Добавлен труд Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36–52

Read post on feeds.feedburner.com

Источник epub pdf Оригинал: 7МбСодержание№ 36. 1882. Сентября 5-гоУральская благословенная церковь (Эпизод из истории единоверия в России) // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36. С. 1–21.Козельщинская икона Богоматери // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36. С. 22–26.Замечательный случай действий благодати Божией // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36. С. 26–28.Объявление // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36. С. 28.№ 37. 1882. Сентября 12-гоН.П. Уральская благословенная церковь (Эпизод из истории единоверия в России) // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 37. С. 29–41.Левашев Аркадий, священник. Отрывки из моего дневника // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 37. С. 42–60.№ 38. 1882. Сентября 19-гоО спасении человека во Христе // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 38. С. 61–78.И-ч. Важность внебогослужебных церковных собеседований и необходимость подготовки к ним // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 38. С. 78–86.Как обходиться с карманными часами // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 38. С. 86–87.Объявление // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 38. С. 87–88.№ 39. 1882. Сентября 26-гоО спасении человека во Христе // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 39. С. 89–100.Несколько простых врачебно-санитарных средств // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 39. С. 100–111.Редактор, Ректор семинарии архимандрит Виталий. Объявление о продолжении издания журнала «Руководство для сельских пастырей» в 1883 году // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 39. С. 111–116.№ 40. 1882. Октября 3-гоМожаровский Аполлон. Записка, читанная 25 апреля 1882 года в общем собрании Нижегородского епархиального Комитета православного миссионерского Общества // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 40. С. 117–127.Соображения преосвященного Агафангела касательно облегчения порядка и условий перехода из раскола в единоверие // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 40. С. 127–132.Мухин Дмитрий, священник. Рука провидения // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 40. С. 132–135.Указатель статей, помещенных в двенадцати годах «Руководства для сельских пастырей», с 1870 по 1881-й год включительно // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 40. С. 136–140.№ 41. 1882. Октября 10-гоЛ. Несколько слов по поводу указа Св. Синода об определении на священнические места не окончивших курса наук в духовных семинариях // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 41. С. 141–152.Румянцев Николай, священник. Отрывки из дневника священника, исполнявшего пастырские обязанности среди раскольников // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 41. С. 152–162.Указатель статей, помещенных в двенадцати годах «Руководства для сельских пастырей», с 1870 по 1881-й год включительно // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 41. С. 162–164.№ 42. 1882. Октября 17-гоОб отношении русского раскола к православной церкви // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 42. С. 165–176.Якимов Иоанн, священник. Почему необходимы обряды в церкви христианской? // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 42. С. 176–184.Редактор, Ректор семинарии архимандрит Виталий. Объявление о продолжении издания журнала «Руководство для сельских пастырей» в 1883 году.//№ 43. 1882. Октября 24-гоН.П. Об отношении русского раскола к православной церкви // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 43. С. 190–201.Врачебные, санитарные, ветеринарные и сельско-хозяйственные заметки // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 43. С. 201–216.№ 44. 1882. Октября 31-гоЛ. Приходское духовенство, по взгляду журнала «Русская Мысль» // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 44. С. 217–239.Н.П. О мерах против раскола // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 44. С. 239–248.№ 45. 1882. Ноября 7-гоДеревенские мироеды. Старый покровский диакон // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 45. С. 249–267.3-ин П. Верна ли аттестация, выданная нашему православному духовенству приходскому одним из органов нашей либеральной прессы? // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 45. С. 267–278.Указатель статей, помещенных в двенадцати годах «Руководства для сельских пастырей», с 1870 по 1881-й год включительно // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 45. С. 278–280.№ 46. 1882. Ноября 14-гоСоколов Яков, преподаватель Киевской Семинарии. О значении монашества вообще и в частности русского в деле просвещения // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 46. С. 281–307.Указатель статей, помещенных в двенадцати годах «Руководства для сельских пастырей», с 1870 по 1881-й год включительно //Объявления //№ 47. 1882. Ноября 21-гоЛ. По вопросу о церковно-приходских школах //Н.П. Десятилетие церковно-археологического общества при Киевской духовной Академии // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 47. С. 342–344.№ 48. 1882. Ноября 28-гоКалинников Н. Деревенские мироеды. Старый покровский диакон // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 48. С. 345–353.К. Д. Библиографическая заметка о двух новых книгах //Объявления //№ 49. 1882. Декабря 5-гоБ. О спасении человека во Христе //А. Б-цкий. Простонародные приметы, суеверия, врачебные и хозяйственные заметки, собранные в селе Пражеве, Волынской губернии // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 49. С. 383–385.Объявления //№ 50. 1882. Декабря 12-го3-ин П. Простонародные суеверные верования, обычаи и обряды, соединенные с почитанием пресв. Девы Богородицы // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 50. С. 397–409.П. З. О правильном ведении исповедных росписей //Объявления //№ 51. 1882. Декабря 19-гоКалинников Н. Как Иван Прокопьич прославился // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 51. С. 433–452.Альбицкий Андрей, протоиерей. О нареканиях на приходское духовенство за его поборы с прихожан //Объявления // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 51. С. 460–464.№ 5. 1882. Декабря 19-гоН. П. Заметка о церковно-приходских братствах // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 5. С. 433–474.Восстановление Богоявленского Братства при Киевской духовной Академии // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 5. С. 475–479.Объявления // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 5. С. 480–484.№ 36. 1882. Сентября 5-гоУральская благословенная церковь (Эпизод из истории единоверия в России) // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36. С. 1–21.«Первоначальные причины появления раскола в Уральском войске, – говорит г. Витевский, – были те же, что и в других местах России; но впоследствии среди Уральского войска были и особенные местные условия, получившие политический характер, которые благоприятствовали усилению, распространению и прочности раскола в войсковых пределах. Начиная со времен Петра Великого, правительство стремится включить казаков в общую систему управления и вводит среди них разные .преобразования, направленные к ограничению казачьего самоуправления. Казаки, опасаясь, что старый вечевой строй их общины должен рушиться, решаются энергично отстаивать свои старинные права и привилегии. Старшины, есаулы и другие должностные лица становятся на сторону правительства и чрез то теряют доверие в народе. Возникают две партии, старшинская и народная, или согласная и несогласная (с видами правительства). Борьба этих партий между собою и оппозиция народной партии стремлениям правительства и придают тот своеобразный характер расколу в Уральском войске, какой он получил впоследствии: старая вера с ее обрядовой стороной сделалась лозунгом для соединения поборников казачества, оплотом от военно-гражданских реформ правительства. Раскол в этом последнем виде был не столько протестом против православной церкви, сколько оппозицией против правительства и его сторонников»1. Известен целый ряд волнений, происходивших в Уральском войске, начиная с Пугачевщины и оканчивая 1874 годом, – волнений, прикрывавшихся религиозною оболочкою. Волнения эти были тем опаснее, что не ограничивались только землею Уральского войска, а прямо или косвенно отражались и в других местах России. Известно, что Пугачевский бунт, возникший первоначально у Яикских казаков, переименованных впоследствии в Уральских, разлился отсюда по всему низовью Волги. Да и в последующее время Уральские казаки-старообрядцы находились в более или менее тесных сношениях с раскольниками других местностей и представлялись для них, вместе с Донскими, Черноморскими и Сибирскими казаками, тою политическою силою, которая могла исторгнуть у правительства желательные для них уступки расколу.В марте месяце 1855 года Московские и подмосковные раскольники-беспоповцы подали на Высочайшее имя два прошения о дозволении им записываться, по-прежнему, в купеческие гильдии и об освобождении от рекрутской повинности, и в особой записке, приложенной к сим прошениям, писали, что «к ним принадлежат многие в войсках Донском, Уральском и Черноморском, и немалая часть населения всего Сибирского края»2. А Московский генерал-губернатор граф Закревский, разрешивший раскольникам подать сии прошения и записку, придал им, в своей всеподданнейшей записке, решительно угрожающий смысл. «При таких распоряжениях министерства (о перечислении раскольников-купцов в мещане, о поставлении их на рекрутскую очередь и т.п.), – явно действующего в отношении к раскольникам вопреки коренных законоположений, без надлежащей осторожности, – писал Закревский, – нельзя ожидать, чтобы эти люди, которых в России несколько миллионов и к коим по религиозным заблуждениям принадлежат большею частию наши Донские и прочие пограничные казачьи войска, были верны правительству, их преследующему. Подобные неосторожные действия во всякое время, а тем более при настоящих чрезвычайных военных обстоятельствах, когда внешние враги вторглись в пределы нашего отечества, не могут не возбуждать самых основательных опасений»3.Конечно, наше правительство всегда, более или менее, понимало неустойчивость расположения умов Уральцев и старалось предпринимать соответственные меры против религиозно-политического брожения умов в земле Уральского войска; но эти меры в различное время были различные. С 1830 года стали назначаться правительством в наказные атаманы лица не-казачьего происхождения, тогда как до этого времени атаманы избирались из казаков. Почти единовременно с этим приняты были меры и к ослаблению раскола в земле Уральского войска. Начиная с 1829 года, правительство стремится к обращению в единоверие Иргизских монастырей, с которыми Уральские раскольники находились в постоянных, тесных сношениях. 27 июля 1829 года был обращен в единоверческий Нижневоскресенский монастырь; обращение других монастырей не обошлось без открытого протеста Иргизской братии и без сильных мер со стороны правительства. В марте 1837 года был обращен Средненикольский монастырь, преобразованный в 1843 году, по Высочайшей воле, в женскую единоверческую обитель. В 1841 году обращены в единоверческие монастыри Воскресенский и Преображенский, а чрез два года упразднена Покровская женская обитель, часовня которой была употреблена на постройку церкви в городе Николаевске, во имя св. Иоанна Предтечи.С уничтожением Иргизских монастырей, как притонов раскола, многие монахи и монахини, не желавшие принять единоверия, удалились в Уральские раскольничьи скиты, где их приняли с распростертыми руками, как гонимых за веру. Главными притонами раскола в Уральском войске были Садовские скиты, Бударинский скит и особенно Сергиевский скит и Успенская часовня в Уральске. Но скоро очередь дошла и до этих убежищ раскола. В 30-х годах нынешнего века Оренбургский генерал-губернатор граф Перовский настойчиво преследовал мысль об искоренении раскола в войске. Раскольничьи часовни и моленные дома были закрываемы под теми или другими благовидными предлогами; распространителей раскола ловили и наказывали по всей строгости законов; сводные браки строго были воспрещены, и виновные были отдаваемы под суд. Чтобы привлечь раскольников к единоверию, на местное начальство и духовенство возложили обязанность следить, дабы записанные в известном приходе казаки непременно исполняли таинства брака, крещения и покаяния; дети от сводно-брачившихся признавались незаконнорожденными, а самые браки недействительными. О чиновниках, преданных расколу, наказный атаман обязан был вести подробные ведомости и делать частые донесения Оренбургскому военному губернатору, а наиболее упорных – не представлять ни к каким повышениям по службе и не допускать ни к каким должностям по войску. В то же время обращено было внимание на увеличение церквей в войске и числа единоверческого духовенства. Благодаря энергии и настойчивости графа Перовского и трудам наказных атаманов Покатилова и Кожевникова, в Уральском войске было устроено 18 православных и единоверческих храмов. Кроме того, в 1842 году Успенская раскольничья часовня в Уральске, по настоянию Перовского, была обращена в единоверческую церковь.Но результатом строгих и решительных мер графа Перовского против раскола было только наружное и даже фиктивное обращение Уральских раскольников к православной церкви посредством единоверия. Лучшим доказательством этого служит то, что когда, с переходом Перовского на службу в Петербург, меры строгости против раскольников уменьшились, числа обратившихся в отчетах удивительно понизились: в 1842 году их было 5396 человек, в 1844 – 2617, в 1846 – 336, в 1847 не было обращенных вовсе; в 1848 г. – 30 чел., в 1849 г. – 45 человек. Наоборот, число раскольников значительно увеличилось. Около 1857 года всех раскольников в войске оказалось 53,500 обоего пола, в том числе 26,000 муж. пола и 27,500 женского. При том же в самом расколе обнаружились явления, вовсе нежелательные для правительства: одни из раскольников принимали к себе расстриженных и беглых попов, другие обращались за исполнением треб к странствующим попам австрийского посвящения, иные, наконец, оставаясь без священников, довольствовались «благословенными стариками» и даже поручали исполнение треб простым мирянам.В таком положении застал дело раскола новый наказный атаман Уральского войска Аркадий Дмитриевич Столыпин. Заняв в 1857 году место наказного атамана, он тотчас же обратил внимание на все стороны быта Уральцев и преимущественно на раскол. А безуспешность прежних мер и дух нового царствования побудили Столыпина искать новых мер к ослаблению Уральского раскола в политическом отношении. Главными и более существенными мерами к ослаблению раскола он считал: устройство церквей, образование духовенства и усиление народного образования в войске, о чем он постоянно и заботился во все время своего управления войском. Но вместе с тем Столыпин сознавал, что на все это требовались время и средства, а между тем, ввиду раскольнической пропаганды, необходимы были неотложные и энергические меры. В письме к Оренбургскому генерал-губернатору Катенину Столыпин предлагал следующие меры против раскола: 1) детей от сводных браков рожденных, как блудно прижитых, считать незаконными и не имеющими права на наследство, и впредь сводных браков в Уральском войске не признавать, потому не отдавать за оные под суд, а считать их блудодеянием, предоставляя местному начальству наказывать за оное военно-дисциплинарными мерами; 2) уничтожить скиты в Уральском войске и на место оных учредить единоверческие монастыри; 3) предложить секретно местному духовенству не следить строго за отпадениями; венчать раскольников, как православных, не принуждая пред тем исповедываться и приобщаться; 4) на бумаге считать раскол уничтоженным в войске Уральском, т. е. нигде официально не поминать о нем: правительство докажет этим свое пренебрежение к политическому значению раскола. Оренбургский военный губернатор Катенин, разделяя мнение атамана Столыпина, вошел по этому делу в сношение с военным министром.Между тем Столыпин, преследуя мысль о необходимости уничтожения раскольнических скитов в войске, 30 мая 1858 года дал особое предписание на имя чиновника особых поручений, подполковника К. Ф. Бизянова, который должен был отправиться в мужские и женские скиты, находившиеся в пределах Уральского войска. Бизянов должен был осмотреть эти скиты, записать имена всех старцев и стариц, коим дозволено было доживать свои годы в скитах; прочих же обитателей скитов, особенно иногородних, велено возвратить на прежние места их жительства, и проч. Бизянов посетил четыре скита, в которых оказалось 52 человека, из них 22 муж. и 30 жен. пола; в том числе иногородних только трое, остальные же 49 человек были из войскового сословия.Получив эти сведения, атаман Столыпин прежде всего обратил внимание на скиты Сергиевский и Бударинский, как главные притоны раскола в войске. При помощи и содействии ех-раскольника о. Павла Севрюгина и одного из казачьих офицеров П. А. А–на, игумен и старцы Сергиевского скита согласились отдать православным скитскую часовню, которая, поэтому, освящена была и присоединена к единоверческой Успенской церкви города Уральска. В октябре того же 1858 года монахи и бельцы Бударинского скита и многие старообрядцы изъявили чрез депутатов желание избрать священника из белого духовенства, который бы отправлял богослужение в Бударинской скитской часовне, имеющей освятиться в церковь Божию. Священник этот, по заявлению депутатов, должен быть рукоположен епархиальным архиереем, но выбор его остается за ними. Преосвященный Оренбургский Антоний согласился на желание Бударинских старцев и донес о том Святейшему Синоду, испрашивая позволение на то, чтобы допустить в Уральске существование церквей на правах церквей благословенных.Это снисхождение, оказанное преосвященным Антонием местному расколу, произвело движение среди раскольников в самом Уральске. «По доходящим до меня слухам, – писал атаман Столыпин преосвященному Антонию 15 ноября 1858 г., – каждый день собираются большие сходбища казаков, чтобы толковать о предлагаемом им снисхождении от вашего преосвященства; многие уже теперь согласны, но самые закоренелые стали распускать слухи, что церковь благословенная, которую им предлагают, есть только ловушка для привлечения их в православие; другие же наоборот, чтобы скомпрометировать меня, говорили будто, что я позволил, чтобы священник, ими избранный, был исправлен». Четыре раза собирались старообрядцы на совещания по сему предмету, за которыми внимательно следил атаман Столыпин. На втором собрании они обсуждали вопрос об исправлении священника, который по их желанию будет рукоположен архиереем, но не пришли ни к каким положительным выводам. В третьем собрании они порешили лично явиться к Столыпину за объяснениями относительно устройства у них церкви. Столыпин уверил депутатов и дал им расписку в том, что священник для них будет рукоположен по их выбору русским епископом, и что «дела духовные, будут идти к его преосвященству чрез атамана». Но эта фраза не понравилась старообрядцам, почему они предложили изменить ее так: «и состоял (священник) под ведением наказного атамана, а не под духовным». Столыпин согласился и изменил фразу, согласно желанию депутатов. На четвертом собрании старообрядцы положили молиться на ектениях за Государя Императора и архиерея. Во время этих совещаний было, между прочим, замечено, что влияние австрийских лжепопов заставило некоторых раскольников заметить с ирониею: «не лучше ли нам, братцы, взять католического священника!?» В заключение они выработали следующую просьбу об устройстве у них церкви: «1) по преданности к древним церковным обрядам сделать им церковь; 2) избрать им, по их усмотрению, желаемого священника, поставленного российским епископом; 3) церковь освятить этим священником по древним церковным книгам, обрядам и правилам; 4) в церкви этой антиминс был бы древний, освященный не ближе патриарха Иосифа; 5) богослужение и св. таинства совершать по древним правилам и старопечатным книгам не ближе патриаршества Иосифа; 6) для поддержания благолепия в церкви и наблюдения по церкви за всеми отчетами избрать им из среды прихожан трех попечителей с тем, чтобы священник все церковные дела, как-то: книги метрические и другие повстречаемые обстоятельства представлял прямо в канцелярию наказного атамана и состоял под ведением наказного атамана, а не под духовным». – На этих основаниях пожелали иметь свою церковь и Илецкие казаки-старообрядцы.Преосвященный Антоний, коему представлено было это прошение, снисходительно согласился на устройство в Уральске церкви на вышеизложенных основаниях, назвав такую церковь благословенною. Но это выражение крайне обидело старообрядцев: «наша церковь, – говорили они, – есть восточно-кафолическая, соборная и апостольская, а не благословенная; этим выражением нас опять отделяют от церкви, и мы чувствуем ту же обиду, какую сделал нам митрополит Платон, назвав греко-российскую церковь единоверческою». Столыпин написал разрешение от себя, пропустив слово благословенная; но раскольники все-таки просили его, чтобы преосвященный благословил называть их церковь восточно-кафолическою, соборною и апостольскою.Между тем Оренбургский генерал-губернатор довел о желании Уральских раскольников иметь церковь, чрез военного министра, до сведения Государя Императора, и Его Величество выслушал о желании Уральских старообрядцев иметь церковь с удовольствием. Вместе с тем и Оренбургский преосвященный представил о сем деле в Св. Синод, который в январе 1859 года утвердил представления преосвященного Антония касательно устройства церквей в Уральске и Илеке, по желанию старообрядцев: присоединяющимся предоставлено иметь священников, рукоположенных преосвященным по их выбору, и все сношения с преосвященным производить чрез канцелярию атамана. Такой порядок сношений паствы с пастырем в первый раз еще допущен Святейшим Синодом.Но Св. Синод утвердил представления Оренбургского преосвященного только относительно частных, единичных приходских церквей в Уральске и Илеке, а не всего Уральского войска, в котором продолжалось, между тем, начавшееся движение в пользу воссоединения старообрядцев с православною церковию. Поэтому преосвященный Оренбургский Антоний вошел в Св. Синод с новым донесением, основанным на отзывах генерал-адъютанта Катенина и атамана Столыпина, об окончательном желании некоторых из главных раскольников-казаков присоединиться к единоверию на вышеозначенных основаниях и об окончательном устройстве новой паствы4. Кроме того, оставался еще неразрешенным щекотливый вопрос о том, дать ли присоединяющимся к православной церкви Уральцам наименование восточно-кафолической, соборной, апостольской церкви греко-российского вероисповедания. Но решение этих вопросов уже не было благоприятно для старообрядцев Уральского войска.5 февраля 1859 года тогдашний обер-прокурор Св. Синода, граф А. П. Толстой, препроводил к митрополитам Московскому Филарету и С.-Петербургскому Григорию записку атамана Столыпина об Уральских старообрядцах, собственно для рассмотрения нерешенного вопроса о названии Уральской церкви восточно-кафолическою, соборною, апостольскою церковию греко-российского вероисповедания. Но митрополит Московский Филарет подвергнул критическому разбору не только этот вопрос о названии Уральской церкви, но и «предшествовавшие связанные с сим вопросом обстоятельства, частию достигшие уже решения», а за ним последовал и С.-Петербургский митрополит Григорий.В своем ответном отношении к г. обер-прокурору Св. Синода от 15 февраля 1859 года митрополит Московский Филарет писал следующее:«Письмом от 5 дня сего февраля призван я войти в суждение о деле, в котором сколь достойна уважения и благодарности ревность, начавшая оное, сколь вожделенно цель, столько же недоумениям подвержены средства и ход оного».«Чувствую затруднение, п. ч. нахожу необходимым рассуждать не только о нерешенном еще вопросе, – дать ли присоединяющимся к православной церкви Уральцам наименование восточно-кафолической, соборной, апостольской церкви греко-российского вероисповедания, но и о предшествовавших связанных с сим вопросом обстоятельствах, частию достигших уже решения».«Но долг служения церкви Божией всяким возможным образом и призвание к слову обязывают меня, не останавливаясь пред затруднением, по мере разумения изложить то, что представляется соответственным охранению мира и блага св. церкви».«Г. наказный атаман признает, что на себя взял очень много. В самом деле, можно не оспаривать сего признания. Он не только изобрел новый, по его мнению, план действования, но и приступил к действованию по нему без предварительного дознания удобоприменимости оного чрез людей, которым предприемлемое дело знакомо не только по званию, но и по немаловременным опытам. Так могла быть обеспечена столь желаемая ныне поспешность и предупреждены затруднения».«В продолжении 20 лет, сперва Екатеринбургские, потом Московские раскольники воздвигали борьбу против церковной иерархии, домогаясь иметь священников от гражданского начальства; но домогательство их было неоднократно останавливаемо Высочайшею властию и окончательно побеждено Высочайше утвержденным в 12 день июня 1856 года решением, «что желание их иметь священников, независимых от архиерея, никогда не будет принято правительством, как противное законам церкви и государства».«В конце прошедшего года Уральские раскольники изъявили желание иметь церковь и священника, подчиненного преосвященному чрез посредство наказного атамана, и вслед за тем Илецкие изъявили подобное желание, и предложили как Илецкие, так и Уральские казаки, между прочим, следующие условия: «для поддержания благолепия в церкви и наблюдения по церкви за всеми отчетами избрать нам из среды прихожан троих попечителей с тем, чтобы священник все церковные дела, как-то метрические книги и другие повстречаемые обстоятельства, представлял прямо чрез канцелярию наказного атамана к архиерею, минуя духовную консисторию».«Речь сия кажется нестройно составленною; но сим покрывается хитрость. Хотят искусно уловить доверие начальства благовидным наименованием прямого к архиерею пути, который в самом деле не есть прямый, чрез канцелярию наказного атамана. То же намерение видно в словах – «минуя консисторию»; ибо для истины дела слова сии были бы лишние. Всякому известно, что не только священник, но и всякий мирянин может обращаться к архиерею с делом непосредственно, не обязываясь идти к нему чрез консисторию, и следственно не нужен особый договор о том, чтобы миновать консисторию. Учреждение при церкви трех попечителей есть организация, обычная у раскольников, имеющая целию заменить настоятеля церкви: при церквах единоверческих настоятель есть священник, а для попечения о собственности церковной определяется обыкновенно церковный староста, и попечители не нужны. Впрочем, сие говорится здесь, дабы показать дух Илецкого приговора. Допустить же при церкви вместо церковного старосты трех попечителей можно».«Весьма важно в сем деле определить истинный смысл выражения – «чрез посредство и чрез канцелярию наказного атамана». Или это есть условие, только своенравно предлагаемое без особого значения; или это есть требование, основанное на особых религиозных соображениях. Что бы ни думали о степени образованности Уральцев, нет вероятия, чтобы они стали затруднять начальство условием, предлагаемым по одному своенравию, не приписывая оному особенного значения; и с другой стороны, было бы несообразно с достоинством начальства – подчиниться своенравному требованию и несообразно с благоразумием – принять такое условие, которое теперь представляется непонятным, а после может получить вредное истолкование. Если же вышеозначенное требование Уральцев основано на особых религиозных соображениях; то оно может иметь не иное значение, как то, что они хотят показать только наружный вид сближения с православною церковию, а внутренно хотят оставаться в отделении от нее, что они хотят получить священника, сознавая нужду в нем, но не хотят прикоснуться к архиерею, не признавая в нем правильного, по их понятиям, и чистого характера архиерея».«Такое наружное только сближение с православною церковию и отсутствие истинного соединения еще яснее видны из того, что Уральцы в одном из своих собраний не хотели в составляемой от них просьбе написать: «дела духовные будут идти к его преосвященству чрез атамана»; но требовали и настояли написать, чтобы их священник «состоял под ведением наказного атамана, а не под духовным». В сем выражении требования Уральцев трудно найти различие от вышеупомянутого домогательства Московских раскольников – иметь священников, независимых от архиерея, которое отвергнуто Высочайшею резолюциею 12 июня 1856 года».«Отсюда по необходимости возникает опасение, что, если требование Уральцев в таком смысле исполнено будет, то действование правительства окажется непоследовательным; что Уральцы получат то, в чем двадцать лет отказываемо было Екатеринбургским и Московским раскольникам, и в чем в 1856 году окончательно им отказано, «как противном законам церкви и государства»; что за сим Московские и прочие раскольники станут просить того же, что дано Уральцам; что повсюду открываться будут церкви, состоящие под ведением светского начальства, а не духовного, управляемые, по раскольническому обычаю, светскими попечителями. Трудно определить, до чего прострутся неблагоприятные от сего для православной церкви последствия. Священники и миряне, отрезанные от сношения с архиереем, без сомнения, свободнее будут поступать по произволу, в нарушение церковных и гражданских правил, которыми обязаны священники и миряне православные под наблюдением духовного начальства с ближайшею пред ним ответственностию: не ограничиваемый законом и надзором произвол будет приманкою для отвлечения простолюдинов от послушания православной церкви и для привлечения их к церкви, независимой от духовного начальства».«К признакам, возбуждающим опасение, принадлежат и следующие черты в действиях Уральцев: неупоминание ими о присоединении к православной церкви, обнаруженное ими отвращение от наименований церкви единоверческой и благословенной и особенно предложение в их собрании, сделанное некоторыми казаками: «не лучше ли взять нам католического священника?» Мысль о неправости западной церкви издревле в России даже и в простом народе известна, тверда и сильна, посему невероятно, чтобы в сем вопросе заключалось предложение решительно присоединиться к западной церкви, а вероятнее, высказано только мнение, как бы легче достать священника, но с тем вместе оказалось очень мало расположения к православной церкви, когда наравне с нею предложена на выбор западная».«При сем новом в расколе явлении нельзя не помыслить с крайнею заботою, что недавно в Саратов, в близость раскольнического народонаселения, проникли римско-католические не только священники, но и епископы, которые, может быть, и подали случай раскольникам к вопросу, – не взять ли католического священника, – которые, как слышно, уже пролагают пути своему влиянию и на образованных, и на простолюдинов, и конечно будут стараться разрешить вышеозначенный вопрос в свою пользу, если православное правительство не поспешит указать другое, более для них приличное место. Для чего, например, римско-католики в Саратове не по своему, а по нашему обычаю украсили свою церковь стенным писанием, если не для того, чтобы привлекать наших в свою церковь?»«Возвратимся к настоящему делу и после открывшихся опасений поищем в нем того, чем справедливая ревность о ненарушимости православия и о благе святыя церкви могла бы успокоена быть и обеспечена».«Нить соединения видна в том, что соглашаются воспоминать в церкви Благочестивейшего Государя и местного епископа; но она едва не прерывается тем, что умалчивают о Святейшем Синоде».«Г. наказному атаману «некоторые из самых закоренелых раскольников сказали, что впоследствии они увидят необходимость прямо обращаться к епископу в духовных делах, которые не подлежат разрешению наказного атамана, а именно в браках, в постановлении новых священников, в снабжении себя миром». В сих словах еще нет соединения с православною церковию, а видно только управление г. наказного атамана; но выражается предусмотрение, что нужда заставит относиться прямо в епископу в делах духовных, а это можно будет признать началом соединения с церковию. Жаль, что это известно только на словах, тогда как дела показывают, что раскольники нередко и от подписи своей отступать не затрудняются. Жаль вообще, что по сему делу нет в виду ни одного подлинного акта, составленного раскольниками».«О чем раскольники находят нужным помышлять предусмотрительно, о том еще нужнее было предусмотрительно помыслить преосвященному Оренбургскому, когда он в деле, – для него новом, принимал на себя давать поспешные решения и «излагать обязанности г. наказного атамана, как переходящей инстанции».«Прилично ли новоучреждаемой церкви получить св. антиминс и святое миро чрез светское начальство? И требующие сего не ясно ли выражают тем свое нехотение быть в общении с православною церковию? В настоящее время они в сем положении и только в будущем предвидят нужду непосредственного сношения с архиереем».«Удобно ли пред наказным атаманом вести дела о браках, например, о сомнительном родстве, или о расторжении брака? Дела сего рода и государственный закон отсылает к духовному суду; следственно наказный атаман, приняв на себя дела сии, сделался бы нарушителем государственного закона».«Случаются дела, касающиеся святыни и таинств, по которым священники имеют нужду неукоснительно просить разрешения епископа, и которые не допускают гласности. Как можно производить их чрез светское начальство?»«Если бы устроено было предварительное о сих и подобных предметах объяснение с раскольниками, – может быть, составилась бы формула соглашения более ясная и более благоприятная для православия».«Сего, по моему мнению, надлежало требовать; но дело уже прошло далее сего, и возвращение неудобно».«Наименование, которого Уральцы требуют для своей церкви, в бумагах представляется в двух видах: 1) церковь восточно-кафолическо-соборно-апостольская, 2) восточно-кафолическая соборная апостольская греко-российского вероисповедания».«Неизвестно, которое выражение точно принадлежит Уральцам. Как бы то ни было, если они хотят название восточно-кафолической апостольской присвоить новой церкви своей, как отличительное; то это значит, что они всю восточную церковь и вместе российскую не признают кафолическою апостольскою. Таким образом Российская церковь, уступив им сие наименование, осудила бы сама себя. Это значит, что раскольники требуют, чтобы мы признали их православными, а самих себя неправославными. Трудно представить возможным, чтобы раскольники предложили такое требование, оскорбительное для православной церкви, да и для них самих, как будто они от осужденной церкви хотят принять священников».«Посему позволительно догадываться, не требуют ли Уральцы вышеозначенного наименования не как отличительного, принадлежащего только их церкви, но как общего со всею православною церковию. Если бы это при объяснении с ними открылось, – в таком случае надлежало бы предложить им следующее: святая церковь именуется кафолическою, т. е. соборною, вселенскою, повсемественною потому, что она заключает в себе под своим священноначалием всех православно верующих во всей вселенной, во всякое время. Посему как греческая и российская церковь принадлежат к кафолической церкви, так равно и устрояемая вами церковь должна быть признана и признается принадлежащею к составу кафолической церкви, но только не одна ваша, а вместе с другими церквами православно верующих народов и областей».«Знающие расположение умов Уральцев полагают нужным скорое решение сего дела без дальнейших объяснений, чтобы расположение их к православной церкви не поколебалось; но скорость решения едва ли обеспечит добрые последствия дела, если расположение умов не твердо. При учреждении единоверческих церквей в Москве на так называемых Преображенском и Рогожском 20 кладбищах, некоторые, сильно возревновавшие о сем, требовали скорости, которая сообразно с обстоятельствами и была употреблена; но это не обеспечило всего дела. По убеждению утвердившиеся в расположении к единоверию в начале остаются и ныне твердыми, а некоторые поспешившие поколебались и отпали».«По принятии в рассуждение всех вышеизложенных обстоятельств настоящего дела, дальнейший ход оного к желаемому совершению мог бы, по моему мнению, получить следующее направление».«1) Данные уже Уральцам разрешения на устроение и освящение церквей и избрание священников уже необходимо привести в исполнение с бдительным наблюдением, чтобы исполнение происходило сколь возможно в духе сближения с православною церковию, а не в духе отчуждения от нее».«2) Особенно наблюсти, чтобы верно исполняемо было обещание Уральцев воспоминать на ектениях Благочестивейшего Государя и местного епископа (желательно и Святейший Синод)».«3) Непринятие Уральцами наименования единоверческой церкви отнести к их недоразумению и не принуждать их к употреблению оного, в надежде правильного разумения по времени».«4) поскольку наименование церквей единоверческих имеет начало в Высочайше утвержденных пунктах митрополита Платона, а прежде того вступающим из раскола в общение православной церкви для служения по старопечатным книгам даваемы были церкви без особенного наименования, кроме наименования по храмовому празднику и по месту (Указ. 1796, мая 2; 1798, марта 12), – то так поступать и с церквами, даваемыми ныне Уральцам».«5) Объявить Уральцам, приемлющим церковь и священника от православного архиерея, что Святейший Синод, приемля их в общение единой святой соборной и апостольской церкви, признает их по догматам и таинствам истинно православными братиями и чадами единой святой восточно-кафолической апостольской церкви и преданною от Господа чрез святых апостолов и святых отец властию подает им прощение и благословение».«6) Употребить старание о том, чтобы они уразумели, что священнику церковную святыню, как-то освященный одним из первых пяти патриархов антиминс и святое миро, прилично получить непосредственно из рук архиерея, а не чрез мирское лицо, и что при совершении таинств бывают случаи, в которых священник имеет нужду тайно, и следственно непосредственно, просить от архиерея наставления и разрешения».«7) Не спешить разрешением устроения многих церквей, чтобы иметь время начальными опытами удостовериться, что дело идет истинно к соединению, а не к укреплению разделения под видом соединения. Для сего благонадежнее личное собеседование, а по нужде может быть употреблено послание удобовразумительное и миролюбивое».«Впрочем сие мнение мое да будет подвергнуто рассмотрению Святейшего Синода»5.Козельщинская икона Богоматери // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36. С. 22–26.В «Руководстве для сельских пастырей» за прошлый год, в № 28-м6, рассказано было о чудесном исцелении пятнадцатилетней дочери графа Капниста, полученном 21 февраля 1881 года от домашней иконы Божией Матери, чтимой в семействе помянутого вельможи. Событие это произвело в свое время в Москве, куда приехала из своего Тамбовского имения графиня Капнист с исцеленною дочерью и вместе с иконою Богоматери, чрезвычайное впечатление. О нем много говорили и много писали в газетах, не только духовных, но и светских. Чудесность исцеления признали авторитетные врачи Московские, и даже знаменитый Парижский врач Шарко, бывший в Москве скоро после исцеления дочери Капниста, нарочито свидетельствовал больную, выздоровевшую чудесным образом, и после рассказа о ее исцелении выражался, что он приехал в Москву между прочим для того, чтобы убедиться на опыте, как наука бессильна и как всесилен Господь.К иконе, прославившейся чудесным исцелением больной дочери Капниста, тотчас же стали прибегать с верою и молитвою многие страждущие, и пресвятая Богоматерь изливает ток исцелений чрез эту икону людям, с упованием ищущим у нее помощи и заступления. Другой год, как стала известна в русской церкви новая чудотворная икона, но от нее было множество исцеления и чудотворений, одно другого разительнее, и они не перестают обильно изливаться от нее на всех, к ней прибегающих.Икона эта находится в деревне Козельщине (поместьи графа Капниста) Полтавской губернии, и по месту своего пребывания называется Козельщинскою. В Полтавских Епархиальных Ведомостях передаются рассказы о некоторых чудесных исцелениях, совершившихся по молитвам пред Козельщинскою иконою Богоматери. Чудотворения засвидетельствованы очевидцами и обнародованы с точными доказательствами подлинности7. Вот некоторые из них:1) У штабс-капитана И. И. Пищанского (помощника исправника города Кобеляки) есть дочь 19 лет, издавна страдавшая расстройством нервов. «В последнее время, пишет отец, она лишилась совершенно употребления руки, которой не могла ни разогнуть, ни взять что-либо ею, ни сложить ее для крестного знамения. В таком болезненном состоянии рука находилась десять дней, и больная доходила до отчаяния, будучи почти уверена, что она останется калекой. Больная молилась Богу и дала обет ехать в деревню Козельщину для поклонения новоявленной иконе Божией Матери, от которой, как слыхала она, совершаются исцеления. Восемнадцатого числа июня 1881 года больная, выслушав молебен и чип водоосвящения, опустила свою руку в воду, а в то же самое время начала разгибать ее и действовать так, что того дня могла своею рукою резать хлеб, работать ею, как совершенно здоровою, тогда как в предшествующие десять дней не могла рукой этой даже перекреститься».2) В Кобелякском уезде проживал более трех лет нищий – слепец, казак Озерской волости, Иван Лукьянов Лось. Этот слепец единственным средством для своего пропитания избрал милостыню, которую и испрашивал у добрых людей, то переходя из хутора в хутор, то сидя у своей приходской церкви в с. Бреусовке с протянутой рукой. Ослеп он от тяжкой глазной болезни, от которой лечился в богоугодном заведении. Страдал же он своею слепотою более четырех лет. О своем чудесном исцелении у иконы Божией Матери он рассказывает так: «в день отдания праздника Воскресения Христова я был в деревне Козельщине в первый раз. Я крепко молился пред иконой Божией Матери, но, вероятно, не достойна была моя молитва. Я возвратился в свою деревню таким слепцом, как и выходил из нее. В другой раз я был в Козельщине пред Вознесением Господним. И опять, кажись, с усердием молился я пред образом Владычицы, но слепота моя осталась при мне.Наконец в четверток после этой недели я опять пошел в Козельщину. Меня как будто бы кто тайно уговаривал опять туда пойти, и я, исполняя повеление этого тайного голоса, опять молился пред иконой Царицы небесной. И опять слепцом, каким и был до этого, я возвращался домой. Но вера в помощь Божией Матери не оставляла меня. На возвратном пути Господь посетил меня своею милостию. В то время, когда я, положив свою руку на плечи моего поводыря, шел обратно в Бреусовку, со мной совершилось что-то необычайное. В моих глазах показался свет, и я как бы поневоле заслонил их своею ладонью. Когда же я опустил руку, то ясно начал различать окружающие меня предметы. Впереди я увидел хутор, по бокам – зеленые нивы жита и пшеницы, под ногами дорогу. Мне сначала показалось, что все это я вижу во сне, и я страшился спросить своего поводыря, правда ли то, что я вижу, или же я сплю, и все то, что я вижу, есть мой сон. Долго я молчал, ничего не говоря моему спутнику; наконец решился сказать ему, чтобы он отошел от меня и предоставил мне самому идти по дороге. Когда же я уверился в том, что сам без чужого пособия иду по гладкой дороге, тогда я решился с боязнию обратиться к своему провожатому с вопросами: Правда ли, что впереди нас недалеко виден хутор? Правда ли, что налево от нас жито, а направо пшеница? По дороге ли я иду? И когда получил на все мои вопросы прямое подтверждение от моего спутника, тогда я понял, что Господь, по молитве Царицы небесной, совершил со мной чудо, и с глубокою благодарностью к Заступнице всех скорбящих и обремененных я пал на землю и начал молиться».3) 1881 года, июля 8 дня, жительница г. Полтавы, жена землемера Любовь Яковлевна Алексеенкова сделала следующее заявление: «сегодня я прибыла из г. Полтавы в деревню Козельщину с целию помолиться пред иконой Божией Матери об исцелении моего больного сына Константина. Сын мой, мальчик восьми лет, начал болеть года три тому назад. Болезнь его во все продолжение этого года усиливалась; в декабре же прошлого года она настолько развилась, что он совершенно потерял употребление ног. Вместе с этим последовало и общее расстройство всего организма, сопровождавшееся страшными болями во всем теле. Всякое самомалейшее движение больного причиняло ему жестокие страдания, так что, при каждом движении, мальчик постоянно сильно плакал. Переворачивать мы могли его только на простыне. Больного моего сына лечили в г. Полтаве врачи; но болезнь не уступала никаким медицинским пособиям. Моему больному сыну не было лучше. Как к последнему средству для облегчения больного, я решилась прибегнуть к помощи Божией, для чего, по совету добрых людей, и приехала в Козельщину с единственною целью помолиться пред образом Божией Матери и попросить исцеления моему ребенку у самого милосердного Господа. Когда отслужили молебен, мальчика для целования св. иконы поднесла моя мать, а его бабка. Во все продолжение молебна сын мой не переставал плакать и притих только в то время, когда мы из часовни ушли в свою квартиру. Но каково было наше удивление, когда мы, возвратясь в свою квартиру, увидели своего мальчика стоящим около окна! Оказалось, что он сам сошел с кресла, подошел к окошку и ел там огурец с хлебом. Мы признаем это за чудо Божией Матери, каковое чудо видели и многие из богомольцев, молившихся вместе с нами и с нами же вместе видевших укрепившегося больного».Замечательный случай действий благодати Божией8 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36. С. 26–28.Феврали 19-го числа 1882 года, Ростовская мещанка Ольга Ивановна Емельянова с двумя дочерьми – девицею Ириною Степановною и Натальею Степановною Бубликовою, пришедши в больничную церковь, просили духовника иеромонаха Пармена отслужить панихиду по иеросхимонахе Иоанне. По окончании оной, Ольга Ивановна просила его помолиться о больной ее дочери Ирине и между прочим заявила следующее: дочь моя девица Ирина, прошедшего января 25-го числа, была помолвлена за Курского жителя, торговца скотом, С. И. Климова, а на другой день, т. е. 26-го января, заболела утром до такой степени, что была близ смерти, поэтому напутствована святых Таин. Хотя она потом и выздоровела, но чувствовала сильную боль в голове, – поэтому дала обет помолиться Святогорской святыне, куда мы и прибыли на 18-е число февраля, а 19-го исповедывались. Затем духовник продолжает в своем донесении: «20-го числа они все трое явились ко мне в чрезвычайно тревожном состоянии. Я, видя их в этом положении, просил их объяснить мне душевное их состояние; на что Ирина со слезами объяснила мне, говоря: я стояла вчера во время повечерия в Покровской церкви и молилась пред чудотворным образом Святителя Николая, и втайне своего сердца помыслила – имеющийся у меня на груди золотой крест пожертвовать на этот образ, но меня стесняло то обстоятельство, что серебряная цепочка не соответствует золотому кресту. Ночью я была одержима тонким сном, и как бы наяву видела, что какой-то старичок обеими руками легко сжимал мою голову. Когда я проснулась, то почувствовала себя совершенно здоровою. На ранней обедни мы все приобщились святых Таин. После этого пришли мы и к поздней обедни, но подойдя к образу Святителя Николая, я увидела на нем свой крест с цепочкою; – это меня так поразило страхом и радостию, что я едва могла кое-как объяснить об этом матери и сестре, и мы втроем от радости иссякали в необъяснимых чувствах. Затем, не говоря об этом событии никому из монашествующих, мы поспешили к вам для объяснения. На это я им сказал, почему вы об этом событии не объяснили там, начальствующим или кому-либо из монашествующих? Они высказали мне по своему простосердечию, что мы кроме вас никого не имеем знакомых. Я им советовал за столь великую милость Святителя Николая отслужить в благодарность Ему молебен, на что они согласились. Ирина же просила меня положить о судьбе ее три жребия в алтаре до завтрашнего дня; после этого они все пошли в монастырь; 21-го числа после обедни пришли для вынутия Ириною жребия; когда я вынес из алтаря на блюде под покровом, то она вынула жребий, указывающий сей скорбный крестный путь к монашеской жизни; при чем она вспомнила и объяснила, что во время внезапной болезни она как будто бы наяву видела на кресте распятого Господа и вблизи стоящую какую-то женщину, указывающую на Него словами: Вот твой Жених! Об этом событии я, как духовник ее, спрашивал: верно ли она все это объяснила? Она, целуя святый крест, утвердила истину своих слов. (Харк. Еп. Вед.).Объявление // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 36. С. 28.Вышла в свет и продается новая книга «СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ КАТЕXIЗИЧЕСКИХ ПОУЧЕНИЙ» свящ. Иоанна Скарданицкого, издан. редакции «Руководства для сельских пастырей» 1882 г. Киев. Эти поучения суть ни что иное, как «Весь православный катехизис в беседах к сельским прихожанам». В этих беседах учение христианской православной церкви, изложенное в объеме пространного православного катехизиса и в систематическом порядке, применено к религиозно-нравственным потребностям простого народа и приспособлено к пониманию его. Одобрительный отзыв о таких беседах был сделан в журнале «Гражданин», когда они еще по частям печатались в приложении к журналу «Руководство для сельских пастырей».Цена книги 1 р. 35 коп. и с пересылкою. С требованиями на нее обращаться: в Киев, в редакцию журнала «Руководство для сельских пастырей»; можно выписывать ее и от священника Иоанна Скарданицкого, адресуясь в г. Котельнич (Вятской губерн.).№ 37. 1882. Сентября 12-гоН.П. Уральская благословенная церковь (Эпизод из истории единоверия в России)9 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 37. С. 29–41.Митрополит Григорий по делу Уральских старообрядцев отвечал г. обер-прокурору Св. Синода решительным отказом в дальнейших уступках им со стороны православной церкви. В черновом отношении, писанном в феврале 1859 года, мы читаем, между прочим, следующее: «Дозволение единоверческой церкви было сделано из крайнего сострадания к противникам св. церкви, желания избавить их от погибели и в надежде совершенного соединения их с церковию, – и это была самая крайняя мера снисхождения к ним. Больше сего снисхождения св. церковь не может сделать, не сделавшись отступницею от истинно-святой соборной апостольской церкви. Может ли св. церковь решиться на такой безумный поступок? – Сочинитель (сочинитель записки Столыпин) говорит: ежели церковь не будет разрешена по его мысли, то произойдет огромное зло. Что же делать? Неужели нам посему изменить вере и самим подвергнуться анафеме? Господь наш предвидел, что от Его стойкости должен был быть отвержен весь Израиль, избраннейший народ, однако же остался тверд в своем учении. Так должно стоять и нам, чего бы то нам ни стоило10. Пострадать не грех, но отступниками быть – грех крайне тяжкий. Говорят о новом соборе. Собор сделать можно, но что он сделает? Какой ни соберут, он не будет больше собора 1667 года. Притом, предмет рассмотрения будет тот же, какой был в рассмотрении собора 1667 года. Но нынешний собор, как равный собору 1667 года, не будет иметь права перевершать решение собора 1667 года»11.В смысле этих мнений митрополитов Филарета и Григория и состоялось решение Св. Синода, который постановил составить для Уральцев мотивированное разъяснение прежнего и нового определений своих и послать от имени Московского митрополита Филарета особое увещательное послание к Уральцам. Мы не имеем самого постановления Св. Синода, но имеем проекты синодального разъяснения и послания от имени Московского митрополита Филарета к Уральцам. Оба эти документа основаны главным образом на вышеприведенном мнении митрополита Филарета, но догматически и канонически мотивированы и редактированы митрополитом Григорием, и различаются между собою тем только, что разъяснение имеет официальный или официозный характер, тогда как послание от имени Московского митрополита Филарета имеет вид отеческого, пастырского назидания заблуждающимся чадам православной церкви12.Впрочем, ни разъяснение Св. Синода, ни послание от имени митрополита Филарета к Уральцам, по всей вероятности, не были пущены в ход. На первом из них сделан на полях целый ряд полемических заметок, писанных кем-то из защитников Уральских старообрядцев, или атаманом Столыпиным, или обер-прокурором Св. Синода, графом А. П. Толстым. Вероятно, эти заметки и приостановили дальнейшее движение Синодального разъяснения и послания от имени митрополита Филарета к Уральцам.Мы приведем главные пункты разъяснения Св. Синода желающим из Уральцев соединиться с православною церковию и укажем в подстрочных примечаниях самые заметки на это разъяснение.«Объявившие из Уральского войска желание, – говорится в разъяснении, – соединиться с православною, господствующею в России церковию с тем, чтоб им дозволено было совершать богослужение и святые таинства по старопечатным книгам, испрашивают от Св. Синода согласие на три условия следующие: 1) чтоб их церковь называлась Восточно-Кафолическою, соборно-аностольскою греко-российского исповедания церковию; 2) чтоб единоверческою или благословенною она не называлась; 3) чтоб имеющий быть у них избранный ими священник был подчинен православному епископу чрез наказного атамана, т. е. чтоб духовные дела переходили к епископу чрез канцелярию наказного атамана».«Рассмотрев сии условия с разных сторон, нахожу, что:«На первое из предлагаемых условий от желающих присоединения к св. церкви Уральцев Св. Синод не может преподать согласие, потому что находит такое условие противным существу дела. Ибо а) слово кафолический и соборный в приложения к св. церкви не суть два различные выражения, но одно и то же. Кафолический есть слово греческое и означает вселенский, повсеместный, а соборный – слово славянское, которым в славянском переводе в отношении к церкви заменяется слово кафолический…13 При таком значении слова кафолический, никакая частная или местная церковь, по тому самому, что она местная, а не вселенская, не повсеместная, – не может называться кафолическою церковию. Посему желающие на Урале соединиться с православною церковию, как имеющие составлять христиан, живущих только в одной стране, а не по всей земле, не могут называться церковию кафолическою14. б) При том условии, с которым изъявившие на Урале желание соединиться с св. церковию будут вполне согласны с св. церковию по догматам и таинствам, но они будут держаться некоторых из обрядов, которых не держится церковь кафолическая или вселенская. Таким образом и посему наименование церкви кафолической им неприлично. Это наименование в России прилично только церкви Великороссийской, потому что только она во всем согласна с церковию вселенскою, т. е. кафолическою, т. е. она держит вполне все, чего держится едина святая, кафолическая (соборная) апостольская церковь. Но и она, как местная, не называет себя кафолическою, а только православною. в) Церквей православных много: Греческая, Александрийская, Иерусалимская, Антиохийская, Грузинская, Сербская и проч. и проч.15. Но ни одна из них исключительно никогда не называлась кафолическою, а каждая из них всегда называлась и ныне называется только православною; а все вместе, как церковь, созданная Господом, называются единою, святою кафолическою (соборною) апостольскою церковию. г) Исключительно только западная, папская церковь решилась называть себя кафолическою.... д) Ежели желающие соединиться с православною господствующею в России церковию будут носить наименование церкви кафолической, то этим наименованием будут показывать, что только они суть16 истинно православная Христова церковь, а все прочие православные церкви, не исключая и церкви Великороссийской, с которою желают соединиться, не вполне суть истинные и согласные с церковию вселенскою; но это была бы ясно видная неправда. Ибо они, на основании того условия, с которым желают соединиться с Великороссийскою церковию, хотя, по своем соединении, будут по догматам и таинствам вполне согласны со вселенскою церковию, но по некоторым обрядам будут не согласны с нею, между тем церковь Великороссийская и все другие православные церкви вполне согласны с нею».«Второе условие представляется желающим соединения неприличным или нежелательным, вероятно, только по какому-нибудь недоразумению. Ибо: а) наименование единоверческою церковию христиан, на означенном основании соединяющихся с Великороссийскою церковию, уже Высочайше утверждено в известных пунктах митрополита Платона и, как ни для кого не неприличное и неоскорбительное, вошло во всеобщее употребление, б) Единоверческою церковию называются те, которые вместе с Великороссийскою церковию исповедуют одни догматы, одни св. таинства и одни Господни заповеди, т. е. одну веру; ибо вера состоит собственно в догматах веры, в св. таинствах и в св. Божиих заповедях. Посему принадлежащие к Великороссийской церкви называют всех единоверцев единоверными себе братьями точно так же, как они называют единоверными братьями себе всех православных греков, антиохиян, иерусалимлян и проч. Таким образом в наименовании церкви единоверческою для желающих соединения Уральцев ничего нет ни неприличного, и тем паче оскорбительного17. в) Церковию благословенною привыкли называть свою церковь единоверцы в отличие своей церкви от молитвенниц, не имеющих церковного благословения, и следовательно они не находят сего наименования ни неприличным, ни оскорбительным для себя18. И в этом наименовании в самом деле ничего нет неприличного или оскорбительного. Ибо все мы призваны ко Христу да благословение наследим (1Пет.3:9); и сам Господь на страшном суде восприветствует стоящих одесную его праведных не иначе, как так: приидите благословеннии Отца моего, и проч. – Впрочем, удовлетворить в сем отношении Уральцам, желающим соединиться с Великороссийскою церковию, препятствия не усматривается. Не называясь ни единоверческою, ни благословенною церковию, они могут называться по своему храму или, что более обычно, по месту своего жительства, – церковию Уральскою, подобно тому, как православная церковь, находящаяся у Греков, называется греческою, у Грузинцев грузинскою, у Болгар болгарскою и проч.19»«На третье условие желающих соединиться с св. церковию Святейший Синод, признавая их желание вполне сердечным и не заключающим в себе никакой хитрости, уже изъявил свое согласие. Но как сие предъявляемое ими условие выражено не в одних выражениях и неопределенно, то Св. Синод, верный святоотеческим и божественным постановлениям, в предупреждение какой-либо неправильности впоследствии, необходимым находит в сем отношении выразиться определенно. Именно: а) Данное Святейшим Синодом согласие не значит того, что священники, имеющие быть у желающих соединения с Великороссийскою церковию, должны оставаться не под ведением или управлением православного епископа; ибо Господь не оставил своей церкви без начальства, но установил в ней начальство. Той, – сказал св. апостол, – дал есть овы убо апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители (Еф.4:11). А под именем пастырей и учителей разумеются, как утверждает св. Златоуст (см. его толкование на сии слова апостола в послании), пастыри церкви, епископы. Посему все священники 39-м правилом св. апостолов подчиняются епископу, и посему должны находиться под его ведением или управлением. Сего же требует 8-е правило 4 го вселенского собора: «сущие в жилищех, или в монастыри или во инех церквах причетницы да суть под властию епископа». б) Данное согласие не значит того, что православный епископ не должен иметь непосредственного сношения с имеющими быть у желающих соединения с Великороссийскою церковию священниками и с самими соединяющимися». Далее следует в разъяснении указание тех случаев из практики приходского священника, которые требуют непосредственного сношения священника со своим епископом и которые в общих чертах указаны были еще митрополитом Филаретом в приведенном нами отношении его к обер-прокурору Св. Синода, в) Наконец Святейший Синод, – говорится далее в разъяснении, – не может согласиться на то, чтобы священники, желающие на Урале соединения с Великороссийскою церковию, не были под непосредственным ведением или управлением православного епископа, потому что тогда они не были бы в зависимости у него; но 12 июня 1856 года состоялась Высочайшая резолюция, что желание раскольников иметь священников, независимых от архиерея, никогда не будет принято Правительством, как противное законам церкви и государства20.«Святейший Синод дал свое согласие на то, а) чтобы священники у имеющих на Урале соединиться с Великороссийскою церковию не имели никакого отношения к местной Консистории, от чего, впрочем, они уже явно уволены Высочайше утвержденными правилами митрополита Платона; но –b) чтобы те священники все свои бумаги по церковной обязанности, как-то: метрические книги, книги духовные, клировые ведомости и проч., препровождали к Преосвященному чрез канцелярию наказного атамана, и наконец,с) что желающие соединения могут, по их желанию, избирать к своей церкви троих попечителей из себя самих для поддержания ее благолепия и для наблюдения за всеми отчетами по церкви».«За сим, ежели изъявившие на Урале желание соединиться с св. церковию предъявят свое согласие на такое прояснение Святейшего Синода; то Святейший Синод, приемля их в общение единой святой соборной и апостольской церкви, признает их по догматам, таинствам и св. Божиим заповедям истинно православными братиями и чадами единой святой восточно-кафолической апостольской церкви и преданною от Господа чрез св. апостолов и св. отец властию подает им прощение и благословение21».Судя по известиям г. Витевского, в войсковой канцелярии Уральского войска не осталось никаких следов ни Синодального разъяснения, ни послания к Уральцам от имени Московского митрополита Филарета. Вероятно, взамен их, Святейший Синод остановился на совете Московского митрополита Филарета – «не спешить разрешением устроения многих церквей, чтобы иметь время начальными опытами удостоверяться, что дело идет истинно к соединению, а не к укреплению разделения под видом соединения». Поэтому разрешены были Уральцам только три благословенные церкви: в Илеке, Уральске и Бударинской Станице.К сожалению, подозрения Московского прозорливого архипастыря относительно искренности обращения Уральцев к православной церкви на новых условиях оправдались на деле. Опыт показал, что вновь разрешенные Уральцам благословенные церкви действительно служили только к укреплению отделения Уральских старообрядцев от православной церкви.В 1859 году в Уральске была выстроена Никольская церковь, открытая на особых правах церквей благословенных или дозволенных правительством, ввиду особых соображений. В 1878 году при этой церкви состояли два священника, – Александр Паленов и Иаков Солодовников, которые были рукоположены епархиальным православным архиереем и находились раньше в единоверческих церквах. Говорят, что они были приняты чрез исправу, состоящую, между прочим, в отречении от православной церкви, как еретической, и в произнесения проклятий на мнимые новшества греко-российской церкви. Святое миро отпускается для Никольской церкви от православного епархиального архиерея; но употребляют ли его священники означенной церкви, или у них есть свое сумнительное, – это тайна; известно только, что при открытии этой церкви многие выражали желание иметь свое миро истовое, Иосифовское; но вопрос в том, откуда они могли его достать, если бы даже и было им разрешено иметь свое миро? По предположению г. Витевского, в Никольской церкви употребляется или миро, отпускаемое от православного архиерея, или же прихожане употребляют вместо мира масло, по примеру Иргизских монастырей. Св. антиминс в Никольской церкви Иосифовского освящения; выдан от православного епархиального архиерея. Богослужение отправляется по старопечатным книгам. Разница в богослужении от православных и единоверческих церквей состоит в том, что в Никольской церкви в будни часы и вечерню совершают и простецы, без священника, испросив предварительно на то благословение настоятеля церкви. Обыкновенно в таких случаях служба начинается словами: за молитвы св. отец наших, Господи Боже наш, помилуй нас и проч. Этот обычай снова напоминает собою Иргизские монастыри, где также все службы, кроме литургии, мог совершать диакон или просто уставщик; диакон с уставщиком служили там и молебны, и панихиды, отпевали умерших и т. п. К единоверческой церкви Никольские прихожане относятся так же враждебно, как и к православной, и на первых порах очень многих единоверцев увлекли в свою среду. Священник их церкви, в случае его смерти, должен быть отпет таким же священником, т. е. посвященным православным архиереем, но исправленным. Во время посещений города епархиальным архиереем, Никольские прихожане всячески заботятся о том, чтобы владыка не посетил их храма, для чего всегда имеют наготове какой-либо благовидный предлог. Так раз, чтобы уклониться от посещения преосвященного, они завесили окна храма рогожками, устроили леса и начали ремонт, хотя существенной нужды в том еще не было. Никольская церковь состоит на особых правах, разъединяющих непосредственную связь ее со своим духовным начальством. Переписка по делам духовным с епархиальною властию происходит у Никольского духовенства чрез канцелярию наказного атамана.На таких же основаниях существует Ильинская церковь в Илеке и существовала Никольская церковь в Бударинской Станице, освященная в 1869 году. В 1878 г. при последней церкви причта не было, а всеми делами, по слухам, заправлял австрийский лжеепископ Виктор, по происхождению Уральский казак, рукоположенный в 1876 году в Москве22.Таким образом благословенная церковь в земле Уральского войска не достигла тех целей, с какими она была задумана. Она не только не примирила Уральских старообрядцев с православною церковию, но еще более укрепила существовавшую между ними рознь, и не предохранила Уральцев от австрийской раскольнической лжеиерархии: мы видим, что Бударинская Станица с благословенною церковию сделалась резиденцией лжеепископа австрийского посвящения Виктора. Понятно поэтому, что благословенная церковь не могла предотвратить и тех замешательств, какие произошли между Уральцами в 1874 году при введении нового положения о воинской повинности и общественном войсковом хозяйственном управлении.Н. П.Левашев Аркадий, священник. Отрывки из моего дневника23 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 37. С. 42–60.Во время нынешнего путешествия моего… я встретился с одним «барином»… Может быть, впрочем, он и не барин: я не полюбопытствовал спросить, кто именно он и откуда, точно так же как и он не полюбопытствовал узнать, – «поп я, или диакон»; – он видел, что я одет «по-поповски», – я же видел, что он одет «по-барски», – а одного этого уже достаточно было для нас, чтобы в головах наших возникали известного рода мысли друг о друге... Мысли барина начинали обнаруживаться... Сидя в дилижансе напротив меня, он видимо не доволен был таким близким соседством с ним духовного лица, – однакож почему-то вздумал «одолжить» меня папиросой...– Не угодно ли? – подставляя мне открытую папиросницу, просил он.– Благодарю: не курю...– Никогда не курили?– Никогда!..– И в семинарии не курили?– И в семинарии не курил!..– То-то от вас ладаном пахнет! – сказал он не без иронии...– Что ж тут дурного? Я полагаю, – вы не «боитесь ладану»??..– Бояться-то не боюсь, но запах ладаном, признаюсь, не совсем долюбливаю...– А я не люблю табачный запах, однакож терплю от вас этот запах: потерпите и вы в свою очередь, если уж обоняние ваше так востро, что слышит от меня запах ладаном;... я бы советовал вам даже – полюбить этот запах, так как ладан – одна из необходимых вещей, употребляющихся при нашем православном богослужении...– У всякого свои вкусы, свои взгляды!... – сказал барин...– Не спорю, – и думаю, что из-за различия вкусов и взглядов мы ссориться с вами не будем...– Следовательно, – вы не оскорбитесь, если я скажу вам, что и на вас «духовных» – я имею свои взгляды,.. пожалуй очень и очень для вас неблагоприятные?..– Вы хотите, конечно, сказать, что не имеете уважения к священникам?? – Меня это нисколько не удивляет: кто же у нас на Руси православной уважает православных священников?! Неуважение это можно встретить почти на каждом шагу, и не в одной лишь здешней губернии, а на всем пространстве нашей необъятной страны!..– Почему вы это знаете?– Знаю из наших газет и журналов... В одной газете (Церковно-Общ. Вестнике) заявляли даже, что духовному лицу, в костюме представителя господствующей у нас православной церкви, часто невозможно бывает – ни пойти по улице, ни совершить путешествия, без того, чтобы не наслушаться оскорбительных выражений, направленных против лиц духовных... Так например: идет по улице, – помнится, в Риге, – молодой, прилично одетый, православный священник, получивший вдобавок высшее академическое образование, – обгоняет его крестьянский ли, мещанский ли, парень, и ни с того ни с сего, среди белого дня, обратившись к нему лицом: и-го-го! – восклицает, и затем – преспокойно шествует вперед... Чтобы избежать подобных оскорблений и душевных потрясений, некоторые духовные лица, – как заявлено было в той яке газете, – принуждены бывали даже, когда встречалась им необходимость путешествовать, надевать на себя, вместо духовного костюма, костюм светский... От оскорблений со стороны «православных», православные пастыри не находят себе убежища даже «и в своем семейном кругу, у домашнего очага»... И от каких еще «православных»-то и какие еще пастыри-то – нигде не могут вздохнуть свободно! – От таких православных, о которых думают иные, что в них-то и воплощается все православие и всяческое благочестие, – и такие пастыри, которые, по всей справедливости, заслуживают не наглого пренебрежения и издевательства, а глубокого к себе почтения и уважения!!.. «Московский церковный староста», – пишут в той же газете, – «во всякое время дня и ночи свободно входит в причтовые (церковные) квартиры, без доклада затесывается в комнаты, без приглашения разваливается на диване, преспокойно разгуливает по всем комнатам с надзирающим оком хозяина, – заглядывает во все углы, осматривает кухню, делает строгий выговор прислуге, замечание хозяйке, читает нотацию квартиранту за неисправное содержание квартиры: батька, – говорит, – кажется все у тебя сгнило! – и, по окончании дозора, уходит с хлопаньем двери, потрясающим весь дом» (Церковно-Общ. Вест. 1880 г. № 134). – Другой общественный орган вот что заявляет например: к одному почтенному и уважаемому сельскому о. протоиерею является в нетрезвом виде крестьянин с толпою крестьян в таком же виде: «ну, батя», говорит, «хочешь получить от мена два рубля, так венчай моего сына!.. А меня чаем напой теперь, да дай покурить сигарочки....Так хочешь штоли? Не хочешь, – так обвенчают и в городе, – а ты должен будешь заплатить мне расходы и убытки!.. Выложи-ка сюда десять рублей!.. Я хочу прокатиться в Петрозаводск на твой счет!» – заключает крестьянин, ударяя рукою о стол, как бы в доказательство своей непреклонной воли (Руков, для сел. паст. 1880 г. № 48). – Я мог бы привести вам множество примеров повсеместного в России неуважения к священникам, – не говорю уже о причетниках, – но думаю, что достаточно и приведенных. Конечно, приведенные мною примеры указывают, что неуважение к священникам исходит от неразвитого и невежественного люда, но пастыри церкви сплошь и рядом встречают к себе неуважение и от лиц, по-видимому, образованных, хотя неуважение это и проявляется у развитых людей не в такой грубой форме, в какой проявляется оно у полного невежества... Так повторяю вам, что неуважение к духовенству со стороны людей православных – это явление, какого вы не встретите, по отношению к своему духовенству, ни у евреев, ни у магометан, ни у язычников – явление это перестало уже удивлять меня, – но с другой стороны, – признаюсь вам, – оно всегда глубоко возмущало и возмущает меня, – тем более, что пастыри церкви весьма мало виноваты в том, что их не уважают, оскорбляют, презирают.– Кто же виноват тут?– Виноваты больше те, конечно, которые не уважают пастырей... Вы принадлежите к православной церкви?..– Да-а, – я православный, – и в церковь похаживаю-таки...– Эго похвально... Но ведь церковь, – выражаясь словами раскольников, – «не в бревнах заключается, а в ребрах»: церковь состоит из пастырей и пасомых... Первые и главные пастыри в церкви, архипастыри ее, конечно, архиереи, – затем – самое огромное большинство пастырей, как сами знаете вы, состоит из священников, которых можно назвать помощниками архиереев... Всем этим пастырям Основатель церкви Иисус Христос даровал троякую власть – учить, священнодействовать и управлять,., всем же пасомым Основатель церкви и Его св. апостолы повелевают слушать пастырей, как самого Христа (Лк.10:16), – уважать и почитать их (1Фес.5:12–13), – как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих (1Кор.4:1), – повиноваться и покоряться им, как духовным руководителям своим и духовным начальникам (Евр.12:17). – Таким образом, – кто не уважает пастырей церкви, тот или не понимает значения православной веры и церкви, – или же понимая, не хочет слушать и исполнять ясных и положительных повелений этой веры и церкви: в обоих случаях православного человека, не уважающего пастырей, нельзя назвать ни истинно-религиозным, ни истинно-благочестивым и нравственным; истинно-религиозный и истинно-благочестивый человек никому не оказывает пренебрежения, – всех любит, вся терпит (1Кор.13:7), по слову апостола, – а тем более любит, почитает и уважает пастырей церкви, без которых, – как вы понимаете, конечно, – немыслима и самая церковь...Барин слушал, но упорно молчал... Желая вызвать его на продолжение разговора, я говорю ему:– Я просил бы вас сказать мне: почему вы имеете на священников «свои», – как выражались вы, – «очень неблагоприятные для них взгляды»?..– Да уж самый вид «духовных» как-то отталкивает от них!.. – Отрывисто и не совсем охотно ответил барин.Я несколько пожал плечами...– Ваши слова, – говорю, – подтверждают только то, о чем говорил я вам ранее, и служат лишь новым доказательством – с одной стороны глубокого отвращения православных к своему духовенству, а с другой – не менее глубокого, пожалуй, упадка у нас религии и истинного благочестия... Но ведь не внешность же в самом деле, – не костюм духовный, но бездушный и сам по себе ни в чем не повинный, возбуждают в вас отвращение к «духовным», – а, без сомнения, возбуждают в вас таковое отвращение самые носители духовного костюма?!. Таким образом, я опять принимаю на себя смелость спросить вас: скажите, по совести, давали ли вы себе понять, почему именно самые носители духовных костюмов возбуждают в вас отвращение?– Это, – как вы выражаетесь, – отвращение к «духовным» – выросло вместе со мною!.. – ответил барин.– Этому вот – я верю охотно!.. Неуважение к духовенству у нас действительно явилось не сегодня, – не вдруг упало на нас, как «снег на голову»... Оно издавна начало переходить и переходит «от родителей к детям, от предков к потомкам»... Каким образом? Конечно, путем воспитания, примера, подражания примерам... Я воображаю себе такого рода картину: вот идут, или едут «со славой», или же «со св. водою» – отцы духовные положим, украшенные даже знаками отличий; приближаются они к дому барина и – останавливаются тут; – барину докладывают: «не угодно ли, мол, святыню принять?..» Барин суетится; среди семейства своего, всей фигурой своей, всеми жестами своими, отборными словцами и т. п. выражает недовольство на непрошенных посетителей; однако ж, – призывает к себе лакея, сует ему в руку ассигнацию: «проси, говорит, и прими их, а про барина скажи, что дома нет».., и затем, – с семейством своим отходит в комнаты, удаленные от приемного зала... Ни барин, ни его семейство не слушают таким образом пения священных песней и не освящаются святыней, – один лакей лишь, за спинами поющих служителей церкви, корчит из себя глупые – насмешливые мины... Понятное дело, – какое впечатление, какое действие должна производить на детей барина такого рода картина: с малых лет дети приучаются подобными картинами – не уважать святыню, – презирать служителей святыни... А если бы тот же барин с охотой и радостью принимал служителей алтаря Господня, – если бы при посещениях их говорил детям своим: «мы счастливы, дети, сегодня, – сегодня наш дом посещает сам Христос в лице своего служителя (Мф.10:40), – сегодня осенится и освятится наш дом, и мы в своем доме осенимся и освятимся крестом Христовым и благодатию Святаго Духа» и т. п., – если бы так или подобным образом говорил и действовал барин: тогда наверное – и детей своих он воспитал бы и вырастил в чувствах любви и уважения к святыне и священникам... Представляю вам еще картину из отношений к пастырям простого народа: деревенские собаки подняли страшный лай – по деревне, с мешком за плечами, ходит сельский священник: «опять шляются эти попы!» – бранится, среди семьи своей, крестьянин; «не спрятаться ли?» – говорит он, – «да нет! – от попа не отвяжешься; – придется уж сунуть ему что-нибудь», – и сует, приговаривая: «охота же тебе, батько, ходить, да собак дразнить»!.. (Церковно-Общ. Вест. 1880 г. № 142; статья из Новороссии)... Молодое крестьянское поколение воспитывает в себе таким образом чувства пренебрежения к духовенству, и вырастает с этими чувствами... А если бы тот же крестьянин, при виде своего священника, путешествующего по деревне за добровольными даяниями, говорил детям своим: «это, дети, отец наш духовный ходит по деревне; – он крестил вас – ввел, значит, в крещеную веру; он молится об нас; молится об изобилии плодов земных, чтобы, значит, земля – наша кормилица – давала нам побольше ржи, ячменя, овсеца; – надо и ему – батюшке – подать нам за его молитвы и труды»; – если бы так говорил и действовал крестьянин: – результаты таких слов и действий его для молодого подрастающего поколения были бы, конечно, весьма благотворны и т. д. и т. п... Согласны ли вы, что отцы наши в деды дурно поступали, внушая нам своим примером неуважение к священникам? Если согласны: зачем же следовать нам дурным примерам их?!– Да как же, – скажите, – с горячностию заговорил барин, – как же нам в самом деле уважать священников, когда они являются к нам лишь затем, чтобы получить от нас что-нибудь, – когда они, как говорится, «дерут с живого и с мертвого»?!– Так вот она причина!.. Вот она причина где!!.. – восклицаю я... – Вы платите священникам за труд, когда они являются к вам «со славой», или «святой водой», – когда они крестят ваших детей, погребают ваших родных и т. д., – вы «подаете» духовенству добровольно, когда оно является к вам «за подаянием», и что «духовные» принимают от вас ваше даяние, – вы это самое ставите им в вину и в том находите для себя достаточные причины и основания – не уважать духовных!!! Прекрасно!.. Но обратитесь к своему здравому смыслу и скажите: виноваты ли мы в том, что хотим, так же как и вы, есть и пить?! И теперь, когда принимаем мы вашу плату и ходим к вам за подаянием, – и теперь ваших даяний большинству священников весьма и весьма недостаточно для безбедного их существования, – а если бы мы перестали принимать от вас подаяния, тогда было бы что?.. Нам, с семействами нашими, пришлось бы буквально умирать с голоду... Ведь если бы не принимали от прихожан своих плату за труды по совершению у них «треб», – если бы не путешествовали к ним за подаяниями: вы думаете, прихожане вознаграждали бы нас, – более приличным образом, – за такое бескорыстное служение наше?!. За ничтожными разве исключениями, никто бы и не подумал вознаградить нас – за наше бескорыстие, хотя бы мы и в самом деле умирали с голоду, точно так же как и теперь, когда у прихожанина не бывает ни крестин, ни браков, ни похорон и т. п., – он никогда не думает о материальном положении своих отцов духовных, и не считает себя обязанным думать, что и ему, как прихожанину, хотя у него и не бывает треб, следует, если не в большей мере, по крайности наравне с другими участвовать в вознаграждении и обеспечении служащего в приходе причта... Иное дело, когда священник сам явится к нему с просьбою о подаянии: прихожанин подаст ему, – но и тогда подаст не по сознанию своей обязанности – участвовать в обеспечении священника, а единственно лишь по милости, и не доброхотно, как видели вы, а с принуждением, так сказать, нравственным... Вы не думайте, что и самим нам очень приятно принимать от вас плату за таинства, или же путешествовать по приходу за сбором разных даяний, а также ходить к вам со «славой» и святой водой, коль скоро эти славы и св. воды потеряли в глазах ваших всякий смысл и значение: мы были бы очень рады, если бы прихожане наши, помимо этих и подобных им теперешних способов нашего содержания, обеспечили нас приличным и достойным нашего служения образом, и тем избавили бы нас от тяжелой необходимости держаться тех способов, которые возмущают нас, пожалуй, несравненно более, чем вас – прихожан...– Если вы желаете «приличного и достойного обеспечения», – вы, – наставлял меня барин, – должны снискать у прихожан своих – любовь, почтение и уважение к себе, – должны наглядно – осязательно доказать им, что действительно заслуживаете того, чтобы принесли они для вас жертвы – обеспечили вас достойным образом...– Хорошо... Предположите, что совета вашего я послушался, и думаю о снискании себе у прихожан своих всяческого благорасположения... Так как в настоящее время, как говорили вы, прихожане презирают нас за наше нищенство и попрошайство: то само собою разумеется, что мне в видах приобретения себе у прихожан благорасположения, следует начисто отказаться от этого нищенства и попрошайства!.. И вот – я отказался... Отказался, – однако ж вижу, что один этот отказ не побуждает прихожан моих горячо возлюбить меня... Я сижу и размышляю: «чем бы еще заставить прихожан своих уж так полюбить меня, чтобы они вдруг понесли ко мне все потребное для жизни и избавили бы меня от голодной смерти?.. Надо, – думаю себе, – сделать мне то, что прихожанам моим нравится... Прихожане мои, – как знаю я, – очень любят, когда священник хорошо поит их вином и угощает, – по эдакой причине они и подают мне добровольно, когда хожу я к ним за подаянием: стало быть, – для того, чтобы прихожане мои сами несли ко мне эти подаяния, теперь мне нужно напоить и угостить их несравненно лучше, чем угощал я их во время прежнее. Но не грешно ли мне, вместо того, чтобы искоренять пороки, потворствовать порокам!? Да едва ли и цели своей я достигну, хоть и перепою на славу весь приход: прихожане мои ни за что, кажется, не согласятся – сами носить ко мне свои подаяния, за исключением разве 5–10 человек... Да и на что еще, вопрос, на какие средства, я стану поить и угощать теперь прихожан, когда сам я голоден?! Далее – я думаю себе: «прихожанам моим, как и всем вообще грешным людям, очень нравится, когда умненько им льстят другие, умненько лицемерят перед ними, надлежащим образом раболепствуют и смиренствуют перед ними: стало быть, – и мне надо лесть рассыпать пред прихожанами, смиренствовать и лицемерить перед ними, раболепствовать им?! Воображаю, – все заговорили бы обо мне тогда – доброе... Но не приму ли я в таком случае великий грех на душу свою?! Ведь – горе нам, когда все люди будут говорить о нас хорошо (Лк.6:26)!.. сказал нам Спаситель наш. – Да и достиг ли бы я лицемерием своей той последней цели, для которой лицемерил? До горя-то бы я дожил вследствие лицемерия своего, – это несомненно, – а последней цели, для которой лицемерил, я все-таки бы не достиг: обо мне бы ведь только заговорили хорошо, но эта печальная слава моя все же не согласила бы разнохарактерных, непроницательных и недальновидных прихожан моих – обеспечить меня, как следует; разве только ближайший во мне представитель прихода, церковный староста, понял бы надлежащим образом значение моего смиренства, и за таковую добродетель мою возъимел бы благое намерение – облегчить несколько участь мою, да и то не своими средствами, и не теперь, когда мне нужно: повремени батька, – подобно «Московскому церковному старосте», – он сказал бы мне: повремени – за твое смиренство авось летом я оборудую тебе все в лучшем виде, – выдет первый сорт (Церковно-Обществ. Вест. 1880 г. № 134)... А между тем, пока вышел бы этот «первый сорт», мне с семейством своим пришлось бы, конечно, совсем умереть от холода и голода»... Таким образом, – милостивый государь, – с отказом моим «от нищенства и попрошайства» положение мое окажется решительно безвыходным!..– Зачем же вам дурными средствами искать себе любви и уважения у прихожан?! Вы можете и должны достигать уважения себе средствами прямыми, честными... Вам не сидеть нужно и думать, а дело делать, не крестить только, да обедни служить нужно, – но и просвещать народ – и в храмах, и в домах, и в школах... А то... а то многие из вас, как знаю я, почти ничего доброго и полезного для прихожан своих не делают, а требуют, чтобы их почитали, уважали, награждали!..– Я вполне согласен с вами, что мы должны искать себе уважения средствами прямыми, честными… Но ужели вы не знаете, что прямым и честным путем люди вообще часто приходят к результатам, совсем неблагоприятным и для их общественного положения, и для их материального благосостояния?! Если знаете, – зачем же думать вам, что одни лишь лица духовные могут обогатиться этим прямым и честным путем?! – Вы говорите, например, что пастырям нужно проповедывать народу, просвещать народ... А я скажу, что многие проповедей наших не любят, а кто и любит, – так не ценит проповедника и законоучителя: «у нас – кто ни поп, – так батька; поди, коли не нравится у нас, на все четыре стороны; свято место не будет пусто» – вот что говорят прихожане наши проповедникам и законоучителям (Руков, для сел. паст. 1880 г. № 45)!.. Допустим, однако, что священники прямым и честным путем своим, усердным и ревностным исполнением своего дела, обратят на себя надлежащее внимание прихожан своих и прихожане – их надлежащим образом оценят: но скоро ли еще обратят таковое внимание и когда-то их оценят таковым образом?.. А между тем, с отказом моим от нищенства, мне сейчас же нужны средства для моего существования: вот почему я и говорил вам, что после такого отказа, для снискания этих средств, мне необходимо бы нужно было делать то, что более всего нравится моим прихожанам, т. е. потворствовать их страстям и порокам!..– Для чего же вдруг отказываться вам от теперешних способов вашего содержания?.. Не отказываясь, – вы делайте дело свое усердно – ревностно, и время, при таком условии со стороны вашей, решит вопрос относительно «достойного обеспечения вашего».– И вы думаете, – время нас не обманет!.. Ведь если мы не откажемся от нищенства: стало быть мы не уничтожим самую первую и самую главную, по вашему мнению, причину пренебрежительных и презрительных отношений к нам прихожан, – а если не уничтожим эту причину: то и самым ревностнейшим исполнением своего долга мы не достигнем от прихожан уважения себе, а следовательно – и достойного обеспечения; – вы опять нам скажете: «как же нам уважать священников, когда они являются к нам лишь затем, чтобы получить от нас что-нибудь, – когда они дерут с живого и с мертвого»?!Барин молчал... Я продолжал:– Обязанности наши вы, м. г., как видно, хорошо знаете и понимаете... И вообще, к чести православных, нужно сказать, что обязанности наши они знают и понимают, – но вот что дурно и в чем беда наша: они не знают и знать не хотят своих-то обязанностей в отношении к нам. Обязанности пастырей в отношении к пасомым определены и законом Божиим, и законом человеческим: обязанности же пасомых в отношении к пастырям определены почти исключительно одним лишь Словом Божиим. За неисполнение своих обязанностей в отношении к пасомым пастыри ответствуют и перед Богом, и перед людьми; пасомые – за неисполнение своих обязанностей в отношении к пастырям суда человеческого не боятся, а до Бога высоко... Так: если я не окрещу у вас младенца, откажусь совершить у вас «законный» брак, погребение, – не стану служить для вас обеден и т. п., – я подлежу за это суду: но – если вы ничего не заплатите мне ни за крещение, ни за брак, ни за погребение, ни за обедни, – за это вы не отвечаете ни перед кем, – вы бессудны... Таким образом, собственно говоря, у нас существуют одни лишь обязанности пастырей, а нет обязанностей пасомых. При таком положении у нас дела пастырей и пасомых, как бы ревностно пастыри ни исполняли обязанности свои, им всегда только и скажут: вы обязаны исполнять их!.. Служат ли они часто и усердно в храме, – им скажут: «это ваша непременная обязанность!» Проповедуют ли с ревностию Слово Божие, – им скажут: «это ваша прямая обязанность»... Законоучительствуют ли в школе, – и тогда им скажут, как и действительно говорят: «это ваша нравственная обязанность, не требующая особенной платы; исполнять ее, как духовные руководители народа, вы должны безмездно» (Руков. для сел. паст. 1880 г. № 43; Церковно-Общ. Вест. 1880 г. № 138)!.. Так, – когда мы усердно исполняем свое пастырское дело, – люди, знающие наши обязанности, нас не награждают... Но..., – когда мы не исполняем, или плохо исполняем свое пастырское дело, – люди, не знающие своих обязанностей в отношении к нам, считают себя вправе предъявлять нам свои требования, – упрекать, порицать нас... В полном сознании правоты своих требований, упреков, порицаний, эти господа, знающие наши прямые и непрямые обязанности и не желающие знать никаких своих обязанностей в отношении к нам, не видят и не понимают, что пастыри православные, при настоящем своем нищенстве, часто не имеют даже физической возможности – исполнять, как должно, их требования и свои обязанности... От нас требуют, например, хорошего, живого, современного проповедничества... Но, чтобы быть хорошим проповедником, пастырю необходимо, конечно, продолжать свое самообразование, необходимо выписывать нужные для сей цели книги, журналы, газеты, необходимо читать их, как следует, необходимо писать-сочинять и проч., и проч... От нас требуют, чтобы мы были хорошими и исправными законоучителями в школе, – ходили просвещать народ и по домам... Но и для сей цели ведь тоже нужно продолжать нам свое самообразование, особенно «в виду посещения домов людей образованных», – нужны книги, – трата времени в ущерб хозяйству, – наконец нужны, – не забывайте и этого, – лишняя ряса, лишний подрясник, лишняя обувь, заводить которые, при возрастающей постоянно дороговизне на все, становится для нас с каждым годом все труднее и труднее... Спрашивается: где же мы возьмем этих средств – приобрести все необходимое для надлежащего исполнения своих пастырских обязанностей? – Где возьмем этих средств, когда настоящее нищенство наше не удовлетворяет и самым неизбежным потребностям нашим? – Где возьмем этих средств, когда пасомые наши ограничиваются лишь тем, что требуют от нас хорошего исполнения наших обязанностей, а не дают нам возможности исполнят этих требований?! Таким образом, если вы, м. г., говорите мне: «докажите, что вы заслуживаете того, чтобы прихожане принесли для вас жертвы – обеспечили вас достойным образом», то я имею право сказать вам: «дайте нам сначала средства и возможность доказать и заслужить!!» Но нет! Вы не дадите нам этих средств, этой возможности: для вас существуют одни лишь обязанности пастырей, а нет обязанностей пасомых в отношении к пастырям!.. И откажемся ли мы от настоящего нищенства нашего, или не откажемся – во всяком случае «дело о достойном обеспечения нашем» до скончания века не подвинется ни на шаг, если останется оно в одних ваших руках – в руках прихожан... Ведь из тысячи прихожан один разве – здраво и беспристрастно рассудит об нас и о своих собственных обязанностях относительно нас: но что он может сделать, при неразвитии у нас вообще разумной общественной самодеятельности, – что может сделать в этой, почти всегда враждебной нам, разноголосице мнений, суждений, взглядов, не управляемых и не направляемых одною разумною, благою рукой?! А если тысяча человек, сверх всякого ожидания, что-либо доброе придумает о нас: то, при теперешнем положении нашего вопроса, один может помешать хорошим думам перейти в дело, как это и было, например, в Ядринском уезде, Казанской губернии, где уездный исправник запретил волостным правлениям делать сбор по 1 рублю с ревизской души в пользу причтов, – сбор, добровольно назначенный прихожанами некоторых причтов, взамен их нынешних поборов (Церковно-Общ. Вест. 1880 г. № 145). – Вопрос «о достойном обеспечении нашем» может разрешиться лишь при деятельном участии правительства: таков мой взгляд, таково мое убеждение, милостивый государь!– Уж не жалованья ли большего хотите вы?! – насмешливо сказал барин: – иереи Божии и теперь, – говорит, видал я, – исправно «попивают», а когда дадут им большое жалованье, – еще больше станут пить»!..– Позвольте вам заметить, м. г., что в этих словах ваших менее истины и справедливости, чем в словах одного ученого господина, о котором сообщало ныне «Новое время», и который приезжал к нам в Россию из-за границы: этот ученый господин, по приезде из России в свое место, написал и напечатал статейку о том, что он видел бывши в России... Между многими видениями, которые он видел в России, – он видел, выражаясь его собственными словами, видел, говорит, в России пьяных попов, умирающих с голоду... «Новое время» справедливо заметило этому господину, что ученому мужу более приличествует говорить о фактах, а не о видениях... Вам же повторяю я, что в приведенных словах сего господина более истины и справедливости относительно иереев, чем в ваших словах: вы говорите, – видали, что иереи Божии «пьют», и что если обеспечить их приличным и достойным образом, то «пить» станут они больше, а тот господин говорит, что видел в России пьяных попов, умирающих с голоду, – и этими словами, конечно, выражает ту мысль, что пьют не от достатка, а от скудости, не от довольства, а от бесхлебья – от пустоты... Мысль эта, которую давно уже кто-то и где-то высказал, по моему мнению, во многих отношениях основательна и верна... Стало быть, если бы вы и факты пьянства иереев представили мне, они все-таки не служили бы для меня доказательством выраженной вами мысли, что иереи Божии станут пить больше, коль скоро прилично будут обеспечены. Но положим, – относительно некоторых личностей может быть и справедливо: что же следует из этого? Ведь пьяницы есть в каждом сословии – есть они и между дворянами, есть и между чиновниками разных ведомств, есть и между почтенными купцами и проч., и проч.: однако ж, никто не говорит, что на основании этого явления следовало бы отнять жалованье и у дворян, «служащих» и получающих жалованье, и у чиновников, и у почтенных купцов, заседающих в разных «думах»... Имея в виду надлежащую обеспеченность духовенства, вам справедливее было бы думать не о дурных последствиях этого обеспечения, которых и быть не может, а о том, от каких великих зол это обеспечение избавило бы – и пастырей и пасомых, и сколь много добра оно принесло бы и духовенству и народу, и церкви святой и нашему дорогому и любезному отечеству!..Я хотел было еще говорить с барином кой о чем; между прочим хотел было выяснить ему, что и «пашковцы» разные, и «штундисты», и иные подобные секты – много обязаны своим происхождением неуважению «православных» к представителям церкви православной, – неуважению, с юных лет воспитываемому в них и т. д. и т. п... Но... тут мы подъехали к станции, где барину нужно было своротить с большей дороги, должно быть, на свою родимую сторонушку: его ожидала уже на этой станции собственная его, «сытая и бойкая», пара лошадей...– Прощайте! – Желаю успеха вашей идее!.. – подавая мне, на прощанье, руку, почему-то сказал он, – не то искренно, не то так себе, чтобы сказать что-нибудь...... Мы – т. е. я и другие пассажиры, ехавшие вместе с барином, пробыли на станции около 3-х часов, в ожидании, пока подадут лошадей, тогда как лошадей следовало бы подать нам тотчас же после нашего приезда на станцию... Я напоминаю, кому следует, об обязательствах. Долговязый, бритый ямщик, не то мужик, не то отставной солдат, слышавший мою речь, которая однако ж не к нему была обращена, воскликнул:– Нет хуже, говорит, возить попов, да баб!..– Вы, – замечаю я ему, – не прилично выражаетесь!..– Да ты, – говорит, – что?!. Борода твоя такая-сякая!.. Ты, – говорит, – подметки моей не стоишь!..Пришлось уступить и замолчать...Другой, кроме нашего, дилижанс, прибывший на станцию ранее нашего, уже отправился в путь-дорогу... В нем, между прочими лицами, сидел тоже священник, по несчастию, кривой... Ямщик, привезший их на станцию, настоятельно требовал у них «на водку»... Пассажиры, за плохую езду его, не дают ему на водку... Ямщик, уходя от дилижанса, кричит во всю русскую мочь зевавшим тут сотоварищам своим:– Вон, – говорит, – все тот кривой-то черт!! А то – «господа» дали бы мне на водку!..«Русь-Русь»! – думал я дорогой; «святою ты зовешься: где же твои святые – православные сыны, когда на каждом почти шагу служители Христовы (1Кор.4:1) и представители святой церкви встречают такое пренебрежение к себе, какого, по отношению к своему духовенству, нет у самых диких языческих народов?!Священник Аркадий Левашев№ 38. 1882. Сентября 19-гоО спасении человека во Христе // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 38. С. 61–78.Окруженный врагами и в тяжелой борьбе с ними, основал Христос Спаситель церковь свою на земле; с тех пор и до сего дня суждено ей существовать среди врагов же и в борьбе с ними достигать своего предназначения. Какие же это враги, воюющие в наше время против св. Христовой церкви? Врагов у церкви Христовой много. Есть враги, которые в принципе ниспровергают все здание христианства. Эго – те, которые, считая достоверным источником познания только внешний опыт, признают действительно существующим только видимое, осязаемое и вообще подлежащее нашим внешним чувствам, а потому все содержание религии Христовой, как имеющей предметом своим невидимое и духовное, открыто отвергают. Это враги церкви явные, атеисты, – это волки в настоящей их волчьей шкуре, но не о них наша речь. Есть волки, пролезающие во двор овчий в одежде овечьей; от них мы намерены предостеречь право верующих. Мы разумеем таких врагов церкви, которые с евангелием в руках развращают людские души, отторгая их от св. церкви и лишая вечного спасения. Эти лжеучители не отвергают Бога, ни Христа, ни спасение чрез Него; тем не менее они слишком опасные враги церкви православной. Проповедуя спасение чрез Христа, как и православная церковь Христова, и в тоже время указывая легчайший способ достижения оного (сравнительно с учением православной церкви), лжепророки эти не только могут обольщать людей темных, слепо содержащих свою веру, но и тех, которые сколько-нибудь сведущи в ней и осмысленно исповедуют ее. Так как дело спасения человека – главнейший предмет проповеди и всего пастырского служения и самая главная и последняя цель жизни христианина, и так как это великое дело в настоящее время более, чем когда-либо, может находиться и находится в опасности, то мы считаем не только не лишним, но и совершенно необходимым воспроизвести вполне ясное и полное понятие о спасении во Христе и отвергнуть новейшие, наиболее известные ложные воззрения на этот важный предмет. В этом серьезном деле мы намерены воспользоваться вышедшею в прошлом году брошюрою под заглавием: «Письма к одному лицу в С.-Петербург по поводу появившегося там нового учителя веры». Автор этой брошюры с глубочайшим пониманием христианства и спасения в нем и с замечательно выразительной простотой и силой излагает путь ко спасению и разоблачает заманчивые, но лживые учения нового учителя. Сущность нового лжеучения состоит вообще в следующем: Спасение получается чрез веру во Христа; «каждый, уверовавший во Христа, тотчас получает отпущение грехов своих и избавляется от вечного наказания. Мы принимаем верою в себя Христа, Который, уже не взирая ни на что, никогда не покидает нас и пребывает в нас. Крещение не пользует того, кто сознательно не принял в себя Христа и т. д.» Одним словом, все делается, по этому учению, чрез веру во Христа. По-видимому, что тут и неправильного-то, – ведь и православная церковь так же учит? Но новый учитель ничего не говорит о благодати Духа Святого, о церкви и живом союзе с нею, – о законоположениях и обрядах ее, о трудах и подвигах со стороны самого человека в деле спасения. Ведь это недаром сделано, – это подкоп под истинную нравственность и действительное спасение человека. По новому лжеучению, ни крестного знамения при молитве, ни поклонов не следует полагать; в церковь ходить не следует; святых призывать в молитвах тоже не следует: ни Божией Матери, ни ангелов, ни апостолов и пророков, ни великих святителей, мучеников и преподобных. Соблюдение постов, говение, исповедь и причастие св. Христовых Таин, почитание праздников – и это все не нужно. Вот каковы главнейшие пункты нового учения. На этих-то пунктах, которые главным образом и с глубочайшим пониманием дела рассматриваются в названном нами сочинении, и мы желали бы остановить внимание наших читателей. К этому мы особенно побуждаемся тем соображением, что вышеозначенные ложно-отрицательные воззрения составляют принадлежность не Петербургского только лжеучителя, за которым автор упомянутой брошюры оставляет титло молоканина, но и других сектантов, каковы, напр., и наши штундисты, которые, по газетным известиям, все более и более распространяются и начинают уже проникать с юга на север России (Орлов. губ.).Порядок изложения нашей статьи будет такой. Сначала скажем, по возможности в общих чертах, о том, что необходимо для спасения каждого человека во Христе, вопреки ложному учению, что спасение соделывается только лишь чрез веру и устное исповедание Христа. Далее следует разоблачить лживость того заключения, само собой вытекающего из учения о спасении только лишь чрез веру, т. е. что спасение дается даром и достигается легко; здесь необходимо сказать о трудах и заслугах со стороны самого человека. Наконец, по возможности подробное рассуждение представим о необходимости для спасения человека быть в союзе со святою православною церковию, подчиняясь вполне всем ее уставам и законоположениям. Это вопреки тому лжеучению, что будто для спасения нет нужды принадлежать к церкви и подчиняться ее уставам и что в церкви слишком уж много обрядов, так что она чрез них будто совершенно оплотянилась и овеществилась.Благодарение Господу Богу, благоволившему родиться нам в недрах единой, истинной, православной церкви! Истина нашей церкви – истина вековечная; спасение, в ней содеваемое – единственно-истинное. «То, что мы исповедуем и как содеваем свое спасение, было в силе у наших отцов, дедов, прадедов, пращуров, прапращуров и всех россиян, с самого просвещения их истинною верою при св, Владимире. Этому уже скоро тысяча лет. И сколько святых воспитала святая церковь наша, ходатаев и молитвенников о нас пред Господом, как указывают нетленные мощи их, по всей земли русской рассеянные»! Если захочем дальше восходить по ступеням истории, то то же исповедание и то же содевание спасения найдем и у греков, от которых мы приняли св. веру. «Идите и у них по векам: дойдете до соборов, защищавших и утверждавших истину вселенскую. Пройдите соборы до Константина великого и всюду будете зреть одну и ту же истину, всем сонмом верующих содержимую и по всей вселенной царствующую. Двигайтесь еще далее, – пройдете века гонений, – дойдете до века апостольского, – и усмотрите и там то же исповедание и тоже содевание спасения, какое теперь и у нас содержится и действует. А то, чему учили и что учредили апостолы, принято ими от Господа. Господь же и говорил и делал, как принял от Отца Своего, в тайне Пресвятыя Троицы. Вот откуда вера наша! Вот где ее источник»! После этого правы ли те, которые, услышав в настоящее время какого-либо учителя с новыми взглядами на дело спасения, часто, так легко и скоро, склоняются на его сторону и решаются оставить православную церковь и все то священное, что измлада ими усвоено и что до сих пор служило для них духовною пищей. Не странно ли поддаваться лжи лжеучителя, который и лжи-то научился, можно сказать, со вчерашнего дня и противопоставляет ее истине, испытанной веками, народами, племенами?! А ведь в действительности таковы все новейшие религиозные лжеучители: молокане, штундисты, пашковцы и им подобные.«Да какую же ложь проповедуют новые религиозные учители?», говорят сторонники сектантских проповедников. «Они истину возвещают, спасение в Господе Иисусе Христе указывают, евангелие благовествуют».Не спешите с своими возражениями, а сначала извольте решить: можно ли о Христе Иисусе проповедывать нечисто и превратно, и о спасении в Нем учить так, что, если последуешь сему учению, то не спасение найдешь, а пагубу? – Но решать-то тут нечего, а затрудняться тем более, потому что это на деле было и есть. Сколько было учений, искажающих истину о Христе Иисусе, и прежде Ария, и еще больше после него. Все они отвергнуты православною церковию, несмотря на то, что только и речи у них, что о Господе Спасителе. Стало быть, нельзя так заключать: поскольку такой-то о Христе Иисусе проповедует, то потому самому истину возвещает. Разве не читали вы в евангелии предостерегательных слов самого Господа: внемлите (блюдитеся) от лживых пророк, иже приходят к вам в одеждах овчих, внутрь же суть волчцы хищницы (Мф.7:15). Здесь Господь разумеет не таких, которые и имени Его не знают, а именно таких, которые именем Его прикрываются; ибо тут же говорит: мнози рекут мне в день он (т. е. в день суда): Господи, Господи, не в твое ли имя пророчествовахом? – Видите!! Во имя Господа проповедуют, а Господь заповедует остерегаться их; на суде же, говорит, скажу им: яко николиже знах вас (Мф.7:22). Как не знал Тот, кому все ведомо?! Господь этим показывает, что Он никогда не знал их такими, какими они сами себя выставляют, т. е. истинными о Нем проповедниками. Они проповедывали о Нем, но так, что Господь в их словах не видел Себя самого, – что у них выходил иной некий Христос, а не тот истинный, Который соделал спасение наше посреде земли. Видите, что под именем Христовым может быть проповедан совсем не Христос Господь, – а потому и нроповедуемое спасение будет мнимое, призрачное.Конечно, несть иного имени под небесем, о нем же подобает нам спастися (Деян.4:12). Велия благочестия тайна, Бог явися во плоти (1Тим.3:16), преклони небеса и скиде, да нас на небеса возведет. Радуйтесь, благодарите и теките вслед Его, Спасителя нашего и Бога, восшедшего на небеса и естество наше посадившего одесную Бога и Отца. – Но нужно помнить и то, что это один только пункт в деле нашего спасения; к нему самим же Господом Спасителем приложены другие необходимые пункты, о которых будет сказано ниже. Теперь же заметим, что и «этот самый пункт: веруй в Господа Спасителя, надобно так созерцать и так содержать в уме и сердце, чтобы он стоял в согласном сочетании с таинством Пресвятыя Троицы. А то может случиться, что и слушая, и говоря все о спасении только в Господе Иисусе, так набьешь во внимании сию истину, что из него совсем выпадет помышление о Пресвятой Троице, и Пресвятая Троица совсем заслонится ликом Христа Спасителя. А это значило бы покривлять спасительный строй помышлений или, иначе, неверно водружать в себе христианское сознание и помрачать его». В сознании спасающегося христианина должно быть твердо напечатлено то понятие, что хотя спасение людей совершил воплотившийся Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, однако не без Отца и Духа Святого, и что затем и усвоение этого спасения, или спасение каждого в отдельности совершается в Господе Иисусе Христе, не без участие Отца и Духа Святого. Мы спасаемся в Господе Иисусе Христе, по благоволению Отца, благодатию Святого Духа. «Сие и содержи каждый в уме и сердце и в исповедании своем. И знай, что кто твердит тебе только: веруй в Господа, веруй в Господа, – а никогда не пополняет сего изъяснением участия в сем деле Бога Отца и Духа Свитого, тот видимо не содержит полной истины, возмущает христианское сознание и помрачает свет Христов».Другие пункты, необходимые для спасения каждого, кратко можно выразить так: «веруй и, приемля благодатные силы, яже к животу и благочестию, чрез св. таинства, живи по заповедям Божиим, под руководством богоучрежденных пастырей, состоя в живом союзе со св. церковию». «Чтоб тебе яснее было, как все это необходимо, сравни шествие путем спасения с обыкновенным путешествием. Чтобы путнику удобно и безопасно было идти, надобно, чтоб был свет, чтоб была проложенная дорога, чтоб сам он был здоров и крепок, чтоб в случае нужды, напр., при поворотах и перекрещиваниях дорог, был кто-нибудь, кто бы указал ему, по какой дороге идти. Подобное сему необходимо и в шествии путем спасения; необходим свет, – это вера; необходима проложенная дорога, – это заповеди; необходимы здравие и крепость, – это благодатные силы, чрез таинства подаваемые; необходимы путеуказатели и руководители, – это пастыри церкви. Все это есть и действует во св. Божией церкви, с которою потому состоит в живом союзе всякий, надлежащим образом содевающий свое спасение. Все спасшиеся шли этим путем и все спасающиеся им идут... другого пути спасения нет».Теперь, не входя в подробности, скажем кое-что в объяснение каждого из указанных пунктов или условий спасения. – Что вера необходима в содевании спасения, об этом и говорить нечего. Неверующий и думать не думает о спасении. Почему ап. Павел пишет: без веры невозможно угодити Богу: веровати же подобает приходящему к Богу, яко есть, и взыскающим Его Мздовоздатель бывает (Евр.11:6). Веровать же надобно полно, – во все, что благоволил Бог открыть нам, – без прибавления и убавления, и веровать так, как содержит св. правосл. церковь. Именно: что Бог един есть существом, и троичен в лицах; что Он словом своим сотворил мир и промышляет о нем; что нас создал Он для райской жизни, почтив в создании образом своим, но мы потеряли ее, преслушав в прародителях заповедь Его; что из сего падения сами мы не могли восстать, но что Сын Божий сжалился над нами и, приняв на себя дело нашего искупления и восстановления, пришел на землю, воплотился, пострадал, умер на кресте, воскрес, вознесся на небеса и сидит одесную Отца; что, по вознесении, Он ниспослал от Отца Духа Святого, Который, нисшедши на апостолов, преисполнил их всякою премудростию и силою, и они, воодушевлены быв Им, насадили на земле веру христианскую, и из всех верующих сложили одно тело св. церкви, под главою – Христом Господом, вверив ей все тайны веры и все таинства, благодать подающие; что раздаятелями сих благодатных сокровищ и вообще продолжателями апостольского дела созидания церкви апостолы, по повелению самого Господа, оставили преемников своих – епископов и священников, особую на сие благодать приемлющих чрез рукоположение, непрерывно идущее от апостолов и до нас дошедшее; что спасаемые спасаются в теле церкви, т. е. не одиночно, а обще со всеми, общею всем истинно-верующим живя жизнию, таинствами церкви освящаясь и под руководством состоя пастырей; что спасение каждого здесь на земле сокровенно, паче в духе, совершается, хотя заведомо спасаемому, – во светлости же своей явится в другой жизни, – чаянием чего и воодушевляемся в перенесении произвольных и непроизвольных лишений спасения ради; что отходящие от нас вратами смерти в другую жизнь не перестают пребывать в том же едином теле церкви и взаимного с нами общения не лишены, только имеют его невидимое вместо видимого. Коротко всю веру можно выразить в следующем положении: Бог в Троице покланяемый, мир создавший и о нем промышляющий, спасает нас падших по благоволению Отца в Господе Иисусе Христе благодатию Св. Духа во св. своей церкви, спасает спасением, здесь сокровенно в духе совершающимся, в будущей же жизни имеющим явиться во всей неизреченной светлости Его. Всему этому надобно верить, чтобы достигнуть спасения. И мы всякий раз исповедуем эту веру, когда читаем символ веры.Но одной веры не достаточно для спасения. Надобно и жить свято по всем заповедям Господним. Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царствие Божие, но творяй волю Отца Моего, говорит Господь (Мф.7:21). Воля же Отца небесного выражена в заповедях Его. Читай евангелие, и ты найдешь там, конечно, требование и веры, но не слишком много. Преимущественно же оно предлагает уроки святой и богоугодной жизни. Имеяй заповеди и соблюдаяй их, той есть любяй Мя; а любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим. И Аз возлюблю Его, и явлюся ему сам. И еще: аще кто любит Мя, слово мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к Нему приидем и обитель у Него сотворим (Ин.14:21,23). Точно так же и в посланиях апостольских много пишется о вере, но о святой жизни еще больше. Кая польза, братие моя, говорит, напр., ап. Иаков, аще веру глаголет кто имети, дел же не имать? Еда вера может спасти его? – Вера аще дел не имать, мертва есть о себе.Итак, для спасения каждого необходимы вера и исполнение заповедей или добрые дела, и при том так, что вера сама по себе, без дел, и дела без веры ничего не значат. Только в неразрывной связи содевают они спасение наше, и сами при сем приемлют настоящую свою цену, силу и значение. «Но чтоб и вера была, как следует, и дела совершались достодолжно, необходима нам благодать Св. Духа. Без ней не только веровать, но и подумать о добром не можем (2Кор.3:5); но если бы и подумали исполнить, то не имеем сил. Ибо, как говорит апостол, загадывать доброе мы еще загадываем; но как только подойдет дело, мы и прочь»: еже хотети, говорит, прилежит ми, а еже содеяти доброе не обретаю (Рим.7:18). Таким образом, если б Господь только показал нам, чему веровать и как должно жить, и с этим одним оставил; то мы походили бы на того, кто освещен светом солнца, видит дорогу, по которой надо идти, и сознает, что он должен но ней идти, – а сил к тому, чтобы идти, не имеет, потому что расслаблен и болен. Но в таком случае лучше бы ничего не знать и не видеть, чем, узнавши и увидевши, не иметь возможности воспользоваться узнанным и увиденным. Милосердый Господь и не оставил нас с этим одним, а благоволил ниспослать Пресвятого Духа, чтобы Он, действуя в нас, содевал с нами спасение наше. Дух Святой сошел на апостолов, а потом чрез них подаваем был всем верующим. Он чрез слово апостольское возбуждал веру в хотящих веровать, и тем, которые по вере восходили до решимости и жить свято в духе веры, подавал силу проводить сие решение в исполнение. Что делаемо было апостолами, то делалось потом и делается доселе их преемниками богоучрежденным порядком. И благодать Св. Духа пребывает в сонме верующих или во св. церкви, всех просвещая, укрепляя, освящая. И если кто спасен есть или спасается, то не иначе, как благодатию. Благодатию есте спасени чрез веру, говорит св. Павел (Еф.2:8). О пребывании же благодати Св. Духа в верующих говорит он с такою уверенностию, что и сомнения в том не допускает: не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас (1Кор.3:16)? И сам о себе он исповедал: благодатию Божиею есмь, еже есмь (1Кор.15:10). А св. Петр и за себя и за всех свидетельствует, что вся нам божественныя силы, яже к животу и благочестию подана (2Пет.1:3). Почему все апостолы, пиша послание верующим, и в начале, и в конце их, как единственного блага, желали им пребывание в них и преумножение благодати; благодать вам да умножится, благодать Божие буди с вами.Впрочем, о том, что благодать Св. Духа, как сила во спасение, необходима для нас, и что только она одна сильна содевать в нас спасение наше, почти нет спорящих. Но о том, как получается и приемлется благодать, есть спорники. Есть, напр., такие мудрецы, которые утверждают, что только веруй, и благодать Божия тотчас войдет и вселится в тебя. Поэтому, чтобы не сбиться с истинного пути спасения, необходимо ясно и правильно представлять себе и этот пункт. Мы должны твердо держаться того убеждение и той веры, что благодать Св. Духа не иначе подается и принята быть может, как чрез таинства, самим Господом учрежденные в церкви, руками св. апостолов. Так, сам Спаситель, беседуя с Никодимом, говорит: подобает вам родитися свыше, разумея благодатное рождение к новой жизни и, указывая затем способ к этому, не сказал: веруй, отверзи уста, и благодать Духа, вошедши, возродит тебя, а что? – Аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие (Ин.3:5–7). Рождение водою и Духом есть св. крещение – первое христианское таинство. Но возрождение делает только естество наше способным принять, вместить и хранить дар Св. Духа; самое подаяние сего дара совершалось особым таинством, – именно возложением рук апостольских. До очевидности сие представляет один случай, бывший в Ефесе во время апостольского там действования св. Павла. Пришедши в Ефес, апостол встретил там двенадцать человек верующих и спросил их: приняли ли вы Духа Святого, уверовавши? Те отвечали: мы и не слыхали, что есть Дух Святой. Как же вы крестились, спросил св. Павел? Иоанновым крещением, отвечали те. Тогда св. Павел объяснил им, что Иоанново крещение было только приготовлением к вере в Господа Иисуса Христа; затем огласив их полнее евангельским учением, окрестил христианским крещением, – по крещении возложил на них руки, и они прияли Духа Святого. Итак, – крещение особо, и возложение рук особо, – и дар Св. Духа только по возложении рук! Возложение рук апостолы заменили потом миропомазанием, которое и предали преемникам своим, как таинство, подающее верующим дар Св. Духа. Оно и действует теперь во св. церкви. Этих двух примеров уже достаточно, чтобы видеть, что благодать Св. Духа подается не мысленным путем, чрез одну лишь веру, но путем видимым, чрез св. таинства. Так сам Господь учредил. Другие таинства довольно здесь только перечислить. Так, отпущение грехов, в какие кто впадает по крещении, бывает не ради одного сокрушения и мысленного их исповедания Богу, но при сокрушении и решении не грешить более, – по исповеди их духовному отцу, – чрез разрешение от него. Живейшее общение с Господом совершается чрез причащение Тела и Крови Его, в таинстве евхаристии. Благодатная сила на продолжение апостольского дела созидания церкви подается чрез рукоположение архиереев. Два брачующихся лица сочетаваются в едино таинством брака. Болезни врачуются таинством елеосвящения. Вот все семь источников божественной благодати, действующих во св. православной церкви. И иного пути к получению благодати нет. Кто стал бы указывать иной путь к сему, – от такого следует отворачиваться, как от суемудренника.Три изложенные пункта, – вера, жизнь по заповедям в духе веры и благодать чрез таинство, – требуют четвертого – богоучрежденного пастырства. Надо веровать, но как уверуют без проповедующего? И как проповедят, аще не послани будут (Рим.10:15)? «Потребно благодать приять чрез таинство? но как же это было бы без строителей и совершителей тайн Божиих (1Кор.4:1)? Необходимо жить по заповедям в духе веры; но как сему быть в исправности без руководителя, который бы указывал, остерегал, ошибки поправлял, падающих поднимал и направлял опять на путь уклоняющихся с настоящей дороги. Таким образом, для устроения спасения необходимы лица, от лица Божия действующие, которые бы вере учили, освящали благодатию чрез таинства и руководили в жизни, – необходимы пастыри богодарованные и богопоставленные. Их и благоволил учредить Господь. Вот на это апостольское удостоверение! И той (Господь) дал есть овы убо апостолы, овы же пророки, овы же пастыри и учители, в совершение святых, в дело служения, в созидание тела Христова (Еф.4:11). Да и само дело показало сие. Господь послал апостолов, чтоб шедше вере научали, наученных крестили, крещенных и наученных наставляли блюсти все. заповеданное (Мф.28:19,20). Апостолы так и делали. Но как они не вечны, дело же их апостольское должно пребывать во вся веки; то, зная сие, они всюду, по Божию повелению, оставляли вместо себя преемниками пастырей и учителей, чтоб они продолжали их дело – совершение святых, служение (совершение таинств) и созидание тела Христова». Все это ясно можно видеть из книги деяний апостольских, где с подробностию изображается деятельность апостольская.Но кроме богоучрежденного пастырства есть и еще одно условие, необходимое для достижение спасения, именно: «быть в теле церкви живо сочетанными со всем сонмом верующих». Господь назвал церковь свою виноградным деревом, в коем Он – лоза, или ствол дерева, и все верующие ветви на лозе. Церковь, или вся совокупность верующих, есть потому единое нераздельное целое, живо сочетанное с Господом и в себе во всех частях. Как ветвь, отвалившись от дерева, засыхает и перестает жить: так перестает жить и всякий, кто каким-либо образом отделяется от церкви Божией, а чрез то и от Господа (Ин.15). Говоря прямее и яснее, – быть на лозе, или в теле церкви, как выражается ап. Павел, и в ней соделать свое спасение – значит: 1) веровать, как верует вся церковь, от начала ее доселе, ее голосом поверять всякое свое или чужое соображение и разрешать всякое рождающееся недоумение, и ни под каким видом не позволять себе допускать что-либо, хоть на волос, несогласное с учением церкви, – ибо она есть столп и утверждение истины (1Тим.3:15); 2) ни в чем не особиться от всех в порядках церковной жизни, – поститься, когда всем предлежит пост, говеть и причащаться св. Христовых Таин, как установлено в церкви, и все другие соблюдать молитвенные и освятительные священнодействия церкви, повинуясь слову апостола, который запрещает оставлять собрания (Евр.10:25); 3) держать то убеждение, что и небесные и земные состоят в непресекаемом между собою общении, живом и непосредственном. Почему, наши к ним и о них молитвы и их молитвы о нас и слышатся, и действенны бывают. Мы – свои, родственны и ангелам и всем от века Богу угодившим; ибо, воцерковляясь, приступаем ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному, и тмам ангелов и церкви первородных, на небесех написанных (Евр.12:22,23).Сведем теперь воедино все доселе сказанное о пути спасительном. Хочешь спастися? «Веруй всему богооткровенному учению и, приемля благодатные силы, яже к животу и благочестию, чрез св. таинства, – живи неуклонно по заповедям Божиим под руководством богоучрежденных пастырей и в послушании им, – но все сие в духе св. церкви Божией, по ее законоположениям, и с нею состоя в живом союзе, – и спасешься».После всего сказанного о пути ко спасению каждый и сам весьма легко может решить, сколько правды в том новом учении, будто для спасения нужно только устами исповедать Иисуса Христа и что как только кто исповедует Его устами, тотчас делается приявшим Его, и Он исполняет его и хранит Своею благодатию. Нам довольно здесь указать только на некоторые, весьма ясные свидетельства св. писания о том, как кто приемлет в себя Христа. Так, св. Павел говорит: елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Облекшийся во Христа, конечно, приял Его в себя. След., кто крестится, тот делается приявшим в себя Христа. Пред крещением крещаемый исповедует Христа Господа, читая символ веры; но чрез это не вселяется в него Христос, и он делается только способным приять Его в себя чрез св. крещение; самое же вселение совершается чрез крещение. То же самое бывает и при таинстве св. причащения. Спаситель говорит: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем (Ин.6:56). Если Господь пребывает в причастившемся, то это потому конечно, что в св. причастии он принял Его. След., причащающийся св. Таин Тела и Крови Христовых соделывается чрез сие самое приявшим Его. Пред причащением мы исповедуем Господа, говоря: верую, Господи, и исповедую... Но не это исповедание вселяет Христа, а самое причащение Тела и Крови. Исповедание только приготовляет нас к достойному принятию Его в таинстве Тела и Крови Его. Итак, в силу крещения и св. причащения соделываемся мы приявшими Христа, а не в силу одного исповедания Его, хотя сие исповедание и даем прежде этих таинств.Воистину исповедывать Господа – не то значит одно, чтоб только устами произносить: верую в Господа, – но – и вообще быть христианином. Когда нас спрашивают: ты какого исповедания? и мы ответим: христианского; то этот ответ наш то же будет значит, что: я христианин, или мы христиане. Возьмем теперь эти слова в строгом смысле. Что значит быть христианином? Значит и веровать право, и жить свято, и освящаться таинствами, и слушаться руководства пастырей, и к церкви Божией православной принадлежать, и все, ею повелеваемое, строго исполнять, – то есть совершать все то, что, как выше показано, составляет путь ко спасению. Следов., исповедует Господа настоящим образом тот, кто, веруя в Господа и освящаась таинствами и благодатные чрез них получая силы, живет свято по заповедям Божиим, под руководством пастырей, – и все в духе и по законоположениям св. православной церкви. Вот настоящий исповедник, а не тот, кто устами только исповедует Господа!И-ч. Важность внебогослужебных церковных собеседований и необходимость подготовки к ним // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 38. С. 78–86.В наше время нередко приходится слышать и читать, что сельское духовенство не только что совершенно бессильно само по себе в борьбе с вековыми предрассудками простого народа, с его суеверием и по местам нравственною распущенностию, но что и деятельность его в этом направлении или апатична, или совершенно бесполезна; так как-де на глазах самого же духовенства массы простого народа увлекаются разными сектаторами, совращаются в раскол, штунду, шалопутство и т. п. Если верно, что всякий слух, всякие толки в основе своей непременно имеют что-нибудь правдивое, то нужно полагать, что и толки о пастырском бессилии, а, может быть, и бездеятельности в борьбе с религиозными и нравственными недостатками простого народа заключают в своем основании некоторую долю правды. Впрочем, что касается огульного обвинения всего сельского духовенства в бездеятельности и в пренебрежении своими святыми обязанностями, то это ни больше ни меньше как клевета. Русское сельское духовенство, при всех своих житейских невзгодах и недостатках, ревностно и добросовестно несет бремя своих обязанностей; оно всеми доступными ему средствами борется с народными недостатками и заблуждениями и, во всяком случае, было и остается до сих пор единственным добросовестным просветителем массы сельского люда. Недоброжелатели духовенства подмечают обыкновенно только единичные случаи уклонения пастырей от своих обязанностей, и на этом основании строят свои обвинения против всего духовенства, несомненно считающего в своей среде, как это и во всяком другом звании, и лиц, с небрежением относящихся к своему долгу. Но кто находит достаточное основание обвинять всех членов какого-нибудь учреждения единственно в силу того, что среди многочисленных его членов некоторые только из них не стоят на высоте своего призвания?!... Суждения о духовенстве в большинстве не беспристрастны, чтобы не сказать более... Переходя за сим к тому пункту обвинения нашего духовенства, по которому оно считается бессильным и даже, пожалуй, неспособным к борьбе с религиозными и нравственными недостатками простого народа, мы считаем нужным заметить, что если уж и в самом деле не замечается теперь плодов пастырской деятельности, то это явление объясняется множеством причин, не имеющих однако ничего общего с излюбленным обвинением в пастырской бездеятельности. Духовенство если повинно в чем, так это в том, по нашему мнению, что оно в большинстве держится таких форм пастырского учительства, которые не отвечают запросам времени. Много говорилось недавно на тему, что народ блуждает в темноте единственно потому, что не слышит пастырского слова с церковных кафедр. И что же? Мы видим, что духовенство проповедует теперь и даже много. Это доказывается массою проповедей, появляющихся каждый год в разных повременных духовных изданиях и в отдельных сборниках, не считая того, что большее число сельских проповедников не печатает своих проповедей и что весьма часто в селах проповеди говорятся по сборникам чужих проповедей и экспромтом. Но из всей этой массы проповеднических трудов, к сожалению, очень незначительная часть оказывается вполне пригодною для народного назидания, – только немногие печатные проповеди в краткой, наглядной и доступной для простого народа форме излагают религиозно-нравственные истины; большая же часть проповедей отличается заказностию, формальностию, сухостию, и проч. В этих-то качествах проповеди, менее всего способных влиять на человеческое сердце, и заключаются, по нашему мнению, причины бесплодности и бессилия пастырской проповеди, как воспитательного средства народа.От чего же, спрашивается, зависят указанные качества или, вернее, недостатки проповеди, делающие ее бесплодною в практике пастыря? – Без преувеличения можно сказать, что начало сего полагается отчасти в наших духовных школах, приготовляющих пастырей-проповедников. Дело подготовления пастырей-проповедников ведется так, чтобы каждый из них в своей будущей деятельности нашелся во всяком положении и по первому требованию первой надобности предложил слушателям «в известной форме», слово, речь, поучение и т. п. Но в этом-то и заключается вся фальшь и неестественность школьной подготовки пастырей-проповедников.Ораторское слово, без сомнения, нужное и пригодное в городских церквах и при некоторых случаях пастырской практики, непригодно и бесполезно в деревнях и селах, и вообще пред простыми слушателями. Простое сердце простолюдина только и может понять простое же, но искреннее и убежденное слово проповедника, разъясняющего ему истины евангельские. По этому самому в деревнях и городах пред простыми слушателями пастырю-проповеднику следует избегать всяких ораторских приемов, и заменить искусственную речь самыми простыми беседами с своими пасомыми, – разумеем собеседования внебогослужебные. Этот род проповедничества – самый пригодный и самый целесообразный в практике священника, имеющего дело с простонародием. Религиозные нужды простого народа слишком велики; а религиозные понятия его слишком скудны, да и то загромождены и искажены массою суеверий, не имеющих ничего общего с христианскою религией. Словом сказать, наш простой народ нуждается в самом элементарном религиозно-нравственном воспитании и этого воспитания естественно ожидать ему от своих пастырей. Школа и церковь – вот два фактора, способные поднять личность простолюдина, образовать в нем сознание своего человеческого и христианского достоинства, а чрез это поднять и самое его жалкое существование, улучшить его житейский быт. Но школа сельская существует только для молодого поколения; тогда как простой народ наш, дожив и до старости, остается все тем же младенцем в деле христианской религии и нравственности. На помощь ему-то и должна идти церковь в лице своих пастырей. В этом случае задача священника, как воспитателя народного в духе и истине Христова учения, бесконечно широка и многообъемлюща; выполнить эту задачу проповедию во время богослужения, которая, обыкновенно, является (в богослужении) только как вставка и притом ограничиваемая коротким временем, невозможно для пастыря. Необходимы нарочитые собеседования, именно внебогослужебные собеседования, являющиеся как бы нарочитыми уроками закона Божия для всего народа, в которых пастырю-проповеднику представляется возможность сообщить пасомым весь круг религиозно-нравственных истин, без которых невозможно быть истинным христианином, но без которых очень часто прозябают массы сельского темного люда. Потребность в особых внебогослужебных собеседованиях постепенно проникает в сознание ревностных пастырей стада Христова, и уже не исключениями считаются пастыри, устрояющие в своих приходах внебогослужебные беседы или собеседования. Внебогослужебные собеседования, начавшись в столицах, все более и более распространяются по обширному нашему православному отечеству и везде приносят богатые плоды. Нужда во внебогослужебных собеседованиях чувствуется и самим народом, который весьма охотно является на эти собеседования, с целию узнать и уяснить себе высокие христианские истины.Таким образом почва для внебогослужебных собеседований является подготовленною; остается приготовить деятелей пастырей-собеседников, и это приготовление должна взять на себя духовная школа, т. е. наши духовные семинарии. Мы не говорим, что и сами пастыри настоящие не могут, при усилии и усердии, без особой, специальной, школьной подготовки, устроить в своих приходах внебогослужебные собеседования и достигать на них богатых результатов, – примеров этому можно представить множество и об них пишут почти ежедневно. Но повсеместного распространения внебогослужебных собеседований в сельских приходах можно ожидать только тогда, когда духовные семинарии наши начнут подготовлять своих питомцев – будущих пастырей-проповедников и к внебогослужебным собеседованиям.С особенным удовольствием отмечаем, что начало школьному приготовлению учеников к внебогослужебным собеседованиям сделано Псковскою духовною семинарией24. Там с нового года, по почину заведующих этою семинариею лиц – ректора и инспектора, и под их очень внимательном руководством, открылись в семинарской домовой церкви внебогослужебные собеседования по праздничным и воскресным дням, которые ведутся воспитанниками богословских классов (V и VI). В этих собеседованиях в доступной и живой форме предлагаются слушателям религиозно-нравственные истины применительно к обстоятельствам времени, – истины, подкрепляемые преимущественно примерами из жизни святых мужей древности. На эти собеседования юных проповедников охотно собираются слушатели, по преимуществу из низших классов городского населения. Таким образом первая попытка правильной постановки школьного приготовления к внебогослужебным беседам сопровождается успехом, который способен возбудить и учеников и их руководителей к дальнейшему неослабному продолжению начатого дела, и, надеемся, вызовет подражание в других семинариях. К известию Псковского корреспондента можем прибавить еще, что внебогослужебные собеседования учеников Псковской семинарии постоянно сопровождаются стройным пением семинарского хора разных молитвословий, что придает собеседованиям более привлекательный характер. Соединение внебогослужебных собеседований с церковным пением (даже общим, в котором, по возможности, могли бы принимать участие все прихожане, способные петь) составляет явление весьма желательное. Если иной придет на собеседование только послушать хорошее, стройное церковное пение, то уже и этим достигается важный результат в смысле религиозно-нравственного воспитания: в нашем церковном пении, церковной музыке, столько прелести, столько истинного религиозного чувства, что всякое, даже загрубелое в мирских пороках сердце может тронуться им и размягчиться до способности проникаться высокими чувствованиями. Всякое пение, сказал знаменитый наш композитор Варламов, имеет «кроткое влияние на все чувства и помышления наши»; гораздо с большею силою следует сказать это о нашем церковном пении. Из многих фактов того, какие действительно важные результаты достигаются религиозно-нравственными внебогослужебными собеседованиями вместе с церковным пением, сопровождающим их, приведем недавно рассказанный факт в «Церк. Вестнике» (№ 9, нынешнего года). «Благочинный 14-го благочин. округа Кубанской области (Кавказской епархии), свящ. Широгоров, доносит (местному преосвященному), что открытые им воскресные беседы производят на прихожан самое благотворное влияние; прихожане узнают из области веры и нравственности много такого, о чем прежде не имели ни малейшего понятия, несмотря на то, что многие дожили до старости; они пришли в какое-то возбужденное религиозное состояние, и многие, особенно женщины, с нетерпением ждут часа начатия беседы. Так как, говорится далее, о. Широгоровым введено при беседах еще и церковное, общественное пение, то это даже в самое рабочее время года привлекает на беседы огромное сравнительно стечение народа, человек до 500. Прежде молодежь в воскресные дни, собираясь в кружки по улицам станицы, находила развлечение в пении нередко грубых песен и в играх оскорбительных для нравственного чувства; теперь же вся она, по звону колокола, с улицы спешит к церкви и после беседы принимает участие в церковном пении. Даже из соседних ближайших станиц приходят послушать беседы и пение; и не только православные, но и многие из старообрядцев, не решавшиеся прежде переступить порог храма, и те посещают церковь и принимают участие в беседах». Нет сомнения, что таких благих результатов нужно ожидать везде, где по праздничным и воскресным дням будут устрояться внебогослужебные собеседования, сопровождаемые, где возможно, общим церковным пением. Народ русский, особенно простой, вполне религиозен, между прочим он свято чтит церковные праздники, в которые позволяет себе только самые легкие и мелкие работы, а затем у него остается огромный досуг по праздникам, и этот досуг крестьянину решительно нечем наполнить. Естественная невозможность оставаться совершенно незанятым, при отсутствии в селе каких бы то ни было облагораживающих развлечений и занятий, толкает крестьянина в пропитанный грязною, развращающею атмосферою кабак, чтобы хоть там найти удовлетворение неизбежной потребности – быть чем-нибудь занятым... Нужно ли договаривать, сколько добра и света могут принести внебогослужебные церковные собеседования, которые могут занять крестьянина в часы его досуга, которые способны предложить для его души и сердца высокую, здоровую, вполне облагораживающую пищу. Мысль о великой важности и огромной пользе внебогослужебных воскресных собеседованиях должна препобедить все трудности и препятствия, какие возможны и даже неизбежны при их устройстве и ведении в селах (ревностные пастыри и побеждают их), – этою же мыслию должно руководствоваться и при школьном приготовлении пастырей-проповедников. Нужно не забывать, что успешно распространяющиеся среди крестьянства религиозные секты обусловливаются, с одной стороны, отсутствием у крестьян ясного и правильного понимания истин евангельских, а с другой – невозможностию для них научиться этим истинам при таком положении дела проповеди, в каком оно находится в настоящее время. Проповедники-сектаторы предлагают простому народу если не истинное, но зато понятное для него учение.Кроме внебогослужебных собеседований церковных, в некоторых местах, преимущественно в городах, устраиваются общедоступные, так называемые, народные чтения; но подобные чтения – дело будущего, а пока в селах существенно необходимы религиозно-нравственные собеседования, и они несомненно станут развиваться и распространяться повсеместно в связи с школьной подготовкой к ним. «Только после этого, скажем словами корреспондента о внебогослужебных собеседованиях Псковских семинаристов, могут прекратиться сетования на неудовлетворительность и бессилие церковной проповеди», а равно сетования и на то, прибавим от себя, что духовенство бездеятельно и неспособно удовлетворять духовно-нравственным потребностям народа.И-чКак обходиться с карманными часами // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 38. С. 86–87.Хорошие, исправные карманные часы – предмет в обыденной жизни столь важный, что обходиться с ними нужно с большей заботливостью, чем вообще наблюдается это. Нужно часы заводить регулярно в одно и то же время: лучше всего делать это утром, вставши от сна. Нельзя карманных часов без вреда для них класть на мраморные столы и вообще на места холодные. Охлаждение часов при тонкости строения их может произвести сжатие металла, а от этого лопнуть пружина. Кроме того, холод влияет на сгущение масла, вследствие чего колеса и веретенца начинают двигаться не так легко; отсюда нарушается правильность хода. Лучше всего, вынувши из кармана, давать часам косвенное положение, прислоняя их к какому-нибудь предмету, соответственно тому положению, какое занимали они в нашем кармане. Вешать часы так, что они качаются, вредно: этим нарушается правильность хода их. Нужно обращать внимание на то, чтобы часы плотно закрывались, держать их в чистоте; лучше если карман будет обшит сафьяном. В обыкновенных карманах, обшитых материей, отделяется множество мелких волокон, которые мало-помалу проникают и в плотно закрывающиеся часы. Ключик должен быть, насколько то возможно, менее и пригнан плотно, чтобы заводя часы легче было ощутить противодействие механизма дальнейшему движению руки; кроме того, широкое отверстие ключика расслабляет заводящий шипик, а поправка его-то и стоит очень дорого. Мнение, будто при остановке часов стрелок нельзя переводить взад, неправильно. Напротив, для часов полезнее перевести стрелки взад, чем беспокоить часы долгим передвижением стрелок вперед. Время от времени часы должно чистить. Мало-помалу масло в них сохнет, собирается пыль, механизм начинает обтираться, отправления его становятся неправильными, часто даже прекращаются. Кто владеет хорошими часами и хочет сохранить их в исправности, тот должен чистить их по крайней мере раз в два года. Само собою разумеется, что при этом они должны быть доверяемы надежным рукам.Объявление // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 38. С. 87–88.ОБ ОТКРЫТИИ новой подписки.ГОД ТРЕТИЙ.На издание 12-ти книг: «Опыт естественного богословия», без предварительной цензуры.В трех выпусках:1) «Современное общество».2) «Религия и современное знание».3) «Естественная религия и Откровение».Подписная цена остается прежняя 4 р., с перес. 5 р., в продаже 6 р. за все 12 книг.Во втором году издания вместо обещанных 4 книг до 1000 печ. стр. подписчики получили 5 книг до 1400 стр. В третьем годе, при обилии материалов, представляется возможность настолько же удовлетворительно вести наше издание.Подписка принимается: в С.-Петербурге, в центральном складе книг Товарищества «Общественная Польза», Большая Подъяческая 39, у книгопродавцев: Эмиль Гартье, Тузова, Карбасникова, Цылова. В Москве, у Ферапонтова, Карбасникова и в конторе А. С. Ушакова, Рыбный переулок. В Киеве, у Федорова, на Крещатике. В Харькове, у Ив. Ив. Куколевского младшего.При выписке полного издания, за все три года, высылается 11 р. и 3 р. на пересылку, всего 14 рублей.Прибавка третьего выпуска дает возможность выполнить главную часть нашей программы, для которой два выпуска служили лишь подготовительным материалом. В них разобраны вопросы, в каком состоянии находится наше общество в нравственно-религиозном отношении и каким образом при критическом разборе естественных наук, они на основании доказанных данным и в сопоставлении с религиозными истинами дают сильное пособие для борьбы с распространенным в наше время неверием. И теперь, мы будем следовать тем же путем к разоблачению ложных гипотез, проводимых нашею реальною прессою и некоторыми из наших ученых, придерживающихся направления материализма.Если при сочувствии общества наши усилия останутся не бесплодными, если правильно понятая наука просветит ум настолько, чтобы приблизиться к уразумению своего Творца, то мы будем вполне вознаграждены за наш труд. Простые сердцем, но сильные своею любовию к Богу, наши отцы приходили к этому разумению по духу веры, при колебании веры то же достигается знанием, которое, при беспристрастном отношении к науке, возводит ум человека на высокую степень разумения тайн природы, освещаемых откровением к познанию всей премудрости, предведения и благости Виновника нашего бытия.№ 39. 1882. Сентября 26-гоО спасении человека во Христе25 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 39. С. 89–100.В предыдущей статье мы установили, вопреки современным лжеобольстительным учениям о спасении человека, истинное понятие о том, какой путь нужно считать спасительным. Теперь продолжим рассуждение по вопросу о том, сколько правды заключает в себе мнение, будто спасение достигается весьма легко и получается даром, туне. «Стоит только уверовать во Христа, – проповедуют современные лжеучители, – и все тут: и грехи прощены, и вечное наказание отменено, и падения не бойся, и добродетели все сами собою пошли из сердца, и Христос в тебе, и уж невзирая ни на что не покинет тебя, рай и царство небесное – твое, и т. п. Остается только ликовать: ни трудов, ни опасений, ни борений, – дорога гладкая и превеселая».Да, привлекательно подобное учение, и неудивительно, что проповедникам сего учения удается соблазнять и обольщать им многих слабых в вере; но истины-то нет в сем обольстительном учении: только одна прелесть.В лице Христа Спасителя точно все уже спасены, – спасенье, Им совершенное, довлетельно для всех. Но для того, чтобы и каждый, в частности, соделался спасенным чрез Него, надлежит прийти к Нему определенным путем и получить это спасение. Всякому спасение готово; но сам приди и возьми его. Вот тут и труды, – и труды немалые, – и скорби, и опасения, и борения.На эти трудности в достижении спасения весьма ясно указывает сам Спаситель: внидите, говорит Он, узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им. Что узкая врата и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его (Мф.7:13,14). То же повторил Он еще сильнее и в другой раз, в других обстоятельствах: подвизайтеся внити сквозе тесная врата, яко мнози, глаголю вам, взыщут внити (помимо их) и не внидут (Лк.13:24). Эта теснота пути спасения – не от внешних только лишений и скорбей, но гораздо больше от необходимости стеснять внутренние, душевные движения, противные требованиям спасения. Или еще: аще кто хощет по Мне ити (т. е. путем спасения), да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет. Иже бо аще хощет душу свою спасти (т. е. кто будет жалеть себя и поблажать требованиям самоугодия), погубит ю: и иже аще погубит душу свою (будет подавлять сии позывы и порывы) Мене ради, обрящет ю (Мф.16:24,25). И иже не приимет креста своего, и в след Мене грядет (т. е. вздумает идти в след Его без креста), несть Мене достоин (Мф.10:38). Вот почему, по слову того же Господа Спасителя, царствие Божие нудится (с самопринуждением и усиленным трудом ищется), и нуждницы (нудящие себя на труды для сего без саможаления) восхищают е (Мф.11:12).Таким образом, по слову самого Господа, все совершившего ради нашего спасения, – желающих спастися ожидают не льготы, а труды, и труды без отдыха, как видно из притчи о работнике, который целый день работал, а воротясь домой к вечеру, не услышал от господина своего: ложись, отдыхай, а что? Собери мне поужинать, да постой и послужи мне; потом отдохнешь, если не встретится еще дела какого-нибудь (Лк.17:7–8). Правда, Господь обещает покой, но в будущем веке, а здесь требует усиленного труда в исполнении Его заповедей, в очищении своего сердца. Кто же, окружив себя льготностями, бегает здесь всякого труда и самостеснения, тот на том свете может очутиться в положении юродивых дев, которые мечтали, что попадут в чертог женихов, и были пред ним, но попасть в него не попали. Недоставало чего-то существенного в строе их жизни, хотя они не были порочны. Вероятно, в льготностях и саможалении жили, бегая всего, что мало-мало трудновато, в той мысли, что за них Господь уже подъял все болезни и труды. Вот и остались вне чертога женихова.И что особенно требует строгого к себе внимания, самопринуждения и труда, – так это остатки живущего в нас греха. Господь приступающего к Нему с покаянием и верою милостиво приемлет, прощает ему все прежние грехи и, освящая таинствами, снабжает силою препобеждать живущий в нем грех, – самого же греха не изгоняет, возлагая на самого человека изгнать его, с помощию даруемой ему для сего благодати. А тут сколько потребно внимания и бдительности, сколько приемов вооружения и брани!!. Столько, что взявшийся за сие дело минуты не может найти свободной от напряжения сил и забот о сем. «Надо обходить сети скрытные, но сильные опутать; надо отражать и делать безвредными стрелы поминутно приражающиеся, но невидимо пускаемые и подлетающие; надо разгадывать ямы, прикрытые цветами, привлекательные приманки, ведущие в пагубу, сладкоречивые призывы, наводящие на вражеские засады. Какой все это требует осмотрительности, бодренности и напряжения сил! Где тут до ликований, хоть бы и духовных?! Мало-мало что просмотрит кто, глядь – уж и запутался, уж уранен, уж в руках врагов».В этом мы вполне убеждаемся, представляя всю строгость евангельских предписаний насчет нравственной чистоты. По учению Спасителя, не смей допустить и легкого движения неудовольствия и гнева на брата своего: «мало-мало погрешишь в этом, – и уж суд тебе и геенна» (Мф.5:22). Между тем у нас то и дело столкновения. И при всем напряжении внимания не избежать преткновений, а при ликованиях и льготах куда уж? Опять относительно женщин как строго! Мало-мало засмотрелся на какую, вот уж и блуд, и опять геенна (Мф.5:28,29). А осуждение как осудительно? Кто осуждает, – в тот самый момент, как осуждает, и за это одно действие, хоть бы других не было, уже осужден бывает, и судом не кое-каким, пустым, каково его осуждение, но судом Божиим, непреложным и вечным (Мф.7:1). И за праздное слово положен ответ (Мф.12:36), а с языком легко ли ладить (Иак.3:3 и д.)? Не ясно ли, какое потребно внимание к себе, какой бдительный труд над собой? А у ликующих потому самому, что ликуют, ничто такое не возможно».Если же такие малости, которые у нас часто и грехами не считаются, встречают такой строгий суд и приговор, то что сказать о больших грехах и страстях? Об них и помину не должно быть между христианами, – так они противны духу Христову. А они в сердце, – и желающий быть чистым от них, должен изгнать их оттуда. Это же каких требует трудов и какой борьбы с собою?! Возьми ты блудную страсть, возьми гордость или тщеславие, возьми скупость, возьми зависть, разгульность, своенравие и непослушливость, – да какую вообще ни возьми страсть, – искоренение ее требует кровавых потов и трудов. Оттого смотри, как вынуждены бывают мучить себя те, которые опутаны какою-либо страстию и взялись искоренить ее. И совершенно справедливо: ибо иначе и успеха ожидать никакого нельзя; а не успеешь – и ступай в ад. Тем одним, что приступающему к Господу с верою, ради крестной смерти Его, все грехи прощаются, обнадеживать себя нельзя. Кто этим себя обнадеживает и небрежет об очищении сердца от страстей, тот сам себя прельщает. Крещением и покаянием действительно все грехи прежние заглаждаются совершенно, и уже не помянутся более. Но зато получивший сию милость, после того, должен уже всенепременно до положения живота блюсти себя от всякого греха и от всех страстных, не увлечений только, но и сочувствий и помыслов. Для этого ему, в то же время, как изрекается прощение прежних грехов, дается благодатная сила противостоять страстям и препобеждать их. Но победа над страстями дается не легко. У всех истинно-обращающихся к Господу тотчас начинается борьба, – и борьба на жизнь и смерть. Где же тут место льготам и ликованиям? В таком случае невозможно никакое строгое внимание к себе и никакая борьба с страстями; эта борьба не могла бы даже и начаться у ликующего. А не начнется, – страсти будут в сердце его, и сделают из него гроб повапленный, снаружи красивый, а внутри полный костей смрадных. И будет он таким образом сам себя ублажать: Христос меня спас, Христос грехи мои снял с меня, Христос рай мне дал; между тем как Христос, смотря на него, праведно осуждает его и присуждает к геенне. Вот к чему ведет ликование и льготность!Согласно с учением Спасителя, и апостолы заповедуют христианам со страхом и трепетом свое спасение содевать (Флм.2:12), – умертвить уды свои, яже на земли (Кол.3:5), или – что то же – очистить себе от всякия скверны плоти и духа, творяще святыню в страсе Божии, – быть подражателями тем, кои Христовы суть, а они распяли плоть свою со страстьми и похотьми (Гал.5:24). Коротко, и по учению апостольскому, кто не желает быть лишенным царствия и попасть в ад, должен стать чистым вполне, не в словах только и делах, но и в помыслах, чувствах и стремлениях. А это легко ли? – Внутри нас живет грех, который недремленно и при всяком деле не забывает предлагать и себя (Рим.7:21,25). «Мало-мало оплошность, – тотчас задымится и закурится похоть, похоть же заченши родит грех, а грех содеян родит смерть (Иак.1:15). Вот и беда!» Почему, мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1Кор.10:12). Похоть эта и сама по себе хитра на прелести; а тут при ней всегда стоит помощник ее, – враг наш, который лишь только заметит хоть малое движение этой своей другини, тотчас подбегает и своими уловками спешит раздуть ее в пламень. Допусти только оплошность, – и пропадешь. Блюдите, како опасно ходите (Еф.5:15). Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1Пет.5:8). Облецытеся во вся оружия, яко возмощи вам стати противу кознем диавольским (Еф.6:11).Итак, вот в каком положении мы находимся относительно нашего спасения! Как же тут ликовать-то и кричать: «мы спасены; рай наш. Как я рада, как а рад!» Когда услышишь такую речь, говори: подождите, подождите, други мои! Только что услышали вы о Спасителе и спасении в Нем, как уж и крылышки распростерли лететь прямо в рай. Между раем и настоящим нашим положением еще большое расстояние. То несомненно, что кто уверовал в Господа Спасителя и пошел вслед его в полной покорности воле Его святой, тот достигнет царствия небесного, – непременно достигнет. Но до него надо дойти, – и чтоб дойти, надо идти бодро, неутомимо, нимало не уклоняясь от Богом положенного к нему пути. А тут сколько возможно случайностей, могущих помешать дойти до конца пути и достигнуть цели. Почему, смотреть надо не на конец пути, не на то, что в конце его, а на то, что под ногами. «Конец пути – уже дело решенное, – получишь, что там, но что под ногами, об то, если просмотришь, можешь поткнуться, и при том так бедственно, что после уже перестанешь двигаться по тому пути. Царствие Божие стоит позади всего, оно есть конец, – начальная же точка движения к нему есть призвание к вере и приятие благодати, – средина – насаждение в сердце добродетелей с искоренением из него страстей, ревность к чему почерпается из веры и сила на что подается благодатию». О царствии нечего беспокоиться; оно не уйдет; беспокойся и хлопочи об одном том, чтобы сделаться достойным его. Из всего сказанного достаточно видно, как несправедливо утверждать, будто спасение достигается легко, – получается без всяких усилий и подвигов с нашей стороны.Не много правды заключается и в том разглагольствии новых лжеучителей, будто спасения и царства небесного ничем заслужить мы не можем, – то и другое достается даром. В этом рассуждении сказывается только непонимание дела нашего спасения, незнание того, что уже совершено и устроено Господом для нашего спасения, и того, что должны мы сами делать для своего спасения. Приступающий к Господу Спасителю с верою в свое спасение вступает с Ним в завет. Завет же состоит в том, что одно Бог обещает, а другое человек обязуется исполнить. В новом нашем завете Господь обещает даровать и усвоить человеку все то, что Им совершено для спасения – оправдание в силу крестной смерти своей и благодать Св. Духа, а потом и царство небесное; человек же обязуется, отвергши все греховное и страстное, служить Господу неуклонно точным исполнением заповедей Его, – что и есть – взять крест и идти вслед Господу, или взять на себя благое иго Его. Этот последний пункт и требует с нашей стороны усилий и трудов всевозможных. И надо сказать, что это-то и есть самое главное, на что должно быть преимущественно устремлено все внимание ищущего спасения. Что от Господа, то уж несомненно будет исполнено, и нечего беспокоиться о том.Итак, если утверждая, что спасение получается даром, под этим – даром разумеют отсутствие собственных наших забот, трудов и усилий в деле спасения (а другого значения оно иметь не может), – то такое учение есть разорение спасения и путь в пагубу. К тому, что в деле спасения от Господа, совершенно справедливо прилагается это даром; а к тому, что от нас, оно не приложимо: никто за тебя делать не станет того, что на тебе лежит, Сам потрудись и исполни. То, что Сын Божий пришел, воплотился, пострадал, умер, воскрес и вознесся на небеса, чтоб сидеть одесную Отца и ходатайствовать о нас, – что послал от Отца Духа Святого, который чрез апостолов собрал церковь святую и в нее вложил все потребное для спасения, чтоб, имея пребыть нерушимою до конца веков, она для всех всегда служила домом спасения, – все это даром, все это есть дело беспредельной благости Божией. С нашей стороны, при этом ничего не требовалось и ничего не могло быть представлено. Спасаемые входят в церковь для содевания своего спасения, – и для сего призываются к спасению. И это даром, – как в начале христианства, так и доселе. Но этим призыванием ко спасению – даром кончается. С сего момента начинается содевание спасения, которое без собственного нашего участия, без деятельности нашего произволения и свободы – немыслимо. Внять призванию или не внять, последовать или не последовать и последовавши исполнить все требуемое или не исполнить, – все сие в нашей воле. Почему, с сего момента ничего уже не бывает даром; но возжелай, взыщи, потрудись, – и получишь.Такой двойственный образ содевания спасения очень ясно изображает притча Спасителя о брачном пире, устроенном царем для сына своего. Сначала царь заклал юнцы и упитанная и приготовил обед и все потребное; потом послал рабов звать на трапезу. Те, которые вняли зову, убрались и пришли, и трапеза наполнилась возлежащих. И здесь приготовление трапезы со всем потребным и званные на нее – образ того, что в деле нашего спасения совершено и совершается Господом – даром; а внятие званию (приглашению), принаряжение, приход и возлежание званных есть образ того, что мы сами должны делать для своего спасения. Слуги, в этой притче, никого не неволят, никого связанным не тащат; но внявшие зову сами уж и пришли, и исполнили все, что требовалось исполнить. Но вот на брачном пире один не исполнил того, что следовало, – и за это тотчас отправлен в более достойное его место. И праведно. Он должен был сделать подобающее, мог сделать и не сделал, – и понес, что заслужил. Так и в нашем спасении. Все потребное для него устроено и все зовутся к получению его, но никто не неволится, а всякому оставляется на свободу, вняв зову, придти и получить спасение, под одним условием исполнения всего потребного к тому. Кто исполняет, получает спасение. Кто не исполняет, подвергается тому же, чему подвергся и оказавшийся не в должном порядке на брачном пире.Итак, спасение не дается даром, а содевается, и содевается взаимодействием свободы и благодати, туне нам присужденной и усокровиществованной, но не туне даваемой (т. е. не без участия нашей свободы). В устроении (домостроительстве) спасения все соделано туне, – одною благодатию; в содевании же спасения каждым ничего не бывает туне, – одною благодатию, – но все делается взаимодействием свободы и благодати. Тут ни благодать ничего не станет делать одна, если не видит направления к тому и усилий свободы, ни свобода ни в чем успеть не может одна без помощи благодати. Спасение спеется неразлучным их действованием, – когда кто по вере в Господа Спасителя, решившись всячески угождать Богу с отвержением всего противного Ему, и укрепляем будучи на то благодатию Св. Духа в таинствах, работает в сем порядке всеусильно и непрерывно. Апостол Павел говорит о себе: я больше всех апостолов потрудился; но не я причина успеха, а благодать, яже со мною. Это значит, что он с своей стороны напрягал все силы, но не они совершали дело, а благодать соприсутствовавшая ему. Не будь ее, ничего бы он и не сделал. Почему заключил: благодатию Божиею есмь, еже есмь (1Кор.15:10).Не подумай, что это участие свободы и напряжение сил требуется маленькое; нет, не маленькое, а в такой степени, какую только может вынести естество наше.Это осязательно испытывается особенно в главном моменте, – в решении, отвергшпсь себя, последовать Господу. В первый ли раз кто приступает к Господу, или падши по крещении, снова обращается к Нему, решение сие есть болезненный и претрудный перелом всего внутреннего строя, скрепляемый готовностию на всякого рода лишения и даже смерть, если окажется, что иначе нельзя устоять в принятом решении. «Последование Господу не по цветам есть ступание, а по терниям и среди терний, не прямо в рай вхождение, а прежде на крест восхождение, чтобы с него уже поступить и в рай. Все это в час решения передумывается, перечувствовается и приемлется. Хоть смерть, а не отступать – это сущность решимости работать Господу». Какое напряжение нравственных сил должно быть употреблено, чтобы дойти до такого пункта?! И это только начало. Затем, и в действительной жизни по сему решению подобное напряжение требуется что ни шаг, и без него ничего не делается. Вот это и следует твердо помнить и туне – выбросить из головы, а взяться со страхом и трепетом содевать свое спасение, привнося к благодати все тщание, как заповедует ап. Петр (2Пет.1:5).Несколько простых врачебно-санитарных средств // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 39. С. 100–111.За отсутствием в селе медицинской помощи, единственное там лицо, могущее оказать благовременную помощь и дать добрый совет – это приходский священник. К нему в большинстве случаев и обращаются крестьяне за советом и помощию в трудных обстоятельствах. Вот почему Редакция «Руководства для сельских пастырей» по временам помещает на страницах своего издания заметки о врачебных и гигиенических средствах, которые испытаны, вполне целесообразны и которыми может легко воспользоваться всякий, не получивший никакого медицинского образования. Из таких средств, опубликованных за последнее время в разных периодических изданиях, заслуживают внимания сельских пастырей преимущественно следующие:А) Против обыкновенных болезней. В табели, издаваемой ежегодно при Тобольском губернском управлении, между прочим, на текущий 1882 год предложены против обыкновенных болезней такие меры:а) против лихорадки – хинные порошки, питье из полыни, троелистки;б) сердцебиения – питье холодной воды с уксусом и компресс на сердце;в) головной боли – слабительное и горчишники (или хреновники);г) тошноты – от 10–15 гофманских капель (или из мяты);д) вередов или нарывов – прикладывать медовую лепешку или мыло с солью;е) ушиба – класть свинцовую примочку или арники;ж) пореза – приложить паутину или присыпать мелким сахаром;з) рожи – мазать камфорным или беленным маслом;и) ломоты – натирать скипидаром, муравьиным спиртом, свиным салом;и) ногтоеды – класть разжеванные грецкие орехи;к) простудной болезни горла – полосканье соленой водой26;л) насморка – класть в чулки сухую горчицу;м) грудной болезни – питье зельтерской воды с молоком, рыбьего жира по ложке (одного или с пивом) и кумыса27;н) укушения бешеных животных – каждодневно прием корней девясила, раздавленных и сваренных в бутылке молока, которое выкипятить до половины28;о) цинги – употреблять в пищу квашеную капусту, бураки, лук, лимоны, летом употреблять зелень (огородные овощи), настой хинной корки (Тоб. Еп. Вед.)29.Б) Против повальных и заразительных болезней:а) дифтерита. 1) Детский врач Ю. Эдельберг предлагает, как предупредительное средство против заболевания горла дифтеритом, полоскать горло утром и вечером раствором салициловой соды (natri salicyl.), чайную ложку на стакан воды. Затем следует ежедневно осматривать горло и в случае появления на нем желтоватых пятен, необходимо, по возможности скорее обратиться к врачу; а до его прихода нужно каждые полчаса смазывать эти пятна кисточкою, намоченной в следующей смеси, которую надо составить из столовой ложки чистого спирта, из столовой же ложки глицерина, и одной четверти чайной ложки салициловой кислоты. Во все время эпидемии, для избежания заразы, не мешает опрыскивать всю квартиру ежедневно раствором карболовой кислоты (столовую ложку на бутылку воды). В случае, если окажутся у кого-либо в семействе или в заведении больные с вышеупомянутыми пятнами в горле – такого больного следует немедленно отделить от здоровых – во избежание распространения заразы. Все упомянутые здесь средства стоят не дороже 30 или 40 коп. (Правит. Вестн. № 30).2) Против дифтерита и крупа в одном почтенном семействе, живущем в Минске, практикуется не без ведома домашнего врача следующее простое средство: как только обнаружится появление у дитяти крупа, тотчас растворяют в ложке нагретого молока кусочек простого мыла величиною в простой орех или несколько больше и эту смесь дают больному ребенку выпить. За приемом следует рвота. За неимением молока, можно растворять в воде. Вслед затем нужно сделать из мыла катаплазму и обложить горло. Прием лекарства можно повторять до нескольких раз, если потребуется. Этим же способом, по словам г. Б., было спасено дитя, которое было больно дифтеритом и на выздоровление которого врачи не имели никакой надежды. Желательно, чтобы испытавшие это средство и нашедшие его действительно полезным не молчали, но делились бы добытым опытом с другими (Минск. Еп. Вед.).3) Крестьянские дети в с. Безносковцы Каменец-Подольского уезда, Подольской губернии, болеют и мрут от дифтерита. Священник этого селения рекомендует крестьянам при заболеваниях употреблять алкоголь (винный спирт), действие которого первоначально ему пришлось испытать на своем трехлетнем сыне. Дифтерит к нему возвращался три или четыре раза с месячными и трехмесячными промежутками, и он спасался от него, благодаря алкоголю. Один крестьянин приходит к священнику, просит погребсти дитя, заявляя, что другой его ребенок вряд ли доживет до вечера. Священник отправился в избу крестьянина и глазам его представилась следующая картина: мертвец посреди избы – шестилетний ребенок, и возле него колотят гробик; вокруг сырость, гниль, лохмотья, рыдающая мать; в углу на кровати, под грязными лохмотьями тулупа, лежит в полусонном забытьи другая жертва дифтерита – семилетний мальчик, как бы ожидающий, чтобы поскорее вынесли тело брата, дабы занять его место, а на печи в углу еще четверо или пятеро душ детей мал-мала меньше. На расспросы мать ответила, что больной ребенок и воды уже не может проглотить, – носом выливается. Священник сам смазал алкоголем язвины больного три раза и велел матери, после получасового промежутка, повторить смазывание. На другой день она заявила, что больному гораздо легче и вскоре он совсем поправился. Когда заболевания дифтеритом стали появляться в селе все чаще и чаще, то священник научил двух повивальных бабок-крестьянок приемам смазывания алкоголем, раздав им в пузырьках это средство. К ним обращались очень часто, и лечение всегда давало удачные результаты; более взрослым, от 10 до 20 и более лет, предлагался алкоголь в виде полосканья («Новости»).4) Дивизионный врач 10-й кавалерийской дивизии, г. Рябинин, в «Харьковских губернских ведомостях» заявляет, что гофманские капли (spiritus aethereus) составляют единственное средство против дифтерита зева, гнилостных опухолей, а тем более против опухолей зева, происходящих от простуды. Г. Рябинин несколько лет пользовал этим средством скоротечные опухоли зева с постоянным успехом; при появлении неловкости, затрудненного глотания и боли в горле от простуды, несколько приемов этих капель предотвращают дальнейшее развитие болезни.5) Весьма действительным средством против дифтерита (гнилой жабы) является смазывание горла у больного керосином, как это видно из следующего примера. Тому два года с небольшим у священника с. Староселья, Черкасского уезда, Киевской губернии, заболело дифтеритом трое детей: два из них умерли, оставалась очередь за третьим ребенком. В это время священник узнал о пользе керосина против дифтерита. Он поспешил купить керосину, вымазал им ребенку горло, спустя некоторое время повторял смазывание и к своей радости заметил, что больному ребенку стало лучше. В Черкасском уезде дифтерит был сильно развит и от него умирали многие; потому выздоровление ребенка этого священника обратило на себя общее внимание. Соседние крестьяне стали при дифтерите употреблять смазывание горла керосином, и вот уже в течение двух лет не слышно о случаях смерти от дифтерита в целом околотке из пяти волостей. Керосин стоит дешево и не причиняет детям на малейшей боли (Пенз. Губ. Вед.).6) Один из австрийских рабочих открыл могущественнейшее средство против этой опасной болезни (дифтерита), которая у нас известна под общим названием жабы. Взрослые, пораженные этою болезнию, должны принять четыре капли крепкой серной кислоты в одном стакане воды, не совсем полном, для детей же достаточна меньшая доза. Действие этого приема благодетельно и мгновенно, потому что серная кислота быстро убивает паразитов; больной сразу отхаркивает те органические частицы, которые мешали ему дышать. Даже на детей, уже находившихся в дифтеритной агонии, этот прием действовал спасительно, и после этого дети быстро выздоравливали (Моск. Ц. Вед.).б) Против оспы оказывается полезным миндальное молоко с примесью сахара и немного селитры: на фунт миндалю от 15 до 20 стаканов воды, 1/4 фунта сахару и 1 стол. ложку селитры. Это средство с успехом было испытано одним священником Подольск. губ., Лукою Радашевичем. «В настоящем году, – пишет этот свящ. в редакцию «Подол. Епарх. Вед.», – у меня свирепствовала в приходе оспа, так что в течение почти одного месяца сентября (1881 г.) умерло более 40 душ, преимущественно детей. Больных же было так много, что в некоторых домах лежало по пяти, шести душ и более разом, и больные эти до того изуродованы бывают, что похожи больше на обуглившуюся колоду, чем на живое существо. Панический страх невольно овладевал мною всякий раз, при виде этих несчастных, а помочь нечем. Не столько я боялся за себя, сколько за своих несчастных троих детей сирот, единственное мое утешение, а посему обращался и к докторам, и к фельдшерам за советом, как можно помочь больному оспой, чтобы сохранять ему жизнь, на что получал один и тот же ответ, что еще медицина не нашла способа лечения этой болезни, на что я в свою очередь отвечал, что жалка эта медицина, когда она не позаботится изучить болезнь, столько времени свирепствующую в народе. Присматриваясь ежедневно к больным, во время исповеди, я поневоле изучил многие признаки появления и действия этой болезни. Я советовал некоторым прикладывать к голове холодные мокрые тряпки, как мне говорили врачи, что это есть только один и единственный способ лечения оспы, который по настоящее время успела открыть медицина; но выходило еще хуже. В конце концов старший мой сын, которому теперь восьмой год, несмотря на то, что ему была на первом году привита оспа, начал жаловаться на боль во всей голове. К вечеру слег в постель и жаловался, что кроме головы болит весь позвоночный столб и ощущает жар в глотке. Ночь всю провел почти без сна и бредил, а на другой день начало гореть все тело. Тут уж я нисколько не сомневался, что это оспа. Третьего дни выкинуло десятка два оспенных прыщей на лице, шее и груди, а на шестой день он был уже почти совсем здоров, хотя прыщи долго не заживали. Я невольно призадумался над легкостию и скоростию переходов его болезни, тогда как у всех больных три дня продолжается головная боль, потом других три дня горит все тело, потом три дня сыплют прыщи, преимущественно на голове а груди, потом три дня больной положительно находится в бессознательном состоянии, затем или умирает, или начинает постепенно приходить в сознание и выздоравливает. Вся эта болезнь продолжается месяц и больше. Своего сына я не лечил ничем и не мог лечить, так как нет способа лечения, а только сначала приложил к голове воду с уксусом, но побоялся, и, когда платок высох, больше не прикладывал. Е вечеру, когда он начал говорить, что ему жарко в горле и очень сохнет во рту, то я сделал миндальное молоко и давал ему понемногу пить, от чего ему делалось лучше, и взгляд его, до того тусклый, оживлялся. К молоку этому я прибавлял только немного сахару, а потом когда появились на лице прыщи, то, кроме сахара, прибавил немного селитры и дал перед этим ложку касторового масла. Хотя я видел на детях оспу, которым была привита оспа и как все-таки они довольно тяжело переносили свою болезнь, но я все же приходил к заключению, что у моего сына так легко прошла эта болезнь, в силу того, что привита была оспа. Спустя два дня меня пригласил исповедывать свою дочь церковный староста, которая была уже без сознания и походила на обгорелое бревно. Видя слезы своего старосты, жалея и сам этой девочки, как хорошей ученицы Бабинского народного училища, я сделал и ему миндальное молоко, бросив туда сахару и немного селитры, велел залить ее ложкой, так как пить она уже не могла и, благодаря Бога, эта девочка выздоровела и уже ходит в школу. Потом это средство советовал всем, и все благодарят. Заявил об этом фельдшеру волостному, чтобы он этот способ лечения советовал и по другим селам, если где окажутся больные оспой. С тех пор, благодаря Бога, хотя заболевающие еще и встречаются, но уже смертности нет. В соседнем приходе, м. Пилаве, в настоящее время начала свирепствовать оспа; я сообщил мой способ лечения тамошним священникам, чтобы они советовали народу пользоваться им, причем не лишним считаю путем печатного слова предать гласности этот способ лечения, авось он принесет пользу страждущему человечеству. Миндаль я покупал всегда сладкий, но между сладким попадаются всегда и горькие миндалики».в) Общие врачебные советы против повальных и заразительных болезней. При появлении повальных и заразительных болезней, как-то: оспы, тифа, возвратной горячки, скарлатины, чумы, холеры и пр. под., непременно следует извещать тотчас же начальство и доктора, причем в то же время принимать следующие меры: 1) больного уложить отдельно от здоровых; 2) здоровым избегать близкого соприкосновения с больным; 3) больного и комнату его опрыскивать уксусом; 4) чаще освежать воздух в комнате больного; 5) платье и постель больного окуривать можжевельником и проветривать оные для перемены (после заразительно больного одежды другим не передавать, а лучше всего ее сожигать, и в крайнем случае – держать не малое время в жару); 6) воздерживать больного от тяжелой пищи и питья, а ухаживающие за больными, как и все вообще здоровые, должны наблюдать за чистотою своего тела, чаще менять на себе белье, чаще быть на свежем воздухе, беречься простуды, воздерживаться в пище и питье, натирать тело вином пополам с уксусом, руки вымывать и окуриваться можжевельником (Тобольск. Еп. Вед.). Распространение этих советов, особенно в среде простонародья, было бы не лишне в санитарных целях.Редактор, Ректор семинарии архимандрит Виталий. Объявление о продолжении издания журнала «Руководство для сельских пастырей» в 1883 году // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 39. С. 111–116.Журнал «Руководство для сельских пастырей» издается, по благословению Святейшего Синода, при Киевской духовной семинарии с 1860 года. Поставив своею особенною задачею способствовать приходским пастырям в их высоком служении строителей Таин Божиих и в многотрудной обязанности учителей народных, этот журнал останется неизменно верным своей задаче и в 1883 году. Согласно программе, утвержденной Св. Синодом, в состав «Руководства для сельских пастырей» по-прежнему будут входить:I. Поучения к простому народу различного содержания: догматического, нравственного, церковно-обрядового и проч., опыты внебогослужебных пастырских собеседований, статьи, относящиеся к церковному проповедничеству; а также трактаты о священстве, извлечения и выписки из творений св. Отцев, в которых говорится о пастырском служении и которых нет в большей части церковных библиотек.Примечание: Поучения, в прежние годы заменявшие передовые статьи каждого №, с самого начала 1879 года Редакция нашла более удобным печатать в виде прибавлений в каждому № с особым счетом страниц. Живейшее сочувствие к такой перемене, выраженное многими подписчиками, побуждает Редакцию следовать этому порядку и в будущем 1883 году.II. Исследования о различных церковных и духовно-нравственных предметах, пригодные для пастырей как в церковной проповеди, так и в частных его беседах с прихожанами.Ш. Произведения проповеднической литературы прежнего времени, выдающиеся в каком-либо отношении, с критическим разбором их.IV. Оригинальные статьи по части церковной, преимущественно отечественной истории, а также материалы, относящиеся к ней, с надлежащею обработкою их. Из материалов избираются исключительно те, которые по содержанию своему могут иметь какое-либо отношение к потребностям священника или его паствы.V. Замечания, советы и наставления, пригодные священнику в разных случаях его пастырской жизни и деятельности. И во 1-х, замечания касательно отправления богослужения, церковного благочиния, совершения таинств, обращения с прихожанами, отношения к иноверцам и в особенности к раскольникам и т. п. Во 2-х, заметки о характеристических чертах простого народа и о том, как пользоваться ими для успешного действования на нравственность прихожан. В 3-х, сведения о благочестивых местных обычаях и учреждениях, а также о предрассудках, суевериях, противных духу православной веры, с указанием, когда нужно, исторического происхождения тех и других. В 4-х, педагогические заметки касательно обучения в сельских школах детей прихожан и материалы для уроков в этих школах. В 5-х, библиографические статьи о вновь выходящих книгах, особенно пригодных священнику, и заметки по поводу журнальных статей, касающихся духовенства в каком бы то ни было отношении.Способствуя приходским пастырям в их высоком служении строителей Таин Божиих и в многотрудной обязанности учителей народных, Редакция журнала «Руководство для сельских пастырей» не оставит без внимания и другой своей задачи – быть органом деятельности пастырей, их желаний и потребностей; а потому на страницах этого журнала, по примеру прежних лет, могут быть помещаемы: 1) отрывки из пастырских дневников; 2) указания и обсуждения средств и способов к улучшению материального быта духовенства и вообще статьи о материальном быте духовенства; 3) сведения, пригодные в домашней жизни пастырей и прихожан их и т. п.Сверх того, Редакция, сознавая, что недостаточно ограничиться выполнением своих ближайших задач в таком издании, которое для большей части нашего духовенства, особенно сельского, служит источником сведений о жизни церкви и государства, но в то же время чуждаясь всяких газетных новостей и слухов, в большинстве имеющих интерес дня, будет сообщать на страницах своего издания только: 1) общие замечательные церковно-общественные известия и в частности сведения о достойных внимания распоряжениях, учреждениях и церковных событиях в разных епархиях; 2) сведения о положении единоверцев наших в Австрии и Турции и наконец 3) известия и суждения о замечательных религиозных явлениях и переменах в католическом и протестантском обществах.При обширности этой программы, само собою разумеется, невозможно дать в один год полный объем всем указанным отделам в журнале, выходящем еженедельно, без определенных рубрик. Развитие того или другого отдела указывается современными потребностями пастырей и пасомых; поэтому главное внимание будет обращено на решение таких вопросов, которые вызываются текущими обстоятельствами; впрочем для того, чтобы журнал наш мог доставить приходским пастырям руководительное и образовательное чтение не для одного только года, но и на будущее время, в нем не будут оставлены без внимания и другие задачи его, обозначенные в программе.Статьи посторонних сотрудников, соответствующие цели и характеру издания, будут помещены с благодарностию и приличным вознаграждением, если о таковом будет заявлено.«Руководство для сельских пастырей» выходит еженедельно отдельными нумерами, в 8-ю долю листа, в объеме от двух до 3 ½ печатных листов. Годовое издание составит три тома, исключая печатаемых в приложении·к журналу поучений, образующих собою отдельный том; (каждый приблизительно от 40-ка до 45-ти печатных листов, с особенным оглавлением и особенною нумерациею страниц).Подписная цена и с пересылкою во все места Российской империи 6 рублей серебром. Плата за журнал по официальным требованиям, как то: от консисторий, правлений духовных семинарий и благочинных, может быт, по примеру прежних годов, рассрочена до сентября 1883 года.В редакции этого журнала продаются; 1) экземпляры «Руководства для сельских пастырей» за 1861, 1864, 1865, 1871, 1872, 1873, 1874, 1875, 1876, 1877, 1878, 1879, 1880, 1881 и 1882 годы. При требовании журнала за все означенные годы может быть делаема уступка по особому соглашению с Редакциею.2) Указатель статей, помещенных в «Руководстве для сельских пастырей» в течение десяти лет с 1860 года по 1869 год· включительно. Цена 35 коп. с пересылкою. Приготовлен к печати указатель статей «Руководства» и на последующие годы – с 1870 по 1881-й включительно.3) Сборники поучений к простому народу, изд. Редакции «Руководства для сельских пастырей»:а) Выпуск 1-й, издан. 1877 г., содерж. в себе поучения на все воскресные дни недели. Цена 1 р. 20 коп. с перес.б) Вып. 2-й, издан. 1879 г., содерж. 101 поучение на 452 печатн. страницах.в) Вып. 3-й, издан. 1880 г., содерж. в себе 132 поучения на 586 печатн. страницах.г) Вып. 4-й, издан. 1881 г., содерж. в себе 174 поучения на 668 печатн. страницах.Последние три выпуска содержат поучения к простому народу на разные случаи церковно-общественной и нравственно-религиозной жизни, а также на некоторые из воскресных и праздничных дней, и краткие беседы на разные отделы христианского православного катехизиса. Цена каждому из поименованных выпусков 2 р. сер. с пересылкою. Количество экземпляров имеется очень ограниченное.4) «Семьдесят пять катехизических бесед» или «Весь православный катехизис в беседах к сельским прихожанам» свящ. Иоанна Скарданицкого, изд. Редакции «Руководства для сельских пастырей« 1882 г. В этих беседах учение православной христианской церкви, расположенное в систематическом порядке и в объеме православного христианского катехизиса, раскрыто применительно к религиозно-нравственным потребностям простого народа и приспособительно к его пониманию. Цена 1 р. 35 коп. с перес. С требованиями на это сочинение можно обращаться и к самому автору по следующему адресу: в г. Котельнич (Вятской губ.), священнику Иоанну Скарданицкому.5) Практические советы священникам при производстве следствий по проступкам и преступлениям священно- и церковнослужителей. Второе исправленное и дополненное издание. Цена 60 коп. с пересылкою.6) Практические наставления митрополита Григория пастырям по предмету спасительного действования на раскольников. Цена 60 коп. с пересылкою.7) История христианской церкви в век апостольский. Цена 50 коп. с пересылкою.С требованиями как на журнал, так и на поименованные книги нужно адресоваться так: В Редакцию журнала «Руководство для сельских пастырей», в Киеве. – Просим не заявлять своих требований чрез правление Киевской семинарии, так как пересылка денег чрез означенное правление может вести к излишней переписке и чрез то замедлять высылку №№ журнала и книг.Редактор, Ректор семинарии архимандрит Виталий№ 40. 1882. Октября 3-гоМожаровский Аполлон. Записка, читанная 25 апреля 1882 года в общем собрании Нижегородского епархиального Комитета православного миссионерского Общества // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 40. С. 117–127.«Величавый по своим миссионерским трудам и заслугам, в Бозе почивший миссионер-архипастырь, Иннокентий митрополит, председая в последний раз в Совете православного миссионерского Общества – при взгляде на девятилетнюю деятельность созданного им Общества – с умилительным выражением благодарности Богу за совершенное и преданности воли Его относительно будущего – воскликнул: «ну, слава Богу за все! А вперед что будет – увидим». Воскликнем и мы: «слава Богу за все, и да не охладимся, и не оскудеем в нашей ревности и щедротах на святое дело миссионерства». Таковы были заключительные слова моей записки, предложенной в прошлом году вниманию общего собрания, о деятельности Нижегородского епархиального Комитета православного миссионерского Общества за 1880 год.И вот свершился уже после того еще год. Время не малое! Что же мы сделали на пользу Общества за этот год? Благодарение Богу: мы не охладели и не оскудели в нашей ревности и щедротах на святое дело миссионерства: 2277 руб. 95 коп., поступившие в этом году на миссионерское дело, лепта не малая с сравнительно необширной и небогатой православной паствы Нижегородской, влагавшей к тому же одновременно с сим свои лепты и в другую корвану – корвану Братства св. Креста. Уже одно то, что число действительных членов православного миссионерского Общества по нашему Комитету возросло в отчетном году более, чем наполовину, показывает наше теплое участие в деятельности православного миссионерского Общества. Я не могу не сказать здесь, что эта теплота нашего участия в деятельности православного миссионерского Общества по Нижегородскому его Комитету главнейшим образом возгревается в нас от возлагающего – владыки нашего, который по званию председателя Нижегородского Комитета с первого же времени по принятии под свое ведение его дел решил на основании § 21 Высочайше утвержденного устава Общества – для привлечения большего числа членов православного миссионерского Общества по Нижегородскому его Комитету, а отсюда и самых сумм – рассылать из года в год от своего имени при предложениях к оо. благочинным церквей, настоятелям и настоятельницам монастырей и общин потребное количество подписных листов, с тем, чтобы первые чрез оо. настоятелей подведомых им церквей, а последние в кругу своих подчиненных и богомольцев убеждали, кого следует, к посильным пожертвованиям на дело наших православных миссий. И из года в год на глас архипастыря откликается его православная паства, выражая этот отклик в посильных пожертвованиях денежных и вещественных. В отчетном году таких пожертвований по подписным листам поступило 1370 руб. 77 коп. деньгами и от г. В. А. Пашкова на предмет раздачи новообращенным 200 экземпляров нового завета на русском языке и столько же экземпляров на тот же предмет брошюры «Краткое руководство к чтению Нового Завета». Более других действенно глас архипастыря нашел отклик в деятельности оо. архимандритов Лаврентия и Макария, протоиереев Страгородских и Лебединского, священников – благочинных: Счастнева, Добротворских, Беляева, Лаврова, Серебровских, Гениева, Востокова, Юрасова, Золотницкого, Грацианова, Соколовского и Минервина.Уместно было бы здесь возгласить имена и остальных труждающихся на пользу православного миссионерского Общества по Нижегородскому его Комитету хотя и не непосредственно в слове и учении по христианскому просвещению инородцев, как равно и имена действительных членов Общества по нашему Комитету, но я этого не делаю с одной стороны потому, чтобы не утомлять вашего благосклонного внимания поименным перечнем лиц, а с другой – потому, что о посильной деятельности этих лиц своевременно печаталось уже в «Нижегородских Епархиальных Ведомостях». Но я должен здесь сказать о направлении тех сумм, кои поступают от жертвователей в наш Комитет на дело отечественных православных миссий.Владыке (Хрисанфу), открывшему наш Комитет, желалось бы, чтобы он (Комитет) – в ряду служения делу православных миссий – остановил свое преимущественное внимание на тех мусульманских тысячах Нижегородского Поволжья, которые свыше трех веков живут среди нас, но доселе не наши по вере, а продолжают ходить в путех своих; но в то же время он видел отсутствие вокруг себя специально-образованных лиц, которые бы не нуждою, но волею приняли на себя обязанности миссионерского служения по обращению к вере Христовой поклонников лжепророка и к возвращению в церковь отторгшихся от нее – когда-то присных нам по вере, но теперь снова уклонившихся во след лживого пророка, и думал позаимствоваться такими миссионерами из соседней нам Казани. Но ближайшее ознакомление с положением дел по инородческому вопросу в самой Казанской церкви показало нам, в каких обстояниях находится она: полвека она болит болезнями рождающей об отпадших чадах своих и не ведает, кий обрящет плод Господеви от совокупных действий пастырства, академии и такого учреждения, как Братство св. Гурия. Из года в год из Казанской церкви нам слышится и всюду разносится один и тот же глас: жатва многа, делателей же мало! Казанская церковь считала у себя до 50 тысяч крещенных из магометанства, пред которыми наша тысяча незначительный процент, а теперь в ней счет им ведется едва только сотнями. Вот почему Совет Нижегородского епархиального Комитета православного миссионерского Общества при всем желании своем – в ряду служения делу православных миссий – остановить внимание и на этих тысячах своих, чающих христианского озарения учреждением ли то среди них миссионеров, или устройством школ и т. п. – доселе оставляет этот вопрос открытым, выходя из мысли: не вчинать на практике до времени ничего подобного, но внимательно следить за успехами сего дела в церкви Казанской, напрягшей в последнее десятилетие все свои специальные силы на борьбу с одной стороны с магометанством, а с другой – на возвращение отпадших снова в лоно церкви Христовой, не вчинать в том предположении, что наши мусульманские и отпадшие тысячи живут духовною жизнию Казанского мусульманского центра.В виду полного сознания значения Казани с одной стороны как мусульманского центра для всего русского мусульманского мира, и преимущественно волжско-камского бассейна, а с другой – как специального образовательного центра Совет православного миссионерского Общества 1) учредил при Братстве св. Гурия переводческую комиссию для перевода священных, богослужебных и духовно-нравственных книг на инородческие языки из отменных знатоков дела и 2) основал миссионерский приют, цель которого – приготовление желающих поступить на миссионерское служение среди инородцев Поволжья и Сибири. Этот приют есть зародыш того давно всеми желательного миссионерского института, где будущие миссионеры будут с одной стороны получать под руководством людей опытных необходимые сведения для своего служения, с другой – приобретать те нравственные качества и тот особый склад характера, который нужен для миссионера. Мы же в нем будем иметь всегда готовый контингент хорошо подготовленных к своему делу миссионеров. Нам, поэтому, желалось бы, чтобы лепты, поступающие от жертвователей на миссионерское дело в наш Комитет, когда они не находят пока непосредственного применения на месте, шли на поддержание и развитие указанных учреждений; но так как § 23 устава православного миссионерского Общества все взносы, сборы и пожертвования, в какой бы Комитет Общества ни поступали, составляют общий капитал миссионерского Общества, цель которого (§ 6) содействовать православным миссиям в деле обращения в православную веру не-христиан, обитающих в восточных пределах русской Империи, то, поэтому, направление сумм и распоряжение ими непосредственно зависит от общего собрания православного миссионерского Общества и его Совета, который, как центральное учреждение (§ 32), дает направление действиям Комитетов соответственно цели Общества. Вот почему расходные суммы нашего Комитета два года уже кряду, по распоряжению Совета православного миссионерского Общества, следуют на содержание миссий Иркутской епархии30.Да, целые три века, со времени покорения мусульманского Казанского царства Грозным, мы желали быть верными желанию победоносного царя: «да познают Бога истинного неверные, новые подданные России и вместе с нами да славят св. Троицу во веки веков», но находили для себя или почву каменистую, или напрасно метали бисер, так что в конце концов из вверженного нами злата в пещь излияли тельца и изменили направление миссий во страну язык. Этот неуспех трехвековой христианской проповеди среди русских мусульман наводит на неотрадные думы: ужели отъял Господь царствие Божие от них, и дал оное языку творящему плоды Его, каковым языком в данное время являются Сибирские инородцы, на христианское просвещение которых и направлены действия православного миссионерского Общества. Конечно, неисповедимы судьбы Божии. Но не мы ли виновны в том, что русский исламизм не поддается благотворному семени христианства, а напротив даже воинствует, склоняя под себя язычество в лице Киргиз и даже христианство в лице не утвердившихся в вере крещенных из Татар и Чуваш Поволжья и Покамья? Да, надобно правду сказать, в этом неуспехе нашем против мусульманства и его росте во многом виновны мы. Действительно мы сами, вовсе не желая, конечно, того, скрепили на Руси ислам. И вот он на Руси вместо религии терпимой является – воинствующей, постоянно стремящейся к завоеваниям. И хотя законы, ограждающие православную веру, и преследуют мусульманскую пропаганду, но к величайшему сожалению, говорит отчет Братства св. Гурия за 1876 год, встречаются обстоятельства такого рода, что доказать эту пропаганду бывает чрезвычайно трудно. И таким образом возбуждаемые в силу закона подлежащими властями дела о пропаганде, вместо ослабления пропаганды, приводят к противоположным последствиям31.Компетентнейший в знании мусульманства и миссионерства Н. И. Ильминский в заметке «об образовании инородцев посредством книг, переведенных на их родной язык», говорит: «считаю излишним доказывать, как исламизм, исключительный и нетерпимый, упорно и враждебно поставлен против христианства». Никакая другая религия не питает такой глубокой, закоренелой ненависти против христианства, как исламизм, заключенный в коране, а коран для мусульманской совести все, но который внушает исламитам одну только адскую злобу и ненависть к христианам и к христианству. Обратить из ислама Казанского татарина неизмеримо труднее, чем крестить простодушного шеманствующего инородца Сибири. Вот почему у нас на Руси, начиная со времен первого Казанского святителя Гурия и до наших дней, самой неблагодарной почвой, на которой сеяно было благотворное семя христианства, было и есть мухаммеданство»32.Последуем же вместе за нашими лептами и мы в недра Сибири и посмотрим на действия Иркутской миссии среди более удобопреклонных к принятию христианства инородцев – шеманов.Миссия в пределах Иркутской епархии начала свои действия в конце ΧVΙΙ века, когда основан был на берегу Байкала миссионерский посольский монастырь. В 20-х годах ХVIII столетия некоторое время занимался здесь проповедию евангелия первый епископ Иркутский, святитель Иннокентий. Но около половины прошедшего столетия совершенно прекратилось миссионерство в Иркутских пределах, и с тех пор хотя по временам деятельность миссионерская и возобновлялась, но делателей иногда было так мало (2 человека), средства были так ничтожны, что миссия не оказала заметных успехов и совершенно почти прекратилось в 1842 году. Миссия стала несколько оживляться лишь с тех нор, как в 1861 году открыта была в Иркутске кафедра викарного епископа с прямою целию содействовать более успешному распространению христианства между тамошними язычниками. К концу 1864 года в ней находилось уже девять миссионеров и два сотрудника; основано 10 миссионерских станов. Но как мало еще эти начатки православной миссии могли соответствовать местным потребностям языческого края, показывает то, что эти станы находились друг от друга на 200 и более верст; на долю каждого миссионера приходилось более 10000 душ, тогда как даже среди христианского населения признается нужным иметь священника на каждую тысячу душ. Несмотря однако ж ни на крайнюю скудость в средствах и деятелях, миссия успела в течение трех лет просветить св. крещением более 10,000 человек, основать школу для обучения инородческих детей и заняться приучением обращенных к оседлой жизни. Все это показывало с достаточною ясностию, каким успехом деятельность этой миссии могла бы увенчаться при большем количестве членов и лучших материальных средствах. Но вот учредилось православное миссионерское Общество с целию прямого содействия нашим миссиям, и для Иркутской миссии начался полный расцвет: явились веропроповедники, открылись новые миссионерские станы, устроились повсюду среди новообращенных христианские храмы и при них миссионерские училища, закипела переводческая деятельность священных, богослужебных и духовно-нравственных книг на бурятский язык; число обращенных в христианство инородцев стало считаться не десятками и сотнями, а тысячами; например, за один 1877 год обращено из язычества Иркутскою миссиею 2533 человека, и проч. и проч. Самая миссия получила надлежащую, полную и прочную организацию; на содержание ее православным миссионерским Обществом в отчетном году было отпущено 38,364 руб. 89 коп.Но, члены-братья православного миссионерского Общества! всякое живое общественное дело может развиваться лишь под условием живого общественного сочувствия и содействия. Не оскудеем же и да не охладимся в нашей ревности и щедротах и в дальнейшем на святое дело миссионерства, ибо не на правительственных учреждениях, как велось доселе, должна лежать главная обязанность поддерживать и поощрять такое дело, но на самой христианской семье, – другими словами, эта обязанность лежит, как священный долг, на каждом из нас, как на живых членах церкви Христовой. У нас доселе заметно было отсутствие общественных предприятий во благо св. веры и церкви, отсутствие того спасительного сознания, которое вызывает на деятельность общую и дружную для достижения благотворных нравственно-религиозных целей. Но, благодарение Богу, мы сплотились наконец в «православное миссионерское Общество» на началах христианской любви и истинного единения с верою в действенный успех наших православных миссий для язычников. И пора бы давно. Другие христианские общества содействием и поддержанием миссионерских и библейских обществ давно успели в широких размерах развить деятельность благовестников и огласить крестною проповедию отдаленные от них и чуждые их гражданскому единству страны других частей света, а мы в это время, не говоря о чуждых нашему отечеству племенах, дали внутри России усилиться исламу, а десятки, сотни тысяч и едва ли не миллионы душ язычествующих (в пределах нашего же отечества) оставляли без христианского просвещения и озарения тем светом, который сияет в Христовой церкви во откровение языкам33.С крепкою надеждою на помощь небесной благодати постараемся же показать, что святое семя православной веры нашей способно приносить обильные плоды на ниве Господней, и что мы сами способны в общественной и дружной деятельности во имя веры и церкви искренним и теплым участием в деятельности православного миссионерского Общества.Аполлон МожаровскийСоображения преосвященного Агафангела касательно облегчения порядка и условий перехода из раскола в единоверие34 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 40. С. 127–132.Для составления сих соображений нужным считаю предварительно: 1) изложить определение, которым в первый раз отлучены были раскольники от св. церкви; 2) взгляд вселенской церкви на разности в обрядах, когда не соединяется с ними упорство против церковной власти; 3) основание, по которому Российский Синод принял раскольников в единение с церковию на правилах, так называемого им, единоверия.1) Когда, по желанию благочестивейшего Государя Царя Алексия Михайловича, созван был в 1667 году собор, на котором присутствовали святейшие патриархи Паисий Александрийский, Макарий Антиохийский, Иоасаф Московский, с преосвященными митрополитами, архиепископами, епископами российскими и греческими и со всем освященным собором великороссийского государства; то, благословив и утвердив дела и рассуждения бывшего пред тем собора российских иерархов и свидетельствованные на оном новоисправленные печатные книги, он произнес между прочим следующее определение: «Сие наше соборное повеление и завещание ко всем вышереченным чинам православным предаем и повелеваем всем неизменно хранити и покарятися святей восточной церкви. Аще ли же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святей восточной церкви и сему освященному собору, или начнет прекословити или противлятися нам: и мы таковаго противника, данною нам властию от всесвятаго и животворящаго Духа, аще будет от священнаго чина, извергаем, и обнажаем его всякаго священнаго действия и благодати, и проклятию предаем. Аще же от мирскаго чина, – отлучаем и чужда сотворяем от Отца, и Сына, и Св. Духа, и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника, и от православнаго всесочленения и стада и от церкве Божия отсекаем, яко гнил и непотребен уд, дóндеже вразумится и возвратится в правду покаянием. Аще ли кто не вразумится и не возвратится в правду покаянием и пребудет в упрямстве своем до скончания своего, да будет и по смерти отлучен и не прощен, и часть его и душа – со Иудою предателем и с распеншими Христа жидовы, и со Арием, и с прочими проклятыми еретиками. Железо, камение и древеса да разрушатся и да растлятся, а той да будет неразрешен и неразрушен, и яко тимпан, во веки веков» (Соборный свиток, л. 6; дополнение к актам историч. ч. 5, стр. 487).2) Когда еще прежде сего собора Никон, патриарх Московский, представлял некоторые недоумения на разрешение вселенского Константинопольского патриарха Паисия; то святейший Паисий между прочим писал ему. «Аще случится и некоей церкви разнствовать от другия в некиих чинех, не нужных и существительных веры, сиречь не прикасающихся свойственным составом веры, но малых, якоже есть время литургии и подобных, – сие ни единое разлучение творит, токмо егда сохраняется таяжде вера непреложно; ибо не взят церковь наша изначала образ сей последование, еже держится ныне, но помалу» (Скрижаль; изданная при патриархе Никоне, стр. 643).3) Святейший Синод, заступивший место патриарха Московского и вошедший в меру прав и власти его, руководствуясь духом кафолической апостольской церкви, выраженным в изложенных словах вселенского патриарха, принял тех из раскольников в единение с св. церковию, которые, исповедав послушание ей в догматах веры, остались при некоторых разностях в несущественных предметах, изъясненных в 16-ти пунктах, так называемого, единоверия. Патриарх Московский, т. е. Российский Синод, сделал это, как мне кажется, потому, что отлучение произнесено было собором 1667 года не на всех разнствующих с св. церковию в некоторых чинех, но только на тех, которые, держась сих разностей, не покоряются святей восточной церкви, и противляются власти церковной (слова определения); а принятые им из раскола в единение с церковию, хотя и остались при некоторых несущественных разностях, но истину церкви, и таинства и священство ее признали действительными (см. 1-й пункт утвержденного Св. Синодом мнения митрополита Платона на предложения Московских старообрядцев)35.Весь ход сего дела показывает, что как в присоединении раскольников к святой церкви, так и в снисхождении, оказанном им относительно некоторых несущественных разностей, Св. Синод руководствовался не какими-либо случайными соображениями, но согласием с вселенскою церковию. Синод и не имел права вводить в св. церковь новых распоряжений в важных обстоятельствах, без утверждения оных высшею властию церкви, т. е. собором. Христианская церковь основана не человеками, а Сыном Божиим, который вверил управление ее не частному какому-либо авторитету, а собору пастырей, завещав им: научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам (Мф.28:19,20).Так как означенным снисхождением исчерпана вся мера милосердия, находившаяся во власти Московского патриарха, т. е. Российского Синода, так как пребывающие доныне в расколе желают, чтоб оказано было им снисхождение уже не в маловажных разностях, а в существенных частях веры, ибо они желают иметь свою иерархию и, указывая на митрополита Амвросия, находящегося в Белой Кринице, просят, чтоб признаны были епископами и все те лица, которые рукоположены сим митрополитом: то, полагаю я, для изыскания мер к новому облегчению порядка и условий перехода из раскола в единоверие, следует представить все дело на суд вселенского Константинопольского патриарха, тем более, что и самый митрополит Амвросий принадлежал первоначально к Константинопольскому патриархату36. На соборном совещании и помянутый предмет, под таинственным осенением св. Духа, наставляющего пастырей на всяку истину (Ин.16:13), решится согласно с духом кафолической апостольской церкви, и единство Российской церкви с вселенскою не нарушатся.Мухин Дмитрий, священник. Рука провидения // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 40. С. 132–135.Трудно, да едва ли и возможно, предположить в умирающем человеке лицемерие и хитрость; смерть стоит пред глазами человека и неотразимо указывает ему на загробную жизнь. Здесь невозможны никакие сделки; тут все расчеты с землей кончаются для отходящего в вечность, и в эти страшные минуты от него можно ожидать полного признания и беспристрастного суждения своих деяний – даже таких, о которых человек старался забыть и воспоминание о которых тяготит его совесть.Послушаем рассказ одной умиравшей на глазах приходского священника. Рассказ так прост, естествен и религиозен, что может служить и назиданием многим.«Была я очень молода, – говорила шестидесятилетняя старуха, – когда родитель вздумал выдать меня за нелюбимого мною человека. Матери своей я лишилась в малолетстве и потому не помню ее. Ах, тяжела участь детей без матери! Где преклонить голову, когда придут дни печали и горя? Где мне было искать утешения, когда те, к кому я обращалась с жалобами на свою горькую судьбину, – отвечали мне лишь тем, что я должна беспрекословно покориться воле отца и терпеливо нести крест, выпавший на мою долю?...Я покорилась.Покорилась с унынием, растерзанным сердцем, отчаянием... и уже не могу выразить тогдашнего состояния души. Это были не дни, не ночи – нет: это была какая-то тьма, где я блуждала, не видя светлого солнечного луча. В моей душе были беспроглядные потемки, которых я пугалась сама и о которых боялась поверить другим.Мелькал, по временам, неясный образ, озаренный тусклым сиянием. В моих глазах он представлялся лицом матери. О, мать! взывала я в своем безумии. Зачем я не умерла в твоей утробе, которая была бы для меня желанным гробом? Зачем ты воспитала меня своей плотию и кровию на услаждение нелюбимому мной человеку?...Прими меня к себе. Но где искать тебя: где ты сама? – Смерть разлучила нас. Пусть же она, погибельная и искомая мной, соединит мать с дочерью.Я решилась покончить с своей тяжелой долей. Оставалось привести решение в исполнение.Петля... вот дорога, которая приведет к желанной цели. Страшно сказать: петля была готова.Пред смертию мне пришло на мысль – помолиться Господу Богу. В нашем семействе свято наблюдали христианский обычай освящать каждое дело молитвою и призывать благословение Божие на всякое предприятие. Усердно и горячо молилась я. О чем? я и сама не понимала. Теперь мне представляется, что это было поступком богохульным, так как я готовилась совершить самоубийство.По окончании молитвы я подошла к петле и готовилась накинуть ее на шею – и была оттолкнута невидимой силой... Три раза, после предварительной молитвы, я подходила к роковой петле и три раза та же невидимая сила отталкивала меня... Ужас обуял мою душу и я оставила это дело, но не оставила намерения покончить с собой.Проходили дни. Я ждала отрады, – отрады не было. Я рассудила: если петля не допускает меня к себе, то есть много других способов прекратить самопроизвольно свою жизнь.Мне было известно на реке Самаре место, отстоящее от нашего селения за пятнадцать верст, знаменитое по рассказам старожилов. Эго был омут, куда затягивало течением воды рыбаков и неосторожных пловцов. Страшное место: тут, по всем вероятиям, жили водяные и русалки. И вот я стояла на берегу этого омута. Вода с высокого берега представлялась черной и неимоверно клубилась. По всему омуту видны были круги, между которыми образовывались воронки; в ином месте воду с шумом выбрасывало наверх и она с пеной расходилась в разные стороны, пока снова не была увлекаема в бездну.Вот где моя могила, думала я.С крестным знамением и закрытыми глазами я сделала шаг вперед – и была отброшена от омута сажен на двести.Оглядевшись кругом, я увидела, что стою в кустах цела и невредима.– Дочь моя, дочь моя! – кричал отец, скакавший ко мне на коне. – Что ты делаешь?...Каким образом нашел меня родитель – для меня осталось неизвестным.Я была спасена.Теперь, когда издали смотрю на эти события, я невольно благодарю милосердого Бога, посылавшего ангела хранителя на сбережение моей жизни, иначе кто же была эта невидимая сила, не допускавшая меня до конечной гибели, как не рука провидения, управляющая человеческими делами?...В остальное время моей немаловременной жизни я никому не открывала своей тайны, но при конце живота своего я желала бы поведать ее во всеуслышание, – поведать свое гибельное заблуждение, смертный грех и милующую десницу Всевышнего Творца, да блюдут себя и другие многие, быть может находящиеся в подобном моему положении».Так закончила рассказ умиравшая.Остается сказать, что в продолжение двадцатипятилетнего служения автора сих строк в приходе (станицы Наследницкой, Оренб. епарх.) умершая всегда оставалась верна своему религиозному настроению, каждогодно исполняя требования постов и неопустительно посещая церковные богослужения.Священник Дмитрий Мухин(Оренб. Епарх. Вед. № 11, 1882 г.).Указатель статей, помещенных в двенадцати годах «Руководства для сельских пастырей», с 1870 по 1881-й год включительно // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 40. С. 136–140.(Цифры, следующие за названием статьи, указывают на год издания, на том годового издания (в каждом году три тома) и на страницы, занимаемые статьею. Год издания и страница обозначаются арабскими, а том римскими цифрами).I.Статьи, относящиеся к церковному проповедничеству; церковные проповеди разных видов и речи, говоренные по разным случаям.А. Общие замечания о проповедничестве.Современно-общественные вопросы и церковная проповедь. 1870. III. 419.Современность церковной проповеди. 1872. II. 513.Заметки по поводу статейки: «Современная проповедь». 1875. II. 341.Несколько слов о современном церковном проповедничестве наших сельских пастырей. 1872. II. 251.Практические задачи современного проповедничества и их выполнения. 1880. I. 22.К вопросу о церковном проповедничестве. 1877. I. 531.Одно из средств усилить церковную проповедь для сельского простого народа. 1876. II. 153.Что может содействовать успеху церковно-народной проповеди? 1872. I. 17.Нельзя ли устранить Гомилетику из круга предметов семинарского образования? 1876. III. 316.На статью «Нельзя ли устранить Гомилетику из круга предметов семинарского образования». 1876. III. 374.Отчего не всегда видны плоды нашего проповедничества. 1870. III. 585.Новое суждение о причинах упадка современного церковного проповедничества, и о средствах возвышения оного. 1876. 1. 245.Изустные проповеди. 1871. II. 278.Значение готовых печатных проповедей для сельских пастырей. 1870. II. 414.Церковная проповедь, как мера против пьянства. 1872. III. 172.Народность в древне-русской церковной проповеди. 1871. II. 490. 520. 623. – III. 40. 86. 140. 238. 330. 1872. I. 264. 392. 529. 615.Правила предосторожности в учении о некоторых предметах веры, наблюдавшиеся в первенствующей церкви Христовой. 1870. I. 119.Речи св. апостолов, как образец пастырского собеседования. 1874. III. 158. 187. 257. 325. 461.Слова, помещенные в книгах житий святых на господские и богородичные праздники, как пособие для пастырского проповедничества. 1875. III. 13. 39. 130. 285. 500. 1876. I. 55. 82. 136. – II. 253. 381.Разбор святоотеческих поучений в руководство нынешним проповедникам. 1873. I. 483. 517. 555. – II. 96. 129. – III. 241. 277. 301. 1874. I. 142. 246.Творения св. Тихона, епископа Воронежского и Задонского, как пособие для проповедников. 1875. I. 66. 97. 205. 245.Б. Слова, поучения и беседы на дни недельные и переходящие праздники.На святую Пасху (в неделю цветоносную). Слова. 1870. I. 434. 1876. I. 409. 1880. I. 193. Поучения. 1871. I. 421. 1872. I. 553. 1875. I. 449. 1876. I. 412. 1877. I. 385. 1878. I. 533. 1879. I. 156. 1880. I. 197. 205. 1881. I. 224. 229. 231. 234.На второй день праздника Светлого Христова Воскресения. Поучение. 1881. I. 237.В неделю святого апостола Фомы. Поучение. 1881. I. 243.В неделю святых жен мироносиц. Поучения. 1871. I. 501. 1873. I. 505. 1875. I. 529. 1876. 1. 458. 1877. I. 445. 1878. II. 6. 1879. I. 191. 1881. II. 263.В неделю о расслабленном. Поучения. 1876. I. 489. 1880. II. 224. 230. 1881. II. 265. 267.В неделю о Самаряныни. Слово. 1878. II. 89. Поучение. 1875. II. 38.В неделю о слепом. Слова. 1876. 11. 34. 1877. II. 1. Поучение. 1878. II. 149.В день Вознесения Господня. Слова. 1876. II. 66. 1877. II. 33. Поучения. 1870. II. 125. 1872. II. 107. 1878. II. 153. 1880. II. 253. 1881. II. 294.В неделю святых отец. Поучение. 1875. II. 89.В субботу родительскую (пред пятидесятницею). Поучения. 1871. II. 77. 1881. II. 309.В неделю пятидесятницы. Слово. 1872. II. 173. Поучения. 1870. II. 161. 1872. II. 217. 1874. II. 69. 1875. II. 125. 1876. II. 116. 1878. II.. 173. 1880. II. 263. 1881. II. 318. 322. 324.В день Сошествия св. Духа на апостолов. Слово. 1881. II. 325.В неделю 2-ю по пятидесятнице. Поучения. 1871. II. 145. 1880. II. 276.В неделю 3-ю по пятидесятнице. Поучения. 1878. II. 285. 289. 1880. II. 282.В неделю 4-ю по пятидесятнице. Поучение. 1881. II. 358.В неделю 5-ю по пятидесятнице. Слово. 1875. II. 301. Поучение. 1878. II. 85.В неделю 7-ю по пятидесятнице. Слово. 1880. II. 367. Поучение. 1881. II. 414.В неделю 8-ю по пятидесятнице. Поучение. 1879. II. 271.В неделю 10-ю по пятидесятнице. Слово. 1875. II. 453.В неделю 11-ю по пятидесятнице. Поучение. 1881. II. 453.В неделю 16-ю по пятидесятнице . Беседа. 1870. III. 77.В неделю 17-ю по пятидесятнице. Слово. 1875. III. 93. Поучение. 1881. III. 509.В неделю 18-ю по пятидесятнице. Поучения. 1874. III. 92. 1877. III. 93. 1879. III. 349. 1880. III. 470.В неделю 19-ю по пятидесятнице. Поучение. 1880. III. 476.В неделю 20-ю по пятидесятнице. Слово. 1870. III. 225. Поучение. 1880. III. 483.В неделю 22-ю по пятидесятнице. Слово. 1881. III. 575. Поучения. 1880. III. 498. 502. 1881. III. 572.В неделю 23-ю по пятидесятнице. Поучения. 1874. III. 217. 1881. III. 580. 582. Беседа. 1875. III. 213.В неделю 24-ю по пятидесятнице. Поучения. 1870. III. 361. 1870. III. 333. 1881. III. 595. 599.В неделю 25-ю по пятидесятнице. Поучения. 1874. III. 293. 1880. III. 530.В неделю 26-ю по пятидесятнице. Поучения. 1876. III. 405. 1877. III. 353. 1880. III. 538. 1881. III. 619.В неделю 27-ю но пятидесятнице. Поучения. 1877. III. 383. 1879. III. 408. 1881. III. 625. 626.В неделю 28-ю по пятидесятнице. Поучения. 1875. III. 461. 1881. III. 635.В неделю 30-ю по пятидесятнице. Поучения. 1872. I. 113. 1873. III. 513. Беседа. 1874. III. 431.В неделю 31-ю по пятидесятнице. Поучения. 1872. I. 116. 1877. III. 553.В неделю пред Рождеством Христовым. Поучение. 1878. III. 603. 4В неделю по Рождестве Христовом. Поучение. 1881. III. 650.В неделю просвещения. Поучение. 1881. I. 13.В неделю по просвещении. Поучения. 1872. I. 81. 1878. 1. 44.В неделю о Закхее. Слова. 1871. I. 81. 1874. I. 43. Поучение. 1878. I. 133.В неделю Мытаря и Фарисея. Поучения. 1873. I. 101. 1874. I. 65. 1875. I. 154. 1876. I. 93. 1877. I. 61. 1878. I. 169. 1880. I. 83.В неделю о блудном сыне. Поучения. 1876. I. 121. 1877. I. 93. 1878. I. 193. 1881. I. 94.В неделю мясопустную. Поучения. 1870. I. 219. 1873. I. 165. 1874. I. 137. 1878. I. 221. 226. 254. 1881. I. 97. 101. Беседа. 1876. I. 149.В неделю сыропустную. Слова. 1870. I. 245. 1877. I. 153. Поучения. 1872. I. 305. 1876. I. 185. 1877. I. 156. 1878. I. 257. 1881. I. 110.В великий пост. Поучения. 1870. I. 321. 1878. I. 461. 466. 505. 510. 1879. I. 118. 1880. I. 144.В понедельник первой недели св. четыредесятницы. Поучение 1870. I. 286.В первую неделю великого поста. Поучения. 1877. I. 181. 1879. I. 79. 82. Беседы. 1881. I. 115. 123.В неделю православия. Слово. 1876. I. 213. Поучения. 1873. 1. 225. 1881. I. III. 127. 132.№ 41. 1882. Октября 10-гоЛ. Несколько слов по поводу указа Св. Синода об определении на священнические места не окончивших курса наук в духовных семинариях // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 41. С. 141–152.Недавно опубликован указ Святейшего Синода о разрешении рукополагать во священники не окончивших курса наук в духовных семинариях. Этот указ обратил на себя внимание в печати и обществе и вызвал различные толкования его. С своей стороны и мы скажем несколько слов по этому поводу, дабы видеть, как толкуют этот указ и как нужно понимать его.Некоторые газеты недоумевают, как могла состояться подобная мера к замещению священнических мест в такое время, как наше, – когда существует особенно усиленный запрос на образованных священников, – и объясняют ее единственно только крайностию, горькою необходимостию. В нынешнее время, говорит одна газета, когда для народа единственным руководителем не только в его духовной, но и в гражданской жизни является сельский пастырь, от пастыря требуется гораздо больший и умственный и нравственный ценз, нежели это требовалось в былое время двадцатых годов. Ныне сельский священник для прихода все – и исполнитель христианских треб, и проповедник нравственных истин, и утешитель в житейском горе, и советник в житейских сомнениях. А сомнений и горя этого у народа много. Слышатся нарекания на сельское духовенство со всех сторон и слышатся потому, что современные условия народной жизни предъявляют требование на более развитое и образованное духовенство. Спрашивается: такое ли теперь время, чтобы вспоминать законы 1829 года, когда допускалось рукополагать во священники не окончивших курса наук в духовных семинариях? («Спб. Вед.»).Высшая церковная власть, говорится в другой газете, является вынужденною разрешить доступ к священническим местам для таких лиц, которые не окончили курса в духовных семинариях, – стоящих, по отношению к общеобразовательному научному курсу, ниже классических гимназий. Это значит, что пастырями душ, наставниками народа в деле религии, нравственности, совести могут быть люди, развитие и познания которых соответствуют развитию и познаниям ученика пятого или даже четвертого класса гимназии. Так как обыкновенно полного курса учебного заведения не оканчивают всего более мальчики ленивые, неспособные или отличающиеся дурным поведением, то неужели и для таких лиц откроется возможность священствовать?.. Только крайняя нужда могла заставить Св. Синод прибегнуть к такой мере, идущей в разрез с требованиями общества, желающего видеть личное достоинство на чреде пастырского служения, и с стремлениями и интересами самой церкви, которой значение не может не умаляться с умалением образовательного уровня ее служителей («Голос»).Подобные сетования газет, по нашему мнению, неосновательны. Чтобы видеть это, обратим внимание на те мотивы, которые вызвали появление означенного указа Св. Синода. От некоторых епархиальных преосвященных поступили в Св. Синод представления о встречаемых ими затруднениях относительно замещения священнослужительских вакансий в церковных причтах по недостатку кандидатов священства, окончивших курс богословских наук в семинариях, и о разрешении, в виду указанной причины, рукополагать во священники и не окончивших семинарского курса благонадежных диаконов. Святейший Синод, имея в виду, что Высочайше утвержденным 6-ro декабря 1829 года положением дозволяется епархиальным преосвященным, в случае неимения кандидатов священства, окончивших курс наук в духовных семинариях, рукополагать во священники и не окончивших курса в упомянутых учебных заведениях, и что таковое положение не отменено ни Высочайше утвержденным 16 апреля 1869 года журналом присутствия по делам православного духовенства, ни последующими узаконениями, определил – объявить по духовному ведомству, что закон 6 декабря 1829 года остается в силе и в настоящее время, и что епархиальные архиереи могут, по нужде, рукополагать во священники и лиц, не окончивших курса наук в духовных семинариях.Если указ Св. Синода разрешает епархиальным архиереям по нужде рукополагать во священники и лиц, не окончивших курса наук в духовных семинариях, то вопрос сводится, таким образом, к тому только, в каких размерах и при каких обстоятельствах будет применяться этот указ к замещению священнических мест. Мы думаем, что нет основания опасаться слишком широкого применения к практике означенного указа. Ученые кандидаты на священство всегда будут предпочитаемы неученым, если между теми и другими будет конкуренция для занятия хорошего прихода. Духовный пастырь должен иметь авторитет среди прихожан, дабы с успехом исполнять свою священническую обязанность. Но авторитет пастыря неизбежно упадет, когда священнические места будут замещаться учеными и неучеными кандидатами на священство без различия. Кто же этого пожелает? Если в настоящее время существует запрос на образованных священников, и если все сознают необходимость в этом, то возможно ли предположить отсутствие такого сознания у представителей нашей высшей церковной власти, для которых вопрос о пастырском влиянии и авторитете есть вопрос самой первой важности? Таким образом, совершенно неосновательно предполагать, чтобы в самом появлении означенного указа Св. Синода скрывался взгляд представителей высшей церковной власти на безразличное поставление во священники кандидатов ученых и неученых. Равным образом, нельзя думать, чтобы епархиальные преосвященные воспользовались этим указом в самых широких размерах.Другое мнение, высказываемое по поводу издания указа Св. Синода, касается того, как отнесутся к этому указу не окончившие курса наук в духовных семинариях. Говорят, что не окончившие курса наук в семинариях и не имеющие умственного ценза, чтобы быть священниками, будут оказываться искательнее и настойчивее в своих требованиях, чем лица, обладающие полными правами на занятие священнических мест. На это, говорят, давно жалуются в Оренбургской епархии и в некоторых южных епархиях. Теперь, с изданием нового указа Св. Синода, и в других епархиях, по мнению «Церковно-Общественного Вестника», придется, быть может, «преосвященным умерять усердие консисторий в рекомендации правоспособных кандидатов священства из числа не окончивших курса». Правда, что не окончившие курса наук в духовных семинариях могут быть настойчивее в своих требованиях относительно занятия священнических мест; но правда и то, что обладающие полными правами на занятие этих мест часто не желают поступать на бедные приходы. Как тут быть? В приходе есть церковь, но приход бедный; он не в состоянии обеспечить священника, часто многосемейного, из окончивших полный курс семинарского образования. Приход остается без священника, а между тем прихожане – люди верующие, – вера их отличается искренностию и задушевностию; они желают иметь у себя священника и просят об этом епархиального преосвященного с заявлением, чтобы он дал им такого священника, который довольствовался бы посильными их приношениями и небольшою платою за требы. В этом случае епархиальные преосвященные производили и будут производить во священники лиц, хотя не окончивших семинарского курса, но благонадежных и изъявляющих желание остаться на одном месте м не просить перехода на другой приход.Заметим при этом, что нам приходилось встречать почтенных, пожилых и благонадежных церковнослужителей, которые могли бы с честию и достоинством проходить священническую должность и иметь нравственное влияние на прихожан. В прежнее время в губерниях, особенно великороссийских, священники и диаконы, не имея средств к содержанию своих детей в семинарии, увольняли их из училища, дабы они были диаконами или причетниками при них. Между этими диаконами и причетниками были и есть лица, можно сказать, талантливые и влиятельные среди прихожан; но недостаток средств родителей лишил их возможности пройти семинарский курс, чтобы быть священниками. Еще недалеко то время, когда лица, прошедшие только курс наук духовного училища или класс риторики в семинарии, начиная свое служение с низших церковных должностей, производимы были во священники. Нельзя сказать, чтобы они не имели нравственного влияния на пасомых; напротив, многие из них пользовались любовию и уважением среди прихожан. Эго зависело, во-первых, от того, что эти лица всю жизнь свою проживали в одном приходе и знали нравственное состояние своих прихожан, которые были ими крещены, повенчаны и воспитаны, при помощи св. таинств, богослужения и церковно-приходских школ, в духе веры Христовой; а во-вторых от того, что они считали за честь для себя быть пастырями церкви наравне с окончившими курс богословских наук в духовных семинариях. С того времени, как они сошли в могилу, прошло не более 15-ти лет, а быть может, некоторые из них и до сих пор с успехом исполняют свои пастырские обязанности. Но постановлениями 1869 года и последующими узаконениями, сколько известно, определено для всех епархий (исключая сибирских и окраинских) установить по возможности одно общее правило, чтобы «на все места в причтах определяемы были только лица, получившие полное богословское образование». В большинстве епархий это правило исполнялось с большою строгостию, так как реформа сокращения приходов и причтов давала полную возможность удостоивать священного сана только лиц, окончивших полный курс учения в духовных семинариях. Из этого правила допускались, конечно, исключения даже в тех епархиях, которые отличались обилием кандидатов священства. С изданием нового указа Св. Синода об определении на священнические места эти исключения допускаются во всех епархиях.Говорят также, что на новоизданный указ Св. Синода неблагоприятно взглянут воспитанники духовных семинарий. Они могут говорить по поводу этого указа приблизительно в таком роде: если разрешено посвящать во священники и неученых, то зачем же нам много учиться? 'Зачем нам убивать 10–12 лет, когда можно обойтись и без этого? Зачем нам проходить полный курс семинарских наук и напрасно тратить лишнее время и лишнее здоровье? Согласимся, что подобные вопросы могут возникнуть в головах молодых людей; но согласимся также и с тем, что подобные вопросы напрасны и неуместны. Если они могут возникать в головах ленивцев, не желающих учиться, то можно ли сказать это о прилежных воспитанниках семинарии? Неужели они будут выходить из семинарии, не докончивши курса наук, в той надежде, что теперь можно и неученому получить священническое место? Нет, указ Св. Синода не может подавать такой поблажки нерадению об образовании молодых людей, учащихся в семинариях. В нынешнее время требуется от молодых людей серьезное образование, – тем более это образование требуется от лиц, готовящихся быть пастырями церкви; для пастырей церкви недостаточно знать только церковный требник и уметь отправлять богослужение, чтобы стоять на высоте своего призвания, – они должны быть, по апостолу, солию земли, т. е. действительною нравственною силою, руководящею пасомых по пути религиозно-нравственного усовершенствования их. А для этого им нужно знать не кое-что из наук общеобразовательных и богословских, а нужно быть первыми по развитию в той среде, в которой они призваны действовать. Этим самым они поднимут нравственный авторитет духовенства вообще.Если в последние несколько лет замечается то явление, что лучшие воспитанники семинарий выходят из них, не желая быть кандидатами священства, то нельзя думать, чтобы теперь, вследствие означенного указа Св. Синода, выход этот усилился. Оставление семинарий лучшими воспитанниками все-таки будет продолжаться по-прежнему. Чем же объясняется это явление? Духовная печать в 1878 году объясняла это или недостатком развития в воспитанниках семинарии религиозного чувства, «любви к церкви и духовному сословию», или увлечением учащейся молодежи светскою жизнию, более свободною и обеспеченною. Но ни то, ни другое объяснение, по нашему мнению, не верно. Неужели можно говорить, что всякий воспитанник, остающийся в семинарии, в религиозно-нравственном отношении выше тех, которые оставляют семинарию? И неужели можно утверждать, что принадлежность к духовному званию и духовно-учебным заведениям служит существенным признаком религиозно-нравственного развития? Не замечается ли иногда в жизни самих священнослужителей недостаток строгих нравственных начал?.. Нельзя также объяснять выход воспитанников из семинарии увлечением светскою жизнию. Нам известно, что лучшие воспитанники, оставляя семинарии, делают это обдуманно и с полным сознанием того, что нужда и бедность сопровождают в жизни не одно духовенство, но и светских людей. Насильно задерживать таких людей в духовном ведомстве значило бы действовать в ущерб интересам церкви. Если они не чувствуют призвания к духовному званию, то и Бог с ними. Найдутся лица, которые с полным сознанием своего призвания пойдут на священнические места.Нам могут, пожалуй, сказать, что теперь и не лучшие ученики станут оставлять семинарии в надежде получить священническое место. Могут в этом случае сослаться на некоторые семинарии, например, Томскую, Кавказскую и Архангельскую, как и делает это «Церковно-Общественный Вестник». По его словам, в Томской семинарии по штату положено 230 воспитанников, но на лицо в настоящее время состоит около 90. Семинария пустеет с каждым годом. «Бывали случаи, говорит он, что из 50–60 воспитанников, поступающих в первый класс, до последнего класса доходило не более 5–6 человек. По словам туземцев, большинство семинаристов разбегается, не желая и не считая нужным продолжать учение, и без того-де посвятят... Еще более заметно это на Кавказе. Там прямо кончают учебное дело училищем и ждут священнического места. В Архангельской епархии сами отцы не считают нужным утомлять детей своих семинарскою премудростию». На это мы скажем следующее: что представляет епархиальная практика в некоторых губерниях, того нельзя сказать о всех губерниях вообще. А потому мы не можем согласиться с тем мнением, что рассадники духовной науки, каковы семинарии, год от году все более и более пустеют. В настоящий год, напротив, увеличилось число училищных воспитанников, желавших поступить в семинарии, – это в особенности можно сказать о Киевской семинарии. Если же обнаруживается в некоторых епархиях недостаток в кандидатах священства, то отчего бы воспитанникам семинарий других епархий не искать священнического места вне своей епархии? Учащиеся в гимназиях, по окончании курса наук, ищут места не в той только губернии, где они учились, но и в других губерниях нашего обширного отечества. Желательно было бы, по словам «Церковного Вестника», тщательное собирание Св. Синодом сведений относительно кандидатов на священство в епархиях; а также желательна была бы и рекомендация одним епархиям поделиться своим избытком в этом отношении, а другим заимствоваться у этих последних. Подобная мера возможна, да она без сомнения по временам и практиковалась (№ 26, 1882 г.).Нельзя не обратить внимания и еще на одно мнение, высказываемое по поводу издания нового указа Св. Синода. Говорят, что с настоящей поры едва ля будут допускаемы на священнические места люди светские, так как эти места будут замещаемы и неучеными лицами духовного звания. Поэтому опять духовное сословие сделается особою кастою, какою оно было прежде. На это заметим, что указ Св. Синода вовсе не может служить свидетельством желания духовной власти вновь сделать духовное сословие особою кастою, из которой только могут выходить лица, достойные быть священниками. В этом указе многие видят даже благоразумную меру, при которой можно возвратиться к старому порядку в церкви, именно к выборам самим населением себе священников; по их словам, это есть «первый шаг к допущению крестьян в ряды духовенства». Но для такого предположения нет достаточных данных в самом узаконении; оно является простым исключением из общего правила «применением закона по нужде» и только. Как бы то ни было, но «настоящая мера духовного правительства, как справедливо замечает «Церковно-Общественный Вестник», свидетельствует, что надежды на привлечение светских лиц в качестве своего рода вольнослушателей богословских курсов в семинариях не осуществились». Таких вольнослушателей «теперь приходится искать днем с огнем – никому не сладка и не завидна дола священника; те же немногие начетчики- богословы из лиц зрелого возраста, каких выпустили некоторые семинарии, оказались ниже всякой критики»... Эти слова, скажем мы, напоминают нам отношения некоторых священников к лицам, не окончившим курса наук в семинариях и поступившим во священники; духовные пастыри, прошедшие полный курс наук в семинариях, иногда чуждаются этих лиц, считая их ниже себя по образованию. Не есть ли это своего рода крайность? Отчего же прежде между священниками, окончившими курс семинарии и не окончившими этого курса, существовали дружелюбные отношения? Мы думаем, от того, что те и другие не чуждались друг друга и считались равными по призванию к пастырской деятельности.Что же касается того, как пастыри церкви – священники отнеслись к этому новому указу Св. Синода, то об этом в настоящее время нельзя сказать ничего определенного. Впрочем, мы думаем, что если во всех наших общественных учреждениях сходятся люди разного звания и состояния и между ними более или менее существует согласие в решении вопросов, подлежащих их рассмотрению, то тем более пастыри церкви и ученые и неученые не должны стоять друг от друга особняком, а должны действовать совместно, имея в виду одну общую цель – вести пасомых по пути религиозно-нравственного усовершенствования для достижения ими вечного спасения.Л.Румянцев Николай, священник. Отрывки из дневника священника, исполнявшего пастырские обязанности среди раскольников37 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 41. С. 152–162.XVIII– Батюшка, кормилец, терпенья нет, грехи только с большаком, жить больше не могу с ним, – заявила мне крестьянка в св. и великую четыредесятницу, когда я, по правилу моему, посещая приходские селения, звал нераскаянных на покаяние, преподавая им в то же время пастырские наставления для жизни благочестивой и богоугодной.– Что за грехи у тебя, голубушка, с большаком? – спросил я.– Да вот великий пост теперь, а он все пьет и ругается – угомону нет. Станешь говорить – дерется, – отвечала мне с горьким плачем горемычная жена. – Как ты мне посоветуешь, батюшка: я думаю перейти в другую веру (странников), да боюсь, чтобы не погубить души: ты все учишь нас, что больно велик грех уходить в другую веру.– Да, – прощенья не будет от Бога тому, кто отбегает от св. церкви, – сказал я. – Святая церковь родила нас во св. крещении для царства Христова. Ради церкви Христос пролил пречистую кровь свою на кресте, дабы омыть ею грехи наши и спасти нас от вечных мук. Куда же бежать нам от такой милости Царя небесного?– Да жить нельзя, батюшка, укрыться хочу от греха, – говорила крестьянка.– Не укроешься ты от греха верою, Богом отверженною, говорю тебе, а только больше нагрешишь. Теперь страдает твое тело, а там – и душу и тело погубишь ты и будешь страдать вечно на том свете. Ведь в другой вере (странников) Христа нет, потому что там нет священства и Таин Христовых; без священства же и Таин Христовых церкви не бывает, а бывает сонмище лукавнующих. Как же ты в сонме лукавнующих и погибающих укроешься от беды? Нет, ты не дело задумала. Тебе нужно укрываться не там, а в церкви Христовой, и в ней искать спасения и милости от Царя небесного. Вот тебе мой совет, послушай меня, как пастыря церкви Христовой: потерпи еще, чаще ходи в церковь Божию и усерднее молись Царице небесной и угоднику Божию о себе и о муже твоем; уговаривай мужа добрыми словами.– 3а пьяницу-то, за буяна-то молиться, за такого озорника! – перебила крестьянка. – Да разве можно?– Не только можно, но и должно, – сказал я. – А ты, верно, не молилась за своего мужа погибающего?– Нет, батюшка... Какая молитва, когда с горя не знаю, куда скрыть свою головушку, – говорила крестьянка. – Уж давно ведь терплю я...– Вот и плохо, что ты не молишься, – говорил я. – Лукавый-то вот от того и разжег страшный грех между вами. Ты вот давно не бывала на исповеди: душа твоя совсем завязла в грехе. Так вот приди сначала на исповедь, раскайся во грехах, очисти свою душу, и потом молись Богу, молись усерднее, чтобы Господь дал вам мир и согласие и послал ангела своего для отгнания от вас супостата и для охранения вас от погибели. И поверь мне: Господь тебя послушает, устроит жизнь твою, как ты и не ожидала, и ты спасешь себя и мужа.– Я уж хотела было заявить обществу, чтобы оно судило мужа, – говорила крестьянка, – да подумала: судиться-то будешь, так остатки только разорят и пропьют последний кусок у ребятишек, а лучше не получишь себе.При этом она указала на пример соседки, страдавшей несколько лет от побоев мужа, не раз вызывавшей его на суд общества за его пьянство и буйство, «да мужики только опивали того же мужа и ему же подносили, – и тем дело кончалось», а бедная жена «терпела, терпела, да уж и скрыла свою головушку».– Да, и это не совсем-то хорошо, – сказал я: – не хорошо, что она жаловалась и судилась с мужем, и хуже, что она скрылась, а к Богу не обратилась и ни разу Ему о мире и согласии с мужем не помолилась. Ты так не делай, и будет лучше. Потерпи, и с сего дня ссор с мужем не заводи, грубых слов ему не говори. Что обидно тебе покажется – промолчи: пьяный не всегда помнит, что говорит, а разозлишь его – так и хуже бывает. Людям не конфузь его, как у вас это водится, и не бесчести его. А возьми за правило себе для великого поста: молись о нем Богу, Царице небесной и угоднику Божию. Для этого чаще приходи в храм Божий и там молись, и я буду молиться с тобою... И муж твой опомнится. Христос терпел не это, и св. мученики также много терпели ради спасения своей души, и ты потерпи.– Делать нечего – потерплю, батюшка, – сквозь слезы говорила бедная крестьянка: – послушаю тебя, а там приду к твоей милости опять с тобою посоветоваться, не оставь горькую. Вестимо дело, мы люди темные: не знаем, что и сами делаем. А к странникам я и сама что-то побаиваюсь идти.– Сохрани тебя, Господь, не ходи к странникам, а помни, что я тебе сказал.XIX– Что это такое у вас? – спросил я семейных одного приходского дома, прочитавши отходную умирающему, заметив на лавке у изголовья оного ковш с водою и пристальные наблюдения одной старушки над ним и умирающим, во время чтения «канона на исход души».– Да вот, батюшка, говорят, что когда душенька выйдет из человека, то сначала омывается в воде, – ответила старушка. – Я вот и смотрю, как она будет омываться: если вода заколышется, то она омывается, и чем шибче заколышется, тем, значит, у душеньки радости больше.– Зачем же нужно душе омываться в воде? – спросил я.– А как же, ведь она выходит из грешного тела, так как же не омыться-то? На тот свет и тело-то омывают, не то что душеньку, – говорила старушка.– Первый раз я слышу это, бабушка, что душа омывается в твоем ковше. Нигде не слыхал я такой небылицы, какую ты выдумала, – говорил я. – Душа омывается не в твоем ковше, а прежде всего омывается она вместе с телом в купели св. крещения и потом в таинстве св. покаяния и елеосвящения, и омывается от грехов. Да не так омывается, как ты думаешь, что грехи, как грязь, от тела отстают в воде от души, а просто грехи прощаются грешнику в таинствах благодатиею Божию. Например, в душе были худые мысли, греховные навыки и стремления... Как ты вымоешь их водой, да в твоем ковше? Ведь душа-то не тело, не возьмешь ее в руки, не посадишь в ковш с водою, как ребенка. Душа есть существо духовное и омывается от грехов духовно. Ковш уберите и никогда не ставьте с таким безвременным любопытством у головы умирающего: это великий грех. Когда душа разлучается от тела, то нам, живым и здравствующим, не на ковш смотреть подобает, а усердно и со слезами молиться, чтобы Господь разрешил от земли и бренных уз тела душу умирающего, простил грехи и избавил ее от мучений.– Так, батюшка! А нам, вот, кто что скажет, – мы и верим, – сказали семейные.– Вот это-то и плохо, что кто скажет, вы и верите, – говорил я. – Не тому верить нужно нам – кто что скажет, а верить нужно Христу, Его святым апостолам и св. отцам. На то есть у нас св. евангелие, книги св. апостолов и книги святоотеческие; на это есть и пастыри церкви, поставленные Богом на то только, чтобы руководить и приводить людей к царству Божию и разъяснять им все, что потребно и что не потребно ко спасению. Попомните это и не всему верьте, что говорят люди, а верьте тому, что говорят священные книги, пастыри церкви и чему учит церковь Христова. Не ставьте больше ковша с водою у изголовья умирающего; такого греха не делайте, лучше о душе умирающего молитесь усерднее, да пустяков не толкуйте при одре смерти, а помышляйте о своих грехах, за которые так страдает тело наше и смерть бывает лютая. Помышляйте здесь о смерти, о христианском покаянии и кончине непостыдной, мирной и добром ответе на страшном судище Христовом.XX«Отцы и братия»! Так взывал ныне в Бозе почивший, незабвенный архипастырь Костромский, к отцам протоиереям и иереям Костромской богоспасаемой паствы. «Вы стражи дома Божия, церкви святой. Время ныне крайне трудное, быстро распространяются устно и печатно учения, гибельные для вечного спасения нашего. Необходимо вам усилить вашу пастырскую деятельность по назиданию паствы. Неоднократно я обращался к вам с напоминанием о ваших обязанностях; и теперь к каждому из вас обращаюсь с словами апостола: заклинаю тебя пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явлении Его и царствии Его: проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещавай со всяким долготерпением и назиданием (2Тим.4:1,2). (Послан. 1869 г. декаб. 4 дня, .№ 248)... Не отвергните молений вашего епископа, который ищет только спасения вашего и вверенных вам... Вверенные вашему попечению души охраняйте от всех ересей и расколов и заблуждающих вразумляйте и обращайте на путь истины... Вы не спасетесь, если сами будете святы, но не будете исполнены ревности о славе Божией и о спасении душ, вам вверенных... Вы не лишитесь награды, назначенной для добрых пастырей: ибо Господь награждает по мере труда, а не по мере успеха» (1Кор.3:8). (Послан. 1863 г. февр. 8 дня).Живо звучит по сие время этот голос благопопечительного архипастыря; живо рисуется и дышит эта полная отеческой любви и гуманной ревности о славе Божией душевная забота почившего в Бозе архипастыря паствы Костромской! И этот голос и эта забота святителя не дают мне покоя... Но и всегда утешают меня, даже при малейшем на зов архипастырский отголоске моих забот и трудов по назиданию паствы и вразумлению заблуждших.Имея в виду заблуждения и нераскаянность прихожан в данной мне, на первых порах, местности и гибельные для них последствия при усиленных соблазнах бодрствующего раскола, я и с церковной кафедры и при частных случаях посещений домов и селений приходских являлся к прихожанам с пастырскими назиданиями и предостережениями от соблазнов расколо-совратителей. Кроме того, я обязательно посещал все приходские селения дважды в святую и великую Четыредесятницу, в праздники – св. Пасхи, Рождества Христова и Богоявления и в другое время по усмотрению. Строго наблюдая за движением раскола и состоянием нераскаянных, я делал соответственные тому вразумления. В пособие себе я допускал даже в великий пост делать особые пастырские воззвания к нераскаянным чрез сельских старост на сходах и другие меры, не давая покоя беспечным и заблуждшим. Такие меры хотя благотворно влияли на немногих из прихожан, но по крайней мере давали им чувствовать, что не все так нужно жить, как они жили: христианину нужно вспомнить свое имя великое и христианские обязанности.В начале великого поста многие обыкновенно давали обещание быть на исповеди, а во второе посещение в тот же пост слышны были отзывы уже другого рода: «Уж поздно теперь, батюшка, идти на исповедь-то», говорят: «нужно выговеть 6 недель, а не снесешь, так только больше нагрешишь».– А что же не приходили в начале поста? – спрашивал я.– Да все собирались, да так и остались. В следующий великий пост непременно уж придем, – утешали своего пастыря чада духовные.Ждешь, ждешь послушания, но и в следующий пост повторяется то же. Иные же с огорчением отзываются на мои увещания и упреки в таком роде: «Да что же ты, батюшка, привязался к нам? И где-нибудь не лучше народ-то! В церковь и на исповедь у тебя собирается теперь больше, чем прежде. Прежде и этого не было, а ведь время-то шло. В других приходах и совсем почти не ходят в церковь и на исповедь, да им не выговаривают. А тебе что больно приболело?»Слыша такие и подобные отзывы беспечных, я объяснял им главное назначение наше и просил ходить в церковь и на исповедь, дабы не прогневать Господа Бога; я говорил им, что отступиться от них не могу, как приставленный к ним самим Богом пастырь для упасения их в церковь Бога жива и с нею – в вечное царство Христово...– Да ведь силой никого не погонишь, – говорили мне назидаемые, – кому думно, так те ходят...В праздники – св. Пасхи, Рождества Христова и Богоявления Господня большая часть назидаемых говорили одно: «больно рано зовешь: еще до великого поста не однажды забудешь».На приглашения – ходить на исповедь в другие посты, кроме великого, мои прихожане говорили: «Хоть бы в великий-то пост, а то ты выдумал еще летом, или в Филипповку на исповедь... Да где это водится?..» Некоторые же (немногие впрочем) от моих бесед стали уклоняться, избегая свидания со мною. Но многие послушались меня и раскаялись; иные же приучились ходить на исповедь даже ежегодно.XXIВ оправдание нераскаянности прихожане мои чаще всего говорят одно: «Не снесешь, батюшка, мы ведь грешники».– Для грешников-то и установлено покаяние, – говорю я, – а не для праведных.– Да ведь нужно вынести 6 недель: по-однажды есть, да и без масла, а мы больно грешны, не сговеешь, батюшка.– Не в пище каяться зову я, не в масле, а в тяжких грехах, например: в нехождении на богослужение в праздники и дни воскресные, в нераскаянии, в заблуждениях, в невыполнении дел милости к ближнему, в беспорядочности жизни, в неправильных отношениях друг к другу и вообще к христианским обязанностям.– Да что об этом толковать: в этом, вестимо, все мы грешники.Вот и еще новая отговорка, подумал я. Пища, необходимая человеку, пища телесная не допускает моих прихожан до общения со Христом, а грехи важнейшие для них как будто не существуют – не важны, а важно то, что вот «не снесешь 6 недель, чтобы проговеть, по-однажды есть и без масла».– Да где же это писано, что 6 недель нужно по-однажды есть и без масла? – спрашиваю я.– В старых книгах, говорили нам старинные люди, – отвечают.– Это все не верно, други, – объяснил я. – Это все говорят наши богомолы-раскольники, чтобы отвлечь вас от церкви и Таин Христовых. Пища не поставит пас в ответ пред Богом. Не ядый ядущаго да не осуждает, сказано в св. писании. Не сквернит то, что входит во уста, а сквернит человека то, что из уст исходит – от сердца: помышления злая, сквернословие и т. п. Воздержание и умеренность в пище и питии необходимы; но при этом главное-то воздержание должно быть от дел плотских, которые, по словам апостола Павла, суть следующие: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, соблазны, ереси (расколы), ненависть, убийства, пьянство, бесчинство, и тому подобное. Поступающие так царствия Божия не наследуют (Гал.5:19–22). Вот о таких и подобных грехах нам нужно сокрушаться и в них каяться пред Богом. Вы же до смерти доживете и все будете, по слову «не снесешь», жить без покаяния. А как умрете вдруг... тут что? – спросил я.– Ну так уж куда Бог приведет: кто что запас, тот то и получит, – отвечали вразумляемые.– Ничего никогда не запасем мы без покаяния и общения со Христом в пречистых Тайнах Его, – говорил я. Без Мене не можете творити ничесоже, сказал Господь. Аще не покаетеся, погибнете. Аще не снесте плоти Сына человеческаго, ни пиете крови Его, живота не имате в себе.Так крепко засело слово «не снесешь» в беспечном приходе моем, что даже малые дети, 9–10 лет, и те твердят это слово в свое оправдание при уклонении от таинства причащения. Раз были на исповеди трое малолетков. После исповеди каждого из них я спрашивал, – будут ли они причащаться, и каждый из них, как бы по уговору, отвечал: «нет, не буду, не снесешь: мы еще малы, часто едим и много шалим».Одна девочка (сельская) 9 лет, при спросе – будет ли причащаться, заявила, что она не спросилась родителей и что без их воли причащаться не будет, или причастится когда в другой раз, а не теперь. Я посылаю девочку к родителям за советом и поджидаю ее. Но вот время исповеди кончилось, а девочка что-то не возвращается. Я выхожу из церкви и нежданно встречаю девочку на паперти. Спрашиваю ее, что сказали ей родители.– Да я не ходила, – ответила девочка.– А как же причащаться-то надумала ли? – спрашиваю.– Нет уж, батюшка, погожу, – отвечает она мне.– А умрешь, так куда пойдешь? – говорил я. – Видела ли ты, как я зарываю в землю... А кто не причащается, тот скоро умирает... Я бы велел тебе причаститься.– Я уж надумала, – вдруг сказала девочка. – Ты говоришь – правило нужно выслушать и Богу помолиться. Куда же мне идти, скажи.Многие дети прямо высказывают, что они причастились бы, да боятся, что их «забранят тятя или мама».Неразумные родители при вразумлении одно говорят и о детях, что дети «еще малы и глупы, шалят больно и едят часто и много... какие причастники!..»Помоги, Господи, вразумить заблуждших, спаси погибающих!Священник Николай РумянцевС. БерезникиУказатель статей, помещенных в двенадцати годах «Руководства для сельских пастырей», с 1870 по 1881-й год включительно38 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 41. С. 162–164.Во 2-ю неделю великого поста. Поучение. 1878. I. 329. Беседы. 1881. I. 136. 141.В 3-ю неделю великого поста. Поучения. 1881. I. 148. 151. 161.В 4-ю неделю великого поста. Слово. 1876. I. 313. Поучения. 1871. I. 313. 1875. I. 385. 1878. I. 397. 399. 1880. I. 148. Беседа. 1880. I. 164.В 5-ю неделю великого поста. Слово. 1877. I. 325. Поучения. 1875. I. 423. 1878. I. 447. 454. 1879. I. 113. 1881. I. 186.В неделю ваий. Слова. 1876. I. 377. 1878. I. 493. Поучения. 1870. I. 465. 1872. I. 525. 1877. I. 357. 1879. 1. 126.В великий четверток. Слово. 1877. I. 330. Поучения. 1875. I. 453. 1880. I. 185.В великий пяток. Слова. 1873. I. 397. 1876. I. 387. Поучения. 1876. I. 382. 1877. I. 334. 363. 1879. I. 135. 1880. I. 187. 1881. I. 208. 212. 216.В великую субботу. Поучения. 1878. I. 501. 1881. I. 222.В. Слова, поучения и беседы на праздники непереходящие.Января 1. В день нового года. Слово. 1873. I. 33. Поучения. 1870. I. 1. 1871. I. 1. 1872. I. 1. 1873. I. 1. 1874. I. 1. 33. 1875. I. 1. 1876. I. 1. 1877. I. 1. 1878. I. 1. 1879. I. 1. 1880. I. 1. 1881. I. 1. 5. 8. 10.Января 2. На другой день нового года. Поучение. 1872. I. 33.Января 5. В навечерие Богоявления Господня. Поучения. 1872. I. 43. 1878. I. 41.Января 6. В день Крещения (Богоявления) Господня. Слова. 1876. I. 41. 1881. I. 19. Поучения. 1874. I. 40. 1875. I. 35. 1877. I. 37. 1879. I. 16. 1880. I. 14. 21.Января 23. В день памяти священно-мученика Климента, епископа Анкирского. Поучение. 1872. I. 116.Января 25. В день празднования чудотворной иконы Божией Матери – Афонской, именуемой «Утоли моя печали». Поучения. 1878. II. 206. 1881. I. 55.Января 30. В день трех святителей. Слово. 1878. 189. Поучения. 1874. I. 97. 1879. I. 54. 1881. I. 60.Февраля 2. В день Сретения Господня. Слово. 1879. I. 58. Поучения. 187 5. 1. 137. 1877. I. 125. 1880.1.71. 74. 1881. I. 63. 66. 68. 73.Февраля 18. Поучение. 1878. I. 412.Марта 9. В день сорока св. мучеников. Поучение. 1879. I. 93.Марта 25. В день Благовещения пресвятой Богородицы. Слово. 1874. I. 397. Поучения. 1875. I. 417. 1879. I. 131. 1880. I. 151.Апреля 23. В день святого великомученика Георгия. Поучения. 1878. I. 561. 567.Мая 1. В день священномученика Макария. Слово. 1870. II. 1.Мая 8. В день преподобного Арсения великого. Слово. 1872. II. 32.Мая 8 и Сентября 26. В день св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Слова. 1870. II. 49. – III. 113. 1876. III. 105. Поучения. 1880. III. 432. 1881. II. 276.Мая 9 и Декабря 6. В день святителя и чудотворца Николая. Слова. 1876. II. 38. 1877. III.. 505. 1878. II. 41. – III. 503. 509. Поучения. 187 5. III. 381. 1879. II. 419. 424. 425. 1877. III. 512. 1880. III. 543. 548. 1881. II. 278.Мая 11. В день св. равноапостольных Кирилла и Мефодия. Слово. 1879. II. 227.Мая 21. В день памяти св. равноапостольн. Константина и Елены. Поучения. 1879. II. 234. 1881. II. 291.Июня 29. В день св. первоверховных апостолов Петра и Павла. Слово. 1875. II. 273. Поучения. 1879. II. 259. 261.№ 42. 1882. Октября 17-гоОб отношении русского раскола к православной церкви // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 42. С. 165–176.В настоящую пору, при национальном направлении внутренней политики России, приобретает, мало-помалу, уважение в правительственных сферах, в обществе и светской печати и национальная русская православная церковь, как одна из коренных основ русской народной жизни, как одно из могущественнейших средств к нравственному объединению русского народа, расшатываемого ложными учениями в разные стороны. Не очень давно мы были свидетелями упорной борьбы между двумя системами народного образования, светской, представителями которой были Министерство Народного Просвещения и земства, и церковно-приходской, практиковавшейся духовенством, – борьбы, которая, по всем видимым признакам, склонялась на сторону светских школ против духовных, как заправляемых будто бы людьми неспособными и неумелыми и проникнутых клерикализмом. Но в настоящую пору наши правительственные сферы и затем некоторые, по крайней мере, лучшие представители светской печати уже явно стоят на стороне церковно-приходских школ и высказывают желание и намерение отдать дело образования простого народа в руки церкви и духовенства, в том весьма основательном и справедливом предположении, что православное русское духовенство, если поручить ему народные школы с известным материальным вознаграждением за труды, поведет дело народного образования гораздо лучше, чем недоучившиеся и отчасти испорченные учители бывших министерских школ, и во всяком случае не только не растлит простой народ нравственно, но и уврачует те язвы, какие уже успели причинить народу его непризванные учители. Как скоро стало известно намерение правительства передать народное образование в руки православного духовенства, на стороне последнего стали появляться и некоторые представители светской печати и доказывать необходимость и целесообразность передачи народного образования в руки духовенства. Недавно «Московские Ведомости» посвятили этому предмету две передовые статьи и так решительно и горячо высказались за права духовенства на управление народным образованием, как этого можно было ожидать только от самого духовенства. Можно сказать, что «Московские Ведомости» лишь повторяют те мысли, какие гораздо раньше высказывались несколько раз в нашем журнале.Подобный поворот правительственного и общественного мнения замечается, в последнее время, и во взглядах на раскол и его отношения к русской православной церкви. Начиная с шестидесятых годов нынешнего века и почти до последнего времени, наш русский раскол, с различными его разветвлениями, считался излюбленным детищем наших передовых людей разных направлений и предметом самых нежных попечений и забот с их стороны. Старались изучить раскол или, по крайней мере, познакомиться с ним и славянофилы, и западники, и нигилисты, и социалисты и проч. Но каждая из этих фракций наших передовых людей подходила к расколу со своей готовой теорией и, так сказать, меряла его на свой аршин. Тогда как одни видели в расколе окаменевшую древнюю Русь с ее самобытными национальными началами, а в раскольниках – лучших русских людей, верных своей народности, другие смотрели на раскол, как на новое, небывалое в древней России явление, так как в расколе замечается дух пытливости, критического отношения к источникам вероучения и обрядности, роднящий наших раскольников с западными протестантами. Иные, наконец, замечая в крайних сектах русского отщепенства дух отрицания существующих церковных и гражданских форм жизни, хотели видеть в них пригодный материал для разрушительных учений нигилизма и социализма и готовое орудие к водворению смуты в России. Во всяком случае, меньше всего смотрели на раскол с церковно-религиозной точки зрения, с которой он прежде всего и должен быть рассматриваем, и если касались вопроса о религиозном происхождении и характере раскола, то большею частию обвиняли в происхождении сего раскола русскую иерархию, которая своими теократическими стремлениями и жестокостию оттолкнула-де от себя приверженных к внешности и обряду простецов в вере и заставила их замкнуться в расколе. Раскольники же принимали подобные речи о них к сведению и, представляясь невинными жертвами якобы церковных преследований, при всяком удобном случае старались выхлопотать для себя у правительства побольше льгот, послаблений и уступок, но не для того, чтобы примириться с православною церковию, но чтобы еще более отрозниться от нее и утвердиться в расколе. Ныне и во взглядах на раскольников замечается у нас поворот к лучшему, более правильному уразумению взаимных отношений между расколом и православною церковию. На длинный ряд претензий, высказывавшихся раскольниками-старообрядцами, в недавнее время указан был им крайний предел уступок, далее которого не может идти православная церковь, не унижая своего собственного достоинства. Вслед затем и в светской печати стали появляться такие мнения и взгляды, которые, рассматривая раскол преимущественно с церковной точки зрения, не во всем обвиняют церковное правительство и значительную долю вины в церковном разладе слагают на самих раскольников. Следовательно, устанавливается точка зрения на раскол, более широкая и правильная, которая, по крайней мере, не обвиняет одну сторону насчет другой и пролагает путь примирительному взгляду на взаимные отношения между русским расколом и русскою православною церковию. Мы здесь преимущественно имеем в виду помещаемые в газете «Русь» статьи Владимира Соловьева по разным вопросам церковной жизни русской.Этот молодой мыслитель поместил в прошлом году в газете «Русь» статью «о духовной власти в России», в которой доказывал, что русская иерархия, вполне святая и непорочная в своем божественном служении (совершении таинств и сохранении преданного исповедания веры), по человечеству весьма тяжко погрешила, и что на всех нас ныне тяготеет следствие ее исторических грехов в виде разъединяющего нас церковного раскола. В своем изолированном виде эта статья могла казаться для многих повальным обвинением русской церковной власти в невольном содействии образованию церковного раскола. И вот, как бы для смягчения неблагоприятного для церкви впечатления от первой статьи, автор ее недавно поместил в той же газете (1882 г. №№ 38–40) другую статью о церкви и расколе, где рассматривает отношения раскольников к церкви и на них главным образом слагает вину нашего церковного раздора.В свое время мы познакомили наших читателей с основными воззрениями статьи г. Соловьева «о духовной власти в России», именно ради искреннего, доброжелательного отношения автора к православной церкви и к заблуждающимся чадам ее, хотя и нашли в этой статье односторонние выводы. Ради тех же причин, мы остановим свое внимание и на последней статье г. Соловьева «о церкви и расколе».Приступая к решению вопроса об отношении раскольников к церкви, автор сначала излагает в немногих словах православное учение о кафолической церкви, с ее органами, таинствами, не ограничиваемой ни местом, ни временем; затем, примеряя понятие о кафолической церкви к русскому расколу, г. Соловьев находит, что этот последний заключает в своем основании отрицание кафоличности во имя местных и временных особенностей, а тем самым ведет и действительно приводит к упразднению в себе истинной церкви и всего божественного. Вот сущность содержания последней статьи г. Соловьева!Что касается определения кафолической церкви, сделанного г. Соловьевым, то мы не находим здесь ничего для нас нового, да и сам автор, стараясь держаться пределов православия, не рассчитывал на новизну и оригинальность своего определения кафолической церкви. С несравненно большею полнотою и обстоятельностию раскрыто понятие о кафолической церкви в книге покойного митрополита Новгородского и С.-Петербургского Григория – «Истинно древняя и истинно православная Христова церковь», написанной притом же для раскольников и старообрядцев. И мы имеем положительные свидетельства, что эта почтенная книга не одного заблуждающегося обратила из раскола в православие и утвердила в последнем не одного колеблющегося. Весьма вероятно, что г. Соловьев составил свое определение кафолической церкви на основании этой книги. Заслуга его, после этого, состоит только в том, что он один из первых стал разъяснять известное еще прежде определение кафолической церкви в светской литературе и для светского общества, которому, в большинстве его членов, это определение действительно может показаться совершенно новым и оригинальным. Другая заслуга г. Соловьева состоит в том, что он, исходя из готового определения кафолической церкви, строго логически применил его ко всем разнообразным явлениям русского раскола и сектантства, указал внутренний характер всего раскола и отдельных сект и показал их внутреннее противоречие, в которое они запутались вследствие отрицания кафолической церкви, словом бросил философский взгляд на отношения самих раскольников к православной церкви и на вытекающие из сих отношений последствия. А этот философский, рефлектирующий взгляд на церковные отношения есть такая черта, которая может заинтересовать и расположить в данному вопросу и таких людей из светского общества, которые, при другой постановке дела, никогда бы, может быть, и не поинтересовались им. Известно, что в сороковых и пятидесятых годах нынешнего века наши славянофилы мечтали о создании национальной русской философии, основанной на началах православия или, по крайней мере, согласной с ними. И вот, как бы удовлетворяя этой мечте и осуществляя ее, г. Соловьев пытается осветить своею философствующею мыслию, основанною на началах православия, различные церковные отношения и между прочим отношения русских раскольников к православной церкви; следовательно, является проповедником начала церковности для людей русской мысли, не довольствующихся одною простою верою. Эта сторона и представляет наибольший интерес в статье г. Соловьева.Вселенская, кафолическая церковь, не ограничиваемая местом и временем, – говорит г. Соловьев, – имеет две стороны, божескую и человеческую. Из взаимодействия их развивается вся жизнь церкви Божией на земле, с ее священноначалием и таинствами и внешними формами. Но тем не менее в жизни церкви нужно различать обе эти стороны и иметь в виду, что человеческая сторона может иметь и действительно имеет известного рода несовершенства и недостатки, тогда как божественное начало церкви всегда совершенно и неизменно. Между тем русский раскол, хотя в начале и выступил как будто бы в защиту божественных и неизменных форм церкви против всяких человеческих нововведений, но, подменивая истинный признак божественности – кафоличность – другим, внешним, условным и неопределенным признаком старины или отеческого предания, он постепенно удалялся от божественного содержания церкви, растворяя широкие врата всякому человеческому произволу и личному мудрованию. Отеческие предания, т. е. местные русские обычаи, сложившиеся в ΧVΙ веке, выступили у раскольников на первый план в области веры и благочестия, т. е. в той области, где не должно быть ни эллина, ни иудея, ни немца, ни русского, ни старины, ни новизны. Вселенская истина исчезла здесь пред унаследованным обычаем, который и стали выдавать за вселенскую истину; на место Божьего и всемирного явилось, таким образом, свое, отдельное. Исходя же из желания сохранить неприкосновенными все преданные формы церкви, не различая в них всеобщего и вечного от местного и временного и ставя последнее на место первого, староверие ничего не сохраняло и не сохраняет, и, теряя важнейшие условия церковной жизни – иерархию и таинства, – является лишь отрицанием кафоличности, протестантизмом местного предания, подобно тому, как у немцев явился протестантизм личного убеждения. Раскольники убеждены, что видимая церковь уже закончила свой рост, что она есть нечто совершенное в прошедшем; а отсюда исключительное значение всего старого, всякого завещанного прошедшим предания. Таким образом, нераздельно с местною ограниченностию раскола, как исключительно русской веры, является его ограниченность относительно времени, как исключительно старой веры. Здесь вся церковь отождествляется с ее явлением в прошедшем и божественное полагается только в старине. В настоящем ничего божественного не происходит, все божественное уже произошло. Но кто же носитель этого прошедшего, кто хранитель этого предания? Конечно, не церковь в ее иерархической организации, отрицаемая раскольниками. Хранителем предания является у раскольников отдельная личность, личная вера и совесть. И вот, как бы снаружи ни отличалось наше староверие от западного протестантства, оказывается, что основной принцип того и другого один: личное мнение против вселенского определения церкви, частное против целого.Имея в себе зародыш протестантства, русский раскол до конца возрастил его. Уже в староверии действительным хранителем старины и предания является отдельное лицо. Само это лицо живет не в прошедшем, а в настоящем; принятое же предание, не имея здесь перед лицом преимущества живой всецелости или кафоличности (как в церкви вселенской) и будучи само по себе лишь мертвой формой, оживляется и одухотворяется здесь лишь верою и благочестием своего настоящего хранителя – единичного лица. Но лишь только такое положение начинает сознаваться, как неизбежно центр духовного тяготения переходит из мертвого прошедшего в живое настоящее, условный предмет предания теряет всякую цену, и все значение переносится на самостоятельного субъекта предания; а отсюда уже прямой переход к тем свободным сектам, которые в основу религии заведомо полагают личное вдохновение и личную праведность. Если староверие ограничивает видимое откровение божественного исключительно прошедшим, то эти свободные (от предания) секты ограничивают его столь же исключительно настоящим. Причем одни из этих последних (мистики) все общение человечества с божеством сводят к данным мистическим состояниям отдельных людей (живые боги, непрерывно вновь являющиеся Христы, богородицы и т. д.), другие же (рационалисты) ограничивают все дело спасения наличной праведностью отдельных людей, их видимыми добрыми делами. И те и другие, и мистики и рационалисты, решительно отвергая вселенское предание и всякую сверхсознательную, существенную связь в христианском человечестве, образующую его в нечто целое, видят и знают только текущую религиозную действительность, только настоящую минуту религиозного сознания, как она выражается в душевных состояниях и нравственных действиях отдельных лиц. Оставаясь в этой наличной человеческой действительности, как она есть, можно, по их убеждению, непосредственно воспринять всю полноту богочеловеческой жизни и прямо войти в царствие небесное. И староверы, держащиеся в религии исключительно прошедшего, и наши свободные сектанты, предающиеся исключительно настоящему, сходятся между собою и имеют то общее, что и для тех и для других совсем не существует церковь, как целое (кафоличество), церковь, независимая ни от мест, ни от времен, не исчерпываемая ни настоящим, ни прошедшим, но простирающаяся вперед к будущей славе.Русский раскол в двух основных своих разветвлениях, – староверии и свободном сектантстве, из коих каждое в свою очередь разделяется на две главные отрасли, а именно староверие на поповщину и беспоповщину, а свободное сектантство на мистическую и рационалистическую отрасль, – русский раскол в этих четырех фазисах представляет строгую последовательность своего отрицательного хода, своего постепенного удаления от божественного основания, или, что то же, от кафоличества. 1) Староверы поповцы решительно признают (в принципе) благодать, пребывающую в церкви, но, связывая ее исключительно с прошедшим, в этом смысле нарушают кафоличность и фактически от нее отделяются. Жизненная связь их с церковию порвана, настоящая жизнь церкви для них не существует, а продукты прежней жизни (преданные формы церковные), отделенные от своей живой почвы, остаются у них как внешний предмет, о сохранении которого они усиленно и напряженно стараются (тогда как по-настоящему не человек сохраняет церковь, а церковь сохраняет человека). Но такой предмет, отделенный или отвлеченный от своего живого носителя, т. е. от всей церкви, есть нечто только мыслимое, не имеющее в себе действительной силы. 2) Беспоповцы это прямо и выражают, утверждая, что за грехи человеческие благодать Божия сокрылась от нас, и истинная церковь имеет в настоящее время лишь мысленное или умственное, а не существенное бытие, утратив тем самым и ту видимость или наружность, какую она имела прежде. 3) Но если божественные предметы существуют теперь как только мысленные, т. е. не вне, а только внутри самого человека, а следовательно и благодать Божия может действовать только внутри же человека, то какое же значение может иметь вся эта прежняя наружность церковная, которую так почитают староверы? Очевидно, эта наружность не имеет никакой силы и значения, и потому следует ее отбросить и держаться исключительно внутреннего (субъективного) воздействия Божества на человека, чисто личного вдохновения, как это и утверждают сектанты мистики. По их взгляду, Божество не имеет в мире никакой собственной, пребывающей формы, а находит такую форму только в духовном действии человека; благодать Божия добывается только религиозным действием, радением человеческим, или есть произведение напряженных усилий самого человека. 4) Но если обнаружение Божества зависит от человеческого действия, то ведь это последнее гораздо более выражается в нравственной, сознательно-разумной деятельности, нежели в исступленных состояниях духа, вызванных особого рода телесными упражнениями; поэтому, настоящим путем к обожествлению нужно признать не физическое, а нравственное радение, т. е. добрые дела и праведную жизнь, на чем и стоят сектанты рационалисты.Таким образом, во всем расколе божественное начало в нас (присутствие и действие благодати) подчиняется нашему собственному человеческому началу: в виде человеческого предания от отцов – у староверов, в виде личного человеческого действия – у свободных сектантов. У староверов божественное подменивается человеческим в его прошедшем, в предании местной старины; у свободных сектантов оно подменивается человеческим в его настоящем, в состояниях и действиях данных человеческих лиц.До сих пор у г. Соловьева шла речь об общем характере раскола, со всеми его подразделениями, о внутренней отрицательной логике, структуре его. Далее следует у него указание внутренних противоречий и несостоятельности каждой из раскольнических сект в отдельности.Якимов Иоанн, священник. Почему необходимы обряды в церкви христианской? // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 42. С. 176–184.Из истории церкви христианской мы видим, что многие люди и даже целые общества отвергали обрядовые действия церкви, содействующие к освящению, усовершенствованию человека в жизни духовной и достижению вечного царства Божия. И в наше время немало есть таких людей, которые, нося высокое имя христианина, почти никогда не ходят в храм Божий и живут так, как будто не для них совершается в храме богослужение, как будто не их св. церковь призывает на молитву. Они почти никогда не молятся и не крестятся, и ни за какими духовными нуждами не обращаются к св. церкви. Пренебрегая молитвою и таинствами св. церкви, они даже считают каким-то унижением оградить себя крестным знамением и преклонить пред Богом свою главу и колена. Значит, своею жизнию и делами, к соблазну других, отвергают обрядовое богослужение церкви. Но мы опять повторим: обрядовое богослужение нашей церкви для христианина всегда важно и необходимо. Чтобы иметь ясное и сознательное убеждение в необходимости сего богослужения, в его высоком значении и важности, и оградить его прочными основаниями от возражений и опровержений противников церкви, представим на это несколько доказательств.Необходимость внешнего, обрядового богослужения познается из самого существа человеческого, которое имеет и внутреннюю и внешнюю сторону. Поскольку человек есть существо чувственно-духовное, то необходимо, чтобы и все средства, содействующие к удовлетворению всем нуждам и потребностям его духа и тела – освящению и укреплению в жизни христианской, а особенно усвоению неизреченных заслуг Искупителя нашего Иисуса Христа, преподавались ему в видимом, чувственном, осязаемом и ощущаемом действии. Таково-то всегда было и есть все обрядовое действие богослужения нашей церкви. И церковь наша потому и есть истинная, что чрез ее священные обряды вполне проявляется истинный дух веры христианской, что она для всех потребностей души и тела нашего всегда представляет видимые, готовые священные действия, чрез которые невидимо изливается на нас благодать Иисуса Христа, любовь Бога и Отца и причастие св. Духа, – всегда готовые видимые священные средства к освящению и преспеянию в благочестии христианском. Здесь – в священных тайнодействиях нашей церкви изображается вся земная жизнь Иисуса Христа, совершившего некогда во плоти человеческой великое дело нашего искупления и доселе продолжающего совершать оное в св. таинствах над каждым членом церкви. И выразить все священные тайнодействия, без видимых обрядов, никаким образом невозможно. Без обряда и таинство не было бы таинством. А потому, без священнодействий церкви и без истинной веры в них и спасение человека невозможно. Да и каким другим образом можно прилагать плоды искупления к существу чувственно-духовному, подавать ему обновление и освящение, как не тайнодействиями нашей церкви, прикрытыми обрядовым покровом? Пусть самый высокий ум человеческий отыскивает другие средства к совершению спасения человека, как существа чувственно-духовного, но он при всех усиленных изысканиях своих никогда и нигде не найдет таких верных способов, какие предлагает нам премудрая матерь наша – св. церковь в своем обрядовом богослужении. Правда, самое высокое служение Богу, как Духу чистейшему, а следовательно и верное средство ко спасению, есть молитва. Чрез нее богоподобный дух наш отрешается от всего земного и чувственного, и как бы на крылах возносится в горний мир к своему первообразу – Богу, в котором обретает все свое блаженство. В молитве находит он отраду и успокоение среди всех превратностей и непостоянства земной жизни человеческой. Но как премудрый Творец благоволил составить человека из тела и души, и душу и тело украсил красотою, уму непостижимою, одарил их дивными совершенствами, то поэтому и молитва, и все богослужение наше должны быть выражаемы и внешним действием нашего тела, и внутренним участием души. Без участия же внешней стороны человека богослужение внутреннее будет неполное и несовершенное, подобно как деятельность духа человеческого, находящегося в разобщении с телом, не есть чистая и совершенная деятельность. Как ни тяжелы оковы бренной плоти человеческой для высоких стремлений бессмертного духа, но сия же плоть служит для него самым лучшим и необходимым органом к проявлению его богоподобных свойств, к развитию его сил и деятельности. Чрез нее он являет свое величие и совершенства богоподобные. Чрез нее он входит в сообщение с внешним миром и, созерцая дивную красоту природы видимой, познает величие и славу премудрого Творца. С другой стороны, тело человеческое, когда бывает послушно высоким стремлениям духа, то оно и само как бы одухотворяется, облагораживается, легко и свободно выполняет высокие подвиги любви и самоотвержения; оно делается участницею в его благородной деятельности, верною труженицею, созидающею храм нравственного добра. С таким именно намерением и премудрый Творец составил человека из тела и души. Поистине и душе и телу назначение самое высокое! И душа и тело должны вместе прославлять своего Творца и приобретать блаженство на небесах. Там они, после всеобщего воскресения мертвых, опять соединятся, от Творца своего получат награду, какую приобрели на земле и будут жить вечно и неразлучно. Для сего-то и св. апостол научает нас, чтобы мы прославляли Бога в душах наших, и в телесах наших, яже суть Божия (1Кор.6:20). Сам Господь наш Иисус Христос – совершитель нашего спасения, будучи духовен в высшей степени, примером своим освятил и внешнее богослужение. Будучи во плоти человеческой, Он часто молился и во время молитвы возводил очи свои на небо, преклонял колено и лице на землю и произносил слова (Ин.17:1; Лк.22:41; Мф.26:39). Кроме сего весьма несправедливо было бы и с нашей стороны, если бы мы воздавали славу Богу только одним духом. Премудрый Творец и душу и тело наше всегда хранит своим божественным промыслом, и для тела и для души изливает свои неизреченные дары и милости. Поэтому и мы за Его промышление о нас и за все благодеяния должны благодарить и прославлять Его и душею и телом. Притом же для блага своей временной жизни, – например, строим ли дом, возделываем землю, исправляем возложенные на нас должности, ведем ли какую промышленность, – мы употребляем силы душевные и телесные. Как же не трудиться нам духом и телом для Бога и вечного своего спасения, что для нас дороже всякого счастия и сокровищ земных? Да и самые труды наши, предпринимаемые нами для временного блага, получают освящение и Господне благословение, приносят отраду нашей душе и нашему телу, когда мы и душею и телом служим и работаем Богу и прославляем Его.На сем-то основании и учреждены в нашей церкви внешние обрядовые действия богослужения. И этим-то самым богослужением мы служим и работаем для Бога и своего спасения, воздаем Богу свое благодарение и прославление. Чрез свое богослужение мы испрашиваем всех благ, необходимых нам для жизни временной и вечной.Посмотрим теперь и на самые священные действия нашей церкви. Возьмем во внимание, например, таинство св. крещения. Сие таинство есть священная дверь, которою человек входит в Божие царство. Чрез него он рождается в жизнь духовную и святую, украшается высоким именем христианина. Но как принять благодать, преподаваемую нам в таинстве крещения? Как совершить сие таинство? Без видимых, внешних действий совершить его невозможно. И не иначе можно родиться в жизнь духовную, войти в благодатное царство Христово, как только чрез таинство крещения. Сам божественный установитель сего таинства – Иисус Христос однажды и навсегда сказал: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие (Ин.3:5). Значит, нет другой двери в сие царство, кроме таинства крещения. Дорого для христианина и таинство причащения. Здесь истинное тело и кровь Христова также преподаются нам в видимом, чувственном, ощущаемом и осязаемом действии. Приемля сие таинство, христианин соединяется с самим Иисусом Христом теснейшим и таинственным образом, питается и возрастает в жизни духовной и святой. Но возможно ли существу чувственно-духовному принять сию пищу небесную без видимых, внешних действий? Конечно, нам возразят на это: «можно соединиться с Иисусом Христом духовно и иметь в сердце своем Бога». Можно, но только тогда, когда мы, как истинные сыны Божии по благодати, соединяясь с Иисусом Христом духом, твердо веруем в Его искупительные заслуги, поступаем по Его учению, живем св. жизнию, освящаемся св. таинствами и непременно соединяемся с Ним в таинстве св. причащения. Не веруя же в сие таинство, равно как и в другие таинства, и отвергая их, мы никогда не можем иметь в сердце своем Иисуса Христа и соединяться с Ним. Мы будем удаляться от Него и лишаться Божия царства. Иначе, для чего нужно было Ему принимать на Себя нашу плоть, страдать и умирать, для чего нужно было установлять и таинство причащения? Именно для нашего искупления и всегдашнего соединения с верующими. И сам Он говорит в своем евангелии: аще не снесте плоти Сына человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе. ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, во Мне пребывает и Аз в нем (Ин.6:53,56).Важны и необходимы для нас и все прочие обрядовые действия нашей церкви. Подлинно, с какою мудростию и попечением св. церковь совершает наше спасение своими обрядами! Из чрева матернего она приемлет человека в благодатное царство Христово чрез посредство обрядового действия в таинстве крещения. Печется о нем в продолжение всей его жизни. Так, например, в жизнь семейную вводит его таинством брака; в жизнь общественную – присягою и благословением. Строит ли христианин дом, отправляется в путь, начинает учиться полезным наукам, возделывает землю, вкушает ли пищу, св. церковь всегда помогает ему своими молитвами, песнопениями и поучениями. Болит ли он телом и душею, – она предлагает ему спасительное врачевство в своих таинствах. Со своими же обрядами сопровождает его в могилу и над могилою оглашает его своими умилительными молитвами и песнопениями. И по смерти нашей, когда некому будет вспомнить о нас, она – матерь наша никогда не забывает нас и не перестает воссылать о нас свои молитвы к престолу Божию об отпущении наших грехов. О, сколь важны и необходимы для нас священные обряды св. нашей церкви! Блажен тот, кто с теплою верою всегда прибегает к ее молитвам и таинствам.Наконец, обрядовое богослужение нашей церкви важно и необходимо для нас еще и потому, что оно есть самое лучшее училище веры и благочестия христианского. Здесь – в Божием храме – этом Господнем училище святые истины веры преподаются в такой умилительной трогательности для души и сердца, в таком воодушевлении, что они как бы окрыляются и невольно вторгаются в душу. Здесь-то назидается и облагораживается чувство христианина, развивается и освящается духовный вкус к вещам божественным. И можем ли мы найти лучшее училище для образования нашего ума и сердца, кроме нашего обрядового богослужения, совершаемого в Господнем храме, где христианин, стоя без лености и со вниманием, от земного возносится к миру горнему, – где самое земное носит образ небесного. Даже при недостатке внимания и слабости внутреннего взора, один простой взор, с легким вниманием обращенный на величие и красоту обрядового богослужения церкви, возводит человека к невидимому Богу. Здесь-то христианин укрепляется в вере в истинного Бога, научается святым истинам веры и правилам жизни христианской. Некогда послы князя Владимира, будучи еще язычниками, пришли в цареградский храм св. Софии, где патриарх совершал литургию. Красота храма, благоговение народа, стройное и сладостное пение клира, священная важность и таинственность обрядов изумили послов. Им казалось, что сам Всевышний обитает в сем храме и с людьми соединяется. Они сказали Владимиру, что они были тогда не на земле, а как бы на небе. Таким образом чрез обрядовое богослужение нашей церкви самые язычники познали истинного Бога, сам князь Владимир и вся Русь приняли христианскую веру.Скажем еще о молитве, выражаемой во внешних действиях, как обрядовом богослужении нашей церкви. В Господнем евангелии говорится, что один мытарь пришел однажды в храм Божий помолиться и, признавая себя великим грешником, смиренную молитву свою выражал и внешними действиями: он бил себя в грудь и говорил: Боже! милостив буди мне грешнику! То есть, молился и душею и телом. И сия-то молитва приобрела ему оправдание от Бога. Значит, молитва, выражаемая во внешних действиях, не только не есть страдательное орудие, а, напротив, успокаивающее, услаждающее ум и сердце, освящающее все существо христианина. Она-то и есть верное средство ко спасению.Итак, соответственно всем нуждам и потребностям человека, как существа чувственно-духовного, необходимо, чтобы дух богослужения облекался в известную, приличную себе форму, или, что то же: внешние, обрядовые действия богослужения в нашей христианской церкви необходимы. Что тело наше есть по отношению к душе, то все тайнодействия нашей церкви, прикрытые обрядовым покровом, по отношению к внутреннему существу или духу христ. богослужения. Как душа чрез внешние, телесные органы проявляет свои силы и способности, так и чрез обрядовые покровы просиявает истинный дух богослужения.После сего, напрасно противники церкви будут усиливаться опровергнуть необходимость, высокое значение и важность нашего обрядового богослужения, которое для нашего спасения установил и своим примером освятил сам Господь наш Иисус Христос. Все их усилия в сем деле суть не что иное, как напряженные усилия слабой руки младенца подвигнуть или поколебать огромное здание, устроенное целыми веками и поддерживаемое сильными и непреодолимыми подпорами.Священник Иоанн ЯкимовРедактор, Ректор семинарии архимандрит Виталий. Объявление о продолжении издания журнала «Руководство для сельских пастырей» в 1883 году.// Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 42. С. 184–188.Журнал «Руководство для сельских пастырей» издается, по благословению Святейшего Синода, при Киевской духовной семинарии с 1860 года. Поставив своею особенною задачею способствовать приходским пастырям в их высоком служении строителей Таин Божиих и в многотрудной обязанности учителей народных, этот журнал останется неизменно верным своей задаче и в 1883 году. Согласно программе, утвержденной Св. Синодом, в состав «Руководства для сельских пастырей» по-прежнему будут входить:I. Поучения к простому народу различного содержания: догматического, нравственного, церковно-обрядового и проч., опыты внебогослужебных пастырских собеседований, статьи, относящиеся к церковному проповедничеству; а также трактаты о священстве, извлечения и выписки из творений св. Отцев, в которых говорится о пастырском служении и которых нет в большей части церковных библиотек.Примечание: Поучения, в прежние годы заменявшие передовые статьи каждого №, с самого начала 1879 года Редакция нашла более удобным печатать в виде прибавлений в каждому № с особым счетом страниц. Живейшее сочувствие к такой перемене, выраженное многими подписчиками, побуждает Редакцию следовать этому порядку и в будущем 1883 году.II. Исследования о различных церковных и духовно-нравственных предметах, пригодные для пастырей как в церковной проповеди, так и в частных его беседах с прихожанами.Ш. Произведения проповеднической литературы прежнего времени, выдающиеся в каком-либо отношении, с критическим разбором их.IV. Оригинальные статьи по части церковной, преимущественно отечественной истории, а также материалы, относящиеся к ней, с надлежащею обработкою их. Из материалов избираются исключительно те, которые по содержанию своему могут иметь какое-либо отношение к потребностям священника или его паствы.V. Замечания, советы и наставления, пригодные священнику в разных случаях его пастырской жизни и деятельности. И во 1-х, замечания касательно отправления богослужения, церковного благочиния, совершения таинств, обращения с прихожанами, отношения к иноверцам и в особенности к раскольникам и т. п. Во 2-х, заметки о характеристических чертах простого народа и о том, как пользоваться ими для успешного действования на нравственность прихожан. В 3-х, сведения о благочестивых местных обычаях и учреждениях, а также о предрассудках, суевериях, противных духу православной веры, с указанием, когда нужно, исторического происхождения тех и других. В 4-х, педагогические заметки касательно обучения в сельских школах детей прихожан и материалы для уроков в этих школах. В 5-х, библиографические статьи о вновь выходящих книгах, особенно пригодных священнику, и заметки по поводу журнальных статей, касающихся духовенства в каком бы то ни было отношении.Способствуя приходским пастырям в их высоком служении строителей Таин Божиих и в многотрудной обязанности учителей народных, Редакция журнала «Руководство для сельских пастырей» не оставит без внимания и другой своей задачи – быть органом деятельности пастырей, их желаний и потребностей; а потому на страницах этого журнала, по примеру прежних лет, могут быть помещаемы: 1) отрывки из пастырских дневников; 2) указания и обсуждения средств и способов к улучшению материального быта духовенства и вообще статьи о материальном быте духовенства; 3) сведения, пригодные в домашней жизни пастырей и прихожан их и т. п.Сверх того, Редакция, сознавая, что недостаточно ограничиться выполнением своих ближайших задач в таком издании, которое для большей части нашего духовенства, особенно сельского, служит источником сведений о жизни церкви и государства, но в то же время чуждаясь всяких газетных новостей и слухов, в большинстве имеющих интерес дня, будет сообщать на страницах своего издания только: 1) общие замечательные церковно-общественные известия и в частности сведения о достойных внимания распоряжениях, учреждениях и церковных событиях в разных епархиях; 2) сведения о положении единоверцев наших в Австрии и Турции и наконец 3) известия и суждения о замечательных религиозных явлениях и переменах в католическом и протестантском обществах.При обширности этой программы, само собою разумеется, невозможно дать в один год полный объем всем указанным отделам в журнале, выходящем еженедельно, без определенных рубрик. Развитие того или другого отдела указывается современными потребностями пастырей и пасомых; поэтому главное внимание будет обращено на решение таких вопросов, которые вызываются текущими обстоятельствами; впрочем для того, чтобы журнал наш мог доставить приходским пастырям руководительное и образовательное чтение не для одного только года, но и на будущее время, в нем не будут оставлены без внимания и другие задачи его, обозначенные в программе.Статьи посторонних сотрудников, соответствующие цели и характеру издания, будут помещены с благодарностию и приличным вознаграждением, если о таковом будет заявлено.«Руководство для сельских пастырей» выходит еженедельно отдельными нумерами, в 8-ю долю листа, в объеме от двух до 3 ½ печатных листов. Годовое издание составит три тома, исключая печатаемых в приложении·к журналу поучений, образующих собою отдельный том; (каждый приблизительно от 40-ка до 45-ти печатных листов, с особенным оглавлением и особенною нумерациею страниц).Подписная цена и с пересылкою во все места Российской империи 6 рублей серебром. Плата за журнал по официальным требованиям, как то: от консисторий, правлений духовных семинарий и благочинных, может быт, по примеру прежних годов, рассрочена до сентября 1883 года.В редакции этого журнала продаются; 1) экземпляры «Руководства для сельских пастырей» за 1861, 1864, 1865, 1871, 1872, 1873, 1874, 1875, 1876, 1877, 1878, 1879, 1880, 1881 и 1882 годы. При требовании журнала за все означенные годы может быть делаема уступка по особому соглашению с Редакциею.2) Указатель статей, помещенных в «Руководстве для сельских пастырей» в течение десяти лет с 1860 года по 1869 год· включительно. Цена 35 коп. с пересылкою. Приготовлен к печати указатель статей «Руководства» и на последующие годы – с 1870 по 1881-й включительно.3) Сборники поучений к простому народу, изд. Редакции «Руководства для сельских пастырей»:а) Выпуск 1-й, издан. 1877 г., содерж. в себе поучения на все воскресные дни недели. Цена 1 р. 20 коп. с перес.б) Вып. 2-й, издан. 1879 г., содерж. 101 поучение на 452 печатн. страницах.в) Вып. 3-й, издан. 1880 г., содерж. в себе 132 поучения на 586 печатн. страницах.г) Вып. 4-й, издан. 1881 г., содерж. в себе 174 поучения на 668 печатн. страницах.Последние три выпуска содержат поучения к простому народу на разные случаи церковно-общественной и нравственно-религиозной жизни, а также на некоторые из воскресных и праздничных дней, и краткие беседы на разные отделы христианского православного катехизиса. Цена каждому из поименованных выпусков 2 р. сер. с пересылкою. Количество экземпляров имеется очень ограниченное.4) «Семьдесят пять катехизических бесед» или «Весь православный катехизис в беседах к сельским прихожанам» свящ. Иоанна Скарданицкого, изд. Редакции «Руководства для сельских пастырей« 1882 г. В этих беседах учение православной христианской церкви, расположенное в систематическом порядке и в объеме православного христианского катехизиса, раскрыто применительно к религиозно-нравственным потребностям простого народа и приспособительно к его пониманию. Цена 1 р. 35 коп. с перес. С требованиями на это сочинение можно обращаться и к самому автору по следующему адресу: в г. Котельнич (Вятской губ.), священнику Иоанну Скарданицкому.5) Практические советы священникам при производстве следствий по проступкам и преступлениям священно- и церковнослужителей. Второе исправленное и дополненное издание. Цена 60 коп. с пересылкою.6) Практические наставления митрополита Григория пастырям по предмету спасительного действования на раскольников. Цена 60 коп. с пересылкою.7) История христианской церкви в век апостольский. Цена 50 коп. с пересылкою.С требованиями как на журнал, так и на поименованные книги нужно адресоваться так: В Редакцию журнала «Руководство для сельских пастырей», в Киеве. – Просим не заявлять своих требований чрез правление Киевской семинарии, так как пересылка денег чрез означенное правление может вести к излишней переписке и чрез то замедлять высылку №№ журнала и книг.Редактор, Ректор семинарии архимандрит Виталий№ 43. 1882. Октября 24-гоН.П. Об отношении русского раскола к православной церкви39 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 43. С. 190–201.У нас обыкновенно принято разделять отпадших от православной церкви заблудших чад ее на раскольников и сектантов, судя по меньшему или большему уклонению их от православной церкви. Первые еще удержали в известной мере формы церковности, тогда как сектанты почти совершенно отвергли эти формы и замкнулись в фанатические общины, враждебные не только церкви, но и обществу и государству. По отношению к раскольникам преимущественно практикуются пастырские собеседования, увещания и обличения, тогда как большая часть сект преследуется правительственною властию, как секты зловредные. Не смотря однако на диаметральную противоположность между расколом в собственном смысле и крайними зловредными сектами, г. Соловьев в своей статье «о церкви и расколе» приводит раскольников и сектантов к одному общему знаменателю и видит в тех и других лишь только различные стадии на пути уклонения их от начала церковности. Мысль, пожалуй, не новая, высказывавшаяся и прежними историками и обличителями русского раскола; но она проведена г. Соловьевым более последовательно и до конца. Если раскольники и сектанты имеют то общее между собою, что чужды истинной кафолической церкви и божественный элемент ее подменяют человеческим; то, значит, тех и других и нужно одинаково судить с точки зрения начала церковности, а не с общественной или политической. Так и поступает г. Соловьев и, отыскивая у раскольников и разных сектантов сохранившиеся у них остатки истинных понятий, судит их от их же собственных уст, показывая те внутренние противоречия, в какие впали раскольники и сектанты из-за своего отступления от начал церковности.В своем отрицательном развитии русский раскол, понимаемый в широком смысле, образовал две группы или разветвления – староверие и свободное сектантство. Из них каждая в свою очередь разделяется на две главные отрасли, а именно – староверие на поповщину и беспоповщину, а свободное сектантство – на мистическую и рационалистическую отрасль. По этим группам и отраслям г. Соловьев и рассматривает русский раскол, указывая в нем внутренние его противоречия, внутреннюю несостоятельность и необходимость общения с православною церковию.1) Прежде всего, смешивают в церкви человеческое с божеским и отдают предпочтение первому поповцы, которые отделяются от церкви несмотря на то, что сами признают в ней присутствие и действие божественной благодати, которою они и стараются косвенным образом пользоваться, принимая от православной церкви беглых священников и даже епископов (наприм., при учреждении Белокриницкой иерархии). Если же божественное в церкви, по собственному, хотя и безотчетному признанию раскольников, осталась целою и нерушимою, то, отделяясь от нее, они сами отделяют себя от божественного. И однако же потребность в этом божественном еще сильна в них.Правда, поповцы, признавая божественное в нашей церкви, уверяют, что она погрешила в Христовой истине введением каких-то новых догматов. Но это уже потому невозможно, что со времени седьмого вселенского собора церковь не имела возможности определять никакого догмата и поэтому не могла впасть в догматическое заблуждение или ересь. Посему, если бы даже те догматические пункты, которые выставляют раскольники против церкви, и заключали в себе действительно какие-нибудь неправославные мнения, то эти мнения должны быть приписаны отдельным лицам, а не всей церкви.Причиной отделения поповцев от православной церкви могут быть также – память старых обид, клятвы Московского собора 1667 года, воспоминание о бывших гонениях и негодование на продолжающиеся стеснения. Но на это прежде всего нужно сказать, что Московский собор 1667 г. не был вселенским и никаким вселенским собором не мог быть подтвержден; следовательно, постановления его не непогрешительны. Поэтому клятвы его против старых обрядов можно признавать ошибкою, а проистекшие отсюда гонения на раскольников – великим грехом наших предков. Но пусть клятвы Московского собора были бы еще несправедливее, а гонения на раскольников еще ожесточеннее, – что же отсюда следует для самих раскольников? Против староверов погрешили люди, а они разрывают союз с Божиею благодатию, в которой однако они чувствуют настоятельную необходимость; другие их обидели вещественно, а они за это подвергают сами себя духовному вреду, отделяясь от вместилища Божиих даров. Следовательно, эти люди на одни и те же весы кладут божественную благодать и человеческие обиды, и вот человеческое у них перевесило. Но и по-человечески должно быть последовательным: или, признавая в православной церкви источник божественной благодати, не должно отходить от него и отказываться от самой живой воды из-за спора о форме сосудов, которыми ее черпают; или же, отчуждаясь от греко-российской церкви, как от неистинной и еретической, должно признать ее лишенною благодати и таинств и тогда уже не искать в ней этого и отказаться от беглых попов и австрийских архиереев, позаимствованных от православной церкви. Так именно и поступают беспоповцы.2) По убеждению беспоповцев, православная церковь с 1666 г. за людские грехи, т. е. собственно за грехи русских иерархов, изменивших старому обряду и преследовавших его приверженцев, лишена самой благодати Божией и перестала быть христианскою церковию. Таким образом благодать Божия понимается здесь как воздаяние за человеческую праведность, и действие Божие положительно обусловливается действием человеческим. Присутствие или отсутствие божественной благодати в церкви, по этому взгляду, прямо зависит от степени нравственного совершенства членов церкви, а это значит признать, что человек спасается собственною праведностию, что равносильно полному отвержению самой благодати, т. е. божественного начала в церкви; ибо оно состоит именно в том, что божество собственною силою действует на человечество, чтобы спасти его от греха и привести к оправданию и возрождению, чего человек сам собою достигнуть не может. А если бы благодать могла действовать только вследствие праведности человеческой, то ей никогда не пришлось бы и действовать; ибо для того, чтобы стать праведным, человек уже нуждается в действии благодати, так что признавать начало благодати и вместе с тем обусловливать его человеческою праведностию значит впадать в безвыходный круг.Благодатное действие Божие обусловливается со стороны человека не праведностию или какими-нибудь положительными заслугами, а, напротив, сознанием нашей греховности и желанием правды Божией, чувством нашей беспомощности и обращением к божественной помощи, – короче сказать, здесь действие человека состоит только в добровольном согласии на действие Божие.Восстают беспоповцы против иерархии церковной, якобы отнявшей своими грехами благодать Божию у всей церкви Христовой. Но иерархия сама по себе, в отдельности взятая, еще не составляет всей церкви, и в какие бы практические уклонения или ошибки ни впадали иерархи какой-либо церкви, они впадают в эти погрешности только как управители церковных областей, но не как святители церкви, и эти их погрешности не могут упразднить благодати Божией, подаваемой всей церкви, и вообще не касаются церкви в ее божественном значении. Воистину велико значение иерархии в церкви, но это значение двойственно, и весьма важно различать и здесь две стороны – божескую, состоящую в совершении таинств и раздаянии благодати Божией верующим, и человеческую, состоящую в управлении и устроении явных и насущных дел церкви. Если теперь спросить беспоповцев, в какой же стороне своего служения, – божественной или человеческой, – погрешила, по их мнению, русская иерархия, то не видно, какой бы они могли дать удовлетворительный ответ, ибо если скажут, что в божественной части, то нужно будет показать, что или вся русская иерархия вдруг отказалась совершать должным образом св. таинства, или весь священный чин стал повинен в таких злодеяниях, за которые по божеским и человеческим законам следует обнажение священства. А так как ничего подобного никогда не было, то и придется им отвечать, что уклонения русской иерархии касались до человеческой части ее служения, и однако вследствие этого церковь лишилась божественной благодати, но это было бы прямо противно христианскому понятию о благодати, как не зависящей от дел человеческих.Не избегнуть такого заключения беспоповцам и в том случае, если они скажут, что благодать оставила церковь не за одни только неправильные действия иерархии, но и за грехи и нечестие всего православного народа; ибо себя самих, как сохранивших древнее благочестие, они исключают из числа виновных, – но тогда почему же церковь не помилована за их праведность? Если они вправду сохранили древнее благочестие, то должны были бы сохранить и благодать таинств и всю полноту церковной жизни; а если они ее лишились, то это по собственному их взгляду доказывает, что и они виновны против Бога и царствия Его, а в таком случае по какому праву отделяются они от других и весь остальной христианский' народ включают в царство антихристово, а себя одних признают избранниками Божиими? Какое же это избрание, когда даже первоначальные дары Божии, и младенцам подаваемые, у них отняты? И если благодать Божия, – как это выходит по их учению, – есть плод человеческой праведности, то где же плоды их праведности? Но в том и дело, что она здесь не при чем. Ибо никогда не было такого времени и не может быть, чтобы церковь Божия стояла на человеческой праведности.Если бы действие благодати зависело от человеческой праведности, то в видимой церкви никогда не могла бы действовать благодать Божия; если же такой зависимости нет, то благодать и теперь действует во всей церкви, несмотря ни на какие человеческие неправды и грехи народа и иерархии. Итак, должно бы беспоповцам или воссоединиться с существующею церковию, как сохраняющею благодать, или же отвергнуть всякую церковь не только в настоящем, но и в прошедшем.3) Последовательнее беспоповцев поступают те секты, которые, не удовлетворяясь существующею церковию, всецело ее отрицают и признают, что Божество для своего благодатного действия никогда не избирало широкого русла вселенской церкви, а всегда пробивалось отдельными ключами личных и частных откровений, сообщаясь отдельным избранникам – основателям и руководителям той или другой секты. Таково церковное положение мистических сект – хлыстов, скопцов, духоборцев и др. Исходная их мысль верна. То, во что они полагают сердца свои, – прямое и полное общение человека с божеством и обожение твари, обещано человечеству и начаток исполнения дается в благодати таинств. Но дело обожествления есть общее дело всего человечества и совершаемо может оно быть только в общении и любви, – а это-то и нарушают сектанты и тем задерживают человечество на пути спасения, сами ничего не достигают и другим мешают. Они отвергают церковь за то, что она для них есть внешняя и плотская, а они сами – внутренние духовные христиане. Пусть это правда; но так как нет и не может быть внутреннего без наружного, сущности без формы, духовного без телесного, то почему же они, внутренние и духовные, отвергают нас – наружных и плотских? Внешность, форма необходима для выражения внутреннего содержания. Тоже должно сказать и о церкви, которая также есть тело или богочеловеческая форма. И не безразлична эта форма церковная в деле спасения, ибо в ней есть нечто такое, что делает ее неизбежным нравственным условием для того, чтобы в нас действовал Дух Божий. Первое условие и непременный признак нравственно-доброго действия есть самоотвержение, т. е. чтобы не из себя, не в свое имя действовать. Оно возможно только в иерархической церкви, тогда как у сектантов основатели сект сами о себе свидетельствуют, во имя свое действуют и восхищением непщуют быти равными Богу (самозванные саваофы, христы и проч.). Таким образом теряется здесь нравственное условие для таинственного общения человека с божеством и заменяется физическими условиями этого дела – верчением, кружением, скаканием, оскоплением и т. д. Конечно, велико значение телесной жизни и по учению церкви; но и с худой, и с доброй стороны телесная жизнь признается церковью лишь в связи с нравственным началом и в зависимости от него. Подавление плоти (телесный подвиг) является в церкви лишь вспомогательным средством нравственного подвига (обращения воли), а соответственно этому и вознесение плоти (райское блаженство в воскресшем теле) ожидается лишь как венец духовной победы, как крайнее выражение восстановлений внутренней правды. В противоположность этому сектанты-мистики, исходя из усиленного и напряженного отрицания плоти, в которой они видят самостоятельное начало зла, тем самым придают этой плоти чрезвычайное значение и, будучи ею постоянно заняты, теряют свободу духа и становятся рабами плоти; ибо, упираясь на аскетизм без духовного подвига, они ищут блаженства без нравственной правды. Они, хотя еще и не победившие врага, а скорее побежденные им, пребывают в своем гордом уединении, отделяясь от всех людей, никому не благотворя и никого не исцеляя. Ничего не совершив, ни за кого не положив души своей, как и все, погруженные в тину страстей и похотей, хотят уже вкушать полноту райского блаженства и небесных радостей в телесном общении с божеством! Воистину во всем поступают они противно Христову евангелию, и весь их аскетизм, лишенный нравственного основания, не приносит и не может приносить никаких добрых плодов.4) Но вот, во имя нравственного начала выступают другие сектанты, проповедники деятельной правды и добродетельной жизни. Все, что они проповедуют, всегда проповедывалось и в церкви. Но церковь обвиняется ими в том, что она только проповедывала, а не исполняла нравственных заповедей. Итак, различие между их учением и церковным не в сущности самого учения, а лишь в его практическом приложении. Высшее начало человеческой добродетели и по церковному, и по сектантскому учению есть любовь. Но если любовь оскудела в церкви, то она совершенно иссякла у сектантов, которые гордо отделяются от всех и замыкаются в свои особые секты; вместо того, чтобы прийти с помощию, уходят с враждою и презрением. Таким образом в сектантской проповеди любви больше лицемерия, нежели правды. И если бы они в оправдание свое сказали, что не хотят отделяться от ближних нравственно, а лишь избегают церковного с ними общения, как основанного на мертвом обряде и заменяющего добродетель богослужением, истину чудесами и жизнь таинствами, то и такое оправдание окажется несостоятельным. Ибо и богослужение, и чудеса, и таинства церковные не исключают нравственного действия, а напротив, сами имеют высшее нравственное значение. И во-первых, церковное богослужение уже самою общностию своею для всех православных христиан проявляет начало любви и взаимного общения между людьми различных мест и времен. Далее, нравственное значение церковного богослужения открывается и в самом его составе. Молитвы и песни церковные (помимо взятых прямо из св. писания, почитаемого и сектантами) составлены в цветущие времена христианской жизни и имеют высочайшее достоинство по глубокому своему смыслу, и по красоте выражения. Следует также спросить, что более нравственно: хранить память о наших отцах по духу, великих подвижниках христианства, воспроизводя их в изображениях, как это делает церковь, – или же презирать их и выбрасывать их изображения, как это делают сектанты? Что больше выражает начало любви и взаимности: поддерживать ли духовные сношения в вере и молитвы с умершими, распространяя и на них союз христианской любви, как это делает церковь, – или же порывать всякую связь с почившими отцами и братиями и тотчас же забывать о них, преклоняясь пред грубою силою смерти, как это делают сектанты? И когда они, отказываясь призывать святых в молитвах, говорят, что каждый угождает Богу собственно для себя, и отказываясь поминать усопших, говорят, что праведных сам Господь помянет во царствии своем, а о грешных по смерти молиться бесполезно, то это ли есть высшая нравственность, это ли любовь? Воистину отвержение церковного культа со стороны сектантов не в силу нравственного происходит начала, а скорее показывает его слабость. Слабая вера в это начало обнаруживается и в их отрицании чудес. Истинное христианское чудо есть лишь фактическое торжество нравственной воли над безнравственным (греховным) порядком, в вещественной природе. Отрицать чудеса значит с одной стороны ограничивать божество, а с другой стороны лишать природу спасительного действия Божия и увековечивать в ней владычество смерти и тления, т. е. отвергать всю силу христианства. Тоже должно сказать и относительно таинств церковных, которые суть лишь обычные чудеса, т. е. определенные и единообразные проявления благодати Божией в материальной среде человечества для теснейшего в нем общения любви.Итак, если богослужение церковное есть лучшее выражение нравственной взаимности, если чудеса христианские суть свидетельства нравственной истины и если таинства церковные суть проявления благой жизни, то сектанты, выступающие во имя нравственного начала любви и правды, напрасно отвергают форму церковную, которая есть именно форма высшей правды и любви. И если эта форма превращается иногда церковными людьми в мертвый обряд, то должно помнить, что все доброе может быть превращено в пустой и мертвый обряд; таким образом может сделаться и та честная, нравственная жизнь, которою так хвалятся сектанты; ибо если кто хорошо живет, но при этом кичится своею праведностию и презирает других людей, если кто проповедует любовь, а сам отделяется от ближних своих и чуждается их за их предполагаемые заблуждения, воистину его честная жизнь и проповедь нравственная есть пустой и мертвый обряд.В заключение г. Соловьев делает патетическое обращение к русским раскольникам, приглашая их сознать свои заблуждения и соединиться с православными собратиями своими в одно тело церкви Христовой.Очевидно, г. Соловьев назначал свою статью для самих раскольников, с целию подействовать на них к примирению их с православною церковию. И есть основание полагать, что статья его будет прочитана некоторыми, по крайней мере, из раскольников, как прочитана была ими и первая статья г. Соловьева «о духовной власти в России». Но не нужно забывать, что последняя статья принята была раскольниками в свою пользу, как подтверждение взводимых ими обвинений на православную церковь и иерархию, тогда как только что рассмотренная статья «о церкви и расколе» изображает мрачными красками самый раскол, заносчивый и самоуверенный, несмотря на свое заблуждение. Но если статья и не произведет положительного, примиряющего влияния на лучших, передовых раскольников, то она, по крайней мере, должна парализовать несколько неблагоприятное для русской церкви впечатление от прежней статьи г. Соловьева и умерить самонадеянность и гордость раскольников. Что же касается массы раскольников, неразвитого большинства их, то для них едва ли и доступна будет статья г. Соловьева «о церкви и расколе», так как для понимания и усвоения ее требуется значительная высота развития нравственного чувства, чем не может похвалиться большинство раскольников. На этих последних косвенно можно действовать в духе и направлении, указанном г. Соловьевым, через приходских священников, как ближе стоящих к раскольникам и хорошо знакомых с уровнем их умственного и нравственного развития. Конечно, статья г. Соловьева дает только общий очерк раскола, общую его характеристику и руководящие мысли для обнаружения внутренних противоречий во всем расколе и разных его разветвлениях. Но нужно еще разработать детали затронутого г. Соловьевым вопроса, точнее формулировать их и строго взвесить на весах православия. В настоящем виде некоторые мысли г. Соловьева могут вызвать некоторые недоумения и возражения со стороны раскольников и сектантов. Но догматические недостатки в статье г. Соловьева, полагаем, понятны будут для каждого пастыря церкви.Н. П.Врачебные, санитарные, ветеринарные и сельско-хозяйственные заметки // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 43. С. 201–216.1) Врачебные средства. а) Против перемежающихся лихорадок: 1) Во многих журналах медицинских было уже указано на паутину, как на хорошо известное в Корсике и южных департаментах Франции, будто бы противолихорадочное лекарство; в настоящее время испанские журналы снова возвращаются к нему. Доктор Олив, основываясь на 119 наблюдениях, приходит к следующим заключениям: 1) паутина, принимаемая в порошке, излечивает ежедневные и трехдневные лихорадки – происходящие от болотной заразы; 2) прием в два грамма для взрослых и в 1 грамм (грамм – 1/4 золотн.) для детей прекращает лихорадку обыкновенно после второго пароксизма; 3) действуя с меньшею быстротою, чем хинин, она, по наиболее сведущим отзывам, оказывается непригодною при злокачественных лихорадках; 4) не имея никакого вкуса, паутинный порошок принимается без всякого затруднения и усилия, что особенно важно для детей; 5) употребление этого порошка обеспечивает против возвращения болезни. Для приготовления этого лекарства, собирают паутину и хорошенько перемывают ее, чтобы освободить ее от пыли, и растирают в ступке, после чего получается порошок темно-пепельного цвета без запаха и вкуса, не растворимый в воде и очень мало растворимый в алкоголе («Минск. Еп. Вед.»).2) Свящ. Полт. епархии о. С. Яновский года два тому назад узнал от одного прихожанина своего действительнейшее средство от лихорадки самой жестокой, почему и считает своим долгом обнародовать его: взять в аптеке примерно на 10 коп. следующих трав: центаврия, бобовника, ромашки простой и аглицкой мяты по ровной части и употреблять так: взять столовую ложку вышеупомянутых трав и 4 стакана кипяченой воды и заварить в чайнике, как крепкий чай, и принимать три раза в день – утром, в полдень и вечером. На другой день, взяв ложку тех же трав, приготовлять и употреблять таким же образом. Если после таких приемов лихорадка не оставляет, то повторить это средство, и после этого лихорадка всегда оставляет, как многократно было испытано о. Яновским на опыте («Полт. Еп. Вед.»).б) Против сердцебиения. В клинике профессора С. П. Боткина сделаны были вполне удачные опыты лечения сердцебиения общедоступным средством – спиртовою настойкою (тинктурою) из цветов ландышей. Поводом к применению этого лекарства послужила пациентка, доведенная до крайнего расстройства постоянными сердцебиениями, сопровождающимися одышкою и болью в сердце. При этом боли отражались в левом плече, во внутренней поверхности локтя и в пальцах левой руки. Пациентка в течение десяти месяцев все более и более худела и слабела и могла спать только сидя в кресле и при том урывками, так как попытки лечь сопровождались усиленною одышкою и сердцебиением. Ни одно из средств, прописанных врачами, не приносило существенного облегчения. После назначения общеизвестных средств, в клинике профессора Боткина, не принесших также никакой пользы, решено было испытать действие капель ландышевой тинктуры и результат оказался блистательный; чрез неделю больная начала совершенно поправляться; несколько дней спустя, исчез всякий след сердцебиения и одышки. Благотворное действие ландышевых цветов подтверждается практикой и других врачей. Так как сердцебиением страдает множество людей, то новое средство признается весьма важным приобретением для врачевания. По просьбе гг. Боткина и д-ра Соколова, магистр фармации И. М. Иванов дал рецепт ландышевой тинктуры, которую можно приготовить и не в аптеке, а везде, где есть цветы ландыша. Приводим самый рецепт: цветов ландышей 1½ части, хлебного спирта в 70° 10 частей. Свежие цветы ландышей настаивают со спиртом в закупоренной склянке в продолжение 8 дней при температуре в 10°, затем жидкость сливают и, выжавши в нее остаток настоя, пропускают сквозь пропускную бумагу. За неимением свежих цветов, можно брать сухие, только вместо 1½ част. – 1 часть. Гораздо вернее приготовлять настойку из всех цветов. Гг. Боткин и Соколов полагают, что цветы ландышей разных провинций России разнятся по силе своего действия; поэтому вопрос этот могли бы разработать провинциальные врачи. Необходимо при этом заметить, что профессор Боткин предпочитает именно ландышевую тинктуру, а не водный настой, вследствие быстрого его разложения. Кроме того, при употреблении водного настоя скорее появляется тошнота и рвота. Давая в нескольких случаях нервного сердцебиения, без органического порока сердца, а равно и в некоторых других нервных страданиях (напр. эпилепсии) ландышевую спиртную настойку (тинктуру) в продолжение почти целого года, проф. Боткин не мог заметить никаких признаков вредного действия от этого средства. Лекарство назначалось по 10 капель 4 раза в день и постепенно увеличивалось до чайной ложки («Донск. Ец. Вед.»).в) От пьянства (запоя). Бывший доктор дома призрения бедных в Вене, Журье, заявил в последнем заседании Венской коллегии докторов о способе, какой он с успехом применял при лечении от пьянства. Двух пациентов он поместил на две недели в госпиталь и велел строго следить за ними. В продолжение этого времени оба субъекта, которые прежде неоднократно наказывались полицией за пьянство, получали питье и кушанье, отзывающееся водкой. Вода, вино, молоко, суп, говядина, даже лекарство и постель были пропитаны водкой. В первый день пациенты смеялись над подобным лечением и охотно ели и пили; на второй день запах водки стал им надоедать; на третий день уже опротивел и они умоляли избавить их от него. Но несмотря на это, в продолжение двух недель их все продолжали лечить таким же образом. С тех пор ни один из них не брал в рот ни капли водки («Нива»).II. Санитарные предохранительные средства, а) Вред от комнатных цветов. Поливка цветов комнатных производит сильные испарения, особенно в жарко натапливаемых и плохо вентилируемых помещениях. Эти испарения причиняют немалый вред здоровью, в подтверждение чего приводим случай, опубликованный в газете «Киевлянин». Одна дама часто страдала лихорадкою, несмотря на лекарства, прописываемые ей доктором, лихорадочные припадки возвращались к ней. Наконец, врач, пользовавший больную, случайно обратил внимание на цветы, находившиеся в комнате пациентки и распорядился, чтобы эти цветы были вынесены; после этого лихорадочные припадки у больной прекратились и более уже не возобновлялись.б) Комнатная пыль, говорит французский ученый М. de Parville, смертоноснее митральезы. Пыль в наших жилых комнатах, спокойно ложащаяся на стены и мебель, вместе с безвредными составными частицами содержит бесчисленное множество зародышей бактерий и проч., которые во многих случаях бывают носителями болезней. Эти ужасные невидимые домочадцы дремали бы безвредно, если бы не поднимала их с места покоя метелка горничной. Цель, которую вы преследуете, обметая мебель, похвальна, но вы приводите в движение дремлющие зародыши смерти, которые, кружась в комнатах, вдыхаются вами или вашими гостями. Обметание притом и не достигает цели своей: поднятая с одного места пыль вскоре же оседает в другом; поэтому целесообразнее обтирать мебель влажными тряпками, чем обметать («Яросл. Еп. Вед.»).III. Ветеринарные средства, а) От чумной заразы. Известно, что корова в чуме теряет жвачку и молоко; из глаз, носа и рта ее течет и тянется до земли вязкая слизь, и корова обыкновенно на третий день околевает. С такой коровой, как только она заболеет, поступают так: из чесноку и куриного помета делают род теста, толкут его в ступке и комком, величиною в кулак, трут язык коровы несколько раз в день, и между рогов намазывают дегтем. В тот же день корова поправляется, а жвачка и потребность пить возвращаются. Питье дают кисловатое, или чрез кислую капусту или с прибавкой небольшого количества купоросного масла или керосину. Этим средством больные коровы излечиваются успешно и скоро («Тоб. Еп. Вед.»)40.б) От сибирской язвы употребляется также простое средство, именно азотная кислота или, иначе сказать, крепкая водка. Нужно взять обыкновенного луку, спечь его и растереть в горячем коровьем масле и прикладывать к больному месту, где опухоль. Часов чрез шесть опухоль смягчается и черное пятно на ней становится выпуклым; тогда его намазывают, посредством перышка, азотной кислотой и продолжают делать такие припарки и прижигания кислотой до двух суток. От этого опухоль постепенно опадает и черное пятно вываливается из гнезда, наподобие сапожного гвоздя, и настолько твердо, что его и ножом нельзя разрезать. С этим кончается всякая опасность. А чтобы сначала удостовериться, что болезнь действительно сибирская язва, нужно только испечь луковицу, растереть ее и в виде теплой припарки приложить к больному месту (опухоли). Если чрез три часа красное пятно почернеет, это будет верный признак сибирской язвы, и тогда больную скотину следует немедленно лечить, как указано выше, и успех, будто бы, бывает верный («Тобол. Еп. Вед.»).IV. Сельско-хозяйственные полезные советы: а) Простейший способ приготовления картофельной муки. Замечено, что во время неурожая хлеба изобильно родится картофель, этот неизменный суррогат хлеба. Картофельную муку может приготовлять каждый крестьянин или крестьянка без всяких хитростей и хлопот, следующим простым способом: взять сырую очищенную картофель, протереть на имеющейся в каждом крестьянском дому терке, сложить в кадку, налить ее холодной водой и мешать скалкой раза три в день. Держать протертый картофель в воде необходимо с неделю, переменяя воду ежедневно. По прошествии недели слить воду из кадки, выжать руками осадок картофеля и просушивать его на печке или на солнце; в последнем случае муки получается более. Картофельную муку можно употреблять с ржаной и пшеничной мукой, не говоря о киселях, которые играют немалую роль в столе крестьянина («Калуж. Губерн. Вед.»).б) Новый способ заготовления и сохранения корма для скота. Самым лучшим средством к поднятию сельского хозяйства и улучшению благосостояния крестьян представляется силосование или заквашивания корма в ямах. Это устраивается следующим образом: вырывается яма с отвесными боками, в нее укладываются все кормовые средства по возможности плотно и равномерно рядами, пересыпаются слегка солью и утаптываются ногами, а при недостатке утаптывания прессуются большою тяжестью сверху. Устройство навеса не необходимо. Хорошо стены ям для силосов обделывать срубом, а дно покрывать досками. Еще лучше обкладывать яму кирпичом. Когда яма наполнится на аршин выше краев, ее оставляют в таком виде до тех нор, пока окажется, что масса согрелась; это обыкновенно наступает в начале третьих суток. Тогда наливают в силос холодную воду, настилают поверх ямы тес и наваливают на тес каменья, отчего масса садится и недели через три отлично закисает.Первые опыты силосования были сделаны в Померании, но о них забыли, они затерялись в массе других изобретений, опытов и улучшений в сельском хозяйстве, и потом как бы возродились на французской почве, благодаря, во-первых, доведению французами этого способа до высшего технического совершенства, а во-вторых тому, что они связали силосование кормов с возделыванием кукурузы и популизировали то и другое. Из Франции силосование кукурузы перешло в Америку и быстро завоевало себе прочное положение. По замечанию одного из американцев, силосованная кормовая кукуруза составляет самый лучший корм для коров, которые при нем дают наилучшие молоко и масло. Ямы и силосы для хранения кукурузы могут простоять очень долго и сберегают 2/3 труда, причем требуется 1/20 ныне расходуемого на сохранение корма пространства.Кроме кукурузы силосовать можно всякого рода зелень, начиная с луговой и сеянной травы, всходов озимей, ботвы, разного рода корнеплодов, клубней, мязги (наприм. картофельной, получаемой на крахмальных заводах), древесных листьев (свежесобранных, но не опавших осенью) и кончая разными растениями, считающимися обыкновенно мало съедобными. Так г. Кудрявцев с успехом силосует степные бурьяны (см. Земл. газ. 1877 и 1878 гг.), г. Бодиско – лебеду, крапиву, тростник и т. п. (см. № 1 Земл. газ. 1881 год), князь Куракин – крапиву (см. № 4 Земл. газ. 1881 г.), г. Властелица – свекловичные выжимки и резки, получаемые на сахарных заводах с диффиционным способом производства, и результаты, достигнутые при этом, поразительны: у г. Властелици (см. № 34 Земл. газ. 1881 г.) свекловичная резка, пролежавшая в силосе три года (так что силос успел зарасти бурьяном и местами осел настолько, что весной в углублении долго стояла вода), составляла корм, предпочитавшийся скотом луговой траве.Многие хозяева воспользовались силосованием картофельной ботвы, картофеля, страдающего от гнили, а также мерзлым картофелем и корнеплодами. В 48 № Земл. газеты на 1881 год было помещено интересное сообщение одного из сельских хозяев о силосовании им картофельной ботвы. 23 августа, когда на ботве образовались семенные яблоки, он распорядился приготовлением силоса: три работника в один день выкопали яму длиной 3 сажени, глубиной 2 аршина и шириной 4 аршина с откосными боками, так что ширина дна была не более двух аршин. Грунт на избранном для ямы месте оказался глинистым, с значительным количеством песку. С утра 24 августа он начал укладывать ботву рядами, при чем она сильно уминалась, сначала ногами, а потом утрамбовывалась. Когда слой утоптанной и утрамбованной массы равнялся полуаршину, по всей поверхности его рассыпалась довольно густо соль. К вечеру силос был наполнен и прикрыт соломой, а вся вынутая из ямы земля наброшена в виде бугра. 6 октября яма была вскрыта и под соломой оказалась плотная сочная масса с кисловатым, приятным запахом, на вкус соленая, по цвету же похожая на квашеную полубелую капусту. Коровы с жадностью ели этот корм. Одна десятина дала ботвы до 400 п. Расходы по устройству силоса и наполнению его равнялись 5 р. 50 к., следовательно пуд корма должен обойтись 1 3/8 к.Приготовление сена в северных губерниях сопряжено с большими затруднениями; вследствие частых дождей в июне и июле месяцах сено выходит по большей части плохого качества, или только сносное, и убирается с большими издержками. Вместо того, чтобы добиваться обращения всей травы в сено, следует часть его закладывать в силосы, тогда нисколько не пропадает травы и уборка ее облегчается и становится дешевле, ибо укладка в силосы может быть производима во всякую погоду, даже дождливую.Силосование дает возможность сделать солому более удобосъедобною для скота, примешивая ее в незначительном количестве к зеленой траве. При этом способе (предложенном Джонасом) поступают так: соломенная резка перетрушивается какою-либо сочною зеленою травою, примерно в таком количестве, чтобы на 20 пуд. соломы приходилось около одного пуда зелени; смесь плотно укладывается в силосе и сильно утаптывается ногами. Джонас производил эту операцию весной и приготовленную таким образом смесь скармливал в октябре или зимой. Солома после лежки приобретает запах, похожий на сено, и скот жадно ест ее. Некоторые хозяева употребляют вместо зеленой травы свекловичную мязгу; следовательно этот способ применим даже поздно осенью. Иные же хозяева утверждают, что даже и резать солому нет надобности, а можно применять описанный способ и к цельной соломе.В необходимости расширить по возможности применении силосования в настоящее время не может быть сомнения. Потому как на отрадный факт, свидетельствующий, что и у нас наконец начинают обращать серьезное внимание на силосование, Земл. газ. указывает на Кобелякское (Полт. губ.) уездное земское собрание (№ 45 Зем. газ. 1881 г.), ассигновавшее 50 рубл. на устройство силосов в двух или трех местах уезда. Силосы будут устроены в таких местах, где население особенно густо. Силосовать предполагается кукурузу, солому, бурьяны и т. п.; как посев, так и уборка кукурузы и устройство самых силосов будут сделаны под наблюдением членов управы. Каждый силос рассчитан по меньшей мере на 4000 п. корма, который ранней весной 1883 года будет раздаваем крестьянам. Сообщая об этом, земледельческая газета замечает, что такой способ ознакомления крестьян с силосованием, как способ наглядный, есть самый действительный, прямее всего ведущий к цели и – пожалуй – самый дешевый. Ни изустными объяснениями, как бы пространны или часты они ни были, ни печатными брошюрами нельзя так хорошо ознакомить сельское население с силосованием, как указанием на деле. Если эти три опыта силосования увенчаются успехом, то наверное через год в уезде будет не одна сотня силосов, и сами крестьяне, с обычною им сметкой, сделают те видоизменения в устройстве силосов и в приемах силосования, которые вызываются особенностями их хозяйств. (Из «Моск. Вед.»)41.в) Сажа, как удобрение, действует крайне благотворно на растительность вообще, в особенности же она полезна для травы, лука, картофеля и всех клубневых растений. Удобрение, составленное из 9 частей сажи и одной части поваренной соли, хорошо смешанных между собою, оказывает весьма сильное действие, во многих отношениях далеко превосходит обыкновенное животное удобрение и с одинаковым успехом может быть употреблено как на полях, так и в огородах. Если, например, рано осенью удобрить овощные грядки смесью, состоящей из сажи, соли и золы, то растения разовьются не только очень пышно, но также и во все время своего роста не будут подвергаться порче от вредных насекомых. Для фруктовых деревьев удобрение сажею весьма полезно. Если употреблять сажу для удобрения садовых и комнатных растений, то надо пользоваться ею в виде настоя, приготовленного обливанием сажи кипятком. Советуют поливать растения не чистою водою, как делают обыкновенно, а водою с примесью этого настоя так, чтобы при каждом поливании растение получало дозу полезной для него сажи. Для моркови, также и для репы, навряд ли найдется более подходящее удобрительное средство. Трава, удобренная сажею, отличается красивым темно-зеленым цветом.г) Способ предохранения дерева от гниения. 1) Когда требуется вкопать бревно в землю, то для предохранения его от гниения употребляется состав, приготовленный из двух частей каменноугольной золы и одной части жженной извести, хорошо смешанных между собою. Этой смесью наполняют предназначенную для бревна яму. Для построек с деревянным фундаментом очень выгодно подземные части вделать в ямы, наполненные вышеупомянутым составом. Доказано, что бревна, покрытые этим составом, более 30 лет оставались неповрежденными; 2) по словам американских газет, дереву легко можно придать прочность и долговечность железа. Для этого берут вареное масло и насыпают в него столько угольного порошка, пока масло приобретает достаточную густоту, чтобы его свободно можно было нанести на дерево простой малярной кистью. Этим составом покрывают несколько раз те части дерева, которые погружаются в землю. Известно уже давно, что уголь составляет отличное средство против гниения; 3) берут 5 фунт. железной окалины, измельченной и просеянной, и смешивают с 1½ ф. квасцов, в порошке; смесь растирают с дегтем до тех пор, пока не получится однородная масса, которая наносится на дерево кистью. Когда слой высохнет, то дерево посыпают сухим порошком того же состава и это повторяют несколько раз. Намазывать дерево этим составом следует летом, во время сухой и теплой погоды («Иркут. Еп. Вед.»).V. По домашнему хозяйству заметки: а) Очистка рыбы значительно облегчается, если рыбу предварительно опустить на минуту в кипяток. Соленую рыбу можно чистить и до и после соления, но в первом случае ее не надо отпаривать. Соленая рыба скорей и лучше всего размягчается в кислом молоке.б) Свернувшееся молоко может быть опять годным для употребления, по прибавлении к нему небольшого количества соды.в) Пятна от чаю и фруктового сока выводятся кипятком. Воду следует наливать чрез пятно, чтобы не замочить чистого от пятна пространства.г) Вареный крахмал улучшается от прибавления к нему немного аравийской камеди.д) Утюги от желтого воска и соли делаются гладкими как лед. Для этого завязывают кусок воску в тряпку и когда накалится утюг, то его смазывают этой тряпкой, а затем вытирают о бумагу или сукно, посыпанное солью.е) Керосином смазывается промоченная обувь и становится мягкой, как новая.ж) Керосином же можно чистить и жестяные чайники, вытирая их фланелевой тряпкой, смоченной в керосине.з) Сломанную слоновую кость можно склеить, смочив яичным белком негашеную известь в порошке. Превратив ее в тесто, намазывают им место перелома и затем не трогают вещь в продолжение суток («Нива»).и) Посредством натирания мельхиоровым порошком с водою можно покрывать медные предметы мельхиором, как-то самовары, церковные подсвечники, кадила, чаши, лампады и т. п.; таким же образом поступая, исправлять старые потертые мельхиоровые столовые сервизы и накладное серебро. Цена коробке с этим порошком 3 р. 50 коп. с пересылкою. Выписывать можно по следующему адресу: Орел, верхняя дворянская улица, дом Каменевой, Андрею Станиславовичу Шиманскому.№ 44. 1882. Октября 31-гоЛ. Приходское духовенство, по взгляду журнала «Русская Мысль» // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 44. С. 217–239.Во внутреннем обозрении августовской книжки, за текущий 1882 год, светского журнала «Русская Мысль», мы встретили довольно большую статью, под заглавием «Приходское духовенство». Эта статья, по своим нападкам на все русское приходское духовенство, обращает на себя особенное внимание. В некоторых органах печати было сказано правдивое слово об этой статье. Со своей стороны и мы считаем нелишним высказать свое мнение о выходках автора поименованной статьи против духовенства и о тех приемах, каких он держится для осуждения его.В начале поименованной статьи автор ее касается вопроса о материальном обеспечении православного приходского духовенства. Он говорит, что правительство уже около 50 лет изыскивает средства, чтобы помочь духовенству, обеспечить его материально и возвысить нравственно в глазах народа. Это делается для того, чтобы установить лучшие отношения между приходами и церковными причтами, так как приходские люди «чуть ли не сплошь во всей многочисленной массе русского народа» находятся в постоянных пререканиях с церковными причтами из-за вопроса о вознаграждении духовенства за церковные требы. Разлад между духовенством и прихожанами, как заявляет автор, все более и более усиливается, хотя, время от времени, сельские и городские общества и земства делают попытки установить более правильные отношения между церковными причтами и прихожанами. Печать также весьма часто возвращается к вопросу о приходском духовенстве и большею частию во взгляде на него сходится с правительством, которое целым рядом мероприятий уже успело высказаться в том смысле, что православное приходское духовенство должно быть в материальном отношении обеспечено за счет государства. Так еще недавно, говорит он, одна из более распространенных газет, обсуждая вопрос о приходском духовенстве, высказалась следующим образом: «Чтобы улучшить материально в бедных приходах положение духовенства, представляется одно средство – принять содержание причтов на счет казны. Для этого пришлось бы ассигнуемые ныне миллионы удвоить, утроить. Возможно ли эго, однако, при нынешнем состоянии финансов? Вот та задержка, вот то препятствие, которое заставляет оставлять духовенство в необеспеченном материальном положении, а вместе с тем и на низком нравственном уровне».Требование об обеспечении быта православного приходского духовенства за счет государства исходит из того положения, что духовенство чрезвычайно бедно, что оно находится в тяжелой зависимости от прихожан, которые скупятся давать приличное содержание духовенству, так что является надобность со стороны государства принять меры к приличному обеспечению материального положения приходского духовенства. Между тем, говорит автор, и заявления земских людей, и многочисленные сообщения местных жителей в газетах рисуют положение приходского духовенства и его отношения к прихожанам совершенно в другом виде. «Отовсюду слышны жалобы, что поборы духовенства в высшей степени обременительны и совсем не по силам для бедных приходов, что приходское духовенство и без того совершенно достаточно обеспечено в материальном отношении, так что в большинстве случаев не бедность, не нужда, но страсть к наживе и уверенность в безнаказанности побуждают духовенство к возмутительному вымогательству с прихожан непосильного для них вознаграждения за церковные требы». К этому добавляет автор следующее: у нас как бы вошло в обычай утверждать о недостатке нравственного влияния духовенства на народ и о ничего не делании им для просвещения темной народной массы, потому что оно будто бы совсем задавлено гнетом нищеты и, будучи поставлено в необходимость заботиться о приобретении куска насущного хлеба, не имеет ни времени, ни средств посвятить себя просвещению народа. «Бог весть, откуда и как, – говорит он, – сложился такой странный взгляд; но уже давно пора оставить его и более трезво посмотреть на действительность. Вместо того, чтобы повторять старые сказки о бедности приходского духовенства, гораздо лучше сравнить между собою положение сельского учителя и сельского священника». При этом сравнении автор находит, что хотя сельский учитель менее обеспечен в материальном отношении, чем священник, но имеет больше времени, даже не ограничиваясь своими обязательными занятиями в школе, заботиться о просвещении народа всякими доступными для него способами. Священники, наоборот, обладая хорошими материальными средствами, нимало не заботятся о просвещении народа, ограничиваясь одним лишь исправлением церковных треб, на которые смотрят исключительно «как на источник своих доходов» (стр. 96 и 97).Затем автор постарался сделать свод всех отрывочных газетных известий за последние два года, изображающих приходское духовенство с мрачной стороны. Работа для него предстояла, конечно, немалая: нужно было перечитать опубликованные отдельные случаи из жизни духовенства, дававшие повод к нареканию на него, и сгруппировать этот материал, чтобы унизить духовенство в глазах общества и правительства. Для чего же это? А для того, чтобы правительство не поддерживало и не усиливало церковно-приходские школы, находящиеся в руках духовенства. Цель эта, для которой писана статья, становится вполне ясною по прочтении всей статьи и особенно последних выводов из нее. Газеты, доставившие автору материал для его статьи, следующие: Порядок, Страна, Заря, Русский Курьер, Южный Край, Голос, Новороссийский Телеграф, Донской Голос, Русские Ведомости, Орловский Вестник, Московский Телеграф, Саратовский Дневник, Казанский Биржевый Листок и проч. Все эти газеты, как известно, и столичные и провинциальные, отличаются либеральным направлением, а автор, как видно, сам принадлежащий к лагерю либералов, выбрал из них все то, что относится к обличению духовенства в поборах и вымогательствах за требы и к описанию отдельных случаев столкновения духовенства с прихожанами преимущественно из-за платы за совершение треб. Но нигде в своей статье автор не касается, наприм., епархиальных ведомостей, издающихся почти во всех губерниях нашего обширного отечества, и публикующих добрые стороны из жизни духовенства.Для осуждения всего приходского русского духовенства автор, воспользовавшись известиями указанных нами газет, приводит факты из разных губерний. Начинает он с южных и западных губерний и постепенно восходит к северу. Вот эти губернии, духовенство которых подверглось его строгому осуждению: киевская, холмско-варшавская, люблинская, витебская, волынская, полтавская, черниговская, подольская, херсонская, екатеринославская, донская (область), воронежская, тверская, орловская, курская, рязанская, псковская, саратовская, вологодская, казанская, уфимская. Из некоторых губерний приводится только 2 или 3 факта вымогательства духовенства, его поборов и столкновений с прихожанами, а из некоторых только указывается на 1 факт подобных отношений духовенства к прихожанам. Если сосчитать эти факты, то окажется, что их приводит автор не много более 30-ти, и на основании этих фактов огулом обвиняет духовенство разных губерний. Правда, он не касается многих губерний, но это для него не составляет важности: в общем его приговоре о нашем приходском духовенстве они, конечно, сами собою подразумеваются. Не составляет для него важности также и то, чтобы сделать приговор над тысячами духовных пастырей той или другой губернии, на основании одного или двух фактов, касающихся некоторых личностей.Считаем небезынтересным для наших читателей привести образцы приговоров автора над приходским духовенством: духовенство киевской губернии, говорит он, «прекрасно обеспечено, даже гораздо лучше уездных городских чиновников», а между тем оно «всю свою деятельность обращает на одну только денежную наживу посредством вымогательства от прихожан и не только не заботится о просвещении народа, но и противодействует ему» (стр. 98, 99). Духовенство витебской губернии «только и думает, что об одних грошах, об одной наживе, и нимало не заботится о духовно-нравственном просвещении народа, который не имеет почти никакого понятия об исповедуемой им религии» (стр. 104). В юго-западном крае «везде священники облагают крестьян до невозможности тяжелыми поборами, везде дико самодурствуют и не находят никакого удержу для своего произвола» (стр. 105). Духовенство полтавской губернии предано «непомерной алчности, обнаруживаемой при исполнении треб» (стр. 107). «Все известия с юга России единогласно говорят, что тамошнее приходское духовенство увлеклось страстью к наживе до забвения своих пастырских обязанностей и что содержание его ложится тяжелым бременем на недостаточное приходское население». В херсонской губернии «священники заняты исключительно изысканием способов скорой и легкой наживы». Духовенство екатеринославской губернии обнаруживает «грубое самоуправство и дикий произвол» (стр. 108). Священники донской области отличаются «алчностию при требовании вознаграждения за церковные требы» (стр. 109). В воронежской губернии «банки полны деньгами духовенства» (стр. 111). Искусные переходы автора от одной мысли к другой, направленные к одной цели – осуждению духовенства, заставляют его выражаться следующим образом: «приходские люди ведут борьбу с своим духовенством, протестуя против соблазнительного и неприличного поведения членов церковного причта, или же защищая себя от разорительных поборов духовенства, сопровождаемых самым возмутительным вымогательством». Такая борьба идет, по его словам, в разных губерниях (стр. 112–118).Не говоря более о приговорах автора, касающихся духовенства других губерний, мы обратим внимание на главные выводы, которые сделал он из добытых им из газет фактов относительно приходского духовенства. «Мы привели, – говорит он, – слишком достаточно фактов (а их, как мы заметили, не много более 30 на 20 губерний), чтобы на основании их сделать некоторые выводы о том, в чем заключаются слабые и дурные стороны нашего приходского духовенства». Приходское духовенство, утверждает автор, давно выделилось из живого общения с народною массою, перестало жить одною жизнию с народом и приблизилось к тем «кулакам, которые, в погоне за наживою, всеми возможными средствами, без разбора нравственного достоинства их, эксплуатируют в свою пользу народное невежество и бедность». Затем он говорит следующее: «духовенство усвоило себе чисто кулацкое направление в своих отношениях к народу, направив свою деятельность исключительно на выжимание из населения возможно больших доходов. В настоящее время почти все согласны в том, что таково именно положение, занимаемое приходским духовенством в среде православного населения» (стр. 123). Такое направление, по мнению автора, должно идти дальше, по мере большего материального обеспечения духовенства. »Мы видим, – говорит он, – что ни казенное жалованье, ни имущественный достаток не уменьшают притязательности духовенства в поборах с прихожан, нисколько не способствуют нравственному улучшению самого духовенства и не восстановляют добрых отношений между церковными причтами и прихожанами». Напротив, по мере обеспечения духовенства казенным жалованьем и увеличения имущественного достатка «деморализация в среде духовенства усиливается, а отношения между прихожанами и причтом ухудшаются; ниоткуда нет столько жалоб на безнравственность духовенства и на тяжесть поборов с прихожан, как из тех губерний, где православное духовенство наиболее щедро обеспечено казенным жалованьем и где оно пользуется наибольшим имущественным достатком» (стр. 103).Все согласны, заявляет автор, что такое положение ненормально и требует изменения к лучшему. Что же именно необходимо предпринять для улучшения положения приходского духовенства в среде православного населения, – какое направление должна принять необходимая в этом отношении реформа? Люди, по словам автора, близко стоящие к народной среде, знакомые с потребностями народа и горячо принимающие к сердцу его интересы, полагают, что самому народу должно быть предоставлено право как избирать для себя духовенство, так и обеспечивать содержание его. При этом он ссылается на земства и городские общества, которые высказывались в том смысле, что, для устранения теперешних враждебных отношений между церковными причтами и прихожанами и для возвышения нравственного уровня в среде духовенства «необходимо предоставить приходам право избирать членов церковного причта и, по свободному договору с ними при самом избрании, определять размер вознаграждения за церковные требы и вообще всякие другие способы содержания приходского духовенства; епархиальному же начальству должно принадлежать право окончательного утверждения в духовных должностях лиц, избранных приходами, и право контроля как над служебными действиями, так и над частною жизнию духовенства, согласно существующим на этот предмет каноническим правилам». По другому мнению, говорит автор, распространенному «преимущественно среди духовенства и в бюрократических сферах, необходимо поставить приходское духовенство вне всякой зависимости от приходских людей, обеспечить его жалованьем за государственный счет, подчинить его самой строгой зависимости исключительно от одного епархиального начальства, – словом, окончательно образовать из него государственное служилое сословие, чтобы чрез посредство его действовать на народ, направляя и регулируя духовно-нравственную жизнь последнего» (стр. 123). С этим последним мнением, как мы видели выше, автор не согласен.«Истинная слава лежит, а худая бежит» – говорит пословица. Истину этой пословицы, скажем мы, приходится теперь испытывать и на нашем приходском духовенстве. Темные стороны в его быту быстро делаются достоянием либеральной печати, хотя бы они были исключительными явлениями в жизни духовенства. На этом основании созидаются целые большие обвинительные статьи против всех наших приходских пастырей церкви, вроде тех, которая напечатана в «Русской Мысли». Но прав ли автор этой статьи, сделавший, так сказать, «облаву» на все приходское духовенство? Если бы начать разбирать все приводимые им отдельные случаи пререканий духовенства с прихожанами из-за поборов и из-за других церковных дел, то может быть, после строгой критической оценки оказалось бы, что священники указываемых им губерний во многих случаях далеко не так виноваты, как виноваты сами прихожане. Недаром же суд и епархиальная власть в большинстве случаев их оправдывали. Что же касается постановлений сельских и земских собраний, то они, по словам «Церковного Вестника», сделавшего отзыв о рассматриваемой нами статье, во многих случаях «руководились более неосновательными претензиями, чем законными правами, более личным или навеянным отвне озлоблением против духовенства, чем действительною нуждою и настоятельною необходимостию для их постановлений. Но до всего этого автору нет дела. Ведь он не какой-либо ученый, кропотливый критик, до тонкости анализирующий то или другое явление прежде, чем произнести о нем приговор; автор просто только публицист, слепо верующий в правоту всего, написанного его собратьями по лагерю». Он взял все печатные корреспонденции за последние два года, унижающие духовенство, соединил их все вместе, расположил в должном порядке, объединил их одною идеею, и «русское православное духовенство явилось в его статье достойным компаньоном евреев и кулаков»42.Отчего же автор не обратил внимания на светлые стороны в деятельности духовенства? А ведь эти стороны способны пролить сильный свет для рассеяния ошибочного взгляда на наше русское православное приходское духовенство. В доказательство совершенно неосновательного заверения автора об отсутствии нравственно-просветительного влияния духовенства на народ, приведем некоторые факты, недавно напечатанные. Для этого нам не нужно долго рыться в газетах, как делал это автор, чтобы обвинить приходское духовенство, а стоит только развернуть некоторые номера изданий за нынешний 1882 год, и мы найдем в них следующее.Корреспондент «Киевлянина» рассказывает, что в одном селе К. брацлавского уезда развелось столько воров, что недобрая слава про то село разнеслась на десятки миль в окружности. Село, расположенное на нескольких крутых пригорках и окруженное лесом и садами, имело все удобства для конокрадов, которых крестьяне насчитывали до пяти десятков. Не было такого года, чтобы несколько воров из села К., по приговору мирового судьи, не отсиживали свой срок в тюрьме; был в этом селе и народный самосуд. Но все это мало имело значения; масса воров продолжала промышлять воровством... Продолжительная, но бесполезная борьба крестьян с врагами побудила наконец их идти к своему приходскому священнику и просить его помочь их горю. Священник, весьма почтенный старец, служащий 47 год в одном и том же приходе и за свою высоконравственную жизнь пользующийся огромным уважением среди своих прихожан, сказал крестьянам, чтобы они в следующее воскресенье привели всех воров в церковь утром к обедне. Настало воскресенье, и церковь была битком наполнена народом. Настроение народа было какое-то особенное, и взоры всех устремлялись на передние ряды, где стояли воры – крестьяне не моложе 16 лет и не старше 50, которые казались крайне измученными. Обедня кончилась. После заамвонной молитвы священник, с крестом в руках, вышел на кафедру. Воцарилась мгновенно глубокая тишина. Священник с минуту помолчал; потом с волнением в голосе, устремляя взор на передние ряды, начал так: «Я в церкви беседую по-братски, по-отцовски, только с одними добрыми христианами, а вы разве христиане?.. Заповедь Христова говорит: не кради, не обижай ближнего, а вы что делаете?..» После этого престарелый пастырь сказал сильную обличительную речь, которую закончил следующими словами: «прошу вас, научите меня, что должен буду сказать пред Господом за ваши души? Что же вы молчите? Я вас здесь пред Господом и пред всем честным народом прошу, молю, хотите – и на колени пред вами стану, только научите меня, какой я должен буду отдать отчет пред Богом на страшном суде Его за ваши души?..» Тут голос проповедника оборвался, и он заплакал. «Батюшка, простите, покаемся!.. Бог нас накажет, если не покаемся», – сказали обличаемые им крестьяне-воры, и послышалось среди них громкое рыдание. О результатах пастырской проповеди корреспондент говорит следующее: «минуло два года, а в селе К. будто вымерли воры и пока не слышно ничего худого. По замечанию священника до десятка крестьян – тех воров, которые приходили в церковь только в великий пост для одной исповеди, теперь почти каждый воскресный день бывают в церкви и по словам прихожан уже отстали от своих воровских дел».Другой также незаурядный случай пастырской деятельности рассказывается в «Пермских Епархиальных Ведомостях» (№ 32). В Соликамском уезде в селе 3–е священник приводил к присяге на должность волостного старшины одного крестьянина. В день воскресный за литургией, при немалом стечении народа в храме, по заамвонной молитве, священник вышел из алтаря с крестом и евангелием и положил их на аналогий, а старшина в знаке подошел к аналогию и положил два земных поклона. После того как пропет был клиром с любителями пения – крестьянами тропарь «Спаси, Господи, люди твоя», начался и самый привод к присяге, непосредственно после которой священник приветствовал старшину краткою и в высшей степени простою речью. Ввиду того, что автор рассматриваемой нами статьи о «приходском духовенстве» говорит, что «семинарская мудрость давным-давно уже улетучилась из головы сельских пастырей» (стр. 100), мы позволяем себе выписать несколько строчек из этой речи. Священник высказал новоизбранному старшине следующие истины: «Помни, что тебе сделана обществом честь, оказано доверие; не обмани его, сохрани ее при себе. Не забудь же, главное, то, на что ты избран. Твоя служба тогда только тебя украсит, когда ты будешь ей верен, внимателен и исполнителен; в решении дел будь осторожен и справедлив. Не полагайся на свой только ум, дабы не ошибиться, а проси совета у более опытных и сведущих людей». После этого пастырь церкви сказал: «Будь трезв в пример другим; помни, что трезвость высоко ценится во всяком человеке, а тем более в человеке служилом; будь назидательным примером для других усердным своим хождением к богослужению церковному. Начальство уважай, пастырей чти, с подчиненными будь и строг, но до границ справедливости, и снисходителен, но не до слабости. Сохрани и соблюди все тебе доверенное, и за свое благое деяние надейся от Бога – получить милость, от начальства благодарность и от общества любовь, честь и поклон».Нет, скажем мы, семинарская мудрость не улетучивается из головы сельских пастырей, а приносит благотворные плоды учившимся этой мудрости, которые прилагают ее к делу пастырского служения. Так, напр., «Кавказские Епархиальные Ведомости» (№ 16) сообщают, что прихожане станицы Ахтанизовской, собравшись в числе 105 человек в станичном правлении, в присутствии станичного атамана, при обсуждении некоторых вопросов, касающихся интересов общества, обратили внимание на служебную деятельность приходского священника, о. Григория Дудика, который со времени поступления на приход в 1878 году, всегда по приглашению прихожан, как живущих в станице, так и в принадлежащих к ней поселках «безотговорочно и с особенным усердием» исполнял требы по своей обязанности днем и ночью, заболевающим жителям оказывал помощь приобретаемыми на свой счет медикаментами, а также выполнял обязанность законоучителя в станичном училище, не требуя за труды свои по этому занятию никакого вознаграждения. Прихожане, желая поощрить его неусыпную деятельность, единогласно постановили 18 июля – войти с ходатайством к преосвященному Герману, епископу кавказскому и екатериноградскому об удостоении отца Дудика наградою. В «Харьковских Епархиальных Ведомостях» (№ 16) читаем, что 30 июля настоятелю Основянского прихода (харьковского уезда) протоиерею Александру Подольскому разрешено внести в послужной список выраженную ему харьковским уездным земским собранием благодарность за особые его заслуги по исполнению пастырской обязанности и за преподавание Закона Божия в начальном народном училище. Не приводим других фактов, свидетельствующих о ревности пастырей церкви к своему служению, а скажем только, что едва ли встречаются такие случаи в жизни лиц всех званий и состояний, какие встречаются в пастырской практике. Пастырям церкви приходится иногда верст за 20 или даже за 60 ехать для напутствования умирающих, и при том в такое время, когда физическая необходимость (напр. большой мороз после бани), или богослужение (напр, пасхальная заутреня) препятствуют этому. Такие случаи приводятся в «Тамбовских Епархиальных Ведомостях» (см. № 15); об этих случаях можно также прочитать и в «Церковно-Общественном Вестнике» (№ 118, 1882 г.).Приведенные нами факты, свидетельствующие о благотворном нравственном влиянии священников на прихожан, не единичные. Всем известно, что духовные пастыри всеми мерами стараются поднять религиозно-нравственный уровень простого народа. Они борются с его суевериями и предрассудками, борются с его нравственною распущенностию.... Сельские пастыри церкви – это добросовестные просветители народа. К ним идут прихожане для разрешения своих религиозных недоумений, для разрешения нравственных отношений между своими односельчанами или между членами семейства, для разрешения ссор, драк, тяжбы, для совета, как избавиться от той или другой болезни и т. п. Кто, кроме их, наставляет народ «на путь истинный»? Скажут – учители, окончившие курс в учительских семинариях, но об них столько было писано я говорено, что мы считаем лучшим пройти молчанием этот предмет. Мы только спросим: можно ли единичные факты, свидетельствующие о лицах, с небрежением относящихся к своему делу, относить ко всему приходскому духовенству? Спросим также: кто найдет достаточное основание обвинять всех членов какого-либо сословия или учреждения единственно потому, что в среде их находятся члены, злоупотребляющие своим призванием? Девять добрых дел пастыря, говорят «Московские Церковные Ведомости», обличители его видя не видят, а десятое – ошибку, слабость, непредусмотрительность, необдуманность, они старательно отмечают в своей памятной книжке; преувеличивают, искажают, расширяют в общую характеристику и трубят о ней во все концы. Девяносто девять пастырей они пропускают мимо глаз, на сотом – немощном, преткнувшемся останавливают свой пристальный взор и вопиют: «вот целая сотня пастырей, недостойных своего звания».Отчего светская печать игнорирует факты, свидетельствующие о благотворной пастырской деятельности? Да просто оттого, что публицисты, пишущие в светских газетах и журналах, не справляются с тем, что говорится о пастырях церкви в духовных изданиях. Они, как видно, не читают этих изданий и не считают даже нужным читать их, дабы на основании светской печати делать приговор о приходском духовенстве. Но чтобы избавиться от нареканий на все русское православное приходское духовенство, не лишним было бы, сколько возможно чаще, делать извлечения из годовых благочиннических отчетов о некоторых похвальных чертах деятельности сельских пастырей и публиковать их в местных епархиальных органах. Духовенство, приниженное бедностию, по большей части переносит свою долю молча, не выступая на свою защиту. Впрочем, в последнее время случаи самозащиты стали появляться в печати. Из статей этого рода имеют цену те, которые печатаются в духовных журналах и в особенности в епархиальных ведомостях. Этого последнего рода статьям, располагающим знанием местных условий и действительного положения дел в известной местности нашего обширного отечества, лучше всего доказать неопровержимыми фактами ложность обвинений, направленных против духовенства известной местности. Вот почему нельзя не пожелать, чтобы поболее являлось статей в защиту духовенства в роде тех, которые, напр., напечатаны в «Киевских Епархиальных Ведомостях» в прошлом 1881 году (см. №№ 38-й и 39-й), под заглавием: «В чем обвиняют духовенство и справедливы ли эти обвинения» и «Слово за духовенство», и в «Подольских Епархиальных Ведомостях» в текущем году (см. № 23-й), под заглавием: «Несколько слов по поводу статьи: Фиктивные и истинные причины розни между духовенством и народом».Прием автора рассматриваемой нами статьи о «приходском духовенстве» не выдерживает критики. Огульное обвинение приходского духовенства, добытое из источников либеральных газет, не имеет никакого значения. «Когда из данной местности, – говорит «Киевлянин» по поводу этой статьи (№ 28-й 1882 г.), – сообщается об известном священнике тот или другой неблаговидный поступок его, то это имеет полный смысл: обвиняемый может понести справедливое осуждение общества или подвергнуться действительному наказанию; но когда выдают за безусловную истину, что не только это лицо, но и духовенство целых епархий и даже всей России никуда не годится, то такое утверждение не имеет решительно никакого смысла». Неужели, в самом деле, в деятельности нашего приходского духовенства только тьма, жажда к наживе и апатия к народной беде и народному горю? Неужели нет в его жизни и деятельности светлых сторон? «Кто в состоянии, – говорят «Киевские Епархиальные Ведомости», – вычислить, скольких тот или другой пастырь спас от самоубийства, скольких остановил на пути к убийству других, скольких предостерег от воровства и других пороков, скольким доставил утешение в страданиях, поселил надежду в отчаянии?.. Все это записано в сердечных глубинах народа и не поддается наблюдению, но тем не менее это реальный факт». Пастыри церкви, по мере сил и возможности, стоят на страже своего служения. В то время, когда лица разных званий и состояний дышат приятным воздухом, гуляя по бульварам, улицам и полям, или наслаждаются театром, концертом и проч., или предаются сладкому сну, пастыри церкви или совершают богослужение, или обдумывают поучение, или идут к умирающему для напутствования его св. Тайнами, или учат в школе крестьянских детей основным правилам веры и нравственности христианской. Повторяем, какими бы темными красками не рисовала светская печать приходских пастырей церкви, все-таки они остаются единственными просветителями народа, направляющими его на путь религиозно-нравственной жизни. «Если народ крепок еще верою, силен любовию к Царю и предан отечеству; если деревня привлекает нас простотою жизни и искренностию отношений; если народ живет по-Божьему, старается делать дело по душе, по совести, ищет в жизни правды, и верует крепко в бытие этой правды, то сохранением всех этих и других добрых качеств народной жизни общество несомненно обязано влиянию церкви и ее служителей».По расчетам автора статьи «Русской Мысли» выходит, что приходское духовенство наше получает большие годовые доходы и совершенно обеспечено в материальном отношении. Также он говорит, что люди, близко стоящие к народной среде, лучше знакомые с потребностями народа и горячо принимающие к сердцу интересы его, полагают, что «самому народу должно быть предоставлено право как избирать для себя духовенство, так и обеспечивать содержание его». Но если это так, то спрашивается: почему же находится столь мало желающих поступить во священники? Почему каждый из нас стремится идти в военную, гражданскую или даже частную службу, предпочитая ей обеспеченное положение духовенства? Почему многие, – говорит «Киевлянин» в своей заметке на статью «Русской Мысли», – предпочитают «гнусную деятельность, направленную исключительно на наживу и всякого рода в пределах закона ненаказуемые обирания ближнего, обкрадывание государства и проч. и проч. высокому и великому призванию духовного просветителя народных масс, для которых как в глубокой древности, так и в настоящее время остается все та же единственно прочная и незыблемая почва под ногами – это религия»? Церковь открывает всем свободный доступ к занятию своих служебных иерархий, а однако желающих так немного, что церковь чувствует недостаток в пастырях, доказательством чего служит недавно изданный указ Св. Синода об определении на священнические места не окончивших курса наук в духовных семинариях. Какая же причина недостатка в духовных пастырях? Во-первых, та, что положение нашего духовенства далеко не обеспечено в действительности, и во-вторых, та, что наше время есть время служения мамоне, но не Богу. Неудивительно, вследствие этого, если за отсутствием лучших сил во священники идут иногда лица, без особого внимания относящиеся к своей деятельности и допускающие неприглядные явления, как это встречается и в других сферах общественной деятельности. Кто же виновен в этом? Уж конечно не церковь, а общество, между прочим и в лице представителей либерального направления. В числе многих грехов, лежащих в душе этих либеральных просветителей, едва ли не самый тяжкий есть антирелигиозная их агитация. Насколько успели наши просветители в этом отношении, в значительной степени свидетельствуют те печальные факты, которые приводятся «Русскою Мыслию». Нет никакого сомнения, замечает «Киевлянин», что если наше общество и дальше будет относиться так же к духовенству, как оно относится теперь, а в молодом поколении будет поддерживаться нетерпимость и антипатия к духовному призванию, какая поддерживается в настоящее время, то печальные факты из жизни и деятельности духовенства «могут только лишь возрасти, в силу только что указанной причины – недостатка живых и здравых сил, необходимых для церкви точно так же, как и для всякого другого учреждения».Как нужно относиться к статьям светской печати, порицающим и осуждающим наше приходское духовенство? Болезненно грустное чувство возбуждает статья «Русской Мысли» в душе человека веры и церкви. Но есть полное основание думать, что наше духовенство в огромном большинстве его неизмеримо лучше того, чем старается представить его автор рассматриваемой нами статьи. А потому к этому огромному большинству мы и обращаем свое слово. Пусть оно старается избегать всяких случаев неодобрительного поведения в отношении к прихожанам; пусть оно и братски действует на исправление слабых членов из своей среды; пусть оно проникнется тою мыслию, что в наше время каждый отдельный случай неблаговидного поведения пастыря ложится пятном на все русское духовенство или по крайней мере на духовенство целой епархии, что следовательно устранять эти отдельные случаи – значит оберегать доброе имя всего духовенства от нареканий, что на этом основании всякий пастырь имеет право на братские внушения и замечания своему собрату. Заметим при этом, что такие или подобные мысли, между прочим, высказаны были епархиальным съездом киевского духовенства, бывшим в первых числах октября месяца текущего 1882 года. Когда между другими вопросами возбужден был вопрос о поднятии нравственного состояния православного духовенства, то съезд пришел к заключению, что лучшим средством в этом отношении должно служить наблюдение всех вместе духовных лиц за поведением каждого из священнослужителей. Каждый из священников, заметив, что поведение духовного лица, его собрата-соседа, не соответствует сану этого последнего и унижает его достоинство среди прихожан, обязан сделать ему замечание или наставление. Если наставление не приведет к исправлению, тогда заметивший недостойное поведение соседа-священника сообщает об этом другим священникам благочиния, которые делают наставления и увещания коллективно. Если же и это не исправит поведения означенного лица, тогда заявляется об этом благочинному, который, с своей стороны, употребляет всевозможные средства, наприм. увещания, угрозы и проч, к исправлению нравственности или, по крайней мере, к пресечению повторения предосудительных поступков, и только в крайнем случае благочинный от лица всего благочиния ходатайствует пред епархиальным начальством об удалении из прихода того лица, поведение которого унижает авторитет духовенства в обществе. Такая мера, по мнению съезда, поведет к тому, что всякий священник, зная, что каждый недостойный поступок его будет осужден его сотоварищами, из которых каждый имеет право делать ему замечания, что он находится под неослабным надзором всего благочиния, – волей-неволей будет следить за своим поведением из боязни попасть на замечание. Не знаем, чем вызвано было подобное рассуждение съезда духовенства киевской епархии, но думаем, что такой урок и назидание можно извлечь из статей светской печати, направленных против духовенства.Нам могут сказать: «стоит ли обращать внимание на статьи, подобные разбираемой нами? Ведь их много появляется в светской печати!» «Нет, – скажем мы словами «Церковного Вестника», – подобных статей не следует оставлять без внимания; им для противовеса нужно выставлять факты благотворной пастырской деятельности, дабы беспристрастное отношение к делу было очевидно для всех... Теперь не то время, что было прежде; теперь время быстрого образования аксиом, непререкаемых истин, берущих свое начало в газетных и журнальных статьях, – истин, скоро разносимых по Руси ветром народной молвы и затем легко входящих в состав нашего, падкого на все, общественного мнения, особенно когда громко и беззастенчиво говорит одна только сторона, а другая молчит». «Не успеют высохнуть типографские чернила, как глядишь, статья уже подхватывается органами ежедневной печати, делается авторитетною, ее цитируют, на нее ссылаются как на авторитет; в ее положения веруют почти как в евангельские истины».Заключим наши заметки словами преосвященного Аполлоса, епископа вятского, сказанные им духовенству местной епархии. Эти слова передают нам «Вятские Епархиальные Ведомости»; они следующие: «не личная выгода, не расчет материальный, а исполнение долга должно быть первою заботою священнослужителя. Достойный своего призвания, преданный своему долгу пастырь, исполнение своих обязанностей ставит выше заботы о приобретении достатка; самоотверженное служение, благоуспешность пастырских трудов, нравственное преуспеяние паствы доставляют ему более утешения в радости, чем пользование материальными удобствами жизни. Последние могут быть и бывают у него и без забот об них. Если священник с усердием и любовию проходит свое служение, то и не богатый приход дает ему достаточные средства к жизни; полезная деятельность пастыря всегда найдет достойную оценку у пасомых, приобретет ему расположение и преданность паствы и готовность служить ему от имения своего». Неблаговидны просьбы духовенства о перемещении на другой приход в том случае, когда они вызываются «неприятными отношениями к прихожанам. Священник или другой член причта, возбудивший неудовольствие в прихожанах, не устранять себя от недовольных должен, а устранять поводы к неудовольствиям. У кого нет самообладания и сдержанности, духа кротости и терпенья, кто не заботится исправить свои недостатки, тот и на другом месте наживет себе неприятности». Дай Бог, скажем от себя, чтобы наше приходское духовенство, усердно исполняя свою религиозно-нравственно-просветительную деятельность в отношении к народу, не наживало «неприятностей» и не давало повода к подобного рода статьям, какова статья о «приходском духовенстве», напечатанная в либеральном журнале «Русская Мысль».JLН.П. О мерах против раскола // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 44. С. 239–248.В «Иркутских Епархиальных Ведомостях», за настоящий год, появилась замечательная статья, под заглавием «Обязанности русского государства по обращению раскольников и иноверцев к православной русской церкви», приписываемая Иркутскому архипастырю. Она проводит ту главную мысль, что наш русский раскол старообрядства, в силу исконной связи церкви с государством, имеет не только церковную, но и общественно-политическую подкладку. Отсюда следует вывод, что борьба с расколом и иноверием не должна быть сдана исключительно на руки церкви. Государство своими новшествами в общественной жизни исторически поставило церковь в то исключительное положение, в каком она стоит ко всем не принадлежащим к ней, – чем главным образом и парализуется проповедническая деятельность между ними. Поэтому и государство должно принимать свои меры для обращения раскольников и иноверцев к православной русской церкви, обусловливаемые связью русской церкви с русским государством, или православия с русской народностию в современном ее состоянии. В числе этих мер рекомендуются: содействие государства церкви материальными средствами на учреждение миссий, обрусение самих русских, которого можно достигнуть вполне русским воспитанием и такою же внутреннею политикою правительства, правильно поставленное просвещение, подчинение инородцев и раскольников общим законам империи и уничтожение их льгот и преимуществ. Статья эта, перепечатанная в «Православном Обозрении», обратила на себя внимание и духовной и светской печати и, между прочим, вызвала против себя несколько замечаний в газете «Русь» (№ 24).Не входя в разбирательство замечаний последней газеты, мы со своей стороны обратим внимание на то обстоятельство, что те же почти самые мысли о совместном действии церкви и государства по отношению к раскольникам высказывал в 1858 году в своей записке секретному комитету другой глубокий знаток русского раскола, покойный митрополит С.-Петербургский Григорий. Своею запискою он вызвал некоторые правительственные постановления о расколе, которые и доселе не отменены, но, как видно, уже потеряли свою силу. Мы приведем извлечение из записки митрополита Григория, соответствующее, по своему содержанию, статье Иркутского архипастыря, и посмотрим, насколько, в течение почти целой четверти столетия, подвинулось вперед дело обращения раскольников в недра православной церкви государственными средствами.«Говоря о бывших и доныне существующих мерах к возвращению раскольников в недра церкви, – писал в своей записке митрополит Григорий, – нельзя умолчать еще об одном весьма важном обстоятельстве. Начиная со времени Императора Петра I, едва ли не все было упускаемо из виду, что как раскол родился от слепой привязанности к мнимо-древним обрядам и обычаям, то всякое удаление от издревле уважаемых церковию обычаев служит к вящему укреплению и даже распространению раскола».«Народ давно смотрел с недоумением на пристрастие высших классов к иностранному быту и, объясняя все мыслию о перемене веры, порицал с тем вместе и духовенство. В данном же государству направлении к полезным преобразованиям, гражданские начальства, а за ними даже и духовенство, казалось, забывали, что меры действования на раскол должны быть двояки: одни положительные, другие отрицательные в смысле воздержания от всего того, что может православному народу служить соблазном, а противникам веры давать возможность обличать в лицемерии тех, кои, требуя уважения к церкви, действиями своими показывают презрение к ее постановлениям. Не было достаточно постигнуто, до какой степени нужно беречь приверженность православного народа к церковным обрядам и формам, имеющим впрочем всегда глубокий символический смысл»43.«К сему роду отнести должно все вкравшиеся, особенно в последние сто лет, нововведения в устройстве и украшении церквей. Западная, не примененная к их потребностям архитектура, итальянская живопись, нередко оскорблявшая приличие и целомудрие, изменение церковных напевов, введение духовных концертов, противных уставу и чувству благоговения православной восточной церкви, сокращение самых служб то скорым напевом, то пропуском разных чтений, употребление табаку и других светских привычек в духовенстве из подражания мирянам, которым оно должно бы служить образцом; с гражданской же стороны дозволение публичных зрелищ в дни поста, в навечерии великих праздников и дней воскресных, установление в воскресные дни торгов, неподавание начальствующими народу примера благоговения, поручение управления казенными и частными имениями иноверцам, не радящим об исполнении крестьянами обязанностей православия и даже иногда противодействующим оному, обременение поселян работами в дни говения и воскресные и множество других подобных причин более или менее содействовали и постоянно содействуют усилению раскола».«Сими-то нововведениями и распоряжениями пользуются вожди раскола, отвращая простодушный народ от расположения к православию и даже подрывая в самих единоверцах должное доверие к церкви, которая несет порицание раскольников не только за те новизны, кои (большею частию по влиянию же гражданских властей) вкрались в духовенство и храмы, но и за все то, что видит не православного в допускаемых правительством нововведениях. Утвердительно можно сказать, что раскольников от единоверия удерживает в духовном смысле весьма естественное опасение, чтобы чрез соединение с церковию не быть им вовлеченными во все те перемены, которые они приписывают ей или которых опасаются в будущем».«Сообразив в возможной подробности причины, от которых раскол возрастал или ослабевал, и те, по которым не возможны ему никакие уступки, остается сообразить и все те средства, которые церковь и правительство могли бы без взаимного противоречия преподать, чтоб облегчить заблудшим способ выйти из того печального и противозаконного противоречия, в которое они повергнуты расколом».«Церковь, которая уже преподала им возможность возвращаться в ее лоно на правилах единоверия, не может без горести видеть, как заблудшие чада ее несмысленно враждуют против нее и однако ж по собственному их сознанию не могут иметь без нее полной духовной жизни для спасения своего, и это невольное сознание приснопребывающей в церкви благодати рукоположения иереев, эта вопиющая нужда в них, имеют в себе нечто трогательное, возбуждающее сострадание, потому что сии раскольники не находят источника благодати ни в какой другой церкви».«Соболезнуя заблудшим и желая подать им руку помощи к выходу на путь правый, церковь может еще: 1) более прежнего облегчить порядок и условия перехода из раскола в единоверие, устраняя по возможности всякие к тому затруднения; 2) дать новое общее епархиальным начальникам наставление о возбуждении в миссионерах и священниках пастырской ревности к просвещению погибающих в заблуждениях раскола, о повсеместном обучении народа первым началам веры, о непрерывном внушении народу необходимости исповеди и причастия св. Таин, о строгом соблюдении благоговейного богослужения по уставу и старинных напевов, о правильном исполнении всех обязанностей веры в пример пастве, о воздержании от мирских обычаев и пр., впоследствии же возобновлять таковые наставления по мере надобности; 3) облегчить формы и условия в разрешение постройки церквей, дабы оные могли быть скорее открыты для богослужения везде, где сего просят прихожане, особенно же в местах, зараженных расколом или иноверием, 4) как со введением нормальных штатов для сельского духовенства последовало при разных церквах сокращение состава причтов, то восстановить прежний состав, особенно в приходах, зараженных расколом, и с сею целию подвергнуть пересмотру штаты сельского духовенства и правила об обеспечении оного окладом жалованья; 5) разрешить, между тем, епархиальным начальствам самим восстановлять упраздненные по штатам места священно- и церковнослужителей, где таковые уже существовали, и особенно где прихожане пожелают сами давать им содержание; 6) в приготовлении духовных воспитанников к будущим их пастырским обязанностям усугубить заботу духовно-учебных начальств о приучении их к правильному богослужению по уставу и к исполнению христианских обязанностей согласно с древними обычаями, внушая им всю важность и пользу сих условий к назиданию паствы».«С гражданской стороны правительство могло бы с великою пользою постановить: 1) чтобы местные гражданские начальства действовали с духовными единодушно в деле раскола и для того были бы снабжены особенными предписаниями, по соглашению Министра Внутренних Дел с Святейшим Синодом; 2) чтобы действия местных совещательных комитетов по делам о раскольниках были, для успешнейшего хода дел и сохранения тайны, как можно более упрощены, также по предварительному соглашению Министра Внутренних Дел с Святейшим Синодом; 3) чтобы все внимание местных гражданских начальств было обращено на действия старшин и других почетных лиц раскола, стараясь располагать их в пользу святого дела воссоединения с церковию, а в случае неуспеха подвергать строжайшему наблюдению все их неблагонамеренные действия, потому что они именно из личных выгод удерживают народ в слепоте предрассудков и отчуждении от истинного света веры; 4) чтобы отстранялось все то, что может придать расколу вид законности, и особенно чтобы не дозволялось ему нигде иметь средоточия для соединения власти; 5) чтобы тщательно были отыскиваемы и подвергаемы строжайшему преследованию выходцы из-за границы и все заграничные религиозные сношения и переписка раскольников; 6) чтобы не допускалось публичных зрелищ в дни поста и накануне праздников и дней воскресных; 7) чтобы торги не назначались в дни воскресные, отвлекая поселян от слушания божественной литургии; 8) чтобы волостные правления и частные владельцы не отвлекали поселян работами от исполнении христианского долга очищения совести; 9) чтобы нигде не были поручаемы раскольникам такие сельские общественные должности, которые соединяются с властию и влиянием на прочих, а в частных имениях должности управителей и бурмистров; 10) чтобы обращение паствы к благоговейному чествованию святыни и хранению уставов церкви, во избежание народного соблазна, распространено было и на воспитывающееся юношество, и потому было бы установлено в учебных заведениях соблюдение постов и других благоговейных обыкновений, и таким образом с ранних лет обращалось бы в привычку то, что нужно к исполнению каждому истинно-русскому и православному».«Если предлагаемые меры будут приняты и исполняемы, то нет ни малейшего основания отчаиваться в их успехе. Нужны только твердость и постоянство в стремлении к цели избранными средствами»44.Записка сия заслушана была в заседании секретного комитета 31 марта 1858 года. Комитет, признавая, что многие из указанных митрополитом Григорием мер могут принести пользу, положил предоставить Святейшему Синоду войти в соображение о всех рекомендуемых запиской мерах по духовной части, а Министру Внутренних Дел войти в соображение относительно облегчения форм и условий в разрешении постройки православных церквей и «подтвердить местным гражданским начальствам, чтоб они действовали с духовными единогласно в деле раскола, снабдив их по соглашению со Святейшим Синодом особыми наставлениями, в которых положительно выразить, что местные гражданские начальства должны обращать особенное внимание на действия старшин и других почетных лиц раскола, стараясь расположить их в пользу святого дела воссоединения с церковию и имея постоянно в виду, что они почти всегда из личных выгод удерживают народ в слепоте предрассудков и отчуждений от истинного света веры»45.Что же касается остальных мер по гражданской части, проектированных запиской митрополита Григория с 4-го по 10-й пункт, то они оставлены комитетом без внимания. Да и то, что постановлено было комитетом, едва ли приведено было в исполнение. По крайней мере, Иркутский архипастырь указывает ныне на те же самые пробелы и недостатки в общей системе правительственных действий по отношению к расколу, какие замечал и хотел устранить еще покойный митрополит Григорий и для устранения которых он выхлопотал некоторые правительственные постановления и распоряжения. Так, напр., и доныне еще в полной силе остается давление раскольнических общин и их вожаков на своих бывших единомышленников при переходе их в православие. «Раскольник при переходе в православие, – говорит высокопреосвященный Иркутский, – не теряет, по-видимому, ничего, но, оставаясь по-прежнему среди раскольнического общества, и он терпит не менее того. Все крики об угнетении раскольников, по-видимому, и поднимаются для того, чтобы меньше слышны были их собственные угнетения православных. Кто живал среди раскольников, тот знает, как тяжело жить между ними православному, особенно обратившемуся из раскола. Составляя сплоченные общины, они силою держат друг друга в расколе, – и горе тому, кто решится изменить ему». Требуемого единодушия гражданских начальств с духовными в их отношениях к расколу часто вовсе не бывает, вследствие индифферентного отношения привилегированных наших классов к делам веры и церкви и других тому подобных причин.При таких условиях, невозможно ожидать от православной церкви и духовенства вполне успешных действий по привлечению раскольников в православие. Православная церковь нуждается в помощи государства и общества, но в помощи деятельной, а не фиктивной, заключающейся только в бумажных проектах и постановлениях. Напрасно также указывают иногда на непригодность известных правительственных мероприятий по отношению к расколу, на том основании, что эти мероприятия не имеют желаемого успеха. Нам кажется, что эти мероприятия часто остаются бесплодными не по своей мнимой непригодности, а потому, что не применяются надлежащим образом на практике исполнителями, которые дозволяют игнорировать их, руководясь не долгом службы, а личными взглядами и господствующими в обществе идеями. Мы думаем, что и меры, проектировавшиеся покойным митрополитом Григорием, принесли бы в свое время, и даже теперь, значительную пользу, если бы они проводимы были с твердостию и постоянством. К сожалению, последних-то двух качеств и не достает.Н. П.№ 45. 1882. Ноября 7-гоДеревенские мироеды. Старый покровский диакон // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 45. С. 249–267.Очерк А. А. Потехина. Вести. Евр. Май, 1880 г.А. А. Потехин давно известен в русской литературе, как даровитый и много пишущий литератор. По своему образованию и направлению, он принадлежит к так называемым людям сороковых годов, когда новые гражданские идеи, к которым относится и вопрос об освобождении крестьян, не могли высказываться прямым и открытым образом, и хранились в интеллигентных кружках, или в умах передовых гражданских деятелей и, если выражались, то чисто в литературной форме. К этому времени относятся «3аписки охотника» Тургенева и «Повести и рассказы» Григоровича, имевшие в свое время огромный успех в читающей публике. Г. Потехин, по своему направлению, прямой последователь этих писателей. Его специальность – крестьянский быт, в самых разнообразных своих проявлениях, который он изучил самым добросовестным образом и к которому относится всегда с полным сочувствием. Первое по времени произведение его – роман «Крестьянка» относится к началу пятидесятых годов и встречено было тогдашней литературной критикой с большим сочувствием. За ним следовал целый ряд повестей, рассказов и произведений драматических, взятых по преимуществу из простонародного быта и в частности из быта раскольников. Последняя большая повесть: «Молодые побеги», напечатанная недавно в Вестнике Европы (за 1881 г.), взята также из быта крестьянского. Но так как крестьянский быт близко соприкасается с бытом сельского духовенства, то г. Потехин в своих произведениях касается иногда и этого быта, хотя большею частию мимоходом. И нужно заметить, что в его очерках жизни сельского духовенства никогда не проглядывает той насмешливости, того карикатурно-обличительного тона, какой замечается у многих современных писателей с обличительным направлением – по отношению к духовной среде. Вообще правдивость и объективность составляют отличительное достоинство всех вообще литературных произведений г. Потехина. С одним из очерков, заглавие которого мы выписали вначале, взятых специально из духовного быта, мы и намерены познакомить наших читателей.В самом названии «мироед» звучит что-то нехорошее, отталкивающее. Но сколько мы знаем сельский быт, мироедами называют в селах сельских властей – старшин, старост, заседателей в волостных правлениях, волостных писарей, – конечно, не всех, а таких, которые, пользуясь своею властию и особой сметливостью, при неразвитости и забитости окружающей среды, делают всевозможные притеснения и вымогательства подчиненным, набивают себе карман, заводят богатые дома, арендуют мельницы, земли и разные угодья и вообще хозяйничают в своем округе, как дома. В этом отношении слово «мироед» и «хапуга» – однозначущи. Есть мироеды и не пользующиеся властью, или богатством, но в общественной жизни, на разных мирских сходках заявляющие себя «чрез широкое горло», увлекающие толпу не силой своего авторитета, а силой слова в том грубом значении, какое оно имеет место на всяких деревенских сборищах, при решении тех или других общественных вопросов. В этом случае действует та же грубая сила, только зависящая от личных индивидуальных особенностей оратора-горлана. В таком смысле слово мироед понимает, напр., известный знаток нашей русской народной жизни г. Максимов (см. «Бродячая Русь. Нищеброды и калуны», стр. 144). При решении каких-либо не только общественных, но и частных вопросов, такие мироеды-горланы всегда стоят на первом плане, после официальных властей, присутствие которых не всегда и требуется, – и всегда получают для себя какие-либо материальные выгоды, или первый стакан водки при угощениях. Есть мироеды еще иного свойства; по словам того же г. Максимова, их зовут в деревнях и торговыми мужиками, и мироедами. Такие мироеды «стригут осенью своего брата мужика и ножницы у них самые верные и прямые. Такой стрижет, зная где и как: прямо до живого мяса, до белого тела». Этот последний тип мироедства имеет в виду и г. Потехин, подразделяя его также на известные виды, более или менее добросовестные. Говоря собственно о крестьянской среде, наш автор объясняет, что среди бедного населения, обездоленного природой или вследствие каких либо случайных обстоятельств, напр., неурожая хлеба, пожара и т. п,, неизбежно должны были явиться и те счастливцы, которые занимают в деревне особенное положение, служат экономическим центром целого сельского общества, а иногда и целой волости, которым кланяются и выражают в глаза почтение и благодарность, хоть за глаза нередко бранят и проклинают, которых народ называет и благодетелями, и кровопийцами, – на которых смотрит как на неизбежное, необходимое и почти законное зло, как на результат, но не как на причину своей бедности, которых считают скорее полезными, чем вредными для себя людьми. Это богатые деревенские обыватели, ссужающие крестьян в кредит, – все равно деньгами, или продуктами, – это местные банкиры, ростовщики, которые и зовутся в народе мироедами.Определяя тип подобного рода эксплуататоров, г. Потехин находит между ними, при общем сходстве, и значительное различие. Мироеды бывают разные, говорит он. Есть такие, которые искренно, непритворно считают себя благодетелями своих односельчан, которые смотрят на свое дело почти как на христианский подвиг любви к ближнему; есть и такие, которые принимаются за ростовщичество сознательно, как за самый выгодный промысел, дающий наибольший процент на капитал; эти ведут свое дело откровенно, начистоту, без всякого лицеприятия, и как купец определяет цену своего товара по количеству требования на него, так и они, смотря по нужде заемщика, увеличивают свой процент, т. е. чем больше нуждаешься, тем больше должен заплатить и процентов. У таких ссуда делается почти наверняка, без всякого риска, со всевозможными в деревенском быту обеспечениями. Но есть и притворщики, которые хотят обмануть и себя, и заемщиков в значения своих операций: эти последние или ждут, чтобы их много просили и кланялись об одолжении, и соглашаются на выгодный для себя оборот, как на тяжелую жертву; или сами предлагают свою помощь и ссужают деньгами по чувству сострадания к нужде ближнего, но в том и другом случае умеют оградить себя от всякого риска и нажить на своем благодеянии 200 на 100. Затем разнообразят деревенских мироедов личный характер и общественное положение их.К последнему разряду деревенских мироедов относится и выводимый в очерке г. Потехина старый покровский диакон, – хотя с чертами более благовидными. Прежде чем выяснить причины, по которым диакон стал известного рода типом на селе, наш автор представляет весьма любопытную характеристику сельского диакона вообще в служебной градации духовных лиц. Диакон в селе, по словам автора, лицо довольно неопределенное; существование его как-то шатко, двусмысленно: с одной стороны, это не церковнослужитель, как дьячок и пономарь, а священнослужитель, как и сам батюшка-поп; но с другой – батюшка никогда не поровняет его с собою, а дьячок мнит себя по достоинству мало чем ниже диакона, и потому не питает к нему никакого подобострастия, кадило подает ему равнодушно, без всякого смирения, как равный равному; в мирской жизни, на пиршестве не стесняется никогда его присутствием, ни в чем не уважит, не усумнится сесть рядом с ним и возразить или перебить в речах, даже находясь в трезвом состоянии, а на счет церковного устава всегда считает себя более знающим и опытным. В общежитии, в сношениях с прихожанами, во влиянии на приход, в большинстве случаев, старый дьячок имеет больше значения, чем диакон. Между тем каждый диакон считает себя на чреде священнической, каждый более или менее завидует священнику, старается делать ему возможные препоны, вследствие этого дружески ищет поддержки и старается составить оппозиционную партию в церковнослужителях: дьячке и пономаре, и таким образом как бы невольно примыкает к ним. Но и в храме Божием и в мирских домах он держится около священника и идет с ним туда, куда часто закрыт доступ причетникам; в господских, напр., усадьбах отец диакон приглашается к закуске и к столу вместе с батюшкой, в гостиную, или столовую, тогда как причетники оставляются в прихожей и трапезуют особо от господ и от священника с диаконом. Но диакон, подходя к той же закуске, что и батюшка, садясь за один стол и рядом с ним, пользуясь почти одинаковым гостеприимством, тем не менее играет роль ниже, чем второстепенную, и представляет собою скорее тень батюшки, чем самостоятельное лицо. Ни с ним не заговорят помимо батюшки, ни он не рискнет перебить его, или завести отдельную беседу; он всегда почти находится в молчаливом состоянии бдительности и ожидания, ибо знает, что за каждым приветствием или выражением внимания к отцу иерею последует таковое же и относительно его; если просят к водке батюшку, то обратятся и к нему: отец диакон, пожалуйте!.. Если чем-либо настойчиво потчуют отца иерея, то скажут и ему: а вы что же, отец диакон? кушайте!.. Поэтому в гостях, особенно у людей достаточных, диакон большею частию смиряется и только вскользь посматривает на отца иерея и непременно прислушивается к тому, что говорит батюшка и что говорят ему, кивает головой и иногда поддакивает, чтобы заявить свое согласие и единомыслие со священником, постоянно улыбается, когда тот говорит весело, или остроумно, и решительно отказывается от тех вторых кусков кушанья, от которых отказался батюшка, за сытостию. Бывают случаи, что диакон, особенно после сытного обеда, осмеливается возвышать и свой голос и даже противоречить батюшке, но всегда почти останавливается последним и в конце концов должен бывает умолкнуть...Смолоду сельский диакон, особенно красивый собою и обладающий хорошим голосом, мечтает еще и покушается создать себе независимое и самостоятельное положение: пробует заискивать внимание в господских домах и у более зажиточных прихожан, пробует учить деревенских ребят грамоте, затевает согласное клирное пение, привлекая к нему прихожан, заботливо сторонится от причетников, стараясь в то же время стать на равную ногу с священником, церковную службу совершает тщательно, истово, с выражением произносит ектению, не жалея груди, вычитывает евангелие, – вообще во всем наружном виде своем тщится подражать важности, сановитости и торжественности соборного протодиакона... Но недолго он сохраняет подобное настроение, скоро начинает сознавать тщету своих стремлений и мечтаний, постепенно падает духом, входит в установленную колею и занимает то неопределенное, двусмысленное положение, какое условия жизни установили для его сана. Вместе с тем в душе его поселяется или апатия, или скрытое недовольство, зависть и потребность мелочной, хота и упорной иногда, оппозиции священнику. Вследствие шаткости своего положения и постоянного душевного недовольства, диакон не так прилежен и к своему хозяйству и домоводству, как батюшка или причетник. Эти последние знают, что для них нет лучшего удела, что вопрос будущего для них разрешен, начинают пользоваться всеми возможными удобствами среды с первого же дня поступления в нее, свивают свое гнездо тщательно и заботливо, не жалея спины ни для поклонов, ни для труда, ничем не пренебрегая, ничем не брезгуя, что может быть благопотребно для увеличения их, в большинстве случаев, убогого благосостояния. Оттого-то сплошь и рядом, не говоря уже о священнике, причетник живет лучше диакона, получая, по-видимому, меньше его: дьячок сам и полосу свою взорет, и сено выкосит, как добрый мужик, – своевременно и старательно, сам и удобрение вывезет и всякую другую черную работу по дому справит; во всякой такой работе, без всякого сомнения и щепетильности, поможет ему жена – дьячиха, и сын, и дочь – дьячковы дети. Дьячок может быть скромен и во всей своей внешней обстановке, в одеже, обуви как себя, так и своих детей; за это с него никто не взыщет. Не таково общественное положение диакона, как священнослужителя, хотя доходы его немного больше причетнических; он и сам должен одеться лучше, пристойнее, и жену и детей не водить босыми. Свое поле он может обрабатывать сам, но это не всегда удобно, потому что, по заведенному издавна порядку, на нем лежит вся письменная работа по церкви. Поэтому и сельский диакон, наравне со священником, должен прибегать нередко к помощи прихожан, но только с той разницей, что к священнику прихожане идут, если и не с большой охотой, то как бы по долгу: потому нельзя не послужить – отец духовный, без него ни родиться, ни умереть не придется, а к диакону идут на помощь уже совсем из милости, из снисхождения, или по доброте душевной и ради очень щедрого угощения; оттого и помощи диакону обходятся дороже, чем священнику, а выгоды от них меньше: и раньше кончат, и хуже сделают... Батюшка может и прикрикнуть на помочах, и понукнуть к работе, и пожурить за леность и нерадение – ничего, перенесут и промолчат; а попробуй-ка диакон побраниться, или плохо угостить: так в другой раз и не дозовешься на помочь. Само собою разумеется, и народ понимает, что без диакона во всяком деле обойтись можно, что он так себе для виду, и сам по себе ничего не может, и идет только вслед за попом, и что поп без диакона все вычитать и справить может, а диакон без попа ни даже – ни, ничего!.. Выходит, что и служить, и уважать ему не из-за чего, а разве только для Бога да из-за ласки из одной: просит очень, докучает, кланяется... Ну, и угощение от него хорошее бывает!.. По всему этому зажиточный, или даже без нужды живущий диакон в селе – большая редкость; поэтому в большинстве сел, среди довольных – спокойных, а иногда и степенно-важных лиц причетников, встречаешь или хмурое, озлобленное, желчное, или оригинальное, заискивающее, или совсем апатичное выражение в лице диакона, если он только не молод, расстался уже с розовыми надеждами и перестал расчесывать и салить свои волосы... Но не таков, говорит автор, был диакон у Покрова на Семне. И случилось так, что не только один, но два сряду один за другим следовавшие, тесть и зять, оба были люди не только зажиточные, но даже богатые.Каким же образом старый диакон мог скопить себе значительное богатство? Приход Покров на Семне состоял всего из 450 душ крестьян и ни в каком случае не мог считаться богатым приходом; священники, жившие в нем, а особенно причетники всегда жаловались на свою бедность и действительно жили едва сводя концы с концами. Причина богатства диакона заключалась исключительно в личных особенностях его натуры. Старый диакон, по словам автора, был скряга и, что называется, крохобор: он весь ушел в скопидомство и поглощен был одною страстью стяжания. Ничем не брезговал он, чтобы приобрести и увеличить свой достаток; при сборе нови неотвязно просил прибавки и спорил с бабами из-за каждого лишнего яйца, ложки масла, ковша жита, придумывал, изобретал и вводил новые поборы с прихожан, действуя в этом случае, разумеется, чрез священников, которых умел воодушевлять и подбивать на этот труд. Таким образом, по его инициативе, в покровском приходе под новью, за сбором которой ходило и ездило духовенство, разумелись не только хлеб, масло и яйца, как в других приходах, но также сено, солома, огородные овощи, сушеные грибы, бабья пряжа, или куски вновь вытканных холстов, даже березовые поленья, которые мужик запасал на зиму для света. За всем этим неукоснительно и аккуратно отправлялся диакон в известные сроки и умел выпрашивать и привозить домой больше самого священника. Трое священников сменилось у Покрова, пока он один бессменно диаконствовал, и это обстоятельство он нередко выставлял на вид для усовещевания скупых и неподатливых прихожан. При таких случаях он не скупился и на резкие отзывы о своих настоятелях, называл их «молокососами, которые сегодня здесь, а завтра норовят в другой приход, где поприбыльней, старых чад своих духовных на новых меняют, ради мздоимства и своекорыстия». А я, говорил диакон, у вас «столп, – я коренной у вас: был, есть и буду... Не гнушаюсь, что беден приход, не ропщу, остаюсь доволен малым, нс ищу лучшего... я вас всех знаю от мала до велика – и вы ко мне привыкли»... На разные претензии прихожан, не всегда конечно довольных поборами и припрашиванием, диакон ссылался на писание, по которому указано пастырям питаться от своей паствы, приводил и самые тексты, как напр., дающего рука не оскудеет... аще алчет брат твой – ухлеби его, аще жаждет – напой его и др., – указывал на то, что они молитвенники за своих прихожан пред престолом Божиим, что все благополучие их зависит от силы их молитв. Когда некоторые прихожане все-таки называли его ненасытной утробой и завидущими глазами, указывая при этом, что и в семье-то у него всего одна дочь, диакон сердился и раздражался, указывал на законность и обычность таких поборов, выставляя на вид и то, что не особенно приятно и ему собирать таким образом себе подаяние. «Ты думаешь, – говорит он при этом какому-либо неподатливому мужику, – легко это, сладко: по вас ходить, да выклянчивать-то?.. Тяжело, друг, это... Весьма тяжело и грустно! Приведи Бог всякому подать, а нежели принять... А что же делать, если нам от Бога, от святых отец и от всех соборов показано – от паствы питаться?!.. Как же нам быть, с голоду что ли помирать, коли больше негде взять?!.. И не то – разбогатеть, а дай Бог прокормиться от этих ваших подаяниев-то... вот что! А ты еще хочешь, чтобы и кусок-то ваш, что ты подаешь богомольцам за вас, служителям церкви вашей приходской, где отцы и деды ваши вспоминаются за упокой и во здравие, чтобы и кусок-от этот нам поперек горла встал... Не хорошо, друг Тихон, не хорошо... не одобрительно! Дважды и трижды загладь эту речь свою... Вот что я тебе скажу, коли ты истинный христианин и церкви своей сын верный, бесхитростный».На такие и подобные речи мужик волей-неволей подавался, и диакон всегда получал какую-либо прибавку при сборе продуктов.Благодаря заботливости, изобретательности и энергической настойчивости того же диакона, в покровском приходе не только строго поддерживались все праздники «со славою», с крестными ходами, с поднятием икон, и совершались многие требы, которые пропускались в иных приходах, но были введены новые, не практиковавшиеся по соседству. В соседних приходах «со славою» ходили только два раза в год: на Пасхе и в Крещение, а у Покрова и в Рождество и во все три престольные праздника, и сверх того со святою водою, в праздник Преполовения, в Егорьев день для окропления скота, пред сгоном на пастбища, и полей пред посевом яровых хлебов, а потом в первый спас – для освящения плодов земных и во второй – пред посевом новой ржи. Все другие частные требы, напр., разрешительные молитвы родильницам, сорокоусты по усопшим, поминовение усопших по субботам и др., по настоянию диакона, исполнялись в приходе неукоснительно. Особенно гордился диакон заведением поминальных книжиц в каждом доме прихожан.– Не вы, попы, здесь, а я, диакон, настоящий пастырь добрый нашего духовного стада, – говаривал он иногда при служебных неудовольствиях и спорах, по поводу раздела кружки: – я брегу об овцах, а не бегаю, вот сорок лет состою на страже. Кто все порядки в приходе установил, кто рвение к церкви Божией в сем убогом, скудном вертограде посадил, ею боголюбезное памятование об усопших вкоренил?.. Не вы ли пуще? – я, я один!.. А от одних поминальников тебе, попу, может, больше трех десятков рублей в год сходит! И то во внимание прими, что коли тверда сия вера в загробную жизнь в простом мужике, не забывает он родителей поминать, то он и во всем прочем тверд и к церкви прилежен: настоящий, значит, христианин и прихожанин, сын церкви православной...В губерниях великороссийских, как известно, самую важную язву в приходах составляет раскол. Некоторые приходы заражены расколом на половину и более; в других только несколько деревень, или в самых деревнях известные семейства. И замечательно, что селения, зараженные расколом, всегда оказываются зажиточнее православных. На окраинах России, в пустынной Сибири, напр., среди обездоленного природой и историческими обстоятельствами населения, раскольнические деревни, по замечанию г. Ядринцева (автора книги о Сибири – в память трехсотлетнего юбилея ее), представляют какие-то оазисы, прекрасно устроенные и всем обеспеченные. Входить в разъяснение причин такого явления мы не будем; скажем только, что такие поселения, благоустроенные в экономическом отношении, для приходского духовенства составляют больной нарост, который следует и даже вменяется в обязанность лечить, но поживиться от него редко выпадают случаи, особенно в сектах беспоповщинских. Секты эти, как известно, не признают ни православного священства, ни церкви в настоящем ее устройстве, ни ее таинств и обрядов; некоторые из более крайних и фанатичных называют церковь даже прямо царством антихриста, а пастырей ее – слугами антихриста. При таких воззрениях раскольнические деревни в приходах составляют иногда просто пустой балласт. В покровском приходе такою именно деревней было – Панино. В былое время панинцы- раскольники вовсе и знать не хотели ни священника, ни церкви; священник на них и рукой махнул, и если получал что-нибудь, то разве в особых, экстренных случаях, когда мужикам нельзя было обойтись без местной духовной власти. Диакону не нравилось такое явное, дерзкое нарушение, неуважительное отпадение от церкви целой богатой общины; он воспользовался периодом особенного преследования администрациею раскола и посоветовал священнику настойчиво входить в каждый дом Панина «со славой» и святой водой, строго вел список бывших у исповеди, не ленясь в течение всего поста напоминать беззаботным панинским жителям об исполнении этой христианской обязанности и грозя обличением в скрытом расколе с совращением. Много нужно было упорства и терпения в достижении цели: немало споров, даже ругательств и угроз случалось у запертых, перед носом клира, дверей в иную панинскую избу, особенно в первый год, когда началось хождение «со славой» в Панино. Сначала мужики пробовали было зараз откупиться от этой новости, но диакон уперся, – и Панино мало-помалу покорилось и стало принимать духовенство зауряд с прочими деревнями. Все вновь вводимые «славы» диакон советовал начинать всегда с Панина, причем в других деревнях внушалось, что даже в Панине, – и там прияли новую «славу» с радостию и благодарностию.Как человек практичный во всех отношениях и услужливый, где нужно, покровский диакон близко сошелся с приходской помещицей – пожилой, богомольной барынькой, служил у ней, вместе со священником, всенощные каждую субботу, являлся нередко один читать акафисты и каноны «сегодняшним святым», за это барынька посылала своих мужичков обрабатывать диаконову полосу, дала ему лесу на постройку нового двора, ссужала семенами на посев, дарила сукна на рясу и проч. В дружбе жил диакон и с бурмистром, управлявшим оброчными мужиками, составлявшими большую часть покровского прихода. Это был тоже сверстник диакона, также долго и прочно сидел на своем месте, как и он, также как он был благочестив, домовит и считался богатым человеком. Он был полезен диакону в его пропагаторской деятельности, помогал направлять вверенную ему вотчину к истинному благочестию, а диакон составлял и писал ему, как неграмотному, письма и отчеты по вотчине к господам. Таким образом, диакон, заручившись такими пособниками, каковы помещица и бурмистр, и своим авторитетом в приходе, мог считать себя вполне счастливым и обеспеченным. И прихожане, под руководством таких руководителей, действительно отличались послушанием и покорностью, гостеприимством и прилежанием к церкви и ее служителям. Но замечательно, прибавляет автор, что сами священники были не совсем довольны своим приходом, тяготились заведенными диаконом разными хождениями «со славой» и выражались, что они живут с горем пополам, указывая при этом на соседние приходы – Мелечкино и Семеновское Лапотное, имевшие по семи сот душ крестьян торговых и форсистых. Когда же указывали им на диакона, вполне обеспеченного и довольного своим приходом, они выражались, что ему «так подошлось», что он живет здесь исстари, дружен со всеми, что у него всего только одна дочь, но главное, что он «скаред, мздоимщик большой и своего нигде не упустит». Так смотрели на старого диакона священники и все почти прихожане, считавшие его человеком не только обеспеченным, но и богатым, с залежным капиталом. Но не так смотрел он сам на себя, на свою судьбу, он сознавал, каких трудов и лишений, какого унижения и нравственных уступок стоило ему то относительное благосостояние, которое он успел создать для себя из ничтожных средств: он не доедал, не досыпал ночей, не жалел своей спины и рук, ломал постоянно голову для изобретения новых источников наживы. Но одного трудолюбия и скупости недостаточно еще для приобретения богатства; для этого нужно, чтобы самый труд был осмыслен и производителен, нужно иметь особенную хозяйственную расчетливость и сообразительность при употреблении находящихся под руками экономических средств, а это дается не всякому, – и в этом отношении старый диакон был действительно образцовым хозяином.Всматриваясь в жизнь диакона, автор естественно объясняет и причины накопленного им богатства. Диакон был не только скупец, сберегающий бессмысленно и непроизводительно свои капиталы, но человек вроде предприимчивого и расчетливого купца, который знает и понимает, что рубль должен жить, и что он живет и приносит пользу только при обороте, что всякая вещь имеет разную цену, смотря по тому, в каком виде ее сбываешь. «Руководствуясь такими началами, – говорит автор, – диакон действительно крохоборствовал и берег, сколько мог: на приход свой он смотрел, как на главный источник дохода, как на капитал, приносящий тем большие проценты, чем умнее и ловчее будешь им пользоваться: и он умел извлекать из этого капитала весь возможный доход. Малоденежные крестьяне расплачивались большею частию хлебом и другими продуктами своего деревенского хозяйства: диакон никогда почти не продавал этих приношений, оставшихся за собственным употреблением, так сказать, натурою, но обращал их в лошадиное, коровье или свиное мясо, и тогда уже сбывал с большим барышом. Это имело и более благопристойный вид: никто не мог сказать против него, как говорили о прочих членах причта, что они уж захваталпсь мирским подаянием, не знают, куда и девать его, половину сгнаивают, половину сухарями продают. Диакон отлично вел свое хлебопашество: отлично удобренные, тщательно обработанные, вовремя убранные поля его приносили большой урожай; диаконский хлеб вошел в славу в окрестности: его полосы ржи, овса, ячменя, яровой пшеницы выделялись из всего поповского поля и ростом, и колосом, а зерно выходило и чище, и тяжеловеснее, чем у других; к диакону ездили покупать семена на посев, за его хлеб и на базаре давали дороже против людей. Точно так же диаконовский скот можно было отличить во всем сельском стаде: его коровы лоснились от жира, молодые телки и жеребята были рослее и веселее прочих ровесников. Постоянного скота у диакона было не особенно много: держал он пару лошадей маток и две-три коровы с подтелком; но зимою его обширный двор наполняется купленным скотом: осенью диакон скупал на базаре по дешевой цене у нуждающихся мужиков хороших, но заморенных лошадей, коров и овец; коров и овец колол на солонину, которой запасалось всегда несколько больших чанов, для продажи весною; а лошадей откармливал к весне до того, что они обливались жиром, и на цервой же ярмарке пред пашнею продавал их за дорогую цену. Расчет выходил такой, что мясо, скупленное по две, по три копейки, весною и летом разбиралось по 7, 8 и 10 копеек, а отхоженные и откормленные лошади, возвращая ценность скормленного на них сена и хлеба, давали, сверх того, чистой наживы рубль на рубль».Так жил, хозяйничал и наживал старый покровский диакон; и странно было, прибавляет автор, видеть его высокую, тощую, заморенную фигуру среди откормленных до ожирения скотов его двора.– Чудное это дело, братец ты мой, – рассуждали про него иной раз мужики: – сам себя морит, не жалеет, вишь ты, уморыш какой ходит: кожа да кости, ровно сухарь, а лошади-то у него ровно боровья толстые... А намедни борова продал, страсть смотреть, вылез весь голый и сел уж на задние-то ноги, не ходит, сидит только да хрюкает; корм-от под нос подставляют, сам-от не двинется и к еже-то... Расперло его, значит, в жилах-το... А тот вертится около него: ну, взять – спица долгая... Посмеялись мы тогда: сесть бы, мол, тебе, диакону, на свиной-то корм, хоть на недельку, хоть бы посправился маненько... Пра, диковинное это дело: скот сытой, обожрался, а у самого брюхо подвело!..– А деньга-то... Вот она самая и морит человека: все из-за нее!... Самого себя не жалко, только бы все прибывало больше да больше... человеку-то уж и не естся, и не пьется, все об этом думает!..На этот раз мужики определили правильно, замечает автор: диакону дома, действительно, не пилось и не елось, и не столько от скупости, сколько от крайней озабоченности и утомления: целый день он был в такой работе, что к ночи, как говорится, ног под собой не слышал. Диакон не был и постник: в праздничные дни, ходя по крестьянским домам «со славою», он никогда не отказывался от угощения и имел такую же, как и весь клир, способность есть целый день почти без отдыха, так как угощение предлагалось в каждом доме, и отказ от него считался бы обидою для домохозяина.Несмотря на сложность и разнообразие своего хозяйства, диакон никогда не держал работника и делал все сам с помощию только жены, а когда овдовел, то сестры и дочери. Из этих трех лиц состояло все его семейство. Дети у него не жили; уцелела из них только последняя дочь. Девушка стала уже невестой в то время, как отцу много перевалило за 60, и он начал видимо стареться. На пятнадцатом году жизни она потеряла мать, и в осиротелом доме поселилась тетка, сестра диакона, бездетная вдова, дьячиха, из другого села. Под влиянием и при участии этой новой хозяйки совершился знаменательный, хотя и естественный, переворот в жизни старого покровского диакона...3-ин П. Верна ли аттестация, выданная нашему православному духовенству приходскому одним из органов нашей либеральной прессы? // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 45. С. 267–278.Некоторые органы так называемой «либеральной» прессы привыкли за все общественные прегрешения ставить козлом отпущения православное приходское духовенство. Бьет народ жидов по причинам социально-экономического свойства, – потому что жиды вывели из терпения своими плутнями и несносною кабалою, – виновато духовенство, что парод бьет жидов. Злодействуют революционеры, люди большею частию удаленные от влияния духовенства и семьею, и школою, и жизнию, – виновато духовенство, что появились и злодействуют революционеры, хотя в числе их значительный процент и жидов, и людей других вероисповеданий. Развивается раскол и сектантство, – опять огульное и безусловное обвинение духовенства, и обвиняют его в том, что оно безвлиятельно, а безвлиятельно потому, что невежественно, – корыстолюбиво... жадно... и пр. т. п., как будто духовенство родится и воспитывается с такими недостатками и наклонностями, как будто не условия жизни заставляют казаться и быть таковым. Видят явления жизни, но не хотят видеть и понять их причин, которые лежат совершенно вне духовенства; а когда кто и укажет действительные причины печальных явлений, упорно отрицают такие причины... И потирают кабинетные «либеральные» борзописцы и говоруны руки от удовольствия, что нашли-де и указали корень зла, хотя наблюдают нередко жизнь народную чуть не пятого этажа и в суждениях своих о явлениях народной жизни блистают весьма ощутительною узкостию и односторонностию взгляда.К таким «либеральным говорунам и борзописцам» по всей справедливости должно отнести автора статьи под заглавием «Приходское духовенство», нашедшей себе приют в журнале «Русская мысль» (внутренн. обозрение. Август). В этой статье возводится тяжкое обвинение на целое сословие – на все православное приходское духовенство в тяжести поборов с прихожан, в корыстолюбии, не знающей никаких границ, «алчности» и вообще в безнравственности. Чтобы сделать такой донос (иначе и нельзя назвать злостное словоизвержение автора рассматриваемой статьи) на целое сословие – великое и рискованное дело. Нужно иметь много веских данных, чтобы аттестовать все приходское православное духовенство в самых грязных и мрачных красках. На чем же автор статьи «Приходское духовенство» обосновывает свое огульное обвинение нашего духовенства? На единичных газетных и журнальных корреспонденциях, помещенных за последние два года в либеральных газетах столичных и провинциальных. Но кому не известно, насколько и в какой степени бывают достоверны газетные корреспонденции? Значительная часть газетных корреспонденций суть ни что иное, как плод досужей фантазии людей, страдающих болезнию языка; немало попадается и таких корреспонденций, в которых хотя и собираются действительные факты, но в сильно преувеличенном или искаженном виде, в которых из комара делают вола; и только разве небольшая часть корреспонденций отличается правдивостию и достоверностию. Отсюда происходит то почти постоянное явление в газетной прессе, что за теми или за другими газетными корреспондентными известиями и сообщениями следуют или опровержения, или исправления их. И вот на таких-то данных, – единичных и шатких – автор статьи «Приходское духовенство» решился обвинять все православное приходское духовенство в самых мрачных и гнусных пороках. Проверил ли он достоверность тех корреспонденций, которые с настойчивою кропотливостию, достойною лучшего дела, собрал из разных либеральных газет за последние два года, и в которых духовенство выставлялось в неблаговидном свете? Проследил ли он с такою же внимательностию за опровержениями этих корреспонденций? Пусть автор статьи «Приходское духовенство» сам даст ответы на эти вопросы пред своею совестию46. Мы же можем заметить только, что сами редакторы газет, давая место на страницах своих органов тем или другим корреспонденциям, не всегда имеют охоту и время следить и за опровержениями лживых корреспонденций, – опровержениями, печатающимися в других литературных органах, хотя честным деятелям общественного публичного слова это было бы необходимо, а если и перепечатывают опровержения корреспонденций, оказавшихся лживыми, то делают это в большинстве случайно или по настойчивому желанию лиц, честь и достоинство которых затронуты бывают в корреспонденциях. Нельзя не выразить, ввиду такого положения дела, сожаления, что наше приходское духовенство, особенно сельское, мало знает и слышит, что говорят и пишут о нем в светских газетах, потому что немногие сравнительно из приходских священников выписывают и читают светские газеты, а если и узнают, то или отмалчиваются по своему смирению, или не имеют времени – досуга заниматься опровержением газетных известий, хотя бы позорящих духовенство в каком-либо отношении, или если и защищаются от нареканий, часто встречающихся в корреспонденциях «либеральной» прессы, то указывают лживость таких нареканий в своих местных епархиальных органах «в епархиальных ведомостях», которых светские не читают. В конце концов и выходит, что находятся недруги духовенства, которые собирают всевозможные известия, неблаговидные для нашего пастырства; в этих известиях находят для себя опору к бичеванию всего нашего духовенства, и все, что находят в этих известиях, не разбирая истинного от ложного, возводят в непреложную аксиому, – произносят категорически и безусловно свой суд. Потому желательно было бы, чтобы деятели епархиальных литературных органов – «епархиальных ведомостей» внимательнее относились к корреспонденциям светских газет о духовенстве и оказывающуюся лживость таких корреспонденций оглашали путем печатного слова, имея в виду пример ап. Павла, который говорил, что лучше ему умереть, чем кто-либо испразднил честь его апостольского служения, и зная, что молчанием клеветы только можно больше пособить клевете, – и притом не ограничивались бы опровержением лживых газетных корреспонденций о духовенстве на страницах своих «епархиальных ведомостей», а и на столбцах наиболее распространенных органов светской прессы.Но обратимся к занимающей нас статье «Приходское духовенство». Автор этой статьи, правда, основывает свои обвинения православного приходского духовенства не на газетных только корреспонденциях, а по-видимому, и на таких веских данных, как постановление губерн. полт. земск. собр., ходатайство донецкого земск. собр. о выборе священников прихожанами, и постановл. псковск. городск. думы. Мы не знаем, чем именно вызваны были упомянутые постановления и ходатайство и на каких именно данных они были обоснованы, но для примера хотим указать на то, какие курьезные сцены иногда разыгрываются в губернских и земских собраниях, как скоро на них возбуждаются вопросы о материальном обеспечении духовенства, и какие отзывы даются иногда членами этих собраний о нашем духовенстве и на чем обосновываются те или другие отзывы о нем. В августе сего года было очередное П-свое земское собрание. На обсуждение его, между прочим, был внесен проект урегулирования отношений нашего православного духовенства к прихожанам. Поводом к составлению такого проекта было то, что в З-м земском собрании был поднят о том вопрос, и составленный им проект был представлен на обсуждение губернской земской управы. Губернская управа предложила всем земским управам губернии представить о том свои соображения, внесши их предварительно на обсуждение очередного уездного земского собрания, что и было исполнено. Сущность проекта состояла в том, что урегулировать отношения, по мнению управы, можно двумя способами: или чрез установление таксы за требоисправления, или чрез ассигновку определенного жалованья, с обязательством бесплатно исполнять требы обязательные, и за необязательные – добровольная благодарность. По заслушании проекта управы, начались в П-ском очередном земском собрании прения, после которых собрание не высказалось определенно, каким способом кто желает обеспечить духовенство, и порешило проект управы передать на рассмотрение губернской земской управы. Казалось, тем дело должно бы и кончиться, но не тут-то было. Гласный И-ко предлагает собранию донести епархиальному начальству о ненормальных отношениях духовенства П-ского уезда к прихожанам, о его вымогательствах, и просит, чтобы было обращено на то надлежащее внимание, иначе и в П-ской губ. разовьется штундизм, как развился в Херсонской губернии. Гласный О-в прибавил, что следует еще просить владыку, чтобы он побудил духовенство обратить внимание на существенную его обязанность – проповедание слова Божия. Гласный Т. сказал: не знаю, откуда у гласного И-ко вытекает предложение о доносе на духовенство? Ведь собрание рассуждало об урегулировании отношений духовенства к прихожанам, а не заслушивало жалоб прихожан на действия своих причтов. Из отзывов оо. благочинных уезда, сгруппированных в докладе управы, видно, что отношения прихожан к духовенству вообще добрые. Хотя в докладе управы и приведен факт, дышащий притязанием со стороны духовенства, но на факте единичном собранию основываться нельзя, тем более, что факт административным образом не обследован, а основан на показании одного жалобщика. Гласный И–ко сказал: много можно указать фактов притязательности, доводящей духовенство до нелепых выходок, и при этом рассказал случай, небывалость которого тут же разоблачилась. «Недавно я слышал, – сказал И-ко, – как один священник святил хату, и когда не получил 2 р. сер., то стал разсвячивать, вывернул ризы и стал молитвы читать с конца. (Всеобщий почти смех). Гласный Т., обращаясь к гласному И-ко, спросил: где же это было и от кого вы слышали? И-ко ответил: в селе В-ве, а слышал от гласного В-го. В-ский подымаясь, от удивления пожимает плечами, устремляет изумленный взор свой на И–ко и говорит: ничего подобного не было в селе В-ве и ничего подобного я вам не рассказывал». (Полт. Еп. Вед. 1882 г. № 18). Хорошо, что из наличного числа гласных, бывших в П-ском уездном земском собрании, нашелся хотя один гласный, который сказал беспристрастно и дельное замечание в пользу П-ского духовенства, и хорошо, что публичная и наглая клевета гласного И-ко была разоблачена в том же собрании, а то чего доброго состоялся бы донос от лица П-кого земского собрания на целое сословие в притязательности, и тогда бы какой-нибудь борзописец и ненавистник духовенства из либерального лагеря стал бы трубить: «видите, каково наше приходское духовенство?! Слышите, как представители целого уезда говорят о нашем пастырстве»? А если бы кто из здравомыслящих стал сдерживать расходившегося крикуна, заметивши, что он в своих словоизвержениях слишком далеко заходит, что он немного должен поумерить свой либеральный жар, то притворился бы угнетенною невинностью, начал бы жаловаться «на стеснение свободы слова», «печати» и т. д.Автор статьи «Приходское духовенство» действительно не в меру расходился, в пылу либерального жара слишком далеко зашел, так далеко, что потерял реальную почву в своих нападках на духовенство: в своих суждениях о духовенстве он прибегает наконец к совсем голословным обвинениям. По его мнению, духовенство усвоило себе чисто-кулацкое направление в своих отношениях к народу, направив свою деятельность исключительно на выжимание из населения возможно больших доходов, в чем будто бы почти все согласны в настоящее время, что такое направление нашего духовенства должно будто бы дальше идти по мере большего материального обеспечения духовенства, в чем убеждают будто бы те известные факты, что по мере обеспечения духовенства казенным жалованьем и увеличения имущественного достатка деморализация в среде духовенства усиливается, и отношения между приходами и причтами ухудшаются... Все ли в настоящее время так думают о нашем приходском духовенстве, как заверяет автор статьи «Приходское духовенство», или нет, мы не берем на себя смелости ни оспаривать, ни утверждать заверений его: очень может быть, что люди одного литературного лагеря с автором статьи «Приходское духовенство» все или почти все согласны в том, что приходское духовенство усвоило себе чисто-кулацкое направление в своих отношениях к народу. Но чтобы духовенство наше более и более деморализировалось и развивалось в кулацком направлении, – с этим едва ли кто здраво и беспристрастно относящийся к материальному быту духовенства согласится. Пусть не задевают того, что наше приходское духовенство, несмотря даже на казенные оклады жалованья, не может отказаться от приношений прихожан, и что оно должно оставаться в таком отношении к ним не в силу своего кулацкого направления, а по другой, очень простой, причине: оклады жалованья, где они есть, назначены духовенству давно, когда условия жизни гораздо были дешевле настоящего времени; в настоящее же время эти оклады оказываются положительно нищенскими, – сельские священники, не говоря о низших членах причта, получают меньший оклад жалованья, чем какое жалованье получается последним канцелярским писцом. Особенно нужно сказать это о священниках в средних и северных губерниях. Почему же, спрашивается, в то время как служащим во всех сферах общественной и государственной службы, с возвышением ценности на все предметы первой необходимости, возвышены – удвоены и утроены первоначальные оклады жалованья, одно только духовенство, по мнению автора статьи «Приходское духовенство», должно довольствоваться первоначальным окладом жалованья, несмотря даже на то, что такой оклад оказывается в настоящее время совершенно недостаточным, и почему духовенству нельзя благоразумно пользоваться освященным давностию способом обеспечения и имеющим свое оправдание в учении свящ. писания?! А знает ли обвинитель духовенства в «алчности», «корыстолюбии», то еще, что общая доходность духовенства, с назначением ему окладов жалованья, не только не увеличилась, но что даже уменьшилась? Прихожане, зная, что духовенство получает жалованье от казны, стали менее усердными к вознаграждению за труды духовенству: или совсем отказывают в вознаграждении за труд священникам, ссылаясь на то, что им положено жалованье, и что причты должны потому даром совершать требы, или оплачивают труд духовенства теми же грошами и копейками, какими дарили отцы и деды, по старинному, давно заведенному порядку. Крестьяне и знать не хотят, почему это священнику за ту или другую требу должно заплатить не 5–10 коп., как было в старые годы, а 20–30 коп., хотя сами хорошо помнят, что собственный их труд поденный прежде оплачивался 15–20 коп., а теперь ценится или в 1 р. и 1 р. 50 коп. Не отсюда ли происходят постоянные пререкания между приходским духовенством и приходами и не отсюда ли возникают мнимые жалобы со стороны последних на притязательность первых? Не следует также опускать из виду и того, что, в то время как общая доходность духовенства уменьшается, нужды у него самого все более и более растут: духовенство ведь призвано теперь к содержанию своих духовных училищ как мужских, так и женских, обязывается заводить общежития для учащихся детей и т. д. А чего стоит духовенству воспитание своих детей?! Что же остается делать приходскому духовенству? Отказаться от порицаемого способа обеспечения?! Нет, оно не может сделать этого, хотя и вполне сознает всю ненормальность своего положения, неизбежно проистекающую от неправильной постановки практикуемого способа обеспечения; духовенство скорбит даже, видя печальные последствия, проистекающие от запутанности отношений в деле своего материального обеспечения. Поэтому, настоит нужда, чтобы пришел кто на помощь, определил, указал, на что имеет право служитель алтаря и что должен сделать для него пасомый; нужно проводить и действительно провести в жизнь здравые, строго церковные понятия, могущие урегулировать отношения пастырей к пасомым в деле материального обеспечения первых. Что же делают непризванные радетели блага народного и вместе духовенства?! Они вместо того, чтобы позаботиться о скорейшем и надлежащем разрешении этого вопроса, надрываются в своих криках «об алчности» и «корыстолюбии» духовенства. Право, как-то странно, дико слышать такие крики, раздающиеся даже в органах литературных, претендующих на серьезность и зрелость суждений по вопросам в нашей общественно-религиозной жизни.В своих нападках на приходское духовенство автор рассматриваемой статьи доходит просто до неприличия, обвиняя наше пастырство не только в «алчности» (любимое автором выражение), «корыстолюбии», вымогательстве, но и вообще в безнравственном, соблазнительном и неприличном поведении членов церковного причта: «приходы, – говорит он, – ведут борьбу с своим духовенством, протестуя против соблазнительного и неприличного поведения членов церковного причта, или же защищая себя от разорительных поборов духовенства, сопровождаемых самым возмутительным вымогательством». Мы не будем, подобно автору статьи «Приходское духовенство», подбирать единичных фактов и на основании таких фактов высказывать свое суждение о степени нравственности целого сословия всего духовенства; заметим только, что в судебной статистике, определяющей процентное отношение преступлений между сословиями, видно, что на духовенство падает сравнительно самый меньший процент преступлений (статистика эта была недавно напечатана в некоторых «Епарх. Вед.»).При этом нельзя не выразить крайнего сожаления, что ратующие якобы за нравственность духовенства обнаруживают менее приличия в словах и гуманности в суждениях о серьезных делах, чем даже простолюдины. Для примера приводим следующий весьма характерный случай: Когда в августе сего года на очередном П-ском земском собрании гласный И-ко предложил собранию донести епархиальному начальству о ненормальных отношениях духовенства П-ского уезда к прихожанам, о его вымогательствах (мотивируя свое предложение, как мы видели, лживыми данными), и когда это предложение гласного И-ко подверглось обсуждению, то гласный Ш-ко, простой крестьянин, сказал: «в этом деле нужно поступить так, сказала царица Екатерина Великая: «лучше помиловать девять виноватых, чем осудить одного невинного»; делая донос на духовенство всего уезда, мы осудим многих невинных» (Полт. Еп. Вед. 1882 г. № 18). А у автора статьи «Приходское духовенство» и подобных ему соратаев по оружию выходит как раз наоборот: «если один виноват, то казни всех, никому не давай пощады». Где же после этого у них правда и любовь, ярыми провозвестниками которых они выдают себя?!...П. 3-инУказатель статей, помещенных в двенадцати годах «Руководства для сельских пастырей», с 1870 по 1881-й год включительно47 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 45. С. 278–280.Июля 20. В день св. пророка Божия Илии. Поучения. 1872. II. 369. 1875. II. 333. 365. 1879. II. 278.Июля 22. В день св. равноапостольной Марии Магдалины. Слова. 1870. II. 381. 1881. II. 412.Августа 6. В день Преображения Господа нашего Иисуса Христа. Слова. 1872. II. 429. 1875. II. 393. Поучения. 1879. II. 284. 291. 300. 1881. II. 435.Августа 15. В день Успения Пресвятой Богородицы. Слова. 1875. II. 427. 1881. II. 454. Поучения. 1872. II. 481. 1877. II. 465. 1879. II. 305. 1881. II. 461. Беседа. 1881. II. 458.Августа 16. В день нерукотворенного Спаса. Поучение. 1881. II. 468.Августа 29. В день усекновения честной главы пророка, предтечи и крестителя Господня Иоанна. Слова. 1875. II. 489. 1880. III. 402. Поучения. 1877. II. 513. 516.– III. 64. 1881. III. 475. Беседа. 1872. II. 561.Сентября 8. В день Рождества Пресвятой Богородицы. Слова. 1872. III. 121. 1878. III. 137. 1880. III. 389. Поучения. 1879. III. 330. 333. 1880. III. 397. 408.Сентября 9. В день праведных Иоакима и Анны. Поучение. 1880. III. 410.Сентября 14. В день Воздвижения честного и животворящего креста Господня. Слово. 1875. III. 33. Поучения. 1872. III. 161. 1877. III. 29. 1878. III. 169. 1879. III. 339. 344. 1880. III. 422. 428. 1881. III. 481. 483. 486.Сентября 27. В день преподобных оо. Зосимы и Савватия. Поучение. 1881. III. 507.Октября 1. В день Покрова Пресвятой Божией Матери. Поучения. 1875. III. 125. 1878. III. 173. 257. 1879. III. 354. 1880. I. 453. 461. 1881. III. 513. 515. 518.Октября 22. В день Казанской чудотворной иконы Божией Матери. Слова. 1871. III. 189. 1873. III. 201. 1874. III. 181.Октября 26. В день св. великомученика Димитрия. Поучения. 1877. III. 229. 1879. III.. 369.Ноября 8. В день св. архистратига Михаила и прочих сил бесплотных. Слово. 1877. III. 377. Поучения. 1876. III. 312. 1878. III.. 349. 429. 1879. III. 373. 1881. III. 584. Беседы. 1877. III. 305. 1881. III. 590.Ноября 21. В день Введения во храм Пресвятой Богородицы. Слово. 1876. III. 369. Поучения. 1872. III. 454. 1874. III. 321. 1877. III. 387. 424. 429. 461. 1878. III. 434. 1879. III. 385. 1880. III. 511. 513. 517. 1881. III. 604. 606. 610.Ноября 27. В день Знамения Пресвятой Богородицы. Поучение. 1872. III. 489.Декабря 4. В день св. великомученицы Варвары. Слово. 1876. III. 473. Поучение. 1874. III. 372.Декабря 24. В навечерие Рождества Христова. Поучение. 1881. III. 647.Декабря 25. В день Рождества Христова. Слова. 1875. III. 497. 1876. III. 505. 1879. III. 437. 1880. III. 568. Поучения. 1872. III. 693. 1873. ПИ. 520. 1877. ПИ. 585. 591. 1878. III. 643. 1870. III. 645. 1871. III. 542. 1881, III. 648. Беседы. 1874. III. 541. 1879. III. 426.Декабря 26. На 2-й день Рождества Христова. Поучение. 1878. III. 646. Беседа. 1879. III. 430.№ 46. 1882. Ноября 14-гоСоколов Яков, преподаватель Киевской Семинарии. О значении монашества вообще и в частности русского в деле просвещения // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 46. С. 281–307.Речь, произнесенная на публичном акте в Киевской духовной семинарии, 27 октября 1882 года.Ваше Высокопреосвященство и достопочтенное собрание!По определению Правления Семинарии на меня выпала счастливая задача – сказать речь пред высокопочтенным собранием.Внимание высокопочтенного собрания имею честь остановить вот на каком избранном мною предмете: на значении монашества вообще и в частности русского в деле просвещения.В большинстве нашего общества сложилось презрительное отношение к монашеству; понятия об нем вообще установились дурные. Прямым следствием этого было: желание устранить монахов от дела образования, что и практиковалось в течение двух последних десятилетий. В настоящее время, благодаря Бога, заметен уже поворот в другую сторону. Высокопочтенные государственные мужи и здравомыслящие люди из общества по-прежнему желают давать ход в деле образования монахам. Появляются статьи в светских журналах, как напр., в «Русском Вестнике», на пользу монашества. Замечательное явление: даже из так называемого либерального лагеря некоторые, как Немирович-Данченко, приводят, может быть совсем против своей воли, целый ряд фактов, свидетельствующих о прекрасных сторонах подвижничества и о его сильном просветительном влиянии на окружающую темную среду. Но тем ожесточеннее восстают против монахов люди противной партии. Яростные нападки ее на монахов, при чем правда совершенно попирается, и послужили главным мотивом к составлению речи на означенную тему.Восстающие против монашества обыкновенно выставляют такие факты, где монахи или являлись участниками в еретических движениях, или восставали против просвещения, или служили непреодолимым тормозом для него, или отличались духовною гордостию и т. под. Мы этих фактов не отвергаем. Но, основываясь на этих фактах, клеймят монашество в самом принципе. А с этим-то мы и не согласны. Что такое монашество? Оговоримся: что разумеется под именем монашества? Монашество есть выработанное церковию такое положение людей, в котором соединены все условия для наиболее удобного проявления аскетизма. Аскетизм же есть отречение от всего земного, чувственного и совершенная преданность высшим духовным интересам. Или, сказать иначе, аскетизм есть стремление к истине и осуществление ее в деятельности. Аскетизм – душа монашества. Коль скоро нет души, – монах является гробом повапленным. Эти-то повапленные гробы действительно и производили те печальные явления, которые подали повод кричать против монашества вообще.Но мы, говоря о значении монашества в деле просвещения, имеем в виду истинных монахов, т. е. аскетов, или, по крайней мере, таких лиц, в которых были черты аскетические. Эти-то истинные монахи не только послужили делу просвещения, но и не могли не послужить. В аскетизме, по самой его природе, уже заложено стремление к истине. Коль скоро человек аскетически настроен, он необходимо, отрешаясь от земных интересов, дает ход и развитие высшим потребностям своей духовной сущности. В нем, напр., развивается внимательность и наблюдательность над самим собою, над другими и над окружающей природою. Обогащаясь все более и более опытностию и наблюдениями, он нередко из простеца делается духовным мудрецом, поражающим людей ученых48. Вот где скрывается истинная причина того замечательного явления, что великие, самостоятельные деятели на поприще просвещения наиболее выходили из аскетов. Для примера укажем на Гераклита, на Зенона с некоторыми его учениками-стоиками, на Пифагора и его учеников, на Диогена, на Платона и его учеников, на неоплатоников, на индийских и китайских мыслителей49. Положим, аскетизм в мире языческом не имел правильных основ, выходил из нечистых начал; но все-таки это был аскетизм, состоявший в ограничении чувственных потребностей с целию доставить свободу духу.Ежели аскетизм языческого мира отражался благотворными результатами в деле просвещения, то тем более это нужно сказать об аскетизме мира христианского, где аскетизм правильно вытекает из начал христианского учения, где он заповедан и освящен самим Спасителем.С самых ранних времен христианства великие деятели на поприще просвещения выходили из среды аскетов. Иустин мученик, Климент Александрийский, Афинагор и Ориген – все это были замечательные аскеты, особенно последний, так много сделавший для просвещения не только современников, но и многих позднейших поколений.Обратитесь к следующим векам христианской церкви, и вы опять увидите целый ряд людей, вышедших из монашества, которое, отметим здесь, уже с конца 3-го века становилось в церкви обычною формою проявления аскетизма, – людей глубоко преданных науке. Светила науки, дорогие навсегда имена: Аф. Александрийского, Вас. Великого, Григор. Богослова, Григор. Нисского, И. Златоустого, Епифания Кипрского, Кирилла Александрийского, блаж. Феодорита, Августина, Иеронима, Исидора Пелусиота, Максима Исповедника, И. Дамаскина и многих других, принадлежат к аскетизму. А сколько от них пошло высокообразованных учеников! Сколько от них вышло сочинений, своим влиянием в образовательном отношении захватывавших значительные периоды лет! Наприм., гениальное произведение блаж. Августина «De civitate Dei» (о граде Божием) настолько ценно по своему внутреннему содержанию, что и доселе еще привлекает к себе внимание настоящих ученых. И какое великое разнообразие, какое широкое поле деятельности отцов и учителей церковных, посвятивших себя аскетической жизни! Из этих великих аскетов выходили: то великие богословы, с точки зрения здравого разума, просветленного христианством, прекрасно выяснившие самые высокие пункты христианского учения; то замечательнейшие философы, отлично знакомые с разными философскими теориями и воззрениями, даже оставившие после себя философские трактаты, ценные в научном отношении, но чуждые всех крайностей философских систем; то известнейшие историки, глубиною взора своего проникавшие в нить и смысл исторических событий, обстоятельно и подробно сообщавшие факты из прошлого; то удивительные проповедники, своими красноречивыми словами покорявшие умы слушателей, прекрасно уяснявшие умственному их взору разнообразные предметы; то, наконец, люди, прекрасно изучившие классическую литературу и словесность и вообще языческую науку, из которой, подобно пчелам, извлекали полезное для своего дела, – люди, заимствовавшие у лучших языческих писателей форму сочинений и весьма хорошо подражавшие им в различных сферах, напр., в области изящных наук, в области грамматики и т. д. Скажут: однако многие монахи вредили делу истинного просвещения, производя различные еретические движения. На это заметим: подобные монахи не были христианскими аскетами в настоящем смысле этого слова, так как они или не имели христианского смирения, без чего истинный аскет и не мыслим, или же в сущности были люди светские, только прикрывавшиеся монашеской мантией, – люди, преданные интересам нечистым, земным. Следовательно, подобные факты против наших мыслей ничего не говорят.Возьмем далее средние века. В этот период кто были великими деятелями на поприще науки? Не говоря уже о восточных монахах, даже на западе служили тогда делу образования монахи, особенно бенедиктинцы, а потом францисканцы и доминиканцы. Среди варварских земель монахи являлись в роли христианских цивилизаторов. В одних местах основывались того или другого рода школы, где все почти лежало на монахах; в других местах сами монастыри служили центрами, откуда разнообразными путями распространялось образование50; в иных – монахи собирали и готовили для будущего книги и другого рода ценные в научном отношении материалы и вещи, или же сами, в тиши своих келий, разрабатывали ту или другую науку (напр., богословие, философию, историю, языкознание и др., не исключая естествознания). Правда, с течением времени доминиканцы и францисканцы унизили науку и распространяли мрак, наложив тяжелые оковы на мысль в угоду папе. Но это было уже в то время, когда они утратили аскетизм и оставались только гробами повапленными. Но зато и в это время, даже в 15 стол., когда просвещение на западе вообще было в упадке, среди монахов появлялись иногда истинные аскеты и производили великие творения. Из нескольких примеров подобного рода довольно указать на знаменитейшее произведение Фомы Кемпийского: «О подражании Христу», которое получило всемирную известность, переведено на весьма многие языки и выдержало несколько тысяч изданий. Вам известно: высокопросвещенные русские люди, как Мих. Мих. Сперанский и К. П. Победоносцев, посвятили свои силы и труды на передачу этого творения на русском языке.Реформация, как говорят, сбросила оковы, наложенные западным духовенством на мыслительную деятельность и открыла простор для проявления самых разнообразных отраслей знания, каковое проявление увенчалось разработкою и возвышением всех наук. Но ежели хорошенько вникнуть в жизнь великих самостоятельных деятелей по различным отраслям знания на западе в последние века, – таких деятелей, которые были в собственном смысле двигателями науки, окажется, что они тоже были аскеты, хотя вовсе не прикрытые мантией монашеской, или люди, не чуждые аскетизма, по крайней мере в период своей усиленной научной деятельности, – вообще люди, настолько ограничивавшие требования чувственной природы, что совершенно не были похожи на обыкновенных светских людей. Для примера укажем на Декарта, Паскаля, Спинозу, Канта и Неандера. – Говоря о значении в деле просвещения, в период реформации протестантов, у нас нередко совсем опускают из виду просветительную деятельность католиков, особенно иезуитов. В первые века своего существования, в период усиленной борьбы с протестантством, иезуиты создали ряд замечательных заведений, к учебному строю которых с полным уважением относились знаменитые мыслители, их современники: Бэкон и Декарт. Из иезуитских коллегий выходили великие умы, действовавшие на различных жизненных поприщах, – даже такие умы, которые, воспользовавшись полученным образованием, потом злоупотребляли своими дарами и своим просвещением и вносили много зла в общество. К известным лицам на поприще образования, вышедшим из иезуитских коллегий, принадлежат: Декарт, Боссюэт, Монтескье, Корнель, Фонтенелль, Мольер и Вольтер. Более беспристрастные протестанты, как Маколей, Ранке, Сталь, Ган и др., сами не оспаривают заслуг иезуитов в деле просвещения: относясь критически (как и быть должно) к некоторым педагогическим сторонам этой деятельности, они однако ценят их вклад в дело развития и укрепления человеческой образованности51.Особенно ясно выступает значение истинного монашества в деле просвещения у нас на Руси. Возьмите период до-монгольский. Встречаете вы великие произведения за это время. А кому они принадлежат? Монахам. Митр. Иларион, преп. Феодосий, преп. Нестор, Кирилл Туровский, Симон Владимирский – вот самые видные писатели того времени. Из людей светских и из лиц белого духовенства мы не видим никого в числе писателей52. Митр. Иларион, хотя был из придворных священников княжеского села Берестова, но еще до своего святительства назывался «монахом», копал пещеру невдалеке от Киева и в ней совершал свои аскетические подвиги. – Центром просвещения, так сказать высшею академией того времени, была Киево-Печерская лавра. Монахи в ней и сами постоянно учились, и наставляли других. Печерские иноки собирали книги, переписывали их. Иные, как напр., преп. Феодосий, составляли церковные поучения и произносили с кафедры. Другие, подобно преп. Нестору, следили за событиями на Руси и более выдающиеся отмечали в своих летописях, сопровождая запись своими благочестивыми рассуждениями и размышлениями. А некоторые (примеры представляются в Симоне, Поликарпе и Иакове) писали поучительного характера послания или жизнеописания. Выступая из своего монастыря и являясь там и сям святителями, печерские монахи распространяли образование повсюду на Руси. Стремление к образованности выразилось даже в основании школ в самых монастырях. Еще в до-монгольский период, как допускают на основании некоторых свидетельств, существовали школы не только в мужских, но даже и в женских монастырях.Любовь к свету христианского образования оставалась у монахов и в темные монгольские времена. Доказательства представляют жизнеописания святых угодников – монахов, с отрочества полюбивших грамоту, стремившихся к чтению божественных книг и горячо просивших у Бога дара понимания книг, коль скоро такового первоначально у них не было... Факт учительности, книжной мудрости и даже высокого просвещения наших иерархов того времени отмечают летописи и другие старинные документы. Достаточно здесь назвать имена святителей: Алексия и Киприана, чтобы видеть, на какой высоте стояло образование у некоторых монахов монгольского периода. А Стефан Пермский по своей просветительной деятельности уподобляется знаменитым монахам, просветителям славян, Кириллу и Мефодию. Из белого же духовенства и из светских опять указать не на кого53. В монгольские времена и позднее основался в северо-восточной Руси ряд обителей (из них особенно выдается обитель преп. Сергия), ставших центром, откуда разливался свет христианского образования. Ученые исследователи, напр., профессор Знаменский, нисколько не сомневаются в великой важности тогдашних монастырей в деле просвещения. Монахи различных монастырей, разбросанных по разным местам Руси, входили в самые живые сношения с народом. Ясно и просто выясняли они простому люду сущность православного учения; живым примером и наставлениями в высшей степени благодетельно действовали на раскрытие и укрепление наилучших сторон в русском народе. В неспокойные монгольские времена лучшие люди и из общества, у кого была жажда к образованию, собирались обыкновенно в монастыри. Здесь они находили пригодных для себя наставников, необходимые научные пособия (богатые библиотеки), покой и другие удобства для умственной работы. Монастыри были образовательными заведениями54.Проследим дальнейший период, обнимающий собою 15 и 16 века (период отдельной северо-русской митрополии). В 15 в., когда просвещение на севере вообще было в крайнем упадке, оно еще сохранялось и даже продолжало процветать в некоторых монастырях. Нил Сорский и Иосиф Волоколамский были в то время замечательными представителями просвещения среди монахов. Ценное еще доселе творение И. Волоколамского («Просветитель») в свое время имело такую великую важность, что приостановило даже сильное движение жидовствующей ереси. Скажут: в это-то время был еретик и сильный покровитель еретиков монах Зосима, пробравшийся в митрополиты. Но разве это был истинный монах? Эго был светский человек, достигший митрополичьего сана только благодаря светским особам, помимо духовной власти. Он и вынужден был сложить с себя омофор, по замечанию современника, «по пристрастию к винопитию». Из светских и белого духовенства опять не видим никого, кто бы трудился в деле истинного просвещения. Нам пожалуй укажут на священников: Дионисия и Алексия, как на высокопросвещенных мужей, которых за высокую образованность и взял к себе в Москву из Новгорода Иоанн III. Но эти-то священники и были самыми злыми еретиками, пересадившими ересь жидовствующую в Москву.В 16 веке пробуждается на севере сознание недостатков религиозно-умственных и религиозно-нравственных и вместе с тем стремление к просвещению. Но кто раскрыл это сознание и кто пробудил это стремление? Смиренный монах Максим, хотя по происхождению грек, но совершенно сжившийся с русскими. Вокруг него-то впервые составился довольно значительный кружок55 лиц монашеского и не-монашеского звания, жаждущих просвещения и заявивших себя на этом поприще. Благодаря главным образом Максиму грену и его ученикам, жажда к образованию, несмотря на различные препятствия, развивалась и усиливалась в русском обществе, отразилась в некоторых постановлениях Стоглавого собора, а потом и в различных мероприятиях И. Грозного и Бор. Годунова. И тот и другой государь, как известно, строили довольно широкие планы на счет образования. Планы эти были еще преждевременны. По крайней мере семя было брошено, почва подготовлена, – и вот в первой четверти 17-го века, в патриаршество Филарета, отца Михаила Феодоровича Романова, мы уже видим в Москве первое греко-латинское училище, наставником в котором был монах Арсений Глухой, вышедший из кружка единомышленников архим. троицкого монастыря Дионисия56.Частые сношения с востоком и близость к западной Европе пробудили в юго-западной Руси сознание необходимости научного просвещения ранее, чем в северной. Эти обстоятельства, а также борьба с иезуитами и униатами, способствовали тому, что в конце 16 и в первой четверти 17 века появляется там ряд братских училищ, по своему учебному курсу, значительно превышавших элементарные школы. Кроме того, ученые люди, особенно члены братств, сочиняли и издавали ряд замечательных произведений, отвечавших современным потребностям. Как известно, в состав братств входили светские люди, лица белого духовенства и монахи. Все они действовали сообща, воодушевляясь одной идеей. Но, как свидетельствуют сохранившиеся памятники, в деле образования, которое составляло важнейшую задачу братств, по преимуществу выступали монахи. Они были в школах организаторами, начальниками и наставниками, и самые школы, особенно выдающиеся, были при монастырях. Хотя, при живом воодушевлении, господствовавшем в братствах, в деле школьной науки и особенно в деле полемики со врагами православия заявили себя и некоторые светские люди, а также лица белого духовенства. Правда, некоторые из архиереев мало способствовали развитию просвещения на юго-западе Руси. Но что это были за иерархи? Большею частию это были прикрытые мантией светские люди.Во 2-й четверти 17 в. совершается великое дело – преобразование киевской богоявленской братской школы в коллегию. Это дело устроили опять-таки монахи. Главным преобразователем был, как известно, Петр Могила, сперва архимандрит Киево-Печерской лавры, а потом митрополит киевский. Назовем и достопамятные навсегда имена его сотрудников монахов: Тарасия Земки, Исаии Трофимовича, Сильв. Коссова, Софрония Початского, Иннокентия Гизеля. После П. Могилы коллегия, по особым историческим условиям и обстоятельствам, могла упасть; но протекторы ее, киевские митрополиты, и другие высшие духовные лица с аскетическим настроением, всячески поддерживали ее, не дозволяли ей придти к совершенному упадку и, как только наступили более прежнего благоприятные времена, восстановили ее, еще даже в лучшем виде.Интересно было бы коснуться несколько подробнее организации Киево-Могилянской коллегии – этого главного дела ученых монахов юго-западной Руси, имевшего весьма большое значение в истории просвещения на Руси вообще. Но не станем утомлять внимание высокопочтенного собрания и скажем вкратце. – Православие, эта великая народная стихия, животворило весь строй коллегии. Религиозный элемент отпечатлевался на всех науках, даже общеобразовательных. По учебному курсу коллегия делилась на два отделения: гимназическое, т. е. такое, которое обыкновенно бывало в то время в общеобразовательных школах западной Европы и которое совмещало в себе результаты всего, что по этой части выработано было педагогами различных народов с глубокой древности, и высшее отделение, обнимавшее собою философско-богословский курс. В первых четырех классах гимназического отделения главным образом изучались языки теоретически и практически. Завершалось гимназическое отделение двумя классами словесности: пиитикою и риторикою, где подробно изучались правила стихосложения и все то, что вообще относится к теории словесности. Арифметика и катехизис также относились к программе гимназического отделения. Высший философско-богословский курс обыкновенно тесно связывался с гимназическим отделением чрез диалектику, путем которой вели воспитанников в широкую область философии. Философия преподавалась в обширном виде, вмещая в свой круг: диалектику, логику, физику и метафизику. Содержание старинной философии обхватывало собою много такого, что и доселе рассматривается философскими науками, но много и такого, что теперь относится к области различных других наук, напр. естественных. Подобно философии, богословие включало в свой круг несколько отраслей, теперь существующих под различными названиями самостоятельно и отдельно. В старинное богословие входили: и догматика, и нравственное богословие, и полемическое богословие. Св. писание излагалось взрослым воспитанникам на так называемой большой инструкции. По содержанию своему богословские лекции некоторых ученых монахов настолько замечательны, что и доселе еще могут привлекать внимание ученых богословов. Без капитальных трудов по богословию: Иоас. Кроковского, Стеф. Яворского, Ф. Прокоповича, Георг. Конисского и др. наше богословие, как наука, никоим образом не могло бы возвыситься до той степени, на какой оно стоит теперь. – Развитию питомцев коллегии особенно помогало во всех грамматических и словесных классах изучение классических писателей, постоянные письменные упражнения (которые давались с первого класса до последнего) и наконец диспуты. При такой организации учебного дела, воспитанники естественно выходили солидно развитыми, годившимися на различных поприщах жизни. Направление их было религиозное. Все науки читались в этом духе. С низших классов учеников знакомили с словом Божиим и учением православной церкви. Все воспитание клонилось в ту же сторону. В лицах, заведовавших педагогическою частию, обыкновенно бывала в этом отношении полная солидарность, потому что они почти все (исключения бывали довольно редкие) выходили из монахов. Главным начальником, который поддерживал все лучшие порядки, установленные при Могиле и его преемниках, дополнял то, что признавалось нужным и следил за всем ходом учебно-воспитательного дела в коллегии, был киевский митрополит. Главные его сотрудники: ректор и префект бывали непременно из лиц монашеского звания. Наставниками всех предметов, особенно богословия, философии и риторики, за немногими исключениями, определялись в академию монахи. Они заведовали административною, хозяйственною и воспитательною частями, конечно так или иначе влиявшими на самое дело образования. Если же вообще дело образования в старинной Киевской академии было поставлено весьма хорошо, если организация Киево-Могилянской коллегии отражала и общечеловеческие, и националистические черты, столь необходимые для благоустроенного русского заведения, то кому же конечно приписать главную честь в этом, как не киевским монахам, всецело отдавшимся делу устроения излюбленного ими заведения?Высокое просвещение Киево-Могилянской коллегии с пол. 17 в. послужило стремлениям к образованию и на севере, уже ранее, как мы высказали выше, пробивавшимся там. Великий в то время человек на севере Руси, Никон вполне оценил образование киевских ученых и первый, можно сказать, привлек с юга на север ученых людей. Все вызванные были монахи, и первое ученое братство, развившееся на севере, было при монастырях московских – Чудовом и Богоявленском. С этой поры расширяется кружок ученых и возбуждается в обществе сочувствие к деду образования, которое не могли погасить и беды Никона. До конца 17 в. на севере Руси сделано было немало полезного для просвещения главным образом учеными монахами, во главе которых были братья Лихуды, А кто же во 2-й половине 17-го века заявил себя в деле просвещения из лиц белого духовенства? Может быть, укажут на протопопов – Аввакума и Ивана Неронова, из которых о первом старец Онуфрий отзывался, что писания его «светлее солнца», на попов – Лазаря и Никиту и диак. Феодора Иванова, с присоединением к ним светского лица князя Львова? Ну и пусть указывают...Возрождение просвещения обыкновенно приписывают Петру Великому. Услуги его просвещению на Руси, конечно, отрицать нельзя. Он действительно имел горячие стремления – просветить русских, ради чего и издавал целый ряд указов, многие из которых и напечатаны в Полном собрании законов. Но что особенно хорошего и ценного в сфере просвещения оставил после себя Петр Великий? Это то, что образованным киевским ученым он открыл широкое поле для сильнейшего влияния на развитие образованности. Он приказывал ставить в архиереи даровитейших и просвещеннейших киевских монахов. Им он поручал устроение духовных школ. От него шло учреждение Св. Синода, в состав которого он ввел просвещеннейших иерархов.Настоящими же работниками, главнейшими деятелями на поприще образования русских в 18 в. были именно монахи. В самом начале 18 в., в центре великой Руси, Москве, устраивает по образцу Киевской академии московское Заиконоспасское училище даровитейший, просвещеннейший и деятельнейший святитель Стефан Яворский. Из известных его сотрудников мы находим замечательных монахов: Феоф. Лопатинского, Гед. Вишневского, Гавр. Бужинского, Иннокентия Иркутского, Феофила Кролика, с целым рядом второстепенных деятелей – тоже монахов. Если Москов. академия твердо стала на ноги при Стефане, если она, в течение немногих лет, увеличила количество своих воспитанников в несколько раз, если она имела некоторых прекрасных педагогов и вообще обставлена была со стороны учебно-воспитательной части весьма хорошо, то, конечно, всем этим обязана Стеф. Яворскому и его просвещеннейшим и ревностнейшим сотрудникам-монахам57. В то время как Стефан трудился в центре Руси, были и в других местах святители из киевских ученых, посвящавшие свою деятельность на образование русских. В первое же десятилетие 18 в. мы видим хорошо устроенную Черниговскую коллегию. Устроителями в ней были: известный по просвещению и по прекрасной жизни святитель И. Максимович, затем Ант. Стаховский, с своими сотрудниками монахами. Ростов тогда же имел своего великого святителя Димитрия, устроителя учебного дела на далеком севере. Святитель сам подробно вникал во все устройство Ростовской школы, сам вызывал из Киева педагогов и, при помощи их, организовал было прекрасную общеобразовательную школу, с строго-православным направлением, вполне отвечавшую потребностям русских; но не довел дела до конца, не встретив сочувственной поддержки в светских влиятельных лицах того времени58 и скончавшись преждевременно. На отдаленнейшем северо-востоке, в Сибири, киевские монахи, в нач. 18 в., работали под руководством Филофея Лещинского, затем И. Максимовича, Ант. Стаховского и целого ряда других святителей, вышедших из Киево-Могилянской коллегии. Еще в 1-й пол. прошлого века, главным образом благодаря просвещенной деятельности ученых монахов, в Тобольске, а также в отдаленном Иркутске, появились общеобразовательные учебные заведения.Во втором и особенно третьем десятилетии прошлого века духовные школы появляются одна за другою: в Смоленске, Белгородско-Курской епархии, Нижнем Новгороде, Ал.-Невской Лавре, Твери, Рязани, Вятке, Казани, Суздале, Коломне, Холмогорах, Вологде, Устюге, Ростове59, Воронеже, Пскове, Астрахани и др. Проследите подробно историю этих школ, и вы везде почти увидите одно и то же. Если почва была подготовлена раньше, если особые исторические и местные условия были благоприятны, то просвещенные иерархи, сравнительно в короткий промежуток времени, успевают устроить при своих кафедрах училища по типу Киевской академии. Начальниками и наставниками таких школ обыкновенно назначались киевские ученые монахи или воспитанники монахов. По большей же части архиерейские школы начинались очень скромно. Ограничиваясь на первых порах самою элементарною программою, архиерейские школы постепенно превращались в надлежащим образом устроенное средне-учебное заведение, которое постепенно все расширяло и расширяло свой курс, приближаясь к типу Киево-Могилянской коллегии. И в первоначальном устроении, а, главное, в преобразовании элементарных архиерейских школ в семинарии и коллегиумы много, весьма много участвовали своими трудами опять-таки ученые монахи из Киева, хотя, заметим, далеко не одни монахи исключительно. Крайний север, отдаленнейшие северо-восточные сибирские земли, Русь юго-восточная и северо-восточная, южные и западные губернии, обширнейшая центральная полоса России – все эти местности имели училищные колонии из Киева. Главными насадителями семян образования, переносимых из Киева, были именно лица монашеского звания, которые могли меньше, чем светские, обременяться переездами в отдаленные края, которые по самым наклонностям своим скорее могли отдаться трудному педагогическому делу, куда бы судьба ни заносила их. Чуть не каждая наша семинария может указать на дорогую для нее личность, которой она обязана весьма многим, – личность, когда-то вышедшую из Киево-Могилянской коллегии и затем посвятившую себя на дело образования русского юношества. Харьковская семинария, напр., укажет вам на Епифания Тихорского, Смоленский коллегиум – на Гед. Вишневского и Парфения Сопковского, Черниговская семинария – на И. Максимовича, Тобольская – на Ант. Нарожницкого, Невская – на Григория Кременецкого и Амвросия Зертис-Каменского, Казанская – на Луку Конашевича, Новгородская – на Амвр. Юшкевича, Ярославская – на Арс. Мацеевича и т. д. Архиерейские школы, переходившие затем в семинарии, были любимыми детищами наших знаменитых святителей прошлого века. Святители принимали в них самое живое и горячее участие. Они обыкновенно списывались с Киевом, Харьковом, Москвою и др. городами, выписывали лучших по дарованиям и по знаниям ученых монахов, или учеников монашеских, определяли их к училищным должностям (ректора, вице-ректора, префекта, старшего учителя); они же нередко назначали и других учителей монашеского и не-монашеского звания; от них зависело устройство учебно-воспитательной части в училищах; они следили за наставниками и учениками и давали всему направление. При устроении семинарий во всех епархиях, за учебно-воспитательным делом зорко следил Св. Синод, в лице своих просвещенных иерархов, в числе которых было немало знаменитых лиц, каковы: Стефан Яворский, Феоф. Лопатинский, Ф. Прокопович, Амвр. Юшкевич, Арсений Мацеевич и друг. Бывали по местам и по временам случаи, что архиерейские школы, открывавшиеся в той или другой епархии, при изменившихся условиях, закрывались. В таких случаях Св. Синод вступал в свои права, обыкновенно добивался того, что школы снова открывались, следил, как они развивались, иногда своими мерами помогал им переходить в настоящие средне-учебные заведения.Благодаря главным образом всем этим ученым монахам – членам Св. Синода, епархиальным архиереям, начальникам школ и наставникам, – настоящее школьное образование ко временам Екатерины II привилось на Руси прочно и пошло прогрессивным путем. В 1700 г. мы находим на Руси только одно благоустроенное в собственном смысле заведение – Киево-Могилянскую коллегию. В первые годы царствования Екатерины II было уже 26 духовно-учебных заведений с 6000 воспитанников. Большая часть этих заведений имела уже гимназический курс (полный или по крайней мере сокращенный). Несколько семинарий, по своей отличной организации, выдвигались из ряда других и были как бы высшими духовно-учебными заведениями. Они были разбросаны по разным местам (Киевская академия, Харьковский коллегиум, Московская академия, Троицкая семинария, Смоленский коллегиум, Александро-Невская семинария, Новгородская и Казанская семинарии). Притом во многих из них уже выступают во 2-й пол. 18 и в начале 19 в. деятели великорусские, а южно-русские ученые отодвигаются на второй план. Для подкрепления этой мысли довольно указать на имена знаменитейших деятелей науки: Дмитр. Сеченова, Тихона Воронежского, Сим. Лагова, митр. Гавриила, особенно Платона с его сотрудниками, наполнявшими Московскую академию и Троицкую семинарию и сделавшимися наконец передовыми людьми на поприще просвещения.Обратимся теперь к Петру Вел., с его светскими сотрудниками, и к его преемникам и посмотрим, что собственно они сами, помимо вышеупомянутых духовным лиц, сделали для образования?Сам Петр Вел. не совсем ясно представлял себе сущность и цель образования. Его идеалом, по крайней мере в начале его реформаторской деятельности, была школа смешанного характера, – заведение такое, где сведения научные совмещались бы с различными чисто прикладными знаниями, где бы людей готовили для службы гражданской и духовной, вообще «на всякие потребы». Созданные им профессиональные школы (навигаторская и математическая) выпускали более или менее знающих свое дело офицеров, и только60). История так называемых цыфирных школ, в которые при Петре сгоняли детей всяких сословий, служит блистательным подтверждением той мысли, что эти заведения ни по своей программе, ни по своему строю вообще не были пригодны для распространения образования среди русских. После Петра они едва продержались десятка два лет и покончили свое жалкое существование. Посылка молодых людей для образования за границу, как доказывают исследователи, напр. Пекарский, приносила только некоторую долю пользы для истинного просвещения. От большей части молодых людей, отправляемых за границу, по возвращении их оттуда, на экзамене и при приемке на службу ничего другого и не требовалось, как только: «знать службу такую-то, хорошенько изучить ремесло или искусство такое-то». В видах настоящей науки, при Петре и его ближайших преемниках, молодые люди отправлялись за границу сравнительно редко. В таких случаях обыкновенно и выручали духовные школы. Тредьяковский61, Ломоносов, Симон Тодорский, Дамаскин-Руднев и др., изучавшие различные науки в высших заграничных заведениях, первоначально в продолжение немалого времени воспитывались под руководством монахов.При Петре Вел. начертан был в Духовном Регламенте план общеобразовательного учебного заведения, (академии и семинариума), с довольно широким курсом, – заведения, приспособленного к потребностям русских. Против обычая Петр почти не вмешивался в это дело, и главным образом оно должно быть приписано киевскому ученому монаху Феоф. Прокоповичу, пред умственным взором которого предносились так хорошо ему знакомые: Киево-Могилянская коллегия, где именно он всецело посвящал себя науке, и некоторые заграничные заведения.В особенную заслугу Петру Вел. ставят обыкновенно учреждение Академии Наук. Да, по мыслям Петра, вызваны были из-за границы ученые люди, преимущественно немцы. По приезде, они начали трудиться над разработкой разных ученых материй и издавать свои труды на латинском и немецком языках, кое-кому из образованных русских, особенно прошедших общеобразовательный курс духовных школ, конечно, полезные. Для массы же русского народа труды эти были совершенно бесполезны. Трудиться же для образования русских молодых людей, как желал Петр, большая часть академиков немцев совсем не желала, да многие или не могли, по незнанию русского языка, или даже не были пригодны, по крайне холодному отношению к интересам России, иногда по пренебрежительному отношению к народным верованиям, воззрениям и обычаям. Только после сильной и настойчивой с ними борьбы ученика монахов, Ломоносова, около половины 18 в. создалось при Академии Наук нечто в роде маленького университета. Но и этот университет и устроенная несколько раньше при той же Академии Наук гимназия не могли бы на первых порах и существовать, как показывает подробная история этой Академии, составленная Пекарским, если бы контингент учащихся, ранее развитых, не был поставляем главным образом духовными школами. – Русские ученые силы при Академии Наук (Ломоносов, Тредьяковский, Крашенинников и др.) тоже выходили из-под рук монахов. Основанный в Москве университет (кстати заметим, что план его был начертан, как с большею вероятностию полагают, учеником Московской и Киевской академии, Ломоносовым), долгое время пользовался, как прямо утверждает историк его Шевырев, учеными работниками, воспитанными духовными школами, и наполнялся большими массами учеников из тех же заведений. Во 2-й пол. прошлого века духовные воспитанники являются преподавателями гимназий и других средне-учебных заведений, учителями народных школ, издателями журналов и газет, сочинителями и переводчиками книг самого разнообразного содержания, работниками в разных сферах науки, директорами типографий и корректорами, членами экспедиционных комиссий, естествоиспытателями, миссионерами, докторами и т. д. и т. д. При ближайшем знакомстве с судьбою учеников духовных заведений, вас будет просто поражать, как это люди годились везде и повсюду: на службе духовной, на службе царской, на службе гражданской, притом в самых разнообразных ведомствах. Поистине, нельзя указать ни одной отрасли деятельности, если она только связывалась с научным образованием, где бы так или иначе не заявили себя эти питомцы...Так была многоплодна и многостороння деятельность просвещенных людей, обязанных своим образованием ученым монахам. Если подробно проследить эту деятельность (а мы только общими чертами изобразили ее) и поставить с нею в параллель деятельность собственно светских людей и лиц белого духовенства, нисколько и ничем не обязанных науке духовной, которая в 18 в., как мы показали, главным образом шла под руководством лиц монашеского звания, то выйдет картина поистине поучительная и поражающая!.. Да и понятно почему. Говоря вообще, настоящее просвещение, и то не довольно чистое (благодаря вольтерианству, заразившему некоторых профессоров), из казенных светских заведений стало идти беспрерывно только уже в шестом десятилетии 18 века. Между тем, главные деятели в духовных заведениях, южно-русские монахи, насчитывали в это время гораздо больше сотни лет своей академии, из которой они вышли!.. В это время Русь покрылась сетью духовно-учебных заведений, которые приближались по своему устройству к типу Киево-Могилянской коллегии. В это время в духовных заведениях воспитывалось до 6000 учеников. Тогда же действовали на ученом и педагогическом поприщах на Руси не десятки, а уже сотни русских, получивших солидное образование в духовно-учебных заведениях. Понятно, где должен был оказаться перевес – на стороне ли духовных деятелей, или же светских...Итак, к началу 19 века образование на Руси достаточно созрело и укрепилось, преимущественно благодаря ученым монахам62. Но и в настоящем веке мы встречаем немало личностей из среды монахов или учеников монашеских, сделавших богатый вклад для развития и укрепления истинной образованности. Припомните знаменитые имена: Евгения Болховитинова, Иннокентия Пензенского, Филарета Дроздова, Сперанского, Надеждина, Иннокентия Борисова, Павского, Филарета Черниговского, Иоанна Смоленского, Антония Казанского, Амфитеатрова, Скворцова, Ф. А. Голубинского, Делицына, Ал. В. Горского, Макария Московского. Мы не перечислили всех знаменитых деятелей, потому что многие остаются в живых. Но не можем не заметить, что решительный перевес оказывается на стороне великоруссов, как прямо свидетельствуют их фамилии. Они повлияли на возвышение образования и в самой киевской школе, вступившей в новый период своего существования. В лице их Великороссия, так сказать, отблагодарила Киево-Могилянскую коллегию за прежние ее услуги.Теперь видно, под чьим сильнейшим влиянием образовалось и зрело у нас, на Руси, просвещение. Все это научное богатство, для накопления которого так много потрудились лица с аскетическим настроением, складывалось веками. Только благодаря этому богатству современное поколение, так гордящееся своим прогрессом и цивилизациею, могло стать тем, чем оно есть теперь. Бесспорно, в настоящее время на Руси есть великие деятели и из лиц белого духовенства и из светских, которые заявили себя многими весьма почтенными трудами на пользу образования. Но уже легко им было созидать на готовом основании и идти по расчищенной дороге!.. А попробовали бы они сами полагать основание и пролагать пути?!.. Отнимите все, что сделано в течение веков талантами и руками монахов... Оставьте лишь то, что сделали светские люди и белое духовенство само по себе, независимо от монахов, – и вы увидите (да и подивитесь), какая скудость будет на стороне последних!..Без сделанного аскетами-монахами и их непосредственными учениками образование никоим образом не могло бы созреть на Руси до такой степени, до какой оно созрело теперь и каким пользуются высокообразованные люди из современного общества. И как же после этого не грешно им бранить и презирать своих отцов, воспитателей и просветителей!.. В высшей степени горько становится на душе, когда приходится видеть, как люди стараются всячески подкапываться под корни того древа, плодами с которого они сами и пользовались, и пользуются!..Преподаватель Киевской СеминарииЯков СоколовУказатель статей, помещенных в двенадцати годах «Руководства для сельских пастырей», с 1870 по 1881-й год включительно63 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 46. С. 307–309.Г. Слова и поучения на дни высокоторжественные.В день коронования и св. миропомазания Государя Императора и супруги Его Государыни Императрицы. Слово. 1872. II. 525.В день священного коронования Благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича. Слово. 1877. III. 57. Поучения. 1877. II. 489. 1879. III. 325.В день священного венчания на царство Благочестивейшего Государя Александра Николаевича, Императора и Самодержца Всероссийского. Слово. 1878. III. 93.В день восшествия на престол Благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича – 19-го февраля. Поучения. 1878. I. 249. 1879. I. 159. 1880. I. 93.В день тезоименитства Благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича. Поучения. 1876. III. 1. 1880. I. 180.В день тезоименитства Государыни Императрицы Марии Александровны и Государыни Цесаревны Марии Феодоровны. Слово. 1878. III. 389. Поучение. 1872. I. 397.В день рождения Его Императорского Высочества, Благоверного Государя, Наследника Цесаревича, Великого Князя Александра Александровича. Слово. 1870. I. 281.В день рождения Благочестивейшей Государыни Императрицы Марии Александровны. Слово. 1874. II. 445.В день рождения усопшей Государыни Императрицы Марии Александровны. Слово. 1880. II. 367.В день рождения Благочестивейшей Государыни Цесаревны, Великой Княгини Марии Феодоровны. Слово. 1875. III. 325.В день рождения Его Императорского Высочества, Великого Князя Николая Александровича (6-го мая). Слово. 1879. II. 217.Д. Слова, поучения и беседы на разные частные предметы христианской веры, знания и жизни.Беседа о возможности и необходимости для человека богопознания. 1879. I. 42.Двенадцать катехизических поучений к простому народу, из коих первые 4-ре объясняют собою Матф, гл. 10, ст. 32–34. 1879. I. 6. 13. 33. 37.5-е катехизич. поучение на слова Пс. 118. 72. 22. 1879. I. 39.6-е катехизич. поучение – о главных источниках христианского вероучения. 1879. I. 62.7-е катехизич. поучение – о важном значении св. писания. 1879. I. 66.8-е катехизич. поучение – против свободного толкования св. писания. 1879. I. 98.9-е катехизич. поучение: «Верую». 1879. III. 378.10-е катехизич. поучение: «Верую во единого Бога». 1879. III. 381.11-е и 12-е катехизич. поучения – о непостижимости Божией. 1879. III. 398. 402.Катехизические поучения о молитве Господней. 1877. III. 276. 278. 1878. I. 73. 76. 78. – II. 56. 122.Катехизические беседы на десять заповедей Божиих. Беседа 1-я (вступительная). 1879. II. 207.Беседы 2-я, 3-я и 4-я на первую заповедь Закона Божия. 1879. II. 237. 239. – III. 410.Беседы 5-я и 6-я на вторую заповедь Закона Божия. 1879. III. 414. 1880. III. 446.Беседы 7-я и ’8-я на третью заповедь Закона Божия. 1880. III. 450. 489.Беседы 9-я и 10-я на четвертую заповедь Закона Божия. 1880. III. 492. 495.Беседы 11-я и 12-я на пятую заповедь Закона Божия. 1881. II. 422. 426.Беседа 13-я на шестую заповедь Закона Божия. 1881. II. 431.Беседа 14-я на седьмую заповедь Закона Божия. 1881. II. 442.Объявления // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 46. С. 310–316.Открывается подписка на 1883 год на издаваемые при С.-Петербургской духовной академии:«Церковный Вестник»(еженедельное издание от 2 до 4 печатных листов в №; в год до 142 л. большого формата)и«Христианское Чтение»(двухмесячное – от 18 до 24 печ. листов в каждой книжке, в год около 124 л.).«Церковный Вестник» в официальной своей части, составляющей официальный орган Св. Синода, печатает сполна и раньше всех других изданий все узаконения, распоряжения и списки наград по духовному ведомству, в неофициальной же части, как издаваемый при С.-Петербургской духовной академии, дает возможно полный обзор движений религиозной мысли и жизни как у нас в России, так и за границей (на православном востоке, славянских землях, в римском католицизме и протестантстве), и имеет следующие постоянные отделы (кроме передовых статей, в которых обсуждаются все важнейшие церковные вопросы): 1) мнения печати светской и духовной по церковным вопросам; 2) иностранное обозрение – восточное и западное; 3) обозрение духовной журналистики; 4) библиографическое обозрение; 5) летопись церковную, содержащую обозрение всех важнейших событий и движения религиозной жизни в нашей отечественной церкви, по всем ее епархиям; 6) летопись общественной жизни за прошлую неделю в России и за границей, содержащую известия о всех вообще важнейших событиях в нашем отечестве и вне его; наконец 7) разные известия и заметки. Кроме этих постоянных отделов печатаются статьи и корреспонденции различного рода.При журнале «Христианское Чтение», составляющем прибавление к «Церковному Вестнику» и помещающем разнообразные статьи по всем отраслям богословских знаний, с 1879 г. печатаются сверх того Толкования на Ветхий Завет с особым счетом страниц (в 1883 г. будет продолжаться печатание «Толкования на книгу Псалмов», и вместе с тем начато будет печатание «Толкования на книгу пророка Исаии», так что к концу 1883 г. выйдет особою книжкою четвертый выпуск «Толкований».Годовая цена в России за оба журнала и с «Толкованиями на Ветхий Завет» – семь рублей с пересылкою; отдельно за «Церковный Вестник» – пять руб., за «Христианское Чтение» с «Толкованиями» – пять руб. За границей для всех мест: за оба журнала 9 р:, за каждый отдельно 7 р. с перес.Иногородные подписчики надписывают свои требования так: «В Редакцию Церковного Вестника и Христианского Чтения, в С.-Петербурге». Петербургские подписчики подписываются в отделении конторы редакции (близь Знам. ул., уг. Преображен. и Солдатск. пер., д. № 5, кв. 3}, где получаются также отдельные издания редакции и где принимаются объявления для печатания (по 10 к. за 1 строку петита за объявление более 1 раза и 15 к.– за 1 раз) и для рассылки при Церк. Вестн. (по 5 р. за тысячу). Можно подписываться сверх того в Петербурге при книжн. маг. Тузова (бывш. Кораблева), в Москве – при кн. маг. Ферапонтова.***В отделении конторы редакции (близь Знамен, ул. угол Преобр. ул. и Солдатск. пер., д. № 5, кв. № 3) можно получать полные экземпляры:«ЦЕРКОВНОГО ВЕСТНИКА»и«ХРИСТИАНСКОГО ЧТЕНИЯ»за 1875, 1876, 1877, 1878, 1879, 1880, 1881, 1882, гг. по пяти рублей за оба журнала за год (вместо семи) и по три рубля за годовой экземпляр каждого журнала отдельно.***ОТКРЫТА ПОДПИСКА НА ЖУРНАЛ«СТРАННИК»на 1883 год(третий год издания под новою редакцией).Журнал «Странник» с октября 1880 года издается новою редакцией, по утвержденной Св. Синодом новой программе, и выходит ежемесячно, книгами от 10 до 12 и более листов. В журнале помещаются:1) Общедоступные статьи, исследования, заметки и необнародованные материалы по всем отделам русской народной истории.2) Общедоступные статьи по разным отраслям богословского знания, преимущественно по общей церковной истории.3) Церковные слова, поучения, речи, беседы и другие нравоучительные произведения.4) Рассказы, повести, характеристики, очерки из прошлого и современного быта нашего духовенства.5) Бытовые очерки и характеристики из области религиозного строя и нравственных отношений нашего образованного общества и простого народа.6) Стихотворения.7) Ежемесячное внутреннее обозрение.8) Отдельные статьи, посвященные обсуждению выдающихся дел и вопросов отечественной церкви, духовенства и нравственной стороны русского быта.9) Наблюдения, записки и дневники приходских священников, сельских учителей и других народных деятелей.10) Хроника важнейших правительственных и церковно-административных распоряжений и указов.11) Иностранное обозрение: важнейшие явления современной церковно-религиозной жизни православного и неправославного мира на Востоке и Западе, особенно у славян.12) Обзор русских духовных журналов и епархиальных периодических изданий.13) Обзор светских журналов, газет и книг: отчеты и отзывы о помещаемых там статьях, имеющих отношение к программе нашего журнала.14) Библиографические и критические статьи о новых произведениях русской духовной литературы, а также и о важнейших явлениях иностранной богословской и церковно-исторической литературы.15) Книжная летопись ежемесячный указатель русских книг, выходящих в свет под духовной цензурой, краткие отзывы о новых книгах.16) Разные отрывочные известия и заметки по вопросам жизни общественной, народного образования, русского раскола и единоверия, миссионерских просветительных благотворительных ученых и др. обществ, и проч.; новости; корреспонденции; ответы редакции; объявления.Подписная цена за годовое издание 1883 года остается прежняя: с пересылкою в России и доставкою в С.-Петербурге шесть рублей; с пересылкою за границу восемь рублей. Адресоваться: в редакцию журнала «Странник», в С.-Петербурге (Невский просп., д. № 105).Редакторы-издатели:А. Васильков. – А. Пономарев. – Е. Прилежаев.***Об издании в г. Харькове общедоступного, духовно-нравственного журнала, под названием«БЛАГОВЕСТ»С 1883 года, в г. Харькове, будет издаваться общедоступный, духовно-нравственный журнал, под названием «БЛАГОВЕСТ», по нижеследующей программе:I. Обозрение текущей церковно-общественной жизни в России и за границею, в ее современных проявлениях, мероприятиях и цр.II. Корреспонденции о замечательных по чему-либо новостях и событиях в области духовно-нравственной.III. Очерки, рассказы, жизнеописания, путешествия, красноречие, церковная старина, стихотворения и пр.IV. Обозрение современной печати, отечественной и иностранной, по вопросам духовно-нравственным, рецензии книг и т. п.V. Ответы редакции и объявления.Журнал «Благовест» будет выходить два раза в месяц, в объеме от одного до двух листов. Цена за годовое издание пять руб. сер., с доставкою городским подписчикам и с пересылкою иногородним, а за полугодовое три руб. сер. Объявления для напечатания в журнале «Благовест» оплачиваются дешевле, нежели в других изданиях; объявления учащейся молодежи о приискании труда и объявления об издании других журналов и газет, каковые перепечатают у себя настоящее объявление, печатаются в журнале «Благовест» бесплатно.Редакция журнала «Благовест» предлагает Редакциям других повременных изданий обмениваться с нею своими изданиями, и приглашает «пишущую братию» принять участие в этом издании, и точно обозначать свои условия, при которых может быть напечатано присланное произведение, а равно – и свой адрес.Подписка на издание журнала «Благовест» принимается в Харькове, в церковно-свечных лавках: Монастырской, у св. ворот и в таковом же, при Николаевской и Единоверческой церквах, а равно в конторе редакции журнала «Благовест», которая помещается, как и сама редакция, в Харькове, по Ивановской ул., на Песках, в доме Захарьева; ход со двора. Контора открыта ежедневно от 9-ти час. утра, до 4-х пополудни. Личные объяснения по делам Редакции могут быть ежедневно, от 12 ч. дня до 4 ч. пополудни.Всякую корреспонденцию (письма, деньги, посылки) просим адресовать исключительно на имя Редактора-Издателя,Редактор-Издатель Гр. Ив. Кулжинский.***Открыта подписка на 1883 годНА ПОЛИТИЧЕСКУЮ И ЛИТЕРАТУРНУЮ ГАЗЕТУ«ВОСТОК»Вступая в пятый год своего существования, газета «ВОСТОК» будет издаваться в том же православно-русском духе и направлении. Во всех государствах Балканского полуострова и в Австро-Венгрии газета имеет своих собственных корреспондентов и поэтому становится далеко не излишнею для всех интересующихся судьбами наших единоверцев. В церковных вопросах «ВОСТОК» стоит за восстановление вашей церкви в древнем ее чине и за единение духовенства с народом. Подписная цена за год с пересылкою и доставкою 8 руб., за полгода 4 руб. 50 коп., за границей 10 руб. за год и 5 руб. за полгода. Подписка принимается в Москве, в редакции «ВОСТОКА», у Малого Каменного моста, в д. Полякова.***Об издании ежемесячного журнала«Душеполезное Чтение»в 1883 году.Издание журнала «Душеполезное Чтение» в 1883 году, двадцать четвертом его существования, будет продолжаемо на прежних основаниях.В состав журнала будут входить по-прежнему:1) Труды, относящиеся к изучению Св. Писания. 2) Статьи догматического и нравоучительного содержания. 3) Церковно-исторические рассказы. 4) Воспоминания о лицах, замечательных по заслугам для церкви и по духовно-нравственной жизни. 5) Статьи относящиеся к православному Богослужению. 6) Общепонятное и духовно-поучительное изложение сведений из наук естественных. 7) Описание путешествий к святым местам. 8) Сведения и суждения о расколе. 9) Имеющие руководственное для пастырей и мирян значение резолюции митрополита Филарета, мнения, донесения и письма его же. 10) Разные известия и заметки.«Душеполезное Чтение» в 1883 году по-прежнему будет выходить ежемесячно.Цена годовому изданию без доставки и пересылки 3 р. 50 к., с пересылкой иногородным и с доставкой московским подписчикам: 4 р.Оставшиеся неразобранными полные экземпляры «Душеполезного Чтения» за 1864 и 1865 годы продаются в Редакции по 1 р. 50 к. за экз.. а с пересылкою в Европейскую Россию по 2 р., на Кавказ и в Сибирь по 2 р. 50 к. Полные экземпляры «Душеполезного Чтения» за 1869, 1870, 1872, 1873, 1874, 1875 и 1878 годы продаются в Редакции по 2 руб. 50 коп. за экз., а с пересылкою в Европ. Россию по 3 р., на Кавказ и в Сибирь по 3 р. 50 к.–Цена Душ. Чтения за 1877, 1879, 1880, 1881 и 1882 годы по 3 р. 50 к., с перес. по 4 р.Подписка на «Душеполезное Чтение» принимается: В Москве, в квартире редактора, при Николаевской, в Толмачах, церкви протоиерея Василия Нечаева, также у книгопродавца Ферапонтова и в Епархиальной книжной лавке в Петровском монастыре; в С.-Петербурге у книгопродавца И. Л. Тузова, Бол. Садовая, д. № 16.Иногородные благоволят относиться для подписки исключительно в Редакцию «Душеполезного Чтения» в Москве.Издатель-редактор Протоиерей Василий Нечаев.***При редакции «Душеполезного Чтения»также у книгопродавцев Ферапонтова и Тузова продаются:1) Уроки покаяния в великом каноне св. Андрея Критского, заимствованные из Библейских сказаний. Прот. В. Нечаев. Цена 1 р. 40 к., с пересылкой 1 р. 80 к.2) Духовный свет Прот. В. Нечаев. Сборник духовно-назидательных статей. Цена 1 р. 25 к., с перес. 1 р. 40 к.3) Обозрение употребительнейших церковных молитв. Издание второе, исправленное. Прот. В. Нечаева. 1880 года. Цена 40 к. с пересылкой 50 к.4) Сборник для назидательного чтения. Прот. В. Нечаева. Цена 1 р. 25 к., с пересылкой 1 р. 50 к.5) Толкование на паремии из книг Моисеевых. Исход, Левит, Числ и Второзакония. Прот. В. Нечаева. Цена 80 к. с перес. 1 р.6) Очерки христианской жизни. Прот. В. Нечаева. Цена 80 коп., с перес. 1 руб.7) История последних четырех вселенских соборов. А. Лебедева. Цена 1 р. 30 к., с пересылкой 1 р. 50 к.8) Несколько замечаний о современных модах в одежде. 10 к., с перес. 15 к.9) Святой Владимир равноапостольный 10 к., с перес. 15 к.10) Жизнь св. Григория Богослова 20 к., с перес. 25 к.11) Два указателя к Душеп. Чтению, один за первое десятилетие (с 1860 по 1869), 20 к., с перес. 25 к., другой за второе десятилетие (с 1870 1879 г.), 20 к., с перес. 25 к. За оба вместе с пересылкою 40 коп.№ 47. 1882. Ноября 21-гоЛ. По вопросу о церковно-приходских школах // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 47. С. 317–341.В прошлом 1881-м году в газетах появилось известие о намерении правительства поддержать и усилить церковно-приходские школы. В газетах сообщалось, что комитетом министров «Обер-Прокурору Св. Синода предоставлено, по сношении с подлежащими ведомствами, представить, в установленном порядке, ближайшие соображения о расширении круга деятельности духовенства на поприще народного образования, с целию лучшей организации надзора за начальными училищами разных ведомств, а также, косвенно, и в видах улучшения крайне бедственного в материальном отношении положения духовенства, особенно сельского». Такая мера мотивировалась тем, что, при существующем ныне порядке вещей, наше духовенство стоит в стороне от начальных народных училищ, подчиненных надзору училищных советов и окружных инспекторов. Что же касается до состоящих в распоряжении духовенства приходских школ, содержимых на церковные средства, то они с 1874 года, с издания положения о начальных училищах, стали значительно сокращаться, так что теперь остается их только около 4,000. Между тем, из сопоставления результатов деятельности церковно-приходских школ и народных училищ видно, что первые представляют собою в некоторых отношениях более гарантий для правильного образования, чем последние («Новости» № 93, 1881 г.).В прошлом году на это известие не обращено было особенного внимания. Теперь же газеты положительно утверждают, что вопрос о церковно-приходских школах разрабатывается в правительственных сферах. Весть об этом в нынешнем году прежде всего была сообщена «Московскими Ведомостями» (№ 238). По словам этой газеты, правительство намерено учредить церковно-приходские школы и ассигновать из государственного казначейства сумму на вознаграждение священно-служителей, с тем, чтобы они преподавали все учебные предметы в церковно-приходских школах. Таким образом сразу можно «открыть десятки тысяч народных школ и поставить над ними десятки тысяч вполне готовых учителей, способных обучать крестьянских детей закону Божию, грамоте, письму и счету». Затем другие газеты и журналы заговорили об этом предмете. По их словам, правительство желает возвысить и усилить в народе религиозно-нравственное просвещение. Но в чем будет заключаться преобразование народных школ, пока неизвестно. Из последних газетных известий мы узнаем только, что теперь, по инициативе Обер-Прокурора Св. Синода, образован комитет из представителей разных ведомств для «разработки проекта церковно-приходских школ». К участию в этом комитете под председательством высокопреосвященнейшего Леонтия, архиепископа Варшавского, приглашены: товарищ государственного контролера Т. И. Филиппов, С. А. Рачинский, посвятивший свою жизнь народной школе и напечатавший о ней много статей, и другие сведущие в этом деле лица, каковы: С. И. Миропольский, Е. М. Феоктистов и П. А. Аннин. Одна из газет сообщает даже, что, в видах предстоящего в непродолжительном времени перехода сельских школ из рук светских учителей в руки духовенства, министерство народного просвещения, по соглашению с министерством внутренних дел, уже приступило к разработке некоторых отдельных правил для новой программы курса наук сельских народных школ вообще («Русские Ведомости»).Казалось бы, что в проектируемой правительством мере о поддержании прежних и об учреждении новых церковно-приходских школ, с пособием от государства, нет ничего особенного. Духовенство, как сословие образованное, всегда было живою, зиждительною и просветительною силою русского народа и государства. Православная церковь, скажем словами «Московских Ведомостей», всегда была «духом души русского народа, ею создана Россия, ей обязана она своим величием, своим всемирным призванием. Православная вера была тот клич народный, который собирал, единил, поднимал русскую землю». А кем же действовала церковь, как не своим духовенством? Однако вот уже третий месяц, как большая часть органов столичной и провинциальной печати доказывает, что нет никаких разумных оснований допускать передачу народных школ в руки духовенства, от этого-де пострадают интересы школьного образования, и что эта передача возвратит, пожалуй, нашу школу к временам Фонвизинского дьячка Кутейкина, учившего часослову и псалтири... Говорят об этом не только газеты, но и светские журналы. Вся либеральная печать, так сказать, поднялась на ноги решать нежданно вдруг народившийся на Руси новый вопрос. «Трещит, – говорят «Московские Ведомости», – ружейный огонь газет» против духовенства и «пущена в дело тяжелая артиллерия толстых журналов. Люди, выдающие себя за столпов правой веры, заодно с открытыми врагами православия, с заклятыми отрицателями всякой религии, дружным натиском двинулись на православное духовенство, как на зловреднейшего губителя и грабителя России. К изумлению своему, наше отечество узнало, что оно страдает ужасною язвой, и что язва эта – священнослужители русской церкви» («Моск. Вед.» № 284). Что же это такое, спрашиваешь себя при чтении толков либеральной печати о нашем духовенстве? Неужели настало время глумиться над священниками, откапывать, измышлять и обобщать разные невероятные анекдоты о них и ко всему этому присоединять приговор о «неразвитости», «отсталости» и «несовременности» православного духовенства, как это сделала «Русская Мысль» в августовской книжке? Неужели нужно спасти от духовенства народную школу?Нет, – да не будет этого! Чтобы устранить духовенство от ближайшего участия в деле народного образования, нужно иметь для этого положительные основания. Какие же основания представляет светская либеральная печать? Три основания, главным образом, указываются ею против «усиления» влияния духовенства на школы вообще и против церковно-приходских школ в частности. По ее словам, духовенство, во-первых, неспособно вести, как следует, дело преподавания в народных школах, как ведут его светские учители. Во-вторых, духовенству некогда учить крестьянских детей в школе, так как оно постоянно занято исправлением церковных треб, в доказательство чего ссылаются на небрежное отношение священников к своим законоучительским обязанностям. В третьих, церковно-приходские школы большею частию существовали прежде и теперь, с усилением их, будут существовать только на бумаге. Остановимся на этих основаниях и посмотрим, насколько они выдерживают критику.О неспособности к народному учительству людей, получивших образование в духовно-учебных заведениях, высказал свое мнение журнал «Русская Мысль». Светские либеральные газеты, высказывавшие суждения по вопросу о церковно-приходских школах, почти обходили вопрос о неспособности этих лиц быть народными учителями, вероятно потому, что пора, уже перестать петь старую песню, опровергнутую фактами. Но «Русская Мысль» (о Русь! куда ты мчишься – сказал Гоголь) доказывает, что лица, окончившие курс в духовных семинариях, оказываются неудовлетворительными учителями в народных школах, а следовательно не могут быть хорошими учителями в этих школах и священники, лица, вышедшие из духовных семинарий. «Не вправе ли мы ожидать, – говорит она, – что дело народного образования не только не подвинется вперед, но сделает значительный шаг назад, если в народных школах учителя из воспитанников учительских семинарий будут заменены приходским духовенством»? По мнению «Русской Мысли», явилась надобность открыть особые, специальные учебные заведения, каковы учительские семинарии, для приготовления народных учителей, потому собственно, что лица духовного звания, учившиеся в духовных семинариях, оказались «непригодными для учительства в сельских школах». В этом случае журнал «Русская Мысль» сходится с воззрениями «известного педагога», барона Корфа, на народную школу. «Почтенный барон» утверждает, что с отдачею народной школы в руки духовенства, она упадет, будучи заглушена старинными методами и старинными взглядами, которые составляют необходимую принадлежность каждого духовного лица («Московские Церковные Ведомости» № 39).Странно читать подобные взгляды на духовенство в светской печати. Неужели учительские семинарии возникли вследствие неспособности воспитанников духовных семинарий к народному учительству? Неужели духовенство настолько плохо, что не может совладать с народною школою? «Русская Мысль» не постаралась уяснить себе вопроса о том, по какому поводу учреждены у нас учительские семинарии. А барон Корф, как известно, не знает современного нашего духовенства. Учительские семинарии, скажем мы, явились у нас вследствие того, что за дело народного обучения принимались люди, совсем к тому непризванные – случайные, за неимением другого промысла, и грамоте часто учили люди полуграмотные. Нужно было создать класс народных учителей, как есть класс университетских и академических профессоров, или класс учителей гимназий и духовных семинарий и проч. Полезною представлялась мера призвать к народному учительству людей, которые, принадлежа к народу, были бы живою связью между темными массами и образованным обществом, были бы проводниками всякого рода познаний в народе. Подготовление этих полезных деятелей на поприще народного образования каждый представлял по-своему: будут-де люди просвещенные, сведущие по разным наукам, а главное – строго нравственные и религиозные, как думали про себя благочестивые люди. И вот явились особые учебные заведения, учительские семинарии, в которые стали принимать мальчиков из разного звания и состояния, стали обучать их разным наукам и наставлять в педагогике и дидактике, дабы из них вышли народные учители, распространители в народе всех благ просвещения. Не жалели на это средств ни казна, ни земства, в ожидании будущих благ для народа. Думали, что скоро народных учителей можно будет считать не сотнями, не тысячами, а десятками тысяч. Думали, что тогда-то просвещение распространится по русской земле. Но что же из этого вышло? Народные школы чувствуют недостаток в учителях; учители, вышедшие из учительских семинарий, являются малоспособными просвещать русский народ. «Московские Ведомости» (№ 290), иронически упомянув о той, можно сказать, универсальности познаний, которая составляет характеристическую черту этих учителей, способных просвещать народ только по книжкам барона Корфа, говорят: «возможно ли ожидать, чтобы не только теперь, но и когда-либо учительские семинарии давали людей науки, которые могли бы достойно распространять ее свет в народных массах»? Говоря это, «Московские Ведомости» указывают на людей развитых и серьезно образованных, каковы воспитанники духовных семинарий, которые с полным правом могут считаться представителями просвещения в среде народа.В самом деле, если по степени образования сравнить духовенство с светскими учителями народных школ, вышедшими из учительских семинарий, то откроется огромная разница между ними. Светский народный учитель в большинстве случаев представляет собою полуобразованного недоучку. Кто идет в учительские семинарии? Идут туда оставившие соху крестьянские дети, идут туда также уволенные за малоуспешность или плохое поведение воспитанники низших или средних учебных заведений. Учительские семинарии принимают этих людей и по окончании курса дают им дипломы на звание народных учителей. Но каково их умственное развитие и нравственные качества, предоставляем судить читателям. Мы только заметим, что крестьяне недовольны этими учителями. О. протоиерей Богоявленский, очень близко стоящий к народу, на публичных собеседованиях с ними не один раз слышал душевно-грустное заявление. «Что это такое, батюшка: чему ныне учат наших детей в сельских школах? Только и слышишь от детей, когда они придут из училища, что толкуют о букашках, лягушках, обезьянах, а о Боге или молитвах и не помянут; нет, мы не будем и отдавать в такие школы детей наших, – пусть они останутся лучше неграмотными» («Московские Ведомости» № 289)64 Учительские семинарии, конечно, не виноваты в том, что из их стен выходят подобные учители. Употребляя все усилия к возвышению умственного и религиозно-нравственного уровня своих воспитанников, они не в состоянии в короткий срок учения приготовить учителей, достойных своего призвания. Впрочем, сказанное о народных учителях нельзя отнести ко всем им без исключения. Между ними есть и светлые личности, но процент последних весьма мал в сравнении с первыми. К числу этих светлых личностей должно отнести С. А. Рачинского, бывшего профессора Московского университета. «Скромный светильник, – говорит «Русь» (№ 42), – зажженный в селе Татеве Смоленской губернии для крестьянских детей, озарил много душ – не детских, не крестьянских только, но в среде так называемого образованного общества, в разных концах России, возжег во многих молодых людях доброе пламя, благородную жажду посвятить себя такому же трудному, самоотверженному, мирному, негромкому подвигу школьного учительства». Делая исключение для всех вообще светских учителей, которые серьезно посвятили себя делу народного образования, хорошо учат и добру учат, мы в то же время скажем, что к числу хороших педагогов-тружеников должно преимущественно отнести и лиц, окончивших курс в духовных семинариях, каковы наши сельские священники. Они не только серьезно образованные, но и нравственно развитые лица. Проходя основательно и серьезно продолжительный семинарский курс, они слушали как богословские, так и общеобразовательные науки, в том числе педагогику и дидактику, и при том в двух последних классах на практике учились, в воскресных школах, школьному преподаванию. «Старинные методы» и «старинные взгляды» теперь ни при чем, – это только одни слова. Священники не только могут в народной школе преподавать, придерживаясь известных современных методов, но могут также развивать и улучшать эти методы, что от полуобразованных светских учителей ожидать нельзя. К тому же нравственное влияние на питомцев народной школы может быть производимо только лицом духовным. Добрая и благопристойная жизнь священников будет служить живым примером для школьников. А известно всем и каждому, что пример действует на детей больше, чем теоретические нравственные правила и наставления. В руках священника школа может только развиваться и улучшаться, но не может ухудшаться.Второе основание, приводимое светскою печатью против усиления церковно-приходских школ, состоит в том, что духовенству, будто бы постоянно занятому исполнением разнообразных пастырских обязанностей, некогда заниматься учительством в народных школах. Оно, как говорят, кроме богослужения, исполняет и частные церковные обряды и требы, совершаемые не в церкви, а в домах прихожан. Ему, следовательно, приходится разъезжать по своему приходу. Русский крестьянин привык начинать всякое дело молитвою при участии духовенства. Надо прибавить еще и обилие праздничных дней, крестные ходы, молебствия разного рода и т. п. Все это уже издавна составляет народный обычай православного населения. К тому же духовенство, как известно, при скудном своем содержании, непосредственно заинтересовано в этом порядке вещей. Можно ли, говорят, при таких обстоятельствах, рассчитывать на то, что духовенство, с учреждением особых церковно-приходских школ, найдет время преподавать в них? («Новости» № 250, «Голос» № 184, «Русская Мысль» август и октябрь – в статьях о духовенстве). На это мы заметим, что приходское духовенство совершает богослужение преимущественно в праздничные дни, а в праздники занятий не бывает в школе. В будние же дни церковное богослужение в селах почти не совершается, а если и совершается, то очень рано и оканчивается к 8 часам утра. После этого священник может идти в школу для занятий с учениками. В совершении треб священники сами, как известно, устанавливают порядок: крещение совершают или в церкви после праздничной службы, или на дому после классных занятий, погребение также совершается во внеклассное время, венчание браков почти всегда совершается вечером или в праздник после обедни. Только некоторые неотложные требы, наприм., напутствие больных, могут отвлекать священника от школы. Молебствия разного рода и крестные ходы бывают также по праздникам, а если и совершаются в будние дни, то это преимущественно бывает летом, когда занятий в школе не полагается. Впрочем, если бы и случилось священнику оставить школьные занятия и идти для совершения неотложной требы, то школа от этого не понесет значительного ущерба. Иной учитель за два часа не сделает того, что другой сделает за час. Все будет зависеть от энергии учителя, его способности и живости преподавания; да к тому же у священника могут быть помощники, о чем мы скажем ниже.Что касается того, будто духовенство даже в качестве законоучителей народных школ небрежно относится к своим обязанностям, что оно охладело к законоучительству, вследствие чего весьма значительная часть сельских школ остается в настоящее время без законоучителей, то на это скажем следующее. Много можно бы указать причин, заставляющих священников уклоняться от исполнения ими законоучительских обязанностей; но мы ограничимся только некоторыми из них. Для преподавания закона Божия слишком мало отведено времени в народных школах, а требования к законоучителям училищным начальством предъявляются большие, вознаграждение же за труды дается малое. Затем духовенство охлаждает к законоучительству «легкомысленное и дерзкое отношение к законоучителям некоторых невежественных в законе Божием блюстителей из членов училищного совета, поверхностные обозрения училищ инспекторами народных школ и неправильное отношение земских деятелей к личности законоучителей, которое выражается в форме требований и в различных формальностях» («Церковно-Общественный Вестник» № 133). Что это на самом деле так, приведем один факт, характеризующий отношение земства к законоучителям, В декабре месяце 1879 года, московское губернское земское собрание постановило платить священнику-законоучителю по 1 руб. за часовой урок, или же без поурочного расчисления учредить жалованье в 130 руб. в год. В 1881 году уездною земскою управою затребованы были от законоучителей официальные сведения с точным обозначением дня и времени трех уроков в неделю, считая каждый урок в два часа времени в виду вознаграждения за каждый урок по 1 руб. из губернских сумм, при чем не лишним сочтено упомянуть, что труд выше трех уроков весьма желателен. Появились школьные журналы «по прилагаемой форме» с каждодневною распискою законоучителя в выполнении урока, «подписанною учителем и по возможности удостоверенною попечителем». Заведено было обязательное расписание уроков. В декабре 1881 года потребовали книжный журнал «доставить в управу по окончании учения пред праздниками Рождества Христова, с уверением, что журнал тот будет возвращен к начатию учения после праздника, при чем присовокуплялось, что по представлении журнала будут выданы следуемые за 1-ю половину 1881 года деньги». Журналы были представлены законоучителями, но не возвращены и деньги не отданы. С тех пор уже и не требовали за 1882 год никаких журналов, хотя они ведутся исправно в каждой школе, а дело, должно быть, заглохло. Sic transit gloria mundi! замечают по этому поводу «Московские Церковные Ведомости».Решающего значения в вопросе о церковно-приходских школах не могут иметь соображения, приводимые светскою либеральною печатью, о несовместимости пастырских обязанностей священника с делом учительства и законоучительства в народных школах. На эти соображения можно сказать словами «Нового Времени». «Священник, – говорит «Новое Время» (№ 2375), – ближе всего стоит к сельской приходской школе. Он духовный отец своих прихожан и на совести его будет лежать страшная ответственность, если его духовные дети не проникнутся истинами той религии, проповедником которой он является». Правда, и между духовенством есть лица, которые приносят ему мало чести. «Но в общей сложности, – как признают это и «Московские Ведомости» (№ 284), – русское духовенство все же исполняет свое назначение, все же делает свое дело, все же в нем есть немало достойных пастырей, все же оно великая необходимая сила, и без него не может жить и действовать православная церковь. Будем заботиться о нем, будем улучшать условия его воспитания и положения и не в фантазии, а в действительности». Когда будет улучшено положение духовенства, тогда, без сомнения, оно усерднее займется делом религиозно-нравственного просвещения народа, и тогда не будет повода говорить светским публицистам, что оно или не имеет времени для занятий в школе по исполнению своих пастырских обязанностей, или холодно относится к законоучительству в народных школах.Третье основание против усиления церковно-приходских школ, как мы сказали, светская печать видит в том, что большая часть этих школ существовали и будут существовать только «на бумаге». Такой взгляд высказан в журнале «Русская Мысль», по поводу статьи «Голоса» (№ 182), по-видимому сочувственно отнесшейся к усилению церковно-приходских школ и к обеспечению духовенства казенным жалованьем, дабы оно серьезно могло заняться делом народного образования. «Русская Мысль» говорит: «всякому хорошо известно, что большинство церковно-приходских школ в действительности никогда не существовало, а только числилось официально на бумаге, почему и вошло в обычай называть церковно-приходские училища бумажными школами. Другие же церковные школы, хотя и существовали в действительности, но отличались крайним малолюдством (1, 2, 3 ученика) и малоуспешностию преподавания, так что они были закрыты вследствие несочувствия к ним населения. Если и теперь священники будут заниматься в церковно-приходских школах, то, «при отсутствии и слабости контроля, они доведут школьное дело до того, что эти школы останутся по прежнему бумажными школами». Почти то же говорит и газета «Неделя» (№ 36). По ее словам, церковно-приходские школы в большинстве случаев существовали только на бумаге. «Двадцать лет тому назад епархиальные начальства принялись было горячо за школьное дело; много по этой части было написано распоряжений и понуждений; крупные цифры школ и учащихся показывались в публиковавшихся ведомостях, но местные наблюдатели хорошо знали, что большая часть этих цифр были дутые», да и в действительно существовавших приходских школах, говорит газета, священники учили плохо. «В результате нередко после двухлетней и трехлетней учебы, дети оставались неграмотными. Нетрудно заключить из этого, что исключительная система приходских школ – это система дутых ведомостей, бесплодного хождения мальчиков в школу, без всякой выучки». Светская печать постаралась добыть статистические данные относительно упадка церковно-приходских школ. Эти школы, по ее словам, прежде «процветали повсеместно; так, например, в 1865 году их насчитывалось до 21,240 с 413,524 учащимися. Но затем они стали быстро падать; в 1870 году их было только 13,000, а в 1878 году 4,680. В настоящее время число этих школ не восходит свыше 4,000. Таким образом в 17 лет упразднено церковно-приходских школ 17,420» («Голос», «Новости»). В этих цифрах печать видит веские аргументы, заимствованные из опыта, против усиления церковно-приходских школ.Казалось бы, не стоило говорить против этих аргументов, направленных против приходских школ, так как они отличаются слабостию и состоят из голословных утверждений. Но самое дело побуждает нас сказать, что большинство церковно-приходских школ нельзя назвать бумажными. К тому же, кроме официальной статистики этих школ, существуют еще школы, не вошедшие в эту статистику и поддерживаемые единственно самими духовными лицами, из которых многие отводят им помещение в своих квартирах и обучают их славянской и русской грамоте. Затем «дутые цифры, дутые ведомости» и «бесплодное хождение» могут быть применимы и к восхваляемой земской народной школе. По суду знатоков, замечает «Церковно-Общественный Вестник» (№ 133), в настоящее время «практикуются и фигурируют постоянно дутые цифры в отчетах инспекторов народных школ; а разучивание учеников земской школы читать и писать вскоре после оставления ее также факт, зачастую повторяющийся при рекрутских наборах. Сопоставление этих данных из современной жизни земской школы с такими же данными из прошлого церковно-приходской школы, по меньшей мере, очень значительно ослабляет аргумент противников церковно-приходской школы». Быстрое же падение церковно-приходских школ – не есть вина духовенства, якобы неспособного и ленивого, каким желает представить его либеральная светская печать. Неужели, в самом деле, кто-нибудь поверит тому, что многие церковно-приходские школы, как утверждает это «Русская Мысль», «были закрыты, вследствие несочувствия к ним населения?» Простой народ наш искони предан вере, церкви и церковной школе, в которой преподается «божественное», а потому больше доверяет своих детей для обучения духовному лицу, чем светскому. Эго мы знаем по опыту; об этом свидетельствуют учители народных школ. Так, один сельский учитель на съезде народных учителей в Москве, 7 сентября текущего года, в своем докладе, между прочим, указывал, как на главную причину неуспехов наших школ, на недоверие и вражду к школам крестьян, по причине введения в них учебника барона Корфа «Наш Друг». «Когда я поступил в теперешнюю мою школу, – говорит он, – ко мне никто почти не хотел отдавать детей, а дети учились у дьячка». Другой учитель говорит, что крестьянин желает от школы того, чтобы сын его чрез чтение книги получал наставление себе, вместе давал бы и ему это наставление. Но слыша, что учитель задал читать на урок его сыну статью из книжки барона Корфа «обо вшах, клопах и т. п. мерзостях, он с отвращением отплевывается, запрещает сыну читать урок и даже берет его из школы. Крестьянин только потому и отдает детей своих в школу, что там преподается славянский язык и на славянском языке читается учение Христово – евангелие. Сотни раз мы слышали от крестьян слова: школа в деревне то же, что церковь; там им читают евангелие» («Московские Церковные Ведомости» № 41). А потому, скажем мы, несочувствия населения к церковно-приходским школам нет, и не «население» содействовало их закрытию, а нечто другое. Что же именно?До земских учреждений все образование народа исключительно находилось в руках духовенства. Церковно-приходские школы в 1862 году находились уже при 18,229 церквах, т. е. при 3/4 всех приходских церквей России. Школы эти часто помещались в тесных церковных сторожках, обучали в них, за отсутствием священника, причетники, хотя были нередко школы и в домах священников, которые даже жертвовали деньги на учебные пособия и нанимали себе постоянных и дельных помощников. Эти школы, вместе с гражданской грамотой, учили и даже преимущественно упражняли учащихся в чтении церковно-славянских книг – псалтири, часослова и более всего евангелия. Эго развивало и укрепляло в детях религиозные чувства, знакомило их непосредственно с церковным чтением и пением, что так важно для нашего православного крестьянина. Но вот с 1862 года начали открываться школы министерства народного просвещения, а затем и земские школы. Как министерство народного просвещения, так и земство стремились создать «светскую» школу, которая бы находилась под их исключительным влиянием. Большая часть церковно-приходских школ если не упразднена, то переименована в училища министерства народного просвещения или в училища земские. Таким образом «народная школа, – говорят «Московские Ведомости» (№ 284), – была вырвана у духовенства». Это подтверждает недавно вышедшая в Петербурге поучительная книжка, под заглавием «Записка о народных училищах». Эта записка составлена в ту пору, как сказано в предисловии, «когда против бесспорного дотоле права церкви руководить первоначальным обучением народа впервые возвысился голос министерства народного просвещения, которое из верного союзника церкви внезапно обратилось в завистливого и недоброжелательного соперника». Исход борьбы известен. «Школа была искусственно отторгнута от церкви и насильственно уклонена на те странные и исполненные опасности пути, по коим она поныне блуждает». Где же было бедному материально и лишенному всякого общественного почина духовенству бороться против соединенных сил и министерства народного просвещения и земства? Если и существуют теперь церковно-приходские школы, то они, лишенные поддержки от правительства и земства, только кое- как влачат свое убогое существование («Новое Время» № 2381).Церковно-приходским школам нужна поддержка; нужно заботиться также о восстановлении их и о наибольшем распространении в нашем обширном отечестве. Правительство, как мы сказали, обратило особенное внимание на вопрос о церковно-приходских школах. Заседания комиссии по этому вопросу, учрежденной при Св. Синоде, под председательством архиепископа Варшавского Леонтия, уже открылись с 21 октября текущего года. Чего же можно пожелать от комиссии, вырабатывающей проект церковно-приходских школ? Позволяем себе высказать наши желания относительно этого предмета.1) Желательно было бы, чтобы выработана была программа преподавания учебных предметов в церковно-приходских школах. В эту программу могут войти следующие предметы: закон Божий, обучение чтению по гражданской и славянской печати, обучение счислению, обучение письму, обучение церковному пению, и насколько это возможно – обучение русской географии и русской истории. Ввиду того, что теперь так много говорят против допущения в народных школах книг для чтения, вроде «Нашего Друга» барона Корфа, книги для чтения Паульсона и друг., можно бы составить сборник или хрестоматию для чтения по славянской и гражданской печати. Каков должен быть этот сборник, что именно должно войти в состав его – это решать специалистам, а мы заметим только, что книгою для чтения необходимо вызывать в учащихся понимание окружающего мира, стремление к добру и правде, которые яснее всего представляются в религии.2) Желательно было бы указать меры к восполнению того, что не может быть восполнено священником по школе за время совершения неотложной требы. А для этого можно допустить к преподаванию в школе, в качестве помощников священнику, благонадежных и способных диаконов. Диакон, кроме священника, по преимуществу призванный народный учитель, а потому, как полагают теперь некоторые люди, следовало бы восстановить при сельских церквах диаконство. Все церковные требы священник исполняет и без помощи диакона, который может неуклонно посвящать свою деятельность школе своего прихода. Его не оторвут во время урока для напутствия умирающего, для крещения новорожденного и для других церковных треб. В учебные дни он в школе, а в воскресные и праздничные дни он служит вместе с священником, что также для прихода не лишено важности. «Вместо того, – говорят «Московские Ведомости» (№ 290), – чтобы учреждать во множестве учительские семинарии, не лучше ли обратить расточаемые на это средства на содержание диаконов, которые со своим священным званием соединяли бы обязанности учителя народной школы? Самое обучение выиграло бы от этого в единстве». Затем, помощниками священнику по преподаванию в школе могут быть окончившие курс в духовных семинариях псаломщики и дети духовных лиц с семинарским образованием, а также священнические дочери, получившие образование в епархиальных женских училищах.3) Желательно было бы организовать неослабный контроль над церковно-приходскими школами. Этот контроль представляется нам в виде епархиального комитета, имеющего во главе своей епархиального архиерея. Лица, контролирующие народные школы, могли бы иметь свои районы, как это практикуется теперь в светском ведомстве министерства народного просвещения и земства, при существовании у них инспекторов народных училищ. Контроль мог бы простираться не на одно только дело обучения в школе, но и на экономическую и нравственную жизнь школы и учащих в ней. Если теперь, по мнению бывшего министра народного просвещения барона Николаи, приводимому «Новостями» (№ 286), – священники не имеют достаточно времени и внимания посвящать себя преподаванию закона Божия в народных школах или надзору за ним, то это зависит от недостатка постоянного материального обеспечения. «А потому, – говорит он, – материальные жертвы со стороны государственного казначейства на лучшее вознаграждение приходских священников и вообще законоучителей, как за преподавание закона Божия, так на предоставление им средств для исполнения надзора за этим преподаванием, составляют необходимое условие для достижения цели, которая имеется в виду».4) Желательно было бы доставить постоянное материальное обеспечение школам и тем церковным пастырям, которым будут вверены эти школы, дабы они поставлены были в этом отношении вне всякой зависимости от своих прихожан. На содержание церковно-приходских школ, как слышно, будут отпускаться вновь из сумм государственного казначейства 50 тысяч рублей в год, которые и прежде были отпускаемы на эти школы, но с передачею их в ведомство министерства народного просвещения были перечислены из сметы духовного ведомства в смету этого министерства. Конечно, для поддержания прежних и имеющих вновь открыться церковно-приходских школ, потребуются гораздо большие денежные средства... Собственно же для священника, преподающего в церковно-приходской школе, можно бы назначить жалованье, пожалуй, хоть такое, которое теперь получает светский учитель от министерства или земства. Это жалованье было бы важным подспорьем в его доходах от прихода и не заставляло бы его переменять приход и школу. От перемены светских учителей в школе, которые смотрят на нее, как на переходное место к другим должностям, более обеспечивающим, весьма много страдает школьное дело. Да и вообще нужно бы, как говорит «Русь» (№ 42), «изменить те условия жизни, при которых священники лишены возможности стать и стоять на высоте своего призвания».5) Желательно было бы определить число ревностных законоучителей и священников, обучающих детей в школе. Это можно бы сделать при помощи епархиального начальства, министерской и земской инспекции. Как епархиальному начальству, так и светской инспекции народных училищ известны, конечно, ревностные законоучители и священники, которые своим преподаванием в школах способствуют в детях развитию и укреплению религиозно-нравственного направления, у которых, кроме чтения по гражданской печати, дети хорошо читают и понимают по-славянски, любят читать и петь в церкви, и которые своим здравым и толковым обучением заставляют крестьян любить народные школы. Каждому такому ревностному законоучителю, кроме ежегодного, определенного от казны жалованья за труды по школе, правительство могло бы за двадцатипятилетнюю службу выдавать хорошую пенсию. При этом можно бы, сверх жалованья, назначить священнику за хорошее и усердное ведение школьного обучения крестьянских детей особый гонорар для поощрения, как это бывает в светских низших и средних учебных заведениях и народных школах, где особенно выдающиеся учители получают награды. Такое внимание правительства к деятельности ревностных священников, по обучению крестьянских детей, побудило бы и равнодушных подумать о школе и придти к ней на помощь. Правда, это на первый раз потребовало бы значительного расхода денежных сумм; но разве такой расход не окупился бы сторицею в нравственном и экономическом отношениях? Разве население, воспитанное в духе евангелия и церкви, своею нравственною энергиею, трезвостию, трудолюбием и благочестием не вознаградило бы правительство за эти труды?6) Желательно было бы открывать на первых порах церковно-приходские школы в больших селах, где два-три священника, которые могут заменять один другого на случай отсутствия одного из школы для исправления неотложной требы. Может случиться, что в таких селах есть уже светская школа – министерская или земская. По нашему мнению, нечего опасаться того, что в одних и тех же селах появится по две школы рядом – школа светская и школа церковная. Мы не думаем, что чрез это внесется, как полагают светские газеты, опасный дуализм в дело народного образования, так как одна из школ будет подчинена дирекции народных училищ, а другая духовенству. Соревнование во всяком деле вообще и в частности в деле народного образования не может сопровождаться вредом. Ведь не составляют же опасного дуализма существующие в одном и том же городе духовные училища с семинариею и светские училища с гимназиями, подчиненные различным начальствам. Напротив, это соревнование может содействовать процветанию народных школ и покажет, куда больше лежат симпатии народа – к тем ли школам, где преобладает дух светскости, или к тем, где преобладает дух церковности.Говорят, что одна из более верных мер для поднятия нравственного уровня самого духовенства – это прилив в него лучших сил народа. Поэтому, кроме церковно-приходских школ, можно бы устроить высшие народные школы, откуда лучшие ученики могли бы поступать в духовно-учебные заведения, дабы из этих последних заведений выходили пастыри, знающие хорошо народную среду и дорожащие ее идеалами и интересами. А для этого можно бы приспособить программы преподавания учебных предметов... Можно бы также дать несколько иную постановку педагогике и воскресным школам при духовных семинариях, дабы окончившие курс семинаристы имели возможность вступать в должность учителя народной школы с доступною по времени выработанною техникою преподавания и этим отняли бы у светских людей самый повод к незаслуженному в большинстве случаев восхвалению и превозношению учителей из учительских семинарий. Теперь существующие при духовных семинариях воскресные школы можно бы превратить в постоянные ежедневные школы; тогда при них усилились бы практические занятия духовных семинаристов по преподаванию предметов курса начальных народных училищ, как это и было при Тульской семинарии в 1869 году. Мысль об иной постановки педагогики и воскресных школ при семинариях высказывается в «Православном Обозрении», в октябрьской книжке за текущий 1882 год. Можно при этом пожелать, чтобы рядом с указанными нами мерами было обращено внимание на тщательное подготовление пастырей к исполнению пастырского долга. Пусть с семинарской скамьи каждый будущий пастырь народа научится понимать, что законоучительство и учительство в народных школах есть одна из главных обязанностей его пастырского служения, что, только воспитав детей в духе православной веры, он может потом ожидать от них сообразной с требованиями евангелия жизни, сознательного отношения к божественной службе и толкового исполнения всех церковных правил и наставлений. Тогда только исчезнут из народной жизни остатки языческих обрядов и суеверий, тогда только облагородится и возвысится эта жизнь под могучим влиянием евангельского учения.Говорят также, что в деле народного образования необходимо сосредоточение всех интеллигентных сил государства, насколько это окажется возможным, а не искусственное их разобщение. Пусть наше духовенство трудится над просвещением народа; пусть церковно-приходская школа появится там, где ее существование необходимо, но пусть войдет она в общую школьную систему, пусть сделается органическою частью нашего школьного строя. «Рознь и бесплодная борьба различных общественных элементов теперь, в наше трудное время, менее уместно, чем когда-либо. Только дружное содействие всех сил страны – и правительства и общественных классов – может подвинуть вперед просвещение нашего народа, побороть того врага, который причинял так много зла нашему отечеству, который грозит нам неисчислимыми бедствиями в будущем, которому имя – невежество» («Русская Мысль», октябрь). Действительно, скажем мы, необходимо дружное и единодушное участие всех сил страны в поднятии низкого уровня религиозно-нравственного развития нашего простого народа. А потому участие духовенства в школе должно быть самое значительное, а не такое, какое оно, вследствие разных обстоятельств, имело в последнее время. «Влияние религии, – говорится в «Записке о народных училищах», – должно быть преобладающим в народных школах. Если священник не доверяет учителю и удаляется от него, – если учитель почитает себя независимым соперником, а не верным помощником священника, тогда нравственное значение школы утрачено, и она из благодеяния народу легко может обратиться в опасность для него». Народное воспитание должно совершаться среди религиозной атмосферы так, чтобы религиозные впечатления и навыки проникали в него со всех сторон, постоянно и всюду чувствовались народом и производили на душу и жизнь его спасительное действие.Л.Н.П. Десятилетие церковно-археологического общества при Киевской духовной Академии // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 47. С. 342–344.18 Октября, 1882 г., исполнилось 10-летие со времени утверждения устава церковно-археологического общества и музея при Киевской духов. Академии. К этому дню приурочено было очередное собрание общества, на кокором присутствовали Попечитель общества, Высокопреосвященнейший Платон, митрополит Киевский и Галицкий, и большая часть членов общества, находящихся в г. Киеве. На этом заседании прочитана была записка секретаря общества Н. Петрова о состоянии церковно-археологического общества и музея за первое десятилетие их существования и сообщены рефераты: членом профессором Ф. А. Терновским «о собрании церковных древностей на Афоне, в Дрездене и Берлине» и Т. В. Кибальчичем «о значении церковно-археологического музея в художественном отношении». Приводим, на основании записки секретаря Н. Петрова, общие сведения об условиях и ходе развития церковно-археологического общества и музея.Вместо церковно-археологического общества первоначально проектировалась советом Киевской дух. Академии церковно-археологическая комиссия из 12-ти академических преподавателей, и при ней церковно-археологический музей, который имел образоваться: а) из выделения принадлежащих академической библиотеке замечательных в археологическом отношении книг рукописей и вещей; б) чрез поступление в состав его чем-либо замечательных в археологическом отношении принадлежностей ризниц и библиотек церковных и монастырских, и в) чрез приобретение предметов археологической важности от частных лиц, равно чрез отыскание древностей по правилам, постановленным законами. Суммы комиссии предполагалось образовать как из членских взносов и из пожертвований сочувствующих целям комиссии лиц, так и из выделяемой академическим советом части суммы, состоящей в его распоряжении. Кроме того, отчеты членов комиссии по командировкам их, протоколы собраний комиссии и годичные отчеты о ее деятельности предполагалось печатать в приложении к протоколам совета Академии, а для сношений комиссии пользоваться казенною печатью Академии.Св. Синод, рассмотрев проект церковно-археологической комиссии и музея, нашел нужным заменить, на основании академического устава, название церковно-археологической комиссии названием церковно-археологического общества, отклонил ходатайство о дозволении обществу пользоваться остатками академических сумм и казенной печатью и, разрешив совету Киев. Академии немедленно приступить к учреждению церковно-археологического общества и музея, предписал пересмотреть и исправить проект устава сих учреждений согласно сделанным замечаниям и вновь представить на рассмотрение и утверждение Св. Синода. Тогда члены-учредители общества и музея, не рассчитывая на успех этих учреждений, если бы они замкнуты были в стенах академических, решились ввести в состав общества и лиц, не принадлежащих к академической корпорации, в звании членов почетных действительных и членов корреспондентов, и в этом смысле сделали дополнения в проекте устава музея и общества. Эти дополнения утверждены были указом Св. Синода от 31 января 1873 года, и послужили главными условиями развития музея и общества. Число членов возросло свыше 100 человек; пожертвования в музей посыпались со всех сторон, и музей открыт был по воскресеньям для публики. В 1880 году церковно-археологическое общество и музей приняты были под августейшее покровительство 'Его Императорского Высочества, Великого Князя Владимира Александровича, который пожаловал обществу 500 р. сер. на его нужды и музею 466 оттисков с гравированных досок, хранящихся в Императорской Академии Художеств, и коллекцию гипсовых слепков с крымских древностей. Все эти обстоятельства, вместе взятые, потребовали дополнений и изменений в действовавшем уставе, которые и утверждены были указом Св. Синода от 10 августа 1881 года. Эти дополнения и изменения касались: 1) принятия общества с музеем под августейшее покровительство Его Императорского Высочества, Великого Князя Владимира Александровича; 2) усиления ученых занятий общества ежемесячными собраниями оного, чтением рефератов и печатанием их; 3) отделения музея от академической библиотеки, при которой он помещался прежде; 4) увеличения числа должностных лиц по обществу и музею, и проч.В настоящее время в состав церковно-археологического общества входят: Августейший Покровитель общества, Его Императорское Высочество Великий Князь Владимир Александрович; попечитель общества, его высокопреосвященство, высокопреосвященнейший Платон, митрополит Киевский и Галицкий; председатель общества, преосвященный Михаил, епископ Уманский; 29 почетных членов, 83 действительных и 13 члена-корреспондента, всего 158 лиц. Деятельность членов общества состояла в организации музея и общества, в материальном пособии сим учреждениям и в ученых работах, которые печатались преимущественно в академическом журнале «Труды Киевской духовной Академии». Музей обогатился приобретениями и пожертвованиями предметов, числом до 13,000 №№. В кассу общества поступило денег 3243 р. 86 к. сер., из коих образован основной капитал общества в 1100 р. серебром.Н. П.№ 48. 1882. Ноября 28-гоКалинников Н. Деревенские мироеды. Старый покровский диакон65 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 48. С. 345–353.Очерк А. А. Потехина. Вестн. Евр. Май, 1880 г.Покровский диакон овдовел, проживши с женой около сорока лет. Хозяйством в доме стала управлять, как мы сказали, его родная сестра, бездетная вдова из другого села. После смерти жены он временно было затосковал, опустился; но когда увидел, что, с водворением сестры, порядки в доме пошли по-прежнему, он поправился, к нему воротился снова неугомонный дух стяжания: опять также заботливо начал он объезжать деревни со сбором, также неутомимо участвовать в отправлении всех треб, и по-прежнему поворачивать колесо своего хозяйства со всеми его хлопотами и заботами – с посевом и уборкой, с закупками и продажами и проч. Об одном только диакон не хотел думать и не помнил, что у него дочь давно уже невеста, что по существующим порядкам ее давно следовало бы пристроить, т. е. выдать замуж. По обычаю, зять должен был занять место диакона, а он сам идти на покой, но он чувствовал себя еще в силах нести все тяжести своей должности, и даже мысль о том, что когда-нибудь в его доме, на его полосе будет другой хозяин, что он увидит на своем диаконском месте, на амвоне Покровской церкви, другое лицо, была для него ужасна. Он никогда об этом не думал и сердился, когда заговаривали другие; не напоминания о старости и смерти не любил он в этом случае, но его страшила мысль о бездеятельности, об уничтожении заживо; он знал, что старый человек волей-неволей должен уступить свое место и дело новому, молодому и более сильному; но видеть, что этот новый человек поведет себя на твоем месте совсем иначе, будет делать твое дело по-своему, а тебя, создавшего все это, не будет ставить ни в грош, что плодами трудов твоих будет пользоваться другой, пожалуй, еще глупый, неопытный, мотушка, да еще и неблагодарный – вот что ужасно!...Но вместо диакона позаботилась о судьбе его дочери хозяйничавшая в доме сестра его. Она приступала к нему несколько раз с этим щекотливым вопросом и настойчиво требовала, чтобы он решил так или иначе ее участь. Диакон долго упорствовал и всегда уходил после подобных разговоров рассерженный. Вмешательство о. благочинного решило дело. Благочинный выставил ему на вид преклонность его лет, трясение в руках, так что от этого страдает даже письмоводство по церкви, намекая этим, что его и не по доброй воле могут уволить в за-штат. Старый диакон подался... Призвав свою сестру, он сообщил ей, что решился наконец сдать свое место; но чтобы приискать действительно хорошего, вполне благонадежного жениха, она сама должна отправиться в губернский город, а он напишет об этом предмете письмо к своему двоюродному брату, профессору семинарии Бронзову, который по своей учености и по службе может хорошо знать всех своих воспитанников. Впрочем, прибавлял старик, ты сама должна внимательно рассматривать жениха. По его понятиям, жених «должен быть степенен, нравом кроток, искателен и нестроптив, в понятиях быстр, но не самомнителен, и умом своим не превозвышался, а был вникателен и к указаниям опытных и старших уважителен».Снабдив такими инструкциями сестру, старик вручил ей письмо к профессору Бронзову и отпустил в путь. Письмо и посольство сестры увенчалось полным успехом. У Бронзова оказался любимец из окончивших курс семинаристов, сирота, испытавший с детства крайнюю нужду. Особенными способностями он не отличался, но, благодаря настойчивости и прилежанию, преодолевал до конца трудности семинарской науки, и достиг желаемого. Поведения он был всегда благонравного и не только никогда не был замечен в содружестве с людьми неблагонадежными, а тем паче в карточной игре или пьянстве, но даже не курил табаку; несмотря на крайнюю бедность, одет был всегда благопристойно, одежду содержал в крайней чистоте, носил ее долго и даже, как уверяли товарищи, имел маленький, тщательно скрываемый капиталец, до тридцати рублей, нажитый грошовыми уроками и перепискою. Лицом он был весьма красив и обладал довольно порядочным голосом, который никогда не расточал на распевание хором бурсацких песен где-нибудь, среди долины ровныя, за городом, но, как и все, тщательно сберегал и совершенствовал только на октоихе и церковном концертном пении. По природе он был скрытен, необщителен, но там, где хотел, умел заискать расположение. Звали его Иаков Горский.Когда позвали его к Бронзову, к вечернему чаю, он понравился и свахе не только своим ростом и дородством, но особенно тем, что ходил не спешно, осмотрительно, и без стуку, кланялся низко, сидел на стуле степенно, склони голову, откашливался и отхаркивался в руку, собеседнику в упор в глаза не смотрел, а вскинет глазами изредка вверх, взглянет вскользь, с подобострастием, и сейчас же скромно опустит их, ровно красная девица. Перед свахой сидел идеальный жених, о котором она даже мечтать не смела; это был в ее глазах какой-то ковчег, в котором щедрою рукою собраны все достоинства, желаемые в женихе Таисии. Тем не менее, когда Горскому предложено было определяться в диаконы, в богатый дом, то сейчас же нашлись немаловажные препятствия; Горский представлял, что он, как кончивший курс учения, имеет право поступить и во священники, что у него уже есть на примете хорошее место, что он меньше семисот рублей не возьмет за невестой и т. под. Бронзов урезонивал его богатством невесты; сваха выставляла на вид устройство их дома и хозяйства и то, что он впоследствии может сделаться и священником в их же селе. Рассуждали и торговались много и долго. Жених, наконец, поддался и решился посмотреть невесту и все то, чем прельщали его. Но когда, по приезде в село, объявили старому диакону, что жених просит семьсот рублей деньгами, борьба завязалась упорнее прежней; долго диакон торговался с Горским, доказывал, что ему вовсе и не нужно таких больших денег, клялся, что у него и нет их, а если давать, то придется самому занимать; но молодой человек был тверд, как скала, и стоял на том, что у него уже есть невеста со священническим местом и с пятьюстами рублей на руки, что ему не из-за чего отказываться от готового уже счастия, и что он только по Бронзову желает... Горский намекнул даже, что из просимых семисот рублей ему останется только пятьсот, так как двести он должен отдать долга одному благодетельному человеку. Старик возражал, что долг можно отдать после, когда разживешься и проч. Наконец, после длинных прений с той и другой стороны, диакон предложил следующую меру: перед свадьбой на расходы он даст ему двести рублей, а на пятьсот выдаст ему вексель и советовал ему серьезно помыслить об этом...Горский помыслил и, к великому удовольствию всех, согласился. Диакон ударил с ним по рукам и облобызался...Вскоре Таисия стала молодой покровской диаконицей. На бракосочетании в числе самых почетных гостей был и г. Бронзов, но был почему-то молчалив и даже мрачен, высказывал за столом мысли о людской неблагодарности и что не слишком следует доверяться людям. Старый диакон показывал вид, что не слышит этих слов, а молодые слушали их смиренно, опустя в тарелку глаза, как и следовало новобрачным. Какая была последующая судьба старого диакона и молодого зятя – автор умалчивает, предоставляя делать выводы изо всего рассказанного читателю.Что же мы выведем из рассказа г. Потехина о «деревенском мироеде», как он назвал старого покровского диакона?Прежде всего мы должны заметить, что рассказ г. Потехина взят не из настоящего быта духовенства, а из времен пятидесятых, или шестидесятых годов. В настоящее время, как известно, сдача напр. священнослужительских мест дочерям не практикуется, потому что воспрещена законом. К существу дела, впрочем, это не относится. Для нас важнее то, как автор отнесся к изображаемому им быту, насколько в его рассказе жизненной правды, насколько верны действительности и характеристичны выводимые им личности и в особенности главный герой рассказа – старый покровский диакон.Мы заметили еще в начале статьи, что отличительною чертою литературных произведений г. Потехина составляет серьезное знакомство с изображаемым им бытом и объективностью в изложении фактов. Эти свойства отразились и в рассматриваемом нами произведении г. Потехина, что, конечно, делает ему большую честь. Большая часть современных беллетристов, в изображении типов, взятых из духовной среды, как неоднократно было нами замечено прежде, впадает в пессимизм и карикатуру, или стараются вообще выставить на вид только темные стороны из быта духовенства. Г. Потехин, как писатель светский, мог бы это сделать легко при знакомстве его вообще с сельским бытом; ему открывалось широкое иоле для насмешек и издеваний над сельским духовенством и над самым духовным образованием, особенно прежнего времени. Он этого не сделал; он ведет свой рассказ спокойно, подбирая и изображая факты так, как они были, или могли быть в действительности. Назвав старого диакона «деревенским мироедом», он не придал этому слову дурного значения. По общему обычаю, существующему до сих пор в духовенстве, диакон собирает с прихожан подаяния разного рода натурою и при этом часто настойчиво припрашивает, но это припрашиванье совершается тем не менее без грубого вымогательства, без брани и каких-либо угроз; диакон только усовещивает и урезонивает дающих мало, выставляя на вид свою долговременную службу и заслуги пред приходом. В этом отношении он далеко не похож на о. Стефана, села Лемех, выставляемого г. Сосной в своей повести, которую мы недавно разбирали. Этот последний, как припомнят читатели, всегда сопровождал сборы насилием, бранью и угрозами, которые и приводил иногда в исполнение самым злым образом. Диакон покровский действительно скуп, даже самому себе отказывает во многом и никому не дает в долг денег; но это скорее, скопидом большой руки, чем скряга в собственном смысле; он трудится до поту лица, до истощения сил, но, как расчетливый и опытный хозяин, умеет и употребить с большим толком и знанием дела все, приобретенное им, так что многие сельские хозяева, даже не из духовенства, могли бы у него многому поучиться. По этой стороне своего характера и своей деятельности он, при всей своей скупости и даже алчности, и не производит на читателя впечатления отталкивающего. Если ему во многом нельзя симпатизировать, то и осуждать его было бы большой натяжкой и несправедливостью.Из других личностей, выводимых автором в его рассказе, более всего обращает на себя внимание семинарист Горский, жених Тапсии и потом преемник диакона по службе. И здесь г. Потехин, как мы видели, умел соблюсти беспристрастие и надлежащую меру. Семинаристов прежнего времени изображали многие писатели в своих повестях и рассказах; но одни, по сочувствию к бедности и загнанности в обществе, идеализировали их быт, как это мы видим, напр., в «Баритоне» г. Хвощинской; другие и большая часть, начиная с Гоголя и Помяловского, умела видеть только темные стороны семинарской жизни и семинарского образования. Г. Потехин не позволяет себе ни того, ни другого. Горский у него является личностью вообще очень симпатичною; это не идеалист, вроде героя г. Хвощинской, но вовсе и не бурсак, а просто неглупый и аккуратный молодой человек, с житейским тактом и расчетливостью. Тины таких воспитанников в прежних семинариях действительно были, хотя и не в большом количестве; есть они и ныне, только в несколько измененном виде. Вообще можно с уверенностью сказать, что диакон не ошибся в выборе жениха для своей дочери; такой зять, как Горский, не мог ни в каком случае ни растратить его денег, ни разорить его благоустроенного хозяйства.Довольно типичною личностью представляется также у г. Потехина профессор семинарии Бронзов. Над семинарскими наставниками прежнего времени немало также поглумилась наша светская литература, не перестает глумиться и до сих пор. Но это глумление, как мы показали при разборе «Миражей» г. Забытого, далеко не основательно. Бронзов выставляется у г. Потехина обыкновенным житейским человеком; это не ученый, с идеальным направлением, вроде Ивана Максимовича, упоминаемого в дневнике Добролюбова; наш автор даже и не касается его учености, а говорит только, что он был умный, практический человек, хорошо знакомый с своими воспитанниками; он принимает присланный диаконом гостинец – кадушку коровьего масла и свиной окорок; он не прочь выговорить себе известную долю из получаемого женихом приданого от богатого тестя, за своп хлопоты, – но и только. Все это вещи в житейском быту, как известно, довольно обыкновенные.Вообще рассказ г. Потехина, по своему тону и направлению, напоминает «Семейную хронику» г. Аксакова, и несмотря на некоторые отрицательные стороны в изображении быта духовенства, производит на читателя впечатление успокоительное...Н. КалинниковК. Д. Библиографическая заметка о двух новых книгах // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 48. С. 353–358.1) «Святый град Иерусалим». С хромолитографированным планом. Издание старосты Исаакиевского собора (Е. Богдановича). 1882 года. Спб. 8066. Книга эта составлена, по поручению г. Богдановича, протоиереем Василием Михайловским, одним из опытных издателей нравственно религиозных книжек для народного чтения. Книжка украшена иллюстрациями, и при ней приложен подробный, весьма отчетливо исполненный хромолитографический план святого города и его окрестностей. Имя протоиерея Василия Михайловского давно известно по множеству его сочинений. Правда, из них многие – не более, как небольшие брошюры, но есть и крупные сочинения. Таковы: 1) Воскресные Листки. Выпуск первый содержит объяснения евангельских чтений на все воскресные дни года и краткое изложение исторических причин к особенному священному празднованию некоторых дней в году. Спб., 3-е издание с 1870 года (274 страницы), и выпуск второй: Объяснение апостольских чтений на литургии во все воскресные дни года, 1879. Спб., издание второе с 1874 года (328 страниц). 2) Библейский богословский словарь, изд. 3-е 1881 года. Спб. Эта книга содержит в себе по алфавиту, но вместе и в системе целую симфонию Библии. Она есть перевод сочинения: Dictionnaire des paralléles, concordances et analogies bibliques par Lambort. Paris. 1863. Выбрал ее для перевода протоиерей Вас. Михайловский, потому что она заслужила за границею около двадцати почетных отзывов в библиографии. Но несмотря на свою обширность (440 страниц), этот Словарь требует еще выполнения. По нашему мнению «Thesaurus biblicus» Philippi Pauli Merz. Venetiis. 1775 r. полнее этого словаря. 3) Руководство к изучению церковного устава в вопросах и ответах, изд. 4-е 1882 г. Спб. Но особенно выдающимся сочинением о. Василия Михайловского мы считаем напечатанное в этом же году его сочинение под названием, означенным в начале нашей заметки. На него-то мы теперь и обращаем внимание. «Поедет ли кто, или не поедет в старый Иерусалим, а знать о современном состоянии его не только полезно, но и обязательно всякому честному и благонадежно воспитанному русскому», говорится в самом начале описания святого града Иерусалима.Прежде чем описывать Иерусалим, в книге предлагаются сведения, как до него доехать. И во-первых, указывается путь от Одессы до Константинополя и оттуда до Яффы – морем, а от Яффы до Иерусалима – сухопугьем, чрез Рамлю. Затем, после изображения, с каким чувством паломники вступают в святой град, в сочинении описываются русские постройки около Иерусалима и его местность. Нынешний Иерусалим разделяется, по описанию, на четыре неравных квартала, – христианский, армянский, магометанский и еврейский, имеет площади и сады как в самом городе, так и при европейских постройках, за Яффскими воротами. Здесь же описывается климат Иерусалима, – климат горной страны.Описание святыни Иерусалима начинается рассказом о греческой патриархии, в которую прежде всего отправляются русские богомольцы, и оттуда уже идут на поклонение к храму гроба Господня и Воскресения. «Вот пред вами, – пишется в книге, – храм гроба Господня и Воскресения. Вы представляли его себе наподобие наших русских храмов, отделенных оградою от других мест, имеющим известную изящную форму зданием, округленным или четыреугольным, но особенно выдающимся. На самом же деле не то. Около самого здания наделано разных пристроек от разных вероисповеданий, так много и так некрасиво, что прискорбно видеть эту величайшую святыню христианства в таком неблагоустройстве». Далее следует короткое описание частей храма. Но собственно описание святых мест Иерусалима начинается с места, стоящего ныне за городскою стеною, именно – Сиона. Сион – это гора в южной части Иерусалима. В ста шагах от Давидовых ворот на юг стоит дом Тайной вечери (с изображением его в настоящем состоянии). Здесь воспоминаются евангельские повествования об умовении ног (с картинкою), о тайной вечери и учреждении св. таинства евхаристии, последняя прощальная беседа Христа с апостолами и о сошествии св. Духа на апостолов. От Сионской горницы до Гефсимании воспоминаются события в Гефсиманском саду и от сада до Голгофы. Здесь описывается страстный путь и воспоминаются евангельские события с великого четверга, великая пятница, суд Пилата и Ирода и предание Иисуса на распятие. В описании страстного пути указывается, что теперь от него имеется. На месте дома Пилатова стоят турецкие казармы, на другой стороне улицы указывается место бичевания Иисуса Христа. Далее место, где Пилат вывел Иисуса, после бичевания Его, к народу. Место это принадлежит теперь французской общине сестер милосердия; указывают также место, где Христос пал под тяжестию креста. Здесь стоит мраморный столп. Вот, в конце страстного пути – и судные ворота. За судные ворота нельзя выйти, – здесь конец улицы.В дальнейшем описании Иерусалима изображается распятие Христово (с картинкою), смерть Христова, погребение и воскресение, пребывание Господа на земле до вознесения Его, и в заключение подробнейшее повествование о частях храма. «Храм, – говорится в описании, – от востока к западу без пристройки, с востока имеет тридцать четыре сажени, а с пристройкою сорок семь сажень, равняется, значит, Исаакиевскому собору внутри его без ступеней, – а от юга к северу ширина его двадцать две сажени, т. е. ровно наполовину против ширины Исаакиевского собора». При описании этом приложены в тексте изображения нынешнего времени: входа во храм гроба Господня, придела, где лежит камень помазания, церкви на Голгофе, внутренности гроба Господня, наружного вида часовни гроба Господня, части греческого храма воскресения (внутри). Тут же помещен (в тексте же) вид на Иерусалим с елеонской горы, и наконец погребальные пещеры Богоматери в Гефсимании. При книге в конце ее приложен на особом листке план храма гроба Господня, с указанием на нем двадцати пяти мест храма, заслуживающих внимания.После описания св. града Иерусалима именуются: 1) другие православные святыни Иерусалима, 2) армянские учреждения, 3) римско-католические, 4) протестантские, 5) еврейские и наконец магометанские молельни и мечети; под конец изображаются из окрестностей Иерусалима две местности: Иоасафатова долина (с картинкою) и Силоамская купель. Оканчивается книга кратким извлечением из устава Палестинского Православного Общества.Вообще как эта книга, так и другие сочинения и переводы протоиерея Вас. Михайловского свидетельствуют о неутомимой и многоплодной литературной деятельности его в пользу церкви, и очень достаточны для того, чтобы заградить уста тех, которые упрекают наше духовенство в бездеятельности. Книга стоит всего 20 коп. с картою. Очень дешево.2) «Пастырский голос». П. Затворницкого. Третий выпуск. Полтава 1S82 года.О первом и втором выпуске «Пастырского голоса» П. Затворницкого, напечатанных в Киеве, тотчас по выходе их из печати, дан был в нашем журнале подобающий им отзыв. Теперь речь идет о третьем выпуске. В нем помещено шестьдесят шесть проповедей, произнесенных в г. Воинах и в селении Дейкаловке (Полтавской губернии). Отец Петр Затворницкий в проповедях своих большею частию касается вопросов современной жизни общества и своих прихожан в особенности. Так у него есть проповеди: по случаю призыва к воинской повинности, во время освобождения южных славян от турецкого ига, по случаю взятия русскими Карса, пред панихидою по воинах, убитых на поле брани, против базарной торговли в воскресные и праздничные дни, о неприкосновенности права собственности, по случаю закрытия местных питейных заведений и проч.Эти вопросы, как видно, требуют решения, и проповедник дает своим слушателям довольно удовлетворительные ответы, не широко, впрочем, разбирая каждый вопрос, а только понятно излагая их. Но в числе проповедей о. П. Затворницкого есть и ограниченные по содержанию и не выработанные по изложению проповедки. По нашему мнению, к ним принадлежат почти все, так называемые у П. Затворницкого, увещания к свидетелям пред присягою их. Пожалуй, их можно было и сказать, но печатать не следовало. Они никому не послужат образцом, а разве только свидетельствуют о неумолкаемости пастырского голоса во всех случаях пастырской деятельности о. П. Затворницкого. Книга стоит... не дешево.К. Д.Объявления // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 48. С. 358–360.3-й ГОД ИЗДАНИЯ.ЕЖЕДНЕВНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ и ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА«ЗАРЯ»Открыта подписка на 1883 год.Программа издания:I. Телеграммы.Важнейшие события русской и иностранной жизни.Кроме телеграмм «Международного Телеграфного Агентства» и «Северного Телеграфного Агентства» редакция получает телеграфические известия от специальных корреспондентов заграницей, в Петербурге (ежедневно), Москве и в главных городах Юга России.Этот отдел настолько расширен, что все более или менее выдающиеся события иностранной и внутренней жизни, как столичной, так и провинциальной, передаются по телеграфу, опережая на двое суток известия, приходящие с петербургскими и московскими газетами.Киев, по своему географическому положению, имеет то преимущество, что, как центральный пункт, находится на полупути между Петербургом и Москвою с одной стороны и южными окраинами – с другой.Благодаря железным дорогам, расходящимся из Киева на Север и на Юг и примыкающим к другим ветвям, а также пароходному сообщению по Днепру, газеты, издающиеся в Киеве, доходят гораздо раньше петербургских и московских газет в главные центры нашего Юга; в Одессу, Николаев, Елисаветград, Кременчуг, Екатеринослав, Полтаву, Чернигов, Курск и др.II. Отдел внутренний.А) Известия о действиях правительства, о законодательных мерах и предположениях; Б) руководящие статьи по важнейшим вопросам общественной жизни России, как-то: по вопросам государственного хозяйства, путей сообщения, народного образования, земского, городского и крестьянского самоуправления; В) корреспонденции из столиц и краевые; Г) сведения из других периодических изданий; Д) обозрение русской и иностранной печати; Е) вопросы хозяйства, промышленности и торговли в районе южной полосы России, в губерниях, входящих в состав генерал-губернаторств: юго-западного, одесского и харьковского.III. Отдел городской.А) Хроника г. Киева, Б) вопросы городского благоустройства.IV. Отдел судебный.А) Руководящие статьи по юридическим вопросам, Б) отчеты о судебных заседаниях.V. Отдел иностранный.А) Руководящие статьи по вопросам внешней политики; Б) корреспонденции из иностранных государств; В) известия о важнейших событиях общественной и политической жизни за границей.Этот отдел значительно расширен.VI. Фельетон.Очерки и рассказы (оригинальные и переводные). Обозрения и статьи литературно-критические, рецензии театральные, музыкальные и художественные. Научная хроника.VII. Смесь.Разные известия, важнейшие изобретения в области наук, искусств и промышленности и проч.VIII. Отдел торговый.Сведения об урожаях, о ценах на зерновые продукты и на главные товары, составляющие главный предмет местного производства или местной торговли. Торговые корреспонденции и телеграммы из главных внутренних рынков. Сведения о состоянии полей. Биржевые телеграммы и бюллетени. Курсы русских и иностранных монет, ценных бумаг и проч. Периодические торговые и биржевые обозрения. – Железнодорожная хроника.С настоящего года предположено дать этому отделу самое широкое развитие ввиду несомненно существующей потребности в органе экономической, торговой и финансовой деятельности Юга России.IX. Отдел справочный.Железнодорожное и пароходное движение. Метеорологический бюллетень. Судебный указатель по судебным учреждениям округа киевской судебной палаты: список назначенных к рассмотрению дел и резолюции. Ежедневные списки получателей груза по юго-западн. ж. дор. и сведения о наложенных платежах.Подписная цена:С доставкой или пересылкойБез доставкиНа год10 руб.8 руб.„ 6 месяцев6 руб.5 –„ 3 месяца4 руб.3 –„ 1 месяц1 руб. 50 к.1 –Выписывающим газету с 1-го января 1883 года на целый год допускается рассрочка годового взноса, причем при подписке взносится 5 руб., 1-го июня 5 руб. Подписывающиеся в средине года рассрочкой не пользуются.Правительственные, общественные и частные учреждения могут выписывать газету в кредит по письменным, на бланке этих учреждений, предложениям. Для служащих в правительственных и общественных учреждениях выписка в кредит допускается через их казначеев.Подписка принимается:В Киеве, в Главной Конторе газеты «ЗАРЯ», на Крещатике при книжном магазине Л. В. Ильницкого.Иногородные благоволят адресовать свои требования исключительно в Главную Контору.Редактор-издатель Π. А. Андреевский.***Вышла из печати брошюра:Правда ли, что наше духовенство не хочет и не умеет учить народ?П. И. Казанского.Цена с пересылкою 60 коп., без пересылки 50 коп.Продается в Москве: в книжном магазине .А. Н. Ферапонтова и в складе Общества распространения духовно-нравственных книг на Петровке, в здании Петровского монастыря; в Петербурге в книжном магазине Тузова; в Сергиевском Посаде, Москов. губ., в редакции Творений св. Отцев.№ 49. 1882. Декабря 5-гоБ. О спасении человека во Христе 67 // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 49. С. 361–382.Кроме веры в богооткровенное учение, благодати и добрых дел, совершаемых при помощи благодати, для спасения человека во Христе необходимо еще, – как уже было сказано, – все это совершать в духе св. церкви Божией, по ее законоположениям и состоя с нею в живом союзе. На этом-то последнем пункте мы преимущественно и намерены остановиться, так как все современные лжеучители, основатели разных толков и сект, этот именно пункт отвергают, как ненужный и совсем лишний для спасаемых, и таким образом и сами стоят и других становят на ложный путь в достижении спасения.Но какую же церковь мы разумеем, когда говорим о необходимости состоять с нею в живом союзе? – Нельзя разуметь здесь без разбора всякую церковь, именующую себя христианской, а единую истинную церковь, св. апостолами основанную и доселе верно хранящую все, чрез них в ней богоучрежденное, – какова и есть только восточная православная церковь. Если, кроме нашей православной церкви, и называются еще церквами, как известно, церковь латинская и многие христианские протестантские общества, то в действительности они все-таки не могут быть признаны церквами Христовыми, ибо «несообразны с апостольским устроением церкви Божией».Латинская церковь, хотя и апостольского происхождения, но отступила от апостольских преданий и повредилась. Главный ее грех – страсть вводить новые догматы, по своему смышлению и своеволию. Сначала, еще при самом отпадении от истинной церкви, она изобрела догмат об исхождении св. Духа от Отца и Сына, в последнее время придумала еще два: о непорочном зачатии Божией Матери и о непогрешимости папы. Догматы эти и причинили существенный вред церкви римско-католической, ибо они не согласны с апостольским преданием и суть измышления человеческие; они походят «на пристройки к зданию, не по плану и стилю здания, и не из того же материала, или на то, как если бы кто в цельное виноградное вино подлил какой-либо жидкости, противной его естественному составу. Как тою пристройкою портится здание, а тою примесью – вино, – так теми догматами или учениями латиняне повредили св. веру, апостолами преданную». Особенно разрушителен последний новый догмат – о непогрешимости папы.Протестантские общины, как сказано, тоже не могут считаться церквами Христовыми. Церковь Христова устроена св. апостолами, по начертанию и плану самого Господа, Духом святым уясненному и утвержденному, – а общины эти устроены людьми самочинно и по собственному плану. Правда, у них многое взято из апостольского предания, – но всему дан иной строй, иное место и иной смысл. Они разоряли прежнее здание церкви, брали из ней, что казалось гожим по их мыслям, прибавляли свое и из смеси того и другого слагали свою общину. Что же тут Христово? – В здании главное – идея здания и план по ней. Так как у них то и другое – не Христово, а свое, своим умом измышленное, то эти общины несправедливо и называть Христовыми церквами; Христу в устроении их не дано части. Это не подлинные церкви Христовы, а поддельные. «Они то же, что фальшивая монета, или лучше, что фабрикованное вино. Фабрикованное вино и по виду, и не вкусу, иногда и по аромату, бывает похоже на естественное вино – настоящее; но в существе своем совсем не оно». Так и эти церкви Христовыми кличутся, но в существе не суть таковы.Итак, признавая необходимым, для спасения во Христе, состоять в живом союзе с церковию, мы разумеем не какую иную церковь, как только восточную православную, ибо только она одна есть истинная церковь Христова, как сохранившая в чистоте и неповрежденности дух и устроение апостольское.Теперь обращаемся к главному предмету нашей речи: почему же, спрашивается, для достижения спасения существенно необходимо состоять в живом союзе с истинною церковию Христовою? – Кратко ответить на это можно так: потому что Господу угодно было в ней единой совместить все, потребное для спасения. Но мы раскроем этот пункт подробно.Прежде уже было сказано, что в деле спасения надо различать две стороны: то, что Господь совершил ради нашего спасения, т. е. приобретенные Им чрез искупительную жертву блага во спасение наше, и то, что мы должны делать сами, – наши собственные труды и подвиги в достижении спасения. «Из того и другого чрез сочетание в лице спасаемом спеется дело спасения». Но это двоякое дело может, как должно, совершаться и совершается только в св. православной церкви. «В ней – и благодатные сокровища во спасение, и практика всего того, что от нас самих требуется для своего спасения, с руководством в том, и словом и примером».Православная восточная церковь есть сокровищница благ спасения, приобретенных для нас Христом Спасителем. Все, что необходимо для нашего спасения, найдем в истинной церкви Христовой и больше нигде, по воле самого Основателя и Главы ее, Иисуса Христа. – Какие же это сокровища? – Прежде всего церковь есть столп и утверждение истины. Господь Спаситель, как ипостасная Премудрость, принес в самом Себе, из таинниц триипостасного Божества, всю спасительную премудрость, каковую и преподал апостолам, заповедав им преподавать ее и всем верующим из всех языков. Апостолы предали премудрость сию всему сонму верующих, заповедав им блюсти ее. С тех пор премудрость эта (учение божественное) пребывает в церкви и будет пребывать до скончания века. «Хочешь ведать сию премудрость? Иди в церковь православную, верную блюстительницу всего, преданного апостолами, и поучайся у ней». – Кроме премудрости или истины Господом и благодать бысть (Ин.1:17). Воплотившись ради нашего спасения, Он принес Себя в умилостивительную жертву за грехи мира и тем заслужил для нас благодать св. Духа. Отсюда два существенных блага, приобретенных нашим Искупителем, Иисусом Христом – оправдание и освящение, и их оставил Господь на земле и вверил своей церкви. В церкви Божией совершается непрерывно жертва тела и крови Господа, Иисуса Христа, по заповеди Его, и в той силе, в какой угодно было Ему установить это великое таинство. И по вознесении своем на небо, ходатайствуя за нас пред лицем Бога и Отца, Иисус Христос уже не проливает там крови своей; но благоволит таинственно источать оную в святой церкви своей, как Глава ее, в таинстве тела и крови. Сие творите, заповедал Он, в Мое воспоминание, сие, т. е. тело ломимое и кровь изливаемую, во оставление грехов. «Так оправдательный ходатайственный покров простерт и стоит над церковию, привлекая и препровождая к нам всякие милости Божии». В церкви Божией совершаются и другие таинства, как особые посредства, чрез которые сообщается верующим благодать св. Духа. Поэтому воистину церковь есть сокровищница, не истины только, но и благодати. Кто чувствует потребность в благодати, – иди в православную церковь, приступи к таинствам и получишь благодать, – всякую, какая необходима для спасения твоего. Здесь во св. православной церкви, и только в ней одной, по воле самого Господа, Главы ее, найдешь ты и благодать возрождения или рождения от воды и Духа, – в таинстве крещения, и дар св. Духа, утверждающий и возращающий в жизни духовной – в таинстве миропомазания, и благодать прощения и помилования от грехов, содеянных снова по крещении – в таинстве покаяния. Здесь же, в церкви Божией, находим мы и пре- искреннее общение с Господом в святейшем таинстве тела и крови Христовой или евхаристии. Ищет ли кто положить благодатную основу семейству своему, тоже – иди в св. православную церковь, и она доставит тебе это благо, запечатлев благодатию брачный союз твой в таинстве брака. Немощствуешь ли телом и ищешь врачевания, – обращайся опять к святой церкви: она доставит тебе это благо и с отпущением грехов, чрез таинство елеосвящения. – Вот сколько благодатных сокровищ вверено св. церкви! Приставниками же и раздаятелями их поставлены сначала апостолы, а потом их преемники, которые и сами получают особую на то благодать чрез таинство священства, в церкви же Божией. Таинство священства – верх таинств благодатных, ибо без него остались бы не действенными и все другие таинства, – и церковь превратилась бы в безблагодатную. После этого, никто не думай и другим не позволяй думать, будто можно без живого союза с церковию устроить свое спасение, когда без сего союза с нею нигде нельзя найти и получить благодатных сил ко спасению. «Живое общение с церковию и есть принятие чрез ее таинства этих сил; а потому живое общение с св. православною церковию столько же необходимо, сколько необходимо сподобление благодатных во спасение сил». Однако, это только одна половина в достижении спасения.Вторую половину дела спасения составляет наш собственный труд. Казалось бы, что в этом отношении человек должен быть предоставлен своей собственной свободе. Да, предоставлен, но не вполне. Св. церковь и сюда привтекает своим влиянием и властию. Церковь возлагает на верующих известные труды, во спасение их, как долг, не воспрещая однакож добровольных в этом роде начинаний и действий, а напротив поощряя к ним и давая в отношении их руководство словом и примерами. Сама церковь возлагает известные труды во спасение, и потому, что желает, чтоб все были, как один в содевании спасения, и потому, что, считая труды эти необходимым в деле спасения, не полагается на свободную «охотность» к ним каждого, по немощам самоугодливости нашей; а руководство свое в прочих свободных сего рода делах и начинаниях – предлагает потому, что, по неумению, иное дело и труд можно сделать так, что вместо пользы выйдет от того вред делу спасения. – Но мы и эту сторону дела спасения раскроем теперь с возможною полнотою и ясностию.Уже было сказано, что решившийся достигнуть спасения и получивший на то благодать должен, при помощи ее, очистить душу и тело от страстей и расположить их ко всякому добру, чтобы сделать храмом, достойным Бога, обетовавшего вселяться в верующих и обитать в них. Но что потребно для всего этого? – Потребны подвиги – для тела телесные, для души душевные, для духа духовные.Телесные подвиги нужны потому, что тело служит седалищем страстей. Если не смиришь плоти, то не будешь иметь успеха в борьбе со страстями. Надо, поэтому, преутрудить плоть лишениями пищи, сна, покоя и всякого услаждения чувств. Но «угодница страстей и страстолюбица» есть душа, – ее, поэтому, надо еще более, чем тело, «взять в руки и трудить». В ней возникают помыслы и пожелания страстные и влекут к страстным делам, в ней живут самые страсти. Дело спасающегося – прогонять эти страстные движения и на место их развить и «водружить» добрые мысли, чувствования и расположения. Все это составляет предмет душевных подвигов. Наконец, подвиги духа – молитва и богомыслие и все, что для сего предпринимается, как вспомогательное средство.На эти подвиги указывал Спаситель в нагорной беседе, когда давал наставление, как поститься, творить милостыню и молиться. Под постом совмещены здесь все подвиги телесные, под милостынею – душевные, под молитвою духовные. У «содевающих» свое спасение действительно дело так и идет: они проводят жизнь в молитве, доброделании и постническом воздержании. И вот к этим-то делам св. церковь, обязывая верующих трудиться в деле спасения, и приноровляет некоторые свои законоположения, порядки и учреждения. – Как поприще для телесных подвигов, назначены в ней св. посты, – однодневные в среду и пятницу каждой недели и в некоторые другие дни года, и многодневные – четыре больших поста. Как поприще для душевных подвигов, кроме тех же постов, определены в ней разные благотворительные учреждения: больницы, богадельни, сиротопитальни и т. п. Как поприще для духовных подвигов, есть в ней непрерывное последование молитвословий церковных, с наставительными на них чтениями и беседами, – молитвословий, обнимающих всю жизнь человека, в разнообразных ее направлениях и положениях. Все эти чины и порядки, содержимые св. церковию, целесообразны и верно направлены к «содеванию» спасения всеми верующими. «Пост погашает похоть; доброделание изгоняет гнев и раздражение; оба вместе заграждают главные источники страстных движений (т. е. похоть и гнев), и воспитывают противоположные им добрые расположения и настроения. Молитвословия же, возвышая дух горе и вводя его в общение с областию божественною, дают ему вкусить духовных стихий, чтобы потом ими одухотворить душу и тело и все окрест человека».Кроме исчисленных установлений св. церкви, обязательных для всех ее членов, она не стесняет свободы каждого избирать и держать и свои частные упражнения – свои пощения, свои молитвы, свои доброделания. Только св. церковь, как попечительная о спасаемых матерь, и на эту часть трудов верующих простирает свою заботу, заповедуя приступать к ним с совета и по указанию духовных отцов и предлагая примеры к подражанию в прежде живших отцах и братиях, каждодневно воспоминаемых. Прохождение всех таких трудов, по указанию и руководству церкви, составляет поприще обще-христианского подвижничества.Таким образом, для второй половины дела спасения, т. е. нашего труда в содевании его, церковь содержит чины, учреждения и порядки, «исполняя которые, всякий, без особых напряжений, в ряду других движась, или в общем теле церкви состоя, содевает свое спасение мирно, не выдаваясь и не отставая от других».Так по намерениям самого Господа, всяк ищущий спасения должен непременно держаться и соблюдать все учреждения и порядки церковные – и те, которые делают нас причастниками благодатных сокровищ спасения, и те, которые составляют поприще для наших собственных трудов в достижении спасении. Вот это и будет значить – состоять в живом союзе со св. церковию, или иначе – жить жизнию церковною. Кто живет этою жизнию, тот находится в живом общении и с Господом, и с устроителями церкви – апостолами, и со всеми продолжателями дела спасения людей. «Жизнь церковная и от мира тебя отградит, и от стрел невидимых врагов сохранит невредимым, и непрестанно будет напаять тебя притоками духовных стихий, под влиянием которых жизнь твоя христианская будет обильно развиваться и зреть, восходя от силы в силу, невидимо среди видимых твоих трудов и дел».Несмотря на это столь ясное учение о необходимости, для достижения спасения, состоять в живом союзе с св. церковию, некоторые мудрецы желали бы и спасения не лишиться, и миновать означенный путь к нему, т. е. путь церковной жизни. Противнее всего им эта исповедь и связанная с нею епитимия, затем и все прочее – хождение в церковь, поклоны, посты, уединение и под. В оправдание своего отступления от церковной жизни одни из таковых мудрецов обзывают порядки церковные оплотянением и отелесением христианства, долженствующего будто быть чисто духовным: ибо Бог дух есть, и иже кланяется Ему, духом и истиною должен кланяться, а другие – возвращением к иудейству: не коснися, не вкуси, не осяжи. Те и другие отбросили все наши церковные порядки, в которых православные христиане служат и благоугождают Богу, выражая и вместе питая тем свое истинно-христианское благочестие, – разоблачили себя от всего, оголили, суеверно чая чрез то быть духовными. Посмотрим теперь, насколько основательны эти упреки, делаемые христианству и именно нашей православной церкви.Начнем с первого укора, будто христианство у нас овеществлено, оплотянено, отелесено. Это говорят, смотря на наши церковные порядки, или нашу церковную жизнь, видимо и телесно проявляемую и совершаемую. «У вас, – говорят, – все только обряды и обряды, и больше ничего. Исполнил обряд, и покоен, хота бы душа никакого участия в том и не принимала». На это мы вообще заметим, что христианство в высшей степени духовно, ибо благодатно, но не невидимо. И истинные христиане в высшей степени духовны, но не бесплотны; поэтому, при всей своей, даже наивысшей духовности, они не могут избегнуть внешних (телесных) действий, не только в отношении к людям, но и в отношении к Богу, в самых духовнейших движениях сердец своих. Значит, смотря на видимую сторону христианской церковной жизни, несправедливо все в ней ограничивать одною только видимостию. Не справедливее ли, напротив, под видимым в православной церкви усматривать невидимое и духовное, как в слове мы осязательно встречаем сокрытую мысль?Быть может, иных в этом деле сбивает с толку слово обряд? Необходимо, поэтому, уяснить значение этого слова. Берем богослужебную часть, так как в ней наиболее выражается церковная жизнь. Что такое каждое священнослужение? Ряд молитв читаемых, поемых и мысленно к Богу возносимых. В этом существо священнослужения. Но как мы заключены в пространство и время; то всякое такое служение требует своего места и порядка, своей обстановки, обряда, т. е. того, что неизбежно обстоит ряд молитв, хотя не составляет существа служения. Священник в известном месте в известное время, в определенном порядке, как положено в церкви, совершает свое священнослужение, причем и он, и причт, и христиане присущие держат себя в известном положении. Все это есть обряд. Но существо дела не в этом внешнем, а в ряде молитвословий, совершаемых при сем. Все внешнее имеет здесь место потому только, что мы сами внешни, т. е. пространственны и временны, и что ни станем делать, делаем в свое время, в своем месте и в известном порядке. Поясним это еще примером. Возьмем простое дело – писание письма. «Тут нужны: перо, чернила, бумага, нужно и своим положением приспособиться к писанию. Все это внешняя обстановка, такая, что без нее не напишешь письма; но и когда она есть, нельзя сказать, что письмо пишется или напишется. Письмо образуется в уме и сердце. Когда потом оно обычным порядком выразится на бумаге, тогда уже совершится письмописание и явится письмо. Зародившееся в душе вызвало соответственное действование телом, и явилось дело совершенное». Таково и всякое священнослужение и молитвословие. Возбуждается в духе потребность и желание вознестись к Богу с прошением или благодарением. Отсюда происходит молитвенное действование телом, которое, быв совершено, являет дело молитвы, или молитву совершенною, в коей внутреннее и духовное соединено с внешним и телесным. Смотря на пишущего письмо, ты не думаешь, что во внешнем положении пишущего и в порядке его действования все дело письмо писания. Не думай и не говори того же и о молитве и служении Богу, видимо телом совершаемых. Вот пример. «Старушка просит священника отслужить панихиду на могиле сына или дочери, внука или внучки. Священник надевает епитрахиль и идет на могилу; причетник несет кадило и свечу. Смотри издали, что там делается на могиле? Священник читает и кадит, причетник поет, старушка кладет поклоны, стоя на коленах. Затем почитали, попели, покадили и пошли назад». Дело поминовения совершено. Но в чем тут существо дела? В том духе веры, который подвиг старушку пригласить священника совершить церковное поминовение; в таком же или и сильнейшем духе веры, с которым священник начал, продолжал и кончил ряд положенных молитвословий. А прочее все что есть? Прочее все есть обряд, обстановка, неизбежная по условиям нашего теперешнего существования, – не случайная однакож, но соответствующая как значению сего служения, так и настроению совершающих и участвующих в нем. Здесь сочетание внутреннего и внешнего, духовного и телесного. И кто остановился бы вниманием на одном внешнем, не проникая во внутреннее, и в нем одном положил бы все существо этого служения, тот обнаружил бы грубое неведение дела.Таковы все наши церковные молитвенные обряды. Они все совмещают в себе духовнейшие молитвословия, и кто совершает их, или участвует в совершении их, о том следует говорить, что он духом ходит, выражая то и рядом внешних действий. Стало быть, нельзя говорить, что у нас в церковной жизни христианство оплотянено, отелесено, и мы – только внешние христиане. Так можно говорить только по невежеству, как это делают хлысты и им подобные, обзывая нас суетными церковниками и суеверами за то только, что мы свою веру и служение Богу считаем нужным выражать во внешнем установленном порядке. Но мы уже говорили, что силу, при этом, мы полагаем не во внешнем, а во внутреннем, – внешнее является здесь необходимым потому, что мы сами заключены в пределах пространства и времени. Здесь мы должны прибавить еще следующее. Полагая силу служения Богу не во внешнем чине, а во внутреннем духе, с каким он совершается, мы разумеем совершение его именно по установлению церкви. Священник вместе с присутствующими представляет и совмещает в себе всю церковь, – и молитва, тут бывающая, бывает столько же сильна, сколько сильна вся церковь, в ее целом составе, церковь, коей Глава – Христос Господь. Смотря на внешний чин, или обряд, иной может еще приходить к вопросу, какая от этого польза; а содержа в мысли существо дела и значение священнослужения церковного, никто не задает такого вопроса. Так нужно смотреть и на все церковное. «Церковь представляй преисполненною небесных сил. Приди только кто в соприкосновение с нею, – и причастится сил ее. Вводят в сие соприкосновение разнообразные церковные молитвословия или молитвенные чины. Они – то же для нас в жизни, что в опытах физических проволоки, проведенные до соприкосновения с сильною электрическою батареею. За какую проволоку ни возьмись, хоть самую тоненькую, сила притока к тебе электричества определится не проволокою, а батареею. Так и в жизни: чрез какой чин ни прикоснись к церкви, ты коснешься всей ее силы. – Суетна ли такая вера, когда Господь есть Глава ее и преисполняет ее всю и во всем? Вот вне церкви, так что ни делай, ничего не будет выходить».До сих пор, стараясь показать, что существо церковной христианской жизни не во внешнем, а во внутреннем, мы имели в виду только богослужебные церковные чины; но и другие части церковной жизни (пост, милостыня) также нужно понимать, т. е. что существо и в них составляет дух, с каким они совершаются, а не видимость, в какой являются. В пощении, и вообще в подвигах, сущность дела не в одном отказе себе в пище, сне и прочем, а в духе покаянного сокрушения и смирения и в отрешении от всякого самоугодия. Равно и в «милостынетворении», или вообще в доброделании, существо не в одном внешнем деле, а наиболее во внутреннем расположении, – в милостивости, возгреваемой воззрениями на Господа всемилостивого, святую заповедь Его и славу имени Его.Таким образом, хотя христианская вера наша действительно имеет видимость, внешнюю сторону, но не в этой последней полагаем мы всю сущность и силу ее, а во внутреннем живом духе. Поэтому, только одно невежество может утверждать, будто христианство у нас «оплотянено», будто все у нас сводится к одним обрядам и ими только ограничивается. Чтобы еще более убедиться в нелепости этого упрека и в необходимости внешней, видимой стороны религии, мы посмотрим на дело с другой стороны.Как, спрашивается, совершено наше спасение? – Бог, чистейший дух, благоволил, ради нашего спасения, воплотиться, пожить на земле, как человек, пострадать, умереть, воскреснуть, вознестись на небо и сесть одесную Отца. Все это видимо, внешне, телесно. Чего же ради? Того ради, что спасению нашему невозможно было иначе быть устроену. Если б было возможно совершить сие как-либо духовно, то Богу, существу духовнейшему, зачем было воплощаться («отелесять» себя)? Если же Богу, существу духовнейшему, для устроения нашего спасения, надлежало сверхъестественно воплотиться и действовать телесно; то как же можно нам, естественно-телесным, содевать свое спасение, по этому образу, – как-то бестелесно, мысленно и духовно? «Путь спасения открыт нам телесным шествием по нему Бога; есть ли же ум у тех, кои гадают пройти по нему вслед Господа, во спасение свое, духовно лишь, а не телесно»?Еще: Господь, стяжав для нас блага во спасение, благодатные, духовные, – в духовном ли виде оставил их нам, и духовным ли только образом повелевает нам пользоваться ими?! Нет, и блага свои благодатно-духовные благоволил Он заключить в вещественные сосуды – божественные таинства, и пользоваться нам повелел ими видимо, телесно. Дух Святой непосредственно сошел только на апостолов, – и однакож видимо, в виде огненных языков, – затем всем верующим благоволил быть преподаваемым чрез видимые, вещественные посредства, Им же самим чрез апостолов учрежденные. Благодать возрождения подается чрез погружение тела в воду, благодать общения с Господом – чрез внушение тела и крови, и проч. Наконец, по принятии благодати, нам надлежит действовать, и действовать телесно, видимо: поститься, молиться, милостыню творить. Так заповедал Господь и во исполнение сего повелел апостолам завесть соответственные порядки между верующими, которые и ведутся доныне в церкви.Теперь не очевидно ли, что и благами спасения мы не можем пользоваться как-либо лишь мысленно, и содевать свое спасение – духовно! То и другое посредствуется видимыми учреждениями, а с нашей стороны – телом и телесным действованием, по воле самого Устроителя вашего спасения. Если помимо этого пути никак нельзя достигнуть спасения; то те, которые мечтают достать себе спасение как-либо лишь мысленно – духовно, спасения не получат. «Вообразите большую, широкую и глубокую реку. Чрез нее построены мосты и устроены разные другие переправы, лодки, пароходы. Из тех, кому нужно переправиться на другую сторону, кто идет чрез мост, кто садится на лодку или пароход, и переправляются. Но вот явились мудрецы, которые, возмечтав, что им для переправы не нужны ни мосты, ни лодки, а что дух некий схватит их и перенесет, сели на берегу в сказанной уверенности, и сидят не двигаясь, лишь с усмешкою посматривая на других, переправляющихся, как заведено, и обзывая их суетными. Попадут они когда-либо на другой берег? Конечно, нет; так и просидят весь свой век». Точь-в-точь в таком же положении находятся и те, которые чуждаются св. церкви и всех ее спасительных учреждений, самим Господом установленных во спасение наше.Итак, в деле нашего спасения, и что от Бога, и что от нас, все должно быть «видимо, приемлемо и совершаемо». Церковь Божия, матерь наша, невеста Христова, и признала необходимым ввести все это в порядки своей религиозной жизни, обязывая и нас, чад своих, ходить в них, чтобы мы, живя по ним, всегда и посвящаемы были свыше и преуспевали в спасении своем.Отступники от церкви, оправдывая свое отчуждение от ней, упрекают нас в том, что «у нас будто бы слишком уж много обрядов, вообще церковности я что все это без всякой пользы и нужды». Да, много у нас церковности, но ничего нет лишнего в церкви. Много у нас церковности от того, что нас много и потребностей у нас много. Попечительная матерь наша церковь, руководимая Главою ее, Христом, и заготовила все благопотребное, хранит то и щедро иждивает на нас, чад своих, в подобающее время и в должной мере. Не перечисляя всего, укажем самое общее.«Нужны тебе наставления, иди в церковь, слушай и смотри. И чрез ухо, и чрез око польются в тебя всякого рода уроки». Слушай апостол, евангелие, пророков и поучайся; внимай песнопениям, и вразумляйся; смотри на священнодействия, и возносись горе, вникая в их значение и смысл; видишь изображения, поминай славные дела изображенных и стремись подражать им, если то лица, или прославляй Бога, дивного в милости и правде, если то события. В церкви и неграмотные становятся не меньше грамотных, ведцами Божиих тайн спасения, если внимают. Имеешь ли нужду приносить жертву Богу, творцу своему, промыслителю и спасителю, иди в церковь. Здесь ежедневно приносится бескровная жертва Богу, – тело и кровь Господа, единая достойная Богу жертва, сильная умилостивить Его, и ты приобщайся сему жертвоприношению. Желаешь ли навыкнуть молитве и получить руководство в ней? О! этим паче всего богата святая церковь. Она и готовые молитвы даст тебе, и научит самого своими словами возноситься к Богу в молитве. В ней все молитва, и всякий найдет там молитвы всякого рода и на всякий случай. Имеешь ли нужду смирить плоть, – врага самого близкого, безотвязного и льстивого? Вот тебе в пособие пост за постом в течении круглого года. Умей этим пользоваться, и будешь иметь плоть смиренною, найдешь в ней самого благопотребного помощника. Если кто пал и имеет нужду очистить совесть свою, эти самые посты дают ему и сильное к тому побуждение, и благоприятное время. Поговей, исповедуйся, причастись св. Христовых Таин и, став таким образом твердою ногою опять на должный путь, теки им бодренно. Имеешь ли какую частную потребность? На всякую, какая бы она ни была, найдешь в церкви благопотребное удовлетворение. «Помыслы ли смущают, духи ли стужают, скорбь ли тяготит, в путь ли собираешься, или дома что начинаешь, на все это и другое многое найдешь в церкви и молитву ходатайственную, и священнодействие освятительное, и руководство указательное».Не очевидно ли теперь, что нельзя не быть у нас многому? Много у нас потребностей, которые не прекращаются во всю жизнь с минуты рождения до смерти. Св. церковь своею церковностию и обнимает всего человека и во всю жизнь; она принимает его в свои объятия тотчас по рождении, сопутствует ему во все течение жизни и препровождает его на тот свет. Итак, слава Богу, что в церкви всего много. Тяготиться этим нечего, да и не приходится, потому что на каждого приходится очень не много. Помолиться, по уставу церкви, утром и вечером, пред столом и после стола, пред началом дела и по окончании его, вот и все в иной день, кроме того, надо бывает сходить еще в храм, чтоб или только помолиться обще со всеми, или и частную какую свою исправить потребу. Много ли это? В семье в иной год и никакой не бывает потребы, ради коей следовало бы пригласить церковь, в иной одна какая-нибудь. Так на всякого вовсе не много падает церковности. Церковь же многое содержит и блюдет на всякий случай, всегда готова бывая с своею помощию.После этого уже довольно ясно открывается лживость мнения, будто в церкви Божией много лишнего, случайного, произвольного, будто иное надо изменить в ней, иное отменить, иное заменить новым. Как видно из предыдущего, в церкви Божией все, что ни учреждено, учреждено для удовлетворения потребностей духовных, потребностей не придуманных, а живых, жизнию вызванных. К тому же, учреждаемое учреждалось по благоизволению Господа, Главы церкви, в духе Его и сообразно с Его обетованиями. Без Господа ничто не вошло в церковь, ни большое, ни малое; ибо она воистину есть живое тело Его, Им живущее. В некотором отношении можно различать только степени нужности и важности содержимого церковию: необходимое, полезное, утешительное, так как и потребности таких же родов бывают. В обычных наших житейских домах иное таково, что без него дом – не дом, существенно необходимо, иное имеется и держится, как полезное, иное служит только к украшению дома или к удовольствию живущих; иное заведено и бережется на случай. И церковь есть дом, – дом Божий, и все подобное, в своем лишь роде, должно быть и в ней. И есть. Есть в ней существенно необходимое, без чего церковь – не церковь (священство, таинства, службы, посты, благотворительные учреждения), есть такое, что принято и держится, как спасительное и душеполезное (иконы), есть такое, что утешает и услаждает чад ее (пение). «Какой хозяин станет выбрасывать вещи из дома потому только, что и без них дом – все же дом? Ибо для живущих в доме и приятное нужно, и без того, что служит только к украшению его, скучно жить; а полезное в то время, как потребуется от него польза, становится необходимым. Так и сущего в церкви не следует касаться дерзкою рукою самочиния, а принимать все в том качестве, как оно заведено и держится». Нужно всегда помнить, что все содержимое церковию, каково бы ни было, есть от Господа, – или прямо Господом учрежденное, или по воле Его.«Ну так, стало быть, у вас опять подзаконность? – вопят отступники от церкви. – Где же свобода христианская?» – Она тут же, при этом и в этом, что называется обязательною церковностию. Свобода от подзаконности иудейской, дарованная нам о Христе Иисусе, не есть поставление нас вне всякой законности, а есть освобождение от подзаконности иудейской, чтобы поставить под законность христианскую. Собрание верующих составляет общество определенного духа и цели; а собрание это, как общество, должно быть благоустроено и ограждено законами и, как общество определенного духа и цели, должно подлежать таким именно, а не иным законам. Вот и подзаконность неотложная! – Но как общество это видимо и подлежит местным и временным условиям, то подзаконность его, пребывая неизменною в существе, в приложении или образе исполнения может не быть одинаковою во всех местах и неизменною во все времена. Вот и свобода при подзакояности! Чтобы наглядно видеть, что в церкви подзаконного и след. неизменного и что может быть неизменяемо, представляем примеры: чтоб быть в церкви священству, таинствам, церковным собраниям для молитв, быть посту, благотворительным учреждениям, – это неотложный закон. Господь, Духом святым, чрез апостолов всюду это и учреждал, как только где образовывалась церковь. Но образ ведения этих дел и частные в отношении их порядки предоставлены были на свободу каждой церкви с тем только наставлением, чтобы все свободно вводимое в церковь было благообразно и по чину и чтоб оно вполне соответствовало духу веры и жизни о Христе Иисусе. Впрочем, предоставленная св. церкви свобода не есть достояние каждого сына или дщери церкви. Наш долг повиноваться церкви, как мы и исповедуем в символе веры словами: верую во едину святую, соборную и апостольскую церковь. Все, что есть и установлено в церкви, есть закон для каждого из нас, пока оно есть и держится в церкви. – Но и мы не закованы в это, как в оковы. Когда мы обще со всеми действуем, обязаны действовать по общему уставу, а когда делаем что-либо дома, одни, то тут и нам оставлена свобода. Молитвы и песнопение в церкви читаются и поются для всех, – и мы обязаны тогда объединяться в духе со всеми. Но в домашней молитве ты совершенно свободен. Установлены посты, указаны и способы подвижничества – бдение, уединение, труд. Но образ исполнения сего оставлен на свободу, – приложен только совет. В образе благотворения еще больше простора и свободы. Таким образом, в нашей церковной жизни дивным образом соединена свобода с законностию, – то и другое быв направлено к преуспеянию во внутренней жизни.Не менее лжив, наконец, и упрек церкви в ее крайнем формализме. Обвинение это основывается на том, что иногда в совершающем церковные последование и в участвующих в них церковность обращается как бы в одну пустую форму. Но вина этого отнюдь не в церковных порядках, а в нас. Это наша оплошность, а не неизбежная принадлежность церковности. Таковы мы, что самые назидательные и возбудительные порядки своим невниманием обращаем в бездейственные формы. То, что вчера так благотворно действовало на нас, ныне уже действует слабее, через день будет еще слабее действовать, и так далее, пока действие это не дойдет до нуля. И останется тогда одна форма... Так бывает и с церковностию, и она также обращается в форму, не будучи сама в себе одною формою... Из того, что иногда внешняя церковность, по нашей оплошности, обращается в безжизненную форму, не то следует, что надо отменить ее, или изменить, или заменить новою (ибо какие порядки ни заведи, мы и их обратим в одну форму), а то, что надо нам самим поставить себе за правило – так пользоваться церковностию, чтобы она не обращалась в одну форму. Вместо изменения или отмены пусть всякий позаботится стать в ряд разумных исполнителей, и делу конец. И для этого не многое требуется: всякий раз приступать к церковному действованию как в первый раз, совсем забывая, или никакой цены тому не давая, что совершали то когда-либо, или совершали несколько раз, т. е. приступать с тем же вниманием и благоговением, каким обыкновенно полна бывает душа, в первый раз приступая к священному делу. Такое правило дают св. отцы. И оно оправдывается повсюдными опытами.Из всего сказанного следует, что православный христианин не должен «затевать новизны в деле спасения, а жить – как все жили и живут по-церковному, усердно исполняя все уставы св. церкви. Так делая, несомненно угодим Богу и спасемся. Если же будем модничать, – Бога прогневим и души свои сгубим».Б.А. Б-цкий. Простонародные приметы, суеверия, врачебные и хозяйственные заметки, собранные в селе Пражеве, Волынской губернии // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 49. С. 383–385.Статья, помещенная в журнале «Руководство для сельских пастырей» в №№ 21, 22 и 23 за настоящий год, под заглавием: «Русские простонародные приметы» П. 3., сильно заинтересовала меня и навела на мысль собрать некоторые приметы, суеверия, врачебные и хозяйственные заметки, встречающиеся в селе Пражеве, Волынской губернии. Вот он – этот запас народной мудрости!а) Ржавчина на ржи предвещает бедствия на людей68. – Скоро стынет горячий уголь – на дождь. – Пересолит хозяйка кушанье – знак, что любит ухаживать за молодыми парнями. – Горячие кушанья подает – сердитая хозяйка. – Сорока стрекочет под окном – быть гостям. – Рано ломать калину – ранние морозы. – Перекапывать в огороде то место, где был посеян мак, нельзя, будет болеть голова.б) Душа, разлучившись с телом, стоит у дверей рая до тех пор, пока кто-нибудь не умрет в той же деревне; поэтому, чтобы она имела что есть, в продолжение этого времени, в красном угле избы ставят: мед, воду, кринку хлеба и восковую свечу. Все это должно стоять в продолжение девяти дней. – Если покойник нюхал табак, пил водку, то ставят ему в гроб полную табакерку нюхательного табаку, бутылку водки. Табак и водка ставятся в гроб для того, чтобы покойник не обижался на своих родных. – Покойнику прежде бросали в могилу и деньги для того, чтобы он имел чем заплатить лодочнику, который перевозит чрез реку мертвые души, т. е. души умерших людей. – Последнее суеверие забывается, так как священник строго преследует его. Когда выносят гроб с покойником из дома, то стучат им о порог в знак прощания покойника с своим жилищем. Если при выносе покойника по забывчивости не сделают этого, – знак, что скоро будет в этом доме другой покойник. – Душа матери, если увидит в загробной жизни душу своего ребенка, сейчас проглотит ее; поэтому – души детей показываются матерям чрез железную решетку. – Чтобы узнать, какого цвета шерсть на лошадях любит домовой – нужно весною, когда увидишь в первый раз ласточку, повертеться голою пяткой на земле; на пятке вырастут волоса такого цвета, какой любит домовой; этого цвета и следует держать лошадей.в) От лихорадки нужно окуриваться рыбкою, вынутою из желудка щуки. Рыбка эта должна быть целая – без всяких повреждений. Если нельзя достать рыбки, то окуривают больного головою ужа. – Лишаи мажут соком из дубовых яблочек. – Если укусит бешеная собака, нужно взять корку черного хлеба и написать на ней три слова: «Озия, Азия и Ельзозия»; эту корку дать больному и он немедленно выздоровеет. – Так называемую куриную слепоту излечивают следующим образом: перед закатом солнца взять какой-нибудь сосуд и принесть воды. Когда идешь по воду к реке и возвращаешься обратно, не нужно оборачиваться, потому что вода не будет иметь целебного свойства. Принесенную воду вылить в миску и перед самым закатом солнца поставить на стропу69, находящуюся над красным углом избы. Чтобы миска стояла ровно, можно и пробрать строп. Вода должна стоять до восхода солнца. Перед восходом солнца снять воду со стропа – поставить на чем среди комнаты и промывать глаза больному так, чтобы вода не разливалась на землю, а падала бы назад в миску. Промывши глаза, взять миску с водою, вынесть на двор и вылить воду под плетень – по направлению к западу. Верят, что слепота оставит человека непременно. – Земляника вредна коровам. Если корова пасется в том месте, где много земляники, станет давать меньше молока. – Чтобы сбыть с огорода какую-нибудь сорную траву, нужно ее посвятить 1-го августа с другими зельями вверх корнем. – Крестьяне-старики, желая узнать, в какую пору сделанный посев озимого хлеба будет хорош, садят 6-го августа, в день Преображения Господня, утром, в полдень и вечером по одному ржаному колоску. Спустя 3–4 дня – вынимают из земли эти колосья и замечают, на котором из них больше ростков; если на первом, т. е. на том, который был посажен утром, то следует сеять заблаговременно, именно: от 6 августа до 1 сентября; если на втором – то нужно сеять с 1 сентября – по 8; если же на последнем – то сеять от 8 сентября по 14 и дал. – В предупреждение размножения червей у скота в летнюю пору, хозяева строго наблюдают, чтобы никто в доме не шил от Рождественских праздников до нового года; у кого в это время шьют, у того непременно скот будет страдать червями. – Пока не засеяны поля, нельзя бить пеньку, потому что будут ранние морозы. – Ведьма выдоит корову – молоко будет с кровью. Чтобы узнать, какая ведьма выдоила корову, следует это молоко варить до тех пор – пока какая-нибудь женщина не войдет в дом и не станет просить, чтобы молоко вынули с печи, – это и будет ведьма, выдоившая корову.А. Б-цкийС. Пражсв, Жит. у.,Волынск, губ.Объявления // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 49. С. 386–396.В 1883 ГОДУПРИ КИЕВСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИбудут издаватьсяпо прежде утвержденным программам:1, Киевские Епархиальные Ведомости.Церковная, по преимуществу местная, газета. Программа ее в общем следующая: Отдел официальный, Высочайшие манифесты и повеления, синодальные указы и правительственные распоряжения, относящиеся к Киевской епархии, местные административные распоряжения и известия и проч. Отдел неофициальный, местные церковные историко-статистические известия и достопримечательные письменные памятники, хроника местная и общецерковная, известия о замечательных событиях церковной жизни в церкви русской, восточной, западной и проч.2, Воскресное ЧтениеЖурнал религиозно-нравственного содержания и характера в общедоступном и общеназидательном изложении и в том духе, направлении и виде, как он издавался первоначально. В нем будут помещаемы общепонятные статьи, служащие к уразумению Слова Божия, богослужения и обрядов православной церкви, к утверждению в сердце любви, веры и упования христианского, краткие жития святых и тому под.3, Труды Киевской Духовной Академии.Журнал научного содержания и характера. В нем будут помещаемы научные статьи по всем отраслям наук, преподаваемых в духовной академии, по предметам общезанимательные, по изложению доступные большинству читателей. При журнале будут продолжаться переводы творений блаженного Иеронима и Августина. – Из творений бл. Иеронима в следующем 1883 г. будут издаваться его толкования на ветхозаветные книги; из творений бл. Августина – его творение о граде Божием.Таким образом издания Киевской духовной академии имеют в виду удовлетворение потребностей: 1, своевременного знакомства с текущими церковными событиями (газетное чтение, – «Епархиальные Ведомости»); 2, религиозно-нравственного, общеназидательного и общепонятного чтения («Воскресное Чтение»), и 3, научного образования, богословского («Труды Киевской Духовной Академии»).«Епархиальные Ведомости» будут выходить два раза в месяц, в 4-ю д. л., не менее двух листов. «Воскресное Чтение» будет выходить еженедельно, в прежнем формате, в четвертку, не менее одного листа в неделю. «Труды Киевской Духовной Академии» будут выходить ежемесячно книжками от 10 до 12 листов.Цена за год с пересылкою: Епархиальных Ведомостей 4 р.; Воскресного Чтения – 4 р; Трудов Киевской Духовной Академии – 7 р. Цена Епархиальных Ведомостей вместе с Воскресным Чтением – 7 р.; Епарх. Ведомостей с Трудами – 10 р; Воскресного Чтения с Трудами – 10 р.; Епархиальных Ведомостей с Воскресным Чтением и Трудами – 12 р.с.Адрес: в Редакцию Киевских Епархиальных Ведомостей, или Воскресного Чтения, или Трудов, при Киевской духовной Академии, в Киеве.Можно также подписываться в книжных магазинах: 1) И. Я. Оглоблина, в Киеве, на Крещатике, 2) Игн. Л. Тузова – в С.Петербурге, 3) А. Н. Ферапонтова – в Москве.В редакции можно получать «Воскресное Чтение» за следующие годы существования журнала при Академии: I (1837–38), II (1838–39), V (1841–42). X (1846–47). XI (1847–48), ХII (1848–49), XV (1851–52), ХѴII (1853–54). ХѴIII (1854–55), XIX (1855–56), XX (1856–57), XXI (1857–58), ХХIII (1859–60), XXIV (1860–61), XXV (1861–62), XXVII (1863–64), XXVIII (1864–65), XXIX (1865–66), XXX (1866–67), XXXI (1867–68), XXXII (1868–69), ХХХIII (1869–70), XXXIV (1870–71). Цена 2 руб. 60 к. за год с пересылкою. В. Чтение за 1879–1881 г.г. по 4 р. за экземпляр с перес.Епарх. Ведомости за 1880 и 1881 г.г. (в сброшюрованном виде) по 3 руб. 50 коп. за экземпл. с перес.«Труды Киевской Духовной Академии» продаются по уменьшенной цене: 1860–1866, 1868 годы по 2 р. 60 к.; за 1869–1873 годы по 4 р.; за 1874–1878 г.г. по 5 руб. с пересылкою, за 1879, 1880 и 1881 гг. по 6 руб. с пересылкою.Выписывающим единовременно не менее 10 годовых экземпляров «Трудов» и «Воскресного Чтения» делается уступка по 25% с номинальной цены; выписывающие «Воскресное Чтение» получают сверх того указатель к первым 25 годам этого журнала.Месячные книжки «Трудов» 1860–1873 гг. отдельно продаются по 65 коп., с пересылкою 75 коп.***В Редакции продаются книги:(Цены на некоторые книги значительно понижены).1. Толкование на первые 26 псалмов. Высокопр. Арсения, Митрополита Киевского (в 8 д. 634 стран.). Цена (вместо трех рублей) 1 руб. 50 коп., с перес. 1 руб. 75 коп.2. Изъяснение Божественной Литургии. Высокопр. Арсения, Митрополита Киевского (в 8 д. 450 стр.). Ц. 2 р.3. Беседы сельского священника с прихожанами, 25 бесед. Ц. 40 коп., с пер. 55 коп.4. Книга для назидательного чтения. Издание второе. Ц. 40 к., с пер. 55 к.5. Сборник статей из Воскр. Чтения (для народных шкод). Ц. 20 к., с пер. 30 коп.6. Самуил Миславский. Ф. Рождественского. Ц. 1 р. 50 к.7. Исследование о талмуде. Ц. 40 коп., с пер. 50 коп.8. Девять исторических книг св. Писания ветхого завета в русск. перев. с евр., с примечан. М. С. Гуляева. Ц. 1 р. 25 коп. (вм. 1 р. 80 к.).9. Жизнь и творения блаж. Августина. Ц. 40 коп., с перес. 50 коп.10. Яков Косьмич Амфитеатров. Цена 30 коп. (вм. 70 к.).11. Последние дни жизни Преосвящ. Филарета, Митрополита Киевского. Ц. 25 коп. (вм. 50 коп.).12. Описание 50-летнего юбилея Высокопреосвященного Арсения, Митрополита Киевского и Галицкого. Ц. 50 коп., с перес. 60 коп.13. Список начальников, наставников и воспитанников Киевской духовной Академии первых XXV курсов (1819–1869). Ц. с пер. 10 к.14. Указатель Воскресного Чтения. Цен. 30 к., с пер. 40 к.15. Исторический характер книги Иудифь. Η. М. Дроздова. 1876 г. Ц. 50 к.16. Московское государство при царе Алексее Михайловиче и патриархе Никоне, по запискам архидиакона Павла Алеппского. Ив. Аболенского. 1876. Ц. 2 руб.17. Опыт исторического исследования о числе монастырей русских, закрытых в ХVШ и XIX вв. П. Чудецкого. 1877 г. Ц. 50 коп.18. Воспоминания о покойном митрополите Киевском Арсении. В. Ф. Певницкого. 1877 г. Ц. 50 коп. (вм. 80 к.).19. Топография нынешней Киевской епархии в XVII в. по Андрею Целларию (с картою). С. Пенкевича. К. 1877 г. Ц. 50 к. (вм. 75 к.).20. Происхождение и состав 1 и 2 кн. Паралипоменон. 1878 г. А. Царевского. Ц. 70 к.***21. Христианская наука, или основания св. герминевтики, творение блаж. Августина. Ц. 25 коп., с пер. 35 коп. (вм. 90 к.).22. Учение св. отцев подвижников о благодати Божией. Ц. 25 коп., с пер. 35 коп. (вм. 65 к.).23. Император Феодосий. Ц. 25 коп., с пер. 35 кои. (вм.45 к.).24. Император Юстиниан и его заслуги для церкви. Ц. 25 к., с пер. 35 к. (вм. 65 коп.).25. Софроний, патриарх иерусалимский. Ц. 25 к., с пер. 35 к. (вм. 55 к.)26. Михаил Керулларий. Ц. 25 коп., с пер. 35 коп. (вм. 65 к.).27. О времени крещения св. Ольги. Ц. 10 к., с пер. 16 к.28. Киев с его древнейшим училищем Академиею. В. И. Аскоченского. Два больших тома. Ц. 1 руб. 50 коп. (вм. 3 руб.).29. Историческое обозрение богослужебных книг. Ц. 25 коп., с пер. 35 к. (вм. 75 к.).30. О чине православия. Ц. 25 к., с пер. 35 коп. (вм. 65 к.).31. О первоначальном переводе св. Писания на славянский язык. Ц. 10 коп., с пер. 20 коп. (вм. 30 к.).32. Библейская хронология. Ц. 60 коп., с пер. 75 коп.33. Польская грамматика. Ц. 25 к., с пер. 35 к. (вм. 45 к.).34. Собрание сочинений студентов Киевской дух. Академии. Т. 1-й. Ц. 75 к., с перес. 1 р. (вм. 1 р. 25 к.).***35. О книге премудрости Соломона. Д. В. Поспехова. Ц. 2 руб., с пер. 2 р. 50 к. (вм. 3 р.).36. Мелетий Пигас и его участие в делах русской церкви, т. 1-й. Ив. Игн. Малышевского. Ц. 3 р., с перес 3 р. 50 к. (вм. 4 р.).37. Обзор философских учений. П. Ив. Линицкого. Ц. 80 коп.(вм. 1 р. 25к.).38. Философия отцов и учителей церкви (период древних апологетов христианства). К. Ив. Скворцова. Ц. 1 р. 85 коп., с пер. 2 руб.39. Об авторе сочинений, известных с именем св. Дионисия .Ареопагита. К. Ив. Скворцова. Ц. 65 к., с пер. 80 к.40. Блаженный Августин, как психолог. К. Ив. Скворцова. Ц. 1 руб. 30 коп,, с перес. 1 р. 50 коп.41. Записки по церковному законоведению. Прот. И. М. Скворцова, изд. 4-е. Ц. 90 коп., с пер. 1 р. 5 коп.42. О видах и степенях родства. Прот. И. М. Скворцова. Цена 35 к., с пер. 45 коп.43. О происхождении и составе римско-католической литургии и отличия ее от православной. Ив. М. Бобровницкого. Цена 65 коп., с пер. 80 к.44. Синайское дело. А Д. Воронова. Ц. 1 руб. с перес.45. Сборник из лекций бывших наставников Киевской духовной Академии, архим. Иннокентия, прот. Ив. М. Скворцова, П. С. Авсенева (архим. Феофана,) и Я. К. Амфитеатрова. Ц. 2 р. 50 к. (вм. 3 р. 40 к.).46. Об отношении древней христианской церкви к римскому государству. П. А. Лашкарева. Ц. 30 к. (вм. 40 к.).47. Киевская архитектура в X–ХII в.в. П. А. Лашкарева, ц. 30 к.48. Бекон Веруламский, Куно-Фишера (с портретом Бекона). Ф. А. Терновского. Ц. 20 к,, с перес. 30 к. (вм. 40 к.).49. Изучение византийской истории и ее приложение в древней Руси. Ф. А. Терновского (1-й выпуск весь распродан). Выпуск 2-й. 1876 г. Цена 1 р. 60 к.50. Апокрисис Христофора Филалета и история Флорентийского Собора (большой том более 600 страниц). Цена три рубля.51. Ветхозаветная история. Прот. И. М. Скворцова. Ц. 70 коп.52. О богослужении православной церкви. И. М. Скворцова. Ц. 80 коп.53. Призвание Авраама и церковно-историческое значение этого события. Н. Ив. Щеголева. Цена с перес. 1 р. 20 к.54. Правило пастырское св. Григория Двоеслова. Перев. Д. А. Подгурского. Цена 1 р. 25 к. с пересылк.55. Андрианка. Комедия Теренция. Перевод Д. А. Подгурского. Цена 50 к. с перес.56. Описание рукописей церк.-археологич. музея. Н. И. Петрова. (1-й вып. распродан). Вып. 2-й. 1877 г. Ц. 1 р 50 в.; вып. 3-й, 1879 г. Ц. 1р. 75к.57. Судьбы древних памятников св. земли. А. А. Олесницкого. Ц. 20 к.58. Св. земля. А. А. Олесницкого (более 35 лист. с рисунками), 1875 г. Т. 1. Цена 2 р. 50 к.; т. 2-й, 1878 г. Ц. 3 руб.59. Ответ на предложенную старокатоликами схему о Св. Духе. Архимандрита Сильвестра. 1875 г. Ц. 75 в. (вм. 1 р.)60. Богослужение христианское со времени апостолов до четвертого века. Ф. А. Смирнова. 1876 г. Ц. 2 руб.61. Жизнь Иисуса Христа по евангелиям и народным преданиям (с литографич. изображением лика Спасителя). К. И. Скворцова. 1876 г. Ц. 2 р.62. Подложное письмо половца Ивана Смеры к великому князю Владимиру святому. Ив. Иг. Малышевского. 1876 г. Ц. 75 коп.63. Деятельность митрополита Евгения в звании председателя конференции Киевской Академии. Его же. Ц. 30 к.64. Исторический взгляд на взаимные отношения между сербами и русскими в образовании и литературе. Н. И. Петрова. 1876 г. Ц. 60 к.65. Собрание сочинений М. А. Максимовича. Т. I. (847 стран.). К. 1876. Ц. 4 р.; т. 2-й (с рисунками), 1877 г. Ц. 3 руб.66. Отношение римского государства к религии вообще и к христианству в особенности до Константина великого включительно. П. А. Лашкарева. Киев, 1876 г. Ц. 1 р., с перес. 1 р. 10 к.67. Учение Аугсбургского исповедания и его апологии о первородном грехе. Μ. Ф. Ястребова. 1877 г. Ц. 1 р. 30 к.68. Кирилл и Мефодий. Главнейшие источники для истории свв. Кирилла и Мефодия. А. Д. Воронова. К. 1877 г. Ц. 2 руб.69. Три первые века христианства. Проф. Терновских. К. 1878 г. Ц. 1 р. 50 к. с перес. 1 р. 80 к.70. Толковое евангелие архимандрита (ныне епископа) Михаила, кн. 1: евангелие от Матфея, изд. 3, 1877 г.; кн. 2: евангелие от Марка и Луки, 1871 г.; книга 3: евангелие от Иоанна, 1874 г. Ц. каждой книге 3 руб. с перес.71. Толковый апостол, кн. 1: Деяния св. Апостол. Его же. Ц. 3 р. с пер.72. Введение в новозаветные книги свищ. Писания. Герике. Перев. архимандрита (ныне епископа) Михаила. В 2-х частях. М. 1869. Ц. за обе части 3 руб., за каждую отдельно 1 р. 50 коп. с перес.73. Опыт православного догматического богословия (с историч. изложением догматов). Архимандрита Сильвестра. Т. 1-й, 1878 г. Ц. 1 р. 75 к. Т. 2-й (40 печ. листов). 1881 г., Ц. 3 р. 30 к.74. Рифм и метр ветхозаветной поэзии, А. А. Олесницкого. Ц. 2 р.75. Киево-софийский протоиерей И. В. Леванда (с портретом). 1879. Ц. 2 р.76. Исследование Златоструя по рукописи XII в. В. Н. Малинина. 1878. Ц. 2 руб.77. За веру и против неверия. Свящ. X. М. Орды. К. 1879 г. Ц. 60 к.78. Библиотека творений св. отцев и учителей церкви западных: кн. 1 и 2-я: творения св. Киприана, еп. карфагенского, ч. 1-я и 2; кн. 3, 4, 5 и 6: творений бл. Иеронима ч. 1, 2, 3, 4; кн. 7: творений бл. Августина ч. 1; кн. 8: творений бл. Иеронима ч. 5-я; кн. 9: творений бл. Августина ч. 2; кн. 10-я: творений бл. Августина ч. 3-я; кн. 11-я: творений бл. Иеронима ч. 6-я; кн. 12-я: творений бл. Августина ч. 4-я; кн. 13-я; творений бл. Иеронима ч, 7-я; кн. 14-я: творений бл. Августина, ч. 5-я и кн. 15-я: творений бл. Иеронима, ч. 8-я. Цена каждой книги Библиотеки 2 р. с перес.79. Очерки из истории украинской литературы XVIII в. Н. И. Петрова. 1880 г. Ц. 1 р. 20 к.80. Тертуллиан, его теории христианского знания и основные начала его богословия. К. Д. Попова. 1880 г. Ц. 1 р. 50 к.81. Руководство к изъяснительному чтению апостольских посланий и апокалипсиса. А. Иванова. Изд. 2-е. Ц. 2. р. 50 к.82. Учебное руководство по св. писанию (для 2 клас. семинарий). Д. Афанасьева. Ц. 2 р. 25 к.83. Творения Кирилла, еп. туровского. Изд. Евгением, еп. астраханским. 1880 г., Ц. 2 р.84. Несторий и Евтихий, ересиархи V в. Амедея Тьерри. Перев. Д. В. Поспеховым. 1880 г. Ц. 1 р. 50 к.85. О значении национального элемента в историческом развитии христианства. М. Е. Ковальиицкого. 1880 г. Ц. 50 к.86. Апостольское предание, Шуази. Перевод П. Максимовича. 1881 г. Ц. 1 р. 50 к.87. Правда об унии к православным христианам, изд. 4-е.1880 г. Ц. 40 к.88. Описание рукописей почаевской лавры. В. Березина. 1881 г. Ц. 50 к.89. Об умозрении и отношении умозрительного познания к опыту (теоретическому и практическому). П. И. Линицкого. 1881 г. Ц. 1 р. 60 к.90. Русская церковь в 25-летнее царствование имп. Александра 2-го. 1881 г. Ц. 40 к.91. Очерк религии и философии римлян. Н.М. Дроздова. 1881 г. Ц. 30 к.92. История нравственности и нравственных учений. Ч. 1-я. М. А. Олесницкого. 1882 г. Ц. 2 р. 50 к.93. Месяцесловы святых при рукописных богослужебных книгах церковно-археологического музея. Г. Булашева. 1882 г. Ц. 40 коп.94. Славянофильство и либерализм. П. И. Линицкого. 1882г. Ц. 1 р. 30 к.95. Книга Песнь Песней и ее новейшие критики. А. А. Олесницкого. 1882 г. Ц. 3 р.***От Редакции Творений Св. Отцев.Издание Творений Св. Отцев с прибавлениями духовного содержания будет продолжаться и в 1883 г. и будет состоять из четырех книжек в год, из которых в каждой будет от 15 до 20 листов текста. В переводной части будет продолжаемо печатание творений Св. Кирилла Александрийского и Св. Епифания Кипрского. Творения того и другого отца будут печататься через книжку. В прибавлениях будут помещаемы статьи, касающиеся учения веры, христианской нравственности и истории церкви и сверх того статьи критико-библиографические.В конце каждой книжки будут печатаемы журналы Совета Московской Духовной Академии.Цена годового издания пять рублей с пересылкою.Редакция просит гг. иногородных подписчиков адресоваться в Сергиев посад, Москов. губ., в редакцию Творений Св. Отцев.Из редакции Творений Св. Отцев могут быть выписываемы следующие отдельные издания:Цена с пересылкой.Творения Св. Ефрема Сирина 6 томов . . . 9 р. – к.– – Василия Великого 7 т. . . . 10 р. 50 к.– – Афанасия Александрийского 2, 3 и 4 т. . . . 4 р. 50 к.– – Григория Нисского 8 т. . . . 12 р. – к.– – Исаака Сирина 1 т. . . . 2 р. 30 к.– – Кирилла Иерусалимского 1 т . . . 1 р. 50 к.– – Иоанна Лествичника 1 т. . . . 1 р. 50 к.– – Нила Синайского 3 т. . . . 4 р. 50 к.– – Исидора Пелусиота 3 т. . . . 4 р. 50 к.– – Епифания Кипрского 4 т. . . . 6 р. – к.– – Блаженного Феодорита 7 т. . . . 12 р. – к.– – Макария Египетского 1 т. . . . 2 р. – к.– – Кирилла Александрийского 1 т. . . . 1 р. 50 к.Творения Св. Отцев с прибавлениями духовного содержания за 1846, 1847, 1850, с 1852 по 1864 год включительно и за 1871, 1872, 1880, 1881 и 1882 годы могут быть приобретаемы с платою за каждый год издания по 5 р. с пересылкою. Прибавления же отдельно от Творения Св. Отцев (с 1814 по 1864 включительно и за 1871, 1872, 1880, 1881 и 1882 годы) за каждый том по 1 р. 50 к. с пересылкой.Сверх вышеупомянутых, в редакции Творений Св. Отцев продаются следующие книги:1. История Московской Духовной Академии до ее преобразования С. Смирнова, цена с пересылкою 3 р. 2) История Московской Славяно-Греко-Латинской Академии, его же, ц. с пер. 2 р. 3) История Троицкой Лаврской Семинарии его же; ц. с пер. 2 р. 25 к. 4) Предизображение Господа нашего Иисуса Христа и Церкви Его в Ветхом Завете (о ветхозаветных преобразованиях) его же; ц. с перес. 1 р. 25 к. 5) Филологические замечания о языке новозаветном в сличении с классическим при чтении послания Ап. Павла к Ефесеям, его же; ц. с пер. 1 р. 50 к. 6) Сборник, изданный по случаю празднования 50-летия М. Д. Академии ц. с пер. 1 р. 7) Материалы для истории раскола за первое время его существования. Томы 1-й, 2-й и 3-й, цена за каждый 2 р. 50 к. том. 4-й ц. 2 р. т. 5-й ц. 2 р. 50 к. том. 6-й ц. 2 р. (на пересылку каждого тома прилагается плата за два фунта). 8 Братское Слово за 1876 (4 кн.) ц. с пер. 4 р. 9) Иеросхимонаха Иоанна сказание о обращении раскольников заволжских, с пер. 1 р. 10) Римская и Византийская церкви в их взаимных отношениях и спорах в 9, 10 и 11 веках А. Лебедева. Два выпуска ц. с пер. 1 р. 20 к. 11) История четырех последних вселенских соборов, его же; ц. с пер. 1 р. 50 к. 12) Церковный суд в первые века христианства, Н. Заозерского, ц. с пер. 1 р. 75 к. 13) Древний Славянский перевод Апостола и его судьбы до XV в. Г. Воскресенского, ц. с пер. 1 р. 50 к. 14) Жизнь Св. Афанасия Александрийского ц. с пер. 50 к. 15) О таинстве миропомазания, ц. с пер. 50 к. 16) О поведении древних христиан во дни воскресные и праздничные, ц. с пер. 20 к. 17) Св. Лев, папа Римский ц. с пер. 30 к. 18) О Божестве Сына Божия ц. с пер. 20 к. 19) Св. Тихон, епископ Воронежский ц. с пер. 50 к. 20) О поведении первенствующих христиан в отношении к язычникам ц. с пер. 40 к. 21) О Владыке Израилевом ц. с пер. 10 к. 22) Объяснение 14 ст. 7 гл. пророка Исаии ц. с пер. 10 к. 23) Об Антихристе ц. с пер. 40 к. 24) Об образе действования православных Государей Греко-римских в IV, V и VI вв. в пользу церкви против еретиков и раскольников ц. с пер. 30 к. 25) История русской церкви Έ. Голубинского. Том 1. Период 1. Киевский, или домонгольский. Первая половина тома ц. с пер. 5 р. Вторая половина тома, – цена та же. – 26) Отношение протестантизма к России в XVI и ХVII веках И. Соколова, ц. с пер. 3 р. 27) Реформация в Англии. В. Соколова, ц. с пер. 2 р. 50 к. 28) Очерки развития протестантской церковно-исторической науки в Германии А. Лебедева, ц. с пер. 1 р. 75 к. 29) Современное состояние вопроса о значении расовых особенностей Семитов, Хамитов и Иафетитов в деле религиозного развития этих трех групп народов. А. Беляева, ц. с пер. 2 р. 30) Об источнике идеи Божества, В. Кудрявцева, ц. с пер. 25 к. 31) Об Ессеях в отношении к христианству ц. с пер. 30 к. 32) Митрополиты московские со времени разделения митрополии всероссийской на две половины, ц. с пер. 20 к. 33) Митрополия киевская в начале своего отделения от московской ц. с пер. 20 к. 34) О сане епископском в отношении к монашеству в церкви восточной, ц. с пер. 20 к. 35) Об источниках для истории монашества египетского в IV и V веках ц. с пер. 25 к. 36) Общий очерк жизни иноков египетских в IV и V веках, ц с пер. 40 к. 37) О литургии преждеосвященных даров, ц. с пер. 1 р. 38) Обличение на книгу о возможном соединении церкви российской с западною, ц. с пер. 15 к 39) О догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого седмидесяти толковников и славенского переводов священного писания. Филарета митрополита Московского, ц. с пер. 15 к. 40) Мирликийская церковь и гробница святителя Николая чудотворца, ц. с пер. 15 к. 41) Руководство к пасхалии; ц. с пер. 30 к. 42) Указатель к словам и речам высокопреосвященнейшего Филарета Митрополита Московского, по изданию в трех томах ц. с пер. 30 к. 43) Систематический каталог книг библиотеки Московской духовной Академии. Выпуск первый. Св. Писание, ц. с пер. 70 к. 44) Указатель к Творениям Св. Отцев и к прибавлениям духовного содержания за 20 лет, ц. с пер. 30 к. 45) Иудейское толкование Ветхого Завета. И. Корсунского, ц. с пер. 1 р. 50 к. 46) Правда ли, что наше духовенство не хочет и не умеет учить народ? П. Казанского, ц. с пер. 60 коп.***ОБ ИЗДАНИИ«Церковно-Общественного Вестника»в 1883 году.С 1882 г. «Церковно-Общественный Вестник» превращен в полуежедневное издание и выходит аккуратно через день, исключая времени скопления нескольких праздников в недели Св. Пасхи и Рождества Христова. Увеличить число выпусков нашей газеты побудило нас с одной стороны желание сообщить газете ту полноту и разнообразие, которые настойчиво требовались и обилием событий и массой материала, отовсюду поступающего в нашу редакцию, с другой стороны, неоднократно выраженное нашими подписчиками желание такого увеличения.Задача нашего издания – отмечать по возможности все, так или иначе касающееся духовенства и могущее интересовать его в жизни церковно-общественной и вместе с тем дать возможность светским людям поближе познакомиться с духовной средой и ее нуждами и потребностями, содействуя тем сближению между обществом и духовенством. Но этим не ограничивается задача «Церковно-Общественного Вестника»: рядом с вопросами о духовенстве и в том же объеме, мы принимаем участие и в обсуждении текущих общественных и политических вопросов, в смысле упрочения принципов правды, законности, свободы и общего преуспеяния человечества. Откровенно и с полною независимостью суждения высказываясь по тем или иным, выдвигаемым жизнию вопросам, существенным образом затрагивающим интересы духовенства и общества, мы, вместе с тем, всегда охотно даем место всякому честному голосу из среды духовенства и общества, особенно же заявлениям и запросам людей опыта, стараясь содействовать постоянному обмену мыслей между читателями газеты, ее редакцией и постоянными сотрудниками. Постоянная и горячая нравственная поддержка со стороны наших многочисленных читателей в течение 9-ти летнего существования газеты и сочувствие к ней в большинстве органов как духовной, так и светской прессы, дает нам уверенность, что и на будущее время они не откажут нам в этой поддержке и сочувствии.Для лиц, незнакомых с нашим изданием, считаем нужным заметить, что «Церковно-Общественный Вестник» наравне с другими газетами выходит без предварительной цензуры и не имеет никакого отношения к духовному ведомству. Просим также не смешивать наше издание с журналом «Церковный Вестник», издающимся при здешней духовной академии.По примеру прежних лет при «Церк. Общ. Вестнике» в 1883 г. будет издан в виде бесплатного приложения «Календарь для духовенства», в котором, кроме необходимых календарных сведений, будут помещены практические указания и справочные сведения на разного рода случаи общественной жизни духовенства.При «Календаре» будет приложен также подробный адрес-календарь лиц служащих по духовному ведомству, преосвященных архиереев, начальствующих и учащих в духовных заведениях и пр.Условия подписки на «Церк. Общ. Вестн.» на год 8 р., на полгода 4 р. 50 к., на три месяца 2 р. 50 к., на месяц 1 р. Годовая цена за границей 10 р. – Отдельные №№ по 10 к.В редакции имеется по небольшому количеству экземпляров «Календаря для духовенства» за 1875, 1881 и 1882 годы. (В «Календаре» на 1882 год помещены подробные сведения об устройстве высшего церковного управления в России, о Св. Синоде и учреждениях при нем, появившиеся в печати в первый раз, а также законоположения по духовному ведомству, разбросанные по всем пятнадцати томам действующего Свода законов Российской Империи. Законоположения эти изложены в том же виде, как и в самом Своде, но по отдельным рубрикам}. Желающие получить календари за эти годы благоволят прилагать за каждый выписываемый экземпляр по 1 руб. Календарей за другие годы в редакции нет ни одного. В редакции имеются также сброшюрованные экземпляры «Церк. Общ. Вестника» за 1881 и 1882 год (с бесплатным приложением «Календаря для духовенства»). Цена 7 руб. с пересылкою.Требования на газету следует адресовать: в редакцию «Церковно-Общ. Вестника», в С.-Петербурге, Троицкий пер., дом № 3, кварт. № 5.Объявления для напечатания в газете принимаются в конторе редакции в размере 10 к. за место, занимаемое строкой петита. За рассылку отдельных объявлений взимается по 5 р. с тысячи экземпляров, при чем количество экземпляров определяется по предварительному взаимному соглашению с редакцией, так как почтамт принимает отдельные объявления для рассылки только по количеству всех подписчиков той или другой газеты.Редактор-издатель А. И. Поповицкий.***САМОЕ ДОСТУПНОЕ ПО ЦЕНЕ ИЗДАНИЕЖУРНАЛ«ГРАЖДАНИН»(без предварительной цензуры).Еженедельная газета, не менее 2 листовсамого разнообразного содержания,иЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЖУРНАЛ (приложения)(формата больших журналов: «Дело», «Русского Вестника», «Отечественные Записки»).ЗА 8 РУБЛЕЙ В ГОД С ПЕРЕСЫЛКОЮ.С январской книжки начнутся печатанием исторические повести Вс. Соловьева (автора «Сергея Горбатова»), «Старые были», (XVIII столетия), «Апостат» (роман) и другие беллетристические произведения.В КАЖДОЙ КНИГЕ БУДЕТ ДО 8 БЕЛЛЕТРИСТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ.Главная цель журнала «Гражданин» давать за самую дешевую цену много интересного чтения. Реклам громких не делаем. Читатели сами увидят, надеемся, что издание «Гражданина» в 1883 году превзойдет их ожидание, и будет первым опытом дешевого, но интересного и ценного издания. Одно лишь скажем:Так как количество экземпляров январской книжки (приложения) будет определено заранее, то во избежание замедлений, следовало бы подписываться заблаговременно, а не то может случиться, что с выходом первой книжки, для последующих подписчиков может не хватить экземпляров.Подписка принимается: в С.-Петербурге, в Конторе Редакции, Малая Итальянская, 21, в Москве, в книжном магазине Карбасникова, д. Коха.Подписка для служащих допускается с рассрочкою чрез казначеев.Для желающих допускается рассрочка: при подписке платится 3 р.; в марте 2 р.; в июле 2 р. и в сентябре 1 р.На полгода подписка 5 руб.На треть года 4 руб.№ 50. 1882. Декабря 12-го3-ин П. Простонародные суеверные верования, обычаи и обряды, соединенные с почитанием пресв. Девы Богородицы // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 50. С. 397–409.В деле почитания и чествования пресв. Девы Богородицы у нашего простонародья есть много светлого, отрадного, истинно-христианского, достойного подражания. Всем известно, что наш простой народ весьма часто и усердно обращается к ходатайству и заступлению Божией Матери, и питает к Ней благоговение. Но и здесь, как и во многих других случаях религиозной жизни народа, за внешним по-видимому чисто-христианским благочестием проглядывает нечто такое, что не может мириться с христианским благочестием и даже враждебно ему. С почитанием пресв. Девы Богородицы у нашего простонародья соединяется немало верований и представлений, обычаев и обрядов, возникших из тех образов и символов, в которых наши предки представляли себе стихийные божества, и которые, по принятии христианства, перенесли прежде всего на лице пресв. Девы.Поклоняясь стихийным божествам, наши предки чествовали, между прочим, богиню весны (Фрея или Лада), в образе которой сливались представления богини весеннего солнца и весенней грозы, разящей тучи и проливающей на землю плодоносный дождь. Это древнее поклонение языческой богини весеннего солнца, весенней грозы и земного плодородия было перенесено на пречистую Деву Марию. Поводом к такому отождествлению Богородицы с древней богиней весеннего солнца и весенних гроз послужили: во 1) сближение мифа о возжении громовником солнца, вновь нарождающегося при зимнем повороте (около половины дек.), с рождеством «праведного солнца» Христа от пресв. Девы Марии, с этим священным событием, празднуемым 25 декабря; во 2) христианское представление Богородицы «Неопалимою Купиною». В библейском сказании о неопалимой купине, виденной прор. Моисеем на горе Хориве, церковь видит символическое прообразование пречистой Девы и в честь Богородицы – «Неопалимой Купины» установила праздник 4 сентября; в иконной живописи она получила особенное изображение70. Старинные верования и представления, которые непросвещенный народ связал или сблизил с христианскими представлениями о пресв. Деве, и доселе живут в народной памяти. Праздник, известный у нас под названием «Собор Пресвятыя Богородицы» (26 дек.) в старину назывался «Родильными дарами». Праздник этот получил такое название, вероятно, от древнего обычая (запрещенного на 6 всел. соб. пр. 69) приготовлять хлебное печение, которое друг другу передавали «аки бы в честь болезней рождения Всенепорочныя Девы Марии». На юго-западе России в этот праздник зажиточные сельские женщины являлись в церковь с нарочно-приготовленными пирогами, думая этим сделать честь пресвятой Богородице. Этот обычай, как недостойный и несовместный со святостию пресв. Девы был запрещен и осужден еще в 1590 году Киевским митр. Михаилом 2-м. В одной соборной грамоте он писал: «а теж пироги на заутрие Рождества Христова, которые приносят до церквей, мняще в честь Богородицы, еже есть великое безчестие и догмат безбожных еретик, девая бо Богородица паче слова и разума нетленно роди». На Волыни и доселе 26 декабря женщины приносят в церковь хлебы, пироги и т. п., и это так называется «ходить на родины до Богородицы». Обычай этот давний: о нем упоминает Константинопольский патриарх Иеремия 2-й в 1586 году. В Великороссии в этот день совершается празднество Соломонии или Соломониды, которая будто бы воспринимала Богомладенца при Его рождении. В честь мнимой бабушки-восприемницы Спасителя на севере России 26 дек. варят кашу и ею угощают бабушек-повитух, и это называется «бабьи каши»71. Можно полагать, что в основании обычая «ходить с хлебом и пирогами на родины до Богородицы» лежит как превратное представление о безболезненном рождении Иисуса Христа от Девы Марии, так и двоеверие наших предков, сближавшее возжение громовником солнца, вновь нарождающегося при зимнем повороте, начинающего согревать своими лучами землю и вызывающего ее к плодородию, с рождеством «праведного солнца» Христа от пресв. Девы Марии.Следы языческих представлений о богине весны, не только выводящей солнце из-за туманов зимы, но и властительнице весенних громов и молний, разящей тучи и проливающей на землю плодоносный дождь, замечаются в простонародных повериях и суеверных обычаях, соединенных с праздниками – Сретения Господня, Благовещения и др. В Польше и юго-западной России праздник Сретения Господня известен под названием «Огненной Марии», «Громницы»; в виленской губ. прихожане в этот день стоят в церквах с зажженными свечами, которые называются громницами и которые сберегаются потом в продолжении целого года, чтобы предохранить дома от ударов молний. Накануне Благовещения (23 марта – начало весны, время появления древней богини громовницы) сожигаются в некоторых местах России соломенные постели, скачут чрез огонь и окуривают им свои одежды, чтобы прогнать от себя нечистую силу болезней; тогда же жгут белье хворых в защиту от сглаза и чар; а в самое Благовещение не сидят вечером с огнем, опасаясь, чтобы кого-нибудь из семьи не убило молнией в наступающее лето. Эти обряды, как языческие, церковь осуждала; так в Кормчей 1282 г. находится запрещение против тех, которые в день Благовещения «пред храмины своими или враты домов своих пожар запаливше, прескакают по древнему некоему обычаю». В день Марии Магдалины – 22 июля крестьяне наши не работают в поле, чтобы не убила за то гроза, точно так же, как не работают они по той же причине и в Ильин день; смешивая Марию Магдалину с Богородицею, ради тождества их имен, народ видит в ней небесную властительницу громов и молний72.С приближением лета, богиня весны вступала в брачный союз с могучим громовником, слала на землю благодатное семя дождей и оживляла природу. В этом смысле Лада у славян и литовцев почиталась богинею юности, красоты и плодородия, покровительницею любви и браков. Эти представления о древней языческой богине двоеверный народ перенес на пресв. Деву Богородицу и приписал Ей особенное влияние на земное плодородие и браки. В малороссийских и галицких колядках поют о Богородице, что Она засевает землю: сам Господь водит золотой плуг, а следом за ним идет пресв. Дева, рассыпает зерно и молит Всевышнего зародить яровую пшеницу и жито. При собирании лекарственных трав произносят следующий заговор, который, по народному убеждению, наделяет сорванные зелья чудесною целебною силою: «Святий Адам орав, Иисус Христос насиня (семена) давав, а Господь сияв, а Мати Божа поливала та всим православным на помиг (помощь) давала». В московской и других губерниях, преимущественно населенных великоруссами, в день Благовещения пресв. Богородицы из каждого крестьянского дома сам хозяин или, если ему почему-либо нельзя, то кто-нибудь из членов семейства непременно идут в церковь к литургии; здесь каждый из них считает непременною обязанностию купить просфору, а кто позажиточнее – то две, и потом дать оные для вынутия из них частиц за здравие живых наличных членов семейства и за упокой родных умерших. Просфоры эти после литургии не съедаются крестьянскими семействами, как это обыкновенно делается в другие дни, но высушиваются и берегутся с особенною заботливостию в приличном месте (иногда кладут в закром овса) до весны. Весною, когда земля вспахана, заборонена и подготовлена, как следует, к посеву, старший в семействе, отправляясь начинать посев, благословясь, берет с собою и просфору, вынутую за литургией в день Благовещения; здесь в поле, насыпавши зерен в севалку (лукошко, из которого сеют), он сюда же в зерна кладет и взятую с собой просфору и потом, помолившись на все четыре стороны, начинает раскидывать зерна по полю; и таким образом просфора эта лежит в севалке до тех пор, пока не окончится совсем посев ярового хлеба. По окончании посева просфору делят между собою члены семейства и съедают ее. Некоторые, впрочем не многие, сберегают Благовещенскую просфору и до времени посева ржаного хлеба и тогда поступают с нею точно таким же образом. А некоторые делают еще так: мелко растерши Благовещенскую просфору, или часть оной, всыпают этот порошок в зерна, приготовленные для посева, которыми потом и засевают поля73. В других губ. (напр. Орловской) в день Благовещения священник раздает просфоры своим прихожанам, с которыми (просфорами) имеется обычай засевать хлеб на полях; в некоторых местностях за эти просфоры платят духовенству деньги; в других же – духовенство, обыкновенно великим постом, собирает по приходу ржаную муку на просфоры. В день Благовещения священник в церкви раздает каждому хозяину по пшеничной просфоре, а остальным (присутствующим в храме) вручаются ржаные просфоры. Раздача ржаных просфор во многих селах (Орловской губ.) устраивается так: дьячок или пономарь взваливает на свою спину большой мешок с просфорами и отправляется с ними на колокольню, откуда высыпает просфоры на головы толпящегося около церкви народа, при чем происходит страшная давка и возгласы от ушибов. В некоторых губерниях (напр. Псковской) во время пожаров обходят с Благовещенскою просфорою вокруг загоревших зданий, с уверенностию, что огонь не проникнет далее того места, около которого обнесена Благовещенская просфора74. Нет сомнения, что такие обычаи современного нам простонародья коренятся в двоеверии наших предков, которые свои языческие представления о древней богине весны (богине весенних гроз и земного плодородия) перенесли на лице пресв. Девы Богородицы. Нельзя отвергать и того, что на возникновение тех же обычаев мог иметь влияние, так называемый, «чин хлеболомления», совершавшийся в русской церкви до Петра Великого – в Москве (а может быть, и в других городах) на праздник Благовещения75, только понятый и примененный простым народом по-своему, сообразно с своими полуязыческими и полухристианскими воззрениями.Есть и другие обычаи, аналогичные с только что указанными. Так существует обычай ставить в день Благовещения образ пресв. Богородицы в кадку с зерном, оставленным для посева, что делается с тою целью, чтобы яровой хлеб дал богатый урожай. На праздник Светлое Христово Воскресение становят в избе четверик овса или кадку пшеницы и ожидают прихода священника с образами. Когда придет священник, то икону Богоматери ставят на приготовленное зерно. Овес или пшеница, на котором стояла икона, сберегаются потом для посева. Эти обычаи могут быть допускаемы или должны быть отвергнуты, смотри по тому, какими воззрениями руководствуется современное нам простонародье в соблюдения их. Если ставление иконы Богородицы над кадкою с пшеницею или овсом есть ничто иное, как выражение молитвенного желания, чтобы Господь по молитвам своей пречистой Матери даровал плодородие земли, то в этом нет ничего предосудительного – антихристианского, подобно тому, как нет ничего антихристианского в том, что пред началом посева народ совершает водосвятный молебен на полях пред иконами Спасителя и Божией Матери и предоставляет священнику окропить поля св. водою и сделан почин посева. Но как скоро народ придает плодородящую силу зернам пшеницы или овса только потому единственно, что над ними стояла икона Богоматери, то это уже отзывается суеверием, как и вера в плодородящую силу Благовещенской просфоры или в предохранительную от пожаров силу этой просфоры.С заменой древне-языческой богини – Лады76 Богородицею двоеверный народ признал пресв. Деву покровительницею не только земного плодородия, но и браков, а облачный покров, под которым являлась прекрасная богиня, готовая вступить в брак с громовником и рассыпать на всю природу богатые дары природы, отождествил с покровом пресв. Девы Богородицы. Отсюда и те молебные воззвания, с которыми девицы, желающие выйти замуж, обращаются к пресв. Богородице: «Покров – пресвятая Богородица! покрой мою победную головушку жемчужным кокошником, золотым подзатыльником». Во время венчания окручивают голову невесты покрывалом – фатою, которая есть символическое значение того облачного и брачного покрывала, под которым являлась прекрасная богиня весны. Покрытие головы сделалось признаком замужества; только девица может ходить с открытою головою и красоваться своею русою косою, а замужним строго запрещается показывать волосы из-под платка или повойника – кички, быть простоволосою. Девушку, потерявшую невинность, клеймят в Малороссии позорным словом покрытка. Так как около 1 октября, когда празднуется Покров пресв. Богородицы, большею частию выпадает снег и покрывает собою землю, и так как около того же времени устраиваются и крестьянские свадьбы, то народная фантазия сблизила брачное покрывало небесной богини с снежным пологом, как видно из следующих молитвенных воззваний ко пресв. Деве Богородице: «Мать – Покров! покрой землю снежком, меня молоду платком (или женишком)» (вар.: «Батюшка Покров! покрой сыру землю и меня молоду»), – говорят иные девицы, когда в праздник Покрова пресв. Девы начинает падать снег на землю. В Белоруссии девушки ставят свечи пред иконою Божией Матери и молят: «Святый Покров! покрыв землю и воду, покрый и меня молоду». Отсюда объясняется поговорка: «придет Покров, девке голову покроет», и примета: если снег выпадет 1 октября, это предвещает много свадеб, а снег, падающий в день венчания, сулит молодым счастье. Когда забеременеет девушка, об этом шутя говорится: «снежинка попала»77.Поклонением богине Фрее-Ладе объясняется и то суеверное уважение, которое имеют русские простолюдины к пятнице, как дню посвященному этой богине. Во многих местностях русского царства по пятницам бабы не прядут, чтобы не запылить Богородицы, которая ходит тогда по избам; еще накануне поэтому подметают в избах полы. Равным образом запрещается в эти дни варить щелок, стирать белье, выносить из печи золу, а также другие работы, поднимающие пыль: чесать лен, сверлить колеса, рыть, пахать, боронить землю, толочь кирпич, очищать навоз. Всех этих работ избегают по той же причине, т. е. чтобы не запылить светозарного лика и зорких глаз Богородицы (заступ. место богини весны), но сматывать и сучить нитки, как работы не поднимающей пыли, не считают за грех. Так как много есть на земле нечестивых женщин, которые шьют и прядут в дни, посвященные Богородице, то она, по словам простонародной легенды, которую нам пришлось слышать в г, Липецке Тамбовской губ., ходит по селам вся исколотая иглами и изверченная веретенами78.П. 3-инП. З. О правильном ведении исповедных росписей // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 50. С. 408–421.Исповедные росписи имеют весьма важное значение как в церковном, так и в гражданском отношениях. 1) Эти росписи служат подкреплением доказательств события браков, в случае возникших в метрических книгах сомнений, или если брак в них не записан (Уст. дух. консист. ст. 263); 2) за невозможностию получить метрическое свидетельство, по неимению метрических книг, или при сомнительности обстоятельств, которые в них записаны, могут быть в доказательство рождения от законного брака принимаемы исповедные росписи (Св. Зак. т. X част. II ст. 1356 по изд. 1876 г., Ук. Св. Син. от 25 сент. 1820 г. за № 24360 ст. VI пун. 3–6; Уст. дух. консист. ст. 268); 3) о совершеннолетии лиц, желающих брачиться, можно удостовериться чрез справку не только с метрическими книгами, но и с духовными росписями за все, особенно же за первые годы от рождения лиц, желающих брачиться (Инстр. благоч. § 18 прим. 2)79. Имея в виду столь важное значение исповедных росписей, приходские причты должны вести эти акты со всею исправностию.Вполне следуя существующим постановлениям (Ук. Св. Син. от 17 февр. 1718 г. п. 2 и Ук. Св. Син. от 10 февр. 1837), причты должны вписывать в исповедные росписи всех обывателей в приходе как постоянных своих прихожан, так и временно-проживающих в приходе (сперва коренных, потом временно-проживающих).В числе своих коренных прихожан причты должны писать как постоянно живущих, в своих ли собственных домах или в квартирах, так и отсутствующих, но числящихся издавна или в недавнее время законным образом приписавшихся80.Постоянные – коренные прихожане вносятся в исповедные ведомости по селениям (разумеется, если приход состоит из нескольких селений) и по сословиям: сперва духовенство, потом военные, статские, купцы, мещане, цеховые π прочие городские обыватели, дворовые (ныне таковых нет) и крестьяне. В отделе духовенства, при священно-церковно-служителях, как состоящих на службе, так заштатных и вдовых, писать их жен и всех детей, еще не поступивших на службу священно-церковно-служительскую, равно как и всех круглых сирот священно-церковно-служителей. В перечневую же табель (экстракт) в графу «духовных» вносить только священно-церковно-служителей, состоящих на службе и заштатных, и жен тех и других; детей же и вдов, считающихся по действующим законам потомственными почетными и личными гражданами, вносить в рубрику «купцов, мещан, цеховых и прочих городских обывателей». В числе «военных», как в росписях, так и в экстрактах оных, показывать не только отставных, но и уволенных в запас армии, состоящих в кратковременных отпусках и детей их, за исключением отделенных по разным случаям. В отделе «крестьян» вносить и называвшихся военными поселянами во время бывшего военного поселения81. В рубрику «дворовых» не вносить никого, так как сословие дворовых ныне не существует82.Каждое семейство следует писать отдельно и фамилии семейств распределять в алфавитном порядке83. В исповедных росписях сельских приходов фамилии семейств обыкновенно распределяются по порядку домов – дворов в том или другом селении.Всех членов того или другого семейства нужно писать, придерживаясь такого порядка: сперва главу семейства, с его женою, затем его детей и если в числе их есть уже женатые, то и жен их и детей. Коли кто из членов семейств второбрачный, то так и прописывать, напр. №№ второбрачный, жена его №№ первобрачная, дети от первого брака такие-то, от второго такие-то: или №№ первобрачный, жена №№ второбрачная, дети их такие-то, а если жена имела от первого брака детей, которые при ней живут, то их написать после всех в этом семействе так: дети умершего №№ такие-то; если же эти дети остались жить в семействе своего покойного отца, то писать их при том семействе. Незаконнорожденных писать при тех семьях, из которых происходит их мать, хотя бы она впоследствии и вышла замуж; так должно поступать, между прочим, потому, что незаконнорожденные дети должны носить фамилию матери своей, а отчество по крестному отцу. Подкидышей писать при тех семействах, которыми они приняты на воспитание, и если усыновлены ими, то и под теми фамилиями, а если не усыновлены, то отчество и фамилию их писать по крестному отцу. Если муж православного, а жена его католического или лютеранского вероисповедания, то писать так: №№, жена его такого-то вероисповедания, не именуя ее по имени и не выставляя против нее номера, и затем писать детей их, прижитых в православии; так же должно поступать, если бы случилось наоборот, т. е. если муж иноверец, а жена православная. Наконец писать в росписях и тех детей, которые по желанию обеих иноверных супругов крещены в православии, конечно, с обозначением, чьи дети.Написавши всех членов семейства, необходимо против каждого из них обозначить лета их складом, а в графах цифрами.Членов того или другого семейства, бывших у исповеди и св. причастия, отмечать в подлежащих графах бывшими; в числе бывших следует показывать и тех, которые, находясь в отлучках, представят свидетельства о своей бытности у исповеди и св. причастия от священника той местности, где они проживали или проживают в отлучке, а свидетельства, представленные ими, хранить в церковном архиве. Тех, которые только исповедывались, но не причащались, так и отмечать и объяснять причину, по которой они исповедывались только, но не причащались, напр. по совету духовника. Тех же, которые и не исповедывались, и не причащались, отмечать иебывшими с объяснением причин, воспрепятствовавших им исполнить это, наприм. по малолетству, по отлучке, по опущению и др.Написавши указанным образом всех своих коренных прихожан, следует после этого внести в исповедные росписи и временно-проживающих в приходе. Из временно-проживающих в приходе можно приписать к коренным прихожанам только тех, которые изъявят о своем желании перечислиться в приход и доставят от своего прежнего причта выписку из исповедных росписей о составе своих семейств и метрические свидетельства о рождении и крещении своих детей. При этом не должно опускать из виду 42 парагр. Инстр. благочин., в котором сказано: «Священники должны иметь большую осторожность в показании по своим исповедным росписям супругами таких лиц, кои на всегдашнее жительство поступают в их приходы, а не ими венчаны, а в доказательство супружества своего никаких доказательств не представляют. О таковых вновь прибывающих прихожанах требовать от прежнего их причта сведения и о том, как отмечались они и по исповедным росписям, по крайней мере за 5-ть лет»84.Временно-проживающих в приходе должно писать, так же как и коренных прихожан, с разделением на сословия и семейства, по возможности, и выставлять против них номера по порядку, начиная с последнего номера, под которым записан последний постоянный прихожанин. Само собою понятно, что о временно-проживающих показываются в подлежащих графах все те сведения, какие требуются относительно постоянных прихожан, как-то: о летах, бытии или небытии у исповеди и причастия св. Таин и т. д., а в экстракте все они причисляются к общим рубрикам. При конце же можно заметить, что в числе внесенных в экстракт состоит временно-проживающих разных сословий столько-то и затем написать общее число раскольников или означить, что таковых нет.Кроме исповедных росписей, в каждом приходе ежегодно должен быть составляем частный реестр всем небывшим у исповеди и св. причастия (кроме детей) с обозначением, кто сколько лет сряду не был. От всех небывших у исповеди и св. причастия наедине требовать объяснений, и тех, которые представят уважительные причины, или, сознавшись в своей небрежности, дадут слово непременно исполнить свой долг в ближайший пост, исключать из реестра, но в исповедных росписях отмечать в числе небывших. Небывших два года сряду священники, по своему усмотрению, могут или оставлять в реестре, или исключать из него, с решительным подтверждением таковым, что если они не исполнят сего христианского долга в третий год, то будет непременно донесено епархиальному начальству. О неисполнивших же три года сряду представлять епархиальному начальству (Ук. Св. Син. от 24 сент. 1858 года пункт. 3–5).Проверку исповедных росписей рекомендуется людьми опытными в правильном ведении церковно-приходских документов производить следующим простым и вместе удобным и верным способом. Во время исповеди во все посты псаломщик ставит в притворе столик, садится на стул, на стол кладет за прошлый год исповедную роспись и тетрадь, скрепленную благочинным или настоятелем прихода; каждое лицо, исповедавшись пред священником, обязано подойти к псаломщику и объявить ему свое звание, имя, отечество и фамилию, и, если это лицо принадлежит к составу постоянных прихожан, то псаломщику следует только в росписи найти, где он записан, и поставить над его именем отметку, что он был у исповеди; если же такое лицо временно-проживающее в приходе, то, спросив его о звании, имени, отечестве, фамилии и летах, записать в тетрадь. Прибыль же и убыль прихожан следует вести по исповедной росписи всегда так; каждую неделю или по окончании месяца (ничто не мешает и немедленно) всех, умерших в течение недели или месяца, отмечать в росписи крестами, а всех родившихся приписать карандашом к их родителям; можно такую запись вести и на отдельной тетради, записывая в оную номера, под которыми значатся в исповедной умершие, и номера тех отцов, у которых родились дети. Таким образом ко времени написания новой исповедной росписи проверка будет готова («Церк. Письм.» стр. 69–70)85.По написании исповедных росписей по данной форме в двух экземплярах, один из них вместе с реестром о небывших у исповеди и св. причастия представляется не позже 1-го октября к местному благочинному, а благочинный (по § 40 Инстр. благочин.) наблюдает, чтобы исповедные росписи священники приготовляли к подаче своевременно, а также наблюдает, нет ли укрывательства раскольников в отметках, представляются ли священно-церковно-служителями реестры о небывших у исповеди и св. причастия, с показанием,. кто сколько лет не исполнял сего христианского долга, и какие приняты меры убеждения к непременному исполнению оного. Кроме того, причты, при представлении в половине сентября месяца благочинному исповедных росписей, обязаны представлять в одном экземпляре писанную на отдельном листе перечневую табель (экстракт из исповедных росписей), а благочинный, составивши такую же перечневую табель, общую всех приходов вверенного ему округа, представляет ее в половине января в консисторию. (Ук. Св. Син. 14 апр. 1841 года № 19, Харьк. Еп. Вед. 1871 г. № 11)86.Неисправное ведение исповедных росписей, неоднократно замеченное и соединенное с явным нерадением или неблагонамеренностию, подвергает виновных священников отрешению от места и определению на места причетнические (Уст. Дух. Консист. ст. 204).П. 3.Объявления // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 50. С. 422–432.О ПРОДОЛЖЕНИИ ИЗДАНИЯ ЖУРНАЛА«Руководство для сельских пастырей»в 1883 году.Журнал «Руководство для сельских пастырей», издаваемый по благословению Святейшего Синода, при Киевской духовной семинарии с I860 года, будет издаваться и в 1883 году.Журнал выходит еженедельно отдельными номерами, в 8-ю долю листа, в объеме от двух до 3 ½ печатных листов. Годовое издание составит три тома, исключая печатаемых в приложении к журналу поучений, образующих собою отдельный том; (каждый приблизительно от 40-ка до 45-ти печатных листов, с особенным оглавлением и особенною нумерациею страниц).Подписная цена и с пересылкою во все места Российской империи 6 рублей серебром. Плата за журнал по официальным требованиям, как то: от консисторий, правлений духовных семинарий и благочинных, может быть, по примеру прежних годов, рассрочена до сентября 1883 года.В редакции этого журнала продаются: 1) экземпляры «Руководства для сельских пастырей» за 1861, 1864, 1865, 1871, 1872, 1873, 1874, 1875, 1876, 1877, 1878, 1879, 1880, 1881 и 1882 годы. При требовании журнала за все означенные годы может быть делаема уступка по особому соглашению с Редакциею.2) Указатель статей, помещенных в «Руководстве для сельских пастырей» в течение десяти лет с 1860 года по 1869 год включительно. Цена 35 коп. с перес.3) Сборники поучений к простому народу, изд. Редакции «Руководства для сельских пастырей»:а) Выпуск 1-й, издан. 1877 года. Цена 1 руб. 20 коп. с перес.б) Выпуск 2-й, издан. 1879 года. Цена 2 руб. с перес.в) Выпуск 3-й, издан. 1880 года. Цена 2 руб. с перес.г) Выпуск 4-й, издан. 1881 года. Цена 2 руб. с перес.4) «Семьдесят пять катехизических бесед» или «Весь православный катехизис в беседах к сельским прихожанам» свящ. Иоанна Скарданицкого, изд. Редакции «Руководства для сельских пастырей» 1882 г. Цена 1 руб. 35 коп. с перес.5) Практические советы священникам при производстве следствий по проступкам и преступлениям священно- и церковнослужителей. Второе исправленное и дополненное издание. Цена 60 коп. с пересылкою.6) Практические наставления митрополита Григория пастырям по предмету спасительного действования на раскольников. Цена 60 коп. с пересылкою.7) История христианской церкви в век апостольский. Цена 50 коп. с пересылкою.С требованиями как на журнал, так и на поименованные книги нужно адресоваться так: В Редакцию журнала «Руководство для сельских пастырей», в Киеве.***ОБ ИЗДАНИИ «ПРАВОСЛАВНОГО СОБЕСЕДНИКА»в 1883 году.Православный Собеседникв 1883 г. будет издаваться по прежней программе, в том же строго-православном духе и в том же ученом направлении, как издавался доселе, с 1-го января, ежемесячно, книжками от 10 до 12 печатных листов в каждой.Цена за полное годовое издание Православного Собеседника на 1883 гон, со всеми приложениями к нему, остается прежняя: с доставкой на дом по г. Казани и с пересылкою во все места империи –СЕМЬ РУБЛЕЙ СЕРЕБРОМ.Подписка принимается в Казани, в Редакции Православного Собеседника, при Духовной Академии.***Известия по казанской епархии,издаваемые при «Православном Собеседнике» с 1867 года, будут выходить и в 1883 году, два раза в месяц, нумерами, по 2 печатных листа в каждом, убористого шрифта.Цена «Известий» для мест и лиц других епархий и других ведомств: отдельно от «Православного Собеседника» четыре руб. За оба издания вместе десять руб. сер. – с перес.Подписка принимается также в Редакции Православного Собеседника.***В той же редакции продаются следующие книгиA. Православный Собеседник в полном составе книжек (т. е. с приложениями): за 1855 г. (4 книги в году) 3 руб. за год, за 1858, 1859, 1860, 1861, 1862, 1864, 1865 и 1866 годы (по 12 книг в каждом) по 4 руб. за год, за́ 1872, 1873, 1874, 1875, 1876, 1877, 1878, 1879, 1880 и 1881 годы (по 12 книг в каждом) по 7 руб. сер. Полных экземпляров за 1856, 1857, 1863, 1867, 1868, 1869, 1870. и 1871 г. в продаже нет. Можно получать и отдельные книжки Собеседника за 1855, 1856 и 1857 гг. по 75 коп., а за остальные годы по 60 к. за книжку.Б. Отдельно от приложений один Православный Собеседник: за 1855 г. один том, цена 75 к.; за 1856 г. один том, цена 75 кои.; за 1857 г. один том, цена 1 рубль; за 1858, 1859, 1860, 1861, 1862, 1863, 1864, 1865, 1866, 1870, 1871 и 1872 годы, по три тома в каждом, по 2 руб. сер. за год, за 1873, 1874, и 1876 годы, по три тома в каждом, по 3 руб. сер. за год.B. Отдельно от Православного Собеседника приложения к нему:1. Послания св Игнатия Богоносца (с сведениями о нем и его посланиях). Один том. 1855. Цена 75 коп.2. Деяния вселенских соборов в переводе на русский язык. Семь томов. 1859–1878. Цена каждому тому в отдельности: за 1-й том 4 руб. за второй 2 руб. 50 коп., за третий 2 руб. 50 коп., за четвертый 2 р. 50 к., за пятый 3 руб., за шестой 3 руб. 50 кон., за седьмой 4 руб. 50 коп. А за все семь томов 20 руб.3. Деяния девяти поместных соборов в переводе на русский язык. Один том. 1878. Цена 2 руб.4. Благовестник, или толкование блаженного Феофилакта, архиепископа болгарского, на св. евангелия. 1874–1875 гг. Том 1-й на евапг. от Матфея. Цена 1 руб. 75 коп. Том 2-й на евангелие от Марка. Цела 1 р. 25 коп. Том третий – на евангелие от Луки. Цена 2 руб. – Том четвертый – на евангелие от Иоанна. Цена 2 р. 50 к. За все четыре тома цена 7 руб. 50 к.5. Его же толкование на соборные послания свят, апостолов 1865. Цена 1 руб.6. Его же толкование на послание к римлянам. 1866. Ц. 1 руб. 25 к.7. Его же толкование на деяния св. апостолов. 1872. Ц. 1 руб. 50 к.8. Св. отца нашею Григория Двоеслова собеседования о жизни италийских отцев и о бессмертии души (с предисловием). 1858. Цена 1 руб.9. Сказания о мучениках христианских, чтимых православною кафолическою Церковию (с предисловием). Том 1-й. 1865. Цена 1 руб. 75 коп. Том 2-й. Цепа 1 руб.10. Сказания о святых, т. 1. Ц. 3 руб.11. Просветитель, или обличение ереси жидовствующих, препод. Иосифа Волоцкого. Издание второе. Напечат. славяиск. шрифт. Цена 3 р. с перес.12. Послания Игнатия, митрополита сибирского и тобольского (с предварительными замечаниями). Один том. 1855. Цена 75 коп.13. Сочинения преподобного Максима грека (с предисловием). Три тома. 1859–1862. Цена за первый том (с портретом преп. Максима) 2 руб. 50 коп., за второй 1 руб. 50 к., за третий 1 руб. За все три тома 5 руб.14. Стоглав (с предисловием). Один том. 1862. Цена 2 руб.15. Сочинение инока Зиновия: Истины показание к вопросившим о новом учении (с предисловием). Один том. 1863 1864. Цена 2 руб. 50 к.16. Остен. Памятник русской духовной письменности XVII века (с предисловием с портретом патриарха Иоакима). 1865. Цена 75 коп.17. Сборник древностей казанской епархии и других приснопамятных обстоятельств, архимандрита Платона Любарского. 1868. Цена 1 р. 25 к.18. Житие преподобного отца нашего Трифона вятского чудотворца. Памятник русской духовной письменности ΧVΙΙ века. Один том. 1868. Цена 50 к.19. Житие преосвященного Илариона, митрополита суздальского, бывшего Флорищевой пустыни первого строителя. Памятник начала ХѴIII века. Один том, 1868. Цена 50 коп.20. Устройство управления в церкви королевства греческого Ф. Курганова. 1872. Ц. 2 р. 25 к.21. Западные миссии против татар-язычников и особенно против татар-мусульман. Н. Красносельцева. 1872. Ц. 1 р. 25 к.22. Ересь антитринитариев III века. Гусева. 1872. Ц. 1 р. 25 я.23. Древнее языческое учение о странствованиях и переселениях душ и следы его в первые века христианства. Исследование П. Милославского. Ц. 2 р.24. Книга о антихристе и о прочих действах, иже при нем быти хотящих. 1873. Ц. 1 р. 25 к.25. Стародубье. Записки протоиерея Т. А. Верховского. Высочайше командированного 1845–48 гг. в черниговские раскольнические посады для водворения единоверия. Цена 2 руб.26. Толковая Палея. В. Успенского. Цена 75 к.27. Указатель статей, помещенных в «Православном Собеседнике» с 1855 по 1876 год. Цена 36 коп.28. Портрет патриарха всероссийского Иоакима. Цена 20 коп.29. Письма о магометанстве А. Н. Муравьева. Изд. 2-е 1875 г. Цена 50 к.30. Список с писцовых книг по г. Казани с уездом. 1877. Ц. 40 к. '31. Азбуковники или алфавиты иностранных речей по спискам соловецкой библиотеки. Соч. А. Карпова. Казань. 1878. Ц. 1 руб. 50 к.32. Высокопреосвященнейший Антоний архиепископ казанский и свияжский. (Некролог). Цена 30 к. с перес.33. Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской духовной академии. Ч. 1. Цена 3 р. с пересылкою.34. История старой Казанской академии. А. Благовещенского. Ц. 1 р. с перес.При казанской д. академии с 1873 г. издается особою комиссией «Миссионерский противомусульманский сборник». Издано пятнадцать выпусков. Цена с пересылкою за все выпуски, кроме распроданного V. 19 р.Тою же редакциею изданы: 1) Коран, перевод с арабского языка Г. Саблукова. Цена с перес. 2 р. 50 к.; 2) Приложения к переводу Корана. Г. Саблукова. Выпуск 1 (приложение первое). Цена с перес. 1 р. 50 к.: 3) Материалы к объяснению старой чувашской веры. Собраны в некоторых местностях казанской губернии. Цена с перес. 1 р. 50 к.С требованиями обращаться к члену комиссии по изданию Сборника при каз. д. академии, э. пр. В. В. Миротворцеву.***От издателей можно выписывать книги:1. История русской словесности. Составил И. Порфирьев. Часть 1. Древний период. Изд. 3 е. Цена 2 р. 30 кои. с пересылкою. Часть II. Новый период. Отдел I. От Петра В. до Екатерины II. Ц. 1 р. 50 к., с перес. 1 р. 70 к.2. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях по рукописям соловецкой библиотеки. И. Я. Порфирьева. Цена 1 р. 25 к. с перес.3. Руководство к русской церковной истории П. Знаменского. Издание третье. Цена 1 р. 50 коп. На пересылку 25 коп.4. Духовные школы в России до реформы 1808 года. Сочинение Его же. Цена 4 р. с пересылкою.5. Характеристика римского католичества с точки зрения папского догмата. Н. Я. Беляева. Казань. 1878. Цена 30 к.6. Догмат папской непогрешимости. Историко-критический обзор Н. Беляева. Выпуск первый. Папский догмат в процессе образования и развития до XIV в. Ц. 1 р. 50 к.7. Теория папской непогрешимости в сопоставлении с фактами истории. Полемический этюд. Н. Беляева Ц. 30 к.8. Отношения между церковною и гражданскою властию в Византийской империи. Соч. Ф. Курганова. 1880 г. Ц. 3 р. с пересылкой.9. Государственное положение религии в римско-византийской империи. Том первый. Государственное положение религии в римской империи (до Константина в.) Исследование И. Бердникова. Ц. 3 р. с пересылкою.10. Сборник бесед со старообрядцами. Изд. под редакцией э.-орд. проф. Н. Ивановского. Цепа 1 р. 25 к.11. Антитринитарии XVI В. Выпуск 1-й. Соч. Е. Кудрина. Казань 1878 Цена 3 руб.12. О происхождении христианского храма. Η. Ф. Красносельцева. Цена 1 р. с перес.13. Очерки из истории христианского храма. Выпуск первый. Архитектура и внутреннее расположение христианских храмов до Юстиниана. Н. Красносельцева. Ц. 2 р. с перес.14. Epitome of the english grammar. Краткая английская грамматика. Памятная книжка для изучающих английский язык. Составил П. Милославский. Ц. 75 к., с пересылкою 90 к.15. Очерки по церк. географии и этнографии. Сост. Терновский Ц. 30 коп.16. Главные направления немецкого богословия XIX В, Сост. А. Гренков. Ц. 1 р.17. Систематический указатель статей по св. писанию. Сост. И. Знаменский. Вын. 1-й ц. 60 к. Вып. 2-й ц. 35 к. Вып. 3-й ц. 41 к., с перес. Вып. 4-й ц. 40 к. Все вып. вместе – 1 р. 50 к. с перес.***ПРАВОСЛАВНОЕ ОБОЗРЕНИЕв 1883 годубудет издаваться на прежних основаниях.ПРАВОСЛАВНОЕ ОБОЗРЕНИЕ, учено-литературный журнал богословской науки и философии, особенно в борьбе их с современным неверием, церковной истории, критики и библиографии, современной проповеди, церковно-общественных вопросов и известий о текущих церковных событиях внутренних и заграничных, выходит ежемесячно книжками в 12 и более печатных листов.Цена с пересылкою 7 рублей. Подписка принимается в Москве, у редактора журнала протоиерея при церкви Феодора Студита, у Никитских ворот, П. Преображенского и у всех известных книгопродавцев. Иногородные благоволят адресоваться исключительно так: в редакцию Православного Обозрения в Москве.В редакции можно получать:Оставшиеся в небольшом количестве экземпляров Писания мужей апостольских, изданные в русском переводе со введениями и примечаниями к ним свящ. П. А. Преображенским. Цена с пересылкою 2 р. Кроме того:1) Указатель к «Православному Обозрению» за одиннадцать лет 1860–1870 гг., составленный П. А. Ефремовым. Цена Указателя 75 к., с пересылкою 1 р.2) Псалтирь в новом славянском переводе Амвросия архиепископа Московского. Москва 1878 г. Цена 50 к.3) Сочинения св. Иустина философа и мученика, изданные в русском переводе, со введениями и примечаниями, свящ. П. Преображенским. Цена 1 р. 50 к., с пересылкою 2 р.4) Сочинения древних христианских апологетов: Татиана, Афинагора, Феофила Антиохийского, Ермия Философа, Мелитона Сардийского и Минуция Феликса. Издание его же. Цена 1 р. 25 к., с пересылкою 1 р. 50 к.5) Сочинения св. Иринея Лионского . I. Пять книг против ересей. II. Отрывки из утраченных сочинений. Издание его же. Цена 3 р. с пересылкою.6) Христос. Публичные чтения Эрнеста Навиля. Москва, 1881 года. Цена 75 к. с пересылкою.7) Теория древле-русского церковного и народного пения на основании автентических трактатов и акустического анализа. Сочинение Юрия Арнольда. Москва, 1880 г. Цена 2 р. с перес.Просим обратить особенное внимание: желая облегчить пополнение церковных библиотек и библиотек учебных заведений духовного ведомства и министерства народного просвещения, для коих «Православное Обозрение» рекомендовано учебным начальством, редакция «Православного Обозрения» находит возможным доставить подписчикам это издание за 1877, 1878, 1879, 1880 и 1881 гг., по следующим пониженным ценам: для выписывающих его за один какой-либо год – пять руб., за два года – семь руб., за три – десять руб., за четыре – тринадцать руб., за пять лет – пятнадцать руб. с пересылкою.Редактор протоиерей П. Преображенский.***Открыта подписка на 1883 годНА ПОЛИТИЧЕСКУЮ И ЛИТЕРАТУРНУЮ ГАЗЕТУ«ВОСТОК»Вступая в пятый год своего существования, газета «ВОСТОК» будет издаваться в том же православно-русском духе и направлении. Во всех государствах Балканского полуострова и в Австро-Венгрии газета имеет своих собственных корреспондентов и поэтому становится далеко не излишнею для всех интересующихся судьбами наших единоверцев. В церковных вопросах «ВОСТОК» стоит за восстановление вашей церкви в древнем ее чине и за единение духовенства с народом. Подписная цена за год с пересылкою и доставкою 8 руб., за полгода 4 руб. 50 коп., за границей 10 руб. за год и 5 руб. за полгода. Подписка принимается в Москве, в редакции «ВОСТОКА», у Малого Каменного моста, в д. Полякова.***3-й ГОД ИЗДАНИЯ.ЕЖЕДНЕВНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ и ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА«ЗАРЯ»Открыта подписка на 1883 год.Программа издания:I. Телеграммы.Важнейшие события русской и иностранной жизни.Кроме телеграмм «Международного Телеграфного Агентства» и «Северного Телеграфного Агентства» редакция получает телеграфические известия от специальных корреспондентов заграницей, в Петербурге (ежедневно), Москве и в главных городах Юга России.Этот отдел настолько расширен, что все более или менее выдающиеся события иностранной и внутренней жизни, как столичной, так и провинциальной, передаются по телеграфу, опережая на двое суток известия, приходящие с петербургскими и московскими газетами.Киев, по своему географическому положению, имеет то преимущество, что, как центральный пункт, находится на полупути между Петербургом и Москвою с одной стороны и южными окраинами – с другой.Благодаря железным дорогам, расходящимся из Киева на Север и на Юг и примыкающим к другим ветвям, а также пароходному сообщению по Днепру, газеты, издающиеся в Киеве, доходят гораздо раньше петербургских и московских газет в главные центры нашего Юга; в Одессу, Николаев, Елисаветград, Кременчуг, Екатеринослав, Полтаву, Чернигов, Курск и др.II. Отдел внутренний.А) Известия о действиях правительства, о законодательных мерах и предположениях; Б) руководящие статьи по важнейшим вопросам общественной жизни России, как-то: по вопросам государственного хозяйства, путей сообщения, народного образования, земского, городского и крестьянского самоуправления; В) корреспонденции из столиц и краевые; Г) сведения из других периодических изданий; Д) обозрение русской и иностранной печати; Е) вопросы хозяйства, промышленности и торговли в районе южной полосы России, в губерниях, входящих в состав генерал-губернаторств: юго-западного, одесского и харьковского.III. Отдел городской.А) Хроника г. Киева, Б) вопросы городского благоустройства.IV. Отдел судебный.А) Руководящие статьи по юридическим вопросам, Б) отчеты о судебных заседаниях.V. Отдел иностранный.А) Руководящие статьи по вопросам внешней политики; Б) корреспонденции из иностранных государств; В) известия о важнейших событиях общественной и политической жизни за границей.Этот отдел значительно расширен.VI. Фельетон.Очерки и рассказы (оригинальные и переводные). Обозрения и статьи литературно-критические, рецензии театральные, музыкальные и художественные. Научная хроника.VII. Смесь.Разные известия, важнейшие изобретения в области наук, искусств и промышленности и проч.VIII. Отдел торговый.Сведения об урожаях, о ценах на зерновые продукты и на главные товары, составляющие главный предмет местного производства или местной торговли. Торговые корреспонденции и телеграммы из главных внутренних рынков. Сведения о состоянии полей. Биржевые телеграммы и бюллетени. Курсы русских и иностранных монет, ценных бумаг и проч. Периодические торговые и биржевые обозрения. – Железнодорожная хроника.С настоящего года предположено дать этому отделу самое широкое развитие ввиду несомненно существующей потребности в органе экономической, торговой и финансовой деятельности Юга России.IX. Отдел справочный.Железнодорожное и пароходное движение. Метеорологический бюллетень. Судебный указатель по судебным учреждениям округа киевской судебной палаты: список назначенных к рассмотрению дел и резолюции. Ежедневные списки получателей груза по юго-западн. ж. дор. и сведения о наложенных платежах.Подписная цена:С доставкой или пересылкойБез доставкиНа год10 руб.8 руб.„ 6 месяцев6 руб.5 –„ 3 месяца4 руб.3 –„ 1 месяц1 руб. 50 к.1 –Выписывающим газету с 1-го января 1883 года на целый год допускается рассрочка годового взноса, причем при подписке взносится 5 руб., 1-го июня 5 руб. Подписывающиеся в средине года рассрочкой не пользуются.Правительственные, общественные и частные учреждения могут выписывать газету в кредит по письменным, на бланке этих учреждений, предложениям. Для служащих в правительственных и общественных учреждениях выписка в кредит допускается через их казначеев.Подписка принимается:В Киеве, в Главной Конторе газеты «ЗАРЯ», на Крещатике при книжном магазине Л. В. Ильницкого.Иногородные благоволят адресовать свои требования исключительно в Главную Контору.Редактор-издатель Π. А. Андреевский.№ 51. 1882. Декабря 19-гоКалинников Н. Как Иван Прокопьич прославился // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 51. С. 433–452.О. Забытого. Отеч. Зап. Апрель, 1882 г.Последний по времени рассказ г. Забытого взят из народной жизни, – из той стороны ее, где она соприкасается с церковностью. Простой народ наш, как известно, привязан к своей родной церкви, к храму Божию, о благолепии которого он всегда более или менее заботится. Крестьянин жмется дать церковному причту лишнюю копейку за требу, за совершение какого-нибудь церковного обряда, даже люди положительно богатые в этом отношении бывают не особенно щедры; но когда дело касается храма Божия, его благоустройства в каком-либо отношении, тогда пожертвования в большинстве случаев льются щедрою рукою; каждый бедняк несет свою последнюю лепту на устройство, напр., новой ризы на местную икону, нового иконостаса, или колокола. В особенности в таких случаях высказывают свое усердие люди богатые, владеющие значительными залежными капиталами; нужно только уметь подойти к ним, подействовать на их религиозное чувство, а иногда и на самолюбие, – и деревенский туз-богач непременно «раскошелится». Большинство сельских священников знают это очень хорошо, – и никогда не обманываются в своих расчетах. Но русская натура так своеобразна в этом отношении, что часто долго крепится с нажитым капиталом, не желая истратить из него лишнего рубля на какое-нибудь доброе дело; зато уже если пробудится от своего скопидомства, под влиянием внутреннего религиозного чувства, то сама, без всяких внешних возбуждений, охотно расстается со всем своим богатством на какое-либо богоугодное дело. Особенно это возбуждение к благотворительности является у русского человека на старости лет и когда самое богатство еще нажито не совсем чистыми средствами. Эту последнюю черту подметил г. Забытый и выставил на вид в своем рассказе о том, «Как Иван Прокопьич прославился». Рассказ сам по себе не представляет ничего особенно замечательного; но так как он носит на себе отпечаток тенденциозности не совсем хорошего тона, то мы и решаемся познакомить с ним наших читателей, и рассмотреть, что в рассказе есть справедливого и что отзывается неправдой.Иван Прокопьич, о прославлении которого рассказывает автор, был богатый крестьянин села Тюрина. О богатстве его ходили впрочем слухи довольно темные, откуда и как он его нажил; поэтому никто из односельчан не знал определенно и того, насколько именно богат Иван Прокопьич, тем более, что вся внешняя обстановка его жизни не только не представляла ничего выдающегося, но отличалась какими-то странностями и вообще была неприглядная. Дом его был обширнее других крестьянских домов, потому что состоял из двух «связей»; но зато бревна в стенах прогнили, углы сопрели и обвалились; почерневшая соломенная крыша осела и прогнулась внутрь. В доме не было никаких признаков современной культуры, даже простого самовара. Самое чаепитие Иван Прокопьич считал «неподходящею прихотью». Вообще к плодам новейшей цивилизации он относился скептически. Шоссе, железные дороги и телеграфы он изъяснял как исполнение ему одному известного пророчества о действиях злого духа и видел в них знамение приближения последних времен.– Верно сказано, – говорил он, – что «окаменеют дороги, понесутся огненные кони и весь свет будет обведен проволокой». Это уж последнее дело.В силу этих убеждений Иван Прокопьич считал за грех поехать куда-нибудь но железной дороге.– Пущай ездят, – говорил он, – а я свою душу губить не согласен. Ведь сотворил нам Господь коней; ну, и езди на них. Нет, им этого мало: давай еще чорта запряжем. И запрягли. Что ж, пущай...По своей внешности Иван Прокопьич ничем не отличался от других крестьян, одевался и обувался даже неряшливо. На сельских сходах он всегда молчал. Когда требовали от него мнения о решаемых вопросах, он только пробормочет: как хотят... мне что? только бы по совести... главное, чтобы по совести.По некоторым воззрениям и предрассудкам относительно современной жизни можно было подумать, что Иван Прокопьич придерживается раскола. Но это было несправедливо: он в церковь ходил весьма аккуратно и всегда ставил свечи Спасителю и Божией Матери; только свечи эти он покупал не у ктитора, а приобретал другим, более экономическим образом.За нелюдимость, скряжничество и скопидомство, напоминающее известного Плюшкина, в особенности же за уклонение от выпивок, мир прозвал Ивана Прокопьича идолом. Когда Иван Прокопьич бывал дома, то он редко сиживал в избе. Облечется в свой дырявый костюм и похаживает возле дома. Увидит щепку – он бросит ее к тому месту, где у него сложены дрова; найдет прутик – отправит и его туда же. Несколько раз подойдет к каждой стене дома, поковыряет пальцем гнилые бревна, обведет глазами крышу, потрясет головой и вновь зашагает вдоль фасада своих убогих хором, что-то мыча и бормоча себе под нос. И не было ни одного человека в селе, кто бы, увидав его в этот момент, не подумал или не сказал: «Ишь идол-то наш... все топчется, все топчется... и чего топчется»?Так монотонно и однообразно тянулись дни Ивана Прокопьича в селе Тюрине. Однообразие это нарушалось только его отъездом в другую губернию, где, как говорили, у него находились мельницы, приносившие большие доходы; но каковы в действительности были эти доходы – никто не мог определить даже приблизительно. Первое обнаружение своего капитала Иван Прокопьич показал на перестройке своего дома. После многократного, внимательного обозрения своих хором, после продолжительных, тяжелых размышлений и тщательного составления сметы Иван Прокопьич решился строиться; это не была впрочем в собственном смысле стройка, а только «перетряхиванье» старого дома, так как половина стен осталась старая; тем не менее, к немалому удивлению односельчан, дом был покрыт железом.– И что это такое значит, – недоумевали они. – Сперва все шло, как следует: рубили, например, избу, рубили другую... старье это, например, все как быть... Вдруг железом! Вот тебе и на!– Это ничего, что старье, – рассуждали другие, – а главное – железом. Железо-то... ведь оно не то, что солома, либо тес. Ведь это чего стоит-то? Страсть! Поди-ка покройся железом-то! Деньги, значит, вольные – вот что главное. Значит, недаром говорят! А ведь посмотреть – лохмот. Вот тебе и лохмот!Вслед за постройкой дома Иван Прокопьич нанял себе работника, которого прежде не имел. Это обстоятельство тоже послужило предметом сельских толков. С этим работником раз случилась история, которая обнаружила, какую в действительности душу имеет этот идол, как величали Ивана Прокопьича его односельчане. Иван Прокопьич послал работника в ближайший город по хозяйству; но работник промотал и деньги, и лошадь с повозкой, – и скрылся. Через несколько месяцев Иван Прокопьич случайно встретил его в том же городе, на базаре. «Ты чего же»?... – успел проговорить при такой неожиданной встрече хозяин. Работник брякнулся на землю, прямо в грязь, и признался во всем. Иван Прокопьич немного подумал, посмотрел на окружавшую толпу, затем на кающегося грешника; наконец, подняв руки над головой, он взволнованно и торжественно воскликнул:– Православные! видали ли вы настоящего человека? Вот он, смотрите!И он энергически ткнул пальцем вниз, где все еще валялся грешник.– Вставай, малый! – продолжал Иван Прокопьич: – за твою совесть и уважение ничего с тебя не взыскиваю. Чист ты теперича, вставай.Чистый человек быстро вскочил на ноги, бросился благодетелю на шею и начал целовать его, а Иван Прокопьич бормотал:– Вот ведь, что дорого-то! Не лошадь, а совесть дорога... честь... вот что!Тюринцы никак не могли объяснить себе такого поступка Ивана Прокопьича; толкам и рассуждениям не было конца. Одни говорили, что Иван Прокопьич просто с ума сошел; другие доказывали, что это сделано по доброте, что «с человеком все может случиться. Крепится, крепится, и вдруг придет в чувство, а уж коли пришел в чувство, так тут уж валяй. Так и идол. Разве он не человек тоже»? Такие рассуждения особенно высказывались потому, что Иван Прокопьич не только простил виновного, но вдобавок еще и угостил его. Третьи, наконец, объясняли такое бескорыстие идола просто его большим богатством.Но вскоре случилось обстоятельство, поставившее в тупик самых завитых скептиков относительно сердечной доброты и благонамеренности Ивана Прокопьича. В с. Тюрине оказалась очень важная церковная нужда; нужда эта состояла ни в чем ином, как в приобретении нового колокола, на место разбившегося старого. Кто знает сельский быт, благоговение нашего крестьянства пред благозвучным колокольным звоном, тот поймет, в какое уныние пришел причт и все прихожане, когда узнали, что большой их колокол треснул, так что вместо торжественных, густых, волнистых звуков, стал издавать жалостное отрывистое дребезжание. Для прихожан это событие было поистине плачевным. Но скорбь, по поводу этого несчастия, говорит автор, во всей ее глубине чувствовал только один отец Виталий. При каждом ударе пострадавшего колокола, сердце батюшки болезненно сжималось и обливалось кровью. Он несколько раз навещал бесчувственного страдальца, внимательно осматривал его рану, осторожно ощупывал его и, качая головой, испускал глубокие, скорбные вздохи. Чтобы излишне не надрывать своих нервов, о. Виталий даже приказал своему пономарю сократить, против прежнего, время благовеста. – Долго думал священник как бы помочь горю; средств в церкви не было, а какие были, ушли на возобновление иконостаса и на разные «взносы по указам». Наконец он решился обратиться к прихожанам на мирском сходе, не помогут ли они сообща устроить новый колокол и выставил им на вид всю важность для церкви такого приобретения. К сожалению, прихожане, как люди бедные, хотя и сочувствовали ему в душе, тем не менее не нашли возможным исполнить его просьбы, говоря прямо, что такого дела «не осилишь». В это время Иван Прокопьич, стоявший в задних рядах «обчества» и беспокойно переминавшийся с ноги на ногу, вдруг резко кашлянул, выдвинулся вперед и объявил прямо, что он готов сделать и сделает большой новый колокол. Батюшка, расширив глаза и растопырив руки, несколько секунд стоял, как ошеломленный. Мужики тоже разинули рты и смотрели на Ивана Прокопьича, как на чудо.– Послушай, Иван, – сказал, наконец, батюшка, – разве ты один можешь это сделать?– Стало быть, могу.– Да где же ты возьмешь денег?– Поищем.– Батюшка, да ведь и мы малым делом пособим, – заявил кто-то из толпы.– Ненадоть... я один, – ограничил Иван Прокопьич, бросив косвенный взгляд на доброхота.Батюшка, разумеется, был весьма рад такому скорому и неожиданному обороту дела, заключил в свои объятия старика и вместо обыкновенного благословения схватил его голову и, перекрестивши, поцеловал его три раза в лоб. Торжествующий и сияющий Иван Прокопьич расчувствовался еще более от такой любезности, – и тут же объявил во всеуслышание, что он сольет не один, а два колокола, и не два, а даже три. При этом заявлении о. Виталий онемел от радости; в толпе послышались возгласы недоумения и сомнения; но старик настаивал на своем. Я, говорил он, Бога еще не учился обманывать и один все одолею. Толпа поневоле замолчала и разошлась по домам. Оказалось одно препятствие: колокольня была мала и не могла вместить в себе трех больших колоколов; но Иван Прокопьич устранил и это затруднение: в несколько дней он воздвигнул подле колокольни четыре огромных столба, связал их толстыми балками и брусьями, покрыл все это тесовою крышею: внутри этого здания устроил высокий пол, а для восхождения на него лестницу и дверь с замком.– Теперь милости просим, гости дорогие, – самодовольно говорил Иван Прокопьич, похаживая вокруг «здания», и живо представлял себе грядущие колокола.Дорогие гости не замедлили явиться. Привоз колоколов, встреча их, установка на колокольне и первый звон описаны у автора довольно юмористично и напоминают рассказ Каторецкого в журнале «Время» за 1861 год, под названием: «Колокол». В рассказе Каторецкого колокол строился на общественные деньги, на добровольные пожертвования со всего прихода; поэтому колокол «встречался» с крестным ходом за две версты от села и потом привезен всеми прихожанами собственноручно к церкви; но когда одна деревня опоздала к встрече, то поднялся шум и брань; колокол опять отвезен был на прежнее место и тогда снова перевезен действительно уже всем «обществом». Так как Тюринские колокола устроялись исключительно на счет Ивана Прокопьича, то здесь подобного казуса не могло случиться, хотя при самой установке и вешании колоколов произошло не мало комических сцен. Толпа народа собралась к импровизированной колокольне огромная. Число охотников до колокольной музыки неизмеримо превышало число музыкальных орудий. На колокольне завязалась драка. О. Виталий долгое время махал руками, что-то кричал, желая восстановить порядок, но бесполезно. Его бесцеремонно затолкали и смяли, так что он едва спасся, да и то при помощи церковных сторожей – на паперть. Нестройный гул колоколов, толкотня, шум, крики, драка продолжались до самого вечера.– Ну-у, Иван Прокопьич! – удивлялся кто-то из мужиков, нестройною толпою возвращавшихся от церкви. – Удумал штуку! Ведь это страсть! Это бы и в Москве не стыдно...– Н-да... Так те и шеломит, так и шеломит... У меня аж все кости гудят; просто ошалел! А уж идол... Иван этот теперь небось не на земле, а на небеси...Иван Прокопьич действительно торжествовал после своего пожертвования; но перед другими старался казаться равнодушным и спокойным, как будто ничего особенного не совершил, а только исполнил свой долг, который и все исполняют. Но этим пожертвованием дело не кончилось. Иван Прокопьич, долго думая и раздумывая, порешил в своем сердце воздвигнуть и новый храм для села Тюрина, вместо старого, обветшавшего. Это благое намерение свое, разумеется, он открыл прежде всего о. Виталию. Батюшка посмотрел на него при этом заявлении с крайним недоумением и выставил на вид, что для такого большого дела потребуются целые тысячи. Старик оказался непреклонным в своем намерении и прямо сказал, что у него и на это большое дело денег достанет.– Решился, дал обет, – говорил он, – пятиться не буду: это грех тяжкий... Почал, так уж не жалко теперь. Прежде, когда не починал, точно было жалко, копейку было жалко. Дело прошлое, грешный человек: бывало вот как жалко – смерть! А как Господь надоумил на доброе дело, как удостоился произвесть... по-христиански, во славу Божию, так теперь вот как: бери у меня все. Скажи только для Бога, для души... все отдам, своими руками отдам, последнее отдам! А то: идол?! Нет, я не идол. – При этих словах старик прослезился. Батюшка не стал больше противоречить и благословил его начинать доброе дело.Порешив важный вопрос в интимной беседе, старцы несколько дней подряд устраивали свидания для совместного обсуждения покорнейшего прошения архиерею о разрешении воздвигнуть новый храм. Наконец прошение было изготовлено. Оно начиналось общим рассуждением о любви к Богу и святой церкви; затем в нем заявлялось об изобилии этого чувства в жертвователе, «Иоанне Прокопиеве», далее обозначалась сумма, ассигнуемая на постройку нового храма и на поддержку старого, финалом прошения служило неизбежное «припадение к стопам» и ожидание – «всемилостивейшей архипастырской резолюции».Иван Прокопьич сам повез в губернский город заветное прошение, мечтая лично заявить владыке свое усердие к храму. Он чувствовал себя богоизбранным мужем, на которого свыше возложена чрезвычайная миссия. (Эту мысль подсказал ему о. Виталий, провожая его в дальний путь). И в дороге, и на постоялом дворе, где он останавливался кормить лошадей, он ни на минуту не забывал о своей важной роли и услаждался ею. Все слышанные им речи людские, вся виденная им людская суета представлялись теперь ему столь мелочными, что он внутренне сожалел о ничтожестве ближних и старался не обращать на них внимания. Старческое воображение его рисовало ему картину высокого момента представления владыке. Прибывши в город, он прямо после ранней обедни направился к архиерейскому дому, преисполненный чувств благоговения и безотчетного страха. Вступая робко в архиерейские сени, он чуть не в сотый раз протвердил заранее придуманные слова, долженствующие соответствовать обращенным к нему словам владыки. К сожалению, радужным мечтам его суждено было рассеяться. Архиерейский служка, к которому он обратился, не допустил до личного свидания с владыкою, отобрал у него прошение и велел «понаведаться». И стал Иван Прокопьич ежедневно ходить в архиерейские сени и наведываться. Дней десять ходил и, наконец, добился от служки лаконического ответа: «будет справка, пришлется на место. Ступай».Чувства самодовольствия и радости, с какими Иван Прокопьич вез свое прощение в губернский город, теперь сменились в нем чувствами самоуничижения и досады. Больно ему было то, что его, строителя храма Божия, чуть не вытолкали из сеней владыки и обозвали «сиволапым». Во все продолжение своего обратного путешествия он был мрачно самоуглублен. В воображении его вместо недавних привлекательных картин, теперь мелькал только масляный затылок строгого охранителя архиерейских сеней. О. Виталий, насколько возможно, утешал опечаленного храмоздателя.Вскоре от преосвященного действительно был прислан запрос: «Точно ли в селе Тюрине потребен новый храм? Если потребен, то признается ли достаточным назначаемое жертвователем обеспечение»? Для ответа на этот вопрос о. Виталий созвал причт и пригласил Ивана Прокопьича. Все порешили ответить, что новый храм точно потребен. Относительно же обеспечения Иван Прокопьич заявил, что он готов еще «накинуть кругленькую, чтоб им там без всякого смущения». К услугам Ивана Прокопьича явился какой-то жирный, подслеповатый архитектор. Был начертан план нового храма. Через несколько месяцев план был утвержден, – и закипела работа.И вот в Тюрине на широкой площади воздвигся новый храм, по насмешливому выражению автора, совмещавший в себе всевозможные стили, от египетского до рококо включительно. Тем не менее новый храм и все его украшения сделались любимым предметом созерцания Тюринцев. И сам Иван Прокопьич не мог не заметить, что отношения к нему односельчан значительно изменились с тех пор, как он начал строить церковь. Бывало на него и внимания никто не обращал. Теперь же каждый встречный стал считать своею обязанностью отдать ему низкий поклон. Это льстило самолюбию Ивана Прокопьича и возвышало его в собственных глазах. Совершенно забыв о текущих делах по хозяйству, он постоянно торчал около своей церкви, или в церкви. Когда церковь была уже совсем «отделана», он стал уединяться в ней по нескольку часов сряду. Старик дошел, говорит автор, наконец до мономании. Старуха его сперва утешалась, но потом ею овладело великое смущение и страх. При мономании и суровости старика, она боялась ограничить его ревность, тем более, что возражать против него значило, по ее мнению, восставать против Бога, для которого он приносит жертвы; но в тоже время она не могла быть и равнодушной, так как можно было опасаться, что пожалуй и «похорониться будет не на что»!В летнее время, в сенокосную пору, архиерей, объезжая епархию, заехал и в Тюряно. День его приезда был известен заранее, и потому огромная масса народа, бросив работы, с раннего утра толпилась около старой и новой церкви. Иван Прокопьич, наряженный во все лучшее, что только у него было, в сильном волнении несколько раз бегал от церкви к батюшке и от батюшки к церкви. В доме о. Виталия несколько раз проделана была репетиция представления владыке и объяснения с ним на счет освящения храма.Обстоятельства въезда преосвященного в село и суеты, при этом происходившие, изображаются в чертах общих, известных более или менее всякому. Мы обратим внимание только на то, что касалось ктитора храма и исполненного им великого дела. Так как развязка всего этого дела вышла слишком оригинальна и неожиданна как для ктитора, о. Виталия, так и для нас самих, то мы передадим сцену обозрения архиереем новоустроенной церкви и результаты этого обозрения словами самого автора.«Иван Прокопьич, – говорит автор, – нетерпеливо топчась на условленном месте, на левом клиросе, старался уловить взгляд о. Виталия. О. Виталий, прохода с архиереем в алтарь, мельком взглянул на жертвователя и жестом выразил, что надо погодить. В тысячной толпе установилась мертвая тишина. Виднелись вытянувшиеся шеи, вытаращенные глаза и разинутые рты. Из алтаря доносился тихий, неясный говор.Минут через двадцать диакон появился в боковой двери алтаря и пригласительно кивнул Ивану Прокопьичу. Прокопьич громко крякнул и суетливо зашагал в алтарь. Архиерей стоял у жертвенника, окруженный причтом. Иван Проконьнч с разбега ринулся ему в ноги, при чем о. Виталий отрапортовал:– Вот, ваше пр-во, этот самый... наш тщатель и радетель, столь беспримерно прославивший себя созданием...– Гм-гм... – произнес архиерей, благословляя храмоздателя и пристально вглядываясь в его фигуру. – Ну, что? как? – обратился он к Ивану Прокопьичу.Иван Прокопьич переступил с ноги на ногу, шмыгнул ладонью по усам, потянул себя за полу кафтана, и ничего не ответил. Многочисленные репетиции оказались бесплодными.– Ну, что же скажешь? – повторил владыка.– Освятить бы теперь, – выговорил наконец Иван Прокопьич, и бросил умоляющий взор на батюшку.– Нужно еще взглянуть... что ты там такое устроил? – проговорил архиерей.– Уж явите милость, ваше пр-во, – вставил о. Виталий. – Если только вам не затруднительно, так сейчас же можно обозреть. Я там распорядился...Архиерей провел бровями и проговорил:– Ну, хорошо, посмотрим.Он быстро двинулся вперед, но народ надолго задержал его, добиваясь святительского благословения. Иван Прокопьич старался держаться поближе к владыке и сильно действовал локтями, защищая свои бока.Снова раздался звон. Толпа хлынула за архиереем от старой церкви к новой. Звон смолк.Архиерей осмотрел новый алтарь и пошел вокруг стен. Несколько осмелевший Иван Прокопьич топтался возле него сбоку и твердил:– Слава тебе Господи, ваше пр-ство... сподобил Господь! И сам того не чаял. По крайности, живот скончаю в радости.– А это что? – строго спросил архиерей, остановившись и показывая на стену.– Треснуло малость... выходит! трещина! – добродушно объяснял Иван Прокопьич.– Нет, не малость, – возражал архиерей. – А там... а там... О, да что же это такое? – воскликнул он, усматривая новые изъяны.– Оседает. Нельзя. Новое здание, – по-прежнему спокойно объяснил храмоздатель.– Это, ваше пр–ство, бывает, – вставил о. Виталий.– По новости... оказывает, – продолжал Иван Прокольич: – это еще слава Богу. Здание важное. Вот освятить бы, да и... слава тебе Господи!– Освятить? – повторил архиерей и нахмурился. – А ты вот что, – обратился он к Ивану Прокопьичу. (Иван Прокопьич наклонил ухо, чтобы не проронить ни одного архиерейского слова): – ты вот что: вози-ка в нее снопы. Никуда твоя церковь не годится.– Ась? – спросил ошеломленный Иван Прокопьич, хотя ясно слышал все до слова.– Я говорю: никуда не годится твои церковь, – повторил владыка: – вози в нее снопы.Пока Иван Прокопьич, наклонив голову, усиливался уразуметь неожиданный приговор, архиерей был уже на паперти, и средина церкви опустела. Он взглянул на толпившийся у выходной двери народ, на клобук, мелькнувший вдали, поверх голов толпы, и что-то сообразив, со всех ног бросился из церкви.– Пустите! пропустите! ах, смерть моя! – кричал он, задыхаясь и отчаянно расталкивая толпу.Ему удалось выбраться на просторную паперть лишь в тот момент, когда карета с архиереем уже понеслась по площади вон из села. У Ивана Прокопьича потемнело в глазах; руки и ноги точно отнялись и он безмолвно опустился на каменную ступень.Приобретенные его «иждивением» колокола оглушительно гудели, словно торжествуя его неудачу.Новый храм, говорит в заключение автор, брошенный на произвол судьбы, скоро начал приходить в упадок. Прежде всего пострадала наружная живопись. На том месте, где несколько лет тому назад красовалась картина Георгия Победоносца, теперь виднеются только две конских ноги, да пасть змея с коротеньким концом пики. В стенах появились новые трещины; ступени паперти поросли травой.Старуха Ивана Прокопьича померла. Дом его достался чужим людям, а сам он оборванный, босой и грязный с утра до ночи бродит по улице, ссорится с ребятишками и дразнит собак. Иногда он вдруг остановится среди дороги, поднимет руки вверх, к чему-то прислушается и закричит: «эй, народ, народ! ребята! снопы везут, снопы! – И, сильно раскачиваясь всем станом и размахивая руками, загудит: бо-ом, бо-м! динь-динь бо-ом»!Итак, самое доброе, бескорыстное и в известном отношении великое дело, каково создание храма Божия усердным прихожанином, пошло прахом, разрушилось вконец, – и из-за чего? из-за одного каприза архиерея, не оценившего нисколько намерения строителя и не подвергшего надлежащему, внимательному осмотру самой постройки. Было ли и могло ли быть все это так в действительности, как сказано у нашего автора?Остановимся прежде всего на типе Ивана Прокопьича. Существуют ли на Руси такие беззаветные жертвователи на дело Божие, бескорыстные радетели о благолепии храмов Божиих? На этот вопрос мы можем ответить положительно: да, существуют, хотя и не особенно много и часто, и при том с различными видоизменениями. Что вызывает в таких людях подобное религиозное настроение? Вызывают его иногда какие-нибудь внешние причины: несчастия в семейной жизни, опасная болезнь, или какие-либо другие обстоятельства, выходящие из ряда обыкновенных; – вызывают его иногда убеждения людей влиятельных, авторитетных, умеющих особым образом подействовать на сердце жертвователя; таковыми, как в сельских, так и городских приходах являются по преимуществу священники, выдающиеся из своих собратий особенным благочестием к святыне храма Божия и вместе практическою мудростию. К таким пастырям прихожане всегда имеют полное и безграничное доверие, открывают им всю свою душу, поверяют все свои сердечные тайны; по советам и убеждениям таких духовных отцов многие состоятельные прихожане действительно делают все для храма Божия, что только ни предложит священник, и таким образом нередко церкви из совершенно бедных делаются благолепными и благоустроенными до неузнаваемости; самые приходы из обнищалых и распущенных нравственно являются солидными и благообразными. Вызывают подобное религиозное настроение и расположенность к жертвам и собственная пробудившаяся совесть, скрытое в тайниках души, часто под самой грубой корой нравственное чувство, по которому человек, в минуты самоуглубления, сознает суету всего мирского, нажитых стяжаний; тогда достаточно бывает одного какого-нибудь внешнего, случайного толчка, чтобы подвигнуть человека на какое-нибудь доброе и благоугодное дело. Форма и размеры жертвований здесь не имеют особенного значения. Это последнее случилось, как мы видели, и с Иваном Прокопьичем. Соседи называли его «идолом» – по недоразумению. Случай с работником показал ясно, что в очерствевшей и заскорузлой, по-видимому, натуре Ивана Прокопьича, скрывается весьма много добрых расположений, христианской любви и милосердия. Бездетность Ивана Прокопьича естественно могла навести его на размышления: кому достанется нажитое и оберегаемое им с такою ревностью и даже алчностью богатство? А тут еще постоянные, оскорбительные и для самолюбия и для внутреннего нравственного чувства прозвища: идол, да идол! И вот, при первом представившемся случае душа Ивана Прокопьича, как говорится, была задета за живое, – и распахнулась: он решился показать и доказать окружающим его, что он вовсе не таков в действительности, каким его считают. Все это естественно и понятно, и факт нравственного перерождения Ивана Прокопьича психологически возможен и даже верен, хотя в некоторых деталях заметно и преувеличение. Зачем, напр., понадобилось отливать сразу три колокола, когда требовался только один? Далее, правдоподобно ли, чтобы крестьяне, видевшие такое крупное пожертвование их собрата и сами не истратившие ни одной копейки, так настойчиво требовали угощения для себя с самого же жертвователя? – Это впрочем мелочи, к существу дела не относящиеся...Гораздо важнее другая сторона дела, касающаяся осуществления планов усердного жертвователя. Усердие это, как мы видели, осуществилось только отчасти, там, где не вмешивалась какая-либо высшая, контролирующая власть. Колокола были заказаны, отлиты, повешены на место, – и делу конец. Оставалось только слушать звон и радоваться. Но самой заветной мечте, которой Иван Прокопьич отдал все свое сердце, не суждено было осуществиться: архиерей отнесся к постройке церкви холодно и невнимательно, совершенно забраковал постройку и глубоко оскорбил в душе строителя. Правда ли все это? Могло ли все это случиться так, как описано у автора? Нам кажется, что г. Забытый впал здесь в положительную фальшь, и если не выдумал описанного казуса, то искарикатурил действительность. Насколько мы знаем, наши преосвященные и любят, и всячески поощряют пожертвования на пользу церквей; за незначительные пожертвования благодарят и посылают свое благословение; за более важные представляют к наградам и отличиям разного рода. Конечно, местному архиерею не безызвестно было, что Иван Прокопьич и колокола слил на свой счет, и строил церковь единственно на свои средства. Возможно ли предположить, чтобы преосвященный так пренебрежительно отнесся к такому крупному жертвователю? Нужно иметь простой здравый смысл, обыкновенную рассудительность, чтобы не оставить без внимания такого важного дела, хотя просто похвалить строителя за усердие. А между тем так бестактно и даже сурово действует архиерей, представитель церкви, человек искушенный в жизни и знающий цену подобных пожертвований. Возможно ли, повторим, подобное явление? Но зачем автору захотелось так хорошо начатое дело окончить полнейшим фиаско?! – Не положительная ли это клевета на архиерейскую власть, расположенную будто бы более к разрушению, чем к созиданию? Да, мы убеждены, что вся эта сцена архиерейского приезда и осмотра церкви, просто-напросто, – выдумка самого автора. Рассказ предназначался для светского журнала, мнящего быть либеральным и отличающегося вообще глумлением над русскою действительностью. Случай представился: – отчего же не поглумиться и над архиерейством? Только многие ли поверят автору в его измышлениях?...Н. КалинниковАльбицкий Андрей, протоиерей. О нареканиях на приходское духовенство за его поборы с прихожан // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 51. С. 452–460.Пренебрежение к духовенству и нарекание на него за сбор подаяний от прихожан не новость. Оно существует, преимущественно между дворянами, с давних пор и переходит из рода в род, из поколения в поколение. В доказательство этого да позволено будет мне привести некоторые случаи из моей долголетней службы в священном сане.I.В 1845 году я был священником в одном из помещичьих сел В. губ. По смерти помещика-старика осталось семейство, состоявшее из вдовы-старушки, четырех сыновей и дочери. И вот члены земского суда являются в помещичий дом для ввода наследников во владение отцовским имением. (Тогда еще существовали земские суды и крепостное право было во всей силе, а члены этих судов, как и всех почти присутственных мест, были большею частию помещики, служившие по выборам от дворян с получением впрочем приличного жалованья от казны). А я, в это время, как молодой священник, был хорошо принят в помещичьем доме, но потому особенно, что давал уроки одному из наследников этого имения. И потому пришлось мне быть свидетелем всех действий членов земского суда.После сытного обеда, мешая дело с бездельем, или, как говорится, переливая из пустого в порожнее, председатель комиссии, помнится, уездный исправник, обращаясь ко мне, говорит: «напрасно вы, батюшка, унижаете себя перед прихожанами».– Позвольте, – говорю, – узнать, чем успел я унизить себя, еще так недавно служа священником при своем приходе?Отвечает:– Я не говорю лично о вас, а говорю вообще о духовенстве, которое требует себе платы от прихожан за исполнение их духовных нужд.– Да, – говорю, – мы действительно унижаем себя, требуя от прихожан копеечного вознаграждения за свои труды, каковое вознаграждение и служит пока единственным источником нашего существования. Самое большое вознаграждение мы получаем за совершение брака: но вы знаете, что и за это мы получаем не более двух рублей. Как же бы, по вашему мнению, нам поступать, чтобы не унижать себя пред прихожанами?– Вам бы следовало пользоваться добровольным даянием от прихожан, – наставлял меня г. исправник, – а не назначать известной платы за всякую требу, не вымогать этого от прихожан. Ведь Господь, посылая учеников на проповедь, повелел им все делать даром, туне, говорит, приясте, туне и дадите. А вы считаете себя преемниками апостолов.– Хорошо, – говорю, – если прихожане оценят мой труд и добровольно дадут какое-нибудь за него вознаграждение, чтобы я мог жить мало-мальски прилично своему званию; а то ведь вы же сами с пренебрежением смотрите на священника, если он плохо одетым явится в ваш дом, или в таком одеянии идет в церковь для совершения богослужения. А много ли найдется прихожан, которые сумеют оценить труд священника и его житейские потребности? А если прихожане оставят труды священника без всякого вознаграждения, что тогда прикажете ему делать, чем ему жить? Ведь и мы тоже люди, и мы тоже имеем нужду в пище и одежде, да еще нам одежда необходима более приличная, чем крестьянину; а тут еще нужно содержать семейство, устраивать на свой счет дом; я не говорю уже о воспитании детей, о приготовлении их к школе, о содержании их там. На все это потребуются средства, и средства довольно значительные, а где же прикажете их взять? Вот я, напр., едва успел поступить на место, а уже обременен довольно большой семьей; вам известно, что я поступил на здаточное место, следовательно обязался поить, кормить и одевать тестя и тещу до самой их смерти; да у меня есть еще мать-старушка, которая не имеет места, где голову преклонить: отец мой был сельским пономарем и оставил сиротами мать с троими малолетними детьми без гроша денег и без куска хлеба. Я, как старший из детей, удостоившись получить священническое место, конечно, обязан содержать мать и помогать бедным сестрам; а тут появляются уже и свои дети. Если вы желаете облагородить духовенство, чтобы оно не унижало себя поборами от прихожан за требоисправления, дайте ему какое-нибудь обеспечение. Вот вы служите, и за то получаете приличное жалованье, да сверх того имеете крестьян, которые или состоят у вас на известных оброках, или которых вы заставляете работать на себя, отбывать, как говорится, барщину. Оброки собираются у вас, как известно, особыми, установленными на то лицами – старостами, приказчиками, управляющими; они же смотрят и за крестьянскими работами. И горе тому крестьянину, который не уплатит оброка в свое время, или окажется неисправным работником на барщине. И чем только бедный крестьянин не платит своему барину? И холст, и овца, и куры, и яйца, и грибы, и ягоды, все нужно помещику, – и все это должен приготовить для него крестьянин. Отчего бы вам, господа, не показать собою нам примера – пользоваться добровольным приношением мужичков? Сделайте опыт хоть на один год; скажите своим крестьянам: живите себе с Богом, как угодно; работайте на себя, а мы будем довольны тем, что вы сами добровольно нам дадите. Вот, тогда и увидите, как мужичок воспользуется своей свободой, и насколько хватит у него усердия уделить от избытков своих на ваше содержание.– Какое же вам нужно вознаграждение за ваши труды?– Вознаграждения мы потребуем себе не слишком большого. Вот, напр , наш причт состоит из четырех человек – священника, диакона, дьячка и пономаря. Положите один рубль с души мужеского пола в год на весь причт, – и мы будем весьма довольны. Я даю вам не только честное, священническое слово, а даже, если хотите, и письменное удостоверение, что ни за какую требу не будем брать ни одной копейки; и крестить, и венчать, и причащать больных, и хоронить будем даром. Только бы рубли эти нам получать не самим от каждого домохозяина, а или лично от вас, или из вашей вотчинной конторы. Вот тогда мы и не будем унижать себя пред прихожанами мелочными, копеечными сборами.– Откуда возьмем для вас эти рубли, и как их распределить?– Конечно с тех же крестьян, из которых и состоит весь приход, за исключеньем вас самих. Приложите ли вы эти рубли к оброчной статье, или к подушному окладу, для нас все равно. Будете уплачивать нам эти рубли по полугодно, или по третям года, или помесячно, мы на все будем согласны.– Но ведь это мужики могут почесть для себя излишним обременением, могут роптать на такие налоги.– Вот извольте видеть, уплатить рубль с души в год для содержания четырех семейств духовенства мужикам, по вашему мнению, будет тяжело; вы боитесь их на то ропота. А ваши оброки, и ваши работы разве по рублю в год для них обходятся? Да вы не боитесь их ропота, и не считаете это для них обременением.Тем и кончился разговор наш с исправником; а все прочие члены земского суда и сами хозяева дома не принимали в нем никакого участия. Разговор этот не имел никаких последствий: каждый остался при своем, и все разошлись, если не друзьями, то добрыми знакомыми.II.Вот и другой случай! В 1846-м году один из братьев, молодых помещиков – владельцев нашего села вступает в брак со внучкой бывшего сенатора, соседа по имению. Я был совершителем таинства. Обед по этому случаю был, что называется, на славу; гостей-помещиков множество, а из духовенства один я. После обеда большая часть гостей-мужчин разбрелась по всему дому, а более почетные гости – старички и дамы перешли в гостиную, где поместился и я, между двумя старичками, отставным сенатором и уездным предводителем дворянства. – Под влиянием ли шампанского, или по другим каким причинам, предводитель дворянства, что называется, ни к селу, ни к городу, начинает, по заочности, позорить своего приходского священника и духовника, называя его даже полуименем (Степка).Довольно долго молча, слушал я всю эту непристойную брань, наконец грустно мне стало, терпение мое истощилось, – и я, обращаясь к оратору, сказал:– И Бога, вы, А. М., не боитесь, и добрых людей не стыдитесь, что так унижаете священника, и притом своего духовника.– Да как его не бранить, когда он и пьяница, и алтынник: недавно взял с одной бедной вдовы за свадьбу сына три рубля, и тем окончательно разорил ее.– Если бы вы желали добра своему духовному отцу, то пригласили бы его к себе, и один на один поговорили бы с ним, поусовестили бы его за то, что он ведет себя неприлично своему званию. Быть может, слова ваши и подействовали бы на него; быть может, он бы и остепенился, если действительно ведет невоздержную жизнь, (ведь я его не знаю). А если бы внушения ваши не подействовали на него, вы бы могли обратиться к нашему начальству и просить себе другого, более приличного священника. Но бранить, называть полуименем священника – своего духовника более чем не простительно.– Да вам-то что за дело до моих слов? – набросился на меня старец. – Или и вы одного поля ягода?После этого разговор наш принял такой оборот, что все гости прекратили свой говор и стали внимательно вслушиваться в нашу речь, или вернее сказать в мои слова, потому что после этого говорил уж почти я один.– А. М.! Мне горько было слышать, когда вы ни за что ни про что позорили своего духовника, и я невольно вступился за честь своего сослуживца, хотя мне и неизвестного. Но когда вы коснулись лично моей чести, то позвольте вам сказать, что я постою за себя, и никому не позволю напрасно обижать себя, хотя я и молодой человек. Вы, господа, составляете такое общее понятие о священниках, что они люди отсталые, малоразвитые, не умеющие прилично держать себя в высшем обществе, люди невоздержные, крохоборы, алтынники. Но ведь нет правила без исключения, – и я осмеливаюсь поставить себя в это исключение. У меня в приходе четыре помещичьих дома, восемь сот душ мужеского пола крестьян; я на всех их сошлюсь; пусть кто-нибудь скажет, что я не умею себя прилично держать, что я унижаю себя или неблагоповедением, или вымогательством от крестьян чего излишнего за труды, или грубым с ними обращением. А я составляю такое понятие о дворянах, что они – утверждение благосостояния государственного: но и между дворянами бывают исключения. Не дальше как две недели назад я был во В. и видел, как одного генерала-дворянина отправляли с двумя жандармами в Сибирь уж, конечно, не за заслуги отечеству, а за что-нибудь другое, недоброе. Вы, А. М., говорили, что священник взял три рубля за свадьбу и через это окончательно разорил и без того бедную вдову. Я этому не совсем доверяю. Есть здесь недалеко деревня, которая называется Шатрами. Не знаю, кому из помещиков принадлежит эта деревня (а она непременно должно быть помещичья, потому что в ней есть и помещичий дом). Не ошибся тот, кто назвал эту деревню Шатрами, потому что почти все крестьянские хаты – плетневые мазанки, каких мне не приходилось еще нигде видеть, кроме этой деревни. Не знаю, кто так разорил этих крестьян, что они не в состоянии выстроить себе бревенчатых, только никак не думаю, что священник, бравший за свадьбы по три рубля (а деревня эта, как после я узнал, и принадлежала самому А. М.; в ней был и его дом).III.Еще через год, или через два, другой из братьев владельцев нашего села вступает в брак; я снова был совершителем таинства; опять большое собрание помещиков на брачном пире, а из духовенства опять я один. После обеда сижу я в зале между помещиками, вдруг кто-то сзади кладет на мое плечо руку и говорит: «ну, батюшка, как ваши дела»? Встаю, оборачиваюсь, и вижу того же А. М., с которым прежде велись у пас такие крупные разговоры.– Ах, здравствуйте, – говорю, – А. М! Предложенный вамп вопрос слишком общ; я имею много разных на себе обязанностей, и потому и дела бывают разнообразны: я, напр., настоятель церкви, пастырь довольно большого прихода, хозяин дома, муж жены, отец детей и т. д. Если я стану давать вам подробный отчет о всех своих делах, то это займет много времени, и едва ли будет для вас интересно.– Мы любим заниматься сельским хозяйством, хлебопашеством; любим и говорить об этом; об этих собственно делах я и спрашиваю вас.– Извините, А. М.; об этом я ничего сказать не могу, потому что хлебопашеством вовсе не занимаюсь.Желая поглумиться над моим ответом, обращаясь к другим помещикам и указывая на меня, А. М. говорит:– Вот птицы небесные, которые ни сеют, ни жнут, а в «житницы таки собирают».– Вы, А. М., не все сказали: мы действительно птицы небесные, которые ни сеем, ни жнем, а в житницы собираем, и сыты бываем. А я знаю много таких птиц, которые меньше нашего трудятся, а собирают в житницы не ковшичками, как мы, а сотнями, тысячами четвертей, да, к несчастию, сыты не бывают.После этого не пришлось уже мне встречаться с А. Μ. во всю жизнь. Ответы мои помещику для многих покажутся резкими: но они, благодаря Бога, не имели для меня худых последствий. Более 22 лет был я священником в одном и том же помещичьем селе, и во все время находился в самых близких отношениях с владельцами села. Уже более 15-ти лет, как переместился в П. еп., но до сих пор ведется между нами дружеская переписка.Протоиерей Андрей АльбицкийМ. Освея, Вит. г. Др. у.Объявления // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 51. С. 460–464.О ПРОДОЛЖЕНИИ ИЗДАНИЯ ЖУРНАЛА«Руководство для сельских пастырей»в 1883 году.Журнал «Руководство для сельских пастырей», издаваемый по благословению Святейшего Синода, при Киевской духовной семинарии с I860 года, будет издаваться и в 1883 году.Журнал выходит еженедельно отдельными номерами, в 8-ю долю листа, в объеме от двух до 3 ½ печатных листов. Годовое издание составит три тома, исключая печатаемых в приложении к журналу поучений, образующих собою отдельный том; (каждый приблизительно от 40-ка до 45-ти печатных листов, с особенным оглавлением и особенною нумерациею страниц). ·Подписная цена и с пересылкою во все места Российской империи 6 руб. серебром. Плата за журнал по официальным требованиям, как то: от консисторий, правлений духовных семинарий и благочинных, может быть, по примеру прежних годов, рассрочена до сентября 1883 года.В редакции этого журнала продаются: 1) экземпляры «Руководства для сельских пастырей» за 1861, 1864, 1865, 1871, 1872, 1873, 1874, 1875, 1876, 1877, 1878, 1879, 1880, 1881 и 1882 годы. При требовании журнала за все означенные годы может быть делаема уступка по особому соглашению с Редакциею.2) Указатель статей, помещенных в «Руководстве для сельских пастырей» в течение десяти лет с 1860 года по 1869 год включительно. Цена 35 коп. с перес.3) Сборники поучений к простому народу, изд. Редакции «Руководства для сельских пастырей»:а) Выпуск 1-й, издан. 1877 года. Цена 1 руб. 20 коп. с перес.б) Выпуск 2-й, издан. 1879 года. Цена 2 руб. с перес.в) Выпуск 3-й, издан. 1880 года. Цена 2 руб. с перес.г) Выпуск 4-й, издан. 1881 года. Цена 2 руб. с перес.4) «Семьдесят пять катехизических бесед» или «Весь православный катехизис в беседах к сельским прихожанам» свящ. Иоанна Скарданицкого, изд. Редакции «Руководства для сельских пастырей» 1882 г. Цена 1 руб. 35 коп. с перес.5) Практические советы священникам при производстве следствий по проступкам и преступлениям священно- и церковнослужителей. Второе исправленное и дополненное издание. Цена 60 коп. с пересылкою.6) Практические наставления митрополита Григория пастырям по предмету спасительного действования на раскольников. Цена 60 коп. с пересылкою.7) История христианской церкви в век апостольский. Цена 50 коп. с пересылкою.С требованиями как на журнал, так и на поименованные книги нужно адресоваться так: В Редакцию журнала «Руководство для сельских пастырей», в Киеве.***САМОЕ ДОСТУПНОЕ ПО ЦЕНЕ ИЗДАНИЕЖУРНАЛ«ГРАЖДАНИН»(без предварительной цензуры).Еженедельная газета, не менее 2 листовсамого разнообразного содержания,иЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЖУРНАЛ (приложения)(формата больших журналов: «Дело», «Русского Вестника», «Отечественные Записки»).ЗА 8 РУБЛЕЙ В ГОД С ПЕРЕСЫЛКОЮ.С январской книжки начнутся печатанием исторические повести Вс. Соловьева (автора «Сергея Горбатова»), «Старые были», (XVIII столетия), «Апостат» (роман) и другие беллетристические произведения.В КАЖДОЙ КНИГЕ БУДЕТ ДО 8 БЕЛЛЕТРИСТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ.Главная цель журнала «Гражданин» давать за самую дешевую цену много интересного чтения. Реклам громких не делаем. Читатели сами увидят, надеемся, что издание «Гражданина» в 1883 году превзойдет их ожидание, и будет первым опытом дешевого, но интересного и ценного издания. Одно лишь скажем:Так как количество экземпляров январской книжки (приложения) будет определено заранее, то во избежание замедлений, следовало бы подписываться заблаговременно, а не то может случиться, что с выходом первой книжки, для последующих подписчиков может не хватить экземпляров.Подписка принимается: в С.-Петербурге, в Конторе Редакции, Малая Итальянская, 21, в Москве, в книжном магазине Карбасникова, д. Коха.Подписка для служащих допускается с рассрочкою чрез казначеев.Для желающих допускается рассрочка: при подписке платится 3 р.; в марте 2 р.; в июле 2 р. и в сентябре 1 р.На полгода подписка 5 руб.На треть года 4 руб.***Открыта подписка на 1883 годНА ПОЛИТИЧЕСКУЮ И ЛИТЕРАТУРНУЮ ГАЗЕТУ«ВОСТОК»Вступая в пятый год своего существования, газета «ВОСТОК» будет издаваться в том же православно-русском духе и направлении. Во всех государствах Балканского полуострова и в Австро-Венгрии газета имеет своих собственных корреспондентов и поэтому становится далеко не излишнею для всех интересующихся судьбами наших единоверцев. В церковных вопросах «ВОСТОК» стоит за восстановление вашей церкви в древнем ее чине и за единение духовенства с народом. Подписная цена за год с пересылкою и доставкою 8 руб., за полгода 4 руб. 50 коп., за границей 10 руб. за год и 5 руб. за полгода. Подписка принимается в Москве, в редакции «ВОСТОКА», у Малого Каменного моста, в д. Полякова.***ПОСТУПИЛА В ПРОДАЖУ КНИГА:Руководственное пособие к пониманию Псалтири.СОСТАВИЛПреподаватель Священного Писания в Киевской духовной семинарии священник X. М. Орда.Цена книги 1 руб. 50 коп.Продается в Киеве в книжном магазине Н. Я. Оглоблина, в С.-Петербурге – И. Л. Тузова, в Москве – А. А. Ферапонтова и у других известных книгопродавцев.Там же можно получать книгу того же автора: ЗА ВЕРУ и ПРОТИВ НЕВЕРИЯ или: общепонятная защита главных основании христианского вероучения.Цена 50 коп.***Только что отпечатана и поступила в продажу книга:«Апостол Иаков, брат Господень»,(Исследование о личности его, жизни и деятельности).Священника Иоанна Кибальчича.Цена 1 руб. сереб. с пересылкою.Адрес: в г. Чернигов. В редакцию Черниговских Епархиальных Ведомостей. Или: соборному священнику Иоанну Кибальчичу. Там же продается: «Опыт обозрения соборного послания св. апостола Иакова, брата Господня»., с объяснением всего послания. С. И. К. Цена 1 руб. сереб. с пересылкою. Обе книги вместе 1 руб. 80 коп.№ 5. 1882. Декабря 19-гоН. П. Заметка о церковно-приходских братствах // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 5. С. 433–474.Давно уже у нас в России стараются вызвать самодеятельность церковных приходов, как юридических единиц в церковно-общественной жизни, и направить эту деятельность на благоустройство самих же приходов, т. е. местной церкви, быта духовенства и самих прихожан. Основные положения о церковно-приходских попечительствах и церковных братствах появились еще в 1864 году и с того же года стали получать практическое применение. Но судьба тех и других была несколько различная. Братств основано, с 1864 года, немного, и их легко пересчитать; но зато деятельность некоторых из них, например, Киевского Владимирского Братства, не ограничивающегося, впрочем, делами одного прихода, отличается значительною широтою и у всех на виду. Что же касается церковно-приходских попечительств, то они учреждены почти по всем епархиям, и в некоторых епархиях попечительства учреждены при большей части местных приходских церквей. Но церковно-приходские попечительства, замкнутые в тесном кругу своего прихода, мало обращают на себя внимания со стороны нашего общества и публицистики, да и в этом тесном кругу своей деятельности, по-видимому, не всегда пользуются предоставленными им правами и способами к благоустройству своего прихода и иногда существуют только на бумаге. Между тем, церковно-приходские попечительства и церковные братства до настоящего времени представляли, да и ныне представляют почти единственную форму проявления церковно-общественной самодеятельности каждого отдельного прихода или нескольких в совокупности, – форму, которая могла бы, при лучшей постановке дела, быть органом проведения правительственных мероприятий относительно учреждения церковно-приходских школ и вообще организации дела народного образования, относительно обеспечения быта духовенства, церковного благочиния, и проч., и проч. Но нам кажется, что в видах наиболее успешного развития деятельности церковно-приходских попечительств и церковных братств, организация их должна опираться на историческую почву. А история представляет нам замечательный пример прочности и долговечности церковных братств, возникших на юге России и существовавших здесь почти три столетия.Старейшие южно-русские братства учреждены были во второй половине ΧVΙ века. То были братства Львовское, Виленское, Замостьское и др., учрежденные по благословению восточных патриархов, посещавших тогда Россию, и местных православных архипастырей. С течением времени они получили самое широкое развитие, учреждены были почти при каждой приходской церкви и продолжали существовать на практике, в виде обломков, до позднейшего времени.Южно-русские православные братства представляют собою правильно и прочно организованные общества в среде приходских общин, то заключавшие в себе лучшую и более состоятельную часть прихода, то обнимавшие собою весь состав прихода, то выступавшие далеко за пределы оного. На попечении и добровольной обязанности братства лежали содержание и украшение местной приходской церкви, поддержание в ней порядка, благочиния и торжественности богослужения, вознаграждение священника за совершение богослужения и вообще вспомоществование ему в его содержании, заведение и содержание школы для обучения детей, устройство и содержание госпиталя для призрения вдов и сирот, престарелых и увечных и вообще бедных, беспроцентная ссуда и помощь в случаях обеднения, болезни и смерти, охрана интересов церкви и прихода пред властями духовными и светскими и, наконец, нравственно-общественный суд в круге действий братства и поведения братчиков. Братства были старшие и младшие, т. е. из людей семейных и неженатых, и не только из мужчин, но и женщин, сестричные братства.Долго церковные южно-русские братства были важнейшими оплотами православия в борьбе его с польским католичеством и униею, и хотя с течением времени они склонились, мало-помалу, пред насилием и уступили унии; но все-таки продолжали существовать и, по крайней мере, удерживали унию от окончательного слияния ее с католичеством. Униатские иерархи видели в южно-русских церковных братствах могучую нравственно-общественную силу и не могли оставлять ее без своего внимания. Они обыкновенно утверждали и освящали своим авторитетом прежде существовавшие и вновь возникающие церковные братства, но старались мало-помалу ограничить их права и подчинить своей власти и даже власти местных приходских священников. Мы имеем печатный устав церковно-приходских южно-русских братств, изданный около половины прошлого века в Почаеве, вероятно, по повелению Луцкого и Острожского униатского епископа Сильвестра Лубенецкого-Рудницкого, доселе неизвестный в нашей библиографической литературе. Наш экземпляр выдан в 1860 году Острожскому братству при церкви Воскресения Господня. Так как этот устав окончательно дал южно-русским церковным братствам ту форму, в какой они существовали до позднейшего времени; то мы приведем важнейшие его пункты, согласные с пунктами древних уставов православных братств, или непротиворечащие им, отбросив только униатские прибавки.1) поскольку упражнение и цель сего братства состоит в том, чтобы, работая Господу, постоянно Его восхваляя, славить имя пресв. Богородицы, как защищение, возлюбить благолепие святыни Господней и заботиться о том, чтобы, восходя от силы в силу, паче всего сиять душевными добродетелями: то посему каждый, желающий быть в сем братстве, обязан прежде всего в день вступления в братство исповедаться и приобщиться св. Таин, а потом пред местным священником и собранием братчиков дать обещание таким образом, преклонив колена пред иконою пресв. Богородицы и предлежащим евангелием, по произнесении исповедания веры, т. е. Верую во единаго Бога, и проч., он должен произнесть нижеследующее: «Пресвятая Богородице Дево Марие, Мати Господа моего Иисуса Христа! аз имярек, раб Сына Твоего и Твой грешный и непотребный, и самого пресвятаго лицезрения Твоего недостойный, разжеженный любовию и желанием по Бозе служити Тебе, имея несумненную надежду в Твоей неисповедимой милости, днесь пред Богом и святыми небесными силами вручаю мя Тебе в всегдашняго раба, лику братии, о имени Воскресения Господня собранному, соединяюся, и от сего дне искреннее желаю Тя имети себе госпожу матерь и предстательницу жития и спасения моего, клятвенно с усердием обещаюся никогда же Тя оставити, но наипаче честь достойную имени Твоему пресвятому всегда воздавати и прочиих мне врученных к томужде почтению увещевати и наставляти долженствую. Сего ради, о Мати Божия, прилежно молю Тя и с Тобою Сына Твоего, да мя к спасенному всех благих житию полезному наставит познанию, и находящих бед и напастей избавит, и в час смерти Матерними Твоими преклонен молитвами, помилует, аминь». – Потом, положив два перста на евангелие, произнесет: «Сия вся яко истинно обещаю, и уставы братские с послушанием должным хранити имам, тако ми допомози Господи Боже и сие святое евангелие». Сказав это, целует евангелие и икону пресв. Богородицы.2) Каждый брат должен будет строго блюсти и цело, без стыда, хранить веру святую и славу имени пресв. Богородицы, удаляться от всяких дел блудных, ссор, пьянства, непотребных слов, соблазнов и других грехов и особенно злой беседы, дабы более других явиться ревнителем божественной славы и угодником пресв. Богородицы. Если можно, не поленится каждый день приходить в церковь и там или выслушать божественную службу, или, по разумению своему, помолиться Господу и пресв. Богородице.3) Каждый брат должен будет, утром и вечером принося благодарение Богу за то, что Он создал его по подобию своему, искупил кровию Сына своего, Духом святым привел к святой вере и призвал в братство, проговорить по-трижды, во имя св. Троицы, Отче наш и Богородице Дево, и однажды Верую во единаго Бога, вечером присоединивши моление за усопших и испытание своей совести относительно того, что делал в течение дня, и проч., и покаяния в грехах, в сокрушении сердечном, с обещанием исповедания.4) Братчики все обязаны как можно чаще исповедываться и приобщаться св. Тайнам, особенно в пост пред Рождеством Христовым или на самый праздник, в великий пост пред Пасхою, на праздник св. Духа, в день свв. апостолов Петра и Павла, Успения пресв. Богородицы и в праздники в честь пресв. Богородицы, как защиту своего братства.5) Обязаны братчики во время всенощной, на литии – все, во время утреннего евангелия и славословия по-два или больше, во время евангелия на литургии, херувимской песни, во время свят Господь и изрядне – все стоять со свечами среди церкви.6) Если кто из братчиков будет болен, то другие должны его посещать и утешать о Господе и, если он беден и нищ, помогать по силе своей и особенно стараться о том, чтобы приобщился св. Тайнам... и если умрет, погребсти при божественной литургии и дать святую милостыню на поминовение его души.7) Подобает братии любовно заботиться о том, чтобы каждый месяц совершаемы были литургии, в среду за живых, в субботу за усопших, как умилостивительная жертва, и тогда всем собираться в церковь, стоять со свечами, как выше сказано, подавая милостыню нищим но силе своей. Нужно также братчикам заботиться о том, чтобы отправлялись акафисты накануне или в самый праздник Воскресения Господня, и тогда всем стоять со свечами.8) Братчики, находящиеся в путешествии, во время нарочитых праздников и тех дней, в которые бывают братские литургии, должны слушать божественную литургию; если же нельзя будет, то пусть помолятся Богу и этот долг постараются восполнить другим добрым делом.9) Во всех нуждах церкви Божией, особенно в увеличении славы Божией и в прославлении чести пресв. Богородицы обязаны братчики особенно трудиться, творить послушание, по назначению духовного отца и старейших братчиков, какое поручено будет ими, ради любви и обещания клятвенного, и не стыдиться этого.10) Управление братством принадлежит местному священнику, одному старшему братчину и трем консульторам или советникам, которые избираются таким порядком. Утром в братский праздник собираются все братчики в церковь и там, по призвания св. Духа, избирают в притворе четырех кандидатов, способных к начальствованию в братстве, и кто из них больше получит голосов, тот будет старшим братом, а остальные трое будут советниками в порядке избрания своего; последний может быть делопроизводителем братским.11) Книги для записи вновь вступающих братчиков и усопших, кассу, приходо-расходные записи должно хранить в церкви или в доме старшего братчика, по нижеуказанным причинам, – так как при вписании в число членов братства, при сходках во всякое время, особенно в случае настоятельной церковной, подобает братиям, по силе своей, давать святую милостыню в кассу и употреблять ее, чрез младших братчиков, на удовлетворение общих братских потребностей.12) Сходки братские главные должны быть четыре раза в год, т. е. в праздник Сошествия св. Духа, на Успение пресв. Богородицы, на Собор пресв. Богородицы, на Благовещение пресв. Богородицы. Меньшие сходки могут быть каждый месяц, в первое воскресенье. На этих сходках должен присутствовать местный священник и все братчики, и сначала поют Царю небесный, трисвятое и девятую песнь праздника. Потом должны выслушать наставление священника, затем советоваться о порядках духовных, об украшении церкви, вспомоществовании нищим, также о погребении умерших, дабы тела их, на поругание, не обретались на распутиях. На этих же сходках старшие судят меньших братий за прегрешения и проступки; напр., если кто не будет в церкви на всенощной, литургии, обесчестит другого брата, или ударит, – то таковых старейшие вразумляют сначала увещанием, потом другими наказаниями, напр., сидением в общей караульне, обязательством дать воску или денег в кассу. Посему братчики в подобных делах, кроме земельных и уголовных, должны искать удовлетворения не в ином суде, а только в братском. Если кто окажется безнадежным к покаянию, то такового следует извергнуть из числа братчиков. Старший брат с советниками, при избрании на их место других, обязан пред священником и братством дать отчет о своей деятельности и о всех братских делах.Некоторые полагают, что в настоящее время невозможно восстановить древние православные братства с их взаимным религиозно-нравственным контролем, с их благотворительными и просветительными учреждениями, – невозможно как вследствие оскудения духа благочестия, так и вследствие разобщенности общества и его стремлений. Древние «братства, – говорит один исследователь, – одинаково служили интересам религиозным, как и многим общественным. Но жизнь общины имела тогда более цельный характер, интересы религиозные не отделялись от общественных и еще менее игнорировались, как теперь; напротив, религиозный элемент проникал весь строй жизни и общины, и каждого в частности ее члена; оттого и действия братств нам кажутся лишь набожно-христианскими, а самые братства учреждениями церковными. Но не в этом и не в оскудении духа благочестия, – как бы захотел кто думать, – лежит причина того, что братства и аналогичные с ними приходские попечительства не имеют жизненности, а в разобщенности жизненных функций общины. Чтобы судить однако о значении и прежней жизни братств, достаточно представить себе, как дорого мы дали бы, если бы у нас добровольно, без всякого призыва, внушения, руководства, инициативы, сами по себе в каждой городской и сельской общине явились такие общества, которые содержали и украшали бы церкви, поддерживали и обеспечивали церковные причты, заводили и содержали школы, устрояли богадельни, лазареты и странноприимные дома, призревали нищих, устраивали вспомогательные кассы, и проч. и проч.»87Не спорим, что от современных церковных братств и соответствующих им церковно-приходских попечительств нельзя ожидать учреждения благотворительных и просветительных заведений в широких размерах, так как и благотворительность, и просвещение имеют в настоящее время свои специальные органы, и правительственные, и сословные. Но в скромных размерах сельского прихода, о котором собственно у нас и идет речь, по нашему мнению, возможна и в настоящее время всесторонняя деятельность церковных братств и попечительств, которая бы имела в виду и дела благочестия, и наблюдение за нравственностию прихожан, и попечение о храме Божием и его служителях, и попечение о нищих, и учреждение первоначальных школ, и проч. Мы находим это возможным именно потому, что в наших селах и деревнях далеко еще не иссяк дух благочестия, как он иссяк в больших городах и центрах нашего отечества, и что в наших захолустных селах и деревнях еще нет той разобщенности жизненных функций, на которую жалуется автор приведенного мнения. В настоящее смутное время всяческой пропаганды мы преимущественно должны дорожить церковными братствами и попечительствами, как такими учреждениями, которые, сближая пастырей-священников с пасомыми, делают из прихода одну нравственно-общественную единицу и гарантируют ее от раскольнического лжеучения и зловредной пропаганды. Это тоже была бы немаловажная услуга для церкви со стороны церковных братств и попечительств, независимо от их благотворительных и просветительных целей.Н. П.Восстановление Богоявленского Братства при Киевской духовной Академии // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 5. С. 475–479.Кто не знает, какую высокую и трудную миссию выполнили в свое время возникавшие по местам братства, какое огромное значение имели они в судьбах православия на юге России?.. Представляя собою центры, около которых группировались преданные делу православия патриоты, братства распространяли истинный свет часто даже далеко за пределы намеченной сферы деятельности... Но что же сообщало им силу?.. Сильны они были духом православия, жившим в них; подспорьем же служила им истинно- христианская благотворительность. Всякий член братства считал своею святою обязанностию нести в общую сокровищницу долю того, что сам имел. Обладавший знанием употреблял его при случае на пользу братства, располагавший материальными средствами не отказывался служить целям его. Кто, что мог, жертвовал на дело общее, дело святое. Благодаря изобильным приношениям доброхотных дателей, братства могли, между прочим, основывать и поддерживать рассадники просвещения. Школа одного из таких братств сделалась центром умственной жизни на юге России... Разумеем Киево-Могилянскую коллегию, впоследствии, со времен Петра I, Академию.Школа эта, основанная Киевским Богоявленским братством, состоявшим из братчиков всех званий и состояний, всех сословий и общественных положений, от архипастырей и гетманов до простых горожан, первоначально жила только на средства, доставляемые братчиками. Братство особенно любило, берегло и лелеяло свою шкоду. «Члены братства строили здания, жертвовали деньги, книги, вещи, жизненные припасы и проч., некоторые все свое состояние, или значительную часть его, как, напр., приснопамятная жена маршалка Анна Гулевич, пожертвовавшая для школы и обители место и устроившая храм и здания, или как приснопамятный гетман Сагайдачный, отдавший все свое состояние братству и школе, или как незабвенный покровитель братства Петр (Могила) и многие-многие другие; богатыри края, вроде славного гетмана Богдана Хмельницкого, воспитанника братской школы, могучей рукой отстаивали права и привилегии братства и школы. И школа братская росла, крепла, совершенствовалась во всех отношениях, приготовляя сильных борцов за дело, бывшее основной жизненной задачей братства».«Настали времена другие. Потребности, вызвавшие учреждения братств, с их трудными и высокими задачами, при изменившемся политическом и общественном положении края, миновали; братства, а в числе их и Киевское Богоявленское, сами собою закрылись. Но братская школа Киевская, при Братском монастыре, оставалась и осталась, переживая разные события вне и видоизменения внутри». Много времени прошло с той поры, как Академия наша стала самостоятельным учреждением, и существует на средства государственные. В последнее, однако, время оказалось нужным восстановить то самое братство, которое дало жизнь и самой-то Академии, настала нужда обратиться ко «всем христолюбивым христианам, ради любви Христовой, да окажут пособие от своих имений, какие им дал Бог, тем, которые не имеют достатка, а желают учиться священным наукам». Для Киевской Академии стало настоятельною необходимостию открытие специального общества, для вспомоществования недостаточным ее студентам. И вот, 26 февраля 1880 года, после благодарственного Господу Богу молебствия, профессоры Академии, собравшись в квартиру ректора, по совещании определили в ознаменование дня двадцатипятилетия царствования незабвенного Покровителя духовно-учебных заведений, ныне в Бозе почившего Государя Императора Александра II, восстановить древнее Богоявленское Братство с целию пособия нуждающимся студентам Академии – о чем и составили акт. Образовавшаяся затем комиссия из профессоров Академии И. И. Малышевского и Н. И. Петрова составила проект устава Братства, который, по рассмотрении его советом академии, и был утвержден г. Министром Внутренних Дел 10 декабря прошлого 1881 г. Открытие Братства предположено было приурочить к актовому дню Академии, 28 сентября, и таким образом открытие восстановленного Богоявленского Братства выпало на 28-е сентября сего 1882 года. Высокопреосвященнейший Платон, митрополит Киевский, благословил восстановленное Братство иконою и благодарил лиц, почтивших торжество открытия своим посещением. Вместе с тем он просил всех «содействовать достижению благой цели Братства по мере средств, помня слова апостола: благотворения и общения не забывайте: такими бо жертвами благоугождается Бог. Надеюсь, – говорил маститый иерарх, – что, помня сию божественную заповедь, и все добрые люди примут участие в положении бедных студентов нашей Академии». Считаем своим долгом оповестить об открытии Братства и читателей нашего журнала, которые, сочувствуя без сомнения всякому доброму делу, по всей вероятности не имели еще случая узнать о восстановлении древнего знаменитого Богоявленского Братства. «Восстановляемое под своим древним названием Богоявленское Братство имеет целию доставлять денежные и другие материальные пособия, прежде всего нуждающимся студентам Киевской духовной Академии, затем нуждающимся бывшим воспитанникам Академии» (пар. 1). «Сообразно с этою целию Братство: а) дает своекоштным нуждающимся студентам единовременные денежные пособия; снабжает их книгами, платьем и другими вещами; помещает заболевших в больницы, или отправляет их на родину, или же в места, указанные врачами; принимает на себя плату за стол студентов, за квартиры, за полное содержание студентов в Академии; устрояет для них общежития; б) с развитием своих средств Братство дает казеннокоштным студентам единовременные пособия в случаях, которые имеют быть определены общим собранием Братства; в) при значительном расширении своих средств Братство дает нуждающимся бывшим воспитанникам Академии единовременные пособия в случаях, которые имеют быть определены общим собранием Братства (пар. 2).Примечание. Братство может оказывать помощь и недостаточным воспитанникам семинарий в то время, когда они подвергаются поверочным испытаниям для поступления в число студентов духовной Академии».Цель Братства, судя по приведенным параграфам устава, широка: оно предполагает заботливо предупреждать нужду всякого, начиная от того момента, когда кто заявит только свое желание учиться в стенах заведения, и кончая тем временем, когда земное поприще воспитанника ее будет близиться к концу. В виду этого нельзя не пожелать, чтобы сочувственно отнеслись к цели Братства не только те, которые воспитаны Академией и снабжены ею широкими правами, но и те, дети которых, может случиться, будут учиться в стенах Академии. Хотя воспитанниками Академий могут быть, по уставу, лица всех званий и состояний, но на деле оказывается, что являются в Академию почти исключительно дети духовенства. Таким образом, Братство первее всего рассчитывает, как на своих членов, на бывших воспитанников Академии и лиц духовного звания. Допустим, однако, что не всякий из названных лиц имеет настолько средств, чтобы часть из них уделять на благотворение в виде постоянного членского взноса. В таком случае он всегда может пособить хотя единовременно. По уставу Богоявленского Братства, «члены его разделяются на а) почетных, в число которых избираются лица, содействие которых Братство признает для себя весьма полезным; б) пожизненных, единовременно пожертвовавших в полезу Братства не менее ста рубл.; в) действительных, в число которых вступают лица, обязавшиеся ежегодным взносом не менее пяти рублей; г) соревнователей, которые, не обязываясь членским взносом, оказывают Братству содействие или пожертвованиями, или же своими трудами по делам Братства» (пар. 6). Но пусть кто затрудняется сам уделять частицу на дело доброе. В таком случае расположи другого, имущего. У нас, на святой Руси, любят благотворить; часто только не знают, куда направить лепту от своих щедрот. Указавший на Братство Богоявленское сделает доброе дело, а самое то Братство не затруднит, ибо по 5 параграфу устава «членами Братства могут быть лица обоего пола, всех званий и состояний, кроме учащихся в учебных заведениях». От всякого и всякое пожертвование примет Братство с благодарностию. Братчики, как в древнем Богоявленском Братстве, могут вносить пожертвования всем: и деньгами, и вещами (пар. 10, б). В заключение считаем нужным сообщить, что членские взносы и пожертвования могут быть обращены в Совет Богоявленского Братства при Киевской духовной Академии.Объявления // Руководство для сельских пастырей. 1882. Т. 3. № 5. С. 480–484.САМОЕ ДОСТУПНОЕ ПО ЦЕНЕ ИЗДАНИЕЖУРНАЛ«ГРАЖДАНИН»(без предварительной цензуры).Еженедельная газета, не менее 2 листовсамого разнообразного содержания,иЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЖУРНАЛ (приложения)(формата больших журналов: «Дело», «Русского Вестника», «Отечественные Записки»).ЗА 8 РУБЛЕЙ В ГОД С ПЕРЕСЫЛКОЮ.С январской книжки начнутся печатанием исторические повести Вс. Соловьева (автора «Сергея Горбатова»), «Старые были», (XVIII столетия), «Апостат» (роман) и другие беллетристические произведения.В КАЖДОЙ КНИГЕ БУДЕТ ДО 8 БЕЛЛЕТРИСТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ.Главная цель журнала «Гражданин» давать за самую дешевую цену много интересного чтения. Реклам громких не делаем. Читатели сами увидят, надеемся, что издание «Гражданина» в 1883 году превзойдет их ожидание, и будет первым опытом дешевого, но интересного и ценного издания. Одно лишь скажем:Так как количество экземпляров январской книжки (приложения) будет определено заранее, то во избежание замедлений, следовало бы подписываться заблаговременно, а не то может случиться, что с выходом первой книжки, для последующих подписчиков может не хватить экземпляров.Подписка принимается: в С.-Петербурге, в Конторе Редакции, Малая Итальянская, 21, в Москве, в книжном магазине Карбасникова, д. Коха.Подписка для служащих допускается с рассрочкою чрез казначеев.Для желающих допускается рассрочка: при подписке платится 3 р.; в марте 2 р.; в июле 2 р. и в сентябре 1 р.На полгода подписка 5 руб.На треть года 4 руб.***С 1883 годабез предварительной цензуры,новый иллюстрированный, литературно-политический журналРАДУГАбудет выходить в Москве еженедельно, тетрадями в 20–30 страниц.Содержание РАДУГИ обнимается следующею, разрешенною для нее программою.I. Часть литературная: а) Обозрение политической и общественной жизни в России и за границей; б) Изящная словесность. Романы, повести, драматические пьесы, стихотворения; в) Научный отдел. Рассказы и описания, в общедоступном изложении теоретические статьи по разным отраслям ведения; практические наставления в хозяйстве, гигиене, технике; г) Указатель новостей, ученых, библиографических, художественных, театральных, биржевых, сельскохозяйственных, промышленных. Метеорологические наблюдения. Моды; д) Альбом: анекдоты, шутки, шарады,. загадки, задачи.II. Часть художественная, внутри текста в виде иллюстраций, и вне его, в виде приложений: а) Рисунки: портреты, виды, бытовые сцены, сцены из романов и повестей, иллюстрации к рассказам и описаниям, снимки с произведений живописи, рисунки произведений ваяния, чертежи архитектурные и технические, рисунки домашних рукоделий, картины мод, шахматные задачники, ребусы; б) Музыка, с словами и без слов, для инструментального и вокального исполнения.III. Частные объявления и рекламы.Рисунки (до 500 в год) и ноты будут в каждом №; драматических пьес не менее 20 в течение года; картины мод, с описаниями (то и другое из Парижа) ежемесячно. Драматические и музыкальные пьесы предполагаются преимущественно удобные для домашнего исполнения. В числе практических наставлений не последнее место займут указания по постановке пьес на сцену.И литературная и художественная части будут посвящены главным образом русскому миру: русская природа, русская история, русский быт будут главными предметами описаний, рассуждений, изображений, исполненных русскими силами. Содействия от русских художников и техников и вообще родных умственных сил ожидаем и просим.Пятнадцатилетняя публицистическая деятельность издателя увольняет его от обязанности подробно пояснять, в каком духе поведется РАДУГА. Мы не будем тешить грязного воображения, давать пищу озлобленному глумлению, или поощрять умничанье, самодовольное и ограниченное. Хотим служить чистым вкусам, невинным удовольствиям, тихим развлечениям, вдумчивой любознательности. Назвали бы свой журнал Семейным Отдыхом, если бы уже не было взято другими это название.Подписная цена РАДУГИ, с доставкой и пересылкою:За год пять рублей.За полгода три рубля.Подписка принимается исключительно в конторе РАДУГИ, при редакции СОВРЕМЕННЫХ ИЗВЕСТИЙ (Москва, Воздвиженка, Ваганьковский переулок, дом Александровского подворья).Издатель – редактор Н. Гиляров-Платонов.***3-й ГОД ИЗДАНИЯ.ЕЖЕДНЕВНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ и ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА«ЗАРЯ»Открыта подписка на 1883 год.Программа издания:I. Телеграммы.Важнейшие события русской и иностранной жизни.Кроме телеграмм «Международного Телеграфного Агентства» и «Северного Телеграфного Агентства» редакция получает телеграфические известия от специальных корреспондентов заграницей, в Петербурге (ежедневно), Москве и в главных городах Юга России.Этот отдел настолько расширен, что все более или менее выдающиеся события иностранной и внутренней жизни, как столичной, так и провинциальной, передаются по телеграфу, опережая на двое суток известия, приходящие с петербургскими и московскими газетами.Киев, по своему географическому положению, имеет то преимущество, что, как центральный пункт, находится на полупути между Петербургом и Москвою с одной стороны и южными окраинами – с другой.Благодаря железным дорогам, расходящимся из Киева на Север и на Юг и примыкающим к другим ветвям, а также пароходному сообщению по Днепру, газеты, издающиеся в Киеве, доходят гораздо раньше петербургских и московских газет в главные центры нашего Юга; в Одессу, Николаев, Елисаветград, Кременчуг, Екатеринослав, Полтаву, Чернигов, Курск и др.II. Отдел внутренний.А) Известия о действиях правительства, о законодательных мерах и предположениях; Б) руководящие статьи по важнейшим вопросам общественной жизни России, как-то: по вопросам государственного хозяйства, путей сообщения, народного образования, земского, городского и крестьянского самоуправления; В) корреспонденции из столиц и краевые; Г) сведения из других периодических изданий; Д) обозрение русской и иностранной печати; Е) вопросы хозяйства, промышленности и торговли в районе южной полосы России, в губерниях, входящих в состав генерал-губернаторств: юго-западного, одесского и харьковского.III. Отдел городской.А) Хроника г. Киева, Б) вопросы городского благоустройства.IV. Отдел судебный.А) Руководящие статьи по юридическим вопросам, Б) отчеты о судебных заседаниях.V. Отдел иностранный.А) Руководящие статьи по вопросам внешней политики; Б) корреспонденции из иностранных государств; В) известия о важнейших событиях общественной и политической жизни за границей.Этот отдел значительно расширен.VI. Фельетон.Очерки и рассказы (оригинальные и переводные). Обозрения и статьи литературно-критические, рецензии театральные, музыкальные и художественные. Научная хроника.VII. Смесь.Разные известия, важнейшие изобретения в области наук, искусств и промышленности и проч.VIII. Отдел торговый.Сведения об урожаях, о ценах на зерновые продукты и на главные товары, составляющие главный предмет местного производства или местной торговли. Торговые корреспонденции и телеграммы из главных внутренних рынков. Сведения о состоянии полей. Биржевые телеграммы и бюллетени. Курсы русских и иностранных монет, ценных бумаг и проч. Периодические торговые и биржевые обозрения. – Железнодорожная хроника.С настоящего года предположено дать этому отделу самое широкое развитие ввиду несомненно существующей потребности в органе экономической, торговой и финансовой деятельности Юга России.IX. Отдел справочный.Железнодорожное и пароходное движение. Метеорологический бюллетень. Судебный указатель по судебным учреждениям округа киевской судебной палаты: список назначенных к рассмотрению дел и резолюции. Ежедневные списки получателей груза по юго-западн. ж. дор. и сведения о наложенных платежах.Подписная цена:С доставкой или пересылкойБез доставкиНа год10 руб.8 руб.„ 6 месяцев6 руб.5 –„ 3 месяца4 руб.3 –„ 1 месяц1 руб. 50 к.1 –Выписывающим газету с 1-го января 1883 года на целый год допускается рассрочка годового взноса, причем при подписке взносится 5 руб., 1-го июня 5 руб. Подписывающиеся в средине года рассрочкой не пользуются.Правительственные, общественные и частные учреждения могут выписывать газету в кредит по письменным, на бланке этих учреждений, предложениям. Для служащих в правительственных и общественных учреждениях выписка в кредит допускается через их казначеев.Подписка принимается:В Киеве, в Главной Конторе газеты «ЗАРЯ», на Крещатике при книжном магазине Л. В. Ильницкого.Иногородные благоволят адресовать свои требования исключительно в Главную Контору.Редактор-издатель Π. А. Андреевский***Открыта подписка на 1883 годНА ПОЛИТИЧЕСКУЮ И ЛИТЕРАТУРНУЮ ГАЗЕТУ«ВОСТОК»Вступая в пятый год своего существования, газета «ВОСТОК» будет издаваться в том же православно-русском духе и направлении. Во всех государствах Балканского полуострова и в Австро-Венгрии газета имеет своих собственных корреспондентов и поэтому становится далеко не излишнею для всех интересующихся судьбами наших единоверцев. В церковных вопросах «ВОСТОК» стоит за восстановление вашей церкви в древнем ее чине и за единение духовенства с народом. Подписная цена за год с пересылкою и доставкою 8 руб., за полгода 4 руб. 50 коп., за границей 10 руб. за год и 5 руб. за полгода. Подписка принимается в Москве, в редакции «ВОСТОКА», у Малого Каменного моста, в д. Полякова.* * *Примечания1«Раскол в Уральском войске и отношение к нему духовной и военно-гражданской власти в конце XVIII и в XIX веке», Витевского, в Православном Собеседнике, 1878 г., т III, стр. 285.2См. архив С.-Петербургского митрополита Григория по раскольническим делам в церковно-археологическом музее при Киевской дух. академии: отношение митрополита Московского Филарета к Министру Вн. Дел, от 21 сент., 1855 г., за № 104-м, с отзывом о 4-х раскольнических прошениях на Высочайшее имя.3Там же: Копия всеподданнейшей записки графа Закревского, от 20 марта, 1855 года.4«Раскол в Уральском войске», г. Витевского, в Православном Собеседнике за 1878 г., т. II и III.5Список с отношения м. Филарета – в архиве м. Григория по раскольническим делам, в церковно-археологическом музее при Киевской дух. академии.6См. «Воскр. Чт.» № 23, 1881 г. и № 35, 1882 г.7См. Полтавские Епарх. Ведомости 1881 г. №№ 19 и 20. Душеполезное Чтение 1882 г. № 8 (Август).8Описываемое событие совершилось в Святогорской обители Харьковской губернии.9См. № 36-й.10Вместо последних слов в первой редакции написано было следующее: «пусть хоть все казаки уйдут в раскол, или пусть хоть завтра же всех нас перережут. Будем стоять в учении Господа твердо!».11Черновое отношение см. в архиве м. Григория по раскольничьим делам, в церковно-археологич. музее при Киевской дух. академии.12И разъяснение, и послание, судя но стилю, редактированы м. Григорием. Но что послание предназначалось послать от имени митрополита Московского Филарета, это видно из самого текста его, где между прочим сказано: «чтобы вы (Уральцы) не подумали, что я так толкую наименование единоверца только теперь, в угождение вам, – выписываю, что говорил я в Московской единоверческой церкви сентября 8 дня 1840 года, в беседе, которая была тогда же и напечатана: едино должно быть и у меня, и у вас желание, да обрящемся точно друг другу единоверцы, по вере истинной, православной, чистой, непорочной, от Господа Спасителя чрез святых апостолов и богоносных отцев преданной и непрерывным и неизменным преданием и до нас достигшей. Братолюбно слушавшие меня единоверцы сами напечатали сию беседу».13«Но если казаки употребили слово кафолический, дабы выразить свое соединение с церковию, достойно носящею сие наименование, а слово соборный не как иное понятие, а как более для себя понятное, по незнанию греческого языка»?14«Они не хотят исключительно пред прочими православными носить это наименование, а только наравне с последними и на этом названии настаивают, как на знаке соединения, а не из гордости».15«Они не хотят также и местного названия своей церкви: 1) ибо у нас нет церквей Тамбовской или Саратовской, а с греко-российской они хотят воссоединиться; 2) ибо всякое наименование, одной их церкви присвоенное, служило бы знаком их отделения от церкви православной, а они хотят слития с нею».16«Против сего уже. сказано выше».17«Это было бы вполне справедливо, если бы, по воссоединении старообрядцев, и прочие сыны греко-российской церкви качали носить наименование единоверцев; но как оно осталось за одними воссоединенными старообрядцами, то им и кажется знаком не единения, а разобщения с прочими чадами церкви и тем самым вещью нестерпимою».18«То же можно сказать и о названии церкви благословенной; они восстают не против самого названия, а против различения их от православных».19«Всякое местное название воссоединенных будет иметь то же неудобство. Что же касается до наименования их церкви Уральскою, то уже и теперь они противополагают свой край – России, и давать этому противоположению род религиозного освящения через различение церквей вряд ли было бы полезно».20«Уральцы сами понимают, что им невозможно быть без духовного подчинения епископу, что доказывается тем, что они приемлют рукоположение своих священников; но, отвыкши в течении 150 лет от сего духовного подчинения, не знают ни его пространства, ни даже не понимают вполне всей его необходимости в разных им доселе не встречавшихся случаях. Уяснить им сию необходимость по их непросвещенности и привычке лжемудрствовать в расколе вряд ли возможно, в особенности теперь, когда умы взволнованы и хотя полны мыслью единения, но воспитаны в привычке отчуждения от церкви, почему всякое наставление и всякий вид спора с поставленными ими крайними условиями, в которых они согласились не без труда, возбудит волнения, толки, поведет к недоверию к церкви и даже к горшему против теперешнего отпадения от нее; у них в уме одно слово – соединение; да будет оно одно и на языке у церкви. Что же касается до условий подчинения чрез атамана, то как атаман, так и главный начальник края – православные, и потому все повеления Правительствующего Синода, преподанные в руководство им самим, исполнят слепо и во всем их пространстве; посему этим путем и без всякой огласки и возбуждения недоверия между раскольниками можно будет всецело сохранить канонически определенное пространство епископской власти; сами раскольники, уже предуведомленные ген. Столыпиным, на это совершенно согласились. Со временем, проникнувшись истинным духом православия, они, вероятно, сами попросят уничтожить лишнюю инстанцию атаманской канцелярии, тем более, что уже и теперь многие из главных вожаков говорят, что они признают необходимость, чтоб по некоторым делам их священники обращались к епископу».21Копия разъяснения, с заметками на полях, – в архиве м. Григория по раскольничьим делам, в церковно-археологическом музее при Киевской дух. академии.22См. «Раскол в Уральском войске», Витевского, в «Православном Собеседнике» за 1878 г., т. III.23См. № 4-й.24Корресп. «из Пскова» в Ц.-Об. В. № 26, 1882 г.25См. № 38-й.26В «Калуж. губ. Вед.» обнародовано и другое простое средство против болезней дыхательных органов, испытанное членом Бельгийской медицинской академии Менсаном, и известное в торговле под именем английской летучей соли. Этот медик, путем опытов над самим собою и другими лицами, пришел к заключению, что постоянное, но умеренное вдыхание аммониакальной соли (или что то же – летучей английской соли) полезно в болезнях дыхательных органов. Страдая сильным бронхитом, он надел сверх рубашки мешочек с этой солью и в несколько дней совершенно выздоровел. Но он долго не решался обнародовать это простое средство, пока ему не удалось привлечь к своим наблюдениям одного, находящегося не у дела, брюссельского врача. Последний уже давно был подвержен упорному кашлю, вследствие хронического бронхита с расширением бронхов, усложненных еще эмфиземой (расширением легких) и периодическими острыми воспалениями горла. Уступив настояниям Менсана, он прибегнул к целебному мешочку – и все недуги его исчезли.27Против грудной болезни – собственно легочной чахотки, обнародован немецким штаб-лекарем доктором Капессером новый и необыкновенно простой способ лечения. В своем отчете, помещенном в журнале «Keiuische Wochenschritf», издающемся в Берлине, он приводит несколько случаев заболевания чахоткой и то не в зачатном ее состоянии, а наоборот, когда получались уже все признаки и явления, доказывающие, что болезнь пустила глубокие корни, и говорит, что все эти случаи, после более или менее продолжительного лечения по новому, испытанному им, средству, оканчивались полнейшим выздоровлением: больные очень быстро полнели, избавлялись от горячечного состояния и губительного ночного потения тела и вскоре совершенно выздоравливали. Новый способ, испытанный Капессером и его товарищем врачом, состоит в том, чтобы постепенно и неуклонно натирать тело серым мылом (Sapo viridis Schmirseife). Д-р Капессер испытывал такое натирание у всех золотушных, а также у лиц, обнаруживших первые признаки чахотки: ½ – 1½ ложки серого мыла, разбавленного в теплой воде, достаточно для натирания, которое необходимо производить 2 раза каждодневно, натирая легко в течении 10 минут всю поверхность туловища, а также руки и ноги; затем необходимо вытереть руки и ноги; затем необходимо вымыть все тело и насухо вытереть полотенцем. Так следует поступать в течение многих месяцев, а иногда даже более не только без опасения каких-либо вредных последствий, но напротив с полной надеждой на благоприятный исход лечения. Такой способ лечения, испытанный Капессером и его товарищем, до того прост, что его можно принять за что хотите, только не за средство лечения чахотки, так что если это целебное средство подтвердится на деле, то это будет более, чем удивительным. Следует надеяться, что наши врачи, после тщательных исследований приведенного способа, убедятся, насколько оно ведет к цели. Не следует забывать, что уже в древнее время было обращено особенное внимание на кожу, которую люди тщательно оберегали и потому пользовались цветущим здоровьем. В наше время наоборот, на эту часть гигиены обращают совсем мало внимания и даже многие имеют смутное понятие о том, что кожа находится в самой тесной связи с нервной системой, легкими, кровью и проч.28«Донские Обл. Вед.» сообщают и о таком средстве против водобоязни, употреблявшемся покойным Левшиным, который, как известно, прославился удачным лечением укушенных бешеными собаками. С 15 мая по 15-е июня, в чернолесье, где много березняка, разрывают бережно муравейные кучки и отыскивают в них яички особых насекомых; эти яички имеют вид мускатных орехов, темно-серого цвета, с твердою верхнею оболочкою. Яички складываются в стеклянную банку, отверстие которой обвязывается бумагой, часто наколотой булавкою, чтобы воздух свободно проходил в банку. Затем банку ставят на окно, обращенное к югу. Чрез некоторое время жучки выползают из яичек; по мере появления на свет, отделяют их в особую банку, отверстие которой плотно закрывается, чтобы лишить доступа воздуха. Мертвых жуков хранят цельными где-нибудь в совершенно сухом воздухе. При лечении берут цельного жука, толкут его в мелкий порошок, растворяют его в молоке и дают больному выпить. Если первый прием не подействует, дают второй из полутора жука, а если и второй не подействует – на третий дают два жука. Признак выздоровления – немедленный по приеме крепкий сон, иногда очень продолжительный, до 24 часов. Дают также это средство таким образом: насекомое заминают в пилюле из хлебного мякиша, которое и проглатывает больной.29К обыкновенным болезням, очень часто случающимся, может быть отнесена и болезнь от ожога. Против этой болезни доктор Гирш в Праге, старый опытный врач, обнародовал настолько же простое, насколько и действительное средство, а потому заслуживающее дальнейшего распространения. Средство это ни что иное, как мазь из коровьего масла и яичных желтков, приготовляемая в пропорции одной столовой ложки масла на каждый желток. Мазь эта кладется на обожженные места и возобновляется по мере того, как высыхает. Боль утихает очень скоро и даже самые сильные и глубокие ожоги заживают сравнительно очень быстро. Доктор Гирш рассказывает, что одна дама получила по всему телу жестокие ожоги вследствие того, что на ней загорелось платье; он велел изготовить мази из 20 желтков на 20 ложек масла, намазать ее на простыню и завернуть в нее больную. Боль утихла скоро, и пациентка скоро заснула. Другая молодая девушка опрокинула на себя самовар и обварила себе крутым кипятком все лицо, в том числе и веки. Эта самая мазь вылечила ее в короткое время так хорошо, что от ожогов не осталось и следов. (Мирск. Вестн.).30Тем из наших членов, которые вместе состоят и членами Братства св. креста, желалось бы при этом и того, чтобы часть сумм, поступающих в наш Комитет, была из года в год отчисляема на дело Братства по вразумлению и обращению глаголемых старообрядцев Низовской земли; но Совет православного миссионерского Общества раз навсегда обнародовал к сведению, что уделение из средств Общества епархиальным учреждениям, имеющим целию действования к ослаблению раскола, дело невозможное, как несогласное с уставом Общества. (Миссионер за 1878 г. № 35, стр. 281).31Миссионер за 1878 г. № 3, стр. 20.32«Правосл. Обозр.» за 1863 г. март. кн. стр. 139 и «Миссионер» за 1878 г. № 6, стр. 42 и 43.33Из речи Осинина на 2 мая 1865 г.34Составлены Агафангелом, епископом Ревельским (впоследствии архиепископом Волынским), 13 февраля, 1859 г., вследствие указа Св. Синода от 20 июня, 1858 г., и по поручению С.-Петербургского митрополита Григория. Подлинник находится между рукописями церковно-археологического музея при Киевской дух. академии.35В таком же духе еще в 1854 году Московский митрополит Филарет написал «изъяснение о проклятии, положенном от собора 1667 года». Здесь он объясняет, что проклятие на этом соборе произнесено не на обряды, а на не покоряющихся св. церкви и собору, и может быть разрешаемо Св. Синодом и архиерейскою властию. «А что собор 1667 года, – пишет м. Филарет, – не проклинал умерших прежде сего собора и тех, которые разнились с восточною церковию в обрядах по неведению, то видно из самого определения сего собора. Примеру сего снисходительного суждения православная церковь расположена следовать и ныне. Если бы кто из так называемых старообрядцев, пришед в примирение со св. церковию, спросил, может ли он поминать в молитвах своих родственников, умерших в так называемом старообрядстве, православное священноначалие не усомнится разрешить ему сие по следующему рассуждению. Проклятие собора 1667 года всею силою своею падает на людей, намеренно противляющихся церкви, каковы, наприм., были Аввакум и Никита. Что касается до ваших родственников, умерших вне общения с православною церковию, по долгу осторожности и любви к ближнему, который повелевает в деле неясном избирать снисходительнейшую сторону, за вероятнейшее полагаем, что они оставались в таком положении по неведению истины, и потому применяем к ним снисходительное суждение собора 1667 года о последователях Стоглавого Собора». – Копия с сего изъяснения находится между рукописями церковно-археологического музея при Киевской дух. академии.36О митрополите Амвросие Св. Всероссийский Синод входил уже в сношение с Цареградским патриархом от 30 июня, 1847 г. Упомянув о грамоте св. патриарха Паисия 1654 г., направленной против наших раскольников, и о том, что постановление Московского собора 1667 г., отлучившего их, было утверждено патриархами Паисием Александрийским и Макарием Антиохийским, Св. Синод просил, дабы митрополит Амвросий, вошедший в общение с отлученными от церкви и дерзнувший, неблагословенный у неблагословенных, действовать священная, на основании канонических постановлений подвергнут был церковному обсуждению и отлучению, если он не покается, и дабы рукоположения его силою церковных правил были упразднены. При сем Св. Синод ссылался на 10-е апостольское правило, 2-е Антиохийского и 35-е Лаодикийского соборов. Тогдашний Цареградский патриарх Анфим дважды предписывал Карловачскому митрополиту не допускать Амвросия к священнодействиям и увещевал самого Амвросия. При сем патриарх Анфим обещал: если Амвросий не покается и как только будет получен ответ от митрополита Карловачскаго, немедленно отлучить от церкви Амвросия. Но в своих посланиях патриарх Анфим ссылался не на указанные Св. Синодом соборные правила, а на 15 и 35-е апостольские, 13-е правило 4-го Вселенского и 13-е Антиохийского соборов, т. е. на такие, которые обличают виновность не столько раскольников, сколько самого Амвросия. – См. рукопись там же.37См. № 34-й.38См. № 40-й.39См. № 42-й.40Кроме этого средства, «Киевлянин» сообщает и другой способ лечения чумы рогатого скота. Управляющий имением Н. М. Колмакова в с. Ярославичах Волынской губернии, Дубенского уезда, послал недавно на имя председателя Черниговской губернской земской управы письмо, с изложением тех результатов лечения рогатого скота от чумы, которых ему удалось достигнуть в управляемом им имении. Из письма этого видно, что в имении началась чума, от которой пало несколько десятков голов скота; несмотря на помощь ветеринара и всевозможные испытанные средства, падеж не прекращался. «Испытав все средства, пишет г. Колмаков, я наконец положительно считал себя бессильным бороться с этим непобедимым врагом и хотел было оставить все на произвол судьбы, как прочел в «Киевлянине», что у одного священника заболело трое детей дифтеритом, из которых двое умерло, а третье тоже было близко к смерти, когда кто-то посоветовал бедному отцу мазать горло больного ребенка керосином, и ребенок оправился. Как утопающий хватается за соломинку, так и я ухватился за это средство и на другой же день начал вытирать больному скоту по два раза, а здоровому по разу в день толстой суконкой, обмакнутой в керосин с солью, языки, десны, неба, особенно на тех местах, где показывались раны, а затем давал внутрь чистый керосин хорошего качества – старому больному скоту по две порядочные рюмки, а молодому половину этого. Кроме этого я натирал керосином языки более слабому скоту по два раза в день. Это же я употреблял и для здорового скота, только не каждый день, а чрез день, а также вливал несколько капель керосину скоту в ноздри. После первого опыта в тот же день оказалось, что опухоль языка значительно уменьшилась, нос очистился, хотя не вполне, слезы с глаз пропали и скот начал двигаться гораздо свободнее. Кроме того, позыв к пойлу у него значительно усилился (воду я давал первые два дня немного согретую), – явился аппетит, но так как язык был в ранах, следовательно скотина свободно есть не могла, то я давал ей по две бутылки жидковатого пойла из овсяной муки, удерживая эту порцию в течение трех дней, но не в один раз, боясь обременить желудок. Так как и при этом дизентерия все-таки не прекращалась, то я давал скоту тертый пережженный ржаной хлеб, добавляя к нему по заряду тертого пороху. Результат этого опыта оказался такой: из одиннадцати голов больного скота ни одна не пала; даже те, которые были совершенно безнадежны, на шестой день совершенно здоровы были. Здоровый же скот и остался здоровым, и теперь, слава Богу, все благополучно».41При этом не лишне заметить, что главные выгоды силосования заключаются не в том, чтобы несъедобные растения – бурьян, тростник и т. п. превращать в съедобные вещества, и не в том, чтобы избавиться от влияния неблагоприятной погоды при уборке трав, а в том, чтобы подобно французам и американцам воспользоваться этим способом сохранения кормов и разводить растения, дающие наибольшее количество корма; тогда только силосование принесет всю ту пользу, какая свойственна этому способу хранения кормов. С этою целью советуется разводить следующие более урожайные растения: 1) белую горчицу – она поспевает очень скоро и при благоприятных условиях десятина дает до 1,500 пудов зеленого корма. На одну десятину нужно до 1½ пуда семян. 2) Татарскую гречиху – она может успешно расти и вполне созревать даже в Петербурге, что подтверждается многими опытами. Зеленой массы ее с десятины можно получить от 1,000 до 3,000 пудов; семян же на десятину нужно 5–8 пудов (ст. Баталина № 13 земл. газ. 1881 г.); 3) Кормовую кукурузу – она при среднем урожае может давать 4,000 пудов с десятины при легком поверхностном навозном удобрении. Один из сельских хозяев Харьковской губернии, Змиевского уезда, на хуторе Пятигорске, г. Лесевицкий вычислил стоимость пуда силосованной кукурузы: семена, обработка одной десятины земли, уборка и укладка в силос обошлись 54 р. 98 коп., следовательно 1 1/3 коп. пуд; но при этом силосованная масса утратила в весе 755 пуд., что составит около 2/5 части свежей кукурузы, вследствие чего стоимость одного пуда кукурузы повышается до 1,7 коп. При этом не нужно упускать из виду, что это в то время, когда всякий другой корм трудно достать даже по дорогой цене. Кормовая же кукуруза может расти не только в южных губерниях, но и на севере, подтверждением чему служит помещенная в № 47 Земл. газ. 1881 г. корреспонденция из Твери, в которой корреспондент говорит, что он третий год разводит в Твери кукурузу конский зуб – и довольно успешно. В 1880 году он сажал ее в огородной земле, и роскошный рост ее приписывал тучности глинистой почвы. В 1881 году он посадил ее на обыкновенной полевой супесчаной почве, бедно удобренной и обработанной простою сохой. Продержав семена два, три дня в разведенной навозной жиже, он высадил их обыкновенным способом (какой употребляется при посадке картофеля) 3 июня. Сначала, по причине бездождия, всходы поднимались очень медленно, когда же начались дожди, они значительно поднялись и к уборке (в первых числах сентября) большая часть кукурузы была от 2½ до 3 аршин вышины. Тогда было приступлено к уборке ее в яму. Яма была вырыта шириною 4 аршина, длиною 5 аршин, глубиною 1½ аршина, так как ниже начала проступать вода (Ферма расположена на низком месте). На дно ямы положили слой соломы, бока также выложили соломой; кукурузу рубили топорами и в яме тщательно утаптывали и утрамбовывали; так как кукурузы оказалось по размерам ямы мало, ее переслаивали рядами свежей отавы, разным огородным листом; затем все покрыли сперва тонким слоем соломы, потом короткими дощечками теса и завалили землей. В ноябре часть ямы была открыта: кукуруза отлично сохранилась, заплесневевшей нет даже и на ½ вершка, запах ее приятный, вкус кисловатый, очень нежный; коровы стали ее есть с первого же раза, хотя и не особенно жадно. Отава в прослойках тоже сохранилась прекрасно. (Там же).42«Церковный Вестник» № 36, 1882 г.43«Не связаны ли мы между собою единством каноническим, точно так же, как и догматическим (говорит нынешний греческий писатель в своем сочинении об исправлении календаря)? Разве единство каноническое не предписывается нам девятым членом никейского символа? Итак, если позволительно было бы каждой частной церкви иметь свой календарь, свой род пения, свою иконопись, по желанию, – что тогда сталось бы с каноническим единством, которое одно, при отсутствии в нашей церкви видимой главы, связывает всех в одно нераздельное и неразрывное тело, имеющее всегда своею главою нашего Спасителя». От допущенных у нас нововведений происходит, что даже австрийские православные славяне чуждаются наших наперстных крестов с выпуклым изображением распятия и наших напевов, удалившихся от устава церковного. Прим. м. Григория.44Копия с записки м. Григория – в рукописи церковно-археологического общества при Киевской духовной академии.45Собрание постановлений по части раскола, 1863 г., вып. II, продолжение I, стр. 31–33.46Замечательно, что в некоторых корреспонденциях, на которые ссылается автор статьи «Приходское духовенство», описаны случаи столкновения духовенства с прихожанами, случаи разрешенные епархиальным начальством в смысле благоприятном для духовенства; тем не менее такие случаи как корреспондентами, так и автором статьи «Приходское духовенство» все-таки поставлены в укор и обвинение духовенству и подали только повод заподозревать епархиальные начальства в излишней снисходительности – в потворстве духовенству приходскому. Вот что значит относиться к делу с предубеждением: люди, предубежденные против духовенства и ненавистно относящиеся к нему, видят вину его и там, где невиновность его доказана. И такие-то люди, для которых ничего не стоит изо всех сил доказывать ложь за истину, еще решаются судить и рядить о безнравственности других.47См. № 41-й.48Антоний Великий, отец монашества, вышедший из низшего необразованного класса, чрез аскетизм до такой степени умудрился, что в состоянии был словом своим обезоруживать философов и успешно действовать на самых упорных еретиков. Люди, хорошо знакомые с аскетами, подобные примеры могут указать и ныне, если бы для кого множество таких примеров из минувших веков оказалось не убедительным.49См. философский лексикон С. Гогоцкого.50См. ст. В. Ф. Певницкого в Трудах Киевской акад. за 1864 г. Март стр. 299–311.51Enciklopädie des gesammten Ergiehungs und Unterrichtswesens. Schmid. Dr. B. 1862.52Если выступали тогда на поприще просветительной деятельности некоторые великие князья и удельные, то в качестве любителей, покровителей и распространителей просвещения, а вовсе не в качестве самостоятельных деятелей науки.53Если некоторые галицкие князья, в период монгольский, заявили себя в просветительной деятельности, как напр., Владимир, то опять как только любители и покровители просвещения, хотя благодарные летописцы и превозносят Владимира, как мужа книжного и философа, какого не было по всей земле.54Руководство к русской церковной истории, П. Знаменского. Стр. 92. См. ст. И. И. Малышевского: «Русский приходский священник-проповедник ХѴIII в.» в Трудах Киев. акад, за 1861 г. I т. стр. 396, 397, 400, 401, 456 и 457.55Кружок этот привлек к себе Андрея Курбского и, как можно думать на основании некоторых данных, даже попа Сильвестра, несамостоятельного составителя «Домостроя».56В этом кружке был и священник Иоанн Наседка, человек образованный, но не имевший твердых убеждений и, как известно, метавшийся из стороны на сторону ради житейских выгод.57Монашеский дух особенно сильно господствовал в старинной Московской славяно-греко-латинской академии, как замечает историк ее С. Смирнов. Ист. М. ак. С. Смирнова. Стр. 84 и 85.58Чтения Импер. общ. истории и древностей. 1866 г., т. II стр. 114.59Ростовская школа, упавшая после св. Димитрия, была восстановлена в качестве элементарной школы в третьем десятилетии 18 века.60После Петра, при Анне, Елизавете и Екатерине II, когда строй профессиональных школ улучшился, правда, изредка выходили из них просвещеннейшие люди, как напр., Сумароков и Херасков; но, вообще говоря, таких людей весьма немного бывало в профессиональных школах 18 века.61Тредьяковский был плохой поэт, но хороший ученый, как это доказал Пекарский в своей «Истории Академии Наук».62Наглядным подтверждением наших мыслей о значении монахов в деле просвещения служит карта для обозрения истории русской литературы, сост. А. Арсеньевым.63См. № 45-й.64Здесь разумеются те школы, в которых обучают детей по руководствам барона Корфа.65См. № 45-й.66В пользу бесплатной столовой, учрежденной при Исаакиевском соборе для бедных, состоящих на попечении соборного причта.67См. № 39-й.68Ржавчиной называются пятна на ржаном стебле, очень похожие на ржавчину.69Стропом называется оконечность соломенной крыши.70Афан. поэтич. воззр. слав. на природу. Т. I. стр. 184.71В связи с этим обычаем находится другой, сохраняющийся в России, обычай у женщин – ходить к родильницам с пирогами. «Месяцеслов святых всею русскою церковию или местно чтимых и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и св. угодников в нашем отечестве». Архим. Димитрия. 1878 г. Тамб. Вып. 2-й стр. 61–62.72«Поэт. воззр. слав. на природу» Афанасьева. Т. I. стр. 483–486; «Сказ. русск. народа». Сахарова. Т. II. кн. VII. Народный дневн. стр. 18–19. «Месяцеслов» архим. Димитрия Вып. стр. 93–94.73Моск. Еп. Вед. 1870 г. № 17. Сн. Афан. «Поэт. воззр. слав. на природу» т. I. стр. 485; «Месяцеслов» архим. Димитрия. Вып. III. стр. 91–92. Тамб. 1880 г.74«Современные известия» 1875 г. № 49; «Месяцеслов» архим. Димитрия. Вып. III. стр. 93. Тамб. 1880 г.75Этот чин, по словам г. Забелина, совершался так: На Благовещение Государь выходил ко всенощному бдению и к обедне в Благовещенский собор. За всенощным бдением патриарх совершал чин хлеболомления – благословив благословенные хлебы в вино (на литии), он раздроблял первые и подносил Государю часть, а иногда и целый хлеб, вместе с кубком вина. Потом раздавал властям и боярам, каждому по целому хлебу и по целой стопе вина. Хлебы эти назывались также укругами. Такие укруги (собственно ломти) с небольшою частию вина получал и народ; к царице и ко всему семейству Государя патриарх посылал с ближним боярином, за которым стольники несли хлеб и кубки с вином (Быт русск. цар. стр. 348–379). А по чиновнику патриарха Иоакима чин хлеболомления совершался после литургии на Благовещение таким образом: «По литургии свят. патриарх подносил Великому Государю благословенный хлеб да и кружку вина, другой хлеб – архиереям и черным властям, 3 хлеб боярам, окольничим и думным людям; 4 хлеб соборянам, подъяконам и певчим диаконам подъякам, пятый хлеб на раздачу режут на мелкие части». («Месяцеслов святых, всею русскою церковию или местно чтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и св. угодников в наш. отеч.» архим. Димитрия. Вып. III. стр. 91. Тамб. 1880 г.).76С именем ладо или лада до сих пор соединяется понятие любви, брачного союза, согласия. В народных песнях ладо означает нежно любимого друга, любовника, жениха, мужа, а в женской форме – лада любовницу, невесту, жену; с тем же значением слово это употребляется и в известном причитании Ярославны и в другом месте сказания о походе северских князей: «жены русския въсплакашась, аркучи: уже нам своих милых лад (мужей) ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати». В областных говорах: ладить жить с кем согласно, любовно; «в ладу» жить; лад – супружеское согласие, любовь, в музыке – гармония; ладковать – сватать и примирять, лады – помолвка, ладино – сват, ладинки – уговор о приданом; ладный – хороший и т. д. (Афан. Поэт. воззр. на природу. Т. I. стр. 227–228).77Афан. «Поэт. воззр». т. I. стр. 237–240; «Сказ. русск. нар.» Сахарова. Т. II. кн. VII. Народн. Дневн. стр. 60.78Почти те же верования, обычаи и обряды соединяются у нашего простонародья с почитанием св. пятницы-Параскевы. На дорогах, при распутьях и перекрестках, при колодцах и ручьях издавна ставятся на столбах небольшие часовни с иконою св. Параскевы; часовни эти также называются «пятницами». По народному убеждению, от Пятницы зависят обильные роды земли. 28 октября, когда чтится память св. Параскевы, поселяне кладут под ее икону разные плоды и хранят их до следующего года. При начале жатвы в калуж. губ. одна из старух, известная легкостию своей руки, выходит ночью в поле, нажинает сноп, связывает его и до трех раз то кладет, то ставит на землю, причитывая: Пятница-Параскева матушка! помоги рабам Божиим (таким-то) без скорби и болезни окончить жатву; будь им заступница от колдуна и колдуницы, еретика и еретицы! Затем, взявши сноп, она старается пройти до двора никем не замеченною. Во время падежей, моровой язвы и других бедствий служат Пятнице общественные молебны; в народе ходят также суеверные молитвы, сочиненные в ее честь: написанные на клочке бумаги они носятся на шее от недугов или привязываются к голове. Кто соблюдает пятницы, к тому, но общему поверью, не пристанет лихорадка. Как древней богине – Ладе, так и св. Параскеве приписывается влияние не только на земное плодородие, но и на браки. В вологодск. губ. девятой пятнице (т. е. на икону) взрослые девицы строят «обыденную пелену»; собравшись вместе, они теребят лен, прядут, ткут, и оканчивают работу в одни сутки. Девицы, желающие выйти замуж, обращаются с мольбой к Пятнице: «матушка Пятница-Параскева! покрой меня (или: пошли женишка) поскорее». В тверск. губ. пред венчанием обыкновенно благословляют жениха и невесту иконой св. Параскевы мученицы. Поверья о работах по пятницам относятся также и к Параскеве-Пятнице. По народному объяснению по пятницам не прядут и не пашут, чтобы не запылить матушку-Пятницу и не засорить ей кострикою и пылью глаз. Если бабы вздумают прясть и жать в этот день, то св. Пятница накажет их заусеницею, костоедою («черти будут драть с пальцев лыки»), или болезнию глаз. В некоторых деревнях в пятницу долго не засиживаются при огне, потому что в этот день ходит по домам «св. Пятинка» и карает всех, кого застанет неспящим. В Малороссии рассказывают, что Пятница ходит по селам вся исколотая иглами и изверченная веретенами, так как есть нечестивые женщины, которые шьют и прядут по пятницам – дням, посвященным ей. С особенным же уважением в народе исстари почитаются двенадцать пятниц, которые бывают пред большими праздниками. «Поэт. воззр. слав. на прир.» Афан. т. I. стр. 234, 240, 237, 233. «Русск. народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия» Забылина част. I. стр. 100. Подробн. о суеверном почитании Пятницы см. «Рук. для сельск. паст.» за 1868 г. т. I. и II.79Безусловное требование священнослужителями от лиц, желающих вступить в брак, представления метрических свидетельств о рождении их, в доказательство совершеннолетия, нередко ставит простой класс населения в безвыходное положение в тех случаях, когда оказываются пропуски в метрических книгах, так как простонародье не имеет обыкновения запасаться своевременно нужными документами, а по обычаю, назначив день бракосочетания, делает все приготовления к свадьбе, которые должны неминуемо пропадать, если не состоится бракосочетание, чем неизбежно подрывается благосостояние. Практикуемое же обыкновенно в таких случаях производство следствия о рождении таких лиц отнимает много времени, так как такие следствия не могут скоро производиться, а произведенные, при всем желании епархиального начальства, не могут быть скоро рассмотрены, при массе дел, не терпящих отлагательства, и потому, что такие дела обыкновенно скопляются в консистории одновременно в мясоеды; народ же, не зная, в чем дело, всегда винит духовенство, которое будто бы из корыстолюбивых видов придумывает излишние препятствия. Принимая во внимание все эти обстоятельства, Калужская Консистория, по силе прим. 2 к § 18 инстр. благоч., определила, что в случае незаписи по метрическим книгам рождения лиц, желающих вступить в брак, местным причтам следует обращаться к исповедным ведомостям, и, если в документах сих определяется возраст лиц, желающих вступить в брак, за ближайшие от их рождения годы, примерно за 10 лет, а по основанному на сих записях расчету окажется, что незаписанные в метриках лица достигли уже совершеннолетия брачного, то венчать таковых лиц, без особого на каждый случай разрешения епархиального начальства (Калужск. Еп. Вед. № 20). Такое же распоряжение сделано и Харьковскою дух. Консисториею, только с некоторыми ограничениями, а именно: 1) в случае пропуска по метрикам актов о рождении лиц, желающих брачиться, духовенство о совершеннолетии таких лиц может наводить справки по исповедным книгам за все, особенно за первые годы от рождения таких лиц, по семейным спискам и чрез личный расспрос восприемников и лиц знающих о рождении и если окажется, что такие лица имеют по означенному исследованию лета, установленные для бракосочетания, и не окажется по обыску других препятствий, то может приступать к повенчанию таких лиц без предварительного разрешения епархиального начальства, рекомендуя в то же время таким лицам непременно и без промедления обратиться к епархиальному начальству с просьбою о производстве следствия о рождении сих лиц; 2) венчать таким порядком духовенство может лишь своих прихожан, а не чужеприходных; 3) в сем деле вообще требуется крайняя осторожность и точность, а посему приступать к повенчанию в таких случаях можно лишь после самых точных расспросов и исследований и при твердой, оправдываемой подлежащими документами и доказательствами, уверенности в том, что брачующиеся лица имеют установленный для бракосочетания возраст; и 4) всякая в сем деле неточность, тем более неправда, возлагается на личную ответственность священнослужителей, совершающих браки (Журн. опр. Харьк. дух. Консист., от 21 апр. 1882 г.) Харьковская духовн. консистория не дозволила своему духовенству без особого разрешения епархиального начальства венчать чужеприходных, пропущенных в метриках, по одному удостоверению о летах таких лиц, выданному на основании исповедных росписей, – вероятно потому, что удостоверения о летах, в случае пропуска в метрических книгах, выдаваемое сторонними священниками из исповедных росписей, не всегда могут быть несомненно верными. Если священник, выдающий удостоверение о летах на основании исповедных книг пишет, что в метрической книге в 1-й части о родившихся такое-то лицо не записано, но по исповедной ведомости за последний год показано 18 лет, или даже более, то такое удостоверение о летах не может быть принимаемо за несомненное для совершения брака. Если же в удостоверении будет сказано, что такое-то лицо, пропущенное в метрической книге в 1 части о родившихся, записано в исповедной росписи в таком-то году одного года и затем до последнего года (в течение не менее 18 лет) пишется во исповедных ведомостях каждый год соответствующего возраста (2-х, 3-х, 4-х и т. д.), то такое удостоверение должно считать несомненным наравне с метрическою выпискою. Столь же несомненным должно считать и то удостоверение, в котором будет показано, что такой-то в первый раз записав в исповедной ведомости пяти (наприм.) лет в таком-то году, затем в течение не менее 18 лет пишется каждый год соответствующего возраста (6-ти, 7-ми лет и т. д.) и в последний год показано не менее 22-х лет. По такому удостоверению не только можно венчать без всякого сомнения в законном совершеннолетии жениха, но и писать в обыске, что ему 22 года (Тульск. Еп. Вед. 1881 г. № 19, – зам. А. И.).80Все те коренные прихожане, которые по разным причинам избирают себе для постоянной оседлости какой-либо другой приход, хотя бы то и в другой губернии, должны до тех пор писаться в исповедных росписях своего прежнего прихода и в случае представления свидетельств о своем бытии у исповеди и св. причастия отмечаться небывшими, – пока о желании своем переселиться в другой приход не подадут местному причту письменного (или по безграмотству словесного) заявления; в чем конечно не следует никогда никому в таких случаях отказывать, а немедленно выдавать выписку о составе таких семейств из исповедных росписей и свидетельства о рождении и крещении их детой, для представления таковых документов в тот приход, в который они перечисляются. Еще лучше, при перечислении какого-либо семейства в другой приход, сообщать об их желании и составе их семейств отношениями на имя тех причтов, в приход которых эти лица переходят на жительство. Отношения эти можно писать примерно так: «Имеем честь уведомить, что со стороны нашей к перечислению №№ с его семейством из нашего такого-то прихода в ваш такой-то нет препятствий. При сем имеем честь объяснить, что №№ с семейством по исповедной росписи в такой-то год записан под № таким-то, от роду ему столько-то лет; в семействе его жена такая-то и стольких-то лет, их дети; Иван 28 лет, жена его Марья Петрова 20 лет, их дети: Николай родился 2 мая 1875 г. и Параскева родилась 20 ноябр. 1878 г., второй сын №№ Михаил родился в 1865 г. ноября 3; третий – Степан родился 1867 г. дек. 26; и дочь Елена рожденная 21 июля 1869 г. Все семейство православного исповедания, у исповеди и причастия св. Таин ежегодно бывали все» («Церк. Письмов.» прот. Чижевского 1880 г. Харьк. стр. 66). Но дело в том, что на практике таких заявлений своему причту со стороны прихожан, переходящих на жительство в другой приход, никогда не бывает. Обыкновенно уход прихожан совершается так: берутся годовые паспорты, одними для заработков, другими – под предлогом отыскания более правильного места для жительства; но, по истечении срока, многие из них уже не возвращаются назад и не известно, возвратятся ли, паспортов не возобновляют, почему и само сельское начальство не знает, где таковые находятся; по исповедным же книгам продолжают писаться, хотя 5 и 10 лет уже находятся в отлучке. А потому благочинный 3 округа Старобельского уезда Харьковской губернии, свящ. Николай Федоров, просил местную консисторию разъяснить причтам вверенного ему округа: «до каких лет показывать по исповедным росписям прихожан отсутствующих, но на самом деле не уволенных из общества и неизвестно где находящихся»? В разрешение такого вопроса Харьковская духов. консистория определила, чтобы лиц отсутствующих из прихода в продолжение нескольких лет, по паспортам, писать в исповедных росписях до тех пор, пока они будут исключены из того общества, в котором они состояли до того, с отметкою, что они в отлучке (Харьк. Еп. Вед. 1882 г.).81Такое именно разъяснение дано Харьковскою дух. консист. по поводу заявления того же благочинного 3 округа Старобельского уезда, свящ. Николая Федорова, что в приходах бывших поселянских церквей отставные и бессрочно-отпускные солдаты не отделяются по росписям от семейств, из которых они происходят, и в экстракте показываются в общем числе жителей в графе «крестьян», – что в тех же приходах прихожане по всем церковным документам пишутся «поселянами» между прочим и потому, что с отменою поселенного ведомства не было сделано никакого распоряжения об именовании их крестьянами. (Там же).82И всем священникам, состоящим при церквах учебных заведений, тюрьмах, больницах, богадельнях и т. п. следовало бы распределять в росписях или по крайней мере в рубриках экстракта по сословиям, а не именовать общими названиями «воспитанники, воспитанницы, ученики, ученицы» и т. п.83Рекомендуется распределять фамилии семейств в алфавитном порядке для большего удобства при проверке исповедных росписей и контроле за исполнением прихожанами долга исповеди и св. причастия (см. ниже о проверке исповедных росписей).84Нарушение сей статьи относительно подлога в исповедных росписях влечет за собою уголовное наказание чрез окружный суд.Есть очень много православных, которые, не имея оседлости и переходя из одного города в другой, из одной деревни в другую, а часто живя даже постоянно в одном городе, переходят из квартиры на квартиру и следовательно из одного прихода в другой и потому не состоят записанными в исповедных росписях ни в каком приходе, если некоторые иногда и пишутся, то пишутся как временно-проживающие, и то за один год в одном приходе, за другой в другом, смотря по тому, в какой приходской церкви они были у исповеди и св. причастия. Такие лица, на основании исповедных росписей, могут получать от причтов только свидетельства о своей бытности у исповеди и св. причастия, других же свидетельств о звании, летах, о брачном или безбрачном состоянии ни один причт не может и никогда не выдает им. Спрашивается, что же делать таким лицам, наприм. при вступлении в брак, кто удостоверит в том, что они холосты, девицы или вдовцы и вдовы, и найдется ли хотя один священник, который решился бы повенчать таких лиц? Еще о мещанах, духовных и государственных крестьянах, безбрачность их состояния могут засвидетельствовать мещанские, ремесленные и волостные правления на основании ревизских сказок и посемейных списков (хотя не всегда достоверно); но неслужащие дворяне, потомственные почетные и личные граждане, их дочери, – сироты, и дочери умерших чиновников, дети отставных солдат и незаконно-прижитые дети вдовых солдаток решительно ниоткуда не могут достать таковых свидетельств. Между тем, чтобы все такие лица были записаны в исповедных росписях какого-либо избранного ими постоянно одного прихода, и если бы, по своим делам странствуя из города в город, ежегодно представляли своему приходскому причту свидетельства о своей бытности у исповеди и св. причастия, то всегда имели бы возможность получить от таких причтов свидетельства о своем безбрачном или брачном состоянии. Поэтому желательно было бы, – говорит о. прот. Чижевский в своем руководстве к церковному письмоводству, – чтобы все приходские священники позаботились внушить и даже настоять при посредстве, в случае нужды, и гражданского начальства, чтобы каждый и каждая православная, избрав себе приход, писались по исповедным росписям оного до тех пор, пока по обстоятельствам не перечислятся законным образом в другой приход. («Церк. Письмов.» прот. Чижевского. Харьков 1880 г. стр. 73).85Подыскивать имена и фамилии подходящих после исповеди к псаломщику прихожан, особенно для прослужившего в приходе несколько лет, не затруднительно, если только исповедная роспись будет написана по сословиям и фамилии семейств в алфавитном порядке, а в сельских приходах, кроме того, и по деревням. Для более верного контроля за исполнением прихожанами долга исповеди, можно и самому священнику производить такую же поверку при самой исповеди прихожан.86Причты обязываются, при представлении благочинному исповедных росписей, представлять на отдельном месте и перечневую табель (экстракт из исповедных книг) потому, что благочинный, получивши исповедные росписи от всех приходов вверенного ему округа, немедленно представляет их в консисторию (к 15 окт.) и след. в столь короткое время не может составить из исповедных росписей перечневую табель, общую всех приходов вверенного ему округа, и представление которой требуется от него в половине января.87Киевская Старина, 1882, июль, стр. 152.Источник: Руководство для сельских пастырей: Журнал издаваемый при Киевской духовной семинарии. - Киев: Тип. И. и А. Давиденко, 1860-1917.