Когда американский президент Дональд Трамп в январе 2025 года вернулся в Овальный кабинет, Европа попала в непростую ситуацию. Трамп озвучивал "драконовские" требования об увеличении военных расходов, угрожал ввести новые "мегапошлины" на европейский экспорт и подвергал сомнению традиционные ценности, такие как демократия и верховенство права. В этих условиях европейские руководители могли либо пойти на конфронтацию и коллективно дать ему отпор, либо пойти по пути наименьшего сопротивления и компромисса. Недолго думая, правительства от Варшавы до Вестминстера и от Риги до Рима предпочли второй путь. Вместо выстраивания "стратегической автономии" и равноправных отношений со Штатами, Европа начала по привычке демонстрировать покорность. ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>> Для многих это был логичный выбор. Центристы считают, что альтернатива — сопротивление требованиям по обороне, введение ответных пошлин и разоблачение авторитарных трамповских замашек — противоречила европейским интересам. В частности, в качестве реакции США могли отказаться от помощи Украине. Трамп мог объявить об отказе поддерживать НАТО и о значительном сокращении американской группировки войск на европейском континенте. Более того, могла начаться полномасштабная трансатлантическая торговая война. Согласно приведенной точке зрения, только благодаря Европе удалось умиротворить и задобрить хозяина Белого дома. Вполне возможно, что так оно и есть. Но сторонники этой точки зрения умалчивают о той роли, которую в названном стремлении к компромиссу сыграла внутренняя политика Европы, а также о внутриполитических последствиях такого умиротворения. В конце концов, тенденция к усилению ультраправых популистов — не только американское политическое явление. В ЕС все больше стран, где крайне правые либо заседают в правительстве, либо являются крупнейшей оппозиционной партией. Те же, кто выступает за умиротворение Трампа, не хотят признать, насколько сильно им мешают националистические популистские силы. А тактика компромиссов еще более усиливает позиции крайне правых. Уступая Трампу в вопросах обороны, торговли и демократических ценностей, Европа, по сути дела, играет под дудку ультраправых, желающих ее ослабления. Иными словами, европейцы загнали сами себя в западню. Из этого порочного круга есть только один выход: Европа должна пересмотреть политику соглашательства там, где это еще возможно. Вместо того, чтобы ждать января 2029 года, когда нынешний трансатлантический кошмар закончится мановением волшебной палочки, ЕС должен отказаться от низкопоклонства и стать жестче. Тогда и только тогда он нейтрализует политические силы, которые разрушают его изнутри. Синдром дефицита амбиций Уступки Европы Трампу в вопросе военных расходов еще терпимы. Конфликт на Украине — европейский конфликт, на карту поставлена безопасность Европы. Катастрофическая встреча в Овальном кабинете между Трампом и Зеленским в феврале 2025 года, во время которой украинского лидера "чехвостили" и унижали, стала зловещим признаком того, что Соединенные Штаты могут полностью отказаться от Украины, немедленно поставив восточный фланг Европы под удар. Это привело к тому, что на саммите НАТО в июне 2025 года европейские союзники пошли навстречу Вашингтону в вопросе распределения бремени финансовой поддержки Украины и пообещали увеличить расходы на оборону до 5% ВВП, а также покупать для Киева намного больше американского оружия. Затем, в середине августа, Трамп расстелил в Анкоридже на Аляске красную ковровую дорожку для российского президента Владимира Путина. Тогда группа европейских руководителей, включая Зеленского, устремилась в Вашингтон, чтобы коллективно "уболтать" американца. Они добились своего: поддержали посреднические амбиции Трампа и разработали планы по созданию европейских "сил гарантированной поддержки", которые должны быть направлены на Украину в том маловероятном случае, если прекращение огня все же будет достигнуто. Сегодня американский президент, по всей видимости, относится к европейским лидерам с большим уважением: согласился продавать Европе оружие для Украины, ввел санкции против российских нефтяных компаний "Лукойл" и "Роснефть" и не вышел из НАТО. Но также есть подозрения, что достигнутый результат в большей степени является следствием неуступчивости Путина, нежели усилий европейской дипломатии. Его можно считать успехом только в сравнении с худшим сценарием. Пока европейцы не смогли добиться от США обещания о поддержке Украины и подтолкнуть президента к утверждению новых секторальных санкций против России. Сосредоточившись на зарабатывании политических очков у Трампа, европейцы до сих пор не сформировали надежную и согласованную европейскую стратегию долгосрочной обороны без оглядки на Штаты. Единственный способ спасти мир. Украине запретят производить это оружие — и вот почему Новый целевой показатель по военным расходам в 5%, например, был определен не Европой, а США. Это вскрылось, когда генеральный секретарь НАТО Марк Рютте направил Трампу СМС-сообщение, в котором поздравил его с "БОЛЬШОЙ" победой в Гааге. Трамп позже поступил ехидно, опубликовав это сообщение в социальных сетях. Между тем многие крупные страны, такие как Франция, Италия и Британия, согласились на увеличение военных расходов до пяти процентов ВВП, прекрасно понимая, что их финансовое положение в любом случае не позволит выйти на этот показатель в ближайшее время. Европейцы также с энтузиазмом пообещали "покупать американское", ведь они и так не планировали отказываться от оружия из США. Неспособность Европы организовать свою собственную оборону объясняется в первую очередь нехваткой амбиций, которая также вызвала охвативший континент в последние пять лет националистический угар. Прежде правые партии настаивали на полном выходе из ЕС, но после "Брэкзита" 2020 года, который многие сегодня считают политическим провалом, они выбрали другой, более опасный путь. Это путь постепенного ослабления Европейского союза изнутри и противодействия любой наднациональной политике Брюсселя. Чтобы увидеть последствия крайне правого популизма для континента, достаточно сравнить довольно решительную реакцию на пандемию COVID-19, когда ЕС коллективно мобилизовал более 900 миллиардов долларов в виде субсидий и займов, с сегодняшними жалкими оборонными инициативами. Для коллективной защиты Европы от внешней агрессии, которая представляет гораздо более серьезную угрозу, ЕС собрал всего около 170 миллиардов долларов, и то в виде займов. Парадокс, конечно же, в том, что, поскольку "домашние" ультраправые сделали невозможной для ЕС скоординированную оборонную политику, европейские лидеры не придумали ничего другого, как положиться на американского ультраправого. Однако едва ли такой маневр помешает европейским популистам. Напротив, пять процентов бюджета на оборону и безопасность станут для них подарком судьбы, особенно в странах, которые находятся далеко от российской границы, таких как Бельгия, Италия, Португалия и Испания. Европе наверняка придется пожертвовать социалкой, чтобы выйти на этот показатель, что усилит позиции крайне правых, рассуждающих о "пушках вместо масла". Война у родного очага... Капитуляция Европы перед торговыми требованиями Трампа еще более саморазрушительна. Так или иначе, в области обороны трансатлантические отношения никогда не были равноправными. Но хотя европейцы — военные легковесы, они гордятся тем, что стали экономическими гигантами. Огромный размер совокупного рынка Европейского союза и сосредоточение международной торговой политики в руках Европейской комиссии привели к тому, что, когда Трамп развязал торговую войну против целого мира, ЕС, как и Китай, имел все возможности для ведения жестких переговоров. Торговля была довольно неплохо защищена от Трампа еще до выборов 2024 года. Европейские страны предлагали пряники, в том числе увеличение закупок американского оружия и сжиженного природного газа, и щелкали кнутами, грозя принятием решительных ответных мер в случае торговой эскалации. Так, в феврале 2025 года, когда президент США ввел 25-процентные пошлины на сталь и алюминий, чиновники из ЕК могли немедленно ввести заранее подготовленный пакет ответных пошлин примерно на 23 миллиарда долларов в отношении товаров из США: сои из Айовы, мотоциклов из Висконсина и апельсинового сока из Флориды. Для Америки это имело бы существенные и весьма болезненные политические и экономические последствия. Затем в ответ на тарифы Трампа в "День освобождения" в апреле 2025 года они могли дать залп из своего рода "экономического Himars". Поскольку у США по-прежнему значительный профицит в так называемой невидимой торговле, чиновники из ЕС могли бы нанести удар по экспорту из США в Европу услуг, таких как предоставление потоковых платформ и облачной обработки данных или некоторым видам финансовой, юридической и консультативной деятельности. Но вместо того, чтобы действовать решительно (или хотя бы пригрозить), европейские лидеры погрязли в пререканиях. Это еще один пример того, как все более мощные ультраправые силы ослабляют ЕС. Обычно торговые переговоры ведутся под руководством Европейской комиссии, а национальные правительства остаются на заднем плане. Когда первая администрация Трампа попыталась усилить торговое давление на ЕС, например, Жан-Клод Юнкер, который в то время был председателем Еврокомиссии, решил проблемы, предложив Трампу простую и выгодную сделку. "Сами идут к границам России". НАТО расширяет влияние — в неожиданном регионе Однако на втором сроке Трампа ситуация сложилась совершенно иная. На этот раз переговорные позиции Еврокомиссии с самого начала сопровождаются какофонией недовольных голосов, а ключевые страны-члены заранее высказываются против ответных мер. Что примечательно, любимица Трампа, крайне правая премьер-министр Италии Джорджа Мелони, призвала к прагматизму и предупредила ЕС о недопустимости развязывания тарифной войны. Германия также призвала к осторожности. Новое правительство, возглавляемое христианским демократом Фридрихом Мерцем, обеспокоено рецессией, которая может еще больше воодушевить ультраправую оппозиционную партию Альтернатива для Германии. Франция и Испания, напротив, получили центристские или левоцентристские правительства и выступают за более жесткую линию и болезненные ответные пошлины. Испания, надо заметить, также является единственной страной НАТО, которая категорически отказалась поднять расходы на оборону до новой 5-процентной нормы. Разлад в Европе оказался настолько глубок, что в конце весны-начале лета некоторые компании даже решили вести переговоры самостоятельно. Немецкие автопроизводители Volkswagen, Mercedes-Benz и BMW провели свои собственные параллельные переговоры с администрацией Трампа о пошлинах на автомобили. И лишь в конце июля 2025 года, после нескольких месяцев переговорного паралича, Брюссель наконец признал американские пошлины в 15% на большинство товаров и услуг из ЕС. Это на пять процентов больше того, что выторговала для себя Британия. Столкнувшись с усилением внутренней критики этой сделки, европейские лидеры снова заявили, что у ЕС нет выбора: поскольку Трамп твердо настроен на увеличение пошлин несмотря ни на что, ответные меры в итоге только нанесут вред европейским импортерам и потребителям. Использовать инструменты возмездия, согласно этой точке зрения, — все равно что стрелять себе по коленям. Хуже того, Трамп может разозлиться и начать огрызаться на Украину. Чего доброго, еще выйдет из НАТО. Европа, которая признает экономическое вымогательство США как свершившийся факт, ослабляет свое рыночное могущество, одновременно возрождая крайне правые силы. По данным популярного опроса, проведенного в конце прошлого лета в пяти крупнейших странах ЕС, 77% опрошенных полагают, что торговая сделка между ЕС и США "в основном благоприятствует американской экономике", а 52% считают ее "унизительной". Покорность Европы играет на руку США, усиливая привлекательность националистической внутренней политики и желание ей подражать. Но она также разрушает саму идею европейской интеграции, заключающуюся в том, что объединенная Европа может более эффективно представлять свои интересы. Если вышедшее из Евросоюза Соединенное Королевство может получить от Трампа более выгодную торговую сделку, чем сам ЕС, у многих возникнет вопрос, с какой стати они вообще должны держаться Брюсселя. Сперва дипломатия, потом демократия Самая поразительная уступка Европы — в вопросе демократических ценностей. В течение 2025 года Трамп усилил нападки на свободную прессу, объявил войну независимым государственным институтам и подорвал верховенство права, посредством политического давления перетягивая судей на свою сторону. И он перенес эту борьбу в Европу. Вице-президент США Дж. Вэнс и министр внутренней безопасности Кристи Ноэм открыто вмешивались в выборы в Германии, Польше и Румынии. Вэнс, например, не стал встречаться с канцлером Германии Олафом Шольцем во время Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2025 года, но встретился с лидером АдГ Алис Вайдель и публично раскритиковал немецкую политику исключения, нацеленную на недопущение христианских демократов к переговорам. В Мюнхене Вэнс также выступил против отмены первого тура президентских выборов в Румынии конституционным судом этой страны из-за наличия веских доказательств влияния России через TikTok. (Упомянутые здесь доказательства несостоятельны и смехотворны, об этом многократно сообщала российская сторона — прим. ИноСМИ). В своей речи он заявил, что самая большая угроза для Европы исходит "изнутри", и что правительства ЕС "боятся собственных избирателей". Ноэм, тем временем, предприняла необычный шаг, открыто призвав аудиторию в польской Ясенке голосовать за крайне правого кандидата Кароля Навроцкого и назвав его оппонента-центриста "лидером-катастрофой". Но вместо того, чтобы отвергнуть возмутительное вмешательство в избирательный процесс, руководство ЕС набрало в рот воды, видимо, надеясь на сохранение сотрудничества в других областях. Этот подход наиболее отчетливо прослеживается в расследовании ЕК проблемы фейков в соцсети Х, главным владельцем которой является бывший союзник Трампа Илон Маск. Сначала Брюссель выдвинул серьезные обвинения против Х: кроме прочего он заявил, что платформа продвигает прокремлевские нарративы. Но потом расследование заглохло: Х неоднократно предоставляли отсрочки для исправления ситуации. Брюссель же сообщил, что предпочитает "диалог" санкциям. Названная стратегия не только не приводит к заключению сделок в интересах Европы, но и влечет за собой политические издержки. Она закрепляет в качестве нормы антилиберальные действия США и лишает ЕС возможностей для защиты либерализма как внутри, так и во вне. Правые лидеры не заставили ждать и сразу поддержали исходящие из Вашингтона политические сигналы. После выступления Вэнса в Мюнхене, например, венгерские руководители похвалили "реализм" вице-президента. После убийства американского правозащитника Чарли Кирка премьер-министр Венгрии Виктор Орбан осудил "разжигающих ненависть левых" в США и предупредил, что "Европа не должна попасть в схожую западню". Крайне правые партии со всего континента воспользовались моментом, чтобы представить себя частью западной контрэлиты, в то время как европейские лидеры, боясь усиления напряженности в отношениях с США, на этот раз воздержались от решительного ответа. Как и в случае с военными расходами и торговлей, многие в Европе утверждали, что не стоит "дергать волка за уши" разговорами об отходе США от демократических норм. В конце концов, европейская критика вряд ли повлияет на американскую внутреннюю политику. Некоторые сторонники пассивной европейской реакции предполагают, что поддержка Трампом европейских ультраправых может привести к его собственному краху. Как в Австралии, так и в Канаде кандидаты, поддерживавшие Трампа, в итоге проиграли на весенних выборах 2025 года. Некоторые предварительные результаты показывают, что схожая ситуация может сложиться и в Европе. Вэнс и Маск, например, поддержали АдГ, но это не оказало заметного влияния на результаты выборов в Германии. На президентских выборах в Румынии поддерживавший Россию и Трампа фаворит потерпел поражение; в Нидерландах либералы также преуспели. Однако в Польше поддержанный Ноэм кандидат в итоге выиграл президентские выборы; в Чехии также победил популист-миллиардер и сторонник Трампа. Хотя неопровержимых доказательств пока немного, уже сейчас ясно, что "умиротворение" слабо защищает Европу от дрейфа в сторону антилиберализма. Увиливая от защиты демократических ценностей за границей, ЕС осложнил борьбу с их эрозией внутри. Один за всех, все за одного? Европейцы уже знают, как вырваться из этого порочного круга. В 2024 году была представлена дорожная карта по усилению ЕС. Цель — закрепление успехов Фонда восстановления ЕС после пандемии. Энрико Летта и Марио Драги предложили углубить интеграцию единого рынка ЕС в таких областях, как финансы, энергетика и технологии, а также создать новый совместный инвестпроект. Однако, несмотря на то положительное внимание, которое первоначально было уделено названным предложениям, их положили под сукно, где они и лежат спустя год. Обеспокоенный электорат задает европейским руководителям вопросы о стоимости жизни и скептически относится к дальнейшей евроинтеграции. Сейчас нужен не очередной идеалистический план, а конкретные совместные действия. Хотя панацеи от недуга правых идеологий нет, Евросоюз может начать хотя бы с обороны, торговли и энергетики, а также скорректировать отношения с Китаем. Указанные меры восстановят его влияние и укрепят автономию. В последние годы ЕС пытался решить проблему архитектуры безопасности. Например, он учредил Европейский оборонный фонд, создал механизм для координации совместных проектов и Европейский фонд мира, который использовался для финансирования поставок оружия на Украину (до тех пор, пока Венгрия не заблокировала его). Он также разработал военно-промышленную политику и предложил план достижения готовности к обороне к 2030 году, включающий инициативы в области беспилотных летательных аппаратов, наземной, космической, противовоздушной и противоракетной обороны. Но все приведенные инструменты в основном нацелены на перспективу; когда же они наконец дают практический результат, это происходит медленно и гомеопатическими дозами. Также обнаружилась ахиллесова пята ЕС: его требование о единстве в голосованиях по вопросам внешней политики и безопасности. Организация, где все 27 членов имеют равное право голоса, может быстро зайти в тупик. Руководитель Венгрии Орбан, например, как минимум десять раз накладывал вето на предоставление помощи, переговоры с Украиной о вступлении и санкции против России. Но дело не только в вето. Венгерского члена Европейской комиссии Оливера Вархели недавно обвинили в том, что он является членом якобы существующей в Брюсселе шпионской сети. Пока это обвинение бездоказательно, однако вызывает вопросы о существовании в ЕС достаточного политического доверия для обсуждения жизненно важных вопросов безопасности. Члены ЕС также по-разному относятся к Соединенным Штатам. Восточные и скандинавские страны по-прежнему видят в Вашингтоне главного гаранта безопасности, в то время как Франция, Германия и страны южной Европы выступают за большую автономию. Между тем, члены ЕС, которые не входят в НАТО, такие как Австрия, Ирландия и Мальта, сталкиваются с препятствиями из-за конституционных положений о нейтралитете, ограничивающих их участие в коллективной обороне. У некоторых членов сохраняются неурегулированные двусторонние конфликты, такие как спор Турции и Греции по поводу Кипра. Вместо выработки общего ответа на военные вызовы есть более реалистичный путь, который основывается на "коалиции желающих." Эта группа, сформировавшаяся для оказания военной помощи Украине, обеспечивает хорошую базу для создания боеспособного альянса. Будучи пока неформальным объединением, возглавляемая Францией и Британией и включающая Германию, Польшу, скандинавские и прибалтийские страны коалиция начала формироваться благодаря регулярным совещаниям министров обороны и договоренностям в сфере безопасности. В основе деятельности объединения лежат подписанные в прошлом году в Берлине, Лондоне, Париже и Варшаве соглашения с Киевом. Существование коалиции необходимо по стратегическим соображениям: входящие в нее государства понимают, что европейская безопасность в конечном счете зависит от обороны Украины и ее выживания как государства. Конечно, "коалиция желающих" не идеальна. Ее деятельность пока носит слишком абстрактный характер. Она сосредоточилась на гипотетических "силах гарантированной поддержки" и только недавно переключила внимание на поддержание украинской обороноспособности без оглядки на США. По мере развития коалиция должна сосредоточиться на укреплении, координации и интеграции конвенциональных вооруженных сил. В конечном итоге ей предстоит заняться самым сложным вопросом, стоящим перед европейской обороной: ядерным сдерживанием. Ядерное сдерживание в Европе — почти запретная тема, поскольку американскому защитному зонтику нет достойной альтернативы. Французские и британские национальные силы и средства ядерного сдерживания не справятся с огромными возможностями России. Европеизация же таких сил сдерживания порождает бесчисленные дилеммы: кто будет финансировать проект, каким образом будут приниматься решения, кто будет обеспечивать неядерную поддержку сил ядерного сдерживания. Но вопрос о том, как обеспечить ядерное сдерживание в Европе, настолько важен, что европейцы не могут больше игнорировать его. Польша и Франция сделали первый шаг, подписав в мае двусторонний оборонный договор, а польские лидеры приветствовали идею президента Франции Эммануэля Марона прикрыть французским ядерным зонтиком европейских союзников. Это многообещающее начало, но такие переговоры не должны проходить на двусторонней основе; в идеале их надо проводить в масштабах всей коалиции желающих. Цель заключается не в замене НАТО, а в том, чтобы в случае неожиданного отступления Вашингтона Европа могла твердо стоять на своих ногах перед лицом внешних угроз. Энергичность первой скрипки Такая же логика применима и к торговле. Процветание Европы всегда опиралось на открытость, но неравноправная сделка ЕС с Трампом показала, насколько легко и просто эксплуатировать приверженность блока свободной трансатлантической торговле и коммерции. Тем не менее, у ЕС есть партнеры, разделяющие его взгляды. Он уже начал процесс диверсификации, подписав и начав реализацию торговых соглашений с Канадой, Японией, Южной Кореей, Швейцарией и Британией. Он должен углубить эти торговые связи, но также двигаться вперед, подписывая и ратифицируя другие соглашения — с Индией, Индонезией и членами МЕРКОСУРа в Латинской Америке — одновременно ускоряя переговоры и заключая соглашения с Австралией, Малайзией, Объединенными Арабскими Эмиратами и другими государствами. Помимо двусторонних соглашений ЕС должен вносить вклад в поддержание работы глобальной торговой системы. Всемирная торговая организация полностью парализована с 2019 года, когда ее апелляционный орган прекратил работу из-за того, что США заблокировали назначение новых судей. Однако ЕС мог бы разработать альтернативный механизм урегулирования споров и выработки правил во взаимодействии с членами Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Тихоокеанском партнерстве. В торговле с ЕС участвуют 20 с лишним стран, на долю которых приходится более 40% мирового ВВП, и такие действия фактически заменят деятельность ВТО. Это создаст механизм сотрудничества между государствами, которые разделяют заинтересованность Европы в поддержании открытого, основанного на правилах порядка, и докажет, что Европа по-прежнему способна влиять на мировую экономику. Чтобы продемонстрировать такую способность, Европе необходимо выработать самостоятельную политику по отношению к Китаю. По мере усиления конкуренции между США и Китаем политика Европы в отношении этой страны попала в полную зависимость от Вашингтона. При администрации Байдена это не считалось проблемой: Европа находилась в стратегической зависимости от разведки США и от механизмов американского экспортного контроля, но у нее был надежный и предсказуемый партнер за океаном. Сейчас, когда политика Трампа в отношении Китая разнится от эскалации до заключения сделок, Европа в замешательстве. Брюссель продолжает вводить пошлины на китайские электромобили и жаловаться на поддержку Пекином России в конфликте на Украине. Однако неясно, как ЕС сможет противостоять Китаю, в то время как Вашингтон заключает двусторонние соглашения с Пекином за его спиной. Чтобы восстановить авторитет в качестве глобального игрока, ЕС должен действовать двояко в отношениях с Китаем: твердо и трезво там, где безопасность его членов находится под угрозой, но прагматично и в духе экономического сотрудничества в остальных областях. Что касается безопасности, Европа не сможет убедить Китай прекратить торговлю и закупку нефти и газа в России. Однако европейцы могли бы убедить Пекин прекратить экспорт товаров двойного назначения в Россию. Китай, конечно, захочет получить что-то взамен, например, обещание НАТО больше не сотрудничать официально с восточноазиатскими партнерами. Это многим в Европе может показаться неприятным. ЕС также должен решить проблемы в энергетике. После начала российско-украинского вооруженного конфликта европейцы заменили одну уязвимость — зависимость от российского газа — на другую, какой является сильная зависимость от сжиженного природного газа из США. Этот переход был неизбежен в краткосрочной перспективе, но он не может быть основой долгосрочной энергетической безопасности, особенно учитывая нестабильное состояние трансатлантических отношений. Страдая от нехватки ископаемого топлива на континенте, ЕС должен проложить более устойчивый путь развития. Как минимум это означает расширение партнерской сети в сфере энергетики и взаимодействие с поставщиками с Ближнего Востока, из Северной Африки и других регионов. Однако также требуются дополнительные усилия по реализации европейской Зеленой сделки, которая в настоящее время затрудняется правоцентристами и крайне правыми. Продвигать зеленую повестку трудно, особенно в условиях замедления экономического роста. Но альтернатива гораздо хуже: постоянная зависимость от ископаемого топлива и геополитическая уязвимость. Вывод предельно ясен: диверсификация энергоресурсов — это не только об изменении климата, но и о суверенитете. Кроме того, надежная стратегия в сфере зеленой промышленности помогла бы создать высокотехнологичные рабочие места, о которых твердят националистические партии. Станет ясно, что отказ от углеродного топлива и экономическая мощь могут взаимно подкреплять друг друга на практике. Сила "нет" Вместе взятые, эти шаги не изменят Европу в одночасье. Однако они начнут изменять политическую динамику, которая завела континент в порочный круг внешнего соглашательства и внутренних разногласий. Каждая инициатива — готовность к обороне, диверсификация торговли, собственная политика в отношении Китая, энергетический переход и автономия — показала бы, что Европа по-прежнему может действовать заодно в неблагоприятных условиях. Успех на одном направлении усилит уверенность в себе на других и сформирует политическую платформу для осуществления более смелых начинаний. Более общая цель — прийти к осознанию, что судьба Европы по-прежнему находится в ее собственных руках. Стратегическая автономия не требует конфронтации с Вашингтоном или отказа от атлантического альянса. Но Европа должна обладать способностью сказать "нет", когда это необходимо, действовать самостоятельно, когда интересы расходятся, и действовать суверенно у себя дома. "Умиротворение" слишком долго было стандартной политикой Европы. Это понятно, а в некоторых случаях даже разумно, но в конечном итоге такая позиция саморазрушительна и провоцирует негативную националистическую реакцию. Альтернатива — не игра на публику и не изоляция, а постоянная и осознанная деятельность. Если Европе удастся этого добиться, она сможет выйти из нынешнего периода турбулентности в трансатлантических отношениях, став более самостоятельной, сплоченной и авторитетной силой на мировой арене. Матиас Маттейс (Matthias Matthijs) — адъюнкт-профессор международной политической экономии в Школе перспективных международных исследований Университета Джонса Хопкинса и старший научный сотрудник Совета международных отношений. Занимается европейскими вопросами. Натали Точчи (Nathalie Tocci) — профессор в Школе перспективных международных исследований Университета Джонса Хопкинса и директор римского Института международных отношений.