преподобный Паисий (Величковский)Источник epub pdf Оригинал: 22МбТом 1 • Том 2 • Том 3СодержаниеПредисловие к ДобротолюбиюСвятой Антоний Великий. Краткая биографияПреподобного отца нашего Антония Великого наставления о доброй нравственности и святой жизни, в 170-ти главахСвятой Марк Подвижник Краткая биографияСвятого Марка Подвижника О законе духовном 200 главТого же преподобного Марка Подвижника О тех, которые думают оправдаться делами –226 главТого же богоносного Марка Подвижника Послание к монаху Николаю Превозлюбленному сыну Николаю!Святой Симеон Новый Богослов Краткая биография (βιογραφία)Преподобного Симеона Нового Богослова деятельные и богословские главы, 152Того же преподобного отца нашего, Симеона Нового Богослова Слово о вере, и к тем, которые говорят, что живущему в миpe невозможно достигнуть совершенства в добродетелях. В начале слова – многополезная повестьТого же преподобного отца нашего Симеона Нового Богослова Слово о трех образах внимания и молитвыО первом образе внимания и молитвыО втором образе вниманияО третьем образе внимания[Краткие] сведения [о жизни и деятельности преподобного Григория Синаита]Весьма полезные главы иже во святых отца нашего Григория Синаита, расположенные акростихами. [Общий] акростих их следующий:Различные слова о заповедях, догматах, угрозах и обетованиях, а также о помыслах, страстях, добродетелях; сверх того о безмолвии и молитвеТого же другие главыО страстном измененииО добром измененииОб искушениях во сне.О том как должен принимать милостыню подвижникОбстоятельное рассуждение о безмолвии и молитве, сверх того о признаках благодати и прелести и о том, какое различие горячности и энергии и как легко впасть в прелесть без руководителя, 10 главКаким образом достигается действие.Того же о безмолвии и двух образах молитвы, в 15-ти главахГлава 1.Глава 2. Каким образом следует совершать молитвуГлава 3. О дыханииГлава 4. Каким образом следует петь псалмыГлава 5. О различии поющих псалмыГлава 6. ПротиворечиеГлава 7.Глава 8.Глава 9.Глава 10. О прелестиГлава 11. О чтенииГлава 12.Глава 13.Глава 14.Глава 15.Его же главы о молитве. О том, как безмолвствующему надлежит сидеть при молитве и не оканчивать ее поспешноКаким образом следует читать молитвуКаким образом следует удерживать ум [от рассеянности]Как надобно устранять помыслыКак следует петь псалмыЕго же, к некоему спрашивающему относительно обуздания чреваЕго же, о прелести и о многих предметахИз жития преподобного отца нашего Максима КапсокаливитаНедостойный монах, именем Феофан, изрекаю лествицу благодатей Божиих, которую попытался выведать у БогоносцевЖалкий (Οικτρός) монах, именем Феофан, Лестницу Божественных даров (χαρίτων) пишу тебе (σου), которую опытно познали богоносные [отцы] (ιбуквальный перевод с греческого)Преподобный Исихий, пресвитер Иерусалимский Краткая биографияПреподобного Исихия, пресвитера Иерусалимского, к Феодулу душеполезное и спасительное слово о трезвении и молитве, разделенное на 203 главы (так называемые [ответы] полемические (αντιρρητικά) и молитвенные (ευκτικά))Преподобный Филофей Синайский Краткое сведение о немПреподобного отца нашего Филофея Синайского 40 глав о трезвенииНикифор Уединенник (Монах) Краткое сведение о немСлово о трезвении и хранении сердца многополезноеИз жития преподобного отца нашего АнтонияИз жития Феодосия киновиархаИз жития Арсения ВеликогоИз жития Павла ЛатрскогоИз жития святого СаввыИз жития аввы АгафонаИз послания аввы Марка к НиколаюСвятого Иоанна ЛествичникаАввы ИсаииМакария ВеликогоДиадохаИсаака СирианинаКарпафского ИоаннаСимеона Нового БогословаТого же НикифораФеолипт Филадельфийский Краткое сведение о Феолипте, митрополите ФиладельфийскомФеолипта, митрополита Филадельфийского слово, в котором выясняется сокровенное во Христе делание и показывается вкратце, в чем состоит главное дело монашеского чинаТого же Феолипта митрополита О том же девять главБлаженного Каллиста Патриарха главы о молитвеКраткое сведение о Каллисте патриархе и Игнатии КсанфопулахИноков Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, метод (Μέθοδος) и правило, с Божьей помощью совершаемые и святыми освидетельстванные. О изволяющих безмолвничать и монашествовать, о порядке их жизни и питании. Также о безмолвии и его благах, получаемых теми, кто проходит (ασκούν) его правильно. Трактат разделен на сто глав.Глава 1. О Божественном и сверхъестественном даре и благодати, которые у верующих от Святого ДухаГлава 2. Указывается, что настоящее наставление пишется по просьбе некоего брата и в исполнение заповеди отеческой; испрашивается помощь Божия себе к написанию, а читающим к уразумению и исполнению тогоГлава 3. Всякому делу предшествует цель. Цель данного сочинения есть то, чтобы научиться каким [должен быть] фундамент здания во Христе.Глава 4. Начало всякого дела по Богу есть жительствование по заповедям Спасителя, конец же – возвращение к совершенной благодати, изначально дарованной нам Святым Духом при Крещении.Глава 5. О том, что это благодать, и как мы ее получаем; и что омрачает ее, и что восстановляетГлава 6. Во святом крещении мы туне приемлем Божественную благодать; когда же закрываем ее страстьми, то опять возочищаем исполнением заповедейГлава 7. Как нужно живущему по Богу все заповеди проходить, но большую часть деятельности уделять первейшим из них, яко породительницам прочихГлава 8. Начало всякого Богу угодного действования есть с верою призывание спасительного имени Господа нашего Иисуса Христа, и с ним воссиявающие из Него мир и любовьГлава 9. Каждым из сих трех и всеми тремя вместе подается нам обилие всех благГлава 10. И Господь наш Иисус Христос в дни спасительной страсти их оставил ученикам Своим, как окончательные заповеди и наследие Божественное, также и по ВоскресенииГлава 11. В сих трех совмещены все добродетелиГлава 12. Дар и присещение Святого Духа подается верным от Бога Отца о Христе Иисусе и о святом имени ЕгоГлава 13. Святыми отцами и с живущим в них Духом Святым преподобно определено молиться нам Господу нашему Иисусу Христу и у него просить милостиГлава 14. Тому, кто возжелал непадательно шествовать о Господе путем безмолвия, паче всего надлежит со всецелым от всего отречением избрать и совершенное повиновениеГлава 15. Какие признаки истинного послушания, кои имея, истинный послушник мог бы послушничествовать без паденийГлава 16. Искренно и по Богу возжелавшему безмолвствовать должно при православной вере стараться быть исполнену и благих дел. О том что вера двояка. И о том, что безмолвствующему (ησυχαστής), имеющему веру, подобает быть мирному, спокойному, беспопечительному, беспечальному (т. е. беззаботному), молчаливому, безмолвному, быть благодарным Богу за все, познавать свою немощь, стойко переносить искушения, возлагать надежду на Бога, ожидая от Него милости (έλεος).Вера двоякаНадлежит тебе быть мирнуНадлежит тебе не развлекатьсяНе должно тебе быть многопопечительну и многозаботливуНадлежит тебе быть молчаливуНадлежит тебе быть безмолвну (уединение любить)Надлежит тебе за все благодарить БогаНадлежит тебе сознавать свою немощьНадлежит доблестно переносить искушенияДолжно на Бога надеяться и от Него чаять полезногоГлава 17. О страхе Божием, что он двояк: один – новоначальных, другой – совершенныхО первом страхе Божием – новоначальныхО втором – совершенном страхе БожиемГлава 18. За заповеди и веру Господа нашего Иисуса Христа должны мы и самой жизни не щадить, когда потребует того времяГлава 19. Естественный метод вхождения внутрь сердца посредством внимания, через ноздревое дыхание, с творением при сем молитвы: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. Метод сей немало способствует к сосредоточению помышлений умаГлава 20. Еще о естественном методе призывания Господа Иисуса Христа вместе с дыханиемГлава 21. И святой Златоуст (как и прочии древние отцы), учит молитве во Иисусе Христе, внутри сердца совершаемой, со словами: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мяГлава 22. И снова о памяти Иисусовой, через ноздревое дыхание, со вниманием внутри сердца [совершаемой]Глава 23. Желающему мысленно трезвенствовать, – всякому, паче же новоначальному, – надо для удобнейшего упражнения в молитве жить в келлии безмолвной и несветлой, потому что через это ум и мысли естественно как бы собираются воединоГлава 24. Главным образом непарительность подается уму Господом нашим Иисусом Христом при призывании в сердце с верою святого имени Его; а этот естественный метод (прием) схождения в сердце путем дыхания и это уединение в месте безмолвном и несветлом, и все другое подобное только способствуют к сему как быГлава 25. Как безмолвствующему надлежит проводить время от вечера до пробуждения от снаГлава 26. Как, востав от сна, проводить время до утраГлава 27. Как подобает жительствовать с утра до обеда (Уроки сии идут до 36 главы включительно)Глава 28. О том, сколь потребно избегать праздности, и о том, что церковное предание должно соблюдать и безмолвствующемуГлава 29. Еще о молитве, и что молиться надлежит всегдаГлава 30. О телесной диете или как должно питаться безмолвствующемуГлава 31. Как подвизающемуся должно питаться в понедельник, среду и пятокГлава 32. Как должно питаться во вторник и четвертокГлава 33. Как надлежит питаться в субботу. Также о бдениях и о том, как подобает принимать пищу во время оныхГлава 34. Как подобает питаться по воскресеньям и о других вещах, также о труде и смиренииГлава 35. Какую диету держать и как жительствовать должно в посты, и особенно в пост ВеликийГлава 36. О рассуждении в частности и о том, что умеренному деланию цены нет; и о послушанииГлава 37. Как подвизающемуся надлежит проводить время от вкушения пищи до заката солнца; и о том, что веровать должно, что по труду и мере делания нашего прибавляется нам и подаяние Божественных даровГлава 38. Чистая молитва есть больше всякого деланияГлава 39. О количестве коленопреклонений в продолжение дня и ночиГлава 40. О том, что раздаяние даров Божиих бывает не только по мере подвига и делания нашего, как сказано, но и по навыку и способности, по вере и естественному нашему предрасположениюГлава 41. О всеобъемлющей и совершеннейшей рассудительности; и о том, кто живет противоестественно и плотски, кто – по естеству и душевно и кто – выше естества и духовноГлава 42. Еще о рассудительности, в уподобленияхГлава 43. О преложении и изменении, бывающем с каждым человеком, и о высокой славе смиренияГлава 44. О покаянии, чистоте и совершенствеГлава 45. О пяти деланиях первоначального или вводного безмолвия приступающих к нему, именно: молитве, псалмопении, чтении, богомыслии и рукоделииГлава 46. С чего начинать надо восхотевшим разумно безмолвствовать, какое сему начало, возращение, преуспеяние и совершенствоГлава 47. О чине безмолвия новоначальныхГлава 48. О внимательной и трезвенной сердечной молитве и делании ееГлава 49. Как святые отцы передали нам говорить молитвуГлава 50. О том, что не только у святых отцов, но и у святых апостолов обретаются тайноводственно изреченные духом словеса священной и боговторящей молитвы сейГлава 51. О том, что и новоначальным можно молиться иногда всеми словами молитвы, иногда частью их внутри, однако ж, сердца, и всегда; и о том, что не надо часто переменять речения молитвенныеГлава 52. О том, что плод внутрисердечной молитвы требует долгого времени подвига и нуждения себя, и что вообще все доброе немалым трудом и временем достигаетсяГлава 53. О молитве сердечной нечистой; и о том, как достигает кто молитвы чистой и непарительнойГлава 54. О непарительной и чистой сердечной молитве и рождающейся от нее теплотеГлава 55. Теплота различное имеет порождение, но та, которая происходит от чистой сердечной молитвы, есть самая настояще истиннаяГлава 56. Какое непосредственное действие теплоты сердечнойГлава 57. О вожделении Господа и расположении к Нему, кои рождаются от теплого внимания и молитвыГлава 58. О слезах сердечных и еще о Божественном вожделении и расположенииГлава 59. Увещание – не искать ничего, что выше меры; и еще руководство относительно непрестанного сердцем памятования Господа нашего Иисуса ХристаГлава 60. О теплой ревности, о Божественном в нас явлении и о существенном просвещении благодатиГлава 61. О действах – Божеском и вражескомГлава 62. Об учителе просвещенном и незаблудномГлава 63. О просвещении истинном и ложном, то есть о свете Божеском и лукавом – вражескомГлава 64. О мечтании непотребном и благопотребном и как должно относиться к нимГлава 65. Не только непотребное, но и благопотребное мечтание неуместным признано святыми отцами в чистой молитве и в умном делании простом и единичномГлава 66. Об уме, душе и сердце – чистых и совершенныхГлава 67. Как пророки видели образные виденияГлава 68. Еще о фантазиях и многоразличных и разнообразных созерцаниях (θεωρίες)Глава 69. О пяти силах души, также и о фантазиях свойственных душе и разуму (ψυχής και του νου). И как подобает совершенно избегать фантазий, образов (σχήματα), и воображений при чистой молитве, и простом и единичном (ενιαία) умном делании (εργασία του νου).Глава 70. Еще об умеГлава 71. О чистой молитвеГлава 72. Иное есть бесстрастие ума, а другое – молитва истинная, что и вышеГлава 73. Еще о мечтаниях и воображениях ума, и о признаках прелести и истиныКакие признаки прелестиКакие признаки истиныГлава 74. Об утешении Божественном и поддельномГлава 75. О сладости Божественной, из сердца источающейсяГлава 76. О том, что духовная сия сладость много знамений имеет и не имеет наименованияГлава 77. Желающие надлежащим образом безмолвствовать по всей необходимости должны кроткое иметь сердцеГлава 78. Как преуспеть в кротости; и о трех силах души – раздражительной, желательной и разумнойГлава 79. Надобно скорее каяться в случае падений каких-либо и тем мудро укреплять себя против будущих искушенийГлава 80. О поскользновении и покаянииГлава 81. О покаянии, страхе, любви, плаче, слезах и самоукоренииО самоукорении (из Великого Антония)Глава 82. О внимании и о том, что с мудрою осторожностью должно твердо держаться на своем путиГлава 83. О том, что безмолвствующему надо быть рачительну о всем сказанном, паче же всего быть тиху и кротку, и всячески стараться чисто призывать Господа Иисуса Христа внутрь сердцаГлава 84. О добром и восторженном боголюблении и о Божественной красотеГлава 85. О брани, обучительном попущении и об оставлении по отвращениюГлава 86. О бесстрастии и о том, что есть человеческое бесстрастиеГлава 87. О бесстрастии и совершенствеГлава 88. О страстности, сладострастии, пристрастии и бесстрастииГлава 89. Кто страстен, сладострастен, пристрастен и бесстрастен; и о врачевании каждого из нихГлава 90. О вере, надежде и любвиГлава 91. О святом причащении и о том, скольких благ бывает для нас виновно частое с чистою совестию сие причащениеГлава 92. Необходимо знать чудо Святых Тайн, что они суть, для чего даны и какая от них пользаГлава 93. Конец всех пространно изложенных вещей; и частное увещание просившему о томГлава 94. Как должно слушать и принимать духовные словеса отцовГлава 95. Возглавление всего (главнейший пункт), – как должно молиться, и об истинном просвещении и Божественной силеГлава 96. Другое возглавлениеГлава 97. О том, что сей есть воистину незаблудный, истинный, и отцепреданный образ жизни по Богу, то есть безмолвие после послушания, которое достойно названо святыми жизнию во Христе сокровенноюГлава 98. О том, что хотя и другие есть спасительные пути, но этот предпочтительно царский есть, ведущий к усыновлениюГлава 99. По причине высоты делания жительство сие многоименноГлава 100. Нравоучение – что с Божию помощию и благодатию и нам сколько можно стараться, должно и подвизаться; да сподобимся отныне еще в виде залога таких сверхъестественных величайших даров и ради малого разленения, увы! да не упустим их: что да не буди нам!Евагрий Понтийский.Краткие сведения о жизни отца нашего ЕвагрияЕвагрия монаха, образ иночества, поучающий, как должно подвизаться и безмолвствоватьТого же Евагрия. Главы о различении страстей и помыслов.О сновиденияхО бесе печалиО тщеславииЕвгария монаха, от трезвенных главАвва Исаия. Краткое сведение о преподобном отце нашем ИсаииАвва Исаия отшельник. О хранении ума – 27 главПреподобный Петр Дамаскин Краткая биографияНачало с Богом содержания книги преподобного и богоносного отца нашего священномученика Петра ДамаскинаО том, что желающий соблюдать заповеди должен начинать со страха Божия, чтобы не поскользнуться в пропастьО второй заповеди и о том, что страх рождает плачО четырех добродетелях душиО деятельном знанииО том, что телесные добродетели суть орудия душевныхО том, что невозможно спастись иначе, как только строгим вниманием и хранением умаО том, что желающие видеть самих себя, в каком они устроении нравственном, не иначе могут этого достигнуть, как удалением от своих хотений, повиновением и безмолвием, особенно же обладаемые страстямиО восьми мысленных виденияхНеобходимое изъяснение о первом познании и о том, как должно начинать оноеО втором виденииО третьем виденииО четвертом виденииО пятом познанииО шестом познанииО седьмом познанииО восьмом познанииО том, что в Божественных Писаниях нет разногласияРазделение молитвы всех познанийО смиренномудрииО бесстрастииНаилучшее распознание семи телесных деланийО чтении по БогуОб истинном рассужденииО том, что не должно отчаиваться, хотя бы и много кто согрешилКраткое учение о приобретении добродетелей и удалении от страстейО том, как может кто-либо приобрести истинную веруО том, что страстным наиболее полезно безмолвиеО том, что истинное покаяние есть великое благоОб общих и особенных благодеяниях БожиихО том, что Бог сотворил все к пользе нашейО том, что слово Божие не есть многословиеО том, что без смиренномудрия невозможно спастисьО назидании души добродетелямиО том, что любовь и совет со смирением есть великое благоО том, что частое напоминание Божественного Писания не есть многословиеИзъяснение (δήλωσις) о лжеименном знанииИсчисление добродетелейИсчисление страстейО различии помыслов и прилоговПреподобного отца нашего Петра Дамаскина Книга вторая, заключающая в себе двадцать четыре кратких слова, полных духовного ве́денияСлово 1. О духовной мудростиСлово 2. О вереСлово 3. О страхе [Господнем], вводном и совершенномСлово 4. О благочестииСлово 5. О терпенииСлово 6. О надежде [будущего]Слово 7. О беспристрастииСлово 8. 0б умерщвлении страстейСлово 9. О [слезах и] честных страданиях ХристовыхСлово 10. О [Христовом] смиренииСлово 11. О рассужденииСлово 12. О видении чувственных творенийСлово 13. О ве́дении мысленногоСлово 14. Об истинном бесстрастииСлово 15. О любвиСлово 16. О ве́дении БогаСлово 17. О мудростиСлово 18. О целомудрииСлово 19. О мужествеСлово 20. О правдеСлово 21. О совершенном мире помысловСлово 22. О духовной радостиСлово 23. О божественных Писаниях, что в них нет разногласияСлово 24. О том, как человек приходит в чувство и познает полезноеПредисловие к ДобротолюбиюБог есть блаженное естество (φύση), пресовершеннейшее совершенство, созидательное начало всех благих и добрых, начало преблагое и преизящное. [Он] предвечно предопределил, по своему богоначальному замыслу (ιδέα), об́жить человека. И от начала предположив такое намерение (σκοπός), Бог соделывает (δημιούργησε) его (человека) во время, которое соблаговолил.И от вещества взяв тело, от Себя же вложив душу, [творить] как бы некоторый [второй] мир– в малом великий; поставляет [на земле иного ангела], зрителя видимой (αισθητή) твари, таинника твари умосозерцаемой, по великому в богословии Григорию. И что он еще другое, как только не истинное подобие (άγαλμα) и богосооруженный образ, всех даров (χάρες) исполненный? Также и закон заповеди человеку [Богом] по́дан, как некий искус самовластия, и дана ему свобода выбора, и как говорит Сирах: «Оставил его в руке произволения его» (Сир.15:14), чтобы по мнению (γνώμη) о том, избрал он предоставленное ему. И за соблюденные заповеди, как воздаяние, принял истинную (πραγματική) благодать обо́жения, и стал богом, и был озаряем (καταφωτιζόταν) во веки чистейшим светом (αληθινό φως). Но, о лукавый коварной (ραδιουργία) зависти! Не потерпел этому делу произойти изначальный учитель злобы. Позавидовал же Создателю и созданию, как глаголет божественный Максим: «Одному (Богу), чтобы не было явлено действо (πράξη) всехвальной силы благости к обо́жению (θεοποιεί) человека. Тому же (человеку), чтобы не явился он причастником этой сверхъестественной (υπερφυσικής) славы обо́женья (θέωση), льстивый [дьявол] обманом (δόλους) своим, под предлогом благого совета (καλοπροαίρετες), перехитрив, склонил преступить боготворящую заповедь». И от Божественной славы его отстранив, увы! мучитель, как некий олимпийский победитель, сам себе думает, что смог пресечь исполнение предвечного совета (βουλής) Божьего.Так по прореченным божественным обетованиям (εξαγγελίες), ради обо́жения человеческой природы: Совет Господень стоит вовек; [и] помышления сердца Его – в род и род (Пс.32:11), то есть слова́ (λόγοι) промысла (πρόνοιας) и суда, направленные на эту цель (σκοπό) (определенную Божиим замыслом), идут неизменными и в настоящем веке и в будущем, по сказанию божественного Максима: «Сам Богоначальное Слово в последние дни, по благоутробному милосердию Божьему (Лк.1:78), низверг советы князей тьмы и осуществил выполнение древнего и истинного совета (βουλή), который предопределил. И так благоволением Отца, и содействием (συνεργία) Святого Духа воплотился, и приняв все наше естество, и обо́жив (θέωσε) его, также даровал нам Свои спасительные и боготворящие заповеди и совершенную благодать Всесвятого Духа Своего Крещением, словно семя божественное посеяв в сердца наши, и дав нам, по божественному Евангелисту, власть, (εξουσία) как по животворным его заповедям и в соответствии (σύμφωνα) с нашим изменением (αλλαγές) духовного возраста живущим, чрез делание их (заповедей) неугасимую, сущую в нас, благодать сохранившим, наконец принести плод и быть чадами Божиими (Ин.1:12) и обо́житься, и в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф.4:13) прийти». Тут бы заключить (συγκεφαλαιώνοντας), – окончание и итог всего о нас смотрения (οικονομίας) Слова.Но увы! Хорошо бы здесь возстонать (στενάξομε) горько, по божественному Златоусту. Насладившись столькой благодатью и такого благородства сподобившись, так что наша душа, очищаемая (καθαρμένη) Духом (Πνεύμα) во Крещении, светит больше, чем солнце. Но поскольку мы младенцами (ανόητοι) эту боговиднейшую светлость внутрь приняли: иные от неведения, многие же от мрака житейских попечений ослепли, через страсти столько благодати схоронив, что бедствуем, как бы совершенно не угаснуть в нас Духу Божьему. И чуть ли не одинаково можем пострадать с теми, кто откликнулся Павлу и сказал: «Мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святой» (Деян.19:2). И на самом деле быть этому с нами, как в самом начале, когда не владычествовала (κυβερνούσε) над нами благодать (см. Ис.63:19).О немощи наши, как погубила нас злоба, и к чувственным вещам неподобающее наше пристрастие. И удивительно это, что если слышим о действующей благодати в других, то завидуем и клевещим (διαβάλλουμε), и даже не верим (πιστεύουμε), что благодать действует в нынешнем веке.И что теперь? Дух просвещает (φωτίζει) богопремудрых отцов к непрестанному (αδιάκοπη) трезвению и вниманию ко всему, и хранению ума, и открывает им путь (τρόπο – образ), как снова обрести благодать, путь воистину (αληθινά) удивительный и премудрый – непрестанную молитву ко Господу нашему Иисусу Христу, Сыну Божьему. И не просто умом только, говорю, и устами (ибо сие всем вообще благочестно (ευσέβεια) жить хотящим возможно), но весь ум во внутреннего человека обратить, что удивительно есть, и так внутри, в самой глубине сердца призывать всесвятое имя Господа, и от него милости просить, внимая одним этим глаголам молитвы, и ничего другого не принимая ни внутри, ни снаружи, и держа мысли (διάνοιά) бесформенными (ασχημάτιστη) и чистыми (καθαρή).Истоки этого делания, и как некто говорил – вещество (ύλη), взяты из самого учения Господа, иногда говорящего: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк.17:21); а иногда: «Очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их» (Мф.23:26). Это же не о чувственном, но о внутреннем нашем человеке разумеется. И от апостола Павла, пишущего ко ефесянам следующее: «Сего ради преклоняю колена мои ко Отцу Господа нашего Иисуса Христа, да даст вам... силою утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, духом {В Писании: «верою»} вселиться Христу в сердца ваши» (Еф.3:14,16). Что может быть яснее этого свидетельства? А также где-то: «Воспевая, глаголет, и поет в сердце нашем {сердцах ваших} Господь». (Еф.5:19) Слышишь ли? В сердце, говорит. Но это подтверждает и верховный Апостол: «Доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших» (2Пет.1:19).Сему же, как небходимому для всякого благочестно живущего, Святой Дух и на стольких других бесчисленных страницах Нового Завета научает, что можно увидеть тем, кто тщательно вникает в оный. Ибо от такого духовного и искусного делания, вместе (συνοδευμένη) с посильным (εφικτή) исполнением заповедей и прочих нравственных добродетелей, страсти истребляются рождаемой (δημιουργείται) в сердце теплотою от призывания всесвятого Имени и духовным ее действием. Ибо Бог наш есть огонь поядающий злобу (Евр.12:29). И ум и сердце помалу очищаются, и сами с собою соединяются. Очистившимся же этим уму (νους) и сердцу (καρδιά), и друг с другом соединенным, спасительные заповеди легче достигаются (κατορθώνονται), а отсюда и плоды Духа (Πνεύματος) в душе возжигаются (ξαναανατέλλουν) и подают человеку множество благ. И да вкратце скажу, отсюда нам быстрее можно востечь к дарованной от начала в Крещении совершенной благодати Духа (χάρη του Πνεύματος), в нас существующей, но как искре под пеплом схороненной страстями, и ясно возсиявшую ее узреть, и просветиться умом, и последовательно усовершенствоваться и обо́житься должным образом (κατάλληλο τρόπο). Делание же это святые отцы в своих писаниях упоминают рассеянно, как слово обращенное к знающим [это дело]. Некоторые, вероятно, поняли невежество (άγνοια) вместе с ненерадением (αδιαφορία) нашего поколения о сем спасительном поучении, и некими интерпретациями (ερμήνευσαν) истолковали практическое (πρακτική) применение (εφαρμογή) некоторых (κάποιες) естественных (φυσικές) методов (μεθόδους), и как некое отеческое наследие оставили нам, их детям. Которое восхваляют (επαίνεσαν) бесчисленными именами (χαρακτηρισμούς): началом всякого боголюбезного дела (εργασίας), множеством благих (αγαθών), чистейшим познанием (γνώρισμα) покаяния, умным актом (πράξη), вводящим (αποτελεί – венчание) в истинное созерцание (θεωρίας). И так именуя это, побуждают нас к этому многополезному делу. Но теперь я плачу (θρηνώ), и эта страсть прерывает мое слово. Все книги, любомудрствующие (φιλοσοφούν) о таком воистину очищающем и просвещающем, и совершающем, говоря по Ареопагиту, делании – и те другие, которые о внимании и трезвении рассказывают, многими называются «трезвительными» (Νηπτικά), потому что говорят о внимании (προσοχή) и бесстрастии (νήψη), все вместе, как некие необходимые средства и инструменты, способствующие единому делу и общей цели – соделанию из человека бога, все они чуть было не погибли по причине давности времени написания, их редкости (σπανιότητας), а также потому, что никогда не были изданы (напечатаны). Если же где-то некоторые и остались, то и они повредились (κατεστραμμένα) молью и совсем испортились, и чуть ли не считаются наравне с теми, которых никогда и не было. Добавлю и еще, поскольку большинство из нас проявляют небрежность (αμέλεια) и непоследовательность (τυρβάζονται) во многих, то есть телесных и деятельных (πρακτικές), добродетелях; или вернее (αληθινό) сказать, только на инструменты (εργαλεία) добродетелей тратят всю свою жизнь; а о едином (ένα), то есть хранении ума и чистой молитве, не знаю как, не заботятся и не имеют представления (γνώση). Потому и пришла опасность такому скороплодному (σύντομη) и сладчайшему (γλυκύτατη) деланию совершенно оскудеть (χαθεί), оттого же омрачиться и угаснуть благодати, а вместе с тем нашему соединению (ένωσή) с Богом и богодейству (θέωσή) прерваться (διαφύγει). (Вещь, которая по плану Божию (σχέδιο) и его благой воле была введена в действие (ενέργεια) с самого начала. Ее рассматривают как итоговый (τελική) результат (κατάληξη) по отношению к созданию миpa (κόσμου) и смотрению (οικονομία) Божьего Слова о нас и нашего спасения, и жизни в вечности, и в целом всего, что соделано (γίνει) божественным образом (τρόπο) в Ветхом и Новом Завете).Там, где раньше многие, и мирские, и царские, и в царских палатах жившие, и обремененные множеством забот и беспокойств каждый день (κάθε μέρα), одной главной задачей имели непрестанную молитву в сердце, – и многое об этом известно из рассказов (διηγήσεις), – теперь же, из-за небрежности и невежества (άγνοια), не только среди тех, кто живет в миpe, но и среди самих монахов, живущих в безмолвии, это дело весьма скудно и, к большому ущербу, очень редкое (δυσεύρετο). И потому, что они лишились этого оружия, хотя изо всех сил, насколько это возможно, каждый подвизается и терпит труды во имя добродетели, не собирают ни одного плода. Ибо невозможно плодоносить и очищать сердце и ум от всякой лукавой (πονηρή) мысли, если не призывать постоянно Господа. «Без Меня, говорит, не можете делать ничего», и еще: «Кто пребывает во Мне, тот приносит много плода» (Ин.15:5).Из этого факта (γεγονός) делаю вывод (συμπεραίνω), что не существует другой причины, по которой так оскудели просиявшие святостью и живущие и после смерти, и так стало мало спасающихся в наши дни только потому, что пренебрегли делом (έργο), возводящим к обо́жению (θέωση). Без обо̜́жения (θέωση) ума, как кто-то сказал, невозможно освятиться (αγιαστεί), невозможно и спастись человеку. Что и это только слышать ужасно, потому что освящение (αγιασμός) и спасение, по объяснению мудрецов, одно и то же есть. Но еще другое и самое главное (κυριότερο), что у нас не хватает книг, направляющих к этому. А без них мы не в силах достичь нашей цели.И от таких писаний, о возлюбленный читатель, составилась настоящая духовная книга: сокровищница трезвения, оберег (φυλαχτό) ума, таинственная школа (σχολείο) умной молитвы, изящное изображение практики добродетели (αρετής), непогрешимая инструкция созерцания (θεωρίας), рай отцов, златая цепь (σειρά) добродетелей, частое и всегдашнее поучение Иисуса, воззывательная(ανακαλεί) труба благодати, и двумя словами (δύο λόγια) сказать, то самое орудие обо́жения.Но теперь, когда мы достигли этого момента слова (λόγου), возможно кто-то возразит, что многим не допустимо раскрывать некоторые секреты этой книги, как странно воспринимаемые ими на слух; потому что, говорят, в этом для них таится (παραμονεύει) некоторая опасность (κίνδυνος). На это кратко возразим: «Не мы, мой дорогой друг, последовав своим собственным мыслям (σκέψεις), пошли на данное предприятие (εγχείρημα), но скорее как исполнившие указ». Так в одном месте (μέρος) Священное Писание всем благочестивым заповедует: «Непрестанно молитесь» (1Сол.5:17), и да видят пред собою всегда Господа (см. Пс.15:8). В то же время (ενώ) неуважительно говорить, что оно содержит что-то запретное (απαγορευμένο) или невозможное заповедям Духа, по Великому Василию. В другом месте святоотеческой традиции, Григорий Богослов, всем людям (λαό), пасомым (ποιμαίνει) им, советует: «Памятовать о Боге необходимее, нежели дышать» (Слово 27.). И божественный Златоуст пишет целых (ολόκληρους) три слова о непрестанной и умной молитве, и во множестве (άπειρα) других мест призывает всех вместе к непрестанной молитве. Но и дивный оный Григорий Синаит, проходя различные города, преподавал то же самое спасительное делание. Да и сам Бог, чудотворением свыше, послал Ангела с небес (ουρανό) запечатлеть данную истину, заградив уста монаху, который произносил возражения1. И что мне нужно из этих слов? Когда и сами они, бывшие в миpe и в царских палатах пребывавшие, как мы уже говорили, имели это непрерываемое (αδιάκοπο) дело (έργο), действительно проверили (επικυρώνουν) сказанное (λόγο), что само по себе достаточно для умолкания (αποστομώσουν) возражающих. Если же некоторые когда-то (κάποτε) немного (λίγο) и совратились (ξέφυγαν – отступили), [то] что странно? Что это чаще всего случалось от высокомерия (οίηση), по Григорию Синаиту. Я же думаю, что основной и главной причиной совращения было неприлежное следование учению святых отцов об этом делании, а не само делание во имя (όνομα) Бога (Θεού). Да не будет! Это делание (εργασία) свято, и тем более мы имеем нужду [молиться] в избавлении от прелести (πλάνη) (см. Рим.7:11). Поскольку и заповедь Божья, которая по закону, данная для жизни, обретаясь, говорит Павел, некоторых может привести к (κοστίζει – стоить) смерти (см. Рим.7:10). Но это произошло не из-за заповеди, как [тому] быть (γίνει)? поскольку заповедь свята и праведна и истинна (Рим.7:12). Но из-за злобы (μοχθηρίας) совершающих (έπραξαν) под властью греха. Что же нужно делать за этим? Подобает порицать божественную заповедь ради греха некоторых? Или нерадеть о таком спасительном делании из-за совращения (παρεκκλίσεως) некоторых? Ни в коем случае. Ни то, ни другое. Но иметь (έχοντας) смелость (θάρρος) к Тому, кто сказал: «Я есть путь и истина» (Ин.14:6). Со всяким смиренномудрием (ταπεινοφροσύνη) и слезным (πένθους) настроением пусть дерзают на это дело (έργο). На освободившегося от тщеславия и человекоугодия, если и вся армия демонов нападет, то, по учению святых отцов, не сможет даже приблизиться к нему.Так этим бывающим и самой книгой, как было сказано, повсюду, весьма ясно представляется. Было бы самое удобное время принять приглашение на благую вечерю (δείπνο – ужин) той премудрости (Прем.9:1–6), и с громким (υψηλόφωνο) проповеданием (κήρυγμα) всех созвать на духовный пир этой книги; созвать тех, кто не является [свидетелем] благой вечери, кто, по Евангелию, не извиняется предлогами поля (χωράφια), скота (βόδια) и жен (Лк.14:18–20). Приидите, приидите и вкушайте [духовный] хлеб познания (γνώσεως) и премудрости (και τηςσοφίας), пейте вино мысленно (νοητά) веселящее сердце (καρδιά) и удаляющее от чувственных и мысленных, по причине происходящего во исступлении обóо́ения и упоения пьянством воистину трезвым (νηφάλια). Приидите все, которые православного звания есть причастники, мирские вместе с иноками; которые стремятся найти Царствие Божие, внутри нас сущее (Лк.17:21), и обрести сокровище, сокрытое на поле сердец наших (Мф.13:44), что и есть сладкий Иисус Христос. Как от пленения миpa (κόσμου) и скитания ума нашего освободиться страшным призыванием Господа нашего Иисуса Христа, и прочими содействующими добродетелями, в настоящей книге (то есть Добротолюбии) учение изложено (διδάσκει), соединитесь же сами к себе (μεταξύ σας), и объединенные все вместе (όλοι μαζί) соединитесь с Богом2, как и в молитве Господа к Отцу говорится: «Чтобы они были едины, как и Мы едины есть» (Ин.17:11). И так с ним соединенные, и совсем измененные вдохновением (κατοχή) и экстазом (έκσταση) Божественной любви (έρωτας), да будете обо́жены в чувстве (αίσθηση) мысленном (νοερή) и полном познании (πληρότητα γνώσεως), и возвратитесь к первому намерению (σκοπό) Божию [о вас], прославляя Отца, и Сына, и Святого Духа – единое богоначальнейшее Божество (Θεότητα). Ему же подобает всякая слава, честь, и поклонение во веки веков. Аминь.Святой Антоний Великий. Краткая биографияВеликий отец наш Антоний, возглавивший сонм подвижников (т. е. положивший начало уединеннопустынному подвижничеству), процветал в пустыне во время правления Константина Великого, около 330 года от Рождества Христова. Он был современник Великого Афанасия, который и написал подробное его житие. Антоний достиг высшей степени добродетели и бесстрастия, в то время как был неграмотным и простым человеком, имея учителя свыше, вразумляющего младенцев и рыбаков, Духа Премудрости; от Него же и просветился умом; он научал (δίδαξε) многим (πολλές) и разным (διάφορες) священным и духовным наставлениям (συμβουλές) по различным (διάφορα) темам, и давал премудрые (σοφότατες) ответы вопрошающим, исполненные душевной пользы, что можно видеть во многих местах старческих писаний. Кроме них препрославленный (αοίδιμος) оставил нам и 170 глав, содержащихся в этой книге. А что они являются истинным (γνήσιο) порождением (γέννημα) его богоподобного ума подтверждает и святой (άγιος) мученик Петр Дамаскин. Да и сам образ (τρόπος) сложения (συνθέσεως) прогоняет все сомнения и буквально кричит тем, кто внимательно их изучает (μελετούν), что они принадлежат той священной древности.Так что неудивительно, если речь склоняется к простой (απλούστερο) и древнеобразной (αρχαιότροπο) и небрежной беседе (φράσεως), но удивительно то, что от такой (τόση) простоты – такое спасение и польза чтущим приходит (επέρχεται); сколько от них обретается убеждения, сколько от них истекает сладости (γλυκύτητα)! И вообще, сколько (πόσο) [из них], подобно дождю (βροχή), изливается добродетельного (ενάρετο) нрав и совершенство (ακρίβεια) Евангельской жизни. Узнают об этом духовном (πνευματική) наслаждении (ηδονή) те, кто сподобился вкусить оный мед (κεφάλαια) мысленной гортанью разума (διάνοιάς).Преподобного отца нашего Антония Великого наставления о доброй нравственности и святой жизни, в 170-ти главахЛюди обычно именуются умными по неправильному употреблению сего слова. Не те умны, которые изучили изречения и писания древних мудрецов, но те, у которых душа – умна, которые могут рассудить, что добро и что зло; и злого, и душевредного убегают, а о добром и душеполезном разумно радеют и делают то с великим к Богу благодарением. Эти одни по истине должны именоваться умными людьми.2. Истинно умный человек одну имеет заботу, вседушно повиноваться и угождать Богу всяческих. Тому и единственно тому поучает он душу свою, как бы благоугодить Богу, благодаря Его за Его благое промышление, в каких бы ни находился случайностях по жизни. Ибо неуместно врачей и тогда, как они дают нам врачевства горькие и неприятные, не благодарить за оздоровление тела, а к Богу из-за того, что кажется нам не радостным, оставаться неблагодарными, не разумея, что все бывает по Его промышлению и на пользу нам. В таком разумении и в такой вере в Бога – спасение и покой души.3. Воздержание, незлобие, целомудрие, твердость, терпение и подобные им великие добродетели, как бы силы [ратные] получили мы от Бога, чтобы они сопротивлялись и противостояли встречающимся с нами прискорбностям и помогали нам во время их: так что если мы будем упражнять сии силы и иметь их всегда наготове, то ничто из случающегося с нами не будет для нас тягостно, или болезненно, гибельно и несносно; ибо все то будет преодолеваемо сущими в нас добродетелями. Этого не имеют в мысли те, у коих душа не умна, ибо они не верят, что все бывает на пользу нам, чтобы просияли добродетели наши и мы увенчаны были за них от Бога.4. Если почитая богатство и полное им наслаждение одною кратковременною призрачною суетою, и ведая, что добродетельная и богоугодная жизнь лучше богатства, ты твердо будешь стоять в сем убеждении и содержать то в памяти; то не будешь ни воздыхать, ни сетовать, ни роптать на кого-либо, но за все будешь благодарить Бога, когда увидишь, что худшие тебя прославляются за краснословие или ученость и богатство. Ненасытное желание богатства и удовольствий, славолюбие и тщеславие при неведении истины суть самые злые страсти души.5. Умный человек, рассматривая сам себя, познает, что должно и что полезно ему делать, что сродно душе его и спасительно и что чуждо ей и пагубно. И таким образом избегает того, что вредит душе как чуждое ей.6. Чем кто умереннейшую проводит жизнь, тем тот спокойнее бывает, потому что не печется о многом, – о рабах, земледельцах (наемных работниках) и приобретении скота. Когда же прилепляемся мы к сему, то, подвергаясь случающимся из-за того прискорбностям, доходим до того, что на Бога ропщем. Таким образом самопроизвольное наше желание [многого] наполняет нас смятением, и мы блуждаем во тьме греховной жизни, не зная себя самих.7. Не должно говорить, что невозможно человеку проводить добродетельную жизнь, но что это не легко. И точно не для всякого без различия удободостижимо это; но только те из людей приобщаются добродетельной жизни, которые благочестивы и имеют боголюбивый ум. Общий (обыкновенный) ум есть ум мирской и превратный; он дает помышления добрые и худые, изменчив и склонен к вещественному; а ум боголюбивый есть казнитель зла, которое бывает в людях от произвольной их беспечности.8. Необразованные и простецы смешным делом считают науки и не хотят слушать их, потому что ими обличается их невежество, – и они хотят, чтобы все были подобны им: равным образом и невоздержные по жизни и нравам заботливо желают, чтоб все были хуже их, думая снискать себе обезвинение в том, что много злых. Гибнет и растлевается душа от зла греховного, которое многосложно и совмещает в себе блуд, гордость, алчность, гнев, продерзость, неистовство, убийство, ропот, зависть, лихоимство, хищничество, нетерпеливость, ложь, сластолюбие, леность, печаль, робость, ненависть, осуждение, разленение, заблуждение, невежество, обольщение, богозабвение. Этим и подобным терзаема бывает бедная душа, удаляющаяся от Бога.9. Истинно ли подвижнически проходит кто добродетельную и прехвальную жизнь, об этом должно судить не по нраву, притворно на себя принимаемому, и не по лживому виду жития; но по тому, если кто, подобно искусным живописцам и ваятелям, показывает свою добродетельную и боголюбезную жизнь самым делом, отвращаясь от всяких сластей, как от сетей.10. Человек богатый и благородного происхождения без душевного образования и добродетельной жизни несчастен в глазах людей здравомыслящих; напротив, бедный и раб по состоянию – счастлив, если он украшен образованием и добродетелью. Как странники заблуждаются на дорогах [и гибнут], так погибают непекущиеся о добродетельной жизни, будучи увлекаемы пожеланиями.11. Человекотворцем должно назвать того, кто успевает умягчить нрав необразованных и заставить их полюбить науки и образование. Равным образом и тех, кои людей невоздержной жизни приводят к жизни добродетельной и Богоугодной, тоже должно считать человекотворцами, потому что они будто воссозидают людей. Кротость и воздержание суть счастие и благая надежда для душ человеческих.12. По истине должно людям надлежащим образом устроять свою жизнь и нравы. Когда это будет исправлено, тогда удобно познается и Бог. От всего сердца и со всею верою чтущий Бога промыслительно получает от Него помощь к укрощению гнева и похоти. Похоть же и гнев суть причина всех зол.13. Человеком должно называть или того кто умен (по первому пункту), или того кто принялся исправлять себя. Неисправного не должно называть человеком; потому что это (т. е. неисправимость) есть дело не человеческое. От таковых должно бегать. Сживающиеся со злом никогда не будут в числе бессмертных (т. е. блаженным бессмертием).14. Только самым делом качествующая в нас умность (по первому пункту) делает нас достойными называться людьми; не имея же такой умности, мы разнимся от бессловесных одним расположением членов и даром слова. Итак, да познает разумный человек, что он бессмертен; и да возненавидит всякую срамную похоть, которая бывает для людей причиною смерти.15. Как всякий художник показывает свое искусство тем, что обделывает в прекрасные формы взятое им надлежащее вещество, как то: один дерево, другой медь, иной золото и серебро, так и нам должно показывать, что мы люди, не тем, что так устроены телесно, но тем, что истинно умны в душе, – тем, что покорствуем закону благожития, т. е. добродетельной и богоугодной жизни. Истинно умная и боголюбивая душа знает все, чему как следует быть в жизни, и Бога любительно умилостивляет, и благодарит Его искренно, к Нему устремляясь всем желанием и всею мыслью.16. Как кормчие осмотрительно направляют корабль вперед, чтобы не наткнуться на подводный камень или скалу какую, так и ревнующие о добродетельной жизни пусть тщательно рассматривают, что им должно делать и чего убегать, полезным для себя почитая только то, что внушают истинные и Божественные законы, отсекая от души лукавые помышления.17. Как кормчие и кучера, при сообразительности и старании, успевают быть исправными в своем деле, так и тем, кои ревнуют о правой добродетельной жизни, должно внимательно соображать и заботиться о том, как бы пожить достодолжно и богоугодно: ибо хотящий сего и убедившийся в возможности для него достигнуть желаемого, верою достигает нетления (чистой жизни).18. Свободными почитай не тех, кои свободны по состоянию, но тех, кои свободны по жизни и нравам. Не должно, например, называть истинно свободными знатных и богатых, когда они злы и невоздержны, потому что такие суть рабы чувственных страстей. Свободу и блаженство души составляют настоящая чистота и презрение привременного.19. Напоминай себе, что непрестанно должно являть себя умным, но являть доброю жизни и самыми делами. Так и больные находят и признают врачей спасителями и благодетелями не по словам, а по делам.20. Чья душа действительно умна и добродетельна, – это обнаруживается во взоре, поступи, голосе, улыбке, разговорах и обращении. В ней все изменилось и приняло благообразнейший вид. Боголюбивый ум ее, как бодренный привратник, затворяет входы для злых и срамных помышлений.21.Рассмотри окружающее тебя и знай, что начальники и владыки имеют власть над телом только, а не над душою, – и всегда содержи сие в мысли своей. Почему, когда они приказывают, например, убить, или другое что сделать неуместное, неправедное и душевредное, не должно их слушать, хотя бы они мучили тело. Бог создал душу свободною и самовластною, и она вольна поступать как хочет, – хорошо или худо.22. Умная душа старается избавиться от беспутства, надмения, гордыни, обольщения, зависти, хищения и подобного, каковые дела суть [дела] демонов и злого произволения. Все же то, при заботливом старании и внимательном обдумывании, успевает совершить человек, у которого пожелание не устремляется к низким удовольствиям.23. Те, кои проводят жизнь в малых и невысоких подвигах, и опасностей избавляются, и не имеют нужды в особенных предосторожностях. Побеждая же во всем пожелания, они удобно обретают путь, к Богу ведущий.24. Умным людям не нужно слушать всякого рода беседы, но только те, кои приносят пользу, кои ведут к познанию воли Божией; ибо она есть путь, коим люди опять возвращаются к жизни и свету вечному.25. Тем, кои стараются жить добродетельно и боголюбиво, надобно отстать от самомнения и всякой пустой и ложной славы, и стараться о добром исправлении жизни и сердца. Боголюбивый и непеременчивый ум есть руководство и путь к Богу.26. Никакой нет пользы изучать науки, если душа не будет иметь доброй и богоугодной жизни. Причина же всех зол есть заблуждение, прелесть и неведение Бога.27. Углубленное размышление о доброй жизни и попечение о душе производят добрых и боголюбивых мужей. Ищущий Бога обретает Его, побеждая всякое похотение непрестанною к Нему молитвою. Таковый не боится демонов.28. Обольщающиеся земными благами и знающие все до слова, что должно делать проводящим добрую жизнь, походят на тех, кои приобрели лекарства и врачебные орудия, а пользоваться ими не умеют и даже не заботятся о том. Посему в соделанных нами грехах не будем винить ни рождения нашего, ни другого кого, а только себя самих; ибо если душа самоохотно предается разленению, то не может быть не побеждаемою.29. Тому, кто не умеет различить, что добро и что зло, не пристало судить, кто добр и кто зол из людей. Человек, знающий Бога, – добр; а когда он не добр, то значит не знает [Бога] и никогда не познает (θα τον γνωρίσει) [Его]: ибо единственный способ к познанию Бога есть доброта.30. Добрые и боголюбивые мужи обличают в чем-либо худом людей, когда они есть налицо, а отсутствующих не только не укоряют сами, но и тем, кои покушаются говорить что-либо о них, не позволяют того.31. В собеседованиях не должно быть никакой грубости: ибо умных людей обыкновенно украшают скромность и целомудрие более, чем дев. Боголюбивый ум есть свет, осиявающий душу, как солнце – тело.32. При каждой из душевных страстей, восстающих на тебя, помни, что те, которые право мудрствуют и желают постановить касающееся их (свою участь) на должном и прочном основании, считают для себя усладительным не приобретение тленного богатства, а истинную славу [на небесах]. Вот что соделовает их блаженными. Богатство и окрадывается и бывает отнимаемо сильнейшими, а добродетель душевная – одна есть стяжание безопасное и некрадомое, и при том такое, которое по смерти спасает стяжателей своих. Тех, кои так рассуждают, не увлекает призрачный блеск богатства и других утех.33. Непостоянным и необученным не следует испытывать умных мужей. Умен тот, кто Богу угождает и больше молчит, или, если говорит, то говорит немного – и только нужное и Богу угодное.34. Стремящиеся к добродетельной и боголюбивой жизни ревнуют о добродетелях душевных как о таком стяжании, которое составляет неотъемлемую их собственность и вечное утешение. Привременным же пользуются они лишь столько, сколько нужно и как дает и хочет Бог, употребляя его с веселием и всяким благодарением, хотя бы то было и очень умеренно. Ибо богатый стол питает тела, как вещественные, а познание Бога, воздержание, благость, благотворение, благочестие и кротость – обóживают (θεώνουν) душу.35. Властители, которые принуждают делать неуместные и душевредные дела, не господствуют над душою, которая создана самовластною. Они вяжут тело, но не произволение, которого господином пребывает умный человек по дару Создателя своего, сильнейшего всякой власти и принуждения и всякой силы.36. Почитающие несчастием потерю денег, или детей, или рабов, или другого имущества да ведают, что, во-первых, должно быть довольными тем, что подает Бог; а потом, когда потребуется отдавать, то (обратно) с готовностью и благодушием, не муча себя скорбию по причине лишения того, или лучше, обратного возвращения: подобно тем, кои попользовавшись не своим, опять отдают то обратно.37. Дело человека хороших качеств не продавать свободу свою ради приобретения богатства, хотя бы достающееся ему было очень значительно. Ибо сну подобны житейские блага, и богатство имеет только призрачный блеск, неверный и маловременный.38. Люди с истинно-человеческими достоинствами (по значению вышеизложенному) должны столько стараться о боголюбивой и добродетельной жизни, чтоб их добродетельная жизнь сияла между другими людьми, подобно тому, как малая порфира, набрасываемая поверх белых одежд в украшение им, выдается и всем заметна бывает. Ибо таким образом надежнее будет их ревность о душевных добродетелях.39. Благоразумным людям должно осматривать свою силу (рать) и держать в строю находящиеся в душе добродетели, чтоб таким образом быть всегда готовыми воспротивиться нападающим страстям, с сущею в душе их силою (ратию добродетелей), естественно дарованною им от Бога. Таковы суть: против красоты и всякой душевредной похоти – воздержание; против нужды и бедности – терпение; против досаждения и гнева – незлобие и подобное сим.40. Добрым и мудрым человеком вдруг сделаться нельзя; но сие достигается внимательным обсуждением, упражнением, опытом, продолжительным подвигом и [главное] сильным желанием доброго дела. Добрый и боголюбивый человек, истинно познавший Бога, покоя себе не дает, делая все без исключения угодное Богу. Но такие мужи редко встречаются.41. Людям, не имеющих природных к добру расположений, не следует в отчаянии о себе, опустив руки, небречь о боголюбивой и добродетельной жизни, как бы она ни была недоступна и недостижима для них; но должно и им подумать, и посильное приложить попечение о себе. Ибо хотя и не возмогут они достигнуть верха добродетели и совершенства, но всячески думая о себе и заботясь, они или сделаются лучшими, или, по крайней мере, не станут худшими – и это немалая польза для души.42. Человек по уму соприкасается с неизреченною Божественною силою, а по телу имеет сродство с животными. Но немного таких, которые, как настоящие люди, умные, стараются обращать мысль к Богу и Спасителю и иметь с Ним сродство, и это показывают делами и добродетельною жизнию. Большая же часть людей, несмысленные душою, оставив то Божественное и бессмертное всыновление, склоняются к мертвому, бедному и мало временному сродству с телами, и, как бессловесные, мудрствуя только о плотском и похотию разжигаясь, отлучают сами себя от Бога, и душу с неба низводят в пропасть плотских мучений.43. Муж умный, помышляя о сопребывании и общении с Божеством, никогда не прилепится ни к чему земному или низкому, но устремляет ум свой к небесному и вечному, зная, что воля Божия – сия причина всякого добра и источник вечных благ для людей, – есть та, чтоб человек спасся.44. Когда встретишь человека, который, любя спорить, вступает с тобою в борьбу против истины и очевидности, то, прекратив спор, уклонись от него, совсем окаменевшего умом. Ибо как дрянная вода делает ни к чему не гожими самые лучшие вина, так и злые беседы растлевают людей добродетельных по жизни и нраву.45. Если мы употребляем все старание и все средства для избежания смерти телесной, то тем паче должны стараться избежать смерти душевной: ибо кто хочет спастися, тому нет к тому никакого препятствия, – разве только нерадение и разленение души.46. О тех, которые не любят узнавать, что им полезно и что должно почитать добром, можно сказать, что они не в добром здоровья; у тех же, кои, познав истину, бесстыдно спорят против нее, умерщвлена разумность: нрав их сделался скотским, не знают они Бога, и душа их не озарена светом.47. Разные роды животных произвел Бог словом Своим для нашей пользы: одних для употребления в пищу, других для служения. А человека создал Бог, чтобы он был зрителем и благодарным истолкователем Его дел. Об этом и надобно стараться людям, чтобы иначе не умереть им не узревши и не уразумевши Бога и дел Его, подобно животным бессловесным. Ведать надлежит человеку, что Бог все может. Тому же, кто все может, никто не может противиться. Как из не сущего все, что ни восхотел, сотворил Он словом Своим, так [и ныне] все творит во спасение людей.48. Небесные существа бессмертны, по сущей в них доброте; а земные стали смертными, по причине находящегося в них самопроизвольного зла, которое у неразумных умножается от разленения их и неведения Бога.49. Смерть для людей, кои понимают ее, есть бессмертие; а для простецов, не понимающих ее, есть смерть. И этой смерти не следует бояться, а [бояться надобно] погибели душевной, которая есть неведение Бога. Вот что ужасно для души!50. Грех нашел себе опору в вещественном, и тело стало седалищем его. Но умная душа, поняв сие, свергает с себя бремя вещественного, и, возникнув из-под сего бремени, познает Бога всяческих и внимательно смотрит за телом как за врагом и противоборцем, не доверяя ему. И таким образом душа, победивши злые страсти и вещество, венчается от Бога.51. Грех, быв понят душою, ненавидим бывает ею, как зверь зловоннейший; непонятый же он бывает и любим непонимающим его, и порабощая любителя своего, держит его в плену у себя. А он несчастный и бедный не видит, что для него спасительно, даже не думает о том; но полагая, что грех красит его, рад ему.52. Чистая душа, будучи добротна, освящается и осиявается Богом, и тогда ум помышляет о добром и рождает боголюбивые намерения и дела. Но когда душа осквернится грехом, тогда Бог отвращается от нее, или лучше – сама душа отделяет себя от Бога, и лукавые демоны, вошедши в помысл, внушают душе неподобные дела: прелюбодеяния, убийства, хищения и подобные сим демонские злые деяния.53. Ведающие Бога исполнены бывают всякими благими помышлениями и, вожделевая небесного, презирают житейское. Но таковые не многим нравятся; так что за это они не только бывают ненавидимы, но и подвергаются поруганию многими из несмысленных. Они готовы терпеть крайнюю бедность, зная, что кажущееся для многих злом для них есть добро. Кто помышляет о небесном, тот верует Богу и знает, что все творения суть дело воли Его, а кто не помышляет о том, тот не верит никогда, что мир есть дело Божие и сотворен для спасения человека.54. Исполненные греха и упивающиеся невежеством не знают Бога, ибо не трезвенствуют они душою; Бог же умствен (т. е. трезвенным умом только может быть познаваем). Он хотя невидим, но очень явствен в видимом, как душа в теле. Как телу нельзя жить без души, так все видимое и существующее не может стоять без Бога.55. Для чего создан человек? Для того, чтобы, познавая творения Божии, он зрел Самого Бога и прославлял Создавшего их для человека; ум, любовию к Богу прилепленный (боголюбец и боголюбезный), есть невидимое благо, от Бога даруемое достойным за добрую жизнь.56. Свободен тот, кто не рабствует сластям (чувственным удовольствиям), но господствует над телом посредством рассуждения и целомудрия, и с полною благодарностью довольствуется тем, что подает ему Бог, хотя бы то было очень умеренно. Когда боголюбивый ум и душа войдут в согласие между собою, тогда тело смирно и не хотящее (χωρίς να το θέλει), ибо тогда душа действием ума погашает всякое плотское движение.57. Не довольствующиеся тем, что есть у них для поддержания жизни, но домогающиеся большего, порабощают себя страстям, мятущим душу и влагающим в нее помыслы и мечтания все худшие и худшие, – что все нехорошо и что, следовательно, надо приобресть новое и лучшее. Как сверх меры длинные одежды мешают идти путешествующим, так и желание имущества сверх меры не дает душе подвизаться и спастись.58. В чем кто находится поневоле и неохотно, то для него есть темница и казнь. Итак, будь доволен тем, что есть у тебя; иначе, перенося [это состояние свое] без благодарения (с недовольством, неохотно), ты будешь тираном для себя самого, не сознавая того. Но путь к сему один – презрение житейских благ.59. Как зрение имеем мы от Бога для того, чтоб распознавать видимое, – что бело и что цвету черного; так и разум дарован нам от Бога для того, чтоб различать, что душе полезно [и что вредно]. – Пожелание, отвергаясь от рассудка, рождает пристрастие к чувственным удовольствиям, а это не дает душе спастись, или вступить в общение с Богом.60. Не то грех, что делается по закону естества, но то, когда по произволению делают что худое. Вкушать пищу не есть грех, но грех вкушать ее без благодарения, неблагоговейно и невоздержно; не грех просто смотреть, но грех смотреть завистливо, гордо, ненасытно; не грех слушать мирно, но грех слушать с гневом; не грех заставлять язык благодарить и молиться, но грех позволять ему клеветать и осуждать; не грех утруждать руки милостынеподаянием, но грех позволять хищение и убийство. Так каждый член грешит, когда по нашему свободному произволению делает злое вместо доброго, в противность воле Божией.61. Если сомневаешься, что каждое дело твое видимо бывает Богом, то рассуди, что и ты – человек и прах – зараз в одно и то же время можешь мысленно обзирать все известные тебе места и помышлять о них: не тем ли паче все видит, как зерно горчичное, Бог, все животворящий и питающий по Своему хотению.62. Когда затворишь дверь жилища твоего и останешься один, ведай, что тебе соприсущ определенный от Бога каждому человеку Ангел, которого Еллины называют домашним духом. Он не дремлющ, и всегда будучи при тебе, все видит. Его обмануть нельзя, и тьма не скрывает от него. Вместе с ним сознавай и Бога во всяком месте присущим. Ибо нет места или вещества какого, где бы не было Бога, Который больше всех и все содержит в руке Своей.63. Если воины хранят верность царю ради того, что от него доставляется им пища; во сколько больше мы должны стараться, благодаря Бога немолчными устами, непрестанно угождать Ему, все создавшему для человека?64. Благодарность Богу и добрая жизнь есть угодный Богу плод от человека. Но как плоды земные не в один час созревают, а требуют времени, дождя и ухода, так и плоды человеческие требуют подвига, рассуждения, времени пождания, воздержания, терпения, пока явятся во всем блеске своем. Впрочем, если ради них покажешься ты иногда кому-либо мужем благоговейным, не верь себе, пока находишься в теле сем, и ничего своего не считай вполне угодным Богу. Ибо знай, что неудобно (трудно)человеку до конца сохранить безгрешность.65. У людей ничего нет честнее слова. Слово столь важно, что словом и благодарением мы Бога чТим.Употребляя слова непотребные или бесчестные, обличаем непотребство души своей. Несмысленному человеку свойственно за грехи свои винить рождение свое или другое что, когда самопроизвольно употребляет он худое слово или делает недоброе дело.66. Если стараемся мы врачевать иные телесные болезни ради того, чтоб не смеялись над нами те, с кем случается нам быть; то гораздо более необходимо нам со всею заботою постараться уврачевать болезни душевные, чтоб не оказаться бесчестными и осмеяния достойными пред Богом, пред лицом Коего имеем суд прияти. Ибо имея самовластие, мы можем, если захотим, не делать худых дел даже тогда, как вожделеваем их; в нашей также власти есть жить благоугодно Богу, и никто нас не принудит никогда сделать что-либо худое, если не хоТим.Так подвизаясь, мы будем людьми Бога достойными, живя как Ангелы на небе.67. Если хочешь, можешь быть рабом страстей, и если хочешь, можешь остаться свободным, не подклоняясь под иго страстей: ибо Бог создал тебя самовластным. Побеждающий страсти плотские венчается нетлением. Если б не было страстей, не было бы и добродетелей, ни венцов, даруемых от Бога людям достойным.68. Не видящие, что для них полезно, и не знающие, что добро, слепотствуют душою и рассудок их ослеп. Недолжно смотреть на них, чтоб тому же по необходимости не подвергнуться и нам непредвиденно, как слепым.69. На согрешающих не должно гневаться, хотя бы совершаемые ими проступки были достойны наказания. Виновных, ради самой правды, должно обращать [на путь истинный] и наказывать, если потребуется, или самим, или чрез других, а гневаться на них или серчать не следует, потому что гнев действует только по страсти, а не по суду и правде. Не должно одобрять тех, кои сверх должной меры милостивы, но и наказывать злых должно ради самого добра и правды, а не ради собственной страсти гнева.70. Одно только душевное стяжание безопасно и некрадомо; есть же оно – добродетельная и богоугодная жизнь, ведение и творение добрых дел. Богатство есть слепой руководитель и советник несмысленный. Тот, кто употребляет богатство худо, в свое только удовольствие, губит нечувствительную (αναίσθητη) душу свою.71. Людям надобно или совсем не приобретать ничего излишнего, или, имея то, быть твердо уверенными, что все житейское по естеству тленно, может быть отнято, потеряно и разрушено, и что потому, когда случится что, не должно малодушествовать.72. Знай, что телесные болезни естественно свойственны телу как тленному и вещественному. Итак, в случае таких болезней, душе обученной [добру] должно с благодарностью показывать мужество и терпение, и не укорять Бога, зачем создал тело.73. Подвизающиеся на олимпийских играх увенчиваются не тогда, как победят одного, или другого, или третьего; но когда победят всех, вступающих с ними в состязание. Так и всякому, желающему быть увенчану от Бога, надобно обучать душу свою целомудрствовать не только в отношении к телесным страстям, но и тогда, как бывает искушаем корыстолюбием, желанием похитить чужое, завистью, сластолюбием, тщеславием, укорами, опасностями смерти и подобным сему.74. Будем ревновать о доброй и боголюбивой жизни не ради человеческой похвалы; но изберем добродетельную жизнь ради спасения души; ибо каждодневно видится смерть пред глазами нашими, – и все человеческое ненадежно.75. В нашей власти жить целомудренно, но сделаться богатым не в нашей власти. Итак, что же? Не должно ли осуждать душу нашу за желание маловременного и призрачного блеска богатства, которого стяжать не имеем власти? О, как неразумно поступаем мы, желая все богатства! Не знаем разве, что выше всех добродетелей есть смиренномудрие, как больше всех страстей есть чревоугодие и ненасытное желание житейских благ.76. Помнить непрестанно должно людям рассудительным, что подъемля в жизни сей небольшие и маловременные труды, после смерти получим мы величайшее утешение и блаженство вечное. – Борющийся со страстьми и желающий быть увенчанным от Бога, если падет, да не малодушествует и не остается в падении сем, отчаиваясь в себе; но восстав опять пусть борется и заботится получить венец, до последнего издыхания восставая от случающихся падений. Телесные труды суть орудия добродетелей и спасительны для души.77. Лишение житейских удобств людей мужественных и борцев соделовает достойными венцов от Бога. Итак, должно в жизни сей умертвить уды свои для всего житейского: ибо мертвый не будет уже заботиться ни о чем житейском.78. Душе умной и подвизающейся не должно тотчас падать духом и устрашаться, когда случится что скорбное, чтоб не быть осмеянною за боязливость. Душа, увлекаемая житейским блеском, выходит из своего чина. Душевные добродетели делают нас достойными вечных благ, а самопроизвольные грехи человеческие суть причина вечных мучений.79. Умный человек борим бывает страстьми душевными чрез чувства [телесные], кои есть у разумных тварей. Телесных чувств пять: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Чрез сии пять чувств подпадая четырем своим собственным страстям, бедная душа берется в плен. Эти четыре страсти душевные суть, – тщеславие, жажда утех, гнев и страх. Но когда человек с мудростью и рассуждением, хорошо повоевавши, одолеет и победит страсти, тогда уже не бывает борим, но мирствует душою и увенчивается от Бога как победитель.80. Из останавливающихся в гостиницах некоторые получают постели, а другие, не имея постели, на полу ложатся и засыпают так же крепко, как и те, кои спят на постелях. Дождавшись конца ночи, утром те и другие оставляют постели и равно все выходят из гостиницы, неся с собою только свое собственное. Таким же образом и все шествующие путем жизни сей, – и те, кои жили в умеренном состоянии, и те, кои пожили в славе и богатстве, выходят из жизни сей, как из гостиницы, не беря с собою ничего из сластей житейских и богатства, а одни только собственные дела свои, соделанные ими в жизни сей, – добрые ли то, или злые.81. Имея большую власть, не грози сразу кому-либо смертью, зная, что по естеству и ты подлежишь смерти, и что всякая душа, как последнюю одежду, – скидает с себя тело свое. Разумея сие ясно, подвизайся быть кротким, делая добро, благодари всегда Бога. Кто немилостив, тот не имеет добродетели в себе.82. Смерти избежать невозможно и нет способов. Зная сие, истинно умные люди, опытно навыкшие добродетелям и боголюбивому помыслу, встречают смерть без стенаний, страха и плача, имея в мысли, что она, с одной стороны, неизбежна, а с другой, – избавляет от зол, каким подвергаемся мы в жизни сей.83. Забывших добрую и богоугодную жизнь и мудрствующих не по правым и боголюбивым догматам не должно ненавидеть, а более жалеть, как оскудевших рассуждением и слепотствующих сердцем и разумом: ибо, принимая зло за добро, они гибнут от неведения. И Бога не знают они, треокаянные и несмысленные душою.84. Не со всяким веди беседы о благочестии и добром житии. Не по зависти говорю так, но потому, что пред неразумнейшим покажешься ты, думается мне, смешным. Подобное подобному сочувствует, а для таких бесед немного слушателей, или вернее, они очень редки. Лучше потому не говорить, ибо не этого хочет Бог для спасения человека.85. Душа состраждет телу, а тело не состраждет душе. Так, когда тело рассекают, страдает с ним и душа, и когда тело крепко и здорово, соуслуждаются тем и чувства душевные. – Но когда душа раздумывает (раскаивается), тело вместе с нею не раздумывает (не раскаивается), а пребывает само по себе, оставаясь позади (не двигаясь): ибо раздумывание (раскаяние) есть болезненное чувство души; равно как – неведение, гордость, неверие, любостяжание, ненависть, зависть, гнев, малодушие, тщеславие, честолюбие, несогласие, нечувствие добра и подобное, – душою производятся.86. Помышляя о Боге, будь благочестив, независтлив, добр, целомудр, кроток, щедр по силе, общителен, неспорлив, и подобное: ибо всем этим угождать Богу есть некрадомое богатство души, а также не осуждать никого, или ни о ком не говорить, что он-де нехорош, согрешил, но лучше разыскивать свои худые дела и свою жизнь рассматривать с самим собою, – угодна ли она Богу. Какое нам дело до того, что другой кто нехорош?87. Истинный человек старается быть благочестивым. Благочестив тот, кто не желает чуждого ему; чуждо же человеку все сотворенное. Итак, презри все, так как ты образ Божий. Образом Божиим бывает человек, когда живет право и богоугодно, а этому быть невозможно, если не отстанет человек от всего страстного. Тот, кто имеет боголюбивый разум, знает, сколько душевной пользы и благоговения исходит из этого. Боголюбивый муж не укоряет никого другого, потому что знает, что и сам согрешает, и это есть признак души спасающейся.88. Те, кои с усилием стараются и меть временное стяжание и, забыв о смерти и погибели души своей, любят вожделение злых дел, а о том, что спасительно для них, не заботятся, не представляют, бедные, что претерпевают люди от зла по смерти.89. Бог не есть виновник зла. Он даровал человеку разум, способность различать добро и зло и самовластие; злые же страсти рождаются уже от нерадения и беспечности людей. Отнюдь не виновен в них Бог. По свободному выбору воли демоны сделались злыми, равно как и большая часть людей.90. Человек, благочестиво живущий, не попускает злу войти в душу. А когда нет в душе зла, тогда она бывает безопасна и невредима. Над таковыми ни злобный демон, ни случайности не имеют власти. Бог избавляет их от зол, и живут они невредимо хранимы, как богоподобные. Похвалит ли кто такового человека, он в себе самом посмевается над хвалящими его; обесславит ли, он сам не защищается пред поносящими его, и не негодует за то, что так говорят они о нем.91. Зло приражается к естеству, как ржавчина к меди, и грязнота к телу. Но как не медник произвел ржавчину и не родители грязноту; так не Бог произвел зло. Он даровал человеку совесть и разум, чтоб избегал зла, зная, что оно вредно для него и готовит ему муку. Смотри же внимательно, увидев какого счастливца в силе и богатстве, ни под каким видом не ублажай его, прельщен будучи демоном. Но тотчас смерть да будет у тебя пред глазами; и никогда не возжелаешь ты ничего худого или житейского.92. Бог наш тем, кои на небе, даровал бессмертие, а тех, кои на земле, создал подлежащими изменению; всему [прочему] даровал жизнь и движение, – и все для человека. Итак, да не увлекают тебя житейские прелести, когда диавол будет влагать злые помышления в душу твою; но тотчас вспомни о небесных благах и скажи себе самому: если захочу, в моей состоит власти победить и это восстание страсти; но я не побежду, если захочу удовлетворить моему желанию. Таким-то подвизайся подвигом, могущим спасти душу твою.93. Жизнь есть соединение и сочетание ума (духа), души и тела; а смерть есть не погибель этих сочетанных [частей], а расторжение их союза; все это Бог хранит и по расторжении.94. Ум не есть душа, но дар Божий, спасающий душу. Богоугодный ум течет впереди души и советует ей презреть временное, вещественное и тленное, а возлюбить блага вечные, нетленные и невещественные, так чтоб человек, живя в теле, умом представлял и созерцал небесное и Божественное. Таким образом ум боголюбивый есть благодетель и спаситель человеческой души.95. Душа, поблажая телу, омрачается удовольствием и погибает, Боголюбивый ум действует противно сему: он причиняет скорбь телу и спасает душу, как врач, рассекающий и жгущий тела.96. Те души, которые не обуздываются разумом и не управляются умом, который бы остепенял, удерживал и направлял [куда следует] страсти их, т. е. скорбь и удовольствие, – такие души погибают, как неразумные животные; потому что у них разум увлекаем бывает страстями, как кучер лошадьми, вышедшими у него из повиновения.97. Величайшая болезнь души, крайняя беда и пагуба, – не знать Бога, все создавшего для человека и даровавшего ему ум и слово, коими, возносясь горе, может он вступать в общение с Богом, созерцая и прославляя Его.98. Душа в теле, в душе – ум, в уме – слово, коими созерцаемый и прославляемый Бог обессмертивает душу, даруя ей нетление и наслаждение вечное. Ибо Бог всему сущему даровал бытие по единой Своей благости.99. Бог, сотворив человека самовластным, как независтный (всещедрый) и благий, доставил ему возможность, если захочет, угождать Богу. Угодно же Богу то, чтоб в человеке не было зла. Ибо, если люди хвалят хорошие дела и добродетели святой и боголюбивой души, а дела срамные и злые осуждают, не тем ли паче Бог, хотящий спасения человеку?100. Благо получает человек от Бога, как благого; а злу подвергается человек сам от себя, от сущего в нем зла, от похоти и нечувствия.101. Безрассудная душа, по естеству бессмертная и госпожа тела, становится рабою тела из-за чувственных удовольствий, не разумея, что услаждение тела – пагуба душе. Но впадши в нечувствие и безрассудство (μωρία), заботливо печется она о сем услаждении тела.102. Бог благ, а человек зол. На небе нет зла, а на земле нет истинного блага. Но умный человек избирает лучшее: познает Бога всяческих, благодарит и воспевает Его; телом же гнушается прежде смерти и злым его чувствованиям (требованиям, желаниям) не позволяет приходить в исполнение, зная их пагубность и злое действие.103. Грехолюбивый человек любит многостяжание; а о правде нерадит, не помышляя о неверности, непостоянстве и маловременности жизни, и не помня о неподкупности и неизбежности смерти. Если же и в старости кто бывает так срамен и несмыслен, – то он, как древо гнилое, негож ни на какое дело.104. Удовольствие и радость чувствуем мы после того, как испытываем скорбное: ибо несладко пьет тот, кто не томился жаждою, несладко ест, кто не голодал, несладко засыпает, кого сильно не клонила дремота, не сильно чувствует радость, кто прежде не был в скорби: – так и вечными благами не насладимся мы, если не презрим маловременные.105. Слово есть слуга ума. Что хочет ум, то и слово выражает.106.Ум все видит, даже то, что на небе, и ничто не помрачает его, кроме одного греха. Для чистого же ничего нет неудобопонятного, как для слова его, – неизглаголанного.107. По телу человек смертен, а по уму и слову – бессмертен. Молча ты умствуешь и, умствуя, говоришь в себе: ибо в молчании ум рождает слово. Благодарное же слово, Богу приносимое, есть спасение для человека.108. Говорящий несмысленно не имеет ума; ибо говорит, ничего не думая. Но рассмотри, что полезно тебе делать для спасения души.109. Слово умное и душеполезное есть дар Божий; напротив, слово пустопорожнее, хотящее определять меру и расстояние неба и земли, и величину солнца и звезд, есть изобретение человека, всуе трудящегося, который по пустому самомнению ищет того, что никакой ему не приносит пользы, как бы желая решетом зачерпнуть воды; ибо этого людям нет возможности найти.110. Неба никто не видит, и того, что на нем, познать никто не может, кроме человека, ревнующего о добродетельной жизни, который ведает и прославляет Сотворшего оное [небо] во спасение и живот человеку. Таковый боголюбивый муж, несомненно, знает, что без Бога нет ничего, но что Он есть везде и во всем, яко Бог, ничем не ограниченный.111. Как из матернего чрева выходит человек, так из тела душа выходит голою, и бывает иная чиста и светла, иная запятнана падениями, а иная черна от многих прегрешений. Почему умная и боголюбивая душа, поминая и рассуждая о бедах и крайностях послесмертных, живет благочестиво, чтоб не быть осужденною и не подвергнуться им. А неверующие не чувствуют и грешат, презирая имеющее быть там, безумные душою.112.Как, исшедши из чрева, не помнишь того, что было в чреве; так, исшедши из тела, не помнишь того, что было в теле.113. Как, из чрева исшедши, стал ты лучше и больше телом; так, исшедши из тела чистым и нескверным, будешь лучшим и нетленным, пребывая на небесах.114. Как телу, когда совершенно разовьется во чреве, необходимо родиться; так душе, когда она достигнет положенного Богом предела ее жизни в теле, необходимо выйти из тела.115. Как ты будешь относиться к душе, пока она в теле; так и она отнесется к тебе, вышедши из тела. Хорошо послуживший здесь телу своему, доставляя ему всякие утехи, худую сам себе оказал услугу по смерти (как известно из притчи о богатом и Лазаре); ибо подверг осуждению душу свою, как безрассудный.116.Как тело, вышедшее из матерней утробы несовершенным, не может жить; так душа, исшедшая из тела, не достигнув боговидения чрез доброе житие, спастися, или быть в общении с Богом, не может.117. Тело, соединяясь с душою, выходит на свет из мрака чрева; а душа, соединяясь с телом, заключается во мраке тела. Посему надобно не жалеть, а обуздывать тело3, как врага и противоборца души; ибо множество яств и сласти возбуждают злые страсти в людях, воздержанное же чрево усмиряет страсти и спасает душу.118.Орган зрения телесного – глаза, а орган зрения душевного – ум. Как тело, не имеющее очей, слепо; не видит солнца, освещающего всю землю и море, не может наслаждаться светом его: так душа, не имеющая благого ума и доброй жизни, слепа: – не ведает и не славит Бога, Творца и Благодетеля всех [тварей], и войти в наслаждение Его нетлением и вечными благами не может.119.Неведение Бога – от нечувствия и безумия души: от сего неведения рождается зло; от боговедения же прибывает людям добро и спасает душу. Итак, если, пребывая в трезвении и боговедении, стараешься ты не исполнять своих пожеланий, то ум твой обращен на добродетели; если же, опьянев неведением Бога, в удовольствие свое стараешься исполнять злые пожелания свои, то погибнешь подобно бессловесным, не помня тех бед, какие имеют встретить тебя по смерти.120.Дело промысла есть и то, что бывает по непреложному порядку, Богом для миpa определенному, как например то, что солнце восходит и заходит каждодневно и земля приносит плоды. Все же человека ради сотворено.121. Что Бог творит, как Благий, для человека творит; а что человек делает, то делает сам для себя, как доброе, так и злое. Чтоб не быть тебе в недоумении относительно благоденствия злых людей, знай, что как города содержат палачей не потому, чтоб похваляли их злейшее произволение, но для того, чтоб посредством их наказывать достойных того; так и Бог попускает злым преобладать в житейском для того, чтоб чрез них наказывать нечестивых. После же их самих предает Он суду, потому что не Богу служа, а своей собственной злобе раболепно удовлетворяя, причиняли они людям зло.122. Если б почитающие идолов знали и видели сердцем, что почитают, то не совратились бы с пути благочестия, несчастные; но созерцая красоту, чин и промысл во всем сотворенном и бывающем от Бога, познали бы Сотворившего все сие для человека.123. Человек, будучи зол и неправеден, может убить; Бог же непрестанно дарует жизнь и недостойным. Будучи независтен (ко всем щедр) и благ по естеству, восхотел Он, чтоб был миp, и он стал быть и продолжает быть для человека и спасения его.124. [Настоящий] человек есть тот, кто понял, что такое тело, – именно, что оно тленно и маловременно. Таковый и душу понимает [как следует] – именно, что она божественна и бессмертна, и, будучи вдуновением Бога, соединена с телом для испытания и восхождения к богоподобию. Понявший же душу как следует, живет право и богоугодно, не доверяя и не поблажая телу. Созерцая Бога умом своим, он зрит умно и вечные блага, даруемые Богом душе.125. Бог, будучи благ и независтен (щедродателен), дал человеку свободу в отношении к добру и злу, одарив его разумом, чтоб, созерцая мир и что в миpe, познавал он Сотворшего всяческая для человека. – Но человек неправедный может желать и не разуметь сего, может, к своему несчастию, не веровать и мыслить противно истине. Такую имеет человек свободу в отношении к добру и злу!126. Таково Божие определение, чтоб, по мере возраста тела, душа исполнялась умом, – дабы человек из добра и зла избирал угодное уму (т. е. добро), душа же, не избирающая добра, не имеет ума. Почему хотя все тела имеют душу, но нельзя сказать, чтобы всякая душа имела ум. Ум боголюбивый бывает у целомудренных, преподобных, праведных, чистых и благих, милостивых и благочестивых. Присутствие ума бывает помощно человеку в его отношениях к Богу.127. Одно только невозможно человеку – быть не смертну (миновать смерти)4. С Богом возыметь общение он может, если поймет, как сие возможно. Ибо при желании и понимании [дела] ради веры и любви, свидетельствуемой доброю жизнью, человек становится собеседником Богу.128. Глаз видит видимое, а ум постигает невидимое. Боголюбивый ум есть свет души. У кого ум боголюбив, тот просвещен сердцем и зрит Бога умом своим.129.Ни один добрый не срамен. Кто не добр, тот, конечно, и зол, телолюбив. Первоначальная добродетель человека есть презрение плоти. Отрешение от благ привременных, тленных и вещественных, по произволению, а не по бедности, соделовает нас наследниками благ вечных и нетленных.130. Кто имеет ум, тот знает о самом себе, что он есть, именно, – что он есть человек тленный. Себя же познавший знает и обо всем, что оно есть творение Божие и создано для спасения человека. Так все разуметь и право веровать состоит во власти человека. Таковый муж твердо знает, что презирающие житейские блага труд имеют очень небольшой, а утешение и покой вечные получают от Бога по смерти.131. Как тело без души мертво, так душа без ума бездейственна (бесплодна) и Бога достоянием своим иметь не может.132. Одного человека Бог слушает, одному человеку Бог является; ибо человеколюбив есть Бог, и где бы ни был человек, там есть и Бог; один человек есть достойный Бога поклонник; для человека Бог преображается.133. Для человека создал Бог небо, украшаемое звездами, для человека создал Он землю, – и люди возделывают ее для себя. Не чувствующие такого Божия промышления – несмысленны душою.134. Добро невидимо, как невидимо сущее на небе; а зло видимо, как видимо сущее на земле. Добро есть нечто сравнения не имеющее; человек же, имеющий ум, избирает добрейшее. Один человек способен познавать Бога и творения Его.135. В душе действует ум, а в теле природа. Ум обоживает (θέωση) душу, а природа разлагает тело. В каждом теле действует природа, но не в каждой душе бывает ум; почему не всякая душа спасается.136. Душа есть в Mиpe, как рожденная; а ум превыше миpa, как нерожденный. Душа, понимающая, что есть мир, и желающая спастися, имеет неотложным законом – каждый час помышлять в самой себе, что вот ныне подвиг [смертный] и истязание [дел], на коем не стерпишь [взора] Судии, и что будто уж гибнет душа. Помышляя так, она хранит себя от ничтожных и срамных удовольствий.137. На земле положены Богом рождение и смерть, а на небе полнота всего и неизменность. Все же сотворено для человека и спасения его. Не нуждающийся ни в каких благах, Бог для человека устроил небо, землю и стихии, доставляя ему чрез них всякое наслаждение благами.138. Смертное уступает (κατώτερα – ниже) бессмертному. Но бессмертное5 служит (υπηρετούν) смертному, другими словами, элементы природы, созданные для человека, по человеколюбию (φιλανθρωπίας) и естественной (φυσικής) благости (αγαθότητας) Бога Творца.139. Убогий, не имеющий сил вредить, не ставится в числе деятельно благочестивых. Но кто может причинить вред и не употребляет силы своей на зло, а щадит уничиженных из-за благочестия к Богу, тот бывает причастником воздаяний благих и по смерти.140. По человеколюбию создавшего нас Бога, ко спасению есть весьма много путей, обращающих души и возводящих их на небеса. Души человеческие получают за добродетель награды, а за грехи – наказания.141. Сын в Отце, Дух в Сыне, Отец в Обоих. Верою человек познает все невидимое и умопредставляемое. Вера же есть свободное убеждение души в том, что возвещается от Бога.142. Как те, кои по каким-либо потребностям и обстоятельствам вынуждаемы бывают переплывать большие реки, если бывают трезвы, сохраняют жизнь; ибо хотя бы случилось сильное стремление вод, хотя бы даже зачерпнулась и вода лодкою, – они спасаются, ухватившись за что-либо, бывающее обычно при берегах; если же бывают пьяны, то хотя бы тьмократно покушались доплыть до края, будучи одолеваемы вином, погружаются в волнах и остаются вне круга живых: таким же образом, если и душа, впадши в волны и кружение течений жизни, сама не возникнет из-под плотолюбия и не познает самой себя, – именно, что она, будучи божественною и бессмертною, соединена с вещественным телом, маловерным, многострастным и смертным только на испытание, и позволит себе увлечься плотскими страстями на пагубу себе; то как презрительница себя самой, пьяная неведением и о себе не заботящаяся, погибает и остается вне круга спасаемых. Ибо тело, подобно реке, часто увлекает нас к непотребным удовольствиям.143. Умная душа, стоя непоколебимо в своем добром намерении, как коня, обуздывает гнев и похоть – эти неразумнейшие свои страсти, и за то, что борется с ними, укрощая и преодолевая их, увенчивается и удостаивается пребывания на небесах, получая сие как воздаяние за посев и труды от создавшего ее Бога.144. Истинно умная душа, смотря на счастие злых и благоденствие недостойных, не возмущается, помышляя о их наслаждениях в сей жизни, как это бывает с людьми безрассудными; ибо такая душа ясно знает и непостоянство счастия, и безвестность пребывания здесь, и маловременность жизни сей, и нелицеприятность суда, и верует, что Бог не небрежет о том, что необходимо для ее пропитания.145. Жизнь плотская и наслаждение в жизни сей большим богатством и властью бывает смертью для души; напротив, труд, терпение, бедность с благодарением и умерщвление тела есть жизнь души и путь к вечному утешению.146. Умная душа, презирая вещественное стяжание и маловременную жизнь, избирает утешение небесное и жизнь вечную, которую и получит от Бога за доброе житие.147. Имеющие на себе замаранную одежду марают платье тех, кои прикасаются к ним. Таким же образом люди злые нравом и неисправные поведением, обращаясь с простейшими и говоря к ним неподобающие речи, как грязью, оскверняют душу их чрез слух.148. Начало греха есть похоть, чрез которую погибает умная душа. Началом же спасения и Царствия Небесного бывает для души любовь.149. Как медь, брошенная в небрежении и оставленная без должного о ней попечения, повреждается ржавчиною, появляющеюся на ней от долговременного лежания в связках и неупотребления в дело, и чрез то делается недобротною и непотребною: так и душа, в бездействии пребывающая и не заботящаяся о доброй жизни и обращении к Богу, лукавыми делами своими лишает себя покрова Божия, и от злобы, разраждающейся от такого нерадения, и заботы о телесном (σώμα), как медь разрушается от ржавчины и становится некрасивой и недобротной для спасения.150. Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благословным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однако ж, как Он [будучи таков] о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним; то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается: ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтоб Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах: то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять соделоваемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения.151. Благочестивая душа знает Бога всяческих: ибо быть благочестивым есть не что иное, как исполнять волю Божию, а это и значит знать Бога, т. е. когда старается кто быть независтливым, целомудренным, кротким, щедрым по силе, общительным, не любопрительным и делать все, что угодно воле Божией.152. Ведение Бога и страх Божий суть врачевство против страстей плоти. Почему когда в душе есть неведение Бога, тогда страсти, оставаясь неисцеленными, портят душу. Она тогда растлевается от живущего в ней зла, как от долговременного вреда. Но Бог не виновен в этом, потому что Он даровал людям ведение и разум.153. Бог исполнил человека ведением и разумом, стараясь очистить страсти и самопроизвольное зло и по Своей благости желая преложить смертное в бессмертие.154. Ум, находящийся в чистой и боголюбивой душе, истинно зрит Бога – нерожденного, невидимого, неизглаголанного – Единого Чистого для чистых сердец.155. Венец нетления, добродетель и спасение человека есть благодарно переносить несчастие. Обуздание же гнева, языка, чрева и сластолюбия весьма великою бывает помощию для души.156. То, чем держится мир, есть промышление Божие, и нет ни одного места, которого не касалось бы сие промышление. Промышление же есть самосовершительное Слово Божие, образователь входящего в состав мира сего вещества, Устроитель и Художник всего бывающего. Никак не возможно веществу принять прекрасное устройство без рассудительной силы слова, которое есть образ, ум, мудрость и промышление Божие.157. Возбуждаемая воспоминанием похоть есть корень страстей, родственных тьме. Находясь в сем похотном воспоминании, душа не знает о себе, что она есть вдуновение Бога, и бросается на грех, не помышляя о крайней беде, в какой будет находиться по смерти, – безумная.158. Самая большая и неисцельная болезнь души и пагуба ее есть богозабвение и тщеславие. Похотение зла есть лишение блага; благо же наше состоит в том, чтоб охотно делать всякое добро, которое угодно Богу всяческих.159. Один человек способен принимать Бога. Ибо с этою одною живою тварию беседует Бог, ночью чрез сновидения, а днем чрез ум, и всячески предсказывает и предзнаменует Он достойным Его людям будущие блага.160. Для верующего и желающего нисколько не трудно познать Бога. Если же хочешь зреть Его, смотри на благоустройство всего и промышление о всем, что было и бывает словом Его. – И все это для человека.161. Святым называется тот, кто чист от зла и грехов. Почему величайшее совершенство души и дело весьма Богу угодное есть то, когда нет зла в человеке.162. Имя есть означение одного из числа многих (нарицательное). Но неразумно думать, чтоб Бог, Который есть Един и единствен, имел соименных Себе: ибо слово Бог означает безначального, все сотворшего для человека.163. Если сознаешь за собою худые дела, отсеки их от души твоей, в чаянии благ: ибо Бог праведен и человеколюбив.164. Знает Бога и знаем бывает от Бога тот человек, который старается быть всегда неотлучным от Бога; неотлучным же от Бога бывает человек добрый во всем и воздерживающийся от всякого чувственного удовольствия не по недостатку средств к тому, а по своей воле и свободной воздержности.165. Благодаря тому, кто обижает тебя, и Бога будешь иметь другом. Никому не наговаривай на врага своего. Подвизайся в любви, в целомудрии, в терпении, в воздержании и подобном; ибо то и есть познание Бога, чтоб посредством смиренномудрия и подобных добродетелей последовать Богу. Но такие дела не всякому свойственны, а только душе умной.166. Против тех, кои дерзают говорить, что растения и травы имеют душу, написал я сию главу к сведению для простейших. Растения имеют жизнь физическую, но души не имеют. Человек называется разумным животным, потому что имеет ум и способен приобретать познания. Прочие же животные – земные и воздушные, у которых есть голос, имеют дыхание и душу. Все растущее и умаляющееся можно назвать живым потому, что живет и растет, но нельзя сказать, чтоб все такое имело душу. Живых существ четыре различных вида: одни из них бессмертны и воодушевлены, каковы Ангелы; другие имеют ум, душу и дыхание, каковы люди; иные имеют дыхание и душу, – каковы животные; а иные имеют только жизнь, – каковы растения. Жизнь в растениях держится и без души, и без дыхания, и без ума и бессмертия; но и прочее все без жизни быть не может. Всякая человеческая душа есть приснодвижна.167. Когда воспримешь мечтание о каком-либо чувственном удовольствии, поберегись, чтоб не быть тотчас увлеченным им; но, несколько отстранив его, вспомни о смерти и помысли, сколько лучше сознать себя тогда победившим эту прелесть сластолюбия.168. Как само рождение человека сопровождается страстью, потому что эта жизнь сопровождается тлением (φθορά), так и в страсти есть злоба. Не говори так, что не мог Бог сократить (κόψει) злобу (κακία). Так говорящие бессознательны (αναίσθητοι) и безумны (μωροί). Не подобает Богу иссекать (αποκόψει) вещество (ύλη), потому что сами страсти из вещества (ύλης). Бог же ради пользы отсек (απέκοψε) злобу от людей (т. е. положил преграду злу в людях) тем, что даровал им ум, мудрость (σοφία) и вéдение (γνώση), разум в различении добра, чтобы, познавая зло, что оно вредит нам, мы убегали от него. Но безумный человек идет вслед зла, и даже величается им, и как бы в сеть попавшись, бьется он, будучи опутан им внутри и не имея сил вырваться когда-либо из-под него, чтоб увидеть и познать Бога, все создавшего во спасение и обóжение (θέωση) людей.169. Смертные должны заботиться о себе, зная наперед, что их ожидает смерть. Ибо блаженное бессмертие бывает уделом преподобной души, когда бывает доброю, и смерть вечная сретает ее, когда она бывает злою.170. Когда склоняешься на свое ложе, с благодарением вспоминай в себе благодеяния и Промысл Божий. Тогда, исполненный этим благим помышлением, ты полно возвеселишься духом, и будет для тебя сон тела трезвением души, смежение очей твоих – истинным видением Бога, и молчание твое, будучи преисполнено чувством блага, от всей души и силы воздаст восходящую горе сердечную славу Богу всяческих. Ибо когда нет зла в человеке, тогда и одно благодарение, паче всякой многоценной жертвы, приятно Богу. Ему же слава во веки веков. Аминь.Святой Марк Подвижник Краткая биографияПреподобный отец наш Марк Подвижник, процветал около 430 года от Рождества Христова; он был учеником святого Иоанна Златоуста по свидетельству Никифора Каллиста (том 2, книга 14, гл. 53), и был современником святому Нилу и Исидору Пилусиотскому, которые были славными подвижниками (ασκητές) благочестия. Он был очень трудолюбив и предавался изучению божественного Писания, и написал множество слов, преисполненных обильными (άφθονη) наставлениями и духовной (πνευματική) пользой. О тридцати двух из них упоминает Никифор Каллист, как обучающих всему пути подвижнического жития, в нынешнее время кои не сохранились (σώζονται). Из вышеуказанных сохранились только его 8 слов, о них же и Каллист оный упоминает, и критик Фотий (чит. 200, стр. 268).Из этих слов первое «о законе духовном», третье «о думающих оправдаться делами», оба (δύο) разделены на краткие (σύντομα) главы, и восьмое «к монаху Николаю». Эти слова помещены здесь, как наиболее полезные (χρήσιμοι) из всех. О его сочинениях упоминает и святой мученик (οσιομάρτυρας) Петр Дамаскин, и Григорий Фессалоникийский, и Григорий Синаит, и святейший патриарх Каллист, и Павел Благодетельный (Ευεργετινός), и многие другие из отцов, изучившие (μελέτησαν) его труды и побуждающие (προτρέπουν) нас к их чтению. Память о нем наша святая Церковь совершает 5 марта, чевствуя (εγκωμιάζει) его аскетические подвиги (αγώνες), мудрость слов и, благодать [чудес], данную от Бога (Θεό).Святого Марка Подвижника О законе духовном 200 главПоскольку вы многократно желали узнать, как закон, по слову апостола, духовен есть (см.: Рим.7:11), и что должны знать, и как поступать желающие сохранять его, то скажем о сем по силе нашей.2. Во-первых, надобно знать, что Бог есть начало {причина}, средина и конец всякого блага. Благому же нельзя веровать или совершать оное иначе, как только во Христе Иисусе и в Духе Святом.3. Всякое благо даруется нам от Господа, и кто так верует, тот не лишится его.4. Несомненная вера есть крепкий столп, и Христос бывает всем для верующего.5. Во всяком твоем предприятии началом да будет Бог, Который есть виновник всякого блага, дабы предпринимаемое тобою [дело] было по Богу.6. Смиренномудрый и упражняющийся в духовном делании, читая божественное Писание, все будет относить к себе, а не к другим.7. Призывай Бога, чтобы Он отверз очи сердца твоего, и тогда увидишь пользу молитвы и чтения, уясняемого опытом.8. Кто имеет какое-либо духовное дарование и состраждет не имеющим оного, тот состраданием сохраняет сей дар. Кичливый же, будучи поражаем помыслами самомнения, теряет оный.9. Уста смиренномудрого изрекают истину, а кто противоречит ей, тот подобен слуге, ударившему Господа в ланиту.10. Не будь учеником того, кто хвалит самого себя, чтобы вместо смиренномудрия не научиться гордости.11. Не возносись в сердце твоем разумением писаний, дабы не впасть умом в дух хулы.12. Не старайся разрешить трудное дело посредством спора; но тем, чем повелевает закон духовный, то есть терпением, молитвою и мысленною надеждою.13. Кто молится телесно и не имеет еще духовного разума, тот подобен слепому, взывавшему: «Сыне Давидов, помилуй мя!» (Мк.10:48).14.Бывший некогда слепым, прозрев и увидев Господа, поклонился Ему и исповедал Его уже не сыном Давидовым, но Сыном Божиим (см.: Ин.9:35–38).15. Не возносись, изливая слезы в молитве твоей, ибо Христос коснулся очей твоих, и ты прозрел умственно.16. Кто, подобно слепому, сбросил одежду и приблизился ко Господу, тот делается его последователем и проповедником совершеннейших учений (см.: Мк.10:50–51).17. Злоба, питаемая помышлениями, делает сердце дерзким, а истребляемая воздержанием и надеждою, сокрушает его.18. Сокрушение сердца бывает одно ровное {? мягкое} и полезное, [которое ведет] к умилению; другое же не ровное {? жестокое} и вредное, которое ведет к смущению.19. Бдение, молитва и терпение в постигающих нас [скорбях] доставляют сердцу безвредное и полезное сокрушение, если только излишеством не нарушим соразмерности в их соединении. Кто в сих терпелив, тот и в прочем получит помощь. Нерадивый же и послабляющий себе будет иметь при кончине нестерпимую болезнь.20. Сластолюбивое сердце бывает темницею и узами для души во время ее исхода, а трудолюбивое есть отверстая дверь.21. Жестокое сердце подобно железным вратам, во град вводящим, злостраждущему (переносящему злострадание) же и оскорбленному (терпеливо злостраждущему) они же сами собою отворятся, как и Петру.22. Есть много образцов молитвы, отличных один от другого; но ни один образ молитвы не вреден, кроме того, что не есть молитва, но делание сатанинское.23. Человек, намереваясь сделать зло, молится сперва по обыкновению в уме своем и, будучи промыслительно удержан, после много благодарит.24. Давид, намереваясь убить Навала Кармильского и будучи удержан от своего намерения воспоминанием Божественного воздаяния, много благодарил [Бога]. Мы знаем также, что он сделал, забыв Бога, и не преставал делать, пока пророк Нафан не привел его в памятование о Боге.25. Во время памятования о Боге умножай моление, чтобы, когда забудешь о Нем, Господь помянул тебя.26. Читая божественное Писание, старайся уразуметь сокровенное в нем; ибо сказано: «А все, что писано было прежде, написано нам в наставление» (Рим.15:4).27. «Вера, – говорит Писание, – есть уповаемых извещение» (Евр.11:1), и тех, которые не познали вселения Христова, оно называет неискусными.28. Как из дел и слов открывается мысль, так и из сердечных действий – будущее воздаяние.29. Милостивое сердце очевидно будет помиловано, немилостивому же соответственное будет и последствие.30. Закон свободы научает всякой истине; и многие читают его по своему разумению, но не многие разумеют по мере исполнения заповедей.31. Не ищи совершенства его в добродетелях человеческих; ибо в них совершенного не находится: совершенство его сокрыто в Кресте Христовом.32. Закон свободы читается с помощью истинного разумения, уразумевается чрез исполнение заповедей, а исполняется по милосердию Христову.33. Когда мы, понуждаемые совестию, станем направляться ко всем заповедям Божиим, тогда познаем, что закон Господень непорочен и хранится в добрых делах наших; но без милосердия Божия люди не могут исполнить его совершенно.34. Те, которые не считают себя должниками всякой Христовой заповеди, читают закон Божий только телесно, не разумея ни того, о чем говорят, ни того, что доказывают (1Тим.1:7), а потому и думают, что они исполняют его делами.35. Иное дело по-видимому бывает как хорошее, но намерение совершающего оное недоброе; а иное исполняется как бы худое, а намерение совершающего оное бывает доброе. Сим показанным образом некоторые не только делают дела, но и произносят слова, потому что одни дают делу иной вид по неопытности или незнанию, другие – по лукавому намерению, а иные – по благочестию.36. Скрывающий под покровом похвалы осуждение и порицание непонятен для простейших; подобен же сему и тщеславящийся под видом смирения, кои долго прикрывали истину ложью, напоследок попустительно обличаются делами.37. Иной, делая какое-либо по-видимому доброе дело, мстит чрез то ближнему; а иной, не сделав оного, получит пользу по мысли.38. Иное дело – обличение по злобе и мщению; иное – по страху Божию и истине.39. Оставившего грех и уже раскаивающегося не обличай более. Если же ты говоришь, что обличаешь его по Богу, то прежде объяви свои грехи.40. Начало всякой добродетели есть Бог, как и дневного света – солнце.41. Исполнив добродетель, вспомни Сказавшего: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин.15:5).42. За скорби уготовлено людям благое, а за тщеславие и наслаждение – злое.43. Обижаемый людьми избегает греха и получает равное скорби заступление.44. Кто верит Христу относительно воздаяния, тот, по мере веры, усердно переносит всякую обиду.45. Кто молится о людях, обижающих его, тот низлагает демонов, а сопротивляющийся первым уязвляется последними.46. Лучше человеческое прегрешение, нежели демонское; благоугождающий же Господу побеждает тех и других.47. Всякое благо приходит от Господа промыслительно; отходит же тайно от неблагодарных, неразумных и праздных.48. Всякий порок оканчивается непозволенным наслаждением, и всякая добродетель – духовным утешением. И как первый, овладев нами, влечет к своему, так и второе ведет к сродному себе.49. Поношение человеческое причиняет сердцу скорбь, но для терпящего оное бывает причиною чистоты.50. Неведение заставляет говорить вопреки полезному и, сделавшись дерзновенным, умножает пороки.51. Не имея ни в чем недостатка, принимай [посылаемые] скорби, и как долженствующий дать отчет, отвергай излишество.52. Согрешив тайно, не покушайся утаить сего, ибо нет твари, сокровенной от Него; но все обнажено и открыто пред очами Его: Ему дадим отчет (Евр.4:13).53. Мысленно открывай себя Владыке: человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце (см.: 1Цар.16:7).54. Ничего не помышляй и ничего не делай без намерения по Богу, ибо безрассудно путешествующий напрасно будет трудиться.55. Согрешающему не по нужде трудно бывает раскаиваться, ибо невозможно укрыться от правды Божией.56. Прискорбный случай разумному напоминает о Боге и равномерно огорчает забывающего о Боге.57. Пусть всякая невольная скорбь научает тебя помнить о Боге, и ты не будешь иметь недостатка в побуждении к покаянию.58. Забвение само по себе не имеет никакой силы, но укрепляется по мере нашего нерадения.59. Не говори: «Что мне делать? Я и не хочу, а оно (забвение) приходит». Это за то, что ты, помня, пренебрег должное.60. Какое помнишь добро – делай; [тогда] и то, которого не помнишь, откроется тебе, и не предавай мысль безрассудному забвению.61. Писание говорит: «Ад и пагуба открыты пред Господом» (Притч.15:11). Сие говорит оно о сердечном неведении и забвении.62. Ад есть неведение, ибо то и другое неявно. Пагуба же есть забвение, ибо они из среды существующих погибли.63. Старайся дознать свои худые дела, а не ближнего, и хранилище ума твоего не будет окрадено.64. Нерадение о всех посильных добродетелях неудобопростительно, милостыня же и молитва восставляет нерадевших.65. Всякая скорбь по Богу есть существенное дело благочестия, ибо истинная любовь искушается противными.66. Не полагай приобрести добродетель без скорби, ибо находящийся в покое неопытен.67. Рассуждай о конце всякой невольной скорби, и найдешь в нем истребление греха.68. Многие советы ближнего [? укротившего страсти] служат в пользу, но для каждого нет ничего приличнее своего совета.69. Ища врачевания, заботься о совести и, что она тебе говорит, делай – и получишь пользу.70. Тайны каждого знает Бог и совесть; с этого самого всякий и должен начинать свое исправление.71. Человек, сколько может, старается [делать добро] по своей воле; Бог же устрояет исполнение сего сообразно с Своею правдою.72. Если хочешь неосужденно принимать похвалу от людей, сперва возлюби обличение о грехах своих.73. Если кто потерпит какое-либо посрамление за истину Христову, то он во сто крат прославится от многих. Впрочем, лучше всякое добро делать ради будущих [воздаяний].74. Когда человек человеку принесет пользу словами или делами, да признают оба они в этом благодать Божию. Не разумеющий же сего будет обладаем разумеющим (? из двоих тот выше, кто разумеет сие).75. Кто хвалит ближнего по какому-нибудь лицемерию, тот при случае уничижит его и сам посрамится.76. Не знающий засады врагов легко подвергается смерти; а не знающий причины страстей удобно падает.77. От сластолюбия рождается нерадение, а от нерадения – забвение. Ибо Бог даровал всем познание полезного.78. Человек советует ближнему, как знает; Бог же действует в слышащем по мере его веры.79. Видел я людей простых, смиренномудрых на самом деле, и они были премудрее мудрецов.80. Другой из простых, услышав, что тех хвалят, не подражает их смиренномудрию, но тщеславясь простотою (? невежеством), делается гордым.81. Кто презирает знание и хвалится невежеством, тот невежда не только словом, но и разумом.82. Ибо как иное есть премудрость в словах, и иное – благоразумие, так иное есть невежество в слове, а иное – безумие.83. Неискусство в речи нимало не повредит благочестивого; равно как и премудрость в слове – смиренномудрого.84. Не говори: «Я не знаю должного и потому не виноват, не делая оного». Ибо ежели бы ты делал добро, какое знаешь, то и прочее открылось бы тебе по порядку, будучи постигаемо одно посредством другого. Неполезно тебе прежде исполнения первого узнать последующее. Ибо разум кичит, по причине бездействия, а любовь созидает (1Кор.8:1), поскольку вся терпит (1Кор.13:7).85. Слова божественного Писания читай делами, а не многословь, тщеславясь одним простым пониманием.86. Оставивший деятельность и утверждающийся на простом ведении, вместо обоюдоострого меча держит трость, которая во время брани, по Писанию (см.: Ис.36:6), пронзит руку его и, взойдя в нее, еще прежде врагов, – вольет яд надмения.87. Всякая мысль имеет пред Богом меру и вес. Ибо об одном и том же можно мыслить или пристрастно, или просто.88. Исполнивший заповедь должен ожидать за нее искушения. Ибо любовь ко Христу искушается противными.89. Не подумай когда-нибудь не радеть о помыслах. Ибо никакая мысль не может утаиться от Бога.90. Когда увидишь, что помысл обещает тебе человеческую славу, то знай верно, что он готовит тебе стыд.91. Враг знает правду духовного закона и ищет только согласия ума. Ибо так он подвергает подвластного себе или трудам покаяния, или, если он не кается, то удручает его невольными скорбями; а иногда и побуждает восставать против сих скорбей, дабы таким образом и здесь умножить болезни, и при смерти, по причине нетерпения, показать человека неверным.92. Невольным злоключениям многие противопоставляли многое; но без молитвы и покаяния никто не избежал скорбей.93. Зло одно от другого получает силу; подобным образом и добро возрастает одно от другого, и того, в ком оно есть, побуждает к большему.94. Диавол уменьшает [в наших глазах] малые согрешения, ибо иначе он не может привести нас к большему злу.95. Корень постыдной похоти – человеческая похвала; так [же] как и целомудрия – обличение наших пороков, не тогда, когда только слышим оное, но когда и принимаем его.96. Никакой не получает пользы отрекшийся от имения и живущий в сладострастии. Ибо что он делал, пользуясь имением, то же делает и ничего не имея.97. Также воздержник, если приобретает деньги, есть брат первому помышлением, от одной с ним матери по мысленному услаждению, а от другого отца по причине перемены страсти.98. Иной отсекает страсть для большего сладострастия и от незнающих его намерения получает славу. А может быть, он и сам себя не знает, трудясь бесполезно.99. Причина всякого порока есть тщеславие и сласть. Не возненавидевший их не истребляет страсти.100. Корень всех зол, как сказано, сребролюбие (1Тим.6:10), но очевидно, что оно из них составляется.101. Ум ослепляется сими тремя страстями, то есть: сребролюбием, тщеславием и сластолюбием.102. Это три дщери пиавицы, по Писанию, мáтерию – безумием возлюбленныя (Притч.30:15).103. Разум и вера – совоспитанники естества нашего, притупились не от чего иного, как только от них.104. Раздражительность, гнев, брани, убийства и вся прочая постепенность зол от них весьма усилились между людьми.105. Должно возненавидеть сребролюбие, тщеславие и сласть как матерей пороков и мачех добродетелей.106. Ради их не велено нам любить мир и того, что в мире (1Ин.2:15). Не для того, чтобы мы безрассудно возненавидели создания Божия, но чтобы отсекли причины сих трех страстей.107. «Никакой, – говорит Писание, – воин не вмешивается в дела житейские» (2Тим.2:4). Ибо кто, обязавшись ими, хочет победить страсти, тот подобен человеку, который тушит пожар соломою.108. Кто гневается на ближнего за имение, или за славу, или за сласть, тот еще не познал, что Бог праведно управляет Своими тварями.109. Когда услышишь сказанное от Господа: «Кто не отречется от всего, что имеет; не может быть учеником Моим» (Лк.14:33; Мф.10:38), то разумей сказанное не только об имении, но и о всех действиях зла.110. Не знающий истины не может и веровать истинно. Ибо ведение по естеству предваряет веру.111.Как каждой видимой вещи Бог определил сродное ей свойство, так и человеческим помыслам, хотим ли мы того или не хоТим.112. Если кто, явно согрешая и не каяся, нимало не страдал до самой смерти своей, считай, что его постигнет немилостивый суд.113. Молящийся разумно, переносит находящие на него [скорби], а злопамятный еще не молился чисто.114. Быв кем-либо обижен, поруган или изгнан, не о настоящем думай, но ожидай будущего; и найдешь, что он был тебе виновником многих благ, не только в настоящем, но и в будущем веке.115. Как тем, у кого испорчено пищеварение, полезна горькая полынь, так людям злонравным полезно терпеть злоключения. Ибо одним к здравию, а другим к покаянию служат сии врачевства.116. Если не хочешь терпеть зла, то не желай и делать зла. Ибо за сим оное последует неизбежно. Что посеет человек, то и пожнет (Гал.6:7).117. Произвольно сея злое и поневоле пожиная оное, мы должны дивиться правде Божией.118. Поскольку между сеянием и жатвою определено некоторое время, то мы и не верим воздаянию.119. Согрешивши, обвиняй не действие, а мысль. Ибо если бы ум не предшествовал, то и тело не последовало бы.120. Тайный делатель зла хуже обижающих явно; потому он и наказывается строже.121. Строящий ковы и скрытно делающий зло, есть, по Писанию, змий, седяй на пути и угрызаяй пяту коня (Быт.49:17).122. Кто в одно и то же время в чем-либо похваляет и в чем-нибудь порицает ближнего, тот одержим тщеславием и завистию: похвалами старается скрыть зависть, а порицанием поставляет себя лучшим его.123. Как нельзя пасти овец вместе с волками, так невозможно получить милости тому, кто делает зло ближнему.124. Кто тайно примешивает к заповедям свою волю, тот прелюбодействует, как сказано в Премудрости, и по причине отсутствия ума болезни и безчестие понесет (Притч.6:32–33).125. Как вода и огонь противятся друг другу при совокуплении, так словооправдание и смирение сопротивляются одно другому.126. Ищущий прощения грехов любит смиренномудрие. Осуждающий же другого налагает печать на свои злые дела.127. Не оставляй неизглаженным греха даже и самого малого, чтобы впоследствии он не повлек тебя к большему злу.128. Если хочешь спастись, возлюби истинное слово и никогда безрассудно не отвращайся обличений.129. Слово истины переменило порождения ехидны и указало им бежать будущего гнева.130.Принимающий слово истины принимает Бога Слова, ибо Христос говорит: «Принимающий вас, Меня принимает». (Мф.10:40).131. Расслабленный, свешенный сквозь кровлю, есть грешник, от верных по Богу обличаемый и ради веры их получающий прощение [грехов] (см.: Лк.5:19).132. Лучше с благоговением молиться о ближнем, нежели обличать его во всяком согрешении.133. Истинно кающийся подвергается осмеянию безумных. И это есть для него знак угождения Богу.134. Подвижники воздерживаются от всего (1Кор.9:25) и не перестает делать сего, доколе Господь не истребит семени вавилонского.135. Представь, что есть двенадцать бесчестных страстей. Если ты одну из них произвольно возлюбишь, то она одна займет место одиннадцати.136.Грех есть горящий огнь. По мере уменьшения вещества он угасает и по мере прибавления – разгорается.137. Превознесшись похвалами, ожидай бесчестия. Ибо сказано: «Ибо возвышающийся унижен будет» (Мф.23:12).138. Когда всякий произвольный порок отвергнем от мысли, тогда опять вступим в брань с давно укоренившимися в нас страстями.139. Преднапечатление (? прилог) есть невольное воспоминание прежних зол, которому подвижник не дает дойти до страсти, а победитель низлагает даже и самое приражение оного [помышления].140. Приражение есть безвидное (без образов) движение сердца, которым (приражением) искусные овладевают предварительно [воспрепятствуя вхождению греха] наподобие замка.141. Где образы помысла, там уже было согласие; ибо невиновное приражение есть безвидное движение сердца. Иной от них исторгается, как головня от огня, а иной не отвращается, пока не возжжет пламени.142. Не говори: «Я не хочу, а приходит [на ум]». Конечно, если не сие самое, то причины оного ты любишь.143. Кто ищет похвалы, тем обладает страсть; а кто плачет о том, что его постигла скорбь, тот любит наслаждение.144. Как на весах, колеблется помысл предающегося сластолюбию: иногда плачет и рыдает о грехах своих, иногда же вооружается на ближнего и спорит с ним, оправдывая свое сластолюбие (? отгоняя сласти).145. Все испытывающий и доброго держащийся постепенно удалится от всякого зла.146. Муж долготерпеливый изобилует разумом, равно как и преклоняющий слух свой к словам премудрости.147. Без памятования о Боге не может быть истинного ведения, ибо без первого второе ложно.148. Для жестокосердого полезно слово тончайшего ведения; ибо [такой человек] без страха не принимает на себя трудов покаяния.149. Для кроткого человека прилично верное слово, ибо он не искушает долготерпения Божия и не побеждается частым нарушением [заповедей Божиих].150. Мужа сильного не обличай в тщеславии, но укажи ему на бесчестие, которому за тщеславие подвергаются. Ибо таким образом удобно бывает обличаем разумный.151. Ненавидящий обличения погрязает в страстях умышленно. А кто любит оное, тот очевидно увлекается [силою] прежних греховных привычек.152. Не желай слышать о чужих злых делах, ибо при таковом желании изображаются и в нас черты сих дел.153. Наслушавшись худых речей, досадуй на себя, а не на того, кто говорил их. Ибо худому слышанию [был] худой собеседник.154. Если кто будет беседовать с пустословами, тот должен почитать себя виновным в таковых речах их, если не по настоящему случаю, то по прежнему долгу.155. Если увидишь, что кто-либо лицемерно тебя хвалит, то ожидай от него в свое время порицания.156. Настоящие скорби сравнивай с будущими благами, и нерадение никогда не расслабит твоего подвига.157. Если за телесное подаяние похвалишь человека как доброго, забывая о Боге, то впоследствии тот же человек покажется тебе злым.158.Всякое благо приходит от Господа, по Его смотрению. И приносящие нам оное суть служители благ.159. Сплетения доброго и злого принимай ровным помыслом; и так Бог отвратит неравенство между сими вещами.160. Неравенство помыслов производит в нас особенные перемены. Поскольку Бог невольное с произвольным разделил в соразмерности.161. Внешние дела суть порождения дел духовных и воздают должное по определению Божию.162. Когда сердце предается сладострастию, то рождаются в нем пагубные помыслы и слова – и от дыма мы узнаем лежащее внутри вещество.163. Будь постоянен в мысли (? пребывай в разуме), и не изнеможешь в искушениях; а уклонившись от сего, терпи находящие [скорби].164. Молись, чтобы не постигло тебя искушение. Пришедшее же прими как твое, а не чужое.165. Устрани мысль от всякого любостяжания, и тогда возможешь увидеть козни диавольские.166. Кто говорит о себе, что он видит все диавольские козни, тот, не зная себя самого, представляет себя совершенным.167. Когда ум освободится от телесных попечений, тогда соразмерно с сим он видит ухищрения врагов.168. Увлекаемый помыслами ослепляется ими и действия греха видит, причины же сих действий видеть не может.169. Иной, исполняя по-видимому заповедь, раболепствует страсти и злыми помыслами истребляет доброе дело.170. Допустив в себе начало порока, не говори: «Он не победит меня». Ибо насколько ты предался ему, настолько уже побежден им.171. Все бывающее начинается от малого и, будучи мало-помалу питаемо, возрастает.172. Ухищрение лукавого есть многосложная сеть; и кто, запутавшись в ней, отчасти вознерадит [о сем], тот весь опутывается ею.173. Не желай слышать о несчастии враждебных тебе людей. Ибо слушающие таковые речи собирают плоды своего произволения.174. Не думай, что всякая скорбь находит на людей за грехи. Ибо некоторые благоугождающие [Богу] бывают искушаемы. Ибо писано: «Нечестивые и беззаконники будут изгнаны» (Пс.36:28). Подобным образом и желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, гонимы будут (2Тим.3:12).175. Во время скорби обращай внимание на приражение сласти, ибо оно, поскольку утешает скорбь, бывает нам приятно.176. Некоторые называют мудрыми тех, которые умеют рассуждать о чувственных вещах; мудры же те, кои обладают своими пожеланиями.177. Прежде нежели истребишь из себя зло, не повинуйся своему сердцу. Ибо каково вложенное в него, таковых оно и приложений требует.178. Как змеи, одни встречаются в пещерах, а другие гнездятся в домах, так и страсти: одни образуются в уме, а другие совершаются на самом деле; хотя они и преобразуются из одного вида в другой.179.Когда видишь, что лежащее внутрь тебя пришло в сильное движение и влечет безмолвствующий ум к страсти, то знай, что некогда ум предупредил сие: он привел это в действие и вложил в сердце.180. Не образуется облако без движения ветра; и страсть не рождается без мысли.181. Ежели мы более уже не творим похотей плоти, по словам Писания, то легко, при помощи Господа, перестанет [беспокоить нас] внутрь лежащее.182.Определенные образы, получившие представления ума, хуже и сильнее чисто мысленных; но последние бывают виною первых и предваряют их.183. Есть порок, который обдержит сердце по причине долговременного укоренения; и есть порок, который мысленно ратует против нас по причине ежедневных случаев.184. Бог вменяет нам дела и намерения {? по намерениям}. Ибо сказано: «Да исполнит Господь желание сердца твоего» (Пс.19:5).185. Кто не пребывает в рассматривании своей совести, тот не примет на себя и телесных трудов ради благочестия.186. Совесть есть естественная книга. Деятельно читающий оную на опыте познает Божественное заступление.187. Кто добровольно не подъемлет и произвольных трудов за истину, тот сильнее накажется невольными.188. Познавший волю Божию и посильно исполняющий оную чрез малые труды избежит великих.189. Кто без молитвы и терпения хочет победить искушения, тот не отразит их, а более запутается в них.190.Господь сокровен в Своих заповедях и обретается ищущими Его по мере [исполнения оных].191. Не говори: «Я исполнил заповеди и не обрел Господа». Ведение и правду, по Писанию, ты находил многократно; а истинно ищущие Его найдут мир.192. Мир есть избавление от страстей, которого нельзя снискать без действия Святого Духа.193. Иное есть исполнение заповеди, а иное добродетель; хотя одно от другого заимствуют они побуждение к добру.194. Исполнением заповеди называется то, когда мы исполнили повеленное, а добродетелью – то, когда сделанное поистине угодно [Богу].195. Как чувственное богатство, хотя одно, но многоразлично по образу приобретения, так и добродетель – одна, но имеет многообразные действия.196. Кто, не имея дел, ухищряется и говорит одни слова, тот богатеет неправедно, и труды его, по Писанию, в домы чуждые внидут (Притч.5:10).197. «Все покорится злату», – говорит Писание (ср.: Еккл.10:19). Мысленное же будет управлено благодатию Божиею.198. Добрая совесть приобретается молитвою, а чистая молитва – совестью. Ибо одна в другой по естеству своему имеет нужду.199. Иаков сделал Иосифу пеструю одежду. И Господь дарует кроткому познание истины, как написано: «Научит Господь кротких путям Своим» (Пс.24:9).200. Всегда делай благое по силе своей. И когда предстоит случай сделать большее, не обращайся к меньшему; ибо никто, оглядывающийся назад, сказано, не управит себя в царствие Божие (ср.: Лк.9:62).Того же преподобного Марка Подвижника О тех, которые думают оправдаться делами –226 главВ следующем писании твердо верующими и познавшими истину обличается зловерие внешних (неправоверующих).2. Господь, желая показать, что исполнение всякой заповеди есть наш долг и что усыновление Он даровал людям Своею кровию, говорит: «Когда исполните все побеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоющие; потому что сделали только должное» (Лк.17:10). Посему Царство Небесное не есть возмездие за дела, но благодать Владыки, уготованная верным рабам.3. Раб не требует свободы, как возмездия, но благоугождает, как должник, и ожидает оной по благодати.4.Христос умер за грехи наши, по Писанию (1Кор.15:3). И тем, которые верно Ему служат, дарует свободу. Ибо говорит: «Хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен; над многим тебя поставлю: войди в радость господина твоего» (Мф.25:23).5. Тот еще не есть верный раб, кто утверждается на одном простом ведении; но кто изъявляет свою веру послушанием Христу, давшему заповеди.6. Почитающий Владыку своего исполняет повеленное Им. Согрешивший же, или преслушавший Его, претерпевает находящее, как им заслуженное.7. Будучи любознателен, будь и трудолюбив. Ибо одно простое ведение надмевает человека.8. Искушения, неожиданно с вами случающиеся, по смотрению Божию, научают нас быть трудолюбивыми и невольно влекут к покаянию.9. Скорби, постигающие людей, суть порождения их собственных худых дел. Если же мы перенесем их в молитве, то опять обретем приращение в добрых делах наших {? благих вещей наведение}.10. Некоторые, будучи похвалены за добродетель, усладились сим и сласть тщеславия своего приняли за утешение. А другие, будучи обличены во грехе, опечалились и сию полезную печаль сочли действием злобы.11. Те, которые под предлогом подвигов возносятся пред нерадивыми, думают оправдаться делами телесными; мы же, которые, утверждаясь на одном ведении, уничижаем незнающих, бываем гораздо безумнее оных.12. Ведение без дел, соответствующих ему, еще нетвердо, хотя бы и истинно, ибо всякую вещь подтверждает дело.13. Часто от нерадения о делании помрачается и разум. Ибо что совершенно перестают делать, то мало-помалу и из памяти истребляется.14. Писание советует нам [разумно] познавать Бога для того, чтобы мы верно служили Ему делами.15. Когда явно исполняем заповеди, то сообразно с сим получаем свойственное от Господа; пользу же от сего приобретаем, смотря по цели нашего намерения {? по намерению произволения}.16. Кто хочет что-нибудь сделать, но не может, тот [вменяется] как бы сделавший сие пред Сердцеведцем Богом. Это должно разуметь как о добрых, так и о злых делах.17. Ум и без тела много делает доброго и худого, тело же без ума не может сделать ничего такого, ибо закон свободы познается прежде действия.18. Некоторые, не исполняя заповедей, считают себя правоверующими, а некоторые, исполняя оные, ожидают Царствия, как должного возмездия, но и те и другие погрешают против истины.19. Награда дается рабам от Владыки не по долгу, но и не служащие Ему верно не получают свободы.20. Ежели Христос за нас умер, по Писанию, и мы живем не для себя, но для Умершего за нас и Воскресшего, то явно, что мы должны служить Ему до смерти. Как же можем считать усыновление за должное?21. Христос есть Владыка по существу и Владыка по усмотрению, поскольку и не существовавших Он сотворил, и умерших грехом искупил Своею кровию, и таким образом верующим даровал благодать.22. Когда услышишь слова Писания: «Воздаст каждому по делам его» (Мф.16:27), то оно не разумеет дела, которые сами по себе достойны геенны или Царствия, но дела собственного неверия или веры, за которые Христос воздаст каждому, не как соразмеряющий вещи, но как Бог Создатель и Искупитель наш.23. Мы, которые удостоились бани возрождения (Тит.3:5), совершаем добрые дела не ради воздаяния, но для сохранения данной нам чистоты.24. Всякое доброе дело, которое делаем естественными нашими силами, удаляет нас от противного ему порока, но без благодати не может оно приложить нам освящения.25. Воздержный удаляется чревообъядения, нестяжательный – корыстолюбия, безмолвный – многословия, чистый – сладострастия, целомудренный – блуда, умеренный – сребролюбия, кроткий – смущения, смиренномудрый – тщеславия, послушный – спорливости, обличательный – лицемерия; подобным образом и молящийся удаляется безнадеждия, [произвольно] нищий – многостяжания, исповедник – отречения, мученик – идолослужения. Видишь ли, как всякая добродетель, совершаемая до смерти, есть ничто иное, как удаление от греха, удаление же от греха есть дело естества, а не цена Царствия (т.е. заслуга Его).26. Человек едва сохраняет и то, что ему естественно; Христос же Крестом дарует усыновление.27. Одна заповедь частная, а другая общая, ибо в одном месте частно повелевается подавать неимущему, а в другом дается заповедь отречься всего имения.28. Иное есть действие благодати, непонятное для младенца (по духовному возрасту), а иное – действие злобы (врага), похожее на истину. Но хорошо не обращать внимания на таковые действия, чтобы не впасть в обольщение и не проклинать их, дабы не проклясть истину; но [лучше] с надеждою все предавать Богу, ибо он знает пользу того и другого.29. Кто хочет переплыть мысленное море, тот долготерпит, смиренномудрствует, бодрствует, воздерживается. Без сих же четырех, если понудит себя войти в него, то возмутит только сердце, а переплыть не может.30. Безмолвие есть отсечение зла. Если же к молитве присоединить и четыре оные добродетели, то нет лучшего пособия к бесстрастию.31. Невозможно безмолвствовать умом без тела, ни разорить средостения их без безмолвия и молитвы.32. Плоть желает противного духу, а дух противного плоти (Гал.5:17); ходящий же духом похотей плоти не совершает.33. Молитва несовершенна без мысленного призывания. Нерассеянно вопиющую мысль услышит Господь.34. Нерассеянно молящийся ум утесняет сердце. Сердца сокрушенного и смиренного Бог не уничижит (Пс.50:19).35. И молитва называется добродетелью, хотя она есть мать добродетелей, ибо рождает их от соединения своего со Христом.36. Что сделаем без молитвы и доброй надежды, то после бывает вредно и несовершенно.37. Когда услышишь, что будут последние первыми и первые последними (Мф.19:30), то разумей сие об имеющих добродетели и имеющих любовь. Ибо любовь есть последняя из добродетелей по порядку, но первая из всех по достоинству, и предшествовавшие себе делает последними.38. Если молясь или будучи многообразно оскорбляем злобою (врагом), впадешь в уныние, то вспомни конец жизни и лютые мучения. Но лучше прилепляться к Богу молитвою и надеждою, нежели вспоминать о внешнем, хотя бы оно было и полезное.39. Никакая добродетель одна сама по себе не отверзает естественную нашу дверь, если все они не будут последовательно зависеть одна от другой.40. Тот невоздержник, кто питается помыслами, хотя бы они были и полезны, ибо они не могут быть полезнее надежды.41. Всякий грех, оставленный без покаяния, есть грех к смерти, о котором, если и святой помолится за другого, не будет услышан.42. Истинно кающийся не полагает, что труд его служит заменою прежних грехов, но им умилостивляет Бога.43. Все, что естество наше имеет в себе доброго, то мы должны исполнять ежедневно. Что же воздадим Богу за прежде сделанное зло?44. Сколько бы мы ни приумножили добродетель сего дня, сие служит лишь обличением нашего прежнего нерадения, а не вина к получению воздаяния.45. Кто утесняется мыслию, а упокоевается телом, тот подобен страждущему телесно и веселящемуся мысленно.46. Добровольная скорбь обоих содействует взаимно одна другой: мысленная – телесной, а телесная – мысленной. Соединение же их бывает более прискорбно.47. Великая добродетель – терпеть постигающее нас и, по слову Господню, любить ближнего, который нас ненавидит.48. Знак нелицемерной любви есть прощение обид. Ибо так и Господь возлюбил сей мир.49. Невозможно от сердца простить чьи-либо проступки без истинного ведения, ибо оно показывает каждому, что постигающее [его] есть его собственное.50. Ты ничего не потеряешь из того, что оставил ради Господа, ибо в свое время оно возвратится с избытком.51. Когда ум забудет цель благочестия, тогда и явное исполнение добродетели становится бесполезным.52. Если всякому человеку вреден худой совет, то тем более – избравшим строгую жизнь.53. Делом любомудрствуй о совете человеческом и воздаянии Божием, ибо слово не мудрее и не полезнее дела.54. За трудами о благочестии последует заступление [Божие]. Это надлежит познавать из закона Божия и совести.55. Один, приняв какой-либо образ мыслей, усвоил его себе без рассмотрения, а другой принял и сличил его с истиною; надлежит рассмотреть, кто из них поступил благочестивее?56. Истинное ведение состоит в терпении скорбей и в том, чтобы не обвинять людей в своих бедствиях.57. Кто делает благое и ищет воздаяния, тот служит не Богу, а своей воле.58. Согрешившему нельзя избегнуть воздаяния иначе, как покаянием, соответствующим согрешению.59. Некоторые говорят: «Не можем делать добра, если ощутительно не получим благодати Святаго Духа».60. Пребывающие всегда произвольно в сластях оставляют посильное делание, как бы беспомощное.61. Крестившимся во Христа таинственно дарована благодать; действует же она по мере исполнения заповедей и не престает вспомоществовать нам тайно. Но в нашей власти состоит делать или не делать доброе по силе своей.62. Во-первых, она (благодать) боголепно возбуждает совесть, от чего и зло делавшие покаялись и благоугодили Богу.63. Она также скрывается (иногда) в учении ближнего, иногда же и во время чтения последует [какой-либо] мысли и естественным порядком научает ум своей истине. И так, если не скроем сего таланта [полученного] в частном случае, то действительно внидем в радость Господа.64. Ищущий действий Святаго Духа прежде исполнения заповедей подобен купленному за деньги рабу, который в то самое время, как его купили, ищет, чтобы вместе с купчею написали и отпускную.65. Кто уразумел, что внешние злоключения случаются по правде Божией, тот, ища Господа, нашел ведение с правдою.66. Если будешь разуметь согласно Писанию, что по всей земли судьбы (суды) Господни (Пс.104:7), то всякий случай будет для тебя учителем богопознания.67. По мысли каждого встречается должное. Различие же приличного воздаяния {наведения} знает один [только] Бог.68. Когда потерпишь какое-либо бесчестие от людей, разумей, что это послано от Бога к славе твоей; и таким образом в бесчестии будешь без печали и смущения, и в славе, когда она придет, будешь верен, и избежишь осуждения.69. Будучи, по благоволению Божию, хвалим многими, не примешивай ничего самохвального к промыслу Господню о тебе, чтобы опять от перемены не подпасть противному.70. Посеянное не возрастет без земли и воды, а человек не получит пользы без произвольных трудов и Божественной помощи.71. Нельзя без облака пролиться дождю, а без доброй совести – угодить Богу.72. Не отрекайся научаться, хотя бы ты был и весьма мудр. Ибо промышление Божие полезнее нашей мудрости.73. Когда сердце какою-либо сластию подвигнется с места трудолюбия, тогда оно, подобно тяжелому камню, катящемуся вниз, бывает неудободержимо.74. Как неопытный теленок, спеша за травою, попадает в место, окруженное стремнинами, так бывает и с душой, мало-помалу прельщаемой помыслами.75. Когда ум, укрепившись о Господе, отвлекает душу от долговременного худого навыка, тогда сердце бывает мучимо, как палачами, умом и страстями, влекущими его туда и сюда.76. Как плавающие в море, в надежде прибытка, охотно переносят солнечный зной, так и ненавидящие зло любят обличение, ибо тот противодействует ветрам, а сие – страстям.77. Как бегство во время зимы или в субботу (Мф.24:20) причиняет болезнь телу и осквернение душе, так и восстание страстей в устаревшем теле и освященной душе.78. Никто столько не благ и не милосерд, как Господь, но некающемуся и Он не прощает.79. Многие из нас скорбят о грехах, а причины их мы охотно принимаем.80. Крот, ползающий под землею, будучи слеп, не может видеть звезд; и неверующий [Богу] относительно временного не может веровать и в отношении вечного.81. Истинное ведение даровано от Бога людям, как благодать прежде благодати, и научает имеющих оное прежде всего веровать Даровавшему оное.82. Когда греховная душа не принимает постигающих ее скорбей, тогда ангелы говорят о ней: «Врачевали мы Вавилон, но не исцелился» (Иер.51:9).83. Ум, забывающий истинное ведение, борется с людьми за вредное для него, как бы за полезное.84. Как огонь не может долго пробыть в воде, так и скверный помысл – в боголюбивом сердце. Поскольку всякий боголюбивый бывает и трудолюбив; произвольный же труд по естеству есть враг сласти.85. Страсть, которую произвольно приводили в действие и питали, после того уже и против воли обладаемого ею крепко восстает на него.86. Мы любим причины непроизвольных помыслов, оттого они и приходят; произвольных же, очевидно, любим и самые действия.87. Самомнение и гордость суть причины хулы; сребролюбие же и тщеславие – немилосердия и лицемерия.88. Когда диавол увидит, что ум помолился от сердца, тогда он наносит великие и хитросплетенные искушения, желая малые добродетели истребить великими нападениями.89. Закоснение помысла обличает пристрастие человека; скорое же истребление его означает брань и сопротивление.90. Есть три мысленные состояния, в которые ум входит от изменения: естественное, сверхъестественное и противоестественное. Когда он войдет в естественное состояние, тогда находит себя виновным в злых помыслах и исповедует Богу грехи, познавая причины страстей. Когда же будет в противоестественном состоянии, то забывает правду Божию и восстает на людей, как на обижающих его. Когда же приведен будет в сверхъестественное состояние, тогда ощущает в себе плоды Святаго Духа, которые, по словам апостола, суть: любовь, радость, мир и прочее (см.: Гал.5:22–23), и знает, что ежели предпочтет телесные попечения, то не может пребывать там и, вышедши из сего состояния, впадает в грех и в последующие за ним злоключения, если и не вскоре, то в свое время, как ведает правда Божия.91. Ведение каждого бывает истинно в такой мере, в какой его утверждают кротость, смирение и любовь.92. Всякий, православно крестившийся, получил таинственно всякую благодать. Удостоверяется же в сем по мере исполнения заповедей.93. Заповедь Христова, по совести исполняемая, по множеству сердечных болезней подает утешение; впрочем, каждое из них приходит в свое время.94. Постоянно молись во всяком деле, чтобы ничего не делать без помощи Божией.95. Нет ничего сильнее молитвы по действию; и нет ничего полезнее ее для благоугождения Богу.96. Всякое исполнение заповедей содержится в ней. Ибо нет ничего выше любви к Богу.97. Нерассеянная молитва есть знак любви к Богу пребывающего в оной; нерадение же о ней и развлечение есть знак сластолюбия.98. Кто бесскорбно пребывает во бдении, долготерпит и молится, тот, очевидно, причастник есть Духа Святаго. А кто отягощается сим, но терпит это по доброй воле, и тот скоро получит помощь свыше.99. Одна заповедь бывает выше другой; так и вера бывает тверже веры.100. Есть вера от слуха (Рим.10:17), по апостолу, и есть вера уповаемых извещение (Евр.11:1).101. Хорошо словами доставлять пользу вопрошающим, но лучше содействовать им молитвою и добродетелью. Ибо сими приносящий себя Богу, помогая себе, помогает и ближнему.102. Если хочешь кроткими словами доставить пользу любознательному, укажи ему: молитву, правую веру и терпение находящих [скорбей]. Ибо все прочее доброе сими обретается.103. В чем кто возложил упование на Бога, тот уже не ссорится об этом с ближним.104. Если все невольное происходит от произвольного, по Писанию, то нет для человека такого врага, как он сам себе.105. Всякому злу предшествует неведение, второе же по нем – неверие.106. Избегай искушения терпением и молитвою. Если же без сих будешь сопротивляться ему, то оно сильнее станет нападать.107. Кроткий по Богу премудрее премудрых, и смиренный сердцем сильнее сильных, ибо они разумно несут иго Христово.108. Что мы без молитвы говорим или делаем, то бывает впоследствии или погрешительно, или вредно, и обличает нас чрез дела неведомым для нас образом.109. По делам, словам и мыслям праведен только Один [Бог]; а чрез веру, благодать и покаяние много праведников.110. Как кающемуся несвойственно высокомудрствовать, так и произвольно согрешающему невозможно смиренномудрствовать.111. Смиренномудрие есть не осуждение совести, но признание благодати Божией и Его милосердия.112. Что чувственный дом для разлитого повсюду воздуха, то ум мудрствующий [по Бозе] для Божественной благодати: насколько освободишь его от вещества, столько привнидет благодать; и сколько внесешь в него вещества, столько удалится.113. Вещество домашнее – сосуды и снеди; а вещество ума – тщеславие и сласть.114. Пространство сердца есть упование на Бога, а теснота его – попечение о теле.115. Благодать Духа одна и неизменна; но действует она в каждом особенно, как хочет.116. Как дождь, излившийся на землю, подает произрастениям свойственное им качество: сладким – сладость, жестким – жесткость, так и благодать, входящая в сердца верных, не изменяясь, дарует соответственные добродетелям силы.117. Алчущему Христа ради она бывает пища, жаждущему – сладчайшее питие, зябнущему – одежда, труждающемуся – покой, молящемуся – удостоверение, а плачущему – утешение.118. Итак, когда услышишь слова Писания о Святом Духе, что Он нисшел на каждого из апостолов (см.: Деян.2:3), или что Он восшел на пророка (см.: 1Цар.10:10), или что Он действует, бывает оскорбляем, угашаем, раздражаем, и также, что одни имеют начаток Духа, другие исполнены Духа Святаго, то не разумей в Духе какого-либо раздробления, или преложения, или изменения, но веруй так, как мы прежде сказали, что Он непреложен, неизменен и всесилен. Посему Он и в действиях пребывает тем, чем Он есть, и каждому богоприлично дарует свойственное. Ибо Он, подобно солнцу, вполне излился на крестившихся; но каждый из нас просвещается по той мере, как, возненавидев помрачающие страсти, отвергает их; а насколько любя их, помышляет о них, настолько же помрачается.119. Кто ненавидит страсти, тот отсекает и причины их; а кто пребывает с производящими их причинами, тот и нехотя бывает борим от страстей.120. Когда мы подлежим действию злых помыслов, то должны обвинять самих себя, а не прародительский грех.121. Корни помыслов суть явные пороки, которые мы руками, и ногами, и устами защищаем всегда.122. Невозможно, чтобы тот преклонялся к страсти в мысли, кто не любит причин ее.123. Ибо кто, презирая посрамление, предается тщеславию? Или кто, любя уничижение, смущается бесчестием? Кто же, имея сердце сокрушенное и смиренное, примет плотскую сласть? Или кто, веруя Христу, заботится о временном, или ссорится за оное?124. Кто, будучи презираем кем-либо, ни словом, ни мыслию не ссорится с презирающим его, тот приобрел истинное ведение и являет твердую веру Владыке.125.Лживы сыны человеческие в неправильных весах, которые нарушают справедливость (Пс.61:10); тогда как Бог каждому готовит то, что ему следует по правде.126. Если ни обижающему нет приобретения, ни обижаемому – лишения, подобно призраку ходит человек, напрасно только мятется он (Пс.38:7).127. Если увидишь, что кто-либо, находясь в многоразличном бесчестии, скорбит о сем, то знай, что он, насытившись помыслами тщеславия, с неприятностью пожинает снопы сердечных семян.128. Насладившийся телесными удовольствиями более надлежащего вознаградит избыток их сторичными скорбями.129. Начальник обязан говорить послушнику должное; а когда он ослушивается его, то предвозвещать ему скорби, которые за сие посылаются.130. Обижаемый кем-либо и не взыскивающий с обижающего его этою частию верует Христу, и сторично получит за сие в сем веке и жизнь вечную наследует.131. Память Божия есть болезнование сердца о благочестии; всякий же забывающий Бога бывает сластолюбив и бесчувствен.132. Не говори, что бесстрастный не может скорбеть. Ибо ежели не о себе, то о ближнем он должен сие делать.133. Когда враг соберет много записей о грехах, совершенных в забвении, тогда понуждает должника и не в забвении делать их, как бы уже по праву {благословне}, пользуясь законом греховным.134. Если хочешь непрестанно памятовать о Боге, то не отвергай злоключений, как несправедливо находящих, но переноси оные, как справедливо [тебя] постигающие. Ибо терпение оных при каждом случае пробуждает память, а отвержение их (злоключений) ослабляет умственное рассуждение и чрез послабление [телу] производит забвение.135. Если хочешь, чтобы Господь покрыл грехи твои, то не выказывай людям добродетель, если какую имеешь. Ибо как мы поступаем в отношении наших добродетелей, так Бог делает с нашими грехами.136. Скрыв добродетель, не возносись, как бы совершающий правду. Ибо правда не в том только состоит, чтобы скрывать добрые дела, но и в том, чтобы не мыслить ни о чем запрещенном.137.Не радуйся, когда сделаешь кому-либо добро, но когда без злопамятства перенесешь последующее за тем сопротивление. Ибо как ночи следуют за днями, так и пороки за добродетелями.138. Тщеславие, сребролюбие и сластолюбие не оставят неоскверненным доброе дело, если они прежде не будут истреблены страхом Божиим.139. В невольных скорбях сокрыта милость Божия, которая влечет переносящего оные к покаянию и избавляет от вечной муки.140. Некоторые, исполняя заповеди, ожидают, что они на весах будут противопоставлены их грехам, а другие умилостивляют ими Умершего за грехи. Надобно испытать: кто из них имеет справедливый образ мыслей?141. Страх геенны и любовь Царствия подают терпение в скорбях. И сие не от себя, но от Того, Который знает помышления наши.142. Верующий будущему удаляется здешних наслаждений без запрещения; а неверующий предается наслаждениям и бесчувствен бывает.143. Не говори: «Как может бедный предаваться сладострастию, не имея к тому способов?» Ибо иной может и еще бедственнее сладостраствовать помыслами.144. Иное есть ведение вещей, а иное – ведение истины. Сколько различно солнце от луны, столько второе полезнее первого.145. Ведение вещей получается по мере исполнения заповедей, ведение же истины – по мере надежды на Христа.146. Если хочешь спастись и достигнуть ведения истины, то старайся всегда возвышаться над чувственным и одною надеждою прилепляться к Богу. Таким образом с понуждением уклоняясь [от чувственного], встретишь начала и власти, ведущие с тобою брань приражениями помыслов; но, побеждая их молитвою и пребывая благонадежным, будешь иметь благодать Божию, которая избавит тебя от будущего гнева.147. Кто разумеет таинственное изречение святого Павла, что наша брань против духов злобы (Еф.6:12), тот уразумеет и притчу Господню, в которой Он сказал, что должно всегда молиться и не унывать (см.: Лк.18:1).148. Закон преобразовательно повелевает шесть дней делать, а в седьмой праздновать. Поскольку дело души состоит в благотворении имением, то есть делами, упразднение же ее и покой в том, чтобы продать все и дать нищим, по слову Господню, и, чрез такую нестяжательность успокоившись, пребывать в мысленном уповании. В сей-то покой и Павел поощряет нас войти со тщанием, говоря: «постараемся войти в покой оный» (Евр.4:11).149. Сказав сие, мы не заключаем будущего и не утверждаем, что здесь будет всеобщее воздаяние; но что должно прежде иметь в сердце действующую благодать Святаго Духа и таким образом по мере ее в нас действия войти в Царствие Небесное. Открывая сие, Господь сказал: «Царствие Небесное внутрь вас есть» (Лк.17:21). То же сказал и апостол: «Вера есть уповаемых извещение» (Евр.11:1); и еще: «Так бегите, да достигнете» (1Кор.9:24); и еще: «Испытайте самих себя, в вере ли вы, или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть» (2Кор.13:5).150. Познавший истину не противится скорбным приключениям. Ибо знает, что они приводят человека к страху Божию.151. Прежние грехи, будучи воспоминаемы по виду, вредят благонадежного. Ибо если они приносят с собою печаль, то удаляют от надежды, а представившись без печали, влагают внутрь прежнюю скверну.152. Когда ум, чрез отречение от пороков, приобретет мысленную надежду, тогда враг, под предлогом исповедания, изображает прежде бывшие пороки, дабы страсти, по благодати Божией преданные забвению, воспламенить и тайно повредить человеку. Ибо тогда и твердый {светлый} и ненавидящий страсти [ум] по необходимости помрачится, смутившись сделанными [грехами]. И если он еще мрачен и сластолюбив, то всячески умедлит и будет пристрастно беседовать с приражениями помыслов, так что воспоминание это будет не исповеданием грехов, а представлением прежних греховных впечатлений.153. Если хочешь приносить Богу неосужденное исповедание, то не вспоминай греховных изменений по виду их, но мужественно терпи находящие скорби за них.154. Скорби находят за прежде бывшие грехи, принося с собою сродное каждому прегрешению.155. Разумный и познавший истину исповедается Богу не воспоминанием о сделанном, но терпением постигающих его [злоключений].156. Отвергнув сердечное болезнование [о грехах] и бесчестие, не обещайся принести покаяние посредством других добродетелей, ибо тщеславие и бесчувствие умеют служить греху и посредством правых дел.157. Как добродетель обыкновенно рождается от скорбей и бесчестия, так и порок – от сластей и тщеславия.158. Всякая телесная сласть происходит от предшествовавшего упокоения [тела], а упокоение рождается от неверия.159. Находящийся под грехом не может один преодолеть плотского мудрования, ибо имеет непрестанное и содержащееся в членах разжжение.160. Страстным надлежит пребывать в молитве и повиновении, ибо и с помощью едва можно вести брань с прежними греховными навыками.161. Кто добровольно с повиновением и молитвою подвизается, тот есть искусный подвижник, ясно показывающий удалением от чувственного мысленную борьбу.162. Не соглашающий своей воли с волею Божиею встречает препятствие в своих предприятиях и бывает подвластен врагам.163. Когда увидишь двух порочных, имеющих любовь друг к другу, то знай, что они один другому содействуют к исполнению своей воли.164. Высокомудрый и тщеславный охотно соглашаются друг с другом: ибо тот хвалит тщеславного, рабски пред ним уничижающегося, а сей величает высокомудрого, часто похваляемого {похваляющего}.165. Боголюбивый слушатель с обеих сторон получает пользу. Если его хвалят за добрые дела, то делается ревностнее к оным, а если обличают в злых делах, то понуждается к покаянию. Должно же нам жизнь вести сообразно преуспеянию [духовному] и, смотря по жизни, должно Богу приносить молитвы.166.Хорошо держаться главной заповеди и ни о чем в частности не заботиться, ни о чем в частности не молиться, но только искать Царствия и слова Божия. А если мы еще заботимся о каждой потребности, то и молиться должны о каждой, ибо кто без молитвы делает что-нибудь или о чем-либо заботится, тот не получает успеха в окончании своего дела. О сем-то Господь сказал: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин.15:5).167. Кто пренебрегает заповедь о молитве, того постигают грубейшие преступления, которые пересылают его, как узника, от одного к другому.168. Кто переносит настоящие скорби с надеждою получения будущих благ, тот обрел ведение истины и удобно избавится от гнева и печали.169. Кто за истину терпит оскорбление и бесчестие, тот идет путем апостольским, неся крест и облагаясь веригами. А кто без сего покушается внимать сердцу, тот заблуждает умом и впадает в искушения и сети диавола.170.Ни злых помыслов отдельно от причин их, ни причин отдельно от помыслов нельзя победить ведущему с ними брань. Ибо если одно что-нибудь отдельно отвергнем, то спустя немного посредством другого обоими будем обладаемы.171. Кто из боязни страдания и поношения борется с людьми, тот или здесь сильно страдает от находящих на него злоключений, или в будущем веке мучится без милости.172. Кто желает отклонить от себя всякое злоключение, тот должен молитвою примирить с Богом дела свои и мысленно иметь упование на Него, а попечением о чувственном пренебрегать по силе.173. Когда диавол найдет человека, без нужды занимающегося телесными делами, то прежде похищает как добычу разумное его ведение, а потом как главу отсекает упование на Бога.174. Когда достигнешь твердыни чистой молитвы, то не принимай приносимого в то время от врага разумения вещей, дабы не потерять тебе большего. Ибо лучше стрелами молитвы уязвлять его, заключенного внизу где-нибудь, нежели беседовать с ним, когда он приносит нам вредные [помыслы] и ухищряется отвлечь нас от моления на него.175. Разумение вещей во время искушения бывает полезно для человека, а во время молитвы обыкновенно вредит.176. Если тебе выпал жребий учить о Господе и тебя ослушиваются, то скорби о сем мысленно и не смущайся явно. Ибо, скорбя, не будешь осужден с ослушником, смущаясь же, подвергнешься в том же деле искушению.177. При изложении учения не скрывай от присутствующих приличного для них; что благоприлично, излагай яснее, а чего вместить не могут (? по причине строгого обличения; ? младенчества), то предлагай загадочно.178. Неподчиненного тебе не обличай в проступке, ибо это есть более дело власти, чем совета.179.Что говорится (вообще) в числе множественном, то бывает всем полезно, ибо каждому свое укажет совесть.180. Говорящий справедливое должен и сам как бы от Бога принимать слова. Ибо истина не есть [собственность] человека говорящего, но действующего Бога.181. Не имей спора с противляющимися истине, которые не подчиняются тебе добровольно, чтобы не возбудить в них ненависти к себе, по Писанию.182. Кто попускает послушнику противоречить себе там, где не следует, тот обольщает его в этом деле и допускает отвергать обеты повиновения.183. Кто со страхом Божиим вразумляет и наставляет согрешающего [в чем-либо], тот приобретает себе добродетель, противоположную греху. А злопамятный и недоброжелательно порицающий его впадает по закону духовному в одинаковую с ним страсть.184. Хорошо обучившийся Закону боится Законодателя и, боясь Его, уклоняется от всякого зла.185.Не будь двуязычен, то есть иначе расположен на словах и иначе в совести. Ибо таковой, по Писанию, подлежит проклятию.186. Иной говорит истину – и бывает за сие ненавидим от безумных, по слову апостола; иной лицемерит – и бывает за то любим, однако не одно из сих воздаяний не бывает продолжительно. Поскольку Господь в свое время каждому воздаст должное.187. Желающий отклонить от себя будущие бедствия должен с радостью переносить настоящие. Ибо таким образом, мысленно изменяя одно на другое, он чрез малые скорби избежит великих мучений.188. Огради ум от самохваления и помысл от высокого о себе мнения, дабы не быть попущену сделать противное, ибо благое не одним человеком совершается, но помощью всевидящего Бога.189. Всевидящий Бог как делам нашим определяет достойное воздаяние, так и помыслам и произвольным разумениям.190. Невольные помыслы рождаются от предварительного греха, а произвольные – от самовластной воли. Посему последние бывают причиною первых.191. Злым мыслям, бывающим против [нашего] намерения, последует печаль, посему они скоро и исчезают; а бывающим по произволению последует радость, почему и трудно от них избавиться.192. Сластолюбивый печалится о порицаниях и злостраданиях, а боголюбивый – о похвалах и преизбытке.193. Не познавающий судеб Божиих идет умом по пути, пролегающему между стремнин, и от всякого ветра удобно низлагается: будучи хвалим, он гордится; будучи порицаем, огорчается; наслаждаясь [пищею], увлекается телесною страстию; в злостраданиях плачет; зная что-либо, хочет показываться [знающим] и, не разумевая, притворяется разумевающим; богатея, кичится; находясь в нищете, лицемерствует; насытившись, бывает дерзновенен и, постясь, тщеславится; с обличающими любит спорить и на подающих ему прощение смотрит как на неразумных.194. Итак, если кто благодатию Христовою не приобретет ведения истины и страха Божия, тот не только от страстей, но и от внешних обстоятельств жестоко бывает уязвляем.195. Если хочешь разрешить неудобопонятное дело, то ищи о нем, что угодно Богу – и тогда найдешь полезное об оном разрешение.196. Дела, к которым благоволит Бог, тем и вся тварь служит; а от которых Он отвращается, тем и тварь противится.197. Кто противится постигающим его скорбям, тот, сам того не зная, противится повелению Божию. А кто принимает их с истинным ведением, тот, по Писанию, терпит Господа.198. Когда постигнет тебя [скорбное] искушение, то не изыскивай, для чего и отчего оно пришло; [но старайся], как бы оное перенести с благодарностью, без печали и злопамятства.199. Чуждое зло не прибавляет греха, ежели мы не воспримем оного злыми мыслями.200.Если трудно найти человека, без искушений благоугодившего Богу, то должно благодарить Бога за всякий встретившийся с нами случай.201. Если бы Петр не оставил ночной мовитвы, то не получил бы успеха и в дневной. И если бы Павел не ослеп чувственно, то не прозрел бы и умственно. Если бы и Стефан не был оклеветан, как хулитель, то в отверзшихся небесах не увидел бы Бога.202. Как делание по Богу называется добродетелию, так и нечаянная скорбь называется искушением.203. Бог искушал Авраама, то есть посылал ему скорби к его же собственной пользе не для того, чтобы узнать, каков он, ибо Знающий все прежде бытия знал и его; но, чтобы подать ему повод к совершенной вере.204. Всякая скорбь обличает, куда преклоняется наша воля, на добрую или худую сторону. Посему случайная скорбь именуется искушением, ибо служит для подвергшегося ей испытанием сокровенных его желаний.205. Страх Божий понуждает нас вести борьбу с пороком, и, когда мы боремся, Господь истребляет его.206. Мудрость состоит не в том только, чтобы естественным порядком узнать истину, но и в том, чтобы от обижающих нас переносить зло, как собственное свое. Ибо пребывающие в первой уклоняются в гордость, а достигшие второй приобретают смиренномудрие.207. Если хочешь, чтобы тебя не беспокоили злые помыслы, то принимай уничижение души и скорбь телесную, и не отчасти, но во всякое время, во всяком месте и во всяком деле.208. Кто произвольно подвергает себя скорбям, тем не будут обладать непроизвольные помыслы. А кто первых не принимает, тот невольно делается пленником последних.209. Когда от обиды раздражится внутренность твоя и сердце, то не печалься о том, что смотрительно пришло в движение прежде внутри лежавшее, но с радостию низлагай возникшие помыслы, зная, что если будешь истреблять их при первом приражении, то и злое по движении истребляется вместе с ними; а от умножения помыслов и зло обыкновенно получает приращение.210. Без сокрушения сердца невозможно совершенно избавиться от зла; а сердце сокрушается от тройственного воздержания: от сна, говорю, пищи и телесного покоя. Ибо излишество оных производит сладострастие, сладострастие же принимает злые помыслы и противится молитве и приличному служению.211. Получив жребий повелевать братиями, сохраняй достоинство [твоего звания] и по причине прекословящих не умалчивай должного. В чем они будут послушны, в том получишь награду за их добродетель; в чем же не послушают, то совершенно прости им, и примешь равное от Того, Который сказал: «Прощайте, и прощены будете» (Лк.6:37).212. Всякий случай подобен торговле: умеющий производить оную приобретает многое, а неумеющий – терпит убыток.213. Кто от одного слова не оказывает послушания, того не понуждай прением; но приобретением, которое он отверг, сам воспользуйся. Ибо незлобие больше принесет тебе пользы, нежели его исправление.214. Когда вред от одного распространяется на многих, тогда не следует быть долготерпеливым и не своей искать пользы, но спасения многих. Поскольку общая добродетель полезнее частной.215. Если кто впадет в какое-либо согрешение и не будет печалиться по мере оного, то легко опять впадет в ту же сеть.216. Как львица не встречается дружелюбно с теленком, так бесстыдство не принимает с любовию печали по Боге.217. Как овца с волком не сходится для деторождения, так болезнование сердечное не соединяется с пресыщением к зачатию добродетелей.218. Никто не может иметь болезнования и печали по Боге, если не возлюбит прежде причины оных.219. Страх Божий и внутреннее себя обличение рождают печаль, а воздержание и бдение соединены с болезнованием.220. Кто не исправляется от заповедей и учений Писания, тот будет гоним конским бичом и рожном ослиным. А если и сие отвергнет, то браздами и уздою востягнуты будут челюсти его.221. Кто малыми искушениями легко бывает побеждаем, тот великими поневоле порабощен будет; а кто малые презирает, тот противостанет о Господе и великим.222. Не покушайся обличениями принести пользу тому, кто хвалится добродетелями, ибо кто любит себя выказывать, тот не может быть любителем истины.223. Всякое слово Христово являет милость, правду и премудрость Божию и силу их чрез слух подает охотно слушающим. Посему немилостивые и неправедные, неохотно его слушая, не могли познать премудрость Божию и даже Учащего оной распяли. Итак, и мы должны смотреть, охотно ли Его слушаем. Ибо Он сказал: «Любящий Меня, заповеди Мои соблюдет, и возлюблен будет Отцом Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Ин.14:15, 21). Видишь ли, как Он явление Свое сокрыл в заповедях? Итак, все заповеди содержатся в любви к Богу и ближнему, к которой ведет удаление от вещественного и безмолвие помыслов.224. Зная сие, Господь заповедует нам, говоря: «Не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф.6:34). Да и справедливо. Ибо не освободившийся от вещественного и от попечения о нем, как освободится от лукавых помыслов? А одержимый помыслами как увидит скрывающийся под ними существенный грех, который есть тьма и мгла души и получает начало от лукавых мыслей и дел, так что диавол искушает [человека] без понуждения одним приражением, показывая лишь начало [зла]. Человек же, охотно сочетавшись с ним по сластям и тщеславию, хотя и по рассуждению и не желал сего, но делом услаждался и принимал. Если же не познает сего общего {обдержительнаго} греха, то когда помолится о нем, чтобы очиститься от него? А не очистившись, как найдет место чистого естества? Не найдя же его, как увидит внутренний дом Христов? Ибо мы есмы дом Божий, по слову пророческому, евангельскому и апостольскому (см.: Иез.37:27; Зах.2:10; Ин.14:23; 1Кор.3:16).225. Итак, надлежит вышепоказанным порядком искать, дабы найти сей дом, и, пребывая в молитве, стучать (см.: Мф.7:7), дабы или здесь, или при смерти отверз его нам Владыка и дабы не сказал вознерадевшим: «Не знаю вас, откуда вы» (Лк.13:25). Но мы должны не только просить и получить, но и сохранить данное нам, ибо некоторые и после получения утратили. Посему простое знание вышесказанных предметов и случайную опытность в оных, может быть, имеют и поздно начавшие учиться, и юные; а продолжительное делание с терпением едва имеют и благочестивые {благоговейные} и многоопытные старцы, которые оное часто от невнимания теряли и опять добровольными трудами отыскивали и находили. И так и мы да не престанем делать сего, доколе не прибретем оного [делания] неотъемлемо.226. Таковы оправдания духовного закона. Мы узнали немногие из многих, которым и великий псалмопевец непрестанно советует поучаться и исполнять оные, часто воспевая о Господе Иисусе, Которому подобает слава и держава и поклонение ныне и во веки. Аминь.Того же богоносного Марка Подвижника Послание к монаху Николаю Превозлюбленному сыну Николаю!Поскольку ты прежде много заботился о спасении своем и, имея великое попечение о жизни по Богу, объяснил нам о себе, какими трудами и с каким пламенным стремлением желал ты соединиться с Господом строгою жизнию и воздержанием, подвизаясь во всяком злострадании, во многом бдении и крепкой молитве. Ты изъяснил нам также, какие брани и какое множество плотских страстей воздвигаются в естестве тела и восстают на душу от закона греховного, противовоюющего закону ума нашего. Ты сетовал о том, что тебя слишком беспокоят страсти гнева и похоти, и искал какого-либо способа и разумного совета [спрашивал], какие труды и подвиги употребив, ты мог бы победить упомянутые пагубные страсти. И в то время, сколько было можно, мы лично советовали любви твоей, предлагая тебе душеполезные разумения и мудрования и показывая, какими трудами и подвижническими усилиями с разумом и просвещенным рассудительным ведением душа, живя по Евангелию верою, при помощи благодати, может преодолеть истекающее извнутрь зло греха, особенно же упомянутые страсти. Ибо от каких страстей по укоренившейся привычке душа наиболее восприняла как бы образ и сильнее ими привлекается, противу тех должна она предпринять и усерднейший, непрестанный подвиг, пока не покорит себе плотские и неразумные действия сердца, которым прежде сама покорялась и которыми увлекалась, и чрез частое воспоминание помыслов и злое поучение в них, была их пленницею по причине внутреннего согласия с ними мыслей.Поскольку же мы на время удалены от тебя лицом, а не сердцем, ушедши в пустыню к истинным делателям и подвижникам Христовым, чтобы и нам хотя мало несколько подвизаясь и сподвизаясь с братиею, подвизающеюся противу сопротивных действий и доблественно сопротивляющеюся страстям, отложить леность, оттрясти уныние, отвергнуть нерадение и воспринять всякое старание и прилежание в угождении Богу. Потому и поусердствовали мы письменно изложить искренности твоей малый совет и полезное учение, чтобы ты, с прилежанием прочитывая в малом письменном совете, нашел то же самое, вкратце изложенное, о чем лично мною говорено было тебе, как бы в присутствии нашем, насладился духовной пользы. Итак, сын мой, начало пользы твоей о Боге должно быть отсюда. Ты должен всегда незабвенно помнить и в непрестанном [внутреннем] поучении размышлять о всех благодеяниях человеколюбивого Бога и о действиях Его промысла, совершившихся на тебе и совершающихся ко спасению души твоей, а не быть покрываемым порочным забвением или по причине уныния не вспоминать многих и великих Его благодеяний и поэтому бесполезно и неблагодарно проводить остальное время. Ибо такое непрестанное памятование, как бы некое острие, пронзая сердце, побуждает его всегда к исповеданию, к смирению, к благодарению с сокрушенною душою, ко всякому благому усердию, к приобретению доброго нрава и благих навыков и [к исправлению] всякой о Боге добродетели, сердце, которое всегда с мыслию, [проистекающею] от благой совести, поучается сему пророческому слову: «Что воздам Господу за все, что Он даровал мне?» (Пс.115:3). Ибо когда душа помыслит о благодеяниях человеколюбивого Бога, от рождения на ней бывших, или от скольких бед многократно была она избавлена, или то, сколькому подпавши злу и в прегрешения многократно поползнувшись волею не предана была праведно в погибель и смерть прельстившим ее духам; но [напротив] человеколюбивый Владыка долготерпеливо презирая согрешения и ожидая обращения ее, – ее, произвольно работавшую чрез страсти врагам и лукавым духам, Он питал, покрывал и всячески помышлял о ней, и напоследок благим мановением наставил ее на путь спасения, вложил в сердце ее любовь к подвижнической жизни и укрепил с радостию оставить мир и всякую его прелесть плотских сластей, украсил ангельским образом постнического чина и устроил удобное принятие от святых мужей в собрание их братства. Кто [спрашиваю] имея мысль, [руководимую] благою совестию и размышляя о всем этом, не будет всегда в сокрушении сердца, имея столько обручений предварительных благодеяний, еще не сделав сам ничего благого? Не возымел ли бы на всегда [таковой] по рассмотрении себя твердую надежду [размышляя в себе так]: «Если и тогда, как я не сделал ничего доброго, но и много согрешил пред Ним, живши в плотских нечистотах и в иных многих страстях, Он не по грехам моим сотворил мне и не по беззакониям моим воздал мне (см.: Пс.102:10), но ниспослал такие дары и благодеяния во спасение мне. Если отселе посвящу себя совершенно на то, чтобы работать Ему во всяком непорочном пребывании и исправлении добродетелей, то скольких благ и духовных дарований сподобит Он меня, укрепляя на всякое благое дело, исправляя и наставляя». Имеющий всегда таковый помысл и не забывающий Божиих благодеяний преклоняет, направляет и понуждает себя ко всякому благому обучению добродетели и ко всякому деланию правды, будучи всегда усерден, всегда готов исполнить волю Божию. Посему, возлюбленный сын мой, имея благодатию Христовою естественный разум, всегда храни в себе сие постоянное размышление и благое поучение и не будь покрываем пагубным забвением или возбраняем унынием, которое соделывает ум суетным и уклоняет от жизни, или помрачаем в помыслах невежеством, которое есть причина всех зол, или прельщаем от всезлобного нерадения; не [будь также] отвлекаем плотскою сластию, ни побеждаем от чревонеистовства, ни пленяем умом от похоти, производя в себе осквернение согласием с блудными помыслами, ни побеждаем от гнева, рождающего братоненавидение, и [мнимого] ради милосердия или под каким-либо презренным предлогом опечаливая и опечаливаясь, и приводя себе на память лукавые помыслы против ближнего, уклоняясь от чистой Богу молитвы, и умом пленяем, и зверским помыслом подзирая единодушного брата; [ибо] связуемый в совести неразумным нравом плотского мудрования предан будешь до времени в наказание злым духам, которым сам покорялся, пока ум [твой], будучи отвсюду окружен недоумениями и поглощен печалию и унынием и предварительными винами, погубив преуспеяние по Богу, снова начнет воспринимать со многим смирением начало пути спасения; и, много потрудившись в молитвах и всенощных бдениях, разрешив вины смирением и исповеданием Богу и ближнему, таким образом начнет снова истрезвляться и, вразумляемый просвещением разума Евангельского при содействии благодати Божией, познает, что не предавший себя совершенно на крест смиренным образом мыслей и не повергнувший себя под всеми для того, чтобы переносить попрания, уничижения, презрение, обиды, осмеяние и поругание и все сие терпеть с радостию Господа ради, отнюдь не преклоняясь к человеческой славе, или к чести, или к похвале, или к сласти пищи и пития, или к [лучшей] одежде, – не может быть истинным христианином.Итак, видя, что нам предлежат таковые подвиги, почести и венцы, доколе мы будем поругаемы видом притворного благочестия, с ухищрением работая Господу, будучи за одних почитаемы – от людей, а другими видимы от Ведущего тайное? Ибо почитаемые от многих святыми, мы еще свирепы нравом, поистине имеем вид благочестия, силы же его пред Богом не приобрели (2Тим.3:5); бываем почитаемы от многих девственниками и чистыми, а пред Ведущим тайны внутренно оскверняемся согласием с блудными помыслами и очерняемся действиями страстей; и ради притворного еще подвижничества нашего ниспадаем от человеческих похвал и ослепляемся умом нашим. Доколе будем ходить в суете ума, не усвояя себе Евангельского образа мыслей и не познавая жительства по совести, дабы со всем тщанием преуспевать в оном и чрез сие обрести дерзновение в совести нашей, но еще утверждаемся на одной мнимой правде внешнего человека по причине лишения истинного ведения и прельщаем себя лишь внешними обучениями, желая угождать людям и ища от них славы, чести и похвал. Поистине прийдет, открывая скрытое во мраке, и обнаруживая намерения сердечные (1Кор.4:5), необольстимый Судия, Который ни богатого не стыдится, ни нищего не помилует, Тот, Который отымет внешний образ и объявит внутрь сокровенную истину; по совести жительствующих истинных подвижников и страдальцев увенчает в присутствии ангелов пред Отцем Своим, а притворных и образом благочестия одеянных, показывающих людям жизнь только наружную и на ней суетно утверждающихся и умом прельщающих себя, изобличит пред вышнею Церковию святых и пред всем небесным воинством. И так их, горько стыдящихся, пошлет во тьму кромешную, по примеру юродивых дев, которые и внешнее девство сохранили [ибо ни мало за сие не были порицаемы], и имели несколько елея в сосудах своих, то есть были причастницами некоторых добродетелей, и внешних исправлений, и некоторых дарований; почему и светильники их горели до некоторого времени, [отвержены же были за то, что] по нерадению и невежеству и унынию не позаботились о себе как должно и не познали достоверно множество страстей, кроющихся внутри и приводимых в действие лукавыми духами; но разумения их были растлеваемы противными действиями и, сообщаясь с ними согласием помыслов, они были тайно прельщаемы и побеждаемы злобнейшею завистию, ненавидящею добра, ревностию, ссорами, спорливостью, ненавистию, гневом, огорчением, злопамятностию, лицемерием, раздражительностию, гордостию, тщеславием, человекоугодием, самоугодием, сребролюбием, унынием, похотию плотскою, помыслами, производящими сладострастие, неверием, бесстрашием, боязнию, печалию, прекословием, слабостию, сном, высокоумием, самооправданием, возношением, кичливостию, ненасытностию, невоздержанием, лихоимством, всего лютейшим отчаянием и тонкими действиями зла. Сии девы и добрые дела свои или похвальную жизнь, которые они считали нужным совершать перед людьми для получения от них похвал, и самое то, что были они причастницами некоторых дарований, продавали духам тщеславия и человекоугодия; и, порабощаясь также прочими страстями, смешивали добрые обучения с лукавым и плотским образом мыслей и чрез то соделывали оные неприятными и нечистыми, как Каинову жертву, почему и лишены радости Жениха и затворены вне Чертога Небесного.Итак, помышляя, рассуждая и испытывая о сем, познаем и уразумеем, в каких делах мы пребываем, дабы, доколе еще имеем время покаяния и обращения, исправить себя так, чтобы добрые наши дела, будучи совершаемы чисто, были истинны и добры, не смешиваемы с плотским мудрованием, да не окажутся отверженными [от Господа], как жертва порочная, за бесстрашие, нерадение и оскудение истинного ведения; дабы [и с нами] не случилось того, что и труды девства, и воздержания, и бдения, и поста, и страннолюбия мы понесем и дни утратим, а за вышесказанные вины страстей мнимая наша праведность, оказавшись жертвою порочною, будет неприятна Небесному Священнику – Христу.Прежде всего, сын мой, надлежит стараться о ведении и разуме [духовном] тому, кто хочет взять крест свой и последовать [Христу] с непрестанным в себе испытанием своих помыслов и многим попечением о спасении и [истинном] ведении, со многим к Богу тщанием, и вопрошением единодушных и единомудренных рабов Божиих, и одинаковым подвигом подвизающихся, чтобы, не зная где и как ходит, не шествовать [ему как] во тьме без света светильника; ибо кто идет [путем сим] самочинно без Евангельского ведения и совсем без наставления, тот много претыкается, впадает во многие ямы и сети лукавого, много заблуждает и во многие впадает беды и не знает, какой конец получит. Многие прошли [путь свой] со многими трудами, подвижничеством и злостраданием, и многие труды претерпели Бога ради, но самочиние, нерассуждение и нетребование от ближнего пользы соделало таковые труды их нетвердыми и суетными. Итак ты, о сын мой возлюбленный, помни, что я сказал тебе в самом начале увещания, и не забывай благодеяний, оказанных тебе достопоклоняемым и человеколюбивым Богом, будучи отвлекаем [от сего] окрадением злобы [вражией] и унынием, но полагая пред очами своими бывшие от начала рождения твоего до ныне или телесные, или духовные благодеяния, размышляй об оных и всегда поучайся в них, по сказанному: «Не забывай всех благодеяний Его» (Пс.102:2), чтобы сердце удобно возбуждалось ко страху Божию и любви, дабы по силе своей внимательно провести жизнь, [сохраняя] добродетельное жительство, совесть благочестивую, слово благоприличное, правую веру, смиренное мудрование и просто сказать: предать всего себя Богу, убеждаясь памятию благодеяний, которые ты получил от благого и человеколюбивого Бога, чтобы сердце твое само собою таковою памятию благодеяний, и особенно при содействии помощи свыше, уязвлялось в любовь и желание [к Богу]. Поскольку Он не сотворил другим много лучше тебя то чудесное, что на тебе показал, по неизреченному Своему человеколюбию. Итак, все бывшее тебе от Бога благое постарайся содержать в непрестанной памяти. Особенно же непрестанно вспоминай ту великую и дивную благодать, которую Бог подал тебе, как ты нам говорил, во время плавания твоего вместе с материю от святых мест в Константинополь, когда ночью воздвиглась страшная и неудержимая буря и волнение, и все бывшие на корабле вместе с корабельниками и с самою материю твоею погибли во глубине, и только один ты с двумя другими спаслись преславною Божественною силою, будучи выкинуты на берег, и как [Господь] устроил путь твой в Анкиру, где с отеческим благоутробием был принят некоторым милостивым мужем и соединился любовию с благоговейнейшим сыном Епифанием; и как оба вы, быв наставлены преподобным мужем, обратились на путь спасения и были приняты от святых рабов Божиих как искренние чада. За все сии бывшие тебе от Бога благодеяния что достойное можешь ты воздать Призвавшему душу твою в жизнь вечную? Поистине отселе ты должен жить [по Писанию] не себе, но умершему за тебя и воскресшему Христу во всякой добродетели, правде, во всяком исполнении заповедей, ища всегда, чтó есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим.12:2), и всею своею силою стараясь достигать сего. Вместе с сим юность твою, сын мой, покори слову Божию так, как само слово сего требует: представить тело [свое] жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения (Рим.12:1); и всякую влагу плотской похоти заставь иссякнуть и иссуши малоядением, малопитием и всенощными бдениями, дабы и ты мог сказать о себе от залога сердечного: «Ибо я стал как мех на морозе; но оправданий {уставов} Твоих не забыл» (Пс.118:83); и познав, что ты Христов, распни плоть свою, по апостольскому гласу, со страстьми и похотьми (Гал.5:24) и умертви земные члены (Кол.3:5), то есть не только деяние блуда, но и возбуждаемую от лукавых духов во плоти нечистоту. И не сим только ограничивает подвиг свой ожидающий венца истинного, нескверного и всесовершенного девства, но, последуя апостольскому учению, подвизается умерщвлять и самое явление и движение этой страсти; даже и сим еще не удовлетворяется с сильным рачением домогающийся вселить в свое тело ангельское и пречистое девство, но молится, дабы истребилось и самое воспоминание тонкой похоти, бывающее в одном помысле без движения и действия телесной страсти, во время рассеяния ума находящее. Сие же может совершиться лишь помощию свыше, и единою силою, и подаянием Святаго Духа. Есть ли такие, которые сподобляются сей благодати? Таким образом, ожидающий венца чистого, невещественного и нескверного девства распинает постническими трудами плоть свою, умерщвляет уды, яже на земли, продолжительным и непрестанным воздержанием истневая (сокрушая) внешнего человека, и истончавая его, и соделывая ветхим и иссохшим, чтобы верою, подвигами и действием благодати внутренний человек обновлялся день ото дня, преуспевая на лучшее, возрастая любовию, украшаясь кротостию, веселясь радованием духа, упокоеваем миром Христовым, водим благодатию, оберегаем благостию, окружаем страхом Божиим, освещаем разумом и ведением, просвещаем премудростию, наставляем смиренномудрием. Сими и сим подобными добродетелями ум, будучи обновляем от Духа, познает в себе начертание боговидного образа, и усматривает мысленную и неизреченную доброту Владычнего подобия, и постигает богатство завещательного закона самонаученной и саморазумной Премудрости. Итак, сын мой, вышереченными [подвигами] истончи юношескую плоть и утучни бессмертную душу, а вышереченными добродетелями обнови ум содействием Духа. Ибо юношеская плоть, утучненная различными снедями и питием вина, есть как бы вепрь, готовый на заклание разжжением телесных сластей, которыми закалается душа, и ум пленяется распадением злой похоти, будучи не в состоянии сопротивляться плотским сластям. Ибо умножение крови удаляет Духа. Особенно же юность не должна даже и обонять вкушения вина, дабы сугубый пожар, являющийся во внутреннем действии страсти и отвне обливаемый питием вина, которым сильнее возгорается плотская сласть, не отогнал от нее [души] духовную сладость болезненного умиления и не произвел в сердце смешения и нечувствия; но ради духовного вожделения юношество не должно и воды вкушать до сытости, ибо скудость воды к приобретению целомудрия весьма содействует. Испытав сие на деле, ты опытом убедишься в этом. Не думай, чтобы мы хотели наложить на тебя ярем нужды, законополагая или повелевая сие; но любезно поучаем и советуем сие как способ и благое художество, содействующее истинному девству и достоверному целомудрию, оставляя твоему самовластному произволению делать, что оно хочет.Прийди, наконец, рассудим несколько и о неразумной страсти гнева, опустошающей, смущающей и помрачающей всякую душу и являющей человека во время движения и действия своего подобным зверям, особенно же легко впадающего в нее и быстропреклонного к ней. Страсть сия особенно утверждается и укрепляется гордостию и бывает неразорима, пока сие диавольское дерево огорчения, гнева и раздражительности бывает напаяемо злою водою гордости, тогда оно хорошо растет, хорошо цветет и приносит много плодов беззакония. Таким образом, здание лукавых бывает неразоримо в душе, утверждаясь и укрепляясь на основании гордости. Итак, если хочешь, чтобы сие дерево беззакония, разумею страсть огорчения, гнева и раздражительности, иссохло в тебе и было бесплодным, чтобы секира Духа, пришедши, посекла его, ввергла в огонь, по гласу Евангельскому, и истребила его со всякою злобою, и если хочешь, чтобы сей дом беззакония, который лукавый всегда злобно созидает, собирая, как камни, различные основательные или неосновательные причины, дела вещественные или слова в помыслах [наших], и при сооружении в душе здания злобы полагая в утверждение и укрепление [оного] помыслы гордости. Если хочешь, говорю, чтобы дом сей был разорен и раскопан, то имей незабвенно в сердце твоем смирение Господне, что Он и чем сделался ради нас; и от каковой высоты света Божества откровенного, по силе горних существ, и на Небесах славимого от всего разумного естества: ангелов, архангелов, престолов, господствий, начал, властей, херувимов и серафимов и неименуемых умных сил, которых имена до нас не достигли, по пророчеству апостола, в каковую глубину человеческого смирения сошел, по неизреченной Своей благости, по всему уподобившись нам, седящим во тьме и тени смертной (ср.: Ис.9:2; Мф.4:16), и чрез Адамово преступление бывшим пленниками, и чрез действие страстей от врага обладаемым. Итак, когда мы находились в таковом лютом пленении и были обладаемы невидимою и горькою смертию, Владыка всей видимой и невидимой твари не постыдился, но смирил Себя и, восприняв осужденного человека от страстей бесчестия, запрещения и Владычнего (на него) изречения, стал подобен нам по всему, кроме греха, то есть кроме страстей бесчестия. Ибо постигнувшее человека в наказание за грех преступления изречением Владыки, то есть смерть, труды, алчбу, жажду и все таковое восприял Он, быв тем, что мы, да мы будем тем, что Он: Слово стало плотью, чтобы плоть была Словом: Он, будучи богат, обнищал ради нас, дабы мы обогатились Его нищетою (ср.: 2Кор.8:9): по великому человеколюбию уподобился нам, дабы мы всякою добродетелию уподобились Ему. Ибо с тех пор, как пришел Христос, поистине новый человек обновляется по образу и по подобию благодатию Духа и силою, достигая в меру совершенной любви, вон изгоняющей страх и уже не подверженной падению; ибо любовь никогда не перестает (1Кор.13:8), потому что Бог, говорит Иоанн, есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге (1Ин.4:16).Сей меры сподобились апостолы, и подобно им обулившиеся добродетели, и представившие себя Господу совершенными, и совершенным желанием во всей жизни своей последовавшие Христу. Итак, если будешь всегда незабвенно рассматривать таковое смирение, которое по неизреченному человеколюбию из любви к нам восприял Господь, то есть вселение Бога Слова в ложеснах, восприятие человека, рождение от жены, постепенность телесного возрастания, бесчестие, досады, поношения, поругания, укорения, биения, оплевания, насмешки, наругание, червленную хламиду, терновый венец, приговор на Него правителей, вопли против Него беззаконных иудеев, Его единоплеменников «возьми, возьми, распни Его» (Ин.19:15), крест, гвозди, копие, напоение оцтом и желчию торжествование язычников, насмешки тех, которые, проходя, говорили Ему: «если Ты Сын Божий, сойди с креста и уверуем в Тебя» (Мф.27:40, 42), и прочие страдания, которые Он претерпел ради нас: распятие, смерть, тридневное во гробе погребение, сошествие во ад, затем плоды страданий – каковы и какие? То есть воскресение из мертвых, пленение ада и смерти, исшедших [оттуда] с Господом душ, на небеса вознесение, седение одесную Отца превыше всякого начальства и власти, всякого имени именуемого (см.: Еф.1:21), честь и славу, поклонение всех ангелов Первенцу из мертвых, по причине Его страданий, согласно апостольскому слову: «Ибо в вас должны быть теже чувствования, какие и во Христе Иисусе. Он будучи образом Божиим, не превозносился тем, что Он равен Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, соделавшись подобным человекам, и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог Его превознес, и дал Ему имя выше всякого имени; дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних», и прочее (Флп.2:5–10 и след.). Вот видишь ли последствия вышесказанных [страданий] по правде Божией; на какую славу и высоту вознесли человека Господня! А потому, если с любовию и желанием будешь незабвенно помнить сие в сердце твоем, то страсть огорчения, гнева и раздражительности не будет обладать тобою. Ибо, если основание, [утверждающееся] на страсти гордости, чрез смирение Христово, которое рассматриваешь, исторгнуто будет наружу, то все здание беззакония, раздражительности, гнева и печали удобно разорится само собою. Ибо какое жесткое и каменное сердце не сокрушится, не умилится и не смирится, если будет всегда иметь в уме таковое Единородного Божество, смирившееся нас ради, и памятование вышесказанных исчисленных страданий? Не будет ли произвольно, по Писанию, земля и пепел, и попрание всем человекам? И если душа, [таким образом] смотря на смирение Христово, будет смиряться и сокрушаться, то какая раздражительность, какой гнев возможет обладать ею? Какое огорчение возможет одолеть ее? Но, как кажется, забвение сих полезных и оживотворяющих нас помыслов, и сестра его уныние, и сим содействующее и единонравное неведение, тягчайшие и внутреннейшие страсти души, неудобообретаемые и неудобоисправляемые, лютым любопытством покрывая и помрачая душу, способствуют и прочим злым страстям действовать и укрываться в ней, ибо влагают бесстрашие и нерадение о добрых делах и удобно попускают каждой страсти дерзостно входить и действовать. Когда душа бывает покрыта всезлым забвением, пагубным унынием и всех зол матерью и питательницею неведением, тогда жалкий и слепотствующий ум удобно привязывается ко всему видимому, разумеваемому или слышимому, то есть, если увидит красоту женскую, тотчас уязвляется плотскою похотию. Далее же память, возобновляя страстно и с приятностию виденное, или слышанное, или осязанное воображением мыслей и злым [в этом] поучением живописует внутрь образы и через то оскверняет страстный еще и жалкий ум действием блудных духов. А наконец и плоть, если будет тучна, или юна, или сыра (? мокротна), будучи удобно возбуждена таковыми воспоминаниями, страстно действует свойственное себе, возбуждаясь к похоти и иногда во сне или наяву производя нечистоту, хотя [таковой] в действительности и не имел общения с женою. И будучи от многих почитаем целомудрым, девственником и чистым, хотя и считает себя святым, пред Видящим же тайное бывает скверным, и блудником, и прелюбодеем и справедливо будет осужден в оный день, если не будет плакать, и рыдать и, истаяв плоть постом, бдениями и непрестанными молитвами и исцелив и исправив ум воспоминаниями и поучениями в слове Божием, не принесет достойного покаяния к Богу, пред Которым помыслил или соделал злое. Ибо неложен есть живый глас Сказавшего: «Я же вам говорю, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф.5:28). Посему полезно особенно юным, дабы отнюдь, если можно, не беседовать с женами, хотя бы они и казались святыми; также, если можно, пребывать в не сообщества человеческого, то это облегчает брань и дает яснее разумевать свое преуспеяние; особенно же если [кто] осторожно внимает себе и, употребляя мало пищи и мало воды, со многим бдением пребывает в молитве, подвизаясь и стараясь обращаться и пребывать с искусными духовными отцами и пользоваться их наставлениями. Ибо бедственно жить наедине самочинно, не опираясь на свидетельства [опытных], и вместе жить с неопытными в духовной брани, потому что таковые бывают одержимы другими образами браней. Поскольку многие суть козни злобы и сокровенные засады и отовсюду распростерты различные сети вражеские; посему, если можно, надлежит ходить вместе, то есть стараться часто приходить к разумным мужам и [по наставлению их] подвизаться, да таким образом, если [кто] сам и не имеет светильника истинного разума по причине еще несовершенства умного возраста и младенчества, то, шествуя вместе с имеющим оный, не ходит во тьме, не терпит бедствий от тенет и сетей, не попадает мысленным зверям, пасущимся во тьме, которые похищают и избивают ходящих в ней без умного светильника Божественного слова. Итак, если хочешь, сын мой, иметь внутри [себя] свой светильник мысленного света и духовного разума, дабы возмог ты непреткновенно ходить в глубочайшей ночи века сего, и чтобы стопы твои исправились (направились) от Господа (см.: Пс.118:133), да по пророческому слову восхощеши зело (Пс.36:23) пути Евангелия, то есть с горячайшею верою проходить совершеннейшие Евангельские заповеди и желанием и молитвою быть причастником страданий Господних, то показываю тебе дивное художество и изобретение нрава духовного, требующее не телесного труда или подвига, но душевного труда, постоянства (? настоятельства) ума и внимательной мысли, страхом и любовию Божиею споспешествуемое, изобретение, которым ты возможешь удобно победить полк врагов, по примеру блаженного Давида, убившего одного исполина из иноплеменников верою и упованием на Бога и чрез то победившего со своими людьми тьмы врагов.Содержание же нашего слова имеет предметом трех сильных и крепких иноплеменных исполинов, на которых утверждается вся сопротивная сила мысленного Олоферна; если они низложены и умерщвлены будут, то изнеможет в смертной борьбе всякая сила лукавых духов; кажущиеся же крепкими исполины лукавого суть три уже поименованные: неведение – мать всех зол, забвение – сестра его, содейственница и помощница, и уныние, которое, соткав темную черного облака одежду и покрывала души, оба первые утверждает, укрепляет, служит им связью, вкореняет в нерадивейшей душе зло и делает его твердым. Ибо уныние, забвение и неведение укрепляют и увеличивают подпоры прочих страстей. Будучи помощниками одно другому и одно без другого не могши составиться, они являются силами сопротивного и сильными князьями лукавого, коими все воинство духов лукавствия обращается, утверждается и успевает совершать свои замыслы, без которых вышесказанное не может составить одного целого. Итак, если хочешь одержать победу над вышесказанными страстями и удобно победить полк мысленных иноплеменников, то молитвою и содействием Божиим пришед в себя и входя в глубину сердца, исследуй сих трех сильных исполинов диавольских: разумею забвение, уныние и неведение, подпору мысленных иноплеменников, помощию коих и прочие злые страсти, обращаясь, живут и действуют, и возмогают в сердцах сластолюбивых и в душах неразумных (? ненаказанных). И многим вниманием и постоянством ума, с помощию свыше, найдя прочим неведомые и даже не предполагаемые, губительнейшие прочих злые страсти, оружиями правды, сопротивными оным, разумею, памятию благою, причиною всех благ и просвещенным разумом, коим бодрствуя, душа отгоняет от себя тьму неведения, и особенным усердием, приготовляющим и возбуждающим душу ко спасению, и облекшись в сии оружия добродетели силою Святаго Духа, всякою молитвою и молением доблестно и мужественно победишь трех вышесказанных исполинов, мысленных иноплеменников; при особенном (? изряднейшем) памятовании Бога всегда помышляя, что есть истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что доброхвально, что составляет добродетель и что похвалу (Флп.4:8), и сим отгоняя от себя всезлейшее забвение; просвещенным же и небесным разумом истребляя губительное неведение тьмы; вседобродетельным же и добрейшим усердием изгоняя безбожное уныние, которое соделывает зло всажденным в душе. Стяжав же сии добродетели не одним произволением, но силою Божиею и содейством Святаго Духа, со многим вниманием и молитвою таким образом возможешь избавиться [от] трех вышесказанных крепких исполинов лукавого. Ибо когда в душе действенною благодатию понудительно составится согласие истинного ведения, памятования словес Божиих и благого усердия и прилежно будет сохраняться, то и самый след забвения, неведения и уныния в ней истребляется и превращается в ничто и отселе царствует в ней благодать, о Христе Иисусе Господе нашем, Коему слава и держава во веки веков. Аминь.Святой Симеон Новый Богослов Краткая биография (βιογραφία)Пресвятейший отец наш Симеон, по дарованной ему от Бога благодати богословия, был назван Новым Богословом; жил он во времена Константина Порфирородного, примерно в 10-ом веке от Рождества Христова и был учеником старца Симеона, прозванного Благоговейным (Ευλαβής), от которого и обучился аскетическим подвигам. И до такой высоты добродетели и бесстрастия вознесся, и удостоился (αξιώθηκε) принять такого богатства Божественной благодати, что и написать об этом едва ли возможно, как тщательно изложено в его подробном житии (βιογραφία). Потому что после того, как принял он, можно сказать (μπορούμε να πούμε), всю (όλη) силу Духа Утешителя в себя, то стал сосудом (δοχείο) его сияния (ελλάμψεών), явился (αναδείχθηκε) источником богословия, гостиницей божественного просвещения, обиталищем неизреченных тайн, и, вкратце сказать, жилищем всякой духовной (πνευματικής) премудрости и божественного знания (γνώσεως). Будучи просвещаем этой силой, он составил разного рода (κάθε λογής) сочинения, написанные в стихе и прозе (πεζά), в большом количестве и преисполненные огромной (μεγάλη) душевной пользы. Из его произведений мы выбрали только эти, изложенные в нашей книге, Добротолюбии (Φιλοκαλίας). Большая и обильная (άφθονη) польза открывается от них читающим.Преподобного Симеона Нового Богослова деятельные и богословские главы, 152Вера есть умереть (для миpa?) Христа ради за заповедь Его, в убеждении, что такая смерть приносит жизнь, нищету вменять в богатство, худость и ничтожество в истинную славу и знаменитость, и в то время как ничто не имеется, быть уверену, что всем обладаешь, – особенно же [она есть] стяжание неисследимого богатства познания Христа и взирание на все видимое как на прах (πηλός) или дым.2)Вера во Христа есть не только, чтоб небречь о приятностях жизни, но и то, чтоб с усердием претерпевать (τό καρτερήσαι καί ύπομεΐναι) всякое находящее искушение, в печалях, скорбях и неприятных случайностях, пока возблаговолит Бог призреть на нас, – подражая Давиду, который говорит: Терпеливо уповал я на Господа, и Он внял мне и услышал молитву мою (Пс.39:2). (То есть, терпя скорби, я уповал, что Господь поможет мне; почему и Господь, видя, что я не колеблясь чаю помощи от Него, призрел на меня и явил мне милость Свою).3)Предпочитающие в чем-либо родителей своих Заповеди Божией не имеют (греч.: «κέκτηνται», т.е. «не приобрели») веры во Христа. Конечно, и собственная совесть их обличает их в таком неверии, если только совесть жива в них. Ибо [истинно] верующих отличительный знак есть ни в чем никогда не преступать заповедь великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.4)Вера во Христа, Истинного Бога, рождает желание [вечных] благ и страх мучений; желание же сих благ и страх мук приводят к строгому исполнению заповедей, а строгое исполнение заповедей научает людей [глубокому сознанию] своей немощности; это сознание истинной немощности нашей рождает память о смерти; кто же возымел сию память сожительницею себе, тот приболезненно взыщет узнать, каково будет ему по исходе и удалении из сей жизни; а кто тщательно старается узнать о будущем, тому прежде всего надлежит лишить себя настоящего (т.е. благ и вещей миpa сего). Ибо обладаемый пристрастием к чему-либо из сего последнего, даже самому ничтожному, не может стяжать совершенного познания о том первом. Даже когда бы, по смотрению (промыслу) Божию, вкусил он сколько-нибудь такого познания, то – если тотчас не оставит того, к чему одержим пристрастием, и не предастся всецело стяжанию сего единого познания, добровольно (έκουσίως) не позволяя себе даже думать о чем-либо другом кроме него, – взято будет от него и это познание, какое мнится он имети.5)Отречение от миpa и совершенное из него удаление, – если восприимем при сем и совершенное отрешение от всех житейских вещей, нравов, воззрений (γνώμες – мнений) и лиц, с отвержением тела и воли своей, в короткое время великую принесет пользу тому, кто с таким жаром ревности отрекся от миpa.6)Имея в намерении удалиться из миpa, смотри не вдавай души своей в плотские утешения, в начале, пока еще живешь и вращаешься в мире, хотя бы все сродники и друзья понуждали тебя к тому. Это им демоны внушают, чтобы погасить теплоту сердца твоего, – через что, если и не воспрепятствуют они исполнению твоего намерения, то всячески охладят и ослабят его.7)Когда ты мужественно будешь отказываться от всех удовольствий житейских и держать себя чуждым всякого утешения, тогда демоны, возбудив сострадание в родных, заставят их плакать и рыдать о тебе перед лицом твоим. Что это истинно так есть, сие познаешь из того, что, когда ты останешься непоколебим и при этом искушении, то тотчас увидишь, как родные твои возгорятся яростью и ненавистью против тебя. Отвратятся от тебя как от врага и смотреть на тебя хотеть не будут.8)Видя скорбь о себе родителей, братьев и друзей, посмевайся демону, разнообразно сим против тебя вооружающемуся; но поспеши и удалиться со страхом, прилежною докучая Богу молитвою сподобить тебя поскорее достигнуть в пристанище доброго Отца, в коем Сей упокоил бы душу твою, утружденную и обремененную, ибо житейское море представляет много бедственного и крайне пагубного.9)Желающий возненавидеть мир из глубины души должен возлюбить Бога и память о Нем стяжать непрестанную, ибо ничто другое, как сие, не побуждает с радостью оставить все и отвращаться от того, как от плевел (σκύβαλα).10)Ни по благословным, ни по бессловесным причинам не оставайся долго в миpe; но как только позван будешь, спеши послушаться. Ибо ничему другому не радуется так Бог, как нашей скорости [в исполнении воли Его], так как лучше скорое послушание с бедностью, нежели медлительность со множеством имений.11)Если миp и что в миpe преходит все, а Бог нетленен и бессмертен; то радуйтесь все, которые ради Него оставили тленное. Тленно же не только богатство и деньги, но и всякое удовольствие и наслаждение греховное есть тля. Одни Заповеди Божии свет суть и жизнь, – и так всеми именуются.12)Если, брате, пламенем ревности о спасении объятый, бегом притек ты в киновию или к духовному отцу, то, когда будет предлагать тебе он или сподвизающиеся тебе братия бани, или брашна, или другие какие утешения в упокоение плоти, не соглашайся на то. Но всегда будь готов (желай, ищи, стремись) к пощению, к злостраданию (произвольным лишениям), к крайнему воздержанию. Если отец твой о Господе повелит тебе дать некое утешение телу, послушай его, отсекая и в этом собственную волю свою; а если нет, то с радостью исполняй терпеливо, что делать произвольно восхотел ты (т. е. всячески воздерживаться от всего). Соблюдая сие, будешь всегда во всем как постящийся и воздерживающийся и своей воли по всему отрекшийся. И не это только, но и сущий в сердце твоем пламень, все презирать тебя принуждающий, сохранишь ты неугасимым.13)Когда демоны, сделав все со своей стороны, не успеют расстроить наше по Богу намерение или воспрепятствовать исполнению его, тогда привходят они в притворяющихся благочестивыми [братий] и посредством их покушаются воспрепятствовать начавшим уже подвизаться, в добрых подвигах их. И во-первых, будто любовью и состраданием движимые, советуют им не чуждаться телесных утешений, чтоб и тело, говорят, не изнемогло, и самим не впасть в уныние. Потом, вызывая их на бесполезные беседы, целые дни попусту проводить в них заставляют. Затем, если кто из ревностных послушает их советов и станет подобен им, то они начинают смеяться над тем, будто радуясь его погибели; если же не послушает их слов, но сохранит себя чуждым всего, себе внимающим и бездерзновенным (скромным и робким перед всеми), то подвигаются на зависть и вооружаются против него, употребляя все способы, чтоб изгнать его даже из монастыря: ибо для бесчестного тщеславия несносно видеть, как у него перед глазами хвалят истинное смирение.14)Томится болезненно тщеславный, видя, как смиренный, проливая слезы, и Бога ими умилостивляет, и людей подвигает к новой похвале.15)После того, как предашь ты всего себя духовному отцу своему, знай, что ты чужд всему, что принес совне, – вещи ли какие, или деньги. Почему ничего не делай с ними без его воли и ничего не проси себе у него из того: ни малого, ни большого; разве только сам он, по собственному произволению, или тебе велит взять что, или собственноручно даст тебе то.16)Без воли отца твоего по Богу не загадывай давать милостыню из принесенных тобою денег; но и через посредника какого не домогайся взять у него что-либо из них. Ибо лучше быть и именоваться нищим и странным, нежели расточать и раздавать деньги, когда ты еще новоначальный. Все предать в волю духовного отца своего, как в руку Божию, есть дело совершенной веры.17) Даже глотка воды проглотить не проси, хотя бы случилось тебе быть палиму жаждою, пока духовный отец твой, сам в себе подвигнут будучи, не велит тебе это сделать. Утесняй себя и нудь во всем, уговаривая себя такими словами: если хочет Бог и достоин будешь напиться, то Он откроет всеконечно отцу твоему сказать тебе: «напейся». И тогда напьешься с чистою совестью, хотя бы это было и не вовремя.18)Некто, опытом познавший духовную пользу и неотложную стяжавший веру, предлагая Бога свидетелем истины, сказал: я положил в себе такой помысл, чтоб никогда не просить у отца моего ни есть, ни пить и вообще ничего другого не принимать, пока Бог не внушит ему приказать мне это. И действуя так, я никогда, говорит, не был тщетен в надежде моей.19)Действенную стяжавший веру к отцу своему по Богу, видя его, мнит видеть Самого Христа, и бывая с ним или последуя ему, верует несомненно со Христом быть и Ему последовать. Таковой никогда не пожелает беседовать с кем-либо другим и не предпочтет что-либо из морских вещей памяти и любви Его. Ибо что лучше или что полезнее в настоящей и в будущей жизни того, чтоб быть со Христом? Что прекраснее или сладче созерцания Его? Если же и беседы от Него сподобляется кто, то конечно почерпает из нее Жизнь Вечную.20)Благорасположенно любящий тех, которые его поносят и обижают и причиняют ему ущерб, и молящийся о них в короткое время достигает великого преуспеяния. Ибо когда так бывает в чувстве сердца, тогда это благонастроенного сим образом вводит в бездну смирения и изводит из него источники слез, в которых погружается вся троечастность души (т. е. разумная, желательная и раздражительная ее силы), – возводит ум на небо бесстрастия и делает его созерцательным, – вкушением же тамошних благ располагает вменять в уметы (плевел) все блага настоящей жизни и самую пищу и питие принимать не в сладостях и не так часто.21)Не от дел только злых должно подвижнику удаляться, но надобно стараться быть свободным и от помыслов, и от мыслей противных (Заповедям и воле Божией), – и всегда быть заняту в себе душеспасительными и духовными воспоминаниями, пребывая беспопечительным о вещах житейских.22)Как тот, кто обнажил все тело свое, если оставит при сем глаза свои закрытыми каким-либо покровом и не захочет взять сей покров и сбросить, не может от одного этого обнажения прочего тела видеть свет: так и тот, кто оставил все свои вещи и деньги, избавился и от самых страстей сих, если не освободит при сем и ока души своей от воспоминаний житейских и помышлений худых, никогда не увидит умного Света, Господа нашего Иисуса Христа и Бога.23)Что покров, на глаза наложенный, то помыслы мирские и воспоминания житейские для ума, или ока души. До тех пор, пока попустим им быть, ничего не увидим; когда же изгоним их памятью о смерти, тогда узрим свет истинный, просвещающий всякого человека, грядущего в миp.24)Кто слеп от рождения, тот не может знать силу пишемого, ни верить тому; но если он когда-либо сподобится прозреть, то станет свидетельствовать, что пишемое и читаемое истинно.25)Видящий чувственными очами знает, когда бывает день и когда ночь, а слепой не знает ни того ни другого. И духовно прозревший и зрящий умными очами, если после того, как повидит истинный и незаходимый свет, по нерадению и беспечности опять возвратится к прежнему ослеплению и лишится света, то, находясь в благочувствии, добре чувствует лишение сего света и того, от чего случилось с ним такое лишение, не неведает, но пребывающий от рождения слепым (духовно) ничего такого не знает ни по опыту, ни по действу, – разве слухом что услышит и узнает о том, чего никогда не видал, и станет рассказывать о том другим, хотя ни он, ни слышащие ничего верно не знают о тех вещах, о коих разговаривают.26)Невозможно и плоть наполнять досыта брашнами, и духовно наслаждаться умными и божественными благами. Ибо в какой мере кто работает чреву, в такой лишает себя вкушения духовных благ; напротив, в какой мере кто станет утончать тело свое, соразмерно с тем будет насыщаем пищею и утешением духовными.27)Оставим все земное, – не богатство только и золото, и другие вещи житейские, но и самое похотение к ним совершенно изгоним из душ наших. Возненавидим не только удовольствия тела, но и бессловесные движения его, и постараемся умертвить его трудами и подвигами; ибо через него возбуждаются похоти и приводятся в дело. И пока оно живо, по всей необходимости душа наша бывает мертвою, – труднодвижною. Или и совсем неподвижною на всякую Заповедь Божию.28)Как пламень огня всегда поднимается вверх, особенно когда станешь ворочать вещество, в котором возгорелся и горит огонь; так и сердце тщеславного не может смириться. Но как только скажешь ему что-либо для его пользы, он более и более воздымается; если его обличают и вразумляют, он противоречит сильно; если хвалят и привечают, он напыщается зле.29)Человек, научившийся противоречить, сам для себя есть обоюдоострый меч: он убивает душу свою, не сознавая того, и делает ее чуждою Жизни Вечной.30)Противоречивый подобен тому, кто произвольно предается противникам царя своего, врагам. Противоречие есть удочка, имеющая затравою правдословие (защиту правды, себяоправдание), которым будучи прельщаемы, проглатываем мы удочку (крючок удильный) греха. Так обыкновенно похищается такая бедная душа за язык и гортань духами злобы. И то воздымается горе, то погружается в хаотическую бездну греха и осуждается вместе с ниспадшими с неба.31)Кто, будучи бесчестим или досаждаем, сильно болит от этого сердцем, о том ведомо да будет из сего, что он носит древнего змия в недрах своих, если он станет молча переносить наносимое ему или противоотвечать с великим смирением, то сделает своего змия немощным и расслабленным [и совсем убьет]. А если будет противоречить с горечью и говорить с дерзостью, то станет придавать силы змию – изливать яд в сердце свое и немилосердно пожирать внутренности свои: так что змий тот, будучи таким образом каждодневно усиливаем, поглотит наконец самое намерение бедной души его исправить себя и держать исправною в добрых порядках жизни; и силу к тому отымет. И станет таковой после сего жить греху и совсем мертвым быть правде.32)Если захочешь отречься от миpa и научиться евангельскому житию, то отдай себя не неопытному и не нечуждому страстей учителю, чтоб вместо евангельского диавольскому не научиться житию. Ибо у добрых учителей и уроки бывают добрые, а у худых – худые; от худых же семян и произрастения бывают всегда худые.33)Молитвами и слезами умоли Бога послать тебе руководителя бесстрастного и святого. Исследуй и сам Божественные Писания, и особенно деятельные писания святых отцов, чтоб, с ними сличая то, чему учат тебя учитель и настоятель, мог ты, как в зеркале, видеть, насколько они согласны между собою, – и затем согласное с писаниями усвоять и удерживать в мысли, а несогласное рассудив добре – отлагать, чтоб не прельститься. Ибо знай, что во дни сии много явилось прелестников и лжеучителей.34)Всякий не видящий (слепой духовно), если берется руководить других, есть прелестник, и последующих ему ввергает в ров пагубы, по слову Господа: слепец слепца аще водит, оба в яму впадут (Мф.15:14).35)Слепой в отношении к Одному (Богу), слеп и весь, в отношении ко всему; и видящий в Едином (Боге) в видении есть всего; между тем он и отстоит от видения всего (букв.: «совершенно воздерживается от видения»), и бывает в видении всего, и есть вне всего видимого. Будучи так в Едином, видит он все, и во всем будучи, не видит ничего из всего, видя во Едином, через Него видит и себя, и все и всех; будучи сокрыт в Нем, ничего из всего не видит.36)Кто во внутреннем своем умном или духовном человеке не облекся во образ Господа нашего Иисуса Христа, Небесного Человека и Бога, с чувством и сознанием, тот кровь только есть и плоть. И не может посредством слова только воспринять чувство духовной славы, подобно тому, как и слепые от рождения не могут познать, что такое есть свет солнца, из слов только о нем.37)Кто слышит так и видит, и чувствует, тот знает силу того, что говорится, как уже облекшийся во образ небесного и пришедший в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф.4:13). Будучи таковым, может он добре руководить на пути Заповедей Божиих и стадо Христово. А кто не знает этого и не таков есть, в том, очевидно, чувства души не просвещены и не здравы. И ему гораздо лучше быть руководиму, нежели руководить с опасностью для других и себя.38)Напряженно внимающий своему учителю и руководителю, как Богу, противоречить не может. Кто думает и говорит, что имеет то и другое (т. е. что он и внимает отцу своему, как Богу, и противоречит), тот да ведает, что находится в заблуждении: ибо не знает, какое расположение (διάθεση) к Богу имеют люди Божии.39)Кто верует, что в руке пастыря его находится его жизнь и смерть, тот никогда не воспротиворечит. Неведение же сего рождает прекословие, причиняющее духовную и вечную смерть.40)Пока не состоится решение над подсудимым, ему дается слово самооправдания говорить судье о том, что наделал; по раскрытии же дел его и произнесении над ним решения судии, он уже ни мало, ни много не противоречит тем, кои наказывают его [во исполнение приговора].41)Прежде чем вступит монах в это судилище (покаяния – монастырь) и откроет лежащее на сердце его, может быть, можно ему говорить, что против, одно по неведению, другое по замышлению скрыть иные свои дела. По открытии же и искренней исповеди своих помыслов уже нельзя ему никогда противоречить своему по Богу судье и владыке, даже до смерти. Ибо монах, вступивший в сие судилище и вначале обнаживший сокровенности сердца своего с самых начатков жизни здесь, носит, если имеет здравый смысл, убеждение, что он достоин бесчисленных смертей, но верует, что через свое послушание и смирение избавится от всякого мучения и наказания, если, конечно, истинно знает силу таинства сего.42)Кто неизгладимо сохраняет сие в уме своем, тот никогда не подвигнется сердцем на недолжное, когда его учат, вразумляют и обличают. Ибо впадающий при сем в пагубный грех прекословия и неверия духовному отцу своему и учителю, еще живой бедственно низводится во глубину ада и становится жилищем сатаны и всего его нечистого воинства, как непокоривый сын погибели.43)Умоляю тебя, взявшего на себя иго послушания, часто обращать сие в мысли своей и со всяким старанием подвизаться, чтоб не попасть, как сказано, в ад на муки вечные; но всякий день так молиться тепло Богу и говорить: Боже и Господи всяческих, имеющий власть над всяким дыханием и всякою душою, Един могущий уврачевать меня, услыши моление мое. И во мне бедном гнездящегося змия, наитием Всесвятого Духа Твоего, умертвив, истреби. Научи и настрой меня, нищего и обнаженного от всякой добродетели, припадать к стопам отца моего, и его святую душу расположи к состраданию и милостивости ко мне. Даруй, Господи, смирение в сердце мое и помыслы, подобающие грешнику, положившему каяться Тебе. Не остави вконец душу, единожды сочетавшую Тебе, Тебя исповедавшую, Тебя вместо всего Mиpa избравшую и всему предпочетшую. Ты ведаешь, Господи, что я желаю спастися, хотя злой обычай мой полагает тому препятствие. Но Тебе, Владыко, возможно все, невозможное для людей.44)Те, которые во дворе благочестия со страхом и трепетом положили доброе основание веры и надежды и ноги свои незыблемо утвердили на камне послушания духовным отцам, слушая заповедуемое ими, как из уст Божиих, и на сем основании послушания без колебаний в смирении души устрояя исполнение того, – скоро преуспевают. И исправляется в них великое и первое дело, состоящее в том, чтобы отвергнуть себя самих. Ибо исполнение чужой, а не своей воли не только самоотвержение душевное укореняет, но и умертвие всему миpy производит.45) Тому, кто прекословит отцу своему, сорадуются демоны; тому же кто до смерти смиряется перед ним, удивляются Ангелы. Ибо таковой дело Божие совершает, уподобляясь Сыну Божию, Который исполнил послушание Отцу Своему даже до смерти, смерти же крестной.46)Безмерное и безвременное сокрушение сердца о чем-либо чувственном омрачает и возмущает ум. Оно изгоняет из души чистую молитву и умиление, а всаждает в нее болезненное томление сердечное. Отсюда жесткость и томление безмерное; а через это демоны обыкновенно отчаяние наводят на взявшихся жить духовно.47)Когда случится с тобою таковое, монаше, ты же между тем находишь в душе своей ревность и великое желание совершенства, так что сильно стремишься исполнить всякую Заповедь Божию, не погрешить даже в праздном слове и нисколько не отстать от древних святых ни в деянии, ни в ведении, ни в созерцании, но видишь, что тебе препятствует в этом враг, всевая плевелы малодушия и не попуская тебе воспарить на такую высоту святости тем, что наводит расслабление через возметание помыслов страшливых такими внушениями: невозможно тебе спастись среди миpa и неопустительно исполнять все Заповеди Божии; тогда ты, седши в угол, сожмись и собери помыслы свои, – и дай благой совет душе своей, сказав ей: Почему прискорбна ты, душа моя? И почему смущаешь меня? Уповай на Бога! Ибо я исповедаюсь Ему [, говоря:] [Ты] спасение лица моего не дела мои, а Бог мой есть (Пс.41:6). Кто оправдится от дел закона? И царепророк говорит: не оправдается пред Тобой ни один из живущих (Пс.142:2). Но верою, какую имею в Бога моего, надеюсь спасенным быть по неизреченному благоутробию Его даром. Ступай прочь с глаз моих, сатана! Господу Богу моему поклоняюся и от юности моей служу Ему, могущему спасти меня по единой милости Своей. Отступи же от меня. Бог, создавший меня по образу и подобию Своему, да сокрушит тебя.48)Бог от нас человеков не требует ничего другого, кроме одного: чтоб мы не грешили. Но это не есть исполнение закона, а только ненарушимое хранение образа и горнего достоинства, в коих стоя по естеству и нося светло-осиянную одежду Духа, мы пребываем в Боге и Он в нас, бываем по благодати богами и сынами Божиими и знаменуемся светом познания Бога (по слову: отпечатлелся на нас свет лица Твоего, Господи (Пс.4:7)).49)Расслабление и тягота телесная, прибывающие в душу от лености и нерадения, отбивают от обычного правила и производят омрачение ума и малодушие. Отсюда почасту появляться начинают помыслы страхования и хулы, и искушаемый демоном расслабления и уныния нередко от робости не может войти в обычное место молитвы и предается лености, а нередко испытывает нападки неуместных помышлений о Творце всяческих. Итак, зная причину, откуда это тебе нашло, поспеши войти в обычное место молитвы твоей и падши перед человеколюбивым Богом, молись со стенаниями сердечными, в сокрушении и слезах, испрашивая избавления от тяготы расслабления и уныния и от помыслов злых. И вскоре дано будет тебе освобождение от них, если будешь толкать (в дверь милосердия Божия) притрудно и неотступно.50)Кто стяжал чистое сердце, тот победил страхование. А кто еще очищает его, тот иногда побеждает его, а иногда бывает побежден им. Кто же совсем не подвизается [о своей высоте], тот или всеконечно ниспал в состояние нечувствия и, как друг страстей и бесов, при тщеславии болезнуя еще и самомнением, почитает себя чем-нибудь, будучи ничто (Гал.6:3), – или есть раб, преданный в руки страхования, и как младенчествующий умом, трепещет и боится страха там, где для боящихся Бога нет страха, ни страхования.51)Боящийся Бога не боится устремления против него бесов, ни их немощных нападений, равно как угроз злых людей; но будучи весь как пламень некий и огонь палящий, когда даже проходит по скрытным и неосвещенным местам, обращает в бегство демонов, которые больше, чем он от них, бегут от него, чтоб не быть опаленными от исходящего от него пламеневидного луча божественного огня.52)Кто проникнут страхом Божиим, тот не боится обращаться среди злых людей. Имея внутрь себя страх Божий и нося непобедимое оружие веры, он силен бывает на все и может делать даже то, что многим кажется трудным и невозможным. Он ходит среди них, как гигант среди обезьянок, или лев рыкающий среди псов и лисиц, уповая на Господа, твердостью мудрования своего изумляет их, ужасает смыслы их, поражая их словом премудрости, как жезлом железным.53)Не только безмолвник или послушник, но и игумен, настоятель над многими, – и он, все устрояя, должен быть беспечален, т. е. свободен от печальной заботы о житейских потребностях. Ибо если печемся, то оказываемся преступниками Заповеди Божией, которая говорит: не заботьтесь душою вашей что есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники (Мф.6:31–32). – И еще: смотрите же, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими (Лк.21:34).54)У кого помысл занят попечением о житейских вещах, тот не свободен: ибо попечение о них держит его в своих руках и делает рабом своим, для себя ли он заботится о них, или для других. Свободный же от сего ни для себя, ни для других не печется о житейском, будь он епископ, или дьякон, или игумен. Но и праздным он никогда не бывает и ни о чем, даже самом последнем и ничтожном, никакого небрежения не оказывает; а богоугодно все делая и устрояя, о всем беспечален пребывает, – и это на всю жизнь.55)Смотри не разори своего дома, желая построить дом ближнего. Трудное это дело и неудобь исполнимое; почему поопасись, как бы не случилось, что, взявшись за это, ты свой дом разорить разоришь, но и того дом построить отнюдь не сможешь.56)Если не стяжал ты совершенного беспристрастия к житейским вещам и деньгам; то не желай, чтоб тебе поручена была экономия (смотрение за этими вещами и распоряжение ими по обители); чтобы не быть пленену ими и вместо воздаяния за труд служения обители не подпасть осуждению за воровство и святотатство. Если же будешь принужден настоятелем взять сие дело: то веди его так, как бы ты обращался с палящим огнем. Расстраивай и самый первый прилог помысла [о чуждоприсвоении] исповедью и покаянием, и молитвою настоятеля сохранен будешь невредим.57)Не сделавшийся бесстрастным не знает даже, что есть бесстрастие, и не верит, чтоб был кто-либо такой на земле. Ибо тому, кто сам не отвергся прежде себя и крови своей усердно не истощил за эту, воистину блаженную, жизнь, – как подумать, что другой кто сделал это, чтоб стяжать бесстрастие? Таким же образом и тот, кто мнится иметь Духа Святого, ничего не имея, когда слышит, что действия Духа Святого явно познаваемы бывают в тех, кои имеют Его, никак тому не верит, равно как и тому, что есть кто-либо и в настоящем роде равный апостолам Христовым и всем от века святым, подобно им движимый и воздействуемый Божественным Духом, или в видении Его бывающий с сознанием того и чувством. Ибо всякий по собственному своему состоянию судит о том, что касается ближних, – по тому, т. е. каков сам, по добродетели ли сказать, или по грехам.58)Иное есть бесстрастие души и иное бесстрастие тела. То (душевное) и тело освящает своим собственным сиянием и свето-излиянием Духа; а это одно само по себе ни на что не полезно для того, кто стяжал его.59)Как тот, кто из последней бедности обогащен царем и возведен в светлый сан, облечен им в блестящее одеяние и определен стоять перед лицом его, – и самого царя с вожделением видит и как благодетеля чрезмерно любит, и на одеяние, в кое облечен, весело смотрит, и сан свой сознает, и данное ему богатство знает: так и монах, который, истинно оставив мир и все мирское, приступил ко Христу и, влеком будучи добрыми чувствами, восшел на высоту духовного созерцания через исполнение заповедей, – и Самого Бога непрелестно созерцает, и совершившееся в нем изменение ясно видит. Ибо всегда видит осиявающую его благодать Св. Духа, именуемую и одеянием, и царскою багряницею, – чем наипаче для верующих есть Сам Христос Господь, так как верующие в Него облекаются в Него.60)Многие сами читают Божественные Писания, другие слушают читающих оные; но не многие бывают в силах правильно уразуметь значение и смысл читаемого. Иные полагают, что читаемое в Писаниях Божественных невозможно; иные, почитая прямой смысл пишемого неудобоприемлемым, берутся истолковывать то по-своему и истолковывают зле. Что сказано о настоящем времени, о том судят, что оно будет иметь место в будущем; а что сказано о будущем, то понимают как сбывшееся уже или сбывающееся каждый день. Таким образом, у них нет правильного суждения и истинного распознания отличий в вещах божественных и человеческих.61)На всех верных должны мы смотреть как на одного и думать, что в каждом из них прибывает Христос, и такое любовное иметь к ему расположение, чтоб быть готовыми положить за него души свои. Отнюдь не должно нам говорить или думать, что кто-либо зол, но всех видеть добрыми, как сказано. Хотя увидишь кого-либо боримым страстями, не брата, а страсти ненавидь, борющие его. А когда увидишь такого, над которым тиранствуют похоти и недобрые привычки, имей к нему еще большее сострадание, чтоб иначе и самому не быть искушену подобно ему, – как изменчивому и состоящему под влиянием изменчивого вещества.62)Если кто фальшив от лицемерия, или по делам виновен, или немного уязвлен какою-либо страстью, или несколько неисправен в каком-либо отношении по нерадению: то такой не приемлется в число исправных во всем. Но как непотребный и неискусный на доброе, отметается, чтобы он не произвел разрыва в союзе, которому должно пребывать неразрывным, и разделения между теми, которые должны пребывать нераздельными, тех и других ввергнув в печаль, – так как те, кои впереди (преуспевают), станут болезненно печалиться о тех, кои позади их, а сии о разлучении с теми, кои упредили их6.63)Как тот, кто на пламень разжженной печи набрасывает земли, угашает оный, так и житейские попечения и всякий вид пристрастия к чему-либо, даже последнему и ничтожному, истребляет возжегшуюся вначале теплоту сердца.64)Всяким яством и питием, и украшением гнушается чреватый страхом смерти; и в удовольствие ни хлеба не ест, ни воды не пьет, доставляя телу только потребное, сколько нужно для поддержки жизни; всякой воли своей отвергается и бывает рассудительным рабом, исполняя все, что ни приказывают ему.65)Предавший себя в рабы свои по Богу отцам не станет ради страха мук избирать из повелеваемого то, что облегчало бы болезнь сердца его и разрешало узы страха, и тех не послушает, которые дружески, или льстительно, или повелительно поощряли бы его к тому. Но паче предпочтет то, что возращало бы сию болезнь. Возжелает того, что крепче стягивало бы сии узы, и возлюбит то, что делало бы более сильным палача. В таких расположениях пребудет он навсегда, не питая надежды когда-либо совсем освободиться от заслуженных крайностей; ибо надежда избавления делает болезнь сердца легчайшею, что не полезно теперь кающемуся.66)Всякому, начавшему жить по Богу, полезен страх мук и порождаемая им болезнь сердца. Кто же без такого болезнования и без таких уз страха желает положить начало доброй жизни, тот не на песке только полагает основание своих деяний, но мечтает построить дом на воздухе без основания, что конечно невозможно. Между тем болезнование то скоро порождает всякую радость, узы сии разрывают узы всех грехов и страстей. И плач сей не смерти, а Вечной жизни бывает виновником.67)Кто не станет уклоняться и бегать сердечного болезнования, порождаемого страхом вечного мучения, но будет последовать ему произволением сердца (следовать с ним по доброму пути или последовать решениями произволения с сочувствием сердца тому, что внушает оно со страхом) и по мере успеха все более и более стягивать себя узами его, – тот поспешнее будет шествовать. Оно представит его и перед лице Царя царствующих. И когда сие будет, тогда, – лишь только воззрит он, еще не так ясно, на славу Его, тотчас разрешатся узы его, страх – палач – далеко отбежит от него, и сердечное болезнование его преложится в радость, которая сделается в нем живым ключом или бьющим источником, источающим всегда чувственно реки слез, а духовно тишину, кротость и неизреченное услаждение, но при этом – и мужество с готовностью свободно и невозбранно тещи ко всякому исполнению Заповедей Божиих. Что для новоначальных еще невозможно, а свойственно восшедшему к середине преуспеяния; для тех же, кои подходят к совершенству, источник сей бывает светом при внезапном изменении и преложении сердца.68)Имеющий в себе свет Всесвятого Духа, не в силах бывая стерпеть зрение Его, падает на землю ниц, взывает и вопиет в ужасе и страхе великом, как увидевший и испытавший нечто такое, что выше естества, выше слова и разума. И бывает он подобен человеку, у которого от чего-нибудь возгорелись внутренности огнем, от которого жегомый и жжения пламени не могши терпеть, становится он весь измученным и совсем не имеющим силу быть в себе. Но будучи непрестанно орошаем слезами и ими прохлаждаем, еще сильнее воспламеняется он огнем желания божественного, а от этого слезы еще обильнее у него текут, и он, будучи омываем излиянием их, еще блистательнее сияет. Когда же весь разжегшись, станет он, как свет, тогда исполняется на нем сказанное [Богословом]: «Бог с богами соединяем и ими познаваем» (так Бог соединяется с обожаемыми от Него и Его познающими), и притом в такой, может быть, степени [исполняется сие на нем], в какой соединился он уже с Сочетавшимся с ним и в какой оказался познавшим Его.69)Прежде плача и слез, – никто да не прельщает нас пустыми словами, и сами себя да не прельщаем, – нет в нас покаяния, ни истинного намерения перемениться, ни страха Божия в сердцах наших; ни сознали мы себя еще виновными и не осудили, и душа наша не была еще в чувстве будущего суда и вечных мук. Ибо если б мы осудили себя, если б возымели такие движения сердца, если б были в таких чувствах, то тотчас извели бы и слезы. Без этого же ни жестокосердие наше никак не может умягчится, ни душа наша стяжать духовное смирение, ни мы ни в силах сделаться смиренными. А кто не таков, тот не может соединиться с Духом Святым; не соединившийся же с Ним через очищение себя от всего страстного, созерцания Бога и Боговедения сподобиться не может, и недостоин сокровенно научаемым быть добродетелям смирения.70)Притворяющихся добродетельными и иными являющихся по внешнему виду, иными же бывающих по внутреннему человеку, – исполненных иной раз всякой неправды, полных зависти, рвения и зловония сластей чувственных, – многие почитают, как бесстрастных и святых, имея неочищенным око души (чтоб познать их прямо) и не в состоянии будучи познать их по плодам их; а тех, которые живут в благоговеинстве, добродетели и простоте сердца и суть воинству святы, не отличают от прочих людей, мимоходят их с небрежением и вменяют ни во что.71)Такие почитают говоруна и показливого более учительным и духовным; а молчаливого и блюдущегося от празднословия почитают дикарем, необразованным и безгласным.72)От того, кто говорит в Духе Святом, высокоумные и недугующие диавольскою гордынею отвращаются как от высокоумного и горделивого, будучи словами его паче поражаемы, чем приводимы в умиление и сокрушение; а того, кто мелет, как жернов, и говорит от чрева своего или по науке, хвалят и принимают, хотя он о деле спасения все лживо толкует. Таким образом между такими нет никого, кто бы мог добре и как есть на самом деле распознать и видеть (людей или дело спасения).73)Блаженны, говорит Бог, чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф.5:8). Чистым же сердце делают не одна, не две, не десять добродетелей, а все вместе, слившись, так сказать, во едину добродетельность, достигшую последних степеней совершенства. Однако жив таком случае добродетели одни не могут сделать сердца чистым без воздействия и присещения Духа Святого. Ибо как ковач, как бы искусно ни умел он действовать орудиями, ничего не может сработать без содействия огня, так и человек пусть все делает со своей стороны для очищения [сердца], пользуясь для сей цели добродетелями, как орудиями, но без присещения огня Духа все делаемое им останется бездейственным и бесполезным для его цели, так как это – одно – не имеет силы очищать нечистоту и скверну души.74)В Божественном Крещении мы получаем отпущение прегрешений, освобождаемся от прародительской клятвы и освящаемся наитием Святого Духа; но совершенную благодать, как она означается в словах: вселюсь в них и буду ходить (2Кор.6:16), – не тогда получаем. Ибо это есть достояние совершенно утвержденных в вере и доказавших ее делами. Если же мы по крещении уклоняемся на скверные и злые дела, то совершенно теряем и всякое освящение. И уже покаянием, исповедью и слезами, соответственно делам, получаем опять сначала отпущение прегрешений, а потом и освящение вышнею благодатью.75) Через покаяние совершается омытие скверны прежних непотребных дел, а после такого очищения бывает причастие Святого Духа; но не просто, а в силу веры, расположения (крепкой решимости стоять не падая) и смирения кающихся от всей души; и не только после проявления таких расположений, но и после того, как получится разрешение грехов от духовного отца и восприемника. Почему хорошо каждодневно каяться, как повелевает заповедь. Ибо слова: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф.3:2) возлагают на нас делание, не ограничиваемое определенным временем, а всегдашнее.76)Благодать Всесвятого Духа дается уневестившимся Христу душам, как обручение или залог. И как жена без обручения не имеет твердой уверенности, что несомненно сочетается некогда с мужем; так и душа никогда не воспримет верного удостоверения, что будет вечно сопребывать с Владыкою своим и Богом или таинственно и неизреченно сочетаваться с Ним и наслаждаться неприступною красотою Его, если не получит обручения, или залога благодати Его, и не возымеет в себе сознательно Его Самого.77)Как обручение не бывает надежно, пока согласительные бумаги, в коих пишутся условия брака, не будут подписаны достойными веры свидетелями: так не бывает твердо воссияние благодати прежде делания заповедей и стяжания добродетелей. Ибо что суть при заключении условия свидетели, тем при духовном обручении бывает делание заповедей и добродетелей: через них всякий имеющий спастись получает совершенное обладание обручением (т. е. благодатью Св. Духа).78)Сначала как бы пишутся брачные условия деланием заповедей, потом добродетелями они запечатлеваются и подписываются: и тогда Жених-Христос невесте-душе дает перстень, т. е. обручение Духа.79)Как невеста прежде брака получает от жениха только залог обручения, условленное же приданое и прочие обещанные дары ожидает получить после брака: так и невеста Христова – Церковь верных и душа каждого из нас сначала получает от Жениха только обручение Духа, вечные же блага и Небесное Царство чает получить по исходе отсюда, будучи удостоверяема в том залогом обручения, который показывает ей все то, как в зеркале, и подтверждает несомненность получения того, на чем состоялось соглашение ее с Владыкою своим и Богом.80)Как если невеста, разгневавшись по тому случаю, что жених замедлил в отлучке или, будучи занят другими делами, отложил на время совершение брака, презрит любовь его и брачный договор или изгладит, или раздерет; то вместе с сим тотчас лишается и всех надежд, столь многое обещавших ей от жениха: так обыкновенно бывает и с душою. Ибо когда кто из подвизающихся, сказав себе: доколе же должен я злострадать (терпеть всякие лишения)? –вознебрежет о подвижнических трудах и подвигах, и через нерадение о заповедях и оставление всегдашнего покаяния как бы изгладит и раздерет свои с Господом условия: то вместе с сим тотчас лишается и залога обручения (благодати) и совершенно теряет всякую надежду на Бога.81)Как невеста, обратив к другому любовь, какою обязана к обрученному с нею жениху, и начав жить с ним явно или тайно, не только не получает ничего обещанного ей женихом, но должна ожидать и достойного наказания и позора по закону: так то же бывает и с нами. Ибо если какая душа явно или тайно преложит любовь к Жениху Христу на возлюбление какого-либо другого предмета и сердце ее будет завладено им, то бывает ненавистна и омерзительна Жениху и недостойна сочетания с Ним. Ибо Он сказал: любящих Меня Я люблю (Притч.8:17).82)По таким признакам каждому надлежит распознавать, получил ли он обручение Духа от Жениха и Владыки Христа. Если получил, да тщится держать сие и хранить; а если еще не сподобился получить, да потщится посредством дел благих, благопотребных деланий и теплого покаяния поскорее получить его и потом сохранить деланием заповедей и приумножением добродетелей.83)Как в доме кровля держится на основании с прочим зданием, а основание [с прочим зданием] кладется для держания кровли, – поскольку то и другое необходимо и благопотребно, – и ни кровля обыкновенно не устрояется без основания [с прочим зданием], ни основание [с прочим зданием] без кровли не составляет жилища пригодного для жизни: так и в душе благодать Святого Духа блюдется исполнением заповедей, а исполнение заповедей полагается, как основание для получения дара благодати Божией, и ни благодать Святого Духа обыкновенно не остается в нас без исполнения заповедей, ни исполнение Заповедей Божиих не бывает благопотребно и полезно без благодати Божией.84)Как дом бескровный, оставленный таким по нерадению строителя, не только не гож ни к чему, но еще служит в посмешище строителю: так и положивший основание исполнением заповедей и стены высоких добродетелей воздвигший, если не получит и благодати Святого Духа с видением и ощущением того душевным, несовершен есть и оставляет предмет сожаления для совершенных. А лишен благодати бывает таковой по следующим двум причинам: или потому, что пренебрег покаянием, или потому, что возмалодушествовав пред полным стяжанием добродетелей, как делом безмерно великим, оставил некоторые из них, которые, однако ж, хотя кажутся нам маловажными, но существенно необходимы для полного устроения и окончания дома добродетелей, так как невозможно, чтобы без них дом сей покровен был благодатью Святого Духа.85)Если Сын Божий и Бог для того снизшел на землю, чтобы посредничеством Своим примирить с Отцом Своим нас, сущих врагов Ему, и с Собою сочетает нас осязательно, посредством Святого и Единосущного Духа Своего; то лишающийся такой благодати какую другую получит? Всеконечно таковой ни с Тем (Отцом) не примирился, ни с Сим (Сыном) не имеет сочетания благодатью Святого Духа.86)Соделавшийся причастным Божественного Духа от страстных похотей и сластей избавляется, а от естественных потребностей телесных не освобождается. Почему как освободившийся от уз страстного похотения, вкусивший бессмертной славы и сладости и сочетавшийся с нею, понуждается непрестанно возноситься горе и с Богом пребывать, не позволяя себе даже на мгновение отступить от созерцания Его и ненасытного Им наслаждения; а как связанный телом и тлением, отторгается им от горнего, влечется долу и возвращается к земному. Тогда такая бывает у него печаль о сем (разлучении с горним), какую, полагаю, испытывает душа грешника, разлучающаяся с телом.87)Как для теплолюбивого и жизнелюбивого, для сластолюбивого и миролюбивого разлучение с сими предметами его любви есть смерть: так для любителя чистоты и Бога невещественного и добродетели воистину смерть есть даже малое отступление от них сердцем. Ибо если видящий чувственный свет, когда смежит очи свои сам, или другой кто закроет ему их, тяготится, скорбит и долго сносить этого не может, особенно – если он смотрел на предметы нужные и дивные, – не тем ли паче просвещаемый Духом Святым и видящий ясно, в видении наяву и мысленно, в бодрственном состоянии и во сне, те блага, которых око не видало, о которых ухо не слыхало, которые на сердце человеку не всходили, и в которые сами Ангелы Божии желают приникнуть, будет печалиться и скорбеть, если чем-нибудь будет отторгнут от созерцания их? Ибо это праведно кажется ему смертью и отчуждением от Жизни Вечной.88)Одни ублажают пустынную жизнь, другие общежительную, третьи начальственную, чтоб предстоять народу, вразумлять его и учить и устроять церкви, от которых обыкновенно многие питаются и душевно, и телесно. Я же не желал бы предпочтение дать никакой из них пред другими, ни сказать, что та достойна похвалы, а эта – порицания. Во всяком образе жизни преблаженна жизнь, во всех делах и деяниях ведомая для Бога и по Богу.89)Как обыкновенная жизнь человеческая строится и течет под взаимодействием разных житейских предприятий, мастерства и искусств, – т. е. один одно, другой другое делает и приносит другим на потребы, и таким образом, друг другу передавая и друг от друга принимая, живут люди, удовлетворяя естественные свои телесные потребности: так то же самое можно видеть и в духовной жизни, – один одну добродетель проходит, другой – другую, – один такой путь жизни избирает, а другой – другой, но все вместе текут к единой цели, друг другу содействуя.90)Цель всех по Богу живущих есть – благоугодить Христу Богу нашему и примириться с Богом Отцом чрез приятие Святого Духа, – и таким образом устроить свое спасение: ибо в этом состоит спасение всякой души. Если этого нет у нас [в цели и действии], то тщетен всякий другой труд и суетно всякое другое делание наше. – Бесполезен всякий путь жизни, не ведущий к сему того, кто течет по нему.91)Оставивший мир весь и в гору удалившийся на безмолвие, и оттуда тщеславно пишущий к сущим в миpe, одних ублажая, другим ласки и похвалы расточая, подобен тому, кто, разведясь с женой, блудной, непотребной и всезлобной, и отшедший на страну далеко, чтоб изгладить и саму память о ней, забыл потом о сей цели, для которой удалился на страну – в гору, – и пишет с вожделением к тем, которые обращаются с той женой, или прямее сказать, оскверняются, и ублажает их. Таковой, хотя телом не оскверняется, но сердцем и умом всячески оскверняется, как бы сочувствуя тем произволением в их связи с той женой.92)Сколько живущие среди миpa и очищающие чувства и сердца свои от всякой греховной похоти достойны похвалы и ублажения, – столько же живущие в горах и пещерах и вожделевающие похвал и ублажений от людей достойны порицания и отвержения. Таковые пред Богом, испытующим сердца, равны прелюбы творящим. Ибо страстно желающий, чтобы его жизнь, имя и дела слышны были в миpe, любодействует от Бога, по образу древнего народа иудейского, как говорит Давид.93)С несомненной к Богу верой отрекшийся от миpa и всего, что в миpe, верует, что милостивый и щедрый Господь приемлет приходящих к Нему в покаянии, – и ведая, что Он рабов Своих чрез бесчестие возводит к чести, чрез крайнюю нищету обогащает их, чрез поношения и уничижения прославляет, чрез смерть соделовает наследниками и причастниками Жизни Вечной, – посредством их (т. е. бесчестия, нищеты и пр.) усиливается тещи, как елень жаждущий, к бессмертному источнику и по ним восходит к горнему, как по лествице, – по коей Ангелы восходят и нисходят на помощь восходящим, а Бог восседит вверху ее, ожидая наших посильных трудов и усилий, не потому, чтоб Ему радостно было видеть нас трудящимися, но потому, что, будучи человеколюбив, желает награду нам даровать, будто долг.94)Бог не попускает тем, которые всеусердно текут к Нему, совсем ниспасть [с той лествицы], но, видя их изнемогающими, содействует им и помогает, простирая к ним свыше руку силы Своей и к Себе возводя, – содействует и явно и неявно, и ведомо и неведомо, – пока они, прошедши всю лествицу, к Нему Самому приблизятся и, всецело с Ним соединясь, забудут все земное, с Ним сопребывая там и сожительствуя, – аще в теле, аще ли кроме тела, не вем, – и неизреченных наслаждаясь благ.95)Праведно есть прежде игу Заповедей Христовых подклонить нам выи свои, ни в сторону не уклоняясь, ни вспять не возвращаясь и не отставая, но право и усердно шествуя в них даже до смерти, паче и паче обновляя себя и новым воистину делая себя Божиим раем, пока со Отцом Сын чрез Духа Святого внидет и станет обитать в нас. И тогда уже, когда таким образом стяжем Его себе жителем и учителем, – тогда кому из нас повелит Он (взять на себя какое служение) и кому какое служение вверит, тому оно и да вручится; и он да ведет его так, как сие благоугодно Богу. Но прежде времени не следует сего служения искать, не следует и принимать его, когда дают его люди [сами от себя], но надлежит пребывать в заповедях Владыки нашего и Бога и ожидать повеления Его [взять на себя какое служение].96)Если, – после того, как вверено нам будет служение в божественных вещах и мы потрудимся в нем достохвально, – направлены мы будем Духом перейти на другое служение, или делание, или дело, – да не сопротивляемся. Ибо Бог не хочет ни того, чтобы мы были праздны, ни того, чтоб оставались на одном и том же делании, с которого начали; но хочет, чтоб преуспевая, все более и более подвигались к достижению лучшего, не своей, однако ж, но Божией руководясь в сем волею.97)Старающийся умертвить свою волю должен творить волю Божию, – вместо своей воли вводить в себя волю Божию, насаждать и внедрять ее в сердце свое. И при этом тщательно смотреть, прорастает ли насаждаемое и внедряемое, пустив вглубь корни; если проросло и дало ствол, то ствол сей, будучи надрезан для принятия прививка, сросся ли с сим прививком и стал ли в одно с ним древо, затем, вырос ли прививок, расцвел ли и дал ли плод прекрасный и сладкий, – чтоб не неведомы были ему и земля, прежде приявшая в себя семя, и корень, на котором глубоко утвердилось сие непостижимое и неизреченное живоносное растение.98)Кто страха ради Божия отсекает свою волю, тому Бог, неведомо для него, так что он не знает, как то бывает, дарует Свою волю и соделовает ее неизгладимой в сердце его, открывая при сем очи сердца его, чтоб он познал ее (т. е., что это Божия воля), и силу подавая исполнять ее. Творит же сие благодать Святого Духа, а без нее ничего не бывает.99)Если ты получил прощение всех своих грехов, просто ли только чрез таинство покаяния и исповеди, или с приятием при сем и святой ангельской схимы; то какой любви, какого благодарения и смирения должно быть сие для тебя источником – что, будучи достоин бесчисленных мук, ты не только избавлен от этого, но еще удостаиваешься сыноположения, славы и Царства Небесного? Обращая сие в уме своем и всегда помня, будь готов и настраивайся к тому, чтобы не обесчестить собою Сотворшего тебя и почтившего, и бесчисленные простившего тебе согрешения, но всеми делами своими прославить Его и почтить, чтобы и Он тебя, почтенного Им паче всякой видимой твари [в творении], еще паче почтил в воздаяние за то [во благодати], – и другом Своим искренним наименовал тебя.100)Сколько душа честнее тела, столько разумный человек лучше и выше всего миpa. Не на великость сущих в миpe творений смотри, чтоб ради того думать, будто они честнее тебя, человек; но на данную тебе благодать воззрев и достоинство умной и славной души своей уразумев, прославляй в песнях Бога, почтившего тебя паче всего видимого.101)Будем смотреть и умудряться, как прославить Бога. Прославляется же Он нами не иначе, как так, как прославлен был Сыном. Но чем Сын прославил Отца Своего, тем и Сам прославлен был от Отца. Будем и мы делать то же [что Сын] со тщанием, чтоб тем прославить Отца нашего, Который есть на небесах, благоволившего так наименоваться и от Него быть прославленными славою Сына, которую имел Он у Него прежде бытия мира (Ин.17:5). Это суть – крест, или умертвие всему миру, скорби, искушения и другие страсти Христовы, – которые перенося с полным терпением, подражаем мы Христовым страстям и прославляем тем Отца нашего и Бога, как сыны Его по благодати и сонаследники Христовы.102)Душа, не освободившаяся совершенно от мирских навыков и пристрастия к видимым вещам, в самих чувствах и расположениях сердца своего не может беспечально переносить приключающихся ей печалей и находящих на нее напраслин и искушений от демонов и людей. Но, как узами, связанная пристрастием к человеческим вещам, уязвляется ущербом в деньгах, тяжкою поражается скорбью от потери вещей и сильно болезнует о наносимых телу ее ранах.103)Кто отторг душу свою от пристрастия и привязанности к чувственному и тесным союзом сочетал ее с Богом, тот не только равнодушен будет к сущим около него деньгам и вещам и, терпя потерю в них, будет беспечален, как бы они были не его, а чужие, но и самому телу его причиняемые боли будет переносить с радостью и подобающим благодарением, видя всегда, по слову божественного Апостола, что когда внешний человек тлеет, внутренний обновляется со дня на день (2Кор.4:16). Иначе же с радостью переносить скорби по Богу невозможно. Потребны для сего ведение совершенное и мудрость духовная, – которых лишенный всегда ходит во тьме безнадежия и неведения, не имея никакой возможности видеть свет терпения и утешения (молитвы).104)Всякий, мнящийся быти мудрым, потому что прошел все науки и сведущ во внешней мудрости, никогда не сподобится проникнуть в тайны Божии и увидеть их, если прежде не смирится и не сделается в чувствах сердца своего буиим, вместе с самомнением отвергая и приобретенную ученость. Ибо кто так поступает и с неколеблющеюся верою последует мужам мудрым в божественных вещах, тот, будучи ими руководим, вместе с ними входит в град Бога Живого, и, Духом Святым наставляемый и просвещаемый, видит и познает то, чего никто из других людей видеть и познать не может. Так делается он богонаученным.105)Богонаученных ученики мудрых века сего людей почитают буиими, между тем как сами воистину суть буии и наострились только по внешней премудрости объюродевшей, которую, по божественному Апостолу, обезумил Бог (1Кор.1:20) и богословный глас признал земною, душевною, бесовскою, исполненною рвения и зависти (Иак.3:14–15). Таковые, будучи вне Божественного света, не могут видеть чудес, находящихся в нем, и тех, которые, водворяясь в сем свете, видят, что в нем, и поучают тому, почитают прельщенными, между тем как сами прельщены и никогда не вкушали божественных благ.106)И ныне есть и среди нас вращаются люди бесстрастные, святые и исполненные Божественного света, которые так умертвили уды свои, сущие на земли, отребив их от всякой нечистоты и всякого страстного похотения, что не только сами от себя не помышляют делать что-либо худое, но и когда влекут их к тому другие, не терпят никакого изменения в присущем им бесстрастии. Их узнали бы и те, которые презрительно к ним относятся и не верят им, когда они поучают о божественных вещах в премудрости Духа, если б добре разумели божественные словеса, каждодневно ими читаемые и поемые. Ибо если б они знали совершенно Божественное Писание, то веровали бы обещанным нам от Бога и дарованным благам. Но как они не причастны сих благ за свое самомнение и нерадение, то охуждают и тех, которые сподобились причастия их и учат о них, не веря им7.107)Исполненные благодати Божией и совершенные в ведении и премудрости, которая свыше, для того только желают ходить в мир и видеть сущих в нем, чтоб напоминанием о Заповедях Божиих расположить их к доброделанию и чрез то дать случай заслужить награду некую, – если конечно послушают их, возьмут в толк и убедятся. Так как они, не Божиим водимы будучи Духом, во тьме ходят и не знают, куда идут, и преуспевают ли в каких заповедях; то [во благодати живущие идут к ним с показанными напоминаниями в желании и надежде] не восприимут ли когда-нибудь истинного учения Святого Духа, воспрянув от обдержащего их самомнения, и искренно, а не с притворством и самохвальством, вняв воле Божией, не покаются ли, чтоб, исполнив ее, соделаться причастными какого-либо дарования духовного. Если же не случится им быть виновниками такой для посещаемых мирян пользы, то они, плача об ожесточении и ослеплении сердец их, возвращаются в свои келлии и начинают день и ночь молиться о спасении их. Ибо о другом чем не печалятся с Богом непрестанно пребывающие и преисполненные всякого блага.108)Какая цель воплощенного Домостроительства Бога Слова, которая во всем Божественном Писании проповедуется, но которой мы, читая сие Писание, не знаем? Не другая какая, как та, чтоб, приобщившись тому, что наше, соделать нас причастными того, что есть Его. Сын Божий для того соделался Сыном Человеческим, чтобы нас человеков соделать сынами Божиими, возводя род наш по благодати в то, что Сам Он есть по естеству, рождая нас свыше благодатью Святого Духа, и тотчас вводя нас в Царство Небесное, или, лучше сказать, даруя нам иметь сие Небесное Царствие внутрь нас (Лк.17:21), чтобы мы, не надеждою только внити в него питаясь, но уже в обладание им быв введены, взывали: жизнь наша сокрыта со Христом в Боге (Кол.3:3).109)Крещение не отъемлет самовластия и самопроизволения нашего, но дарует нам свободу от тиранства диавола, который не может уже более против воли нашей властвовать над нами. По крещении в нашей же состоит воле: или пребывать самоохотно в заповедях Того, в Кого крестились, Христа, Владыки и Бога, и ходить путем повелений Его, – или, уклонясь от правого пути сего, опять возвратиться к диаволу, противоборцу и врагу нашему.110)Те, которые по Святом Крещении повинуются хотениям лукавого и угодное ему творят, отчуждают себя от святых ложесн (утроб) святого Крещения, по сказанному Давидом: удалились грешники от утробы (Пс.57:4). Ибо каждый из нас не изменяется или не прелагается из естества, как создан, в другое. Но быв создан от Бога благим (ибо Бог ничего злого не сотворил), и пребывая непреложным по естеству и существу, как создан, что свободной своей волей произволяет и желает, то и делает, доброе ли то, или злое. Ибо как нож, на зло ли кто его употребляет, или на добро, не прелагается из своего естества в другое, но остается железом по естеству: так и человек действует и содевает, как сказано, что хочет, но из естества своего не выступает.111)Не то спасает, если кто однажды и одному кому окажет милость, хотя то, если кто и одного презрит, повинным делает огню вечному. Ибо – алкал и жаждал Я – сказано не про один случай и не про один день, но указывает на всю жизнь. Равным образом напитасте, напоисте, одеясте и прочее, что следует, не на однократное дело указывает, но на всегдашнее и в отношении ко всем. Христос Господь и Бог наш исповедал, что Он такую милость Сам приемлет от рабов Своих [в лице нуждающихся].112)Кто подал милостыню сотне нуждающихся, но, могши дать и другим, накормить и напоить многих, – отказал умолявшим его и вопиющим к нему, тот будет судим от Христа, как не напитавший Его. Потому что и в этих всех Он есть Тот же Самый, Которого питаем мы в каждом из бедных.113)Кто ныне всем нуждающимся все потребное для тела доставил, тот, если завтра, имея возможность то же сделать, вознерадит о некоторых братиях и оставит их умирать с голода, жажды и холода, – Того Самого оставил умирать, Того Самого презрел, Кто сказал: как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.25:40).114)Того ради Господь благоволил восприять лицо каждого бедного и каждому бедному Себя уподобил, чтоб никто из верующих в Него не возносился над братом своим. Но чтоб каждый, видя в брате своем Бога своего, почитал себя меньшим и худшим брата своего, как есть меньше Сотворшего его, и как Сего, принимал его и чтил, и в помощь ему готов был истощить все имение свое, как Христос и Бог наш истощил кровь Свою для спасения нашего.115)Кому повелено иметь ближнего своего, как самого себя, тот, конечно, не один день, но всю жизнь свою должен иметь его таковым. Также и тот, кому заповедано давать всякому просящему, заповедь имеет всю жизнь свою поступать так. Равно как и от желающего, чтоб другие делали ему добро (всегда, разумеется), требуется, чтоб он и сам то же делал для других.116)Так как имеющий ближнего своего как самого себя не может дозволить себе иметь что больше ближнего, то если кто, имея, не раздает независтно, пока и сам не сделается бедным и не уподобится ближним своим, тот не оказывается точным исполнителем Заповеди Владычней. Равным образом [не оказывается] хотящим давать всякому просящему тот, кто, имея хоть грош или кусок хлеба, отошлет ни с чем просящего у него, – или не делая сам для ближнего, чего тот желает [отошлет], чтоб сделал для него это другой кто. Таким образом, и тот, кто всякого бедного и нищего кормил, поил, одевал и все другое для него делал, а презрел только одного и об одном понерадел, – и этот сочтен будет презревшим Христа Бога, алчущего и жаждущего.117)Может быть, это всем покажется тяжелым, и они потому сочтут благословным говорить в себе: кто может до точности все это исполнить, чтобы всех удовольствовать и напитать, и отнюдь никого из них не оставить неудовлетворенным? Но да послушают они Павла, который ясными взывает словами: любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так (2Кор.5:14).118)Как главные заповеди объемлют все заключающиеся в них частные заповеди, так и главные добродетели заключают в себе все частные объемлемые ими добродетели. Продавший, например, все свое и раздавший то бедным, и сделавшийся сам бедным, за раз исполнил все частные, относящиеся сюда заповеди. Почему не имеет уже нужды просящему давать и от хотящего занять у него не отвращаться. Таким же образом и непрестанную стяжавший молитву, в сем едином исполненными имеет все заповеди о молитве, – и не состоит уже под необходимостью седмерицею в день хвалить Господа, или в вечер, заутра и полудне, как исполненными уже имеющий в себе все молитвы, какими молимся мы и какие поем, по уставу, в определенные времена и часы. Равно, сознательно имеющий в себе дающего ведение человекам Бога, все прошел Святое Писание, – и как плод, собрал всю могущую от чтения его произойти пользу, – и не имеет уже нужды в чтении книг. Ибо какую будет иметь в сем нужду тот, кто, стяжав собеседником себе Того, Кто вдохновлял писавших Божественные Писания, имеет запечатленными в себе от Него неизреченности сокровенных тайн? Напротив, он сам будет для других вдохновенной книгой, носящей новые и древние тайны, написанные перстом Божиим в нем, как совершившим все и почившем в Боге от всех дел своих, – что есть верх совершенства.119)Бывающее во время сна истечение от многих обычно происходит причин: от чревонеистовства, от тщеславия и от зависти бесов. Но бывает и от долгого бдения, вследствие которого тело разнеживается во сне, и от страха, когда страшится кто, как бы не пострадать сего, или ради Божественной литургии, которую имеет совершать, будучи иереем, или ради Св. Причастия [к коему готовится, будучи простым братом]. С занятым такими помыслами на одре своем, с боязнью, как бы сего не пострадать, бывает, что он лишь только заснет, как страждет то: что самое также происходит по зависти демонов. – И вот еще что бывает: иной увидит днем красивое лицо и нарисует его в мысли, потом отходит ко сну с блудными помыслами, по расслаблению не отогнав их, и подпадает истечению во сне, а иногда и не заснувши еще, лежа на одре. Бывает и так: сидят иные нерадивые, подобно мне, и разговаривают о страстных движениях, страстно или бесстрастно; потом и отходя ко сну, вращают такие образы в уме своем и засыпают в сочетании с ними, – во сне и подвергаются сказанной неприятности; может же быть, что еще во время беседы один из них приял вред от другого. Почему внимать должно самим себе всегда и поучаться в слове пророка: Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; дабы не поколебаться мне (Пс.15:8), – и слух заграждать от таковых словес. Иные нередко подвергались плотским движениям, когда упразднялись от молитвы (оставляли молитву), как мы показали и в главе о молитве.120)Брате, в самом начале отречения своего от миpa потщися насадить в себе благие добродетели, чтоб и братству ты был полезен, и самого тебя Господь возвеличил напоследок. Не стяжай себе особого дерзновения пред игуменом и не ищи себе особой от него чести. Не стяжай дружбы с наибольшими в обители и не части в келлии их, зная, что чрез это не только страсть тщеславия начнет пускать в тебе свои корни, но и самому настоятелю сделаешься ненавистен; а почему это – разумеваяй да разумеет. Сиди в мире в келлии своей, какова бы она ни была; но и хотящего посетить тебя и побеседовать с тобой не отвращайся, ради сохранения своего благоговения, потому что, с совета отеческого беседуя с ним, не потерпишь вреда, хотя бы он и был из противных, т. е. не согласен с тобою ни в правилах, ни в мыслях. Если и не видишь, чтоб это было полезно для тебя, делай так, побуждаясь возможностью доставить пользу другому.121)Должно всегда иметь страх Божий и каждодневно обследовать и обсуждать, что доброго и что худого сделано тобою, – и доброе предавать забвению, чтоб не впасть в страсть тщеславия, а о противном тому проливать слезы с исповедью и напряженной молитвой. Суд сей над собою совершай так. Когда кончится день и настанет вечер, начинай разглагольствовать с собою и вопрошать себя: как, с помощью Божией, провел я день сей? Не осудил ли кого? Не досадил ли кому словом? Несоблазнил ли кого? Не посмотрел ли страстно на чье-либо лицо? Не ослушался ли в чем настоятеля по послушанию своему и понерадел о нем? Не прогневался ли на кого? Стоя в собрании (церковном), не занимал ли ума своего чем бесполезным или, отяготясь от лености богослужением, не уходил ли из церкви и с правила? Хотя бы нашел себя во всем этом неповинным, – что однако ж невозможно, потому что никто не бывает чист от скверны, аще и един день будет жития его (Иов.14:4), и никто же похвалится чисто имети сердце (Притч.20:9); и тогда, помянув это, возопи к Богу со многими слезами: Господи, прости мне, елика согреших словом и делом, в ведении и неведении, ибо мы во многом погрешаем, не зная того.122)Каждодневно должно исповедовать всякий помысл духовному отцу своему, и что он будет говорить тебе, принимать то как из уст Божиих с полным убеждением [в истине того непреложной]; другому же никому не передавать, что-де спросил я отца моего о том-то и о том-то, и он ответил мне то и то; и тем паче не переспрашивать, хорошо ли он сказал мне это, и что мне делать во уврачевание себя? Потому что это суть слова неверия отцу своему и пагубны для души. Это наиболее случается обычно с новоначальными.123)Всех, сущих в киновии, должно видеть святыми и только себя одного почитать грешным и последним, прилагая к сему, что из всех спасаемых ты один осужден будешь на вечные муки в день он. Когда стоишь на службе, все об этом думай и не переставай тепло плакать в сокрушении сердечном, не обращая внимания на соблазняющихся или насмехающихся. Только когда увидишь, что начинаешь от этого поскользаться в тщеславие, тогда выходи их церкви и делай это втайне, поскорее возвращаясь потом на свое место. Это для новоначальных очень полезно; особенно во время шестопсалмия, чтения Псалтири и поучений и во время Божественной литургии. Но смотри никого не осуждай, а вот что положи в уме своем: те, которые видят меня так плачущим, почитая меня многогрешным, усердно молятся о мне. И конечно так непрестанно помышляя, и всегда поступая, великую получишь ты пользу, – и Божию привлечешь благодать, и божественного блаженства причастником сделаешься.124)Не ходи ни к кому в келлию, кроме игумена, и это как можно реже. Но если желаешь спросить его о каком-либо помысле, делай это в церкви; от службы же церковной прямо уходи к себе в келлию и потом на дело послушания своего; а после повечерия, положив поклон игумену и испросив молитв, опять, поникши головой, с молчанием беги в келлию. Лучше одно Трисвятое прочитать со вниманием и лечь спать, нежели без сна провести четыре часа в бесполезных разговорах. Впрочем, где сокрушение и плач духовный, там и божественное осияние; а когда оно найдет, тогда отгоняются и леность, и немощь.125)Особой любви ни с каким лицом не заводи, особенно из новоначальных, хотя и покажется тебе жизнь его очень хорошей и нимало не подозрительной. Потому что из духовной такая любовь очень часто прелагается в страстную и бывает причиной многих бесполезных скорбей. И это случается наиболее с теми, кои ревностнее подвизаются. Впрочем, смирение и частая молитва научит, как тут поступать; подробно же говорить о сем здесь не нахожу уместным. Разумный да разумеет.126)В отношении к каждому брату в киновии надо держать себя чужим и отстраненным, особенно из тех, кои были знакомы по мирской жизни, но всех любить, и любить ровно, – на благоговейных и подвижников смотреть как на святых, а о подобно мне нерадивых прилежно молиться. Впрочем, как и выше показали мы, почитая всех святыми, потщися плачем очиститься от страстей, чтоб, осветившись благодатью, на всех смотреть одинаково и сподобиться блаженства чистых сердцем.127)Вот что почитай совершенным, имени своего достойным, удалением от миpa, – всеконечное воли своей умерщвление, потом беспристрастие к родителям, родным и друзьям и совершенное от них отречение.128)Далее еще обнажение себя от всего имущества своего чрез раздаяние его бедным, по Слову Господа, сказавшего: продай имение твое и раздай нищим (Мф.19:21), и забвение действительное всех лиц, какие сердечно любил или плотской, или духовной любовью.129)Также исповедание всех сокровенностей сердца твоего и всего, что до сего самого часа наделано тобой, духовному отцу или игумену, как Самому Богу, испытующему сердца и утробы, ведая, как Иоанн крестил крещением покаяния, и все шли к нему исповедовать грехи свои (Мк.1:4, 5). Ибо от этого бывает великая радость на душе и облегчение совести, по пророческому слову: скажи ты сначала беззакония свои, чтобы оправдаться (Ис.43:26).130)Еще и то, чтоб положить в помысле такое убеждение, что после твоего поступления в обитель померли твои родителя и друзья, почитать отцом и матерью лишь Бога и настоятеля; затем ничего уже у них не просить ради телесной потребности. Если они по своему о тебе попечению пришлют тебе что, прими то и помолись о них за их о тебе заботу, но присланное отдай в гостиницу или в больницу, и сделай это со смирением, потому что это не есть дело совершенных, но последнейших.131)Делай всякое дело доброе со смирением, помня слова Господа: когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк.17:10).132)Всячески блюдись, чтоб никогда не принимать Св. Причастия, имея что-либо на кого, даже в виде прилога помысла, пока не устроишь совершенного примирения с ним посредством покаяния. Впрочем, и этому научишься от молитвы.133)Каждодневно будь готов к подъятию всякой скорби, помышляя, что скорби суть избавление от многих долгов, и благодаря за них (когда встретятся) Святого Бога. Сим образом стяжается непостыдное упование по слову великого Апостола: от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает (Рим.5:3–5); так как, по неложному обетованию, не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1Кор.2:9), есть достояние тех, кои, с помощью благодати, показывают полное терпение в скорбях; без благодати же ничто не может быть сделано, как следует.134)Не имей в келлии своей никаких вещей, даже до иглы, кроме рогожи, овечьей кожи, рясы и того, во что одеваешься (или чем одеваешься ночью), – если возможно, ни даже подножия. Есть что сказать о всем этом; но разумный да разумеет.135)Опять и у игумена не проси ничего потребного, кроме положенного по уставу; но и это, когда сам он позовет тебя и даст, никак не соглашаясь при сем с помыслом, внушающим переменить что-либо из даваемого, но каково бы оно ни было, принимай то с благодарностью, как от Бога, – и тем довольствуясь, без замысла купить другое от себя, потому что это неуместно. Так как платье загрязняется, то его надо мыть дважды в год, выпрашивая на это время подобно нищему и страннику, со всем смирением у другого брата, чем одеться, пока своя одежда вымытая высохнет на солнце, и потом опять отдавая то с благодарностью. Так и с рясою поступать надобно, и со всем другим.136)Трудись по силе (не ленясь) в деле послушания, а в келлии прилежи молитве, со вниманием, сокрушением и частыми слезами, не слагаясь в сердце с помыслом, что-де, как ныне я перетрудился, то отниму немного от молитвы, труда ради телесного: ибо говорю тебе, что, сколько бы кто ни преутруждал себя в деле послушания, коль скоро чрез это отвлекается он от молитвы, пусть держит в мысли, что потерял нечто великое. И это так есть воистину.137)Прежде всех приходи в церковь на богослужение и после всех выходи, кроме крайней какой нужды, – особенно на утреню и Литургию.138)Всякое повиновение имей к своему игумену, от которого и пострижен ты, и без раздумий исполняй, что ни повелит он, даже до смерти, хотя бы то казалось тебе и невозможным. Действуя так, будешь подражателем Того, Кто послушлив был даже до смерти, смерти же крестной. Но не только игумена, но и всю братию, и того, кому поручено смотреть за послушаниями, ни в чем не должно ослушаться. Если он назначит тебе что не по силам тебе, положив поклон, проси снисхождения; если не снизойдет, понуди себя исполнить то, помышляя, что нудящихся есть Царствие и что его восхищают те, которые нудят себя (Мф.11:12).139)С сокрушенным сердцем припадай к ногам всей братии, как ничтожный, безвестный и совсем будто не сущий. Кто так обращается со всеми и так проводит жизнь свою, тот, дерзаю сказать, бывает прозорливым и с помощью благодати многое предсказывает. Таковой молится и о прегрешениях других братьев, пребывая не развлекаемым пристрастием к вещественному, так как духовная Божественная любовь не попускает ему поскользнуться на это. Предсказывать не дивное дело. Часто бывает это и от бесов, – но разумный уразумеет сие. Впрочем, когда кто начнет исповедовать или принимать открытия ему помыслов другими, то бывает, что лишается и сего, будучи занят рассуждением помыслов других. Но если по великому смирению перестанет это делать, т. е. выслушивать и говорить по сему случаю, то опять возводится в прежнее устроение. Почему так бывает, знает един Бог; я же, страхом объемлем, не дерзаю говорить об этом.140)Имей ум всегда в Боге и во время сна, и во время бодрствования, при вкушении пищи и беседе, за рукоделием и всяким другим делом, по слову пророка: всегда я видел пред собою Господа, ибо Он одесную меня (Пс.15:8). Почитай себя грешнейшим паче всякого человека. Ибо когда такое помышление долгое время занимает ум и сердце, тогда внутри обыкновенно является некое духовное сияние света, наподобие луча. И чем более взыскиваешь его со вниманием крепким, мыслью неразвлеченной, трудом великим и слезами, тем более оно является яснейшим и яснейшим: являясь таковым, возлюбляется; любимо бывая, очищает; очищая, делает благовидным, просвещая и научая различать доброе от худого. Впрочем, брате, много требуется труда и с Божией помощью, чтоб такое сияние благодатное совершенно вселилось в душу твою и ее освещало, как луна мрак ночи. Потребно также внимательно смотреть, не прокрались бы прилоги помыслов тщеславия и самомнения, чтоб не осудить кого, видя, что он делает что-нибудь неподобающее. Ибо демоны, видя, что душа чрез вселение в нее благодати и усановление в ней мирного устроения освободилась от страсти и искушений, обыкновенно влагают в нее такие помыслы; но помощь от Бога [приходит и разоряет их козни]. Да будет у тебя и плач непрестанный, и сытости в слезах не знай. Внимай еще, как бы не пострадать чего из-за обильной радости духовной и умиления; а постраждешь, если подумаешь, что они суть плод собственного твоего труда, а не благодати Божией, потому что за это они взяты будут от тебя, – и ты много поищешь их в молитве и не обрящешь, – и узнаешь, какое потерял ты дарование благодати. Но, Господи, никогда не попусти нам лишиться благодати Твоей. Впрочем, брате, если и случится сие с тобою, возверзи на Бога немощь свою и, восстав, воздень руки свои и так говори в молитве: Господи! Помилуй меня грешного, немощного и бедного, и ниспосли на меня благодать Твою, не попуская мне искуситься паче, нежели могу. Виждь, Господи, в какое бездушие и в какие помыслы ввергли меня грехи мои многие. Я, Господи, если бы и захотел почесть, что мое самомнение, бывшее причиной лишения Твоего благодатного утешения, произошло у меня от бесов, не могу тем извинить себя, ибо знаю, что с теплым усердием творящие волю Твою легко сопротивляются им. Не они, а мои собственные грешные расположения, кроющиеся в сердце, искусили меня. Каюсь в сем, Господи мой, Господи, и молю Тя, если благоугодно Тебе и для меня полезно, да внидет паки благодать Твоя в раба Твоего, да, видя ее, радуюся со умилением и плачем, – будучи просвещаем присносветлым сиянием ее и сохраняем от скверных помыслов, и всякой злой вещи, и от всех недобрых дел и слов, коими каждодневно согрешаю я в ведении и неведении, – укрепляясь в благонадежном дерзновении пред Тобою, Господи, скорбями, каждодневно приключающимися рабу Твоему от бесов и людей, и отсечением собственной воли своей, помышляя и о благах, уготованных любящим Тебя. Ибо Ты сказал, Господи, что всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (Мф.7:8). К сему, брате, прилагая и другое, что вложит Бог в сердце твое, пребывай терпеливо в молитве, нерасслабляясь скукой и унынием, – и благий Бог не оставит тебя.141)В келлии, какую вначале получил ты от настоятеля, терпеливо пребудь до конца. Если помысл станет смущать тебя по причине ее ветхости или опасности падения, то, поклонившись настоятелю, скажи ему об этом со смирением. Если он выслушает тебя, радуйся; а если нет, и в таком случае благодари, воспомянув о Владыке своем, не имевшем, где главу подклонить. (И не повторяй уже прошения). Ибо если ты два, три или четыре раза подокучаешь об этом настоятелю [и не получишь удовлетворения], то от этого родится сначала дерзость пред ним, потом недоверие к нему и наконец презрение (и жизнь твоя расстроится). Почему, если хочешь проводить жизнь тихую и покойную, не проси у настоятеля ничего, что служит к удовлетворению телесных нужд. При поступлении твоем в монашество вначале об этом и речи не было. Не обещался ли ты напротив мужественно сносить по Заповеди Божией, если бы тебя все презирали и уничижали? Итак, если хочешь сохранить веру и любовь к настоятелю своему и всегда смотреть на него как на святого, соблюди следующие три вещи: не проси у настоятеля того, что служит к упокоению телесному, не позволяй себе особой пред ним смелости и не учащай к нему, как некоторые делают, имея в виду будто бы то, чтоб пользоваться его наставлениями и руководством, – не иноческое это дело, а человеческое; впрочем, я этого не осуждаю. Прибавь к сказанному еще и то, чтоб не скрывать от него никакого помысла, находящего на тебя. Если будешь соблюдать все сие, то без волнений переплывешь море жизни, и отца своего, каков бы он ни был, не перестанешь почитать святым. Если, подошедши в церкви к отцу своему спросить о своем каком-либо помысле, найдешь, что другой предупредил тебя по тому же предмету или другому какому, и увидишь, что на тебя не обращается внимание, смотри неоскорбись и не подумай чего-либо недоброго; но стань особо поодаль и жди, сложив руки, пока не кончится речь с тем и тебя не позовут. Бывает, что отцы нарочно так делают для испытания и для заглаживания прежних наших в сем обстоятельстве погрешностей.142)Поститься в посты надлежит тебе так: в Великий пост по два дня, кроме великого какого праздника, субботы и воскресенья; в другие посты через день [вкушать]; в прочие же дни года есть по одному разу в день, кроме субботы, воскресенья и праздника, – но не досыта.143)Старайся быть для всего братства назидательным образцом во всякой добродетели, – в смирении и кротости, в милостивости и послушании даже в низких вещах, в безгневии и беспристрастии, в нестяжательности и умилении, в незлобии и нелюбопытности, в простоте нрава и чуждости ко всякому человеку, в посещении болящих, в утешении скорбящих, – в том, чтобы не отвращаться от ищущих пользы под предлогом беседы с Богом: ибо любовь лучше молитвы, – в том, чтоб быть сострадательну ко всем, нетщеславну, недерзостну, нетребовательну ни от настоятеля, ни от другого какого распорядителя, солюдающу почтительность ко всем иереям; – в том, чтобы показывать внимание к молитве, неподдельное благонастроение и любовь ко всем, чтоб не славы ради стараться любопытно исследовать Писания, – чему научит тебя молитва, бывающая со слезами, и просвещение благодати. Когда спросит кто о чем подобающем, учи его тому, что касается богодейственных и богоугодных деланий, как подаст тебе благодать, со всем смирением, из опытов своей жизни, как бы другого кого, не тщеславясь в помысле, кто бы ни был ищущий у тебя пользы. И того не отвращайся, кто ищет у тебя врачевства против какого-либо помысла, но восприими его погрешения, какие бы они ни были, и молись о нем с плачем: ибо это есть знак совершенного сострадания и любви. И того ради, чтоб не получить вреда от слышания таких вещей, не отревай от себя приходящего. Действуя из любви, не потерпишь никакого вреда при помощи благодати Божией. Впрочем, чтоб не произошло от этого вреда для других, надобно вести речь о сем (т. е. принимать помыслы и давать уроки по поводу их) в тайном месте. Но если и подвергнешься, как человек, приражению какого помысла, – чего однако ж не потерпишь, если сподобился действия благодати, – то и при этом не переставай так действовать: ибо мы учимся не своей искать пользы, но многих, чтобы они спаслись (1Кор.10:33). Относительно действа благодати знай, что когда станешь ты воистину иметь себя грешнейшим паче всякого человека, тогда это будет значить, что восприял ты действо благодати. Будь только беспопечителен (о земном) и нестяжателен, – и сподобишься сего. Как же все сие бывает, не умею сказать: Бог весть.144)Часы бдения проводи так: два часа читай (отеческие книги), два часа молись в умилении со слезами, (это от себя, не по молитвеннику), затем приложи канон, какой хочешь (или из Октоиха дневной, или из Минеи, или общепокаянный, или еще какой), и двенадцать псалмов, если угодно, – наконец молитву: Нескверная, Неблазная, и молитву ев. Евстратия: Величая величаю Тя. Это когда ночи бывают велики; когда же они коротки, тогда и последование молитв пусть будет у тебя покороче, по данной тебе от Бога силе: ибо без Него ничто доброе не делается, как говорит пророк: Господом стопы человеческие направляются (Пс.36:23), – и как сказал Господь: без Меня не можете делать ничего (Ин.15:5). – Но причащаться никогда не причащайся без слез.145)Ешь предлагаемое, каково бы оно ни было; подобным образом и вино (пей, какое подадут), с воздержанием, без ропота. Если живешь один, по немощи ешь сырые зелья (овощи, салаты) с маслинами. Если кто из братий пришлет тебе какое варево, прими с благодарностью и смирением, как странник, и поешь того, что бы то ни было, что же останется, пошли то другому брату, бедному и благоговейному. Если кто позовет тебя на угощение, шь все предлагаемое, но всего помалу, по заповеди, соблюдая воздержание. Вставши из за трапезы, сделай поклон звавшему, по обычаю странников и бедных, и поблагодари его, говоря: Бог да воздаст тебе, отче святый. Говорить же ничего не говори, хотя бы приходилось сказать и что-либо полезное.146)Если кто из братий в скорби или от настоятеля, или от эконома, или от другого кого придет к тебе, утешь его такими словами: «поверь брате, что это случилось тебе на испытание. Часто и со мною бывало это, и я по малодушию скорбел от того; но когда воспринимал удостоверение, что это посылалось мне на испытание, переносил то с благодарностью. Поступай и ты таким же образом, и не печалиться, а паче радоваться будешь от таких скорбей». Хотя бы тот на брань и поношение [оскорбивших] поползнулся, ты и при этом не отворачивайся от него, но как подаст тебе благодать, постарайся утешить его. Ибо много есть рассуждений (пригодных на это дело); и ты, как поймешь состояние брата и его помыслы, сообразно с тем подойди с ними к нему и помоги ему; неуврачеванным же ни за что не отпускай его от себя.147)Если какой брат болен, и тебе случится долгое время не посетить его, то, желая наконец это сделать, пошли наперед предуведомить его и сказать: поверь мне, отче святый, что я ныне только узнал о болезни твоей, и прошу в этом извинения. Потом сам иди, и пришедши, положи поклон и по молитве скажи: как тебе, отче святый? Как милует тебя Бог? – затем сядь, сложа руки, и молчи. Если и другие там будут, пришедшие для посещения, смотри ничего не говори, ни от Писания, ни из естествословия, чтоб после не скорбеть. Это наибольшей частью случается с простейшими из братий.148)Если случится тебе угощаему быть трапезой вместе с другими благоговейными братиями, все предлагаемое надобно тебе есть без раздумий, что бы там ни было. Если имеешь от кого-либо заповедь не есть, например, рыбы или другого чего, а это предложено: то когда тут же или недалеко давший тебе заповедь, поди и умоли его позволить тебе есть то; когда же нет его, или знаешь, что он не разрешит тебе, а ты не хочешь смутить тех, с которыми сидишь за трапезой, ешь не колеблясь, и после стола расскажи ему все, как и почему так ты поступил, прося прощения. Если не хочешь ни того, ни другого, то лучше тебе не ходить на такое угощение. От этого получишь ты два добрых плода: и беса тщеславия избежишь, и тех братий избавишь от смущения и неприятности. – Но если то будут братия из дебелейших, то соблюди свою заповедь. Впрочем, лучше и при них есть понемногу от всего. – Таким же образом поступай и при утешении всей братии кем-либо (когда кто для всей братии предлагает трапезу), по Апостолу, заповедавшему нам все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования (1Кор.10:27).149)Если кто из братий, когда ты творишь молитву в еллии своей, постучит в дверь, отвори ему и сядь побеседуй с ним со смирением о том, что предложит он из относящегося к душеполезным предметам, и если он отягчен скорбью, постарайся утешить его словом или делом. Потом, когда удалится он, затвори опять дверь и закончи свою молитву, начав с того, на чем прерван был. Ибо утешение и уврачевание приходящих равнозначительно с примирением (враждующих). Впрочем, с мирскими не такдолжно поступать, – но начинать с ними беседу уже по окончании молитвы.150)Когда молишься, страх ли нападет на тебя, или стук подымется, или свет воссияет, или другое что случится, не смущайся и не робей; но пребудь на молитве гораздо долее обыкновенного. Такое смятение, страхование и ужасание бывает от демонов, чтоб, растерявшись и расслабев, оставил ты молитву, а когда такие тревоги обратятся у тебя в навык, чтоб совсем тебя взять в свои руки и помыкать тобой. – Но, если во время совершения тобою молитвы своей, иной некий воссияет тебе свет, которого изобразить в слове я не в силах, от которого душа преисполняется радости, возрождается вожделение лучшего и начинают течь слезы со умилением; то ведай, что это есть Божеское посещение и заступление. Если слишком долго будет держаться такое состояние, то, чтоб по причине обилия слез не показаться тебе пред собою чем-либо более, нежели каков ты на деле, обрати ум свой на что-либо телесное и тем смири себя. Из-за страха же вражеского смотри никогда не оставляй молитвы; но как дитя, убоявшись каких-либо страшилищ, бежит в объятия отца или матери и там отлагает всякий страх, так и ты, востекши к Богу с молитвою, избежишь страха, наводимого бесами.151)Если, когда ты сидишь в келлии, какой-нибудь брат придет и спросит тебя о плотской брани, не отсылай его ни с чем; но с умилением из того, что подаст тебе благодать Божия и что стяжал ты собственным опытом, попользуй его и так отпусти. Когда же будет он выходить, поклонись ему и скажи: поверь мне, брате, – уповаю на человеколюбие Божие, что отбежит от тебя эта брань, только не поддавайся и не расслабляйся (не поблажай). А когда выйдет, встань и, вообразив брань его, воздень руки свои к Богу и помолись Ему о брате со слезами и воздыханиями, говоря: Господи Боже, не хотящий смерти грешника, устрой дело сие, как знаешь и как полезно брату сему. И Бог, зная веру его к тебе и твое к нему из любви сострадание и искреннюю о нем молитву, облегчит ему брань его.152)Все сие, брате, пригодно к возбуждению и укреплению умиления, и должно все то исполнять с сокрушенным сердцем, терпением и благодарением; так как в этом причина слез, очищение страстей и прямой путь в Царствие Небесное: ибо Царствие Небесное есть достояние нудящих себя, и только нудящие себя восхищают его. Если исполнишь все это, то совершенно отстанешь от прежних навыков и расположений, а может быть, станешь свободен и от самих прилогов помысла: ибо обыкновенно свету уступает тьма и солнцу тень. Кто же вознерадит о сем вначале, тот, расслабев в помысле и сделавшись пытливым (занявшись пустыми вещами), лишается благодати и вследствие того впадши в злые страсти, познает свою немощь (являет опыты немощи, или опытом изучает ее), полон будучи боязни и робости (того не могу, другого не в силах – говорит он и чувствует, когда сознает, что следовало бы то и то сделать). Тому, кто исполняет это, не должно думать, что исполняет то собственными силами, но все приписывать благодати Божией. Ему прежде надобно себя очистить, а потом чисто беседовать с Чистым (Богом), как сказал некто. Когда ум очистится многими слезами и воеприимет осияние Божественного света (которое не умалится, хотя бы его весь мирполучил), тогда с любовью мысленно пребывает весь в будущем.Спросили однажды святого и блаженного сего Симеона, каков должен быть иерей, и он ответил, говоря: я недостоин быть иереем, но каков должен быть иерей, верно знаю. Во-первых, он должен быть чист не только телом, но и душой, и при этом непричастен никакому греху. Во-вторых, он должен быть смирен не по внешнему только облику и обычаю действовать, но и по внутреннему настроению. Потом, когда предстоит священной и святой трапезе, должен всеконечно, видя чувственно святые дары, мысленно созерцать Божество. И не это только, но и Самого Того, Кто невидимо присущ в дарах, должен он стяжать и иметь обитающим в себе в сердце своем сознательно, чтоб таким образом с дерзновением мог он возносить моления к Богу и, как друг с другом беседуя, говорить: Отче наш, Иже ecu на небесех, да святится имя Твое, потому что молитва сия показывает, что произносящий ее имеет живущим в себе сущего по естеству Сыном Божиим, со Отцом и Святым Духом. Таких видел я пресвитеров, простите мне, отцы и братия.Говорил он еще и следующее, будто об ином ком, себя прикрывая и бегая славы человеческой, понуждаемый однажды объявить то по любви к ближнему на общую пользу: слышал я, говорит, от одного монаха иерея, доверявшего мне, как другу своему: никогда [говорил он] не литургисал я, не увидев Духа Святого, как видел Его сошедшим на меня в то время, когда меня рукополагали и митрополит читал надо мною молитву иерейского посвящения и Евхологий8 лежал на бедной главе моей. Яспросил его: как он Его тогда видел и в какого рода образе? Он сказал: простым и безвидным, однако ж, как свет; и когда я, увидев то, чего никогда не видел, удивился сначала и сам в себе рассуждал, что бы это было такое, – тогда Он таинственно, но внятным гласом сказал мне: Я так нисхожу на всех пророков, и апостолов, и нынешних избранников Божиих и святых; ибо Я есмь Святый Дух Божий. – Ему слава и держава во веки веков. Аминь.Того же преподобного отца нашего, Симеона Нового Богослова Слово о вере, и к тем, которые говорят, что живущему в миpe невозможно достигнуть совершенства в добродетелях. В начале слова – многополезная повестьВозлюбленные мои братья и отцы! Доброе и душеполезное дело проповедать пред всеми милость Божию и возвещать братиям нашим христианам великое Его благоутробие и неизреченную благодать, какую имеет Он к нам. Как вы видите и знаете хорошо, я ни долгих и великих постов не держал, ни бдений не совершал, ни на голой земле не спал, ни других подобных особенно тяжелых подвигов на себя не налагал, но приведши на память свои грехи, познал свое окаянство и, осудив себя, сми рился, – и многоблагоутробный Господь за это одно спас меня, как говорит божественный Давид: я смирился, и Он спас меня (Пс.114:5). Короче сказать: поверил я словесам Бога, и за эту веру Господь приял меня. Стяжать смирение много есть препятствий, преграждающих путь к нему; но уверовать словесам Бога нет никакого препятствия, которое ставило бы преграду к тому. Как только захотим от всей души нашей обрести веру, тотчас и уверуем. Ибо вера есть дар Всеблагого Бога, который (дар) дал Он нам иметь естественно (вложил в естество), употребление его подчинив самовластию произволения нашего. Почему и скифы и варвары естественно имеют веру и верят словам один другого, и показывают веру между собой. Но чтобы показать вам на опыте действие вседушной веры, послушайте, я расскажу вам в подтверждение сказанного следующую повесть.Жил в Константинополе некто по имени Георгий, юноша возрастом, лет двадцати. Это – в наши дни, на нашей памяти. Он был красив лицом, и в его походке, в манере держать себя и в приемах обращения было нечто показливое: так что по сей причине делали о нем разные недобрые предположения те, которые смотрят на одну внешность, и не зная, что скрыто внутри каждого, судят о других ошибочно. Он познакомился с некиим монахом, жившим в одном из константинопольских монастырей, человеком святым, и, открывая ему сокровенности сердца своего, сказал и то, что сильно жаждет спасения души своей. Честный старец, поучив его, как следовало, и дав ему небольшое правило к исполнению, дал еще и книжицу св. Марка Подвижника, где он пишет о духовном законе. Юноша принял эту книжицу с такой любовию и с таким благоговением, как бы она была послана ему от Самого Бога, и сильную возымел к ней веру, надеясь получить от нее великую пользу и великий плод. Почему читал ее с великим усердием и вниманием и, прочитав всю, великую получил пользу от всех глав ее. Но из всех глав три наипаче запечатлелись в сердце его; первая: «Ища врачевания, пекись о совести (внимай ей); и что она говорит тебе, делай то, и получишь пользу» (гл. 69). Вторая: «Ищущий (чающий получить) действенности Святого Духа прежде делания заповедей, подобен купленному за деньги рабу, который в то же время, как его только что купили, ищет, чтоб вместе с уплатою за него денег подписали ему и свободу» (см. «О тех, которые думают оправдаться делами», гл. 64). Третья: «Молящийся телесно и не имеющий еще духовного разума подобен слепцу, который взывал: Сыне Давидов, помилуй мя (Лк.18:38; Мк.10:48). Другой же некто прежде слепой, когда прозрел и увидел Господа, уже не называл Его сыном Давидовым, но исповедал Его Сыном Божиим (Ин.9:35, 38)» (См. «О духовном законе», гл.13:14). Эти три главы очень ему понравились, и он поверовал, что через внимание к своей совести, как внушает первая глава, он получит уврачевание (немощей душевных); чрез исполнение заповедей достигнет действенности Святого Духа, как учит вторая глава, и благодатию Святого Духа прозрит умно и узрит неизреченную красоту Господа, как обещает третья глава. – И уязвился он любовию к красоте сей, и хотя еще не видел ее, сильно возжелал ее и усердно взыскал, в надежде узреть ее наконец.При всем том, однако ж он ничего особенного не делал (как уверял меня с клятвою), кроме того, что каждый вечер неопустительно исправлял то небольшое правило, которое дал ему старец; и не иначе, как исправив уже его, ложился в постель и засыпал. Но со временем совесть начала ему говорить: положи и еще несколько поклонов, прочитай сколько-нибудь других псалмов, проговори, сколько можешь, большее число раз и: Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Он охотно слушался своей совести, и что она внушала ему, делал без размышления все так, как бы то повелевал ему Сам Бог, и ни разу не ложился он спать так, чтобы совесть обличала его, говоря: для чего не сделал ты того и того? Так всегда он слушался совести своей, никогда не оставлял без исполнения того, что сделать она внушала ему. А она каждый день все больше и больше прилагала к обычному его правилу, и в немногие дни вечернее его молитвословие возросло в великое последование. Днем он находился в палатах одного патрикия, и на нем лежало попечение о всем потребном для людей, живших там. Вечером же каждый день он уходил оттуда, и никто не знал, что делал он у себя. Он же и слезы проливал из очей своих обильные, и коленопреклонений делал многое множество, падая лицом на землю; когда стоял на молитве, ноги держал вместе тесно одну к другой, и стоял неподвижно; и к Пресвятой Богородице читал молитвы с болезнию сердечною, воздыханиями и слезами; ко Христу же Господу обращаясь, падал к пречистым ногам Его, как бы Он телесно присущ был ему, и умолял Его умилосердиться над ним, как некогда над слепым, и даровать прозрение душевным очам его. Поскольку каждый вечер увеличивалась молитва его, то он наконец простаивал, молясь, до самой полночи; и однако ж во все время молитвы ни разленения себе не дозволял, ни до нерадения себя не допускал, ни членов тела своего не распускал, ни очей не обращал по сторонам или вверх, чтоб взглянуть на что, но так стоял неподвижно, как столп какой или как бестелесный.Однажды, как он стоял таким образом на молитве и говорил умом паче, нежели устами: «Боже, милостив буди мне грешному», – внезапно низошло на него свыше божественное осияние пресветлое и исполнило все то место. Тогда забыл уже юноша сей, что находится в комнате и под кровлею, потому что во все стороны виделся ему один свет, не знал даже, попирает ли он землю ногами своими; ни о чем мирском не имел уже он попечения и не приходило тогда на мысль ему ничто из того, что обыкновенно бывает на уме у тех, кои носят плоть человеческую; но был весь срастворен с невещественным оным светом, и ему казалось, что и сам он стал светом; забыл он тогда весь мир и исполнился слез и радости неизреченной. Потом ум его востек на небеса, и он увидел там другой свет, более светлый, чем тот, который был окрест его. И показалось ему, к изумлению его, что вскрай света того стоит помянутый выше святой оный и равноангельный старец, который дал ему небольшую ту заповедь о молитве и книжицу св. Марка Подвижника. – Услышав это от юноши, я подумал, что ему много содействовала молитва старца, и что Бог устроил такое видение, чтоб показать юноше, на какой высоте добродетели стоял старец оный. Когда прошло видение то и юноша пришел в себя, то нашел себя (как говорил после) всего исполненным радости и изумления и плакал от всего сердца, которое со слезами было исполняемо и сладостию великою. Наконец лег он в постель; но тотчас запел петух и показал, что была уже полночь. Немного спустя заблаговестили в церкви и к утрени; и юноша встал, чтоб прочитать по обычаю своему последование утрени. Так он совсем не спал в ту ночь; сон и на ум ему не приходил.Об этом рассказал мне сам юноша и уверял, что ничего более не сделал, кроме того, что слышали вы, то есть имел он только веру и несомненное упование, и чрез это сподобился узреть таковое видение. И никто не говори, что он делал это для испытания. Это и на ум ему не приходило. Кто испытывает, тот не имеет твердой веры; но юноша тот, отложив всякий страстный и самоугодливый помысл, так много заботился о верном исполнении того, что внушала ему совесть, что никакого уже сочувствия не имел к вещам миpa сего, даже пищи и пития не вкушал в сладость или вдоволь.Слышали, братия мои, что может сделать вера в Бога, свидетельствуемая добрыми делами? Поняли, что ни юность нисколько не вредит, ни старость не пользует, когда нет разума и страха Божия? Познали, что ни мир и житейские дела не мешают исполнять Заповеди Божии, когда имеется ревность и внимание? Ни безмолвие и удаление от миpa не пользует, когда властвуют леность и нерадение? Все мы, слыша о Давиде и удивляясь ему, говорим: один был Давид и другого такого не было, но вот смотрите, в юноше этом проявилось нечто больше, чем в Давиде. Давид приял свидетельство от Бога, помазан в царя и пророка, получил Духа Святого и многия имел о Боге удостоверения. Почему, когда согрешил и потерял благодать Святого Духа и дар пророческий, и отчужден был от обычного собеседования с Богом, что дивного, если, вспомнив о благодати, от коей испал, опять взыскал он от Бога потерянные блага? Но этот юноша ничего такого не имел, а был связан мирскими делами, заботился только о временном, а о чем-либо высшем земли и подумать не имел времени, – и однако ж – дивны судьбы Господни! – лишь только услышал малое нечто от оного святого старца и вычитал три те главы у аввы Марка, тотчас несомненно поверил слышанному и написанному и с непоколебимою надеждою ввел то в дело, и с небольшим тем деланием, которое совершал вследствие того, сподобился возвысить ум свой до небес, подвиг на милость Матерь Господа; Ее молитвами умилостивил Бога и привлек на себя благодать Святого Духа, которая с такою силою осенила его, что он сподобился увидеть свет, который видеть многие желают, но немногие сподобляются. Этот юноша ни постов долгих не держал, ни на земле не спал, ни власяницы не носил, ни из миpa не выходил телесно, а только духовно – душевным настроением, – и с небольшим бдением, которое совершал, явился высшим дивного оного Лота, бывшего в Содоме, или, лучше сказать, явился Ангелом в теле человеческом, человеком по видимости и ангелом по умному строю. За что и сподобился увидеть сладчайший оный свет мысленного Солнца Правды, Господа нашего Иисуса Христа, каковой свет удостоверил его, что он имел восприять и будущий свет. И праведно: ибо любовь и сердечное его к Богу прилепление сделали его исступленным, отторгли дух его от миpa сего, и от собственного естества, и от всех вещей, и сделали его всего светом от Святого Духа, при всем том, что он и жил среди города, и правил целым домом, и пекся о рабах и свободных, и делал все, что потребно для настоящей жизни.Довольно этого в похвалу юноше и для того, чтобы подвигнуть и вас прийти в такую же любовь, подражая ему, да сподобитесь принять равную благодать от Бога. Или желаете, чтоб я сказал вам и другое что большее, чего, может быть, и слух ваш приять не сможет? Впрочем, что может быть больше и совершеннее страха Божия? Конечно, ничего нет. Св. Григорий Богослов сказал: «начало премудрости – страх Господень. Ибо где страх, там заповедей соблюдение; где заповедей соблюдение, там очищение плоти, – этого облака, облегающего душу и не дающего ей чисто видеть божественный свет; где очищение, там осияние, а осияние есть исполнение желания божественного». Говоря так, он показал, что освещение Духом есть нескончаемый конец всякой добродетели, и кто достигнет такого освещения Духом, тот покончил со всем увственным и начал пребывать сознанием в одном духовном. Это, братия мои, суть дивности Божии. И Бог для того изводит в явь сокровенных рабов Своих, чтоб подражали им добротолюбивые и благие, а злонравные остались безответными. Ибо и те, которые вращаются в многолюдстве и проводят жизнь в треволнениях миpa, если ведут себя как должно, обретают спасение и сподобляются от Бога великих благ ради веры, которую показывают к Нему, чтоб в день суда ничего не имели сказать в оправдание свое те, которые не обретают спасения по причине лености своей и нерадения. Так истинен Тот, Кто обетовал даровать спасение ради веры в Него! Итак, братия мои возлюбленные, попечальтесь о себе самих и о мне, любящем вас и многократно проливающем слезы о вас. Ибо благоутробный и милостивый Бог повелел и нам быть благоутробными и милостивыми и печалиться как о себе самих, так и друг о друге. Веруйте от всей души в Господа, ненавидьте мир сей, как подобает, и не пекитесь о временных и неверных благах его, но приступите к Богу и прилепитесь к Нему. Ибо пройдет еще немного времени, и настанет конец миpa сего и настоящей жизни; и горе тем, которые испадут от Царствия Божия. Меня душат слезы, и я плачу и скорблю от всего сердца, когда помышляю, что, – имея такого великодаровитого и человеколюбивого Владыку, Который за одну искренно являемую к Нему веру дарует нам столь великие и дивные блага, и ум, и слух, и чаяния превосходящие, – мы не подумавши, подобно бессловесным животным, предпочитаем всему тому землю и земное, которое, по благоутробию Божию, даровано нам на потребу тела нашего, чтоб, между тем как оно было бы тем питаемо умеренно, душа беспрепятственно совершала течение свое к премирному, будучи и сама питаема умною пищею, исходящею от благодати Св. Духа по мере очищения ее и обновления. Ибо для того мы, люди, созданы от Бога разумными, чтоб прославляли Его, благодарили и любили за невеликие блага, дарованные Им для настоящей жизни, и таким образом сподоблялись получить в будущей жизни блага великие и вечные. Но горе нам, что, не имея совершенно никакого попечения о будущем, мы пребываем неблагодарными Богу и за настоящее, уподобляясь демонам или, лучше сказать, являясь хуже них. За это справедливо большему, чем они, должны мы подлежать мучению. Ибо мы больше облагодетельствованы, чем они: соделались христианами, получили столько духовных даров, веруем в Бога, Который соделался ради нас человеком и претерпел такие страдания и крестную смерть, чтоб избавить нас от заблуждения прелести и греха. Но что скажу на все это? Увы нам! На словах только веруем мы в Бога, а делами отвергаемся Его. Не во всяком ли месте именуется Христос, – в городах, селах, киновиях и горах? Не всюду ли находятся христиане? Но разыщи, если это кажется тебе благословным, и расследуй до точности, исполняют ли они заповеди Христовы, и поистине среди стольких тысяч и мириад с нуждою найдешь одного, который и делом и словом есть христианИн.Не сказал ли Христос и Бог наш: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит? (Ин.14:12). Но кто из нас дерзнет сказать: я творю дела Христа и верую право во Христа? Но видите ли посему, братия мои, как в день суда мы имеем оказаться неверными и быть преданы горшим мукам, чем те, кои совсем не знали Христа, т. е. неверные? Одно из двух необходимо: или нам быть наказанными больше неверных, или Христу оказаться неверным слову Своему, – что невозможно.Написал я это, братия мои, не для того, чтоб помешать христианам отшельствовать и безмолвствовать, и не потому, чтоб предпочитать безмолвию жизнь среди миpa. Да не будет этого! но чтоб удостоверить всех, которые будут читать настоящую повесть, что желающий творить добро, получает от Бога силу творить оное во всяком месте, и будет считаться достойным, чтобы принять дары Духа и Божественные (θείες) созерцания (θεωρίες), как и этот юноша, блаженный Георгий, который был моим знакомым (γνώριμο) и близким другом; я умолял его рассказать, и он рассказал, как я уже записал.Итак, молю вас, братия мои во Христе, [примем и мы усердие и желание творить добро в сердце нашем,] да потечем с несомненною верою и упованием путем исполнения заповедей Христовых, [верен и истинен Господь наш,] и не покроет стыд лица нашего. [Истинно возможем исправить всякое добро, в каком бы месте мы не были: в городах или в селах, или в монастырях, или в пустынях.] Потому что Всеблагой (Χριστός) отверзает двери Царствия Своего стучащему настойчиво; и тем, кто ищет [от всей души] дает Святого Духа (πανάγιο Πνεύμα) и делает прямым (ευθές) [их путь]. Так и вы, несомненно, получите дивные блага от Него, какие уготовал Он любящим (αγαπούν) Его, – здесь отчасти, как укажет мудрость духовная, а в будущем веке всецело, со всеми от века святыми, во Христе Иисусе, Господе нашем, коему слава во веки веков. Аминь.Того же преподобного отца нашего Симеона Нового Богослова Слово о трех образах внимания и молитвыТри суть образа молитвы и внимания, которыми душа возводится и преуспевает, или падает и погибает. Если эти три образа (каждый из них) употребляются своевременно, как следует, то преуспевает; а если употреблят их без рассуждения и безвременно, то падает. Внимание и молитва должны быть так тесно связаны, как тело с душой, так как одно не может пребывать без другого. И внимание должно опережать врагов и поражать (уязвлять), как некий охранник, и оно (внимание) спешит вступить в бой с грехом и противостоять лукавым помыслам, приходящим в сердце. После внимания следует молитва, которая разрушает и тут же потребляет все злые помыслы, с которыми внимание уже сражается, потому что внимание само по себе не может их искоренить (злые помыслы). И в этом времени сражения внимания и молитвы с грехом и состоят врата жизни и смерти души. Если с помощью бдительности (внимания) мы удерживаем молитву чистой, то преуспеваем; если же не стараемся хранить ее чистой, но оставляем молитву неохраняемой, то она оскверняется от злых помышлений и мы становимся неуспешны и пусты. Поэтому, как уже сказано, три суть образа внимания и молитвы, следует объяснить и о свойствах каждого из них, дабы желающий спасения мог избрать лучшее, а не худшее.О первом образе внимания и молитвыСвойства первого образа молитвы таковы: когда кто-либо стоит на молитве и руки и очи вместе с умом воздевает к небу, а ум воображает божественные мысли (νοήματα) и представляет небесные красоты, ангельские чиноначалия, обители святых; говоря попросту, все, что слышал из Писания, собирает в уме во время молитвы, – он побуждает свою душу к божественному вожделению, явно всматриваясь в небо. Бывает и так, что у него текут слезы из глаз, и потихоньку он начинает кичиться в сердце, возноситься, мнить происходящее божественным утешением и молиться, дабы всегда пребывать в таковом делании, которое признак прелести, потому что добро перестает быть добром, если совершается не должным образом и не как подобает. Значит, если таковой человек станет безмолвствовать неисходно (постоянным, абсолютным безмолвием), то невозможно ему не сойти с ума и не стать безумным. Если же он случайно и не впадет в безумие, то стяжать добродетели или достичь бесстрастия ему невозможно. Этим вниманием обольщены чувственно видящие свет, обоняющие некие благовония обонянием своим, слышащие ушами своими голоса и многое иное тому подобное. Одни из них и вовсе стали одержимы бесами, бродя в помешательстве с места на место и из области в область. Другие же, приняв и не узнав явившегося им и преобразившегося в ангела светлого (см. 2Кор.11:14) – возгордились, прельстились, впредь пребыв неисправимыми до конца, не принимая никакого вразумления от людей. Иные, побужденные к этому дьяволом, наложили на себя руки и стали самоубийцами: кто-то бросился с кручи, кто-то удавился. Да и кто может рассказать обо всех различиях дьявольского обольщения? Уже из этих слов [человек] разумный может узнать, что за прибыль рождается от первого внимания. Если же кому-то удастся избежать этих напастей благодаря общежительству (с отшельниками это случается), без преуспеяния тем самым они проходят всю жизнь.О втором образе вниманияВторой образ молитвы и внимания есть такой, – когда кто сводит ум свой внутрь себя, отвлекая его от всего чувственного, хранит чувства свои, собирает все помыслы свои, чтоб не скитались по суетным вещам миpa сего, и то исследует помыслы свои, то вникает в слова читаемой молитвы, то возвращает назад помыслы свои, если они, быв пленены диаволом, унеслись к чему суетному и худому, то с большим трудом и самопонуждением напрягается прийти в себя самого, если был возобладан и побежден какою-либо страстию. И совершая этот подвиг и брань в себе, не может никогда сохранить мир и творить добродетели, и принять венец правды. На самом деле таковой похож на человека, сражающегося в ночи, который хотя и слышит голоса врагов и получает раны, но ясно ему увидеть, кто они, откуда пришли, как и ради чего ранят, нельзя. Потому что в его уме тьма и буря, которую он имеет в помыслах. И все его попытки освободиться от врагов своих мысленных, чтобы они не сокрушали его, тщетны. Таковой имея труд, лишается награды. При этом, окрадываемый тщеславием, он мнит себя внимательным, не понимая этого. В гордости своей презирает он других и осуждает их, а себя самого хвалит, мечтая при сем, что достоин быть пастырем овец и руководить другими. И походит он на слепца, который берется водить других слепцов. Таков второй образ внимания. И подобает каждому, желающему спастись, добре внимать себе и знать какой вред этот образ молитвы приносит его душе. Впрочем, этот второй образ лучше первого, как лучше ночь лунная ночи темной, в которую не светит луна.О третьем образе вниманияТретий образ вещь преславная и трудно разъяснимая, а для неведающих не только труднопостижимая, но и невероятная. Потому что образ этот не во многих обретается. Кажется мне, что обретается это благо вместе с послушанием. Ибо послушание духовному своему отцу лишает печали: таковой уже безпристрастен к миру дольнеу, неленостен и весьма добр к деланию этого образа, если только сможет он разыскать учителя и надежного проводника (духовного отца). Того, кто не заблуждается и не находится в прелести. Ибо кто посвятил себя Богу и всю печаль свою возвергнет на Него и на духовнаго отца своего, так что по истинному послушанию перестанет уже жить своею собственною жизнию и творить волю свою, но умрет для всякого пристрастия мирского и для тела своего. Такой какою привременною вещью может быть побежден и порабощен? Или какую заботу и печаль может иметь? Вследствие сего, этим третьим, бывающим вместе с послушанием, образом внимания и молитвы все козни и хитрости, какие бы ни употребляли демоны, чтоб увлечь ум его к помыслам многим и разнообразным, бывают уничтожаемы и рассеиваемы; ибо тогда ум такого человека, будучи свободен от всего, имеет благовремение без всякой помехи исследовать наносимые демонами помыслы и с великим искусством отгонять их, и чистым сердцем приносить молитвы свои Богу. Таково начало истинной жизни, и кто не полагает такого начала, трудится напрасно, сам не зная того.Начало сего третьего образа не в том, чтобы воззревать на небо, воздевать руки свои горе, и устремлять ум к небесным образам, и оттуда искать помощи, потому что это суть свойства первого образа – прелести; и не в том также, чтобы умом охранять свои чувства и на это обращать все свое внимание, а на внутренние брани душевные, причиняемые врагами, не смотреть – это принадлежность второго образа; делающий так низлагается от бесов и не может сотворить отмщения сим поработителям своим, но враги явно и тайно борют его, и делают его тщеславным и гордым (самомнительным).Ты же, возлюбленный, если хочешь спастись, должен начинать третий образ следующим образом: после установления совершенного послушания, как мы уже сказали, которое должно тебе иметь к духовному отцу своему, должно и все свои дела совершать с чистою совестию, как бы ты был пред лицом Бога, ибо без послушания невозможно быть совести чистой. Совесть же свою хранить чистою должен ты в трояком отношении: во-первых, в отношении к Богу, потом – к духовному твоему отцу и, в-третьих, – к другим людям и к вещам.В отношении к Богу долг имеешь хранить совестьсвою чистою; то есть не делая ничего такого, о чем знаешь, что оно неприятно и неугодно Богу. В отношении к духовному отцу должен ты делать все, что он заповедует тебе – ни более, ни менее, но ходи по наставлению и воле Его. В отношении к другим людям также совесть свою чистою храни, не позволяя себе делать им ничего такого, что сам ненавидишь и не желаешь, чтоб они делали тебе самому. И в отношении к вещам ты обязан остерегаться от злоупотребления, то есть должен употреблять все подобающим образом – пищу, питие и одежду, и вообще, все должен делать как бы пред лицем Бога, так, чтобы ни за одно дело не обличала и не терзала тебя совесть твоя, что ты не сделал его хорошо. Действуя таким образом, ты уровняешь себе истинную и незаблудную стезю к третьему образу внимания и молитвы, который состоит в том, чтобы ум хранил сердце во время молитвы, и внутрь его вращался неотходно, и оттуда, из глубины сердца, воссылал молитвы к Богу. Когда же, ум там, внутри сердца, кусит как благ Господь, и усладится тем; тогда не захочет уж он отдаляться от места сердечного и скажет тогда, как и апостол Петр сказал: хорошо нам здесь быть (Мф.17:4). И всегда уже будет взирать туда внутрь сердца и там неисходно вращаться, отгоняя все помыслы, всеваемые дьаволом. Для тех, которые никакого не имеют сведения о сем деле и не знают его, оно большею частью кажется трудноватым и утеснительным. Но те, которые вкусили сладости, какую оно имеет, и усладились ею в глубине сердца своего, – эти взывают с божественным Павлом и говорят: кто отлучит нас от любви Христовой? и проч. (см. Рим.8:35).Почему святые отцы наши, слыша Господа говорящего во святом Евангелии, что из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления и что это [все] оскверняет человека (Мф.15:19, 20), – слыша также, что в другом месте Евангелия заповедуется нам очищать внутренность чаши и блюда, чтобы была чиста и внешность их (Мф.23:26), – оставили всякое другое духовное дело и стали всецело подвизаться в этом одном делании, т. е. в хранении сердца, будучи уверены, что вместе с этим деланием удобно стяжут и всякую другую добродетель, а без него нельзя приобрести и соблюсти ни одной добродетели. Это делание некоторые из отцов назвали сердечным безмолвием; другие назвали его вниманием; иные – трезвением и противоречием (помыслам); иные – рассмотрением помыслов и хранением ума. Они все в нем упражнялись, и им сподобились получить Божественные дарования. Об этом говорит и Екклесиаст: веселись, юноша, в юности твоей и ходи в путях сердца твоего непорочен (Еккл.11:9) и чист, удаляя сердце свое от помышлений [злых]. О сем же самом говорит он и в другом месте: если дух властелина (прилог диавола) постигнетъ тебя, то ты не оставляй места своего (Еккл.10:4), разумея под местом сердце. И Господь нам говорит во святом Евангелии: не беспокойтесь (Лк.12:29), т. е. не носитесь умом своим туда и сюда. И в другом месте Он же говорит: блаженны нищие духом (Мф.5:3), т. е. блаженны те, которые не стяжали в сердце своем никакого пристрастия к миру, но бедны всяким помыслом мирским. И все святые отцы наши много писали об этом. Кто хочет, пусть читает писания их и увидит, что написал Марк Подвижник, что сказал св. Иоанн Лествичник, преподобный Исихий, Филофей Синайский, авва Исайя, Варсонофий Великий – и другие многие.Одним словом, кто не внимает себе и не хранит ума своего, тот не может сделаться чист сердцем, чтоб сподобиться узреть Бога. Кто не внимает себе, тот не может быть нищ духом, не может плакать и рыдать, или быть кротким и смиренным, или алкать и жаждать правды, или быть милостивым и миротворцем, или изгнанником правды ради. И вообще скажу: нет возможности стяжать другие добродетели иным каким-либо способом, кроме сего внимания. Почему более всего другого о нем надлежит тебе приложить старание, чтобы собственным опытом уразуметь то, что я говорю тебе. А если желаешь научиться и образу, как следует это делать, то по возможности расскажу тебе и о сем, ты же прислушивайся хорошо.Три вещи надлежит тебе соблюдать прежде всего другого: во-первых, беспопечение о всякой вещи, как благоловенной, так и неблагословной и временной, то есть умертвиться в отношении ко всему этому. Во-вторых, совесть чистую во всем иметь, как уже сказано, так чтобы она не обличала тебя ни в чем. В-третьих, совершенное беспристрастие, чтобы помысл твой не клонился ни к какой мирской вещи. Затем, сядь уединенно в особенном и безмолвном месте, в углу, затвори дверь, и собери ум твой от всякой привременной и суетной вещи. Потом упрись своей бородой в грудь, и внимай (прислушивайся) в сердце умом и чувственными очами твоими, придерживая дыхание, чтобы дышать нечасто. Там имей ум свой, стараясь обрести место, где сердце твое, чтобы там уже всецело пребывал ум твой. Вначале найдешь там тьму и ослепление сильное, и жестокость; потом, когда внимать будешь себе день и ночь, о чудеса, найдешь! непрестанное веселие. Ум, подвизаясь в этом, найдет место сердца, и тогда скоро увидит там то, чего не видел никогда, никогда не знал. Увидит воздух этот, который обретается там, внутри сердца, и себя всего светлого, и исполненного всякого благоразумия и рассуждения. С сего момента и впредь, с какой бы стороны ни возник и ни показался какой-либо помысл, прежде чем войдет он внутрь, или вообразится, ум тотчас прогоняет его оттуда и уничтожает именем Иисусовым, т. е. «Господи Иисусе Христе, помилуй мя»! С сего же времени ум человека начинает иметь злобу (ярость естественную) и ненависть к бесам, поднимает на них непрестанную брань, гонит их, поражает и уничтожает. Прочее же, что обыкновенно последует за сим деланием, с Божиею помощью сам из опыта узнаешь посредством внимания ума и держа в сердце Иисуса, т. е. молитву сию – Господи Иисусе Христе, и проч. И некто из отцов говорит: «сиди в келии своей, и она тебя всему научит»9.Вопрос: но почему же первый и второй образы, о которых говорилось, не могут доставить сего?Ответ: потому что мы проходим их не как подобает. Ибо и святой Иоанн Лествичник, уподобляет эти образы лествице о четырех ступенях. Он говорит: одни укрощают и умаляют страсти, другие поют, то есть молятся устами своими, иные упражняются в умной молитве, а иные восходят к видению. Желающие взойти на сии четыре степени не должны начинать сего схождением сверху вниз, но должны снизу всходить на первую степень, потом на вторую, далее на третью, а после на четвертую. И таким образом всякий может встать от земли и взойти на небо. Итак, прежде всего нужно подвизаться в том, чтобы укротить и умалить страсти; во-вторых – упражняться в псалмопении, то есть молиться устами: ибо, когда страсти умалятся, тогда молитва естественно сообщает веселие и сладость языку и становится благоугодною Богу; в-третьих – молиться умом; в-четвертых – восходить к видению. Первое принадлежит новоначальным, второе –возрастающим в преуспеянии, третье – достигшим крайнего преуспеяния, а четвертое – совершенным.Итак, начало не другое какое есть, как умаление и укрощение страстей; а они не другим каким способом умаляются в душе, как хранением сердца и вниманием. От сердца исходят, как глаголет Владыка наш, помышления злые, которые сквернят человека (Мф.15:19); там и потребны внимание и хранение. Когда же страсти прекратятся и усмирятся от битвы и сопротивления им, которые творит против них сердце, тогда ум желает и ищет как примириться с Богом, для чего умножает молитву и упражняется в ней. И таким желанием и молитвою ум делается сильным и прогоняет все помыслы, что стремятся войти в сердце, поражая их молитвою. И тогда бывает брань, – с великим шумом восстают злые бесы и посредством страстей производят мятеж и бурю в сердце; но именем Иисуса Христа бесы потребляются и разрушаются, как воск в огне. Но и когда будут прогнаны и отойдут от сердца, не успокаиваются, но возмущают ум чрез внешние чувства, отвне. Но ради этого ум и тут очень скоро начинает чувствовать тишину и безмолвие в себе, когда бесы не имеют силы возмутить ум в глубине его, а возмущают только поверхность его мечтаниями. Но совсем избавиться от брани и не быть боримым злыми духами ум не может. Потому что это дело совершенных, которые удаляются от всего и пребывают во внимании сердечном. Итак, кто проходит все сие по чину, каждое в свое время, тот может, после очищения сердца своего от страстей, всецело заниматься и псалмопением, и противоборствовать помыслам, и на небо воззревать чувственными очами, когда необходимо будет, или созерцать его очами души умственными (духовными), и молиться чисто воистину, как подобает.Впрочем воззревать на небо чувственными очами надо как можно реже, по страху лукавых воздушных бесов, которые производят множество различных прелестей в воздухе, – и нам надлежит быть внимательными. Бог лишь одного от нас требует, – того, чтобы сердце наше было очищаемо хранением и вниманием. И если корень свят, как говорит Апостол, то явно святы и ветви, и плод (Рим.11:16). Если же кто не в таком порядке, как мы сказали, станет возводить очи свои и ум свой на небо и воображать что-либо мысленное, то он увидит мечтания и ложные прелести, а не истинное, потому что не имеет очищенного сердца. Часто, как уже сказано, первый и второй образы [внимания и молитвы] не приводят к преуспеванию человека. Подобно тому, как желая построить дом, мы сначала не кровлю прежде возлагаем, а после чего основание, потому что так нельзя, но прежде кладем основание, потом строим дом, и тогда строим верх. Так же надлежит нам поступать и в духовном делании: преже положим основание, т. е. станем хранить сердце и изгоним из него страсти, потом построим духовный дом, т. е. отразим возмущение (мятеж) злых духов, воюющих с нами через наши чувства, и навыкнем пресекать сию брань как можно скорее, и тогда же возложим и кровлю, т. е. совершенно отрешимся от вещей, мирны станем, как подобает, и всецело соединимся с Богом. И так да закончим духовный дом о Господе нашем Иисусе Христе, Ему же слава вовеки веков. Аминь.[Краткие] сведения [о жизни и деятельности преподобного Григория Синаита]Святой отец наш Григорий был пострижен в монашество на горе Синай и потому назван Синаитом. Он пользовался большой известностью в правление [Византией] Андроника Палеолога, около 1330 года. Прийдя [с Синая] на Афонскую гору и обходя [афонские] монастыри и пустыни, он нашел там многих [подвижников], украшенных мудростью и чистотой нравственности. Но они упражнялись только в деятельной жизни и были неопытны в охранении ума, безмолвии и созерцании настолько, что этих наименований даже не понимали. В скиту Магула, расположенном против монастыря Филофея, [Григорий Синаит] нашел, [впрочем], трех иноков, несколько занимавшихся созерцанием. Имена их – Исайя, Корнилий и Макарий. Воспламеняемый божественной ревностью, [преподобный] не только отшельников, но и в киновиях учил всех трезвению, хранению ума и умной молитве. Сверх того в пределах Македонии он построил три великие лавры, проходил чрез многие местечки и увещевал всех своими божественными наставлениями совершать умную непрерывную молитву. Благодаря этому он обратил [ко Христу] многих грешников, сделал их из недостойных достойными, почему был причиной получения ими наследия избранных. Жизнь [Григория Синаита] подробно описал его ученик святейший патриарх Каллист. Как при своей жизни [преподобный] был преимущественно всеобщим знаменитым учителем священного трезвения, так и по кончине руководит к нему же с помощью своих настоящих писаний. [Последними] он наилучшим и совершеннейшим образом вводит в тайны искусства (деятельного способа) умной внутренней молиты, показывает страсти и чистые добродетели и возвещает то, какие признаки благодати и какие – прелести. Вобще эти творения [Синаита], как никакое другое сочинение, весьма полезны и новоначальным, и средним, и совершенным [аскетам]. А каково скрытое в них духовное богатство и как оно велико – узнает внимательно прочитавший их. Он [по поводу] приобретения [названного богатства] возрадуется подлинно неописуемой радостью.Весьма полезные главы иже во святых отца нашего Григория Синаита, расположенные акростихами. [Общий] акростих их следующий:Различные слова о заповедях, догматах, угрозах и обетованиях, а также о помыслах, страстях, добродетелях; сверх того о безмолвии и молитвеБыть до некоторой степени разумным или сделаться чистым и нетленным по природе, как было прежде, невозможно [теперь человеку] вследствие господства [над чистотою] чувственных неразумных навыков, а [над нетлением] – состояния растления плоти.2. По природе разумны одни лишь те, которые сделались святыми благодаря чистоте. Чистого разума не имел никто из мудрых в слове, омрачивших от начала разумную силу помыслами. Материалистический же и многоречивый дух мудрости этого миpa, приводя [человека] словами к широте знания и помыслами к наидичайшим рассуждениям, созидает [себе в них] убежище, терпя недостаток в существенной мудрости, созерцании и в единичном и нераздельном знании.3. Вéдение истины полагай, собственно, в благодатном чувстве ее. Остальные же мысли следует именовать выражениями представлений [истины] и показателями ее предметов.4. Утрачивающие благодать терпят это за неверие и беспечность и вновь находят ее [то есть благодать] посредством веры и усердного искания. С помощью этих [последних] они [нравственно] всегда подвигаются вперед. От противоположных же им [неверия и беспечности] возвращаются назад совершенно.5. Есть близкое сходство в том, быть ли мертвым или бесчувственным, ослепленным ли разумно или не видящим телесно, так как мертвый лишился животворной и зиждительной силы, а невидящий (βλέπων) – Божественного света, сообщающего способность видеть и быть видимым.6. Силу вместе с мудростью получают от Бога не многие. [Сила] есть воспринимательница (соучастница) Божественных благ, [мудрость же] – выявительница их. Усвоить [мудрость] и передать [другим] – дело истинно Божественное и сверхчеловеческое.7. Сердце, чуждое помыслов и движимое Духом, есть истинное святилище даже прежде будущей жизни. Там все совершается и говорится духовно. Отсюда не приобретший такого [сердца] хотя и является камнем, пригодным к строению Божественного храма благодаря некоторым добродетелям, но не есть храм и священнодействующий [по воле] Духа.8. Человек сотворен нетленным без влажности, каковым и воскреснет, [сотворен] не без преклонности [ко злу], однако и не с преклонностью. Он имел силу сообразно волевому стремлению измениться [отрицательно] или нет. Желание еще не усвояет природе совершенного постоянства. Это [последнее] есть награда будущего непреложного обожения.9. Разложение – порождение плоти. Вкушать пищу и извергать излишнее, горделиво выступать и спать – естественные свойства зверей и домашнего скота. В силу того и мы, по непослушании [Богу] уподобившиеся скотам, отпали от свойственных нам богодарованных благ, превратившись из разумных [существ] в скотские и из божественных в зверские.10. Существует двоякий рай – чувственный и духовный, то есть едемский и благодатный. Едем – место весьма высокое, поднимающееся до самого третьего неба, как говорят [духовные] писатели. Он [Едем] ни нетленен безусловно, ни тленен в полном смысле этого слова. Находясь на рубеже тления и нетления, он всегда красуется цветами и богат незрелыми и созревшими плодами. Гниющие деревья и перезрелые плоды, низвергаясь на землю, делаются [в едемском раю] благовонным прахом и не издают запаха тления, как земные растения. Это происходит от великого избытка там всегда изливающейся благодати освящения. В средине [рая] проходит река Океан, предназначенная к постоянному орошению его. Из нее выходят и по четырем направлениям разветвляются [потоки]. Их течением сыпучая земля и павшие листья сносятся и доставляются индейцам и эфиоплянам, у котоых пахотные земельные участки всегда затопляют соединенные вместе Фисон и Геон, пока, вновь разделившись, ни орошают один Ливию, другой Египетскую страну.11. Говорят, что вся тварь, скоропреходящая (текущая, изменяющаяся) ныне, первоначально не была подвержена тлению. Впоследствии же, обреченная на тление, она подчинилась суете, как говорит Писание, именно из-за человека, поработившего ее [тлению] не добровольно, а против желания – в надежде (см.: Рим.8:20) обновления Адама, подпавшего тлению. Обновивший [человека] и освятивший его (хотя человек по причине временной жизни носит тленное тело), обновил и тварь, но еще не освободил ее от тления. Избавление твари от разложения одни называют переменой к лучшему, другие – полным преобразованием чувственного. Писанию обычно просто и основательно делать утверждения о тех или иных трудных [для понимания] предметах.12. Воспринявшие благодать бывают как зачавшие и исполненные (беременные) Духа. Они или отвергают Божественное семя падениями, или вдовствуют [в отчуждении] от Бога благодаря связи с ютящимся внутри них врагом. Потеря благодати проистекает из-за действия страстей, а всецелое лишение ее – из-за допущения (πραξιν) грехов. Многострастная и грехолюбивая душа, разобщенная с благодатью и лишенная ее, вдовеет и становится теперь и в будущем веке жилищем страстей, чтобы не сказать [сильнее], – вертепом демонов.13. Ничто так не усмиряет и не укрощает гнева, как мужество и милосердие. Они разбивают врагов, осаждающих город [души]: первое – внешних, второе –внутренних.14. Многие исполнители заповедей [лишь] кажутся идущими вперед и, не достигши города, остаются вне его, потому что нерассудительно шествуют, принимая за верный царский путь сбивающие с него распутия, то есть смежные с добродетелями пороки. Заповеди [не допускают] ни опустошения, ни излишества, но [требуют осуществления] богоугодной цели и одной только Божественной воли. В противном случае напрасен труд [спасающихся] и не выполняются [ими], по Писанию, праведные пути Божии, потому что во всяком труде надлежит рассматривать цель его совершения.15. Ищи Господа на пути, то есть в сердце, посредством [осуществления] заповедей. Когда слышишь [слова] Иоанна [Крестителя], повелительно зовущего всех приготовить дороги и выпрямить пути (см.: Мк.1:3), то подразумевай здесь [указание на] заповеди сердца и дела. Невозможно путем заповедей и непогрешительного подвига идти правильно без сердечной правоты.16. Когда услышишь свидетельство Писания о жезле и палице (см.: Пс.22:4), то разумей под пророческим словом суд и Промысл, в нравственном же значении – псалмопение и молитву, потому что мы, судимые Господом, посредством жезла наказания караемся (см.: 1Кор.11:32) для обращения [к Богу]. Наказывая восстающих на нас жезлом бодрого (мужественного) псалмопения, мы укрепляемся в молитве. Итак, имея в руке деятельного ума жезл и палицу, не прекратим карать и наказываться, пока, находясь под [кровом] Промысла, не избежим окончательно настоящего и будущего суда.17. [Исполнителям] заповедей свойственно всегда предпочитать [всему] величайшую родовую заповедь о памяти Божией, гласящую: помни Господа Бога твоего всегда (Втор.8:18). За [нарушение] ее люди погибли и чрез нее могут спастись. Забвение [Бога] вытравляет Божественную память в корне и, затмевая заповеди, выставляет, таким образом, человека [духовно] совершенно обнаженным.18. Подвижники возвращаются к изначальному достоинству путем двух заповедей – послушания и поста. От противоположных им дел в род смертных проникло все зло. Соблюдающие заповеди в силу послушания [руководителю] быстро восходят к Богу, а благодаря посту и молитве – медленнее. Послушание уместнее новоначальным, пост – средним, вкусившим умозрения и мужественным. Но сохранить в отношении заповедей истинное послушание Богу свойственно весьма немногим, и для самых мужественных крайне затруднительно.19. Закон духа жизни (Рим.8:2), по апостолу, есть тот, который говорит и действует в сердце, подобно тому, как [закон] буквы осуществляется плотью. Тот [духовный закон] освобождает ум от закона греха и смерти. Этот же [письменный] позволяет тайно фарисействовать, а телесно соблюдать закон исполнением заповедей пред [посторонним] взором.20. Собрание всех заповедей, соединяемых и упорядочиваемых Духом (см.: Еф.4:16), [иногда] называют совершенным или еще не усовершившимся человеком – в зависимости от его [нравственной] зрелости (преуспеяния). При этом заповеди образуют как бы тело, добродетели же, как выкристаллизовавшиеся внутренние качества, – кости, а благодать – живую душу, движущую тело и производящую дела по заповедям. Беспечность же и ревность к возрастанию во Христе показывают, младенец ли кто или совершеннолетний теперь и в будущем [веке].21. Желающий возрастить тело заповедей пусть потрудится с сильной тоской в искании чистого разумного молока материнской благодати. Отсюда всякий ищущий и желающий приращения возраста во Христе питается молоком [благодати]. Молоко, способствующее возрастанию, или, что то же, премудрость, дает из своих сосцов теплоту, а питательный мед дает совершенным свою радость к очищению. Мед, говорится, и молоко под языком Твоим (Песн.4:11). Молоком Соломон назвал окормяющую и возращающую силу Духа, а медом – Его очистительную силу. Намекая на различие [этих] действий [Духа], великий апостол сказал: «Как младенцев напоил я вас молоком, а не твердой пищей [напитал]» (см.: 1Кор.3:1–2).22. Изыскивающий [смысл] содержания заповедей помимо их [выполнения] и чрез чтение или изучение жадно стремящийся его найти подобен воображающему тень взамен истины. Слова истины в носителях (соучастниках) ее есть [знак] действительного участия в ней. Безучастные же к истине и не посвященные в нее, ища ее содержания (λόγους), заимствуют его из «безумной» мудрости. Их апостол назвал душевными, не имеющими Духа, хотя сии и превозносятся истиной (см.: 1Кор.2:14).23. Как чувственное око, бросая взгляд на буквы, получает от них чувственные восприятия (мысли), так и ум, когда очистится и восстановится в исконном достоинстве, взирает на Бога и от Него принимает Божественные мысли. В качестве книги он [ум] имеет тогда Духа, вместо тростникового пера – мыслительную способность и язык. Язык мой, говорит [Псалмопевец], тростниковое перо (см.: Пс.44:2). Взамен же чернил ум имеет свет. Погружая мысль в свет и светом исполняя ее, [ум] Духом начертывает слова в чистых сердцах слушающих. Тогда осознает он сказанное о том, как все будут научены Богом (см.: Ин.6:45) и как Бог преподаст человеку ведение, по пророчеству, и в Духе (см.: Пс.93:10).24. Под законом заповедей подразумевай сердечно проявляющуюся непосредственную веру, потому что из нее струится всякая заповедь и производит просвещение душ, в которых тогда являются следующие плоды истинной и деятельной веры: воздержание, любовь и, наконец, богодарованное смирение как начало и укрепление любви.25. Неложная слава [разумных] существ состоит в истинном знании видимых и невидимых вещей: видимых или чувственных, невидимых или мысленных, разумных, духовных и Божественных.26. Пределом [православия] служит чистое созерцание и знание двух догматов веры, то есть Троицы и Двоицы: Троицы в том, чтобы видеть (θεωρεί) и познавать (γνωρίζει) созерцание Ее неслитной и нераздельной Единицей. Двоицы же [признание состоит] в принятии и исповедании во Христе двух естеств в одном Лице, то есть Единого Сына, прежде воплощения и по воплощении в двух природах и волях – Божеской и человеческой – неслитно прославляемого.27. Рожденность, нерожденность и исхождение суть три неизменных и непреложных свойства Пресвятой Троицы, [которые] необходимо благоговейно исповедовать. Отец – нерожденный и безначальный, Сын – рожденный и собезначальный, Дух же Святой – исходящий от Отца и подаваемый чрез соприсносущного Сына, как говорит Дамаскин.28. Ко спасению достаточно было бы только одной благодатной веры, проявляемой в исполнении заповедей духом, если бы мы берегли ее, живую и действующую во Христе. Теперь невежество научило благочестивых [людей] вере словесной, мертвой и бесчувственной, а не благодатной вере.29. Троица есть простая и несложная Единица без какого-либо чувственного качества. Троица в Единице, или Триипостасный Бог, имеет совершенно неслитное соединение в Лицах.30. Беспредельный Бог во всем познается и постигается тройственно. Он все содержит и о всем промышляет чрез Сына во Святом Духе. И нет ни одного [Лица Святой Троицы], Которое бы вне или отдельно от других [Лиц] где-либо мыслилось, называлось и исповедовалось.31. Так как в человеке есть ум, слово и дух, существующие друг в друге и сами по себе, причем ум не разобщен со словом и слово – с духом так, что ум говорит словесно и слово выражается с помощью души, то в силу этого признака человек носит неясный образ невыразимой, первообразной Троицы, коротко обнаруживая этим свое [творение] по образу Божию.32. Ум – Отец, Слово – Сын, Дух же Святой – подлинно Дух, как учат образно богоносные отцы, развивающие догматическое учение о Святой Пресущественной и Преестественной Троице, о Едином Боге в трех Лицах и оставившие нам [в наследие] истинную веру и якорь надежды. Знать Единого Бога есть, по Писанию, корень бессмертия, а постигнуть силу Триипостасной Единицы есть всецелая правда. Провозглашенное об этом евангельское слово можно понимать так: Да знают Тебя, единого истинного Бога, в трех Лицах и посланного Тобою Иисуса Христа в двух естествах (Ин.17:3).33. Вечные наказания различны, как и награды добрых. [Мучения] имеют место в аде, или, по свидетельству Писания, в земле темной и мрачной, в земле вечной тьмы (см.: Иов10:22), где грешники обитают до суда и куда возвратятся вслед за [конечным] приговором. Слова: да возвратятся грешники в ад (Пс.9:18) и смерть будет пасти их (Пс.48:15) что иное означают, как ни заключительное определение [Божие] и вечное осуждение?34. Огонь, тьма, червь, тартар существуют [уже на земле] в разнородном сладострастии, всепоглощающей тьме невежества, в неутолимой жажде чувственного наслаждения, в трепете и смраде зловонного греха. Эти залоги и преддверия адских мук еще здесь действуют в грешных душах и возникают в них вследствие [страстного] навыка.35. Привычки к страстям суть задатки мучений, тогда как обнаружения добродетелей – [ключи] Царства Небесного. Следует заповеди считать и именовать действиями, а добродетели – навыками, подобно тому, как и пороки благодаря их устойчивости называют привычками.36. По вечности награды равны наказаниям, хотя многие кажутся неравными. Одним [людям] Божие правосудие воздаст вечную жизнь, другим – вечное мучение. Те и другие, хорошо или худо проходя нынешний век, по своим делам унаследуют возмездие. Количество же и качество воздаяния будут сообразны навыкам и проявлениям страстей и добродетелей.37.Огненными озерами являются сладострастные души, в которых, как в смрадных болотах, зловоние страстей питает неусыпающего червя распутства, необузданную похотливость плоти, [питает] змей, жаб и пиявок неистовых страстных влечений, преступных и гибельных помыслов и демонов. Такое [духовное] устроение здесь находит залог будущего мучения.38. Как зародыши [адских] мучений незримо таятся в душах грешников, так и начатки [небесных] благ сообщаются и обнаруживаются в сердцах праведных чрез Святого Духа. Царство Небесное есть добродетельная жизнь, [равно] как мучение [адское] – страстные навыки.39. Надвигающаяся ночь есть, по слову Господа, будущая тьма, когда никто не может делать (Ин.9:4). Или, по другому изъяснению, это антихрист, называемый ночью и тьмой, или еще по нравственному толкованию это непрерывная беспечность [о спасении], которая, как беспросветная ночь, умерщвляет душу сном нечувствительности. Ночь [в прямом смысле этого слова] делает всех сонливыми и служит образом смерти от умерщвления. А ночь будущей тьмы опьянит страданиями мертвых и бесчувственных грешников.40. Суд этого миpa есть неверие нечестивых, по евангельскому изречению: Неверующий уже осужден (Ин.3:18), и определяется судебными действиями Промысла в исправлении и обращении [грешников к Богу] и во взвешивании их добрых и злых намерений по [внешним] проявлениям согласно словам: «Да будут отвержены грешники, от чрева матери заблуждающиеся» (Пс.57:4). В отношении неверия, наказания и дел праведный суд Божий является [тогда, когда] одних наказывает, других милует, иных же венчает или предает мукам, так как первые – всегдашние нечестивцы, вторые веруют, но беспечны и потому наказываются человеколюбиво. Совершенные же в добродетелях и погрязшие в пороках получат [свойственное им] возмездие.41. Если наша природа при содействии Святого Духа не сохранится незапятнанной или чистой, как следовало бы, то она ни теперь, ни в будущем союзе не может быть со Христом одним духом и телом. Всемогущей и соединительной силе Духа не свойственно для восполнения пришивать рубище ветхих страстей к новому хитону благодати.42Равное достоинство в смысле образа во Христе будут иметь незаслуженно получившие и сохранившие обновление Духа, невыразимо переживая (испытывая) сверхъестественное обожение. Но никто не будет во Христе или членом Христовым, если еще здесь не сделается носителем (участником) благодати, имея в себе, по апостолу, образец вéдения истины (Рим.2:20).43. Царство Небесное подобно скинии, устроенной Богом. Оно [по образцу] скинии Моисеевой, имеет в двух завесах изображение [жизни] будущего века. В первую часть [Царства Небесного] войдут все освященные благодатью, а во вторую, как духовную, – только те, которые здесь, во мраке богословия, будучи как бы священниками, в совершенстве священнодействовали тремя силами души. Последние, имея ходатаем [Единого] от Троицы Иисуса, величайшего из священников и первого из священноначальников, проникнут в богозданную скинию и озарятся молниеносным сиянием.44. Многими обителями Спаситель назвал различные ступени и состояния нравственной зрелости там [в раю]. Хотя Царство одно, но имеет в себе много различий. В нем есть [лица] небесные и земные в смысле добродетели [и разные] видения и степени обожения. Иная слава солнца, иная луны и иная звезд. И звезда от звезды разнится в славе, по словам апостола (1Кор.15:41), несмотря на то что все они сияют на одном видимом Божественном небе.45. Как [почти] бестелесный и нетленный, тот мало-помалу становится сожителем ангелов, кто ум очистил слезами, душу воскресил здесь Духом, плоть покорил разуму и изменил свой по природе «глиняный» внешний образ в световидный и огнезрачный лик Божественной красоты, потому что нетление есть иссякновение телесной влаги и полноты (όγκου).46. Неописуемо преобразившись из душевного в духовное, нетленное тело без влаги и тяжеловесности останется [все же] земным, так что будет вместе земным и небесным по богоподобной тонкости. Каким оно было изначально создано, таким и воскреснет, чтобы быть сообразным облику Сына Человеческого вследствие совершенного участия в обожении.47. Земля кротких есть Царство Небесное, или Богомужное состояние Сына [Божия], в которое мы вошли и входим, восприяв благодатное рождение сыноположения и обновление чрез воскресение. Также святая земля есть обоженная природа или, быть может, есть собственноочищенная для земнородных сообразно их достоинству земля. По другому пониманию, земля, составляющая наследство истинно святых, есть невозмутимая Божественная тишина сверхразумного мира. На ней [этой земле] поселится род праведных, не беспокоимый и не волнуемый ничем, существующим там.48. Обетованная земля есть бесстрастие, от которого бьет ключом мед и молоко, то есть радость Духа.49. Святые на небе таинственно вещают друг другу внутреннее слово, произносимое в Духе Святом.50. Если не познаем, какими нас сотворил Бог, то не будем осведомлены и в том, какими соделал нас грех.51. Равны в отношении духовного возраста достигшие здесь полноты совершенства во Христе.52. У кого труды – у тех и награды. Количество же и качество [наград] или то, каков их размер, покажут чин и состояние, в которых будут находиться [святые].53. По нетлению и обожению святые, как написано, будут ангелоподобными умами и сынами Воскресения Христова (Лк.20:36).54. В будущем веке ангелы и святые, говорят, никогда не перестанут возвышаться в умножении дарований и никогда не ослабнут в стремлении к добру, так как тот век не допускает [нравственного] ослабления и уклонения от добродетели к пороку.55. Усовершившимся ныне мужем признавай того, кто в качестве залога воспринял подобие возрастов Христа. В будущем веке совершенным объявляет [человека] сила обожения.56. Достоинство и обожение, равные со сверстниками, получит в будущей жизни тот, кто здесь [достиг] совершенных духовных возрастов в добродетели.57. Истинная слава, говорят, есть знание, или духовное созерцание, или основательное распознавание догматов и разумение истинной веры.58. Изумление есть полное возвышение сил души к познанному, свойственному великолепной славе [Божества]. Или еще: изумление есть чистое и всецелое устремление ума к пребывающей в свете беспредельной силе. Экстаз же представляет не только восхищение к небу душевных сил, но и совершенное исступление самих чувств. Ревность (ερως) по Богу двояка: она есть духовное опьянение, возбуждающее желание [спасения].59. В душе главным образом имеют место два [вида] ревности – сердечный и исступленный. Первый принадлежит лишь просвещаемым, а другой – уже усовершившимся в любви. Оба [вида ревности], действуя, отвлекают разум от чувств, так как Божественная ревность есть упоение духа тем, что выше естественного разума (мыслей), и благодаря ей [у человека] похищается даже чувство внешних отношений.60. Начало и причина мыслей кроются в разделении грехом человека единичной и простой памяти, которая [этим] уничтожила [непрерывное] воспоминание о Божестве и, обратившись из простой в сложную, из одновидной в разновидную, обрекла себя на гибель своими личными силами.61. Исцеление первобытной (άρχεγόνου) памяти от коварного и гибельного запоминания помыслов обусловливается ее возвратом к исконной простоте. Орудие зла – непослушание не только расстроило простую душевную память о добре, но и извратило все силы души, ослабив ее природные влечения к добродетели. Память вполне излечивается непрерывным и укрепленным молитвою воспоминанием о Боге, которое, сорастворившись с духом, от предметов естественных направляется к сверхъестественным.62. Причина страстей – греховные дела, помыслов – страсти, мечтаний – помыслы, мыслей – память, памяти – забвение; мать забвения – неведение. Причина неведения – беспечность. Беспечность вырождается из страстного желания. Основание (родительница) желаний – беспорядочное движение, движения – порыв (действие) к делу; [греховное же] дело есть безрассудное желание зла и расположение к чувственному и [страстным] ощущениям.63. В уме (λογικό μέρος της ψυχής – разумной части души) образуются и действуют помыслы (λογισμοί), в раздражительной силе – зверские страсти, в воле – скотские стремления, в разуме (νοερό) – фантастические представления, в рассудке (διανοητικό) – мысли (έννοιες).64. Нападение безнравственных помыслов подобно речному течению. В [форме] помыслов [приражаются] прилоги, с которыми допускается греховное согласие, заливающее (скрывающее) сердце как бы бурным наводнением.65. Глубоким болотом считай скоропреходящее удовольствие [или] грязь блуда и бремя материальных приобретений. Отягощаясь ими, страстный ум бывает погружаем чрез свои помыслы в пропасть отчаяния.66. Писание часто называет слова о вещах помыслами, равно как и помышления – словами (νοήματα). Это происходит потому, что сверхматериальное в себе движение данного рода овеществляется и претворяется предметами в образы. Так посредством «явления» познается и выражается [названное] движение.67. Помыслы (Λογισμούς) суть слова бесов и предтечи страстей, равно как слова и помышления (νοήματα) –[преддверия] дел, так как невозможно совершить то злое или доброе, что прежде не возбудило [какого-либо] помысла. Помысл же есть движение безвидного прилога, [касающегося] тех или иных предметов.68. Материя вещей производит чистые помыслы, бесовский же прилог – дурные. Итак, при сравнении естественные помыслы и слова отличаются от неестественных и сверхприродных.69. Помыслы одинаково и мгновенно изменяются одни в другие: естественные обращаются непосредственно в противоестественные и природные – в сверхприродные. Причиной такого взаимного превращения и перерождения материальных помыслов в демонические и происходящих от прилога – в вещественные служат помыслы же [сами по себе]. Так же [как] Божественные помыслы производят естественные, эти – сверхъестественные. Словом, каждое [мысленное движение] изменяется в то, что ему сродно, по четырем его производящим причинам.70. Отметь, что предшествуют помыслам их причины; помыслы [предходят] мечтаниям, мечтания – страстям, страсти – демонам. [Данные явления], соединяясь одно с другим, составляют как бы своеобразную цепь, или порядок, у не знающих порядка духов. Само по себе – независимо от бесов – ничего не возникает. Ни воображение не творит образов без тайной бесовской силы, ни страсть не действует, потому что сатана хотя и низвержен [с неба] сокрушенный, но, превозносясь над нами, весьма силен благодаря нашей беспечности.71. [Демоны] наполняют образами ум или, лучше, сами принимают вид сообразно [духовному устроению] нас самих. Они приражаются в зависимости от наклонности души к преобладающей и действующей в ней страсти.Страстный навык демоны и употребляют в качестве условия к размножению в нас образов. Они во сне и в бодрственном состоянии показывают нам относящееся к богатой и многообразной фантазии. Демоны плотской страсти иногда преображаются в свиней, иногда – в ослов, иногда – в женонеистовых и огневидных коней, иногда в крайне распущенных евреев. [Бесы] гнева превращаются иногда в язычников, иногда в львов; [демоны] робости – в измаильтян; [бесы] непостоянства – в идумеян; [бесы] невоздержания и пьянства – в сарацин; [демоны] своекорыстия – иногда в волков, иногда в пантер; [бесы] хитрости – иногда в змей, иногда в ехидн, иногда же преобразуются в лисиц; [бесы] бесстыдства – в собак; [бесы] лености – в кошек. Случается, что [демоны] блуда иногда [принимают образы] змей, иногда – ворон и грачей. Так как птицы душевны, то в них превращаются преимущественно воздушные бесы. В силу тричастности души воображение имеет причину изменять образы духов тройственно. Соответственно волевой, раздражительной и мысленной силам души воображение представляет демонов трояко – в виде птиц, зверей и скотов. Против трех [душевных сил] всегда и вооружаются три главных вождя страстности, и, какой страстью определяется душа, в виде той по сродству своему с нею они, являясь, наступают на нас.72. Демоны сладострастия часто приступают как огнь и горящие угли, так как сластолюбивые духи воспламеняют похотливые желания и, внеся путаницу в мышление, омрачают душу. Собственно страстное наслаждение и есть причина разжжения, смущения и омрачения.73. Ночь страстей есть тьма неведения, или еще: ночь есть рождающая страсти область, в которой царствует князь тьмы и в которой духи [злобы] – эти в иносказательном смысле звери полевые, небесные птицы и земные гады, – рыкая, ищут жадно схватить нас себе в пищу.74. Во время действия страстей одни помыслы предшествуют, а другие следуют за ними. Помыслы предшествуют мечтаниям, за мечтаниями же следуют страсти. Страсти идут впереди бесов, а демоны шествуют за страстями.75. Начало и причина страстей – злоупотребление. [Причина] злоупотребления – склонность, склонности перевес какого-нибудь волевого побуждения. Испытание желания есть прилог, прилога же – демоны, которым Промыслом предоставляется показывать, каков наш произвол.76. Смертоносный яд греховного жала есть страстный навык души, потому что незыблем и неизменен характер того, кто добровольно поработил себя страстям.77. Страсти именуются разнообразно. Они расчленяются на душевные и телесные; телесные подразделяются на скорбные и греховные; скорбные еще распадаются на болезненные и воспитывающие. Также душевные страсти разделяются на раздражительные, волевые и мысленные. Мысленные дробятся на рассудочные и свойственные воображению. Одни из этих страстей возникают вследствие злоупотребления воли, иные вынуждены необходимостью. Это так называемые непредосудительные страсти, которые названы у отцов сопроводителями и природными свойствами.78. Иные – страсти телесные, и иные – душевные. Одни – желательные, другие – раздражительные; иные страсти мыслительной силы, и иные – ума и рассудка. Они взаимно связываются и содействуют друг другу: телесные – волевым, душевные – раздражительным и опять страсти мыслящей силы – умственным, умственные – рассудочным и страстям памяти.79. Страсти раздражительной силы таковы: гнев, досада, крикливость, вспыльчивость, дерзость, надменность, тщеславие и прочие. К страстям воли относятся: любостяжание, распутство, невоздержание, ненасытность, сластолюбие, сребролюбие и самолюбие – тягостнейшие более, чем все страсти. Плотские страсти [таковы]: блуд, прелюбодеяние, нечистота, распущенность, несправедливость, чревоугодие, беспечность, рассеянность, любомирие, любожизние и другие. Страсти, принадлежащие к мысленной области, [следующие]: неверие, хула, хитрость, коварство, любопытство, двоедушие, злословие, клевета, осуждение, унижение, кощунство, лицемерие, ложь, сквернословие, пустословие, лесть, иронизирование, тщеславие, человекоугодничество, превозношение, клятвопреступление, празднословие и прочие. Страсти ума: самомнение, высокомерие, самовосхваление, любовь к спору, негодование, самодовольство, противоречие, непослушание, мечтательность, склонность к вымыслам и хвастовству, славолюбие, гордость – первое и последнее из всех зол. Страсти же рассудка таковы: блуждание, легкомыслие, раболепство, омрачение, ослепление, отступления, прилоги, согласие, склонения, превращения, отвержения и подобные им. Одним словом, все противоестественное зло сорастворилось с тремя душевными силами, равно как в них же естественно соприсутствует и все доброе.80. О, с каким изумлением взывает к Богу Давид, говоря: Дивно для меня вéдение Твое, высоко, не могу постигнуть его (Пс.138:6). Оно – непререкаемое и непостижимое – выше моего слабого разума и моих сил. Как непостижимо, далее, в образовании своего состава самое тело (плоть), имеющее в каждом виде своем троичное и единое устроение, украшенное седмиричным и двойственным числами, арифметически означающими время и природу, что, в свою очередь, согласно действующим законам природы, показывает славу Божию в телесном носителе Троичного великолепия.81. Для движущихся членов законы природы являются своего рода связями. Различия их называет даже слово наше, потому что они представляют многочисленные выражения [наших] собственных свойств. Или еще: природный закон есть сила деятельности каждого вида и члена. Как Бог [оживотворяет] все творения, так душа приводит в действие члены тела и движет каждый из них к свойственной ему деятельности. Здесь следует спросить, почему богоносные мужи иногда называют гнев и страстное желание плотскими силами, иногда – душевными. Мы утверждаем [в ответе], что слова святых не имеют никакого разногласия для тех, которые их отчетливо понимают. В обоих случаях [святые] раскрывают истину и, где следуют, весьма мудро изменяют наименования страстей [души и тела] благодаря их таинственному двойственному бытию в форме сосуществования, тем более что душа бывает совершенной еще здесь, а тело, возрастая под условием питания, [явно] несовершенно. Душа, созданная разумной и мыслящей, сама по себе от начала своего сотворения имеет силу определенного желания и силу раздражительную, возбуждающую мужественную ревность. Но безрассудная раздражительность и безумное влечение не созданы с нею, равно как и первоначально они не были в плоти. [Плоть] сотворена нетленной, без той влажности, из-за которой возникли плотское желание и зверская ярость. Вслед за преслушанием, когда [человек] подпал тлению и плотской грубости бессловесных животных, тогда по необходимости в нем зародились раздражительность и плотская страсть. И, всякий раз как плоть господствует в человеке, так он по ярости и плотскому влечению противодействует желаниям души. Когда же это смертное покорится разумному, тогда [спасающийся] поспешает в делании добра за желанием души. [Ныне] вследствие смешения и соединения с душой прившедших плотских свойств человек стал подобен вьючным (обремененным работой) животным и, подчинив себя закону греха, в силу естественной необходимости превратился из разумного в глупого и из человека в зверя.82. Мыслящею душа была сотворена чрез дуновение и благодаря вдыханию в нее разумной жизни. Вместе с нею Бог создал не ярость и животное плотское желание, а одну деятельную силу стремления и ревностную стойкость желания. Так же, создав тело, [Господь] не вложил в него от начала раздражительности и неразумной плотской похоти. Впоследствии же по причине преслушания оно восприняло смертность, тление и черты зверей, которым и уподобилось. Богословы говорят, что тело создано нетленным, каковым и воскреснет, хотя теперь оно и тленно. Равным образом и душа сотворена бесстрастной. Но оба – тело и душа – растлились и сорастворились по естественному закону объединения и влияния друг на друга, причем [душа] предала себя страстям и особенно демонам, [тело же] уподобилось бессловесным скотам свойствами своего состояния и подчинением тлению. Действуя в одном направлении, силы души и тела образовали одного скота, бессмысленного и неразумного, с яростью и плотским влечением. Так, по Писанию, присоединился человек к скотам и во всех отношениях уподобился им (Пс.48:13).83. Как Бог есть причина и источник всякого добра, так начало и основание добродетелей есть доброе намерение или желание прекрасного. Начало добра – вера, в особенности Христос – Камень веры, Которого мы имеем началом и основой всех добродетелей, на Котором утверждаемся и зиждем все доброе. Он есть краеугольный Камень, связующий нас с Собою, и многоценная Жемчужина. Отыскивая ее, монах, вступающий в глубину безмолвия, послушанием заповедям как бы продает все собственные влечения, чтобы еще на земле приобрести [эту Жемчужину].84. Добродетели удерживают взаимное равенство в том, что все сводятся к одному, [имеют] один предел и восполняют лик [одной] добродетели. Но существуют добродетели и [частичные], и одни других превосходят постольку, поскольку обнимают и сосредоточивают в себе добродетели или весьма многие, или даже все, каковы Божественная любовь, смирение и Божественное терпение. О терпении Господь говорит так: Терпением вашим спасайте души ваши (Лк.21:19). Он не сказал: «[Спасайте] вашим постом, вашим бодрствованием». Терпением же я называю то [состояние], которое сообразно с волей Божией и есть царица добродетелей, основание доблестных подвигов, мир в войнах, тишина в буре и непоколебимая твердыня для обладающих им. Приобретшему его во Христе Иисусе не могут повредить ни оружие, ни копья, ни наступающие войска, ни само бесовское полчище, ни мрачная фаланга противников.85. Добродетели хотя возрождаются друг от друга, но свое [коренное] происхождение, исключая Божественные [добродетели], все они имеют от трех сил души. Начало и причина четырех родовых, между естественными, и Божественных добродетелей, от которых и которыми образуются все остальные, то есть [причина] благоразумия, мужества, целомудрия и правды, есть Божественная и богословская мудрость, действующая по возбуждению Духа и четверояко отображаемая в уме. Она проявляет (действует) добродетели не все вместе, а каждую отдельно и в свое время сообразно желанию: одну – как свет, другую как проницательную силу и неиссякающее вдохновение, третью – как освятительную и очищающую силу и последнюю – как веселящую и освежающую от зноя страстей росу чистоты. Мудрость дает, как упомянуто выше, ощутить проявление свое всякому по зрелости [его души в добре] и совершенному [показывает] совершенное действие.86. Опыты в добродетелях еще не сообщают душе совершенной [нравственной] непоколебимости с помощью только личного рвения, если посредством благодати [добродетели] не перейдут в существенное внутреннее расположение. Каждая добродетель имеет своеобразное дарование и свое действие, при которых оно даже не желающих быть ее соучастниками может влечь к себе навыком и природой добра и, когда будет нам дана, с тех пор сохраняется твердо и неизменно. Для совершения [добродетелей] люди имеют в собственных членах благодать Духа, как живую душу. Без нее все собрание добродетелей становится мертвым. И те, кто представляются имеющими [добродетели] в совершенстве и осуществляющими их, [имеют часто] одну только тень и призрак прекрасного, а не изображение истины.87. Основных добродетелей четыре: мужество, благоразумие, целомудрие и правда. По мере излишества или недостатка в них к ним близки восемь [душевных качеств], у нас называемых и считаемых пороками, а в миpe добродетелями. За мужеством обычно следуют наглость и боязливость, за благоразумием – коварство и невежество, за целомудрием – распущенность и окаменение, за правдой – корыстолюбие и неправда или обида. В середине их стоят не только основные и естественные добродетели, возвышающиеся над излишеством и недостатком, но и деятельные. Одни из добродетелей по правоте рассуждения выражаются в [добром] произволе, другим сопутствуют извращение [добра] и самомнение. О том, что среднее положение занимают настоящие добродетели, свидетельствует притча, гласящая так: «Пусть будут исправлены все благие пути» (см.: Притч.2:9). Итак, все добродетели объединяются в трех силах души, в которых рождаются и упрочиваются, имея основанием своего здания четыре родовые добродетели, наиболее же – Христа. Притом естественные добродетели очищаются деятельными, а божественные и сверхъестественные [добродетели] преподаются благоволением Духа.88. Из добродетелей одни суть деятельные, другие – Божественные, иные естественные и духовные. Деятельные [представляют результат] свободного избрания, естественные – внутреннего склада, Божественные – благодати.89. Как происхождение добродетелей имеет место в нашей душе, так и [источник] страстей. Но первые естественно рождаются в ней, вторые же – вопреки природе. Причину порождения добра и зла душа находит в склонении желания, которое – как острие [для начертания] линии или стрелка на коромысле весов – в какую сторону преклонится, то влияние и принимает и в том [направлении] действует. Воля подлежит двоякому действию, потому что в себе самой содержит то и другое, [именно]: добро по рождению, а зло по свободной склонности воли.90. Писание называет добродетели отроковицами (см.: Песн.1:2) в силу их тесной связи с душой, почему они созерцаются с нею как один дух и тело. Символом любви служит вид отроковицы, а свидетельством целомудрия и чистоты этих священных дев – их одежда. Божественной благодати обычно [свойственно] творить и безошибочно преобразовывать разновидности добродетели у сильных [духом] применительно к их качествам и свойствам.91. Существует восемь начальствующих страстей: три великие: чревоугодие, сребролюбие и тщеславие – и пять следующих за ними: блуд, гнев, печаль, леность и гордость. Так же и из добродетелей, противоположных [страстям], три главные: нищета, воздержание и смирение, а с ними и за ними следуют [остальные]: чистота, кротость, радость, мужество, самоуничижение и весь ряд добродетелей. Изучить и осознать силу, действие и благоухание каждой добродетели и [зловоние] страсти возможно не всякому желающему, но только действующему, трудящемуся словом и делом и получившему от Святого Духа дар ведения и рассуждения.92. Добродетели то действуют, то [нами] приводятся в действие. Они действуют, поселяясь у нас в надлежащий момент, когда, как и сколько хотят. Мы проявляем их по свободному желанию, нравственному складу и привычке. Но они существенны в себе, а мы нравственно сформировываемся при них приблизительно (образно), так как образ всех наших [добрых] действий есть отпечаток первообразного. Духовное прежде будущего бессмертного наслаждения существенно усвояется очень немногими. И здесь, собственно, мы принимаем на себя и совершаем труды и подвиги (образы), а не [владеем] самими добродетелями.93. Тот, по Павлу, священнодействует благовествование (см.: Рим.15:16), кто, состоя его участником, может деятельно сообщить Христово просвещение и другим. Подобно некоторому семени, разбрасывает он Божественное слово на душевных нивах своих слушателей. Слово ваше, говорится, да будет всегда с благодатью, приправлено солью Божественной благости (Кол.4:6), дабы оно доставляло благодать слушающим с верою (Еф.4:29). Назвав учителей земледельцами, а обучаемых обрабатываемым полем, [апостол] весьма мудро изображает тех пахарями и сеятелями Божественного слова, а этих – удобренной, плодоносной и богатой землей добродетелей, потому что истинное священнодействие есть не только выполнение Божественных дел, но и [личное] участие и преподавание благ.94. Устно произносимое к научению других слово бывает различно и не одинаково истекает из четырех источников, а многими способами. Иное слово [исходит] от учения, иное – от чтения, другое – от деятельности и иное – от благодати. Но, как вода, однородная по природе, претворяется в присущее ей свойство применительно к различию лежащей под ней земной почвы (материи) и изменяется, как это познается и на вкус, то в горькую или сладкую, то в соленую или кислую, так и произносимое слово, изменяясь сообразно нравственному строю всякого, узнается в действии и чрез него приносит пользу.95. Слово дано всякому разумному существу в наслаждение, и от слова, как от некоторой разнообразной пищи, воспринимающая душа [всегда] чувствует неодинаковую сладость. Научное слово есть для нее как бы воспитатель, нравственно образующий ее. Слово от чтения как бы наполняет ее водой успокоения, слово от деятельности насыщает ее, подобно богатому травой пастбищу; слово благодати веселит, как чаша, переполненная [вином] (см.: Пс.22:5). Неописуемая благодатная радость от слова благодати просветляет [душу], как елей, от которого блистает лицо (Пс.103:15).96. [Названными состояниями] душа не только в себе подлинно владеет как бы жизнью, но, когда и от других слышит о том в учении, чувствует их же, если только обоими [учащим и слушателем] управляют вера и любовь, то есть если один слушает с верой, а другой просвещает с любовью, преподавая слова о добродетелях без гордости и тщеславия. Тогда слово от учения принимается душой как воспитатель; [слово] от чтения – как питатель, слово от деятельности – как искуснейший украситель [наружности] невесты и просвещающее слово Святого Духа – как слово обручающегося радостного жениха, так как всякая исходящая из уст Божиих речь представляет или слова, произносимые устами святых при содействии Духа, или следствие того сладостнейшего вдохновения от Святого Духа, которым питаются не все, но только достойные. Хотя все разумные наслаждаются словом, но очень немногие действительно веселятся здесь под влиянием [слов] Духа. Большинство [людей] знают и памятью усвояют одни образы духовных слов, истинного же хлеба будущей жизни, состоящего в ощущении Бога Слова, не вкусили. Там [за гробом] только один этот [хлеб] в достаточной мере предлагается всем достойным ко многообразному услаждению и никогда не истощается, не растрачивается и не оскудевает.97. Без духовного чувства невозможно осязательно ощутить Божественной сладости. Как притупивший [телесные] чувства делает их невосприимчивыми к чувственным явлениям и не видит, не слышит, не обоняет, будучи расслабленным или, лучше, полумертвым, так и умертвивший природные душевные силы страстями делает их нечувствительными к воздействию на них [свыше] и [неспособными] к участию в тайнах Духа. Духовно не видящий, не слышащий и не ощущающий – мертв. В нем не живет Христос, и сам он движется к действиям не Христовым.98. Сравнительно с душевными силами, особенно когда они здоровы, чувства имеют равное и такое же, чтобы не сказать тождественное, отправление. Благодаря тем и эти живут и действуют. Их обоих соединяет живительный Дух. С другой стороны, человек совершенно приходит в изнеможение, когда заражается коренной (родовой) болезнью страстей и непрерывно лежит в больнице нерадения. Чувства определенно созерцают чувственное, [душевные] силы – мысленное, в особенности при отсутствии в них сатанинской борьбы, противодействующей закону ума и духа. Когда же Духом они сведутся и единство, ставши одновидными, тогда непосредственно и существенно опознают вещи Божественные и человеческие такими, каковы они по природе, отчетливо прозревают в них смысл и, насколько возможно, чисто созерцают единственную причину всего – Троицу.99. Прежде всего безмолвствующий основанием для построения на нем безмолвно своих действий должен иметь пять следующих добродетелей: молчание, воздержание, бодрствование, смирение и терпение. Богоугодных же занятий три: псалмопение, молитву и чтение, а если болен, то и рукоделие. Названные добродетели не только обнимают все [прочие], но и входят в состав одна другой. [Безмолвнику] с утра следует пребывать в воспоминании о Боге, в молитве и безмолвии сердца и первый час терпеливо молиться; затем второй [час] – читать, третий – петь, четвертый – молиться, пятый – читать, шестой – петь, седьмой – молиться, восьмой – читать, девятый – петь, за десятым подкрепиться пищей, за одиннадцатым – отдыхать, если сказывается нужда, а в двенадцатый [час] петь вечерню. Так добродетельно проходя дневной путь, угождает он Богу.100. Подобно пчеле, надлежит полезнейшее собирать со всех добродетелей. Так, взимая с них помалу, [можно] образовать [в душе] огромное собрание добродетельных проявлений, из которых, к душевной радости, вырабатывается мед премудрости.101. Если желаешь, послушай, как легче перейти промежуток ночного времени. Ночное бодрствование имеет три порядка: для новоначальных, средних и совершенных. Первый [устав] назначает половину ночи спать и половину бодрствовать, с вечера ли до полуночи или с полуночи до утра. Второй [устав] предписывает с вечера один или два часа бодрствовать, затем четыре часа спать и пробуждаться к утрене, а петь и молится до утра часов шесть. Первый час [дня] следует петь и сидеть, безмолвствуя, как [выше] сказано. Далее надобно соблюдать порядок указанных занятий по часам или постоянно хранить непрерывную молитву, привычка к которой упорядочивает человеческую жизнь. Наконец, третий [устав] заключается во всенощном стоянии [на молитве] и в бодрствовании.102. Теперь скажем и о пище. Около фунта хлеба достаточно всякому вступившему в подвиг безмолвия. Нерастворенного вина [можно] пить по две чаши, воды – по три, а из съестных припасов, какие найдутся, [позволительно] употреблять не столько, сколько прихотливо требует природа, но пользоваться [нужно] с самоограничением лишь предоставляемым Промыслом. Наилучшее и сокращеннейшее правило, руководящее желающих жить должным образом, состоит в совершении из подвигов добродетелей трех – я разумею пост, бодрствование и молитву, – которыми упрочивается надежнейший фундамент всех добродетелей.103. Прежде всего безмолвие требует веры, терпения, крепости и силы, любви от всего сердца и надежды. Верующий если по обычной ли беспечности или по иной какой-нибудь причине не найдет здесь искомого, то при кончине не может не убедиться вполне в плоде веры и подвига и не увидеть свободы чрез Христа Иисуса, Который есть Искупление и Спасение душ наших, Богочеловек Слово. А неверующий во всех отношениях осудится при кончине. Впрочем, он, по слову Господа, уже осужден (см.: Мк.16:16), так как порабощенный удовольствиям и ищущий славы от людей, а не от Бога может ли веровать? (см.: Ин.5:44). Таковой хотя на словах и кажется верным, но, не замечая того, сам обманывает себя и услышит [некогда] слова: «Так как не принял Меня в свое сердце, но отверг Меня за хребет свой, то и Я отвращусь от тебя». Итак, верному надлежит иметь светлую надежду и веровать Божией истине, свидетельствуемой во всех Писаниях, исповедуя свою немощь, чтобы [иначе] не навлечь на себя удвоенное неумолимое осуждение.104. Ничто столько не способствует сокрушению сердца и смирению души, как разумное уединение и совершенное молчание. И не иное что основным образом разрушает строй безмолвия и удаляет от него Божественную [охранительную] силу, как следующие страсти: дерзость, чревоугодие, многословие, развлекающая забота, гордость и госпожа страстей – самомнение. Кто охотно привыкает к ним, тот с их ростом, омрачаясь все более и более, становится [в конце концов] крайне бесчувственным. И если [такой человек] снова освободится [от страстей] и положит начало [спасению] с верою и ревностью, то он получит вновь искомое, особенно если будет искать его смиренно. Воцарение же в нем по беспечности хотя бы одной из названных страстей ополчает на него весь сонм зол во главе с гибельным неверием и опустошает его душу, становящуюся от демонских смущений и шума как бы вторым городом Вавилоном, так что последнее для него хуже первого (см.: Мф.12:45). Он делается тогда страстным врагом и обвинителем безмолвствующих, всегда изощряя против них свой язык, как бритву и обоюдоострый меч.105. Воды страстей, которыми наполняется мутное и смятенное море безмолвия, можно переплыть не иначе, как на легком и быстроходном корабле безусловной нестяжательности и воздержания. От невоздержания и любви к вещественному потоки страстей, наводнив землю сердца и нанося на нее гниль и грязь помыслов, производят в уме замешательство, в мыслях – омрачение, в теле – отягощение, а душу и сердце делают нерадивыми, потемненными и оцепенелыми и лишают их свойственного им по природе настроения и чувства.106. Ничто так не способствует расслаблению, беспечности и безумию души ревностных подвижников, как именно кормилица страстей – самолюбие. Когда оно предпочитает подвигам в добродетели телесный покой и считает разум заботливым, если он не побуждает добровольно измождать [тело] трудами при исполнении заповедей, связанными с малым и легким потом, тогда оно [самолюбие] обычно делает душу вялой к прохождению пути безмолвия и производит в ее деятельности сильное и непреодолимое расслабление.107. Наилучшим и первейшим врачом для изнемогших [в соблюдении] заповедей и твердо (деятельно) решивших извергнуть непроницаемую мглу является нерассуждающее послушание во всем с верою. Оно есть живительное и многосоставное целебное средство для пьющих его и нож, зараз очищающий рубцы ран. Всему другому предпочитающий действие этим [ножом] с верою и простотою одним ударом отсек все страсти. Он не только достиг безмолвия, но послушанием уже и осуществил его, найдя Христа, сделавшись и называясь его подражателем и рабом.108. Без устроения жизни и деятельности в сокрушении духа невозможно снести зной безмолвия. Плачущий и размышляющий о предсмертных и посмертных ужасах, прежде чем они сами по себе наступят, будет иметь смирение и терпение – эти два основания безмолвия. Без означенных [основ] проводящий безмолвную жизнь всегда имеет сверстницей своей беспечности самомнение. А от них множатся греховные развлечения и порабощения и ввергают нас в расслабление. Отсюда невоздержание – дочь беспечности – делает тело вялым и бессильным, а ум омраченным и огрубевшим. Тогда и Иисус скрывается от толпы помыслов и рассуждений, присутствующей в области ума.109. Опытно (в чувстве) изведать муку совести теперь или в будущем веке невозможно. Это [испытание] касается преимущественно одних тех, которые здесь и там терпят недостаток в любви и славе [от обычных забот]. Как некоторый свирепый палач, разнообразно карающий лиц, подлежащих ответственности, [совесть] как бы заносит всегда над деспотически обнаженными [жертвами] острый [от обычных забот] меч, то есть обличение и негодование. Совесть называется также ревностью по присущему ей [обычаю] воздействовать [от обычных забот] на врагов, на природу тела и на душу. А иными [она именуется] природной горячностью, которую повелевается нам изощрять против врагов, как острый меч. И если [совесть] покорит победоносно [от обычных забот] [нашу] двойственность единству, то целью ее ревности (мужества) [от обычных забот] бывает тогда восхождение к Богу. Но если сама душа подчиняется двум – я разумею грех и плоть, – тогда ее концом назначается там [в вечности] безжалостное мучение за то, что она довела себя до полного порабощения врагам. Душа, совершающая здесь постыдное, губит свое добродетельное состояние, отлучается и отчуждается от Бога.110. Из всех страстей две крайне суровы и тяжки – это блуд и уныние, которые, господствуя над несчастной душой, обессиливают ее. Они имеют между собой взаимное общение и тесную связь и потому несокрушимы, непреодолимы и совершенно непобедимы. Первая [блудная страсть] успешно возрастает в области желаний [от обычных забот], но содержит материал для обоих нераздельных по природе [частей нашего существа] – я говорю о душе и теле, – разливая всю свою сладость по всем [телесным] членам. Вторая [страсть уныния], одерживая верх над владычественным умом, обвивает [от обычных забот] собою всю душу и тело, как плющом [от обычных забот], делая [от обычных забот] всю природу нашу вялой, расслабленной и как бы разбитой параличом. Хотя [эти две страсти] окончательно не подавляются прежде блаженного бесстрастия, но [временно] удаляются вслед за тем, как душа, приняв в молитве силу Святого Духа, сообщающую ей отраду, крепость и глубокий сердечный мир, наслаждается безмолвием. [Блудная страсть] [от обычных забот] есть начало, госпожа, царица и всеобъемлющее наслаждение из наслаждений. Ее спутница – леность, возводящая полководцев фараона на непобедимую колесницу. Чрез них, [то есть чрез блуд и уныние], побуждения к страстям проникли в жизнь нас, жалких.111. Начало умной молитвы есть действие, или очистительная сила, Святого Духа и таинственное священнодействие ума, подобно тому, как начало безмолвия есть удаление [от обычных забот], середина – просветительная сила и созерцание, а конец – экстаз и восхищение ума к Богу.112. Духовное святилище есть разумное действие ума, таинственно священнодействующего на душевном жертвеннике в знак обручения Богу и приобщающегося Агнца прежде будущего непостижимого наслаждения. Принимать же в пищу Агнца Божия на Мысленном жертвеннике души не значит только постигать [Его] и находиться с Ним в общении, но и быть как бы самому Агнцем по принятии в будущем Его образа. Здесь только слова, там же мы надеемся получить самые предметы таинств.113. Молитва у новоначальных есть как бы огонь радости, излучаемый сердцем, а у совершенных – как благодатный свет, действующий [в душе]. Или еще: молитва есть проповедь апостолов, действие веры, лучше же – вера непосредственная, непоколебимость надеющихся, проявляемая любовь, ангельское движение, сила бесплотных, дело и веселие их, Евангелие Божие, извещение сердца, надежда спасения, знак освящения, символ святости, познание Бога, откровение крещения, очищение купели, обручение Святого Духа, радость Иисусова, веселие души, милосердие Божие, знамение примирения, печать Христова, луч разумного солнца, утренняя звезда сердец, утверждение христианства, выявление Божия примирения, благодать Божия, премудрость Божия или, лучше, начало премудрости в себе, Божие явление, занятие монахов, образ жизни безмолвников, причина безмолвия, признак ангельского строя жизни. И, что говорить много, молитва есть Бог, производящий все во всех, потому что одно действие Отца, Сына и Святого Духа, совершающего все во Христе Иисусе.114. Если бы Моисей не получил от Бога жезла силы, то не стал бы богом фараону и ни его, ни Египет не поразил бы. И ум, если не будет иметь в руке мощи молитвы, то не сможет сломить греха и противных себе сил.115. Говорящие или что-нибудь выполняющие без смирения подобны строящим дом зимою или без цемента. Опытом и разумом найти и постичь смирение есть [счастье] очень немногих. Распространяющиеся о нем словесно похожи на измеривающих бездну.Мы же, слепые, отрочески догадывающиеся об этом великом свете, скажем немногое. Настоящее смирение не имеет смиренной речи, ни смиренного вида, не понуждает мыслить смиренное, ни, смиряясь, упрекать себя. Хотя [все] эти признаки и образы смирения [суть] как бы разновидности его, но само смирение есть благодать и дар свыше. Существуют, как говорят отцы, два смирения: а) считать себя низшим всех и б) приписывать свои добрые дела Богу. Первое – начало, второе же – конец [смирения]. Ищущим его следует сознавать и иметь в уме три таких [предмета размышления]: 1) что они грешнее всех людей, 2) отвратительнее всего творения, как противоречащие своей природе, и 3) несчастнее бесов, как демонские рабы. [Смиряющийся] так должен говорить: «Точно ли я знаю грехи людей, каковы они и сколько их? Превосходят ли они или равняются моим грехам? Вследствие незнания будем, душа, считать себя ниже всех людей, как землю и прах под их ногами. И как мне не считать себя гнуснейшим всех тварей, когда они соответствуют своей природе, с какою рождены, я же по неизмеримым беззакониям уклонился от природы? Подлинно звери и скоты чище меня, грешника. Потому я, низвергающий себя до ада и лежащий [в нем] прежде смерти, ниже всех. Да и кто не знает и не чувствует, что грешник низменнее даже бесов, как их раб, послушник и наследник с ними тьмы еще здесь?! В самом деле, он, несчастный, ожесточеннее бесов и, управляемый ими, пострадает чрез это, наследовавши с ними бездну. Обитающий прежде смерти в земле, аде и бездне! Как ты осмеливаешься именовать себя праведным, обратив себя злыми делами в грешного, нечестивого и в беса? Горе прельщению и заблуждению твоему, бесноватый, пес грязный, посылаемый за это в огонь и тьму!»116. Премудрость, подаваемая Духом, согласно богословам, есть сила умной, чистой, ангельской молитвы, признаком которой служит ум, на молитве не усматривающий никакого образа и не видящий чувственным оком ни себя, [то есть наружность], ни чего-либо иного, но часто отвлекаемый и от чувств [действующим] в нем светом, потому что тогда ум становится невещественным, световидным и невыразимо соединенным с Богом в один дух.117. Есть семь взаимно входящих и друг от друга порождающихся, но различных способов, ведущих и руководствующих к ниспосылаемому Богом смирению: молчание, смиренномудрие, смиреннословие, смиренная одежда, самоунижение, сокрушение духа и отнесение себя [всюду] к последним. Разумное молчание рождает смиренномудрие. От смиренномудрия проистекают три вида смирения: смиренное словопроизношение, смирение и нищета в одежде и постоянное самоукорение. Эти три образа [смирения] дают начало сокрушению, производимому попущением испытаний и называемому промыслительным наказанием и смирением посредством демонов. Сокрушение [самым] делом легко поставляет душу [в ее чувстве] ниже всех и последней из всех, как раболепствующую всем. Два этих вида приносят совершенное и богодарованное смирение, называемое силой и совершенством всех добродетелей. Оно свое исправление приписывает Богу. Итак, первый из всех [образов смирения] – молчание, от которого рождается смиренномудрие. Это производит три вида смирения; три образуют один – сокрушение. Сокрушение рождает седьмой вид, или подчиненный всем образ первого смирения, которое называют промыслительным. Промыслительное же смирение приносит [в душу] ниспосылаемое Богом совершенное, истинное, необразное смирение. Первое, [то есть промыслительное смирение], возникает при таких условиях. Если человек, предоставленный самому себе, [нравственно] побежден, порабощен и испытывает над собой господство всякой страсти и помысла, то, не встречая помощи ни от дел, ни от Бога и совершенно ни от кого и почти впадая в отчаяние, не может, угнетаемый отовсюду, не сокрушиться. Он считает себя низшим всех и последним рабом [всех], худшим самих демонов, как побеждаемый ими и подпавший их тиранству. Это и есть промыслительное смирение. В силу которого Богом подается свыше второе – высшее – смирение, которое представляет собой Божественную силу, действующую во всем и производящую все. Благодаря ей человек, всегда видя себя орудием Божественной силы, совершает с ее помощью удивительные Божии дела.118. Так как теперь царствует у нас тираническое преобладание страстей вследствие множества искушений, то в нашем роде невозможно найти созерцания существенного духовного света, немечтательного ума и нерассеянного, истинного действия молитвы, текущей всегда из глубины сердца, воскресения и устремления к небу души, ее Божественного изумления и полного восхищения, всецелого духовного выступления из этих чувств мышления, отвлечения от своих сил ума, ангельского духовного движения по Божию мановению, устремленного к беспредельному и непостижимому. Обычно ум более мечтает не о маловажных предметах, а о [значительном] преждевременно. Так он, уничтожая полученное им от Бога малое доброе устроение, бывает совершенно мертв. Потому следует с тщательным рассуждением искать и временного не преждевременно, не отвращаться от находящегося в руках, мечтая об ином. Уму по природе нетрудно строить о вышесказанном мечтательные представления и воображать (сформировывать) из них то, что еще не достигнуто. В силу этого рождается немалое опасение за то, чтобы такой [мечтатель] не лишился данного ему духовного сокровища и, обольщенный, не потерял ум, превратившись из безмолвника в праздного мечтателя.119. Благодать есть не вера только, но и действенная молитва. Она [благодать], заслуживаемая (производимая)духом посредством любви, явно показывает истинную веру, имеющую жизнь Иисусову. Не видящий веры, действующей в себе, приобрел веру противоположную –мертвую и безжизненную. Пусть даже и верующим не называется тот, который верует только бездоказательным словом, а не имеет веры в духе и исполнении заповедей. Итак, надлежит обнаруживать веру успехами в [добрых] делах или иметь ее сияющей и действующей во свете, как говорит апостол божественный: Покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих (Иак.2:18), оттеняя здесь то, что благодатная вера открывается делами по заповедям, как и заповеди исполнятся и сияют верою в благодати. Вера есть корень заповедей или, лучше, источник, напояющий их к возрастанию. Она раздваивается на исповедание и благодать, оставаясь по природе неделимой.120. Малая и вместе великая и кратчайшая послушническая лествица снабжена (обладает) пятью ступенями, возводящими к совершенству: первая [ступень] – отречение [от миpa], вторая – подчинение [уставам монастырским], третья – послушание [в жизни], четвертая – смирение, пятая – любовь, которая есть Бог. Отречение от ада воздвигает [нравственно] лежащего и порабощенного высвобождает [из-под власти] материи. Подчинение находит Христа и Ему служит, как Он сказал: Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я там и слуга Мой будет (Ин.12:26). Где же Христос? [На небесах] восседает по правую сторону Отца. Там надобно быть и служащему, где Тот, Кому он служит. [Это да помнит] ставящий ногу [на 1-ю ступень] к восхождению. Иногда, [впрочем], человек прежде восшествия этими способами идет уже за Христом и совершенствуется. Послушание, действуя всецело по заповедям, строит лествицу из различных добродетелей и их полагает в душе, как ступени. Снимая с этой [лествицы] послушного, возвышающее смирение несет его вверх – к небу, передает царице добродетелей – любви и, приводя ко Христу, представляет Ему. Так легко восходит к небу истинный послушник по короткой лествице.121. К царским чертогам на небе нет иного кратчайшего пути малою лествицею добродетелей, кроме [пути] ничтожения пяти противоположных послушанию страстей, именно: преслушания, противоречия, самоугождения, самооправдания и гибельного самомнения. Они суть члены и части непокорного демона, который, поглощая своих незаконнорожденных детей из послушников, отсылает их в бездну к змию. Непослушание – уста ада, противоречие – острый, как меч, его язык, самоугождение – его отточенные зубы, самооправдание – его гортань, отсылающее к аду самомнение – дыхание его всеядного чрева. Но, кто первое побеждает послушанием, тот и остальное отсекает одним ударом и одной степенью [добродетелей] быстро возвышается к небесам. Подлинно неописуемое и непостижимое чудо! И его совершил наш человеколюбивый Господь. [Отныне] можно немедленно восходить на небеса путем одной добродетели или, лучше, заповеди, подобно тому как одним преслушанием мы ниспали и низвергаемся во ад.122. Как бы особым двойственным миром является человек и именуется, по божественному апостолу, новым. Кто, говорится, во Христе, тот новая тварь (2Кор.5:17). Небом, землей и всем называется и бывает человек по добродетели. Для него, как замечает Богослов, все говорится и совершается всякая тайна. Притом так как, по апостольскому слову, наша брань не против крови и плоти, но против началъств, властей тьмы этого века и против поднебесных духов злобы воздушного князя (Еф.6:12), то, согласно этому, и в природе наших душевных сил, как в ином великом миpe, должны быть наши тайные противники. И действительно, против трех [сил души] три князя [злобы] совершают нападки, противостоя подвижникам. Кто [из них] в чем делает успехи и над чем трудится, в том и испытывает борьбу. Змий, князь бездны, предпринимает военное выступление против внимательно относящихся к сердцу, как имеющий [основание] своей силы на страстных чреслах (см.: Иов.40:11) и пупе. Чрез сладострастного исполина забвения метает он [в них] жгучие тучи пламенных стрел и, имея как бы некоторое море безбрежной похоти, входит в него, пресмыкается в нем, волнует его, пенит, доводит до кипения и воспламеняет [искушаемых] ко смешению, наводняя их потоками услаждений, и переполняет ими до ненасытимости. Князь этого миpa нападает на стремящихся к деятельной добродетели, как поддерживающий борьбу против раздражительной силы. Чарами всякого рода страстей чрез исполина нерадения ведет он хитро [войну] в раздражительной силе, как бы в другом миpe – на месте зрелищ или арене. Он побеждает или побеждается всегда мужественно противоборствующими ему, приготовляя им или венки, или стыд пред лицом ангелов. Направляя на них свои полки, он сражается с ними [неусыпно]. Воздушный князь приражается к занимающим свой ум созерцанием, представляя им фантастическое во время приближения с лукавыми воздушными духами к мыслительной и умственной частям души. Посредством исполина неразумия он омрачает возмущением высокий ум, как другое – мысленное – небо, ложно представляя туманные образы и превращения духов, наводя страх призрачыми молниями, громом, бурей и треском. Очевидно каждый из трех князей, ведя борьбу с соответствующей силой [трехчастной души], противостоит ей. И кто [из демонов] с какой частью [души] воюет, против той и выступает на состязание.123. И они [духи злобы] были некогда умами, но, ниспав из этой нематериальности и тонкости, каждый из них приобрел некоторую вещественную грубость, оплотянившись по тому порядку или свойству действия, от которого получил свои качества. Так как демоны, подобно человеку лишившиеся ангельского блаженства, утратили [способность] наслаждения Божественным, то стали испытывать сладость, как и мы, в земном, сделавшись некоторым образом материальными вследствие склонности к вещественным страстям. И не следует удивляться этому, ввиду того что и наша разумная и мыслящая душа, созданная по образу Божию, забывши Бога, стала скотской, бесчувственной и почти безумной от наслаждения вещественными делами, потому что обычно навык преобразует природу и изменяет ее действия сообразно свободному решению воли. Одни из [злых] духов в некоторой степени вещественны, несносны, необузданны, сладострастны, мстительны и, как некоторые плотоядные звери, влекутся к материальному удовольствию и наслаждению. Как псы к крови, так они выказывают свою любовь ко вкушению гнили вместе с [прочими] одушевленными [существами]. Их плоть, наслаждение и жилище вещественны и грубы. Иные [демоны] распутны и падки на плотскую страсть, как пиявки, лягушки и змеи в болотной воде. Иногда они изменяются в рыб, следуют за едким удовольствием распущенности, как бы опытно ощущая его, и плавают в море опьянения. Будучи, как говорят, по природе ленивыми и изнеженными, [эти бесы] радуются изнеживающему действию неразумных удовольствий и возбуждают всегда в душе волны помыслов, нечистых мечтаний, треволнений и бурь. [Некоторые демоны], как воздушные духи, легки и тонки. Они отвлекают душу от созерцания, навевают [на нее] как бы своего рода знойные ветры и мечтания, для прельщения души ложно превращаются то в птиц, то в ангелов. Рисуя в [человеческой] памяти видынекоторых известных предметов, они преображают и извращают всякое духовное созерцание, особенно тех [подвижников], которые борются с ними прежде очищения и духовного рассуждения. Нет ничего духовного, во что бы ни преобразовались тайно [демоны] в воображении. В противовес внутреннему [человеческому] состоянию в мере нравственной высоты они вооружаются и помещают в душах наносимое, то есть прелесть взамен истины, фантастические образы взамен созерцания. Об этом ясно свидетельствует Писание, говоря, что духи злобы делаются явными [в образе] полевых зверей, птиц небесных и пресмыкающихся земли (см.: Ос.2:18).124. Возмущение страстей и плотская война, возбуждающаяся против души, происходят у нас в пяти видах: иногда существующим злоупотребляет плоть; иногда она стремится к противоестественным действиям, как к свойственным природе; иногда, приятно сдружившись с бесами, бывает ими восстановляема против души. Случается же, что душа и сама по себе допускает беспорядочность, как определившая себя страстями. Наконец, возникает борьба и от зависти бесов, которым для нашего смирения попускается нам противиться, когда всеми вышеупомянутыми способами они не достигают [искусительной] цели.125. Основных причин духовной войны, являющихся у нас от всего и чрез все, три: склонность, злоупотребление существующим и, по допущению, зависть и борьба бесов. Сладострастное возбуждение и восстановление плоти на душу и души на плоть имеют тот же самый характер по навыку и проявлению, какой имеет [мятеж] страстей плоти против души и доблестная борьба души против плоти. Сам враг наш, как бесстыдный, иногда непредвиденно и беспричинно начинает дерзко бороться с нами. Не давай же, друг мой, кровожадной пиявке пить кровь из артерий, потому что она никогда не может изблевать крови. Не допускай и змия с драконом до пресыщения перстью – и легко раздавишь гордыню льва и змия. Воздыхай, пока, сложивши с себя земное, не укроешься в вышнем жилище и не преобразишься по образу Иисуса Христа, тебя создавшего.126. Подлинно совершенной плотью и самолюбием [воплощенным] являются те, которые всегда порабощены наслаждению и славолюбию. В них и зависть пустила корни. Изнуренные злорадством и объятые огорчением [по поводу] счастья ближнего, они клевещут на доброе [в нем] как на злое и действительное порождение прелести, не принимают и не веруют в то, что от Духа, и по маловерию не способны ни усмотреть, ни познать Бога. Таковые по своему ослеплению и маловерию справедливо услышат там: Я не знаю вас (Мф.25:12). Но спрашивающий [о спасении] верный должен или, слушая, верить в то, чего не знает, или изучать то, чему верит, и наставлять постигнутому принимающих [проповедь] с верою, умножая в них талант без зависти. Если же кто не верует в то, чего не знает, и унижает непостигаемое или учит тому, чего сам не изучил, клевеща на преподающих наставление от опыта, тот получит свою полную часть с унаследовавшими (имеющими) в наказание горькую желчь.127. По мнению истинно премудрых, оратором является тот, кто кратко, посредством общего познания (επιστήμης), мысленно обнимает существующие вещи. Их, как одно тело, он разделяет и слагает, показывая, что они равносильны по различию и тождеству. Или еще: оратор, по справедливости называемый основательным, есть истинно духовный [человек], который, как учитель красноречия, общеупотребительными словами членораздельного голоса разделяет и соединяет пять различных общих и совокупных качеств вещей, объединенных вочеловечившимся Словом. Постигая их все, он не только обнаруживает их пред другими чистым доказательным словом, но, по выражению внешних учителей, даже может иных просветить являемыми ему в духе созерцаниями. Настоящий философ есть тот, который из [наблюдения] предметом выразумевает их причину или от причины пришел к познанию существующего по непостижимому для ума их единству и своей непосредственной вере; который не только знает, но и испытывает Божественные вещи. Также истинным философом является имеющий деятельный, созерцательный и покорный ум. Превосходный же философский ум свойствен тому, кто оказал усехи в нравственной, естественной и Божественной философии, особенно же в любви к Богу, и [кто] из нравственной философии научен Богом делам, из естественной – речам о природе, из Божественной – созерцанию и непререкаемой истине догматов.Далее, божественный из божественных есть тот оратор, который истинно существующие вещи отделяет от существующих и несуществующих, свойства тех изъясняет из этих и по Божественному вдохновению усматривает свойства этих на основании тех. Он [оратор] распознает духовное и невидимое из чувственного и видимого и чувственный и видимый мир из невидимого и сверхчувственного, потому что видимое – образ невидимого и невидимое – первообраз видимого. Представлены нам, говорит некто, образы необразных вещей и виды безвидных, чтобы тот [образный мир] духовно открылся чрез тот [необразный], а тот – чрез этот и [чтобы] мы отчетливо могли видеть [оба миpa] совместными или один в другом, изъясняя их словом истины. Оратор представляет сияющее, как солнце, познание не таинственными и иносказательными словами, но посредством духовного [своего] вéдения и силы. С величайшей выразительностью он истолковывает и показывает свойства обоих миров, так как один из них служит нам путеводителем, другой же – вечным Божественным домом, приготовленным очевидно для нас. Божественный философ есть тот, кто чрез деятельность и созерцание непосредственно соединившись с Богом, сделался Его другом и называется таковым, как сдружившийся и полюбивший изначальную, творческую и истинную Премудрость выше всякой иной дружбы, мудрости и знания. Филолог, а не совершенный философ (хотя слава тайно присвоила ему имя философа, как говорит великий Григорий), есть любящий и исследующий мудрость [устройства] творений Божиих, но, по сказанному в конце этого [творения], упражняющийся в этом любомудрии не тщеславно, [не] ради похвалы и человеческой славы, чтобы быть любителем не вещества, а естествоиспытательной премудрости Божией.Книжником же состоит изучивший относящееся к Царству Божию, деятельно занимающийся созерцанием Бога и пребывающий в безмолвии, который из сокровищницы своего сердца выносит новое и старое, то есть евангельское и пророческое, [учение], новозаветное и ветхозаветное, теоретическое и деятельное или законное и апостольское. Эти новые и ветхие тайны деятель-книжник и распространяет, познавши их с помощью богоугодной жизни. Итак, книжник – весь практик и упражняется в телесной деятельности. Божественный же оратор есть тот, который естественно занимает среднюю позицию между познаниями и свойствами вещей и все духовно доказывает разделительной силой слова. Наконец, истинным философом является тот, который явно и непосредственно в себе самом имеет сверхъестественное соединение с Богом.128. Без Духа пишущие, говорящие и намеренные созидать Церковь душевны и не имеют Духа (см.: Иуд.1:19), как где-то сказал божественный апостол. Они подпадают проклятию того, который утверждал: «Горе мудрым пред лицом себя самих и разумным пред собою» (см: Ис.5:21). И говорят они от себя самих, а не Дух Божий, по слову Господа (см.: Мф.10:20), говорит в них. Проповеующие от собственных мыслей прежде очищения введены духом самомнения в заблуждение. Об этом притча гласит: «Видел я человека, мнившего о себе, что он мудр. Безумный же имеет более его надежду» (см.: Притч.26:12). И еще завещает нам Премудрость: Не мечтайте о себе (Рим.12:16). Сам исполненный Духа, божественный апостол объявляет, говоря: Мы сами неспособны были помыслить, что от себя, но способность наша от Бога (2Кор.3:5). И еще: «Мы говорим как бы от Бога пред лицом Божиим во Христе» (см.: 2Кор.12:19). Слова вышеназванных [гордецов] неприятны и несветоносны, потому что они произносят их, заимствуя не из живого источника Духа, но из своего сердца как некоторого тинного болота, питающего змей, пиявок и лягушек плотских страстей, надменности и невоздержания. Вода их знания зловонна, мутна и тепловата, и пьющие ее, испытывая головокружение, омерзение и тошноту, отвращаются от нее.129. «Мы – тело Христово, – говорит божественный апостол, – и члены порознь» (см.: 1Кор.12:27). И опять: Одно тело и один Дух (Еф.4:4), как и названы. Как тело без духа мертво и нечувствительно, так и умертвивший себя страстями чрез нерадение о заповедях по крещении становится чуждым действия [благодати] и непросвещенным Святым Духом и Христовой благодатью. В силу веры и возрождения он имеет духа, но [дух] в нем недвижим и недеятелен вследствие его душевного омертвения. Душа [у человека] одна, но членов тела много. И всеми она владеет, животворит их и движет способных принимать жизнь. Те же члены, которые по какой-либо случайной болезни иссохли, [те] она хотя и держит собой, но безжизненными и бесчувственными, как мертвые и неподвижные. Так и Дух Христов, весь пребывая во всех членах Христовых не слитно и действуя, оживотворяет те из них, которые в состоянии быть участниками [благодатной] жизни, и по немощи разобщившихся с Ним человеколюбиво удерживает, как собственные члены. Потому всякий верный есть участник сыноположения Духа по вере, но остается без действия Его и непросвещенным, лишившись света и жизни Иисусовой вследствие беспечности и неверия. И, несмотря на то что каждый верный – член Христов, имеет Духа Христова, тем не менее иной пребывает неоживленным действием и движением благодати, как неспособный к ее приятию.130. Мы утверждаем, что существует восемь основных предметов созерцания: первый – Бог безвидный, безначальный, несотворенный, Причина всего, Троическое Единое и пресущественное Божество; второй – порядок и строй [жизни] разумных сил; третий – устройсто существующего; четвертый – домостроительное схождение Слова; пятый – общее воскресение; шестой – страшное второе Христово пришествие; седьмой – вечное мучение; восьмой – Царство Небесное. Четыре [первых предмета созерцания] – прошедшие и уже бывшие, и четыре [последних] – будущие и еще не осуществившиеся. Все они ясно созерцаются и находятся [в памяти] у приобретших с помощью благодати полное очищение ума. Приступающий к ним без света [благодати] пусть знает, что он построяет фантастические образы, а не созерцания, обольщая себя и обольщаясь мечтательным духом.131. Здесь по возможности необходимо сказать и о прелести, так как по богатству и разнообразию своих козней и засад она многими нелегко распознается и почти непостижима. Прелесть, говорят, обнаруживается в двух видах или, лучше, приходит и приражается в отношении к мечтанию и действиям [людей], хотя начало и причину имеет в одной гордости. Первый вид [прелести] бывает началом второго, а второй – началом третьего или исступления. Началом фантастического созерцания является самомнение, обусловливающее представление Божества под каким-нибудь образом. За самомнением следует прелесть, [ведущая] к заблуждению по причине мечтательности. Мечтательная прелесть порождает хулу, и после того от необычайных признаков во время бодрствования она производит робость, называемую трепетом и смущением души. Таким образом, за чрезмерной гордостью следует прелесть, за прелестью – хула, за хулой – робость, за робостью – трепет, за трепетом – противоестественное исступление ума. Это первый образ прелести от мечтаний. Второй вид прелести по отношению к действиям таков. Свое начало он имеет в сладострастии, рождающемся обычно от естественной плотской страсти. От сладострастия же происходит необузданный порыв к невыразимой безнравственности. Он, разжегши всю природу и потемнив владычественный ум соединением с воображаемыми идолами, приводит его в исступление и опьянением от своего разжигающего влияния делает его помешанным. [Тогда прелестник] пытается предрекать лживые прорицания, пророчески объявляет о видениях некоторых святых и речах их, чрез него открытых, и, опьянев от волнения страсти, изменяется по характеру, как бесноватый. Миряне, обманывающиеся прелестью, называют таковых юродивыми. [Прелестники] обосновываются и пребывают при храмах некоторых святых и возвещают что-либо людям благодаря тому, что ими обладают демоны, воздействуют на них и их мучат. [Подобных лиц] следует в полном смысле слова называть бесноватыми, прельщенными и порабощенными прелести, а не пророками, прорицающими настоящее и будущее. Сам бес распутства, омрачив их ум сладострастным огнем, вводит их в исступление, мечтательно показывая им некоторых святых, представляя видения и различные беседы. Но случается, что и сами бесы являются к ним, удручают их страхом и, подчинив игу сатаны, принудительно движут их на греховные действия, чтобы до конца иметь их пленниками и рабами, предназначаемыми для мучения.132. Надобно знать, что прелесть имеет три первоначальные причины, по которым она возникает у людей: гордость, бесовская зависть и карающее попущение. Причины же этих [оснований прелести] следущие: гордости – легкомыслие, зависти – совершенствование, карающего попущения – греховная жизнь. Прелесть от зависти и гордого самомнения получает быстрое исцеление, особенно если кто смирится. Но прелести в виде наказания или предоставления сатане за грех Бог попускает продолжаться иногда до самой смерти. Случается, что и невинные предаются на страдания в целях [их] спасения. Надлежит знать, что сам демон самомнения предсказывает [иногда] в тех, которые тщательно не следят за своим сердцем.133. Все благочестивые цари и иереи истинно помазуются в новой благодати (в обновлении), как некогда преобразовательно древние. Последние были прообразами для нашей истины и не отчасти, а все предзнаменовали всех нас, потому что наше царство и священство с теми [древними] не имеют совпадения и однородности, хотя образы их одни и те же. У нас не разграничиваются природой помазание или благодать и призыв к помазанию, но мы обладаем одним и тем же знанием, верой и образом. А из слова истины ясно и известно то, что чистое, бесстрастное и все святейшее в настоящем и будущем веке всецело посвящено Богу.134. Тот устами теперь изрекает премудрость и размышлением сердца – знание (см.: Пс.48:4), кто ясно покажет из существующего Бога Слова Ипостасную Преудрость Бога и Отца и [кто] разумом усматривает в вещах оттиски первообразов и устами при содействии живого слова проповедует мудрость от мудрости, сердце же [свое] освещает силой обновительного духовного едения. [Он] чрез это ведение может в слушателях возбудить веру и их просветить.135. Великая противница истины, влекущая теперь к гибели людей, есть прелесть. В душах беспечных чрез нее воцарилось темное невежество, отдалившее их от Бога, так что они не знают, есть ли Бог, нас возбудивший и просветивший, или познают и веруют в Него одним лишь бездоказательным словом, а не делом, явление Его усвояют не нам, а одним древним. Свидетельства Писания о Боге они приписывают другим авторам, не высказывавшим их, и славу Божию, как говорит Писание (см.: 2Петр.2:10), хулят. Они совершенно отрицают познание благочестия, изъясняют Писание только чувственно, чтобы не сказать иудейски, и, отвергая пробуждение души еще здесь чрез воскресение, безумно стремятся покоиться в могилах. С таким прельщением неразлучны три страсти: неверие, коварство и беспечность. Они порождают и оддерживают друг друга. Неверие есть учительница коарства, а коварство – спутница беспечности, знаком которой является совершенная леность. Или, наоборот, беспечность есть породительница коварства, как и Господь сказал: Раб лукавый и ленивый (Мф.25:26). Коварство – мать неверия, потому что всякий коварный неверен, неверующий же небогобоязнен. От небогобоязненности проистекает беспечность – мать небрежности, по которой мы не заботимся о всяком добре и совершаем разнообразное зло.136. Истинное боговедение и верное познание [истины] составляет совершенное православие догматов. Потому всякий должен так славословить Бога: «Слава Тебе Христе, Боже наш, слава Тебе! Ты вочеловечился ради нас, пресущественный Бог Слово. Велико таинство Твоего домостроительства. Спаситель наш, слава Тебе!»137. По великому Максиму, есть три великие цели составления писаний безупречных и непогрешимых: первая – себе на память; вторая – к пользе других; третья – в силу послушания, по которому составлено весьма много писаний для тех, которые смиренно ищут слова [истины]. Пишущий же по человекоугодию, для славы и выказывания своих добродетелей теряет, говорю, награду свою. Он ни здесь не получит никакой пользы, ни в будущем – блаженного воздаяния, но осудится, как льстивый корыстолюбец, торгующий словом Божиим.Того же другие главыВсякий крещенный во Христа должен достигать всех Христовых возрастов, потому что он уже предвосхитил их силу и посредством заповедей может их найти и усвоить. Зачатие [в жизни христианина] есть залог Духа, рождение – действие радости, крещение – очищающая сила огня Духа, преображение – созерцание Божественного света, распятие – умерщвление для всего [греховного], погребение – охранение в сердце Божественной ревности, воскресение – животворное пробуждение души, вознесение – исступление и восхищение ума к Богу. Кто не приобрел и не ощутил [названных состояний], тот еще и телом и духом младенец, хотя считался бы всеми старцем и деятельным.2. Страдания Христовы сообщают животворное умерщвление тем, которые все их [как бы] претерпевают, чтобы, спострадая [Христу, с Ним] спрославиться. Страдания же от [неумеренных] наслаждений приобретают убийственное умерщвление для принимающих их, потому что лишь добровольное несение Христовых страданий есть распятие распятия и умерщвление умерщвления.3. Страдать для Христа – значит выдерживать все случающееся. Неповинным зависть служит к пользе, а нас, виновных, обличение обращает и наказание Господне открывает наш слух к добру. Потому претерпевшим все Господь обещает венец во веки веков. Слава Тебе, Боже наш! Слава Тебе, Троица Святая! За все слава Тебе!О страстном изменении4.Уныние – эта с трудом побеждаемая страсть – расслабляет тело; в изможденном же теле расслабляется и душа. Когда оба [тело и душа] приходят в изнеможение, тогда состояние тела изменяется от сладострастия. Сладострастие возбуждает нечистое плотское влечение, похотливое плотское влечение [вызывает] воспламенение, воспламенение – бурное восстание, восстание приводит в движение память, память – мечтательность, мечтательность – прилог, прилог – сочетание, сочетание – согласие, согласие же выполняет дело или посредством тела, или многообразными способами. Так падает побежденный человек.О добром изменении5. Терпение во всяком деле рождает мужество, мужество – ревность, ревность – самообладание, самообладание – напряжение, напряжение деятельности или ее возрастание усыпляет невоздержанность тела и укрощает сладострастность плотского влечения. Укрощение влечения [плоти] возбуждает тоску, тоска – любовь, любовь негодование, негодование – горячность, горячность пробуждение, пробуждение – усердие, усердие – молитву, молитва – безмолвие. Безмолвие рождает созерцание, созерцание – знание, знание – обладание тайнами. Конец тайн – богословие, плод же богословия совершенная любовь, [плод] любви – смирение, смирения – бесстрастие, бесстрастия же – предвидение, пророчество и предузнание. Здесь же никто не имеет ни совершенной добродетели, ни уменьшает пороков зараз, но обладает и добродетелью, незначительно возрастающей, и злом, мало-помалу приходящим к небытию.Об искушениях во сне.6. Вопрос: каким образом происходит поллюция греховная и негреховная?Ответ: греховная совершается трояко: от блуда, самоудовлетворения и согласия с помыслами. Негреховная [поллюция] случается седмикратно: чрез мочу, от пищи, обременяющей [желудок], от возбуждений, благодаря холодному напитку и рыхлости тела, от неумеренного труда и, наконец, по причине разнородных мечтательных образов, возбуждаемых демонами. У подвижников, состарившихся в добродетелях, [поллюция] случается первыми пятью вышеозначенными способами. У бесстрастных же слизистая материя несмешанно вытекает единственно с мочой, потому что вследствие многих богоугодных действий по очищению и освящению у них являются как бы редкие тайные поводы [к поллюции] и им дана благодать воздержания от нее. Последний же вид – мечтательного истечения во сне – имеет место у страстных и физически слабых. Однако и этот вид, как невольный, по словам отцов, негреховен.Согласно с Промыслом, бесстрастному свойственно безгрешное истечение чрез [известные] промежутки времени, когда остальная семенная материя истребляется Божественным огнем. У подвижника-деятеля необходимость [истечения] многообразна и освобождение [от материи] невинно. Страстному присуще двоякое истечение: свободное и обусловленное, согласно с мечтательностью во сне или при бодрствовании. Из [них] первое безупречно, второе же греховно и нуждается в епитимиях.Бесстрастные имеют одно истечение и освобождение тела [от материи] – по Промыслу чрез вещество мочи. Как излишек [материя], истребляемая у них Божественным огнем, изливается и уничтожается по вышеуказанному [способу]. У деятелей и средних существует, я говорю, шесть поводов к неизбежному «текучему движению», посредством которых тело очищается и освобождается от соблазняющего вещества и от естественных и необходимых потребностей, именно: тяжелая пища, возбуждение, вследствие холодного напитка, слабости организма, неумеренных трудов. И наконец, природа терпит [истечение] по своей собственной вине – от зависти бесов.Равным образом немощные и новоначальные имеют шесть страстных причин [истечения]: чревоугодие, пустословие, осуждение, тщеславие и еще два – согласие с мечтаниями и нападение бесов по зависти. Промыслу же, неизменно наблюдающему за ними (т. е. за новоначальными и немощными), свойственно освобождать их природу от [источника] разврата, вкравшихся в нее чуждых излишков и животных (бессловесных) влечений и учить их тщательному упражнению в смирении и совершенному обузданию себя во всем.О том как должен принимать милостыню подвижник7. Находящийся в уединении и питающийся подаянием должен принимать милостыню при семи условиях: во-первых, просить полезного; во-вторых, употреблять с пользой; в-третьих, принимать получаемое как бы от Бога; в-четвертых, верить, что Бог есть мздовоздаятель; в-пятых, быть исполнителем Его заповедей; в-шестых, не допускать пренебрежения ими; в-седьмых, не быть алчным, но уделяющим [милостыню другим] и сострадательным. Ограничивший себя такими правилами радуется тому, что руководится Богом, а не людьми.Обстоятельное рассуждение о безмолвии и молитве, сверх того о признаках благодати и прелести и о том, какое различие горячности и энергии и как легко впасть в прелесть без руководителя, 10 главНам следовало бы, о знаменоносец Лонгин, сказать, согласно великому Учителю, что для нас не надобно пособия от Писания и различных отцов, но быть, таким образом, наученными Самим Богом. И будут, говорится, все научены Богом (Ин.6:45), то есть как бы от Него и чрез Него. [Непосредственно] же узнать и изучить полезное удостоились не только мы [безмолвники], но и всякий, кто бы то ни был из верующих, так что закон Духа носится начертанным на скрижалях сердец наших, и мы херувимски удостаиваемся беседовать с Иисусом посредством чистой молитвы, что весьма дивно. Так как в момент возрождения мы – младенцы, не понимающие благодати, не усматривающие обновления и не сознающие ни чрезвычайных величия и славы, которые мы получили, ни обязанностей душевно и духовно возрастать путем [исполнения] заповедей и разумно знать, что мы приняли, то многие из нас по беспечности и страстному навыку впадают в бесчувственность и омрачение. Мы не помним ни того, есть ли Бог, ни того, кто мы и какими стали, сделавшись сынами Божиими, сынами Света, детьми и членами Христа. Разве мы, если уже мужами крещаемся, то лишь [крещаемся] в воде, а не ощущаем и Духа? Если мы в Духе обновлены и, веруя бездоказательной, мертвой и недеятельной верой, утверждаем, что мы находимся в сомнении [относительно своей облагодатствованности, то мы подлинно являемся, таким образом, плотскими, плотски живем и действуем. Когда же раскаиваемся, то лишь внешне, а не сознаем, не выполняем духовно заповедей. И благодать, удостаивающую некоторых своего обнаружения после их многих трудов, мы принимаем [очевидно] как обман. Если слышим об ее действии от иных, то по зависти полагаем, что это прелесть. Так до смерти мы остаемся мертвыми – живущими и действующими не во Христе. И, что имели мы, то вследствие неверия или отчаяния во время отшествия [из этого Mиpa] и суда, по Писанию, отнимается от нас (см.: Мк.4:25), не мысливших, что сообразны отцу должны быть и дети – Божии от Бога и духовные от Духа. Рожденное от Духа, сказано, дух есть (Ин.3:6). Но мы – плотские, хотя и предназначены быть верными и небесными, и вследствие этого Дух Божий не пребывает в нас. Потому и предал [нас] Господь разграблениям и пленениям и умножил кровопролития, справедливо желая нас улучшить и научить веровать или залечить [наше] зло сильнейшими целебными средствами.2. С помощью Бога, дающего слово благовествующим о духовных благах, прежде всего надлежит сказать о том, как может кто найти или, лучше, уже нашел приобретенное, то есть получил чрез крещение Христа в Духе, согласно апостолу Павлу, утверждавшему: «Разве вы не знаете, что Христос Иисус живет в сердцах наших?» (см.: 2Кор.13:5). Затем [скажем], как можно усовершенствоваться и после того сохранить достигнутое. Самый лучший и ближайший (краткий) путь [к истине] – говорить сокращенно о предельном, имеющем громадную широту, вместе с обусловливающим его средним. [Потому] многие предавались подвигу до нахождения искомого, далее же не двигались и не заботились об этом. Таковые довольствуются только началом, которое нашли и, претыкаясь, идут ложным путем. Они думают, что шествуют верной дорогой, а [на деле] увлекаются в сторону от нее. Иные, достигши средней степени просвещения, прежде конца изнемогли, впали в беспечность или, возвратившись к прежнему, из-за нерадивой жизни стали опять новоначальными. Некоторые, вступившие в меру совершенства, становясь по делам равными средним и новоначальным, падают и изменяются в прежнее [состояние] по причине беззаботности и самомнения. Новоначальным же, средним и совершенным свойственны: одним – деятельность, другим – просвещение и последним – очищение души, или воскресение.Каким образом достигается действие.3. Действие Духа, Которого мы таинственно получили в крещении, приобретается двумя способами. Прежде всего следует вообще сказать, что дар [Святого Духа] открывается исполнением заповедей с помощью великого и долговременного труда, как сказал святой Марк. И поскольку мы совершаем заповеди, постольку явно озаряет нас [Дух] свойственными Ему блистаниями. Во-вторых, Дух Святой является в послушании чрез познание и непрерывное призывание Господа Иисуса, то есть чрез память о Боге. Навыком к первому образу жизни [дар благодати] находится медленнее, навыком же ко второму – ускореннее, если [только] напряженно и терпеливо копать землю в поисках золота [благодати]. И если мы желаем найти и познать истину, не блуждая, то будем стремиться иметь лишь одно сердечное действие, совершенно безвидное и неóбразное, а мечтательно не станем, [как] в зеркале, усматривать ни образа, ни очертания лица, повидимому, кого-либо из святых, ни созерцать света, [так как] прелесть, особенно вначале, обыкновенно вводит ум неопытных этими призраками в заблуждение. [Но] будем заботиться только об одном, чтобы иметь совершающимся в сердце действие молитвы, согревающее и радующее ум и воспламеняющее душу к невыразимой любви Бога и людей. Потому видящему происходящее от молитвы [требуется] немалое сокрушение и смирение, тем более что даже у новоначальных молитва есть всегда движущее внутреннее (разумное) действие Святого Духа, в начале распространяющееся из сердца как огонь радости, в конце же проявляющееся как благоухающий свет.4. Признаки начала [действия] молитвы в тех, которые ищут его правильно, а не как любопытствующие, таковы, согласно Премудрости, сказавшей, что она приобретается теми, кто не испытует ее, и тем является, кто в нее верит (см.: Прем.1:2). В некоторых [действие] ее сказывается как восходящий свет, в других – как трепетная радость, в прочих – как радость, в иных – как смешение радости и страха, в некоторых – как трепет и радость, иногда же – как слезы и страх. Радуется душа промышлению и милосердию Божию, страшится и трепещет Его пришествия, будучи виновной во многих грехах. У иных вначале происходит неописуемое сокрушение и крайнее напряжение (труд) души, подобно скорби рождающей и страдающей в муках рождения, по Писанию (см.: Откр.12:2), так как живое и действенное Слово, то есть Иисус, как говорит апостол, проходит до разделения души и тела, суставов и мозгов (см.: Евр.4:12), чтобы насильственно отсечь страсти от всех частей души и тела. В других [подвижниках] просвечивают несокрушимый мир и любовь в отношении всех, в прочих – радость, которую отцы часто называют взыгранием (σκίρτημα), как силу духа, и движением живого сердца. Это [состояние] еще именуется биением и дыханием Духа, невыразимо обращающегося от нас к Богу (см.: Рим.8:26). Исаия называет его волной правды Божией, великий Ефрем – острием, а Господь – источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин.4:14). Водой, бьющей в сердце и разливающейся с великой напряженной силой, [Господь], собственно, назвал [благодать] Духа.5. [Дóлжно знать, что] взыграние, или радость, имеет два различия, именно: есть радость спокойного характера, которая именуется биением, воздыханием и рассуждением духа, и есть бурная сердечная радость, называемая игранием [духа], восторженным движением (припрыгиванием), или [же] трепетанием, или величественным взлетом живого сердца в Божественную воздушную сферу. Окрыляемая ревностью от Божественного Духа и освобожденная от оков страстей, душа прежде смерти пытается возвыситься к небу, неудержимо стремясь освободиться от тяжести [тела]. Это [переживание] носит название волнения, воскипения и возбуждения духа [соответственно словам]: Иисус Сам восскорбел духом, сильно возмутился и сказал: где вы положили его? (Ин.11:33, 34). Божественный же Давид указывает на рознь великого и малого восторгов, говоря: Горы прыгали, как овны, и холмы, как агнцы (Пс.113:4). Это он сказал о совершенных и новоначальных подвижниках. [Иначе] было бы непонятным, если бы о бездушных, а не об одушевленных горах и холмах вспоминал как о прыгающих.6. Следует знать, что Божественный страх не имеет трепета, но трепетную радость, образующуюся с помощью молитвы в пламени Божественного страха. Здесь я разумею трепет не радости, а гнева или наказания и оставления [свыше]; страх же [предполагаю] не от трепета перед гневом или наказанием, но от мудрости, которая называется началом премудрости. Страх, называемый у отцов двойственным, разделяется трояко: на вводный, совершенный и именуемый собственно трепетом, то есть колебанием и сокрушением.7. Трепет имеет многообразные оттенки: один – от гнева, другой – от радости, следующий – от плотской страсти (когда вследствие избытка крови около сердца, как говорят, происходит кипение), иной – от старости, так же от греха или прелести, иной – от проклятия, павшего на человеческий род чрез Каина. Сверх того, в начале подвижника борют трепет радости и трепет от греха. Трепет [по природе своей] бывает не у всех одинаковый. Его признаки двоякие: во-первых, трепетный восторг в великой радости и слезах, которыми благодать утешает душу; во-вторых, неумеренное разгорячение, гордость и жгущее душу жестокосердие, возбуждающее члены [тела] к сожительству или к телесной связи и любви и вызывающее разврат чрез согласие души с мечтаниями.8. У всякого новоначального двояко действие [опыта] и без смешения двойственным образом совершается в сердце: одно – от благодати и другое – от прелести. Великий Марк Подвижник так свидетельствует об этом, говоря: «Есть действие духовное и есть сатанинское действие, неизвестное разве младенцу». И еще есть троякая теплота действия, возгреваемая в людях то благодатью, то прелестью и грехом, то переполнением кровью, которое Фалассий Африканский называл растворением и смешением, укрощаемым и усмиряемым умеренным воздержанием.9. Действие благодати есть сила огня Духа, которая в радости и веселии сердца движет, укрепляет, согревает и очищает душу, прекращает как бы на час помыслы и временно умерщвляет телесное движение. Признаки и плоды [благодати], обнаруживающие истину и непоколебимо удостоверяющие нас в ней, таковы: слезы, сокрушение, смирение, воздержание, молчание, терпение, замкнутость и прочие [добродетели] этого рода.10. Действие прелести есть воспламенение греха, разгорячающее душу в услаждении, пробуждающее бешеное страстное влечение к плотскому сожительству в телесном движении. По святому Диадоху, беспорядочно и бессмысленно все, что отличается неразумной радостью, или все, что, по справедливому выражению, непитательно, весьма содействует страстности теплохладными наслаждениями и доставляет похоти при сотрудничестве ненасытного чрева вещество разжигающего удовольствия. Отсюда [действие прелести] привлекает и разгорячает к плотскому смешению и по той причине движет, жжет и приковывает к себе душу, чтобы человек навыком в сладострастии мало-помалу изгонял из себя благодать.Того же о безмолвии и двух образах молитвы, в 15-ти главахГлава 1.Существуют два образа единения [с Богом] или, лучше, с двух сторон входы умной молитвы, движимой в сердце Духом. Благодаря им или ум предвосхищает молитву там [в сердце], прилепляясь, по Писанию, к Господу (см.: Пс.72:28), или предшествующее проявление действия [Святого Духа] привлекает ум огнем веселия и привязывает его к призыванию и единению с Господом Иисусом. Хотя Дух на каждого действует своеобразно, как желает (см.: 1Кор.12:11), по слову апостола, но случается, что у некоторых одно действие Духа предшествует другому, соответственно тем образам [молитвы], о которых мы сказали. Иногда действие совершается в сердце – разумеется, когда уменьшаются страсти и когда открывается Божественная теплота чрез непрерывное призывание Иисуса Христа, потому что Бог наш, – говорит Писание, – есть огонь поядающий страсти (Евр.12:29). Но иногда Дух влечет к Себе ум, водружая его в глубине сердца и освобождая от привычки к круговращению. Тогда он [ум] ведется пленником уже не в Ассирию из Иерусалима, а из Вавилона в Сион и делает лучшее переселение, так что и сам с пророком говорит: «В возвращение Господом плена Сиона [мы были как бы видящие во сне]» (см.: Пс.125:1), и еще: Возрадуется Иаков и возвеселится Израиль (Пс.13:7), то есть деятельный и созерцательный разум, с помощью Божией побеждающий страсти путем деятельности. Он видит Бога в созерцании, поскольку оно доступно ему. Тогда в радости от Божественной сладости ум, как бы приглашенный на великолепнейшую трапезу, поет: «Ты приготовил пред лицом моим трапезу в противовес притесняющим меня демонам и страстям» (см.: Пс.22:5).Глава 2. Каким образом следует совершать молитвуСоломон сказал: Утром сей семя твое – разумеется молитвы – и вечером не давай отдыха руке твоей, чтобы молитва, имея случайный перерыв своего постоянства, не лишилась [заслуженного] жребия в час услышания, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее (Еккл.11:6). С утра, сидя на скамье вышиной в 3/4 фута (1/2 локтя или 25 см), принудь ум из места начальствования, [или из головы], сойти в сердце и удержи его в нем. Поникнув же головой как бы от утомления (трудолюбиво), а в груди, плечах и шее [от напряжения] испытывая чувствительную боль, мысленно или душевно восклицай непрерывно: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя. Затем посредством самостеснения и утруждения часто и как бы со скорбным расположением духа всегда имей вкушаемыми постоянно наподобие одной пищи три имени, [только что упомянутые]. Вкушающие меня, говорится, будут алкать еще более (см.: Сир.24:23). Переведя ум надругую половину молитвы, говори: Сыне Божий, помилуй мя. Многократно прочитывая эту половину [молитвы], ты не должен часто по лености переменять ее [на первую]. И растения, пересаживаемые часто, не укореняются. Далее, сдерживай дыхание легких, чтобы не дышать без необходимости, так как слышание вылетающих из сердца вздохов омрачает ум, рассеивает мысли и, изгоняя ум из сердца, предает его плену забвения или вместо того незаметно настраивает его на заботливость о другом, чего приобретать не следует. Если же увидишь нечистоты коварных духов, то есть помыслы, восстающие или преобразующиеся в твоем уме, не изумляйся, не останавливайся на них, хотя бы тебе вспоминались и добрые объяснения некоторых вещей, и не вникай в них, но, насколько возможно сдерживая дыхание, заключая ум в сердце и повторяя без перерыва постоянно призывание Господа Иисуса, ты скоро пожжешь и оттеснишь помыслы, невидимо бичуя их Божественным именем. Потому и Лествичник говорит: «Именем Иисуса бей врагов, так как ни на небе, ни на земле нет никакого более крепкого оружия».Глава 3. О дыханииЧто ты должен сдерживать дыхание, об этом свидетельствуют отшельник Исаия и многие другие. Исаия говорит: «Сдерживай неудержимый ум, который теснится и рассеивается вражескою силою, после крещения снова возвратившеюся с другими злейшими духами в ленивую душу по ее беспечности». И, как замечает Господь, бывает последнее хуже первого (Мф.12:45). Другой [святой отец] также учит: «Память о Боге монах должен иметь вместо дыхания». Или, по слову иного [аскета], «ты должен иметь любовь к Богу, предвосхищающую собственное дыхание». И Новый Богослов [так наставляет]: «Убавляй втягивание ноздрей, чтобы не дышать без необходимости10». А Лествичник [говорит]: «Память об Иисусе пусть соединится с твоим дыханием, и тогда узнаешь ты пользу безмолвия». Апостол [о том же свидетельствует так]: Уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал.2:20), действуя и вдыхая Божественную жизнь. И Господь говорит, взяв пример от дуновения чувственного ветра: Дух дышит, где хочет (Ин.3:8). Так как мы, очищенные [крещением], получили залог Духа и приняли, согласно брату Божию Иакову, слово как посеянное семя (ср.: Иак.1:21), то все это, как бы соединившись с нами, некоторым образом нас обожает в нераздельном и неслитном богообщении, преисполняя нас [духовно] по благости [Божией]. Но вследствие пренебрежения заповедями, этими охранителями благодати, мы вновь по беспечности впали в страсти и взамен дыхания Святого Духа наполнились ветром злых духов. Очевидно, от них, как говорят отцы, происходят леность и неправильное дыхание. Приобретший же Духа и от Него получивший очищение воспламеняется Им и вдохновляется к Божественной жизни, [Духом] говорит, мыслит и движется, по слову Господа: Не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас (Мф.10:20). Равным образом имеющий противного духа и подчинившийся его господству делает и говорит противоположное [святому]11.Глава 4. Каким образом следует петь псалмыУтомившись, говорит Лествичник, пусть, встав, молится и, опять севши, пусть мужественно продолжает прежнее дело (Леств.27:23). Хотя он сказал это об уме, то есть что отмеченное надлежит совершать, когда [кто] достигнет охранения сердца, но то же самое уместно сказать и о псалмопении. Передают, что Варсонофий Великий был спрошен о том, каким образом следует петь псалмы. Старец отвечал: «Часы и песнопения являются церковными преданиями. Они даны к пользе для соглашения. А скитяне не поют ни часов, ни песнопений не имеют, но рукоделие, и наедине упражнение, и незначительное молитвенное правило. Стоя на молитве, ты должен говорить Трисвятое, Отче наш, молить Бога об освобождении от ветхого человека и слишком не останавливаться на молитвенном правиле, потому что твой ум должен быть в [умной] молитве весь день» (Отв. 74). Этим старец показал, что упражнение наедине есть сердечная молитва, а непродолжительная молитва есть стояние на псалмопении. Определенно [об этом] говорит и великий Иоанн Лествичник. Дело безмолвия, [по его словам], отсутствие забот во всем, молитва неленостная, или стояние и, в-третьих, постоянное делание сердца, безопасное от расхищения (Леств.27:46). Это есть седалище молитвы и также безмолвия.Глава 5. О различии поющих псалмыОткуда то различие, что одни учат петь много, другие – мало, прочие – совершенно не петь, но выполнять только какое-либо рукоделие, [умную] молитву, коленопреклонение или другой некоторый болезненный труд? Разрешение этого [вопроса] таково. Снискавшие благодать деятельной жизнью, многими трудами и годами, как научились [приобретать благодать], так и прочих наставляют. Они не верят и не одобряют тех, которые по милости Божией искусно достигли этого [дара] в короткое время и теплой верой, как говорит святой Исаак. Потому, окрадываемые неразумием и самомнением, они порицают таковых и другим вполне ручаются за то, что если бывает [иное что сравнительно с ними], то это прелесть, а не проявление благодати. Они не знают, что легко в очах Господа, по Писанию, скоро и внезапно обогатить бедного (Сир.11:21). Или еще так говорит притча о благодати: начало мудрости – приобретать премудрость (см.: Притч.4:7). И апостол современных ему учеников, не знающих о благодати, укоряет, говоря: Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть (2Кор.13:5), то есть по вашей беспечности вы [нравственно] не усовершаетесь. Оттого [подобные лица] вследствие неверия и высокомудрствования не принимают [в качестве истинных] необыкновенные свойства молитвы, своеобразно производимые в некоторых Духом.Глава 6. ПротиворечиеСкажи мне, так [судящий]: если кто постится, воздерживается, бодрствует, стоит [на молитве], совершает коленопреклонения, плачет, упражняется в нестяжательности, не есть ли это деятельность? Почему же ты говоришь, что без деятельности, выполняя только [правило] псалмопения, невозможно владеть молитвой? Это ли не дела?Решение. Отвечаю: если кто устами молится, а умом блуждает, какую приобретает пользу? Когда один созидает, а другой разрушает, кроме труда ничего [от этого не получается]. Но, как трудится кто телом, так должен и умом [трудиться], чтобы не представляться праведным наружно, а сердечно быть переполненным нечистотой и беззаботностью. Это и апостол утверждает, говоря: «Если я молюсь языком, то есть устами, то дух мой, или голос мой, молится, но ум мой остается без плода» (1Кор.14:14). И еще: Хочу пять слов сказать умом моим и прочее (1Кор.14:19). Свидетель же, что [Павел] об этом говорит, – Лествичник. Он в «Слове о молитве» замечает: «Великий совершитель великой и превосходной молитвы говорит: “Хочу лучше пять слов сказать умом моим”» и прочее. Видов деятельности много, но они частны. Сердечная же молитва, как источник добродетелей, по Лествичнику, велика и всеобъемлюща, чрез нее приобретается всякое благо. Отмечая превосходство [молитвенного] дела, святой Максим говорит: «Нет ничего страшнее размышления о смерти и великолепнее памяти о Боге». А некоторые, будучи омрачены и маловерны по великому бесчувствию и невежеству, в настоящее время даже и слышать не желают, есть ли благодать.Глава 7.Немного поющие, думаю, хорошо поступают, преклоняясь пред умеренностью, потому что всякая мера, согласно мудрецам, прекрасна, чтобы [иначе их] ум, потратив на деятельность всю душевную силу, не выказал своей невнимательности в молитве и бессилия в ней. Потому[безмолвники], отчасти воспевая псалмы, наиболее же пусть устремляются к молитве. Равным образом, когда ум обеспокоивается от непрерывного мысленного вопля и настойчивого утверждения [внимания на молитве], тогда ему следует предоставлять незначительный отдых высвобождением его из стеснения безмолвием на простор псалмопения. Это прекрасный порядок и учение премудрых мужей.Глава 8.Хорошо поступают и те, которые совершенно не поют псалмов, если они [нравственно] созрели. Таковые не нуждаются в псалмопении, но [должны пребывать] в молчании, непрекращаемой молитве и созерцании, если достигли просвещения. Они соединены с Богом и не имеют необходимости отвлекать свой ум от Него и повергать его в смятение. Падение для послушника, говорит Лествичник, есть собственная воля, а для безмолвника – разлучение с молитвой. Ум таковых, когда отступает от памяти Божией, как от жениха, занимается самыми ничтожными делами, прелюбодействует. Обучение и прочих этому порядку не прививается у всех. У послушных простецов и неграмотных – да, потому что благодаря смирению послушание [их] имеет участие во всякой добродетели. Непослушным же, простецы ли они или ученые, не дается [эта наука], чтобы они не подверглись неосторожно прелести, так как самовольный не в состоянии избегнуть самомнения, за которым обычно следует прелесть, как говорит святой Исаак. Некоторые, не размышляя о будущем вреде, встречающихся с ними учат действовать по своему обычаю, [то есть личными усилиями], для того чтобы ум привык к памяти Божией и полюбил ее, что невозможно, особенно живущим независимо. Притом благодаря нечистоте своего ума, непредочищенного слезами по высокомудрствованию, они отражают в нем, как в зеркале, более постыдные образы помыслов, а не молитву. Нечистые же духи в их сердцах, тревожимые страшным именем Божиим, скрежещут зубами, желая погубить их бичующего. Если своевольник услышит или [книжно] изучит это делание и пожелает его усвоить, то пострадает в одном из двух: или впадет в прелесть, если будет себя принуждать, и окажется неисправимым, или если будет нерадивым, то в течение всей своей жизни останется чуждым [духовного] возрастания.Глава 9.Скажу и я, как немногое познавший опытно. Когда, безмолвствуя, днем или ночью сидишь, в смирении непрерывно молясь Богу без помыслов, и придет в изнеможение ум от воплей, [а] тело почувствует боль и сердце от сильного утверждения непрерывного призывания [в нем] Иисуса не будет испытывать ни теплоты, ни радости, от которых рождаются ревность и терпение подвижника, тогда, поднявшись, стой и пой псалмы один или вместе с учеником, который с тобой живет, или занимайся рассуждением о каком-либо слове [Писания], или памятью о смерти, или рукоделием, или иным чем, или, внимательно читая, более стой, чтобы доставить телу труд. Когда стоишь на псалмопении один, читай Трисвятое, затем также молитву [умную произноси] душевно или мысленно, внимая умом сердцу. Если же охватывает уныние, читай два или три псалма и умилительные тропари без пения, потому что таковые, как говорит Лествичник, не поют. Безмолвникам для радости достаточно предпринимаемого по благочестию сердечного труда, как заметил святой Марк, и теплоты духа, подаваемой им к возвеселению и ликованию. После [чтения] псалма мысленно или душевно читай нерассеянно молитву и Аллилуиа. Таковой устав святых отцов Варсонофия, Диадоха и прочих. Псалмы, по словам божественного Василия, следует переменять ежедневно для возбуждения усердия и чтобы ум не терял удовольствия от всегда однообразного пения. Уму для еще большего укрепления и ревности следует предоставлять и свободу. Если же ты стоишь на псалмопении с верным учеником, то пусть он читает псалмы. Ты же, молясь и тайно внимая сердцу, остерегайся [рассеянности]. Все суждения чувственного или рассудочного характера, исходящие из сердца, презирай с содействием молитвы, потому что безмолвие есть до времени отложение мыслей небожественных и не от Духа с целью не утратить большего при внимании к ним.Глава 10. О прелестиТы, любящий Бога, тщательно внимай [нижесказанному] для осведомления. Когда, выполняя дело, вне или внутри себя увидишь свет, или огонь, или какой-нибудь образ – Христа ли, или ангела, или кого-нибудь другого – не принимай того, чтобы не потерпеть вреда. Не сосредоточивай внимания на образно представляемом тобой самим и не позволяй таковое изображать уму. Все это, отвне неуместно воображаемое, ведет к душевному прельщению. Истинное начало молитвы есть сердечная теплота, сожигающая страсти непоколебимой любовью [к Богу], вносящая в сердце отраду и радость и утверждающая его несомненным извещением. Все привходящее в душу, говорят отцы, чувственное то или духовное, [как скоро] сомневается в нем сердце, не принимая его, возникает не от Бога, но послано врагом. И, если заметишь свой ум некоторой невидимой силой влекомым к внешнему или ввысь, не верь тому и не позволяй ему влечься, но тотчас принудь его к своему делу. Являющееся от Бога, сказал святой Исаак, приходит само собой и неожиданно.Правда, иногда враг внутри природных чресл мечтательно видоизменяет духовное как хочет, предлагая одно вместо другого. Он вместо теплоты наводит неравномерное жжение, так что душа отягощается этого рода хитростью, вместо веселья возбуждает бессловесную радость и мокротное наслаждение, отчего явно происходят самомнение и тщеславие. [Хотя враг], укрываясь от неопытных, пытается свое обольщение выставить [под образом] действия благодати, но время, опытность и чувство обыкновенно обнаруживают сатану перед теми, которым не безызвестно совершенно его коварство. Гортань, по слову Писания (см.:Иов34:3), различает яства, то есть вкус духовный показывает ясно и безошибочно все, каково оно есть.Глава 11. О чтенииБудучи деятелем, говорит Лествичник, прочитывай деятельные Писания. Тебе, выполняющему их [предписания], излишне другое чтение. Всегда читай о безмолвии и о молитве собственно (именно) у Лествичника, у святого Исаака, у святого Максима, у Нового Богослова, у ученика его Стифата, у Исихия, у Филофея Синайского и у тех, которые [писали] о том же. Остальные же писания на время отложи, не как отвергаемые, но как не совместимые с [твоей] целью и своим повествованием удаляющие ум от молитвы. Да будет твое чтение наедине, [чуждое] тщеславия голосом, исходя [без притязания] на изящество произношения или изысканность речи и без звукового удовольствия. Отсутствуя [в собрании, не следует воображать себя] как бы присутствующим там, нечувствительно увлекаясь страстным желанием нравиться некоторым [лицам]. [Да не будет] также твое чтение ненасытным, потому что мера – самое лучшее во всем, ни быстрым, медленным или небрежным, но благоговейным, приличным, спокойным, стройным, понятным, разумным, духовным и рассудительным. Укрепляясь при таких [свойствах чтения], ум получает силу и в состоянии крепко молиться. При вышесказанных же противоположных этим [свойствам чтения] ум приобретает омрачение, слабость и исступление, так что в голове страдает [самая] способность мышления, и слабеет в молитве.Глава 12.Ежечасно обращай внимание на наклонность, тщательно наблюдая, куда она влечется, богоугодно ли для самого добра и ради ли душевной пользы ты сидишь, безмолвствуя, или воспевая псалмы, или читая, или молясь, или упражняясь в какой-либо иной добродетели, чтобы не быть незаметно [духовно] окраденным. Да не явишься ты по схиме деятелем, образом же мыслей и действий искателем человекоугождения, а не богоугождения. Много козней у лукавого, и весьма зорко смотрит он тайно, к чему склоняются наши намерения. Не замечаемый многими, он всегда стремится обесценить дело неведомо для нас, чтобы совершаемое было не по Богу. Но, хотя он неумолимо борется и бесстыдно приступает к нам, ты, имея твердое намерение [угождать] Богу, будешь им разграбляться нечасто, несмотря на невольное вынуждение [подчас] к колебанию направления твоей воли. Равным образом побеждается ли кто по немощи невольно, скоро прощается и похваляем бывает Знающим сердца и намерения [людей]. Страсть эта, разумею тщеславие, не позволяет монаху усовершенствоваться в добродетели, так что он несет (терпит) труды, а в старости оказывается бесплодным. Тщеславие всегда приближается ко всем трем и обнажает их от добродетельных трудов – я говорю о новоначальном, среднем и совершенном [подвижниках].Глава 13.Познав из опыта, я утверждаю еще то, что монах никогда не имеет нравственного совершенства без следующих добродетелей: поста, воздержания, бодрствования, терпения, мужества, безмолвия, молитвы, молчания, плача и смирения. Эти добродетели друг друга рождают и охраняют. Непрерывный пост, иссушая плотскую страсть, рождает воздержание, воздержание производит бодрствование, бодрствование – терпение, терпение – мужество, мужество – безмолвие, безмолвие – молитву, молитва – молчание, молчание – плач, плач – смирение, смирение, наоборот, – плач. Восходя обратно по порядку, ты найдешь, что матери рождают дочерей. В добродетелях большей, чем эта, взаимной соподчиненности по происхождению не существует. Также вполне очевидно всем и противоположное этим [добродетелям].Глава 14.Здесь надлежит определить по порядку труды и болезненность [аскетической] деятельности и ясно показать, каким образом следует проходить каждый род деятельности, чтобы иной, согласно наставлению, небезболезненно идя этим путем и не получив плода, не обвинил ни нас, ни других в том, что не так [обстоит дело], как мы сказали. Сердечная же болезненность и телесный труд поистине выполняют дело, как оно есть. Чрез них обнаруживается действие Святого Духа, которое в крещении дано тебе и всякому верующему, но вследствие нерадения о заповедях погребается страстями и по невыразимому милосердию ожидает нашего покаяния, чтобы в конце подвига за наше бесплодие не услышать нам: Возьмите у него талант (Мф.25:28) – и такое: У него отнимется и то, что он думает иметь (Лк.8:18), – и не быть в наказание посланными на вечное мучение в геенне. Всякая телесная и духовная деятельность, не имеющая болезненности и труда, не приносит ее проходящему никакого – ни телесного, ни духовного – плода, потому что Царство Небесное, сказал Господь, с принуждением воспринимается, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12). Здесь под принуждением разумеется болезненное во всем12 телесное чувство. Нередко многие безболезненно трудились или трудятся в течение непродолжительного времени и, перенося труды безболезненно, не с кипучей ревностью сердца оказываются чуждыми чистоты и не участвующими [в дарах] Святого Духа вследствие отказа от горьких трудов. Небрежно и вяло выполняющие многое, хотя иногда и сильно изнуряются, как кажется, но они, глубоко нечувствительные, никогда не собирают плодов [подвижнических] по причине безболезненности [подвигов]. Свидетель [этого] говорит: «Хотя бы мы имели в нашей жизни все великие [подвиги], но если не приобрели болезненного сердца, то все они становятся поддельными и попорченными» (Леств.7:64). Равным образом, когда мы, без напряжения шествуя [к небу] и сбиваясь от уныния в развлечения, не получаем пользы, то омрачаемся, показывая, что в этих [развлечениях] мы нашли отдохновение, которого там нет, невидимо связываемся неразрешимыми путами и становимся малоподвижными и недеятельными во всяком труде, умножая в себе изнеженность, в особенности если мы новоначальны. Об этом свидетельствует и великий Ефрем, говоря: «Выполняй труд с болезненностью, чтобы избегнуть болезненности легкомысленных трудов. Если, по пророку, наши чресла не придут в расслабление от труда поста, если нас не охватят болезни, как рождающую младенца (см.: Ис.21:3), от напряженного утверждения сердца [в молитве], то мы не родим духа спасения на земле сердца (см.: Ис.26:18)», как ты и слышал уже. Считая себя за нечто, мы хвалимся только долголетием [подвигов], пребыванием в бесплодной пустыне, расслаблением [от трудов] и безмолвием. Во время кончины мы несомненно познаем весь плод [своей жизни].Глава 15.Самостоятельно невозможно кому-либо изучить науку добродетелей, хотя некоторые и пользовались, как учителем, своим опытом. Сами по себе, а не по совету усовершенствовавшиеся в деятельности обычно имеют или, лучше, рождают [в себе] самомнение. Если Сын ничего от Себя не творит, но, как научил Его Отец, так и творит (см.: Ин.5:19) и Дух не от Себя говорить будет (Ин.16:13), то есть ли кто достигший столь великой высоты добродетелей, на которой бы не нуждался в тайноводстве себя кем-либо посторонним? Таковой в самопрелыцении кажется имеющим более безумие, чем добродетель. Потому следует повиноваться тем, которые [опытно] прошли труды в деятельной добродетели, и соблюдать под [их руководством] пост [до ощущения всегда] голода, неприятное воздержание, терпеливое бодрствование, утомительное коленопреклонение, утруждающее [тело] неподвижное стояние, непрерывную молитву, нелицемерное смирение, непрекращаемые сокрушение и воздыхание, мудрое молчание, как бы приправленное солью, и во всем терпение. Но жить всегда в покое или пребывать прежде старости или болезни в непрерывной бездеятельности не следует. Ты, говорит Писание, будешь есть от трудов рук твоих (Пс.127:2), и еще [замечает оно]: Царство Небесное принадлежит употребляющим усилие (см.: Мф.11:12). Кто напряженно старается совершить вышеупомянутые виды деятельности, тот с Богом соберет своевременно и плоды от них.Его же главы о молитве. О том, как безмолвствующему надлежит сидеть при молитве и не оканчивать ее поспешноИногда13 для утруждения более сиди на скамье, иногда – на постилке, но редко, в меру и лишь для отдохновения; тебе надлежит терпеливо оставаться в положении сидящего по следующему замечанию Писания: они [апостолы] были постоянно в молитве (см.: Деян.1:14). Не следует быстро вставать по нерадению, из-за болезненной печали, мысленного вопля и непрерывного утверждения ума [на молитве]. Ибо вот, говорит пророк, скорбь объяла нас, муки, как женщину в родах (Иер.6:24). Потому, поникши вниз головой и ум собрав в сердце, если, конечно, оно открыто, призывай на помощь Господа Иисуса. Трудясь же [в молитве] и часто чувствуя боль в голове и плечах, переноси ее, ищи Господа в сердце с напряжением и ревностью. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12). Этими словами Господь справедливо поставил на вид важность названных трудов, так как пребывание в них с терпением есть мать болезней14 души и тела.Каким образом следует читать молитву2. Одни из отцов так произносили [молитву]: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя; другие же [читали] половину ее: Иисусе, Сын Божий, помилуй мя, что более легко по бессилию ума. От себя без Духа [Святого] ни один [человек] не может призвать Господа Иисуса чисто и совершенно, если не будет молиться в Духе Святом, более лепеча, как младенец, неспособный произнести [слов] раздельно. Однако часто не следует переменять призывания имен по лености, но [важно] произносить их с постоянством и продолжительно. Сверх того, одни учат говорить молитву устно, другие – мысленно. Я же полагаю – тем и другим [способом], потому что иногда по изнеможению ум не в состоянии произносить молитву, иногда – уста. По этой причине надлежит молиться двояко: и устами и умом. Тихо и невозмутимо надобно взывать, чтобы голос, приводя в смятение чувство и сосредоточенность ума, не воспрепятствовал молитве. Пока ум, навыкая в [этом] деле, не получит силы от Духа и не усовершится, до тех пор не научится безраздельно и твердо молиться. Тогда, [то есть в силе Духа], не будет необходимости произносить [молитву] устно, да и невозможно, потому что достаточно сил к выполнению [молитвенного] упражнения одним здоровым умом.Каким образом следует удерживать ум [от рассеянности]3. Знай, что сам по себе никто не может удержаться умом (от рассеянности), если не будет удержан Духом. Как всегда движущийся, ум отличается неустойчивостью не по природе, но располагается ко круговращению вследствие нашей беспечности и от начала [грехопадения] усвоил склонность к рассеянности. Когда мы нарушением заповедей отделились от Бога, возродившего нас [в крещении], тогда прервали единение с Ним, а в чувстве [утратили] разумное чувство Его. Отсюда отклонившийся и удалившийся от Бога ум всюду водится, как пленник, и не может установиться [в сердце] иначе, как если не подчинится Богу, не поставит себя [в зависимость] от Него, не соединится с Ним радостно и если не будет часто и напряженно Ему молиться. Пусть ум каждый раз то, во что падает, мысленно исповедует тотчас Прощающему все лицам, сокрушенно и смиренно просящим прощения и всегда призывающим Его святое имя. [Не без основания и Давид] говорит: «Исповедайтесь Господу и призывайте святое имя Его» (см: Пс.104:1). Стеснение же дыхания при смежении уст удерживает ум [от рассеянности], но лишь отчасти; [затем] он снова рассеивается. Итак, когда [в сердце] наступит действие молитвы, тогда оно совершенно удержит ум около себя, обрадует его и не допустит до пленения. Впрочем, бывает и так, что ум и мысль молящегося и установившегося в сердце блуждают, заботясь о постороннем (ином). Мысль никому не подчиняется, кроме совершенных в Духе Святом и достигших нерассеянности [ума] во Христе Иисусе.Как надобно устранять помыслы4. Никто из новоначальных никогда не изгонит помысла, если его не удалит Бог. Только сильным свойственно бороться с помыслами и их отвергать. Но и эти изгоняют их не сами по себе, а движутся на сопротивление им с Богом, как облеченные в Его всеоружие. Ты же, когда приходят помыслы, непрерывно и прилежно призывай Господа Иисуса, и они отбегут, не снося исходящей от молитвы сердечной теплоты, и рассеются, как бы палимые огнем. Иисусовым именем, говорит Лествичник, бичуй врагов, потому что Бог наш есть огонь, истребляющий злобу. Быстрый на помощь Господь вскоре осуществит месть за взывающих к Нему всей душой день и ночь. Не имеющий же действия молитвы побеждает помыслы иным образом. Бог отгоняет их от него тогда, когда он, подражая Моисею, встанет и обратит к нему руки и очи (см.: Исx.17:11), затем, опять севши, терпеливо начинает произносить молитву. Этим способом пользуется не приобретший силы молитвы. Но и мощный воздействовать молитвой (имеющий действие молитвы) на телесные страсти – я разумею блуд и уныние – страсти жестокие и тяжкие, – часто вставая, [молитвенно] простирает руки в целях защиты от них. Однако из [опасения] прелести недолго он выполняет это и вновь садится, чтобы враг не обольстил его ум, показав в небе какой-либо образ истины, так как иметь ум, даже безопасный от падения, вверху, внизу, и в сердце, и везде сохранить его неповрежденным свойственно только одним чистым и совершенным.Как следует петь псалмы5. Одни говорят, что [надобно петь] мало, другие – что много, а третьи – что совсем не следует петь. Ты же во избежание смятения ни часто не пой, ни совсем не оставляй пения по причине последующего расслабления и беспечности, а подражай поющим немного, потому что мера во всем – самое наилучшее, по словам премудрых (немудрых мудрецов). Петь много уместно проходящим деятельную жизнь ввиду неведения ими [созерцания] и вследствие труда, но не для безмолвствующих, которые имеют достаточно сил быть в одном Боге и, молясь Ему сердечно, удерживаться от помыслов. По Лествичнику, безмолвие и есть отложение помыслов о чувственных и мысленных предметах. Потратив всю силу на длительное псалмопение, ум расслабляется и неспособен крепко и терпеливо молиться. Ночью, сказал Лествичник, больше отдавайся молитве, меньше же – псалмопению. Так и ты должен поступать. Когда заметишь ты, что в тебе действует молитва во время твоего сидения [на скамье] и непрерывно движется в сердце, никогда не оставляй ее до известного времени ради того, чтобы встать на пение, пока она промыслительно не отступит от тебя. Иначе, оставив Бога внутри, будешь стоя вести с Ним беседу вне, отклонившись от высот к земному. К тому же произведешь ты [в душе] замешательство и выведешь ум из [состояния] покоя. По своему имени безмолвие находит и дело такое, чтобы выполнять его в мире и тишине, тем более что и Бог есть мир, возвышающийся над шумом и смятением. Надлежало бы и пению нашему, сообразно строю жизни, быть не плотскому, но ангельскому. Пение с восклицанием голоса символизирует мысленный вопль и дано нам на случай беспечности и [духовного] огрубения для возобновления истинного настроения. Лишь незнающим, что молитва, по Иоанну Лествичнику, есть источник добродетелей, напояющий силы души, как растения, уместно петь много, без меры и всегда быть занятыми многими разнообразными подвигами, пока они от крайне напряженной деятельности не возрастут в созерцании и не приобретут умную молитву, действующую внутри них. Вообще иная деятельность безмолвия и иная – общежития. Каждый остающийся при том, к чему призван, спасется. Потому я страшусь писать из-за немощных, видя, что ты пребываешь в среде таковых. Всякий же терпеливо молящийся (в молитве терпящий) по слуху или [книжному] учению, не приобретя руководителя, губит [свой труд].Вкусивший благодати должен, по отцам, петь умеренно, более упражняясь в молитве, при расслаблении же петь или читать деятельные [главы] отцов. Корабль не требует весел, когда ветер надувает паруса, так как этот ветер доставляет благоприятное дуновение к незатруднительному преплыванию соленого моря страстей. По остановке же в безветрие [корабль] приводится в движение веслами или лодкой. Некоторые в качестве возражения ссылаются на святых отцов или по крайней мере на известных (некоторых) из них в том отношении, что они совершали всенощное стояние и хранили непрекращающееся псалмопение. Этим при свете Писаний ответим: не у всех подвижников все совершенно – по недостатку ли ревности, по скудости ли силы. Малое для великих во всяком случае не ничтожно и великое для малых не вполне совершенно. Потому не всегда – теперь или еще давно прежде деятели – и не все шли тем же самым путем или крепко всегда держались его до конца. Многие от деятельной жизни пришли к созерцанию и прекратили все [дела], субботствуя по духовному закону, и радовались в одном Боге, насыщаясь по благодати Божественной пищи, не попускавшей им ни петь, ни упражняться в чем-либо ином, [кроме молитвы]. Они, уже отчасти достигшие края желаний, по временам находились в изумлении, как бы в виде залога [вечного блаженства]. Иные спасались деятельностью до конца [жизни], успокоившись в ожидании будущего воздаяния. Некоторые при кончине удостоверялись [в спасении] или после смерти источали благоухание во свидетельство своего спасения. [Это те], которые, как и все, имея благодать крещения, благодаря неведению и пленению своего ума, пока жили, не переживали [ощутительного] таинственного богообщения. Другие отличаются искусством в том и другом, то есть в пении и молитве, и так проводят жизнь, обладая обильной благодатью как вечнодвижимой и ни в чем не встречая препятствий. Иные же до конца в особенности хранили безмолвие. Как бы только одни соединившиеся с Единым Богом, они, будучи простецами, почерпали в молитве полное довольство. Совершенные, как мы сказали, на все сильны в укрепляющем их Христе, Которому слава во веки веков. Аминь.Его же, к некоему спрашивающему относительно обуздания чрева6. Что скажу о чреве – царе страстей? Если можешь его умертвить или сделать полумертвым, не давай ему послабления. Подчинило оно меня, возлюбленный, и я, как раб и данник его, служу ему, сотруднику демонов и вместителю страстей. Чрез него происходит наше падение и чрез него наше восстание, когда оно повинуется хорошей дисциплине. Чрез него мы ниспали из первого и второго Божественного достоинства, потому что, изначала подвергшиеся порче, мы снова восстановлены во Христе. И вот теперь опять отчуждились от Бога пренебрежением Его заповедей, оберегающих и умножающих благодать при совершенствовании [души]. Не зная того, мы прельщаемся, думая, что пребываем с Богом.Много различий в питании имеют тела, как сказали отцы. Один [человек] мало, другой много требует для поддержания своей природной крепости. Каждый довольствуется пищей по силе и привычке. Однако безмолвствующий всякий раз должен быть голодающим, не насыщаясь. Когда чрево отягощено и ум чрез это помутился, тогда [человек] не в состоянии произносить молитву напряженно или чисто. Под влиянием испарений от многих яств он клонится ко сну, сильно желает скорее лечь, а благодаря тому во сне на его ум нападают бесчисленные фантастические образы. Ввиду этого желающему получить спасение и ради Господа принуждающему себя жить безмолвно, как я думаю, хлеба достаточно 3/4 фунта, воды или вина – ежедневно три или четыре чаши; от всех случайно имеющихся питательных продуктов следует вкушать понемногу, избегая пресыщения, чтобы таким мудрым употреблением [пищи, именно] пробованием всех [яств], можно было удалиться от гордости и, благодаря за все Бога, не показать гнушения Божиими творениями, весьма прекрасными. Таково рассуждение благоразумных. Немощным же верою и душою более полезно воздержание от пищи. Им и апостол повелел есть злаки (см.: Рим.14:2), потому что они не веруют, что Бог сохранит их. Что же я скажу тебе? Ты искал правила [в питании], но оно весьма тяжело тебе, старому. Молодые же могут сохранить в пище вес и меры. Как же ты удержишь то [правило]? Тебе при вкушении следует соблюдать свободу во всем. Если же ты будешь побеждаться [чревоугодием], раскаивайся, вновь начинай [исправляться] и не прекращай так поступать всякий раз, падая и вставая, всегда упрекая себя самого, а не другого, и будешь иметь покой, мудро, по Писанию, совершая победу чрез падения. Впрочем, не преступай границы, какую мы обозначили прежде, и достаточно будет тебе, так как остальные яства не укрепляют тела столько, сколько употребление хлеба и воды. Потому и пророк, другое вменяя ни во что, сказал: «Сын человеческий, ешь весом хлеб твой и мерой пей воду» (см.: Иез.4:9 и далее). Питание имеет три предела: воздержание, довольство и сытость. Воздержание выражается в ощущении голода и после вкушения, довольство – в том, чтобы не голодать и не отягощаться, сытость же – в незначительном отягощении [пищей]. После насыщения есть – это дверь чревобесия, чрез которую входит блуд. Ты же, тщательно осознавши сказанное, не преступая границ, избери по своей силе лучшее, потому что совершенным, по апостолу, свойственно то, чтобы и насыщаться, и голодать, и во всем быть сильным (см.: Флп.4:12–13).Его же, о прелести и о многих предметах7. Смотри, я хочу, чтобы ты точно знал о прелести, остерегался ее и чтобы, водимый неведением, крупно не повредил себе и не погубил своей души. Свободный выбор человека легко склоняется к сообществу с врагами, особенно у неопытных, как наиболее преследуемых ими. Вблизи и вокруг новоначальных и своевольных бесы обыкновенно развертывают сети помыслов и гибельных мечтаний и [приготовляют] рвы падений, так как [душевный] город их – под властью иноземцев. И не надобно удивляться, если кто-либо из неопытных обольщен, или впал в исступление ума (сошел с ума), или принял и принимает прелесть, или увидел чуждое истины, или говорит неуместное по неопытности и неведению. Иной, часто распространяясь об истине, невежественно и незаметно говоря одно вместо другого, не и состоянии правильно сказать, как обстоит [то или иное] дело. Он многих устрашает, а на безмолвников наводит порицание и смех своей безумной деятельностью. И нет ничего удивительного в том, что какой-нибудь новоначальный после многих трудов впадает в прелесть. Это случалось со многими ищущими Бога теперь и прежде. Память о Боге, или умная молитва, выше всех родов деятельности. Она, как и любовь Божия, является главой добродетелей. Но бесстыдно и нагло желающий войти к Богу и чисто исповедать Его и усиливающийся приобрести Его в себе, если будет попущено [свыше], легко умерщвляется теми – разумею демонов, – так как самонадеянно и дерзко ищущий несогласного с личным состоянием влечется тщеславно к достижению [искомого] преждевременно. Сжаливающийся над людьми Господь, часто обращая внимание на то, как мы дерзки в [само]возвышениях, не попускает нам быть испытываемыми, чтобы каждый, познав свое самомнение, возвратился [к истинному подвижничеству] сам и прежде чем стал позором и смехом для демонов и плачем для людей, особенно когда кто ищет этого дивного дела с долготерпением, смирением и более всего с подчинением и спрашиванием опытных, чтобы незаметно вместо пшеницы не пожать терния или (καί) горького вместо сладкого и вместо спасения не найти бы погибели.Сильным и совершенным свойственно одним всегда бороться с демонами и против них непрерывно простирать духовный меч, которым служит слово Божие (см.: Еф.6:17). Немощные же и новоначальные, как крепостью, пользуются благоговейным бегством, со страхом избегают единоборства и, не отваживаясь на него преждевременно, этим спасаются от смерти. Ты же, если, успешно безмолвствуя, ожидаешь быть с Богом, никогда не принимай чего-либо чувственного или духовного, представляющегося вне или внутри [тебя], хотя бы то образ Христа, или по-видимому ангела, или облик святого, или [хотя бы] в уме просвечивал и мечтательно напечатлевался свет. Ум и сам по себе имеет природную способность мечтать. Он легко может строить образы того, чего домогается у не внимающих тщательно этому и [тем] самому себе причиняет вред. Такое воспоминание доброго и злого обычно внезапно формирует умственные образы и ведет к мечтательности. Отсюда [подобный человек] произвольно становится мечтателем, а не безмолвником. Потому будь внимателен, не веришь ли ты чему-либо в силу быстрого увлечения, прежде спрашивания и многого исследования, хотя бы то казалось добрым, чтобы не получить вреда. Всегда оставайся негодующим на мечтания, сохраняя свой ум постоянно бесцветным, безвидным и бесформенным. Часто многим причиняло вред и посланное Богом к испытанию для венца. Наш Господь желает испытать, куда склоняется наш свободный выбор. Но усмотревший что-либо мысленно или чувственно и принимающий то без [совета] опытных, пусть [явление было] и по воле Божией, легко прельщается или прельстится в будущем, как воспринимающий [все] необдуманно. Новоначальному надобно быть внимательным к сердечной деятельности, как необманчивой, все же другое не принимать до момента умиротворения страстей. Бог не негодует на того, кто, строго внимая себе, во избежание прелести не примет [знамений] от Него без спрашивания [опытных] и многого исследования, но более восхваляет его, как мудрого, хотя на некоторых и негодовал. Впрочем, спрашивать надлежит не всех, но одного того, кому вверено управление другими, кто блистает жизнью и, будучи, по Писанию, бедным, многих обогащает (см.: 2Кор.6:10). Было немало неопытных [руководителей], повредивших многим неразумным, за которых по смерти выдержат они суд. [Право] руководить других принадлежит не всем, но лишь тем, которым дано божественное рассуждение, или, по апостолу, различение духов (1Кор.12:10), разделяющее мечом слово худшее от лучшего. Каждый обладает своим разумом и естественным деятельным или научным рассуждением, но не все [имеют] духовное [рассуждение]. Поэтому премудрый Сирах сказал: Живущих с тобою в мире да будет много, а советником твоим – один из тысячи (Сир.6:6). Не мал труд – найти руководителя, не заблуждающегося ни в словах, ни в делах, ни в размышлениях. Чужд ли кто прелести, это выясняется в том, имеет ли он на деятельность и на ее понимание свидетельства от Божественных Писаний, смиренномудрствуя в том, о чем ему надлежит рассуждать. Отчетливо же постигнуть истину и быть чистым от несовместимого (противоположного) с благодатью – труд не малозначительный, потому что диаволу обычно показывать свою прелесть в виде истины, особенно новоначальным, и преобразовывать свое коварное в духовное. Вследствие этого усердно стремящийся в безмолвии достигнуть чистой молитвы должен идти к [своей цели] путем спрашивания опытных и в великом трепете и печали, непрерывно оплакивая собственные грехи, скорбя о них и страшась [адского] мучения, отпадения от Бога и разлучения [с Ним] теперь и в будущем [веке]. Когда диавол увидит кого-либо живущим в плаче, то не медлит там, опасаясь (страшась) смирения, производимого плачем. Если же кто с самомнением мечтает достигнуть высокого, приобретши сатанинское, а не истинное желание, то такового, как своего служителя, [сатана] беспрепятственно опутывает своими сетями. Потому хранение в молитве и плаче является величайшим оружием против того, чтобы от радости молитвы не впасть в самомнение, но, избрав себе [в удел] утешительную печаль, соблюсти себя невредимым.Свободная от прелести [Иисусова] молитва, ввергающая на землю нашего сердца огонь, сопровождается теплотой, пожигающей страсти, как терния, и образующей в душе тишину и радость. Теплота приходит не с правой или левой стороны, не свыше, но в сердце струится наподобие источника воды от животворящего Духа. Ее одну и желай найти в своем сердце и ею владеть, всегда храня свой ум немечтающим, обнаженным от рассуждений и мыслей, и не бойся, потому что Сказавший: Ободритесь: это Я, не бойтесь (Мф.14:27) – Он Сам, Которого мы ищем, находится с нами и неизменно нам покровительствует. Призывая Бога, мы не должны страшиться или сетовать. Если же некоторые, лишившись разума, совратились в прелесть, то знай, что они потерпели это от своеволия и гордости. А в послушании со спрашиванием и смиренномудрием ищущий Бога никогда не понесет ущерба благодатию Христа, желающего всем людям спастись. Если же случается с таковым испытание, то оно возникает и попускается для оценки и увенчания его и сопровождается быстрой помощью Бога посредством Ему ведомых способов. Кто правильно живет и безупречно обращается с другими, удаляясь человекоугодничества и высокоумия, [против того] хотя бы весь полк демонов воздвиг бесчисленные испытания, не повредил бы ему, как говорят отцы. Самонадеянно же и своевольно шествующие [в жизни] – те легко подвергаются вреду. Потому безмолвствующий всегда должен держаться царского пути. Обычно излишество во всем беспрепятственно сопутствуется самомнением, которое сменяется прелестью. Умеряй в молитве не дыхание лишь ноздрей, как неопытные, но и дыхание ума некоторым смыканием уст для предотвращения вредного надмения.Существуют три добродетели безмолвия, которые следует тщательно хранить и ежечасно распознавать, всегда ли мы сберегаем их, чтобы как-нибудь, скрадываемые забвением, мы не стали шествовать в жизни вне их. Они таковы: воздержание, молчание и самоунижение, то есть смирение, друг друга порождающие и охраняющие. От них происходит и непрерывно возрастает молитва. Начало действия благодати в молитве открывается различно у тех или иных людей, так как в нас, выражаясь словом апостола, замечается и познается многообразное разделение даров Духа по Его воле (см.: 1Кор.12:11), обнаруживающееся у нас по образу Илии Фесвитянина. Именно,в некоторых приходит дух страха, разрушающий горы их страстей и раздробляющий их жестокие сердца, как камни, так что у них от страха плоть как бы пригвождается гвоздями и становится мертвой. В других же является потрясение или обрадование, которое отцы весьма ясно называли взыгранием. И у первых [это взыграние] также обнаруживается внутри невещественно и существенно, но само оно безлично, несущественно и чувственно неопределенно. У иных, особенно у усовершенствовавшихся в молитве, Бог производит тонкое, мирное и законченное веяние света, когда Христос, по апостолу, таинственно вселится в сердце (см.: Еф.3:17) и проявится в духе. Потому Бог на горе Хорив говорил Илии, что не в том или в ином Господь, не в частных действиях новоначальных, но в тонком веянии света – там Господь, показавший совершенство молитвы.Вопрос: что будет кто-либо делать, когда демон преобразуется в ангела света и прельщает человека?Ответ: по причине этого [явления] человек имеет потребность во многой рассудительности, чтобы распознавать различие добра и зла. Легкомысленно не вверяйся (не предавайся) скоро представляющимся образам, но, будучи медлительным, доброе принимай, а дурное отвергай со многим испытанием. Ты прежде должен оценивать и рассматривать, а потом верить. Знай, что действия благодати явны и демон хотя видоизменяется, но не может возбудить ни кротости, ни приветливости, ни смирения, ни ненависти к Mиpy, ни прекращения [плотских] наслаждений и страстей, что составляет действие благодати. Бесовские же действия [таковы]: гордость, высокоумие, устрашение и всякое зло. По данным действиям и можно распознать, от Бога ли свет, воссиявший в твоей душе, или от сатаны. Фридакс подобен по вкусу горчице и уксус цветом похож на вино. Но пробованием гортань узнает и определяет различие каждой [из этих вещей]. Так и душа, если имеет рассуждение, может чувством ума познавать дарования Святого Духа и призрачные мечтания сатаны.Из жития преподобного отца нашего Максима КапсокаливитаБожественный Григорий Синаит, встретив святого Максима и беседуя с ним, между прочим спросил его: прошу тебя, отче мой честнейший, скажи мне: держишь ты умную молитву? Тот, поникши немного [головою], ответил ему: не хочу скрывать от тебя, честный отче, чуда Пресвятой Богородицы, которое было со мною. От юности моей имел я великую веру к Госпоже моей Богородице и умолял Ее со слезами, да подаст мне сию благодать умной молитвы. В один день, пришедши в храм, как имел обычай, просил я Ее о сем с безмерною теплотою сердца, и когда потом с любовию целовал святую икону Ее, вдруг ощутил в груди моей и в сердце моем некую особенную теплоту и пламя, исшедшее от святой иконы, которое не жгло меня, а орошало и услаждало, и вносило в душу мою великое умиление. С этого момента, отче мой, сердце мое начало извнутри себя говорить молитву, и ум мой услаждается памятованием Господа моего Иисуса Христа и Пресвятой Владычицы моей Богородицы и всегда пребывает в сем памятовании о Них; и с того времени молитва не пресекалась в сердце моем, – прости мне.Говорит ему св. Григорий: скажи мне, святый отче, бывало ли с тобою в то время, как ты говорил молитву: Господи Иисусе Христе и проч., божественное какое изменение, или исступление, или другой какой плод Духа Святого? – Божественный Максим ответил ему: да; и сего ради, отче, я уходил в пустынные места и всегда любил полное безмолвие, да наслаждусь в большей мере плодом молитвы, т. е. преизобильною любовию к Богу и восхищением ума к Господу.Святой Григорий спросил его: прошу тебя, отче, скажи мне: имеешь ли ты то, о чем сказал? Божественный Максим, потупив очи, говорит ему: не пытай о моих прельщениях.Тогда святой Григорий сказал ему: о, когда бы и мне дал Бог иметь такое же прельщение, какое у тебя, отче святый! – Впрочем, прошу тебя, скажи мне: в тот час, как ум твой восхищаем бывает к Богу, что видит он умными очами своими? И может ли тогда ум вместе с сердцем возводить молитву? Святой Максим ответил ему: нет, не может. Ибо когда благодать Святого Духа придет в человека посредством молитвы, тогда молитва прекращается, так как ум тогда весь овладевается благодатию Святого Духа и не может более действовать собственными своими силами, но пребывает бездействен и повинуется только Духу Святому, и куда хощет Дух Святый, туда и ведет его, или в невещественный воздух света Божественного, или в другое какое созерцание несказанное, или, как часто бывает, в божественную беседу, и кратко сказать, как хощет Утешитель, Дух Святый, так и утешает рабов Своих; какая потребна каждому из них, ту и подает им благодать Свою. Сие, что говорю я, может всякий явно видеть в пророках и апостолах, которые сподоблялись видеть всякого рода видения, хотя люди насмехались надними, почитали их прельщенными и упившимися. Так пророк Исаия видел Господа, на Престоле высоком превознесенного и окруженного Серафимами (см. Ис.6:1). Первомученик Стефан видел отверстые небеса и Господа Иисуса одесную Отца (см. Деян.7:56), и проч. – Таким же образом и ныне рабы Христовы сподобляются видеть разные видения, которым некие не верят и никак не признают их истинными, но считают прелестями, и тех, которые видят их, называют состоящими в прелести. Дивлюсь я таким много и неудомеваю, что это за люди, и как ослепились они, что, будто слепые, не видят и не веруют тому, что обетовал неложный Бог устами пророка Иоиля, именно, что это самое даст Он верующим, говоря: излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать (Иоил.2:28), – каковую благодать Господь ниспослал на учеников Своих, и ныне подает ее, и будет подавать до скончания века, по обетованию Своему, всем верным рабам Своим. Итак, когда сия благодать Духа Святого сойдет на кого-либо, то не что-либо обычное показывает ему из вещей чувственного Mиpa сего, но показывает то, чего тот никогда не видел и не воображал. Тогда ум такого человека научается от Святого Духа высшим и сокровенным тайнам, которых, по божественному Павлу, ни око человеческое не может видеть, ни ум уразуметь сам собою никогда (см. 1Кор.2:9). И чтоб тебе понять, как ум наш видит их, вникни в то, что я скажу тебе. Воск, когда далеко от огня находится, бывает тверд, и можно взять его и держать; но как только ввергнешь его в огонь, тотчас растаивает, и там в огне возгорается и горит, и бывает весь светом, и таким образом кончается весь среди огня. Так и ум человеческий, когда один [сам о себе] бывает, не сретясь (не соединясь) с Богом, тогда уразумевает, как обычно, окружающее его по силе своей, – когда же приблизится к огню Божества и к Духу Святому, тогда весь всецело овладевается оным огнем Божеским, и бывает весь свет, и там в пламени Духа Святого возгорается и разливается в божеских помышлениях, и никак не возможно ему тогда среди огня Божества помышлять о своем и о том, о чем хочет.После сего святой Григорий напомянул ему: бывает, Капсокаливите мой, и другое нечто, подобное сему, что однако ж есть действо прелести. – На это великий оный Максим ответил ему: бывает; но у каждой из сих свои особые признаки, – иные признаки прелести, и иные – благодати. Когда злой дух прелести приближается к человеку, то возмущает ум его и делает диким, сердце ожесточает и омрачает, наводит боязнь и страх и гордость, очи извращает, мозг тревожит, все тело в трепетание приводит, призрачно пред очами показывает свет не светлый и чистый, а красноватый, ум делает исступленным и бесноватым, и уста заставляет говорить слова непотребные и хульные; тот, кто видит сего духа прелести, большею частию серчает и исполнен бывает гнева, смирения совсем не знает, ни истинного плача и слез, но всегда хвастается своими хорошествами и тщеславится ими, всегда без сдержанности и страха Божия поддается движениям страстей, наконец выходит из ума и приходит в совершенную пагубу. От таковой прелести да избавит нас Господь молитвами твоими, отче честный. – Признаки же благодати суть следующие: когда входит в человека благодать Святого Духа, то собирает ум его и делает его внимательным и смиренным, приводит ему на память смерть и грехи его, будущий суд и вечное мучение, душу его исполняет сокрушенным умилением и подвигает к плачу и слезам, очи его делает кроткими и полными слез, и чем более сближается с человеком, тем более умиротворяет душу его и утешает святыми страданиями Господа нашего Иисуса Христа и беспредельным Его человеколюбием, и ум исполняет возвышенными созерцаниями:а) недомыслимой силы Божией, как Он единым словом все из не сущего привел в бытие, б) безмерной силы, коею все содержит, всем управляет и о всем помышляет, в) непостижимой Святой Троицы и неисследимой бездны Божеского существа и прочее. Тогда ум человека восторгается Божеским оным светом и просвещается светом Божеского ведения, сердце делается тихим и кротким и обильно источает плод Духа Святого – [любовь,] радость, мир, долготерпение, благость, милосердие (Гал.5:22) и все содержащее Христоподражательное божественное смирение; и душа его восприемлет неизреченное веселие.Слыша сие, св. Григорий Синаит пришел в исступление, изумляясь тому, что говорил преподобный Максим, и более не называл уже его человеком, но земным Ангелом.Недостойный монах, именем Феофан, изрекаю лествицу благодатей Божиих, которую попытался выведать у Богоносцев10Совершенство9Просвещение сердца8Неописуемое освещение7Виденье небесных таинств6Очищение ума5Умиротворение помыслов4Слезы сердечные3Действие святое2Сердечная теплота1Чистая молитваВосхождение БожественноеСначала чистая молитва к нам приходит,Тепло она с собой приносит сердца,За ним энергию нездешнюю, святую,И после – слез сердечных ток священный.А с ними мир от помыслов блаженный.Из мира этого росток дают нетленныйНезримо чистота ума и зреньеВсех таинств вышних, горних и надмирных.За ними дивное бывает озаренье,Неизреченное, нездешнее. БезсловноОно рождает просвещенье сердца:Оттуда – безграничность совершенства.И ширина ступени беспредельна,Хотя бы заключалась в строчке малой.А лествицы ступень – сама молитва,Молитва чистая в бесчисленности видов.И если б их перечислять взялись мы,Пространным слишком слово бы казалось.В других я видах ведал то же. ОпытУчитель их, а не простое слово.Се лествица, простертая чудесноК небесному сияющему своду.Ступеней десять – и душа ожила.Ступеней десять – путь преображенья.И молвил так из Богоносцев некий:«Кто в этой жизни жизнь души не примет,Тщетой надежды пусть не обольщаетСебя, что эту жизнь он примет в горнем».Ступеней десять – Божия премудрость!Ступеней десять – плод Святых Писаний!Ступеней десять – точка совершенства.Возводит в выси, дарит Богознанье.Пусть кажется короткой, не смущайся,Ведь если кто ее приимет в сердце,Найдет сокровище, что мир вместить не может:В иную жизнь струящий вечно водыИсточник. Для тебя учитель лучшийСама вся эта лествица: пусть каждыйЧерез нее познает свою меру.И если ты даров десяток ДухаНа ней узрел и мнишь, что стал уж твердо:Измолви, на какой стоишь ступени?Скажи беспечным, нам сейчас поведай.Не знаешь? Ну а хочешь знать, любезный?Тогда отбрось заботы о всех нуждах:Бесцельных и оправданных, конечно...Чтобы ученье не было бесплодным.То познается опытом, не в слове.Все это лишь себе в напоминаньеТвержу, любезный, Богоносцев слово.О, если бы ты весь явился слухом!Ведь если кто себя не обретаетНи на одной ступени, не учасяТакому деланию, в час прихода смертиПоистине великий страх и ужасОн испытает, робостью снедаем:Как бы не стать отвергнутым, не сгинуть.Я с трепетом слагал все эти строки,Но их писал я лишь для пользы общей.Не приведешь ведь добрыми речамиИ к покаянию, и к жительству благомуТех, кто невосприимчив. Я в них первый!Таким же подобает, чтоб внушалиСуровыми речами, сколь возможно.«Имеяй уши слышати, да слышит» (Ср. Мф.11:15).Я говорю себе: «Размысли здраво,Ты, написавший, как писать дерзнул ты,Ни капли из такого не стяжавший?!Учить такому как не ужаснулся?Не слышал ты, как Оза поражен был (2Цар.6:6–8),Что испытал он, следуя желаньюСлегка коснуться Божьего Ковчега?Себе я молвлю: «Не учу тебя я.Свое ничтожество пред всеми открываю.При этом зрю подвижников наградыИ о своем бесплодьи сокрушаюсь».Жалкий (Οικτρός) монах, именем Феофан, Лестницу Божественных даров (χαρίτων) пишу тебе (σου), которую опытно познали богоносные [отцы] (ιбуквальный перевод с греческого)Чистая молитва первая [ступень].От нее проистекает сердечный жар (θέρμη),За ним приходит странное и святое действие (ενέργεια).Следом Божественные слезы сердечные,От которых мир разным мыслям (λογισμών) [происходит].А от этого очищение (κάθαρση) умаИ созерцание (θεωρία) небесных тайн.Следом приходит освещение (έλλαμψη) невыразимым (άρρητο) и необъяснимым (παράδοξη) образомИ несказаный (ανείπωτος) свет сердца от него.А отсюда совершенство (τελειότητα) без конца.Огромной (απέραντο) ширины (Πλάτος) каждая ступенька,Даже если она заключена в одном стихе (στίχο).На нижней ступеньке Лестницы подчеркнута только (μόνο) чистая молитва,Которая имеет бесчисленное множество видов.И если бы мы захотели перечислить их все (κατάλογό),То наше слово (λόγος) стало бы слишком длинным.Так же мысли (σκέψου), дорогой, и о других [видах],Что всех учитель опыт, а не слово.Лестница необыкновенная (ασυνήθιστη), поднимающая (υψωμένη) до свода небес (ουράνια)[Есть] десять ступеней необъяснимого (παράδοξα) оживотворения (ζωογονούνε) души,Десять ступеней, где пророчится (κηρύττουν) ей жизнь (ζωή),Как говорит некий богоносный (θεοφόρος) отец:«Тот кто не трудится (δεν τρέχει) здесь (εδώ), чтобы обрести жизнь (ζωή) души (της ψυχής).Пусть не обманывает себя пустыми надеждами,Что найдет (βρει) ее там, наверху (εκεί πάνω)».Десять ступеней – [это] Божественное любомудрие (φιλοσοφία),Десять ступеней – плод (καρπός) всех книг (βιβλίων),Десять ступеней указывают (δείχνουν) [путь] к совершенству (τέλειο),Десять ступеней поднимают (ανεβάζουν) на небеса,Десять ступеней сотворяют (κάνουν) Бога познание (γνωρίζεις).Лестница выглядит (φαίνεται) короткой (μικρή),Но если кто-то испытает (δοκιμάσει) эти ступени в своем сердце,То найдет богатство (πλούτο), которое Мир(κόσμος) не может вместить (χωράει),И Божественный источник (πηγή), источающий (αναβλύζει) неизреченную (άγνωστη) жизнь.Эта лестница лучший (Άριστος) учитель (δάσκαλος),Показующий (γνωρίσει) каждому его меру (μέτρα).Если ты узрел (βλέποντας) десять даров (χαρίτων) Божественной лестницы,И думаешь что стоишь твердо (σταθερά) на ней],[То] Скажи нам какой ступеньки ты достиг (φτάσει)?Чтобы и мы, ленивые (ράθυμοι), могли получить от этого пользу (ωφεληθούμε).Дорогой (Αγαπητέ), если ты хочешь у них чему-то научиться (μάθεις),Будь беззаботен (αμέριμνος) о всякой вещи (πράγμα),Кажущейся безрассудной (παράλογο) или благословной (εύλογο),Невозможно [ничему] научиться не [будучи] безпопечительным (χωρίς αμεριμνία).Они (ступени) изучаются (μαθαίνονται) собственным опытом, а не словами,Говорю тебе это только (μόνο) для напоминания.(Слово этого богоносца (θεοφόρων) может быть тяжелым (βαρύς) для нашего слуха):«Тот, кто не находится (δε βρεθεί) ни на одной из ступеней (σκαλιά),Или не имеет вечного (παντοτινή) обучения ими,Тот в конце жизни (ζωής), в смертный (θανάτου) час,Окажется в ужасном страхе (φόβο) и трепете (τρόμο),И безграничной (απέραντη) тревоге (δειλία) потерять спасение (σωτηρία).Стихи эти мне показались пугающими (φοβερίσουν),Но это было на благо души (ψυχικό συμφέρον)Не легко, вероятно (μάλλον), направлять (οδηγούνται) в покаянии и благости (καλοκαγαθία).Тех, кто жестокосерден, а я первый (πρώτος) из них,Сколько в страхе (φοβερά) и возбуждаемом трепете (δέος).Да послушает тот, кто имеет уши (αυτιά), чтобы слышать (см. Мф.11:15)Слушай (Άκου), ты, кто написал (‘γραψες) все эти строки, и внимай (πρόσεξέ):«Как ты посмел (τόλμησες) написать такие слова?Ты что ничего из них совсем (απολύτως) не получил?Как не испытываешь ужас (φρίκη) от того, чему учишь (διδάσκεις)?Разве не слышал, что случилось со старым (παλιά) Озой?Когда [он] пытался поддержать (στηρίξει) Ковчег Завета [от падения]?Не думай (νομίζεις), что я говорю для научения [тебя],Но сам осуждаю (στηλιτεύω) себя этим (τούτα),Наблюдая за блестящими наградами (έξοχα βραβεία) подвижников (αγωνιστών),И моей бесплодностью (ακαρπία) во всем (σε όλα)».Преподобный Исихий, пресвитер Иерусалимский Краткая биографияПреподобный отец наш Исихий, был пресвитером Церкви Иерусалима; он жил во время правления Феодосия Юнейшего и (και) прославился (φημιζόταν) учением, содержащимся в его слове. Скончался святой около 433 года. Из множества его сочинений только одно слово, разделенное на 203 главы, помещено в Добротолюбии, как самое полезное (χρησιμότατος) новоначальным (αρχάριους), [желающим навыкнуть] в трезвении, внимании и хранении сердца и более всего другого предпочтительное (ωφελιμότερος). О нем критик Фотий дословно говорит следующее (в чтении 198): «И сверх всего этого [вторая и] двадцать вторая [глава] Исихия Пресвитера, содержит все учение книги, необходимое более всего другого проводящим подвижническую жизнь ради наследия Царства Небесного. Изложено оно, говорит, ясно и по всему таково, какое требуется для людей, не упражняющихся в глубоких исследованиях слов, но весь труд и все щание обращающих на подвиги деятельной жизни».Преподобного Исихия, пресвитера Иерусалимского, к Феодулу душеполезное и спасительное слово о трезвении и молитве, разделенное на 203 главы (так называемые [ответы] полемические (αντιρρητικά) и молитвенные (ευκτικά))Трезвение есть духовное художество, которое, если долго и с постоянным усердием проходить его, с Божиею помощию, совершенно избавляет человека от страстных помыслов, и слов, и худых дел; дарует тому, кто его так проходит, верное познание Бога непостижимого, сколько сие возможно для нас, и сокровенное разрешение сокровенных Божественных тайн; и есть творительница всякой заповеди Ветхого и Нового Завета и всякого благабудущего века подательница. – Само же оно есть собственно чистота сердца, которая по величию своему и своим высоким качествам или, истиннее сказать, по нашему невниманию и нерадению, крайне редка у монахов; между тем, как Христос ублажает ее, говоря: блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф.5:8). Будучи таковым, оно и покупается дорогою ценою. Трезвение, если оно постоянно пребывает в человеке, делается для него путеводительницею к правой и богоугодной жизни. Оно есть и лествица к созерцанию; оно же научает нас право править движениями троечастности души (т. е. трех сил: мыслительной, раздражительной и желательной) и твердо хранить чувства, – и в причастнике своем каждодневно возращает четыре главные добродетели (т. е. мудрость, мужество, воздержание и справедливость).2. Великий законодатель Моисей, паче же Дух Святый, показывая, сколь сия добродетель непорочна, чиста, всеобъемлюща и высокотворна и научая нас, как должно начинать ее и совершать, говорит: внемли себе, да не будет слово тайно в сердце твоем беззакония (Втор.15:9), тайным словом называя одно мысленное воображение какой-либо греховной, Богу ненавистной, вещи: что св. Отцы называют также приводимым в сердце от диавола прилогом, за которым, вслед за появлением его в уме, тотчас последуют наши помыслы и страстно с ним разглагольствуют.3. Трезвение есть путь всякой добродетели и заповеди Божией; оно называется также сердечным безмолвием, и есть то же, что хранение ума, в совершенной немечтательности держимого.4. Не видит солнечного света родившийся слепым: так не видит сияний богато нисходящей свыше благодати тот, кто не живет в трезвении; не освободится он также от греховных, Богу ненавистных дел, слов и помышлений. Таковые во исходе своем не минуют свободно [имеющих сретить их] князей тартара.5. Внимание есть непрестанное от всякого помысла безмолвие сердца, в коем оно Христом Иисусом, Сыном Божиим и Богом, и Им Одним всегда, непрерывно и непрестанно дышет, Его призывает, с Ним мужественно ополчается против врагов, и Ему, имеющему власть оставлять грехи, исповедует свои прегрешения. Такая душа чрез призывание часто объемлет Христа, Единого тайноведца сердец, от людей же всех всячески старается скрыть свою сладость и свой внутренний подвиг, чтобы враг лукавый как-нибудь не дал удобного в нее входа злу и не уничтожил добрейшего ее делания.6. Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца; так что он видит, как подходят чуждые помыслы, эти воры-окрадыватели, слышит, что говорят и что делают эти губители, и какой демоны начертывают и установляют образ, покушаясь, увлекши чрез него в мечтания ум, обольстить его. Если будем люботрудно проходить такое действование, то оно, если хотим, очень основательно и внятно, на опыте покажет искусство мысленной брани и доставит опытность в ней.7. Сугубый страх, с одной стороны от оставлений Божиих, с другой от обучительного попущения искушений внешних, обыкновенно рождает частость надзирательного внимания в уме человека, старающегося заградить источник худых помыслов и дел. Для этого именно и оставления бывают, и посылаются нечаянные искушения от Бога, к исправлению жизни нашей, особенно когда кто вкусил сладость упокоения от добра сего (внимания и трезвения), – и вознерадел. – От частости сей рождается навык; от этого – естественная некая непрерывность трезвения; а от сего, по свойству его, мало-помалу порождается видение брани, за которым последует непрестанная молитва Иисусова, сладостная без мечтаний тишина ума, и дивное некое состояние, исходящее от сочетания со Иисусом.8. Ум, стоящий и призывающий Христа на врагов и к Нему прибегающий, подобен зверю какому-нибудь, который быв окружен множеством псов, мужественно стоит против них, укрывшись в некоем ограждении. Издали, провидя мысленно мысленные ковы невидимых врагов, он непрестанно против них молится Миротворцу Иисусу, и чрез то пребывает неуязвимым ими.9. Если ведаешь, и дано тебе поутру представать пред Господом, – и не только зриму быть, но и зреть (Пс.5:4); то ты разумеешь, о чем я говорю. Если же нет, трезвенствуй, и получишь.10. Состав морей – множество вод; а состав и твердыня трезвения бодренности и углубленного безмолвия души, равно как бездна созерцаний дивных и неизреченных, и разумного смирения, правоты и любви есть (само же одно) крайнее трезвение и ко Христу Иисусу без помыслов с воздыханиями молитва, непрестанная, притрудая, но без уныния и скучания (Лк.18:1).11. Не всяк глаголяй Ми, Господи, Господи, внидет, говорит Еосподь, в Царствие Небесное, но творяй волю Отца Моего (Мф.7:21). Воля же Отца Его есть сия: любящий Господа, ненавидите злая (Пс.96:10). Итак, при молитве ко Иисусу Христу возненавидим злые помыслы, – и воля Божия исполнена.12. Владыка наш и Бог, воплотившись предложил начертание всякой добродетели в пример роду человеческому и в воззвание от древнего падения, живописав все добродетельное Свое во плоти житие. В числе многих других показанных Им добрых примеров, Он восшедши по крещении в пустыню, с постом вступил там в мысленную брань с диаволом, приступившим к Нему, как к простому человеку; и образом победы над ним, т. е. смирением, постом, молитвою и трезвением, кои держал Он, не имея в них нужды, как Бог и Бог богов, научил и нас, неключимых рабов, как держать достодолжно брань против духов злобы.13. То, сколько, по-моему, есть способов (приемов) трезвения, могущих мало-помалу очистить ум от страстных помыслов, это – я не поленюсь раскрыть тебе простым языком и без приукрас. Ибо я не считаю разумным и в этом слове, как бывает в повествованиях и внешних войнах набором речений закрывать полезное, особенно для людей простых. Ты же, чадо Тимофей, скажу тебе словом Апостола, вникай в то, что будешь читать (1Тим.4:13).14. Итак, один способ (прием) трезвения есть: – смотреть неотступно за мечтанием, или за прилогом; ибо без мечтания сатана не может устраивать помыслы и представлять их уму к его прельщению обманом.15. Другой: – иметь сердце глубоко всегда молчащим и от всякого помысла безмолвствующим, и молиться.16. Иной: – непрестанно в смирении призывать на помощь Господа Иисуса Христа.17. Иной еще способ: – иметь в душе непрестанное памятование о смерти.18. Все сии делания, возлюбленный, подобно привратникам, возбраняют вход худым помышлениям; о том же, что должно лишь к небу взирать (занимать всегда ум созерцанием вещей небесных), ни во что вменяя землю [и все земное], – что также есть один из действенных способов трезвения, как и прочие, – об этом я с помощию Бога, дающего слово, изложу обстоятельнее в другом месте.19. Если отсечем причины страстей (поводы к возбуждению их) и займемся духовными деланиями на короткое лишь время, а не пребудем в сем чине жизни навсегда, это самое имея занятие; то легко опять возвращаемся к плотским страстям, никакого другого не получив от того [доброго начинания] плода, кроме всеконечного омрачения ума и глубочайшего ниспадения в вещественное.20. Тому, кто подвизается внутри, в каждое мгновение надобно иметь следующие четыре (делания): смирение, крайнее внимание, противоречие (помыслам) и молитву. Смирение, – чтобы, как брань у него идет с соперниками – гордыми демонами, всегда иметь в руке сердца помощь Христову: ибо Господь ненавидит гордых. Внимание, – чтобы всегда держать сердце свое не имеющим никакого помысла, хотя бы он казался добрым. Противоречие, – дабы, как только уразуметь, кто пришел, тотчас с гневом воспротиворечить лукавому, как говорится: и отвещаю поношающим ми слово (Пс.118:42), – не Богу ли повинется душа моя (Пс.61:2)? Молитву, – [дабы после противоречия, тотчас из глубин сердца] громко возопить ко Христу с воздыханиями неизреченными (Рим 8:26). И тогда сам подвизающийся увидит, как враг его поклоняемым именем Иисуса, как прах ветром развевается и гонится прочь, или как дым исчезает с своим мечтанием.21. Кто не имеет чистой от помыслов молитвы, тот не имеет оружия на брань, – молитвы, говорю, той, которая непрестанно действовалась бы во внутреннейших сокровенностях души, дабы призыванием Господа Иисуса Христа [незримо] был бичуем и опаляем враг, скрытно ратующий.22. Надлежит тебе острым и напряженным взором ума смотреть внутрь, чтобы узнавать входящих; узнав же, тотчас противоречием сокрушать главу змия, с воздыханием возопив в то же время ко Христу. И получишь тогда опыт невидимого божеского заступления. Ясно также увидишь тогда и правость сердца (право ли оно действует, или в чем состоит правое действование сердца).23. Как держащий в руке зеркало и смотрящий в него, стоя между другими, видит и свое лице, каково оно, видит и других, смотрящихся в то же самое зеркало: так со всем вниманием смотрящий в сердце свое видит в оном свое собственное состояние, видит и мрачные лица мысленных эфиопов.24. Не может ум победить демонское мечтание сам токмо собою: да не дерзает на сие никогда. Ибо хитры будучи враги наши, притворяются побежденными, замышляя низложить борца отъинуды, – чрез тщеславие; при призывании же имени Иисусова и минуты постоять и злокознствовать против тебя не стерпят.25. Смотри не возмечтай о себе много [и не измысли своих способов к борьбе], подобно древнему Израилю: иначе и ты предан будешь мысленным врагам. Ибо тот, избавлен будучи от Египтян Богом всяческих, измыслил потом своего себе помощника – идола слиянного.26Под идолом же слиянным разумей слабый наш разум, который, пока на духов злобы призывает Иисуса Христа, удобно изгоняет их и с искусным умением обращает в бегство невидимые, ратные силы врага, а коль скоро сам на себя одного безрассудно дерзнет понадеяться, то падает и разбивается, подобно так называемому быстрокрылому15. Вот что исповедует уповающий на Господа: Господь, говорит, помощник мой и защитник мой, на Него уповало сердце мое, и Он помог мне, и процвела плоть моя (Пс.27:7); и кто, кроме Господа, восстанет за меня против злодеев? или кто станет за меня против делающих беззаконие? (Пс.93:16) – бесчисленные помыслы? На себя же, а не на Бога надеющийся падет падением ужасным.27. Да будет тебе, возлюбленный, – если хочешь вести борьбу, как следует, – примерным указателем образа и чина сердечного безмолвия маленькое животное – паук. Тот хватает и умерщвляет малых мух, а ты, если так же, как он [сидит в своей паутинной норе], притрудно безмолвствуешь в своей душе, не переставай всегда избивать младенцев вавилонских, – за каковое избивание блаженным назвал бы тебя чрез Давида Дух Святый (Пс.136:9).28. Как невозможно Красному морю узрену быть на тверди между звездами, и как нельзя человеку, ходящему по земле, не дышать здешним воздухом: так невозможно нам очистить сердце свое от страстных помыслов и изгнать из него мысленных врагов, без частого призывания имени Иисус-Христова.29. Если со смиренным мудрованием, памятию о смерти, самоукорением, противоречием [помыслам] и призыванием Иисуса Христа всегда пребываешь ты в сердце своем, и с сими орудиями трезвенно проходишь каждый день мысленный путь, – тесный, но радостотворный и сладостный; то внидешь во святые созерцания святых, и просвещен будешь видением глубоких тайн от Христа, в Немже вся сокровища премудрости и разума сокровенна (Кол.2:3) и в Коем обитает вся полнота Божества телесно (Кол.2:9). Ибо во Иисусе восчувствуешь ты, что в душу твою нисшел Дух Святый, Коим просвещаясь ум человека зрит открытым лицем [славу Божию – 2Кор.3:18]. Никтоже, говорит Апостол, может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1Кор.12:3), Который тайно утверждает ищущего Его [в истине о Нем].30. Любящим научение надо знать и то, – что злые демоны, завидуя нам, по причине великой от брани пользы, умудрения ею и к Богу восхождения, часто скрывают от нас и утишают эту мысленную брань [имея при сем в намерении и то], чтобы, когда мы [забыв об опасностях нападения с их стороны], обеззаботимся, внезапно похитить ум наш [в мечтания], и опять сделать нас невнимающими сердцу нерадивцами. Ибо их одна цель и один подвиг непрестанно заботит: – совсем не давать сердцу нашему быть внимательным к себе, зная, какое богатство собирается чрез это в душе. – Но мы тогда-то паче [во время затишья брани] воспростремся с памятованием Господа нашего Иисуса Христа в духовные созерцания, – и брань опять найдет на ум. Только будем все делать, скажу так, с совета Самого Господа и со смирением великим.31. Пребывая в общежитии мы должны с самоохотным изволением и готовностию сердца, отсекать всякую волю свою пред настоятелем, и быть таким образом, при помощи Божией, некако самопроизвольными безвольниками. При сем всячески надлежит нам ухитряться, чтобы не возмущаться раздражительностию и не допускать неразумных и не естественных движений гнева потому, что иначе в час брани духовной мы будем оказываться бездерзновенными (лишенными мужества). Ибо воля наша, если сами самоохотно не отсекаем ее, обыкновенно раздражается на тех, кои покушаются отсекать ее принудительно (без нашего соизволения); а из-за сего подвигнутый гнев, злобно лая, губит разумение брани (уменье вести ее), которое с большим трудом едва можно было стяжать. Гнев обыкновенно бывает разрушителен. Если он подвигнется против бесовских помыслов, то их разбивает и истребляет; а если воскипит против людей, то истребляет в нас благие относительно их помышления. Таким образом гнев, как очевидно, является разрушительным для всякого рода помыслов, худых ли то или, если случится, и правых. Он дарован нам от Бога, как щит и лук, и бывает таковым, если не уклоняется от назначения своего. Если же начнет действовать не сообразно с ним, то бывает разрушителем. Видал я, что и пес, в иной раз смело бросающийся на волков, терзает овец.32. Так надлежит бегать дерзостности (безосторожной вольности в обращении с другими), как яда аспидова и уклоняться от частых бесед, как от змий и порождений ехидниных; потому что они весьма скоро могут привести в совершенное забвение о внутренней брани, и низвести душу долу с обрадывающей высоты, доставляемой чистотою сердца. Забвение достойное проклятия, как вода огню, противится вниманию, и сильным супостатом ему бывает каждочасно. От забвения приходим в нерадение, от нерадения переходим к пренебрежению [порядков духовной жизни] и унынию, – и к безместным похотениям; и таким образом опять возвращаемся вспять, как пес на свою блевотину (2Пет.2:22). Будем же бегать вольности, как яда смертоносного; а злой недуг забвения будем врачевать крайне строгим хранением ума, и непрестанным призыванием Господа нашего Иисуса Христа: ибо без Него не можем мы творити ничесоже (Ин.15:5).33. Не обычно, да и невозможно, дружиться со змием и носить его в недрах своих; невозможно и тело всячески ласкать, любить его и угождать ему, кроме доставления необходимо потребного, – и вместе с тем пещись о добродетели небесной. Ибо тот (змий) по естеству своему не удержится, чтобы не уязвить пригревшего, а это (тело), – чтобы не осквернить угождающего ему движениями похотной сласти. Когда тело в чем-либо погрешит, бичами бить его надобно нещадно до ран, как беглого раба, исполненного вином, да ведает, что есть над ним господин (ум), готовый наказать его, и да не ищет упивства похотию, будто вином в корчемнице, да не неведает и госпожи своей (души) нетленной эта раба нощная, – прах тленный. До самого исхода своего не доверяй плоти своей. Хотение плоти, говорит Апостол, вражда на Бога; закону бо Божию не покоряется (Рим.8:7), – и: плоть бо похотствует на духа (Гал.5:17), – еще: сущии во плоти, Богу угодити не могут. Вы же несте во плоти, но в дусе (Рим.8:8–9).34. Дело благоразумия есть – всегда подвигать раздражительную силу нашу к схваткам во внутренней брани и к самоукорению; мудрости – мысленную силу нашу напрягать к трезвению строгому и непрерывному, и к духовному созерцанию; справедливости – желательную силу направлять к добродетели и к Богу; мужества – управлять пятью чувствами и удерживать их, чтобы они не оскверняли ни внутреннего нашего человека или сердца, ни внешнего или тела.35. Над Израилем величие Его, – на уме, зрящем красоту славы Самого Бога, сколько это возможно, – и могущество Его на облаках (Пс.67:35), – на душах светозрачных, во утрии вперяющих взор свой в Сидящего одесную Отца, Который, осиявая их, подобно тому, как солнце озаряет лучами своими чистые облака, являет достолюбезнейшими.36. Один погрешивший погубит много доброго, – говорит Божественное Писание (Еккл.9:18); и ум согрешая погубляет то, о чем написано в предыдущей главе, – эти небесные пития и брашна.37. Не сильнее мы Сампсона, не премудрее Соломона, не разумнее Давида блаженного, не паче Петра верховного любим мы Бога. Да не надеемся же на самих себя; ибо Писание говорит, что надеющийся на себя самого падет падением ужасным.38. Научимся от Христа смиренномудрию, от Давида – смирению, от Петра – плакать о случающихся падениях, но не отчаяваться подобно Сампсону, Иуде и вельми премудрому Соломону.39. Диавол, яко лев рыкая, ходит с своими полчищами, иский кого поглотити (1Петр.5:8). Да не пресекаются же у нас никогда – сердечное внимание, трезвение,прекословие [помыслам] и молитва ко Христу Иисусу, Богу нашему. Ибо лучшей помощи, кроме Иисусовой, не найти тебе во всю жизнь твою; потому что только Он Один Господь, яко Бог, знает демонские ковы, обходы и лукавства.40. Дерзновенно убо да уповает душа на Христа, да призывает Его; врагов же отнюдь да не страшится: ибо не одна воюет, но с Страшным Царем Иисусом Христом, Творцем всего сущего, бестелесного и телесного, видимого и невидимого.41. Как дождь, чем в большем количестве ниспадает на землю, тем более умягчает ее; так и святое имя Христово, без помыслов нами возглашаемое, чем чаще призываем Его, тем более умягчает землю сердца нашего, преисполняя его радости и веселия.42. Неопытным хорошо знать и то, что мы, дебелые и к земле поникшие и телом и мудрованием, врагов своих, бестелесных и невидимых, зложелательных и мудрых на озлобления, скорых и легких, искусившихся в брани, какую ведут от Адама доныне, не другим каким способом имеем возможность победить, как только непрестанным трезвением ума и призыванием Иисуса Христа, Бога и Творца нашего. Для неопытных молитва Иисус-Христова да будет возбуждением и руководством к испытанию и познанию добра; для опытных же – самый лучший наставник в добре есть деяние, испытание делом и вкушение добра.43. Как дитя малое и нелукавое, видя как иной выделывает какие-либо фантазии, утешается тем и, по незлобию своему, последует за этим дивотворцем: так и душа наша, будучи проста и блага, – ибо такою создана от благого Владыки своего, – услаждается мечтательными прилогами диавола и, обольщаясь ими, подбегает к нему злокозненному, будто к доброму, как голубица к расставляющему сети для ее птенцов, и смешивает таким образом свои помыслы с мечтанием бесовского прилога. Если это будет лицо красивой женщины, или другое что заповедями Христовыми совершенно запрещенное; то замышляет, как бы ухитриться и в дело привесть то, что внушила представившаяся красота; а потом дошедши до сосложения с помыслом тем, она уже и в дело посредством тела, приводит вообразившееся ей в мысли беззаконие, на осуждение себе.44. Такова хитрость лукавого, и такими-то стрелами оядотворяет он всякую добычу. Посему, небезопасно, прежде приобретения умом большой опытности в брани, попускать помыслам входить в сердце наше, – особенно в начале, когда душа наша еще сочувствует демонским прилогам, соуслаждается ими и охотно устремляется вслед их; но должно, как только они будут сознаны, тотчас, в самый момент нахождения их и приражения, отсекать их. Когда же ум, долгое время пребывая в таком дивном делании, обучится сему подвигу, все в нем разузнает и навык приобретет в ведении такой брани, так что верно будет распознавать помыслы, и, как говорит Пророк, будет в состоянии легко ловить лисы малыя (Песн.2:15): тогда можно искусно попускать им входить внутрь, [сражаться с ними с помощию Христовою,] обличать [и извергать вон].45. Как невозможно по одному каналу вместе проходить огню и воде: так невозможно греху войти в сердце, если он не постучится прежде в дверь сердца мечтанием лукавого прилога.46. Первое есть прилог; второе – сочетание, когда наши помыслы и помыслы лукавых демонов смешиваются; третье – сосложение, когда обоего рода помыслы сговорятся на зло и порешат между собою, как ему быть; четвертое же есть чувственное деяние или грех. Итак, если ум, трезвенствуя, внимает себе и посредством прекословия и призывания Господа Иисуса прогоняет прилог с самого его приражения, то ничего из того, что обычно следует за ним, уже не бывает. Ибо лукавый, будучи умом бестелесным, не иначе может прельщать души, как чрез мечтание и помыслы. [Из сих действий] о прилоге говорит Давид: с раннего утра буду истреблять всех нечестивцев земли (Пс.100:8); великий же Моисей говорит о сосложении: да не смесишися с ними (Исх.23:32).47. Ум с умом невидимо сцепляется на борьбу, – ум демонский с нашим. Поэтому каждую минуту нужно из глубины души взывать ко Христу, чтобы Он отгнал ум демонский, добычу же победную даровал нам, как человеколюбец.48. Образом сердечного безмолвия да будет тебе держащий в руках зеркало и внимательно смотрящий в него; и тогда (когда, т. е. станешь подражать ему) увидишь ты, как мысленно написуется в сердце твоем и худое и доброе.49. Блюди присно, чтобы никогда никакого помысла не иметь в сердце своем, ни непотребного, ни благовидного, дабы таким образом удобно было тебе узнавать иноплеменников, т. е. первородных сынов египетских (разумеются прилоги).50. Сколь блага, приятна, светла, сладостна, вседобротна, яснозрачна (веселолица) и прекрасна добродетель трезвения, Тобою, Христе Боже, благоуправляемая и человеческим умом в великом смирении бодренно проходимая! Ибо она до моря и глубины созерцаний простирает ветви свои и до рек сладких Божественных тайн – отрасли свои (Пс.79:12), напаяет (орошает, освежает) ум, с давнего времени палимый нечестием от сланости лукавых помыслов бесовских и неистового мудрования плоти, в коем смерть.51. Трезвение подобно лествице Иакова, на верху которой восседит Бог, и по которой ходят Ангелы. Оно исторгает из нас всякое зло, отсекает многословие, злословие, оклеветание и весь каталог (список) чувственных страстей, не терпя и на короткое время лишиться собственной своей сладости.52. Его-то, братия мои, будем проходить всеусердно. Но, чистою во Христе Иисусе мыслию паря в видениях его, будем поддерживать и зрение своих прегрешений и прежней жизни, чтобы, памятию грехов своих будучи сокрушаемы и смиряемы, имели мы в мысленной брани неотступную помощь Иисуса Христа, Бога нашего. Ибо коль скоро за гордость, или тщеславие, или самолюбие, лишимся мы помощи Иисусовой, то лишимся вместе с тем и чистоты сердечной, посредством которой дает познать Себя человеку Бог, так как, по обетованию (Мф.5:8), первая есть причина второго (чистота сердца – Боговидения).53. Ум не нерадящий о своем сокровенном делании, вместе с другими благами, от непрестанного упражнения в хранении себя происходящими, обретает и то, что пять чувств телесных не будут у него споспешниками искушений греховных, приходящих со вне. Внимая всецело своей добродетели – трезвению и добрыми всегда желая услаждаться помышлениями, не попускает он пяти чувствам окрадывать себя, чрез вход к себе путем их вещественных и суетных помыслов; но зная, какие случаются чрез них обольщения, сильным напряжением обуздывает их извнутрь.54. Пребывай во внимании ума и не будешь преутружден искушениями. Отступая же от него, терпи, что найдет.55. Как для потерявших аппетит и чувствующих отвращение к пище, полезна горькая полынь; так для злонравных полезно терпеть злоключения.56. Если не хочешь злострадать, не хоти и зло делать, потому что то, первое, неотступно следует за этим последним. Что кто сеет, то и пожнет. Так, когда мы, добровольно сея зло, против воли пожинаем [скорбное], то должны дивиться в сем правосудию Божию.57. Ослепляется ум тремя следующими страстями: – сребролюбием, тщеславием и сластолюбием.58. Ведение и вера, совоспитанники естества нашего, не от другого чего, как от них отупели.59. Ярость и гнев, брани и убийства, и весь каталог (список) прочих страстей чрез них сильно утвердились в людях.60. Не знающий истины не может и веровать истинно; потому что знание естественно предшествует вере. Что сказано в Писании, сказано не для того, чтобы мы знали только, но чтобы и делали то.61. Начнем же делать. Так постепенно преуспевая, найдем, что упование на Бога, твердая вера, внутреннее ведение, избавление от искушений, благодатные дарования, сердечное исповедание, обильные слезы доставляются верующим молитвою; и не только это, но и терпение находящих прискорбностей, и искреннее прощение ближнему, и разумение духовного закона, и обретение правды Божией, и Духа Святого наитие, и духовных сокровищ подаяние, и все, что обетовал Бог верующим и здесь и в будущем веке. Одним словом, – невозможно душе иначе являться сущею по образу Божию, как благодатию Божиею и верою человека, в сердце пребывающего, в глубоком смирении и в нерассеянной молитве.62. Великое воистину благо из опыта прияли мы, – то, чтобы непрестанно призывать Господа Иисуса на мысленных супостатов, если желает кто очистить сердце свое. И смотри, как сказанное мною из опыта слово согласно с свидетельствами Писания: Приготовься, говорит оно, призывать Господа Бога Твоего, Израиль (Ам.4:12). Апостол также говорит: непрестанно молитеся (1Фес.5:17). И Господь нам вещает: без Мене не можете творити ничесоже. Иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног. Аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже ветвь, и засохнет (Ин.15:5–6). Великое благо – молитва, все блага в себе совмещающее, поскольку очищает сердце, в коем верующими узревается Бог.63. Поскольку сокровище смиренномудрия высокотворно и Богу любезно, имеет силу истреблять всякое зло в нас и все Богу ненавистное; то сего ради не удобно стяжевается. Удобно, может быть, найдешь ты в ином человеке частные некие деяния многих добродетелей, но, поискав в нем благоухание смирения, едва ли найдешь его. Потому много потребно радения и усилий, чтобы стяжать сие сокровище. Писание и диавола называет нечистым за то, что с самого начала отверг он это благое сокровище смиренномудрия и возлюбил гордость. За это одно везде в Писании называется он нечистым духом. Ибо какую телесную нечистоту могло бы учинить существо совершенно невещественное, бесплотное и не членосоставное, чтобы ради этого называться нечистым? Явно, что за гордость и назван он нечистым и из чистого и светлого Ангела, прозван скверным. Нечист пред Богом всяк высокосердый (Притч.16:5). Первый грех, по Писанию, есть гордыня (Сир.10:15). Что Фараон говорил: Бога твоего не знаю и Израиля не отпущу (Исх.5:2), – говорил, яко гордый.64. Есть много действий ума могущих снискать нам благий дар смиренномудрия, если не будем нерадеть о своем спасении, как то: воспоминание согрешений – словом, делом и помышлением, – и другое многое, мысленно пересматриваемое, споспешествует к смиренномудрию. Располагает к истинному смирению и то, когда кто вращает в уме непрестанно добродетели ближних, и другие естественные их преимущества превозносит, сравнивая свое с ихним. Видя таким образом ясно в уме своем свою худость и то, сколько отстоит он от совершенства других, человек естественно станет считать себя землею и пеплом, и даже не человеком, а псом некиим, потому что от всех на земле сущих разумных тварей во всем отстает и всех их скуднее и нищетнее.65. Уста Христовы, столп Церкви, великий Отец наш Василий говорит: «великое пособие к тому, чтобы не грешить и на другой день не впадать опять в то же, есть – по окончании дня подвергать суду совести себя самих и все свое, чтобы видеть, в чем мы проступились и в чем поступили правильно. Так поступал и Иов, как в отношении к себе самому, так и в отношении к детям своим». Такое каждодневное разбирательство освещает и то, что бывает у нас каждочасно (или научает каждочасному разбирательству, чтобы видеть, как должно действовать каждый час).66. Другой же некто, также из мудрых в божественных вещах, сказал: «начало плодоносил – цвет; а начало деятельной жизни – воздержание». Восприимем же воздержание и притом мерою и весом, как учат Отцы, и весь день двенадцатичасный будем проходить в хранении ума. Действуя так, мы при помощи Божией, с некиим себя нуждением, возможем угасить и умалить в себе зло. Ибо с нуждением себя стяжевается добродетельное житие, за которое дастся Царствие Небесное.67. Путь к ведению есть бесстрастие и смирение, без которых никто не узрит Господа.68. Непрестанно пребывающий во внутреннем своем и там всегда вращающийся целомудрствует; и не только это, но еще и созерцательствует, и богословствует, и молится. И сие-то есть, о чем говорит Апостол: духом ходите, и похоти плотския не совершайте (Гал.5:16).69. Неумеющий шествовать духовным путем, не заботится о страстных помышлениях, но все занят бывает только телом, или чревоугодничает и распутничает, или опечаливается, гневается и злопамятствует, и чрез то омрачает ум, или начиная чрезмерные подвиги, расстраивает сердце.70. Отрекшийся от житейского, т. е. от жены, имения и прочего, внешнего лишь человека сделал монахом, а не и внутреннего. Но кто отрекся от страстных помыслов о всем этом, тот сделал монахом и внутреннего человека, который есть ум. И такой есть истинный монах. Внешнего человека легко сделать монахом, если захочешь, но не мал труд – сделать монахом человека внутреннего.71.Кто есть в роде сем совершенно освободившийся от страстных помыслов и непрестанной сподобившийся молитвы, чистой и невещественной, – что и есть отличительная черта внутреннего человека?72. Много страстей сокрыто в душах наших; но обличают они себя только тогда, когда являются на глаза причины их (предметы, поводы).73. Не все занимайся телесным обучением; но, определив для тела посильный подвиг, весь ум обрати на внутреннее: телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно (1Тим.4:8).74. При бездействии страстей, – потому только, что или причины их (предметы, поводы) устранены, или демоны коварно отступили, – порождается гордость.75. Смирение и злострадание (подвижнические телесные лишения) освобождают человека от всякого греха, – то душевные отсекая страсти, а это телесные. Посему Господь говорит: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф.5:8), – узрят и Его Самого, и сущие в Нем сокровища, когда любовию и воздержанием очистят себя, – и это тем более, чем более будут увеличивать свое очищение.76. Созерцалище (обсерватория, обзорная башня) словес о всякой добродетели есть хранение ума, как древле страж Давидов обозначал обрезание сердца (2Цар.18:24).77. Как, на чувственно-вредное смотря, повреждаемся, так бывает и в отношении к умственному.78. Как повредивший сердцевину растения все оное иссушает, так разумей и о сердце человеческом. Ежеминутно надобно внимать, потому что хищники не дремлют.79. Господь, желая показать, что всякая заповедь обязательна и что сыноположение есть дар, заслуженный людям собственно Его кровию, говорит: когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк.17:10). Посему Царствие Небесное не есть награда за дела, а благостный дар Владыки, уготованный верным рабам. Раб не требует свободы, как награды; но [получив ее] благодарит, как должник, а [не получив] ожидает, как милости.80. Христос по Писанию умер за грехи наши и рабам, добре работающим Ему, дарует свободу; ибо говорит: добре, рабе благий и верный, о мале был еси верен, над многими тя поставлю: вниди в радость Господа твоего (Мф.25:21). Но верным раб бывает не тот, который опирается на голом знании [долга рабского], а тот, который показывает верность послушанием Христу, давшему заповедь.81. Чтущий господина своего, творит повеленное им, погрешив же в чем-либо, или преслушав, терпит, как должное ему то, что за это бывает с ним. Будучи любознателен, будь и трудолюбив (разумеется, – в исполнении заповедей): ибо одно голое знание надмевает человека.82. Неожиданно случающиеся с нами искушения промыслительно научают нас быть трудолюбивыми.83. Принадлежность звезды – свет, что около ее; а благочестивого и богобоязненного принадлежность – нищета и смирение: поскольку не другому чему положено быть распознательным и показательным признаком учеников Христовых, как смиренному мудрованию и уничиженному виду. Об этом повсюду вопиют четыре Евангелия. Кто же не так, т. е. смиренно живет, тот лишается части Того, Кто смирил Себя до креста и смерти и Кто есть деятельный Евангельский законоположитель божественных заповедей (делом и жизнию, изображенными во Евангелиях, показавший обязательные для нас заповеди).84. Жаждущии идите на воду, говорит Пророк (Ис.55:1); жаждущие Бога, ходите в чистоте ума и сердца. Впрочем высоко чрез нее парящему должно обращать взор и на землю своего нищенства. Никого нет выше смиренного. Как там, где нет света, все темно и мрачно: так и, когда нет смиренномудрия, все наши тщаливые по Богу труды – суетны и бесплодны.85. Конец же слова, все слушай: Бога бойся и заповеди Его храни (Еккл.12:13), и мысленно и чувственно. Если мысленно будешь принуждать себя соблюдать их, то редко будешь иметь нужду в чувственных ради их труда. Давид говорит: исполнить волю Твою, Боже мой, я восхотел, и закон Твой – посреде чрева моего (т. е. во внутренности моей) (Пс.39:9).86. Если не сотворит человек воли Божией и закона Его посреди чрева, т. е. посреди сердца, то и вне не может он удобно исполнять его. Не трезвенствующий и равнодушный как бы так говорит Богу: путей Твоих вéдети не хощу (Иов.21:14), – конечно по оскудению божественного просвещения, причастный которого не только убеждением содержит в сердце закон, но и достаточно силен бывает жить по Божиему.87. Как чувственная соль услаждает хлеб и всякую пищу, охраняет мясо от порчи и сохраняет его неповрежденным надолго: так разумей и об умном хранении мысленной сладости и дивного в сердце делания. Ибо и оно божественно услаждает и внутреннего и внешнего человека, прогоняет зловоние худых помыслов и сохраняет нас постоянными в добре.88. От прилога – множество помыслов, а от этих – худое дело чувственное. Тотчас погашающий со Иисусом первое, избег и последующего. И обогатится он сладостным божественным ведением, в коем всюду присущим будет зреть Бога, и поставив против Него зеркало ума, освещаться Им, подобно чистому стеклу, поставленному против чувственного солнца. Тогда наконец ум, достигнув последнего предела своих желаний, почиет от всякого другого в себе созерцания.89. Поскольку всякий помысл входит в сердце чрез воображение чего-либо чувственного (чувственное же мешает умственному); то божественный свет Божества тогда уже начинает осиявать ум, когда он упразднится от всего и сделается совершенно безвидным (никакого вида и образа не представляющим). Ибо светлость оная проявляется в чистом уже уме, под условием оскудения его от всяких помышлений.90. Насколько бдительно внемлешь уму, настолько с теплым желанием будешь молиться Иисусу; и опять, – насколько небрежно надзираешь за умом, настолько отдалишься и от Иисуса. И как первое сильно освещает воздух ума, так последнее, – уклонение от трезвения и сладостного призывания Иисуса, – обыкновенно совсем омрачает его. Естественно сему делу быть так, как мы сказали, – и иначе оно не бывает. Это узнаешь ты из опыта, когда, делом испытаешь. Ибо добродетель и особенно такое светородное сладостное делание, обыкновенно не иначе изучается, как опытом.91. Непрестанное с теплым некиим желанием, полным сладости и радования, призывание Иисуса производит то, что воздух сердца от крайнего внимания исполняется отрадной тишины. Того же, чтобы сердце совершенно очистилось, виновником бывает Иисус Христос Сын Божий и Бог, всего доброго виновник и Творец. Ибо Он Сам говорит: Аз Господь Бог, творяй мир (Ис.45:7).92. Душа, будучи благодетельствуема и услаждаема Иисусом, с радованием некиим и любовию воздает Благодетелю исповеданием, благодаря и с веселием призывая Умиротворившего ее: ибо внутри себя мысленно видит, как Он развевает мечтания злых духов.93. И воззре, говорит Давид, умное око мое на мысленных врагов моих, и востающия на мя лукавнующия услышит ухо мое (Пс.91:12–13). И воздаяние грешникам зрел я от Бога во мне совершающимся (Пс.90:8). Когда же нет никаких мечтаний в сердце, тогда ум стоит в естественном своем чине, готов будучи подвигнуться на всякое сладостное созерцание, духовное и боголюбивое.94. Таким образом, как я сказал, трезвение и молитва Иисусова взаимно входят в состав друг друга, – крайнее внимание в состав непрестанной молитвы, а молитва опять в состав крайнего в уме трезвения и внимания.95. Добрый педагог и телу и душе есть незабвенная память о смерти, и то, чтобы, минуя все посреди сущее (т. е. между настоящею минутою и часом смерти), ее всегда пред собою зреть, и тот самый одр, на котором имеем лежать, разлучаясь с телом, и прочее.96. Нельзя, братия, предаваться сну тому, кто хочет всегда пребывать не уязвленным. Но одно из двух неизбежно – или пасть и погибнуть, обнажившись от добродетелей, или всегда стоять [на страже] с вооруженным умом: так как и враг всегда стоит со своим ополчением (подстерегая).97. Рождается в уме нашем божественное некое состояние от непрестанного памятования и призывания Господа нашего Иисуса Христа, если не будем нерадеть о всегдашнем к Нему во уме молении, о непрерывном трезвении и о приставническом или привратническом деле (т. е. своих пропускать, а чужих отгонять); но воистину одно и одинаковым образом совершаемое всегда будем иметь дело призывания Иисуса Христа Господа нашего, с горением сердца взывая к Нему, да даст Он нам причаститься (вкусить) Святого Имени Своего [чтобы оно в сердце внедрилось]. Ибо учащение (частое повторение одного и того же) есть матерь навыка, как в отношении к добродетели, так и в отношении к пороку; а навык потом державствует, как природа. Пришедши в такое состояние, ум сам уже ищет супостатов, как звероловный пес зайца в кустах; но сей ищет для того, чтобы пожрать, а тот, – чтобы поразить и разогнать.98. Итак, всякий раз как случится умножиться в нас лукавым помыслам, ввергнем в среду их призывание Господа нашего Иисуса Христа; и тотчас увидим, что они начнут рассеиваться, как дым в воздухе, – как научил нас опыт. Когда после сего ум останется один (без помыслов смущающих), возьмемся опять за непрерывное внимание и призывание. Так будем поступать всякий раз, как потерпим такое искушение.99. Как невозможно нагому телом выйти на войну, или переплыть большое море в одеждах, или жить, не дыша: так невозможно без смирения и непрестанного моления ко Христу научиться мысленной и сокровенной брани, и искусно преследовать ее и пресекать.100. Опытнейший в делах великий Давид говорит ко Господу: крепость мою чрез Тебя я сохраню (Пс.58:10) – (т. е. к Тебе обращаясь за помощию). Так и сохранение державы сердечного и мысленного безмолвия, от которого рождаются все добродетели, бывает в нас от содействия Господа, давшего нам заповеди, и отгоняющего от нас, когда непрестанно призываем Его, непотребное забвение, которое паче всего губит сердечное безмолвие, как вода огонь. Посему не предавайся, монах, сну от нерадения на смерть себе (Пс.12:4); но именем Иисусовым бичуй супостатов, и сие имя сладчайшее, как сказал один мудрый, да прилепится дыханию твоему: и тогда узнаешь ты пользу безмолвия (Леств.27:26).101. Когда мы недостойные сподобимся со страхом и трепетом причаститься божественных и пречистых тайн Христа Бога и Царя нашего, тогда наиболее покажем трезвения, хранения ума и строгого внимания, да огнь сей божественный, т. е. тело Господа нашего Иисуса Христа, потребит грехи наши, и наши, – малые и большие, – скверны. Ибо, входя в нас, оно тотчас прогоняет из сердца лукавых духов злобы и отпущает нам прежде бывшие грехи; и ум наш тогда оставляется свободным от беспокойной докучливости лукавых помыслов. Если после сего, стоя у дверей сердца, будем тщательно сохранять ум свой, то, когда опять будем сподобляться св. тайн, божественное Тело более и более будет просвещать ум наш и делать его блестящим подобно звезде.102. Забвение обыкновенно погашает хранение ума, как вода погашает огонь. Но непрестанная молитва Иисусова с неослабным трезвением в конец испаряет его из сердца. Молитва имеет нужду в трезвении, как малая лампадочка в свете свечи (может быть, – как лампада в безветрии, чтобы гореть, как свеча).103. Должно болезненно пещись о сохранении того, что драгоценно; драгоценно же для нас по истине лишь то, что сохраняет нас от всякого зла, как чувственного, так и мысленного. Это есть хранение ума с призыванием Иисуса Христа, – то, чтобы всегда смотреть во глубину сердца и непрестанно безмолвствовать мыслию – даже, скажу так, и от помыслов, кажущихся десными, и стараться быть пусту от всяких вообще помыслов, дабы не утаились под ними тати. Но, хотя и болезнуем мы, с терпением пребывая в сердце, впрочем, утешение близко.104.Сердце, непрестанно хранимое, которому не попускают принимать виды, образы и мечтания темных и лукавых духов, обыкновенно рождает из себя помыслы световидные. Ибо как угль рождает пламень, так много паче обитающий от святого крещения в сердце нашем Бог, если находит воздух сердца нашего чистым от ветров злобы и охраняемым стражбою ума, возжжет мысленную силу нашу к созерцанию, как пламень восковую свечу.105. Должно всегда вращать в пространстве сердца нашего имя Иисус-Христово, как молния вращается в воздушном пространстве, пред тем, как быть дождю. Это хорошо знают имеющие духовную опытность во внутренней брани. Брань эту мысленную будем вести в таком порядке: первое дело – внимание; потом, когда заметим, что подошел вражий помысл, бросим на него с гневом слова клятвы из сердца; третье за тем дело – помолиться на него, обращая сердце к призыванию Иисуса Христа, да развеется этот демонский призрак тотчас, чтобы иначе умне пошел в след этого мечтания, как дитя, прельщаемое каким-либо искусным фокусником.106. Потрудим себя, подобно Давиду взывая: Господи Иисусе Христе! – Пусть измолчет (голос потеряет) гортань наша; но умные очи наши да не престанут устремляться горе в уповании на Господа Бога нашего (Пс.68:4).107. Помня всегда притчу о неправедном судье, которую изрек Господь в научение нас, что должно всегда молиться и не унывать (и действуя по ней), – и пользу получим, и отмщение.108. Как невозможно, чтобы у того, кто взирает на солнце, не блистали сильно зрачки: так невозможно не светиться и тому, кто всегда приникает в воздух сердца.109. Как невозможно жить теперешнею жизнию без пищи и пития: так без хранения ума и чистоты сердца, – что есть и называется трезвение, – невозможно душе достигнуть чего-либо духовного и Богу угодного, или избавиться от мысленного греха, хотя бы кто страхом мук и удерживал себя принудительно от грешения делом.110. Впрочем и те, которые нуждением некиим воздерживают себя от греха делом, блаженны пред Богом, Ангелами и человеками: потому что нудящие себя суть восхитители Царствия Небеснаго (Мф.11:12).111. Вот что дивно в плодах для ума от безмолвия, – что в нем грехи, стучащиеся сначала в ум только помыслами, чтобы, если будут приняты мыслию, сделаться потом грубыми, чувственными грехами, все отсекаются мысленно во внутреннем нашем человеке добродетелию трезвения, которая не позволяет им входить внутрь и известись в злые дела, мановением и заступлением Господа нашего Иисуса Христа.112. Образ внешних, чувственно-телесных подвигов есть Ветхий Завет, а св. Евангелие, которое есть Новый Завет, есть образ внимания или чистоты сердечной. И как Ветхий Завет не доводил до совершенства, не удовлетворял и не удостоверял внутреннего человека в деле Богоугождения: ибо закон, говорит Апостол, ничего не довел до совершенства (Евр.7:19), а только грубые преграждал грехи (отсекать от сердца помыслы и пожелания порочные для сохранения сердечной чистоты, что есть Евангельская заповедь, выше, чем, наприм., запрещение исторгать око или зуб у ближнего): так разумей, и о телесной праведности и телесных подвигах, о посте, говорю, и воздержании, спании на голой земле, стоянии, бдении и прочих, кои подьемлются обыкновенно из-за тела и страстную часть тела успокаивают от греховных движений. Хорошо, конечно, и это все, как сказано и о Ветхом Завете (что добр Закон); потому что служит к обучению внешнего нашего человека и к охранению от страстных дел. Но подвиги эти не суть охранители и от грехов мысленных, или возбранители их, т. е. не сильны избавить нас от зависти, гнева и прочего.113. А чистота сердечная, т. е. блюдение и охранение ума, коего образом служит Новый Завет, если соблюдается нами, как должно, все страсти и всякое зло отсекает от сердца и, искореняет из него, и вместо того вводит в него радость, благонадежие, сокрушение, плач, слезы, познание себя самих и грехов своих, памятование смерти, истинное смирение, безмерную любовь к Богу и людям и божественное рачение сердечное.114. Как ходящему по земле невозможно не рассекать этого воздуха: так невозможно сердцу человеческому не быть непрестанно бориму от демонов, или не подлежать скрытным от них воздействиям, хотя бы кто и строго проходил телесные подвиги.115. Если о Господе хочешь не по видимости только быть монахом, – благим, кротким и с Богом всегда соединенным, но и по истине быть таковым желаешь; то всеусильно старайся проходить добродетель внимания, которая состоит в блюдении и хранении ума и в установлении сладостного сердечного безмолвия и, свободного от мечтаний, блаженного состояния души: – дело, которое не во многих найдешь.116. Она-то именуется мысленным любомудрием. – И проходи ты ее в великом трезвении и теплом усердии с молитвою Иисусовою, со смирением и непрерывностию, с молчанием чувственных и мысленных уст, с воздержанием в ястии и питии и с удалением от всего греховного, проходи ее путем мысленным искусно с рассуждением, – и она с Божиею помощию раскроет тебе то, чего не чаял, даст тебе знание, просветит, умудрит и научит тому, что прежде и в ум приять не имел ты способности, когда ходил во тьме страстей и темных дел, будучи погружен в бездну забвения и смятения помыслов.117. Как долины обильно плодят пшеницу, так она обильно наплодит в сердце твоем всякое добро, – или лучше, сие подаст тебе Сам Господь наш Иисус Христос, без Которого мы ничего творить не можем. И с начала ты найдешь ее лествицею, потом книгою, в коей будешь читать, наконец, более и более преуспевая, найдешь ее градом, Иерусалимом небесным, и Христа Израилева, Царя сил, действительно узришь умом, с Единосущным Его Отцем и спокланяемым Духом Святым.118. Бесы вводят нас в грех всегда лживым мечтанием. Так мечтанием обогащения и корысти настроили они нечестивого Иуду предать Господа и Бога всяческих. Ложными мечтами о телесном довольстве, ничтожном по себе, о чести, богатстве, славе, вовлекли они его в богоубийство, а потом ввергли в самоубийство удавлением и вечную исходатайствовали ему смерть, – совершеннопротивное тому, что представляли ему в мечтании или прилоге своем, воздав ему, коварные.119. Вот и смотри, как лживыми мечтаниями и пустыми обещаниями ввергают нас в падение враги нашего спасения. И сам сатана таким же образом спал с небесных высот, как молния, возмечтав о равенстве Богу. Так потом Адама отдалил он от Бога, внушив ему мечту о божеском некоем достоинстве (всезнании); так и всех согрешающих обыкновенно обольщает этот лживый и коварный враг.120. Горечию от яда худых помыслов исполняется сердце наше, когда, вознерадев по причине забвения, надолго отводимы бываем от внимания и молитвы Иисусовой. Но когда по любви к Божественному, с крепким усердием, прилежно начнем в нашем детелище мысленном (в мысленной мастерской, в сердце) совершать вышереченное (т. е. внимание и молитву), оно опять исполняется сладости в чувстве услаждения божественным некиим радованием. Тогда-то твердые полагаем мы намерения всегда ходить в безмолвии сердечном и не ради чего другого, а ради ощущаемой от него в душе приятной сладости и отрадности.121. Наука наук и искусство искусств есть уменье управляться с злотворными помыслами. Самое лучшее против них средство и искусство – смотреть с помощию Господа за появлением прилога их и мысль свою всегда хранить чистою, как храним око телесное, им же самим остро-зорко усматривая могущее случайно повредить его и всячески стараясь не допускать до него даже порошинки.122. Как снег не породит пламени, вода не родит огня, терн – смокв: так сердце каждого человека не освободится от бесовских помыслов, слов и дел, если не очистит своего внутреннего, не сочетает трезвения с молитвою Иисусовою, не стяжет смирения и душевного безмолвия, и не будет со всем усердием тещи, поспешая в предняя. Душа, себе не внемлющая, неизбежно бывает бесплодна на благие и совершенные помышления, подобно бесплодному мулу; потому что и в ней нет разумения духовной мудрости. Воистину призывание имени Иисусова и упразднение страстных помыслов есть сладостное дело, водворяющее мир душевный.123. Когда душа зле входит с телом в соглашение, тогда они обе вместе созидают град тщеславия и столп гордости, и для обитания в нем [плодят[ нечистые помыслы. Но Господь страхом геенны расстраивает согласие их и разделяет их, понуждая госпожу душу мудрствовать и говорить чуждое и противное телу (рабе). От сего страха и разделение между ними происходит: потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются (Рим.8:7).124.Каждодневные дела наши надобно ежечасно взвешивать, внимая им, а вечером необходимо облегчать бремя их покаянием, сколько сил есть, если желаем, с помощию Христовою, препобедить в себе зло. Надобно также смотреть, по Богу ли, пред лицем ли Бога и для единого ли Бога совершаем мы все свои чувственные и видимые дела, чтобы по неразумию не быть окрадаемыми при сем какими-либо не добрыми чувствами.125. Если мы с Божиею помощию каждый день приобретаем что-нибудь чрез наше трезвение, то не следует нам без разбора вступать в сношения с другими, чтобы не понесть ущерба от каких-либо соблазнительных бесед; но паче надобно презирать все суетное за красоту и благотворность этой добродетели (трезвения), прелюбезной и пресладкой.126. Трем силам души мы должны давать движение правильное, сообразное с их естеством и согласное с намерением создавшего их – Бога. Именно: силу раздражительную надобно подвигать против внешнего нашего человека и против змия – сатаны. Гневайтеся, сказано, и не согрешайте (Пс.4:5). Это значит гневайтеся на грех, т. е. на самих себя и на диавола, чтобы не согрешить против Бога. Силу желательную надо устремлять к Богу и добродетели, а мысленную поставим госпожою над обеими ими, чтобы с мудростию и благоразумием, упорядочивала их, вразумляла, наказывала и начальствовала над ними, как царь начальствует над подданными. И тогда сущий в нас разум по Богу будет управлять ими (т. е. когда будет господствовать над ними, а не им покоряться). Хотя страсти и восстают на разум, но мы не перестанем повелевать, чтобы разум правил ими. Ибо брат Господень говорит: кто не согрешает в слове16, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело (Иак.3:2). Истинно говоря, всякое беззаконие и грех сими тремя силами делаются, и всякая добродетель и правда этими же тремя силами совершаются.127. Ум омрачается и становится бесплодным, когда монах или поговорит с кем о мирских вещах, или мысленно сам в себе поразглагольствует о них, или когда у него тело с умом суетно займутся чем-либо чувственным, или когда он вообще предается суетности (и суетливости). Ибо в таком случае тотчас непосредственно за тем теряет он теплоту, сокрушение, дерзновение к Богу и ведение (забывает о Боге и порядках Божиих): так что поколику внимаем мы умом, потолику просвещаемся, и поколику не внимаем, – омрачаемся.128. Кто повседневно стремится к миру и безмолвию ума и усердно ищет его, тот легко презрит все чувственное, дабы не напрасно трудиться. Если же он какими-либо ложными мудрованиями обманет свою совесть [что не беда быть заняту чем-либо чувственным], то горькою уснет смертию забвения, о неуснутии коею молится божественный Давид (Пс.12:4 – да не усну смертно). Апостол же говорит: кто разумеет делать добро и не делает, тому грех (Иак.4:17).129. Приходит же ум из нерадения опять в свойственный ему чин и трезвение, если тотчас, как сознаем охлаждение, возгоримся ревностию и с теплым усердием опять восстановим обычное делание ума (трезвение и молитву).130. Мельничный осел не может подвинуться вперед, шагая по колесу, к которому привязан (шагает, а все на одном месте, пока не остановят колеса): и ум не подвигнется вперед в совершенство – творной добродетели (т. е. в трезвении, ведущем к совершенству), если не упорядочит своего внутреннего [остановив кружение там помыслов]. Ибо таковой слепотствует всегда внутренними очами, не имея возможности видеть добродетель и светозарного Иисуса.131. Конь добрый и сильный весело скачет, приняв седока: ум же веселием возвеселится во свете Господнем, когда поутру предстанет Ему свободным от всяких помышлений (Пс.5:4). Сам себя разгорячая пойдет он от силы деятельного любомудрия ума в дивную силу созерцания и тайн неизреченных, и добродетелей; а когда восприимет наконец в сердце свое безмерную глубину возвышенных божественных помышлений, тогда явится ему Бог богов, сколько вместимо это для сердца (Пс.83:8). Пораженный сим ум любовно славит тогда Бога, зримого и зрящего, Который ради того и этого спасает так устремляющего к Нему умственный взор свой.132. Высокую глубину узрит разумно держимое безмолвие сердечное; и дивное услышит ухо убезмолвившегося ума.133. Путник, начав совершать путешествие далекое, неудобопроходимое и трудное, и опасаясь на возвратном пути заблудиться, ставит на дороге знаки, как путеуказателей, которые помогли бы ему удобно возвратиться восвояси: а муж, шествующий путем трезвения, пусть ставит [в качестве примет] словеса [слышанные от Отцев], опасаясь и себе того же (т. е. заблудиться в пути или попятиться назад).134. Но для путника возвращение туда, откуда вышел, есть причина радости; а для трезвенника возвращение назад есть пагуба разумной души и знак отступления от богоугодных дел, слов и помышлений. И будет он, во время смертоносного сна душевного, иметь помыслы, которые, подобно остнам (жалам) будут будить его [от усыпления], напоминая, в какое глубокое помрачение и расслабление ниспал он, по причине вознерадения своего.135. Впадши в прискорбности, отчаянности и безнадежности ( – в крайности безвыходные, из которых выпутаться нет надежды), надобно нам и себе то же делать, что делал Давид, – изливать сердце свое и моление свое пред Богом, и печаль свою, как есть, возвещать Господу (Пс.141:3). Ибо мы исповедаемся Богу, яко могущему премудро устроить все, нас касающееся, – и беду нашу, если полезно, сделать легкою (удобоносною и удобоисходною), и избавить нас от пагубной и разрушительной печали.136. Гнев на людей, не по естеству движимый, печаль не по Богу и уныние – все равно гибельны для добрых и разумных помыслов; но Господь, расточая их нашего ради исповедания, водворяет радость.137. Помыслы против воли нашей втеснившиеся и стоящие в сердце, обыкновенно изглаждает молитва Иисусова с трезвением из глубин помышления сердечного.138. Облегчение и радость в скорби от множества бессловесных помыслов обретем мы, когда укорим себя искренно и беспристрастно, – или возвестим все Господу, будто человеку [присущему нам]. Всячески этими двумя способами найдем успокоение от всего (смущающего).139. Образом ума признается Отцами законоположник Моисей, – который Бога видит в купине, лицем прославляется и богом Фараону от Бога богов поставляется; потом казнями поражает Египет, изводит из него Израиля и дает закон. Все сие, будучи принимаемо иносказательно, в смысле духовном, изображает действия и преимущества ума.140. А образом внешнего человека служит Аарон, брат законодателя. Итак, с гневом возводя на него (внешнего человека) обвинения, будем говорить и ему мы, как Моисей погрешившему Аарону: чем онеправдовал тебя Израиль (ум, зряй Бога), что ты поспешил сделать его отступником от Господа Бога Живого Вседержителя (помыслами своими отвлек его от созерцания Бога в трезвении) (Исх.32:21)?141. В числе других многих добрых примеров Господь, приступая к воскрешению Лазаря из мертвых (тем, что запрети духу), показал и тот, что нам надобно строгим запрещением обуздывать душу, когда она женоподобно вдается в расслабляющую чувствительность и вообще стараться установить в себе жесткий [к себе] нрав, который, – разумея самоукорение, – умеет избавлять душу от самоугодия, тщеславия и гордости.142. Как без большого корабля нельзя переплыть морской пучины: так без призывания Иисуса Христа невозможно изгнать прилога помысла лукавого.143. Прекословие обыкновенно преграждает дальнейший ход помыслам, а призывание имени Иисус-Христова изгоняет их из сердца. Как только образуется в душе прилог представлением чувственного какого-либо предмета, как то: оскорбившего нас человека, или женской красоты, или сребра и злата, или когда все это одно за другим побывает в мысли нашей; тотчас обличается, что привели в такое мечтание сердце наше духи: – злопамятства, блуда и сребролюбия. Если ум наш опытен, обучен и навык блюсти себя от приражений и видеть ясно, как днем, обольстительные мечтания и прелести лукавых; то тотчас отпором, прекословием и молитвою Иисус-Христовою легко угашает разжженные стрелы диавола, не позволяя страстному мечтанию увлекать в след себя и наши помыслы, а помыслам сим согласоваться с призраком прилога, или дружелюбно беседовать с ним и вдаваться в многомыслие, или сосложиться с ним, – за чем с некоторою необходимостию, как ночи за днем, следуют худые дела.144. Если же ум наш неопытен в деле бодренного трезвения, то тотчас сцепляется пристрастно с представившимся ему прилогом, какой бы он ни был, и начинает с ним собеседовать, получая непристойные вопросы и давая такие же ответы. Тогда наши помыслы смешиваются с демонскими мечтаниями, которые вследствие того еще более распложаются и размножаются, чтобы показаться прельщаемому и уловляемому уму более любезными, красивыми и привлекательными. Тогда ум наш страждет нечто подобное тому, как если бы на какой-нибудь равнине, где пасутся незлобивые агнцы, появился пес и агнцы, как только он появился, подбегали бы к нему часто, как к матери своей, никакой от приближения к нему не получая пользы, а только заимствуя от него нечистоту и зловоние. Таким же точно образом и наши помыслы подбегают по неопытности ко всем бесовским в уме мечтаниям и, как я сказал, перемешиваются с ними, так что можно положить, что те и другие вместе держат [между собою] совещание, – чтобы такое следовало устроить, чтобы привесть в дело посредством тела то, что так красным и сладким показалось им под действием бесовского обольщения. Так-то устрояются наконец внутри падения души; после чего, будто по необходимости какой, износится уже и вовне то, что созрело там внутри сердца.145. Ум наш есть нечто легкодвижное и незлобивое, легко отдающееся мечтам и неудержимо падкое на помыслы греховные, если не имеет в себе такого помысла, который, как самодержец над страстями, удерживал бы его непрестанно и обуздывал.146. Созерцание и вéдение обыкновенно бывают путеводителями и виновниками строгой жизни чрез то, что сердце, ими восхищенное горе, приходит в презрение земных удовольствий и всякой чувственной сласти житейской, как вещей ничтожных.147. И обратно, жизнь внимательная, во Христе Иисусе совершаемая, бывает отцем созерцания и ведения и родителем божественных восхождений и мудрейших помышлений, сочетавшись с супругою – смирением, как говорит божественный пророк Исаия: надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы (Ис.40:31).148. Слишком строгим и тяжелым кажется людям – душевно безмолвствовать от всякого помысла. И воистину это притрудно и приболезненно: ибо не одним только непосвященным в тайны духовной брани, до боли тяжело бестелесное заключать и удерживать в телесном доме, но и тем, которые искусились во внутренней невещественной брани. Но кто непрестанною молитвою содержит в персях Господа Иисуса, тот, по Пророку, не утрудится последуя Ему и дне человеча не пожелает (Иер.17:16), ради красоты, приятности и сладости Иисуса, и врагов своих – нечистых демонов, ходящих вокруг его, не постыдится, но возглаголет к ним во вратах сердца (Пс.126:5), и вспять прогонит их Иисусом.149. Душа, воспаривши по смерти на воздух ко вратам небесным, и там не постыдится врагов, имея за себя с собою Христа; но и тогда, как ныне, дерзновенно возглаголет к ним во вратех. Только до самого исхода своего да не скучает она день и ночь взывать к Господу Иисусу Христу, Сыну Божию; и Он сотворит отмщение ее вскоре, по неложному божественному обетованию Своему, которое изрек Он в притче о неправедном судие: ей глаголю вам сотворит отмщение вскоре (Лк.18:8), – и в настоящей жизни, и по исходе ее из тела.150. Плывя по мысленному морю, дерзай о Иисусе; ибо Он Сам внутри тебя – в сердце твоем, таинственно взывает к тебе: не бойся Иакове, малый Израилю, Аз Бог твой, держай десницу твою (Ис.41:13–14). Если Бог за нас, какой лукавый против нас (Рим.8:31)? За нас Бог, Который ублажил чистых сердцем и законоположил, чтобы Сладчайший Иисус Единый Чистый божественно наитствовал чистые сердца и обитал в них. Не престанем же, по божественному Павлу, обучать ум свой ко благочестию (1Тим.4:7). Поистине благосчестие справедливо [так] названо, как вырывающее (βγάζει από) из корня семена лукавого. Это благочестие есть стезя слова, то есть дорога разумности или путь помысла (λογισμός), по греческому аттическому диалекту: οίμος /стезя/ και /и/ κέλευθος /дорога/, λέγεται /называемая/ η οδός /путем/, που /который/ είναι /есть/ λογισμός /мысль, дума, размышление/.151. Насладится, по Давиду, множеством мира (Пс.36:11), кто не приемлет лица человеческого, судя неправду в сердце своем, т. е. кто не приемлет образов лукавых духов и чрез сии образы не умышляет греха, но строго судя и строгий произнося приговор на земле сердца своего, воздает греху должное. Великие и мудрые Отцы в некоторых писаниях своих и демонов называют человеками, по причине их разумности. Так и в Евангелии Господь говорит: враг человек сделал это (Мф.13:28), т. е. всеял среди пшеницы и плевелы (разумея диавола; ибо потом сказал: всеявый есть диавол). Поскольку мы не оказываем тотчас прекословия этим делателям зла, то сего ради и преодолеваемы бываем помыслами.152. Если, начав жительствовать во внимании ума, с трезвением сочетаем смирение и с прекословием совокупим молитву, то будем добре шествовать мысленным путем, как с светильником света, с покланяемым и святым именем Иисуса Христа, – как выметая и очищая от греха, так и украшая и убирая дом сердца своего. Если же на одно свое трезвение или внимание понадеемся, то скоро, подвергшись нападению врагов, падем, быв низринуты. И начнут тогда во всем одолевать нас эти коварнейшие злокозненники, а мы начнем больше и больше опутываться злыми пожеланиями, как сетями, – или и совершенному закланию подвергнемся от них, не имея в себе победоносного меча, – имени Иисус-Христова. Ибо только сей священный меч, будучи непрестанно вращаем в упраздненном от всякого образа сердце, умеет обращать их вспять и посекать, попалять и поядать, как огонь солому.153. Дело непрестанного трезвения, душеполезное и многоплодное, есть – тотчас усматривать образующиеся в уме мечтательные помыслы. Дело прекословия – обличать и выставлять на позор помысл, покушающийся войти в воздух ума нашего посредством представления какого-либо чувственного предмета. То же, что тотчас погашает и рассеявает всякое умышление сопротивоборцев, всякое слово, всякую мечту, всякого идола и всякий столп злобы, есть призывание Господа. И мы сами видим в уме державное поражение их от Иисуса, великого Бога нашего, и отмщение Им за нас смиренных, бедных и ни к чему не годных.154. Что помыслы наши ничто иное суть, как одни мечтательные образы вещей чувственных и мирских, этого многие не знают. Когда же побудем мы подольше трезвенно в молитве, тогда молитва освобождает наш ум от всякого вещественного образа лукавых помыслов и дает ему познавать словеса супостатов (м. б. значение помыслов вообще, что они суть, – или планы и виды врагов при всевании помыслов), и ощутить пользу молитвы и трезвения. Только смотреть будешь очами твоими и воздаяние грешников мысленных мысленно и сам узриши и уразумеешь (Пс.90:8), как говорит блаженный Псалмопевец Давид.155. Будем, если можно, непрестанно памятовать о смерти: ибо от этого памятования рождается в нас отложение всех забот и сует, хранение ума и непрестанная молитва, беспристрастие к телу и омерзение ко греху, и почти, если сказать правду, всякая добродетель, живая и деятельная, из него проистекает. Посему будем, если возможно, делать это дело столь же непрерывно, как непрерывно наше дыхание.156. Сердце, совершенно отчуждившись от мечтаний станет рождать помышления божественные и таинственные, играющие внутри его, как играют рыбы и скачут дельфины в спокойном море. Море веется тонким ветром, и бездна сердца Духом Святым. А как вы – сыны, говорит Апостол, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (Гал.4:6)157. Усомнится и поколеблется всякий монах взяться за духовное делание прежде отрезвления ума, – потому ли, что не познал еще красоты его, или потому, что познавши, бессилен решиться на это по недостатку ревности. Но это колебание несомненно рассеется, коль скоро он вступит в делание хранения ума, которое есть и именуется мысленным любомудрием, или деятельным любомудрием ума. Потому что тогда обретет он путь, Который сказал: Аз есмь путь, и воскресение и живот (Ин.14:6).158. Опять восколеблется он, видя бездну помыслов и толпу младенцев вавилонских: но и это колебание рассеявает Христос, если основанием ума непрестанно в Нем утверждаемся и младенцев вавилонских отбрасываем, разбивая о камень сей (Пс.136:9), – исполняя, как говорится, желание свое на них (свое против них негодование). Ибо, как говорит Премудрый, – храняй заповедь не узнает глагола лукава (Еккл.8:5). И Господь говорит: без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5).159. Тот подлинно есть истинный монах, кто держит трезвение, и тот есть истинный трезвенник, кто в сердце монах (у кого в сердце только и есть, что он да Бог).160. Жизнь человеческая простирается вперед с чередованием годов, месяцев, недель, дней и ночей, часов и минут. Вместе с ними надлежало бы и нам до самого исхода простирать вперед [к совершенству] добродетельные делания, разумею – трезвение, молитву, сладость сердечную, при неослабном безмолвии.161. Найдет, наконец, и на нас час смертный, – придет, и избежать его нельзя; и – о, если бы воздушный князь миpa, пришедши тогда, нашел беззакония наши малыми и ничтожными, чтобы не мог справедливо обличить нас! – Иначе восплачемся тогда, хотя уже бесполезно. Ибо раб, как говорит Господь, ведевый волю Господина своего, и не сотворив, биен будет много (Лк.12:47).162. Горе погубившим сердце! И что сотворят они, когда посетит Господь (Сир.2:14)? – Возьмемся же, братия, поревностнее за дело сердца.163. За простыми и бесстрастными помыслами следуют страстные, как узнали мы из долговременного опыта и наблюдения; и первые служат входом для последних, бесстрастные для страстных.164. Воистину надлежит человеку на двое рассечь себя произволением, надобно ему разодрать себя мудрейшим помышлением, воистину врагом самому себе непримиримым подобает стать ему. Какое кто имеет расположение к человеку, крайне его оскорбившему и обидевшему, такое же, или еще худшее, должны мы иметь и к самим себе, если хотим исполнить величайшую и первейшую заповедь, т. е. блаженное смирение, – Христово жительство, воплощенную жизнь Бога. Посему Апостол говорит: кто мя избавит от тела смерти сея (Рим.7:24)? Закону бо Божию не покоряется (Рим.8:7). Показывая же, что покорять тело под волю Божию есть одно из лежащих на нас дел, сказал: ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа (1Кор.11:31–32).165. Начало плодоносия – цвет; а начало трезвения ума – воздержание в пище и питии, отвержение и отсечение всяких помыслов и сердечное безмолвие.166. Когда, возмогая о Христе Иисусе, начнем мы тещи в трезвении твердо установившемся; тогда сперва является нам в уме как бы светильник какой, держимый нами рукою ума и руководящий нас на стези мысленные, – потом, как бы луна в полном свете, вращающаяся на тверди сердечной, – наконец, как солнце, – Иисус, подобно солнцу сияющий правдою, т. е. показующий Себя Самого и Свои всесветлые светы созерцаний.167. Сие-то таинственно открывает Он уму, с непрерывным рвением хранящему заповедь Его, которая говорит: обрежьте жестокосердие ваше (Втор.10:16). – Да, дивным истинам, как уже сказано, научает человека тщательное трезвение. Божество нелицеприятно. Почему Господь говорит: услышьте Меня и уразумейте; ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет (Мф.13:12–13); и еще: любящим Бога все содействует во благое (Рим.8:28). Не тем ли паче к этому содействуют им сии добродетели (трезвение и молитва)?168. Не двинется вперед корабль без воды: не преуспеет нисколько и хранение ума без трезвения со смирением и молитвою Иисус-Христовою.169. Основание дома – камни; а сей добродетели (хранению ума) и основание и кровля – святое и поклоняемое имя Господа нашего Иисуса Христа. Скоро и легко потерпит кораблекрушение во время бури неразумный кормчий, который корабленников распустит, весла и паруса бросит в море, а сам ляжет спать: но еще скорее потоплена будет бесами душа, которая при начинающихся прилогах вознерадит о трезвении и о призывании имени Иисус-Христова.170. Мы, что знаем, передаем чрез Писание и что видели, проходя путем, о том свидетельствуем желающим, – если захотите принять сказуемое вам. Се – Сам Господь сказал: аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже розга, и изсышет: и собирают ю, и во огнь влагают, и сгарает. А иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног (Ин.15:5–6). Как невозможно солнцу сиять без света, так невозможно сердцу очиститься от скверны пагубных помыслов без молитвы именем Иисусовым. Если это истинно, как вижу [на опыте], то будем возглашать сие Имя так же часто, как дышем. Ибо оно –свет, а те [помыслы скверные] – тьма; и Он (призываемый Иисус) есть Бог и Владыка, а те – слуги демонские.171. Хранению ума пристойно и достойно именоваться светородным, молниеродным, светоиспускательным и огненосным. Ибо, истинно сказать, оно одно превосходнее самых великих телесных добродетелей, сколько бы их ни имел кто. Сего-то ради и надлежит называть сию добродетель самыми почетными именами, ради рождающихся из нее светозарных светов. Возлюбившие ее, из грешнико в непотребных, скверных, невежд, несмысленных, неправедных делаются силою Иисус-Христовою, праведными, благопотребными, чистыми, святыми и разумными: и не только это, но и начинают созерцать таинства и богословствовать. Сделавшись созерцателями, они переселяются к оному пречистому беспредельному Свету, прикасаются к Нему неизреченными прикосновениями, с Ним живут и действуют, поскольку вкусили, яко благ Господь; так что на этих первоангелах явно исполняется слово божественного Давида: посему праведные будут исповедыватъ имя Твое и правые вселятся пред лицем Твоим (Пс.139:14). И действительно они только одни истинно и призывают Бога, и исповедаются Ему, и с Ним беседовать всегда любят, любя Его.172. Горе внутреннему от внешнего; ибо внутрений человек много терпит от внешних чувств. Но потерпев что-либо он должен употребить бичи против этих внешних чувств. Сделавший то, что следует по букве, уже уразумел и то, что следует по умозрению.173. Если внутренний наш человек трезвится, то, по словам Отцев, он силен сохранить и внешнего. По их же словам, мы и злодеи-демоны, обое сообща совершаем грехи: те в помыслах или мечтательных живописях изображают только пред умом грехи, как хотят, а мы и помыслами внутренне и делами внешне грешим. Демоны, не имея тел дебелых, лишь помыслами, кознями и обольщениями, и себе и нам уготовляют муку. Но если бы эти непотребнейшие не были лишены дебелого тела, то грешили бы непрестанно и делами; всегда содержа в себе злое произволение, готовое нечествовать.174. Но молитва сердечная ко Господу разбивает их, и в прах обращает прельщения их. Ибо непрестанно и не леностно призываемый нами Иисус, Бог и Сын Божий, отнюдь не допускает им даже и начать вложение в нас греха, – что называют прилогом, – не допускает ни образ какой-либо показать уму в зеркале мысли, ни проговорить какие-либо слова сердцу. Но если никакой образ не втеснится в сердце, то оно и от помыслов, как мы сказали, будет пусто; потому что демоны обыкновенно чрез помыслы скрытно беседуют с душею и научают ее злу.175. Итак, от непрестанной молитвы мысленный в нас воздух чист бывает от мрачных облаков и ветров духов злобы. Когда же воздух сердца чист, то ничто не препятствует уже сиять в нем божественному свету Иисусову, – если только мы не надымемся тщеславием, самомнением и хвастливым себя выказыванием, не понесемся к недосязаемому, и не будем за то лишены помощи Иисусовой; потому что Христос ненавидит все таковое, будучи образцем смирения.176. Емлемся убо за молитву и смирение, – сии два оружия, коими совокупно с трезвением, как мечем огненным, ополчаются мысленные воители против демонов. Если так будем вести жизнь свою, то каждый день и час можем таинственно радостный иметь праздник в сердце.177. Восемь главных помыслов греховных, коими объемлется вся область таких помыслов, и от коих все они имеют свое рождение. Все они подходят к дверям сердца и, нашедши его не охраняемым умом, один за другим входят в него, каждый в свое время. Когда какой из этих восьми помыслов, поднявшись к сердцу, войдет в него, то вводит с собою целый рой нечистых помыслов и, омрачив таким образом ум и сердце, раздражает тело и влечет его к совершению срамных дел.178. Но кто блюдет главу змия (прилог) и гневным прекословием, гневные подобрав слова, как бы пястию биет в лице врага, тот тем самым пресекает брань. Ибо, стерши главу, он избег и помыслов порочных и дел порочнейших. После сего мысль у него пребывает уже неволненною: потому что Бог приемлет его бодрствование над помыслами и в воздаяние за то дарует ему ведение, как надо преодолевать врагов и как надлежит очищать сердце от помыслов, оскверняющих внутреннего человека, о коих так говорит Господь Иисус: от сердца исходят помышления злая, прелюбодеяния, любодеяния... Сия суть сквернящая человека (Мф.15:19–20).179. Таким-то образом душа может о Господе стать в своем благообразии, красоте и правости, как в начале создана была Богом прекрасною и правою, как говорит великий раб Божий Антоний: «когда в душе ум бывает таким, как следует ему быть по естеству, тогда она бывает вся – добродетель». Он же сказал опять: «быть душе правою есть то же, что иметь ей ум в естественном состоянии, как создан». И немного ниже опять говорит он: «очистим ум; ибо я верую, что он, будучи всесторонне очищен и пришедши в естественное свое состояние, может сделаться прозорливым и видеть более и далее демонов, имея в себе дающего откровения Господа». Вот что говорил славный Антоний, как сказывает Афанасий Великий в житии Антония.180. Всякий помысл воспроизводит в уме образ какого-либо чувственного предмета: ибо Ассирианин (враг), будучи сам умною силою, не иначе может прельщать, как пользуясь чем-либо привычным для нас, чувственным.181. Как невозможно нам, таким человекам, гоняться по воздуху за пернатыми птицами, или летать подобно им, потому что это несвойственно нашему естеству; так невозможно нам избавиться от нетелесных демонских помыслов и свободно устремлять внимательное око ума к Богу, без трезвенной непрестанной молитвы. Если нет в тебе этого, то ты на земле и за земным охотишься.182. Если истинно хочешь покрыть стыдом помыслы, достодолжно безмолвствовать и без труда трезвенствовать сердцем; да прильпнет к дыханию твоему молитва Иисусова, – и в немного дней увидишь это на деле.183. Как не следует букв писать на воздухе, а надо их резцом начертывать на каком-либо теле твердом; чтобы они могли надолго сохраниться: так с притрудным трезвением своим должно нам сочетавать молитву Иисусову, дабы прекрасная добродетель трезвения вместе с Ним была в нас всегда целою, и чрез Него во веки сохранилась в нас неотъемлемою.184. Возложи, как сказано, на Господа дела свои и обрящешь благодать, дабы и к нам с тобою не отнеслись слова пророка: Ты близок в устах их, а далек от сердца их (Иер.12:2). Никто другой прочно не умиротворит сердца твоего от страстей, кроме Самого Иисуса Христа, сочетавшего в Себе далеко расстоящее (т. е. Божество и человечество).185. Равно омрачают душу и мысленные внутри беседы с помыслами, и внешние разговоры и празднословие. Итак тем, которые стараются отвращать от ума своего все вредное, должно без жалости прогонять и тех и других любителей празднословия, и помыслы и людей, по весьма уважительной по Богу причине, – именно: – дабы умомрачась не ослаб в трезвении: ибо будучи омрачаемы забвением (от бесед), мы теряем ум (становимся такими, как бы в нас ума не было совсем).186. Кто со всем рачением хранит чистоту сердца, тот наставником в ней будет иметь законоположителя ее Христа, Который таинственно будет изрекать ему волю Свою. Услышу, что скажет во мне (μέσα μου) Господь Бог (Пс.84:9), говорит Давид, указывая на это. Изображая же разглагольствие ума с самим собою о мысленной брани и о заступническом в ней покровительстве Божием, говорил он: и скажет человек: итак, есть плод для праведника (Пс.57:12)? А потом, изъявляя состоявшееся вследствие обоестороннего рассмотрения решение, говорит: итак есть Бог, творящий суд – злым демонам на земле сердца нашего (Пс.57:12). И в другом месте говорит он: подойдет [такой] человек и сердце [у него] глубоко [сокрыто], но будетъ превознесенъ Богъ; и тогда стрелами младенцев будут сочтены раны их (Пс.63:7–8).187. Будем всегда вести себя, как наказанные сердцем в мудрости (Пс.89:12), непрестанно дыша Иисус-Христом, силою Бога Отца и Божиею Премудростию. Если же, по какой-либо случайности опустившись, вознерадим о сем умном делании; то в следующее утро опять добре препояшем чресла ума нашего и покрепче возьмемся за дело свое, зная, что нет никакого оправдания нам, вéдущим добро творити, если не будем творить оного.188. Как если, когда вредоносные яства, недавно принятые, произведут в теле болезненную тревогу, вкусивший их, лишь только почувствует сей вред, поспешит извергнуть их вон, то остается невредимым: так и ум, когда, поглотив принятые им порочные помыслы и почувствовав душевредную горечь их, поспешит молитвою Иисусовою, из глубин сердца возглашаемою, извергнуть их вон и далеко отбросить их от себя, то чрез это избежит всякого от них вреда, как по милости Божией научение от других и вместе с ним собственный опыт предали трезвенствующим разуметь настоящее дело.189. С дыханием твоим соедини трезвение и имя Иисусово, или помышление о смерти и смирение; ибо то и другое великую доставляет пользу.190. Господь сказал: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф.11:27).191. Сказал еще Господь: итак, кто смирится, как это дитя, тот есть бóльший в Царстве Небесном (Мф.18:4); возвышающий сам себя, унизится (Лк.18:14). – от Мене, говорит, научитеся. И видишь ли, чему научиться? Смирению. Заповедь Его живот вечный есть; и сия заповедь есть смирение. Следовательно, кто не смирен, тот отпал от живота, и конечно обрящется там, что противоположно ему.192. Если всякая добродетель творится душею и телом, душа же и тело, коими, как я сказал, совершается всякая добродетель, суть творение Божие; то не крайне ли сумасбродствуем мы, когда величаемся и тщеславимся чуждыми украшениями души и тела? И не тем ли это паче, что, опираясь на гордость, как на тростниковую трость, мы восставляем против себя беспредельного величием Бога, таким крайним беззаконием своим и безумием привлекая на главу страшнейшее Его неблаговоление; ибо Господь гордым противится (Иак.4:6). Вместо того, чтобы подражать Господу в смирении, мы своим тщеславным и гордостным мудрованием вступаем в содружество с неистовым врагом Господа гордым диаволом. Посему-то Апостол говорит: что ты имеешь, чего бы не получил? (1Кор.4:7) Разве ты сам себя создал? Если же тело и душу, из которых, в которых и чрез которых всякая добродетель бывает, получил ты от Бога, то что хвалишься, как будто не получил? (1Кор.4:7)? Ибо Господь все сие тебе даровал.193. Очищение сердца, чрез которое как смирение, так и всякое, свыше сходящее благо имеется в нас, ничто иное есть, как то, чтобы отнюдь не попускать приражающимся помыслам входить в душу.194. Хранение ума, с Божиею помощию и ради Единого Бога действуемое, установившись в душе, доставляет уму мудрость в ведéнии подвигов по Богу. Не малую также причастнику своему доставляет она способность и к тому, чтобы по Богу устроять и внешние дела и слова, с рассуждением безукоризненным.195. Отличительное в Ветхом Завете первосвященническое украшение [чистая золотая дщица на груди, с надписью: – святыня Господня, – Исх.28:36] было прообразованием сердечной чистоты, которое внушает нам внимать дщице сердца нашего, не почернела ли она от греха, дабы [если окажется такою] поспешили мы очищать ее слезами, покаянием и молитвою. Ум наш есть нечто легкое (подвижное), и трудно удержать его от греховных воспоминаний. Можно, впрочем, сказать, что он с равным удобством последует как за худыми, так и за добрыми мысленными мечтаниями.196. Блажен воистину, кто так прилепился мыслию к молитве Иисусовой, вопия к Нему непрестанно в сердце, как воздух прилежит телам нашим, или пламя к свечке. Солнце, проходя над землею, производит день; а святое и достопоклоняемое имя Господа Иисуса, непрестанно сияя в уме, порождает бесчисленное множество солнцевидных помышлений.197. Когда рассеются облака, воздух показывается чистым; когда же Солнцем правды Иисусом Христом рассеются страстные мечтания, тогда обыкновенно в сердце рождаются световидные и звездовидные помышления, по причине просвещения Иисусом воздуха сердечного. Ибо Премудрый говорит: надеющиеся на Господа познают истину, и верные в любви пребудут у Него (Прем.3:9).198. Сказал некто из Святых: «злопамятствуя злопамятствуй на бесов и враждуя враждуй на тело всегда. Плоть – коварный друг, и, будучи довольствуемо, сильнейшую поднимает брань». И еще: «враждуй против тела и воюй против чрева».199. В предыдущих главах, составляющих первую и вторую сотню, описали мы труды священного безмолвия ума, представляя не собственного только изыскания плод, но и то, чему божественные глаголы богомудрых Отцев учат нас относительно чистоты ума. Теперь сказав еще немного в показание пользы хранения ума, кончим слово.200. Итак прииди, последуй за мною к достижению блаженного хранения ума, кто бы ты ни был, любящий в духе видеть добрые дни (Пс.33:13), – и я о Господе научу тебя видимому деланию и жительству бесплотных сил. Не насытятся Ангелы, воспевая Творца; не насытится и ум, в чистоте им соревнующий. И как не пекутся о пище невещественные [Ангелы на небе]: так не пекутся о ней и вещественные невещественники (люди – трезвенники на земле), когда взойдут на небо безмолвия ума.201. Как горние силы не пекутся о богатстве и стяжаниях: так и душевное око очистившие и стяжавшие навык в добродетели [трезвения] не пекутся о злобствовании злых духов. И как тех отличает богатство преспеяния совершенства в Боге, – так этих отличают вожделение и любовь к Богу, стремление и восхождение к Божественному. И они, с ненасытимым вожделением от вкушения божественной, приводящей в восхищение любви, простираясь в восхождение (горé по степеням совершенства духовного), не остановятся, пока не достигнут уподобления Серафимам, – и не почиют от трезвения ума и вожделетельного возвышения, доколе не сделаются Ангелами о Христе Иисусе Господе нашем.202. Нет яда, паче яда аспида и василиска; и нет зла, паче зла самолюбия. Исчадия же самолюбия – сии змии летающие, суть сии: самовосхваление в сердце, самоугодие, чревонеистовство, блуд, тщеславие, зависть и вершина всех зол гордость, которая не только людей, но и Ангелов свергает с небес и вместо света покрывает мраком.203. Сие написал тебе, Феодуле, соименник безмолвия (т. е. Исихий), хотя не безмолвник на деле. Может быть я написал не все, относящееся к нашему предмету, но всячески то, что подал Бог, во Отце, Сыне и Духе Святом хвалимый и славимый от всего разумного естества: Ангелов и человеков, и от всякой твари, созданной неизреченною Троицею, Богом Единым, Коего светлое Царствие да сподобимся получить и мы, молитвами Пресвятой Богородицы и Преподобных Отцев наших. Ему, Богу непостижимому, вечная слава. Аминь.Преподобный Филофей Синайский Краткое сведение о немПреподобный отец наш Филофей был Игуменом словесного монашеского стада, что на Синае, и получил от того прозвание Синайского. В какое время он жил и когда скончался, неизвестно. Настоящее, разделенное на 40 глав его слово, прекрасно составленное, исполнено, и сказать нельзя, коль великой духовной мудрости и душе спасительности. Почему сочтено несправедливым отделить его от состава прочих отеческих писаний о трезвении. – И оно требует большего внимания: ибо если б кто назвал его точным истолкованием и верным правилом трезвения, хранения ума и чистоты сердца, не погрешил бы против истины.Преподобного отца нашего Филофея Синайского 40 глав о трезвенииЕсть в нас мысленная брань, более тяжелая, чем чувственная. Делателю благочестия надобно тако тещи и ту цель преследовать умом, чтоб, как маргарит какой, или камень многоценный, в совершенстве усокровиществовать в сердце память о Боге. Надобно оставить все, даже тело, и презреть самую жизнь настоящую, чтобы Бога единого стяжать в сердце своем. Ибо св. Златоуст сказал, что умного Боговидения одного достаточно к тому, чтоб истребить лукавых.2)Ведущие мысленную брань должны со всем усердием избрать себе, по указанию Божественных Писаний, духовные делания и возложить их на ум, как целительные пластыри. Так с утра, говорит некто, должно мужественно и неотступно стоять у двери сердца, с крепкою памятию о Боге и непрестанною в душе Иисус Христовою молитвою, и сею мысленною стражею убивать всех грешников земли, т. е. верною, усиленною и горé восхищающею памятию о Боге посекать, ради Господа, главы сильных и начала брань воздвигающих помыслов: ибо как знаем, и в мысленных подвижнических трудах есть свой некоторый Божественный чин и порядок действования. – Так должно делать нудящим себя [Царствия ради], пока настанет положенное время вкушения пищи. После сего, благодарение воздав Господу, по единому человеколюбию Своему питающему нас двоякою пищею, и духовною и телесною, должно томить себя памятованием и размышлением о смерти. А на следующий день опять надо самодержавно браться за утреннее дело. Ибо и при таком каждодневном образе действования, едва-едва возымеем мы в Господе избегнуть сетей мысленного врага. Такое делание, впрочем, утвердившись в нас, рождает следующие три добродетели: Веру, Надежду и Любовь, из коих Вера располагает нас к истинному страху Божию, а Надежда, преодолев рабский страх, приводит человека к любви Божией. Если Надежда не посрамляет, порождая обыкновенно двоякую любовь, на которой висят закон и пророки; то со своей стороны и Любовь николиже отпадает, ни в сем веке, потому что здесь в причастнике своем она бывает причиною исполнения Божественных законоположений, ни в будущем.3)Редко очень можно найти безмолвствующих умом. Это есть принадлежность только тех, которые все средства употребляют к тому, чтоб привлечь к себе Божественную благодать и исполниться истекающим от нее духовным утешением. – Итак, если, подобно им, хотим проходить умное делание, сию философию Христову, в хранении ума и в трезвении, начнем путь сей воздержанием от многих яств, положив принимать пищу и питие, сколько возможно, малою мерою. Трезвение справедливо называется путем, потому что оно ведет в Царствие, – и то, которое внутрь нас, и в будущее, – и умным детелищем (мысленною мастерскою), потому что оно выделывает и убеляет (полирует) нравы ума и страстное переделывает в бесстрастное. Оно подобно также световому оконцу, чрез которое Бог приникши является уму.4)Где смирение, память о Боге с трезвением и вниманием и частая против врагов устремляемая молитва, – там место Божие, или сердечное небо, в котором полчище бесовское боится стоять ради того, что в месте сем обитает Бог.5)Нет ничего разорительнее многословия и зловреднее невоздержного языка; и ничто столько не сильнó расстраивать и истреблять богатство душевное. Ибо, что каждый день созидаем в себе, то многословие снова разоряет и, что трудом собираем, то чрез языкоболие душа снова расточает. Что хуже сего (языка невоздержного)? Он – неудержимое зло. Надобно положить ему предел, обуздать его и стеснить, и, скажу так, заставить его служить только нужде. – И кто может высказать весь душевный вред, происходящий от [невоздержного] языка?6)Первая дверь, вводящая в мысленный Иерусалим, во внимание ума, есть разумное молчание уст, хотя ум еще и не безмолвствует; вторая – мерное (малою мерою определенное) воздержание в пище и питии; третья, очищающая ум и тело, – непрестанная память и размышление о смерти. Узрев однажды красоту сей последней, и, духом, а не оком, уязвившись и усладившись ею, я возжелал стяжать ее себе в сожительницу на целую жизнь, возлюбив ее благообразие и благолепие. Как она смиренна, радостопечальна, задумчива, как страшится будущего праведного истязания и как боится продления [случайностей] жизни! Из чувственных очей своих она обычно источает целительную живую воду, а из очей мысленных – обильный источник премудрых помышлений, который теча и скача веселит разум. Эту-то, как я сказал, дщерь Адамову, т. е. память о смерти, жаждал я всегда иметь сожительницею себе, с нею спать, с нею беседовать и вместе с нею исследовать, что имеет быть со мною по отложении тела сего; но часто не позволяло мне этого пагубное забвение – сия омраченная дочь диавола.7)Есть брань, в которой духи злобы в тайне сражаются с душею посредством помыслов. Ибо как душа невидима, то зложелательные оныя силы, сообразно с ее существом, и нападают на нее невидимою бранию. И можно видеть, как у тех, так и у нее, и оружия, и планы (расположения войск и ведения брани), и обманчивые ухищрения и устрашительные нападения (стремительный натиск, чтоб устрашить), и обоюдные рукопашные схватки, и победы и поражения с той и другой стороны. Одного только недостает в этой мысленной, описываемой нами брани, сравнительно с бранию чувственною, определенного времени объявления войны. Для чувственной брани обыкновенно определяется время и свои, в отношении к ней соблюдаются, порядки; а эта (мысленная) без предъявления внезапно приражается окрест самых глубин сердца, и получив жребий (избирательный; иначе: взяв перевес чрез согласие сердца на внушаемое), убивает душу посредством греха. Чего ради и для чего воздвигается против нас это, ратование и борьба? Того ради, да не будет исполняема нами воля Божия, о коей молимся, говоря: да будет в нас воля Твоя (Лк.11:2), т. е. заповеди Божии. И если кто, установив ум свой, от блуждания в совершенной трезвенности в Господе, станет тщательно наблюдать за их (врагов невидимых) вторжениями [в сердце], и соплетениями (схватками с трезвящимся умом), происходящими в мечтаниях фантазии, тот узнает это из опыта. Посему и Господь, цель Свою направляя против злобных демонов, и, как Бог провидя их замыслы, в противность их цели постановил Свои заповеди, с угрозою нарушителям их.8)Когда приобретем некоторый навык в воздержании и удалении от видимых зол, производимых пятью чувствами; то после сего возможем и сердце свое блюсти с Иисусом и просвещаться в нем от Него, и с теплым некоторым расположением вкушать умом благости Его. Ибо не для другого чего приняли мы закон очищать сердце, как для того, чтоб, когда облака злых помыслов изгнаны будут из атмосферы сердца и разогнаны непрерывным вниманием, мы могли как в ясный день, чисто видеть Солнце правды – Иисуса, и сколько-нибудь просветиться в уме словами величествия Его; ибо обыкновенно они открываются не всем, а только тем, кои очищают смысл (διάνοιά) свой.9)Мы должны каждодневно держать себя в таком настроении, в каком надлежит являться пред лицем Бога. Ибо Пророк Осия говорит: милость и суд храни, и приближайся к Богу твоему всегда (Ос.12:6). Опять и Пророк Малахия от лица Божия говорит: сын славит отца и раб господина своего убоится: и аще Отец есмь Аз, то где слава Моя? и аще Господь есмь Аз, то где страх предо Мной? глаголет Бог Вседержитель (Мал. 1:6). Тоже и Апостол пишет: очистим себе от всякия скверны плоти и духа (2Кор.7:1). И премудрость внушает: всяцем хранением блюди твое сердце, потому что из него источники жизни (Притч.4:23). И Сам Господь Иисус Христос заповедует: очисти внутреннее сткляницы, да будет и внешнее чисто (Мф.23:26).10)Плодом неуместных пустых бесед бывает иногда ненависть к нам от тех, кои слушают; иногда же укор и осмеяние, когда зазрят они неразумие речей наших; иногда осквернение совести, а иногда осуждение от Бога и опечаление Духа Святого: что ужаснее всего другого.11)Тому, кто очищая сердце свое и с корнем исторгая из него грех о Господе, труд прилагает ко стяжанию Божественного вéдения и успевает узреть умом незримое для многих, не должно возноситься из-за того над кем-либо. Что между тварями чище бестелесного, и что многоведущее Ангела? Однако ж и он вознесшись низвержен с неба, как молния. Его высокоумие вменено ему Богом в нечистоту. – Известно, как действуют выкапывающие из земли золото (т. е. будь под всеми, как они под землею, чтоб достать золото ведения).12) Апостол говорит: все подвижники воздерживаются от всего (1Кор.9:25). Ибо невозможно с насыщенным пищею чревом ополчаться против начал, против невидимых зложелательных сил, тем, кои связаны сею плотию, тяжелою и всегда похотствующею на духа. Ибо Царствие Божие не пища и питие (Рим.14:17). Плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут (Рим.8:7). Не может, очевидно, ради того, что будучи земно, составлено из соков, крови и мокрот, к земному всегда имеет пристрастие и услаждается погибельными удовольствиями настоящего века. Мудрование бо плотское смерть есть: сущии же во плоти Богу угодити не могут (Рим.8:8).13)Потребно нам великое смирение, если искреннее имеем попечение о хранении ума в Господе, во-первых, в отношении к Богу, и [во-вторых] в отношении к людям. Всячески всегда должны мы сокрушать свое сердце, изыскивая и в дело вводя все, могущее смирять его. Сокрушает же и смиряет сердце, как известно, память о прежней нашей в миpe жизни, если она припоминается нами, как следует. Также память о всех грехах от юности, когда кто пересматривает их умом по частям, обыкновенно и смиряет, и слезы рождает, и ко всесердечному благодарению Бога подвигает нас, как и всегдашняя действенная (до чувства доводимая) память о смерти, которая притом рождает и плач радостный со сладостию и трезвение ума. Преимущественно же смиряет мудрование наше и располагает потуплять очи в землю воспоминание о страстях Господа нашего Иисуса Христа, когда кто проходит их в памяти и все подробно воспоминает. Это подает также и слезы. Сверх того истинно смиряют душу великие Божие благодеяния, именно к нам, когда кто подробно перечисляет их и пересматривает: ибо мы имеем брань с гордыми (неблагодарными Богу) демонами.14)Не чуждайся из самолюбия этих спасительных врачевств душевных, если ты таков, что имеешь в них нужду. Ибо иначе ты уже не ученик Христов, и не подражатель Павла, который говорит о себе: несмъ достоин нарещися Апостол (1Кор.15:9); а в другом месте сознается, что был прежде хульником, гонителем, и досадителем (1Тим.1:13). – Видишь ли горделивец? вот и Святой, а не забывал прежней своей жизни! Да и все Святые, от начала создания до ныне, облачались в это последнейшее святое одеяние Божие (т. е. в смирение). Сам Господь наш Иисус Христос, будучи Бог непостижимый, недоведомый и неизглаголанный, в продолжение всей Своей во плоти жизни, облечен был во смирение; так что св. смирение праведно должно именоваться и Божественною добродетелию, и Владычнею заповедию и облачением. Также Ангелы, и все оные светлые Божественные силы, проходят и хранят сию добродетель, ведая, каким падением пал возгордившийся сатана, и как он в пример того, как надлежит страшиться падения [в сей грех] Ангелам и людям, лежит, лукавый, в бездне, за гордость свою явленный бесчестнейшим пред Богом паче всякой другой твари. Знаем мы и то, каким падением пал Адам из-за гордости. Имея пред очами такие примеры сей высокотворной добродетели, будем всегда смирять себя всячески, сколько сил есть, пользуясь указанными выше врачевствами. Смирим себя душею и телом, и в мудровании, и в желании, и в речах, и в помышлениях, и во внешнем виде, и внешно и внутренно. О чем особенно надобно заботиться, это – чтоб сущий за нас Иисус Христос, Сын Божий и Бог, не стал против нас. Ибо Господь гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч.3:34). Не чист пред Господом всяк высокосердый (Притч.16:5); смиряяй же себе вознесется (Лк.18:14). Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, говорит Спаситель (Мф.11:29). – Внимати убо подобает.15)Внемлите себе (смотрите же за собою), говорит Господь, чтобы сердца ваши не отягчались объядением, и проч. (Лк.21:34). Все подвижники воздерживаются от всего, по слову Апостола (1Кор.9:25). Ведая все такие изречения, к нам обращенные в Божественном Писании, будем проводить жизнь свою в воздержании. Прежде всего, оставя многообразие яств, приучим тело свое к обычаю и чину добродетельному, давая ему пищи в меру. Ибо таким образом легко укрощаются и подчиняются разуму взыграния похоти, а если полную, по всему убеждению, говорить правду, то и движения гнева. Но и от других прегрешений удобнее при этом воздержаться, так как и добредетелию то почитается у тех, кои самим делом и опытом проходят добродетели, всестороннее воздержание, т. е., чтоб удаляться от всякого вида зла. Так-то причина чистоты, после Бога, всех благ источника и подателя, есть равное на всякий день и мерою определенное воздержание от многоястия.16)Как сатана, сопротивляясь Богу, в желании, чтоб не была исполняема воля Божия, т. е. заповеди, чрез нас воюет против Бога тем, что покушается воспрепятствовать исполнению ее: так опять Бог желая, чтоб нами была исполняема святая воля Его, то есть, как я сказал, Божественные и животворные заповеди, чрез нас при Своем мановении, разоряет пагубное намерение лукавого. Безумное желание врага, сопротивляться Богу тем, чтоб увлекать к преступлению заповедей Его, Бог Сам низвращает чрез человеческую немощь. И посмотри, не так ли это бывает? – Все Божественные заповеди полагают законы для троечастности души, и делают ее здравою посредством того, что повелевают. Кто строго следует им, у того сия троечастность соделывается истинно здравою. Но против этой же троечастности души день и ночь ведет войну и диавол. Если же сатана ведет войну против троечастности; ясно, что он воюет чрез то против заповедей Христовых: ибо Христос чрез заповеди облагает законом троечастность души, т. е. раздражительную, пожелательную и мыслительную силы души. – И смотри: угроза, что гневающийся на брата своего всуе, повинен есть суду (Мф.5:22), и следующие за тем Его заповедания, – се врачевания раздражительной части. Эту заповедь, и прочие положенные вместе с нею, враг покушается низвратить внутри посредством помыслов любопрительства, злопамятства и зависти. Знает этот противоборец [наш и Божий], что правитель раздражительной части есть сила мысленная. Почему в нее прежде и пускает стрелы посредством помыслов, как я сказал уже, подозрения, зависти, любопрения, сварливости, лукавства, тщеславия, и склоняет мысленную силу сложить с себя свойственную ей власть, и отдав бразды самому раздражению, оставить его без всякого управления. Тогда раздражение, отбросив своего управителя, без удержи износит чрез уста в словах все, что прежде вложено было в сердце, что усокровиществовано было в нем дотоле посредством вражеских помыслов, при нерадении ума. Сердце является тогда исполненным не Духа Божия и не Божественных помышлений, а злобы [неукротимой]: ибо как говорит Господь, уста говорят от избытка сердца (Лк.6:45). Когда же таким образом, лукавый доведет человека до того, что он изгрыгать начнет в словах то, что прежде скрытно замышлялось внутри; тогда этот пленник [вражий] не рака (βλάκα – идиот, болван) только, или юрод (ανόητο – дурак) скажет брату своему, но наговорит самых досадительных слов, а дальше дойдет и до убийства. – Вот какие козни употребляет лукавый в отношении к данной нам Богом заповеди не гневаться всуе. – А ведь можно бы и не дойти до досадительных слов, а далее и до того, что за ними следует, если б тотчас по приражении раздражения, молитвою и вниманием к тому, что происходит внутри, были изгнаны из сердца [разжигающие его мысли]. Так-то душегубец достигает злой цели своей только тогда, как найдет кого, по воздействию вложенных им в сердце помыслов, готовым нарушить Божественную заповедь.17)А пожелательной части что предписано Божественною Владычнею заповедию? Кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф.5:28). – И какую же против сей заповеди сеть сплетает в уме злодей, видя, что дана такая заповедь? Так как предметы, могущие раздражить вожделение отдалены, то он подступает внутрь, и там поднимает похотную брань против сказанной заповеди. – Это производит он тем, что живописует и печатлеет в душе блудные образы; бывает, что даже и слова слышатся, возбуждающие на страсть; бывает и другое многое, что знают искусившиеся в мысленных бранях.18)Какая, наконец, заповедь дает руководительные правила силе умственной? А Я говорю вам: не клянись вовсе. Но да будет слово ваше: да и нет (Мф.5:34,37). Еще: кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк.14:33). И: входите тесными вратами (Мф.7:13). Таковы заповеди для мысленной части! – Противоборец наш, желая и эту мысленную силу, как доблестного какого воеводу, сделать подручною себе, сначала отнимает у нее здравомыслие посредством помыслов чревоугодия и нерадения; лишив же ее таким образом свойственной ей власти над другими силами, и посмеявшись над нею, как над пьяным вождем, заставляет исполнять свои внушения и хотения, употребив пособниками себе в этом раздражительность и похотение. Силы же эти, похотная, т. е., и раздражительная, оставлены будучи силою мысленною, начинают все пять чувств наших обращать, как слуг покорных, в орудие к явным грехам. И вот какие вследствие того бывают согрешения и падения! Когда ум извнутрь не обуздывает и не вяжет чувств; тогда глаза всюду разбегаются из любопытства, уши любят слушать суетное, обоняние изнеживается, уста становятся неудержимыми, и руки простираются осязать то, что не должно. За этим последуют вместо правды неправда, вместо мудрости – неразумие, вместо целомудрия – блудничество, вместо мужества – боязливость. А эти четыре главные добродетели, т. е., правда, мудрость, целомудрие и мужество такого суть рода, что если они здравы и в силе в душе, то добре управляют тричастностию души; добре же управляемая тричастность удерживает чувства от всего безместного. И тогда ум пребывая в тишине, при управлении прочих сил по Божьему и при послушности их, удобно одерживает верх в мысленной брани. Когда же по невниманию допустит он придти в смятение прочим силам, тогда, будучи преодолеваем прилогами лукавого, преступает он Божественные заповеди. За преступлением же заповедей всячески следует, или соответственное покаяние, или мука в будущем веке. Итак, доброе есть очень дело, чтобы ум всегда трезвенствовал; ибо чрез это, установившись так, как свойственно ему стоять по естеству, соделывается он истинным хранителем Божественных заповедей.19)Душа [грехолюбивая], как стеною будучи ограждена и окружена духами злобы, связуется узами мрака, – и по причине этого окружающего ее мрака не может молиться как следовало бы: ибо связуется им втайне (в сокровенностях и глубинах своих, или сама не ведая как), и слепотствует внутренними очами. Но когда она [пришедши в себя] положит начало молитвенному к Богу прибеганию и станет по силе трезвенствовать в молитве; тогда мало-помалу начинает она разрешаться силою молитвы и от тьмы: иначе же разрешиться от нее (тьмы) нет никакой возможности. В это время познает она, что есть внутри, в сердце, иное борение, иное сокровенное противоборство, иная война в помыслах, от духов злобы возбуждаемых, как свидетельствует и Святое Писание, когда говорит: аще дух владеющаго взыдет на тя, места твоего не остави (Еккл.10:4). Место же ума есть твердое стояние его в добродетели и трезвении. – Есть стояние и в добродетельной и в грешной жизни. Ибо Писание говорит: Блажен муж, который на собрание нечестивых не ходил, и на пути грешных не стоял (Пс.1:1). И Апостол учит: станьте, препоясав чресла ваши истиною (Еф.6:14).20)Крепко-накрепко да держим Христа; ибо немало таких, кои всячески покушаются поять Его из души. И сами не допустим до того, чтоб Иисус уклонился, народу (толпе) помыслов сущу (бывших) на месте души (Ии.5:13). Но удержать Его невозможно без болезненного труда душевного. Потрудимся осязать следы жития Его во плоти, чтобы и свою жизнь проводить нам смиренно. Восприимем в чувство страсти Его, чтоб соревнуя Ему, терпеливо переносить все скорбное. Вкусим неизреченного Его смотрительного о нас снисхождения, чтобы от сладкого вкушения сего душою, познать нам, сколь благ Господь. Над всем же сим, или прежде всего сего, да веруем Ему несомненно во всем, что говорит Он, и каждодневно да чаем промышления Его, на нас обращенного, и что ни случится, что ни встретим, будем принимать то с благодарностию, любовию и радостным довольством, да научимся смотреть на Единого Бога, Который всем управляет по Божественным законам премудрости Своей. Когда сделаем все это, тогда недалеко будем от Бога. [Да ведаем притом, что] благочестие есть конца не имеющее совершенство, как сказал некто из Богоносных и совершенных в духе мужей.21)Кто добре искупая время жизни своей, непрестанно бывает занят помышлением и памятию о смерти, и чрез это самое мудро похищает ум из страстей; тот обыкновенно острее зрит повсечастные приражения бесовских прилогов, нежели тот, кто проводит жизнь без памяти смертной, надеясь очистить сердце действием одного разума, а не тем, чтобы всегда хранить печальную и плачевную мысль. Таковой, мняся своим быстроумием держать в руках все пагубные страсти, не ведая, как связуется одною, худшею всех, – падает в высокоумие [как чающий преуспеть в чем-либо] без Бога. Ему надлежит сильно трезвиться, чтобы за надмение не лишиться смысла (μυαλό). Ибо как говорит Апостол Павел (1Кор.8:1), души отсюда и оттуда набирающиеся знания, обыкновенно надымаются пред теми, которые, как им кажется, меньше их знают, по той причине, как я думаю, что в них нет искры назидающей любви. А кто имеет непрестанное помышление о смерти, тот острозорче, чем тот, кто не имеет его, замечая приражения демонов, удобно прогоняет их и попирает.22)Сладостная память о Боге, т. е. Иисусе, с гневом сердечным и огорчением спасительным, обыкновенно разрушает все обаяния помыслов, разные внушения, слова, мечтания, мрачные воображения, и кратко сказать, все, чем вооружается, и с чем дерзостно выступает всегубительный враг, ища поглотить души наши. Иисус, будучи призываем, все попаляет легко. Ибо ни в ком другом нет нам спасения, кроме Христа Иисуса. Это сказал и Сам Спаситель, говоря: без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5).23)Итак, всякий час и всякое мгновение будем всяким хранением блюсти сердце свое от помыслов, туманящих душевное зеркало, в коем надлежит печатлеться и светописаться одному Иисусу Христу, Который есть премудрость и сила Бога Отца. Будем непрестанно искать Царствия Небесного внутрь сердца; и конечно таинственно обретем внутрь себя самих и зерно, и бисер, и квас, и все другое, если очистим око ума своего. Сего-то ради и Господь наш Иисус Христос сказал: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21), разумея чрез то пребывающее внутрь сердца Божество.24)Трезвение до блистания очищает совесть. Совесть же, будучи так очищена, изгоняет из внутрь всякую тьму, подобно свету вдруг воссиявающему по снятии лежащего на нем покрова. А по изгнании тьмы, совесть, при непреывно продолжающемся истинном трезвении, снова показывает то, что было забыто, или что скрывалось не будучи сознаваемо. В то же время, она, посредством трезвения же, научает невидимому состязанию с врагами, ведомому умом, и войне в мыслях, – научает, как метать копья в этом единоборстве, как искусно бросать [во врагов] стрелы помышлений благих, не допуская, чтоб их стрелы поражали ум, подобно стреле устремляя его укрываться у Христа, сего, вместо пагубной тьмы, желанного света. Кто вкусил сего света, тот понимает, о чем я говорю. Вкушение сего света гладом паче томит душу, которая им питается, но никогда не насыщается, и чем более его вкушает, тем более алчет. Сей свет, влекущий к себе ум, как солнце очи, свет неизъяснимый сам в себе, соделывающийся однако ж истолковываемым, только не словом, а опытом того, кто приемлет воздействие его, или точнее сказать, кто уязвляется им, – заповедует мне молчать, хотя ум все еще хотел бы наслаждаться беседою о том, о чем идет теперь речь.25)Мир имейте и святыню со всеми, без которых никто не увидит Господа (Евр.12:14), ради стяжания любви и чистоты: ибо они-то и суть мир и святыня. Гневом же надобно вооружаться против одних демонов, мысленно вражествующих против нас и ярящихся. Но послушай, как должно вести каждочасно действующую в нас брань, и поступай так: с трезвением сочетавай молитву, – и будет трезвение усиливать молитву, а молитва трезвение. Трезвение, непрестанно назирая за всем внутри, замечает, как враги покушаются войти туда, и заграждая им по силе своей вход, призывает в то же время на помощь Господа Иисуса Христа, чтобы Он прогнал этих лукавых воителей. При этом внимание заграждает вход посредством противоречия; а призываемый Иисус прогоняет демонов с мечтаниями их.26)С крайним напряжением внимания блюди свой ум. Как только заметишь [вражий] помысл, тотчас воспротиворечь ему, но вместе с тем спеши призвать Христа Господа на отмщение. Сладчайший же Иисус, когда ты еще будешь говорить, скажет: се с тобою Я, чтоб подать тебе заступление. Но ты и после того, как по молитве твоей все эти враги усмирены будут, опять продолжай усердно внимать уму. Вот снова волны [помыслов], множайшие прежних, одни за другими устремятся на тебя, так что от них будто уже погружается душа, как в пучину, и готова погибнуть. Но и Иисус опять, возбуждаемый учеником, яко Бог запрещает злым ветрам [помыслов и они утихают]. Ты же, улучив свободу от вражеских нападений на час или минуту, прославь спасшего тебя, и углубись в помышление о смерти.27)Со всяким сердечным вниманием в чувстве душевном будем совершать путь свой. Внимание и молитва, будучи на всякий день сочетаваемы вместе, совершают нечто подобное огненной Илииной колеснице, подъемля на высоту небесную того, кто им причастен. И что я говорю? У того, кто установился в трезвении или старается установиться в нем, чистое сердце соделывается мысленным небом, с своим солнцем, луною и звездами, и бывает вместилищем невместимого Бога, по таинственному видению и восхождению (восторжению ума). У кого есть любовь к Божественной добродетели, пусть старается во всякое мгновение произносить имя Господа и со всем усердием слова производить в дела. Кто с некоторым насилием удерживает пять своих чувств, коими обычно повреждается душа, тот всячески соделывает для ума легчайшими сердечный подвиг и брань. Итак, ухитряйся предотвращать все внешние (вредные для души приражения и впечатления), а с рождающимися от них внутри помыслами борись Богодарованными средствами, духовным руководясь искусством: трудом бдений обуздывай позывы к чувственным удовольствиям, будь воздержен в ястии и питии, и довольно истончи тело свое, чтоб заблаговременно соделать для себя легкою брань сердечную. Этим всем себе будешь благодетельствовать, а не другому. Помышлением о смерти мучь душу свою и памятию о Христе Иисусе собирай расточенный ум свой; особенно ночью, когда ум обычно бывает более чист и светел, ясно созерцая Бога и все Божественное.28)Не будем отрицаться и от трудов телесного подвижничества: ибо как из земли пшеница, так от них произрастает духовная радость и опытность в добре. Не будем ложными умствованиями отклонять требование совести, потому что она внушает нам спасительное и деятельное, и всегда изрекает, в чем долг наш и к чему мы обязаны, особенно когда бывает очищаема живым, деятельным и тонким трезвением ума. В этом случае она, по причине чистоты своей, обычно износит ясный суд (о всем встречающемся, – суд достодолжный и решительный), – исключающий всякое колебание. Ради всего этого не должно сбиваться с пути ложными умствованиями; ибо она внутри возвещает нам жизнь, угодную Богу, и строго обличая душу, если она осквернила смысл грехами, показывает способ исправления прегрешений, внушая сердцу падшему покаяться, и указывая ему врачевство с сладостным убеждением.29)Дым, выходящий из дров, тяжел бывает для очей; но потом показывает им свет и услаждает тех, кому прежде причинял неприятность. И внимание, держа непрестанно в напряжении умные очи, утомляет и тяготит голову. Но Иисус призываемый в молитве, пришедши, просвещает сердце. Память о Нем, вместе с осиянием (внутреннего нашего) доставляет и высочайшее из благ (т. е. Самого Господа).30)Враг, навыкши возмущать ум наш, желает склонять нас и к тому, чтоб мы вместе с ним питались перстию, и, быв созданы по образу Божию, ходили на чреве. Но Бог сказал: вражду положу между тобою и тем (Быт.3:15). По сей причине надлежит нам всегда воздыхать к Богу, дабы чрез то могли мы каждый день проводить, не быв уязвлены разженными стрелами диавола. Покрою его, говорит (у Псалмопевца Бог), ибо он познал имя Мое (Пс.90:14). И еще: так, близко к боящимся Его спасение Его (Пс.84:10).31)Блаженный Апостол, избранный сосуд, говорящий во Христе, имея многую опытность во внутренней в нас происходящей, невидимой, мысленной брани, сказал в послании к Ефесеям: несть наша брань к плоти и крови, но к началом и ко властем, и к миродержителям тмы века, духовом злобы поднебесным (Еф.6:12). Апостол Петр также говорит: трезвитеся и бодрствуйте, зане супостат наш диавол, яко лев рыкая ходит иский кого поглотити, ему же противитеся тверди верою (1Пет.5:8 –9). Сам Господь наш Иисус Христос, беседуя о разности расположений, с какими слушаются слова Евангелия, сказал: потóм же приходит диавол и уносит слово из сердца их, – каковую кражу совершает он, наводя злое забвение, чтобы они не уверовали и не спаслись (Лк.8:12). – И опять Апостол [Павел] говорит: по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником (Рим.7:22, 23). – Все сие сказали они научая нас, и давая нам знать сокрытое от нас.32)Разум, когда потеряет самоукорение и смирение, обычно кичится, помышляя, что он стоит выше многих. Желая стяжать сознание своей немощи, будем мудрствовать так, как мудрствовал тот, кто сказал: братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе (Флп.3:13, 14). Опять: и потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1Кор.9:26,27). Видишь ли, каково смирение и каково вместе с тем стремление к добродетели? Видишь ли, каково смирение и св. Павла, такового и толикого мужа? [Но послушай, что еще говорит он]. – Христос говорит, пришел в мир спасти грешников, из которых я первый (1Тим.1:15). – Да и можно ли не смиряться нам, имея такую худость естества? Ибо что хуже персти? И о Боге памятовать нам должно, потому что для того мы и сотворены; и как подвигам воздержания приучать себя надлежит нам, чтобы легче было тещи в след Господа нашего.33)Невозможно тому, кто предается злым помыслам, быть чисту от грехов по внешнему человеку. Тем, кои не искореняют из сердца злых помыслов, невозможно не обнаруживать их в соответственных злых делах. Причина того, что иной блудно смотрит, заключается в том, что прежде внутренное око соблудило и омрачилось. Также причина желания слышать срамное заключается в охотном слушании душевными ушами всего, что скверные демоны нашептывают внутри в пагубу нам. Должны мы очищать себя в Господе внутри и во вне; каждый из нас должен хранить свои чувства и каждодневно очищать себя от страстных воздействий и прегрешений. Как прежде в дни неразумия нашего, когда вращались мы в миpe в суете ума, всем умом и всеми чувствами работали мы прелести греховной, так теперь преложившись на жизнь по Богу, надлежит нам всем умом и всеми чувствами работать Богу живому и истинному, Божией правде и воле.34)Наперед бывает прилог (προσβολή – приражение, действие, когда брошенная вещь ударяет в то, на что брошена); потом сочетание (συνδυασμός – содвоение, внимание сковано предметом, так что только и есть что душа да предмет приразившийся и ее занявший); далее сосложение (предмет приразившийся и внимание. Занявший возбудил желание, – и душа согласилась на то – сложилась); за сим пленение (предмет взял в плен душу, возжелавшую его и как рабу связанную ведет к делу); наконец, страсть (πάθος – болезнь души), частым повторением (удовлетворением одного и того же желания) и привычкою [к делам, коими оно удовлетворяется] вкачествившаяся в душе (ставшая чертою характера). Вот поприще для одержания победы в происходящей в нас брани! Так определяется и Святыми отцами.35)И – прилог, говорят, есть голый помысл, или образ какой-либо вещи только что родившийся в сердце и представившийся уму; сочетание есть собеседование с представившимся [предметом или образом] страстное или бесстрастное; сосложение есть склонение души к зримому оком ума предмету со услаждением; пленение есть насильственное и невольное отведение сердца [в плен], удержание в нем и слияние будто в одну жизнь (συνουσία) с предметом пленившим, от коего [слияния] исчезает доброе наше состояние (теряется покой); страсть же вообще, говорят, внедряется в душе долговременным пристрастием (к предмету какому-либо). Из всех этих [действий или состояний] первое безгрешно, второе – не совсем; третье – по состоянию подвизающегося (м. б. по мере подвига и противоборства); брань же бывает причиною или венцов (когда кто устоит), или мучений (когда падет).36)Пленение иначе бывает во время молитвы, и иначе не во время молитвы. Страсть, несомненно, подлежит или равносильному (противовесному) покаянию, или будущей муке. Кто противостоит, или бесстрастно относится к первому, т. е. прилогу, тот за один раз отсекает все срамное. – Такова брань злых демонов против монахов и не монахов, в коей бывает и побеждение и победа, как мы сказали. Побеждающих ожидают венцы, а падающих и не кающихся – муки. Будем же подвизаться против них мысленно, чтоб злых советов их не осуществлять в видимых греховных делах. Возревнуем обрести внутрь себя самих Небесное Царствие, отсекая от сердца всякий грех. Посредством такого прекрасного делания сохраним мы чистоту сердца и непрестанное пред Богом сокрушение.37)Многие из монахов не знают прелести ума, которую претерпевает он от демонов. Они прилежат тому, чтоб быть исправными в делах, не заботясь об уме, и проводят жизнь в простоте и бесхитростности. Думаю, что не вкусивши сердечной чистоты, они совсем не знают тьмы внутренних страстей. Те, которые не знают брани, о коей говорит св. Павел, неокачествовались может быть опытно и добром, и только делом совершаемые грехи почитают падениями, не беря в счет мысленных побеждений и побед, которых не видит чувственное око, потому что они сокровенны и ведомы только единому подвигоположнику Богу, и совести подвизающегося. К таковым, кажется, сказано следующее слово Писания: говорят: мир, мир, тогда как нет мира (Иез.13:10). О тех братиях, которые от простоты находятся в таком состоянии, молиться надобно, и научать их сколько можно, чтоб удалялись не от видимых только худых дел, но и от того зла, которое действует в сердце. У тех же, кои имеют Божественное желание – очистить душевное око (собственно, зрительность души), иное есть делание Христово, и иное таинство.38)Много по истине добродетелей совмещает в себе углубленная память о смерти. Она есть родительница плача, руководительница ко всестороннему воздержанию, напоминательница о геенне, матерь молитвы и слез, страж сердца, источник самоуглубления и рассудительности, которых чада сугубый страх Божий и очищение сердца от страстных помыслов – объемлют много владычных заповедей. В таком сердце зрится тогда борение и подвиг, выдерживаемые с крайним трудом. И об этом- то вся забота у многих из борцев Христовых.39)Нечаянное какое приключение, или напасть, расстраивают обычно мысленное внимание и исторгши ум из спасительного благонастроения, с погашением и желания лучшего, увлекают его к грешным любопрениям и распрям. Причиною же такого для нас пагубного бедствия бывает то, что не имеем никакого попечения об искушениях (поминутно готовых напасть на нас, не знать с какой стороны).40)Не расстроит и не опечалит нас никакое из повсечасно готовых сретить нас прискорбностей, коль скоро, сознав неизбежность того, будем всегда держать то в мысли. Почему Божественный Апостол Павел и говорит: Благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах (2Кор.12:10). И еще: все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2Тим.3:12). Тому слава во веки веков. Аминь.Никифор Уединенник (Монах) Краткое сведение о немНикифор преподобнейший отец наш, поприще своих аскетических подвигов совершивший на святой горе Афонской, скончался немного прежде 1340 года. Он был наставником и руководителем Григория Солунского (Паламы) в изучении высшего любомудрия (φιλοσοφίας) подвижнического (ασκητικής), как тот сам об этом негде свидетельствует. В беспопечительном безмолвии себе единому внимая и в себе неизреченно соединившись с премирным Богом, блаженное в сердце своем восприял он просвещение благодати. Сам сначала, богато вкусив сего образа обожения и боготворящего (θεοποιό) дара, блаженный и нас (если хотим сподобится равной с ним награды), настоящим своим свитком, отечески руководит к принятию этого дара; в коем (свитке) собрал из писаний и житий святых отцов все (όλα) отрывки (αποσπάσματα), рассказывающие о трезвении, внимании и молитве; а в конце приложил и от себя естественный (φυσική) и воистину мудрый (σοφή) метод (μέθοδο), который никто лучше и не мог изобразить (φανταζόταν), – метод концентрации (συγκεντρώσεως) ума в сердце через (συγκεντρώσεως) ума в сердце через ноздревое дыхание, с призыванием Господа [нашего] Иисуса Христа. Который стал верным (ακριβέστατο) правилом (κανόνα) священного трезвения и лестницей чистой и нерассеянной молитвы и проистекающих от нее благ для тех, кто хочет спастись, после того (αφού) как [он] первый (κατασκεύασε), словно некий новый Веселеил (см. Исх.36:1), поставил (κατασκεύασε) [его] архитекторством (αρχιτεκτονική) Духа (Πνεύματος).Восходите, восходите, если желаете вселения в вас Христа и преображения в образ Святого Духа от славы в славу (2Кор.3:18) и впоследствии обоготворения (θεωθείτε) и сподобления светлой участи (κλήρο) спасаемых.Слово о трезвении и хранении сердца многополезноеВы, которые желаете улучить благолепное божественное просвещение Спасителя нашего Иисуса Христа, – которые ищете восприять сердечно в чувстве пренебесный огнь, – которые тщитеся ощутить опытом и чувством примирение с Богом, – которые для того, чтобы обрести сокровище, сокрытое на поле сердец ваших, и стяжать его, оставили все мирское, – которые желаете, чтоб душевные свещи ваши еще отныне светло засветились, и для того отреклись от всего настоящего, – которые хощете сознательно и опытно Царствие Небесное сущим внутрь вас познать и приять, – приидите, и я повем вам науку вечного небесного жития или лучше метод, без труда и пота вводящий действующего по нему в пристань бесстрастия и избавляющий его от страха прелести или падения от козней бесовских. Такой страх уместен только тогда, когда мы вращаемся вне той жизни, какой я намерен вас научить, далече негде от нее по преслушанию. Ибо тогда и с нами бывает то же, что с Адамом, который, подружившись со змием, презрел Заповедь Божию и, доверившись ему, вкусил от запрещенного плода и прелестию от него насытился до пресыщения: чем жалости достойно низверг себя и всех потомков своих в глубину смерти, тьмы и тления.Возвратимся же, братия, к себе самим, с отвращением возненавидев совет змия и всякое долу пресмыкание: ибо нам иначе невозможно с Богом примириться и сродниться, если прежде не возвратимся к себе самим насколько сие в нашей силе или не войдем в себя самих, отторгая себя, – что удивления достойно, – от мирского кружения и суетной многозаботливости и привыкая неотступно внимать сущему внутрь нас Царствию Небесному.Потому-то монашеское житие и названо искусством искусств и наукою наук, что преподобное сие житие виновно для нас не каких-либо подобно здешним вещам тленных благ, чтоб к ним от лучшего направив ум, похоронять его в них, но обещает нам дивные некие и неизреченные блага, каких не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1Кор.2:9). Отсего и брань у нас не к плоти и крови, но к началом и властем и к миродержателям тмы века сего (Еф.6:12).Если убо настоящий век тьма есть, убежим от него, убежим же настроением ума и сердца. Ничего общего у нас с врагом Божиим да не будет: ибо хотящий другом ему быть враг Божий бывает (Иак.14:4). Врагу же Божию кто помочь может? Почему восподражаем отцам нашим, и подобно им взыщем сущее внутрь сердец наших сокровище и, обретши, крепко держать будем его, делая и храня: на что и с самого начала мы учинены. Если же явится другой какой Никодим и станет спорить, говоря: как может кто, в сердце свое вошедши, там делать и пребывать? Как тот говорил Спасителю: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? (Ин.3:4), то да слышит и сей, что Дух дышит, где хочет (Ин.3:8). – И если мы в событиях деятельной жизни такое обнаруживаем сомнение по неверию, то как войти нам в таинства жизни созерцательной? Ибо восход к созерцанию есть деятельная жизнь.Но как без письменных доказательств до такой степени неверующему убедиться нельзя, то давайте вставим в сие слово наше на пользу многим черты из житий святых и письменно изложенные ими суждения в подтверждение сказанной истины, чтоб всякий, убеждаясь тем, отлагал всякое сомнение.Начнем с первого отца нашего Антония Великого и потом по ряду проходя последующих, соберем, сколько сможем, деяния их и слова и предложим в уверение неверующих.Из жития преподобного отца нашего АнтонияШли некогда к авве Антонию два брата, и когда вышла у них вся вода, один умер и другой близок был к тому же. Не имея сил идти, лежал и он на земле и ожидал смерти. В сие время Антоний, сидя на горе, позвал монахов, коим случилось быть у него, и сказал им: возьмите кувшин воды и бегите по дороге к Египту. Там из двоих, шедших сюда один уже умер и другой умрет, если не поспешите. Это увиделось мне, когда я молился. Прибыв на то место, монахи в самом деле нашли одного мертвым и похоронили его, а другого, оживив водою, привели к старцу. Расстояние было на день пути. – Если кто спросит, почему св. Антоний не послал прежде, чем умер тот; вопрос будет несправедлив. Присуждение смерти брату было не Антониево дело, а Божие, Который и о первом такой суд положил, и о втором открыл. Святому Антонию принадлежит только то дивное дело, что он, сидя на горе, имел сердце трезвящееся и сподобился того, что Господь открыл ему бывшее вдали от него. – Видишь, что св. Антоний, ради трезвения сердца, сделался Богозрителем и прозорливым. Ибо в сердце Бог является уму, сначала, по словам Иоанна Лествичника, как огнь, очищающий любителя своего, а потом как свет, просвещающий ум и боговидным его соделовающий.Из жития Феодосия киновиархаСвятой Феодосий так был уязвлен сладкою стрелою любви и так крепко связан узами ее, что высшую сию и божественную заповедь: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и всею крепостию твоею и всем помышлением твоим (Лк.10:27), исполнял самыми делами. А это не могло быть иначе, как при устремлении всех естественных сил души ни к чему иному, как только к единому вожделению Создателя. Таково и у него было умное делание, в силу которого он и, когда утешал, был страшен, и, когда делал выговоры, был для всех любезен и сладостен. Кто так, как он, и со многими беседуя, наиполезнейшим являлся? И вместе был доволен к тому, чтобы собирать чувства и устроять их к вовращению внутрь? Кто, как он, среди смятений такою наслаждался внутри тишиною, как иные, живя в пустыне? И кто одинаковым бывал и среди толпы, и в уединении?– Вот и великий сей Феодосий, поскольку собирал чувства и вводил их внутрь, соделался уязвленным любовию к Создателю.Из жития Арсения ВеликогоДивный Арсений строго держался правила – ни писать ни к кому и ни от кого не получать писем и вообще почти совсем не говорить, не потому, чтоб не мог: как можно так думать о том, кто мог так же легко говорить красноречиво, как другим говорить просто? – Но по привычке больше молчать и во избежание тщеславия – показать себя. По сей же причине он и в собраниях церковных всячески старался так стать, чтоб других не видеть и самому не быть видну никому, и в толпу братий никогда не вмешивался, а укрывался от сего куда-нибудь. Так заботился он внимать себе и внутрь собранным держать ум свой, чтоб отсюда удобнее возноситься к Богу. Сей пример в наследие нам оставил божественный муж сей и земной ангел.Из жития Павла ЛатрскогоСей божественный Павел все почти время проводил в горах и пустынях, соседями и сотрапезниками имея диких зверей, и разве когда сходил в Лавру для посещения братий, – коих он обычно учил не малодушествовать и не отставать от притрудных и приболезненных дел добродетели, но со всем вниманием и рассуждением евангельского держаться жительства и вседушно противоборствовать духам злобы. При этом он поведал им и метод, как могут они сделаться сильными – отучиться от прежних страстных расположений и отвращаться от новых насеяний страстей. Вот смотри, как сей отец божественный учит методу неведающих его питомцев своих, чтоб им могли они отвращать приражения страстей. Метод же этот не иной, как хранение ума: ибо его это дело (отражение прилогов), а не другого чего.Из жития святого СаввыКогда святой Савва замечал, что отрекшийся от Mиpa точно изучил правила монашеского поведения, стал силен блюсти ум свой и бороться с помыслами сопротивных и совсем изгнал из мысли памятование о мирских вещах и делах: тогда, если он имел тело немощное и болезненное, давал ему келлию в Лавре, а если был здоров и силен телом, разрешал ему самому строить особую келлию. Видишь, как святой Савва паче всего требовал от учеников своих хранения ума и в особой келлии жить им позволял не иначе, как после навыка в сем делании. – Что делать нам, праздно сидящим в келлиях и даже не знающим, что это за хранение ума?Из жития аввы АгафонаБрат спросил авву Агафона: скажи мне, авва, что больше – телесный труд или хранение сердца? Авва ответил ему: человек подобен дереву: телесный труд – ли- стья, а хранение сердца – плод. Поскольку же, по Писанию, всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь (Мф.3:10), то очевидно, что мы должны все попечение иметь о плоде, т. е. о хранении ума. Впрочем, для нас потребно и лиственное прикрытие и благоукрашение, т. е. телесный труд. – Дивно, как сей святой порешил всех, не имеющих хранения ума и хвалящихся одною практикою добродетелей, сказав: всяко древо, не творящее плода, т. е. хранения ума, и листвие только имеющее, т. е. внешнюю исправную деятельность, посекается и во огнь вметается. Страшно твое, отче, определение!Из послания аввы Марка к Николаю«Если хочешь, чадо, стяжать внутрь себя собственный светильник мысленного света духовного ведения, чтоб возмог ты непреткновенно шествовать в глубокой ночи века сего и чтоб от Господа направлялись стопы твои (Пс.36:23), так как ты зело восхотел пути евангельского (Пс.1ll:1, 118:30), т. е. того, чтобы с теплейшею верою и молитвою сделаться точным исполнителем заповедей Христовых; то показываю тебе дивный к тому метод или способ духовный, не нуждающийся в телесном труде, или подвиге, но требующий труда духовного – внимания ума и мысли, с содействием страха Божия и любви. Сим способом ты всегда удобно можешь обращать в бегство вражеские полчища». – «Итак, если хочешь одержать победу над страстьми, то, молитвою и содействием Божиим внутрь себя быв, сойди в глубь сердца и там проследи следующих трех сильных исполинов, – разумею – забвение, разленение и неведение, сию опору мысленных иноплеменников, чрез коих прочие злые страсти, возвращаясь, действуют, живут и крепнут в душах сластолюбивых. Но ты, многим вниманием и настоянием ума с содействием свыше нашедши этих многим неведомых злых исполинов, легко уже потом, опять вниманием же и молитвою, возможешь избавиться от них. Тогда ревностию об истинном ведении, о памятовании слова Божия и о согласовании с тем благого произволения и жизни, при стоянии вниманием в сердце силою действенной благодати тщательно хранимом, самый след забвения, неведения и разленения истребится и исчезнет».Святого Иоанна Лествичника«Безмолвник тот, кто существо бестелесное – душу свою усиливается удерживать в пределах телесного дома. Подвиг редкий и дивный!» (Сл. 27:6). «Безмолвник тот, кто говорит: аз сплю, а сердце мое бдит (Песн.5:2). Затворяй дверь келлии для тела, дверь уст для бесед, а внутреннюю дверь души – для лукавых духов» (Сл. 27:17–18). «Сидя на высоте, наблюдай, если только знаешь это, и тогда увидишь, как и когда, откуда, сколь многие и какие тати хотят войти и украсть грозды винограда. Когда страж сей утрудится, то встает и молится; а потом опять садится и принимается за первое дело с новым мужеством» (Сл. 27:22–23). «Иное дело хранение помыслов, а иное – блюдение ума; и насколько отстоит восток от запада (Пс.102:12), настолько последнее делание выше первого, хотя и несравненно труднее его» (Сл. 26:78). – «Как тати, видя, что в каком-либо месте лежат царские орудия, не как попало нападают: так и сочетавший молитву с сердцем не как попало окрадается мысленными татями».Видишь ли глаголы, обнаруживающие дивное делание сего великого отца? Но мы, как во тьме ходящие, без внимания пропускаем сии душеспасительные вещания духа и, как произвольно глухие, не слышим их. Но обрати внимание на следующих отцов, сколько они пишут нам, направляя к трезвению.Аввы Исаии«Когда кто отдалит себя от шуего, тогда познает верно и все грехи свои, какие наделал пред Богом: ибо не видит он грехов своих, если не отделится от них отделением горьким (с болезнованием сердца). Достигшие же в сию меру, – эти обрели плач и молитву, и то, чтоб стыдиться пред Богом, воспоминая о своем содружестве со страстьми» (Сл.17:21). «Станем же, братие, подвизаться по силе нашей, и Бог посодействует нам по множеству милости Своей. Если не сохранили мы сердец наших, как отцы наши, употребим усилие наше сохранить хоть тела, как требует Бог, безгрешными; и веруем, что Он во время глада, если такой постигнет нас, сотворит и с нами милость, как и со всеми святыми Его» (Сл.21:20).Утешает здесь великий сей отец крайне немощных, говоря: если не сохранили мы сердец наших, как отцы наши, хоть тела наши соблюдем безгрешными, как требует Бог, – и Он сотворит с нами милость. – Велико благоутробие сего отца и снисхождение!Макария Великого«Главнейшее дело подвижника в том состоит, чтоб, вошедши в сердце свое, сотворить там брань с сатаною и возненавидеть его, и противоборствуя помыслам его, воевать с ним. Если же кто по видимости сохранит тело свое от растления и блуда, внутрь же любодействует пред Богом, блудничая в помыслах, то иметь тело девственным никакой нет пользы. Ибо написано: всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф.5:28). Есть блуд, телом совершаемый, и есть блуд души, с сатаною общащейся».По-видимому, великий отец сей противоречит прежде приведенным словам аввы Исаии. Но на деле этого нет. Ибо и тот внушает нам хранить тела наши, как Бог требует; Бог же требует не телесной только чистоты, но и духовной, как предлагается сие в Евангельских заповедях.ДиадохаПребывающий непрестанно в сердце своем совершенно удаляется от прелестей житейских; ибо ходящий духом (Гал.5:10) не может знать плотских похотей, так как таковой совершает уже хождения в крепости добродетелей, имея как бы самые добродетели привратниками города непорочности. Посему именно бывают у него безуспешными тогда хитрости демонов (Гл.57).Хорошо сказал святой, что безуспешными остаются козни врагов, т. е. когда мы во глубине негде сердец наших пребываем, и это тем более, чем более там мы закосневаем. Но знаю, что мне не хватит времени, если захочу привести все слова святых отцов. Упомяну еще одного или двух и на этом закончу мое слово.Исаака Сирианина«Постарайся войти во внутреннюю сокровищницу свою, и узришь сокровищницу небесную. Ибо и то и это одно суть; и одним входом видишь ты их обеих. Лествица в Царствие оное внутрь тебя сокрыта, т. е. в душе твоей. Омой себя от греха и найдешь там степени восхождения, по коим можешь взойти в него».Карпафского Иоанна«Много подвига и труда требуется в молитвах, чтоб достигнуть невозмутимого состояния мысли, – другое некое сердечное небо, в коем обитает Христос, как говорит Апостол: или не знаете сами себя, что Иисус Христос в вас есть? разве только чим неискусни есте {разве только вы не то, чем должны быть} (2Кор.13:5)».Симеона Нового Богослова«Диавол с демонами после того, как чрез преслушание сделал человека изгнанником из рая, отлученным и от Бога, получил доступ мысленно колебать разумную силу всякого человека и днем и ночью, иного много, иного немного, а иного множайше. И не иначе можно оградиться от сего, как памятию о Боге непрестанною, – т. е. если в ком память Божия, напечатлевшись в сердце силою креста, утвердит ум в непоколебимости. К сему ведут все труды мысленного подвига, коим подвизаться на поприще веры каждый христианин облекся долгом, и если не так у него идет дело, то всуе он подвизается. Сего ради подвига предприемлются и все разнообразные духовные упражнения во всяком ищущем Бога путем произвольных лишений, чтоб преклонить благоутробие Всеблагого Бога, – даровать ему опять первое достоинство, и чтоб Христос напечатлелся в уме его, как говорит Апостол: дети мои, для коих я вновь болезную, доколе не изобразится в вас Христос (Гал.4:19)».Поняли ли вы, братие, что есть некий духовный способ, скоро возводящий к бесстрастию и богозрению действующего по нему? Убедились ли, что вся деятельная жизнь считается Богом не более, как листвием на дереве без плода и что всякая душа, не имеющая хранения ума, напрасно в ней потрудится? Позаботимся же о сем, чтоб, скончавшись бесплодными, не раскаяваться бесполезно всю вечность.Вопрос (к Никифору). – Из приведенных свидетельств узнаем, какое было делание у благоугодивших Богу отцов, и что есть некое делание, скоро освобождающее душу от страстей и любовию с Богом связующее, которое потребно всякому воинствующему о Христе, как мы теперь не только не сомневаемся, но и крайне убеждены в том. – Но просим научить нас, что есть внимание ума, и как сподобиться обрести его. Ибо такое дело совершенно нам незнакомо.Ответ [Никифора]. Во имя Господа нашего Иисуса Христа, рекшего: без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5), Его Самого призвав в помощника и содейственника себе, по силе моей попытаюсь показать, что есть внимание и как, по благоизволению Божию, можно преуспеть в нем.Того же НикифораВнимание некоторые из святых называли блюдением ума, иные – хранением сердца, иные – трезвением, иные – мысленным безмолвием, а иные – еще иначе как. Но все сии наименования одно и то же означают; как о хлебе говорят – укрух, ломоть, кусок, так и о сем разумей. Что же есть внимание и какие его отличительные черты – сейчас узнаешь.Внимание есть признак искреннего покаяния. Внимание есть души воззвание к себе самой, миpa возненавидение и к Богу восход. Внимание есть отложение греха и добродетели восприятие. Внимание есть несомненное убеждение во отпущении грехов. Внимание есть начало созерцания, или лучше, его условие: ибо чрез него Бог, приникши, является уму. Внимание есть безмятежие ума, или лучше, стояние его (или установление от блужданий), по милости Божией ему даруемое. Внимание есть пресечение помыслов, памяти же Божией палата и сокровищница терпения всего находящего. Внимание потому есть веры, надежды и любви виновница: ибо кто не верует, тот не может переносить находящие совне прискорбности; а кто не переносит охотно сих прискорбностей, тот не может рещи: заступник мой еси Ты и прибежище мое (Пс.90:2); кто не положит Вышнего прибежищем своим, тот не будет глубоко искренен в любви к Нему.Это величайшее из великих делание делается достоянием многих или всех наипаче чрез научение. Редкие ненаученно получают его от Бога, по своему нуждническому труду и по теплоте веры; но что редко бывает, то не закон. Посему нужно искать наставника незаблудного, чтоб, по его начертанию, научиться распознавать десные и шуие недостатки и излишества по делу внимания, встречающиеся по наваждению лукавого. Он из того, что сам пострадал, искушен быв, будет объяснять нам, что потребуется, и верно показывать сей мысленный путь, который потому нам удобно будет совершать. Если нет на виду такого наставника, надо поискать его, не жалея трудов. Если же и при таком искании не найдется он, то в духе сокрушенном и со слезами призвав Бога и помолившись Ему прилежно со смирением, сделай, что скажу тебе.«Известно ли тебе, что дыхание наше, которым дышим, есть втягивание в себя и испускание из себя воздуха. Вдыхаем же не ради чего иного, как только для одного сердца; сердце является источником жизни и теплоты телесной. С помощью дыхания сердце вбирает в себя воздух, выдыхает же наружу тепло, поддерживая необходимую температуру. Причина, или, вернее, слуга этой функции (λειτουργίας) – легкие, которые Создатель сотворил с разреженной структурой, подобно некоему меху (φυσερό), чтобы без труда вводить и выводить воздух. Таким образом, с дыханием сердце охлаждается, от тепла же избавляется, неизменно выполняя эту функцию, необходимую для поддержания жизни. Итак, сев и собрав ум свой к себе, введи его в путь дыхания (ноздревой путь), коим воздух входит внутрь, и принудь его вместе с вдыхаемым воздухом сойти в сердце, и держи его там. Приучи же его, брате, не скоро оттуда выходить: ибо вначале он очень скучает в этом внутреннем заключении и тесноте, когда же привыкнет, то не любит наоборот кружиться вовне, потому что ему там не невесело и не нерадостно. Как муж некий, бывший в отлучке от дома, когда возвратится, сам себя не помнит от радости, что опять увиделся с детьми и женою, обнимает их и не наговорится с ними: так и ум, когда соединится с сердцем, исполняется неизреченной сладости и веселия. Тогда видится ему, как воистину Царствие Небесное внутрь нас есть, которое теперь узревая в себе и чистою молитвою ища, да пребудет и укрепится в нем, он все внешнее считает не стоящим внимания и нисколько не привлекательным.Когда таким образом войдешь ты в сердечное место, как я тебе показал, воздай благодарение Богу и, прославляя Его благость, держися сего делания всегда, и оно научит тебя тому, чего другим путем не узнаешь никогда. Подобает же тебе при сем знать, что когда ум твой утвердится в сердце, то ему там не следует оставаться молчащим и праздным, но непрестанно творить молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! и никогда не умолкать. Ибо это, содержа ум немечтательным, делает его неуловимым и неприкосновенным для прилогов вражеских и каждодневно все более вводит в любовь и вожделение Бога.Если же, брате, и много трудясь, не возможешь ты войти в область сердца, как я тебе сказал, сделай так, как я еще тебе скажу, и с Божией помощию найдешь искомое. Ведомо тебе, что словесство (говорение) всякого человека находится в персях его. Ибо внутри персей, когда молчат уста наши, говорим мы и совещаемся с собою, и молитвы творим, и псалмопение совершаем, и другое некое. Итак, этому словесству, изгнав из него всякий помысл (ибо сможешь, если захочешь), дай сию молитовку: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! – и понудь его вместо всякого другого помышления это одно всегда вопиять там внутри. Если будешь такое делание держать неопустительно со всем вниманием, то откроется тебе чрез сие по времени и сердечный вход, о коем я написал уже тебе, без всякого сомнения, как это сами мы опытом познали.Придет же к тебе, при многовожделенном и сладостном внимании, и весь лик добродетелей: любовь, радость, мир и прочие, ради коих потом всякое твое прошение исполняемо будет о Христе Иисусе, Господе нашем, с Коим Отцу и Святому Духу слава, держава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.Феолипт Филадельфийский Краткое сведение о Феолипте, митрополите ФиладельфийскомФеолипт, воистину великое светило Филадельфийское, процветал при Андронике втором из Палеологов, около 1325 года. Сначала он проходил подвижническую жизнь на Святой Горе, а оттуда потом вызван был и принял предстоятельство в Филадельфии. Здесь под его учением и тайноводством состоял Григорий Фессалоникийский, которому он преподал прекрасные уроки о священном трезвении и открыл тайны умной молитвы, когда он занимался еще мгрскими делами, как значится в житии сего Григория, написанном патриархом Филофеем.Настоящее, трудолюбно им составленное слово, – точное изображение и верное правило сокровенного во Христе делания, – равно как и последующие за ним главы, в которых прекрасно сочетаны божественные мысли с чистотою выражения, предлагаются здесь наряду с другими [отеческими писаниями]; потому что они назидательнее многого другого, и драгоценны для тех, которые желают иметь в кратком обзоре все богомудрое учение духовной философии.Феолипта, митрополита Филадельфийского слово, в котором выясняется сокровенное во Христе делание и показывается вкратце, в чем состоит главное дело монашеского чинаМонашество есть древо высокорослое и многоплодное, которого корень – отчуждение от всего житейского, ветви – беспристрастие души и неимение никакого сочувствия к вещам, которые оставлены, плод – богатство добродетелей и боготворная любовь и неотлучная от них радость. Плоды духа суть, говорит Апостол, любовь, радость, мир и прочее (Гал.5:22).Удаление от Mиpa дарует прибежище у Христа. Mиpoм же я называю любовь к чувственным вещам и к плоти. Отчуждающийся от сего, в силу разумения истины, усвояется Христом ради любви к Нему, по которой, разделавшись со всем мирским, купил он этот один многоценный бисер – Христа.Во Христа облекся ты в спасительном Крещении, отложил скверну [греховную] в божественной бане сей, восприял в ней светлость духовной благодати и первозданное благородство. – Но что потом сделалось? Или лучше – что потом пострадал человек от неразумия? Любовию к миру изменил божественные черты, сострастием к плоти исказил образ; и мрак страстных помыслов очернил у него зеркало души, внутри которого должен бы зреться Христос – умное Солнце.Теперь ты снова страху Божию пригвоздил душу твою; познал омрачение мирского настроения; уразумел рассеяние мыслей, вводимое в ум заботами житейскими; увидал суетность кружения, в которое неизбежно ввергает человека многомятежная жизнь, уязвился стрелою любви к безмолвию; взыскал мира помыслов, вняв слову пророка: ищи мира и стремись к нему (Пс.33:15); возжелал рождающегося отсюда покоя душевного, по слову того же пророка: возвратись, душа моя, в покой твой (Пс.114:6). Ради этого и пришло тебе на мысль – то благородство, которое получил ты в крещении по благодати и потом отринул злым произволением, работая страстям в миpe, – снова восстановить в себе благим произволением: что и в дело привел ты, пришедши в священное училище сие, облекшись в честные одежды покаяния и дав от всей души обет пребывать в монастыре до смерти.Это уже второй положил ты завет с Богом. Первый [полагал ты], вступая в настоящую жизнь, а этот второй [положил ты], возревновав о [добром] конце сей жизни. Тогда веры ради сочетался ты со Христом, теперь покаянием прилепился ко Христу; тогда благодать обрел ты, теперь обязательства принял на себя; тогда, младенчествуя, не чувствовал ты дарованного тебе достоинства, хотя потом, пришедши в возраст, и величие дара сознал ты, и то, что узду носишь на устах своих, – теперь, в совершенном находясь разуме, ясно понимаешь силу обета сего. Смотри же, [держи слово], – чтоб, нарушив и это обещание, не был ты, как сосуд какой, вдребезги разбитый, выброшен во тьму кромешнюю, где плач и скрежет зубов: ибо кроме пути покаяния, нет другого пути, ведущего ко спасению.Послушай, что возвещает тебе Давид: Вышнего избрал ты прибежищем своим (Пс.90:9). Прискорбную, по Духу Христову, избрал ты себе жизнь, – да не приближается же к тебе зло, от обращения среди миpa прилипающее к нам. Взялся ты нести покаяние, – да не идут же вслед тебя любоимение, утехи, честь, украшения, несдержанность чувств; да не пребудут беззаконники пред очами Твоими (Пс.5:6), – парения мыслей, пленение ума, распущенность друг друга сменяющих помыслов, и всякое другое произвольное уклонение от правого пути и смятение; любовь к родителям, братьям, родным, друзьям и приятелям да не сретает тебя [на пути сем] и безвременное уже и бесполезное свидание и собеседование с ними да не имеет у тебя места.Если так возлюбишь ты отречение от Mиpa и телом и душою, то бич скорби не приближится к душе твоей, и стрела печали не уязвит сердца твоего и не омрачит лица твоего. Отставшие от сластолюбивого нрава и пристрастие ко всему сказанному пред сим отвергшие – притупляют жало печали. Ибо к подвизающейся душе приходит Христос и неизреченную подает радость сердцу, – и сей радости духовной ничто ни из сластей Mиpa, ни из лютых горестей его взять от него никогда не может. Благие размышления, спасительные памятования, божественные созерцания и слова премудрости, служа подвижнику, сохраняют его на всех путях его богоугодной деятельности. Почему и наступает он на всякое неразумное похотение и продерзливую ярость, как на аспида и василиска, и попирает гнев, как льва, и сластолюбие, как змия.Причина же, почему он, отложив всякую надежду на людей и сказанные вещи, к Богу прилепился и, богатея боговедением, Бога умно призывает всегда на помощь себе, есть следующее обетование: так как он на Меня уповал, говорит Господь, то Я избавлю его, покрою его, ибо он познал имя Мое. Воззовет ко Мне и услышу его, – и не только от всех оскорбляющих его избавлю, но и прославлю его (Пс.90:14, 15).Видишь ли, каковы борения подвизающихся о Господе, и какие за то воздаяния? Потщися же звание сие совершить делом, отревая и помышления о вещах, как уединился ты телом. Переменил ты одежду, – сделай себя и [в чувствах сердца] странником [чуждым всего], отложи самые слова [обычные в миpe], а не только сродников по естеству. Ибо если ты не прекратишь скитания мыслями вовне, то не можешь восстать против тех, которые строят тебе засады внутри. Если не победишь борющих тебя чрез видимые вещи, то не обратишь в бегство невидимых наветников. Когда, прекратив внешние развлечения, ты укротишь и внутренние помыслы, тогда ум начнет воздвигаться к делам и словам духовным (или бодрствовать в них); тогда вместо порядков, соблюдаемых при обращении с родными и друзьями, будешь ты заботливо исполнять порядки доброделания, и вместо суетных слов, положенных при мирской беседе [на омрачение души], рассмотрение и уяснение божественных словес, движимых в памяти, будет просвещать и вразумлять душу твою.Разрешение чувств узы налагает на душу; узы же чувств дают свободу душе. Заход солнца производит ночь; уходит Христос из души, – и мрак страстей объемлет ее, и мысленные звери растерзывают ее. Взошло чувственное солнце, – и звери укрываются в норы свои; восходит Христос на тверди молящегося сердца, – и всякое сочувствие к миру престает, жаление плоти исчезает, и ум исходит на дело свое, – богомыслие, – до вечера, не известным только продолжением времени ограничивая делание духовного закона и не в определенной только мере совершая его, но [подвизаясь в нем] пока застигнет настоящую жизнь конец и заставит душу выйти из тела: на что указывая, и пророк говорит: Как возлюбил я закон Твой, Господи! во всякий день он – поучение мое есть (Пс.118:97), днем называя все течение настоящей жизни каждого. Итак, прекрати беседы внешние и со внешними, пока обретешь место чистой молитвы и дом, в коем обитает Христос, просвещая и услаждая тебя познанием и посещением Своим и располагая скорби за Него считать радостию, а мирские страсти отревать, как полынь.Ветры воздвигают волны мирские, и если не престанут ветры, не улягутся волны и не укротится море: и духи лукавые воздвигают в душе нерадивого воспоминание о родителях, братьях, родных и друзьях, равно как о пированиях, празднествах, театрах и всех других выдумках сластолюбия, и подговаривают его повидаться с первыми и принять участие в последних зрением, языком и телом, чтоб и настоящее время истратилось суетно и следующее за тем, – когда будешь сидеть один в келлии, – и проходило в пустых воспоминаниях о виденном и слышанном. Так бесплодно иждивается у монахов жизнь, когда они попускают воспоминаниям о мирских делах печатлеться в мысли, как ноги человека, идущего по снегу, отпечатлевают на нем следы свои. Если будем доставлять зверям пищу, когда уморим их? Если и делом, и помыслами будем заняты неразумными дружбами и обычаями, когда умертвим мудрование плоти? И как возможем пожить жизнию по Христе, как обещались? След ног на снегу уничтожается, или расстаивая от лучей солнечных, или размываем, будучи ниспадшею в дожде водою: и врезавшиеся в уме памятования о предметах сластолюбия и сластолюбивых делах истребляются или Христом, воссиявающим в сердце посредством молитвы, или благоумиленным дождем слез [искреннего сокрушения].Неразумно действующий монах, когда изгладит прежде напечатлевшиеся в уме представления? Дело добродетелей еще только телесно совершается, когда оставляешь ты обычаи Mиpa. Печатлеются же благие памятования, и божественные слова вселяются и пребывают в душе, когда частыми молитвами, совершаемыми с теплым умилением, изгладишь из ума памятования прежних дел. Свет памятования о Боге с верою и сокрушение сердца, подобно бритве, отсекают злые воспоминания. Подражай мудрости пчел. Они, видя, что около них летает множество ос, остаются внутри улья и таким образом избегают вреда от этих наветников своих. Под осами разумей сношения с миpoм и мирянами. Их избегая со всем старанием, пребывай в сокровеннице честной обители; а отсюда далее покушайся войти во внутреннейшую сторожевую крепость души, где обитает Христос, от Коего мир, радость и тишина невозмутимая. Это дары Христа, умного Солнца, которые, как лучи некие, испускает Он из Себя и как награду какую подает душе, приемлющей Его с верою и добротолюбием.Итак, сидя в келлии, помятуй о Боге: и при сем отрешая ум от всего, повергай его безгласно пред Богом, и все расположение сердца изливая пред Ним, прилепляйся к Нему любовию. Памятование о Боге есть созерцание Бога, Который влечет к себе зрение и устремление ума и светом Своим озаряет его. Ум, обращаясь к Богу после того, как пресечет в себе все образные представления сущего, зрит Его безвидно и взор свой тем просветляет, несмотря на совершенное ведение Созерцаемого по причине неприступной Его славы. Не ведая, однако ж Созерцаемого по непостижимости Его, ум истинно знает, что Он есть собственно Сущий и Един имеет пресущное бытие; богатством же источающейся от Него благости питая свою к Нему любовь и удовлетворяя свои стремления, сподобляется всегдашнего блаженного в Нем успокоения.Таковы свойства истинного памятования о Боге. Молитва же есть мысленная беседа ко Господу, в коей произносятся слова молитвы со всецелым ока умного устремлением к Богу. Когда мысль часто призывает имя Господа, а ум напряженно внимает сему призыванию Божественного имени, тогда свет уведения Бога своим Богом, как облако светлое, осеняет всю душу.За истинным и прилежным памятованием о Боге следует любовь и радость. Вспоминал, говорит пророк Давид, Бога, и возвеселился (Пс.76:4). А за чистою молитвою следует показанное уведение Бога и умиление. В день, в который я призову Тебя, говорит тот же пророк, вот я узнал, что Ты – Бог мой (Пс.55:10); и еще: жертва Богу дух сокрушенный (Пс.50:19). Когда ум и мысль предстоят Богу напряженным устремлением к Нему ока и теплым молением, тогда последует и умиление сердечное. Когда ум, слово и дух (сердце) припадают к Богу, первый – вниманием, второе – призыванием, третий – умилением, тогда весь внутренний человек службу совершает Богу, как заповедует и Господь: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и проч. (Лк.10:27).Хочу, впрочем, дать тебе знать и о нижеследующем, чтоб иначе, думая о себе, что молишься, не быть тебе далеку от молитвы, не трудиться бесплодно, и не подвизаться напрасно (Гал.2:2). Как во время устной молитвы иногда псалмопение совершается, а ум где-либо инуды носится, блуждая в страстных помышлениях по предметам мирским, так что от этого теряется самое понимание поемого: так бывает и в мысленной молитве. Часто мысль повторяет слова молитвы, а ум (внимание) не сопутствует ей, не устремляет ока своего к Богу, к Коему и обращается беседа в молитве, но незаметно уклоняется в другие какие-либо помышления. И хотя мысль обычно говорит слова, но ум ускользает от ведения Бога (памятования о Нем и разумного Ему предстояния). Тогда душа является неустроенною и как бы бессознательною; ибо ум ее блуждает в каких-либо мечтаниях и кружится или в том, к чему невольно увлекаем и чем украдаем бывает, или в том, к чему сам произвольно отходит. Когда же в душе нет молитвенного строя, когда молящийся не сознает даже, пред Кем молится и о чем молится, как усладится ему молитва его? Как обвеселится молитвою сердце того, кто вид только имеет молящегося, а не истинную в себе учреждает молитву? Возвеселится сердце ищущих Господа (Пс.104:3). Ищет же Господа тот, кто всею мыслию и с теплым расположением припадает к Богу, отревая всякое мирское помышление ради уведения Бога и любви, источаемых частою чистою молитвою.Для пояснения того, каково должно быть в уме созерцание при памятовании о Боге и каково в мысли моление во время чистой молитвы, беру сравнение от телесного глаза и языка. Что зрачек для глаза и произношение слова для языка, то память [о Боге] для ума и молитва для мысли. Как глаз, зрительным чувством принимая впечатление от предлежащего видимого, не издает никакого звука, но самым опытом зрения получает познание о видимом: так и ум, памятию (сознанием) любовно устремляясь пред Бога в прилеплении горячего чувства и в молчании простейшего созерцания, озаряется божественным осиянием и в нем принимает залог будущей светлости. И опять, как язык, произнося слова молитвы, открывает слышащему неявные без того желания сердца, так и мысль, часто и тепло произнося краткосложные слова молитвы, открывает прошения души все видящему Богу, а неотступностию в молитве и непрестанным сокрушением сердца отверзает человеколюбные утробы милосердого Бога и приемлет богатство спасения. Ибо сердца сокрушенного и смиренного Бог не уничижит, говорит пророк (Пс.50:19).Может поруководить тебя к уразумению образа чистой молитвы и то, как обычно действуют пред лицом земного царя. Если случится тебе получить доступ к царю, то ты и телом стоишь пред ним [достодолжно], и языком умоляешь, и очи на него [просительно] устремляешь, – и таким образом привлекаешь себе царское благоволение. Делай то же и в молитве, в церковном ли стоишь собрании, или молишься в келейном уединении. Приходя в церковь на общую с братиями молитву в Господе, как телом предстоишь Ему и языком приносишь псалмопение, так и ум держи во внимании к словам и к Богу, и в ясном познании Того, с Кем беседуешь и к Кому обращаешься; помни, что если мысль усердно и чисто занимается молитвою, то сердце сподобляется неотъемлемой радости и мира неизреченного. – Когда же уединенно пребываешь в келлии, мысленную держи молитву, в трезвении ума, с сокрушением сердца, – и видение осенит тебя ради трезвения, ведение вселится в тебя ради молитвы, и мудрость почиет в тебе ради умиления, изгоняя бессловесное сластолюбие и водворяя Божественную любовь.Поверь мне, – истину тебе говорю: если во всяком труде твоем будешь иметь при себе неотлучною матерь всего доброго – молитву, то она не воздремлет, пока не покажет тебе брачного чертога, и не введет тебя внутрь, и неизреченной славы и радости не исполнит тебя. Она, отстраняя все вокруг препятствия, уравнивает стезю добродетели и делает ее удобною для ищущих [спасения]. Вот, посмотри, и образ мысленной молитвы! – Беседа (внутреннее слово в молитве сей) уничтожает страстные движения, воззрение (или устремление) ума к Богу прогоняет Мирские помышления, умиление отсекает плотолюбие. И очевидно, что молитва, в немолчном призвании Божественного имени состоящая, бывает согласием и единением ума, слова и души (сердца). Но где, говорит Господь, соберутся двое или трое во имя Мое; там и Я посреди их (Мф.18:20). Таким образом молитва, воззывая силы душевные от рассеяния по предметам страстей и сочетавая их и между собою, и с самою тричастною душою, усвояет Сущему в трех ипостасях Единому Богу. Сначала, посредством разных добродетелей изгладивши из души срамоту греха, потом, посредством свойственного ей святого ведения живописав в ней красоту божественных черт, представляет она наконец душу Богу. Душа же тотчас признает своим Творца; ибо говорится: в день, в который я призову Тебя, вот я узнал, что Ты – Бог мой (Пс.55:10). Равно и Им познаваема бывает она; ибо говорится: позна Бог сущия Своя (2Тим.2:19). Она познает по причине чистоты образа; ибо всякий образ естественно имеет влечение к первообразу; познаваема же бывает ради подобия по добродетелям, чрез кои она и познание имеет о Боге, и от Бога познаваема бывает.Желающий получить царское благоволение, троякий употребляет к тому способ: или [приличными] словами умоляет его (царя), или молча стоит пред ним [в умоляющем положении], или повергает себя к ногам его, единого могущего помочь ему. И чистая молитва, соединив в себе ум, слово [внутреннее] и дух (сердце), словом имя Божие призывает, умом воззревает без парения к призываемому Богу, духом (сердцем) являет сокрушение, смирение, любовь – и таким образом преклоняет к себе безначальную Троицу, Отца, и Сына, и Святого Духа, Единого Бога.Как разнообразие яств возбуждает желание ко вкушению их, так разные виды добродетелей (духовных совершенств) пробуждают ревность ума [к стяжанию их]. Почему шествуя мысленным путем, повторяй слова молитвы и беседуй к Господу, непрестанно вопия и не унывая: неотступно молись, подражая бесстудию вдовицы, склонившей на милость неумолимого судию. Тогда [это будет значить, что] ты духом ходишь, похотям плотским не внимаешь и мирскими помыслами не пресекаешь непрерывность молитвы, но бываешь храмом Божиим, в коем неразвлеченно воспевается Бог. Так проходя мысленную молитву, сподобишься ты наконец достигнуть непрестанного памятования о Боге, войти в недоступные сокровенности ума и в таинственных созерцаниях зреть Невидимого, един Единому уединенно служа Богу в разумных одному тебе излияниях любви.Когда увидишь, что начинаешь ослабевать в молитве, возьми книгу и, внимая читаемому, усвояй смысл того; не пробегай слова будто мимоходом, но рассматривая их с рассуждением (доискиваясь смысла), слагай познанное в уме, как в сокровищницу. – Потом начинай рассуждать о прочитанном, так чтоб усладилось сердце твое уразумением того и читаемое оставалось незабвенным. От этого возгорится в тебе теплота при размышлении о божественных вещах, как говорит св. Давид: в поучении моем возгорится огнь (Пс.38:4). Как пища услаждает вкус, когда бывает хорошо разжевываема зубами, так и Божественные слова питают ум и обвеселяют сердце, когда бывают вращаемы в душе рассуждением. Как сладки, говорит тот же пророк, гортани моей слова Твои (118, 103). Заучивай также на память Евангельские слова и изречения св. блаженных отцов и жития их исследуй, чтоб иметь тебе все сие предметом размышления в продолжение ночей.Если нужно будет тебе после чтения и размышления о Божественных словах еще чем оживлять мысль, ослабевшую к молитве и снова делать ее живодеятельною в ней, совершай устно псалмопение, тихим однако ж голосом и со вниманием ума, не позволяя себе оставлять ничего из произносимого языком неразумеваемым. Если при этом ускользнет что от внимания ума, опять начинай читать тот стих, сколько бы раз это ни случилось, пока наконец ум станет неотступно следовать вниманием за тем, что произносит язык. Ум силен и петь устами, и памятовать о Боге. Учись этому из опыта. Как тот, кто ведет с кем-либо беседу, и говорит с ним, и глазами на него смотрит, так и поющий псалмы может устами петь, а оком ума к Богу воззревать.Не оставляй коленопреклонений. – Преклонением колен изображается падение в грех, с подразумением в нем и исповедания греха; восстанием же с колен обозначается покаяние с намеком на обет добродетельной жизни. Каждое коленопреклонение совершай с мысленным призыванием Христа, чтоб, припадая к Господу душою и телом, Бога душ и телес соделать к себе удобоприменительным.Если при мысленной молитве будешь иметь рукоделие какое-либо, неозабочивающее, то и это будет помощно тебе в притрудном молитвенном подвиге твоем. – Все показанные делания, соединяемые с молитвою, [как орудия], изощряют внимание, прогоняют уныние, душе сообщают юношескую живость и ум соделовают более острозорким и теплоусердным к упражнению в умном делании.Как только ударят в било, иди из келлии, телесными очами в землю смотря, а мысль углубляя в памятование о Боге. Вошедши в храм и восполнив собою лик молящихся, ни языком не празднословь с близ стоящим монахом, ни умом не кружись в суетностях; но язык занимай одним псалмопением, а мысль держи в молитве. По окончании богослужения иди в келлию свою и начинай делать, что положено твоим правилом келейным.Пришедши в трапезу, не осматривай братских частей и не разбивай души своей недобрыми подсматриваниями. Но на то только, что положено пред тобою, смотря и того одного касаясь, давай телу пищу, слуху – слышание читаемого, душе – молитву, чтоб, питаясь и телом, и духом, всецело восхвалить исполняющего во благих желание твое. Оттуда встав, скромно и молча войди в келлию свою и, как трудолюбивая пчела, охотно берись за труд добрых деланий своих.Когда делаешь какое дело вместе с братиями, пусть руки работают, уста же молчат, а ум памятует о Боге. Если бы кто подвигся на празднословие, то для пресечения сего бесчиния, вставай и делай поклон.Помыслы отгоняй и не позволяй им пробегать чрез сердце и закосневать в нем. Закоснение страстных помыслов, оживляя страсти, умерщвляет ум. Почему, как только приразятся они, с первого их появления в уме спеши поразить их стрелою молитвы. Если они будут настаивать, толкая в двери внимания и возмущая мысль, то знай, что они получают подкрепление от скрытного предварившего сие нападение возжелания их; почему как бы право какое имея на душу, ради того, что пошатнулось уже произволение, они тревожат и докучают. В таком случае надобно предавать их поруганию чрез исповедание; ибо злые помыслы тотчас обращаются в бегство, как только бывают оглашаемы. Как при появлении света отбегает тьма, так перед светом исповедания исчезают страстные помыслы, которые и сами суть тьма. Когда, например, в помыслах имели место тщеславие и похотная страсть, то они тотчас прогоняются стыдом при исповедании их и злостраданием при несении наложенной за них епитимии. После сего всякого рода помыслы, находя мысль свободною уже от страстей и занятою непрестанною сокрушенною молитвою, стремительно отбегают со стыдом.Если подвижник, напрягаясь пресечь [молитвою] смущающие его помыслы, отсекает их на время и уничтожает частое их появление, совсем же не освобождается от них, но остается в состоянии борющего и боримого: то это от того, что он лелеет причины смущающих его помыслов – покой плоти и мирское честолюбие, из-за которых он не спешит и исповедать свои помыслы. Почему и покоя не имеет, держа в себе то, что дает врагам право ратовать против него. Кто, захватив чужие вещи, не бывает истязуем за них теми, кому они принадлежат? И кто, будучи истязуем и не возвращая того, что зле удерживает, может чаять свободы от соперников своих? – Но, когда подвизающийся, укрепившись памятованием о Боге, возлюбит уничижение и озлобление плоти и исповедует помыслы свои, не боясь стыда, враги тотчас удаляются, и мысль, сделавшись свободною, непрестанную держит молитву и непресекаемое созерцание божественного.Всякое подозрение, поднимающееся в сердце против кого-нибудь, отсекай вконец, потому что оно расстраивает мир и любовь. Всякую же беду, находящую совне, принимай мужественно, потому что она дает повод к спасительному терпению, – терпению, за которое на небесах дарованы будут покой и отрада.Так проводя дни свои, благодушно проживешь настоящую жизнь, воодушевляясь блаженными надеждами, по смерти же с дерзновением преставишься отселе и вселишься в места упокоения, уготованные тебе Господом в воздаяние за здешние труды твои, чтоб соцарствовать Ему. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, со безначальным Его Отцом, и всесвятым и благим и животворящим Его Духом, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.Того же Феолипта митрополита О том же девять главУм, удаляясь от внешнего и собираясь вовнутрь, возвращается к себе самому и таким образом соединяется с естественным своим мысленным словом; и словом сим, существенно сосущим ему, берется за молитву; молитвою же восходит к сознанию Бога со всею любительною силою и расположением сердечным. Тогда похоть плоти отходит; всякое сластолюбивое чувство престает, и все красоты земные не бывают приятны. Ибо тогда душа, завергши за себя все, в теле и около тела сущее, вслед красоты Христовой влечется, Ему последуя честными делами и чистою мыслею и поя: приведутся Царю девы во след Его (Пс.44:15); Христа представляя и предзря со словом пророка: всегда я видел Господа пред собою, ибо Он одесную меня (Пс.15:8); ко Христу прилепляясь любовию и взывая: Господи, пред Тобою все желание мое (Пс.37:10); ко Христу всегда взирая и вопия: очи мои всегда к Господу (Пс.24:15), со Христом беседуя чистою молитвою, Его ею услаждая в радовании и говоря: да будет усладительна Ему беседа моя, а я буду веселиться о Господе (Пс.103:34). Ибо и Бог, приемля молитвенную беседу и как любимый, и как именуемый, и как на помощь взыскуемый, неизреченную подает радость молящейся душе; и душа, поминая Бога в молитвенной беседе, возвеселяется о Господе, говоря с пророком: помянух Бога и возвеселихся (Пс.76:4).2)Храни чувства, и упразднишь услаждение чувственным. Бегай и мысленных мечтаний о сластях чувственных, и упразднишь сластолюбивые помыслы. Ум же, немечтательным пребывая, как не приемлющий впечатлений и изменений ни от предметов сластных, ни от помыслов похотных, находится в чистой простоте, и быв выше всех чувственных и мысленных вещей, к Богу возводит помышление свое, ни что другое, как имя Господа при непрестанной памяти в глубине сердца возглашая, как дитя отца своего. И как Адам, рукою Божиею созданный из персти, бысть в душу живу дуновением Божественным: так и ум, добродетелями пересозданный, частым призыванием Господа, с чистою мыслию и теплым расположением возглашаемым, божественным изменением изменяется, будучи оживляем и боготворим познанием и возлюблением Бога.3)Когда выступишь из похотения вещей земных непрестанною сердечною молитвою, и как сном почиешь от помышления о всем, что после Бога, и всецело утвердишься в единой памяти Божией: тогда воссозиждется в тебе, как бы иная помощница, любовь Божия. Ибо из молитвы рождающееся сердечное вопияние источает любовь божественную, а божественная любовь возбуждает ум к объявлению сокровенных вещей. Тогда ум, с любовию сгармонировавшись, оплодотворяется премудростию и действием премудрости возвещает дивные вещи. Ибо Бог Слово, в молитвенном воззвании сердечно именуемый, вземлет разумение, как ребро, и дарует ведение, и место его восполняя благим расположением, дарует добродетель, созидает светотворную любовь и приводит ее к исступившему уму, спящему и почивающему от всякого земного похотения. Сия-то любовь и оказывается иною помощницею уму, почившему от неразумного пристрастия к чувственным вещам тем, что возбуждает ум к словесам премудрости. Тогда ум, взирая на нее и ею услаждаясь, в пространном слове обнародывает другим сокровенные расположения добродетели и незримые действия разума.4)Выступи из всего чувственного и оставь закон плоти, – и закон духовный напишется в сердце твоем. Ибо как духом ходящий похоти плотской не совершает, по Апостолу (Гал.5:16), так выступающий из чувств и чувственного, т. е. из плоти и миpa, приходит в состояние духом ходить и духовное мудрствовать. Сие уразуметь можешь ты и из того, что Бог делал для Адама прежде преслушания.5)Подвизающегося в хранении заповедей, в раю молитвы пребывающего и Богу предстоящего непрестанною памятию Бог исступляет из сластолюбивых воздействий плоти, всех чувственных движений и всех воображений чувственных вещей в мысли, и мертвым соделовая его для страстей и греха, представляет причастником божественной жизни. Ибо как спящий и мертвому уподобляется, и жив есть, – первое по телу, а второе по действу души: так и в духе пребывающий для плоти и миpa мертвым является, а мудрованием духа жив бывает.6)Если понимаешь, что поешь, то получаешь познание; от познания стяжевается сознание, или совесть [относительно познанного]; от совести прозябает совершение познанного делом; от сего совершения произрастает плод опытного ведения; опытное же ведение возводит к истинному созерцанию; от сего же воссиявает премудрость, светозарными словесами благодати исполняющая воздух мысленный и тем, кои вне суть, изъясняющая сокровенное.7)Сначала ум ищет и находит, потом соединяется с найденным. Искание совершает он разумом, а соединение любовию. Искание разумом бывает ради истины, а соединение любовию ради добра.8)Стоящий выше текучего естества настоящих вещей и чуждый похотения вещей преходящих не смотрит на дольнее и не вожделевает красот земных; но на горнее отверстыми имеет очи свои, горние доброты зрит и вкушение чистого блаженства поставляет себе целию. Ибо как для внимающего одним вещественным благам земли и склонного к плотским удовольствиям, небеса заключены как для имеющего омраченными мысленные очи свои: так презирающий дольнее и отвращающийся от него имеет ум горе восторженным, видит славу присносущных благ и постигает светозарность, обетованную святым. Таковой и любовь Божию свыше в него сходящую приемлет, и храмом Духа Святого бывает, и божественных хотений вожделевает, и Духом Божиим водится, и сыноположения сподобляется, и Бога имеет благоволящим к нему и им благоугождающимся. Ибо все водимые Духом Божиим суть сыны Божии (Рим.8:14).9)Под предлогом немощи не оставляй молитвы, даже на один какой день, пока есть в тебе дыхание, слыша слова апостольские: когда я немощен, тогда силен (2Кор.12:10). Действуя так, большую получишь пользу; и молитва скоро восставит тебя при содействии благодати: ибо где утешение Духа, там немощь и уныние не постоят.Блаженного Каллиста Патриарха главы о молитвеЕсли хочешь уразуметь истину – подражай гусляру, который, преклонив немного главу и слух обратив к песне (τραγούδι), искусно ударяет по струнам рукою. И когда он искусно ударяет по всем струнам вместе, тогда гусли (κιθάρα – гитара) издают [гармоничную] мелодию, и гусляр услаждается ею.2)Пусть это будет тебе, кропотливый делатель (εργάτη) винограда, поучительным (διαφωτιστικό) примером и не [будь] неверящим. Если как гусляр (гитарист) будешь трезвиться (προσέχεις) там, то есть в глубине сердца, то легко найдешь искомое (ζητάς – просимое). Потому что душа, божественным желанием (έρωτα) совершенно объятая, не может повернуть назад. Как говорит божественный Давид: «прильнула душа моя к Тебе» (Пс.62:9)3)Гуслями, возлюбленный (αγαπητέ), – разумей сердце; струнами – чувства (αισθήσεις); бряцалом – мысль (διάνοια), которая разумно (λογικό) со знанием (γνώση) движет (χτυπά – ударяет) бряцалом по струнам (πλήκτρο) – память Божию. И от этого душа (ψυχή) сразу преисполняется неизреченным (ανέκφραστη) удовольствием и Божественные озарения (λάμψεις) освещают (καθρεφτίζονται στον – отзеркаливаются в) очищенный ум.4)Если чувств телесных не заградим, то не источится в нас ключем бьющая вода оная (см Ин.4:14), которую даровал Господь самаряныне. Сия, ища чувственной воды, обрела иную воду живую, текущую внутрь нее самой. Ибо как земля естественно имеет в себе воду, которую, как только откроется исход, тотчас и изливает, так и земля сердца естественно имеет в себе эту воду духовную, из него ключом бить начинающую, [как только возможно станет,] подобно праотческому свету, который чрез преслушание потерян Адамом.5)Как вода чувственная непрестанно течет из источника: так и живая вода, ключом бьющая из души [по открытии ее], не перестает источаться. Она, и в душе богоносного мужа Игнатия вселившись, располагала его говорить: «нет во мне огня веществолюбивого (питающегося веществом), но во мне вода действует и говорит».6)Сия блаженная, паче же и треблаженная вода, умное, говорю, трезвение души, подобна воде, бьющей и источающейся из глубины сердца (καρδιάς). И вода, что из источника [земного] истекает, источник делает полным, а вода, что бьет из сердца, и как бы сказать, приснодвижно движима бывает Духом, всего внутреннего человека исполняет божественною духовною росою и дыханием (και πνοή), внешнего же делает огненным.7)Ум, очистившийся от всего внешнего и чувства всецело подчинивший себе деятельною добродетелию, неподвижным пребывает, словно ось неба (άξονας του ουρανού), вращается (στραμμένος) как в центре (κέντρο) внутри (βάθος) сердца, [водружая взор свой]. И имея начальство (ηγεμονία) в голове, он смотрит туда, используя как молнии (αστραπές) озарения (λάμψεις) разума (διάνοιας), чтобы черпать (αντλούν) оттуда божественные смыслы (νοήματα – слав.: «разумения»), и подчиняя (υποτάσσοντας) все (όλες) телесные (σώματος) [органы] чувства (αισθήσεις).8)Слыша сие, никто из непосвященных или еще молока требующих (Евр.5:12) да не касается того, как такого, чего касаться не в свое время запрещено. Покушение тех, которые прежде времени взыскивают того, что бывает в свое время, и тщатся насильно протесниться в пристань бесстрастия без должного к тому приготовления, святые отцы назвали умоисступлением и ничем другим (τίποτε άλλο). Ибо не знающему букв невозможно читать книг.9)Движения, вследствие подвига, производимые в душе Божественным Духом, делают сердце тихостным и непрестанно побуждают его вопиять: Авва Отче! Но это не сопровождается какими-либо воображениями или бывает безобразно; нас же преобразует зарею божественного света и дает нам образ (μορφή – форму), какой подобает соответственно горению Духа Божественного; и не только это, но и изменяет и переменяет божественною властию, как Сам Он один то ведает.10)Ум, очистившийся посредством трезвения, если непрестанною памятию Иисусовою не упразднится от всего внешнего, легко омрачается. Но тот, кто хранением ума соединил деятельность (πράξη) с созерцанием, шума, щелчков (κρότους) и звуков ясных и неясных не отвергает. Ибо душа, уязвленная божественною ко Христу любовию, влечется вслед Его Единого, как брата (Песн.2:5). Удерживать плотские страсти и взыграния или с разумом упраздняться от них, по слову пророка: упразднитеся и разумейте (Пс.45:11), можно и живущим в Mиpe; изгладить же, или потребить их – для них невозможно. Но жизнь пустынная умеет явно искоренять их.12)Из живых или текучих вод иная имеет быстрое движение, а иная тихое и медленное. Первая по причине скорости своего движения не может оставаться мутною и, если, когда немного мутнеет (θολώσει), скоро опять прочищается, имея такое движение. Но когда движение воды, изменившись, становится очень малым, тогда вода не только мутнеет (θολώσει), но и остается почти неподвижной; и надобно бывает прочищать ее, дав ей движение.13)К новоначальным, нравоучимым и деятельным бес подходит звуками ясными или неясными. А для созерцательных производит некие фантазии, иногда окрашивая воздух наподобие света, а иногда производя огневые какие-либо образования, чтоб такими покушениями прельстить как-нибудь подвижника Христова.14)Если хочешь научиться, как должно молиться, взирай на конец внимания, или и молитвы, и не прельщайся. Конец же сей есть всегдашнее (παντοτινή) умиление, сокрушение сердца, любовь к ближнему; чему противоположное само собою явно, именно – помысл похоти, шептание клеветы, ненависть к ближнему и сему подобное. [Все сие несовместно с деланием молитвы.]Краткое сведение о Каллисте патриархе и Игнатии КсанфопулахКаллист, святейший патриарх Константинопольский, именем Ксанфопул, процветал при Андронике втором из Палеологов, в 1360 году. Научившись подвижничеству у св. Григория Синаита – которого потом и житие описал подробно, – проводил подвижническую жизнь на святой Афонской горе, в ските Магула, лежащем против монастыря Филофея. Жил он с сотаинником своим Марком целых двадцать восемь лет. Но и с Игнатием, тоже Ксанфопулом, был столь дружественен, что, казалось, одна душа была в них обоих. Сделавшись потом патриархом и отправясь в Сербию с клиром для умиротворения тамошней Церкви, проходил он чрез Св. гору, где Максим Капсокаливит предсказал скорую ему кончину, говоря: старец сей не увидит более своей паствы, ибо позади его слышится уже надгробная песнь: блажени непорочнии в пути. Прибыв в Сербию, он действительно переменил жизнь тленную на нетленную.О сих двух великих подвижниках Симеон Солунский, рассуждая о молитве Иисусовой, говорит такими словами (Глава 295., стр. 110):«Наилучше же в наши дни эти написали о ней Духом водимые, Богоглаголивые, Богоносные, Христоносные и Божественные воистину святые отцы наши: Каллист, царствующего града, нового Рима, Патриарх от Бога, и единодушный сподвижник его преподобный Игнатий. И в книге, богомудро и духовно ими составленной, изложили полное и совершенное о ней познание. – Они были двумя отраслями (Βλαστοί – ростками) царствующего града Константинополя, и все оставив, сначала девственно и монашески пожили в послушании (в обители), а потом вдвоем неразлучно проводили воистину небесную подвижническую жизнь, едино во Христе пребывая, как Сам Христос молился о нас к Отцу (см. Ин.17:11). И сияли в миpe, как яркие светила (αστέρια – звезды), по Павлу, сохраняя твердое слово жизни (Флп.2:15–16). Можно сказать, что больше многих других Святых преуспели они союзом (ένωση) и любовью во Христе, так что ни подозрений на какое-то разногласие между ними не было (как по воззрению, так и по нраву), ни даже сиеминутной (στιγμιαίας) печали, что практически невозможно для людей.И таким образом, будучи ангельскими и мир Божий, как обещано (υποσχέθηκαν) [Христом] (Ин.14:26), сохранили (κράτησαν) и сделали имением (κτήμα) своим; где мир наш есть, говорит [апостол] Павел, Иисус Христос, соделавший из обоих одно (Еф.2:14) и чей мир превыше всякого ума (Флп.4:7). Таким образом, они умерли мирно и теперь наслаждаются божественной тишиною и чисто (καθαρότερα) видят (βλέπουν) Иисуса, Коего от всей души возлюбили и по-настоящему взыскали (αναζήτησαν); и едино с Ним пребывают, и Божественным светом Его сладчайшим ненасытно наслаждаются. Свет (φωτός) этот, как залог, они приняли еще здесь, очистившись через созерцание и делание, и небесного просвещения (έλλαμψη), как апостолы, на горе Фавор (Θαβώρ) сподобились (см. Мф.17:1–2). И это многие ясно видели, во свидетельство, сиянием на их лицах, как у Стефана (см. Деян.6:15), потому что благодать изливалась не только в их сердца, но и на лица. Посему и они оказались с солнцеподобными сверкающими лицами, похожие на великого Моисея (Исх.34:29–30), как свидетельствуют те, кто их видел. Они, как блаженной (μακάριο) этой страстью (πάθος) [добро] пострадавшие и на опыте познавшие, предельно ясно (ολοκάθαρα) рассказали о божественном свете, естественном (φυσική) действии (ενέργεια) и благодати Божией, а также о священной молитве, представляя в качестве свидетелей святых.Иноков Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, метод (Μέθοδος) и правило, с Божьей помощью совершаемые и святыми освидетельстванные. О изволяющих безмолвничать и монашествовать, о порядке их жизни и питании. Также о безмолвии и его благах, получаемых теми, кто проходит (ασκούν) его правильно. Трактат разделен на сто глав.Глава 1. О Божественном и сверхъестественном даре и благодати, которые у верующих от Святого ДухаНам, которые яко чада Света и наследники Божии, сонаследники же Христовы, по обетованию Божественному должны быть научаемы Самим Богом (см. Ин.6:45), носить неизреченно в сердце яснее пламени написанным Новый Завет и управляться благим и правым Духом, надлежало бы жить ангелоподражательно и никакой не иметь нужды, чтоб кто-либо научал нас: познай Господа (Иер.31:34). Но как ныне с одной стороны – наше с детства отклонение от доброго и уклонение к худому, с другой – обольщение и непримиримая вражда против нас лютого велиара научают нас, отвратившись от спасительных и боготворных заповедей, носиться по душепагубным стремнинам, и, что всего плачевнее, возбуждают нас против самих себя и мудрствовать, и действовать, до того, что, по слову Божию, несть разумеваяй или взыскали Бога, и мы все, уклонившись от правого пути, стали совершенно негодны (Пс.13:2–3), плотяны и безблагодатны, то крайнюю имеем нужду во взаимном друг друга направлении к добру и содействию в том.Глава 2. Указывается, что настоящее наставление пишется по просьбе некоего брата и в исполнение заповеди отеческой; испрашивается помощь Божия себе к написанию, а читающим к уразумению и исполнению тогоТак как ты, движимый по слову Господню желанием испытывать Божественные животворные Писания и посвященным соделаться в таинства их непогрешительно, часто просил и у нас неключимых слова и писанного правила на пользу себе, а, может быть, и другим, как сам говоришь, то мы, если не прежде, то теперь должным сочли исполнить с Божиею помощью, похвальное желание твое, забыв из любви к тебе и пользы ради твоей о нашей совоспитаннице – лености и, тебе подражая в твоем рвении к добру и твоем неутомимом трудолюбии, чадо наше духовное и возлюбленнейшее, паче же всего устрашившись Божия осуждения, которым угрожается всякому, скрывающему талант свой, а при этом и заповедь отеческую желая исполнить, которою заповедали нам отцы наши и учители духовные, чтоб мы и другим боголюбивым вверяли то, чему от них научились. Бог же, Отец любви и всех вообще благ всещедрый раздаятель, дававший слово и скотам несмысленным, да дарует нам, нескорым и немотствующим, благопотребное слово во отверзение уст наших, на пользу слышащих, тебе же и прилучающимся, по слову своему, да приложит ухо мудро и разумно слушать сие, и, как Ему любезно, неуклонно жительствовать по сему: ибо без Него, как написано, не можем мы делать ничего душеполезного и спасительного и: если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его (Пс.126:1).Глава 3. Всякому делу предшествует цель. Цель данного сочинения есть то, чтобы научиться каким [должен быть] фундамент здания во Христе.Всякому делу (έργο) предшествует цель (σκοπός), а цель наша в том, чтобы по силе нашей высказать все, что может способствовать твоему духовному росту, твоя же, чтобы подлинно жить в соответствии со сказанным. Нужно прежде всего другого исследовать, что мы должны выполнить (ολοκλήρωση) для здания (οικοδομής) во Христе, и это рассмотрев, заложить соответствующее (κατάλληλη) начало фундамента (θεμελίωση), а когда прийдет время или, вернее, когда изобильно (πλούσια) получим божественную (θεία) помощь, – возложить [на здание] достойную (αντάξια) крышу (οροφή) архитекторством Духа.Глава 4. Начало всякого дела по Богу есть жительствование по заповедям Спасителя, конец же – возвращение к совершенной благодати, изначально дарованной нам Святым Духом при Крещении.Основное начало нашего с Божиею помощью наставления кратко совмещается в следующем положении: надобно всячески и всеусильно стараться жить по законоположению всех боготворных заповедей Спасителя; чтоб через соблюдение их взойти опять к тому совершенному духовно-благодатному возображению и воссозданию, какое в начале туне (даром) даровано нам было во святой купели, или если угодно тебе так определить сей дар, чтоб, отложив ветхого Адама с деяниями и похотями его, облещися в нового и духовного, который есть Господь Иисус Христос, как говорит Божественнейший Павел: дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос (Гал.4:19); и: елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал.3:27).Глава 5. О том, что это благодать, и как мы ее получаем; и что омрачает ее, и что восстановляетКакая же это благодать, и как мы сподобляемся ее, что омрачает ее и что возочищает, сие объяснит тебе, паче всякого злата душою и словом блестящий святой Златоуст, говоря: «Взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ (2Кор.3:18). Это было яснее для верующих времен апостольских, когда действовали дарования чудес; впрочем, кто имеет очи веры, тому и ныне нетрудно уразуметь сие. Вместе с тем, как мы крещаемся, душа наша, очищенная Духом, делается светлее солнца; и мы не только бываем способны смотреть на славу Божию, но еще и сами получаем от нее некоторое сияние. Как чистое серебро, лежащее против солнечных лучей, и само испускает лучи не только от собственного естества, но и от блеска солнечного: так и душа, очищенная Духом Божиим и сделавшаяся блистательнее серебра, и в себя принимает луч от славы Божией, и от себя отражает луч той же славы. Посему и говорит апостол: взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ, от славы в славу, то есть от славы Духа, в славу нашу, в нас вселяющуюся, и притом в такую славу, какой подобает быть от Господня Духа».Спустя немного продолжает он: «Хочешь ли, я покажу тебе это яснее и чувствительнее на апостолах? Помысли о Павле, коего и одежда имела чудное действие; вспомни о Петре, коего и тень обнаруживала чудодейственную силу. Если б они не носили в себе образа Царя Небесного и не были неприступны блистания их, то одежды их и тени не обнаруживали бы такой силы: ибо одежда Царя страшна и для разбойников. Хочешь ли видеть, как и сквозь тела проникает внутренний свет их? Смотря на Стефана, говорит книга Деяний, видели лице его, как лице Ангела (Деян.6:15). Но это еще ничего в сравнении с внутри его сиявшею славою. Ибо что Моисей тогда имел на лице своем, то они носили в душе своей. И еще гораздо большее того: ибо бывшее у Моисея было более чувственно, а это духовно. И как тела, имеющие способность принимать и отражать свет, освещаясь телами самосветящимися, и сами отражающийся в них свет разливают на другие ближайшие к ним тела: так бывает и с верными. И поэтому-то испытывающие сие отрешаются от земного, и помышляют об одном небесном. Но, увы! прилично нам при сем горько восстенать, что такого сподобляясь благородства, мы не понимаем даже, что говорится о нем, потому что скоро теряем его и уклоняемся к чувственному. Сия неизреченная и страшная слава бывает в нас один или два дня, а потом мы погашаем ее, наводя бурю житейских дел и густотою облаков их отражая лучи ее» (Беседа 7 на Второе послание к Коринфяном).В другом негде месте говорит он: «Тела угодивших Богу в такую облекутся славу, какой даже и видеть нельзя этими (настоящими) глазами. Некоторые сего знамения и неясные следы благоволил Бог дать и в Ветхом, и в Новом Завете. Там лице Моисеево такою осиялось славою, что было неприступно для очей израильтян; а в Новом еще гораздо более просияло лице Христово.Выслушал ты теперь глаголы Духа? Уразумел силу таинства? Познал, каковы болезни совершенного нашего от святой купели духовного возрождения? Каковы плоды его, полнота и победные почести? И насколько в нашей власти состоит умножить или умалить сию преестественную благодать, то есть проявить или затмить? Затмевают ее – буря житейских забот и от них рождающийся мрак страстей, кои, наподобие вихра или дикого потока нападая на нас и душу потопляя, не дают ей ни отдохнуть, ни воззреть на то, что истинно добро и блаженно, для чего она и создана, но всю ее, избитую и измученную волнами и дымом сластей чувственных, омрачают и погружают в непотребства. Проявляет же ее противное сему, то, что ограждается от боготворных заповедей, и для тех, кои не по плоти ходят, но по духу: ибо говорится, Духом ходите и похоти плотския не совершайте (Гал.5:16), душеполезно и спасительно возводя их, как по лествице, на самый верх совершенства, на самую последнюю из степеней его – в любовь, которая есть Бог.Глава 6. Во святом крещении мы туне приемлем Божественную благодать; когда же закрываем ее страстьми, то опять возочищаем исполнением заповедейВ Божественных ложеснах, то есть в священной купели, всецело совершенную Божественную благодать приемлем мы туне. Если же после того как-нибудь, по злоупотреблению вещами временными и по многозаботливости о делах житейских, закроем ее мглою страстей, то можно и после сего через покаяние и исполнение заповедей богодейственных опять восприять и снова стяжать преестественную ее светлость и увидеть наияснейше проявление ее. Проявление ее открывается по мере ревности каждого быть верным вере, но паче сего помощью и благоволением Господа Иисуса Христа, как говорит святой Марк: «Христос, яко Бог совершенный, совершенную даровал крестившимся благодать Святого Духа, которая никакого от нас не получает прибавления, а только открывается и проявляется в нас соответственно исполнению заповедей, и приложение веры подает нам, доколе все придем в единство веры... в меру полного возраста Христова (Еф.4:13). Почему, если что приносим мы после того, как возродимся в Нем, то и это Им и из Него было уже сокрыто в нас».Глава 7. Как нужно живущему по Богу все заповеди проходить, но большую часть деятельности уделять первейшим из них, яко породительницам прочихИтак, поскольку, как мы сказали, начало и корень всего свойственного нам действования есть, чтобы жить по спасительным заповедям, предел же и плод (чаемый от сего) есть, чтобы опять востещи к дарованной нам вначале через крещение совершенной благодати Святого Духа, которая хотя все еще в нас есть (ибо дары Божии непреложны, как говорит апостол. – Рим.11:29), но загромождена страстьми и открывается только через исполнение богодейственных заповедей: то надлежит нам всячески стараться через всеусильное исполнение всех таких заповедей возочистить сущую в нас благодать Духа, привести ее в явление и наияснейше увидеть, Светильник ногам моим, говорит блаженный Давид к Богу, закон Твой и свет путям моим (Пс.118:105); и: заповедь Господня светла: просвещает очи (Пс.18:9); и: ко всем заповедям Твоим я направлялся (Пс.118:128). Возлежавший на перси Господа говорит: соблюдающий заповеди Его пребывает в Нем, и Он в том (1Ин.3:24); и: заповеди Его не тяжки (1Пн.5:3). И Сам Господь учит: кто имеет заповеди Мои, и соблюдает их, тот любит Меня: а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его, и явлюся ему Сам (Ин.14:21); и: кто любит Меня, тот слово Мое соблюдет; и Отец Мой возлюбит его, и Мы приидем к нему, и обитель у него сотворим (Ин.14:23); и: не любящий Меня, слов Моих не соблюдает (Ин.14:24).Наипаче заботиться должно о первейших из сих заповедей и неточных, кои суть как бы матери прочих, и им наибольшую посвящать часть действования. Ибо сим образом, с Божиею помощью, мы непреткновенно достигнем и цели предположенного в начале доброго действования, и конца стремления нашего, то есть проявления в нас благодати Святого Духа.Глава 8. Начало всякого Богу угодного действования есть с верою призывание спасительного имени Господа нашего Иисуса Христа, и с ним воссиявающие из Него мир и любовьНачало всякого Боголюбезного действования есть с верою призывание спасительного имени Господа нашего Иисуса Христа, так как Он Сам заявил: без Меня не можете делать ничего (Ин.15:5), и с сим призыванием мир и любовь: мир, ибо молиться подобает, как говорит апостол, без гнева и сомнения (1Тим.2:8); любовь, ибо Бог есть любовь, и пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Бог в нем (1Ин.4:16). Сии же – мир и любовь – не только благоприятною делают молитву, но и сами опять из сей молитвы рождаются и воссиявают, как неразлучные Божественные лучи, и возрастают, и в совершенство приходят.Глава 9. Каждым из сих трех и всеми тремя вместе подается нам обилие всех благКаждым из сих трех и всеми тремя вместе подается нам и множится в нас обилие всех благ. Ибо с верою призыванием имени Господа нашего Иисуса Христа твердо надеемся мы получить милость и жизнь истинную, в Нем сокровенную, кои при частом возглашении внутри сердца имени Господа нашего Иисуса Христа источаются из него, как из некоего Божественного источника приснотекущего. Превосходящим всякий ум и никакого предела не имеющим, миром сподобляемся примирения с Богом и друг с другом. Любовию, коей хвала несравненна, так как она есть конец и глава закона и пророков, так как и Бог именуется любовию, всецело сочетаваемся с Богом, при упразднении греха нашего правдою Божиею и предивно через любовь действующем в нас благодатном сыноположении. Зане любовь покрывает множество грехов (1Пет.4:8); любы вся покрывает, всему верит, вся уповает, вся терпит, любы николиже отпадает (см.1Кор.13:7).Глава 10. И Господь наш Иисус Христос в дни спасительной страсти их оставил ученикам Своим, как окончательные заповеди и наследие Божественное, также и по ВоскресенииПочему и Сам всеблагий и сладчайший Господь наш Иисус Христос, и когда приблизился к вольному за нас страданию Своему, и когда явился апостолам по Воскресении, и еще когда имел взойти ко Отцу Своему по естеству и нашему по благодати, яко истинный и чадолюбивый Отец, оставил их всем своим, как последние некие заповеди и сладостные утешения, как дорогие и верные, так сказать, залоги, лучше же, как Богом подаемое наследие. Когда настало спасительное Его страдание, Он явил сие в следующих сказанных ученикам словах: если что просите во имя Мое, Я сотворю (Ин.14:14); и: истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, да будет радость ваша совершенна (Ин.16:23–24). Опять по воскресении говорил Он им: знамения верующим сия последуют: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками и проч. (Мк.16:17 и д.). Согласно с сим возвещает и наперсник, Иоанн Евангелист: много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не написано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и дабы веруя, имели жизнь во имя Его. (Ин.20:30–31). И святой Павел апостол: о имени Иисусове всяко колено поклонится и проч. (Флп.2:10). И в апостольских Деяниях написано: Тогда Петръ, исполнясь Духа Святаго, сказалъ: да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, но Которого Бог воскресил из мертвых, Им это сделано, что сей человек стоит пред вами здрав. И немного спустя: ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым бы надлежало нам спастися (Деян.4:8–12). И опять Спаситель: дана Мне всякая власть на небеси и на земли (Мф.28:18). Это же явно и из того, что Богочеловек Господь сказал апостолам прежде креста: мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин.14:27); и: сия глаголю, да во Мне мир имейте (Ин.16:33); и: сия есть заповедь Моя, да любите друг друга (Ин.15:12); и: потому узнают все, что вы Мои ученики, ежели будете иметь любовь между собою (Ин.13:35); и: как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас: пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете; то пребудете в любви Моей: подобно как Я соблюл заповеди Отца Моего, и пребываю в Его любви (Ин.15:9–10). И опять по Воскресении в разные времена часто видится Он дающим мир, являяся своим и говоря: мир вам (Ин.20:21). Петру же апостолу, которому вверил и первенство над учениками, до трех раз говорил Он: если любишь Меня, Петре, паче других, паси овец Моих (Ин.21:17), показывая тем, что вверение попечения о пастве есть некое воздаяние за горячайшую любовь к самому Господу Иисусу Христу. Недалеко будет от нашей цели или предмета нашего и то, если кто скажет, что от только что показанных трех добродетелей рождаются нам другие три дивные плода, именно: очищение души, просвещение и зрелость духовная.Глава 11. В сих трех совмещены все добродетелиЕсли кто захочет со всем вниманием до точности исследовать, то найдет, что на этой треплетной и нерасторжимой верви висит из всех добродетелей Богом сотканная порфира.Ибо жизнь по Богу есть некая драгоценная златоиспещренная цепь, в коей одна добродетель тесно сочетается с другою и все сгармонировываются воедино: так как все они одно дело устрояют, – именно то, что обожают человека, искренно в них живущего, обогащая его как бы соединительными кольцами, – этим сладчайшего имени Господа нашего Иисуса Христа, с верою, если же хочешь, и с надеждою и смирением, спасительным призыванием, а также обогащая миром и любовию, кои суть воистину богонасажденное трехстебельное древо жизнеподательное, которого благовременно касающийся и как подобает причащающийся, не смерть, как первозданный, а жизнь непрестающую и вечную собирает.Глава 12. Дар и присещение Святого Духа подается верным от Бога Отца о Христе Иисусе и о святом имени ЕгоЕще же и Святого Духа дар и присещение подается верным от Бога Отца о Христе Иисусе и о святом имени Его, как Сам преБожественный и душелюбивый Господь Иисус Христос говорит апостолам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо если Я не пойду, то Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам (Ин.16:7); и: когда же придет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит и проч.... (Ин.15:26); и опять: Утешитель же, Дух святый, Которого пошлет Отец во имя Мое (Ин.14:26).Глава 13. Святыми отцами и с живущим в них Духом Святым преподобно определено молиться нам Господу нашему Иисусу Христу и у него просить милостиПосему очень премудро славные руководители наши и наставники, и с живущим в них Духом Святым, и всех нас, паче же тех, кои возжелали вступить на поприще боготворного безмолвия, Богу себя посвятить и, отторгшись от Mиpa, разумно безмолвствовать, научают преимущественно пред всяким другим деланием и попечением Господу молиться и у Него просить милости с несомненным упованием, непрестанным имея делом и занятием призывание всесвятого и сладчайшего имени Его, всегда нося Его в уме, в сердце и в устах, и всячески понуждая себя в Нем и с Ним и дышать, и жить, и спать, и бодрствовать, и ходить, и есть, и пить, – и все вообще, что ни делаем, так делать. Ибо как при отсутствии Его стекается к нам все зловредное, не оставляя места ничему душеполезному: так, при Его присутствии, все противное отгоняется, ни в чем добром не бывает недостатка и все является возможным для исполнения, как и Сам Господь наш возвещает: кто пребывает во Мне, и Я в нем; тот много приносит плода: ибо без Меня не можете делать ничего (Ин.15:5). Сие убо страшное для всякой твари и досточтимое имя, паче всякого имени, с верою призвав, и мы недостойные смело подымем с помощью Его ветрила настоящего слова и начнем простираться в предняя.Глава 14. Тому, кто возжелал непадательно шествовать о Господе путем безмолвия, паче всего надлежит со всецелым от всего отречением избрать и совершенное повиновениеО имени великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, рекшего: Я есть свет, и живот, и истина, путь и дверь ко Отцу (Ин.8:12; см. 14:6); и: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выдет, и пажить найдет, конечно, спасительную (Ин.10:9), внемли тому, что мы говорим и искренно тебе советуем. Прежде всего, избери себе со всецелым, по Божественному слову, отречением и совершенное повиновение непритворное. Для сего со всем усердием взыщи и постарайся найти себе руководителя и учителя непрелестного (непрелестность его да будет в представление им в подтверждение того, что говорит свидетельства из Божественного Писания), духоносного, сообразную с словами своими и жизнь ведущего, высокого в умозрении, смиренного в мудровании о себе, во всем добронравного и вообще такого, каким, по богопреданным словесам, надлежит быть Христову учителю.Нашедши же такого, и к нему как к родному отцу сын отцелюбивый прилепившись телом и духом, пребывай с того времени весь в его повелениях и с ним во всем согласуйся, смотря на него, как на Самого Христа, а не как на человека, и всякое от себя отгоняя неверие и сомнение, равно как и всякое свое мудрование и самоохотное хотение; шаг за шагом последуй за учителем своим, как зеркало какое, как свою совесть имея это нерассуждающее полное ему послушание. Если же иной раз что-либо противное сему подсеет в ум твой враждебный всему доброму диавол, как от блуда и как от огня, отскочи от того, так премудро говоря к себе против влагающего такие мысли прельстителя: не руководимый руководящего, а руководящий руководимого руководит; не я его, начальствующего, а он мой взял на себя суд (мою вину); не я его, а он моим состоит судьею, по святому Лествичнику, и подобное (Сл. 4). Для того, кто восприял намерение расторгнуть рукописание своих прегрешений и сподобиться быть вписану в Божественную книгу спасаемых, нет вернейшего к тому способа, как такой образ жизни, то есть послушание. Ибо, если, по блаженному Павлу, Сын Божий и Бог наш, Господь Иисус, ради нас став подобным нам и премудро устрояя отческое о нас благоволение, видится протекающим сей путь (послушания) и через него сподобляется отчего за благоугождение Ему по человечеству прославления; ибо смирил Себя, говорится, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестной; посему и Бог Его превознес, и даровал Ему имя выше всякого имени и проч. (Флп.2:8–9): то кто же осмелится дерзко, чтоб не сказать несмысленно, надеяться, что сподобится славы Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и отеческих воздаяний, не избрав шествовать тою же с Вождем и Учителем нашим Иисусом Христом стезею. Ибо ученику, если у него есть забота быть, как учитель, надлежит неуклонно со всем рвением душевным, как например и первообраз наилучший, смотреть на жизнь и дела руководителя своего и понуждать себя во всем всегда подражать ему. Так и о самом Господе нашем Иисусе Христе написано, что Он был в повиновении у отца и матери Своей (Лк.2:51); и Сам о себе Спаситель говорит: не приидох, да послужат Мне, но послужити (см. Мф.20:28).После сего, возможно ли о том, кто живет иначе, без руководителя, самоугодливо и самовольно, думать, что он живет Божественною жизнию, согласно с Словом Божиим? Никак отнюдь. И Лествичник говорит: «Как идущий без проводника легко сбивается с пути и заблуждается, так самочинно проходящий монашескую жизнь легко погибает, хотя бы он знал всю мудрость мирскую». Почему многие очень, чтобы не сказать все, из тех, кои шествуют не путем послушания и без совета, хотя по труду своему и поту мечтают, как во сне, будто сеют много, но по истине нажинают весьма немного; некоторые же вместо пшеницы – увы! – пожинают плевелы, как устрояющие жизнь свою самочинно по самоугодливому мудрованию, чего хуже ничего нет. О сем свидетельствует святой Лествичник, так пиша: «Вы, которые решились вступить на поприще сего мысленного исповедничества; вы, которые хотите взять на выю свою иго Христово; вы, которые отселе желаете сложить бремя свое на выю другого, которые стремитесь добровольно продать себя в рабство, чтобы в замену оного получить истинную свободу; вы, которые преплываете великую сию пучину, будучи поддерживаемы руками других: знайте, что вы покусились идти путем кратким, хотя и жестким, на котором одна только есть стезя, вводящая в заблуждение, называемая самочинием. Кто совершенно отвергся самочиния, тот всего, что почитает добрым, духовным и богоугодным, уже достиг, прежде нежели вступил в подвиг, потому что послушание есть неверование себе самому во всем добром, даже до конца жизни своей» (Сл. 4, и. 5).Посему и ты, разумно познав сие и благой неотъемлемой части небошественного безмолвия возжелав подвижнически обучиться, последуй добре установленным законам, как тебе показано, и во-первых, обязательно обыми послушание, а потом и безмолвие. Ибо, как деяние есть ступень к созерцанию, так послушание – к безмолвию. Не покушайся же прелагать пределы, которые положили отцы, как написано (см. Притч.22:28); помни и то, что горе одному (Еккл.4:10). Положив таким образом доброе начало основанию, с продолжением времени возложишь ты и славный покров на духосозидательное свое здание. Ибо, как у кого начало не искусно, у того, как сказал некто, и все не терпимо; так, напротив, у кого начало искусно, у того и все благолепно и благочинно, хотя случается иной раз и противное сему, что, впрочем, от нашего произволения бывает.Глава 15. Какие признаки истинного послушания, кои имея, истинный послушник мог бы послушничествовать без паденийНо поскольку о сем образе жизни многое нам и не удобь сказаемое слово; почему и проходящие ее проходят различно, то надобно указать тебе некоторые отличительные черты ее, как признаки, которых держась, как правила и отвеса, мог бы ты жительствовать с непогрешительною исправностью. И се говорим тебе, что истинному послушнику всенеобходимо, как нам кажется, должно соблюдать следующие пять добродетелей; во-первых, веру – чистую и нелестную веру настоятелю (руководителю) своему в такой мере, чтоб смотрел на него, как на Самого Христа и как Христу повиновался ему, как говорит Господь Иисус: слушающий вас, Меня слушает; и отвергающийся вас, Меня отвергается: отвергающийся же Меня, отвергается пославшего Меня (Лк.10:16); и как учит апостол: а все, что не по вере, грех (Рим.14:23). Во-вторых, истину, то есть чтоб истинствовал в деле и слове, и в точном исповедании помыслов; ибо написано: начало слов Твоих истина (Пс.118:160), и: истины взыскует Господь (Пс.30:24). И Христос говорит: Я есть истина (Ин.14:6); почему и самоистиною наименован был. В-третьих – не творить воли своей: ибо для послушника, как говорится, творить волю свою есть большая потеря и большой вред; ему надо всегда отсекать волю свою, и притом самоохотно, то есть не по принуждению от отца своего. В-четвертых, отнюдь не прекословить и не спорить; потому что прекословие и спор не свойственны благочестивым. И священнейший Павел пишет: а если бы кто захотел спорить; то мы не имеем такого обычая, ни Церкви Божии (1Кор.11:16). Если же так просто и вообще всем христианам возбраняется сие, то тем паче монахам, которые дают обет полного во всем повиновения. Прекословие и спорливость происходят от самомнения, сожительницы неверия и высокоумия; как напротив, непрекословие и неспорливость происходят от верного и смиренномудрого настроения. В-пятых, должно ему соблюдать следующую добродетель – точно и искренно все исповедовать настоятелю своему (руководителю); как мы и на пострижении, как бы страшному предстоя престолу Христову, пред Богом и святыми Ангелами Его дали обет иметь началом и концом (наших рачений и деланий) вместе с другими нашими к Господу обетами и заветами – и исповедание тайных сердца (помышлений и желаний). Сказано и Божественным Давидом: исповедуюсь Господу в беззаконии моем, и Ты простил нечестие сердца моего (Пс.31:5); и Лествичником: «Язвы, когда о них объявишь, не в худшее придут состояние, а уврачеваны будут» (Сл.4:10).Кто сие пятеричное число указанных пред сим добродетелей станет мудро и разумно соблюдать, тот да ведает несомненно, что отселе еще он делается, как в залоге, причастником блаженства праведных. Таковы принадлежности приснопамятного послушания, как бы корень его и основание. Теперь послушай, каковы ветви его, каков плод и кров.«От послушания, – говорит опять Лествичник, – рождается смирение; от смирения – дар рассуждения; от рассуждения – прозорливость, а от сей – предзрение» (Сл.4:105), что есть дело единого Бога и дар изряднейший и преестественнейший, даруемый от Него блаженно обожаемым. К сказанному да будет тебе ведомо и то, что по мере верности и искренности твоего послушания будет источаться в тебе и смирение; и опять, по мере смирения – рассуждение; то же далее и о последующих добродетелях сказать должно. Почему, сколько сил есть, подвизайся тещи непреткновенно путем послушания; и непогрешительно прострешься на предняя. Если же на стадии послушания как-нибудь хромать будешь, то знай, что не совершишь хорошо и прочего протяжения предлежащего тебе бега, то есть жизни по Христе, и не будешь увенчан венцом, какой дается победителям. Почему послушание и указанные нами выше его принадлежности да будут тебе некиим путеводителем, как бы компасом, каким пользуются мореплаватели для определения должного пути, дабы взирая на них неуклонно, мог ты безбедно переплыть великое море добродетелей и тако достигнуть неволнуемого пристанища бесстрастия. Если и буря какая и волнение найдет на тебя, то и это будет у тебя по мере твоего послушания. Истинному послушнику и сам диавол вреда причинить не может, по словам святых отцов. Но чтобы вкратце показать тебе, какова честная высота преславного послушания, воспомянем и еще одно изречение святого отца.Говорит опять сей светлейший светильник жительства по Христе, сей новый Веселеил небесной лествицы: «Отцы псалмопение называют оружием; молитву – стеною; непорочные слезы – банею; а блаженное послушание назвали исповедничеством, без которого никто из страстных не узрит Господа» (Сл.4:8). Достаточно и этого, как нам кажется, к действеннейшему показанию и похвалению треблаженного послушания через сей неподражаемый образец. Но мы и на опыте можем увидеть, сколь великое дело есть послушание, если обратим взор на прежде бывшее и рассмотрим, что было причиною нашего повреждения и смертности, когда мы не таковыми вначале были созданы, и какая опять причина нашего обновления и бессмертия. Находим, что причиною первого нашего повреждения было Адамово самоверие, самочиние и непослушание, от коих оставление и преступление Божественной заповеди, а второго, то есть обновления и нетления, производительное начало есть второго Адама, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа единосоветие с Богом Отцем и послушание Ему, от коих соблюдение заповеди Его. Я не от Себя говорил, говорит Спаситель, но пославший Меня Отец, Он Мне дал заповедь, что Мне сказать и что говорить. И Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. И так что Я ни говорю, говорю так, как сказал Мне Отец (Ин.12:49–50).Итак, как в праотце и в сущих по образу его корень и мать всех зол есть надмение, так в новом Богочеловеке, Иисусе Христе, и в решающихся жить по образу Его, начало, источник и основание всех благ есть смирение. Таковой строй и чин, как видим, соблюдают и пренебесный, высший нас, священный мир всех боговидных Ангелов и наша земная Церковь. И мы научаемся из сего веровать, что те, которые уклоняются от сего основного закона и избирают жительствовать по дерзкому самочинию, отторгаются от Бога, от пресветлого наследия небесного и от вселенской Церкви; за что отвсюду изгоняются и во тьму кромешную и в адский огнь отсылаются. Это же, полагаем, постраждут и сущие на стороне падшей денницы лукавые злотворцы, и являвшиеся по временам болтуны из зломудрствующих еретиков, как представляют Богописанные словеса; ибо они за самоволие и гордыню бедственно отвержены от Божественной славы и священного собора благоугождающих Богу.Но некиим из премудрых сказано, что противное противному врачевство. Почему, так как причина всего для нас прискорбного в непокоривости и гордости, а всего радостного в благопокорности и сокрушении, то возжелавшему жить без погрешений надобно побыть на послушании у отца, опытного и непрелестного, долговременными подвигами стяжавшего ведение вещей Божественных, и в жизни украшенного всеми добродетелями, всякое его повеление и всякий совет почитая гласом и советом Самого Бога. Ибо спасение, говорит Премудрый, во мнозе совете (Притч.11:14); и: муж бессоветный сам себе враг. Если же некиим из досточтимых отцов случалось и без такого подвига послушания улучить боготворное безмолвие и по Богу совершенство; то это бывает по-особенному Божию откровению, и притом очень редко. А что редко, как негде написано, то не закон Церкви, как и одна ласточка не делает весны. Но ты, веруя, что истинное послушание есть как бы некое предуготовительное обучение к добрейшему безмолвию, оставь то, что по особенному домостроительству бывало редко, и сообразуйся с тем, что обще для всех постановлено всечестными отцами. Так сподобишься ты и воздаяния, определенного для законно живущих.Итак, что же? Если на случайную дорогу, не изведанную делом, едва ли кто решится вступить без верного проводника; если в море никто не пустится без искусного кормчего; если за какую-либо науку или искусство никто не возьмется без знающего дело учителя, – то кто дерзнет приступить к изучению делом искусства искусств и науки наук, вступить на таинственную стезю, ведущую к Богу, и пуститься в беспредельное мысленное море, то есть в иноческую жизнь, подобную жизни Ангелов, с самоуверенностью достигнуть конца без руководителя, без кормчего и учителя, опытного и истинного? Поистине таковой, кто бы это ни был, прельщает себя, и прежде вступления на путь уже заблудился, как незаконно подвизающийся: как напротив, и шага не сделав, достиг конца тот, кто подчиняет себя отеческим уставам. Ибо откуда иначе имеем мы узнать, как ополчиться против плоти или как вооружиться против страстей и бесов? Как без них научимся отличать доброе от недоброго, когда к добродетелям прицепляются худые страсти и всегда стоят как бы при дверях их? Как без них умудримся обуздывать чувства телесные, и, как струны на гуслях, согласно настраивать силы душевные? Особенно же как без них можно будет нам различать гласы, откровения, внушения, видения Божественные и козни, прелести и призраки бесовские? Одним словом, как сподобимся достигнуть в единение с Богом и научиться богодейственным священнодействиям и таинствам, без посвящения в них тайноводителем истинным и просвещенным? Никак невозможно это, никак, когда видим, что и сосуд избранный, блаженнейший Павел, сии уста Христовы, сей свет миpa, сие солнце всемирное, сей учитель вселенский спешит к соапостолам, чтоб вместе с ними рассмотреть свое благовестие. Чего же это ради? Не напрасно ли, говорит, я подвизаюсь или подвизался (Гал.2:2). Когда видим, что и сама самопремудрость, Господь наш Иисус Христос, говорит о себе: Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин.6:38), и о святом и животворящем Духе возвещает, что Он не от Себя говорить будетъ, но будетъ говорить, что услышитъ (Ин.16:13).Смотря на благодетельный чин сей, содержащий все и небесное, и земное, трепетом, изумлением и ужасом объемлемся при мысли о нашей немощи и лености, и об опасном положении тех, кои по легкомыслию и самомнению решаются жить самочинно или, что то же, без всякого чина, на разорение и пагубу себе. Воистину, страшен подвиг сей, бесчисленны на нем грабители, беспрерывны засады пиратов, бесчисленны кораблекрушения. Почему из многих весьма немногие спасаются. Но сии как хотят, так пусть и шествуют; ибо каждого дело, как написано, огонь испытает, каково оно есть (1Кор.3:13), и: ибо Ты воздашь каждому по делам его (Пс.61:13). Или не просто, как хотят, но как подобает, и да хотят, и да живут. Да да даст... Господь разумение во всем (2Тим.2:7). Ты же и всякий, желающий жить по Богу, по сим изречениям Писания, как бы по бахроме, уразумев всю златую и духовную ткань блаженного послушания, потщися, как указано пред сим, найти себе учителя незаблудшего и совершенного. Совершенных же есть, по Христоносному Павлу, твердая пища, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла (Евр.5:14). Ища сим образом, то есть притрудно и с верою, ты непогрешительно достигнешь предположенной цели. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят, говорит Божественное Писание (Мф.7:8). И он (обретенный учитель) по порядку и чину научит тебя всему подобающему и боголюбезному. Еще же он поруководит тебя и к более богоугодному, и более духовному – такому, что не всем под силу, и не для всех доступно, если увидит, что ты охотно держишься мерности во всем, простоты и скудости в брашнах и питиях, в покрывалах и одеждах, и довольствуешься тем, что требуется временем, что прилично и нужно, не ища ничего излишнего, изнеживающего и одни чувства услаждающего, как поступают неразумно живущие, и сами на себя и свое спасение меч обнажающие. Ибо великий апостол говорит: имея пропитание и одежду, будем довольны тем (1Тим.6:8).Но ты и у нас желаешь поучиться, и от нас иметь письменное изложение всего, касающегося начала, средины и конца жизни по Христе. Похвален вопрос, но нелегок скорый на него ответ. Впрочем, прострет Христос десницу Свою на помощь нам в разрешении твоего вопроса, и мы сделаем это, на пречестном послушании совершенном, как на твердом и непоколебимом основании созидая многопетый дом всего духовного домостроительства, то есть боготворное безмолвие. Итак, утверждаясь на отеческих по движению Духа провещанных, изречениях, говорим так...Глава 16. Искренно и по Богу возжелавшему безмолвствовать должно при православной вере стараться быть исполнену и благих дел. О том что вера двояка. И о том, что безмолвствующему (ησυχαστής), имеющему веру, подобает быть мирному, спокойному, беспопечительному, беспечальному (т. е. беззаботному), молчаливому, безмолвному, быть благодарным Богу за все, познавать свою немощь, стойко переносить искушения, возлагать надежду на Бога, ожидая от Него милости (έλεος).1. Говорит Спаситель: не всякий, говорящий Мне:«Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф.7:21). Почему и ты, возлюбленне, если не на словах только голых желаешь боготворного безмолвия (которое тем, кои искренно приступают к нему, дает и здесь ясные принимать проявления Божия Царствия Небесного, в будущем же веке еще полнее и совершеннее), но истиною и делом любишь его, потщися при православной вере быть исполненным и благих дел. А при этом будь мирен со всеми, сколько это от тебя зависит (см. Рим.12:18), ничем не развлекайся, не будь многопопечителен, то есть не давай овладевать собою суетным заботам, будь молчалив и тих, за все благодарен и сознателен в своей немощи. Над всем же сим око блюди не дремлющее и бодренно внимательное ко всем каждодневно случающимся с тобою разным и многовидным искушениям, терпением и благодушием борясь со всяким треволнением и со всякою скорбию, как-либо на тебя находящею.Что касается до первого и второго, то есть что при православной вере должно и добрыми делами украшаться, то явным тебе о сем учителем будет преславный брат Божий, который так говорит: вера без дел мертва есть, как и дела без веры; и: покажи мне веру твою без дел твоих (Иак.2:26,18); и еще прежде его, Наставник всех и Учитель, Господь наш Иисус Христос, рекший ученикам Своим: идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел (Мф.28:19–20). И Богослов (Григорий) говорит, что «Бог от всякого человека, имеющего крещение, требует следующих трех добродетелей: веры правой от души, целомудрия от тела и истины от языка».Вера двояка2. Заметь, что вера по богопереданным словесам двояка: одна, общая всем православным христианам, в которой сначала крещение прияли мы и с которою наконец буди и отойти отселе, а другая есть достояние редких людей, таких, кои через исполнение всех боготворных заповедей востекши до состояния быть по образу и подобию Божию, и таким образом обогатившись Божественным светом благодати, всю свою надежду утвердили в Господе, и до такой степени, что, по слову Господа (см. Марк.11:23), во время молитвы отнюдь не размышляют в сердце о прошениях своих к Богу, но с верою просят и готово получают благопотребное. Но такое твердоверие из дел чистых стяжали блаженные сии, как решительно отвергшие от себя всякое знание, раздумывание и колебание, и всякую заботу, и все, всецело погрузившиеся в Божественное упоение веры, надежды и любви к Богу, и, по Божественному Давиду, изменившиеся лучшим и блаженным изменением десницы Вышняго (Пс.76:11).О первой вере пространно говорить нам теперь не по времени, а о второй, которая, как некий плод Божественный, отрождается и цветет от первой, очень благовременно. Вера сия есть как бы некий корень и глава именитого боготворного безмолвия. «Если безмолвник, – говорит Лествичник, – не будет веровать, то как станет безмолвствовать?» (Сл.27:68). И Божественный Давид говорит: Я веровал, посему и говорил (Пс.115:1); а великий апостол Павел возвещает: вера же есть, осуществление ожидаемого, и уверенность в невидимом (Евр.11:1), и: праведный верою жив будет (Евр.10:38). И Спаситель, когда просили Его ученики приложить им веру, так сказал: если бы вы имели веру, с зерно горчичное; и сказали бы смоковнице сей: вырвись из земли, и пересадись в море; то она послушалась бы вас (Лк.17:6); и в другой раз: ежели будете иметь веру, и не усумнитесь; то не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но ежели и горе сей скажете: двигнись и вергнись в море; будет. И все, чего ни попросите в молитве с верою, получите (Мф.21:21, 22). Пишет также и преподобный Исаак: «Вера тончае знания, как знание – вещей чувственных. Все святые, сподобившиеся обрести житие сие, – потрясающее благоговеинство пред Богом, – силою веры пребывают в услаждении житием оным преестественным. Веру же разумеем не ту, которою верует кто в различие поклоняемых ипостасей Божественных, о едином всепревышающем естестве Божества, и о предивном домостроительстве в воплощении через принятие нашего естества, хотя и эта вера крайне возвышенна, но веру, воссиявающую в душе от света благодати свидетельством ума, утверждающую сердце быть непоколебимым в верности надежды, далекой от всякого самомнения, – которая показывает себя не в приклонении слуха ушей, не в созерцании духовными очами сокрытых в душе тайн, оного богатства благодатного, утаенного от очей сынов плоти и открываемого Духом тем, кои питаются на трапезе Христовой в приседении законам Его, как Он сказал: если заповеди Мои соблюдете, пошлю вам Утешителя, Духа истины, Которого мир не может принять, и Тот вас научит всякой истине (Ин.14:17, 26). Он указует человеку сию святую силу, обитающую в нем во всякое время, всегда покрывающую его и отражающую от него все вредное. Сию-то силу ум духовный ощущает очами веры. Она есть сам Утешитель, силою веры как огнем воспламеняющий душевные силы, – и душа устремляется горе, небрежет о всякой опасности в надежде на Бога, на крылах веры возвышается выше всякой видимой твари, и всегда пребывает как бы упоенною, в изумлении пред Божественною о нас попечительностью и в чистом созерцании Божественного естества. Ибо пока не приидет то, что есть совершение таинств и мы не сподобимся явно откровения оных, дотоле вера между Богом и святыми священнодействует неизреченные таинства (то есть приемлет, содержит и созерцает сии таинства), которых, благодатию Христовою, да сподобимся и мы, здесь как в залоге, а там, в Царствии Небесном, в самой действительной истине» (Сл. 28, с. 190–192).Надлежит тебе быть мирну3. О третьем, о том, что тебе следует быть со всеми мирну, сильное тебе дают внушение изречение блаженного Давида и громче трубы гласящее слово Христоносного Павла, то вещает: мир велик у любящих закон Твой, и нет им преткновения (Пс.118:165), и: с ненавидящими мир я был в мире (Пс.119:6), и: ищи мира и стремись к нему (Пс.33:15); а это гласит: старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа (Евр.12:14), и: если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми (Рим.12:18).Надлежит тебе не развлекаться4. О четвертом, что тебе надлежит не развлекаться, вразумляет тебя преподобный Исаак, говоря: «Если похотение есть порождение чувств, то да умолкнут наконец те, которые уверяют, что хранят мир ума и при суетных развлечениях многим. С такими мятущимися не имей общения».Не должно тебе быть многопопечительну и многозаботливу5. О пятом, что тебе не должно быть многопопечительным и многозаботливым, как о благословных, так и о неблагословных вещах, да послужит тебе уроком то, что говорит Еосподь в Евангелии: потому говорю вам: не заботьтесь душею вашею, что вам есть, и что пить; ни телом вашим, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы... Вы не гораздо ли лучше их? И кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь?.. Не заботьтесь же, говоря: что нам есть? или, что пить? или, во что одеться?.. всего сего ищут язычники; потому что знает Отец ваш небесный, что вы во всем том имеете нужду. Ищите же прежде царствия Божие и правды Его, и все сие приложится вам. И так не заботьтесь о завтрешнем дне. Ибо завтрешний сам будет заботиться о своих нуждах. Довольно для каждого дня своей заботы (Мф.6:25–28, 31–34). И святой Исаак говорит: «Без освобождения от забот не ищи света в душе твоей, ни тишины и безмолвия при распущенности чувств твоих» (Сл. 69). И Лествичник: «Малый волос смущает око, и малое попечение губит безмолвие, ибо безмолвие есть отложение всех помышлений, не относящихся к делу спасения, и отвержение всех попечений, даже и благословных. Воистину достигший безмолвия не будет заботиться и о теле своем, ибо не ложен обещавшийся попещись о нем (Сл. 27, 51, 52).Надлежит тебе быть молчаливу6. И о шестом, что тебе должно молчаливу быть, порядок слова понуждает нас сказать тебе, говорит убо тебе и об этом святой Исаак: «Паче всего возлюби молчание, потому что оно приближает тебя к плоду. И язык немощен изобразить его. Сперва будем принуждать себя к молчанию, и тогда от молчания родится для нас нечто, приводящее к самому молчанию. Да подаст тебе Бог ощутить сие нечто, рождаемое молчанием. Но если начнешь сим житием жительствовать, то не умею и сказать, сколько света воссияет тебе отсюда. Когда на одну сторону положишь все дела жития сего (иноческого, безмолвнического), а на другую молчание, то найдешь, что оно перетягивает на весах» (Сл. 41). «Молчание есть тайна будущего века, а слова суть орудие этого миpa» (Сл. 42). «Кто возбраняет устам своим пересуждать (много говорить), тот хранит сердце свое от страстей. А кто хранит сердце свое от страстей, тот ежечасно зрит Господа» (Сл. 8, с начала). И святой Арсений Божественный глас во второй раз так законоположил: «Арсение! Бегай, молчи, пребывай в безмолвии, ибо в этом корни безгрешности» (Достопамятные сказания об авве Арсение, 2).Надлежит тебе быть безмолвну (уединение любить)7. Равным образом и о седьмом, что тебе надлежит безмолвную проводить жизнь, достоверные тебе указатели суть Василий Великий и опять святой Исаак, из коих тот говорит: «Безмолвие есть начало очищения души», а этот: «Предел безмолвия есть молчание от всего» (всесторонне). Сими словами тот вкратце обозначил начало его (безмолвия), а этот – конец. И в Ветхозаветном Писании так сказано: успокойтесь (σχολάσατε) и познайте, что Я есмъ Бог (Пс.45:11). И святой Лествичник говорит: «Первое дело безмолвия есть беспопечение о всех вещах, и благословных, и неблагословных; ибо отворяющий дверь первым всеконечно впадет и во вторые. Второе дело – молитва неленостная; а третье – неокрадываемое делание сердца. Как невозможно, по естественному порядку, не выучившему букв читать книги, так еще более невозможно нестяжавшим первого дела безмолвия разумно проходить последние два» (Сл.27:46). И опять Исаак святой пишет: «Вожделенным делом безмолвия должно быть ожидание смерти непрестанное. Кто без сего помышления вступает в безмолвие, тот не может понести того, что всеми мерами должны мы терпеть и нести» (Сл. 41).Надлежит тебе за все благодарить Бога8. Подобно сему и о восьмом, что ты за все должен благодарить Бога, достаточным для тебя Учителем да будет Божественный апостол Павел, который заповедует: о всем благодарите (1Фес.5:18). К нему присовокупи и преподобного Исаака, который пишет: «Благодарность приемлющего побуждает дающего давать дары, большие прежних. Кто неблагодарен за меньшее, тот и в большем лжив и несправедлив» (Сл. 2, с начала). Еще: «Проводник даров Божиих к человеку есть сердце, непрестанно движимое к благодарению, а проводник искушения к душе есть помышление ропотливое, всегда движимое в сердце». Также: «Уста, всегда благодарящие, приемлют благословение от Бога, и в сердце, пребывающее в благодарении, нисходит внезапно благодать».Надлежит тебе сознавать свою немощь9. Сколь же великое благо собирается в том, кто достиг знания своей немощи, что девятое есть по числу, – сие уразумеешь, вникнув в шестой псалом Божественного Давида, в коем говорится: помилуй меня, Господи, ибо я немощен (Пс.6:3), и в другом месте: я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе (Пс.21:7). И святой Исаак говорит: «Блажен человек, который познает немощь свою, потому что ведение сие делается для него основанием, корнем и началом всякой благостыни. Ибо как скоро познает кто и воистину восчувствует немощь свою, тотчас утесняет душу в ее суетной горделивости, омрачающей разум, и сокровиществует себе охранение» (Сл. 61, с начала); и: «Человек, достигший познания меры своей, достиг совершенства смирения».Надлежит доблестно переносить искушения10. Последняя глава сего слова, которая исполняет предложенное нами десятеричное число, представляет, что должно доблестно переносить имеющие случиться с тобою разные и многовидные искушения, и противостоять им с терпением и мужеством. Итак, послушай, что и о сем написано в Священном Писании. Вот что говорит Христоносец Павел: братие! наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф.6:12); еще: если же остаетесь без наказания, которое есть всем общее: то конечно вы незаконные дети, и не сыны (Евр.12:8); также: Господь кого любит, того наказывает; и биет всякого сына, которого принимает (Евр.12:6). И брата Божия Иакова мысль первой главы послания такая: «Муж не искушенный неискусен» (Иак.1:12). Святой Илия Екдик говорит: «Всякому христианину, право верующему в Бога, надлежит не предаваться беспечности, но всегда ожидать искушения и готову быть принять его; чтоб, когда придет оно, не почитать сего странным и не смущаться тем, но благодарно претерпевать тяготу скорби, припоминая, что поет с пророком: искуси меня, Господи, и испытай меня (Пс.25:2); и еще: и научение Твое исправит меня совершенно (Пс.17:36). Смотри, – не сказал: научение Твое низвратит мя, но: исправит меня совершенно» (Цветособр., 1).Не ищи причин искушений, откуда они находят, но только молись благодарно перенести оные, как говорит святой Марк: «Когда найдет искушение, не ищи, от чего и для чего оно нашло, но (о том заботься), чтобы благодарно и беззлопамятно перенести его» (святого Марка об оправдании делами, гл. 198); еще: «Если нет человека, который бы благоугодил Богу без искушений, то должно благодарить Бога за всякий скорбный случай» (там же, гл. 200); также: «Всякая скорбь обличает настроение нашей воли, направо склоняется оно или налево. Потому случившаяся скорбь называется и искушением, что подвергшегося оной подвергает испытанию сокровенных его расположений» (там же, гл. 204). И святой Исаак со многим другим говорит и сие: «Искушение полезно всякому человеку. Ибо если полезно было искушение Павлу, то всякия уста да заградятся, и повинен будет весь лир пред Богом (Рим.3:19). Подвижные искушаются, чтоб нечто присовокупили к богатству своему; слабые, чтоб сохранили себя от вредного; спящие, чтоб подготовить их к пробуждению; вдали сущие, чтобы приблизились к Богу; свои Богу (домашние Божии, в дому сущие), чтоб с дерзновением пребывали в Нем. Сын, который не был упражняем (в поднятии трудного) не на пользу себе получает богатство из дома отца своего. Почему Бог сперва искушает и томит, а потом обнаруживает дар благодати. Слава Господу, горькими врачевствами в сладость здравия нас вводящему! Нет человека, который бы не скорбел во время обучения; и никого также нет, кому не казалось бы горьким время, когда испивает он яд искушений. Без них невозможно приобрести крепкого сложения (душевного). Но и претерпеть их не наших сил есть дело. Откуда скудель, которая из брения, имела бы силу противостоять размыванию воды, если б Божественный огнь не делал ее крепкою? Если подклонимся под иго воли Божией и в смирении с непрестанным желанием будем молиться, то через терпение и мы все получим о Христе Иисусе Господе нашем» (Сл. 37). И в книге Премудрости Сираха сказано: сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению... будь тверд, и не смущайся во время посещения (Сир.2,1–2).Должно на Бога надеяться и от Него чаять полезногоЯкорь надежды (см. Евр.6:19) в могущем спасать Боге утверди и от Него ожидай избытия искушений в благопотребное время. Ибо, как говорит апостол, верен Бог, Который не попустит нам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение (1Кор.10:13). Слушай, что и еще говорит Писание: от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает (Рим.5:3–5). Претерпевший же до конца спасется (Мф.24:13). Терпением вашим спасайте души ваши (Лк.21:19). Когда вы, братия мои, подвергаетесь различным искушениям: принимайте то с величайшею радостию, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же да окажет совершенное действие, так чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка. Блажен человек, который переносит искушение: потому что, прошедши испытание, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его (Иак.1:2–4,12). Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим.8:18). Терпеливо уповал я на Господа, и Он внял мне и услышал молитву мою. И извел меня из страшного рва и из тинистого болота, и поставил на камень ноги мои, и направил стопы мои. И вложил в уста мои новую песнь, гимн Богу нашему (Пс.39:1–4). Пишет и блаженный Симеон Метафраст: «Душа, ята будучи узами любви к Богу, ни во что вменяет страдания, но услаждается прискорбностями и цветет в злострадании. И когда ничего не страдает за Возлюбленного, тогда еще более мнится страдать и бежит от утешения, как от муки».Глава 17. О страхе Божием, что он двояк: один – новоначальных, другой – совершенныхНе поленимся теперь упомянуть и о двояком страхе Божием, имея решение, после порядка (σειρά) первого страха, помянуть и о страхе совершенном, после отмеченных (σημειώσαμε) нами десяти глав, так как святые отцы в порядке добродетелей страх Божий ставят после веры.О первом страхе Божием – новоначальныхЗнай же, возлюбленнейший мой, что страх Божий двояк: один – новоначальных, а другой – совершенных. О первом страхе так написано: начало мудрости – страх Господень (Пс.110:10; Притч.1, 7); придите, дети, послушайте меня: страху Господню научу вас (Пс.33:12); страхом Господним уклоняется всякий от зла (Притч.15:27), и идеже страх, ту заповедей соблюдение. И преподобный Исаак говорит: «Страх Божий есть начало добродетели. Он почитается порождением веры и сеется в сердце, когда ум отстранится от суетности мирской, чтоб собрать влающиеся мысли свои от рассеяния непрестанным углублением в будущее возустроение всяческих» (Сл. 1, с начала); также: «Начало истинной жизни в человеке – страх Божий; а он не терпит пребывать в душе вместе с рассеянием мыслей» (Сл. 1); еще: «Умудрись же в основание шествия своего положить страх Божий, и в немногие дни станешь у врат Царствия, не кружась по пути» (Сл. 1).О втором – совершенном страхе БожиемО втором или совершенном страхе Божием так сказано: Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его (Пс.111:1); блаженны все, боящиеся Господа, ходящие путями Его (Пс.127:1); бойтесь Господа, все святые Его, ибо нет недостатка у боящихся Его (Пс.33:10); так благословится человек, боящийся Господа (Пс.127:5); страх Господень – чист: пребывает во век века (Пс.18:10). Пишет и святой Петр Дамаскин: «Признак первого страха есть ненавидеть грех и гневаться на него, как гневается на зверя угрызенный им; а страха совершенного признак есть – любить добродетель и бояться превращения; ибо никого нет, кто бы был не превратен; почему в этой жизни, при всяком деле, должны мы всегда бояться падения» (Кн. 2, сл. 3). Посему и ты, разумно слыша сие, потщися вместе со всеми указанными выше добродетелями непрестанно держать в себе, как следует, и первый страх. Ибо он есть как бы сокровище хранилище всякого доброго деяния самое крепкое. Пребывая таким, ты всегда будешь иметь стопы свои направляемыми к деланию всех заповедей Господа нашего Иисуса Христа. Простираясь же далее сим путем, приобретешь ты и совершенный страх, чистый, по любви к добродетелям и милости благого Бога нашего.Глава 18. За заповеди и веру Господа нашего Иисуса Христа должны мы и самой жизни не щадить, когда потребует того времяК сказанному надлежит тебе ведать и то, что за заповеди животодательные и веру Господа нашего Иисуса Христа должны мы, когда потребует время, охотно погубить и самую душу свою, то есть не пощадить и самой жизни своей, как сие Сам Господь Иисус Христос говорит: кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот спасет ее (Мк.8:35), несомненно и без раздумывания веруя, что и воскресение, и жизнь, и все, что ни есть спасительного, Сам есть Богочеловек Иисус Спаситель, как Сам Он сказал: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий, и верующий в Меня, не умрет вовек (Ин.11:25–26). И еще: ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всяк верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин.3:16), также: Я пришел для того, чтоб имели жизнь, и имели с избытком (Ин.10:10). В таком пребывая устроении и заднее забывая и простираясь вперед, как сказано (Флп.3:13), теки со Христом Иисусом Господом нашим путем своим, не озираясь вспять (см. Лк.9:62).Теперь, как нам кажется, прилично изложить блаженного Никифора естественный некий метод (способ, прием) вхождения внутрь сердца вниманием через ноздревое дыхание, который способствует к сосредоточению помышлений ума. Сей муж, приведши свидетельства многих святых отцов о внутренней жизни, говорит наконец и от себя следующее:Глава 19. Естественный метод вхождения внутрь сердца посредством внимания, через ноздревое дыхание, с творением при сем молитвы: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. Метод сей немало способствует к сосредоточению помышлений ума«Известно тебе, брате, как мы дышим: втягиваем в себя воздух и выпускаем его. Вдыхаем же не ради чего иного, как только для одного сердца, которое есть причина жизни и теплоты тела. С помощью дыхания сердце вбирает в себя воздух, выдыхает же наружу тепло, поддерживая нужную температуру. Причина, или, вернее, слуга этой функции (λειτουργίας) – легкие, которые Создатель (Δημιουργός) сотворил с разреженной структурой, подобно некоему меху (φυσερό), чтобы без труда вводить и выводить воздух. Таким образом, с дыханием сердце охлаждается, от тепла же избавляется, неизменно выполняя эту функцию, необходимую для поддержания жизни. Итак, седши в безмолвной келлии своей, собери ум свой, введи его в путь дыхания (ноздревой путь), коим воздух входит внутрь, и принудь его вместе с вдыхаемым воздухом сойти в сердце, и держи его там; держи, но не оставляй его молчащим и праздным, а дай ему следующую молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. И пусть он имеет сие непрестанным своим делом и никогда не оставляет его. Ибо оно, содержа его немечтательным, делает недосягаемым для прилогов вражеских и возводит в Божественное желание и любовь. Но, брате, восприими труд приучить ум свой нескоро выходить оттуда; ибо он вначале очень скучает от этого внутри заключения его и стеснения, но когда навыкнет, то уже не любит носиться по внешним предметам. Ибо Царствие Божие внутри нас есть; и тому, кто там узрит его, и взыскав чистою молитвою, ощутит, все внешнее кажется уже непривлекательным и теряет всякую цену. Ему там, внутри, уже не невесело и не нерадостно; но как муж какой-нибудь, бывший в отлучке из дома, когда возвратится, и делать не знает что от радости, что опять увидел жену и детей: так и ум, когда из рассеяния соединится опять с душою, исполнен бывает неизреченной сладости и радования». Вот что изрек сей блаженный отец, в намерении имея научить ум, под влиянием сего естественного метода (приема или способа), от обычного своего кружения, пленения и парения возвратиться ко вниманию себе, через внимание такое снова сочетаться с самим собою и сим образом объединиться с молитвою, и вместе с сею молитвою низойти в сердце и пребыть там навсегда. Другой же некто из богомудрых, как бы в объяснение сказанного, как навыкший опытом сему священному деланию, вот какое делает замечание...Глава 20. Еще о естественном методе призывания Господа Иисуса Христа вместе с дыханиемЖелающему научиться сему деланию надлежит ведать, что, когда приучим мы ум свой вместе со входом воздуха входить внутрь, тогда опытно познаем, что ум, приступая к схождению внутрь, лишь только начнет сие, как отвергает всякий помысл, и делается единичным и голым, и никакою другою памятью не занятым, как призыванием Господа нашего Иисуса Христа; напротив же, оттуда исходя и на внешнее обращаясь, тотчас развлекается многообразными памятями.Глава 21. И святой Златоуст (как и прочии древние отцы), учит молитве во Иисусе Христе, внутри сердца совершаемой, со словами: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мяИ великий Златоуст говорит: «Умоляю вас, братие, никогда не нарушайте и не презирайте правила молитвы сей». Немного спустя: «Монах должен – ест ли, пьет ли, сидит ли, служит ли, шествует ли путем, или другое что делает – непрестанно взывать: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий помилуй мя! Да, имя Господа Иисуса, сходя в глубь сердца, смирит держащего тамошние пажити змия, душу же спасет и оживотворит. Непрестанно убо пребудь с именем Господа Иисуса, да поглотит сердце Господа, и Господь сердце, и будут два сии воедино». И опять: «Не отлучайте сердца своего от Бога, но пребывайте с Ним и сердце свое храните всегда с памятованием Господа нашего Иисуса Христа, пока имя Господа укоренится внутри сердца и оно ни о чем другом помышлять не станет, – да возвеличится Христос в вас».Глава 22. И снова о памяти Иисусовой, через ноздревое дыхание, со вниманием внутри сердца [совершаемой]Говорит также и Лествичник: «Память Иисусова да срастворится с дыханием твоим; и тогда познаешь ты пользу безмолвия» (Сл.27:61). То же и святой Исихий: «Если истинно желаешь покрыть стыдом помыслы, благодушно безмолвствовать и без труда трезвенствовать сердцем; да прильнет к дыханию твоему молитва Иисусова, – ив немного дней увидишь это на деле» (Гл. 182).Глава 23. Желающему мысленно трезвенствовать, – всякому, паче же новоначальному, – надо для удобнейшего упражнения в молитве жить в келлии безмолвной и несветлой, потому что через это ум и мысли естественно как бы собираются воединоК показанному выше, как главному, великими святыми отцами давно узаконенному, как видно из приведенных нами свидетельств, относительно того, как надлежит нам, сходя вместе с дыханием внутрь сердца, о Господе нашем Иисусе Христе, Сыне Божием, и о святом и спасительном имени Его молиться, размышлять и трезвенствовать, и у Него искать себе милости, – прилагается и сие: и всегда, паче же в установленное время молитвы, всякому тщащемуся трезвенствовать мысленно в сердце, паче же новоначальному, надо укрываться в келлии безмолвной и несветлой, как опытные в сем блаженном делании Божественные отцы и учители тайноводствуют и заповедуют; так как зрение и видение очами зримого и видимого обыкновенно развлекает и рассеивает мысли, при заключении же в безмолвной и примрачной, как сказано, храмине, мысли перестают разбегаться и множиться, и ум таким образом, хотя и нехотя, мало-помалу утишается и в себя собирается, как говорит святой Василий: «Ум, не развлекаемый внешним и через чувства не разбегаясь по вещам миpa, к себе возвращается».Глава 24. Главным образом непарительность подается уму Господом нашим Иисусом Христом при призывании в сердце с верою святого имени Его; а этот естественный метод (прием) схождения в сердце путем дыхания и это уединение в месте безмолвном и несветлом, и все другое подобное только способствуют к сему как быПаче же сего, или лучше паче всего вообще, таковой подвиг успешно совершается умом, содействием Божественной благодати, при сердечном, чистом и испарительном призывании Господа нашего Иисуса Христа, а не одним этим естественным приемом схождения в сердце путем [ноздревого] дыхания, или этим уединением в безмолвном и несветлом месте. Да не будет!Ибо сие не другого ради чего святыми отцами придумано, как только ради того, что это содействует к собранию мыслей, к возвращению ума от обычного ему парения к себе самому и сосредоточению его внимания, как сказано пред сим. А от этих (собрания мыслей и сосредоточения внимания) порождается то, что ум начинает молиться непрестанно, чисто и непарительно, как говорит святой Нил: «Внимание, ищущее молитвы, молитву обретет; ибо за вниманием, паче нежели другое что, следует молитва, о коей нам надлежит иметь наибольшее тщание» (гл. 179). Вот как должно смотреть на дело сие. Ты же, чадо, «хотя живота, любя дни видети благи», и в теле жить подобно бестелесному, живи по следующему правилу и уставу.Глава 25. Как безмолвствующему надлежит проводить время от вечера до пробуждения от снаПо захождении солнца, призвав в помощь всеблагого и всесильного Господа Иисуса Христа, сядь на стульце в келлии безмолвной и несветлой, и собрав ум от обычного ему во вне кружения и скитания, путем дыхания тихо сведи его внутрь сердца и держи молитву сию: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! Вместе с дыханием соединенно как бы совводя туда и глаголы молитвенные, как говорит святой Исихий: «С ноздревым дыханием твоим соедини трезвение и имя Иисусово, и помышление о смерти незабвенное, и смирение; ибо то и другое великую доставляет пользу» (гл. 189). С молитвою сею, кроме сказанного, имей и память о суде и воздаянии за добрые и худые дела, и вседушно почитая себя грешнейшим всех людей и самых демонов сквернейшим, думай посему, что всеконечно имеешь ты вечно мучим быть во аде. Если при каком-либо из сих помышлений придет тебе сокрушение, плач и слезы, на том помышлении и пребудь, пока слезы не пройдут сами собою. Если же ты не сподобился еще дара слез, то восприими подвиг и со смиренным мудрованием молись, да стяжешь их; ибо ими очищаемся мы от страстей и скверн, и ими же причастными делаемся добрых и спасительных расположений, как говорит святой Лествичник: «Как огонь потребляет тростие, так чистые слезы – всякую скверну мысленную и видимую» (Сл. 7, гл. 31), и другой некий отец: «Желающий отребить худости свои плачем да отребляет их, и желающий стяжать добродетели плачем да стяжавает их; и если не имеешь ты сокрушения, то знай, что имеешь тщеславие, ибо оно не дает душе прийти в сокрушение». Если слезы не приидут, то, просидев, внимая сказанным помышлениям и с молитвою час один, встань потом и пропой со вниманием малое повечерие. Затем опять сядь и держи прежнюю молитву сколько сил есть, чисто и непарительно, без всякого о чем-либо попечения, без всякого помысла и мечтания, с полною трезвенностию, с полчаса. Наконец, положив на себя знамение Честного и Животворящего Креста, а также и на одре твоем, сядь на нем и войди в помышление о будущих наслаждениях и мучениях, о непостоянстве и прелестности всего временного, о внезапном наступлении смерти, сего общего долга, и о страшном посмертном и предсмертном словоистязании, помяни вкратце и о всех прегрешениях своих и прощения их тепло испроси, и до точности пересмотрев все, как провел ты мимошедший день, возляг на одр свой, держа и молитву, по слову некоего говорившего: с молитвою Иисусовою и засыпай, и спи. Сосни часов пять или шесть;вообще же соразмеряй спание с долготою ночи.Глава 26. Как, востав от сна, проводить время до утраПробудившись от сна, первее всего воздай славу Богу, и призвав Его себе заступление, начни главнейшее свое дело, то есть молиться в сердце непарительно и чисто, и помолись так с час. Тогда ум сам по себе большею частью бывает тих и немятежен; мы же заповедь имеем – первейшее и наилучшее Богу приносить в жертву, то есть свое первомыслие в чистой сердечной молитве неуклонно простирать к Господу нашему Иисусу Христу, как говорит святой Нил: «Тот молитву свою делает услышанною, кто всегда все свое первомыслие, как зрелый плод, приносит Богу» (Гл. 126). Потом пропой полунощницу.Если же ты, не будучи тверд в совершенном безмолвии, не можешь начать так, как мы сказали, по этой или по другой какой причине, как часто случается с теми, кои только начинают еще такое делание, а иной раз, хотя редко, и с теми, кои довольно успели в нем, но еще не достигли совершенства, ибо только совершенные все могут в укрепляющем их Христе (Флп.4:13), так если не можешь, то восстав от сна и восставив, сколько можешь, бодренное трезвение, пой прежде полунощницу, со вниманием и разумением поемого.После сего сядь и молись в сердце чисто и непарительно, как показано, час один, лучше же, сколько даст тебе Податель благ. Лествичник говорит: «В продолжении ночи большую часть времени посвящай молитве, а меньшую отдавай псалмопению; днем же устрояй делания свои, сообразно с силами своими» (Сл.27:77).Если и после такого себя нуждения подвижнического, все еще будешь одолеваем сонным расслаблением и разленением, встань и напрягись, все держась молитвы и стараясь, как знаешь, привести себя в бодрственное состояние (святой Исаак: «Выди наружу и походи»). Потом сядь и молись, как написано, всегда со всем тщанием стараясь чистою молитвою с Чистым беседовать Богом.Затем встань, пропой разумно шестопсалмие, пятидесятый псалом и канон, какой хочешь. После сего сядь опять и с бодренным трезвением искренно помолись полчаса. И опять, встав, пой хвалитны, обычное славословие и первый час. И затем сотвори отпуст. Читаемое тобою произноси устами своими лишь на столько высоким голосом, чтоб то слышно было ушам твоим: так как и плод устен приносить Богу заповедано нам, всею душою и всею мыслию благодаря человеколюбивого и попечительного о нас премудрого Бога, по безмерной милости своей сподобившего нас благополучно прейти пучину минувшей ночи и увидеть светлое поприще настоящего дня, и тепло при сем также молясь и о том, да дарует Он нам безбедно протечь мрачную и свирепую бурю бесов и страстей.Глава 27. Как подобает жительствовать с утра до обеда (Уроки сии идут до 36 главы включительно)С утра до обеда, весь всецело возложившись на Единого Бога и Ему с сердцем сокрушенным помолившись, да будет помощником тебе, немощному, ленивому и беспечному, старайся, сколько сил есть, все время провести в молитве сердечной, чистой и непарительной, и в чтении. Когда читаешь положенное тебе из Псалтири, Апостола и Святого Евангелия, читай то стоя, так же поступай и при возношении молитв к Господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Богородице; прочие же чтения Святых Писаний совершай сидя. Потом в свое время со вниманием пропой обычные часы, очень премудро святыми отцами установленные, всеусильно и вседушно отревая праздность, учительницу всякому худу и избегая вместе со страстями и поводов к ним, как бы малыми и безвредными они ни казались.Глава 28. О том, сколь потребно избегать праздности, и о том, что церковное предание должно соблюдать и безмолвствующемуСвятой Исаак говорит: «Остерегайтесь, возлюбленные, праздности, потому что в ней сокрыта верная смерть, и без нее невозможно впасть в руки домогающихся пленить инока. В день оный не за псалмы осудит нас Бог и не за опущение молитв, но за то, что опущением сим дается вход бесам. А эти, когда найдут себе проход, войдут и затворят двери очей наших; тогда тиранически наполнят нас такими нечистотами, кои подвергают Божественному приговору с наистрожайшим отмщением. И делаемся мы, таким образом, за опущение малого, что однако ж ради Христа почтено достойным великого попечения, как написано: «Кто не покоряет воли своей Богу, тот попадет под иго сопернику Его». Посему да будет почитаемо тобою, как бы стеною против ищущих пленять нас, сие, кажущееся тебе малым, совершение чего в келлии, по духу откровения, мудро установлено заведующими церковным чином для охранения нашей жизни, и опущение чего малым почитается не мудрыми, не берущими во внимание происходящего от того вреда. Но у этих и начало пути, и средина – необузданная свобода, которая есть матерь страстей. Почему лучше подвижнически понуждать себя не опускать сего малого, нежели опущением его давать место греху. Ибо конец этой бедовой свободы – жестокое рабство» (Сл. 71).Немного спустя тут же говорит он опять: «О, как сладки позывы страстные! Страстные дела, бывает, что иной может иногда отсечь и удалением от предметов их мирность некую в себе водворить, и порадоваться покою от них, но позывов страстных остановить не может. Почему и нехотя искушение испытываем мы; и о страстях (что восстали) скорбим, но любим продление позывов или сластей страстных. Грехов не желаем, а приводящие нас к ним позывы с услаждением приемлем; от чего эти вторые делаются в нас причиною первых в действительности. Кто любит сласти страстные, тот поневоле и подручен им, и не желая того, раб есть страстей. Ненавидящий грехи свои перестанет грешить, и исповедующий их получит отпущение их. Невозможно же человеку оставить навык греховный прежде стяжания вражды к нему и получить прощение прежде исповедания прегрешений; из коих одно служит причиною истинного смирения, а другое – сокрушения, от стыда порождающегося в сердце» (Сл. 71). И еще: «Нет греха непрощаемого, кроме того, в коем не каются» (Сл. 2). Впрочем, об этом довольно.Ты же, по пропетии сказанных часов, сядь, поешь, держа и молитву во время вкушения пищи, чтоб, так действуя, прийти, благодатию Божиею, в навыкновение непрестанно молиться, по заповеди. Но слово о пище, тело по неизреченной премудрости Создавшего поддерживающей, пусть подождет немного, а прежде да прострется слово о пище, душу укрепляющей и оживляющей, которою служит, по слову святых отцов, священная и боготворная молитва, что вполне справедливо, потому что душа драгоценнее тела.Глава 29. Еще о молитве, и что молиться надлежит всегдаКак сие тело наше, по исходе из него души, мертво бывает и смердяще: так и душа, не движущая себя на молитву, мертва есть, окаянна и злосмрадна. А что быть лишену молитвы надлежит почитать горчайшим всякой смерти, сему добре научает нас великий пророк Даниил, который избрал лучше умереть, нежели пробыть без молитвы хотя одно мгновение времени (гл. 9). Добре сему учит нас также и святой Златоуст: «Всякий молящийся с Богом беседует. Сколько же велико, будучи человеком, с Богом беседовать, из всех нас никто не ведает, но словом выразить сию честь едва ли кто возможет; ибо сия честь превышает и ангельское достоинство». Еще: «Молитва есть общее дело Ангелов и человеков; и в деле молитвы нет ничего среднего (средостение составляющего) между одним и другим естеством: она отделяет тебя от бессловесных, она же сочетает тебя с Ангелами. И тот, кто всю жизнь тщится упражняться в молитвах и служении Богу, скоро подобным Ангелам делается по жизни, чести, благородию, мудрости и разумению». Еще: «Когда диавол видит душу, огражденною добродетелями, то не смеет близко подходить к ней, боясь могущества и силы, какие подают ей молитвы, более питающие душу, чем брашна – тело». Еще: «Молитвы суть нервы души. Как тело нервами держится в строе, живет, движется и стойким является; когда же кто их пресечет, тогда вся гармония тела расстраивается: так и души святыми молитвами благоустрояются, стойкость приемлют и легко текут путем благочестия. Если же ты лишаешь себя молитвы, то то же делаешь, что вынув рыбу из воды: ибо как этой жизнь – вода, так тебе – молитва. Ею можно сквозь воздух, как сквозь воду, пронестись, на небеса взойти и стать близ Бога. Еще: «Молитва и моление делают людей храмами Божиими; и как злато, камни драгоценные и мраморы украшают дома царские, так молитвы – храмы Христовы – души верующих. Какая может быть большая молитве похвала, как то, что она соделывает нас храмами Божиими и что Кого не вмещают небеса, Тот в молитвах входит в душу живую?» Еще: «И из того можно увидеть силу святых молитв, что Павел, который, как какой крылатый, обтек всю вселенную, живал в узилищах, подвергался бичеваниям, узы носил, жил в крови и бедах, бесов изгонял, мертвых воскрешал, болезни пресекал, ни на что из всего сего не надеялся в устроении спасения людей, но молитвами ограждал душу и после знамений и воскресения мертвых спешно тек на молитвы, как на главный подвиг, венчающий дело, – так как и воскресения мертвых и всего другого молитва есть подательница. Ибо какую силу в древесах имеют воды, такую же и молитвы в жизни святых». Еще: «Молитва – спасения вина, бессмертия источник, Церкви стена несокрушимая, крепость неодолимая, страшная для бесов и спасительная для нас в деле благочестия». Еще: «Как за какою царицею, в город входящею, следует всякое богатство, так за молитвою, в душу входящею, входит и всякая добродетель». Еще: «Что основание для дома, то молитва в душе; и должно, водрузив ее в душе, как основание и корень, на ней рачительно наздавать и целомудрие, и попечение о бедных, и всех законов Христовых исполнение». И еще: «Свет ума и души есть рачительная молитва, свет неугасимый и непрестанный; почему злой враг наш безмерные нечистоты помыслов влагает в ум наш и многое такое собрав, о чем и думать мы никогда не думали, обдает тем душу во время молитвы». И еще: «Великое оружие – молитва, великое ограждение». И Богослов говорит: «О Боге более памятовать должно, чем дышать». И еще: «Чаще помышляй о Боге, чем дышишь». И святой Исаак: «Без непрестанной молитвы к Богу приблизиться не можешь». Еще: «После труда молитвы возложение на ум иного попечения производит рассеяние мыслей». Еще: «Всякая молитва, в которой не утомится тело и не сокрушится сердце, подобна недоношенному плоду чрева: ибо такая молитва без души есть». И святой Лествичник: «Молитва, по качеству своему, есть общение (συνουσία – сосущие, слитие в одно бытие) и единение человека и Бога; по действию же она есть стояние миpa, Бога примирение, слез матерь и опять дщерь, умилостивление о грехах, мост через искушения, средостение от скорбей, пресечение браней, дело Ангелов, пища всех бесплотных, будущее радование, конца и предела не имеющее делание, источник добродетелей, ходатаица и виновница дарований, невидимое преспеяние, пища души, просветление ума, отчаянию секира, доказательство надежды, разрешение уз печали, богатство монахов, сокровище безмолвников, уменьшение (постепенное до ноля) гнева, зеркало преспеяния, проявление мер (на какой кто стоит мере), показание состояния (или устроения духовного), возвестительница будущего, знамение прославления. Для истинно молящегося молитва есть истязалище, судилище и престол Господень, прежде престола будущего» (Сл.28:1); и еще: «Молитва не что иное есть, как отчуждение от Mиpa видимого и невидимого». И святой Нил: «Если желаешь стяжать молитву, отрекись от всего, да все наследуешь». Еще: «Молитва есть восхождение ума к Богу». Еще: «Молитва есть беседа ума с Богом». Еще: «Как хлеб есть пища для тела и добродетель – для души, так для ума молитва есть духовная пища». И об этом (то есть о молитве, как пище душевной), так (рассуждайте).Теперь благовременно нам и о телесной пище, о ее мере, количестве и качестве кратко сказать, что подобает по силе нашей.Глава 30. О телесной диете или как должно питаться безмолвствующемуНаписано: сыне человеч, весом снеси хлеб твой, и воду мерою пити будеши (см. Иез.4:9–10), сколько потребно, чтоб, довольствуясь тем, подвизающийся по Богу мог жив быть. Ибо, как говорит некто из отцов, если не дашь крови, Духа не приимешь. И великий Павел говорит: усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1Кор.9:27). То же и Божественный Давид: колена мои изнемогли от поста и тело мое изменилось от [лишения] елея (Пс.108:24). И Богослов: «Ни чем так не благоугождается Бог, как злостраданием или телесными ради Его лишениями; и ни чем так не привлекается человеколюбие Его, как слезами». И святой Исаак: «Как мать печется о чаде, так и Христос печется о теле здостраждущего (терпящего ради Его телесные лишения), и всегда есть близ тела его» (Сл. 58). Еще: «В чреве насыщенном нет видения тайн Божиих» (Сл. 58). Еще: «Как те, кои сеют слезами, приемлют рукояти радования: так радостью исполняются злостраждущие (подъемлющие произвольные телесные лишения) ради Бога». Еще: «Блажен заградивший вход к себе всякому сладострастию, разлучающему его от Создателя Его» (Сл. 75).Еще: «Долгое время искушаемый в десных и шуих, неоднократно изведав себя сими двумя способами, прияв на себя бесчисленные удары противника и сподобившись втайне великих вспоможений, в продолжение многих лет снискал я опытность и по благодати Божией опытно дознал следующее.– Основание всего доброго, возвращение души из вражия плена, путь, ведущий к свету и жизни, – все это заключено в следующих способах: собрать себя воедино и всегда поститься, то есть премудро и благоразумно поставить для себя правилом воздержание чрева, неисходное пребывание на одном месте, непрестанное занятие богомыслием.– Отсюда покорность чувств; отсюда трезвенность ума; отсюда укрощение свирепых страстей, возбуждающихся в теле; отсюда тихость помыслов; отсюда светлые движения мысли; отсюда рачительность к делам добродетели; отсюда высокие и тонкие умопредставления; отсюда не знающие меры слезы, источающиеся во всякое время, и память смертная; отсюда чистое целомудрие, совершенно далекое от всякого мечтания, искушающего мысль; отсюда проницательность и дальновидность; отсюда глубокие и таинственные понятия, какие ум постигает при пособии Божественных словес, и внутренние движения, происходящие в душе, разделение и различение духовного, как в святых силах и истинных видениях, так и в суетных мечтаниях.– Отсюда тот страх на путях и стезях, который в море мысли отсекает леность и нерадение; тот пламень ревности, который попирает всякую опасность, и превозмогает всякий страх; та горячность, которая пренебрегает всяким вожделением, и изглаждает оное в уме, и вместе с прочим приводит в забвение всякое памятование о преходящем; короче сказать, отсюда свобода истинного человека, душевная радость и воскресение со Христом в Царствии.– Если же кто вознерадит о сих двух способах, то пусть знает, что не только повредит он себе во всем, что пред сим сказано, но поколеблет и самое основание всех добродетелей пренебрежением сих двух добродетелей. И как они, если кто удержит их в себе и пребудет в них, суть начало и глава Божественного делания в душе, дверь и путь ко Христу; так если кто отступит и удалится от них, то приидет к сим двум противоположным тому порокам, разумею телесное скитание и бесчестное чревоугодие. Это суть начала противного сказанному выше, – и они дают место в душе страстям» (Сл. 75).В другом месте он же пишет: «Которые нерадивы и слабы в начале подвига, те не только от сих и подобных борений (выше изображены вражеские искушения), но и от шума древесных листьев приходят в боязнь и смятение, и малою нуждою, голодом в случае недостатка и небольшою немощию преодолеваются, отрекаются от подвига, и возвращаются вспять. Истинные же и благоискусные подвижники не пресыщаются злаками и овощами, даже питаясь сухими былиями, не соглашаются что-либо вкусить прежде назначенного часа, но в телесном изнеможении лежат на голой земле; очи их едва смотрят от чрезмерного истощения тела, и если от нужды близки бывают они к тому, чтобы разлучиться с телом, не уступают над собою победы и не оставляют крепкого произволения, потому что желают и вожделевают лучше сделать себе принуждение из любви к Богу, и предпочитают трудиться ради добродетели, нежели иметь временную жизнь и в ней всякое упокоение. И когда приходят на них искушения, веселятся паче и еще усовершаются ими. Даже среди тяжких предстоящих им трудов не колеблются они в любви Христовой, но пока не утратят жизни, пламенно желают с мужеством выдерживать нападения и не отступают, потому что через это усовершаются» (Сл. 60).С сими и подобными сим уроками согласуясь, и так же покоряясь тому, кто сказал: царским путем шествуй, не уклоняясь ни направо, ни налево (Притч.4:27), и мы излагаем тебе средний устав о пище, состоящий в таких правилах...Глава 31. Как подвизающемуся должно питаться в понедельник, среду и пятокВ три дня недели, второй, четвертый и шестой, всегда твори девятицу, вкушая пищу однажды в день (в 9 часов), съедая хлеба унгий шесть (три осьмухи фунта), сухих снедей не досыта и воды три или четыре чаши, последуя 69-му правилу святых апостолов, которым законополагается: «Если какой епископ или пресвитер, или диакон, или чтец, или певец (аскеты причисляются к духовенству) святую Четыредесятницу пред Пасхою или в среду, или в пятницу не постится, да будет извержен, кроме препятствия от немощи телесной; если же это будет мирянин, да будет отлучен». В понедельник же пост установлен после святыми отцами.Глава 32. Как должно питаться во вторник и четвертокВ два дня, во вторник и четверток, дважды в день принимай пищу, съедая хлеба тоже шесть унгий, какое-либо варево воздержно и сколько-нибудь из сухих снедей, и выпивая вина, если употребляешь, растворенного водою чаши три или четыре; вечером же съедай хлеба унгии три, что-нибудь из сухих снедей или овощей каких, вина с водою выпивай одну чашу или много две, когда жажда сильная одолевает.Жажда, впрочем, много содействует в слезах, сожительницею имея и бдение, о коих так говорит святой Лествичник: «Жажда и бдение сокрушают сердце; от сердца же сокрушенного источаются слезы» (Сл.6:13). И святой Исаак: «Ради Бога потерпи жажду, да напоит Он тебя любовию Своею».Если же ты и в эти два дня предпочтешь однажды принимать пищу, очень добре сотворишь; так как пост и воздержание есть первая добродетель – мать, корень, источник и основание всего доброго. И из внешних мудрецов некто говорит: «Избери наилучшую жизнь, навык же потом сделает ее приятною». И Василий Великий: «Где произволение с твердою решимостию, там нет препятствий». И другой некто из богоносных мужей: «Начало плодоносия – цвет; а начало деятельной жизни воздержание» (прп. Нила, ч. 1).Это, равно как и последующее за сим, иным покажется, может быть, неудобным или даже и невозможным. Но кто возьмет во внимание процветающее от сего приплодие и пред очами ума держать станет обыкновенно порождающееся из сего славное состояние; тот признает сие нетрудным, и помощью Господа нашего Иисуса Христа при своем посильном о том рачении и словами, и делами воспроповедует, сколь сие удобоисполнимо, в подтверждение сего, как бы печать какую приложив ими (делами и словами). И святой Исаак говорит: «Скудный хлеб на трапезе чистого очищает душу вкушающего от всякой страсти... От трапезы постящихся, пребывающих в бдении, и трудящихся о Господе возьми себе врачевство жизни и возбуди от омертвения душу свою. Ибо среди их возлежит Возлюбленный, освящая снеди их и горечь скудной трапезы их претворяя в неизреченную свою сладость; духовные же небесные служители Его осеняют их и святые явства их» (Сл. 8). Еще: «Воня постника весьма сладостна, и встреча с ним веселит сердца рассудительных... Любезно Богу поведение воздержного» (Сл. 8).Глава 33. Как надлежит питаться в субботу. Также о бдениях и о том, как подобает принимать пищу во время оныхВо всякую субботу, кроме Великой, подобает тебе два раза принимать пищу, как выше положено для вторника и четвертка. Это и по определению священных правил, и потому, что во все всего лета дни Господни должен ты совершать бдения, кроме сырного и еще кроме того случая, когда на неделе случится какой-нибудь великий Господский праздник или праздник какого-либо из великих святых. Тогда совершай бдение в эти дни, а в день Господень оставляй его. Но так или так будет, в субботу все два раза принимай пищу. Впрочем, так как тебе полезно всегда понуждать себя на делание бдения нощного, то гораздо лучше тебе, несмотря на совершение бдения на неделе, по случаю означенных выше дней, совершать оное и на воскресенье. Пользу от этого великую сам скоро увидишь; откроется, скажем словом пророка Исаии, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет (Ис.58:8). Святой Исаак говорит: «Каждому подвигу против греха и похотения труд бдения и пощения есть начало, особенно для того, кто подвизается против сущего внутри нас греха. И из этого узревается признак ненависти ко греху и похоти в подвизающихся в сей невидимой брани. И все почти страстные прилоги начинают умаляться от пощения. После же него особенно содействует подвижничеству нощное бдение. Во всю жизнь свою любящий беседовать с сею двоицею, другом бывает целомудрия. Как упокоение чрева и многоспание до расслабления, возжигающее похоть блудную, суть начало всех зол: так суть путь Божий святой и основание всякой добродетели пост, бдение и бодренность в священнослужении Богу». Еще: «В душе, облиставшейся памятью и неусыпным бдением ночь и день, – вот где устрояет Господь к утверждению ее и обезопасению облако, сенью своею покрывающее ее во дни, и светом огня освещающее ночью» (см. Пс.77:14). Еще: «Избери себе сладостное делание, бдение всегдашнее по ночам, коими все отцы совлеклись ветхого человека и сподобились обновления ума. В часы сии душа чувствует жизнь оную бессмертную, и в чувстве ее совлекается тьмы страстей, и приемлет Духа Святого». Еще: «Почти делание бдения, да обретешь утешение в душе своей». Еще: «Не думай, человече, что во всем подвижничестве монашеском есть какое-либо делание, большее нощного бдения». Еще: «На монаха, пребывающего в бдении с рассуждением ума, не смотри, как на плоть носящего: ибо дело сие, яко воистину, есть дело ангельского чина». Еще: «Душа, в сем ангельском делании бдения трудящаяся, будет иметь херувимские очи, и ими созерцать и видеть непрестанно небесные видения».Бдения сии проводи в молитве, псалмопении и чтении, чисто, непарительно и с сокрушенным умилением, один, или с любезным и единомысленным содружием. После всякого твоего бдения делай труда ради, от бдения бывшего, небольшое утешение в пище и питии на вечери, именно: съедай хлеба унгии три, с приложением и сухих каких снедей, сколько потребно тебе будет, пей и вина с водою чаши три. Но смотри, имея бдение в день девятичный, никак не нарушай ради сего бдения девятицы. Ибо сие подобает творити и оного не оставляти. Утешение, о коем здесь говорится, полагается по совершении бдения.Глава 34. Как подобает питаться по воскресеньям и о других вещах, также о труде и смиренииТакже и во все воскресные дни два раза в день принимай пищу, как и в субботы. Это установление цело да блюдется, как положено, кроме немощи. То же делай и во все дни, в кои так делать разрешили святые отцы или долгим обычаем так установилось по каким-либо причинам. И в эти дни не однажды принимаем мы пищу и сухоядения не держим, но от всего полезного и не зазорного вкушаем, также и из овощей, что случится, с воздержанием однако ж и в определенном количестве; ибо воздержание во всем и всегда прекрасное дело. При телесных же немощах, можно, как сказали мы, вкушать, не стыдясь, от всего потребного и разрешенного нам для поддержания тела. Ибо святые отцы научили нас быть страстоубийцами, а не телоубийцами. Разрешенное же разумеем не вообще христианам, а нам, по нашему иноческому чину. Всего сего причащайся с благодарением, во славу Божию и во избежание кичения, только не допускай излишества. «Скудость вещей, – говорит святой Исаак, – невольно научает человека воздержанию, хотя бы он того и не хотел; напротив, когда их у нас вдоволь и доступ к ним открыт, тогда трудно нам себя воздержать». Телесного упокоения не люби. Ибо душа, Бога возлюбившая, по слову опять преподобного Исаака, в Боге едином и упокоение имеет. Избери же себе паче труд и скудость в содержании, и смиренство. Ибо труд и смирение, пишет некто из святых, стяжавают Христа.Глава 35. Какую диету держать и как жительствовать должно в посты, и особенно в пост ВеликийО диете и вообще об образе жизни во святые посты излишне, думаю, толковать в особенности и подробно. Ибо как определено тебе поступать в те дни, в кои держишь девятицу, так надлежит тебе поступать и в святые посты, кроме суббот и воскресений. Но, если можешь, держи себя в них еще строже и еще трезвеннее, наипаче же во святую великую Четыредесятницу, которая есть как бы десятина Богу от целого года, и победителям Христовым доставляет награды за подвиги пресветлым днем Божественного Воскресения.Глава 36. О рассуждении в частности и о том, что умеренному деланию цены нет; и о послушанииВпрочем, все сие и все подобное сему надлежит тебе проходить со тщательным рассуждением для сохранения мирного сердца устроения при удовлетворении потребностей двоякого твоего естества. С премудростию, говорит Премудрый, зиждется дом и с разумом исправляется: с чувствием внутренности его наполняются сокровищем от всякого богатства честного и доброго (Притч.24:3,4). Пишет и Божественный Фалассий: «Рассудительная скудость и теснота царский есть путь; безрассудное же самоизнурение и бессловесная поблажливость вредны, как без толку с той и другой стороны бывающие». И преподобный Исаак: «За ослабою членов следует исступление и смятение помыслов; за неумеренным деланием – уныние, и за унынием – исступление. Но одно исступление разнится от другого исступления: за первым исступлением следует блудная брань; а за вторым – оставление безмолвного своего обиталища и перехождение с места на место. Умеренному же и терпеливо, хотя с трудом держимому деланию, цены нет. Умаление подвижнического самоутруждения множит сласть греховную, а безмерность в нем порождает исступление» (Сл. 71, с. 524). И святой Максим Исповедник: «Не все пекись о плоти, но определив ей подвиг по силе ее, весь ум свой обрати на внутреннее. Ибо в телесном упражнении не много пользы, а благочестие на все полезно (1Тим.4:8)» (О любви, сотня 4-я – 63). Когда же весовая чаша плоти сколько-нибудь перетягивает, мучит и тяготит чашу душевную, влекущи ее к пожеланиям и движениям бесчинным и душетлительным, как написано: плоть желает противного духу, а дух противного плоти (Гал.5:17); тогда ты сам, обуздав ее браздою воздержания, умертвляй ее пока, и нехотя станет она послушною правящему и покорится лучшему, припомнив слово великого Павла: ежели внешний наш человек тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2Кор.4:16)», и святого Исаака: «Дай себе умереть в подвигах и не жить в нерадении: ибо не только те, кои за веру во Христа прияли смерть, суть мученики, но и те, кои умирают за соблюдение заповедей». Еще: «Лучше нам умереть в подвигах, чем жить в падениях». Еще: «Главное – все делай с советом и вопрошением отца твоего духовного о Христе Иисусе: ибо таким образом благодатию Христовою несносное и стремнистое бывает легко, и тебе покажется, будто ты несешься по ровному, несколько покатому полю». Но пора нам возвратиться к тому, с чего отступили (см. гл. 27).Глава 37. Как подвизающемуся надлежит проводить время от вкушения пищи до заката солнца; и о том, что веровать должно, что по труду и мере делания нашего прибавляется нам и подаяние Божественных даровПодкрепившись пищею, как подобает подвизающемуся, по слову Божественного Павла, повелевающего: подвижники воздерживаются от всего (1Кор.9:25), сядь и читай довольно отеческие писания, наипаче те, кои учат трезвению; потом сосни час один, если дни велики; встав затем, порукодельствуй немного, держа и молитву; после сего помолись, как прежде показано... опять читай, размышляй и поучайся, всячески стараясь смиренномудрствовать и иметь себя ниже всех людей.Ибо возвышающий себя, говорит Господь, смирится, унижающий себя, возвысится (Лк.18:14); еще: кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть (1Кор.10:12); еще: Господь гордым противится, смиренным же дает благодать (Иак.4:6; Притч.3:34). Еще: начало гордыни – отступление человека от Господа (Сир.10:14); еще: гордые до крайности преступали закон (Пс.118:51); и еще: высокомудрствуйте, но последуйте смиренным (Рим.12:16). И Божественный Златоуст говорит: «Тот наилучше знает себя, кто думает о себе, что он ничто; и ничто так Богу не любезно, как причисление себя к последнейшим». И святой Исаак: «Смиренномудрым открываются тайны». Еще: «Где произрастает смирение, там источается слава Божия». Еще: «Благодати предшествует смирение, а наказанию предшествует самомнение». И святой Варсонофий: «Если истинно желаешь спастися, то покажи послушание самым делом: воздвигни ноги твои от земли, ум же свой возведи на небеса, и там будь помышлением своим ночь и день, но при этом, сколько сил есть, почитай себя презренным, всячески напрягаясь видеть себя низшим всякого человека. Это есть истинный путь; кроме его другого нет для хотящего спастися в укрепляющем его Христе (Флп.4:13). Да течет хотяй; да течет хотяй; да течет хотяй, да постигнет (см. 1Кор.9:24). Свидетельствую сие пред Богом живым, хотящим жизнь вечную даровать всякому желающему» (Отв. 477). И святой Лествичник: «Не постился я, не совершал бдений, не спал на голой земле, но смирихся, паче всего ища ни во что себя вменения, и вскоре спасе мя Господь (см. Пс.114:5)». Опять святой Варсонофий говорит: «Беспопечение о всем приближает тебя ко граду; непочитание себя чем-либо между людьми вселяет во град, а умертвие для всякого человека делает наследником града и сокровищ его». Еще: «Если хочешь спастися, держи ни во что себя вменение, и теки вперед». «Ни во что же себя вменение есть, по преподобному Иоанну, ученику сего святого, не равнять себя ни с кем, и о добром деле не говорить: и я то же сделал».После сего опять молись чисто и непарительно, пока спадет вечер. Тут пой обычную вечерню и отпуст сотвори, от чистого сердца веруя, что по мере труда и болезнования добродетели ради, и вообще по мере делания нашего подвижнического, Богом присуждается нам подаяние даров, венцов и утешений, как говорит Божественный Псалмопевец: при умножении страданий моих в сердце моем, утешения Твои веселили душу мою (Пс.93:19). И Сам Спаситель: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф.11:28); и Павел великий: если с Ним (Христом) страдаем, дай с Ним и прославимся. Ибо я считаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим.8:17–18); и Максим, премудрый в разумении Божественных вещей: «Причиною (такого или другого) раздаяния Божественных благ бывает мера веры каждого. Ибо поколику веруем, потолику и силу ревности о действовании по вере имеем. Почему действующий по вере соответственную своей деятельности показывает и меру веры, приемля, поколику веровал, и меру благодати. А не действующий по мере соответственную своему безделью показывает и меру безверия, приемля, поколику не веровал, и лишение благодати. Таким образом, худо делает завистливый, завидуя преуспевающим, когда явно в его власти, а не другого кого, состоит приложение веры и деятельности по вере, чтоб приять и по мере веры приходящую благодать».Наконец, от души испрашивай прочее время пребыть в мире и покаянии, сподобиться христианской кончины живота, безболезненной, непостыдной и мирной, и доброго ответа на Страшном Судище Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.Глава 38. Чистая молитва есть больше всякого деланияК показанному выше знай и то, брате, что всякий метод или прием, всякое правило и, если хочешь, эти разные делания, потому установляются и узаконяются, что мы не можем еще чисто и непарительно молиться. Поскольку, когда сие, благоволением и благодатию Господа нашего Иисуса Христа, совершится в нас, тогда мы, оставя многое и разнообразное, непосредственно паче разума соединяемся с Единым Единичным и Единящим, как сказано славным Богословом: «Когда Бог с богами (богоподобными людьми) соединяется и ими познается, тогда Святым Духом всуществленное в сердце совершается осияние». Оно рождается от помянутой чистой и непарительной молитвы сердечной. Редко же кто и едва один из тысячей сподобляется благодатию Христовою достигнуть такого устроения. А еще выше его востечь и духовной сподобиться молитвы, и удостоиться откровения таинств будущего века есть достояние весьма немногих, в родах и родах появляющихся благоволением благодати, как пишет и святой Исаак: «Как из многих тысяч едва находится один, исполнивший заповеди и все законное и достигший душевной чистоты: так из тысячей разве один найдется, с великим хранением сподобившийся достигнуть чистой молитвы, расторгнуть сей предел и улучить оное таинство, потому что многие чистой молитвы никак не сподобились, а немногие. Достигший же того таинства, которое после нее и за пределами ее есть, едва в роде и роде найдется кто благодатию Христовою...» (Сл. 16).Почему и ты, если хочешь сподобиться таковых новых таинств делом и вещью, то есть самым опытом о Христе Иисусе, во всякое время и всякий час, и во всяком делании твоем пытайся настраиваться так, чтоб молиться в сердце чисто и непарительно, да тако, как из младенца ссущего преуспеешь в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова, и с верным и мудрым строителем (управляющим – Лк.12:42) улучишь ублажение и гласное одобрение, как в суде (разумно) устрояющий словеса свои, то есть сообразно с словом и жизнь ведущий, почему и не поколеблешься вовек. Филимон пишет о сем так: «Брате, ночью или днем сподобит тебя Бог чисто и непарительно помолиться умом, не смотри на свое правило, но сколько есть у тебя силы, напрягайся пребыть в сем прилеплении к Богу, и Он просветит сердце твое о делании духовном». И еще некто из богомудрых сказал: «Если желаешь в теле подобно бестелесным служить Богу, стяжи непрестанную сокровенную в сердце молитву, и прежде смерти душа твоя будет, как Ангел». Согласное с сим пишет и святой Исаак, когда, будучи вопрошен некиим, «что главное во всех трудах дела сего, то есть безмолвия, чтоб достигший сего уразумел, что достиг совершенства в сем образе жизни, – ответил: то, когда кто сподобится непрестанной молитвы. Ибо когда он достигнет сего, то это будет означать, что он восшел на самый верх всех добродетелей и соделался уже жилищем Святого Духа; так как тому, кто не приял несомненно сей благодати Утешителя, невозможно с отрадою держать пребывание сей молитвы в сердце. Почему и говорится, что, когда Дух Святой вселится в ком из людей, тогда не престает он от молитвы, ибо тогда Сам Дух молится в нем непрестанно (см. Рим.8:26). Тогда, и когда спит он, и когда бодрствует, молитва не пресекается в душе его; но ест ли, пьет ли, спит ли, делает ли что, даже и в глубоком сне, без труда издаются сердцем его благоухания и воздыхания молитвенные. Тогда молитва не отступает от него, но всякий час, хотя и умолкает таковая вне, внутри его не перестает она священнодействовать тайно. Почему молчание чистых некто из христоносцев называет молитвою; так как помыслы их суть Божественные движения; движения же чистого сердца и ума суть кроткие гласы, коими они сокровенно воспевают Сокровенного» (Сл. 21). И многие другие из богоносных мужей, будучи опытно самою благодатью тайно научаемы, изрекли очень много такого, удивления достойного, что мы по длительности слова опускаем.Глава 39. О количестве коленопреклонений в продолжение дня и ночиЧто касается до количества коленопреклонений, то знаем, что триста числом определено их нам Божественными отцами, кои и должны мы совершать в каждое нощеденствие пяти дней недели. Ибо во всякую субботу и всякое воскресенье, а также и в другие обычаем определенные дни и недели, по некоторым таинственным и сокровенным причинам, воздерживаться от них получили мы заповедь. Некоторые, впрочем, более сего числа кладут поклонов, а иные менее: каждый по силе и произволению своему. И ты совершай их по силе своей. Впрочем, блажен воистину, кто всегда во всем, что по Богу есть, понуждая себя, понуждает себя часто и в этом. Ибо Царствие Божие понуждением себя восхищается, и понуждающие себя восхищают его (Мф.11:12).Глава 40. О том, что раздаяние даров Божиих бывает не только по мере подвига и делания нашего, как сказано, но и по навыку и способности, по вере и естественному нашему предрасположениюИ то ведать подобает, что раздаяние нам даров Божиих бывает не только по мере подвига и делания нашего, как сказали мы прежде, но и по навыкновению сему образу жизни, и по способности, и по вере нашей и по естественному нашему расположению. Святой Максим говорит: «Ум есть орган премудрости; разум – орган ведения; естественное по обоим им убеждение – орган по обоим им составляющейся веры; естественное же человеколюбие– орган дарования исцелений. Ибо всякое дарование Божие благодатное способный к тому и естественный имеет в нас приемный орган, как силу или навык, или предрасположение. Именно: кто ум свой сделал чистым от всяких чувственных мечтаний, тот приемлет премудрость; кто же разум поставил господином врожденных нам страстей, – разумею гнева и похоти, тот приемлет ведение; кто по уму и разуму непоколебимое имеет убеждение в вещах Божественных, тот приемлет всемогущую веру; кто в естественном преуспел человеколюбии, тот по совершенном уничтожении самолюбия приемлет дарование исцелений». – И все это так есть.Смотри же, чтоб никто не знал дела твоего, кроме настоятеля и руководителя твоего, молясь усердно и о нас недостойных, говорящих, но не делающих добра, да сподобимся первее творить угодное Богу, а потом и другим говорить и советовать. Ибо, по слову Господню, кто сотворит и научит; тот великим наречется (Мф.5:19). Тебе же Вседержитель и Господь всещедрый да дарует силу и да благопоспешит и выслушать сие разумно и творить со всем усердием: ибо, по Божественному Павлу, не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители (Рим.2:13). И да наставит Он тебя на всякое дело благое и спасительное, и в предлежащем тебе умном и священном делании да поруководит Духом по молитвам святых. Аминь.Но как впереди малое нечто сказано нами о деятельной рассудительности, то теперь благовременно, по силе нашей, вкратце сказать и о всеобъемлющей и совершеннейшей рассудительности, так как она больше всех добродетелей, по свидетельству великих отцов наших.Глава 41. О всеобъемлющей и совершеннейшей рассудительности; и о том, кто живет противоестественно и плотски, кто – по естеству и душевно и кто – выше естества и духовноКто плотски и противоестественно живет и действует, тот совсем потерял свою рассудительность; а кто, отклонясь от зла, положил начало творить благое, как написано: уклоняйся от зла и делай добро (Пс.33:15), тот, как только еще вводимый в область добра и ухо приклоняющий к учению, приникает мало как бы некоему чувству рассудительности, свойственной новоначальному Кто же по естеству и душевно, то есть смысленно и разумно живет и действует, почему называется и средним, тот, по своей мере, и видит и обсуждает и то, что его касается, и то, что касается подобных ему. Кто, наконец, выше естества и духовно живет, тот, как прошедший за предел страстного, новоначального и среднего, и благодатию Христовою достигший совершенства, то есть всущестенного просвещения и совершеннейшей рассудительности, видит себя самого и обсуждает наияснейше, а также и всех видит и обсуждает определительно верно, сам не будучи ни от кого видим и обсуждаем верно, хотя у всех на виду находится, как говорит апостол: духовный судит о всем, а о нем судить никто не может (1Кор.2:15).Глава 42. Еще о рассудительности, в уподобленияхИз сих первый подобен шествующему в глубокой ночи и непроницаемой тьме; почему, как блуждающий в непроглядной тьме и мраком покрытый, не только себя не видит и не обсуждает, но и того не разумеет, куда направляется и где полагает стопы свои, как говорит Спаситель: ходящий во тьме не знает, куда идет (Ин.12:35). Второй подобен шествующему в светлую ночь, звездами освещаемую; почему, мерцаниями звезд будучи мало как бы осияваем, понемногу ступает, часто спотыкаясь ногами о камни нерассудительности и подвергаясь падениям. Сей немножко и себя, как в тени, видит и обсуждает, как написано: встань спящий, воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос (Еф.5:14). Третий подобен шествующему в ночи полнолунной и тихой; почему, лучами лунными направляем будучи, идет менее заблудно и в предняя простирается; себя видит, как в зеркале, и обсуждает, равно как и сшествующих ему, как сказано: вы хорошо делаете обращаясь к нему, то есть пророческому слову, как к светильнику, сияющему в темном месте, пока не начнет рассветать день, и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших (2Пет.1:19). Четвертый подобен шествующему в полдень чистейший, светлыми лучами солнца освещаемый; почему таковой и сам себя совершенно видит, как при солнечном свете, и обсуждает полно и верно и других многих, лучше же сказать, всех восстязует, по вышеприведенному слову святого Павла, да и все, встречающееся с ним, что бы то ни было и как бы ни было, сам шествуя незаблудно и последующих ему ведя непреткновенно к настоящему Свету, животу и истине. О таковых написано: вы есть свет мира (Мф.5:14); и Божественный Павел говорит: Бог, повелевший из тьмы возсият свету, озарил и наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа (2Кор.4:6); и блаженный Давид: отпечатлелся на нас свет лица Твоего, Господи (Пс.4:7); еще: во свете Твоем узрим свет (Пс.35:10); и опять сам Господь: Я свет миру: кто последует Мне; тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин.8:12).Глава 43. О преложении и изменении, бывающем с каждым человеком, и о высокой славе смиренияЖелаем мы, чтоб ты ведал и то, что и совершенства достигшие через очищение себя и просвещение, сколько это возможно (ибо в нынешнем несовершенном веке нет совершенного совершенства, но паче недовершенное совершенство), и такие не всегда сохраняют неизменность и по причине естественной немощи, и по причине прокрадывающегося иной раз возношения, но и изменения, и окрадения претерпевают иногда во испытание, и опять заступлений наибольших сподобляются. Ибо непреложность и неизменность есть достояние будущего века; в настоящем же веке бывает то время чистоты, мира и утешения Божественного, то примешения нечистого волнения и печали, и это соответственно жизни и преуспеянию каждого, и имиже весть Господь судьбами, для того, да познавая из сего немощь свою (ибо блажен, говорит некто, сознающий немощь свою), подобно святому Павлу, не надеяться будешь на себя, но на Бога, воскрешающего мертвых (2Кор.1:9). И святой Исаак говорит: «Один раз за другим иные многократно преступают закон и покаянием врачуют души свои, и благодать приемлет их; потому что во всяком разумном существе без числа бывают перемены, и с каждым человеком ежечасно происходят изменения. И рассудительный имеет много случаев уразуметь это. Но испытания, каждый день бывающие с ним, особенно могут умудрить его в этом, если он трезвенно бодрствует над собою, между прочим и для того, чтоб наблюсти себя умом и познать, какое изменение в кротости и тихонравии принимает душа каждый день и как из мирного устроения своего внезапно переходит она в смятение, и как бывает при сем в великой и несказанной опасности. И сие-то блаженный Макарий явно по великому попечению и ревности о братиях написал на память и в научение их, – не предаваться, во время изменения сопротивлений (или браней), в отчаяние, потому что и с стоящими в чин чистоты случаются всегда падения, как случается с воздухом охлаждение, и без того, чтоб они были в нерадении и разленении, а напротив, когда шествуют по чину своему, случаются с ними падения, противные цели их стремления» (Исаака сл. 46).И еще немного ниже говорит он: «Изменения, говорит святой Макарий, в каждом бывают, как в воздухе». Выразумей это «в каждом», потому что естество одно. Чтоб ты не подумал, что он сказал это о низших и немощнейших, полагая, что совершенные свободны от изменения и всегда стоят неуклонно в одном чине, без страстных помыслов, как и евхиты говорят, прибавил он это «в каждом». Как же это, блаженне Макарие? Ты говоришь, что как вне бывает холод и вскоре потом зной, там град и спустя немного ведро (ясная погода), так бывает и в нашем подвижничестве: то брань, то заступление благодати; в иное время душа бывает в обуревании, и восстают на нее жестокие волны; и снова происходит изменение, потому что приходит благодать, и наполняет сердце человека радостью и миром от Бога, целомудренными и мирными помыслами. Он указывает здесь на сии помыслы целомудрия, намекая, что прежде них были скотские и нечистые, и как бы совет дает, говоря: «Если за сими целомудренными и скромными помыслами последует нападение худых, не будем печалиться и отчаиваться. И всегда, во время упокоения благодатного, не будем величаться в самовосхвалении, но во время радости станем ожидать скорби» (Исаака сл. 46).Далее говорит он еще: «Знай, что все святые пребывали в сем деле. Пока мы в сем миpe, вместе с прискорбным бывает нам втайне и утешение избыточествующее. Ибо каждый день и каждый час требуется от нас опыт любви нашей к Богу, в борьбе и подвиге против искушений. И вот что есть – не печалиться и не унывать нам в подвиге; и так исправляется путь наш. Желающий же от этого отступить или уклониться бывает добычею волков. Вот дивно что в сем отце святом, – как он кратким словом подтвердил мысль сию, доказал, что она исполнена разума, и из ума читающего совершенно исторг всякое сомнение! Он говорит: «Уклонявшийся от сего и частью волков ставший не хочет шествовать должным путем, но положил в уме своем стяжать искомое, шествуя путем собственным, по которому не ступали ноги отцов» (Исаака сл. 46).Еще ниже: «Смирение и без дел многим прегрешениям стяжавает прощение; а дела без него, напротив, неполезны. Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели, и крепость многих грехов может оно сокрушить. Об нем потому нужно в душе печалиться (заботиться) непрестанно, с уничижением своего разумения; и если приобретем его, оно сделает нас сынами Божиими, и без дел добрых представит нас Богу, а без него все дела наши, всякие добродетели и всякое делание напрасны. Его одного достаточно, чтоб без сторонней помощи представить нас пред лице Бога и говорить за нас ходатайственно» (Исаака сл. 46). И еще: «Сказал некто из святых: когда приидет к тебе помысл гордыни, говоря: вспомни добродетели свои, ты скажи ему: смотри, старик, на блуд свой» (Исаака сл. 46).Глава 44. О покаянии, чистоте и совершенствеСвятой Исаак говорит: «Совершенство всего течения нашего состоит в следующих трех: в покаянии, чистоте и совершенстве. Что же есть покаяние? Оставить прежнее и печалиться о нем. Что есть чистота вкратце? Сердце милосердующее о всяком созданном естестве. И что есть совершенство? Глубина смирения, которая есть оставление сего видимого и невидимого: видимого – всех чувственных вещей, невидимого – существ мысленных» (Сл. 48).Иначе: «Покаяние есть сугубое умертвие от всего произвольное. Сердце милосердующее есть горение сердца о всякой твари, и о людях, и о птицах, и о животных, и о демонах, и о всяком создании» (Сл. 48).И опять: «Пока мы в миpe сем находимся и остаемся во плоти, дотоле, если до самого свода небесного подымемся, без дел и труда, и в беспопечении быть не можем. В этом все совершенство, прости мне. Выше же этого есть тайное в сердце поучение без помышлений или умная молитва (Сл. 47, в конце).Святой Максим говорит: «Любомудрие по добродетели обыкновенно производит бесстрастие произволения, а не бесстрастие естества, в силу коего, то есть бесстрастия произволения, приходит в душу мысленная благодать Божественной сладости». И опять: «Испытавший печаль и сладость плотскую может быть назван опытным, как опытом познавший приятности и неприятности вещей плотских; совершенным, силою разума победивший сладости плотские и прискорбности; всецелым, деятельные и мысленные навыкновения неизменными соблюдший крепким к Богу устремлением. Сего ради рассудительность и признана высшею всех добродетелей, что те, у кого она, по благоволению Божию, породится, будучи просвещаемы Божественным светом, могут наиточнейше различать Божеские и человеческие вещи, и видения таинственные и сокровенные».Но время уже по ряду изложить тебе, сколько доступно нам, что касается начала священного и боготворного безмолвия. Бог же да наставит нас в том, что имеет быть сказано.Глава 45. О пяти деланиях первоначального или вводного безмолвия приступающих к нему, именно: молитве, псалмопении, чтении, богомыслии и рукоделииВ пяти деланиях, коими благоугождается Бог, должен проводить свое нощеденствие или часы дня и ночи только что приступивший к безмолвию, новоначальный, именно: в молитве, то есть в памятовании Господа Иисуса Христа непрестанном, тихо вводимом, как сказано прежде, путем [ноздревого] дыхания в сердце, и опять также изводимом, при смежении уст, без всякой какой- либо иной мысли и воображения, которая (молитва) при всестороннем воздержании, то есть при обуздании чрева, сна и других чувств, с искренним смирением исправляется в келлии (кроме сей молитвы должен он проводить время) в псалмопении, в чтении священного Апостола и святых Евангелий, писаний святых и богоносных отцов, особенно глав о молитве и трезвении, и прочих Божественных словес Духа, в воспоминании с болезнованием сердечным грехов своих, в размышлении о суде Божием или о смерти, или о вечном мучении, или о вкушении вечных благ, и о подобном, – и в рукоделии небольшом, для прогнания уныния. (Но после сих деланий, особенно рукоделия) надлежит опять возвращаться к молитве, хотя делание ее притрудно и требует самопринуждения, пока ум навыкнет легко пресекать свое парение, всецелым приседением (или вниманием полным) Господу Иисусу Христу, непрестанною о Нем памятью, частым приникновением во внутреннюю клеть или сокровенную область сердца и водруженным там вкоренением внимания. Пишет о сем и святой Исаак: «Потщися войти в клеть, внутри тебя сущую, и узришь клеть небесную: ибо одна есть и сия и оная; и одним входом узришь ты обе». И святой Максим: «Сердце правит всеми органами, и когда благодать займет все пажити сердца, тогда оно царствует над всеми помыслами и членами. Ибо там ум и все помыслы душевные; там потому должно смотреть: написала ли благодать Всесвятого Духа законы свои». Там: где? В господственном органе, на престоле благодати, где ум и все помыслы душевные – в сердце.Глава 46. С чего начинать надо восхотевшим разумно безмолвствовать, какое сему начало, возращение, преуспеяние и совершенствоВот делание новоначальных монахов, первое и как бы вводное для взявшихся безмолвствовать разумно: начинают они страхом Божиим, постоянным исполнение всех заповедей боготворных и беспопечением о всех благословных и неблагословных вещах, прежде же всего верою, совершенным удалением от всего, противного сему начинанию, и искренним расположением к истинно сущему, как сказано прежде. Возрастают упованием непостыдным, простираясь вперед в меру возраста исполнения Христова пребыванием в сердечной молитве, чистой и непарительной, со всецелым к Богу прилеплением. И таким образом вступают в совершенство неизменною и непрестанною духовною молитвою, и из совершенной любви источающимся к единому Богу исступлением, восхищением и единением превожделейным: что и есть деянием к созерцанию непогрешительное приспеяние и воспростерие, которое испытав, Богоотец Давид и изменившись блаженным оным изменением, велегласно возопил: я же сказал в исступлении моем: всякий человек лжив (Пс.115:2). Другой же некто из просиявших в сем чине исповедал: чего не видал глаз, не слыхало ухо, и что не приходило на сердце человеку, то приготовил Бог любящим Его (1Кор.2:9); и потом приложил: нам Бог открыл сие Духом Своим; ибо Дух все постигает, и глубины Божии (1Кор.2:10).Глава 47. О чине безмолвия новоначальныхИтак, новоначальный, по сказанному пред сим, должен нечасто выходить из келлии своей и избегать бесед и свиданий со всеми, разве только по крайней нужде допуская себе это, и то со вниманием, сдержанностью и редко, как говорит и Божественный Исаак: «При всяком деле память сия (об охранении себя) да пребывает с тобою, потому что помощь, которая от охранения себя, больше помощи, которая от дел». Эти беседы и свидания не только в новоначальных, но и в преуспевающих уже производят рассеяние и расхищение мыслей, как говорит опять тот же святой Исаак, что «упокоение плоти юным только вред приносит, а распущенность и юным и старым», и что «безмолвие внешние чувства умерщвляет, а движения внутренние оживляет; внешнее же сообращение противное сему производит, то есть внешние чувства оживляет, а внутренние движения умерщвляет». Лествичник же пишет: «Безмолвник тот, кто существо бестелесное – душу свою усиливается удерживать в пределах телесного дома, что крайне дивно». Еще: «Безмолвник тот, кто говорит: я сплю, а сердце мое бдит» (Песн.5:2). И еще: «Затворяй дверь келлии для тела, дверь уст для бесед и внутреннюю дверь души для лукавых духов» (Сл. 27, 6, 17, 18).Глава 48. О внимательной и трезвенной сердечной молитве и делании ееМолитва, со вниманием и трезвением совершаемая внутри сердца, без всякой другой мысли и воображения какого-либо, словами: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий невещественно и безгласно воспростирает ум к самому призываемому Господу Иисусу Христу, словами же: помилуй мя опять возвращает его и движет к себе самому, так как не может еще не молиться о себе. Но когда он достигнет опытом совершенной любви, тогда всецело воспростирается он к единому Господу Иисусу Христу, о втором (то есть о помиловании) прияв действенное извещение..Глава 49. Как святые отцы передали нам говорить молитвуПочему не все святые отцы передают нам всегда всю произносить молитву, но кто всю, кто половину, может быть, по силе и состоянию молящегося. Так Божественный Златоуст передает всю ее возглашать, говоря так: умоляю вас, братие, никогда не оставлять правила молитвы или понебречь о нем. Ибо я слышал некогда отцов, которые говорили: «Какой это монах, если он небрежет о правиле или попирает его? Но он должен, ест ли или пьет, сидит дома или путешествует, или другое что делает, непрестанно взывать: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! – дабы это поминание имени Господа нашего Иисуса Христа раздражало на брань против врага. Поминанием сим душа, нудящая себя на то, может разыскать в себе все, и худое и доброе: прежде имеет она увидеть внутри, в сердце своем, худое, а потом и доброе. Поминание сие имеет привести в движение змия, и поминание сие имеет смирить его. Поминание сие может обличить живущий в нас грех, и поминание сие может потребить его. Поминание сие может подвигнуть всю силу вражию в сердце, и поминание сие может победить и искоренить ее мало-помалу: имя Господа Иисуса Христа, исходя в глубину сердца, змия, держащего пажити ее, смирит, душу же спасет и оживотворит. Непрестанно убо пребудь с именем Господа Иисуса, да поглотит сердце Господа, и Господь сердце, и будут два в едино. Впрочем, дело сие не есть дело одного дня или двух, но многих лет и долгого времени: ибо великий требуется подвиг и многолетний, да извергнется враг и вселится Христос».И опять: «Нужно запереться в себе и править умом, и обуздывать его, и всякий помысл и всякое действо лукавого казнить призыванием Господа нашего Иисуса Христа». Еще: «Где стоит тело, там да будет и ум, чтоб посреди между Богом и сердцем ничего другого не находилось, как средостение или перегородка, затеняющая сердце и отделяющая ум от Бога. Если же иной раз что-нибудь похитит ум, не надо замедлять в помыслах, дабы сосложение с помыслами не вменилось в дело греховное в день суда пред лицем Господа, когда судить имеет Бог тайная человеков. Упраздняйтеся убо всегда и пребывайте с Господом Богом нашим, пока Он ущедрит вас. И ничего другого не ищите у Господа славы, кроме одной сей милости: ища же милости, ищите ее с сердцем смиренным и умиленным, и с утра до вечера вопийте, а если можно, то и всю ночь: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, и понуждайте ум свой на это дело до самой смерти. Ибо великого понуждения требует дело сие, потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и одни нудящие себя входят в него: ибо таких нудящих себя есть Царствие Небесное (Мф.7:14; см. также Мф.11:12). Умоляю убо вас, не отдаляйте сердец ваших от Бога, но внимайте им и храните их всегдашним памятованием Господа нашего Иисуса Христа, пока не укоренится имя Господа внутри сердца вашего, и оно ни о чем уже другом не станет помышлять, как только о том, да возвеличится Христос в вас».Прежде же сего святого Златоуста святой Павел в одном из посланий своих сказал: если ты будешь устами своими признавать Иисуса Господом, и сердцем своим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых; то спасешься. Поскольку сердцем веруют, к оправданию; и устами исповедуют, ко спасению (Рим.10:9–10). И опять: никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1Кор.12:3). Сие –Духом Святым – прилагает он в таком смысле: когда сердце восприимет действо Духа Святого, коим и молится, что есть достояние преуспевших и тех, кои обогатились действенно возобитавшим в них Христом. Согласно с этим говорит и святой Диадох: «Ум наш, когда памятию Божиею затворим ему все исходы, имеет нужду, чтоб ему дано было какое-нибудь, обязательное для него, дело для утоления его приснодвижности. Ему должно дать только священное имя Господа Иисуса, которым и пусть всецело удовлетворяет он свою ревность к достижению предположенной цели. Но ведать надлежит, что, как говорит апостол, никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым. С нашей стороны требуется, чтоб сказанное речение (Господи, Иисусе Христе, и проч.) умом, в себе утесняющимся, непрестанно было изрекаемо в сокровенностях его так, чтобы при этом он не уклонялся ни в какие сторонние мечтания. Которые сие святое и преславное имя непрестанно содержат мысленно во глубине сердца своего, те могут видеть и свет ума своего (ясность мысли или определенное сознание всех внутренних движений). И еще: сие дивное имя, будучи с напряженною заботливостью содержимо мыслию, очень ощутительно попаляет всякую скверну, появляющуюся в душе. Ибо Бог наш есть огнь поядающий всякое зло, как говорит апостол (Евр.12:29). Отсюда наконец Господь приводит душу в великое возлюбление славы Своей; ибо преславное то и многовожделенное имя, укосневая через памятование о Нем ума в теплом сердце, порождает в нас навык любить благостыню Его беспрепятственно, потому что нечему уже тогда полагать тому препону. И сие-то есть бисер оный многоценный, который стяжавают, продав все свое имение с неизреченною радостию об обретении Его» (гл. 59). Святой же Исихий мысль свою о сем излагает так: «Душа, воспаривши по смерти на воздух ко вратам небесным, и там не постыдится врагов, имея за себя с собою Христа; но и тогда, как дерзновенно возглаголет к ним во вратех (см. Пс.126:5). Только до самого исхода своего, да не скучает она день и ночь взывать к Господу Иисусу Христу, Сыну Божию; и Он сотворит отмщение ее вскоре, по неложному Божественному обетованию Своему, которое изрек Он в притче о неправедном судье: ей глаголю вам, яко сотворит отмщение вскоре (Лк.18:8), и в настоящей жизни, и по исходе ее из тела» (гл. 149). Лествичник говорит: «Бей супостатов Иисусовым именем; ибо против них нет более сильного оружия ни на небе, ни на земле» (Сл.21:7). В другом месте прилагает он: «Иисусова память да соединится с дыханием твоим; и тогда познаешь пользу безмолвия» (Сл.27:61).Глава 50. О том, что не только у святых отцов, но и у святых апостолов обретаются тайноводственно изреченные духом словеса священной и боговторящей молитвы сейНо не только у сказанных святых отцов и подобных им найдешь ты словеса священной молитвы, но и еще прежде них, у самых первых и верховных апостолов Петра, Павла и Иоанна. Один из них, как сказали мы прежде, говорит: никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1Кор.12:3); другой: благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа (Ин.1:17), и еще: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога (1Ин.4:2); предпочтенный же другим ученикам Христовым, на вопрос Спасителя ко всем апостолам: за кого люди почитают Меня, ответил от лица всех, блаженнейшее вводя исповедание: Ты Христос, Сын Бога живого (Мф.16:13–16). Почему и после них бывшие, наши славные наставники, и из них особенно те, кои шествовали путем бесподъяремной, пустынной и безмолвной жизни, такие изречения, раздробленно и по частям тремя такими столпами святой Церкви предвозглашенные, и как Божественные глаголы, по откровению Духом Святым предузаконенные, собрав воедино и одни с другими, с помощью живущего в них Святого Духа, прекрасно согласив и сгармонировав, составили священную нашу молитву, нарекши ее столпом молитвы и последующим за ними передавши держать ее и хранить в том же виде.Посмотри теперь, какой в сем дивный чин и какая дивная последовательность, носящая явную печать небесной премудрости! – Один возглашает имя: Господа Иисуса, другой: Иисуса Христа, третий: Христа Сына Божия, как бы один за другим следуя и один другого со вниманием держась, в согласии и сочетании сих богодейственных глаголов. Видишь, как каждый из них берет в конце изречения другого стоящее речение и его полагает началом своего? И так доходит до трех. То же можно наблюдать и в отношении слова «Дух». Блаженный Павел говорит: никто не может исповедать Господа Иисуса, как только Духом Святым (1Кор.12:3). Последние слова, лежащие на конце, Дух Святый, употребил великогласный Иоанн, сказав: всякий дух, который признает Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога (1Ин.4:2). И они написали это нам не от самих себя, но движимые (κινούμενοι) рукою Святого Духа. Потому что и божественного Петра откровение исповедания было сделано под действием Духа Святого: ибо все действует (ενεργεί) один и тот же Дух, раздавая дары (χαρίσματα) каждому, как он хочет (1Кор.12:11). Так составилась, словно триплетная и нерасторжимая веревочка, эта боготворная молитва, премудро и разумно соплетенная и сотканная, так достигает нас и хранится таким же образом [и от нас перейдет к тем, кои будут после нас].Что касается до речения: помилуй мя, прилагаемого к спасительным словам молитвы, то есть Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, то его приложили святые отцы, наипаче для младенчествующих еще в деле добродетели, новоначальных и несовершенных. Ибо преуспевшие и совершенные о Христе, каждым из сих воззваний одним: Господи Иисусе; Иисусе Христе; Христе Сыне Божий! или даже только возглашением: Иисусе, довольны бывают, объемля то и лобызая, как полное делание молитвы, и через это одно исполняемы бывая неизреченной сладости и радования, превосходящей всякий ум, всякое зрение (όραση) и всякий слух (ακοή). И так сии треблаженные (τρισμακάριοι) становятся вне плоти и миpa, закрывают чувства, и охваченные божественной любовью (έρωτα) в одном блаженном опьянении (μέθη) от божественного дара и благодати, которая пребывает (κατοικεί) в них, очищаются, освещаются и достигают совершенства. Потому что сейчас они видят (βλέπουν) смутно, словно в зеркале, как предвкушение, сверхъестественную (υπερφυσική), неуправляемую (άναρχη) и несотворенную (άκτιστη) благодать пресущественного (υπερουσίου) Божества. И только одной памятью и поучением (μελέτη), как мы уже сказали, одного из вышеперечисленных имен Богочеловека Слова довольствуюся, и этим восхищений, соединений и откровений неиреченно от Духа удостаиваются. В убеждение и удостоверение в сем полнейшее сладчайший и душелюбивый Господь наш, Иисус Христос, Сын Божий, Коего словеса суть дела и глаголы – Дух и жизнь, явно возвестил: без Меня не можете делать ничего (Ин.15:5); еще: о чем ни попросите во имя Мое, все то сделаю (Ин.14:13); и еще: если о чем попросите во имя Мое; Я то сделаю (Ин.14:14), и так далее, в соответствии с тем, что нами было сказано.Глава 51. О том, что и новоначальным можно молиться иногда всеми словами молитвы, иногда частью их внутри, однако ж, сердца, и всегда; и о том, что не надо часто переменять речения молитвенныеМожно и новоначальным молиться иногда всеми словами молитвы, а иногда частью их, внутри, впрочем, сердца и непрестанно. Ибо, по святому Диадоху, «всегда пребывающий в сердце своем далек от всех красных жизни сей вещей, и ходя духом, похотей плотских изведывать не может. Поскольку же таковой шествие свое совершает в ограждении добродетелями, сии самые добродетели имея как бы привратными стражами своего града чистоты, то все козни бесов против него остаются безуспешными» (гл. 57). Пишет и святой Исаак: «Кто ежечасно назирает за душою своею, у того сердце возвеселяется откровениями. Кто зрение ума своего сосредоточивает внутри себя самого, тот зрит в себе зарю Духа. Кто возгнушался всяким парением ума, тот зрит Владыку своего внутри сердца своего» (Сл. 8).Но при сем не следует часто переменять речения молитвы, чтобы таким частым переменением и перенесением [внимания] ум, привыкши к нестоянию на одном и уклонению от него, навсегда не остался неводруженым в себе и потому бесплодным, подобно древам, часто пересаждаемым с места на место.Глава 52. О том, что плод внутрисердечной молитвы требует долгого времени подвига и нуждения себя, и что вообще все доброе немалым трудом и временем достигаетсяТо, чтоб молиться всегда внутри сердца, равно как и то, что за пределами сего последует, достигается не просто и как случилось, не с недолгим и малым трудом, хотя и это с некоторыми, по неизреченному смотрению Божию бывает, но требует долгого и времени, и труда, и подвига, телесного и душевного, и нуждения себя напряженного и продолжительного. Ибо, по превосходству дара и благодати, коих чаем мы сделаться причастными, надлежит нам по силе своей приложить и соразмерные с тем подвиги и часы или предел того означить, который, по священным наставникам нашим, есть извержение из пажитей сердца врага и действенное вселение в него Христа. Так, святой Исаак говорит: «Кто желает видеть Господа внутри себя, да напряжется всеусильно очистить сердце свое непрестанным памятованием о Боге, и тако во светлости ума своего всякий час будет он зреть Господа» (Сл. 8). И святой Варсонофий: «Если внутреннее делание с Богом не поможет человеку, то напрасно он трудится во внешнем. Ибо внутреннее делание с болезнованием сердца приносит чистоту; чистота – истинное безмолвие сердца; безмолвие сие – смирение; смирение же уготовляет человека в обиталище Богу; силою же возобитания такого изгоняются бесы со страстями; и бывает так человек храмом Божиим, полным святости, полным света, чистоты и благодати. Блажен тот, кто, во внутреннейших тайниках сердца созерцая Господа, с плачем изливает пред Его благостию моление свое» (Отв. 210). И преподобный Иоанн Карпафский: «Долгий подвиг в молитвах и немалое время потребны для того, чтоб в нестужаемом устроении ума обрести иное некое сердечное небо, где обитает Христос, как говорит апостол: или вы не познаете самих себя, что Иисус Христос в вас? разве только вы не то, чем должны быть» (2Кор.13:5). И великий Златоуст: «Непрестанно пребывай с именем Господа Иисуса, да поглотит сердце Господа, и Господь сердце, и будут два едино. Но дело сие не есть дело одного дня или двух, но долгого подвига и немалого времени. Ибо много подвигов и времени потребно, да извержется враг и вселится Христос».Глава 53. О молитве сердечной нечистой; и о том, как достигает кто молитвы чистой и непарительнойОт постоянства в употреблении сказанного метода или приема к стяжанию чистой и непарительной молитвы, с препобеждением всех к тому препон в помыслах и внешних соприкосновенностях, подвизающийся приходит наконец в навыкновение без нуждения себя молиться истинно, чисто и непарительно, или в такое устроение, в коем ум всегда пребывает в сердце, не с нуждением и против воли вводим бывая туда через дыхание, и тотчас опять выскакивая, но там неисходно с любовию пребывая и непрестанно молясь. Святой Исихий говорит: «Кто не имеет чистой от помыслов молитвы, тот не имеет оружия на брань, молитвы, говорю, той, которая непрестанно действовалась бы во внутренних сокровенностях сердца, дабы призыванием Господа Иисуса Христа незримо был бичуем и опаляем враг, скрытно ратующий» (Гл. 21). И еще: «Блажен воистину, кто так прилепился мыслью к молитве Иисусовой, вопия к Нему непрестанно в сердце, как воздух прилежит телам нашим, или пламя к свече». И тут же еще: «Солнце, проходя над землею, производит день, а святое и поклоняемое имя Господа Иисуса, непрестанно сияя в уме, порождает бесчисленное множество солнцевидных помышлений» (Гл. 196).Глава 54. О непарительной и чистой сердечной молитве и рождающейся от нее теплотеТа есть и именуется сердечною молитвою – чистою и непарительною, из которой рождается в сердце некая теплота, как поется в псалмах: согрелось сердце мое... и в размышлении моем возгорится огнь (Пс.38:4), огнь, который Господь Иисус Христос пришел воврещи на землю сердец наших, прежде износившую терние страстей, ныне приносящую духовные плоды благодатию, как говорит Господь наш Иисус Христос: Я пришел огонь низвесть на землю: и как желал бы Я, чтобы он уже возгорелся (Лк.12:49), который (огнь) некогда и Клеопу с бывшим с ним спутником согревши и разжегши, заставил в исступлении вопиять друг ко другу: не горело ли в нас сердце, когда Он говорил с нами на дороге, и изъяснял нам Писания? (Лк.24:32). Говорит и святой Иоанн Дамаскин в одном тропаре своих к Богородице Пречистой песнопений: «Влечет меня к песнопению сердечный огнь любви девическия». И святой Исаак пишет: «От напряженного делания рождается безмерная горячность, распаляется в сердце горячими помышлениями, вновь появляющимися в уме. А сие делание и хранение утончают ум своею горячностью и сообщают ему видение. От сей горячности, производимой благодатию созерцания, рождается слезный ток. От непрестанных слез душа приемлет умирение помыслов и возвышается до чистоты ума, а при чистоте ума человек приходит в видение тайн Божиих. После сего ум достигает до зрения откровений и знамений, как видел пророк Иезекииль» (Сл. 59). И еще: «Слезы, ударение себя по главе во время молитвы, повержение на землю пробуждают сладостную теплоту слез внутри сердца, и сердце с похвальною восторженностью воспаряет к Богу, взывая: возжаждала душа моя к Тебе, Богу крепкому и живому [говоря]: когда приду и явлюсь лицу Твоему, Господи (Пс.41:3)». (Сл. 69). И Иоанн Лествичник: «Огнь (духовный), пришедши в сердце, воскрешает молитву; по воскресении же и вознесении ее на небо бывает сошествие огня небесного в горницу души» (Сл. 28:45). И еще: «Кто есть верный и разумный монах, который теплоту свою сохранил неугасимою, и до самого исхода своего не переставал прилагать огнь к огню, теплоту к теплоте, вожделение к вожделению, тщание к тщанию». И святой Илия Екдик: «Когда душа, упразднившись от всего внешнего, соединится с молитвою, тогда молитва, как пламя некое, окружив ее, как огонь железо, делает ее всю огненною. И тогда душа – все та же душа – только бывает неприкосновенною для всего внешнего, подобно раскаленному железу» (Гл. 105). Еще: «Блажен, кто еще в жизни сей таким видетися сподобился; и сам свой бренный по естеству образ видит огненным по благодати».Глава 55. Теплота различное имеет порождение, но та, которая происходит от чистой сердечной молитвы, есть самая настояще истиннаяВедай, что теплота таковая различное и многообразное имеет в нас свое порождение и пребывание. Это явно из изложенных изречений святых отцов, но не смеем сказать, что и из самого дела (опыта). Из них наиподлиннейшая теплота есть та, которая приходит от чистой сердечной молитвы, с нею всегда порождается, возрастает и в существенном просвещении субботствует, то есть существенно просвещенным, по свидетельству отцов, делает человека, так себя имеющего.Глава 56. Какое непосредственное действие теплоты сердечнойСия теплота непосредственно отгоняет все, что препятствует совершенным образом совершаться первейшей чистой молитве. Ибо огнь есть Бог наш, и огнь, поядающий злокозненность бесов и страстей наших. Святой Диадох говорит: «Когда сердце с жгучею некоею болью принимает бесовские стреляния, так что боримому думается, будто он носит самые стрелы, – это знак, что душа стала ретиво ненавидеть страсти. И это есть начало очищения ее. Ибо, если она не потерпит великих болей от бесстыдства греха, то не возможет потом богатно порадоваться и о благотворности правды. После сего желающий очистить свое сердце да разгорячает его непрестанно памятью о Господе Иисусе, имея это одно, чтоб памятовать Господа предметом богомыслия и непрестанным духовным деланием. Ибо желающим сбросить с себя гнилость свою не так следует вести себя, чтоб иногда молиться, а иногда нет, но всегда должно упражняться в молитве с блюдением ума, хотя бы жил далеко негде от молитвенных домов. Ибо, как взявшийся очистить золото, если хоть на короткое время оставит горнило без огня, делает, что очищаемая руда опять ожестевает; так и тот, кто иногда памятует о Боге, а иногда нет, что, кажется, приобретает молитвою, то теряет пресечением ее. Но мужу, любителю добродетели, свойственно всегдашнею памятью о Боге потреблять земляность сердца, чтоб таким образом при постепенном испарении худа под действием огня благого памятования душа с полною славою совершенно востекла к естественной своей светозарности» (Гл. 97). Вот каким образом ум, беспрепятственно пребывая в сердце, молится чисто и без блуждания, по слову святого, который говорит: «Тогда бывает чистая и неблуждательная молитва, когда ум блюдет сердце во время молитвы». Пишет и святой Исихий: «Тот подлинно истинный монах, кто держит трезвение, и тот есть истинный трезвенник, кто в сердце монах (у кого в сердце только и есть, что он да Бог)».Глава 57. О вожделении Господа и расположении к Нему, кои рождаются от теплого внимания и молитвыОт таковой молитвы, теплой и со вниманием, то есть от чистой молитвы, рождаются в сердце вожделение, Божественное расположение и любовь ко всегда памятуемому Господу Иисусу Христу, как написано: отроковицы возлюбили тебя, привлекли тебя (Песн.1:2). И еще: уязвлена есмъ любовию я (Песн.2:5). И святой Максим говорит: «Все добродетели содействуют уму в Божественном расположении, более же всех чистая молитва: ибо через нее к Богу воспаряя, бывает он вне всего».Глава 58. О слезах сердечных и еще о Божественном вожделении и расположенииИз такого сердца источается почасту и слеза, очищающая и утучняющая, а не истощающая и иссушающая обогатившегося сим. Ибо сие последнее бывает от страха Божественного, а то первое – от Божественного расположения, при сильном и неудержимом вожделении и возлюблении приснопамятуемого Господа Иисуса Христа. В восторг приведенная сим душа вопиет: «Усладил Ты мене вожделением, Христе, и изменил Божественным Твоим расположением». И еще: «Весь еси, Спасе, сладость, весь еси желание и вожделение, весь еси ненасытен, весь красота недомыслимая». И с Павлом, проповедником Христовым, взывает: любовь Божия объемлет нас (2Кор.5:14). Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим.8:35, 38, 39).Глава 59. Увещание – не искать ничего, что выше меры; и еще руководство относительно непрестанного сердцем памятования Господа нашего Иисуса ХристаДа сподобится желающий сего и того, что после сего бывает, о чем теперь неблаговременно говорить, – пусть строго держится следующего правила: «Не ищи прежде времени того, что будет в свое ему время: ибо и доброе не добро, если не добре делается». И по святому Марку: «Не полезно прежде делания первейших дел знать о вторых: ибо знание без делания надымает, а любовь созидает, потому что все терпит» (см. 1Кор.8:1). Всемерно надо стараться и всегда подвизаться о том, чтоб, как сказано, памятование Господа Иисуса Христа непрестанно носить во глубине сердца, – во глубине, а не вне и сверху, – как говорит и об этом тот же святой Марк: «Если полною духовною надеждою не откроется внутреннейшее сокровенное вместилище сердца нашего, то нельзя верно узнать живущего там и увидеть, приняты ли наши словесные жертвы или нет.Глава 60. О теплой ревности, о Божественном в нас явлении и о существенном просвещении благодатиИбо таким образом ревнитель о совершенстве в духе удобно отклонится не от дел только лукавых, но и от помыслов страстных и от мечтаний неподобных, как написано: поступайте по духу, и похотей плотских не исполняйте (Гал.5:16). И не только это, но и от всякого вообще помысла и от всякого мечтания отступит он, как попаляющий и потребляющий горячею своею о добродетели ревностью всякое лукавое действо, прежде чувственно и мысленно в нем действовавшее, с началовождями всего злого злорадными бесами, как говорит святой Исаак: «Страшен бесам и вожделенен Богу и Ангелам Его, кто с пламенною ревностию искореняет возращаемое в нем от врага терние» (Сл. 8). И в такое преуспеяние приидет он, что от сего приимет извещение о любви к нему Божией, и действенного сподобится проявления и вселения существенного и Божественного просвещения благодати, и в великом радовании востечет к прежнему, благодатию святого крещения священнодейственно сообщенному нам благородию и сыноположению духовному. И о сем далее говорит святой Исаак: «Это Иерусалим и Царство Божие, внутри нас сокровенное, по слову Господню (см. Лк.17:21). Эта область облако есть Божией славы, в которую только чистые сердцем внидут узреть лице своего Владыки» (Сл. 8). Только сам он да не ищет явления Бога в себе, чтоб не принять того, кто воистину тьма есть, и лживо представляется светом.Глава 61. О действах – Божеском и вражескомПочему, если ум его увидит свет, когда он не ищет его, то пусть не принимает его и не упраздняет, как говорит святой Марк: «Есть действо благодати, неведомое младенчествующему о Христе, и есть другое действо злой силы, истине уподобляемое. Хорошо не всматриваться в таковое явление из опасения прелести и не проклинать его из опасения оскорбить истину; но во всяком случае прибегать к Богу, Который Один ведает полезное в том и другом. Впрочем, пусть спрашивает имеющего благодать и силу по Богу научить и рассудить».Глава 62. Об учителе просвещенном и незаблудномИ если найдет могущего научить, не потому только, что узнал то из Божественного Писания, но потому, что и сам блаженно испытал Божественное просвещение – благодарение Богу. Если же нет, то лучше ему не принимать того, но в смирении прибегать к Богу, от искреннего сердца недостойным себя почитая и называя такого удостоения и видения, как сему тайно научились мы благодатию Христовою от языков (уст) нелживых, Духом Святым движимых и вещающих, равно как из богодухновенных Писаний, а отчасти и из опыта.Глава 63. О просвещении истинном и ложном, то есть о свете Божеском и лукавом – вражескомВ некоторых из своих писаний славные отцы наши указывают признаки непрелестного и прелестного просвещения, как сделал и треблаженный Павел Латрский, когда вопросившему его о сем ученику своему сказал: «Свет силы вражеской огневиден, дымоват и подобен чувственному огню; и когда душа, обуздавшая страсти и очистившаяся от них, увидит его, с неприятностию относится к нему и гнушается им: свет же Духа благого благ, радостотворен и чист, и приближаясь, освящает светом, радостию и тихостию исполняет душу и делает ее кроткою и человеколюбивою». То же говорят и другие. Но однако, так как вышесказанное я слышал живым словом (устным поучением), то и вы об этом в свое время узнаете, ибо сейчас еще не время.Глава 64. О мечтании непотребном и благопотребном и как должно относиться к нимКак немного прежде помянули мы о мечтании, и о мечтании непотребном, то очень полезно будет, как нам кажется, и еще, сколько сможем, поговорить и о нем, и о всяком вообще мечтании. Ибо очень много противится оно, проклятое, чистой сердечной молитве, и единичному и не блуждающему деланию ума. Почему Божественные отцы часто очень говорят о нем и против него. Многообразное, как баснословный Дедал, и многоглавое, как Гидра, это мечтание есть как бы мост какой для бесов, как сказали отцы, через который проходят и переходят эти убийственные нечестивцы, общаются как бы и смешиваются с душою, и соделывают ее ульем трутней – обиталищем бесплодных и страстных помышлений. Таковое мечтание надобно отметать в конец, если иной раз не хочешь, ради покаяния и сокрушения, плача и смирения, особенно же ради посрамления нелепого мечтания, привлечь и противовосставить мечтание благолепное, и смешав то с этим, и через сие устроив брань против того, поразить его, как бесчестное и бесстудное, и восторжествовать над ним. Действуя так, ты не вред какой себе причинишь, а, напротив, большую получишь пользу от того, что, с непогрешимым рассуждением устрояя дела свои, нелепое мечтание будешь упразднять благолепным и насмерть поражать врагов их же оружием, как некогда Божественный Давид Голиафа (1Цар.17:49).Глава 65. Не только непотребное, но и благопотребное мечтание неуместным признано святыми отцами в чистой молитве и в умном делании простом и единичномТакое, впрочем, борение свойственно младенцам еще или новоначальным. Преуспевшие же при долголетнем подвиге всякое вообще отметают мечтание и непотребное, и благопотребное, так что и следа его не остается. Как воск тает от лица огня, так оно рассеивается у них и исчезает под действием чистой молитвы, ради простого и безобразного привержения ума к Богу, предания себя Ему и преискреннего с Ним соединения. Святой Исихий говорит: «Всякий помысл воспроизводит в уме образ какого-либо чувственного предмета: ибо ассирианин (враг), будучи сам умною силою, не иначе может прельщать, как пользуясь чем-либо привычным для нас, чувственным» (Гл. 180). И опять: «Поскольку всякий помысл входит в сердце через воображение чего-либо чувственного (чувственное же мешает умственному), то Божественный свет Божества тогда уже начинает осиявать ум, когда он упразднится от всего и сделается совершенно безвидным (никакого вида и образа не представляющим). Ибо светлость оная проявляется в чистом уже уме, под условием оскудения его от всяких помышлений» (Гл. 89). То же и Василий Великий: «Как не в рукотворенных храмах живет Господь, так и не в воображениях каких и мысленных построениях (фантазии), кои представляются (вниманию) и как стеною окружают испортившуюся душу, так что она силы не имеет чисто взирать на истину, но все еще держится зерцала и гаданий». И Божественный Евагрий: «Бог восседает там, где Он познается: почему чистый ум и называется престолом Божиим. Мысль (νόημα) о Боге не обретется в помышлениях (νοήματα), печатлеющих ум образами, но в помышлениях не печатлеющих. По причине этого молящемуся надлежит всячески отстранять ум от помышлений; иначе будет запечатлеваться ум, видящий (θεωρεί) [другой] ум, и иначе он будет расположен, озерцая смысл (αιτία) этого другого ума. Отсюда мы познаем, как духовное ведение (γνώση) удаляет ум от тех помышлений (умопредставлений), которые оставляют в нем свои отпечатления, и представляет его Богу незапечатленным. И святой Максим в пояснениях на великого Дионисия говорит: «Одно дело – воображение, а другое – мышление, или мысль, ибо они происходят от разных способностей и различаются по своему действию. Мышление есть ведь дело и творчество [ума], а воображение – рецепция и впечатление, производимое каким-то чувством, или как будто каким-то чувством. Ведь воображение схватывает сущее в совокупном виде, а ум постигает, т. е. схватывает, сущее иным образом, не так, как чувство. Что телесному, духовному и тому, что относится к чувствам, свойственно рецептивное (παθητική) и образное (διαμορφωτική) восприятие, мы недавно сказали, критическое (κριτική) же и сдерживающее восприятие мы должны отнести к душе и к уму. Сдерживая душу, оно должно ограничивать и воображение. Воображение же делится на три вида: первый состоит в образных представлениях из числа производящих воздействие на чувства, второй – представление, составленное из удержавшихся остатков таковых, не имеющее никакой опоры в реальных образах, каковое и называют собственно фантазией, и третий, при котором или наслаждаются воображаемым хорошим, или страдают от воображаемого плохого. Ни один из перечисленных видов воображения не имеет места у Бога, ибо Он вообще превосходит и превышает всякую мысль». И Василий Великий: «Ум, не рассеивающийся по внешним предметам и чувствами не носимый по миру, возвращается к себе самому, от себя же восходит к помышлению о Боге, и оною красотою облиставаем будучи, забвение приемлет о самой природе». Сие ведая и ты, каждый час, с Божиею помощию, понуждай себя безмечтанно, без воображений и образов, совершенно молиться всем умом чистым, и душою чистою, и чистым сердцем, и всяким (όλους) образом (τρόπους). Преподобный Максим говорит следующее:Глава 66. Об уме, душе и сердце – чистых и совершенныхОб уме чистом:«Чистый ум тот есть, который, избыв от неведения, осиявается Божественным светом».О душе чистой:«Душа чиста та, которая, освободясь от страстей, Божественною любовию непрестанно обвеселяема бывает».О сердце чистом:«Сердце чисто то, которое, всегда представляя Богу память безвидною и безобразною, готово бывает едиными от Него впечатлениями печатлетися, в каких Он обычно благоволит явным себя ей делать».Об уме совершенном:«Ум совершенен тот, который, верою познав Сущего выше всякого ведения и все создания Его обозрев, от Бога приял ведение всеобъемлющее (в общих чертах) о Промысле и суде Его, в них проявляемом, – разумеется, сколько вместимо для человека».О душе совершенной:«Душа совершенна та, которой вожделетельная сила всецело устремлена к Богу». О сердце совершенном:«Совершенным называется сердце, не имеющее никакого естественного движения к чему-либо и каким-либо образом, на котором (сердце) как на дщице, добре выглаженной, ради его простоты, Бог, приступая, напишет Свои законы».Приложим к сему и следующее:О чистом уме:По святому Диадоху: «Очистить ум есть дело Единого Духа Святого»; еще по Лествичнику: «Ум удержать от парения, то же есть дело Единого Святого Духа»; еще святой Нил говорит: «Кто восхотел бы увидеть состояние ума своего, тот пусть упразднит себя от всех помышлений и тогда увидит его подобным сапфиру или небесному цвету». И еще он же: «Состояние ума есть мысленная высота, цвету небесному подобная, на котором во время молитвы и свет Святой Троицы появляется». Святой Исаак: «Когда ум совлечется ветхого человека и облечется в нового благодатного человека, тогда узрит чистоту свою, подобную небесному цвету, который старейшины сынов Израилевых наименовали местом Божиим (см. Исх.24:10), когда Бог явился им на горе» (Сл. 16).Делая так, как сказано пред сим, то есть чисто, немечтанно и безобразно молясь, ты будешь шествовать по следам святых. Если же не так, то будешь мечтатель вместо безмолвника, и вместо гроздия оберешь терние, что да не будет с тобою!Глава 67. Как пророки видели образные виденияЕсли кто предполагает, что пророческие видения, образы и откровения были делом фантазии и происходили естественным порядком, да ведает таковой, что носится далеко от правой цели и истины. Ибо пророки, и в нынешнее время бывающие у нас священнотаинники, не по естественному какому-либо порядку и чину видели и воображали, что видели и воображали, но Божественно как бы и паче естества было то в уме их печатлеемо и представляемо, неизреченною силою и благодатию Святого Духа, как говорит Василий Великий: «Неизреченною некоею силою пророки принимали воображения в уме, имея его неразвлеченным и чистым, и Слово Божие слышали как бы возглашающимся в них». И еще: «Пророки видели видения действием Духа, Который печатлел образы во владычественном их уме». И Григорий Богослов: «Сей (Дух Святой) действовал первое в Ангельских и Небесных Силах, потом в отцах и пророках, из коих одни Бога видели или познавали, другие будущее предузнавали, когда владычественный их ум от Духа принимал такие образы, по коим они соприсутствовали будущему, как настоящему».Глава 68. Еще о фантазиях и многоразличных и разнообразных созерцаниях (θεωρίες)Некоторые сомневаются до сих пор, принимая многоразличные фантазии и видения, и сопротивляются нам, думая, что следуют святым. Им отвечаем словами Григория Богослова: «Одним умом (и то весьма неясно и недостаточно, не в рассуждении того, что есть в Нем Самом, но в рассуждении того, что окрест Его), через набрасывание некоторых очертаний, оттеняется Он в один какой-то облик действительности...» (Слово 38.).И Божественный Максим: «Невозможно уму быть бесстрастным от одной только практики (πράξη), если не примет он многии и различные созерцания». И другие Святые провозглашают то же самое с ним. Пусть они (несогласные) знают, что Святые имели в виду не умное делание (πνευματικήν εργασία) и благодать (χάρη), т. е. познание (γνώση) и зрение (καιεποπτεία), самим опытом (πείρα) человека с Богом соединяющие, но говорят о «созерцании по взиранию» (κατ’ επιβολήν); то есть о созерцании, собираемом из мудрости (σοφία) и аналогии (слав. «равности») и гармонии (αρμονία) сущих (όντων), и приближающему (πλησιάζει) к тусклому (αμυδρά) представлению (έννοια) о Боге, которое многие, а точнее все, могут использовать и размышлять (διανοούνται). Это я четко разсмотрел и понял из цитат вышеуказанных Святых и других подобных. Как написано: «От величия красоты созданий сравнительно познается Виновник их бытия (Прем.13:5), но не от мирского и внешнего (εθνική), многословного и суетного (μάταιη) технического (τεχνική) обучения. Как с той непристойной рабыней, которая горделиво хвастается научными, софистическими и доказательными (επιδεικτική) способностями, а не верою Евангельскою, смирением и истинным согласием с Божественным (στα θεία), [и потому] далеко изгоняется от порога (πρόθυρα) святилищ (ιερά πρόθυρα). Но мы сейчас говорим о совершенном и воипостасном (ενυπόστατη) освещении (έλλαμψη), которое избранные Апостолы, восшедшие с Иисусом на гору Фавор, неизреченно приняли (δεχόμενοι) и неизреченно благим (καλή) и воистину блаженным (μακάρια) изменились изменением правой руки Всевышнего (Пс.76:11). И чувственными очами, духовно открывшимися на Божественное силой (δύναμη) Святаго Духа, сподобились увидеть Невидимое Царство и Божество. Насколько далеко [стоит] восток от запада и небо от земли, и душа превосходнее тела, настолько и делание по восприятию (κατά παραδοχήν) и благодать превосходнее делания по взиранию (κατ’ επιβολήν), потому что [делание] по взиранию, как мы уже говорили, происходит внешне (εξωτερικά) и собирается от различных (διάφορες) представлений (φαντασίες) о благочинном (κανονική) движении (κίνηση), порядке (τάξη, слав, «чином») и объединении (συνάθροιση) сущих (όντων), в один некий образ истины, и тем самым, через веру в Бога, возносит горé. Делание же по восприятию обычно самим Богом в сердце совершается. Иногда бывает и снаружи (και έξω), а затем телу явно и вышеразумно (υπέρ έννοιαν) передается от Божественного (θεία) осияния (έλλαμψη) и просвещения (θειότατο φωτισμό), по причине сверхъестественно страждущего (πάσχει) сердца, по премудрому (σοφότατο) Максиму; но не [само сердце] творит (ενεργεί) нерожденное (αγέννητη) обожение. Ибо говорит Святой Максим: «Я называю нерожденным (αγέννητη) обожением (θέωση) по виду (κατ’ είδος) ипостасное (υποστατική) сияние Божества, которое не имеет рождения, но [есть] непонятное (ακατανόητη слав. «недомысленное») явление на его святых (στους αξίους)».Согласно сказанному говорит и Великий Дионисий: «Следует знать, что наш ум обладает способностью думать, благодаря чему он видит мыслимое, и превосходящим природу ума единством, благодаря которому он прикасается к тому, что выше его» (О Божественных Именах, глава 7).И святой Исаак: У нас два душевных ока, как говорят отцы, но пользование для созерцания каждым из очей душевных не одно и то же: одним оком видим тайны Божией славы, сокровенные в естествах, т. е. силу и премудрость Божию и совечное промышление Божие о нас, постигаемое из величия управления Его нами; а другим оком созерцаем славу святого естества Божия, когда благоизволит Бог ввести нас в духовные таинства (Слово 82.).И Божественный Диадох: «Мудрость и знание – дары одного Святаго Духа, как и все божественные дары, но каждый (из них) имеет как бы свое действие. Поэтому Апостол свидетельствует: одному дается мудрость, другому же знание тем же Духом (1Кор.12:8). Ибо знание опытом соединяет человека с Богом, не побуждая душу к речам о предметах; потому и некоторые из философски проводящих уединенную жизнь, правда, просвещаются им ощутительно, но не приступают к божественным словам. Мудрость же, если бы она вместе с ним в страхе дана была кому-либо, – а это бывает редко, – обнаруживает самые действия знания, потому что первое действием, вторая же словом обыкновенно просвещает. Но знание приносят молитва и многое безмолвие в совершенной беззаботливости; мудрость же – нетщеславное изучение Божиих словес и прежде всего – благодать даровавшего ее Бога» (Глава 9.).И святой Максим говорит в комментариях [на Ин.4:5–14]: «Колодец Иакова есть Библия. Вода – знание, содержащееся в Писании. Губина скважины – трудно изъяснимое созерцание (θεωρία) загадок (αινιγμάτων) написанного (γραφικών). Ведро – обучение через чтение (μέσω ναγνώσεως) буквами Божественного слова, которое не имеет Господь, но сам есть Слово. Он дает премудрость верующим не от обучения и чтения, но от приснотекущей вечной благодати. Ведро, то есть обучение, занимает малую долю знания (γνώσεως) из общего целого (όλον), которое не выразить никаким словом. В то время как знание(γνώση) от благодати все [знание] объемлет, и делает возможным (δυνατής) постижение человеком, без обучения, премудрости (σοφίας), источаемой по мере необходимости (потребности).И еще Святой Диадох: «Ум наш часто неохотно предается молитве по причине сильной стесненности и ограниченности молитвенной добродетели, но с радостию отдается богословию, по причине широты и неограниченности божественных созерцаний. Следовательно, чтобы нам не дать ему хода хотеть говорить многое или предоставить ему и чрезмерно окрыляться радостию, станем заниматься весьма часто молитвою, и псалмопением и чтением Священных Писаний, не пренебрегая и созерцаниями мужей-писателей, коих вера познается из (их) сочинений. Ибо, делая это, мы и не расположим его к благодатным словам примешивать собственные речения и не дозволим ему увлечься тщеславием, рассеявшись многою радостию и многословием, но даже сохраним его вне всякой мечтательности во время созерцания и вследствие сего сделаем у него почти все мысли слезовидными. Ибо успокоиваясь во времена безмолвия и особенно услаждась сладостию молитвы, он не только становится вне вышесказанных причин, но более и более обновляется для того, чтобы быстро и без труда предаваться божественным созерцаниям с тем, чтобы в великом смирении преуспевать ему и в разумении различения. Однако должно знать, что есть молитва выше всякой широты; она принадлежит оным только, исполненным божественной благодати во всем чувстве и удостоверенности (глава 68).Слышал ли? Молитва, говорит, выше всякой широты (πλάτος), она принадлежит только тем, кто сверхъестественно исполнился, во всем чувстве и удостоверенности (πληροφορία), то есть внутри сердца, просвещения Божественной благодати. Это [духовное единение] Исаак называет незапечатлеваемым памятованием (Слово 1.), то есть бесформенным (ασχημάτιστη), безвидным (άμορφη) и простым (απλή). И другие Отцы говорят подобное.Глава 69. О пяти силах души, также и о фантазиях свойственных душе и разуму (ψυχής και του νου). И как подобает совершенно избегать фантазий, образов (σχήματα), и воображений при чистой молитве, и простом и единичном (ενιαία) умном делании (εργασία του νου).Как мы уже говорили, душа принимает мечтания не только от бесов, но также по своей природе (φύση), от свойственных ей пяти сил (αισθήσεις – чувств), которые суть: ум, разум (διάνοια), смысл (γνώμη), воображение (φαντασία) и чувствование (αίσθηση); телесные же чувства: зрение, обоняние, слух, вкус, осязание. Так что воображение является одним из сил (чувств) души, как мы уже говорили, с помощью которой душа воображает (φαντάζεται). Если душа хочет подобающе устраивать и располагать своими силами, то должна стремиться возрождать (αναπτερώνει) и направлять к Богу те силы, которые наиболее сочетают ее с Ним, и в настоящем веке, и в будущем; об остальном же заботится и использовать, и действовать (να πράττει) по мере необходимости. Давайте посмотрим, что отцы говорят, и что является разумным (είναι εύλογο) по их мнению.Говорит святой Максим: «Поскольку душа сама по себе, то есть по своему существу, разумна и умна, и всячески (οπωσδήποτε) самоипостасна (αυθυπόστατη). А если самоиндивидуальна (δική της υπόταση), то будет действовать (ενεργήσει) по своей природе, и когда сама по себе, и когда взаимодействует с телом, то есть мысля (θα νοεί) по естеству (φύση) и рассудительно (και θα λογίζεται), и никогда не переставая пользоваться (μεταχειρίζεται) умными (νοερές) силами, как естественными (φυσικά) способностями (προσόντα). Ибо присутствующая по природе (φυσικά προσόντα), в каком-либо существе (κάποιο ον – существо, тварь, слав, «сущем»), покуда оно есть и сущетвует, она не отделяется [от него].Стало быть, душа всегда существует, с тех пор как рождена и существует воипостасно, по причине так создавшего ее Бога, всегда мыслит, и разсуждает (λογίζεται), и познает (γνωρίζει): и посредством тела и сама собой, по свойственной ей природе. Таким образом, нет никаких оснований полагать, что может лишить душу присущих ей свойств, установленных естеством, а не ради тела, когда она отделяется от него.Итак, [мы хорошо] знаем, и тайнонаучаемся этому у святых, что ум и мысль (διάνοια), в нынешнем и будущем веке, вращаются окрест Бога и взаимодействуют (συνεργάζονται – сотрудничают), в то время как другие силы только в этом веке, как свойственные ему (веку). Душа, как благоискусная управительница и имеющая естественную власть над этими силами, должна желать действовать не только в настоящем, но преимущественно в будущем веке, всяким образом стараясь возвышать ум и мысль к Богу, во время чистой молитвы и умного, единовидного (ενιαίας), и простого делания (πνευματικής εργασίας); а от воображения и прочих сил ум всячески отлучать.Ибо по словам св. Нила: «Состояние молитвы есть бесстрастный навык, чрез который, посредством высочайшаго (έναν ακρότατο) желания (έρωτα), любомудрый и духовный ум восхищается на мысленную высоту». Ибо так действующая душа, сохранить подобающее ей достоинство (πολύτιμο αξίωμα).Глава 70. Еще об умеТаким же подобает быть и самому уму, как неразделимому, и простому, и самосовершенному, и световидному, блюсти и хранить себя непричастным и отдаленным от фантазий, словно самому от себя имеющему естественную силу на это, и чтобы непреклонно к самому себе возвращаться, и двигаться [к Богу]. Это есть «стояние» («στάση») ума, которое происходит от пребывающей в нем Божественной благодати; согласно этому и Лествичник говорит: «Ум удержать от парения есть дело Единого Святого Духа». Поскольку ум и как сила души ею движется, и некоторым образом ей подчиняется, то именуется оком души; хотя, как мы уже говорили, он наделен и собственной естественной силой, простою и независимою (αυτοτελή). Вот почему, когда ум находится в естественных отношениях с душой и ее силами (δυνάμεις), то и является ее силой (δυνάμει νους), почему и именуется «душевным человеком».Когда же ум принимает свое собственное, естественное и простое достоинство (αξία), и сияние (λαμπρότητα) сущности (ουσίας), нераздельное, свободное и самовластное (αυτεξούσια), то есть когда избавляется от телестных (σωματικές) и естественных душевных отношений (σχέσεις) и движений (κινήσεις), и утверждается (αξιωθεί) силой разума (νους), то есть становится «активным умом» («ενεργεία νους»), то преуспевает (προκόψει) и достигает природы «духовного человека» («πνευματικό άνθρωπο»). Тогда ум уже всегда твердо возвращается сам к себе, и чрез себя, свободный от всего, неуклонно восходит к бесформенному (ασχημάτιστη), безвидному (άμορφη) и простому (απλή) разумению Бога (έννοια του Θεού). Как говорит Великий Василий: «Ум, не рассеиваясь по внешним предметам, и не развлекаясь миром под влиянием чувств, входит в самого себя, а от себя восходит к мысли о Боге; озаряемый же этою Добротою приходит в забвение о самой природе» (книга 3:2).И тогда ум становится (ξαναπαίρνει) по образу и подобию Божьему, сохраняя себя в целостности. Потому что ум, самостоятельно и без какого-либо посредничества, соединяется и умно (νοερά) общается с Божественным Умом, то есть с Богом. Это круговое движение ума, то есть возвращение и соединение ума с самим собой и через себя с Богом, происходит без заблуждения и ошибок, потому что это беспрепятственный (ακατάσχετη) и прямой союз, видение (όραση), которое выходит за пределы всякого понимания (κάθε νόηση) и видения (όραση).И Дионисий Великий (Ареопагит) говорит: «Душе же свойственно, во-первых, круговое движение: ей дарована способность входить в себя извне и единовидно сообращать свои умственные силы как бы по некоему кругу, что придает ей устойчивость, отвращает от множества того, что вне ее, и сначала сосредоточивает в себе, а потом, по мере того, как она становится единовидной, объединяет с единственно объединенными силами и таким образом приводит к Прекрасному и Добру, Которое превыше всего сущего, едино, тождественно, безначально и бесконечно» (О Божественных именах, 4:9). По спирали же душа движется, когда соответствующим ей образом се озаряют божественные знания – не умственно и объединяющем, но словесно и изъяснительно, как бы смешанными и переходными энергиями. А по прямой – когда, не входя в себя и не будучи движима объединяющей разумностью (то есть, как я сказал, по кругу), она выходит во-вне к тому, что вокруг нее, и затем извне, как бы от множества некиих разнообразных символов, возводится к простому и цельному созерцанию (О Божественных именах, 4:10).И св. Максим говорит: «Ум, непосредственно принявший соединение с Богом, с помощью естественной силы ума, которая мыслит (νοεί) и понимает (νοείται), становится полностью неподвижным. Когда же ум, помыслив о некотором из творений, разделяется и отдаляется от Бога, о пресекает это соединение, превосходящее всякий разум (νόηση). Но когда ум сочетается с Богом, вытесняя (μεταθέτει) закон природы, то становится неподвижным как гора, потому что преодолел природу и стал богом по благодати.И снова он говорит: «Чистый ум, соединившись с Причиной (Αιτία) существ (όντων), вступает в отношения, выходящие за пределы мысли (νόηση), и прекращает свое многоразличное движение и отношение (σχέση) ко всему, что не является Богом (δεν είναι Θεός). Он достигает невыразимого состояния благого молчания (άρρητη κατάληξη), при котором не способен мыслить и говорить, состояния выше знания (γνώση). Но это участь только опытно познавших премысленное наслаждение (стоящее выше помыслов). Признак же его легко узнаваем и очевиден – совершенное нечувствие и отдаление души от века сего».Таким образом, когда ум не помогает душе постоянно направляться к Богу, и сам не осознает (πραγματώνει) и не действует по свойственному ему, то есть, чтобы самому к себе возвращаться и, таким образом, свободно восходить к мысли о Боге (έννοια του Θεού), или, вернее, когда он не пожинает плода от обоих, но совокупляется с фантазией, то вскоре уже становится разнообразным (ποικίλλεται) и далеко отстоящим от Бога».Глава 71. О чистой молитвеСвятой Нил говорит: «Подвизайся ум свой во время молитвы соделывать глухим и немым и будешь тогда иметь возможность молиться, как должно» (о молитве, гл. 11). И еще: «Блажен ум, который во время молитвы хранит совершенное безобразие, или безмечтание» (о молитве, гл. 117). И святой Филофей: «Редко очень можно найти безмолвствующих умом. Это есть принадлежность только тех, которые все средства употребляют к тому, чтобы привлечь к себе Божественную благодать и исполниться истекающим от ней духовным утешением». И Василий Великий: «Молитва добрая та есть, которая действенно внедряет в душу помышление о Боге. Вселение Божие есть иметь в себе водруженным Бога памятованием, когда сие памятование не пресекается земными попечениями, и ум не возмущается нечаянными движениями страстей. Боголюбивый, от всего отбегая, к Богу отходит.Глава 72. Иное есть бесстрастие ума, а другое – молитва истинная, что и вышеВедать подобает, что хотя, по святому Максиму, не может ум одною деятельностью благою сделаться бесстрастным, если в то же время не будет воспринимать многих и разных созерцаний, но, по Божественнейшему Нилу, можно, и бесстрастным будучи, не молиться истинно, но быть развлекаему разными помышлениями и далеко отстоять от Бога; ибо сей святой отец говорит о сем так: «Не всякий, улучивший бесстрастие, уже и молится истинно; ибо таковой может еще занят быть простыми помышлениями (о вещах бесстрастных при том движений) и развлекаться историями их (может быть картинами их и разными их сочетаниями), и далеко отстоять от Бога» (Гл. 56). И еще: «Но и когда ум не коснит в простых помышлениях о вещах, не значит еще, что он достиг же и места молитвы: ибо он может быть занят (философским) умозрением о сих вещах и углубляться в причинные их отношения. Хотя все сие суть отвлеченности, но как они суть умозрения о вещах, то печатлеют в уме образы их, и далеко отводят его от Бога (ум философствует, но не молится: состояние ученых)» (Гл. 57). Говорит и Лествичник: «Которых ум научился истинно молиться, те воистину лицом к лицу беседуют к Господу, как те, кои говорят на ухо царю (ближайшие доверенные)». Из таковых изречений можешь ты уразуметь точно обоих видов жизни и деятельности различие и несравнимое сравнение, то есть той, которая ведется под влиянием свыше, и той, которая своими силами устрояется. Дело одной из них – поучения и многие и разнообразные умозрения; делание же другой – истинная молитва. К сему помни и следующее, что иное дело бесстрастие ума, и другое – истинная молитва; и еще, что имеющий истинную молитву, как указывают отцы, по всякой необходимости и ум бесстрастный имеет, но об имевшем ум бесстрастный нельзя еще сказать, что он имеет и молитву истинную. Что ж, это так. Вернемся теперь к слову нашей темы (θέμα). Потому что не только вышесказанное, но и та самая память о благом и противоположном имеет обыкновение некоторым образом отпечатлевать их сразу в уме и приводить его к мечтанию (φαντασία). Подобает и об этом немного сказать.Глава 73. Еще о мечтаниях и воображениях ума, и о признаках прелести и истиныКакие признаки прелестиБезмолвствуя и желая один быть с единым Богом, никогда не принимай, если увидишь что-либо чувственное или мысленное внутри тебя или вне: лик Христа или Ангела, или образ святого, или световое воображение, мечтаемое умом; но не верь сему с негодованием, хотя бы то и доброе что было, прежде, чем вопросишь кого из опытных, что есть дело самое полезное и Богу любезное, и благоприятное. Храни же ум свой всегда бесцветным, безобразным, безвидным, бесформным, бескачественным, бесколичественным, внимающим одним словам молитвы, в них поучающимся и об них размышляющим в сердечном внутри движении, последуя Лествичнику, который говорит: «Начало молитвы состоит в том, чтоб отгонять приходящие помыслы при самом их появлении; средина ее в том, чтобы ум заключался в словах, которые говорим или помышляем; а совершенство молитвы есть восхищение ко Господу» (Сл.28:19). Святой Нил так о сем говорит: «Высшая совершенных молитва есть восхищение некое ума и полное его исступление от всего чувственного при ходатайстве Духа воздыханиями неизглаголанными (см. Рим.8:26) пред Богом, видящим расположение сердца, открытое как написанная книга и молчаливыми знаками изъявляющее свое хотение. Так до третьего неба восхищен был Павел, не ведая, в теле ли он был или кроме тела (см. 2Кор.12:2). Так Петр, возшедши на горницу помолитися, видел видение плащаницы (см. Деян.10:9). Вторая же после сей первой (высшей) молитвы есть та, в которой слова молитвы произносят с припоследованием им ума сокрушенного и сознающего, Кому приносит он моление. Молитва же, пресекаемая заботами телесными и смешивающаяся с ними, далеко от устроения подобающего молящемуся». В сем убо пребывая, другого ничего не принимай до времени умирения страстей с вопрошением, как сказано, опытных. Таковы признаки прелести.Какие признаки истиныПризнаки же истины и благого, и животворящего Духа суть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал.5:22), как говорит Божественный апостол, называя сии добродетели плодами Божественного Духа. Он же опять говорит: поступайте, как чада света. Ибо плод света духа состоит во всякой благости, праведности и истине (Еф.5:9), коим все противное составляет принадлежность прелести. Говорит о сем и некто из Богомудрых, вопрошен будучи от другого, так: «Относительно незаблудной стези ко спасению, о коей спросил ты, возлюбленне, ведай, что много путей, ведущих в живот и много ведущих ко смерти. Один путь, ведущий в живот, есть исполнение заповедей Христовых. В заповедях сих найдешь ты всякий вид добродетели, особенно же три сии: смирение, любовь и милосердие, без коих никто не узрит Господа. Сии три суть непобедимые оружия против диавола, кои даровала нам Святая Троица, – смирение, говорю, любовь и милосердие, на кои даже воззреть не может все демонов полчище. Ибо в них и следа нет смирения; и для них, за то, что они омрачились превозношением, уготован огнь вечный. Где у них любовь или хоть тень милосердия, когда они к роду человеческому непримиримую держат вражду, и день и ночь не перестают ратовать против него? Облечемся убо в сии оружия, ибо носящий их вокруг себя неуловим для врагов. Сию треплетную вервь, которую сшила и соплела нам Святая Троица, видим, что она и три есть, и едино: три – именами, если же хочешь, то и лицами, а едино – силою и действом, и к Богу приближением, устремлением и себя присвоением. О них сказал Господь: ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф.11:30). И возлюбленный ученик Его: заповеди Его не тяжки (1Ин.5:3). Сего ради душа, с Богом срастворившаяся чистотою жития, хранением заповедей и сими тремя оружиями, кои суть Сам Бог, в самого Бога облекается и бывает некоторым образом богом через смирение, милосердие и любовь, и миновав вещественную двоицу, и восшедши выше главы закона, то есть любви, сочетавается с пресущественною и живоначальною Троицею, непосредственно беседуя с нею, светом свет приемля и радуясь радостью непрестающею и вечною». – Но довольно и об этом.Итак, мы уже отмечали отчасти признаки и плоды прелести и истины, таким образом от плодов, по Божественному Павлу, познаем и действуемых, какого они духа; скажем теперь малое нечто изречениями, как и подобает, отеческими и об утешении, от обоих их бывающем – то есть об утешении Божественном и истинно благодатном, и об утешении поддельном, вражеском. Божественный Диадох говорит о сем такГлава 74. Об утешении Божественном и поддельном«Когда ум начнет ощущать благодатное утешение Святого Духа, тогда и сатана свое влагает в душу утешение в кажущемся сладким чувстве, во время ночных успокоений, в момент тончайшего некоего сна (или засыпания). Если в это время ум окажется держащим в теплейшей памяти святое имя Господа Иисуса и как верным оружием против прелести воспользуется сим пресвятым и преславным именем, то лукавый обольститель оный тотчас удаляется, но за то возгорается наконец бранью против души своим лицом (а не помыслами). Так ум, точно распознавая обманчивые прелести лукавого, более и более преуспевает в различении духовных вещей» (Гл. 31).И опять: «Благое утешение бывает или в бодрственном состоянии тела, или при погружении его в сон, когда кто в теплом памятовании о Боге как бы прилеплен бывает к Нему любовью; а утешение поддельное, прельстительное, как я сказал, бывает всегда в то время, как подвижник приходит в тонкое некое дремание или забытье, при памятовании о Боге посредственном. То, происходя от Бога, явно влечет души подвижников благочестия к любви Божией в сильном излиянии душевных чувств; а это обыкновенно обвевает душу некиим ветром обманчивой прелести и во время сна телесного покушается похитить чувство вкушением чего-то приятного, несмотря на то, что ум в известной мере здравствует в отношении к памятованию о Боге. Итак, если, как я сказал, ум окажется в такое время трезвенно памятующим о Господе Иисусе, то тотчас рассеивает это обманчиво кажущееся приятным дыхание врага, и с радостью выступает на борьбу с ним, имея готовое против него оружие, по благодати, в прехвальной опытности своей духовной» (гл. 32).И еще: «Если душа неколеблющимся и немечтательным движением воспламенится к любви Божией, влеча как бы в глубину сей любви неизреченной и самое тело, – в бодрствовании ли то или, как я сказал, при погружении в сон воздействуемого святою благодатию подвижника, между тем как душа совершенно ни о чем другом не помышляет, кроме того одного, к чему возбуждена; то ведать надлежит, что это есть действо Святого Духа. Будучи вся преисполнена приятными чувствами от неизреченной оной Божественной сладости, она и не может в ту пору помышлять ни о чем другом, а только чувствует себя обрадованною неистощимою некоею радостию. Если же при таком возбуждении ум восприимет колебание некое сомнительное или нечистое какое помышление, и если при сем Святым Господним именем будет пользоваться для отвращения зла, а не паче по одной любви к Богу; то ведать надлежит, что утешение то от прельстителя и есть только призрак радости. Радость такая совне навевается и является не как качество и постоянное расположение души; видимо, что тут враг хочет опрелюбодействовать душу. Видя, что ум начинает проявлять верную опытность своего чувства, он и своими утешениями, кажущимися благими, подступает утешать душу в ожидании, что она, будучи развлекаема этою блажною мокротною сластию, не распознает своего смешения с обольстителем. По сим признакам можем мы распознавать духа истины и духа заблуждения (1Ин.4:6). Никому, впрочем, невозможно ни Божественной благости чувством вкусить, ни горечи бесовской ощутительно испытать, если кто не удостоверится в себе, что благодать во глубине ума его сотворила себе обитель, а злые духи гнездятся негде окрест членов сердца. Бесы же отнюдь не хотят, чтобы люди как-нибудь удостоверялись в том, дабы ум, верно зная это, не вооружался против них непрестанною памятью о Боге» (33).Имеешь теперь и об этом достаточно сведений, – и довольствуйся тем, по совету Премудрого: нашел ты мед, – ешь, сколько тебе потребно, чтобы не пресытиться им и не изблевать (Притч.25:16).Глава 75. О сладости Божественной, из сердца источающейсяБлиже же к существу дела можно сказать: кто объяснит сладость меда не вкушавшим его? Несравненно же более (невозможно не вкусившим объяснить) сладость Божественную и радование преестественное и животочное, из сердечной чистой и истинной молитвы источающееся, и текущее приснотечно, о коих говорит Богочеловек Иисус: кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин.4:14). И опять: если кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него (Ин.7:37–39), – говорит Наперсник. И великий Павел подтверждает: Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: Авва Отче (Гал.4:6).Глава 76. О том, что духовная сия сладость много знамений имеет и не имеет наименованияСия духовная сладость, преестественная и животочная, есть вместе существенное сияние и свет, и красота недоуменная, крайнейшее из желаний желание, боговедение и обожение таинственное, невыразимым пребывающее и после какого-нибудь выражения его, недоведомым и после некоего уведания его недоразумеваемым и после некоего уразумения его. Так говорит и святой Дионисий: «В сей сущий над светом мрак молимся мы прийти, и через неувидание и неувéдание, увидеть и увéдать Сущего выше видения и ведания, (увидеть, то есть, и уведать) самую сию неувидаемость и неуведаемость Его: ибо сие-то и есть увидеть и уведать пресущественного и пресущественно воспеть Его через отрицание в Нем всего тварного». И еще: «Божественный мрак есть свет неприступный, в коем Бог живущим исповедуется, яко невидимый по причине безмерной явности, и неприступный по причине пресущественного светолития. В сем мраке бывает всякий, сподобляемый уведать и увидеть Бога, через то самое, что не видит и не ведает истинно, когда бывает в Том, Кто выше видения и ведания, сие самое познавая, что Он есть за пределами всего, чувствами и умом познаваемого (или всего чувственного и мысленного)». И Василий Великий: «Неизреченны всецело и неописанны молниеносные блистания Божественной красоты; ни слово не может выразить сего, ни слух вместить. Наименуем ли блеск денницы или светлость луны, или сияние солнца – все это недостойно к уподоблению славы, и в сравнении с истинным светом далее отстоит от Него, нежели глубокая ночь и ужаснейшая тьма от полуденной ясности. Если красота сия, незримая телесными очами, а постижимая только душою и мыслию, озаряла кого-либо из святых и оставляла в них невыносимое уязвление желанием; то возмущенные здешнею жизнию говорили они: Горе мне, что жизнь моя в переселении продолжительна! (Пс.119:5). Когда приду и явлюсь лицу Божию? (Пс.41:3); еще: желаю разрешиться и быть со Христом, ибо это гораздо лучше (Флп.1:23); и опять: возжаждала душа моя [явиться] к Богу крепкому, живому (Пс.41:3); также: ныне отпущаеши раба Твоего Владыко (Лк.2:29). Тяготясь сею жизнию, как узилищем, сколько были неудержимы в стремлениях к Богу те, у коих коснулось души Божественное желание. По причине ненасытимого желания созерцать Божественную красоту они молились о том, чтобы зрение красоты Божией простиралось на всю вечную жизнь» (Т.5, с.100, 101).И Богослов: «Где страх, там заповедей соблюдение; а где заповедей соблюдение, там плоти очищение и избавление от осеняющего душу облака, не дающего ей видеть Божественного луча; где же очищение такое, там воссияние света; где это световоссияние, там полное удовлетворение желания, высшего всех желаний». И святой Григорий Нисский: «Когда тщанием о доброй жизни отмоешь нечистоту, налипшую на твое сердце, тогда снова воссияет в тебе боговидная красота, как обыкновенно бывает с железом. Ибо когда оно на точильном камне обнажится от ржавчины, тогда, быв пред сим черным, начинает издавать сияние некое и блеск, отражая солнечные лучи. Так и внутренний наш человек, которого Господь называет сердцем, после того, как очистит ржавчинную нечистоту, образовавшуюся на его зраке от лукавой мокротноти, опять восприемлет свое первообразное подобие и делается благим». И святой Нил: «Блажен постигший неразлучную с молитвою непостижимость (Божию)». И святой Лествичник: «Бездна плача порождает утешение; чистота же сердца приемлет просвещение. Просвещение сие есть неизреченное действо [Духа], дающее видеть, не видя, и ведать, не ведая» (Сл.7:55).Сего ради и треблаженны, подобно древней Марии, избравшие благую сию часть – сие жительство духовное, и за то сподобляемые богоподобного некоего жребия, столь благого, что им в великом и в исступление приводящем радовании можно с Божественным Павлом явно восторгаться и вопиять: когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего Бога; то Он нас спас, не за дела праведности, каковые мы сотворили, но по Своей милости, банею возрождения, и обновления Святым Духом, Которого Он излил на нас обильно чрез Иисуса Христа, Спасителя нашего; дабы оправдавшись Его благодатию, мы по надежде соделались наследниками вечной жизни (Тит.3:4–7). И еще: утверждающий нас с вами... и помазавший нас, Бог; Который и запечатал нас, и положил залог Духа в сердца наши (2Кор.1:21–22). Также: носим мы сие сокровище в глиняных сосудах, чтобы сия превосходная сила приписываема была Богу, а не нам (2Кор.4:7). Так возвещают Богопросвещенные мужи. – Буди же и нам их богоуветливыми к Господу молитвами пожить хоть отчасти, подобно им, по милости и благодати Божией.Глава 77. Желающие надлежащим образом безмолвствовать по всей необходимости должны кроткое иметь сердцеТебе же, чадо, теперь благовременно, прежде всего другого или и вместе со всем другим, знать, что как желающий добре научиться стрелять не без определенной меты натягивает лук, так и хотящий научиться безмолвствовать пусть такою метою имеет всегда быть кротку сердцем. Так святой Исидор говорит: «Недовольно для добродетели подвизаться, но надлежит в подвизании соблюдать и должную мерность (или соразмерять и согласовать одни подвиги или делания с другими). Ибо если, например, проходя подвиг кротости, мы пресекаем его какими-либо возмутительными движениями, то это будет значить ни что другое, как что мы спасение улучить желаем, делать же, что к сему благопотребно, не хотим». Но еще прежде сего святого Божественнейший Давид изрек: руководить кротких в суждении, научить кротких путям Своим (Пс.24:9). И Сирах: кротким открываются тайны (Сир.3:19). И сладчайший Иисус: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф.11:29). И еще: на кого воззрю, только о на кроткого и молчаливого и на трепещущего пред словом Моим (Ис.66:2). Также: блаженны кроткие, ибо они наследуют землю (Мф.5:5), или сердце, приносящее благодатию Божиею плод – сам тридцать, сам шестьдесят, сам сот, соответственно чину новоначальных, средних и совершенных, – никогда ничем не смущая и не смущаясь, если где не о благочестии идет дело.Глава 78. Как преуспеть в кротости; и о трех силах души – раздражительной, желательной и разумнойВ безгневии и кротости легко преуспеешь, если будешь все отклонять от себя и душу подвигать к любви, больше молчать, умеренно насыщаться пищею и всегда молиться, как сказали отцы: «Раздражительную часть души обуздай любовию, желательную воздержанием увядь, разумную молитвою окрыли: и свет ума никогда не помрачится в тебе». Еще: «Гневу узда – благовременное молчание; пожеланиям неразумным – умеренная еда; неудержимости помыслов – единомысленная молитва». И еще: «Есть три добродетели, кои завсегда свет доставляют уму: ни в ком не видеть злонамеренности, претерпевать все находящее без смущения, и благотворить злотворящим. Эти три добродетели рождают другие три, большая их: невидение злонамеренности рождает любовь; несмущенное перенесение находящего порождает кротость; благотворение злотворящим стяжавает мир». И опять: «Три есть главнейших нравственных состояния у монахов: первое – ни в чем не погрешать делом; второе – не давать замедлять в душе страстным помыслам; третье – бесстрастно смотреть в уме на лица жен и обидевших».Глава 79. Надобно скорее каяться в случае падений каких-либо и тем мудро укреплять себя против будущих искушенийЕсли случится тебе когда-либо возмутиться или иной раз допустить какое-либо поползновение, и погрешить против чего подобающего; то тотчас надобно поправить это дело, и другой ли кто тебя опечалил или ты другого кого, поскорее умиротвориться; а для сего от души каяться, плакать и слезы лить, себя самого осуждая во всем; и таким образом укрепив себя на будущее время, внимать себе потом разумно. Так учит Господь Иисус, говоря: если принесешь дар твой к олтарю, и тут вспомнишь, что брат твой имеет нечто на тебя; оставь там дар твой пред олтарем, и поди, прежде примирись с братом твоим; и тогда приди и принеси дар твой (Мф.5:23–24). И апостол: всякая досада, ярость и гнев, крик и злоречие и всякая злоба должны быть удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас (Еф.4:31–32). Еще: гневаясь не согрешайте; да не зайдет солнце во гневе вашем (Еф.4:26). И еще: не мстите за себя, но предоставьте гневу Божию; также: не давай злу побеждать тебя, но побеждай зло добром (Рим.12:19–21). Так говорится о примирении друг с другом.Глава 80. О поскользновении и покаянииО поскользновении святой Исаак говорит: «Не тогда будем печалиться, когда поскользнемся в чем-либо, но когда закосневаем в том же; потому что поскользновение бывает часто и с совершенными, а завоевывать в том же есть совершенное умертвие. Печаль же, какую чувствуем о своих поскользновениях, вместо чистого делания вменяется нам по благодати. Кто, в надежде на покаяние, поскользнется вторично, тот лукаво поступает с Богом. Неведомо нападает на такого смерть, и не оставляет ему времени, чтоб, как надеялся он, покаяться и исполнить дела добродетели» (Сл. 90). Еще: «Ежечасно надлежит нам знать, что в сии двадцать четыре часа дня и ночи мы имеем нужду в покаянии. Значение же слова покаяние, как дознали мы из действительного свойства вещей, таково: оно есть с исполненною сокрушения молитвою приближающееся к Богу неослабное прошение об оставлении прошедшего, и болезнование о хранении будущего» (Сл. 47). И еще: «Благодать на благодать людям по крещении дано покаяние; ибо покаяние есть второе рождение от Бога. И то дарование, с которого залог прияли мы от веры, приемлем покаянием. Покаяние есть дверь милости, отверстая усильно ищущим ее; сею дверью входим к Божественной милости, и кроме сего входа не обретем милости; ибо все, по слову Божественного Писания, согрешили, а оправдываются даром, по благодати Его (Рим.3:23–24). Покаяние есть вторая благодать, и рождается в сердце от веры и страха; страх же есть отеческий жезл, управляющий нами, пока достигнем в духовный рай; и когда достигнем, тогда оставит он нас и возвратится. Рай есть любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами» (Сл. 83). Опять: «Как невозможно переплыть большое море без корабля и ладьи; так никто не может без страха достигнуть любви. Смрадное море между нами и мысленным раем можем перейти только на ладье покаяния, на которой есть гребцы страха. Если же сии гребцы страха не правят кораблем покаяния, на котором по морю Mиpa сего приходим к Богу, то утопаем в сем смрадном море» (Сл. 83).Глава 81. О покаянии, страхе, любви, плаче, слезах и самоукорении(Продолжаются слова святого Исаака.) «Покаяние есть корабль, а страх – его кормчий, любовь же – Божественная пристань. Страх сажает нас на корабль покаяния, перевозит через смрадное море житейское и вводит в Божественную пристань, которая есть любовь. К сей пристани приходят все, труждающиеся и обремененные покаянием. И когда достигнем любви, тогда достигли мы Бога, и путь наш кончен, и пришли мы к острову тамошнего Mиpa, где Отец, Сын и Дух Святой» (Сл. 83).О печали же по Боге так говорит Спаситель: блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф.5:4). Еще о слезах пишет тот же преподобный Исаак: «Слезы во время молитвы – признак Божией милости, которой сподобилась душа в своем покаянии, – признак того, что молитва принята, и слезами начала входить в поле чистоты. Ибо если не будут отъяты в людях помыслы о преходящем и не отринут они от себя мирской надежды, и не возбудится в них пренебрежение к Mиру, и не начнут они уготовлять доброго напутствия к исходу своему, не начнут в душе восставлять помыслы о том, что будет там, то глаза не могут проливать слез, потому что слезы суть следствие чистого и непарительного богомыслия, многих частых и неуклонно пребывающих помыслов, памятования о чем-то тонком, совершающемся в уме, и памятованием сим приводящем сердце в печаль, от чего слезы умножаются и наиболее увеличиваются» (Сл. 30). И святой Лествичник: «Как огонь пожигает тростие, так чистые слезы – всякую видимую и мысленную скверну» (Сл. 7). Еще: «Постараемся приобрести чистые и нелестные слезы, которые рождаются от размышления об отшествии нашем в вечность: ибо в таковых нет ни окрадения, ни возношения; но паче очищение, преуспеяние в любви к Богу, смытие греха и бесстрастие» (Сл. 7). И еще: «Не верь твоим источникам слез прежде совершенного очищения от страстей, ибо то вино еще ненадежно, которое только что вышло из точила» (Сл. 7). И еще: «Слезы, которые происходят от страха, сохраняют сами себя сим же страхом; но те, которые рождаются от любви, в некоторых людях легко бывают окрадаемы, разве только великий оный и приснопамятный огнь возжет сердце во время действия. И поистине удивительно, как меньшее (т. е. слезы от страха – слез от любви) не бывает в свое время тверже большого» (Сл.7, гл. 66).О самоукорении (из Великого Антония)О самоукорении говорит Антоний Великий: «Великий подвиг для человека – раскаяние во грехах своих пред Богом и ожидание искушений до последнего издыхания» (Дост. сказ., п. 4). И другой отец святой, будучи вопрошен: «Что особенно нашел ты, отче, на пути сем?» Сказал в ответ: «То, чтоб себя самого во всем укорять»; что и вопросивший похвалил, сказав: «Другого пути нет кроме сего». И Авва Пимен сказал со стенанием: «Все добродетели вошли в миp сей. Возьми одну добродетель, – и без нее с трудом устоит человек. Спросили его: какая это добродетель? И он сказал: та, чтоб человек всегда укорял себя самого». Он же сказал еще: «Кто укоряет себя, тот, что бы ни случилось с ним, потеря ли какая или бесчестие, или скорбь, никогда не смутится, потому что наперед считает себя всего того достойным».Глава 82. О внимании и о том, что с мудрою осторожностью должно твердо держаться на своем путиРавным образом о внимании и осмотрительной твердости пишет Божественный Павел: смотрите, поступайте как можно верно, не как неразумные, но как мудрые, умея пользоваться временем; потому что дни злы (Еф.5:15–16). И святой Исаак: «О, как дивна ты, премудрость, как издалека все предусматриваешь? Блажен, кто обрел тебя: ибо таковой освободился от юношеской небрежности. Кто за малую цену или плату покупает себе врачевство великих страстей, тот добре творит. То и любомудрие, чтоб в малых и малейших делах всегда быть бодренно внимательну. Такой сокровиществует себе великий покой; и не спит, чтоб не случилось с ним что противное, но заблаговременно пресекает причины к тому, и в малейших вещах переносит малую печаль, предотвращая тем великую». И далее почему Премудрый и говорит: «Трезвенствуй и бодрствуй над жизнию своею; ибо сон ума – родня истинной смерти и есть образ ее». А богоносный Василий говорит: «Кто в малом своем небрежен, не верь, чтоб тот был рачителен и в большом» (Сл. 75).Глава 83. О том, что безмолвствующему надо быть рачительну о всем сказанном, паче же всего быть тиху и кротку, и всячески стараться чисто призывать Господа Иисуса Христа внутрь сердцаПо сей же причине и о всем сказанном имей усердное попечение, наипаче же о том, чтоб быть тиху и кротку, и с чистою совестью в глубине сердца призывать Господа Иисуса Христа, как мы сказали. Ибо таким образом, протираясь путем в предняя, будешь иметь Божественную благодать упокоеваемой душою твоею. Святой Лествичник говорит: «Никто из тех, кои подвержены раздражительности и возношению, лицемерию и памятозлобию, да не дерзнет когда-либо увидеть и след безмолвия, чтобы ему не впасть в исступление ума. Если же кто чист от сих страстей, тот наконец познает сам, что полезно. Думаю, впрочем, что и он сам не познает того» (Сл.27:36). И не только благодать будешь ты иметь упокоеваемою душою твоею, но и душу свою успокоившеюся от всего, что прежде смущало и тяготило ее – от бесов и от страстей. Ибо хотя они опять будут докучать, но без последствий, потому что душа уже не переходит на их сторону и не вожделевает сласти, которые от них.Глава 84. О добром и восторженном боголюблении и о Божественной красотеВсе вожделение такового, вся его сердечная и восторженная любовь и всецелое расположение устремлено к преестественной красоте Божеской, блаженнейшей, которая названа отцами верховнейшим из желаемых предметов. Так, Василий Великий говорит: «Когда благочестивая любовь (любовь к Богу) обымет душу, тогда всякий вид брани (или сманивание к другому чему) для нее посмеяния достоин, и все муки за вожделенного Господа более услаждают ее, чем уязвляют». И еще: «Что предивнее Божественной красоты? Какое помышление радостнейше паче мысли о Божеском благолепии? Какое вожделение души так сильно и неутолимо, как то, которое от Бога внедряется в очищенную от всякого зла душу, которая тогда искренно из глубины своей взывает: я уязвлена есмъ любовию» (Песн.2:5).Глава 85. О брани, обучительном попущении и об оставлении по отвращениюПодвергается, впрочем, брани и таковой по обучительному попущению, а не по причине оставления по отвращению. Для чего же? Для того, чтоб не превознесся ум его по причине обретенного им блага; но будучи борим и через то обучаем, всегда держал смирение, коим одним всегда может он не только побеждать в гордости нападающих на него, но и больших даров сподобляться, преуспевая, сколько то доступно человеческому естеству, и при всем том, что неизбежными узами и тяготою плоти связан и держим есть, простираться в предняя к совершенству о Христе и бесстрастию. О сем так говорит святой Диадох: «Сам Господь говорит, что сатана спал с неба (см. Лк.10:18), чтоб не видел безобразный сей обиталищ святых Ангелов: как же он, не удостаиваемый общения с добрыми служителями Божиими, может иметь общим с Богом обиталищем ум человеческий? Если и скажут, что это бывает по попущению, то этим не представят ничего доказательного. Ибо попущение обучительное никак не лишает душу Божественного света, бывает же при сем только то, что благодать, как я уже говорил, скрывает от ума свое присутствие, чтоб горечью бесовскою подвигнуть душу со всем страхом и с великим смирением взыскать помощи от Бога, испытывая в себе злое действие ума. Так мать дитя свое, бесчинствующее по причине нехотения подчиниться уставам млекопитания, на короткое время спускает из объятий своих, чтоб оно, убоявшись окружающих его безобразных чужих людей или зверей каких-либо, в страхе великом и в слезах в матерние опять потянулось возвратиться объятия. По отвращению же Божию бывающее попущение душу, не хотящую иметь Бога в себе, предает бесам, как бы связанною. Но мы – не подметные чада, но, как веруем, истинные есмы детища Божией благодати, редкими попущениями и частыми утешениями ею млекопитаемые, да под действием таковой ее к нам благостыни доспеем прийти в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф.4:13) (Гл. 86). И в след за сим продолжает: «Попущение обучительное сначала поражает душу великою скорбию чувством унижения и некоторою мерою безнадежия, чтоб подавить в ней тщеславие и желание изумлять собою, и привесть ее в подобающее смирение. Но тотчас потом наводит оно в сердца умиленный страх Божий и слезную исповедь, и великое желание добрейшего молчания. А оставление, по отвращению Божию бывающее, оставляет душу самой себе, и она исполняется отчаянием и неверием, надмением и гневом. Надлежит убо нам, зная то и другое – попущение и оставление, во время их приступать к Богу, сообразно с свойствами каждого из них: там благодарение и обеты должны мы приносить Богу, яко милостиво наказующему необузданность нашего нрава лишением утешения, чтоб отечески научить нас здраво различать доброе от худого; а здесь непрестанное исповедание грехов, непрерывные слезы и большое уединение, да, хотя таким приложением трудов, возможем умолить и преклонить Бога призреть, как прежде, на сердца наши. Ведать, впрочем, надлежит, что когда при обучительном попущении бывает у души с сатаною борьба в схватке лицом к лицу, тогда благодать, хотя скрывает себя, но неведомым помоганием содействует душе, чтоб показать врагам ее, что победа над ними есть дело одной души» (Гл. 87). И святой Исаак: «Умудриться человеку в духовных бранях, познать своего Промыслителя, ощутить Бога своего и сокровенно утвердиться в вере в Него невозможно иначе, как только по силе выдержанного им испытания. Благодать, как только усмотрит, что в помысле человека начало появляться несколько самомнения, и стал он высоко о себе думать, тотчас попускает, чтоб усилились и укрепились против него искушения, пока не познает свою немощь, не побежит и не емлется во смиреии за Бога. Сим приходит человек в меру мужа, совершенного верою и упованием на Сына Божия, и возвышается до любви. Ибо чудная любовь Божия к человеку познается, когда бывает он в обстоятельствах, разрушающих надежду его. Здесь Бог силу свою показывает во спасении его. Ибо никогда человек не познает силы Божией в покое и свободе, и нигде Бог не являл ощутительно действенности Своей, как только в стране безмолвия и в пустыне, в местах, лишенных сходбищ и молвы, бывающей в обитании с людьми» (Сл. 49).Глава 86. О бесстрастии и о том, что есть человеческое бесстрастиеК сказанному надлежит приложить здесь отчасти слово о бесстрастии и совершенстве; потом еще немного, – и кончить настоящее наше писание. О бесстрастии святой Василий Великий говорит: «Кто соделался любителем Бога и возжелал, хотя малейше, причаститься Его бесстрастия, духовной святости, тихости, невозмутимости и кротости, и вкусить порождаемого сим веселия и радования, тот старается далеко отводить помыслы свои от всякой вещественной страсти, могущей возмутить душу, и чистым и не затененным оком обозревает Божественные вещи, ненасытно наслаждаясь тамошним светом. Установив же душу в таком навыке и в таком устроении, своим Богу становится, по возможному уподоблению Ему, и бывает Ему любезен и вожделеннейший, как мужественно подъявший такой великий и трудный подвиг, и возмогший из среды своего с веществом растворения чистою и как бы отторженною от всякого примешения телесных страстей мыслию беседовать с Богом». Это – о бесстрастии.А о том, что есть человеческое бесстрастие, святой Исаак пишет так: Бесстрастие не в том состоит, чтоб не ощущать страстей, но в том, чтоб не принимать их. Вследствие многих и различных добродетелей, явных и сокровенных, приобретенных святыми, страсти изнемогли в них и нелегко могут восстать на душу; и мысль не имеет нужды непрестанно быть в рассуждении их внимательною, потому что во всякое время исполнена в помышлениях своих изучением и исследованием превосходнейших созерцаний, сознательно движимых в уме. И когда страсти начнут приходить в движение и возмущаться, мысль внезапно вземлется от близости к ним сознанием чего-либо горнего, приникшего в ум, и страсти остаются без воздействия на него, как сказал блаженный Марк: «Ум, по благодати Божией исполняя добродетельные деяния и приблизившись к ведению, мало ощущает того, что исходит из худшей и неразумной части души. Ибо ведение его восхищает его на высоту и отчуждает от всего, что в Mиpe; святых, по их непорочности, по тонкости, легкости и остроте ума их, а также по их подвигам очищается ум их и делается светозарным, так как плоть их иссохла от упражнения делами безмолвия и долгого в нем пребывания. Сего ради легко и скоро прилагается каждому созерцание, которое, пребывая в них, руководит их к углублению в созерцаемое с изумлением. В таком состоянии богатно множатся в них созерцания и мысль их никогда не бывает скудна предметами высшего разумения. Таким образом, никогда не остаются они без того, что составляет в них плод Духа. Долговременным же в сем роде навыком изглаждаются в сердце их воспоминания, которыми возбуждаются в душе страсти, и ослабляется сила диавольской власти. Ибо, когда душа не сдружится со страстьми помышлением о них, тогда, поскольку непрестанно занята она иною заботою, сила страстей не может в когтях своих удержать духовных чувств ее» (Сл. 48).И блаженный Диадох: «Бесстрастие есть не то, чтоб не быть бориму от бесов, ибо в таком случае надлежало бы нам, по апостолу, выйти из мира (1Кор.5:10); но то, чтоб, когда они борют нас, пребывать непреоборимыми: подобно тому, как в латы облеченные воители и стрелянию противников подвергаются, и слышат звук от летящих стрел, и видят даже самые стрелы, на них испускаемые, не уязвляемы однако ж бывают ими по причине твердости воинской одежды своей. Но эти, железом будучи ограждены, не подвергаются уязвлению во время брани; мы же, посредством делания добрых дел облекшись во всеоружие святого света и в шлем спасения, будем рассеивать темные демонские фаланги: ибо не одно то приносит чистоту, чтоб не делать более зла, но паче то, чтоб всеусильною ревностью о добре вконец потребить в себе злое» (Гл. 98).Святой Максим указывает четыре вида бесстрастия, говоря так: «Первым бесстрастием называю я то, когда телесное ко греху движение не производится в дело. Вторым бесстрастием называю я совершенное отвержение страстных помыслов душевных, в силу коего увядает движение страстей, не имея воспламеняющих его к действенности страстных помыслов. Третьим бесстрастием называю я совершенную неподвижность страстного похотения, которое обыкновенно и во втором имеет место, состоящем в чистоте помыслов. Четвертым бесстрастием называю я совершенное отложение страстных в мысли мечтаний, по коему и третье получает свое бытие, не имея чувственных мечтаний, кои представляли бы страстные виды». Еще: «Бесстрастие есть мирное устроение души, по коему она бывает неудободвижима на зло».Глава 87. О бесстрастии и совершенствеВот и слова святого Ефрема, который о бесстрастии и совершенстве говорит так: «Бесстрастные, ненасытно простираясь к верховному вожделенному благу, делают некончимым или несовершенным совершенство, потому что вечные блага конца не имеют: кончимо или совершенно оно, судя по мере силы человеческой, а некончимо и несовершенно, как всегда превосходящее само себя каждодневными приложениями и возвышающееся непрестанно восхождениями к Богу». Подобное сему говорит о совершенстве и святой Нил: «Два совершенства надо принимать: одно временное, а другое вечное, о коем пишет апостол: когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (1Кор.13:10). Слова: когда же настанет совершенное, показывают, что здесь не можем мы вместить Божественного совершенства». Еще: «Два совершенства ведает Божественный Павел и одного и того же человека признает и совершенным и несовершенным, – в отношении к настоящей жизни называя его совершенным, а в отношении к истинному свойственному ему совершенству – несовершенным. Почему говорит: не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился; но стремлюсь, не достигну ли и я, а немного ниже говорит: все, которые совершенны, так должны мыслить (Флп.3:12–15).Глава 88. О страстности, сладострастии, пристрастии и бесстрастииСвятой Илия Екдик говорит: «Материя злая или греховная – тела есть страстность, души – сладострастие, ума – пристрастие. Обличаются же или обнаруживаются они: первое – осязанием, другие (сладострастие и пристрастие) – другими чувствами. Противоположное же всем им (бесстрастие) – противоположным расположением». Еще: «Сладострастный близ есть страстного, пристрастный – сладострастного, далеко же от обоих их – бесстрастный» (Гл.71:72).Глава 89. Кто страстен, сладострастен, пристрастен и бесстрастен; и о врачевании каждого из нихО сем тот же преподобный [Илья] говорит: «Страстен тот, у кого влечение ко греху сильнее помысла, хотя он не грешит еще внешне; сладострастен тот, у кого действо греховное (желание сделать грех) слабее помысла, хотя он страстно услаждается им внутри; пристрастен тот, кто свободно, или лучше раболепно привязан к тому и другому. Бесстрастным был бы тот, кому неизвестны такие разные движения и состояния (кто не испытывает их)». Равно и способы врачевания их он же ясно указывает, говоря: «Страстность изгоняется из души постом и молитвою, сладострастие – бдением и молчанием, пристрастие безмолвием (уединением) и вниманием; бесстрастие же установляется памятованием о Боге» (Гл.72:73).Глава 90. О вере, надежде и любвиПоскольку всех благ или нравственных доброт начало, средина и конец, если хочешь, и хороводитель и главарь вера, надежда и любовь, – сия треплетная и боготканная вервь, паче же всех любовь, потому что Бог есть любовь и именуется (1Ин.4:8); то неправедно не восполнить ими, что еще недостает в настоящем сочинении; тем паче, что по святому Исааку: «Завершение плодов Святого Духа тогда бывает, когда кто сподобляется совершенной любви» (Сл. 21). Давай же и о ней не много помянем словами отцов святых. Так святой Лествичник пишет: «А теперь, скажем после всего сказанного, пребывают сии три, все теснейшим союзом связующие и держащие в нем, вера, надежда и любовь, но любовь из них бóльше: ибо ею именуется Бог (1Кор.13:13; 1Ин.4:8). По моему разумению, первая из них есть луч, вторая – свет, а третья – круг; все же они одно суть сияние и один блеск. Первая все может творить и устроять; вторую милость Божия окружает и делает непостыдною; третья никогда не падает, не перестает тещи, и уязвленному ею не дает почить от блаженного упоения» (Сл.30:1–3). И еще: «Слово о любви знаемо Ангелам; но и тем по действу осияния. Бог есть любовь, и кто хочет изречь, каков предел ее, тот, слеп будучи, покушается исчесть песок в бездне морской. Любовь, по качеству своему, есть уподобление Богу, сколько оно доступно для смертных; по действу – опьянение души; по свойству – источник веры, бездна долготерпения, море смирения. Любовь истинно есть отложение всякого противного помышления: ибо любовь... не мыслит зла (1Кор.13:5). Любовь, бесстрастие и сыноположение одними именами различаются. Как свет, огонь и пламя в одном действии сходятся: так разумей ты мне и об этих» (Сл. 30, гл. 5–9).И святой Диадох: «Духовным созерцанием, братие, да предводительствуют вера, надежда и любовь, и наипаче любовь; ибо те (вера и надежда) научают только презирать видимые блага, а любовь самую душу добродетелями сочетавает с Богом, умным чувством постигая Невидимого» (Гл.1). И еще: «Иная есть любовь души естественная, а другая Духом Святым изливается в нее. Та, когда хотим, от нашего хотения соразмерно движется, почему и от злых духов удобно расхищается, когда нуждно не держим в ней своего произволения. А эта так пламенит душу любовию к Богу, что все части души прилепляются к неизреченной сладости Божественного возлюбления в безмерной некоей простоте расположения; ибо тогда ум, как бы чреват бывая от духовного благодатного действа, источает обильный поток любви и радования» (Гл. 34).И святой Исаак: «Любовь, возбуждаемая чем-либо совне, есть как малый светильник, питаемый елеем, которым и поддерживается свет его, или как наводняемый дождем поток, которого течение прекращается с оскудением составляющей его дождевой воды. Но любовь, которая имеет виновником Бога, есть то же, что бьющий из земли источник; потоки ее никогда не прерываются: ибо Он Сам есть источник сей любви и неоскудевающая пища ее» (Сл. 30). Еще будучи вопрошен: «В чем завершение многих плодов Духа», сказал он в ответ: «В том, когда сподобится кто совершенной любви». Когда за сим последовал вопрос: «По чему узнать, что достиг ее кто–нибудь?» Ответил: «Когда памятование о Боге возбудилось в уме его, тогда сердце его немедленно возбуждается любовию к Богу, и очи его обильно изводят слезы. Ибо любви обычно воспоминанием о любимых возбуждать слезы, и кто таков, у того никогда не оскудевают слезы; потому что никогда не прекращается в нем то, что влечет его к памятованию о Боге. Почему и во сне он беседует с Богом; ибо любви свойственно производить это, и она есть совершенство людей в настоящей жизни» (Сл. 21). И еще: «Любовь к Богу естественно горяча, и когда нападет на кого без меры, делает душу ту исступленною. Почему сердце ощутившего ее не может вместить ее и стерпеть, но по мере качества (своего) и нашедшей на него любви видится в нем изменение необычное. И вот каковы знамения ее чувственные: лицо человека делается огненным и радостным, и тело его согревается. Отступают от него стыд и страх, и бывает как бы исступленным; сила, собирающая ум, бежит из него, и бывает он как бы изумлен. Страшную смерть почитает радостию, и созерцание ума его никогда не испытывает пресечения какого-либо в помышлении о небесном. И отсутствуя, как присутствующий беседует он, незримый никем. Ведение и зрение его естественно проходит, и чувственно не ощущает он движения своего, коим движется между вещами. Ибо хотя он и делает что, но совершенно того не чувствует, так как ум его высится в созерцании, и мысль его всегда как бы беседует с кем другим. Сим духовным упоением упоевались некогда апостолы и мученики; и одни весь Мир обошли, трудясь и терпя поношение, а другие, будучи рассекаемы на уды, пролили кровь свою, как воду, и претерпевая ужаснейшие страдания, не впадали в малодушие, но доблестно все переносили, и будучи премудры, почитаемы были неразумными. Иные же скитались в пустынях, в горах, в вертепах, в пропастях земных, в нестроениях благоустроенными пребывая. Такого нестроения да сподобит нас достигнуть Бог» (Сл. 73).Глава 91. О святом причащении и о том, скольких благ бывает для нас виновно частое с чистою совестию сие причащениеНи что столько не содействует и не способствует нам к очищению души, к просвещению ума и к освящению тела, и обеих их Божественнейшему изменению, еще же и к отражению страстей и бесов, свойственнейше же сказать, к преестественному с Богом единению и Божественному сочетанию и срастворению, как чистое, с чистым сердцем и расположением, сколько то возможно человеку, причащение Святых, пречистых, бессмертных и животворящих Тайн, – самого, говорим, честного Тела и Крови Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Почему необходимо и об этом особенно поговорить, и затем положить конец нашему писанию. Об этом, о том то есть, что причащение Святых Христовых Тайн крайне необходимо, не только явно говорят отцы, но и сама Жизнь и сама Истина яснейшими словами возвещает, ибо говорит: Я есмь хлеб жизни. Хлеб же сходящий с небеси должен быть таков, чтобы ядущий его не умирал. Я есмь хлеб живый, сшедший с небеси: ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (Ин.6:48, 50–51). Еще: ежели не будете есть плоти Сына человеческого, и пить крови Его; то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою плоть, и пиющий Мою кровь, имеет жизнь вечную. Ибо плоть Моя истинно есть пища, и кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою плоть, и пиющий Мою кровь, пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем: так и ядущий Меня, жить будет Мною. Сей-то есть хлеб сшедший с небеси. Ядущий хлеб сей жить будет во век (Ин.6:53–58). И святой Павел говорит: Братие, я от Господа Самого принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан, взял хлеб, и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть тело Мое, за вас ломимое; сие делайте в воспоминание обо Мне. Также и чашу после вечери, и сказал: сие чаша есть новый завет в Моей крови; сие делайте, когда ни будете пить, в воспоминание обо Мне. Ибо всякой раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, вы возвещаете смерть Господню, доколе Он приидет. И посему кто будет есть хлеб сей, или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против тела и крови Господней. И так да испытывает себя человек, и таким образом пусть ест хлеб сей и пьет из чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не уважая тела Господня. От того многие из вас слабы и больны, и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся Господом, чтобы не быть осужденными с миром. (1Кор.11:23–32).Глава 92. Необходимо знать чудо Святых Тайн, что они суть, для чего даны и какая от них пользаПишет святой Златоуст: «Нужно знать чудо сих Тайн – в чем оно состоит, для чего дано и какая от него польза. Одно тело, сказано, мы бываем и уди от плоти Его и от костей Его (Еф.4:4). Да внимают сим словам посвященные! Итак, чтоб не любовию только, но и самым делом быть нам членами плоти Христовой, будем соединяться с сею плотию. А это бывает через пищу, которую Христос даровал, чтобы выразить Свою великую любовь к нам. Для этого Он смесил Самого Себя с нами и растворил тело Свое с нами, чтобы мы составили нечто единое, как тело, соединенное с главою. И это есть знак самой сильной любви. На это указывал и Иов, когда говорил о своих домочадцах, которые так сильно любили его, что желали срастись с его плотию: кто бы дал нам [возможность] насытиться плотию его? (Иов.31:31). Так говорили они, желая выразить свою великую любовь к нему. С этою же целию так поступил и Христос, чтоб ввеси нас в большее содружество с Собою и показать любовь Свою к нам. Он дал желающим не только видеть Его, но и осязать, и вкушать, и касаться зубами плоти Его, и соединиться с Ним, и насыщать им всякое желание» (Беседа на Ин.46). Еще: «Приобщающиеся этой крови стоят вместе с Ангелами, Архангелами и прочими горними силами, облеченные в царскую одежду Христову и имея оружие духовное. Но этим я не сказал еще ничего великого: они бывают облечены в самого Царя. Но сколько велико и чудно это таинство, столько же верно и то, что, если приступишь к нему с чистотою, приступишь во спасение, если же с совестию лукавою – в наказание и мучение. Ибо кто ест, сказано, и пьет Господа недостойно, тот ест и пьет осуждение себе (1Кор.11:29). Если и оскверняющие Царскую порфиру наказываются одинаково с раздирающими ее, то что удивительного, если приемлющие тело Христово с нечистою душою подвергнутся тому же наказанию, какому и те, которые истерзали его гвоздями. Смотри, на какое страшное наказание указывает Павел в словах: Ежели отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертию: то сколь жесточайшему, думаете, мучению повинен будет тот, кто попирает Сына Божия, и не почитает за святыню кровь завета, которою он освящен» (Евр.10:28, 29) (Беседа на Ин.46). И еще: «Причащаясь тела Господа и пия кровь Его, будем твердо помнить, что мы приобщаемся того Тела, которое восседит горе и которому поклоняются Ангелы, которое находится близ нетленной силы, – сие именно тело мы вкушаем. О, сколько открыто нам путей ко спасению! Он соделал нас Своим телом, дал нам Свое тело, и все это не отвлекает нас от зла?! О, омрачение! О, бесчувствие!» (Беседа 3, на Послание к Ефесяном). И опять: «Дивный некий старец поведал мне, что он сподобился увидеть и услышать нечто такое, что если имеющие преселиться отсюда причастятся Святых Тайн с чистою совестию, то когда умрут, Ангелы, ради сего причащения, доринося возносят их отсюда».И Божественный Иоанн Дамаскин (О вере православной, кн.4, гл.13): «Поскольку мы двояки и двусоставны, то надлежит и рождению у нас быть двоякому, и ястию сложну. Рождение дается нам водою и Духом, ястие же нам есть хлеб животный, Господь наш Иисус Христос, сшедший с небес». Еще гораздо ниже: «И как в крещении, поскольку обычно людям мыться водою и мазаться елеем, сочетал Он с елеем и водою благодать Духа, и соделал то банею пакибытия; так и, поскольку обычно нам ясти хлеб и пить воду и вино, сочетал Он с ними Свое Божество, и соделал их Своим телом и Своею кровию, дабы через то, что обычно и что по естеству бывает, бывать нам в состоянии, которое выше естества. Тело воистину соединено с Божеством, – то тело, которое от Святой Девы, не потому что само тело, вознесшееся на небеса, сходит, но потому, что самые хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Господа Бога. Если желаешь знать, как это бывает, то довольно тебе услышать: Духом Святым, как от Святой Девы Духом Святым Сам Себе и в Самом Себе Господь плоть составил. Больше этого мы ничего не знаем, но только то, что Слово Божие истинно есть, действенно и всемогуще, способ же: как – не исследим». И еще немного спустя: «С верою достойно причащающимся бывает Святое Причастие во оставление грехов и в жизнь вечную, и в охранение души и тела, а тем, кои без веры недостойно причащаются, в осуждение и мучение, как и смерть Господня. И не есть хлеб и вино только образ тела и крови Христовой. Да не будет! Но самое тело Христово обоженное и самая кровь. Ибо Он говорит: плоть Моя истинно есть пища, и кровь Моя истинно есть питие». Еще пониже: «Тело и кровь Христовы служат к укреплению нашей души и тела, но не истощаются и тлению не подвергаются, а бывают нам в охрану и очищение от всякой скверны. Им будучи очищаемы, соединяемся мы с телом Христовым и Духом Его, – и бываем тело Христово. Хлеб сей есть начаток будущего хлеба, который есть насущный. Ибо насущный или на будущий хлеб указывает, то есть на хлеб будущего века, или на тот, который мы теперь принимаем к сохранению нашего существа. Ибо плоть Господня есть Дух животворящий, потому что от животворящего Духа зачалось; рожденное же от Духа Дух есть. Говорю же это я, не отрицая естество тела, но желая показать его животворящность и Божественность». И еще в самом конце сей главы: «Сии (тело и кровь в таинстве) называются вместообразными будущих как бы не сущие истинно тело и кровь Христовы, но потому что ныне через них мы причащаемся Христова Божества, тогда же мысленно через одно созерцание Его».И Божественный Макарий: «Как вино по всем членам пьющего расходится, и бывает вино в нем и он в вине: таки пиющий кровь Христову Духом Божества напояется, который по всей душе расходится, и душа бывает вся в Нем, и освятившись таким образом, делается достойною Христа Господа. Ибо апостол говорит: все мы одним Духом напоились {крестились} (1Кор.12:13). Также и истинно причащавшиеся хлеба в Евхаристии сподобляются причастниками быть Духа Святого, и так достойные души во веки могут живы быть. И как для тела жизнь не из него самого есть, но из вне его есть, то есть от земли, таки душе благоволил Бог не из собственного его естества, но из Своего Божества, из Духа Своего и света иметь брашно, питие, одеяние, кои суть истинный живот души. Ибо Божественное естество имеет и Хлеб жизни, рекший: Я есмь хлеб живый (Ин.6:51) и воду живую, и вино веселящее, и елей радования».И святой Исидор: «Приобщением называется причастие Божественных Тайн, потому что оно подает нам соединение со Христом и соделывает нас общниками Царствия Его». И святой Нил: «Невозможно иначе спастися верному и оставление прегрешений получить, и Царствия Небесного сподобиться, если со страхом, верою и любовию не причащается он пречистых Тайн Тела и Крови Христовых». Подобное сему пишет и святой Василий Великий в письме к благородной Кесарии: «Хорошо и преполезно каждый день приобщаться и принимать Святое Тело и Кровь Христову, потому что Сам Христос ясно говорит: ядущий Мою плоть, и пиющий Мою кровь, имеет жизнь вечную (Ин.6:54). Ибо кто сомневается, что непрестанно быть причастником жизни не иное что значит, как жить множайше. Мы причащаемся четыре раза каждую седмицу: в день Господень, в среду, в пяток и субботу, также и в иные дни, если бывает память какого святого» (Т. 6, писм. 89).Думаю, что в эти дни и литургисал святой сей, ибо всякий день не мог, будучи обременен столькими попечениями. И святой Аполлос сказал, что «монахи должны, если могут, приобщаться каждодневно Святых Тайн, потому что кто удаляется от Святых Тайн, тот удаляется от Бога, а кто постоянно приобщается, тот всегда принимает в себя Спасителя; ибо Сам Спаситель говорит: ядущий Мою плоть, и пиющий Мою кровь, пребывает во Мне, и Я в нем (Ин.6:56). Итак, сие весьма полезно монахам, потому что через сие они постоянно творят воспоминание спасительной страсти Христовой. К тому же при сем каждодневно должно им быть готовыми и так приготовлять себя, чтоб быть всегда достойными приять Святых Тайн, и отпущения грехов сподобиться» (Лавсаик). В братстве преподобного Аполлоса всегда соблюдался такой порядок жизни.Святой Лествичник говорит: «Если тело, другому телу прикасаясь, изменяется действием его, то как не измениться тому, кто непорочными руками прикасается телу Божию?» (Сл.28:52). Написано также и в «Герондике»: «Иоанн Вострский, муж святой и власть имеющий над духами нечистыми, спросил бесов, живших в некоторых отроковицах бесноватых и злодействовавших в них, говоря: «Каких вещей боитесь вы в христианах?» Те ответили: «Вы воистину имеете три великие вещи: первая та, что носите вы на шее вашей; вторая та, чем омываетесь вы в церкви; третья та, что вкушаете вы в собрании». Когда спросил он их еще: «Из сих трех, чего больше боитесь вы?» Они сказали: «Если б вы добре хранили то, чего причащаетесь, то никто из нас не возмог бы оскорбить христианина». – Эти вещи, коих боятся наши неистовые враги паче всего, суть: крест, крещение и причащение».Глава 93. Конец всех пространно изложенных вещей; и частное увещание просившему о томСе, чадо любезнейшее, исполнено твое прошение, с Божиею помощию. Если, может быть, мы не сумели сделать это в точном соответствии твоему желанию и ожиданию, то всяко сделали по силе своей. Но Богу любезно делаемое по силе. Ты же смотри, не до сего только простирай твою любовь к научению и труд по нему, но яви себя и делами любителем научения и ревнителем. Ибо знаменитый брат Божий говорит: «Братия мои возлюбленные! Будьте же исполнители слова, а не слушатели только, обманывающие самих себя. Ибо кто слушает слово, и не исполняет: тот подобен человеку, видящему собственное лице свое в зеркале; который посмотрел себя, отошел, и тотчас забыл, каков он. Но кто вникнет в закон совершенный, в закон свободы, и пребудет в нем: тот, будучи не слушателем забывчивым, а исполнителем дела, блажен будет в своем действовании» (Иак.1:19, 22–25).Глава 94. Как должно слушать и принимать духовные словеса отцовПаче же всего надлежит тебе уразуметь, как верно и с подобающим благоговением принимать и выслушивать Божественные и духовные законоположения отцов. Ибо святой Макарий говорит: «Духовные предметы недосязаемы для не испытавших их. К душе же святой и верной на помощь к постижению их приходит причастие Святого Духа; и тогда небесные сокровища Духа приемлющему их опытом одному бывают явственны, не посвященному же в сие даже и помыслить о том совершенно невозможно. Итак, благоговейно слушай о них, пока и ты, веры ради, сподобишься получить то же. Тогда самым опытом душевных очес узнаешь, каких благ и таинств души христиан могут быть причастны еще здесь».Находясь в таком состоянии, ты очень скоро соберешь богатый приплод и пользу и от того, что написано, и от того, что услышать случится; и соединяя с научением и делание узнанного, преуспеешь до того, что будешь в состоянии и других увещевать и руководить самым опытом к вещам Божественнейшим, для многих недоступным. Что и буди тебе, всемощною длани Господа Иисуса Христа держимому и направляемому! Аминь.Поскольку пресыщение словом неприятно для слуха, как пресыщение пищею для тела, и вообще умеренность во всем есть наилучшее дело; то надлежит и нам, избегая излишества и лобызая мерность, как наилучшее, потолковав еще немного о нашем предмете и сделав краткое некое оглавление настоящего сочинения, на этом бросить якорь слова нашего.Глава 95. Возглавление всего (главнейший пункт), – как должно молиться, и об истинном просвещении и Божественной силеОтцы говорят, что желающий разумно трезвенствовать, пусть сошедший путем дыхания внутрь сердца непрестанно понуждает себя молиться чисто и непарительно, одним внимая словам молитвы и в них углубляясь, именно: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! дотоле, пока ум просветится в сердце, как говорит святой Диадох: «Которые сие святое и преславное имя непрестанно содержат мысленно во глубине сердца своего, те могут, наконец, увидеть и свет ума своего» (Гл. 59). Когда же сие совершится по Божию мановению, тогда с момента сего все остальное течение нашего по Богу жительства, яко во свете ходящие, паче же яко сынами света сущие, незаблудно и непреткновенно пройдем мы, как говорит Сам света податель Иисус: пока свет с вами, веруйте во свет, да будете сынами света (Ин.12:36); еще: Я есмь свет миру: кто последует Мне; тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин.8:12). И святой Давид так взывает к Господу: во свете Твоем узрим свет (Пс.35:10). И Божественный Павел: Бог, повелевший из тьмы воссият свету, озарил и наши сердца (2Кор.4:6). Ибо Им, как неугасимым и всесветлым светильником, истинно верные путеводятся и простирают взор свой за пределы чувственного, – и им, яко чистым сердцем, отверзается небесная дверь ко всякому равноангельному и высокому образу жизни и устроению. И таким образом, как из солнечного диска, воссиявает им свет, делающий их способными духовно воссуждать, рассуждать, прозревать, предузревать и подобное. И вообще через Него воссиявает Им всякое показание и откровение безвестных тайн; и силою преестественною и Божественною исполняются они в Духе Святом, этою же преестественною силою и персть их облегчается, или лучше плоть их утончается и, как метеор будто, горе воспаряет. Сею, в Духе Святом просветительною силою, некоторые из святых отцов, еще в теле суще, будто невещественные и бестелесные, не мокрыми переходили ногами реки непроходимые и моря кораблеходные, долгие и многодневные пути в одно мгновение проходили, и много других совершали дивных дел на небе, на земле, в солнце, в море, в пустынях, в городах, во всяком месте и стране, в зверях, в гадах, и вообще во всякой твари и во всех стихиях, – и прославились. И когда стояли они на молитве, святые и честные их тела поднимались от земли, как бы поддерживаемые крыльями; и божественный невещественный огонь благодати превращал в пепел их телесную (σωματική) дебелость (толщину) и вес, заставляя их легко подниматься; и некоторым образом, – о чудо! – богодействующею (θεουργική) рукою силы (ισχύος) и благодати, пребывающих (κατοικούσε) в них, перековывал (μεταστοιχειώνονταν) и переплавлял (αναχωνεύονταν) [их] на божественное (θειότερο). И после смерти, честные тела некоторых воспринимали нетление, явно показывая живущую в них (и всех удостоверенных верой (πίστη)) сверхъестественную благодать и силу. По общем же и всемирном (παγκόσμια) воскресении, освещенные силою Духа, будут восхищены на облаках по воздуху, на встречу Господу, и таким образом всегда с Господом будут, как удостоверяет таинник Божий Павел (1Фес.4:17). Вместе с ними и Давид, изрекающий Духом, поет: „Господи! “ Во свете лица Твоего они будут ходить, и о имени Твоем будут радоваться весь день (т. е. вечный) и правдою Твоею возноситься. Ибо Ты слава силы их и благоволением Твоим возвышается мощь наша (Пс.88:16–18). И еще: державные на земле весьма превознесены (Пс.46:10). И великогласный Исаия так говорит: надеющиеся на Господа поднимут крылья и обновятся в силе своей (Ис.40:31). И святой Макарий: «Всякая душа, верою и тщанием о всех добродетелях еще здесь сподобившаяся облещися во Христа в силе и удостоверительно сподобляется всегда получать существенное ведение небесных тайн, соединена будучи с небесным светом нетленного образа своего. В день же воскресения тело, в силу того же славного небесного образа, спрославится душе и Духом восхищено будет в сретение Господа на воздухе, соделавшись сообразным телу славы Его, и тогда душа и тело будут вечно царствовать вместе (μαζί) со Христом (Χριστό)».Глава 96. Другое возглавлениеСих новых и невыразимых словом вещей и разумений началом и породительницею бывает упомянутое пред сим безмолвие, при совершенном беспопечении и в соединении со вниманием и молитвою, имея основанием твердым и ограждением неодолимым исполнение Божественных заповедей. От сих же, беспопечения, говорю, безмолвия, внимания и молитвы – сердечное движение и теплота, страсти и бесов палящая, и сердце, как в горниле, очищающая, а от этой – Господа Иисуса Христа вожделение и неистощимое любление, от сего – сладкое, как из источника, течение сердечных слез, коими душа и тело, в покаянии, любви, благодарении и исповедании, как иссопом очищаются и утучняются, от них – тишина и мир помыслов, коему нет предела, яко всяк ум превосходящему, а от него – снегосиятельно светлое осияние. Конец же всего – доступное человеку бесстрастие, души прежде тела воскресение, образа и подобия Божия возображение и возвращение в сие состояние путем деяния и созерцания, веры, надежды и любви, также совершенное горе к Богу простертие, непосредственное с Ним соединение, исступление и почитие в Нем и стояние в настоящем веке, яко в зерцале, гадании и залоге, а в будущем – видение Бога лицем к лицу, совершенное Его причастие и присносущное Им наслаждение.Глава 97. О том, что сей есть воистину незаблудный, истинный, и отцепреданный образ жизни по Богу, то есть безмолвие после послушания, которое достойно названо святыми жизнию во Христе сокровенноюСей путь, сие духовное по Богу жительство и священное делание истинных христиан есть истинная, незаблудная и неподдельная, во Христе сокровенная жизнь. Его проложил и к нему тайноводствовал Сам Богочеловек, сладчайший Иисус; по нему прошли Божественные апостолы; по нему проследовали бывшие после них, и им, как и должно, последовавшие славные руководители наши и учители, которые с самого начала, с первого на землю пришествия Христова даже до ныне, как светила сияя в Mиpe зарями живоносных словес и дел предивных, одни другим передавали и тем, кои в наше время суть, передали сие доброе семя, сей священный квас, сей начаток святой, сей залог некрадомый, сию благодать и силу свыше, сей бисер многоценный, сие Божественное отческое наследие, сие на селе сокрытое сокровище, сие обручение Духа, сие царское знамение, сию живую и текущую воду, сей огнь Божественный, сию честную соль, сей дар, сие запечатление, сей свет – и подобное сему. Что и отселе будет, как наследство, передаваемо и таким образом переходить из рода в род, до самого Второго Пришествия Христова. Ибо неложен обетовавший: се Я с вами есмъ... до скончания века. Аминь (Мф.28:20).Глава 98. О том, что хотя и другие есть спасительные пути, но этот предпочтительно царский есть, ведущий к усыновлениюХотя и иные пути и жительства, если же хочешь, и делания, были и суть в обычае, яко добрые, ко спасению ведущие и покой дающие тем, кои их проходят; подобно пути раба или наемника, как сказал Спаситель: в дому Отца Моего обителей много (Ин.14:2), но этот есть предпочтительно царский и избранный, все другие делания, как душа тело, превосходящий, яко вполне обновляющий от земли и пепла до усыновления Богу и дивно в Духе обожающий человека, который проходит его достодолжно, как говорит Василий Великий: «Дух Святой, пришедши в душу, дал жизнь, дал бессмертие, воздвиг лежащего. Подвигнутое же от Духа Святого движением присносущным стало животным, святым; и человек по Духу, вселышемуся в него, приял достоинство пророка, апостола, Ангела, Бога, будучи прежде того землею и пеплом».Глава 99. По причине высоты делания жительство сие многоименноСего ради святые отцы жительство сие величают многими славными наименованиями: они наименовали его путем разумным, деянием похвальным и созерцанием верным, пространнейшею молитвою, трезвением ума, умным деланием, делом будущего века, Ангельским жительством, небесным житием, Божественным поведением, страною живых, таинственным возреванием, духовною трапезою полнейшею, раем, Богом соделанным, небом, Небесным Царством, Божиим Царством, мраком превысшим света, жизни во Христе сокровенною, боговедением, обожением преестественнейшим и другими близкими к сим. Сим Божественным отцам последуя, и мы, в лукавых и нечистых помыслах, словах и делах живущие, решились старательно исполнить твое, возлюбленный, прошение, и не поленились сделать, как ты просил, даже и больше меры нашей, твоей ради любви и отеческой заповеди, как сказали мы и в предисловии к сему труду. Жизни же сей равноангельной предводитель есть Сын Божий, Бог Слово, по новому неизреченному воплощенному домостроительству Своему, по благоволению безначального Отца и содейству Святого Духа.Глава 100. Нравоучение – что с Божию помощию и благодатию и нам сколько можно стараться, должно и подвизаться; да сподобимся отныне еще в виде залога таких сверхъестественных величайших даров и ради малого разленения, увы! да не упустим их: что да не буди нам!Когда такие и толикие предлежат нам блага, возлюбленные, не в надежде только и по обетованиям в будущем, но ныне воистину и делом, возревнуем улучить их, пока имеем время. Потечем, восподвизаемся, да сподобимся их и мы, за малое и привременное рачение о них и краткий труд, паче же по дару и благодати Божией. Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим.8:18), по словам Павла, Божественного проповедника. Послушаем его; и если отныне потщимся, обретем их, по уверению его, в виде начатка и обручения (см. Рим.8:23; 2Кор.1:22). Потщимся же: ибо если приглашаемые из низкой доли к сродству и общению с царским домом все для получения того пускают в ход – и слова, и дела, и умышления, хватаются даже за самое недостижимое, с презрением нередко самой жизни; и это ради славы и чести привременной и скоропреходящей, служащей иной раз не на добро, а на пагубу; то сколько паче надлежит употребить и деятельности и рвения нам, призываемым к общению, браку и сочетанию с Богом, всех царей Царем и Содетелем, всегда пребывающим, и свойственникам Своим славу и честь подающим пресветлую и непрестающую, и не это одно, но еще с получением области (власти) чадами Божиими быть, как говорит Евангелие: А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть, соделываться чадами Божиими (Ин.1:12). Власть дает Он, а не властительски влечет и не против желания нашего принуждает. Ибо властительское принуждение всегда вооружает принуждаемого против принуждающего, чтоб воздать злом за зло. Сим образом Он воздает честь древнему нашему самовластию, дабы, когда тело благое всецело делается по Его благоволению и благодати, совершение его приписывалось нашей ревности и рачению. Он, хотя Бог есть и Владыка, все Свое сделал: всех одинаково создал, за всех также и умер, чтобы всех равно и спасти. За нами же оставлено приступить к Нему, уверовать, соделаться своими Ему, со страхом, рвением и любовию служить Ему, истинно возлюбившему нас человеколюбивому Владыке и Попечителю, до возжелания даже и смерть за нас подъять самоохотно, и смерть поносную, чтоб избавить нас от тиранства диавола, началозлобного врага нашего, примирить с Богом и Отцем, и наследниками Божиими и сонаследниками Своими соделать. Что предивно и преблаженно. Не дадим же себе ради малого какого-либо и краткого самоугодливого разленения и вознерадения, и поддельного какого удовольствия отстранить себя от таких и толиких благ, честей и наслаждений; но ревностно будем делать все подобающее, и всякие нести труды, не щадя, если потребуется, и самой жизни ради угождения Господу, как и Он не пощадил Своей ради нас, и притом Бог сый, – да сподобимся таким образом и нынешних и будущих даров и венцов. Буди же всем нам улучити их благоволением и благодатию Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа, столько Себя за нас смирившего и таковым смирением преестественную и Боготворную благодать Свою еще от-зде самым делом богатно нам подающего. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, со безначальным и пречистым Его Отцем, и с соприсносущным и всесвятым, и благим, и животворящим Его Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.Евагрий Понтийский.Краткие сведения о жизни отца нашего ЕвагрияЕвагрий, премудрый и ученый муж, процветал около 380 года, он был рукоположен Василием Великим в должность чтеца, от брата же Василия, Григория Нисского, Евагрий был рукоположен во дьякона. Он был научен священным словам от Григория Богослова, который во время управления Константинопольской Церковью сделал его архидиаконом, (по свидетельству Никифора Каллиста, в книге 11, гл. 42). Уклонившись от церковной карьеры, Евагрий вступил в монашескую жизнь. Имея глубокие [духовные] представления и превосходно выражая свои мысли, он написал множество различных сочинений; из которых мы решили представить в настоящей книге: «слово к безмолвствующим» и «главы о различении страстей и помыслов», как весьма необходимые и полезные.Евагрия монаха, образ иночества, поучающий, как должно подвизаться и безмолвствоватьУ Иеремии сказано: и ты да не бери себе жены на месте сем. Ибо так говорит Господь о сыновьях и дочерях, которые родятся на месте сем: тяжкими смертями умрут они (Иер.16:2–4). Слово сие на то же наводит, что и Апостол говорит: а женатый заботится о мирском, как угодить жене... и замужняя заботится о мирском, как угодить мужу (1Кор.7:33–34); если поймем, что у пророка не о тех только сынах и дщерях, кои происходят от брачной жизни, сказано: тяжкими смертями умрут (Иер.16:4); но о сынах и дщерях, рождающихся в сердце, т. е. о плотских помыслах и пожеланиях, так как и они умирают в болезненном, немощном и расслабленном мудровании миpa сего, а небесной и вечной жизни не достигают. Неженатый же, говорит, заботится о Господнем, как угодить Господу (1Кор.7:32), и творит всегда зеленеющие и бессмертные плоды небесной жизни.Таков инок, и таким подобает быть иноку; т. е. чтоб он, удаляясь от жены, не творил сынов и дщерей в сказанном месте, – и не это только, но чтоб был и воином Христовым, не веществолюбивым, свободным от забот, чуждым помышлений и дел многомятежного миpa, как и Апостол говорит: никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику (2Тим.2:4). В сих наипаче да пребывает инок, оставив все вещи миpa сего и стремясь к прекрасным и добрым трофеям (победознамениям) безмолвия. Как прекрасен и добр подвиг в безмолвии, как воистину прекрасен и добр! Иго Его благо и бремя легко (Мф.11:30): сладка жизнь, любезно деяние.Хочешь ли, возлюбленный, как следует восприять уединенническую жизнь и устремиться к трофеям безмолвия? Оставь там попечения мирские, с их началами и властьми, т. е. будь как не вещественный, бесстрастен и чужд всякого похотения, чтоб, быв свободен от сопряженных с тем беспокойных случайностей, мог ты добре безмолвствовать. Ибо если кто не исторгает себя из всего этого, то справить этого рода жизни, как следует, не сможет. Пищу назначь простую, удобоприобретаемую и не требующую много о себе забот, а не разнообразную и ввергающую в развлечения. Если придет тебе помысл о ценных яствах, будто страннолюбия ради, оставь его, нимало ему не внимая. Ибо чрез это наветует тебе враг, наветует, чтоб отвратить тебя от безмолвия. Имеешь Господа Иисуса, в лице Марфы укоряющего душу, пекущуюся об этом, и говорящего, что о многом заботишься и суетишься. Одно только нужно (Лк.10:41), то, чтоб слушать слово Божие, прочее же после сего без труда найдется. Почему Он тотчас и прибавляет: Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее (Лк.10:42). Имеешь и пример вдовицы Сарептской, чем она угостеприимствовала пророка (3Цар.17:10). Хотя бы ты имел только один хлеб и воду, можешь и с ними как следует совершить дело гостеприимства и удостоиться за то воздаяния. Но если бы ты и этого не имел, прими странника только с добрым произволением и слово благое ему скажи, и этим можешь равно стяжать мзду страннолюбия. Ибо сказано: доброе слово выше даяния (Сир.18:16, 17).Также должен рассуждать ты о милостыне. Не пожелай иметь богатство для раздаяния бедным. Ибо и это есть лесть лукавого, часто приходящая в видах тщеславия и ввергающая ум в дела многомятежные (многосделочные). Имеешь в Евангелии от Господа Иисуса получившую доброе свидетельство вдовицу, которая двумя лептами превзошла произволение и силу (достоинство пожертвований) богачей. Ибо все те, сказал Господь, от избытка положили в сокровищное хранилище; сия же все имение свое (Лк.21:4). Что же касается до одеяния, то не желай иметь лишних одежд; промысли себе только такие, какие достаточны к удовлетворению этой потребности тела. Возложи на Господа заботы твои (Пс.54:23), и Он промыслит о тебе. Яко Тот печется о нас, говорит Слово Божие (1Пет.5:7). Если имеешь нужду в пище или одежде, не стыдись принять, если будут подавать тебе их другие. Ибо это есть вид гордости. Если и сам будешь в них излишествовать, давай тому, у кого их нет. Бог хочет, чтоб чада Его (или рабы) так вели свое домостроение (или экономию). Почему и Апостол, пиша к Коринфянам, говорит о терпящих оскудение в потребном: вашим избытком пусть дополнится их недостаток, а после их избытком ваш недостаток, дабы таким образом был уравнение; так как написано: кто собрал много, имел не более, и кто мало, не менее (2Кор.8:14–15). Итак, имея потребное на настоящее время, не заботься о том на будущее время, на день, например, или на неделю, или на месяц, или на год. Когда настанет завтрашний день, время то само доставит тебе потребное, если ты ищешь паче Царствия Небесного и правды Божией. Ибо Господь говорит: ищите Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф.6:33).Не принимай отрока, чтоб враг не воздвиг из-за него какого-либо соблазна и твоей головы не встревожил заботиться о ценных яствах; ибо тогда не можешь уже ты пещись об одном себе. Пусть придет этот помысл (отрока иметь) для успокоения телесного (будто необходимого); но ты взыщи лучшего, т. е. покоя духовного: ибо духовный покой всеконечно лучше телесного. Пусть помысл приложит внушение, что так сделать надо ради пользы отрока, не верь ему: ибо это не наше дело, а других святых отцов, живущих в киновии. Об одной своей пекись пользе, соблюдая как следует чин безмолвнической жизни. Не люби жить с людьми вещелюбивыми и хлопотливыми. Или один живи, или с братиями невещелюбивыми и единомысленными тебе. Живущий с людьми вещелюбивыми и хлопотливыми, конечно и сам приобщится к их хлопотливости, и начнет работать человеческим обычаям, пустым речам и всем другим злым делам, гневу, печали, неистовому вещелюбию, страху, смутам. Не позволяй себе развлекаться родительскими заботами17 и родственными дружбами. Откажись от частых с ними свиданий, чтоб они не похитили твоего келейного безмолвия и не ввергли тебя в обычные им хлопоты. Предоставь, говорит Господь, мертвым погребать своих мертвецов: ты же иди за Мною (Мф.8:22). Если даже келлия, в которой живешь, будет многомолвна, беги, не пощади и ее, чтоб не расстроиться по любви к ней. Так все делай, все твори, чтоб убезмолвиться, упразднясь от всего, и об одном стараться, как бы пребыть в воле Божией и успешно бороться с невидимыми силами.Если невозможно тебе как следует безмолвствовать в своей стране, решись убезмолвиться на чужой и на это обрати весь свой помысл. Будь как искусный купец, все испытывая для устроения себе настоящего безмолвия и соглашаясь на все, для того необходимое и полезное. Впрочем, говорю тебе, возлюби странничество; ибо оно избавляет от неудобств, какие неизбежны в своей стране, и одно дает вкусить все благо безмолвной жизни. Избегай бывания в городе и терпеливо сиди в пустыни. Вот я, говорит святой Давид, удалился, бегал и водворился в пустыне (Пс.54:8). Если можно, и совсем не ходи в город: ибо не увидишь ты там ничего благопотребного, ничего полезного, ничего способствующего тебе в избранном тобой образе подвижнической жизни. Вижу, говорит опять тот же святой, беззаконие и распрю в городе (Пс.54:10). Ищи же уединенных и неразвлекающих мест и не бойся поселиться в них. Если увидишь там и бесовские привидения, не пугайся и не убегай с этого спасительного для нас поприща. Потерпи не страшась, и узришь величия Божия (Исх.14:13), заступление, покров и всякое другое удостоверение о спасении. Ожидал я, говорит блаженный оный муж, Бога спасающего меня от малодушия и от бури (Пс.54:9). Да не победит твоего произволения [жить безмолвно] желание походить для развлечений. Ибо такое блуждание с похотью развращает ум незлобивый (Прем.4:12). Много от этого бывает искушений. Бойся падений и тверже сиди в келлии своей.Если имеешь друзей, избегай частых с ними свиданий. Видаться с ними чрез долгие промежутки будет полезнее и для тебя, и для них. Если же почувствуешь, что тебе от них бывает какой-либо вред, совсем не приближайся к ним. Друзей надлежит тебе иметь таких, которые были бы полезны тебе и пособствовали твоему житию. Избегай встреч с людьми лукавыми и немирными, и ни с кем из таких не живи вместе; и от недобрых предложений их отрицайся: ибо они не Богу служат, и не ради Него живут. Да будут друзьями твоими мужи миролюбивые, братия духовные, отцы святые. Ибо таковых назвал так Господь, говоря: Мать Моя, и братья Мои, и сестры суть те, которые творят волю Отца Моего, Который на небесах (Мф.12:50; Мр.3:35). Не водись с хлопотливыми и суетливыми и не ходи к ним на трапезу, чтобы они не увлекли тебя в свои прелести и не отвели от науки и искусства безмолвнической жизни: ибо есть у них такая страсть (увлекать). Не преклоняй уха твоего к речам их; и не принимай замыслов сердца их. Ибо они поистине вредны. К верным земли пусть лежит душа твоя, и соревнованием плачу их да болит сердце твое, по примеру Давида, который говорит: Глаза мои [обращены] на верных земли, чтобы сидели они со мною (Пс.100:6). Если кто из шествующих путем любви Божией, пришедши к тебе, позовет тебя вкусить хлеба-соли, и ты захочешь пойти, пойди, но скорее возвращайся в келлию свою. Если можно, никогда не ночуй вне келлии своей, чтоб всегда с тобою пребывала благодать безмолвия и ты беспрепятственно совершал установленное тобою келейное служение.Не поблажай похоти добрых яств и не увлекайся приманкою удовольствий роскоши: ибо – сластолюбивая заживо умерла, как говорит Апостол (1Тим.5:6). Не насыщай чрева своего чужими яствами, чтоб не пристраститься к ним и не сделать привычки по часту трапезовать на стороне. Ибо сказано: не прельщайся насыщением чрева (Притч.24:15). Если увидишь, что тебя часто зовут из келлии, отказывайся; ибо часто бывать вне келлии вредно. Это отъемлет благодать, помрачает мысли, истнивает теплое желание (безмолвного с Богом пребывания). Посмотри на вино, как оно, если долго очень стоит неподвижно на одном месте, хорошо отстаивается, делается светлым и благоуханным; а если его переносят с места на место, то оно бывает мутно, мрачно и на вкус неприятно по причине поднявшихся осадков и дрожжей. Приравнивая себя к нему, пытайся уподобиться ему, каково оно бывает в первом случае: пресеки сношения с многими, чтоб ум твой не был рассеян помыслами и не возмущался чин безмолвия твоего. Учреди у себя рукоделие и будь за ним, если можно, день и ночь, чтоб не только самому никого не тяготить собою, но иметь возможность подавать другим, как и заповедует св. апостол Павел (2Фес.3:12; Еф.4:28). Этим будешь побеждать ты и беса уныния, и отревать все другие вражеские похотствования. Ибо дух уныния обычно нападает на праздного, о котором говорит Премудрый, что он в похотях есть (Притч.13:4). От даяния и приятия не избежишь греха. Потому, продаешь ли что, или покупаешь, понеси небольшой убыток сравнительно с настоящею ценою, чтоб добиваясь настоящей цены, не увлечься приемами корыстолюбцев и не впасть в пагубные для души дела – любопрение, клятвопреступление, измену словам, и тем не обесчестить и не посрамить досточестного достоинства нашего звания. Помышляя об этом, держи себя осторожнее в даянии и приятии твоем. Если же хотел бы ты избрать лучшее, – и это для тебя возможно, – передай другому кому, человеку верному, заботу о себе, чтоб сделавшись таким образом благодушным (свободным от томящих забот, мирным в себе), пожил ты затем, благими и радостными преисполняясь надеждами.К таким благопотребным делам обязывает тебя чин безмолвия. Предложу тебе теперь и о прочем, что еще в нем необходимо бывает содержать. Ты же слушай меня и делом совершай, что тебе заповедую. Сидя в келлии своей, вспомни день смерти, вообрази тогдашнюю мертвость тела, представь крайность (в какой будет находиться душа) и возболезнуй о том. Этим подкрепишь ты в себе презрение к суете, мятущей мир, возгреешь любовь к смиренной избранной тобою доле своей и возревнуешь неуклонно и неослабно пребыть в безмолвии своем. Вспомни и о теперешнем состоянии душ во аде. Подумай, каково им там, в каком они горьком молчании, в каком мучительном стенании, в каком страхе и замирании от ожидания [Страшного Суда], каково их непрестанное раздирание душевное, каковы их безмерные слезы. Вспомни также и о дне воскресения и предстания пред Богом. Вообрази страшный и ужасом потрясающий оный Суд, выведи на среду, что ожидает там грешников – стыд пред лицом Бога и Христа Его, пред Ангелами, Архангелами, властями и пред всеми людьми; представь и все мучилища – огнь вечный, червя неусыпающего, тартар, тьму, над всем же этим скрежет зубов, страхи и мучительные страдания. Приведи также на мысль и блага, отложенные праведным, дерзновенное освоение с Богом Отцом и Христом Его, с Ангелами, Архангелами, властями и со всем ликом святых, Царство с сокровищами его, радость и наслаждение. То и другое приводи себе на память. И об участи грешников стенай, плачь, облекись в одежду сетования, страшась, как бы и самому не быть в числе их; а о благах, уготованных праведным, радуйся, ликуй и веселись. И этих [благ] старайся сподобиться, а тех [мучений] избежать. Смотри же никогда не забывай об этом; в келлии ли своей находишься, или вне где, памяти об этом не позволяй выходить из ума твоего, чтоб хоть чрез это избежать тебе нечистых и пагубных помыслов.Пощение у тебя да будет сколько силы есть пред лицом Господа. Оно очистит грехи твои и беззакония, сделает душу степенною и важною, освятит ум, отгонит бесов, Бога приблизит. Однажды вкусивши в день, в другой раз не возжелай, чтоб не иметь много иждивения и не возмутить ума своего. От этого у тебя всегда будет, что употребить на дела благотворения, и умертвятся страсти телесные. Но если случатся братия, и тебе нужно будет вкусить во второй и в третий раз, не мрачи лица своего и не посупляйся; но паче радуйся, что мог послужить потребе братий. Почему во второй и в третий раз вкушая, благодари Бога, что исполнил закон любви, и что потому уже Самого Бога иметь будешь Попечителем о твоей жизни. Бывает, что иногда болезнь случится, и немощь телесная потребует вкусить дважды, трижды, даже и много раз, не смущайся помыслом. Ибо нет необходимости телесные подвиги нашей жизни выдерживать строго и во время болезней; но в некоторых из них делать послабление, чтоб поскорее поправиться в здоровьи и опять начать те же подвижнические труды. Относительно того, от каких яств воздерживаться, Слово Божие ничего не возбранило есть, но изрекло: это все даю вам, как зелень травную. Все предложенное ешьте, без исследования (Быт.9:3; 1Кор.10:25, 27). И еще: не то, что входит в уста, оскверняет человека (Мф.15:11). Итак, воздерживаться от некоторых яств да будет всегда делом нашего произволения и самоохотным подвигом души.Спание на голой земле, бдение и все другие преутруждения выдерживай с охотою, взирая на имеющую тебе открыться славу со всеми святыми. Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас, говорит Апостол (Рим.8:18). Когда станешь падать духом, молись как написано (Иак.5:13); но молись со страхом и трепетом, с болезнованием сердца, трезвенно и бодренно. Так молиться должно особенно ради злобных и злокозненных невидимых врагов наших, которые всегда покушаются причинить нам помеху в этом деле. Когда они увидят нас стоящими на молитве, тогда и они проворно приступают к нам и влагают нам в ум то, о чем во время молитвы вспоминать или думать не должно, чтобы увести пленником наш ум и сделать бесплодными, тщетными и бесполезными наши моление и молитву во время молитвословия. Ибо тщетны и бесполезны молитва, моление и прошение, когда они, как сказано, совершаются не со страхом и трепетом, не с трезвением и бодренностию. Если приступая к царю – человеку, – всякий излагает свое прошение со страхом и трепетом и со всем вниманием; не тем ли паче Богу, Владыке всех, и Христу, Царю царствующих и Господу господствующих, подобным образом должно предстоять, и таким же образом творить пред Ним свои молитвы и моления? Богу нашему слава во веки веков. Аминь.Того же Евагрия. Главы о различении страстей и помыслов.Из бесов, противостоящих [духовному] деланию, первыми выступают те, которым вверены аппетиты чревоугодия, а также те, которые побуждают нас [к исканию] славы человеческой. Все другие [бесы] следуют за этими, воспринимая от предшественников [души] уязвленных ими. Ибо нельзя попасть в руки духа блуда тому, кто перед этим не впал [в страсть] чревоугодия; нельзя возмутиться гневом тому, кто не сражается за яства, или за деньги, или за славу человеческую; нельзя избежать беса печали тому, кто всего этого лишился, или не может стяжать; нельзя избежать гордости, этого первого порождения диавола, тому, кто не исторг [из себя] «корень всех зол – сребролюбие» (1Тим.6:10), поскольку, согласно мудрому Соломону, «нищета мужа смиряет» (Притч.10:4). И сказать кратко: нельзя человеку попасть [в руки какому-либо] бесу, если он прежде не был уязвлен предстоятелями [бесов]. Поэтому эти три помысла диавол некогда предложил Спасителю: первый, – когда просил камни сделать хлебами; второй, когда обещал [отдать] весь Mиp, если [Господь], пав, поклонится ему; третий, когда говорил, что если [Христос] послушается его, то прославится и ничего не потерпит, бросившись вниз [с крыла храма]. Но Господь наш, явив Себя выше этих [искушений], повелел диаволу отойти прочь, научая этим также нас, что нельзя отразить диавола, если не презреть эти три помысла.2. Все бесовские помыслы вносят в душу представления чувственных вещей; запечатленный ими ум вращает образы этих вещей в самом себе. Следовательно, исходя из [представляемой] вещи можно узнать приближающегося [к нам] беса. Например, если мысленно предо мною предстает лицо обидевшего и унизившего меня, то этим изобличается приближение помысла памятозлобия; если всплывает воспоминание о богатстве или славе, то ясно, что мучитель наш узнается по вещи, [вызывающей эти воспоминания]. И в отношении других помыслов [также можно сказать, что] ты можешь обнаружить [того беса], который предстоит и внушает [тот или иной помысел]. Я не говорю, что все воспоминания о таковых вещах случаются от бесов, поскольку и самому уму, приводимому в движение человеком, присуще воображать [нечто] о существующих [вещах]. Нет, от бесов происходят только те воспоминания, которые увлекают яростное или желательное [начала души, заставляя их] двигаться вопреки своей природе. Вследствие смятения этих сил [души] и ум прелюбодействует и [начинает] бунтовать, будучи не в состоянии воображать о Боге – Законоположнике своем, если только [не] появится та светозарность, которая бывает в [нашем] владычественном начале во время молитвы, при условии, [конечно], отсутствия всех мыслей о [тленных] вещах.3. Человеку невозможно устранить страстные воспоминания, если он не приложит попечения о желательном и яростном [началах своей души]: первое ему следует истощать постом, бдением и сном на голой земле, а второе умерять долготерпением, прощением обид и милостыней. Из этих двух страстей образуются почти все бесовские помыслы, которые ввергают ум «в бедствие и пагубу» (1Тим.6:9). Никто не может одолеть эти страсти, если не пренебрежет он яствами, богатством и славой [мирской], а также если не пренебрежет он телом, ибо бесы часто пытаются нанести [свои] удары по нему. Необходимо подражать тем, которые, подвергаясь опасности на море от сильных ветров и вздымающихся волн, выбрасывают [за борт лишние] вещи. Однако, делая это, следует бдить, чтобы не быть на виду у людей, ибо иначе можно потерпеть более страшное, чем прежнее, кораблекрушение, попав под встречный ветер тщеславия. Поэтому и Господь наш, воспитывая ум – кормчего [нашего], говорит: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного» (Мф.6:1). Также: «Когда молишься, не будь как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою» (Мф.6:5). И еще: «Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры: ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою» (Мф.6:16). Но здесь следует внимать Врачу душ: как он посредством милостыни исцеляет яростное [начало души], посредством молитвы очищает ум, а желательное [начало души] изнуряет постом. Из этого и образуется новый человек, «который обновляется... по образу Создавшего его» (Кол.3:10), в котором, вследствие бесстрастия, «нет мужеского пола, ни женского» (Гал.3:28) и в котором, благодаря единой вере и любви, «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол.3:11).О различении страстей и помыслов.О сновидениях4. Следует исследовать то, каким образом бесы запечатлевают наше владычественное начало и производят в нем образы во время сновидений. Ибо то же самое, как кажется, случается с умом, когда он либо [что-нибудь] видит посредством очей, либо слышит посредством слуха, либо [воспринимает что-нибудь] посредством одного из чувств, либо [черпает что-нибудь] из памяти, которая запечатлевает владычественное начало не через тело, но приводит в движение то, что получено ею посредством тела. Итак, мне представляется, что бесы [при некоторых сновидениях] приводят в движение память, запечатлевая владычественное начало души, ибо организм [в это время] пребывает бездействующим вследствие сна. Далее, следует исследовать еще и то, каким образом [бесы] приводят в движение память. Возможно, посредством страстей? – Да, и это явствует из того, что [мужи] чистые и бесстрастные не претерпевают ничего подобного. Но бывает и простое движение памяти, происходящее либо от нас самих, либо от святых Сил, – и тогда мы встречаемся в сновидениях со святыми [мужами], беседуем и трапезничаем с ними. Следует обратить внимание на то, что те образы (έίδωλον – призрак, идол), которые душа воспринимает вместе с телом, эти же образы память приводит в движение и помимо тела – данное обстоятельство очевидно из того, что часто во снах мы претерпеваем подобные вещи, хотя тело пребывает в состоянии покоя. Например, вспоминать о воде можно, как испытывая жажду, так и не испытывая ее; о золоте можно вспоминать с [чувством] корыстолюбия, а можно и без него; в отношении прочих вещей дело обстоит также. И признаком злохудожества бесов служит то, какие различные [сочетания] видений обретает ум [во время сна]. Кроме того, необходимо знать, что бесы пользуются и внешними вещами, чтобы [произвести в уме] мечтание; например, они пользуются шумом волн для плывущих [по морю].5. Наше яростное начало, когда оно движется вопреки естеству, весьма способствует достижению бесами своей цели и бывает очень полезно для всякого злохудожества их. Поэтому никто из бесов не отказывается от того, чтобы ночью и днем приводить в смятение это начало. Однако, когда видят его скованным кротостью, тогда стараются под какими-либо предлогами освободить его, дабы оно, став более стремительным, могло сделаться пригодным для их зверских помыслов.Вследствие чего нельзя раздражать это начало ни праведными, ни неправедными делами, чтобы не давать опасный меч в руки внушающих [нам злые помыслы], – я знаю, что многие часто делают это, воспламеняясь [гневом] больше, чем нужно, и [часто] по ничтожным поводам. Ради чего, скажи мне, ты столь скор на тяжбу, если ты презрел яства, богатства и славу [человеческую]? Почему ты [обильно] питаешь этого пса, дав обет ничего не иметь? Если он лает и бросается на людей, это значит, что он имеет нечто внутри и желает сохранить это стяжание. Я же убежден, что таковой [гневный человек] далек от чистой молитвы, зная, сколь губителен гнев для подобной молитвы. Кроме того, я удивляюсь, неужели он забыл святых, например, Давида, который восклицает: «Престани от гнева и остави ярость» (Пс.36:8), Екклезиаста, который заповедует: «Отстави ярость от сердца твоего, и отрини лукавство от плоти твоея» (Еккл.11:10), и Апостола, который повелевает воздевать на всяком месте «чистые руки без гнева и сомнения» (1Тим.2:8)? Почему мы не научаемся из таинственного и древнего человеческого обычая: изгонять собак из жилищ во время молитвы? Ведь он означает, что [в душе] молящихся не должно быть гнева. Также [сказано]: «Ярость змиев вино их» (Втор.32:33), а назореи воздерживаются от вина.О том, что не следует печься об одежде или яствах, по моему мнению, излишне писать, ибо Сам Спаситель запрещает это, говоря: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, что пить и во что одеться» (Мф.6:25). [Такое попечение] присуще язычникам и неверующим, отвергающим Промысл Владыки и отрицающим Творца. Христианам же, сразу уверовавшим, что и две малые птицы, продающиеся за ассарий (см. Мф.10:29), находятся под управлением святых Ангелов, подобное [отношение] совершенно чуждо. Однако у бесов есть обычай внушать после нечистых помыслов [помыслы] попечения [о суетных вещах], чтобы «Иисус скрылся в народе» (Ин.5:13), [то есть скрылся в массе многопопечительных] умопредставлений, [столпившихся] на месте мысли, и чтобы слово [Божие], заглушаемое терниями заботы [века сего], осталось бесплодным (см. Мф.13:22). Поэтому, отложив помыслы, [исходящие] из заботы [века сего], возвергнем «на Господа печаль нашу» (Пс.54:23), «довольствуясь тем, что есть» (Евр.13:5); проводя скудную жизнь и пользуясь бедной одеждой, ежедневно будем отвергать отцов тщеславия. А если кто считает, что позорно носить бедную одежду, пусть посмотрит на святого Павла, который «на стуже и в наготе» (2Кор.11:27) ожидал «венец правды» (2Тим.4:81). И поскольку Апостол назвал мир сей «позорищем» (1Кор.4:9) и «ристалищем» (1Кор.9:24), то посмотрим, возможно ли тому, кто облачился в помыслы [житейского] попечения, устремляться «к почести вышнего звания Христова» (Флп.3:14) и бороться «против начальств, против властей, против мироправителей века сего» (Еф.6:12). Я этого не знаю, поскольку воспитан [только] земной действительностью; [а она научает], что атлету [на состязаниях] мешает хитон, который делает его уязвимым. Так и уму мешают помыслы [житейского] попечения, если истинно слово [Божие], глаголющее, что ум должен быть привержен своему сокровищу. Ибо сказано: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:21).6. Из помыслов одни пресекают, а другие бывают пресекаемы. Так, помыслы лукавые пресекают помыслы благие, а лукавые, в свою очередь, пресекаются благими. И Святой Дух внимательно следит за тем, какой помысел водворяется первым [в уме] и, судя по этому, осуждает или принимает [нас]. Под моими словами необходимо подразумевать следующее: я имею помысел странноприимства, и имею его ради Господа, но этот помысел пресекается [другим], когда приходит искуситель и внушает [мысль] странноприимствовать ради славы. Но, с другой стороны: имею помысел страннолюбия для того, чтобы перед людьми казаться [гостеприимным], и этот помысел пресекается, когда его перехватывает лучший, направляющий добродетель нашу паче ко Господу и понуждающий нас не ради людей творить такие [деяния].7. Путем долгого наблюдения мы познали различие между помыслами ангельскими, человеческими и бесовскими; а именно: мы познали, что ангельские [помыслы] прежде всего усердно взыскуют естество вещей и отыскивают их духовные смыслы. Например, они взыскуют, ради чего создано золото и почему оно рассеяно в виде песка где-то в недрах земли, отыскиваемое здесь с большим усилием и трудом? Почему, найденное, оно промывается водой и предается огню, а потому уже попадает в руки мастеров, делающих из него для скинии светильник, кадильницу, возливальники и чашу (см. Исх.25:29, 31), из которых, по благодати Спасителя нашего, не пьет уже царь Вавилонский (Дан.5:1–30), но Клеопа, который приносит пылающее от этих таинств сердце (Лк.24:13–32). Бесовский же помысел не ведает и не знает этого, но только лишь бесстыдно внушает [желание] обладать чувственным золотом, предсказывая, что [подобное обладание] принесет роскошь и [земную] славу. А человеческий помысел ни стяжания золота не ищет и не исследует символом чего является оно, но только вносит в мысль простой образ золота, вне всякой связи со страстью корыстолюбия.То же самое рассуждение можно распространить и на другие вещи, тайнозрительно упражняя [ум свой] соответственно этому правилу.8. Есть бес, называемый «скитальцем», который предстает перед братиями преимущественно под утро. Он водит ум из города в город, из селения в селение и из дома в дом; сначала устраиваются простые встречи, затем происходят беседы со знакомыми и, наконец, ведутся долгие разговоры. Вследствие таких [мнимых] встреч губится собственное [мирное] состояние [души подвижника] и он понемногу отходит от ведения Божиего и от добродетели, забывая [в конце концов] и об обете [своем]. Поэтому отшельнику необходимо внимательно наблюдать за этим бесом [и знать], откуда он приходит и куда уходит, потому что не наобум и не как придется совершает он этот большой круг, но поступает он так [намеренно], желая погубить [мирное] состояние [души] отшельника, дабы ум, распалившись подобными вещами и опьянев от таких встреч, сразу попал [в руки] или беса блуда, или беса гнева, или беса тоски, то есть тех бесов, которые более всего омрачают светлость состояния [души] отшельника. Однако, если мы ставим перед собой цель ясно знать коварство этого беса, то нельзя сразу же обращаться к нему со словами [прекословия] и обнаруживать тем самым происходящее: как он устраивает встречи [с близкими людьми] в мысли [нашей] и как он понемногу загоняет ум [в сети] смерти. – [Если он обнаружит это, то сразу же] убежит от нас, ибо не переносит того, чтобы [кто-нибудь] видел его деяния; а вследствие этого мы не узнаем того, что стремились узнать. Поэтому лучше позволим ему на другой или на третий день довести до конца свое действо (δραμα), чтобы, точно разузнав о [всей] интриге его, обличить его [одним] словом и обратить в бегство. Но поскольку во время искушения ум [наш обычно] бывает замутненным и не может ясно видеть происходящее, то, после удаления беса, тебе надо сделать следующее: сидя [в келлии своей], вспомни о том, что произошло с тобой, откуда ты вышел и куда дошел, на каком месте был схвачен духом блуда, или гнева, или тоски и каким образом все произошло. Изучи это и запечатлей в памяти, чтобы изобличить беса, когда он придет; укажи и скрываемое им место – и ты уже больше не последуешь за ним. А если захочешь привести [этого беса] в бешенство, обнаружь, где он находится, а также словом обозначь первое место, в которое он вошел, а затем – второе и третье: тогда он придет в сильное негодование, не перенося позора. Доказательством того, что ты вовремя обратился к нему со [словом] обличения, будет бегство помысла от тебя, ибо он не может пребывать на месте, будучи [столь] явно обличаемым. За победой над этим бесом следуют: тягчайший сон, омертвение очей, сопровождаемое их сильным охлаждением, непомерная зевота, отягощение и оцепенение плеч – все это расторгнет Святой Дух благодаря усиленной молитве.9. Ненависть к бесам весьма способствует нашему спасению и очень пригодна для свершения добродетелей. Однако мы не в силах питать ее в самих себе, словно благой зародыш, поскольку сластолюбивые духи умерщвляют ее и опять призывают душу к обычной дружбе [с бесами]. Впрочем, эту дружбу, или, вернее, трудноисцелимую гангрену, исцеляет Врач душ посредством богооставленности, попуская терпеть от этих бесов нечто ужасное и днем и ночью. И душа [благодаря этому] опять возвращается к первообразной ненависти, научаемая обращаться ко Господу со словами, сказанными Давидом: «Совершенною ненавистью возненавидел я их, они стали для меня врагами» (Пс.138:22). Ведь совершенной ненавистью ненавидит врагов тот [человек], который не грешит не только делом, но и в мысли. А это есть признак великого и первого бесстрастия.10. Стоит ли что-нибудь говорить о бесе, делающем душу нечувствительной? Что касается меня, то я боюсь даже писать о нем, [то есть писать о том], как душа во время прихода его удаляется от [мирного] своего состояния, совлекает с себя страх Божий и благоговение, грех не считает грехом, а беззаконие – беззаконием, вспоминает о наказании и вечном Суде, только как о пустом слове, и «ругает же ся трусу огненосному» (Иов.41:21). Конечно, [такая душа] исповедует Бога, но повелений Его не знает. Бьешь себя в грудь, когда она движется ко греху, но она [ничего] не чувствует; говоришь от Писаний, а она, целиком окаменев, [ничего] не слышит; представляешь ей поношение от людей, а она ни во что ставит срам перед братиями. [Вообще, такая душа ничего] не воспринимает подобно свинье, которая, закрыв глаза, ломает ограду свою. Этого беса приводят [с собой] задержавшиеся [в душе] помыслы тщеславия; и о нем [сказано]: «Если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть» (Мф.24:22). [Таковой бес часто] бывает у тех, кто редко встречается с братиями, и причина этого очевидна, ибо при виде несчастий других либо угнетаемых болезнями, либо попавших в тюрьму, либо пораженных внезапной смертью, этот бес пускается в бегство, поскольку душа, постепенно приходя в сокрушение и [преисполняясь] сочувствием, освобождается от окамененного бесчувствия, возникшего под влиянием беса. Впрочем [зрелища подобных несчастий] мы лишены вследствие [нашего обитания] в пустыне и редкости [среди нас] немощных. Изгонять именно этого беса особенно повелевает в Евангелиях Господь, предписывая навещать больных и посещать находящихся в темнице: «Был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф.25:36). Кроме того, следует знать, что если кто-нибудь из отшельников, попав [в руки] этого беса, не принял блудных помыслов или не оставил [своего] жилища вследствие уныния, это значит, что он принял нисшедшие [к нему] с небес целомудрие и терпение. Блажен он, [сподобившись] такого бесстрастия. Что же касается тех, которые, дав [иноческий] обет, предпочитают, вместо [строгого] благочестия, жить с мирскими [людьми], то пусть они остерегаются этого беса. А что до меня, то [при желании] говорить или писать об этом бесе что-нибудь еще меня охватывает стыд перед людьми.О бесе печали11. Все бесы научают душу [быть] сластолюбивой и только один бес печали не позволяет ей этого делать; [более того], он [даже] губит [порочные] помыслы тех, кто вступил [в пустыню], кто пресек всякое наслаждение своей души и иссушил его печалью, если действительно «мужу печальну засышут кости» (Притч.17:22). И умеренно воюя с отшельником, он делает его искусным, убеждая его не приближаться ни к одному [из удовольствий] миpa сего и избегать всякого наслаждения. Однако, укоренившись [в нас, этот бес] рождает помыслы, которые советуют душе убить саму себя, либо побуждают ее бежать подальше от места [своего подвижничества]. Это некогда помыслил и претерпел святой Иов, мучимый этим бесом: «Аще бы возможно было, сам бых себе убил, или молил бых иного, дабы ми то сотворил» (Иов.30:24). Символом этого беса является ехидна, яд которой, даваемый человеку в умеренных дозах, уничтожает яды других зверей, а принятый в неумеренном количестве губит само живое существо, [принявшее его]. Этому бесу [Апостол] Павел предал коринфского беззаконника (см. 1Кор.5:1–5); поэтому он вскоре опять пишет к коринфянам: «Окажите ему любовь, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью» (2Кор.2:7–8). Впрочем, [Апостол] знал, что этот угнетающий людей дух [иногда] становится защитником благого покаяния. Поэтому святой Иоанн Креститель назвал ужаленных этим бесом и прибегающих к Богу «порождениями ехидны», говоря им: «Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния; и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам»; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф.3:7–9). Впрочем, всякий, кто, подражая Аврааму, исшел из земли своей и от рода своего, стал [тем самым] сильнее этого беса.12. Кто одолел ярость, тот одолел бесов, но кто стал рабом этой ярости, тот чужд монашеской жизни и непричастен путям Спасителя, поскольку Господь, как говорится, «научит кроткия путем Своим» (Пс.24:9). И потому ум отшельников становится трудноуловимым [для бесов], что он убегает на [широкую] равнину кротости. Ибо ни одна из добродетелей не является столь страшной для бесов, как кротость. Именно ее стяжал тот великий Моисей, который назван кротким «паче всех человек» (Чис.12:3); и святой Давид назвал ее достойной памяти Божией, сказав: «Помяни, Господи, Давида и всю кротость его» (Пс.131:1); наконец, и Сам Спаситель повелел нам быть подражателями кротости Его: «Научитесь от Мене: ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф.11:28). Однако, если кто-нибудь, воздерживаясь от яств и напитков, раздражает лукавыми помыслами яростное начало [своей души], то он подобен плывущему в открытом море кораблю, кормчим которого является бес. Поэтому необходимо внимательно следить, насколько возможно, за этим нашим псом и обучать его тому, чтобы он уничтожал только волков, а овец не трогал, проявляя «всякую кротость ко всем человекам» (Тит.3:2).О тщеславии13. Из помыслов только один помысел тщеславия многовещественен; он охватывает почти всю вселенную и открывает врата всем бесам, словно лукавый предатель некоего града. Особенно смиряет он ум отшельника, наполняя его многими словами и вещами, и разрушает его молитвы, которыми отшельник старается исцелить все язвы своей души. Этот помысел взращивают все вместе уже побежденные бесы; и, с другой стороны, благодаря ему входят в души [людей] все [прочие] бесы – и тогда они действительно делают «последнее хуже первого» (Мф.12:45). От этого помысла рождается помысел гордыни, низринувший с небес на землю «печать уподобления и венец доброты» (Иез.28:12). «Но отскочи, не замедли на месте» (Притч.9:18), чтобы не предать «иным живота» нашего и «жития» нашего «немилостивым» (Притч.5:9). Этого беса изгоняет усиленная молитва и добровольный отказ от того, чтобы что-либо делать или говорить для [стяжания] проклятой славы.14. Когда ум отшельников достигает некоторого бесстрастия, то сразу же он приобретает коня тщеславия и скачет [на нем] по городам, упиваясь неумеренной похвалой [тщетной] славы. Тогда, по Домостроительству [Божиему], его встречает дух блуда и запирает в один из хлевов. Так он научает ум не оставлять свой одр до полного выздоровления и не уподобляться тем беспутным больным, которые, еще нося остатки недуга в себе, пускаются в путешествия, позволяют себе несвоевременно посещать бани, а поэтому опять впадают в прежние болезни. А поэтому лучше будем, сидя [в келлиях своих] внимать самим себе, чтобы, преуспевая в добродетели, сделаться нам трудноподвижными к пороку, а обновляясь в ведении, воспринять множество разнообразных созерцаний и, наконец, вознесшись горе в молитве, узрить нам яснейшим образом свет Спасителя.15. Я не могу описывать все коварства бесов и стыжусь перечислять все злоумышления их, боясь [ввести в соблазн] наиболее простых из читателей. Впрочем, послушай о лукавстве беса блуда. Если кто-нибудь стяжает бесстрастие желательной части [души] и постыдные помыслы [уже достаточно] охладеют [в нем], то тогда [бес] внедряет [в сердце образы] мужчин и женщин, занимающихся [срамными] игрищами друг с другом, и делает отшельника зрителем этих постыдных дел и [бесстыдного] поведения. Но это искушение не из числа долго задерживающихся [в душе], ибо усиленная молитва и весьма скудное питание, вместе с бдением и упражнением в духовных созерцаниях, рассеивают его словно «безводное облако» (Иуд.12). Бывает, что [этот бес] касается плоти, насильно заставляя ее разжигаться неразумным огнем. Этот лукавый изобретает и тысячи других [козней], которые нет необходимости делать известными и передавать в письменном виде. Весьма действенным в отношении таковых помыслов является кипение яростного начала [души], когда оно направлено против беса, – этой ярости он боится больше всего, если она возмущается против его помыслов и уничтожает умопредставления, [внушенные]им. Это и означают слова: «Гневайтеся, и не согрешайте» (Пс.4:5), которые являются полезным лекарством для души, применяемым при искушениях. Этому бесу подражает бес гнева, который выдумывает, что некоторые из родителей, друзей или сродников подвергаются оскорблениям от [людей] недостойных, и [таким образом] возбуждают ярость отшельника, [заставляя его] либо произнести дурные слова мысленно представляемым [обидчикам], либо совершить [что-либо оскорбляющее их]. Поэтому необходимо быть внимательным к таким [вещам] и побыстрее избавлять от этих призраков ум, чтобы он не задерживался в них во время молитвы и не стал «головней дымящейся» (Ис.7:4). Этим искушениям [особенно] подвержены [люди] раздражительные, легко склонные на гнев – они [обычно] бывают далеки от чистой молитвы и ведения Спасителя нашего Иисуса Христа.16. Умопредставления века сего Господь поручил человеку, как [поручают] овец доброму пастырю, ибо говорит: «Всякий век дал есть в сердце их» (Еккл.3:11) в помощь уму он присоединил к нему яростное и желательное [начала души], чтобы посредством первого он обращал в бегство умопредставления волков, а посредством второго он, часто настигаемый [сильными] дождями и [шквальными] ветрами, любил [своих] овец. К этому Господь присовокупил закон, как пасти овец, а также [даровал] «место злачно» и «воду покойну» (Пс.22:2), «псалтырь» и «гусли» (Пс.56:9; Пс.107:3), «жезл» и «палицу» (Пс.22:4), чтобы от этого стада он и питался, и одевался, и собирал «сено нагорное» (Притч.27:25). Ибо [Апостол] говорит: «Кто, пася стадо, не ест молока от стада?». (1Кор.9:7). Поэтому отшельник должен ночью и днем стеречь это стадо, чтобы не оказалось ни одного из умопредставлений «растерзанного зверем» (Быт.31:39) или попавшего разбойникам (см. Лк.10:30). А если что-нибудь подобное случится [где-либо] в лесистом ущелье, то [следует] сразу же исторгать [похищенный помысел] из пасти льва и медведицы (см. 1Цар.17:34–37). Помышление о брате растерзывается зверем, если оно пасется в нас вместе с ненавистью; помышление о женщине растерзывается зверем, если оно вскармливается в нас вместе с постыдным вожделением; помышление о серебре и золоте [становится добычей зверей], если находится в загоне вместе с корыстолюбием; а помыслы о святых дарованиях [делаются их жертвой], если они щиплят траву [на пастбище] мысли вместе с тщеславием. То же самое происходит и с другими умопредставлениями, похищаемыми [разнообразными] страстями. Их должно стеречь не только днем, но неусыпно охранять также ночью, ибо бывает, то [человек], предавшийся постыдным и лукавым мечтаниям, губит свою собственность. Об этом и говорит [праотец наш] Иаков: овец «звероядины не принесох к тебе: аз воздаях тебе от Мене самого татбины денныя и татбины нощныя: бых во дни жегом зноем, и студению в ночи, и отхождаша сон от очию моею» (Быт.31:39–40). Если вследствие тяжкого труда на нас нападает уныние, взберемся немного на скалу ведения, возьмем в руки псалтирь и ударим [плектром] добродетелей по струнам ведения. Тогда снова будем пасти овец под горой Синайской, чтобы Бог отцов наших и к нам возвал из купины (см. Исх.3:1–6), даровав и нам [познание] смыслов знамений и чудес.17. Разумное естество, умерщвленное грехом, Христос пробуждает [к покаянию] созерцанием всех веков (т. е. бывшего, бывающего и паче имеющего быть), а Отец Его сию душу, умирающую потом смертью Христовою (в крещении или покаянии отвращающуюся от греха), воскрешает познанием Его Самого. И сие-то значит сказанное Апостолом Павлом: «Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним» (Рим.6:8).18. Когда ум, совлекшись ветхого человека, облечется в того, который от благодати, тогда и свое устроение узрит он во время молитвы, подобным сапфиру или небесному цвету, что Писание именует и местом Божьим, какое видели старцы на горе Синайской (см. Исх.24:10).19. Из нечистых бесов одни искушают человека как человека, а другие приводят его в смятение как неразумное животное. Когда на нас нападают первые, они внедряют в нас мысли тщеславия, гордости, зависти и осуждения, которые не встречаются ни в одной из неразумных [тварей]; а когда приближаются вторые, то они приводят в противоестественное движение яростное или желательное [начала души], ибо эти страсти суть общие для нас и для неразумных животных, хотя у нас они скрываются под разумной природой. Поэтому тем [людям], которые впадают в [чисто] человеческие помыслы, Святой Дух речет: «Я сказал: вы – боги и все – сыны Вышнего. Однако вы, как люди, умираете и, как всякий из начальников, падаете» (Пс.81:6–7). А что глаголет Он тем, которые приводятся в движение [вторыми бесами и поступают] неразумно? – «Не будьте, как конь и мул, у которых нет разума и которых челюсти можно притянуть (лишь) уздою и удилами, когда они не приближаются к тебе» (Пс.31:9). Если «душа же согрешающая, та умрет» (Иез.18:4 и 20), то ясно, что люди, умирающие яко человецы, людьми и погребены будут; те же, которые умирают как неразумные животные, становятся пищей неясытей и воронов: одни птенцы их призывают Господа (см. Пс.146:9), а другие – валяются в крови. «Кто имеет уши слышать, да слышит» (Мф.11:15).20. Когда какой-либо из врагов, приблизившись, готов нанести рану тебе, а ты желаешь, по написанному, обратить его меч в сердце его (Пс.36:15), тогда делай так, как мы говоРим.В себе самом раздели помысел, внедренный им, [и исследуй], каков он, из каких вещей образовался и что в этих вещах более всего угнетает ум. Мои слова означают следующее: пусть будет послан на тебя врагом помысел сребролюбия – раздели его [на составные части, то есть] на воспринявший помысел ум, на мысль о золоте, на само золото и на страсть сребролюбия. Потом задай [себе] вопрос: какая из этих [составных частей] является грехом? Является ли грехом ум и каким образом? – Ведь он есть образ Божий. Может быть, грех есть мысль о золоте? – Но разве может подобное утверждать кто–нибудь из обладающих умом? Или же само золото есть грех? – Тогда почему оно сотворено? Стало быть остается, что причиной греха является четвертое [из названных], которое не есть ни сущностным образом существующая вещь, ни мысль о вещи, ни бестелесный ум, но есть некое человеконенавистническое наслаждение, порождаемое свободным произволением [человека] и понуждающее ум злоупотреблять Божиими тварями – обрезать это наслаждение вверено закону Божиему. И когда ты [все это так] разберешь, то помысел погибнет, расчленяемый в его собственном созерцании, а бесовское [наваждение] убежит прочь от тебя, так как мысль твоя вознесется горе благодаря этому ведению. Если же ты хочешь воспользоваться мечом врага, но желаешь прежде одолеть его с помощью пращи своей, то вынь камень из пастушеской сумки твоей (см. 1Цар.17:48–51) и исследуй в созерцании следующее: почему Ангелы и бесы посещают наш Mиp, а мы не проникаем в их миры? Ибо мы не можем ни Ангелов сочетать теснее с Богом, ни желать бесов сделать более нечистыми. И почему «денница восходящая заутра сокрушися на землю» (Ис.14:12) и «мнит же море яко мироварницу и тартар бездны яко пленника: возжигает же бездну, яко же пещь медную» (Иов.41:22–23), всех возмущая своей злобою и желая начальствовать над всеми? Созерцание этих вещей весьма уязвляет беса и обращает в бегство все его полчище. Однако это случается только с теми [христианами], которые достигли некоторой степени чистоты и начали в какой-то мере видеть смыслы сотворенных [сущностей]. Нечистые же не знают о созерцании этих [вещей] и, если даже они, узнав о них от других, стали бы повторять как заклинания [слова их], то все равно не будут услышаны, вследствие обилия пыли и громкого шума, производимого страстями во время [духовной] брани. Ведь полчищу иноплеменников необходимо, разумеется, успокоиться, чтобы только один Голиаф вышел навстречу нашему Давиду. [Наконец, можно сказать, что] в отношении всех [прочих] помыслов следует пользоваться и таким различением, и таким видом [духовной] брани.21. Когда некоторые из нечистых помыслов быстро обращаются в бегство, то нам необходимо исследовать причину этого. Почему это произошло? По редкости ли вещи, [желаемой нами]? Или потому, что трудно добыть вещество [для помысла]? А, может быть, потому что свойственное нам бесстрастие не позволяет врагу что-либо предпринять против нас? [Для примера рассмотрим такой случай]: если кто-нибудь из отшельников, будучи терзаем бесом, вообразит в уме, что ему вверено духовное руководство в первенствующем граде, то этот помысел не задержится долго в мечтающем, – и причина этого ясна из сказанного. Если же он, [вообразив себя предстоятелем] любого другого града, будет рассуждать подобным же образом [и останется невозмутимым], то удостоится блаженства за свое бесстрастие. Подобным же образом может быть обретен и такой же способ исследования в отношении других помыслов. Это нам необходимо знать для того, чтобы, либо преисполнившись усердия и силы, перейти нам Иордан и быть вблизи «града Фиников» (Втор.34:3), либо, если мы останемся жить в пустыне, быть побитыми иноплеменниками.Весьма разнообразным и изобретательным на обольщение кажется мне бес сребролюбия. Часто он, утесняемый крайним отречением [от миpa], сразу прикидывается рачительным и нищелюбивым: он радушно принимает еще не появившихся странников и отправляет [инока] на служение к другим нуждающимся – посещает темницы города, выкупает продаваемых [пленников и рабов], прилепляется к богатым женщинам, показывает им, кому [из нуждающихся] следует благострадать, а также советует другим [из богачей], туго набившим кошелек, отречься [от миpa]. И таким образом постепенно обольщая душу, он опутывает ее помыслами сребролюбия и передает ее бесу тщеславия. А тот приводит множество [людей], прославляющих Господа за такие рачительные [слова и поступки подвижника]; некоторые [из них] мало-помалу заводят между собой разговоры о [его священстве]; затем [бес] предсказывает его кончину, как уже сущего во иереях, и присовокупляет, что ему не избежать [священства], даже если он приложит тысячу усилий для этого. Так многострадальный ум, заключенный в узы этих помыслов, вступает [в мысленную] брань с теми из людей, которые [якобы] не принимают [его избрания в священника], а охотно признавших [его он также мысленно] осыпает дарами и одобряет их за благоразумие; некоторых же возмутившихся [против него] предает судьям и требует изгнать их из города. Когда эти помыслы находятся уже внутри [ума] и вращаются [там], то сразу же предстает и бес гордыни, постоянно изображающий молнии в воздухе келлии, посылающий крылатых змиев и, наконец, он делает так, что [подвижник] лишается ума. Но мы, помолившись о погибели этих помыслов, с благодарением будем жить вместе [с братией] в бедности. «Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем» (1Тим.6:7–8), помня, что сказал [еще Апостол] Павел: «Корень всех зол есть сребролюбие» (1Тим.6:10).22. Все нечистые помыслы, задерживаясь в нас по причине страстей, низводят ум «в бедствие и пагубу» (1Тим.6:9). Ибо как мысль о хлебе задерживается в голодном по причине голода и мысль о воде в жаждущем по причине жажды, так и мысли о деньгах и [многих] стяжаниях задерживаются [в человеке] вследствие корыстолюбия, а мысли о яствах и скверные помыслы, рождающиеся от яств, задерживаются [в нем] вследствие [соответствующих] страстей. Подобное же [соответствие] можно обнаружить, если [рассматривать] помыслы тщеславия, а также другие [сходные] мысли. И невозможно уму, удушаемому такими мыслями, предстать пред Богом и увенчаться «венцом правды» (2Тим.4:8). Увлекаемый долу такими мыслями трижды несчастный ум, [как сказано] в Евангелиях, отказался от трапезы Боговедения. Также и связанный по рукам и ногам и брошенный «во тьму внешнюю» имел одеяние, сотканное из тех же помыслов, которое Звавший признал недостойным подобных брачых пиров (см. Мф.22:11–13), потому что брачное одеяние есть бесстрастие разумной души, отвергнувшей «мирские похоти» (Тит.2:12).А о том, какова причина того, что задерживающиеся [в уме] мысли о чувственных вещах разрушают ведение, – об этом сказано в «Главах о молитве» (Добр., часть 4).23. У демонов, противящихся деятельной жизни, есть три первостоятельных, за которыми следует все полчище этих иноплеменников, и которые первыми стоят на брани, и посредством нечистых помыслов вызывают душу на грех: во-первых, которым вверено стремление чревоугодия, во-вторых, те, которые подучают сребролюбию, в-третьих, те, которые позывают нас искать человеческой славы. Итак, если желаешь чистой молитвы, – блюдись от гнева, если любишь целомудрие, воздерживай чрево, не давая ему в сытость хлеба, и скудостью воды удручай его. Бодрствуй в молитве и памятозлобие далеко отжени от себя, словеса Духа Святого да не оскудевают у тебя и в двери Писаний толцы руками добродетелей. Тогда воссияет в тебе бесстрастие сердца и ты узришь ум свой в молитве блестящим подобно звезде.Евгария монаха, от трезвенных главМонах всегда должен действовать так, как будто он к утру встретит смерть, а относиться к телу так, как будто ему отпущена долгая жизнь. Первое отсекает по мыслы уныния, и делает его прилежным (усердным, тщательнейшим), второе же здоровым сохраняет тело, и равномерное соблюдает воздержание.2. Достигший ведения и испытавший наслаждение от плодов его уже не будет поддаваться убеждениям беса тщеславия, предлагающего ему все утехи миpa. Ибо что может обещать он более великое, чем духовное созерцание? Но поскольку мы еще не отведали ведения, будем совсем рвением осуществлять духовное делание, показывая Богу, что целью наших деяний является ведение Его.3. Мы должны рассмотреть пути монахов, которые предшествовали нам, и достигать нашей цели следуя их примерам. Между тем, некто из них говорил, что не тяжелая и равномерная пища, с любовью сопряженная, быстро приводит монаха в пристанище бесстрастия.4. Как-то в самый жаркий полдень, когда солнце стояло в зените, я пришел к святому отцу Макарию и, томимый жаждой, попросил у него воды напиться. Он же сказал: «Для тебя достаточно и тени, ибо многие путешествующие и плавающие в сей момент лишены и ее». Затем, когда я завел речь о воздержании, он сказал: «Будь мужественным, сын мой: целые двадцать лет не вкушал я о сытости ни хлеба, ни воды, ни сна. Ибо хлеб я ел, отвешивая малый кусок; воду пил, отмеривая малой мерой; а малую толику сна урывал, прислонившись к стене».5. Прельщаемый ум исправляет (стабилизирует) чтение, бдение и молитва. Жгучую похоть иссушает алчба (голод, жажда), труд (усилие) и отшельничество (уход от миpa). Ярость же возмущающую (гнев) укрощает псалмопение, долготерпение и милость. Но что-либо, совершенное без меры и не во время, недолговременно, вредно и не полезно.Авва Исаия. Краткое сведение о преподобном отце нашем ИсаииПреподобный отец наш Исаия Отшельник жил во второй половине четвертого столетия от Рождества Христова (ум. около 370), современником же был авве Макарию Великому. День и ночь поучаясь в Божественных Писаниях и, обильные черпая струи духовной мудрости из спасительных сих источников, он соделался творцом многих прекраснейших словес, которые обнимают разные душеспасительные предметы и составляют целую книгу. От этих словес он отделил 27 глав для тех, кто желает блюсти свой ум. И кратко изъяснил, как нужно отражать прилоги помыслов и иметь незазорную совесть, и в спокойствии всяком разумно сохранять трехчастие души.Авва Исаия отшельник. О хранении ума – 27 главУму по естеству свойственен гнев на страсти. Без гнева и чистоты не бывает в человеке, – если, то есть, не будет он гневаться на все, всеваемое в него врагом. Ибо когда обрел его Иов, оскорбил врагов своих этими словами: «Бесчестные и похуленные (εξαχρειωμένοι), лишенные всякого добра, которых я не согласился бы сделать собаками стад моих» (Иов.30:1, 4). Хотящий прийти в этот естественный уму гнев, отсекает все свои хотения, пока не поставит себя в состояние, характеризуемое умом (умное, духовное состояние, в котором душа и тело подчинены во всем духу).2. Если, противостоя врагу, увидишь, что полчище его, ослабев, обращается в бегство от тебя, да не обрадуется тем сердце твое; потому что эти враги устроили для тебя злохитрый ков позади себя. И там-то они готовят тебе брань злейшую первой. Выступая против тебя, они оставили за городом в засаде значительную часть полчища своего, приказав им не двигаться. И вот, когда ты воспротивился им и выступил против них, они побежали от лица твоего, будто бессильные; но если сердце твое вознесется тем, что ты прогнал их, и ты таким образом оставишь город, тогда поднимутся и те, кои остались позади в засаде, остановятся и эти бегущие впереди тебя, – и охватят бедную душу со всех сторон, так что ей не останется уже никакого убежища. Город есть молитва; противостояние врагам есть противоречие помыслам во Христе Иисусе, а выступление против них есть гнев.3. Станем же, возлюбленные, в страхе Божием, храня и соблюдая практику добродетелей; не давая претыкания совести нашей, но внимая себе в страхе Божием, пока и она освободит себя вместе с нами, так, чтобы между ними и ею было единое, и она сделалась наконец нашею блюстительницею, показывая нам все, в чем может преткнуться. Но если мы не станем слушаться ее, то она отступит от нас и оставит нас. Тогда впадем в руки врагов наших, которые уже не выпустят нас из них, как научил нас Владыка наш, говоря: мирись скорее с соперником твоим, пока находишься с ним на пути, и проч. (Мф.5:25). Говорят, что соперник этот есть совесть, потому что она противится человеку, хотящему творить волю плоти своей. Если он не послушает ее, она предает его врагам его.4. Когда Бог увидит, что ум покорился Ему всею силою, и не ожидает помощи ни откуда, как только от Него Единого; тогда укрепляет его, говоря: Не бойся, сын мой Иаков, немногий в Израиле. И еще: Не бойся, ибо Я избавил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты – Мой (Ис.43:1). И если будешь переходить чрез воду, Я с тобою, и реки не потопят тебя; и если пойдешь чрез огонь, не сожжешься, и пламя не опалит тебя. Ибо Я Господь Бог твой, Святый Израилев, Спаситель твой (Ис.43:2–3).5.Когда ум услышит такое воодушевление, тогда смело обращается к врагам и говорит: Кто хочет бороться со мною? Пусть станет против меня? И кто хочет судиться со мною? Да приближится ко мне? Се Господь помощник мой, кто озлобит меня? Се все вы обветшаете, как одежда от моли.6. Если сердце твое, вполне возненавидев грех, напрягается побеждать его, и отстранившись от всего, что рождает грех, положило пред очами твоими муку [вечную]: то ведай, что Помощник твой сопребывает с тобою, – и ты ни в чем не оскорбляя Его, но плача пред лицом Его, говори, внимая сердцу своему: Милость Твоя, Господи да избавит меня; сам же я не силен избежать из рук вражеских без Твоей помощи! И Он сохранит тебя от всякого зла.7. Монах должен затворить все двери души своей, то есть чувства, чтоб не пасть через них. Когда, таким образом, ум увидит, что ничто не вторгается, чтоб овладеть им, то готовится к бессмертию, собирая все чувства свои воедино и делая их единым телом.8. Когда ум станет свободен от всякой надежды на что бы то ни было видимое мирское, то это есть признак, что грех умер в тебе.9. Когда ум станет свободен от страстей, тогда средостение, которое было между ним и Богом, падает.10. Когда ум освободится от всех врагов своих, и воссубботствует, тогда он есть в ином веке новом, новое созерцая и нетленное. Ибо где будет труп, там соберутся орлы (Мф.24:28).11. Притаиваются иногда на время демоны с коварством, не даст ли свободы человек сердцу своему, подумав, что почил уже [от брани]. [Если случится точно так], внезапно наскакивают они на бедную душу и схватывают ее как малую птичку. И если они окажутся сильнее ее и преодолеют ее, то без милости смиряют ее (унижают) всяким грехом, злее прежних, прощение которых она вымолила было. Будем же непрестанно стоять в страхе Божием и строго блюсти сердце, неопустительно совершая делания свои (подвижническую практику) и храня добродетели (умно-сердечный строй), кои полагают препону злобе врагов.12. Учитель наш Иисус Христос, зная крайнюю немилостивость врагов наших и жалея род человеческий, заповедал, как строго должно держать сердце, говоря: будьте готовы во всякий час, ибо не знаете в какой час враг прийдет, чтобы когда прийдет, не застал он вас спящими (Мф.24:43 и далее). И еще: внимайте же себе, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пиянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно. (Лк.21:34). Стой же над сердцем твоим, внимая чувствам. И если память Божия соединится с тобою, то легко будешь схватывать врагов, подкрадающихся украсть ее. Ибо строго смотрящий за помыслами тотчас узнает тех, которые хотят войти, чтоб осквернить его. Они смущают ум, чтоб он развлекся и стал бездейственен (отстал от своего делания). Но знающие лукавство их хранят себя невозмутимыми, моляся Господу.13. Если не возненавидит человек все, что делается в миpe сем, то не может служить и поклоняться Богу, как должно. Ибо служение Богу что есть, если не то, чтоб ничего не иметь в уме чуждого, когда он молится; ни сласти [чувственной], когда благословляет Бога, ни гнева, когда поет Ему, ни ненависти, когда величает Его, ни злого рвения и зависти, когда приседит Ему и памятует о Нем. Ибо все это мрачное есть стена, окружающая бедную душу; и она имеет это в себе, не может чисто служить Богу. Ибо оно удерживает ее в воздухе и не допускает ей сретить Бога (предстать Ему умно), в тайне благословить Его и помолиться Ему в сладости сердца, да просветится от Него. Ум всегда омрачается и не может преуспевать в жизни по Богу того ради, что не печется отсекать все сие разумно.14. Когда ум ревнует избавить чувства душевные от плотских пожеланий и провести их (перевезть как на лодке) в бесстрастие, и самую душу отделить от плотских пожеланий; тогда, если бесстыдные страсти устремятся на душу, чтоб овладеть чувствами ее и увлечь их в грех, и ум начнет втайне непрестанно возопиять к Богу, то Бог, видя это, пошлет помощь Свою, и прогонит их в одно мгновение.15. Умоляю тебя, пока ты в теле, не послабляй сердцу своему. Ибо как земледелец не может положиться ни на какой хлеб, восходящий на поле его; ибо не знает, что будет из него, прежде чем уберет его в житницы свои: так человек не может послабить сердцу своему, пока есть дыхание в ноздрях его (см. Иов.27:3). Не знает он, какая страсть сретит его до последнего издыхания; потому недолжен послаблять сердцу, пока имеет дыхание. Но надлежит ему всегда вопиять к Богу о Его помощи и милости.16. Не обретающий помощи во время брани не может верить и миру.17. Когда кто отделится от шуей стороны, тогда верно познает и все согрешения, которые соделал пред Богом: ибо обычно он не видит грехов своих, если не отдалится от них отдалением горьким (то есть с сокрушением и болью сердца). Достигшие в эту меру плачут, умножают молитвы, стыдом покрываются пред Богом, поминая о своем непотребном содружестве со страстьми. Будем же подвизаться, братие, по силам нашим; и Бог посодействует нам по множеству милости Своей. Если не сохранили мы сердца нашего, как отцы наши, употребим труд сохранить по крайней мере тела наши безгрешными, как требует того Бог. И веруем, что во время глада, постигшего нас, сотворит Он и с нами милость, как со святыми Своими.18. Предавши сердце свое тому, чтоб искать Бога в благочестии истинно, не может тотчас возыметь мысль, что благоугоден Богу труд его. Ибо пока обличает его совесть в чем-либо противоестественном, дотоле чужд он свободы. Ибо когда есть обличающий, есть и осуждающий; а где есть осуждение, там нет свободы. Итак, когда, молясь, увидишь, что совершенно ничто не обличает тебя возле, тогда можно сказать, что ты свободен и вошел в святой покой Его, по благоволению Его. Когда увидишь, что добрый плод укрепился и не подавляется более плевелами вражиими; что ратники, полагавшиеся на свое вселукавство, хоть не сами по себе, отступили, чтоб не вести более брани с чувствами твоими; что облак осенил над скиниею твоею, и солнце не жжет уже тебя во дни, ни луна нощию; что в тебе все уже готово для скинии, чтоб поставить ее и хранить по воле Бога: то знай, что ты одержал победу силою Божиею. Тогда наконец и Сам Он осенит над скиниею, ибо она Его. Пока же есть брань, человек находится в страхе и трепете, победит ли ныне, или побежден будет, и завтра побежден ли будет, или победит. Подвиг тяготит сердце; бесстрастие же свободно от брани: ибо получило уже должное и перестало пещись о трех, бывших в разъединении, частях человека, потому что они достигли взаимного умиротворения в Боге. Эти три части суть: душа, тело и дух. Когда они станут едино действием Святого Духа, то уже не могут разлучиться. Не думай, что ты умер греху, пока насилуем бываешь от врагов, во время ли то бдения, или во время сна. Ибо пока бедный человек еще течет на поприще, до тех пор не имеет дерзновения.19. Если ум воодушевится и решится с готовностью последовать любви, погашающей страсти телесные, и силою ее не станет попускать ничему неестественному (страстям, греху) овладевать сердцем; то он, противостоя таким образом тому, что неестественно, достигает наконец того, что совсем отревает его от того, что естественно.20. Каждодневно испытывай себя, брат, и усматривая в сердце своем пред лицом Бога, что в нем есть страстного, отрывай то от сердца своего, чтоб страшное решение [участи твоей] не постигло тебя [прежде чем очистишься].21. Внимай сердцу своему, брат, и бодренно наблюдай за врагами своими: ибо они коварны в злобе своей. Убедись сердечно в той истине, что нельзя делать доброе человеку, творящему (любящему) злое. Потому Спаситель научает нас бодрствовать, говоря, что узки врата, и тесен путь, ведущий в жизнь, и мало находится тех, которые обретают его (Мф.7:14).22. Внимай себе, чтоб что-нибудь погибельное не отдалило тебя от любви Божией; удерживай сердце свое и не унывай, говоря: где мне сохранить его, человеку грешнику? Ибо когда оставит человек грехи свои и обратится к Богу, тогда покаяние его возрождает его и делает его всего новым.23. Божественное Писание, ветхое и новое, повсюду говорит о хранении сердца. Песнопевец говорит: Сыны человеческие! доколе вы будете иметь тяжелое сердце? (Пс.4:3). И снова: сердце их суетно (Пс.5:10). О мыслящих же суетно: сказал в сердце своем: не поколеблюсь (Пс.9:27). И снова: сказал он в сердце своем: забыл Бог (ξεχάστηκε ό Θεός) (Пс.9:32), и многое подобное сказанно. Инок должен разуметь цель Писания, кому оно что говорит и для чего. Должно ему также постоянно держать труд подвижничества и, внимая прилогам противоборца, подобно искусному кормчему уметь переходить мысленные волны, управляясь благодатию; чтоб таким образом не совращаясь с пути, но себе единому внимая, в безмолвии беседовать с Богом, не рассеянным помыслом и не пытливым умом.24. Время требует от нас молитвы, как кормчего ветры, треволнения и бури воздушные. Мы способны принимать прилоги помыслов и добрых, и худых. Владыкою страстей именуется и есть благочестивый и боголюбивый помысл. Нам безмолвникам должно внимательно и трезвенно различать и распределять добродетели и пороки, – какую добродетель держать в присутствии братии и отцов, и какую исполнять, когда бываем наедине, – и какая добродетель первая, какая вторая и третья; также, – какая страсть есть душевная, и какая телесная, и какая добродетель душевная, и какая телесная, еще – из-за какой добродетели гордость поражает ум, из-за какой тщеславие прирождается, из-за какой подходит гнев, из-за какой чревоугодие нападает. Ибо мы должны низлагать помышления, и всякое превозношение, восстающее против познания Божия (2Кор.10:5).25. Первая добродетель есть безпопечительность, то есть умертвие от всякого человека и всех дел; от нее потом рождается желательное стремление к Богу, а это рождает естественно гнев, который восстает против всего, севаемого врагом. Тогда находит себе обитель в человеке страх Божий; действием же страха раскрывается потом любовь.26. Надобно во время молитвы прилог помысла отвращать от сердца благочестивым противоречием, чтоб не оказаться нам устами Богу молящимися, а в сердце помышляющими неуместное. Не принимает Бог от безмолвника молитвы, расхищаемой помыслами и небрежной. И Писание всюду заповедует хранить душевные чувства. Если воля инока покорится закону Божию, и ум начнет по сему закону управлять подчиненных своих, – разумею все чувства душевные, особенно же гнев и похоть; ибо они суть подчиненные ума: тогда добродетель нами совершена и правда исполнена; пожелание устремлено к Богу и воле Его, а гнев против диавола и греха. Что же еще потребуется? Тайное поучение.27. Если срамота всеяна будет в сердце твое, когда сидишь в келлии своей, смотри, противостань злу, чтоб иначе оно не овладело тобою: потщись помянуть Бога, – что Он внимает тебе, и что пред Ним открыто все, о че помышляет сердце твое. Скажи душе твоей: если ты боишься подобных тебе грешников, чтоб они не видали грехов твоих, не тем ли паче должен ты бояться Бога, Который всему внемлет? От этого увещания откроется в душе страх Божий, и если ты пребудешь с ним, то будешь неподвижен в страсти (не увлекут тебя страсти), как написано: надеющиеся на Господа – как гора Сион: не подвигнется во век живущий в Иерусалиме (Пс.124:1). И во всяком деле, которое делаешь, содержи в уме, что Бог видит всякий помысл твой, и никогда не согрешишь. Ему слава во веки. Аминь.Преподобный Петр Дамаскин Краткая биографияПреподобный отец наш Петр, бывший епископом Дамаска, жил в царствование Константина Копронима в 775 году. Проходя сначала уединенную и отшельническую жизнь, он был так нестяжателен, что не имел даже и книги, собственно ему принадлежавшей, как сам он о себе свидетельствует. Но, получая от других книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, великих учителей Церкви и вообще всяких других подвижных и богоносных отцов, был так трудолюбив, что, поучаясь в законе Господнем день и нощь и напояваемый отсюда животочными струями, оказался поистине, согласно слову Псалмопевца, древом высоким и небесным, насажденным при самых истоках Духа. Однако то однажды, в свое время, дает плод свой, а это – не так, но во всякое время непрестанно, пребывая неоскудевающим и всегда цветущим, произращает духовные плоды, прекрасные для зрения, сладкие для вкуса, благовонные для обоняния, питающие всякое чувство души и тела проистекающими из них бессмертными и благовонными сладостями. Многие и великие плоды принес он в жизни своими подвижническими трудами, но еще большие и величайшие при смерти получением венца мученического. (За обличение злославной ереси манихеев и арабов, Валид, сын аравийского начальника Исима, урезал ему язык и отправил его в заточение в счастливую Аравию, где святой Петр, чисто говоря и священнодействуя, скончался.) Еще гораздо бóльшие и по превосходству величайшие плоды приносит он нам по смерти, оставив, как отеческое и неотъемлемое наследство, сию поистине превосходную и преисполненную добра книгу, тщательно и с неизъяснимою благодатию им трудолюбиво сочиненную, – общее и душеспасительное восхваление всех добродетелей, сокровищницу видений (Θεορία – созерцание), собрание духовных дарований, высоту Божественных блаженств, жертвенник телесных деяний, тончайший разбор страстей, рог изобилия подвижнической жизни, вместилище Божественного познания и премудрости и, чтобы сказать вкратце: краткое изложение священного трезвения. Зная это сродство ее с предлежащею книгою (Добротолюбием), много содействующее исполнению принятого нами намерения, мы сочли за нужное соединить и ее (книгу святого Петра) с прочими, как справедливо скажет кто-либо – круг с кругом, добротолюбие с добротолюбием, великое с большим, сокращенное с пространнейшим. Невозможным показалось нам разделять такую, как мы сказали, цепь духовных плодов, – собрание Божественного лика священных подвижников (и самая эта книга обличила бы нас в неведении добра, не терпя своего отделения от знающих и любящих ее отцов, чего да не будет), дабы нам с этой стороны не уменьшить купли, по необходимости требующей и сего прибавления, а вместе с тем и не лишить братий наших великой пользы, ибо всегда умножение доброго производит по обычаю и бóльшее благодеяние.Если же кто желает получить два крыла духовного голубя, которых Давид искал, но не нашел, тот пусть трудолюбиво прочитывает эту книгу. Чудесно найдет он в ней одно крыло деяний, все посеребренное, и другое видений, все златовидное: возвышаясь, с помощию обоих, от всего земного, возлетит он к небесной высоте и, как добрая голубица, поселившись в горних местах, упокоится в небесном блаженстве.Начало с Богом содержания книги преподобного и богоносного отца нашего священномученика Петра ДамаскинаМногих и великих даров сподобившись от Бога, по благодати, и не сделав ничего доброго, я, бедный, убоялся, чтобы по лености и праздности не пришли для меня в забвение такие дары и столькие благодеяния Божии и мои прегрешения, и не оказался я неблагоразумным и неблагодарным к Благодетелю. Потому и написал это «напоминание» (την ύπόμνησιν) в обличение бедной души моей, и поместил в нем по именам все те творения, жизнеописания и слова святых отцов, которые я прочитал с тем, чтобы это служило мне хотя отчасти воспоминанием их слов. Сам я не имел и не приобрел для себя ни одной книги, но получал их от христолюбивых людей, так же, как и все нужное для тела, ради любви Божией. Прочитывая книги те со всевозможным вниманием, я возвращал их владельцам. Это были книги Ветхого и Нового [Заветов]. Ветхого: Псалтирь, четыре книги Царств, шесть книг Премудрости, Пророчества, Паралипоменон; Деяния апостолов, Святые Евангелия; и толкования всего исчисленного. Отеческие и учительные книги все – великих отцов, как то: Дионисия, Афанасия, Василия, Богослова, Златоуста, Григория Нисского, Антония, Арсения, Макария, Нила, Ефрема, Исаака, Марка, Дамаскина, Лествичника, Максима, Дорофея, Филимона и всех святых жизнеописания и слова. И удостоился я, недостойный перечитать все эти книги с полною свободою (μετά πάσης άδειας) и со вниманием, ища начала спасения и погибели человека, и – всякое ли начинание или занятие спасает человека или нет? И что есть искомое всеми? И как в ревности и в новейшее время люди угождали Богу: в богатстве и в бедности, живя посреди многих грешников и в пустыне; в супружестве и в девстве; и просто: как во всяком месте и начинании находим мы жизнь и смерть, спасение и погибель. И не только (вообще), но и у нас – монахов – находим различные устроения: повиновение отцу телом и душою, безмолвие, очищающее душу; духовный совет, вместо повиновения, игуменство и архиерейство; и между всеми находим спасающихся и погибающих. И не этому только я удивлялся, но и тому, что древний ангел, бывший на небе, невещественный по природе, премудрый и добродетельный, вдруг сделался диаволом, тьмою и неразумием, началом и концом всякой злобы и лукавства. Потом и Адам – в такой чести и наслаждении благами живший с Богом, украшенный премудростию и добродетелию, в раю, один с Евою, внезапно был изгнан, подвергся страстям и смерти и работал с трудом и отягощением, в поте, и с большою скорбию. И от него происшедшие Каин и Авель, два только брата на всей земле; как одного из них победили зависть и коварство и произвели убийство, проклятие и трясение. Потом происшедших от них поглотил потоп за множество согрешений; но Бог, по человеколюбию Своему, спас бывших в ковчеге, из которых один только Ханаан, сын согрешившего Хама, был проклят. Праведный Ной, чтобы не превратить благословения Божия, проклял сына вместо отца. После них удивлялся я бывшим при столпотворении, содомлянам, израильтянам, Соломону, ниневитянам, Гиезию, Иуде и всем бывшим в добре и уклонившимся в злое. И как всеблагий и милосердый Бог, будучи благ, попустил быть в Mиpe многим и многоразличным скорбям и искушениям? И некоторых из них Он желает попустительно, как то: трудов покаяния, говорю, жажды, алчбы, плача, лишения себя нужных вещей, воздержания от сладостного, удручения тела подвигами, бдения, трудов, болезней, многих и горьких слез, стенаний; страха: смерти, испытания, словоистязания, обитания с демонами во аде, страшного дня судного, стыда пред всею тварию, трепета, горького обличения дел, слов и помышлений, угроз и гнева, многоразличных и вечных мук; бесполезного рыдания, непрестанных слез, неосвещаемой тьмы, страха, страдания, отпадения [блаженства], печали, стеснения и мучения души в нынешнем веке и в будущем; вместе с бедствиями, миpa сего: кораблекрушениями, многоразличными болезнями, ударами молний и грома, градом, землетрясениями, голодом, наводнениями, несвоевременными смертями и, кратко сказать – всеми бедствиями, невольно, вследствие попущения Божия, с нами случающимися. Другого же не хочет Бог, но мы и демоны, как то: войн, страданий, многоразличных грехов, имена которых будут показаны в продолжение этого слова, – от неразумия до отчаяния и совершенной погибели, нападения демонов, браней мучительства страстей, оставлений, мятежей, перемен жизни, гнева, клевет и всяких оскорблений, которые мы сами себе и друг другу наносим произвольно, вопреки воле Божией. И опять, как среди стольких зол многие спаслись, и ничто не могло им воспрепятствовать, а другие погибли, вопреки воле Божией. С трудом постигая все это и многое большее из Божественного Писания, я сокрушался душою, как вода разлился (Пс.21:15), и многократно приходил в недоумение, хотя и далеко не чувствовал, как бы должно было чувствовать того, что говорю.Если же бы почувствовал, то не мог бы остаться в этой жизни, полной зла и преслушания Бога, от которого (преслушания) произошло все ужасное и в настоящем и в будущем. Однако получив от благодати [Божией] желание изысканий, нашел я такие рассуждения святых отцов: начало всякого блага есть естественное ведение (γνώσις – ведение, познание), получаемое человеком от Бога, или из Писаний чрез человека, или чрез Ангела Хранителя, получаемого при Божественном крещении для охранения души каждого верного и называемого совестию (ср.: Леств. 26:248(62}); и – для напоминания Божественных Христовых заповедей, которыми сохраняется крещенному, если захочет исполнять их, благодать Святого Духа. После же ведения – произволение человека. Оно есть начало спасения, то есть чтобы человек оставил свои хотения и разумения и исполнял Божии хотения и разумения. И если он успеет это сделать, то не найдется во всей твари вещь, или дело, или место, которое бы могло воспрепятствовать ему соделаться таким, каким угодно было Богу вначале, то есть по образу и по подобию Его, – и положением быть как Богу по благодати: бесстрастным, праведным, благим и премудрым и в богатстве и в бедности, и в девстве и супружестве, и в начальствовании и на свободе, и в подчинении и в рабстве, и просто: во всякое время, на всяком месте, при всяком деле. Потому и прежде закона и в законе и в благодати много находится праведников, что они предпочли познание Божие и Божию волю своим разумениям и хотениям; и опять многих в то же время, при тех же начинаниях находим погибшими, потому что они свои хотения и разумения предпочли Божиим. И это так [несомненно].Но места и занятия различны. Потому каждый должен приобрести рассуждение, или даруемое от Бога чрез смиренномудрие, или чрез вопрошение имеющих дарование рассуждения. Ибо совершаемое нами без рассуждения не есть добро, хотя мы по неведению и почитаем его за добро. Чрез рассуждение же человек познает свою силу и предприятие, к которому он хочет приступить, и таким образом начинает делом благоугождать Богу. Но во всем, как сказано, должно ему отречься от своих хотений, чтобы постигнуть Божие намерение, то есть какие делания угодно Богу, чтобы мы проходили; если же не так, то не может он спастись никоим образом. Ибо после преступления Адамова мы все возрастаем страстными и, от навыка в страстях, не желаем благого с радостию, не возделываем познания Божия и не делаем этого с любовию, как бесстрастные; но более любим страсти и лукавые дела, а благого вовсе не желаем, разве только по нужде, из страха мучений, – и то только твердо верующие и охотно принимающие слово Господне, остальные же и так не хотят. Но, вменяя ни во что и скорби настоящей жизни и будущие мучения, от всей души раболепствуют страстям, а некоторые, не чувствуя горечи страстей, по нужде и нехотя, проходят труды добродетелей. Достойное ненависти, по безумию нашему, сделалось для нас вожделенным. Как больным нужны бывают резания и прижигания для возвращения здоровья, которое они потеряли; так и нам нужны искушения, и труды покаяния, и страх смерти и мучений, чтобы возвратить первозданное здоровье души и отвергнуть недуг, который произвело в нас безумие наше. И вообще, что дает нам Врач душ наших произвольный или невольный труд, то должны мы принимать с радостию и быть благодарными Его человеколюбию. Благодетельствуя нам, Он умножил скорби: произвольные чрез покаяние, и невольные чрез искушения и наказания, чтобы желающие произвольно потерпеть избавлялись от болезни и будущих, а может быть, и настоящих мучений; неразумные же, хотя по страху мучений и многоразличных искушений, исцелялись благодатию Врача. Итак, любящие болезнь и закосневающие в ней, по справедливости бывают сами себе виновны вечного мучения: уподобившись демонам, они праведно будут с ними терпеть и вечные мучения, уготованные им (демонам); потому что сами пожелали быть с ними, и сделались неблагодарными своему Благодетелю. Не все мы одинаково принимаем благодеяния, но некоторые принимают огнь Господень, то есть слово Его, и сами бывают, чрез делание, как воск, мягки сердцем; а некоторые по лености бывают, как земля, – тверды и окаменелы. И когда мы не принимаем [благодеяний], одинаково никого из нас не принуждает Господь; но как солнце испускает лучи и освещает весь мир, – и желающий видеть его видим бывает и им, а не желающий видеть его не бывает им к тому принуждаем, и никто не оказывается виновным в лишении света, кроме самого не пожелавшего им воспользоваться; ибо Бог создал солнце и глаз, а человек имеет власть. Так и здесь Бог просвещает всех познанием, как лучами, а после знания даровал и веру, как глаз; произволяющий чрез веру получает истинное познание, делами сохраняет памятование, и Бог дарует ему большее усердие, знание и силу. Из естественного познания рождается усердие в произволяющем иметь оное, от усердия же сила делать [доброе], и деланием сохраняется памятование; от памятования бывает большее делание, и ради сего даруется большее знание, а от этого знания, называемого мудростию, рождается воздержание страстей и терпение скорбей; от них происходят труды о Боге и познание даров Божиих и своих согрешений, от которых – благоразумие, чрез него – страх Божий, от страха Божия – хранение заповедей, то есть плач, кротость, смиренномудрие, от которых рождается рассуждение (рассудительность), а от рассуждения прозрение, то есть [дарование] предвидеть будущие согрешения и отсекать их прежде времени вследствие опытности и воспоминания, ради чистоты ума, о прежде сделанном, в настоящее время совершаемом и бывающем по забвению. От сих [добродетелей] надежда, от нее – беспристрастие и совершенная любовь. Такой [человек] ничего уже тогда не желает, кроме воли Божией, но и самую временную жизнь эту оставляет с радостию, ради любви к Богу и ближнему, премудростию и вселением Святого Духа, и сыноположением, для того, чтобы быть распятым, погребенным и воскреснуть и вознестись духовно со Христом подражанием Ему, то есть пребыванию Его в Mиpe. И просто: делается сыном Божиим по благодати и получает залог тамошнего блаженства, как говорит Богослов в Слове о восьми помыслах: делается бесстрастен, праведен, благ и премудр, имея Бога в себе, как сказал Сам Христос, чрез соблюдение Его святых заповедей (см. Ин.14:21), в порядке, начиная с первой – и прочих, о которых скажу после этого, как должно совершаться исполнение заповедей. Но так как мы сказали о ведении (γνώσεως) добродетелей, то скажем и о страстях.Вéдение озаряет нас, как солнце, и безумный самовольно закрывает глаза, то есть произволение неверием и леностию, и тотчас предает ведение забвению, чрез праздность, рождающуюся от нерадения. Ибо от неразумия происходит нерадение (ραθυμία) от нерадения – праздность; от праздности – забвение, а от забвения – самолюбие, то есть любление своих хотений и своих разумений, называемое сластолюбием и славолюбием; от них сребролюбие – корень всех зол, ибо от него происходит попечение о житейском, от которого – совершенное неведение даров Божиих и своих согрешений, а отсюда водворение других страстей, то есть восьми главных: чревоугодия, говорю, от которого – блуд, чрез них сребролюбие, а от него гнев, когда кто не достигает желаемого, то есть своей воли. От этого печаль, чрез которую уныние; потом тщеславие, от которого гордость; и от этих восьми – всякое зло, страсть и грех, чрез которые приходит [человек] в отчаяние, и совершенную погибель, и отпадение от Бога – и делается подобным демонам, как было сказано.Среди этих двух путей стоит человек, то есть праведности и греха, и на какой хочет – вступает и идет по нему. Стезя же, которою он пошел, и ведущие его по ней или Ангелы и люди о Боге, или демоны и злые люди доводят его до самого конца пути того и против желания18. Добрые – к Богу и в Царство Небесное, а грешные – к диаволу и в вечное мучение. Но никто не причиною погибели, как только своя воля; спасения же – Бог, даровавший не только бытие, но и благое бытие, ведение и силу, чего не может иметь человек без благодати Божией. Но и диавол ничего не может произвести для нашей погибели: ни произволения противного, ни изнеможения, ни неведения непроизвольного, ни отнюдь чего-либо иного к принуждению человека, а влагает только напоминание зла. Итак, делающий доброе должен приносить благодарение Богу, даровавшему нам все вместе с бытием; избирающий же и делающий противное пусть обвиняет только себя самого, ибо никто насильно не может его принудить. Бог создал его самовластным, чтобы удостоить его похвал, видя, как он добровольно предпочитает благое, а не по принуждению природы, подобно бессловесным и бездушным, держится добра; но как прилично разумному [существу], каким Бог удостоил его быть. Мы же произвольно и по собственной мысли предпочитаем и делаем зло, научившись сему от изобретателя зла. И не принуждает нас всеблагий Бог, чтобы мы, принуждаемые и ослушиваясь, не подпали большему осуждению, но не отнимает и самовластия нашего, которое по благости даровал нам. Итак, желающий делать доброе пусть просит Бога молитвою, и тотчас дастся ему ведение и сила, чтобы видна была благодать, праведно ниспосланная Богом. Ибо хотя бы и без молитвы даровал Он, как и по молитве; но как не заслуживает похвалы тот, кто получает воздух для жизни, хотя и знает, что без него не может жить [и потому не благодарит Бога], тогда как он должен много благодарить Сотворившего его и Даровавшего дыхание и здоровье для принятия воздуха и жизни. Так и мы должны много благодарить Бога, что Он и молитву, и ведение, и силу, и добродетели, и нас самих, и все касающееся до нас сотворил по благодати. И не только это, но и не перестает всячески пещись победить злое в нас и врагов наших – демонов. Потому что диавол чрез неразумие и гордость лишившись ведения, дарованного Богом, по нужде сделался несмысленным и сам собою не может знать, что должно делать, но смотрит, что делает Бог для спасения нашего, и из этого научается и ухитряется делать подобное к погибели нашей. Он ненавидит Бога, не в состоянии будучи ничего сделать против Него, воюет против нас, созданных по образу Его, думая этим мстить Богу; и находит нас послушными воле своей, как говорит Златоуст. Видя, что Бог сотворил Еву на помощь Адаму, диавол сделал ее содействующею в преступлении и преслушании. Бог дал заповедь, чтобы Адам, исполняя ее, сохранил памятование о стольких дарованиях и был признателен к Благодетелю; диавол же сделал заповедь эту причиною преслушания и смерти и вместо пророков [возбуждал] лжепророков, вместо апостолов – лжеапостолов, вместо закона – беззаконие, вместо добродетелей – зло, вместо заповедей – преступления, вместо всякой праведности – всякий грех и вместо правильных догматов – гнусные ереси. И опять, видя, что Христос по крайней благости Своей снисходит к святым мученикам и преподобным отцам, являясь им или Сам, или чрез Ангелов, или иным неизъяснимым образом [домостроительства], как Он сказал (см. Ин.14:21), начал и диавол представлять некоторым многие обольщения в погибель. Потому и написали рассудительные отцы, что ничего такого не должно принимать: ни каких-либо изображений, ни света, ни огня, ни иного какого-либо обольщения. Ибо диавол ухищряется хотя этим обольстить нас в сновидениях или чувственно. И если мы и это принимаем, то заставляет ум от самомнения и крайнего неразумия мечтательно представлять себе некоторые образы, или виды, дабы он подумал, что это явление Бога или Ангелов. Многократно показывает и демонов в сновидениях и чувственно, как бы побеждаемых, и просто всякую кознь устраивает к нашей погибели, в покоряющихся ему. Когда же диавол, сделав это, не достигает того, чего надеялся, ибо святые отцы говорят, что во время молитвы ум должен быть безвидным, невообразительным, необразовидным и никак ничего не приемлющим – ни света, ни огня, ни другого чего-либо; но должно заключать мысль в одних только произносимых словах. Ибо молящийся только устами воздуху молится, а не Богу: Бог обращает внимание на ум, а не на слова, как люди. Духом, говорит Христос, и истиною Богу дóлжно поклоняться (Ин.4:24). И [апостол]: хочу [лучше] пять слов сказать умом, нежели тьму языком (ср.: 1Кор.14:19). Тогда диавол, недоумевая о всем этом, влагает в нас помысл отчаяния [говоря], что иные те были времена и иные люди, в которых Бог явил чудеса ради веры, а теперь не то время и нет надобности делать их. Вот мы все, христиане, и удостоились крещения; а кто верит и крестится, говорит Священное Писание, [тот] спасен будет (Мк.16:16). Итак, чего еще нужно? Если же мы послушаемся этого и останемся так, то лишимся всего, нося только имя христианина, не разумея, что уверовавший и крестившийся должен соблюдать все заповеди Христовы; и когда все исполнит, говорит: я раб непотребный (см. Лк.17:10). Как Господь сказал апостолам: уча их соблюдать все, что Я заповедал вам (Мф.28:20). Всякий при крещении отрекается, говоря: «Отрицаюся сатаны и всех дел его; сочетаваюся Христу и всем заповедям Его». Где же будет наше отречение, если мы не оставим всякой страсти и всякого греха, которого хочет диавол? Но скорее возненавидим это от всей души и возлюбим Христа соблюдением заповедей Его. Как же сохраним заповеди Его, если не отвергнемся всякого хотения своего и всякого разумения? Разумений же и хотений тех, которые противны заповедям Божиим. Ибо часто случается, что иные или от природы (κράσις – темперамент), или от навыка любят доброе в некоторых вещах, а злое ненавидят. Есть и хорошие разумения, имеющие свидетельство от Священного Писания, но и они требуют еще рассуждения опытных. Без рассуждения и то, что мы почитаем хорошим, не есть добро или потому, что оно не своевременно или не нужно, то есть не соответственно, или потому, что мы неправильно (άγνώστως) понимаем сказанное. И не только Священное Писание, но и какой-либо случившийся вопрос, если не внимательны оба: вопрошающий и вопрошаемый, – далеко отходит от смысла сказанного и наносит неизбежный вред. Ибо и ямного раз терпел это, спрашивая других и спрашиваемый другими. Когда же я понимал сказанное как должно, то после, познав это, удивлялся, как при похожих между собою словах мысли далеко отстоят одна от другой. Так и во всем прочем мы имеем нужду в рассуждении, – как надобно поступать, чтобы исполнить волю Божию. Ибо Бог знает вполне нашу природу, как Творец всего, и устроил и узаконил для нас полезное и не чуждое природе нашей, а свойственное ей кроме того, что для достижения совершенства [заповедует] желающим добровольно возвыситься к Нему, превышеестественно, то есть: девство, нестяжание и смиренномудрие; но не благоразумие (εύγνωμοσύνη – сознательность), ибо благоразумие естественно, смиренномудрие же вышеестественно. Смиренномудрый совершает всякую добродетель и, ничем не будучи должен, считает себя должником и низшим всех. Благоразумный же, будучи должен, признает долг. Как и подающий милостыню подает ее из того, что он имеет, и не есть превыше естества, как нестяжательный. Также и вступивший в супружество – не то, что девственник; ибо это дарование превыше естества. Итак, один, если оставит свои пожелания и исполняет волю Божию, спасется, а другой получит от Бога венец терпения и славу: ибо он не только оставил воспрещенное законом, но вместе с тем победил свою природу с помощию Божиею, [став] превыше природы, возлюбил Бога от всей души и по силе своей подражал Его бесстрастию.Но так как мы не разумеем не только нас самих и ради нас совершающегося, но и цели этого, и искомого всеми [нами]; потому и Божественное Писание и слова древних святых мужей, пророков, говорю, и праведных, и новых святых отцов кажутся нам несогласными [между собою];и ныне желающие спастись несогласны друг с другом, чего быть не может.Вот из малых слов и из естества вещей мы видим, что всякому человеку, если он захочет спастись, ничто не может воспрепятствовать: ни время, ни место, ни начинание. Только чтобы он поступал, как дело требует, как должно с рассуждением, направляя всякую мысль к намерению Божию. Ибо не то, собственно, нужно, что делается, а для чего делается. Мы невольно не согрешаем, если не согласимся прежде произвольно с помыслом и не впадем в пленение; тогда [помысл] этот плененного им невольно и против воли его приводит к падению. Подобно сему и согрешения, случающиеся по неведению, происходят от тех, которые мы совершаем в ведении (в сознании). Если кто не упьется вином или похотью, не теряет сознания. Но от пьянства ум начинает помрачаться; от этого грешить; а от греха умирает. Итак, не неведомо (бессознательно) пришла смерть, но пьянство, совершенное в ведении, навело смерть неведомую. И много подобного найдет всякий, особенно в отношении мыслей, что от произвольных мы впадаем в невольные и от ведомого в неведомое. Но потому, что первое кажется нам легким и сладким; мы приходим и во второе невольно и неведомо для нас. Если бы мы сначала пожелали сохранить заповеди и оставаться такими, какими соделались чрез крещение, то не впали бы в это зло и не нуждались бы в трудах и в скорбях покаяния. Однако и опять, если желаем, вторичная благодать Божия, то есть покаяние, может возвести нас к первой доброте. Если же и о покаянии не стараемся, то по необходимости, подобно нераскаянным демонам, пойдем с ними в вечную муку, более по своей воле, нежели невольно. Не на гнев создал нас Бог, но для [получения] спасения, чтобы мы, насладившись Его благами, были благодарны и благомыслящи в отношении к Благодетелю. Но нерадение наше о познании даров Его привело нас в леность, а леность предала забвению, от которого воцарилось в нас неразумие.Когда же мы пожелаем положить начало обращению нашему туда, откуда мы ниспали, то нужно нам много труда; потому что мы не желаем оставить наших хотений, – и думаем, что с волею Божиею можем совместить и нашу; но это невозможно. Сам Господь сказал: не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин.6:38), хотя и едина есть воля Отца и Сына и Духа как Единого нераздельного Естества; но это сказано ради нас и относительно воли плоти [человеческой]. Ибо если плоть не будет умерщвлена и человек не будет весь водим Духом Божиим, то не может он исполнять воли Божией без понуждения себя. Когда же воцарится в нас благодать Духа, тогда уже не будем иметь своей воли, но все, что ни бывает с нами, есть воля Божия. Тогда мир имеем, и сынами Божиими назовутся таковые; ибо они любят волю Отца, как и Сын Божий и Бог. Но этого невозможно никому достигнуть без соблюдения заповедей, которыми всякие наслаждения (ηδονή), то есть пожелания свои, отсекает [подвизающийся] и всякие огорчения (οδύνη), от сего происходящие, терпит. От безумия рождаются наслаждения и огорчения, как прежде сказано, и от них – всякое зло; ибо безумный бывает самолюбив, и не может быть братолюбив, ни боголюбив, и не имеет ни воздержания от наслаждений, то есть угодных ему хотений, ни терпения огорчений. Но иногда, по исполнении своей воли, умножаются в нем наслаждение и надменность; иногда же, не достигнув исполнения своей воли и терзаемый скорбию о сем, приходит он в малодушие и душевное удавление – залог (άρραβών – «обручение») геенны. От ведения же, то есть мудрости, происходит воздержание и терпение. Ибо мудрый удерживает свою волю и терпит происходящее от сего огорчение, но, почитая себя недостойным наслаждений, бывает благоразумен и благодарен Благодетелю, боясь, чтобы ради многих благ, которые даровал ему Бог в нынешнем веке, не лишиться в будущем. Итак, он трудится в воздержании и в других добродетелях, считая себя должником во всем. И ничего, даже и малого, не находит, что мог бы воздать своему Благодетелю, но и самые добродетели почитает большим долгом, ибо получает, а не отдает. Самое то, что он удостоился приносить благодарение Богу и Бог принимает его благодарение, почитает он большим долгом, и всегда благодарит, делая всякое добро, и, всегда смиренномудрствуя, считает себя большим должником и ниже всех. Радуясь о Боге, Который ему благодетельствует, и веселясь с трепетом, восходит к Божественной, неотпадающей любви – смиренномудрием. Принимает скорбное, как достойный того, и считает себя заслужившим больших [скорбей], нежели те, которые с ним случаются, и радуется, что удостоился немного поскорбеть в нынешнем веке, в облегчение многих мучений, которые приготовил себе в будущем; познает в этом немощь свою и не возносится; но от того, что удостоился это знать и, по благодати Божией, потерпеть, приходит в любовь к Богу. Смиренномудрие – есть порождение ведения (τής γνώσεως), а ведение – есть порождение искушений. Познавшему себя дается ведение всего (των πάντων). И повинующийся Богу покоряет себе всякое мудрование плоти; а после сего повинуется ему все, когда смирение воцарится в членах его. Познавший себя, как говорят святые Василий и Григорий, находится посреди величия и смирения; как имеющий разумную душу и смертное, земное тело, он никогда не возносится и не отчаивается; но, стыдясь разумности души, отвращается от всего постыдного и, познавая немощь свою, удаляется от всякого возношения. Познавший немощь свою из многих искушений и телесных и душевных страстей познает бесконечное могущество Бога, как Он избавляет смиренных, вопиющих к Нему притрудною молитвою от сердца. И таковому молитва бывает уже сладостна. Видя, что без Бога ничего не может сделать, и страшась падения, он подвизается быть неотступно при Боге; удивляется же, помышляя, как Бог его избавил от стольких искушений и страстей, и благодарит Могущего избавить его, а с благодарением получает смирение и любовь и отнюдь никого не смеет судить, зная, что как Бог помог ему, так может и всем помочь, когда восхощет, как говорит святой Максим. Может быть, иной и успевает бороться со многими страстями, и побеждает их, а себя считает немощным. [И думает, что] Бог вскоре помог ему для того, чтобы не погибла душа его совершенно. И познавая иное большее, и рассуждая о своей немощи, пребывает без падений. Но невозможно кому-либо достигнуть этого, если не перенесет он многих искушений, душевных и телесных. И, силою Божиею укрепляемый в терпении, – научается он опыту. Таковой вовсе не дерзает исполнять свою волю или составлять свое разумение без вопрошения опытных. Ибо какая в этом надобность тому, кто не желает сделать или помыслить что-либо иначе, как только для жизни телесной или для спасения душевного? Если же кто не знает, какое желание или какое разумение должно оставить, то да испытывает всякое дело и всякое разумение удалением и воздержанием от него, и что приносит беспокойство и при исполнении своем наслаждение, а при возбранении огорчение, то худо. И его надобно презреть, прежде нежели оно в нас замедлит, ибо иначе придется потрудиться, чтобы победить его, когда уже почувствуется от него вред. Это говорю о всяком деле и о всяком разумении, без которых мы можем быть живы телом и благоугодить Богу. Ибо привычка, закосневая в нас, получает силу природы; а если не даем ей свободы, то ослабевает и мало-помалу истребляется. И хорошую привычку и худую питает время, как дрова питают огонь. Потому нам и должно всею силою поучаться в добром и делать доброе, чтобы получить в нем навык; и тогда само собою, по привычке, без труда будем делать представившееся добро, как и отцы чрез малое победили великое. Ибо не желающий иметь необходимого для тела, но отвергающий это для того, чтобы идти тесным и прискорбным путем, – когда предастся любостяжанию? Впрочем, не то только, чтобы иметь многое, – есть любостяжание, но и иметь что-либо по пристрастию, или без нужды, или сверх потребности. Многие из древних святых, хотя имели много богатства, как Авраам, Иов, Давид и многие другие, но не было в них пристрастия: они имели вещи, как Божии, и чрез них оказались наиболее угодившими Богу. Господь же пресовершенный и единая Самопремудрость и корень сего пристрастия отсек. Ибо последующим Ему подражанием высочайшей добродетели не только не повелел иметь денег и имений, но и души своей, то есть воли и разумения. Зная это, отцы убегали миpa, как препятствующего совершенству, – и не только миpa, но и хотений своих; ибо никто из отцов не исполнял никогда своей воли. Но некоторые из них пребывали в повиновении телесном, имея вместо Христа отца духовного для всякого разумения. Некоторые в пустыне и совершенном удалении от людей Самого Бога имели учителем, за Которого, по произволению, желали потерпеть и смерть. Некоторые же держались царского пути, то есть пребывая в безмолвии с одним или двумя, имели друг друга благими советниками, для благоугождения Богу. Некоторые же после повиновения, повелением отца, будучи поставлены начальствовать над другими братиями, жили как бы в повиновении, сохраняя предания тех же отцов, и всякое начинание (прохождение подвига) было хорошо. А теперь, так как мы, и в повиновении находящиеся и начальствующие, не желаем оставить своих хотений, потому никто и не приходит в преуспеяние. Однако осталось и есть еще удаление от людей и от дел житейских, для того, чтобы идти царским путем, и, пребывая в безмолвии с одним или с двумя, и поучаться заповедям Христовым и всякому Священному Писанию день и ночь, чтобы хотя [таким образом] человек, обличаемый совестию и Священным Писанием, чрез внимательное чтение и молитву, мог достигнуть первой заповеди, то есть страха Божия, происходящего от веры и поучения в Божественных Писаниях. А чрез сие пришел в плач, чрез который и в остальные заповеди, названные апостолом: веру, надежду и любовь. Ибо верующий Господу боится мучения, а боящийся мучения соблюдает заповеди; соблюдающий заповеди терпит скорби, а терпящий скорби приобретает надежду на Бога; надежда эта удаляет ум от всякого пристрастия, а удалившийся от него приобретает любовь к Богу. Если кто-либо захочет делать это, тот спасется где бы то ни было. Безмолвие же, как начало очищения души, без труда укрепляет произволящего ко всем заповедям. Беги, сказано было одному отцу (Арсению Великому), молчи и безмолвствуй: ибо это корни безгрешия19. И еще: бегай людей, и спасешься; потому что беседы не дозволяют уму ни своих согрешений видеть, ни коварств демонов, чтобы человек мог сохранить себя самого, – ниже благодеяний Божиих и действий Его промысла, чтобы чрез это приобрел он познание Бога и смирение.Итак, желающий идти ко Христу кратким путем, то есть бесстрастием и ведением, и с радостию достигнуть совершенства должен идти не иначе, то есть не уклоняясь на правую или левую сторону, но во всем своем пребывании старательно идти царским путем, крепко удаляясь преувеличения и недостаточности [в подвигах]; ибо и то и другое возбуждает сластолюбие (ήδονήν); не помрачать ум излишеством брашен и бесед и не ослеплять его заботами; но и не возмущать мысль продолжительным постом и бдением. Но хорошо и с терпением, исполняя семь видов телесного делания, пусть восходит, как по лестнице, раз навсегда соблюдая эти семь, и, идя к нравственному деланию, чрез которое верующему даются благодатию Божиею духовные видения, как говорит Господь (Мк.9:23; Ин.1:18, 7:38). Всякое Писание богодухновенно и полезно (2Тим.3:16); и ничто не может воспрепятствовать желающему спастись, и никто другой не имеет над ним власти, кроме одного сотворившего нас Бога, Который и готов на помощь и на сохранение от всякого искушения вопиющих к Нему и желающих исполнять Его святую волю. Ибо без Него никто не может делать доброго, ни зла невольно терпеть, если не попустит Бог, для наказания согрешающего и для спасения души его. Лукавые дела принадлежат нам и происходят от нашей лености и содействия демонов. Но всякое ведение, добродетель и крепость есть благодать Божия, как и все остальное. По благодати дал Он всем власть чадами Божиими быть (Ин.1:12), чрез соблюдение Его заповедей. Заповеди эти более сохраняют нас, – и суть благодать Божия; ибо без благодати Его мы и их не можем соблюсти и ничего не можем воздать Ему, как только одну веру и произволение. И просто: сохраняя все правые догматы от твердой веры и слуха, – должно начинать делание по порядку, как науки в училищах; и таким образом старательно на самом деле обучать себя семи прежде упомянутым деланиям, которые суть: Необходимое и весьма полезное указание семи телесных деланий Первое – безмолвие, то есть беспопечительный образ жизни, чуждый всякой житейской заботы, чтобы человек удалением от людей и попечений мог избегать молвы; и как льва, рыкающего и ищущего кого поглотить (ср.: 1Пет.5:8) беседами и заботами житейскими. И имел одну заботу – как угодить Богу и приготовить душу не быть осужденною в час смертный; и со всяким старанием [мог] познавать, как окрадывают нас демоны и наши собственные согрешения, превышающие числом песок морской и, по тонкости своей, как пыль, многим неведомые. Так живущий, всегда плача, сетует о естестве человеческом и бывает утешаем от Бога, как благоразумный, и успокоивается, что достигнул видеть то, чего не надеялся видеть, живя некогда вне своей келлии. И, познав свою немощь и силу Божию, страшится и надеется, чтобы, сделавшись дерзновенным, не пасть от неразумия; и, забыв человеколюбие Божие, не прийти в отчаяние, если что-либо с ним случится.Второе – умеренный пост, то есть раз в день есть и не насыщаться: простою пищею, одного вида, о которой немного надобно заботиться и которой не желает душа; исключая того случая, когда нет другой, чтобы победить чревоугодие, угождение гортани и вожделение и пребывать беспопечительным (άπερισπάστως). Вместе с тем и не удаляться совершенно ни от чего, безрассудно, отвергая то, что Бог сотворил весьма хорошим, и не есть всего невоздержно и сластолюбиво; но каждый день есть по одному разу (έν είδος καθ ’ έκάστην παρ ’ εν – одного вида ежедневно по разу), с воздержанием, и употреблять все в славу Божию, ни от чего не удаляясь, как от худого, как делают проклятые еретики.Вино же [полезно] в свое время: при старости, немощи и охладевшем сложении оно весьма полезно, но и тогда мало; в молодости же, [природной] теплоте и здоровье вода лучше; но и ее – очень мало, потому что жажда лучше всех телесных деланий.Третье – умеренное бдение, то есть половину ночи употреблять на сон и половину на псалмопение, молитву, стенания и слезы, чтобы чрез умеренный пост и бдение тело было благопокорно душе, здорово и готово на всякое благое дело, а душа приобрела мужество и просвещение, дабы видеть и делать должное.Четвертое – псалмопение, то есть телесная молитва, исполняемая чтением псалмов и земными поклонами, чтобы утомилось тело и смирилась душа, убежали враги наши демоны и приблизились помощники наши Ангелы, и да познает человек, откуда он получает помощь, чтобы, не зная этого, он не вознесся, думая, что сам совершает делания, и не был оставлен Богом, для познания своей немощи.Пятое – духовная молитва, совершаемая умом, удаленная от всяких мыслей, при которой ум, пребывая в том, что он произносит, с неисповедимым сокрушением повергается пред Богом и того одного просит, да будет воля Божия во всех его начинаниях и разумениях, никак не принимая ни помысла, ни образа, ни вида, ни огня, ни вета, ни чего-либо иного отнюдь. Но, как видимый Богом и с Ним единым беседующий, ум бывает тогда безвиден, необразовиден и невообразителен. Ибо такова чистая молитва, приличная проходящему еще деятельную жизнь, а достигнувшему видения предлежит иное, бóльшее сего.Шестое – чтение слов и жизнеописаний отцов: без всякого внимания к чуждым или каким-либо другим, особенно же еретическим, учениям, чтобы читающий мог уразуметь, из Божественных Писаний и из рассуждений отцов, как побеждать страсти и приобретать добродетели, и чтобы ум его наполнился словами Духа Святого и за был прежние неприличные слова и разумения, которые он слышал, будучи вне келлии, и чтобы чрез многое упражнение в молитве и чтении пришел в благие мысли: ибо молитве помогает чтение в безмолвии, и чтению – чистая молитва, когда кто неленостно читает или поет, хотя и не может вполне, как бы должно, познать силу произносимого, от помрачения страстьми. Но мы часто обольщаемся самомнением, особенно же те из нас, которые думают, что имеют мудрость миpa сего, не зная того, что нам потребно деятельное познание, для уразумения сего; а не от одного только слышания получает пользу желающий научиться вéдению Бога, ибо иное – слышание и иное – делание. Как от одного слуха никто не может сделаться мастером, но – чрез то, что видит и делает, и много ошибается, и бывает исправляем опытными, чрез терпение и отсечение своих хотений, после долгоговремени, приходит в навык мастерства; так и духовное познание не от одного только поучения рождается, но от Бога, по благодати, даруется смиренномудрым. Если читающий Писания, быть может, думает, что знает [читаемое] хотя отчасти, – это неудивительно, особенно если он проходит деятельную жизнь, но таковой еще не имеет вéдения Божия, но слышал слова имеющих вéдение; ибо многие писавшие имели вéдение Божие, как пророки, но этот еще не имеет. Подобным образом и я [написал], собрав из Божественных Писаний, а не от Духа сподобившись услышать, но от слышавших от Него услышал, как некоторые слышат о городе или о человеке от знающих его.Седьмое – вопрошение опытных о всяком слове и начинании, чтобы от неопытности и самоугодия не обманываться часто, иное, вместо должного, помышляя и делая, и не впадать в самомнение думающему, что знает, но еще не познавшему как должно, по слову апостола (см. 1Кор.8:2).Потом, вместе с этими [семью] телесными деланиями, должно иметь терпение во всем случающемся с нами, что Бог попустит для научения, опыта и познания нашей немощи, и не быть дерзновенным, но и не отчаиваться, чтобы ни случилось, хорошее или худое. Всякого же сновидения, и всякого слова, и дела праздного всегда должно отвращаться. Поучаться же в имени Божием более, нежели дышать, во всякое время, на всяком месте и при всяком деле, и повергаться пред Богом от души, отвлекая ум от всех помыслов о миpe и ища только исполнения воли Божией. Тогда ум начинает видеть свои согрешения – как песок морской, и это есть начало просвещения души и знак ее здоровья. И просто: душа делается сокрушенною и сердце смиренным и считает себя поистине ниже всех и начинает познавать благодеяния Божии, особенные и общие, обретаемые в Божественных Писаниях, и собственные недостатки. Соблюдает и заповеди разумно, от первой и прочие; ибо Господь положил их как бы на лестнице, и никто не может, переступив одну, когда-либо достигнуть другой; но, как по ступеням, от первой переходит ко второй, от второй к третьей, пока не соделают они человека богом, по благодати Даровавшего их произволяющим.О том, что желающий соблюдать заповеди должен начинать со страха Божия, чтобы не поскользнуться в пропастьЕсли кто желает преуспеть, то более [всего] да покажет свое старание на исполнении сих заповедей, а не на другом чем-либо; потому что [иначе] он будет низвержен, и даже более – упадет в пропасть; ибо как в семи дарах Духа кто не начинает со страха, тот никогда не достигнет других, так и в блаженствах Господних. Начало премудрости, говорит Давид, страх Господень (Пс.110:10). Другой же пророк, начав свыше, сказал о сем: Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух вéдения и благочестия, Дух страха Божия (Ис.11:2–3). И Господь прежде начал учить о страхе, ибо говорит: блаженны нищие духом (Мф.5:3), то есть да будет каждый весь проникнут страхом Божиим, имея неисповедимое сокрушение души. Господь положил эту заповедь как основание, зная, что без нее, если бы кто-нибудь и на небе жил, не получит пользы, имея гордость (άπόνοιαν – безумие), чрез которую диавол, и Адам, и иные многие пали. Поэтому желающий исполнить первую заповедь, то есть страх, как сказано, должен со многим старанием, внимательно размышлять о упомянутых нами прежде различных случаях в жизни и, превосходящих всякую меру, неисследимых благодеяниях Божиих и о всем, что Бог сделал и делает ради нас, чрез видимое и невидимое: заповедями и учениями, угрозами и обетованиями, сохраняя, питая нас, промышляя о нас, оживляя нас, избавляя от видимых и невидимых врагов; молитвами и ходатайством святых Своих врачуя болезни, которые наносит нам беспорядочная жизнь наша, долготерпя всегда о наших грехах, нечестиях и беззакониях и о всем, что мы сделали, и делаем, и вперед готовы сделать, от чего да избавит нас благодать Его. И сколько прогневляем Его словами, делами и помышлениями, но Он не только поддерживает нас, но еще более благодетельствует нам Сам Собою, через Ангелов, Писания, праведных, пророков, апостолов, мучеников, учителей и преподобных отцов. И, рассматривая иных страдания и иных подвиги, потом, удивляясь снисхождению Господа нашего Иисуса Христа, жизни Его в этом Mиpe, пречистым страданиям Его, кресту, смерти, погребению, воскресению, вознесению, пришествию Святого Духа, неизреченным чудесам, всегда и ежедневно совершающимся: раю, венцам, усыновлению, которого Он нас удостоил (см. Ин.1:12), приводя себе на мысль все, что содержится в Божественном Писании, и большее, ужасается, размышляя о человеколюбии Божием, трепещет и удивляется долготерпению и снисхождеию Его к нам и сетует о потере, которую понесло естество наше: ангеловидном, говорю, бесстрастии, о рае и о всех благах, от которых мы отпали, и о всем злом, в которое впали, о демонах, говорю, о страстях и о грехе, и сокрушается душою, размышляя, сколько зол произошло от худого нашего действия (ήμετέρας πονηριάς) и от коварства демонов.О второй заповеди и о том, что страх рождает плачИ таким образом дарует ему Бог блаженный плач, то есть вторую заповедь. Блаженны, говорит (Спаситель), плачущие (Мф.5:4), то есть плачущий о себе самом и о ближнем, из любви и сострадания. И плачет [такой], как над умершим, от страшных размышлений о том, что бывает пред смертию и по смерти. Плачет со стенаниями, из глубины сердца, со многими горькими и притрудными слезами и неисповедимыми рыданиями. И не заботится ни о чести, ни о бесчестии, но и самую жизнь презирает и многократно, от болезнования сердцем и постоянных рыданий, забывает и самую пищу. И так благодать Божия и общая всех матерь дарует ему кротость и начало подражания Иисусу Христу, то есть третью заповедь, как говорит Господь: блаженны кроткие (Мф.5:5). И делается он как камень, утвержденный и никак непоколебимый ветром или волнами житейскими; но всегда пребывает одинаково: и в изобилии и в скудости, и в благополучии в злополучии, и в чести и в бесчестии, и просто: во всякое время и при всяком деле, рассудительно знает, что все проходит: приятное и прискорбное, и жизнь эта есть путь к будущему веку, и что хотя мы и не желаем, но совершающееся совершится с нами, и мы напрасно смущаемся, теряем венец терпения и оказываемся противниками определения Божия. Ибо все, что делает Бог, весьма хорошо (Быт.1:31), но мы не разумеем этого. Будет руководить, говорит [Священное Писание], кротких в суждении (Пс.24:9), более же на рассуждение дел. Но и во время огорчения такой нимало не смущается, но, скорее, радуется, что нашел время пользы и любомудрия. Приводит себе на мысль, что не без причины пришло искушение, – но или Бога, или брата своего, или иного кого-либо [прежде сам] он оскорбил, в неведении или в вéдении, и нашелся повод к прощению его, чтобы хотя ради терпения получил он прощение во многом худом [им сделанном], и – что если он не простит брату своему долгов его, то и Отец Небесный не простит ему его долгов, и что нет кратчае этой добродетели, то есть заповеди о прощении грехов, ибо сказано: оставите и оставится вам (см. Мф.6:15). Радуется и тому, что удостоился познать это и исполнять, из подражания Христу, соделавшись кротким, благодатию заповеди. Сетует же о брате, что ради грехов его он искушается от общего врага, к уврачеванию его немощи: ибо всякое искушение, как врачевство, попускается Богом, для излечения немоществующей души, потому что дарует прощение прежде бывших и настоящих зол и удерживает будущие. Но ни диавол, ни искушающий, ни искушаемый не заслуживают похвалы: диавол достоин ненависти, как делатель зла, ибо он делает это не из попечения [о нас]. Искушающий достоин помилования от искушаемого не потому, чтобы он делал это из любви, но как насилуемый и угнетаемый. Искушаемый же за свои согрешения терпит скорби, а не за другого, так что не заслуживает похвалы, ибо он не безгрешен, если же и безгрешен, что невозможно, то терпит в надежде воздаяния и по страху мучений. И эти все – таким образом; Бог же, ни в чем не имеющий нужды и всем устраивающий полезное, достоин благодарения, ибо и диавола и худые поступки людей долготерпеливо переносит, вознаграждая за всякое благо и прежде греха и после греха кающихся. Так, достигнув рассудительности (διάκρισιν) во всем, сподобившийся быть хранителем третьей заповеди не бывает уже поруган [демонами] в вéдении или в неведении, но, получив дарование смирения, считает себя за ничто. Кротость есть начало смирения, смирение же есть дверь бесстрастия, а чрез бесстрастие неотпадающую и совершенную любовь приобретет познавший свое естество – что он был прежде рождения и что будет по смерти. Ибо человек есть не иное что, как только малое и скороисчезающее зловоние и худший всей твари. Никакая иная тварь, ни бездушная, ни одушевленная, никогда не извращала определения Божия, но [только] – человеческое естество, много облагодетельствованное и всегда много прогневляющее Бога. И так удостаивается [подвизающийся] четвертой заповеди, то есть желания к приобретению добродетелей. Блаженны, говорит [Священное Писание] алчущие и жаждущие правды (Мф.5:6), и бывает – как жаждущий и алчущий всякой правды, то есть добродетели телесной и нравственной – душевной. Если кто не вкусит какой-либо вещи, то не знает, чего он лишается, говорит Великий Василий, но вкусивший сильно желает. Так и вкусивший сладости заповедей и знающий, что они скоро приводят его к подражанию Христу, сильно желает приобрести и прочие, так что ради них часто презирает и смерть. Ощутив же немного из тайн Божиих, сокровенных в Божественных Писаниях, сильно жаждет познать их и, насколько получает познание, – более жаждет и разгорается, как пьющий пламень; и поскольку Божественное всем непостижимо, то всегда пребывает жаждущим. Ибо что здоровье и болезнь для тела, то добродетель и порок (κακία) для души и познание и неведение для ума; и насколько кто-либо старается о благочестии, то есть о делании, настолько ум его просвещается в познании, и так сподобляется он милости, чрез пятую заповедь, как говорит Господь: блаженны милостивые (Мф.5:7). Милостив тот, кто милует ближнего тем, что сам получил от Бога: или деньгами, или пищею, или силою, или полезным словом, или молитвою, если имеет возможность помиловать просящего у него, считая себя самого должником, ибо он получил более того, что от него требуется. И [помышляя] что он удостоился, подобно Богу, быть названным милостивым, и это – от Христа и в нынешнем веке и в будущем, пред всею тварию; и что чрез брата Бог у него просит и делается ему должником. Бедный может быть жив и без того, чего у него просит, но он без того, чтобы быть милостивым, по возможности, не может быть жив или спастись: ибо если не хочет умилосердиться над подобным себе по природе, то как просит Бога, чтобы Он умилосердился над ним? Размышляя о сем и многом ином, удостоившийся заповедей отдает не только то, что имеет, но и душу свою за ближнего, ибо в этом и состоит совершенная милостыня, как и Христос претерпел смерть ради нас, всем показав образ и пример, чтобы и мы умирали друг за друга, и не только за друзей, но и за врагов, во время (καιρού καλοΰντος) надобности.Не надобно иметь вещь, для того именно, чтобы оказывать милость; это скорее великая немощь, но и вовсе не имеющий чем оказать милость должен иметь милосердие ко всем и тем может помочь нуждающимся, сделавшись беспристрастным к вещам житейским, а к людям имея сострадание. Но и учить не должно из тщеславия, не показав сперва [самим] делом, чтобы, врачуя души немощных, не оказаться самому еще более немощным, нежели нуждающиеся во врачевании: потому что всякое дело требует времени и рассудительности (διακρίσεως), чтобы не произошло что-либо безвременно или без надобности. Немощному лучше удаление от всего, и нестяжание гораздо лучше милостыни. Ради беспристрастия [подвизающийся] удостаивается шестой заповеди, как говорит Господь: блаженны чистые сердцем (Мф.5:8), то есть всякую добродетель совершившие, при святых помышлениях, и достигшие того, чтобы видеть вещи по естеству [их]; и таким образом достигает [подвизающийся] мира помыслов. Блаженны, говорит [Священное Писание], миротворцы (Мф.5:9), то есть умиротворяющие душу и тело подчинением плоти духу, да не восстает плоть против духа, но благодать Святого Духа да царствует в душе и да руководит ею как хощет, даровав Божественное познание, с помощию которого таковой может переносить гонение, поношение и озлобление правды ради, и радоваться, ибо велика его награда на небесах (ср.: Мф.5:10,12). Все блаженства делают богом по благодати человека, сделавшегося кротким, жаждущим всякой правды, милостивым, бесстрастным, миротворцем, терпящим всякую скорбь (οδύνην) с радостию, ради любви к Богу и ближнему.Итак, это суть дары Божии и мы должны много благодарить Бога за них и за предложенные нам воздаяния: Царствие Небесное в будущем и утешение здесь, полноту всякого блага и милости от Бога: явление Божие видением тайн, сокровенных в Божественных Писаниях и во всех тварях Его, и многую мзду на небесах, подражание Христу на земле и блаженство каждой заповеди, то ест высочайшее из благ, крайний предел желаний. Ибо, по слову апостола, Сам Бог един только блажен, живущий во свете неприступном, а мы должны соблюдать заповеди (1Тим.6:14–16) или более быть ими соблюдены, но человеколюбивый Бог верующему Ему, согласно (άπó – посредством) заповеди, дарует воздаяния и здесь и там.Когда совершается все это, происходящее от блаженного плача, ум получает облегчение от страстей, примиряясь с Богом во грехах своих горькими и многими слезами и мысленно распинаясь со Христом нравственным деланием, то есть соблюдением заповедей, как сказано, и хранением пяти чувств, чтобы они ничего отнюдь не делали, без надобности.Удерживая неразумные стремления, ум начинает обуздывать близкие ему страсти: раздражительность, говорю, и вожделение; и иногда свирепствующую раздражительность утоляет мягкостию вожделения, иногда же суровостию раздражительности успокоивает вожделение. Пришедши в себя, ум познает свое достоинство, что он самодержец, и получает [силу] видеть вещи по естеству их. Ему открывается левый глаз, который ослепил диавол обладанием страстей, и человек сподобляется мысленно погребсти себя со Христом от вещей миpa и не бывает более окрадываем внешнею красотою, но смотрит на золото, серебро и дорогие каменья и знает, что они из земли, как и прочие, бездушные деревья и камни. Подобно сему смотрит и на человека, как на тление и малый прах, – по смерти, в гробе, и все сладостное в жизни считает за ничто; всегда видит изменение этого, со многим советом, проистекающим из познания, и делается мертвым миpу, и с радостию умерщвляется ему, и не имеет более понуждения себя, но, скорее, покой и беспристрастие.И таким образом, ради чистоты души, сподобляется мысленно воскреснуть со Христом, и получает крепость бесстрастно смотреть на внешнюю красоту вещей, и прославляет ради нее Сотворившего все, и, видя в чувственных тварях силу и промысл Божий, благость и премудрость Его, по апостолу (Рим.1:20), видя тайны, сокровенные в Божественных Писаниях, ум сподобляется вознесения со Христом видением мысленных созданий, то есть познанием умных сил, и, разумея, чрез многие слезы познания и радости, от видимого умозаключает о невидимом, от временного – о вечном. Если этот временный мир, называемый местом изгнания и осуждения преступивших заповедь Божию, так прекрасен, во сколько же раз более – вечные и непостижимые блага, которые Бог уготовал любящим Его! И если те блага непостижимы, по своему превосходству, во сколько же более – Бог, все сотворивший из ничего!Если кто-либо освободит себя от всего и старается о телесных и душевных деланиях, которые отцы называют благочестием, не доверяет никакому сну и собственному разумению, не засвидетельствованному Писанием, и удаляется от всякой праздной беседы, чтобы совершенно не слышать и не читать чего-либо праздного, тем более о ереси, то умножатся у него слезы разума (τής συνέσεως) и радости, так что он будет пить их, по множеству их, и придет в другую молитву, чистую, приличную умозрительному. Ибо как тогда должно было упражняться в ином чтении и в иных слезах, так и теперь [в иных]. Поскольку ум его достигнул духовных видений, то он должен отныне читать все Божественное Писание, не опасаясь неудобопонятных слов Писания, как – еще деятельные и немощные – ради неведения. Ибо продолжительным пребыванием и подвигами в телесных и нравственных деланиях он распялся со Христом и погреб себя с Ним, познанием вещей по естеству и [их] изменения; воскрес со Христом, чрез бесстрастие и вéдение Божественных тайн, заключающихся в чувственных Его творениях, и чрез сие вéдение восшел со Христом в превысшее миpa, познанием мысленных и в Божественных Писаниях сокровенных таинств. От страха [приходит подвизающийся] в благочестие, от благочестия – в ведение (ή γνώσις), от вéдения – в совет, то есть рассудительность (ή διάκρισις), от нее – в крепость, от крепости – в разум (ή σύνεσις) и от разума приходит в премудрость. Чрез все упомянутые делания и видения сподобляется человек чистой и совершенной молитвы, происходящей от мира, любви к Богу и вселения Святого Духа. И это есть сказанное: приобрети Бога в себе, – и – явление и вселение Божие, как сказал Златоуст, чтобы тело и душа были, по возможности, как у Христа, безгрешны и чтобы ум по Христе мыслил согласно благодати Духа и премудрости, что и составляет ведение Божественных и человеческих вещей.О четырех добродетелях душиВидов премудрости четыре: мудрость, то есть знание того, что должно делать и чего не должно, и бдительность ума; целомудрие, то есть чтобы ум был цел и мог удерживать себя вне всякого дела, слова и помышления, не угодного Богу; мужество, то есть крепость и терпение в трудах по Богу и в искушениях; правда, то есть распределение, отдающее каждой из сих [добродетелей] поровну. Эти четыре главные добродетели рождаются от трех душевных сил таким образом: от разумной части, то есть ума, – две; мудрость и правда, то есть рассудительность; от вожделевательной – целомудрие; от раздражительной– мужество. Каждая из них находится между двух страстей [сущих] вне естества. Мудрость – выше чрезмерного мудрствования {του ύπερφρονειν) (ср.: Рим.12:3) и ниже неразумия. Целомудрие – выше окаменения [сердца] и ниже невоздержанности. Мужество – выше дерзости и ниже боязливости. Правда – выше недостаточности и ниже излишества. И эти четыре суть образ небесного, а те восемь – земного. Все же это в точности знает Бог, как и прежде бывшее, настоящее и будущее, отчасти же [знает] и тот, кто, по благодати Божией, делом научился от Него и сподобился быть по образу и по подобию Его. Но говорящий, что знает сие как должно, от одного слуха, – обманывается: ибо ум человеческий без руководителя не может когда-либо взойти на небо, а не восшедши туда и не видев, не может сказать о чем-либо ему неведомом. Если же он слышал что-либо из Писания, то об этом только и должен говорить с благоразумием, как о слышанном, и назвать отца этого слова, как сказал Велики Василий. Кто думает, что он имеет знание, тот пребывает худшим невежды, ибо мнение не попускает быть мнимому, говорит святой Максим. Похвально же бывает и неведение, как говорит Златоуст, если кто разумно знает – что он не знает. Есть же невежество, превосходящее всякое невежество: когда кто-либо не знает и того, что он не знает. Бывает и знание лжеименное, когда кто думает, что он знает, ничего не зная, по слову апостола (1Кор.8:2).О деятельном знанииЕсть истинное знание и есть совершенное неведение, лучше же всего деятельное знание. Ибо какая польза человеку, если он имеет все знание и даже получил его от Бога, по благодати, как Соломон, так что невозможно быть когда-либо другому такому [как он], но если он пойдет в вечное мучение, если не получил от дел, твердой веры и свидетельства совести удостоверения, что он освобождается от будущего мучения, ибо не зазирает себя, что вознерадел о чем-либо из должного, по силе своей, как говорит святой Иоанн Богослов: если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем свободный доступ к Богу (1Ин.3:21); впрочем, если и самая совесть, как говорит святой Нил, не обманывается, будучи унижена омрачением страстей, по слову Лествичника. Если и один худой поступок обыкновенно помрачает ум, как говорит Великий Василий, и мнение о себе ослепляет и не попускает быть мнимому, то что сказать о служащих страстям? Думают ли они, что имеют чистую совесть? Особенно видя апостола Павла, имевшего в себе Христа словом и делом и говорившего: хотя я ничего за собою не знаю, то есть греховного, но тем не оправдываюсь (1Кор.4:4). Многие [из нас], по великой бесчувственности, думаем, что значим нечто, тогда как мы ничто. Но когда, говорит апостол, будут говорить: мир... тогда постигнет их внезапная пагуба (1Фес.5:3): ибо не имели мира, говорит Златоуст, но только говорили и думали, что имеют его, по великой бесчувственности, и, как пишет святой Иаков, брат Божий, о таковых, что они забывчивы бывают (Иак.1:25) о своих согрешениях. Не зная себя, многие из гордых, говорит Лествичник, думают, что имеют бесстрастие (см.: Леств.23:36). И я, трепеща трех исполинов диавольских, о которых написал святой Марк Подвижник, то есть лености, забвения и неведения, всегда ими обладаемый, боясь, чтобы не забыть мне свою меру [духовного возраста] и не уклониться с правого пути, как говорит святой Исаак, написал настоящее Слово (συλλογήν – собрание, сборник). Отвергающий обличение обнаруживает страсть гордости, говорит Лествичник, а кто принимает его, тот разрешился от уз гордыни. И Соломон сказал: глупцу, спросившему о мудрости, мудрость вменится (Притч.17:28). Потому и наименования книг и святых означил я вначале, чтобы, говоря о каждом [изречении], чье оно, не продлить слова. Ибо и святые отцы слова Божественных Писаний часто приводили так, как они есть; Григорий Богослов – слова Соломона и прочие; и – как логофет Симеон Метафраст сказал о Златоусте: несправедливо оставлять его слова и говорить мои, если бы я и мог это, ибо от Того же Святого Духа получили все, а некоторых [писателей] называют по имени, как бы украшаясь этим, по смирению, и предпочитая слова Писаний своим собственным, некоторых же оставляют без наименования, по множеству, чтобы не слишком продлить слово.О том, что телесные добродетели суть орудия душевныхНо так как частое напоминание сильнее, то начну говорить еще более сказанного. Но не мое это, а Божественных Писаний и святых мужей слова и рассуждения. Дамаскин говорит, что телесные добродетели или, скорее, орудия добродетелей нужны, когда кто-либо со смирением и духовным познанием их проходит, ибо без этого не совершаются и душевные добродетели; если же не так, но сами по себе, – то они не приносят никакой пользы, как растения без плодов. Без упражнения и отсечения хотений никто не может хорошо и твердо обучиться мастерству; потому после делания нужно нам и знание, и для всего – успокоение (σχολάσετε) {упразднение} по Богу (Пс.45:11) от всего, и старание о [чтении] Божественных Писаний, без которого никто не может когда-либо приобрести добродетель. И удостоившийся совершенно и всегда успокаиваться достигает высочайшего блага, а кто и не так, – то, по крайней мере, отчасти да не будет нерадив. Но блаженны совершенно успокаивающиеся или в повиновении кому-либо деятельному и разумно безмолвствующему, или в безмолвии и беспопечительности от всего, повинуясь воле Божией в точности и с советом опытных во всяком начинании [относительно] слов и помышлений: желающие более [всего] без труда достигнутьбесстрастия и духовного познания, совершенным упразднением {успокоением} от всего о Боге, как Сам Он сказал чрез пророка: Успокойтесь и познайте, что Я есмь Бог (Пс.45:11). Но люди житейские, живущие в миpe, говорю, и тем более монахи, успокоимся хотя отчасти, как древние праведники, чтобы испытать бедную душу прежде смерти и приобрести ей исправление или смирение, а не совершенную погибель полным незнанием и в вéдении и в неведении бывающими согрешениями. Ибо Давид хотя был и царь, но каждую ночь орошал слезами ложе свое и постель свою (Пс.6:7) от чувства Божественного [страха]; как говорит Иов: дыбом стали волосы и прочее (ср.: Иов.4:15). И мы хотя некоторую часть дня и ночи, как люди житейские, успокоимся и рассмотрим, что будем мы отвечать праведному Судии в страшный день суда Его? И об этом, как необходимом, по страху вечного мучения, более будем заботиться, нежели о том, как будут жить бедные и обогащаться – сребролюбивые: не будем все наше старание прилагать неразумно к житейским делам, как говорит божественный Златоуст, что делать должно, но не заботиться и суетиться о многом, как Господь сказал Марфе (Лк.10:41). Ибо житейские заботы не допускают [человека] заботиться о душе своей и познать, в каком он находится устроении, как то знает успокаивающийся и внимающий себе самому, по сказанному в законе: внимай (прислушивайся к) себе и прочее (Втор.15:9). Изречение, о котором Великий Василий написал досточудное Слово, исполненное всякой премудрости.О том, что невозможно спастись иначе, как только строгим вниманием и хранением умаБез внимания и бдительности ума невозможно нам спастись и избавиться, как говорит Дамаскин, от диавола, как льва, рыкающего и ищущего кого бы поглотить (ср.:1Пет.5:8). Потому и Господь часто говорил ученикам Своим: бдите и молитесь, ибо не знаете и прочее (Мк.13:33), предвозвещая чрез них всем о памятовании смерти, чтобы мы были готовы к доброму (δεκτήν достойный принятия) ответу, который бывает следствием дел и внимания. Демоны, как говорит святой Иларион, невещественны, бессонны и употребляют все старания, чтобы нападать на нас и погубить наши души словами, делами и помыслами; но мы не таковы, а иногда заботимся о наслаждениях и преходящей славе, иногда о житейских делах и о многом другом всегда, и никакой части времени не хотим уделить на испытание нашей жизни, чтобы ум мог чрез это прийти в навык и без упразднения {успокоения} чаще внимать себе, по слову Премудрого (в греч. Σολομών): посреди сетей многих ходишь (ср.: Сир.9:18). Златоуст написал о них, изъясняя с большою точностию и полнейшею премудростию, чтó такое эти сети. Господь же, желая отсечь всякое попечение, повелел нам презирать и самую пищу и одежду, чтобы мы имели одну только заботу – как бы спастись, подобно серне от ловца и птице от сетей, и чтобы мы беспопечительностию достигли острозрения этого животного и высокопарения пернатых. И чудно, что Соломон сказал это, будучи царем, и отец его, так же как он, говорил и делал. И при таком внимании и многих подвигах, пребывая во всякой премудрости и добродетели, при стольких дарованиях и явлении Божием, – увы! – они были побеждены грехом, так что один оплакивал вместе и прелюбодеяние и убийство (см. 2Цар.11:4–15), а другой впал в столь ужасные дела (см. 3Цар.11:3). Не преисполнено ли это трепета и ужаса, для имеющих ум, как говорят Лествичник и Филимон Подвижник. Как же мы не ужасаемся и не убегаем, по немощи нашей, от житейских забот, мы – ничего не значащие, но остаемся нечувствительными, как бессловесные животные! И о, если бы я, бедный, сохранил естество свое, как бессловесные! Пес лучше меня и прочее.О том, что желающие видеть самих себя, в каком они устроении нравственном, не иначе могут этого достигнуть, как удалением от своих хотений, повиновением и безмолвием, особенно же обладаемые страстямиЕсли мы желаем видеть самих себя, в каком мы смертоносном устроении находимся, то будем убегать от своих хотений и житейских дел и, чрез удаление от всего, – пребывать, с трудом, в блаженном успокоении о Боге (Пс.45:11), ища каждый своей души, поучением в Божественных Писаниях, или в совершенном повиновении души и тела, или во всеславном пребывании ангельском – безмолвии; особенно же страстные, не могущие удерживать своих пожеланий, малых и великих.Сиди, сказано, в келлии твоей, и она всему тебя научит, и опять: безмолвие есть начало очищения души, как говорит Великий Василий, и Соломон [сказал]: попечение лукавое дал Бог сынам человеческим (Еккл.1:13), то есть заботы о суетном, очевидно, для того, чтобы от неразумной и страстной праздности не уклонились в худшее. Избавившийся же благодатию Божиею от обеих [сих] стремнин и сподобившийся быть монахом, носящий ангеловидный иноческий образ, чтобы быть чрез то подражателем единому Богу, по возможности своей, делом и словом, как говорит великий Дионисий, не должен ли всегда успокаиваться {упраздняться} и быть внимательным к уму, во всяком деле, и иметь некоторое непрестанное поучение о Боге, смотря по устроению, какого достиг, как говорят к новоначальным святые отцы: Ефрем и другие. Один должен иметь в устах псалом, другой – какой-либо стих, иные должны со вниманием произносить в уме псалмы и тропари, как не сподобившиеся еще прийти в некоторое видение, то есть познание [духовное], чтобы никто, – работает ли он, путешествует ли или ложится отдыхать, отнюдь не оставался без некоторого поучения [внутреннего]; но, исполнив назначенное ему молитвенное правило, должен тотчас же заключить ум в некоторое поучение, чтобы враг, найдя его праздным, без памяти о Боге, не вложил в него своего зловредного. Это сказано ко всем вообще. Когда же кто-либо многими подвигами телесными, говорю, и душевными добродетелями, благодатию Христовою, успеет мысленно взойти в духовное, то есть мысленное делание, – в плач о душе своей, то такому должно мысль, приносящую приболезненные слезы, хранить как зеницу ока, пока, как говорит Лествичник, огонь и вода не отойдут промыслительно, то есть за возношение (см.: Леств. 28:49). Огонь есть сердечное болезнование и теплая вера, а вода – слезы. Не всем дается это, говорит Великий Афанасий, но [только] сподобившимся видеть ужасное, бывающее прежде смерти и по смерти, непрестанным памятованием о сем в безмолвии; как говорит Исайя: ухо безмолвствующего услышит дивное; и еще: успокойтесь и познайте (Пс.45:11).Это одно порождает в нас обычно познание Бога, как могущее наиболее помочь и очень страстным и немощным, чрез пребывание без попечений и удаление от людей и помрачающих ум бесед и забот, не только житейских, но и ничтожных и кажущихся безгрешными; как говорит Лествичник: малый волос беспокоит глаз и прочее (см.: Леств. 27:51). И святой Исаак: не думай, что только имение золота или серебра есть сребролюбие, но если и к чему-либо привязан помысл. – И Господь сказал: ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (ср.: Мф.6:21) или в Божественных, или в земных делах и помышлениях.Потому и прилична всем беспопечительность и то, чтобы успокаиваться о Боге: житейским людям отчасти, как было сказано, чтобы они могли мало-помалу достигнуть мудрости и духовного познания, а могущим совершенно успокоиться и все попечение иметь о том, как благоугодить Богу, чтобы Бог, видя произволение их, даровал им покой чрез духовное познание и ввел их в поучение первого видения, дабы приобрести им неизреченное сокрушение души и быть нищими духом. И так, мало-помалу, возводя их и в другие видения, сподобил их соблюдения блаженств, пока достигнут они мира помыслов, который есть место Божие, как говорит святой Нил, взяв это слово (την χρήσιν) из Псалтири: и было в мире место Его (Пс.75:3).О восьми мысленных виденияхДуховных видений, как полагаю, восемь. И семь из них – нынешнего века, а восьмое есть делание будущего века, как говорит святой Исаак. Первое есть познание (γνώσις) скорбей и искушений этой жизни, как говорит святой Дорофей, и сетование о всем, что естество человеческое потерпело чрез грех.Второе – познание (γνώσις) своих согрешений и благодеяний Божиих, как говорят Лествичник, святой Исаак и многие другие из Отцов.Третие – познание (γνώσις) ужасного, бывающего перед смертию и после смерти, как то [находим] в Божественных Писаниях.Четвертое – уразумение (ή κατανόησις) жизни в этом миpe Господа нашего Иисуса Христа, и учеников Его, и прочих святых, мучеников и преподобных отцов, – дел их и слов.Пятое – познание (γνώσις) естества и изменения вещей, как говорят святые отцы Григорий и Дамаскин.Шестое – видение существующего, то есть познание и уразумение чувственных созданий Божиих. Седьмое – уразумение (ή κατανόησις) мысленных созданий Божиих.Восьмое – познание (γνώσις) о Боге, называемое богословием.Из этих восьми видений три первые приличны проходящему деятельную добродетель, дабы он успел многими и горькими слезами очистить душу свою от всех страстей и получить от Бога, по благодати, и прочие [видения]; пять же – перешедшему к видению, то есть получившему познание [духовное], за доброе хранение и всегдашнее исполнение телесных и нравственных, то есть душевных деланий; чрез что и сподобляется их ощущения явно и мысленно. От первого получает делатель начало познания и по мере того, как он после этого старается о делании и поучается в данных ему разумениях, преуспевая в них, пока не придет в навык их, – само собою является в уме его иное познание, и подобно сему и прочие.Но чтобы передаваемое мною было ясно, скажу отчасти, – хотя и не могу говорить, – о каждом видении, в чем состоит познаваемое и изъясняемое; чтобы мы имели возможность познать себя, то есть как мы должны поступать, когда благодать начнет отверзать очи душевные и мы начнем уразумевать, приходя в изумление от мыслей и речений, могущих вселить в нас, как прежде было сказано, страх, то есть сокрушение души.Необходимое изъяснение о первом познании и о том, как должно начинать оноеПервое познание есть то, ради которого даруются произволяющему и последующие; сподобившийся достигнуть его должен поступать таким образом. Сесть [лицом] к востоку, как некогда Адам, и поучаться так. Сел тогда Адам и плакал перед раем сладости, руками бил себя по лицу и говорил: «Милостивый! помилуй меня, падшего!» Также и другой икос: видя Адам Ангела, изгнавшего [его] и затворившего дверь Божественного вертограда, глубоко воздохнул и сказал: «Милостивый! помилуй меня, падшего!» Потом, размышляя о совершающемся [ныне] начинает тогда [делатель] сетование (τον θρήνον) таким образом: воздыхая от всей души и качая головою своею, с болезнованием сердечным говорит: увы мне, грешному! Что я пострадал! Увы мне! Что я был и чем сделался! Увы мне! Что я потерял и что нашел! Вместо рая – тленный сей мир; вместо Бога и пребывания с Ангелами – диавола и нечистых демонов; вместо покоя труд; вместо наслаждения и радости – скорбь миpa сего и печаль; вместо мира и непрестанного веселия – страх и прискорбные слезы; вместо добродетелей и праведности – неправду и грехи; вместо благости и бесстрастия – лукавство и страсти; вместо премудрости и усвоения Богу – неразумие и изгнание; вместо беспопечительности и свободы – многозаботливую жизнь и горчайшее рабство. Увы! Увы! Я был сотворен царем и чрез безумие мое сделался рабом страстей. Увы мне, несчастному! Как я преслушанием вместо жизни навлек [себе] смерть. Горе! Горе! Увы мне! Увы мне! Что пострадал я, окаянный, от своей безрассудности! Что мне делать? Отсюда брани и оттуда смущения. Отсюда болезни и оттуда искушения. Отсюда опасности и оттуда кораблекрушения. Отсюда страхи и оттуда печали. Отсюда страсти и оттуда грехи. Оттуда горечи и отсюда стеснения. Увы мне, несчастному! Что мне делать? Куда бежать? Тесно мне отвсюду, как сказала Сусанна (Дан.13:22). Не знаю, чего мне искать? Если буду искать жизни – боюсь ее искушений, перемен ее и случайностей (τα συναντήματα). Вижу ангела – сатаною. Прежде сиявшего – как Денницу, сделавшегося диаволом и так называемым. Первозданного – изгнанным. Каина – братоубийцею. Ханаана проклятым. Содомлян – сожженных огнем. Исава – отпадшим. Израильтян – подпавших гневу. Гиезия и апостола Иуду – отпадших, по болезни сребролюбия. Великого пророка и царя – плачущим о двух грехах. Соломона, при такой премудрости, – отпадшим. Бывших из числа семи диаконов и сорока мучеников – отпадших. Как говорит Великий Василий: с радостию похитил злоначальник из двенадцати злосчастного Иуду, из Едема – человека и из сорока мучеников – отпадшего. – Оплакивая которого, снова тот же [святой Василий] говорит: суемудрый и достойный плача! Он лишился и сей и оной жизни, ибо, растаяв от огня, он перешел к огню неугасимому. – И других бесчисленно многих вижу падших, не только из неверовавших, но и многих из отцов, после многих подвигов. Кто же я, худший из всех, бесчувственнейший и немощнейший! Что скажу о себе самом? Авраам называет себя прахом и пеплом (Быт.18:27). Давид –мертвым псом и блохою среди (μεταξύ) израильтян (των Ισραηλιτών) (ср.: 1Цар.24:15). Соломон – малым отроком, не разумеющим правого и левого (ср.: 3Цар.3:7). Три отрока говорили: мы сделались стыдом и поношением (Дан.3:33). Пророк Исайя говорит: бедный (ταλαίπωρος) я (Ис.6:5). Иеремия-пророк {Аввакум} говорит: я молод {μικρός) возрастом (ηλικία) (Иер.1:6). Апостол называет себя первым из грешников, и все прочие говорят о себе, что они ничто. Что же делать мне? Куда я скроюсь от множества зол моих? Что будет со мною, ничтожным и худшим самого ничтожества? Ибо ничтожество не согрешило и не было подобно мне облагодетельствовано. Увы! Как я докончу остальное время моей жизни? или как успею избежать сетей диавольских? Демоны бессонны и невещественны. Смерть близка, а я немощен. Господи! помоги мне! Не попусти созданию Твоему погибнуть, ибо Ты печешься о мне, несчастном! Покажи мне, Господи, путь, по коему мне идти, ибо к Тебе я вознесся душею моею (Пс.142:8). Не оставь меня, Господи, Боже мой, не отступи от меня! Поспеши на помощь мне, Господи спасения моего (Пс.37:22–23).И таким образом душа сокрушается от таковых слов, если хотя сколько-нибудь имеет чувства. Пребывая в сем [делании] и пришедши в навык страха Божия, ум начинает постигать слова второго видения и поучаться в них, которые есть следующие:О втором виденииУвы мне, несчастному! Что мне делать? Что со мною будет? Много я согрешил, много был облагодетельствован, много немоществую. Искушений много. Леность связала меня. Забвение помрачает меня и не попускает мне видеть самого себя и множество зол моих. Неведение – худо. Преступление в вéдении – еще хуже. Добродетель неудобосовершаема. Страстей много. Демоны лукавы. Грех удобен. Смерть близко. Отдание отчета горько. Увы мне! Что мне делать? Куда убегу от себя самого? Ибо я сам [являюсь] причиною своей погибели: я почтен самовластием и никто не может меня принудить. Я согрешил и всегда согрешаю и пребываю в нерадении о всяком благом деле, а принуждающего меня – нет. Кого же мне обвинять? Бог благ и человеколюбив и всегда желает моего к Нему обращения и покаяния. Ангелы любят и охраняют меня. Люди также желают мне преуспеяния; демоны не могут принудить никого, не хотящего погибнуть, по нерадению или отчаянию; итак, кто же причиною? Только я сам, окаянный. Вот я немного познал, что душа моя погибает, и не хочу положить начала благочестия. Почему ты нерадишь о себе, душа моя? почему не стыдишься, согрешая пред Богом и Его Ангелами, как стыдишься людей? Увы мне, несчастному! Увы мне! Увы мне! ибо не стыжусь я Творца моего и Владыки даже и так, как стыжусь человека. И перед одним человеком не могу согрешить, но употребляю все хитрости, чтобы показать себя поступающим праведно, но, стоя пред Богом, помышляю лукавое и говорю часто, не стыдясь. О [каково] безумие мое! Делая злое, не боюсь Бога, видящего сие, и одному человеку не могу сказать касающегося меня – для исправления. Увы мне! Увы мне! О мучении знаю, а каяться не хочу. Небесное Царство люблю, а добродетели не приобрел. В Бога верую, а заповедей Его всегда ослушиваюсь. Диавола ненавижу, а делать угодное ему не перестаю. Если молюсь, предаюсь лености и пребываю бесчувственным. Если пощусь, предаюсь возношению и еще более подвергаюсь осуждению. Если бодрствую, думаю, что нечто делаю, так что и это не бывает полезно. Если читаю, одно из двух зол совершаю, бесчувственный: или делаю это ради многознания и тщеславия и более помрачаюсь, или, зная и не исполняя, еще более заслуживаю осуждения. Ежели делом, по благодати Божией, и перестаю грешить, но словом всегда согрешать не перестаю: если же и от этого благодать покроет меня, то помыслами всегда прогневляю Бога, окаянный. Горе! Горе! Что мне делать? Куда ни пойду – нахожу грехи. Повсюду демоны. Отчаяние хуже всего. Прогневал я Бога; Ангелов также опечалил; людям многократно причинял вред и соблазн.Хотел я слезами омыть рукописание согрешений моих, Господи, и в остальное время жизни покаянием благоугодить Тебе, но враг обольщает меня и борет душу мою. Господи! прежде нежели совершенно погибну, спаси меня!Согрешил я пред Тобою, Спаситель, как блудный сын. Прими меня, Отче, кающегося, и помилуй меня, Боже!Вопию к Тебе, Христе, Спасителю, гласом мытаря: очисти и меня, как [очистил Ты] оного, и помилуй меня, Боже!Но что будет в последнее время или что меня ожидает? Увы мне, несчастному! Увы мне! Кто даст главе моей воду и очесем моим источник слез (Иер.9:1). Кто возможет достойно меня оплакать? ибо я сам не могу этого сделать. Приидите, горы, покройте меня, несчастного! Горе! Горе! Что мне сказать? О, сколько добра сделал мне Бог, [добра] которое Он только знает, и сколько зла показало мое неразумие! Словом, делом и мыслию всегда прогневляю я моего Благодетеля, и насколько Он долготерпит, настолько я нерадею, окаянный и бесчувственнейший бездушных камней. Однако не отчаиваюсь, но познаю Твое человеколюбие.Покаяния не приобрел я, не приобрел и слез; потому умоляю Тебя, Спаситель, прежде конца обрати меня и дай мне покаяние, чтобы мне избавиться от муки.Господи, Боже мой! Не оставь меня. Я ничто пред Тобою, но грешен весь и где найду я чувство многих моих зол? Самое то, что я не делаю [добра], есть для меня великое осуждение. Для меня – небо и земля. Для меня – четыре стихии и все от них происходящее, как говорит Богослов. Об остальном же умолчу, ибо недостоин я говорить что-либо, по множеству зол моих. Оказанные мне благодеяния, превосходящие всякую меру, кто может познать, хотя бы и ангельский ум сподобился иметь. Но за нераскаянный мой нрав я всего лишусь, несчастный. –И так поучающийся в этом приходит через несколько времени в третие познание и, всегда плача, говорит:О третьем виденииУвы мне! Какой подвиг имеет душа, разлучаясь с телом! Увы мне! Сколько проливает тогда слез и нет милующего ее! К Ангелам обращает взоры и напрасно умоляет. К людям простирает руки и нет помогающего ей!Плачу и рыдаю, когда помышляю о смерти и вижу лежащую в гробах по образу Божию созданную нашу красоту – безобразную, бесславную и не имеющую вида.О, чудо! Какое это таинство совершилось над нами? Как мы предались тлению? Как совокупились со смертию? Поистине Божиим повелением, как написано. Горе! Горе! Что буду делать я, всебеднейший, во время смерти, когда демоны окружат бедную мою душу, держа записи всего злого, мною сделанного, в ведении и в неведении, словом, делом и помышлением, и требуя от меня отчета во всем этом? Но, увы мне! и без других грехов я подлежу великому осуждению за заповеди, которых не сохранил, и – по справедливости [осужден буду]!О окаянная душа моя, скажи мне теперь, где обеты крещения? Где сочетание со Христом и отречение от сатаны? Где соблюдение заповедей Божиих? Где подражание Христу телесными и душевными добродетелями, ради Которого я назван христианином, и обещание иноческого образа? Если ты, может быть, будешь оправдываться телесною немощию, то где вера, возлагающая всякое попечение на Бога, которою ты могла бы и горы переставлять, если бы приобрела ее в горчичное зерно (Мф.17:20). Где совершенное покаяние, удаляющееся от всякого лукавого дела и слова? Где сокрушение души и совершеннейший плач? Кротость, милосердие, чистота сердца от лукавых помыслов? Всеобъемлющее воздержание, удерживающее всякий член тела, всякую мысль и пожелание, за исключением нужного только употребления ко спасению души или жизни тела? Где терпение, переносящее многоразличные скорби, ради Царства Небесного? Где благодарение за все, непрестанная молитва, попечение о смерти, слезы сетования, если ты еще не достигла слез любви? Где мудрость по Богу, охраняющая душу от сетей врагов и противников? Где целомудрие, удаляющееся от всего не по Богу совершаемого или произвольно помышляемого? Где мужество, переносящее терпеливо все злое и дерзновенное против врагов – ради надежды? Где правда, отдающая каждому должное (τó ίσον – равное)? Смиренномудрие, знающее свою немощь и неразумие и Божие человеколюбие, которым (смиренномудрием) ты могла бы избавиться от всех козней вражеских? Где бесстрастие и совершенная любовь? Мир, превосходящий всякий ум (Флп.4:7), ради которого я был бы наречен сыном Божиим? Все это и без телесной крепости желающий может иметь, ради одного произволения. Что я скажу на это? Что буду делать, окаянный, когда вдруг нападет на меня страх, ради неизвещения, поскольку я совершенно нерадел о том, что должен был, по возможности, исполнять, то буду в аде, как говорит Великий Афанасий. Горе крайней моей бедности! Что я сам себе нанес не только тем, в чем согрешил, но еще более тем, в чем не захотел покаяться. Если бы я раскаялся, как блудный сын, то чадолюбивый Отец принял бы мое обращение, и если бы я сделался благоразумным, как мытарь, осуждая только себя самого, а не иного кого-либо, то и я получил бы от Бога прощение грехов: особенно если бы помолился от всей души, как мытарь. А теперь вовсе не таким себя вижу, потому и страшусь пребывания с демонами в аде и будущего суда. Ибо там – река огненная, престолы и книги открытые: Ангелы предшествуют и все естество живущих предстоит – все обнажено и явно пред страшным и праведным Судиею.Увы мне! Как я перенесу обличение и негодование страшного и неподкупного Судии; стечение бесчисленного множества Ангелов, требование отчета, с страшною угрозою, приговор неизменный, непрестанный плач, бесполезные слезы, неосвещаемую тьму, червь неусыпающий, неугасимый огонь и многообразные муки, отпадение от Царства и разлучение со святыми, удаление от Ангелов, отчуждение от Бога, лишение надежды, вечную смерть, страх, болезнь, печаль и стыд, угрызение совести. Увы мне, грешному! Что я пострадал! Зачем так страшно погибаю? Еще имею время для покаяния. Владыка призывает меня, а я откладываю! Доколе, душа моя, пребываешь в согрешениях, доколе откладываешь покаяние? Приведи себе на ум будущий суд, воззови ко Христу Богу: Сердцеведец! согрешил я, прежде нежели осудиши меня, помилуй меня! В страшное пришествие Твое, Христе, да не услышим не знаю вас (Лк.13:25), ибо упование возложили мы на Тебя, Спаситель, хотя и не сохранили Твоих повелений, по нерадению нашему, но молим: помилуй души наши! – Увы мне, Господи, я опечалил Тебя и не почувствовал того; но вот благодать Твоя дала мне немного почувствовать; потому и недоумеваю, окаянный. Вострепетала бедная душа моя! Проживу ли я еще немного, чтобы горько оплакать и омыть оскверненное тело мое и душу? Или опять поплачу один час и тотчас же перестану, с бесчувствием, как и всегда? Что мне делать, чтобы приобрести непрестанное болезнование души? Буду ли поститься и бодрствовать? – но без смирения не получу пользы. Буду ли петь одними устами или читать? – но страсти помрачили мой ум, и не могу понимать силы произносимого. Буду ли повергаться пред Тобою, Податель благ? – но не имею дерзновения. Отчаянна жизнь моя! Погибла душа моя! Господи! помоги мне и прими меня, как мытаря. Подобно блудному сыну согрешил я на небо и пред Тобою, и как блудница плакавшая, о которой сказано: отчаянная по жизни и известная по нраву, носящая миро, приступила к Тебе, взывающи: не отвергни меня, блудную, Родившийся от Девы; не презри моих слез, Радость Ангелов; но приими меня, кающуюся, которую не отринул, Ты, Господи, согрешавшую, ради великой Твоей милости! – И я, бедный, отчаянный ради многих грехов моих и познанный Тобою, по неизреченному человеколюбию Твоему и неизмеримой пучине щедрот Твоих, в которую ввергаю отчаяние души моей, осмеливаюсь собирать ум в святое памятование о Тебе и, восстав, хотя одну молитву совершу, со страхом и трепетом многим, чтобы сподобиться и мне, недостойному, быть рабом Твоим и, по благодати, иметь ум безвидным, невообразительным, необразовидным и невещественным, и пред Тобою, Единым Богом и Творцом всяческих, повергаться, как некогда Даниил пред Ангелом Твоим, на колени и длани рук (см. Дан.10:10), и приносить Тебе: сперва благодарение, потом исповедание. И так начинаю молить о всесвятой воле Твоей я, окаянный, принося Тебе благодарение за все блага, которых сподобил Ты меня – персть, прах и пепел! И что сподобился я, весь земной, одним умом предстать Тебе и, как видимый Тобою, от всей души взываю и говорю: Владыко многомилостивый! благодарю Тебя, прославляю Тебя, воспеваю Тебя и поклоняюсь Тебе, что сподобил меня, недостойного, в час сей благодарить Тебя и всячески услышать о некоторых чудесах Твоих и благодеяниях, которые Ты совершил и совершаешь ради нас, по благодати: душевных и телесных, бесконечных и неисследимых, явных и неявных, известных и не известных нам. Исповедаю благодать. Не скрываю благодеяний. Проповедую Твои милости. Исповедаюсь Тебе, Господи... всем сердцем моим и буду прославлять имя Твое во век. Ибо милость Твоя ко мне велика (Пс.85:12–13), и неизреченно снисхождение и долготерпение Твое ко множеству беззаконий и согрешений моих, нечестий и лукавств, которые я сделал и делаю и еще бы сделал, если бы благодать Твоя не избавила меня от них, – в ведении и неведении, словом и делом и помышлением, которые Ты знаешь, Сердцеведец Господи, от рождения моего до конца жизни моей, в которых осмеливаюсь я, всебеднейший, принести Тебе исповедание. Согрешил я, беззаконовал, нечестиво поступал и лукавое делал пред Тобою и недостоин взирать на высоту небесную и видеть ее; но, уповая (θαρρρών) на неизреченное Твое человеколюбие и превысшую ума благость Твою и милосердие, повергаясь пред Тобою, умоляю Тебя: помилуй мя, Господи, яко немощен есмь (Пс.6:3), прости мне множество злых дел моих, не попусти мне еще согрешать или заблуждаться с правого пути Твоего, ни оскорбить или опечалить кого-либо; но обуздай во мне всякое зло, и лукавую привычку, и неразумное стремление души и тела, и раздражительности и вожделения, и научи меня исполнять волю Твою. Помилуй братию и отцов моих и всех повсюду: монахов и священников, родителей моих, братьев и родственников, служащих нам и служивших, молящихся о нас и заповедавших нам молиться о них, ненавидящих и любящих нас, которых я оскорбил или которым сделал вред, и всех когда-либо поступивших так со мною или имеющих поступить, и всех верующих в Тебя. И прости нам всякое согрешение произвольное и невольное; соблюди нашу жизнь и исход из этого миpa от нечистых духов и от всякого искушения и всякого греха и лукавства, самомнения и отчаяния, неверия и безумия, возношения и боязни, обольщения, мучительства, окрадения и сети диавольской. И даруй полезное душам нашим в нынешнем веке и в будущем, как благоволит Твое человеколюбие. Упокой прежде отшедших отцов и братий наших. И молитвами всех ущедри мою бедность, умилосердись над мною, погибающим. Воззри на мое бессилие (την καταπόνησιν) во всем; исправь мой образ жизни, управь жизнь мою и конец ее в миpe и сделай меня таким, каким Ты желаешь и как Ты желаешь; хочу ли я того или не хочу, только да не буду отлучен от стояния одесную Тебя в день судный, Господи Иисусе Христе, Боже мой, хотя я и последний из всех спасающихся рабов Твоих; и умиротвори мир Твой и помилуй всех как знаешь. Сподоби меня и Причащения пречистого Тела Твоего и честной Крови Твоей, во оставление грехов, в приобщение Святого Духа, в залог жизни вечной в Тебе со избранными Твоими, молитвами Всепречистой Твоей Матери, святых и небесных сил Твоих и всех Твоих святых, ибо благословен Ты во веки веков. Аминь.Пресвятая Владычица Богородица, все небесные силы святых Ангелов и Архангелов и все святые, молите Бога о мне, грешном!Владыко, Боже, Отче Вседержителю, Сыне Единородный Иисусе Христе и Святый Душе... и прочее.И тотчас говорит к своим помыслам: «Приидите, поклонимся и припадем Цареви нашему Богу», – трижды, и начинает читать псалмы, произнося на каждый антифон Трисвятое и заключая ум в произносимом. По окончании же: «Господи, помилуй», – сорок раз. При каждом антифоне, совершая молитву, говорит внутренно, с поклоном: «Согрешил я, Господи, прости меня!» – один раз. Потом, встав и воздевая руки: «Боже, очисти мя грешнаго!» – один раз. И когда помолится, должен произносить вторую молитву: «Приидите, поклонимся», – трижды, и другой антифон, таким же образом. Но когда благодать умиляет сердце его, тогда должно ему иметь ум наиболее в помышлениях, приносящих умиление, хотя и уста перестанут петь, и мысль будет пленена благим пленением, как говорит святой Исаак, ибо тогда настанет время собирать [плоды], а не садить: посему должно останавливаться на таких помышлениях, чтобы более умилилось сердце и дало плод, то есть слезы по Боге. Если ты, говорит Лествичник, в каком-либо слове молитвы почувствуешь умиление, то остановись на нем, и пребывай в нем (см.: Леств. 28:11). Ибо всякое действие телесное, пост, говорю, и бдение, пение и чтение, безмолвие и прочее совершается для очищения ума; ум же без плача не может очиститься, чтобы соединяться с Богом чистою молитвою, отвлекающею его от всех помышлений и делающею его безвидным и невообразительным. Но все это хорошее [само по себе] бывает [истинно] хорошим, когда хорошо исполняется, как и наоборот. И всякое дело, для того, чтобы быть хорошим, требует рассуждения, и без рассуждения мы не познаем естества вещей. [Так] может быть, многие из нас соблазняются, видя разногласие в сказанном и сделанном святыми отцами: то есть Церковь приняла петь тропари со многими песньми и припевами, Лествичник же, восхваляя плачущих по Богу, говорит, что таковые не воспоют и не воскликнут в песнях. И святой Исаак о чисто молящихся говорит: нередко бывает, что человек собирает ум свой в молитве и тотчас падает без понуждения на землю, на колени, как некогда пророк Даниил, и руки его бывают простерты, глаза его устремлены на крест Христов, а помыслы изменяются и члены его расслабевают от новых помышлений, самодвижно приходящих на ум! – И еще подобно сему многие из святых отцов пишут о некоторых таковых, что они не только песни и псалмопения превзошли восторгом ума, но и самый ум забывали, как говорит святой Нил. Церковь хорошо и богоугодно приняла песни и прочие тропари, ради немощи ума нашего, чтобы мы, привлекаемые сладостию песнопения, как бы нехотя воспевали Бога – неразумные. А имеющие познание от вникания умом в произносимые слова приходят в умиление и, как по лестнице, восходят в благие мысли, по слову Дамаскина. И насколько мы преуспеваем в навыке мыслей по Богу, настолько Божественное желание влечет нас достигнуть разумения и поклонения Отцу духом и истиною, как сказал Господь (см. Ин.4:24). И по слову апостола: хочу [лучше] пять слов сказать умом, нежели тьму языком (ср.: 1Кор.14:19). И еще: желаю, чтобы во всяком месте молитвы произносил мужеский пол, воздевая чистые руки без гнева и сомнения (1Тим.2:8). Итак, одно служит врачевством немощи, а другое [есть дело] совершенства ума. Вот разрешение таковых изысканий. Ибо все хорошо в свое время; не во время же – все кажется несогласным для не знающих времени каждой вещи, по слову Соломона: время всякой вещи (Еккл.3:1). Однако когда кто-либо достигнет благих мыслей, то должен быть строго внимательным, чтобы видения сии оставались в нем и не лишился он благодати, за нерадение, или за возношение, как говорит святой Исаак. Если в душе человека умножаются мысли по Богу и приводят его к умилению и большему смирению, то он должен всегда благодарить и исповедовать благодать Божию, что сподобился такового познания, почитая себя самого недостойным; если же [такие помышления] прекратятся и мысль (ή διάνοια – мыслительная сила) снова помрачается и теряет страх и печаль, то много надобно сетовать и смирять себя словом и делом, как оставленному благодатию, для того, чтобы познал немощь свою, приобрел смирение и постарался об исправлении себя, как говорит Великий Василий; ибо если бы не вознерадел о плаче по Богу, то не лишился бы слез, когда бы пожелал их. Потому и должно нам всегда познавать свою немощь и благодать Божию; и не отчаиваться, если что-либо случится с нами, но и отнюдь не быть дерзновенными, думая, что мы значим что-либо, но более уповать всегда на Бога, со смирением. И это прилично много ищущему слез словом и делом, ибо он удостоился таковой благодати и не сохранил предведения Божия (ούκ έφύλαξε την πρόγνωσιν του Θεού), бывшим, настоящим или будущим нерадением или возношением, как было сказано. А произвольно оставившему такие дарования, то есть плач, слезы и светосияющие мысли, что прилично, как не одно только – горе! Поскольку во всем миpe нет безумнее такого человека: сподобившись того, что уже за пределами естества, и будучи в состоянии достигнуть чрез это, по благодати, превыше естественного, слез, говорю, разума (τής συνέσεως) и любви, чрез какие-либо ничтожные вещи или странные помыслы и собственные пожелания, он возвращается к скотскому неразумию, как пес на свою блевотину (2Пет.2:22). Однако если пожелает снова успокоиться {упразднитися} по Богу, в чтении Божественных Писаний, со вниманием и попечением о смерти, и будет в молитве, сколько возможно, сохранять ум от суетных помыслов, то найдет потерянное. Особенно же если никогда ни на кого не огорчается, хотя бы и величайшее зло (μέγιστα δεινά) многократно от него потерпел, и никому не попускает огорчаться на себя, но всею силою старается уврачевать его словом и делом, – тогда особенно наиболее веселится ум, избавляемый от смущения раздражительности. И делается опытным, – чтобы никогда не предаваться нерадению о душе своей, боясь снова быть оставленным, и ради страха пребывает без падений, имея всегда слезы покаяния и плача, доколе не будет возведен в слезы любви и радости, чрез которые придет, благодатию Христовою, в мир помыслов. И это все [происходит] таким образом. А мы, еще страстные и жестокосердые (βαρυκάρδιοι), должны всегда поучаться в словах плача и испытывать себя ежедневно: прежде установленного правила [молитвенного], и среди его, и по окончании. Или работая, будучи еще немощны для праздности о Боге и упразднения от всего, как говорит святой Исаак, или праздные, для одного только этого сидящие, имея очи недремлющие и трезвящуюся мысль, как говорит Лествичник: смотри, какой будет успех твой, чтобы сокрушилась душа твоя и начала проливать слезы, как говорит святой Дорофей. Все это сказано нами о прежде упомянутом в трех видениях, для того, чтобы мы удостоились достигнуть прочих видений, из которых четвертое.О четвертом виденииОно есть понимание (κατανόησις) снисхождения сладчайшего Спасителя нашего Иисуса Христа и пребывания Его в этом Mиpe. [Размышляя о сем] мы скоро забываем и самую пищу, как говорит Великий Василий; и как мы слышали о блаженном Давиде, что он забывал есть хлеб свой (Пс.101:5), когда мысль его, как говорит Лествичник, восхищалась к чудесам Божиим, в великом восторге и недоумении о воздаянии, по слову небоявленного Василия. Что воздадим мы Господу за все, что Он воздал нам? Ради нас – Бог среди людей. Ради истлевшего естества – Слово стало плотью и оставалось (έμεινε) среди (ανάμεσα) нас (Ин.1:14). Благодетель – к неблагодарным. Избавитель – к плененным; к сидящим во тьме – Солнце правды; на кресте – Бесстрастный; во аде – Свет; в смерти – Жизнь; Воскресение – ради падших. Воззовем к Нему: Боже наш, слава Тебе! И Иоанн Дамаскин [говорит]: «Ужаснулось о сем небо и удивились концы земли – Бог явился людям телесно и чрево Твое сделалось пространнейшим небес: потому Тебя, Богородица, чины Ангелов и людей величают». И еще: «Устрашился всякий слух неизреченного снисхождения Божиего. Вышний добровольно снисшел даже до плоти и из Девического чрева сделался Человеком, потому Пречистую Богородицу, верные, возвеличим! Приидите, покоритесь мне народы, взойдем на святую, превысшую небес гору, невещественно станем во граде Бога живого и увидим умом невещественное Божество Отца и Духа, во Единородном Сыне блистающее. Ты усладил меня любовию, Христе, и изменил меня Божественным стремлением к Тебе, но попали́ невещественным огнем грехи мои и удостой насытиться наслаждением в Тебе, чтобы, ликуя, возвеличил я два пришествия Твои, Благий! Весь Ты, Спаситель, сладость, весь желание и любовь, поистине ненасыщаемая, весь – красота неизреченная!»Получивший, чрез телесные и душевные добродетели, познание таковых [ощущений] и тайн, сокровенных в словах святых мужей и Божественных Писаниях, особенно же в Святых Евангелиях, не перестает уже сильно любить Бога и проливать многие слезы, всегда текущие без понуждения. А мы, только слышащие о сем из Писаний, должны всегда упражняться и поучаться, чтобы чрез долгое время впечатлелась в сердце нашем сильная любовь к Богу, как говорит святой Максим, и как делали отцы, прежде получения ими самодействующего познания. Все желание мучеников было простерто к одному только Владыке и, любовию соединяемое с Ним, воспевало Его. И как Дамаскин сказал о трех отроках: «За законы отеческие блаженные юноши в Вавилоне, в виду опасности, презрели безумное повеление властителя и, вверженные в огонь, которым не опалились, пели песнь, достойную Вседержителя». И справедливо! Ибо когда кто-либо чувством познает чудеса Божии, то весь приходит в восторг и, от уразумения Божественных Писаний, забывает и самую временную жизнь, как говорит святой Исаак. А не так, как мы, которые, может быть, и приходим несколько в умиление от [чтения] Писаний, но по лености, забвению и неразумию снова помрачаемся и бываем бесчувственны от страстей. Но очистивший себя от них плачем познает таинства, сокровенные во всех Писаниях, и от всех приходит в восторг; особенно же от Святого Евангелия, от дел и слов [в нем изображенных]. Как премудрость Божия неудобное сделала удобным и мало-помалу делает человека богом: благим, могущим любить и врагов (см. Мф.5:44); милосердым, как Отец Небесный милосерд (см. Лк.6:36); бесстрастным, как бесстрастен Бог, имеющим всякую добродетель и совершенным, как совершенен Отец (Мф.5:48). И просто: священная книга эта научает человека тому, что прилично Богу, дабы сделать и его богом, по сыноположению. И кто не удивится действию Святого Евангелия, что оно, ради одного только произволения, дарует совершенный покой и в настоящем и в будущем веке, с большою честию, как говорит Господь: унижающий себя, возвысится (Лк.18:14). И свидетелем сему Петр, оставивший сети и получивший ключи небес, и другие апостолы, оставившие – каждый то немногое, что имел, и покорившие (ύπό χειρας ελαβον – под руки получившие) весь миp в нынешнем веке, а в будущем [получившие блага], чего не видал глаз, не слыхало ухо, и что не приходило на сердце человеку (1Кор.2:9). И это совершилось не на одних только апостолах, но и доныне совершается на имеющих произволение, как говорит некто из отцов, что хотя они и трудились в пустыне, но имели большой покой, разумея под этим жизнь, чуждую смущений и забот.Да и кто, кажется, имеет больший покой и честь: тот ли, кто упраздняется {успокоивается} о Боге и делает свое дело, или тот, кто пребывает в смущениях, судах и житейских заботах? Тот ли, кто всегда беседует с Богом, поучением в Божественных Писаниях, неразвлекаемою молитвою и слезами, или трудящийся и бодрствующий в воровстве и беззаконных делах, не успев в которых, имеет один только труд, а может быть, и двоякую смерть. Вот и смерть переносим мы с большим трудом и бесчестием, – без приобретения! А иные и величайший вред многократно терпели – ради душевной погибели. Разбойники, говорю, и потопляющие в море, блудники и буйные, которые не захотели спастись с покоем, честию и приобретением. Но о, ослепление! ради погибели терпим смерть, а ради спасения не любим и жизни. Если же бы и смерть предстояла нам ради Царства Небесного, то [решаясь на нее] что мы делаем более разбойника, гробокопателя или воина, которые, ради одного только хлеба, часто подвергают себя смерти и в будущем и в настоящем веке? Разве тем только [превосходим их], что намерение наше первое – ради Христа, за что и дается имеющим произволение Царство Небесное. В настоящем веке мысленно, тем, чтобы презирать все [вещественное], иметь его себе рабом и царствовать не только над вещами, но и над собственным телом – презрением его, и над смертию благим дерзновением веры; а в будущем веке вечно царствовать со Христом, вместе с телом, благодатию общего воскресения. Смерть равно постигает и грешника и праведника, но различие между ними большое. Как смертные, оба они умирают, – и неудивительно, но один без награды и, может быть, осужденный, а другой – блажен и в нынешнем и в будущем веке.Да и великое ли дело – оставить имения, которые и невольно оставляет думающий, что имеет их, не только во время смерти, но часто и прежде ее, с большим стыдом, трудом и прискорбием. Может быть, и смерть потерпели некоторые из-за имений, после бесчисленных искушений богатства, боязни, говорю, забот, всегдашней печали и смущения, добровольных и невольных. Божия (ή άγια έντολή) же заповедь избавляет человека от всего этого и подает ему всякое спокойствие и безбоязненность, а часто и веселие невыразимое, особенно же тем, которые добровольно предпочитают нестяжание. Что может быть приятнее для человека, как – сделаться бесстрастным, вовсе не подверженным раздражительности или какому-либо желанию мирских вещей, но – для многих желаемое– считать за ничто, и, будучи превыше всего, жить как в раю или, скорее, на небе, превыше всякой нужды, по беспопечительности и упразднению {успокоению} о Боге. Ибо когда кто-либо переносит все постигающее его с радостию, то, что бы ни случилось с ним, все его успокоивает. И когда он любит всех, то и все любят его; и когда презирает все – бывает превыше всего, не желая иметь того, о чем другой ссорится и печалится, если не достигнет, а иногда, и получив желаемое, бывает осужден. Не желающий же ничего сам себя, чрез заповедь, освобождает от всего тяжкого в нынешнем и в будущем веке. Поскольку не желать иметь что-либо, чего не имеешь, – выше всякого покоя и богатства; точно так же, как и желать того, чего не имеешь, есть величайшее мучение, прежде вечной муки, и таковой есть раб, хотя бы он и считал себя царем и богатым. О какой же тягости говорят нам заповеди Господни, что мы – жалкие, не исполняем их бескорыстно и с большим усердием?Кто успел познать отчасти благодать Святого Евангелия и предложенное нам в нем, – деяния, говорю, и учения Господни, заповеди Его и догматы, угрозы и обетования, тот знает, какое он нашел неоскудевающее сокровище, хотя и не может объяснить этого как должно, ибо небесное неизреченно. Христос сокровен в Евангелии, и желающий найти Его должен продать прежде все свое имение и купить Евангелие, чтобы не только найти Его, может быть, чтением, но и принять в себя подражанием Его жизни в Mиpe. Ибо ищущему Христа, говорит святой Максим, должно искать Его не вне, но внутри себя, то есть быть, по телу и по душе, как Христос, – безгрешным, по возможности человека, и всею силою хранить свидетельство совести, чтобы воцариться вполне над собственною волею и победить ее презрением, хотя бы в миpe сем он был и беден и безроден. Ибо какая польза тому, кто считает себя царем, если он в этой жизни бывает терзаем раздражительностию и вожделением, а в будущей найдет вечное мучение, если не захочет исполнить заповеди Божии. Но о, безумие! Как мы не хотим за малое и временное получить великие и вечные блага, но благое отвергаем, а противного желаем. Что менее чаши холодной воды, или подания куска хлеба, или удержания своего хотения и малого своего разумения, за которые ожидает нас Царство Небесное, благодатию Сказавшего: ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21). Недалеко отстоит оно, говорит Дамаскин, и находится не вне нас, но внутри. Только пожелай победить страсти, и вот, ты уже имеешь его в себе богоугодною жизнию. Если же не желаешь – не имеешь ничего; ибо Царством Божиим, говорят отцы, называется богоугодная жизнь и первое пришествие Господне и второе. О втором уже написано нами в словах плача, первое же познавший, по благодати, в чувстве души, с великим изумлением должен говорить: велик Ты, Господи, и чудны дела Твои и никакое слово недостаточно к воспеванию чудес Твоих! Вот, сладчайший мой Владыка, раб Твой стоит пред Тобою безгласен и празден. Ожидаю от Тебя просвещения познания, ибо Ты, Господи, сказал: без Меня не можете делать ничего (Ин.15:5). Ты и научи меня о Тебе. Для сего и осмелился я сесть при пречистых ногах Твоих, как [некогда] сестра друга Твоего Лазаря, чтобы услышать мысленно что-либо, хотя и не о Божестве Твоем непостижимом, но о телесном пребывании в Mиpe, дабы получить и мне хотя малое ощущение того, что изображено в Святом Евангелии благодати Твоей. Как пребывал Ты с нами кроток и смирен сердцем, как изрекли пресвятые уста Твои, чтобы и нам научиться сему от Тебя (см. Мф.11:29). И в какой бедности [жил] Ты, богатый милостию! В произвольном труде и жажде, – воду живую Подавший самарянке, как сказал Ты, Господи: кто жаждет, иди ко Мне и пей (ср.: Ин.7:37), ибо Ты – источник исцелений. И кто может воспеть Твое пребывание в миpe? Но поскольку Ты сподобил меня – землю, прах и пепел, преступника, самоубийцу, много Тебе согрешившего и всегда согрешающего, совершенно уразуметь нечто из Твоих деяний и слов, то и осмелился я вопросить Тебя о них, верою, как бы видя Тебя, невидимого всему творению. Прости мне дерзновение мое! Ты знаешь, Сердцеведец Господи, что я не из любопытства вопрошаю, но желаю научиться, веруя, что если удостоюсь получить от Тебя познание, как и любящие Тебя, то Ты подашь мне, Человеколюбец, и делание по силе моей, чтобы подражал я Твоему пребыванию в теле, ради которого и назван я, по благодати, христианином. Хотя и никто не может подобно ученикам Твоим терпеть смерть за врагов и приобрести Твою и их нищету и добродетель, но отчасти [может] каждый из нас, по своему произволению. Если бы кто-либо и ежедневно (καθ’ έκάστην) умирал за Тебя, то и так не освободился бы от своего долга. Ибо Ты, Господи, Бог совершенный и Человек совершенный, безгрешно пожил в миpe сем и за всех все претерпел, а мы, если и терпим, может быть, что-либо, за себя и за свои грехи страдаем. Кто не изумится, рассматривая неизреченное Твое снисхождение? Как Ты, Бог непостижимый и всесильный, всесодержащий, седящий на Херувимах, называемых полнейшею (πληθυνομένην) премудростию, ради нас, много Тебя прогневляющих от начала и издревле (ανωθεν), смирил Себя, так что воспринял рождение и воспитание, гонения и метания камней, насмешки, поругания, заушения, биения, стыд и оплевания. Потом крест, гвозди, губу, трость, оцет и желчь и – о чем недостоин я и слышать. К тому же пронзили копием и нетленное ребро Твое, из которого источил Ты нам вечную жизнь – честную кровь Твою и воду. Воспеваю Твое рождество и Родившую Тебя, Которую сохранил Ты Девою и по рождестве, как прежде рождества. Поклоняюсь Тебе в вертепе и в яслях, повитому пеленами. Прославляю Тебя, удаляющегося в Египет с Пречистою Девою, Материю Твоею, и жившего в Назарете, повиновавшегося родителям по плоти: мнимому отцу Иосифу и истинной Матери. Воспеваю Тебя, Господи, крестившегося от Иоанна в Иордане, и свидетельствовавшего о Тебе Отца, и явившего Тебя Святого Духа, и крещение Твое и Крестителя Иоанна, пророка и раба Твоего. Прославляю Тебя, постившегося ради нас, добровольно искушенного и победившего врага, в теле, которое Ты принял от нас и даровал нам победу над врагом, неизреченною Твоею премудростию. [Прославляю Тебя] пребывавшего с учениками Твоими, очистившего прокаженных, исцелявшего хромых и слепым даровавшего свет, глухим и немым подавшего дар слова и слышание; благословляющего хлебы и ходящего по морю, как посуху; учащего народ о деяниях и видениях; возвещающего об Отце и Святом Духе и предсказавшего о будущих угрозах и обетованиях и о всем служащем к нашему спасению. Врага же предупреждающего (προκαταλαμβάνοντα, – вперед понимающего) и совершенно исторгающего страсти, всепремудрым учением. Простых умудряющего и коварных делающего немудрыми бесконечною Твоею премудростию; мертвых воскрешающего неизреченным Твоим могуществом и со властию изгоняющего демонов, как Бога всяческих. И не только Сам Ты совершал это, но и рабам Своим дал власть делать еще большее, чтобы мы более удивлялись, как сказал Ты, Господи. Велико имя Твое, ибо ради Тебя совершают все знамения (га τεράστια) и святые Твои.Владыко, Господи, Иисусе Христе, Сын и Слово Божие, сладчайшее имя спасения нашего. Велика слава Твоя! Велики дела Твои, чудны слова Твои и сладчайшие паче меда и сота. Слава Тебе, Господи! Слава Тебе! И кто может воспеть и прославить Твое снисхождение, Твою благость, силу, премудрость, пребывание в миpe и учение? И как естественно и с удобством святые Твои заповеди учат добродетельной жизни, по сказанному Тобою, Господи: прощайте, и прощены будете (ср.: Лк.6:37). И еще: ищите, и найдете; стучите, и отворят вам. И: как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф.7:7, 12). И кто, получивший ощущение Твоих заповедей и прочих изречений, не удивится, размышляя о беспредельной Твоей премудрости, Премудрость Божия, Жизнь всяческих, Радость Ангелов, Неизреченный Свет, Воскресение мертвых, Пастырь добрый, положивший душу за овец Своих. Воспеваю Твое преображение, распятие, погребение и воскресение, вознесение и седение одесную Бога Отца, сошествие Святого Духа и второе пришествие Твое с великою и непостижимою силою и славою. Изнемогаю, Господи мой, пред чудесами Твоими и в недоумении хочу прибегнуть к молчанию. Но не знаю, что мне делать. Если умалчиваю, прихожу в ужас; если же осмелюсь сказать что-либо, – недоумею и изумляюсь. Считаю себя недостойным неба и земли и достойным всякого мучения: не за то одно, в чем согрешил, но гораздо более за то, чем был облагодетельствован, – неблагодарный и жалкий. Преблагий Господи! Ты наполнил душу мою всеми благами; лишь отчасти познал я дела Твои, и мысль моя пришла в изумление. Я сам исчезаю совершенно и вижу только Твое, Владыко! Но не мое это ве́дение, не мое делание, а Твоя благодать! Потому и полагаю руку на уста мои, как некогда Иов, и, от недоумения, прибегаю, – бедный, ко святым.Благая Владычица миpa! Ты знаешь, что мы, грешные, не имеем дерзновения пред Богом, рожденным Тобою, но, в уповании на Тебя, рабы Твои повергаемся пред Владыкою, ибо Ты имеешь дерзновение к Нему, как Сыну Твоему и Богу нашему. Сему и я, недостойный, верую и умоляю Тебя, Владычица, да подастся мне чувство дарований Твоих и прочих святых. Как вы явили (άπεδείξασθε) такие добродетели? О Тебе же то одно, что Ты родила Сына Божия, свидетельствует, что Ты превыше всего существующего; ибо Он, ведающий все прежде бытия, как Творец всяческих, нашел в Тебе место, достойное Своего вселения. И никто не может вопрошать о том, что касается Тебя, ибо это превыше естества, превыше ума и мысли. Поистине Богородицею исповедуем Тебя, спасенные Тобою, Чистая Дева, и величаем Тебя, вместе с ликами бесплотных. Ибо: человекам невозможно видеть Бога, на Которого и чины ангельские не смеют взирать, но чрез Тебя, Всечистая, явилось людям воплощенное Слово, величая Которое, вместе с небесными воинствами, Тебя ублажаем. И: как назовем Тебя, Благодатная? Небом, ибо ты воссияла Солнце правды... и прочее. Богородица! Ты истинная Лоза, возрастившая нам Плод жизни. Тебе молимся: молись, Владычица, со святыми апостолами и всеми святыми о помиловании душ наших, православно Богородицею Тебя исповедающих и ублажающих Тебя, Присноблаженную, как предрекла Ты, Владычица. Ибо все роды ублажаем Тебя, единую Богородицу, честнейшую Херувимов и славнейшую без сравнения Серафимов... и прочее.Но – не в силах я уразуметь касающегося до Тебя; скажу с удивлением о том, что касается прочих святых. Как пребывал ты в пустыне, Креститель и Предтеча Господень? И как назовем тебя? Пророком или Ангелом, апостолом или мучеником? Ангелом, ибо ты жил, как бесплотный. Апостолом, ибо ты уловил народы. Мучеником, ибо глава твоя отсечена за Христа; молись Ему о спасении наших душ. Соломон говорит: память праведника пребудет благословенна (Притч.10:7), тебе же, Предтеча, достаточно свидетельства Господня, ибо ты поистине показался честнейшим пророков... и прочее. Святые апостолы и ученики Спасителя! Вы, бывшие самовидцами тайн, проповедали о Невидимом и Неимеющем начала, говоря: в начале было Слово (Ин.1:1). Вы не были созданы прежде Ангелов и не от человеков научились, но от горней Премудрости и потому, имея дерзновение, молитесь о душах наших – умоляем вас! Удивляюсь я вашей любви к Богу, как сказано в древних тропарях: «Господи, апостолы, чисто возлюбившие Тебя, на земле все почитали сором, чтобы Тебя единого приобрести, и за Тебя предали тела свои на раны, потому они и прославлены и молятся о душах наших». И как вы [святые апостолы], бывши такими же, как и мы, людьми и нося бренное тело, такие явили добродетели, что и за убивавших вас терпели смерть. Как вы, малые числом [превозмогли весь миp и, люди простые, неученые, победили царей и вельмож], и сделали это – безоружные и обнаженные [от всего] и чрез то [победили] невидимых демонов, будучи бедны и подвержены телесной немощи. Какая была это сила или, скорее, вера, чрез которую вы получили силу Святого Духа? Вы и святые мученики, доблественно пострадавшие и увенчанные, молитесь Господу о помиловании наших душ. Апостолы, мученики и пророки, святители, преподобные... и прочее. Кто не изумится, святые мученики, видя добрый подвиг, которым вы подвизались? Как вы, будучи в теле, победили бесплотного врага, исповедая Христа и вооружившись крестом; потому вы и явились достойно – прогонителями демонов и поборающими противников (βαρβάρων πολέμιοι), молитесь непрестанно о спасении душ наших. Как и прежде вас бывшие три отрока совершили подвиг, не в ожидании награды, а из любви к Богу, как сами они сказали: если и не избавит нас Бог, и тогда не отвергнемся Его, как не избавляющего. – Удивляюсь я крайнему смирению вашему, святые три отрока, как вы, будучи среди огня, говорили, что недоумеете благодарить Бога, и – нет у нас в настоящее время ни князя, ни пророка, ни вождя и прочее (Дан.3:38), но душою сокрушенною (συντριβή) и смиренным духом [да будем приняты] (Дан.3:39). Удивляюсь силе Божией, проявившейся на вас и на пророке Илии, как говорит Дамаскин: «Из пламени источил Ты, Христе, преподобным росу и жертву праведного попалил водою, ибо все творишь Ты, чего только восхощешь». Но что рассмотрю я прежде? Книгу (την πραγματείαν) ли Святого Евангелия или Деяния святых апостолов, страдания святых мучеников или подвиги святых отцов, древних или новых, святых мужей и жен? Жизнь всех их и слова или толкования их и рассуждения? Недоумеваю и прихожу в изумление.Но молю Тебя, Человеколюбец Господи не попусти, чтобы, за не достоинство мое и неблагодарный нрав мой, было мне на осуждение уразумение таковых тайн, которые Ты открыл святым Твоим, а чрез них и мне, грешному и недостойному рабу Твоему. Ибо вот, Владыко, раб Твой пред Тобою празден от всего и безгласен, подобно мертвецу, не осмеливается иное что-либо сказать или бесстыдно рассматривать [умом], но, по обычаю, повергается пред Тобою, из глубины души взывая и говоря: «Владыко многомилостивый», и прочие слова сей молитвы. Другою же молитвою и чтением псалмов должно прилежно заниматься, при хранении нравов души и тела, чтобы прийти в навык Божественных помышлений, и с глубоким чувством уразуметь все заключающиеся в Божественных Писаниях тайны и изумительные дела, и, удивляясь дарам Божиим, достигнуть любви к единому Богу и готовности с радостию пострадать за Него, как и все святые: ибо Божественные Писания преисполнены изумительного, как говорит Соломон.Вместе с прочими чудесами удивляюсь я и силе манны Божией, что она не сохранялась в том же виде до другого дня, но портилась и делалась полною червей (Исх.16:20), чтобы неверующие не заботились о завтрашнем дне, но в стамне, находившейся в Скинии, манна всегда сохранялась невредимою. И опять: когда она пеклась на огне, не сгорала, а от малого луча солнечного таяла, чтобы ненасытные не собирали более необходимо нужного. О, чудо! Как Бог повсюду совершает спасение людей, по сказанному Господом о промысле Божием: Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин.5:17). Кто упражняется в этом о Боге, тот и научается чувственно – из Божественных Писаний – и мысленно – промыслом Божиим. Он начинает видеть вещи по естеству, как говорят Григорий Нисский и Дамаскин, и уже не бывает окрадываем внешнею красотою вещей миpa сего: добротою, богатством, проходящею славою и подобными – и не обольщается более тенью, на них лежащею, как обольщаются еще страстные.О пятом познанииПо причине сего пятого знания, называемого, по слову пророка, советом (Ис.11:2), человек познает, как сказано было в конце [слова] о блаженствах, естество и изменяемость чувственных творений, что они из земли и снова возвращаются в землю, по изречению Екклесиаста: суета сует, – все суета! (Еккл.1:2). И Дамаскин – также: суета все человеческое, что не пребывает по смерти. Не пребывает богатство; не сопутствует слава; с приходом смерти это все истребляется. И еще: поистине суета все, а жизнь только тень и сон; ибо напрасно смущается всякий земнородный, как говорит Писание, когда мир приобретем, тогда вселимся в гроб, где – вместе – и цари и нищие!О шестом познанииКогда [подвизающийся] придет в навык беспристрастия, тогда даруется ему шестое познание, называемое крепостию (Пс.28:11; Ис.11:2), и начинает он бесстрастно видеть доброту чувственных тварей. Ибо все помыслы бывают трех устроений: человеческий, демонский и ангельский. Человеческий помысл бывает, когда взойдет на сердце простая мысль о каком-либо создании, например [вспомнится] человек, золото или что-либо иное из чувственных творений. Демонский же помысл бывает сложный – из мысли и страсти. При [мысли о] человеке побуждает или к неразумной дружбе, то есть любви к другу, не ради Бога бывающей, или к плотскому греху, или опять к безрассудной ненависти, то есть злопамятности или порицанию кого-либо. При [мысли о] золоте, подобным же образом, побуждает к сребролюбию или к похищению, грабежу, или к чему-либо такому, или к ненависти и хуле на дела Божии, чтобы тем или другим привести к погибели. Но если мы любим вещи не в должной мере и предпочитаем любовь к ним любви к Богу, то ничем не отличаемся от идолослужителей, говорит святой Максим. И опять, если ненавидим их, как не весьма хорошие (см. Быт.1:31), прогневляем Бога. Ангельский же помысл есть бесстрастное видение вещей, то есть истинное знание, – средина между обеими стремнинами, охраняющее ум и отделяющее правое намерение от окружающих его шести сетей диавольских. [Шести] говорю, то есть превышения и унижения, от [уклонения] в правую сторону и в левую, от [уклонения] во внутрь или вне правого намерения. Так истинное знание есть как бы средоточие, находящееся среди упомянутых шести сетей, которому Ангелы научают земнородных, умертвивших себя миpу, дабы ум их был бесстрастен и видел вещи должным образом. Не превышал правого намерения возношением, полагая, что понимает что-либо собственною мудростию, но и не унижался неразумием, как бы не могущий достигнуть совершенства; не уклонялся в правую сторону отвращением от вещей и ненавистию и в левую – неразумною привязанностию, то есть пристрастием; не остался бы внутри правого намерения совершенным неведением и леностию и не [вышел бы] вне его многоиспытанием и неразумным старанием от пренебрежения и лукавства. Но с терпением, и смиренномудрием, и благою надеждою да заимствует ве́дение от твердой веры. Дабы тем, что он отчасти уразумел, восходить к любви Божией, и чрез разумное неведение, по недоумению, приобретать смиренномудрие, и постоянною надеждою и верою достигнуть цели искомого дела. [Такой человек] ни к чему отнюдь не питает ненависти, как бы к худому, но и напротив, не любит неразумно, а рассматривает человека и удивляется, как ум [его] есть беспредельный образ невидимого Бога, хотя и ограничивается телом, как говорит Великий Василий, и как достигает он крайних пределов того, что имеет образ, как Бог, промышляющий о мере, ибо ум преобразуется и начертывается по виду воспринимаемого им предмета, когда же сподобится быть в Боге, превысшем образа и вида, тогда и сам бывает необразен и безвиден.Потом удивляется, как всякую мысль ум может сохранить, и позднейшие помышления не могут изменить первых, и, опять, первые мысли отнюдь не вредят позднейшим, но мыслительная сила, как сокровищница, все содержит в себе незабвенным; и ум, когда пожелает, языком выражает помышляемое, не только новое, но и задолго перед тем приобретенное. И как, опять, слова всегда выходят, а ум остается неоскудевающим. И еще: рассматривая тело, удивляется, как глаза, уши и язык извне получают пользование, по желанию души, одни светом, другие воздухом и никакое чувство не мешает другому, и ничего не может сделать помимо намерения души. И как бездушное тело, повелением Божиим, соединилось с умною и словесною душою, которая, как говорит Дамаскин, создана Святым Духом, чрез в дуновение; хотя некоторые и не знают этого, полагая, что душа – от пресущественного Божества, что невозможно. Златоуст говорит: для того, чтобы ум человеческий не возмнил о себе, что он есть Бог, Бог вложил в него забвение и неведение, дабы ум, чрез это, приобрел смирение. – И еще: Создатель восхотел естественное смешение это сделать способным к разделению; и разумная душа, как говорит Лествичник, отходит или горе, то есть на небо, или – увы! – долу, то есть в ад, а земное тело возвращается в землю, из которой оно взято, и опять: благодатию Спасителя нашего Иисуса Христа, разделенное, во втором пришествии Его соединится, чтобы каждый из нас получил по делам своим. – О, чудо! кто, хотя мало ощутив сию тайну, не ужаснется? [Господь] опять воздвигает из земли человека, после столького зла, им сделанного, и презрения Его заповеди, и дарует ему бессмертие, которое имел он прежде, но не сохранил тогда заповедь, сохранявшую его от смерти и тления, возгордился и навлек на себя смерть.Удивляясь всему этому в человеке, и многому другому, учимый мысленно действием Ангелов, человек приходит в ужас. И опять, видя красоту золота и его употребление, удивляется, как из земли произошло такое [вещество] ради нас, чтобы немощные [душою] раздавали имение в милостыню, а не пожелавшие сего, чрез искушения, невольно получали помощь ко спасению, если с благодарением переносят постигающее их: и спасаются и те и другие. Предпочитающие же нестяжание получат венцы, как совершающие вышеестественное, так же как и подвизающиеся в девстве, и тленную и земную вещь не предпочитающие заповеди Божией, но [взирающие на нее] как на творение Божие, потребное для жизни тела и спасения, достойную не ненависти, а воздержания и любви. И просто: доброту всякой вещи и употребление ее беспристрастно видит просвещаемый и любит Творца. Рассматривая же все подлежащее чувствам: вышние и нижние создания, небо, говорю, солнце, луну, звезды, облака, тучи, дожди, град, и как, при такой теплоте, замерзает вода [в граде], после того гром, молнию, ветры, воздух, перемену их, времена, годы, дни, ночи, часы, мгновения, землю, море, бесчисленное множество скотов, четвероногих животных, зверей и пресмыкающихся, многие роды птиц, источники и реки, бесчисленные роды растений и трав, садовых и диких, видит во всех порядок, устройство, величие, доброту, число, соединение, согласие, употребление, сходство, многоразличие, красоту, положение, движение, цвет, образы, виды, возвращение опять в то же, пребывание в тлении; и просто: приводя себе на ум все чувственные создания, ужасается, удивляясь Создателю; как Он одним повелением вывел из небытия четыре стихии: землю, воду, огонь и воздух, и как они, противные одна другой, по премудрости Божией, не вредят друг другу, и как Он из них все сотворил ради нас, и как это мало в сравнении со снисхождением Христовым, по Богослову, и будущими благами. Рассматривая же сокровенную в творениях благость Божию и премудрость, силу Его и промысл, как Сам Он сказал Иову об искусствах (Иов.38), потом – заключающуюся в словах и письменах: как чрез эти малые и бездушные чернила такие и столькие тайны открыл Он нам Божественными Писаниями. Удивительно и то, что святые пророки и апостолы со многим трудом и любовию к Богу достигли таковых благ, а мы научаемся от одного чтения; ибо Писания, как одаренные словом, поведают нам чудесное. И знающий это верует, что в творении нет ничего излишнего или худого; но и то, что бывает вне воли Божией, Бог чудесно претворяет в доброе. Так, падение диавола не было [делом] воли Божией, но и это обратилось в пользу спасаемых. Ибо Бог попускает ему, как говорит святой Исаак, искушать имеющих произволение, по силе каждого, чтобы диавол был постыжден равноангельными людьми и побежден, при содействии Божием, не только мужами, но и премногими женами, чрез терпение и веру в Подвигоположника, от Которого получают они и венцы нетления, по Его благодати и человеколюбию: ибо Он есть победивший и побеждающий бесстыдного змия и человекоубийцу. Получивший дарование духовного ве́дения знает, что все весьма хорошо (Быт.1:31); иной же, имеющий только начало боговедения, должен со смирением знать, что он [еще] не знает, говоря о всяком деле, «не знаю», как говорит Златоуст. Ибо он сказал: если кто скажет о высоте небес, что она такая-то, а я ответил бы – «не знаю», то я всячески сказал бы истину, хотя он и обольщается, думая, что знает то, чего он не знает как должно, по слову апостола (см. 1Кор.8:2). Потому мы и должны с твердою верою и вопрошением опытных принимать догматы Церкви и рассуждения учителей о Божественном Писании и о чувственных и мысленных созданиях, чтобы, утверждаясь на собственном разуме, не пасть нам скоро, как говорит святой Дорофей. Но во всем надобно нам находить свое неведение, чтобы таким образом [человек], ища и не доверяя своим помышлениям, возжелал научиться и, недоумевая, при многом знании, познал свое неведение [неизмеримо далекое] от бесконечной премудрости Божией. Ум духовный всячески получает и духовное чувство (см.: Леств. 26:22), когда очистит себя Богу, как говорит Богослов. Однако при ве́дении мы должны иметь и больший страх, как бы не нашлось и одного лукавого мнения (έν δόγμα), сокрытого в душе, которое может погубить ее без другого греха, как говорит Великий Василий. Потому и не должны мы, по лености или тщеславному усердию, стремиться к этому видению прежде времени, но по порядку исполнять заповеди Христовы и прежде упомянутые видения, не колеблясь (άμετεωρίστος). Когда терпением и многими слезами страха и плача омоем душу свою и достигнем того, чтобы видеть [все] по естеству, и получим в этом навык, тогда и в это видение ум придет самодвижно, мысленно наставляемый Ангелами. Если же кто-либо будет так дерзок, что прежде первого захочет войти во второе, то пусть он знает, что не только не достигнет цели угождения Богу, но и воздвигнет на себя многие брани, особенно же от видения о человеке; как мы слышали о Адаме. Страстным вовсе не полезно совершать дела или иметь помышления, свойственные бесстрастным, как и младенцам нимало не полезна твердая пища, весьма полезная совершеннолетним. С рассудительностию (μετά διακρίσεως) надобно желать и заслоняться по [своему] недостоинству: по отчаянию и лености не отвращаться благодати, когда она придет, но и по дерзости не искать чего-либо прежде времени; чтобы, ища преждевременно, как говорит Лествичник, того, что приходит в свое время, не лишиться сего и в должное время (см.: Леств. 26:87). Притом, может быть, обольстившись, и не получим исправления, от какого-либо человека или Писания. Если же кто-либо имеет намерение по Богу, и, со смирением и терпением постигающих его искушений, ищет вещи по недоумению, и, может быть, обольстится в этом, то Бог пошлет ему вразумление (λύσιν – разрешение), и тогда с большим стыдом и радостию обращается он назад, ища пути отцов. Ибо совершаемое ради Бога, а не ради чего-либо иного, говорит Лествичник, вменяется нам во благое, от благодати, хотя бы и не совсем было благо (см. Леств. 26:118). Если же не так, и [человек] не имеет терпения и многого смирения, то пострадает, как уже и пострадали многие, и погибли чрез свое безумие, доверяя своим разумениям и думая, что хорошо идут, не имея наставника или опытности, происходящей от терпения и смирения. Ибо опытность не имеет скорби, ни искушения, а может быть, – и брани. Если же и попущено будет несколько побороться, то это искушение делается для опытного причиною многой радости и пользы, ибо оно попускается Богом для научений [бо́льшей] опытности и получения мужества против врагов. Признаками сего суть: слезы и сокрушение души пред Богом и то, чтобы прибегать к безмолвию и к Богу с терпением, с трудом испытывать Писания и с верою желать [достигнуть] цели Божией (τον του Θεού σκοπόν). Признаком же первого есть: сомнение в помощи Божией, стыд спрашивать со смирением, удаление от безмолвия и чтения, любовь к попечениям и беседам, с мыслию в них найти покой, что невозможно. [Напротив] в такое время еще более укореняются страсти, усиливаются искушения и умножается малодушие, неблагодарность и беспечность от многого неразумия. Потому что иные суть искушения сынов, к их вразумлению и обучению встретившемуся предмету учения, и иные – врагов, к погибели: особенно же когда кто-либо осмеян (έμπαίζηται) гордостию, ибо Бог гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч.3:34).Всякая скорбь, соединенная с терпением, хороша и полезна, а без терпения есть отвращение Божие и бесполезна, если только кто-либо не уврачует ее смиренномудрием; ибо другого врачевства не существует. Смиренномудрый, когда бывает оскорблен, порицает и обвиняет себя самого, а не другого кого-либо и потому терпит, ища освобождения (την λύσιν – разрешения) от Бога, и, получив его, радуется, и терпит с благодарением, и, приобретя в этом опытность, получает познание. Познавая свою немощь и неведение, с трудом ищет врача и ищущий находит исцеление, как сказал Сам Христос (Мф.7:8); и, получив его, – любит, любя же, бывает более любим и, очищая себя, по возможности, подвизается – приготовить место Любимому. И Сей, найдя место, обитает, как сказано в старчестве, и, обитая, сохраняет дом Свой, и он начинает просвещаться. Просвещаемый же познает и, познавая, бывает и сам познаваем, как говорит Дамаскин. И так эти [делания] и прежде упомянутые должен каждый сохранять по порядку, и что успеет понять, то должен исполнять на деле, а чего не успеет постигнуть, – должен благодарить с молчанием, как говорит святой Исаак, чтобы не подумал войти бесстыдно [в видения]. Ибо тот же святой, заимствовав слова от Сираха, говорит: когда найдешь мед, – ешь умеренно, чтобы не пресытиться им и не изблевать его (ср.: Притч.25:16). И как говорит Богослов, видение необузданное, может быть, увлечет и в стремнины, то есть то, чтобы искать превышающего меру и не хотеть сказать: Бог знает это, а я кто такой? – и – веровать тому, что Сотворивший горы и великих китов утончил и жало пчелы, как говорит Великий Василий. Достигший от крепости – разума (Ис.11:2) от чувственного познает мысленное и от временного и видимого – невидимое и вечное. И познает, по благодати, о горних силах и то, что весь миp недостоин и одного праведника. Обрати внимание, говорит Златоуст, стольких племен и народов один праведник – больший. Ангел же всячески больший человека, и одно видение его приводит в полнейший ужас (εκπληξιν – изумление, ужас). И опять, что испытал равноангельный Даниил, увидев Ангела (см. Дан.8:17).О седьмом познанииСподобившийся седьмого познания удивляется множеству бесплотных Сил, Властей, Престолов, Господств, Серафимов и Херувимов, – девяти чинов, которые находим во всех Божественных Писаниях. [Удивляется] их естеству, крепости и прочим благам, в них видимым, и Богу, Творцу их, ведомым. И – как они в порядке предстоят [Ему]. Но и различные достоинства имеют горние воинства, о которых Златоуст говорит, что Господь Саваоф – значит Господь воинств, сил; и как они друг другу преподают просвещение. Ангелы, говорит, просвещают нас, людей, а сами получают просвещение от Архангелов, те от Начал, и так каждый чин от другого получает просвещение и познание. И опять, как человеческий род составляет, говорят, одну овцу, которую не Бог потерял, но она сама себя потеряла, Ангелы же – девяносто девять. И рассматривает премудрость Творца и силу, как такие множества Он сотворил единым повелением. Во-первых, говорит Богослов, созерцает ангельские силы и прочее, и, войдя мысленно внутрь храма, то есть за завесу, бывает невеществен, как говорит святой Исаак. Внешний храм прообразовал мир сей, завеса же, то есть дверь дома, – твердь небесную, а Святая Святых – превысшее миpa, где бестелесные и невещественные непрестанно воспевают Бога и молятся Ему о нас, по словам Великого Афанасия. И так приходит [подвизающийся] в мир помыслов и делается сыном Божиим, по благодати, познавая тайны, сокрытые в Божественных Писаниях, как говорит Дамаскин. Раздралась завеса Божественного храма, в кресте Создателя, являя истину, сокрытую в Писании, верным, восклицающим: благословен Бог отцов наших! И как говорит святой Косьма-песнописец, первый человек, вкусив от древа, подвергся тлению и, быв осужден на бесславное лишение жизни, нося в теле своем как бы некую язву, сообщил сию болезнь всему роду, но мы, земнородные, обретши избавление чрез древо креста, будем восклицать: благословен Ты, препрославленный отцов и наш Боже (см. Быт.3:19; Рим.5:12).О восьмом познанииОт сего восьмого познания возводится [подвизающийся] в видение о Боге, второю и чистою молитвою, приличною перешедшему к видению, так, что, в самом устремлении молитвы, ум его восхищается Божественною любовию и ничего уже отнюдь не знает из этого миpa, как говорят Максим и Дамаскин. И не только все забывает ум, но и самого себя, ибо святой Нил говорит, что если ум сознает себя, то он не в одном только Боге, но и в себе самом. Тогда, говорит святой Максим, получает он свет (εμφάσεις – отражение (как в зеркале)) о Боге и бывает богословом, сподобившись пришествия Святого Духа. Слыша же о Боге, да не подумает кто-либо, по своему неведению, что Сам Бог есть то, что мы в Нем созерцаем, как то: благость, благодать, праведность, освящение, свет, огонь, существо, естество, силу, премудрость и подобное, говорит великий Дионисий. Но и не то, что ум может определить; ибо Божество беспредельно и неописанно, и не о том, что в Нем богословствуется, но о Нем, как говорит великий Дионисий к святому Тимофею, приводя свидетельство святого Иерофея. Справедливее же сказать: непостижим, неисследим, неиспытуем и невозможен для определения, как превысший ума и мысли и Себе единому ведомый, Единый Бог Триипостасный, безначальный, бесконечный, преблагий, препетый. И говоримое о Нем из Божественного Писания говорится с недоумением, дабы мы знали, что есть Бог, а не что есть Бог; ибо Он непостижим всему словесному и духовному естеству. Подобно сему и воплощению Сына Божия и соединению по Ипостаси, как говорит святой Кирилл, должно удивляться; и как с Божеством Его соединилась (ύποστασα) плоть, по словам Великого Василия, которую Он принял от нас. Поскольку как железо соединяется с огнем, – таково и сие соединение, чтобы мы знали единого Христа, в двух естествах; как говорит Дамаскин к Богородице: «Единую Ипостась, но в двух естествах, родила ты Бога воплощенного. Которому все поем: благословен Ты, о Боже!» – И опять: «Беспредельный пребыл неизменным, соединившись с плотию по Ипостаси, как благоутробный, в Тебе, Пресвятая, един благословенный!»О том, что в Божественных Писаниях нет разногласияИ просто: вникая во всякое чтение и псалмопение, несколько просвещенный [благодатию] везде находит видение и богословие, каждое Писание, – подтверждаемое другим. А у кого ум еще не просвещен, тот думает, что Божественные Писания разногласны между собою; однако нет сего в Божественных Писаниях. Никак. Но некоторые из Божественных Писаний свидетельствуются другими Писаниями, а некоторые имели поводом – время или лицо, и потому всякое изречение Писания непогрешительно. Иной же образ [понимания] есть дело нашего неведения. И никто не должен порицать Писания, но всею силою соблюдать их в том виде, как они находятся, а не по своему хотению, как делали еллины и иудеи. Не хотев сказать: не знаю, что это, – по самомнению и самоугодию, они порицали Писания и естество вещей, и понимали их, как им казалось, а не по воле Божией; потому и обольстились и уклонились во все злое. Всякий ищущий смысла Писания не утверждает никогда своего разумения, ни хорошего, ни худого, но, как сказали Великий Василий и Златоуст, Божественное же Писание имеет своим наставником, а не учения миpa сего; и когда Бог вложит что-либо в чистое сердце, без рассматривания (σκέψις), то принимает, если оно подтверждается и свидетельством Божественных Писаний, как говорит Великий Антоний. Мысли, самодвижно приходящие на ум безмолвствующим о Боге, могут быть принимаемы без рассматривания, говорит святой Исаак. А испытывать и рассматривать [их] кому-либо – есть собственная воля и наука (επιστήμη) телесная. Особенно же если, как говорит Златоуст, подобно врагу {вору}, кто-либо принуждает (βιάζει – принуждает, гнет по-своему) Писание к иносказанию, а не дверью смиренномудрия входит, но перелазит инуде (Ин.10:1). Ибо если кто-либо искажает смысл Писания или порицает его, для того, чтобы утвердить свое знание или, скорее, неведение, – нет на земле безумнее такого! Какое это понимание – представлять смысл Писания таким, каким он хочет, и осмеливаться изменять слова Писания? Тот понимает, кто видит изречения непоколебимыми и, премудростию Духа, обретает сокровенные тайны, подтверждаемые Божественными Писаниями. [Таковы были] в особенности три великие светила: Василий, Златоуст и Григорий. Они находили подтверждение (την μαρτυρίαν) или в том же, или в другом изречении Писания. И нечего тут сказать желающему противоречить, ибо не извне приводят они свидетельство, чтобы кто-нибудь мог сказать: это свое разумение, но из самого предлежащего содержания или из другого Писания, изъявляющего это. И поистине: ибо от Святого Духа получили они, как достойные, и разумение, и глаголание.Итак, всякого дела, не имеющего свидетельства, – что оно хорошо, но сомнительно, не должно делать или снисходить [относительно его] помыслу. Ибо какая надобность – оставлять дело, явно доброе и богоугодное, о котором есть свидетельство, что оно таково, и делать другое, может быть хорошее, а может быть и нет? – Разве только по страсти. И это все так.Разделение молитвы всех познанийО восьми же познаниях должно нам ведать, что в четырех надобно произносить прежде написанное в каждом из них, а в остальных непрестанно: «Господи, помилуй», как сказано о святом Филимоне, и иметь ум непрестанно исступающим (έξιστάμενον) – от разумений. Таков должен быть образ жизни тщательного: иногда – иметь ум в видении чувственного, иногда в познавании мысленного и в безвидном; и опять, в мысли какого-либо Писания или в чистой молитве. Тело же – иногда в чтении, иногда в молитве, иногда же в слезах о себе самом или о другом ком-либо, из сострадания ради Бога; иногда в подании помощи кому-нибудь немоществующему душевно или телесно, чтобы всячески, непрестанно исполнять дела святых Ангелов и отнюдь не заботиться о чем-либо миpa сего. И Бог, избравший и отделивший его, дабы сделать его собеседником Себе, и даровавший ему такой образ жизни и беспопечительность, Сам о нем позаботится и пропитает его душевно и телесно. Возложи, сказано, на Господа печаль твою и Он тебя пропитает (Пс.54:23). И насколько таковой возлагает надежду на Бога во всем касающемся души его и тела, настолько находит Его промышление о себе, так что считает себя ниже всей твари, – от многих даров Божиих: явных и неявных, душевных и телесных, и, от стыда, как великий должник, отнюдь не может превозноситься в каком-либо деле, ввиду благодеяний Божиих. И насколько он благодарит Бога и подвизается понудить себя из любви к Нему, настолько и Бог приближается к нему дарованиями Своими и желает успокоить его и сделать, чтобы он предпочитал безмолвие и нестяжание всем царствам земным и всему, кроме воздаяния в будущем. Ибо и святые мученики страдали, при нанесении им ран от врагов, но сильное желание Царствия и любовь к Богу побеждали болезни, и то самое, что они получили силу побеждать врагов, считали они великим утешением и долгом, – что сподобились претерпеть смерть за Христа, так что от сего многократно делались нечувствительными. Подобно сему и святые отцы много понуждали себя вначале, при многообразных подвигах и бранях, происходящих от лукавства духов; но сильное желание и надежда бесстрастия – побеждали. Ибо после труда достигший бесстрастия делается беспопечительным, как победивший страсти. Думает и страстный, что ему хорошо, но это от слепоты. Один только, так называемый подвижник, переносит труд и брань, желая победить страсти и не имея на то силы. Ибо такому попускается иногда и быть побежденным тем, с чем он борется, дабы он приобрел смирение, и чрез то познал свою немощь, и крепко удалялся вредного ему, чтобы забыть прежнюю свою привычку. Ибо если кто-либо, во-первых, не удалится от развлечения и не приобретет совершенного молчания, – не может достигнуть – иметь что-либо бесстрастно или говорить всегда хорошее. И просто: при всяком деле прилично, во-первых, совершенное удаление от развлечения, чтобы не увлечься прежнею привычкою. Однако никто, слыша о смиренномудрии, бесстрастии и подобном, да не думает, по неведению, что он это имеет; но – должен искать в себе и находить признаки каждой [добродетели].О смиренномудрииПризнаки смиренномудрия суть сии: когда имеющий всякую добродетель, телесную и душевную, считает себя тем более должником пред Богом, как много получивший, по благодати, – будучи недостойным того. И если случится с ним какое-либо искушение, от демонов или от людей, считает себя достойным таковых, и других больших, чтобы хотя немного освободиться от долга и получить облегчение от мучений, ожидающих его на суде. Если же не терпит искушений, то много скорбит и подвизается, ища, в чем бы понудить себя, и когда найдет это, снова принимает как дар от Бога и смиряется; не находя же, что мог бы воздать Благодетелю, всегда трудится и все более считает себя должником.О бесстрастииПризнаком же бесстрастия есть то, чтобы во всем пребывать без смущения и без страха, как получившему от Бога благодать все мочь (Флп.4:13), по слову апостола, и никакой не иметь заботы о теле, но, по мере того как подвизается, понуждая себя, и достигает в покой навыка, благодарит [за это Бога] и снова предпринимает иное понуждение себя, чтобы постоянно быть в борьбе и побеждать со смирением. В этом и состоит преуспеяние человека: ибо совершаемое без понуждения [себя], как говорит святой Исаак, – не суть дела, но скорее дары. Если же после первого труда настал покой, то это лишь возмездие победы, тут еще нечем хвалиться (καύχημα – хвастанье), ибо не тех похваляют, которые получают воздаяние, но тех, которые понуждают себя в делании и ничего не получают. И что нам сказать? Насколько мы что-нибудь делаем и сколько благодарим Благодетеля, настолько же, и еще гораздо более, мы бываем должны Ему. Он неоскудевающий и ни в чем не имеющий нужды, а мы без Него не можем ничего сделать доброго. Сподобившийся воспевать Бога сам более приобретает, ибо получает великий и досточудный дар; и сколько воспевает, настолько более делается должником и не находит конца или пресечения – познанию Бога, или благодарению, или смирению, или любви; не от века сего сии [добродетели], чтобы иметь им конец. Они принадлежат бесконечному оному веку, не имеющему конца, но более – возрастание ведений и дарований, и сподобившийся сего, делом и словом, освобождается от всех страстей. Желающий достигнуть этого должен пребывать при Боге, и отнюдь не заботиться о веке сем, и не бояться какого-либо искушения, ибо чрез него возведен будет к большему преуспеянию и на высшую степень. Не бояться также сновидений злых или как бы хороших, ни мысли лукавой или благой, ни печали или как бы радости, ни самомнения или отчаяния, ни высоты, ни глубины, ни оставления или как бы содействия какого-либо и крепости, ни нерадения или преуспеяния, ни бездействия или как бы усердия, или видимого бесстрастия, или большого пристрастия: но соблюдать безмолвную и беспопечительную жизнь, со смирением, и веровать, что никто не может нам сделать зла, если мы сами не желаем, но это попускается только за возношение и за то, что не всегда прибегаем к Богу, равно не повергаем себя пред Ним, прося, да будет во всем воля Его, говоря ко всякому приходящему нам помыслу: не знаю, кто ты; Бог знает, хорош ли ты или нет? А я в Его руки повергнул себя и повергаю. Он печется о мне. И как сотворил меня из ничего, так благодатию может и спасти меня, если Ему будет угодно: только Его святая воля да будет в нынешнем веке и в будущем; как Он хочет и когда хочет; у меня нет воли. Одно знаю, что я много согрешил и много облагодетельствован, но еще не благодарю, по возможности своей, Его благость, делом или словом. При всем этом Он может и хощет всех спасти, а со всеми и меня, – как Ему угодно. Почему я, человек, знаю, так ли хочет Он, чтобы было со мною, или иначе? Я удалился по страху, чтобы не согрешать, и пришел сюда, и, ради многих грехов моих и многих немощей, сижу в келлии празден, как содержимый в тюрьме, ожидая приговора Владыки. – И если увидит себя праздным и погибшим, – пусть не боится, ибо придет он в сокрушение души и в прискорбные (επίπονα) слезы, если только не выйдет из келлии. И опять, если имеет великое усердие ко всякому духовному деланию и слезы, пусть не считает этого за радость, но за тайную хитрость и приготовление к брани. И просто: он должен быть превыше (οφείλει καταφρονειν – должен презирать) всякого и хорошего и противного дела, чтобы пребывать во всем без смущения, по силе своей: безмолвствуя и подвизаясь, исполняя то, что он принял [от другого], если имеет кого-либо советником; если же нет, то Христа должен иметь, и о всяком начинании и помысле вопрошать Его чистою молитвою от сердца, со смирением, и отнюдь не быть дерзновенным, что сделался уже искусным монахом, пока не встретит Христа в будущем, как говорят Лествичник и авва Агафон. И если он имеет всецелое намерение угодить Богу, то Бог Сам учит его воле Своей: или мысленно удостоверяет его, или чрез какого-либо человека, или чрез Писание. И если отсекает ради Него свои хотения, то Бог Сам, с неизреченною радостию, приведет его к достижению совершенства, без его ведома. Видя сие, он весьма удивляется, как отвсюду начинает вытекать для него радость и познание, и от всякого дела находит он пользу, и царствует в нем Бог, как в не имеющем своей воли, ибо он покоряется Его святой воле и бывает, как царь: если подумает о чем-либо, без труда и готовым получает это от Бога, о нем пекущегося. Это есть вера, о которой Господь сказал: ежели будете иметь веру и прочее (Мф.17:20), и на этой вере назидаются, по слову апостола, прочие добродетели. Потому и враг строит всякие козни, чтобы человек удалился от безмолвия, и впал в развлечение, и каким-либо образом оказался неверующим, понадеявшись на свою крепость и мудрость, или совершенно, или отчасти. Чрез это враг получает повод к победе над ним и делает его, бедного, пленником. Познавший сие, оставляя всякую сладость и всякий покой миpa сего, как не существующие, стремится к беспопечительности: или в повиновении, имея, вместо Христа, своего наставника и возлагая на него всякое помышление, слово и дело, чтобы совершенно ничего не иметь; или в безмолвии, по твердой вере, от всего удаляется и, вместо всех, имеет Христа, Который бывает ему всем, как говорят Златоуст и Дамаскин, в нынешнем веке и в будущем, – питая, одевая его, делая радостным, утешая, увеселяя, успокаивая, уча, просвещая его, и просто: как о учениках Своих, так и о нем имеет попечение, хотя и не предстоят ему такие же труды, но имеет он твердую веру, вследствие которой не заботится о себе, подобно другим людям. Но страха ради духов, как некогда апостолы по опасению от иудеев (Ин.20:19), сидит в келлии, ожидая своего Учителя, чтобы Он, истинным видением, то есть познанием творений Своих, совоздвигнул его мысленно от страстей и даровал ему мир, как некогда апостолам, при затворенных дверях, говорит святой Максим.Наилучшее распознание семи телесных деланийНаписанное прежде, в начале Слова, о семи деланиях телесных и нравственных должно всегда соблюдать и не уменьшать – недостатком, но и не умножать преувеличением; исключая того времени, когда бывает брань телесная, по молодости или по избытку сил, тогда нужен больший подвиг; или опять, по немощи, ради которой нужен некоторый покой. Однако не до совершенного разрешения: такое разрешение может повредить и бесстрастным, как говорит святой Исаак, но по нужде, чтобы покой был как бы лекарством для болезни; и душа, найдя в нем повод, не пожелала ослаблять свою силу (τον τόνον – напряжение). Ослабление же бывает тогда, когда человек от всей души пожелает покоя, а покой, говорят святые, обыкновенно вредит юным и здоровым. Святые отцы Василий и Максим говорят, что для утоления голода и жажды нужны только хлеб и вода, прочее же все человеколюбиво даровал нам Бог, для здоровья и крепости тела, и – чтобы один и тот же вид пищи, всегда употребляемый, не сделался неприятным немощному, но один за другим, как сказано, полезны. Ибо удаление от пищи и невоздержание производят болезни; воздержание же и ежедневная перемена снедей бывают причиною здоровья; тело сохраняется [при сем] от сладострастия и от болезней и делается сотрудником [душе] в приобретении добродетелей. Это – для подвизающихся, как сказано. Бесстрастные же, младенчеством о Христе, часто и по многу дней не едят, забывая о теле, как святой Сисой, который, после принятия пищи, желал причаститься Пречистых Тайн, будучи в Божественном восторге. Как говорит апостол, на пользу многим: если мы выходим из границ, то для Бога; если же скромны, то для вас (2Кор.5:13). И как Великий Василий о некоторых, и некоторые другие. Да и в то время когда таковые вкушали различные снеди, вместе с другими, они не ощущали сего различия, но оставались как бы ничего не вкушающими, ибо ум таковых не в теле, чтобы чувствовать покой его или болезнь. Это было ясно видно на многих отцах и святых мучениках, ясно и на том святом, о котором написал святой Нил, что был один старец в пустыне, молившийся умом, которого, попущением Божиим, для пользы его самого и многих других, демоны, схватив за руки и ноги, бросали вверх, и, опять, чтобы тело его не повредилось, падая с такой высоты, подхватывали на рогожу, и долго делали это, искушая, не сойдет ли ум его с неба, но не успели того достигнуть (Нил Син. Слово о молитве, 111). Таковой почувствует ли когда-нибудь пищу, или питье, или что-либо телесное? И опять, святой Ефрем, победив, благодатию Христовою, все страсти душевные и телесные, чтобы не быть свободным от браней врага и потому не подпасть осуждению, как ему думалось, по неизреченному его смирению, просил, чтобы взята была от него благодать бесстрастия. Удивляясь этому, Иоанн Лествичник написал, что есть некоторые бесстрастнейшие бесстрастных, как тот сириянин, говорит, и прочее.О рассужденииПотому при всяком деле имеем мы нужду в рассуждении, чтобы вовремя обсудить всякое начинание; ибо рассуждение есть свет, показывающий тому, кто его имеет, время, начинание, предприятие, устроение человека, крепость, знание, возраст, силу, немощь, произволение, усердие, сокрушение, навык, незнание, силу тела, сложение, здоровье и болезненность (ταλαιπωρίαν), нрав, место, занятие, воспитание, веру, расположение, намерение, поведение, небоязненность, понимание, природный ум, старание, бодрость, медлительность и подобное. Потом естество вещей, употребление их, количество, виды, намерение Божие, заключающееся в Божественных Писаниях, смысл каждого изречения. Как, например, сказанное в Евангелии от Иоанна, когда еллины пришли, желая видеть Господа, а Он тотчас сказал: пришел час и прочее (Ин.12:23), объявляя тем, что настало время призвания язычников, ибо началось время страдания, которое Он полагает признаком сего. Рассуждение изъясняет все это, и не только это, но и намерение толкования святых отцов; ибо не то именно нужно, что делается, но для чего делается, говорит святой Нил. И делающий что-либо без ведения сказанного, может быть, и много трудится, но ничего не успевает достигнуть: по слову Великого Антония и святого Исаака о подвизающихся в телесных добродетелях и нерадящих о делании ума, хотя последнее и есть наиболее искомое. Как говорит святой Максим: дай телу труд, по силе его, и весь подвиг твой обрати на ум. Ибо трудящийся телесно иногда побеждается чревоугодием и многоспанием, развлечением и многоречием и этим помрачает ум, а иногда продолжительным постом, бдением и преувеличением трудов возмущает мысль, но старающийся об уме упражняется в видении, молится, богословствует и может исполнить всякую добродетель. Человек мудрый искусно проходит свой подвиг, уменьшая, по силе своей, телесные потребности, чтобы чрез то сделаться малопопечительным или и беспопечительным, для хранения заповедей, как сказал Господь: не заботьтесь и прочее (Мф.6:25–34). При многом попечении и самого себя человек не может видеть, как же может он видеть прежде времени приготовленные сети врагов. Ибо враг, по обычаю своему, не всегда ведет с нами явную брань. Если бы так было, то не легко бы многие из нас впадали в его сети, так что мало будет спасающихся, как говорит Господь (см. Лк.13:23). Но когда враг хочет ввергнуть кого-либо в большие [грехи], то сперва побуждает его пренебрегать малое и тайное: прежде прелюбодеяния – частое и сладострастное воззрение, прежде убийства – малый гнев, прежде помрачения мысли – малое развлечение, и еще прежде сего представляет потребность тела как бы необходимою. Посему-то Господь, как все предведущий, как Премудрость Отчая, предупреждая коварства диавола, повелевает людям прежде времени отсекать поводы ко греху, чтобы, считая малое легко простительным, мы не впали бедственно в страшные и великие согрешения, и говорит: сказано было древним, то есть бывшим в законе, то и то, – Я же говорю вам и прочее (Мф.5:21, 28). Итак, научившийся из Святого Евангелия должен быть внимательным и исполнять то, чему учит Спаситель, чтобы избавиться от сетей вражеских и иметь заповеди – как великие милости и благодеяния, ибо они могут, с большою премудростию, спасти душу. Заповеди суть дар Божий; и поистине всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, как говорит брат Божий (Иак.1:17). И Дамаскин пишет: «Непостыдною Ходатаицею за нас соделал Ты Родившую Тебя, Христе, и Ее заступлением подавай нам Духа, преподающего благость, от Отца Тобою происходящего».Получивший дар внимания Божественным Писаниям, как говорят отцы, находит всякое благо, сокрытое во всех Писаниях, как сказал Господь: наученный Царству Небесному и прочее (Мф.13:52), то есть в упразднении о Боге и чтении Божественных Писаний; ибо иной вид (πρόσωπον δείκνυσιν) имеет Писание пред другими людьми, хотя они и думают, что знают его, и иной – пред удалившим себя, для того, чтобы непрестанно молиться, то есть иметь мысль о Боге, вместо дыхания, во всем, хотя бы такой был и невежда в Mиpe и не научен был наукам человеческим, как говорит Великий Василий. Простоте наиболее и смирению является Бог, говорит Лествичник, а не трудам и тщетной премудрости; Бог более отвращается от нее, если она не имеет смирения; ибо лучше кто-либо невежда в словах, но не в познании, по изречению апостола (2Кор.11:6). Поскольку духовное ведение есть дарование, искусство же в слове – есть учение человеческое, как и другие науки миpa сего, и не помогает в спасении души, как то очевидно на еллинах. Чтение же служит к напоминанию тем, которые по опыту знают сказанное, а незнающим – для научения. Когда Господь, говорит Великий Василий, найдет сердце, чистое от всех мирских вещей и учений, тогда на нем, как на чистой дощечке, написывает Свои учения. Это говорю я для того, чтобы не читал кто-либо не служащего к угождению Богу, и если когда-либо прочитает, по неведению, то пусть подвизается скорее изгладить памятование о сем духовным чтением Божественных Писаний, и более того, что служит ему к спасению души, смотря по устроению, какого он достиг. Если он еще деятельный, то пусть читает жизнеописания и слова святых отцов; если же благодатию возведен в духовное ведение, то пусть читает все Божественные Писания, как могущий, по слову апостола, ниспровергнуть всякое превозношение, восстающее против познания Божия (2Кор.10:5) и охранять всякое преслушание и преступление деланием и истинным знанием Божественных заповедей и учений Христовых. Помимо же Божественных Писаний да не читает отнюдь чего–либо. Какая надобность принимать духа нечистого вместо Святого Духа? Ибо в каком слове кто упражняется, того ух и усваивает себе, хотя и не видится ему это дело противным, как видят опытные.О чтении по БогуИтак, да будет чтение наше по Богу, для того, чтобы ум не скитался, ибо это есть начало спасения. Ненавидит, говорит Соломон, гласа утверждения (Притч.11:15), то есть враг; так и скитание (ρεμβασμός) мысли есть начало согрешений, по слову святого Исаака. Желающий совершенно этого избегнуть должен много упражняться [пребывая] в келлии. И если отягощает его уныние, то пусть несколько работает, как и бесстрастный и имеющий ведение, для пользы других (άλλων) и в помощь каким-либо немоществующим; как делали и великие из отцов, снисходя и уподобляясь страстным, по смиренномудрию. Имея Бога в себе везде, они могли упражняться в видении о Боге и при рукоделии, и на торгу. Как говорит Великий Василий о вполне совершенных, что и среди множества народа они как наедине, всегда бывают сами в себе и в Боге. Еще не имеющий сего, но желающий отогнать уныние должен отвергнуть всякую беседу с людьми и излишний сон и предоставить унынию измождать его тело и душу, пока оно не отойдет, видя его терпение в беспрестанном упражнении о Боге, в чтении и чистой молитве. Ибо всякий враг, если видит, что он может успеть что-нибудь, то продолжает нападать, а если нет, то отходит или совершенно, или на время. Посему желающий победить врагов должен иметь во всем терпение. Претерпевший же до конца спасется (Мф.10:22). Праведно, говорит апостол, оскорбляющим вас воздать скорбью, вам же оскорбляемым, отрадою (ср.: 2Фес.1:6–7). Никакое дело, совершаемое по Богу, со смирением, не худо; однако есть различие между делами и между начинаниями: и все то, что бывает сверх естественной потребности, делается препятствием для желающего спастись, то есть все, что не служит к спасению души или к жизни тела. Ибо не снеди – зло, но чревоугодие; и не имущество, но пристрастие; не произношение слов, а пустословие; не сладостное миpa, но невоздержание; не любовь к своим, а происходящее от нее нерадение о благоугождении Богу; не одежды, для прикрытия только и избежания холода и зноя, но – излишние и дорогие; не дома для избежания только, вместе с упомянутым, и злоумышленников, зверей и людей, но двухэтажные и трехэтажные, большие и многоценные; и не то, чтобы иметь кому-либо вещь, но – иметь ее не для необходимой потребности; и книги иметь нестяжательным не есть зло, но иметь их не для чтения о Боге; не то зло, чтобы иметь друзей, но иметь неполезных для души; не женщина зло, а любодеяние; и не богатство, но сребролюбие; не вино, но пиянство; не естественная раздражительность, данная для удержания от греха, но – когда употребляем ее против подобных нам людей; не начальствование, но любоначалие; не слава, но славолюбие и худшее его тщеславие; не приобретение добродетели, но мнение, что имеем ее; не знание, но считание себя знающим, и худшее сего – незнание своего неведения; не истинное знание, но лжеименное. Не миp худ, но страсти; и не естество, но противоестественное; не единомыслие, но заключаемое для делания зла и не ко спасению души; не члены тела, но злоупотребление их. Не для того дано нам зрение, чтобы мы вожделевали недолжного, но, чтобы, видя создания, прославляли за них Творца, и зрение хорошо вело нас к полезному для души и тела нашего; и уши – не для того, чтобы принимать клевету и худые слова, но для слышания слова Божия и всякого голоса, который доходит до нас от людей, птиц и других [существ] и прославления ради сего их Творца; и обоняние – не для расслабления души и ослабления ее крепости (τον τόνον), как говорит Богослов, но для дыхания и принимания дарованного нам от Бога воздуха и прославления Его за сие; ибо без этого никто не может жить телом, ни человек, ни скот. И удивляюсь я премудрости Благодетеля, как нужнейшие нам вещи все мы находим удобно, воздух, говорю, огонь, воду и землю. И не только это, но и могущее спасти душу Он соделал более удобным, нежели другие дела, а приносящее душе погибель – труднейшим. Так бедность обыкновенно более спасает душу, а богатство для многих служит к тому препятствием, и бедность находит всякий, а богатство – не в нашей воле. Потом: бесчестие, смирение, терпение, послушание, повиновение, воздержание, пощение, бдение, отсечение своей воли, телесные болезни, благодарение, при всем этом, искушения, потери, стеснение в необходимом, удаление от сладостного, нагота, долготерпение, и просто: все Бога ради бывающие предприятия исполняются невозбранно и никто за них не вооружается, но скорее попускает их иметь произволяющим, когда они постигают их произвольно или невольно. Но приводящее к погибели мы неудобно находим, как то: богатство, славу, гордость, неправоту (ακαταδεξία), власть, начальство, невоздержание, многоядение, многопитие, действование по своей воле, здоровье и крепость тела, нестесненную жизнь, приобретения, имение того, что желаем, наслаждение сладостным, приобретение одежд и покрывал многих и дорогих и тому подобное, о чем бывает много борьбы, но малое от них приобретение и только временная польза и большая скорбь, но – малое наслаждение. Ибо не только имеющим это, но и не имеющим, а желающим иметь, они бывают причиною большой скорби, хотя и ничего нет худого [в самом себе], как сказано, но худо их злоупотребление. Ибо не для того даны нам руки и ноги, чтобы красть, и похищать, и налагать руки друг на друга, но чтобы употреблять их на всякое делание, угодное Богу: на милостыню, для тех, которые еще немощны душою к совершенству, и на помощь нуждающимся; для сильнейших же душою и телом – к нестяжательности и для подражания Христу и святым Его ученикам; для прославления Бога и для того, чтобы удивляться Его премудрости, проявляющейся и в членах наших. Как руки эти и малые персты бывают готовы на всякое искусство и работу, писание и начинание, промыслом Божиим, от которого – знание бесчисленных искусств и писаний, премудрости и целительных лекарств, языков и различных письмен.И просто: все прежде бывшее, бывающее и имеющее быть по беспредельной благости было нам дано и всегда подается для жизни телесной и спасения душевного, если только согласно намерению Божию будем употреблять все существующее и ради этого прославлять Бога, со всяким благоразумием. Если же нет, то – отпадаем, погибаем и все существующее бывает нам на скорбь в нынешнем веке, и не только здесь, но и в будущем на вечное мучение, как прежде было сказано.Об истинном рассужденииПолучивший, по благодати Божией, дарование рассуждения от многого смиренномудрия должен всею силою хранить это дарование и отнюдь ничего не делать нерассудительно, чтобы, согрешая в ведении, по нерадению, не подпасть большему осуждению. А еще не получивший сего дарования, отнюдь не должен утверждать своего разумения, или слова, или дела, без вопрошения [опытных], твердой веры и чистой молитвы, без которых не может он достигнуть неложного рассуждения. Оно рождается от смиренномудрия и имеющему его рождает прозрение, как говорят Моисей и Лествичник, то есть – чтобы предвидеть скрытые козни врага и отсекать прежде времени поводы к ним, по слову Давида: и посмотрел глаз мой на врагов моих (ср.: Пс.91:12). Признаки рассуждения суть: неложное познание доброго и противного, потом познание Божественной воли, при всех предприятиях. [Признаки же] прозрения – познание своих грехопадений, прежде нежели они совершатся на деле, и – по тайной хитрости – происходящих от демонов; потом познание тайн, сокрытых в Божественных Писаниях и в чувственных творениях. Матерь их, смирение, имеет также свои признаки, как прежде было сказано о нем, но познается и по сему. Кто смиренномудр, тот должен иметь всякую добродетель и, более, как должник [во всем этом], поистине веровать, что он ниже всей твари. Если же он не таков, то это самое удостоверяет, что он хуже всей твари, хотя бы и думал, что ведет жизнь равноангельную; ибо и действительный Ангел, при стольких добродетелях и премудрости, не мог угодить Творцу без смирения. Что же сказать после этого мнящему о себе, что он Ангел, без смирения, – причины всех благ, существующих и имеющих быть, от которого рождается рассуждение, просвещающее концы, а без него – все мрачно. Оно есть свет и называется светом, и потому мы, прежде всякого слова и начинания, нуждаемся в этом свете, чтобы могли видеть и прочее и удивляться. Удивляемся и Богу, как в первый и господственный день (κυρία των ήμερων) Он прежде сотворил свет, чтобы последовавшие создания не оставались невидимыми, как бы не существующие, говорит Дамаскин. Итак, рассуждение, как было сказано, есть свет, и рождающееся от него прозрение есть самое нужное из всех дарований. Ибо что наиболее нужно человеку, как не то, чтобы видеть тайные хитрости демонов и охранять свою душу, при содействии благодати. Нужна также, более всех деланий, чистота совести, говорит святой Исаак, и освящение тела, без которого никто, по слову апостола, не узрит Господа (Евр.12:14).О том, что не должно отчаиваться, хотя бы и много кто согрешилОднако не должно нам отчаиваться, если мы не таковы, какими должны быть. Худо это, что ты согрешил, человек; но зачем же ты оскорбляешь (αδικείς) Бога и, по неразумию твоему, считаешь Его несильным? Ужели не может спасти души твоей Сотворивший такой, как ты видишь, миp ради тебя? Если же говоришь, что это послужит тебе на большее осуждение, как и снисхождение Его, то покайся, и Он примет покаяние твое, как – блудного сына и блудницы. Если же и этого не можешь, но по привычке согрешаешь, в чем бы и не хотел, имей смирение, как мытарь (см. Лк.18:13), и довольно будет тебе для спасения. Ибо согрешающий нераскаянно, но не отчаивающийся по необходимости считает себя ниже всей твари и не осмеливается осудить или укорить какого-либо человека. Но более удивляется человеколюбию Божию, бывает благоразумным в отношении к Благодетелю и может иметь много иного добра. Хотя он и послушал диавола, при согрешении, но опять, по страху Божию, ослушивается врага, побуждающего его к отчаянию, и потому он – часть Божия, имея благоразумие, благодарение, терпение, страх Божий, неосуждение других, чтобы и самому не быть осужденным, что всячески необходимо. Как Златоуст говорит о геенне, что она благодетельствует нам почти более Царства Небесного, ибо ею многие входят в Царство Небесное, а Царством – немногие, но человеколюбием Божиим: та понуждает страхом, а это принимает (в объятия – άγκαλίζεται) и обеими спасаемся, благодатию Христовою. Ибо как боримые многими душевными и телесными страстями, если терпят это, но не предают своего самовластия, по нерадению, и не отчаиваются, получают венцы, так и достигший бесстрастия с покоем и легкостию (μετά άδειας και κουφισμοΰ – безбоязненностию и облегчением) скоро отпадает, если не исповедует всегда благодати и никого отнюдь не осуждает. Если же осмелится это делать, то показывает тем самым, что он своею силою снискал себе богатство, говорит святой Максим. И как еще страстный и не получивший просвещения в познании подвергается великой опасности, если начальствует некоторыми, говорит Дамаскин, так и получивший от Бога бесстрастие и духовное познание, – если не будет приносить пользы душам других. Ничто столько не приносит пользы немощному, как удаление в безмолвие, а страстному и незнающему, как повиновение в нем (безмолвии). Нет ничего лучше – как знать свою немощь и неведение, и ничего хуже – как не знать этого. Никакая страсть не ненавистна столько, как гордость, и никакая не заслуживает столько осмеяния, как сребролюбие; оно корень всех зол (1Тим.6:10). Потому что люди, с великим трудом сделавшие деньги из земного металла, опять бездейственно кладут их в землю. Посему и говорит Господь: не собирайте себе сокровищ на земле и прочее. И опять: ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф.6:19–21). Ибо ум человеческий, в чем долго медлит, к тому и привлекаем бывает сильным желанием, по привычке: или к земным вещам, или к страстям, или к небесным и вечным благам. Долговременная же привычка обыкновенно получает крепость естества, говорит Великий Василий. Когда кто-либо бывает болен, тогда особенно должен внимать свидетельству совести, чтобы освободить душу свою от всякого осуждения; дабы как-нибудь не настал конец жизни и тогда – не раскаиваться бесполезно и не плакать вечно. Итак, кто не может потерпеть чувственную смерть за Христа, как Он потерпел ее [за нас], тот должен, по крайней мере, потерпеть ее мысленно – произволением, и будет он мученик совестию, когда не станет покоряться борющим его демонам или хотениям, но побеждать их, как святые мученики и преподобные отцы, из которых одни чувственно, а другие мысленно были мучениками. Немного понудивший себя победил врага, а немного вознерадевший и помрачившийся – погиб.Краткое учение о приобретении добродетелей и удалении от страстейНичто так не помрачает обыкновенно мысль, как лукавство, говорит Василий Великий, и ничто не просвещает так ум, как чтение в безмолвии. Ничто не производит так скоро болезнования души, как мысль о смерти, и – невидимого преуспеяния, как самоукорение и отсечение своих хотений, и – невидимую погибель, как самомнение и самоугодие. Ничто так не бывает причиною отвращения Божия и наказания человека, как ропот, и ничто так удобно не приводит к согрешению, как смущение (σύγχυσις – запутанность) и многословие. Ничто столько не помогает к приобретению добродетели, как уединение и сетование; и – к благоразумию и благодарению, как размышление о дарах Божиих и о наших худых делах; также и к возрастанию благодеяний, как восхваления их, и – не подает невольного спасения, как искушения. Нет ближайшего пути ко Христу, то есть к бесстрастию и премудрости Духа, как путь царский, уклоняющийся во всем от преувеличений и недостатков. Никакая иная добродетель не может так постигнуть волю Божию, как смиренномудрие и то, чтобы оставить всякое свое разумение и свою волю. Ничто так не содействует всякому благому делу, как чистая молитва. Ничто так не препятствует к приобретению добродетелей, как суетные заботы и рассеянность (ό περισπασμός και ό μετεωρισμός), хотя бы и очень малая. Насколько кто имеет чистоту, настолько видит себя много согрешающим, от того [именно], что видит, а насколько много согрешает, настолько омрачается, хотя и видит себя имеющим чистоту. И опять, насколько имеет знания, настолько считает себя незнающим; и насколько не знает своего неведения и малого познания духовного, настолько считает себя знающим. Насколько подвижник терпит скорби, настолько побеждает врага. И сколько кто-либо подвизается делать доброе в один день, столько же должен делать и во все дни жизни своей, говорит святой Марк, то есть ежели это было [делом] его силы и усердия; если же то была благодать Божия, и ради нее, когда посетила благодать, тогда успел он сделать, то какую заслуживает он похвалу? ибо думает, что может сам собою сделать доброе и несправедливо осуждает других, не могущих; но требующий чего-либо от ближнего должен от себя еще более требовать того же, [так] – справедливее. Как согрешающие суть должники, ибо прогневляют Бога, так и покрываемые благодатию Его, ради своей немощи и близости к отчаянию, должны более трепетать, как великие должники. И как неведение Писаний есть великая стремнина, по слову святого Епифания, так и преступление в ведении есть большее зло. Благотворение душе словом большее, нежели – молитвою. И когда кто-либо терпит ближнего, чтобы не оскорбить обижающего его; но старается успокоить волю его, во время смущения его, таковой, говорит святой Дорофей, оказывает милость душе его, носит его тяготу и молится о нем, желая ему спасения и всего доброго для тела и души; таково чистое незлобие, очищающее душу и возводящее ее к Богу. Ибо врачевание человека лучше (κρείττων – сильнее, мощнее) всех деланий и добродетелей. Ничего нет более и совершеннее среди добродетелей, как любовь к ближнему. Признаком же ее служит не то только, чтобы не иметь вещи, в которой другой нуждается, но и смерть за него потерпеть с радостию, по заповеди Господней, и считать это своим долгом. Да и справедливо; ибо мы должны не по праву только природы любить ближнего до смерти, но и ради пролитой за нас пречистой крови заповедавшего то Христа (см. Ин.15:13). Не будь самолюбив, говорит святой Максим, и будешь боголюбив; не будь самоугодник, и будешь братолюбив. Это рождается от надежды, а надежда есть несомненное верование, всею мыслию, что всячески получим то, чего надеемся. И надежда опять рождается от твердой веры, от того, что человек вовсе не заботится о своей жизни или смерти, но все попечение возлагает на Бога, как прежде было сказано о желающем достигнуть признаков бесстрастия, основанием которых служит вера. Имеющий ее должен размышлять, что как Бог сотворил все и нас, вместе со всеми, из ничего, по беспредельной Своей благости, так всячески и душу нашу и тело управит, как Сам ведает.О том, как может кто-либо приобрести истинную веруОднако желающий приобрести веру, которая есть основание всего благого, дверь тайн Божиих и беструдная победа над врагами, нужнейшая всякой добродетели, крыло молитвы и вселение Божие в душе, должен потерпеть всякий искус, каким будет искушаем от врагов и многих и различных помыслов, которых никто не может понять, ни сказать о них что-либо, ни изобрести их, как только изобретатель зла – диавол. Но пусть таковой не боится, ибо если он победит постигающие его искушения, со многим усилием, и удержит ум свой, не допуская его послаблять помыслам, рождающимся в сердце его, то он разом победит все страсти; ибо не он будет победивший, но пришедший в него верою Христос. О таковых сказал Господь: если вы будете иметь веру с зерно горчичное и прочее (Мф.17:20). Но если помысл (λογισμός – в данном случае «разум»), изнемогши, и уступит немного, пусть не страшится и не отчаивается и не приписывает своей душе говоримое злоначальником, но с терпением, по силе своей, старательно да совершает делание добродетелей и соблюдение заповедей в безмолвии и упразднении {успокоении} по Богу от всего произвольно помышляемого, чтобы враг, исполнив всякие ухищрения и мечтания днем и ночью и найдя, что он вовсе не заботится о представляемых ему играх и образах, со всеми мыслями, которыми он его устрашал, выставляя за истину игралища, полные лжи, соскучит и отойдет. А делатель заповедей Христовых, познав на опыте немощь врага, не ужасается более никакого его ухищрения; но с радостию все, чего хочет и желает по Богу, делает беспрепятственно, укрепляемый и вспомоществуемый, чрез веру, Богом, в Которого уверовал, как Сам Господь говорит: все возможно верующему (Мк.9:23). Ибо не он ведет брань со врагом, но Бог, промышляющий о нем ради веры. Пророк говорит: Вышнего избрал ты прибежищем своим и прочее (Пс.90:9); и таковой вовсе не заботится ни о чем, зная, что коня приготовляют на день битвы, но спасение {победа} – от Господа, говорит Соломон (Притч.21:31), и потому во всем поступает смело. Как говорит святой Исаак: приобрети веру в себе, чтобы попрать тебе врагов своих. – Ибо таковой живет не как самовластный, но как скот, водимый волею Божиею, по слову пророка: был для Тебя подобен скоту, но я всегда с Тобою (Пс.72:22–23). Хочешь ли успокоить меня познанием Твоим, – не противоречу. Хочешь ли опять, ради смирения, попустить на меня искушения, – я также с Тобою; и ничего отнюдь не буду делать сам от себя. Без Тебя я не произошел бы из небытия и не могу ни жить, ни спастись. Что Ты хочешь, то и твори с созданием Твоим! Но верую, что, будучи благ, Ты устроишь и мне благое, хотя я и не познаю, что это полезное, но я и недостоин знать, и не прошу научиться, чтобы получить спокойствие, может быть, это мне неполезно. Не смею просить и облегчения какой-либо брани, хотя я и немощен, и во всем отягощен, но не знаю, что мне полезно. Ты ведаешь все и – как ведаешь – сотвори; только бы мне не погрешить, что бы ни случилось; но хочу или не хочу, спаси меня! Однако и это – если Тебе угодно. Мне вовсе нет дела. Я пред Тобою как бы бездушный: душу мою предаю в пречистые руки Твои, в нынешнем веке и в будущем. Ты все можешь, и все знаешь, и всем хочешь всякого блага и всегда желаешь моего спасения. Это ясно из всех благодеяний, которые Ты оказал и постоянно нам оказываешь, по благодати, явно и неявно, которые мы знаем и которых не знаем, и из самого превышающего ум снисхождения Твоего к нам, Сын и Слово Божие! А я кто, что осмеливаюсь извещать [о себе] Тебя, Сердцеведец? Но говорю это для того, чтобы и самому мне, и врагам моим знать, что я прибегаю к Тебе, пристанищу спасения моего. Вот, чрез благодать Твою, познал я, что Ты мой Бог, и уже не смею много говорить, но только ум, свободный (αργόν) от всего, глухой и немой ко всему, хочу представить Тебе. Не я, а благодать Твоя все совершает. Не знаю, делал ли я когда-либо что доброе, но всегда – много злого, за которое, в виде раба, повергаюсь пред Тобою, изъявляя тем, что Ты сподобил меня каяться и что я – раб Твой и сын рабыни Твоей (Пс.115:7). Но не попусти мне, Господи мой, Господи Иисусе Христе, Боже мой, делать, или говорить, или мыслить неугодное Тебе. Довольно для меня множества стольких, прежде бывших грехов моих; но – как Ты хочешь – помилуй меня! Согрешил я, помилуй меня – как знаешь. Верую, Господи, что Ты слышишь умоляющий Тебя голос мой; помоги моему неверию, Даровавший мне после бытия и то, чтобы быть мне христианином. Велико для меня, говорит [Иоанн] Карпафийский, что я ношу имя инока и христианина. Как сказал Ты, Господи, одному из рабов Твоих: велико для тебя, что ты наречен Моим именем. – И для меня это более всех царств земных и неба; только не отлучи меня от наречения сладчайшего Твоего имени. Владыко многомилостивый! Благодарю Тебя... и прочее, как прежде написано. Как иное чтение прилично деятельному, иные слова, слезы и молитва, так и вера эта – иная, в сравнении с тою первою, рождающею безмолвие. Та есть вера слуха, а эта видения, как говорит святой Исаак; но видение достовернее слуха. От естественного знания рождается первая и общая [всем] православная вера, от нее рождается, как сказано, упразднение {успокоение} по Богу, пост, бдение, чтение, псалмопение, молитва, вопрошение опытных; и от всего этого рождаются добродетели душевные, то есть соблюдение заповедей и хранение и устроение нравственности, от которых – великая вера, надежда и совершенная любовь, восхищающая ум к Богу, как сказано, в молитве, когда кто духовно (νοερώς) соединяется с Богом, как пишет святой Нил. Слова же молитвы однажды написаны, чтобы всегда тою же молитвою молился желающий представить ум свой неподвижным – Святой и Живоначальной Троице, как бы видя, хотя и ничего отнюдь видеть невозможно, но безвидным, невообразительным, необразовидным, несмущенным, неразвлекаемым, неподвижным [должен быть ум], невещественным, ни о чем из существующего во всем творении не мыслящим и не размышляющим, лишь в глубоком мире и совершенной тишине беседующим с Богом и только Его святую память имеющим, пока не достигнет восхищения ума; после того, как сподобится должным образом произносить молитву Господню, то есть «Отче наш». Как говорили святой Филимон [и святая Ирина], вместе со святыми апостолами, мучениками и преподобными. Вне же этого бывающее есть наругание (χλεύη – насмешка, издевательство), происходящее от самомнения. Божественное беспредельно и неописанно, и ум, сосредоточившийся в себе, таков должен быть, чтобы сподобиться, по благодати, нашествия Святого Духа. Ибо мы ходим в вере, а не в видении, говорит апостол (2Кор.5:7). Потому и должны мы долгое время пребывать в подвиге, чтобы ум, от долговременности получив привычку, сильным желанием был влеком к Божественному. Ибо если ум и не найдет чего-либо иного, большего чувственных вещей, то [все-таки] уже не привлекается к ним желанием и пребывает в том, к чему он привык по долговременности. Ибо как человеколюбивым и бесстрастным не много вредят житейские дела, потому что они хорошо их устраивают, так и имеющим великие дарования, ибо и Богу приписывают то, что правильно исполнили.О том, что страстным наиболее полезно безмолвиеВсем полезно безмолвие и удаление от вещей и от людей, особенно же страстным и немощным, ибо ум не может сделаться бесстрастным от одного внешнего делания, если не получит и многих духовных видений. Также и суетных забот (о περισπασμός), и начальствования не проходит кто-либо без вреда, если не приобретет прежде бесстрастия, чрез удаление. Попечение о житейском и смущение вредит обыкновенно и совершенным и бесстрастным. Никакой не бывает пользы, говорит Златоуст, от человеческого делания, без приклонения свыше, но и приклонения свыше не бывает к не произволяющему. И то и другое нам нужно: и Божие и человеческое, и делание и знание, и страх и надежда, и плач и утешение, и боязнь и смирение, и рассуждение и любовь; ибо, говорит, все в этой жизни двойственное. День и ночь, свет и мрак, здоровье и болезнь, добродетель и порок, благополучие и злополучие, жизнь и смерть; чтобы мы, будучи немощны, чрез одно возлюбили Бога, а чрез другое, по страху искушений, убегали греха, а будучи сильны, за все это любили Бога, как Отца, зная, что все весьма хорошо (Быт.1:31), и Бог устраивает все для нашей пользы, и чтобы мы от сладостного воздерживались, а трудного желали, зная, что тем живы бывают тела наши, во славу Творца, а сие помогает душам к спасению, по неизреченной милости Божией. Люди бывают трех устроений: рабы, наемники и сыны; и рабы не любят благого, но, по страху мук, удаляются от лукавого; это, говорит святой Дорофей, благо, но не благоугодно (Флп.4:18). Наемники же любят благое и ненавидят лукавое, но в надежде награды, а сыны, как совершенные, не по страху мучений удаляются от лукавого, но крепко это ненавидят и доброе делают не в надежде награды, но считают это своим долгом и любят бесстрастие, как подражание Богу и причину Его вселения [в них], ради которого и удаляются от всего худого, хотя бы и не было угрозы. Ибо если человек не сделается бесстрастным, то преблагий Бог не ниспосылает на него Всесвятого Духа, чтобы он, по привычке, не был увлекаем страстьми, и не сделался виновным за нашествие [на него] Святого Духа, и не подпал большему осуждению. Но когда, по навыку в добродетели, он не будет уже иметь никакой дружбы со врагами и не будет увлекаться страстною привычкою, тогда получает благодать и таким образом не подвергается уже осуждению за получение дарования. Оттого, говорит Лествичник, Бог не открывает нам воли Своей, чтобы мы, познав ее, не ослушались и не подверглись большему осуждению; хотя мы, как младенцы, и не знаем Его беспредельного благоутробия к нам, неблагодарным. Желающий же, говорит, познать волю Божию должен умереть всему миpу и своей воле во всем. Поэтому всякого дела, при котором есть сомнение, не должен кто-либо делать или утверждать, как хорошее, разве только не может прожить или спастись без него. Итак, надобно ему вопрошать опытных, и тогда от твердой веры и молитвы получает он такое удостоверение (πληροφορία); прежде совершенного бесстрастия, которое делает ум непреоборимым и непобедимым во всяком благом деле. Хотя и сильная бывает брань, но человек пребывает невредимым: ибо сила Моя в немощи совершается, говорит Господь (φησιν о Κύριος) (2Кор.12:9), и апостол сказал: когда я немощен, тогда силен (2Кор.12:10). Но быть кому-либо без брани – не хорошо: ибо демоны, говорит Лествичник, часто отходят, по различным побуждениям: или делая засаду, или ради самомнения оставляют нас, или ради возношения, или другого какого-либо зла, которым довольствуются, как могущим наполнить место иных страстей. Так некоторые отцы, сказано в старчестве, сохранили заповеди; некоторые же, после них бывшие, написали о сем, а мы написанное положили у себя на окнах. Если же и захотим прочитать, не упражняемся даже и в том, чтобы понять сказанное и исполнять его на деле; но или читаем как что-нибудь ненужное, или думаем, что делаем нечто великое, и возносимся, не зная, что мы заслужим большее осуждение, если не будем исполнять, как говорит Златоуст. Знающий, сказал Господь, волю господина своего и прочее (Лк.12:47).Итак, хорошо чтение и знание, но – когда приводят к большему смирению; также и совет, когда вопрошающий не испытывает жизни учителя, как говорит Богослов: не ищи достоверности в учащем тебя или проповедающем тебе; и как говорит Господь: что они велят {рекут} вам и прочее (Мф.23:3). Вопрошающему никакого не бывает вреда от дел учащего его; но не бывает и пользы, если он сам не будет исполнять [сказанного], ибо каждый за себя даст отчет (Рим.14:12). Учитель о слове своем, а учимый о послушании своем, делами доказанном. Совершаемое же вне этого – против естества и достойно осуждения. Ибо благ и праведен Бог, говорит святой Евстратий, и, по благости Своей, дарует нам всякое благо, когда благоразумно пользуемся им, как праведно полученным, ради благодарения; но если оказываемся неблагодарными, то лишаемся благого, по правосудию Божию; так что благость Божия и правда Его по естеству подают нам всякое благо, а за злоупотребление его – вечное мучение.О том, что истинное покаяние есть великое благоОднако если кто пожелает, снова полагает начало чрез покаяние. Пал ли ты, сказано, восстань! И снова пал, снова восстань; отнюдь не отчаивайся в своем спасении, что бы ни случилось. Не предавай себя добровольно врагу и достаточно будет для тебя к спасению этого терпения с самоукорением. Бехом, говорит апостол, и мы некогда были несмысленны, живя своими похотями и прочее (ср.: Тит.3:3). Итак, отнюдь не отчаивайся, ибо не знаешь помощи Божией. Бог силен исполнить то, чего хочет. Уповай на Него, и Он одно из этого сделает с тобою: или какими-либо искушениями, или иным образом, как Он ведает, устроит твое исправление, или примет твое терпение и смирение вместо делания, или другим образом, которого ты не знаешь, ради упования [твоего], человеколюбиво совершит спасение бездерзновенной души твоей. Только не оставляй Врача, ибо потерпишь двоякую, лютую смерть, по незнанию сокровенного Божия намерения. Как сказано было о ведении, так теперь скажем и о делании, что всякое телесное и душевное делание находится посреди шести сетей. С правой стороны, говорю, и с левой – преувеличением трудов и уменьшением; сверху и снизу, то есть – возношением и отчаянием; внутри и вне, то есть между боязливостию и дерзновением, о котором Богослов говорит, что оно по превосходству далеко отстоит от дерзости, хотя по имени и подобно ей; посреди этих шести сетей находится умеренное делание в смирении и терпении. Удивляться надобно уму человеческому, как он превращает (μετατρέπει – обращает, поворачивает вспять) все в нем находящееся, по своему желанию, хотя это и непревратимо, и в других остается таким. Поэтому не все мы имеем одно и то же намерение относительно существующего; но каждый как хочет, так и употребляет вещи, – хорошо или худо: чувственные делом, а мысленные – словом и помышлением. Четырех видов (θεορίαι – видений, созерцаний), как мне кажется, согласно Богослову, и устроений все люди: одним хорошо здесь и в будущем, как всем святым и сделавшимся бесстрастными; другим здесь только хорошо, как недостойно получающим благодеяния душевные или телесные, по неблагоразумию (ευγνωμοσύνην) их в отношении к Благодетелю, как тот богатый (см. Лк.16:19) и подобные; иные опять здесь только мучатся, как одержимые продолжительною болезнию подобно тому расслабленному (см. Ин.5:5) и искушаемые собственною мыслию (γνώμη – ум, направление ума и воли)[, но переносящие это] с благодарением; иные же опять и здесь и там мучатся, как искушаемые собственными пожеланиями, подобно Иуде и другим. Также опять и четыре [рода] намерения имеют люди относительно чувственных вещей. Одни ненавидят дела Божии, как демоны, и, по худому своему произволению, охуждают их; другие любят их, как добрые, но – страстно, подобно бессловесным животным, нимало не заботясь о видении [тварей] по естеству и благодарении; иные, как люди, естественно, с духовным ведением и благодарением, употребляя все с воздержанием; некоторые же опять превышеестественно, как Ангелы, созерцают все к славе Творца, ничего не употребляя, кроме необходимого только для жизни, по слову апостола (см. 1Тим.6:8).Об общих и особенных благодеяниях БожиихПосему все мы, люди, должны всегда благодарить Бога, за общие и особенные Его благодеяния, душевные и телесные. Общие суть: четыре стихии, и все от них происходящее, и все, в Божественных Писаниях изложенные, чудные и страшные дела Божии. Особенные же – то, что Бог дал каждому человеку: или богатство, для милостыни, или бедность, для терпения с благодарением; или власть, для правосудия и утверждения добродетели; или повиновение и рабство, для готового спасения души; или здоровье, для помощи нуждающимся и трудов по Богу; или болезнь, для венца за терпение; или знание и силу, для приобретения добродетелей; или бессилие и незнание, для повиновения в безмолвии, со смирением и удаления от вещей; или невольное лишение вещей, для произвольного спасения и помощи тем, которые не могут достигнуть совершенства нестяжания или хотя милостыни; или покой и благоденствие, для того, чтобы добровольно подвизаться и трудиться в добродетелях, так чтобы сделаться бесстрастным и иные души спасти; или искушение и злополучие, чтобы поневоле спастись тем, которые не могут отсекать своих хотений; или опять, для совершенства тем, которые могут потерпеть с радостию. Все упомянутое хотя и противно одно другому, но, по мере надобности, все весьма добро (Быт.1:31), а без надобности не есть добро, но скорее вредит душе и телу. Лучше (κρείττων – сильнее) же всего упомянутого – терпение скорбного. И сподобившийся сего великого дарования должен благодарить Бога как наиболее облагодетельствованный: ибо он сделался подражателем Христа и святых Его апостолов, мучеников и преподобных и получил от Бога большую силу и ведение, чтобы произвольно удаляться от сладостного и более желать скорбного, чрез отсечение своих хотений и отвержение мыслей не по Богу, дабы всегда делать и мыслить угодное Богу. И сподобившиеся употреблять вещи лишь по потребности в них должны много благодарить Бога, со многим смирением, что они благодатию Божиею освободились от противоестественного и от преступления заповедей. А мы, еще страстные и злоупотребляющие вещами, как поступающие противоестественно, должны трепетать и много благодарить Благодетеля со всяким благоразумием, удивляясь Его неизреченному долготерпению. Как Он, тогда как мы ослушиваемся Его заповедей, и злоупотребляем вещами, и отвращаемся даров Его, долготерпит нашему безумию и не перестает нам благодетельствовать, ожидая обращения и покаяния нашего, до последнего издыхания. Так все люди должны благодарить Бога, по сказанному: о всем благодарите (1Фес.5:18); отсюда и другое изречение апостола: непрестанно молитесь (1Фес.5:17), то есть чтобы иметь памятование о Боге во всякое время, на всяком месте и при всяком деле. Так, если кто делает что-нибудь, то должен помнить о Творце предлежащей вещи; то есть если видишь свет, не забудь о Даровавшем его тебе; если видишь небо и землю, море и все существующее, удивляйся и прославляй Создателя; если надеваешь на себя одежду, познавай, чей она дар, и воспевай Промышляющего о твоей жизни. И просто: всякое движение да будет тебе поводом к славе Божией и вот – ты непрестанно молишься. От всего этого радуется душа, по слову апостола (см. 1Фес.5:16), ибо памятование о Боге веселит ее, говорит святой Дорофей, приводя свидетельство Давида, который сказал: вспоминал я Бога и веселился (Пс.76:4).О том, что Бог сотворил все к пользе нашейПотому что все существующее Бог сотворил к нашей пользе. Ангелы охраняют и научают нас. Демоны искушают, чтобы мы смирялись и прибегали к Богу; чрез них мы опасаемся и избавляемся от возношения и нерадения, по страху искушений. И опять, сладостное в миpe сем: здоровье, говорю, благоденствие, крепость [сил], покой, радость, свет, знание, богатство, успех во всем, мирное устроение, наслаждение, честь, власть, изобилие и все считаемое хорошим в этой жизни – приводит нас к благодарению и благоразумию в отношении Благодетеля и к тому, чтобы любить Его и делать, по силе своей, доброе, считая это естественным своим долгом и полагая деланием добра воздать за [полученные] дары, хотя это и невозможно, но [самое делание есть] большой долг. Мнимые же бедствия: болезнь, злополучие, труд, немощь, невольная скорбь, мрак, неведение, бедность, неудачи во всем, боязнь, лишения, бесчестие, удручение, скудость и все противоположное прежде сказанному приводит нас к терпению, смирению и благой надежде в будущем, и не только сие, но и в нынешнем веке это бывает для нас причиною великих утешений. Итак, Бог все хорошо устроил для нас, чудесным образом, по неизреченной Своей благости. Желающий познать это как должно пусть подвизается о приобретении добродетелей, чтобы все упомянутое принимать с благодарением, и доброе и кажущееся противным, и во всем пребывать без смущения; и не только в этом, но и когда демоны влагают гордый помысл, чтобы увлечь его в возношение, тогда он должен приводить себе на память прежде говоренное ими сквернейшее и – низлагать [гордый помысл] и приходить к смирению. И опять, когда влагают что-либо скверное, [подвизающийся] вспоминает тот гордый помысл и низлагает это: и так, содействием благодати, делает, что они низлагают друг друга воспоминанием, чтобы никогда не прийти в отчаяние от скверного, ни – в безумие (άπόνιαν) от самомнения. Но когда враги возвышают ум его, прибегает к смирению, а когда смиряют его, возносится к Богу надеждою; чтобы никогда не пасть, сделавшись дерзновенным, и, опять, убоявшись, не отчаяться, до последнего издыхания. Великое делание инока в том и состоит, сказано в старчестве, чтобы, когда враги предлагают одно, он предлагал другое, а когда они – другое, он это ставил на вид, зная, что в жизни сей отнюдь ничего нет неизменного, но претерпевший до конца – будет спасен (Мф.10:22), а желающий, чтобы дела совершались, как он хочет, не знает, куда идет; но, как слепой, колеблемый всяким ветром, что с ним случится, тому весь совершенно и предается; и, как раб, боится печального; как пленник, порабощается самомнению, думая, по неразумной радости, что он знает то, чего никогда не знал, – что это такое и откуда; если же говорит, что знает, тогда еще более ослепляется. Это бывает от неукорения себя, что называется самоугодием и есть незаметная погибель; как говорит святой Макарий в Главах об иноке, который погиб после того, как, молясь с другими братиями, был в восхищении ума и видел горний Иерусалим, [погиб] потому что счел себя достигшим сего, а не большим должником. Ибо как весьма страстные даже и того не видят, от тумана страстей, что явно многим, так и бесстрастные многим недоведомое знают, по чистоте ума.О том, что слово Божие не есть многословиеСлово Божие, говорит святой Максим, не есть многословие; но все мы, люди, говорим много, и одного слова Божия не исполнили, то есть Бог сказал: возлюби Господа Бога Твоего, от всей души твоей и прочее (ср.: Мф.22:37). И сколько уже говорили отцы, сколько написали и еще говорят и пишут, [а мы] и одного этого слова не исполнили. Ибо от всей души, говорит Великий Василий, значит отнюдь не любить чего-либо, вместе с Богом, если же кто свою душу любит, то Бога уже не любит всею душою, но половиною ее. А когда мы и себя самих, и другое бесчисленно [многое] любим, то как можем любить Бога или сказать это? Точно так же и относительно любви к ближнему. Если временную жизнь, а может быть, и вечную не отвергнем из любви к ближнему, подобно Моисею и апостолу, то как говорим, что любим ближнего; ибо первый сказал Богу о народе: если простишь им грех их, прости; а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей (έκ τής βίβλου τής ζωής – из книги жизни), в которую Ты вписал (Исх.32:32). Апостол же говорит: отлучен (анафема) да буду от Христа (ср.: Гал.1:8) и прочее. Желал бы сам отлучен быть от Христа за братьев моих, паче же искавших убить его, которые суть Израильтяне (Рим.9:3–4). Таковы души святых! Они врагов любят более, нежели самих себя. Потому и в нынешнем веке и в будущем во всем предпочитают ближнего, хотя бы он и враг им был по злому своему произволению; [Святые] не ищут воздаяния от тех, кого они любят, но, как сами получающие, радуются, когда отдают другим все свое; чтобы угодить чрез то Благодетелю и, по силе своей, подражать Его человеколюбию; ибо Он благ и к неблагодарным и грешным. И кто удостоится получить такие дарования, тот тем более обязан считать себя должником пред Богом, вознесшим его от земли и сподобившим персть подражать отчасти Творцу и Богу. Ибо терпеть обиды с радостию и незлобиво, делать добро врагам, полагать душу свою за ближнего и подобное – суть дары Божии, ниспосылаемые произволяющим получить их от Бога, старанием, возделывать и хранить, как сказано было Адаму (см. Быт.2:15); чтобы дары пребывали, [хранимые] благодарением к Благодетелю. Ибо ни одного блага мы никогда не имеем от себя, но все блага дарованы нам от Бога, по благодати, как из небытия происходит существующее. Что ты имеешь, чего бы не получил, говорит апостол, даром, то есть от Бога, если же получил, что же хвалишься, как будто не получил? (1Кор.4:7), но сам собою делая, что невозможно, ибо Господь сказал: без Мене не можете делать ничего (Ин.15:5).О том, что без смиренномудрия невозможно спастисьНе знаю, не от сильного ли помрачения страстьми приходит человек в такое безумие, что считает себя, может быть, равным Ангелам, и даже большим их, думая спастись без смиренномудрия, лишившись которого прежде бывший Денница, и без другого греха, сделался тьмою. Что же потерпит не имеющий смирения смертный и персть, не говорю уже грешник; может быть, по слепоте своей, он не верит, что грешен. Конечно, говорит Златоуст, совершенный человек будет равноангельным, как сказал Господь, то есть при воскресении мертвых, а не в нынешнем веке; но и тогда не Ангелами, сказано, а равноангельными будут люди; ибо не могут они оставить своей природы, но – будут, как Ангелы, – неизменны, по благодати, освобождены от всякого насилия, будут иметь власть самопроизвольную (αυθαίρετον) и непрестанное веселие и любовь к Богу, что не видел глаз и прочее (1Кор.2:9). Здесь же никто не может быть совершенным, но получает только залог обетованных благ. Однако как не получившие дарований должны смиряться, подобно нищим, так и получившие дарования от Бога, – чтобы не быть осужденными за неразумие. И как богатые должны благодарить Бога за дары Его, так, и еще гораздо более, – и обогащающиеся добродетелями. И как нищие должны благодарить Бога и любить богатых, которые им благодетельствуют, за то, что они делают им добро, так, и еще гораздо более, и богатые нищих, – потому что и в нынешнем, и в будущем веке они спасаются промыслом Божиим, ради милостыни; ибо без нищих не только не получат спасения души, но и искушений богатства не могут избегнуть. И как ученики учителей, так и учители учеников должны любить и друг за друга благодарить Бога, даровавшего всем познание и всякое другое благо, за которое должно благодарить Его; особенно же тем, которые получили силу восстановлять святое крещение покаянием, ибо без последнего никто не может спастись. Что вы зовете Меня: Господи! Господи! и не исполняете того, что Я говорю, сказал Господь (Лк.6:46). Но пусть никто безумный, слыша это, и столькое еще, не подумает, что если он не будет призывать Господа, то останется неповинным, напротив, еще более будет осужден, как сказал Господь: если с зеленеющим древом сие делают, то с сухим что будет (Лк.23:31). И: если праведный едва спасается, говорит Соломон, то где явится нечестивый и грешный? (Притч.11:31). И опять, видя себя отовсюду утесняемым Божественными заповедями, пусть не отчаивается, чтобы не быть осужденным хуже самоубийцы; но более должен он удивляться Божественным Писаниям и заповедям, как они с той и с другой стороны побуждают человека к совершенству, чтобы он не нашел, куда убежать от доброго и где сыскать послабление в худшее. Но когда захочет сделать что-либо такое, видя пред собою все ужасное, обратится к благому. Бог человеколюбиво и досточудно устраивает, чтобы человек каким-либо образом, и не желая, хотя он и сам в себе имеет власть, сделался совершенным. Благоразумные же подвизаются, стыдясь более благодеяний, как перевезенные через реку во сне, по слову святого Ефрема20. Для того умножил Бог искушения, говорит святой Исаак, чтобы мы, устрашаясь их, прибегали к Нему. Не понимающий этого, но, по сластолюбию, порицающий такой дар, сам себя убивает и губит; получив оружие против врагов, он употребляет его для убийства самого себя. Ибо как Бог, говорит Великий Василий, будучи благ, всех хочет сделать благими, так и диавол, будучи лукав, всех хочет увлечь в свое зло, хотя и не может. И как родители, любящие детей своих, угрозами отвращают их от безумных поступков, будучи побуждаемы к тому любовию, так и Бог попускает искушения, как жезл, отвращающий достойных от худых советов диавола. Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына, а кто любит, тот прилежно наказывает его (Притч.13:25).Но так как нам, сластолюбивым и самолюбивым, с обеих сторон предстоит опасность, хотя для боголюбивых это и составляет, скорее, спасение, – искушения, говорю, попущением Божиим, и отпадение в погибель, чрез гордость, и оттого, что не пребываем при Боге, потому, как сынам, наказуемым, но не умерщвляемым, должно избрать легчайшее. Лучше терпением того, что нас постигает, прибегать к Богу, нежели по страху опасностей потерпеть отпадение, впасть в руки диавола и вечное отпадение, точнее же, мучение с ним навлечь на себя. Ибо нам предстоит одно из двух: или потерпеть первое и временное, или второе и вечное. Праведных же ни одна из обеих опасностей вовсе не касается, ибо они с радостию [переносят] то, что нам кажется злополучием; любят [это] и, как нашедшие время к приобретению, приветствуют искушения и не получают от них язв. Тот обыкновенно не умирает от стрелы, в кого она пущена, но не поразила его, а тот погибает, кто получил от нее смертельную рану. Повредило ли Иову уязвление? не увенчало ли его более? Устрашило ли апостолов и мучеников [бесчестие], когда они: радовались, сказано, что за имя Его удостоились принять поругание (Деян.5:41). Победитель сколько бывает борим, столько венчается и получает чрез то большую радость; когда услышит звук трубы, не боится его, как вестника о своем убиении, но более веселится [как] предсказанию о получении венца. Ибо ничто обыкновенно не одерживает победы так легко, как благое дерзновение с твердою верою, и наоборот, ничто не приносит обыкновенно поражение, как самолюбие и боязнь, происходящие от неверия. Нет иного лучшего руководителя к мужеству, как старание и опыт в деле, и – к распознанию тонкости помыслов, как чтение в безмолвии. Ничто столько не бывает причиною забвения, как праздность. Ничто не содействует так прощению грехов, как незлобие, и не служит так примирению [совести с Богом] относительно грехов, как покаяние и отсечение худого. Нет кратчайшего преуспеяния души, как отсечение своих хотений и разумений, и ничего нет лучшего, как повергать себя кому-либо пред Богом день и ночь и просить Его, да будет во всем воля Его; и худшего, как любить свободу и легкомыслие души или тела. Ибо нам, еще по страху мучений и искушений любящим доброе, отнюдь не полезна свобода, но – охранение себя и удаление от вещей; чтобы хотя удалением от вредного, для нашей немощи, могли мы бороться с помыслами. Ибо начальствующих духов побеждают бесстрастные начальники, уже победившие постыднейшие страсти, а находящиеся в повиновении у отца духовного [подвизаются против] подчиненных духов. Святой Макарий и авва Кроний говорят: есть демоны начальствующие и есть подчиненные. Начальствующие: тщеславие, самомнение и подобные; подчиненные же: чревоугодие, блуд и таковые. – Достигшие совершенной любви имеют [над ними] власть, потому что без понуждения себя делают доброе и радуются, когда делают его, не желая никогда его оставлять, и когда, может быть, невольно встретят препятствие, это мучит их, и они, влекомые Божественною любовию, тотчас убегают в безмолвие и к деланию, как к наслаждению своему обычному. Таковым говорят отцы: несколько молись, несколько читай, несколько поучайся, несколько работай, несколько храни ум и так проводи время. – Говорят же это потому, что бесстрастные обладают сами собою и не бывают пленяемы никаким хотением, вне должного, но где хотят, там и имеют ум, и телу повелевают, как рабу. А мы должны быть под законом и правилом, чтобы невольно и нехотя, как бы понуждаемые долгом, делали доброе, потому что еще более любим страсти и наслаждения (ήδονάς), то есть телесный покой и свои хотения; и куда враг хочет, туда и уводит ум наш; также и тело, имея беспорядочные стремления, чего хочет, то и делает, как неразумное. И поистине: где нет управления ума, там все бывает неразумно и не по естеству, – не так, как у истинных израильтян; как Господь сказал о Зилоте Симоне Кананите: вот, воистинну израильтянин, в котором нет лукавства (Ин.1:7), проповедуя о добродетели его. Нафанаил значит ревность Божия; собственное же имя его было Симон; Кананит – потому что происходил из Каны Галилейской, а Нафанаил – опять за добродетель его, как и израильтянин, то есть ум, видящий Бога, без всякого лукавства. Обычно, говорит Великий Василий, Божественному Писанию называть человека скорее по добродетели, нежели по рождению. Ибо и из верховных апостолов Петр и Павел назывались – один Симоном, и Господь ради твердости его назвал его Петром, а другой – Савл, то есть смущение, и был изменен в Павла, то есть место покоя, покой. И поистине: ибо сколько он сперва возмущал верных, столько после успокоивал души всех делом и словом, как говорит о нем Златоуст. Смотри на благоговение апостола: воспоминая Бога, он не начинал учить, не принеся прежде должного благодарения и моления Богу; показывая этим, что от Него имеет ведение и крепость. И справедливо: после молитвы – учение. И божественный Лука не по нерадению или другой какой-либо нужде оставил недоконченными Деяния апостольские, но потому что отошел к Богу, а мы когда оставляем неоконченным дело или предприятие, то делаем это по нерадению или небрежности, ибо не делаем прилежно дела Божия и не любим его, как дело в собственном смысле, но презираем, как ненужное и тяжелое; потому остаемся без успеха или возвращаемся много раз и назад, как возвратившиеся некогда, которые уже не ходили со Иисусом (Ин.6:66). Хотя, говорит Златоуст, слово и не было жестоко, как они думали, но о догматах было им сказано тогда. Однако где нет произволения и нет старания, там и легкое делается трудным, как и наоборот.О назидании души добродетелямиВсякий человек, говорит Великий Василий, прежде всего имеет нужду в терпении, как земля в дожде, для того, чтобы, по слову апостола, положить на нем основание (см. Евр.6:7), то есть веру, и мало-помалу рассуждение, как искусный домостроитель, созидает дом души: постоянно кладет известь из земли смирения, чтобы соединить камень с камнем, то есть добродетель с добродетелью, пока не положится кровля, то есть совершенная любовь. И так входит Владыка дома и обитает в душе, если она имеет хороших привратников, всегда держащих оружие, то есть светлые мысли, подобающие Богу, и делания боголепные, которые могут успокоить Царя, а не жену привратницу с рукоделием в руках, как говорит святой Нил, толкуя историю Ветхого [Завета], потому, говорит, и не поставил патриарх Авраам жену привратницею, но некоторый мужественный и жестокий помысл, имеющий оружие, как говорит апостол, вместе с прочими и меч духовный, который есть Слово Божие (Еф.6:17), чтобы приходящих к нему или убивать, или отгонять. Ибо он не дремлет, но стоит, убивая чуждые помыслы противоположным им деланием и противоречащим словом: все входящее в сердце вопреки намерению Божию он отражает презрением и отвержением, чтобы просвещенный [благодатию] ум никак не был праздным от видения о Боге и Божественных мыслей. Но сказанное мною, говорит, есть дело безмолвия. Как и в другом месте находим, что святой Нил приводит Божественное Писание, изъясняя, что суетные заботы (περισπασμός) наводят помрачение ума. Да и поистине [так], если бы ум не был отовсюду удерживаем, как вода в трубе, то не могла бы мысль сосредоточиться в себе, для того, чтобы возвыситься к Богу, а не возвысившись умом и не вкусив нечто из горнего, как возможет кто-либо легко презирать дольнее? И так верою должны мы проходить, по слову апостола (Евр.12:1), с терпением, имея своим делом то самое, чтобы благодарить Бога. И со временем хорошо идущие могут отчасти познать это и постигнуть, а потом и все в будущем, разрешившимся зеркалом (ср. 1Кор.13:12) этой тленной жизни, где душа уже не похотствует на плоть, и плоть на дух (см. Гал.5:17), и леность не может более нанести забвения, а забвение – неведения; чем многие из нас ныне страдают; так что надобно и писать для напоминания. Много раз бывало со мною, что самодвижно приходила мысль и я записывал ее для памяти, а [потом] во время брани имел от нее помощь, или облегчение, или была она поводом к благодарению, когда была засвидетельствована Божественным Писанием. А если бы я вознерадел об этом, мысли не было бы, когда я имел в ней нужду, и я лишился бы пользы ее, по всезлобнейшему забвению. Потому и должны мы делом научиться добродетелям, чтобы привычкою к ним сохранялась память о благом, а не словом только, ибо не в слове, говорит апостол, Царствие Божие, но в силе (1Кор.4:20). Кто ищет делом, тот знает потерю и приобретение в деле, которое он проходит, говорит святой Исаак, и такой может дать и другим совет, как много раз пострадавший и познавший на опыте. Ибо есть, говорит, вещи, которые кажутся хорошими, но имеют сокрытую в себе, неизбежную потерю, и есть другие, кажущиеся лукавыми, но внутри себя заключают они величайшее приобретение; потому, говорит [святой Исаак], не всякий человек достаточен дать совет ищущим, но получивший от Бога дарование рассуждения и от долговременного пребывания в подвижничестве приобретший ум проницательный, как говорит святой Максим. И то [надобно] с большим смирением советовать не всем, но добровольно ищущим и не принужденно вопрошающим его, и [говорить] как бы сам еще учился, чтобы чрез смирение и добровольное прошение вопрошающего слово напечатлелось в душе слушающего; и согрет был он верою, видя благого советника, как чудного Того Советника, о Котором сказал пророк Исайя: Бога крепкого, Властителя и прочее (Ис.9:6), говорю же, Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего к тому злоречившему: кто Меня поставил судить или делить вас (Лк.12:14), хотя, говорит, и весь суд Отец отдал Сыну (Ин.5:22), но, показывая нам, как во всем, так и в этом, путь спасения святым Своим смирением, что Он не принуждает, но говорит: если кто хочет идти за Мною, да отвергнит себя, и последует за Мною (ср.: Мф.16:24), то есть, пусть вовсе не имеет заботы о своей жизни, но как Я делаю и терплю чувственную и добровольную смерть за всех, так и тот делом и словом да последует Мне, подобно апостолам и мученикам; если же не так, то хотя по произволению да потерпит смерть. И опять к богатому тому сказал: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и прочее (Мф.19:21), о котором Великий Василий говорит, что он солгал, сказав, что сохранил заповеди, ибо если бы сохранял их, то не приобрел бы большого имения, когда закон говорит вопервых: возлюби Господа Бога твоего от всей души твоей (Втор.6:5). Но изречение от всей души не дозволяет любящему Бога любить что-либо иное, и кто печалится о чем-либо ином, тот уже отвергает оное [изречение]. Опять сказано: возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф.22:39), то есть всякого человека. Может ли быть исполнителем сего тот, кто имеет многое имение, тогда как многие другие нуждаются в дневной пище; особенно же имеет пристрастно; если бы он имел их, как Авраам, Иов и прочие праведники, как достояние Божие, то не отошел бы со скорбию. Подобно этому и святой Златоуст говорит: поверил, что сказанное ему Господом есть истина, потому и отошел скорбя, не в силах будучи исполнить. Ибо много есть таких, которые веруют словам Писания, но изнемогают в исполнении написанного.О том, что любовь и совет со смирением есть великое благоГосподь советует нам сие и другое, большее сего; как находим в Священном Писании, подобно и апостолы пишут: молим вас, возлюбленные, делайте то и то, а мы не принимаем ищущих от нас совета, чтобы утешить их, дабы они, видя, что мы смиряемся и почитаем их, с радостию слушали нас и получали удостоверение (πληροφορίαν)', потому что с великою любовию и смирением говорим им слово Священного Писания; и чтобы ради почитания и любви, которые им оказываем, они постарались и приняли от нас вместе с сим и трудное, и оно показалось им легким по любви. Как святой апостол Петр, слыша много раз о кресте и смерти, радовался и, по-видимому, как бы ничего такого не слыхал по любви, какую он приобрел к Учителю; и вовсе не заботился он о чудесах, как неверные, но говорил: Ты имеешь глаголы вечной жизни и прочее (Ин.6:68). Не так Иуда, дважды умерший: удавился и не умер; но пожил еще в нераскаянии и, заболев тяжко, расселось чрево его, как говорит апостол Петр в Деяниях апостольских (см. Деян.1:18). И опять святой апостол Павел, пиша к братии, иногда говорит: восхотели передать вам не только благовествование Божие, но и души свои (1Фес.2:8); иногда же: мы же сами ваши рабы для Господа Иисуса (2Кор.4:5); и опять, пиша к Тимофею, говорит, чтобы он имел старцев словно отцов, юношей как братию (ср.: 1Тим.5:1). И кто может понять смирение святых и теплейшую любовь, которую они имели к Богу и ближнему? Однако не к сему только должны мы быть внимательны, но и – кому мы говорим или пишем. Желающий научить другого или подать ему совет, скорее же напоминание, как говорит Лествичник, должен сперва очиститься от страстей, чтобы неложно познать намерение Божие и устроение того, кто ищет от него слова. Ибо не всем прилично одно и то же врачевство, хотя болезнь может быть и одна. Потом надобно удостовериться от просящего совета или раз навсегда повинующегося ему душою и телом, по собственному ли желанию просит он, с теплою верою, и ищет слова, без вопроса учителя, или другая какая-либо потребность вынуждает его лицемерить, как будто он хочет слышать слово; чтобы обоим не уклониться в ложь и многословие, лукавство и многое другое. И один, как бы вынуждаемый тем, кто его учит, говорит без произволения и лжет из стыда и лицемерит, как бы желая делать доброе, а другой лукавит и ласкает учимого им, чтобы постигнуть скрытое в его мысли, и просто: употребляет всякую хитрость и многословие, но, как Соломон говорит: от многословия не избежит греха (Притч.10:19). И Великий Василий написал, какие [происходят от] сего согрешения. Но это сказано не для того, чтобы мы отрекались учить приходящих к нам в подчинение, с твердою верою, особенно же бесстрастно расположенные (διακείμενοι); но чтобы дерзко, по тщеславию не учили тех, которые не ради дела и не с теплою верою хотят слышать, когда мы сами еще страстные, и не делали сего властительски. Но как сказали отцы: без вопрошения братии не должно говорить чего-либо для пользы, чтобы доброе было по [свободному] произволению, как говорят апостолы: не господствуйте над наследием Божиим, но будьте примером для стада и прочее (1Пет.5:3). И к святому Тимофею апостол сказал: земледельцу первому должно вкусить от плодов (2Тим.2:6), то есть напоминая о делании тому, которому должно учить. И опять: никто да не пренебрегает юностью твоей (1Тим.4:12), то есть: отнюдь не делай чего-либо юношеского, но поступай как совершенный о Христе. Подобно сему и в старчестве сказано (то Γεροντικόν λέγει), что без вопрошения братии отцы не говорили служащего к спасению души, но считали это за празднословие. И поистине так, ибо когда мы думаем, что больше знаем, нежели другой, тогда мы сами по себе произносим слово; и насколько мы подлежим ответственности, настолько думаем, что имеем свободу. Как святые насколько приближаются к Богу, настолько видят себя грешными, как говорит святой Дорофей (см.: Душеполезные поучения. Поучение 2); и достигшие познания о Боге приходят в ужас и в недоумение. Подобно сему и Ангелы от бесконечного веселия и ужаса не могут насытиться славословием и потому, что удостоились воспевать такого Владыку, непрестанно воспевают, удивляясь бывающему от Него, как говорит Златоуст, и преуспевая в большее познание, как сказал Богослов; подобно сему и все святые в нынешнем веке и в будущем. И как умные силы преподают просвещение друг другу, так и словесные друг от друга научаются; некоторые, получая опыт из Божественных Писаний, учат низших; а некоторые, мысленно учимые Святым Духом, открытые им тайны объявляют другим чрез Писание. Посему все мы должны смиряться перед Богом и друг перед другом, как получившие от Бога бытие и все остальное и чрез то познание друг от друга. Имеющий смирение более просвещается, а не хотящий смириться пребывает во тьме, как бывший прежде Денница и после диавол. Ибо он был прежде из высшего чина умных сил, то есть десятого, из высочайшего чина, предстоящего страшному престолу, и первого от земли; но за возношение сделался с послушавшими его ниже не только девяти чинов, но и нас, земных, и под преисподнюю в тартар низвергнут был за неразумие. Потому много раз было сказано, что и без другого греха [одной] гордости достаточно, чтобы погубить душу. Кто считает свои согрешения малыми, говорит святой Исаак, тому попускается впасть в большие. И получивший от Бога дар, но неблагодарный, лишается его, потому что сделал себя недостойным Божиего дара, как говорит Великий Василий; ибо благодарение ходатайствует о нас. Но да не будет благодарение [наше] как того фарисея, осуждающее других и оправдывающее себя (см. Лк.18:11); но, скорее, как более всех находящееся в долгу, и по недоумению благодарящее, и с ужасом рассматривающее неизреченное долготерпение Божие. И не только это, но и удивляться надобно тому, как препетый Бог, ни в чем не имеющий нужды, принимает благодарение от нас, всегда Его прогневляющих и преогорчающих, при стольких и толиких благодеяниях Его, общих и особенных, о коих писал Григорий Богослов и другие отцы, не только телесных, но и душевных, многообразных и бесчисленных. Одно из них есть и то, что некоторые места в Божественных Писаниях явны и удобопостижимы, а другие некоторым неявны и неудобопостижимы, чтобы теми нерадивых привлечь к вере и к изысканию остального и чтобы от непонимания мы не впали в отчаяние и в неверие. Сими же [непонятными предохраняет нас], чтобы мы не подпали большему осуждению, презирая понятое слово; но чтобы добровольно трудящиеся и желающие делом уразуметь неясное, получали за то похвалу, как говорит Златоуст.О том, что частое напоминание Божественного Писания не есть многословиеИ опять одно и то же изречение много раз встречается в Божественном Писании; однако это не есть многословие, но для того [сделано], чтобы частым напоминанием и весьма ленивых в слушании, с удивлением, человеколюбиво привести к памятованию и пониманию говоримого, и чтобы слово не прошло скоро мимо ушей, по краткости встретившегося изречения, особенно когда мы заняты бываем житейскими вещами, ничего не зная даже и отчасти. Ибо отчасти, говорит Златоуст, не есть целая часть, но часть части. Оно упразднится, не истребится и не уничтожится вовсе, ибо если бы мы не имели знания, то не были бы и людьми; но упразднится [ведение] отчасти от [видения] лицом к лицу, как возраст младенца при переходе в возраст мужа, что сказал и сам апостол, изъясняя слово свое притчею о младенце (1Кор.13:10–11). Как снова говорит Златоуст: теперь мы знаем, что есть небо, но не знаем, каково оно; тогда же упразднится меньшее при большем, то есть знание наше, [мы будем знать] и каково оно, ибо знание возрастает. – В Божественных Писаниях находятся многие тайны сокрытыми, и мы не знаем намерения Божия, в произносимом нами. Но не возносись, по неразумию, говорит Богослов, над нашим благоразумием, порицая слова. Неразумно и невежественно обращать внимание на слова, а не на силу намерения, говорит великий Дионисий. Когда же кто-либо поищет блаженным плачем, тогда находит: ибо в этом состоит делание страха, чрез которое бывает откровение тайн. Вот [например] пророк Исайя говорит: мертвые не увидят жизни; и опять: воскреснут мертвые (Ис.26:14–19); но это не есть разногласие, как думают не знающие смысла, как сказано было о созерцании Божественного Писания. О идолах язычников сказал [пророк]: мертвые не увидят жизни, потому что они бездушны. – А: воскреснут мертвые, пророчествуя о общем воскресении и веселии праведных, и не только об этом, но и о воскресении умерших со Спасителем нашим Иисусом Христом. Также и в Святом Евангелии о преображении Самого Господа говорят евангелисты, один: и по прошествии шести дней, другой же: и по восьми, то есть с предшествовавшим чудотворением и учением Господним (Мк.9:2; Лк.9:28). Но один говорит, опуская первый и последний день, о средине их, называя шесть; другой же, присоединив и тот и этот, говорит восемь. И опять, Богослов Иоанн, в Святом Евангелии своем, в двух местах говорит, в первом: много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не написано в книге сей и прочее (Ин.20:30), и в другом: многое и другое сотворил Иисус (Ин.21:25), и не говорит пред учениками Своими. О чем писал святой Прохор, написавший и то и другое; что первое евангелист говорит о чудесах и о прочем, что соделал Господь, чего не написал [сам Богослов], ибо оно уже прежде было написано другими евангелистами, потому и прибавил: пред учениками Своими; другое же изречение – о сотворении миpa, когда бестелесно было Слово Божие, с Которым Отец все создал из ничего, сказав: да будет сие и стало (Быт.1:3), если бы писать о том подробно, говорит Богослов, и прочее (Ин.21:25). И просто: всякое писание и всякое слово Божие или какого-либо святого заключает в себе скрытое намерение [касательно] чувственных или мысленных творений, и не только это, но и всякое человеческое слово также. И никто не знает смысла встретившегося изречения, иначе как по откровению. Как Господь говорит о ветре: воздух дышит, где хочет и прочее (Ин.3:8), о чем Златоуст сказал: не потому, чтобы воздух имел власть, говорит Христос: где хочет, но, снисходя немощи Никодима, указывает на ветер, дабы [Никодим] понял говоримое ему. И притчею о воздухе сказал о Святом Духе, то есть о слове, которое говорил ему (Никодиму) и некоторым другим, – [слова,] которые говорю Я вам, суть дух (Ин.6:63), то есть духовное, а не как вы думаете; ибо не о телесных вещах говорю Я, чтобы вы, будучи телесными, могли понять это. – Потому, говорит Дамаскин, если кто-либо не услышит от самого сказавшего слово, с каким намерением оно сказано, то не может сказать: знаю намерение, с которым он это сказал. Как же осмелится кто-либо сказать, что знает намерение Божие, сокрытое в Священных Писаниях, без откровения Сына Его? Когда Сам Христос сказал: и кому Сын хочет открыть (Мф.11:27). То есть тому, кто имеет произволение получить от Него мысленно, чрез соблюдение Божественных Его заповедей, без которых говорящий, что он знает, – обманывается, ибо он говорит гадательно, а не поистине научился от Бога, сказал Лествичник, хотя по самомнению и хвалится безмерно. К такому говорит Богослов иногда: о ты, любомудрейший, и прочее, а иногда: о ты, книжник, – порицая возношение, вследствие которого таковой неразумно думает, что имеет что-либо. Но и самое то, что он думает иметь, взято будет от него, потому что не захотел он сказать «не знаю», как и все святые; чтобы чрез смирение [исполнилось на нем]: дано будет ему и приумножится (Мф.13:12); подобно тем, которые, и зная, говорили, что ничего не знают, как пишет Златоуст. Ибо апостол не сказал, тот ничего не знает (1Кор.8:2), но не знает так, как должно знать, а потому хотя и знает, но не как должно.Изъяснение (δήλωσις) о лжеименном знанииТаково лжеименное знание, оно думает, что знает то, чего никогда не знало. И оно хуже совершенного неведения, говорит Златоуст, потому что не принимает исправления от какого-либо учителя, но наихудшее неведение считает себя хорошим. Потому отцы и говорят, что мы должны с трудом и смирением, с советом опытных, изыскивать изложенное в Писаниях и научаться более делом, нежели словом: умолчанного же Божественными Писаниями отнюдь не испытывать; ибо это безумно, как говорит Великий Антоний о тех, которые ищут предузнавать будущее, а не скорее отрицаются сего, как недостойные. Хотя может быть и, по промыслу Божию, то бывает, как было на Навуходоносоре (Дан.4) и древнем Валааме (Чис.22) и служило к общей пользе, хотя они и недостойны были, а не от демонов, и особенно когда такие предсказания бывают чрез сновидения и некоторые явления; однако об этом нам не сказано, для того, чтобы мы телесным и нравственным деланием испытывали Писания, по заповеди Господней (см. Ин.5:39), и находили жизнь вечную; но не словом только искали и по самомнению полагали, что понимаем нечто, особенно же сокрытое от нас, для большего смирения и для того, чтобы мы не были осуждены, как преступающие в ведении. Ибо если ум, сподобившийся приобрести знание, не подвизается о поучении в Божественных Писаниях и дарованных ему познаниях и не упражняется в этом много, во внимании со смирением и страхом Божиим, то, как недостойный дарованного ему Богом, с угрозою лишаем бывает знания, как Саул – царства, говорит святой Максим. А упражняющийся и подвизающийся, говорит, должен подобно Давиду (2Цар.12) всегда молиться и взывать: сердце чистое создай во мне, Боже, и дух правый обнови во внутренности моей (Пс.50:12), чтобы сделаться достойным наития Его, как некогда апостолы получили благодать в третий час дня, по сказанному в Деяниях: ибо теперь третий час дня, а день тот был воскресный, как говорит божественный Лука (см. Деян.2:15). Ибо Пятидесятница есть седьмое воскресенье от того, в которое бывает называемая по-еврейски Фаска, а по-гречески значит это: переход, свобода. Воскресенье, которое бывает по прошествии пятидесяти дней, называется Пятидесятницею, как завершение всех дней, находящихся в средине, и Пасха пятидесяти дней по закону. Как и святой Иоанн Богослов, в своем Евангелии, говорит: в последний день великий праздника; (Ин.7:37), ибо тогда было отдание праздника Пасхи. Тройственный из часов получил в наследие благодать, говорит Дамаскин, и прочее, то есть в третий час, но в единый день Господень (κυρία των ήμερων), говорит, чтобы научить нас почитать Три Лица в простоте власти, то есть Единого Божества, ибо воскресенье (κυριακή) называется единым днем седмицы, а не первым, как говорит Златоуст. Божественное Писание отделяет сей день [от прочих], и Ветхое, – пророчествуя о нем, называет его не по порядку исчисления, как второй день и прочие, ибо если бы не отделяло оно сей день, то называло бы его первым; но потому он и называется единым от суббот, то есть из седмицы. В новой же благодати воскресеньем называется этот святой и славный день, ибо в сей день совершились особенные и свойственные Владыке дела, как то: благовещение, и рождество Господа, и воскресение Его, да и общее воскресение мертвых будет. В этот день, говорит Дамаскин, сотворен был Богом чувственный свет, и в тот же день опять будет пришествие Господне, чтобы на бесконечные веки остался один тот день – восьмой, сущий вне семи веков этих, имеющих дни и ночи. Но так как мы удостоились узнать от святых цель таковых дел, то познаем и цель каждого предприятия настоящего Слова с начала его, свыше. То, что однажды упомянуты [в нем] наименования книг и святых, сделано для того, чтобы мы всегда вспоминали слова их и соревновали их жизни, как говорит Великий Василий, и для познания неведущим. Знающий пусть вспоминает, а не знающий сего пусть поищет упомянутую книгу. Потом наименование святого или подлежащее писание его расположены по местам, для частого напоминания, чтобы по малым изречениям мы вспоминали дела и слова каждого из них, и – к уразумению следующего в каждом изречении Божественного Писания или рассуждений учителя, и для благого совета, и [в доказательство того] что не мое то, что я говорю, но из Божественных Писаний; [также] для того, чтобы удивляться неизреченному человеколюбию Божию и рассматривать его, как чрез бумагу и чернила Бог устроил спасение наших душ и даровал нам столько писаний и учителей православной веры. И как я, будучи невеждою и нерадивым, сподобился пройти столько писаний, не имея вовсе своей собственной книги или чего-нибудь другого, но всегда быв странником и бедным, хотя и жил я во всяком покое и беспопечительности со многим наслаждением телесным. Некоторые [изречения] остались и безыменными, но это произошло от моего невнимания и для того, чтобы не продолжилось Слово. Вопросы и разрешения дел общих положены – для знания и благодарения Даровавшему святым отцам нашим ведение и рассуждение, а чрез них и нам, недостойным, и к порицанию нам [себя] самих немощных и незнающих. Сказано было и о праведных, которые в древности спаслись, при великом богатстве и среди грешников и неверовавших людей: хотя они были люди того же самого естества, как и мы, не желающие достигнуть меры совершенства, хотя мы и получили многий опыт и познание в добром и худом, ибо научились и тому, что они знали, и сподобились большей благодати и толикого познания Писаний. Об иноческих наших деланиях [было сказано], дабы мы знали, что везде можем спастись, если оставим свои хотения; если же не сделаем этого, то не будем иметь покоя и не можем познать и исполнять Божественной воли. Ибо наша собственная есть преграда, отделяющая нас от Бога, и если не разрушится преграда, то мы не можем познать и исполнять угодного Богу, но находимся вне этого и бываем насилуемы врагами поневоле и нехотя. И что безмолвие выше всего, и без него мы не можем очиститься и познать нашу немощь и козни демонов. Но и силу и промысл Божий не успеем познать из читаемых и воспеваемых [нами] Божественных слов; ибо все мы, люди, имеем нужду в таком упразднении (безмолвии) или отчасти, или вполне и без него никому не возможно достигнуть духовного познания и смиренномудрия, чрез которые познает произволяющий тайны, сокровенные в Божественных Писаниях и во всех творениях. И что не должно употреблять вещь, или слово, или начинание, или разумение без необходимой потребности – душевной и спасительной – или для телесной жизни. И что без рассуждения и кажущееся добрым неприятно Богу. Но и благое делание без правого намерения не может принести пользы. Прежде написанные тропари– для уразумения их и других писаний; и – чтобы умилялись те, которых ум еще немощен, как говорит Лествичник. Пение, говорит Великий Василий, привлекает мысль человека к чему хочет, – или к плачу, или к любви, или к печали, или к веселию. И – [потому] что мы должны исследовать Писания, по заповеди Господней, да обретем в них жизнь вечную (Ин.5:39), и быть внимательными к смыслу псалмов и тропарей, и – чтобы познать нам в полном сознании, что мы не знаем. Ибо если кто-либо, говорит Великий Василий, не получит познания, то не знает, чего он лишается. О рождении добродетелей и страстей написано для опыта и познания, чтобы знал о них [читающий] и подвизался о рождающих их: некоторые из них приобрести, некоторые оставить и некоторые побеждать противоположным деланием. И что телесные деяния мы должны, подобно растениям, раз навсегда соблюдать чрез труд; к душевным же добродетелям быть всегда внимательными и поучаться, как приобрести каждую из них; и из Божественных Писаний, и от святых мужей научаться сему и тщательно сохранять это деланием, с болезнованием души, как сокровище, пока не придем в навык, подлежащий добродетели. И так старательно начнем другую, как говорит Великий Василий, чтобы, устремляясь ко всем вдруг, не изнемочь нам, может быть. Но начнем с терпения всего нас постигающего и так пойдем с благою силою к прочим, с полным желанием, имея намерением – благоугодить Богу. Все мы, как христиане, должны соблюдать заповеди, ибо не телесный труд нужен нам для приобретения душевных добродетелей, но только произволение и усердие к получению дара, как говорят Великий Василий, Григорий Богослов и другие, однако чрез телесные делания это бывает удобнее, особенно для безмолвствующих, по их беспопечительному образу жизни и незаботливости ни о чем, ибо не может человек видеть своего нрава и исправлять его, если не будет иметь свободы [от забот] и не позаботится о сем.Потому должен кто-либо сперва приобрести бесстрастие удалением от вещей и от людей, и тогда, если призван будет, по времени, начальствовать другими и устраивать дела без осуждения и вреда [для себя]; от навыка в беспристрастии придя в совершенное бесстрастие. Особенно же, говорит Дамаскин, если получил призвание от Бога, как Моисей, Самуил и прочие пророки и святые апостолы, для спасения многих. И не только, говорит, это, но должно и отрицаться, подобно Моисею, Аввакуму, Григорию Богослову и другим. И как святой Прохор сказал о святом Иоанне Богослове, что он не пожелал оставить любимое им безмолвие, хотя и долг имел не безмолвствовать, но проповедовать, как апостол. И не как страстный удалился он в безмолвие, будучи бесстрастнейшим, – вовсе нет, но не желая отлучиться от видения о Боге и лишиться когда-либо сладости безмолвия. Другие опять, по смиренномудрию, будучи бесстрастными, удалялись во внутренние пустыни, боясь молвы, как Великий Сисой, когда ученик его звал к покою, не послушал его, но сказал: пойдем туда, где нет людей; хотя он и достиг такого бесстрастия, что был пленником любви к Богу и, сделавшись от нее нечувственным [к земному], забывал, ел ли он или нет. И вкратце: все отсекали хотения свои, во всяком безмолвии, и таким образом, иные, быв учениками, поставляемы были учителями, для того, чтобы учить других, и принимать помыслы, и начальствовать другими или чрез архиерейство, или чрез игуменство, получая в мысленном чувстве печать от Святого Духа, наитием Его, как святые апостолы и прежде них бывшие Аарон, Мельхиседек и прочие. Дамаскин говорит [о сем]: кто покушается дерзко взойти на такую степень, тот бывает осужден; ибо если те, которые без царского повеления бесстыдно занимают должности, подвергаются великому осуждению, то насколько большему осуждению подвергнутся те, которые осмеливаются [принимать] дарования Божии без Его повеления. – И еще более, если по неразумию и возношению своему полагают, что не подвергнутся осуждению за такое страшное начинание; или думают проходить его ради чести и покоя, а не ради глубочайшего, скорее, смирения и [готовности] предавать себя на смерть за друзей и врагов, когда позовет к тому время; как делали святые апостолы, когда учили других, сами бесстрастные и мудрые по превосходству. Если же мы не знаем и того самого, что мы немощны и недостаточны, то что и говорить? Возношение и неразумие ослепляет тех, которые не хотят в упразднении себя видеть свою немощь и неразумие. В старчестве сказано, что келлия инока есть пещь Вавилонская, в которой три отрока обрели Сына Божия. И еще: сиди, говорит, в келлии твоей, и она всему тебя научит. И Господь говорит: ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф.18:20). И Лествичник: не уклоняйся, говорит Соломон, ни направо, ни налево (Притч.4:27), но путем царским шествуй, то есть безмолвствуя с одним или с двумя. Не один в пустыне, и не в большом обществе. Средний из обоих путей многим, говорит, бывает полезен. И еще: пост смиряет тело, бдение просвещает ум, безмолвие приносит плач, плач очищает человека, омывает душу и делает ее безгрешною. Потому и написаны в конце книги наименования почти всех добродетелей и страстей, чтобы мы знали, сколько добродетелей должны мы приобрести и сколько худого оплакивать. Ибо без плача не бывает очищения, а плача нет во всегдашнем развлечении. И без очищения души не бывает извещения [в спасении]; без извещения же – разлучение души от тела бедственно; ибо неизвестное, говорит Лествичник, может быть и неверно. Прежде описанные восемь видений не суть наши делания, но возмездия за наши труды в добродетелях, и мы не должны приобретать их чрез чтение только, хотя и стремимся, по гордому усердию, как говорит Лествичник, к совершеннейшим, то есть четырем последним, ибо они небесны, а нечистый ум не вмещает такового. Но все наше старание мы должны обращать на телесные и душевные добродетели, и так рождается в нас первая заповедь, то есть страх Божий. И когда пребываем в нем, рождается плач, и когда мы получим навык в одном видении, тогда благодать Божия, общая всех матерь, как говорит святой Исаак, дарует нам высшее того, пока мы не приобретем в себе семь ведений, [тогда] сподобит и восьмого, которое есть делание будущего [века], – прилежно трудящихся в добродетелях, с правым намерением благоугождения Богу. Мы же, когда сама собою придет нам от Бога мысль или первая, или какая-либо, внезапно, без ведома нашего, должны тотчас оставлять всякое житейское попечение, часто и самое правило, и пришедшее духовное познание и умиление соблюдать как зеницу ока, пока оно не оставит нас промыслительно. И поучаться тогда в написанных изречениях страха и плача всегда, и прежде правила и после его; когда мы свободны днем и ночью, или, занимаясь рукоделием, будучи еще немощны и удобосклонны ко сну и лености, или праздные, могущие пребывать в непрестанном плаче и быть пленяемы произносимыми изречениями, и происходящими от того слезами; потому и написаны [сии изречения], чтобы неопытные в них, подобные мне, с помощию сказанного, возбуждали ум свой от лености, поучением в них и вниманием, а имеющие усердие и опыт, от навыка в делании добродетелей, знают гораздо более сказанного; особенно же во время само собою приходящего умиления. Ибо великую силу имеет такой час, большую, нежели умиление, происходящее от нашего делания. Однако пусть никто не считает себя делателем таких дарований, но скорее, как получивший превыше своего достоинства, он должен много благодарить и страшиться, чтобы не подпасть за них большему осуждению, – что, нисколько не потрудившись, он сподобился делания ангельского. Ибо познание дается для поощрения ума, и крепость – для того, чтобы мы соблюдали заповеди, и возделывали добродетели, и уразумели, как и для чего мы это делаем, и что должно делать, и чего удаляться, чтобы не быть осужденными, и для того, чтобы, окрыляемые познанием, мы трудились с радостию, и получали большее ведение, и крепость к деланию, и веселие, и при совершении сего [над нами] сподобились благодарить Подателя сего, зная, откуда мы получили такие блага. Благодаримый нами, Он подает нам большие блага, и, получив дары, мы более возлюбим Его и любовию достигнем премудрости Божией, начало которой есть страх Господень (см. Пс.110:10; Притч.1:7). Делание страха, говорит святой Исаак, есть покаяние, чрез которое бывает откровение тайн (των κρυπτών). В мыслях же страха надобно поучаться таким образом: по окончании вечернего молитвословия должно произнести: «Верую», «Отче наш» и «Господи, помилуй» много раз, и потом делатель садится лицом к востоку, как плачущий над мертвецом, и, качая головою своею, с болезнованием души и стенанием сердечным, произносит прежде написанные изречения подлежащего познания, начиная с первого, пока не достигнет молитвы, и тогда падает на лицо свое пред Богом с неисповедимым трепетом и молится: сперва благодарением, потом исповедаясь и прочими словами молитвы, как прежде было сказано. Ибо Великий (μέγας) Афанасий говорит: мы должны исповедаться в согрешениях по неведению и в тех, которые мы сделали бы, если бы благодать Божия не избавила нас, чтобы не быть за них истязанными в час смерти. – Также и друг о друге должны мы молиться, по заповеди Господней и апостольской. Намерение произносимого в молитве должно быть таково: благодарение – о приносимой в час сей благодарности, с сознанием ее недостаточности и нерадения в другие времена, и – того, что час сей есть благодать Божия. Исповедание же изображает дарованное нам, и то, что оно безмерно, и я не мог всего понять, но и узнать не мог, а только получил слух, и то о некоторых [дарованиях], но не о всех. И – что мы явно и неявно получаем благодеяния и [видим] неизреченное терпение Его, при множестве грехов наших. И что я недостоин и того самого, чтобы взирать горе, как делал мытарь, и – не на иное что-либо смею [надеяться], как только на неизреченное человеколюбие Божие, и повергаюсь пред Ним, как Даниил пред Ангелом Божиим и как апостолы и другие отцы от всей души; но и это [считаю] дерзновенным [с моей стороны], потому что я недостоин так поступать. И высказываю вкратце виды согрешений моих, чтобы помнить их и плакать о них. Исповедаю свою немощь, да прийдет на меня, по слову апостола, сила Христова (ср.: 1Кор.12:9), и чтобы было мне прощено множество худых дел моих, не смею просить о всех, но о большем числе худых [дел] моих. И чтобы обуздано было во мне все худое и лукавая моя привычка. Как не могущий противостоять, прошу Всемогущего остановить стремление страстей и не попустить мне согрешать пред Ним или пред каким-либо человеком, чтобы хотя чрез сие получить мне спасение, по благодати; и чтобы от памятования [согрешений] приобрести мне болезнование души, и то, чтобы молиться о других, по слову апостола (см. Иак.5:16), и – любовь ко всем. И перечисляю виды страстей, как насилуемый ими, и прибегаю ко Владыке и к умилению. Молюсь и о тех, которых я оскорбил и которые меня оскорбили или имеют оскорбить, как не желающий иметь и следа злопамятства и боящийся в то время своей немощи, чтобы не случилось, что я тогда не в силах буду потерпеть с незлобием или молиться о них, по заповеди Господней (см. Мф.5:44; Лк.6:28). И потому предупреждаю время, по слову святого Исаака: прежде недуга поищи врача и прежде искушения молись. – [Молюсь] и о прежде отшедших, чтобы они получили спасение, и чтобы самому вспоминать смерть, да и молитва за всех есть признак любви, а я сам имею нужду в молитве всех. И для того, чтобы быть управляемым Богом и быть таким, каким Он желает, и соединяться с другими, дабы их молитвами быть и мне помилованным, считая их во всем превосходнее себя. Не смею теперь просить прощения всякого моего согрешения, чтобы, не смиряя как-либо себя самого, не признать мне других недостойными помилования. И как [ничего] не знающий и бессильный что-либо сделать, прибегаю и прошу, чтобы было со мною, – как благоволит Его человеколюбие, страшусь правосудия, как грешник, и говорю только, чтобы не лишиться мне стояния одесную Тебя, да буду хотя самым последнейшим из всех спасаемых, потому что и сего я недостоин. И молиться о всем миpe, как приняли мы от Церкви. И о том, дабы мне удостоиться Божественного Причащения как должно; и чтобы, молясь прежде сего, я нашел готового помощника, когда пожелаю причаститься; и чтобы вспоминать мне пречистые страдания Спасителя нашего, и получить любовь к сему воспоминанию, и да будет мне Причащение [Святых Тайн] в общение Святого Духа. Ибо Сам Утешитель утешает плачущих по Богу в нынешнем веке и в будущем и от всей души, со многими слезами, молящихся Ему и говорящих: «Царю Небесный» и прочее; и да будет мне Причащение Пречистых Тайн в залог сущей во Христе вечной жизни, молитвами Всепречистой Его Матери и всех святых. Потом, повергаясь пред всеми святыми, прошу их помолиться о мне, как могущих приносить моление Владыке. И так по обыкновению [начинаю] молитву Великого Василия, как заключающую в себе чудное богословие; и [хочу] просить только воли Божией и благословлять Его. И после сего тотчас [говорю] к своим помыслам с большою силою и вниманием: «Приидите, поклонимся», трижды и прочее, как прежде написано, дабы сердечною молитвою и поучением в Божественных Писаниях очистился ум и начал видеть тайны, сокрытые в Божественных Писаниях. Однако да будет душа твоя во время молитвы чиста от всякого зла, и тем более злопамятности, как сказал Господь (см. Мк.11:25; Еф.4:31; 1Тим.2:8). Ради этого и Великий Василий, наказывая противоречие, как родителя злопамятности, говорит к игумену, чтобы назначать тому, кто противоречит, много поклонов, до тысячи; но, обозначая число, сказал: или тысячу, или один; то есть или тысячу поклонов должен прекословящий положить пред Богом, или один пред настоятелем, то есть [говоря]: прости меня, отче. – И – получает он разрешение от уз за один только в собственном смысле поклон и отсечение страсти противоречия. Противоречие несвойственно христианской жизни, говорит святой Исаак, взяв изречение это от апостола, который сказал: если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, и чтобы кто-либо не подумал, что он сам только отвергает противоречивого, прибавляет, ни церкви Божии (1Кор.11:16), чтобы противоречивый знал, что он, когда противоречит, – вне всех Церквей и Бога и имеет нужду в том чудном одном поклоне, которого если не сделает, то и тысяча других не принесет ему пользы, при нераскаянности нрава. Покаяние, говорит Златоуст, есть отсечение худого, а так называемые поклоны суть только коленопреклонения и выражают, что в образе раба, без возношения, повергается [человек] пред Богом и людьми, когда погрешил в чем-либо. Чтобы было место оправданию его, когда он вовсе не противоречит и не покушается оправдать себя, как тот фарисей, но, скорее, подражает мытарю в том, что считает себя худшим всех и недостойным воззреть горе. Ибо если он думает, что имеет покаяние, и покушается противоречить судящему его благоразумно или неразумно, то он недостоин прощения, по благодати, как ищущий судилища и оправданий и думающий правым путем достигнуть чего-либо. Такое предприятие чуждо заповедей Господних. И поистине: где оправдание на словах, там ищется справедливость, а не человеколюбие и не действует уже благодать, оправдывающая нечестивого и без дел правды, ради одного благоразумия и терпения укоризн, с благодарением тех, которые его укоряют, и терпением порицающих его с полным незлобием, чтобы молитва его была чиста и покаяние действительно. Ибо сколько кто-либо молится о клевещущих на него и порицающих его, столько Бог удостоверяет [в истине] враждующих на него и подает ему успокоение чрез чистую и продолжительную молитву. И не для того говорим мы подробно просимое нами, чтобы учить Сердцеведца Бога, но чтобы самим нам прийти от сего в умиление. И как желающие более пребыть с Ним старательно умножаем слова, благодаря Его и исповедаясь Ему, по возможности, о стольких Его благодеяниях; как говорит Златоуст о блаженном Давиде, что это не есть многословие и не разноречие, – если одно и то же изречение или подобное ему произносится многократно, но пророк [делает это], побуждаемый любовию, и для того, чтобы слово молитвы впечатлелось в уме молящегося или читающего. Бог знает все, прежде нежели оно происходит, и Ему нет надобности слышать разговор, но мы имеем в этом нужду, чтобы знать, чего мы просим и о чем молимся, дабы навыкнуть нам благоразумию и чрез прошения быть привязанными к Богу; чтобы, обуреваемые помыслами и находясь вне памятования о Боге, мы не были побеждены врагами; но при помощи молитвы и поучения в Божественных Писаниях приобрели усвоение добродетелей, о которых святые отцы, один в одном, другой в другом месте, написали, по благодати святого Духа, я же, научившись от них, скажу, по возможности, наименования добродетелей, хотя и не всех однако, по недостатку моего познания. Они суть:Исчисление добродетелейМудрость, целомудрие, мужество, праведность, вера, надежда, любовь, страх, благочестие, ведение, совет, крепость, разум, премудрость, сокрушение, плач, кротость, исследование Божественных Писаний, милостыня, чистота сердца, мир, терпение, воздержание, постоянство (твердое выдерживание), благое произволение, решимость, чувство, прилежание, утверждение себя в Боге, горячность, бодрость, теплота духа, поучение, старание, трезвенность, памятование, собранность мыслей, благоговение, стыд, стыдливость, раскаяние, удаление от злого, покаяние, обращение к Богу, сочетание со Христом, отречение от диавола, соблюдение заповедей, хранение души, чистота совести, память о смерти, болезнование душою, делание добра, труд, злострадание, пребывание в суровом, пост, бдение, алкание, жажда, довольство малым, довольство собою (то есть неутруждение других), соблюдение порядка, благоприличие, почтительность, нехвастливость, презрение имений, несребролюбие, отвержение житейского, подчинение, повиновение, благопокорливость, нищета, нестяжание, удаление от Mиpa, отсечение хотений, отречение от себя самого, советование, великодушие, упразднение {успокоение} по Богу, безмолвие, обучение, лежание на голой земле, неумовение, предстояние, подвиг, внимание, сухоядение, нагота, изнурение тела, уединение, жизнь в пустыне, тихость, благодушие, смелость, благое дерзновение, Божественная ревность, горение, преуспеяние, юродство ради Христа, хранение ума, устроение нравственности, преподобие, девство, освящение, чистота тела, очищение души, чтение ради Христа, попечение о Божественном, познание, приспособительность, истинность, нелюбопытство, неосуждение, прощение долгов, управление, искусство [в обхождении], остроумие [в добре], уступчивость, правильное употребление вещей, понимание, быстрота ума[в добром], опытность, псалмопение, молитва, благодарение, исповедание, мольба, коленопреклонение, призывание, моление, прошение, ходатайство, песнопение, славословие, сознание, попечение, сетование, скорбение, печаль [по Богу], сожаление, рыдание, стенание, оплакивание, прискорбные слезы, умиление, молчание, взыскание Бога, плачевный вопль, беспопечение о всем, незлобие, нетщеславие, неславолюбие, простота души, сострадание, нелюбовь к выказыванию себя, благонравие, дела по естеству, дела превыше естества, братолюбие, единомыслие, общение о Боге, приятность, духовное устроение, тихость, прямота, незлобие, сговорчивость, неподдельность, простота, приветливость, благое беседование, благое делание, предпочитание ближнего, привязанность о Боге, добродетельный навык, беспрерывное прилежание, укоренение [в добродетели], благоразумие, смирение, беспристрастие, щедрость, терпение, долготерпение, благость, доброта, рассуждение, удободоступность, обходительность, несмущение, видение [духовное], наставление, твердое укрепление, прозрение, бесстрастие, духовная радость, твердое стояние, слезы разума, душевная слеза, Божественное желание, сострадание, милосердие, человеколюбие, чистота души, чистота ума, прозорливость, чистая молитва, неплененный помысл, твердость, укрепление души и тела, просвещение, восстановление души, ненавидение жизни, должное учение, благое желание смерти, младенчество во Христе, утверждение [ближнего], поучение [его] и увещание соразмерное и понудительное, похвальное изменение, восторг о Боге, совершенство во Христе, неложное просияние, Божественная любовь, восхищение ума, Божие вселение, боголюбие, внутреннее любомудрие, богословие, исповедничество, презрение смерти, святыня, исправление, совершенное здравие души, доброта ее, похвала от Бога, благодать, царство, сыноположение и, – чрез все двести двадцать восемь вместе, усыновление (см. Пс.81:6; Ин.1:12–13), то есть бытие человеку богом, благодатию Даровавшего нам победу над страстями, названия которых, как думаю, суть следующие:Исчисление страстейЛютость, коварство, лукавство, злой образ мыслей, беспорядочность, невоздержность, обольщение, грубость, невежество, праздность, холодность, окаменение, ласкательство, глупость, беспорядочный крик, выхождение из себя, помешательство, неучтивость, дерзость, боязнь, ожесточение, леность к доброму, законопреступная прибыль, корыстолюбие, скудость [от лености], неведение, безумие, лжеименное знание, забвение, нерассудительность, бесчувствие, неправда, худое произволение, бессовестность души, медленность, болтливость, незаконность, преткновение, грех, беззаконие, законопреступление, страсть, пленение, лукавое согласие [с мыслью], беспорядочное сочетание [с мыслью], бесовский прилог [помысла], замедление, телесный покой сверх должного, злоба, падение, недуг души, изнеможение, немощь ума, небрежность, леность, малодушное порицание, презрение Бога, превращение, преступление, неверие, неудобоверие, зловерие, маловерие, ересь, соединение с ересью, многобожие, идолопоклонство, неведение Бога, нечестие, волшебство, подглядывание, догадки из соображений, чародейство, отрицание, идолонеистовство, невоздержание, мотовство, любознательность [суетная], нерадение, самолюбие, невнимание, непреуспевание, обман, заблуждение, отважность, отравление, осквернение, ядение скверного, роскошь, нецеломудрие, чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, скука, беспечность, тщеславие, гордость, самомнение, возношение, чванство, обезумление, гнусность, насыщение, сонливость, тяжесть головы [от вина], наслаждение, ненасытимость, гортаноугодие, ненасыщение, тайноядение, объядение, уединенноядение, небрежение, легкость (удобство во всем), самосоветие, бессоветие, самоугодие, человекоугодие, неопытность в добром, невразумление, необучение, легкомыслие, [невежественная] простота, нелюдимость, противоречие, спорливость, злословие, вопль, смущение, борьба, раздражительность, беспорядочная похоть, желчность, раздражение, соблазн, вражда, вмешательство в чужие дела, клевета, горечь, оговаривание, порицание, обвинение, осуждение, жалоба, ненависть, злословие, досаждение, бесчестие, свирепость, неистовство, жестокость, сплетение зла, клятвопреступление, проклинание, немилосердие, братоненавидение, неравенство, отцеубийство, матереубийство, расстройство, расслабление, принимание даров, воровство, грабеж, ревность, состязание, зависть, непристойность, насмешка, поношение, поругание, ругательство, подкуп, угнетение, презрение ближнего, биение жезлом, осмеивание, удавление, задушение, неприязнь, непримирение, вероломство, несознательность, зложелательность, бесчеловечность, бесстыдство, наглость, пленение помыслов, омрачение, слепота, ослепление, пристрастие к временному, страстность, суета, неповиновение, отягощение головы, дремание души, многоспание, мечтание, многопитие, пиянство, непотребство, распутство, беспорядочное увеселение, привязанность к наслаждениям, сластолюбие, сквернословие, женоподобие, необузданное неистовство, разжжение, рукоблудие, женопрелыцение на блуд, прелюбодейство, мужеложство, скотосмешение, – осквернение, похотливость, нечистота души, кровосмешение, нечистота, сквернение, частное содружество, смех, играние, плясание, хлопание [руками], неприличные песни, пляски, игра на инструментах, смелость, многочиние, неподчинение, непостоянство, порочное согласие, злоумышление, битва, убийство, разбойничество, святотатство, бесчестный прибыток, рост (проценты), обман, раскапывание гробов, жестокосердие, злое ославление [ближнего], роптание, хула, недовольство своею участию, неблагодарность, злое советование, пренебрежение, малодушие, смущение, ложь, болтовня, пустословие, неразумная радость, легкомыслие, неразумное содружество, злонравие, шутки, глупые речи, многословие, скряжничество, отягощение других, злость, неблагоприятство, негодование, многостяжание, злопамятность, злоупотребление, навык в зле, любовь к жизни, тщеславие, надменность, властолюбие, лицемерие, подсмеивание, тайные козни, изворотливость, побеждение [худым], сатанинская любовь, любопытство, приражение [к ближнему], бесстрашие Бога, непослушание, неразумие, высокоумие, хвастовство, напыщенность, уничижение ближнего, немилосердие, нечувствительность, безнадежность, оставление, ненависть к Богу, отчаяние, самоубийство и, – всеми отпадение от Бога и совершенная погибель, – всех вместе двести девяносто восемь.Эти страсти нашел я упоминаемыми в Божественных Писаниях и поместил их вместе, как и книги [прочитанные мною] в начале Слова: в порядке же не мог расположить да и не покушался на это, как превышающее мои силы, по слову Лествичника, поищешь в злых разума и не найдешь, ибо беспорядочны все бесовские [действия] и имеют одно только намерение, в котором равняются между собою – неравные и нечестивые – губить души принимающих их злейший совет. Хотя некоторым иным людям и бывают они причиною венцов, когда побеждаемы бывают верою и терпением уповающих на Господа, и деланием доброго, и сопротивлением помыслам, борющимся с ними и молящимся на них.О различии помыслов и прилоговМежду помыслами есть много различия во всем, и одни из них безгрешны, а другие нет. Так называемый прилог (προσβολή, приражение) помысла, то есть мысль (ένθιμησις) о добром или злом, не заслуживает ни награды, ни порицания. Потом сочетание, то есть беседа с помыслом, к соглашению с ним или отвержению его, заслуживает похвалу, если оно богоугодно, но малую, также и укоризну, если оно лукаво. После так называемая борьба, или побеждающая, или побеждаемая умом, – приносящая венец или мучение, когда исполнится на деле. Также и сосложение, то есть приклонение души к явившемуся, соединенное с услаждением, от чего происходит пленение, насильно и против воли увлекающее сердце к исполнению на деле. Когда же страстный помысл долго остается в сердце, то образуется так называемая страсть, которая, привычкою к себе, произвольно увлекает душу и свойственно передает ее исполнению на деле. Такая страсть несомненно подлежит во всех или соразмерному покаянию, или будущей муке, говорит Лествичник (см.: Леств. 15:73), то есть ради непокаяния, а не ради брани; ибо если бы было так, то без совершенного бесстрастия не могли бы многие получить прощения. Как тот же Лествичник говорит: хотя не все могут быть бесстрастны, однако спастись и примириться с Богом всем возможно (см.: Леств. 26:82). Итак, разумный [делатель] отвергает лукавый прилог – матерь зол, чтобы разом отсечь все происходящее от него злое, а благой прилог всегда должно быть готовым обращать в дело, чтобы тело и душа пришли в навык добродетели и освободились от страстей, благодатию Христовою. Ибо мы вовсе ничего не имеем, чего бы не получили от Него, и ничего не можем принести Ему, кроме одного только произволения, не имея которого не находим ни знания, ни силы к деланию доброго. И это есть дело человеколюбия Божия, чтобы мы не подверглись осуждению за праздность; ибо праздность есть начало всякого зла (см. Сир.33:28), и не только это, но и самое делание добра, как сказано в старчестве, требует рассуждения. Так дева, постившаяся в шести неделях, по шести дней, и постоянно поучавшаяся в Новом и Ветхом Завете, не одинаково принимала трудное и легкое, хотя и следовало бы ей приобрести от таких трудов плоды бесстрастия, но этого не случилось, ибо и доброе не есть добро, ежели намерение, с которым оно совершается, несогласно с волею Божиею. Поскольку и в Божественном Писании часто находим, что Бог в некоторых случаях негодовал на совершавшего дело, которое всем казалось добрым, и, напротив, принимал другого, делавшего, по-видимому, злое. Свидетель этому тот пророк, который сказал встретившемуся с ним: бей меня, – но человек, не послушавший его, то есть, как сказано, сделавший этим доброе, был сам убит зверем (см. 3Цар.20:35–36). И Петр отрицался умовения, думая, что делает хорошо, но был удержан. И так мы должны всею силою изыскивать и исполнять волю Божию, хотя бы она и не казалась нам доброю. Потому и делание доброго бывает не без труда, чтобы нам не лишиться похвалы за самовластное понуждение себя. И просто: все, что домостроительствует Бог, – чудесно и превыше нашего ума и мысли. Так что ум должен удивляться не только совершающемуся в Церкви православных, но и символам этого. Как чрез святое крещение мы бываем сынами [Божиими], по благодати (см. Ин.1:12; Гал.3:26), ничего не сделав прежде сего и ничего – после, кроме соблюдения заповедей. И как страшные эти вещи, святое крещение и святое Причащение, не совершаются без священства, говорит божественный Златоуст. В этом проявляется власть, данная верховному из апостолов Петру. Ибо если не отворятся врата Царствия Небесного священнодействием, то никто не может войти в них, как сказал Господь: если кто не родится отъ воды и Духа (Ин.3:5); и еще: если не будете есть плоти Сына человеческого, и пить крови Его; то не будете иметь в себе жизни (Ин.6:53). И как ветхий храм извне был образом сего миpa, и священники совершали в нем жертвы, а внутри было Святое Святых, где приносили фимиам из четырех составов: ливана, говорю, смирны, стакти и касии, которыми указывалось на четыре главные добродетели. Совершавшееся вне [храма] было тогда делом снисхождения Божия, чтобы иудеи, – младенцы умом, чрез пение и роскошь не уклонились к идолам. Новая же Церковь есть образ будущего, потому и совершаемое в ней небесно и духовно. И как на небесах находятся девять чинов, так и в Церкви, то есть Патриархи, митрополиты, епископы, священники, диаконы, иподиаконы, чтецы, певцы и монахи. И как, опять, начертанием честного и животворящего креста прогоняются демоны и многоразличные болезни; и совершается это без всяких издержек и без труда. Да и кто может исчислить похвалы святого креста? Святые отцы передали нам святое начертание крестного знамения, чтобы мы могли опровергать неверных и еретиков. Два пальца и одна рука представляют собой распятого Господа нашего Иисуса Христа, познаваемого в двух природах {естествах – φύσεις} и одном составе {Ипостаси – υπόσταση}. Правая рука указывает на безграничную Его силу и нахождение справа от Отца. Движение руки начинается сверху вниз и означает небесное схождение Христа к нам с небес. Опять же, движение руки с правой стороны на левую отгоняет полчища врагов и указывает на непобедимую силу Господню. Этой силою Он победил дьявола, пребывающего на левой стороне, которая темна и некрепка. И как, опять, чрез малые краски [иконное] писание столь великие чудеса, за столько лет совершенные Господом и всеми святыми, как бы ныне совершаемые, представляет нам, Божиим промыслом, чтобы мы, видя это своими очами, более и более возгорались желанием, как говорит святой, верховный из апостолов, Петр, в описании мучения святого Панкратия, ученика его. Все упомянутое нами с начала Слова без правой веры не приносит пользы да и не бывает, как и вера, – без дел. И о вере и делах написали многие из святых отцов. Я же для напоминания скажу вкратце, что дела мы должны иметь написанными, каждый в своем порядке, веру же православную – такую, какую мы приняли от прежде упомянутых святых, чтобы с ними и нам получить вечные блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает всякая честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и всегда и во веки веков. Аминь.Преподобного отца нашего Петра Дамаскина Книга вторая, заключающая в себе двадцать четыре кратких слова, полных духовного ве́денияПредисловие это соответствует букве α (альфа)И содержит в себе духовную мудрость:Ибо как та служит началом письменности, во всяком языке,Так и эта составляет начало всех добродетелей,Хотя опять и конец всех.Но как азбука есть детское обучение, без которогоНельзя обучаться последующим предметам [земного] учения,Так и начало веденияХотя весьма мало, но без негоОтнюдь нельзя приобрести добродетели.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 1. О духовной мудростиНачало всех письмен, на каждом языке, составляет α, хотя некоторые сего и не знают. И начало всех добродетелей есть духовная мудрость, хотя она же составляет и конец их: ибо если она не приблизится к уму, то человек не может сделать ничего доброго, никогда не слышав о нем, а если услышит сколько-нибудь – это самое и есть уже мудрость. Но как азбука есть предмет обучения детей, без которого, однако, нельзя приобрести мудрости и обучиться последующим учениям, так и начало веденияхотя и весьма мало, но без него никак нельзя приобрести добродетели.Потому и боюсь я писать что-либо о мудрости, будучи вовсе немудр; ибо четыре, как полагаю, различные вещи приводят ум в состояние говорить: или сверхъестественная благодать свыше и блаженство, или чистота, происходящая от подвигов по Богу и могущая привести душу в первоначальную красоту ее, или усвоение земной учености, приобретаемое чрез обучение человеческое и старание о внешней мудрости, или, опять, проклятое и сатанинское обольщение (πλάνη), происходящее от гордости и лукавства демонского и составляющее извращение естества. А я, непричастный ничему сказанному, как могу писать? – недоумею; разве только вера ваша, понуждающая меня к сему по Богу, привлечет благодать к перу (τον κάλαμον – трости); ибо ум мой и рука моя недостойны и нечисты. Знаю твердо из опыта, как часто случалось со мною и всегда случается, что сколько раз я, поверьте мне, отцы, хотел написать что-либо, не мог привести себе этого на ум, пока не брался за перо, но только приходила мне малая мысль, заимствованная из Писания или родившаяся от слуха или от взгляда на чувственные вещи миpa, а от сего часто ум брал повод; и как только принимался я за перо и начинал писать, тотчас находил вещь, о которой намеревался писать и к изложению которой кто–либо принуждал меня. И так беспрепятственно и спокойно пишу после того, сколько имеет силы рука, отнюдь не медлящая; но что Бог влагает в помраченное мое сердце, то и пишу без сомнения. Полагаю [что это так бывает] для того, чтобы я не мнил иметь то, что получил чрез молитву другого, по слову Лествичника, приводящего изречение апостола, который сказал: что ты имеешь, чего бы не получил? а если получил, что же хвалишься, как будто не получил? (1Кор.4:7), но сам делая. Ибо мысли, самодвижно приходящие на ум безмолвствующим по Богу, должны быть принимаемы без сомнения, говорит святой Исаак, а если кто их рассматривает, это уже свое разумение. И святой Антоний говорит: всякое дело и слово должно иметь свидетельство от Божественных Писаний. – Потому и я, как некогда ослица Валаамова, проговорившая (см. Чис.22:28), начинаю писать, не уча, – отнюдь нет, – но к обличению бедной души моей, чтобы, хотя слов устыдившись, как говорит Лествичник, начал делание не приобретший еще дела, но только слово. Кто знает, буду ли я жив и успею ли написать? И опять, успеете ли вы исполнить дела? Но начнем оба и то и другое и [посмотрим], до чего кто из нас достигнет; ибо смерть наша неизвестна, и когда придет конец, не знаем; но все предвидящему Богу известно касающееся до нас. Ему слава во веки веков. Аминь.Предисловие написано сверх надежды;Вот опять вторая буква, β (вита),Говорю, и второе Слово.Вкратце будет здесь сказано,Что вера рождает другую и великую веру,Как говорят святые отцы,Основание добродетелей, как сказалГосподень апостол, положивший оное.Одна бывает без дел закона,А другая от дел получает совершенство.Эта бывает находима в безмолвииИ чрез многие брани совершается.Нынче же начало, благослови ОтчеСлово 2. О вереПреподобный отец наш Исаак, желая показать ту веру, которую апостол называет основанием деланий о Боге (см. 1Кор.3:10) и которую мы получили от Божественного крещения, по благодати Христовой, а не от дел, и – что она рождает страх, происходящий от веры, чрез который бывает соблюдение заповедей и терпение искушений, как говорит святой Максим, и что после делания рождается в нас великая вера видения, о которой Господь сказал: если бы вы имели веру с зерно горчичное и прочее (Лк.17:6). Говорит [святой Исаак], что иная есть общая вера православных, то есть правые догматы о Боге и Его творениях мысленных и чувственных, как, по благодати Божией, приняла Святая, Соборная Церковь, и иная –видения, то есть познания, которая отнюдь не противится родившей ее, но обыкновенно еще более ее утверждает. Ибо первой научились мы, наследовав ее, чрез слышание, от благочестивых родителей и учителей православной веры, а вторая рождается в нас оттого, что право веруем и боимся Господа, в Которого уверовали. От страха предызбрали мы сохранять заповеди и чрез то восхотели возделывать телесные добродетели, то есть безмолвие, пост, умеренное бдение, псалмопение, молитву, чтение и вопрошение опытных о всяком помысле, слове и начинании, дабы такими действиями тело очистилось от постыдных страстей, то есть чревоугодия, блуда и излишних имений, довольны сущими (пищей и одеянием), по слову апостола (1Тим.6:8), от чего человек получает крепость пребывать о Боге, без суетных попечений. Из Писаний и от опытных людей научается он Божественным догматам и заповедям и чрез то начинает презирать восемь главнейших страстей, и, размышляя об угрозах, боится Бога, не просто, но как Бога, по слову святого Нила, и от этого страха начинает разумно хранить заповеди, и насколько за каждую заповедь терпит смерть, по произволению, настолько приходит в большее познание и созерцает совершающееся в нем по благодати Христовой [изменение]. Чрез это верует, что действительно велика вера православных, и начинает желать угождать Богу, и не сомневается уже, как прежде, в помощи Божией, но все свое попечение возлагает на Него, по слову пророка(Пс.54:23). Желающий иметь в себе великую веру, как говорит Великий Василий, вовсе не должен иметь заботы о своей жизни и смерти; но если увидит зверя или восстание на себя демонов или злых людей, то нисколько не боится, зная, что они создания единого Творца, такие же рабы, как и он, и не имеют над ним власти, если Бог не попустит. Ибо Его единого должно бояться, как имеющего власть, по слову Самого Господа: говорю же вам, кого бояться; и продолжает: бойтесь того, кто имеет власть и душу и тело ввергнуть в геенну, и, чтобы утвердить слово, говорит: ей, говорю вам, того бойтесь (Лк.12:5). И поистине так. Если бы был другой, имеющий власть, кроме Бога, то следовало бы нам его бояться, но так как Он един Творец и Владыка и вышних, и нижних, то кто может без Него что-либо сделать? Если же кто-либо скажет, что есть создания, имеющие самовластие, скажу и я, что имеют оное умные силы и люди, а также и демоны. Но чины небесных бесплотных и благие люди вовсе не терпят того, чтобы вредить кому-либо из подобных себе рабов, хотя бы он и очень был порочен, но более сожалеют о нем и молят о нем Бога, как говорит Великий Афанасий. Злые же люди и их учители лукавству – демоны – хотят, но отнюдь не могут повредить кому-либо, если только человек сам не подаст повода к тому, чтобы Бог его оставил за злые дела; и это делает преблагий Бог для научения его и спасения; если и сам человек хочет терпением с благодарением исправить свои худые дела; если же не так, то – к пользе другого, ибо всеблагий Бог желает всем спастись. Искушения же праведных и святых людей бывают по благоволению Божию, к совершенствованию душ их и постыждению врагов их – демонов. Познавая это, делатель Божественных заповедей Христовых верует уже не просто, что Христос есть Бог и имеет силу; это и демоны видели на деле и трепетали, но – что все для Него возможно, и всякая воля Его – благая, и без Него не может произойти никакое благо. И потому таковой не желает ничего делать против Божественной воли, хотя бы то была и жизнь. Однако нельзя найти последнего, но воля Божия есть жизнь вечная и вполне благая, хотя и кажется некоторым, что прискорбно возделывание такой жизни. Потому я, бедный, хуже и неверного, что не хочу трудиться, дабы найти великую веру и чрез нее прийти в страх Божий и начало премудрости Духа; но иногда произвольно закрываю очи душевные и преступаю закон, а иногда помрачаюсь забвением и прихожу в совершенное неведение и отсюда, не разумея полезного душе моей и получив худую привычку, бываю в навыке злого. Так что, если и захочу возвратиться туда, откуда я ниспал, не могу, потому что воля моя делается преградою, отделяющею меня от Бога, как говорят отцы, и я не хочу потрудиться, чтобы разрушить эту преграду. Если же бы я имел веру, происходящую от дел покаяния, то мог бы сказать: Богом моим перейду через стену (Пс.17:30), и не устрашился бы, по сомнению, говоря сам в себе: а что меня встретит, когда я устремлюсь, чтобы перейти высоту стены? Нет ли там пропасти? Как бы мне, если не успею, перейти верх, не упасть и не возвратиться опять вниз, после трудов, и многое другое подобное. Но имеющий веру, что Бог близко и недалеко, никогда так не размышляет, но тотчас прибегает к Богу, имеющему всю силу и власть и всю благость и человеколюбие, не так, чтобы только бить воздух (1Кор.9:26), но как плавающий ищет получить вышнее благо. И всякую свою волю оставив позади, стремится к Божественной воле, пока не услышит и он языков новых или и сам заговорит также, познавая таинства. И от силы деяния совершает или, вернее, получает восхождение в силу видения, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает всякая слава, честь и держава вовеки. Аминь.Третья буква есть γ (гамма),И вот третие Слово о страхе.Два есть страха Господня:Вводный, удаляющий от зла,И совершенный, усердно возделываемый.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 3. О страхе [Господнем], вводном и совершенномЧревоугодие есть первая из восьми главных страстей. Божественный же страх и первая заповедь все их низлагает; не имеющий же его не может иметь и другого блага. Ибо не боящийся как может сохранить заповедь? Разве только любви достигнул таковой. Однако и этот начал со страха, хотя, может быть, и не знает, как отошел от него вводный страх. Если же кто-либо говорит, что он другим путем пришел к любви, то он был пленен или духовною радостию, или нечувствительностию, как перевезенные через реку во сне, по слову святого Ефрема21; ибо таковой, ужасаясь многих благодеяний Божиих, которых он удостоился, по благодати, любит Благодетеля. Если же кто–либо, живя бесчувственно в сластолюбии и славе, как тот [евангельский] богач, думает, что угнетаемые страхом и проводящие жизнь среди искушений терпят это за грехи, и возносится над ними, по гордости, считая себя достойным такого спокойствия, которое он получил, будучи недостоин его, то он, делая себя недостойным будущей жизни, помрачается безрассудною любовию ко временной. Может быть, и думает, что он достиг любви и потому более тех получает благодеяний, не разумея Божия снисхождения к нему; но тем более безответен будет такой на суде и по справедливости услышит: восприял еси благая твоя в животе твоем (Лк.16:25). Это очевидно, потому что многие и из неверующих, таким образом не по достоинству, получают благодеяния; но никто из здравомыслящих не считает их блаженными и не говорит, что они достойны быть любимы Богом, и любят Бога, и, может быть, потому благоденствуют в жизни. И это так.Страх же Господень бывает двоякий, как и вера, – вводные и совершенные, происходящие от вводных. Ибо боящийся мучения боится, как раб, и уклоняется от злого [по сказанному], страхом Господним всякий уклоняется от зла; и: страху Господню научу вас (Притч.15:27; Пс.33:12). Итак, это и подобное сказано о вводном страхе, по слову святого Дорофея, чтобы по страху угроз пришли мы, грешные, в покаяние, ища, как бы получить нам прощение грехов наших. И опять, пребывая в нас постоянно, страх научает нас пути к жизни, по сказанному: уклоняйся от зла и делай добро {благо} (Пс.33:15). И насколько человек подвизается во благом, настолько возрастает в нем страх, так что указывает ему и малейшие его согрешения, которые он [прежде], будучи во тьме неведения, считал за ничто. Когда усовершенствуется страх, приходит и человек в совершенство, через плач, и не хочет уже более согрешать, но, боясь возвращения страстей, пребывает в чистом страхе невредимым. Страх Господень, сказано, чист, пребывает во век века (Пс.18:10). Потому что первый страх не есть чист, но происходит более от грехов; теперь же, без грехов, боится очистившийся не как согрешающий, но как человек, подверженный изменению и склонный к злу. И насколько возвысится он приобретением добродетелей, настолько боится, как смиренномудрый. И справедливо. Ибо всякий имеющий богатство много страшится потери, мучения, и бесчестия, и – после возвышения – падения. А бедный большею частию пребывает без страха и боится только, чтобы не подвергнуться побоям. Это сказано о весьма совершенных и чистых душою и телом; если же кто еще согрешает, хотя бы и малейшими и ничтожными согрешениями, то пусть не обольщается. Обольстились [таковые], говорит Лествичник, ибо такой страх не есть чистый и не есть смирение, а рабское благоразумие и страх угроз. Такому нужно исправить свой помысл, чтобы познать, в каком он страхе находится, и многим плачем, в терпении скорбей, очистить свои согрешения; таким образом успеет он, благодатию Христовою, прийти в совершенный страх. Признаком первого страха служит то, что человек ненавидит грех и гневается на него, как уязвленный зверем, а совершенного – любовь к добродетели и опасение перемены, ибо нет человека, не подверженного изменению. Вот почему при всяком деле, в этой жизни, мы должны всегда бояться падения, видя, что великий пророк и царь оплакивал два греха и Соломон уклонился в такое зло; и, как говорит апостол: мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1Кор.10:12). Если же кто говорит, что любовь вон изгоняет страх, по изречению Богослова (1Ин.4:18), то он говорит справедливо, но страх первый и вводный. О совершенном же страхе говорит Давид: блажен муж, бояйся Господа, в заповедех Его восхощет зело (Пс.111:1), то есть зело возлюбит добродетель. Такой находится в чине сына, ибо не из боязни мучений это делает, но по любви, вон изгоняющей страх. Потому и восхощет зело не как раб, по необходимости, исполняя заповеди, из боязни мучений, от которых да избавимся и мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение вовеки. Аминь.Вот четвертое настоящее СловоО благочестии и буква δ (дельта),Ибо порядок [азбуки] так положен;Имеет оно [в себе] воздержание,Потому что вместе с целомудрием составляетНачало восьми противоборств восьми страстям.Таковы дела благочестия.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 4. О благочестииЯсно, что благочестие есть название многовидного и многообразного, как и внешнее любомудрие. Ибо как мы называем любомудрием совокупное изучение десяти наук, а не одной или двум наукам усваиваем это название, по совокупности десяти наук, так и благочестие (ευσέβεια) не есть название одной какой-либо добродетели, но наименование всех заповедей, от [слова] благочествовать (εύσέβεΐν), то есть хорошо служить. Если же кто-либо скажет, что слово «благочестие» относится к вере, будучи производимо от «благо» и «чтить» (σέβεσθαι), то пусть он скажет нам, как человек сперва боится Господа, а потом уже верует, а не, скорее, сперва верует Господу потом уже боится Его. Ибо от веры страх и от страха благочестие, по слову пророка, который сперва сказал о премудрости и потом, нисходя, говорит: дух ведения и благочестия, дух страха Божия (Ис.11:2–3). И Господь, начавший от страха, имеющего оный приводит к плачу. Но теперь не время говорить по порядку о всяком благочестии, то есть всяком делании духовном. И потому, оставив телесные деяния, совершаемые прежде великой веры и чистого страха, как всем известные, вкратце, при содействии благодати, скажем о произрастениях мысленного рая, то есть душевных добродетелях. К ним относится всеобъемлющее воздержание, то есть удаление, говорю, от всех страстей; ибо есть другое частное воздержание в телесных деланиях. Но это последнее учит употреблению – пищи и пития, а то удерживает всякий помысл и всякое движение членов, неугодное Богу, что и называется воздержанием страстей. Оно не терпит отнюдь помысла, или слова, или движения руки, или ноги, или другого какого-либо члена тела, кроме необходимого употребления их, то есть для того, чтобы жить телу и спастись душе. Отсюда умножаются искушения демонов, которые видят Ангела во плоти, по усердию и деланию доброго. И это есть [сказанное] – возделывать и хранить (Быт.2:15), ибо есть дело совершенное и требует непрестанного хранения, чтобы не вкралась и не вошла какая-либо из вне стоящих страстей. Не одинаковы между собою два воздержания и два целомудрия, но одно удерживает блуд и постыдные страсти, а другое и тончайший, безгрешный помысл собирает к себе и собою возводит к Богу. Поэтому и словом в точности нельзя его выразить или познать только слышанием, но путем опыта приходит человек в делание и познание каждого из сих, весьма ужасающих ум. Да и каким образом одно только простое называние [добродетелей] может возвысить персть и вещественное сделать невещественным? Наименования иных вещей постигает и внешняя ученость, основываясь на производстве слов, а опытное познание добродетелей и приобретение их требуют помощи Божией и снискиваются многим трудом и временем; особенно в душевных добродетелях, потому что они наиболее сокровенны и суть собственно добродетели. Телесные добродетели или, точнее, орудия добродетелей легче, хотя и требуют трудов телесных, а душевные хотя требуют только мысленного внимания, но не легко приобретаются. Потому и закон, во-первых, говорит: внимай себе (Втор.15:9)22. О сем изречении Великий Василий написал досточудное Слово. А мы, вовсе невнимательные к себе, что скажем? Мы уподобляемся фарисеям; посты, бдения и тому подобное, может быть, и имеют некоторые из нас и часто с некоторым ведением, но рассуждения не имеем, потому что не хотим быть внимательными к себе и познать, что есть искомое нами. Не хочет кто-либо [из нас] пребывать во внимании помыслам, дабы приобрести опытность от многих браней и искушений и сделаться, может быть, для других искусным мореплавателем, если не кормчим. Но как видно, будучи слепыми, по примеру фарисеев, говорим, что мы видим. За то́, сказано, примете тем бо́льшее осуждение (Мф.23:14). Если бы мы были слепы, то не имели бы осуждения (см. Ин.9:41), но довольно было бы для нас благоразумия и исповедания нашей немощи и неразумия. Но, увы мне! Ради этого и подпадем большему осуждению, как еллины, по слову Соломона, что, столько вымыслив, они потеряли искомое. Итак, умолчим ли как не имеющие дела? Но это будет еще хуже. Ибо сказано: Более же и обличайте. Ибо о совершаемом {бываемом} тайно... стыдно и говорить (Еф.5:11–12). Поэтому умолчу о последнем, о досточудных же добродетелях начну говорить; ибо омраченное мое сердце услаждается воспоминанием о них и их сладостию; потому и забываю меру мою и небрегу об осуждении, которое предстоит мне за то, что говорю, но не делаю. Итак, воздержание и целомудрие одинаковую имеют силу и бывают двух родов, как сказано, но будем теперь говорить о совершеннейшем.Кто, по благодати Божией, имеет великую веру видения и чистый Божественный страх и желает чрез них приобрести воздержание и целомудрие, тот должен совершенно удерживать себя внутренно и внешно и быть как бы мертвым по телу и по душе в отношении этого миpa и людей; говоря всегда своему помыслу: кто я такой? и что такое состав мой, – если не мерзость? Первоначально (άνω μεν) – земля, впоследствии – тление, а в средине – всякий позор. И опять (και έπέκεινα), что такое жизнь моя и сколько она продлится? Один час и – смерть! Для чего мне заботиться о том или о другом? Сейчас могу умереть. Жизнь и смерть во власти Христа, а я о чем забочусь и спорю по-пустому. Необходимо немного хлеба, а избыток для чего? Если имею необходимое, да прекратится всякое попечение; если же нет, то об одном этом, по несовершенству, может быть, моего ведения, позабочусь, хотя и есть Бог промышляющий. И так человек должен всячески заботиться о хранении чувств и помыслов, чтобы никак не утверждать и не делать ничего, что он считает неугодным Богу. И да приготовляет себя к терпению постигающего его от демонов или от людей, – сладостного и горестного, чтобы не бояться ни того, ни другого, и не прийти в неразумную радость и самомнение или в печаль и отчаяние, и не иметь отнюдь дерзновения в помыслах, пока не придет Господь, Которому слава вовеки. Аминь.Пятое Слово о терпенииИ 5уква ε (эпсилон).Оно есть первое и великоеВ добродетелях и во всяком искусстве.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 5. О терпенииГосподь сказал: претерпевший до конца – спасен будет (Мф.10:22). Терпение служит укреплением для всех добродетелей. И ни одна из добродетелей без него не может устоять, ибо всякий обратившийся назад не управлен в Царствие Божие (Лк.9:62). Если кто-либо думает, что он причастен и всем добродетелям, но не претерпит до конца, то не избежит сетей диавольских и не будет управлен к достижению Царства Небесного. Ибо и те, которые уже здесь получили обручение [жизни вечной] имеют нужду в терпении, чтобы воспринять в будущем совершенную награду за подвиг. Во всяком искусстве и при всяком знании необходимо терпение. И справедливо; потому что без него не совершаются и самые внешние дела; но если бы какое-нибудь из них и совершилось, то нужно бывает терпение для того, чтобы совершившееся сохранилось. И просто сказать: всякое дело, прежде нежели совершится, с терпением совершается, и, совершенное терпением, сохраняется, и без него не может устоять да и не получает конца. Ибо если это дело хорошее – терпение податель и хранитель его; если же худое – терпение подает [в нем] покой и великодушие и не попускает искушаемому томиться малодушием, обручением геенны. Ему свойственно умерщвлять отчаяние, умерщвляющее душу. Оно научает душу утешать себя и не унывать от множества браней и скорбей. Уклонившийся от него Иуда, как неопытный в брани, нашел себе двоякую смерть. Усвоивший его себе апостол Петр, как опытный в брани, и в самом падении победил низложившего его диавола23. Усвоив терпение, монах тот, некогда павший в блуд, победил победившего его, потому что не послушал помысла отчаяния, который понуждал его уйти из келлии и пустыни, но с терпением говорил своим помыслам: не согрешил я и опять говорю вам: не согрешил. – О, божественное благоразумие и терпение доблестного мужа! Терпение усовершенствовало блаженного Иова и первые его добрые дела. Ибо если бы немного уклонился от него праведный, то потерял бы и все прежнее; но Знавший его терпение попустил бедствие, к усовершенствованию его и пользе многих. Познавший пользу терпения прежде всего старается приобрести его, по слову Великого Василия, который говорит24: не на все страсти вооружайся вдруг; может быть, не получишь успеха и обратишься назад и не управлен будешь в Царствие Божие (ср.: Лк.9:62); ноборись с каждою из страстей порознь, начиная с терпения того, что тебя постигает. И поистине так. Ибо если кто-либо не имеет терпения, то никогда не может устоять на войне видимой, и не только себе, но и другим наносит своим уклонением бегство и погибель. По слову, которое Бог сказал Моисею: боязливый на брань пусть не выходит и прочее (Втор.20:8). Но при видимой войне иной может оставаться внутри дома и, может быть, не выходить на войну; хотя чрез это и лишится даров и венцов, и останется, может быть, в бедности и бесчестии. В мысленной же брани невозможно найти места, где бы ее не было; хотя бы и все творение прошел кто-либо, но куда ни пойдет, везде встретит брань. В пустыне – звери и демоны и прочие злополучия и страшилища. В безмолвии – демоны и искушения. Среди людей – демоны и люди искушающие. И нигде нет места, без испытаний (ανεπηρέαστος); потому без терпения и невозможно найти покой. Терпение же происходит от страха и веры и начинается с благоразумия. Благоразумный испытывает дела согласно уму и, находя их тесными, как сказала Сусанна, избирает лучшее, как и она. Ибо эта блаженная воззвала к Богу: тесно мне отовсюду: если я исполню желание беззаконных старейшин, душа моя погибнет за прелюбодеяние, если же ослушаюсь их, оклевещут меня в прелюбодеянии и как судьи народа осудят меня на смерть; но лучше мне прибегнуть к Всесильному, хотя и смерть предстоит (см. Дан.13:22). О, каково было благоразумие этой блаженной! Рассудив так, она не ошиблась в своей надежде. Но как только собрался народ и беззаконные судьи воссели, чтобы оклеветать ее и осудить неповинную на смерть, как прелюбодейцу, тотчас двенадцатилетний Даниил явился от Бога пророком и избавил ее от смерти, обратив смерть на старейшин, хотевших осудить ее беззаконно. Примером Сусанны Бог показал, что Он близок к тем, которые желают ради Него терпеть искушение и не хотят оставить добродетель по нерадению из-за скорби, но предпочитают закон Божий и, в терпении того, что их постигает, увеселяются надеждою спасения. И справедливо, если предстоят два бедствия: одно временное, а другое вечное, то не лучше ли избрать первое. Потому и говорит святой Исаак: лучше терпеть бедствия из любви к Богу и прибегать к Нему, в надежде вечной жизни, нежели, по страху искушений, отпасть кому-либо от Бога, впасть в руки диавола и с ним идти в муку (см. Иак.1:2; 2Кор.8:2). Потому хорошо было бы, если бы кто подобно святым радовался в искушениях, как боголюбивый; если же мы не таковы, то изберем, по крайней мере, легкое, ради предлежащей необходимости. Ибо нам необходимо или здесь бедствовать телесно и царствовать мысленно со Христом, в нынешнем веке, ради бесстрастия, и потом в будущем; или отпасть по страху искушений, как было сказано, и пойти в вечную муку, от которой да избавит нас Бог, чрез терпение бедствий здесь. Терпение есть как бы камень, неподвижно стоящий против ветров и волн житейских, и достигший его не изнемогает при наводнении и не возвращается назад; но, и находя покой и радость, не увлекается самомнением, а всегда пребывает одинаковым, и в благоденствии и в злополучии; потому он и пребывает невредимым от сетей врага. Когда встретит бурю, терпит с радостию, ожидая конца; когда и тихая погода бывает, ожидает искушения, до последнего издыхания, по слову Великого Антония. Такой познает, что в этой жизни отнюдь ничего нет неизменного, но все проходит, потому он и нимало не заботится о чем-либо земном, но предоставляет все Богу, ибо Он печется о нас. Ему подобает всякая слава, честь и держава вовеки. Аминь.Вот опять написалось евангельскоеСлово о надежде будущего.Дзета (ζ) шестая из букв.Ищет (ζητεί) и ум того, чтобы сделаться беспопечительным.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 6. О надежде [будущего]Надежда, чуждая попечений, есть жизнь и богатство, невидимое по чувству, но подтверждаемое благоразумием и существом дел. Ибо и земледельцы трудятся, сея и садя; и мореплаватели терпят также многие бедствия, и дети, обучаясь чтению и прочим наукам; но все они имеют в виду надежду, потому и трудятся с радостию, и по–видимому теряют готовые вещи, по умственному же – терпят для того, чтобы приобрести большее. Часто имеют и недостаток в том, что намерены посеять. Но может быть, кто-нибудь скажет: из опыта они научаются, что получают приобретение, а в мысленном [не так]; никто не воскрес из мертвых, чтобы научить нас. Это происходит от неопытности в духовных дарованиях и познаниях; и не чудо; ибо неопытные и в прежде упомянутом боятся, пока не испытают. И дети, не понимая пользы от обучения грамоте и прочим наукам, бегут от них, но родители, чувствуя эту пользу, как чадолюбивые, насильно принуждают их, а со временем, когда дети получат опытность, то начинают не только любить науки и принуждающих к ним, но и сами с радостию терпят все за познания, которых достигли. Потому и мы должны прежде с верою и терпением идти и не ослабевать в скорбях; тогда, со временем, познаем пользу совершаемого нами. И так с радостию и веселием будем делать должное без труда. Ибо верою ходим, говорит апостол, а не видением (2Кор.5:7). Но как никому из занимающихся в веке сем торговлею невозможно тотчас получить прибыль, так невозможно никому приобрести знание и покой, прежде нежели он делом и словом потрудится в добродетелях. И как те [торгующие] всегда боятся потери и надеются на прибыль, так и здесь должно быть, до последнего издыхания. И как первые не тогда только делают свое дело, когда получают прибыль, но и после потери и бедствий опять его делают, так и вторые должны поступать, зная, что праздный не ест от своих трудов, почему и бывает беден, а часто и должен, может быть, много талантов. Потому и говорит пророк: меня вселил с надеждою (Пс.4:9), и апостол сказал: надеждой получили совершенство (ср.: Евр.6:11, 18). Это сказано нами вкратце, на основании природы вещей и Божественного Писания; если же кто хочет дознать опытом, тот пусть, по силе своей, проходит семь телесных деланий (см.: Книга 1-я, глава 2), не развлекаясь, совершенно как в училище, и старается о нравственном, то есть душевном делании; достигнув чрез это надежды и пребывая в ней, он получит точное познание сказанного и того, что в начале покаяния, когда он начал семь деланий, от первого, то есть безмолвия, было уже воздаяние надежды и готовое приобретение, прежде нежели он потрудился в прочих шести, то есть посте, бдении и прочем; но как только он начал подвизаться в первом очищении души – безмолвии, тотчас приготовилось приобретение, будучи же неопытным учеником, он не познавал тогда благодати Владыки, как и дитя – пользы от своих родителей, хотя они и прежде рождения, по произволению, были уже его благодетелями, желая, чтобы оно не только родилось и было живо, но и наследовало после них то, что они приготовили ему и еще приобретут с трудом. Но дитя, не понимая этого, вовсе не заботится ни о чем, считает себе тягостию подчинение родителям, и если бы не было необходимости в пище и не понуждала природа, то никак бы не вело себя благоразумно. Тот же, кто желает наследовать Царство Небесное и не терпит постигающих его [скорбей], оказывается еще более неразумным. Ибо он создан по благодати, получил все существующее и надеется на будущее вечное соцарствование Христу, удостоившему его, ничего не значащего, стольких и таких даров, чувственных и мысленных, так что и пречестную кровь Свою Христос благоволил пролить за него и ничего от него не требует, как только, чтобы он имел произволение принять Его блага, и более ничего. Это составляет Его единственное требование. Успевший познать это приходит в ужас. Чего требует от тебя Бог, говорит? О, безумие! Как мы, видя, не видим страшных Его таинств? И то самое, что Бог являет Себя ищущим от нас [этого желания], есть для нас величайший дар. Как мы не разумеем, что лучший из всех есть старающийся о добродетели и выше всех он стоит и восходит горе, хотя бы был и бедный и безродный. Разве не видим мы в нынешнем веке пророков, и апостолов, и мучеников и сомневаемся о будущем. Рассмотрим жизнеописания их, что они сделали и откуда, как они говорят, получили они благодать и крепость и не только [при жизни], но и по смерти делают чудеса. Видим, что цари и богатые поклоняются их святым иконам. Видим, что добродетельные и в нынешнем веке живут с полною благодарностию в духовной радости и добродетели, а богатые негодуют (άγανακτοΰντας) и подвергаются искушениям более, нежели подвижники и нестяжательные. Поэтому и надеемся, что добродетель поистине есть лучшее из всего. Если же не так, то рассмотрим, почему неверные, может быть, и Бога не знающие, восхваляют добродетель, хотя и иноверным представляется им добродетельный человек; но добродетель пристыждает и противника. Если мы веруем, что добродетель есть благо, то всячески и сотворивший добродетель, и даровавший ее людям Бог также благ; а если благ, то всячески и праведен, ибо праведность есть добродетель, потому и благая. Если же Бог благ и праведен, то все, что Он сотворил и еще творит, творит Он по благости, хотя лукавым это и не ясно; ибо ничто так не помрачает обыкновенно мысль, как лукавство. Простоте и смирению, а не трудам является Бог (см.: Леств. 26:52). Является же Он не так, как думают некоторые по своей неопытности, но видением [созерцанием] существующего, то есть творений Его, и откровением таинств в Божественных Писаниях. Таково возмездие безмолвия и прочих деланий в нынешнем веке, а в будущем – чего не видал глаз, не слыхало ухо, и что не приходило на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1Кор.2:9) и отвергающим свои пожелания с терпением и надеждою будущих благ, о которых и мы молимся, – получить их, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа. Ему подобает всякая слава, честь и держава вовеки. Аминь.Седьмая в буквах η (ита),А настоящее Слово о беспристрастии.Оно рождается от надеждыИ есть бегство от всего мира.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 7. О беспристрастииБеспристрастие происходит от надежды, ибо надеющийся получить в ином месте вечное богатство легко презирает то, что у него под руками, хотя бы временная жизнь и представляла всякий покой, а если жизнь эта еще прискорбна и многоболезненна, то кто заставит разумного человека предпочитать ее любви к Богу, Который и эту жизнь и ту дает любящим Его; разве только человек тот слеп и вовсе не может видеть, по неверию, худому произволению и привычке к злу. Если же бы он веровал, то просветился бы; и, получив чрез твердую веру малый свет познания, подвизался бы освободиться от злейшей своей привычки. И если бы положил так в душе, то благодать содействовала бы ему и подвизалась бы вместе с ним. Но потому и говорит Господь: мало есть спасающихся (Лк.13:23), что сладким кажется нам видимое, хотя оно и горько. И собака, когда лижет свою рану (την ρίνα – нос), от сладости не ощущает болезни, что она пьет собственную кровь. И чревоугодник, когда ест вредное для него, по душе и по телу, не чувствует вреда, который себе делает. И все раболепствующие страстям также страдают, по нечувствию, а если иногда и восстают, то привычкою [к страстям] опять увлекаются; потому и говорит Господь: Царствие Небесное усилием берется {понуждением себя к подвигу} (Мф.11:12), не по порядку естества, а по нашему навыку в страстях. Если же бы оно было таково по естеству, то никто не вошел бы в него; но имеющим произволение иго Господне благо и бремя легко (Мф.11:30), а не имеющим произволения тесны врата и прискорбен путь и нуждно Царствие (ср.: Лк.13:24). Для первых оно внутри есть и близ них, потому что они желают его и скоро достигают бесстрастия. Ибо воля помогает нам или препятствует спастись, и – ничто другое. Пожелал ты чего-либо доброго – исполняй его; если не можешь – желай, и вот ты уже имеешь его, хотя и не имеешь. Так понемногу образуется привычка и сама по себе делает или доброе, или худое. Если бы не было так, то ни один разбойник не спасся бы; а не один только, но и многие из разбойников просияли. Посмотри, как велико расстояние между разбойником и святым, однако привычка не преодолела, но произволение победило. А кто, по благодати Христовой, благоговеен или и монах, тому что препятствует сделаться таким, как они? Те далеко, а этот близко и большую часть пути уже прошел, по благодати, или естественно, или наследовав от родителей благочестие и благоговение. Не странно ли, когда разбойники и раскапывающие гробы будут святыми, а иноки осужденными! Но, увы мне, бедному! стыд лица моего покрыл меня (Пс.43:16). Цари предаются нищете, подобно Иоасафу и другим, а нищий не может держаться прежнего своего обычая и без труда войти в Царство Небесное беспристрастием к вещам, которых он не получил и по наследству от родителей. Но когда он произнес: отрекаюсь и того, чего не имел, [ибо Мир и то, что в миpe, другой содержит в своей власти, а этот только желал власти], – когда и сего он отрекся, тогда делается многостяжательным и говорит: не могу быть нестяжательным и терпеть то, что меня постигает. – Но что терпеть, скажи мне? темницы ли и оковы, которые имел ты прежде? если же ты был начальником, то ведь и начальники и богатые терпят это. Так что же? недостаток в необходимом, наготу и прочее тяжкое, что ты имел [и прежде]. Но чтобы, подробно говоря, не продолжить слова и не посрамить полных стыда [скажу только]: довольно с нас и того, что имеем пристрастие к чему-либо из видимых вещей, от желания которых мы отреклись, и это к посрамлению и обличению в будущем, подобно Гиезию и Иуде. Один из них пожелал того, чего не имел, и за то, вместе с падением, получил и проказу от Бога, а другой, отрекшись того, что имел, опять пожелал этого, чрез что и получил в наследство погибель вместе с удавлением.Какое же преимущество монаха, если не хранение девства и нестяжание? Другие заповеди, как согласные с естеством, и все люди должны исполнять. Ибо любить Бога и ближнего, терпеть постигающее нас, употреблять вещи по естеству и удаляться от злых дел каждый из нас должен, хотя бы и не желал; и без хранения этого нельзя найти покоя и в нынешнем веке. Потому что и законы наказывают согрешающих, и начальники понуждают к исполнению добродетели, по слову апостола: ибо он не напрасно, говорит, меч носит. И опять: хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее (Рим.13:4, 3). И это все, как естественное, все не только делают, и все желают этого, но и охраняют правосудием. А жребий монаха есть то, что превыше естества. Он воин Христов, потому должен вкусить страданий Его, чтобы получить и славу Его. И это также естественный закон, подтверждаемый чувственными делами. Не прославляются ли воины царские за то, что страдают вместе с царем? Не по мере ли того, как страдает каждый, получает он здесь и похвалу? а насколько оказывается непотребным, настолько и подвергается бесчестию. Не насколько ли кто-либо носит одежду, подобную царской, настолько бывает ближайшим к нему, а насколько – несходную – оказывается чуждым царю? Так должно смотреть и на окружающих нашего Царя. Насколько кто сострадает и подражает Христу в нищете Его, вкушая страданий и поношений Его, которые Он претерпел ради нас, прежде распятия и погребения, настолько делается близким Ему и соучастником славы Его, по слову апостола, который говорит: если с Ним страдаем, то с Ним и прославимся (Рим.8:17). Увы! Как мы не разумеем, сколько терпят воины и разбойники и как трудятся ради одного только хлеба; сколько странствуют путешественники и мореплаватели и сколько труда переносят все люди без надежды на Царство Небесное, а часто и не достигая цели, для которой трудятся. Мы же, ради Царства Небесного и вечных благ, не хотим и немного потерпеть. Может быть, это и не было бы нам так трудно, если бы произволение наше склонялось к тому и не считало бы приобретение добродетелей тягостным и несносным, но, скорее, радостию и спокойствием, ради надежды, беспопечительности и чести, невольно последующей за добродетелию. [Ибо и противник стыдится ее и удивляется ей.] Конец ее веселие и радость, и не только это, но беспристрастие и в самом себе имеет соединенную с ним радость, как и жизнь вещественная, в постыдных страстях, содержит в себе печаль, от каковой [плотской жизни] да избавимся мы и да достигнем невещественной и вечной жизни беспристрастием, рождающим умерщвление тела во Христе Иисусе Господе нашем. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение вовеки. Аминь.Восьмое Слово, восьмая и буква θ (фита).Беспристрастие рождает умерщвление страстей.Кто не удерживает его [в себе] с трудомТот не освободится и от страстей.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 8. 0б умерщвлении страстейБеспристрастный всегда внимает Богу видением. Ибо беспристрастие к чувственному возбуждает видение мысленного. Под видением же [разумею] здесь не [созерцание] существующего, но страшного, бывающего при смерти и после смерти, о чем беспристрастный научаем бывает благодатию, к умерщвлению страстей плачем, чтобы со временем пришел он в кротость помыслов. Ибо от веры страх и от страха благочестие, то есть воздержание, терпение, плач, кротость, алчба и жажда правды, то есть всех добродетелей, милостыня, по блаженствам Господним, беспристрастие, и от него умерщвление тела, от многих стенаний и горьких слез покаяния и скорби, чрез которые душа отвергает радость миpa и самую пищу от сокрушения; потому что начинает видеть свои согрешения, как песок морской, и это есть начало просвещения души и признак ее здоровья. Бывающие же прежде этого, быть может, слезы и будто бы божественные мысли, умиление и тому подобное суть насмешка и тайная хитрость демонов, особенно для живущих посреди людей или в попечении [о суетном], хотя бы оно было и весьма малое. Ибо невозможно, чтобы преданный чему-либо чувственному победил страсти. Если же кто-либо укажет на древних [святых] мужей, что они имели и то и другое, то пусть он знает, что они имели, но отнюдь ничего не употребляли по страсти. Это видно из того, что они брали себе жен и познавали их после многих лет, как сказано в Ветхом Завете о родословии людей (см. Быт.5); так что имеющие [жен] были как не имеющие (1Кор.7:29). Видно и из [примера] Иова и других праведников; и не только это, но Давид был царем и пророком, и Соломон до некоторого (μέχρι τινός) времени также, а он сказал: лукавое {трудное} попечение дал Бог сынам человеческим, чтобы они увлекались суетным (Еккл.1:13), да не уклонятся в горшее. Этому учит нас и естество вещей; ибо если и при множестве забот некоторые находят удобное время для делания незаконного, то во сколько раз было бы этого более, если бы жизнь наша была свободна от забот. Потому и надобно, чтобы такой человек был озабочен; ибо пусть он лучше имеет лукавое попечение {заботу} и будет празден от Божественных дел и разумений, нежели делает другое лукавое, гораздо худшее сего. А кто, по благодати Божией, достигнув [хотя] отчасти познания и может разуметь страшное, бывающее перед смертию и после смерти, что нанесло нам преслушание, тот не должен оставлять этих мыслей и приносящих их дел, полного безмолвия и беспопечительной жизни и [не должен] заботиться о суетном. Ибо суета сует, все – суета (Еккл.1:2). Взяв от этого повод, Дамаскин сказал: поистине суета все, а жизнь только тень и сон, ибо напрасно только суетится всякий человек, как говорит Писание (Пс.38:7). И действительно: что суетнее того, чему конец тление и прах? Потому беспристрастие и есть умерщвление, однако не ума, но тела, то есть первых движений его к невоздержности и покою. Ибо желание покоя, хотя бы и весьма малое, есть воля плоти. А душа скорее печалится об этом, если только видит в себе какое-либо духовное делание или ведение; если же и она плоть, то не будет пребывать в ней Дух Божий (ср. Быт.6:3). Потому и не старается она о каком-либо благом деле, но силится исполнять пожелания тела и живущих в ней страстей и, помрачаясь все более и более, всегда добровольно коснеет в совершенном неведении. Просветившийся же, чтобы видеть свои согрешения, не перестает рыдать о себе и о всех людях, видя такое терпение Божие и такие согрешения, которые мы, жалкие, сначала и прежде (άνωθεν) делали и всегда делаем; а чрез это делается он благоразумным и отнюдь не смеет осуждать кого-либо, стыдясь многих благодеяний Божиих и своих согрешений. Отсюда с радостию оставляет всякое свое пожелание, неугодное Богу, и заботится о своих чувствах, чтобы они не делали отнюдь ничего сверх необходимой потребности, по слову пророка: Господи! не превозносилось сердце мое и не превозносились очи мои (Пс.130:1). Но должно быть внимательным, чтобы, достигнув такой высоты, человеку как-нибудь, от нерадения или возношения, не потерпеть того же, что потерпел оный (Давид); ибо, может быть, не успеет он покаяться, как покаялся тот (Давид). Потому что грех близок и весьма праведным, а покаяние не всем удобно по близости смерти, и прежде нее – отчаяния.Итак, хорошо не падать или падать и восставать; если же случится пасть, хорошо не отчаиваться и не отчуждать себя от человеколюбия Владыки. Ибо Хотящий [всем спастись] может оказать милость нашей немощи, только не будем удаляться от Него, не будем отягощаться понуждением к исполнению Его заповедей и, не в силах будучи достигнуть [высоты] их, не предадимся изнеможению, но познаем, что пред Господом один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день (2Пет.3:8). Не будем слишком ретивы, не будем и ослабевать, но всегда полагать начало. Пал ли ты – восстань. И опять пал – восстань; только не оставляй Врача, чтобы чрез отчаяние не подпасть осуждению, худшему – самоубийцы. Но пребывай при Нем, и Он окажет тебе милость или обращением, или искушениями, или другими действиями промысла, без твоего ведома. Ибо диавол имеет обычай возлагать на душу то, к чему находит ее готовою: или радость и самомнение, или печаль и отчаяние, или чрезмерные труды, или совершенную леность, или безвременно и сверх надобности дела и мысли, или помрачение и безрассудную ненависть ко всему существующему. И просто: какое находит в каждой душе вещество, то и возлагает на нее, чтобы оно не сделалось ей полезным. Хотя это может быть и благое и угодное Богу [дело], но – если оно будет направляемо людьми, могущими судить о вещах и постигать намерение Божие, сокрытое среди окружающих его шести страстей: того, что выше и ниже его, по правую и левую его сторону, вне и внутри его. Ибо дело ли то будет по Богу или знание, но [всегда] благое намерение его бывает окружено шестью противными страстями. Потому, при всяком деле, человек должен спрашивать [совета], по слову святого Антония; но спрашивать не у всякого, а у имеющих дарование рассуждения, чтобы не впасть обоим по неопытности в яму, по евангельской притче (см. Лк.6:39). Потому что без рассуждения ничто не бывает добрым, хотя не знающим кажется и очень добрым, или потому что не своевременно, или сверх надобности, или сверх меры вещи, или крепости сил человека, или знания его и по многому другому. Имеющий же дарование рассуждения получил его чрез смиренномудрие и потому все познает по благодати и со временем приходит в рассмотрение (см.: Леств. 4:105).И так от плача и терпения рождаются надежда и беспристрастие, от которых – умерщвление себя миру. И если человек будет пребывать в терпении, не отчаиваясь от того, что повсюду видит утеснение и смерть, но познавая, что это ему испытание и [источник] просвещения, и не будет дерзновенным, как бы достигший уже в меру [духовного возраста], то, чрез многие слезы, скорби, приходит он в состояние ясно видеть святые страдания Господни, и много бывает ими утешаем, и считает себя поистине ниже всех, видя, что столько благ изливается на него, от благодати Божией. Богу слава и держава во веки веков. Аминь.Вот ι (йота) и девятое СловоО честных страданиях Христовых.От памятования о смерти и о своих согрешенияхМногие слезы рождаются в делателе;И от них получает он силу содержать в умеСтрадания Христовы и святых Его.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 9. О [слезах и] честных страданиях ХристовыхЧтобы кто-либо по причине подвигов своих и многих стенаний и слез не подумал, что он совершает великое дело, дается ему познание страданий Христовых и всех святых. Рассматривая их, он изумляется от удивления и, вместе, сокрушает себя самого в подвигах. Ибо познает свою немощь от видения стольких искушений, которым нет числа, и того, как святые столько претерпели с радостию и сколько ради нас пострадал Господь. Вместе с этим получает он просвещение к познанию соделанного и сказанного Господом. И, рассматривая все сказанное в Евангелии, начинает иногда горько рыдать от скорби, иногда же от благодарения радуется духовно не потому, что думает иметь добрые дела, это было бы самомнение, но потому, что, будучи весьма грешным, удостоился такого видения; и более смиряется делом и словом, семью упомянутыми деланиями и нравственным, то есть душевным деланием, и хранением пяти чувств и заповедей Господних. И не считает это добрыми делами, достойными награды, но, напротив, долгом и никак не надеется избавиться от долга, по величию дарованных ему познаний. И бывает как бы плененным разумением слов, которые читает и поет, и от сладости их часто, невольно, забывает грехи свои и начинает с радостию проливать слезы, сладкие как мед. И опять, боясь обольщения, чтобы это не было не своевременно, удерживает себя, и, вспоминая прежнюю жизнь свою, снова плачет горько, и так идет [вперед] посреди тех и других слез. [Но все это бывает] если он внимает себе, и во всем советуется с кем-либо опытным, и повергается пред Богом с чистою молитвою, приличною проходящему деятельную жизнь, отвлекая ум свой от всего, что он слышал и видел, и собирая его в памятование о Боге, и ища только того, чтобы воля Божия совершалась во всех его начинаниях и разумениях. Если же не так, то он обольстится, думая {μέλλει θεασασθαι), что увидит явление кого-либо из святых Ангелов или Христа, не понимая того, что желающий видеть Христа не вне должен искать Его, но внутри себя, подражанием жизни Его в миpe и тем, чтобы сделаться телом и душою безгрешным подобно Христу и всегда иметь ум мысляим по Христе (διά Χριστόν νοοϋντα) (ср.: 1Кор.2:16). А представлять себе во время молитвы какой-либо образ, вид или помысл не только не хорошо, но, напротив, весьма вредно. Ум должен быть в месте Божием, как то объясняет святой Нил, приводя изречение псалма: и было, говорит, в мире место Его (Пс.75:3). Мир же состоит в том, чтобы отнюдь не иметь помысла хорошего или худого. Потому, говорит святой Нил, что если ум ощущает себя, то он уже не в Боге едином, но и в себе. И поистине так. Ибо Божество неописуемо, беспредельно, не имеет образа и вида, и тот, кто говорит, что ум его с единым Богом, также должен иметь ум безвидным, не имеющим очертания, необразовидным и неразвлекаемым. А что вне этого, то – обольщение демонское. Потому и должно быть внимательным и без вопрошения опытных не утверждать никакого помысла, ни доброго, ни худого, ибо мы не знаем ни того, ни другого. Демоны преобразуются во что хотят и такими нам являются; как и человеческий ум и сам преобразуется во что хочет и очерчивается по виду воспринимаемого им предмета; но демоны делают это для того, чтобы обольстить нас, а ум наш блуждает неразумно, стремясь достигнуть совершенства. Однако насколько кто может, – должен заключать ум в каком-либо поучении по Богу. Ибо как телесных деланий семь, так и видений ума, то есть познаний, восемь. Три из них предшествуют видению о пречистых страданиях Господа, в которых и должно всегда поучаться внутри себя, чтобы плакать о душе своей и о подобных себе, то есть размышлять о бедствиях, бывающих с нами от начала преступления, и как естество наше пало в такие страсти; размышлять и о своих согрешениях, и об искушениях, бывающих к исправлению. Потом – о смерти и ужасах, ожидающих грешников после смерти, чтобы душа сокрушилась и предалась плачу, к утешению и смирению своему; чтобы не отчаивалась от многих и страшных этих мыслей и, опять, чтобы не думал человек, что он успел достигнуть духовного дела, но чтобы пребывал в страхе и надежде, что и называется кротостию помыслов, то есть принимать все одинаково. Кротость приводит ум к познанию и рассуждению, по слову пророка: ибо направит, говорит он, кротких в суждении (Пс.24:9), точнее же, на рассуждение, чем пророк означает ве́дение с благочестием. Но как благочестие есть одно наименование, а заключает в себе многие делания, так и ве́дение по названию одно, но имеет в себе многие [степени] познаний и видения. Ибо и началом телесного делания служит ве́дение, и без ве́дения никто не приступает к деланию доброго, и до самого конца, то есть усыновления и восхищения ума на небо, во Христе, пребывает ве́дение и видение. Но одно прежде труда, чтобы чрез него совершалось дело, как здания – орудиями, а другое после веры, чтобы дело охранялось страхом, как стеною. И опять нужны ве́дение и делание душевных добродетелей для того, чтобы приготовлялись и возрастали райские произрастения. После этого опять нужно ве́дение ума и духовное делание, то есть внимание ума и устроение душевного нрава, чтобы делатель искусно трудился и хранил заповеди, от чего бывает попечение о произрастениях и содействие Божие: как солнце, дождь, ветер и возрастание [плодов], без которых весь труд земледельца напрасен, хотя, может быть, и разумно совершается: ибо без приклонения свыше не может совершиться что-либо доброе; но и приклонения свыше, и [помощи] благодати не бывает к не имеющим произволения, говорит божественный Златоуст. Но все в этой жизни двойственно: делание и ве́дение; произволение и благодать; страх и надежда; подвиги и воздаяния. Но второго не бывает, пока не совершится первое, а если оно, может быть, и кажется, то это – обольщение. Точно так же, как если бы неопытный земледелец, видя цвет и считая его за плод, поспешил бы собрать его, не зная, что он губит действительный плод собиранием мнимого, так и здесь. Мнение не попускает быть мнимому, говорит святой Нил. Потому и должен всякий пребывать при Боге и все делать с рассуждением, а оно происходит от того, чтобы вопрошать [опытных] со смирением и укорять себя и то, что делаешь и разумеешь сам. Ибо сатана принимает вид Ангела света (2Кор.11:14). Потому и не чудо, если помыслы, им влагаемые, для неопытных кажутся разумениями правды.Смирение, говорит Лествичник, есть дверь бесстрастия, основание же его есть кротость, по слову Великого Василия. Ибо кротость делает то, что человек всегда пребывает одинаковым, и при злополучных и при благополучных делах и мыслях, и не заботится ни о чести, ни о бесчестии; но и приятное и прискорбное принимает с радостию и не смущается, как та дева, о которой сказал святой Антоний: когда я сидел у одного аввы, пришла некоторая дева и сказала старцу: авва, я провожу шесть дней шести недель в посте и ежедневно изучаю Ветхий и Новый Завет. – Старец отвечал ей: сделалась ли для тебя скудость все равно что изобилие? – Она сказала: нет. – Бесчестие – как похвала? – Сказала: нет, авва. – Враги – как друзья? – Отвечала: нет. – Тогда говорит ей мудрый тот старец: иди трудись, ты ничего не имеешь. – И действительно. Если она так постилась, что вкушала раз в седмицу, и то чего-нибудь из простейшей пищи, не следовало ли ей иметь скудость как изобилие? И опять, Ветхий и Новый Завет изучала она ежедневно, а не научилась смирять себя? И, не имевшая вовсе ничего в жизни, не должна ли она была всех считать друзьями? И при стольких трудах она не могла научиться иметь врагов как друзей? Итак, хорошо сказал ей старец: ты ничего не имеешь. – А я еще прибавляю, что такой человек подвергнется большему осуждению, как Златоуст говорит о пяти юродивых девах, что в труднейшем они могли подвизаться, то есть в хранении девства, что превыше естества, а в легчайшем не могли, то есть в милостыне, которую даже и еллины и неверные делают и доныне, как естественную. Но, не познав, что есть искомое, [дева та] трудилась понапрасну. Сия подобаше, говорит Господь, творити, и онех не оставляти (Мф.23:23). Хорошо подвижничество, но с правым намерением. И мы должны считать его не делом, а приготовлением к делу; и не плодом, но почвою, могущею со временем, трудом и помощию Божиею, произвести растения, от которых бывает плод. Плод сей есть очищение ума и соединение с Богом, Которому слава вовеки. Аминь.Вот десятая буква κ (каппа)И опять Слово о христовом смирении,Которое происходит от того, что душа ни о чем незаботится,Но себя возделывает всячески,Всегда, при всяком деле.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 10. О [Христовом] смиренииИстинно смиренномудрствующий никогда не перестает укорять самого себя, хотя бы и весь мир на него нападал и его бесчестил; чтобы не только невольно спастись, как имеющие терпение, но и добровольно спешить к страданиям Христовым; ибо таковой научился из них величайшей из всех добродетелей, в которой обитает Дух Святой. Она есть дверь царства, то есть бесстрастия. Вошедший ею идет к Богу, и без нее напрасен труд и многоскорбен путь. Она дарует всякое спокойствие тому, кто имеет ее в сердце; ибо в ней обитает Христос. Ради нее пребывает благодать, и ею сохраняются дарования. Она рождается от весьма многих добродетелей, то есть от послушания, терпения, нестяжания, нищеты, страха Божия, ведения и других, главнейшая же из них – рассуждение, просвещающее действия ума. Однако да не подумает кто-либо, что просто и как случится можно сделаться смиренномудрым. Это дело превыше естества, и сколь велико это дарование, почти столь же многого требует труда, и благоразумия, и терпения, против восстающих на него искушений и демонов, ибо оно минует все их сети. Смирение рождается от ведения, а ведение рождается от искушений. Познавшему себя даруется познание всего; и повинующемуся Богу повинуется все, когда смирение воцарится в членах его. И поистине так. Ибо чрез многие искушения и терпение их человек делается опытным и познает из этого свою немощь и силу Божию. И чрез познание своей немощи и неведения, зная, что он прежде не знал многого, чему теперь научился, верит, что действительно как он не знал того и не ведал, что не знает, так есть и многое другое, что уведает, может быть, впоследствии, по слову Великого Василия, который говорит: если кто-либо не испытает вещи, то не знает, чего он лишается. – Вкусивший ве́дения отчасти познает, что он не знает, и бывает ему ве́дение ходатаем смирения. И опять, познавший себя, что он есть создание, склонное к изменению, ни в чем отнюдь не превозносится; ибо если он и имеет, быть может, что-нибудь, то это принадлежит Создавшему его. Никто не хвалит какой-либо сосуд, что он сам себя хорошо устроил, но хвалят художника, который его сделал, а когда сосуд разобьется, тогда упрекают в этом виновного, а не художника. Если же сосуд словесен, то по необходимости и самовластен. И так Податель всего доброго есть Творец, как Виновник творения, а причиною к падению и изменению служит произволение самовластного. Как тот, кто пребывает неизменным, по благодати, получает и похвалу, так и укоризну – принимающий злобу змия. Ибо не тому прилична похвала, кто получает дары, но Тому хвала и благодарение, Кто их подает. По благодати, может быть, и получающий дары удостаивается похвалы за намерение получить то, чего не имел, более же за благоразумие в отношении к Благодетелю; если же не так, то не только лишается он похвалы, но и будет осужден за свое неразумие. Никто не смеет так бесстыдно говорить, что он не получил дара, но, с лукавством похищая похвалу и хвастая безмолвно, судит тех, которые не таковы будто бы, как он, как будто богатство, которое он думает иметь, сам он приобрел себе, а не по благодати получил. Если же, может быть, таковой и благодарит Подателя, но подобно тому фарисею мечтает и говорит в себе: благодарю Тебя, что я таков и таков. Хорошо сказал евангелист, точнее же, Сердцеведец Бог: в себе, а не Богу говорил он. Хотя и думал он, что Богу говорил устами, но знавший надменную его душу не сказал:Богу, но: став, говорит, фарисей молился сам в себе, говоря (Лк.18:11).А то, что Писание многократно повторяет те же самые или подобные изречения, не есть, говорит Златоуст, тождесловие или многословие, но это для того, чтобы слово впечатлелось в сердце слышащих. А Псалмопевец, по сильной любви, не хотел оставить слова, как те, которые, не вкусив сладости его, от нерадения попирают и самое изречение, чтобы избавиться от его тяжести. Такой когда получит полезный плод из Божественных Писаний? Напротив, не осуждение ли только и помрачение ума, когда сам отворит дверь нападающим на него демонам, по слову Господа: если с зеленеющим древом сие делают, то с сухим что будет? (Лк.23:31)? И: если праведный едва спасается, то где явится нечестивый и грешный? (Притч.11:31). И если на тех, у которых весь ум сосредоточен в памяти о Боге, – невеществен и безвиден, нападают демоны, и если бы Бог не охранял их за их смиренномудрие, то молитва их не могла бы восходить, но возвращалась бы без успеха; что же будем делать мы, жалкие, которые даже и воздуху не говорим устами, чтобы Бог когда-либо умилосердился и снизошел бы неведению нашему и нашей немощи, ради нашего благоразумия (т. е. сознания нами своей немощи)? Касательно же того, что и на совершенных нападают демоны, послушаем, что говорит святой Макарий: никто не бывает совершенным здесь, в нынешнем веке; ибо [иначе] не было бы обручением то, что дается здесь. – И в подтверждение сего приводит одного брата, который, молясь с другими, вдруг восхищен был на небо умом и видел горний Иерусалим и скинии святых, но, низойдя оттуда, отпал от добродетели и дошел до совершенной погибели, потому что возомнил о себе, что он преуспел, а не счел, что еще больший имеет долг, поскольку сподобился такой высоты, будучи недостоин того и прах по естеству. И опять тот же святой Макарий говорит: многих знаю и, по опыту, и я бывал в таком состоянии [совершенства], однако знаю верно, что никто не бывает здесь совершенным; но если бы и вполне невещественным сделался, и с Богом почти был соединен, грех все-таки ходит вслед его и никогда, прежде смерти, совершенно не истребляется. – И святой Нил говорит о некотором старце, что когда он молился, то, попущением Божиим, к пользе его самого и многих других, демоны схватывали его за руки и ноги и бросали вверх, а чтобы тело его не повредилось, падая на землю, подхватывали его на рогожу и, долго делая так, не могли свести ума его с неба (Слово о молитве, 111). Когда такой человек вкусил бы пищи? или когда нужно будет ему псалмопение и чтение? Но мы имеем в них нужду, по немощи ума нашего, хотя и таким образом не хотим быть внимательными. Увы! Достигший такой святости был борим, а мы не заботимся о брани. Святые смирением охраняются от сетей диавольских, а мы возносимся, по неразумию. И поистине, великое это неразумие – возноситься кому-либо тем, чего он не имеет. Что ты имеешь, сказано, чего бы не получил даром от Бога или по молитвам некоторых других, если же получил, что же хвалишься, как будто не получил? (1Кор.4:7), но как будто сам делая. Авва Кассиан сказал: смирение рождается от ве́дения, само же оно рождает рассуждение, от которого рождается рассмотрение. Сие последнее пророк называет советом (Ис.11:2). Оно видит вещи по естеству их, и, достигнув оного, ум, чрез видение созданий Божиих, умерщвляется миpy. Богу слава вовеки. Аминь.Одиннадцатое Слово и буква λ (лямбда).Смирение же рождает рассуждениеЧувственных творений по естеству.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 11. О рассужденииВесьма хорошо о всем вопрошать, но опытных, а неопытных опасно, потому что они не имеют рассуждения. Рассуждение знает время, потребность, устроение человека, свойство его, силу, ве́дение вопрошающего, произволение его, намерение Божие, смысл каждого изречения Божественного Писания и многое другое. Не имеющий рассуждения, может быть, и много трудится, но не достигает цели. Если же найдется человек, имеющий рассуждение, то он бывает руководителем слепых и светом для находящихся во тьме, и к нему должны мы во всем обращаться и принимать от него все, хотя, может быть, по неопытности нашей, и не то находим, чего желаем. Однако имеющий рассуждение из того наиболее бывает познаваем, что он может и не желающих и не охотных расположить к тому, что он говорит. Ибо чрез него действует Дух, испытующий все и совершающий Божественные дела, так что может и не хотящий ум заставить верить, подобно Ионе (см.: Житие преподобного Пахомия Великого), Захарии и Давиду, бывшему из разбойников, которому Ангел воспретил говорить, за исключением только молитвенного песнопения. Если же, может быть, ныне, в роде сем, нет имеющих рассуждения, по оскудению рождающего оное смирения, то мы должны о каждом начинании с трудом молиться, по слову апостола (см. Кол.4:2). Если мы и не имеем преподобных рук, то есть чистоты души и тела, то, по крайней мере, постараемся не иметь злопамятства и помыслов; ибо это значат слова апостола: воздевая чистые руки, без гнева и сомнения (1Тим.2:8). И когда что знаем за дело, угодное Богу, то будем делать бесстрастно, и если бы оно и не вполне было благое, то, по недоумению нашему и за намерение о Боге, сделанное вменится нам в благое, от благодати; если, однако, это не есть страсть, а сообразное с волею Божиею, как было сказано; и то, по нужде, ради одной только благости Божией. А где своя воля, а не Божия, там превозношение, и Бог к тому не благоволит и не открывает там Своей воли, чтобы человек, зная ее и не исполняя, не подпал большему осуждению. Все, что Бог дает нам и удерживает от нас, все делает Он для пользы нашей, хотя мы, как дети, и не понимаем этого. Так и на человека, не очистившего себя от страстей телесными и нравственными деланиями, не ниспосылает Он Святого Своего Духа, чтобы таковой, по привычке, не уклонился опять к страстям и не сделался повинным за нашествие Святого Духа. Но когда кто-либо долгое время проведет в подвигах и очистит сперва тело от большого и малого греха по действию, а потом и душу от всякого желания и всякого вида раздражительности и, привычкою к добру, устроит нрав свой, так чтобы отнюдь ничего не делать пятью своими чувствами, без хотения ума, и по внутреннему человеку ничему такому не делать снисхождения, и человек будет покорен самому себе, тогда и Бог, ради бесстрастия, покорит ему все, благодатию Святого Духа. Прежде должен он покориться закону Божию и таким образом, как разумный, покорит он себе то, что в его власти, так что ум будет царствовать, подобно тому, как он в начале был создан, царством мудрым, целомудрым, мужественным и праведным. И иногда укрощает он раздражительность мягкостию вожделения, а иногда удерживает вожделение жесткостию раздражительности, и познает ум, что он самодержец, и действует всеми членами тела (см. Втор.6:5), по заповеди Божией, и не бывает уже окрадываем забвением и неведением, как прежде. Тогда от упразднения {успокоения} по Богу делается ум рассмотрительным и начинает предусматривать сети, уготовляемые диаволом, сокрытые и тайно хитрые; но будущего не провидит, как пророки, ибо это превыше естества и дается [от Бога] для общей пользы. Рассмотрение же естественно, и когда ум очистится, является и оно из-под власти страстей, как из-под мрака, в котором прежде скрывалось, ради же смиренномудрия приходит благодать и открывает душевное око, которое было ослеплено диаволом, и человек тотчас начинает видеть вещи по естеству и не обольщается более внешним видом вещей, как прежде: ибо беспристрастно смотрит таковой на золото, серебро и драгоценные камни и не обольщается, не судит о них пристрастно, но подобно святым отцам знает, что из земли все это, как и другие вещи миpa. Видит человека и познает, что он из земли и в землю возвратится; и не просто только помышляет это, потому что и все люди по опыту знают то же, но, будучи обладаемы страстьми, бывают пристрастны к вещам. Если же кто-либо, по превозношению, думает, что он без первых трудов и добродетелей достиг того, чтобы видеть вещи по естеству, это не удивительно, потому что превозношение заставляет и слепых считать себя видящими, и неразумных по–пустому величаться. Если бы так легко было видеть вещи по естеству, от одних только размышлений, то излишний был бы плач и происходящее от него очищение, и не только это, но – и многообразные подвиги, и смирение, и благодать свыше, и бесстрастие. Но не так это; не так! Часто бывает сие удобнее для людей более простых [сердцем], у которых ум чист от дел этого миpa и от лукавств его; если случится такому быть в повиновении у опытного и духовного отца; или подобно древним, по домостроительству благодати, прежде нежели уразумеет кто-либо правое или левое (Притч.4:27), как сказал Соломон. А нам, которые с юного возраста работаем своим страстям и едва не всякому злу и лукавству усердно научились, без помощи Божией, труда и времени невозможно избавиться от столького зла и так видеть вещи; но и то, в таком только случае, если возлюбим приобретение добродетелей, как любили прежде зло, и будем усердно стараться о них. Хотя и при этом часто старания наши не приносят пользы или потому, что не переносим искушений до конца, или потому, что не знаем пути или намерения, или по лености, или по неверию и по многим другим причинам, которым нет числа. Если же это так, и мы еще очень далеки от цели, то как осмелимся сказать, что мы достигли древней (первоначальной) красоты, если мы только не обольщены самоугодием и скрытою погибелью? Ибо как самоукорение есть невидимое преуспеяние, потому что человек хорошо совершает путь свой и не замечает этого, так и самомнение и самоугодие есть скрытая погибель, потому что мы возвращаемся при них назад и не замечаем того. И поистине так. В тщеславную душу, и очищенную благодатию, страсти возвращаются. И Господь говорит: когда же нечистый дух выйдет и прочее (Мф.12:43). Почему? Потому что место, из которого он вышел, не имеет ни делания духовного, ни смирения; оттого и приходит он с прибавлением иных многих зол и живет там. Разумеющий да разумеет.Слово [Божие] не хочет все передать нам ясно и, опять, не хочет оставлять все неясным, но [говорит] так, как нам полезно. Великое и это благодеяние Божие, говорит Златоуст, что некоторые места Божественного Писания весьма ясны, а некоторые неясны; чтобы одними мы утверждались в вере и любви и от многого непонимания не впали в неверие и уныние, а другими возбуждаемы были к изысканию и труду, избавились от гордости и приобрели смирение, чрез то, что не можем постигнуть. И таким образом от того и от другого получали плод смирения и любви к Богу, если ощущаем изливающиеся на нас дары Его.Итак, пятое видение, о котором мы теперь говорим и о котором утверждаем, состоит в том, чтобы человек мог вследствие [дарования] рассуждения поистине видеть чувственные творения и помыслы, а не по какому-либо обольщению не понимать их [как должно] и делать что-либо несогласно с Божественным намерением, пристрастно, или снисходить помыслу; но если бы и смерть предстояла, от намерения Божия не отступать ни словом, ни делом. Это сказано о конце ве́дения, потому что в начале его [подвизающийся] как ученик, по нужде, еще не достигает (έπιτυγχάνει) цели, а может быть, и в деле [погрешает], побеждаясь привычкою. И иногда попущением Божиим несколько заблуждает, но тотчас возвращается со многим смирением; иногда же от самомнения принимает вид возношения (σχηματίζεται προς επαρσιν). Когда так с ним бывает, то он должен знать, что благодать, вразумляя его, учит смирять себя и познавать, откуда получает он крепость и ведение, чтобы надеяться не на самих себя, сказано, но на воскрешающего и прочее (1Пет.4:11; 2Кор.1:9), что и здесь бывает. Ибо если подвизающийся пребывает в терпении, не надмеваясь и не отвращаясь от добродетели, то воздвигается и он от умерщвления тела и вещей к познанию существующего, ибо, по слову апостола, телесными деланиями сраспинается он [Христу] телесно, и душевными – душевно (см. Гал.5:24); потом спогребается Ему умерщвлением чувств и ве́дением [всего] по естеству и воскресает мысленно, ради бесстрастия, во Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава и держава во веки веков. Аминь.Буква μ (мю) и двенадцатое Слово;Оно объясняет опытное созерцаниеЧувственных творений.И никто да не ищет его несвоевременно.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 12. О видении чувственных творенийУму, не приобретшему еще умерщвления от страстей, неполезно переходить к созерцанию чувственных творений; если же он стремится к этому и не упражняется в поучении Божественным Писаниям, в ве́дении и безмолвии, то человек более помрачается забвением и мало–помалу приходит в неведение; хотя, может быть, и достигнул уже мысленного ве́дения, особенно же если не от благодати получил он ве́дение, сам того не замечая, но от чтения и опытных при том наставников о таких таинствах. Ибо как земля, если земледелец не обрабатывает ее, зарастает тернием, и особенно если она хорошего качества; так и ум если не упражняется в молитве и чтении и не имеет этого своим [непрестанным] делом, – одебелевает и не замечает того. И как земля, хотя идет на нее дождь и светит солнце, не приносит пользы земледельцу, если он не засевает ее и не охраняет, так и ум без нравственного делания не может иметь ве́дения, хотя, может быть, и от благодати получил его. Но как только он, по лености, немного уклонится к страстям, тотчас обольщается. Если же он сколько-нибудь обратит взор свой и к самомнению, то благодать его оставляет. Потому и отцы ежели по старости и немощи часто и уменьшали телесные делания, но душевные – никогда; ибо вместо телесных подвигов имели они телесную немощь, которая может держать в порядке окаянную плоть, а хранить душу безгрешною, чтобы и ум просветился, без нравственного делания, невозможно. И земледелец часто переменяет свои орудия, может быть, и отлагает их, но землю никогда не оставляет необработанною, незасеянною и ненасажденною; также и плод никогда не оставляет без охранения, если хочет им воспользоваться. Если же кто вор есть и разбойник и не сею дверию захочет войти, но перелазит иным [местом], как говорит Господь (Ин.10:1), того не послушают овцы, то есть Божественные мысли, по слову божественного Максима. Ибо вор не приходит иначе, разве только украсть слышанием и убить иносказанием и, не в силах будучи постигнуть высший смысл Писания, погубит себя самого и мысли лжеименным своим знанием, чрез самомнение. А пастырь злостраждет со своими мыслями, по слову апостола, как добрый воин Христов (2Тим.2:3), чрез хранение Божественных заповедей, и входит тесными вратами, то есть смиренномудрием и дверию бесстрастия. Прежде нежели удостоится благодати свыше, он упражняет себя и, чрез слышание, научается всему. И сколько раз ни приходит волк в виде овцы, прогоняет его самоукорением, говоря: не знаю, кто ты; Бог знает. – Если же, может быть, бесстыдно приходит мысль и хочет быть принятою, говоря: если ты не составляешь себе понятия и не рассуждаешь о вещах, то ты неверный и невежда. – Он отвечает ей: но и юродивый, если хочешь, по слову божественного Златоуста, зная, что юродивый в мире сем премудр бывает, как сказал апостол (см. 1Кор.3:18) и как говорит Господь, что сыны века сего мудрее сынов света, в своем роде (Лк.16:8). И поистине так. Ибо они желают побеждать других и богатеть, быть мудрыми и прославляемыми, властительствовать и другого подобного, и хотя, может быть, и не достигают этого, и труд их бывает бесполезен, однако и сверх силы стараются о том. А те (сыны света) желают иметь противоположное исчисленному, за что и здесь часто получают обручение тамошнего блаженства, и стараются хотя столь же усердно, как и те, чтобы ум получил свободу, по благодати, ради которой он мог бы иметь недремлющую память и мысли, подтверждаемые Божественными Писаниями и опытными в духовном ве́дении, или знать во многом знании, что не знает, по недостатку ве́дения, познавая, что мысли, приходившие прежде сего, были искушения, к испытанию его самовластия, чтобы он, смиренномудрствуя, отвращался от своего собственного помысла и намерения и, скорее, боялся их; вопрошал [опытных], со многими слезами прибегал к смирению и самоукорению и считал ве́дение и дарования как бы великою потерею. Гордый же спешит утверждать свои мысли, не слыша Лествичника, который говорит: не ищи прежде времени [того, что приходит в свое время] и прочее. И святого Исаака, учащего: не входи бесстыдно, но благодари с молчанием. – Также и Златоуста, сказавшего «не знаю» и научившегося этому от апостола. И Дамаскина, говорящего об Адаме, что не время было заниматься созерцанием чувственного (των αισθητών). Ибо чувства детей не могут переносить твердой пищи, но имеют нужду в молоке, как говорит апостол (см. Евр.5:13). Потому и не будем искать видения, не во время видения, но прежде приобретем в себе матерей добродетелей, и ве́дение придет само собою, по благодати Христа. Ему слава во веки веков. Аминь.Буква ν (ню) и тринадцатое СловоО ве́дении здесь еще мысленного,То есть умных сил бесплотных.От чувственного познает сие созерцающий.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 13. О ве́дении мысленногоВе́дение мысленного приходит после навыка в созерцании чувственного. Но не Ангела будет видеть получивший сие ведение. Ибо как человек, который не видит и своей души, может видеть невещественное, единому Творцу ведомое существо? Для общей пользы, по действию промысла Божия, Ангелы являлись многократно отцам нашим. Но между нами этого не бывает, потому что мы желаем этого из самомнения и не заботимся о пользе общей, но и не терпим ничего ради Бога. Потому желающий видеть такое [явление], скорее, желает видеть демона, ибо, говорит апостол, сатана принимает вид ангела света (2Кор.11:14). Если же и бывает [такое явление], то, напротив, тому, кто о сем вовсе не думает и, хотя, может быть, это и бывает, не верит; тогда оно случается, если бывает принимаемо к пользе общей. И познается истинное явление из того, когда мы не хотим даже и во сне принять что-либо подобное; и если бы случилось, не придаем ему никакого значения, а остаемся такими, как будто ничего не видели. Ибо действительный Ангел имеет от Бога власть, если ум и не хочет, умиротворить его и побудить принять себя, а демон не может этого сделать; но когда видит, что ум готов его принять, тогда является, попущением Божиим; если же нет, то удаляется, гонимый Ангелом, охраняющим человека от святого крещения, потому что ум не предает своего самовластия. И это так. Теперь же будет сказано об одном [только] видении горних чинов, которых девять, по слову великого Дионисия, и как находим это во всех писаниях. Эти девять чинов имеют наименования, сообразные их природе и деятельности, и называются бесплотными, потому что невещественны; умными, ибо они суть умы, и воинствами, поскольку суть служебные духи (Евр.1:14) Царя всяческих. И опять, иные имена имеют они общие и особенные, то есть называются Силами и Ангелами: первое есть собственно название одного чина, но, по деятельности своей, все девять чинов называются силами; ибо все могут приводить в исполнение Божественную волю. Ангелы есть также собственное имя одного из чинов, первого от нас и девятого от страшного престола, по деятельности же все называются Ангелами (вестниками), как возвещающие людям Божественные повеления. Ибо к Иову пришел иной вестник (Иов.1:18), говорит Соломон; но то не был святой вестник (άγγελος), потому что, говорит Златоуст, остался один и пришел возвестить. Но и Господа Божественное Писание в различных местах называет Ангелом. Ангелов, сказано, принял Авраам (см. Быт.18); но то был Господь бесплотный, как говорит Дамаскин к Богородице: «Авраам в сени увидел совершившееся в Тебе, Богородица, таинство, ибо Сына Твоего бесплотного принял» и прочее. И опять, в пещи [Вавилонской] с отроками был Сам Он (см. Дан.3:92), по действию же называется Ангелом, как и пророк Исайя сказал: Великого Совета Ангел (Ис.9:6), и Сам Господь говорит: что слышал от Отца Моего сказал (άναγγελώ) вам (Ин.15:15). Тому слава вовеки. Аминь.Настоящее Слово, соответствующее букве ζ (кси),Об истинном бесстрастии вообще.Вот уже четырнадцать Глав,По благодати Христовой, изложены вкратце.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 14. Об истинном бесстрастииНеобычайное и преславное дело есть бесстрастие, ибо оно может после того, как человек привыкнет побеждать страсти, сделать его подражателем Богу, по мере сил человеческих. Бесстрастный, страдая или терпя нападение от демонов и злых людей, переносит это, как бы не он, а другой кто-либо страдал; подобно святым апостолам и мученикам; и когда его прославляют, не возносится; когда порицают, не скорбит, имея в мысли, что радостное есть благодать Божия и снисхождение, превыше его достоинства, а трудное – испытания; и одно дается здесь, по благодати, к утешению, а другое – для смиренномудрия и благой надежды в будущем; и как нечувствующий, при многом чувстве, пребывает он, среди прискорбного, вследствие рассуждения. Бесстрастие не есть одна какая–либо добродетель, но наименование всех добродетелей. Ибо как один член не есть человек, но многие члены тела в совокупности составляют человека, и то не одни, но вместе с душою, так и бесстрастие есть совокупность многих добродетелей, в которой вместо души обитает Святой Дух, потому что бездушны суть все так называемые духовные дела, если они не имеют Духа Святого, от Которого так называемый духовный получил наименование. Если душа не отвергнет страстей, то не снизойдет на нее Святой Дух. Но без этого опять и сия всеобъемлющая (περιεκτική) добродетель не может быть названа бесстрастием; и если, может быть, и случится кому-либо быть таковым, то это более по бесчувствию. Потому и еллины, не знающие сего, говорят: не будь бесстрастен, как бездушный, и страстен, как бессловесный. – Слова их «бесстрастен, как бездушный» были сказаны сообразно с их разумением; ибо они не знали о Святом Духе, а сказанное о страстном человеке, что он подобен бессловесному, и мы также говорим, но не потому, чтобы мы от них сему научились, а просто говорим; ибо это не есть ве́дение, не есть и опытность, но, испытав мучительство страстей, мы научились – от чего мы пострадали. И опять, от святых отцов, которые удостоились бесстрастия, научившись приобретению добродетелей, мы пишем [о сем]. Они говорят, что как очень страстный бывает плененным и бесчувственным от любви к страстям: и иногда вследствие какого-либо вожделения бросается безрассудно, как бессловесное [животное], а иногда от раздражительности, мстящей за вожделение, как зверь, скрежещет зубами на подобных себе. Так и бесстрастный человек от совершенной любви к Богу делается нечувствительным. И иногда имеет непрестанное поучение в Боге; иногда [упражняется] в видении какого-либо из Его чудодействий и в каком-либо изречении Божественных Писаний, по слову святого Нила. И если он и посреди многих находится, если и на торгу, ум его пребывает как наедине. Такое устроение происходит от хранения Божественных заповедей Христа, Которому слава и держава вовеки. Аминь.Хранение божественных заповедейЕсть доказательство любви к Богу и ближнему.Посему и настоящее СловоГоворит о любви.Оно соответствует букве о [омикрон]И по счету пятнадцатое, а начало и конец закона есть любовь.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 15. О любвиЖелающий сказать что-либо о любви дерзает говорить о Боге, по слову Иоанна Богослова, который говорит: Бог есть любовь и пребывающий в любви, – в Боге пребывает (1Ин.4:8, 16). О, чудо! Эта главнейшая из всех добродетелей естественна. Почему и закон во-первых сказал о ней: возлюби Господа Бога твоего... от всей души твоей и прочее (Втор.6:5). Услышав: от всей души, я пришел в изумление, и не нужны были мне остальные слова. Ибо [изречение] от всей души – обнимает и разумную, и раздражительную, и вожделевательную [части]; ибо душа состоит из этих трех [сил]. И ум (разумная часть) ее всегда размышляет о Божественном; вожделевательная сила одного только Божественного желает непрестанно и отнюдь ничего иного, ибо закон сказал: от всей души, и раздражительность естественно действует против препятствующих такому желанию, и не иначе. Итак, хорошо сказано, что Бог есть любовь (1Ин.4:8); и если Он увидит, что эти три силы души к Нему единому стремятся, как Он заповедал, всячески и Он Сам, как Благий, не только возлюбит, но и вселится и будет ходить в таковой душе, как сказал Он (2Кор.6:16), наитием [Святого] Духа. А тело поневоле и нехотя, как бессловесное, покорится разуму; и плоть не будет более желать противного духу, как говорит апостол (Гал.5:17). Но как солнце и луна, водимые повелением Божиим, освещают мир, хотя они и бездушны, так и тело, по воле души, будет совершать дела света. И как солнце, переходя ежедневно от востока к западу, совершает один день, и без него бывает ночь, так и каждая добродетель, которую исполняет человек, просвещает его душу, и без нее бывают страсть и тьма, пока он снова не приобретет добродетели, и так приходит свет. И как солнце, начиная от края востока до другого края его, понемногу изменяя лучи свои, совершает год, так и человек, начиная добродетели и понемногу преуспевая в них, делается бесстрастным. И как луна делается полною и уменьшается каждый месяц, так и человек из каждой добродетели ежедневно успевает или ослабевает, пока не придет в навык подлежащей добродетели. И иногда скорбит о Боге, иногда же веселится, благодаря Бога и считая себя недостойным приобретения добродетелей. И опять иногда просветляется, иногда же помрачается, пока не окончится путь; и одно бывает за возношение, другое же для предохранения от отчаяния, по действию промысла Божия. Как в нынешнем веке солнце имеет изменения, и луна увеличивается и уменьшается, в будущем же всегда свет для праведных и тьма – увы! – для подобных мне грешников; так и ныне, прежде совершенной любви и Божественного видения, в душе бывают перемежающиеся между собою различные изменения и в уме помрачения вместе с добродетелями и познаниями, пока человек не удостоится делания будущего [века] ради совершенной любви, для приобретения которой и весь труд предпринимается. Ибо ради любви покоряется заповеданиям тот, кто находится в повиновении, и ради нее богатый и свободный делается нестяжательным и рабом, дабы попустить желающим иметь то, что принадлежит ему и его самого. Подобно сему и постящийся постится для того, чтобы иные могли питаться тем из его имения, что он употребил бы на себя самого. И просто: всякое делание исполняется из любви к Богу или ближнему. Упомянутое нами и тому подобное бывает ради любви к ближнему, а бдение, псалмопение и таковые [делания] из любви к Богу, Которому слава, честь и держава во веки веков. Аминь.Буква π (пи) и шестнадцатое Слово,О ве́дении Бога вкратце [говорящее].Ибо многие сказали о богословии,Во многих канонах и словах.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 16. О ве́дении БогаВсе сотворенное Богом имеет начало, если же Он восхощет, то и конец; ибо все это произошло из небытия. Бог же не имеет ни начала, ни конца, так же, как и Его совершенства, ибо Он никогда не был без них, но всегда был и есть преблагий и праведный, всепремудрый, всемогущий, непобедимый, бесстрастный, неописанный, беспредельный, неисследимый, непостижимый, бесконечный, присносущий, несозданный, неизменный, непреложный, истинный, несложный, невидимый, неосязаемый, необъятный, совершенный, превысший всего существующего, неизъяснимый, неудоборазумеваемый, многомилостивый, всещедрый, многоблагоутробный, Вседержитель, всевидящий. И как говорит великий Дионисий, Он, имея добродетели, не понуждает Себя к исполнению каждой, как добродетельные люди, но производит благое, желая его, и употребляет добродетели, как орудия, самопроизвольно. Ангелы же и добродетельные люди получили от Него, по благодати, вместе с бытием и добродетели, которыми, подражая Ему, сделались праведными, благими и премудрыми. И они, как творения, имеют нужду в помощи и снисхождении Вседержителя, без которых не могут иметь ни добродетели, ни премудрости; потому что творения склонны к изменению и, как совокупленные из различного, называются сложными, а Бог бесплотен, прост, безначален, Единый Бог во Отце и Сыне и Святом Духе поклоняемый и прославляемый всем творением. И человек, удостоившийся быть по подобию Его, имеет одну волю, а не многосложную и ум простой; всегда упражняется в безвидном, насколько это от него зависит; по действию же промысла, невольно нисходит из безвидного к созерцанию какого-либо [изречения] Писания или творений. Чтобы не быть осужденным, заботится и о теле не потому, что любит тело и желает его питать, но чтобы не сделать его вовсе непотребным и не подвергнуться за то осуждению, как было сказано. Как ум не отвергает свойственных ему страстей, но употребляет их по естеству, так и душа не отвергает тела, но употребляет его на всякое доброе дело. И как ум, удерживая безрассудные стремления страстей, направляет каждую из них к Божественной воле, так и, удерживая члены тела, человек исполняет одну волю, а не многие, ибо ни четырем стихиям, составляющим тело, ни многим членам его не попускает делать, что они хотят, ни трем душевным силам безрассудно и необузданно мыслить или возбуждать тело к деланию, но, поступая по внушению духовной премудрости, волю трех сил [души] делает одною, нераздельною. Видов сей премудрости четыре: мудрость, целомудрие, мужество и правда. Весьма высоко написал о них Богослов, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.Вот теперь семнадцатое Слово0б одной из главных [добродетелей],Поскольку мы достигли до буквы р (ро).Мудрость есть первая из четырех.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 17. О мудростиВсем желающим узнать о четырех главных добродетелях легче научиться сему от Богослова, однако и здесь о каждой из них будет сказано понемногу; ибо всякая добродетель имеет нужду в сих четырех и всякое начинание нуждается в первой из них, то есть в мудрости, и без нее не может осуществиться. Ибо как может какое-либо дело исполниться без мудрости? Она рождается от разумной части души и находится между лукавством, то есть чрезмерным мудрствованием (του ύπερφρονεΐν), и неразумием. Одно из них влечет мудрость к тому, чтобы поступать лукаво и вредить душе, ее имеющей, и другим, кому возможно. Другое же делает ум нечувствительным и суетным и не допускает его заботиться ни о Божественных вещах, ни о чем-либо полезном для души его самого или ближнего. И одно уподобляется высочайшей горе, а другое пропасти; мудр же тот, кто идет по равнине, между ними находящейся. А кто совращается [с среднего пути], тот или падает вниз, в пропасть, или же старается взойти много вверх, и, не находя пути, невольно падает вниз, и, против желания, снова низвергается в пропасть и не может устоять, потому что не хочет чрез покаяние возвратиться к мудрости с высоты горы. Падший же в пропасть умоляет со смирением Могущего вывести его на царский путь добродетелию. А мудрый не восходит с возношением и не хочет повредить кому-либо; но и не нисходит неразумно и не получает от кого-либо вреда, а собирает для себя наилучшее и хранит оное о Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава вовеки. Аминь.Сигма (σ) восемнадцатая из букв;Слово же настоящее о целомудрии.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 18. О целомудрииЦеломудрие есть здравый (целый) образ мыслей, то есть не имеющий [какого-либо] недостатка и не допускающий того, кто его имеет, уклоняться в невоздержность или в окаменение; но хранящий собираемое мудростию доброе и отвергающий все худое; собирающий помысл к себе самому и собою возводящий его к Богу. Как добрый пастырь, собирает оно (целомудрие) своих овец, то есть Божественные мысли, вокруг и внутрь себя, а невоздержность, как бешеного пса, убивает удалением от вредного; окаменение же отгоняет, как хищного волка, и не допускает его в уединении поедать овец, но постоянно видит его и ясно указывает его разумной части души, чтобы оно не укрылось в темноте и не пребывало вместе с его мыслями. Целомудрие рождается от вожделевательной части души. Без него не может сохраниться ничто доброе, хотя бы, может быть, и произошло. Ибо если не присутствует целомудрие, то причастность души стремится или вверх, или вниз, то есть или к окаменению, или к невоздержности. Невоздержность же разумею не тут только, которая относится к чревоугодию и блуду, но – воздержание всякой страсти и всякого помысла, не по Богу произвольно помышляемого. Целомудрие укрощает все это; оно удерживает неразумные стремления души и тела и направляет их к Богу, Которому слава вовеки. Аминь.Буква τ (may) и СловоДевятнадцатое о мужестве.Оно рождается от раздражительной [части души]И находится посреди дерзости и боязливости.Нынe же начало, благослови ОтчеСлово 19. О мужествеСвойство мужества состоит не в том, чтобы побеждать и одолевать ближнего, это есть дерзость, стоящая свыше мужества, и не в том, чтобы, по страху искушений, уклоняться от деланий о Боге и добродетелей, это, напротив, боязнь, находящаяся ниже его; но в том, чтобы пребывать во всяком деле благом и побеждать страсти душевные и телесные, потому что наша брань не против крови и плоти, то есть к людям, как в древности было с иудеями, когда побеждавший иноплеменников совершал дело Божие, но против начальств и против властей (Еф.6:12), то есть к невидимым демонам. И побеждающий мысленно побеждает или бывает побеждаем страстями. Та война была прообразованием нашей брани. Две вышеупомянутые страсти хотя и кажутся противными одна другой, но смущают нас по немощи [нашей]; и дерзость влечет кверху и устрашает, поражая изумлением, как бессильный медведь, а боязнь убегает, как прогоняемый пес; ибо никто из имеющих в себе одну из этих двух страстей не уповает на Господа, потому не может устоять на брани, хотя бы был смелым, хотя бы боялся; праведник же, как лев уповает (Притч.28:1) на Христа Иисуса Господа нашего, Которому слава и держава вовеки. Аминь.Слово двадцатое, в котором буква υ (ипсилон),О правде всех добродетелей.Она подает каждой равноеИ рождается опять от ума.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 20. О правдеБога прославляют и ради Его праведности, говорит великий Дионисий. И поистине так. Ибо при отсутствии правды все неправедно и без нее не может устоять. Она называется рассуждением и во всяком начинании назначает должное, чтобы не было в чем-либо недостатка, по оскудению, и преувеличения, по излишеству. Ибо хотя [эти вещи] и кажутся противоположными одна другой, потому что одна стоит выше, а другая ниже правды, но обе отчасти склоняются к несправедливости. Как и линия, если имеет выпуклость или вогнутость, уклоняется от прямого направления; и весы также на какую сторону наклонятся, та и превышает другую. Тот же, кто может сохранять праведность, не падает вниз чрез неразумие, невоздержность, боязнь и излишество и не ползает на чреве, как змий, едя землю и служа постыдным страстям, но и не возносится вверх преувеличением, дерзостию, окаменением и недостаточностию, мудрствуя чрезмерно и поступая лукаво, превыше своего достоинства (см. Рим.12:3), но мудрствует с целомудрием {думает скромно [о себе]} и терпит со смирением, зная, что он, по благодати, получил то, что имеет, по слову апостола, и не отрицает сего. Ибо несправедливо поступает в отношении себя и ближнего, наиболее же Бога, если приписывает себе благие дела. Но если думает, что имеет от себя что-либо благое, то что́ думает имеет – отнимется у него, как говорит Господь (Лк.8:18). Ему слава и держава вовеки. Аминь, того отнимется и то, что́ он думает иметь.Буква φ (фи) и двадцать первое СловоО совершенном мире помыслов;Как ученики получили от Господа,Ибо такой [мир] дан от Бога.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 21. О совершенном мире помысловГосподь, сказав апостолам: мир Мой даю вам, присовокупил: не так, как мир дает, то есть не просто как люди, живущие в той стране, когда приветствуют друг друга, говорят: мир вам (см. Ин.14:27). Как и самаритянка сказала: мир тебе, также и Елисей к Гиезию: и скажи мир [ли] тебе {здорова ли ты?}, то есть ей самой, мирен ли муж твой? {здоров ли муж твой?} мирен ли ребенок? {здоров ли ребенок?} (4Цар.4:23, 26). Но мир, превышающий всякий ум, который Бог дает любящим Его от всей души, ради бывших прежде того браней и бедствий. Посему Господь опять сказал: во Мне мир имейте, и присовокупил: в мире будете иметь скорбь, но мужайтесь {будьте смелы} –Я победил мир (Ин.16:33); то есть если бы человек терпел многие скорби и переносил многие бедствия от демонов и от людей, но, имея мир Господень, он все их считает за ничто. И еще сказал Господь: мир имейте в себе (Мк.9:50). Все это предсказал Он апостолам, потому что они должны были идти на брани и терпеть скорби ради Него. В общем же смысле – на каждого из нас, верующих, нападают страсти и соблазняют его; если же он имеет мир с Богом и с ближним, то все побеждает.Это есть мир, которого Иоанн Богослов повелевает не любить (см. 1Ин.2:15), – не создания, но мирские похоти. Душа имеет мир с Богом, когда имеет мир в себе самой и бывает вся – такою, как угодно Богу, а таковою бывает она, когда имеет мир со всеми людьми, хотя бы и тяжкое переносила от них; но, по незлобию, вовсе не смущается, а все терпит, всем желает добра, всех любит, ради Бога и ради естества. О неверных, как погибающих, плачет, как делал Господь и апостолы, о верных же молится и соболезнует им (см. Лк.23:34; Деян.7:60) и так получает мир помыслов и мысленно пребывает при Боге видением и чистою молитвою. Ему слава во веки веков. Аминь.Слово двадцать второе и буква χ (хи), –Как радость рождается от мира.О ней будет сказано немного;Потому что есть духовная радость, есть и иная.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 22. О духовной радостиРадуйтесь о Господе, говорит апостол (Флп.3:1); и хорошо сказал он: о Господе, ибо если не о Господе будет радость, то не только не радуется человек, но и [никогда] не будет иметь радости. Ибо Иов, рассматривая жизнь человека, нашел, что она полна всякой скорби (см. Иов.14:1); также и Великий Василий. Григорий Нисский говорит, что птицам и другим животным, по нечувственности их [свойственно] радоваться, а разумному человеку – нет свободы от плача; потому, говорит, что мы не удостоились даже познать и те блага, от которых мы отпали. И самая природа учит нас более плакать, ибо жизнь эта многоболезненна, и многотрудна, и, как изгнание, полна грехов. Но если кто постоянно помнит Бога, тот веселится, по слову Псалмопевца: вспоминал я Бога и веселился (Пс.76:4). Ум, увеселяемый памятию о Боге, забывает скорби миpa и от этого памятования уповает на Бога и бывает беспопечителен. Беспопечительность доставляет радость и располагает к благодарению; а чрез благодарение, соединенное с благоразумием, возрастают дары и дарования. По мере того, как умножаются благодеяния, возрастает благодарение и чистая молитва со слезами радости, и вскоре человек избавляется от слез печали и страстных; выходит из [под власти] страстей и так приходит в духовную радость, от всякого случая. Чрез приятное смиряется и благодарит, а чрез искушения укрепляется в нем надежда на будущее; и о том и о другом радуется, и любит Бога и всех естественно, как благодетелей, и не встречает во всем творении чего-либо могущего повредить ему. Но, просвещаемый ве́дением Бога, радуется о Господе о всех творениях, удивляясь Его промышлению о Своих созданиях. Ибо достигший духовного ве́дения удивляется не тому только, что явно [всем] и достойно похвалы, но и неявному для неопытных принужден бывает изумляться, по силе чувства. И не дню только удивляется, ради света, но и ночи, ибо ночь всем полезна. Проводящим деятельную жизнь ночь доставляет безмолвие и свободу; плачущих она ведет к памятованию о смерти и аде, а проходящих нравственное делание располагает к совершеннейшему поучению, рассматриванию добрых дел и устройству [своего] нрава, как говорит Псалмопевец: о чем говорите в сердцах своих, [о том] умиляйтесь {сокрушайтесь, смиряйтесь} на ложах ваших (Пс.4:5), то есть в безмолвии ночи умиляйтесь, вспоминая преткновения, бывшие в смущении дня и научая себя в пениях и песнях духовных (ср.: Кол.3:16), то есть обучайте себя пребывать в молитвах и псалмопениях, чрез размышление и внимание при чтении. Ибо так совершается нравственное делание: [подвизающийся] размышляет о том, что сделано им в течение дня, чтобы, при безмолвии ночи, мог он прийти в чувство и плакать о том, в чем согрешил. И когда благодать приведет его в преуспеяние и он найдет по истине, а не мечтательно что-либо из нравственного, относительно души или тела, совершающегося делами или словами, по заповеди Христовой, тогда благодарит со страхом и смирением и подвизается в молитве и многих слезах пред Богом, чтобы сохранить тот добрый нрав (τον χρηστόν ηθος έκεινο), обучая себя помнить о нем, чтобы снова не потерять его забвением. Потому что добрый нрав образуется в нас многим временем и трудом, и то, что приобретено многим трудом и временем, можно потерять в одну минуту. Это [сказано] касательно проходящих деятельную жизнь, для перешедших же к видению ночь заключает в себе многие созерцания, как говорит Великий Василий, ибо она ежедневно напоминает создание миpa и располагает к видению. [Во время ночи] тьма покрывает все творение, как было некогда [прежде создания]. Как небо было некогда одно, без звезд, подобно тому, как и теперь – когда их скрывают облака. И, войдя в келлию и видя только тьму, [подвижник] вспоминает тьму оную поверх бездны (см. Быт.1:2); и снова, увидев внезапно чистое небо и став вне келлии, он приходит вдруг в изумление, созерцая горний мир(τον ανω κόσμον), и восхваляет Бога, как сказано у Иова об Ангелах, когда они увидели звезды (см. Иов.38:7). Созерцает и землю, невидимую и неустроенную, как некогда, и людей, погруженных в сон, как бы не существующих, и бывает по чувству один, как некогда Адам, и разумно, вместе с Ангелами, воспевает Творца и Создателя твари.При случающихся ударах грома и молнии вспоминает он день суда; от голоса птиц как бы чувствует звук тогдашней трубы и от восхода денницы и явления лучей размышляет о явлении честного и животворящего креста; чрез возбуждение от сна людей познает воскресение и от явления солнца – пришествие Господне. И как некоторые встречают [солнце] песнопением, подобно святым, которые тогда будут восхищены на облаках, а некоторые спят в нерадении, как имеющие быть осужденными тогда. И иные в славословии, видении и молитве и прочих добродетелях проводят весь день, веселясь, и пребывают в свете ве́дения, как тогда – праведные; некоторые же пребывают в страстях и неразумии, как тогда – грешники. И просто сказать: имеющий ве́дение во всякой вещи находит содействие к спасению души и прославлению Бога, для чего и создано все от Господа – Бога ве́дения, как говорит мать пророка Самуила, потому да не хвалится мудрый мудростью своею и прочее, но желающий хвалиться да хвалится тем, что разумеет и знает Господа (1Цар.2:3, 10), то есть тем, чтобы познавать, во многом разумении, Господа из творений Его и подражать Ему, по силе, хранением Божественных заповедей Его, чрез которые познает Его и подобно Ему возможет совершать суд и правду между землями: ибо она говорила это, пророчествуя о распятии и воскресении Господнем. И да сострадает Ему [таковой] приобретением добродетелей, и прославится с Ним бесстрастием и ве́дением, и хваление будет иметь в себе, что он сподобился быть рабом такого Владыки и подражателем смирения Его, будучи недостоин; и тогда похвала будет от Господа, по слову апостола (см. Рим.2:29; 1Кор.4:5). Когда это «тогда»? Когда скажет тем, которые по правую сторону: приидите, благословенные, наследуйте Царство (ср.: Мф.25:34), которого да сподобимся все мы, Его благодатию и человеколюбием. Ему слава и держава вовеки. Аминь.О Писаниях двадцать третье Слово и буква ψ (пси),Что никакого никак не имеют они разногласия,[Для] желающих испытывать их,Но должно понимать все написанное, как следует.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 23. О божественных Писаниях, что в них нет разногласияПойте разумно, говорит пророк (Пс.46:8); и исследуйте Писания, говорит Господь (Ин.5:39). Кто слушается этого, тот просвещается, а кто ослушивается, тот помрачается. Ибо если кто невнимателен к тому, что он произносит, – не столько получает он плода от Божественных Писаний, хотя, может быть, и часто поет и читает. Упразднитеся {успокойтесь}, сказано, и познайте (Пс.45:11), ибо упразднение {успокоение} собирает ум, и если кто-либо захочет быть несколько внимательным, то познает отчасти, по слову апостола (1Кор.13:12), и особенно тот, кто имеет отчасти нравственное делание; ибо оно дает уму большую опытность от борьбы со страстьми. Однако не настолько познает он, сколько таинств заключает в себе каждое изречение Писания, но насколько чистота ума его может принять от благодати. Это ясно из того, что мы часто познаем видением какое-либо изречение Писания и постигаем одно или два из намерений, с которыми написано было это изречение, а чрез несколько времени, когда ум, может быть, делается более чистым, он сподобляется иного разумения, высшего, нежели то, первое. Так что от недоумения и удивления благодати Божией и неизреченной Его премудрости [ум] приходит в страх и трепет пред Богом ве́дения {познаний}, как сказала пророчица Анна, что Господь есть Бог ве́дения (1Цар.2:3). Не о том говорю, когда кто-либо услышит – чрез какое-либо Писание или человека, это не есть чистота ума или откровение; но если бы познал кто-либо и не верил себе, пока не найдет, что Божественное Писание или кто-либо из святых подтверждает то́ ве́дение, которое он получил самодвижно об изречении Писания или чувственном, или мысленном деле. И если, может быть, вместо одного намерения он встретил бы многие или услышал бы о них из Божественного Писания или от святых отцов, то пусть не неверит этому и не считает этого за разногласие. Ибо случается, что вещь бывает одна, а цели ее многие. Так об одеждах: если бы кто-либо сказал, что они греют, другой, что украшают, и третий, что покрывают, – все трое говорят истину, что одежда нужна для теплоты, покрова и украшения, и эти трое постигли Божественные намерения касательно одежды и имеют свидетелем Божественное Писание и природу вещей. Если же кто-либо, будучи вор и разбойник, относительно разумений (έπι νοήμασιν), сказал бы, что одежда нужна для грабежа и воровства, тот всячески лжет. Ибо ни Писание, ни природа вещей не подтверждает, чтобы одежда была для этого, поскольку и законы за такие дела казнят. Также бывает и при всякой вещи, чувственной или мысленной, или слове Божественного Писания. Ибо и святые познают не всякое намерение Божие относительно каждой вещи или написанного слова; но и не все вдруг пишут, что они познали. Частию потому, что Бог непостижим и премудрость Его не имеет предела (ούκ εχει πλήρωμα), чтобы Ангел или человек мог вместить все; как Златоуст говорит о некотором видении, что мы сказали о сем, сколько должно было сказать ныне. Бог же вместе с упомянутым ведает и иное непостижимое; частию же и потому что неполезно будет, если и сами святые будут говорить все, что знают, ради немощи человеческой, и чтобы не продлилось слово и не сделалось ненавистным или неудобопонимаемым, по смущению, но чтобы говоримое было в меру, по изречению Богослова. Потому и бывает, что сегодня тот же [святой] о том же деле говорит одно, а завтра другое; и это не есть разногласие, если только слушатель имеет ведение или опытность. И опять, один говорит одно, а другой о том же самом изречении Божественного Писания – другое, ибо часто и то и другое внушила Божественная благодать, сообразно с временем и состоянием людей. То только есть искомое, чтобы соответственно Божественному намерению делалось то, что делается, или говорилось то, что говорится, и чтобы оно подтверждалось Божественным Писанием, дабы не услышало оно от апостола: да будет анафема (отлучение) (Гал.1:8), если иное благовестит вам, вне Божественного намерения или естества вещей, хотя бы то был и Ангел, как говорят великий Дионисий, Антоний и Максим Исповедник. Поэтому говорит Златоуст: не дети еллинов передали нам это, но Святое Писание. – Так, не есть разногласие то, что Писание говорит о некотором [муже], что он не видел Вавилона во время пленения (см. Иез.12:13), и опять, в другом месте, что он был переселен в Вавилон вместе с другими. Читающий внимательно найдет в ином месте Писания, что того мужа ослепили и таким взяли в плен и так он взошел в Вавилон (см. Пер.39:7, 9), как сказал о нем один, но не видел его, как сказал другой. И опять, некоторые, по незнанию своему, говорят, что Послание к Евреям писано не Павлом-апостолом, также и одно из Слов святого Дионисия не им написано; но если кто внимательно рассмотрит, то из самых слов удостоверится в истине. Ибо святые если [и] говорят о естественной вещи, то – по рассмотрению, то есть по ве́дению естественному, от видения существующего, то есть творений, происходящего, вследствие чистоты ума, говорят с полнейшею точностию о намерении Божием и испытывают Писания (см. Ин.5:39); как Златоуст сказал о тех, которые в земных рудокопнях отыскивают золото, что они и тончайшие жилки разыскивают, чтобы ни одна йота или черта не пропала, как говорит Господь (см. Мф.5:18). Йота есть десятая буква, а так называемая черта есть знак, без которого нельзя правильно писать (κεραία). И это сказано о вещах по естеству. Когда же превыше естества представляется чувственная или умственная вещь или написанное изречение, то святые познают его по прозрению или по откровению, если дается им ведение о сем от Святого Духа. Если же и не дается, но для пользы остается им это неоткрытым, то они не стыдятся сказать истину и сознаться в человеческой немощи, говоря: не знаю, Бог ведает, по слову апостола (см. 2Кор.12:2). И как говорит Соломон: три вещи не постиг {не познал}, и четвертого не знаю (ср.: Притч.30:18). И опять Златоуст: я не знаю, хотя бы и неверным назвали меня еретики, пусть называют и глупым. – И просто: те, которые имели двоякую премудрость, предпочитали премудрость свыше, но мудро пользовались и внешним обучением, в меру, согласно с апостольским правилом, чтобы не хвалиться безмерно, как те египтяне, которые издевались над простотою речи апостола Варнавы, не зная, что проповедь его заключала в себе глаголы жизни вечной, как говорит Климентово писание. Многие из нас страдают тем же; и когда слышат, что кто-нибудь говорит на ином языке, смеются, хотя, может быть, говорящий и премудр в своем языке и говорит о страшных таинствах; это, конечно, происходит от незнания. Отцы же с намерением писали просто, соображаясь со временем и с людьми, к которым писали. Как говорит святой Григорий Нисский, восхваляя святого Ефрема за то, что он, будучи премудр, писал просто, и будучи весьма искусен в знании догматов; удивляюсь, говорит, как искусно склеил листы нечестивых книг того малоумного еретика и как тот, по гордости, не в силах был перенести стыда и лишил себя жизни. Святое смирение превыше естества, и неверный не может его иметь и считает противоестественным, как говорит о таких великий Дионисий в писании своем к святому Тимофею, что древним воскресение мертвых казалось противоестественным, мне же, и тебе, и истине не кажется оно противоестественным, но превысшим естества. И это по отношению к нам только, по отношению же к Богу не превышеестественным, а естественным, ибо повеление Божие есть действие Его естества. Отцы же наиболее лобызают смирение делом и словом, как написавший сказания о старчестве хотя был и епископ и потерпел изгнание за Христа, но о рубище одной девы сказал: я взял его, чтобы получить благословение. – И святые отцы Дорофей и Кассиан были премудры, но писали просто. Это сказано нами для того, чтобы не подумал кто-либо, что некоторые по гордости писали высоко или, опять, другие по неучености – просто; но сила (ό νους – ум, смысл) у тех и у других одна и та же и одним и тем же Святым Духом дана, намерение же было – к пользе всех. Ибо ежели бы все писали просто, то никто из высоких (ученых) не получал бы пользы и считал бы написанное за ничто по простоте слова; но также и из простых никто не получил бы пользы, если бы все писали высоко, потому что не понимал бы силы сказанного. Кто действительно вкусил видения Писаний, тот знает, что сила и простейшего изречения Писания, и наиболее премудрого одна и та же и направлена к тому, чтобы спасти человека, а непричастный этого видения часто соблазняется, не зная того, что обучение земной мудрости много помогает, если оно делается колесницею для премудрости свыше. Ибо одна дает светлые мысли, а другая силу слову, если имеет при себе твердое благоразумие и целомудрие {смиренномудрие}, чрез которое опасается неразумия и того, чтобы не мудрствовать {думать} более, нежели до́лжно, но мудрствует в целомудрии {думает скромно}, по слову апостола (Рим.12:3). Как слово «аминь», вместо которого в Евангелии от Луки сказано «воистину» (см. Лк.9:27, 12:44, 21:3), есть твердое слово, подтверждающее прежде него сказанное, так и мудрость есть твердое понимание, могущее сохранить истину. «Аминь» делает явным пребывание новой благодати, потому и нигде не встречаем его в Ветхом Завете, ибо тот был прообразованием, в новой же благодати повсюду говорится «аминь», ибо она пребудет вовек и в век века.Омега (ω) теперь и двадцать четвертоеНастоящее Слово подает сердцу чувство,Чтобы человек знал полезное.Ныне же начало, благослови ОтчеСлово 24. О том, как человек приходит в чувство и познает полезноеО, сколько слез желал бы я иметь, когда отчасти вижу себя самого! Ибо если не согрешаю, то, по гордости, возношусь; если же согрешу и успею заметить это, то, по недоумению (έξ απορίας), упадаю духом и прихожу в отчаяние. Если прибегну к надежде, опять приходит гордость. Если плачу, это производит во мне самомнение, и если не плачу, опять приходят страсти. Жизнь моя – смерть, а смерть – хуже, по страху мучения. Молитва моя бывает для меня искушением и невнимательность – погибелью. Умножающий познание – умножит болезнь {скорбь}, говорит Соломон (Еккл.1:18). Недоумею, и изумляюсь, и не знаю, что делать. Если же знаю, может быть, и не делаю, к осуждению служит мне знание. Увы мне! Что мне избрать? Все, по неразумию, кажется мне противным, и не могу выбрать что-либо из этого. Не нахожу добродетели и мудрости, сокрытых в искушениях, потому что не имею терпения. Но, удаляясь от безмолвия ради помыслов, вне его нахожу страсти, в искушениях чрез чувства. Если захочу поститься и бодрствовать, нахожу препятствие в самомнении и изнеможении [телесном]. Если ем и пью безмерно, невольно прихожу к тому, чтобы согрешать. От всех удаляюсь и бегаю, по страху греха, но уныние снова расслабляет меня, хотя и вижу, что многие за такие брани и искушения получают венцы, потому что имеют твердую веру, чрез которую получили Божественный страх, и страхом достигли делания прочих добродетелей. Если бы и я имел веру, как они, достиг бы и я страха, чрез который получил бы, по слову пророка, благочестие и ве́дение, от которого рождаются: крепость, совет, разум и премудрость Духа (см. Ис.11:2) пребывающим в Боге, с беспопечительностию и упражнением в Божественных Писаниях, с терпением, чрез которое все высокое и низкое бывает для них одинаковым.Когда какая-либо страсть принимает вид добродетели, время и опытность обыкновенно это обнаруживают, и когда опять добродетель уклоняется к страсти, время и опытность обыкновенно различают это, чрез терпение; ибо если последнее не родится в душе от веры, то [она] вовсе не может иметь добродетели. В терпении вашем спасете души ваши, говорит Господь (Лк.21:19), создавши особо (отличными от других существ) сердца человеческие, как сказал Псалмопевец (Пс.32:15). И из этого ясно, что наедине создается сердце, то есть ум, – терпением того, что нас постигает. Ибо тот, кто верует, что имеет другого невидимо пекущегося (κυβερνώντα) о его жизни, когда послушается своего помысла, говорящего: этого хочу, а этого не хочу, это хорошо, а это худо? – Если же имеет кого-либо чувственным руководителем, то должен вопрошать его о всяком деле и, слухом принимая ответ, исполнять сказанное ему на деле. Если же никого не имеет, то имеет, по слову Евхаита, Христа. И должен, вопрошая Его молитвою от сердца, по вере надеяться ответа делом и словом, чтобы сатана, не могущий исполнить чего-нибудь делом, не ответил словом, преобразуясь как бы в руководителя, и не привлек к погибели не имеющих терпения. Ибо они, по неразумию, спешат принимать то, что никогда не дается им, ибо у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день (2Пет.3:8). Получивший же чрез терпение опытность в кознях вражеских, по слову апостола (см. Рим.5:4), трудится, борется и течет {бежит} в терпении да достигнет {получит} и возможет сказать, ибо умыслы его не безъизвестны нам (ср.: 2Кор.2:11), то есть сокровенных его козней, многим неведомых. Ибо, говорит, сатана принимает вид Ангела света (2Кор.11:14), и не чудо. Поскольку и являющиеся от него помыслы в сердце кажутся неопытным помыслами правды. Потому и хорошо – «не знаю», чтобы не отвергать того, что говорит Ангел, и не поверить тому, что делается от врага, по его лукавству, но терпением избегать обеих стремнин и ожидать, что ответ будет получен на деле через многие годы, невольно, без нашего ве́дения. Как некто сказал о видении существующего, то есть созданий Божиих: когда достигнешь некоторого пристанища, то есть деятельного ведения, когда видишь, что оно пребывает [с тобою] многие годы, тогда познай, что ты действительно услышан и невидимо получил ответ. Например: молится человек о побеждении борющих его страстей и не слышит слова, не видит какого-либо образа обольщения, но если бы и случилось это когда-либо, во сне или наяву, вовсе этому не верит и по истечении нескольких лет видит, что та брань побеждается благодатию, и ему приходят мысли, влекущие ум в смирение и в познание своей немощи; однако и так не верит, но ожидает много лет, боясь, чтобы и это не было тайною хитростию. Как Златоуст говорит об апостолах, что для того сказал им Господь о скорбях и прибавил: претерпевший же до конца – спасется (Мф.10:22), чтобы они никогда не были беспечны, но подвизались по страху. Ибо никто не получит пользы от других добродетелей, хотя бы он и на небе жил, если имеет гордость, чрез которую диавол, Адам и другие весьма многие пали. Потому никто не должен отвергать страх, пока не достигнет он пристанища совершенной любви и не будет вне миpa и тела. Таковой добровольно не оставляет страха, но от великой веры, которая делает ум беспопечительным о жизни или смерти тела, приходит в чистый страх любви, о котором Великий Афанасий говорит к людям совершенным: бойся Бога не как мучителя, но бойся Его по любви. – Не ради согрешений только должен человек бояться Бога, но потому что Бог любит его, а он не любит Бога и, будучи недостоин, получает благодеяния; чтобы, устрашаясь таких благ, он привлек душу свою к любви, и сделался достойным оказываемых и имеющих быть оказанными ему благодеяний благоразумием своим в отношении к Благодетелю, и от чистого страха любви пришел бы в смирение, превысшее естества. Поскольку сколько бы ни делал он доброго, сколько ни перенес бы тяжкого, отнюдь не думает, что от своей крепости или от своего разума имеет он силу терпеть или быть невредимым по душе или по телу, но от смиренномудрия получил он рассуждение, чрез которое знает, что он создание Божие и что сам собою он не может ни доброго делать, ни сохранять то добро, которое совершает благодать, ни победить искушения, ни пребывать в терпении, по своему мужеству или благоразумию. От рассуждения приходит он в частное ве́дение вещей и начинает умом созерцать все существующее, но, не зная, как объяснить себе оное, ищет учителя и, не находя его, ибо Он невидим, не принимает опять какого-либо образа или неутвержденной мысли, ибо научился сему от рассуждения и пребывает в недоумении. Вследствие этого все происходящее от него самого и все им самим постигаемое он считает за ничто, видя пред собою такое множество людей, павших после многих трудов и знаний, начиная от Адама и других. И так, слыша и не разумея чего-либо сказанного в Божественных Писаниях, начинает проливать слезы от этого ве́дения, то есть от познавания того, что он действительно не знает как должно. И поистине чудо, как думающий, что он знает что-нибудь – ничего еще не знает (1Кор.8:2), и [то,] что думает имеет – отнимется у него (потому как не имеет – прим.), говорит Господь (Лк.8:18; ср. Мф.13:12), то есть за то, что думал имеет, а не имел. А этот мнит о себе, что он немудр и неразумен, немощен и невежда, и поэтому плачет и рыдает, думая, что он усвоил себе то, чего не имеет, по благоразумию.Смирение рождается от многих добродетелей, само же рождает – совершеннейшие: так же и ве́дение, благодарение, и молитва, и любовь; ибо эти добродетели всегда возрастают. Например: смиряется человек, как грешник, и плачет; и от этого воздерживается и переносит произвольно и невольно бывающие скорби, – от демонов, ради подвига, и от людей к испытанию веры, чтобы обнаружилось, имеет ли он надежду на Бога или надеется на человека или на свою крепость и мудрость. Будучи испытан в терпении и в том, чтобы все предоставлять Богу, получает он великую веру, о которой говорит Господь: Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? (Лк.18:8). И чрез эту веру получает победу над противниками, а получив ее, познает свою немощь и неразумие, от Божией силы и премудрости, на нем проявляющейся. И начинает благодарить в смирении души и трепещет, боясь, чтобы как-нибудь, подобно прежнему, не впасть в преслушание Бога. И от чистого страха, бывающего без греха, и от благодарения, терпения же и смирения, которого удостоился от ведения, начинает надеяться получить, по благодати, милость. От опыта же совершающихся на нем благодеяний ожидает и боится, чтобы не оказаться как-нибудь недостойным таковых даров Божиих, и отсюда возрастает в смирении и молитве от сердца, а по мере того, как возрастает в нем это, с благодарением, получает он большее ве́дение. И так от ве́дения приходит в страх и от страха в благодарение и в высшее ве́дение. И отсюда – естественно любит Благодетеля и с радостию желает угождать Ему, вследствие ве́дения, как должник. И тотчас умножается в нем ведение, и он созерцает вместе с особенными благодеяниями [Божиими] и общие, не возмогая благодарить за которые, плачет и снова, удивляясь благодати Божией, утешается. И иногда бывают у него прискорбные слезы, иногда же опять, от любви, проливает слезы, сладчайшие меда, при духовной радости, которая происходит от неизреченного смирения. Когда поистине желает он всякой воли Божией, и ненавидит всякую честь и покой, и почитает себя ниже всех, так что отнюдь не думает, чтобы кто-либо из людей был таким должником по всему пред Богом и людьми, как он. И потому почитает искушения и скорби за великое благодеяние, а радость и покой большою потерею. И первые любит от всей души, откуда бы они ни приходили, а последних боится, хотя бы и от Бога бывали, к испытанию. Когда он пребывает в этих слезах, ум начинает получать чистоту и приходит в первоначальное свое устроение, то есть в естественное ве́дение, которое было им потеряно чрез любовь к страстям. Ве́дение это некоторые называют мудростию, потому что ум видит [при нем] вещи согласно с их естеством. И опять, некоторые называют рассмотрением, потому что достигший его познает некоторую часть сокровенных таинств, то есть намерение Божие, заключающееся в Божественных Писаниях и в каждом создании. Рассмотрение рождается от рассуждения и может постигать сущность чувственных и мысленных [созданий]; и поэтому называется видением существующего, то есть творений; но оно естественно и происходит от чистоты ума. Если же кто-либо удостоится, для общей пользы, получить прозорливость, то это превыше естества.Ибо один только Бог провидит все во всех, и [ведает] для чего Он создал каждую вещь или слово Божественного Писания, и, по благодати, дарует достойным знание. Так что видение чувственных и мысленных творений Его, называемое мудростию, есть рассмотрение и естественное ведение, которое прежде было в естестве, но страсти помрачили ум; и если Бог, чрез деятельную добродетель, не отнимет страстей, то [ум] не может видеть. Но прозорливость не такова; она есть благодать и превыше естества. Однако и рассмотрение не бывает без Бога, хотя оно и естественно. Поскольку и еллины многое придумали, но не нашли намерения Божия, [сокровенного] в творениях, как говорит Великий Василий, не нашли и Самого Бога, потому что не имели смирения и веры Авраамовой. Ибо тогда человек называется верующим, когда он от видимого верует невидимому; а если верует только тому, что он видит, то не верит учащему его или проповедующему.Посему-то, для испытания веры, искушения бывают явны, а заступления сокрыты; чтобы верующий, чрез терпение, по миновании искушения, нашел ве́дение и чрез него познал то, чего не знал [прежде] и что ему благодетельствует [Бог], и плодопринес смирение и любовь к Богу, как Благодетелю, и к ближнему, для угождения Богу, и чтобы считал это естественным и своим долгом, вследствие которого желал бы и заповеди соблюдать. Страсти ненавидит он как врагов, а тело презирает, считая его препятствием к бесстрастию и познанию Бога, то есть – сокровенной Его премудрости. И поистине она сокровенна. Ибо при мирской мудрости – кто побеждает [других], питает себя, имеет покой в этом миpe и славу, тот и бывает ее другом, а при Божией премудрости – друг ее подвизается в противоположном сему, то есть много трудится, и воздерживается, и переносит всякую скорбь и всякое бесчестие, ради Царства Небесного. Ибо один желает, чтобы видимые блага, земные науки и цари были ему близки, и ради этого часто страдает, а другой состраждет Христовым страданиям. Первый надеется на здешнее, если только успеет получить его, потому что оно временно и неудободостижимо, а другое – сокрыто здесь от глаз безумных, говорит Божественное Писание (Прем.3:2), и сделается явным в будущем веке, когда тайное обнаружится; однако не только [там], но, к утешению плачущих, и здесь, по слову Златоуста, дается познание сокровенного, то есть видение Божественных Писаний и творений. Ибо от веры рождается страх, от которого – плач, от плача – смирение, и от смирения – рассуждение, от сего последнего рассмотрение и, по благодати, – прозорливость.Имеющий ве́дение отнюдь не должен утверждать своего собственного разумения, но желать всегда иметь подтверждение в Божественном Писании или в природе вещи. Если же нет этого, то ве́дение не есть истинное, но лукавство и обольщение, как говорит Великий Василий о звездах, что Божественное Писание немногие [из них] называет, а еллины, заблуждаясь, дают им многие имена, ибо намерение Божественного Писания состоит в том, чтобы [предложить] могущее спасти душу и открыть некоторым тайны Божественных Писаний и значение существующего, то есть цель, для которой каждая вещь получила бытие, чтобы просвещать ум и возбуждать его к люблению Бога и познаванию величия Его, неизреченной Его премудрости и промысла – от попечения Его о Своих творениях. Дабы от этого ве́дения человек боялся преступать заповеди Божии и познавал свою немощь и неразумие, и чрез то смиренномудрствовал, любил Бога и не презирал Его заповедей, как делают не имеющие деятельного познания. И опять, Бог сокрывает от человека некоторые из таинств, дабы он желал [познать их] и не был горд подобно Адаму и чтобы враг, найдя его вне должного, не увлек его в свое зло. Так бывает с добродетельными; а неразумных устрашает искушениями, чтобы они удалялись от делания греха, и телесными благодеяниями укрепляет, чтобы не отчаивались. И так всегда делает это Бог, по беспредельной Своей благости, чтобы спасти всех и избавить от сетей диавола, или даруя нам, или не посылая нам благодеяния и познания и подавая дарования и разумения для того, чтобы каждого сделать благоразумным. Также и Божественное Писание сделал Он прикровенным и понятным для некоторых к пользе, смотря по произволению читающего. Намерение же внешних мудрецов было не таково; но каждый из них старался о том, чтобы победить другого и показаться мудрейшим; потому и не нашли они Господа, также не найдут Его и те, которые поступают по их примеру, хотя, может быть, и много трудятся. Ибо не трудам, говорит Лествичник, а смирению и простоте является Бог, чрез веру, то есть видением Писаний и творений, – веру, о которой Господь говорит: как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу и прочее (Ин.5:44). Это та великая вера, которая может всякое попечение возложить на Бога, которую Апостол называет основанием (1Кор.3:11), а Лествичник – материю безмолвия, и святой Исаак – верою видения и дверию таинств. Имеющий сию веру беспопечителен во всем, как и все святые, у которых и самые имена были соответствующими их расположению, как у праведных в древности; так, Петр означает твердость, Павел – покой, Иаков – борец, как поборовший велиара, и Стефан назван так от венца неувядаемого, Афанасий – от бессмертия, и Василий – от царства, Григорий – от бодрствования (έγρηγόρσεως) в премудрости, то есть в богословии; Златоуст же – от многоценной вещи и много вожделенной благодати, Исаак – от оставления. И просто сказать, как в Ветхом Завете, так и в Новом имена соответствующие. Ибо Адам назван по четырем странам света. А (Ανατολή) – восток, д (Δύσις) – запад, а (Άρκτος) – север и м (Μεσημβρία) – юг. И опять, человек, на тогдашнем языке, то есть сирийском, называется огнем, сходно с природою. Ибо от одного человека произошел весь Мир, как от одной свечи можно зажечь сколько угодно других и та, первая, от этого не оскудеет. По смешению же языков иной [язык] производит слово «человек» от забвения, которое свойственно человеку; другой – от других его свойств, а еллинский производит слово «человек» от взирания вверх (άνω άθρεΐν). Но естество его есть собственно слово, потому и называется он словесным, ибо один только человек обладает этим свойством; по иным же своим названиям он имеет себе соименников между другими творениями. Потому и должны мы оставить все, и, как словесные, предпочесть слово, и слова (λόγους – разумения) разумно приносить (προσφέρειν) Божию Слову, чтобы от Него, вместо слов, удостоиться получить слова [разумения] Духа Святого, в нынешнем веке, по сказанному: давай молитву молящемуся (1Цар.2:9), то есть: хорошо молящемуся телесною молитвою дает Бог умную молитву и тщательно пребывающему в ней – безвидну и необразовидную, от чистого страха Божия. И опять, хорошо совершающему сию – видение творений и от него – восхищение ума к богословию и благому действию будущего дарует Бог тому, кто от всего упраздняется {Успокаивается} (Пс.45:11) и поучается в сем делом и словом, а не слухом только.Так и ве́дение тогда только хорошо имеется, когда получившего оное невольно ведет к смирению, от стыда, что он имеет его не по достоинству и, по слову Лествичника, рукою смирения отвращает оное от себя, как вредное, хотя оно, может быть, и от Бога даровано; если же [иметь ведение] – как некто, некогда пораженный от эфиопов трезубцем [при исходе души], тогда – о, бедствие! Как он столько был прославляем, столько был любим людьми, что все рыдали о его смерти и считали лишение его за великую потерю, но за гордость, которую имел он в себе сокрытою, слышал видевший это глас с высоты: не дайте ему покоя, потому что и он не дал Мне покоя, ни на один час. – Увы! Все называли его святым и молитвами его многие надеялись избавиться от всяких искушений и такой конец получил он за возношение! А что причиною сего было действительно возношение, это явно всем [из следующего]. Если бы то был иной грех, то он не мог бы утаить его от всех и делать ежечасно. Если бы это была ересь, то, хотя еретик и ежечасно прогневляет Бога своею хулою в уме, однако ересь не может совершенно утаиться, но, по действию промысла Божия, открывается к исправлению того, кто ее имеет, если он пожелает исправиться; если же нет, то – к утверждению других людей. И так одно высокомудрие может, по самоугодию, утаиться от всех почти и от самого того, кто его имеет, если не попустится ему впасть в искушения, которыми душа обличается и познает свою немощь и неразумие. Потому Дух Святой и не обретал ни на один час покоя в той жалкой душе, что она всегда имела этот помысл и радовалась о нем, как о некотором добром деле, от того и помрачилась она, как демоны. Не видя себя согрешающим, может быть, человек тот питал в себе одну страсть, вместо других, и этой одной довольно было демонам, как могущей восполнить место прочих пороков, как говорит Лествичник. Не сам я составил такое рассуждение и объяснение этого случая, но слышал от святого старца и написал. Также и о святом Павле Простом говорил он, что демон потому не тотчас, как услышал [слова Павла], вышел из человека, что, когда Великий Антоний сказал: авва Павел, выгони демона из этой девицы, – Павел не сделал тотчас же поклона, но некоторым образом сделал возражение, сказав: а ты что? – И когда услышал: мне несвободно, тогда послушался. Потому, говорил блаженный старец, демон и не вышел тотчас, но после многого труда. И справедливо. Ибо не то только удостоверяет сие, что старец сей был богоносный муж, но оно подтверждается умовением ног (см. Ин.13:8), и противоречием Моисея (см. Исх.3:11), и примером того пророка, который искал быть избитым, а так как эта повесть имеет глубокое значение (θεωρίαν) и доселе еще не приведена нами, то расскажем ее здесь.В Святом Писании (εις τα Παραλειπόμενα) упоминается об одном царе, который мучительски управлял своим царством, так что Человеколюбец Бог, не терпя его мучительства, повелел пророку идти и обличить этого царя. Пророк, зная его жестокость, не захотел идти просто, чтобы царь не увидел его как-нибудь издалека, и, зная причину, по которой он идет, не приказал отогнать его, и пророк не успел бы обличить его; или опять, если бы он начал говорить: Бог мой послал меня к тебе ради твоей жестокости, – царь не стал бы слушать таких слов, потому пророк и употребил хитрость: пожелал быть раненным кем-нибудь, чтобы прийти к царю окровавленным, как бы с жалобою; чтобы таким образом искусно склонить к себе царя и заставить его выслушать обличение. Выйдя [с этою мыслию], он нашел человека, стоящего при пути с секирою, и сказал ему: так говорит Господь: возьми твою секиру и ударь меня по голове. – Он же, будучи богобоязлив, сказал: никак, господин мой, и я Божий, и не наложу руки своей на помазанника Господня. – И сказал ему пророк: так говорит Господь: за то, что ты не слушаешь гласа Господня, когда пойдешь от меня, убьет тебя лев (3Цар.20:36). Это не был гнев, никак; но это совершилось для пользы многих и потому, что добрый тот человек был достоин не просто умереть, как другие люди, но, по слову Господа, быть растерзанным зверем и чрез горькую смерть получить венец. Как в старчестве сказано о четырех отцах, согласившихся между собою. Преставившиеся о Христе молились, чтобы служивший им брат был растерзан львом, за блуд, им сделанный, но Господь не услышал их, а благоволил услышать безмолвника, который молился, чтобы лев отступил от брата25. Потом пророк нашел другого человека и сказал ему: так говорит Господь: возьми твою секиру и ударь меня по голове. – Этот, услышав: так говорит Господь, не рассуждая, ударил пророка по голове своею секирою, и пророк, как некогда Моисей, сказал ему: благословение Господне на тебе за то, что ты послушал гласа Господня (см. Исх.32:29). Так что один, потому что был весьма добродетелен, устыдился пророка и не послушал его, как апостол Петр при умовении (см. Ин.13:8); другой же, не рассуждая, исполнил послушание, как народ послушал Моисея, когда повелено было убивать друг друга (см. Исх.32:27). В том, что явно кто слушается повеления Божия, тот поступает лучше, ибо превысшее естества повеление Владыки естества считает мудрейшим и справедливейшим, нежели естественное ведение, а непослушный делает менее, ибо считает то, что ему кажется хорошим, более праведным, нежели Божие. В сокровенном же бывает не так, но смотря по намерению послушания или непослушания, так что имеющий намерение угодить Богу делает лучше. И в явном Бог является гневающимся на ослушника и благословляющим того, кто послушался; а в сокровенном не так, но, как сказано, по естественному взгляду оба были справедливы (έπίσης – равны) и хороши, ибо намерение обоих было по Богу. И это так. Пророк же, пришедши к царю и став перед ним, сказал: защити меня, царь, когда я шел, встретил меня один человек и поранил мне голову. – Царь, видя кровь и рану, рассердился, по своему обычаю, однако не на того, кто жаловался, но, думая, что ему нужно судить кого–либо другого, а не себя самого, произнес строгое осуждение на совершившего это беззаконие. Пророк же, достигнув того, чего надеялся, говорит: хорошо сказал ты, царь; потому так говорит Господь: отнимая, отниму царство от руки твоей и семени твоего, ибо ты сотворил сие. – Так пророк исполнил пророчество, по желанию своему, и искусно заставил царя внимательно выслушать себя и отошел, прославляя Бога.Таковы были души пророков, любивших Бога и стремившихся страдать за исполнение повелений Его, вследствие боговедения. И справедливо. Ибо совершенно знающий какой-либо путь или какое-либо художество проходит его со всяким усердием и удобством и другим непогрешительно указывает направление пути или тайны и разумения художества, хотя сам, может быть, и молод по возрасту, и часто совершенно прост, а те стары и мудры в других науках. Ибо пророки, апостолы и мученики научились боговедению и премудрости не от слуха, как мы, но дали кровь и получили дух. По сказанному в старчестве: дай кровь и приими дух. – Потому и отцы вместо чувственного мучения терпели мучения, слушаясь совести, и вместо телесной смерти имели смерть по произволению, чтобы ум успел победить плотские пожелания и царствовал во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава, честь и поклонение ныне же и всегда, вовеки. Аминь.Конец трудов Петра Дамаскина.Богу же благодарение.* * *Примечания1См. «Из Жития Святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского, о том, что всем христианам подобает непрестанно молиться».2У Паисия Величковского: «соедини́тесѧ ѹбѡ са́ми къ себѣ̀, собо́ю же и҆ ко бг҃ꙋ» В печ. Добротолюбии: «соедини́тесѧ са́ми съ собо́ю, са́ми же собо́ю и҆ со бг҃омъ». В греч. тексте: «κι έτσι ενωμένοι θα ενωθείτε όλοι μαζί με το Θεό», т. е. «соединитесь между вами (μεταξύ σας – друг с другом), и объединенные все вместе (όλοι μαζί) соединитесь с Богом».3Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее (Еф.5:29).4Конечно, это надо понимать по телу, а не по душе (душа бессмертна), но и тело сделается бессмертным по воскресении.5Бессмертное здесь за долговременное и долгосуществующее принимается.6Другой перевод: «Если кто-либо лжив из-за лицемерия, или достоин порицания за свои дела, или с легкостью поддается какой-либо страсти, или если чего-то не хватает ему по причине нерадения, он не причисляется к совершенным, но отвергается как бесполезный и ничего не стоящий, дабы в момент напряжения он не разорвал связь в цепи и не внес разделение среди неразделяемых и не доставил печаль тем и другим: ибо те, кто впереди, будут скорбеть о тех, кто сзади, эти же – о разлучении с идущими впереди».7Другой перевод: «И ныне существуют бесстрастные и святые и исполненные божественного света, живущие среди нас, настолько умертвившие свои земные члены, [очистив их] от всякойнечистоты и страстного вожделения, что не только сами по себе никогда не замыслят и даже не попытаются сделать дурное, но и когда их к этому влекут другие, не претерпевают какого-либо изменения в присущем им бесстрастии. Приписывающие им безумие и не верящие им, когда те учат в мудрости Духа о божественных предметах, знали бы это, если бы знали божественные слова, ежедневно читаемые и поющиеся [в церкви]. Ибо если бы они в совершенстве знали божественное Писание, то верили бы обещанным от Бога и дарованным нам благам; но так как они непричастны этих благ из-за своего самомнения и нерадения, то и клевещут на тех, кто приобщились к ним и учат о них».8Омофор с возложением рук; а Евхологий, или служебник, держит книгодержец.9Перевод этого абзаца по греческому тексту: Но прежде всего должно тебе приобрести три вещи и так начать [путь] к взыскуемому: непопечительность о вещах неразумных и благоразумных (благословных), сиречь мертвенность ко всему; чистую совесть, хранясь, чтоб не упрекала собственная совесть; беспристрастие, не склонное ни к чему [от] века сего или самого тела. Затем, сев в безмолвной келье и наедине в [каком-либо] одном углу, постарайся сделать то, что я говорю тебе. Затвори дверь [ума] и вознеси ум твой от всего суетного, то есть временного. Затем упершись брадой своей в грудь, устремляя чувственное око со всем умом в середину чрева, то есть пуп, удержи тогда и стремление носового дыхания, чтобы не дышать часто, и внутри исследуй мысленно утробу, дабы обрести место сердца, где пребывают обычно все душевные силы. И сначала, ты найдешь мрак и непроницаемую толщу, но постоянно подвизаясь в деле сем нощно и денно, ты обретешь – о чудо! – непрестанную радость. Ибо как только ум найдет место сердечное, он сразу узревает, чего никогда не знал. Видит же он посреди сердца воздух и себя самого, всего светлого и исполненного рассуждения. Отныне призыванием Иисуса Христа он изгоняет и истребляет помысел при [его] появлении, прежде чем тот завершиться или сформируется. С этого времени ум, памятуя о бесовской злобе, воздвигнет естественный гнев и, преследуя, поражает мысленных врагов. Почему ты научишься, с [помощью] Божией, в хранении ума, держа Иисуса в сердце. Ведь, говорит [авва], «сиди в келье своей, и это всему тебя научит».10Этим обозначается обуздание гордыни духа, более того – приведение его в соединение с Духом Божьим, а не что-либо чувственное.11Понимай это о вышеестественном даре Божьем, свойственном святым апостолам Христовым.12Смотри: «Здесь заботливый отец, беседуя о понуждении себя и обостренном чувстве, надлежащем подвижнику, ни в коем случае не учит христианина, непринявшего духа работы из-за страха, но получившего духа сыноположения, этим освобожденный пусть [не просто] принуждает себя и изнуряет свое тело, но [при этом] выводит разумно воина Христова на сражение, чтобы верою, терпением, смирением и всяким образом воздержания и беспристрастия, более же добродетелью, исправляемый Иисусом Христом, по святому Златоусту, вооружившись сражается, и как крепость осаждает Царство Небесное, хоть бы оно и было неприступно [для взятия] нашими собственными силами».13Это все применимо к обычному образу безмолвной жизни, пусть и малому, и произвольному, как найдешь об этом и в другой части сей книги (Добротолюбии), применяемому в соответствии с обычаем, климатом, представлениями и привычками, от которых и ноздревое дыхание и тому подобное.14Здесь болезнями называется не мучение и изнурение себя, а произвольное воздержание и смирение с покаянием, отводящее нас от наслаждений житейских к Богу.15Голуби-турманы, поднявшись высоко, свертываются и падают вниз. Если не успеют развернуться, то ударяются оземь и разбиваются до смерти.16έν λόγφ, – в слове и в разуме.17Здесь имеются ввиду заботы и дружбы суетные и чрезмерные, или как тут стоит, отвращающие человека с пути добродетели; ибо известно что заповедал Апостол (см. 1Тим.5:4, 8).18Смотри. Здесь говорится, что демоны провожают человека до конца пути, связав его благое произволение в самом себе так, что оно (произволение) слабо и недейственно, а злая воля над человеком начинает преобладать.19См.: Дост. Сказания о подвижничестве святых отцов.20См.: Преп. Ефрем Сирин. Поучительные слова к египетским монахам, 21.21См.: Преподобный Ефрем Сирин.Творения. Ч. 2.22См.: Василий Великий. Книга 2-ая, беседа 3-ья.23Слово из пролога от 21 мая.24В 3-ей книге послание 34.25Смотри слово из пролога от 6 июля.Источник: Добротолюбие: На славянском и русском языках / Прп. Паисий Величковский. - Киев: Самиздат, 2016-. (Серия «Славянское добротолюбие»). / Т. 1. - 2016. - 870 с.