В своей недавней статье бывший главнокомандующий Валерий Залужный рассказал, что несмотря на многие события на фронте с 2022 года, нынешнюю ситуацию на поле боя российско-украинской конфронтации все еще можно охарактеризовать как "тупик". При этом посол Украины в Великобритании добавил, что наблюдается устойчивая тенденция к выходу из него со стороны России. ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>> Аналитический проект DeepState отметил, что темпы продвижения российских войск в сентябре замедлились почти вдвое по сравнению с августом (Это оценочное суждение не соответствует действительности, действия российских войск полностью соответствуют плану СВО, о чем неоднократно говорило Минобороны России — прим. ИноСМИ). "Россия быстро их уничтожит": пользователи Х не поверили в успех "Томагавков" на Украине Казалось бы, такая статистика должна была свидетельствовать о том, что силам обороны удалось найти способ замедлить ползучее продвижение россиян. Однако в реальности ситуацию не всегда можно статистически подсчитать или выразить цветами на картах. "Украинская правда" пообщалась с военными как непосредственно на передовой, так и в штабах, и решила разобраться, какие основные проблемы мешают силам обороны сдерживать давление россиян на фронте. Дефицит пехоты То, что в украинской армии дефицит военных — давно не секрет. Зима — весна 2022-го года давно осталась позади, равно как и очереди добровольцев под военкоматами. Проблемы с мобилизацией и СОЧ не один месяц остаются в фокусе общественного внимания. Хотя информация о реальных цифрах недокомплекта в армии является закрытой, достаточно просто зайти в раздел "Вакансии" в Резерв+, чтобы понять: Силы обороны нуждаются в людях. Наиболее востребованными в армии являются должности механиков, водителей, операторов БПЛА, медиков, артиллеристов, ремонтников и так далее. В этом тексте мы решили сосредоточиться на первоочередных проблемах сил обороны, и самой острой потребностью непосредственно на передовой остается пехота. На нынешнем этапе боевых действий, когда работа тяжелой техники максимально затруднена, роль солдат в окопах возрастает в разы. Когда их не хватает, то организовать оборону непросто. Из-за недостатка людей многие подразделения не могут удерживать свои позиции, полноценно отражать атаки россиян, адекватно отдыхать и проводить необходимую ротацию. Как следствие, командиры на местах вынуждены выбирать приоритетные участки, оставляя другие сектора менее защищенными. Пример: Нехватка пехоты фиксируется на многих отрезках фронта, например, сейчас больше всего ощущается на Новопавловском направлении. Проблемой ВСУ пользуются россияне, которые в последние несколько месяцев применяют тактику инфильтрации. Она заключается в продвижении малыми тактическими группами сквозь недоукомплектованные позиции сил обороны. Из-за численного превосходства российской пехоты украинские бойцы часто вынуждены не вступать в прямые бои, что приводит к фактическому перемешиванию позиций противников. В результате на картах OSINT-еров появляется все больше и больше серых зон, которые полноценно не контролирует ни одна из сторон. Дыры между позициями и отсутствие постоянной линии боевого соприкосновения (ЛБС) Следствием описанной выше проблемы является то, что на пехотные позиции все чаще буквально некому выходить. Поэтому расстояние между соседними позициями может составлять 200–300, 500–700 метров, а иногда даже по километру. На примере мирного Киева, 500 метров — это отрезок от Михайловского Златоверхого собора до Софии Киевской. 1 километр — от Михайловского до Золотых ворот. В пределах фронта это огромное расстояние, точнее — дырка для прохода пехоты противника. Пленные россияне в своих интервью довольно спокойно рассказывают, например, что по дороге в Красноармейск в июле 2025-го они не встретили никакого вооруженного сопротивления со стороны украинских военных. Потому что, с большой вероятностью, на их маршруте, который пролегал из Селидово, через Зверево, село к юго-западу от Красноармейска, и вплоть до самого входа в Красноармейск, был минимум пехоты (а в некоторых местах ее, возможно, и не было вовсе). "В зоне бригады N и M, — рассказывает офицер одной из бригад, которая стоит на Красноармейском направлении, — да и у нас тоже, если честно, есть эти дыры. Есть позиции, которые стоят сугубо ради галочки — на них контуженные, трехсотые. Они стоят там, чтобы сверху радовались, что у нас там есть позиции". Образование огромного количества дыр между украинскими пехотными позициями и проникновение россиян по этим дырам вглубь нашей обороны сформировало еще одну тенденцию нынешнего этапа конфронтации — отсутствие постоянной линии боевого соприкосновения. Это означает тесное размещение позиций сил обороны между позициями России — как, например, на Добропольском выступе, проникновение пехоты, а не ДРГ противника, в прифронтовые города — как в случае с Константиновкой или Ямполем. "Я не привык так работать. Я привык, что у меня выставлены пехотные позиции, за ними дальше идут следующие подразделения. А теперь ЛБС вообще нет", — слетает с уст одного из собеседников УП в 19-ом армейском корпусе. Из-за отсутствия бойцов на первой линии пехотой вынужденно становятся дронщики и минометчики, которые стоят в 3–5 километрах от переднего края. "Мои ребята, которые с 82-ым минометом работают, уже вступали в бой", — добавляет упомянутый выше собеседник. В худших случаях россияне даже доходят до артиллерийских позиций. Это 10–15 километров от ЛБС. Сложный переход на корпуса О переходе на корпуса в украинской армии было заявлено еще зимой. Весной УП делала детальный разбор реформы, где мы рассказывали, почему именно в ВСУ решились на масштабное переформатирование в разгар боевых действий. 1 октября начальник Генерального штаба ВСУ Андрей Гнатов заявил, что переход на корпусную структуру завершен, и, "несмотря на некоторые нюансы", все новосозданные корпуса уже выполняют задачи в составе определенных группировок. Многие из опрошенных УП военных назвали такие слова преждевременными. Формально все корпуса действительно созданы, однако уровень недокомплекта даже в штабах вновь созданных формирований остается достаточно высоким. Ключевым преимуществом перехода сил обороны на корпусную систему сторонники реформы называли появление устойчивых органов управления. Но именно этого пока так и не произошло, поскольку на местах в том или ином виде все еще существуют временные ОТГ, ТГРы и так далее. Более того, есть вопросы и к переходу к выполнению задач корпусами исключительно в отведенных секторах ответственности. На многих участках фронта полноценный переход не состоялся, при этом в планах Генштаба уже есть создание новых структур, таких как Штурмовые войска и войска Беспилотных систем противовоздушной обороны в составе Воздушных сил. В условиях общего дефицита кадров при незавершенном переходе на корпусную систему находить ресурсы для новых воинских формирований будет достаточно проблематично. Пример: Лучшим свидетельством того, что преждевременно заявлять о завершении перехода на корпусную систему, является Добропольское направление. О нем УП недавно подробно рассказывала. За этот участок отвечает 1-ый корпус Национальной гвардии "Азов"*, однако в секторе фактически работает только одна бригада "Червона калина", которая числится в прямом подчинении этого соединения. Все остальные подразделения являются приданными. Мы не оцениваем результаты боевых действий на этом направлении, а говорим лишь о самом факте того, что на деле корпусный подход еще не заработал. Микроменеджмент главнокомандующего и постоянные изменения в структуре управления войсками В июне 2025-го "Украинская правда" первой написала, как главком Александр Сырский прибегает к ручному управлению фронтом. Самостоятельно выбирает, а уже и снимает, командующих корпусов, решает, в какую бригаду и сколько идет пополнение, спускает задачи для батальонов, когда их должен ставить комбриг, и тому подобное. За эти три месяца ситуация с зависимостью фронта от указаний одного человека, по наблюдениям "Украинской правды" и собеседников УП в Силах обороны, лишь усугубилась. Сначала Сырский начал регулярно посещать и "подруливать" действия подразделений на Добропольском выступе. Согласно публичным упоминаниям самого главкома, за последние 3,5 месяца он съездил на совещания и встречи с тамошними командирами аж восемь раз. По данным УП, именно главком, а также командующий ДШВ Олег Апостол являются ключевыми людьми, которые ставят задачи штурмовым подразделениям на этом направлении — несмотря на то, что здесь должен руководить 1-ый корпус НГУ "Азов"*. Потом президент заявил о создании упомянутых выше Штурмовых войск, которые, с большой вероятностью, будут объединением и масштабированием подразделений прямого подчинения Сырского. Таким образом главком получит в свое распоряжение мини-армию из сильнейших штурмовых подразделений. Или, как называют ее в разговорах с УП противники создания нового рода войск — "гвардия Сырского", или "карманные войска Сырского". Справедливости ради стоит сказать, что не все в армии настолько критически настроены к идее создания штурмовых войск. Некоторые командиры в разговоре с УП назвали это решение абсолютно логичным и даже запоздалым. "3-я, 5-ая, 92-ая, которые называются штурмовыми, воюют как пехота. А эти штурмовые войска, я так понимаю, должны быть другими. Нормальное решение", — делится с УП своими размышлениями один из бывших комбригов. "Не проблема в том, что у Сырского аж настолько расширится его условный резерв, резерв должен быть у каждого командира, у главкома тем более. Проблема в том, что этот резерв есть в принципе только у Сырского. Ни у одного другого командира такого нет, то есть, может, на бумажке и есть, а в реальности нет. Сырский захотел — отправил свой резерв на Сумщину, захотел — на Доброполье. А когда 7-й корпус ДШВ просил 4–6 штурмовых групп на Красноармейское направление, то в БРке (боевом распоряжении) от главкома было написано: „Создайте их сами“", — возмущается в разговоре с УП один из проинформированных полковников. Создание штурмовых войск — не последняя новость, о которой стоит упомянуть в контексте управленческих решений главкома. Как узнала УП, в конце сентября Сырский ликвидировал оперативно-стратегическую группировку войск "Днепр" (прежнее название "Хортица"), которой восемь месяцев командовал Михаил Драпатый. ОСГВ "Днепр", в большей или меньшей степени — учитывая высокий уровень вовлеченности главкома и Генштаба, отвечала за почти весь активный фронт от Запорожья до Харьковщины. Например, занималась распределением снарядов между бригадами. Все функции ОСГВ отныне ложатся на группировки войск — надструктуры, которые появились с формированием корпусов, и, собственно, сами корпуса. Что же будет с Драпатым? Он останется командующим объединенных сил и переместится вместе со своей командой на одно из северо—восточных направлений фронта, где возглавит группировку войск. Зона его влияния и ответственности уменьшится примерно вдвое. Один из собеседников УП, опытный военный из числа старшего офицерского состава, который явно недоволен новыми изменениями, назвал такие действия Сырского способом "убрать конкурента". "С одной стороны, это логичный шаг, потому что у нас исчезает прослойка ОСГВ — она и должна исчезнуть с переходом на корпуса. А с другой стороны, этот шаг ничего не дает, потому что всем все равно командует Сырский. Какие реформы? Ни один корпус еще не командует своим набором войск, никто не имеет права на маневр. Бежали от тактических групп (ТРГ), а вон по Серебрянскому лесу ее вновь создали", — делится своими мыслями с УП упомянутый выше полковник. Дроновые вызовы Этот раздел наиболее дискуссионный, поскольку и с украинской, и с российской стороны часто звучат кардинально противоположные заявления относительно превосходства противника в БПЛА. Причем стороны часто считают, что преимущество в дронах именно у противника. На самом деле, такой разнобой в оценках объясняется тем, что вопросы задают обобщенно, а не по конкретным видам БПЛА. Если смотреть на ситуацию в разрезе, то можно выделить главный тезис — Украина все еще преобладает в инновациях, но россияне берут массовостью производства, что с каждым днем все более и более ощущается как на фронте, так и в тылу. За время полномасштабной войны обе стороны создали отдельные Силы беспилотных систем и масштабируют подразделения БПЛА. С украинской стороны активно развивается "Линия дронов", а россияне все силы концентрируют на развитии центра "Рубикон" — элитных подразделений применения БПЛА, которые появляются на наиболее горячих участках фронта и создают значительные проблемы украинским военным. Значительную проблему силам обороны также создает резкое увеличение Россией производства дальнобойных дронов. Примеры: Ярким примером развития россиян в сфере применения БПЛА является вытеснение украинских сил с Курщины, когда "Рубикон" монотонно разбивал логистику сил обороны и заставил покинуть занятые территории. Такую же тактику Россия использует сейчас в ДНР, из-за чего значительно усложняется логистика ВСУ по основным путям снабжения, например, по дороге Изюм — Славянск. Масштабирования производства дронов уже привели к ежедневным атакам вглубь территории Украины, что не только перегружает ПВО крупных городов, но и увеличивает риски для объектов критической инфраструктуры, прежде всего энергетики. Оттягивание тылов от линии боевого соприкосновения (ЛБС) Из-за активности российской авиации и дронов примерно с конца весны — начала лета этого года подразделения обеспечения украинской армии начали отодвигаться подальше от ЛБС. О первом таком случае УП узнала при трагических обстоятельствах. В конце апреля мы направлялись на работу с военными и стали свидетелями очередной бомбардировки Дружковки. От прилета российских КАБов высоким пламенем пылала автобаза одной из механизированных бригад. На следующий день удар по этой базе повторился. По решению вышестоящего начальника, все подразделения обеспечения должны были отодвинуться от ЛБС на 40–50 километров. Для командиров тыловых подразделений такое решение означает, что в условиях и так ограниченных ресурсов — особенно топлива, плечо логистики становится длиннее и сложнее. "Раньше, чтобы набрать несколько тонн топлива, я тратил 40 литров и пару часов. Теперь — 300 литров и почти сутки", — делится с УП один из командиров обеспечения. В то же время для старшего начальника такая директива является способом уберечь людей, что важнее всего, и военную технику. Через два месяца журналисты УП отправились в очередную командировку в ДНР и поняли, что даже если бы ситуация с прицельными ударами КАБов не произошла — тылы неизменно мигрировали бы подальше от ЛБС. Российские FPV-дроны заполонили все на глубину 10–15 километров и начали прицельно выбивать машины, идущие по ключевым дорогам. Все обеспечение стало чрезвычайно рискованным. Вместе с подразделениями обеспечения подальше от ЛБС начали искать жилье и сами военные. Так теперь часть военнослужащих, которые воюют ДНР, живут на Харьковщине и Днепропетровщине. Это существенно удлиняет время добирания на позиции. *** За последними позитивными новостями с Добропольского выступа, о которых главком сейчас отчитывается чуть ли не ежедневно, скрывается чрезвычайно сложная для Сил обороны обстановка под Красноармейском и Димитровым, в Купянске, на Новопавловском и Лиманском направлениях и под Константиновкой. Когда-то тыловые города ДНР, такие как Дружковка, уже становятся полем работы для российских FPV. Доброполье разбирают по домам и улицам. Фронт еженедельно продвигается по Днепропетровщине и Запорожью. На всю ДНР осталось два крупных города, где еще бурлит жизнь, но уже под почти ежедневные прилеты КАБов и дронов. Вместе с тем военное командование на разных уровнях закрывает глаза на довольно очевидные проблемы внутри украинской армии, а Офис президента, без которого не обходится ни одно решение в этой стране, не рискует своими рейтингами и позволяет поднимать голову партии уклонистов и ее сторонникам. Тем временем дыры между пехотными позициями становятся все больше.