Представители бизнеса теряют терпение по отношению к федеральному правительству. Канцлер обещал быстрые реформы и стремительный рост, но пока мало что сделал. Один из собеседников уже подумывает о правительстве меньшинства. ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>> По идее, сейчас Ларс Клингбайль должен сиять. Федеральный министр финансов стоит на сцене рядом с Филиппом Юстусом, руководителем Google в Германии. А тот объявляет именно о том, о чем правительство сейчас мечтает: Google, говорит он, делает "ставку на долгосрочный рост здесь, в Германии". Техноконцерн намерен к 2029 году вложить 5,5 миллиарда евро в немецкие дата-центры, проекты в области ИИ, облачные и инфраструктурные решения. Внутри берлинского представительства земли Гессен сияют красный, синий, зеленый и желтый — цвета Google. Клингбайль вежливо благодарит. Но большую часть времени он с почти непроницаемым лицом смотрит в зал, а потом покидает мероприятие раньше времени. Вероятно, он знает: хороших инсценировок сейчас хватает. Фон дер Ляйен хоронит ЕС: Пекин получил полную власть над Брюсселем Будь это аккаунт в "Инстаграме"* о встречах немецких политиков с немецким бизнесом, можно было бы подумать: у всех отличное настроение. Кадров хватило бы. Улыбающиеся менеджеры стоят рядом с улыбающимся Фридрихом Мерцем, чинно выстроившись рядами в ведомстве канцлера (две женщины в комплекте). Предприниматели жмут руки министру экономики Катерине Райхе или министру цифровизации и модернизации государства Карстену Вильдбергеру. Лоббисты с довольным видом позируют на фоне немецких флагов рядом с Мерцем и Клингбайлем, как на недавнем саммите производителей стали Однако нетерпение растет. Отношения между федеральным правительством и немецкой экономикой, похоже, на грани перелома. И первые уже решаются выйти в публичное поле со своим разочарованием политикой Мерца. "Осень реформ подходит к концу, по крайней мере в календарном смысле. Много мы пока не увидели", — критикует Кристиан Хартель, глава химического гиганта Wacker. "Я крайне пессимистичен и думаю, что в нынешней конфигурации с ХДС и СДПГ никакого толчка для экономики уже не будет", — говорит Юрген Хераус (89 лет), долгие годы возглавлявший многомиллиардный клан совладельцев одноименного технологического концерна (около 30 миллиардов евро выручки) в Ганновере. Глава объединения стартапов Верена Паусдер (46 лет), правда, видит у правительства "осознание, что Германии нужны больше инноваций и предпринимательства", но это "к сожалению, пока не приоритет нынешней политики". Глава Deutsche Telekom Тим Хёттгес ищет спасения за рубежом: из-за "огромных ограничений и лимитов на немецком рынке" компания сильно интернационализировалась. По крайней мере теперь он готов "осмелиться на больший патриотизм", отметил он на презентации нового ИИ-дата-центра на прошлой неделе. "Пока ничего не сделано", — критикует Томас Хоппе (35 лет), председатель федерального объединения "Молодые предприниматели", и добавляет: "Постоянные обещания того, что потом не происходит, особенно раздражают и демотивируют". Мари-Кристине Остерман (47 лет), генеральный директор семейной компании Rullko из Хамма, подводит итог: "Экономическая политика федерального правительства, как мне представляется, враждебна бизнесу". От обещанного Мерцем в предвыборной кампании экономического разворота, во всяком случае, не чувствуется ничего. Настроения плохие, конъюнктура — тоже. С 2019 года экономика выросла всего на 0,3%, в США за тот же период — примерно на 12%. В Китае — почти на 27%. За 12 месяцев в немецкой промышленности исчезли почти 160 000 рабочих мест. Частные инвестиции в прошлом году снизились, опустившись даже ниже докризисного уровня 2019 года. По опросу немецкой промышленно-торговой палаты, лишь 15% компаний ожидают улучшения экономической ситуации в ближайшие 12 месяцев, четверть — ухудшения. Немецкая экономика переживает глубокий кризис. Несмотря на Мерца. И даже с Мерцем. Для канцлера всё держится на экономике. Он может блистать на международной сцене, его может хвалить Дональд Трамп, называя "очень высоким и очень умным", но успех его канцлерства решится здесь, внутри страны, в немецкой экономике. От экономики зависит, подтвердит ли ХДС свою репутацию "партии благосостояния". Мерц это знает: он сам продавал себя как проводника "смены политики во имя нового лучшего благосостояния". Многие проголосовали за него, потому что после лет разочарования коалицией "Светофор" он анонсировал быстрые экономические успехи. Обещаний хватало: он вернет Германию на траекторию роста.Он изменит настроение в стране к лету. За этим последует "осень реформ". Он не щадил соперников за "недостаток экономической компетенции": Роберт Хабек — "детский писатель", Олаф Шольц — "сантехник у власти". Сам Мерц — человек из бизнеса. "Без сильной экономики всё — ничто", — записала ХДС в свою программу. Неужели именно человек, которому экономический кризис помог прийти к власти, споткнется об экономические вопросы? Порой даже складывается впечатление, что самого канцлера его же правительство вынуждает к решительным шагам. Это не Мерц, а его министр экономики Райхе в программной речи требует радикальной "Повестки-2030". На организованном ею на этой неделе симпозиуме о будущем социальной рыночной экономики она говорила 45 минут — жестким тоном и по сути. Времена перемен — это "времена усилий". "Нет смысла приукрашивать масштаб вызовов и сеять необоснованный оптимизм". Германии сейчас нужны инвестиции, жесткие решения, структурные реформы. Своим напором она пыталась достучаться до сердец менеджеров. Но одновременно вновь проявилась базовая проблема правительства: за большими речами часто следуют небольшие дела. Зигфрид Руссвурм переживает сдвиги в немецкой индустрии, как мало кто другой. Он председатель наблюдательного совета бывшего сталелитейного гиганта Thyssenkrupp, которому приходится закрывать площадки и сокращать тысячи рабочих мест. Как экс-президент Союза германской промышленности (BDI) он хорошо знает и топ-менеджеров, и семейных предпринимателей. "Годами в нашей стране стабильно растет только один сектор — государственное управление. Зато деиндустриализация шагает вперед", — говорит Руссвурм. "Избыточные средства либо инвестируют за рубежом, либо держат на счетах. В промышленности крепнет большой скепсис: готова ли политика к настоящим изменениям". Жалобы бизнеса не новы: слишком высокие издержки на труд, слишком дорогая энергия, слишком высокие налоги, разросшаяся бюрократия. Новое в этих претензиях — это безнадежность, которая звучит в этих жалобах. Многие в руководящих кабинетах считают, что истинные масштабы беды в обществе и политике до сих пор не осознаны полностью, в том числе Мерцем. "Похоже, есть ощущение, что у нас все-таки пока всё неплохо, — говорит глава Wacker Хартель. — Но если посмотреть, что везде идет сокращение штатов, становится понятно, как тяжело сейчас прежде всего строительной, авто- и химической отрасли". В начале нового тысячелетия, когда канцлер от СДПГ Герхард Шредер проталкивал свои экономические и социальные реформы ("Повестка-2010"), безработица была куда выше, чем теперь. Кризис сидел за ужином, его каждый вечер показывали в новостях, он стоял в очередях на бирже труда. Сейчас помогает демографический сдвиг: рабочие места можно сокращать через досрочные пенсии, не доводя людей до края. И потому, при всей критике со стороны бизнеса, до настоящего давления на политиков пока не дошло. Вместе с тем у Мерца есть и другие заботы: президент США, война в Газе, спор о городском облике. "То, что реальных экономических реформ пока нет, связано и с темой расстанови приоритетов", — говорит Хартель. По ощущениям, слишком много вопросов адресовано "лично к шефу". "А когда задач слишком много, всё идет медленнее". "Хорошо и правильно, что федеральное правительство хочет делать ставку на рост, — анализирует Роланд Бергер (Roland Berger), 87-летний основатель одноименной консалтинговой фирмы и патриарх немецкого бизнеса. — Но оно до сих пор тонет в мелочах". По его оценке, экономической политикой правительства недовольны две трети немецкой экономики, прежде всего средний бизнес и семейные компании, но также и добрая половина крупных концернов. Бизнес "разочарован отсутствием обещанных реформ". Разочарование уже просачивается в предпринимательские решения — против Германии. Мари-Кристине Остерман, представительница четвертого поколения семейных предпринимателей, летом долго думала, инвестировать ли в новую площадку в Хамме. Ее фирма Rullko снабжает продовольствием крупные кухни. Но риск показался ей слишком велик. "Такая инвестиция должна окупаться в 20-летней перспективе, а кто знает, что будет со страной Германия в будущем?" — говорит предприниматель, возглавляющая и лоббистское объединение "Семейные предприниматели". "Издержки для компаний в Германии слишком высоки, и предприниматель невольно задается вопросом, стоит ли так сильно влезать в долги". Вместо новостройки — крупной инвестиции, под которую пришлось бы брать кредит, — она предпочла малые шаги. Старое здание, где фирма сидит с 1944 года, будут постепенно обновлять: новые ворота для погрузки грузовиков, лучшая теплоизоляция, лучшая противопожарная защита. "Так можно каждый год размышлять снова, что мы можем себе позволить и что еще имеет смысл в этой стране". Миллиардер Хераус тоже разочарован. Он как раз вернулся из Китая и пребывал там в восторге. "Китайцы быстро учатся и обходят нас. У нас же спотыкаются уже на дискуссии об отмене пары праздников или о повышении пенсионного возраста, хотя видно, что мы все стареем". У Мерца, считает он, нет ни поддержки в собственной партии, ни поддержки коалиционного партнера. "СДПГ больше не фактор власти в Германии. И ей об этом надо говорить каждый день". Единственным выходом он видит правительство меньшинства. "Уже лишь одна угроза такого расклада поставила бы СДПГ под давление, потому что каждый министр потенциально увидел бы, как из-под него уходит кресло", — полагает он. В крупных концернах DAX многие пока осторожничают с критикой Мерца. За кадром ворчат почти все, тон ужесточается с каждым днем. Но, похоже, никто не хочет быть первым, кто вынесет свое раздражение в публичную плоскость. Мерц слывет злопамятным. И у многих есть прямой канал с Берлином, который, по крайней мере пока, не хочется подрывать. Это нынешнее правительство, по крайней мере, делает лучше прежнего: создает ощущение прямого контакта между бизнесом и политикой. Мерц и Райхе созывают один за другим экономические саммиты, включают топ-менеджеров в комитеты, советы и комиссии. Глава BDI Петер Лайбингер теперь заседает в так называемом стратегическом круге по технологиям и инновациям. В инициативе Made for Germany объединились 105 крупных компаний и инвесторов "ради сильной, успешной и устойчивой экономики Германии". Они пришли на встречу в канцелярию. Был сталелитейный саммит, прошел автомобильный саммит, был диалог со средним бизнесом. Мерц дает боссам ощущение, что их слышат, и тем самым делает их молчаливыми. Провозгласив свои инвестиционные планы в канцелярию, уже трудно потом ругать канцлера. Много обещано, мало сделано Нельзя сказать, что с приходом черно-красной коалиции вовсе ничего не произошло. Была реформирована "долговая уздечка", запущен специальный фонд на 500 миллиардов евро. На эти деньги должны привести в порядок ветшающую инфраструктуру страны. Между тем эта гигантская сумма заметно "усохла". Во-первых, значительная часть была распределена в ходе политических торгов — только землям досталось 100 миллиардов. Во-вторых, правительство использует дополнительные возможности, чтобы закрывать дыры в обычном бюджете. Почти каждый второй евро из специального фонда, говорится в новом анализе Кельнского института немецкой экономики (IW), расходуется не по назначению. Так правительство рискует упустить шанс на долгосрочный рост. Средства спецфонда, исходя из критики и оценок со стороны "совета экономических мудрецов", разбрасываются на затыкание дыр в бюджете и на "сомнительные меры", такие как расширение пенсии за воспитание детей в Германии или повышение компенсации за проезд к удаленному месту работы. Если бы 500-миллиардный фонд в основном направлялся на инвестиции, ожидаемые темпы роста экономики по сравнению с текущей политикой примерно удвоились бы. "Правительство стартовало с огромным кредитом доверия, но теперь выясняется, что возможности используются не так, как надеялись, — говорит экономист Ульрике Мальмендьер, одна из "экономических мудрецов". — Теперь Мерц должен показать, что готов к тяжелой работе: реально направить значительные средства на новые инвестиции. И ему нужен флагманский проект". По ее мнению, хотя бы одну из множества идей нужно довести до конца: сделать Германию центром квантовых вычислений, построить гораздо больше новых дата-центров, совершить прорыв в промышленном ИИ, выдвинуть экономическую инициативу на уровне ЕС для создания общего рынка цифровых стартапов. "Что-то, что действительно создаст настроение экономического подъема". Что-то всё же сделано: улучшены правила амортизации инвестиций, снижен налог на прибыль корпораций, резко увеличены военные расходы, от чего многим немецким компаниям есть польза. Отменен сбор за хранение газа, раздражавший энергоемкие отрасли. Выделены миллиарды на компенсацию сетевых тарифов на электроэнергию. Однако, снижая налог на электроэнергию, черно-красная коалиция уже в самом начале своего срока нарушила центральное обещание коалиционного договора: "снижать издержки для всех". Снижение коснулось лишь предприятий обрабатывающей промышленности, а также сельского и лесного хозяйства. Теперь должен последовать пониженный индустриальный тариф на электроэнергию — предположительно с января, детали пока не объявлены. Но даже те, кто что-то хвалит, в том же предложении добавляют: этого слишком мало, слишком расплывчато и слишком поздно. Прежде всего в проигрыше средний бизнес и домохозяйства. Тепловые насосы из-за всё еще высоких цен на электричество уступают по привлекательности газовым и нефтяным котлам, из-за чего Райхе на недавней встрече представителей отопительной отрасли освистали — в ее отсутствие. И остается еще тема сокращения бюрократии. Бизнес обрадовался новому министру цифровизации и модернизации Карстену Вильдбергеру, который еще полгода назад был топ-менеджером — возглавлял Ceconomy, материнскую компанию MediaMarkt и Saturn. Теперь он должен модернизировать государство и вернуть конкурентоспособность стране. Вильдбергер любит говорить о "бюрократическом бетоне", нараставшем десятилетиями. На прошлой неделе он сделал первый заход: кабинет утвердил восемь неотложных мер по сокращению бюрократии и обозначил 50 опорных пунктов к реализации. За счет сокращения отчетности и числа уполномоченных бюрократические издержки должны снизиться на четверть; сейчас, по оценке Совета экономических экспертов, они составляют внушительные 65 миллиардов евро в год. Это стало началом, но еще не тем "большим рывком", которого многие ждали. Пока бюрократия ощутимо ужмется, пройдет время. Один из топ-консультантов, к которому Мерц прислушивается годами и который не хочет называть свое имя, призывает к деэскалации. Правительство настроено более проэкономически и реформаторски, чем год назад, но и ситуация сложнее, чем тогда: посмотрите на Трампа, на пошлины, на Китай. Планов по цифровизации, сокращению бюрократии и реформе государства впечатляюще много. Достойна признания и активность лидера СДПГ и федерального министра финансов Ларса Клингбайля, который добивается в Европе создания банковского союза и союза рынков капитала. "Но эта тактика "солянки" — вписать реформы в коалиционный договор и растянуть их на годы — сводит менеджеров с ума", — говорит политик с прямым доступом к ведомству канцлера. Забытые Главное, что нужно Мерцу, — план, как придать немецкой экономике новый импульс. Пока правительство главным образом пытается остановить крах старых отраслей. Это в первую очередь чувствует стартап-сектор. "Ориентированный на будущее рост в нем рождается не через субсидирование устаревших бизнес-моделей, а благодаря основательницам и основателям, которые готовы рисковать", — говорит глава отраслевого объединения стартапов Верена Паусдер. В коалиционном договоре действительно записано, что к 2030 году в молодые компании должно прийти более 25 миллиардов евро инвестиций — более чем вдвое больше, чем планировало прежнее правительство. Но "пока этого почти не заметно". В понедельник министр Вильдбергер улетел на в Лиссабон Web Summit — одну из ведущих техноконференций мира. Там он встретился со стартап-основателями в баре на крыше под диско-шарами. Нужны воля к риску и вера в успех, сказал он. "Мы в Германии за последние 20 лет были в чем-то вроде летаргии". Через несколько лет он хотел бы видеть в стране в четыре-пять раз больше стартапов и гораздо больше молодых компаний-"единорогов". Большинство в зале видит министра цифровизации и модернизации впервые: аплодисменты доброжелательны, кто-то просит об общем селфи. При этом сам Вильдбергер считает, что и его бывшие коллеги должны взять на себя большую долю ответственности. Политика не может решить всё за всех и не во всем она виновата, отметил экс-менеджер еще по дороге на саммит: "За последние 20 лет в немецких компаниях тоже было слишком мало инновационности и слишком много бюрократии, в том числе внутри концернов". Но для инноваций, возражают предприниматели, нужны правильные рамочные условия. Смелость должна окупаться, инвестиции — оправдываться. А вот веры в это не хватает. Это подтверждает опрос отраслевого объединения семейных предпринимателей: лишь каждая пятая из опрошенных фирм намерена расширять бизнес в четвертом квартале. 46% вовсе не собираются инвестировать. Молодой предприниматель Хоппе говорит: "Нужно быть по-настоящему нечувствительным к боли, чтобы сегодня решиться стать предпринимателем". Выхода он не видит. По крайней мере, не с правительством Мерца: "У меня серьезные сомнения, что это правительство досидит до 2029 года". А если нет? Когда рухнула "красно-зеленая" коалиция, многие менеджеры еще связывали это с надеждой на экономическую политику, которая улучшит условия для бизнеса. Но что будет, если "черно-красные" не справятся? Мартин Рихенхаген, бывший глава американского производителя сельхозтехники AGCO, ныне член наблюдательного совета грузового автоконцерна Daimler Truck и уж точно не радикал, всё чаще задается вопросом о нынешней системе власти: "Если всё пойдет так и дальше, – предупреждает менеджер, – мы, пожалуй, вскоре начнем обсуждать, остается ли демократия эффективной формой правления". *Принадлежит экстремистской компании Meta, запрещенной в России.