсевий сам видел в Тире Финикийском казнь мучеников, брошенных на растерзавшее зверям, но до которых звери не дотронулись. Пять человек христиан были поставлены в арену без оружия, и на них выпушены нисколько разъярённых зверей, которых еще старались раздразнить раскаленными в огне железными прутами. Звери бросались с яростью в арену, устремляясь на христиан, но вдруг, удерживаемые какою-то невидимою силою, удалялись, не тронув их. Евсевий, между прочим, рассказывает о юноше, не имевшем еще и двадцати лет, который стоял в арене без оков, с распростертыми крестообразно руками: «Не поколебимый и бесстрашный духом, он усердно молился Богу, и не двигался, не уклонялся в сторону от того места, где стоял, между темь как медведи и пантеры, дыша яростью и смертью, почти касались его тела, – и только божественная и неизреченная сила, не знаю, как, замыкала пасть их, и они тотчас уходили назад. Пятерых мучеников, которых пощадили звери, казнили мечем, и тела их бросили в море».Гонение было чрезвычайно сильно и в Риме. Сам Диоклетиан прибыль туда для торжественного празднования двадцатилетия своего царствования, и в то время насчитывают огромное количество мучеников разных званий, разных возрастов. Епископ Маркеллин скончался мученической смерти. Молодой воин, по имени Севастиан, из дворцовой стражи, посещал темницы, где содержались христиане, ободрял узников и славил подвиг их. Два бра та, осужденные на казнь за исповедание веры Христовой, склонились было к отречению, видя слезы родителей и жён своих, Севастиан увещаниями своими возвратил их к долгу и, обратив многих ко Христу, сам сподобился мученической смерти: его пронзили стрелами, и потом забили до смерти палками. Вместе с ним пострадало великое множество христиан. Юные девы, Кекелия и Агния, пошли мужественно на смерть за имя Христово.Есть древнее повествование о чудесном обращении одного комедианта, по имени Генес: осмеивая христиан, он для забавы царя и народа представлял на сцене таинства христианского Богослужения, все смеялись, дивясь искусству его. Вдруг, по милосердию Господа, луч небесной благодати коснулся души его, он воскликнул: «Я верую и желаю креститься». Зрители продолжали смеяться, но Генес повторил исповедание свое и, обратись к товарищам, сказал им, что вовсе не шутит, а желает принять святое крещение, потому что познал истину христианской веры. Повели комедианта к царю; и он опять сказал, что верует во Христа; что пока он осмеивал таинства веры, ему было чудное видение: он видел Ангела, омывающего в воде крещения книгу, в которой были вписаны все согрешения его, и что он хочет быть христианином. Ни увещания, ни угрозы, ни мучения не поколебали его твердости, и он быль казнён36.Упомянем о св. Анастасии узорешительнице, посвятившей всю жизнь делам милосердия. Дочь знатных и богатых родителей и в тайне христианка, она была выдана замуж за язычника, с которым была очень несчастлива, потому что он был нрава жестокого и обращался с нею дурно. Но Анастасия забывала собственный скорби, когда могла помочь ближним, и ее единственным утешением в несчастии была заботливость о других. Она щедро помогала бедным, ходила за больными, посещала темницы, принося бедным узникам все нужное, утешая их участием своим, укрепляя сердца их словами христианской веры. Овдовев, Анастасия совершенно посвятила себя и все имущество свое на помощь ближним. Не щадя трудов и сель, посещала она далекие страны и везде служила Христу в лице меньших братий Его. В Греции она сблизилась с молодою вдовою, Феодотией, которая стала делить труды ее. Но об этом узнало начальство страны. Схватив Анастасию и Феодотию, потребовали от них отречения от христианской ври и, по отказу их, предали их мучительной смерти.С именем святой Анастасии связано еще воспоминание о трёх девицах: Хионии, Агапии и Ирине, живших близь Аквилеи, которых она приготовила к мученической смерти.В Испании особенно известны пострадавшие в эту пору девица Евлалия и диакон Викентий. Осия, епископ Кордовский, быль в числе исповедников…В Карфагене привели однажды сорок девять человек христиан, взятых в ближнем городе за участие в общественном Богослужении. В этой толпе христиан была люди разного звания, разного возраста. Быль священник с четырьмя детьми; быль сановник, всеми уважаемый за честность и правдивость; были юные девы; все были равно одушевлены пламенною верою и любовью к Богу, и все с твердостью вытерпели мучения, славя и благодаря Бога, и молясь за мучителей своих. «Господи, помилуй их! – восклицал одень из мучеников, – благодарю Тебя, Господи! Господи, даруй нам терпение, освободи служителей Твоих от рабства миру! Ты наша надежда, Боже всевышней, Боже все сильный!» Судья убеждал христиан открыть место, где хранится у них Священное Писание. «Оно у нас в сердце», – отвечали некоторые. Предали их истязаниям. Судья убеждал христиан отречься и тем спасти жизнь свою, но они все единодушно отвечали: «Мы христиане и до последней капли крови сохраним заповеди Бога нашего».– Я не спрашиваю у тебя, христианин ли ты, – сказал судья одному из мучеников, – а спрашиваю, присутствовал ли ты при Богослужении и праздновал ли день Воскресный?– Да, – отвечал тот, – мы праздновали день Воскресный со всевозможным торжеством, мы не пропускали ни одного Воскресения без чтения Священного Писания.Этот ответь так раздражил судью, что по повелению его отвечавший был замучен до смерти.– Быль ли ты при воскресном Богослужении? – спросил судья у Ампелия, хранителя священных книг.– Быль вместе с братьями, праздновал Воскресение, и имею священный книги, они в сердце моем.Другой юный христианин, не дождавшись допроса, воскликнул: «День Воскресный, радость христианина! я присутствовал с братьями при Богослужении, ибо я христианин. Да будет это известно».– Я христианин! – воскликнул третий, – после! имени Самого Иисуса Христа это священнейшее из всех названий, – я имею священные книги – вырви их из сердца моего!Между мучениками был ребёнок, сын священника Сатурнина. И он воскликнул с твёрдостью: «И я был при Богослужении в Воскресение, был там добровольно».Предали всех христиан страшным истязаниям, но ни один из них не выдал священных книг, ни один не отказался от святого и дорого имени христианина; и все скончались мученическою смертью, удивив бывших тут язычников твёрдостью своей.В Сицилии святой диакон Евпл был взят в то время, когда читал Евангелие; его привели к губернатору с книгой в руках.– Почему у тебя в руках эта книга? – спросил губернатор. – Я читал ее, когда меня взяли, – отвечал Евпл.– Прочитай-ка нам что-нибудь из неё.Евпл раскрыл книгу и прочёл: «Блаженны гонимые за правду, ибо их есть царстве небесное». Потом, открыв книгу в другом месте, он прочёл: «Кто хочет идти за Мною, тот да возьмёт крест свой и последует за Мною».– Что это такое? – спросил губернатор.– Это заповедь, данная нам Господом, – отвечал Евпл.Его отвели и предали истязаниям. После пытки призвали его к вторичному допросу.– Упорствуешь ли в заблуждениях своих? – спросил губернатор.– Повторяю исповедание свое, -отвечал Евпл – я христианин и читаю Священное Писание.– Государь запретил хранить у себя эти книги, тебе следует передать их начальству, – сказал губернатор.– Я читаю Священное Писание, ибо я христианин, и в нем глаголы жизни вечной, – возразил Евпл, – я скорее умру, чем соглашусь быть предателем.Вновь стали мучить его, Евпл все переносил с твёрдостью, моля Господа о помощи.– Согласись поклониться богам, – говорили ему.– Я поклоняюсь Троице Святой, другого Бога нет.– Соверши жертвоприношение и спасешь жизнь свою.– Я скоро совершу жертвоприношение, себя самого отдам Иисусу Христу в жертву. Ваши усилия тщетны.Долго еще мучили мужественного Евпла, и наконец от секли ему голову.Из мучеников в Греции особенно известны старец Филипп, епископ Ираклийский, пострадавший с пресвитером и драконом, и святой Димитрий, юный воин, пострадавший в Солуне или Фессалониках.В областях Малой Азии кровь лилась потоками: областные правители старались один перед другим изобретать ужаснейшие пытки. Нельзя без содрогания читать о страданиях Прова, Tapacия и Андроника в Тарсе, об Иулитте, на глазах которой умертвили младенца её. Некоторые правители, зная, как христиане гнушались идольских жертв, повелевали кропить кровью от жертв съестные припасы, продаваемые на рынках. Между мучениками упоминается о святом Феодоте Анкирском, содержателе гостиницы, который кормил и содержал у себя множество христиан. В его же доме совершалось тайно Богослужение. Феодот исполнял ревностно дела любви в отношении к братьям и, по смерти мучеников, хоронил тела убиенных, что было строго запрещено. Семь дев пострадали за веру в Анкире. Феодот, вынув тела их из озера, где они были потоплены, предал их земле и сам сподобился мученической кончины.Палестинские правители Урбан и Фирмилиан славились жестокостью своей против христиан. Первый мученик в Палестине быль Прокопий, за ним последовало огромное число мучеников. Имена многих мучеников конечно остались для нас не известны. Во Фригии был сожжён целый город, в котором жило множество христиан; в Египте, Палестине мученики считались тысячами. Правда, со второго века велись списки, или так называемые диптихи (помянники), в которых записывались имена страдальцев за веру, но большая часть этих списков была сожжена вместе с другими книгами. Огромное множество церковных книг было истреблено огнём, хотя христиане и тщательно скрывали их, с опасностью для жизни. Выдавший язычникам церковный книги считался предателем и подвергался отлучению от Церкви. Один Африканский епископ, которого понуждали выдать священный книги, вместо их дал другая книги, которые были сожжены. Но христианское общество негодовало за этот поступок, считая, что епископ должен был скорее согласиться умереть, чем обманом спасти вверенное сокровище.Язычники не могли надивиться необычайной твердости духа, которую везде являли христиане. Они уже были так много численно, что легко было бы им силою воспротивиться гонению. Легко было бы им восставши, даже довести до гибели Римскую империю, обширною, но ослабленную смутами и междоусобиями. Но такая мысль была далеко от христиан, они не были бы достойны этого имени, если бы вздумали силою отражать насилие врагов. Источником их непоколебимого мужества была полная покорность Богу, побуждавшая их все переносить, сохраняя до конца сокровище, которое было для них дороже жизни – веру. Саму же жизнь они отдавали без сопротивления и ропота. Их сила состояла в их нравственном превосходстве, в святой истине, которая должна была наконец восторжествовать. Но как видно, язычники долго не могли понять той необоримой силы, которая заключалась в христианской вере, ибо после нескольких лет гонений Диоклетиан уже торжествовал победу над нею, велел выбить медаль в память истребления христиан и в Испании поставить два столба с надписью: «Диоклетиану, Иовиану и Максимиану, Геркуллу за то, что распространили на Востоке и Западе Римскую империю и истребили имя христиан, врагов государства.» Но христианская вера была далеко не побеждена; напротив, она как будто черпала новые силы в самом гонении и все более и более распространялась.Между тем готовилась важная перемена в государстве, и она отозвалась и на участи христиан. В 305-м году Диоклетиан и Максимиан отказались от престола. Галерий стал императором на Востоке, а Максим Дайя, племянник его, цезарем; а на Западе Констанций Хлор получил императорскую власть, которую разделил с цезарем Севером. Тогда на Западе совсем прекратилось гонение; оно и прежде было слабо в тех областях, которыми правил кроткий Констанций Хлор, ибо он любил и уважал христиан. Рассказывают о нём, что однажды, желая испытать придворных своих, он объявил, что не может держать при себе христиан, и что те из них, которые пожелают сохранить свои должности, должны отречься от веры. Некоторые это сделали, предпочитая вере мирские выгоды, но большая часть решилась оставить службу. Этих-то последних Констанций и удержал при себе, а тех отпустил, говоря, что царь не может положиться на служителей, которые неверны Богу.Гонение на краткое время как будто смягчились несколько и на Востоке; правители и судьи провозгласили, что цари, желая оказать милосердие подданным своим, отменяют смертную казнь за исповедание христианской веры. Стали отсылать христиан на работу в рудники, выжигая им сперва правый глаз и подрезывая жилу в ноге; и это страшное изувечение уже казалось милостью после прежних ужасных гонений.Но жестокий Галерий и племянник его, который, как и он, ненавидел христиан, не могли долго довольствоваться этим: они вскоре возобновили гонение, и оно опять без остановки свирепствовало несколько лет сряду. Мученической смертью увенчались самые уважаемые предстоятели Церквей. В Александрии скончался святой епископ Тмуитский Филей, давно содержимый в тюрьме. Филей был уважаем всеми за мудрость свою и за благотворительность; он был богат и употреблял все имение свое на вспоможение бедным. Префект или губернатор города долго увещевал его совершить жертвоприношение богам. «Не сделаю этого, – говорил с твердостью святой епископ, – ибо в Писании сказано: истребится тот, кто приносить жертву иному, кроме Бога единого».– Какие жертвы угодны Богу твоему? – спросил префект.– Сердце чистое, чувства искренние, слова истины приятны Богу, – отвечал Филей.Префект не мог понять, чтобы почитали Богом Христа распятого.– Он распался за наше спасение, – сказал Филей, – притом знал, что должен быть распят и терпеть поношения, и, однако, предал Себя, чтобы все вытерпеть за нас. Священные Писания предсказывали это о Нём, те писания, который иудеи имеют и не исполняют. Кто хочет, пусть идёт и смотреть, так ли это.Твердость Филея казалась безумием префекту. «Если бы ты был беден и дошёл до такого безумия, то я не поберёг бы тебя, – говорил он, – но ты так богат, что можешь питать целую область, побереги себя и принеси жертву».– Не принесу, и тем берегу себя, – отвечал епископ.– Посмотри, бедная жена твоя здесь, побереги себя для нее.– Тот, Кто призвал меня в наследие славы Своей, силен призвать и ее, – возразил Филей.Не только префект, но множество друзей, знакомых и родных умоляли Филея поберечь жизнь свою. Он остался непреклонен. При допросе был приятель его, Филором, один из главных чиновников города. Он говорил присутствующим: «Для чего хотите вы сделать его неверным Богу? Разве вы не видите, что он даже и не слышит слов ваших, а весь занят будущей славою?» Филором был тоже осуждён и казнён вместе с Филеем.Святой Пётр, епископ Александрийский, укреплял на подвиг не только свою паству, но верных всего Египта, Фиваиды и Ливии, где гонение было ужасно; целые семьи гибли вместе, христиан колесовали, распинали, сжигали, морили голодом, топили в реках. Некоторые, устрашась тяжких мучений, отреклись. Пётр тогда издал правила покаяния, которыми долго руководствовалась Церковь.В это тяжелое время произошли смуты и иного рода. Ликепольский епископ, Мелетий отрекшийся во время гонения, прибыл в Александрию, и стал там восставать против распоряжения Петра, которого находил слишком снисходительным к падшим. Захватив не принадлежавшую ему власть, он стал рукополагать пресвитеров, и привлёк к себе несколько последователей, между которыми был знаменитый впоследствии Арий. Филей из темницы обличал действия Мелетия, а Пётр созвал собор, который осудил и низложил его; но Мелетий и после низложения продолжал волновать Церковь. Пётр скончался мученическою смертью вместе с тремя пресвитерами, в 311-м году.Огромное количество христиан было сослано в рудники, претерпев сперва истязание. Вырывали им глаз, и место глаза прижигали раскалённым железом, и подрезали жилу правой ноги. В Палестине правители не щадили никого; призывали поголовно всех в языческие капища, даже детей, и не покорившихся предавали страшным истязаниям. Множество христиан шло добровольно на казнь. Так однажды, в Кесарии Палестинской, юноша, по имени Апфиан, подошёл к префекту в то самое время, как тот совершал возлияние богам и, остановив его руку, стал говорить ему о суетности идолопоклонства. Юношу тотчас же схватили и, замучив до полусмерти разнообразными истязаниями, бросили в море. Тут же смерть претерпел вслед за тем и брать Апфиана, Едесий. Он был человек ученый, и много пострадал за веру. Долго он томился в темнице, долго работал в рудниках; но никакие страдания не могли погасить в нём любви к Богу и христианской любви к ближним. Возвращаясь с рудников, он в Александрии увидел, что судья, допрашивая христиан, обращался с ними безчеловечно. Едесий не сумел сдержать своего негодования и, подошедши к судье, стал укорять его. Судья велел тот час же схватить его и предать истязаниям. Едесий перенес терпеливо страшные пытки и был наконец потоплен в море.Христиан преследовали несравненно строже, чем отъявленных злодеев и убийц. Случилось Максимину быть в Кесарии Палестинской. В день рождения своего он устроил для народа великолепное зрелище в цирке. Множество гладиаторов дрались на смерть для потехи зрителей, в заключение игр вывели в арену христианина, по имени Агапий, и язычника-раба, осуждённого на смерть за то, что умертвил господина своего. Оба должны были быть растерзаны зверями. Максимин, желая показать милосердие свое, простил и отпустил убийцу; затем сказал христианину, что отпустить и его, если он отречется от веры. Христианин отказался от жизни, дарованной на таком условии и обратившись ко всему собранному народу, сказал громогласно, что не за какое-либо преступление, а единственно за исповедание веры в Бога, Творца мира, подвергается смерти. Затем он с мужеством пошёл на встречу к выпущенному на него медведю, но остался жив и на следующий день был брошен в море.Среди самых жестоких страданий христиане являлись достойными последователями Христа, прощали врагам и молились об их спасении. Палестинский мученик Павел, осужденный на казнь, громогласно молил Господа о христианах, о дарованы мира Церкви, об обращении ко Христу иудеев, Самарян и язычников, да просветятся они все светом истины; потом он помолился о всех присутствовавших, о судье, осудившем его, и наконец о палаче, дабы Господь не вменил ему в грех его смерти.Эта молитва тронула даже язычников. Окончив ее, Павел спокойно и радостно склонил голову под меч. Вместе с ним были казнены две юные девы, отказавшихся совершить жертвоприношение. Престарелый пресвитер Авксентий был предан на растерзание зверей.Около этого же времени пострадал святой Памфил, пресвитер Кесарийской Церкви, муж славный между христианами добродетелью и обширною учёностью. Получив первоначальное образовано в отечественном городе своём Берите, он потом учился в Александрии; и наконец поселился в Кесарии, где быль посвящён в пресвитеры. Он ревностно заботился о распространены веры христианской и истинного образования, заваль в Кесарии значительную библиотеку, сам много трудился над толкованием Священного Писания и оставил много сочинений. Главным же трудом еще было исправление текста Священного Писания 70-ти толковников, поврежденного переписчиками, и исправление текста Нового Завета. Он делился с бедными всем, что имел, покупал и списывал рукописи Священного Писания, чтобы раздавать их. Историк Евсевий быль одним из учеников Памфила; он с величайшею любовью говорит о нём, и из благодарности к святому учителю своему принял его имя и стал называться Евсевием Памфилом. Префект Палестинский, призвав Памфила, долго убеждал его отречься от веры, и по отказу его велел терзать железными крюками, и потому едва живого заключить в темницу. Памфил прибыль два года в темнице и не прекращал и там полезных трудов своих. После двухлетнего заточения он пострадал вместе с некоторыми другими христианами, заключенными с ним. К ним присоединили еще пять человек христиан из Египта, которые только что возвращались из Киликии, куда они сопровождали товарищей, сосланных на рудники. При входе в город их остановили и, узнав, что они христиане, осудили на казнь. Сперва их мучили жесточайшим образом, надеясь истязаниями склонить их к отречению. Один из мучеников на вопрос: «Откуда он?» Отвечал: «Из Иерусалима.» Это имя было уже так забыто37 в это время, что губернатор спросил, где этот город, и какой народ живёт в нём? Мученик, придавая словам своим значение, понятное одним христианам, и разумея Иерусалим горний, отвечал, что одни христиане имеют право гражданства в этом городе, стоявшем на Востоке и освящённом первыми лучами солнца. Губернатор вообразил, что христиане строят себе где-то на Востоке город, в котором надеются укрываться от гонителей своих, и долго мучил этого христианина, выпытывая у него известие о новом городе: наконец велел отсечь ему голову мечем.Всем прочим узникам прочли смертный приговор. Тогда один отрок, служитель Памфила и воспитанный им, стал просить позволения предать земле тела мучеников. Его тотчас же схватили и допросили; отрок бесстрашно исповедал себя. христианином, вытерпел мужественно страшные пытки и быль сожжён на костре. Звали его Порфирий. Во все время мучений лицо его сияло святою радостью. Достаточно было показать сожаление к мученикам, чтобы подвергнуться смерти; воин, по имени Селевк, был казнён за то, что принёс Памфилу весть о кончине Порфирия и поцеловал одного из исповедников. Все осужденные скончались мужественно, кто на костре, кто под ударом меча. Старец, по имени Феодул, был распят на кресте. Около того же времени скончался мученически св. епископ Севастийский Афиноген. Во время гонения он с учениками жиль в пустыне, где ревностно назидал их словом, примером и молитвой. Перед кончиною от меча он воспел ту умилительную вечернюю молитву, которую и до ныне мы слышим за вечерним Богослужением: «Свете тихий святыя славы, бессмертного Отца небесного, Святого, блаженного, Иисусе Христе!» и пр.Христиане, сосланные на рудники, пользовались там некоторою долей свободы, сами язычники жалели о них и не препятствовали им собираться на Богослужение. Все исповедники носили на теле следы тяжких страданий, испытанных при допросах; почти все были изувечены, но они не роптали, а восхваляли Творца и утешались надеждой на будущую жизнь. Кто-то донёс Максимину о них. Он повелел усилить над ними надзор; им запретили собираться на Богослужение и расселяли их по разным странам: кто быль сослан в Кипр, кто в страну Ливанскую; правители получили повеление отягощать их трудными работами; два престарелых епископа, Нил и Пелей, и пресвитеры Илия и Патермуфий были сожжены на костре. Некоторые из исповедников были уже так стары, что не имели силы работать в рудокопанях; из таковых были: Сильван, один из первых исповедников веры в это суровое гонение, и пресвитер Иоанн, коего необыкновенная память служила источником утешения для прочих узников; он знал наизусть все Священное Писание. Он был слеп, но это не избавило его от увечья наравне с прочими ему подрезали жилу на правой ноге и выжгли глаз. Таких старцев было довольно много. Уволенные по старости от работы, они жили вместе в пустыне, проводили дни и ночи в молитве, чтении Священного Писания, и с радостным спокойствием ждали отшествия своего в лучшую жизнь. Но не мирная кончина готовилась им; Максимин вспомнил о них, и 39 престарелых мучеников сложили голову под секиру палача. Но это были уже последние мученики в Палестине. Вскоре за тем вышел указ о прекращении гонения; страшная казнь готовилась гонителям; и на Западе возрастал в могуществе будущий покровитель христиан, Константин.После отречения от престола Диоклетиана и Максимиана императорами сделались Галерей на Востоке и Констанций Хлор на Западе; помощники их, с званием цезарей, были Максимин и Север. Это положение дел было не продолжительно. Констанций на первом же году царствования занемог в Британии и призвал к себе сына своего Константина, который служил в полках Галерия. Галерий не любил Константина и несколько раз покушался лишить его жизни, подвергая его опасностям. Он боялся найти в нём соперника, ибо вся армия любила Константина. И Константин заслуживал эту любовь: он отличался скромностью, умом и храбростью, когда он с царями являлся перед народом и войском, то привлекал взоры всех величественной осанкой, статностью и красотой. По высоте роста не было подобного ему, а телесной силой он превосходил всех сверстников своих. Галерий замышлял погубить его. Константин спасся бегством и прибыл к отцу, которого нашёл уже на смертном одре. Как только Констанций скончался, то полки, бывшие в Британии, провозгласили императором Константина, которому было тогда тридцать второй год. Он начал править с кротостью и правосудием, утвердил все распоряжения отца в пользу христиан и вскоре прославился великими победами над варварами.Галерий, очень недовольный воцарением Константина не признал его императором, а признал Севера, который правил Италией и Африкой. В Италии же между тем про возгласили Максентия, сына Максимиана. Галерий, поддерживая Севера, послал войско против Максентия, который просил помощи отца. Максимиан на краткое время опять принял правление; Север сдался ему и быль умерщвлён. Галерий провозгласил тогда императором полководца своего Ликиния, а армия – цезаря Максимина. Таким образом, в одно время царствовали вдруг шесть императоров: Галерий, Максимиан, Ликиний, Константин, Максентий и Максимиан, – и все они вели беспрерывную войну между собой. Миром и благоденствием наслаждались только подданные Константина.В 310-м году страшная болезнь поразила Галерия. Тело его покрылось зловонными ранами, в которых завелись черви, стало местами гнить. Страдая невыносимо, он наполнил дворец воплями, и тщетно прибегал и к помощи богов и к искусству врачей – ничто не помогало. Так страдал он уже около года, когда наконец убедился, что болезнь послана ему в наказание за жестокость против христиан. Он указом прекратил гонение, и дозволил христианам строить церкви и совершать Богослужение, прося их молиться о выздоровлении его. Но не раскаяние, а страх и отчаяние внушали ему эту меру. Страдания его не облегчались, и он вскоре за тем умер, от одной болезни с Антиохом, Епифаном и Иродом.Как скоро появился указ, то христиан освободили из темниц и рудников. На больших дорогах встречались толпы христиан, которые возвращались в отечество свое, славя Христа. С уважением и любовью приветствовались везде святые исповедники. Даже язычники, утомленные зрелищем казней, радовались возвращению мира, и многие сознавали божественность веры, которая осталась непобежденной после такого страшного и продолжительного испытания.Но в некоторых областях радость скоро миновалась. Максимин, правитель Сирии и Египта, был недоволен указом; он не посмел открыто воспротивиться ему, потому что указ был подписан Галерием, Ликинием и Константином, которые были гораздо сильнее его, но он воспротивился его действию. В своих областях он не обнародовал его, а только дал словесное повеление прекратить гонение. Когда же Галерей умер, то он стал открыто действовать против христиан: он запретил молитвенные собрания, повелел принуждать всех без исключения к совершенно жертвоприношения, даже самых малых детей, а непокорных предавать истязаниям и смерти. Бесчисленное количество христиан было изувечено лишением правого глаза, много известных епископов претерпели смертную казнь, как Пётр Александрийский, Мефодий Тирский и другие. Святой Лукиан, пресвитер Антиохийский, славный во всем христианском мире благочестивою жизнью и учеными трудами, скончался мученическою смертью. Лукиан, еще в начале гонения, был в числе исповедников Христовых; теперь, призванный опять на допрос, он поодаль правителю апологию в пользу христиан; но это не подействовало; его заключили в темницу и томили голодом, думая этим вынудить отречение. Но Лукиан остался твердь; на все увещания и терзания отвечал исповедаем имени Христа и сподобился мученического венца.В это же время прославилась святая дева Екатерина, обратив многих ко Христу, в том числе и царицу Августу, супругу Максимина.Не одними открытыми гонениями действовал Максимин против христиан. Суеверно преданный язычеству, он хотел совершенно истребить христианское учение, и для этой цели прибегал к самым хитрым мерам. По его повелению были составлены сочинения, в которых жизнь и учение Спасителя представлялись в превратном виде; распространялись какие-то подложные писания Пилата об Иисусе Христе, исполненный хулы и клеветы; велено было распространять эти книги; школьные учителя должны были заставлять детей учить их наизусть, подкупали развратных женщин и заставляли их присягать, что они были некогда христианки и свидетельницы развратного поведёте христиан. Записывали их ложные показания и распространяли эти записки.Нашлись и бесстрашные защитники христиан. Лактаций и Арновий опровергали в книгах своих клеветы, возводимые на них. В самом разгаре гонения велишь пустынник Антоний прибыль в Александрию, чтобы разделить участь братьев христиан. Его не допустили в темницы; но он бесстрашно является на судилища, увещевал христиан, молился с ними, громогласно славя подвиг исповедников и мучеников. Так провёл он целый год. Господу не угодно было, чтобы он скончался мученической смертью, и он потом снова возвратился в пустыню свою, где собралось вокруг него множество учеников.Максимин строил в городах идольские храмы, совершал торжественно языческие обряды, и внушал областным и городовым начальникам просить у него изгнания христиан, как ненавистников богов. Многие делали это из угодливости ему; Максимин принимал такие прошения с особенным благоволением и, снисходя как будто желанию подданных, увеличивал строгость к христианам; городам же, обратившимся к нему с прошениями, он посылал рескрипты, в которых хвалил их ревность к отеческому богопочитанию. Вернейшим средством приобрести расположение царя было – обижать и теснить христиан. Aнтиохия, между прочими городами, ходатайствовала об удалении христиан; тоже сделал и город Тир; в нём был прибить на столбцах рескрипт царский, в котором, хваля и благодаря жителей за их усердие к богам, Максимин указывал на благодетельные последствия этого усердия: на спокойствие, мир, изобилие всего. «Обширные равнины покрыты цветущей жатвой и волнующимися колосьями, – писал он, – луга блестят растительностью и цветами, воздух чисть и благорастворен; все радуются, и это все устроено силою могущественного и крепчайшего Арея38 за ваше благочестие, за ваши жертвы и за воздаваемое ему почтение; веселитесь, надежно и спокойно наслаждаясь ненарушимым миром... А чтобы вы знали, как приятно было нам ваше прошение, – то мы позволяем вам за такое ваше набожное расположено просить какой угодно великой милости».В таком же смысле были посланы рескрипты и в другие города. Царь уверял, что с изгнанием христиан везде водворились мир и благоденствие, но Господь показал на деле ложность этих слов. Не успели еще гонцы доехать до назначения, как появился голод, и вслед за ним началась заразительная язва, которая опустошила страшным образом все области Максимина. К язве присоединилась и другая болезнь: воспалительный веред (carbunkulus) нападал на глаза; множество людей ослепло. Голод был так ужасен во всех областях, что многие, продав все имущество свое, продавали наконец в рабство детей своих. По улицам городов лежали грудами тела умерших от голода и язвы. Как всегда, в подобных случаях, христиане одни оказывали человеколюбие и милосердие, и язычники невольно сознавали превосходство их веры и силу Бога истинного. В то же самое время возникла у Максимина бедственная война с Арменией, а вслед за нею война с Ликнием, после которой погибь и сам Максимин.Между тем на Западе совершились великие события, которые готовили торжество христианской веры. Максентий, царствовавший в Италии, был до крайности жесток и корыстолюбив; подданные его страдали под тяжким игом и звали освободителя. Константин решился идти на него войной. В октябре 312 года Константин с войском подходил к Риму, где Максентий решился обороняться.Силы Максентия были гораздо значительнее чем те, которыми располагал Константин; но Бог помог сему последнему. Константин чувствовал, что ему нужна помощь свыше: он уже не верил языческим богам, но еще не был христианином; полный тревоги душевной, он не знал, кого молить о помощи, и вот Господь в чудном видении открыл ему истину. Солнце клонилось к западу, как вдруг Константин увидел на небе сияющий крест и над ним надпись: «Сим побеждай». Войска вместе с ним видели чудное знамение и встревожились; ибо крест, позорное орудие казни, считали, дурным предзнаменовавшем; но настала ночь, и Константину во сне явился Сам Христос и повелел устроить знамя на подобие креста и изобразить крест на щитах и шлемах воинов. Константин велел устроить особенное знамя, в коем поперечная рея вместе с длинным копьём образовала знак Креста. В конце знамени находился венок из дорогих камней с монограммой имени Христа. Отселе эта хоругвь, названная лабарум. стала сопровождать его во всех походах. В то же время, призвав всех христиан, он спросил у них, что значит виденное им; они отвечали, что Иисус Христос – единородный Сын истинного Бога, сошедший на землю для спасения людей; и что крест – символ бессмертия и знак победы над смертью. Константин был очень поражён всем случившимся, и с этих пор стал чтить истинного Бога и изучать Священное Писание.Под спасительным знаменем креста Константин разбил войско Максентия и подошёл к самому Риму. Здесь опять произошла битва при Мальвийском мосту. Константин одержал решительную победу; Максентий, желая спастись бегством, утонул в Тибре; а победитель с торжеством вошёл в Рим. Сознавая, что победа дарована ему Божественною помощью, он воздвиг посреди города священную хоругвь: и когда впоследствии поставили ему статую, то он велел утвердить в руке ее длинное копье в виде креста и начертать следующую надпись: «Этим спасительным знаменем я спас и освободил наш город от ига тирана».Чрез несколько месяцев после этого Константин, празднуя в Милане свадьбу сестры своей с Ликинием, уговорил сего последнего с ним вместе подписать указ, которым признавалось за христианами право исповедовать веру Христову, и возвращалось им все отнятое во время гонения. Ликиний неохотно подписал этот указ, но не решился воспротивиться Константину. Послали указ и Максимину, прося и его подписи; но Максимин не согласился и про должала мучить христиан в своих областях. Впрочем, власть его уже подходила к концу. В 313-м году возгоралась война между им и Ликинием; и войско Максимина было разбито. Максимин, в гневе на жрецов и гадальщиков, которые предрекали ему победу, предал их казни и велел прекратить гонение на христиан. Но победитель преследовал и теснил его; Максимин заперся в городе Тарсе и издал в пользу христиан указ, вполне признавший за ними право свободно исповедовать веру их.Казалось теперь, что от христиан зависят временное счастье и успехи правителей; один перед другим старался привлечь их благословение, как будто от них зависела победа. Но Господь не оказал милости Своей жестокому гонителю, которому один страх внушал меры справедливости; страшная кара ожидала его. Окруженный со всех сторон неприятелем, он впал в отчаяние; некоторые предполагают, что он отравил себя, чтобы не попасть в руки врагов. Яд произвёл страшную, мучительную болезнь; пламенный огнь пожирал его внутренность; от невыносимой боли глаза его лопнули и выкатились. Терзаемый и страшной болью, и угрызениями совести, он воображал себе, что стоить уже перед судом Господним, и мучим за жестокость свою против христиан; то он восклицал в ужасе: «Не я, не я это сделал, а другие», то сознавал себя преступником, и умолял Бога высшего простить ему. Он умерь в 313-м году. За несколько времени до этого прекратилось гонение, продолжавшееся десять лет.Ликиний после победы своей предал смерти детей Максимина, Галерия и Севера, опасаясь их притязай на престол. Диоклетиан умерь за год до этих событий. Последние годы его жизни были полны скорби. Жена и дочь его были во власти Ликиния, который обращался с ними жестоко и впоследствии предал их смерти; сам он страдал от продолжительной, изнурительной болезни. Торжество Константина окончательно расстроило его. Некоторые писатели утверждают, что он уморил себя голодом.С 313-го года власть осталась в руках Константина и Ликиния; первый правил западными областями империи, второй – восточной частью.XXII. Константин Великий и первый Вселенский соборУказ, изданный в Милане, провозглашал полную веротерпимость; язычникам оставлялось право совершать обряды своего богопочитания, и христианам также дозволялось свободно поклоняться единому, истинному Богу; дозволялось им строить храмы; возвращалось им все отнятое во время гонения; а кто через дар или куплю приобрёл эти имущества, того вознаграждала казна. Константин при всяком случае доказывал свое расположение к христианам, и за всякий успех свой воздавал Богу славу и благодарение. Частью сношения с христианами убеди ли его, что они люди добродетельные и честные, верные и покорные подданные; с другой стороны, страшная участь гонителей их, чудесное видение, бывшее ему, и собственное его торжество под знаменем креста – все это доказывало ему несомненно силу Бога христиан. Он сам еще не принял крещения, но тщательно изучал Священное Писание, часто беседовал с епископами; воспитание старшого сына поручил христианину Лактанцию.В указах, изданных в эту пору, видно влияние христианского учения. Константин запретил крестную казнь, отменил кровавые игрища в цирке, велел праздновать день Воскресный, принял под свое попечительство сирот и детей, брошенных родителями; облегчил участь рабов, являл милосердие к бедным и увечным, которых языческое общество оставляло без помощи и призрения. Отдохнули христиане после тяжких гонений; по всем городам начались праздники обновления и освящения церквей: везде слышались хвалебные песни и благодарственный молитвы Богу; епископы свободно собирались, чтобы толковать о делах и нуждах Церкви. Сам Константин иногда присутствовал на этих собраниях, вникал в вопросы, касающиеся веры, и с готовностью делал все, что требовалось для пользы христиан. Он освободить священнослужителей от всяких посторонних должностей и от податей, как были свободны и от податей языческие жрецы, дабы они могли совершенно посвятить себя служению Богу; он не только возвратил Церкви усыпальницы и все места, отнятые гонителями, но еще даровал для Богослужения нисколько обширных зданий, называемых базиликами, в которых заседали судьи, и которые, по внутреннему устройству их, было легко превратить в церкви. Так в Рим он даровал христианам базилику при Латеранском дворце. Кроме того, он щедро помогал христианам при постройке церквей.Евсевий оставил нам подробное описание храма, воздвигнутого в Тире; преддверием служил обширный дверь, окруженный колоннами, с фонтанами по средине. Храм был украшен высокими столбами и тонкою разною работою, устлан мрамором и крыт кедром. Резная решетка отделяла алтарь от места, гадь стояли молящиеся; позади алтаря были седалища для епископа и пресвитеров; с обеих сторон были устроены крещальни и палаты для церковнослужителей, для кающихся и оглашённых. При освящении этого храма Евсевий, который был еще пресвитером, произнёс речь, в которой, указывая на бедствия, которые претерпела Церковь, и на теперешнее её благоденствие, приводил пророчества о величии и непоколебимости Церкви Божией.Но, между тем как на Западе христиане благоденствовали под покровительством Константина, совсем иное было на Востоке, где царствовал Ликиний. В Милане, Ликиний не решился воспротивиться желанию Константина, и вместе с ним подписал указ о свободе вероисповедания; но в душе он ненавидел христиан, и, сделавшись полновластным государем на Востоке, сталь теснить и угнетать их. С каждым годом положение христиан в его областях делалось тяжелее. Он опять стал требовать языческой присяги от всех служащих при дворе и в войсках его; запрещал епископам съезжаться на соборы, захватывал имущество христиан; потом, под предлогом, будто бы в церквях молятся о Константине, стал закрывать, и в иных местах разрушать церкви, а епископов предавать заточению и казни. Опять пустыни и ущелья гарь заселились христианам; опять начались допросы, пытки и казни. Много мучеников прославили Бога своего твердостью и непоколебимою верой.В городе Севастии сорок воинов, которые не захотели отречься от Христа по требованию правителя, претерпели истязания и мученическую смерть на льду замёрзшего озера. Подвиг сорока Севастийских мучеников остался славен в Церкви и воспоминается у нас 9-го Марта. Епископ Севастийский, престарелый Власий, которого пощадило гонение Диоклетиана, быль приведён к допросу, вынес страшные истязания и скончался мученической смертью; при этом были казнены за христианскую веру семь благородных жён и два отрока.В Kecapии прославился молодой воин, по имени Гордий. Ни увещания судьи не могли склонить его к отречению, ни мольбы родственников и друзей убедить его, чтобы он спас жизнь свою притворным отречением. «Отвергнем всякую ложь, – говорил он, – и исповедуем истину». Он быль казнён мечем после жестоких истязаний.В городе Ираклион Феодор Стратилат, воевода города, был замучен и распят на кресте за исповедание, христианской веры; покорность его Господу, кротость и чудные явления силы Божией, бывшей ради его, послужили к обращению великого множества язычников. Уверовавшие, окружив святого мученика, восклицали с восторгом: «Даже до смерти подвизайтесь за истину, и Господь Бог поборет по нас!»Гонение было особенно сильно в Понтийской области; самые уважаемые епископы были предаваемы казни; тела их рассекали на мелкие части и бросали в море. Епископ Амасийский, св. Василий, исповедовал перед Ликиемем веру свою; его жестоко замучили; но твердое упование на Христа и на жизнь вечную дало ему силу спокойно перенести самые ужасные истязания. «Делайте со мною, что хотите, – говорил он мучителям, – пока есть во мне дыхание, не отрекусь от Создателя моего. Ни скорбь, ни теснота, ни муки, ни огонь, ни смерть не могут отлучить меня от любви Христовой». Радостно предал он душу Богу.Царствование Ликиния было тяжко для всех вообще подданных его, которых он разорял тяжкими податями; часто он осуждал людей невинных для того, чтобы присвоить себе их имущество. «Римская империя, – писал Евсевий, – разделенная на две части, кажется всем разделенною на день и ночь: населяющие Восток объяты мраком ночи, а жители другой половины государства озарены светом самого ясного дня». Сношения Ликиния с Константином не могли быть приязненны; Ликиний уверял Константина в дружбе, а в тайне ненавидя его, старался делать ему всякое зло; козни его не удавались и не раз между ними начиналась война. Константин оставался победителем, но обманутый лживыми уверениями Ликиния, заключал с ним мир. Однако дела между ними шли все хуже и хуже; угнетенные подданные Ликиния и гонимые христиане страдали под тяжким игом, сам Ликиний уже не скрывал своих замыслов против Константина, и наконец в 323-м году возгорелась жестокая война.Оба противника собрали значительный силы; Константин готовился к делу молитвою; перед его полками неслось спасительное знамя креста; Ликиний же окружил себя гадателями и жрецами, допрашивал богов об успехе войны, совершал жертвоприношения. Казалось, что война шла между христианством и язычеством. Накануне сражения Ликиний собрал отборных воинов и лучших друзей своих в тенистую рощу, в которой стояли идолы богов; совершив торжественно языческий обряд, он сказал всем бывшим тут: «Друзья, вот наши отечественные боги, перед которыми нам надо благоговеть, как нас тому учили предки наши. Начальник враждебного нам войска, отвергнув отеческие обычаи, принял лживые мнения и прославляет какого-то иностранного, неизвестного Бога. Постыдным знаменем его он срамит свое войско; доверившись ему, он поднимает оружие не столько против нас, сколько против богов. Само дело откроет, кто прав и, кто заблуждается; если мы победим, то ясно, что наши боги – боги истинные; если же одержит верх Бог Константина, нами осмеянный, чужестранный Бог, то пусть чтут его и нам надо будет его тогда при знать. Если же наши боги победят, что несомненно, тогда устремимся войною на безбожников!».Между тем какие-то страшный предзнаменования волновали и тревожили язычников; во многих городах Ликиниевых областей, среди дня, видели призрак победоносных войск Константиновых; воины же Константина были полны отваги и одушевлены надеждою на небесную помощь. Перед сражением император удалялся в свою палатку, где молитвой и постом готовился к бою; священное знамя неслось среди полков, и в самом жарком сражении оставалось не тронутым вражьими стрелами. С благоговением смотрели войска на это победное знамя, враги смотрели на него со страхом. Ликиний убеждал воинов своих не заглядываться на неприятельскую хоругвь. «Ибо,– говорил он, – она страшна своею силою, и враждебна нам»39. Во всех сражениях победа оставалась за Константином; Ликиний спасался бегством, просил мира, притворялся кающимся, а в тайне снаряжал новые силы, призывал себе на помощь варваров. Наконец морская победа Криспа, сына Константина, близь Византии, и сражение при Адрианополе окончательно решили успех войны. Ликиний покорился, и чрез несколько времени быль казнён в Эессалониках, за заговор против Константина. Константин сделался единым самодержавным государем всей Римской империи.Евсевий упоминает о человеколюбии, которое выказал Константин в этой войне; во время сражения он заботился о спасении врагов, убеждал воинов своих щадить пленных, и часто деньгами выкупал их жизнь. «Константин, – говорить он, – поставляя Бога выше всего, старался все делать согласно с Его волею».Это желание ясно выражается и в первых указах Константина после победы своей. Он поспешил распространить и на христиан Восточных областей те самые права, которыми они пользовались на Западе. Последняя победа еще сильнее убедила его, что и земные блага, и успехи даруются лишь поклонникам истинного Бога; хотя в этой мысли оставалось еще много суеверия, она побуждала Константина со смирением воздавать одному Богу славу за успехи свои. В одном из указов своих, описав казнь гонителей христиан, Константин упоминает о своих победах, и представляет себя только покорным орудием в руках Бога. «Не будет конечно никакой гордости, – пишет он, – хвалиться тому, кто сознает, что благодеяния получил он от Существа Всевышнего. Мое служение Бог нашёл и судил годным для исполнения Его воли. Начав от Британского моря, при помощи какой-то высочайшей силы, я гнал перед собою все встречавшиеся ужасы, чтобы воспитываемый под моим влиянием род человеческий призвать на служение священнейшему закону и, под руководством высочайшего Существа, возрастать блаженнейшую веру».«Я твердо веровал, – говорит он далее, – что всю душу свою, все, чем дышу, все, что только обращается в глубине моего ума, я обязан принести великому Богу».После этого исповедания следуют распоряжения об освобождении заточенных за веру, о возвращении должностей и имущества тем, у которых они были отняты, об отдаче церквям усыпальниц и месть, где скончались мученики. О мучениках и исповедниках Константин говорит с величайшим уважившем. Вот слова указа: «Кто потерял имущество, проходя неустрашимо и бестрепетно славное и божественное поприще мученичества, или сделавшись исповедником и стяжав себе вечные надежды, кто утратил их, быв принуждён к переселению, потому что не соглашался уступать гонителям, требовавшим предательства веры – имение всех таковых повелеваем отдать». Где не оказывалось близких родственников, имущество наследовала местная Церковь, а частные лица, который ими владели, получали от казны вознаграждение за отнятие их.На Востоке, как на Запада, Константин заботился о построении и обновлении церквей, избрал преимущественно христиан в начальники областей, и запретил приносить от имени императора жертвы идолам40. Христианские чувства Константина выражаются еще полнее в его рескрипте к областным начальникам, посланном в эту же пору, в котором он старается доказать им истину и силу христианской веры, и суетность язычества. Обращаясь мыслью к Господу, он восклицает: «Теперь молю Тебя, великий Боже! Будь милостив и благосклонен к восточным твоим народам; и чрез меня, Твоего служителя, даруй исцеление всем областным правителям... Под Твоим руководством начал я и окончил дело спасения; преднося везде Твое знамя, я воль победоносное войско; и куда призывала меня какая-нибудь общественная необходимость, следовал за тем же знамением Твоей силы, и шёл на врагов. Потому-то и предал я Тебе свою, хорошо испытанную в любви и страхе, душу, ибо искренно люблю Твое имя и благоговею перед силою, которую являл Ты многими опытами, и которою укрепил мою веру... Хочу, чтобы народ Твой наслаждался спокойствием и безмятежною; хочу, чтобы, подобно верующим, приятности мира и тишины вкушали и заблуждающееся, ибо такое восстановление общения может вывести на путь истины. Пусть никто не беспокоить другого... Люди здравомыслящее должны знать, что только те будут жить свято и чисто, кого, Ты Сам призовешь почтить под святыни Твоими законами; а отвращающиеся, пусть, если угодно, владеют жребием своего лжеучения... Никто да не вредит другому; что один узнал и понял, то пусть употребить, если возможно, в пользу ближнего; а когда это невозможно, надо оставить его, ибо иное дело добровольно принять борьбу за бессмертие, а иное быть вынужденным к ней посредством казни... Удаляя совесть от всего противного, воспользуемся всем благом мира».Но к великому огорчению своему, Константин не находил и между христианами того мира и согласия, которые должны бы господствовать между чадами единого Отца. Еще до войны с Ликинием он с удивлявшем и скорбью узнал, что целая область его империи взволнована междоусобною бранью христиан. То была Африка. По смерти Карфагенского епископа Менсурия, в преемники ему избрали Цецилиана. Семьдесят епископов Нумидйской области возражали против этого избрания, говорили, что оно происходило неправильно, потому что посвятивший Цецилиана оказался предателем во время гонения. Ложность этого обвинения была доказана, но недовольные не уступили; отлучили от церкви избранного епископа и поставили себя другого, Майорина. По смерти Майорина, они избрали Доната, который, вместе с другим человеком того же имени, быль главным зачинщиком всего этого волнения. Церковь не могла признать этого избрания и признавала только законно избранного Цецилиана; но партия Доната, распространяя клеветы на всех приверженцев Цeцилиaнa, волновала всю Африканскую область. Два собора, в Риме и Арлах, осудили Донатистов и доказали правильность избрания Цецилиана, но Донатисты не покорились решению соборов: упорно стоя на своём, они приняли некоторые из правил Новациан, и совершенно отделились от Церкви. Утверждая, что они одни имеют право называться Церковью Христовой, что вся остальная Церковь заражена расколом и ересью, они ревностно старались приобретать последователей, и перекрещивали всех переходящих к ним. Они ставили себе епископом, силою отнимали церкви у православных и, отнявши, мыли, скоблили, сжигали алтарь, считая его опозоренным нечестивым обрядом. Ничего не могло вразумить Донатистов; исступление их только увеличивалось; сами они впоследствии разделились на секты, из коих каждая утверждала, что она есть единая истинная Церковь, и ненавидела и проклинала все другие секты. Раскол Донатистов существовал чрезвычайно долго; в продолжение трёх столетий их распри волновали всю Африканскую область; их исступлённый фанатизм доводил их до страшных преступлений: кровь лилась между враждующими париями.Раскол Донатистов быль явление конечно очень при скорбное для христиан; но для Церкви он далеко не имел такой важности, как спорь, возникший около этого времени в Александрии. Тут один лжеучитель дерзнул отрицать Божественность и вечность Христа. Этого лжеучителя звали Арием. В то время, когда еще Мелетий производил беспорядки в Церкви, Арий, будучи Диаконом, пристал к нему и противился всем распоряжениям Александрийского епископа Петра, находя его слишком снисходительным к падшим.Есть предание, что святой Пётр тогда еще предузнал, кем будет Арии для Церкви Христовой. Он увидел во сне отрока Иисуса в хитоне, разодранном сверху до низу. «Господи, – спросил Пётр, – кто дерзнул коснуться одежды Твоей?»«Арий раздирал ее», – отвечал Господь. Это было задолго до того времени, когда Арий начал разглашать ересь свою. Пётр скончался мученическою смертью, а преемник его, Ахилл, возвёл Apия в пресвитера и поручил ему одну из значительнейших церквей Александрии. Арий, человек умный, ученый, строгой жизни, прибрёл такое значение, что надеялся быть епископом по смерти Ахилла. Однако избрали не его, а Александра. Арий скрыл свое неудовольствие и виделся часто с епископом.Однажды беседа между ними коснулась Пресвятой Троицы, и Арий начал сильно оспаривать Александра, обвинив его в склонности к ереси; сам же при этом высказал мысль, что Иисус Христос не есть вечный и безначальный, что было время, когда Его не было; что он не есть Бог по сущности, а только во имени, и что Он творение Бога Отца. Это богохульное мнение привело в ужас Александра; он старался доказать Арию ложность его понятий, часто призывал его к себе; вместе с другими духовными лицами обсуждал и опровергал его мнение; все это он делал с кротостью, ибо быль человек добрый и миролюбивый. Арий же везде называл Александра еретиком, и усердно распространял свое учение. Он быль красноречив, увлекателен в беседе; и вскоре очень многие приняли его мнения. Когда Александр увидел, что зло распространяется, то созвал собор, который единодушно осудил лжеученые и низложил Apия. Но Арий не смирился перед решением собора, а, громко жалуясь на беззаконное будто бы осуждение, произвёл сильное волнение в Александрии; он писал ко многим епископам письма, в которых представлял себя невинно осуждённым, и приобрёл себе значительных покровителей. Александр, со своей стороны, тоже писал к епископам, опровергал лжеучение словами Священного Писания, и в окружных посланиях просил всех епископов Востока содействовать ему в низложении опасной ереси.Более ста епископов съехались в Александрию, и лжеучение было вторично осуждено собором. Арий же, оставив Александрию, распространял ересь свою в Палестине, Египте, Ливии. Одних он обманывал неясным изложением своего учения; других увлекал силой красноречия; слагал для народа, для моряков, песни, в которых выражал мнения свои; жаловался везде на несправедливое гонение; и в течение шести лет достиг того, что взволновал весь Восточный край. Не одни духовные лица приняли участие в споре: народ разделился на партии; множество женщин приняло сторону Apия; в пустынях Фиваидских, в тихих обителях отшельников и на площадях многолюдных городов раздавались горячее споры о Божественности и вечности Христа; возникали непримиримый распри. Язычники торжествовали, видя несогласие христиан, и открыто осмеивали их. Одень из самых влиятельных епископов Востока, Евсевий Никомидийский, оказал Арию покровительство и, созвав небольшой собор в Вифинии, принял его вновь в общение Церкви, не смотря на решение Александрийского собора. Зло все усиливалось, и ересь распространялась все более и более.Вскоре после победы над Ликинием Константин прибыль в Никомидию, с намерением объехать Восточный области. Со скорбью и удивлением услышал он о споре, о котором на Западе почти ничего не знали. Он сперва не хотел вмешиваться в дело; но наконец решился на писать к Александру и Арию вместе письмо; обвиняя их обоих за то, что возбудили вопрос, которого не следовало касаться, он умолял их кончить дружелюбно спорь, «возвратить ему отрадные дни и безмятежные ночи». Но Константин, хотя полный усердия к вере христианской, не быль еще довольно знакомь с ней, чтобы понять всю важность дела, которое он в письме своём называл мало важной распрей и суетным словопрением. Церковь не могла так смотреть на спорь, касающейся сущности веры и надежды христианина; вечность и божественность Христа Спасителя не могли остаться для христиан вопросом спорным; и если уже раз кто дерзнул коснуться этого предмета и возбудить о нём спорь, то Церковь не могла оставаться равнодушною; и ей необходимо было изложить свое ученее. Письмо царя было привезено в Александра Ocией, епископом Кордовским, одним из самых уважаемых пастырей всего Запада; но оно не произвело ожидаемого действия. Осия, выслушав Apия на новом соборе в Александрии, вместе с прочими епископами осудил его лжеучение; но, как и прежде, Арий не уступал. Одно могло возвратить мир взволнованной Церкви. Вся Церковь через предстоятелей своих должна была изложить веру, преданную ей Христом и Апостолами Его, и решить, согласно ли с нею или нет новое учение, которое было предметом таких жарких споров. Положили принять это последнее средство, и царь послал ко всем епископам христианского мира грамоты, которыми призывал их на Вселенский, собор, в город Никею, столицу Вифинской области.До сох пор еще не было и не могло быть Вселенского собора; он стал возможен только теперь, когда все обширное государство находилось под властью одного царя, признававшего христианскую веру за веру истинную. Епископы со всей вселенной могли теперь беспрепятственно съезжаться и открыто рассуждать о делах Церкви. Эти дела признавались не менее важными, чем самые значительные дела государственные. И действительно, обсуждению Церкви предстоял вопрос самый важный. Триста лет Церковь боролась и страдала за имя Христа, ее Божественного Основателя: благовестники понесли это имя в отдалённые страны, мученики умирали радостно за это святое имя – их крепость и упование; и вот теперь, когда, по-видимому, настало торжество веры христианской, когда она далеко распространилась и признана за веру истинную, тогда-то дерзают опровергать самую сущность ее, объявляя, что Христос Спаситель не есть предвечный Бог! Подобное событие должно было взволновать Церковь более, чем всякое внешнее гонение.Епископы со всех стран с готовностью поспешили в Никею. Все издержки их путешествия и пребывания в Никее принимал на себя Константин. По дорогам были для них приготовлены переменный лошади. Прибыли епископы из Египта и Палестины, из Сирии и Месопотамии, Африки, областей Малой Азии, Греции, из Персии, Армении, Мизии и Дакии, от задунайских Готов, недавно обращенных в христианство; всех более 300; их сопровождали и другие духовный лица, пресвитеры и диаконы. С Западных стран прибыло немного епископов; Римский епископ Сильвестр не мог приехать по причине старости и слабости, и прислал вместо себя двух пресвитеров, Галликанский епископ быль, как полагают, представителем и Британской Церкви; Осия Кордовский представлял Церковь Испанскую. Он был человек очень уважаемый и пользовался доверием царя. Многие из прибывших епископов были известны всему христианскому миру святостью жизни и высокою мудростью; многие были прославлены Богом чудотворной силой; многие претерпели тяжкие страдания во время недавнего гонения, и носили еще следы славных мучений за имя Христово. Эти твердые и верные служители Христа с радостью готовились вновь исповедовать имя Спасителя и Бога, от Которого не отреклись перед гонителями.Один из первых прибыль престарелый Александр, епископ Александрийский, первый обличитель Apия, мужественный защитник Апостольского учения. Он привязь с собой молодого диакона, по имени Афанасия, которому суждено было прославиться своей твердостью и постоянством в борьбе с арианами.Другой очень уважаемый епископ был Николай, епископ Ликийского города Мир. Он много пострадал во время гонения и чудесным образом был призван пасти Церковь Ликийскую. Он славился высокою добродетелью, милосердием своим к страждущим и силой чудотворной. Предание говорит, что, не стерпев богохульных слов Ария, он ударил его в виду всего собора, за что был лишён епископского сана; но сонь был ему потом возвращён вследствие небесного видения. Наша Церковь глубоко чтит память великого Святителя Николая Мир Ликийских Чудотворца.Святой Иаков Низибийский был родственник Армянского царя; с самых ранних лет он возлюбил Бога более всех мирских почестей и земного величия, и посвятил себя Его служению. Он долго вел пустынную жизнь, пострадал в гонение при Максимине, посещал Персию для проповедания слова Божия и, будучи избран епископом в город Низибию (в Месопотамии), ревностно заботился о чистоте веры. С ним прибыль на собор молодой ученик его, Ефрем, известный потом под именем Ефрема Сирина.Святой Евстафий Антиохийский, Пафнутий Фиваидский, Павел Неокесарийский, Леонтий Каппадокийский славились как твердые исповедники веры; они много пострадали во время гонения: Пафнутий лишился правого глаза и хромал; Павел не владел руками; они были уязвлены раскалённым железом, по приказанию Ликиния.Святой Спиридон, смиренный епископ Тримифунта, на Кипрском острове, славился святостью жизни. Он родился в простом звании и, будучи избран в епископы, сохранил привычки простой сельской жизни, трудился собственными руками, вместе с жателями работал в поле, пас стада свои; а между тем помогал всем нуждавшимся в помощи. Силоюй Божией он исцелял больных и творил великие чудеса. До торжественного открытия собора епископы часто собирались для предварительных совещаний, призывали Apия, и старались убедить его, что его мнения ложны. На этих совещаниях могли присутствовать и посторонние. Однажды один языческий философ начал опровергать истину христианского учения; Спиридон встал, чтобы возражать ему. Многие убоялись, ибо знали, что Спиридон был человек простой и неученый; но смиренный пастырь был силен верой, и с ним был Дух Святой, наставляющий на всякую истину. Он твёрдым голосом сказал философу: «Во имя Господа Иисуса Христа, выслушай меня. Един есть Бог, Творец неба и земли, видимым же и невидимым, сотворивший все Словом и устроивший все Духом Своим. Слово иначе называется Сын Божий и Бог; Он умилостивился над человеками, благоволил родиться от жены, жить с людьми, пострадать и умереть ради нашего спасения. Он воскрес, даровал воскресение роду человеческому, и опять придёт судить всех праведно и воздать каждому должное. Сему веруем без пытливости; и так не утруждай себя напрасно, стараясь возражать истинам веры, и допытываясь, могло ли это быть или нет, ибо они превосходят разум; но отвечай просто, веруешь ли этому или нет?» Философ молчал. «Веруешь ли?» – спросил опять епископ. «Верую», – отвечал неожиданно философ, и потом говорил, что в словах Спиридона была какая-то непонятная ему, но непобедимая сила, которая открыла ему вдруг истину христианской веры. Это событие обратило многих язычников. На собор был призван и один Новацианский епископ, Акесий. Христианские епископы не чуждались общения с Новацианами, которые не искажали догматов веры, но отделились по поводу вопросов о кающихся. Они считали, как мы уже сказали, что тяжко согрешивший тем отлучил себя от Церкви и не должен быть допускаем к участию в таинствах. Эту чрезмерную строгость осуждали христиане, уверенные в собственной немощи и в милосердии Господа. Рассказывают, что Константин, после беседы с Акесием, который излагал при нём правила Новациан, сказал ему: «Поставь лестницу, Aкесий, и взойди один на небо».Константин прибыль заблаговременно в Никею; некоторые из последователей Ария подали ему жалобы и доносы на православных епископов; но Константин разорвал все эти бумаги, не прочитав их, и сказал, что все личные распри должны быть забыты и все внимание обращено на вопрос о вере.Собор открылся 19-го июля 325 года в одной из обширнейших палат царского дворца, под председательством, как полагают некоторые, Oсии Кордовскаго. Всех присутствовавших с пресвитерами и диаконами было более 20 00 человек; епископов было 318. Скамьи стояли вокруг комнаты для епископов; в средине, на столе лежала книга Священного Писания, как верное свидетельство истины, с которым должно было согласоваться решение собора. Когда все уже были собраны, явился император, с некоторыми придворными своими, христианами. Ради торжественного случая он облекся в самые пышные царские одеяния, блистав золотом и драгоценными камнями. Он смутился при виде величественного собрания, и молча, с поникшим взором, подошёл к приготовленному для него золотому креслу.Епископы дали ему знак сесть, и сели после него. Евстафий Антиохийский и за ним историк Евсевий, тогда епископ Кесарийский, произнесли речи, в коих воздавали Богу славу и благодарение за благоденствие Церкви под покровительством благочестивого царя. Затем Константин сказал на Латинском языке речь, которая передана была собранию по-гречески через переводчика. Он выражал свою радость, что впить такое величественное собрание епископов, и умолял их разрешить миролюбиво спорные вопросы. Затем начались прения по поводу мнений Ария.Арий упорно защищал свое учение; его сторону открыто держали до семнадцати епископов, между которыми были оба Евсевия, Никомидийский и Кесарийский, но православные с силой оспаривали их. Тут особенно привлёк на себя общее внимание молодой диакон, прибавили с Александрийским епископом, Афанасий. Никто не превосходил его силой красноречия; меткость его возражений уничтожила доводы ариан. Споры были жаркие, упорные; тщетно Константин употреблял все влияние, чтобы согласить спорящих и привести их к дружелюбному решению; чем долее продолжались прения, тем очевиднее становилось, сколь далеки apиане от истины. Прочитали нисколько отрывков из сочинения Apия и apианское исповедание веры; оно возбудило сильнейшее негодование, и было разорвано. Apиане, видя, что открытое изложение учения их возбуждает общее негодование, прибегли к хитрости; они старались обмануть противников неясностью своих выражений, иногда как будто соглашались с православными; а затем оказалось, что они придают словам другой тайный смысл. Наконец православные решили письменно изложить в исповедании веры сущность учения Церкви о Боге Отце и Господе Иисусе Христе. Составлю был Символ Веры и всем предложено подписать свое согласие с ним. Вырежешь Единосущный Отцу возбудило горячие споры; долго последователи Apия не соглашались на это выражение, говоря, что оно не верно и что его нет в Писании; наконец из семнадцати Арианских епископов большая часть уступила и под писала Символ; но двое, чтобы выйти из затруднения, прибегнули к крайней недобросовестности: в слове единосущный они переделали одну букву, что изменяло смысл выражения41, и потом дали свою подпись; но обман был уличён. Арий не уступал, лжеучение его было торжественно осуждено, и он был изгнан с некоторыми из приверженцев своих.Решив главный предмет спора, собор занялся обсуждением и других вопросов. Вопрос о времени празднования Пасхи до сох пор оставался еще нерешённым; и Пасха еще в некоторых Церквях совершалась в одно время с иудейской. По совещании отцы собора положили праздновать Пасху везде одновременно, а именно в первое Воскресенье после весеннего полнолуния.Затем собор осудил Фивского Мелетия за присвоение себе незаконной власти и нарушении церковных постановлений, и издал двадцать правил или канонов, касающихся церковного благочиния. Эти каноны определили яснее, чем это было до сох пор, права и обязанности церковнослужителей, и образ действий Церкви в отношении к падшим, отлучённым, к еретикам. Во всех постановлениях собора строгость смягчалась духом христианской любви, снисходящей к человеческой слабости. Некоторые епископы предложили безбрачие духовенства; но против этого очень сильно восстал исповедник и пустынник Пафнутий, епископ Фиваидский. Хотя сам безбрачный, он не считал нужным возлагать на клириков непременную обязанность безбрачия и словами Апостола Павла доказывал честность брака. Его мнение превозмогло.В первый раз в канонах собора является название Митрополита епископа столицы, имеющего первенство над прочими епископами страны. Определялось тоже значение первенствующих митрополий: Римской, Александрийской и Антиохийской, равных между собой; с ними сравнивался и престол иерусалимский. Вообще надо заметить, что почти все правила Никейского собора были не изложившем ивовых постановлений, а более признанием и узакониванием издревле существовавших обычаев. Так епископы столицы имели с самого начала смотрение над прочими епископами области и хорепископами (епископами деревень); во многих Церквях был обычай держать два собора в году для рассуждения о церковных делах, этот обычай был узаконен вселенским собором. Издревле существовал обычай молиться стоя, не преклоняя колена, в дни Воскресные и дни Пятидесятницы, дни особенно радостные и торжественные. Собор внёс этот обычай в свои каноны. Таким образом Вселенский собор не постановил новых законов, а выразил более определенно то, что уже признавалось всею Церковью. Так и главное, великое дело собора, Символ веры , было ясным и определённым изложением веры всей Церкви. Мы видели, что с самого начала все еретические учения имели предметом своим преимущественно лицо Господа Иисуса Христа и отношение Его к Богу Отцу. Церковь в продолжение трёх веков боролась против всех лжеучений, опровергая их истинным учением, данным ей Господом и Апостолами Его. В писаниях и учениях Отцов Церкви все яснее и определённые выражалось её понятие о Боге Слове; пока наконец теперь вера всей Церкви единодушно выразилась следующим образом в Никейском Символе.Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всех видимых и невидимых. И во единого Господа Иucyca Христа, Сына Божия, единородного. Иже от Отца рожденного, то есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, не сотворенна, единосущна Отцу, Им же вся быша, яже на небеси и яже на земли. Нас ради человпк и нашего ради спасения сшедшего и воплотившегося, и вочеловечевшегося, страдавшего и погребенного, и воскресшего в третий день по Писаниям, и восшедшего на небеса, и сидяща одесную Отца, и паки грядущего со славою судити живых и мертвых, Его же царствию не будет конца; и в Духа Святого.Учение о Духе Святом было позднее прибавлено, как мы увидим далее.XXIII. Последние годы царствования Константина325–337По окончании собора Никейского, продолжавшегося около двух месяцев с половиной, царь пригласил к себе епископов, и настоятельно просил их заботиться о сохранении единодушия и мира. Все возвратились в епархии свои; и каноны Никейского собора были возвещены различным Церквям вселенной.Великое дело совершилось в Никее: составился Символ веры , который в словах ясных и определённых выразил сущность учения Православной Кафолической Церкви, в щит и ограждение верующих. Но к сожалению, не все искренно подписали согласие свое; арианская пария только притаилась до более благоприятных обстоятельств, и вскоре стала производить новые смуты.Один из главных участников в Никейском соборе, епископ Александр, скончался месяцев чрез пять по возвращены из Никеи, перед смертью изъявив желание, чтобы на его мшисто избрали молодого диакона Афанасия, который сопровождал его в Никею. Когда Афанасий был еще ребёнком, епископ Александрийский, заметив его высокие дарования, приблизил его к себе и заботился о его воспитании. Афанасий вскоре заслужил его полное доверие. Ему было только двадцать восемь лет; но уже вся Александрия уважала его за благочестие, ученость и твердость духа; на Никейском соборе он явился сильнейшим противником арианской ереси. Александрийская Церковь единодушно избрала его епископом. Афанасий отказывался, потому что не считал себя достойным этого священного звания, и боялся, что не будет способен исполнять, как следует, трудный обязанности епископа; но наконец он принуждён был уступить общему желанию, и вполне оправдал доверие избравших его. Настали для Церкви времена смутные, трудные; но великий епископ Александрийский Афанасий постоянно и с непоколебимою твердости служил святой истине.Между тем везде воздвигались великолепные храмы, и Константин продолжал оказывать усердие к вере христианской. Мать его, царица Елена, которая была давно христианка, ездила в Палестину, чтобы видеть страну, где жил и страдал Спаситель. По поручению сына, она позаботилась о сооружении церквей на местах, освящённых Евангельскими событиями. Язычники, по ненависти к христианам, постарались изгладить и память о тех местах. Пещеру гроба Христова они завалили землею, и поставили над нею идольское капище; изображения богов языческих стояли тоже на Голгоф и над пещерою Вифлеемской. Елена приказала разрушить капища, низвергнуть идолов и разрыть пещеру гроба. Близь неё Константин заложил храм в память Воскресения Христова; он писал Иерусалимскому епископу Макарию и правителю Палестины, чтобы они украсили храм со всевозможным великолепием. Церкви были тоже сооружены на горе Елеонской, над Вифлеемской пещерой, и на месте, называемом дубравою Мамврийской, где Господь явился Аврааму. Особенно желала Елена найти тот самый крест, на котором был распят Спаситель; после долгих исканий обрели три креста, зарытые в земле; при них находилась и доска с надписью; но как было узнать, который из трёх крестов был крест Спасителя? По совету епископа, поднесли кресты один за другим к больной женщине; она выздоровела, как только прикоснулся её крест Господень; умерший, которого несли на кладбище, воскрес при прикосновении животворящего древа. Эти чудеса разрешили все сомнения; святой крест был воздвигнут на высоком месте; и христиане, поклоняясь ему, восклицали радостно: «Господи помилуй!» Множество язычников и Иудеев уверовали во Христа; один из обратившихся Иудеев был впоследствии епископом Иерусалимским, под именем Кириака. Воздвижение честного и животворящего креста происходило в 326-м году; православная Церковь празднует ежегодно это событие 14-го Сентября. Елена увезла с собой в дар сыну часть святого креста и найденные при нём гвозди. Остальная часть креста, Положенная в серебряный кивот, с благоговением хранилась в Иерусалиме, и в великую пятницу обыкновенно выносилась на Голгофу для поклонения.В это же время совершились и другие события, радостные для Церкви. Свет учения Христова проник в отдаленные страны; в Иверию (нынешнюю Грузию) и в Эфиопию. Для просвещения Иверии Господу угодно было употребить своим орудием слабую женщину. У Иерусалимского епископа была молодая племянница, по имени Нина, благочестивая и набожная. Она с самого детства часто слышала об Иверии, где жило много иудейских семейств. Нина, ревностная христианка, от души скорбела о тех, которые не знали Христа, и постоянно молилась об их обращении. Господь иногда во сне возвещал ей, что она будет призвана к участию в этом святом деле; ряд чудесь укрепил веру её. Однажды она увидела Божию Матерь, которая, благословляя ее на подвиг проповеди в Иверии, вручала ей крест из виноградных лоз. С семь крестом Нина идёт в путь, сопровождаемая знакомой женщиной. На пути является ей Господь и укрепляет унывающий дух её. Нина находит в руках своих чудный сваток, исписанный Евангельскими изречениями во главе коих начертано: «Истинно говорю вам: где ни будешь проповедано Евангелие в целом мире, сказано будет в память её и о том, что она сделала» (Mф.26:13), и еще: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына и Святого Духа» (Mф.28:19). Со своей спутницей Нина достигла Эфеса; отсюда с царевной Рипсимией и пятьюдесятью её подругами, бежавшими от гонения Диоклетиана, пришла в Армению, и из Армении в Иверию. Некоторые предполагают, что из Армении она была отведена в плен Иверскими воинами. В Иверии она вскоре сделалась известной своей праведной жизнью и чудесною помощью, которую оказывала страждущим. Стали со всех сторон приносить к ней больных; она исцеляла их, но, не принимая благодарности, говорила, что следует благодарить Того, Кому она служит – Иисуса Христа, Сына Божия. Вслед затем она рассказывала о Господе и призывала всех ко спасению чрез веру во Христа. Многие обращались, и слух о Нине достиг наконец и царского дворца. Царица занемогла; Нина исцелила ее именем Христа, и царица уверовала; вскоре обратился и царь Мариан и, по совету Нины, послал к царю Константину просить епископов и священников. Антиохийский епископ, святой Евстафий, в 326-м году прибыль в Иверию, окрестил уверовавших, и поставил епископа для новообращенной страны. Вскоре в ней воздвиглись святая церковь. Нина долго продолжала апостольстве труды свои; успешно проповедовала в Кахетинской области, и скончалась в глубокой старости. Грузию и доныне чтит имя святой просветительницы своей, память коей совершается января 14-го.Эфиопию или Абиссинию просветили два юноши: Фрументий и Едесий. В начале 4-го века они, еще отроками, поехали в Эфиопию с Тирским ученым, Меронием, и другими путешественниками. Варвары напали на путников и умертвили всех, кроме двух отроков, которых представили царю. Царь полюбил их; а когда чрез несколько лет он умерь, то вдова его поручила Фрументию и Едесию воспитание сыновей и управление государственными делами. Были ли они с детства христиане – это неизвестно; но тут они стали сближаться с немногими христианами, находившимися в стране, и принимать благосклонно всех христиан, приезжавших для торговли. Они всеми средствами помогали им распространять святое учение, строили церкви; и вера христианская все более и более утверждалась в Абиссинии. Когда молодой царь достиг совершеннолетия, они передали ему дела, а сами отпросились на родину. Едесий отправился в Тир, а Фрументий в Александрию, где сообщил епископу Афанасию об успехах веры в Эфиопии, прося его назначить туда епископа. В это время был в Александрии собор. Афанасий, выслушав Фрументия, сказал прочим епископам словами Фараона: «Где нам найти человека, как сего, который был бы исполнен Духа Божия?» И, вслед затем, рукоположил самого Фрументия в епископы Абиссинии. Фрументий утвердил кафедру свою в городе Аксуме и, трудясь неутомимо, вскоре просветил всю страну светом Евангельского учения. Церковь совершает 30-го ноября память сего Апостола Эфиопии. Известно, что в этой далекой стране благовествовали с самого начала святые апостолы: Матфей и Фома; но потом христиане редко посещали ее; и святое учете не распространялось до Фрументия.Упомянем и о том, что в царствование Константина встречаются известия о распространении веры на Таврическом полуострове, нынешнем Крыму. Мы знаем, что еще в первом веке благовествовал там святой апостол Андрей, и за ним святой Климент, который, изгнанный в Херсонис, нашёл там до 2000 христиан. Но в Херсонисе Таврическом жило много иудеев, которые старались остановить распространение веры и возбуждали гонения на христиан. Но ревнители христианства в разные времена отправлялись в Херсонис для благовествования слова Божия. Они проповедью и чудесами обращали ко Христу язычников, часто терпя оскорблена и гонения, а иногда полагая жизнь за имя Христа. Церковь доселе чтит 7-го Марта память этих неустрашимых проповедников: святых Ефрема, Василия, Евгения, Елпидия, Агафодора, Eфepия и Капитона. Последние жили в царствование Константина. Предание говорит, что от Капитона язычники потребовали знамения в подтверждение проповеди, и что он, в твёрдом уповании на Бога, вошёл бесстрашно в разложенный огонь и долго молился среди пламени, оставаясь невредимым. Тогда свидетели этого чуда воскликнули единодушно: «Один Бог – Бог христиан, великий и сильный!» Вслед за тем множество народа приняло христианскую веру, и св. Капитон был несколько лет епископом в Херсоне, главком городе Таврического полуострова. Это было близь Севастополя. Отселе епархия Херсонская имела непрерывный ряд епископов, которые участвовали в соборах и подписывались под определениями их.В Персии было в эту пору довольно много христиан. Персидский царь Сапор, желая дружбы Константина, присылал к нему посольство. Константин письменно просил его покровительства для христиан его империи, открыто исповедуя при этом, что он почитает и прославляет Бога христиан.Успехи нового учения и явное расположение царя Константина к христианам были конечно неприятны язычникам. Некоторые из них, правда, принимали веру из угодливости царю и из корыстных видов; но другие не скрывали своего негодования. Негодование было особенно сильно в Риме. Там язычники еще ревностно держались богопочитания своего, не столько по вере к богам, сколько потому, что считали славу и величие Рима нераздельно связанными с древним богопочитанием. Теперь Рим видимо клонился к падению; он утратил прежнее значение; перестал даже быть местопребыванием императоров; западные жили в Милане, восточные в Никомидии. Все это раздражало Римлян; они смотрели на распространено Христианской веры, как на причину бедствии; и Константин, как явный покровитель христиан, был мало любим в Риме. Он это знал, и редко и неохотно посещал древнюю столицу. Наконец он задумал основать новую столицу, город христианский, который не был бы ничем связан с язычеством. Ему полюбилось положение Византии, древнего небольшого города на берегах Босфора, и он избрал его в новую столицу империи. Он значительно расширил город, построил дворец для себя, великолепную палату для Сената; водопроводы, торжища, театры. Новые здания походили на те же здания в Риме, так что казались как будто перенесенными из ветхого Рима в новый: но идольских капищ уже не строилось в новой столице, и вместо Колизея, где происходили бои гладиаторов и потешные игры, император велел устроить цирк для конских бегов; кровавые же игры и бои гладиаторов были запрещены в христианской столице. Идолы богов, вынесенные из разрушенных капищ, служили украшавшем для площадей. Воздвигли великолепные христианские церкви; первая была посвящена Софии, премудрости Божией; новый город сам был посвящен пресвятой Богородице и стал называться Константинополем; называли его тоже Царьградом и новым Римом.Заботясь постоянно о распространении веры, Константин заводил училища, заказывал списки Священного Писания, щедро помогала построению церквей. В то же время он велел разрушить нисколько языческих капищ, при которых происходили бесчинные обряды. Во всех указах и распоряжениях Константина все более и более видно влияние христианства; он оказывал помощь несчастным, облегчал налоги, благоприятствовал освобождению рабов; по воскресным дням запрещал он суды, тяжбы, требование долгов и зрелища; но одно гражданское действе было дозволено и в день Господень: освобождение рабов. Как дело угодное Богу, оно иногда происходило в церкви, в присутствии и при содействии епископа. Во дворце царском собирались для слушания Священного Писания; в походах царь имел при себе походную церковь, любил беседовать о Священном Писании, сам составлял поучения, оказывал величайшее уважение епископам, часто советовался с ними.При такой ревности к христианской вере Константин, однако не спешил присоединиться к Церкви святым крещением, и только незадолго перед смертью получил право участвовать в святых таинствах. Что удерживало его? Некоторые историки объясняют это темь, что Римскому императору было трудно, почти невозможно, вдруг разорвать всякую связь с язычеством, когда еще большая часть его подданных были язычниками и считали, что слава и величие империи нераздельно связаны с древним богопочитанием. Могли быть и другие причины. Не только во время Константина, но еще и долго после него было довольно распространённым обычаем отлагать крещение на многие годы. Одни поступали так из смиренного сознания своей греховности, и из благоговела к Великому таинству, к которому считали необходимым приготовиться годами молитвы и покаяния; другие не решались вдруг отказаться от прежней жизни и возродиться в новую жизнь, духовную и святую, тем более, что Церковь была строга к согрешениям, совершенным после крещения; многие при этом руководились мыслью, что так как крещение омывает от грехов, то лучше всего принять это таинство перед самой смертью, дабы явиться на суд Божий в чистоте новопосвящённого. Часто святые отцы говорили против такого ложного воззрения, и убеждали уверовавших не отлагать своего вступления в Церковь, а в спасительных таинствах веры искать той внутренней силы, которую через них сообщает Дух Святой. Может ли даже лучший из людей считать себякогда-нибудь достойных приступить к великим и святым таинствам Христовым? Но милосердый Господь призывает недостойных и грешных; Он предлагает нам средства приблизиться к Нему; и благодать святых тайн, общение с Церковью, укрепляет нас на трудном пути жизни, помогая личной слабости каждого силою общей молитвы, общего союза любви и веры.Очень вероятно, что желание приготовиться к крещению молитвой и покаянием было главной из причин, действовавших на Константина, особенно же после того, как он имел несчастие предать смерти сына своего Криспа. Это было уже после Никейского собора. Жена Константина, Фавста, оклеветала молодого Криспа, пасынка своего, и так представила все обстоятельства дела, что осуждение сына могло казаться царю действием высокого правосудия. Впоследствии он узнал о невинности Криспа, и до конца жизни скорбел о несчастье своём. Он поставил в память сына статую с надписью: «Отец невинно казненному сыну». Многие полагают, что угрызения совести удерживали Константина от принятия святого крещения и что, не считая себя достойным носить имя христианина после такого преступления, он желал омыть его долгими годами молитвы и покаяния. С этих пор он стал крайне осторожен в отношении к виновным; многие укоряли его за излишнюю снисходительность; но он боялся осудить невинного и охотно прощал личные оскорбления. Однажды, во время мятежа, народ стал метать камнями статую императора. Константину донесли об этом и требовали казни виновных; но царь, проведя рукою по лицу, отвечал: «Я не чувствую боли», и простил оскорбивших его.Константин был прямодушен и доверчив и, к сожалению, недостойные люди пользовались этим для корыстных целей. Многие притворялись ревностными христианами, чтобы вкрасться в его доверие. Такими образом действовали между прочим ариане. Ловко скрывая свои истинные убеждения, они постепенно приобретали влияние при дворе и очень усилились в последние годы царствования Константина. После смерти царицы Елены, Константин очень сблизился с сестрою своей Констанцией, а она находилась совершенно под влиянием ариан. На смертном одре она уверила царя, что Арий был несправедливо осуждён, и что следует возвратить его из ссылки. Это было исполнено. Возвратились и изгнанные приверженцы Apия, в том числе Евсевий Никомидийский, Евсевий Кесарийский, Феогност Никейский. Они явно отреклись от лжеучения, но тайно покровительствовали арианам. Евсевий Никомидийский вскоре вкрался в доверие царя. Он был человек хитрый и лукавый; всеми средствами старался вредить православным и восстановить против них Константина.Арий, возвратясь, уверил царя, что отрекся от заблуждений своих. Константин искренно скорбел о распрях между христианами: восстановление единодушия в Церкви было его постоянным, ревностным желанием; он обрадовался обращению Apия и потребовал от Афанасия, чтобы он принял Apия в Александрийскую Церковь. Но Афанасий, издавна знавший Apия, имел причины не доверять ему, и с твердостью отказался принять в Церковь Христову человека, отвергавшего божественность Христа. Константин уважал Афанасия и не настаивал; но арианские епископы решили погубить Афанасия, поняв, что его невозможно будет склонить к единомыслию с ними, и что он будет постоянно обличать их неправые мнения и действия.В то же самое время они стали действовать и против других православных епископов. Один из самых твёрдых ревнителей истины был Евстафий, епископ Антиохийский, человек уважаемый всеми христианами за благочестивую жизнь; apиане решили низложить его; оба Евсевия, Никомидийский и Кесарийский, и некоторые приверженные им епископы прибыли в Антиохию, где Евстафий принял их равнодушно, не подозревая их злых умыслов. Вдруг они составили собор, обвинили Евстафия в безнравственности, в склонности к ереси, и возбудили против него народ. Обманутый народ потребовал низложения Евстафия. Святого епископа лишили сана и сослали во Фракию с некоторыми пресвитерами и дьяконами. Он перенёс это с благодушием, как испытание, посланное ему волей Божией; много страдал от врагов в изгнании, и скончался в Филиппах, в 345-м году.Некоторые другие достойные епископы были тоже низложены и изгнаны чрез происки ариан; но apианe не могли быть спокойны, пока Афанасий оставался в Александрии. Его считали они своим сильнейшим противником, и опасались его сколько по личному его характеру, столько и по влиянию его на весь Египет. Под ведением Александрийского епископа находилось более ста епархий, и все духовенство Египетское было горячо предано Афанасию. Потому арианские епископы направили против него все усилия свои. Соединившись с Мелетианами, они представили на него ряд обвинений; жаловались на его жестокое обращение с клиром; уверяли, что он взимает в свою пользу незаконные подати. Афанасий, при свидании с Константином, легко оправдался от всех этих несправедливых обвинений, и был отпущен царём с почётом. «Он человек Божий, – говорил царь, – претерпел обвинения по зависти, и явился выше своих обвинителей».Эта неудача только усилила злобу ариан, и они вскоре затем представили против Афанасия новые обвинения. Обвинения эти не касались вопросов о вере, ариане хорошо знали, что Константин держится определений Никейского собора, и что только, скрывая свои собственный мысли, они могут надеяться сохранить над ним влияние. Они уверили царя, что Афанасий в сношениях с его врагами; обвинили его в святотатстве; рассказали наконец, будто он умертвил одного Мелетианскаго епископа Арсения, сперва отрубив у него руку, которую он употребляет для волхований. Убедили царя созвать для суда над Афанасием соборы, сперва в Kecapии, потом в Тире. Большинство съехавшихся на соборы состояло из его врагов; но нашлись однако же некоторые епископы, которые не побоялись стоять за Афанасия. Исповедник Потаммон, жестоко пострадавший во время гонения, не мог сдержать своего негодования, когда увидел Евсевия Кесарийского в числе заседавших на соборе. «Тебе ли судить безвинного Афанасия?» – воскликнул он. – Мы вместе с тобой были в темнице во время гонения; я потерял глаз за истину, где твои раны, и как вышел ты из темницы?» Ходили слухи, будто Евсевий совершил жертвоприношение, чтобы спасти жизнь. Смущенный он не нашёл ответа, а оставил собрание. Другой исповедник, знаменитый Пафнутий, увидя на соборе Максима Иерусалимского, сказал ему: «Мы вместе страдали за истину; прилично ли нам участвовать в совете нечестивых?» – и оба вышли.Усилия врагов Афанасия долго оставались тщетными; он легко опровергал все несправедливый нарекания; только одно обвинение дольше других тяготело над ним: обвинение в убиении Арсения, которого нигде не могли найти, потому что его тщательно скрывали apиане. Уже через два года некоторые друзья Афанасия встретили его в Тире. Он старался скрыться, боясь гнева ариан; но епископ Тирский знал его, и скрыться ему было невозможно. В это время происходил именно в Тире новый собор для суда над Афанасием. Враги его с торжеством показывали как неотразимое свидетельство его виновности, отрубленную, иссохшую руку, найденную будто у Афанасия, и говорили, что это рука убиенного Арсения. Афанасий спокойно выслушал обвинение, сделал знак одному из бывших при нём. Тот вышел, и вскоре возвратился, ведя за собою человека, окутанного мантией с ног до головы. «Кто-нибудь из здесь присутствующих знает ли лично Арсения?» – спросил Афанасий. Многие отвечали утвердительно. Тогда Афанасий открыл лице пришедшего и спросил: «Это ли тот самый Арсений, которого я умертвил и у которого отсек руку?» Потом, сбросив с него мантию, показал обе руки его и спокойно сказал: «Вот обе руки, которые дал ему Господь; откуда отсечена третья, пусть скажут обвинители мои». Эта явная улика в клевете привела врагов Афанасия в неописанную ярость; они бросились на него и едва его не задушили; уж сановник царски извлёк его из их рук. Но они еще не потеряли надежды погубить его. Составив комиссии из одних враждебных ему лиц, они послали в Египет собирать свидетельства против, Афанасия. Тщетно Египетские епископы уличали неправые действия комиссий; тщетно Александрийское духовенство, ревностно приверженное своему епископу, представляло доказательства его правоты; все, что могло служить в его пользу, было тщательно удалено, и комиссии пытками и угрозами вынуждали лжесвидетельства. Тогда Афанасий, убедившись, что нельзя ему надеяться на первый суд, тайно оставила Тир и прибыль в Константинополь.Однажды Константин ехал верхом по улицам своей новой столицы, как вдруг кто-то подошёл к нему и остановил его лошадь, взяв ее за узду. Это был Афанасий: «Я требую справедливости, – сказал он, – Бог будет судить между тобою и мною, если ты послушаешься многих клеветников». Царь сперва рассердился и хотел было продолжать путь. «Я прошу только одного, – продолжал Афанасий, – чтобы ты призвал и выслушал обвинителей моих». Царь нашёл просьбу справедливою и призвал епископов, которые между тем, на основании добытых ими лжесвидетельств, решили низложить Афанасия. Некоторые из apианских епископов, в том числе оба Евсевия, прибыли в Константинополь и, чувствуя несостоятельность первых обвинений своих, уверили Константина, что Афанасий, пользуясь огромною властью в Александрии, грозил остановить подвоз хлеба в новую столицу. Эта клевета удалась, и Афанасий был сослан в Галлию, в город Трир. Впрочем, Константин не согласился заместить его кем-либо в Александрии, и полагают, что изгнание было единственным средством спасти его от врагов, которые были до того раздражены, что готовы были извести его ядом. В Трире Афанасий был принять с почётом, и старший сын царя, Константин, который управлял Галлией, оказывал ему величайшее уважение и всячески старался облегчить для него скорбь изгнания.Apиане торжествовали; опаснейший противник их был удалён; сила их при дворе была огромна; наконец епископы, съехавшиеся в Иерусалим для освящения храма Воскресения, приняли Apия в общего Церкви. Опираясь на это решение, Арий прибыл в Александрию: но вся Церковь Александрийская выразила сильнейшее негодование, и появление Apия возбудило народное волнение. Царь вызвал Apия из Александрии, и в Константинополе, в присутствии епископа Александра, потребовал от него вторичного отречения от лжеучения. Епископ Александр смело и безбоязненно обличал его неправомыслие; но лукавый Арий делал всевозможные уступки. Царь потребовал его подписки под Никейским символ; Арий согласился и на это. «Поклянись, что ты так веруешь», – требовал царь. «Я клянусь, что верую тому, что написал», – отвечал Арий. Он втайне имел при себе свое исповедание веры. Обманутый Константин велел Александру принять Apия в церковь. Это глубоко опечалило святого епископа, который не верил клятвенным уверениям Apия, и боялся ввести в церковь врага Христова. Все православные скорбели, но что было делать? Apиане громогласно грозили, что введут Apия силой в церковь, если епископ не примет его добровольно. У христиан оставалось одно оружие – молитва; наложив на себя пост, они молились, да охранить Господь святую Церковь Свою; святой Иаков Низибийский, бывший в то время в Константинополе, разделял скорбь и моления православных.Накануне дня, назначенного для принятия Apия в Церковь, друзья его говорили епископу: «Согласен ли ты или нет, только завтра Арий будет в церкви». Целую ночь Александр провёл в молитве. «Господи, – говорил он, – не дай мне видеть поругания наследия Твоего, и если Арий должен быть принят в общение верующих, в святую Церковь Твою, то возьми меня от живых!» Настал день; это было Воскресение. Все православные были в глубоком унынии, a ариане радовались и, густою толпою окружив вождя своего, сопровождали его в церковь; шествие его походило на торжество. Но вдруг он почувствовал себя нездоровым, отошёл в сторону; и тут внутренность его разошлась, и он умер внезапно. Это событие глубоко поразило всех. Нельзя было не признать в этом действия всемогущей десницы Божией, которая ограждала Церковь от влияния вредного лжеучения, когда уже все человеческие средства оказались тщетными.Однако же, несмотря на страшную казнь, постигшую Ария, apиане не потеряли своей силы при дворе, и Константин до конца жизни продолжал доверять хитрому и лукавому Евсевию Никомидийскому. Но уже и Константину оставалось не долго жить. Он недавно отпраздновал тридцатилетие царствования своего и собирался ехать в Палестину, чтобы принять крещение в священных водах Иордана; но этому не суждено было исполниться. Наступил праздник Пасхи, который обыкновенно совершался с величайшим торжеством. По всем улицам города зажигались высоте восковые столбы, которые превращали темную ночь в самый светлый день; во всю ночь в церквях молились; а когда наступило утро, царь раздавал всему народу дары в память радостного события воскресения Христова. В последний раз Константин совершил торжественно этот праздник в Константинополе, и вскоре затем занемог. По совету врачей, он поехал к тёплым водам, но не получил облегчения. Чувствуя близость смерти, он переехал в предместье Никомидии; и тут, созвав епископов, просил их совершить над ним святое крещение. Приготовившись молитвой и исповеданием грехов своих, Константин сподобился звания христианина, и затем до самой смерти уже не соглашался променять на царскую порфиру белой одежды новопосвящённого. «Страх смерти исчезал перед радостью, что он принадлежит к чадам Христовым, он ликовал духом, – пишет историк, – душевно радовался и живо порождался действием силы Божией». Все это происходило в течение дней Пятидесятницы: а в торжественный день праздника Константин скончался, завещав царство трём сыновьям своим (337).Народ и войско искренно оплакивали его. С великим торжеством перенесли его тело в Константинополь и положили в церковь святых Апостолов, в которой Константин заранее приготовил себе гробницу. Церковь, с благодарностью воспоминая его ревность к христианской вере, причислила его к лику святых Равноапостольных, равно как и мать его, царицу Елену. Хотя и православные претерпели гонения в последние годы его царствования, но нельзя было обвинить Константина в склонности к арианской ереси. Ариане приобрели и сохранили влияние над ним лишь посредством обмана, скрывая свои истинные мнения, и притворно соглашаясь с догматами Никейскими. Историк замечает в царствование Константина «владычество двух тяжких пороков; разрушительную силу ненасытных и лукавых людей, расхищавших чужое имущество, и невыразимое притворство обманщиков, лицемерно носивших имя христиан. Человеколюбие и добролюбие, искренность веры и прямодушие располагали царя доверять людям, бывшим, по-видимому, христианами, и под маской притворства старавшихся снискать его расположение. Доверяя же им, иногда совершал он не должное».Тяжело нам видеть вражду и неправды среди общества, называвшего себя христианским, между которым должен бы господствовать мир Христов, но не забудем, что не все те были воистину христиане, кто называл себя этим именем. Прежде, во времена гонения, только истинно верующие имели мужество признавать себя христианами, ибо за это подвергались смерти; потому и общество христиан сияло чистотой и святостью. Теперь же когда звание христианина не подвергало опасности, а напротив доставляло некоторые выгоды и милость царя, то множество людей недостойных стали притворяться верующими. Такие люди не могли быть верными и хорошими служителями Христа; они и не Ему служили, а себе, своим выгодам и страстям. Нося имя христианин и исполняя внешние обряды Церкви, они в сердцах своих оставались идолопоклонниками, ибо сердца их принадлежали не Богу, a миру и выгодам мирским; идол же все то, что в сердце нашем занимает первое место, принадлежащее одному Богу. Эти люди волновали раздорами Церковь Христову. Верные же служители Господа переживали теперь тяжелое испытание. Положение их было даже труднее, чем когда они боролись с явными врагами. Труднее было устоять им на пути правды, когда их со всех сторон окружали лицемерие и обман. Еще чрез это тяжкое испытание должна была пройти святая Церковь, дабы силы её крепли в борьбе, дабы теснее делался союз мира и единодушия истинных чад её; дабы уяснились и определились точнее те вечные истины, которые руководят ко спасению. И Христос не оставлял Церковь Свою в это трудное время. Постоянно были в ней мужи, озаренные Духом Святым, которые с любовью, мужеством и самоотвержением служили святой истине, и готовы были положить жизнь за нее. В царствование Константина и наследников его среди печальных смятений, произведённых лжехристианами, мы постоянно можем следить за проявлениями истинной веры и видеть отрадные плоды ее в жизни и деятельности верных служителей Христа.XXIV. Святой Афанасий Великий и гонение от арианПо смерти Константина, три сына его были провозглашены императорами; другие же его родственники умерщвлены воинами, за исключением малолетних племянников его, Галла и Юлиана. Старший из императоров, Константин, получил на долю свою Галлию, Испанию и Британию, области, которыми он управлял еще при жизни отца. Мы знаем, что в столице своей, Трире, он с почётом принял изгнанного Афанасия и постоянно оказывал ему величайшее уважение. Вскоре же по смерти отца, он убедил братьев вызвать епископа из ссылки, объяснив в письме, что этим исполняется последняя воля покойного императора, который удалил Афанасия только для того, чтобы спасти его от умыслов врагов. Константин царствовал очень недолго и был убит на войне.Второй брат, Констанс, управлял Италией, Африкой и Иллирией; а по смерти брата – всем Западом. Он постоянно держался истинного учения и твердо защищал Афанасия и прочих епископов, гонимых арианами.Третий, Констанций, правил Востоком; его имя всех чаще будет встречаться нам, потому что он постоянно входил в дела Церкви, решал богословские споры, и этим возбуждал беспрестанные смуты и волнения. Характера слабого и вместе с тем раздражительного, и жестокого, он находился под влиянием приближенных своих, которыми, в свою очередь, правили apиане.Волнения начались очень скоро. В первом же году царствования Констанция умер Константинопольский епископ, святой Александр; когда перед его смертью клир просил его указать, кого бы избрать ему в преемники, епископ отвечал: «Если хотите мужа сановитого и опытного в делах житейских, то изберите Македония; если же желаете человека назидательного в учении и образцового в жизни, то изберите Павла». Павел был один из пресвитеров, пострадавших и изгнанных за истинное учение вместе с Евстафием Антиохийским. Он недавно возвратился из ссылки; Македонию же покровительствовали aриане. Избрали Павла; но царь был этим недоволен; он низложил Павла и перевёл в Константинополь Евсевия Никомидийского, нарушая таким образом и давнее право церкви избрать себе епископа, и определение Никейского собора, запрещавшее перемещать епископов с одной кафедры на другую. Этот противозаконный поступок возбудил много ропота, но Констанций не обращал на то внимания и постоянно действовал таким же образом. Когда, года через два, Евсевий скончался, православные избрали опять Павла, a aриане – Македония. Констанций опять вмешался в дело и прислал отряд воинов, чтобы низложить и отправить в заточение Павла. Православные вступились за своего епископа; произошёл бой: воинский начальник был убит; и улицы Царьграда обагрились кровью. Македоний остался епископом, а благочестивый Павел был изгнан. Впоследствии эти два епископа еще несколько раз сменялись в Константинополе, по мере того, как та или другая пария брала верх.Между тем Афанасий возвратился и был принять с живейшим восторгом всей паствой, которая уже два года была без епископа; она твердо хранила истинное учение, и гонения, которым подвергся любимый пастырь её, еще крепче привязали к нему сердца всех православных христиан. Но ариане не могли стерпеть возвращение Афанасия: они чувствовали силу свою при новом императоре; созвав собор, они решили, что Афанасий не имел права занять кафедру свою, будучи низложен собором, и прислали в Александрию избранного ими епископа, Листа. В то же время они отправили к императорам и епископам послания, в которых возобновляли некоторый из прежних своих обвинений против Афанасия, прибавляя к ним новые клеветы. Все Египетские епископы вознегодовали, и со своей стороны отправили во все города послания, в которых излагали события, как они были, и с силой защищали Афанасия.Около этого времени в Антиохии собралось великое число епископов для освящения храма. Между ними было много ариан. Они составили собор (340); на этом соборе отвергли Никейский символ и решили составить другой. Это стоило им немалого труда; желая привлечь к себе православных, ариане старались смягчить нисколько выражений или затаить настоящей смысл их; кончилось тем, что они составили до четырёх символов, в которых было исключено слово единосущный. Но главная цель ариан была – окончательное низложение Афанасия. Недовольные епископом своим Листом, они решили назначить в Александрию нового епископа, и водворить его, если нужно, силою оружия. Они избрали одного из приверженцев своих, Григория, и послали объявить о том Александровой Церкви. Это известие было конечно принято с негодованием всей Александрийской Церковью, которая была горячо привержена к Афанасию, и кроме того справедливо дорожила древним правом избрания. В самые дни Четыредесятницы Григорий явился в Александрию, и епарху Египта было поручено водворить его во что бы то ни стало. Видя, что православные готовы стоять за своего епископа до последней крайности, епарх взял себе на помощь язычников и иудеев, и силою ввел Григория в церковь, изгоняя из неё православных, подвергая оскорблениям иноков и дев, посвящённых Господу. Одна церковь была совершенно разграблена, и затем начался ряд пыток и истязаний; православных били, секли, заключали в темницы. Эти жестокие и беззаконные действия не прекращались и в священные дни страстной недели. Но православные не оставляли своего любимого епископа; толпы народа наполняли церковь, в которой он совершал Богослужение, и готовы были умереть с ним. Наконец Афанасий, убедясь, что его присутствие в Александрии только более раздражает врагов и подвергает опасности приверженцев его, решился тайно оставить город и передать дело свое на суд всего христианского мира.Из своего тайного убежища он послал к епископам всех Церквей воззвание, в котором описывал действия ариан. «Не мне одному нанесено оскорбление, – писал он, – но всем вам. Нарушены правила, Отцами преданные; страждет вера, проповеданная Господом и Его Апостолами. Если виноват епископ Александрийский, его должны судить православные епископы, а не еретики. Если он будет признан недостойным престола, надо избрать на его место из той же Церкви, а не от вне привести с воинской силой, никому не угодного Григория». Но слова истины и справедливости раздавались тщетно в стране, где ариане были всесильны, и где император был всегда готовь их поддержать, чтобы они ни делали. Афанасий решился отправиться на Запад.Там он нашел сильных защитников в императоре Константине и в Римском епископе Юлии. Сей последний, узнав еще до его прибытия о беззаконных действиях ариан, чрез послание Египетских епископов, решился созвать собор для обсуждения дела. Он послал приглашения во все города; но долго и тщетно ждал арианских епископов, которые только укоряли его за то, что имеет общение с осужденным Афанасием. Наконец Юлий решил обсудить дело без них, но при участии пятидесяти епископов, между которыми находились изгнанники из Фракии, Иллирии, Палестины и Египта. Афанасий был вполне оправдан. Он сталь жить в Риме, ему оказывали величайшее уважение. Все римское христианское общество удивлялось его чистой, строгой жизни, и чрез него знакомилось с подвигами восточных отшельников, мало известными на Западе; его назидательное слово пробуждало стремления к самоотверженному служению Богу.Вполне преданный воле Господней, Афанасий переносил терпеливо бедствия свои; но его глубоко огорчали вести из Александрии. Положение православных было там крайне тяжело. Григорий открыл жестокое гонение на всех епископов, не соглашавшихся быть в общении с ним. Святой исповедник Потаммон был истерзан до смерти; множество епископов было сослано в заточение и замещены арианами.У бедных, призреваемых Церковью, было отнято содержание. Особенно страдали все те, которых подозревали в преданности Афанасию. Умерла в Александрии сестра его: Григорий запретил ее хоронить, и христиане должны были втайне и с опасностью жизни предать тело её земле. Все эти беззаконные действия совершались под защитою военной силы.Эго продолжалось уже целых пять лет; страдания христиан усиливались с каждым годом, и ересь Ария все более и более распространялась на Востоке. Наконец западный император Констанс решился открыто заступиться за Афанасия, зная, как несправедливы гонения, которым он подвергался. При свидании с братом он убедил его созвать общий собор для рассмотрения обвинения, дабы, если Афанасий окажется правым, возвратить его в Александрию. Констанций согласился, и собор был созван в Сардике, находившемся не границе владении обоих их братьев. Съехались до 170-ти епископов, между которыми были самые уважаемые епископы со всего Запада. Прибыли и враги Aфaнасия; но как скоро они убедились, что большинство бывших на соборе клонится в пользу Афанасия и что представляются сильные, неопровержимые доказательства против них самих, то внезапно оставили Сардику под ничтожным предлогом, и в другом городе составили свой отдельный собор, на котором и осудили Афанасия. Город Филиппополь, где это происходило, был во владениях восточного императора; поэтому apиане чувствовали себя сильными и не стеснялись средствами; тех из епископов, которые не соглашались с ними, они ссылали в заточение, многих приверженцев Афанасия предавали смертной казни, и в Александрию послали повеление лишать жизни тех из православных епископов, которые бы явились туда. Все это делалось с дозволения и при содействии Констанция, который из боязни брата не решался открыто объявить себя против Афанасия, но втайне поддерживал все, что предпринималось во вред ему. Ариане прибегали к самым низким, позорным средствам, чтобы очернить в его глазах православных епископов, и они, вполне веря им, были только послушным орудием их воли.Между тем собор в Сардике, тщательно разобрав все обвинения, совершенно оправдал Афанасия, и сверх того, определил не принимать другого символа веры кроме Никейского. Император Констанс стал тогда настоятельно требовать от брата, чтобы он возвратил Афанасия из ссылки, грозя, в случае отказа, силой оружия восстановить пастыря, желаемого всею паствою. Констанций устрашился угроз брата, и написал к Афанасию письмо, в котором приглашал его возвратиться. Но в то же время он не отменил прежних указов своих против православных и, если бы Афанасий, поверив его письму, поехал в Александрию, его жизнь была бы в опасности. Он медлил ехать; Констанс настаивал, повторяя угрозы свои; и Констанций, боясь войны, написал еще два письма, в которых настоятельно просил Афанасия возвратиться, торжественно уверяя его в безопасности и в своём расположении; в то же время он отменял все распоряжения против православных, и предписывал гражданским властям в Египте оказывать Афанасию всякое уважение. Пока все это происходило, apианский епископ Григорий скончался. Тогда только Афанасий поехал в Александрию. Возвращение его было настоящим торжеством: народ с радостными восклицаниями толпился вокруг мужественного страдальца, скитавшегося в изгнании более семи лет; паства ликовала. В Антиохии Афанасий виделся с императором, и благосклонность, оказанная ему Констанцием, устрашила даже самых отъявленных врагов его; они теперь с наглой угодливостью искали примирения с ним, отреклись от прежних действий своих и письменно осуждали то самое учение, за которое стояли. Все это делалось из страха и с затаенной ненавистью, которая должна была опять вспыхнуть при удобном случае.Афанасий хорошо знал своих противников и не верил им, но вся деятельность его была теперь посвящена пастве. Он ревностно старался уврачевать зло, которое сделали в ней ариане. Объяснениями истинного учения, силою назидательного слова, он старался возвратить заблудившихся и укрепить верных служителей Христа. И много радости доставляла ему любимая паства; гонения за истину возбудили в ней горячую ревность к вере; Церковь как бы обновилась духом; пламенною молитвою и усердием ко всякому доброму делу выражала она радость и благодарность свою Богу. Делались значительный пожертвования на содержание бедных; каждый дом походил на церковь по благочестию живших в нем и постоянным молитвам, воссылаемым в нём к Богу; везде славилось имя Афанасия. Весь христианский мир смотрел на него как на надежнейшего поборника истины, и слова и поучения его принимались с благоговением.Некоторые другие православные епископы были в то же время возвращены на кафедры свои. Павел, между прочим, опять заметил в Константинополе Македония. Но радость и спокойствие продолжались очень недолго.Сильный покровитель православных, Констанс, был убить в Галлии (350) возмутившимся полководцем Магненцием, который провозгласил себя императором. Все внезапно переменилось; арианская пария опять подняла голову и возобновила свои происки и обвинения против Афанасия. Те самые, которые так недавно письменно отреклись от действий и мнений своих, не постыдились опять пристать к арианам, и требовать удаления и осуждения Афанасия. Констанций должен был пока сдерживать их; он воль войну с Магненцием и, не зная, каков будет исход борьбы, не смел предпринять ничего решительного. Но с каждым годом ариане действовали смелее, и постепенно возобновляли гонения на православных епископов. Из первых пострадал Павел Константинопольский; его взяли и отвезли в Арменский город Кукуз, где, истомив в темнице голодом, его наконец задушили. На его место опять назначили Македония. С Афанасием apиане действовали осторожнее; но старались еще более возбудить против него императора, уверяя, что он в сношениях с Магненцием. Но Афанасий продолжал спокойно править паствой своей, не смущался опасностью, и письменно защищался против ложных обвинений.Война продолжалась целых три года. Констанций остался победителем и единодержавным государем всей империи. Тогда ариане стали действовать решительнее против Афанасия. Констанций ненавидел его тем более, что все это время, из страха, должен был скрывать свои чувства и оказывать ему притворную благосклонность. Как только он достиг полной власти, то созван был собор в Арлах, уже не для рассмотрения обвинений на Афанасия, а прямо для осуждения его; западным епископам повелено было принять осуждение, произнесенное восточными, а не согласившихся ссылали в заключение.Но еще нисколько достойных епископов стояли за Афанасия: Ливерий Римский, Осия Кордовский и другие. Возмущенные действиями Арльского собора, на коем они не присутствовали, они настоятельно требовали нового собора, который был наконец созван в Милане. Apиане и тут одержали верх, но средствами, которые окончательно опозорили их. Собор, очень многочисленный, имел сначала заседания свои в церкви. Один из епископов, Евсевий Верцельский, которого убеждали подписать осуждение Афанасия, сказал: «Прежде надо согласиться о вере. Я знаю, что некоторые из присутствующих заражены ересью». Затем он предложил всем подписать Никейский символ. Миланский епископ сталь было подписывать свое имя; но арианин Валент вырвал у него из рук перо и бумагу, и заседание кончилось всеобщим шумом и смятением. Народ, бывший в церкви, начал громко негодовать за оскорбление веры. Тогда решили перенести заседания в царский дворец; и они стали происходить под влиянием императора. Констанций совершенно превратно понимал права свои и отношения к церкви. Когда возникла ересь Ария, мы видели, что Константин Великий предоставил Церкви обсуждать богословский вопрос, удерживая за собою только власть приводить в исполнение решение Церкви, но не стесняя свободы обсуждения. «Я епископ внешних дел», – говорил он иногда. Но вовсе не так действовал Констанций. Он считал за собою право разрешать самовластно все богословские вопросы, и силою поддерживал решения свои. Он теперь велел обнародовать в виде указа исповедание веры, сочиненное им самим под руководством ариан, и которое он выдавал за вдохновенное свыше. Это исповедание возбудило в народе сильное негодование.Сам Констанций за завесою присутствовал при заседаниях собора, чтобы направлять их по своей воле. Нашлись, однако, некоторые мужественные епископы, которые не побоялись стоять за правое дело. Люцифер, епископ Сардинского города Кальяри, смело обнаруживал недобросовестность обвинителей Афанасия, и решительно отказался подписать осуждение. Тогда Констанций, в страшном гневе, внезапно явился среди собрания. «Я сам обвинял Афанасия!» – воскликнул он. – Для меня поверьте им».– Противно правилам церкви осуждать отсутствующих и входить в общение с еретиками, – возразил Люцифер.– Моя воля – вот для вас правило! – воскликнул гневно Констанций, – Повинуйтесь моему требованию, или я вас всех сошлю в ссылку, – и при этом он вынул меч.Многие уступили, но Люцифер, Евсевий Верцельский, Дионисий Миланский остались тверды и были сосланы в заточение в далекие страны. С ними обращались чрезвычайно жестоко. В Милан был назначен епископом арианин Авксентий, и во все города было послано епископам повеление подписать осуждение Афанасия, под угрозой низложения и ссылки.Римский епископ Ливерий не присутствовал на Миланском соборе, и твердо стоял за Афанасия. Констанций, желая склонить его на свою сторону, послал к нему своего любимого евнуха с дарами. Ливерий отверг дары и сказал посланному: «Пусть соберется правильный собор, без страха мирских судей, с одним только страхом Божиим и канонами Апостольскими, пусть приметь символ Никейский, и тогда мы рассмотрим дело Афанасия». Евнух положил привезенные дары на гробницы Апостолов; Ливерий приказал их выкинуть, как цену крови. Тогда Констанций прибегнул к силе. Чтобы не произошло волнения в Риме, он ночью велел схватить Ливерия и привести его к себе в Милан. Тут он стад с угрозами убеждать его подписать низложение Aфaнасия.– Государь, – сказали епископ, – суды церковные должны быть правы, а вселенская Церковь признала Афанасия невинным.– Дерзаешь ли ты один возноситься против всего мира? – воскликнул Констанций с гневом.– Если останусь и один, истинная вера не погибнет, – возразил Ливерий, – в Вавилоне три отрока ее поддержали.Царь сталь угрожать епископу. «Соглашайся, – говорил он, – и возвратишься в Рим, не то пошлю тебя в заточение. Даю тебе три дня, чтобы решиться».– Я уже простился с братьями в Риме, – отвечал Ливерий, – три дня или три месяца не переменят моего решения. Посылай, куда хочешь.Сослали Ливерия в заточение во Фракию, и вместо его назначили в Рим другого епископа, Феликса, которого однако же народ не признал. В Риме произошли смуты и волнения. К сожалению, епископ не выдержал до конца подвига своего, и через три года заточения, согласием на арианское исповедание купил позволение возвратиться в Рим.Такое же печальное малодушие оказал и Ocия Кордовский, который до той поры был твёрдым защитником Афанасия. Вся Церковь уважала его. Когда Констанций сталь увещеваться его подписать осуждение, он отвечал: «Государь, я претерпел мучения за веру при Максимине; я готовь страдать и теперь, но не подпишу осуждения Афанасия, которого Церковь признала правым».Констанций сослал и Осию в заточение в Сирмиум, где держал его более года. Истомленный страданиями и болезнью, столетний старец согласился подписать не православный символ, но осудить Афанасия и тут не согласился. Уступка Ливерия и Осии глубоко опечалила верующих; но скорбя об их слабости, все-таки с благодарностью вспоминали их прежние заслуги. Что же в это время делал Афанасий? Конечно он знал опасность, грозившую ему, но твердый и неустрашимый, весь преданный служение своему, он спокойно правил Церковью Александрийской; он старался приготовить паству к предстоявшему гонению, и поучениями своими внушил ей твердость и непоколебимое упование на всемогущего Бога. Вскоре после Миланского собора в Александрию был прислан царски сановник, который сталь требовать, чтобы Афанасий оставил свою церковь, но не предъявил письменного повеления от императора. Афанасий же имел несколько писем, в которых Констанций, находясь еще под страхом брата, уверял его, что он до конца жизни останется в Александрии. Афанасий имел полное право опираться на эти уверения и отвечал, что не может оставить паству без письменного на то повеления. Но буря все скоплялась над ним; начальник войск в Египте получил повеление содействовать мерам, предпринимаемым против Афанасия, но епископу все не было повеления удалиться, и гражданские власти не смели ничего предпринимать без решительного приказания. Они страшились волнения в народе, преданном епископу. Весь город был в тревожном ожидании.Так прошёл еще месяц. Наконец однажды, когда епископ служил всенощную, до пяти тысяч вооруженных воинов окружили церковь, которая была полна народа. Афанасий понял, что пришли за ним и, не желая никого подвергнуть опасности, велел диакону читать псалом 135: «Исповедайтесь вси, яко благ, яко в век милость его!», – а народу припевать, и в то же время расходиться по домам. Но народ не захотел оставить его. Воины ворвались в церковь, пустили несколько стрел, который ранили молящихся; окружили святилище; посреди шума и смятения епископ спокойно продолжал священнослужение; и народ, толпясь вокруг любимого пастыря, повторял единодушно вдохновенный слова псалмопевца, выражавшие такое непоколебимое упавание на милость Божию. В виду торжествующей силы Церковь утешалась воспоминанием о вечной милости Господа, Который сотворил чудеса великие, вывел Израиля из Египта рукою крепкою и мышцею высокою, Который помнит униженных и избавляет их от врагов, «ибо милость Его вечна!». Каким всесильным утешением звучали теперь эти слова! Наконец епископ произнёс отпусти тельную молитву, и народ начал расходиться. На возвышенном месте своём Афанасий выжидал, пока выйдет народ, и тогда только священнослужители увлекли его за собою. Ночная темнота и теснота на улицах помогли ему скрыться от преследовавших его воинов, которым поведено было захватить живого или мёртвого. Он некоторое время скрывался в самом городе, в окрестностях и, наконец, при помощи друзей, достиг пустыни.Его везде усердно искали, входили в дома, обыскивали сады, окрестности города, самые гробницы. Голова его была оценена; везде были разосланы строжайшие указы против укрывателей; правители областей получили повеление употребить все меры, чтобы его отыскать. Казалось, что поимка Афанасия была самым важным государственным делом; царь писал даже к правителям Абиссинии, требуя от них выдачи Афанасия, на случай если он сталь бы искать убежища у посвящённого им епископа Фрументия.Но Афанасий был безопасен среди суровой пустыни; его охраняла любовь и преданность отшельников. Огромная Египетская пустыня, горы и бесплодные равнины, окрестности самой Александрии, были в эту пору заселены толпами иноков и отшельников; все они горячо были преданы Афанасию и готовы были даже до смерти стоять за твёрдого защитника истины, слава которого гремела и в пустыне. Воины тщетно обыскивали монастыри и отшельнические кельи; все иноки были на страже; лишь появлялась опасность, Афанасий был немедленно извещаем о ней и препровождаем далее в пустыню. Таким образом он мог в продолжено целых шести лет укрываться от преследователей. Великий епископ любил пустынную жизнь с её лишениями и трудами; подвигами самоотречения удивлял самых суровых отшельников и внушал им глубокое уважение.В Александрии православные, между тем, терпели все ужасы страшнейшего гонения. Народ принёс императору жалобу на случившееся во храме и убедительно просил возвратить Афанасия. «Если есть повеление нас преследовать, то мы все готовы сделаться мучениками, – писали жалующиеся, – но просим, чтобы не давали нам другого епископа, ибо мы готовы до смерти стоять за Афанасия, которого Бог даровал нам изначала».Это прошение было оставлено без внимания, и вскоре получено от императора повеление отдать все церкви арианам; выносили из них утварь, святой алтарь, завесу, престол епископский, и перед вратами храма сжигали все как нечистое. Вскоре явился в Александрию и новый епископ Георгий, человек грубый, необразованный, заботившийся только о денежных выгодах своих. Народ принял его с громким ропотом; гонение еще усилилось; самая страшная участь постигла православных, и особенно тех, кого подозревали в преданности Афанасию. Грабили и сжигали их дома; подвергали их истязаниям, ссылали в заточение или на тяжкие работы в Аравийские рудники. Православные, лишенные церквей, собирались по ночам на кладбищах для богослужения, как во время гонений от язычников, но и тут Георгий нападал на них с военной силой и потом предавал пыткам и казни кого только мог захватить. Самые священные дни поста и Пасхи не были уважены: обыски, допросы, пытки и казни не прекращались. Все Египетские епископы, которые не соглашались на обращение с арианами, были сосланы в дальние страны; с ними обращались крайне жестоко, и многие умирали на пути, не достигнув места изгнания. В епархиях их назначались ариане. Сам Георгий не входил в вопросы о вере; он был до того необразованно, что едва имел какое-нибудь понятие о христианском учении; он только думал о выгодах, и обогащался притеснениями и грабежом; но при нём были два его приятеля, Аеций и Евномий, которые довели арианское учение до последней крайности нечестия; они ревностно распространяли мнения свои. Таким образом несчастный Египет терпел вдруг все бедствия. Года через два, народ Александрийский, выведенный из терпения притеснениями Георгия, заставил его удалиться; но царь опять восстановил его силою оружия; и положение православных еще ухудшилось.Во всех других областях империй свирепствовало тоже страшное гонение на православных; везде нарушалось древнее право избрания; во многих городах было по два епископа; везде Церковь была волнуема раздорами. Ариане употребляли против православных все орудия: и клевету, и подкуп, и силу; везде распри, споры, вражда заменили любовь и мир, завещанные Христом. Епископы не могли заниматься делами и обязанностями своими; они то и дело были призываемы на соборы, которые собирались беспрестанно; и на этих соборах голос православных епископов не имел никакого весу, ибо все было решено заранее; им предстояло или опозорить себя постыдною уступкой, или сделаться исповедниками за истину. Самые достойные пастыри Церкви томились в изгнании и в строгом заточении. В Иерусалиме, по смерти Максима, был избран Кирилл, муж исполненный веры и благочестия. Сперва ариане надеялись, что он будет на их стороне; но как скоро увидели, что ошиблись, то стали его преследовать и клеветать на него. Кирилл был очень милосерд к бедным; раздав уже все имущество свое, он во время голода продал некоторые церковные вещи, чтобы прокормить неимущих. Это послужило арианам предлогом к обвинению, и Кирилл был низложен и изгнан.Церковь Антиохийская особенно страдала от внутренних раздоров. После изгнания Евстафия приверженцы его составили свое особое общество, назвались Евстафианами, не захотели призвать apианского епископа, ни молиться с теми, кто признавал его. Наконец, так как Антиохия была некоторое время вовсе без пастыря, потому что арианин Евдокс был переведён в Константинополь, то и православные, и aриане избрали Мелетия, бывшего епископа в Севастии. Православные знали его за человека благочестивого; но и при дворе одобрили это избрание, потому что apиане считали Мелетия своим; обе партии с нетерпением ожидали его первой проповеди в церкви. Мелетий произнёс ее в присутствии самого императора, и слова его были твёрдым и ясным исповеданием православного учения. Православные радовались, но apиане очень скоро нашли возможность свергнуть Мелетия, и он получил повеление удалиться в Армению. Эта мера произвела волнение в народе, который успел полюбить пастыря. Когда правитель города повёз епископа, то Мелетий должен был прикрыть его своей манией, чтобы защитить от камней, которые бросал в него народ. Акт об избрании Мелетия хранился у епископа Самосатскаго Евсевия; царь велел вытребовать у него эту бумагу. Евсевий отказался ее выдать; грозили отсечь ему руку. «Отсеките обе руки, – отвечал достойный Евсевий, – но общего определения об избрании не выдам, разве, когда все избравшие потребуют его». Место Мелетия заступил отъявленный арианин Евзой, но православные не захотели иметь с ним общение. Впоследствии, уже в следующем царствовании, Люцифер Кальярский посвятил для них третьего епископа Павлина, но от этого еще усилился раскол. Приверженцы Мелетия не хотели признавать Павлина; Евстафиане не хотели иметь ничего общего ни с Мелетианами, ни с Павлинианами; apиане составляли четвертую сильную парию; лжеучитель Аполлинарий тоже составил свое общество. Где был мир, завещанный Христом ученикам Своим?Из страдальцев за истину назовём еще Илария Пуатьесскиго и Серапиона Тмуитскаго. Оба с твердостью стояли за Никейское исповеданье; оба отстаивали невинность Афанасия, и оба за то претерпели изгнание и заточение. В изгнании своем они много писали в защиту и объяснение истинного учения. Иларий, в молодости язычник, обращенный чтением Священного Писания, ревностно служил Богу. Он был епископом в городе Пуатье в Галлии, и там много заботился о распространении веры: писал, составлял духовные песни. Притеснения и насилие в деле веры сильно возмущали его, он писал императору: «Если бы и в пользу истинной веры стали употреблять подобное нынешнему насилие, то епископы, следуя Евангельскому учению, воспротивились бы и сказали: «Бог есть владыка вселенной. Он не требует невольной Себе покорности. Ему не угодно вынужденное поклонение».Между тем ариане разделялись в учении своем. С самого начала было между ними некоторое разногласие в мнениях; но занятые борьбой с православными, они соединили против них все свои силы, и не поднимали спорных вопросов. Теперь же, когда, по-видимому, враги их были побеждены, разноглася их обозначались с большей резкостью. Некоторые из ариан шли далее самого Ария в богохульных мнениях, как Аеций и Евномий; другие, как Македоний, отвергали Божественность Духа Святого; третьи старались в некоторых мнениях сблизиться с православными и называли себя полуарианами. Все эти партии спорили, враждовали между собой, обвиняли и осуждали одна другую на многочисленных соборах; епископов возводили и низлагали, по мере того, какая пария брала верх и умела вкрасться в расположение Констанция, или скорее придворных его. В противоположность всем этим разногласиям, яснее представляется внутреннее единство учения святой Апостольской Церкви, гонимой, бедствующей, но постоянно побеждающей силой истины и пребывающего в ней Духа Святого.Чтобы согласить враждующие партии, Констанций хотел было созвать вселенский собор; но это не состоялось; были созваны в одно время два собора: один для западных епископов в Римини, другой для восточных в Селевкии. Спорили apиане и полуариане, но оба собора имели печальный исход. Обманутые арианами, которые ловко употребляли двусмысленные выражения, отцы соборов подписали не православный символ, в котором слово единосущный было заменено словом подобосущный; те из епископов, которые не соглашались, были отправлены в ссылку.Во все это время Афанасий не оставался праздным в убежище своём; он постоянно следил за делами Церкви, о которых через друзей получал известия, и на все возникающие вопросы отзывался из пустыни. Он писал увещания к любимой пастве своей; в письмах к Серапиону излагал истинное учение Церкви о Божестве Святого Духа; в четырёх словах против ариан с великой силой обличал и опровергал лжеучение. Он описывал также и современный события, действия ариан, некоторые соборы. Верующие принимали с радостью каждое его слово, как победоносное оружие против лжеучений. Таким образом он в глубине пустыни жил и действовал на пользу общую, и истине не вредили меры насилия, она распространялась вопреки всему. «Изгнанные пастыри, – писал Афанасий, – обратили самое заточение в пользу своего служения. Проходя страны и города, они благовествовали истинную веру, хотя и были в узах; обличали Apиеву ересь. Таким образом выходило противное тому, чего желали гонители. Чем далее было место заточения, тем более возрастало отвращение к арианам, и самое заточение было проповедью против арианства».Не одни волнения и раздоры, произведенные арианами, нарушили мир Церкви; в Африке раскол Донатистив не прекращался. Раздраженные некоторыми строгими мерами Донатисты дошли до крайнего исступления. Громко величая себя единой Апостольское Церковью, они предавали анафеме православных, не признавали никаких епископов кроме своих, и силой оружия поддерживали притязания свои. Напрасно соборы старались вразумить Донатистов и возвратить их Церкви. С каждым годом упорство их усиливалось. Разделившись на секты, они враждовали между собой и производили страшные беспорядки; целые селения восставали одно на другое под предлогом веры. Толпы неистовых поселян, называвшихся Циркумцеллианами, бродили по всей стране с мечем и огнём: жгли, грабили, резали, восставали против всякой власти, против всякого установленного порядка. То с неистовыми кликами, то с пением гимнов, совершали они страшнейшие жестокости, и наконец, в порыве дикого изуверства, просили себе смерти, сами бросились на мечи, считая смерть от руки врага желанным жребием и священным мученичеством, которое доставить им венец славы. Силой оружия усмирили на некоторое время волнения, производимые Циркумцеллианами; но раскол еще долго продолжался в Африке.В другой стране, Персии, Церковь перенесла страшное гонение. Царь Персидский Сапор сначала смотрел довольно равнодушно на распространение новой веры в империи своей, и число христиан умножалось быстро; но Персидские волхвы или маги и иудеи ненавидели их, и когда между Сапором и Констанцием возгорелась война (343), то они старались представить христиан предателями и уверяли царя, что они сообщают врагам все, что делается в Персии. Тогда Сапор сталь жестоко преследовать всех, кто не соглашался отпечься от христианской веры. Однажды он призвал к себе епископа Ктезифонского, Симеона, и стал убеждать его отречься от Христа и поклониться солнцу и огню. Симеон отказался, он говорил царю: «Пока я мог исполнить повеления твои, не изменяя Богу, я во всем быль тебе покорен, но если ты требуешь, чтобы я поклонился солнцу, то я лучше согласен умереть, ибо это противно заповеди Господней».Сапор осудил епископа на смертную казнь. По выходе из дворца, Симеону встретился бывший воспитатель царя, Усфазад. Усфазад был когда-то христианином; но недавно, из угодливости царю, изменил вере своей; он жиль при дворе в великом почете. Увидя Симеона, он встал и поклонился; Симеон же, отвернувшись, сталь укорять его за отступничество. Слова епископа запали в сердце Усфазада и пробудили в нем раскаяние, он заплакал. «Если от меня отвернулся Симеон, – подумал он, – то как взглянет на меня Создатель мой, от Которого я отрекся?» Он тотчас же пошёл к царю и сказал ему: «Я вдвойне виноват перед тобою, которого обманул притворным исповеданием, согласись из страха поклониться солнцу, и перед Создателем моим, от которого отрекся. Каюсь в этом, и отселе хочу покланяться Создателю, а не созданию».Сапор изумился и стал убедительно увещевать старца не печалить его, и не идти на верную смерть; но Усфазад спокойно выслушал приговор, не молил о пощаде, а просил только объявить всенародно, что он умирает за исповедание христианской веры. Он хотел этим поправить грех своего отступничества и ободрить христиан своим примером. Царь же охотно согласился, думая, что христиане устрашатся, когда увидят, что он не пощадил даже любимого наставника.Христиане, напротив, обрадовались, когда узнали, что Господь опять призвал к себе отрёкшегося Усфазада. Старца казнили, и христиане стали безбоязненно готовиться к смерти. В великий Пяток вывели на казнь, вместе с Симеоном, до ста христиан, большею частью из духовенства. Симеон ободрил их, указывая им на вечную жизнь. Один только престарелый пресвитер обнаружил некоторую боязнь. Сановник царский, бывший тут, сказал ему: «Не долго, старец, тебе страдать, закрой глаза и мужайся, ибо скоро увидишь свет Христов». Из этих слов узнали, что и сановник – христианин. Донесли об этом царю, который повелел казнить сановника и дочь его. Все скончались, славя Бога.Гонение все усиливалось. Предали казни двух сестёр Симеона, обвинив их в волшебстве; и через год после этого, в самый день Пасхи до тысячи человеке христиан были казнены за веру свою; в числе их находился любимец царя, Азат. После этого гонение несколько смягчилось, но впоследствии возобновилось опять. Историки считают, что в долголетнее царствование Сапора казнили около 300 лиц духовного звания и до 16 000 мирян.Сила христиан обнаружилась не только в твердости их среди гонений. Сапор быль изумлён их мужеством, когда, в 348-м году, стал осаждать Сирийский город Низибию, уже раз прежде устоявший против его полчищ. Епископ Низибийский, святой Иаков, и ученик его Ефрем, увещаниями ободряли осаждённых; с молитвой и пением псалмов обходили они стены города, и Бог чудесным образом помог верным Своим служителям. Внезапно облако насекомых налетело на вражье войско; лошади и слоны, бросившись в стан, произвели страшное смятение; Персидскому войску представился призрак самого императора, сражавшегося будто на бойницах; оно упало духом. Военачальники были принуждены снять осаду, и Персы удалились.Тяжкое гонение вытерпели христиане и в Армении. Находясь посреди двух сильных держав, Греков и Персов, волнуемая междоусобиями после смерти Тиридата, Армения должна была искать покровительства соседей своих, а как скоро клонилась на сторону одной из враждующих между собой держав, то подвергалась нападениям от другой. Особенно страдала она от Персов, которые старались возвратить ее прежней вере, огнепоклонству. Когда в 340-м году Сапор стал, жестоко преследовать христиан, то в Армении сжигались христианские книги, и персидские маги обходили всю страну, под страхом смерти принуждая христиан к отречению. Среди этих трудных обстоятельств истинным отцам своей паствы и спасителем отечества быль патриарх Армянский Нерсес, по справедливости прозванный великим. Он усмирял междоусобие, внушал бодрость упадающим духом; наставлял, увещевал, раз своим посредничеством помирил с царём Армянским Греческого императора, который уже было послал войска свои в Армению; в другой раз умолил императора подать помощь несчастной стране. Великий патриарх умерь от яда, по приговору недостойного царя Папа (384).Не забудем упомянуть, что при Констанции же, в 351-м году, было в Иерусалиме чудное знамение. Седьмого мая, около третьего часа дня, явился над Голгофой и до горы Елеонской большой пылающий крест. Все христианское население города поспешило в церковь, чтобы воздать хвалу Богу. Святой епископ Кирилл в послании к царю описал это чудное явление, и Церковь положила праздновать ежегодно память об этом событии.Св. Кирилл Иерусалимский, скончавшийся в 386-м году, оставил нисколько назидательных сочинений; особенно замечательны его огласительные поучения, содержащие изложение догматов веры, объяснение таинств, и описание церковных обрядов. Эти сочинения весьма важны для Православной Церкви, ибо мы из них можем убедиться, что доселе сохранили в чистоте постановления и обычаи древней Церкви.XXV. Подвижники Египта, Палестины и СирииПустынное подвижничество, начало которому было положено среди гонений, быстро развилось в четвёртом веке. Развилось и иночество; возникло множество многолюдных обитателей и пустынных, отшельнических келий. Отрекаясь от мира и всех его радостей, много ревностных христиан удалились в пустыни, чтобы в постоянной молитве устремлять к Богу все чувства и помышления свои, и все цело покорить Ему волю свою. Этим трудным путём отречения они служили святой истине; ибо живым примером доказывали суетному миру силу веры своей, для которой жертвовали всем, доказывали превосходство благ духовных над всеми земными благами. Отказавшись от мира, они находили высшую отраду в близости души к Богу. Пример их действовал сильно, и пустыни заселялись все более и более.Мы уже рассказывали, как Антоний великий, следуя Евангельскому слову о добродетельной нищете ради Христа, отказался от богатства и ушел в пустыню. Он испытал, как трудна избранная им жизнь; и только после многих лет постоянной молитвы и борьбы с самим собою достиг он душевного спокойствия, прибрёл власть над помыслами. К атому времени пустыня уже заселилась великим множеством подвижников; они приходили к Антонию и умоляли его быть постоянным руководителем их. Антоний полюбил одиночество и долге не соглашался; но наконец просьбы подвижников превозмогли. Он оставил полуразвалившуюся башню, которая служила ему жилищем, и, после 35-ти лет одиночества, согласился быть руководителем пустынников. Стали приходить к нему толпами. Антоний, получив от Бога чудотворную силу, молитвою исцелял больных; он утешал, назидал всех простым, горячим словом, внушал любить Бога более всего на свете. Он говорил о величии небесных благ, о милосердии Бога, не пощадившего для спасения людей и единородного Сына Своего; он проповедовал взаимную любовь и сам доказал на деле, что долгое одиночество не погасило в нём чувства любви к ближнему и что участь братьев всегда близка его сердцу. В самом разгаре гонения при Максимине он посетил Александра; там сопровождал мучеников на место казни, молился с ними, ежедневно подвергаясь опасности. Господь сохранил его, и он возвратился в пустыню. Когда ересь Apия стала сильно распространяться в конце царствования Константина, Антоний опять оставил пустыню, чтобы словом противодействовать лжеучению, которое возбуждало в нём живейшее негодование. «Сама природа содрогается, видя, что Творца равняют с тварью, – говорил он. – Арий Безначальному положил начало; Бесконечного и неограниченного представляет конечным и ограниченным». Слава Антония была уже тогда очень велика, и появление его в Александрии произвело сильное действие. Народ толпился вокруг великого пустынно жителя, с жадностью внимая его поучениям. Он смело обличать ересь, творил много чудесь, и возвратил многих заблудившихся на путь истины. Св. Афанасий, описавший жизнь Антония, говорит о появлении его в Александрии, как о торжестве для православия. Антоний всегда твердо стоял за Афанасия, и письменно защищал его перед императором, но это осталось безуспешным.Когда уже вокруг Антония собралось великое множество подвижников, то стали образовываться монастыри, в которых жило по несколько братьев вместе; другие подвижники жили в отдельных, пустынных кельях. Они постоянно молились и занимались рукоделием: плели корзинки из пальмовых ветвей, рогожи и циновки. В ближайшем городе их изделия менялись на хлеб и другие необходимые предметы; этим содержались пустынники и часть отдавалась на помощь бедным. Потребности братии были самые умеренный; они содержали строгий пост, носили самую простую одежду, не имели собственности. Руководя иноками, Антоний не давал им внешних правил для жизни: уставы должны были образоваться впоследствии по мере надобности; он же беседовал с братьями как отец с детьми; старался внушить им смирение, любовь к Богу и ближним. Впоследствии он написал несколько поучений, которые дошли до нас.«Для познания всех правил жизни, – учил Антоний, – достаточно Священного Писания. Но великую пользу принесёт и то, если братия будут соутешаться взаимными поучениями. Вы мне, как отцу, говорите, что знаете, а я вам, как детям, поведаю многолетние опыты. Кто желает всем сердцем обратиться к Богу, того Сам Бог научить, как молиться Ему. Дух Святой ниспосылает Свою помощь по мере ревности к благочестию, по мере того, как человек сильно чувствует нужду в пособии и желает получить оное. Молитесь как можно чаще, пойте псалмы по утру, по вечеру и в полдень, и чаще имейте в руках Священное Писание. Воспоминайте о подвигах, совершенных Святыми, чтобы воспоминанием об их пример побуждать душу к добродетели и удерживать от пороков! Будьте незлобивы. Незлобие – источник жизни вечной. Будем обуздывать язык, чтобы не произнести худого слова».Чаще всего Антоний и вообще все пустынные наставники напоминали ученикам своим о смирении; и действительно, изо всех искушений подвижнику всего опаснее была гордость духовная. Пожертвовав ради Христа всем в миpe, он мог легко приди к убеждению, что сделал очень много, и внутренне величаться подвигом своим как заслугой.«Мы не найдем в мире ничего такого, что бы могло сравниться с обитателями небесными, – говорил Антоний, – потому, отказавшись от земных благ, никто не должен превозноситься, как будто многим пожертвовал. Кто, видя в себе некоторые совершенства, гордится ими, старается оправдать себя делами своими – далек от Бога».Все подвижники любили Антония как отца. Он быль строг к самому себе, но к ученикам полон любви и снисходительности. «Антоний, хотя и жил, и состарился в пустыне писал – Афанасий, – однако не приобрел никакой грубости, либо дикости, но всегда был ласков и обходителен. Самое лицо его имело необыкновенную приятность и привлекательность. Если кто, не видав его прежде, приходил к нему в пустыню, то, во множестве иноков, прямо подходил к нему. В его лице отражалась чистота души и обитавшая в нем благодать Святого Духа». Нуждался ли кто в совете, он не отказывал; приходил ли бедный, он отдавал последний кусок хлеба, заработанный трудами.Посетители приходили беспрестанно, то за советом, то за благословением. Пришли однажды некоторые ученые язычники, которым было любопытно видеть великого пустынника. Они отвергали веру Христову и осмеивали крест Господень. Антоний старался сперва словами убедить их; в это самое время принесли к нему больных; он по молился, сотворил над ними крестное знамение, и больные внезапно исцелились. Тогда Антоний сказал язычникам: «Не удивляйтесь: это не своею силою мы делаем, а Господом нашим Иисусом Христом. Уверуйте, и вы познаете, что сила наша не искусство слов, а вера, действующая любовью».Прожив много лет с учениками, Антоний сталь опять желать уединения; молва и многолюдство были ему тягостны; он видел, что из учеников его многие уже достигли такой степени духовной опытности, что не нуждаются в его наставлениях, а могут руководить других; он решился удалиться. Раз, взяв с собой немного хлеба, он пошёл к реке ждать лодки, чтобы отправиться в Фиваиду; вдруг слышится ему голос: «Куда ты хочешь бежать?» «В верхнюю Фиваиду», – отвечал он. «Поплывешь ли вверх в Фиваиду, или вниз в Буколию (взморье при впадении Нила), тебе не будет покоя; иди во внутреннюю пустыню». Антоний послушался и пошёл в пустыню Ниваидскую, лежавшую недалеко от Чермнаго моря. Шёл он три дня и достиг высокой каменной горы; с вершины её открывался обширный вид на горы Хорив и Синай, на пространную пустыню и на плодоносные равнины Египта; у подошвы горы журчал ручей, осененный пальмами. Антоний поселился на горе, устроив себе тесную келью: отсюда он довольно часто посещал первый монастырь свой, называемый Писпер; а у себя всегда с радушием и любовью принимал посетителей. Когда уже он очень состарился, то принял к себе на жительство некоторых учеников. Одень из них известен под именем Павла препростого так звали его за смирение и простоту душевную. Он этим угодил Богу и сподобился дара чудотворения. Еще с другим Павлом встретился Антоний в пустыне Фиваидской.Подвижнику так трудно совершенно уберечься духа гордости, что и сам великий Антоний однажды подпал этому искушению. Ему раз пришла мысль, что он первый и совершеннейший пустынник в целом Египте. Но Господь в ту же ночь открыл ему, что в таком-то пустынном месте есть подвижник, который дольше его служит Богу и угодил Ему своею жизнью; а уже семьдесят лет Антоний жил в пустыне. Как настало утро, Антоний взял свой посох и отправился в путь, чтобы найти того, о ком ему открыл Господь. Он шёл три дня по песчаной, знойной пустыне, не встретив и следа человеческого. Достиг он края Фиваидской пустыни; вдруг видит быстро бегущую гиену; он последовал за ней и пришёл к пещере. Услышу шаги его, кто-то поспешно затворил пещеру. Антоний пал на колена и воскликнул: «Умоляю тебя, раб Христов, отвори мне; я знаю, что я недостоин видеть лицо твое, но не отойду, пока не явишь себя мне, ибо Сам Бог известил меня о тебе».Пещера отворилась; показался отшельник, и два старца, никогда не видавшиеся, назвали друг друга по имени и обнялись с любовью. Фиваидский отшельник быль Павел, бежавший при гонении Декия. Уже 91 год жиль он в пустыне, и не видал лица человеческого; он был радостен и спокоен; ему было уже 113 лет. Он сталь расспрашивать Антония о том, как теперь живут в мире, есть ли еще идолопоклонство, преследуют ли христиан; потом сталь рассказывать о себе. Пока старцы беседовали, прилетел воронь и положил перед ними хлеб. «Щедр и милостив Господь, – сказал Павел, – Он ежедневно присылает мне полхлебца, а ныне, ради твоего прибытия, прислал целый».Старцы провели всю ночь в беседе и молитве. Наконец Павел сказал: «Я давно знаю, что ты живешь в пустыне, и желал бы потрудиться с тобою; но теперь время моей кончины близко, и я благодарю Бога, что Он прислал тебя. Молю тебя, сходи к себе и принеси мантию, которую дал тебе епископ Афанасий».Антоний удивился, что Павлу известно это обстоятельство. Слова старца о близкой кончине огорчили его; ему не хотелось его оставить, не хотелось и отказать в просьбе. Он поспешно отправился к себе и, взяв манию, поспешил назад к Павлу. Удивленные ученики хотели его удержать, расспрашивали его, но он только сказал им: «Я монах лишь по имени; я видел Илию, я видел Иоанна в пустыне, я видел Павла в раю». Не дав себе, времени отдохнуть, шёл он быстро по знойной пустыне. На следующей день, во время пути, представилось ему чудное видение. Он увидел между ликами Апостолов и Пророков радостную душу Павла, которую Ангелы несли на небеса. Он зарыдал и пал на землю. «Зачем оставил ты меня, отец святой? – восклицал он. – Зачем я так мало знал тебя?» Однако он продолжал путь; подойдя к пещере, вдруг видит Павла на коленях молящегося. С радостным трепетом бросился он к нему, коснулся его, но тут только заметил, что в нём уже нет жизни. Антоний облачил его в принесенную мантию и со слезами вынес тело из пещеры, чтобы предать оное земле. Не было у него заступа, но вдруг подошли два льва и когтями вырыли могилу, похоронив тело пустынника, Антоний взял его одежду из пальмовых листьев и пошёл домой; он дорожил ею как святынею и надевал ее в торжественные дни.Господь сподобил Антония дивных даров чудотворения и пророчества. За два года перед темь, как начались в Александрии гонения от ариан, он однажды, сидя с братьями за рукоделием, вдруг возмутился духом, и потом, пав на колена, долго плакал и стонал. «Что с тобой?» – спрашивали ученики. «Дети мои, – сказал старец, – лучше было бы умереть, прежде нежели сбудется то, что я видел. Грядёт гнев Божий на церковь; она предана будет людям, которые подобны бессловесным. Но не унывайте, чада: как Господь прогневался, так Он же и исцелить, и Церковь восприимет свою прежнюю красоту. Увидите изгнанных восстановленными, только не оскверняйте себя общением с арианами».Святой пустынножитель скончался 105-ти лет от роду, в 335-м году. Последние годы он мог уже часто посещать устроенные им монастыри; но писал к братьям поучения, которые дошли до нас. Они дышать любовью и высокой мудростью. За несколько дней до смерти, собрав силы, он посетил еще раз монастырь Писпер, чтобы проститься с учениками и дать им последние наставления. Все плакали, умоляли его пробыть с ними последние дни; но Антонию хотелось умереть в уединенной келии своей. Он скончался вскоре по возвращении к себе, завещав ученикам не сказывать никому о месте его погребения. Пустынники долго оплакивали отца своего, и жившие с ним ученики показывали посетителям келью, в которой он жиль, деревья, которые сам посадил, пруд, который сам выкопал.Место, где жиль святой Антоний, показывают и теперь путешественникам. Оно обнесено глухою каменной стеной, в которой только одно окно; чрез это окно поднимают приходящего в корзине. Внутри ограды две маленькие церкви.Когда гонимый Афанасий искал убежища в пустыне, он уже не застал Антония в живых; но вся пустыня была полна его памяти и его славы. Афанасий посетил монастыри, основанные Антонием, и вот как он описывает их:«На горах были монастыри, которые, как храмы, на полнёные Божественными ликами, были наполнены людьми, жизнь которых проходила в пеши псалмов, в чтении, молитвах, посте и бдении – людьми, которые всю надежду полагали в будущих благах, которые жили в уединении и удивительной любви, и трудились своими руками не столько для прокормления себя, сколько для пропитания бедных; это была как бы обширная страна, совершенно отдельная от мира, счастливые обитатели которой не имели другой цели, кроме той, чтобы подвизаться в правде и благочестии. Они не знали ропота и прекословия, они не знали желания делать зла другим, они только соревновали, чтобы предварить друг друга в добродетелях».Это описание может относиться ко всем монастырям того времени, которые почти все были устроены учениками великого Антония и с его благословения. Все пустыни, все скалистые горы верхнего и нижнего Египта скоро заселились толпами подвижников. Недалеко от того места, где жил Антоний, была гора или пустыня Нитрийская, так называвшаяся от множества селитры (нитры), которая находилась в озёрах. Тут к концу четвёртого века было уже до 6000 иноков, разделённых на 50 монастырей. Одень из первых подвижников в этой пустыне был Аммон, сын богатых и знатных родителей; он с ранней молодости желал пустынной жизни, но женился по желанию родителей. Жена его имела такую же ревность, как и он, к строгой, подвижнической жизни; когда родители их скончались, то она устроила у себя в доме общество дев, а он поселился в пустыне Нитрийской. Два раза в год жена посещала его, чтобы принять от него наставления. Вокруг него собралось множество подвижников, ибо Аммон славился мудростью; но храня глубокое смирение, он сам руководился наставлениями Антония. Антоний посетил его, назначил места для келий тем братьям, которые желали большего уединения. Так устроилась пустыня Келлий, в некотором растаявши от Нитрийской, и она скоро заселилась иноками. Аммон наставлял их; некоторые его поучения сохранились.«Помышляй, любезный, – пишет он, – между прочим, что Господь Иисус Христос, имея неизреченную славу и величие, образ дал нам, да последуем стопам Его. Приняв зрак раба, Он терпел всякие скорби, переносил оскорбления и унижение, яко овча на заколете ведеся и яко агнец перед стригущим его безгласен, таки не отверзал уст Своих; со многим бесчестием Он подвергся смерти за нас; все для того, чтобы и мы, если подвергнемся скорбям, мучениям и самой смерти, не унывали, но без ропота переносили бедствия. Веруй, что весьма полезно для души переносить поношения, бесчестие и унижение, нанесенный ради Христа. Потому охотно и твердо переноси их, помышляя, что ты большего заслуживаешь за свои грехи. Почитай благодеянием, что ты удостоился потерпеть нечто ради Христа, и соделаться хотя на минуту участником страданий Господа твоего. И всякий раз, как вспомнишь о нанёсших тебе обиду, от всего сердца, искренно молись за них, как за своих благодетелей, и не мысли ничего против них. Помни, что если Иисус Христос умерь за нас и воскрес, и Своею кровью искупил нас, то и мы должны жить не для себя, но для Господа. Потому ты не должен следовать своей воле, своему желанию, и думать, что от тебя зависит что-либо. Но ты раб Господа и Его только покоряйся воле. Если ты, оскорбленный кем-либо, чувствуешь, что скорбь и гнев объяли тебя, сохраняй молчание и до тех пор не говори ничего, пока молитвой не умирится твое сердце; и тогда можешь говорить с братом».Аммон скончался прежде Антония, который, узрев душу его, восходящую на небо, возвестил бывшим с ним о мирной его кончине.В пустыне же Нитрийской жили Макарий Александрийский, Серапион, Пафнутий, Памва, Пиор, Хроний. Вскоре после кончины Аммона почувствовалась необходимость изложить некоторые правила иноческой жизни и поставить начальника над братией. Макарий в кратких словах изложил обязанности начальника. «Вы, отцы начальники, образ будьте верным, – говорил он, – то кротостью, то строгостью возвышайте души братьев от земного к небесному. От вступающего в монастырь прежде всего должны требовать отречения от богатств земных, и паче всего от гордости, которая бывает достоянием и бедных. Прежде всего со смирением должны слушать, чтобы никто от вас, братия, не творил своей воли – это великая и приятная Богу жертва. Будьте готовы на всякое доброе дело; что ни случится с вами, будьте в скорби терпеливы, в делах честны. Никому не платите злом за зло, а старайтесь делать всем добро».Для удобнейшего надзора иноки разделились на десятки и на сотни; старший инок, называвшийся отцом, левою, быль над ними начальник, и отдавал отчёт главному авве. Правила жизни были немногочисленны и просты. Определялись часы общей молитвы и занятий иноков; рукоделие состояло из плетеная корзин, рогож и циновок; во время полевых работ иноки могли наниматься у соседних поселян; своего имущества ни у кого не было. Общим правилом было, что до десятого часа, то есть до трёх по полудни, иноки в монастырях и отдельных кельях проводили время в молитве, чтении и рукоделии. Потом они собирались на общую молитву, после которой авва предлагал поучение. Выслушав поучение, иноки садились за столь, вкушали хлябь, овощи и плоды, а в дни Четыредесятницы только хлеб и воду. Каждый день они выучивали что-нибудь из Священного Писания. Странноприимство было священною обязанности. Очень скоро в пустынях устроились обширные странноприимные дома и при монастырях больницы.Много известий о подвижниках сообщает Руфин, Итальянец из Аквилеи. Он сам провёл шесть лет в Нитрийской пустыне, и с особенным удивлением говорить о подвигах тамошних отшельников. Блаженный Иероним, посетивший ее в конце века, называет гору Нитрийскую градом Божиим. Иноки особенно отличались полным отречением от своей воли ради любви ко Христу, глубоким смирением, строгостью к самим собью и горячей, снисходительной любовью к ближним.Один из знаменитых подвижников Нитрийских, Памва, при вступлении в иночество, попросил одного отшельника выучить его некоторым псалмам на память, ибо быль не грамотен. Тот сказал ему начальные слова псалма 38-го: Рех, сохраню пути моя, еже не согрешити языкам. «Довольно, – сказал Памва, – я буду изучать этот урок.». И через двадцать лет он говорил одному приятелю, что едва начинает знать его, до того он быль осмотрителен и осторожен в слове. Кто-то попросил у него наставления; он сказал: «Будь милосерд ко всем». Сам он охотно готовь быль терпеть великую нужду, лишь бы успокоить другого. Все особенно уважали Памву, считая его другом Божием. Иоанн и Паисий великий, ученики Памвы, прославились святой жизнью.Макарий Александрийский быль одень из замечательнейших начальников в пустыне Нитрийской и Келлии. Он в молодости занимался в Александрии торговлей; но и тогда отличался кротостью и чистотой жизни, и знал наизусть почти все Писание. Сорока лет он поступил в пустыню Нитрийскую; но прежде заведовал некоторое время Александрийским училищем, что доказывает его высокое образование. Он быль строгий подвижник, но кроток в обхождении с братьями; славился чудотворной силой и скончался ста лет от роду.Еще более известен Макарий Египетский, основатель иночества в Скитской пустыне. Он родился простым поселянином, и в молодости пас стада; тогда еще ему хотелось пустынножительства, но, следуя воле родителей, он женился. Вскоре жена и родители его скончались, и он сталь жить близь благочестивого старца, как ученик его. Келлия его была недалеко от селения. Господь послал ему трудное испытание: его оклеветали в преступлении, Макарий безропотно перенёс незаслуженное обвинение, презрение и укоры поселян, с верой полагаясь на волю Бога, Который, если Ему будет угодно, может открыть его невинность. Так и случилось; чрез некоторое время невинность Макария открылась и все стали оказывать ему величайшее уважение, дивясь его терпению и кротости. Тогда Макарий решился совсем оставить мир и поселился в Нитрийской пустыне. Оттуда он часто посещал Антония; впоследствии, пожелав большего уединения, он перешёл в другое пустынное место, Скит; хотя только в 24-х часах ходьбы от Нитрийской горы, пустыня Скит была гораздо суровее. Это было дикая, песчаная пустыня, лишенная всех удобств жизни; трудно было даже найти сносной воды. Но лишения и неудобства не страшили пи Макария, ни подвижников, которые вскоре последовали за ним, желая пользоваться его наставлениями. Он вскоре прославился чудесами, мудростью, строгою жизнью. Образ жизни в Ските был несколько строже, чем в других соседних пустынях; и сюда приходили подвижники в дни Четыредесятницы и страстной седмицы, и налагали на себя более тяжкие труды и лишения, страдания Христовы вспоминая.О Макарии сохранилось довольно много сказаний. Однажды один из его учеников, встретись с языческим жрецом, столько наговорил ему оскорбительных слов, что жрец в гневе чуть-чуть не убыл его. Вслед затем Макарий встретил того же жреца и сталь с любовью увещевать его. Жрец бросился к его ногам, восклицая: «Я вижу, что ты человек Божий; сделай и меня христианином». Указывая на этот случай, Макарий говорил: «Худое слово и добрых делает худыми, а слово доброе и худых делает добрыми».Раз Господь открыл Макарию, что в ближнем городе живут две женщины, которые совершеннее его в добродетели. Maкарий пошёл отыскивать этих женщин, чтобы научиться от них как угодить Богу. Он думал, что они, может быть, совершали необыкновенные подвиги; но оказалось, что они вели тихую, семейную жизнь; они были уже пятнадцать лет замужем за двумя братьями, и все это время жили в любви и согласии, исполняя усердно обязанности свои. Им захотелось было в монастырь, но мужья этого не пожелали; и они покорились, старались свято соблюдать заповеди Божии, постоянно следили за собой, чтобы не произнести худого или праздного слова. Макарий молил Бога помочь ему жить в пустыне так благочестиво, как эти женщины в мире.Преподобный Maкарий оставил 50 бесед и несколько посланий; в них содержится высокое учение о внутренней, духовной жизни, и о благодати Господней, без которой мы не можем делать добро, и которая дарует нам силу на все благое. Память его 19-го января.Из подвижников Скита особенно известны Пимен, Исаия, Пафнутий, Сисой, который потом поселился на горе Антониевой, Моисей и позднее Иоанн Колов, Арсений; но как назвать всех этих святых подвижников? Как достойно изобразить их жизнь, всю преданную служению Богу? При всем различии их подвигов, при всем разнообразии их способностей и состояний, угодить Богу было их единственною целью. Кто особенно славился строгим воздержавшем, кто мудростью поучений, кто удивительною кротостью. Замечательно повествованье о Моисее Эфиоплянине или Мурине, одном из славных подвижников Скита. Он в молодости был разбойником и отличался между товарищами своею необузданною жестокостью нрава, неустрашимостью, суровою мстительностью. Он наводил страх на всю окрестную страну злодеяниями своими; но вдруг, по милости Божией, совесть его пробудилась, раскаянье коснулось его сердца. Устрашившись, Моисей бежал в пустыню и умолял братию принять его. На него наложили самое строгое послушание; Моисей все исполнил без ропота. Как прежняя жизнь его была вся предана злу, так теперь он всецело, всею душой отдался Богу. Но не без тяжких страданий совершился в нём переворот; он долго томился, мучился под тяжестью сокрушенья душевного и угрызений совести; со слезами молился по целым ночам. Иногда возникали сожаления о прежней свободной, разгульной жизни. Моисей заглушал эти воспоминания прошедшего тяжелыми трудами и бдением; мучительная борьба совершалась в страстной душе разбойника; но наконец Господь принял его раскаяние и послал ему мир Свой. Молитва, тишина пустыни успокоили внутреннюю бурю, и раскаявшийся разбойник сделался великим подвижником. Он особенно отличался любовью к ближним, снисходительностью и смирением. Но, примирившись с Богом, Моисей ждал кары от людей за прежнюю жизнь; он говорил иногда: «Приемемляй меч, мечем погибнет». И кара эта совершилась над ним. Он был убить варварами, напавшими на обитель его. Память его 28-го Августа.В то самое время, как подвизался преподобный Антоний, в верхней Фиваиде Пахомий Великий собирал вокруг себя множество иноков и создал первый уставь иноческого жития. Пахомий родился в семье языческой, но с ранней молодости отвращался идолопоклонства. Во время войны между Константином и Ликинием его против воли взяли в военную службу. Воины отправились в поход и были приняты с особенною любовью христианами в городе Оксиринхе. Пахомий спросил, что это за люди, которые так добры и милосерды к нам? Ему отвечали, что это христиане, и что Сам Бог их повелевает им любить ближних. Пахомий постарался ближе узнать закон христиан; по мере того как он знакомился с ним, он все более и более любил и хрипун, и закон их, и наконец решился принять веру христианскую, как только освободится от службы. Во все время похода, среди товарищей неверующих и развратных, он удерживался от всякого дурного дела из опасения оскорбить Бога христиан; а когда война окончилась, и он сделался свободен, то принял святое крещение.Вскоре затем Пахомий пожелал пустынножительства; он пошёл в пустыню Фиваидскую и сталь просить одного старца, Паламона, принять его в ученики. Паламон сперва отказал, считая его слишком юным для трудной, пустынной жизни: ему было около 22-х лет: но Пахомий настаивал, обещая безропотное послушание. Старец принял его, и строгим искусом готовил его к трудам пустынной жизни. Он налагал на него тяжкие работы, требовал полнейшего отречения от собственной воли. Пахомий исполнял все охотно, все более и более воспламенялся любовью к Богу, и жаждал трудов и страданий за Христа, так много пострадавшего за нас.Подле горы, где жили Паламон и Пахомий, была необитаемая пустыня, поросшая терновником и травой. Пахомий часто ходил туда за дровами; работая он обыкновенно молился. Однажды он отошёл довольно далеко, достиг места, называемого Тавенною, на берегу Нила. Он остановился для молитвы, и вдруг слышит голос: «Поселись здесь и выстрой монастырь; к тебе соберется много иноков». Вслед за темь предстал перед ним Ангел, державший в руке доску, на которой был написан уставь иноческой жизни.Паламон, когда узнал о случившемся, благословил Пахомия на отдельное жительство, и сам помог ему устроить келии в Тавенне; впрочем, до самой смерти старца Пахомий руководился его наставлениями.К Пахомию вскоре пришёл его брат, принявший тоже христианскую веру, и они стали жить вместе и строить келии для принятия иноков; ибо Пахомий твердо верил пророческим словам. Когда брат убеждал его не слишком распространять постройки, Пахомий сначала не мог удержаться от гнева, но тотчас каялся и со слезами молил Бога о прощении и помощи. «Как дерзну я руководить других, – восклицал он, – когда не умею побеждать себя? Господи, помоги мне только с помощью Твоей могу я сотворить угодное Тебе».По смерти брата, Пахомий остался один, но продолжал строиться. И ему, как Антонию, надо было узнать трудности уединённого жития, чтобы окрепнуть духом и быть в состоянии наставлять и руководить других. Через несколько лет стали вокруг него собираться подвижники, и число их возрастало с каждым годом. Все вместе работали, молились, и Пахомий трудился более всех. Недалеко жили поселяне; Пахомий обратил их в христианство и, выстроив для них церковь, предлагал им поучения в простых, доступных для них выражениях.Когда уже собралось очень много подвижников, Пахомий написал уставь, довольно строгий, предписывающий прежде всего полнейшее отречение от собственной воли. Иноки были разделены на разные монастыри; через немного лет монастырей было уже девять, и монахов более 10 000. В каждом монастыре был начальник; но все стояли под управлением Пахомия, который посещал их поочередно. Все работы, нужный для монастырей, исполнялись иноками, которые обучались различным ремёслам. За трапезою, за работою братья должны были хранить строгое молчание, и внутренне творить молитву или размышлять о каком-нибудь изречении из Писания. Священное Писание изучалось тщательно. Никто из иноков не мог быть священником, чтобы не иметь какого-либо преимущества над другими. Пахомий и сам для себя не терпел никакого отличая, почитал себя великим грешником и смотрел на начальническую власть, как на обязанность служить всем. Господь даровать ему силу творить чудеса, исцелять больных, узнавать тайный помышления, но он не гордился этим, а всю жизнь хранил глубокое смиренномудрие.Однажды некоторые язычники сказали Пахомию: «Если ты воистину человек Божий и твердо веруешь в Бога, то пройди по воде как посуху».– Я не прошу у Бога силы творить чудес, ибо это не христианский помысел, – отвечал Пахомий. – Надеюсь на милость Божию, а не на свои дела; и желание мое – не по водам ходить и творить чудеса, но всегда сокрушаться о грехах моих, и получить помощь Божию, чтобы смиренно достигнуть спасения.Он тоже отклонял и иноков от желания совершать необыкновенные подвиги, считая это желание часто проявлением гордости и тщеславия. Падших и согрешивших он увещевал наедине, с великою любовью. В его обителях принимались тоже дети на воспитание, и о них имелось особенное попечение. На противоположном берегу Нила сестра Пахомия основала женский монастырь, находившийся тоже под его управлением.Много считалось в Тавенне благочестивых братий, прославившихся святою жизнью, но за несколько времени до кончины Пахомия Господь открыл ему в видении, что впоследствии Тавенна опустеет и что в ней оскудеет благочестие. Это очень опечалило подвижника, и он со слезами молил Бога отменить этот приговор. Во время молитвы явился ему Христос и обещал, что семя его духовное не оскудеет во веки. Действительно, в той стране, где подвизался Пахомий, вера христианская оскудела, иночество исчезло, но правила и наставления его живы, и доныне руководствуются ими подвижники.Пахомий скончался 57-ми лет от роду, в 348-м году. Между учениками его особенно славились Феодор освященный, Орсисий, Петроний. Феодор пришел в монастырь четырнадцати лет; он помышлял только о жизни загробной, о вечном блаженстве, беспрестанно молился и изучал Священное Писание. Пахомий горячо любил его и называл сосудом избранным, полным Духа Божия. Он часто поручал ему делать поучения инокам; впоследствии Феодор сделался начальником Тавеннскаго общества. Строгая иноческая жизнь привлекала и женщин. Одушевляемый желанием служить Богу, и они с радостью оставляли мир, избирали строгую подвижническую жизнь и с терпением и самоотвержением проходили этот трудный путь. Жена Аммона, сестры Антония и Пахомия основали женские обители; множество девственниц трудились в пустынных кельях. Некоторый женщины, проводившие в язычестве жизнь бесчестную и порочную, обращаясь к Богу, старались загладить грехи свои строгими подвигами покаяния, трудами, лишениями, делами милосердия, как преподобные Пелагия, Евдокия и другие.Основательницей женского иночества считается собственно Синклитикия. Она родилась в Александрии, в христианском семействе, богатом и знатном. Она была прекрасна собою и могла ожидать в мире блестящей участи; но с ранних лет полюбила Христа более всего, и постоянно старалась служить Ему; среди роскошного дома она искала труда и лишений, молилась беспрестанно, хранила строгий пост. По смерти родителей, она раздала бедным все, что имела, призвала пресвитера, остригла волосы в знак отречения от мира, и, вместе со слепой сестрою своей, поселилась в надгробном памятник. Тут она вся отдалась молитве. Многие благочестивый вдовы и девы пожелали следовать её примеру и поселились около нее. Они просили у нее наставления; но подвижница указывала им на Священное Писание, как на единственный источник мудрости и благодати. Впоследствии, впрочем, уступив их просьбам, она сделалась их руководительницею. Вот как начинается одно ее поучение: «Дети, все мы знаем, как спастись, но по собственному нерадению оставляем свое спасение. Прежде всего нужно сохранить сию заповедь: возлюбиши Господа Бога твоего всею душею, и ближнего твоего, как самого себя. В сих заповедях лежит основание закона; и в них же живет полнота благодати. Хотя изречение кратко по словам, но велика и неизгладима сила, заключающаяся в нём. Все душеполезное есть следствие сих заповедей. И потому вот где спасение – в двоякой любви».Тяжелая болезнь постигла Синклитикию. Она лишилась слуха и зрения, рак распространился по её лицу; она переносила терпеливо страдания свои, не переставая славить и благодарить Бога. За три дня до смерти она имела небесное видение, предсказала кончину свою и мирно почила в глубокой старости.Афанасий, Антоний, Пахомий и другие отцы писали послали наставления девственницам; вообще их чрезвычайно уважали за святую жизнь. Число девственниц, посвятивших себя Богу, было огромное в Египте. На Запад в это время подвижничество было еще мало известно; но Афанасий, в бытность свою в Рим, возбуждал рассказами своими ревность и тамошних христиан, и тем положил начало иночеству и подвижнической жизни на Западе.Нигде иночество не распространялось так быстро, таким неудержимым потоком, как в Египте. Огромные, знойные пустыни, горы, изрытые древними гробницами, пещеры и каменоломни, все заселилось подвижниками. Развалины идольских капищ и остатки надгробных памятников превратились в обители; те самые места, где совершались суеверные обряды идолопоклонства, теперь оглашались псалмами и песнями духовными, освящались молитвенными подвигами отшельников. Ливийские горы и окрестности городов: Мемфиса, Арсиноя, Канопа, Ликополя, Александрии, были заселены иноками, жившими в монастырях или в отдаленных келиях. В городе Оксиринхе Руфин считал до 10 000 иноков и до 20 000 девственниц. Заметим, что нигде идолопоклонство не достигло такой край ней нелепости, как в Египте: боготворили животных, растения, реки; казалось, что подвигами сурового подвижничества Египет хотел теперь искупить тяжкий грех идолопоклонства. Церковь почтила эту ревность, воспоминая о ней в священной песни: «Радуйся, Египет верный; радуйся, Ливия преподобная; радуйся, Фиваида избранная! радуйся, всякое место, град и страна, воспитавшие граждан небесного царства, возродившие их в воздержании и болезнях и показавшие их Богу совершенными мужами желаний! Они явились светилами душ наших, просияв мысленно во все концы зарею чудес и знамениями своих деяний».Один из первых и любимейших учеников Антония, Иларион, распространял иночество в Палестине. Он получил образование в Александрии, и в молодых еще летах пришёл к Антонию, чтобы под его руководством начать подвижническую жизнь. Через некоторое время он вернулся на родину, в Палестину; родителей своих он уже не застал в живых, имение свое разделил родным и бедным, а сам поселился в пустынном месте. Местность эта часто подвергалась нападению разбойников. Илариона об этом предупреждали; но он говорил: «Когда ничего нет, нечего бояться; смерти же не боюсь, потому что готовь умереть». Скоро молва о его святой жизни привлекла вокруг него подвижников; устроилась обитель недалеко от Газы. Иларион нисколько раз искал уединения, тяготясь многолюдством и славою; но везде толпы подвижников следовали за ним; и по всей Палестине он славился мудростью и чудесами. Наконец он оставил родину совсем. Небесное видение известило его о кончине Антония, и он поспешил посетить гору, где жил его великий наставник, о котором он глубоко скорбел. Последние годы жизни Иларион провёл в странствованиях, жил некоторое время в Далматии и скончался на острове Крит.Еще до Илариона иночество было основано в Палестине Харитоном исповедником, пострадавшим во время гонения. Харитон шёл в Иерусалиме, чтобы поклониться святыне, и на пути, недалеко от города, был схвачен разбойниками. Они связали его и положили в пещеру; сами же по шли искать другой добычи. В отсутствии их приползла ядовитая змея и, напившись из стоявшего тут сосуда, оставила в нём смертоносный дядь. Все разбойники отравились питьём, и таким образом Харитон освободился. В пещере он нашёл много денег и сокровищ, награбленных разбойниками. Он все это употребил на помощь бедным и постройку церквей, а сам поселился в пещере, где так чудесно быль освобождён, молился и постился. Вскоре к нему присоединились и другие христиане, желавшие жить в молитвенных подвигах; основались келии, самая пещера превратилась в церковь; и таким образом устроилась обитель, которая впоследствии стала очень известною под именем лавры Фаранской. Когда тут стало очень многолюдно, Харитон удалился в пустынное место недалеко от Иерихона; но и тут не было ему уединения; в третьем месте еще основалась обитель. Из трёх обителей, основанных Харитоном, самая значительная осталась лавра Фаранская, где и был погребен благочестивый основатель ее. Фаранская лавра сделалась как бы рассадником иночества в Палестине. Иноки, начавшие в ней путь подвижничества, потом устраивали другие обители, или же уединялись в пустынные, отшельнические келии. Скоро берега Иордана, иссохшее русло потока Кедронского, долина Иосафатская заселились подвижниками. На местах, освящённых воспоминаниями о Спасителе, они, взяв крест свой, служили Христу трудами, лишениями, самоотречением, постоянной молитвой. Трудна была их жизнь; местность не представляла никаких удобств, едва можно было найти пищу; в густых тростниках иорданского прибрежья таились львы, вепри и другие дикие звери; в окрестностях скитались разбойники. Но ничто не страшило мужественных отшельников, заживо умерших для земной жизни и возложивших все надежды на Бога, и Бог не оставлял их; их бедная жизнь озарялась лучами Его благодати и знамениями Его силы, чудесно охранявшей их. Иногда чудесным образом посылалась им пища, встречалась неожиданная помощь; звери пустынные не вредили им, а покорялись их воле. Подвижничество все сильнее развивалось в Палестине, но больше как отшельничество, нежели общежитие, без определённых правил и уставов. Правила и уставы сложились уже гораздо позднее великими подвижниками Палестинскими: Феодосием, Евфимием, Саввой. Подвижничество проникло и в соседние с Палестиной Cирию и Месопотамию.Истинные христиане всегда готовы служить Богу всеми средствами, какие имеют, и жертвовать Ему волей и наклонностями своими; а служение требуется различное, по обстоятельствам. Великий епископ Сирии, Иаков Низибийский, с ранней молодости полюбил пустынную жизнь, и ради нее отрекся от богатства и мирских почестей; но польза ближних потребовала, чтобы он принял деятельное участие в событиях своего времени; и мы видели, что он защищал истину на Никейском соборе, посещал Константинополь во время смут, произведённых Арием; ободрял войска и народа, когда Сапор осаждал Низибию. Знаменитый ученик Иакова, Ефрем Сирин, тоже принужден был оставить любимую пустыню, чтобы служить Богу иным путём.Он родился в начале четвёртого века, и в ранней молодости вел жизнь не совсем благочестивую. Впоследствии он горько упрекал себя за это и считали себя тем более виновным, что его окружали хорошие примеры. Родители его были христиане добрые и честные; между родственниками его были мученики; он родился в простом звании, следовательно, был удалён от искушений богатства и величия. Но Господь призвал к Себе юношу. Раз он запоздал в поле с пастухом овец; ночью волки напали на стадо и унесли нисколько овец; но владельцы стада не поверили этому, обвинили Ефрема в воровстве и засадили его в темницу. В той же темнице содержались и другие люди, тоже несправедливо обвиненные. Все они негодовали и досадовали на несправедливость; Ефрем почти сомневался в промысле Божием, и начинал думать, что все в мире происходить случайно. Только раз ночью он слышит во сне слова: «Будь благочестив и уразумеешь промысл Божий. Перебери и припомни все свои дела, п поймешь, что если ты теперь и безвинно наказан, то ты прежними поступками заслужил наказание». Ефрем, проснувшись, рассказал сон товарищам; все стали припоминать прежнюю жизнь, и нашли, что они действительно не безвинно страдают.Это обстоятельство обратило к Богу мысли Ефрема. Он сталь глубже вникать в самого себя; пробудилось в нем раскаяние и сокрушение вместе с упованием на милость Божию. Как только он оправдался на суде, то пошёл на гору к подвижникам, и сделался учеником св. Иакова Низибийского. С ним он ездил в Никею, с ним участвовать в защита Низибии. По смерти Иакова, когда Низибия перешла в руки Персов, Ефрем удалился в Едессу, где поклонился мощам святого апостола Фаддея, и нерукотворенному образу Спасителя. Так как он не имел средств к жизни, то он нанялся работником к содержателю бани, а в свободное время проповедовал язычникам слово Божие. Его сильно влекло в пустыню; и наконец он удалился из города и поселился в уединенной пещере, где беспрестанно молился или изучал Священное Писание. Он сам сталь писать толкование на Пятокнижие. Имя его вскоре прославилось, и множество народа стало при ходить к нему, кто за советом, кто для того, чтобы жить при нём. Тяготясь многолюдством. Ефрем хотел бежать; но ему было чудное видение. Явился ему Ангел и спросил: «Ефрем, куда бежишь?» «Хочу жить в безмолвии и бегу от славы и обольщений света», – отвечал он. Ангел сказал: «Убойся, чтобы не исполнилось на тебе слово Писания; Ефрем подобен молодой корове, которая хочет освободить шею от ярма». Ефрем, поняв волю Божию, возвратился в Едессу, открыл училище и сталь ревностно заниматься образованием юношества и благовествованием. В Сирии было еще много язычников; кроме того, в городах и весях повторялись еще гностические песни Вардесана; лжеучения Ария были тоже довольно распространены. Ефрем усердно действовал против этого зла. Он проповедовал словом, писал объяснения и поучения, обличал ересь, слагал песни духовные, который постепенно вытесняли из памяти народа песни Вардесана. Имя Ефрема прославлялось во всех окрестных странах, поучения его читались в церкви, его величали названием Сирского пророка; но он продолжал хранить глубочайшее смирение. Сокрушаясь беспрестанно о грехах своих, он проводил ночи в молитве, проливал слезы покаяния, считал себя величайшим грешником, страшился суда Божия. Все эти чувства выразились его творениях, которые нельзя читать без сердечного сочувствия. Кто из нас не умилится сердцем, когда во дни великого поста произносится божественная молитва Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего! дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу твоему! Ей Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения, и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков!»Случился в Едессе сильный голод, а вследствие этого развились болезни. Ефрем усердно помогал страдающим, он убедил богатых поделиться с неимущими, устроил больницу и сам с любовью и заботливостью ходил за больными. Он умерь около 380-го года.Заключая повествованье наше о подвижниках четвёртого века, скажем несколько слов о влиянии их на общество. Хотя подвижники тщательно старались скрыть свои подвиги и труды, однако примерь их действовал сильно и благотворно на весь христианский мир. Влияние их столь ко же способствовало к распространению христианкой веры, сколько в первые века примерь мучеников. Мученики самой смертью своей проповедовали истинную веру; встречая смерть с радостью, они тем доказывали язычникам бессмертие души, величие небесных благ и непоколебимое упованье свое на Господа Спасителя. Подвижники, добровольно умирая для мира, отказываясь от всех благ, которых так усердно ищут люди, преданные миру, доказывали тем превосходство благ духовных и жизни духовной; их примерь говорил ясно, что для христианина есть и в сей жизни лучшие радости и высшие утешения, чем все радости земные; что близость души к Богу всего отраднее; и что тот истинно счастлив и свободен, кто отдался Богу. И Господь оправдывал дивным образом доверие служителей Своих. Как некогда Он укреплял, мучеников в минуты страданий и смерти, даруя им необычайную силу, твердость духа и небесные утешения, так Он укреплял и подвижников на трудном их пути. Он помогал им в борьбе с искушениями и задушевным унынием. Он чудесным образом наставлял их, озарял их трудный, скорбный путь дивными проявлениями силы и благодати Своей. Кто получал от Него дух пророческий, кто силу творить чудеса именем Его, кто нежданные утешения в тяжкую минуту скорби и смерти. Эти дивные знамения поддерживали и укрепляли веру всех, доказывая постоянное попечение Господа о верных служителях Своих.А между тем самое уединение, постоянное стремление души к Богу, постоянная борьба с искушениями на пути к совершенству – все это укрепляло внутренние силы подвижника; молитва очищала его душу; изучение Писания умудряло его во спасение; неутомимая бдительность над собой делала его способным научать и руководить других. Таким образом в пустыне готовились опытные христианские наставники, твердые и мудрые пастыри Церкви Христовой.Подвиги и святой жизнь отшельников внушали всеобщее уважение, и возбуждали в других христианах ревность к службе Божией. Мы видели, и увидим далее, что в борьбе между православием и арианским лжеучением огромный сонм подвижников стоял всегда за истину; это имело сильное влияние. Одень историк того времени пишет, что, когда возникло лжеучение, народ, удивляясь добродетелям и делам иноков, верил, что они мыслят право; и потому от людей, мысливших иначе, отвращался как от заражённых превратным учением. «Так было с Египтянами, – продолжает историк, – следуя своим монахам, они противостояли арианам.»XXVI. Воспитание и молодость святого Василия Великого и святого Григория БогословаОт великих подвигов отшельников, которые из любви к Господу жертвовали всеми радостями мира, перенесемся мыслью к тихой, семейной жизни, проникнутой духом христианской веры. Бесконечно разнообразны пути, которыми мы можем служить Богу; но одно необходимо – отдать Господу сердце свое и волю свою; при этом условии мы можем угодить Ему в тихой среде домашней жизни, точно так, как гражданской деятельностью или пустынным подвижничеством. Примером послужат нам благочестивые семейства двух великих святителей: Василия Великого и Григория Назианского, известного под назвавшем Богослова. Эти два святые мужа жили и действовали в одно время; их связывала нежная дружба, и потому имена их нераздельны в истории.Оба родились в Каппадокии, и получили от родителей христианское воспитание. Семья Василия издавна отличалась горячей преданностью вере; дед его матери лишился имения и жизни за имя Христа; родители отца во время гонения скитались семь лет в пустынях и лесах, и тоже потеряли все имение, которое было отписано в казну. Но они считали все богатства земные за ничто в сравнении с верой истинной; и это драгоценное сокровище они свято передали потомству своему. Отец Василия, уроженец Понта, славился красноречием в судах и в училищах. Семья его была многочисленна, и он сам, с женой своей Еммелией, занимался воспитавшем детей; родители особенно старались внушить детям горячую любовь к Богу и основательное знание закона христианского. Они постоянно помнили, что воспитывают детей своих не для сей жизни, а для вечности, и прежде всего старались сделать из них верных и усердных служителей Господа. Господь благословил их добрые старания.Старшей в семье была дочь, Макрина; мать заботливо занялась её воспитанием, постоянно руководствуясь при этом словом Божиим. Из книг Священного Писания она выбирала все, что могло быть доступно понимание ребенка: то славословие, то молитву, то доброе поучение, и таким образом Макрина с ранних лет привыкала всегда возноситься мыслью к Богу, и во всем руководствоваться словом Божиим. Перед всяким делом она творила молитву и испрашивала благословение Божие. При этом она была постоянно занята: то училась, то работала, то помогала матери в хозяйстве, то давала уроки младшим братьям и сёстрам.Пятнадцатилетняя Макрина славилась красотой, и самые знатные и богатые юноши сватались к ней. Один из них полюбился и ей и родителям; их обручили, но отложили свадьбу по молодости её лет. Господу угодно было испытать девицу тяжёлым горем; жених её внезапно умер. Макрина скорбела глубоко о любимом женихе, но безропотно покорилась воле Господней. Она уже не захотела выйти замуж, и, когда уговаривали ее избрать себе супруга, то отвечала: «Желаю хранить верность, обрученному мне жениху; ибо в надежде воскресения не считаю его умершим, но живым у Бога и как бы отошедшим в далекую страну, где опять увижусь с ним».С этих пор Макрина, забыв о себе самой, стала жить лишь для семьи своей. Она усердно занялась хозяйством и воспитанием две, для которых сделалась как бы второю матерью. Она нянчила их в младенчестве, учила читать, занималась образованием их до их юношеского возраста. По смерти отца на нее легло еще более заботь; имение было небольшое, а содержите и воспитание семейства, шести сыновей и четырёх дочерей, требовало значительных издержек. Макрина взяла на себя все хозяйство и подавала всему дому пример деятельности, распорядительности, разумной бережливости; она трудилась как служанка, пекла хлеб; иногда работала за плату, чтобы до ставить семье все нужное, не оставляя при этом и забот о воспитании. Уже когда все подросли, когда все братья избрали себе звание, и сестры устроились, Макрина позволила себе отдохнуть и вести жизнь, какой ей давно хотелось.Она убедила мать удалиться с нею от мира. Еммелия раздала имение детям и поселилась с Макриной в уединенном месте близ реки Ириса, в Ионийской области. К ним присоединилось несколько благочестивых жён, и таким образом устроился как бы монастырь, в котором подвижницы вели жизнь тихую, бедную, всю преданную трудам и молитве. Еммелия тут скончалась; Макрина дожила до глубокой старости. Брат ее Григорий, епископ Нисский, оставил нам описание её мирной кончины, озаренной радостным уповавшем на милосердие Боже и на вечную жизнь.Приблизить к тому месту, где жила Макрина, Григории от встретившегося ему узнал, что она занемогла. Встревоженный, он ускорил шаги свои, но прежде чем пойти к ней, он вошёл в церковь, ибо в это время шла божественная служба; в церкви не было Макрины; это еще более встревожило Григория. Он вошел в тесную келью сестры; она лежала на полу, покрытая ветхим рубищем. Обрадованная прибытием брата, она воскликнула: «Благодарю Тебя, Владыко Боже мой, что даровал мне эту радость!» Не могла она привстать от великой слабости, но тихо беседовала с братом, стараясь скрыть от него свои страдания, и хранить спокойный и веселый вид, чтобы не опечалить его. Она говорила о дивном Божием промысле, о мудрости и благости Господа, о том, для чего создан человек, и как он из сей временной, скорбной жизни, переходить к жизни нескончаемой. Настроив таким образом брата к спокойному воззрению на смерть, она уговорила его отдохнуть от долгого пути. Через некоторое время она вновь призвала его к себе. Полная радости духовной, беседовала она с ним, припоминала благодеяния, явленные Богом всему её семейству, славила и благодарила Бога. «Как от некоего источника, текла благодать от уст её, – пишет Григорий, – и весь ум её был на небесах. Я с наслаждавшем слушал ее, думая: «О, если бы продлился день сей, чтобы долее насладиться её беседою! но уже преклонялся день; вечернее пение призывало в церковь, больная отпустила меня, и сама стала молиться».На следующее утро, увидя сестру, Григорий понял, что видит ее в последней раз. Она, видя скорбь его, стала его утешать, ибо сама была полна радости духовной; не было в ней ни страха смерти, ни сомнений, но твердое упование укрепляло сердце её. Долго беседовала она с братом и с окружавшими ее женщинами, потом всецело отдалась молитве. Все хранили молчание, прислушиваясь к её словам. «Благодарю Тебя, Господи, – говорила она. – Ты отстранил от нас страх смерти, ибо из конца нашей временной жизни сделал начало новой вечной жизни!.. Ты сном смерти успокаиваешь на малое время тела наши и вновь пробуждаешь их последнею трубою!.. Как сокровище вверяешь Ты земле бренные наши тела, и то, что Ты ей даешь, Ты взыщешь опять, преобразуя смертное и безобразное в бессмертие и благолепие! Ты избавил нас от греха и гибели! Ты сокрушил врата ада, и, поправь силу смерти, сотворил нам путь к воскресению!.. Господи Боже вечный, к Которому привязалась я с детства, Которого возлюбила всеми силами души, помяни меня во царствии Твоём, как помянул разбойника, вверившегося милосердию Твоему, и прости мне, что согрешила перед Тобою словом, или делом, или помышлением!»Умолкнув, Макрина перекрестилась, и спокойно, радостно предала душу Богу. Казалось, что она заснула: так тиха и безмятежна была её кончина; лице её сияло небесною радостью и красотой неизреченной. Все стоявшие вокруг хранили благоговейное молчание, боясь нарушить тишину её последних минуть, но, когда убедились, что она отошла, громкий плач и рыдания огласили комнату.Когда надо было одеть тело усопшей для погребения, Григорий спросил у живших с ней, есть ли у неё что новое? Она себе ничего не приготовила, сказали они, ибо все раздавала бедным. Вот острая власяница, вот многошвейная ряса, ветхая мантия; другого она ничего не имела, а стяжала себе великое сокровище на небесах.В такой благочестивой семье родился Василий, в Кесарии, около 330-го года. Он провёл самое первое детство в деревне, у бабки своей Макрины, той самой, которая претерпела гонение и лишилась имущества за веру. Она еще помнила святого Григория Неокесарийского и хранила в сердце поучения его; беседы и наставления благочестивой Макрины впервые возбудили в маленьком Василии любовь к Богу и желание служить Ему; домашняя жизнь с её уроками и живыми примерами укрепила в сердце его все доброе. Родители Василия жили тогда в Неокесарии. Отец сталь сперва сам заниматься образованием сына, а потом отправил его в училище в Кесарии; Василий имел отличный способности и успевал быстро в науках. После Кесарийских наставников он слушал в Константинополе знаменитого языческого учёного, Ливания; родители не боялись для него влияния языческого наставника, ибо знали, что правила христианского закона в нем твердо укоренились. Василий учился философии, красноречию, правоведению, и, уже имея более двадцати лет от роду, отправился довершать образование свое в Афины.В то же самое время и при таких же счастливых семейных условиях воспитывался в другом городе Каппадокии молодой Григорий. Он родился в деревне Арианз, близь города Назианза, и был двумя или тремя годами старше Bacилия. Отец его, Григорий, был в молодости язычник; но наставление Оригена и увещания и пример жены, благочестивой Нонны, обратили его к Богу; он принял крещение и был впоследствии епископом города Назианза. Григорий всегда с любовью вспоминал о родителях, особенно же о матери. «Мать моя, – писал он, – наследовав от отцов святую веру, наложила и на детей своих сию золотую цепь. В женском образе нося мужское сердце, она для того только касалась земли и заботилась о мире, чтобы здешнюю жизнь приготовить к жизни небесной».Домашняя жизнь благочестивой семьи была тиха и счастлива; родители с любовью занимались воспитанием детей, пользовались довольством и общим уважением. Один из сыновей, Кесарий, сделался знаменитым врачом, и достиг высоких почестей при царском дворе; но во всю жизнь считал высшим счастьем называться христианином. Дочь, Горгония, представляется нам как образец добродетельной христианки. Вот как в надгробном слове говорил о ней брат её, святой Григорий: «Она была целомудренна без гордости; обратила к вере мужа своего и имела в нем не строптивого господина, а благого сослуживца; также и детей, и внуков, и все семейство свое, как единую душу, очистила и прибрела Богу. При жизни она служила детям своим образцам всего доброго; когда же она скончалась, память о ней осталась для домашних как бы безмолвным наставляем. Какая женщина лучше её знала межу строгости и скромной веселости в обращении? В ней строгость не оказалась угрюмостью, а обходительность – вольностью; в них выражались благоразумие и кротость. Она не украшалась золотом, пышными одеждами, драгоценными камнями; она знала только румянец стыдливости. Чья рука была щедрее для нуждающихся? Она была матерью сирот, дом её был пристанищем для бедных сродников, и имением её пользовались нищие».Только христианская вера, уже глубоко проникшая в жизнь, могла образовать таких женщин, как Горгония, Макрина, Еммелия, Нонна, самоотверженно служащих Богу смиренным исполнением семейных обязанностей.Еще до рождения Григория Нонна молила Бога даровать, ей сына, обещаясь посвятить его Господу. Когда ребёнок выучился читать, она подарила ему книгу Священного Писания и убедительно просила его исполнить данный ею обет. Григорий исполнил её желание; с самого раннего возраста душа его стремилась к Богу, и угодить и служить Господу сделалось постоянною целью всей его жизни.Желая дать сыновьям своим все средства к образованию, родители отправили их в Кесарийское училище. Там Григорий познакомился с Василием. Он учился потом в Александрии, и наконец отправился в Афины. Во время страшной бури, застигшей его, он возобновил обить посвятить себя служению Богу.В Афинах Григорий и Василий сошлись опять; и их связала нежная дружба, которая уже не прекращалась во всю их жизнь. «Мы стали друг для друга все, – писал Григорий, – и товарищи, и сотрапезники и родные. Имея одну цель, мы непрестанно возрастали в любви друг к другу; казалось, что в обоих нас было одно упражнение, добродетель, и одно усилие – стремиться от земного, жить для будущих благ».Как в дни апостола Павла, Афины были еще полны идолов; язычество еще держалось довольно крепко в этой столице суетной мудрости, и наставники училищ способствовали этому, стараясь представить христианство учением враждебным умственному образованию. Хотя Афинские училища очень славились, но в это время большинство наставников были одушевлены не столько любовью к науке, сколько корыстолюбием и тщеславием. Они легкомысленно осмеивали истину, и друг перед другом старались привлечь побольше учеников, и прославиться красноречием и остроумием. Василий и Григорий оценили верно все, что нашли в Афинах и не увлеклись ни ложною мудростью, ни пустым велеречием некоторых наставников, ни светскими удовольствиями. Они заранее уяснили себе цель жизни своей, и прямо и неуклонно шли к ней; решившись посвятить Богу все силы свои, усердно служить Ему, они старались приобрести богатства ума и знания для того, чтобы употребить их на служение Богу. Эта мысль побуждала их заниматься усердно, трудиться с усилием и постоянством, ибо любовь к Богу самое сильное побуждение к деятельности. Одушевленные такой высокой целью, они не знали усталости и развлечения; сходились они только с теми из товарищей, которые были близки им по направлению; знали в городе только две дороги: ту, которая вела в училище, и ту, которая вела в церковь, где они слушали христианские наставления; ибо, не приняв еще крещения, они не могли участвовать в таинствах. В то время крещение младенцев не было обычаем общим, и многие принимали это таинство в зрелом возрасте.Господь благословил труды двух юношей, и они скоро сделались лучшими учениками. Не было между ними суетного соперничества; каждый из них радовался успехам друга более, нежели своим собственным, и был всегда готовь уступить ему первенство. Василий отличался глубиной ума и способностью к наукам философским; Григорий более всего любил словесные науки; чувствовал в себе дар слова и развивал эту силу как орудие для служения Христу. «Еще не опушились мои ланиты, – писал он, – как мною овладела пламенная любовь к словесным наукам; я старался обогатить себя внешнею ученостью с тем, чтобы употребить ее в пособие истинного просвещения; дабы знающие одно пустое витийство, состоящее в звучных словах, не превозносились и не могли опутать меня своими хитрыми умствованиями. Словом владею я, как служитель Слова, – говорил он впоследствии, когда уже сделался главным проповедником, – никогда добровольно не хотел бы пренебрегать этим богатством, которым дорожу и утешаюсь более, чем другие утешаются сокровищами мира».После пятилетнего пребывания в Афинах Василий возвратился на родину; Григорий же занял в Афинах место учителя красноречия. Василий уже не застал в живых отца своего, ему предложили его место в училище; но Василий отказался. Он не решался еще избрать род жизни: хотел посетить Палестину и Египет, посмотреть, как живут отшельники, о которых он много слышал. Прежде всего он желал креститься. В Kecapии принял он от епископа Диания святое крещение и степень чтеца, затем проехал в Иерусалим, где благоговейно поклонился гробу Спасителя. Потом он посетил подвижников. Их пример сильно подействовал на него; пустынная жизнь, посвященная молитве и трудам, показалась ему самым благоугодным и счастливым путём. Возвратясь, он поселился в уединённом, прекрасном месте близь реки Ириса, недалеко от той обители, где жили мат и сестра его. В уединении и тишине он предавался с восторгом молитве и учению: но скоро вокруг него стали селиться подвижники.Василий не чуждался их, а принимал радушно и с любовью; он предпочитал общежитие отшельничеству, находя, что в общежитии удобнее соблюдается заповедь о взаимной, братской любви, и эту любовь он проповедовал и словом, и делом. Таким образом устроилась обитель под управлением Василия. Он звал к себе друга своего, красноречиво описывая ему прекрасную местность, которая окружала его: «Бог открыл мне жилище по сердцу, такое, о каком мы мечтали на свободе. Это высокая гора, покрытая темным, густым лесом, орошаемая с северной стороны светлым потоком; у подошвы её прекрасная долина, изобильная ручьями; лес ограждает ее отовсюду, как крепость и делает из неё почти остров, два глубоких оврага разделяют ее на две части; с одного края низвергается водопадом река, с другой – непроходимая гора заграждает путь; один только есть исход, и мы им владеем. Обитель наша на высоте, так что вся долина и река, по ней текущая, перед глазами и отраден вид сей, как вид берега Стримона; я не встречал ничего прекраснее».Григорий к этому времени уже оставил Афины и принял святое крещение. И его привлекала подвижническая жизнь; ему хотелось поселиться близь друга своего; но друг обязанности удерживали его в Назианзе. Престарелые родители были одни; отец тяготился делами и заботами, лежавшими на нём и нуждался в пособии сына. Григорий пожертвовал собственными наклонностями и старался быть полезен родителям. Он сталь управлять имением отца; пришлось ему надзирать за сельскими работами, заботиться об уплате податей, препираться с судьями. Эти занятия и новый образ жизни не нравились ему; но он был убеждён, что угождает Богу, помогая родителям, и потому трудился с усердием. «Услуживая родителям, я думал исполнить угодное Тебе, Царь мой Христос, – писал он, – ибо ты даруешь смертным детей, дабы они имели за них себе помощь, и ими, как жезлом, подпирали свои дрожание члены».Только изредка посещал Он Василия в его прекрасной пустыни, и эти посещения были великой отрадой для обоих друзей. Они вместе молились, работали, сажали деревья, изучали Священное Писание, составляли правила иноческой жизни. Дни, проведенные таким образом, воспоминались потом Григорием с восторгом и сожалевшем. «Кто возвратит мне наши молитвы и бдения, – писал он впоследствии Василий, – кто возвратит мне мир и единодушие братий, изучение божественных писаний и тот свет, который мы обретали в них, при руководстве Святого Духа? Кто возвратит мне ежедневный занятия наши – ломанье камней, насаждение и поливание деревьев? Будь со мною духом, и помогай мне преуспевать в добродетели. Утверждай меня молитвами своими в добре, которое мы прибрели вместе». Между друзьями установилась переписка и много писем дошло до нас.И Василию пришлось скоро оставить любимую пустыню. В то время ариане, сильные покровительством Констанция, всеми мерами распространяли лжеучение и притесняли православных. Василий счёл обязанности своей стараться противодействовать их вредному влиянию. Собирался собор в Селевкии, и Василий, в звании чтеца, присоединился к православным епископам Понта и Каппадокии, чтобы стоять за истину. Он защищал ее с твердостью и неустрашимостью, но усилия его были тщетны; большинство епископов подписали не православный символ, будучи частью устрашены угрозами ариан, частью обмануты их хитростью. Так поступили, между прочими, и Дианий, епископ Kacapийский и епископ Назианский, отец Григория. Это глубоко опечалило обоих приятелей. Удалившись опять в пустыню, они писаниями своими защищали истину. Василий, излагая учение Церкви о Сыне Божием, писал правила для пастырей, старался всеми силами оградить иноков своих от заразы лжеучения; он, однако примирился с Дианием перед кончиной его, убедившись, что епископ действительно был обмануть недобросовестностью ариан и каялся в поступке своем; но несколько лет Василий жил в пустыне своей, не посещая Кесарии.Григорий же в эту пору был посвящён в пресвитеры; престарелому отцу его становилось все труднее управлять делами Церкви, тем более, что вся паства негодовала на него за его согласие с арианами. Григорий убедил отца открыто исповедать веру и ошибку свою, и примирил епископа с паствой. Он усердно помогал отцу и старался противодействовать арианам.* * *1Иудеи считали часы от восхода солнца. Третий час был час молитвы, и до него не принимали пищи.2Эллины значит собственно Греки; но Иудеи называли этим именем всех вообще язычников3Так назывались, как полагают, Римские Иудеи, освобожденные от рабства.4Эфиопей называлось обширное государство в Африке, часть котораго теперь составляет Абессинию.5Малой Азией называлась страна, простирающаяся к югу от Черного моря до моря Средиземного. Теперь под именем Анталии, это составляете часть Турции. Малая Азия находилась под владычеством Римлян; но господствующий в ней язык был греческий, ибо часть народонаселения была греческого происхождения. Она состояла из 15-ти областей, имена которых часто встречаются в истории христианской Церкви, ибо тут совершались с первых времен важнейшая событья церковной истории. Потому мы считаем важным поименовать области и главные города Малой Азии. Область Вифания: главные города: Никея, Халкидон и Никодимия; Понт: гл. г. Амасия; Пафлония: гл. г. Синода; Мигия: гл. г. Троада и Пергам; Лидия: гл. г. Фиатира, Сардика и Филадельфия; Иония: гл. г. Смирна, Ефес и Милет; Кария: гл. г. Книд; Линия: гл. г. Патара и Мира; Панфилия: гл. г. Атталиа и Перга; Писидия: гл. г. Антиохия Писидийская; Киликия: гл. г. Тарс; Капподокия: гл. г. Кесария; Ликаония: гл. г. Икония, Листра и Дервия; Фрия: гл. г. Колосс, Лаодикия, Иеропол; Галатия: гл. г. Анкира; Лидия и Ioния вместе назывались иногда Асией. Это названия встречается в Двеяниях: 19, 28 и 27.6Это требует некоторого объяснения. У Иудеев был обычай налагать на себя обеты, исполнение которых считалось священным долгом.Обить, о котором здесь речь – обет Назареев. Он состоял в том, что налагающий на себя обетъ, отращивал себе волосы, соблюдал пост, отказывался от вина и исполнял некоторые обряды в продолжение назначенного срока, после чего он в храме приносил за себя очистительную жертву. Можно было тоже участвовать в обетах других, принимая на себя расходы, требуемые ими, что и советовали сделать Павлу.Некоторые люди во всю жизнь соблюдали обеты, данные за них родителями: в Ветхом Завете – Самсон, Самуил.7В том числе св. Климент.8Упомянем здесь о том, что говорится в Библии о Рихавитах. Один родоначальник их, Иегодав, заповедал потомкам своим некоторые правила, как например: не пить вина, не иметь земель и домов, а жить в палатках. Во время войны с Навуходоносором было от Бога повеление пророку Иеремии убедить Рихавитов нарушить данный им уставь; но они не согласились на это и продолжали свято соблюдать отеческие правила. Тогда Господь, сравнив их послушание с непокорностью народа Израильского, который так часто уклонялся от закона, благословить их и обещал, что между ними всегда будешь человек угодный Ему (Иер 35).9Здания для конских бегов и потешных игр.10Память св. Филиппа 14-го Ноября; святого Варфоломея 11-го Июня, в один день с Апостолом Варнавою. Мы здесь вкратце описываем жизнь и труды Апостолов. Желающим знать о них более подробно мы укажем на Дни Богослужений и Избранные жития Святых.11Память его 6-го Октября; св. Матфея 16-го Ноября; св. Иакова Алфеева 9-го Октября.12Подробности об Иудейской войне извлечены из истории Иосифа Флавия.13Стадия– путевая мера, заимствованная от Греков, около 87 сажень.14Идумеи сперва враждовали с Иудеями; но незадолго до Рождества Христова приняли закон Моисеев, и противились отчаянно Римскому владычеству.15Иосиф Флавий исчисляет, что во время праздника бывало в Иерусалиме до 2,700,000 человек одного мужского пола.16Климент Александрийский, Евсевий.17Они, впрочем, имели право совершать крещение.18Послания св. Игната Богоносца.19Гению т. е. божеству, охраняющему императора, по мнению язычников20Actes des martyrs de liuiniart.21Тивур около Тиволи, близь Рима. И теперь там видны развалины древнего здания, называющегося Вилла Адриана.22По законам Римским, на том месте, где прошёл плуг, нельзя уже было воздвигать зданий без особенного дозволения сената.23Слова из увещания Иустина к эллинам.24Может показаться странным, что еретики так тщательно старались выдавать учения свои за христианские, когда христиане были гонимы; но они не считали грехом отречься от веры в случае опасности.25Aзиархами назывались председатели совещательных собраний Азиатских областей. На них лежала обязанность распоряжаться общественными зрелищами.26Так назывался лепное, состоявший из христиан, о котором мы говорили уже.27Евсений, Епифапий и Феодорит.28Акилой, Феодотионом и Симмахом.29Полагают, что первые проповедники Евангелия в Британии, или Англии были Апостолы Аристовул и Симон Зилот.30Так назывался перевод Греческий, сделанный по приказанию царя Птоломея 72-мя учеными Евреями.31Исповедниками называются те, которые потерпели мучения за веру, но не лишились жизни.32Валериан присоединил к царству Галлиена, сына своего.33Название папа давалось безразлично епископам. Римская Церковь в письмах именует Киприана святейшим папой.34Из истории Евсевия, книга 7, глава 22.35Milner-Sewell.36Ruinart.37Со времён Адриана Иерусалим назывался Елия, и был известен язычникам под этим именем.38Имя одного из богов.39Евсевий. Жизнь Конст. ч. II. гл. 16.40Евсевий пишет, что он запретил вообще жертвы идолам, но это противоречило бы указам, им же приводимым. Другие писатели объясняют это именно тем, что он запретил от имени императора и за здравие его приносить жертвы.41Слово единосущный по-гречески омоусiсусъ, a омiyciyс значить подобосущный. что было ближе к мнению ариан, которые таким образом изменили смысл предложенного выражения.Источник: История Церкви для детей / А.Н. Бахметева. - 8-е изд., репр. - Москва: Донской монастырь: ТОО «Свелячок», 1993. / Ч. 1. – II, 443, [1] с.