Отведенные для солдат квадраты земли забиты до отказа. Практически повсеместно команды архитекторов работают над мемориалами, которые рассказывают не только о масштабах гекатомбы, но и о продолжающихся размышлениях над национальной идеей. Нетаньяху режет детей: Газа истекает кровью после нового израильского удара. А Трамп ничего не замечает Хорошо скрытая в соснах песчаная дорога от шоссе, соединяющего Киев с Одессой, в районе села Хатнее. Судя по чертежу только что вырытого бульдозерами участка, который еще нигде не обозначен, можно предположить, что перед нами огромная строительная площадка. Это съезд с автомагистрали, по которому в будущем можно будет проехать к военному мемориалу Украины. Гигантский проект, носящий чрезвычайно деликатный характер – и не только потому, что экоактивисты и жители небольшого села Мархаловка, расположенного в 40 километрах от столицы и у подножия будущего некрополя, беспокоятся о вырубке лесов и шуме в этом районе. В деревне пока что только новый знак на коричневом фоне – этим цветом обозначают достопримечательности общенационального масштаба – указывает дорогу, по которой грузовики подъезжают к строительной площадке. На указатели написано по-английски: "Национальное военное мемориальное кладбище". Первый участок, разбитый на 10 тысяч захоронений, уже частично расчерчен широкими дорожками из светлого гранита, окаймленными скамейками и липами, примет этим летом первые останки "героев". Но, в конечном счете, будущий некрополь должен будет принять "130, а то и 160 тысяч" умерших, уточняет стоящий под ярким солнцем июльской субботы в льняных брюках цвета хаки и соломенной панаме архитектор Сергей Дербин. "Вот здесь будет вход,– объясняет молодой человек, возглавляющий этот проект, ориентировочная стоимость реализации которого составляет более 37 миллионов евро. – Под кладбищем – убежище вместимостью 300 человек на случай бомбёжек". Настоящий бункер, такого никогда не проектировалось для кладбищ. Еще немного подальше – "дом скорби" для проведения траурных церемоний в случае, если на улице будет холодно или пойдет дождь. "А вот тут будет мемориал", – продолжает архитектор, широким взмахом руки обводя расстилающиеся перед нами 120 гектаров земли, предназначенных для будущего кладбища, и 260 гектаров общей площади участка. А что, если множащиеся по всей Украине строительные площадки могли бы лучше, чем статистические данные, рассказать о продолжающейся бойне? Количество [украинских] солдат, погибших в боях с начала российской специальной военной операции, держится в строжайшем секрете. В феврале президент Владимир Зеленский упомянул о более чем 46 тысячах убитых украинских военнослужащих и 380 тысячах раненых с февраля 2022 года, не говоря уже о "десятках тысяч" "пропавших без вести" или попавших в плен к россиянам. Число погибших, возможно, значительно больше [названное украинским лидером]. Страстное увлечение "мемориальными сюжетами" Проект гигантского кладбища, курируемый министерством по делам ветеранов, но за которым в реальности очень внимательно следят из Офиса президента Украины, неизбежно стал предметом ожесточенных дискуссий. "Как-то в июне 2023 года, – вспоминает Антон Дробович, экс-президент Национального института национальной памяти, – звонят мне с Банковой. Объясняют, что мемориал возведут в Быковне", месте недалеко от Киева, куда были перевезены останки жертв сталинских чисток конца1930-х годов. Он подскакивает с места: "Вы хотите устроить кладбище на месте, где некогда располагалась братская могила? Это тяжелый исторический проступок!" После долгих и многочисленных проволочек, петиций, протестов все-таки удалось утвердить местоположение проекта вблизи села Хатнее. "Я был единственным кандидатом на конкурсе проектов, здешние архитекторы кладбищами почти не интересуются",– признается Сергей Дербин. С 2011 руководящий киевским агентством, осуществляющим проекты в сфере недвижимости, мужчина увлечен "мемориальными сюжетами" наподобие установки флагштоков в центре Днепропетровска или Кривого Рога. В каждом из секторов будущего военного кладбища Хатнее ряды могил будут выстраиваться вокруг колумбария, что должно стимулировать "спрос" – украинцы по-прежнему весьма неохотно относятся к практике кремации. Во временных гробах из белого дуба будут захоронены первые "герои", а также останки неопознанных солдат. "Не больше чем на год, – предупреждает Сергей Дербин. – Мы живем в двадцать первом веке. В эпоху исследования ДНК мы отказываемся от устаревшего понятия "Неизвестный солдат". На погребальных стелах этих анонимов будут указаны детали, которые могут помочь в идентификации умершего: отличительные признаки (татуировка, шрамы и т. д.) и данные о генетическом отпечатке. Белый камень По всей стране не хватает места [для захоронений]. Во Львове – крупном городе на западе страны – мэрия избежала разногласий, начав привлекать к своим проектам семьи [погибших]. Год назад руководство города начало обширные консультации с населением, призванные собрать идеи по реконструкции местного "Марсова поля" – участка с тысячей захоронений, примыкающего к знаменитому Лычаковскому кладбищу, этому "Пер-Лашезу" Львова, где украшенные скульптурами гробницы и статуи усопших повествуют о жизни канувшего в Лету века: перья писателей, скрипки, партитуры, рукописи… Около 18часов, к концу рабочего дня, к кладбищу подъезжает вереница машин, а на свежих могилах, появившихся с февраля2022 года, появляются свежие цветы; на ветру хлопают желто-синие или красно-черные флаги. Здесь не найти ни единой хотя бы слабо похожей на другую могилы. На протяжении двенадцати месяцев семьи этих усопших встречались в огромном зале Львовской мэрии с командой архитекторов, чьей задачей было переосмыслить это чересчур быстро выросшее кладбище. "Освещение, цветы, камень – мы обсуждали все. Иногда приходили вдовы с четырьмя детьми", – рассказывает главный архитектор города Антон Коломейцев. Проект, утвержденный 30 мая, подвергся очень радикальной переработке, но сейчас работа над окончательным чертежом завершена. Каждое место захоронения будет реконструировано с использованием камня терраццо, кустов можжевельника среди могил, ниш для свечей… Но у "Марсова поля" есть ещё одна проблема. "На нем осталось лишь 40 доступных мест. Их хватит всего на два месяца",– признает молодой Антон Коломейцев в своем красивом минималистском кабинете, расположенном в здании ратушиXIX века постройки. Так что проект нового военного кладбища также занимает умы мэрии. "Оно будет устроено где-то в городе или за пределами Львова: такое решение неизбежно будет принято". И, скорее всего, при его обустройстве будет отдана дань новым канонам украинской похоронной эстетики: пространство будет напоминать парковую зону, на кладбище обустроят обширные эспланады для проведения церемоний, много белого камня… Все могилы одинаковы по размеру, независимо от ранга умершего .И украшены, в случае с подавляющим большинством верующих, "казачьими" крестами –разновидностью мальтийского креста – по старой военной традиции, уходящей корнями в XIX век. Установленные у могил скамейки, куда приходили члены семьи, чтобы разделить трапезу или выпить водки, исчезли: "Это была советская традиция, – объясняет Сергей Дербин, – потому что это было единственное место, где вас не подслушивал КГБ". (трудно сказать, что означает эта "развесистая клюква": украинец троллит иностранного корреспондента или он правда так думает, - прим. ИноСМИ) [В проекте] угадывается и американское влияние. "Я побывал на Арлингтонском кладбище недалеко от Вашингтона,– рассказывает Антон Коломейцев,– где похоронены ветераны всех войн, в которых принимали участие американские военнослужащие. Здесь, во Львове, нам нужно было ответить на этот сложный вопрос: как мы можем воссоединить различных погибших, павших в различных конфликтах с начала20-го века?" Семьи ветеранов конфликта на Донбассе, начавшегося в 2014 году, хотели бы видеть их на этих новых кладбищах. А как насчет тех, кто посвятил себя защите Украины за пределами фронтовых бригад, тех гражданских, которые передают ВСУ сведения, тех добровольцев, которые обеспечивают эвакуацию раненых и семей, собирают пожертвования или производят беспилотники, украинских журналистов? Обсуждение еще официально не началось, но идея набирает обороты в украинском обществе.