Добавлен труд Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19–35

Read post on feeds.feedburner.com

Источник epub pdf Оригинал: 8МбСодержание№ 19. Мая 7-гоОриген Адамантовый, учитель и пресвитер // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 1–14.Из практики сельского лекаря // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 14–16.Общее введение в круг богословских наук // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 17–25.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 25–28.К решению вопросов из пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 29–32.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 32–34.№ 20. Мая 14-гоПо поводу воспоминания о 15 мая 1883 года // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 35–43.Общее введение в круг богословских наук // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 43–59.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 59–63.З. К решению вопросов из пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 64–64.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 65–68.№ 21. Мая 21-гоОтношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 69–76.Кохомский С. По поводу воспоминания о 15 мая 1883 года // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 77–83.Ориген Адамантовый, учитель и пресвитер // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 84–91.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 91–95.К решению вопросов из пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 96–97.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 97–98.№ 22. Мая 28-гоО различии во времени празднования Пасхи православной и западной // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 99–107.Отношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 107–115.Из дневника сельского священника // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 115–120.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 121–125.Прохоров В., свящ. Вопрос из пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 125–127.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 127–128.№ 23. Июня 4-гоК полувековому юбилею воссоединения западнорусских униатов с Православною Церковью (1839–1889 гг.) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 129–140.Иустинов Николай, свящ. Причины развития безпоповщинской секты в нашем простом народе // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 141–149.Общее введение в круг богословских наук // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 149–156.В-в, свящ. Из дневника сельского священника // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 157–159.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 159–160.№ 24. Июня 11-гоОт Редакции // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 161–162.Проект инструкции для противоштундистских миссионеров-священников Юго-Западного края // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 162–175.Программа для собирания сведений о штундизме // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 175–178.М. Е. К полувековому юбилею воссоединения западнорусских униатов с Православною Церковью (1839–1889 гг.). (Окончание) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 179–191.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 191–192.№ 25. Июня 18-гоВзгляд французского публициста на отношение русского правительства к Православной Церкви и к инославным исповеданиям // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 193–202.Белорусс. К пятидесятилетнему юбилею воссоединения западнорусских униатов с Православною Церковью // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 203–210.Общее введение в круг богословских наук // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 210–215.Из практики сельского лекаря // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 215–220.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 221–222.№ 26. Июня 25-гоЦерковное пение Православной Юго-Западной Руси по нотным ирмологам XVII и XVIII веков // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 223–234.Ориген Адамантовый, учитель и пресвитер // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 235–244.Общее введение в круг богословских наук // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 244–254.В-ков Г., свящ. Случаи врачебной помощи приходского священника // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 255–260.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 260–260.№ 27. Июля 2-гоДмитриевский А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры (вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 261–270.Отношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 271–279.Из практики сельского лекаря // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 279–286.Нильский Михаил, свящ. К заметке «Мошенничество при сборе пожертвований на Афон» // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 287–291.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 291–292.№ 28. Июля 9-гоБеседа в день празднования пятидесятилетнего юбилея со времени воссоединения бывших униатов с Православною Греко-Российскою Церковью в 1839 году, сказанная Высокопреосвященным Платоном, митрополитом Киевским и Галицким, в Виленском кафедральном соборе, 8 июня 1889 года, – о том, что все христиане, по учению Иисуса Христа и апостолов Его, должны жить в мире и любви между собою, и держаться одного вероисповедания, основанного на этом учении // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 293–302.Отношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 302–312.Ориген Адамантовый, учитель и пресвитер // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 312–318.Порядок, какой должен быть соблюдаем, прислуживающими при богослужении // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 318–323.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 323–324.№29. Июля 16-гоНильский Михаил, свящ. От чего зависит живучесть народных суеверий и что нужно для искоренения их? // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 325–332.Взгляд французского публициста на отношение русского правительства к Православной Церкви и к инославным исповеданиям // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 333–341.О различии во времени празднования Пасхи православной и западной // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 341–347.Что и как должны делать прислуживающие в церкви при совершении разных молитвословий и треб // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 347–350.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 350–352.№30. Июля 23-гоС-в, свящ. Своевременный и правильный контроль над доходностью церквей как необходимая и верная мера к поднятию их благосостояния // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 353–362.Отношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 363–369.Ориген Адамантовый, учитель и пресвитер // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 369–378.Скородинский Ал. О различии во времени празднования Пасхи православной и западной // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 379–382.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 383–384.№31. Июля 30-гоИустинов Николай, свящ. Чем руководствуется наш простой народ в предпочтении своих праздников двунадесятым и другим великим праздникам? // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 385–391.Отношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 391–404.Дмитриевский А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры (вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096). // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 404–413.Что и как должны делать прислуживающие в церкви при совершении разных молитвословий и треб // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 413–416.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 416–418.№ 32. Августа 6-гоС-в, свящ. О том, что наш простой народ ставит основою своей религиозной жизни внешнюю сторону религии // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 419–423.Взгляд французского публициста на отношение русского правительства к Православной Церкви и к инославным исповеданиям // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 423–430.Дмитриевский А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры (вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 431–437.Что и как должны делать прислуживающие в церкви при совершении разных молитвословий и треб // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 437–441.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 442–442.№ 33. Августа 13-гоВоззвание сельского священника к прихожанам об устройстве церковно-приходского попечительства // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 443–450.А. М. Обязанность родителей предотвращать зародыши пороков у детей // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 450–455.Церковное пение Православной Юго-Западной Руси по нотным ирмологам XVII и XVIII веков // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 455–461.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 462–466.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 466–466.№ 34. Августа 20-гоБлаготворительный характер братств и попечительств и участие в них нашего духовенства // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 467–482.Воззвание сельского священника к прихожанам об устройстве церковно-приходского попечительства // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 483–491.Церковное пение Православной Юго-Западной Руси по нотным ирмологам XVII и XVIII веков // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 492–500.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 500–504.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 504–506.№ 35. Августа 27-гоЖертвы духовенства на устройство церковно-приходских школ и храмов Божиих // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 507–513.Дмитриевский А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры (вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 514–526.К вопросу о молитве Православной Церкви за усопших инославных христиан // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 526–532.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 532–536.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 536–536.№ 19. Мая 7-гоОриген Адамантовый, учитель и пресвитер // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 1–14.«Много надлежало бы говорить тому, кто на досуге попытался бы описать жизнь Оригена. Описание потребовало бы особой книги. В настоящем случае мы весьма многое оставим, и скажем, сколько можно короче, только о немногом, что к нему относится, заимствуя сведения из некоторых посланий и повествований его учеников, которые живут и доныне». Так начинает Евсевий Памфил свои повествования об Оригене, идущие с перерывами по всей VI-й книге его «Церковной истории», и оканчивающиеся в книге VII-й1. Эти слова Евсевия служат отголоском того глубокого и многостороннего впечатления, какое произведено было личностью Оригена на современников, держалось и в веке Евсевия, и о котором дают знать рассказы, отзывы, и суждения многих других церковных писателей и святых отцов III и IV веков.Переходя к самому описанию жизни Оригена, Евсевий выражается: «мне кажется, что жизнь Оригена достопримечательна, так сказать, с самых пелен». И это действительно: поразительные черты его природы и духовного призвания выступают в нем еще с отроческих лет.Ориген родился в Александрии в 185 году и был одним из семи сыновей Леонида и его жены, неизвестной по имени. То была семья христианская, глава которой Леонид отличался благочестием и образованием, нося звание ритора, которое выражало собою знатока, а с тем вместе и преподавателя первого круга эллинских наук – наук словесных. В семье и началось воспитание Оригена, заботливо веденное отцом, замечавшим необыкновенные дарования в сыне. Отец ознакомил его с греческими науками, замечает Евсевий, и еще более заботился сообщить ему познание Слова Божия. Для сего, еще пред занятиями по эллинским урокам, заставлял его изучать уроки по Священному Писанию, то есть, затверживать из него по нескольку мест и пересказывать на память. И это занятие было отнюдь не вопреки желанию отрока; напротив, он предавался ему с величайшею ревностью, так что не довольствовался простым и легким чтением мест Священного Писания, но искал чего-то больше, и еще в то время пускался в глубокие созерцания и причинял отцу немало хлопот, спрашивая его, какой смысл заключает в себе внешнее выражение богодухновенных книг. Отец его, хотя по наружности и выговаривал сыну, внушая ему не быть пытливым выше своего возраста и не искать в Писании ничего, кроме простого и очевидного смысла, однако внутренне, сам в себе, очень радовался, и Виновнику всех благ – Богу возносил величайшее благодарение за то, что Он удостоил его быть отцом такого сына. Нередко, став подле отрока, когда тот спал, он открывал, говорят, его грудь, с благоговением лобызал его, как святилище духа Божия, и считал себя блаженным в благочадии. Это, и подобное этому рассказывают о детстве Оригена2. Кроме отца отрок Ориген имел и другого учителя – пресвитера Климента, славного тогда учителя и начальника согласительного училища. Здесь Ориген изучал грамматику, риторику, музыку, геометрию, диалектику, философию, имея, надо полагать, наставниками и других учителей, во главе коих стоял тогда Климент, а в самом Клименте, найдя для себя как бы второго отца3.С 202 года, на десятом году царствования императора Септимия Севера, при правителе Египта Лете, открылось в Александрии и Египте жестокое гонение на христиан4. «Особенно много мучеников было, – говорит Евсевий, – в Александрии, куда, как на самое великое Божие поприще, избраннейшие ратоборцы притекали из Египта и Фиваиды (южная часть Египта), и где мужественно терпели разные роды мучений и смертей. Ввиду ужасов гонения, сам учитель Оригена Климент, имевший в качестве знаменитого христианского учителя и обличителя язычества, одним из первых подвергнуться жестоким истязаниям, счел позволительным не идти навстречу опасности, а уклониться от нее, и удалился из Александрии в Каппадокию. Опустело и александрийское училище. Но здесь-то семнадцатилетний Ориген впервые проявил всю силу своей пылкой души и своего беззаветного самоотвержения. Его душою, – говорит Евсевий, – овладело столь сильное желание мученичества, что он сам шел навстречу опасностям, нетерпеливо спешил на поприще подвига, и в некоторых случаях едва ли бы не подвергся смерти, если бы божественный и небесный Промысл для блага многих не удерживал его ревности посредством его матери. Она умоляла его беречь себя, пощадить ее материнскую любовь». Ориген немного успокоился, как вдруг узнает он, что отец его, по-видимому где-то скрывавшийся, взят и заключен в темницу. Это воспламенило в Оригене еще большую ревность и стремление к мученичеству. Чтобы спасти сына, мать стала прятать от него всякую одежду и тем удерживала его дома. «Когда таким образом, – продолжает Евсевий, – ему нечего было делать, он, возбуждаясь не по летам духом ревности, и не могши оставаться в покое, написал и послал к отцу письмо, исполненное самых трогательных увещаний к мученичеству, и между прочим именно говорил: «смотри, из-за нас не переменяй твоих мыслей». Слова сына согласовались с душевным настроением святого отца его. С непоколебимым мужеством Леонид отверг на языческом суде обольщения пощады, предлагавшиеся ценою измены вере и любви Христовой. Он был обезглавлен, а имущество его конфисковано. Вдова и семь осиротелых сыновей ее остались без средств к жизни. Нашлась покровительница у Оригена. То была весьма богатая, почтенная и знатная женщина, ревнительница просвещения, покровительница христианских ученых и учителей. Ее дом был как бы школою или аудиторией, куда многие собирались слушать ученые беседы. Она уже знала об Оригене, пригласила его к себе, поместила в своем доме, готовая обеспечить тем ему спокойствие и безбедное существование. Но для Оригена выше всякого благополучия была чистота его веры и мысли. В доме той же женщины, не могшей достаточно ясно различать духа и учения покровительствуемых ею учителей, жил некий антиохиец Павел, слывший тогда весьма ученым, но, к несчастию, еретик. Слово его привлекало к нему в дом покровительницы множество слушателей не только из еретиков, но и православных. В собраниях, кроме бесед учителя, происходили и общие молитвы. Ориген легко понял еретический дух и учение пресловутого антиохийца. Один из всех, собравшихся в доме, он никогда не соглашался стоять вместе с ним на молитве, потому что еще в детстве приучился хранить правила Церкви и, как сам говорит, гнушался всякого еретического учения. Очень вероятно, что такое настроение воспиталось в нем под влиянием благочестивого отца и просвещенного Климента, который в своих беседах разъяснял лживость и неправду современных еретических учений. Кончилось тем, что Ориген оставил дом покровительницы.Но теперь ему надлежало подумать о своем положении, и он сам устраивает его. Со свойственной энергией он восполнил запас знаний в греческих словесных науках, называемых τὰ γραμματικὰ и обнимавших грамматику, арифметику, геометрию, и риторику, и стал заниматься частным преподаванием их, и в этом нашел возможность доставлять себе довольное по тогдашнему возрасту его содержание, помогая, без сомнения, также своей матери и братьям. Но это было только начало его учительского возраста.Прошел год, как оставалось запустелым александрийское огласительное училище. Не кому было принять на себя должность оглашателя, потому что, боясь гонения, все разбежались. Но между самыми язычниками из лиц, образованных и предрасположенных к христианству, нашлись более мужественные, пожелавшие видеть восстановление христианского огласительного училища и слушать в нем огласительные наставления в Слове Божием. Явились к Оригену два брата Плутарх и Иракл, за ними и другие, и просили его открыть беседы в училище. Ориген согласился и смело выступил в звании оглашателя, без сомнения, с согласия тогдашнего александрийского епископа Димитрия (189–231 г.). Это было в 203 году, когда Оригену едва исполнилось 18 лет. Лишь только молодой учитель открыл свои беседы, число слушателей его быстро умножилось, несмотря на гонение, впрочем, немного приутихшее при новом, после Лета, префекте Акиле, но грозившее подняться вновь5. Мужество и бесстрашие учителя отражалось и на слушателях, не только из крещеных, но и не крещеных. Многие из них, прослушав огласительные беседы Оригена, принимали святое крещение, другие готовились к нему. Последовал новый взрыв языческого фанатизма, настало тяжкое время для христиан в Александрии. Не покинул Ориген своих слушателей, не покинули его и они. Зато с силою учительства он проявил теперь силу своей любви и самоотвержения. В это тяжкое время «много пользы оказывал он Церкви и приобрел славное имя у всех верующих за ту приязнь и любовь, какую он оказывал всем святым, знакомым и незнакомым ему мученикам. Он не только посещал их в темницах и сопровождал на суд для выслушания последнего приговора, но и после того сопутствовал им на место казни, выказывая при этом великое мужество и идя навстречу опасностям. Часто бывало, что когда он смело подходил к святым мученикам и с совершенным бесстрашием напутствовал их лобзанием, то неистовавшая чернь едва не побивала его камнями, и только при помощи, всегда простертой над ним десницы Божией, дивным образом избегал он смерти. Та же божественная небесная благодать, – продолжает Евсевий, – весьма часто сохраняла его и в других случаях от различных козней, устрояемых против него за его дерзновение и ревность в учении Христовом. Вражда неверных к нему была так велика, что они составляли сборища, и дом, в котором он жил, окружали воинами, потому что у него собиралось множество оглашаемых святою верою. Это гонение против него возрастало со дня на день до того, что наконец ему не было места в целой Александрии, и он переходил из дома в дом и отовсюду был прогоняем6. И все это за то, что чрез него приходило к божественному учению множество язычников, привлекаемых еще и тем, что самая жизнь его представляла удивительные образцы любомудрия. У него, как говорят, что было на языке, то и на деле. Этим-то особенно, при содействии благодати Божией, он и приобретал столь многих подражателей себе». Рассказ Евсевия о проявлениях мужественной и самоотверженной любви Оригена к страдающим за веру, следует восполнить следующим сообщением св. Епифания Кипрского. Однажды язычникам удалось схватить Оригена: они надели на него одежду Сераписова жреца7, привели в таком виде к ступеням храма и заставили раздавать, по обычаю, пальмовые ветви, входящим в храм. Ориген раздавал ветки с такими словами: «примите, но не ветви идольские, а ветви Христовы». Мужественная кротость молодого христианского учителя на этот раз обезоруживала самих язычников.Прошло два года от начала учительства Оригена в огласительном училище. Слава этого учительства и подвиги мужества еще более возвысили Оригена в глазах александрийского епископа. Теперь он облек 20-летнего Оригена правами не только учителя, но и начальника училища, в котором число слушателей продолжало возрастать. С своей стороны Ориген еще глубже проникся сознанием своего призвания. Доселе он еще не оставлял частного преподавания словесных эллинских наук, за которое принялся вскоре по кончине отца, и в котором, как в личном и частном труде, находил некоторые средства для независимого положения. Теперь он нашел это занятие несовместимым с своими обязанностями как главного учителя и начальника христианского училища, и «с упражнениями в науке божественной». Он немедленно прекратил частные занятия по преподаванию словесных наук, чтобы исключительно предаться «священным наукам». Зато теперь он лишился тех средств независимого существования, какие добывал трудом частного преподавания словесных наук. В то же время не желал он нуждаться и в чужом пособии. Итак, он продал все бывшие у него, и некогда с такою любовью собранные и изученные списки древних сочинений эллинских, оставил всю, следовавшую за них сумму, в руках покупателя с тем, чтобы тот ежедневно выдавал ему по четыре овола (7 к.) на содержание. Вместе с тем он наложил на себя строжайшее воздержание. Необходимее всего считал он соблюдение слов Спасителя, которыми заповедуется не иметь двух одежд или сапог, не сокрушаться заботами о будущем. Движимый ревностью, превышавшею его возраст, он переносил холод, наготу, и достиг крайней бедности, так что чрезвычайно изумлял окружавших его. Весьма многие из тех, для которых он трудился в божественном учении, просили его пользоваться их имуществом; но он ни насколько не ослаблял, принятых им для себя строгих правил. Хаживал он без обуви, босой; отказывался от вина и всего, кроме необходимой пищи, так что, наконец, крайне расстроил себя и повредил свою грудь, но не изнемогал в своей ревности. Такую любомудренную жизнь он вел в течение многих лет, отвергая все обольщения юношеских страстей, днем беспрерывно нес нелегкое бремя преподавания Слова Божия в училище, а большую часть ночи посвящал собственным упражнениям в изучении Священного Писания и таким образом вел жизнь строжайшего философа-аскета, то упражняя себя в подвигах поста, то сокращая времена сна, да и спать старался не на ложе, а на земле. Являя такие примеры любомудренной жизни, он естественно возбуждал соревнование и в своих учениках, так что многие из неверующих, известные по своей учености и философии, были привлечены его учением и, приняв от него искренно, всем сердцем, веру в божественное Слово, стали христианами, прославились мужественным исповеданием веры во время гонения, а иные и пострадали как мученики. Согласно с Евсевием говорит об образе жизни Оригена и св. Епифаний Кипрский, выражаясь, что жизнь Оригена была совершенно согласной с его учением, и его учение равнялось святости жизни его8.Вслед за Евсевием сообщим здесь рассказ его о том, кто из оглашенных Оригеном соделались мучениками, – рассказ, показывающий нам, каких слушателей и слушательниц имел Ориген в своем огласительном училище, и каков был тот дух, который объединял оглашателя с оглашаемыми. Первым из пострадавших был Плутарх, – тот самый, который вместе с братом своим Ираклом упросил Оригена возобновить беседы, в опустелом пред тем училище. Когда Плутарха вели на смерть, Ориген не отлучался от него до последней минуты жизни и едва сам не был убит гражданами, как мнимый виновник его смерти: в то время спасла его только воля Божия. После Плутарха вторым мучеником из учеников Оригена является Серен, который твердость принятой им веры показал в огне. Третьим мучеником из того же училища становится Ираклид, а четвертым Ирон: оба они обезглавлены, первый еще в состоянии оглашения, а второй по крещении. После них пятым подвижником благочестия из того же училища именуется другой Серен. Вытерпев тягчайшие мучения, он также был, говорят, обезглавлен. А из женщин – Гераиса, еще только оглашенная, получила крещение, как сам Ориген выражается, в огне, и таким образом окончила жизнь. Седьмым между ними надобно считать Василида, который отводил на казнь славную Потамиэну. Об этой женщине соотечественники ее многое рассказывают еще и ныне: то есть, как долго подвизалась она против обольстителей, защищая свою чистоту и девственность, коими славилась (потому что, имея прекрасную душу, цвела и красотою телесною), как много пострадала за веру Христову, и наконец, как после тяжких и страшных мук сожжена была с своею матерью Маркеллою. Рассказывают, что судья по имени Акила, покрыв все тело ее жестокими язвами, напоследок угрожал отдать ее на посрамление гладиаторам. Потамиэна немного подумала, и потом, когда спросили ее, на что она решается, дала, говорят, такой ответ, который язычникам показался нечестивым. Посему едва успела она вымолвить слово, как тотчас услышала свой приговор, – и один из воинов Василид, взял ее и повлек на смерть. Тогда толпа покушалась было оскорблять ее и поносить наглыми словами; но воин разгонял поносителей и оказывал мученице великое сострадание и человеколюбие. Потамиэна с благодарностью принимала от Василида эти знаки участия и возбуждала его к мужеству, обещаясь, по отшествии своем, выпросить его у Господа, и скоро вознаградить за то, что он для нее сделал. Сказав эти слова, она великодушно подверглась казни, которая состояла в том, что различные члены ее тела, начиная с ног до головы, медленно и мало-помалу обливаемы были кипящею смолою. Таков был подвиг сей знаменитой девы! Спустя немного времени, товарищи Василида, по какому-то случаю требовали от него клятвы, но он утверждал, что клясться ему никак не позволено, потому что он христианин, – и открыто исповедовал это. Исповедание Василида сперва принимали за шутку; но когда он твердо стоял на своем, то наконец отвели его к судье, который, выслушав то же самое, заключил его в темницу. Вслед за сим приходили к нему некоторые братия о Господе спросить о причине столь внезапного и дивного обращения, и он, говорят, отвечал им, что Потамиэна, спустя три дня после мученической своей кончины, явилась ему ночью и, возложив на его голову венец, сказала, что она молилась за него Господу и молитва ее услышана; он скоро будет взят отсюда. После сего братия запечатлели его печатью Господнею, – и на другой день, возвеличившись исповеданием Господа, он был обезглавлен. Повествуют, что в Александрии в то время много было и других, которые обратились к учению Христову внезапно, уверяя, что Потамиэна являлась им во сне и призывала их к божественному Слову. Таковы-то были мученики и мученицы из оглашенных и наставленных в вере Оригеном!Некогда, наставник Оригена Климент, излагая в своем «Педагоге» правила христианского благоповедения и нравственного усовершенствования, предостерегал пылкие личности от крайнего напряжения в подвигах, от неумеренных порывов к самоумерщвлению, не всегда безопасных. То были советы зрелой опытности, потребность которых сказалась на увлечениях необыкновенно пылкой природы молодого Оригена. Неимоверные труды по учительству, напряжение в подвигах крайнего воздержания, впечатления при виде страданий его учеников и слушателей, непрерывная борьба с опасностями, грозившими ему самому, – все это вместе подготовило, тот свойственный пылкой природе Оригена, порыв к самоумерщвлению, умерщвлению плоти для торжества духа, который выразился в одном дерзостном, как называет Евсевий, поступке Оригена над собою. «Занимаясь в Александрии наставлением оглашаемых, Ориген, – говорит Евсевий, – совершил такой поступок, который обнаруживал в нем незрелый юношеский ум, хотя служил также великим доказательством его веры и воздержания. Приняв слова: – суть скопцы, иже исказиша сами себе царствия ради небесного (Мф.19:12) – юношески, в смысле простейшем, он дерзнул выполнить это спасительное изречение самым делом, – частью потому, что исполнение его почитал действительно спасительным, а частью и потому, что, находясь еще в юном возрасте, обязан был беседовать о предметах божественных не только с мужчинами, но и с женщинами, – так хотел отнять у неверных всякий повод к гнусной клевете на себя. Старался он скрыть этот поступок от бесчисленных своих учеников; но такое дело не могло утаиться. Когда впоследствии узнал об этом предстоятель тамошней церкви Димитрий, то крайне удивился отважности Оригена, но щадя его ревность и искреннюю веру, располагал его к благодушию и возбуждал тем усерднее заниматься обязанностью огласителя. Так думал тогда Димитрий, – прибавляет Евсевий, – но в последствии переменил свои отношения к нему». Об этом скажется после, а здесь поспешим присовокупить, что и сам Ориген, войдя в более зрелое суждение о своем поступке, раскаивался в нем.Из практики сельского лекаря9 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 14–16.II. Моя аптечкаБольные идут и идут. Давать одни советы и записки, для покупки лекарств в аптеках, оказывается неудобным. Сам я далеко живу от города, а некоторые больные и еще дальше. Дашь записку, и она будет лежать до случая, когда кто-нибудь из деревни соберется в город. Да хорошо еще сосед пообещается сходить в аптеку. Бывает и так, что обещается, да не сходит: или забудет, или занедосужится. Нет, так не годится. Необходимо кое-какие из лекарств приобрести, и иметь всегда наготове. Собрался в город и там, к имевшемуся у меня запасу необходимых для своей семьи лекарств, приобрел некоторые другие. Когда настало лето, я пошел разыскивать знакомые мне лекарственные травы. Но так как я знал очень немногие из нужных мне трав, да и из этих немногих нашел в своей новой местности не все, то розыски мои дали сравнительно малые результаты. Высушивши травы, купил спирту и, по имевшимся в моем лечебнике наставлениям, стал приготовлять тинктуры из некоторых трав. Состав моей аптечки увеличился, но мало. А больные идут. Ну что же делать? не аптека же в самом деле у меня; что есть, получи, а чего нет, не взыщи. Так и пошло дело. Лечу тем, что имею, а если которому больному нужны такие лекарства, которых у меня нет, даю рецепт, и по моему рецепту покупают в аптеке. Рецепты списываю со своего лечебника и подписываю их фамилией его автора.Узнали о моей врачебной практике и нуждах мои родственники, живущие в губернском городе, и шлют мне две корзинки, в одной лекарства, разные соли, пластыри, травы и коренья, а в другой пузырьки и баночки, какие нашлись в доме после лекарств. Это нам годится. Ознакомившись с новыми лекарствами, пустил и их в дело. Время идет, лекарства убывают. Поедешь бывало в город закупить провизии и, если останется денег от расходов, купишь что-нибудь из лекарств. Но так как остатки бывают не каждый раз, то и обновы для аптеки привозишь не всегда. Лечу бесплатно. Кто даст пятачок или гривенник, благодарю, и не даст, не оговариваю. На первое время стеснялся брать и добровольно предлагаемые пятачки. Прежде эти пятачки я пускал в хозяйственный расход, но потом начал их откладывать к сторонке, стал сберегать их на покупку лекарств. Сначала мои лекарства хранились в разных местах, одни в хозяйственном шкафу, другие где-нибудь на полке, а третьи в углу в корзинке. Наконец удалось мне устроить небольшой шкафик со стеклами, в который убрались все пузырьки и коробочки с лекарствами, маленькие весы, ступка, и мензурка. В этот же шкаф я складываю и лекарственные доходы.Велики ли доходы моей аптеки? Едва ли достаточные для ее поддержания. Во-первых, не всякий платит, более не дающих, чем дающих; а во-вторых, не каждый дающий оплачивает полученное лекарство, очень немногие дают сверх его стоимости. Бывает, что и за один совет или рецепт дают копеек 5 или 10. Принимая эти деньги, я объявляю, что они пойдут на лекарство другим. Но главная причина малого поступления доходов в мою аптечку зависит от того, что я стесняюсь просить за лекарства и считаю вредным требовать за лечение с каждого. Узнавши, что батюшка даром лекарств не дает, не имущие денег побоятся обращаться ко мне, тогда как часто бывает необходима своевременная помощь больному, напр., обожжется кто или обрубится. В этих случаях необходимо сейчас же идти к батюшке, а как идти, если нет пятачка, а без пятачка батюшка лечить не будет. Напротив, я браню тех, кто не обращается ко мне своевременно в таких экстренных случаях, и говорю, что я потому и не требую денег, чтобы они не стеснялись идти ко мне во всякую пору.Лекарства для своей аптеки я закупаю, одни – в ближайшей городской аптеке, а другие – на базаре в лавках, что много выгоднее против аптеки; а когда случится быть в губернском городе, так в имеющихся там аптекарских магазинах, что также не безвыгодно в сравнении с аптекой. Более употребительные лекарства стараюсь приобретать полуфунтами и фунтами, потому что так выгоднее, чем по мелочам. А некоторые, напр., свинцовую примочку, покупаю в элементах, что и дешевле и удобней для перевозки и хранения.Еще раз повторяю, что много улучшилась бы моя аптечка, и удешевилось для меня приобретение лекарств, если бы кто-нибудь показал мне врачебные растения на корне, или порекомендовал бы мне подходящее практическое руководство к узнаванию и разысканию врачебных трав. С этой целью купил было я ботанику, но только деньги попусту потратил, одни классификации и больше ничего в ней не нашел. Без знакомого с флорой руководителя, ничего из этой ботаники узнать нельзя.Общее введение в круг богословских наук10 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 17–25.Об отношении веры к знанию, разума к ОткровениюДля того, чтобы верно судить о значении разума в раскрытии истин веры, нужно обратить внимание, с одной стороны, на человеческий разум, и именно: во-первых, в его существе, как он есть сам по себе (ап sich, per se), во-вторых, в его нынешнем состоянии; с другой стороны – на божественное Откровение, и именно: во-первых, на его достоинство, во-вторых, на его цель. Разум, рассматриваемый в первом отношении, дает нам понятие о своей ограниченности, а рассматриваемый во втором отношении – о своей поврежденности в настоящем состоянии; вследствие первого обстоятельства, и в особенности вследствие второго, разум, как говорит Премудрый, едва разумевает яже на земли, и яже в руках с трудом обретает, а тем более уже не в силах сам собою, без посторонней помощи, постигнуть яже на небесех (Прем.9:16). Божественное Откровение, рассматриваемое в первом отношении, дает понятие о том, что оно есть произведение бесконечного разума Божия, а потому необходимо превосходит как самый разум человеческий, так и все его произведения; рассматриваемое же во втором отношении, оно дает понятие о том, что явилось и существует не для того, чтобы подвергаться исследованиям и суду разума, и таким образом удовлетворять стремлениям последнего к критицизму, но для того, чтобы пленить его самого в послушание Христово (2Кор.10:5), и таким образом сделаться пособием ко спасению как всей души человека вообще, так в частности и его разума11. В силу всех этих соображений, Православная Церковь учит, что разум не может быть ни источником, из которого могли бы быть выведены какие-нибудь истины веры, ни основанием, чтобы эти истины на нем одном утверждались, ни критерием или главным судьей, сообразно с которым были бы рассматриваемы истины веры. Но с тем вместе, обращая внимание на то, что Творец и Виновник разума и Откровения один и тот же, стало быть между ними, при нормальном состоянии первого, невозможно никакое противоречие, Православная Церковь признает деятельность разума в раскрытии истин веры не опасною. С другой стороны, в виду того, что, если устранить участие разума, в религиозное сознание человека могут привзойти разного рода заблуждения, предрассудки и суеверия, и даже – положим, что вера останется вполне неповрежденною и чистою – самая вера будет слаба, зыбка, легкомысленна12, между тем как допуская надлежащее участие разума, можно предохранить веру от всех этих недостатков, деятельность разума признается полезною. Само божественное Откровение дает важное значение разуму, как, во-первых, видно из слов самого Иисуса Христа и как, во-вторых, со всею ясностью видно из учения апостолов. Иисус Христос говорит: испытайте Писаний (Ин.5:39); Он Сам отверз ум ученикам Своим разумети писания (Лк.24:45). Апостол Иоанн внушает верующим: возлюбленнии, не всякому духу веруйте, но искушайте духи, аще от Бога суть (1Ин.4:1). Апостол Павел также писал: вся же искушающе добрая держите (1Сол.5:21); о семь молюся, да любовь ваша еще паче и паче избыточествует в разуме, и во всяком чувствии, во еже искушати вам лучшая (Флп.1:9, 10). Но откровенное учение запрещает придавать излишнее значение разуму и заповедует остерегаться лжеименного разума и его суесловий; так, апостол Павел говорит: (отвращайтесь знания) взимающегося на разум Божий, и от тщетной лести и философии по стихиям мира, а не по Христе, (1Тим.6:20, 21; 2Кор.10:5; Кол.2:8). Отсюда является необходимость определить границы участию разума в раскрытии вероучения, за которые он не должен переступать. Эти границы указаны в словах апостола Павла, где он выражает мысль, что разум должен быть пленен в послушание веры (2Кор.10:5). Таким образом, деятельность разума должна быть вполне подчинена вере, и самый разум есть только вспомогательное орудие, посредством которого вера становится предметом науки. Это вспомогательное значение разума состоит в том, что он, во-первых, содействует наиболее прочному и твердому усвоению истин веры, принимая их с полным и безусловным послушанием; этого он достигает тем, что группирует, объединяет, систематизирует, излагает в научной форме истины веры, которые заключены в Слове Божием не в строгом порядке, но в различных местах, и притом по частям; по возможности уясняет их смысл, обосновывает на твердых началах, составляет на основании их правильные и верные умозаключения. Во-вторых, разум делает нравственное приложение истин веры к жизни и деятельности человека, показывает пути и способы осуществлять их требования, употреблять их в назидание13. В-третьих, защищает и ограждает истинную веру от нападений неверующих и неправоверующих. Из приведенного учения Православной Церкви, видно, что значение разума в раскрытии истин веры, по различному отношению этих последних к познающим силам человека и по различным потребностям в деятельности разума, носит на себе троякий характер: а) участие его не может быть излишним при раскрытии всех истин веры вообще; b) оно полезно при раскрытии истин веры постижимых; с) оно необходимо для решения возражений и для систематизации истин веры. В частности, относительно пользования светскими науками при раскрытии истин веры, характера, и результатов деятельности разума Православная Церковь учит так. Пользуясь соображениями разума и пособиями светских наук, должно иметь в виду только вполне установившиеся данные науки, а не недоказанные гипотезы, и не какие-либо частные философские мнения. Далее, обсуждая какую-нибудь истину веры, не должно пускаться в софистические тонкости и диалектические хитросплетения, чем отличалось схоластическое богословие. Наконец, все исследования и рассуждения от разума ни в каком случае не могут быть поставлены наравне с истинами веры, заимствованными из непосредственных источников христианского богословия – Св. Писания и Св. Предания. История римско-католической церкви ясно показывает, какие следствия могут произойти от того, что мнения, составленные на основании одних только соображений разума, и не имеющие твердой опоры в Слове Божием, возводились на степень истин веры.Об отношении философии к богословиюМногие писатели употребляли слово философия там, где более уместно было бы слово наука, превращая таким образом просто в синоним науки слово, которое имеет очень определенное и отличительное значение само по себе. Так, Гоббес смотрел на философию, как на «науку о действиях по их причинам». Вольф описывал философское знание, как «знание о тех вещах, которые суть или бывают, объясняющие, почему они суть или бывают». Для Лейбница философия была «наукой о достаточных основаниях», а для Кондильяка – «наукой о предметах чувственных и абстрактных». Другие писатели, из которых назовем здесь Гамильтона, смотрели на философию и психологию, как на взаимнозаменимые термины. Этот взгляд содержит в себе часть истины, усвоенную и расширенную третьим классом мыслителей. Обратив особенное внимание на ту отличительную черту психологии, что она имеет дело с сознанием, а не с внешним миром, эти мыслители так расширили указанное интроспективное, внутреннее отличие, что пришли ко взгляду на философию, по которому она есть наука не о внешнем мире, но наука о мире, как системе идей сознающего духа, – «наука о науке», как говорил Фихте; «наука о принципах», как выразил то же самое Ибервег; «совершенно объединенное знание», как та же мысль формулирована у Спенсера; «систематизация понятий, доставляемых богословием и наукой», как выразил Льюис основную идею Конта и позитивистов. В какой бы значительной мере ни был верен этот взгляд, верен, нужно прибавить, как сокращенное выражение, трудно передаваемой идеи, которая лежит в основе новейшего употребления рассматриваемого термина, он легко может вести к серьезному недоразумению. Вследствие недостатка в точности его выражения, он может внушить мысль, которая, действительно и была утверждаема намеренно или ненамеренно, что философия есть энциклопедический взгляд на совокупность всех наук. Такую мысль, конечно, не имели намерения защищать и распространять представители этого третьего взгляда на философию, да она идет в разрез и с самым словоупотреблением. Идеей «науки о науке» предполагалось, что знание, которое человеческий ум, путем свойственных ему процессов, вывел из собранных фактов и заключений, содержится в различных науках. Этот взгляд на философию хорошо был выражен Кантом. «Философия – говорит он – есть система всех отраслей философского знания, т. е. всего знания, рационально полученного чрез понятия, как такие». Это определение, в переводе на ясный русский язык, означает, что философия есть система знания, построенного путем самостоятельных деятельностей ума, независимо от внешнего мира. Короче говоря, философия есть чисто умственное построение; и эта определение гармонирует с обыденным и техническим употреблением рассматриваемого термина. Всякая наука, со включением и философии, есть продукт наблюдения и опыта; но естественные науки суть продукт опыта и наблюдения над миром вне нас, а философия – продукт опыта и наблюдения над миром внутри нас. Естествоиспытатель спрашивает вселенную, а не свой ум; философ спрашивает свой ум, а не вселенную. В естественных науках разум работает над вещами и их отношениями; в философии разум работает над мыслями и их отношениями. Органом науки служит внешнее и внутреннее восприятие вместе; органом философии служит одно только интроспективное (внутреннее) восприятие. Эта идея, кажется, лежит в основе нашего обычного и научного употребления слов: философия, философ, философский. Философ есть мыслитель, как такой. Философия есть продукт чистой мысли. Философское есть то, что касается более самой мысли, чем изучения фактов.Согласно с таким взглядом, каждая наука имеет свою философию. Есть основание говорить о философии химии, или права, или истории. Эти выражения не означают того, что изложение фактов касательно элементарных тел, из которых состоит природа, или фактов касательно легальных порядков и учреждения человеческого рода, или фактов, касающихся последовательности событий в жизни человечества, может быть само по себе удостоено названия философии. Философскую часть науки, в отличие от ее фактической части, составляет то, что было привнесено самим умом, когда он занимался этими фактами. Путем тщательного вникания в факты химии, ум приходит к различным законам комбинации тел по весу и объему и создает атомистическую теорию. Путем тщательного вникания в факты истории, как они были классифицированы в уме, последний формулирует общие законы, подобные тем, какие были изложены Лессингом в его трактате «О воспитании рода», которые более подробно раскрыты были Шлегелем и Контом, и которые бросили новый свет на историю. Наука состоит из фактов, идей, и порядка; идеи и порядок принадлежат философии.Приписывая таким образом название философии продукту спекулятивной деятельности разума, мы можем сделать для себя ясными взаимные отношения между богословием и философией. Подобно наукам о природе, богословие есть наука о фактах, положительная наука, именно наука о фактах религии; но подобно также наукам о природе, наряду с фактами, богословие содержит в себе законы или обобщения, идеи, порядок или метод; эти идеи, и этот порядок, и составляют философский элемент в богословии. Кроме того, подобно другим наукам о духе, богословие имеете такие отделы, и притом обширные отделы, которые могут быть наследованы только под условием продолжительного внимания, обращенного на личное религиозное сознание, а здесь опять проявляется философский элемент. Все, что в богословии вытекает из чисто умственных построений. будет ли то возвышенное доказательство бытия Божия, или глубокий анализ моментов, фаз спасения, доступных нашему сознанию, все это есть философия. Это не значит того, что богословие может быть изучаемо при помощи философского метода или путем одного только умозрения, как некоторые думали, потому что ни факты христианства, никакая другая историческая религия не могут быть развиты из содержания какого-нибудь индивидуального сознания. Философия религии (употребляя последнее слово в его субъективном смысле) могла бы быть составлена путем гигантских усилий умозрения, при помощи тщательного изучения данных, доставляемых религиозною способностью ума; но такая философия религии была бы только небольшою отраслью богословия, которое имеет дело с бытописаниями и церквами, верованиями и практикою.Философия, таким образом, есть продукт операций чистого разума; а богословие есть продукт разума, оперирующего с фактами, представляемыми ему религией. Все, что в богословии вытекает из разума, как такого – будут ли то данные, или обобщения, или же порядок, – все это принадлежит философии. С изложенным взглядом совершенно гармонирует то, что изучение субъективных фактов религии называется «философией религии», между тем как наследование и объективных, и субъективных фактов религии вместе, а иногда и одних только объективных фактов, обыкновенно называется наукою о религии.Таким образом, философия имеет служебное, вспомогательное значение по отношению к богословию. Первая истинная обязанность философии в отношении к богословию состоит в том, чтобы доставлять последнему все, чему может научить умозрение касательно религиозной природы, религиозных способностей и потребностей человека. Другая существенная обязанность философии в отношении богословия состоит в том, что она должна содействовать выработке понятий о фактах религии, классифицировать их и сделать обобщения, какие возможно. Подобно всем другим наукам, богословие должно предоставить разуму компетентность в образовании всяких определений, в суждении о всякой очевидности и в выведении всякого рода логических следствий. Но богословие не есть философия, только под другою формою. Подобно всем другим наукам, богословие свободно делать предметом философского обсуждения различные факты из своей области, под условием соблюдения надлежащих границ и известных требований, определяемых отношениями веры к знанию, разума к Откровению. Философия может судить, напр., об Откровении, но не должна a priori судить о нем.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 25–28.О поддержании обычая украшать зеленью в день Св. Троицы дома и церкви, – Новгородская духовная консистория разъясняет духовенству епархии, что древний обычай украшения в день Св. Троицы церквей и домов зеленью необходимо поддерживать, а не заботиться о современном его прекращении, так как известное распоряжение Св. Синода – «О сохранении молодняков древесной породы от употребления на украшение в некоторые праздничные дни храмов, жилых помещений и проч.» – имело целью не уничтожить этот обычай, а только предотвратить ненужное истребление молодых берез, в виду общественной же пользы, причем, конечно, не имелись в виду такие местности, где самая густота лесного произрастания требует вырубки излишних дерев для свободы роста других дерев. Благочинным же консистория предписывает, чтобы на будущее время они прекратили сообщать в полугодичных своих рапортах сведения, касающиеся охранения молодняков древесной породы.По вопросу о возведении церковных построек и наблюдении за ними епархиальных архитекторов – Пензенская духовная консистория объявляет благочинным епархии, чтобы они, в интересах правильного наблюдения за церковными постройками, и избежание лишних расходов, в начале марта месяца каждого года сообщали епархиальному архитектору, в каких селах их округов ведутся постройки, а также какие и когда предполагаются работы.Еще о ведении записей братских, и собственно церковных доходов – При рассмотрении и решении дел, производящихся в Екатеринбургской духовной консистории, обнаружено: 1) что некоторые причты (даже один благочинный; неправильно и не сполна записывают братские доходы в тех видах, чтобы не делать полных взносов из этих доходов с бесстихарных псаломщиков; 2) что и доходы собственно церковные записываются также не сполна, в тех видах, чтобы взносить возможно меньше процентных обложений с разных церковных сумм; 3) что некоторые из служащих членов причта занимаются торговлею, хотя и не сами лично, а чрез своих детей или родственников, что положительно запрещено каноническими правилами и законами гражданскими. По рассмотрении всего вышеизложенного, Екатеринбургская духовная консистория определила, чтобы на будущее время не было нигде в епархии подобных злоупотреблений, и особым циркуляром вменила в обязанность благочинным иметь строгое наблюдение за всем этим, и в случае обнаружения подобных злоупотреблений, немедленно доносить консистории для привлечения виновных к ответственности по закону.По поводу краж из церквей. – Киевская духовная консистория, усматривая из дел, производящихся в ней, что причты церквей, в случае кражи из церквей, все свои действия ограничивают лишь заявлением об этой краже местной полиции и благочинному, и затем не принимают никакого участия в дальнейшем ходе сего дела, чрез что, по необходимости, происходит неполнота следствий, а нередко и прямо ущерб церковному достоянию чрез не заявление своевременно гражданского иска, к лицу похитившему, о возврате похищенного имущества, для предупреждения сего на будущее время объявляет священникам епархии, что они, кроме немедленного донесения епархиальному начальству чрез благочинных об этом происшествии, обязаны принимать следующие меры для возвращения в церковь похищенного имущества: 1) при производстве судебным следователем предварительного следствия о преступном деянии, сопряженном с интересом церкви; а) заявлять ему письменно или словесно время и место совершения преступного действия, причины, по которым, они взводят на кого-либо подозрение, причиненные вред и убытки, и исчисление вознаграждения; во все время производства следствия выставлять своих свидетелей, присутствовать при всех следственных действиях, и предлагать, с разрешения следователя, вопросы обвиняемому и свидетелям, и представлять в подкрепление своего иска доказательства; б) просить принятия мер (если признается нужным) к обеспечению, отыскиваемого ими вознаграждения. 2) По получении извещения о вступлении в окружный суд обвинительного акта: а) просить выдачи копии с того акта, и кроме сего просить, в семидневный срок от получения извещения, о дополнении списка свидетелей, предназначенных к вызову в суд, если откроются таковые после производства предварительного следствия; б) по прибытии в то место, где находится окружный суд, заявить в канцелярии оного об избранном месте пребывания, дабы посылаемые на имя их повестки не могли оставаться без последствий; в) рассматривать в канцелярии суда подлинное дело, выписывать из оного нужные сведения, и просить копию с судебного приговора; г) представлять отзывы против тех частей приговора, которые касаются вознаграждения за вред и убытки, прочие же части приговора могут быть оспариваемы лишь тогда, когда ими нарушается право вознаграждения; д) отзыв этот должен быть подан в суд, постановивший приговор, не позже как в двухнедельный срок со времени объявления приговора в окончательной форме. Все производство дел в ведении уголовного процесса должно быть на простой бумаге, согласно 879 ст. Уст. гражд. судопроизв. 3) Об окончательном судебном решении по уголовному процессу настоятель церкви обязан донести чрез благочинного консистории, с представлением копии с решения суда. К сему консистория присовокупляет, что все означенные действия должны совершать сами настоятели церквей или их помощники, а поверенные для ведения гражданского иска нанимаемы были бы тогда, когда интерес церкви велик, и со стороны настоятеля и церковного старосты будет предусмотрен неблагоприятный для церкви исход дела, для чего настоятели должны своевременно заявить консистории и о том лице, которое назначается быть гражданским истцом на суде, для выдачи ему или предписания, или уполномочения, согласно 1285–1286 ст. Уст. гражд. судопроизв., на предмет взыскания с виновного, похищенного из церкви имущества.Об условиях и требованиях при определении на псаломщические места. – Для возможности предоставлять на будущее время места псаломщиков сведущим и сколько-нибудь способным лицам, Полтавский преосвященный объявляет по епархии к непременному исполнению следующие требования и условия получения псаломщических мест: 1) прошения принимаются вообще только по достижении просителем 18-летнего возраста, о чем должен быть документ или надпись на прошении приходского священника. 2) при прошении должны быть приложены увольнительные училищные свидетельства, сведения о приписке к призывному участку, удостоверения приходского священника о ежегодном бытии у исповеди, о степени усердия к храму Божию, и участия в чтении, пении, и совершении треб, о способности к должности по голосу, знанию чтения и пения и, наконец, о поведении просителя. То же самое должны представлять просящиеся, в епархиальное ведомство из сословий мещан и казаков. 3) Местный благочинный подвергает такого просителя личному испытанию в знании краткого катехизиса, церковного устава, чтения, пения, и письмоводства, и дает свой отзыв на прошении, или особо. 4) С такими документами и отзывами проситель обязан лично явиться к епархиальному архиерею, а заочные прошения, или без упомянутых приложений, будут возвращаемы. 5) Подобные просители должны, наконец, не менее недели ходить ко всем службам в кафедральный собор или крестовую архиерейскую церковь, читать и петь с другими и даже отдельно, для более точного определения способности их, и, наконец, представляют на тех же прошениях отзывы: в соборе – от о. ключаря и экзаменатора, а в крестовой церкви – от архимандрита и иеромонаха крестовой церкви. При удовлетворительности отзывов просители назначаются, наконец, кандидатами на свободные места псаломщиков. Для приготовления уволенных учеников, особенно сирот, к должности псаломщиков, преосвященный предлагает священникам, диаконам, окончившим курс в семинарии воспитанникам, и даже способным псаломщикам заниматься с ними в свободное время изучением устава, пения, и правильного чтения псаломщического, а отнюдь не разговорного; законоучители же училищ предоставят им, сверх сего, возможность быть на уроках по Закону Божию, русскому языку, и пения, с согласия заведующих училищами.По поводу личного представления денег в консисторию. – Имея в виду, что на основании 344 ст. Устава дух. конс., казначей консистории имеет право хранить казенные консисторские деньги в количестве лишь до 150 руб., и что потому, если собирается сумма большая, то она вкладывается в особый сундук, который, на основании примечания к той же статье, хранится в кладовой местного губернского казначейства, Ставропольская духовная консистория, на основании постановления епархиального начальства, доводит до сведения благочинных епархии, что если кто из них находит для себя удобным сдавать деньги по годовой отчетности не чрез почту, а лично в консистории, то обязан накануне дня, предположенного им для сдачи, заявить об этом г. секретарю консистории, дабы сей последний имел возможность сделать распоряжение о взятии из казначейства денежного консисторского сундука для вклада в него сдаваемых денег.К решению вопросов из пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 29–32.1) Можно ли читать особую молитву на благословение хлебов, приносимых в первый день Пасхи в притвор храма для освящения, вместе с мясом, сыром и яйцами?В ответ на этот вопрос о. М-на С-цкого, свящ. села П-вки В-ской губ., еще в прошлом году (см. № 32 нашего журнала) было сказано нами, что хотя у православных христиан есть обычай в домах приготовлять хлеб (куличи), как бы домашний артос, и приносить его в первый день Пасхи в притвор храма для освящения вместе с сыром и яйцами, но, в употребляющихся у нас требниках, нет особой молитвы собственно для освящения хлебов, приносимых в первый день Пасхи, – что за неимением у нас особой молитвы на благословение хлебов, приносимых православными христианами в первый день Пасхи, нельзя пользоваться молитвою, предназначенною «для чтения под церковью в первый день Пасхи на благословение хлебов, предварительно благословения брашен мяса, сыра и яиц», и находящеюся в старо-униатских богослужебных книгах, как не только изложенною, но и заимствованною из нечистого источника. Однако, о. С-цкий не удовольствовался таким ответом, и снова возбуждает тот же вопрос, заявляя, что особая молитва на благословение хлебов в первый день Пасхи находится не только в старо-униатских богослужебных книгах, но и в Требнике Львовского изд. 1695 г. и что она, быть может, есть и в Большом Требнике Петра Могилы митр. Киевского. Смеем уверить о. С-цкого, видимо склонного к чтению особой молитвы на благословение хлебов в первый день Пасхи, что такой молитвы нет в Большом Требнике Петра Могилы, изд. в 1616 г. Да если бы такая молитва и находилась в Требнике Петра Могилы, то для православного священника еще не было бы твердого основания пользоваться ею, как не исправленною, и Св. Синодом не одобренною к употреблению, и потому не вошедшею, в употребляющиеся ныне богослужебные книги. Что касается Требника Львовского изд. 1695 г., то об относительном значении этого Требника для православного священника, по сравнению с Требником Петра Могилы, и говорить излишне.2) Следует ли в клировых ведомостях при заштатном псаломщике прописывать его сына, находящегося в военной службе и женатого на крестьянке, и дочерей, состоящих в замужестве за крестьянами?Свое недоразумение относительно записи упомянутых лиц в клировых ведомостях, о. Н-н С-цкий, свящ. села П-вки В-ской губ., сам же и решает, говоря, что местный благочинный требует, чтобы на основании и опред. Св. Синода от 14 ноября 1876 г. и опред. Св. Синода от 20 сентября – 6 октября 1878 г., в клировых ведомостях при священно-церковнослужителях были прописываемы все их дети, не исключая сыновей, состоящих на какой бы то ни было службе, и дочерей, за кем бы то ни было состоящих в замужестве. Кажется, что при столь ясном и законном требовании со стороны местного благочинного не могло бы, и не может возникать у о. С-цкого сомнение или недоразумение относительно того, следует или не следует в клировых ведомостях при заштатном псаломщике прописывать его сына, находящегося в военной службе, и женатого на крестьянке, и дочерей, состоящих в замужестве за крестьянами. Впрочем, быть может, о. С-цкий недоумевает относительно того, как именно при заштатном псаломщике должно прописывать в клировых ведомостях его сына, находящегося в военной службе и женатого на крестьянке, и дочерей, находящихся в замужестве за крестьянами, т. е. должно ли подробно объяснять семейное и служебное положение псаломщицкого сына, находящегося в военной службе и женатого на крестьянке, равно как и семейное положение псаломщицких дочерей, состоящих в замужестве за крестьянами? Если у о. С-цкого действительно есть такое недоразумение, то должно сказать ему, что о псаломщицком сыне, находящемся в военной службе и женатом на крестьянке, должно прописать в клировых ведомостях так: заштатного псаломщика «сын такой-то находится в военной службе»; о дочерях же заштатного псаломщика, состоящих в замужестве за крестьянами, прописать в тех же ведомостях так: заштатного псаломщика «дочь такая-то и такая-то состоит в замужестве за крестьянином». Не будет погрешностью, о сыне заштатного псаломщика, находящемся в военной службе, и дочерях, состоящих в замужестве за крестьянами, сделать в клировых ведомостях и такую запись: заштатный псаломщик «имеет сына, находящегося в военной службе, и стольких дочерей, состоящих в замужестве за крестьянами», – и больше ничего (См. форму клировых ведомостей и образцы записей в этих ведомостях, прилож. к кн. «Церковное Письмоводство» прот. Чижевского, стр. 190–214. Харьков. 1880 г.). Если же о. С-цкому представляется странным и непонятным, почему именно при заштатном псаломщике должны быть прописываемы в клировых ведомостях – его сын, находящийся в военной службе, и дочери, состоящие в замужестве за крестьянами, то должно разъяснить ему, что в клировых ведомостях при священно-церковнослужителях – штатных и заштатных, должны быть прописываемы все их дети (как живущие при родителях, так и живущие отдельно от семьи, состоящие на службе или в замужестве) для уяснения личного положения самих священно-церковнослужителей, что особенно необходимо бывает в тех случаях, когда священно-церковнослужители обращаются к подлежащему начальству с просьбами о пособии для себя и детей своих, напр., обучающихся в духовно-учебных заведениях и проч.3) Церковный причт, живущий в церковном доме и пользующийся церковною усадебною землею, может ли на церковные деньги возводить и поправлять изгороди, плетни, и проч. на этой земле, относя затрату денег по сему предмету к расходам по ремонту церковного дома.Церковные домы и церковные усадебные земли – две статьи различные, и потому расходы, необходимые для пользования – утилизирования церковною усадебною землею, как, напр., на возведение или поправку изгороди, возделывание огорода, и проч., никак не могут быть отождествляемы – смешиваемы с расходами, необходимыми для пользования церковными домами – на поправку и починку окон, дверей, полов, печей и т. п. Всякого рода затраты, необходимые для пользования церковною усадебною землею, всецело лежат на обязанности лиц – членов причта, пользующихся этою землею; расходы же, необходимые на поправку и починку домов для помещения причтов, по особому положению о церковных домах для православного приходского духовенства, в 9-ти юго-западных епархиях (в том числе и В-ской, в которой священствует вопрошающий о. М-н С-цкий) производятся или должны производиться на следующем основании: капитальные, и притом не ранее, как по прошествии шести лет, поправки и починки производятся из сумм запасного строительного капитала; мелочные же поправки и починки, до истечения шести лет, как, напр., исправление какой-либо части полов, печей, дверей, окошек и проч., возлагаются на обязанность священно-церковнослужителей, пользующихся церковными домами.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 19. С. 32–34.Пятидесятилетие церковно-приходских школ. – В 1838 году был издан указ Св. Синода об обязательном учреждении приходским духовенством начальных училищ, которые и стали открываться в следующем 1839 году. Таким образом, в настоящем 1889 году исполнится пятидесятилетие церковно-приходской школы.Священник-помещик. – Преосвященный пензенский епископ Антоний недавно посвятил в сан священника местного помещика и землевладельца, молодого человека (21 года) Веригина, и по его желанию назначил его священником в то именно село, где находится имение новорукоположенного. Отец Веригин окончил курс в Ярославском юридическом лицее.Походная церковь императора Александра I. – По словам «Орл. Вестн.», в г. Белеве находится походная церковь императора Александра I, бывшая с ним в Париже в 1813 г. С этою церковью, в 1836 г., через Белев проезжала императрица Елизавета Алексеевна, возвращаясь из Таганрога в столицу после смерти императора Александра I. При ней была другая, собственная ее церковь, но, выезжая из Таганрога, Елизавета Алексеевна вместо своей взяла эту церковь. В Белеве императрица умерла, и церковь покойного императора осталась здесь и помещается теперь во вдовьем доме, где и происходят церковные службы. Сверху царских врат и на боках иконостаса этой церкви имеется надпись «С нами Бог, разумейте» и проч.; в числе икон находятся: образа св. князя Александра Невского и праведной Елисаветы. Такие же две иконы в натуральную величину, художественно исполненные по заказу бывшего предводителя дворянства барона Черкасова, помещены по бокам церкви.О количестве православных церквей в 1886 г. – К 1886 году состояло в России православных церквей 43428, соборов 680. Из соборов было; 5 придворных, 2 гвардейских, 5 армейских, 3 морских, 62 кафедральных, и 603 епарх. ведомства; церквей: придворных 41, приходских 33416, единоверческих 248, ружных 125, при казенных заведениях 817, домовых 477, кладбищенских 1773, приписных 5297, гвардейских 30 и при гренадерском корпусе 18, морского ведомства 6, армейских церквей крепостных 8; кроме того, неподвижных 116, подвижных 229, монастырских 1172, часовен и молитвенных домов 14885. (Прав. Вест.).Присоединение к православию кавказских магометан. – С Кавказа получено известие об обращении в православие, в течение минувшего лета, 1918 абхазцев-магометан. Лица, которым Церковь обязана таким приобретением новых чад, суть: Преосвященный Геннадий епископ сухумский, прот. Мачавариани, и княжна Агапия Шервашидзе.Ходатайство об учреждении Совета при главном священнике армии и флота. – «Свет» сообщает, что главный священник гвардии и гренадер армии и флота, протоиерей А. А. Желобовский, в виду состоявшегося объединения под его ведением гвардейского, армейского, и флотского духовенств, ходатайствует об учреждении при нем особого совета из протоиреев военного духовенства, наиболее опытных в служебной деятельности.Новые законы по делам веры. – По делам веры и Церкви опубликованы следующие постановления, которые должно иметь в виду и знать, и духовенство православное: 1) Раскольник, публично проповедовавший лжеучение православным, склонявший их в ересь, совершавший духовные требы для православных, когда сии действия не имели последствием отпадения от православия, подвергается наказаниям по статье 189. 2) По делам о преступлениях против православной веры и церковных установлений, суды и чины прокурорского надзора должны быть православного вероисповедания; а равно присяжные заседатели иноверцы, занимающие должности губернских и областных прокуроров, членов и секретарей окружных судебных установлений, не участвуют в направлении и разрешении дел, касающихся преступлений против православной веры и церковных установлений.№ 20. Мая 14-гоПо поводу воспоминания о 15 мая 1883 года // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 35–43.Шесть лет тому назад, в 15 день мая, Великий Царь православной России венчался на царство, воспринятое Им от предков по праву наследия. Святая Церковь запечатлела Его священным миропомазанием, чрез которое Сам Вседержитель и Царь веков, единый истинный источник всякой власти на небеси и на земли (Еф.3:15), поставил Его владыкою над народом Своим и облек Своею невидимою силою.Но люди, одержимые недугом сомнения и отрицания, не веруют ни в небесное происхождение земной власти вообще, ни в божественное избрание царей; близорукие для всего божественного, не веруют они и в таинственные действия Господней благодати. Для них восшествие Государя на престол есть историческая случайность, а Его священное коронование есть соблюдение старинного обычая, есть дань народным верованиям, которых эти люди не разделяют.И вот, для того, чтобы сделать непререкаемым Свое избрание, и возвысить славу Венценосного Вождя России, Господь минувшей осенью чудесно спасает Его жизнь, можно сказать – снова дарует Ему жизнь, всемогуществом Божиим исторгнутую из челюстей смерти. Одним и тем же чудесным действием Он снова вручает Царю нашему вместе с жизнью и трон, венец и скипетр царства.Свершилось как бы новое помазание Государя, но не при шуме празднества, не на высоте Московского Кремля, не под сводами святого храма: ибо Всемогущий свободно избирает время и место для своих чудес. Это помазание русского Царя совершилось среди пустыни, под ненастным небом, при страшном треске разрушающихся вагонов, при стонах раненых и умирающих.Государь Император спасен был там, где не было никакой надежды на спасение. Господь простер Ему с высоты Свою десницу и, спасая жизнь и царство, показал Его миру во всей красоте божественного избранничества.Русские люди должны понять, и по возможности оценить величие божественных благодеяний и даров, чтобы от всего сердца хвалить Бога за силу Его, твердо хранить в себе память чудес Его, и всему миру возвещать милость Его.Какое благодеяние Божие, иметь над собой законоположника и властителя, избранного и поставленного Богом (Пс.9:21)!Осмелится ли кто-нибудь сказать, что власть для людей не нужна? Мы ответили бы ему тогда следующими словами св. Иоанна Златоустого: «Если бы кто-нибудь удалил кормчего с корабля, то он этим потопил бы корабль; если бы кто-нибудь удалил вождя от войска, то он предал бы этим воинов в руки врагов, как бы связанными. Так точно, если бы уничтожить властителей, то мы стали бы жить, как дикие звери, стали бы грызть и пожирать один другого, богатый бедного, сильный слабого, дерзкий кроткого» (Бесед. к антиохийскому народу).На это нам скажут: пусть будет власть необходима; но зачем нужно, чтобы верховные властители получали ее от Бога, почему их власть не может происходить из земных источников?Однако, из каких же источников? в свою очередь спросим мы. Кому предоставить на земле это дело – избирать людей, которые бы повелевали всеми остальными, выделять их из народа, над которым они должны господствовать? Что должно или можно положить в основание этого избрания и выделения? на основании каких преимуществ ставить одних повелителями других?На это мудрость нашего века имеет всегда готовый пресловутый ответ, что источником всякой власти должно быть избрание народа, что единственное основание, почему один может быть властителем других, заключается в желании большинства подвластных.Но это несправедливо. Народный выбор не может быть принят за основание, истинно понимаемой власти. Чтоб убедиться в этом, посмотрим, в чем заключается значение власти и наиболее существенное ее отправление.Раскроем книгу божественного Откровения в том месте, где боговдохновенный Псалмопевец и царь Сиона молит Бога о своем сыне и наследнике, да даст ему Бог и власть, и премудрость в пользовании властью. Боже суд Твой цареви даждь и правду Твою сыну цареву. – Да восприимут горы мир людем и холми правду. Т. е. пусть пламенеют горы миром для народа, и холмы (светят ему) справедливостью. – Снидет яко дождь на руно и яко капля, каплющая на землю. Т. е. пусть царь нисходит к народу радостный и желанный, как дождь, орошающий луг, как капли (дождя), смачивающие сухую землю (Пс.71:1, 3, 6).Но как достигнет царь того, что мир, правда, и радость будут неразлучны с ним и с его царствованием?Псалмопевец отвечает: пусть он защитит детей бедняка (4), пусть избавит угнетенного, у которого нет помощника (12), пусть Он будет милосерд к нищему (13), от коварства и насилия избавит души их, и пусть будет драгоценна кровь их пред очами его (15).Отсюда видим, для кого в народе власть имеет наибольшую важность и значение. Не для сильных и богатых, которые могут найти себе защиту и всякую помощь в своей силе, и в своем богатстве, но для слабых и бедных, которым нечем защититься от коварства и насилия. Иначе сказать, – озабочиваясь равномерной безопасностью всех подвластных, власть неусыпно бодрствует на страже права, которое она оберегает от всякого вида насилия, – и в этом состоит существеннейшее отправление власти, из которого могут быть выведены и все остальные.Но из этого вытекает, что власть должна быть совершенно независима от сильных земли, что она должна превосходить всякое другое преобладание, на чем бы оно ни основывалось.Чаще всего преобладание между людьми основывается на богатстве. Человек, стоящий на вершине власти, не должен зависеть от богачей, находящихся среди подвластного ему народа, и не должен нуждаться в богатстве их.Преобладание между людьми может основываться на умственном превосходстве и выражаться в управлении мыслями народа или общества, подчиняющего свои мнения, а за ними и действия, умственно развитому меньшинству, умным и ловким руководителям, которые в чувстве своего господства, и в чувстве презрения к другим, говорят у Псалмопевца; язык наш возвеличим, устны наша при нис суть, кто нам Господь есть (Пс.11:5). Человек, помазанный для власти, должен быть независим от мнений народа, отданного под его власть, и от руководителей, увлекающих народ вслед своих воззрений и рассуждений. Иначе он не в силах будет во всякое время выступить на защиту людей, неугодных этим руководителям, и при изменчивости и непостоянстве народного или общественного мнения, при частом крушении этих кумиров общества, называемых авторитетами, должен будет по капризу своих подданных, то плясать, то напевать плачевные песни (Мф.11:16).Итак, чтобы власть исполняла свое назначение, с нею должны соединяться и богатство, и та независимость достоинства от изменчивых мнений, при которой эти мнения не могут ни поколебать, ни даже досягнуть до высоты достоинства. Истинная власть независима от всего другого, что среди подвластных пользуется преобладанием, потому что она должна быть постоянно готова к тому, чтобы поставить в пределы справедливости всякую силу.Но если это так, то очевидно, что власть не может находиться в зависимости от желаний народа, или иметь свой источник в избрании большинства.Мудрецы запада (а за ними некоторые соотечественники наши, ставящие выше всего подражание западным образцам) утверждают, что самодержавный владыка над страной есть народ, что всякая другая власть ниже власти совокупного народа, и потому может быть вручаема только народом, кому, в какой степени, и на какое время он изволит.Что выходит из этих порядков на западе? То, что человек, который желает власти над народом – а таких людей всегда и везде находится много – старается всячески приохотить к себе этот народ, чтобы получить от него право господствовать над ним. Что же народ? Так как он сам строит себе эту лестницу, состоящую из различных ступеней власти, сам держит ее на своих плечах, то он и грозит ее сбросить с себя при первом на нее неудовольствии.Что бывает дальше? Власть, трепеща за свою участь, при всяком сильном движении самодержавного великана над которым она тяготеет, старается казаться ему и легкой, и сладкой, и полезной, но требовательности самодержавного народа нет конца. Он хочет порядка без строгости, славы без подвигов, богатства без труда, хочет, чтобы власть требовала от него как можно меньше, а давала ему как можно больше. При этих условиях носители власти, чтобы удержаться на своей высоте, принуждены бывают давать народу неисполнимые обещания, расточать пред ним грубую лесть, платить своим избирателям деньги, подниматься на всякие ухищрения и обманы, чтобы не лишиться избирательных голосов.Может ли при этом власть свободно исполнять свое существеннейшее отправление, защищать сирого, угнетенного, и бедного, от знатного, сильного и богатого. Нет ли к этому неодолимого препятствия в том, что власть, избираемая народом, в самом источнике своем поставлена в рабскую зависимость от всего, что пользуется в народе преобладанием и валянием на народное мнение.При этом нужно заметить, что народные массы, вечно угнетаемые заботами о средствах к существованию, мало знакомые с целями государственной жизни, ни минуты не пользуются своими самодержавными правами разумно и свободно, но как бы на привязи влекутся, и идут или за богачами, которые кормят народ и дают ему работу, или за ловкими людьми, которые, действуя на страсти народа, внушают ему свои мнения. В этих немногочисленных, но влиятельных людях и находится действительный источник власти, происходящей будто бы от избрания целого народа.Может ли власть при всем этом пользоваться свободой действий, независимостью суждения, постоянством в стремлениях, твердостью в преследовании целей. Не будет ли она, напротив, во что бы то ни стало сообразовать свои действия с желаниями влиятельных людей, ее создавших? Не сольет ли она своих целей с интересами тех, которые содействовали ее возвышению и служат ее упрочению? Если так, то назначение истинной власти, призванной служить чистой правде, творить не суд человеческий, но суд Господень, действовать в страхе Божием, с верностью и чистым сердцем без лицеприятия и мздоимства – такое назначение власти изменяется в другое: служить правде, как она понимается в преобладающем меньшинстве, творить суд, сообразный с понятиями влиятельнейшей части общества, всего больше страшиться несогласия с общественной волей и все приносить в жертву для союза с ее руководителями. А вместе с тем чаще и чаще власть становится уделом не лучших людей, а тех, которые смелее, хитрее, лживее, у которых нет ничего священного, чего бы они не могли продать за хорошую цену, ничего заветного, чего бы они не уступили за свое значение и власть14.Учение о верховенстве народа находится в тесной связи с мнением, будто народ лучше понимает свое благо, разумеет свою пользу, и наблюдает свою выгоду, чем приставники, начальники, правительственные учреждения, и всякая власть.Но и это мнение совершенно несправедливо. Народ может наблюдать свою выгоду, отчасти разуметь свою пользу, но он не может во всей своей совокупности разуметь своего истинного блага.Эти понятия имеют между собою мало сходного. Выгода сводится на удачный сбыт и дешевую покупку – предметы всем понятные. Польза (земная или житейская) есть обеспечение жизни, здоровья, и всех радостей временного бытия – предмет, подлежащий в своих частностях сильным пререканиям. Истинное благо свыше и выгоды, и пользы. Оно не есть продукт человеческого рассудка и воли; оно выше человека, который есть создание несовершенное и поврежденное, и в котором, поэтому напрасно было бы отыскивать совершенное благо. Истинное благо для человека есть воля Божия о человеке или то, чего желает от него Бог. Об этой воле Божией Апостол говорит: сия есть воля Божия святость ваша (1Сол.4:3). Иначе сказать, истинное благо человека находится в мире нравственном; доступная для него в земном бытии степень этого блага, выражается степенью приближения к нравственному совершенству. Но можно ли сказать, что идеи мира нравственного всегда понятны и близки к сердцу для большинства народа? (Или, может быть, их нужно отвергнуть, как скоро большинство обнаружит к ним равнодушие или не сочувствие?) Праведный Лот один среди нечестивых содомлян оказался достойным помилования; Моисей один в сонме еврейском был безупречно и неизменно верен Иегове; во времена Илии было в царстве израильском лишь 7000 мужей, не преклонявших колен пред Ваалом; наконец, Спаситель завещал Свое царство малому стаду, предварив, что и всегда будет много званных и мало избранных (Лк.12:32; Мф.22:14). Из этих примеров видно, что нравственность и нравственные идеи отнюдь не суть удел большинства. А посему в государствах, где господствует большинство, высшие, идеальные цели государственной жизни легко заменяются низшими, люди высокого духа уступают значение и влияние людям, для которых всего выше практические расчеты, поклонники выгоды и барыша занимают место, которое раньше принадлежало рыцарям и героям.Общее введение в круг богословских наук15 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 43–59.Место богословия в классификации наукЧто богословие – наука, в том нельзя сомневаться, как бы ни было неприятно такое утверждение некоторым мыслителям, если не упускать из виду определения науки. Наука есть систематическое исследование и установка всех фактов, относящихся к данному кругу предметов или явлений, и выводов, на какие дают право эти факты. Если бесспорно, что есть целые массы фактов, относящихся к религии, то также бесспорно, что эти факты могут быть исследуемы по общенаучному методу, состоящему из соединения приемов наблюдения, классификации, индукции и дедукции, и, что, достигнутые таким образом результаты, могут быть выражены в ясных и систематически связанных предложениях. Так как это очевидно, то ближайшей нашей задачей становится – указать богословию принадлежащее ему место в целой совокупности различных областей строго научного знания. Рассмотрим, поэтому, некоторые попытки классифицировать различные науки, отмечая в то же самое время положение, какое было усвояемо ими богословию. Эту работу, трудность которой очевидна, если обратить внимание на крайнее разнообразие и обширность области научных знаний, не должно считать делом простого любопытства. Такая классификация представляет задачу величайшей практической важности по двум причинам, 1) экономической и 2) педагогической. С одной стороны, подробности человеческого знания сделались столь многочисленными и разнообразными, что для надлежащего их усвоения и удерживания в памяти требуется известный логический метод и план, в виду того, что невозможно для разума стать чем-то вроде энциклопедии знаний, размещенных в алфавитном порядке. С другой стороны, существует надлежащий порядок изучения, неизбежно отсутствующий там, где нет логического распределения знаний, порядок, соблюдение которого кратчайшим путем ведет к успеху. Никогда не было большей нужды в правильной классификации наук, чем в настоящее время; группы научных познаний стали слишком обширны и сложны, чтобы с успехом могли быть изучаемы и разрабатываемы без некоторого метода и плана; притом все они так между собою логически связаны и переплетены, что ни одна из них не может быть рациональным образом разрабатываема и изучаема без общего взгляда на остальные. Достижению этой ближайшей цели могут содействовать обзор и критика некоторых из наиболее выдающихся классификаций, предложенных различными учеными. При этом необходимо помнить, что правильная классификация наук должна следовать главным логическим законам разделения, т. е. должна основываться на некотором принципе или начале, и именно на одном начале, в ней не должно быть перекрестных делений, и самое разделение должно быть исчерпывающим.Начиная с примера, который теперь имеет почти только историческое значение, интересно вспомнить, что великий организаторский ум Аристотеля, в его «Метафизике» разделил всю «философию» (под которою он разумеет научное знание) на теоретическую, практическую, и поэтическую. Под теоретической философией он разумел научное знание о существующих вещах; под практическою – то, которое относится к действию или поведению; под поэтическою или художественною, то, которое касается обработки материала в какой-нибудь форме. Эти главные деления были снова подразделены им и его последователями. Поэтической философии при этом едва коснулись. Практическая философия была разделена на этику, политику, экономику, риторику, и военное искусство (стратегию). Теоретическую философию он разделяет на физику, или учение о природе, математику, или учение о числе, и богословие (называемое также первой философией и метафизикой), которое трактовало о форме или цели, материи или субстанции, вообще о причинах; завершением этой науки служило богословие в собственном или тесном смысле слова, т. е. учение о Боге. Логика была, очевидно, включена в теологию. Конечно, эта классификация совершенно устарела; ее деления явно перекрещиваются и, как свидетельствует современное знание, не полны. Тем не менее за нею остается одна большая заслуга; Аристотель понимал до некоторой степени, что всякая научная классификация должна основываться на исследовании действительных отношений, существующих в природе между субъектами – предметами различных наук, а не на чисто умственной концепции касательно их отношений, существующих только в уме. В своем ясном понимании этой основной идеи он дал нам одну черту истинной классификации, именно ту, что она должна следовать порядку природы. При его жизни, однако же, не пришло еще время координации наук. В самом деле, такая координация принадлежит уже позднейшему периоду в развитии науки. Каждая наука должна найти, по крайней мере, название и привлечь к себе внимание людей, для того, чтобы все классифицируемые объекты могли быть вполне пред нами; но даже и тогда было бы делом крайнего самомнения и самонадеянности воображать, что они могли бы быть расположены в надлежащем порядке одним усилием гения. Не только должны мы начинать непредубежденным обзором всей существующей массы научных знаний, но мы должны терпеливо рассмотреть опыты классификации наших предшественников, тщательно взвесить их достоинства и недостатки, извлечь отсюда здравые принципы, которые пережили их промахи, и комбинировать их с теми, какие мы от себя имеем внести; но и тогда должно довольствоваться взглядом, на выработанную таким образом схему, как лишь на пробную и приблизительную, – словом, мы должны и здесь следовать тому же самому скромному научному методу, посредством которого мы достигаем до всякой научной истины.В начале нового времени Бекон дал в своем трактате «De augmentis scientiarum» следующую классификацию, принятую, нужно заметить, Даламбером в знаменитой французской энциклопедии. Принципом деления у него были три способа интеллектуального постижения: память, разум, и воображение. Отсюда он делит знание на историю, философию, и поэзию. История – продукт памяти, как он думал, имеет дело с отдельными вещами. Философия – продукт разума, сравнивает, классифицирует, и обрабатывает эти материалы. Поэзия – продукт воображения, есть область вымысла, басни, творчества, в противоположность положительному воспроизведению действительности в истории и философии. Историю Бекон затем подразделял на естественную историю, или изложение фактов, касающихся природы, в частности – небесных тел, метеоров, земли, и пр., и гражданскую историю, распадающуюся на церковную, литературную, и политическую. Философия, по взгляду Бекона, имеет своими предметами Бога, природу, и человека. Знание о Боге дает нам богословие, знание о природе составляет математику, натуральную философию, и метафизику; между тем как знание о человеке, по его взгляду, представляет учение о человеке вообще, в частности учение о человеческом теле, и учение о человеческом духе. Эта Беконовская классификация также имеет только историческое значение, как система уже устарелая. Ею нарушены все логические законы деления. Если соблюдается единство принципа в главных делениях, то оказывается несколько принципов в подразделениях; некоторые из делений перекрещиваются. Принимая во внимание время происхождения этой классификации, довольно естественно встретить в ней значительные недостатки с точки зрения современного знания. Так, напр., та психология, в которой имеет свою исходную точку это разделение, теперь уже не выдерживает критики. Науки и искусства здесь перемешаны и помещены под одними и теми же общими рубриками; метафизика поставлена рядом с практической астрономией, а прикладная механика – с гражданской историей. И что хуже всего, Бекон, кажется, оставил порядок, основанный на изучении отношений между самыми науками, ради порядка, основанного на конституции созерцающего духа. Здесь мы видим поучительный принцип ослепления субъективным методом.Далее заслуживает упоминания схема, составленная Кольриджем, и принятая издателями Eucyclopaediae Metropolitanae (печатание которой началось в 1815 г.). В этом труде четыре отдела. Первый отдел заключает в себе чистые науки, подразделенные на две группы: на формальные науки: грамматику, риторику, логику, математику, метафизику, и реальные: право, мораль, и богословие. Второй отдел обнимает собой смешанные науки: механику, гидростатику, пневматику, оптику, астрономию. Третий отдел содержит прикладные науки, подразделяющиеся на экспериментальную философию, учение о магнетизме, электричестве, тепле, свете, химию, акустику, метеорологию, геодезию, изящные искусства, механические (полезные) искусства, естественную историю. Четвертый отдел – смешанный, содержащий в себе историю, географию, лексикографию, и неписанное предание. Здесь мы видим другой пример ошибочности субъективного принципа, потому что эта классификация стоит и падает вместе с Кантовской метафизикой; даже этот сомнительный принцип не выдержан во второстепенных делениях. Энциклопедия может быть расположена по такому искусственному плану, но не классификация наук, имеющая какое-нибудь научное или педагогическое значение.Бесспорно, величайший шаг вперед по отношению к классификации наук сделан был О. Контом в его «Курсе позитивной философии» (1830–1842)16. Этим успехом он обязан был своему исследованию отношений между самыми науками более, чем отношений между ними, как эти науки поняты были в его собственном уме. Гегель дал нам наиболее резкий пример применения субъективного принципа, пример того, что не слишком строго названо было «хвастовством метафизика и скандалом ученого». Конт обратился к объективному методу классификации, тщательно исследуя, как науки, рассматриваемые сами в себе, указывают путь к их распределению. Конт также более настойчиво, чем его предшественники, выдвинул на вид различие между знанием научным и ненаучным. «Самое общее разделение нашего реального знания, – говорит он, – есть деление его на теоретическое и практическое». Знание, по его взгляду, есть или теория, или искусство, научное или прикладное; и он строго ограничивает свое внимание теоретическим научным знанием. Установив это различие, Конт переходит к классификации самых наук. В этом случае, как, он напоминает нам, необходимые вопросы касаются числа и расположения наук, и расположения не менее, чем числа, в виду того, что, как говорит Конт, если главных наук только шесть, то расположены они могут быть более чем 720 различными способами. Метод, принятый им, состоит в том 1), чтобы определить науки по их субъектам – предметам, и 2), чтобы расположить их, сообразно степени их относительной простоты или общности. По выражению Конта, «мы должны начинать с изучения феноменов наиболее общих или наиболее простых и постепенно переходить к феноменам, которые более сложны или более частны». Согласно с этим, им принята следующая схема, состоящая из трех отделений: первое отделение – составляют абстрактные науки, или некоторые ветви математики, второе – науки о неорганических телах: астрономия, физика, химия, и третье – науки об органических телах: физиология и социология. В этой классификации, по мнению Конта, он разместил науки «в порядке их естественной связи, следуя их взаимной зависимости, так что они могут быть излагаемы последовательно, не впадая в логический круг». Математика поставлена первою, потому что, по взгляду Конта, она должна быть изучаема первою; ни органические, ни неорганические тела не могут быть исследуемы без помощи математики. Социология требует знания физиологии, физиология предполагает собою химию, химия начинается физикою, физика предполагает астрономию, астрономия требует математики. Восходящая сложность от математики до социологии лежит в основе Контовского расположения наук. Науки располагаются у Конта сообразно с их большею общностью (простотой) или большею частностью (сложностью). «Последовательность наук – говорит Конт – определяется их взаимным необходимым и неизменным подчинением, основанным, независимо от всякой гипотезы, на простом, но тщательном исследовании соответствующих феноменов. Первая ветвь классификации рассматривает наиболее общие, наиболее простые, наиболее абстрактные феномены, феномены, наиболее отдаленные от человечества; они влияют на все остальные ветви, не будучи подвержены влиянию со стороны последних. Феномены, рассматриваемые последнею ветвью, напротив, наиболее частны, наиболее сложны, наиболее конкретны, и всего более интересны для человека; они зависят более или менее от всех предшествующих ветвей, не оказывая влияния на них». Конт утверждал, далее, что не только это распределение наук логически переходит от более простых феноменов к более сложным, но что оно также согласно с действительным развитием наук, так как математика первою достигла степени науки, а социология – последнею. Конт думал, что его схема отличается еще третьею чертою, именно, что она хорошо обозначает относительное совершенство различных наук; физиология, напр., менее точна, чем химия. химия менее точна, чем физика, а физика – чем чистая математика. Далее, эта схема, по словам Конта, представляет собою «истинный общий план научного воспитания совершенно рационального». Кажется, было бы неблагодарным трудом критиковать эту Контовскую схему, потому что она, очевидно, основана на правильном принципе, на таком принципе, кроме того, который был разумно усвоен Декартом и внушен еще Аристотелем. Тем не менее здесь мы видим непоследовательность в применении основного принципа, потому что, как показали новые спектро-аналитические исследования, изучение физики должно непосредственно следовать за математикой и предшествовать астрономии. В Контовской схеме сделаны, кроме того, явные опущения, потому что он не дал в ней никакого места, напр., логике, психологии, и филологии, не говоря уже о богословии, которое он, подобно психологии, отвергал по субъективным основаниям. Великий противник всяких предрассудков в области научных исследований, Конт сам не мог отрешиться от предрассудков, навеянных на него условиями среды, в которой он жил. Никакая пропасть, по его взгляду, не отделяет человека от животного ни в умственном, ни в религиозном отношении.Контовская схема может быть представлена в виде следующей таблицы:Классификация (иерархия) наук.I. Математика.II. Астрономия.Неорганические науки.III. Физика.IV. Химия.V. Физиология.Органические науки.VI. Социальная физика.Из предыдущего можно сделать такие выводы относительно классификации наук. Она должна иметь дело только с научным знанием, в отличие от ненаучного, должна избегать всякого чисто субъективного принципа деления, должна находить свой принцип деления путем исследования отношений, действительно существующих между самыми науками, и должна переходить от более простых к более сложным феноменам, соблюдая таким образом, в одно и то же время, и порядок сравнительно развития наук, и рациональный порядок их изучения. Чтобы иллюстрировать эти правила, обратим внимание еще на одну классификацию наук, имеющую существенный интерес в настоящее время.Между своими философскими трудами Герб. Спенсер издал брошюру о классификации наук, содержащую в себе новую систематизацию последних, а также некоторые дельные критические замечания насчет Контовской схемы. Спенсер различает три порядка наук: абстрактные, абстрактно-конкретные, и конкретные. «Эти три группы наук содержат в себе исследование агрегатов, свойств, и отношений», – и не преемственны, как утверждал Конт, а параллельны между собою. На место Контовской иерархии наук Спенсер поставил три параллельные группы наук, отличающиеся одна от другой по степени их логической абстрактности. Первая группа (абстрактные науки) должна заключать в себе науки об идеальных отношениях, рассматриваемых независимо от всех фактов; таковы логика и математика; вторая группа должна обнимать собою науки о реальных отношениях, существующих в известных классах фактов; сюда относятся механика, физика, и химия; третья группа должна содержать в себе науки об агрегатах фактов, обнимающих и реальные, и идеальные отношения; таковы астрономия, геология, и биология. Эти группы, хотя и не могут быть расположены в преемственном порядке, все-таки должны быть признаны вспомогательными по отношению одной к другой, первая – по отношению ко второй и третьей, а вторая – по отношению только к третьей, между тем как они доставляют материал одна для другой в обратном порядке: третья для второй, а вторая и третьи – для первой. По Спенсеру, наука состоит или из знания о формах, в каких феномены познаются нами: абстрактная наука, разделяющаяся на логику и математику, или из знания о самых феноменах. В последнем случае науки имеют дело с феноменами или в их элементах, или в их целостности; первые – он называет абстрактно-конкретными науками, которые суть механика, физика, и химия, а последние называет конкретными науками, к которым принадлежат астрономия, геология, биология, психология, и социология, с несколькими подразделениями, которых нам нет надобности касаться.Fiske представляет эту схему классификации наук в виде следующей таблицы:I. Абстрактные науки, имеющие дело с отношениями, которые суть:1) качественные2) количественныелогикаматематикаII. Абстрактно-конкретные науки, имеющие дело со свойствами, которые обнаруживаются1) в движениях масс2) в движениях молекул и в соединении молекул, которые однородны;3) в соединении молекул, которые разнороднымолярная физикамолекулярная физикахимияIII. Конкретные науки, имеющие дело с агрегатами (с их свойствами и отношениями), как они представляются в действительности существующими экземплярами:1) в звездах и планетных системах2) в земле3) в живых организмах4) в функциях, которые приспособляют органические действия к специфическим отношениям в окружающей среде5) в взаимных отношениях живых организмов, сгруппированных в обществаастрономиягеологиябиологияпсихологиясоциологияРассматривая эту схему, изящество и ясность которой много хвалили, нужно вспомнить остроумное замечание Милля, что это – попытка классифицировать науки не по их предметам или взаимным отношениям, но, по не имеющему важности различию в способе, каким мы приходим к познанию последних; здесь таким образом опять незаметно вкрадывается субъективный метод. Далее, что это такое – абстрактно-конкретные науки? Если это выражение имеет какой-нибудь смысл, то с такою же ясностью, и с таким же правом можно говорить об истинно-ложных или одушевленно-неодушевленных науках. Кроме того, как и в схеме Конта, в этой классификации есть некоторые явные опущения; так, напр., отсутствует вся область богословских наук.Таким образом, задача классификации наук сводится к составлению, во-первых, полного перечня главных отраслей знания, и, во-вторых, к исследованию отношений координации и субординации, действительно существующих между различными науками, – исследованию, которое могло бы открыть нам существование или не существование некоторого принципа разделения, реально присущего этим наукам. Но науки представляют собою не что иное, как систематическое наследование фактов мира, которые все должны заключаться под несколькими следующими категориями: факты количества, факты силы, факты элементов, факты небесных тел, факты земли, факты жизни, факты духа, факты общества, факты религии. Отсюда получается несколько отраслей научного знания: математика, или наука о силах природы; химия, или наука об элементах природы; астрономия, или наука о небесных телах; геология, или наука о строении земли; биология, или наука о жизни; пневматология, или наука о духе; социология, или наука об обществе; богословие, или наука о религии. Эти подразделения исчерпывают собою всю область научного знания и не перекрещиваются между собою, факты числа и пространства не тождественны с фактами силы; атомические факты, называемые химическими, не могут быть смешиваемы с атомическими фактами, называемыми биологическими; если геология представляется только отделом астрономии, то есть очевидные преимущества различения обеих областей: неба и земли; человек не может быть вполне предметом одной биологии, потому что дух и жизнь не тождественны; а богословие нельзя присоединять к социологии, как ее часть, в виду того, что религия вводит новый класс фактов. Но далее возникает вопрос, могут ли быть открыты в этих различных науках какие-нибудь отношения, которые давали бы нам право разместить их по одному принципу деления? Пересматривая эти различные науки, мы находим, что есть принцип порядка, явно управляющий ими. Некоторые из этих наук, как ясно показал Конт, гораздо более сложны, чем другие. Относительная сложность их открывается 1) в необходимой последовательности их изучения, 2) в относительном прогрессе, достигнутом каждою наукою, и 3), мог бы он прибавить, в действительном порядке творческой последовательности. Для иллюстрирования первого пункта укажем на то, что нельзя изучать физики без некоторого знания математики; химик должен быть знаком и с математикой, и с физикой; астрономия требует знакомства с законами числа, законами силы, и законами химического сродства; биология еще более сложна, чем каждая из предшествующих наук, требуя основательного знания данных физики и химии; а проблемы антропологии еще более запутаны, делая необходимым частое обращение к проблемам жизни, космоса, и молекулярных сил; но если человек, как индивидуум, представляет трудный для изучения предмет, то не гораздо ли труднее изучение человека в обществе? Что же касается до науки о религии, то она предполагает и увенчивает собою все остальные науки, находя данные для обсуждения во всех них, и в изобилии дополняя их еще новыми данными. Здесь мы дошли до того пункта, где должны коснуться естественного взаимоотношения между науками. Законы математики суть простейшие, в том смысле, что они могут быть изучаемы независимо от всех других наук; законы физики менее просты, чем законы математики, но проще законов химии, потому что факты числа заключаются в фактах силы, между тем как факты комбинации химических элементов, насколько известно доселе, не необходимы для знания законов силы. Подобным же образом, химия проще астрономии, потому что химию можно изучать совершенно независимо от астрономии, между тем как обратное отношение не имеет места. Пропуская промежуточные науки, и переходя к наиболее сложной из всех наук, должно сказать, что полное решение проблем богословия опирается на выводы наук об обществе, о человеке, о земных и небесных феноменах, о силе, и даже о количестве. Каждая предшествующая наука может достигнуть своего полного совершенства, не касаясь области богословия, между тем как богословие не может совершенствоваться, не утилизируя выводов, извлеченных из откровения Божия в неодушевленной и одушевленной природе, в человеке, рассматриваемом в отдельности, и в агрегате общественном, и даже в простейших, и наиболее общих из всех наук, в науках о числе и пространстве.Для иллюстрации второго из вышеуказанных пунктов, т. е. относительного прогресса в разработке разных наук, Конт собрал много фактов. Что касается до третьего пункта, т. е. действительного порядка творческих актов, то для богослова в самом деле очевидна даже последовательность во времени, соответствующая различным главным отраслям знания. В математике прежде всего были открыты законы, которые предшествуют, даже обусловливают собою, все и всякое творение; в науках о силе видим наиболее ранние законы, запечатленные в творении, насколько мы знаем его; законы химического сродства также являются завитыми в структуре существующего универса; далее, математические, физические, и химические законы предполагаются структурою звездных систем; солнечная система и наша земля, в свою очередь, кажется, были предшествуемы во времени звездными системами, так же как и всякого рода законами, которые последними предполагаются; без сомнения, человек представляет собою последнюю фазу, известной нам созданной жизни; наконец, социальные науки предполагают собою предварительное существование человека, а богословские науки – предварительное существование человека в обществе. Существующая вселенная есть великий божественный синтез, сложный результат совместного действия бесчисленных законов, которые отнюдь не в одинаковой степени просты, но сами представляют собою синтезы других, более элементарных законов; и если вселенная должна быть понята и истолкована, то так же необходимо исследование взаимного влияния мировых законов, как и изучение этих законов самих в себе. Поэтому научный анализ должен простираться не только на факты природы, но и на порядок природы. Действительно, богослов без колебания может сказать, что изучение различных отраслей науки есть изучение божественных идей, объективация которых подлежит человеческому исследованию.На основании всего сказанного, а также, не упуская из виду необходимые различения между теорией и приложением науки, между науками, подобными математике и геологии, и искусствами, подобными мореплаванию и инженерному делу, которые на них основываются, классификация наук может быть представлена, по возрастающей их сложности, в виде следующей таблицы:I. Математика, или наука о количестве, подразделяющаяся на –1) науку о числе2) о пространствечисла специфические – арифметикасимволические – алгебрагеометрияII. Физика, или наука о силах природы, подразделяющаяся на –1) учение о тяжести2) ...свете3) ...звуке4) ...тепле5)...магнетизме6) ... электричестве7) ... соотношении силIII. Химия, или наука об элементах и их соединениях.IV. Астрономия, или наука о небесных телах, подразделяющаяся на –1) звездную астрономию2) планетнуюV. Биология, или наука о живых телах.VI. Геология, или наука о земле.VII. Пневматология, или наука о духе, подразделяющаяся на –1) психологиюили науку о духе, как таком2) логикуоб истинном3) этикуо добром4) эстетикуо прекрасном5) метафизикуоб основных идеях и принципах философии6) филологиюоб языкеVIII. Социология, или наука о человеке в обществе.IX. Богословие, или наука о религии.Такова классификация, внушаемая настоящим состоянием научного знания. Но есть указания на дальнейшие упрощения. Химия может сделаться ветвью физики, а геология – ветвью астрономии. Нравственные и социальные науки, при дальнейшем прогрессе исследований, могут соединиться между собою, как ветви антропологии, или науки о человеке. Тогда классификация наук сведется к схеме, основанной на великих первичных фактах числа, силы, жизни, человека, и Бога.Если то взаимоотношение наук, которое выше было скорее только указано, чем тщательно доказано, должно быть принято, то является добавочный аргумент в пользу важных отличий, какие могут быть приписаны богословию, как науке. Богословие есть «scientia scientiarum», «caput rerum», «regina scientiarum» не только потому, что оно трактует о вечных отношениях человека, или об этих отношениях, как открытых свыше. Богословие занимает высшее, почетное место в иерархии человеческих знаний также и по чисто научным основаниям, так как все остальные отрасли человеческого исследования суть подчинённые, данники по отношению к нему. Нет ни одного отдела человеческого знания, который не приносил бы своего «золота, ливана, и смирны», как даров богословию.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 59–63.О разделе проскомидийных денег между всеми членами причта. – Киевская духовная консистория, в виду нередко возникающих недоразумений относительно того – принадлежат ли проскомидийные деньги одному священнику, или же они подлежат разделу между членами причта на общем основании, объявляет в общее сведение причтов епархии, что проскомидийные деньги, во внимание к тому, что в совершении литургии принимают участие все члены причта, должны поступать в общую кружку для раздела их между членами причта на общем основании, т. е. наравне с другими доходами причта от требоисправлений. При этом консистория разъясняет, что доходы, поступающие в кружку за требоисправления, подлежат, на основании § 2 Высочайше утвержденных 24 марта 1873 года правил о разделе между членами причта местных средств содержания, разделу между всеми членами причта, хотя бы в действительности кто-либо из них, по каким-либо обстоятельствам, иногда и не принимал участия в исправлении известной требы.Об отпевании умерших от заразительных болезней. – Симбирская духовная консистория предписывает духовенству епархии отпевать покойников, умерших от заразительных болезней (скарлатины, дифтерита и проч.), непременно в закрытых гробах и притом не в церкви, а в усыпальнице, если она есть, или же в домах прихожан, причем не допускать в таких случаях целования умерших и устройства поминок.Кому принадлежит доход за молитвословия, совершаемые в домах прихожан одним священником. – Курский преосвященный разъясняет духовенству епархии, что доход за молитвословия, совершаемые в домах прихожан одним священником, принадлежит ему одному – подобно тому, как вознаграждением за чтение псалтири при гробе умершего пользуется один псаломщик, исполнявший это чтение.О том, чтобы церковные старосты имели при себе для продажи гербовые марки. – В Донской епархии разрешено церковным старостам иметь при себе достаточное количество гербовых марок, для продажи их по номинальной цене лицам, получающим те или другие документы из церкви. Основание на это дается определением Св. Синода от 29 ноября – 9 декабря 1885 года, за № 2609, которым (определением) каждому учреждению православного духовного ведомства дозволено приобретать на канцелярские деньги потребное количество марок разной цены на сумму от 30 до 60 руб., с тем, чтобы марки находились в распоряжении и на ответственности того должностного лица, которому поручена будет продажа их начальством, но чтобы марки продаваемы были лишь лицам, подающим прошения или другие какие-либо бумаги, подлежащие оплате гербовым сбором, и притом по той именно цене, какая обложена на штемпеле каждой марки, без всякой приплаты.О рапортах, прошениях, и прочих бумагах, подаваемых на имя преосвященных архиереев. – Костромской преосвященный объявляет духовенству епархии к точному исполнению: 1) в рапортах, прошениях, и всех вообще бумагах, подаваемых на имя преосвященного, к обычному архиерейскому титулу не присоединять слов: «Кавалеру», или: «и разных орденов Кавалеру». «Кавалер» в приложении к лицам духовного сана, и неуместно, и незаконно (Свод. Зак. 1876 г., т. I, Учр. Орд., статья 186). – 2) В конце каждого прошения собственноручно подписываться просителю, обозначая свое звание, имя, и фамилию, а в потребных случаях – и место жительства; старой же фразы, встречающейся доселе почти в каждом прошении: «к сему прошению NN руку приложил» – впредь не употреблять. – 3) Наконец, под всеми подаваемыми бумагами, непременно указывать (писать) год, месяц, и число, когда написана бумага.В каком случае благодарность, изъявляемая духовенству епархиальным начальством, может быть вносима в клировые ведомости. – Вятский преосвященный обратил внимание на ведение клировых ведомостей, и заметивши между прочим, что у некоторых священно-церковнослужителей графа о прохождении службы переполнена записями об изъявлении благодарности, признательности, одобрения и т. п., хотя не видно, чтобы эти благодарности были объявлены со внесением в послужной список, а иными из священно-церковнослужителей прописывается даже о бывших, но оставленных без уважения, ходатайствах пред епархиальным начальством со стороны разных должностных лиц, о представлении к той или другой награде, – требует, чтобы, получаемые духовенством благодарности, были прописываемы в ведомостях только в том случае, если они объявлены со внесением в послужной список.О мерах к предупреждению похищения из церквей. – Ввиду часто повторяющихся случаев кражи напрестольных крестов из церквей, Екатеринбургская духовная консистория постановила: 1) чтобы алтари в каждом храме непременно были на запоре во всякое время; 2) чтобы ключи от алтаря постоянно находились на руках служащего священника; 3) чтобы церковные сторожа избирались самими прихожанами из лиц, известных безукоризненным поведением и аккуратностью; 4) чтобы вся церковная утварь хранилась в приличных, особо устроенных местах, на запоре; напрестольные кресты полагались на престол только во время церковных служб и затем убирались.О мерах к предупреждению похищения из кружек, выставляемых вне церквей. – Для предупреждения похищения из кружек, выставляемых вне церквей, Екатеринославская духовная консистория сделала распоряжение, чтобы эти кружки во время ярмарки вносились на ночь в церковь, а днем безотлучно охранялись церковными сторожами.Как поступать с иконами, оглашаемыми за чудотворные. – Калужская духовная консистория, на основании указа Св. Синода от 1722 года, предписывает, чтобы духовенство епархии, в случае оглашения каких-либо икон чудотворными, не оставляло их в церквах или в частных домах, и не совершало пред ними священнодействий, а немедленно доносило об этом епархиальному начальству.Разрешение священникам, не имеющим синодальных скуфей, а равно и диаконам, в холод, непогоду, и при солнечном припеке, во время крестных ходов и погребения носить черные скуфьи. – В силу предложения епархиального преосвященного, Астраханская духовная консистория, на основании указа Св. Синода от 19 января – 2 февраля 1882 года за № 104, разрешила всем священникам епархии, не имеющим синодальных скуфей, а равно и диаконам, в холод, непогоду, и при солнечном припеке, во время крестных ходов и погребения носить черные скуфьи.Об отношении причтов к прошениям лиц, ищущих разрешения на браки в родстве, или за полгода до узаконенного возраста для брачующихся. – Один из священников Ставропольской епархии порекомендовал прихожанину своему просить у епархиального преосвященного разрешения на повенчание сына с избранною невестою, состоящею с женихом в восьмой степени трехродного свойства, причем не предполагалось родственного смешения имен. Этим самым он обнаружил непростительное в священнике незнание, в каких степенях свойства могут быть венчаемы браки без архиерейского разрешения, и тем возложил на просителя излишние труд и расходы, и преосвященного поставил в необходимость рассматривать и решать, хотя засвидетельствованную причтом, но не снабженную таблицею родства, просьбу, притом, по существу дела совершенно излишнюю. Поставляя в известность об этом всему духовенству епархии, Ставропольский преосвященный предупреждает, что если кто-либо из священников впредь позволит себе подобный поступок, то будет подвергнут строгой ответственности со внесением в формулярный список и опубликованием его имени в местных епархиальных ведомостях. – Кроме того, нередко бывает, что причты ограничиваются одним кратким засвидетельствованием на прошениях, что-де, указанное в прошении родство справедливо, между тем как в прошении изложено родство крайне сбивчиво, неясно, и только после долгого разбора можно бывает догадаться, притом не решительно, о степенях родства, а таблицы родства причтом не бывает приложено. Ввиду этого, тот же преосвященный настоятельно подтверждает причтам: 1) в своем засвидетельствовании определенно и точно указывать, в какой степени родства состоят жених и невеста; 2) в доказательство сего тут же писать наглядную таблицу родства. – Наконец, некоторые причты выдают своим прихожанам метрические выписки для ходатайства о разрешении несовершеннолетним на вступление в брак за полгода, и даже раньше того срока, в который может быть дано это разрешение властью архиерейскою. Возможно, что к сроку разрешения, жениха или невесты уже на свете не будет, или самое сватовство расстроится, и по той или другой причине выдача выписки, прошение и расход на него, и архиерейское разрешение сделаются напрасными. Поэтому, тот же преосвященный дает знать причтам епархии, чтобы они от преждевременной выдачи метрических выписок на подобные случаи, воздерживались.Разрешение учителям и учительницам народных школ преподавать начальные молитвы в младших отделениях этих школ. – Оренбургский преосвященный разрешил учителям и учительницам городских и сельских народных школ преподавать начальные молитвы в младших отделениях этих школ под наблюдением законоучителей.З. К решению вопросов из пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 64–64.По какой форме клятвенного обещания приводить к присяге, избранного на должность церковного старосты?Поступающие на службу в какой-либо должности высшей или низшей, без различия, обязаны учинить на оную присягу; соответственно сему все лица, избираемые на должность церковного старосты, непременно должны быть приводимы к присяге (Опред. Св. Син. 24 сент. 1848 г., и опред. Св. Синода 28 сент. 1850 г. Форма же присяги при вступлении на службу, находится в V прилож. к ст. 33 Основн. Государ. Зак. в I т. Св. Зак.). По этой форме произносится присяга как на верноподданство воцарившемуся Императору и законному Его Наследнику (Основ. Государ. Закон, ст. 33 и 34 в I т. Св. Зак.), так и при вступлении на все военные и гражданские должности (Учрежд. Мин. ст. 36 в I т. Св. Зак. и Уст. Служб. Правит. ст. 410 в III т. Св. Зак.), в том числе и на должность церковного старосты. По этой именно форме клятвенного обещания недавно предписано Калужской духовной консисторией, подведомственному ей духовенству приводить к присяге всех лиц, избираемых на должность церковных старост см. «Руков. для сельск. паст.» № 14 за 1889 г., где изложена и самая форма присяги при вступлении на должность церковного старосты. В устранение каких-либо недоразумений со стороны вопрошающего о. М-на С-цкого, свящ. села П-вки, В-ской губ., должно заметить, что форма клятвенного обещания при приводе церковных старост к присяге напечатана была в нашем журнале и за 1885 г. в № 47, но тогда напечатана была форма присяги местного происхождения, употребляющаяся с незапамятных времен только в юго-западных епархиях, и следовательно, не имеющая общеруководительного юридического значения.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 20. С. 65–68.Краткое сообщение об исторической судьбе Черниговского кафедрального собора церквей Спасова, Преображения, и Борисоглебской, с воззванием о пожертвованиях на восстановление этого древнего памятника – Ни один народ во всем мире не проникался чувством благоговения и любви к красоте, святости, и значению храма Божьего так, как народ русский. Для нашей святой православной Руси храм есть воистину дом Божий, место селения славы Господней. Любо истому русскому человеку посещать святый храм, отрадно пребывать духом в доме Господнем во вся дни жизни, умилительно сердцу и взорам его «созерцать эту красоту Господню» (Пс.26:4). Здесь благочестнее – ему возносить горячие мольбы и благодарения Господу Богу; сюда прибегает он и в радости и счастье, и в своем горе-злосчастье. Здесь ищет благодатного исцеления своих недугов душевных, и немощей телесных, как в божественной вседоступной врачебнице; тут он сперва узрел во свете Божьей премудрости и веры Христовой свет, просвещающий всякого человека, грядущего в мир.Любовь и ревность к благолепию дома Божия, которая снедала некогда св. царя-пророка, по его огненному выражению (Пс.68:10), побуждала воздвигать и благоукрашать величественные и благолепные храмы Господни – Пресвятой Троице, Христу-Спасу, Пречистой Матери Господа, – и наших благочестивых князей, начиная со святого просветителя Руси крещением – Владимира, воздвигшего прекрасную Десятинную церковь в Киеве – сына его Ярослава Мудрого, соорудившего великолепные храмы св. Софии – Христу – в Киеве же и Новгороде – Андрея Боголюбского, создавшего дом Божий в новой столице (после Киева) Руси – во Владимире, – великого собирателя земли русской Иоанна, воздвигшего чудный дом Пресвятыя Богородицы в новом Сионе – в первопрестольной Москве, сердце всея России, и Великой, и Белой, и Малой.Не лишен был подобной святыни Божьей и древний град Чернигов. Ранее, чем воздвиг Ярослав, сын Владимира, храм св. Софии в Киеве, другой славный сын его, Мстислав Удалый, князь, Тмутараканский и Черниговский – в своем стольном граде Чернигове, в 1036 году, как упоминает преподобный Нестор летописец, заложил основание церкви Преображения Спаса, и успел при жизни своей построить ее, по образному выражению летописца, «взвыше яко на кони стояще досящи», достроил же оную, как полагают, строитель величавых памятников веры, тот же Ярослав Мудрый. Другая церковь во имя св. Бориса и Глеба, составляющая ныне вместе с церковью Преображения Господня кафедральный Черниговский собор, представляет также одну из древних святынь русских. С достоверностью можно полагать, что храм сей сооружен не позже конца XI или начала XII века князем Давидом Святославовичем Черниговским, скончавшимся в 1105 году, и положенным в храме сем, им самим воздвигнутом, как Мстислав Удалый, основатель храма Преображения Спасова упокоился в 1036 году, в основанном им храме Преображения.Итак, Черниговский Спасо-Преображенский собор по своему первосозданию принадлежит к числу самых древних святынь всей Руси святой. Его основанию уже недалек девятисотлетний юбилей. Его строителями были великие сыновья просветителя Руси – Мстислав Удалый и Ярослав Мудрый. Его ктитором и попечителем, между другими древними князьями, был князь Черниговский Никола, прозванный Святоша (Святослав), который впоследствии в Киево-Печерском монастыре постригся, принял схиму, и по окончании своего много-подвижного жития, нетленно, доднесь, почивает в Феодосиевской пещере, во святых почитаемый. В нем же, в Черниговском соборе, почили останки, причтенного к лику святых, князя Игоря, мученически скончавшегося в Киеве в 1147 году, и оттуда, в 1150 году, перенесенного для погребения в красном тереме Черниговского Спасского собора. Здесь же пребывали нетленные мощи св. страстотерпцев и чудотворцев Черниговских князя Михаила и боярина Феодора, в Татарской орде за Христа и веру Его умученных по повелению Батыя – до перенесения их при царе Иоанне Грозном в Московский собор, где и доднесь они пребывают нетленными. Здесь же, наконец, почивает нетленными своими останками блаженный святитель Черниговский Феодосий Угличский (скончавшийся в 1694 году), привлекая толпы усердных богомольцев, не тщетно прибегающих с верой и молитвой к священному гробу святителя и угодника Божия.«Дому Твоему, Господи подобает святыня в долготу дний» (Пс.92:5). Так слово св. Псалмопевца исполнилось и на нашем доме Господнем. Святыня эта пребывает долгие дни и годы, во уже многие веки, восемь с половиною веков. Но этой священной седой древности храма уже не соответствует внешнее благолепие настоящего вида его, далеко уступающего древнему богатству и великолепию храма, в основание которого Мстислав Удалый положил краеугольный камень. Предания сводятся к тому, что с необыкновенною пышностью создан был сей храм. Стены были выведены из дикого гранита, связываясь красным цементом; внутрь храма шли вдоль к иконостасу восемь колонн, или столбов в два ряда, красноватого мрамора с желтыми базами и капителями; эти колонны поддерживали своды, на которых лежали кругом, – внутрь церкви к алтарю, – древние хоры, на коих в свою очередь стояли четырехгранные столбы, также из мрамора, для опоры среднего (из 5-ти) купола, представляющего подобие Цареградской св. Софии. Налево – вероятно – в связи (крытым переходом) с храмом – построена была величавая, круглая и высокая, из дикого камня и кирпичных плит, башня, которая называлась красным (княжим) теремом, где не один раз были съезды княжеские для важных вопросов, где некогда пребывал Владимир Мономах. Князья дарили собор дорогими вкладами и ревностно заботились о его благолепии. Но после татарского нашествия в 1240 году, храм Мстиславов был ограблен, разорен, и оставался долго в запустении. Возобновленный уже в 1675 году, насколько позволяли средства частного лица (Дунин-Борковского), он снова, и еще более, чем от татарского погрома, пострадал от странного пожара в 1750 году, когда купола его и верх упали, а красный терем разрушился до половины. Наконец, в 1786 году признаны и за этим храмом права священной древности, наравне с Новгородскою Ярославлею Софией, и последовало повеление императрицы Екатерины Великой привести его «в лучший и приличный вид, применив к древнему основанию». Возобновление было окончено в 1798 году, но оно вовсе не было применением к древнему характеру основания его в византийском стиле, и весьма далеко уступало его первозданному великолепию и благолепию. В таком состоянии собор Мстиславов остается и поныне.По чувству христианского усердия и любви к благолепию дома Божьего, приняв с благословения преосвященного Вениамина, епископа Черниговского и Нежинского обязанности церковного старосты кафедрального Черниговского собора, в святой для меня заботе о нем, считаю долгом своим обратиться к усердию всех сынов св. Православной Церкви – с братским о Христе призывом – оказать живое участие посильными жертвованиями, для имеющего быть вскоре предпринятым, благоустроения соборного храма нашего Спаса, – которое соответствовало бы священной древности этой древнейшей во всей России святыни, – обращаюсь с полной уверенностью в сердечной готовности всех – православных братьев – всех истинных сынов Руси святой, дорожащих честью и славою старины святоотеческой, и уважением к священным памятникам ее, – жертвовать, как избытки, коими благословил кого всещедрый Господь, так и лепты от скудости своей, подобно вдове евангельской (Лк.21:34), кои с благоволением приемлет небесный Владыка всего, ценя сердечное усердие жертвователя, и при милости его жертвы: «всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть сходяй от общаго Отца светов».(От старосты Черниговского кафедрального Спасо-Преображенского собора, Черниговского губернатора А. К. Анастасьего, на имя которого могут быть пересылаемы пожертвования на восстановление этого храма).№ 21. Мая 21-гоОтношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 69–76.В той местности, где пастырь Церкви призван быть руководителем духовного стада, могут быть раскольники и сектанты, уклоняющиеся от общения с Церковью, – могут быть и иноверцы, принадлежащие к другим исповеданиям, и имеющие своих духовных руководителей. В весьма многих приходах члены Православной Церкви, живя в соседстве с сектантами и иноверцами, находятся с ними в постоянных житейских сношениях. Этого мало. Не только в местности, где расселен приход православного пастыря, даже в недрах одного и того же семейства вместе с членами Православной Церкви встречаются принадлежащие к другому исповеданию, и одинаковые житейские интересы, даже кровные связи соединяют людей, разделенных в религиозном отношении. Пастырь Церкви таким образом видит пред собою овец, который не суть от двора его, которые не хотят признавать его своим пастырем и бегут от него.Как же пастырь Церкви должен держать себя по отношению к этим, чуждым для него людям, живущим среди его прихожан, и связанным с ними разнообразными интересами?От пастыря Православной Церкви в смешанном приходе, где его паства окружена сектантами и иноверцами, требуется первее всего особенная внимательность и осторожность по отношению к своему собственному поведению. Здесь его заботы должны быть направлены к тому, чтобы высоко держалось знамя православия, и чтобы по возможности устранялись все поводы к возбуждению нареканий на Православную Церковь, и к унижению ее достоинства в глазах сектантов и иноверцев, – и в этом случае личность его, его поведение, исполнение им обязанностей своего звания, имеют слишком важное значение. Он, среди смешанного населения, является главным представителем Православной Церкви пред людьми, чуждыми ей, и большею частью враждебно расположенными к ней. Если где, то здесь, в смешанном приходе, он, говоря словами Евангелия, град, поставленный вверху горы. Его видят, на него смотрят люди, не сущие от двора его, и по нему судят о том, что такое православие, и что дает оно. Недостаток, в нем замечаемый, служит к унижению не его только личности, но и к унижению той Церкви, служителем и стражем которой он призван быть. Скандал, произведенный каким-либо неприличным его поступком, например, проявлением нетрезвости, грубости, корыстолюбия, ложится пятном на всей Церкви, и может давать повод сектантам и иноверцам глумиться над нею, и превозноситься пред нею. Но если священник представляет из себя человека строгого, высокого нравственного характера, если он держит себя с достоинством, если безупречно исполняет обязанности своего звания, если отношения его к другим определяются духом справедливости и любви христианской, он снискивает себе уважение не только со стороны своих, но и чужих, и это уважение, от его личности переносится на ту Церковь, которой он служит представителем. В этом случае, достойная и строго нравственная личность пастыря может быть притягательною силою, способною расположить в пользу православия людей, уклоняющихся от Православной Церкви, или принадлежащих к другим религиозным обществам. Для стороннего глаза достойное поведение пастырей – главных представителей Церкви, может иметь больше значения, чем чистота теоретического учения, содержимого в Церкви. Учение не для всех видно, и многие даже не стараются вникнуть в него испытующей мыслью. А то, как живут люди, блюдущие чистую веру и хвалящиеся этим, видно всем, и по жизни, и по делам первее всего судят о достоинстве учения. Ты веру имаши (могут сказать пастырю, служащему Церкви Православной, не желающие быть в числе его стада), ты проповедуешь и защищаешь чистое, как говорит учение Христово: покажи же веру твою от дел твоих (Иак.2:18, 19), оправдывай делами то учение, которое считаешь лучше других, – и тогда мы будем знать, каково твое учение. «В религиозной жизни (говорит Брукс), антипатии и симпатии имеют главный свой источник нравственной природы, и антипатии, и симпатии этого рода более сильны, чем антипатии и симпатии порядка чисто интеллектуального. Люди почтенные всегда больше могут защитить самое лучшее из дел, чем оно может защитить само себя. Никакое дело не может быть довольно сильно (если защитники его худы), чтобы восторжествовать над заблуждением, поддерживаемым безупречными бойцами. Истина назначена побеждать, но под условием, чтобы она облекалась в броню правды. Духовная и интеллектуальная сила пастыря измеряется не столько по его мнениям, сколько по образу его жизни. Обращают внимание прежде всего не на его доктрины, но на их влияние на его поведение»17... Апостол Павел, определяя качества, какими должен отличаться пастырь Церкви, и уясняя правила его поведения, между прочим говорит: подобает ему и свидетельство добро имети от внешних, да не в поношение впадет и в сеть неприязненну (1Тим.3:7). Это доброе свидетельство от внешних, приобретаемое достойною жизнью пастыря, кроме того, что предохраняет от разных неприятностей, весьма важно в деле охранения, поддержания, и умножения его духовного стада. В древнее время христианство привлекало к себе неверующих не тем только, что его представители-пастыри проповедовали чистое учение, но едва ли не более тем, что они сами были люди безукоризненные, и в своих действиях руководились духом любви Христовой и чистыми требованиями евангельского закона. Смотря на них, язычники, внимательные к явлениям жизни, говорили: воистину эти люди рабы и служители Бога Вышнего, и в них обитает благодать Божия. Да и в позднейшие времена, если бывали когда отступления и отпадения от Церкви, то они большею частью вызывались неудовольствиями практического характера, и поведение клира, вызывавшее упреки и возбуждавшее неприязненные страсти, в этом случае, как показывает неоднократный опыт, имело решающее значение. Пока пастырство стояло высоко во мнении своих и чужих, и не давало никакого повода к поношению себя, до тех пор не ослаблялись и не разрывались связи, соединяющие в одно общество членов Церкви, и духовное стадо неотступно следовало за тем руководителем, который у всех вызывал почтение к себе.Поддерживая свою честь в глазах людей, и своих, и сторонних, достойным поведением в среде разноверного населения, пастырь Церкви вместе с тем должен заботиться о нравственной чистоте и нравственном возвышении своей паствы. Он должен внушать своим пасомым, и всеми мерами содействовать тому, чтобы они, исповедуя чистую веру, оправдывали эту веру своими делами, и чтобы в практической жизни в нравственном отношении они не оставались позади людей, не исповедующих истинной веры, и не свободных от заблуждений. Иначе последние будут думать и говорить, что их вера лучше той, какую исповедуют члены Церкви Православной, так как их жизнь чище и добродетельнее, чем жизнь православных. В свое время св. апостол Петр указывал христианам на их высшее призвание и избранничество, и в силу этого, убеждал их ходить достойно этого призвания, чтобы люди, не принадлежащие к их обществу, видя их жизнь, исполнялись уважения к ним, а чрез то и уважения к вере, руководящей их поступками и поведением. Вы род избранный (говорит Апостол), царственное священство, народ святый, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства, Призвавшего вас из тьмы в чудный свет свой... Возлюбленные! Прошу вас... удаляться от плотских похотей, восстающих на душу, и провождать добродетельную жизнь между язычниками, дабы они..., увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения (1Пет.2:9, 11, 12). Это наставление святого Апостола должно быть во всегдашней памяти у пастыря в смешанном приходе, окруженного сектантами или иноверцами, и его он должен при всяком удобном случае повторять пред своими пасомыми, дух его проводить в их среду, чтобы они на деле были такими, какими Апостол желает видеть призванных из тьмы в чудный свет Божий. К сожалению, действительность или практика жизни представляет частые уклонения от того порядка жизни, какого нужно желать и ожидать от людей, принадлежащих к святой истинной Церкви, и преимущественная чистота веры далеко не всегда отражается в преимущественной чистоте жизни ее исповедников. Напротив, бывает так, что православные, держащиеся чистого исповедания, живут хуже людей, утерявших благо истинной веры и уклонившихся от истинной Церкви. В среде православных, там и сям, заметны пьянство, разгул, неаккуратное и небрежное выполнение обязательств, леность и тому подобное. А сектанты и иноверцы, живущие среди православных, представляют из себя людей трезвых, воздержных, честных, трудящихся, от чего их внешнее благосостояние является гораздо выше и прочнее благосостояния православных, и они живут в большем довольстве, чем последние, которых внешний быт является скудным и расстроенным. Сектанты живут сплоченным обществом и стоят друг за друга, и, если кому из них случится впасть в беду или потерять состояние, его сообщники являются к нему с скорою помощью и выручают из беды, от чего между ними нет нищенства и бездомных пролетариев. А у православных нет такой солидарности, и такой взаимопомощи, какая часто отличает сектантов, и они живут врознь, каждый сам для себя; если случится с кем несчастье, его единоверцы не спешат к нему с скорою помощью, как то делают сектанты по отношению к своим собратьям. Даже более, на вид иноверцев и сектантов нередко выступают раздоры и несогласия между членами православной паствы, что те тщательно скрывают от близкого стороннего глаза. Не может не скорбеть сердце ревностного православного пастыря при виде противоречия между жизнью его паствы и тем идеалом, какой она должна осуществлять, и при виде нравственной и экономической приниженности и запущенности в сравнении с людьми, не принадлежащими к его пастве, и живущими подле нее или среди нее. Не может не смущать многих других ревнителей православия, открывающийся пред ними вид большей нравственной благопристойности, и большего экономического довольства в среде сектантов и иноверцев, в сравнении с распущенностью и бедностью, замечаемыми у православных. Это у многих может возбуждать сочувствия к сектантам и иноверцам, и колебать их преданность Православной Церкви. И вот задача для пастыря Церкви в смешанном приходе – уничтожать и искоренять все неприглядные явления в своей пастве, могущие служить укором для православного общества и соблазном для своих и чужих, и водворять в ней такой порядок жизни, чтобы православные не стыдились за себя пред сектантами и иноверцами, а чтобы напротив, эти последние завидовали православным и, смотря на их добрую жизнь, похвальное поведение, и внешнюю благоустроенность, исполнялись сочувствием и уважением к той Церкви, которая воспитывает таких добрых и полезных членов общества, и поддерживает в них дух братской любви. Пусть проявления пьянства, беспутства, обмана и мошенничества ниже да именуются в его пастве. Пусть по возможности все члены, ее составляющие, показывают из себя образец честности, трезвости, повиновения закону, трудолюбия и всякой благопристойности. Пусть между ними не будет вражды и ссоры, а все они составляют одну согласную семью, в которой каждый состраждет своему ближнему в его несчастии и готов явиться к нему с посильною помощью, для облегчения его горя. Как достигнуть этого, – это дело усердия и умения пастыря. Он постарается возбудить и укрепить в членах своего прихода чувство православного самосознания, по которому бы они дорожили тем, что принадлежат к Православной Церкви, и боялись оскорбить достоинство своего звания каким-либо неблаговидным поступком. Он будет действовать на них по требованию нужды, то словом убеждения, то словом обличения: он будет заботиться о поддержании достоинства своего исповедания в жизни прихожан, и сам, и чрез других, – благонамереннейших и влиятельнейших членов своей общины. Он оснует при своей церкви братство или попечительство, которое поставит своею задачею не одно поддержание храма своего в надлежащем благолепии, но и заботу о бедных, страждущих, и больных своих сочленов, нуждающихся в сторонней помощи, и наблюдение над нравственным порядком жизни в своей общине, и возможное предупреждение, и устранение разных бесчиний и безобразий, так часто роняющих православное общество в глазах сектантов и иноверцев.Кохомский С. По поводу воспоминания о 15 мая 1883 года18 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 77–83.Истинная власть получает начало и имеет основание не в желании подвластных, и не в воле народа. Она имеет источник не ниже себя, следовательно, выше.Не имаши власти ни единыя на Мне, аще не бы ти дано свыше, сказал Христос Пилату (Ин.19:11).Без всякого сомнения, меньшее получает достоинство от большего, низшее приемлет власть от высшего, дающий власть, стоит выше принимающего, и в свою очередь сам принимает, от выше стоящего.Из этого становится ясным, что в центре государства, откуда расходятся по государству лучи власти, должна быть власть первоисточная, самобытная, самодержавная, и неограниченная. Эта власть есть первоисточная, потому что от нее приемлют низшие власти, – самобытная или самодержавная, так как сама она не почерпается из человеческого, земного источника, – и неограниченная, потому что все остальное ниже ее и не может ее ограничивать.Эта власть стоит на высоте недосягаемой, и престол ее незыблемо возвышается над всякой земной, человеческой силой. Она чужда корыстных стремлений, ибо ей принадлежит все, – чужда зависти, потому что она стоит на последней, высочайшей ступени могущества, – чужда искательства, так как ей не нужно опор для этого могущества; для нее было бы бесцельно всякое угодничество, излишне всякое лицеприятие, так как к ее величию никто из людей не может ничего ни прибавить, ни убавить в нем.Но верховная власть может быть самобытной, самодержавной, и неограниченной лишь по сравнению с остальными видами и степенями власти в народе, и в человечестве. Принадлежа к сфере бытия конечного и условного, имея своим носителем человека, эта власть не может быть самобытной или безусловной в собственном смысле.Взирая на человеческое существо, на бренность его состава, на временное появление его в мире, на краткость предлежащего ему пути от колыбели к могиле, мы должны признать, что ему вообще не свойственно никакое самобытное величие, всякое достоинство дается ему извне, всякий венец, всякое великолепие, всякая слава возлагаются на него внешнею Силою, безмерно превосходящею человеческую немощь. Эта Сила, облекающая человека величием, есть Бог – существо самобытное и вечное (Пс.8:7, 20:4–6).Посему и верховная власть в человечестве, будучи самобытна относительно всего человеческого, зависима от божественной воли и подается от Бога, от Которого сущия власти учинены суть (Рим.13:1), – от Бога, из негоже всякое отечество (старшинство и владычество) на небесех и на земли именуется (Еф.3:15).Таков и всероссийский Самодержец. Превознесенный над всякою земною силою и властью, Он принимает в священном венчании и помазании на царство божественное полномочие и духовные дарования, чтобы проходить величайшее служение Богу: судить людям Его в правду, и достояние Его сохранять в тишине, быть для злодеев страшным, для добрых милостивым и благонадежным (см. молитву за Царя в чинопоследовании свящ. венчания).Он владеет силой и свободой действий в такой мере, какая только возможна для человека. Ни суетные мечты людей, ложно-воспитанных или мнимо-просвещенных, ни волнения и притязания иноплеменных народов, входящих в состав Его необъятной державы, ни выгоды того или другого сословия, несовместные с благом целого государства, – ничто подобное не может остановить Самодержавного Вождя России в исполнении Его предначертаний.И какое дивное зрелище представляет нам великий народ, многочисленный, как песок, но соединенный мыслью и волею своих царей! Чудно шествие, широк и славен путь их!276 лет тому назад (1613 г.) этот народ был рассеян, якоже стада, имже несть пастыря (3Цар.22:17): он не был беден лишь нравственными силами и верою в святыню самодержавия. И эту святыню он вверил юному Михаилу Феодоровичу Романову, предуказанному народной любовью избраннику Божию, который, приняв скипетр, собрал расточенных чад России в единство прочного гражданского порядка. Его сын и преемник, Алексей Михайлович, изводит русский народ на освобождение единокровных и единоверных братий, и торжествует соединение Киева и Москвы.Внук Михаила, Великий Петр, разбив вековые предрассудки, замедлявшие умственное и политическое развитие народа, впервые показывает миру грозную русскую силу. Еще несколько десятилетий, и все многочисленное русское племя соединено под одним скипетром великой монархини; под ним же ищет защиты, угнетенное исламом, православие востока, и русский исполин налагает тяжкую десницу на исконного врага Христовой веры.В XIX веке – новое зрелище русского могущества. Александр благословенный выводит свой народ на торжище западной Европы, решает там споры царей, полагает конец их кровопролитной борьбе, и на себе исполняет слова Псалмопевца о Соломоне: поклонятся ему царие земстии, вси язы́цы поработают ему (Пс.71:11).И в то время, как иные распорядители судеб мира открыто провозглашают, и еще решительнее доказывают своими действиями, что в управлении государством, особенно же в отношениях международных, для них не существуют правила нравственности, что в этой области захват есть право (beati possidentes), а честь и совесть, благодарность и верность суть предрассудки, – только путь Помазанников Божиих прям, независтен, безупречно чист, и на знамени их начертано: мир на (нового) Израиля и спасение языкам.Да приидут благословения всех, царями русскими спасенных, освобожденных, обращенных к вере в Промысл Божий – на Того, кому даровано шесть лет пред этим благодатное помазание.Но, взирая на подобное шествие русского народа в союзе с его царями, мнимые народолюбцы пожалеют может быть, что в этом союзе народ избрал себе жребий безмолвного повиновения, послушного следования, что он не принимает деятельного участия в управлении делами царства, и остается чужд вопросов, волнующих другие народы.«В других странах – скажут они – народ, призванный к участию в государственных делах, живет кипучею жизнью, вечно спорит, вечно борется, доставляет читателей бесчисленным органам печати, составляет оживленные и шумные сборища, где подвергается пересмотру все существующее. А у нас?.. Дремлет русское село, ничего не ведая о том, что творится в политическом мире. Веруя, что есть Бог на небе, и, зная, что есть царь на земле, ни о чем не пекутся здесь мирные обитатели, кроме храма Божия, домов и полей своих. «Если что-нибудь нужно будет, – думают они, – то придет указ от царя?» Не есть ли это сон, застой, неразвитость?»И ложные радетели народа, возмущаясь его спокойным отношением ко всему, что он считает делом царским, с тоской спрашивают себя об этом народе: «проснется ли он когда-нибудь, исполненный сил, или сон его есть вечный?»А между тем – послушайте, чего св. апостол Павел желает для учеников своих. «Прежде всего, – говорит он, – прошу совершать молитвы, моления, прошения, благодарения за всех человеков, за царей, и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую, безмятежную, во всяком благочестии и чистоте» (1Тим.2:1).В этих словах Апостола тихая безмятежная жизнь является спутницей благочестия и чистоты, плодом неустанных молитв, драгоценным даром Божиим, который подается за любовь ко всем человекам, не исключая неверных, за повиновение, усердие, и благожелательство ко всякой власти, не исключая и языческой.Итак, для истинных христиан высшее благо временной жизни состоит в тишине и бсзмятежии, а не в том, чтобы без устали спорить и бороться, без конца делиться и подразделяться, без числа составлять партии, и без толку именоваться: левыми, правыми, белыми, красными, республиканцами просто, и крайними республиканцами, демократами просто, и социал-демократами и проч., и проч.Но то, что для христиан есть благо, для суемудрых детей нашего века есть застой, спячка, невежество, неразвитость. Откуда возникает здесь эта разница в воззрениях, нетрудно понять.Если утвердиться в той мысли, что высшие и последние цели человека находятся на земле, что продолжение бытия в роде, племени, обществе, и государстве есть единственное бессмертие, какое человеку доступно, и что – отсюда – общественные и государственные учреждения составляют для него самый священный предмет забот, то спокойное и как будто безучастное, недеятельное отношение к вопросам государственным и народным покажется действительно выражением и признаком нравственной неразвитости, и умственной косности. Справедливо будет в этом случае сказать человеку; «иди ко мривию и поревнуй, иди ко пчеле (Притч.6:7, 8); эти насекомые без устали трудятся и хлопочут для своего общества, а ты и не думаешь о государственном и общественном строении, всецело предоставляя эти священнейшие заботы другим».Но если утвердиться на точке зрения истинного христианина, то и эти заботы явятся печалями века сего. Отлагая такие печали, мудрствуя горняя, а не земная, христианин ищет вышних, идеже есть Христос одесную Бога сидя (Кол.3:1). Сердце христианина, все силы его, и все помышления его, по заповеди Спасителя исполнены любовью к Господу, и вместе с Псалмопевцем он говорит Богу из глубины душевной: что ми есть на небеси и от тебе что восхотех на земли... Боже сердца моего и часть моя. Боже во веки (Пс.72:25)? Вместо призрачного и отвлеченного продолжения бытия в роде, обществе, и государстве, христианин чает действительного, личного бессмертия, страшного для грешников, вожделенного для праведников. Туда, в этот град грядущий (Евр.13:14), под новое небо и на новую землю, где незаходимо светит Солнце правды, стремится всеми помыслами последователь Христа. Вемы, яко аще земная наша храмина гнила разорится, создание от Бога имамы, храмину нерукотворенну, вечну на небесех... О семь воздыхаем в жилище наше небесное облещися желающе (2Кор.5:1). Возможно ли, чтобы человек, возносящийся в своих надеждах над временным и земным, ценил всего выше жизнь на площади, в погоне за политическими новостями, в суетливом и шумном обсуждении и голосовании вопросов дня? Так было в языческом греко-римском мире, но христианство, руководя человека в его небесное отечество, научило его, оставляя сонмища и стогна путий, входить в клеть свою, затворять двери своя, и там молиться Отцу, иже втайне (Мф.6:6).Скрывая себе сокровище на небеси, по слову Спасителя (20), кому же предоставляет христиан попечение о гражданском порядке, под сенью которого он мог бы в тишине и безмолвии устроить спасение души своей? На кого возлагает Церковь земное устроение народа, чрез которое путь в вечной жизни делается менее узок, и врата небесного царствия менее тесны. Высокое и трудное служение временному благу и земному могуществу народа, Церковь Христова предоставляет Царю, освящая Его на то благодатным помазанием, и непрестанно воссылая молитвы о даровании Ему небесной помощи.В учении Христа, и в разуме Его Церкви находится источник той политической мудрости нашего народа, которая выше мудрости запада. Отсюда проистекли те истины, которые срослись с народным духом, и от которых волнуется радостью грудь народа, когда он видит Царя, превознесенного над всякою земною силою, неограниченно свободного в своих действиях, от Бога получившего свое избрание, и в Боге полагающего свое спасение.С. КохомскийОриген Адамантовый, учитель и пресвитер19 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 84–91.Между тем в Александрии, как и в других местах, настало успокоение от гонения. Септимий Север, указом которого оно было вызвано, умер в 211 г. в Британии. Сын и преемник его Антонин Каракалла (211–217), хотя и дурной государь, однако же, по тем или другим причинам, не преследовал христиан. Пользуясь сравнительно мирным состоянием церквей, Ориген в 213 г., на 28-м году жизни, предпринял путешествие в Рим с намерением, как сообщает Евсевий на основании какого-то письма самого Оригена, видеть древнейшую церковь римскую. В Риме Ориген пробыл недолго, возвратился в Александрию, и как послушный сын Церкви, представился своему епископу Димитрию, который принял его благосклонно, одобрял его прежние учительские труды по наставлению оглашаемых, и побуждал, почти просил, как выражается Евсевий, продолжать их с прежним усердием для пользы братий. Наступившее затишье от гонения делало настоящее время благоприятным для развития александрийского училища, а Ориген и не нуждался в поощрениях и просьбах к усилению своих трудов. Со всевозможным усердием принялся он, за прерванное бывшим путешествием, обычное свое дело оглашения; прилив слушателей его был неудержим. То были слушатели из «совершенных», т. е. прежних христиан, жаждавших слушать его научно-богословские беседы, сосредоточенные на предметах догматического учения, на исследовании и объяснении Св. Писания. То были, далее, слушатели из некрещенных, но искавших начального оглашения в вере; их было теперь так много, что они не давали покоя Оригену, наполняли его училище одни за другими с утра до вечера. Ориген увидел, что сам один он не в силах удовлетворить требованиям всех. Он призвал к содействию одного из своих друзей, уже известного нам Иракла, брата мученика Плутарха. Иракл был муж высокого образования, пять лет слушавший уроки философии, у славного тогда в Александрии, философа Аммония, а потом ревностно занявшийся предметами божественного учения под руководством Оригена. Теперь, по просьбе последнего, Иракл стал помощником его в оглашении новообращенных. Ориген поручил ему преподавание первых начатков христианского учения для только что приступающих к нему, а себе предоставил заниматься с более совершенными. Но, облегченный в одном отношении, труд Оригена усложнился в другом. Привлекаемые славою его духовных познаний и его учительского гения, стали приходить к нему многие из философов и любителей философии, и христианских еретиков, чтобы учиться у него, не только божественной, но и внешней эллинской мудрости. Ориген вынужден был заниматься и с ними, в надежде услугами их образованию предрасположить и приготовить их к познанию христианской истины. И этих новых слушателей он принужден был разделить на два класса, Тех из своих слушателей, в которых заметны были хорошие дарования, Ориген, как говорит Евсевий, вводил в круг наук философских, знакомил их с различными системами философов, и объяснял написанные ими сочинения, делая на каждое из них свои замечания и взгляды, так что у самых язычников прослыл философом. Напротив, слушателей простых и менее образованных заставлял он изучать науки, входившие в круг обыкновенного обучения (ἐγκύκλια), говоря, что эти познания доставят им немалое облегчение в уразумении объяснений Св. Писания. Замечателен при этом следующий подвиг Оригена. Было упомянуто то, что вскоре после того, как Ориген принял звание учителя и начальника александрийского училища, он продал свои эллинские книги и прервал занятие эллинскими науками. Теперь, в виду неизбежной потребности войти в область их с новыми слушателями из философов, Ориген счел нужным внимательнее заняться этими науками. По примеру своего друга и помощника Иракла, он берет, так сказать домашние уроки по философии у славного Аммония, который, будучи философом, питал уважение к христианству. Освежив и пополнив свои сведения в философии, Ориген, благодаря силе своего ума, озаренного светом Слова Божия, блистательно разбирал разные теории и системы философские, так что внушал уважение самим философам, начинавшим чрез него познавать истину. По-видимому, более затруднений причиняли ему разные еретики, которые приходили не только слушать его, но и высказывать свои мнения и возражения, осаждали его своими вопросами, недоумениями. Ориген вынужден был держать с ними ученые собеседования и диспуты, которые велись публично, причем нотарии составляли записи о них. Упражнения Оригена в философии, беседы и диспуты с еретиками, послужили потом поводами к упрекам Оригену и источником огорчений для него, особенно, когда еретики лукаво пускали в оборот записи о диспутах его, оставшиеся иногда непроверенными со стороны Оригена, поглощенного множеством занятий. Ниже увидим, как Ориген оправдывался в этом. В данное же время ободрением для Оригена в его крайне докучливых, но неизбежных занятиях с любителями философии и еретиками было то, что ему удавалось обращать многих из них на путь истины, приобресть их для Церкви. В эту именно пору посчастливилось ему сделать блистательное приобретение в лице Амвросия. Этот Амвросий был лицо очень известное в Александрии по своему богатству, знатности, и образованию. Но он был еретик, почитатель гностика Валентина, славившегося своею школою в Александрии, и верил, что в Валентине нашел истинного и совершеннейшего учителя христианства. И вот пришел однажды, в числе других еретиков, слушать Оригена и Амвросий, – «и мгновенно как бы свет озарил его сердце!» Он убедился в истине христианского церковного учения, проповедуемого Оригеном, бросил Валентина, и всею душою отдался Оригену. С этой поры установился крепкий на всю жизнь союз дружбы между Оригеном и Амвросием, который немедленно стал усерднейшим помощником Оригену в его ученых трудах на пользу Церкви. Глубоким сочувствием и уважением к Оригену прониклись также жена Амвросия Марцелла и сестра Татиана, обе весьма образованные женщины, любившие христианское просвещение и благочестие20.Описанные здесь занятия Оригена, составляли только одну сторону в его теперешней деятельности, – сторону общественную. Рядом с нею существовала у него другая, так сказать, домашняя или кабинетно-ученая деятельность. Она была сосредоточена на изучении текста Св. Писания. Занятия по этому предмету были прежде всего плодом внутреннего стремления его к более ясному и глубокому уразумению Св. Писания. Внешним же поводом к тому служили сношения, а также и неизбежные прения с учеными евреями Александрии, которые ссылались на свой еврейский текст Ветхого Завета и дерзостно указывали на различия его с греческим текстом; во-вторых, – замеченные им разности в греческих списках перевода 70-ти. Разности эти, превзошедшие, как замечал Ориген, от неисправности писцов, часто от смелости непризванных исправителей текста, не должны быть в такой книге, как Библия. Ориген начал с того, что принялся изучать еврейский язык, и с таким необыкновенным рвением, что изучил его, по свидетельству Иеронима, не в несколько месяцев, а в несколько дней. Вслед за тем он приобрел для себя от ученых евреев списки подлинных еврейских книг, писанные еврейскими буквами. Теперь стал он собирать и сличать древнейшие греческие списки перевода 70-ти. Этот труд занял Оригена на многие годы. Начатый, и в значительной степени выполненный еще теперь, в Александрии, он продолжаем был и потом, как здесь, так и в других местах, как скажем ниже.Между тем, учительские и ученые труды Оригена в Александрии еще не обнимали собою всей деятельности. Временами он должен был отрываться от них для других служений. Далеко распространившаяся слава о нем, как учителе, достигла так называемой Римской Аравии и главного города (Бистры21). Около 215 г. прибыл в Александрию воин с письмами от правителя Аравии к епископу Димитрию и к александрийскому префекту, заключавшими настоятельную просьбу о скорейшей присылке Оригена22. Ориген был отправлен в Аравию и, как сообщает Евсевий, «в короткое время совершил дело своего посольства и немедленно возвратился в Александрию. Здесь застал он великую смуту, или, как выражается Евсевий, междоусобную войну. Прибывший в 215 г. в Александрию император Каракалла, разгневанный, за ставшие известными ему сатиры на него и насмешки над ним александрийцев, произвел чрез своих солдат жесткое побоище и грабежи по целому городу23. Ориген принужден был удалиться из Александрии. Не надеясь найти убежище в Египте, он отправился в Палестину и утвердил свое пребывание в Кесарии Палестинской. Здесь нашел он почитателей, уже предрасположенных к нему слухом о его дарованиях и трудах. То были особенно епископы кесарийский Феоктист (по др. Феотект) и иерусалимский Александр, бывший некогда учеником Пантена и Климента в Александрии, и знавший об Оригене, вероятно, от самого Климента. Феоктист и Александр попросили Оригена беседовать и изъяснять Св. Писание всенародно в церкви, с церковной кафедры, несмотря на то, что он был еще мирянином, а не пресвитером. Ориген согласился исполнить волю епископов и начал свои беседы в Кесарии, имея теперь 30 или 31 год. То были первые его беседы с церковной кафедры. Полагают, что они начались изъяснением Евангелия от Луки, может быть потому, что отделы из этого Евангелия читались в те дни, в которые пришлось Оригену начать свои беседы. Слух о проповедничестве Оригена дошел до александрийского епископа Димитрия. Он выразил неудовольствие на такой поступок Оригена; а так как последний в данном случае только выполнял волю епископов Феоктиста и Александра, то Димитрий писал с упреком и им. Последние в своем ответном письме к Димитрию оправдывались так: «ты еще прибавляешь в своем письме, что никогда не слыхано, да и теперь не в обычае, чтобы в присутствии епископов проповедовали миряне... Но святые епископы, как скоро находили людей, способных принести братиям пользу, то и приглашали их проповедовать народу. Так поступали блаженные братия в Ларанде – Неон с Эвелинидом, в Иконии – Цельс с Павлином, в Синнаде – Аттон с Феодором. Так, вероятно, бывало и в других местах, только мы не знаем этого»24. Однако Димитрий не успокоился. По-видимому, он опасался, что палестинские епископы, почитатели Оригена, захотят удержать его, по крайней мере надолго. Поэтому и грамотами, и чрез нарочито посланных диаконов он настоятельно вызывал Оригена обратно в Александрию. Ориген повиновался. Но до возвращения в Александрию, он успел совершить первое свое путешествие в Иерусалим, и даже к Иерихону (на северо-восток от Иерусалима). Целью этого путешествия было и поклонение св. местам, и желание найти древние греческие списки Ветхого Завета, нужные ему для ученых работ над текстом Библии. И действительно, в Иерихоне посчастливилось приобресть один целый список, открытый им в какой-то бочке, что могло быть только до апреля 217 г.25 Однако, это первое путешествие Оригена по св. местам Палестины было непродолжительно, ибо он спешил исполнить волю своего епископа, звавшего его обратно в Александрию, куда и прибыл он, без сомнения, еще в том же 217 г. или начала 218 г.Довольный послушанием Оригена, Димитрий принял его благосклонно, и предоставил ему продолжать свои труды по учительству в огласительном училище, к которым скоро присоединились и другие.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 91–95.Разрешение священникам русских и инородческих приходов совершать в случае нужды литургию на переносных антиминсах. – Оренбургский преосвященный разрешил священникам инородческих и русских приходов епархии, в отдаленных от церквей деревнях, совершать божественную литургию на переносных антиминсах.Следует ли показывать в исповедных росписях, временно проживающих в приходе. – Оренбургская духовная консистория объявляет духовенству епархии к сведению и должному исполнению, что, на основании Инструкции благочинным §§ 40 и 42, и указов Св. Синода от 17 февраля 1718 года и 10 февраля 1837 года, причты обязаны показывать в исповедных росписях всех обывателей в приходе, как постоянных своих прихожан, так и временно проживающих в приходе, в случае исполнения последними долга исповеди и св. причастия – сперва коренных, а потом, временно проживающих; из последних можно причислять к коренным прихожанам только тех, которые заявят о своем желании причислиться в приход, и доставят от своего причта выписку о составе своих семейств, и свидетельства о рождении и крещении детей; при записи же остальных следует вести им особую нумерацию, начиная с последнего нумера, под которым записан последний постоянный прихожанин. Что же касается не обозначения в паспортах и билетах брачного или безбрачного их состояния, а равно членов семейств, исполняющих долг исповеди и св. причастия, то такое упущение со стороны мест, выдающих виды на жительство, не должно влиять на внесение, временно проживающих в приходе, в исповедные росписи, и может быть устранено при обмене прежних видов на новые.О не венчании до расторжения брака лиц, супруги коих находятся в безвестной отлучке, или же лишены всех прав состояния. – Та же духовная консистория, рассмотрев бракоразводное дело по безвестному отсутствию одного из супругов, нашла, что местный причт, не дождавшись решения епархиального начальства о расторжении означенного брака, повенчал оставшегося супруга вторым браком на основании частных сведений, что другой супруг находится в безвестном отсутствии более 5 лет, и что, следовательно, со стороны епархиального начальства не может быть никаких препятствий к расторжению этого брака. В предупреждение таких случаев на будущее время, названная консистория разъясняет всем причтам епархии, что до формального расторжения брака епархиальным начальством, и до утверждения сего в известных случаях Святейшим Правительствующим Синодом, они не в праве венчать лиц, супруги коих находятся в безвестной отлучке или лишены всех прав состояния.В какой метрической книге – в старой или во вновь выданной – следует записывать младенцев, родившихся в конце истекшего года, а крещенных в новом году. – Калужская духовная консистория объявляет духовенству епархии к сведению и руководству, что при записи в метрические книги событий рождения и крещения, должно, родившихся в декабре или другом месяце, но крещенных в январе следующего года, писать в новых метрических книгах, с обозначением, что рождение младенца было такого-то числа и месяца истекшего года; ибо, по смыслу ст. 97–101 Устава духов. консист., крещение записывается в метрическую книгу сразу после того, как оно совершено; совершено 2 января над младенцем, который родился, примерно, 15 ноября, – и записывается оно под 2 числом, января, о чем свидетельствуют, по приглашению причта, совершавшего требу, бывшие при крещении.Воспрещение совершать крещение одним священником, без участия других членов причта. – Владимирская духовная консистория подтверждает духовенству епархии, чтобы священники одни, без других членов причта, во избежание встречающихся в метриках опущений, не совершали крещения новорожденных младенцев.Воспрещение духовенству продавать, при перемещениях на другой приход, дома свои, устроенные на церковно-усадебной земле, в собственность частных лиц вместе с землею. – Из дел Казанской духовной консистории усмотрено, что нередко члены сельских причтов, имеющие свои дома на церковно-усадебной земле, при перемещении их на другой приход, продают эти дома в собственность частных лиц вместе с землею. В предупреждение подобных незаконных продаж, а равно, и неизбежно возникающих в таких случаях тяжб из-за церковно-усадебных мест, на которых должны селиться, вновь определяемые члены причтов, Казанский высокопреосвященный циркулярно предписал всем членам причтов епархии, чтобы отнюдь не была допускаема теми из них, которые оставляют свои места и переходят на другие, продажа собственных домов с церковной землею, и чтобы священники, под опасением ответственности по закону, отнюдь не дозволяли такого противозаконного отчуждения церковной земли, и тем не причиняли лишних хлопот епархиальному начальству.О сборе и предоставлении в епархиальный училищный совет денег, собираемых на церковно-приходские школы. – Киевская духовная консистория предписывает всем благочинным и настоятелям церквей епархии, принять к должному исполнению следующие постановления ее, касательно сбора и представления в епархиальный училищный совет денег, собираемых на церковно-приходские школы: 1) настоятели всех без различия церквей обязываются, в установленный указом консистории праздничный день, чрез церковных старост или других лиц, производить единовременный кружечный сбор и тогда же записывать его на приход по приходорасходным книгам; 2) постоянный кружечный сбор, производимый в течение всего года в особые кружки, высыпать из оных в конце года и показывать его приходом по тем же книгам также в конце года; 3) отчисление части доходов (не свыше 10%) производить из остатка церковных сумм (разность между приходом и расходом данного года) и такое отчисление показывать расходом в конце года; 4) все эти три вида сборов на церковно-приходские школы при особых рапортах представлять местным благочинным при годичной отчетности; 5) благочинные, принимаемые ими от настоятелей церквей сборы, обязываются представлять в епархиальный училищный совет при рапортах и особых ведомостях в течение января и февраля месяцев, но не позже.Об избрании церковных старост. – Ставропольская духовная консистория предписывает благочинным и причтам церквей епархии неуклонно наблюдать, чтобы дело избрания церковных старост производилось не волостным – общественным или станичным сходом, а церковно-приходским собранием, – не по приговорам волостных или станичных членов, с засвидетельствованием их начальников, а по приговорам прихожан церкви, в присутствии причта, и под наблюдением благочинного (или доверенного от него священника), и за подписью их.О предосторожностях против эпидемических болезней. – Та же духовная консистория 1) подтверждает духовенству епархии о точном и неуклонном исполнении обязательного постановления общего присутствия Ставропольского губернского правления, в свое время разосланного к сведению духовенства, также и всех особых распоряжений епархиального начальства, по поводу обнаруживаемых гражданским начальством эпидемий в пределах епархии, предупреждая, что виновные в неисполнении постановления Присутствия, Высочайше утвержденного, и распоряжении епархиального начальства будут подвергнуты строгой законной ответственности. 2) Рекомендует духовенству приходов епархии, зараженных эпидемическими болезнями, служить божественную литургию возможно чаще, в будние дни, внушая прихожанам по возможности приносить больных детей для причащения св. Таин именно в эти дни, причем употреблять (в эти дни) нарочито назначенный потир с лжицею и ковшом для запивки, а для отирания уст – всякий раз новые платки или полотно, сжигая установленным церковным порядком бывшие в употреблении. 3) Предписывает: а) внушать прихожанам в дни праздничные, когда бывают здоровый дети-причастники, подносить к причастию больных после здоровых; б) внушать также, чтобы гробы усопших от эпидемических болезней вносились в церковь с закрытыми крышками, каковых не открывать и при совершении погребения, и в) обязательно требовать представления удостоверений от медицинского персонала или местного (сельского, станичного) правления о причине смерти.Подлежит ли оплате гербовым сбором делопроизводство по построению и исправлению церквей колоколен и часовен. – Архангельский преосвященный объявляет для сведения причтам и прихожанам церквей епархии, что просьбы о построении церквей, колоколен и часовен, а равно и об исправлении таковых, 4 п. 45 ст. Уст. о герб. сборе освобождены от гербового сбора, а что все делопроизводство по этому предмету производится на простой бумаге.По предмету представления благочинным, сказанных священниками слов и поучений. – Полтавский преосвященный строго подтверждает благочинным и духовенству епархии с подписками, чтобы священники представляли благочинным на просмотр, сказанные ими слова и поучения, а благочинные обозначали бы это в клировых ведомостях; при этом благочинным вменяется в обязанность с настоящего года представлять к очередным наградам только тех священников, которые учат в церкви народ и подтверждают это писанными поучениями, ведут внебогослужебные чтения и собеседования, и обучают детей прихожан, где нет земских или министерских школ.К решению вопросов из пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 96–97.1) Может ли священник, не участвующий в совершении литургии, помогать священнику, служащему литургию, наприм., приготовлять частицы Тела Христова для причащения исповедников, а также и преподавать говеющим св. Тайны?Недоумевающего по этому вопросу о. В-а М-на, свящ. М-ской губ., Сер-ского у., с. Си-Т-ни, отсылаем к нашей заметке в «Руков. для сел. паст.» за 1877 г. под заглавием: «Архипастырское решение некоторых вопросов из пастырской практики», в какой заметке довольно подробно сказано было, что не служащему священнику возбраняется преподавать св. Тайны причастникам в храме (Чит. также в «Харьк. Епарх. Вд.» ст. Саввы еп. Харьковского (ныне архиер. Тверск.), по поводу передовой статьи газеты «Церковно-Обществ. Вестн.» за 1877 г. № 45).2) Больная, страдающая пляской св. Витта, может ли, и как может быть, приобщена св. Таин?Больную, страдающую Виттовою пляской, не должно допускать до причащения св. Таин в храме, так как здесь от тесноты, духоты и пр. легко может случиться с нею припадок, и в припадочном состоянии она, хотя и непроизвольно, может подвергнуть св. Тайны попранию – пролитию. Лучше и безопаснее причащать такую больную на дому запасными Дарами, и притом с некоторыми предосторожностями, напр., при первых же и слабых признаках наступающего припадка, удержаться от преподания ей св. Таин, и выждать время, когда с больною пройдёт припадочное состояние. Во всяком случае, в состоянии припадка больная, хотя бы ей угрожала близкая смерть, приобщена св. Таин не может быть, как физически не способная к принятию св. Таин и могущая подвергнуть их попранию, а потому должна быть предоставлена воле Божией.3) Что за ведомость о церковном старосте, и по какой форме она должна писаться?К немалому удивлению, вопрошающий о. М-н С-цкий (свящ. села Т-вки, В-ской губ.) заявляет, что в его захолустной местности священники не знают, что это за ведомость о церковном старосте, и по какой форме она должна писаться. Казалось бы, что об этой ведомости должны бы знать все священники, так как об ней сообщались сведения и на страницах нашего журнала (за 1882 г. в № 19), об ней говорится и в некоторых книгах, изданных в руководство священникам, при выполнении ими вообще всех своих обязанностей, об ней же находятся подробные сведения, и в специально составленном и изданном о. прот. Чижевским руководстве к церковному письмоводству. Как бы ни было, но, если по словам о. С-цкого, священники в его захолустной местности не знают (да как видно и сам о. С-цкий не знает) о том, что такое за ведомость о церковном старосте и по какой форме она пишется, то находим небесполезным сказать вопрошающему – о. С-кому, что ведомость о церковном старосте пишется по следующей форме; в 1-й графе этой ведомости прописывается звание, имя, отчество, и фамилия церковного старосты; во 2-й – при какой церкви известное лицо состоит старостою, и с какого года (месяц и число утверждения как на первое трехлетие, так и на последующее); в 3-й – состояние церковных доходов (без подразделения их на свечную прибыль и кошельковую сумму) (см. Указ Св. Синода 14 янв. 1871 г. за № 3 и от 6 дек. 1874 г. за № 71) за последние годы его предшественника; в 4-й – состояние доходов (тоже без подразделения их на свечную прибыль и кошельковую сумму) при нем; в 5-й – особые, личною заботливостью старосты, приобретения от других; в 6-й – труды его в пользу причта и церкви; в 7 й – собственные его пожертвования; в 8-й – не был ли, и не состоит ли под судом и штрафом, и в 9-й – не был ли чем награжден (если был, то когда и за что), как по должности старосты, так и за другие службы (см. форму этой ведомости, напр., в кн. «Церковное Письмоводство прот. Чижевского, 1880 г., Харьков; ср. форму послужн. списка церковного старосты в кн. «Церковное Хозяйство», – его же, изд. 2-е 1875 г. Харьков). Составленная по такой форме ведомость о церковном старосте, прилагается к клировым ведомостям на случай представления церковного старосты к какой-либо награде.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 21. С. 97–98.Присоединение к православию. – 2-го апреля, в домовой церкви С.-Петербургской духовной академии, пред началом божественной литургии, торжественно совершено было присоединение к православию одной лютеранки.Пострижение в монашество. – В Страстную седмицу, в одно из торжественных архиерейских служений, в домовой церкви С.-Петербургской духовной академии, совершен обряд пострижения в монашество, над недавно поступившим в число студентов академии, полтавским помещиком Михаилом Сергеевичем Угречич-Требинским, подарившем академии свое полтавское поместье и капитал, все ценностью около 20000 рублей.С будущего же учебного года, в число студентов С.-Петербургской духовной академии вступает, и в сентябре принимает монашество, один из врачей Тамбовской губернии.Новые почтовые правила. – Опубликовано изменение почтовой таксы за международную корреспонденцию, а также за всякие частные посылки и узлы, в том числе и посылки с книгами. Именно с 1-го апреля взимается за каждые 15 граммов франкированного письма и денежного пакета 10 к., за 15 граммов получаемого не франкированного закрытого письма 20 к., за открытое письмо, и за каждую часть открытого письма, с уплаченным впредь ответом – по 4 к., за 50 граммов бандерольного отравления – 2 к. Низший размер платы за деловые бумаги определяется в 10 к., а за образчики товаров – в 4 к.; за недостаточное франкированное простое письмо, или простое бандерольное отправление, плата в двойном размере недостающей до полной оплаты суммы; за запас для рекомендованной корреспонденции и для денежного пакета – 10 коп., за доставление уведомления о получении страховой корреспонденции – 10 коп. Новые заграничные таксы вводятся в Азиатской России чрез месяц с получения № 22 собрания узаконений. Весовая плата за всякие частные посылки и узлы, местные, и пересылаемые в пределах губернии – 5 коп. с фунта за 500 верст, а далее 500 – по 10 к. за каждую 1000 верст, – плата не может быть менее 20 коп. Независимо прогонных и других платежей в пользу почтосодержателей, установляется временно сбор в казну по десяти коп. за перегон, с каждой отпускаемой почтовой лошади. Правила о подорожных отменяются.№ 22. Мая 28-гоО различии во времени празднования Пасхи православной и западной // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 99–107.Первый вселенский собор, бывший в Никее в 325 г. по Р. Хр., утвердивши правила александрийской церкви относительно времени празднования Пасхи, постановил: праздновать пасху в первый воскресный день после весеннего полнолуния (пасхи иудейской), которое бывает или в самый день весеннего равноденствия, или – непосредственно следует за ним.Это соборное постановление, в одинаковой мере принятое, как православною восточною, так и западною церквами, каждый раз служит исходным началом при определении времени празднования Пасхи той и другой церкви. Однако, несмотря на это, Пасха редко празднуется одновременно в обеих церквах. Посмотрим, от чего это происходит.Выполнение соборного постановления основывается на времясчислении солнечном и лунном; поэтому рассмотрим прежде времясчисление той и другой церкви.Истинный, или астрономический солнечный год содержит 365 дней 5 часов 48 минут и почти 46 секунд26. Так как употребление в гражданской жизни такого солнечного года влекло бы за собою то неудобство, что пришлось бы каждый следующий год начинать с различных моментов суток, то Юлий Цезарь в 45 году до Р. Хр., по совету египетского астронома Созигена, ввел в общежитие средний гражданский год, содержащий 365 дней и 6 часов. А чтобы считать годы с одного и того же начала суток, он положил в конце каждого из первых трех годов не считать по 6-ти часов, и годы эти таким образом принимать состоящими из 365 дней, а к четвертому прибавлять 18 часов, и считать таким образом, состоящим из 366 дней. Годы, состоящие из 365 дней, названы простыми, а состоящие из 366 дней – високосными. Самое такое времясчисление названо юлианским, а в настоящее время оно называется еще старым стилем времясчисления. Юлианского времясчисления придерживается в настоящее время Православная Церковь.Но из сравнения среднего юлианского года с астрономическим солнечным, видно, что первый продолжительнее второго на 11 минут и 14 секунд. Эта разность в 128 с лишним лет составляет одни лишние сутки, т. е. в 128 юлианских годах заключается солнечных астрономических 128 лет и один день; а потому, по прошествии этого числа лет, все числа месяцев юлианского года отстают на один день против астрономического солнечного времени. По этой причине и весеннее равноденствие, случившееся во время 1-го никейского собора, 21 марта, с течением каждых 128 лет, начало отставать на один день; так что в 1582 году, т. е. через 1257 лет после никейского собора, оно случалось уже по юлианскому календарю не 21, а 11 марта, т. е. десятью днями ранее.Чтобы исправить несогласие юлианского времясчисления с астрономическим, римский папа Григорий XIII постановил в 1582 году исключить 10 дней из юлианского календаря, для чего, после 4 октября, случившегося в том году в четверг, повелел считать в пятницу не 5-е, а 15-е октября: таким образом весеннее равноденствие пришлось снова на 21-е марта. Для устранения же и на будущее время несогласия юлианского времясчисления с астрономическим, папа положил исключать в течение каждых четырех столетий по три дня, для чего повелел считать столетние годы (т. е. годы, нумера которых изображаются числами, оканчивающимися двумя нулями) високосными только тогда, когда числа, получающиеся по отбрасывании от нумеров их последних двух нулей, делятся на 4 без остатка. Таким образом в 1582 году христиане, принявшие новое времясчисление, начали считать числа месяца 10-ю днями ранее против юлианского времясчисления. Десятидневная разность во времясчислении осталась без изменения и в 1600 году – високосном и по новому времясчислению (так как число 16 делится на 4 без остатка), но увеличилась единицей в 1700 году и еще единицей – в 1800, потому что оба эти годы были простыми по новому времясчислению (числа 17 и 18 не делятся на 4 без остатка), так что в текущем столетии разность во времясчислении составляет 12 дней. 1900-й год будет опять простой по новому времясчислению, и разность двух времясчислений в этом году увеличится еще единицей, но останется без перемены в 2000 году – високосном и по новому времясчислению, и т. д. Времясчисление, введенное папой Григорием III, называется григорианским, или новым стилем времясчисления. Григорианского времясчисления придерживается западная церковь.В 400-х григорианских годах заключается 303 простых года и 97 високосных, что составляет 146097 дней. Если это число дней разделим на 400, то узнаем среднюю продолжительность григорианского года. Она равняется 365 дням 5 часам 49 минутам и 12 секундам. Сравнивая продолжительность григорианского года с продолжительностью астрономического, найдем, что григорианский год продолжительнее астрономического на 26 секунд. Разность эта только к 3323 году составит одни сутки; а, следовательно, и весеннее равноденствие, по григорианскому времясчислению, только по истечении 3323 лет со времени преобразования календаря, отстанет от 21 марта на одни сутки. По юлианскому же времясчислению, весеннее равноденствие по-прежнему продолжает отставать через каждые 128 лет на одни сутки, так что в настоящее время оно случается 9 марта, около 2000 года оно будет случаться 8 марта и т. д.Вместе с весенним равноденствием, вследствие неточности юлианского года, отступают в одинаковой мере и весенние, т. е. первые после весеннего равноденствия, полнолуния. Во времена никейского собора, в течение каждого 19-летнего периода, или круга луны, весенние полнолуния случались в следующие месячные числа:(1)27 2 апр., (2) 22 март., (3) 10 апр., (4) 30 март., (5) 18 апр., (6) 7 апр., (7) 27 март., (8) 15 апр., (9) 4 апр., (10) 24 март., (11) 12 апр., (12) 1 апр., (13) 21 март., (14) 9 апр., (15) 29 март., (16) 17 апр., (17) 5 апр., (18) 25 март., и (19) 13 апр.Полнолуния эти в александрийской церкви считались пасхальными: после них в первое воскресенье положено было праздновать Пасху. В эпоху же введения григорианского календаря, весенние полнолуния, по вышесказанной причине, случались уже десятью днями ранее предыдущих чисел, и затем они продолжали случаться одним днем ранее каждый раз, как только разность между юлианским и григорианским календарями увеличивалась на единицу. Вследствие этого, приведенные числа пасхальных полнолуний времен никейского собора, для всякого данного времени, в западной церкви следовало бы увеличивать столькими единицами, сколько составляла бы разность между григорианским и юлианским времясчислением. Но преобразователи календаря, желая соблюсти еще большую астрономическую точность в отношении пасхальных полнолуний, положили изменить их числа еще следующим образом.Составитель пасхального канона, св. Кирилл Александрийский, а за ним и другие компутисты (Дионисий Малый и др.), в основание вычисления пасхальных полнолуний брали 19-летний цикл Метона. Введение этого цикла было следствием того, что луна совершает 12 оборотов вокруг земли в период времени на 11 дней меньше, чем земля совершает свой оборот вокруг солнца, или – что все равно – лунный год короче солнечного на 11 дней. Вследствие такого соотношения между продолжительностью годов лунного и солнечного, фазы луны из года в год не соответствуют одним и тем же числам месяцев солнечного года, но соответствие это устанавливается в течение 19-летнего периода28. До преобразования календаря, для простоты в вычислениях, принимали, что в 19 солнечных годах заключается ровно 235 лунных месяцев. Но 19 юлианских лет составляют 6939 дней и 18 часов, а 235 лунных месяцев – в 29 дней 12 часов 44 минуты и 3 секунды29 каждый – составляют 6939 дней 16 часов и почти 32 минуты; следовательно, 235 лунных месяцев короче 19 юлианских лет на 1 час и почти 28 минут. Эта разность в 312½ лет составляет целые сутки; поэтому через 312½ лет все фазы луны, а, следовательно, и весенние полнолуния будут случаться одним днем ранее, а через 2500 лет – восьмью днями ранее. От этого неравенства 19-ти солнечных лет и 235-ти лунных месяцев, астрономические весенние полнолуния во время реформы календаря начали случаться тремя днями ранее тех чисел, на которые они падали во время никейского собора. Для согласования пасхальных полнолуний с астрономическими, преобразователи календаря постановили числа весенних полнолуний времен Никейского собора, в эпоху преобразования календаря, уменьшить тремя единицами. Вследствие этого пасхальные полнолуния западной Церкви в то время начали случаться тремя днями ранее времен никейского собора30. Для устранения и на будущее время несходства пасхальных полнолуний с астрономическими, преобразователи постановили уменьшать числа их единицей в 1800 году, а потом уменьшать единицей же через каждые 300 лет. Когда же таким образом числа полнолуний будут уменьшены семью единицами, то восьмой единицей назначили уменьшать по прошествии не 300, а 400 лет (так как разность (312½ – 300) или 12½ в 100 содержится 8 раз). Так как числа полнолуний времен преобразования календаря, в 1800 году уменьшены уже на единицу, то на следующие восемь единиц они будут уменьшены в течение следующих 2500 лет: период этот окончится в 4300 году.Кроме этих изменений, общих для всех весенних полнолуний в 19-летнем периоде, производимых с целью исправления неточностей юлианского времясчисления и Метонова цикла, преобразователями установлено изменять еще числа некоторых пасхальных полнолуний, с целью согласовать время празднования Пасхи с правилами александрийской церкви. Изменения эти касаются чисел, на которые падает поздний предел Пасхи.По правилам александрийской церкви, крайними пределами пасхи считаются: 22-е марта и 25-е апреля. При изменении же чисел пасхальных полнолуний времен никейского собора, по вышеизложенным правилам, для самого позднего пасхального полнолуния может получиться 19 число апреля. Если при этом 19 апреля случится в воскресенье, то следующее воскресенье, в которое, по соборному постановлению, должно праздновать Пасху, падет на 26 апреля. Чтобы праздник Пасхи в подобных случаях не выходил из пределов, установленных александрийскою церковью, преобразователи постановили весенних полнолуний, случающихся 19 апреля, никогда не считать пасхальными, и для таковых брать число предыдущее, т. е. 18 апреля. Но если случится так, что в одном из первых восьми годов 19-летнего цикла весеннее полнолуние случится 19 апреля, и, по только-что сказанному, вместо этого числа будет взято для него 18 число апреля, то по существующей зависимости между временами фаз луны каждого из первых восьми годов 19-летнего цикла, и следующего после него одиннадцатого, – весеннее полнолуние в одном из последних восьми годов того же цикла само собой случится 18 апреля31. В таком случае в течение одного и того же 19-летнего цикла для пасхального полнолуния пришлось бы брать два раза 18 число апреля. Чтобы избегнуть такого повторения одинаковых пасхальных полнолуний в течение одного и того же 19-летнего цикла, преобразователи постановили: полнолуний, случающихся 18-го апреля в каждом из последних восьми годов 19-летнего цикла, не считать пасхальными, и для таковых брать число, предшествующее ему, т. е. 17 апреля.Вот те изменения, которые преобразователи календаря ввели в определение пасхальных полнолуний, и которые послужили причиной различия во времени праздника Пасхи в церкви православной и западной.Посмотрим, как отразились эти изменения на временах празднования Пасхи православной и западной, в текущем столетии.Отношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам32 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 107–115.Охраняя достоинство своего вероисповедания, и возбуждая в своих прихожанах чувство православного самосознания и ревность по устроению доброго порядка жизни, пастырь Церкви вместе с тем должен поддерживать мирные отношения к иноверцам и сектантам, живущим среди, или подле его прихожан, и должен внушать и своим пасомым мир и дружелюбие по отношению к ним. Как скоро жизнь рядом с православною паствою поставила людей, не принадлежащих к Православной Церкви или уклоняющихся от нее, – по долгу христианскому и пастырь, и его паства должны соблюдать по отношению к ним условия доброго соседства, оказывать им благорасположение и в случае нужды подавать требуемую помощь, вообще делать все, чего требует закон любви христианской. Мир – первое условие житейского благополучия, – одно из первых благ, о снискании которого следует заботиться людям на земле; а любовь, готовая спешить с услугами и помощью не только к своим, но и к чужим, может быть лучшей рекомендацией православия в глазах других. Различие в верованиях отнюдь не должно быть поводом к вражде и неприязни между лицами, совместно живущими; и пастырь Церкви обнаружил бы в себе недостаток христианского духа, если бы и сам неприязненно относился к сектантам и иноверцам, живущим среди и подле его паствы, и свою паству стал вооружать против них, и возбуждать в ней дух отчуждения и недоброжелательства к людям, не сохранившим блага истинной веры. Если у него есть желание привесть во двор свой и чуждые овцы, то этими неприязненными чувствами можно только отдалить их от себя, а не приблизить к ограде Церкви Православной. Наши раскольники, по крайней мере закоренелые из них, не хотят пить и есть из одного сосуда с православными, или вообще с лицами, не принадлежащими к их толку, и считают осквернением для себя близкое общение с ними в житейских делах. Подобное отношение к иноверцам отзывается духом нетерпимости, и противно любви христианской, свидетельствуя в то же время о мелочности и скрупулезности ревнителей мнимой чистоты своей. Для нас примером в этом случае должен быть первее всего Господь Иисус Христос. Сам будучи чистейшею святостью, Он не гнушался иметь общение, есть и пить с мытарями и грешниками, и в этом близком общении с ними не видел никакого нарушения своей святости. Поучительно по отношению к вопросу, нас занимающему, Его обращение с самарянами, на которых иудеи смотрели, как на сектантов или раскольников. Они чуждались их, и считали осквернением для себя непосредственное сообщение с ними в трапезе и других житейских делах. Но Господь, вопреки этому предрассудку, свидетельствующему об излишней нетерпимости, просит пить у жены самаряныни, которая, зная щепетильность иудеев, с удивлением встретила Его просьбу дать пить Ему (Ин.4:7, 9), и потом, по просьбе самарян, Он остался у них на целые два дня, разделяя с ними все, что они от своего усердия предлагали Ему (Иак.4:40). В своем учении Господь наставляет Своих последователей оказывать чувства приязни и доброжелательства, и благотворить не своим только, но и чужим, даже врагам, – и в таком добром отношении, даже к ненавидящим нас, Он указывает истинный отличительный признак достойных учеников своих. Любите (говорит Он) враги ваша, благословите кленущия вы, добро творите ненавидящим вас, и молитеся за творящих вам напасть..., яко да будете сынове Отца вашего, иже на небесах, яко солнце свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и неправедныя. Аще бо любите любящих вас, кую мзду имате? Не и мытари ли тожде творят? И аще целуете други ваша, токмо, что лишше творите? Не и язычницы ли такожде творят? (Мф.5:44–47, Ср. Лк.4:27, 28, 32, 33). В частности для пастырей должна быть всегда памятна назидательная притча Спасителя о человеке, впадшем в разбойники: в этой притче Господь показал невнимание к человеку, подвергшемуся несчастью и требующему помощи, со стороны священника и левита, видевших его на дороге полумертвым, выставляет в пример всем милосердого самарянина, который, встретивши несчастного на пути, окружил его всевозможным попечением и оказал ему всю, возможную с его стороны, помощь, не разведывая о том, кто такой был этот несчастный, и не смотря на то, что он, по всей вероятности, был от иудеев, которые чуждались самарян, как людей, уклонившихся от истинной веры (Лк.10:30–37). Пастырю истинной Церкви было бы стыдно, и он заслужил бы осуждение от Господа и от людей, если бы в случае, подобном представленному в евангельской притче, он пренебрег долгом человеколюбия и оказался ниже какого-либо сектанта или иноверца.В апостольской истории упоминаются ревнители мнимой чистоты, чуждавшиеся людей другой веры, – которые нападали на апостола Петра за то, что он входил к людям необрезанным, и ел с ними (Деян.11:2–3). Но апостолы и пресвитеры, бывшие с ними, раззудили и постановили, что верующим должно воздерживаться от оскверненного идолами или идоложертвенного (Деян.15:20, 29, 21:25), – от того, что имеет священно-религиозное значение для язычника, но отнюдь не запретили житейского общения с неверующими или с неправоверующими. Согласно с этим, апостольские (Прав. 10 и 65) и соборные правила (Антиох. соб. пр. 2 и Лаод. прав. 6, 33, 37) запрещают верующим, как принадлежащим к клиру, так и мирянам, иметь молитвенное общение с еретиками, и отлученными от общения церковного, запрещают принимать от них праздничные дары и праздновать вместе с ними. Но это разделение в религиозных, молитвенных делах, естественное в людях разных верований, предписываемое правилами, не влечет за собою отчуждения от людей иноверных в делах житейских, тем более не может сопровождаться нарушением по отношению к ним закона любви христианской.Правда, отцы, устроявшие правила христианского благоповедения, неблагоприятно смотрят на заключение близких семейных связей чрез брачное сочетание лица православного с лицом неправоверующим, и желали бы, чтобы подобных союзов не было в обществе православном33. Опасение заразы от ереси, при близком семейном общении могло вызывать подобные желания. Но правила, сюда относящиеся, не исключают возможности таких семейных союзов, где муж и жена неодинаково исповедуют веру и принадлежат к различным религиозным обществам, тем более, что Апостол допускает сожительство мужа верного с женою неверною, и жены верной с мужем неверным, и находит, что от этого, при твердости в вере православного члена смешанной семьи, может быть не вред, а польза для неверующего члена семьи. Неверующий муж (говорит он) освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим... Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал. Так я повелеваю по всем церквам (1Кор.7:12–14, 16, 17).В нашей русской Церкви, в древнее время, когда народ не был утвержден в вере, охранители чистоты этой веры находили опасным общение православных с иноверцами, и советовали удаляться их, не заключать с ними брачных союзов, и даже не разделять с ними трапезы. Но опасение заразы от иноверия отнюдь не доводило представителей нашей Церкви до того, чтобы они внушали правоверующим какую-либо неприязнь к людям, не одинаково с ними исповедующими Господа; напротив, они убеждали всех, принадлежащих к Православной Церкви, оказывать, по заповеди Господа, милосердие и иноверцам. Образчиком определения отношений православных к иноверцам в древней русской Церкви может быть наставление св. Феодосия Печерского великому князю Изяславу в его известном слове о вере крестьянской и латинской. Св. Феодосий советует князю не иметь общения с последователями веры варяжской не только в причастии св. Таин, но даже в брачных делах, и в пище, но в то же самое время наставляет его оказывать любовь и милосердие всем нуждающимся. «Будь милостив не только к своим единоверцам, но и к чужим. Если увидишь кого нага, или голодна, или зимою или бедою одержима, – будет ли то жидовин, или срацин, или болгарин, или еретик, или латинянин, или ото всех поганых, – всякого помилуй и от беды избавь как можешь, и мзды от Бога не лишен будеши; ибо Бог питает как православных, так и неправославных и даже язычников, и о всех печется»34. Согласно с этим наставлением св. Феодосия Печерского, говорит Правило митрополита Иоанна II. Предостерегая православных от общения с иноверцами в религиозных делах, и внушая им осторожность по отношению к неправоверующим, митрополит Иоанн предписывает чадам Церкви Православной из-за ревности по вере, и из-за опасений утратить чистоту ее, не нарушать духа любви, каким христиане должны руководиться в своих сношениях не только с своими, но и с чужими. «С теми, которые служат на опресноках (говорится в Правиле) и в сырную неделю ядят мясо и кровь и удавленину, не должно сообщаться и служить, но есть с ними, в случае нужды, ради любви Христовой отнюдь не возбранено. Если же кто хочет и сего избегать под предлогом чистоты и немощи: пусть избегает. Надобно только блюстися, чтобы от этого не произошел соблазн, и не родилась великая вражда и злопамятование; надобно вместо большаго зла избирать меньшее»35. По смыслу Правила, осторожность при сношениях с иноверцами хорошее дело; но бегать вражды, удалять всякие поводы к возбуждению недобрых чувств – еще более важное дело, и при столкновении этих двух обязанностей нужно предпочитать последнюю, – не чуждаться иноверцев в житейских делах, и не гнушаться ими, чтобы отнюдь не произошел соблазн и не родилась вражда.В настоящее время брачные союзы православных христиан с неправославными, при известных условиях, допускаются Церковью, и в жизни нередко встречаются смешанные семейства, в которых муж и жена принадлежат к разным вероисповеданиям. Но, не возбраняя их людям светским или мирянам, Церковь запрещает подобные союзы людям, находящимся в клире, и не дозволяет возводить на степени священства тех лиц, в семействе которых находятся члены, не исповедующие правой веры. Запрещение брачных союзов с иноверными простирается не только на лиц, числящихся в клире, но и на их детей. Поставленные во главе духовной общины блюстителями чистоты веры Церкви, они должны служить для других примером уважения к тем святым началам, охранение которых им вверено. Ближайшие к святилищу церковному должны быть дальше от того, на что Церковь положила осуждение. Так, четвертый вселенский собор определил (прав. 14), «чтобы никому из чтецов и певцов не было позволено брати себе в жену иноверную... ни совокупляти браком детей своих с еретиком, или иудеем, или язычником, разве в таком только случае, когда лице, сочетавающееся с православным лицем, обещает прейти в православную веру». Не позволяет и Лаодикийский собор (прав. 10) «церковным, без разбора, совокупляти детей своих брачным союзом с еретиками». То же самое подтверждает и собор Карфагенский (прав. 30). Кроме этого Карфагенский собор постановил (прав. 45): «епископы, и пресвитеры, и диаконы не прежде да поставляются, разве, когда всех в доме своем соделают православными христианами». В силу этих правил к священнику предъявляются особые требования, которые не обязательны для простых мирян. Он не может дозволять детям своим заключать брачные союзы с людьми неправославными, и даже не должен принимать в свой дом для услуг людей, не принадлежащих к Православной Церкви. Может послужить соблазном для других, если православный священник безразлично будет принимать в свой дом, наравне с православными, и людей неправославных.Не терпя в своем доме неправославных, священник должен иметь в особенном внимании смешанные семейства, если таковые находятся в его приходе. Его пастырское влияние должно быть направлено здесь, во-первых, к тому, чтобы при таком тесном союзе, в каком живут члены одного семейства, различие в вере не подавало повода к вражде и озлоблению, и не нарушало любви и согласия, какие, по закону Христову, должны господствовать в каждом благословенном семействе, и, во-вторых, к тому, чтобы православные члены смешанной семьи не ослабевали в своем православном сознании, и не подпадали в деле веры воздействию своих родных, уклоняющихся от общения с Православною Церковью. Пастырь должен зорко наблюдать, чтобы его духовные дети из смешанной семьи выполняли все требования своей Церкви и не уклонялись от посещения православных храмов. Пастырь не должен равнодушно относиться к тому, когда в смешанных семьях, как это нередко бывает, не соблюдаются обычаи, обряды и постановления (например, посты), предписываемые Православною Церковью, и между тем выполняется то, что предписывается обществами иноверными, к которым принадлежит другая половина семьи. Малейшее послабление и уступчивость в этом случае требованиям иноверия в ущерб православию, ведет к религиозному индифферентизму и служит признаком охлаждения к своей вере. А это весьма нежелательно для Церкви Православной и ее, поставленного Богом, служителя, хранителя целости и чистоты своего духовного стада.Из дневника сельского священника36 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 115–120.Декабря 2-го. Собрался писать проповедь. Взял бумагу и карандаш, слегка просмотрел дневное евангелие, и, не сказавши даже обычного русского – «Господи благослови», начал было излагать свои мысли... А почему бы, вздумалось мне, не помолиться сейчас? ведь, помню, читал где-то и слышал, что к такому великому делу (составлению проповедей) следует приготовиться молитвою. Что же я-то? И, улучив минуту, когда в доме никого не было, я помолился и стал писать беседу на воскресное евангелие. Пишу эти строки под впечатлением минуты и не рисуюсь, – говорю по священству, – трудно, братие, словами передать, что чувствовал я, составляя беседу! Это духовная радость, радость живого общения с Иисусом-Наставником – не поддается описанию. Скажу только, что, окончивши писать (и как скоро, легко пишется), я от всего сердца сказал: «слава Тебе, Господи, что не оставляешь нас убогих и вразумляешь словами Твоими...»Однако, духовная радость моя продолжалась недолго. Приходит один мужичок; разговорился он и рассказывает: «стою, – говорит, – сейчас на гумне, а сосед Макар запрягает лошадь в риге, в дорогу ехать собирается... Мороз-то вишь какой – страсть! с ветром, – так насквозь и нижет! А у него сердешного одежонка плохенькая, лошаденка тощая, накормить, знаешь, нечем тоже, а на соломе – известное дело, далеко не уедешь, – прибавил мужичок. – Запрягает это он в риге-то, а меня не видит, да и говорит сам с собой, вслух: «эх, нужда горькая!.. ну если бы не нужда-то, зачем бы я поехал в такой трескучий мороз?.. А ехать не миновать: хлеб вышел почти, там соли купить надо... Эх нужда, нужда!»». ·Рассказывает мужичок и смеется, смеюсь и я, а на уме другое: вот, думаю, сейчас проповедь писал, и трактуя о безропотном перенесении бедности (ведь нужно же было такой теме подойти), в умиление пришел. А на месте этого мужичка горемычного, что бы ты заговорил о. В? К примеру, расскажи эту же проповедь Макару, – убедится, думаешь? А то ведь, пожалуй, и так скажет, хоть в душе-то: «нет, ты, батюшка, не знаешь, видно каково на морозе-то! У тебя шуба-то теплая, лошадка-то резвая, сытая, потому корма вдоволь, а тут за что ни возьмись, все нет, да нет!..» Вот тебе и проповедь, говорю в душе, вот тебе и радость духовная! Нужно же было прийти этому мужичку и рассказать про бедняка Макара... Какой же бы для себя урок отсюда извлечь – не придумаю.Декабря 11-го. Только что отслужил обедню, и, прибежавши домой, быстро шагал из угла в угол, стараясь отогреть себя и окоченевшие руки... Да, трудно служить в холодной церкви, очень трудно!.. Доходит до того, что иногда забываешь, какой возглас говорить, от поспешности в словах путаешься... Да и можно ли не спешить? Один товарищ-иерей пишет мне в унынии: «...что это за молитва, когда язык говорит, а сердце не участвует? Идешь в храм с молитвенным настроением: в церкви мороз, руки коченеют, весь дрожишь, – поневоле и начинаешь по скору...» И действительно, руки коченеют настолько, что теряют почти всякую возможность движения, и делаются, по обыденному выражению, «как грабли». Жаровня в это время (в которой разводится жар для каждения) является для нас истинной спасительницей, когда, улучив нисколько свободных секунд, простираешь к ее живительной теплоте свои посиневшие руки. Хотя, положим, и не следует это: отходить к жаровне от св. престола, руки отогревать над нею, но что делать, судите сами, когда даже св. Дары настолько промерзают, что Агнец св. делается твердым, как сухарь, а св. Кровь льдом покрывается. Недавно приезжает ко мне собрат по служению и рассказывает: «служил, – говорит, – сейчас обедню, пришло время великого входа; беру сосуд и дискос (без диакона служил), и иду; вдруг чувствую, что невыносимо жжет мои пальцы (я поторопился и взял сосуды голыми пальцами, а надо бы прежде воздухом обернуть) и сознаю, что вот-вот уроню из рук св. Дары... Что тут было делать? Тогда, как только можно было, я быстро прошел прямо в алтарь (не останавливаясь на амвоне) и уже там докончил обычную форму поминовения...» В некоторых селах стали появляться, впрочем, и печи, но как-то вообще туго прививается у нас это дело. С одной стороны, бедность церквей сельских служит тому причиной, а с другой – несочувствие крестьян; «мы, – говорят они в большинстве, – исстари привыкли к холодной церкви; да и попы прежние, в старину-то, и «горя мало» служили не в такие еще морозы! Это нынешние батюшки слабы стали... Вот и сейчас батюшка о. С., дай ему Бог здоровья, тоже лет 70 поди будет, а его никакой мороз не берет: подойдешь к руке (под благословение), или к кресту, а у него руки-то красные, теплые...» Видно приходится пока мириться и с морозом, и просить Господа, чтобы Он не оставлял нас, недостойных служителей своих, без своей благодатной помощи...Декабря 15-го. Сегодня был у меня некий почтеннейший о. иерей. «Пришлось мне, – рассказывал он, – быть в селе N в напрестольный праздник. Приехал я еще накануне, и меня попросили после заутрени походить по домам для служения «всюношных», как говорят крестьяне». На время перебиваю рассказ своего гостя. В том приходе, где я служил псаломщиком, такой же обычай был в напрестольный праздник (может быть и сейчас существует), только служили не «всюношную», а молебен с водосвятием. Дело велось так. После утрени, которая обыкновенно (в виду заказных молебнов) служилась очень рано (часа в 2 утра начиналась); батюшка записывал всех желающих служить водосвятный молебен «натощак» (так выражались прихожане), до обедни, и начинали свое хождение по селу из одного конца в другой. Обедню приходилось служить очень поздно (часов в 11 иногда начиналась). О душевном состоянии прихожан, которые в ожидании батюшки постились до литургии, нечего и говорить. Довольно привести хоть одну фразу, характеризующую это состояние: «чудно эти попы делают!.. Называется напрестольный праздник, а у нас будни выходят... Им хорошо поститься – они рубли подбирают, а тут весь приход жди их...» Продолжаю теперь рассказ гостя. «Итак, поехал, – говорит, – я служить «всюношные» ... Но что же это за всенощные? вы себе и представить не можете. Я положительно не успевал за псаломщиками и то и дело оставался назади с своими возгласами и эктениями. Не могу в подробности передать, как сокращалась эта часть богослужения, но не ошибусь, если скажу, что наша «всюношная» не походила ни на вечерню, ни на молебен. И чем же оправдывается такое печальное положение дела? «Всюношных», видите ли, заказывают много, а времени мало; если служить «всею полностию», как выражаются мужики, то, само собою, не успеешь всех удовлетворить «натощак», последнее же обстоятельство в свою очередь влечет за собою чувствительный убыток в сумме братских доходов, ибо за каждую «всюношную» положено взимать 1 рубль». Рассказал это почтенный иерей и грустно улыбнулся. «Вот, – говорит, – где мы, священники, теряем любовь и доверие к себе прихода, в этой погоне за деньгами, за наживой, когда «ради прибытка скверного» без всякого усердия, механически относимся к делу своего служения, лишь бы отделаться поскорее, да деньги получить... И вы думаете мужик не понимает, когда вы допускаете торопливость в службе и захлебываетесь от поспешности? Нет, он хорошо понимает и видит все это, но по своей обычной апатии, или скорее природной выносливости, как бы и не замечает вашей торопливости. И что особенно грустно, – продолжал честный о. иерей, – мы часто являемся в этом случае теми лицемерами, которых так строго обличает Спаситель. Представьте себе ту же заказную «всюношную» у богача в поддевке и лисьей шубе, и вы ее (всюношную) и не узнаете. Тут все изменяется и принимает вид более, так сказать, солидный. В движениях батюшки является рассчитанная плавность и величавость, в интонации слышится приятная певучесть, в произношении открывается выразительность, в позе – благоговейное умиление... Но за то тут и дают-то ведь не рубль, а три, – а угощение-то какое?.. Вот вам и оправдание. И выходит, что мы как те книжники фарисеи, о которых Господь говорил (Мф.23:28), что они по наружности кажутся людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония. Или как тот богач евангельский (Лк.16 гл.), который и крупиц с своего сытного стола не хотел уделить бедному и голодному Лазарю... Да, согласитесь, что мы, иереи, именно богаты обилием благодати, данной нам Пастыреначальником нашим для добросовестного служения в приходе. Какую же ответственность берем на себя, если небрежно относимся к этому священному служению, если даже малых крупиц (хоть бы сказать о служении заказных молебнов и всенощных) не хотим уделить народу – этому поистине бедному и нравственно-больному Лазарю!»».Декабря 23-го. Случилось быть в городе. Был воскресный день. Прихожу к одному знакомому иерею, а он собирается идти на собеседование. Пошел и я с ним. Дорогой разговорились о порядке собеседований, и способе ведения их: «У нас, – говорит он, – различно ведутся беседы: кто говорит экспромтом, кто приготовит и читает по тетрадке, а кто и по книге». Пришли в церковь. Человек 20 старушек собралось, мальчиков с десяток. Батюшка отслужил обычным порядком вечерню, повечерие, а потом вышел на амвон и стал читать Троицкий Листок; при чтении он кое-что разъяснял и прибавлял от себя. И нельзя было не заметить, что эти убогие старушки с напряженным вниманием слушали незатейливое, но простосердечное слово своего батюшки, плотно сомкнулось это «малое стадо» около амвона, и благодарным поклоном ответило оно своему духовному отцу за часовое духовное утешение... Но, прав о. иерей! Народ наш жаждет духовной пищи; он и за малые крупицы бывает глубоко благодарен господами своими (Мф.15:27). Не откажем же ему в его законном желании, дадим своей пастве хоть крупицы малые, но дадим с любовью, с душевным расположением, а не холодно и механически.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 121–125.Вписывать ли в формуляр разрешение епархиального начальства носить при требоисправлениях вне церкви черную скуфью? – Черниговский преосвященный оповещает чрез благочинных всех священников епархии, которым разрешено ношение черной скуфьи, что так как носить черную скуфью священникам при требоисправлениях вне церкви разрешается не в виде награды, а как предохранительное для головы средство от простуды, то такого разрешения отнюдь не следует вписывать в формуляр.По предмету представления благочинными и причтами церквей денежных кредитных билетов в консисторию. – Томская духовная консистория предписывает всем благочинным и причтам церквей епархии, чтобы они, представляя в консистории денежные кредитные билеты, в рапортах своих при этом означали и №№ посылаемых билетов.К мерам предохранения церквей от краж и пожаров. – Так как бедствия от нерадивой охраны церквей и недосмотра за исправностью в них печей тяжелыми бременем отзываются на целых обществах, то та же духовная консистория предписывает по епархии всегда держать наготове и в полной исправности церковные гидропульты, а благочинным сверх того подтверждает, чтобы они употребляли самый действительный надзор за бдительною охраною церквей от краж и пожаров, против неисправных употребляли соответствующие меры, и в своих полугодичных рапортах об обозрении церквей округа доносили бы епархиальному преосвященному; исправен ли караул при церквах, а если не исправен, то почему; благонадежны ли в отношении устройства церковные печи; какие меры принимались в отношении нерадивых караульных.О сохранении древних церквей в их первоначальном виде – Ввиду того, что во 2 п. 47 ст. Устава духовных консисторий изд. 1883 г. указывается, что древние церкви, т. е., построенные не позже начала восемнадцатого столетия, должны быть сохраняемы в своем первоначальном виде, в 50 же ст. того же Устава говорится, что, в случае каких-либо исправлений в таковых церквах и возобновлений их, как наружный, так и внутренний вид их тщательно должен быть сохранен, и что исправления и возобновления должны производиться не иначе, как с разрешения на это от Св. Синода, – Архангельская духовная консистория предписывает благочинным, благочинническим советам, и причтам всех церквей епархии принять на будущее время к точному и обязательному исполнению закона о сохранении древних церквей в заведываемых приходах в первоначальном их виде, и ни под каким предлогом не дозволять себе ни малейших переделок, поправок, и возобновлений, предварительно не испросивши на это разрешения установленным порядком; в случае же нужды в каких-либо исправлениях или возобновлениях древних церквей, благочинные должны немедленно доносить об этом епархиальному начальству, по предварительном обсуждении дела в благочиннических советах, и с представлением соображений, как относительно исправлений и возобновлений, так равно и необходимых для сего средств.Воспрещение благочинническим съездам духовенства заниматься сторонними вопросами. – По поводу бывших в Ставропольской епархии двух случаев ходатайства благочиннических съездов духовенства о представлении поставщиков церковных вещей к наградам, Ставропольская духовная консистория предписывает благочинным церквей епархии не дозволять на благочиннических съездах обсуждать и решать вопросы, не предположенные или не дозволенные епархиальным начальством к обсуждению, тем более – без испрошения на то должного разрешения от епархиального преосвященного, заниматься сторонними вопросами, которые не имеют отношения к съездам духовенства, а только усложняют занятия съездов, и обременяют излишней и бесполезной перепиской епархиальное начальство.Воспрещение духовным лицам, не получившим богословского образования, обращаться к епархиальному начальству с просьбами о предоставлении им священнических мест. – Оренбургская духовная консистория подтверждает благочинным и духовенству епархии о точном и неуклонном исполнении циркулярного предписания епархиального начальства о том, чтобы духовные лица, не окончившие курса семинарских наук, не просились ни под каким видом на священнические места, и при этом присовокупляет, что приговоры прихожан о назначении к ним священниками лиц, не получивших богословского образования, как и прошения таковых лиц, на основании указа Св. Синода от 31 мая 1887 года за № 9, будут оставляемы епархиальным начальством без последствий.О пении на литургии символа веры. – Так как обычай читать на литургии символ веры введен в Полтавской епархии в недавнее время, и не успел еще сделаться всеобщим, вследствие чего замечается, несвойственное богослужебному чину разнообразие, выражающееся то чтением, то пением символа веры, по личному усмотрению клириков, причем самое чтение иногда совершается безобразно-крикливым повышением голоса, не соответствующим святости храма Божия и нарушающим благоговейное настроение молящихся, – между тем как в Русской Церкви существует повсеместный обычай, основанный на указании служебника, петь символ веры на литургии, то Полтавская духовная консистория, по предложению епархиального преосвященного, объявляет духовенству епархии циркулярными указами к должному исполнению, чтобы во всех приходских и домовых церквах было употребляемо на литургии исключительно пение символа веры, чтение же может быть допущено только в случае надобности научить прихожан символу веры, но должно быть совершаемо прилично-умеренным тоном голоса, и притом с ведома местного благочинного.К устранению неисправностей со стороны причтов, по доставлению благочинным, срочных по табели сведений и денег. – Один из благочинных Таврической епархии вошел к местному преосвященному с докладом о разрешении применять по отношению к неисправным причтам, обязанным своевременно доставлять своему благочинному разного рода срочные по табели сведения и деньги, следующую побудительную меру: дозволить благочинному насчет неисправных, не доставляющих срочных сведений в указанное время, посылать каждый раз нарочного, которому неисправные и вручали бы срочные сведения, уплатив из своих средств за подводу. По поводу изложенного, Таврическая духовная консистория, с утверждения епархиального преосвященного, постановила: меру, проектируемую о. благочинным для побуждения нерадивых оо. настоятелей к своевременному и аккуратному исполнению лежащих на них обязанностей в отношении к местному благочинному одобрить, предоставив благочинному право после первого напоминания об исполнении срочного дела посредством письменного отношения, посылать к неисправному настоятелю нарочного с предписанием – вручить этому посланному те срочные сведения, какие необходимо иметь благочинному, и с отнесением расхода за счет виновного, – но с тем, чтобы о подобных случаях и распоряжениях благочинный своевременно доносил епархиальному преосвященному.О составлении церковных описей. – Полтавская духовная консистория, циркулярным указом настоятелям и настоятельницам монастырей, благочинным церквей, и причтам епархии предписывает, при описании здания церковного показывать: а) каменное ли оно, или деревянное, и чем крыто; б) меру его в длину; в) число этажей и приделов, окон, печей, дверей, и особые украшения, которых невозможно отделить от здания (т. X, ч. II, ст. 1880); в описи записывать все дома, назначенные для жительства причта, и другие, приобретенные покупкой, по завещанию или дару в пользу церкви или причта (т. IX, прил. к ст. 323 и 48): при описании домов и других строений показывать их длину, ширину, и число комнат, материал, из какого они построены, чем крыты, и их назначение (т. X, ч. II, ст. 1881); – при описи имуществ движимых должно в точности означать вид, меру или вес таких вещей, которые по ценности и удобству для сбыта скорее других могут быть подвергнуты подмену и утрате (т. X, ч. II, ст. 1895); – при описании благородных металлов (золота, серебра, и платины) показывать название вещей, вес и пробу, если известна, а если вещи имеют камни, то какие, какой величины и сколько именно (т. X, ч. II, ст. 1896 и 1898); при описании книг показывать их заглавие, сочинения, число томов, имя автора, если оно означено, место и время издания, и переплет (т. X, ч. II, ст. 1898).О замещении вакантных мест просфорен. – Тобольская духовная консистория обязывает церковные причты епархии непременно записывать в клировых ведомостях всех священно-церковнослужительских вдов и сирот, состоящих или проживающих в их приходах, и места просфорен обозначать прямо – праздны они или нет, а в последнем случае вписывать, состоящих у них просфорен, или, по крайней мере, исполняющих таковые должности.О представлении церковных старост к награде медалью. – Подольская духовная консистория предписывает благочинным епархии неопустительно руководствоваться синодальною формою при представлении церковных старост к награде медалью.Прохоров В., свящ. Вопрос из пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 125–127.Какие должно читать молитвы пред праздником св. Пасхи, молитвы ли, положенные в начале св. поста св. Четыредесятницы, или же молитвы на благословение брашна мяса, сыра, и яиц, положенных в великую неделю св. Пасхи?Как в теоретическом решении этого вопроса, так и в практическом его применении священники во мнениях расходятся. Одни из иереев находят более целесообразным читать пред праздником Пасхи молитвы великопостные, имея в виду 1) то, что на первой неделе Великого поста говеющих бывает весьма мало (в некоторых местах, напр., число говеющих доходит до 6 человек), 2) самое содержание великопостных молитв не теряет своего значения, как для начинающих особые подвиги говения, так равно и для прошедших это поприще; 3) чтение великопостных молитв в домах прихожан, где слушает их вся семья от мала до велика, более назидательно и полезно, чем в церкви, где из семьи бывает два, один, а то вовсе ни одного. Другие же читают пред праздником св. Пасхи молитвы, положенные в неделю св. Пасхи, основываясь на том, 1) что молитвы великопостные положено читать только в начале св. Четыредесятницы, следовательно, в другое время поста они не имеют места. 2) Молитвы эти не имеют никакого применения к тем, которые окончили особые подвиги говения. 3) Доставлять мясо, яйца, сыр, и проч., для освящения в день св. Пасхи, для многих сопряжено с большими неудобствами и препятствиями.Разделяя мнение священников первой категории, мы находим доказательства, приведенные в подтверждение своего мнения священниками второй группы, неосновательными.1) «Молитвы великопостные, – говорят, – положено читать только в начале Четыредесятницы, следовательно, в другое время поста он не имеют места».Но если неуместно читать в другое время поста великопостные молитвы, то тем более нет основания читать в Великий пост молитвы, положенные в неделю св. Пасхи. Чтению молитв, положенных в неделю св. Пасхи, должно предшествовать троекратное пение пасхального тропаря: Христос воскресе, но пение тропаря невозможно в том случае, если пред праздником Пасхи читать молитвы, положенные в неделю св. Пасхи. По самому содержанию своему молитвы, положенные в неделю св. Пасхи, таковы, что совершенно неуместно читать их в дни св. поста, и в особенности в великие дни Страстной седмицы: чтение этих молитв в великопостное время может не только напомнить о таких снедях, о которых и вспоминать в великопостное время неприлично и даже грешно, и возбудить в слушателях грешное желание поскорее отведать запрещенного брашна, и таким образом подаст повод к соблазну.2) «Молитвы великопостные не имеют никакого приложения к тем, которые окончили подвиги говения».Но благочестивые подвиги христианина не должны ограничиваться тремя-четырьмя днями, даже неделею говения; сокрушение о грехах своих, и раскаяние в них, должно быть присуще всякому православному не только в дни поста, но и в течение всей его жизни, и потому и молитвы, положенные в начале св. Четыредесятницы, не теряют своего значения ни для кого из христиан в продолжение всего великопостного времени. Утверждать, что чтение молитв, положенных в начале Великого поста, неуместно пред праздником св. Пасхи, значит обнаруживать свое незнакомство с содержанием этих молитв. В первой молитве, наприм., заключаются прошения о том, чтоб Господь сподобил провести в чистоте дни поста, соблюсти веру, заповеди сохранить, чтоб даровал ангела, соблюдающего наши входы и исходы, принял коленное преклонение и пост рабов своих, подал им благословение. Вторая молитва, более пространная, содержит подобные же общие прошения за исключением одного – последнего прошения.3) «Вместо великопостных молитв лучше читать пред праздником Пасхи молитвы на освящение мяса, яиц, сыра и проч., так как освящение этих брашн в день св. Пасхи сопряжено для многих с большими затруднениями».Действительно, для многих прихожан, особенно живущих в хуторах, неудобно бывает в первый день Пасхи доставлять в свою приходскую церковь мясо, яйца, сыр и проч., для освящения их: разлив рек, или весенняя распутица, иногда представляют для прихожан непреодолимые препятствия к сообщению в день Пасхи с своею приходскою церковью. Но и в случае разлива рек или весенней распутицы прихожане для освящения пасок, мяса, и яиц отправляются в соседние церкви, к сообщению с которыми препятствий не встречается. Следовательно, разлив рек, или весенняя распутица, иногда затрудняющие для прихожан сообщение с своею приходскою церковью в день Пасхи, не могут еще служить достаточным основанием к тому, чтобы чтение пасхальных молитв переносить на дни св. поста.Священник В. ПрохоровЦерковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 22. С. 127–128.Школа в память пятидесятилетия воссоединения униатов, приют в память 900-летия крещения Руси, и увеличение русских благотворительных учреждений в Св. Земле. – В память митрополита Иосифа Семашко, главного деятеля по воссоединению западнорусских униатов с Православною Церковью, в Гродненской губернии учреждается четырехклассное училище для дочерей духовенства, в котором кроме общеобразовательных наук будут преподаваться: гигиена, кулинарное ремесло, и рукоделие.– В Полтавской же епархии, в память девятисотлетия крещения Руси, учрежден Свято-Владимирский приют при Велико-Будищском женском монастыре для призрения вдов, калек, и малолетних детей-сирот духовного звания женского пола. На первых порах приют рассчитан на 45 лиц, так что на каждый уезд в епархии приходится 3 лица. Средства на содержание приюта следующие: 1) ежегодные взносы с духовенства епархии в размере: 1 р. 20 к. с протоиереев и священников, 60 к. – штатных диаконов, и 40 к. от псаломщиков и диаконов, состоящих на псаломщической вакансии, 2) частные пожертвования, 3) доход от работ призреваемых лиц, и 4) оставшееся от них имущество, если они умирают, не сделав завещания, и не имея законных наследников.– Палестинское православное общество предполагает в недалеком будущем увеличить число школ, находящихся на его попечении в Святой Земле, и сверх того – открыть в Иерусалиме несколько амбулаторных больниц, в которых врачебная помощь будет подаваться всему местному населению без различия вероисповеданий.– Ссудо-сберегательное товарищество с отделением похоронной кассы для духовенства Владимирской епархии. – По инициативе преосвященнейшего Феогноста, арх. Владимирского и Суздальского, открыто ссудо-сберегательное товарищество с отделением похоронной кассы для духовенства Владимирской епархии, устав которой утвержден Св. Синодом.Основная цель товарищества троякая; дать возможность сделать духовенству сбережения, при нужде воспользоваться ссудой, и обеспечить товарища, и необходимое для его семьи погребение. В своем же дальнейшем развитии товарищество будет оказывать своим членам и безвозвратные пособия.В феврале текущего года исполнилась первая годовщина со времени открытия действия ссудо-сберегательного товарищества с отделением похоронной кассы при Владимирской консистории. По заявлению председателя правления товарищества, операции кассы по ссудам ясно обнаружили полезность нового учреждения: благодаря ссуде, заемщики могли поправить свои дела – одни оделись, другие ремонтировали свои постройки, третьи погасили назойливые, дорого стоящие займы у частных лиц, некоторые вышли из временных денежных затруднений.№ 23. Июня 4-гоК полувековому юбилею воссоединения западнорусских униатов с Православною Церковью (1839–1889 гг.) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 129–140.Читатели нашего журнала живо еще помнят прошлогоднее празднование России – 900-летия со времени перехода ее от язычества к христианству. Но вот – не успели еще ослабеть впечатления и воспоминания прошлогоднего торжества – как нынешний год принес России новое духовное торжество: празднование пятидесятилетия воссоединения западнорусских униатов с греко-российскою Церковью (1839–1889 гг.). Велика была радость неба и земли, при крещении 900 лет тому назад, несчетных масс народа в христианство (недаром, и летописец описываемого события заметил: «земля и небо радовались толикому множеству спасаемых»), – но немалая также была радость на небе и на земле при воссоединении пятьдесят лет тому назад, более чем полтора миллиона единоверных сынов России, отторженных от нее насилием Рима. Если, по словам Спасителя, велия радость бывает на небе и при нахождении единой овцы пропадшей, – то как в самом деле не обрадоваться небу, а вслед за ним и земле, при нахождении не одной, а более чем полтора миллиона заблудших овец... Почти два века с половиною (243 г.) тому назад, быв совращены насилием Рима в так называемую унию как первый шаг к латинству, искони православные обитатели западной России, казалось, бесследно и навсегда погибли для русской Церкви и отечества... Многие из униатов, всемирно побуждаемые р.-католиками, навсегда действительно и оставили то родное православие, в котором они родились и воспитались, и совершенно примкнули к латинству. Факт тем более прискорбный, что он давал худой пример для их собратий по вере, еще не олатинившихся униатов37... И вот, когда таким образом унии грозила явная опасность быть совершенно поглощенною латинством, – неисповедимыми судьбами Мудрого Промысла, и державною волею, в Бозе почившего императора Николая Павловича, она была призвана к новой жизни: около миллиона и шести сот тысяч ее приверженцев, после двухвекового блуждания во тьме и сени смертной, соединились опять с своим первоисточником, светом истины и правды, православно-кафолич. греко-российскою Церковью, быв потеряны раньше, – снова приобретены для временного и вечного спасения. Что особенно знаменательно и важно в этом великом акте приобретения человеческих душ, – так это то, что это приобретение, это воссоединение отторженных наследием Рима, достигнуто не путем меча и кровавой брани, не путем козней и всякого рода насилий – а по заповеди евангельской, любовию. «Отторгнутые насилием (в 1596 г.) воссоединены любовью» (в 1839 году), как гласит, выбитая в память воссоединения 1839 г., медаль38.После этого еще более становятся понятными та духовная радость, и тот восторг, которыми были преисполнены сердца всех православных сынов России при известии, что принятие в лоно Православной Церкви ее, отпадших когда-то чад, совершилось не насилием и войною, а миром и любовью... Вполне мирный характер воссоединения как нельзя лучше явствует и из тех обстоятельств, которыми сопровождалось духовное торжество России. На них-то мы и направим теперь благосклонное внимание читателей, вызывая в памяти их более свежие и живые воспоминания, о имеющем праздноваться скоро (8 июня), событии.12 февраля 1839 г. навсегда будет памятным в летописях истории русской Церкви. В этот день, в который всероссийская Церковь праздновала тогда неделю православия, суждено было проявиться новому торжеству православия, а именно: к сему дню собрались в Полоцке все греко-униатские епископы вместе с знатнейшим белым греко-униатским духовенством, и после соборного рассуждения составили акт о воссоединении униатов с Православною Церковью, а также всеподданнейшие прошения за подписью епископов: одно – о дозволении униатам присоединиться к прародительской православной всероссийской Церкви, а другое – об оказании униатам снисхождения относительно некоторых, нажитых временем и привычками, обычаев, единству Церкви не противных39. К акту, подписанному 3-мя епископами (Иосифом литовским, Василием еп. Оршанским, управляющим Белорусскою епархией, и Антонием, еп. Брестским, викарием литовской епархии), и 24-мя лицами из высшего белого духовенства, были приложены собственноручные объявления 1305 лиц остального униатского духовенства40. Свое, поистине великое дело, собравшиеся в Полоцке греко-униатские епископы, с важнейшими представителями от духовенства, заключили общим молением в кафедральном соборе, дабы Всевышний Глава Церкви и Общий Пастыреначальник Иисус Христос подал успех твердому намерению их положить конец разделению русских Церквей. Служение литургии совершал старейший из епископов греко-униатских, Иосиф литовский, а потом все три епископа служили соборно-благодарственный молебен, при большом стечении народа; во время всего богослужения, вместо папы поминались только православные патриархи, что, по словам одного очевидца описываемого (Скрипицына в его донесении гр. Протасову), «не произвело ни малейшего неблагоприятного впечатления, а наружный вид епископа Антония (к этому времени отрастившего себе бороду и волосы, и ходившего в рясе православного духовенства), как бы свидетельствуя, о готовности Литовской епархии присоединиться, кажется поколебал и последние надежды неблагонамеренных»41. Соборный акт и всеподданнейшие прошения униатов переданы были старшему из епископов – преосв. Иосифу Литовскому, дабы последний, чрез Обер-Прокурора гр. Протасова, поверг их на Высочайшее воззрение Государя Императора. Этот акт и всеподданнейшие прошения униатов 26 февраля пр. Иосиф и вручил гр. Протасову, а последний сделал доклад о них Государю в Аничковском дворце. Государь, получив такое отрадное известие, особым указом от 1-го марта на имя Обер-Прокурора гр. Протасова повелеть соизволил: представленный ему акт с приложениями, внести в Св. Синод на рассмотрение, и положить, сообразное с правилами св. Церкви, постановление. Св. Синод, с живейшими чувствами радости о новом умножении стада небесного Пастыреначальника, определениями от 6 и 13 марта постановил следующее: поднесть Государю Императору при особом докладе синодальное деяние, содержащее в себе определение о принятии греко-униатской Церкви в России в полное и нераздельное единение с святою православно-кафолическою восточною Церковью. Кроме того, во всеподданнейшем докладе Св. Синод полагал; 1) Управление воссоединенных епархий и принадлежащих к ним духовных училищ, оставить на прежнем основании, впредь до ближайшего усмотрения, каким лучшим и удобнейшим образом оное может быть соглашено с управлением древне-православных епархий; 2) Греко-униатскую духовную Коллегию поставить в отношении к Св. Синоду по иерархическому порядку на степень Московской и Грузино-Имеретинской Св. Синода конторе, и именоваться ей белорусско-литовскою духовною коллегией; 3) Иосифу, епископу литовскому, быть председателем белорусско-литовской духовной коллегии, с возведением его в сан Архиепископа. В 25 день марта, в праздник Благовещения Пресв. Богородицы, и накануне величайшего из торжеств Церкви – Воскресения Господа Бога и Спаса Нашего Иисуса Христа, это синодальное деяние, при всеподданнейшем докладе, было поднесено Государю Императору на утверждение. Последний и был удостоен высочайшего утверждения собственною Его Величества резолюцией: «Благодарю Бога и принимаю. Николай»42.Великое дело воссоединения пришло таким образом к желанному для всех концу, и тихо после этого разнеслась радостная весть, что, многочисленное в западных областях России духовенство, и народ, так называвшегося греко-униатского обряда, воскресли к новой жизни в теснейшем духовном соединении: для неба – с древнею Вселенскою Церковью Христовою, и для земли – с исконным своим отечеством – Россией.Вслед за выражением Монаршей воли о воссоединении униатов с Православною Церковью, начинается целый ряд торжеств сперва в С.-Петербурге, и затем на местах жительства самих униатов. 30 марта (четверг пасхальной седмицы) в Св. Синоде происходило чрезвычайное собрание его членов по делу о воссоединении, – причем после выслушания членами Синода Монаршей воли о принятии униатов в лоно греко-российской Церкви, в присутствии Синода был введен преосвященный литовский Иосиф. Тогда, первенствующей член Синода м. Новгородский и С.-Петербургский Серафим, объявил ему о совершившемся воссоединении, и от имени всероссийской Церкви приветствовал представителя воссоединенного духовенства, с столь важным и радостным событием. Митрополит Киевский и Галицкий Филарет читал синодальную грамоту к воссоединенным епископам и духовенству, а митроп. С.-Петербургский вручил ее пр. Иосифу; митр. Московский и Коломенский Филарет прочел, высочайше утвержденные положения Св. Синода, о переименовании греко-униатской коллегии в белорусско-литовскую, и о бытии еп. Иосифу председателем коллегии, с возведением в сан архиепископа. Формальное объявление унии было запечатлено взаимными лобызаниями мира и любви всех членов Синода с пр. Иосифом, и общею сердечною молитвою их в Синодальной Церкви, где соборне принесли Господу Богу благодарственное моление, с провозглашением многолетия Государю Императору и всему царствующему дому, Св. Синоду, и вселенским патриархам.Трогательное и в то же время величественное зрелище воссоединения, начавшись в Петербурге, где в ту пору собрались святители России (Новгорода, Киева, Москвы, Казани, Пскова, Литвы), должно было повториться и среди воссоединенных епархий. Первый случай к тому представился в проезде высокопреосв. митр. Киевского Филарета из столицы в свою епархию чрез Витебск. Тамошний Успешный соборный храм, в праздник св. Троицы (14 мая), первый был свидетелем братского общения древне-православного духовенства с воссоединенным. Литургию совершал высокопр. Филарет с преосвященными: епископом Полоцким Исидором43 и управляющим белорусской воссоединенной епархией – еп. Оршанским Василием, вместе с 8-ю священниками обеих епархий (от каждой по четыре). Невиданное дотоле священнодействие, со всею его торжественною обстановкой, привлекло на празднество многочисленный народ, который с редкой тишиной и усердием молился в храме, сознавая всю важность переживаемого события; при этом, по отзыву очевидцев последнего, многие из предстоявших плакали от умиления и радости после того, как был прочитан указ Св. Синода о воссоединении, с заключительными словами его – «Благодарю Бога и принимаю».Подобные торжества, при совместном служении древле-православного и воссоединенного духовенства, совершались и в других местах западных губерний – Полоцке, Велиже, Сураже, Орше, Минске, Жировицах. Всюду к местам служения спешило прибыть из окрестных мест воссоединенное духовенство в числе 50, 80, и даже 150 одних священников, а воссоединенная паства, подобно древле-православной, теснилась принимать благословение от служащих архипастырей, которые должны были иногда, по выходе из церквей, по целому часу идти пешком, чтобы удовлетворить желанию народа. Но настоящее торжество православия, как и следовало ожидать, было в самом центре латинства западного края – в ополяченной Вильне. Здесь-то – в резиденции католического епископа – положено было совершить посвящение в епископа Пинского викария литовской епархии протоиерея Михаила Голубовича44. Вот что писал преосв. Иосиф гр. Протасову по поводу торжества в Вильне: «Мы прибыли благополучно в Вильно 1-го сентября вечером около восьми часов, при колокольном звоне в православных церквах, и при стечении народа, отчасти усердствующего, а отчасти любопытствующего. На другой день посетили мы вместе с преосвященными Исидором и Антонием Православные Церкви. Вчера, в воскресенье, мы, все три архиерея, служили соборно в церкви Троицкого воссоединенного монастыря. Это был день истинно торжественный: прекраснейшая погода оному благоприятствовала, стечение народа было необыкновенное. Церковь была полна, и вне оной народ толпился до самого окончания служения. Разумеется, здесь была большая часть народонаселения римского, но за всем тем, по-видимому, масса усердствующая, превышала массу любопытствующую. При выходе из церкви народ двинулся к нам под благословение, так что мы нелегко пробрались к дверям. Посвящение епископа совершено по предположению в соборной Церкви Свято-Духова древле-православного монастыря. Я с удовольствием заметил, что воссоединенное духовенство не только не затруднялось прибыть в Вильну, но даже с самодовольствием и благородною гордостью старалось показать себя в сей столице римского католицизма и в церкви древле-православной. Огромная Свято-Духовская Церковь была полна в полном смысле этого слова, и по большей части, высшею публикой; это показывает, по крайней мере, что римляне вовсе не столько чуждаются православия, как можно бы судить по духу римского духовенства и по понятию, которое имеют о Вильне. При выходе из церкви, под благословение подходили к нам без различия православные и римляне. Все пребывание наше в Вильне было, если так можно сказать, торжеством Православной Церкви. Духовенство римское перенесло этот удар в бессильном безмолвии. Сколько мне удалось узнать и сообразить, а также по словам князя Долгорукова, Виленская публика, внимая до сего по большей части мнениям римского духовенства, разделилась после настоящего события на разные партии, из коих, большая часть смотрит благоприятнейшим, противу прежнего, образом на православие. Я долго думал, не сказать ли при настоящем важном случае соответственную проповедь; но наконец убедился, что партии мало еще приготовлены, и сказанное было бы, вероятно, оскорбительно для которой-либо из них, а здесь всего более надобно стараться, чтоб утишить раздражение. Подождем; между тем, кажется, все события в Вильне были живою для всех проповедью»45. Нигде, по отзыву того же преосв. Иосифа, не случилось ни малейшей неприятности, ни малейшего недоумения46. Духовенство древле-православное и воссоединенное, в совершенном согласии и с истинною взаимною братскою любовью, славило Всевышнего единым сердцем и едиными устами; а народ, стекавшийся в огромных массах, с благоговением и радостью внимал сему торжеству воссоединения церквей, разъединенных в смутные времена не духом вражды, но сторонними политическими обстоятельствами47. Вскоре же после формального объявления о воссоединении, во всех воссоединенных церквах стал поминаться Св. Синод вместо папы, а из символа веры исключена прибавка «и от Сына» (Filioque). Достойно замечания при этом, что в некоторых селах юго-западных губерний, крестьяне бывшие в унии, помня по преданию от отцов, что их предки были православными, берегли на чердаках в домах своих как святыню, старые иконы, и под кровлею их храмов царские церковные врата, которые униатскими священниками сочтены были лишними по уничтожении иконостасов; то и другое опять было поставлено на прежнем месте и стало по-прежнему быть украшением, родного народу православия и богослужения48.Так мирно началось, и также мирно, тихо, к общей радости всех, кончилось воссоединение униатов с древле-Православною Церковью... После всего сказанного нами, естественно спросить: кто же был главным виновником и – так сказать – двигателем описываемого события, юбилей которого ныне празднуют? Изучающему историю рассматриваемого события, представляется несомненным тот вывод, что подготовка к воссоединению униатов началась гораздо раньше описываемого события, еще в прошлом веке, что в подготовке этой участвовали не один, и не два, а многие исторические агенты – и политика правительства со времени Екатерины 2-й, и римская курия с иезуитским и базилианским орденами – передовыми опорными пунктами католичества, и белое униатское духовенство, и высшая иерархия греко-униатская – эти, и некоторые другие агенты, действовавшие то положительным, то отрицательным путем в деле подготовки воссоединения униатов. На основании богатого исторического материала последнего времени49 историк признает также и то, что кроме этих, более или менее общих и отдаленных исторических деятелей – вернее – причин, главным и, так сказать, непосредственным виновником воссоединения является, достойный всякой похвалы и удивления, блаженной памяти святитель Иосиф Семашко, м. литовский, и его ближайшие сотрудники и сподвижники: Василий Лужинский, епископ Полоцкий, Антоний Зубко, еп. Минский, и некоторые другие лица. Но речь о них мы отлагаем до следующего раза.(Окончание следует).Иустинов Николай, свящ. Причины развития безпоповщинской секты в нашем простом народе50 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 141–149.С целью совращения православных, раскольники прибегают к учительству. Обыкновенно из раскольнического центра посылается расколоучитель в какую-нибудь деревню для постоянного местожительства, а иной раз и для временного. Здесь он, и своими словами, и делами старается постоянно влиять в пользу раскола на невежественные умы своих соседей, – колебать их веру и обращать их в раскол. Прежде всего расколоучитель ведет православного в свою избу (она же и молельня); православный входит и видит чистоту и порядок в ней. В переднем углу старинные чистые иконы, завешенные красивой занавеской; пред иконами лампадка и несколько восковых свечей; тут же где-нибудь четки, якобы принесенные из Иерусалима. Недалеко от икон стоит аналой, на котором лежат старинные книги. Сам хозяин – расколоучитель – смиренный с виду, с постоянными вздохами и обращением очей своих и сердца горе, берет книгу и начинает читать или молиться. Православному нравится вся та обстановка, ради которой он не прочь отступить от своей веры и перейти в какой угодно раскол. – Он сравнивает свою грязную хату с чистой избой раскольника, – поведение и внешней вид своего духовенства, с поведением и внешним видом расколоучителя, – и сравнение это всегда бывает не в пользу первого. – Это первый шаг расколоучителя, поселившегося в среде православных. – Далее он делает только противоположное всему тому, что делают православные. Так, если православные загуляли, он начинает молиться, – если православные пошли работать в праздники, он остается дома, созывает окрестных раскольников, и выполняет известное число поклонов по четкам в своей избе. У православных слышится смех, песня, и писк гармоники, у расколоучителя – тишина и вздохи; у православных накурено махоркой, – у расколоучителя слышен запах ладана. Православный пьет пиво, водку, и угощает своих соседей и друзей, расколоучитель никого не угощает, так как для этого у него нет «поганой посуды». Наконец последним делом для расколоучителя остается открыть для своих соседей чтения с объяснением. Для этого он собирает соседей и даже всю деревню, и читает им свои раскольнические книги. Начинается чтение всегда почти с какого-либо акафиста; потом, по поводу какого-либо прочитанного слова, оно переходит в устное объяснение со ссылкой на известные книги. Затем читаются апокрифические сказания об Иуде предателе, сне Богородицы, о двенадцати избранных пятницах, об Иерусалимском знамении и т. п.Между такими чтецами, – расколоучителями, – бывают столь дерзкие, что даже осмеливаются читать свои книги в православных часовнях при огромном стечении православного люда. У нас в В-ом уезде почти в каждой деревне есть часовня, посвященная какому-либо святому. В тот день, когда случится память этого святого, в часовню собирается множество народа, и призывается духовенство для служения всенощной и молебнов. Когда-то православное духовенство соберется, когда-то оно придет, (особенно если его местожительство находится верстах в двадцати от часовни), а раскольники не дремлют: является чтец с своими книгами и начинает читать. Чтение это прекращается, когда увидят, что духовенство едет, и, может быть, продолжается, когда оно уедет. Слушают православные чтение и объяснение раскольника, и любо оно им по своей простоте и отсутствию всяких витиеватых и вычурных фраз. Перед ними такой же простой человек, – крестьянин, ничем почти не отличающийся от них самих. Он не имеет целью поживиться на их счет, собрать с них их лепты – наоборот, он сам даже обещает улучшить их материальное положение. А кому из простого народа это не нравится? II многие ли устоят против такого соблазна? Поэтому-то расколоучители свое совращение в раскол всегда соединяют с обещанием своим прозелитам всяких земных благ. «Переходи, – говорят они бобылю, – в нашу веру... вот ты живешь горьким бобылем; нет у тебя ни лошадки, ни коровушки; перейдешь, – купим ту и другую, поможем!» А бобылю конечно очень хочется иметь лошадку и коровушку, – и он переходит.Не брезгают раскольники не только бобылями, но и разными калеками, нищими, идиотами и дураками. В то время как одна слепая старушка деревни М. была совершенно заброшена православными, так что по причине своей старости и слепоты сидела по три дня, не евши и не пивши, – раскольники не забыли ее, пришли к ней и сказали: «переходи, бабушка, в нашу веру: мы тебя и поить, и кормить будем, а ты знай только – ешь, пей, и спи». И бабушка эта переходит на том основании, что, хотя бедность – не порок, но и голод-то – не тетка. Блага, обещаемые со стороны раскольников православным – еще не для всех были бы заманчивы, если бы раскольники не присоединяли доказательства для истинности своей веры – мнимые чудеса. Из этих, особенно замечательно исцеление больных. Для совершения такого чуда раскольники, узнавши, что в какой-нибудь деревне есть православный больной, приходят к нему и говорят: «переходи в нашу веру и тогда выздоровеешь!» Больной переходит и, к удивлению, иногда выздоравливает! Такое чудо распространяется быстро по всем отдаленным и близким деревням; слава о нем не лежит, а бежит, и смущает, и колеблет невежественные умы. Это средство в руках раскольников есть самое могущественное для совращения невежественного православного народа, хотя, нужно сознаться, что оно употребляется ими весьма редко, так как не всегда раскольники могут угадать, выздоровеет такой-то больной или умрет. Бывает, что раскольники ошибаются, и чудеса, ими совершаемые, не достигают цели. Но это только кажется. – Если больной выздоравливает, то, конечно, он переходит в раскол, а если он умирает, то умирает в расколе. Стало быть, в обоих случаях их полку прибыло. Для последней цели они не стесняются и насильственным перекрещиванием православных. Для этого раскольники узнают, нет ли где такого больного, который был бы накануне смерти, притом больного одинокого, и если не одинокого, то, по крайней мере, живущего с такими людьми, которые не будут препятствовать всем их действиям. Такие больные бывают весьма часто. И вот, являются к ним раскольники и насильно, помимо согласия самих больных, перекрещивают их своим раскольническим крещением. Эти перекрещенные больные по большей части вскоре же и умирают, не успев заявить своего протеста никому против действий раскольников.Нельзя, наконец, не упомянуть еще об одном главном средстве, которое употребляется раскольниками для совращения православных. Средство это – браки раскольников с православными. Хотя браки между православными и раскольниками совершаются после присоединения последних к православию, и известной подписки, но это ни к чему хорошему не ведет. Раз совершен такой брак, – православное лицо переходит в раскол; сторона раскольническая непременно возьмет перевес над православной. Сначала раскольник не пускает православного в церковь, ссылаясь на какие-нибудь, не терпящие отлагательства дела, потом приучает не ходить на исповедь, не принимать священника, далее начинает пояснять о не спасительности нашей православной веры, и о спасительности своей; толкует о материальных выгодах перехода в раскол, и таким образом окончательно совращает православного. Тем легче он достигает своей цели, если православная девица попадает в раскольническую семью или в целую раскольническую деревню; здесь ничто не спасет ее от раскола, и ей поневоле приходится отступить от православия. Дети, происшедшие от такого брака, почти всегда бывают раскольниками и очень редко православными.Таковы главные, и выдающиеся средства раскольников, для совращения православных. Мы видели, что они весьма успешно достигают своей цели, действуя и на тело, и на душу простого народа. Для тела предлагаются раскольниками земные блага и хорошая обстановка; для ума – ложное учение, посредством бесед, чтений и пр., для – сердца чудеса, для воли – все, взятое вместе, и насильственное перекрещивание. Невольно после этого является вопрос, где же сами раскольники берут ту силу и энергию, с которыми они сами действуют в пользу раскола? Неужели эта сила сама собой является в простом народе? Неужели до того фанатичны раскольники в наших отдаленных весях? Чтобы ответить на эти вопросы, нам нужно рассказать о той поддержке, которая бывает из наших обеих столиц раскольникам Вес-ского уезда. Где-то в Петербурге и Москве есть богатые раскольники беспоповой секты. Эти раза три-четыре являются в Вес-ский узд с большими деньгами, и наделяют ими каждый раскольнический дом. В каждый свой приезд они на каждый дом выдают рубля по 3–5. Особенно же большую материальную поддержку получают от них расколоучители, так что последние заметно живут богаче, и даже по нескольку раз в день пьют чай (обыкновенно в Вес-ском уезде крестьяне почти не пьют чаю). С другой стороны, и сами раскольники Вес-ского уезда отправляются в наши столицы и оттуда привозят и денег, и чаю, и сахару, и вообще всего необходимого. Чтобы получить все это, раскольник отправляется к своему расколоучителю, берет от него записку, в которой обозначается, что предъявитель ее есть самый ревностный беспоповец, и отправляется в Петербург или Москву. Здесь он представляет записку куда следует, попадает в раскольническую молельню, в которой и начинает молиться. За каждую выстоянную им службу он получает от своих богатых столичных братьев по 2 или по 3 рубля, а иногда и более. Если он выстоит недели две, то получает от 20–50 рублей и потом отправляется в свою деревню. Есть раскольники, которые живут исключительно только такими подачками. Получив в столице деньги, они отправляются домой в свою деревню и начинают проживать, полученные ими деньги; проживши их, опять отправляются в столицу за деньгами, отсюда – опять в свою деревню, а из нее – опять в столицу и т. д.Кроме материальной помощи раскольники от своих столичных братьев получают и нравственную, духовную помощь. Это бывает в тех случаях, когда в наших раскольнических деревнях возникают какие-либо обстоятельства, могущие повлечь за собою ослабление беспоповой секты. Случилось, напр., что в Вес-ском уезде беспоповая секта разделилась на две секты; об этом тотчас же дали знать в столицы, и оттуда явились особые учители, которые и убедили разделившихся раскольников опять соединиться в одну секту. Был случай, что расколоучителя посадили в тюрьму, явились столичные расколоучители, убеждали раскольников не падать духом, а надеяться на их помощь в деле освобождения посаженного в тюрьму раскольника. Вот откуда сила и энергия наших беспоповцев, а равно зажиточность их, столь привлекательная, как для самих раскольников, так и для православного серого люда.Обладая богатством, силою, и энергией в деле расширения своей секты, раскольники уже не стесняются ничем, тем более, что нечего, и некого им и стесняться-то. Простой народ их не стесняет, а интеллигентный – им помогает; те, которые поставлены наблюдать за ними и противодействовать их незаконным действиям, помогают им же, и заметно потакают. Во главе людей, призванных к борьбе с расколом, конечно, стоит духовенство. Но духовенство, вместо того, чтобы заботиться о поднятии религиозно-нравственного состояния своих пасомых, об ослаблении и уничтожении раскола, занималось и занимается сельским хозяйством. Духовенство, занимающееся сельским хозяйством, мы не можем много винить, так как знаем, что ему поневоле приходится искать посторонних средств для своего пропитания. Но нельзя оправдывать духовенство за то, что оно еще не так давно смотрело на раскол сквозь пальцы и даже позволяло себе входить в некоторого рода сделку с ним. Служители Церкви, живущие в бедных приходах, и зараженных расколом, не гнушались кое-какими подачками от раскольников. Обыкновенно, идя по деревне с молебнами, приходские причты проходили мимо раскольнического дома, за что и получали от его хозяина порядочную лепту. Выходило таким образом, что пастыри Церкви, получив от раскольников деньги, как бы отступались от раскольников и обязывались на все их проделки смотреть сквозь пальцы; а раскольники, откупившись от духовенства, считали себя уже вправе делать все, что им вздумается. Теперь пастыри Церкви редко получают что-нибудь от раскольника, а если когда и вздумали бы вспомнить старину, то двери раскольнического дома оказались бы пред ними запертыми; да таких пастырей в настоящее время и весьма немного. Теперь другие времена и другие права. Для доказательства вот факт.В одной деревне Д. жил крестьянин-раскольник А. Г., и вздумалось ему крестить и перекрещивать всякого православного. Задумано – сделано. Стал крестить и насильно, и добровольно. Крестил, крестил – попался: священник донес. Думали: что будет раскольнику? Сибирь! Но, к удивлению всех, в окружном суде ему сказали: «Нет, не виновен!» Ступай, значит, опять крести. Это не «виновен», конечно, есть дело неправое, но все-таки, как бы оно там ни было, оно отразилось на всем Вес-ском уезде весьма заметно. В то время, когда вышеозначенного раскольника взяли под арест, где он сидел полгода до решения своего дела, раскольники притихли; многие из них стали ходить в церковь и прикладываться к кресту после молебнов в деревнях; а когда его выпустили, раскольники сразу отшатнулись от Православной Церкви, опять перешли в раскол, прихватив с собой и православных. Нечего уже много говорить о наших волосных правлениях и распространяться об их заботе о православии. Эти учреждения стараются подлаживаться под суды и своими распоряжениями окончательно губят всякие истинно-религиозные стремления в народе. Нужно, напр., крестьянину в воскресенье идти в церковь, а оно ему приказ: «Волостное правление приказывает тебе явиться в воскресенье к 9 часам утра – в правление». И идет крестьянин вместо церкви – в правление и забывает мало-помалу и Церковь, и Бога, и все на свете нравственное и высокое.Так развивается раскол в простом народе и губит в нем христианские души. Все, сказанное нами о расколе, можно резюмировать так: находя благоприятную для себя почву в среде православных, имея силу и помощь внутри себя, встречая поддержку со вне, не зная никаких препятствий и препон, раскольники смело стремятся к расширению своей секты, всеми возможными и благоприятными для них способами. И они, по пословице, хорошо в мутной воде рыбу ловят.Священник Николай ИустиновОбщее введение в круг богословских наук51 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 149–156.Разделение богословских наукОт классификации различных отраслей научного знания, имеющей некоторый, хотя и второстепенный, богословский интерес, как это яснее будет видно в дальнейшем изложении, мы должны теперь перейти к классификации различных отраслей богословия, предмету первой важности в нашей науке. Мы начнем свое изложение с критики различных делений богословия, предложенных выдающимися учеными в области этой науки.В истории большей части наук, практический интерес предшествовал строго научному. В порядке времени, практические нужды дают начало науке, а наука в свою очередь облегчает и обогащает практику. Так было и в истории богословского введения. Желание доставить руководство к теории и практике христианского пастырства, было тем, что большею частью вызывало труды по предмету введения в богословие, хотя, в существе дела, эти введения становились все более и более научными, т. е. более тщательными и точными, более систематическими и более обоснованными на принципах. Научный интерес этого рода не ослабел и в последние годы. Многие богословские введения, изданные в новейшее время, были специально посвящены разработке проблемы, касательно надлежащего систематического плана богословия, так как усовершенствование в науке, действительно, есть кратчайший путь к усовершенствованию в практике. Но в разработке богословского введения со времени Шлейермахера, было одно ограничение, которое более или менее тормозило изучение богословия, и это ограничение будет полезно здесь надлежащим образом обсудить. Богословская наука, т. е. наука о религии, была вполне отождествляема с наукою о христианской религии. Для Шлейермахера естественное богословие не существовало; учение о Боге и Его отношениях к людям, которое было доступно естественному человеку, у этого ученого не имело никакой связи с учением о Боге и Его отношениях, основанным на Откровении. Богословие, как наука о христианском Откровении, у него не имело никакого отношения к богословию, как науке о религии вообще, а не исключительно христианской. И эта противоположность, этот антагонизм двух богословий, долго не был устранен из введений в богословие. Такой недостаток системы не остался без вредных последствий. Наука о религии сильно страдала от ее отождествления с наукою о христианской религии. Сама Библия часто ссылается на истины естественной религии, а христианское богословие должно бы быть столь же широким, как и Библия. Для христианского богослова устранять общую основу, какую он имеет в идеях естественной религии, значит вредить своему собственному делу. Даже предполагая, что непризнавание естественной религии есть просто ошибка системы, необходимо допустить, что ошибка в теории рано или поздно может сделаться ошибкой на практике. Вопрос о систематическом разделении богословия, поэтому, удовлетворительно может быть поставлен только после краткого исторического обзора систематических разделений, предложенных в прежнее время.Очень хорошим примером тех введений в богословие, в которых практический интерес преобладал над собственно научным, может служить Encyclopaedia Theologica Clarysse̕a52. Clarysse делил богословское введение на 2 части: общее и частное. Предметом рассмотрения в общей части были нравственные качества и образование, требуемые для богослова. Специальная часть в свою очередь была подразделена на 2 отдела, из которых первый касается занятий науками, приготовительными для богословия, каковы: филология, история, философия; второй отдел трактует о различных отраслях самого богословия. В изложении этих отраслей автор не отступает значительно от четырехчастного деления, о котором сейчас будем говорить. Даже из такого краткого отчета о книге Clarysse̕a можно видеть, что она преследует гораздо более широкую задачу, чем быть только научным введением в богословие.Переходя к опытам систематизации богословских наук, появившимся под влиянием Шлейермахера, видим, что было принимаемо – то двухчастное деление, то трехчастное, то, и чаще всего, четырехчастное деление. Собственное деление Шлейермахера было трехчастное. Богословие, рассматриваемое с научной стороны, состоит, по его взгляду, из трех ветвей: 1) философской (или теоретической), 2) исторической, и 3) практической. Философское богословие заключает в себе апологетическое богословие, или теорию защищения христианства, и полемическое богословие, или теорию христианства, как агрессивной системы истин. Историческое богословие заключает в себе, по Шлейермахеру: 1) экзегетику, или науку о первоначальном христианстве, основывающуюся на его памятниках; 2) церковную историю, или науку об исторических судьбах христианства; 3) науку о настоящем состоянии христианства, рассматриваемом с двух сторон: со стороны учения, или догматического богословия, и со стороны социального положения и распространения (церковная статистика). Практическое богословие содержит в себе науку о богослужении, о проповедничестве, и вообще пастырском служении, и науку о церковном управлении. Для нас непосредственно важно в этом случае главное деление богословия, которое у Шлейермахера трехчастное. Но в этом трехчастном делении оказываются никоторые аномалии. Напр., почему апологетическое богословие называется философским, между тем как догматическое богословие признается ветвью исторического богословия? Без сомнения, апология христианской истины должна зависеть от ее догматической установки, а ее доктринальное утверждение должно быть более, чем просто одной из фаз в истории христианства. История есть повествование о непрерывном изменении, и это очень странный взгляд на христианское учение, по которому оно рассматривается в его наименее оспариваемых формах, как прочное сегодня и ненадежное завтра, потому что для истории, как такой, безразлично: истинно или ложно то учение, судьбу которого она следит; задача ее выполнена, если она изложила все фазы мнения, действительно существующего. Задача систематика-богослова очень отлична от задачи историка. Последний довольствуется констатированием того, какие фазы данного мнения были; первый желает установить, какие фазы истинны. Далее, библейская экзегеза держится точки зрения, совершенно отличной от исторической точки зрения. Исследователь Писания не довольствуется тем, чтобы представить, каких взглядов на Библию люди держатся в настоящее время или держались в прошлом. Его задача – определить, какие взгляды на смысл Библии правильны. Исторический взгляд на Писание дает обзор толкований; экзегетический – критикует их. Трехчастное деление Шлейермахера есть следствие основного его взгляда, по которому и христианское богословие есть просто богословие для верующих христиан, наука о религии, истинная не для всех мыслящих людей, но истинная только для одного класса людей. С его точки зрения, факты, относящиеся к христианской религии, могут быть рассматриваемы, как предмет защиты или нападения, образуя таким образом теоретическое богословие; или могут быть рассматриваемы исторически, и представлять то, во что веровали первые христиане, во что веровали разные последующие христиане, и во что веруют христиане в настоящее время; или они могут быть рассматриваемы практически, когда имеется в виду то, что касается общественного богослужения, пастырских обязанностей, и церковного управления. Но есть коренной недостаток в том взгляде, по которому верующий христианин, вместо того, чтобы представить основание для своей веры, просто указывает на факт, что он имеет веру. Несмотря на все это, классификация Шлейермахера имела много последователей, между которыми были выдающимися Розенкранц, Киплен, Ноак, и фон Гофман, и, последним из которых, явился Rothe в своем посмертном труде по богословской энциклопедии.Всего яснее обнаруживается ложное положение библейского и догматического богословия в схеме Шлейермахера, когда трехчастное деление становится четырехчастным. Четырехчастное деление имело гораздо большее число последователей. Действительно, пока богословие и христианское богословие отождествляются между собою, деление это кажется неопровержимым в отношении числа членов, хотя мнения могут еще расходиться по вопросу, относительно взаимного положения четырех составных наук. Гагенбах принял четырехчастное деление, и как по его значительным достоинствам, так и в виду его недостатков, это деление может быть с пользою рассмотрено. По взгляду Гагенбаха, богословие разделяется на четыре ветви: экзегетическое богословие, историческое, систематическое, и практическое. Экзегетическое богословие есть наука о священных книгах христианства, предполагающая знание: 1) языков, на которых они написаны, 2) критики их текста, 3) их истории, и 4) их толкования. Историческое богословие содержит в себе историю, заключающуюся в Ветхом и Новом Заветах, библейское богословие (т. е. различные формы библейского учения), историю христианской церкви, патристику, или науку о творениях отцов церкви, символику, или учение о символах веры, археологию христианских церквей и их статистику, Под рубрикой: систематическое богословие Гагенбах помещает догматику, или систему теоретических истин христианства; апологетику, или защищение христианских истин; полемику, или теорию утилизирования христианских истин для опровержения ложных вероучений; и этику, или науку о христианской нравственности. Практическое богословие Гагенбах считал состоящим из катехетики, или теории христианского воспитания; литургики, или теории богослужения; гомилетики, или теории проповедничества; науки о пастырской деятельности, и о церковном управлении. В таком четырехчастном расположении богословских наук заметен очевидный шаг вперед. Здесь есть научный прогресс от более простых к более сложным наукам. Экзегетическое богословие правильно сделано основанием трех остальных частей. Систематическое богословие требует знания и Библии, и истории Церкви. И никакая теория пастырской деятельности не может быть построена без помощи знания выводов экзегетического, исторического, и систематического богословия. Главные недостатки этого разделения, как классификации христианского богословия, оказываются в выработке схемы и в номенклатуре. Так, касаясь сначала последней, нужно сказать, что термин: библейское богословие правильнее названия: экзегетическое богословие, потому что может быть наука об экзегезе всякой другой книги, кроме Библии. Далее, название: пастырское богословие лучше названия: практическое богословие, так как этим термином обозначается наука собственно о пастырском служении, а не наука о всякой вообще религиозной практике или о том, что можно было бы назвать прикладным богословием. Далее, что касается выработки схемы, ошибочно ставить науку о Библии в одном отделе, а библейскую историю и библейское богословие, части науки о Библии, помещать в другом отделе, под рубрикою исторического богословия. Эти недостатки в разработке Гагенбаховской схемы были ясно поняты Raebiger-ом, который предложил следующую классификацию. У него богословие также разделяется на 4 части: экзегетическое богословие, историческое, систематическое, и практическое. Экзегетическое богословие он считает, состоящим из библейской герменевтики, или теории библейского толкования, библейской филологии, библейской критики, библейской археологии, библейской истории, библейского введения, библейской экзегезы, библейского богословия. Raebiger полагает, что историческое богословие должно состоять из церковной истории вообще и различных частных наук (истории миссий, истории понятия о церкви, истории пастырского служения, истории культа, истории вероучения, истории символов веры, истории отцов, статистики). Систематическое богословие Raebiger делит на догматическое и нравственное, а практическое богословие – на учение об организации церкви (политика, право), учение о пастырском служении (литургика, гомилетика, катехетика, пастырское богословие), науку о церковной культуре (миссии, социальная жизнь), и науку о церковном просвещении (символология, или учение о символах веры, и педевтика, или учение о воспитании). Как Raebiger указывает, это четырехчастное деление было принято, кроме многих других писателей, I. Gerhard̕ ом, А. Calov̕ ом., А. H. Francke, Alsted̕ oм, Ellies du Pin̕ ом, Pfaff̕ ом, Буддеем, Moshem̕ oм, Plnck̕ ом, Nösselt̕ ом, Thym̕ ом, Kleuker̕ ом, Standlin̕ ом, Clarisse̕ ом, Hagenbach̕ oм, Harless̕ oм, L. Lange, S. Erhardt̕ oм, и Oberthür̕ ом; он мог бы прибавить имена I. Е. С. Schmidt̕ a, Karg̕ a, и Niemeyer̕ a; а после того как Rabiger писал, то же самое четырехчастное деление принято было Zöckler̕ ом и его сотрудниками в их ценном «Руководстве к богословским наукам».Правильность этого четырехчастного деления, пока наше внимание ограничивается христианским богословием, косвенно подтверждается тем фактом, что двухчастное деление может быть сделано только посредством подчинения трех из обычных подразделений одному главному. Так Godet делит богословие на 2 главные части: спекулятивную и практическую, разумея под первою учение о спасении, а под последнею – искусство спасать людей; но он мог это сделать, только усвояя родовое название спекулятивного богословия трем классам: экзегетическому, систематическому, и историческому богословию. Такое же косвенное подтверждение четырехчастного деления видим в двухчастных делениях Nösselt̕ a, Niemeyer̕ a и Danz̕ a, из которых каждый делит богословие на теоретическую часть, состоящую из библейского, исторического, и доктринального богословия, и часть практическую.В-в, свящ. Из дневника сельского священника53 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 157–159.1889-й год, января 16-го. «Вы говорите легко приход переменить? Нет, трудно судить о том, чего не испытаешь самым делом!..» Так говорил один иерей, с год перешедший из менее богатого прихода, в котором священствовал 15 лет, в более богатый. «Я, – продолжал о. N., – так тяжело себя чувствую в новом приходе, что, кажется, готов бы сейчас уйти... Я теперь как человек, лишившийся первой жены и женившийся на другой. Моя новая паства то же, что вторая жена: как ни стараешься сойтись с ней, полюбить ее – никак этого не достигнешь. С первым своим приходом, за 15 лет своей службы в нем, я хорошо ознакомился, свыкся, и так сказать сроднился с ним, да и меня там узнали, привыкли ко мне и полюбили меня. Образ первого стада, его любовь и привязанность ко мне, постоянно предносятся пред моими глазами, и навсегда останутся дорогим для меня воспоминанием. А святой храм, в котором я 15 лет молился, и хозяйство, наконец, заведенное моими трудами, как живые стоят предо мною, и я не могу без боли сердечной даже и теперь (по прошествии года со времени перемещения своего на новый приход) говорить о них. Там, верите или нет? каждый уголок, всякий клочок земли, самое маленькое деревцо были как-то близки и милы сердцу моему. Нет, не думайте, что перейти на другой приход для священника нетрудно. Я уже жалею теперь, что погорячился, да поздно – прежнего, видно, не воротишь... Как переходить-то собирался, и оправдание будто в своей душе находил: детей-де много – чем их содержать буду? От семинарии далеко – каково их буду возить? Перейду на другой приход, который был бы поближе к семинарии, да и средств больше давал бы на содержание детей моих. И вот перешел на такой приход; но чего мне стоил этот переезд? Все, что нажил в старом приходе, пришлось за полцены продавать, приехал в новый приход – пришлось вновь и обзаводиться. Поверите ли? Только год прошел, а уж 1000 р. истрачено, а еще многого, многого нет!.. Скоро ли заведу прежнее хозяйство? да и заведу ли?.. Что-то уж и охоты ни к чему нет, энергия вся пропала, ничто не радует... А тут и еще давит душу сознание, что я поступил подобно тому наемнику, который, вознерадивши о стаде своем, из за житейских интересов, бросил его и побежал... Скажете, другой пастырь будет – все равно. А если и другой-то, тоже наемником окажется – что тогда? Придет волк и расхитит, и разгонит овец моих, которых я принял от Господа и клялся сохранить их... Нет, как ни говорите, худо – тяжело и мучительно нашему брату переходить с места на место, перемещаться из одного прихода в другой».Января 17-го. Поминки были у прихожанина, на которых присутствовал родственник его из другого села – человек бывалый, торговый. Между обедавшими зашла речь о судах, тяжбе. Я было начал кое-что высказывать против тяжебных дел, представляя в доказательство учение Спасителя, побуждающее нас относиться с любовью и к врагам-недоброжелателям. «Конечно, – заговорил бывалый, – вы, батюшка, люди ученые, все это произошли и хорошо знаете...» Потом, немного погодя, как бы к слову, прибавил: «а не слыхали ли какую штуку разыграл наш о. диакон над обществом? Заняли мы, значит, у него (150 р.) полтораста рублей, обязались уплатить к сроку, а денег-то не было. Так он что же сделал? Подал к мировому, и судом вдвое содрал с нас – 300 рубликов сгладил!.. Вот так о. диакон, ха, ха, ха!..» Не стал я допытываться правды в рассказе – мне так стало гадко от этого смеха, что я, под предлогом головной боли, вышел из-за стола и уехал. Под живым впечатлением слышанного, у меня невольно возбудился вопрос: хорошо ли, разумно ли, нам – духовным судиться, тяжбу заводить? Как бы в ответ на этот вопрос припомнился мне коротенький рассказ одного мужичка: «Покойник о. А., – говорил он, – не любил судиться, дай ему Бог царство небесное! Раз как-то везу его с требой – больного причастить, а смеркаться стало. Едем с ним и разговариваем, а впереди нас, вижу, пьяный человек идет – что ж ты думаешь? Только что мы поравнялись с ним, как он начал поносить батюшку скверными словами и даже замахнулся на него, верно хотел ударить его. Я было соскочил и хотел по-своему расправиться с ним, а батюшка и говорит мне: «садись, поедем поскорей!» «Да разве, – говорю, – можно, батюшка, это так оставить?» «И, брат, – отвечает, – да Бог с ним! ты видишь, человек пьяный, не в рассудке, чего с него взять?»»Священник В-вЦерковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 23. С. 159–160.Меры светской власти по ограничению народного пьянства в селах и деревнях. – В Киевской губернии, по Бердичевскому уезду, во все волостные правления разослана «Инструкция волостным старшинам, волостным судьям, и сельским старостам, для противодействия пьянству, утвержденная Киевским губернским по крестьянским делам присутствием». Эта инструкция заключает в себе: общие правила, правила и обязанности волостных и сельских должностных лиц по преследованию пьянства между крестьянами, правила содействия волостных и сельских должностных лиц в надзоре за питейною торговлею, и ответственность этих лиц за неисполнение инструкции. Внимания заслуживает § 5 инструкции, который гласит, что в сельском быту закон предусмотрел особые виды пьянства, и установил особые наказания; так, наприм., напивающиеся пьяными до окончания обедни в праздничные дни, и являющиеся пьяными на сельский или волостной сход, должны быть наказываемы арестом; найденные на улице или в другом месте пьяными до беспамятства, должны быть присуждаемы к общественным работам сроком на один день; бывающие более времени в году пьяными, чем трезвыми, покупающие вино под залог одежды и прочей домашней утвари, а также под залог скота, земледельческих и др. необходимых орудий и полевых произведений, особенно еще не снятых, и остающихся на корне, и, наконец, расстраивающие свое хозяйство по причине пьянства, и сделавшиеся несостоятельными к платежу казенных податей и повинностей, должны быть наказываемы розгами. За неисполнение со стороны волостных и сельских должностных лиц правил инструкции, мировые посредники в первый раз подвергают виновных штрафу деньгами, во второй раз аресту (по ст. 125 общ. полож.), в третий же раз представляют в суд мировых посредников или об удалении их от должности, или о предании суду.Составление новой службы. – Преосвященный Гермоген епископ Псковский, составил по древним спискам, и собственноручно переписал уставным церковным письмом чин богослужения св. благоверному князю Псковскому Довмонту Тимофею. Эта служба в рукописи будет передана на рассмотрение Св. Синода.№ 24. Июня 11-гоОт Редакции // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 161–162.Указом Светлейшего Синода, от 18 июля 1888 года, за № 11, по отчету о занятиях, бывшего в 1887 году, в Москве, съезда противораскольнических миссионеров, поручено ближайшему усмотрению епархиальных преосвященных сделать надлежащие распоряжения к приведению в действие препровожденных при сем Указе «Правил об устройстве миссий, и о способе действий миссионеров и пастырей Церкви по отношению к раскольникам и сектантам» и озаботиться, согласно требованиям этих правил, учреждением в епархиях, где еще нет особых противораскольнических или противосектантских миссионеров. Вследствие этого, в тех епархиях, в которых есть штундисты, учреждена должность противоштундистских миссионеров. Для единства в действиях сих миссионеров, и для руководствования еще недостаточно опытных между ними, в высшей степени желательно составление и опубликование подробной инструкции. Ввиду несомненной пользы и даже необходимости такой инструкции, мы помещаем в настоящем №, на днях сообщенный Редакции «Проект инструкции для противоштундистских миссионеров-священников Юго-Западного края». Надеемся, что те из почтенных читателей нашего журнала, которым представится нелишним что-либо дополнить или изменить в этом проекте, сообразно с указаниями их опыта и практики, пришлют в Редакцию свои заметки. Все такие заметки с благодарностью будут приняты к сведению и соображению. Здесь же мы помещаем, доставленную одновременно с «Проектом инструкции», и «Программу для собирания сведений о штундизме».Проект инструкции для противоштундистских миссионеров-священников Юго-Западного края // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 162–175.1) Штундизм, как всякое сектантство, отторгающее сынов и дочерей от православной матери их Церкви, и поселяющее разъединение между членами православного общества, есть явление весьма печальное. Хотя штундизм есть явление сложное, однако, он по преимуществу религиозно-нравственное явление, и потому пастыри Церкви, блюстители чистоты и святости веры и нравственности, должны усилить свою бдительность. Священникам штундистских приходов следует всегда помнить, что они так же ответственны пред Богом за своих прихожан, как каждый отец семейства ответственен за благоустроенность членов своей семьи. Как отец семейства спокойно может мириться с неблагонадежностью только тех членов своей семьи, для благонастроенности которых в свое время он все должное и возможное сделал, и для исправления которых все средства испробовал; так священник, когда для религиозно-нравственного воспитания его прихожан все должное и возможное было сделано, и когда после этого некоторые члены его прихода оставили свою родную Церковь, только тогда может быть спокоен в своем сердце, и ему остается только молиться за отпадших. Отпадшие прихожане его, в таком случае, суть безусловно худые члены Тела Христова, уже духовно отсеченные Главою Церкви. Но можно ли сказать, что все сектанты-штундисты в нравственном отношении суть безусловно дурные люди? А потому, может ли быть священник спокоен, видя их отпадение? Правда, живая ветвь прививается только к сродным ей по природе древесным стволам, и только при особенных каких-нибудь благоприятных обстоятельствах, та же ветвь может привиться к не сродным ей стволам; однако, садовник все-таки ответственен за эту аномалию, во всяком случае в большей или меньшей степени – тем более, если эта аномалия есть следствие нерадения садовника. Об этом глубоко подумать должен каждый пастырь Церкви.2) Но, если зло уже проникло, нерадением ли предместников, или собственным нерадением священника, следует неослабно действовать, и Господь благословит святой труд. Приходский священник есть постоянный миссионер своего прихода (отправка разъездных миссионеров в приходы с православными священниками есть временная и исключительная мера). Как капля за каплей может продолбить камень, так радетельный приходский священник может медленно, но верно, обратить к Церкви лучших, по своему нравственному настроению, из заблуждающихся прихожан – тем более, что штундистская секта еще не сформировалась и не окрепла, и последователей имеет пока еще не очень много. Так как борьба с сектантством есть дело новое и трудное, то в руководители священникам приходов, зараженных штундизмом, епархиальным начальством назначаются окружные миссионеры из наиболее опытных, и отличающихся пастырскою мудростью, священников благочиния. У них, и чрез них, в случаях разных практических недоумений и затруднений, приходский священник всегда может найти себе наставление и помощь.3) Личная жизнь священника имеет такое же влияние, и даже большее, на прихожан, как и его пастырское поучение и проповедь, так как непосредственная натура нашего крестьянина всегда восприимчивее бывает к живому примеру, чем к слову. Поэтому священник, добросовестно исполняющий свои служебные обязанности, но в домашней жизни своей игнорирующий мнение своих благочестивых прихожан, еще не исполняет своего пастырского долга, в особенности в приходах, зараженных штундизмом.4) В отношениях священника к младшим членам причта, совершенно должно быть изгнано грубое обращение и несправедливое распределение материального благосостояния. Последнее в особенности производит справедливые нарекания со стороны младших членов причта и дает сектантам достаточные основания к упрекам. Члены причта должны любовно сплотиться и действовать против зла дружно. Деятельным помощником священнику может быть при этом и учитель церковно-приходской школы. Как псаломщик, так и учитель могут стать еще ближе к народу, чем священник, поэтому содействие их священнику незаменимо.5) В общих отношениях священника к прихожанам, совершенно должно быть оставлено сухое начальническое отношение, какое замечается в большинстве сельских приходов, и должно быть заменено мягким или строгим, смотря по обстоятельствам, сердечным отношением отца к детям. Священник менее всего должен быть чиновником – мягкость и человечность его, как проповедника мира и любви, должна сопутствовать ему всегда и повсюду. В весьма многих случаях жесткость и бестактность священника, при сектантском брожении в среде крестьян, побуждает крестьянина становиться в ряды штундистов.6) Для удобнейшего воздействия священника на прихожан, и для материального вспомоществования бедным, существуют «приходские попечительства», каковые имеют уже выработанные правила. Для поднятия же нравственности прихожан, могут быть учреждаемы «братства ревнителей благочестивой жизни» (правила их особо); они могут быть противовесом тем лучшим сторонам сектантства, которые увлекают собою лучших из православных прихожан. Чтобы возвысить достоинство этих братств, лучше всего обособить их от приходских попечительств, задачу которых составляет между прочим забота о материальном благосостоянии причта.7) Проводя в среду своих прихожан дух мирных взаимных отношений, священник не только не должен возбуждать в православных ненависти и злонамеренности против заблудившихся сектантов, но, похваляя опасливую обособленность православных от сектантов, должен внушать в их сердце тихую скорбь о заблудших сынах родной Церкви. Грубые, и тем более жестокие отношения православных к сектантам, дают последним только основание похваляться пред православными своею нравственною благонастроенностью, и создают сектантству исповедников и мучеников. Этим укрепляется ожесточение отпадших, и тлеющая в них искра воодушевления, обращается в пламень, обжигающий всю окружающую среду.8) Рачительно исполняя все свои пастырские обязанности сообразно последним разъяснениям духовного начальства (Постановл. юго-запад. преосвященных, Правила об устройстве миссий, Указы духов. консистории и проч.), долг учительства приходский священник-миссионер должен поставить очень высоко – это требуется самым духом штундизма как рационалистической секты. Постоянным разъяснением с церковной кафедры, в особенности тех христианских истин, которые сектанты искажают по-своему, священник, во-первых, укрепит в правомыслии своих православных прихожан, а во-вторых, из этой же среды создаст себе помощников для борьбы с сектантством. Слово пастыря должно отличаться не только догматическою истинностью, но и мудрою приспособительностью и сердечным убеждением; заботу о внешних приемах, которые могут отзываться фальшью, он должен оставить. Значительною подмогою для пастырской проповеди может быть и раздача прихожанам брошюр религиозно-нравственного содержания.9) Благонастроенные и более сведущие в божественных писаниях из грамотных прихожан могут сослужить великую службу миссионерскому делу священника. Для нашего простого крестьянина никакая речь не может быть так убедительна, как резонная речь его же собственного собрата. Прежде всего, эта речь всегда будет понятна для него со всеми ее недомолвками и сообразными приемами; а затем она сразу привлекает к себе доверие, как речь человека родной среды. В силу исторических обстоятельств наш крестьянин, к великому прискорбию, всегда относится к интеллигентному человеку («пану») с некоторым недоверием в большей или меньшей степени; поэтому разумная речь его собрата скорее найдет доступ к уму и сердцу заблуждающегося сектанта.10) На свою обязанность законоучителя в церковно-приходской школе священник также должен смотреть как на один из видов пастырской проповеди. Здесь он может создать особенно приверженных сынов Церкви и деятельных помощников себе из молодого подрастающего поколения.11) От встреч и столкновений со штундистами священник не должен уклоняться, хотя бы он и не находил у них обычных знаков почтения своему сану. Мирная и спокойная беседа непременно найдет себе хоть какой-нибудь отклик в сердце сектанта. Кроме этих случайных встреч, священнику следует сближаться со штундистами и нарочитым посещением их домов, и, по мере возможности, их молитвенных собраний: входящего с миром они встречают мирно.12) Являясь в собрание штундистов, священник каждый раз должен быть приготовлен к беседе об одной из превратно толкуемых или отрицаемых сектантами истин. Если священник посещает собрания более или менее регулярно, то ему можно даже каждый раз наперед условливаться со штундистами о предмете беседы. Разумеется, священнику, прошедшему общеобразовательный и богословский курс духовной семинарии, нетрудно будет вести беседу с полуграмотными сектантами. Правда, здесь он в речи встретит отклонения от прямого логического пути, путаницу в понятиях и определениях, фанатический пыл речи, прямые укоры своему званию, но при спокойствии он может преодолеть все эти затруднения. Священник должен твердо помнить, что упорное самообладание и спокойствие переможет всякий пыл.13) Приступая к религиозной беседе с сектантами, священник должен, во-первых, помнить, что религия есть потребность, удовлетворение и утешение преимущественно сердца, а не одного ума. Поэтому, чтобы действовать на сердце, он сам непременно должен говорить от сердца – от избытка сердца уста его должны глаголать. Уста человека, сердце которого избыточествует верою и любовью, будут говорить ту мудрость веры, которая проникает в самую душу человека. Но, во-вторых, священнику следует помнить и то, что сектанты, его собеседники – антицерковные рационалисты, а потому доводы от разума должны быть обычным приемом его доказательств. С собеседниками, влекущимися к разъяснению религиозных вопросов по действию естественного религиозного чувства, лучше всего стоять на присущей их непосредственному чувству общечеловеческой почве и к ней уже умело применять тексты Свящ. Писания. Уместен и обратный прием, но только в тех случаях, когда собеседники являются весьма начитанными в Свящ. Писании.14) Священнику следует, уклоняясь сразу от полемики по частным пунктам вероучения, всегда сводить беседу на общие вопросы, каковы, напр., о Церкви, о предании, о внешнем Богопочтении и т. п. Это потому, что частные пункты всегда опираются на правильном решении общих пунктов учения как на принятой уже аксиоме; поэтому принятие основных пунктов учения влечет к принятию и частных, как признание основания вынуждает признать и вытекающее из него следствие. Между тем, если раньше собеседники не установили общих положений и не пришли относительно их к соглашению, то во всей беседе по частным вопросам каждый из них будет исходить из своих особых оснований, и они даже не поймут вполне друг друга. Притом же область частностей неисчерпаема; бессистемная беседа об одних частностях насколько опасна для миссионера, потому что он сам легко может запутаться, настолько и бесполезна, как пустое словопрение.15) Кроме прямых доказательств, особенно удобоприменимыми из частнейших приемов могут быть следующие. Первый прием – ad hominem, обращение к непосредственному и к национально-патриотическому чувству малоросса. Простолюдин слишком нелегко расстается с исторически нажитыми понятиями и привычками; поэтому расшевелить в сектанте умолкнувшую на время привязанность ко всему, в православии родному, можно. Весьма важное значение может иметь и ясное указание на судьбы южнорусского народа в более давние времена, указание на времена казачества, которые так близки народному сердцу. Известно, что приднепровские и запорожские казаки, герои южнорусского народа, сами твердо держались Православия и в свою среду с раскрытыми объятиями принимали всякого человека, даже инородца – турка, еврея, поляка, только под тем неизменным условием, чтобы пришелец был с ними одной, крещеной, православно-русской веры. И этот принцип не изменил им в течение вековой борьбы с татарами, турками и поляками, – с помощью православного креста они отстояли дорогое для нас наследие – независимость религиозную и политическую. Если священник умело воспользуется этими историческими указаниями, он непременно заставит дрогнуть сердце каждого сектанта. – Другой довод – ad absurdum, при котором до нелепости развивается положение противника, имеет значение по своей наглядной убедительности и для простого человека; он особенно удобен может быть потому, что невежественные сектанты весьма часто высказывают слишком несообразные суждения. В пояснение этого приема можно взять утверждение штундиста, что на основании слов Спасителя, требующих поклонения Богу духом и истиною, должно будто бы признать совершенно излишними молитвенные действия тела и церковные обряды. Миссионер в ответ на это положение может сказать, что в таком случае (если излишни молитвенные действия и обряды) не должно читать на религиозных собраниях Евангелия и молитв, потому что в этом принимает участие телесная часть человека – язык – не должно петь, вздыхать и плакать во время молитвы, что делают штундисты – не должно и мыслить, потому что в мыслительной деятельности человека принимает участие телесная часть – мозг; а следовательно, чтобы служить Богу, человек, выходит по мнению штундистов, должен превратиться в бессловесное и бессмысленное животное или дерево. А разве премудрый и милосердый Господь, давший человеку телесные органы, чтобы чрез них человек мог мыслить, чувствовать, говорить и действовать, может потребовать, чтобы человек для прославления Его не употреблял этих органов в дело, но, чтобы был как неразумное и бесчувственное дерево? Нет, тут что-то неразумно говорят штундисты и т. д. – Выясняя православные истины или опровергая искажения штундистов, священник-миссионер должен избегать книжных оборотов и выражаться как можно нагляднее. Например, штундист говорит, что крест Христов есть виселица («шыбеныця»), на которой вместе с преступниками замучили нашего Господа, а потому заслуживает крест всякого непочтения, а не поклонения. Миссионер в ответ на это, вместо отвлеченного развития мысли о том, что крест есть орудие спасения, за которое мы должны благодарить Господа, может сказать: посмотрим, все ли равно – крест Христов и виселица, на которой казнят преступников. На виселице преступника казнят против его желания за те злодеяния, которые сделал он сам; на кресте Господь Иисус Христос пострадал добровольно и притом за чужие (людские) грехи. Виселица доставляет самому преступнику только страдания и бесчестие, а родственникам преступника – бесчестие и скорбь; крест Христов доставил Господу кроме страданий честь и славу, а всем верующим людям – спасение от греха, проклятия и смерти, так что после этого люди стали прославлять и ублажать Господа не только как Творца и Промыслителя, но также как Искупителя мира. Значит, обыкновенная виселица доставляет только страдание и горе, а крест Христов доставил Господу славу, а нам спасение. Не бесчестно ли, и не грешно ли после этого сравнивать крест Господень с виселицей преступника? и т. д.16) Как бы ни были нелепы, выставляемые штундистами соображения, священник, присутствуя у них на собраниях, должен скорее скорбеть о них, чем стараться над ними насмеяться, так как последнее может внушить им ожесточение; только в присутствии многих из православных прихожан, и ради этих православных, священник может выразительно показать смешные стороны их учения. Тем более священник не должен унижать тех добрых качеств, которые штундистам свойственны, напр., любовь к чтению Слова Божия, стремление к трезвенности и проч. В этом случае мудрую приспособительность должен заимствовать для себя священник у ап. Павла, который хотя возмутился духом от обилия идолов в Афинах, но который при всем этом тем же афинянам начал свою благовестническую речь так: «по всему вижу я, что вы особенно набожны...» и т. д. (Деян.17:16, 22:31).17) Если бы штундисты, не оставив своего заблуждения, пожелали посетить православный храм во время богослужения, священник своим дозволением может оказать им это снисхождение, в виду могущих произойти от этого посещения благих результатов, подобно тому, как и послы св. Владимира, будучи еще язычниками, допущены были для блага России к слушанию божественной литургии в храме св. Софии.18) В случае возвращения кого-нибудь из штундистов в лоно Православной Церкви, священник всячески должен облегчать для них этот переход в православие. Он должен и сам быть к ним снисходителен, и православных прихожан расположить любовно открыть объятия для кающегося брата. Однако, заискивать у сектантов, и быть не в меру торопливым в обращении их – унизительно для пастыря Православной Церкви.19) В случае нового совращения в штундизм кого-нибудь из сынов Православной Церкви, священник должен точно поступать по ясному указанию Евангелия и по постановлению Собора юго-западных преосвященных. Когда священник узнает, что кто-нибудь из его православных прихожан совратился в штундизм, он производит ему увещание лично и в одиночку; при одиночной беседе человек по душе может высказать все, смущающие его сомнения. Если новый последователь штундизма оказывается упорным, священник вторично производит ему увещание совместно с окружным миссионером. Если бы и вторичное увещание не достигло цели, священник должен донести о сем архиерею, и по получении ответа от начальства, произвести третье увещание совместно с миссионерами окружным и уездным (или благочинным); о последствиях третьего увещания доносит архиерею уездный миссионер (или благочинный).20) Если бы священник заметил в своем приходе нарочитую пропаганду или оскорбление православной святыни со стороны сектантов, он немедленно должен обратиться к местной полиции и донести обо всем епархиальной власти, для предания виновных суду. То же самое он должен сделать по долгу гражданскому, если бы заметил в сектантстве участие социальной пропаганды.21) Если бы священник заметил, что полиция уклоняется от порядка следственного для сокрытия истины или для уменьшения вины сектанта, то он, не входя с нею в пререкания на словах или на бумаге, немедленно должен донести об этом епархиальной власти, обстоятельно прописавши все неправильные действия суда или опущенные им необходимые для раскрытия истины обстоятельства.22) К полиции священник должен обращаться только в случаях настоятельной необходимости. Вообще же он должен руководствоваться в этом случае прекрасно выраженным наставлением для пастырей митроп. Григория: «все меры полицейские – не ваши меры: св. апостолы действовали словом истины и силами Божиими. Да и обращение прочно и спасительно только то, которое произведено словом истины». Служителям алтаря, проповедникам религиозных истин Господь дал духовное орудие – слово истины и св. крест; поэтому чрезмерно надеющиеся на орудие вещественное обнаруживают только духовное свое бессилие.23) Каждый священник, в приходе которого есть штундисты, должен вести постоянную миссионерскую ведомость, в которой он должен отмечать случаи обращения штундистов в Православие, случаи совращения православных в штундизм, и свои собственные мероприятия. Кроме того, здесь должны быть отмечаемы разные выдающиеся случаи из жизни местных сектантов; здесь же священник должен записывать ответы на предложенные начальством вопросы для изучения штундизма, по мере того, разумеется, насколько учение штундистов будет становиться для него более известным. К концу года он представляет епархиальному начальству миссионерский отчет в виде извлечения из его приходской ведомости.24) Окружной миссионер, являясь руководителем приходских священников-миссионеров своего благочиннического округа, присутствует в селах, зараженных штундизмом, по мере надобности – для увещания совращаемого или при воцерковлении обращенных. Он же участвует и в судебных разбирательствах дел, касающихся штундизма.25) Окружной миссионер заведует окружною миссионерскою библиотекой (с нею может быть соединена и благочинническая библиотека) и производит выдачу из нее книг миссионерам своего округа; он же озабочивается и пополнением библиотеки.26) Так как бестактным образом действий и безурядицами в домашней жизни пастыри и псаломщики подали в некоторых случаях повод к упрекам со стороны сектантов, а в некоторых может быть послужили и действительной причиной усиления сектантства, то поэтому окружные миссионеры наблюдают, как за образом действий, так и за состоянием домашней жизни приходских священников-миссионеров и псаломщиков их округа, и в конце года общую ведомость о сем доставляют архиерею.27) Объединяет собою всех окружных миссионеров настоятель местного уездного собора, и потому является он уездным миссионером. Состоя председателем уездного отделения епархиального училищного совета, уездный миссионер располагает возможностью ежемесячно входить в личное совещание о штундизме со всеми благочинными, наблюдателями школ и мировыми посредниками своего уезда; этим он может оказать деятельную помощь окружным и приходским миссионерам.28) По мере надобности, раз или два в год, все окружные миссионеры уезда собираются под председательством уездного миссионера и рассуждают о положении местного сектантства. Новые предположения о борьбе с сектантством и сведения об отношении к этому делу разных органов власти, уездный миссионер представляет местному преосвященному в виде годового миссионерского отчета.Программа для собирания сведений о штундизме // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 175–178.1) Название пункта (село или деревня и уезд), где имеются штундисты.2) Как называют сами себя штундисты, и как называют их православные? Объяснение простонародных названий штундистов.3) Штундисты подразделяются ли на особые подсекты, или нет? Если подразделение в данной местности существует, то вести запись о каждой подсекте особо.4) Ко всем ли институтам Православной Церкви (духов. иерархии, таинства и проч.) штундисты относятся отрицательно?5) Имеются ли у штундистов письменные или печатные уставы, или катехизисы с изложением их учения? Если возможно, привести наиболее характерные места из них.6) Выразить сущность учения штундистов, если можно формулировать его кратко.7) Что признают штундисты источником боговедения?8) Отношение штундистов к Свящ. Писанию Ветхого и Нового Завета.9) Взгляд штундистов на Свящ. Предание.10) Учение штундистов о Боге, о Св. Троице, об Иисусе Христе, о Св. Духе.11) Учение их о спасении человека и благодати.12) Учение о таинствах вообще, и в частности о таинствах крещения и причащения.13) Взгляд штундистов на таинства миропомазания, священства, покаяния, елеосвящения и брака.14) Взгляд штундистов на богослужение и обряды Православной Церкви.15) Взгляд штундистов на крестное знамение и св. иконы.16) Отношение штундистов к правилам и обычаям Православной Церкви; взгляд их на постановления вселенских соборов, на творения отцов и учителей Церкви.17) Отношение штундистов к св. угодникам, к мощам св. угодников.18) Взгляд их на чудеса.19) Представления штундистов об ангелах и диаволе.20) Взгляд штундистов на праздники и посты Православной Церкви.21) Учение штундистов об антихристе: в каком виде себе его представляют, и как скоро ожидают наступления его времени?22) Взгляд штундистов на душу и тело человека.23) Учение штундистов о воскресении мертвых, о страшном суде.24) Представление их о загробной жизни – о рае, об аде.25) Считают ли штундисты свои учения и толкования непреложными, или же допускают личную свободу во взглядах на предметы веры?26) При толковании Свящ. Писания какого они держатся нормирующего правила?27) Как смотрят штундисты на религиозные сочинения позднейшего времени?28) Взгляд штундистов на представителей современной свящ. иерархии и их духовную власть.29) Штундисты данной местности представляют собою одну или несколько религиозных общин?30) Взаимные отношения штундистских общин и подсект.31) Роль, значение, и обязанности в штундистских общинах пресвитеров.32) Порядок избрания пресвитеров; избираются ли они на определенный срок?33) Какое участие в богослужебных собраниях принимают женщины?34) Времена и места молитвенных собраний штундистов.35) Какие праздники чествуют штундисты, кроме воскресных дней?36) Производятся ли штундистами работы в их праздники?37) Какой соблюдается на молитвенных собраниях штундистов порядок в чтении Евангелия и пения молитв?38) Какие употребляются штундистами молитвы и псалмы?39) Соблюдают ли штундисты когда-нибудь пост?40) Порядок и условия совершения крещения у штундистов.41) Порядок и условия совершения «преломления хлеба» (причащения) у штундистов.42) Порядок совершения погребения умерших у штундистов.43) Молятся ли штундисты об умерших?44) Крещение, причащение и погребение может совершать всякий или только избранный пресвитер?45) С «преломлением хлеба» соединяется ли у штундистов обыкновенная трапеза?46) Над лицами брачующимися совершается ли моление у штундистов, и кем?47) Считают ли штундисты благословенный брак нерасторжимым?48) Отношение штундистов к школам и образованию; насколько распространена грамотность среди них?49) Какие рукописи и книги наиболее распространены и уважаются у штундистов? (Было бы весьма желательно иметь подробный список рукописей и книг, обращающихся среди штундистов данной местности).50) Отношение штундистов к гражданскому начальству, к местным общественным повинностям.51) Отношение штундистов к войне, военной службе, к присяге и паспортам.52) Отношение штундистов к окружающему их населению.53) Отношение местного населения к штундистам; какие любимые темы их в разговорах со штундистами?54) Степень трудолюбия и зажиточности штундистов, по сравнению с окружающим их населением.55) Практикуется ли среди штундистов взаимопомощь?56) Какие добродетели и какие пороки замечаются среди штундистов?57) Причины и условия возникновения штундизма в данной местности.58) Увеличивается или уменьшается штундизм в данной местности? Причины того и другого явления.М. Е. К полувековому юбилею воссоединения западнорусских униатов с Православною Церковью (1839–1889 гг.).54 (Окончание) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 179–191.В некоторых из наших журналов и брошюр по истории воссоединения давно уже поднят вопрос, кому в униатской иерархии первому принадлежит мысль о воссоединении западнорусских униатов с Православною Церковью? Вопрос этот поднят и намечено решение его еще в 1864 г. одним из ближайших свидетелей и участников воссоединения – минским apxиeп. Антонием Зубко.В своих воспоминаниях «О греко-униатской Церкви в западном крае» покойный архипастырь ставит и решает этот вопрос в том смысле, что до выступления на поприще деятельности Иосифа Семашки не было и мысли о возвращении греко-униатов к православию ни у правительства, ни у иерархов (Лисовского и Красовского)55. Более прямой и положительный ответ по затронутому вопросу дал гр. Д. А. Толстой († 25 апреля сего года), в изданной им в 1869 г. брошюре, «Иосиф, м. литовский, и воссоединение униатов с Православною Церковью в 1839 г.» (напечат. раньше в журнале Министерства Народного Просвещения). Вот что пишет покойный граф по интересующему нас вопросу: «некоторые, желая умалить значение м. Иосифа, утверждают, что он был не более, как продолжателем дела м. Лисовского и apxиeп. Красовского: это несправедливо. Действительно, Лисовский и Красовский, как и Иосиф, были русские люди, враги полонизма, употребившие много усилий на очищение унии от латинства. Но ни тот, ни другой и не помышляли о воссоединении унии с Православною Церковью и не заявляли о том ни малейшим намеком; они хотели привести униатскую церковь в то положение, в котором она была при учреждении унии, и в коем обманчиво клялись сохранить ее папы, но не более. Митрополит же Иосиф и не думал этим довольствоваться: десять лет до воссоединения унии он был уже искренно православным и вел к той же цели своих единоверцев»56.Таким образом, по единогласному свидетельству Антония Зубко и гр. Д. А. Толстого, ни Лисовский, униатский м., ни Красовский, униатский apxиeп., не имели еще мысли о воссоединении униатов с Православною Церковью: вся деятельность их на пользу унии ограничивалась пока очищением ее от примесей латинства, введением некоторых православных обрядов и богослужения57. Дальше этого по пути сближения с Православною Церковью ни тот, ни другой не шли. Несмотря на такое открытое заявление двух авторитетных лиц, подтверждаемое показаниями частного и официального характера, в нашей духовной литературе появилось в самое последнее время новое мнение, приписывающее инициативу воссоединения не Иосифу Семашко, и не Ираклию Лисовскому с его помощниками, а брестскому униатскому капитулу с его главными представителями – проф. Бобровским, Антонием Сосновским и другими. Мнение это высказано недавно на страницах Литовск. Епарх. Ведом. (см. №№ 49, 50 и 52 за истекший год и 1–6 за нынешний) г. П. И. Б. в целом ряде статей под заглавием: «Противодействие базилианского ордена стремлению белого духовенства к реформам русской греко-униатской Церкви». Автор этих статей смело и уверенно, на основании, по-видимому, тщательных разысканий дел униатского архива и брестского капитула, доказывает, что главная и наиболее видная, разумеется, деятельность по воссоединению униатов принадлежит брестскому капитулу. Главною заслугою капитула автор полагает упорную и ожесточенную борьбу его в 20 гг. нынешнего столетия с базилианским орденом, борьбу, сломившую «латинизаторские цепи» последнего, и положившую прочное начало самому воссоединению. «Остальное (все то, что делал м. Иосиф), – говорит автор указанной брошюры, – было делом административных мер, вытекающих из дела о закрытии базилианских монастырей (1822–27 гг.)»58. Таким образом м. Иосиф Семашко является, по мнению г. П. Б., лишь исполнителем того дела, которое до него приготовлено другими (брестским капитулом) и сдано ему только для исполнения.Не входя в оценку и разбор нового мнения г. П. Б., основательно и с полным знанием дела рассмотренного известным исследователем по истории унии проф. М. Кояловичем59, – мы только заметим, что выводы, к каким пришел автор указанных статей, не отвечают наличности приведенных им фактов, содержа в себе к гораздо более, чем сколько дают последние; мало того, они игнорируют факты прямо противоположные им, как, напр., то, что самые главные представители брестского капитула – Антоний Сосновский и даже проф. Бобровский отказались было принять православие, когда целый униатский собор (1834 г.) указал им прямой путь к нему, и когда Иосиф Семашко приглашал их первых выступить на этот путь. Одним из жизненных нервов, двигавших умами членов брестского капитула – это было стремление побороть у себя орудие иезуитов – базилианский орден, и, овладев его богатствами, развить в своей среде хорошую систему образования – духовного и светского. При этом мысль о соединении с Церковью Православною, вовсе не занимала собою членов этого капитула, как это документально показал тот же проф. Коялович (№ 11 Церк. Вест. стр. 194–5), а, напротив, являлось стремление создать такое положение униатской церкви, которое давало бы ей самостоятельность и по отношению к латинской церкви, и по отношению к русской, православной.С нижеприведенным выводом г. Б. не согласуются ни правительственные акты и распоряжения по делу воссоединения, ни известия самих участников его, из которых важное значение для нас имеют «Записки» главного виновника воссоединения Иосифа м. литовского. Достоверность же последних никем еще пока не заподозрена, по крайней мере, не оспаривается открыто не только друзьями, но и врагами почившего святителя, да и не может быть заподозрена, так как свидетелями описанного в них являются некоторые и доныне здравствующие лица.На основании тех и других известий мы и постараемся начертать образ этого святителя в отношении к главному делу его жизнедеятельности – воссоединению униатов.Сын бедного сельского священника из униатов (род. в с. Павловке Липовецкого у. Киевской губ. в 1798 г. 25 декабря)60 Иосиф Семашко еще в детстве, в доме родителей, полюбил православие и русскую народность, ставшие заветом всей последующей его жизнедеятельности. Православное богослужение, которого он, благодаря своим родителям, не раз был свидетелем, наряду с католическим, и рассказы окружающих его лиц о двухвековом угнетении его родины поляками, уже тогда пробудили в его юной душе явное сочувствие ко всему православно-русскому, наряду с отвращением ко всему латино-польскому. Первые семена сочувствия Иосифа православию и русской народности, посеянные в доме родителей, продолжали все более и более вырастать, развиваться и крепнуть во все последующее время его жизнедеятельности: во время обучения в Немировской гимназии и Виленской главной униатской семинарии или академии – несмотря на латино-польский характер образования последней61. С выступлением Иосифа Семашки на общественное служение в сане униатского священника (23-х лет от роду) и заседателя луцкой консистории, в нем уже сознательно, под влиянием непосредственного, чисто жизненного знакомства с бедственным положением униатов, пробуждается склонность к православию и русской народности, несмотря на предубеждения против того и другого луцкого униатского епископа Якова Мартусевича. Эта любовь окончательно закрепляется в душе его с переходом на служение в Петербург, в качестве заседателя от луцкой епархии в униатском департаменте римско-католической коллегии (1822 г.) и даже во время поездки туда.Вот как о первых впечатлениях от этой поездки и своего пребывания в Петербурге рассказывал он сам впоследствии (в «Записках»): «С прибытием в Псковскую губернию, меня поразило совершенно новое зрелище, начиная с Великих Лук; и я был особенно в восхищении, когда из одного нагорья, по долине, орошаемой Ловатью, насчитал вдруг тринадцать сельских церквей каменных, чисто отбеленных, с железными крышами, раскрашенными под зеленый цвет. Этот вид возбудил в моем сердце неизъяснимое удовольствие, и Церковь Православная стала очень высоко в моем понятии. Что ж, когда я увидел великолепные храмы в С.-Петербурге; прекрасное в них богослужение, с отличным пением, столько мною любимым; стечение и благоговейное стояние многочисленного народа! С того времени впечатления детства вполне во мне возродились, и я сердцем применился к Церкви Православной – и часто, весьма часто, в сюртуке, в числе мирян, посещал Православные Церкви вместо скудной беседки, где отправлялось униатское богослужение, и вместо латинского костела, где музыка представляла мне скорее театральное зрелище, нежели церковное богослужение»62.Время пребывания в Петербурге было временем неустанной энергии и труда для Иосифа Семашки. Пользуясь свободным от занятий в департаменте временем, он с жаром принялся за чтение книг, и по преимуществу русских63. Чтение книг, а также собственные изыскания и размышления в деле веры окончательно убедили Иосифа Семашко в истине и неизменной чистоте греко-российской православной веры, а равно в заблуждениях римской церкви и в гибельных последствиях унии. Вот почему еще в 1822 г. он принял решительное намерение оставить прежнее, невыносимое для него положение и присоединиться к Православной Церкви, поступив для этого хотя бы иноком в Александро-Невскую Лавру... Но промысл готовил ему высший жребий служения. Он уготовлял его быть орудием воссоединения с Православною Церковью целых полутора миллиона его единоверных братьев-униатов. Мы не будем раскрывать пред читателем того, как это случилось, как постепенно подготовлял Иосиф правительственные сферы и своих собратий по вере к благополучному окончанию своего заветного дела – воссоединения униатов, обо всем этом желающие могут прочесть в «Записках» самого Иосифа, весьма обстоятельно и распространенно излагающих историю воссоединения, а также и в появившихся недавно журнальных статьях и официальных изданиях64. Мы отметим только, что во все время неустанной его борьбы в Петербурге – с 1822–39 г. – он считал дело воссоединения, миссией свыше и подвигом целой жизни, что в это дело он вложил всю свою душу, имел в нем беспрерывный источник духовных наслаждений и радостей. В то же время он пережил в эту пору своей жизнедеятельности страшно много: он пережил именно тот духовный, вероисповедный переворот, который делал неминуемым принятие им православия, хотя бы в скромном звании инока Александро-Невского монастыря. Томительно-тяжелое состояние, какое переживал он в ожидании исхода воссоединения, наряду с неимоверными трудами по составлению и писанию всяких проектов и мероприятий по этому делу, вконец надломило самое здоровье его – одно время он близок был уже к чахотке...Красноречивым свидетельством того, как Иосиф боялся за судьбу своей заветной мысли о воссоединении униатов, и как он рвался в православие вместе с своим несчастным народом, служит известная записка его «О положении униатской в России церкви и средствах возвратить оную на лоно Православной Церкви» (подан. 5 ноября 1827 г. директору департамента духовных дел иностранных исповеданий Григорию Ивановичу Карташевскому). Вот что между прочим читаем мы в этой записке (в конце ее): «изложив по возможности свои мысли (о бедствиях униатского народа и единственном выходе из них – в духовном слиянии с Россией), долгом поставляю просить извинения у благосклонного начальства за смелость, может быть слишком далеко простертую. – Да простится сие тому усердию и ревности, с каковыми я желал бы видеть полтора миллиона истиннорусского народа, ежели не соединенным, то по крайней мере приближенным, ежели не совершенно дружным, то и не враждебным к старшим своим братьям! Видеть сей народ усердным к вере своих предков, к пользам своего отечества, к службе общего отца-Государя»65. Постепенно и неуклонно, невзирая ни на какие трудности, шел Иосиф Семашко к раз намеченной цели. Трудности же эти и препятствия, какие встречал Иосиф на каждом шагу своей деятельности, исходили главным образом, от окружавших его лиц высшей униатской иерархии м. Иосафата Булгака, еп. Иакова Мартусевича, Льва Яворовского, Адриана Головни, и Кирилла Сероцинского66. Все эти епископы униатские во главе с м. Иосафатом Булгаком были в большей или меньшей степени преданы римско-католической церкви и ее детищу – унии, и потому, со стороны их можно было ожидать одного тормоза делу воссоединения унии с Православною Церковью, что в действительности и было. Мы не говорим уже о других, более или менее видных лицах в униатской иерархии, а также о польских помещиках, ксендзах, и базилианах, ставивших всевозможные преграды делу воссоединения. Разного рода неприятности и огорчения, встречаемые отовсюду, были причиною немалых скорбей и огорчений святителя, доводивших его порою до уныния... Отголоском его скорбных дум служат, напр., следующие строки «Записок»: «Уныние мое было естественно. Сколько я ни трудился, дело в главных основаниях не подвигалось, а напротив, временем и сторонними обстоятельствами запутывалось. Поляки и латиняне, пользуясь временем, начали всюду сеять ковы и противодействия. Православное духовенство продолжало частные обращения униатов средствами вовсе неразборчивыми, и поставило себя в отношении к ним, как бы враждебным станом. Постановленные между сими враждебными силами униатские духовные начальства не могли действовать успешно, и меры, ими принимаемые, или не достигали своей цели, или даже обращались иногда во вред благого дела и в торжество для римлян. Признаюсь, меня лично печалила и какая-то упорная нерасположенность православного духовенства западных епархий»67. С такими, и подобными им, враждебными воссоединению стихиями, приходилось бороться этому неустанному труженику для дела, добровольно принятого на себя: сколько умения, энергии и стоической твердости выказать нужно было для того, чтобы выйти победителем из окружавших его трудностей и неприятностей, чтобы с уверенностью можно было сказать: «колеи проложены, машина устроена и поставлена на месте; стоит только тронуть, и нужна весьма неискусная рука, чтобы не доставила тяжести по назначению»68. А сколько получал он от своих врагов предостережений, подметных писем, более или менее сильных угроз, даже покушений на жизнь! – Но он ничего не страшился; напротив, он писал: «едва ли мне в жизни остается желать и ожидать чего лучшего, как сподобиться пострадать за правое дело; я столько же несмущенно, бестрепетно и безропотно принял бы стрелу в мое сердце, как и павшую у ног моих». Подобно истому воину, бодро и неустрашимо шел он на добровольный подвиг мученичества. «Военные считают счастьем пасть на поле битвы, – пишет он, – почему же и мне не желать счастья умереть на добром подвиге»69. Но Господу угодно было хранить жизнь избранника своего до тех пор, пока дело воссоединения не было поставлено на прочную почву, и не было окончательно устроено заботами того же Иосифа Семашки. Он одинаково неустанно трудился на дело воссоединения, как в звании протоирея (1822 г.), каноника (1823 г.), прелата униатского (1825 г.), так и в сане православного архиерея – сначала еп. мстиславского, викария белорусской епархии (1829 г.), затем самостоятельного еп. литовского (с 1833 г. по смерти м. Иосафата Булгака), с наименованием в 1839 году архиепископом, а в 1852 г. митрополитом литовским и виленским70. Но эти же труды подорвали и здоровье митрополита, и он 23 ноября 1868 г. мирно скончался (70 лет от роду), и был погребен в Виленском Свято-Духовском монастыре в каменном гробе под ракою св. вселенских мучеников: Антония, Иоанна и Евстафия.Заслуга Иосифа Семашки на пользу Церкви и отечества неимоверно велика: он, можно сказать, вынес на своих плечах главную тяжесть воссоединения и возвратил православию полтора миллиона отпадших чад, a России – верноподданных граждан. Имел поэтому право маститый иерарх сказать о себе: «для одного человека довольно и того, что Бог помог мне сделать для России и Церкви Православной». И сказанное иерархом вполне будет понятно, когда мы представим себе, какие неимоверно важные следствия вело за собою воссоединение униатов. Помимо личного возрождения духовенства и его паствы в духе православия и русской народности, это воссоединение имело немалое влияние и на политический строй в крае. Достаточно указать на то, что в годину бедствий, испытанных краем в 1861–1863 гг., воссоединенные послужили надежнейшим оплотом для умиротворения его. Известно и всем понятно еще, какое положение занимало во время польского восстания православное духовенство, выделившее из себя даже мучеников за преданность русскому делу и несочувствие мятежу, и как отнеслось к польской затее местное православное население. Не то, пожалуй, было бы, если бы существованию унии не был положен предел до польского восстания. Можно с уверенностью сказать, что небольшой двадцатидвухлетний период времени (1839–1861) если не совершенно утопил бы западнорусских униатов в море латинства и полонизма, то еще более приблизил бы их к последним. В таком именно церковно-политическом значении великого акта воссоединения и заключается на наш взгляд главная заслуга Иосифа Семашки. Вечно признательны будут ему поэтому и русская Церковь, и русское государство за то, что из ужасной бездны латино-польского зла исторг он полтора миллиона своих братий по вере и народности. По справедливости, может он стать наряду с знаменитыми деятелями на пользу православия и России века Екатерины 2-й, такими – как незабвенный Георгий Конисский, белорусский apxиeп., Гервасий Линцевский, переяславский еп., и Мелхиседек Значко-Яворский, игум. Матронинского монастыря. Подобно им он стяжал себе в истории и памяти потомства неувядаемый венок славы и вечной признательности.Но мы были бы несправедливы, если бы, говоря о главном двигателе воссоединения – м. Иосифе Семашке, не упомянули о его ближайших споспешниках и пособниках, каковы: Василий Лужинский, еп. оршанский, Антоний Зубко, еп. брестский, Михаил Голубович, соборный протоиерей (впоследствии все они были архиепископами), еп. Игнатий Железовский; протоиереи – Михаил Бобровский, Антоний Тупальский, Михаил Шелепин, Плакид Янковский и многие другие лица из белого духовенства. Все они откликнулись на призыв Иосифа Семашки к воссоединению и самым делом заявили свое сочувствие ему, вводя, в подведомых им епархиях и приходах, прочные начала православия и русской народности. Более же других потрудились для воссоединения, стоявшие у самого дела вместе с Иосифом Семашко – епископы: Василий Лужинский и Антоний Зубко. Тот и другой принимали одинаково видное участие как в подготовке воссоединения, так и при самом воссоединении, – а потому и имена их достойны стоять рядом с именем главного виновника воссоединения – Иосифа Семашки.Μ. Е.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 24. С. 191–192.Епархиальные склады чистого лампадного масла и воспрещение торговли искусственным деревянным маслом. – Кроме Московской епархии, разрешением министра финансов о беспошлинном ввозе из-за границы чистого оливкового лампадного масла, исключительно для церковных нужд, начинают изъявлять желание воспользоваться и другие епархии. Между прочим, духовенству Курской епархии, преосвященным Иустином епископом Курским, предложено в недавнее время высказаться по вопросу о порядке приобретения церквами упомянутого масла из-за границы, и определению удобных и более выгодных мест для складов и продажи масла церквам епархии.– Согласно с ходатайством Св. Синода, в подлежащих сферах рассматривается вопрос об окончательном воспрещении торговли искусственным деревянным маслом. Масло это фабрикуется в Петербурге из различных минеральных масел и трав. Оно зеленоватого цвета, в лампадах горит слабо, издает дурной запах и производит большую копоть. Некоторыми церковными старостами образцы такого масла представлены для химического анализа в С.-Петербургскую лабораторию; совместно с этим, в епархиях организуется дело выписки из-за границы настоящего деревянного масла, доброкачественность которого свидетельствуется правительством.Полезные церковно-хозяйственные советы живописца. – В Литовских Епархиальных Ведомостях живописец Молокин дает очень практичные и полезные советы о чистке икон и утвари церковной. Г. Молокин говорит, что нередко для придания свежести древним, а иногда и новым иконам, протирают их деревянным маслом, чесноком или луком, или каким-либо жиром, или покрывают лаком. Этого допускать ни в каком случае не следует. Но если иконы запылились и закоптились, следует их промывать влажной губкой; вода должна быть мягкая, лучше всего кипяченая, но непременно холодная; а затем, не давая воде высохнуть, отереть икону старой чистой бумажной мягкой тряпкой. Если же от такой операции грязь с иконы не сойдет, то поступать вышесказанным порядком вторично и употребить в небольшой дозе мыло: белое или прозрачное глицериновое (серое простое мыло допускать не следует). Если же от этой операции грязь и копоть не отходят, то дальнейшее должно предоставить технику-живописцу. Чистка домашним способом церковной утвари – золотой, серебряной, накладного серебра, позолоченной, посеребренной и бронзовой; с предмета следует прежде всего удалить пыль сухой щеткой, затем мыть его, тоже при помощи щетки, водою с мылом (мыло можно употреблять и серое, а воду холодную, теплую и горячую). Промыв хорошо вещь мылом, следует, при помощи той же щетки, ополоснуть ее чистою водою, отереть насухо бумажною тряпкой, а потом, взяв сухую кожу, по преимуществу лайку из которой шьют перчатки, отирать, нажимая крепче, очищаемую вещь лохматою стороною лайки. Снимать воск с металлических церковных вещей (паникадил и проч.) следует деревянным или роговым предметом, но лучше употреблять при этом такой способ: предмет, залитый воском опустить в кипящую воду, или взять суконный или бумажный лоскут материи, положить в него горячего песку и им стирать воск.№ 25. Июня 18-гоВзгляд французского публициста на отношение русского правительства к Православной Церкви и к инославным исповеданиям // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 193–202.В последние годы на западе, и в особенности во Франции, обнаруживается довольно сильное стремление к ознакомлению с Россией и значительный спрос на сочинения, удовлетворяющие этому стремлению. Поэтому, новейшая французская литература представляет немало переводных и оригинальных книг и статей, в которых изображаются разнообразные стороны русской жизни. К сожалению, выбор произведений русских авторов для перевода делается французскими писателями не всегда удачно (каковы, напр., некоторые сочинения графа Л. Н. Толстого), а в оригинальных французских сочинениях о России очень редко встречается серьезное и добросовестное изложение, трактуемого в них предмета, – они большею частью или имеют чисто фантастический характер, или же, обнаруживая действительное знакомство с русскою жизнью, носят крайне тенденциозный характер. К последней категории относятся между прочим и произведения французского публициста А. Леруа-Болье, пользующегося на западе авторитетом знатока русской жизни71. В них действительно замечается немало знания русской жизни, основывающегося как на личном знакомстве автора с нею, так на довольно внимательном изучении русской ученой и беллетристической литературы. Тем не менее они не могут дать французской публике верного представления о русской жизни. Автор, подобно большинству западноевропейских писателей, смотрит на Россию, как на страну варварскую, деспотическую, в которой все жизненные функции находятся будто бы в рабском, слепом подчинении «самодержавному» правительству. С этой точки зрения он смотрит и на отношение русского правительства к Православной Церкви и к инославным исповеданиям в своей последней статье, напечатанной в французском журнале «Обозрение двух миров» (Revue des deux Mondes) 15 марта 1889 г. под заглавием «О религиозной свободе в России». Так как статья эта затрагивает многие вопросы, возбуждающие живой интерес как на западе, так и у нас, в России, то мы считаем нелишним остановить на ней внимание читателей.Ни одна страна не представляет такого разнообразия в религиозном отношении, как Россия, – в ней встречаются почти все религии мира. Французский публицист объясняет это тем, что при расширении пределов государства в Европе и Азии, русские государи обыкновенно предоставляли присоединяемому населению право не только следовать исповедуемой им религии, но и публично совершать богослужение. Но вместе с тем они ревностно охраняли Православную Церковь, предоставляя ей всяческие права и преимущества, и не дозволяя коренному русскому населению исповедовать другой религии, кроме православной. Поэтому каждая религия в России приурочена к определенной национальности и территории: поляки, в Царстве Польском, Белоруссии, и Литве могут оставаться католиками, немцы прибалтийских губерний – протестантами, евреи – иудеями, татары в некоторых частях Крыма, по Уралу, на Кавказе, и в центральной Азии – магометанами, но русские только православными. С этим объяснением можно согласиться, хотя не без ограничений: в России всегда предоставлялась полная свобода вероисповедания, не только присоединяемым населениям, но и всем, находящимся в ее пределах, русским и иностранным подданным, не принадлежащим к Православной Церкви. «Все, не принадлежащие к господствующей Церкви подданные, природные, и в подданство принятые, также иностранцы, состоящие в российской службе или временно в России пребывающие, пользуются повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной» (Св. зак. т. XIV, Уст. о пред. прест. ст. 73). Также не вполне верно и распределение религий по территориям и национальностям, потому что почти во всякой местности, и среди каждой национальности встречаются последователи разных религий. На это, впрочем, указывает по-видимому и Леруа-Болье, когда говорит, что в С.-Петербурге, на Невском проспекте, против православного Казанского собора возвышается лютеранская кирха, католический костел и армянская церковь, а в Нижнем Новгороде на ярмарочной площади мечеть стоит рядом с православною церковью.«В России господствующая Церковь, подобно тому как в Англии, – говорит Леруа-Боле, – есть вместе с тем Церковь национальная: Православная Церковь есть Церковь русская. Но, между тем как в Англии одна религия занимает официальное положение, а другие игнорируются властью, в России, напротив того, все терпимые религии вместе с тем и признанные государством. Русское правительство допускает не только индивидуальную свободу совести, как это недавно было в Риме или в Испании, но и свободу внешнего культа. Оно даже оказывает субсидии инославным исповеданиям». Столь гуманный образ действий русского правительства, оказывающего самую внимательную заботливость об удовлетворении религиозных нужд всех своих подданных, без различия вероисповедания и национальности их, столь широкая религиозная свобода, какою, по справедливому замечанию г. Обер-Прокурора Св. Синода (в письме к Эд. Навилю), нигде в Европе не пользуются инославные и даже нехристианские исповедания, за исключением России, конечно, ни в ком из беспристрастных людей не может не возбуждать глубокого сочувствия. Однако, французский публицист и здесь старается набросить тень на русское правительство, объясняя эту гуманность русского правительства в отношении инославных исповеданий, стремлением его подчинить их самодержавной власти. Но каким именно образом оно стремится достигнуть своей цели, этого автор не объясняет, да, конечно, и не может объяснить, потому что русское правительство нисколько не вмешивается в дела инославных исповеданий, носящие чисто церковный характер (учение веры и нравственности, порядок совершения богослужения и т. п.). Он, по-видимому, совершенно упускает из внимания даже то вполне естественное соображение, что если бы русское правительство преследовало указанную цель, то оно давно бы уже отказалось от своих весьма значительных расходов на инославные исповедания, как не достигающих цели, потому что получение казенного жалования нисколько не препятствовало, и не препятствует, инославному духовенству (именно католическому и протестантскому) направлять враждебную деятельность против русского правительства.Но в особенности резким нападениям подвергается со стороны Леруа-Боле русское правительство за ограничение прозелитизма, которое он, впрочем, преувеличивает, утверждая, что каждому инославному исповеданию в России воспрещается умножать число своих последователей, и что прозелитизм составляет исключительную привилегию официальной Церкви, между тем как на самом деле, хотя по действующим в России законам пропагандирование инославных исповеданий и нехристианских религий воспрещается, тем не менее не только нехристиане, но также христиане всякого терпимого в России исповедания (кроме православного) могут переходить в другое инославное исповедание с разрешения высшей власти (Св. зак. т. XIV уст. о пред. прест. ст. 94 п. 1 и 5), а в некоторых случаях даже и без особого разрешения (ibid. ст. 94 п. 2–4). Он называет это ограничение несовместимым с понятием о религиозной свободе, и признает главным виновником его не русский народ, который по самой природе своей отличается терпимостью, и не Православную Церковь, а правительство, которое этою мерою, преследующею будто бы исключительно политические цели, свидетельствует о том, что оно мало имеет веры в силу истины и в право Православной Церкви, и не доверяет ревности православного духовенства, как неспособного бороться с своими противниками, католиками, протестантами, и раскольниками. Автор приводит выдержку из письма г. Обер-Прокурора Св. Синода к Эд. Напилю и, несмотря, на весьма ясно и чрезвычайно убедительно изложенное в этом письме выяснение истинного смысла и значения ограничения прозелитизма в России, продолжает утверждать, что оно не только служит прямым противоречием религиозной свободе, но и показывает, что в России совсем не имеют даже и понятия о том, что такое религиозная свобода. Однако, столь строгий к другим критик не потрудился сообщить, что сам он разумеет под этою свободою и в какой связи она стоит с прозелитизмом. А сообщение это было бы не излишне хотя бы уже в виду того, что почти все беспристрастные мыслители, не исключая и его соотечественников, имеют в общем одинаковое понятие о свободе и именно такое же, какое имеют о ней в России, т. е. не исключающее ограничений. Так Боссюдт говорит: «свобода человека есть свобода, а не независимость. Свобода не исключает подчинения, необходимо присущего тварному существу». Необходимость ограничения свободы признавал даже такой либеральный мыслитель как Лакордер. Лескер говорит: «истинно свободный народ тот, у которого все стремления к благу, все победы над злом, все начинания, направленные к преумножению совершенной истины и справедливости, условливающих цивилизацию, находят наиболее разумную поддержку сколько со стороны власти, столько же и со стороны общественного мнения... Упрочить, даже силою, господство блага нравственного и материального – во всякой стране и цивилизации составляет обязанность общественной власти. Итак, идея свободы в обществе не исключает идеи сдерживающего авторитета, и самым свободным народом должен быть признан не тот, у которого дурные взгляды находят наименее препятствий, а тот, у которого самый свободный полет мысли будет обеспечен лишь в отношении к тому, что достойно уважения». «Свобода, – говорит один из современных французских писателей Виконт д̕ Арманьяк, – есть способность индивидуума развиться соответственно своему назначению. Следовательно, человек, подобно всем другим существам, создан для достижения цели своего бытия; но, чтобы привести его к этой последней, Бог наделил человека правами и возложил на него обязанности. Таким образом, законы государственные, главная задача которых – споспешествовать плану божественного мироправления, будут свободны, если обеспечат человеку пользование его правами, и побудят его к исполнению, лежащих на нем обязанностей. Граждане государства тем более будут свободны, чем более правящая ими власть облегчит для них пути к достижению нравственного совершенства, служащего конечною целью человека, равным образом и управление будет тем свободнее, чем более оно будет внушать уважения к законам божественным. В действительности человек не свободен, когда он задерживается в своем стремлении к Богу, так как это стремление к Богу служит главною целью человеческой жизни. Таким образом, безнравственный писатель или художник, которые злоупотребляют божественным даром, чтобы отвлечь мысль от Бога, разжечь в сердцах страсти и, следовательно, омрачить рассудок, ибо ум обыкновенно вводится в заблуждение сердцем, такого рода писатели и художники посягают на свободу человека». «Правительства, – продолжает тот же французский писатель, – учреждены для того, чтобы поддерживать уважение к божественным законам, которые должны лежать в основе законов гражданских. И они тем более свободны, чем более соответствуют своему назначению. А так как законы эти тем лучше исполняются, чем вернее будут поняты, то правительство, очевидно, имеет право, и обязано противодействовать виновникам лжи, распространять свои обманчивые доктрины, – оно имеет неоспоримое право защищать истину против заблуждения»72. Таким образом, и по воззрению французских мыслителей – понятию о христианской свободе нисколько не противоречит ограничение способов уклонения человека от своего назначения, и русское правительство не только может, но и должно защищать истину, заключающуюся в православной религии, от заблуждения, т. е. охранять православное население от совращения в другие исповедания или в иноверие, а эту именно цель главным образом и преследует воспрещение прозелитизма инославным исповеданиям в отношении к Православной Церкви. Предоставление всем и каждому полной свободы совращения из православия, было бы равносильно допущению безнаказанности посягательств на истинную свободу, а это было бы гораздо пагубнее не только для Церкви, но и для государства, нежели полная безнаказанность за распространение антиправительственных или безнравственных сочинений, за похищение чужой собственности, за убийства и т. п. Русское правительство тем более не может предоставить инославным исповеданиям полную свободу пропагандирования их, что для них домогательство этого права служит ширмою для прикрытия политических, антигосударственных стремлений, как это выяснено в вышеупомянутом письме г. Обер-Прокурора. Достижение этого права дало бы возможность католическому и протестантскому духовенству, доселе не могущему отрешиться от своей фанатической ненависти к России и православию, как символу единения с нею, направить свою деятельность на распространение вражды к России среди разноплеменного населения России и на искоренение православия. Оно отвлекло бы православное духовенство от исполнения его мирной миссии насаждения начал православной веры и нравственности в сердцах верующих, и вызвало бы его на неравную борьбу с противниками, проникнутыми фанатической враждой к православию и действующими не столько мечом веры, сколько оружием политических интриг и смут. Таким образом, предоставление инославным исповеданиям права свободной пропаганды их, было бы равносильно дозволению безнаказанно сеять смуты в государстве и ниспровергать господствующую Церковь. Но если современное французское правительство находит возможным и необходимым даже издавать особые узаконения и создавать особые суды для привлечения к ответственности известных лиц, как виновников смут в государстве, не предусмотренных прежним законодательством73, то неужели русское правительство, в угоду инославному духовенству, должно отказаться от своих законов, предупреждающих подобного рода смуты?.. Наши законы, служащие к охранению православия, нисколько не свидетельствуют и о недоверии правительства к православному духовенству, подобно тому, как и существующие в других государствах законы о предупреждении и пресечении преступлений против общественной нравственности, и наказания за эти преступления, нисколько не компрометируют духовенства, как неспособного к выполнению своей миссии, хотя предупреждение этих преступлений, путем утверждения начал нравственности в пастве, составляет прямую обязанность духовенства. Законы всех государств показывают также, что все законодатели, несмотря на свою веру в право и в силу истины, всегда принимали меры к ограждению прав от посягательств на нарушение их, и к защищению и распространению истины. Домогательство отмены этих мер имеет целью обезоружение православия и искоренение его. «Когда либерализм, – говорит Лакордер – требует обезоружения истины, то это для того, чтобы предательски искоренить ее». «В самом деле, – говорит д̕ Арманьяк, – истина есть нечто слишком высокое и прекрасное, чтобы можно было вполне индифферентно относиться к ней. Ее обыкновенно или любят любовью пламенною, безграничною, любят до самоотвержения, до мученичества, или же ненавидят адскою ненавистью, преследуют с неукротимым неистовством. Поэтому правительство не может быть равнодушным в вопросах о добре и зле, истине и заблуждении. Следовательно, долг его – покровительствовать истине и добру. Многие заблуждающиеся умы возражают, что необходимо-де всем мнениям предоставить свободный выход в свет, что народу присуще умение различать истину от заблуждения, что для своей защиты истина имеет достаточно собственных сил и не нуждается в помощи со стороны власти. Но мы не ради ее требуем правительственного участия, а ради слабости людей, которых общественная власть должна предохранять от обольщения заблуждением и пороком, подобно тому, как правительство должно защищать одиноких путешественников от нападений разбойников на больших дорогах»74.Белорусс. К пятидесятилетнему юбилею воссоединения западнорусских униатов с Православною Церковью // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 203–210.Вы знаете, сколько добра в народе может произвести просвещенное и благонамеренное духовенство... (Из разговора императ. Николая Павловича с униатск. епископами – Яковом Мартусевичем и Иосифом Семашкой).В сооружении великого здания воссоединения, принимали видное участие не только главный архитектор или зодчий его – мит. Иосиф Семашко со своими помощниками – епископами и знатнейшим белым духовенством, но и все остальное городское и сельское западнорусское духовенство. Деятельность последнего в деле воссоединения, по справедливости можно уподобить деятельности тех безвестных тружеников при сооружении всякого здания – плотников, каменщиков, кровельщиков и др., которые в тиши и незаметно делают каждый порученную ему работу, пока не выведут, удивляющее всех по своим размерам и прочности, великолепное здание.Долгом справедливости одной будет поэтому, говоря о зодчем здания воссоединения и его ближайших строителях, сказать и о безвестных тружениках на общее дело – городском и сельском духовенстве западного края.Обозревая мыслью, прошедших со времени воссоединения пять десятилетий, мы находим, что духовенство воссоединенного края успело за это время много потрудиться для блага Церкви и отечества. Мы находим, что оно своею 50-летнею деятельностью среди воссоединенных, вполне оправдало вышеприведенную мысль покойного государя Николая Павловича: «сколько добра в народе может произвести просвещенное и благонамеренное духовенство!» И действительно, во весь 50-летний период времени западнорусское православное духовенство высоко держало знамя православия и русской народности в ополяченном и окатоличенном крае. Оно было единственной влиятельной – коренной русской интеллигенцией, живущей среди народа и воспитывающей его пастырским словом и примером в духе православия и русской народности. Воспитанные и приготовленные на служение св. Церкви и отечеству заботами и трудами приснопамятных мит. Иосифа Семашки и его достойных сподвижников – Василия Лужинского и Антония Зубко75, священники западного края, начиная с 1830–40–50 гг. и во все последующее время были беззаветными тружениками и сеятелями того доброго семени, которое упало на богатую народную почву и принесло плод сторицею. В среде духовенства воссоединенного края (Литовской епархии) и теперь есть еще немногие священнослужители – соработники и сослужители незабвенного мит. Иосифа, целые десятки лет послужившие с честью русской Церкви и отечеству; всякий из них внес свою посильную лепту в общую сокровищницу Церкви: одни потрудились над устройством и благоукрашением своих церквей, другие – неустанными пастырскими трудами украсили внутренние храмы (души) своей паствы, третьи – подвизались подвигом добрым на поприще духовного просвещения народа, четвертые – посвятили всецело себя на исправление религиозно-нравственного быта паствы и т. д. Одним словом – каждый, по мере вверенного ему Богом таланта и сил своих, потрудился на благо русской Церкви и отечества. Совместными и неусыпными трудами западнорусского духовенства совершено было великое дело религиозно-нравственного обновления народа в духе православия.Плоды 50-летней деятельности духовенства в деле религиозно-нравственного воспитания народа в духе православия, достаточно сказались уже в жизни последнего и более или менее известны всем нам. Кому, напр., не известны такие факты, что прежде бывшие униаты, сильно тяготевшие к католичеству, теперь уже ничем не отличаются от прочих членов греко-российской Церкви, – что подобно древле-православным они теперь часто посещают православное богослужение, молятся про себя и произносят вслух молитвы точно так же, как последние говеют и постятся тоже по православному и т. д.Во всем строе общественно-религиозной и домашней жизни, бывшие прежде униатами, а ныне, воссоединенные, до того сроднились с древним благочестием (православием), что в них трудно отыскать по-видимому и след унии.Наряду с религиозным перерождением воссоединенных, западнорусское духовенство не менее того потрудилось в 50-летний период времени и для национально-политического возрождения их. На это указывает тот факт, что население воссоединенного края малым чем разнится от великорусского по складу своих мыслей, убеждений, обычаев и – главное – преданности престолу и отечеству. Свою приверженность России западнорусский народ как нельзя лучше доказал в памятный всем нам 1863 год, когда никто, ни из среды духовенства, ни из простого народа не только не нарушил верноподданнической присяги, но еще страданиями и мученичеством запечатлел преданность царю и отечеству76.Насколько деятельность западнорусского духовенства по насаждению в народе начал православия и русской народности высоко ценима была (ценится и теперь) в правящих сферах России, выразительным свидетельством этого служит следующий случай.В 1863 году, когда воспитанники Литовской семинарии в мес. июне представлялись начальнику края, незабвенному графу Михаилу Николаевичу Муравьеву, и в адресах и благодарственных речах выразили ему благодарность за отпуск 60 тысяч рублей на расширение здания духовной семинарии и Св.-Троицкой церкви, – граф Михаил Николаевич высказал следующее. «Не мне, а вашему святителю митрополиту Иосифу, и вашим отцам священникам обязано русское правительство и все мы, что в здешнем крае положено прочное основание развития православия и русской народности. Ваш святитель – великий человек, и совершенный им подвиг да послужит и вам примером для вашей будущей деятельности в этом ополяченном крае. Любите его и благодарите ему, а не мне. Я только солдат – слуга царский и исполняю волю царскую»77. И не только голос такого авторитетного лица, как покойный гр. Михаил Николаевич, но и единогласное свидетельство русского общества в западном крае, и всей вообще текущей литературы за время польского мятежа – способны убедить кажется и самого предубежденного против тамошнего духовенства, что последнее всею душою и сердцем было предано Православной Церкви и отечеству78. Еще большую приобретает в наших глазах цену православно-патриотическая деятельность западнорусского духовенства, что последнее, хотя и вышло из среды униатов, но достаточно успело отрешиться от старой приверженности к унии, – прекрасно поняло и надлежаще оценило потребности времени и стремления России, и – что самое главное – сумело выказать в своей деятельности редкую энергию, при всех неблагоприятных условиях для последней. Известно, при каких тяжелых условиях должны были выполнять свою миссию западнорусские священники, поставленные – так сказать – между двух огней: с одной стороны – простым сословием крестьян, еще сильно тяготевшим к оставленной им унии и Польше, и с другой стороны – интеллигенцией края, польскими помещиками и чиновниками. Трудность служения духовенства русской Церкви и отечеству в значительной степени увеличивалась от того, что оно находилось в экономической зависимости от своих же недругов – поляков помещиков. Последние не опускали ни одного удобного случая к тому, чтобы как можно ниже уронить авторитет священника в глазах его паствы – прихожан, и с тем вместе нанести ему возможные оскорбления и обиду.Приведем один из многочисленных случаев нанесения жестокой обиды польскими панами западнорусскому сельскому духовенству. Еще задолго пред восстанием 1863 года польские помещики, полагая, что всего возможнее будет побудить к мятежу крестьян, бывших в унии, принялись пробуждать в них воспоминание о ней разными средствами, особенно распространением между ними литографированных портретов известного ревнителя унии – Иосафата Кунцевича, умерщвленного за свой фанатизм витебскими мещанами, и объявленного папою священномучеником. Крестьяне, помня по преданию, какими насильственными средствами предки их были обращены в унию, и изведав опытом, что положение их в эпоху унии отнюдь не легче было положения православных крестьян в имениях поляков, не поддались их обольщению. Думая, что недоверчивость крестьян внушают им и поддерживают приходские священники (совершенно основательно), поляки-помещики и их экономы насколько возможно старались отчуждать крестьян от их священников, придумывая на них различные клеветы, порицания и насмешки, называя их корыстолюбцами и грабителями. А как в ту пору, Высочайше дарованным положением об обеспечении православных священников в западных областях требовалось, чтобы, по обоюдному согласию с ними, крестьяне или обрабатывали поля священников, или давали на этот предмет определенное количество денег священникам, или отпускали из общественных магазинов известное количество зернового хлеба, то экономы помещиков прозвали это обязательство поповскою панщиною, и для возбуждения в крестьянах ненависти к священникам, вызывая крестьян на обработку священнического участка, кричали: «ступайте скорее на поповскую панщину! теперь попы стали вашими панами»79.При всех таких, и им подобных, обидах и притеснениях со стороны поляков-помещиков, православное духовенство западного края твердо и неуклонно шло к свыше намеченной цели – духовному слиянию народа с его матерью – русской Церковью и государством. При этом оно стремилось к достижению указанной цели не путем происков и интриг (на что так способны католические ксендзы), а вполне законными средствами. Средствами такими, всегда находящимися в распоряжении пастыря, служили и служат обыкновенно: церковное богослужение, церковная кафедра, школа, собеседования, воскресные чтения, духовные книги, и постоянное ежедневное общение с народом по служебным делам и требам, – когда всегда и каждому священнику представляется много случаев побеседовать с народом. Посредством правильного и постоянного применения пастырями этих средств в религиозной жизни прихожан и произошло то религиозно-политическое возрождение последних, о котором мы говорили выше.Ввиду сказанного нами, нельзя не признать важных услуг русской Церкви и государству со стороны пастырей западного края: они совершили великий подвиг перерождения и воспитания западнорусского народа на началах православия и русской народности. Подвиг этот по достоинству будет оценен беспристрастной историей и занесен в скрижали ее, наряду с великим подвигом приснопамятного святителя Иосифа мит. Литовского. Он в то же время будет наилучшим вековечным памятником, воздвигнутым западнорусским духовенством святителю Иосифу.Остается пожелать, чтобы пастыри западнорусского края с неослабной энергией, самоотвержением, и беззаветной преданностью пробуждали и воспитывали в этом разноплеменном крае – православие и русскую народность, дабы окончательно слить этот край духовно с единой нашей матерью – Православною Церковью и Россией, и тем исполнить традиционный завет святителя мит. Иосифа...БелоруссОбщее введение в круг богословских наук80 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 210–215.Разделение богословских наукПосле беглой критики прежних классификаций богословских наук, можно будет приступить к изложению того их деления, которое представляется в настоящее время более рациональным. Прежде установления порядка различных богословских наук, определим число главных отраслей богословия. Так как богословие есть наука о религии, и в объективном, и в субъективном смыслах этого слова, т. е. наука о том, что знает человек о своих сверхчувственных отношениях, и о субъективном влиянии этого знания, то очевидно, что одна из отраслей богословия представляет собою то, что называется естественным богословием. Природа вызывает в человеке известные религиозные чувства, известные убеждения в существовании бытия сверхчувственного; из видимого мира он получает некоторое знание относительно сверхчувственных отношений. Выводы математики, физики, химии, астрономии, геологии, биологии, и социологии не исчерпывают собою всего, чему человек научается, путем наблюдения настоящей сферы своего бытия. Есть высшие истины, ведущие его ум за пределы, и выше мира природы; эти истины суть умозаключения касательно сверхчувственного мира, построенные по строгим методам неопровержимой логики. Нет надобности говорить здесь об относительной ценности знания, какое человек извлекает из наблюдения природы о своих сверхчувственных отношениях. Здесь наше внимание должно быть обращено просто на факт существования такого знания. Если оно может и должно быть предметом исследования и систематизации, то естественное богословие возможно, как одна из отраслей науки о религии.Некоторое знание о сверхчувственных отношениях человека, и о субъективном влиянии такого знания, может быть извлечено также из изучения многочисленных религий язычества. Другой разряд фактов религии таким образом представляют различные религиозные системы вне иудейства и христианства, которые сами – суть религии иного рода. Поэтому, другая отрасль богословия есть то, что может быть названо этническим богословием, (Theologia ethnica), наукой о вне-библейских религиозных системах.Далее, что знание о сверхчувственных отношениях человека и о субъективных следствиях такого знания, притом знание совсем особого рода, доставляется тою совокупностью религиозных памятников, которая носит название Библии, это также факт, который требует исследования в каком-либо отделе богословия. Как источник религии, Библия занимает исключительное положение среди свящ. книг человеческого рода. Религиозные факты Библии не могут быть сравниваемы ни с религиозными данными язычества, ни с религиозными данными естественного разума. Так как основной принцип классификации требует, чтобы различные классы фактов не были соединяемы в одну общую массу, то необходимо, чтобы данные Библии, как предмет научного исследования, были помещены в особом отделе, который может быть с достаточною точностью назван библейским богословием.Как Бог говорит к человеку в природе и Библии, так божественный голос слышен и в истории христианской Церкви. К голосу разума, предания и Откровения, наш Небесный Отец присоединил освящение Церкви Духом Своим Святым. Отсюда другой ряд фактов, примыкающий к библейским, и требующий в свою очередь тщательного и систематического исследования, представляется в истории христианской Церкви. Здесь, под божественным руководительством, Откровение Божие проходит чрез различные фазы ассимиляции с общим духовным достоянием человеческого рода, и потому является особая богословская наука, которой усвояется название исторического богословия или церковной истории.До сих пор были указаны различные классы отношений, в какие человек сознательно становится к супранатуральному, именно отношения человека к супранатуральному в природе, к супранатуральному в различных вне-христианских религиях мира, к супранатуральному в Библии и, наконец, к супранатуральному в истории Церкви. Но из сравнения этих отношений возникает особая отрасль богословия, иногда называемая систематическим богословием, хотя это название не совсем правильно, так как всякое научное богословие должно быть систематическим; может быть несколько лучше было бы название: сравнительное богословие. Задача сравнительного богословия – двоякая: 1) определить относительное значение и авторитет различных источников человеческого знания о супранатуральном; этому отделу нашей науки может быть усвоено название основного богословия; и 2) согласно с достигнутыми результатами, логически правильным образом, с надлежащей полнотой и систематичностью, построить различные доктрины, которые выражают все то, что человек знает о своих супранатуральных отношениях. Этот отдел может быть назван доктринальным богословием.Остается упомянуть еще одну ветвь богословия. Существует особая профессия, особый класс людей, социальная функция которого состоит в стараниях о распространении, и практическом осуществлении богословских доктрин. К богословским теориям этот профессиональный класс людей присоединяет приложение теории к практике. Различные способы этой практики, каковы: проповедь, учение, пастырское попечение, могут быть изучаемы научным образом. Отсюда возникает та отрасль нашей науки, которой усвояется название практического или, точнее, пастырского богословия.Теперь спрашивается: каков же должен быть научный порядок изучения этих различных отраслей богословия? Без сомнения, научный принцип расположения наук какой-либо специальной области исследования должен быть тот же самый, какому следуют науки вообще, т. е. различные ветви данной науки должны так следовать одна за другой, чтобы соблюдался строгий порядок прогрессивного перехода от более простых частей к более сложным. Так как пастырское богословие предполагает собою науки, практическим применением которых занимается, то оно очевидно занимает последнее место в ряду богословских наук. Далее, принимая во внимание, что систематическое или сравнительное богословие не может существовать без предварительных наук, учения которых оно сравнивает, то необходимо признать, что сравнительное богословие занимает предпоследнее место в системе наук богословских. Рассматривая науки, доставляющие материал или данные для дедуктивных процессов сравнительного богословия, видим, что церковная история, которая выясняет нам усвоение Церковью Откровений, данных в природе и в Библии, должна занимать положение, следующее за библейским и естественным богословиями. Затем, библейское богословие, или исследование откровений, данных в Писании, в свою очередь предполагающее религиозное знание, доставляемое природою и естественными религиями, должно следовать за теми отделами богословской науки, которые посвящены исследованию этого рода религиозного знания, если необходимо соблюдать действительно прогрессивный порядок исследования. Наконец, естественное богословие, очевидно проще, чем наука о религиях вне-библейских, т. е. доступно предварительному изучению, без помощи других богословских наук.Таким образом, богословие, т. е. наука о религии, объективной и субъективной, или о том, что человек знает о своих сверхчувственных (супранатуральных) отношениях и о влиянии этого знания на него, может быть классифицировано следующим образом. Прежде всего оно делится на три больших отдела: I. Данные для сравнительного богословия. II. Выводы сравнительного богословия. III. Приложение учений сравнительного богословия. Частнее это разделение представим в следующей таблице.Данные для сравнительного богословия1) Естественное богословие, или наука об естественной религии.2) Этническое богословие, или наука о религиях вне-библейских.3) Библейское богословие, или наука о библейской религии.4) Церковная история, или наука о религии в христианской ЦерквиВыводы сравнительного богословия5) Сравнительное богословие, или наука, которая сравнивает результаты предшествующих наук и построяет из них систему богословской истины.Приложение сравнительного богословия6) Пастырское богословие, или наука о пастырском служении.Из практики сельского лекаря81 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 215–220.III. Мои пациентыЗа шесть лет перебывало у меня много народу. Многим ли помог? Про то люди знают лучше меня; а кого приходится лечить, это можно рассказать.Как и следует, по малому своему умению я берусь за лечение только самых простых болезней, но раз я слыву лекарем, ко мне идут уже со всякими сложными и застарелыми болезнями. Волей-неволей приходится заниматься и с этими больными.Приходит больная женщина.– Чем ты нездорова? – спрашиваю я.– Вся не гожусь, кормилец. Тут болит, здесь болит. – говорит она, указывая на части тела.– Давно ли хвораешь?– Да уже давно, кормилец; и не могу тебе хорошо сказать; лет пять есть.– А лечилась ли у кого-нибудь?– Была, родной; везде лечилась. Где только не бывала: и по фельдшерам-то ездила, и у доктора в городе бывала, а все пользы нет.– Господи помилуй! У всех ученых докторов была и пользы не получила, наконец, ко мне неученому приехала. Чем же я тебя полечу, когда настоящие доктора не могли вылечить? Я ничего не знаю, да и лекарств у меня нет. От кашля я умею лечить и от поруба полечу, от запора и поноса тоже, пожалуй, помогу, а такие старые и серьезные болезни моего ли ума дело.– Да попробуй, кормилец, дай хоть чего-нибудь, может Господь и даст пользу.Делать нечего. Так из избы не выживешь. Возьмешься за лечебник, ту болезнь почитаешь, другую, все не подходит; бьешься полчаса и все напрасно; не знаешь, что делать. Начнешь смотреть по фармакологии о действиях лекарств. Если найдется в домашней аптечке подходящее, даешь его больной.– Попробуй вот попить этого лекарства, может в пользу будет; а не будет лучше, приди еще, другого дам.Ушла и не бывала.На первом году приходит ко мне один крестьянин и просит полечить его,– Что у тебя болит? – спрашиваю я,– Медведь сидит на спине. – отвечает он.– Что такое, что за медведь, как он на спину попал?Дался я диву от этих слов; но он еще раз повторяет, что у него сидит на спине медведь. Что за диковина! какой такой медведь? – думаю про себя. Разве не охотился ли он на медведей, так быть может накрыл его сзади медведь, да помял порядком. Велю ему снять рубашку и показать спину. Снимает. Спина, как и у всех, только пошире многих. Из последующих расспросов выяснилось, что он не имеет свободы в движениях плечами и в пояснице, вообще во всей спине, как будто что давит его сзади или держит. Случилось это, помнится, от лежания на сырой земле.Дал ему мази и велел растирать спину. Не знаю, слез ли после этого медведь с его спины? Больной был из чужого прихода, и после я не видал его нигде.В Лечебнике моем против каждой болезни указано несколько лекарств. Иметь в запасе все эти лекарства нет возможности, нужно выбирать более простые и ими лечить. Чтобы испытать действия даваемых мною лекарств, я завел тетрадь, в которую записывал больных и те лекарства, которые давал им, на стороне оставил графу для отметки о действиях даваемых лекарств, и просил каждого, из приходящих ко мне больных, уведомлять меня о том, будет ли, или не будет ему лучше от данного лекарства, и разъяснял, для чего мне это нужно. Проходит месяц и другой, вот уже полгода, а нужных мне вестей почти ни от кого нет. Так и бросил свою тетрадь.Приходит больной.– Что нужно, что скажешь?– Да к тебе, кормилец, прислали. У нас ты одной женщине много помог, все за тебя Бога молит; так не полечишь ли и меня.– Про какую ты это женщину говоришь, давно ли она была у меня и от какой болезни лечилась?Оказывается, что этот больной и та женщина, про которую он говорит, из чужого прихода, женщина лечилась года четыре или более назад. Чем она была больна и чем я лечил ее он не знает, и я уже забыл. Жаль, что бросил я свою тетрадь для записи больных. А если рассудить, как следует, так каждого записывать и не пришлось бы: иной раз больные застают меня в таком недосуге, что едва успеешь расспросить про болезнь и дать лекарства; до записи ли тут? Большинство больных приходят по воскресеньям после обедни или до обедни; в это же время бывают и требы.Другие пациенты.Позовут с требой. Как водится, соберешься сейчас же. Приезжаешь к больному и находишь его не настолько опасным, чтобы требовалось безотлагательное напутствие св. дарами. Станешь говорит ему об этом.– Мне, батюшка, не столько хотелось причастится, сколько поговорить с тобой об моей болезни. Не можешь ли чем попользовать?Первую минуту посердишься, что без нужды приехал, а затем начнешь расспрашивать про болезнь и, возвратясь домой, дашь лекарства.Больше бывает так. Приедешь к больному и причастишь его. На уходе из дому, больной или домашние обращаются с просьбой полечить чем-нибудь. Видя болезнь по своему умению, или тут же научишь каким-либо домашним средствам, или же пообещаешь своих лекарств.Раз осенью приезжает за мной женщина и просит ехать причастить ее сноху.– Уж очень плоха, батюшка, не знаю, живую застанем ли, – говорит женщина.Приезжаю. Действительно, больная едва говорит и чуть дышит от опухоли в горле; язык распух так, что в рот не убирается; не только твердую пищу, но и воду глотать не может, вследствие чего причастить ее не представлялось возможности. Женщина она молодая и семейная, есть грудной ребенок, которого она кормит, несмотря на то, что сама есть не может. Неужели, думаю, должна умереть? Постой, попробую полечить, авось ради деток Господь поможет вылечить.– Я тебе дам лекарства споласкивать во рту, да понемногу пить, может, не станет ли тебе от него лучше, – говорю я больной.– Ах, кормилец, добре бы ты сделал такую милость! – со слезами заговорила женщина.Возвратясь домой, я послал ей бутылочку лекарства (слабый раствор бертолетовой соли). На третий день приходит ко мне муж этой женщины и говорит, что ей стало лучше, больная говорит чище, и может есть жидкую кашу. Дал я ему еще того же лекарства. Больная совсем поправилась. А болезнь была эпидемическая; в моем приходе она только появлялась, а в соседнем многие от нее помирали. Этого-то я и боялся. Так как единичным случаем болезнь не ограничилась и в моем приходе, то всем, кто обращался ко мне после того с этой болезнью, я давал уже испытанное лекарство, и в большинстве случаев оно помогало.Был такой случай. Рано утром приезжает за мной крестьянин и говорит, что третьи уже сутки мучится родами его сноха.– Съезди, кормилец, причастить, да не научишь ли, как помочь беде!Выслушавши его, взялся я за свой лечебник и наскоро просмотрел, что сказано в нем о родах, потом, взявши с собой лечебник, и кое-какие медикаменты, имеющие целью поддержание сил, да клистирный насос, поехал в деревню. Вхожу в избу. Не только больная, но и бабка, и все окружающие в полном отчаянии. Собрались многие из родных и сидят по лавкам, повеся головы, видимо ждут последнего конца. Жалко женщины и ее мужа, году нет, как я венчал их. Исполнивши пастырские обязанности над больной, выслал из избы лишний народ, остался только с бабкой и свекровью роженицы. Расспросивши о ходе дела, узнал я, что ребенок давно уже мертвый, что находящаяся тут бабка призвана только вчера, а ранее у ней была другая, менее опытная. Требовалось поставить клистир. Когда больная поправилась, дал ей для поддержания сил несколько гофманских капель, и потом давал ей эти капли нюхать попеременно с нашатырным спиртом. Так как младенец имел очень неправильное положение, то дал бабке совет, как его поправить. При целесообразном положении родильницы удалось это сделать. Менее чем через три часа мы, помолясь Богу, поблагодаривши его за милость, всей семьей сидели уже за чаем. Хотя младенец был мертвый, но мы рады были за жизнь матери. Своему умению я тут не приписывал ничего, но бабка утверждала, что если бы не я, то роженица не разродилась бы.– Как ты, батюшка, пришел да начал меня учить, откуда и у меня смелость взялась, а то я совсем обробела. Сорок лет хожу по родам, а этакого случая у меня не бывало; уж очень долго мучилась сердечная.Я только благодарил Господа, что привел меня оказать помощь в таком крайнем случае.Да!.. Знакомство сельского священника с медициной часто положительно необходимо.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 25. С. 221–222.Меры к улучшению знания церковного устава. – Высокопреосвященный Одесский Никанор сделал предложение правлениям духовных семинарий и духовных мужских училищ, а равно и совету епархиального женского училища, чтобы пред каждою воскресною и праздничною всенощною, как и пред другими службами Великого поста, Страстной и Светлой седмиц, а также праздников: Рождества Христова, Богоявления и Святой Троицы, устав предстоящих служб был разъясняем учащимся по чинопоследованиям, которые указываются в богослужебных книгах, Октоихах и Минеях, Триодях постной и цветной, а также и Типиконе. Епархиальный училищный совет также должен принять это предложение к руководству и исполнению по возможности во всех церковно-приходских школах.Достойное подражания распоряжение о посадке деревьев вокруг церквей. – Екатеринбургская духовная консистория, находя, как постановление Губернского Земства, так равно и уездного Верхотурского Земства, относительно посадки деревьев вокруг церквей, весьма полезным и в гигиеническом отношении, и в отношении предупреждения несчастных случаев от пожара, сделала посадку деревьев вокруг церквей и причтовых домов, для всех и во всей епархии, обязательною, с тем, чтобы оная посадка была произведена из лиственных деревьев обязательно весною сего 1889 г., и об исполнении сего постановления благочинные должны рапортовать в первой половине мая текущего года.Количество присоединившихся из раскола к Православной Церкви в течение 1886 года. – Из всеподданнейшего отчета Обер-Прокурора Святейшего Синода К. К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1886 год видно, что в 1886 году присоединилось из раскола к православию 4446 человек обоего пола; из них 1279 человек на правилах единоверия. Наибольшее число присоединений было в епархиях: Оренбургской 553, Донской 426, Томской 329, Саратовской 299, Московской 260, Самарской, Уфимской и Нижегородской около 230 в каждой. Пермской 202, Вятской и Симбирской около 170 в каждой, Казанской 149, Калужской 118 и Тобольской 113.Предосторожности при приобщении больных. – В газетах сообщается известие, что высшее духовное ведомство сделало распоряжение о разъяснении чрез духовные консистории всем лицам служебного духовенства, исполняющим церковные требы, чтобы приобщение св. Таин в церквах детей, больных заразными болезнями, совершалось отдельно от приобщения здоровых, в виду имевших место случаев перенесения заразы, путем употребляемой при причастии лжицы.Екатеринославская духовная консистория, согласно постановлению своему, утвержденному епархиальным преосвященным чрез Епархиальн. Ведомости, объявила священно-служителям всей епархии к непременному исполнению, чтобы они, в видах предупреждения заразы здоровых детей от больных дифтеритом и другими заразительными болезнями, руководствовались теми мерами, которые были уже предложены духовенству чрез благочинных указами консистории от 10-го марта 1879 года за №№ 1513 и 7066, именно, чтобы для предупреждения заразы больные дифтеритом и другими заразными болезнями дети, были подносимы к приобщению св. Таин в церкви после, и особо от здоровых. Независимо от сего, подтверждено духовенству еще о том, чтобы при приобщении взрослых людей или детей (в церкви или на дому) больных заразными болезнями, они употребляли особую лжицу, а не ту, коею приобщаются здоровые.Меры против ложных сборщиков пожертвований на монастыри и церкви. – Св. Синодом обращено внимание на злоупотребления, практикуемые при сборе пожертвований на церкви и монастыри. Ввиду появления сборщиков, не имеющих права на подобного рода сборы, предписано духовенству наблюдать, снабжены ли эти лица надлежащим документальным разрешением высшей духовной власти.№ 26. Июня 25-гоЦерковное пение Православной Юго-Западной Руси по нотным ирмологам XVII и XVIII веков // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 223–234.I. Свойства более или менее общие всем нотно-линейным юго-западным ирмологам.Для установления наиболее правильных суждений о церковном пении Православной Греко-Российской Церкви, надежнее всего обратиться не к переводам, переложениям и сокращениям церковных напевов, существующим в наше время в клиросной практике, хотя и они имеют свои достоинства, но к его первоисточникам, заключающимся в певческих памятниках русской древности.К таким памятникам между прочим относятся нотно-линейные ирмологи Юго-Западной Руси XVII и начала XVIII века. Из них только, а не из позднейшего предания, мы можем получить наиболее полное и верное понятие о распевах так называемых киевском и болгарском, заимствованных с половины XVII века Великой Россией из певческой практики Юго-Западной Руси, точно так же, как понятие о столповом пении – главным образом из безлинейных рукописей, писанных до патриарха Никона, а понятие о греческом распеве – из певческих книг диакона Мелетия и нотных записей его современников.В основание настоящего обзора церковного пения Юго-Западной Руси полагаются следующие шесть нотно-линейных ирмологов юго-западного происхождения:1) Рукописный Ирмологий 1652 г., принадлежащий Киевскому Церковно-Археологическому Музею, без миниатюр, с немногими рисованными заставками и заглавными буквами, писанный весьма четко киноварью и чернилами, без начала до 6-й песни ирмосов I гласа, а равно без предисловия и послесловия.2) Западнорусский лицевой Ирмологий XVII века, поступивший в тот же Музей из Владимира Волынского, без начальных и конечных листов, с многочисленными миниатюрами, частью уже вырезанными из рукописи. Ирмолог этот, судя по правописанию, устарелым словам, и ошибкам в тексте, древнее Ирмолога 1652 г., но в поемых статьях с ним одинаков82.3) Рукописный «Ирмолог, с которого, – как гласит подпись, сделанная на нем позднейшею рукою, – во Львове 1700 года напечатано», без миниатюр. Ирмолог этот естественно тождествен с Ирмологом, с него напечатанным83.4) Львовский печатный Ирмолог 1700 г. с 15-ю гравированными миниатюрами84.5) Рукописный Ирмолог, писанный весьма четко киноварью и чернилами Стефаном Добрусийским, в Соколовце, року Божьего 1674 – 5, принадлежавший в 1854 г., как гласит поздняя на нем надпись, Почаевской лаврской библиотеке, – с прекрасными миниатюрами и рисованными заглавными буквами в начале отделов, несколько не законченный письмом, без предисловия и послесловия. Этот Ирмологий, за исключением весьма немногих мест, буквально сходен и в количестве распетых в нем песнопений, и в расположении частей, и в мелодиях, и в нотальностях, с печатным Львовским Ирмологом 1709 г.6) Ирмологий, напечатанный «тщанием братства Ставропегион Львовскаго храма Успения Пресвятыя Богоматере року 1709», с гравированными миниатюрами85.Во всех означенных изданиях и рукописях, несмотря на некоторые ошибки в тексте, достойны замечания – полное внимание, глубокое уважение и любовь издателей и переписчиков, к излагаемому ими предмету. Особенно в этом отношении обращают на себя внимание рукописные ирмологи с миниатюрами.Перечисленные здесь ирмологи, по своему содержанию, распределению статей, напевам, нотному изложению, мелодической и текстовой редакциям, составляют собою три группы юго-западных ирмологов: 1) группу древнейших нотно-линейных ирмологов, писанных до присоединения Малороссии к России (1654 г.), а следовательно представляют собою типы ирмологов первой половины XVII века; 2) группу ирмологов первой четверти второй половины XVII века (напр., Ирмолог 1674–5 г.), сходных с печатным Львовским Ирмологом 1709 г., и 3) Группу сокращенных ирмологов второй же половины XVII века, сходных с печатным Львовским Ирмологом 1700 г.Содержание юго-западных нотных ирмологов определяется потребностями клиросного церковного пения. Каждый из них содержит в себе, в одной книге, полный годичный круг церковного пения, и таким образом, по своему содержанию соответствует всем четырем нотным книгам, издаваемым по благословению Св. Синода с 1772 г., т. е. Обиходу, Октоиху, Ирмологу и Праздникам. Однако, южнорусские ирмологи в своем содержании, как с синодальными изданиями, так и между собою, имеют некоторые разности. И прежде всего они вообще содержат в себе менее распетых песнопений, чем синодальные издания. Последние сравнительно с первыми в своей совокупности представляют собою значительно полнейший сборник церковных песнопений, хотя некоторые из этих песнопений, по своему содержанию и протяженности напевов, не могли составлять общего певческого обычая в русской Церкви, и быть обязательными для всех клиров. Таковы особенно: дневные ирмосы и некоторые воскресные и праздничные стихиры.В рассматриваемых нами южно-русских ирмологах, вовсе не распеты, напр., следующие песнопения, имеющиеся в Синодальном Обиходе: из служб праздничных: тропари и кондаки на часах в навечерии Рождества Христова и Богоявления, тропарь и кондак Рождеству Христову, распетые в Обиходе греческим распевом; из всенощного бдения: «Свете тихий», все прокимны, кроме воскресных утренних, «Ныне отпущаеши», «Богородице Дево, радуйся», величания, кроме весьма немногих, тропари воскресны по непорочных, «Всякое дыхание», «Величит душа моя Господа», «Свят Господь», «Преблагословенна еси, Богородице», славословие великое, тропари воскресны по славословии. Из литургии св. Иоанна Златоустого и Василия Великого псалом: «Благослови душе моя Господа», «Единородный Сыне», «Приидите поклонимся», «Трисвятое», «Достойно» на литургии Василия Великого, задостойники, пение по освящении св. Даров и другие песнопения до конца литургии. Из великопостных служб: «Господи сил», блаженны по 9-м часе, непорочны в Великую субботу (кроме величаний), «Днесь ад стеня вопиет», «Славно бо прославися». Не положены на ноты также молебные и заупокойные службы, – Ирмолог синодального издания также значительно полнее количеством ирмосов, чем южнорусские ирмологи; Октоих и Праздники – тоже.Из недостаточной полноты юго-западных ирмологов ясно, что, не положенные в них на ноты песнопения, пелись (кроме разве символа веры) краткими напевами, сохранявшимися в устном певческом предании. Ибо мы не можем себе представить, чтобы только читались, или же вовсе пропускались, необходимые при богослужении песнопения. А отсюда должно заключить, что юго-западные ирмологи составлены главным образом в применении к праздничному богослужению и к наиболее торжественным при богослужении песнопениям.С другой стороны, южнорусские ирмологи нередко короче синодальных изданий и в поемом тексте песнопений, особенно же заимствованном из псалмов. Так, по изложению их в предначинательном псалме на всенощном бдении, и в псалме «Блажен муж», заключается менее поемых стихов, чем в тех же псалмах по изложению Синодального Обихода; в песнопении «Хвалите имя Господне» распеты только два стиха, а не четыре, в песнопениях же: «На реце Вавилонстей» и «Покаяния отверзи ми двери» (в Ирмологе 1652 г.) распето только по одному первому стиху; в песнопении: «Благословлю Господа на всяко время» распето только начало. В прочих песнопениях сокращений в тексте не замечается.Но вместе с тем в юго-западных ирмологах есть и такие песнопения, которых нет в синодальных изданиях. Это особенно песнопения во дни нарочитых святых, празднуемых местно, с особенною торжественностью, в Юго-Западной России. Таковы стихиры и иные песнопения: свв. апостолам Петру и Павлу, Симеону Столпнику и новому лету (1 сент.), архистратигу Михаилу, евангелисту Иоанну Богослову, св. Димитрию, великомученику Григорию, св. Онуфрию (ирмосы), трем великим святителям: Василию Великому, Григорию Богослову и Иоанну Златоусту, преп. Феодосию. Некоторые из песнопений юго-западных ирмологов, не имеющиеся в синодальных изданиях, напоминают местные обстоятельства Юго-Западной России в эпоху составления ирмологов. Так, стихира на проклятие и подобен: «Кто ти, Спасе, ризу раздра» указывают на церковные раздоры в Юго-Западной России и борьбу православных местных братств с католичеством и унией. Иные песнопения указывают на местный обычай отправлять службы страстей Христовых с особенною торжественностью (см. Ирмолог 1652 г.), иные – на великие праздники, в честь которых именовались наиболее знаменитые монастыри и храмы, и к которым обыкновенно приурочивалось присоединение к Православной Церкви иноверцев и инославных христиан. Особенно много песнопений распето на праздники Рождества Христова и Богоявления, а также в неделю Ваий, в день Пятидесятницы, и день Успения Богоматери. Некоторых из этих песнопений также нет в синодальных изданиях. Но в юго-западных ирмологах нет стихир и иных песнопений на Вознесение Господне, Покров Пресвятыя Богородицы, Обрезание Господне; на Сретение же Господне распет один только богородичен. Нет песнопений явлениям чудотворных богородичных икон, а также: Николаю Чудотворцу, Фролу и Лавру, Зосиме и Савватию, преп. Сергию и другим святым, особенно празднуемым в Средней и Северной России86. Иные песнопения юго-западных ирмологов касаются частных случаев богослужения, возможных не во многих храмах, напр., «на умовение ног», «на постриг иноков».Но и юго-западные ирмологи, при единстве главного их содержания, не одинаковы в подробностях. Существенную часть их составляют ирмосы восьми гласов, подобны стихир, тропари и седальны, и, так сказать, необходимые песнопения великопостные и праздничные, каковые песнопения и излагаются в каждом ирмологе. Прочие же песнопения имеются не в каждом ирмологе, но в одних ирмологах они изложены, в других нет. Поэтому в одних ирмологах мы видим более пространно изложенным один известный отдел песнопений, в других – другой. Так, Ирмолог 1652 г. изобилует праздничными песнопениями, но в нем вовсе нет отдела всенощного бдения и литургии. Отдел этот, с присоединением иных песнопений, напротив, наиболее подробно изложен в ирмологах 1674 и 1709 г. Наиболее примененным к общим потребностям клиросной практики должно считать вообще Львовский Ирмолог 1700 г., вмещающий в себе весь годичный круг церковного пения в наиболее обширном, сравнительно с другими ирмологами, объеме, наиболее же кратким – Львовский Ирмолог 1700 г., не имеющий сравнительно с другими ирмологами многих, особенно же праздничных, песнопений, и ограничивавшийся, можно сказать, лишь самыми необходимыми из них. Ирмолог 1674 г. почти во всем сходен с Ирмологом 1709 г. и не имеет сравнительно с ним лишь немногих песнопений.Распределение певческого материала по отделам, и порядок изложения песнопений в юго-западных ирмологах, при общем их сходстве в этом отношении, также не одинаковы в подробностях, именно:Главную н существенную часть всех юго-западных ирмологов составляют ирмосы, расположенные на восемь гласов, с присовокуплением некоторых песнопений из Октоиха. Отдел ирмосов в означенных ирмологах есть самый обширный отдел, по которому они и получили свое название. Количество ирмосов в ирмологах не одинаково, но в одних ирмологах их несколько более, в других менее, вообще же во всех юго-западных ирмологах их значительно менее, чем в Ирмологе синодального издания, – этом специальном сборнике ирмосов. Порядок ирмосов как в синодальном, так и в юго-западных ирмологах, один и тот же, за исключением неважных разностей. В этом отделе, в начале каждого из восьми гласов, пред ирмологами положены: воскресный богородичен догматик (догмат), богородичен на стиховне и степени (антифоны: 1, 2 и 3). В ирмологах 1652, 1674 и 1709 г. к этим песнопениям присоединены еще седальны по 1-м и 2-м стихологе (стихословии) с крестовоскресными и богородичными, болгарского распева, а в Ирмологе 1709 г. сверх того еще: песнопение «Господи воззвах» каждого гласа (без «Да исправится молитва моя»), стихирный запев «слава и ныне» и воскресный прокимен на утрени, – киевского распева. Означенные седальны в Ирмологе 1700 г. отнесены к отделу подобнов на «Бог Господь», крестовоскресны же и богородичны, а также «Господи воззвах», стихирные запевы и прокимны.В ирмологах 1674 и 1709 г. пред ирмосами в особом приложении, без счета листов, помещаются песнопения из всенощного бдения и литургии (Иоанна Златистого, Василия Великого и Преждеосвященных Даров), «Бог Господь» восьми гласов киевского и болгарского распевов, затем: троичны, блаженны, катавасии («Избави от бед») и богородичны дневные, – восьми гласов, а также некоторые другие – дополнительные песнопения из Обихода, напр., песнопения: в неделю Блудного сына, и Мытаря и Фарисея, прокимны великие, кондаки на акафистах Спасителю и Божией Матери, песнопения: «Вечери твоея тайныя», «Архангельский глас», и «С нами Бог». Отдел этот, в кратком и незаконченном его виде, в Ирмологе 1700 г. помещен в самом конце книги, а в Ирмологе 1652 г. вовсе не имеется.В особом отделе помещаются «подобна на осм гласов». Это те же подобны для стихир, которые излагаются и в Синодальном Октоихе, с некоторыми к ним дополнениями. В Ирмологе 1700 г. с этим отделом соединен еще отдел подобнов на «Бог Господь» (воскресных тропарей, седальнов и других песнопений), в прочих ирмологах, размещаемых по другим отделам.Стихиры праздникам Господским, Богородичным и нарочитых святых составляют особый отдел, распадающийся на две части, из коих к первой относятся песнопения Постной и Цветной Триоди, а ко второй – праздничные песнопения Минеи. Отдел этот, как выше сказано, в Ирмологе 1652 г. довольно обширен, а в Ирмологе 1700 г. весьма краток. В конце этого отдела в печатных львовских ирмологах присоединяются еще пропущенные в своих местах песнопения: «оставльшия ирмосы и оставльшия подобны», а в Ирмологе 1709 г. в самом конце книги помещены еще: песнопение «Тебе Бога хвалим», а также припевы Пресвятой Троице и Богородице.В конце каждого Ирмолога, в виде особого приложения помещается реестр (скара) или указатель ирмосов, подобный тому, какой приложен и в конце Синодального Ирмолога. Реестра этого нет только в Ирмологе 1674 г., каковой Ирмолог представляется, как сказано, незаконченною рукописью. Сообразно содержанию ирмологов в реестре помещается и указатель ирмосов во дни нарочитых святых, в конце же Ирмолога 1652 г. присоединены еще сверх того «Месяцеслов» и «Пасхалия» (л. 339)Ориген Адамантовый, учитель и пресвитер87 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 235–244.Спокойно в течение десятилетия с 218 по 228 год Ориген жил и трудился в Александрии. За это время ему пришлось всего один раз отлучиться из Александрии, но для такого дела, которым он оказал новую услугу Церкви. То было, надо полагать, в начале царствования Александра Севера (222–235 гг.), родом сирийца из Финикии, сына Юлии Маммеи. Эта «благочестивая и благоговейная женщина», как называет ее Евсевий, проживала тогда в Антиохии Сирийской и, наслышанная об Оригене, сильно пожелала удостоиться лицезрения сего мужа и послушать его учение о предметах божественных, которому все удивлялись. Она призвала Оригена к себе из Александрии, отправив туда почетную стражу для охранения его на пути. Ориген явился в Антиохию, пробыл несколько времени при дворе Юлии Маммеи, и «показал пред нею многие опыты силы божественного учения во славу Божию». Так повествует Евсевий88. Другие прибавляют, что Юлия Маммея сделалась христианкой, что и могло совершиться, при содействии благодати Божией, под влиянием наставлений Оригена. Есть мнение, что Ориген был известен и самому Александру Северу, и приобрёл благосклонность его89. Во всяком случае известно то, что этот император под влиянием матери, почитательницы Оригена, во все свое царствование оказывал уважение к христианству, приближал христиан к своему двору, предоставлял христианской Церкви полное спокойствие. Оказав своей антиохийской миссией важную услугу Церкви, Ориген, без сомнения, с радостью возвращался в Александрию к своим учительским и ученым трудам.До антиохийской миссии ученые труды Оригена в Александрии состояли, надо полагать, преимущественно в продолжении филологических упражнений над сличением списков Библии, к чему ближайшим поводом могло быть именно недавнее приобретение нового списка их в Иерихоне. При помощи богатого друга Амвросия приобретены были Оригеном и другие списки. Сверх того, найдены были, и взяты к сличению греческие переводы Вет. Завета Акилы, Феодотиана и Симмаха, из коих последний получен Оригеном, впрочем, уже позже, от его почитательницы, благочестивой девственницы Иулиании, приобретшей его от самого Симмаха90. Из сличения всех этих списков и переводов, поставленных рядом с подлинным еврейским текстом и общеупотребительным греческим, составились знаменитые тетраплы и эксаплы (к которым присоединяют еще и позже составленные октаплы), т. е. таблицы с колоннами текста по всем упомянутым видам его. Можно представить какой неимоверный, самоотверженный труд требовался для сличения текста и составления этих тетрапл и эксапл по всем книгам Ветхого Завета! Ориген сам дает представление об этом труде своем: «я, – говорит он, – не могу вечерять от занятия сличением рукописей, не могу дать покоя телу моему после вечерания; и в эти часы я должен делать филологические разыскания, исправлять рукописи. И ночью не дается мне поспать; большую часть ее похищает филология. Не говорю уже о том, что делаю от раннего утра до девятого, и даже до десятого часа (по-нашему, – до трех часов пополудни); это время всякий, кто только имеет любовь, посвящает изучению Слова Божия и чтению». Блаженный Иероним прибавляет к тому, что в присутствии Оригена никто не принимал пищи, никто не ложился спать, никто не вставал с постели без чтения Слова Божия. Так поступал и Амвросий, друг и пособник трудов Оригена91. Высоко ставились преосвещеннейшими отцами и учителями Церкви эти труды Оригена по сличению и изданию текста Священного Писания. «Бессмертный труд Оригена, – говорит блаженный Иероним, – подарил нас тем, что мы уже не страшимся надменности иудеев». Текст 70-ти, исправленный Оригеном и потом пересмотренный учеником его – священномучеником Памфилом, был в общем употреблении в церквах Палестинских. Его эксаплы переведены были скоро на другие языки и «все церкви, – говорит Иероним, – как греческие, так и латинские, сирские и египетские читали это издание». К эксаплам Оригена обращались знаменитейшие толкователи Священного Писания: Иероним, св. Василий Великий, св. Иоанн Златоуст и др.92По возвращении Оригена из антиохийской миссии в Александрии, начались у него другие труды: это труды по изъяснению Священного Писания. Сказав, что после своей антиохийской миссии Ориген спешил в Александрию к обыкновенным своим занятиям, Евсевий продолжает: с этого времени Ориген начал излагать изъяснения на божественное Писание, к чему особенно склонял его сильными убеждениями Амвросий. Эти убеждения Амвросия состояли не только в словах, но и в щедром доставлении ему пособий к облегчению труда. Для записывания мыслей Оригена, говорит Евсевий, находилось при нем более семи скорописцев, которые в определенное время сменяли друг друга; считая же девочек, занимавшихся чистописанием, не менее было у него также переписчиков (набело того, что записывали скорописцы). А необходимое для содержанья всех их, в избытке доставлял Амвросий, оказавший невыразимое усердие к занятиям Оригена, чем особенно и располагал его к усилению этих занятий. Целью трудов Оригена по истолкованию Священного Писания, было также противодействие тем лживым толкованиям Писания, которые старались тогда распространять еретики-гностики. Об этом так говорит сам Ориген: «так как инославные, под личиною ведения, восстают против Церкви и выдают многотомные сочинения, обещающие изъяснение Евангелия и апостольских посланий, то они увлекут к себе жаждущие души, от недостатка спасительной пищи готовые воспользоваться запрещенным, если мы будем молчать, и не противопоставим им здравых и истинных понятий» (Comment in Iohan. Tom. V).Свои истолкованные труды Ориген начал с сличения Евангелия от Иоанна, и в Александрии издал пять первых томов толкований на это Евангелие, как свидетельствует Евсевий, прибавляющий, что в его время было известно двадцать два тома этих толкований, продолженных Оригеном в последствии. Ко времени пребывания Оригена в Александрии Евсевий относит составление Оригеном толкование на книгу Бытия (в 22 книгах), на псалмы, Плач Иеремии, а также сочинения: Строматы (10 книг), О воскресении (две книги) и О началах (четыре книги). Последнее сочинение представляет собою первый опыт систематического изложения христианского учения, на основании Св. Писания и предания. Все это дает представление о необыкновенном трудолюбии Оригена и обилии авторской производительности его; но самая быстрота и напряженность ее может быть и была одной из причин некоторых обмолвок, ошибок, и увлечений, сознанных впоследствии самими Оригеном, тем не менее принесших ему немало огорчений.С 228 г. прерывается спокойное течение трудов Оригена в Александрии. Сильное учительское слово его требовалось для других мест. В Ахаии, т. е. европейской Греции, местная Церковь смущаема была лжеучениями еретиков, которых требовалось обличить для восстановления единомыслия между христианами. Туда звали теперь Оригена из Александрии, как догадываются некоторые исследователи, по совету Амвросия, находившегося тогда в Ахаии. Александрийский епископ снабдил Оригена одобрительными грамотами, как то было тогда в обычае при отправлении представительных лиц одной поместной Церкви в пределы другой. На пути в Ахаию Ориген посетил Палестину и остановился в Кесарии Палестинской, и здесь местными епископами, во главе которых были св. Феоктист Кесарийский и св. Александр Иерусалимский, посвящен в пресвитерский сан в 228 г. на 43 г. жизни. Свое право совершить это посвящение епископы основывали на бывших у Оригена одобрительных грамотах его епископа Димитрия; вместе с тем усвоением Оригену пресвитерства, они, следует думать, желали усилить авторитет его в предстоявшей миссии, а со временем иметь возможность слушать его проповеди, от сказывания которых он мог теперь отказываться пока был мирянином, зная, что этого не одобрит его епископ Димитрий. Во всяком случае, пресвитерство Оригена отнюдь не было с его стороны плодом его искательства, а вольного или невольного подчинения его желанию собора епископов, успокаивавших его ссылкой на одобрительные грамоты Димитрия. Ориген не предвидел горестных последствий этого обстоятельства в жизни его. С спокойным духом новый пресвитер отправился в Ахаию. Здесь он выступил с обличениями еретических толков, держал публичное прение с одним еретическим учителем, которое было записано. Копии этой записи, но с намеренными искажениями в ней, распространились далеко, дошли и до Палестинских друзей Оригена, как то сообщал сам он в письме к своим друзьям в Александрию. В Афинах же любознательный Ориген посещал славившиеся там философские школы, как говорит о том св. Епифаний Кипрский. Думают, что во время своего путешествия по Ахаии Ориген успел приобресть и один из списков Свящ. Писания, найденный им в Никополе близ Акциума. Таким образом неутомимый труженик повсюду успел преследовать разнообразные цели своей деятельности. Из Ахаии он прибыл в Эфес. Здесь он встретился с одним еретиком, который, не надеясь устоять от его обличений, уклонился от богословского состязания с ним, но затем пустил в ход вымышленное описание своего спора с Оригеном, сообщил его своим ученикам в Риме, а потом, отправясь из Ефеса в Антиохию, стал распространять свой подлог и здесь. Но вслед затем прибыл в Антиохию и Ориген и обличил обманщика93. Все путешествие Оригена, вызванное Ахайской миссией, заняло два года, и в 230 году он уже возвратился в Александрию.Но здесь постигло его большое огорчение. Дотоле благосклонный к Оригену епископ Димитрий теперь отнесся к нему совсем иначе. Он винил Оригена уже в том, что он принял рукоположение в чужой епархии. С другой стороны, возраставшая слава Оригена порождала завистников ему в самой Александрии, возбуждавших у Димитрия гнев против Оригена. Поводы к обвинениям найдены также в известном уже поступке его молодости (оскоплении), наконец, и в неправых мнениях его, открываемых в его сочинениях. Видя «поднимающуюся против него бурю», Ориген предпочел оставить Александрию. А здесь составился местный собор, на котором Ориген отрешен от должности учителя и начальника александрийского училища, и присужден к удалению из Александрии. На другом соборе, впрочем, уже меньшем и состоявшемся уже по выбытии из Александрии из немногих епископов, Ориген признан даже достойным низвержения из сана. Это происходило в 230–231 гг. Тяжело было Оригену покидать родную ему Александрию; еще тяжелее было узнать о заочных обвинениях и осуждениях, произнесенных на него в Александрии, тем более, что осуждавшее его соборное послание было разослано из Александрии и в некоторые другие церкви, даже Римскую. Как ревнителю христианской истины и борцу с еретиками, ему особенно прискорбно было слышать, что сам он подпал теперь обличениям в неправомыслии. Впоследствии он не один раз оправдывался в них. Так, в одном письме к своим друзьям в Александрию Ориген говорил: «некоторые из тех, которые имеют охоту осуждать ближних, приписывают нам, и учению нашему, богохульство, какого от нас никогда не слыхали; говорят, будто мы утверждали, что отец нечестья и погибели, низринутых из царства Божия – диавол может спастись». Ориген оправдывается, что этому он никого не учил, что сочинения его испорчены, даже под его именем изданы такие, которых он никогда не видел. Он указывал еще на два свои сочинения, в порче которых сознались сами виновные. «Если кто верил мне, говорящему пред лицем самого Бога, так пусть верит и в то, что я заявляю о вымыслах и вставках, внесенных в писания мои; а кто не верит, но хочет говорить о мне худо, тот нимало не вредит мне, а только сам будет лжесвидетелем пред Богом». Еще позже, в письме к Римскому епископу Фабиану Ориген продолжал утверждать, что по несчастью в сочинения его попали ошибки, что причиною такого несчастья был даже друг его Амвросий, не в меру усердный, против воли его издавший и такие сочинения его, которые состояли только из домашних записок (недостаточно исправленных). Впрочем, сетуя на своих обвинителей, Ориген относился к ним с кротостью, судил о них с умеренностью. Он говорил, что хочет соблюдать умеренность в словах так же, как и в пище и питии, и самых врагов предоставляет суду Божию. «Таких людей, – выражается он, – мы должны более жалеть, чем ненавидеть, молиться за них, а не злословить. Ибо мы сотворены для того, чтобы произносить благословение, а не проклятие». Зато утешением Оригену служило то, что далеко не повсюду принят был приговор, на него произнесенный в Александрии. Не принят он церквами Палестины, Финикии, Аравии, Каппадокии и Ахаии. А по поводу обвинения Оригена за принятие рукоположения в чужой епархии, Иерусалимский епископ св. Александр писал Димитрию Александрийскому, что это рукоположение состоялось по одобрительному письму об Оригене самого Димитрия. Впрочем, и по удалении Оригена из Александрии там оставались у него друзья, с которыми он поддерживал переписку, а еще большим утешением ему служило сознание своих услуг Александрийской церкви, в которой после кончины Димитрия (в 231 г.) преемствовали ему в епископстве ученики Оригена – св. Иракл (232–246) и Дионисий (246–265). Однако же, он уже никогда не возвращался в родную ему Александрию, быть может и потому, что не желал давать поводов к смутам из-за него, а также потому, что нашел для себя более спокойное и благоприятное поприще деятельности. То была Кесария Палестинская, где теперь поселился Ориген, принятый местным епископом Феоктистом с уважением и любовью.Но прежде чем отдаться здесь своим любимым и привычным занятиям, Ориген решился совершить путешествие по святым местам Палестины, чтобы «поклониться следам Христа Спасителя и апостолов». Прибыв в Иерусалим, он и здесь принят был с такою же любовью, как и в Кесарии. Во время священнодейственного собрания в церкви, собор пресвитеров без сомнения с согласия самого епископа Александра, друга и почитателя Оригена, просил его сказать проповедь. Ориген отказывался, но его настоятельно упрашивали, и он покорился общему желанию. Встав для проповеди, он взял Библию, раскрыл ее, чтобы избрать текст для проповеди. Случайно глаза его упали на стих 49 псалма: грешнику рече Бог: вскую ты поведаеши оправдания моя и восприемлеши завет мой устами твоими? При тогдашнем удрученном состоянии духа его, он принял эти, внезапно попавшиеся ему слова, как обличение себе самому. Начав проповедь на эти слова, Ориген едва мог говорить, расплакался сам, и привел в слезы всех предстоящих. Эти слезы, как слезы участия к проповеднику, в слиянии с слезами его самого, облегчили душу Оригена. Затем самое путешествие по святым местам принесло ему отрадные ощущения, так что возвратясь в Кесарию, он чувствовал себя освеженным и ободренным, и с рвением отдался новым учительным трудам.Общее введение в круг богословских наук94 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 244–254.Разделение богословских наукБиблейское богословие разделяется следующим образом:Отдел I: Библейское введение, или совокупность научных пособий для библейской экзегезы, т. е. вспомогательных наук, знание которых необходимо для толкования Св. Писания, или, как еще можно было бы это выразить, совокупность средств для собрания данных библейского богословия. Сюда относятся:1) Библейская каноника, или определение того, какие книги составляют Библию. (Подразделение I).2) Критика библейского текста, или изучение оригинальных текстов Ветхого и Нового Заветов. (Подразделение II).3) Библейская филология, или изучение свящ. языков. (Подразделение III).4) Библейская герменевтика, или правила библейского толкования. (Подразделение IV).5) Библейская исагогика, или библейское введение в тесном смысле. (Подразделение V).Отдел II: Библейская экзегетика (данные библейского богословия), или наука, вытекающая из применения к делу объяснения Библии предыдущих пособий. (Подразделение VI).Отдел III: Специальное применение библейской экзегетики (выводы библейского богословия), или науки, вытекающие из экзегетического (истолковательного) чтения Библии. Сюда относятся:1) Библейская археология (иногда носящая название библейских древностей), или исследование фактов, касающихся библейской географии, естественной истории, хронологии, этнографии, права, политики, богослужения, нравов и обычаев и пр. (Подразделение VII).2) Библейская история, или исследование постепенного хода событий Ветхого и Нового Заветов. (Подразделение VIII).3) Библейская литературная критика, или исследование о достоверности Писания по внутренним основаниям. (Подразделение IX).4) Библейская догматика, или исследование теоретических доктрин Библии. (Подразделение X).5) Библейская мораль, или исследование нравственных доктрин Библии. (Подразделение XI).6) Некоторые другие библейские науки, каковы, напр.: библейская психология, библейская антропология, библейская социология и другие. (Подразделение ХII).Церковная история состоит из следующих частей:Отдел I. Источники церковной истории. Сюда относятся:1) Церковная археология.2) Критическое исследование письменных памятников всякого рода. Пособиями для такого исследования служат:а) Знание древних и новых языков. b) Палеография. с) Историческая критика.Отдел II.1) Общая церковная история.2) История русской Церкви.Отдел III. Ветви церковной истории.1) История догматов.2) История символов веры.3) Патристика, или история отцов Церкви и их творений.4) История христианского просвещения вообще.5) История миссий.6) История церковного управления.7) История отношений Церкви к государству.8) История христианского богослужения.9) История христианской проповеди.10) История аскетизма.11) История ересей и расколов.12) История русского раскола.13) История инославных исповеданий.Отдел IV. Науки вспомогательные для церковной истории:1) Церковная география.2) Церковная статистика.3) Церковная хронология.Сравнительное (или систематическое) богословие состоит из двух ветвей:I. Основное богословие, которое исследует состоятельность и относительное значение источников религиозной истины.II. Доктринальное богословие, которое исследует выводы, доставляемые различными источниками религиозной истины, и соединяет эти выводы в одну систему религиозных истин, надлежащим образом раскрытых, доказанных, и связанных между собою.Основное богословие разделяется на 4 части:1) Состоятельность и относительное значение выводов естественного богословия.2) Состоятельность и относительное значение выводов этнического богословия.3) Состоятельность и относительное значение выводов библейского богословия.4) Состоятельность и относительное значение выводов церковной истории.Доктринальное богословие состоит из следующих частей:1) Догматическое богословие.2) Обличительное богословие, или сравнительное богословие в тесном смысле слова.3) Нравственное богословие.Пастырское богословие распадается на следующие частные науки:1) Учение об устройстве и управлении церковном и о церковных законах, или каноническое право.2) Учение о богослужении, или литургика.3) Учение о проповедничестве, или гомилетика.4) Учение об оглашении новообращаемых, или катехетика.5) Учение о приготовлении пастырей, учителей и других деятелей церковных, или церковная педагогика.6) Учение о пастырском попечении о пасомых, или пастырское богословие в тесном смысле слова.7) Учение об условиях и формах христианской благотворительности, или теория христианской филантропии.8) Учение о миссионерстве и миссиях.9) Христианская аскетика, или руководство к благочестивой жизни.Изложенную классификацию богословских наук, небесполезно будет теперь сравнить с разделением их, представленным во «Введении в православное богословие» покойного митрополита Московского Макария.Преосвященный Макарий делит все богословские науки прежде всего на два разряда: 1) на науки существенные и 2) науки вспомогательные. Первые он подразделяет на три класса: 1) науки касательно источников христианской религии, или предварительные; 2) науки касательно самого состава христианской религии, или составные и 3) науки касательно применения христианской религии, или прикладные.I. Науки предварительные:1) Свящ. герменевтика.2) Свящ. экзегетика.3) Патристика.4) Символоучение Православной Церкви. Это по преимуществу: а) Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной и b) Пространный катехизис, изд. от Св. Синода.II. Науки составные:1) Догматическое богословие.2) Нравственное богословие.3) Литургика.4) Каноническое право.III. Науки прикладные:1) Пастырское богословие.2) Гомилетика.3) Аскетика.Вспомогательные науки.I. Науки исторические.A. Вспомогательные для всех частей богословия.1) История веры и Церкви:а) Ветхозаветная.b) Новозаветная.с) Русская.2) Церковная география.3) Церковная хронология.B. Вспомогательные для предварительных наук.1) Введение в книги Св. Писания.2) Патрология.3) Историческое обозрение символов.C. Вспомогательные для существенных наук составных.1) История догматов.2) История нравоучения христианского.3) Церковная археология.4) Историческое обозрение канонического права.D. Вспомогательные для прикладных наук.1) История церковного красноречия.2) История аскетизма.II. Науки сравнительные.1) Сравнительная догматика. По различию предметов2) Сравнительная литургика. По различию предметов3) Сравнительное каноническое право. По различию предметов1) Символика. По методу изложения2) Полемика. По методу изложения По методу изложения3) Иреника По методу изложенияРасположение существенных и вспомогательных наук в одной системе.А) Науки предварительные.I. Имеющие предметом своим историю христианской веры и Церкви вообще:1) Собственно история веры и Церкви:a) ветхозаветной,b) новозаветной иc) в особенности Церкви русской;2) Науки вспомогательные для этой истории.a) церковная география иb) церковная хронология.Эти вспомогательные науки иногда налагаются кратко в составе самой церковной истории, а иногда преподаются отдельно.II. Имеющие предметом источники христианской религии:1) Св. Писание:a) Введение в Св. Писание,b) Библейская археология,c) Свящ. герменевтика,d) Свящ. экзегетика или истолковательное чтение Св. Писания.Последняя отрасль большею частью, и очень удобно соединяется в преподавании с первою, потому что после того, как будут сообщены исторические сведения о той или другой свящ. книге, весьма естественно тут же познакомиться ближе и с ее содержанием чрез объяснение или всей книги, или замечательнейших мест в ней. Общее название для обеих этих отраслей вместе может быть – Библиология.2) Св. Предание:a) Патрология иb) Патристика.Две равно необходимые одна для другой части. Первая не полна без последней, потому что, представляя биографию и библиографию св. отцов, не представляешь самого их учения, которое и нужно знать для узнания Св. Предания; а вторая не полна без первой, потому что, представляя самое учение отцов, не представляешь их биографии и библиографии, необходимых для надлежащего уразумения самого их учения. А потому гораздо лучше обе эти науки соединять в одну.3) Символическое учение Церкви, как главное руководство при употреблении Св. Писания и Св. Предания:a) Историческое обозрение символов и исповеданий веры, появившихся в Православной Церкви.b) Положительное изучение символических руководств, каковы: Православное исповедание митрополита Петра Могилы и Пространный катехизис, изд. Св. Синодом.В) Науки составные:I. Имеющие предметом христианское учение:1) Учение веры:a) История догматов.b) Догматическое богословие.c) Сравнительная догматика (иначе называемая сравнительным богословием), преподаваемая в виде или символики, или полемики, или иреники.Историю догматов гораздо лучше соединять с самим догматическим богословием. Потому что задача этой науки: а) показать, что все догматы веры христианской, как вышли из уст Христа Спасителя или Его апостолов, так с тех пор и остаются неизменными в Церкви Православной: b) показать также разные недоумения, ереси, и споры, возникавшие касательно того или другого из догматов, но вместе и то, с) как Православная Церковь защищала, ограждала и строже определяла их, вследствие этих недоумений, ересей и споров. А потому, если в догматическом богословии, пред раскрытием положительного учения о каждом догмате будет представлена его история, то это послужит и лучшим подтверждением его истинности, и лучшим объяснением к надлежащему его уразумению. – Что же касается до сравнительного богословия, то хотя оно очень удобно может быть соединяемо с догматическим богословием, как иногда и делают, но для более обстоятельного и отчетливого изучения разностей между вероисповеданиями, гораздо лучше эту науку преподавать отдельно. А метод преподавания ее самый лучший – тот, чтобы она была вместе и символикою, предлагая сначала подлинное учение из символических книг разных исповеданий, и полемикою, опровергая вслед за тем все несогласия прочих исповеданий с православным, и иреникою, указывая, в заключение всего, способ к устранению или примирению этих разногласий.2) Учение деятельности:a) История христианского нравоучения иb) Нравственное богословие.Первая может быть излагаема в качестве введения в последнюю.II. Имеющая предметом христианское богослужение:1) Церковная археология.2) Литургика Православной Церкви и3) Литургика сравнительная.III. Имеющая предметом христианское управление:1) История канонического права.2) Каноническое право, ныне действующее в Православной Церкви.3) Каноническое право сравнительное.Первые две части обыкновенно преподаются вместе.Последняя может также, где окажется потребность, быть преподаваема вместе с двумя первыми, как сравнительная литургика с литургикой православной и церковной археологией. Впрочем, сравнительное каноническое право может существовать и отдельно.С) Науки прикладные:I. Имеющие целью наставить пастыря, как проходить свое служение Церкви и прилагать христианскую религию к жизни других: –1) Как проходить вообще все свои обязанности: Пастырское богословие.2) Как в частности поучать верующих в Церкви:a) История церковного красноречия.b) Теория церковного красноречия, или гомилетика.II. Имеющие целью наставить самих пасомых, как подвизаться в благочестии:1) История аскетизма.2) Аскетика.Две последние науки могут быть совмещаемы, как две части одной науки, или еще лучше так, чтобы первая была излагаема во введении в последнюю, или так, чтобы примеры из истории аскетизма были размещены по разным отделам самой аскетики, для лучшего уяснения ее правил н наставлений.В существенных пунктах изложенная нами выше классификация богословских наук, не расходится с разделением их у преосвящ. митроп. Макария. И там и тут принято трехчастное деление. Что преосвящ. Макарий называет предварительными науками, то у нас составляет отдел данных для сравнительного богословия. Термин: «составные науки» соответствует выражению: «выводы сравнительного богословия»; науки прикладные соответствуют приложению сравнительного богословия или пастырскому богословию вообще. В первом отделе преосвящ. Макарий поместил те же самые науки, какие поставлены и в нашей схеме, именно: церковную историю с различными ее отраслями, и библейское богословие, со всеми его подразделениями. Правда, в этом отделе у нас помещены кроме них еще две науки, которых нет в классификации преосвященного Макария: это – естественное богословие и этническое богословие. Но последнее, в то время, когда писал свое «Введение» преосвящ. Макарий, еще не было известно, как особая наука; первое же в России и до настоящего времени не преподавалось и не преподается, как самостоятельная богословская наука. Оно входило частью в состав философии под именем умозрительного богословия, частью в систему основного богословия. У самого преосвящ. Макария элементарные сведения из естественного богословия помещены в его «Введении». – Основное богословие, поставленное в нашей схеме в начале второго отдела как ветвь сравнительного богословия, у преосвящ. Макария совсем опущено. Содержание этой науки у него входит в состав «Введения». Следующие затем ветви второго отдела в нашей классификации, те же самые, какие и у преосвящ. Макария, именно: догматическое богословие, сравнительное богословие в тесном смысле, и нравственное богословие.Науки, имеющие своим предметом христианское богослужение и церковное управление, в нашей классификации отнесены к 3-му отделу, тогда как у преосвящ. Макария они поставлены во 2-м отделе. Но эти науки относятся к пастырской практике, и потому, естественно, принадлежат к одному отделу с пастырским богословием. Их нельзя отнести к теоретическому или к доктринальному богословию. В этом случае преосвящ. Макарий естественным разделением предмета пожертвовал для искусственной симметрии. Многие исторические науки у него разбиты по различным отделам, тогда как в нашей схеме все они помещены в одном отделе, как отрасли церковной истории. Здесь замечается у преосвящ. Макария непоследовательность в применении принципов деления. Но в общем, как уже упомянуто выше, изложенная нами классификация богословских наук согласна с разделением их, предложенным во «Введении в православное богословие» преосвящ. митрополита Макария.В-ков Г., свящ. Случаи врачебной помощи приходского священника // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 255–260.Один из приходских священников Тобольской епархии сообщает о следующих случаях врачебной помощи, оказанной им в разное время прихожанам, за отсутствием врача.1) Одна женщина, в осеннее время, когда на реке был тонкий лед, утром рано пошла за водой и на средине реки погрузилась под лед. К счастью, ее одежда зацепилась за лед, и некоторая часть ее вскоре пристыла. Женщина, полная собою, в воде по грудь находилась до тех пор, что, крича охрипла. Муж, видя долгое отсутствие жены, пошел на берег проведать, и, увидав, в каком положении она находится, пригласил трех мужчин с помощью которых и вытащил утопающую почти окоченевшую. Немедленно послали за мной напутствовать больную. Я застал ее распухшей, как бочка, и после совершения над нею таинств, посоветовал истопить не жарко баню, положить больную на полок, и обложить все тело, приготовленным заблаговременно, круто насоленным редечным соком с хлебным вином. Это сделано было до трех раз. Женщина совершенно излечилась и доныне здравствует95.2) У одной семидесятилетней старушки на правом стегне образовалось скопление гнилостей, раздуло стегно на пять вершков в вышину. Больная переносила нестерпимую ломоту, так что двенадцать суток не ела и не спала; тело казалось скелетом. Призванный для совершения таинств над ней, я осмотрел болячку, попросил острый нож, прорезал центр болячки, заставил двоих, взяв больную под мышки, водить или, вернее сказать, таскать по комнате. Из раны потекла гнилость, ноги постепенно опущались, затем укладывали больную и растирали болячку деревянным маслом, чтобы поскорее выгнать всю гнилость и опять водили; таким образом стегно и всю ногу освободили от тяжкой болезни. Для окончательного очищения и заживления раны был сварен пластырь96, и старушка выздоровела.3) В 1867 году, на Фоминой неделе, в среду, мы ходили в дер. Фирулевской с иконами для служения молебствий в домах. Встречены были иконы народом со всего селения, и во время первого молебна в доме крестьянина Иакова Фирулева, при полном собрании народа, послышался выстрел из ружья. Оказалось, зять хозяина Д. Н. стрелял в утку, сидевшую на луже вблизи дома; ружье разорвало, казенник ударил концом в правый глаз, прошиб лунную кость и хрящ косицы вышел несколько и остановился под кожей, причем сделалась нестерпимая ломота; хотели послать за волостными для освидетельствования, но волостное правление было в двенадцати верстах, и врач имел местопребывание во ста слишком верстах. Что тут делать? Спрашивают меня; я пришел и осмотрел тщательно поврежденное место, нашел, что можно сделать под казенником соразмерный разрез и вынуть казенник. Тут же я приглашал человека, у которого не тряслась рука; нашлась и бритва. Я показал направление, как сделать разрез и казенник выдернуть; дали сбежать крови, сколько нужно, а затем намачивали тряпки в хлебном уксусе, смешанном с хлебным вином пополам. Мужичок остался с силами и чрез неделю принялся за работу.4) Деревни Трениной крестьянин А. И. Тренин, во время побывки на празднике в деревне Иксинской, вдруг потерял рассудок, в каковом положении находился при родителях с неделю; затем родители порешили отвезти больного сына в городовую больницу и на пути остановились в нашем селе; пришли ко мне с просьбой отслужить молебен и почитать над больным Евангелие и молитвы. Я нашел больного совершенно потерявшим рассудок и по соображению своему посоветовал отвезти больного домой и поставить ему до тридцати пиявиц. После пятнадцати пиявиц, стало больному легче, но не совсем; после повторения – больной выздоровел и потом состоял на службе в волостном правлении. – Крестьянин Пелымской волости, деревни Кузнецовой Евграф Кузнецов, находясь в Табаринском волостном правлении писарем, ознобил у обеих ног все пальцы; последовало гниение и уже появилась на больших перстах чернота. Приглашенный для совета, я дал больному пластырь, означенный выше в примечании, и тем пресек антонов огонь и вылечил ноги, без лишения больных членов.5) Кошукского прихода, деревни Сеитковой, крестьянин Η. Н. плотил лес, скатывая оный с яра; покатилась лесина сверх ожидания, и крестьянин попал под оную, причем переломило ему кость правой руки выше локтя, и кость левой ноги ниже колена, а раны снаружи не сделало, а потому он весь распух. Мне в тот раз привелось быть по служебным делам в той деревне вместе с заседателем Б-аном. Заседателю нужно было приступить к описи имения больного. Когда он пришел в дом и увидал больного, немало был напуган, так что принужден был оставить делопроизводство. Придя на нашу общую квартиру, рассказал мне об опасности больного. Я спросил нет ли грамотного в его семействе? позвали грамотного брата. Я написал, что нужно было делать, чтоб излечить брата, именно: против самых переломов приложить толченый чеснок, чтоб сделать раны для свободного истечения материи, пока не опадет совершенно опухоль; сделать медную воду или настоять медью воду и подавать больному три раза в день, полагая оной по четыре капли на ложку отварной воды, направив прежде и связав в лубки поврежденные члены. Затем дано наставление, как приготовить пластырь для очищения и заживлений ран. Пластырь тот же, что означен был выше. Больной чрез две недели был здоров.6) Омского ведомства, прихода Серебренского крестьянин ехал пьяный в телеге с решетчатым ящиком. Решетка была в задке с одной стороны поломана; ехавший уснул и сонный выдвинул ногу наружу; нога попала в колесо на ходу и колесом переломило ногу в берце. Больной долго страдал отечкой и ломотой, а отпилить ногу по совету медиков не хотел. Жена его приехала в село Карасук, где я служил, и по совету родственников обратилась ко мне. Я присоветовал тот же способ лечения, который описан под цифрой 5, и больной выздоровел чрез две недели.7) В селе Бобровском Семипалатинского ведомства, одного семидесятилетнего старца расшиб паралич так, что жизненной деятельности лишилась вся правая половина тела, не исключая и головы, и язык лишился своего действия, и старец лежал, как мертвый. Позванный напутствовать, я сперва должен был приступить к лечению, а потом уже исповедовать. Я употребил простое средство: потребовал елею и кипелой воды и приказал вливать больному в рот ложку елею, затем ложку горячей воды, и таким образом выпоено было с чайную чашку елею, и с чашку горячей воды; вслед за тем у больного из гортани полилась отвратительная мокрота с харкотиной разных цветов и вышло ее около ведра; после чего дали больному чистой воды, чтоб ополоскать рот. Нужно было только удивляться, когда больной был в состоянии говорить и исповедался, и приобщился св. Таин, а чрез неделю был здоров.8) В том же Бобровском селе одна женщина родами мучилась более суток и, когда отчаялись в разрешении от беременности, позвали меня для напутствия. По прибытии я нашел полную избу женщин на ногах, а родильницу лежащей спиной на истопляющейся печи. Узнав, что делается, я выслал всех женщин, оставив одну старушку опытную, приказал снять с печи больную и уложить на кровать. Старушке велел хорошенько ощупать живот и узнать повернее, как лежит в утробе младенец. Что же оказалось? младенец головой уперся в правый пах, а задней половиной в левый бок и правая рука выставилась наружу. Тотчас я бабке разъяснил, как должен лежать младенец, приказал вправить ручку и направить по пути, потом употребили средство, означенное под цифрой 7, и едва я вышел из избы, как женщина родила мертвого младенца, которого ручка была почти оторвана и это произошло от того, как я после узнал, что первая повитуха была не понимающая о родах.9) Омского ведомства, в селе Карасукском, одной женщине, по испытании всех средств уже оставленной и повитухой, и родными, и умиравшей, мной оказана была такая помощь. – По какому-то, не помню, случаю я зашел в ту самую комнату, где лежала больная и сейчас присоветовал употребить способ, означенный в случаях 7 и 8, и женщина благополучно разрешилась от бремени, причем, и родившая, и рожденный остались живы.Священник· Г. В-нов(Из Тобольск. Епарх. Ведом.).Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 26. С. 260–260.О кладбищах. – Гигиенический комитет во Франции признал кладбища (при условии глубокого зарывания трупов и запрещения накладывать несколько трупов в одну яму) безусловно безопасными в смысле возможности испарений вредных для здоровья газов; поэтому нет необходимости ни ограничивать местоположение кладбищ по отношению к ветрам, ни огораживать их высокими стенами: последнее может только препятствовать свободной циркуляции воздуха на кладбище.Совершенно иначе стоит вопрос о возможности загрязнения подпочвенной воды органическими веществами, развивающимися в почве кладбища. В этом отношении, наоборот, должна соблюдаться величайшая осторожность. Грунт кладбища должен быть рассыпчатый, преимущественно песчаный; если он компактный и содержит много влаги, подпочвенный слой кладбища должен дренироваться, и вода очищаться. Во всяком случае кладбище должно быть, насколько возможно, удалено от той плоскости подпочвенной воды, которая дает воду, употребляющуюся окрестным населением, и не должно иметь возможности сообщения с нею; оно должно быть удалено по крайней мере на 100 метров от всякого жилья. Что касается до склепов, то при открывании находящихся там гробов, в них оказывается сукровичная жидкость, издающая гнилостный запах. Поэтому необходимо наполнять в таких ящиках все пространство около гроба порошком угля или деревянными опилками, смешанными с каким-либо обеззараживающим веществом; кроме того, склепы должны постоянно вентилироваться. Перевоз трупов допускается не иначе, как в наглухо закрытых и непроницаемых металлических ящиках.№ 27. Июля 2-гоДмитриевский А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры (вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 261–270.V и VI века в истории православного монашества вообще, и палестинского в частности, должны быть по справедливости названы золотыми веками. Говоря это, мы далеки от мысли утверждать, что монашество на Востоке в это время стояло на высоте своего призвания и не имело темных сторон в своей, еще недостаточно прочно организованной жизни. Довольно указать на волнения и сильное умственное брожение среди монахов того времени по поводу признания Халкидонского собора истинным, споров из-за мнений Оригена и Феодора Мопсуетского, чтобы видеть, что это воинство Христово не отличалось должным повиновением своим, сильным духом, вождям, не имело строгой дисциплины, и во многих отношениях находилось впереди реорганизации и брожения. Но эта история данного времени славна своими вождями тогдашнего монашества, которые, владея мощным духом, крепкою волей и стойким характером, умели мужественно и неустрашимо бороться с беспокойными подчиненными, подвергая себя самих всевозможного рода опасностям и неприятностям; эти славные вожди дерзновенно и правдиво говорили пред сильными византийскими императорами, давали мудрые советы архипастырям первопрестольных церквей, смирением и кротостью являя в своем лице и в образе жизни первый пример, побеждали стропотных и недовольных членов своих общин, и водворяли мир, любовь и единомыслие, как между отдельными лицами, так и между целыми христианскими обществами для блага Церкви Христовой. Преподобные Евфимий, авва Феоктист и св. Савва Освященный, святые Феодосий и Герасим Иорданский – вот эти столпы монашества V VI веков, и вот кто составляет красоту Церкви Христовой и похвальную гордость монашества. Высотою своей христианской жизни в духе Евангелия, силою своего богопросвещенного разума, дивными подвигами и чудесами они превзошли все происки и козни человеческих страстей и скрасили темный фон общей исторической картины настолько, что пред зрителем исторической судьбы прошлого Церкви Христовой, во всем блеске и яркости красок, и со всею рельефностью, выступают на первый план, названные нами отцы монашества. И святая Православная Церковь знает их жизнь, преисполненную таковых подвигов, и прославляет их песнопениями и торжественными службами. Но среди названных отцов монашества, особенною известностью и славою в Православной Церкви пользуется Савва Освященный, «как начальник и законодатель всех пустынников» (Христ. Чтен. 1823 г. ч. XII, стр. 231; Coteler. pag. 332), и как предполагаемый составитель церковного Устава, которым в настоящее время пользуется при богослужении вся греко-российская Церковь и некоторые из монастырей православного Востока97 (Синай, немногие афонские монастыри).Обширная и вполне достоверная биография98 препод. Саввы Освященного составлена неким монахом Лавры преподобным Кириллом Скифопольским. Кирилл Скифопольский был сыном «управителя епископского дома и помощника митрополита (скифопольского Феодосия) в его делах». В приезд препод. Саввы Освященного в Скифополь с императорскими указами, препод. Кирилл, еще будучи отроком, удостоился благословения св. отца и назван был им даже «своим учеником и сыном пустынных отцов». Второй раз он удостоился его благословения и некоторого особенного внимания в бытность св. отца Саввы, у аввы Прокопия, в местах св. апостола Фомы, куда пришел отрок Кирилл с своими родителями с нарочитою целью – видеть св. мужа. Изучив Псалтирь и Апостол, по совету св. Саввы, Кирилл был благословлен скифопольским митрополитом, «пострижен и поставлен на первую степень церковнослужителей» (стр. 251–254; pag. 349–351). В последствии времени Кирилл удалился в Лавру св. Евфимия, а оттуда перешел в Лавру св. Саввы, который был вызван в эту Лавру в 23 год после кончины препод. Саввы из обители св. Евфимия. Этот вызов препод. Кирилла Скифопольского, вместе с другими шестьюдесятью монахами «прочих православных пустынных монастырей», сделан был отцами Саввинской обители, «по воле и определению божественного Иоанна епископа и отшельника» (стр. 283, pag. 375), который на 38 году своего возраста поселился в Лавре, еще при жизни препод. Саввы Освященного, был к нему в самых дружеских отношениях и много весьма полезных и важных сведений сообщил нашему автору о жизни и деятельности св. Саввы, при составлении им настоящей биографии (стр. 131; pag. 248). Тот же «божественный отец наш Иоанн епископ99, а также некий «честнейший и чадолюбивейший отец Георгий» побудили препод. Кирилла Скифопольского «описать богоугодную жизнь, совершивших на земле путь свой святых отец наших Евфимия100 и Саввы» (стр. 97, 131; pag. 220, 221, 249). К возложенному на него весьма лестному поручению, Кирилл Скифопольский отнесся вполне добросовестно и написал свою биографию препод. Саввы самым тщательным образом по данным, наиболее заслуживающим вероятия. «Сведения о нем я, – пишет препод. Кирилл, – тщательно и с трудом собрал от достоверных святых мужей, которые были у него учениками и сподвижниками, и которые доныне подражают его жизни и освящают нам путь к Богу» (стр. 96; pag. 221). Под этими «достоверными святыми мужами» Кирилл Скифопольский разумеет, кроме уже упомянутого епископа Иоанна, Григория пресвитера и его двоюродного брата по отцу (стр. 103, pag. 226), божественного Павла, славившегося в великой Лавре святыми «добродетелями» ученика блаженного Иеремии – армянина (стр. 130; pag. 247), и авву Геронтия, настоятеля в обители св. Евфимия (стр. 186; pag. 292). О некоторых чудесах св. Саввы Освященного биограф его рассказывает, как непосредственный очевидец (стр. 258, 263; pag. 355, 359). Посему нельзя удивляться тому обстоятельству, что свое вступление в биографию препод. Саввы автор оканчивает следующим любопытным обращением, уже к известному нам, «честнейшему и чадолюбивейшему отцу Георгию». «Умоляю, – пишет он – верить всему, что мною уже сказано или будет говорено теперь. Для сего я с точностью упоминал о времени, местах, лицах и именах, дабы скоро можно было исследовать истину моего повествования» (стр. 97; pag. 221). Само собою понятно, что после такой лестной рекомендации своего труда со стороны самого автора, лишь 23 года спустя жившего в Лавре по кончине препод. Саввы, сведения о жизни и деятельности сего отца для нас – удаленных более чем на 1400 лет от того времени, должны быть в высшей степени ценны и интересны. Но при всей ценности исторических данных, собранных в данном житии Кириллом Скифопольским, мы далеки от мысли излагать подробную биографию св. Саввы Освященного, касаться его весьма плодотворной и живой деятельности в церковных делах того времени Палестины, его участия в горячих, и даже страстных спорах по поводу разных богословских вопросов, мы лишь сообщим общие сведения его биографии, рисующие его перед нами, как «начальника и законодателя всех отшельников, и всех, кои хотят жить в келиях». Это мы сделаем главным образом в тех видах, чтобы можно было судить, что «Τύπος καὶ παράδοσις, καὶ νόμος» препод. Саввы Освященного, оставленный им ученику своему и преемнику в игуменстве Мелиту, с которым мы намерены познакомить наших читателей, и вновь нами открытый, взят целиком из жизни самой Лавры, и осуществлялся на практике в бытность игуменом самого Саввы Освященного.Препод. Савва Освященный родился около 430 г. по Р. X., в 17 г. правления императора Феодосия, в селении Муталаски Каппадокийской области, от благородных христианских родителей Иоанна и Софии. По случаю скоро последовавшего назначения отца препод. Саввы на высшую военную должность (он был причислен к так называемым Исаврянам), пятилетним ребенком св. отец был оставлен в родной деревне на воспитание у своего дяди по матери, у некоего Ермия. Вследствие споров между его воспитателем и другим дядей по отцу Григорием из-за юноши и имения его родителей, Савва покинул родную деревню и удалился в монастырь, называемый Флавианы (Φλαβιαναῖς), отстоящий на двадцать стадий от села Муталаски. «Будучи принят в оный от архимандрита и причислен к монашескому обществу, он научился строгости монашеской жизни: в короткое время изучил Псалтирь и узнал прочие постановления «общежительного правила» (τοῦ κοινοβιακοῦ κανόνος κατάστασιν) (Cotel. р. 223; Христ. Чт. стр. 99). Но так как корыстолюбивые его дяди продолжали ссориться между собою и после удаления от них св. юноши, и многократно покушались склонить его к выходу из монастыря, дабы, как они говорили, вступил он во владение земель, принадлежащих его родителям, сверх сего они убеждали его вступить в брак» (Ibid;), – то с одной стороны это обстоятельство, а с другой вследствие «богоугодного желания посетить святой город и остаться вы пустыне, лежащей близ оного» (стр. 104), препод. Савва, после десятилетней жизни в Флавиановом монастыре, удалился из него.18-летним юношей св. Савва явился в Иерусалим и был принят неким каппадокийским старцем в монастыре аввы Пассариона, находившемся под управлением архимандрита Елпидия (стр. 104; Cotel. р. 226). Но, перезимовав в этом монастыре, препод. Савва не пожелал более оставаться в Иерусалиме, а удалился к препод. Евфимию, «который тогда подвизался в пустыне, лежащей к востоку от святого града, и сиял наподобие светила, и везде испускал лучи чудес своих» (стр. 105; pag. 227), и, увидавши его однажды в субботний день идущим в церковь, со слезами просил его, чтобы он причислил его к находящимся под его смотрением братиям» (Ibid.). Препод. Евфимий, как опытный в духовной жизни старец дал пылкому юноше такой прекрасный урок: «Сын мой, я думаю, что неприлично тебе, столь молодому, оставаться в Лавре; да и Лавре нет никакой пользы иметь у себя юношу, и тебе, юноше, не прилично быть между отшельниками, – и так заключил препод. Евфимий свой мудрый отеческий совет, – поди к авве Феоктисту в обитель, лежащую ниже; там ты получишь себе великую пользу» (стр. 106; pag. 228); Юноша беспрекословно повиновался мудрому совету препод. Евфимия и удалился с рекомендацией последнего в обитель Феоктиста, где «все, что принадлежало ему как собственность, он отдал в руки Феоктиста и посвятил себя на всякое дело подвижника. Проводя дни в телесном труде, он в основание и в начало своей жизни полагал смирение и послушание. Будучи способен и весьма ревностен к совершению божественного служения, он прежде всех входил в церковь и выходил из нее после всех: при великих душевных силах он и телом был велик и силен. Почему, когда все монахи рубили в пустыне только по одной связке прутьев для корзин и носили в киновию, то Савва рубил и носил по три. Притом он усердно служил при богослужении. Сверх сего иногда носил и воду, и дрова, и таким образом старался всем услужить. Был он довольно долгое время смотрителем над лошаками, исправлял и другие различные должности, и все сие исполнял неукоризненно и беспорочно, так что отцы киновии удивлялись столь великому усердию и услужливости юного Саввы» (стр. 108; pag. 229).Из Лавры Феоктиста, преподобный, вместе с неким братом киновии, родом из Александрии, по имени Иоанном, ездил в Александрию и виделся там с своими родителями, которые убеждали остаться в Александрии и вступить в воинскую службу, так, чтобы быть ему первым в отряде, которым командовал его отец, называвшийся теперь уже Кононом. На это предложение препод. Савва смело и дерзновенно отвечал: «я вступил в военную службу к Царю всех Богу и не могу оставить сей службы. Тех, которые хотят отвлечь меня от Него и всеми силами стараются принудить к сему, я не могу называть своими родителями. Я твердо намерен пребыть в сих мыслях до последнего издыхания и надеюсь скончаться в святой жизни подвижничества» (стр. 109; pag. 231). Он отказался от 20 каких-то монет, которые ему предлагали родители, и взял лишь три монеты, чтобы не опечалить отца и мать своим отказом, но и те принес в монастырь и отдал своему игумену.На 30 году своей жизни, уже после смерти препод. Феоктиста, с разрешения аввы Лонгина, который управлял монастырем после «чудного» Мариса, преемника Феоктистова, и с благословения препод. Евфимия, удалился в пещеру, которая находилась вне киновии, к югу, в утесе, и в которой он проводил обыкновенно пять дней в неделе. Вот как ·проводил здесь пять лет своей жизни препод. Савва Освященный: «В день воскресный к вечеру, – пишет Кирилл Скифопольский – выходил он из киновии с таким количеством пальмовых ветвей, которое достаточно было для работы в неделю, оставался в пещере пять дней, не принимая никакой пищи и в субботу поутру возвращался в киновию и приносил с собою пятидневное рукоделие – пятьдесят отделанных корзин». (стр. 111; pag. 232). Подобный образ жизни заслужил полное одобрение со стороны препод. Евфимия, который стал «брать его с собою вместе с блаженным Дометианом в большую пустынь Руву, месяца генваря четырнадцатая дня». Ибо Евфимий уверен был в нем; он называл его отроком-старцем, и как искусный воспитатель детей руководил его к высшим добродетелям и упражнял в оных. В сей пустыне, будучи отдалены от всякого обращения с людьми, они оставались до праздника ваий (Ibidem.).А. ДмитриевскийОтношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам101 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 271–279.Должен ли пастырь Церкви заботиться об обращении и привлечении в лоно своей Церкви иноверцев и сектантов, живущих между его прихожанами, и принимать потребные к тому меры? Пастырю Православной Церкви, уверенному в правоте своего исповедания, убежденному в том, что только Православная Церковь предлагает верующим надежные и верные средства ко спасению, естественно желать, из любви к людям, уклоняющимся от единения с Православною Церковью, чтобы они оставили тот ложный путь, по какому блуждают, и приобщились к единому стаду Христову; естественно пользоваться всяким представляющимся случаем к тому, чтобы в сектанте или иноверце возбудить, расположение к Православной Церкви и к признанию ее достоинства, ее неизменной верности заветам Христовым, и спасительности тех благодатных средств, какие она предлагает своим членам, – естественно утверждать в добром намерении тех, в ком он замечает желание войти в единение с святою Православною Церковью. Но ревность пастыря о приумножении своего духовного стада и привлечении в него не сущих от двора его, должна быть сдерживаема и управляема благоразумием. Дух прозелитизма не должен увлекать его к каким-либо резким и насильственным действиям по отношению к людям, живущем в среде его прихожан, но не принадлежащим к его духовному стаду. Если эти, чуждые Православной Церкви, сожители его прихожан принадлежат к вероисповедным обществам или сектам дозволенным законом, пастырь Церкви не будет посягать на свободу их исповедания и насильно влечь их к себе в свою церковь. Пусть спокойно живут они, не тревожимые навязчивою ревностью пастыря. Иначе, если пастырь будет делать нападения на них, хотя бы эти нападения состояли в непрошеных и нежеланных ими увещаниях, и обличениях, его сочтут фанатиком, и его действия были бы не согласны с идеалом пастыря, по которому он всегда сохраняет спокойное достоинство в своем поведении и в своих отношениях к другим, всегда готов оказать добро и помощь людям и чуждым ему, но никогда насильно не вторгается в чужой двор, чтобы увлечь в свою более безопасную ограду, блуждающих вдали от нее. Кроме того, проявление усиленной ревности пастыря к обращению не находящихся в единении с Православною Церковью заставит их тверже стоять за свое исповедание, возбудит в них стремление к самозащите и усиленному отпору нападениям на них, встречаемым от пастыря, и в то же время может портить и нарушать добрые житейские отношения между ним – пастырем и его пасомыми с одной стороны, и членами чуждой ему церковной общины с другой. Пусть пастырь Церкви будет прежде всего пастырем своего стада, его охраняющим и водящим на добрые пажити, а не миссионером, действующим на чужих овец, и их увлекающим в свое стадо. Он, конечно, не отринет их, а с готовностью откроет для них двери своей церкви, когда Господь приведет их к нему, или они сами, беспокоемые сомнением, обратятся к нему. Но он, согласно наставлению Евангелия, не будет насильно навязывать спасение тем, которые не хотят принимать его (Мф.10:5, 14)Но, не проявляя излишней ревности к обращению в православие людей, принадлежащих к другим религиозным обществам, или уклоняющихся от единения с Православною Церковью, не увлекая усиленно в ограду Церкви тех, которые бегут от нее, пастырь Церкви отнюдь не должен равнодушно относиться к делу своего исповедания и к славе своей Церкви. Он всегда близко должен принимать к сердцу достоинство и честь своей Церкви, и религиозные интересы того общества, во главе которого стоит он; – при представляющемся случае, он должен показывать пред своими и чужими преимущества своей веры, и защищать свою Церковь и ее учреждения от нареканий и нападений, если такие слышит где-либо. Касательно этого, прекрасное наставление дает св. Феодосий Печерский князю Изяславу. По этому наставлению, православный, не только пастырь, но и всякий простой член Церкви, должен живо чувствовать и выражать пред чужими людьми, входящими в соприкосновение с ним, сердечное убеждение, что «нет иной веры лучше нашей, так как наша вера чиста и свята, – что держащиеся этой веры могут грехов избыти, избавятся от вечныя муки и сподобятся вечной жизни и радости со святыми без конца, и что сущему в иной вере, или латинской, или армянской несть им видети жизни вечныя. Не подобает – продолжает свое наставление св. Феодосий, – чадо, хвалити чужой веры. Аще хвалите кто чужую веру, то обретается хулителем своей веры. Аще ли начнет непрестанно хвалити и свою и чужую, то обретается такой двоеверец: близ есть ереси. Ты же, чадо, блюдися их и свою веру непрестанно хвали»102. Этими словами святой отец намечает тот дух, каким непрестанно должен быть одушевлен, и какой всегда должен проявлять истинный чтитель святой матери своей Церкви. А пастырь Церкви не должен ли идти в этом отношении впереди других членов православного общества, показывая всем пример ревностного охранения чести своей Церкви. Это поддержание и охранение чести Православной Церкви он может и должен принимать на себя при случайных разговорах, в смешанных собраниях, где встречаются лица, принадлежащие к разным вероисповедным обществам, когда коснется дело различия, и относительного достоинства того или другого вероисповедания. Тем ревностнее должен выступать с защитою своей Церкви пастырь, когда замечает, что некоторые из православных готовы указывать частные недостатки в своей Церкви и ее представителях, готовы поддакивать хулам на нее, раздающимся со стороны иномыслящих. Из слова его тотчас же должно быть ясно видно всякому, что он – любящий сын своей матери, всецело ей преданный, не могущий равнодушно сносить нареканий на нее или позора, ей причиняемого неправдою или злобою иномыслящих . Ввиду опасностей, могущих происходить для членов Православной Церкви от близкого соприкосновения с иноверцами и сектантами, государство, признающее Православную Церковь господствующею церковью, ограждает ее права особыми гражданскими постановлениями. Закон, дозволяющий в государстве при господстве Православной Церкви другие исповедания и религиозные секты, строго определяет права этих дозволенных исповеданий и сект, и их отношение к господствующей Церкви Православной. За точным выполнением гражданских постановлений, урегулирующих отношения между Церковью Православною и другими исповеданиями и допускаемыми в государстве сектами, смотрят и должны смотреть представители власти гражданской. Но и пастырь Церкви не может стоять в стороне от этого дела. Верный и усердный страж своей Церкви, он не может и не должен допускать, чтобы представители других религиозных обществ или сектанты что-либо предпринимали и делали в нарушение закона, покровительствующего Православной Церкви. Например, закон требует, чтобы дети от смешанных браков были крещаемы в Православной Церкви и воспитываемы в духе православия. Может ли священник оставлять без внимания, если заметит в каком-либо семействе, где муж или жена подчинены его духовному руководству как его духовные дети, явное нарушение этого требования, и если встретит чье-либо насилующее влияние, препятствующее воспитанию в православии малых членов подобной семьи? По требованию закона, члены дозволенных в государстве религиозных общин, при свободном отправлении своих религиозных дел не должны дозволять себе пропаганды своего учения и совращать православных. Пастырь будет виновен в небрежности о целости и спокойствии своего стада, если, замечая покушение со чьей-либо стороны на совращение его прихожан, не примет никаких мер к тому, чтобы остановить преступную пропаганду и заставить, покушающихся на совращение слабых членов Православной Церкви, не выходить из пределов дозволенного. Расколу или еретическим сектам запрещено внешнее оказательство при отправлении богослужебных действий, запрещено и всякое действие со стороны их последователей, могущее послужить соблазном и оскорблением для православных, например, поругание святых икон, чтимых православными, публичное осмеяние учреждений Церкви и выражение открытой хулы над ними. Но когда что-либо подобное открывается пред глазами пастыря, ужели не возмутится и его ревность, и не подвигнет его к ограничению дерзости сектантов и к возможному пресечению зла? Запрещено распространять в народе книги и рукописи, наполненные бранью на православие, могущие поколебать уважение народа к Церкви. В случае распространения подобных вещей среди православного народонаселения, священник, опираясь на силу закона, должен позаботиться об изъятии из обращения, и о прекращении распространения в народе того, что может иметь растлевающее влияние на его религиозное сознание. Что должен делать пастырь Церкви, чтобы остановить нарушение закона опасное и вредное для православия, со стороны иноверцев или сектантов? Он может напомнить людям, дозволяющим себе действия противные православию, о законе, и той ответственности, какой они подвергаются за его нарушение, и без всякой вражды, в духе доброжелательства, но с твердостью представлять им, чтобы они для собственного спокойствия и спокойствия других подчинялись порядку, установленному законами. Не захотят сектанты или иноверцы слушать православного пастыря, не захотят сообразовать своих действий с его представлениями, он может и должен обратиться за содействием к подлежащим властям, на которых возложена обязанность наблюдать за исполнением закона, и вместе с тем он должен доносить своему непосредственному начальству о всех явных нарушениях закона, клонящихся к унижению и оскорблению православия, и к распространению ереси или заблуждения среди православного народонаселения, если только дозволяют их в местности его прихода сектанты или люди, принадлежащие к иноверным обществам. Может пастырь возбудить против себя ненависть и озлобление со стороны сектантов и иноверцев, если из ревности по православию будет принимать меры к пресечению всяких покушений с их стороны на обход или нарушение закона, ограждающего права господствующей Церкви. Но как ни желательно пастырю Церкви иметь мир со всеми людьми, – охранение дела Божия, вверенного его попечению, должно быть для него дороже желания сохранить мир с людьми, живущими подле него, но дозволяющими себе действовать ко вреду и соблазну его паствы. Пастырь, в сознании правоты своего дела и в желании блага своей пастве, не должен бояться ненависти чужих, решающихся быть открытыми врагами Православной Церкви.Совместное жительство православной паствы с сектантами и иноверцами естественно располагает православного пастыря, пекущегося о целости и чистоте веры своей паствы и в церкви, и в домах, касаться тех учений и обрядов, какими отличаются от нас те или другие сектанты и иноверцы. Но было бы нетактично, и несогласно с требованиями пастырского благоразумия, говорить против заблуждающихся, живущих в соседстве с православными, частые горячие полемические проповеди и жестко, со страстью, нападать на них и бранить их, в публичных ли то, или частных речах. Пусть сами они не слышат этих нападений, но об них могут сказать им, и при том пересказе могут еще, пожалуй, переиначить и преувеличить дело. Что же может быть следствием того? Доброго плода нельзя ожидать от этого. Подвергающиеся резким и горячим полемическим нападениям пастыря, только озлобятся от той брани и от тех нападок, какие будут доходить на них, и с своей стороны станут отвечать православным враждой и бранью. Средостение, отделяющее их от истинной Церкви, еще более увеличится, и могут возникнуть отсюда прямые неприятности, как для самого пастыря, так и для паствы. Возбуждаемая горячими проповедями пастыря против иномыслящих, его паства сама может исполняться духом вражды по отношению к ним, который разрушает желанный мир между близкими соседями и может порождать взрывы страсти, ведущие к сильным ссорам и нарушению общественной тишины и общественного порядка. Положим, нужно охранять свою паству от лжеучений, каких держатся живущие среди нее, или в соседстве с нею, сектанты или иноверцы, можно уяснять ей с возможной полнотой и вразумительностью пункты разногласия между православием и неправославием или расколом. Но здесь важна и полезна не столько полемика, сколько положительное, твердое и ясное раскрытие истины, толкуемой другими в ложном или превратном виде. Это можно делать с силою и пользою для своей паствы без всяких бранчивых и обидных выходок против иномыслящих. Пусть учит пастырь свою паству, и учит со всем усердием, пусть утверждает ее в преданности православию и обычаям, утвержденным Православною Церковью, пусть разъясняет ей несостоятельность тех учений и действий, каких держатся иномыслящие и какие отвергает наша Церковь, но пусть при этом он не выходит из пределов умеренности и спокойствия, сдерживаемый сознанием достоинства своей Церкви и православной веры. Если к своему ясному и твердому наставлению он станет примешивать слово страсти против заблуждающих, если будет давать им обидные клички, если станет преувеличивать то, в чем они являются неправыми и будет греметь против них проклятиями и зложеланиями, – то это не усилит, а только ослабит его слово. Сила принадлежит спокойному самообладанию правого убежденного сознания, а не страстному возбуждению. Мы имеем печальные примеры увлечений полемикою у представителей других религиозных общин, желающих удержать от перехода в другое вероисповедание народ, их окружающий. Эти примеры дают, во-первых, польские ксендзы в тех краях, где народ перешел из унии в православие: чтобы поколебать этот народ в преданности Православной Церкви, в какую он возвратился после долгого уклонения от нее, ксендзы делают разные изветы и наговоры на Православную Церковь и ее представителей, называя ее проклятою схизмою, утверждая, что у православных не веруют в Пречистую Богородицу, что их служба не божественна, что их таинства не спасительны, что лучше молиться в хлеве, чем в православном храме, что, кто принимает православие, тот делается предателем Иисуса Христа и т. под. Эти примеры представляют, во-вторых, лютеранские пасторы в прибалтийских губерниях, которые, как читаем в газетах, и с церковной кафедры, и в школах обзывают нас идолопоклонниками, нашу веру называют верою неразумною, смеются над нашими обрядами церковными, и нашим пастырям приписывают разные низкие свойства. Пастырь Церкви Православной, твердо и ясно сознающий правоту и преимущества своего вероисповедания, надеемся, не унизится до подобных недостойных приемов, потому что кроме осуждения и прямого вреда защищаемому делу, ничего нельзя приобресть такими приемами и такою тактикою, едва ли в чем-либо могущею найти для себя оправдание.Из практики сельского лекаря103 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 279–286.IV. Мое лечениеМое лечение очень незамысловато. Я уже сказал, что лечу больше тем, что имею под руками, и таких больных, которые по моим силам.Привозят больного ребенка, у которого сильно распухли и уже зарделись подчелюстные железы. На первый раз даю желтого пластыря для образования нарыва, а когда сделается нарыв, прикладываю зеленый пластырь. Оба пластыря намазываю на тряпочку, которую разрезаю на кусочки величиною с нарыв. На тряпочках с зеленым пластырем средина немного простригается крестообразно для выхода материи.Оба эти пластыря покупаются в аптеке готовыми. В случаях, подобных описанному, приносят большую пользу.Опухоли подчелюстных и околоушных желез бывают часто у детей, особенно у золотушных. Когда приводят ребенка, у которого опухоли еще только начались и не обнаруживают большой склонности к нарыву, тогда удается уничтожить их при помощи разрешающих компрессов. Необходимый для таких компрессов кусочек кромки даю из домашнего запаса.В свежих порубах и порезах поступаю так. Если рана не очень кровоточива, и не разрезаны большие жилы, промываю ее холодной водой и, когда не окажется в ней грязи, свожу ее края вместе и накладываю на нее липкий пластырь. Если уже образовалась опухоль, которая не дает краям раны сойтись вместе, предварительно прикладываю к ране снег и, когда опухоль опадет, поступаю с раной по вышеописанному. Но удалить опухоль дается не всегда. Если порез сделан за сутки, то опухоль скоро не опадет, или, когда перерезана жила, тогда приходится немедленно приложить к ране кровоостанавливающее средство. Я имею на этот случай Пенгавар-Джамби (покупается в аптеке), которое очень помогает, останавливает кровь скоро, и не делает в ране нагноения. Бывает, что не сразу обращаются ко мне с порубами и порезами, а сначала останавливают кровь домашними средствами, напр., сажей или землей, и другим, вследствие чего разрезанное место начинает гноиться. В этих случаях, размывши рану, и вычистивши из нее сажу или землю, даю прикладывать тряпочку или корпию, намоченную свинцовой водой, и предупреждаю, чтобы в случае порезов обращались ко мне немедленно.Лихорадку первое время лечил хиной и хинной коркой, но это довольно дорого. В настоящее время запасаюсь ивовой корой (собирается весной с молодых ветвей) и из нее приготовляю отвар, который принимается по столовой ложке. Помогает хорошо. Для приготовления этого отвара берется мелко искрошенной сухой ивовой коры от 2 до 8 драхм на 8 унций воды, и варится на легком огне час. Когда нет у меня ивовой коры, велю домашним больного надрать осиновой корки, высушить ее, и положить горсть корки в горшок, налить на нее полбутылки воды, закрыть плотно крышкой и поставить в вольную печь, к вечеру вынуть и, процедивши отвар сквозь тряпочку, давать больному по ложке через час или два. Помогает и этот отвар.У иного по-видимому не болит ничего в отдельности, а только общий упадок сил и потеря аппетита. Таким даю настой трефоли. Большую щепотку измельченных листьев трефоли завариваю стаканом кипятку, через час сливаю и даю пить по рюмке раза три-четыре в день. Аппетит скоро появляется и больной начинает поправляться. Более слабый настой трефоли употребляется и при вялости пищеварения, и неопределенных болях в животе.Когда крестьянин зимой или осенью на работе вспотеет и потом снимет шубу, оставшись в одной мокрой рубашке, его продует и сделается с ним озноб и подирание кожи, таких велю я натирать уксусом с водой, а еще лучше помогает уксус с водкой и горчицей. Берется полчашки уксуса и полчашки водки (хлебной), в этом составе размешивается пол чайной ложки сухой горчицы. Иногда для возбуждения испарины велю пить мяту или сушеную малину. Когда нет малины, велю заваривать малиновые стебли. В экстренных случаях для возбуждения испарины даю крепким лицам 5 капель нашатырного спирту в рюмке водки, а более слабым – в рюмке воды для приема внутрь. Последнее средство скоро вызывает пот.Часто вследствие простуды появляется стеснение в груди и мучительный сухой кашель. Был у меня даже такой случай этой болезни, что больной не мог лечь, и спал сидя, облокотясь на подушку, положенную на стол. Этим больным попробовал я давать настой солодки (лакричного корня) с двууглекислым натром (сода). Успех хороший. Польза была и в вышеупомянутом случае. Для приготовления этого лекарства беру корешок солодки длиной и толщиной в мизинец, расщиплю его мелко, и, положивши в чайник, заварю кипятком. Через час или два настой сливаю сквозь тряпочку в бутылку, доливаю бутылку кипяченой водой, и кладу в нее полную чайную ложку соды. Принимается этот настой по ложке, и по глотку через час. После первых же приемов кашель становится мягче, начинается отделение мокроты, а затем и дыхание становится свободней.Обращается ко мне женщина, страдающая постоянным кровотечением. Чем тут помочь? В лечебнике против этой болезни указаны средства или такие, которых у меня нет, или же неудобные для крестьянок (впрыскивания). Смотрю в отделе о лекарствах кровоостанавливающие средства, между которыми стоят еловый мох и спорынья. Эти лекарства по нам. Велел набрать елового моху, высушить и пить, как чай. Стало лучше. С тех пор начал я против упомянутой болезни употреблять еловый мох. Некоторым помогает мох, а одной, помню, не помог, потому что болезнь ее была очень застарелая. Наказал ей выбрать во ржи зерен спорыньи и принести мне. Из этой спорыньи приготовил капли (1 часть спорыньи настаивается 5 дней в 6 частях спирту) и дал их принимать по 20 капель три раза в день. Спорынья остановила кровотечение.А иногда приходится лечить противоположную болезнь. Очень неосторожны крестьянки после родов, часто застуживают крови, вследствие чего появляются сильные боли в нижней части живота и вздутие. Когда обращаются ко мне с этой болезнью, я даю совет: намачивать вчетверо сложенное полотенце в теплой воде и, выжавши, держать его на животе пока не остынет, затем снова намочить и приложить и т. д. При этом даю пить слабительное (отвар александрийского листу, или же раствор соды). На иных эти средства не действуют; приходят ко мне во второй раз. Тогда уже я даю более действительное средство, именно настой римской ромашки с александрийским листом, для чего беру и драхму цветов ромашки, небольшую щепотку (что возьмется в два пальца) александрийского листа, кладу в пузырек и наливаю тремя унциями кипятку, через 1½ часа настой процеживаю и посылаю больной пить по полурюмке через час. Этой пропорции достаточно бывает для того, чтобы вызвать, неделю назад остановившиеся крови. При этом велю продолжать и согревающие компрессы.От ожогов хорошо помогает мазь из известковой воды, смешанной с равной частью льняного масла. Этой мазью смазывается обожженное место при помощи перышка; после нескольких смазываний мокрота пропадает и начинает образовываться доброкачественный струп. В некоторых случаях, именно когда замечалось сильное воспаление около обожженного места, я давал прикладывать свинцовую примочку, которая действовала также с успехом. Был такой случай ожога. Ребенок подтолкнул стол, и вылил себе на голову и спину кипящий самовар. На другой или на третий день, когда уже пузыри прорвались, обратились ко мне. Я дал известковой мази. Не помогло. Стали ходить туда и сюда, исполнять советы каждого встречного. Обожженные места загноились, почти вся голова обратилась в мокнущий струп. Обращаются снова ко мне. На этот раз дал свинцовой примочки. Ожоги на спине стали заживать, раны перестали гноиться, а голове лучше нет. Видя пользу, приходят в третий раз. Попробовал дать цинковую мазь (1 часть окиси цинка в порошке тщательно стирается с 9-ю частями топленого свиного сала) и велел намазать голову этой мазью. Струпья скоро подсохли и под ними стала образовываться свежая кожа. Цинковую мазь всегда можно получать в аптеке готовою.Зубные боли лечит моя жена кёллерской водой. Откуда узнала она оо этом способе, не ведаю. Раз приезжаю из деревни, сидит в кухне крестьянин и все плюет. Что такое? Это он держит на зубу кусочек ваты, смоченной в кёллерской воде, и выплевывает накопляющуюся во рту слюну. Он пришел было ко мне полечить зубы, а так как я отлучился в приход, жена предложила ему свое средство. Достаточно бывает сменить три шарика ваты, смоченной кёллерской водой, и зуб перестает болеть. В случае простуды, конечно, больной зуб снова начинает ныть, и тогда опять идут к матушке. К таким больным я уже и не выхожу, на то есть у меня специалист. Однако, это средство не всем безусловно помогает. Пришла однажды женщина, у которой зуб уже вышел весь и сильно болел его корень. Кёллерская вода не помогла. Пришлось взяться за лечение мне самому. Чем унять боль? В лечебнике указано много таких средств, которых у меня нет. Наконец нашелся рецепт, по которому я мог составить лекарство в своей аптечке: растворить 1 часть камфары в 2-х частях гофманских капель. Сделавши лекарство, обвернул кончик проволоки ватой и, обмакнувши вату в раствор, стал держать внутри полого зуба, потом этим же раствором велел натирать щеку снаружи. Боль скоро унялась и более полугода не повторялась (повторилась от значительной простуды), тогда как прежде постоянно ощущалась от сгнившего зуба и по временам усиливалась до невозможности терпеть ее. С этого разу в случаях упорной зубной боли я стал употреблять это средство.Обращаются с хроническими язвами. Такие язвы чаще встречаются у лиц золотушных. Если края язвы значительно опухли, а внутри заметен гной, я пробовал лечить их свинцовой примочкой с квасцами, для чего 1 часть квасцов растворяется в 24 частях свинцовой воды, этой смесью намачивается корпия и прикладывается к ране. Через неделю такого лечения, в известных мне случаях, язвы заживали. Иногда такие язвы лечу спермацетной мазью (можно купить готовую в аптеках), но это средство мало испытано мною.Грыжу пупка у малолетних лечу наложением пелота. Пелот приготовляется и накладывается так: сначала обделывается выпуклый кружок из пробки наподобие скорлупы грецкого ореха. Нужно заботиться, чтобы кружок был более пупка. На выпуклую сторону, обделанной таким образом пробки, накладывается смазанный деревянным маслом круглый кусочек полотна величиною не шире пробки. Затем приготовляются две полоски липкого пластыря шириною в палец и длиною в вершок или немного более, и, кроме того, бинт шириною в три пальца и длиною такой, чтобы стало обернуть его два раза вокруг тела ребенка и завязать концы (узкие). Когда все готово, пупок ребенка осторожно вправляется, накладывается на него пробка с тряпочкой (пелот), и сверху ее крестообразно две полоски пластыря так, чтобы они пересекались над пробкой, а концы их прилеплялись к голому телу, для удержания пробки в неподвижном состоянии, и затем накладывается бинт, концы которого, обогнувши спинку, завязываются спереди довольно туго. Пелот носится не менее двух месяцев для того, чтобы прогрызенное отверстие пупка заросло. Примерно раз в неделю пелот перевязывается для обмывания накопляющейся под ним грязи; а бинт приходится перевязывать по нескольку раз в сутки.Понос у детей чаще всего лечу отваром риса. Средство доступное и вполне безвредное. Берется одна столовая ложка чистого рису и варится полчаса на легком огне в 2-х не очень больших стаканах воды. По снятии с огня, отвар выстуживается и процеживается сквозь полотно. Грудным детям отвар дается из рожка. Можно его и подслащивать. Однако, в упорных поносах это средство оказывается недействительным. Давать детям, рекомендованные в лечебнике средства, я всегда опасаюсь, и поэтому отказываюсь лечить тех, которым не помогает рисовый отвар. Вообще лечить детей редко берусь.Изложенными сведениями ограничиваются результаты моих шестилетних опытов по части народного здравия. Очень многому еще нужно поучиться, не говоря уже о несовершенстве приобретенных сведений. Хотя от меня, как и от каждого сельского священника, никто не потребует умения лечить всякие болезни, но самая наша жизнь по захолустьям, в среде, удаленной от ученых докторов, указывает объем и границы, необходимых для нас сведений в области медицины. От нас требуется первая помощь во всех опасных болезнях. С тоской и болью в сердце всегда похораняю я детей, умирающих от повальных болезней: кори, скарлатины, оспы, и кровавого поноса, и др. Неужели нет верных средств по крайней мере ограничить смертность от этих болезней? Если бы кто-нибудь открыл этот секрет!Нильский Михаил, свящ. К заметке «Мошенничество при сборе пожертвований на Афон» // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 287–291.В № 4-м «Руководства для сельских пастырей» за настоящий год, в отделе «Церковных известий и заметок», со слов «Московских Ведомостей», помещена заметка «О мошенничестве при сборе пожертвований на Афон». По поводу этой заметки мы намерены сказать несколько слов.Давно уже православная Россия наша славится своею глубокою верою, милосердием к ближним, любовью и благоговением ко всему священному, храмам Божиим, монастырям, усыпальницам святых мужей, и прочему, тому подобному. Но едва ли не более мысленный взор веры ее сынов обращается на Восток, откуда воссияло Солнце правды – Христос Бог наш. Всякое упоминание об Иерусалиме, Афоне и других тому подобных святых местах Востока крепко приковывает к себе мысль и внимание русского человека, и заставляет трепетнее биться его благоговейное сердце. Всякое приглашение к материальной помощи святым местам Востока встречает в русском человеке живейший отклик, даже без преувеличения можно сказать, что русский человек с большею готовностью отзывается на нужды святых мест Востока, чем на нужды своих отечественных церквей и монастырей. Простец селянин на видимую нужду или потребность своего местного храма кладет на блюдо, или опускает в кружку свой грош, или копейку; или заезжим сборщикам и сборщицам на нужды своего – какого-либо отечественного монастыря сыплет в мешок пригоршни самого дешевого хлеба – по преимуществу овса. А когда являются к нему сборщики, выдающие себя за «греков», отличающиеся от русских своею физиономий и покроем платья, тогда простец с напряженным вниманием интересуется всевозможными россказнями этих выходцев, и делается совершенно неузнаваемым – как бы преобразуется в иного человека. Присущая ему расчетливость и бережливость трудовой копейки на этот раз у него совершенно испаряются. В других случаях, как мы видели, он довольствовался ничтожным копеечным пожертвованием на видимые нужды своего храма, или на нужды других отечественных церквей и монастырей, в настоящий же раз, видимо раскошеливается, сует не известным ему людям, именующим себя «греками», не только рубли, но даже и десятки рублей, вовсе не задавая себе труда подумать, дойдет ли его жертва по назначению, и будет ли его душе от того какая-нибудь польза. У него нет и не может быть и тени сомнения относительно этих «греков» – подозрения их в каком-нибудь злом умысле или обмане; да и поселить в них подозрение относительно этих «греков» в каком-либо злом умысле и обмане очень трудно, потому что он сам видел у этих людей грамоты, и с печатями о своем посланничестве от вселенских патриархов, от братии св. Афона, и пр., сам слышал от них о несчастиях, горях и обидах, якобы претерпеваемых ими от неверных, о разорении мусульманами их церквей и монастырей, о нуждах их восстановления и благоустройства, о неусыпном молении их на развалинах древних святынь за всех своих благотворителей и пр.; сам видел у них разные вещи, якобы священные. И действительно восточные выходцы, как для большей убедительности в правоте своего дела пред глазами простого народа, так, главное, и для большего возбуждения народа к подаянию в свою пользу, нередко показывают разные подложные грамоты и послания, располагают напоказ и для целования разные, якобы священные вещи. Понятно, что набожному русскому человеку трудно устоять пред таким искушением, и он охотно приносит свою жертву, но только к сожалению, как раз вразрез с ее истинным назначением, то есть, вместо Бога истинного он приносит ее какому-нибудь Молоху. А бесчеловечные жрецы этого гнусного идола, пользуясь людской простотой, не только сами лично и беспрепятственно, но и чрез письма производят обильный сбор подаяний в свою пользу. Посетивши какую-либо местность, они тщательно собирают сведения о всех обывателях околотка, чем-либо выдающихся в религиозном или просто бытовом отношении, и записывают их имена и места жительства себе на память. И вот, посмотришь, чрез несколько времени, к намеченным жертвам летят из Константинополя и Одессы письма, с приложением каких-либо священных изображений на лоскутках бумажной или шелковой материи, в каких письмах тот или другой адресат, после льстивой похвалы ему за добрые качества души, иногда существующие, осаждается слезными мольбами о помощи, в раскрашенной всевозможными красками нужде, за что обещаются ему всяческие земные и небесные блага, и для несомненного получения их предлагается ему в помощь то или другое моление по приложенной таксе. Таковые письма нам уже давно (более двух лет) приводилось видать в руках их адресатов, своих более или менее зажиточных прихожан, а недавно – 17-го минувшего марта – лично почтены были вниманием со стороны бессовестных эксплуататоров народного благосостояния присылкою нам из самого Константинополя такого же послания. Замечательно, что вслед за получением нами письма, якобы от лица Русской пустынно-общежительной обители свято-рождественской Иоанна Предтечи на Афоне, с приглашением к пожертвованию на нужды этой обители, именно 19-го марта нашу местность посетили «греки», и собрали обильную жатву. Едва ли можно смотреть на это обстоятельство, как на простую случайность. Во всяком случае есть нечто странное и загадочное в том, что подобные же письма пришли ко времени посещения нашей местности «греками» и к некоторым из наших прихожан.Как видно, мошенничество при сборе пожертвований на Афоне основано на обширных началах, и ограждено всеми, предусмотренными против закона и властей, предосторожностями. Существуя уже нисколько лет, оно постоянно разрастается и доходит до таких ужасающих размеров, что терпеть его более сделалось невозможным. В самом деле, если агенты мошеннической шайки решаются уже нас – священников эксплуатировать в свою пользу, то, что же можно думать о действиях их в этом духе на народные массы наших прихожан?..Пастыри Церкви Христовой! Мы призваны оберегать, охранять и защищать свое стадо от хищных волков, нападающих на него, и потому должны возвысить свой голос против агентов мошеннической шайки, безбожно глумящихся над простою верою нашего народа, и бессовестным образом эксплуатирующих его благочестие. Видя, что на стадо наше делают нападение хищные волки и терзают его, неужели будем только безнадежно взывать к помощи посторонних, а сами ничего не предпримем в его защиту? Надеяться, что правительство и полиция вместо нас искоренят агентов мошеннической шайки, нельзя. Правительство и полиция особенно с трудом могут преследовать таких мошенников, именующих себя «греками», которые, подобно хищному зверю, зорко стерегут свою голову, и к которым простой народ наш питает какое-то тупое благоговение, даже ревниво их защищает. Надеяться нам на помощь прессы, думать, что чрез разоблачение и оповещение в газетах и журналах мошенничества, при сборах пожертвований на Афон, падет народная вера к проходимцам «грекам», и шайка сама собою уничтожится, тоже невозможно. Разоблачения и оповещения прессы о проделках мошеннической шайки при сборе пожертвований на Афон, не доходят, и не могут доходить до сельского – темного и полуграмотного люда. Но как же нам уберечь свое стадо от нашествия хищных волков? По нашему мнению, пастыри Церкви должны с церковной кафедры и при всяком удобном случае ясно и толково разъяснять своим прихожанам всю бессовестность, противозаконность, и безбожность действий мошенников, именующих себя «греками», и Константинопольских и Одесских сообщников их. Пусть наши прихожане поймут, что мнимые «греки» и их сообщники, занимающиеся сбором пожертвований на св. места, вовсе не печальники об их благополучии, не молитвенники об их спасении; что они не только не заслуживают никакого уважения и благоговения, но вполне достойны всякого презрения, отвращения и преследования; что эти безбожные мошенники хуже и отвратительнее наших доморощенных дармоедов, воров и мошенников. И можно с уверенностью сказать, что тогда мошенничество при сборе пожертвований на Афон и другие святые места Востока, постепенно уничтожится, и все его агенты со своими агентствами и махинациями исчезнут, как дым пред лицом ветра.Священник Михаил НильскийЦерковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 27. С. 291–292.О праздновании Пасхи православными в С. Франциско. – В одной из американских газет так рассказывается о праздновании Пасхи православными в С.-Франциско;Первое празднование Воскресения Господня совершено в русской Православной Церкви в С.-Франциско на улице Повель, и радостный день был возвещен полуночною службой. Прекрасная маленькая церковь была разукрашена зеленью и блестела сотнями свечей. Цветы украшали иконостас и иконы Пресвятой Троицы, Благовещения, св. Иоанна Крестителя, св. Михаила Архангела, и св. Николая, имени которого церковь посвящена, и горело множество разноцветных лампад.Задолго до полуночи храм был переполнен, и когда серебристый звон колоколов возвестил начало торжества, его преосвященство Владимир, епископ Аляски и Алеутских островов, вошел во храм в сопровождении всего священства. Он служил в сослужении следующих особ из духовенства: архимандрита Калинина, протоиерея Георгия Чудновского, священника Александра Мартича, второго священника диакона Севастьяна Добовича, причетников Павла Зайченкова и Николая Белькова и дьячков Теория Добовича и Ивана Казнакова. Все духовенство было в прекрасных парчовых ризах, белых с золотом, богато вышитых серебром и золотом.Более двадцати лиц причастились во время богослужения.Епископом Владимиром была произнесена красноречивая проповедь на текст: «вот день, сотворенный Господом, будем же радостны и веселы». При богослужении пел мужской хор из тридцати человек. После богослужения, длившегося четыре с половиной часа, епископ предложил всему духовенству и многим из приглашенных гостей разговеться у него.Вообще американские газеты, издающиеся в С.-Франциско и другие, нередко говорят о преосвященном Владимире и о службе в тамошней Православной Церкви.Новые благотворительные учреждения в г. Саратове. – Преосвященный Павел, епископ Саратовский и Царицынский, устраивает для Саратовского епархиального духовенства три приюта в г. Саратове: один для заштатных священников и диаконов, другой для вдов и сирот духовного звания, по образцу Исидоровского дома призрения в С.-Петербурге, и третий для епархиального духовенства, приезжающего в Саратов по вызову местного архиерея или духовной консистории.№ 28. Июля 9-гоБеседа в день празднования пятидесятилетнего юбилея со времени воссоединения бывших униатов с Православною Греко-Российскою Церковью в 1839 году, сказанная Высокопреосвященным Платоном, митрополитом Киевским и Галицким, в Виленском кафедральном соборе, 8 июня 1889 года, – о том, что все христиане, по учению Иисуса Христа и апостолов Его, должны жить в мире и любви между собою, и держаться одного вероисповедания, основанного на этом учении // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 293–302.Во имя Отца, и Сына, и Св. Духа.За пятьдесят лет пред сим, в 1839 году, совершилось, братия, весьма важное событие в нашем отечестве; именно – тогда все униаты, бывшие в России, отторгнутые насилием от православия в латинство, во время господствовавшего в здешнем и юго-западном краях польского владычества, число коих простиралось до двух миллионов, возвратились в недра прародительской их и нашей Церкви, и вместе с нами составили одно правоверное стадо Христово. Такое событие поистине важно не только для воссоединенных униатов, потому что с принятием православия они освободились от духовного порабощения латинству и возвратили себе святую веру отцов их, но и для отечества нашего; потому что оно в сих униатах приобрело до двух миллионов верных сынов не по крови только, но и по духу, что очевидно должно увеличить его силу и крепость. Поэтому мы справедливо празднуем ныне такое благотворное событие и должны всегда с радостью благодарить за него Господа – главного совершителя его; потому что Бог, по словам Апостола, производит в нас доброе хотение и действие по своему благоволению (Флп.2:18), а посему надлежит верить, что Он, Промыслитель наш, внушил униатам благое желание возвратиться в недра Православной Его Церкви и помог осуществить оное.О, если бы и все христиане, чуждающиеся ныне Православной Церкви и составляющие особые религиозные общества, несогласные с ее учением, пришли в разум истины и единства веры с православными, как желает Бог – Спаситель наш (1Тим.2:4; Еф.4:13, 14). Тогда не было бы тех раздоров и смут, которые существуют ныне между разноверцами и вредят не только им, но и общественному спокойствию; тогда не было бы тех суемудрий и лжеучений, которыми сектанты искажают истинное учение Христово и соблазняют души неутвержденные (2Пет.2:14); тогда не было бы и того бесчестия для христианства, какое наносят ему ныне разноверные христиане, взаимно порицая одни других за мнения, несогласные с их верованиями, а что всего важнее – тогда среди христиан царствовала бы взаимная любовь, они составляли бы одно мирное – богоугодное семейство, и благословение Божие почивало бы на них. Какое блаженное было бы тогда состояние христиан!.. Желая по возможности содействовать водворению такого состояния между христианами и побудить последних к стяжанию оного, я намерен теперь объяснить, что по учению Иисуса Христа и апостолов Его все христиане должны жить в мире и любви между собою и держаться одного вероисповедания, основанного на сем учении. Прошу обратить на это внимание.Я сказал, что по учению Иисуса Христа и апостолов Его, все христиане должны жить в мире и любви между собою. Это совершенно справедливо; ибо Иисус Христос для того между прочим нисходил на землю в нашей плоти, чтобы водворить на ней всеобщий мир. Для этого Он, по словам Апостола, пришедши на землю, благовествовал мир дальним и ближним, т. е. язычникам и иудеям, из коих состоял тогда весь род человеческий, дабы создать из них в Себе одного нового человека – христианина, и примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем (Еф.2:14–17). Поэтому Он внушал всем людям питать взаимную любовь друг ко другу без всякого исключения. Любите, говорил Он ученикам Своим, не только тех, кои любят вас и благотворят вам, но и врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас, и молитесь за обижающих и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего небесного, Который озаряет солнцем Своим злых и добрых, и орошает дождем праведных и неправедных (Мф.5:44, 45). Внушая это ученикам Своим, Иисус Христос поставил взаимную любовь законом для них и главным признаком истинно верующих в Него. Заповедь новую даю вам, сказал Он им, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики: если будете иметь любовь между собою (Ин.13:34, 35). Заповедуя такую любовь ученикам Своим, Он Сам в Себе подал им при страдании Его изумительный пример ее: ибо, будучи злословим от распявших Его на кресте, Он не злословил их взаимно, и страдая, не угрожал им, но еще сожалел о них и взывал к Отцу небесному: Отче, прости их, ибо не знают, что делают (1Пет.2:21–23; Лк.23:34). Вот какой пример незлобия и любви даже к злым врагам, оставил нам Христос для подражания – Имея в виду сей божественный пример, и апостолы Христовы поучают нас в своих писаниях, что христиане должны жить в мире и любви между собою. Первоверховный из них – апостол Петр, говорит: более всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов (1Пет.4:8). Другой такой же апостол, Павел, внушает: если я говорю всеми языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая или кимвал, бесплодно звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. И если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение, т. е. сделаюсь мучеником, а любви не имею; нет мне в этом никакой пользы (1Кор.13:1–3, 13). – Итак облекитесь, как избранные Божии, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, более же всего в любовь, которая есть совокупность совершенства, и да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны Господом (Кол.3:12–15). – А возлюбленный ученик Христов – Иоанн Богослов взывает: Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога: и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. – Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. – Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит? Поэтому мы имеем от Христа такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего (Ин.4:7, 16, 20, 21).Имея в виду такие заповеди Иисуса Христа и внушения апостолов Его, мы, братия, очевидно, должны жить в мире и любви между собою, а поэтому не делать один другому ничего худого, ибо истинная любовь не мыслит зла (1Кор.13:5), но еще благотворить друг другу по мере сил и средств наших (Флп.2:4). Так мы должны поступать не только из уважения к заповедям Божиим, которые надлежит исполнять в точности, как повеления Творца и Спасителя нашего, но и для собственного нашего блага: ибо если мы не будем любить друг друга и станем по вражде причинять один другому что-нибудь худое, то от сего может произойти для нас великое зло. Если вы друг друга угрызаете и снедаете, говорит Апостол: то берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом (Гал.5:15). Да и почему враждовать нам, братия? – я не понимаю; напротив, и кроме помянутых заповедей Божиих, есть много причин, по коим мы должны жить в мире и любви между собою. По плоти мы дети одних прародителей – Адама и Евы, потомки Славян; по духу – чада Божии и сонаследники царства небесного во Христе (Рим.8:14–17); по отечеству – сыны славной России, подданные одного великого Монарха. Что же может побуждать нас ко вражде между собою? Не то ли, что одни из нас живут в одном краю России и говорят по-русски, а другие – в другом, и объясняются на ином языке? Но разве это вредит кому-нибудь из нас? Нимало. Что же, повторяю, побуждает нас враждовать между собою? Не то ли, что одни держатся православно-греческого, а другие иных вероисповеданий? Да, очень неприятно, что между христианами, составляющими, по учению Апостола, одно семейство Божие и таинственное тело Христово (1Кор.8:6, 12, 27), существует такая вероисповедная рознь; но это не дает нам справедливой причины питать неприязнь к иноверцам, между коими есть много добрых людей, а возбуждает сожаление, что они не согласуются с нами в вере, и вместе, желание достигнуть единения с ними в ней.Питая такое желание по христианскому чувству, я намерен теперь напомнить вам, братия, и всем иноверцам, которые могут слышать меня, что Иисус Христос и апостолы Его, заповедуя христианам жить в мире и любви между собою, внушают еще, чтобы они старались сохранять единство духа в союзе мира (Еф.4:4–6), держались одного вероисповедания, основанного на Христово-апостольском учении, не разномыслили в вере. Это видно из того, что Иисус Христос, по словам Апостола Павла, поставил в своей Церкви апостолов, пророков, евангелистов, пастырей, и учителей для того между прочим, чтобы все христиане пришли в единство веры и познания Сына Божия, и не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения: но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава, Христос (Еф.4:11–15). Это же видно из того, что Иисус Христос преподал апостолам своим не разное учение, но одно и то же, которое Он Сам принял от Отца небесного (Ин.7:16, 17:8), и заповедал им верно передать оное всем народам, уча их соблюдать все, что Он повелел (Мф.28:19, 20), притом горячо молил Отца небесного, чтобы не только апостолы, но и все верующие в Него по слову их (значит и мы, братия) были едино, как Он и Отец, т. е. имели самое тесное духовное единение и ни малейше не разномыслили в вероучении (Ин.17:20–22). – Апостолы в точности исполнили заповедь Спасителя, проповедовали одно и то же учение Его в совершенном согласии между собою (1Ин.1:1–3; Деян.15:5–29), и настоятельно внушали христианам неуклонно держаться сего учения в полном единомыслии, без всякой примеси суемудрий. Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, взывает апостол Павел, чтобы все вы говорили (о вере) одно, и не было между вами разделений, но, чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях (1Кор.1:10). Различными и чуждыми учениями не увлекайтесь. Но если бы кто, даже мы, или ангел с неба, стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю, кто благовествует вам не то, что вы приняли от нас, да будет анафема (Евр.13:9; Гал.1:8, 9).Видите, как сильно желали Иисус Христос и апостолы Его, чтобы все христиане в точности и единомысленно исповедовали их вероучение. Поэтому весьма нехорошо и богопротивно поступают те христиане, которые, как штундисты и другие самозваные учители искажают Христово-апостольское учение, примешивая к нему свои суемудрия, и распространяют последние в народе к соблазну верующих во Христа. – Нехорошо делают и те, которые слушают таких учителей и следуют их внушениям, тогда как по заповеди апостольской относительно веры надлежит повиноваться только законным наставникам, данным от Бога через установленную Им власть, которые пекутся о душах наших, как обязанные дать отчет в них Господу (Евр.13:17; Рим.13:1, 2). А еще хуже поступают те разноверные христиане, которые, чуждаясь православного вероисповедания, вполне согласного с Христово-апостольским учением, не только упорно держатся своих неправых мнений и стараются привлечь к ним других, ложно восхваляя оные как верные и спасительные, но еще дерзко порицают все другие вероисповедания, даже и православное. – Короче, разногласие христиан в вере есть великое зло для христианства: между христианами производит оно неприязни, религиозные смуты, а в нехристианах может возбуждать неуважение к Христовой вере и отвращение от нее. «Какая это вера, – могут думать неверные, – когда христиане не согласуются в ней и вопреки ее учению враждуют между собою? Видно, эта вера нехороша, когда сами христиане порицают ее исповедания; – для чего же принимать такую веру?» – Вот, братия, какое зло причиняет христианству, существующее в нем разноверие.Что же нужно сделать для уничтожения такого зла? Для сего нужно, чтобы все христиане, сознав это зло, и радея о пользе христианства, прекратили нынешние религиозные их распри и согласились иметь одно вероисповедание. Но вы скажете: ныне много христианских вероисповеданий – есть наше православное, римско-католическое, лютеранское и разные другие, из коих каждое считается от последователей его лучшим, – какое же надлежит предпочесть и сделать общим для всех христиан? – Очевидно – то, которое происходит от Самого Иисуса Христа и апостолов Его, вполне согласно с их учением, и не содержит в себе никаких отступлений от него; а таково – наше, православное, в чем может убедиться каждый умный и добросовестный человек, беспристрастно сличив его с Христово-апостольским учением. Первоначально это вероисповедание преподано было Иисусом Христом первой Его Церкви, созданной Им в Иерусалиме – на Востоке, которая, по выражению Апостола, есть столп и утверждение истины (1Тим.3:15); потом оно передано было апостолами грекам и другим народам во всей чистоте (2Кор.3:2; 1Сол.2:3), почему апостол Павел заповедует держаться его неуклонно (Евр.4:14, 10:23), а от греков сообщено нам, русским, чрез таких пастырей и учителей, из коих многие истинность своего вероучения доказали святостью их жизни. В России, со времени крещения ее, при св. князе Владимире и доселе, это вероисповедание остается неизменным, в первобытной чистоте его, как это показывают учение, богослужение, и весь строй нашей Церкви, во всем сообразные с учением и уставами древней святоотеческой Христовой Церкви. Да и Сам Бог свидетельствует, что исповедуемая нами вера истинно православна и душеспасительна. Это видно из того, что великое множество благочестивых чад нашей Церкви получили вечное спасение на небе и прославлены от Господа на земле нетлением мощей их, – это же доказывается тем, что в нашей Церкви доселе по усердным молитвам верующих совершаются разные чудеса, ясно показывающие как силу нашей веры, так и то, что среди нас благодатно действует Бог: ибо, по свидетельству пророка, один Бог творит чудеса (Пс.71:18).Таково наше православное вероисповедание! Что касается до иноверных исповеданий, то в них должно быть, и действительно есть, много разных погрешностей: ибо о вере, как и о всяком другом предмете, истинно-верное мнение и учение очевидно может быть только одно, а все другие должны быть в чем-нибудь погрешительны. – Но я не буду теперь подробно излагать все религиозные погрешности иноверцев, потому что для этого потребовалось бы очень много времени и нужно написать целую книгу, а предоставляю вашим пастырям объяснить их вам в удобное время. Теперь, в заключение нашей беседы, я скажу вам только следующее: вы слышали, братия, что Иисус Христос и апостолы Его настоятельно заповедуют, чтобы все христиане жили в мире и любви между собою и держались одного вероисповедания, основанного на их учении, – слышали и то, что наше вероисповедание вполне согласно с сим учением и душеспасительно: поэтому не враждуйте между собою и не делайте никому никакого зла, а, напротив, любите друг друга искренно, и благотворите один другому по мере сил и средств ваших; – будьте единомысленны в вере, не заводите у себя никаких сект, а тех, кои будут увлекать вас в иноверие, не слушайте и удаляйтесь, как хищных волков, желающих погубить вас духовно, – крепко держитесь вашей св. веры, в точности исполняйте ее постановления, не ослабевайте в деле вашего спасения. Благословение Божие да будет над вами вовеки! Аминь.Отношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам104 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 302–312.Не нужно ли пастырю Церкви открывать нарочитых публичных состязаний или собеседований с иноверцами и сектантами, с целью обличения их неправоты, с целью их вразумления и привлечения в ограду Церкви Православной? – По отношению к христианам других исповеданий, живущим самостоятельными общинами и имеющим своих, признанных законом, пастырей, это решительно не может быть рекомендуемо. Едва ли будут являться на эти собеседования те, которые утвердились в своей вере, и которых пастырь желал бы убедить в их неправоте. А если бы и являлись таковые, трудно ожидать отсюда какой-либо осязательной пользы: то, что глубоко укоренено в душе и утверждено веками, нелегко поддается действию мимолетного слова, хотя бы и сильного. Между тем вред отсюда более чем вероятен. Открытие словопрений с иноверцами может породить смуту в умах, может возбудить раздражение против пастыря и поднять против него бурю в общине не православной. Здесь можно принять в руководство наставление св. апостола Павла, который не благоприятно смотрит на состязания и словопрения, от нихже, по его словам, бывает зависть, рвение (распри), хулы, непщевания лукава (1Тим.6:4) и, который внушает Титу удаляться глупых состязаний, и споров и распрей о законе; ибо они бесполезны и суетны (Тит.3:9).По отношению к раскольникам и сектантам, вышедшим из недр Православной Церкви, и уклоняющимся от нее по недоразумению и ослеплению, может быть допускаема иная практика. У них нет законом признанных пастырей, и Церковь смотрит на них, как на детей своих, на погибель себе отторгающихся от нее без основательных причин. Православные пастыри поэтому могут приглашать их для разъяснения недоразумений, отделяющих их от св. Церкви, для испытания и обсуждения тех вин, по каким они не хотят быть в единении с Православною Церковью. В последнее время нередки открытые состязания православных пастырей с раскольниками и сектантами, на которые могут приходить все желающие и интересующиеся предметом состязаний, и на которых приглашают противящихся Православной Церкви, заявлять свои возражения и недоумения. Москва в этом отношении подает пример другим: в ней несколько лет сряду ведутся по воскресениям в осеннее и зимнее время, в одном всем известном доме, состязания ревнителей православия с защитниками раскола, на которые собирается довольно много народа; кроме этого и московская духовная семинария приглашает к себе в определенные дни для бесед тех из сектантов, которые желают разъяснения того или иного пункта разногласия их с Церковью, о котором наперед объявляется чрез газеты. Примеру Москвы следовали и многие другие города. Нужно бы ожидать уяснения дела при таких состязаниях и разъяснения тех недоразумений, какие закрывают глаза ослепленных поклонников раскола и не дают им видеть истины, хранимой в Церкви. И некоторые плоды заметны от этих открытых состязаний. Бывали обращения из раскола в православие, именно вследствие раскрытия дела на этих беседах православных пастырей с раскольниками, поколебавшего давние предубеждения, воспитанных в расколе против Церкви. Но нельзя не сознаться, что таких обращений до сих пор очень мало, гораздо менее, чем, сколько можно ожидать по тем условиям, какие при этом употребляются, по тому запасу знаний, какие при этом пускаются в дело, и по той искренности и чистоте побуждений, какая видна в устроителях этих состязаний. Ввиду этих малозначительных результатов от открытых состязаний с раскольниками, мы не можем желать и рекомендовать, чтобы эти состязания были чаще, и входили в большее и большее повсеместное распространение. Пусть ведут их люди испытанные; пусть для них избираются люди, имеющие миссионерское звание, и всею душою преданные делу увещания сектантов. Пусть эти открытые состязания, нарочито предпринимаемые, будут явлением, выходящим из ряда обыкновенных отправлений церковной жизни. Тогда они могут возбуждать большей интерес и производить большее впечатление. Но их не следует возводить в разряд обыденных будничных явлений, не следует приглашать к ним, или ведению их, каждого пастыря. Не в том здесь главное затруднение, препятствующее более частому открытию собеседований с раскольниками, что не для всякого пастыря удобовыполнимо это дело, а в том, что при обычном упорстве и закоснении, в каком пребывают раскольники, они или не являлись бы на эти собеседования, или оставались бы глухи и нечувствительны к тем представлениям и доказательствам, какие бы раскрывали пред ними. Большинство из них не по своему рассуждению следует нажитым обычаям и правилам, а держится слепо того, что перешло к ним от старины, руководится преданием, и с полною верою принимает то, что говорят их старшие. Самые разумные доводы и самые очевидные доказательства большею частью оказываются бессильными поколебать слепую преданность раскольников своей старине, как показывает опыт московских состязаний. Начетчики, выступающие на защиту раскола, оказываются пораженными во всех пунктах; но это не побеждает их упорства и не ведет их к сближению с Церковью, от которой они удалились.Если пастырь видит в территории своего прихода сектантов или раскольников, скорбит об их ослеплении и пылает ревностью о возвращении их в Церковь Христову, тогда в своих заботах о них он должен обратить главное внимание на влиятельных членов сектантской и раскольнической общины, на ее старших, заправляющих и руководящих другими. В них, в этих старших, воля и разум, всей отшатнувшейся от Церкви общины; другие следуют за ними, как послушные члены, не имеющие никакой самостоятельности. На них нужно действовать, если пастырь хочет победить упорство и противление Церкви раскола или секты; им нужно представлять несостоятельность и гибельность тех заблуждений, в каких они сами погрязают и держат других, и открывать глаза на истину, от них закрытую. Но для этого бесполезны открытые собеседования с ними, нарочито устрояемые для убеждения их. Готовясь к этим состязательным собеседованиям, они естественно должны запасаться оружием для самозащиты и отражения представлений служителя Церкви, и, оберегая свою веру, явятся на них с сердцем не открытым, а скорее закрытым для добрых увещаний. Благоприятным случаем нужно пользоваться пастырю Церкви для убеждения и привлечения в Церковь отторгшихся от нее, а не нарочито назначать им дни и часы для взаимных собеседований. И при открывшемся благоприятном случае могут быть уместны и полезны спокойные, разумные представления, клонящиеся к раскрытию истины, в простой беседе, чуждой всякой торжественности. От такой простой беседы, не имеющей в себе никакой натянутости, и не обнаруживающей непременного желания поразить заблуждение и привлечь заблуждающегося в Церковь, всегда можно ожидать большей действенности, чем от нарочитых, наперед объявленных, состязаний. Если беседа заронит доброе семя в душу заблуждающегося и поколеблет его упорство, можно предложить ему вновь, в другое время, продолжить разъяснение недоразумений, можно указать ему книги и сочинения, в которых обстоятельно раскрывается та или другая истина. Важно в том отношении действие на влиятельных членов секты и старание убедить их в истине, что если они обратятся, за ними последуют и другие.Что нужно наблюдать пастырю в случаях обращения сектантов или иноверцев к Православной Церкви? Прежде всего, от него требуется осмотрительность, при принятии в Церковь заявляющих желание вступить в число ее членов. Как ни желательно преумножение истинного стада Христова и обращение к Православной Церкви заблуждающих, не следует бросаться на каждого, желающего из сектантской или другой религиозной общины перейти в православие, и с распростертыми объятиями принимать послушно всякого, приходящего к Церкви отынуды. Гнилые, испорченные члены, если таковые будут приняты в Церковь – небольшое приобретение, и они своим обращением не могут доставить радости Церкви. Принадлежать к истинной Православной Церкви, пользоваться теми благодатными средствами, какие она предлагает своим членам для их спасения – это великое благо, которым нужно дорожить. Нужно живо сознавать это, и другим внушать это сознание. Пусть знают и те, которые заявляют желание вступить в число членов святой апостольской и соборной Церкви, что участие в ее благах дозволяется только людям достойным, искренно верующим в ее святость. В древние времена, отпадшие от Церкви или из ереси возвращающиеся к ней, принимались в нее не сразу, а после более или менее долговременного и тщательного испытания, и не сразу допускали их до участия в тех благах, какими располагает Церковь, наравне с верными (2 всел. соб. прав. 7, 6 всел. соб. прав. 95, Лаод. собора прав. 7). В силу этого, в случае заявления желания от лица неправославного быть принятым в состав Церкви Православной, нужно обратить внимание на чистоту побуждений, какими руководится переходящий в православие, и на искренность его желания и убеждения. Может быть, какие-либо внешние расчеты, желание избежать каких-либо неприятностей, вызванных поведением обращающегося, скандал, учиненный им в общине, подвергающий его законному взысканию и преследованию..., заставляют его бежать из своего общества и искать покровительства Православной Церкви и ее властных представителей. Нужно выставлять на вид обращающимся, в особенности тем, у которых есть основание подозревать корыстные виды, что Православная Церковь не обещает, и не дает каких-либо внешних выгод, и людей, навлекших на себя кару закона, не ограждает от законного преследования, но, что блага в ней хранимые и ею даруемые – чисто духовные: она хранит и предлагает правую веру, обилие благодатных средств, необходимых для спасения души нашей, и верным путем ведет своих духовных чад к блаженству и к единению с Господом нашим Иисусом Христом, и от двора чуждого принимает к себе тех, кто искренним сердцем верует в правоту ее.Когда пастырь увидит искреннее желание у сектанта или иноверца вступить в ограду Церкви Православной, он постарается утвердить его в этом желании, и надлежащим образом наставить его в вере православной. При этом наставлении он обратит особенное внимание на пункты разногласия с Православною Церковью того общества, к которому принадлежал обращающийся, и со всею возможною ясностью покажет ему, почему Православная Церковь верует и соблюдает что-либо иначе, чем как учит и соблюдает та община, от которой отходит желающий быть членом Православной Церкви. По правилам соборным, присоединяющиеся к православию и к части спасаемых от еретиков, или вообще отпадших от Церкви, принимаются по известному чиноположению и обычаю после того, как они дают рукописания в послушании святой Церкви, и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует святая Божия кафолическая и апостольская Церковь (2 всел. соб. пр. 7, 6 всел. соб. пр. 95), в особенности ту, в которой они находились (Лаод. соб. прав. 7). Таким образом, никакой поспешности не должно быть в присоединении к Церкви, прежде чуждавшихся ее членов. Сначала наставление их требуется, потом убеждение в том, что они совершенно очистились от примеси тех заблуждений, каким прежде были подвержены, и, наконец, открытое заявление их, подтвержденное рукописанием, в том, что они пребудут верными и послушными чадами Церкви, которой прежде чуждались и примирения с которой ныне ищут. После этого пусть принимаются они в общение с Церковью и допускаются до участия в благодатных дарах, хранимых и сообщаемых в Церкви, наравне с верными, всегда принадлежавшими к составу Церкви Православной.При принятии в Православную Церковь, и к части спасаемых обращающегося сектанта или иноверца, не следует слишком предаваться ликованию, выставлять на вид свое торжество и кричать об успехе, а нужно молитвенно благодарить Бога за приведение на верный путь, ведущий ко спасению, человека, прежде блуждавшего. Конечно, событие угодное для Господа и Его святой Церкви, и приятное для сердца пастыря, когда преумножается его стадо, и когда спасительная истина, хранимая в святой Православной Церкви, увлекает в ее ограду людей, уклонявшихся прежде от общения с нею, относившихся к ней, может быть, с ненавистью и пренебрежением, и блуждавших по опасным путям и стремнинам. Радость, по слову Господа, бывает на небеси о едином грешнике кающемся (Лк.15:10), и по евангельской притче, изображающей любовь и милосердие Отца небесного, к возвращающемуся к нему блудному сыну, когда этот сын из страны далекой и чуждой подходил к отеческому дому, еще далече ему сущу, узре его отец его, и мил ему бысть, и так нападе на выю его и облобыза его, а по поводу его возвращения устроена была вечеря, для которой заколот был, по приказанию отца, телец упитанный, и начали веселиться все (Лк.15:11–25). Но эта радость, по поводу возвращения в Православную Церковь чуждавшегося ее члена, должна быть радостью чистою и святою. В выражении ее не должно быть нечистой примеси самолюбия. Чувство это должно возбуждаться тем, что вот, принят на спасительный корабль Церкви человек, которому угрожало потопление среди волн житейского моря, и который не знал, где найти ему надежную пристань, а не тем, что мы победили других и отняли у них члена и сообщника. При выражении этой радости не должно быть допускаемо ничего обидного для других, направленного к поношению того общества, которое оставил новообращенный член Церкви. Здесь не уместны громовые декламации против недостатков и заблуждений этого общества, соединенные с проклятиями и зложеланиями. Такие декламации могут проистекать не от духа любви Христовой, которым должен руководиться пастырь, а обнаруживают скорее дух нетерпимости и ненависти к иномыслящим, и едва ли они благоприятно могут подействовать на самого обращающегося. Как бы ни было искренне обращение нового члена Церкви, в духовном организме его, вследствие разрыва его с прежним обществом, с которым он сросся, образуется свежая рана. Прикосновение к этой ране должно быть осторожное и мягкое: острыми и резкими словами можно причинить напрасную боль человеку и нимало не содействовать ее заживлению. Можно выражать кроткое, проникнутое духом любви, сожаление о заблуждающих, но не бранить, не поносить их.По присоединении сектанта или иноверца, не нужно, в особенности на первое время, предоставлять его самому себе. Требуется заботливое внимание к нему для утверждения его в вере православной и для укрепления в нем преданности Церкви Православной. Требуется наблюдение над ним, выполняет ли он правила веры и требования Церкви, входит ли он в живое постоянное общение с Православною Церковью чрез участие в богослужении, чрез принятие таинств, чрез соблюдение обрядов и постановлений церковных, не возвращается ли на прежний путь, им оставленный, не является ли мертвым членом, только по имени значащимся в списках православного народонаселения.Может обращаться к православному пастырю больной, не принадлежащий к числу его прихожан и числящийся в религиозном обществе, отделяющемся от Церкви Православной. Это обращение иноверца к православному священнику может быть вызываемо религиозными побуждениями или вследствие того, что вблизи болящего нет его пастыря, с которым он желал бы повести благочестивую беседу; или вследствие того, что православный священник своею личностью и своею деятельностью приобрел такое уважение не только у своих, но и у чужих, что его слово высоко ценят не только те, но и другие. В таких случаях отчего не навестить его ради любви Христовой? При этих посещениях, вызванных желанием и обращением иноверца, следует с сердечным чувством вести с ним благочестивую беседу о спасении, о жизни вечной, и тех религиозных предметах, которые занимают его душу; следует внедрять в его душу утешительную и спасительную истину Христову, но не уместно возмущать его обличением заблуждений, каких он держится. Можно только кротко напомнить ему, что истинное и полное успокоение можно найти единственно в Церкви Православной, и что в ней самый верный путь, ведущий к Богу и вечному блаженству. Если больной не обнаружит желания присоединиться к Церкви Православной, с миром нужно оставлять его, предоставляя Богу его спасение. Но если больной заявит желание войти в состав Церкви Православной, или если самое обращение его к православному пастырю вызвано этим желанием и сомнениями, его мучащими – с готовностью пастырь должен идти навстречу этому желанию, и силою своего теплого слова утверждать его, пользуясь тем особенным обстоятельством, в каком находится болящий, может быть, видящий пред собою близкую кончину. И если близок час его кончины или вообще трудно его состояние, можно поспешить присоединением такого к православию, и допустить его до участия в благодатных тайнах, преподаваемых Церковью верующим – исповеди, причащения, и, если пожелает, елеосвящения.Ориген Адамантовый, учитель и пресвитер105 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 312–318.По воле епископа, в присутствии его, также пресвитеров, клира, и народа, Ориген произносил беседы в церкви, преимущественно на литургии, во время той части ее, которая называется литургией оглашенных, и главную часть которой составляла тогда именно проповедь. Беседы эти имели предметом истолкование Священного Писания, направленное к целям назидания, и следовали за чтениями из него. Отделы для таких чтений и толкование назначались епископом или, с его соизволения, выбирались самим проповедником. Эти отделы не были похожи на наши теперешние библейские зачала или перикопы, приуроченные к тому или другому церковному дню или празднику, и читаемые отрывочно при богослужении. В век Оригена читались и изъяснялись библейские книги по порядку глав и стихов текста, и при этом чтении большею частью не сообразовались с обстоятельствами церковного года. Нередко чтения и беседы на них происходили изо дня в день, в дни праздничные и в будни. Ориген являлся на кафедру с Библией в руках. Анагност (чтец) или сам проповедник прочитывал назначенный отдел из Священной книги, и затем следовала истолковательная беседа. Она или обнимала весь прочитанный отдел, или же сосредоточивалась на избранных местах из него, как то часто замечает и сам Ориген, объясняясь, напр., так: «многое было читано в прошлом чтении, из чего мы по краткости времени изъяснили очень немногое, ибо, мы теперь несем служение не изъяснения Св. Писания, а назидания церкви, хотя и из того, что нами прежде говорено было, всякий благоразумный слушатель может найти ясные стези к уразумению. И потому, из того, что прочитано, мы, не имея возможности изъяснить всего, соберем нечто, могущее назидать слушателей, как бы некоторые цветки с полного поля, благословенного Господом». Бывало так, что при беседах на известную книгу Писания, особенные места из нее указывались проповеднику епископами, как требующие особенного изъяснения в беседе. Так, напр., свою тринадцатую беседу на книгу пророка Иезекииля Ориген начинает словами: «повелено нам епископами рассмотреть речь на царя Тирского, чтобы мы уяснили похвалы ему и вины его, а также велено сказать нечто и о фараоне, царе египетском». Бывало и так, что и сами слушатели, заинтересованные тем или другим местом из прочитанного отдела, которое оставлено было неразъясненным для них ради краткости беседы, обращали, уже на второй или третий день после нее, внимание проповедника на это именно место, просили возвратиться к нему и подробнее разъяснить указываемое место. Ориген, по возможности, удовлетворял такие просьбы. Бывало порой и так, что, не успев всего изъяснить в указанном ему епископами месте, Ориген как бы извиняется, ссылаясь на краткость времени, каким должны ограничиваться беседы. Но эти, называемые краткими, беседы, продолжались обыкновенно до часу, а иногда и более часа. Беседы Оригена не отличались блеском красноречия и строгой искусственной отделкой, но они обиловали мыслями, духовными созерцаниями, назиданиями, живыми образами, и излияниями благочестивых чувств и помыслов. Очень часто они бывали живой импровизацией, как бы плодом вдохновения. Долго Ориген не позволял другим записывать и издавать в записях его беседы, и согласился на это только уже в старости. Таких бесед Оригена, говоренных им в Кесарии и в разных других местах, восходило, по словам блаженного Иеронима, за тысячу. Они обнимали большую часть книг Священного Писания Нового и Ветхого Завета106.Кроме бесед на Священное Писание, имевших ближайшей целью назидание, были у Оригена и другие учительные труды, посвященные тому же предмету. Это: схолии или краткие истолковательные заметки на разные места Писания, казавшиеся трудными, возбуждавшие те или другие недоумения, и – комментарии или томы, т. е. собственно учения, и уже обширные толкования на священные книги107. Те и другие были предметом домашней кабинетной работы, которая шла у него неустанно, как в Кессарии, так потом и в разных других местах, где мы его еще встретим.В толкованиях Св. Писания Ориген следовал известным правилам, которые один из наших архипастырей-патрологов, со слов Оригена, излагает так: 1) «внимай чтению Божественного Писания, внимай. Много нужно иметь внимания, читающему Писание, дабы не сказать, или не подумать чего-либо о Писании поспешно. И, внимая чтению Писания с верою и богоугодным намерением, толцы в сокровенное Писание и отверзет тебе дверник. Внимая чтению, правильно изыскивай, с верою неуклонною в Бога, сокрывающего от многих разумение божественного писания. Не достаточно и того, чтобы толкать: весьма необходима молитва об уразумении божественных тайн». 2) Не надобно объяснять Писания по своему произволу, а должно следовать указаниям Духа Св., сличать одно место с другими». 3) Если бы и встретилось что-нибудь темное в Писании, не думай, что в нем самом есть что-нибудь лишнее»; вини себя, который не понимаешь, а Писание само себя оправдает. Дерзко поступают и тогда, когда, встречая солецизмы, изменяют Слова Божии. 4) Надобно отличать лица говорящие, от тех, о которых говорится в Писании; а в притче должно обращать внимание на главный предмет притчи и не спорить о каждом ее слове. 5) Для уразумения Писания нужно быть знакомым с словесными науками и философией. 6) В Писании должно различать троякий смысл: буквальный, нравственный, и таинственный»108.Друг Оригена Амвросий продолжал и теперь оказывать содействие Оригену в его трудах. Вслед за Оригеном Амвросий с семейством переселился в Кесарию Палестинскую и здесь принял сан диакона, готовый служить Церкви и своими богатствами. На его средства и здесь содержались переписчики томов Оригена на Священное Писание. Наградою Амвросию за эти услуги было, в частности, прекрасное сочинение о Молитве Господней, написанное по просьбе Амвросия и его сестры и им посвященное.Проповедуя в церкви, трудясь дома, Ориген, по желанию Кесарийского епископа, открыл преподавание и в Кесарийском училище. По словам Евсевия, сюда стекались к нему слушатели не только из жителей той страны, но бесчисленное множество учеников, оставляя свою родину, приходили из отдаленных областей. «Одни слушали его в церкви, другие в училище, иные вели с ним беседы в домашних собраниях. Знаменитейшими из пришлых слушателей Оригена были – Феодор и брат его Афинодор. То были знатные понтийцы, дети язычников, любившие образование. Феодор готовился к юридическому поприщу и думал ехать в Рим изучать право. Случилось так, что Феодор и Афинодор должны были проводить свою сестру в Кесарию Палестинскую, где муж ее получил важную гражданскую должность. Собираясь в Кесарию, братья предположили взамен Рима отправиться в Берит, как не далекий от Кесарии и славившийся тогда своею юридическою школою, чтобы сперва в ней пройти свое юридическое образование и уже потом довершить его в Риме. Так они предполагали, но Бог расположил иначе. Заслышав в Кесарии о знаменитом христианском философе, учителе и пресвитере Оригене, Феодор и Афинодор пожелали познакомиться с ним и послушать. Первая беседа его с ними заставила их забыть и Берит, и Рим, и римское право. «Лишь только мы послушали его, – говорил потом Феодор – св. Григорий, – то оказались как птицы, пойманные в клетку, или как рыбы, попавшие в сеть». Ориген начал с того, что заставил своих новых слушателей отыскивать разбросанные семена истины в учениях эллинских философов, ему самому превосходно известных, и тем пробудил у слушателей любовь к истине; потом стал излагать им начала христианской веры и объяснял Св. Писание. Братья остались жить в Кесарии и пять лет слушали уроки Оригена, как свидетельствует Евсевий. Влияние этих уроков было неотразимо. Тайну его объясняет потом сам Феодор-Григорий, описывая учительские приемы Оригена: «О предметах, подпадавших его слову, рассуждал он, нимало не показывая вида человека, который хочет привести в замешательство или смутить своих противников. Его суждения были полны силы, но он представлял их с такою приятностью, что ему невозможно было противостоять и не покориться. Его беседы воспламенили мое сердце и проникли его самою живою страстью столько же к изучению, сколько к учителю. Моя душа прилепилась к его душе, как душа Иоанна к душе Давида... В особенности он был превосходен в разумении священных книг. Сам Дух Святой избрал его в достойные толкователи своих святых изречений. Никто, как бы ни был упорен, не мог противостоять ясности его доказательств. Благодаря искусству такого учителя, мы проникали в самые тайны сих божественных книг, и мы находили в них обильный источник самых удивительных познаний. В содружестве этого великого человека мы вкушали чистейшие и дивные радости!»Пять лет Феодор и Афинодор слушали уроки Оригена в Кесарии. Первые четыре года уроки эти шли непрерывно, но в 235 г. они прерваны были, наставшим в Кесарии гонением на Церковь, при преемнике Александра Севера († 235) Максимине (235–238), которое заставило Оригена удалиться из Кесарии. Удалились и Феодор с Афинодором, отправились в Александрию, а отсюда, по смерти Максимина, опять возвратились в Кесарию, где застали и Оригена, и еще год слушали его, так что пятилетие обучения их у Оригена окончилось в 238 или 239 году. В этом году, по окончании обучения, они приняли и св. крещение – Феодор с именем Григория109. Пред отбытием братьев из Кесарии Палестинской на родину в Неокесарию, второй из них Григорий сказал обширное панегирическое слово в похвалу и благодарность Оригену, и на прощание с ним и школою; вероятно, в собрании этой школы и было произнесено Григорием это слово. Известно, что этот ученик Оригена, довершив свое духовное развитие подвигами в пустыне, взыскан был на епископство в Неокесарии и стал знаменитым отцом и учителем Церкви, украшенным еще именем св. чудотворца.Порядок, какой должен быть соблюдаем, прислуживающими при богослужении110 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 318–323.Накануне праздника Воздвижения креста Господня должны быть приготовляемы прислуживающими в церкви цветы, или особо устроенный букет из них с васильками, для украшения св. креста. Если крест заранее выдан или указан священником, то приспособить его как должно могут сами пономари до прихода священника, так что сему последнему остается только положить его на жертвенник и потом на престоле, по уставу. – За сим, на полиелей, столик на средину церкви в день Воздвижения не выносится, так как величание и чтение Евангелия и пр. в сей праздник, ради лежащего на престоле св. креста, совершается пред сим последним у престола. Равно также не следует в этот праздник подавать священнику елей для елеопомазания на каноне, так как елеопомазание это полагается совершать только по выносе св. креста на средину церкви после: «Слава в вышних Богу». – Затем, при самом выносе св. креста, прислуживающие должны наблюдать следующее. Как только начнут петь стихири на хвалитех, вынести столик на средину церкви для положения св. креста, и сейчас готовить кадило, и таковое подать священнику, как только он возгласит: «Слава Тебе, показавшему нам свет». Если есть диакон, то вместе с этим ему подается свеча для участия в каждении. – В то же время должны быть заготовлены светильники для входа со крестом. Если священник один, то после каждения кадило берется у него, так как он должен нести крест. Если же служба совершается с диаконом, то кадило остается у сего последнего для каждения во время входа, по обычаю. – По окончании: «Слава в вышних Богу», когда станут петь последнее протяжное: «Святый Боже», священник возлагает св. крест на главу, и, обходя св. престол с правой стороны, несет его таким образом чрез северные врата к царским вратам. В это время должны идти пред ним теми же северными вратами и свещеносцы, и при остановке священника в царских вратах также остановиться по обычаю, один с правой, а другой с левой стороны от него, пред местными иконами. – По пропетии: «Святый Боже», священник возглашает: «Премудрость прости» и с пением тропаря: «Спаси, Господи, люди Твоя» выносит крест на средину церкви и полагает его на аналое. Пред ним, как следует, должны идти и свещеносцы, и, поставивши подсвечники на своем месте, сейчас же подать священнику кадило, если он служит без диакона, для каждения св. креста. При этом, для порядка свещеносцы должны вместе с подсвечниками выносить и кадило, чтобы вручить священнику по принадлежности. Если же служба идет с диаконом, то кадило священнику вручает последний, так как с кадилом он должен совершать весь этот ход по уставу. – После сего, в тех церквах, где не бывает воздвижения креста, священнослужители поют: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко» и т. д. – Таким же точно образом между прочим совершается вынос креста на утрени и в неделю Крестопоклонную, и в праздник Происхождения честных даров первого августа, с тою только разницею, что в эти дни, пропевши: «Кресту Твоему», священнослужители отходят в алтарь, тогда как в праздник Воздвижения креста Господня, ради совершающегося в сей день всенощного бдения, вместе с лобзанием креста бывает и елеопомазание. – Потому на Воздвижение, как только священнослужители начнут петь: «Кресту Твоему», прислуживающий должен вынести из алтаря сосудец с благословенным елеем и помазок к нему, и подать то и другое священнику, как только он приложится ко кресту для помазания себя, и прочих, подходящих для лобзания креста. – После этого прислуживавшие должны наблюдать, когда кончится елеопомазание, и как только станут подходить последние из молящихся, то сейчас выйти к подсвечникам, чтобы взять оные и нести пред священником, когда сей поднимет св. крест на голову, чтобы отнести его на аналой, что с правой стороны пред местною иконою Спасителя, где обыкновенно он и полагается на целую неделю вместо праздничной иконы, или иконы храмового святого или праздника. – Когда же с выносом св. креста на средину церкви соединяется еще и воздвижение его, то после того, как священник окадит крест на аналое при пении: «Спаси Господи, люди Твоя», он снова возлагает его на главу и восходит на солею или другое уготованное место, и здесь, остановившись лицем к востоку, провозглашает сам, или если есть диакон, то предоставляет ему провозгласить первое ектенийное прошение воздвижения: «Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей» и т. д. В это время свещеносцы должны также идти пред священником со своими светильниками, для чего во время каждения св. креста они не должны входить в алтарь и стоять тут же за священнослужителями, чтобы сейчас же исполнить свое дело, как только священник возьмет крест. С остановкой священника на избранном месте, и они должны остановиться и, поставив свечи свои с подсвечниками пред царскими вратами, подойти к священнику и поддерживать его под руки во все время первого воздвижения или так называемой первой сотницы: «Господи помилуй». Поднявшись после этого и осенивши св. крестом на восток, священник обращается к западу. Таким же образом, подобно ему, должны перейти к западной стороне и свещеносцы с своими свечами, и здесь, по возглашении второго ектенийского прошения: «Еще молимся о благочестивейшем, самодержавнейшем» и т. д. снова поддерживать священника при воздвижении креста на запад. Подобно этому потом совершается воздвижение на юг, на север и еще раз (в пятый раз) на восток, – после чего священник относит крест на аналой при пении: «Вознесейся на крест волею». Вместе с ним к аналою должны пройти пред священником и свещеносцы и, поставивши свечи на своих местах, идти в алтарь за елеем, как указано выше при обычном выносе креста без воздвижения.В заключение к праздникам, отличающимся некоторыми особенностями, и потому налагающих и своего рода специальные обязанности на прислуживающих в церкви, следует отнести храмовые праздники. К числу этих обязанностей должны быть отнесены прежде всего все те местные обычаи или порядки, которые в той или другой церкви соблюдаются во дни указанных праздников, и, которые равно должны быть соблюдаемы прислуживающими в церкви, как и священнослужителями, как, напр., служение акафистов, молебнов и т. п. Но кроме этого в каждой церкви, в день ее храмового праздника: 1) должно совершаться обязательно водосвятие пред литургией. Для сего прислуживающие должны до прихода священника поставить посредине храма аналой и на нем воду в сосуде, а также приготовить и все прочее, как и на великом освящении накануне Богоявления Господня. За сим во время водосвятия, подобно тому, как и накануне Богоявления, подать кадило на Апостол, потом утиральник для отертия рук после погружения креста и т. д. – 2) После обедни, когда совершается крестный ход вокруг храма, прислуживающие должны предшествовать священнику с светильниками, а если их, т. е. прислуживающих, побольше, то, как и в день Богоявления, при крестном ходе на Иордан, нести, кто храмовую икону, кто Евангелие и т. п. согласно указанию и распоряжению священника. – При этом, когда на третьем обхождении храма, по всем четырем сторонам Его совершаются с остановкой литии, к которым в иных местах весьма знаменательно и целесообразно присоединяется также и чтение Евангелия над преклоненными главами народа, то присутствующие при всякой такой остановке должны подать сейчас Евангелие священнику, и потом после ектении кропило для окропления и т. д. – Так между прочим должны быть совершаемы крестные ходы и в других случаях, не только установившиеся в том или другом приходе в известные дни или праздники, но и экстренные, напр., во время засухи или смертоносной язвы и пр., и пр. – Но еще лучше сделают прислуживавшие в церкви, если во всех таких случаях, независимо от указанных правил, всякий раз заранее, самым аккуратнейшим образом уговорятся со священником, что, где, и как окончательно делать, чтобы во время самого богослужения не допускать ни малейших ошибок или недоразумений, также переговоров или остановок и т. п., помня апостольское правило: вся вам благообразна и по чину да бывают.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 28. С. 323–324.С.-Петербургское братство во имя Пресвятой Богородицы. – Во второй половине апреля месяца сего года, в С.-Петербурге, в квартире Обер-Прокурора Святейш. Синода, состоялось общее годичное собрание членов братства Пресвятой Богородицы. Собрание было открыто пением братского хора, исполнившего духовную кантату. Председательствовал преосвященный Митрофан, епископ Ладожский. Зала была полна. В передних рядах кресел присутствовали хозяин дома К. П. Победоносцев и преосвященные: Антоний, ректор духовной академии. Владимир Нарвский, Леонтий Варшавский, Никанор Одесский, Алексий Литовский и многие другие лица. По сторонам председателя заняли места директор Публичной Библиотеки А. Ф. Бычков и управляющий канцелярией Св. Синода В. К. Саблер. Преосвященный Митрофан прочел отчет о деятельности Братства, вступающего в шестую годовщину своего существования. Братство началось при очень скромных средствах, но в настоящее время оно уже насчитывает несколько тысяч учеников и учениц в учрежденных им церковно-приходских школах и школах грамотности. Обучаются в них дети обоего пола. Женская школа учреждена пока только одна. Увеличение числа школ составляет одну из самых главных забот Братства. Книжные склады также увеличиваются в числе и обогащаются изданиями. Не менее забот полагается и на то, чтобы по возможности поднять образовательный уровень учителей в школах Братства и расширить надзор попечителей над школами. Поставлено открыть на летнее время временные курсы церковного пения для учителей и учительниц. Для исполнения этого составлена комиссия. Озабочиваясь открытием возможно большего числа школ в Петербурге и его уездах, начало чему уже положено супругой Обер-Прокурора К. П. Победоносцева, Е. А. Победоносцевой, совет Братства просит откликнуться на это доброе дело. В Нарве открыто отделение Братства по инициативе тамошнего духовенства и людей, сочувствующих делу.Общество распространения Св. Писания в России. – В том же апреле месяце в С.-Петербурге происходило годичное собрание членов другого благодетельного для Церкви и духовного назидания народа, общества распространения Св. Писания в России. Председательствовал в заседании Н. А. Астафьев., Из прочитанного им за 1888 год отчета между прочим видно, что в отчетном году было действительных членов 39, членов сотрудников 1301, в том числе духовных лиц 437, женщин 56, членов книгонош 7. Исключено из членского списка за бездеятельность 22 лица, В числе мер и постановлений общества достойны внимания: 1) образование вновь капитала для выдачи пособий книгоношам на случай их болезни; 2) печатание штемпеля общества не на первом листе книг Св. Писания, а на переплете, именно, на оборотной его стороне. Более значительные пожертвования получены от епископа Якутского Иакова и княгини Шаховской. Обществом получено право на льготный проезд книгонош на железных дорогах Привислянских, Царскосельских и Закаспийской. По 25 линиям железных дорог провезено 878 пудов книг Св. Писания. Израсходовано денег 16571 руб., поступило на приход 15465. Между прочим, общество понесло убыток в 1000 с лишком рублей от болезни одного книгоноши, распространявшего книги Св. Писания в Сибири. Всего, с основания общества (1863) распространено св. книг 1298978 экземпляров. В состав общества входит до 150 членов-сотрудников, по преимуществу священников. В разных частях империи устроены небольшие склады св. книг. Замечено, что более усердными покупателями книг были солдаты.№29. Июля 16-гоНильский Михаил, свящ. От чего зависит живучесть народных суеверий и что нужно для искоренения их? // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 325–332.В русском народе нашем существует много всякого рода суеверий. От них не свободны не только простые темные люди, но и многие из людей даже образованных, интеллигентных. Большая часть суеверий существует в народе со времен незапамятных, и начало или происхождение их скрывается во мраке глубокой древности, во временах язычества, или ближайших к ним. Тем не менее, эти суеверия, противные ясному учению веры нашей православной, несмотря на недавно отпразднованное нами девятисотлетнее просвещение нашего народа светом этой веры, и по настоящее время для многих не утратили своего значения и продолжают свое существование в народе до сего дня.Обыкновенно принято в существовании столь печального явления обвинять наше русское духовенство, то есть священников. «Почему отцы духовные, многие пастыри наши сквозь пальцы смотрят на глупые проделки своих овец? Почему эти руководители в деле спасения не вразумляют нас всего этого не делать?» – говорится в распространенной душеполезной книжке «О пьянстве и других худых привычках» (изд. Киево-Печерской Лавры 1881 г., стр. 63). Тот же самый упрек духовенству со стороны светских лиц повторяется на разные лады и едва ли не всею печатью. Обвинение тяжкое, но нельзя не сознаться, что в нем есть значительная доля правды, что мы, пастыри, не можем признавать себя совершенно неповинными в существовании народных суеверий и предрассудков. Если между нами есть ревностные пастыри, энергично старающиеся об искоренении народных суеверий, то есть и такие собратья, которые сквозь пальцы смотрят на многие предрассудки и суеверия своих прихожан, как не стоящие их и внимания. Нам передавал один почтенный собрат, что он, будучи еще диаконом в одном видном и многолюдном приходе, во имя народного суеверия подвергался такой операции. На пасхальной неделе, по совершении с крестным ходом освящения озимых полей, деревенские девки гурьбой, со смехом и гамом, бросились на диакона, во всем облачении повергли его на полосу, и начали катать по ней для того, чтобы лучше уродился хлеб. Священник, тут же находившийся, ни единым словом не постарался остановить неистовство и кощунство своих прихожан; потому-де таков обычай. Что же может происходить, и происходит, от того, что одни пастыри заботятся об искоренении народных суеверий, а другие не обращают на них никакого внимания? Происходит то, что суеверия, изгоняемые из одного какого-либо прихода, снова заносятся из другого, снова оживают с прежнею силою. Таким образом, в общем народные суеверия нисколько не ослабевают, не уничтожаются и продолжают жить в народе. Нечто подобное довелось нам наблюдать в своей, уже довольно продолжительной пастырской практике, а именно;1) На первых порах своего священства, при погребении усопших, я заметил, что вслед за опущением покойника в могилу, кто-нибудь из его ближайших родственников бросает туда одну мелкую медную монету (копейку). На вопрос мой для чего это делается – был ответ, что это нужно покойнику, чтобы заплатить за переправу через какую-то огненную реку. Трудно с точностью определить, на чем основано такое суеверие: на веровании ли древних греков, учивших, что «тени погребенных умерших из Эпира в ад переплывали по реке Ахерон с помощью старого и грязного перевозчика подземного мира Харона, получавшего, как плату за перевоз, один обол (греческая монета), который клали покойнику в рот» («Как живут ваши умершие» – монаха Митрофана 1887 г., т. I, стр. 448), или же – на неясном и смешанном представлении о прохождении души умершего по воздушным мытарствам, и об огненной реке, или точнее озере, неоднократно упоминаемом в Апокалипсисе? – Как бы то ни было я не оставил без внимания, замеченного мною обычая – бросать в могилу покойников деньги и, так как этот обычай, по моим расспросам, оказался общераспространенным, то в день Пятидесятницы, пользуясь возможно большим стечением народа в храме, с церковной кафедры я раскрыл прихожанам состояние души умершего по исходе из тела, по видениям преподобной Феодоры, и просил их прекратить, существующий между ними нехристианский обычай – бросать вслед за покойником в могилу медные монеты. После этого при каждом погребении я внимательно наблюдал за тем, чтобы прихожане тайно от меня, не придерживались своего обычая – бросать деньги в могилы покойников, и, если замечал с их стороны попытку сделать это, – тотчас останавливал их, с приличным внушением. С течением времени стал замечать, что суеверный обычай бросать деньги в могилы покойников вовсе прекратился в приходе, и так прошло свыше двадцати лет. Недавно, совершив отпевание усопшего в церкви, пред отправлением его на могилу, я предложил сыну усопшего уплатить в церковь деньги за молитву, венчик и свечи; тот охотно отдал деньги; причем ему пришлось получить от меня из церковных денег несколько копеек сдачи; сдача была хотя и медная, но не мелкая. Получив сдачу, прихожанин, человек средних лет, стал как бы про себя, но вслух выражать сожаление о чем-то. Что такое, спрашиваю, разве не верно? «Нет, верно, – отвечает, – да вот тут нет ни одной копеечки, а она мне нужна». Я заинтересовался. На что же? спрашиваю. Прихожанин замялся, а я догадался, на что он ищет копеечку. Видно на то, говорю, чтобы бросить в могилу отца?.. «Да...» Да ведь это не нужно... «А сеж я был на похоронах сестры в N., так там бросали». Вот и подите; я слишком двадцать лет считал этот суеверный обычай погребенным мной, а он и снова воскрес!..2) Едва ли не повсеместно распространен обычай, по которому вечером под канун Христова Рождества подростки обоего пола, а в иных местах и взрослые, гурьбой ходят по подоконью селения и распевают разные, до крайности бессмысленные псалмы, в честь Каляды, или по местному выражению – «кричат» каляду, отчего и самый канун Рождества Христова в простонародье называется калядою. В этих нескладных псалмах выражается домохозяину пожелание благополучия и житейских прибытков, если домохозяин подаст певцам в окошко или чрез дверь что-либо съедобное, иногда нарочно приготовляемое для этой цели. В случае отказа в подачке, распевающие каляду, тоже в нескладных стихах, выражают домохозяину пожелания всяческих неблагополучий. Узнав о существовании такого безобразного суеверного обычая в своем приходе, я на второй год своей службы, за неделю праздника Рождества Христова, в церкви, сказал поучение о достойном приготовлении к величайшему празднику Христова Рождества; причем, указав на неблагопристойность поведения крестьян и их подростков под рождественский канун, убедительно просил прихожан оставить обычай ходить и кричать каляду, внушал родителям удерживать своих подростков от такого глупого языческого обычая. То же самое и в продолжении всей недели продолжал внушать прихожанам в частном разговоре с ними, и сельских старост просил блюсти порядок в своих селениях под канун Рождества Христова, чтобы каляду кричать никто не кричал. Таким образом действия, по-видимому сразу положил конец дурному обычаю и много лет утешался мыслью, что его не стало в приходе. Но это утешение мое в прошлом году сменилось глубокою печалью: я собственными ушами услышал, что каляду снова кричат подростки, и не верил своим ушам... Боже мой, да что ж это такое?.. И оказалось, что подростки, узнав, что в соседних деревнях других приходов их сверстники без перерыва каждый год поют каляду, решились восстановить покинутый обычай; и снова те же разъяснения, увещания, просьбы, обещания и проч. тому под. А надолго ли опять?..3) В наших краях издавна существует и такое обыкновение, что после омовения покойника, солома из-под него, ветхие горшки, в которых производилось омовение, тряпки, стружки от гроба и проч., во всякое время года, без всяких предосторожностей, выносится за селение и бросается в воду, т. е. в реку, озеро, или в болота и ямы, где бывает вода, и тем, как бы отпроваживается вон из дома и селения болезнь, от которой покойник помер. Следы этого обыкновения особенно заметны зимой: подъезжая к той или другой деревне, можно видеть на льду кучи соломы, горшки, тряпки, стружки и пр. Понятно, что этот обычай способствует развитию заразительных и повальных болезней: оспы, горячки, скарлатины, дифтерита и пр., содействует к переносу этих болезней от одного селения к другому. Вследствие чего, лет десять тому назад, местным губернатором было сделано распоряжение, чтобы полиция и волостные правления пришли на помощь духовенству и совместно с ним разъяснили сельчанам весь вред их обычая – выбрасывать на воду предметы, бывшие в соприкосновении с покойником, а вместо того внушили крестьянам уничтожать такие предметы и вещи посредством сожжения, строго запретив им соблюдать свой суеверный и вредный обычай на будущее время. Мера эта, основанная на законе (Уст. о нак. нал. мир. суд. ст. 111) и предпринятая по инициативе гражданской власти, оказала полное свое действие: солома, горшки, тряпки и стружки не стали появляться на воде или льду за околицей селений; и если бы она, заинтересованными лицами, с неослабной энергией была поддержана на время более продолжительное, то с вероятностью можно полагать, что суеверный и вредный обычай в нашей местности прекратился бы навсегда. К сожалению, этого не было сделано: полиция, волостные правления и духовенство думали, что с их стороны достаточно раз привести распоряжение губернатора в исполнение, и вредного обычая уже больше не будет, но очень ошиблись в своем предположении. Прошло несколько лет после приведения упомянутой меры в исполнение, и мы теперь видим то же самое, что было и до нее. Еще в прошедшую зиму, проезжая чрез одну недальнюю деревню своего прихода, я увидел на льду свежевыброшенную солому, стружки и пр., и тут же вспомнил, что из этой деревни недавно был покойник. На обратном пути зашел в дом, из которого был покойник, и поставил на вид домохозяину неуместность и противозаконность его поступка. Тот оправдывался тем, что поступил так по настоянию родственников своей жены, прибывших на погребение усопшего из другого прихода; что-де у них и во всем околотке так всегда и ведется, что солому из-под покойников, тряпки, употребляющиеся при омывании их, и пр., выбрасывают на воду. Опять, значит, нужно распоряжение со стороны гражданской власти; опять нужны поучения священников и внушения крестьянам со стороны полиции и волостных правлений!..Из этих примеров, не сочиненных на досуге, а взятых из действительной жизни, видно, что народные суеверия и предрассудки живучи, стойки, и с большим трудом могут быть искоренены. Единоличные попытки в этом отношении некоторых священников, разделенных между собой пространственно и действующих по своему усмотрению, не достигают и не могут достигать цели. Посему борьба с суевериями должна быть упорною, настойчивою, продолжительною и общею: в ней должны принять серьезное участие все наличные силы пастырства, все священники без исключения. Для этой собственно цели священникам небесполезно было бы собираться на свои благочиннические съезды. Здесь, на своих благочиннических съездах, они могли бы откровенно поверять друг другу свои личные наблюдения над религиозно-нравственным состоянием своих пасомых и их слабостями и недостатками, делиться между собою советами, и многое друг у друга позаимствовать, условиться в однообразном и согласном действовании против местных непристойных обычаев, предрассудков, суеверий народных и пр. Здесь, на этих съездах, иные из священников, особенно молодых, могли бы от других узнавать о существовании в своих приходах таких суеверий и предрассудков, каких они и не подозревают, а священники более опытные, деятельные и энергичные могли бы выработать основательный и общий план действия всех священников известного района против тех или других суеверий народных. На тех же съездах священники известного района могли бы некоторых из своих собратий, холодно относящихся к общему делу, устыдить, усовестить, расположить и привлечь к общей деятельности, а в случае безуспешности своей над ними, просить епархиальное начальство, чтобы оно с своей стороны сделало должное внушение нерадивым.Вот тогда, при дружном напоре всех священников известного района – благочиния, уезда, или епархии, народные суеверия не устояли бы, и из одних приходов не заносились бы, и не оживали в других.Само собою понятно, что в деле искоренения вековых народных суеверий, пастырям Церкви Божией всего менее свойственно обращаться к помощи мер полицейских – действовать посредством запретов и проч. Их забота должна состоять в том, чтобы, на место изгоняемых суеверий, всеусердно внедрять в своих пасомых учение здравых словес (2Тим.1:13) веры православной.Священник Михаил НильскийВзгляд французского публициста на отношение русского правительства к Православной Церкви и к инославным исповеданиям111 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 333–341.«Русское правительство, – говорит Леруа-Болье, – всячески поощряет пропаганду православия. В этом отношении все считается позволительным. Всякий мирянин и всякое духовное лицо имеет в этом отношении полную свободу. С этою целью существуют также миссионерские общества, которые преследуют столько же цели политические, сколько и религиозные. Русское правительство предоставляет разного рода материальные выгоды лицам, принимающим православие, чтобы всякий понимал выгоду – принадлежать к Церкви Царя. Им раздаются подарки. Для привлечения к православию не пренебрегают пользоваться хитростью и насилием. Результатом этого является то, что многие, считающиеся православными, в действительности остаются принадлежащими к своей прежней религии, и что встречается множество случаев тайного и явного отпадения от православия. Многие из мнимо-православных, в виду грозящего наказания за отпадение от православия, покупают молчание священника или исправника. Таким образом, привилегии господствующей Церкви служат к деморализации духовенства и народа. Пропагандированиe православия часто служит лишь к распространению неверия, и политика при этом столь же мало выигрывает, как и религия». Во всем этом верно лишь то, что русское правительство покровительствует распространению православия, то есть делает то, что составляет не только неоспоримое право, но и прямой долг его, как мы уже выше говорили. Но в этом отношении оно действует чрезвычайно осторожно и не дозволяет «проповедовать иноверным православие без ведома и без благословения епархиального архиерея» (Уст. о пред, преет, ст. 79). Наши гражданские и церковные законы допускают к принятию православия лишь тех лиц, которые выражают искреннее стремление к этому, и предупреждают при этом возможность обмана, лицемерия, принуждения, корыстных расчетов и т. под. Православная вера, говорится в XIV т. Св. Зак., «порождается благодатью Господнею, поучением, кротостью, и более всего – добрыми примерами. Посему, господствующая Церковь не дозволяет себе ни малейших понудительных средств при обращении последователей иных исповеданий и вер к православию, и тем из них, кои приступить к нему не желают, отнюдь ничем не угрожает, поступая по образу проповеди апостольской» (Уст. о пред. прест. ст. 78). Ни наше законодательство, ни практика не дают никакого основания утверждать, будто русское правительство чрез предоставление материальных выгод старается привлекать диссидентов и иноверцев к принятию православия. Подобного рода утверждение французского публициста тем более странно, что и сам он приводит в рассматриваемой нами статье одно распоряжение, которым воспрещается духовенству обещать материальные выгоды, принимающим православие. Ему должно быть также известно, что материальные средства нашего духовенства и православных миссий столь скудны, что отнюдь не могут быть употребляемы для привлечения кого-либо к православию. Если же наши миссионеры дают иногда новообращаемым подарки (крестики, белые сорочки, книги и т. под.), то материальная ценность этих подарков столь ничтожна, что едва ли они могут служить для кого-либо приманкой. Леруа-Болье, очевидно, судит о наших миссиях и нашем духовенстве по образу действий западных, и в особенности католических миссионеров, которые, обладая громадными средствами и считая, согласно с иезуитскою моралью, всякое средство, приводящее к цели, дозволительным, пускают в ход всякого рода интриги, обман, хитрости, подкуп, насилие и т. под. Нашим миссионерам также чужды и политические цели, – они обыкновенно действуют в духе апостольской проповеди, преследуя исключительно религиозно-нравственные цели. Если же обращение к православию в пределах России сопровождается политическими последствиями, приводя обращаемых к более тесному сближению с коренным православным населением, то это совершается помимо действий наших миссионеров и служит естественным результатом, как исторического хода нашей жизни, так и того отчуждения от русской национальности, в котором инославное духовенство обыкновенно старается держать свои паствы. Отсюда уже можно видеть, что и указываемые французским публицистом печальные результаты привилегий Православной Церкви и способа распространения православия, как построенные на лживых основаниях, не могут быть достоверными и составляют плод пылкой фантазии автора, одушевленного ненавистью к православию. Конечно, нет правила без исключения. И у нас встречаются случаи злоупотребления со стороны обращаемых к православию, или явного и тайного отпадения от православия; но такие случаи, несмотря на весьма энергическую подпольную деятельность совратителей из инославного духовенства, крайне редки, и не только не дают ни малейшего основания к обобщениям, но даже не должны бы быть и упоминаемы в таком сжатом очерке, какой представляет собою рассматриваемые нами статьи Леруа-Болье. Отпадения от православия встречаются несравненно реже, нежели отпадения от других христианских исповеданий, и притом никогда не сопровождались поголовным избиением, какому нередко подвергаются инославные миссионеры, как поработители и угнетатели обращаемых. Вообще, никакие миссии не отличаются столь дружелюбным отношением к новообращаемым христианам и язычникам, как именно наша, что уже само собою свидетельствует о том, что наши миссионеры действуют в духе христианской любви и кротости и не преследуют политических целей.Впрочем, и Леруа-Болье указывает некоторые светлые стороны в деятельности нашего духовенства по распространению православия, хотя и здесь он старается набросить тень на то, к чему никто из беспристрастных людей не может относиться иначе, как только с глубоким сочувствием. Так, напр., он упоминает о той ревности, с которою наши миссионеры и духовенство отдаются делу распространения православия, но объясняет это их честолюбием, которое будто бы побуждает их, при деятельном участии «московского комитета», даже делать попытки к отторжению католических славян Австро-Венгрии и Турции от Рима, хотя ничем не подтверждает этого голословного обвинения. Упомянув о том, что орочены, благодаря поучению православного священника, сначала были вакцинированы и затем приняли крещение, он признает эту «манеру спасать разом душу и тело» за особую уловку нашего духовенства, представляющую собою нечто новое, необычайное, между тем как в подобного рода случаях наше духовенство исполняет лишь долг добрых граждан – распространять полезные сведения между людьми необразованными, и в частности следует не только прямому, довольно старому предписанию закона (Ук. Св. Синода, от 10 окт. 1804 г. и 9 мая 1811 г.), но и примеру божественного Пастыреначальника и св. апостолов, которые с врачеванием немощей духовных соединяли врачевание телесных недугов.В заключение автор не без задней мысли замечает, что Запад не должен слишком строго судить об этом, от него же заимствованном Россией, способе распространения христианства – половина Европы была обращена к христианству подобным же образом; правда, это было очень давно, около тысячи лет тому назад, но Россия в отношении к зауральским народам все еще действует так, как будто бы она живет в IX или X веках. Автор даже допускает, что, распространяя христианство среди урало-алтайских языческих народов, Россия служит делу цивилизации, потому что для этих народов нет другого пути к цивилизации, кроме христианства; но он скорбит о том, что Россия с не меньшею страстностью нападает на цивилизованные религии – ислам, буддизм, иудейство, что она ведет борьбу против церквей других исповеданий, от которой цивилизация ничего не выиграет. Автор при этом по-видимому забывает, что в IX–X вв. Россия ничего не заимствовала от Запада, что не Запад, а Восток насадил в России христианство и положил первые начала миссионерской деятельности, которая теперь продолжается в том же мирном, истинно-христианском духе, представляющем резкую противоположность характеру деятельности западных миссионеров не только IX или X века, но и последующих времен: наши миссионеры никогда не выступали на свою деятельность с оружием в руках (подобно, напр., ливонским рыцарям), и не окружали себя полчищами, грозившими поголовным истреблением, упорствующим в своей религии иноверцам; они не пользовались распространением христианства, как средством к порабощению обращаемых народов; они никогда не возбуждали фанатизма среди своих последователей, и не устремлялись вместе с ними на избиение язычников и христиан-диссидентов; им всегда были чужды, как всякие меры принуждения и насилия, так и те казуистические антихристианские правила, которые выработаны Лойолою и его последователями, и которые имеют широкое применение в деятельности католических миссионеров. Если бы автор все это принял во внимание и беспристрастно отнесся к делу, то он должен был бы заметить существенное различие между способом распространения христианства западных и наших миссионеров, и едва ли бы мог сказать, что первые из них более служат делу цивилизации, нежели вторые.Переходя затем в частности к положению инославных исповеданий в России, Леруа-Болье изображает его в весьма мрачном виде. Он говорит, что все инославные исповедания в России, подобно Православной Церкви, подчинены принципу самодержавия, что русское правительство дает им бюрократическую организацию, подобную организации Православной Церкви, и делает управление их независимым от чужеземного, чтобы лучше держать их в своих руках. Автор прежде всего злоупотребляет здесь словами: в России подчинены светскому правительству не столько самые исповедания, сколько, принадлежащие к ним лица, как все подданные русского государства. В России «все, не принадлежащие к господствующей Церкви подданные, пользуются повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной» (Уст. о пред. прест. ст. 79). «В отправлении дел и должностей своих», имеющих чисто церковный характер, неправославное «духовенство поступает по законам и правилам своей веры» (сн. ст. 74). Но вместе с тем оно обязывается «наблюдать все, что в рассуждении отношения к внешней власти и внешнего церковного сообщества Монаршими указами запрещено и повелено, и охранять по долгу верноподданнической присяги права и преимущества Верховной и Самодержавной Власти, государственные узаконения и Высочайший интерес» (сн. ту же ст.). Таким образом, правительственному контролю в России подчинены инославные исповедания не в отношении к их внутреннему, чисто церковному характеру, а как внешние учреждения или сообщества, которые обыкновенно и в других государствах подчиняются правительственному наблюдению. Этот контроль тем более представляется естественным, что русское правительство всем терпимым в России религиям оказывает покровительство, что оно не только дает содержание неправославному духовенству, но и предоставляет ему различного рода административно-служебные и личные права и преимущества, вознаграждает не только такие заслуги духовенства, которые имеют государственный интерес, но и такие, которые имеют чисто церковный характер, и за актами, совершаемыми духовенством, признает такое же значение, как за актами светских официальных лиц. Что касается церковной организации инославных исповеданий, то она в России устроена не по образцу Православной Церкви, а, применительно к самому характеру их и к организации их в других государствах, лишь с некоторыми незначительными отступлениями, соответственно условиям местной жизни. В общем они имеют совершенно такое же устройство, как и в других странах. Управление их настолько же независимо от иноземного, насколько оно независимо и в других государствах. Поэтому и римско-католическая церковь в России, как и в других государствах, в церковном отношении находится в зависимости от папы. Но, предоставляя широкие полномочия инославному духовенству, русское правительство естественно наблюдает за тем, чтобы эти полномочия не служили средством для антиправительственной деятельности. Поэтому оно не допускает предоставление церковных должностей таким лицам, которые известны своим враждебным отношением к русскому правительству. Поэтому же оно не допускает и всего того, что имеет лишь внешнюю церковную форму, но что в действительности служит лишь средством для антиправительственной деятельности. Так, напр., оно не допускает общественного чествования тех якобы святых, которые известны как антиправительственные деятели, и как гонители православия (напр., Иосафат Кунцевич, Андрей Кобола и т. под.). Допущение чествования их, служащего к восхвалению их деятельности и призывом к подражанию ей, было бы в сущности дозволением публично призывать население к возмущению против правительства и к гонению господствующей Церкви, чего ни одно правительство, дорожащее интересами государства и религии, не может сделать. Русское правительство не допускает также и вредных для государства духовных сообществ, что в большей или меньшей степени делается также и в других государствах, как доказывает это, напр., история иезуитов, которые за свою вредную в политическом и нравственном отношении деятельность во всех почти европейских странах, не исключая и Франции, подвергались неоднократным преследованиям и даже изгнанию.Автор говорит, что из всех инославных исповеданий в России особыми привилегиями со стороны русского правительства пользуются меннониты и армяно-григорианская церковь; оно менее всего вмешивается в их церковные дела. Автор не без задней цели оставляет читателей в недоумении относительно причин этих привилегий. Но если бы он хотел быть более беспристрастным, то должен был бы сказать, что русское правительство потому именно и вмешивается менее всего в дела этих якобы привилегированных христиан, что для них церковность не служит ширмою для прикрытия того, что имеет политический, и в частности антиправительственный характер, как это нередко бывает у католиков и протестантов. Поэтому именно русское правительство даже освободило меннонитов от действительной службы в войсках, не допускаемой их религиозным учением. Едва ли в другом каком-либо государстве можно найти пример подобного рода внимания со стороны правительства к религии диссидентов.О различии во времени празднования Пасхи православной и западной112 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 341–347.Православная Греко-Восточная Церковь, не приняв григорианского времясчисления солнечного, и в определении времени празднования Пасхи строго следуя постановлению Никейского собора, отвергла и изменения чисел весенних полнолуний. Вследствие этого, перечисленные выше весенние полнолуния времен Никейского собора, в Православной Церкви остаются навсегда пасхальными. Западная же церковь, принявшая изложенные изменения, с течением почти каждого столетия изменяет числа пасхальных полнолуний. В настоящем столетии в западной церкви пасхальными считаются следующие полнолуния:(1)113 13 апр., (2) 2 апр., (3) 22 март., (4) 10 апр., (5) 30 март., (6) 18 апр., (7) 7 апр., (8) 27 март., (9) 15 апр., (10) 4 апр., (11) 24 март., (12) 12 апр., (13) 1 апр., (14) 21 март., (15) 9 апр., (16) 29 март., (17) 17 апр., и (18) 6 и (19) 26 март.Переведя эти числа григорианского календаря на числа юлианского, и расположив их в порядке годов круга луны Православной Церкви, для пасхальных полнолуний западной Церкви получим следующие числа:29 март., 16 март., 6 апр., 26 март., 15 март., 3 апр., 23 март., 12 март., 31 март., 20 март., 9 март., 28 март., 17 март., 5 апр., 25 март., 14 март., 1 апр., 21 март., и 10 март.Разместив же пасхальные полнолуния Православной Церкви в таком порядке, в каком следуют в году их месячные числа, и сопоставив с ними соответствующие пасхальные полнолуния западной церкви, получим следующую таблицу.Круг лун Прав. ЦерквиПасхальные полнолуния Православной Церкви.Пасхальные полнолуния Западной Церкви. (Старый стиль).Сколькими днями пасхальные полнолуния Западной Церкви упреждают соответств. пасхал. полнол. Церкви Православной1321 марта17 марта4 днями222184102420418252147272341529254430264123026412294943141751 апреля46734149543106411129 марта34 днями191310348151234161714345181534Из этой таблицы мы видим, что пасхальные полнолуния западной церкви, по отношению к срокам полнолуний Церкви Православной, разделяются на две группы: одни, случающиеся в настоящем столетии в пределах 17-го марта и 6-го апреля, упреждают соответствующие им полнолуния Православной Церкви, 4-мя днями; а другие, случающиеся в пределах 9-го и 15-го марта, упреждают соответствующие полнолуния Православной Церкви 34-мя днями.Каждая из этих двух групп пасхальных полнолуний западной церкви по отношению к седмичным дням, на которые полнолуния падают, в свою очередь может быть подразделена еще на две новые группы: одну, заключающую в себе пасхальные полнолуния, падающие на седмичные дни, которые, следуя один за другим, один предшествует воскресению, а другой следует за воскресением.Таким образом, соотношения времен пасхальных полнолуний Православной и западной Церкви представляют следующие четыре случая:1) Когда пасхальные полнолуния западной Церкви упреждают полнолуния Церкви Православной 4-мя днями, и те, и другие случаются на одной и той же неделе.2) Когда пасхальные полнолуния западной Церкви упреждают полнолуния Церкви Православной 4-мя днями, но случаются на разных неделях.3) Когда пасхальные полнолуния западной Церкви упреждают полнолуния Церкви Православной 34-мя днями и случаются в седмичные дни, которые, следуя один за другим, оба предшествуют воскресению.и 4) Когда пасхальные полнолуния западной Церкви упреждают полнолуния Церкви Православной 34-мя днями, но случаются в седмичные дни, которые, следуя один за другим, один предшествует воскресению, а другой следует за воскресением.Постараемся теперь определить, на сколько времени Пасха западная, в каждом из этих случаев, бывает ранее Пасхи православной.Если пасхальные полнолуния западной Церкви упреждают соответствующие им полнолуния Церкви Православной 4-мя днями, и те, и другие случаются на одной и той же неделе – при счете дней недели с воскресенья, – то первое воскресение после каждого из них будет одно и то же, и потому западная Пасха в таком случае бывает в один и тот же день с Пасхой православной.Если пасхальные полнолуния западной Церкви упреждают полнолуния Церкви Православной 4-мя днями, и если те, и другие случаются на разных неделях, то первые воскресенья, следующие после каждого из них, будут разные, но непосредственно следующие одно за другим. Так как каждое воскресенье непосредственно следует за другим на седьмой день, то в этом случае западная Пасха бывает ранее православной семью днями.Чтобы определить соотношение между днями Пасхи православной и западной при третьем случае соотношений между полнолуниями, заметим, что 34 дня составляют 4 недели и 6 дней, и что день, предшествующий 1-му из 34-х дней, и следующий после него 28-й всегда случаются в один и тот же седмичный день. Притом, так как 34-й день, следуя за 28-м, падает на 6-й после него день, то 34-й заканчивает собою седмицу, начатую 28-м, и если оба предшествуют воскресенью, то первый должен случаться в субботу, а второй – в предыдущее воскресенье. Но если 28-й случится в воскресенье, то и день, предшествующий 1-му, как замечено, тоже случится в воскресенье. Таким образом, при третьем случае соотношений, полнолуния западной Церкви случаются в воскресенье, а православной – в субботу. Определим теперь, на сколько времени западная Пасха празднуется ранее православной при этих условиях. Так как Пасху, по соборному постановлению, должно праздновать в первое воскресенье после пасхального полнолуния, то западная Пасха, при этих условиях, бывает 7-ю днями позже западного полнолуния и столькими же днями ближе к полнолунию Православной Церкви, и, следовательно, упреждает полнолуние Православной Церкви (34 – 7), т. е., 27-ю днями. Православная Пасха, празднуемая в первое воскресенье после полнолуния Православной Церкви, случающегося в этом случае – как замечено – в субботу, удаляется от западной Пасхи на один день, вследствие чего расстояние между днями Пасхи православной и западной увеличивается одним днем. А потому западная Пасха в этом случае бывает ранее православной (27 + 1), т. е., 28-ю днями.Наконец, посмотрим, на сколько времени западная Пасха бывает ранее православной при четвертом случае соотношений между полнолуниями той и другой Церкви. Воскресенье и шестой после него день – суббота суть крайние дни в седмице; каждый из заключающихся между ними дней – одним ближе к следующему воскресенью, чем шестой после него день – к следующему за ним воскресенью. Поэтому, если полнолуния западной Церкви, упреждающие полнолуния православной 34-мя днями, случаются во все дни седмицы, следующие после воскресенья, а православной – в дни, следующие после субботы, то полнолуния западной Церкви бывают одним днем ближе к первому после них воскресенью, чем полнолуния православной – к следующему за ними первому воскресенью. А потому, при всех остальных днях седмицы, на которые падают полнолуния, при переходе от полнолуний к Пасхе, к числам полнолуний Православной Церкви прибавляется одним днем больше, чем к числам полнолуний западной Церкви, и, следовательно, расстояние между днями Пасхи увеличивается одним днем, т. е. делается равным (34 + 1) = 35-ти дням. Итак, при четвертом случае соотношений между полнолуниями, западная Пасха бывает ранее православной 35-ю днями.Таким образом, в настоящем столетии бывают следующие соотношения между временами празднования Пасхи православной и западной: западная Пасха бывает в одно время с Пасхой православной; бывает 7-ю днями, или одной неделей ранее; бывает 28-ю днями, или четырьмя неделями ранее, и, наконец, бывает 35-ю днями, или пятью неделями, ранее Пасхи православной.Такое соотношение между временами Пасхи православной и западной будет сохраняться в течение всего 300-летия, начавшегося 1800-м, и имеющего продолжаться до 2100-го года. С течением каждых следующих 300-летий разность между числами пасхальных полнолуний будет увеличиваться, а потому и разность между временами празднования Пасхи будет увеличиваться. Так, с 2100-го до 2400-го года западная Пасха будет в одно время с Пасхой православной, 7-ю днями ранее и 35-ю днями ранее Пасхи православной. С 2400-го до 2700-го года западная Пасха будет: одновременно с православной и будет упреждать: 7-ю, 35-ю и 42-мя днями Пасху православную. С 2700-го до 3000-го года западная Пасха не будет уже случаться одновременно с Пасхой православной, а будет упреждать: 7-ю, 35-ю и 42-мя днями и т. д. Кроме того, вследствие отступления весеннего равноденствия от 21-го марта, с течением каждого следующего 300-летия, число полнолуний первой группы будет уменьшаться, а второй увеличиваться, вследствие чего число случаев, когда западная Пасха упреждает православную на месяц с лишним, будет увеличиваться.Из всего сказанного о том, что сделали преобразователи юлианского календаря для исправления времясчисления солнечного и лунного, видно, что преобразованиями своими они главным образом имели в виду дать правила астрономически точно определять времена пасхальных полнолуний и тем буквально согласовать время празднования Пасхи с постановлениями Никейского собора. Посмотрим же, насколько преобразователи достигли своей цели.Прежде всего посмотрим, насколько возможна и удобна астрономическая точность времясчисления в обыденной жизни вообще, и в частности – в определении времени празднования Пасхи.***В № 22, в статье «О различии по времени празднования Пасхи, православной и западной» допущены следующие опечатки:страницастроканапечатано:должно быть:1001 снизу365 дн. 48 м. 46, 15... с.365 дн. 5час. 48 м. 46, 15... с.1053 сверхууменьшатьуменьшить1054 сверхууменьшитьуменьшатьЧто и как должны делать прислуживающие в церкви при совершении разных молитвословий и треб // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 347–350.1) При крещении и миропомазании. Для совершения этих таинств, как известно соединяемых в нашей Церкви вместе, прислуживающие должны приготовить прежде всего воду в особой купели, с тремя приставленными к ней, т. е. купели, свечами, и сверх сего особо чистую воду в стакане или другом каком-либо сосуде, и полотенца или платок для омытия и отертия священнику рук после погружения крещаемого в воду, и по окончании крещения и миропомазания вообще. Затем – положить фелонь и на нем епитрахиль, а если крещение совершается не в церкви, а в частном доме, то взять также с благословения священника Евангелие и крест, и кадило, и свечи для вручения восприемникам. – Могут прислуживающие при этом приносить и крестильницу со св. миром и елеем, но не иначе, как когда она заранее для того снята священником с св. престола и покрыта воздухами или пеленами, чтобы посторонние не могли касаться к ней голыми руками. – Подобно этому в церкви могут находиться особый крест и Евангелие в ризнице или в другом приличном месте, чтобы священнику не всегда ходить за ними в церковь, и присутствующие могли всякий раз по востребованию взять их, потому что брать Евангелие или крест с св. престола, кроме священнослужителей никому из мирян безусловно не дозволяется. Во время самого крещения прислуживающие должны возжечь свечи на купели и для восприемников, потом подать священнику воду и полотенце, после погружения крещаемого для отертия рук, и во время апостольского чтения, а где принято, и пред началом самого таинства крещения подать священнику или дьякону кадило для каждения. По окончании крещения снова подается вода и полотенце священнику, и затем прислуживающие должны позаботиться, чтобы вода крещения не оставалась в купели без нужды, а если крещение совершено в церкви, тотчас вылить ее (воду) в известном месте, нарочито для этого избранном и указанном священником; если же в частном доме, то распорядиться и указать, где вылить оную, чтобы то место, где вылита вода, не было попираемо ногами и т. д.2) При браке. Для совершения его прежде всего ставится аналойный столик посредине церкви с одним или двумя пред ним подсвечниками с возжженными свечами. По возложении на него диаконом или священником св. креста и Евангелия, прислуживающие должны тут же положить брачные венцы, а также и ковшик на блюдце с вином, для напоения брачующихся во время таинства. Еще же лучше, когда это вино будет вынесено в свое время прислуживающим из алтаря и, по напоении брачующихся, ковшик опять будет отнесен на свое место. – Ни в уставе, ни в обычае в большинстве случаев совершать каждение во время апостольского чтения при совершении брака, как и вообще при браке, не полагается. А потому, где это и принято, лучше выводить понемногу из употребления. Еще неудачнее поступают в том случае, когда с обхождением кругом аналоя брачующихся на: «Исаие, ликуй» и т. д. заставляют также и пономарей ходить впереди с подсвечниками. Это уже совершеннейшее нововведение, не соответствующее не только уставу, но и духу самого обряда, насколько «повторяемый круг служит в данном случае знаком вечности, почему в обхождении круга брачующиеся являют знамение того, что они хранить будут супружеский союз свой вечно, т. е. доколе будут живы, и выражают обет ни по каким причинам не расторгать его» (Нов. Скрижаль). При чем же тут свечи? Кроме сего, по объяснению церковному, обхождение совершается во время браковенчания, «подобно тому, как бывает и в хиротонии» (Симеон Солунский в Нов. Скрижали). Между тем, в хиротонии не только диакона или пресвитера, но даже епископа, никакие светильники при этом никогда не употребляются. Не говорим уже о том, что свечи у нас возжигаются, а равно также и предносятся, пред предметами только священными, как-то: пред св. иконами, крестами, мощами и т. п.; а в браке действующими лицами являются обыкновенные люди, которые к тому сами носят в руках своих свечи, «как знамения любви супружеской, показывая свое целомудрие, и знаменуя присутствующую в них благодать Божию» (Симеон Солунский в Нов. Скрижали). Какое же право таковые могут иметь на преднесение свечей пред ними?Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 29. С. 350–352.Владимирская иконописная школа. – С некоторого времени отечественною Церковью обращается большее и большее внимание на православную иконопись. Устрояются даже школы иконописи. Такова школа в селе Холуе, устроенная Владимирским братством. В 1888–9 учеб. голу ожидается уже первый выпуск учеников этой школы. В течение истекших пяти лет школа иконописания успела получить прочную организацию, не имеет недостатка ни в помещении, ни в учебных руководствах, ни в материалах для производства работ. Последние два года она уже доставляла в иконно-книжный склад братства иконы для продажи, которые всегда раскупались в самые первые дни по доставке. Заказов на иконы школьной работы поступает в канцелярию братства весьма много, так что нередко приходится отказывать заказчикам, или назначать отдаленные сроки для исполнения заказов. Добрая молва о школе успела распространиться не только в пределах Владимирской епархии, но проникла в Петербург, Москву и даже на окраины Российской империи.Наделение школы землею. – Станичное общество Камышевской станицы постановило отвести в 1890 году по полдесятины с каждого казачьего пая для образования станичного школьного участка. Церковно-приходские школы также не остаются без надела в одном из сел Зарайского уезда. Местная землевладелица отвела под такую школу 7 десятин земли.Празднование юбилея 50-летия воссоединения униатов в Вильне. – Накануне празднования, вечером 7-го июня, в кафедральном соборе, преосвященными Никанором, Алексием и Арсением совершено было всенощное бдение, а в самый день празднования высокопреосвященным митрополитом Киевским и Галицким Платоном, с участием всех присутствующих в Вильне епископов, местных, и прибывших из разных городов иереев, совершена торжественная обедня.Во время литургии Высокопреосвященный Платон произнес глубоко тронувшее всех слово.По окончании литургии архипастыри и весь клир с молящимися вышли на соборную площадь для совершения благодарственного Господу Богу молебствия.В 7 часов вечера в актовой зале 1-й гимнами состоялось торжественное собрание С.-Духовского братства в присутствии начальствующих лиц духовного, гражданского и военного ведомств всех почетных прибывших в Вильну гостей и многочисленной публики. При открытии собрания певчие пропели: «Днесь благодать Святаго Духа»; исправляющий обязанность председателя собрания протоиерей Гомолецкий сказал краткую вступительную речь, а затем слово предоставлено было протоиерею Котовичу, который в пространной речи начертал картину ближайшей к воссоединению униатов эпохи. Преосвященный Арсений епископ рижский, произнес теплое приветствие собранию от своего лица и от представительствуемой им паствы и преподнес икону. Профессор Коялович прочитал адрес от Петербургской духовной Академии, профессор Малышевский прочитал также адрес от имени Киевской духовной Академии, протоиерей Казанского собора Лебедев – от Петербургского славянского благотворительного общества, управляющий канцелярией Св. Синода В. К. Саблер – от Петербургского братства Пресвятой Богородицы, с преподнесением от братства иконы Божией Матери; далее прочитаны были адресы от Холмского братства, редакции «Варш. Дневника» и много других. В числе телеграмм прочитаны были; митрополита сербского Михаила, архиепископа Леонтия из Варшавы и много других – до сорока телеграмм.Попечитель учебного округа тайный советник Н. А. Сергиевский произнес от имени своего и всех служащих под его ведомством глубоко-прочувствованное приветствие.В заключение торжества заслуженный галицко-русский патриот протоиерей Иоанн Наумович произнес речь, в которой сопоставил бедственное положение пребывающей еще поныне в унии галицкой русской народности с торжеством православия в здешнем крае. После произнесения еще нескольких речей, братское собрание 8-го июня закончилось пением народного гимна и песни Богородице: «Достойно есть». Собрание закрыто после 10 часов. Вечером город был иллюминован.9-го июня, в зале генерал-губернаторского дворца, начальником края генерал-губернатором И. С. Кахановым был предложен обед, в котором приняли участие все прибывшие в Вильну почетные гости и местное русское общество. На обеде присутствовали: высокопреосвященный митрополит Платон, архиепископы Никанор Одесский и Алексий Литовский, и епископ Арсений Рижский, все, прибывшие в Вильну почетные гости и депутаты, и представители местного русского общества.Первый тост провозглашен был его высокопревосходительством генерал-губернатором И. С. Кахановым за драгоценное здравие Государя Императора, Государыни Императрицы, Государя Наследника Цесаревича, и всего Царствующего дома, приветствованный единодушным «ура» всех присутствовавших. Музыка заиграла народный гимн, выслушанный всеми стоя. Затем следовали тосты за почетнейшего из гостей митрополита Платона, высокопреосвященного Никанора, всех почтивших Вильну своим посещением почетных гостей, за командующего войсками Н. С. Ганецкого, за процветание русского дела в западном крае. На эти приветствия отвечали глубоко прочувствованными и поучительными речами высокопреосвященный Платон, профессора Коялович и Будилович. В конце обеда митрополит Платон долго и пламенно поучал, жадно ловивших каждое его вдохновенное слово, столпившихся около него слушателей, любить свою веру, Царя и отечество, честно носить почетное звание русского, гордиться им, не променивая ни на какое другие достоинство или звание. Долго поучал высокий архипастырь, и каждое его слово падало на почву добрую, и, несомненно, принесет плод сторицею. Обед закончился пением народного гимна.(«Киевское Слово»)№30. Июля 23-гоС-в, свящ. Своевременный и правильный контроль над доходностью церквей как необходимая и верная мера к поднятию их благосостояния // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 353–362.Двадцать три года я сельским священником, а три последние из них состою в другом приходе. В том и другом приходе при мне увеличены денежные средства церковные. В первом приходе (С-ском З-ского у.), с 30 рублей, принятых мною по вступлении в должность священника, в течение 19 лет моей священнической службы средства вверенной мне Церкви увеличились в сотни и тысячи рублей. В другом, теперь занимаемом мною приходе, в течение двух с половиною лет тоже с 30 рублей денежные средства дошли уже до сотни рублей. – Теперь, во вверенной мне церкви, по книжке ссудо-сберегательной кассы отделения Р-ского банка вписано 492 р. и 15 копеек. – Нелишне при этом пояснить, что приход первый состоял из 800 душ, приход же, теперь занимаемый мною, состоит только из 400 душ. В том и другом приходе прихожане простые чернорабочие крестьяне с обыкновенными небогатыми средствами. Богачей, или людей, выдающихся средствами, не было в первом приходе, нет и теперь. Крупных пожертвований денежных в храм тоже не было, но мое желание сказать не о пожертвованиях, а об обыкновенных повсюдных средствах церковных.Понятно, многие заинтересуются знать, как и откуда в самом деле в такое короткое время – в три неполных года, при текущих расходах можно собрать для церкви порядочные деньги, да еще в сельском посредственном и малочисленном приходе, состоящем только из 400 душ? От продажи восковых свечей, кошелькового сбора и прочих мелочных поступлений. Всем известно, что деньги поступают в церковный ящик от продажи восковых свечей, сбираются затем деньги на тарелку – есть небольшие остатки или прибыль от продажи просфор, от продажи за кресты крестильные, за кольца и перстни для новобрачных, за освещение храма при браках, за покров, возлагаемый на умерших. В общей же сложности годичного денежного сбора по копейкам, пятакам, гривенникам – собирается из этих мелочей денег немало и накопляются даже десятки рублей. Но главная сила и рост церковных доходов не от мелочных поступлений. От продажи крестиков, венчиков, просфорочек, немного можно собрать денег для храма. Главный денежный доход для церкви образуется от продажи копеечных, двухкопеечных и друг. сортов свеч восковых. Вот всем этим мелочным поступлениям и доходам у меня и ведется по числам запись в особо заведенной тетради, из которой по истечении месяца все доходы по роду своему и записываются в шнуровые приходо-расходные книги.В один из первых же годов своего поступления на службу, в приходе С-ском З-ского уезда, я призвал к себе церковного старосту и сказал ему: «К. Иванович! наши причетники, да и прихожане все, не знают, что и сколько денег набираешь ты в храме; между тем как им должно бы знать это, а потому давай, пожалуйста, записывать доходы в церковь в каждое воскресенье, в каждый праздник, пусть видят, и знают все, откуда и рубль, и копейка поступает в храм, и нас бы никто не смел упрекать ни в чем». – «Что же, батюшка, я готов и согласен делать все, что прикажете мне». – «В будущее воскресенье продавай ты свечи, и ни одной копейки не смешивай ты из этих денег с другими деньгами. После обедни мы их сочтем, и запишем в тетрадку. Что соберешь на тарелку, тоже сочти особо, особо и запишем эти деньги. До кружек не касайся, – что найдется в них, сочтем чрез месяц. Пожалуйста, прошу тебя, делай это?» – «Слушаю». – И вот завожу я записную тетрадь решительно всем доходам, поступающим в церковный ящик – каждой доходной копейки, откуда бы ни поступала она. В день заведения тетради записной я нашел удобный случай познакомить с новым порядком отчетности церковной, или записи доходов и расходов, свой причт и некоторых из прихожан, при которых и записано, на сколько продано свечей и сколько собрано на тарелку. Бывших при этом свидетелей записи, я просил хотя бы человек по пяти оставаться после обедни и в другие праздники. Впоследствии прихожане, доверяя запись вести лично мне, перестали бывать при записи доходов, устранились от того и причетники. Но я взял на себя терпение записывать все, что поступало в храм и в праздник и не в праздник, и такого рода записи доходов и расходов велись, и ведутся и до сего дня. Какие же сказались плоды этих записей? Денежные средства, и особенно доход свечной, стали расти день за днем, неделя за неделей. Свечная сумма к исходу месяца по введении записи, увеличилась в десятки рублей, чего прежде не бывало: продажа свечная не восходила свыше 8 и 10 рублей и то в те только месяцы, в которые случались престольные праздники да пост Великий. – Записывая так последовательно доходы по праздникам, я вписывал в тетрадь и все доходы недельные, мелочные, а по истечении месяца полностью переводил в приходо-расходные книги. Прошло так месяца два, три, вижу, по записи доходы зашли и за сотню рублей. Думаю – куда ж девать эту ненужную сотню? Сверх сотни из наличных денег в церкви держать не велено. Покупаем с старостой билет государственного казначейства 50-ти рублевого достоинства и записываем этот билет в приходо-расходные книги в статье билетов. Не особо много прошло времени; денег наличных опить оказалось свыше сотни, покупаем еще билет и записываем его опять в приходо-расходных книгах. При таком ведении дела – неопустительной записи доходов из года в год, у нас из сотен составились и тысячи рублей. В продолжение 19-летней моей службы в С-ском приходе произведены были и довольно значительные расходы по церкви: устроены и украшены резьбой два иконостаса в предельном храме; сложены из кафеля две голландские печи; в 101 пуд слит колокол; сделана кругом храма каменная ограда – покрыта железом и окрашена медянкой на масле; вымощены полы белым камнем и лещадью взамен кирпича; отштукатурен предельный храм, и окрашены стены краской на масле; заведена довольно большая библиотека. А при перемещении моем в другой приход сдано около 800 рублей в билетах, да 900 р. тоже в билетах в пользу причта за поминовение.В 1886 году, в видах пользы службы, мне местным преосвященным предложен другой приход из 1500 душ с. З. М. уезда. Не пользуясь достаточным здоровьем, приход этот я нашел для себя непосильным и от него отказался, а взял себе приход свободный от священника села К-по Р-ского уезда только из 400 душ. – Новые мои прихожане оказались простыми чернорабочими крестьянами, в средствах небогатыми. Храм в приходе каменный, холодный, небогатый, а утварью даже бедный. Но средства для причта есть еще. Как в приход малолюдный – сюда посылались начальством священники больше штрафные; поэтому и храм, и приход найдены мною в большом запущении. По рассказам прихожан при иных священниках не бывало обеден в храме по полугоду, поэтому священников по доносам сменяли так часто, что в какой-нибудь десяток-другой лет на этом приходе я оказался 8. Прихожане мои как-то одичали, к священнику относились грубо, от храма отстали, а отстали и потому еще, что вблизи в 3-х верстах от храма находится мужской Б-ский монастырь, и мои прихожане, более близкие к монастырю, чуть не совсем стали прихожанами монастырскими. Много пришлось мне дум передумать, чтобы в порядок приход привести, чтобы чем-нибудь заохотить прихожан к посещению своего храма приходского по праздникам и воскресным дням. На первых порах в дни воскресные и праздничные в храм собиралось 5, 10 человек – все тут и были мои богомольцы; довольно просторный храм оставался больше пустым, а по будням и по сию пору служб не бывает совсем. Поминать своих покойных прихожане в монастырь ходят, потому что там берется за помин 10 копеек. Понятно, что за 10 коп. нарочито служить обедню невозможно. К исходу года моей службы на новом приходе, я заметил, что прихожане стали относиться ко мне во всем с доверием, не смотрели уже на меня, как на священника штрафного, как давно они привыкли смотреть на священников своих. Храм стали посещать все чаще и чаще – по праздникам в храме народу стало много, а по большим праздникам даже и тесно. На поучения в храме я не скупился. Все, что есть лучшего говорил по готовым руководствам, но больше говорил свое, смотря по надобности. – Настала осень; вижу, прихожане стали свободны от своих работ – стал служить по праздникам вечерни, и по вечерни завел беседы с общим пением. Впрочем, дело не в том, как мне удалось расположить прихожан к своему приходскому храму, а в том, что заведены мною новая отчетность и контроль доходности церковной и в новом моем приходе. По исходе полного месяца по поступлении на новый приход, приглашаю прихожан видеть их богатства церковные, или сказать ближе: учесть старосту церкви. Наличные средства в церковном ящике нашлись самые плачевные, исключая 2-х непрерывно-доходных 4% банковых билетов, уже давно пожертвованных, в две тысячи рублей – чем и дышала церковь, получая ежегодно в % по 80 р. в год. Проверив церковный ящик с заплесневелыми в нем грошами, я тут же и старосте церкви, и прихожанам предложил вести запись всем доходам церкви в тетради за каждый праздничный и воскресный день. Предложение мое было охотно принято и старостою, и прихожанами. Тетрадь для записи была мною уже приготовлена, и я тут же при прихожанах и записал, насколько продано свечей и сколько собрано на тарелку. Сказал при этом, что такой порядок записи у меня будет вестись отныне и навсегда – по истечении же месяца, все записанное в тетради будет вноситься в переплетенные шнуровые приходо-расходные книги. Проходит месяц, вижу, доходы церкви и особенно доходы свечные походят на доходы рублевые, записываю их как есть в приходо-расходные книги. Время идет далее и далее; идут и праздники за праздниками; обедни по воскресным дням, по праздникам всегда отправляются, прихожан в храме по праздникам много, но и доходы идут тоже своим чередом. Вижу, из моей записной тетради денег собирается к сотне. Соображаясь с потребностями и нуждами церковными, нахожу, что, хотя и есть нужды в храме, но иные и терпеть еще могут до поры до времени; поэтому, по совету с старостой, вместо покупки какой-либо процентной бумаги, билета, взяли из отделения Р-ского банка книжку ссудо-сберегательной кассы. В нее (кассу) вносим мы и рубли, и десятки рублей, смотря по удовлетворению неотложных нужд церковных, а к 1888 году по книжке этой уже значилось 492 р. 15 копеек. Смотря на эти цифры, пусть судит кто как хочет, но это цифры – плоды записей по церкви доходов до мельчайших копеек только в три неполных еще года. Эти доходы, как записанные в приходо-расходные книги, конечно известны и епархиальному начальству.Говорят, что священник – душа прихода. И действительно, если не приложит своего старания священник, то никакого не будет успеха, и в храме и приходе все будет высматривать сиротой. Отчего многие сельские храмы настолько бедны, что иные не в состоянии к новому году сделать установленных взносов по разным оброчным статьям, не в состоянии в воскресные дни пред местными иконами жечь налепков даже? Оттого, что священники не принимают никакого участия в увеличении и контроле денежных средств во вверенных им церквах. Бесспорно, что бедность храма зависит от бедности прихожан; но если при храме деятельный и усердный к службе священник, службу он справляет, когда нужно, говорит в храме возможно часто, учит своих прихожан, чему должно, то прихожане к своему священнику относятся именно как дети, посещают свой храм приходский возможно часто и на подаяния в храме не скупы. У такого священника и прихожан храм должен быть благолепно украшен и в запасе иметь не одну тысячу. Если же при храме служит священник усердный и деятельный, и прихожане расположены к своему приходскому храму, а храм все-таки беден, то значит староста нечестен в храме том. И не хотелось бы сказать, а нужно сказать, что есть старосты, которые церковное не считают грехом притаить – есть храмы и при видимой доходности очень бедные во всем. Отчего же бы священникам в сборе доходов по церкви за старостами не следить?Скажут – если какой староста совестью не чист, то едва ли у такого старосты улучшится совесть и тогда, когда бы и ежедневная даже запись церковных доходов была? – Правда. Вору препятствий нет. Но дело в том, что незаметнее и безопаснее отнять несколько рублей из десятков, собранных в течение полного месяца, чем отнять несколько только копеек от одного, двух рублей, собранных за один праздник. А когда рубли и копейки собраны на известный праздник, и поступили в запись на приход, поживиться уже нечем будет. Поэтому не понятно ради чего многие приходские священники с причтами своими потворствуют старостам церквей, что не только не еженедельно, а и по истечении месяца не спрашивают с них никакого отчета по церкви, особенно в храмах градских и богатых приходах сельских?«Контролировать каждую поступающую в храм копейку, – говорят, – и старосте самому, а тем более священнику и трудно, и невозможно». Нисколько. Ведутся же у нас своевременно записи всех грошей и копеек братских доходов: ведутся также своевременно записи метрик; ведутся записи, выдающимся в приходе или храме событиям в летопись; велено записывать, хотя кратко по содержанию, что говорено на известный праздник на внебогослужебной беседе? Значит немного труда будет внести в записную тетрадь и весь доход, поступивший в храм в день праздничный ли то, или воскресный. По окончании обедни староста свободен уже бывает от дел своих. В промежуток времени, пока священник управляется в алтаре и удовлетворяет прихожан в небольших требах по обедне, староста успеет счесть деньги от продажи свечей и деньги, собранные на тарелку, а священник, все окончивши по алтарю, может подойти к старосте и записать в тетрадь особо доход свечной, и особо тарелочный и проч. Три, пять минут лишних в храме – вот и все хлопоты священнику записать в тетрадь недельный доход храма.Приходилось и приходится слышать и такое заявление, что учитать старосту ежедневно, еженедельно – незаконно, да и самые старосты, особенно в городских церквах и сельских богатых храмах не позволят себя так учитать. Однако, дано же священникам с причтом право учитать или проверять старост ежемесячно! Значит, если священнику нужен контроль, староста не смеет ему не показать доходности в храме и среди месяца, и еженедельно, и даже ежедневно, где есть служба на каждый день. Кажется, священник деятельный, находчивый всегда бы сумел и нашелся как подступить к старосте и уговорить его, чтобы он во всякое время и предан был ему, и все делал, как бы того хотел священник. Священнику хлопотливому и усердному к храму, думается, никогда бы не отказал староста показать, сколько он выручает денег в обыкновенный праздничный или воскресный день – сколько собирает доходов от сбора на тарелку и проч. А раз бы вызвался староста показать доход за один праздник, не смел бы не показать и в другие затем праздничные дни. Дорого всегда начало; сделай хорошо начало, и конец будет хорош, а уступи раз старосте священник – староста мало и внимания обращает на священника своего.Как бы то ни было, принимаем на себя смелость заверить, что будь запись всем доходам, поступающим в храм, и будь добросовестный контроль всей доходности церковной, средства церквей и богатых, и бедных, и градских, и сельских по доходности своей непременно увеличились бы в самое короткое время в два, три раза против прежней доходности своей. Говоря так, мы вовсе не имеем в виду оскорбить старост церквей. Как и всем известно, в старосты церквей избираются из прихода люди боле пожилые, опытные и известные доброю жизнью своей. Но как люди, не непогрешимы же они везде, всегда, и во всем. Поэтому, было бы более чести пред приходом, и менее греха пред Богом, когда бы все старосты не полагались только лично на опытность свою и на доверие к себе прихожан и священника, а всякое бы дело по церкви, всякий бы приход, расход по церкви вели открыто, гласно, начистую – без всякой утайки.Сельский священник С-вОтношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам114 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 363–369.Можно ли пастырю Православной Церкви возносить церковные молитвы за инославных христиан или сектантов, когда обращаются к нему с прошением этих молитв или сами христиане, не принадлежащие к составу Церкви Православной, или их близкие родственники и знакомые из числа православных? Можно ли совершать над ними те или другие богослужебные действия, составляющие принадлежность православного богослужения?Православных пастырей просят иногда молиться за живых инославных христиан, поручая им совершать молебные пения по какому-либо случаю о лицах, чуждых Православной Церкви, или подавая записки к святому жертвеннику, в которых вместе с православными именами значатся и имена неправославные, для поминовения их на проскомидии и при совершении литургии. Но чаще бывают обращения к православным пастырям с просьбою совершить по православному чину молитву над усопшими, не принадлежавшими при жизни к Церкви Православной, и умершими в отчуждении от нее. Так, просят нередко совершить погребение по православному обряду над покойником неправославным, когда нет вблизи духовного представителя того общества, к которому принадлежал он. Еще чаще просят отслужить панихиду над таким, что бывает и тогда, когда свой пастырь поминает и молится о нем по обряду своего вероисповедания. Равным образом весьма часты бывают заказы помянуть за упокой на литургии того или другого инославного умершего, а бывает, что просят отслужить нарочитую заупокойную литургию по таком, что бывает со стороны близких родственников умершего, верующих в силу молитв церковных.В нашей практике допускалась иногда церковная молитва за инославных христиан, не признающих Православной Церкви своею матерью. Служились молебные пения, на которых поминались имена и неправославных; поминались на литургии имена живых и усопших инославных христиан; сплошь и рядом служились, и служатся панихиды по умершим, чуждым православного исповедания, а иные из них удостаивались погребения по чину Православной Церкви. Любовь близких инославного христианина, принадлежащих к Православной Церкви, и их теплая вера в силу молитв церковных вызывают эти церковные моления, и пастыри Православной Церкви стесняются отвечать отказом на их желания, в виду тех добрых побуждений, какие лежат в их основании, особенно, когда просители молитв и лицо, о котором они желают вознести церковные моления, принадлежат к уважаемым членам общества. Даже более, в обществе нашем утвердился и такой взгляд, что пастырь Церкви обязан служить панихиду или молебен и для инославного христианина, если его будут просить об этом, и, если бы кто-либо из пастырей решился не удовлетворить этой просьбы, на того и из круга православных послышались бы укоры в фанатизме, в нетерпимости, в отсутствии христианского духа любви, готовой услужить всем, и за всех молиться.Но вопрос этот решается не одними благочестивыми желаниями, не имеющими под собою твердой почвы, и решение его не может быть предоставлено произволу и личному усмотрению каждого. С прямыми положительными постановлениями и духом церковных законоположений нужно сообразоваться пастырю в своей практике в подобных случаях, но не с желаниями лиц, к нему обращающихся с своею просьбою, хотя бы и влиятельных. А по духу и смыслу церковных законоположений, церковная молитва должна быть возносима только за тех верующих, которые состоят или состояли в подчинении Церкви, признают или признавали ее своею матерью, веруют или веровали в нее, а с теми, которые чуждаются или чуждались Церкви, не должно быть общения молитвенного. По 45 апостольскому правилу «епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен». Тому же отлучению по 10 апостольскому правилу подлежит всякий, «кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме». По 46 апостольскому правилу запрещается принимать жертву от еретиков. Эти правила повторяются и подтверждаются дальнейшими соборными определениями (см. Антиох. соб. прав. 2, Лаодик. прав. 6, 33 и 37), и они должны лежать в основании практики церковной, и в своей пастырской деятельности пастырь Церкви не должен отступать от этих правил. Но очевидно, с этими правилами не согласно возношение церковных молитв за тех, которые стоят вне общения церковного.Правила, нами указанные, долженствующие определять поведение пастыря в отношении к людям, не состоящим в общении с Церковью, не могут казаться суровыми и жесткими людям, вникающим в существо дела. Напротив, они служат естественным выражением правильной жизни церковной. Иначе и не могут поступать служители Церкви, как указано правилами, не нарушая ее достоинств. В самом деле, люди, уклонявшиеся от общения с Православною Церковью, не хотят признавать ее своею матерью, а, пожалуй, еще извергают хулы на нее. Как же ей открывать им свои материнские объятия и возносить о них молитвы, наравне с своими детьми, ее чтущими и ей преданными? Люди порвали всякие связи с Церковью и не имеют веры в нее; а молитвы Церкви могут быть только за тех, кто связан с нею неразрывным союзом и живет ее жизнью. Человек, отторгшийся от нее, каким образом может быть допущен в молитвенное общение с нею? И может ли молитва ее быть действенною для тех, кто отсечен от ее корня? Церковь, людей, не имеющих правой веры или упорно противящихся ей, считает недостойными общения с собою, и, отлучая их от себя, лишает тех благодатных средств, какие даны ей Господом. Не будет ли же после этого противоречием, если она, несмотря на это отлучение, будет молиться о них, как о верных, и будет призывать на них благодать Божию? Нужно дорожить благом принадлежать к Православной Церкви, и живое чувство православного, сознание достоинств своей Церкви и всех ее чиноположений должно побуждать каждого, в особенности пастыря, охранять ее достояние, к числу которого принадлежит и ее молитва. Но будет ли согласно с требованиями православного чувства, дорожащего достоянием Православной Церкви – без разбора расточать ее молитвенную благодать своим и чужим, всем, кто может принять ее, и кто не может ни участвовать в молитвах Церкви, ни воспринимать их? Не будет ли такое поведение служить выражением равнодушия и индифферентизма церковного, готового уничтожать и сглаживать все преграды вероисповедания? Не будет ли оно вместе с тем свидетельством охлаждения православного чувства? Кроме того, не будет ли здесь излишнего человекоугодничества, в ущерб достоинству Православной Церкви?Но нельзя ли совершать церковные моления по крайней мере над умершими инославными христианами, по просьбе и по вере, оставшихся в живых, их близких, родственников и знакомых, принадлежащих к Православной Церкви, для успокоения их религиозного чувства? И здесь ответ, в соответствии общим указаниям церковных правил, может быть только отрицательный. Люди во время жизни своей не хотели иметь общения с Православною Церковью и чуждались ее. Как же принимать их в общение после их смерти, когда они не могут переменить своего исповедания? А церковная молитва непременно есть признак церковного общения с теми людьми, на которых она простирается. Как взыскивать их за гробом любовью, которую они отвергали, когда были живы? Они не ценили молитв Церкви, не хотели прибегать к ним при жизни. Будут ли же они полезны и действенны для них, когда закрылись у них все живые чувства, и нет связи, которая могла бы прививать к организму церковному? Чужая вера – вера близких из находящихся в Православной Церкви – не может заменить их собственной веры. Она не могла ввести их в живое тело Церкви при жизни, не может ввести их в нее и по смерти. Если близкие скончавшихся инославных христиан, просящие молитв о них Православной Церкви, считают необходимым для спасения принадлежать к Православной Церкви и пользоваться ее благодатными средствами, то их делом или долгом их совести было позаботиться склонить их к принятию православия и ко вступлению в истинную Церковь Христову, пока они были живы. А думать о спасении их, просить для них покровительств и защиты Церкви, ими отвергаемой при жизни – тогда, когда они уже скончались и предстали с делами, какие совершили на земле, на суд Божий – уже поздно. Их остается предоставить суду и милосердию Божию. Может быть, по своей вере, живя вместе с православными, они были близки к нашей Церкви, и только по каким-либо случайным причинам не вошли в полное единение с Православною Церковью. Но если этого единения они не успели достигнуть при жизни, Церковь не может считать их своими членами и наравне с своими чадами воссылать о них молитвы к Богу. Здесь кстати припомнить рассуждение об этом предмете святого отца, именно св. Льва Великого, епископа римского... «В руках Божиих, – говорит он, – было отсрочить день смерти отлученного до получения им разрешения по исправлении (или до принятия его в общение с Церковью), и если Он этого не сделал, то здесь заключается указание на то, что суд о нем, изъяв из ведения человеческого суда, Он захотел теперь предоставить самому Себе с тем, чтобы сделать его чрез это тем страшнее для оставшихся в живых. Что же касается нас, то мы не можем иметь общение с теми из умерших, с которыми мы не были в общении, когда они находились в живых»115.Что же делать любви христианской, болезнующей об участи близких, умерших вне общения с Православною Церковью, и желающей испросить им милости у Бога? Не вызывая Церковь совершать над ними такие моления, каких она удостаивает своих верных чад, не требуя от нее соблюдения обрядов, какими обставлена в Церкви молитва над православными умершими, и оказании инославным материнского внимания, каким она окружает скончавшихся в вере и единении с нею, любовь близких может возносить частные моления к Богу о спасении лиц, живших вне общения церковного, и прощении грехов их. Этих частных молений об инославных христианах не возбраняет Православная Церковь своим чадам, и любовь христианская со всеусердием может возносить их к премилосердому Отцу щедрот, обладающему живыми и мертвыми. Этими молениями об упокоении душ инославных христиан, православный, связанный с ними узами любви, удовлетворяет потребности сердца и выполняет долг любви по отношению к ним, лежащий на его совести. Приимет ли Господь эти моления и сотворит ли с тем, о которых мы молимся, по вере и прошению нашему – это дело Его бесконечного милосердия и благости. Но мы можем не с смущенною совестью повергать пред Ним молитвенные желания нашего сердца, внушаемые нам любовью к ближним и верою в Его бесконечную любовь ко всем нам, простирающуюся и на тех, которые не имели счастья быть верными чадами Церкви Православной.Ориген Адамантовый, учитель и пресвитер116 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 369–378.Максимин был убийца Александра Севера, лютый язычник, нашедший пособников своего злодеяния в язычниках, недовольных на Александра за его благосклонность к христианам. Гонение Максимина обрушилось собственно на христианских учителей, как обличителей язычества и распространителей веры. Кесария одна из первых подпала гонению. Оригену оно грозило тем более, что он пользовался общею славою и известен был даже своею близостью ко двору матери императора и его самого. Ориген не страшился гонений, но, упрашиваемый слушателями, помня слова Спасителя – если гонят вы во граде сем, бегайте в другой (Мф.10:23), решился удалиться из Кесарии Палестинской в Кесарию Каппадокийскую, где еще не поднималось гонение, и где он надеялся найти пристанище у местного епископа Фирмилиана. Этот Фирмилиан принадлежал также к горячим почитателям Оригена, так что не один раз приходил к нему в Кесарию Палестинскую и здесь, хотя сам епископ, слушал истолковательные беседы Оригена на Свящ. Писание. Не раз призывал он Оригена в Кесарию Каппадокийскую и теперь со всем усердием и любовью открыл ему у себя убежище от гонения. Скоро, однако гонение коснулось и Кесарии Каппадокийской. Ориген укрылся в доме образованной и благочестивой девственницы Юлиании. Два года оставался он в своем убежище, но не переставал трудиться и здесь. У Юлиании была большая библиотека, приобретенная ею по праву наследства от Симмаха. Здесь нашел Ориген и труды самого Симмаха по Свящ. Писанию, которыми и воспользовался для своих гептапл. Не забыл Ориген и своих друзей, оставшихся в Кесарии Палестинской. Таковы были давний друг его диакон Амвросий и пресвитер Протекдик, подпавшие гонению, сосланные в заточение. Для них написал Ориген увещание к мученичеству, проникнутое глубоким благочестием и сильными утешениями для страдальцев за имя Христово. «Мы бедные, – писал им Ориген, – должны преклониться пред вами, которые все блага земные, даже любовь к детям, и всю прелесть мира принесли в жертву любви Христовой». Впрочем, со смертью Максимина прекратилось гонение. Остались в живых и друзья Оригена, и сам он опять переселился в Кесарию Палестинскую.На этот раз он недолго оставался в Кесарии. Учительское слово его потребовалось в Ахаии, в Афинах, вероятно, вследствие наставших там смут от еретических учений. На пути в Афины Ориген посетил Никомидию в Вифании, где находился теперь и Амвросий с женою, сестрою и детьми, избавившись от гонения. Встреча друзей была большим утешением для обоих. Живя в Никомидии у Амвросия, Ориген удосужился написать обширное ученое письмо, к знаменитому тогда своею ученостью Юлию Африканскому, о достоверности повествования о Сусонне, заключающегося в книге пророка Даниила. Писано по просьбе Юлия и направлено также к защите преимущественной важности перевода 70 толковников пред прочими текстами свящ. книг. Отправясь из Никомидии в Афины, Ориген остановился здесь на довольно долгое время, продолжая свои труды по толкованию Свящ. Писания. В это именно время стал он писать толкование на книгу Песнь Песней, превосходнейшее из его толкований Библии. Иероним выражается о нем: «если в других толкованиях Ориген превзошел всех, то в толковании на книгу Песнь Песней он превзошел самого себя». Из Афин Ориген возвратился в Кесарию Палестинскую. Едва успел он окончить толкование на книгу Песнь Песней (в 10 томах), чтобы перейти к другим трудам, как был позван в Бастру, город в Аравии. Это было в 244 г. Епископ Бастры Берилл славился ученостью, но впал в заблуждение, утверждая, что «Спаситель и Господь наш, до появления своего между человеками, не имел личного бытия и особой божественности, что в нем только обитало Слово Отчее». Многие епископы вступали с ним в состязания, затем пригласили для сего же Оригена. Ориген в беседах с Бериллом постарался сперва выведать его мысли, затем, вступив с ним в состязание в церкви на соборе, обличил его заблуждения, убедил своими доводами, наставил на путь истины и возвратил к прежнему правому образу мыслей. Берилл написал впоследствии благодарственное письмо к Оригену, как виновнику своего обращения к истине. Возвратясь в Кесарию, Ориген предался обычным трудам учительства. Спокойному течению их благоприятствовало время. Церковь христианская, свободная от гонения и в царствование Максиминова преемника Гордиона (238–244), еще более успокоилась при его преемнике Филиппе Аравитянине (244–249). По преданию, сообщаемому Евсевием и др., и по мнению некоторых историков, этот император был христианином, хотя может быть только тайным117. Во всяком случае несомненно, что он, его жена Серена и сын, называвшийся также Филиппом, были весьма благорасположены к христианской Церкви. Ориген, в свое время известный императору Александру Северу и его матери Юлии Мамее, теперь был известен императору Филиппу и его супруге Серене. Предполагают, что эта известность обусловливалась не только общею славою Оригена как христианского учителя, но и его миссией в Аравийской Бастре, родине императора Филиппа. Известны были письма Оригена к Филиппу и Серене, упоминаемые Евсевием и блаженным Иеронимом118. Без сомнения, это были письма учительные, клонившиеся к наставлению императора и императрицы в вере христианской, и были полезны Церкви уже тем, что укрепляли доброе расположение их к христианской Церкви. К этому и ближайшему времени Евсевий относит множество других писем Оригена, писанных к разным лицам. Письма эти в свое время собраны были Евсевием для большей сохранности в особый том, а всех их было более ста. Без сомнения, это были по преимуществу учительные письма, вызываемые обстоятельствами и трудами Церкви, духовными потребностями разных лиц и вопросами, с какими отовсюду обращались к знаменитому учителю. К величайшему сожалению, только немногие из этих писем сохранились до нашего времени. Но между письмами Оригена были и другие, писанные в оправдание своего исповедания веры. Таково именно письмо, или послание его, к римскому епископу Фабиану и др. епископам. Рядом с обширной перепиской продолжал Ориген свои труды по толкованию Свящ. Писания. К данному времени Евсевий относит составление им толкований на Евангелие от Матфея в пяти томах, также – на двенадцать малых пророков. Неутомимо подвизался он и в церковной проповеди. То была проповедь испытанного импровизатора, и только теперь, находясь в возрасте свыше 60 лет, Ориген позволил скорописцам записывать, произносимые им в Церкви беседы. Между тем, не прекращались случаи, вынуждавшие Оригена отвлекаться от прямых учительских занятий для услуг Церкви в других местах. В Аравии, между христианами, под влиянием иудейских лжеучений, явилось странное учение, что душа человеческая умирает и разрушается вместе с телом, и потом снова оживет вместе с ним. «По этому поводу, – говорит Евсевий, – составился местный собор, на который пригласили и Оригена. Рассуждая о спорном предмете пред целым собранием, Ориген столько успел, что заблуждавшиеся оставили прежние свои мысли». Других еретиков, которые пытались то воскрешать прежние ереси, то выдумывать новые, Ориген, встречавшийся с учениями их в разных городах (вероятно на пути из Кесарии и обратно), обличал то в проповедях, то в сочинениях.К 249 году, который был последним годом царствования Филиппа, и 64 годом жизни Оригена, относят знаменитое учено-апологетическое сочинение его против Цельса. Цельс, философ эпикурейской школы, живший в II веке, написал сочинение под заглавием; Истинное учение. Знакомый с книгами Свящ. Писания, в частности с евангелиями, тонкий диалектик, остроумный и едкий, он напряг все силы своего ума, чтобы опровергнуть христианское учение и евангельскую историю, и представить христианство несостоятельным с философской, и опасным с политической стороны. Долго это злостное произведение Цельса оставалось без ответа со стороны христиан. Теперь друг Оригена Амвросий настоятельно упрашивал его принять на себя труд обличения Цельса. Ориген сперва отказывался, говоря, что защищать христианство – дело исповедника Христова, наконец, согласился из ревности к истине Христовой веры. В восьми книгах своего сочинения против Цельса Ориген с необыкновенною силою своего последовательного, глубокого и обширного ума, и вместе, с полным спокойствием и самообладанием, изобличает и поражает все ухищрения и наветы пресловутого философа. «Сочинение против Цельса, – говорит архипастырь-патролог, – бессмертный плод удивительного Оригена! Значительную часть Филокалии, составленной свв. Василием Великим и Григорием Богословом, составляют выписки из этого сочинения Оригена. Сочинение это смело можно дать в руки каждому из новых философов-натуралистов»119. В своем сочинении против Цельса (кн. III, гл. 15) Ориген уже высказывал предчувствие о приближающейся буре нового гонения на христианскую Церковь, враги которой распространяли мысль, будто причина бедствий империи заключается в умножении христиан. Предчувствие оправдалось. По убиении благосклонного к христианам Филиппа, воцарился Декий (249–251), ярый почитатель богов, задумавший истребить христианство. Настало жесточайшее из всех дотоле бывших гонений – седьмое гонение, обрушившееся особенно на пастырей и учителей Церкви. Дано было повеление мучить их всевозможными истязаниями, но не умерщвлять. Многие из них пострадали, в числе их и друг Оригена, Александр, епископ иерусалимский. Ориген принужден был оставить Кесарию и укрыться в Тире. Предвидя неизбежность страданий, он, однако же, хранил спокойствие души. Еще в конце своего сочинения против Цельса, он говорил: «когда угодно Богу, тогда мы, и среди ненавидящего нас мира, чудным образом наслаждаемся миром. Мы надеемся на Того, Кто сказал: дерзайте! Аз победих мир (Ин.16:33). Поистине, Он победил мир; и потому дотоле мир имеет силу, пока угодно Победителю его. Мы надеемся на эту победу. Угодно ему, чтобы мы подвизались за веру – пусть выступают противники. Мы им скажем: вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе Господе нашем (Флп.4:13)! И это оправдал он на деле. Схваченный в Тире, Ориген подвергнут был жесточайшим истязаниям, но 65-летний старец перенес их с изумительным терпением и непоколебимостью в своей вере и любви к Господу. «Лукавый демон, – говорит Евсевий, – выводил против него попеременно всю свою силу, восставал на него со всеми возможными ухищрениями, и нападал гораздо более, чем на других тогдашних подвижников. Сколько уз и телесных истязаний претерпел он за слово Христово! В углу темницы страдал он от железных на шее цепей, и ноги его, в продолжение многих дней, были растянуты до четвертой степени на деревянном орудии казни. С мужеством перенес он угрозы быть сожженным и все другое со стороны своих врагов... Судья сильно настаивал, чтобы его не лишали жизни, надеясь вероятно добиться победы над 65-летним страдальцем».По смерти Декия, погибшего в войне с варварами, воцарился Галл в соправительстве с сыном Волузианом; гонение прекратилось. Освободился из темницы и Ориген. Бывший ученик его Дионисий епископ александрийский, спешил утешить его посланием о мученичестве. Едва немного возмогший от бывших страданий, Ориген опять к изумлению, предался своим трудам. Теперь, по-видимому он окончательно завершил свой исполинский труд над сличением текста Библии в гептаплах и октаплах. Много еще успел он написать и писем в утешение и наставление многочисленным из своих учеников, друзей, знакомых, нуждавшихся в его учительном слове. Но жестокие страдания, не осилив его несокрушимого духа, ускорили телесное изнеможение. В 254 г. на 69 году жизни Ориген скончался в Тире. Здесь и погребен он, и гроб его долго был известен в Тире, с поставленным впоследствии мраморным памятником и надписью над ним.«Нескоро можно найти человека, – говорит патролог-архипастырь, – который бы с такими блистательными дарованиями соединял такое неутомимое трудолюбие для Церкви, как это видим в Оригене. Его твердость духа в опасностях, его терпение в скорбях, его кротость пред оскорблявшими его, его строгость к самому себе, равнялись его ревности к делу истины Христовой, и ревность заставляла его столько трудиться, сколько трудились немногие»120. Изумляясь величию его трудов, его терпению в трудах, подвигах и скорбях, современники и ближайшие потомки называли его Адамантовым. Но этот великий человек, бывший «чудом своего века, так много сделавший для своего времени и для последующих времен», имевший пламенных почитателей, имел и порицателей, осуждавших его особенно за некоторые ошибочные мнения его. Эти мнения были отчасти плодом слишком пытливой мысли Оригена в первых опытах его учительства, отчасти плодом недоразумения, по которому Оригену усвоялись и такие мнения, которых он сам не высказывал, или высказывал только «с великим страхом и опасением, в виде только исследований и предположений», но которые менее благоразумными из его почитателей возводились на степень догматов, что порождало споры и волнения. Между тем, сам Ориген, не один раз повторяя, что ему приписывают такие мысли, которых он не знает, вместе с тем держался правила, что «надобно верить в ту только истину, которая ни в чем не разногласит с апостольским и церковным преданием». Впрочем, здесь не место распространяться об этой стороне в учительстве Оригена. Верное и отчетливое разъяснение ее дано тем же архипастырем-патрологом, к которому и отсылаем любознательного читателя121. В настоящем жизнеописании Оригена имелось целью представить в лице этого славного учителя и пресвитера образец безграничной любви к служению христианской истине, одушевленному любовью ко Христу Спасителю, ревностью о благе и преуспеянии Его св. Церкви, о просвещении верующих, вразумлении заблуждающих, обращении неверующих. Блаженный Иероним, один из довольно строгих судей Оригена, видевший его ошибки, но тем не менее чтивший величие его трудов и подвигов, говорит о нем: «высокие достоинства его для нас недостижимы». Это верно. Но верно и то, что всякий христианский пресвитер и учитель, в меру дарованных ему сил, обязан явить труды и плоды своего пастырского учительства, в знамение верности своему служению, во свидетельство своей любви ко Христу Спасителю, св. Церкви Его и к тем, для которых он призван быть пастырем и учителем.Скородинский Ал. О различии во времени празднования Пасхи православной и западной122 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 379–382.Было уже замечено, что истинный солнечный год не соизмерим с сутками, т. е. что истинный солнечный год не только не содержит в себе целого числа суток, но в природе нет даже малейшего промежутка времени, который бы установил точное соотношение между временем обращения земли вокруг солнца и временем обращения земли около оси. Вследствие дробного числа суток, заключающегося в истинном или астрономическом году, при пользовании в обыденной жизни астрономическим годом пришлось бы каждый следующий год начинать с разных частей суток, что влекло бы за собою большое неудобство. Неудобство такого начала годов было сознано первым преобразователем календаря – Юлием Цезарем и это побудило его ввести в употребление високосные годы. Ввиду того же неудобства и Григорий XIII не мог не оставить в своем календаре високосных годов, хотя и дал некоторым из них другое место в ряду простых годов.Вследствие же несуществования промежутка времени, устанавливающего точное отношение между годом и сутками, нельзя математически точно определить начала тропического года, или момент весеннего равноденствия. А если так, то в тех случаях, когда момент весеннего полнолуния совпадает с моментом весеннего равноденствия только до нескольких неизмеримых долей секунды, не только на столетия вперед, но даже для текущего года, невозможно с полной достоверностью решить, какое полнолуние считать пасхальным, а, следовательно, в данном году – какая пасха должна быть: самая ли ранняя, или самая поздняя. Кроме того, каково бы ни было отношение между годом и сутками, а также – между моментами весеннего равноденствия и весеннего полнолуния, астрономически точное выполнение соборного постановления невозможно и по другой причине. Известно, что моменты весеннего полнолуния для всех местностей земной поверхности одни и те же; сами же местности находятся под различными меридианами и имеют различные (каждая свой) горизонты; а потому и начало первого после весеннего полнолуния воскресного дня, для различных местностей различно. Это же обстоятельство само собою обусловливает различие во времени празднования Пасхи даже для одной и той же Церкви. Таким образом, астрономически точное выполнение соборного постановления о времени празднования Пасхи, по природе самых вещей невозможно. Да и отцы Церкви, составлявшие Никейский собор, поручив наперед вычислять дни праздника Пасхи Александрийским епископам как лицам, жившим в стране, которая издавна славилась своими астрономическими познаниями, нисколько не ставили им в обязанность согласоваться с астрономическим течением времени; по крайней мере, ни одна христианская древность не говорит в пользу противного.При стремлении же своем ввести астрономическую точность в пасхальные вычисления, преобразователи и сами встретили большие затруднения, заставившие их уже сознательно допустить астрономическую неточность. Так, они весенних полнолуний апреля 19-го и 18-го – если последние случаются в одном из последних восьми годов 19-летнего цикла – постановили не считать пасхальными, а для таковых брать числа, предшествующие им, т. е., постановили 13-дневные фазы луны, вместо 14-дневных, считать полнолуниями. Такую замену полнолуний предшествующими фазами луны они допускают в виду буквального выполнения правил Александрийской церкви – не праздновать Пасхи позже 25-го апреля; но этим же устанавливают правило праздновать Пасху в день самого полнолуния – в случае, если бы сказанные фазы случились в субботу, – т. е. делают постановление нарушать апостольское правило, запрещающее праздновать Пасху с иудеями – в самый день весеннего полнолуния123. Но, благодаря преобразованиям, западная пасха празднуется не только одновременно с иудейской, но даже и ранее ее, потому что 14-е низана – постоянное число иудейской пасхи – никогда не случается ранее 13-го марта старого стиля; между тем, полнолуния 9-го и 10-го марта того же стиля западною церковью уже в текущем 300-летии считаются пасхальными, а, следовательно, на 10-е, 11-е и 12-е марта уже может падать западная пасха. Празднование христианской Пасхи ранее иудейской прямо противоречит евангельскому ходу событий. По свидетельству всех евангелистов смерть Иисуса Христа последовала в субботу – в день иудейской пасхи, воскресение же, в воспоминание которого апостолами установлена христианская Пасха, последовало на следующий день – после пасхи иудейской.Итак, преобразования папы Григория XIII, взамен простоты и последовательности, а главное – полнейшего согласия с постановлениями Никейского собора, которыми отличаются правила определения православной Пасхи, в определения западной пасхи внесли: астрономическую неточность, против которой собственно и были направлены преобразования, запутанность и противоречия постановлениям Никейского собора, апостольским правилам и евангельскому ходу событий.Для большей наглядности в соотношениях между временами празднования Пасхи православной и западной, прилагаем здесь сравнительную таблицу дней праздника Пасхи православной, западной и еврейской с 1881 по 1930 год.ГодыДни Пасхи православнойДни пасхи западнойДни пасхи еврейскойГодыДни Пасхи православнойДни пасхи западнойДни пасхи еврейской188112 а.5 а. / 17 а.2 а.19062 а.2 а. / 15 а.28 м.8228 м.28 м. / 9 а.23 м.722 а.18 м. / 31 м.17 м.8317 а.13 м. / 25 м.10 а.813 а.6 а. / 19 а.3 а.848 а.1 а. / 13 а.29 м.929 м.29 м. / 11 а.24 м.8524 м.24 м. / 5 а.19 м.1018 а.14 м. / 27 м.11 а.8613 а.13 а. / 25 а.8 а.1110 а.3 а. / 16 а.31 м.875 а.29 м. / 10 а.28 м.1225 м.25 м. / 7 а.20 м.8824 а.20 м. /1 а.15 м.1314 а.10 м. / 23 м.9 а.899 а.9 а. / 21 а.4 а.146 а.30 м. / 12 а.29 м.901 а.25 м. / 6 а.24 м.1522 м.22 м. / 4 а.17 м.9121 а.17 м. / 29 м.11 а.1610 а.10 а. / 23 а.5 а.925 а.5 а. / 17 а.31 м.172 а.26 м. / 8 а.25 м.9328 м.21 м. / 2 а.20 м.1822 а.18 м. / 31 м.15 м.9417 а.13 м. / 25 м.9 а.197 а.7 а. / 20 а.2 а.952 а.2 а. / 14 а.28 м.2029 м.22 м. / 4 а.21 м.9624 м.24 м. / 5 а.17 м.2118 а.14 м. / 27 м.10 а.9713 а.6 а. / 18 а.5 а.223 а.3 а. / 16 а.31 м.985 а.29 м. / 10 а.26 м.2326 м.19 м. / 1 а.19 м.9918 а.21 м. / 2 а.14 м.2414 а.7 а. / 20 а.6 а.19009 а.2 а. / 15 а.1 а.256 а.30 м. / 12 а.27 м.11 а.25 м. / 7 а.22 м.2619 а.22 м. /4 а.17 м.214 а.17 а. / 30 м.9 а.2711 а.4 а. / 17 а.4 а.36 а.30 м. / 12 а.30 м.282 а.26 м. / 8 а.23 м.428 м.21 м. / 3 а.18 м.2922 а.18 м. /31 м.12 а.517 а.10 а. / 23 а.7 а.19307 а.7 а. / 20 а.31 м.Ал. СкородинскийЦерковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 30. С. 383–384.Празднование юбилея 8 июня в епархиях юго-западного края. – В Минске. – Празднование великого события – пятидесятилетнего юбилея воссоединения униатов – началась 6-го июня совершением в кафедральном соборе и других церквах Минска всенощных бдений, на которых поминались деятели воссоединения. 7-го июня во всех церквах были совершены божественные литургии, а после них панихиды о блаженном упокоении душ, в Бозе почивших, императора Николая Ι-го и приснопамятных иерархов: митрополита Иосифа (Семашко), архиепископов – Василия, Антония и Михаила, епископов – Игнатия и Филарета, и всех ревностно подвизавшихся в сем святом деле. Вечером в тот же день было совершено перенесение хоругвей из губернаторского дома в кафедральный собор и освящение их, а вслед за этим началось торжественное всенощное бдение. В день празднуемого события, 8 июня, в кафедральном соборе, в 10 ч. утра, была отслужена божественная литургия с участием всего городского духовенства, в присутствии г. начальника губернии, г. вице-губернатора и многих других высокопоставленных лиц в городе. Во время литургии пели хоры архиерейских певчих и духовного училища. В конце литургии протоиреем А. Конским была произнесена проповедь, соответствующая торжеству празднуемого события, и розданы народу присланные из Св. Синода книжки, крестики, и изображения Божией Матери. По окончании божественной литургии начался молебен, продолжавшийся во все время крестного хода. Крестный ход, в котором приняли участие все начальствующие лица в городе, цехи, старшины, несшие пожертвованные хоругви, наставники и воспитанники и воспитанницы всех учебных заведений г. Минска, направился в сопровождении громадной толпы народа из кафедрального собора сначала в женский монастырь, а оттуда в Екатерининский собор, где священником И. Борковским была произнесена соответствующая обстоятельствам проповедь. Из Екатерининского собора крестный ход возвратился на площадь пред кафедральным собором. По всему пути следования крестного хода были расставлены шпалерами пришедшие из лагеря войска. По возвращении крестного хода на площади пред кафедральным собором было прочитано Евангелие и закончен молебен провозглашением многолетия Государю Императору и всему Царствующему дому, Святейшему Синоду, правительствующему синклиту, военачальникам, градоначальникам, христолюбивому воинству, гражданам г, Минска и всем православным христианам, ревнующим о мире и единении всех в святой вере Христовой. Празднование окончилось торжественным собранием в 7 ч. веч. в зале дворянского собрания.– В Киеве, в память пятидесятилетия воссоединения униатов в Софийском кафедральном соборе было торжественное богослужение с благодарственным молебном тремя епископами в сослужении городского духовенства. После молебствия провозглашено было многолетие Государю Императору и всему Царствующему дому, а затем возглашена была вечная память императору Николаю I, митрополиту Литовскому Иосифу, архиепископам Антонию и Василию, и всем усопшим ревнителям православия, потрудившимся в деле воссоединения униатов. На литургии и молебствии присутствовали: начальник губернии, помощник командующего войсками Киевского военного округа, генералитет, все высшее духовенство, представители учебного ведомства, представители города и масса молящегося народа. В тот же день было совершено такое же молебствие во всех киевских церквах. В четырнадцати же приходах Киевской губернии, в уездах Радомысльском, Бердичевском, Сквирском и Липовецком, а также в некоторых приходах Подольской и Волынской губ., где были воссоединены униаты, совершены крестные ходы с участием воспитанников церковно-приходских школ.– В Витебске преосвященный Антонин соборне служил 7-го в Успенском соборе всенощную, а 8-го июня торжественную литургию, после которой был крестный ход на Двину; затем состоялась закладка на городской площади часовни в память настоящего торжества, в присутствии начальства, войска, учебных заведений и массы народа. В 7 часов вечера, в семинарии состоялось торжественное собрание членов братства св. Владимира. Все дома украшены флагами, цветами и зеленью.– В Житомире в кафедральном соборе литургию совершал кафедральный протоиерей о. Пуриевич в сослужении соборного духовенства, литургия, по окончании которой был крестный ход к часовне, сооруженной в память императора Александра второго. В часовне отслужен благодарственный молебен. При возглашении многолетия Царствующему дому и Синоду был произведен пушечный салют, после чего был парад войскам. Народу розданы брошюры, крестики и медальоны. На богослужении присутствовали: начальник губернии, генералитет, представители сословных и общественных учреждений, воспитанники и воспитанницы учебных заведений.№31. Июля 30-гоИустинов Николай, свящ. Чем руководствуется наш простой народ в предпочтении своих праздников двунадесятым и другим великим праздникам? // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 385–391.Простой народ наш соблюдает многие из праздников средних, малых, и особенно им самим измышленные праздники, проводя эти праздники в ничегонеделании, разгуле и пьянстве. Таковы, напр., у него праздники: св. великомученика Георгия, св. Кирика и Иулитты, св. Флора и Лавра, св. Бориса и Глеба, св. Нила Столобенского, св. Иоанна Воина, св. Параскевы-Пятницы и 12 избранных пятниц в году. Между тем, он не считает некоторые из двунадесятых и великих праздников за праздники, и в дни их занимается своими обычными работами. Почему же простой наш народ соблюдает многие из средних и малых праздников и, собственно им самим измышленные, предпочтительно пред великими праздниками?Для решения этого вопроса обратимся к самому народу и послушаем, что он говорит об установлении и соблюдении им тех или других праздников.«Лет двадцать тому назад, – говорили крестьяне одной деревни, – был у нас сильный мор лошадей. Что нам делать, думали мы? Собрались на сход и решили – отслужить молебен св. муч. Флору и Лавру, и каждый год праздновать в день их памяти. Так и сделали. С тех пор и празднуем св. Флору и Лавру».«Это было давно-давно, – говорили крестьяне другой деревни, – мы всей деревней выехали пахать, и все было благополучно до самого полудня. Вдруг, отчего-то стало темнее и темнее. Мы собрались все в одно место и глядели на солнце. Черная туча помаленьку надвигалась на него, и солнце скрывалось и скрывалось. Вот оно скрылось совершенно, и сделалось везде темно, как ночью. Что нам делать? Мы думали, что светопреставление! Стали молиться и тут же решили: если Бог возвратит нам солнце, то мы будем в этот день каждогодно служить молебны и праздновать. Только что мы «заветились»124, как вдруг стало светлее и светлее, и солнце опять показалось. С тех пор мы и празднуем каждый год св. Кирику и Иулитте».«Лет пять тому назад, – рассказывали крестьяне третьей деревни, – мы переехали сюда из местечка З. Только успели обстроиться, как вдруг случился пожар: загорелась у Ивана изба. Мы, собравшись на пожаре, решили, что, если наша деревня не выгорит – каждогодно праздновать Неопалимой Купине».«А почему вы не работаете в пятницы?» – спросили мы однажды в одной деревне. «А потому, – отвечали крестьяне, – что работать в пятницы – грех, и Бог счастья не даст. Да вот почитай-ка, батюшка, этот листок, увидишь, что мы говорим правду». Листок этот оказался ничем иным, как «Сном Богородицы», распространенным почти по всей России. Мы часто видели этот «Сон Богородицы» в самом губернском городе Т-рп и почти во всех уездных городах Т-ской губ. Крестьяне же почти все имеют его у себя и относятся к нему с благоговением; держат его на «божнице» и по нескольку раз переписывают. О том, что наш простой народ верит в «Сон Богородицы», нечего и говорить. Мы знаем двух женщин, живших в Москве и окончивших курс в женской гимназии, верящих в «Сон Богородицы» и держащих его у себя в количестве трех экземпляров.«Сном Богородицы» собственно называется рассказ о том, как спала Пресвятая Богородица во святом граде Вифлееме и что она во сне видела. Но один этот рассказ никогда не встречается ни в одном экземпляре, так как кроме собственно «Сна» в нем содержится почти все то, во что верует наш темный народ. Здесь помещается своя народная и патрология, и церковная история – свое народное богословие, и нравственное, и догматическое. Вот народное учение о двенадцати избранных пятницах в году («Сказание о двенадцати пятницах в году, которые каждому христианину подобает почитать»), которого наш простой народ слепо придерживается и в которое твердо верит. «Климент, папа римский, поучает нас: всегда почитай посты, и сохраняй в году двенадцать избранных пятниц, которые надлежит употреблять по закону и страху Божию всякому христианину, и имя твое будет написано у Пресвятой Богородицы на престоле: 1-я пятница – пред праздником Сретения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа – 2 февраля. Кто эту пятницу будет почитать, того Бог избавит от великия скудости, и тот при смерти своей увидит Господа нашего Иисуса Христа. 2-я пятница – на первой неделе Великого поста. Кто эту пятницу будет почитать, тот человек прощен будет от грехов своих и избавлен от внезапной смерти. 3-я пятница – пред Благовещением Пресвятыя Богородицы – 25 марта. Кто эту пятницу будет почитать, тот увидит при смерти своей Пресвятую Богородицу, Которая умолит Сына Своего, да спасет того человека от грехов его. 4-я пятница – пред праздником святого великомученика Победоносца Георгия – 23 апреля. Кто эту пятницу будет почитать, того избавит святый Георгий от зверского съядения. 5-я пятница – пред Вознесением Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Кто эту пятницу будет почитать, тот получит избавление от нападения злых людей и разбойников. 6-я пятница – пред праздником святых апостолов Петра и Павла – 29 июня. Кто эту пятницу будет почитать, тот получит царствие небесное и при смерти своей увидит святых апостолов. 7-я пятница – пред праздником святого пророка Илии – 20 июля. Кто эту пятницу будет почитать, тот будет прощен от грехов на втором пришествии и избавлен от громоносного убиения. 8-я пятница – пред праздником Преображения Господня – 6 августа. Кто эту пятницу будет почитать, тот получит на одре болезни, скорби облегчение. 9-я пятница – пред праздником Успения Пресвятыя Богородицы – 15 августа. Кто эту пятницу будет почитать, тот получит прощение от грехов своих и от великой напасти избавлен будет. 10-я пятница – пред праздником Усекновения главы Иоанна Предтечи – 29 августа. Кто эту пятницу будет почитать, тому при смерти пошлет Господь ангела милостивого, да спасение его от грехов. 11-я пятница – пред праздником Покрова Пресвятыя Богородицы – 1 октября. Кто эту пятницу будет почитать, тот будет избавлен от иноплеменныя брани и мечнаго посечения. Наконец, 12-я пятница – пред праздником Святителя Христова Николая – 6 декабря. Кто эту пятницу будет почитать, тот святителем Николаем от волн морских и на реках от потопления избавлен будет».Так вот почему наш простой народ ничего не делает в пятницы. Он боится скудости, скорби, потопления, злых людей, внезапной смерти, боится потерять свой скот, молниеносного убиения... поэтому и не работает в пятницы. Те же, не совсем чистые эгоистические побуждения и житейские расчеты лежат в основе и других праздников, установленных и соблюдаемых простым народом предпочтительно пред великими праздниками. В праздники же двунадесятые наш народ, по совести сказать, не знает, к кому и обращаться с своей молитвой, да и с какой молитвой. Праздники эти не имеют никакого значения для его обыденной жизни. Другое дело праздники, им самим измышленные. Здесь он понимает, что если у него заболел скот, то нужно обратиться с молитвой к св. муч. Флору и Лавру; если скот еще здоров, но, чтобы он был цел в данный год, он обращается с молитвою к св. великомуч. Георгию. В «Сне Богородицы» предлагается даже выписка (в оригинале: «повестка») для разных потребностей народных, когда и к кому нужно обращаться с молитвой. «Когда внидешь в новый дом, – говорится в выписке, – вспомни святых и праведных богоотец Иоакима и Анну, и остерегут тебя от всякого зла; когда идешь на воду, вспомни святителя Христова Николая, и остережет тебя от водного потопа; когда идешь орать, вспомни св. пророка Илию, поможет тебе во всем; когда идешь спать, вспомни Мельхиседека, царя Салимского (в оригинале: «Соловецкого»), который был священник Господа Бога Вышнего; когда шествуешь в путь, вспомни св. апостола Луку и Иоанна Предтечу, и будут с тобою; когда зверь попадется, вспомни препод. Иосифа и Герасима, они тебя сохранят от зверского нападения; когда что во сне худо явится, вспомни Иосифа Прекрасного, он может злой сон на добрые дела превратить»... Выходит, что у нашего народа на каждую потребность есть особый ходатай, помогающий будто бы ему в его обыденной жизни и даже в будущей, загробной. А пятницы помогают и на втором пришествии, если только почитать их, т. е. не работать и «загулять». Зачем же ему еще праздники великие, двунадесятые, установленные св. Церковью? У него есть ходатаи, которым он и молится, и празднует, какой же «практический расчет» праздновать еще и в двунадесятые? Совершенно нет расчета! Руководствуясь «практическим расчетом» в деле своих праздников, наш темный народ уже не может и оставить этих праздников. Установление и соблюдение своих праздников он обставил «заветом», что для нашего народа есть нечто бесповоротное, роковое. Слово «завет» для него не пустое, ничего не значащее слово. Если он «заветился», то он исполнит свой «завет» – и не исполнить «завета» – для него большой грех. Если он «заветился» праздновать день памяти св. муч. Флора и Лавра, то он непременно будет праздновать, и ничто его не остановит от празднования. Таких «заветов» наш русский народ любит много делать. Все, измышленные народом праздники, устроены по «завету». Поэтому волей-неволей он должен их праздновать; а празднуя их, ему некогда праздновать двунадесятые, да и «практический расчет» не дозволяет. Таким образом, двунадесятые праздники все более и более забываются в памяти народа и поневоле сходят в разряд низших.Так как простой наш народ соблюдает многие из средних и малых праздников, и собственно им самим измышленные праздники, из побуждений невысокого свойства – эгоистических и житейских расчетов, и проводит эти праздники далеко не по-христиански (в разгуле и пьянстве), то, по нашему мнению, не основательно защищать и оправдывать такие народные празднества (как делают некоторые иереи) объяснениями из церковного Устава и церковной истории.Священник Николай ИустиновОтношение пастыря Церкви к сектантам и иноверцам125 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 391–404.Вопрос о молитве Православной Церкви за усопших христиан, не принадлежащих к православному вероисповеданию, так часто вызываемый в обществе обстоятельствами жизни и возбуждающий жаркие пререкания, в недавние годы в нашей духовной литературе подвергался обстоятельному обсуждению. Возбудил в печати этот вопрос в 1885 году, некто, скрывший свое имя под буквами М. Б., который в 91 № «Московских Ведомостей» этого года напечатал особую статью о том, «может ли Православная Церковь молиться за усопших неправославных христиан». Поводом к возбуждению этого вопроса послужило одно обстоятельство, немало смутившее, как самого М. Б., так и других, которое, впрочем, не представляло из себя случая, выходящего из ряда вон. В лютеранском семействе скончалась молодая девица лет пятнадцати; родители, убитые горем, ища утешения в молитве, посылают в местный женский монастырь просить монахиню читать над усопшею Псалтирь. Игуменья отказывает, говоря, что у них это случай небывалый; надо спросить архиерея. Архиерей не позволил. Подруги умершей по институту, любившие ее, просят своего законоучителя отслужить по ней панихиду; он отказывает. Начальница института идет за разрешением к преосвященному; тот запрещает... Между тем (замечает М. Б.), бывали нередкие примеры не только чтения Псалтири и служения панихид по умершим неправославным христианам, но и совершения православных обрядов при отпевании и погребении их на православных кладбищах. Как же поступать в таких случаях? Автор, поставивший вопрос, не счел себя в праве дать решение этого вопроса, хотя сочувствия его склоняются к положительному решению вопроса. Он поставил вопрос для того, чтобы люди компетентные и власть имеющие дали на него ясный, определенный, и для всех обязательный ответ, чтобы не было повода к грустным недоумениям и напрасным нареканиям. Обсуждением вопроса занялось Общество любителей духовного просвещения в Москве, но не пришло к твердому и согласному решению его. В очередном собрании общества 27 мая 1885 года священник И. Соловьев представил очень тщательное и основательное расследование спорного предмета. Его реферат, читанный в Обществе, «О молитве Православной Церкви за усопших инославных христиан» напечатан в «Чтениях Общества любителей духовного просвещения» в июльско-августовской книжке 1885 года. Рассмотрев учение древней Церкви об этом предмете, и сопоставив с ним слова Господа и апостолов, на которых опираются защитники полного уравнения инославных усопших с православными, и вместе с тем точнее определив практику современной Церкви по отношению к усопшим инославным христианам, о. Соловьев пришел к такому заключению, что возможна и законна только личная частная молитва наша об умерших инославных христианах, но нельзя совершать над ними церковно-богослужебной молитвы и обрядов, входящих в круг православного богослужения, потому что церковная молитва – не молитва только в смысле прошения к Богу о том или другом, а вместе с тем и исповедание веры молящихся, соединяемое в данном случае с исповеданием принадлежности к Церкви Православной самого усопшего (выражаемыми как бы от лица усопшего), и таинственное низведение на них благодати Св. Духа чрез известные и внешние действия, совершаемые нарочито от этого же Духа, поставленными на то лицами, т. е., тайнодействие и священнодействие126. По его словам, совершение над усопшими инославными всего чина погребения или панихиды, которая есть сокращение того же самого чина, будет не только заведомою ложью, а и грубым суеверием, подобным тому, какое, по свидетельству св. Златоуста, блажен. Феодорита, Феофилакта, Епифания и других, допускали маркиониты и керинфиане, совершая крещение мертвых ради – за мертвых и над мертвыми... И в факте уравнения инославных усопших с православными в отношении к службам церковным, по его мнению, помимо полной несправедливости такого уравнения, умаляющего до крайней степени значение веры нашей правой (ибо в таком случае выходит, что веровать так или иначе совершенно безразлично для спасения), и унижающего самых святых Божиих (ибо в таком случае, что лишнее имут они сравнительно с неправоверующими?), можно и должно примечать с одной стороны – со стороны иноверцев и православных, ратующих за них, незаконное посягательство на то, что им по праву не принадлежит, с другой же стороны – со стороны служителей Церкви Православной, службы церковные правящих, расточительство, вверенных им от Господа даров Божиих, и превышение данной им власти127. Против такого решения вопроса в том же Обществе любителей духовного просвещения (в заседании 23 сентября 1885 года) выступал с своим мнением хорошо известный в духовной литературе о. протоиерей Иванцов-Платонов, который склонял дело к признанию того, что церковные службы за усопших инославных христиан не только могут, но и должны быть совершаемы, хотя и не совсем в той форме, в какой они совершаются за усопших православных, и такой взгляд, основывающийся больше на чувстве гуманности, чем на точном смысле церковных законоположений, принят был многими весьма сочувственно. Таким образом, вопрос оставался нерешенным, и общество наше расположено было больше в пользу примирительного направления, по которому служители Православной Церкви не должны бы отказывать в церковных молениях над инославными христианами, в случае обращения к ним с просьбами о таких молениях.Но вот, когда мнения, возбужденные живо интересующим общество вопросом, поставленным в «Московских Ведомостях», колебались туда и сюда, не приходя в твердое устойчивое положение, вышел VI дополнительный том Собрания мнений и отзывов покойного митрополита Московского Филарета по учебным и церковно-государственным вопросам, и в нем обнародовано решение обсуждаемого нами вопроса, данное этим, можно сказать, первым богословом Православной Церкви в настоящем столетии, каким считает покойного Филарета не только русская, но и вся греко-восточная Церковь. Это решение, строго основанное на канонах Церкви и проверенное силою мысли, всегда точной и осмотрительной, должно положить конец шатанию и колебанию мысли православного общества касательно предмета, вызывавшего частые споры и пререкания. Покойный святитель Московский, полвека бывший главным решителем всех спорных вопросов, какие поднимались в русской Церкви и православном обществе во время его жизни, и после своей смерти не перестает быть руководителем русской православной богословствующей мысли: в его сочинениях, в его мнениях и отзывах, опубликованных в недавнее время, в которых подвергаются обсуждению разнообразные предметы ведения и практической деятельности, его великий, строгий, православный, искушенный ум указывает позднейшим деятелям то направление, какого они должны держаться при решении того или другого вопроса, чтобы не отступить от требований и духа Православной Церкви, и предохраняет от ошибок мысль, могущую совратиться с истинного пути под давлением влияний, не выходящих из духа Православной Церкви. В настоящем случае решение нашего вопроса покойным митрополитом Филаретом тем важнее и обязательнее для нас, что оно дано было митрополитом Филаретом по официальному запросу в качестве члена Св. Синода. Оно доложено было Св. Синоду и, одобренное им, послужило основанием определения или постановления Св. Синода по этому предмету, которое, как правительственное распоряжение, должно быть принято всеми в российской Церкви, подведомой Св. Синоду, к руководству и, в подлежащих случаях, к исполнению.Митрополит Филарет дал вполне отрицательное решение вопроса о том, может ли Православная Церковь молиться за усопших инославных христиан. Это тем знаменательней, что повод, по которому высказано было его мнение, располагал его выискивать основания для положительного или по крайней мере более примирительного ответа на вопрос. Этим поводом послужил запрос или отношение его императорского высочества великого князя Михаила Павловича к обер-прокурору Св. Синода о сообщении сведения относительно постановлений, кои должны быть соблюдаемы при погребении иноверцев христианского исповедания священниками Православной Церкви там, где нет их пасторов, а равно и насчет церковного поминовения таковых иноверцев. В упомянутом отношении великий князь писал: «в Комитете, Высочайше утвержденном под председательством моим, для составления воинского пехотной службы устава, встретились следующие вопросы, при начертании обязанностей полкового священника, долженствующих войти в составленный ныне устав о внутренней службе»:1) Хотя указом Святейшего Синода, от 27 августа 1797 года, разрешено священникам православного исповедания, при неимении вблизи иноверных пасторов, провожать тела умерших чинов католической, реформатской или лютеранской религии в ризах и епитрахили, и опускать в землю при пении стиха «Святый Боже» ...; но этим ли должен ограничиваться весь обряд духовный, и имеют ли священники право отпевать таковых умерших по чиноположению нашей Церкви? Притом, может ли тело умершего иноверца христианского исповедания быть вносимо пред погребением в Православную Церковь, или должно быть отпускаемо на кладбище прямо из квартиры умершего?2) Могут ли полковые священники совершать по таковым чинам панихиды и включать их в церковное поминовение, которое предполагается учредить в полковых церквах, в родительские субботы, по всех умерших чинах полка?Великий князь не предрешал указанных вопросов, но он очевидно желал, чтобы они решены были в положительном смысле, и чтобы, разрешенное православным священникам указом Св. Синода 1797 провожание тел умерших инославных христиан в ризах и епитрахили с пением «Святый Боже», было дополнено более широкими разрешениями, почти до полного уравнения инославных с православными. Поставив вопросы, великий князь прибавляет в своем отношении: «не имя в виду постановлений, определяющих сии случаи, я был, однако же, личным свидетелем погребения по обрядам Православной Церкви генералов христианского иноверческого исповедания, умерших от ран в 1828 году, и именно: Людинсгаузена, Вольфа, и Тимрота, под кр. Браиловым, и генерал-майора Фрейтага, убитого под кр. Варною; равномерно тело и командира лейб-гвардии Преображенского полка, и генерал-майора Пирха было отпето в 1821 г. по обрядам нашей Церкви, хотя покойник принадлежал к лютеранскому исповеданию; кроме того, по покойным генерал-адъютантам Веймарне 1 и Веймарне 2, и действительном тайном советнике Рюле, также лютеранского исповедания, совершаемы были здесь православными священниками домовые панихиды».Прописав сие, великий князь просил сообщить ему, нет ли каких постановлений, разрешающих сии вопросы, и если нет, то какие правила, по мнению Святейшего Синода, на сей предмет постановить можно.По поводу этого запроса великого князя, обер-прокурор Св. Синода конфиденциальным письмом отнесся к покойному Московскому митрополиту, прося у него указаний для разъяснения и разрешения указанного вопроса, и митрополит Филарет ответил конфиденциально по этому предмету следующим образом:«Конфиденциальным отношением, от 14 дня сего февраля 1847 г., ваше сиятельство требовали от меня соображений и мнения по предмету действия православных священников относительно умерших римско-католического, лютеранского и реформатского исповеданий, на основании церковных постановлений.Церковные постановления, относящиеся к сему предмету, суть следующие:«Апостольское правило 10. Аще кто с отлученным от Церкви помолится, хотя бы то было в доме: таковый да будет отлучен.Антиохийского собора правило 2. Да не будет позволено иметь общения с отлученными от общения, ниже сходитися в домы, и молитися с находящимися вне общения церковного. Чуждающихся собраний одной Церкви не примати и в другой Церкви.Лаодикийского собора правило 6. Не попускати еретикам, коснеющим в ереси, входити в дом Божий.Толкование. Несть достойно еретиком в Церковь Божию входити: аще и Великий Василий Уалента царя, еретика суща, к исполнению верных приять; не бе бо еще сего собора, и се правило не бе изложено.Лаодикийского собора правило 33. Не подобает молитися с еретиком или отщепенцем.В толковании на сие правило в пример отщепенства приводятся овдиане, иже убо веру имеют, якоже и соборная Церковь, и со всеми на месте не молятся, и хулят епископов, богатства ради и проч.Для приложения сих правил к настоящему предмету и для устранения могущих встретиться возражений, нужны здесь некоторые особенные соображения.Если апостольское правило не позволяет молиться с принадлежащими к Православной Церкви, но отлученными от нее за тяжкий грех, или за упорство в каком-либо неправославном мнении, которые могут еще покаяться и возвратиться в Церковь, то кольми паче правило сие имеет силу к устранению от общения церковных молитв тех, которые никогда не принадлежали к Православной Церкви, и не будут принадлежать к ней, каковы жившие и умершие вне Православной Церкви.Второе правило Антиохийского собора запрещает молиться с находящимися вне общения церковного. Очевидно, что римско-католики, лютеране, реформаты находятся вне общения Православной Церкви, и в таком же вне общения положении остаются и тогда, когда умирают, не присоединяясь к Православной Церкви. Следственно правило запрещает молиться с ними.Тридцать третье правило Лаодикийского собора запрещает молиться с отщепенцем. Толкование сказывает, что здесь разумеются даже и такие люди, иже веру имут, яко же и соборная Церковь, но, по упорству, в некоторых особенных мнениях отделяются от нея. Из сего с тем более полною силою происходит заключение, что под сие правило подходят римско-католики, лютеране и реформаты.Замечательно выражение шестого правила Лаодикийского собора, которое удаляет от церковных молитв, коснеющих в ереси. Здесь можно искать некоторого намека, что не так строго можно поступать с людьми, хотя не принадлежащими к Православной Церкви и мирно расположенными к ней, и таким образом подающими надежду совершенного соединения c ней. Доброе смотрение и человеколюбие требует, чтобы таковые не слишком отстраняемы были от Церкви, но, чтобы, имея к ней некоторый доступ, лучше могли узнать ее достоинство, и прийти к ее общению. Сим изъясняется и оправдывается пред правилами нынешний обычай Православной Церкви по которому она мирно совершает свои торжественные моления за Царя и отечество, не обращая строгого взора на то, что в них приходят участвовать с православными люди других христианских вероисповеданий, как чада общего отца, Царя. На сей раз она довольствуется единениями в имени христианина, и в любви к Царю и отечеству, и надеждою более совершенного единения церковного. В сем духе церковного доброго смотрения действовал и св. Василий Великий, когда от apиaнина принял приношение и допустил его присутствовать при литургии, но сей пример не может быть приложен к людям, которые до того коснели вне Православной Церкви, что вне ее умерли.На изложенных основаниях должны быть утверждены ответы на предложенные вопросы.1) Хотя указом Святейшего Синода, от 24 августа 1797 года разрешено священникам православного исповедания, при неимении вблизи служителей веры других христианских вероисповеданий, провожать тела умерших военных чинов римско-католического, лютеранского и реформатского вероисповеданий в ризах и епитрахили, и опускать в землю, при пении стиха: Святый Боже и проч., но сим ли должен ограничиваться весь обряд духовный?Ответствуется. По правилам церковным было бы справедливо, если бы Святейший Синод и сего не разрешил. Разрешая сие, он употребил снисхождение и оказал уважение душе, имеющей на себе печать крещения во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Более требовать нет права. Впрочем, если бы пред поднятием тела, присутствующие пожелали пропеть псалом или духовный концерт и священник допустил бы сие: нет надобности преследовать сие, как не противное духу предписания Святейшего Синода.2) Имеют ли священники право отпевать таковых умерших по всему чиноположению Православной Церкви?Ответствуется на основании вышеприведенных правил: нет.3) Может ли тело умершего иноверца христианского исповедания быть вносимо пред погребением в Православную Церковь?Ответствуется на основании вышеприведенных правил: нет.4) Могут ли полковые священники совершать по таковым чинам домовые панихиды и включать их в церковное поминовение?Ответствуется на основании правил: нет.Вера и молитва веры споспешествует спасению. Если бы сии люди поверили благодати и молитве Православной Церкви, то присоединились бы к ней. Если же не присоединились, то это признак, что не имели такой веры. Без веры не полезна молитва. Молитва учреждена в Церкви не как благовидный обряд, но как духовная помощь и орудие к привлечению благодати Божией, милующей и спасающей.Что касается в особенности до лютеран и реформатов, они, по догматам своих вероисповеданий, не верят молитвам за усопших. Не странно ли было бы навязывать им духовную помощь, которой они не требуют, и которой они и существования не признают? Какую цель могут иметь молитвы о таких усопших, разве глумление лютеранских и реформатских догматиков?Надобно также принять в рассуждение и то, что ослабление церковных правил по снисхождению к иноверным, более или менее причиняет смущение и соблазн православным ревнителям церковных правил и дает раскольникам повод к укоризнам на Православную Церковь. Но обязанность не смущать и не соблазнять своих, без сомнения, выше обязанности делать угождение чужим.Из всего вышеизложенного, необходимым заключением представляется мне то, что в законах должно быть сказано о сем предмете то самое, что сказано в указе Святейшего Синода 24 августа 1797 года.Для римско-католиков можно присовокупить в законе следующее:Если погребение римско-католика, за неимением священника своего вероисповедания, совершено будет при православном священнике (соблюдая точность выражения, митр. Филарет сказал: «при православном священнике, а не православным священником, чем дается понять, что православный священник не может и не должен совершать погребение римско-католика); то в то же время о таковом умершем дается сведение, смотря по местной удобности, или по назначению начальства, церкви и священнику римско-католического исповедания, для совершения молитв о сем усопшем по уставу сей церкви.Сие распоряжение сколько правильно, столько же и удовлетворительно будет для живущих римско-католиков, и, конечно, приятнее, нежели мысль, что о них будет молиться священник не их вероисповедания.Должно признаться, что могут встретиться случаи, убедительно просящие более снисходительных распоряжений. Например, если при недостатке римско-католического священника должно совершаться погребение римско-католика, который оставил жену и детей православных, желающих молиться о нем по чину своей Церкви; если при этом известно, что он чтил Православную Церковь, имел благоговение к ее святыне и оказывал расположение присоединиться к ней, но предварен нечаянною смертью; в сем особенном и исключительном случае епископ, которому было бы представлено сие дело, вероятно склонился бы придержаться в некоторой степени вышеприведенного примера Василия Великого. Но такие исключительные поступки, в которых по вере и совести действующих, отчасти смягчается сила общих законов, не могут составить правил и войти в закон. В случае непредвиденном и новом надлежит обратиться к рассуждению епископа; на случаи сколько-нибудь предвидимые, полковые священники могут получить секретное наставление чрез обер-священника».На основании прописанных соображений покойного митрополита Филарета и согласно с его мнением, Святейший Синод, определением от 10–15 марта 1847 года постановил: 1) при погребении военных чинов римско-католического, лютеранского и реформатского исповеданий, православное духовенство может по приглашению исполнять только то, что сказано в указе Св. Синода 24 августа 1797 года; 2) православное духовенство не имеет права отпевать таковых умерших по чиноположению Православной Церкви; 3) тело умершего иноверца христианского исповедания не может быть вносимо пред погребением в Православную Церковь; 4) таковое православное духовенство по таковым чинам не может совершать домовых панихид и включать их в церковное поминовение.Дело архива Св. Синода 1847 года, № 2513128.Что сказано и постановлено касательно погребения и поминовения военных чинов инославных христианских вероисповеданий, то, само собою понятно, должно иметь применение и ко всем неправославным христианам, не состоящим на военной службе. И указ Св. Синода 1797 года, оставленный в силе прописанным определением того же Синода 1847, которым разрешалось православным полковым священникам провожать тела умерших на военной службе римско-католиков, лютеран, и реформатов в ризах и епитрахили, с пением стиха: Святый Боже, в 1800 году, по запросу Нижегородского епископа Вениамина, повторен с тем, чтобы силу разрешения им данного полковым священникам по отношению к военным чинам, распространить на всех неправославных христиан, о чем Св. Синод сообщил всем епархиальным архиереям для единообразного во всех епархиях с умирающими из них по вышеписанному (т. е. по указу 1797 г.) поступления.Дмитриевский А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры129 (вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096). // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 404–413.На 35 году своей жизни препод. Савва решился покинуть обитель св. Феоктиста, так как «в киновии образ жизни переменился, поскольку отцы обители скончались» и удалился «в восточную иорданскую пустыню, в которой тогда св. Герасим сиял наподобие светила и сеял семена благочестия» (стр. 113; pag. 234). И здесь, как в обители препод. Феоктиста он «занимался покоем, постом и непрестанными молитвами... соделывал ум свой чистым зеркалом Бога и божественных предметов». Так же, как и прежде, он в определенные дни недели и в Великий пост оставлял киновию и уходил в рувийскую пещеру на уединение. Однажды, «здесь во время молитвы, продолжавшейся целую ночь, явился Савве некоторый ангельский образ в сияющей одежде, указал на сухой поток, идущий от Силоама с южной стороны сей горы и сказал ему: ежели ты хочешь сию пустыню населить подобно городу, то обратись к восточной стороне сего потока, ты увидишь пред собою пещеру, которая никем не была занимаема, взойди и поселись в ней. Кто дает скотам пищу и птенцам воронов, взывающим к нему, тот и о тебе будет промышлять» (стр. 118; pag. 238). Видение это случилось на четвертом году его жизни в обители препод. Герасима. Препод. Савва внял голосу видения и беспрекословно повиновался воле Божией, удалившись в показанную ему пещеру, и прожил в ней пять лет.Наконец, уже на 45 году своей жизни препод. Савва решился принимать к себе приходящих, и в короткое время около него составилось общество в семьдесят человек, для которых он был «начальником, путеводителем и пастырем» (стр. 121; pag. 240). К северу от истока потока, на горе, препод. Савва вместе с братией начал строить башню, близ которой потом создалась и самая Лавра, а посредине самого потока130 он «построил небольшую церковь и в ней поставил освященный жертвенник». Приходящие в монастырь священники совершали в ней службы, потому что «сам он, имея великую кротость и истинное смирение, не хотел принять рукоположения» (стр. 121; pag. 248) и даже прямо говорил, «что желание быть причисленным к клиру есть начало и корень честолюбивых мыслей» (стр. 125; pag. 244). В скором времени препод. Савве чудным видением была указана естественная церковь, которая потом получила название богозданной131. «В некоторую ночь, – повествует Кирилл Скифопольский, – блаж. Савва вышел из пещеры своей и, читая псалмы Давидовы, шел один в долину. Вдруг над западным утесом потока, где ныне лежат честные его мощи, по среди двух церквей, которые ныне там находятся, увидел он огненный столп, утвержденный в земле, вершиною же своею касающийся неба... Пробывши в молитве на сем месте даже до рассвета, он со страхом и великою радостью взошел туда, где виден был огненный столп. Там нашел132 он великую и удивительную пещеру, которая внутри имеет вид Церкви Божией, ибо в сей пещере с восточной стороны находится Богом созданное отделение со сводом. С северной стороны Савва нашел великий дом наподобие той служебной палаты при церквах, в которой хранятся церковные вещи. С южной стороны он увидел широкий вход в пещеру, и, входящий в нее довольно обильный свет от солнечных лучей. Сию пещеру, при содействии Божием, он украсил и повелел совершать в ней богослужение в субботу и в воскресный день» (стр. 123–125; pag. 242–243). По неимению налицо пресвитера среди братии своей, препод. Савва отлагал освящение Богозданного храма. Но так как в это время некоторые из братий восстали на препод. Савву и стали требовать у патриарха иерусалимского Саллюстия (487–496) игумена для Лавры, то, для успокоения их, патриарх, в присутствии обвинителей и неожиданно для самого св. Саввы, рукоположил его во пресвитера, сказавши при этом: «вот теперь в отце вашем Савве вы видите игумена вашей Лавры, его избрал Бог свыше, а не человек, ибо я только утвердил Божественное избрание и чрез сие удостоился Божия благодеяния» (стр. 129; pag. 246). Затем, 12 декабря, на 53 году жизни блаж. Саввы, «архиепископ, освятивши созданную Богом церковь, в том созданном от Бога отделении (ἐν τῇ θεοκτίστῳ κόγχῃ) оной (которое было со сводом), поставил освященный жертвенник, под который положил весьма много мощей святых и добропобедных мучеников»133 (стр. 129; pag. 247). (Рассказ весьма интересен для знакомства с архитектурою христианских церквей V века).Количество монахов под руководством препод. Саввы росло быстро, и это были не одни греки, а и армяне, и сирийцы. Так, вскоре по освящении Богозданной церкви, в Лавру явился «божественными дарами славный муж» Иеремия, родом армянин, с двумя своими прекрасными учениками и соотечественниками Петром и Павлом. С полною готовностью и любовью принял его в свое общество препод. Савва и дал ему свою келию, где он жил долгое время один до начала Лавры. Но этого мало. Препод. Савва, по христианскому человеколюбию, «позволил им совершать правило псалмопения (τὸν κανόνα τῆς ψαλμωδίας) в малой молитвеннице на армянском языке, (ἀρμενεστί) в субботу и воскресный день» (стр. 130; pag. 247). «Он позволил им отдельно в своих собраниях читать по-армянски Евангелие и прочее последование богослужения (τὸ μεγαλεῖον καὶ τὴν λοιπὴν ἀκολουθίαν ἐν ταῖς συνάξεσιν), повелел им приходить к грекам во время божественного приношения Таин и вместе с ними приобщаться оных» (стр. 151; pag. 264). Кроме армян были принимаемы и сирийцы. Так, из биографии св. Саввы известно, что один из них, по имени Флаис, состоял в числе учеников преподобного и жил с ним вместе в Рувской пустыне (стр. 188; pag, 249).Но, не чуждаясь людей иного племени и разноязычных, препод. Савва был строг и разборчив в других отношениях по отношению к насельникам своей Лавры. Так он не принимал в свою Лавру молодых людей, не имеющих еще бороды, и не позволял им жить в своем обществе, «ибо, – как замечает его биограф, – опасался соблазнов лукавого» (стр. 144; pag. 259). Приходивших же в его Лавру молодых людей, он отсылал к авве Феодосию, давая при сем такое мудрое отеческое наставление: «сын мой, неприлично, или лучше, вредно сей Лавре иметь у себя кого-нибудь без бороды. Сей закон положили древние отцы скита и мне его передал великий отец Евфимий. Когда я хотел жить в его Лавре, то он, увидевши, что у меня нет бороды, послал меня к блаж. Феоктисту и сказал, что неприлично и даже вредно жить в Лавре безбородому монаху» (стр. 145; pag. 260). Препод. Кирилл Скифопольский замечает, что св. Евфимий, давший св. Савве сей древний закон (νόμον παλαιὸν), бывший у древних отцов в силе, приказал предать настоятелям и других лавр» (стр. 107; pag. 229).Скопчество было вторым препятствием, и весьма сильным, к вступлению в Лавру препод. Саввы. Так, однажды, по кончине патрикии Иулианы, ее евнухи явились к препод. отцу со множеством денег и просили принять их в Лавру, но старец Савва отказал им в просьбе, и лишь по знакомству отправил их к блаж. Феодосию, потому что «он положил, чтобы ни одного безбородого человека или евнуха не принимать в свою Лавру. Ибо ему весьма неприятно было видеть женское лицо в каком-либо своем монастыре, и особенно в какой-либо своей Лавре» (стр. 238; pag. 338). Оскопивших себя уже в монашестве, и по принятии в Лавру, препод. Савва выгонял. Так, некто Иаков монах, «сильно искушаемый бесом», который «долгое время не преставал воспламенять его, по неведению ли, или по забвению определений, содержащихся в божественных и церковных правилах, взял нож и исказил себя. Когда Освященный Савва узнал о сем поступке Иакова, то, по выздоровлении его, выгнал его из Лавры, как самоубийцу» (стр. 176; pag. 284).Удаляя из своей Лавры евнухов и безбородых, как напоминающих ему неприятный женский образ, препод. Савва, как мы уже видим из его устава, запретил вход женщинам в свои монастыри и лавры, и строго наказывал своих монахов даже за невольный взгляд на женщину. По рассказу его биографа, препод. Савва, с неким своим учеником на пути от Иерихона к Иордану, встретили однажды мирских людей, «между которыми была и красивая девица. Когда сии люди прошли мимо их, то старец, желая испытать своего ученика, сказал ему: какова эта девица, которая прошла мимо нас? Кажется, она одноглазая? Брат отвечал ему: нет, отец, она оба глаза имеет. Услышавши сие старец сказам ему: где ж у тебя та заповедь, которая говорит: «не останавливай взора твоего на ней и не прельщайся ресницами ея» (Притч.6:25). Ты любопытным взором можешь воспламенить в себе страсть. Теперь будь уверен, что ты не будешь жить со мною в келии, потому что ты не смотришь за глазами своими так, как должно (стр. 186; pag. 293). Препод. Савва отослал от себя этого ученика в Кастелллию и принял его обратно в Лавру уже тогда, когда он довольно научился всемерно наблюдать за своими глазами и бдеть над своими мыслями» (Ibid.).Чтобы удалить от подобного рода соблазнов свою братию, и вообще от соприкосновения с внешним миром, где поводы к искушениям всякого рода встречаются на каждом шагу, препод. Савва еще на самых первых порах своей Лавры, когда количество ее обитателей не превышало 150, завел «рабочий скот, как для строения Лавры, так и для других потребностей. Ибо, препод. Савва заботился, чтобы все необходимые вещи были в Лавре, и чтобы по сей причине отцы не принуждены были выходить из Лавры в мир, когда решились удалиться от мирского шума» (стр. 125; pag. 243). Для того же самого, а также и для большего порядка в монастыре были учреждены в монастыре должности: эконома (стр. 220; pag. 322), канонарха, просфорника (Ibid.) и др.От вступающих же в Лавру и отрекающихся от мира, препод. Савва требовал, чтобы они прежде всего изучили Псалтирь, «правило псалмопения» (κανὼν τῆς ψαλμοδίας;) и научились строгости монашеской жизни, потому что, по мнению св. отца, «живущий в келии должен быть рассудителен, старателен, готов ко всяким подвигам, трезв, воздержен, скромен, способен других научать, а сам не должен иметь нужды в научении, способен обуздывать все телесные члены, и ум свой сохранять в безопасности» (стр. 144; pag. 258). Образцами монаха из обители препод. Саввы может считаться монах Афродисий из Малой Азии, который, по заповеди преподобного («живи в келии своей, в другую не переходи, из Лавры не выходи, обуздывай свой язык, умеряй требования чрева своего и спасешься»), жил высокою подвижническою жизнью. Он, «в продолжении 30 лет, ни из Лавры не выходил, ни в другую келию не переходил, никогда не имел у себя ни горшка, ни другого какого-либо сосуда из кухни, ни кровати, не пил вина, даже растворенного чем-либо, не имел двух рубашек, спал на постели, сделанной из древесных ветвей и покрытой рогожею или весьма худою одеждою. У эконома Лавры брал финиковые ветви и каждый месяц доставлял смотрителю над гостиницею девяносто целых корзин; в пищу для себя он брал остатки вареной пищи, как-то: от овоща травного, или от овоща шелушного, или от другой какой непитательной пищи; все это смешавши вместе, клал он в одну большую чашу, и из сей чаши ежедневно брал по малому количеству и тем довольствовался. Хотя пища в сей чаше иногда уже и портилась, но он не выбрасывал ее вон, а только прибавлял к ней новой оставшейся пищи. Ночной его плач не позволял спать живущим около него. И в таком образе жизни он провел тридцать лет» (стр. 181; pag. 288).Когда количество братий в Лавре увеличилось весьма значительно, то оказалось, что Богозданной Церкви было недостаточно для их богослужебных собраний; поэтому препод. Савва Освященный приказал построить «сперва хлебню и больницу, потом огромную церковь во имя Всехвальной Богородицы и Приснодевы Марии, потому что церковь, созданная Богом, была тесна для умножившегося общества, притом и умножившиеся армяне с трудом могли вмещаться в малой молитвеннице. Посреди обеих церквей, там, где прежде препод. Савва видел огненный столп, он сделал паперть (μέσαυλον), также устроил в долине весьма многие вместилища для воды. Когда соборная церковь была построена и украшена всякою красотою, то в Лавру пришел архиепископ Илия, освятил церковь и поставил в ней освященный жертвенник, месяца июля в первый день, в девятый индиктион, в шестьдесят третий год жизни великого Саввы. После сего препод. Савва перевел армян из малой молитвенницы в созданную Богом церковь для совершения в ней правила псалмопения на армянском языке» (стр. 150–151; pag. 263–264). В этих постройках особенную услугу оказали препод. Савве два родные брата из Исаврии Феодул и Геласий, которые знали хорошо строительное искусство, и которые помимо сего занимались устройством монастырей близ Лавры, так, напр., у Фекойского потока, в так называемой новой Лавре (стр. 160; pag. 272), в пятнадцати стадиях от Лавры, от Кастеллии к западу, в большой пещере, которая никем не была обитаема, так называемой пещерной киновии (стр. 166; pag. 277) и др.Всего препод. Саввою устроено семь славных монастырей, а именно: великая его Лавра, главная из всех палестинских лавр, после нее вторая по ряду новая Лавра и наконец, Лавра семиустная (ἡ ἑπτάστομος), потом киновии: кастеллйская, пещерная, и так называемые Схолариева и Заннова» (стр. 218; pag. 321). Во всех этих монастырях игуменами он сделал греков134 (стр. 162, pag. 273; стр. 166, pag. 277; стр. 173, pag. 282). Препод. Савва устроил гостиницы для приходящих богомольцев в Лавре (стр. 174; pag. 283), в самом Иерусалиме (стр. 149; pag. 262), и в Иерихоне (стр. 137; pag. 253). За свою столь ревностную деятельность на пользу своей обители, и за свои высокие монашеские подвиги, по просьбе самих монахов, препод. Савва был возведен, упомянутым уже apxиeп. Саллюстием, в архимандриты и «поставлен начальником, и законодателем всех отшельников и всех, кои хотят жить в келиях» (стр. 148, 231; pag. 262, 333).А. ДмитриевскийЧто и как должны делать прислуживающие в церкви при совершении разных молитвословий и треб135 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 413–416.3) При елеосвящении. Приготовления к совершению этого таинства со стороны прислуживающих должны состоять в следующем. Так как елеосвящение по преимуществу почти совершается на дому, у постели болящего, то прислуживавшие или пономари должны стараться прибыть в дом болящего за несколько времени до прихода священника, и здесь прежде всего распорядиться, чтобы как у постели больного, так и в доме все, по возможности, было прибрано и прилажено; потом велеть накрыть стол чистою скатертью и на нем поставить блюдо с пшеницею, a где пшеницы нет, то с пшеничною мукою, и в пшеницу или муку вставить чашу, или стаканчик, в который вливается вино с водою. Вокруг чаши или стаканчика водружаются в пшенице или муке семь деревянных стручцов или длинных спичек, обернутых сверху хлопчатою бумагою или льняною, или конопляной паклей, и соответственно этому семь свечей, воткнутых туда же. На столе полагается крест и Евангелие, и на приличном месте – облачение для священнослужителей. Кроме того, заготовляются свечи по числу служащих иереев и диаконов, свеча для больного и, по желанию больного или его присных, известное количество свечей для предстоящих, а также и хлопчатая бумага или чистая пакля для отертия помазываемых у больного частей тела. – Когда священнослужители начнут облачаться, прислуживавшие должны зажечь свечи возле чаши или стаканчика, возжечь свечи для священников и диаконов, и сейчас же приготовить кадило, которое подать первенствующему священнику непосредственно по облачении, для каждения к началу таинства. По каждении кадило берется, и потом, смотря где какой обычай, подается или на каждый из семи апостолов, или только на первый, третий и седьмой и т. п. При этом прислуживающие должны аккуратно наблюдать, чтобы кадило не издавало ни малейшего чада, а также и в самое кадило по возможности класть как можно менее ладану, чтобы сильным кадильным дымом не причинить тяготы больному. В особенности в данном случае всего необходимее избегать употребления смирны, так как она производит неприятное ощущение в глотке даже у здоровых, а больных может доводить до кашля. Вместо этого всего можно, пожалуй, употреблять для каждения аптечные курильные составы, конечно, если позволяют средства больных, но лучше всего ладан-капанец. По окончании таинства пономари или прислуживающие должны собрать струнцы, которыми совершалось елеосвящение и распорядиться, чтобы их сожгли на приличном месте и пепел от них высыпали на место, не попираемое ногами, напр., под деревом или в укромном уголку под забором и т. и. Сожигать стручцы сейчас после помазания, вставляя их обратно в пшеницу или муку зажженными, как это водится в иных местах, не только противно Уставу церковному, но и вредно для воздуха в комнате больного. А потому обычай этот везде должен быть выводим безусловно, как священниками, так и пономарями или прислуживающими.4) При «Малом» освящении воды. Если это освящение совершается торжественно, как, напр., 1-го августа в день «Происхождения Честных древ», или в день Преполовения, или в храмовые праздники, то прислуживающие при нем должны поступать точно так же, как и при «Великом водоосвящении», накануне или в день Богоявления Господня. Когда же малое водосвятие совершается попроще, то, приготовивши воду на столик, и облачения для священнослужителей, прислуживающие должны сейчас же приготовить кадило, и подать оное священнику для каждения в начале самого водосвятия. Потом кадило подается на Апостол, и затем, по погружении креста в воду, подносится священнику полотенце или утиральник, для отертия рук и креста, ковшик для питья воды, кропило для кропления и т. д. – Если водосвятие совершается на колодезе, то вода освящается у него в особом сосуде, ведре или чане, и потом черпается из них и вливается в колодезь, что с разрешения и благословения священника могут делать пономари или прислуживающие и т. д. – Существует в иных местах обычай, что при освящении колодцев священник, при троекратном погружении креста в воду, находящуюся в сосуде, поднимает его каждый раз над колодцем, а прислуживающий поливает крест водою из ковшика сверху, чтобы вода с креста лилась в колодезь. В таком случае прислуживающий должен заранее быть готовым и стоять близ священника с ковшиком, чтобы возлияние это совершать удобнейшим образом.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 31. С. 416–418.В. И. Гомолицкий. – 8-го июня состоялось церковное торжество в воспоминание пятидесятилетия воссоединения униатов с Православною Церковью. С этим пятидесятилетием совпадает полувековое служение православию одного из ревностнейших деятелей по воссоединению униатов, Виленского кафедрального протоиерея, зятя покойного митрополита Иосифа, Виктора Ивановича Гомолицкого. Гомолицкий, в продолжение всего своего пятидесятилетнего служения в духовном сане, был всегда пламенным поборником православия и русской народности, и оправдал вполне слова митрополита Иосифа, сказавшего: «О. Гомолицкий – это один из отличнейших, усерднейших и честнейших служителей Церкви и способный кафедральный протоиерей».В. И. Гомолицкий, сын Новогрудского благочинного протоиерея Иоанна Гомолицкого, родился в селе Щорсах, Новогрудского уезда, в 1815 г. Воспитывался Гомолицкий сперва дома, потом в Слуцкой гимназии, и в Литовской греко-униатской духовной семинарии, где изучил полный курс богословских наук. В 1836 году он начал преподавательскую деятельность в Борунском духовном училище; в 1839 г. он вступил в брак с Еленою Семашко, родной сестрой знаменитого иерарха Иосифа Семашки. 30-го апреля 1839 г. Гомолицкий был рукоположен в сан священника, чрез три недели назначен членом Литовской духовной консистории, а в 1844 г. первым священником в Виленский кафедральный собор. В 1847 году Гомолицкий возводится в сан кафедрального протоиерея и назначается благочинным церквей Вильни и Виленского уезда. Благочинным Гомолицкий оставался до 1869 г. При вступлении его в ту должность, все виленское благочиние состояло из двух церквей в Вильне и из одной церкви в Виленском уезде с сплошным католическим населением. Результатом 20-летней деятельности Гомолицкого оказалось устройство в Виленском уезде еще 11 церквей, образование в уезде второго благочиния, и возведение в Вильне еще 4-х церквей. Одною из важнейших заслуг Гомолицкого является также постоянное обозрение им церквей Литовской епархии. Он производил ежегодно обозрения благочиний и целых уездов одновременно с обоими викарными епископами Литовской епархии; он все разузнавал, исследовал на месте, проверял до мелочей и в случае надобности немедленно сообщал начальству об открывшихся злоупотреблениях. Так, им были открыты в 1842 г. своевольная постройка 4 латинских каплиц в Дисненском уезде и назначение в них постоянных ксендзов, снабженных метрическими книгами, с целью пропаганды среди воссоединенных к православию; в 1856 г, в Кобринском уезде он нашел несколько священников, совершавших богослужение по книгам униатской печати и по униатскому обряду; таких священников оказалось 16. Гомолицким же было обращено внимание правительства на вредные действия католического епископа Шаманского, привлекавшего огромные массы православных на поклонение части мощей св. Виктора, привезенных из Рима в местечко Янов, резиденции польских епископов. При ревизии открылось, что многие из воссоединенных, причащавшиеся в Янове, перестали ходить в православные храмы и отказывались крестить детей в православии.С 1842 г. Гомолицкий состоит попечителем и казначеем Литовского епархиального попечительства о бедных духовного звания; с 1849 г. он состоит непременным членом губернского статистического комитета, а также директором Виленского попечительного о тюрьмах комитета. Кроме того, Гомолицкий всегда действовал как ученый и педагог, он состоял законоучителем образцового женского пансиона в Вильне, наблюдателем за преподаванием Закона Божия в низших училищах Вильни, благочинным женского духовного училища, и с 1884 г. состоит вице-председателем епархиального совета церковно-приходских школ. К Гомолицкому, как глубокому знатоку униатских дел, обращались за советом и указаниями деятели воссоединения с Православною Церковью, в 1875 г., последних униатов. Энергическая и деятельная, притом, многоплодная деятельность о. Гомолицкого найдет себе подробную оценку в истории; теперь же эта деятельность признана всеми; к торжественному празднованию дня воссоединения униатов о. Гомолицкий удостоился получить редкую для белого духовенства награду – знаки ордена св. Владимира 2-й степени.(«Нов. Вр.»)Поучительный пример добрых пастырских отношений священника к прихожанам. – Церковная жизнь приходская очень много зависит от отношений священника к прихожанам. По этому предмету очень ценно одно указание епископа Симбирского, в его недавнем предложении консистории. Преосвященный указывает на первый в епархии опыт поступления в сельский приход, в сане священника, кончившего курсе в семинарии, воспитанника из крестьянского сословия (село Воецкое – Ульянов). Приняв в свое управление приход весьма скромный по средствам обеспечения житейских нужд, священник поставил себя здесь в самые добрые пастырские отношения к прихожанам.№ 32. Августа 6-гоС-в, свящ. О том, что наш простой народ ставит основою своей религиозной жизни внешнюю сторону религии // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 419–423.В своем дневнике свящ. о. В-в (в № 9 Руков. для сельск. паст.) отрицает, что «наш простой народ ставит основою своей религиозной жизни внешнюю сторону религии» и в подтверждение своих доводов приглашает читателя посмотреть на богомоление крестьянина при служении священником акафиста и панихиды. «Посмотрите, – говорит автор дневника, – в эти минуты на смиренно коленопреклоненную фигуру крестьянина, на его худое загорелое лицо со слезами на глазах, вслушайтесь в эти глубокие вздохи, невольно трогающие и нашу – в большинстве случаев – холодную душу, и вы поймете, что он далеко не довольствуется одною внешнею стороною религии». Любовь и привязанность простого народа к обрядности доказывает, по словам о. В-ва, только то, что у него от избытка сердца уста говорят. Признаться, сказать, эти доводы, приведенные о. В-м против опровергаемого им положения, представляются нам неубедительными. Крестьянин действительно плачет и глубоко вздыхает при отправлении священником какой-либо религиозной требы... Но у него слезы и вздохи в этом случае являются не вследствие проникновения в существо религии, сознательного восприятия отвлеченных религиозных истин, а от других причин. Слезы и вздохи часто бывают у крестьянина следствием торжественной религиозной обстановки (при встрече чтимой чудотворной иконы, при крестных ходах), они вызываются у него скорбью в постигшем несчастии, сожалением о смерти близкого существа (при служении панихиды). Бывают у крестьянина слезы и вздохи, ничего не имеющие общего с истинным религиозным настроением (напр., при служении молебнов и акафистов в домах прихожан, когда сердце их размягчается под влиянием спиртных напитков). Правда и то, что наш простой народ любит обряды, но любит не потому, «что у него от избытка сердца уста говорят», а потому, что крестьянин всем своим существом привязан к букве – форме религии. Не говоря уже о раскольниках, и православный народ простой живет преимущественно внешнею стороною религии, что подтверждается очень многими фактами. Так, напр., почитание и поклонение крестьянина святым иконам, за редкими исключениями, не всегда согласно с духом христианской веры. Крестьянин больше чтит иконы большого размера и с яркими украшениями, чем малого н без украшений, хотя бы последние были несравненно лучше первых по письму. Крестьянин любит помолиться Богу, но его молитвенный процесс не оживотворяется у него умною и сознательною молитвою: слушая церковную службу, он чувствует себя хорошо потому же, почему чувствовали себя хорошо и послы князя Владимира в Софийском храме Царьграда; молясь Богу дома, он ограничивается машинальным чтением молитв (если только знает их), и чем больше прочитает их, тем больше является у него сознания в своей набожности. Нередко приходится встречать таких крестьян, особенно женского пола, которые, по-видимому, поклоняются иконам, как Богу, признают иконы за Бога, Богоматерь и святых угодников Божиих136. Крестьяне любят ходить на богомоление в лавры и монастыри, и на этот подвиг смотрят не как на средство к добродетельной жизни, а как на заслугу нравственную, могущую оправдать грешную их жизнь. – После богомоления, при торжественной иногда обстановке, крестьяне как бы долгом считают предаться удовлетворению своих страстей сытными обедами и неизбежной выпивкой, последствием которой бывают ссоры и драки; жертва хвалы и благодарения парализуется служением мамоне. При похоронах, поминках своих родителей крестьянин всего более озабочен бывает внешней обстановкой похорон и поминок, хлопочет о торжественных проводах и обильном угощении сродников, друзей и знакомых. Ограничиться хотя бы усиленными церковными и домашними молениями о душе покойного, раздачею милостыни и проч. добрыми делами – это, по убеждению крестьянина – все равно, что ничего не сделать в память усопшего. Крестьянин скорее соглашается отдать священнику лишний рубль за проводы покойника на известное расстояние, чем употребить его для раздачи бедным или служения заупокойной литургии. А как часто приходится скорбеть пастырю за религиозное невежество крестьян при их исповеди! Они, бедные, открыто признают себя пред Богом невиновными только потому, что по возможности не преступали некоторых уставов св. Церкви и удалялись грубых пороков в виде воровства и убийства в тесном их смысле. Но постарайтесь заглянуть в душу этих поистине малых детей, и вы увидите, что она далеко не чиста от таких прегрешений, которые во всяком случае не меньше указанных, по нравственной ответственности. Простой человек хотя и признает в некоторой степени предосудительность гнездящихся в его душе пороков, но не придает им важного значения. А это недомыслие крестьянина есть нечто иное, как плод его внешне-религиозной жизни: исправен он со вне – значит чист и свят, чего же больше желать?! Краткость журнальной статьи не дозволяет нам больше останавливаться на разъяснении сущности дела другими примерами, но и указанными, думаем, достаточно подтверждается та истина, что наш простой народ основою своей религиозной жизни ставит внешнюю сторону религии. – Да не подумает кто, что мы и сами склонны видеть в крестьянине одну только дурную сторону и решаемся других заверять в том; мы, напротив, утверждаем, что наш простой народ богат запасом религиозно-нравственных задатков. Но дело в том, что эти задатки находятся в состоянии неподвижности, сознательное же проявление их незначительно. Сельскому пастырю предстоит поэтому обширная деятельность на плодоносной, но неразработанной почве религиозно-нравственного мировоззрения своих пасомых: одно он в своей пастве должен вырывать, другое поливать, иное насаждать... и таким образом выводить ее на стезю правильного богопознания и благочестия.Свящ. С-вВзгляд французского публициста на отношение русского правительства к Православной Церкви и к инославным исповеданиям137 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 423–430.Особое внимание Леруа-Болье обращает на современное положение протестантства в прибалтийских провинциях. В введении русского языка в государственное управление (вместо немецкого) он видит не только одно из средств обрусения края, но и удар, направленный против протестантства. Относительно же подчинения прибалтийских учебных заведений Министерству Народного Просвещения, он замечает, что ни один удар не был столь чувствительным для лютеранства. Но какая связь между немецким языком и независимою от правительственного контроля школою с одной стороны, и протестантством или лютеранством с другой – он не объясняет. Для всякого же беспристрастного читателя ясно, что здесь никакой связи не может быть, тем более что подчинение прибалтийских школ правительству не сопровождалось никаким ограничением преподавания закона Божия в них; что удар нанесен не протестантству, а сепаратистским стремлениям прибалтийских русофобов, пользовавшихся немецким языком и школою, как средством для онемечения края, и для отчуждения от коренного населения России. Для них и протестантство служит таким же средством. Поэтому они не допускают и богослужения у эстов и латышей на местных «варварских» языках. Поэтому же Леруа-Болье и скорбит вместе с ними о том, что эсты и латыши тысячами в последние годы переходят в православие. Он не хочет признать того единственно верного объяснения этого явления, что оно служит результатом давнего их убеждения в ложности их пути, на который они насильственно были направлены своими немецкими угнетателями, не допускавшими их до сего времени возвратиться на прежний путь, на путь православной веры и духовного единения с единоверным русским населением; – он напрягает свою фантазию, измышляя разного рода «материальные» мотивы, и как на такие, указывает на желание эстов и латышей освободиться от «тевтонского ига» и уплаты налогов в пользу протестантского духовенства, от которых несправедливо, по его уверению, освобождаются русским правительством обращающиеся в православие; заручиться благоволением и покровительством со стороны русских сановников и т. под. Он не стесняется даже повторить с чьих-то слов явно нелепый рассказ о том, как один мошенник, чрез принятие православия избавился от тюремного заключения. Если мы примем во внимание то, что подобного рода измышлениями старается поддержать прибалтийских немцев в их борьбе с Россией и православием француз, национальный враг немцев, и притом в такое время, когда французы в особенности начинают будто бы проявлять симпатию к России, то ясно будет видно, какой фанатической враждой автор проникнут в отношении к православию.Не удивительно после этого, что Леруа-Болье «мечет громы и молнии» на русское правительство за мнимое угнетение католичества. У нас католичество всегда почти было проникнуто полонизмом, а французы всегда отличались симпатиями к полякам, давали приют польским агитаторам, и даже выступали неоднократно на защиту поляков. К тому же, автор – католик и горячий поборник панства. Уже на основании этих данных можно предполагать, что автор не может беспристрастно относиться к русским католикам. И действительно, все меры русского правительства относительно католиков он признает направленными к тому, чтобы сделать католическое духовенство слепым орудием своим, и чтобы мало-помалу совсем искоренить католичество в западном крае. Он выставляет католических епископов и священников невинными агнцами, которых каждый шаг в удовлетворении религиозных нужд паств их стесняется русским правительством, и которым ежеминутно грозит тюрьма или ссылка. Он ни одним словом не обмолвился о том, как католическое духовенство возбуждало свои паствы к вооруженному восстанию против русского правительства, и к избиению мирного русского населения, как оно водило повстанцев против русских войск, и с каким фанатизмом оно до сего времени, прикрываясь знаменем религии, продолжает свою агитаторскую деятельность, не имеющую ничего общего с религией. Он даже оставляет без всякого внимания, само собою возникающий при чтении его статьи вопрос; почему из числа всех инославных христиан особенно внимательному наблюдению со стороны русского правительства подвергаются католики, и именно те, которые населяют Царство Польское и западный край. При беспристрастном выяснении этого вопроса он необходимо должен был бы сознаться, что русское правительство не нападает на католичество, и даже не вмешивается в религиозные и чисто церковные дела католиков, а лишь охраняет государственные интересы и принимает меры не для искоренения католичества, а для ограждения православного населения от совращения в католичество и от вовлечения католическим духовенством в антиправительственную агитацию.К католикам Леруа-Болье причисляет также униатов, воссоединившихся с Православной Церковью. Положение их он называет плачевным: хотя они по убеждению остаются будто бы католиками, тем не менее правительство смотрит на них, как на православных, и воспрещает им открыто исповедовать католичество и пользоваться услугами ксендзов. На самое воссоединение он смотрит, как на акт насилия русского правительства и повторяет старые басни о тех жестоких истязаниях, каким будто бы подвергались упорные, не желавшие перейти в православие. Преподнося своим читателям подобного рода нелепости и небылицы, имеющие целью унизить православие и русское правительство, автор конечно не без намерения умалчивает о том, что свидетельствует в пользу православия и русского правительства. Так, автор оставляет без внимания тот факт, что стремление к воссоединению с Православною Церковью обнаружилось в последние годы не только между теми славянскими племенами, которые живут в пределах России, но также и между живущими в Австро-Венгрии, а обращения этих последних в православие никакая пылкая фантазия не может объяснить насильственными мерами русского правительства. Между тем, очевидно, что два эти однородные и одновременные явления среди племен, живущих при различных условиях и под властью различных правительств, служат результатом одинаковых причин. Они, без сомнения, были результатом общих исторических причин, вызвавших среди родственных славянских племен убеждение в ложности католичества, в которое они были обращены путем насилия, и стремление снова вернуться на прежний путь – в лоно Православной Церкви.Мы указали лишь некоторые наиболее характерные черты из статьи Леруа-Болье. Но и из этого краткого обзора видно, что нескоро еще наступит то время, когда Запад и Восток сблизятся и на почве религиозно-нравственного, и культурного развития, и что главною причиною этому служит та фанатическая ненависть и крайняя нетерпимость, какою проникнут Запад по отношению к России и православию, и отражением которой служит рассмотренная нами статья. Замечательно, что сам автор именно и обнаруживает в своей статье ту крайнюю нетерпимость, в которой он, посредством разного рода небылиц и нелепостей, хочет уличить Россию. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Противоречие – обычный результат уклонения от истины. Подобного рода религиозная нетерпимость проявляется также и в возражении евангелического союза138 на полное христианской кротости и любви письмо г. Обер-Прокурора Св. Синода Эд. Навилю, представляющем по своему характеру разительную противоположность этому письму, и обнаруживающем фанатическую ненависть к православию и желание искоренить его, при посредстве требуемой им религиозной терпимости, понимаемой в смысле полной свободы совращения чад Православной Церкви в инославные исповедания.В заключение автор ставит вопрос: может ли русская Церковь соединиться с римско-католическою, и отвечает на него отрицательно, указывая на два главных, по его мнению, препятствия такому соединению, которое он, впрочем, понимает в смысле подчинения главенству папы: 1) на национальную гордость русских (nationalisme) и 2) на нежелание русского правительства отказаться от своей власти над церковью и допустить власть, соперничающую (rival) с государственною. Но против первой из этих причин говорит уже единение Русской Церкви с православными церквами других народностей и тот высокий авторитет, которым в ней пользуются восточные патриархи. Также история русской Церкви показывает, что последняя всегда самым искренним образом стремилась к единению с другими церквами, хотя всегда с твердостью и решительностью устраняла все незаконные посягательства на ее независимость или на изменение ее догматического учения, преданного ей вселенскою Церковью. Мысль о единении с другими церквами занимает ее и в настоящее время, как это видно из сношения с англиканскою Церковью, начатого в истекшем году по инициативе высокопреосвященного Платона митрополита Киевского, который в своем ответе на юбилейное приветствие кентерберийского архиепископа Эдуарда поставил прямой и решительный вопрос о тех условиях, на которых англиканская церковь могла бы соединиться с Православною Церковью139. Что же касается зависимости Русской Церкви от государственной власти, то зависимость эта сильно преувеличивается автором: власть русских государей простирается лишь на определение внешнего положения Церкви в государстве, согласно с церковными постановлениями, а не на внутренний ее строй, подобно тому как и древняя христианская Церковь всегда признавала это право за государственною властью и всегда подчинялась, основывавшимся на этом праве, законам, если только они не стояли в противоречии с собственными ее постановлениями; если же ими нарушались установленные в церкви законы, то она строго порицала нарушителей церковных законов и самое распоряжение государственной власти, как не компетентное в данном случае, объявляла недействительным140. Конечно, русское правительство не может в своем государстве допустить власть, соперничающую с государственною; но ее, как стоящую в прямом противоречии с церковными постановлениями и практикою древней вселенской Церкви, не может допустить и русская Церковь. Автор говорит даже, что соединение с римско-католическою церковью, т. е. подчинение папе, сделало бы русскую Церковь свободною и независимою. Но русская Церковь не только пользуется полною свободою и независимостью во всем своем внутреннем строе, но имеет известного рода влияние и на самое правительство, которое в своих узаконениях и распоряжениях сообразуется с церковными постановлениями, имеющими одинаково обязательную силу для всех членов ее, как для подданных, так и для государей. Соединение с римско-католическою церковью в том смысле, как понимает его автор, было бы равносильно порабощению антиканонической и беспримерной в истории деспотической властью, подавляющею даже всякую тень свободы и ставящею себя выше всех прав и законов – столь слепого, рабского подчинения, какого требуют «непогрешимые» папы, не требовал ни один из тиранов древнего и нового мира. Может ли быть и речь о какой-либо свободе в римско-католической церкви, если под церковью не понимать только папу?Мы полагаем, что православная Церковь действительно не может соединиться с римско-католическою; но главные препятствия к такому соединению заключаются в крайней нетерпимости католиков в отношении к православию, и в властолюбии пап: вся история папства, со времени разделения церквей и до наших дней, есть история властолюбия пап и борьбы их с государственною властью, соперничества с нею; их всегда занимали не столько дела церкви, сколько политика. Также и в настоящее время, как видно из деятельности католических конгрессов, собиравшихся в разных городах западной Европы в апреле текущего года, панство и его ревностные поборники более всего заняты чисто политическим вопросом – о восстановлении светской власти пап. Римско-католическая церковь слишком далеко уклонилась от образа древней христианской Церкви, и притом не столько вследствие заблуждения, сколько умышленно, вследствие честолюбивых замыслов ее иерархии, которая для достижения своих целей не только ведет деятельную политическую агитацию, но и не останавливается ни пред какою профанацией религии, и не стесняется даже провозглашать свои измышления в качестве догматов. Провозглашение догмата папской непогрешимости показывает до каких чудовищных размеров доходит честолюбие римско-католической иерархии. Поэтому мы полагаем, что скорее римско-католическая церковь падет чрез саморазложение, нежели обратится к своему древнему первообразу, утраченному ею со времени разделения церквей, без чего немыслимо соединение ее с Православною Церковью.Дмитриевский А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры141 (вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 431–437.Богослужебные порядки в Лавре при жизни препод. Саввы, Кирилл Скифопольский описывает кратко, хотя сообщаемые им сведения и в этом отношении отличаются ясностью и определенностью. Так, к заутрене будил братию в определенный час (ὥρα τῆς κρούσματος) канонарх, который для сего предварительно, по обычаю (παρὰ συνήθειαν) испрашивал разрешение (παρὰ γνώμην) у настоятеля. Службы утренние и вообще седмичные состояли из чтения псалмов и пения, которые совершались сладкогласно и многими лицами вместе (ἤκουσε πλήθους ψαλλόντων μετὰ μέλους ἡδυφώνου). Вся суточная служба носила одно общее название канона (κανὼν) или канона псалмопения (κανὼν τῆς ψαλμωδίας), который иноязычными обитателями Лавры, как мы уже знаем, совершался на их родном языке. При богослужении воскуряли фимиам и зажигали свечи (стр. 179; pag. 287) и елей (стр. 184; pag. 291). После утрени (ἀπὸ τῆς τῶν λυχνικῶν142 ἀπολύσεως), до девятого часа братия находилась в безмолвии и занималась ручными работами, отрываясь от них лишь для совершения канона часов третьего и шестого. В девятом часу, по совершении канона псалмопения, чтения Евангелия и прочего последования (τὸ μεγαλεῖον καὶ τὴν λοιπὴν ἀκολουθίαν), (т. е. литургии оглашенных, ибо армяне, по рассказу препод. Кирилла Скифопольского, в своих собраниях стали было петь песнь «Святый Боже» с прибавкой «распныйся за ны», но были удержаны св. Саввою, а это пение падает на эту часть литургии) вся братия собиралась вместе для «божественного приношения» (τῆς θέας προσκομιδῆς и приобщалась св. Таин (стр. 151; pag. 264), после чего непосредственно вкушала пищу и снова входила в церковь уже к вечернему богослужению (τὸ λυχνικὸν) (стр. 222; pag. 325). «Савва постановил, чтобы в субботу собрание было в церкви, созданной Богом, а в воскресный день в церкви Богоматери, и положил, чтобы в обеих церквах во всякий воскресный и господский праздник было непрестанное бдение с вечера до утра» (ἀπαραλείπτως ἀπὸ ὀψὲ ἕως πρωῒ ἀγρυπνίαν) (стр. 132; pag. 265). В воскресный день, после литургии (ἡ τοῦ Θεοῦ λειτουργία) для братий, собравшихся (συναγομένων πατέρων) из келий находящихся в окрестностях монастыря, предлагалась экономом Лавры трапеза (διάκλυσμα) из хлеба, оливкового масла, меда, сыра и других яствий (стр. 220; pag. 323)Из служб круга годичного, с особенною торжественностью справлялись в Лавре Саввы Освященного службы в дни памятей Антония Великого, препод. Евфимия, память которого праздновалась 20 января143, службы в неделю Ваий и на Пасху (стр. 132; pag. 249). В праздник обновления храма Воскресения144, «по обыкновению игумнов», препод. Савва ходил с некоторыми братиями своей Лавры в Иерусалим (стр. 158; pag. 271), где этот день праздновался весьма торжественно. Особенно торжественным богослужением, совершаемым обыкновенно в один из воскресных дней, отличалось проклятие еретиков, волновавших своими лжеучениями Церковь Христову. При этом, участвовавшие в богослужении епископы и игумены, входили на амвон церковный и оттуда произносили: «Ежели кто не принимает четырех синодов, а равно и четырех евангелий, тот да будет анафема» (стр. 207–208; pag. 312–313), или: «Анафема Севиру и его сообщникам» (стр. 203; pag. 308). Подобные церемонии и божественные богослужения совершались в храме святого первомученика Стефана, потому что «сей храм мог вместить всех собравшихся монахов», которых было до «десяти тысяч» (стр. 207; pag. 312).Из частных служб в житии препод. Саввы упоминаются чины освящения храмов (стр. 129, pag. 247; стр. 151, pag. 264; стр. 162, pag. 273), пострижения в монахи с благословением (εὐλογήσας με καὶ ἀποθρίξας), поставления «на первую степень церковнослужителей» (ἐν τῇ ἀρχῇ τῶν ἐκκλησιαστικῶν βαθμῶν), для чего требовалось от того и другого умения читать Псалтирь и Апостол (стр. 254; pag. 351), чин погребения с особыми молитвословиями или с особым каноном (καὶ προσκυνήσαντες, καὶ κηδεύσαντες τὸ σῶμα, καὶ πληρώσαντες ἐπ᾿ αὐτῷ τὸν συνήθη κανόνα) (cтр. 136; pag. 252. Слич. стр. 180; pag. 287), причем предварительно приготовляли мощи умершего к погребению, приносили их в церковь, возжигали свечи и курили их фимиамом (стр. 180, pag. 287; стр. 183, pag. 290). Полагали мощи умершего или «между гробами праведных» (стр. 137, pag. 253; стр. 180, pag. 287), или «вместе с пресвитерами», а иногда и отдельно (παρὰ μέρος) от общих мест погребения (стр. 183; pag. 290). В помазании елеем больных, причем помазывалось иногда все тело, от св. креста с произнесением усердной молитвы (εὐχὴν ἐκτενῆ) (стр. 184, pagr 291; стр. 228, pag. 329), если нельзя видеть указание на таинство елеосвящения, то во всяком случае настоящий обычай нужно поставить в самую непосредственную связь с позднейшею практикою иерусалимского устава: в дни праздничные помазывать молящихся от «кандила святаго».В обыденной жизни препод. Савва «во всем старался подражать жизни великого Евфимия. Итак, поскольку сей имел обыкновение в четырнадцатый день месяца генваря удаляться в совершенную пустыню и там проводить четыредесятницу, то и Савва, изменивши немного сие обыкновение, выходил из Лавры по прошествии того дня, в который совершается память св. Антония, совершал память Великого Евфимия, которая празднуется в двадцатый день, и после сего уходил в совершенную пустыню. Там до праздника Ваий он удален был от всякого общения с людьми. И сие делал почти каждый год» (стр. 132; pag. 249). С ним выходили для той же цели и другие подвижники Лавры, склонные к уединению (стр. 133; pag. 250 и др.). «Во все дни поста Савва пребывал без пищи и довольствовался только приобщением св. Таин в субботу и воскресный день» (стр. 136; pag. 252). Впрочем, бывали по особенно уважительным причинам и исключения из указанного правила. Так, «ежели, когда принимал кого-нибудь к себе для угощения, или ежели сам приходил к кому-нибудь на обед, то в один день ел два раза, и, принимая пищи более обыкновенного, никогда не бывал болен желудком» (стр. 229, pag. 330).Время пустынного самозаключения проходило в молитве и в исполнении «своего правила (κανὼν) псалмопения»145 (стр. 153; pag. 266), которое не считал себя в праве опускать препод. Савва, находясь даже во дворце императора византийского (стр. 249; pag. 347). Так, когда император Иустиниан однажды был занят с квестором Трибуном в так называемой Магнавре по поводу разных требований для Палестины со стороны препод. Саввы, то «блаженный, отошедши недалеко, тайно читал Давидовы псалмы и совершал божественное служение третьего часа (καὶ θείαν λειτουργίαν τῆς τρίτης ὥρας). При сем случае один из его учеников, по имени Иеремия, диакон великой Лавры, пришел к препод. Савве и сказал: честный отче, император так много заботится о исполнении твоих прошений, а ты для чего удалился от него и стоишь в стороне? Старец на сие сказал ему: они, сын мой, делают свое дело, а мы также должны делать свое» (Ibid,).Отношения между начальствующими и подчиненными в Лавре были таковы, что последние без благословения не могли начинать никакого дела. Экклисиарх, эконом, повар и другие должностные лица в Лавре все делали с ведома архимандрита (стр. 179, pag. 287; стр. 220, pag. 323 и др.). При встрече с игуменом, младшие делали ему земное поклонение (μετάνοιαν) и получали от него благословение (стр. 253; pag. 350). В случае проступков таким же образом они получали от него разрешение их (стр. 221, pag. 323; стр. 187, pag. 293).Но ни высокий сан препод. Саввы Освященного, как архимандрита и начальника всех палестинских келлиотов, ни его многообразные и тяжелые труды на пользу его Лавры и соседних с нею киновий, ни его, наконец, частная жизнь, строго-подвижническая и святая, не избавили его от людской зависти и недоброжелательств. Еще до поставления его во священника он испытал, как мы уже видели, со стороны монашествующих братий, пришедших к нему на жительство в Лавру, весьма много неприятностей и клевет, но его гораздо большие огорчения ожидали в последствии. В правление архиепископа Илии (495–517), преемника упомянутого нами выше архиепископа Саллюстия, начались беспорядки между монахами, которые, по замечанию Кирилла Скифопольского, «отступили от строгости монашеской жизни и занимались земными заботами и морскими выгодами». В скором времени в Лавре препод. Саввы образовался кружок недовольных монахов в 60 человек, которые причинили так много горя святому отцу, что он даже покинул свою Лавру. Этим воспользовались вожаки недовольных и распустили слух между благонамеренными монахами, остававшимися верными преподобному отцу, что он в пустыне съеден львами, с целью склонить их на свою сторону и избрать другого игумена. Об этом даже эти монахи заявили и архиепископу, который не только не принял сторону недовольных, но, когда св. Савва пришел в Иерусалим на праздник обновления, то архиепископ Илия упросил старца возвратиться в Лавру, а к монахам ее написал строгое письмо. «Примите его с должною почестью и повинуйтесь ему совершенно, ибо не вы его избрали, – писал патриарх недовольным монахам Лавры, – но он вас избрал. Посему вам должно покориться ему. Если же есть некоторые из вас упрямые, высокомерные, непослушные, то таковые не должны оставаться в Лавре». С этим письмом препод. Савва вернулся в свою обитель где вскоре водворил мир и согласие, а недовольные выселились из монастыря (стр. 159; pag. 270).Конец своей жизни препод. Савва посвятил главным образом делам общецерковного характера и в этом отношении принес великую пользу палестинской Церкви. За свои труды на пользу Церкви Христовой и богоугодную жизнь он пользовался почетом у византийского двора и патриархов иерусалимской Церкви до конца своей жизни, который последовал в 5 день декабря месяца, в 524 год по Рождестве Христовом.Пред смертью препод. Савва, лежа на одре в своей небольшой башне, в начале месяца декабря призвал к себе отцев Лавры, поставил им игуменом некоего Мелита, родом виритянина, дал ему завещание ненарушимо сохранять правила (τὰς παραδόσεις), введенные им в монастырях своих, вручил ему сии правила на бумаге, (δοὺς αὐτῷ ταύτας ἐγγράφως) (стр. 256; pag, 353).Итак, что это за правила (αἱ παραδόσεις) или за древний закон (παλαιὸς νόμος), как называет их в другом месте Кирилл Скифопольский (стр. 107; pag. 229), которые изложил перед своею смертью письменно препод. Савва, и какова их судьба?А. ДмитриевскийЧто и как должны делать прислуживающие в церкви при совершении разных молитвословий и треб146 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 437–441.5) При погребениях. Все чинопоследования погребений усопших в нашей Православной Церкви, как-то: чин погребения мирских человек, чин погребения младенцев, чин погребения иерейского, и последование погребения в Светлую неделю, совершаются священниками в епитрахили и фелони, с крестом, и свечою, и кадильницею в руках. Все эти предметы должны быть заранее приготовлены прислуживающими пред погребением, для употребления священнослужащими сообразно назначению. Кроме того, у нас во многих местах существует обычай – во время провод покойника из дому в церковь и из церкви на кладбище, читать св. Евангелие. – Соответственно этому прислуживающие должны иметь всегда под руками Евангелие, конечно, как и на елеосвящении и других требах, с разрешения и благословения священника – и для большего порядка отыскать и заложить все «заупокойные евангелия», полагаемые св. Церковью для чтения на заупокойных литургиях в седмичные дни, или на погребении священников, и потом подавать их каждый раз священнику при остановке, для чтения по очереди. Само собою разумеется, что где имеется диакон, то все это должен делать он. Как на особенную специальную обязанность прислуживающих при погребениях, необходимо указать на то, что они должны следить аккуратнейшим образом, чтобы во все время отпевания покойников кадило у священника или диакона постоянно дымилось. Если же будет замечено, что огонь в кадиле потух, или ладан на оном выгорел, то сейчас же переменить огонь или подсыпать ладану – и так до самого конца погребения, в виду того, что все чинопоследования оного в нашей Церкви обязательно совершаются с каждением от начала до окончания их. Еще лучше в данных случаях иметь два кадила, и как только одно окажется почему-либо не удовлетворяющим своему назначению, немедля подавать на его место другое и т. д. На обязанности прислуживающих при погребениях лежит также наблюдать, чтобы на главах всех усопших были возлагаемы установленные нашею Церковью «венчики», и вместе с этим подавать священнику при погребении взрослых, по отпусте его «разрешительную молитву», надписавши в ней предварительно имя погребаемого, для чтения над гробом и вложения в руки усопшему, и наконец, заготовить в особом сосуде елей и вручить оный священнику для возлияния на тело погребаемого пред закрытием его во гробе верхнею крышкою и т. д.6) При молебнах и акафистах. Основное правило, что когда молебен совершается с акафистом, то всякий раз пред началом акафистного чтения, во время пения первого кондака, напр., «Взбранной воеводе», или «Избранный чудотворце» и т. п. необходимо подавать кадило священнику для каждения. По каждении, если священник служит один, то кадило берется у него. Если же служба идет с диаконом, то кадило остается у последнего для каждения во все время акафистного чтения, причем, конечно, на обязанности пономарей – наблюдать, чтобы огонь и ладан поддерживаемы были в кадиле без перерыва во все время каждения. Затем от самих пономарей зависит заранее справиться у священника, будет ли данный молебен совершаться среди церкви или пред известною иконою; будет ли на нем окропление молящихся св. водою и т. д. В первом случае, в особенности, когда молебен совершается с акафистом, следует ставить среди церкви полиелейный аналой с иконою того святого, которому молебен служится и пред ним другой аналой, что для чтения Евангелия, для положения на нем книги акафиста. При выходе священника на такой молебен, когда он совершается торжественно, прислуживавшие могут выходить пред священнослужащими со светильниками, как на полиелей во время утрени. Можно ставить свечи в особых подсвечниках и на самом аналое по сторонам иконы, смотря по тому, где как принято. Если же молебен с акафистом совершается пред иконою, стоящею в иконостасе или в киоте, то пред нею ставится один только аналой для положения книги и т. д. По прочтении акафиста аналой этот убирается сейчас же с книгою и молебен продолжается прямо пред одною иконою. На «царских молебнах», совершаемых в высокоторжественные дни ставить посредине церкви аналой вообще не принято, а только священнику посреди церкви постилается «ковер», на котором он совершает весь молебен ради торжества. Если молебен бывает с окроплением св. водою, напр., «пред началом учения» или «для путешествующих» и т. д., то св. воду подавать с кропилом священнику сейчас после отпуста и затем держать воду в сосуде пред священником, пока окропление не кончится. Таким же образом следует поступать и при служении молебнов на дому, с тою только разницею, что сюда должно предварительно принести все необходимое для служения его, как-то: ризы, крест и Евангелие, кадило, если молебен совершается с акафистом, св. воду и т. д.7) При молитвенных освящениях разного рода. Такие освящения обыкновенно совершаются у нас или готовою водою, освященною заранее, или же предваряются чинопоследованием «малого освящения воды». Это первое, что должны знать прислуживающие в данном случае, чтобы соответственно этому распорядиться насчет воды, кропила, ковшика и проч. Второе, и не менее главное, должно состоять в том, что прислуживающие прежде совершения того или другого «чина освящения» должны аккуратно просмотреть его по «Требнику» или по книге молебных пений» и т. д., чтобы все подать и устроить вовремя, тем более, что есть чинопоследования, в которых, напр., окропление св. водою совершается в конце их, а есть и такие, где оно совершается в средине службы и т. п. Так, напр., в «чине благословения нового дому» окропление такового по уставу должно быть совершаемо посреди самой службы, а именно – по прочтению трех первых молитв. В том же чине полагается другая особенность, которой нет в других освящениях, а именно: «помазание дома освященным елеем», для чего прислуживающие должны не только заготовлять елей и помазок к совершению службы, но также на четырех стенах освященного дома начертать карандашом или краской особые кресты, где священником производится указанное помазание, и потом пред этими крестами возжечь свечи и т. д. (Дополнительный Требник, «чин благословения нового дому»). Как на особенность можно указать также и на то, что при совершении «чина на копание кладязя» священник сам первый должен начать копать, – для чего прислуживающие должны заготовить для него чистый и аккуратный заступ и т. д. («Книга молебных пений»). Известно также, сколько особенностей заключается в чинопоследованиях на «основание храма» и «освящение храма», совершаемого иереем, известного в нашем Большом Требнике, в отличие от великого архиерейского освящения церкви, под наименованием «последования, како освященный антиминс положити в новосозданнем храме» (Требник Большой). Внимательные к своему делу пономари все это должны предварительно изучить, испросить разъяснения и наставления у священника, условиться заранее с чтецами и певцами, и только после сего приступать к делу, чтобы не сбиваться, не перепутывать, и вообще все совершать по чину во славу Божию.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 32. С. 442–442.– В Сан-Франциско произошел в мае пожар в доме, занимаемом русскою церковью. К счастью, преосвященный Владимир заметил дым и успел разбудить всех живущих в доме певчих, диаконов и учеников церковной школы. Благодаря общим стараниям огонь удалось быстро погасить. Сан-Франциские газеты, сообщая об этом, для придания этому событию более интереса, раздули этот пожар в целый заговор «нигилистов» и недовольных строгостью архиерея подчиненных его, против жизни последнего.Русская церковь в Сан-Франциско в последнее время приобретает все большую популярность.Проповеди по воскресеньям произносятся на английском языке и церковь посещается многими американцами.– Ко дню празднования воссоединения униатов Виленское свято-духовное братство издало для народа сборник: «В память 50-летия со времени возвращения западнорусских униатов в православие».– Св. Синод разрешил учредить новую женскую общину в Воронежской губернии с приютом для девочек и богадельнею для престарелых лиц женского пола.№ 33. Августа 13-гоВоззвание сельского священника к прихожанам об устройстве церковно-приходского попечительства147 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 443–450.Много лет существует узаконение, чтобы во всех православных приютах были установлены церковно-приходские попечительства для братской помощи бедным, несчастным и нуждающимся людям. Но такого попечительства у вас и доселе нет, а между тем оно должно быть установлено и в вашем приходе, потому что вы – православные христиане, а христиане должны любить друг друга и помогать своим меньшим братьям, как Господь Иисус Христос возлюбил нас и Себя Самого предал за нас.Церковно-приходское попечительство есть маленькое общество благочестивых людей, посвятивших себя на то, чтобы служить своему Господу добрыми делами труда, любви и милосердия.Церковно-приходское попечительство составляют: приходский священник, псаломщик, церковный староста, сельский староста, шесть братьев милосердия из честных и благочестивых домохозяев и шесть сестер милосердия из честных и благочестивых домохозяек, выбранных свободными голосами всего прихода. Общество маленькое, но много добра может сделать, потому что на нем будет благодать Божия.Попечительство будет иметь своих сборщиков, свою кассу, своего казначея, свою книгу для записи прихода и расхода денег и свои братские собрания, сначала раз в месяц, а потом и каждый воскресный день, для совещания и определения своих святых дел.Председателем и руководителем общества будет приходский священник, а казначея сами попечители изберут из среды своей свободными голосами. Сумма попечительская не будет церковною суммою, хотя и будет храниться в церкви за ключом казначея. Церковные деньги – сами по себе, а попечительские – сами по себе. Приход и расход денег, а также и приговоры попечительства будут записываться по книге псаломщиком в присутствии всех членов попечительства.При обсуждении дел, каждый попечитель или брат милосердия, и каждая попечительница или сестра милосердия, имеет равное право голоса с каждым и с каждою. Не различаются здесь ни мужеский пол, ни женский, но все равны и во всех Христос. А священник, как руководитель общества, имеет за собою два голоса. Если при обсуждении какого-либо дела голоса разделяются наполовину, то берет перевес та сторона, на которую склоняется голос священника. Ни споров, ни раздоров здесь не должно быть: к миру призвал нас Господь.Какие же дела должно выдать церковно-приходское попечительство?Церковно-приходское попечительство прежде всего будет иметь у себя список всех вдовиц своего прихода, всех сирот, всех неспособных к работе слепых и калек, и бездомных стариков и стариц, чтобы всем им выдавать от себя денежное пособие. Пособие это будет выдаваться им три раза в году – пред праздником Рождества Христова, пред праздником св. Пасхи и пред праздником Успения Божий Матери, чтобы и этим несчастным братьям нашим великие христианские праздники были праздниками радости. Таким образом и эти бедные горемыки будут знать, что не всеми еще они оставлены, что есть еще на свете добрые души, заботящиеся о них, и что общество, среди которого они живут, есть общество христианское, святое, Божие.Далее церковно-приходское попечительство будет заимообразно одолжать деньгами тем, с которыми повстречается какая-либо беда в хозяйстве. Случается, что у иного издыхает или уворована бывает рабочая скотина, и бедняк без скотины остается как без рук. С тяжелым камнем на сердце идет он занимать деньги и занимает их на очень тяжелых для себя условиях. За каких-нибудь 10–15 рублей, взятых на год, он должен заплатить большие проценты, или вынужден бывает вместо процента отдать целый морг своей земли, да иногда еще и вспаханной. А церковно-приходское попечительство в таком случае может одолжить из своих денег – кому за 10 процентов, кому за 5, а кому и без всякого процента, смотря по характеру и состоянию каждого.Церковно-приходское попечительство позаботится и о христианском погребении умерших неимущих. Известно, что какой-нибудь бездомный скиталец ходит по свету, пока ноги носят. Наконец, ослабевши силами, приходит он в родное село, заходит в чью-либо хату, да и кончает здесь свою грешную жизнь. Кто должен похоронить его? Родственники хотя и есть, да чуждаются его, соседям же как будто и дела нет до него, а тот, в чьей хате умер он, всячески клянет его, зачем хлопот наделал. А между тем и этот бездомный скиталец наш же брат, христианин, и за него страдал Христос Спаситель, и его Дух Святый освятил таинствами Церкви. Может быть он в душе и добрый человек был, да тягота жизни свела его на кривую дорогу, а братской помощи вовремя никто не оказал ему. Вот церковно-приходское попечительство примет на себя хлопоты и устроит этому бездомному скитальцу приличное христианину погребение.Церковно-приходское попечительство будет помогать молодым, но бедным людям обзавестись своим хозяйством. Бывает, что бедная девушка, круглая сирота, выходит замуж за такого же сироту, как и сама она. Найдутся добрые люди, которые хотя св. иконою благословят безродных жениха и невесту, да иногда и кое-какой убогий брачный вечер их справят, а на первое обзаведение хозяйством никто не даст им помощи. Только и скажет каждый новобрачным сиротам: «дарую вам счастье, здоровье и 10 червонных»148. А церковно-приходское попечительство может принести новобрачным сиротам и действительный подарок, например, несколько пар овечек, а когда средства его будут хороши, то, пожалуй, оно может подарить им и кормилицу коровку для начала хозяйства.Церковно-приходское попечительство может сделать немало и других добрых дел в своем приходе, когда оно установится дружно, прочно, и когда средства его возрастут благодатью Божией и любовью народной. Кроме украшения своей св. церкви, кроме пособия своей приходской школе, кроме помощи бедным, оно может помогать своими деньгами за небольшие проценты и не бедным, оно, может награждать от себя и самых богатых своих односельцев. Например.В одном доме живут две невестки в замужестве за двумя родными братьями. Но эти невестки живут между собою мирно, дружно, любовно, никогда между собою не дерутся и не ссорятся; своего свекра почитают как родного отца, а свою свекровь как родную мать. Любуясь своими добрыми женами, как истинными христианками, и оба мужа их живут истинно по-братски, своих родителей почитают по заповеди Господа, не бранят, не позорят их священного имени, не дерзают вступать в ссору и драку с своим отцом, и не выгоняют и не выталкивают своей матери из дому на улицу, как то делают иные, обрекшие себя на вечную погибель, безбожные сыновья, а смиренно и терпеливо переносят все старческие слабости своих немощных родителей. В таком благословенном доме видимо пребывает благодать Божия, и такой дом представляет собою прекрасный и редкий пример доброй богобоязненной семьи, пример, достойный подражания и памяти потомства. Вот попечительство соорудило бы за свои деньги в церковь св. икону Пресвятыя Тройцы, и сделало бы на ней такую надпись: «в доме такого-то отца и такой-то матери, две невестки такая-то и такая, с мужьями своими таким-то и таким (по именам), всю жизнь свою прожили так-то и так. Все люди нашего села любовались ими и указывали на их прекрасную жизнь своим детям. Посему мы, братья попечители, соорудили сию св. икону такого-то дня и года в награду им и на вечную память вам, наши благословенные потомки, чтобы вы поминали их священные имена и также почитали отцов и матерей по заповеди Господа».Другой пример. Выдался в селе счастливый год. Целый этот год никто ни с кем не судился, никто ни у кого ничего не украл, и никто не валялся пьяным на улице. Такие годы бывают весьма и весьма редко, а все-таки они возможны, бывают, и должны быть у христиан. Потому мы и христиане, потому и Христовыми именем называемся, чтобы всем уступать, всем прощать, честно трудиться, всех любить, никого не обижать, и, данный нам Богом рассудок, не омрачать пьянством до состояния скотского беспамятства. И вот, если бы случился в селе хоть один такой благословенный год, то попечители соорудили бы в церковь киот с иконою Христа Спасителя и сделали бы на киоте такую надпись: сия икона сооружена церковно-приходским попечительством на вечную память внукам, правнукам и праправнукам, что в таком-то году Господь видимо благословил нас Своею великою милостью: целый год никто у нас ни с кем не судился, ни у кого не случилось никакого воровства и никто не валялся пьяным на улице. Читайте эту надпись, наши благословенные потомки, и просите Господа, чтобы Он дал вам много-много таких годов во славу Его всесвятого имени из рода в род.Еще пример. Произошло в селе ужасное несчастье: сгорели две-три усадьбы с готовым хлебом. Да хранит вас Господь от такого несчастья, но оно бывает, и бывает нередко. Сгорело все, и горемыкам нет приюта. Постройки были застрахованы в 15–20 рублей, и получил каждый эти жалкие страховые деньги, да и сам не знает, к чему приложить их и с чего начать. Попечительство придет на помощь горемыкам, оно одолжит им деньги без процента, а может быть и подарит им по нескольку рублей, чтобы облегчить лютое горе их, чтобы не пришлось им продавать за бесценок свои засеянные поля, потому что хата нужна прежде всего. Но вот нашелся один-другой благочестивый хозяин, который по движению своего собственного доброго сердца принял погорелых в свою хату. Он обогревает их, он и кормит их собственным хлебом пока зима пройдет и пока хаты восстановятся. Вот на вечную память потомству о таком святом деле приходское попечительство еще соорудило бы в церковь икону Божией Матери – «Неопалимой Купины» и написало бы на этой иконе священные имена таких благотворителей, да избавит их Матерь Божия от огня геенского. Так бывает у благочестивых христиан, так и должно быть во всяком православном приходе, так будет и у вас, если вы сами своею доброю волею и своим честным разумом захотите восчувствовать, что вы – искупленные кровью Христовою чада Божии и родные братья между собою.Такие-то и сим подобные дела может и будет ведать в своем селе церковно-приходское попечительство, когда Господь благословит его достаточными средствами.(Окончание следует).А. М. Обязанность родителей предотвращать зародыши пороков у детей // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 450–455.То, к прискорбию, верно, что нередко и в сердцах детей появляются зародыши таких пороков, как зависть, ненависть мстительность и т. п. Это – злые пороки, грозящие разрушить счастье детей, отдалить их от пути к спасению и небу, и привесть к погибели.Не дай Бог, скажут родители, чтоб один из этих пороков закрался в сердце наших детей, отравил их детскую веселость и беззаботность, и вонзил тернии в их сердца. Но, говоря так, не забывают ли иногда родители о том, что они сами допустили зародиться этим росткам в сердцах детей, или не приложили старания к исторжению их, когда заметили первые отпрыски их в сердцах детей?«Наша старшая дочь стала завистлива», – говорили одни супруги своей матери, старушке здравомыслящей и рассудительной. «Вы сами виноваты в этом», – ответила она, – Когда в прошлое воскресенье мы вышли с детьми гулять в поле после обеда, то я слышала, как отец, глядя на поле соседа, сказал с раздражением: посмотрите, пожалуйста, какая густая рожь у нашего сосуда: она волнуется, как море, а наша, подите же, совсем плоха, несмотря на труд и старания, которые мы прилагали. Право, досадно и завидно глядеть и видеть удачу и счастье этого лентяя. Анюта (то и была старшая дочь), покачала одобрительно головой на эти слова, сорвала с сердцем несколько колосьев и уже не радовалась, глядя на это чудное, Богом благословенное, поле. На обратном пути девочка рассказывала, что, возвращаясь сегодня с матерью из церкви, она с досадою посматривала на красивые дома и сады более зажиточных людей. Скажите, пожалуйста, бабушка, спросила она с злой улыбкой: отчего это другие имеют все лучшее, а мы нет? Я давно замечаю, – продолжала бабушка, – как Анюта завидует даже Коле, которому вы показываете предпочтение: ей завидно, что у него румяные щечки и кудрявые волосы, а у нее толстые губы и некрасивые глаза. Вчера, когда гости ласкали и наделяли лакомствами хорошенького Колю, Анюта забилась незаметно в угол и сердито вертела в руках передник, кусая ногти, недружелюбно посматривала на счастливого брата глазами полными слез. Вы сами своим воспитанием сделали ее завистливой, а теперь удивляетесь, говоря: как она завистлива!» Не знаю, принесло ли пользу замечание этой благоразумной женщины. Верно то, что родители сами часто возбуждают зависть у своих детей неуместными рассказами, необдуманными словами и отзывами о людях, предпочтением или преувеличенными похвалами одним из детей в сравнении с другими. Все это порождает зависть со всеми ее последствиями и спутниками: зложелательством, злорадством и т. д. Она закрадывается в сердце, ожесточает его, омрачает и наполняет горечью лучшие и счастливые годы детства. Внушая детям искреннее сочувствие ближним, самоотвержение, можно победить это зло. Более взрослым детям необходимо говорить о бесполезности зависти, о том, что она противна христианскому учению и ведет всегда к дурным последствиям.Говорят, что чувство ненависти незнакомо детскому возрасту. Но так ли это? Разве не бывает детей, питающих особенную нелюбовь к некоторым лицам, пред которыми они считают себя обиженными или униженными? Увы, случается, что дети ненавидят и своих родителей! Это происходит оттого, что родители несправедливы к детям, без вины и несправедливо наказывают их, безучастны или совершенно равнодушны к их радостям и горестям; бессердечным отношением к детям сами они своими руками разрывают ту связь любви, которую сама природа сделала крепкой и нелегко разрывающейся. Жизнь дает глубоко печальные, иногда ужасающие примеры нелюбви между братьями, начавшейся в молодые годы, по допущению невнимательных родителей. Между тем, родительский дом должен воспитывать и вселять дух взаимной любви между детьми, проявляющейся в самоотвержении, терпении и услужливости. Тогда ни расстояние, ни различие общественного положения и средств, не в состоянии будут охладить привязанность и сделать братьев чуждыми друг другу. Для искоренения ненависти нужны меры постепенные. Насильственными мерами ничего нельзя сделать. Напр., заставляя насильно просить прощения, можно добиться лишь внешнего примирения без внутреннего сознания и побуждения к тому. Можно таким образом заставить скрыть ненависть, но не уничтожить ее; она будет таиться и даже расти, увеличиваться под личиною вежливости и лести. Некоторые допускают благородную ненависть к недостойным людям, вызванную их низкими и дурными поступками, и готовы думать, что она является плодом хорошего воспитания. Но с этим трудно согласиться: ненависть есть всегда дурное чувство, не допускающее возникнуть великодушной жалости к худым людям и старания исправить их.Мстительность не рождается из доброго чувства, и непримирима с душевным счастьем. Говорят, «месть сладка». Это грешное слово. Забывают, что в мести много горечи, и что чувство это – не христианское. К сожалению, мстительные дети встречаются очень часто; их можно видеть и в хижинах, и в богатых домах. Взрослые, иногда и самые родители, бывают виновниками зарождения порока мстительности у детей. Замечают они, что старшие, взрослые, на словах похваляя любовь к ближним, не проявляют ее на деле. Детям часто приходится слышать, как старшие говорят: «я не позволю, я докажу ему как меня трогать, я буду жаловаться, я засужу его!» Дети имеют уши и стараются сами поступать по примеру взрослых особенно когда видят, что в угоду им, как бы шутя, наказывают и бьют даже неодушевленные предметы, животных и прислугу. Четырехлетний мальчик толкает столы, стулья и своих сестер, если они мешают ему. Двенадцатилетний поступает не так стремительно, и чтобы отомстить призывает на помощь хитрость и клевету. Какова же будет месть двадцатилетнего, обладающая вполне развившимися умственными и физическими силами? Благоразумный человек заранее принимает меры против зла, он отрезывает дурные и вредные побеги его, не давая им разрастаться. Он никогда не предоставляет детям права возмездия за свои обиды, не позволяет грубо обращаться с прислугой, не позволяет старшим детям наказывать младших. На сделанную ему или дитяти несправедливость, разумный человек не будет и смотреть с преувеличением, и постарается смягчить ее, говоря: «верно это сделано не с злым намерением». Он может напомнить себе, дать понять и дитяти, что и мы, даже случайно, в минуту неосторожности, в порыве раздражения, можем причинить оскорбление и обиду кому-либо из ближних, и если нам легко было бы на душе встретить забвение обиды от нас, снисхождение к нашей вине, то покажем это прежде сами в отношении к другим. При случае, для объяснения вредных, даже пагубных последствий мести, можно сравнивать ее с жалом разозленной пчелы, которая, жаля кого-нибудь, хотя и наносит ему боль, но причиняет этим смерть самой себе. Но высшим врачевством против чувства злопамятства и мести может, и должно быть, воспитание в детях разумения святой заповеди Христовой: «любите враги ваши», и слов ежедневной молитвы: «и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Родители, добрым христианским воспитанием приучавшие детей к перенесению несправедливостей и обид, которые приходится всякому более или менее испытывать в жизни, тем самым помогут им выработать в себе то благодушие, при котором счастливее живется людям даже среди невзгод и печалей от людских неправд и обид.Итак, поставим священным долгом усильно стараться о том, чтобы не допускать возникнуть и укорениться в сердцах наших детей зародышам таких пороков, как зависть, ненависть, злопамятство, месть и т. п. Воспитательное влияние добрых слов и наставлений восполним живыми примерами собственной благожелательности, незлобия и благодушного терпения, внушаемых христианскою любовью. Исполнение этого долга будет с нашей стороны не только великим благодеянием детям, но и великою заслугою пред целым обществом. Мерою уменьшения среди людей зависти, ненависти, злопамятства, и умножения благожелательности, незлобия, терпения и любви, поистине могла бы определяться мера истинного счастья людей. При возможно полном устранении первых, и возможно полном торжестве последних, людям на земле жилось бы как в раю, по крайней мере так счастливо, насколько это возможно в этой жизни, служащей только подготовлением к истинно блаженной жизни на небе.А. М.Церковное пение Православной Юго-Западной Руси по нотным ирмологам XVII и XVIII веков149 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 455–461.Церковные напевы в юго-западных ирмологах. Церковное пение Юго-Западной Руси имеет в своем основании один и тот же главный источник с пением великороссийской Церкви, именно пение знаменное в тесном смысле этого слова, или столповое греко-славянского происхождения, перешедшее в Россию, как думают, чрез посредство афонских монахов150, и затем видоизмененное и украшенное мастерами пения из русских. До XVII века, как в Северо-Восточной, так и в Юго-Западной Руси столповое пение писалось одними и теми же безлинейными столповыми знаменами151 и без сомнения было, если не во всем и не повсеместно тождественным, то во всяком случае весьма близким в мелодическом отношении. Но довольно продолжительный период политического и церковного разъединения Юго-Западной и Московской Руси (XV–XVII в.) не мог не иметь влияния на образование в церковном пении, а равно и в изложении мелодий некоторых разностей в том и другом крае. К тому вели: неодинаковость местных условий церковной жизни и церковных потребностей, разность местных вкусов и внешних влияний, а затем и разность направления церковно-певческих школ с их мастерами во главе. Таким образом, появились разности в роспевах, в мелодических оборотах одних и тех же напевов, в способах изложения мелодий и в нотных знаках, в ритмических свойствах и мелодических украшениях. Разности эти затем, став привычными к клиросной практике Московской и Юго-Западной Руси, в той и другой со временем осложнились, получили определенный характер и, наконец, упрочены чрез посредство школьного обучения и нотных сборников.Новые редакции старого знаменного роспева. Старый знаменный или столповой роспев, известный из безлинейных рукописей XV и XVI века, сохранился как в великорусских, так и в юго-западных певческих сборниках. Но с какою бы строгостью ни сохранялась древность церковных напевов, они, как и произведения других искусств, все-таки находятся в зависимости от времени и места, а равно и от других условий, и постепенно изменяются. Народный творческий гений, таланты и познания частных лиц, внутренние обстоятельства и внешние влияния страны или края, в большей или меньшей степени преобразуют пение и привносят в него постоянно новые элементы. Древнее, встречаясь с новым, постепенно уступает ему место и со временем становится неясным, невозможным для воспроизведения в точном его виде, и непривлекательным. И древний столповой роспев в первой половине XVII века не остался в прежнем его виде, в каком существовал ранее, но как в Великой России, так и в Юго-Западной потерпел некоторые изменения. В это время в Великой России было немало мастеров церковного пения, которые видоизменяли и украшали по своему вкусу старые столповые напевы, внося в них каждый свои попевки, мелодические варианты и украшения. От этого появились разные редакции одного и того же столпового пения, новые под разными названиями роспевы и переводы152. То же самое происходило и в Юго-Западной Руси вне влияния Руси Московской, хотя юго-западные мастера церковного пения и их труды, за меньшею доступностью для нас исторических памятников того места и времени, менее нам известны. И там в старых знаменных напевах допущены новые мелодические распространения, сокращения и украшения; мелодическое движение приняло отпечаток юго-западного славянского вкуса и стиля. Таким образом, столповой роспев получил новую южнорусскую редакцию. Особенно деятельное участие в разработке церковного пения принимали православные юго-западные братства и монастыри, находившие в церковном пении одно из важных и наиболее действительных средств к борьбе с католичеством и унией. Их усилиями заводились школы, в которых церковное пение было одним из главных предметов преподавания, устроялись хоры, собирались и упорядочивались церковные напевы, писались и, наконец, с начала XVIII века издавались, печатно-богослужебные певческие книги.В юго-западных нотных ирмологах напевы большею частью излагаются без наименований, и некоторые из них получают общее название киевского роспева только по перенесении их в нотные книги великорусские, что мы видим, напр., в Синодальном Обиходе и частью Октоихе. Что же это за напевы, и к какому виду роспевов относятся? Тщательное сравнение мелодий показывает, что напевы эти принадлежат именно к столповому или знаменному пению, почему не имеют и особых названий. Сюда относятся все ирмосы 8-ми гласов, излагаемые на ряду, а равно и ирмосы – розники, подобны для пения стихир, воскресные богородичны догматики и на стиховне, степенны, многие стихиры праздничные и славники, и некоторые другие песнопения. Разности этих напевов с великорусскими знаменными, напр., изложенными в синодальных изданиях, иногда весьма незначительны. Они состоят главным образом в разности редакции и подписки текста, в неодинаковости тональностей, в которых изложены мелодии, и в некоторых подробностях мелодического движения при общем и весьма осязательном сходстве напевов. А таким образом, напевы эти, не имя самобытности, не составляют какого-либо особого роспева, но представляют собою лишь особое изложение того же древнего столпового или знаменного роспева юго-западных или киевских редакций XVII века, между тем как напевы, изложенные в Великой России под именем знаменных, представляют собою столповой роспев великорусских редакций XVII и XVIII века. Таким образом, редакции московские и юго-западные должны пополнять и уяснять себя взаимно и сходиться в напевах XV и XVI века, послуживших им основанием. Должно думать, что сопоставление этих редакций много могло бы способствовать к облегчению чтения певческих рукописей, писанных ранее XVII века, и к уяснению содержащихся в них напевов. А таким образом, и напевы, известные нам из Синодального Обихода и Октоиха под именем киевского роспева суть по большей части те же столповые или знаменные. Они не суть и искажения знаменного роспева, как очень строго полагают некоторые153, но именно напевы юго-западной редакции, которых большая или меньшая близость к древним столповым напевам, сравнительно с великорусскими редакциями, еще не выяснена, как не выяснены и отношения к древнему столповому роспеву велико-русских редакций XVII и XVIII века.Но в нотных книгах, как великорусских, так и юго-западных, имеются и отдельные редакции столпового пения, а также роспевы производные и местные, которые идут в них, так сказать, параллельно. Одни из этих роспевов состоят в наибольшем развитии, распространении и украшении обыкновенного старого столпового пения, и усвояются пению праздничному, другие же, напротив – в его сокращении и применены главным образом к службам повседневным и частным, иные, наконец, имеют местное происхождение и представляют собою более или менее отдаленные видоизменения старых знаменных напевов, или даже отдельные оригинальные образцы пения. При этом замечательно, что уклонения от старого столпового пения в Великой России не только в последние два века, но и в XVII веке шли гораздо быстрее и решительнее, чем в Юго-Западной России, так что, наконец, в первой, праздничные напевы и наиболее торжественные песнопения иногда получают вид чрезмерно растянутого пения, а напевы сокращенные или дневные – вид пения слишком скорого или беглого; между тем как в юго-западных ирмологах столь резкого изменения церковных напевов не замечается. Причиною таких видоизменений и разветвлений старого столпового пения, а равно и причиною различия между пением великорусским и юго-западным, служит церковно-гражданский быт того и другого края России. В Московской Руси торжественность и, так сказать, церемониальность патриаршего служения в XVII веке, нередко соединенная с церемониальностью великих государственных торжеств154, требовали соответственного клиросного пения – торжественного, протяженного, украшенного. А потому и в певчих книгах того времени мы видим множество праздничных песнопений, распетых притом весьма протяженными роспевами; встречаем и особый распространенный вид знаменного роспева, свойственный исключительно праздничным песнопениям и особенно славникам, вид в юго-западных ирмологах совершенно неизвестный. С другой стороны, в пределах Московской Руси частое участие христиан в общественном богослужении и особенно обычное там совершение многочисленных, соединенных с пением, домашних богослужений, как-то: всенощных бдений, вечерен, повечерниц, часов, молебнов, панихид и проч., вызвали потребность сокращенных или дневных напевов. Ибо, иначе у совершителей сих богослужений не достало бы ни времени, ни сил для их совершения, а у молящихся – усердия и готовности посещать оные. Сокращенные напевы, развившись в систему, составили малый знаменный роспев, ставший известным в Великой России в конце XVI и особенно в начале XVII века, и наконец, перешли в группу напевов так называемых обычных, в тесном смысле этого слова. Так, соответственно роду богослужений, в Великой России в XVII веке различались знаменные роспевы: средний, распространенный и малый. – В Юго-Западной России не было особых причин ни к распространению напевов, ни к их сокращению. Согласно с церковным Уставом в церковно-богослужебной практике различались и там богослужения праздничные, но они не требовали особой церемониальности, были и богослужения дневные, но они не нуждались, как домашние, в особой спешности. От того и в нотных книгах юго-западного происхождения мы, хотя и находим праздничные напевы, но в числе их не видим распространенного вида напевов московских. В них встречаются и краткие или дневные роспевы (киевский и болгарский), но они весьма редко прилагаются к песнопениям, а с другой стороны отличаются от московских более пространными мелодиями и вдвое протяженнейшим нотным положением. Вообще в юго-западных ирмологах есть напевы более протяженные или праздничные и более краткие – дневные, но нет напевов растянутых, а равно и беглых; различие между теми и другими напевами в них менее резко, чем в великорусских изданиях.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 462–466.Еще о прошениях несовершеннолетних женихов и невест о разрешении вступления в брак. – Подольская духовная консистория объявляет духовенству епархии, чтобы оно не выдавало ранее полугода метрических выписей несовершеннолетних женихов (17½) и невест (15½), а также, чтобы годы и числа месяца рождения несовершеннолетних прописывали не цифрами, а словами, так как в некоторых удостоверениях от причтов годы, написанные цифрами, оказываются исправленными или подчищенными.Еще о правильном ведении клировых ведомостей. – Для устранения пропусков в клировых ведомостях потребных сведений, Архангельская духовная консистория решила учинить следующее: 1) о священно-церковнослужителях, вновь определенных на места, прописывать в указах об определении справку о прежней службе их из документов, и о поведении, если последнее будет отмечено в документах. 2) Для включения сведений о прежней службе лиц, перемещаемых с прихода на приход, предписать требовать копии с послужных списков от того благочинного, в ведении которого состояло перемещенное лицо. 3) Если определенный на приход священно-церковнослужитель состоял продолжительное время без места, и сведения о службе его будут с пробелами, то требовать дополнительных сведений из консистории. 4) Строжайше предписать циркулярно, благочинным и причтам епархии тщательнее составлять послужные списки, устраняя в них всякие неопределенности, с обозначением времени (года, месяца и числа) состояния в той или другой должности, награждения, взыскания и прочих перемен по службе, с предупреждением, что за допущение сего нарушения на будущее время виновные будут подвергаемы штрафам. – Вятская духовная консистория предписывает духовенству епархии циркулярными указами на имя благочинных, чтобы 1) клировые ведомости не были наполняемы ненужными записями и подробностями, а, получаемые кем-либо из духовенства благодарности, были прописываемы в ведомостях только в том случае, если объявлены со внесением в послужной список; 2) из учителей начальных училищ помещались в клировых ведомостях только те, которые обучались в духовно-учебных заведениях; 3) в примечаниях к ведомостям о причтах прописывались только сведения о служебных переменах за истекшей год в составе самих членов причтов; 4) клировые ведомости переписывались вполне разборчиво, хорошими чернилами, без грамматических ошибок и бессмыслиц, и подписывались всеми членами причтов ясно и разборчиво; 5) непременно прилагались к ним ведомость о приходе, и расходе, и остатке денежных сумм и капиталов, по форме А, и приведены были сведения о наличном составе причтов, о церковных и причтовых капиталах, о церковно-приходских попечительствах и школах; 6) благочинные, при обозрении церквей за второе полугодие, просматривали бы клировые ведомости и исправляли замеченные ими неправильности, а, по получении их в конце года от причтов, и надлежащей проверке, свидетельствовали верность их своею подписью и представляли епархиальному преосвященному не позже половины января месяца переплетенными и с оглавлением, которое должно быть в начале клировых ведомостей.О правильном ведении метрических книг, исповедных росписей и проч. – Донская духовная консистория, для устранения на будущее время различных замеченных беспорядков при ведении метрических книг, исповедных росписей и проч., предписывает духовенству епархии, чтобы оно немедленно тщательно поверило количество душ в каждой семье по исповедным росписям, и внушало своим прихожанам, чтобы, или сами желающие вступить в брак, или их родители и опекуны, прежде чем делать так называемые предбрачные заручения, заранее осведомлялись у церковных причтов о том, все ли исправно записано по церковным книгам относительно жениха и невесты, и не пропущено ли по ним что-нибудь такое, что может служить препятствием к совершению брака, а относительно иногородних, чтобы духовенство предваряло их заранее запасаться церковными метрическими выписями и иметь надлежащие паспорты, и притом не просроченные.Об устройстве выходных церковных дверей. – Екатеринбургская духовная консистория предписывает всем благочинным епархии, чтобы они, каждый в своем благочинии, немедленно озаботились переустройством тех выходных дверей церковных, которые отворяются не наружу, как требуется узаконением для всех общественных зданий, а внутрь, что особенно гибельно бывает при несчастных случаях и при большом стечении народа.По предмету определения воспитанниц епархиального женского училища, окончивших курс учения, учительницами в церковно-приходских школах с назначением им жалованья. – Полтавская духовная консистория указом объявила благочинным и священникам епархии, а также воспитанницам епархиального женского училища, предложение епархиального преосвященного, которым 1) священники-законоучители церковно-приходских школ, нуждающиеся в учителях, приглашаются позаботиться о квартире и содержании будущих учительниц – воспитанниц епархиального училища; 2) благочинным предоставляется право, по соглашению с священниками, назначать таким учительницам из церквей суммы в жалованье по 40 руб. в год, а где можно – и более, донося преосвященному о каждом назначении; 3) всем, окончившим курс воспитанницам, объявляется, чтобы они о желании своем, быть учительницами на изложенных условиях, заявили немедленно совету училища, с указанием своего местожительства, а начальница и инспектор училища представят преосвященному краткие отзывы о способности желающих; 4) священникам предоставляется самим указывать на известных им воспитанниц и представлять на усмотрение преосвященного; 5) уездным отделениям епархиального училищного совета предлагается обратить особое внимание на способности учителей церковно-приходских школ и малоспособных заменить воспитанницами епархиального женского училища, с заботою об их благоустроении.О сборщиках денежных и вещественных пожертвований. – Тамбовская духовная консистория, в виду того, что в сельских приходах нередко появляются сомнительные личности под видом странников с целью вводить в обман простой народ и выманивать у него денежные и вещественные пожертвования, объявляет духовенству епархии к сведению и исполнению, чтобы оно внимательно следило за таковыми личностями, и в случае замеченных за ними обманных действий, доносило об этом полиции, с соблюдением 50 ст. Уст. уголовн. судопр., для возбуждения преследования у мировых судей против виновных, на основании 48 ст. 2 пункт. 174 ст. и 175 ст. Уст. о наказаниях, наложенных мировыми судьями, прихожан же своих путем церковной проповеди и частных бесед предостерегало от обманов означенных темных личностей, и о своих действиях против них доносило епархиальному начальству для сведения и зависящих распоряжений.О представлении при прошениях о выдаче сборных книг свидетельств местного полицейского управления о благонадежности сборщиков. – Многие из прихожан новостроящихся церквей, при ходатайстве о выдаче сборных книг, представляют приговоры об избрании сборщиков добровольных пожертвований без свидетельства местного полицейского управления о благонадежности сборщиков. Между тем, по определению Св. Синода от 16–18 января – февраля 1881 года, сборные книги могут быть выдаваемы не иначе, как по засвидетельствовании означенным управлением благонадежности лиц, избранных прихожанами для сбора пожертвований. Вследствие этого, Оренбургская духовная консистория предписывает благочинным и священникам епархии, в потребных случаях, разъяснять прихожанам, что при прошениях о выдаче сборных книг на устройство церквей, независимо от приговора, следует представлять в консисторию свидетельство местного полицейского управления о благонадежности сборщиков.Какою частью доходов должны пользоваться сверхштатные псаломщики. – Та же духовная консистория объявляет по епархии, что, согласно определению Св. Синода от 16 – 24 декабря 1887 года за № 2676, сверхштатные псаломщики при разделе братских доходов должны пользоваться частью, ровною с псаломщиками штатными.О своевременном доставлении статистических сведений. – Казанская духовная консистория строго подтверждает благочинным монастырей и церквей епархии, чтобы они, требуемые Статистическим Комитетом сведения по ведомостям, доставляли в консисторию со всею точностью и обстоятельностью непременно к 1 января каждого года, под опасением за несвоевременное представление, равно как и неправильное составление помянутых ведомостей, ответственности по закону.О представлении денег в консисторию. – Томская духовная консистория подтверждает благочинным церквей епархии: не смешивать при представлении в консисторию денег в одном рапорте, следующих на разные предметы, что затрудняет делопроизводство по канцелярии, а представляли бы таковые при отдельных рапортах по каждому предмету.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 33. С. 466–466.О преподавании медицины в духовных семинариях. – По словам петербургских газет, в Учебном Комитете при Св. Синоде в скором времени будет обсуждаться вопрос о внеклассном преподавании в духовных семинариях основных начал медицины. Подобное преподавание в виде опыта введено уже в Киевской, Екатеринославской, Иркутской, Тобольской и Тамбовской семинариях на местные средства.Цифра доходов ведомства Св. Синода в текущем 1880 году. – Из сметы доходов и расходов специальных средств ведомства Святейшего Синода видно, что в текущем году названным ведомством всех доходов ожидается на сумму 6834294 руб.Пожертвование: Его Высокопревосходительство г. Обер-Прокурор Св. Синода Константин Петрович Победоносцев пожертвовал 1000 р. на постройку дома совместно с церковно-приходскою школою для священника с. Николаевки Елисаветградского уезда, Херсонской губернии. Игумен Пантелеимонова на Афоне скита, о. архимандрит Макарий на тот же предмет пожертвовал 500 р.№ 34. Августа 20-гоБлаготворительный характер братств и попечительств и участие в них нашего духовенства // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 467–482.Не везде в нашей русской Церкви одинаковы нужды и потребности, и не везде в одинаковой мере они сознаются. Этим обусловливается происхождение многочисленных у нас благотворительно-просветительных учреждений. Таковы различные братства, попечительства и благотворительные общества.Братства составляют у нас самую древнюю форму церковно-общественной самопомощи. Первоначально братства были в большом ходу в юго-западной России; с полов. 17-го стол. они стали появляться и в северо-восточной России. Сколь значительны и разнообразны духовные потребности народа нашего, и сколь сильно наше православно-христианское самочувствие, столь же многочисленны у нас эти местные учреждения. Мы не станем здесь перечислять всех их. Достаточно указать на важнейшие и известнейшие из них в России, каковы, напр., бр. Пр. Богородицы в С.-Петербурге, св. Петра в Москве, св. Гурия в Казани, св. ап. Андрея в Одессе, св. Владимира в Киеве. За ними следуют другие, не имеющие такой всероссийской известности, но в своем месте приносящие великую пользу для Церкви и общества своею благотворительно-просветительною деятельностью, каковы, напр., Владимирское бр. св. Александра Невского, Ставропольское – св. Андрея Первозванного, Каменецкое – Иоанно-Предтеченское, Екатеринославское – св. Владимира (откр. 15 июля в 1888 г.), Смоленское – преп. Авраамия, Воронежское – свв. Митрофана и Тихона, Полоцкое – св. Николая и преп. Евфросинии Полоцкой, Нижегородское – св. бл. вел. кн. Георгия, Пензенское – просветительное Иннокентиевское, Минское – Кирилло-Мефодиевское и другое – св. Николая, Ярославское – св. Димитрия Ростовского, Орловское – Петропавловское, Симферопольское – Александро-Невское, Оренбургское – св. архистр. Михаила, Тамбовское – Богородично-Казанское, Тульское – св. Иоанна Предтечи, Донское – Аксайско-Богородичное, Волынское – Владимиро-Васильевское, Вологодское – Всемилостивого Спаса, духовно-просветительное Симбирское – трех Святителей, Бендерское – Александровское, Черниговское – св. кн. Михаила и пр. и пр. Все эти братства почти всегда имеют своими основателями и первыми жертвователями наших архипастырей; в печатных отчетах этих братств всегда стоят против наших архипастырей крупные суммы их ежегодных или единовременных жертв; местные архипастыри обыкновенно бывают и покровителями, и председателями сих братств, а другие за свое содействие им материальными средствами получают звание почетных и пожизненных членов155. За архипастырями следует прочее духовенство – черное и белое, высшее и низшее. Весьма редкое явление, чтобы священнослужители епархии в большинстве своем не были жертвователями на свое епарх. братство. Хотя, слава Богу, в настоящее время все чаще и чаще являются благотворители и из прочих сословий156, однако и теперь едва ли где большинство членов епарх. братства не состоит из духовенства. Напр., по отчету Донского Аксайско-Богородичного братства, первым жертвователем и основателем которого был apxиeп. Митрофан с помощником Серафимом, имело всех членов 423, и из них 301 лицо из духовенства и 122 лица светских («Дон. Еп. В.» № 11). Вообще внимательное отношение преосвященных к братствам способствует усилению ревности в самом духовенстве к пожертвованиям на них. Так, отчет совета Симферопольского Александро-Невского братства признает важное содействие любвеобильного преосвященного Мартиниана, который «своими распоряжениями призвал к деятельному участию в делах братства духовенство Таврич. епархии. Большая часть священников сочувственно отозвалась на голос своего архипастыря. Священники не только сами жертвовали на нужды братства, но стали привлекать к пожертвованиям очень многих своих прихожан». В списке жертвователей на это братство, духовенство Таврич. епархии действительно составляет большинство (см. № 6 «Тавр. Еп. В.»). Ставроп. бр. св. ап. Андрея Первозванного в своем отчете за 1886–87 братский (14-й) год, между прочим свидетельствует, что большинство членов этого братства составляют священники Ставропольской епархии, которые сами охотно несут в братство свои пожертвования и членские взносы, и других привлекают к тому. В деле сбора пожертвований в пользу братства на общие нужды и специально-миссионерские, особенно трудятся благочинные епархии (см. «Церков. Вест.» № 6, стр. 132)...В частности, цели этих братств очень различны. Каждое из них вызвано к бытию местными нуждами, и сколь различны местные условия Церкви, столь различны и задачи братств. Напр., невское бр. св. Владимира имеет целью оказывать помощь, обращающимся в православие евреям, католикам и др. иноверцам. Св. Андреевское бр. Херсонской епархии заботится о возвышении и укреплении религиозно-церковной жизни епархии; особенное же внимание оно обращает на штундизм и направляет силы главным образом на борьбу с ним («Херс. Еп. В.» № 5). Недавно предположенное в Чернигове братство св. кн. Михаила Черниговского, по мысли пр. Вениамина, специальною целью своею будет иметь – ослабление раскола с его сектами, с давних времен свившего себе центральное гнездо в Стародубе («Церк. Вест.» № 17, стр. 352). Каменецкое Иоанно-Предтеченское братство имеет целью поддерживать интересы православия и русской народности среди разноверного и разноплеменного населения Подолии путем воспитания и образования сирот и детей беднейших родителей, в учрежденном на собственные средства ремесленном училище («Под. Еп. В.» № 14). Минское бр. св. Николая имеет подобную же цель – содействовать укреплению и процветанию св. православной веры в пределах Минской епархии путем устройства и поддержания церковно-приходских школ, заботой о благодати храмов, и оказанием помощи нуждающимся членам св. Православной Церкви. Правосл. св. Владимирское бр. (во Владимире-Волынском) имеет целью содействовать преуспеянию православия на древне-православной почве западной Волыни и охранять ее церковные памятники, а также содействовать намерениям правительства по обновлению древнего кафедрального собора в г. Владимире-Волынском, и охранению других древностей. Пензенское Иннокентиевское просветительное бр. Пресв. Богородицы имеет целью распространение христианского просвещения между жителями Пензенской епархии, в особенности среди инородцев и раскольников («Пенз. Еп. Вед.» № 7)157. В г. Нежине бр. «Божией Матери всех скорбящих радости», при Благовещенском монастыре, по новому уставу, имеет целью помогать делами милосердия христианского по преимуществу бедным и недостаточным жителям г. Нежина («Церков. Вест.» № 8, стр. 32). Академические братства (Богоявленское в Киевской академии, Троице-Сергиевское в Московской и С.-Петербургское в С.-Петербургской) имеют целью пособие нуждающимся воспитанникам академий; семинарские братства (напр. Кишиневское Трехсвятительское, Подольское св. Иоанно-Богословское), попечительства (напр. Киевское – Петропавловское) и общества вспомоществования недостаточным воспитанникам (напр., при Перм. духов. семинарии, Иоанно-Богословское при Донской духов. семинарии) – пособие нуждающимся воспитанникам духовных семинарий; есть такие же учреждения и для пособия воспитанникам духов. училищ. В последнее время, впрочем, между разнообразными предметами деятельности братств, в виду того важного значения, которое приобрели в глазах правительства и общества церковно-приходские школы, очень многие братства поставили для себя первой, если не единственною целью воспособление этим школам. Некоторые из епархиальных братств в такой же степени близки к делу церковно-приходских школ, как и епархиальные училищные советы. Вот несколько примеров. С.-Петербургское братство во имя Пресв. Богородицы, как видно из отчета за прошлый год, направляет деятельность свою главным образом на воспособление церк.-приходским школам. В течение года им открыто вновь 15 церк.-приходских школ, общее число которых достигло во всей Петербургской епархии 87 (с числом учащихся до 3 тыс. обоего пола). Из числа этих школ двадцать шесть содержатся исключительно на средства братства. Кроме того, в ведении братства состоит около 75 школ грамотности (с 1300 учащихся). Братство расходует свои средства (58 тыс.) по преимуществу на церковно-приходские школы. Оно тысячами рассылает учебники и книги духовно-нравственного содержания («Дет. Пом.» № 10). Владимирское епарх. правосл. бр. св. бл. кн. Александра Невского (имеет 892 чл.), по отч. за прошлый год, также по преимуществу печется о распространении и улучшении церковно-приходских школ, число которых в епархии достигло до 240 (с 7011 учащихся обоего пола). Братством между прочим устроены в Холуйской слободке школа иконописи, училище церков. пения и трехмесячные курсы церковного пения, чтения и церков. устава – для лиц не моложе 18 лет. Им же содержится богатая библиотека, открытая для чтения, церковно-историч. древнехранилище рукописей, книг, икон и т. п., ведутся собеседования, устраиваются народные чтения с туманными картинами («Дет. Пом.» 1888 г. № 10). По отч. Новгородского епарх. бр. за 1687–88 г., тоже первою заботою его были церковно-приходские школы. Из расходного его капитала (9126 р. 64 к. с.) в отчетном, году 5800 р. сер. им переданы в распоряжение епарх. училищ. совета на нужды ц.-приход. школ и 1228 р. 42 к. с. выдано в дополнение к 2000 р. с. пожертвованным благотворительницей С. И. Глушковой на сооружение дома для помещения Ново-Духовской школы; кроме того, совет братства очень близко к сердцу принимал открытие и устройство книжного склада при Софийском соборе, сносился по этому делу с духовенством всей епархии, избрал из своей среды комиссию, которая составила каталог книг и брошюр, предполагаемых для выписки в книжный склад, и представил в совет соображения касательно устройства книжного склада в Новгороде, опубликовал самый каталог в исправленном виде, решил вопрос о месте для проектированного склада, и определил главные основания, на которых предполагается существование книжного склада (см. «Новгор. Еп. В.» № 9–10). Московское Кирилло-Мефодиевское бр., вступившее только в третий год своего существования, имеет своею задачею попечение о церк.-приходских школах Москов. епархии. По отч. за 2-й год его существования, читанному 14 февр. 1888 г., (с капиталом 44557 р. 16 к.) имело в своем ведении школ: церк.-приходских 110 и грамотности 31, всего же 141 с 5717 учащимися обоего пола («Церк. Вест.» № 10, стр. 210). Предположенное в Чернигове, бр. св. кн. Черниговского Михаила, по мысли преосв. Вениамина, специальною целью будет иметь ослабление раскола, с давних времен свившего себе центральное гнездо в Стародубе. Одною из полезнейших мер для ослабления раскола признано открытие церк.-прих. школ или школ грамотности в приходах, в которых, или по близости к которым, есть раскольники, причем признано желательным, чтобы заведующие такими школами привлекали в них и детей раскольников, так как «раскол русский преимущественно есть семейная традиция, бессознательно принимаемая детьми от отцов и особенно матерей, и ничто так не может колебать этих традиций, как школьное обучение в церковном духе и образование юного поколения раскольнических детей, особенно женского пола» («Церк. Вест.» № 17). Симферопольское Александро-Невское брат. главным образом обращало внимание на церковно-приходские школы, оказало между прочим значительное денежное пособие школам Гольбштадтской, Петровской и образцовой при духовной семинарии, заботилось о распространении книг по епархии и школам, и вообще направляло свою деятельность к развитию и поддержанию религиозного просвещения среди народа, и к оказанию посильной помощи нуждающимся («Таврич. Еп. В.» № 6). Полоцкое церков. бр. св. Николая и пр. Евфросинии кн. Полоцкой, обнаруживало свою деятельность преимущественно на поприще народного образования – главным образом путем развития и устройства церковно-приход. школ («Полоцк. Еп. В.» № 16). То же нужно сказать о Смоленском бр. св. Авраамия, Ставропольском-св. ап. Андрея, Нижегородском – св. бл. кн. Георгия Всеволодовича и мн. др.Что братства имеют своей целью в более широких размерах, то церковно-приходские попечительства имеют своей задачей в пределах только своего прихода. Мысль об этих учреждениях как специально-приходских благотворительно-просветительных органах, возникла у нас в 60-х годах, под влиянием между прочим забот нашего правительства об улучшении быта духовенства. Правительство, не отказываясь от воспособления нашему духовенству, чем могло и – где в этом была особенно большая надобность (напр., в зап. крае), однако, высказалось, что обеспечение духовенства есть дело общественное; на основании этого министр внутренних дел в своей записке 1863 года (напеч. в извлеч. в сент. кн. Прав. Обозр. 1863 г.) высказался, что надлежало бы только возбудить и поощрить самостоятельность приходских обществ, и здесь-то учреждение приходских советов или попечительств могло бы принести особую пользу. По такой мысли, присутствием по делам правосл. духовенства и выработан проект нового учреждения, исправлен и изменен по указаниям Государственного совета, и окончательно кодифирован под названием Положения о церковно-приходских попечительствах, которое Высочайше утверждено 2 авг. 1864 года. Попечительства предположено открывать по всем епархиям, впрочем, не одновременно, а по мере удобства. Хотя проект учреждения попечительств вырабатывался в ближайшей связи с вопросом об улучшении быта духовенства, но программа деятельности их поставлена сообразно главным требованиям церковной жизни гораздо шире. В круг дел церковно-попечительских по Положению, вошли: 1) попечение о благоустройстве приходской церкви, 2) попечение о благосостоянии приходского причта и 3) попечение о приходских школах и приходской благотворительности. Ранее и более всего приходские попечительства открылись на юге, а затем стали появляться по северным и восточным окраинам России. В настоящее время нет епархии, где бы их не было, причем в епархиях их считают сотнями, а иногда их приходится более чем на половину приходов всей епархии158. Средства попечительств (собираемые из разных источников – из братств и сестричеств, членских взносов, единовременных пожертвований, раскладочных сборов, доходов с разных хозяйственных и фундушевых пожертвований, иконно-книжных лавок, штрафов и пр.) по частям не велики, но в общем весьма почтенны159. Расходуются они по преимуществу на благоустройство и украшение церквей, затем – на школы и благотворительные учреждения и, наконец, на пособие причтам. В настоящее время, в виду особенно живо сознаваемой нужды в устройстве церковно-приходских школ, попечительства обращают свои средства, иногда предпочтительно пред другими своими задачами, на вспомоществование этим школам. При скудости своих средств, они, впрочем, редко простирают свою помощь школам дальше ремонтировки зданий, приобретения школьной мебели, учебников и книг для чтения, и письменных принадлежностей. Заслуживает внимания также и чисто благотворительная деятельность попечительств: она обращается на содержание или поддержание местных богоугодных заведений – больниц и богаделен160, на воспособление тем беднякам и несчастным, которые попали в нужду вследствие разных несчастных случаев, неурожая, пожара, обворования и т. п. Правда, наши попечительства вскоре после своего основания нередко затихают, усердие к ним ослабевает, и много труда бывает нужно священнику, чтобы освежить в них энергию; но это не может быть возражением против самого их существования. Напротив, есть немало примеров, осязательно подтверждающих важное значение попечительств в нашей церковно-общественной жизни. Прежде всего заслуживают внимания наши столичные попечительства. Более состоятельные по своим материальным средствам, они занимают и более видное место по своей многообразной и многоплодной деятельности. Из множества примеров прошлого 1888 г. приводим здесь один. По отч. благотворительного общества в приходе Входо-Иерусалимской Знаменской церкви в С.-Петербурге за 23-й год его существования (1 сент. 1887 – 1 сент. 1888 г.) видно, что деятельность его выражалась в следующих видах помощи бедным: 1) в приюте для престарелых и увечных женщин (в настоящее время всех призреваемых 22 лица, израсходовано по этой статье 1635 р. 84 к.); 2) в дневном приюте для приходящих детей (в нем состоит 33 мальчика и 67 девочек, всего 100 детей; израсходовано на содержание приюта 1787 р. 16 к.); 3) в убежище для малолетних сирот (в нем 14 детей – расход 528 р. 61 к.); 4) в доставлении бесплатного помещения бедным женщинам (их состоит 45); 5) в доставлении дешевых квартир трудящимся женщинам (каковых 23, за них приплачено домовладельцу 579 р. 62 к.); 6) в выдаче ежемесячных и единовременных пособий (всего на сумму 2699 руб.); 7) в бесплатном отпуске лекарств (на 128 р. 83 к.), и 8) в содержании бесплатной воскресной школы (израсходовано 116 р. 10 к.) («Церк. В.» № 40, 1888 г.). Правда, это общество по своим богатым средствам находится, так сказать, в исключительных условиях161. Но оно наглядно нам показывает, что значит живое участливое отношение прихожан к делу попечительства. В данном случае важна для нас не одна почтенная цифра годовых расходов общества, а очевидное усердие деятелей его, развивших приходскую благотворительность до такого разнообразия. В печати мы встречаем примеры и того, как наши попечительства, начиная свою деятельность с очень малыми средствами, несмотря на бедность прихожан, достигают многого, если в приходском обществе существует взаимная солидарность между пастырем и пасомыми, и пасомых между собою. В таком именно духе мы читаем сообщение из Новгорода о деятельности попечительства при Борисоглебской церкви, в приходе, состоящем в большинстве из бедняков – отставных солдат, мещан и крестьян (открыто 10 март. 1887 г.). Поставив себе известные задачи (ремонт приходской церкви свв. князей Бориса и Глеба и древней приписной – св. Иоанна Богослова, починка церков. домов и пособие нуждающимся), попечительство деятельно принялось за собирание средств («Церк. В.» № 23, 1888 г.). Еще отраднее встречать известия об усердной деятельности попечительств в провинции. В «Церк. Вестнике» (1888 г. № 6) отмечается, напр., следующий замечательный факт. В «Оренб. Еп. Вед.» сообщено, сделанное председателем Карасинского церковно-приходского попечительства, Челябинского уезда, донесение епархиальному начальству о том, что, открытое 4 года назад церковно-приходское попечительство в с. Карасинском, несмотря на неурожай предыдущих и настоящего года в районе попечительства, построило здание больницы с тремя просторными комнатами, и что оно, кроме безвозмездного лечения приходящих больных, оказывало материальное временное вспомоществование бедным прихожанам хлебом на обсеменение полей, на сумму от 5 до 15 р. на семейство. Епархиальный епископ предписал: «известие о существовании такого полезного попечительства, и о пастырском участии в делах его местного священника, напечатать в Епархиальных Ведомостях, для возбуждения подобного духа человеколюбия в других приходах». – Вообще наши попечительства – столичные, городские и деревенские в течение своей 25-летней деятельности так хорошо заявили себя, что наша печать и общество нередко с особым уважением отзываются о них, выражая пожелание им большего распространения, и от преуспеяния их ожидают многих добрых последствий, для призрения вообще всех, нуждающихся в общественной помощи. Так «Сын Отеч.», по поводу образования в Москве «Общества попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях», высказывается, что защита и охрана детей должна составлять достояние не отдельного только класса людей или особого общества, но обязанность каждого человека. Достигнуть же этого газета полагает удобнее всего чрез развитие церковно-приход. попечительств и передачу в их ведение подобных дел. «Деятельность существующих ныне в столицах церковно-приходских советов, – говорит газета, – оказалась весьма гуманною и благотворною. В самом непродолжительном времени своего существования, они понастроили при церквах богадельни для своих больных и убогих прихожан, позавели школы и приюты для детей, дают пособия бедным и заботятся о том, чтобы пристроить своих прихожан к занятиям и тем предоставить бедным людям кусок насущного хлеба. Каждый церковно-приходской совет, несмотря на все расходы по своим благотворительным учреждениям, имеет еще свой запасный капитал. При таком разностороннем характере деятельности названных советов, защита и охрана детей для них не составила бы большого труда, если только для этой цели будет выработан правительственный устав. Гуманное обращение с провинившимися прихожанами могло бы значительно повлиять на смягчение нравов народа, особенно в деревнях и селах, где всего чаще встречается грубость, жестокость и невежество. Тогда быть может не потребовалось бы даже составлять еще какие-либо особые общества для защиты детей от истязателей» («Церк. Вест.» 1888 г. № 16).В заключение необходимо сказать несколько слов о положении, занимаемом нашим духовенством в попечительствах. Несомненно, что наше духовенство принимает в попечительствах самое близкое и непосредственное участие, и что оно ищет в них не своих си, а блага Церкви и общества. Кому, как не пастырям нашим, близко знакомым с нуждами своих пасомых – духовными и материальными, более всего прилично хлопотать о распространении и преуспеянии попечительств? От кого, как не от пастырей наших надлежит ожидать более беспристрастия в распределении наличных материальных средств попечительских? И самое Положение о попечительствах очевидно предполагает это, когда признает местных священнослужителей непременными членами попечительства и предоставляет местному священнику известные распорядительные действия (пр. 2 и 10). Но с другой стороны, весьма печально то, что иногда действительность не оправдывает лучших ожиданий. Нередко встречаются факты полного бессилия наших пастырей в отношении к попечительствам, и самоуправств разных местных воротил в приходе (см., напр., заметку священника Трухманова, «Церк. Вест.» 1888 г. № 19). Допущением мирян к председательству, «Положение о попечительствах» имело в виду облегчить труды самих пастырей в их заботах о благе пасомых, заинтересовать в приходской благотворительности других влиятельных в приходе лиц, избавить священников от стеснения в том случае, когда в составе членов попечительства под их председательством оказались бы лица, стоящие выше их по своему образованию и общественному положению. И сами пастыри наши, без сомнения, ничего не станут говорить против этих соображений. Едва ли кто станет требовать безусловно отмены § 3 в Положении о попечительствах, предоставляющего и мирянам, в случае избрания, право председательства в попечительстве. Но мы не можем не пожелать, чтобы сами пастыри своим безупречным образом жизни и просвещенною деятельностью располагали других к мысли, что всего приличнее уступить предстоятельство в попечительстве своему пастырю. Не мешало бы также при избрании и утверждении председателя попечительства обращать постоянное внимание на то, пользуется ли избранный действительно общим доверием, не исключая местного приходского священника, и способен ли он, по своему христианскому просвещению, благочестивому настроению и образу мыслей, служить действительным пользам Церкви и государства.Воззвание сельского священника к прихожанам об устройстве церковно-приходского попечительства162 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 483–491.Откуда будет брать денег церковно-приходское попечительство?Так как церковно-приходское попечительство учреждается для блага своего прихода, то, понятно, что и средства свои оно будет получать из своего же прихода.Первый почин – первое начало делу попечительства будет принадлежать самим же попечителям. Священник пожертвует от себя 2 рубля, псаломщик 50 копеек, оба старосты и шесть братьев милосердия пожертвуют по 1 рублю, а шесть сестер милосердия по 25 копеек. На первый раз и этого будет достаточно. А в последующие годы каждый член попечительства будет жертвовать, сколько пожелает. Таким образом, при самом начале дела будет сложено 12 рублей, как первый фундаментальный камень для великого и священного здания добродетели. Священник в присутствии общества совершит молебен и объявит попечительство открытым. Царство Божие, сказал Господь, подобно зерну горчичному, которое меньше всех семян земных, а когда вырастет, то бывает подобно дереву, так что и птицы небесные витают на ветвях его. Так же благословит Господь расти и этому семени попечительства.Каждый брат милосердия, во всякий воскресный или праздничный день, будет по очереди стоять пред церковным крыльцом, а зимою в притворе, с кружкою в руках, а на кружке будет написано: «на дела церковно-приходского попечительства о бедных». Всякому входящему в церковь он будет говорить только эти два слова: «на Божие попечительство». Ничего больше он не должен говорить и ни у кого не вымогать. Кому Бог положит на сердце положить в эту кружку хотя бы и самую убогую лепту – копейку, попечитель должен сказать: «спасибо». А после литургии сосчитать пожертвования при священнике, записать в книгу и сдать казначею.Кроме того, каждый попечитель при всяком удобном случае должен располагать своих соседей, своих друзей и более зажиточных хозяев к пожертвованиям на попечительство. Кому пошлет Бог семейную радость, кому выгодную покупку или продажу на ярмарке, кому сбор меда с пасеки, к тому придет попечитель и скажет ему, «мир тебе; на Божие попечительство». Душа христианина есть храм Св. Духа. Благодать Божия двигает и подвинет доброго христианина на пожертвование Богу. А если найдется и такой недобрый человек, который не только ни копейки не даст, но еще и выругает попечителя, то попечитель, скрепя сердце, должен потерпеть, ни одним словом не возражать на ругательства и отойти от ругателя в спокойном молчании. Вообще, как попечитель – брат милосердия, так и попечительница – сестра милосердия, при сборе пожертвований должны не сердиться и не оскорбляться, а напротив радоваться, что за дело Божие терпит бесчестие, как радовались св. апостолы, когда за имя Господа терпели не только ругательства, но и тяжкие мучения. Блаженны вы, сказал Господь, когда будут поносить вас, и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах.Также и попечительницы – сестры милосердия будут трудиться в деле Божием наравне с мужчинами, но отдельно от мужчин, чтобы таким образом женщины имели, при помощи Божией, соревнование пред мужчинами в добродетели. Женщина может сделать добра не меньше, чем мужчина; женщина может далее и превзойти мужчину в усердии к доброму делу. Во время земной жизни Господа нашего Иисуса Христа женщины служили Ему своими трудами; женщины с громким плачем провожали Его на Голгофу даже и тогда, когда все Его ученики в страхе оставили Его; женщины же «зело рано» приходили ко гробу Спасителя, чтобы ароматами помазать Его тело; женщины же были самыми ревностными исповедницами и великими мученицами за Имя Его. Благословит Господь ревностью, усердием, терпением и успехом и наших женщин – попечительниц. Шесть сестер милосердия разделят между собою село на шесть участков и каждый месяц один раз каждая сестра будет обходить все хаты своего участка для сбора подаяний. Сами они назначат себе день, когда обходить село, сами выберут место, куда сносить пожертвованные вещи, сами продадут собранное и деньги вручат казначею. А в книге будет написано отдельно, что собрано братьями, а что сестрами милосердия. При входе в каждую хату сестра милосердия должна перекреститься и сказать только эти четыре слова: «мир вам. На Божие попечительство». А затем – и выходить из хаты. Если хозяева попросят попечительницу присесть обождать, то попечительница пусть присядет, обождет и примет то, что Господь поможет хозяевам пожертвовать. А если хозяева не пригласят попечительницу присесть, то она тихо, молча пусть идет в другую хату. И так женщины попечительницы, как пчелки Божии, будут ходить и собирать благовонный мед милосердия на помощь своим бедным и несчастным ближним. Матерь Божия со св. женами мироносицами и со св. Мариею Магдалиною невидимо будет сопутствовать им, облегчать их труд и смягчать сердца домохозяев. Что бы кто ни пожертвовал сестре: копейку ли, пару яичек, холста кусочек, чашку муки или зерна, цыпленка, курочку – сестра должна все принимать и за все «спасибо» сказать. Но и сестра милосердия, как служащая делу Божию, должна и вести себя по Божьему. Она может хвалить и славословить тех, которые дают ей жертвы, но ни одним словом не должна осуждать и бранить тех, которые ничего не дали. Сегодня не подали, завтра подадут. Господь стучит в двери сердца человеческого и достучится в свое время. Ни одним словом не должна сестра отвечать ругательством или бранью, даже и тогда, когда пьяный или сердитый человек выругает ее за то, что ходит по хатам. Она творит дело Христово: пусть же и радуется, что во славу Христа терпит бесчестие. В терпении вашем стяжите души ваша. Господь слышит и воздаст ей Своею благостью. А если от чьих-либо ругательств уже очень тяжко наболит ее сердце, то она может громко сказать только эти слова: «Господи! размягчи сердце этого человека», а затем и уходить спокойно в другую хату, по слову Господа: когда гонят вас за имя Мое в одном месте, идите в другое. Но в следующий месяц та же сестра милосердия должна зайти в тот же самый дом ругателя – зайти смело, спокойно и с теми же самыми словами: «мир вам. На Божие попечительство». Капля за каплей пробьют самый твердый камень человеческого сердца, и Господь совершит чудо: самый скупой хозяин пожертвует больше других.Кроме нарочитых сборов будут и другие пожертвования на церковно-приходское попечительство. По милости Божией всегда найдутся добрые люди, которые при удобном случае и по собственному сердечному расположению пожелают сделать пожертвование на святое дело попечительства. Знает Господь сущих Своих... Например, может быть, что иной добрый честный хозяин, оканчивая свою трудовую жизнь и чувствуя приближение смерти, а за нею и суда Божия, пожелает позвать к себе попечителей и скажет им: «я умираю и помышляю теперь только о грехах своих. Завещаю пред вами после моей смерти овечку, или ягненка, или поросенка, или колоду пчел на попечительство. Я знаю, что милостыня покрывает множество грехов. Пусть же бедные люди помолятся Богу об отпущении грехов моих».Или может быть, что иной благочестивый сын и набожная дочь, поминая своих родителей и родственников, и справляя за них поминки в 3-й, 9-й, 40-й день, или в годовщину их смерти, пожелают пожертвовать несколько копеек, или что-либо из вещей своих покойников и на попечительство. Может найтись и такой бедняк, который, не имея силы справить поминальный обед за своих родителей, придет к попечителям и скажет им: я бы и очень желал справить поминки за моих родителей и родственников, да не имею силы. А вот я честно заработал 20, 30 копеек и вместо поминок подаю вам на попечительство. Пусть примет Господь и мою убогую жертву за моих родителей также милосердно, как принял Он две полушки убогой вдовицы.В жизни каждого из нас бывает время, когда наиболее прилично вспомнить нам о бедных, сиротах и всех несчастных, и сделать пожертвование на попечительство. Все мы земледельцы и хлебопашцы. Благословенная Богом нива есть наше главное обеспечение. Уроди же нам, Боже, хлеб – наше богатство! А чтобы Господь благословил наши нивы, мы должны поступать по-Божески. Сам Господь установил закон для древних израильтян чтобы они часть полевых плодов уделяли вдовам, сиротам и всем бедным. По сему закону также поступали и древние святые христиане. По сему закону Божию и примеру древних святых христиан и ты, христианин, поступай так. В начале жнив, приходя на ниву, перекрестись, положи три поклона, прочитай молитву Господню Отче наш, нажни первый добрый сноп, поставь его отдельно, и скажи сам себе: «это на попечительство». Когда оканчиваешь жнива, прочитай молитву к Божией Матери Достойно есть, свяжи последний добрый сноп, приставь его к первому, и также скажи пред Богом: «и это на попечительство». Когда таким образом начало и конец твоего важнейшего жизненного дела будут добродетельны, то будь твердо уверен, что и в средине всех твоих полевых работ всегда будет благодатная помощь Божия.К сожалению, мы, грешные, совершенно забыли древнюю святую заповедь Божию, которою требуется удалять часть полевых плодов вдовам и сиротам, почему и Господь не только мало помогает нам дождями и урожаем, но часто и карает нас градобитием и засухою. Мы только о себе думаем и заботимся, а о печалях вдов, сирот, калек, нисколько не думаем и не заботимся. Не подобает, братие, сему тако быти! Первый и последний сноп дадим на дело Божие. – Люди же зажиточные между вами и сами по своему усердию и состоянию пожертвуют на дело Божие более, чем два снопа. Емуже дано много, много и взыщется, сказал Господь. Священник, как пастырь прихода, покажет пример на своей ниве, а его примеру последуют и все прихожане. Овцы Моя гласа Моего слушают, сказал Господь о всех христианах. То же может сказать и добрый священник, любящий свой приход, и любимый прихожанами. Когда настанет время возовицы, то из этих, посвященных Богу снопов, составится целый стог на «току» одного из попечителей, а на стог явится покупатель. И вот там, в темных углах села, поднимутся к небу руки разных бедных и несчастных, а уста их скажут молитву: «благослови, Господи, наших благодетелей в домах их и на полях их».Но и это не все. В каждом селе есть шинок, а в иных селах два и три. За арендование этих шинков платятся изрядные деньги: 300, 500, 600, 800 рублей, и поступают в распоряжение общества. Деньги эти идут и на содержание школы, и на жалованье волостным и сельским урядникам. Но из этих денег бывают и значительные остатки, которые, так себе неизвестно где и деваются. Люди добрые! люди разумные! рассудите и приговорите, чтобы такие остатки ежегодно поступали в кассу попечительства. Пусть бы этою жертвою на дела Богоугодные искупилась хоть половина того грешного разгула, тех скверных слов и тех мерзких дел, которые нередко бывают при корчмах ваших.Всякому известно, что бывают остатки денег при складывании выкупных платежей и других мирских сборов. Положим, что эти остатки невелики; но они трудовые, заработаны потом и слезами. Тяжкий грех употреблять их на «пропой». Пусть и эти остатки идут на попечительство, чтобы Господь помогал Своим труженикам легче нести крест их горькой заработной жизни.Наконец, общество нередко взимает так называемые штрафные деньги: провинится какой-либо человек и приводится на суд пред «громадою». Но он боится суда и говорит своей громаде: «люди добрые! не отдавайте меня на волостной суд. Присудите меня к какому-либо штрафу; здесь я и уплачу, что скажете. А больше я делать так не буду». И присуждают добрые люди, и взимают штраф; но куда эти штрафы поступают, это вы сами хорошо знаете. Отдавайте и эти штрафы на приходское попечительство. Тогда и грех виновного покроется, и ваша христианская совесть не осквернится.Вот пока те средства, которыми будет наполняться касса церковно-приходского попечительства! Не думайте, что этих денег мало. Помаленьку, постепенно их наберется много, если Господь обогатит вас тою божественною любовью, о которой Сын Божий, Христос Спаситель наш, завещал нам: чадца! Любите друг друга. Как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга. И ваша Церковь обогатится, и ваши нужды облегчатся так, что вы сами будете после благодарить Бога, что в вашем приходе крепко и свято установилось попечительство.Кто жертвует на свое церковно-приходское попечительство, тот, как бы в займы дает Богу. Всякая жертва, даже самая убогая копейка, будет записана в вечной книге Божией, и Господь сторицею воздаст за нее и в сей временной, и будущей вечной жизни.Честные и благочестивые хозяева! Честные и благочестивые хозяйки! Отзовитесь на призыв Божий. Становитесь братьями милосердия и сестрами милосердия, и послужите Господу. Труд ваш будет немалый, неприятностей будет много, и никому вы на них не можете жаловаться. Но с вами будет Господь Иисус Христос, за любовь к которому и вам придется иногда понести бесчестие. Он, будучи ругаем, никого не поносил взаимно и, страдая за наши грехи, никому не угрожал, но все предавал Своему Небесному Отцу. Так и вы, братья и сестры милосердные, будете идти по следам Его, как Его верные и смиренные слуги. Помните слово Господа: Я с вами во все дни до скончания века. Где Я, там и слуга Мой будет.Братья мои возлюбленные! Друзья мои в Господе! Пора уже нам отрезвиться. Час уже нам от сна восстати! Ревнуйте о благолепии своей св. Церкви, ревнуйте о православном воспитании своих детей, ревнуйте о благоприличии своих домов, ревнуйте о благосостоянии своих хозяйств, ревнуйте о чести своего христианского православного имени; но поревнуйте, братья, поревнуйте, чада Божии, о помощи тем бедным и несчастным – вдовам, сиротам и калекам – которых много в вашем приходе, и которые также кости наши и плоть наша. Знаем, что с нами сегодня, но не можем знать, что будет завтра с нами, и с нашими женами, и с нашими детьми. Вот Господь среди нас! Он стучит в двери наших сердец и требует, чтобы мы везде, во всех приходах, устроили попечительства о бедных. Се, стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною.Но знайте, братья мои, что наступит некогда страшный час, когда Господь всем скупым, всем жестоким, всем немилосердным людям скажет и такое слово: Я алкал, и вы не дали Мне есть; жаждал Я, и вы не напоили Меня. Я был странником, и вы не приняли Меня; был Я наг, и вы не одели Меня. Я был болен, и вы не посетили Меня. Истинно говорю вам: так как вы не сделали этого ни одному из сих братьев Моих меньших, то не сделали Мне. Посему идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его.О, да сохранит Господь от сего страшного приговора и от сего вечного огня всякую душу христианскую!Читайте, братия, это письмо по несколько раз, чтобы все в приходе слышали его. Во имя Господа оно написано от сердца и написано для сердца. Дай Бог, чтобы оно нашло себе теплый отзыв в добром сердце каждого из вас.Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святого Духа да будет со всеми вами. Аминь.Церковное пение Православной Юго-Западной Руси по нотным ирмологам XVII и XVIII веков163 // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 492–500.В Московской Руси, кроме общих видов знаменного пения, т. е. роспевов среднего, распространенного и малого, в XVII веке было известно много и других производных роспевов под разными названиями, указывающими на их слагателей, места употребления, отличительные признаки и проч.164. Подобно сему и в юго-западных ирмологах имеются и отдаленные редакции столпового пения и местные роспевы. К последним принадлежат, напр., большой и малый киноник и роспев острозский. Эти-то собственно отдаленные редакции и роспевы, неизвестные Великой России до половины XVII века, и составляют особенность юго-западного пения, известного под общим именем киевского роспева. Однако, роспевы эти немногочисленны и притом отрывочны, т. е. не заключают в себе полного церковного осмогласия; да и самое название киевского роспева они получают лишь в позднейших по происхождению ирмологах и особенно в Синодальных изданиях – Обиходе и Октоихе. – Из всего этого вытекает заключение, что в юго-западных ирмологах собственно киевского роспева, как роспева самобытного, не существует, а существуют только южные редакции столпового пения и лишь немногие отдельные образцы напевов местного происхождения, которые, со второй половины XVII века быв перенесены в великорусские нотные книги, получили в них название киевского роспева.Наконец, в XVII веке, как в Великой России, так и в Юго-Западной, к прежним роспевам присоединяются роспевы совершенно иной конструкции и характера, чем роспев старый знаменный с его редакциями и роспевами от него производными. В Великой России с половины XVII века стал известен роспев греческий, принесенный сюда спутниками восточных патриархов и особенно диаконом Мелетием, и примененный главным образом к пению тропарей и частью ирмосов. Песнопений греческого роспева, известных нам из великороссийских рукописей и Синодальных изданий, в юго-западных нотно-литейных ирмологах нет ни одного. Но зато в них есть вместо него полное осмогласие болгарского роспева, примененное также особенно к пению «Бог Господь», тропарей, седальнов, некоторых стихир и других немногих песнопений, и даже частью ирмосов (напр., в неделю Ваий). Болгарский роспев заимствован юго-западными братствами от придунайских славян, с которыми Юго-Западная Россия по близости места имела постоянные сношения165. Роспев этот самобытен, отличается от столпового и областями гласов, и гласовыми приметами (т. е. господствующими и конечными звуками гласовых мелодий), и конструкцией построения мелодических строк, и мелодическим движением, и, наконец, некоторыми ритмическими свойствами. В своем характере он носит явные следы народно-славянского пения. В юго-западных ирмологах он удоборазличаем и без названий; но почти все песнопения им распетые, во всех ирмологах имеют надписание «болгарского напелу» или «болгарское». Болгарский роспев разновиден как по протяженности напевов, так и по видам песнопений. Различаются: большой – праздничный болгарский роспев и малый или дневной (будничный). Различные песнопения одного и того же гласа более или менее разнятся напевом, смотря по тому, к какому виду песнопений они принадлежат. Ирмосы поются иначе, чем стихиры и тропари, «Бог Господь» и тропари несколько иначе, чем седальны и т. д.166, праздничные и торжественные песнопения иначе, чем песнопения положенные на ряду. Некоторые торжественные песнопения отличаются сложностью мелодического построения, разнообразием оборотов и замечательною художественностью.Кроме роспевов: знаменного или столпового южнорусской редакции, киевского, известного из немногих образцов местного происхождения, и болгарского, заимствованного от славян придунайских, в юго-западных ирмологах других напевов не встречается. Означенные же здесь роспевы, в юго-западных ирмологах имеют особую систему совмещения. Именно: богородичны догматики и на стиховне, антифоны, ирмосы, праздничные стихиры, и особенно их славники, в них распеты обыкновенно большим знаменным роспевом весьма близкой редакции к редакциям московским того же роспева; некоторые подобны стихир, «Господи воззвах», прокимны, некоторые несменяемые песнопения церковных служб, и немногие праздничные песнопения – киевским роспевом с его отраслями; песнопения же «Бог Господь» с тропарями, седальнами и другими песнопениями по 1-м и 2-м стихословии, немногие славники, и немногие другие песнопения – роспевом болгарским, который в Синодальном Обиходе частью удержан, по большей же части заменен роспевом греческим.Со 2-й половины XVII века роспевы Юго-Западной Руси – киевский и болгарский – перенесены и в Великую Россию и, наконец, в 1772 г. изложены печатно в Синодальном Обиходе, наряду с старым знаменным роспевом и греческим. Но мелодии песнопений, распетых этими роспевами, здесь редактированы несколько иначе, чем в рассматриваемых нами юго-западных ирмологах; иные же песнопения вовсе пропущены. Вообще напевы киевского и болгарского роспева точнее удерживают принадлежащие им свойства, и особенно в юго-западных ирмологах, чем в Синодальных изданиях. В последних они нередко излагаются или сокращенно («Господи воззвах», прокимны и проч.), или вообще менее правильно и последовательно (напевы болгарского роспева).Нотные знаки, гамма, тональности и знаки переменные. Все, рассматриваемые нами юго-западные ирмологи, написаны или напечатаны киевским знаменем, т. е. квадратными нотами пятилинейной системы, ставшей известною на Юго-Западе России сначала в школьном употреблении в начале XVII века, а затем в половине этого века и в певчих книгах для клиросного употребления167. Нотные знаки в ирмологах 2-й половины XVII и начала XVIII века суть следующие: тактполутактчетвертьполучетверть, выражаемая ломанымиили же вязаными нотами. «Точка с полутактом или с четвертью, – сказано в Ирмологе 1709 г., – изъявляет четверть». Другие знаки: ключ в начале каждой строки:знак переноса или продолжения мелодии:и наконец, знак переменный бемоль ♭. Кроме того, в ирмологах имеются разнообразные, но с первого же взгляда понятные всякому, знаки большой остановки среди песнопения и знаки финальные. В Ирмологе 1652 г. мелодия излагается нотами, вдвое протяженнейшими прочих ирмологов, именно так: тактполутактчетвертьполучетвертьНоты же ломаныеи вязаныеобозначающие шестнадцатые доли такта, весьма редки. В печатных львовских ирмологах вязаные ноты не встречаются, а только ломаные. Знаков мелодической экспрессии в юго-западных ирмологах не имеется.В Львовском Ирмологе 1709 г. на л. 3, вложенном в него из другого неизвестного печатного же издания, изложен «Алфавит ирмолописания», т. е. так называемая «певчая азбука», содержащая объяснение шести знамен церковной, употребительной тогда гаммы на це-фа-утном ключе, в их среднем, высшем и нижайшем гласе, а затем – «сочленение всех тех знамений» в одну гамму, и, наконец, «обучение», т. е. голосовое упражнение, объемлющее все звуки гаммы в одной, связной мелодически, прелюдии. Шестистепенный ряд нотных знамен в трех его отделах с добавкой верхнего фа (ца) заключает в себе 13 звуков и изображается так:Гласа среднегоГласа высшегоГласа нижайшегоут-ре-ми-фа-соль-ляут-ре-ми-фа-соль-ля-фаут-ре-ми-фа-соль-ля«Сочленение всех тех знамений» или полная гамма имеет следующий вид:Низкие ноты гаммы встречаются только в мелодиях с нисходящим порядком звуков, именно в средине песнопений на концах мелодических периодов, и в конце песнопений в строках заключительных168, но никогда не употребляются в начале песнопений и мелодических периодов, а равно и при восходящем движении мелодии. Высшие ноты гаммы (фа и даже ля), за понижением мелодий сравнительно с крюковыми рукописями и Синодальными изданиями, встречаются весьма редко и, так сказать, по исключению, а нот выше верхнего фа (ца) совсем нет в южнорусских изданиях. Гамма эта, как и гамма Синодальных изданий, состоит собственно из десяти звуков, расположенных в три соединенные тетрахорда: соль, ля, си, до, ре, ми, фа, соль, ля, си т. е. на два верхние звука до, ре убавлена сравнительно с гаммою безлинейных рукописей столпового пения, близкою к византийской не изменяемой звуковой лествице, но для нисходящих мелодий дополнена снизу еще четвертым, соединенным же тетрахордом. Для нотирования мелодий вся она распределена на три гектахорда, каждый с полутонным интервалом в средине. Каждая нота, начинающая тетрахорд, т. е. последующая за полутонным интервалом кверху, имеет двойное название: ут и фа, предыдущая ей нота снизу название ми и ля; прочие ноты гектахорда получают соответственные им названия.В византийской системе осмогласия существуют только две тональности, в которых излагаются мелодии, именно: Лидийская, соответствующая re-минор и Гиполидийская – la-минор, звуки которых не нисходят ниже звука ля, по общепринятой ныне гамме. Подобно сему нотируются и мелодии столпового пения в безлинейном их изложении, с присовокуплением лишь низшего добавочного звука соль (ут). В Синодальных изданиях мелодии столпового пения нотируются вообще в областях, пониженных сравнительно с безлинейными рукописями, но за исключением гласов 5-го и 6-го, и иногда мелодий ирмолога, вообще в тех же двух тональностях Лидийской или Гиполидийской. В юго- западных ирмологах мелодии иногда нотируются в тех же тональностях, в каких они нотированы и в Синодальных изданиях, по большей же части в пониженных областях звуков, вне византийских двух тональностей, притом не только в разных ирмологах и гласах, но часто и в одном и том же Ирмологе, в одном и том же гласе, в разных тональностях. Такое понижение мелодий чаще всего происходит на кварту (особенно в Ирмологе 1700 г.), но иногда (особенно в Ирмологе 1652 г.) на секунду; реже – на терцию и на квинту. Последние два рода понижения обнаруживаются в означенных ирмологах взаимною разностью нотирования одних и тех же песнопений на секунду вверх или вниз.Такая разность тональностей объясняется частью действительным соответствием некоторых из них византийской теории церковного осмогласия. Так, мелодии 6-го гласа, при их перемещении из Гиполидийской тональности в Лидийскую действительно должны быть понижены на квинту, как это сделано, напр., в Ирмологе 1652 г., а не на кварту, как они изложены в Синодальных изданиях, т. е. должны быть изложены на секунду ниже Синодальных изданий. Подобное должно сказать и о мелодиях 5-го гласа. Однако, такое перемещение мелодий по их высоте в юго-западных ирмологах не всегда восстановляет нормальные интервальные отношения, требуемые византийскою теорией осмогласия, простирается почти на все гласы, и часто ведет только к усложнению знаков, именно к употреблению бемолей в ключе. Поэтому более действительною причиною означенных транспозиций должно полагать практические удобства пения, именно, желание избежать высоких звуков в мелодиях и заменить их более удобопеваемыми для местных хоров низкими звуками. Причем, каждый перелагатель транспонировал мелодии произвольно по своему усмотрению. – Разность же тональностей в мелодиях одного и того же гласа в одном и том же Ирмологе объясняется выборкой песнопений из разных сборников.Транспозиции мелодий на кварту вниз для соблюдения надлежащих интервальных отношений вообще не требуют переменных знаков. Прочие же транспозиции в юго-западных ирмологах сопровождаются бемолями в ключе и среди песнопений. Диезы, в рассматриваемых нами ирмологах, вовсе не употребительны. Бемоль указывает на ноту, заменяющую фа или ут и, следовательно, на полутонный интервал в мелодии. Таким образом, в мелодиях, пониженных на секунду или повышенных на терцию, когда вместо фа или ут (средних в гамме) употребляется ми, ставится в ключе на ми. В мелодиях, идущих на средних же нотах, но пониженных на терцию, или повышенных на секунду, когда вместо фа или ут заступает ре, ставится на ре; в мелодиях же, пониженных на квинту, когда место ут заступает нота си, а также и в некоторых других случаях, ставится на си. Встречаются иногда и случайные бемоли на других нотах, напр., на верхнем соль. – Означенные переменные знаки по одному ставятся в ключ каждой строки, когда вся мелодия песнопения от ее начала до конца изменяет свою нормальную тональность. Знаки эти свойственны особенно мелодиям 2-го, 6-го и 8-го гласов.Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 500–504.По вопросу о церковном пении. – Тульская духовная консистория предписывает циркулярными указами чрез оо. благочинных, настоятелям церквей, и настоятелям и настоятельницам монастырей епархии немедленно озаботиться приведением в исполнение следующих предположений епархиального комитета церковного пения, утвержденных местным преосвященным: 1) все вообще исполнители церковного пения, при богослужении безусловно обязываются употреблять два роспева: киевский для стихир и греческий для тропарей на «Бог Господь» – в том их виде, как они изложены во 2-м отделении Учебного Обихода. 2) Из песнопений знаменного роспева на 8 гласов объявляется безусловно обязательным пение воскресных догматиков, прокимнов и праздничных задостойников, а также воскресных и праздничных ирмосов. 3) Употребление знаменного роспева для стихир и тропарей на «Бог Господь» в воскресной или праздничной службе по руководству 1-го отделения Учебного Обихода предоставляется желающим. 4) Употребление местного напева гласового предоставляется желающим только при пении ирмосов в простые дни.О совершении таинства брака. – Та же духовная консистория предписывает чрез благочинных церквей епархии подведомому им духовенству, чтобы при браках не было допускаемо чтение апостола, нарочито приглашаемыми голосистыми диаконами, но чтобы чтение апостола, согласно чинопоследованию брака (Большой Требник), производилось чтецами благоговейно и внятно, за чем должны наблюдать протоиереи и священники, совершавшие браки; женихам же и невестам, а также и вообще своим прихожанам, внушали бы сколь возможно чаще, с церковной кафедры и по домам, что брак есть святое таинство и весьма важный акт в человеческой жизни, и что для брачующихся пред браком и в священные минуты самого брака благопотребна самая теплая и усердная молитва, а потому они приступали бы к этому таинству по возможности раньше, как заповедует церковь: «ничтоже ядше, ниже пивше» (Кормч. кн. ч. 2, гл. 50; Инструкц. благоч. прав. § 19).О чтении духовенством местных епархиальных ведомостей и Церковных Ведомостей. – Вятская духовная консистория поставляет в непременную обязанность всем членам причтов епархии прочитывать каждый № местных епархиальных ведомостей и Церковных Ведомостей немедленно по получении с почты, в порядке старшинства членов, без всякой задержки, так, чтобы на первое прочтение каждого № употреблено было каждым членом причта не более одного дня. Для записи же времени получения с почты каждого №, а равно и передачи от одного члена причта к другому, каждый причт должен иметь особую тетрадь, которую и передавать друг другу вместе с ведомостями, и представлять благочинным при обозрении церквей, для рассмотрения.Нужно ли представлять для общеепархиального отчета ведомости о школах. – Та же духовная консистория циркулярным указом предписывает благочинным церквей епархии, чтобы они на будущее время не представляли для общеепархиального отчета ведомостей о школах вообще ни к епархиальному преосвященному, ни в консисторию, и тем не обременяли бы епархиальное начальство излишней перепиской.О занятиях духовенства оспопрививанием. – Архангельская духовная консистория предлагает священно-церковнослужителям сельских приходов, не пожелает ли кто из них изучить оспопрививание и принять на себя весьма полезный труд, предохранять приходское население от заболевания натуральною оспою, прививанием предохранительной оспы, и при этом присовокупляет, что, с усердием трудящиеся на пользу охранения народного здравия, как искоренением посредством благоразумных своих увещаний в среде поселян предрассудков против прививания предохранительной оспы, так в особенности личным занятием этим делом, по засвидетельствовании о том местной администрацией, не будут оставлены без поощрения соответствующею наградою. Все, ознакомившиеся с способом оспопрививания и занявшиеся этим делом, должны представлять полугодичные ведомости о числе детей, которым ими с успехом привита оспа, во Врачебное отделение губернского правления, и оттуда же получать оспенную материю и оспопрививательные иглы. Врачебное же отделение, консистория просит не отказать в случае пробы кого-либо из духовных лиц, получивших право на занятие оспопрививанием, в безмездном снабжении их оспопрививательными иглами и оспенною матерею, а равно сделать распоряжение, чтобы подведомственные Отделению врачи и медицинские фельдшера безвозмездно обучали желающих операции оспопрививания.Кто должен пользоваться произведениями церковных погостов и кладбищ. Подольская духовная консистория объявляет духовенству епархии, что 1) церковные погосты и кладбища с произведениями от них, как составляющие церковную собственность, по силе Высочайше утвержденных 24 марта 1873 года правил о разделе между членами причтов местных средств содержания духовенства, должны подлежать пользованию церковного причта; 2) что земля, находящаяся при церкви на погосте или кладбище, как выделенная из общего причтового надела земельного, должна находиться в пользовании наличного причта в виде произведений на этой земле: травы, фруктов, деревьев и кустарников, без права распахивать эту землю, унавоживать ее и пускать на нее скот; 3) если же на кладбищенской земле фруктовые или другие деревья посажены прихожанами или на попечительские деньги, то произведения земли должны поступать в церковь на нужды в число сумм попечительских; 4) кладбищенская же земля, находящаяся вдали от храмов, и наделенная из земель помещиков или крестьян, должна считаться принадлежащею церкви и по закрытии кладбищ, и произведения с нее должны поступать в пользу церкви.Об обязательной посадке деревьев вокруг церквей и причтовых домов. – Екатеринбургская духовная консистория, находя посадку деревьев вокруг церквей весьма полезною и в гигиеническом отношении, и в отношении предупреждения несчастных случаев от пожара, сделала посадку деревьев вокруг церквей и причтовых домов для всех и во всей епархии обязательною, с тем, чтобы она была произведена из лиственных деревьев нынешнею же весною. Обязанность наблюсти за исполнением настоящего постановления консистории возложена на благочинных церквей епархии.По вопросу о вознаграждении священников за приведение к присяге чинов лесной стражи, по приглашению заведующих лесничествами лиц. – Курская духовная консистория объявляет духовенству епархии, чтобы оно удовлетворяло требования заведующих лесничествами лиц о приводе к присяге при определении на службу полесовщиков, не требуя за труд никакой платы.О том, чтобы церковные старосты ознакомлялись с данной им Инструкцией при самом вступлении в должность. – Ставропольская духовная консистория предписывает по епархии: 1) чтобы лица, избранные в церковные старосты, по утверждении их епархиальным начальством в должности, были вводимы в эту должность в присутствии местного причта самими оо. благочинными лично или, в случае крайней невозможности этого, по их поручению, кем-либо из оо. иереев их благочиния; 2) избранным была бы прочитываема Инструкция церковным старостам, и один экземпляр ее подписываем вводимым в должность, с обозначением, что таковой Инструкцию читал (или слушал, если он неграмотный) и обязуется исполнять должность во всем, сообразно с этою Инструкцией, – а другой экземпляр был бы вручаем за подписью благочинного (или его доверенного) избранному; 3) затем, этот последний, был бы приводим, по надлежащему к присяге, на должность, и 4) о всем вышесказанном было бы благочинным рапортуемо епархиальному преосвященному, с приложением подписанного церковным старостою экземпляра Инструкции.О вторичном держании экзамена, ищущими диаконских и псаломщических мест, не выдержавшими первого экзамена. – Тамбовская духовная консистория дает знать духовенству епархии к сведению и исполнению, что, не выдержавшие в экзаменационной комиссии экзамена на получение диаконских или псаломщических мест, могут являться для переэкзаменовок не прежде, как по истечении полугода со времени первого экзамена, применительно к тем узаконениям, которые установлены относительно испытания лиц, ищущих звания студента семинарии (§ 1988 Сборн. Барсова).По вопросу о содержании духовенством домашней прислуги. – Екатеринославская духовная консистория циркулярно дает знать всему духовенству епархии, чтобы оно во избежание взысканий по закону не держало у себя домашней прислуги по просроченным документам.Еще о совершении таинства брака. – При решении дела по обвинению одного из причтов епархии в совершении брака при несовершеннолетии одного из брачующихся, Екатеринославское епархиальное начальство между прочим определило: «подтвердить духовенству епархии, чтобы оно без метрических выписей, кроме своих коренных прихожан, или же официальных документов, заменяющих таковые, не совершало браков».Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 34. С. 504–506.Воспрещение торговли искусственным маслом деревянным, склад и продажа настоящего масла при московском свечном заводе. – Как слышно, по ходатайству Св. Синода намерено правительство воспретить торговлю искусственным деревянным маслом. Масло это фабрикуется в Петербурге. Оно составляется из минеральных масел и трав. Поэтому цвет такого масла зеленоватый. В лампадах искусственное деревянное масло горит слабо, издает дурной запах и производит большую копоть. Цена этого масла, однако, равная с настоящим.– По распоряжению митрополита Московского, московский епархиальный свечной завод организовал дело выписки из-за границы для церквей Московской епархии настоящего деревянного масла, доброкачественность которого свидетельствуется правительством. Масло уже получено и продается по 10 р. за пуд, т. е. 25 к. за фунт.Русская православная школа в С.-Франциско. – В С.-Франциско заботами преосвященного Владимира учреждена в прошлом 1888 году школа для подготовления священников и членов клира из туземцев. Эта школа с 6 учеников увеличилась до 20. Учение открылось с 1 сентября. Ученики разделены на три класса по программе русских дух. училищ, за исключением древних языков. Учителями состоят местный епископ преосвященный Владимир, 2 священника, 4 диакона и 3 светских лица. Ученики набраны из Аляски и С.– Франциско и, кроме того, будут привезены по 2 воспитанника из Чикаго, Н.– Орлеана и с Алеутских островов. Ввиду безбожного направления правительственных школ и общественного мнения в С.-Франциско, школу предполагают сделать закрытым заведением. По словам «Рус. Палом.» проект устройства богословского училища на 40 чел. с семигодичным курсом находится в настоящее время на рассмотрении Св. Синода.Развитие миссионерского дела, и усиление мер и способов борьбы с расколом и сектантством. – Миссионерство в России не особенно успевает пока, частью по незначительности числа людей, отдающихся этому делу ради идеи, частью по малой обеспеченности миссионеров. В последнем отношении важный шаг сделан в донской епархии. Здесь объявлено следующее постановление местной консистории о правах и преимуществах лиц, желающих посвятить себя на служение миссионерскому делу среди донских калмыков, выработанное ею по сношению с советом православного миссионерского общества, и утвержденное высокопреосвященным Макарием архиепископом донским:Воспитанникам Донской духовной семинарии, изучившим калмыцкий язык, желающим посвятить себя на миссионерское служение в сане священника среди донских калмыков в продолжение 20 лет, назначается в первом пятилетии из средств миссионерского комитета ежегодное жалованье по 800 р.; на второе пятилетие с надбавкой по 10% ежегодно; на третье пятилетие с надбавкой по 20% ежегодно; на четвертое пятилетие по 30% (надбавки процентов во всех четырех пятилетиях производятся только на 800 р.) По прошествии 20-летнего срока миссионерского служения, оставившим службу назначается пенсия по 300 р. в год. Кроме сего, священникам-миссионерам, 20 лет прослужившим с пользою для дела распространения православия между донскими калмыками, епархиальным начальством предоставляются более обеспеченные в материальном отношении священнические места в епархии, буде они пожелают продолжать священническую службу в приходах, без права на пенсию за сию последнюю службу. Если же миссионер вынужден будет оставить свое служение до 20-летнего срока за слабостью здоровья или престарелостью, то таковым, а равно и семействам умерших миссионеров, назначаются или пенсии, или единовременные пособия, по усмотрению епархиального начальства, соответственно количеству времени служения в сем звании, степени их заслуг и пр.– Киевское епархиальное начальство, для противодействия развитию штундизма в Киевской епархии и с целью возвращения в лоно Церкви заблудших, на помощь духовенству недавно назначило 3 лица, с высшим академическим образованием в качестве светских миссионеров. По городу Киеву, с командировками в вакационное время по сельским штундистским пунктам, назначены: преподаватель Киевской семинарии В. М. Скворцов, по епархии – кандидаты богословия гг. Ольшевский и Козицкий. В обязанность светских миссионеров начальством вменено нести изъяснительные и полемические собеседования и увещания в молитвенных собраниях и в частных домах штундистов, а также собирание сведений и научное исследование этой недавней на Руси, но успевшей уже распасться на несколько толков ереси, по особой программе, выработанной и утвержденной заведующим миссионерскими делами епархии преосвящ. Иринеем, епископом уманским.– Преосвященный Владимир епископ Пермский, учреждает русскую школу для черемисских девочек-язычниц, чтобы путем школьного образования подействовать на женскую половину черемисского населения, которая более, чем мужчины упорна в язычестве. Учителем миссионером этой школы назначается кандидат Московской академии, иеромонах Иоанникий Варфоломеев.№ 35. Августа 27-гоЖертвы духовенства на устройство церковно-приходских школ и храмов Божиих // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 507–513.Участвуя в братствах, попечительствах и других благотворительных учреждениях, наше духовенство жертвует на те же нужды, которым служат помянутые учреждения и, так сказать, непосредственно. Из этих жертв скажем прежде всего о тех, которые идут на удовлетворение нужд народного образования в духе Православной Церкви – частнее, на наши церковно-приходские школы. Основание, поддержание и благоустройство этих школ всецело лежит на нашем духовенстве и много требует от него не только личных трудов и нравственных усилий, но нередко и материальных жертв. И наше духовенство, желающее дать возможно более прочную постановку церковно-приходской школе, нередко жертвует на школу и свои материальные средства. Местные епархиальные печатные органы и училищные советы постоянно свидетельствуют об усердии и доброхотном участии нашего духовенства в основании и поддержании школ. По мере надобности и возможности оно делится со школой чем может – и помещением, и деньгами, и классными, и учебными принадлежностями. Из отчетов, напр., Ставропольского в Калужского советов о церковно-приходских школах видно, что они помещались иногда и в домах причтов («Ставр. Еп. В.» № 11. «Церк. Вест.» № 6). В отч. Полтав. Еп. Совета сказано: «духовенство Полтавской епархии жертвует в пользу церковно-приходских школ немало и из имущественного скудного своего достояния; некоторые из приходских священников содержат школы в своих домах и на своем содержании... Совет обращает особенное внимание на деятельность протоиерея Крестовоздвиженского собора в г. Кобеляках, наблюдателя церк.-приход. школ, Сергия Боровского, открывшего школу, в которой теперь учатся 250 детей и трудятся по обучению детей, кроме Боровского, еще 2 законоучителя и 3 учителя; постоянных средств имеется только 200 р. с., недостающее восполняется личными средствами о. наблюдателя («Полт. Еп. В.» № 6). Достойны внимания еще следующие факты. Один из священников г. Конотопа (Черниг. г.) при местной церковно-прих. школе с января 1888 г. учредил занятие ремеслами: столярным, слесарным и переплетным, которые сам и преподает – для каковой цели купил на собственный счет необходимые инструменты. А вот и другой подобный факт. По резол. Тобольского преосвященного, 10 марта 1888 г. при образцовой школе Тобольской семинарии открыты ремесленные занятия – на жертвуемые ежегодно Знаменским монастырем 50 р. с., и на вносимый лично от себя, по званию попечителя школы, управляющим монастырем, священником К. Петуховым; для руководства занятиями приглашены за вознаграждение знающие столярное, сапожное, а также местные кустарные ремесла (вязание мереж, витье веревок, делание удочек и пр.) (см. «Саратов. Еп. В.» № 15)169. При Ярославской духовной семинарии устроено новое здание для образцовой церковно-приходской школы. На постройку этого здания было выслано из Св. Синода 2500 р. Но так как этих средств было недостаточно, то духовенство епархии во главе с своим архипастырем пришло на помощь этому важному делу и пожертвовало из епархиальных сумм с лишком 1000 руб. («Церк. Вст.» № 40). Заслуживают внимания также и следующие сообщения из отч. Совета Новгородского Епарх. Братства. Преосвященный Мисаил, еп. Дмитровский, почет. член Новгородского Епарх. Братства, по получении известия из села Чуровских (Череповского у.) – места своей родины – об открытии здесь церковно-приход. школы, писал к преосвященному председателю Братства: «не оставляю своего намерения устроить на родине своей, на церковной земле, дом на свои средства для помещения в нем церк.-прих. школы, детского приюта и библиотеки с особою квартирою для учителя». Братчик, священник русской придворной церкви в Лондоне, Василий Соловьев тому же председателю писал, что его «давно уже глубоко смущает и печалит, что во всем Карголомском приходе Белозерского уез. не имеется никакого, даже скромнейшего начального училища». Поэтому он заявляет его преосвященству свою решимость, а в случае ее одобрения и свое обязательство, с начала 1888 г. и впредь, пока Бог даст ему веку и сил, представлять в распоряжение Новгородского Епарх. Братства (помимо своего обычного членского взноса на общие задачи Братства) собственно и исключительно на нужды Карголомского церковно-приходского училища по 250 р. ежегодно с тем, чтобы до 150 р. из них могли быть употребляемы на текущие расходы по содержанию училища, начиная со времени его действительного открытия, остальная же сумма (не менее 100 р. в год) обращалась на образование неприкосновенного капитала училища. При этом о. Соловьев обращается к высокопочитаемому Братству св. Софии – Премудрости Божьей – будущему церк.-прих. училищу в Карголоме не отказать не только в благодеяниях своего руководства, надзора и управления, но и в своей материальной поддержке, будет ли то в дни какой-либо особенной великой нужды этого училища, или же с наступлением такого желательного подъема общих средств Братства, при котором средней уровень денежного обеспечения церк.-прих. школ его ведения станет выше данного материального положения Карголомского училища» («Новгор. Еп. Вед.» № 9–10). – Замечательно, что и монастыри принимают участие в деле обеспечения материальными средствами церк.-прих. школ. Преосвященный Ярославский, озабочиваясь изысканием способов к благоустроению церковно-приход. школ, двукратно обращался с воззваниями к настоятелям и братии монастырей епархии о посильном содействии материальными их средствами нуждам сих школ, и воззвания архипастыря приняты были обителями с достодолжным вниманием и сочувствием. Признавая принятую преосвященным Ярославским меру целесообразною и последствия оной утешительными, Св. Синод 27 июля 1888 г. (№ 12) определил; сообщить о сем епархиальным преосвященным на тот предмет, не признано ли будет возможным ежегодно применять ту же меру к изысканию средств на содержание церковно-приходских школ и во вверенных им епархиях («Церк. Вест.» № 39). В Орле преосв. Симеон и сам пожертвовал 100 р. с. на церк.-прих. школы, и по его распоряжению наместник вверенной его управлению Площанской пустыни представил в Епарх. Совет 150 р. с.; по его примеру также и других обителей настоятели представили по 100 р. с., а также протоирей Мизенского собора Иоанн Декапольский пожертвовал 50 р. с. («Орлов. Еп. Вед.» № 2)170.Известно усердие нашего народа к сооружению храмов Божиих. И в этом деле поучительные примеры показывает наше духовенство. Кому обыкновенно принадлежит почин в деле устройства и благоукрашения наших приходских храмов? – Большею частью нашим пастырям, которые обыкновенно и располагают, и поддерживают благочестивых жертвователей на наши храмы; пастырям же обыкновенно принадлежит и первая посильная жертва на этот св. предмет. Мы не будем здесь указывать примеров таких жертв, так как они слишком обычны и повсюдны, и на них постоянно наталкиваешься в местных Епарх. Ведомостях (напр., «Рязан. Еп. В.» № 1, «Мин. Еп. В.» и мн. др.). Здесь мы только упомянем о деятельности по сбору и даче добровольных пожертвований на сооружение таких храмов, которые имеют историческое значение, и на которые приходилось обращаться к пожертвованиям по подписке. Так, духовенство наше продолжало собирать пожертвования, и само жертвовать, на сооружение православного храма у подножия Балкан в южной Болгарии, и как сообщалось в прошлом году, оно успело уже собрать 165780 р. с., что составляет более 1/3 всех пожертвований на этот предмет (452523 р. 20 ½ к. с.) («Волын. Еп. В.» № 8). Продолжались также сборы на сооружение соборного храма во имя Воскресения Христова при росс. духов. миссии в Токио, в Японии171. Кроме того, по разным местам происходили сборы пожертвований в пользу местных кафедральных соборов и других замечательных храмов. Так, напр., в епархии Черниговской собирались пожертвования на благоукрашение Черниговского кафедрального собора («Черн. Еп. В.» № 4); в Ставропольской среди духовенства шла оживленная подписка на сооружение храма в г. Ставрополе в честь и память св. равноап. Владимира (см., напр., «Ставр. Еп. В.» №№ 6, 12, 15 и др.), причем духовенство отнеслось к этому делу весьма охотно, как в начале, при первой мысли о сооружении храма, так и потом, во время самой подписки172; в Полтавской епархии и др. местах благотворители приглашались к пожертвованиям на восстановление Переяславского собора; в Волынской епархии – на сооружение храма во Владимире-Волынском; в Таврич. епархии – на сооружение храма в Херсонесе и пр.Дмитриевский А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры173 (вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096) // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 514–526.Начавшиеся беспорядки в Лавре препод. Саввы Освященного, непосредственно почти после его смерти, так как преемник его Мелит, «по беспечности или по склонности к бездействию», оказался, по словам Кирилла Скифопольского, «неискусным пастырем», (стр. 264–265; pag. 359–360), а затем наступившие тяжелые времена для всей Палестины, при нашествии на нее персов во главе с Хозроем в 614 году, когда св. места были разрушены, многие монахи св. Лавры избиты и рассеяны по Палестине, весьма естественно способствовали тому, что эти правила Саввы Освященного оставались на практике неприменимы, с течением же времени забыты, а затем и совершенно затеряны. Об этих «правилах» Саввы Освященного вспомнили уже спустя долгое время потом, когда так называемый иерусалимский церковный Устав попал в Константинополь и там, в XII–XIII веке, под влиянием обычаев практики Студийского монастыря, подвергся переделкам. Редакторы его, с одной стороны, чтобы закрепить за ним силу авторитета, а с другой просто, чтобы изложить его довольно темную для них генеалогию церковного Устава, вспомнили и о правилах, которые были оставлены письменно препод. Саввою Освященным, и о которых упоминает его биограф. Эту свою архивную справку они довольно обще изложили в прибавлениях к Типикону в наставлении игумену о точном соблюдении правил Устава. Гораздо яснее и обстоятельнее на эту связь церковного иерусалимского Устава с завещанием препод. Саввы Освященного высказал литургист XV в. Симеон Солунский, мнение которого цитовалось потом как догматическое и легло в основу даже руководств о богослужебных книгах. «Божественный отец наш Савва изложил Устав, – говорит Симеон Солунский, – приняв его от св. Евфимия и Феоктиста, а они приняли от бывших прежде них и от исповедника Харитона. Когда же Устав (διατύπωσις) Саввы, как мы узнали, по разорении того края варварами, был уничтожен, тогда иже во святых отец наш Софроний, патриарх святого града, люботрудно изложил, а после него божественный отец наш Иоанн Дамаскин, опытный в богословии, обновил и предал письменно»174.Итак, Симеон Солунский не только ставит в связь настоящий церковный Устав с διατύπωσις’ом Саввы Освященного, но прямо думает, что завещание св. отца есть ни более, ни менее, как начертание церковного Устава, затерянное при нашествии варваров, и реставрированное патриархом Софронием. Мнение это долго держалось в литературе, и иной взгляд на данный вопрос казался странностью. Так, когда Удин в своих «Commentariiях» высказал весьма резонное замечание по поводу правил пр. Саввы Освященного, что у «Кирилла выставляются правила общежитий для устроения нравственности, и потому, это совсем не то что известный ныне Устав церковного последования св. Лавры иерусалимской св. и богоносного отца Саввы, соблюдавшийся и в других св. монастырях иерусалимских из 59 глав»175, то преосв. Филарет счел нужным сделать по этому поводу оговорку, которая ни в каком случае не может быть оправдана даже самым житием преп. Саввы, написанным Кириллом Скифопольским. «Кирилл, – возражает пр. Филарет, – ничем не дает знать, что под правилами разумеются нравственные правила, а не правила церковного служения. В самом жизнеописании Кирилла видим, что правила, которые назначал по временам св. Савва для Лавры, относились именно к церковному последованию. Совсем другое дело, – заключает свою тираду преосв. Филарет, – сохранился ли в известном ныне Уставе св. Саввы весь точный вид правил, преданных на бумаге св. Саввою для монастырей? Утверждать того нельзя»176. Из сделанного нами анализа биографии пр. Саввы именно и видно обратное, что завещание пр. Саввы, оставленное им письменно своему преемнику, ни в каком случае не могло «относиться к церковному последованию», но оно не было в строгом смысле и «правилами общежитий для устроения нравственности», как думает Удин. Гораздо правильнее на это завещание посмотрел Тоскани, поместив его в разряд так называемых ктиторских типиконов177, (τυπικὰ κτητορικὰ), а за ним и наши русские ученые профессора Голубинский178 и покойный И. Д. Мансветов179, и архимандрит (ныне епископ) Сергий180. Но, высказывая это ближе стоящее к истине мнение по данному вопросу, ученые не могут отрешиться окончательно от того положения старого времени, сильно поддержанного литургистом XV в. Симеоном Солунским, что так называемый ныне иерусалимский Типикон св. Саввы находится в связи с данным завещанием сего отца, или, лучше сказать, образовался и развился этот Устав на данной основе. «Без сомнения, иерусалимский Устав, – пишет в одном месте арх. Сергий, – был краток и вероятно походил на студийское и афанасиево начертание»181. В другом – он повторяет слова Симеона Солунского. «Иерусалимский Устав в первоначальном своем нам неизвестном виде, – говорит архимандрит Сергий, – обязан происхождением своим пр. Савве Освященному, основателю Лавры в 18 верстах от Иерусалима († 523). Св. Савва принял его, или основания его, от пр. Евфимия палестинского († 473) и Феоктиста друга Евфимиева († 467). К ним же он перешел от предков и исповедника Харитона, основавшего три обители в Палестине» († ок. 340)182. Эта запись до нас не дошла. Вероятно, она обнимала главные правила монашеского быта, рассуждает по данному вопросу кропотливый и серьезный исследователь церковного Устава покойный И. Д. Мансветов, и, может быть, была изложена в виде завещания, в котором настоятели имеют обыкновение передавать свою волю и наставления братиям. Таково завещание пр. Афанасия Афонского и Феодора Студита. Литургическая часть входила в нее лишь настолько, насколько относилась к монашескому быту и связывалась с порядком вседневной жизни. Это краткое изложение дисциплинарных порядков со временем стало пополняться замечаниями литургического содержания и принимать обычаи из других церковных местностей. Прежде всего, на него оказали влияние обычаи иерусалимской патриархии и обряды храма Воскресения. Сношения палестинских монастырей с Иерусалимом начались еще при первых основателях тамошнего монашества и поддерживались постоянно. Оттого палестинский Устав получил название иерусалимского и на первое время не отделялся от обычаев храма св. Воскресения»183.Ближе из всех названных мною ученых, стал к истине покойный И. Д. Мансветов, хотя и дошел он до настоящего вывода ощупью, своим только критически тонким чутьем, потому что у него не было под руками самого завещания препод. Саввы Освященного, которое считалось им бесследно потерянным для науки. Но если мы оставим без внимания его вторую половину суждений о настоящем завещании, как первооснове иерусалимского Типикона, то и после счастливого открытия нами самого завещания мы не можем высказать иного положения, как именно то, что это завещание обнимает лишь самые главные и общие правила монашеского быта, и, если стороною касается некоторых богослужебных порядков Лавры преп. Саввы Освященного, то лишь настолько, насколько они соприкасаются с строем монашеского быта ее, входят в самую повседневную жизнь обитателей Лавры. Иначе сказать, на основании знакомства с содержанием занимающего нас завещания пр. Саввы, мы должны указать, что оно ни в какой связи не стоит с так называемым церковным иерусалимским Уставом препод. Саввы, ныне действующим в богослужебной практике. Вот дословное содержание этого первого Устава монашеской жизни, начертанного в начале VI в. по Р. X. основателем келлиотской пустынной жизни в Палестине знаменитым пр. Саввою Освященным.«Образец, предание и закон честныя Лавры святаго Саввы. (Τύπος, καὶ παράδοσις, καὶ νόμος τῆς σεβασμίας λαύρας τοῦ ἁγίου Σάβα).Должно соблюдать установленные правила преподобным и блаженным отцем нашим Саввою.Ни в каком случае не принимать в Лавру ни безбородого, ни евнуха; женщинам же нельзя входить для молитвы не только в Лавру, но даже в метохи, и в особенности во вторую дверь великого метоха. Кто же из монахов Лавры будет замечен, что он входит в монастырский гинекон с целью поесть, попить и остается там, или под предлогом охраны, или для пострижения, или для исповеди (λογισμοὺς)184, или что он пишет к женщинам и от них получает письма и вообще имеет знакомство (γνῶσιν) с женщинами, или заводит кумовство (συντεκνίας), то таковой должен быть удален из братства, как виновник соблазна (σκάνδαλον) не только для христиан, но и для язычников.Не иметь права ни грузинам, ни сирийцам или франкам (sic!) совершать полную литургию в их церквах, но, собирающимся в них, позволительно петь часы, изобразительные (τὰ τυπικά), читать Апостол и Евангелие на их природном языке, и после сего собираться в великую церковь, и приобщаться со всею братией вместе божественных и пречистых, и животворящих Таин.На гробе святого (т. е. Саввы) пролитургию (προλειτουργίαν) совершать пресвитеру, на это определенному.Не иметь права вообще никому выходить из Лавры в субботу, в виду имеющего быть всенощного бдения, помимо нужды и дела монастырского, но после бдения, с согласия настоятеля или екклисиарха, пусть идет по нужде своей. Не бывшему же на предстоящем бдении, ничто не принимается в извинение, потому что достаточно ему целой предшествующей недели, чтобы управиться с своими надобностями, и это, если возможно, делать однажды в месяц.Уходящих в пустыню и в ней обитающих, если они делают это с согласия и благословения настоятеля, принимать по нуждам их, а если они удалились самовольно и из желания жить по своей воле (ἐξ ἰδιορυθμίας), то, по возвращении их, не принимать.Всякому, кто Промыслом Божиим и по суду патриарха был бы избран или в митрополита, или в епископа, или в игумена в другой монастырь, или возведен на какую бы то ни было степень великой церкви, не иметь права келлии, ему принадлежащие в Лавре и в их метохе, или совершенно продавать их или подарить, но право это принадлежит святой обители и братиям, достойным и нуждающимся получать их от игумена. Этот же порядок должно соблюдать и относительно умерших братий: без согласия и воли игумена никому (из братий) не иметь права оставлять своему ученику собственную келлию.Если бы произошел раздор между некоторыми из братий и от него усилилось бы зло настолько, что кто-нибудь осмелился бы бить других и налагать руки, то таковых, если они не примирятся, и, если это необходимо в интересах обители, изгонять, как нарушителей спокойствия и противников заповеди Христовой, ибо рабу Господню не подобает сваритися, как говорит божественный Апостол.Кто из братий будет замечен в пьянстве, или в сварах с кем-нибудь, или в оскорблениях кого-нибудь, или в составлении товарищества (ἑταιρίας) и партий (συστροφὰς), то он, или должен быть исправлен, или же удален из монастыря. Подобным образом и тот, кто при исполнении послушания монастырского был бы замечен в воровстве, должен быть удален с своего послушания с назначением ему для исправления и покаяния епитимии, и не должен выходить из своей келлии за исключением определенных часов богослужебных (τῶν συνάξεων) собраний и молитв.Относительно намеревающихся безмолвствовать и не являться в церковь, и снова относительно принимаемых для совершенного заключения, мы желаем, чтобы они сходились с остальными братиями лишь на всенощных бдениях, но в городах, деревнях, у памятников святых мужей, и в остальных замечательных местах, чтобы они совершенно были в уединении, ибо безмолвие на деле может принести пользу гораздо лучше, чем на словах.Приходящих извне гостей, (особенно) если некоторые из них желают положить начало в Лавре, будем принимать и всячески успокаивать их в течение семи дней, если же гости из живущих в городе (т. е. Иерусалиме), или из окрестных жителей, и явились на поклонение, то довольно им и трех дней, очищение (монастырских зданий необходимо), в виду множества ежедневно приходящих бедняков.Так как демоны обыкновенно причиняют вред при избраниях игуменов, возбуждают раздоры и ссоры между двумя народностями, т. е. между греками (ῥωμαῖοι) и сирийцами, рождающие от сего соблазн, то мы определяем: никого отныне из сирийцев не возводить на степень игумена, но завещаваем и соглашаемся в экономы и дохиарные (т. е. заведующие имуществом монастыря), и на другие послушания, предпочитать сирийцев, как людей способных для сего и деятельных от природы их».Духовное завещание открыто нам при следующих случайных, но интересных для исторической достоверности его обстоятельствах. Первый список этого завещания найден мною в пергаменной XII–XIII в.185 рукописи синайской библиотеки № 1096 , которая своим заглавием не выделялась из многочисленного ряда ей подобных рукописей. Заглавие это читается так: Τυπικὸν τῆς ἐκκλησιαστικῆς ἀκολουθίας τῆς ἐν Ἱερουσαλύμοις εὐαγοῦς λαύρας τοῦ ὁσίου θεοφόρου πατρὸς ἡμῶν Σάβα, т. е. Типикон церковного последования святыя лавры в Иерусалиме преподобного, богоносного отца нашего Саввы. Если к этому заглавию мы прибавим слова: «это последование бывает и в остальных церквах святых монастырей иерусалимских» (Αὓτη ἀκολουθία γίνεται καὶ ἐν ταῖς λοιπαῖς ἐκκλησίαις τῶν ἐν Ἰερουσαλύμοις ἁγίων μονῶν), которые могли быть опущены писцом совершенно случайно, то получается то стереотипное заглавие подобного рода памятников, с которым мы встречаемся на каждом шагу. Типиконы с подобным заглавием встречаются во всех библиотеках Европы, Азии, и Африки целыми десятками, и своим однообразным заглавием возбуждают чувство даже недовольства у исследователя их186. Но при ближайшем знакомстве с содержанием этой рукописи оказалось, что пропуск данных по-видимому ничтожных слов сделан не случайно, а имеет свое глубоко-знаменательное значение. Анализ рукописи обнаружил, что передо мною был, как гласило и заглавие, Типикон, обнимающий специально церковно-богослужебные порядки знаменитой Лавры Саввы Освященного, которые ни в каком случае не могли иметь места в других монастырях и церквах Палестины или иных стран, будучи применены к храмам и священным местам (напр. могила св. Саввы, богосозданная церковь, пещерная церковь и т. п.), находящимся в этой Лавре, и к событиям, имевшим значение лишь в истории этой обители. Короче говоря, пред нами был чистый Типикон Лавры Саввы Освященного, древнейшего его состава, Типикон, не подвергшийся еще влиянию практики студийского монастыря, еще не переработанный в Константинополе, каким его мы знаем теперь. Уже этого одного обстоятельства, самого факта нахождения древнейшего Типикона знаменитой Лавры, о котором доселе лишь мечтали все исследователи истории церковного Устава (Сергий епископ, проф. Мансветов и др.) было достаточно, чтобы приковать к себе самое глубокое внимание и возбудить в нас самый живой интерес, а к этому еще прибавляется другой, не менее интересный в истории нашего Типикона, факт нахождения духовного завещания пр. Саввы, которое исследователями считалось бесследно утерянным. Это духовное завещание находится в данной рукописи на листах 145 и 146, т. е. занимает всего-навсего два листа рукописей в 16 долю, и стоит после Синаксаря между статьями общего содержания, как, напр.; ἀκολουθία τοῦ νιπτῆρος и ἐπιστολὴ ἀδελφοῦ πρὸς γέροντα с ответами на него. Настоящее положение завещания в рукописи несомненно связанной по своему происхождению с Лаврою преподобного Саввы, говорит само за себя и избавляет нас от обязанности доказывать подлинность его. Из данного факта сами собою вытекают для нас весьма важные положения: 1) что настоящее завещание преподобного Саввы Освященного имеет свое непосредственное происхождение из Лавры сего отца, 2) что оно ничего не имеет общего с церковным Типиконом этой обители, и 3) что отцы сей Лавры, помещая это завещание между статьями общего характера, смотрят на него, как на статью, полезную не для церковного употребления, а для их наставления, нравственного научения, для устройства их монастырского быта. Но если факт нахождения данного завещания в рукописи принадлежащей Лавре оставим на время в стороне, то его историческая подлинность и тогда выше всякого сомнения. Если мы содержание настоящего завещания сопоставим с теми фактами, которые нам уже известны из биографии пр. Саввы Освященного, то оно будет вполне соответствовать тем порядкам жизни Лавры сего отца, которые описывает достоверный биограф св. отца Кирилл Скифопольский. Мало этого. Мы не прочь думать даже, что жизнеописатель св. Саввы был знаком с этим завещанием св. отца. На эту мысль наводят нас следующие обстоятельства: 1) что Кирилл неоднократно, говоря об уставах св. Саввы, вводимых им в разных киновиях, называет их словом νόμος, а когда говорит о письменном завещании св. отца и оставленном им Meлиту, то употребляет слово παράδοσις, т. е. употребляет два таких термина, которые мы находим теперь в надписании открытого нами завещания св. Саввы, а 2) что в биографии замечается по местам тожество с настоящим завещанием не только по мыслям, но даже, хотя и редко, по изложению. Достоверному биографу св. отца, знакомому с письмами его, которые он приводит в своем труде или в извлечениях, или в целом виде, весьма естественно было знать и видеть самое духовное завещание св. отца, которым бесспорно руководились еще в Лавре в бытность там Кирилла Скифопольского, т. е. спустя 38 лет после смерти пр. Саввы.В таком ли виде дошло до нас духовное завещание пр. Саввы, в каком он вручил его своему преемнику, или оно потерпело изменение и добавление в позднейшее время? Ответить на этот вопрос категорически пока трудно. Достаточно поверхностного знакомства с содержанием занимающего нас завещания, чтобы мы могли сказать, что в нем теперь есть несколько позднейших вставок, которые в устах св. Саввы были неуместны. Так, напр., св. Савва не мог называть себя самого святым и даже блаженным, не мог и давать наставления о том, что на гробе святого (т. е. своем собственном) нужно совершать пролитургию, установленному на это священнику, и также, наконец, не мог говорить о франках (φράγγοι), которые явились в Палестине в XI столетии и стали резко противопоставляться грекам (ῥωμαῖοι) уже после разделения Церквей. Вот почему мы считаем за прибавку в оглавлении сего завещания слов: τοῦ ἁγίου Σάββα, в начале завещания слов: Δεῖ γινώσκειν τὰ περὶ τοῦ ὁσίου καὶ μακαρίου πατρὸς ἡμῶν Σάβα θεσπισθέντα, в средине завещания наставление: ἐν δὲ τῇ θήκῃ τοῦ ἁγίου προλειτουργίαν ποιεῖν τὸν εἰς τοῦτο τεταγμένον πρεσβύτερον. Подобные прибавки весьма уместны у позднейших переписчиков настоящего завещания, и мы встречаем их в Ὑποτύπωσις’е св. Феодора Студита и Διατύπωσις’е преп. Афанасия Афонского, и в массе слов и поучений, принадлежащих писателям первых веков Церкви христианской. Исследователи древнейшей письменности знакомы с ними хорошо. Но, указывая на эти вставки, мы все же не можем пока утверждать, что настоящее завещание после исключения этих вставок близко к своему оригиналу в данном составе, и что в других списках его мы не встретим новых дополнений. Это вопрос будущего. Нельзя при этом не отметить лишь того обстоятельства, что в настоящем списке в конце его оставлено пустое место, которое в другой рукописи XV в. той же библиотеки № 531, содержащей в себе список с данной рукописи с пропуском слова φράγγους и с тремя незначительными вариантами, увеличено на несколько листов. Очевидно переписчик думал отыскать продолжение сего завещания и приписать его на оставленных чистых листах.Но в своем настоящем, если угодно неоконченном виде, духовное завещание пр. Саввы Освященного важно по своему содержанию и ценно по тем научным результатам или выводам, какие влечет за собою открытие его. С обнародованием настоящего завещания наша патрологическая литература обогащается весьма ценным и древнейшим памятником письменности начала VI века, из которого нечасто в наши дни делаются открытия. Происхождение памятника связывается с личностью знаменитого пр. Саввы Освященного, который был деятельным и первым устроителем киновиальной жизни в Палестине. Поэтому наша историческая наука с изданием этого завещания приобретает прочный краеугольный камень для истории православного монашества на востоке. Духовное завещание св. Саввы есть первый Устав монашеской жизни, прототип всех тех уставов, которые с IX в. являлись весьма часто и получили название ктиторских уставов в Византийской империи. Литургист при помощи настоящего памятника легко распутывает один из самых сложных, но вместе с тем интересных и важных вопросов в истории Церковного Устава. Открытием и изданием этого завещания мы начинаем истинную историю нашего Церковного Устава и освобождаемся от легендарных сказаний о начале и происхождении его.А. ДмитриевскийК вопросу о молитве Православной Церкви за усопших инославных христиан // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 526–532.Три года тому назад на страницах изданий Общества любителей духовного просвещения поднят был вопрос о молитве за усопших инославных христиан, и решен был в том смысле, что церковная служба (отпевание, заупокойная литургия и панихида) о таких усопших совершаема быть не может, так как служба эта состоит из молений не о помиловании только поминаемых, а и о водворении их в лике святых, заключает в себе, в священнических возгласах и отпусте, верующую надежду на исполнение этих молений, и потому своим содержанием вся относится только к православным усопшим, как и значится в тексте этих служб. Что же касается частной молитвы верующих об инославных усопших, то едва ли справедливо, говорилось там, отвергать законность такой молитвы. В ответ на эту статью (Чтение в Обществе любителей духовного просвещения 1885 г. кн. VII), в одном из номеров «Церковных Ведомостей» того же года напечатаны были замечания о. прот. Иванцова-Платонова, смысл которых в сущности сводился к тому же, что и в первой статье: именно, что служба церковная за усопших и инославных возможна, но только тогда, если из нее исключено будет все «не применимое в данном случае», или другими словами, служба эта об инославных усопших в настоящем ее виде совершаема быть не может. В подтверждение этого вывода в прошедшем году на страницах «Чтений» опять помещена была статья того же автора, которому принадлежала и первая статья: в статье этой приведено было мнение об этом вопросе митрополита Филарета, основанное на строгом применении правил святых апостолов (пр. 10), антиохийского (пр. 2) и лаодикийского (пр. 6), соборов, и вполне подтверждающее, вышеприведенную мысль автора статьи. В заключение этого мнения митрополит Филарет писал между прочим, что в отношении к римско-католикам может быть, впрочем, допущено одно снисхождение. «Например, если при недостатке римско-католического священника должно совершаться погребение римско-католика, который оставил жену и детей православных, желающих молиться о нем по чину своей Церкви, если при этом известно, что он чтил Православную Церковь, имел благоговение к ее святыне, показывал расположение присоединиться к ней, но предварен нечаянною смертью; в сем особенном и исключительном случае епископ, которому было бы представлено сие дело, вероятно, склонился бы придержаться в некоторой степени (вышеприведенного) примера Василия Великого (Василий Великий принял приношение от арианина и допустил его присутствовать при литургии). Но такие исключительные поступки, в которых по вере и совести действующих отчасти смягчается сила общих законов, не могут составить правил и войти в общий закон». В статье далее приведено, основанное на этом мнении постановление Св. Синода от 10–15 марта 1847 г., совершенно однородное с доселе действовавшим законоположением.После этих статей, замечаний, мнений и постановлений, занимающий нас вопрос, казалось бы, мог быть считаем хотя отчасти разъясненным именно в указанном направлении, по крайней мере для тех, которым известно должно быть вышеприведенное мнение митрополита Филарета и постановление Св. Синода. Но вот, в «Церковном Вестнике» за прошедший год (№ 49), в отделе, посвященном решению разных недоуменных случаев пастырской практики, поставлен вопрос одного из подписчиков журнала: «не напрасно ли священники решаются совершать за иноверных христиан общественные молитвы, если даже просят родные и знакомые (усопших), и не послужат ли таковые действия пастырей к нареканию на Православную Церковь со стороны раскольников, и к большему еще содержанию их в сетях раскола»; в ответ на этот вопрос редакция отвечает, что в видах пастырского любвеобильного участия к оставшимся в живых православным родственникам умерших иноверцев, желающим облегчить свою душевную скорбь церковною молитвою об усопшем, православные священники могут допускать иногда совершение панихид по умершим и по иноверным христианам».Итак, что же? С одной стороны отпевать нельзя ничего, при сопровождении тела усопшего инославного христианина, кроме песни «Святый Боже», петь нельзя, нельзя и вечной памяти сказать: так выходит по канонам церковным и по мнению такого великого авторитета в церковной канонике, как митрополит Филарет, который, в виде самого редкого исключения, допускает возможность совершать нечто из церковной службы об усопшем римско-католике по просьбе православных родных покойного, и притом не иначе, как с особого на то разрешения епархиального епископа, и говорит, что «такие исключительные случаи не могут составить правил и войти в общий закон». С другой стороны, редакция такой почтенной газеты как «Церковный Вестник», в успокоение одного из своих подписчиков, смущенного тем, что некоторые священники служат панихиды о таких усопших, говорит, что священники могут делать это иногда, для облегчения скорби родных таких усопших. Правда, редакция, как бы в ограждение своего разрешительного ответа, говорит, что панихиды не должны быть понимаемы в смысле отрицания существующих относительно данного предмета запретительных постановлений, но в таком случае отчего же она не указала на необходимость испрашивания нарочитого архиерейского разрешения на совершение такой службы, тогда ясно было бы, что она смотрит на такие службы, как на исключение, а теперь...Впрочем, не в том суть ответа редакции, а в том между прочим, что такими службами должны облегчаться скорби о почивших, оставшихся в живых православных родственников их. Этот-то последний пункт и обратил на себя наше внимание: приведенный редакцией «Церковного Вестника», и отмеченный нами довод к тому, чтобы служить иногда панихиды об усопших инославных христианах, действительно один из самых, если можно так выразиться, употребительных и сильных по своему значению. На него именно и ссылаются большею частью те, которые просят духовных отцов совершать панихиды об усопших инославных родственниках своих; они этими панихидами, как церковной молитвой, желают облегчить скорбь свою; точно также и архипастыри наши, допуская иногда совершение таких панихид, а пастыри, совершая их, руководятся без сомнения ничем иным, как пастырским любвеобильным участием к оставшимся в живых православным родственникам умерших, и исполнением желания этих родственников хотят лишь облегчить скорбь последних. И насколько естественно и даже похвально желание родственников усопшего, чтобы в облегчении их скорби приняли участие не одни только люди – братия, а и мать – Церковь, настолько, не только позволительно, а и обязательно для пастырей Церкви удовлетворить этому желанию не только лично от себя, а и от лица Церкви, законными служителями которой они состоят. Но следует ли из этого, что последние должны удовлетворять желание своих духовных чад тем именно способом, какой указывают они – эти духовные чада их и родственники усопшего, сами часто не знающие, как говорит подписчик «Церковного Вестника», канонов и уставов церковных? Нам думается, что не следует, потому что способ этот канонами церковными не дозволен, ибо он касается тех лиц, которые, так сказать, ведению православных пастырей не подлежат. Приведенный в исполнение способ этот, должен служить выражением превышения власти пастырской. Православный пастырь может и должен творить моления и молитвы о тех, кого пасти поставлен он. Такими в данном случае являются родственники усопшего инославного; они действительно нуждаются в молитве, ибо скорбят, плачут и болезнуют. Об них следовательно – о том, чтобы Бог утешил их скорбь, успокоил и наставил ими же весть судьбами, и должно быть в данном случае церковное моление. И в самом деле, почему бы не так? Даже в самых панихидах и других заупокойных службах есть особое прошение «о плачущих и болезнующих, чающих Христова утешения». В круге богослужений Православной Церкви есть особые службы на различные потребы – о недужных, о путешествующих, о заключенных в темницах и т. п. Почему не может быть особого молебного пения о скорбящих, и помощи Божией требующих? Мы не знаем, что будет с усопшими вне единения с Православной Церковью; спасет ли Бог их, и какими судьбами спасет, это нам не открыто; следовательно, мы не смеем проникать туда, куда нам не позволено. Но мы можем, мы даже должны, мы имеем, так сказать, право просить у Бога, чтобы Он Сам утешил и наставил братий и чад наших скорбящих о таких усопших.Такова моя мысль по поводу указанного выше мнения «Церковного Вестника». Не найдется ли в ней хоть малого указания – намека на то, как может и должен быть решен поставленный вопрос, доселе остающийся как будто открытым, и потому волнующий очень многих? В этих видах я и решил написать вам это письмо. Не вызовет ли, намеченная мною в нем мысль, обсуждения ее со стороны людей знающих и авторитетных! Я достоверно знаю, что она не чужда некоторым из духовных лиц, с которыми мне приводилось говорить о данном вопросе. Вот почему я и высказываю эту мысль лишь в общих чертах.(Моск. Церк. Вед.).Начальственные распоряжения в епархиях по вопросам пастырской практики // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 532–536.О наблюдении за исполнением церковных епитимий. – На одном из рапортов благочинных с ведомостью о лицах, преданных по судебным приговорам церковной епитимии, Тобольский преосвященный положил следующую резолюцию: «донося о не исполняющих, или не желающих исполнять епитимии, благочинные обязываются прописывать, какие меры местные священники употребляли к побуждению нерадивых исполнять, наложенные на них епитимии».Об обнародовании имен лиц, обратившихся из раскола в православие. – Тот же преосвященный положил следующую резолюцию на одном из рапортов благочинных, при котором представлены были ведомости о присоединившихся из раскола в православие: «Об обратившихся в течение года из раскола в православие, печатать в епархиальных ведомостях ежегодно. Священникам приходов, где есть раскольники, вменяется в обязанность доводить о сем до сведения своих прихожан».О наблюдении за кружками для пожертвований. – Тот же преосвященный предписывает причтам и церковным старостам церквей епархии, при которых находятся часовни или молитвенные дома с кружками, ежемесячно свидетельствовать последние непосредственно или чрез доверенных лиц, и, если окажутся деньги, хранить их в церковном ящике.О записи в метрические книги лиц инославных, погребенных на православном кладбище. – Тобольская духовная консистория, принимая во внимание, что метрические книги необходимы, как для определения действительности фактов рождения, бракосочетания и смерти известных лиц, так и для статистических данных, разъясняет, что в метрики следует вписывать и таких умерших, которые принадлежали к инославному вероисповеданию, но погребены на православном кладбище, напр., католиков и лютеран.О прошениях о разрешении браков лицам несовершеннолетним, и состоящим в родстве или свойстве. – Преосв. Иероним, епископ Чигиринский, просил высокопреосв. митрополита Киевского Платона опубликовать следующее распоряжение; «для устранения недоразумений и замедления в удовлетворении прошений о вступлении в брак до узаконенного совершеннолетия жениха или невесты и в близком родстве между ними, приходские священники обязательно должны прилагать к прошениям первого рода метрические выписи о рождении и крещении жениха или невесты, с приложением гербовой марки 80-копеечного достоинства, а на прошениях второго рода делать ясное, точное и наглядное указание степеней родства, существующего между женихом и невестою. В дополнение к этому высокопреосв. Платон предписал приходским священникам, чтобы они 1) объявили своим прихожанам, что те из них, которые желают вступить в брак за полгода до узаконенного совершеннолетия (жених до 18, невеста до 16 лет), а также и те, которые желают бракосочетаться по уважительным причинам с своими родственниками (в пятой и шестой степенях родства), на что требуется по закону разрешение местных епархиальных архиереев, предварительно предъявляли свои прошения, по случаю таких бракосочетаний, своим приходским священникам ,с требующимися по закону гербовыми марками (в 80 коп. каждая); 2) священники, по получении таких прошений, тщательно рассматривали бы оные и верно свидетельствовали в конце их о том, справедливо ли показаны в конце их лета жениха и невесты, степени родства их между собою, если таковое находится, и те причины, по которым одни из них желают вступить в брак до совершеннолетия, а другие с родственниками; и 3) если по рассмотрении прошений окажутся в них какие-нибудь неверности, то надлежаще объясняли оные и затем препровождали прошения к епархиальному начальству.Права настоятеля церкви. – Костромская духовная консистория разъяснила духовенству епархии, что указом Св. Синода, от 4 марта 1885 г. за № 3, отменено только разделение священников на настоятелей и помощников, но не уничтожено самое звание настоятелей или старших священников, так что права и обязанности, с этим званием соединенные, особенно при двухклирных и многоклирных церквах, сохраняются за настоятелем по прежнему; поэтому первенство в священнослужении, главное заведывание церковным имуществом, ближайшее наблюдение за поведением и исправностью по службе причта, за правильным ведением церковных книг и своевременным доставлением по церкви разного рода сведений, срочных ведомостей и отчетности должно лежать на настоятелях, или старших священниках, которые в своих действиях должны руководиться прежней инструкцией настоятелям двухклирных и многоклирных церквей. – В таком же точно смысле вышеозначенный указ Св. Синода был разъяснен гораздо раньше и Литовским епархиальным начальством.К вопросу о церковном пении и чтении. – Преосвященный Якутский, в виду того, что выговоры и замечания неисправным в пении и чтении, и данное по этому поводу циркулярное предписание, как полумеры не привели к желанному результату, назначил протодиакона кафедрального собора, за особое вознаграждение, учителем чтения и пения для диаконов и дьячков, определяемых на должность к городским и сельским церквам, с тем, чтобы обучать их пению и чтению несколько дней, по мере надобности, не менее 3–7, и экзаменатор в отзывах об испытуемых, в церковном уставе должен делать отметки относительно чтения и пения, а диаконов и дьячков городских церквей не искусных, упражнять в чтении и пении пред праздниками, особенно торжественными, и пред богослужением архиерейским. Причты городских и сельских церквей обязуются по возможности составлять хор из учеников приходских, миссионерских и домашних школ и вольноприходящих певцов. При этом опубликованы и следующие правила церковного пения и чтения: 1) для правильного церковного пения необходимо изучить нотную азбуку, положенную в нотном обиходе. 2) По изучении нотной азбуки диаконы будут приучаться к правильному произношению ектении. На каждое прошение ектении псаломщики должны петь в тон диакона. Если диакон почнет ектению с высокого тона, причетник должен петь противоположно, в тон низкий; вследствие этого, диакон должен начать второе прошение ектении в тон поющего причетника. 3) для усвоения хорошего тона и произношения, учитель пения заставляет диаконов произносить ектении с разных тонов, а самые ектении возглашать отчетливо, чтобы каждое слово прошения слышно было предстоящим. 4) В церковном пении не дозволяются произвольные напевы, особенно в ирмосах, как это допущено во многих приходах, и строго соблюдается пение на гласы, которое многими искажается. 5) Партесное пение дозволяется в торжественные дни хором, по образцам, одобренным Св. Синодом, и воспрещается одному певцу в церкви. Учителю пения предлагается в руководство книга, изданная в 1883 году, в которой хорошо изложено простое и придворное пение на всенощном богослужении и литургии. 6) Церковное чтение должно быть внятно и неспешно, с соблюдением ударений. При чтении Евангелия и Апостола произношение должно быть громкое, протяжное, с надлежащими остановками на знаках препинания.Когда можно венчать, супруги которых находятся в безвестной отлучке или лишены всех прав состояния. – Оренбургская духовная консистория разъясняет духовенству епархии, что до формального расторжения брака епархиальным начальством и до утверждения этого в известных случаях Св. Синодом, церковные причты не вправе венчать лиц, супруги которых находятся в безвестной отлучке или лишены всех прав состояния.О приходо-расходных книгах. – Курская духовная консистория строго подтверждает благочинным епархии, чтобы те из них, которые не имеют скрепленных консисторией книг для записывания прихода и расхода церковных сумм подведомственных им благочиннических округов, поспешили представлением означенных книг в консисторию для скрепы их, и чтобы и на будущее время имели для упомянутой надобности книги, скрепленные консисторией.О перемещении священно-церковнослужителей с одного прихода на другой. – Екатеринбургская духовная консистория объявляет священно-церковнослужителям епархии, чтобы они только по особо уважительным причинам обращались с своими просьбами к епархиальному начальству о переводе с одного места на другое – и то не ранее, как после трехлетнего служения на занимаемом месте.Церковные известия и заметки // Руководство для сельских пастырей. 1889. Т. 2. № 35. С. 536–536.Как дорого для родителей религиозное воспитание детей. – В Милане, городе, который во всей Италии известен свободомыслящим направлением своих жителей, городской совет задумал совершено изгнать закон Божий из начальных школ. Однако, прежде чем ввести эту дикую меру, совет решил спросить всех родителей учеников, желают ли они, чтобы их дети получали религиозное образование, или нет. Ответы родителей поразили городских заправил. Из 27515 родителей 25380 заявили, что они требуют для своих детей религиозного воспитания. Совету пришлось вместо изгнания закона Божия, усилить его преподавание. (Р. Пал.).Благотворительная и просветительная деятельность русских монастырей. Из отчета г. Обер-Прокурора Св. Синода за 1888 г. видно, что при 685 монастырях, существующих в России, находится 170 различных училищ с 4000 учащихся девочек и мальчиков, 88 больниц, в которых в продолжении года пользовались 1481 человек, и 57 богаделен, призревающих до 1144 старых, увечных и убогих.* * *Примечания1Эти повествования Евсевия и служили главным источником для настоящего очерка. Более существенными дополнениями к ним были для нас свидетельства и отзывы об Оригене его слушателя св. Григория Чудотворца, епископа Неокесарийского (похвальное слово его Оригену), св. Епифания Кипрского (в его сочинении о ересях гл. 84) и блаж. Иеронима (в его соч. De viris illustribus cap. 54, и его письмах 33-м к Павле, и 84 к Наммахию и Оксану (в изд. Миня) и др. Свод этих и других известий об Оригене, к которым присоединяются сведения, почерпнутые из его сочинений, представлен в специальном труде Гусция, помещенном и в Патрологии Миня (т. XVII), где самые сочинения Оригена занимают томы XIII–XVII. Русские ученые сочинения об Оригене: преосв. Филарета (в его «Историч. учении об отцах Церкви»), В. Ф. Певницкого (в «Трудах Киевск. Д. Академии» 1878 г. февраль и ноябрь, и 1880 г. март и апрель), г. П. С. статья: «Ориген и его заслуги, как апологета христианской религии (Прав. Обозр. 1888 г. ноябрь) и др.2Кн. VI, гл. 2.3Евсевий, там же, кн. VI, гл. 6 и 14; другие указания на учение Оригена в училище Климента – у преосв. Филарета, там же, § 89 пр. 2.4О поводах к этому гонению сказано было в жизнеописании Климента.5Хотя Евсевий прямо не упоминает о некотором смягчении гонения после первого взрыва его, открывшегося в 202 г. при префекте Лете, но он довольно ясно отделяет этот первый взрыв от нового, открывшегося при преемнике Лета Акиле, который, в первое время по вступлении в свою должность, мог сдерживаться, в ожидании и особенного повода к гонению. В момент между первым и вторым взрывом гонения именно и последовало открытие пред тем опустелого училища, которое уже не закрывалось, благодаря мужеству учителя и слушателей его.6Тот дом, где жил Ориген и где собиралось к нему множество оглашаемых, конечно, был домом самого Александрийского училища, в котором имелась келья и для учителя. То, что Ориген не мог быть взят из этого дома даже и тогда, когда его окружали воинами, может объясняться еще мужественным усердием слушателей, старавшихся уводить н укрывать учителя. Затем, надо полагать, что во время переходов и укрывательств Оригена из дома в дом, преподавание его временами неизбежно прерывалось, но лишь на короткое время, на дни или недели, а затем опять возобновлялось под охраною слушателей, как видно будет далее.7Серапис – известное божество Египетских язычников.8Haeres. 64, 2. 5.9См. № 17-й.10См. № 18-й.11Догматическое богословие Православной Кафолической Восточной Церкви, составленное Докт. бог. Антонием. § 17. Значение разума в науке христианского богословия, стр. 13.12Эту мысль проводили преимущественно, как мы выше видели, отцы александрийской школы.13Догматическое богословие архиеп. Антония, стр. 14.14Все чаще и чаще сбывается библейская притча о том, как деревья выбирали себе царя. Выбрали маслину, маслина отказалась, выбрали смоковницу и виноград, и они не пошли, а терние пошло владеть деревьями и всем им обещало тень (Суд.9:8–15).15См. № 19-й.16Cours de philos. positive, vol. l, deuxieme lecon.17«Труды Киевской дух. академии». 1887. № 12, стр. 571. Чтения о проповеди Брукса.18См. № 20-й.19См. № 19-й.20О Марцелле, как жене Амвросия, упоминает Ориген в послании к Иулию Африкану; а Татиану он неоднократно называет сестрою Амвросия в своем сочинении о Молитве, которое писано было для них и по их вызову. Есть мнение, что Марцелла и Татиана – одно лицо, носившее два имени, и что Ориген называет ее сестрою Амвросия в духовном смысле. Но из сочинения Увещание к мученичеству, которое писано было Оригеном также для Амвросия во время гонения (о чем будет речь после), видно, что Амвросий имел жену, детей, братьев и сестер, которые, по-видимому, и были на его попечении. В числе этих сестер и могла быть Татиана, по всей вероятности, вдова, жившая при брате, и особенно дружная с ним по единству благочестивого настроения и общей им ревности к христианскому просвещению. Есть и другие мнения по вопросу об этой благочестивой Татиане, кажущиеся менее основательными. Подробнее об этом в книге: О Молитве, творении Оригена, учителя Церкви, с первоначального текста, перевод с примечаниями И. Корщинского. Стр. 5, 17, 150 и 178. Ярославль. 1884 г.21Эта часть каменистой Аравии присоединена была к Римской империи при императоре Трояне (98–117) и почему и самая столица ее Бистра называлась Nova Trajana Bostra.22Это посольство из Аравии, и затем путешествие в Аравию Оригена, некоторыми относятся к 218 г.; но это неосновательно, как будет видно из дальнейшего изложения.23Этим именно обстоятельством, имевшим место по возвращении Оригена из Аравии, определяется приблизительно время его путешествия в Аравию. Отдалять это путешествие до 218 г. нельзя уже потому, что Каракалла, после своих жестокостей в Александрии, предпринимает большой поход на парфян, в котором и убит в апр. 217 года.24Письмо у Евсевия VI, 19. Ларанд и Икония – города в Лакаонии, Синнад во Фригии, областях Малой Азии.25Положительно определяется это время нахождения списка в Иерихоне Евсевием, который говорит, что Ориген нашел его в царствование сына Септимия Севера – Антонина Каракаллы (кн. VI, 16), следовательно, до апреля 217 г., в котором последний был убит, и воцарился на его место Макрин.26Истинный солнечный год не соизмерим с сутками: более точная его продолжительность, по Ганзену и Олуфсену, равняется: 365,2422... сутк. или 365 дн. 48 мин. 46,15... сек.27Цифры, поставленные в скобках пред каждым из чисел полнолуний, показывают порядок года, к которому относится полнолуние, в кругу луны, вычисляемом по правилам Православной Церкви.28Этот 19-летний период, называемый Метоновым циклом, Кириллом Александрийским назван кругом луны: под этим названием он и поныне известен в церковных календарях.29Промежуток времени в 29 дней 12 часов 44 минуты и 3 секунды составляет астрономическую продолжительность лунного месяца иди синодического оборота луны.30Весенние полнолуния, во время преобразования календаря, начали случаться тремя днями ранее чисел, на которые они падали во времена никейского собора, только по мнению преобразователей. На самом же деле в то время астрономические весенние полнолуния упреждали числа полнолуний времен никейского собора четырьмя днями; так как со времени никейского собора до преобразования календаря прошло 1257 лет, а это число, по делении на 312½, дает в частном без малого 4. Поэтому для согласования пасхальных полнолуний с астрономическими, следовало бы числа полнолуний времен никейского собора уменьшить не тремя, а четырьмя единицами. Это обстоятельство между прочим не говорит в пользу достижения преобразователями своей цели, как об этом будет сказано ниже.31Зависимость эта состоит в том, что фазы луны последних восьми лет 19-летнего цикла, вследствие 11-дневной разности между солнечным и лунным годами, всегда случаются одним днем ранее, соответствующих фаз луны первых восьми лет того же цикла, на одиннадцать лет предшествующих последним.32См. № 21-й.33Лаодик. собора прав. 31. Не подобает со всяким еретиком заключати брачный союз, или отдавати таковым сынов или дщерей, но паче брати от них, аще обещаются христианами быти.34История русской Церкви, Макария. Т. П. Прим. 221, стр. 298.35Ист. русской Церкви, Макария. Т. II, стр. 213. Прим. 430. Прав. 4, стр. 346.36См. № 13-й.37Уже в нынешнем столетии совращено было в Белоруссии в латинство до ста тысяч униатов. См. Римский католицизм в России гр. Д. А. Толстого. 1876 г. т. 2, стр. 354–360.38Медаль выбита по рисунку знаменитого гравера Уткина. На лицевой ее стороне выгравирован нерукотворенный образ Спасителя и в полукружии над ним надпись: «Такова имамы Первосвященника» (Евр.8:1), а внизу: «Отторгнутые насилием» (в 1596 г.). «Воссоединены любовию» (в 1839 г.). На другой стороне медали изображен восьмиконечный крест сиянием и надписью: «Торжество православия 25 марта 1839 г.»39Первые два документа можно читать в извест. книжице, напечат. по опред. св. Синода «О воссоединении униатов с Православн. Церков. в Российск. империи». С.-Петер. 1853 г. прилож. I. II, а все три в «Записк. Иосифа, м. литовского», т. I, стр. 119–125.40В литовской епархии изъявили желание присоединиться 938 человек из духовенства, а в Белорусской 367. Записки Иосифа, и Литовского, т. I, стр. 118.42См. Зап. м. Иосифа литовского, т. I, стр. 125 и Синод. издание «О воссоединении униатов с Правосл. Церковью в Российск. империи». стр. 19–21.43Нынешним первосвятителем русской Церкви, митр. Новгородским и С.-Петербургским.44Назначен вместо пр. Антония (Зубко), который получил самостоятельную Минскую кафедру. Зап. Иосифа, м. литовского т. I, стр. 134.45См. Зав. Иосифа, м. литовского, т. 2 стр. 119–122. Письма (конфиденциальные) от 4–9 сентября 1839 г. также брошюру: «Иосиф, м. литовский и воссоединение униатов с Правосл. Церковью в 1839 г.» гр. Д. А. Толстого стр. 65–66.46После объявления о воссоединении унии, многие из духовных, не давших предварительных подписок, присоединились к Правосл. Церкви; от некоторых престарелых или безместных, находившихся в местностях, где вовсе не было униатов, и не спрашивалось отзыва; немногие, не пожелавшие покинуть унию, оставлены были в покое доживать свой век, а вредные, коих было весьма мало, посланы, в нарочно устроенную, обитель в Курске на 20 человек; но вскоре эта временная обитель оказалась излишнею и была закрыта. Зап. Иосифа, м. литовского т. I, стр. 128–129. Замечательно, что оказавшие сопротивление к воссоединению священники, все были люди необразованные, полуграмотные, не видавшие семинарии, – но и они недолго находились в Великороссии; скоро убеждались в превосходстве православия пред латинством, присоединялись к первому, и возвращались на приходы, особенными ревнителями православия. Всего только четыре из них, и то из базилианских монахов, умерли на чужбине. «Старческие воспоминания виденного, слышанного, и читанного, о происшествиях, совершавшихся в зап. обл. России и в Царстве Польском с 1793 г. по 1864 г.» помещ. в «Досугах» арх. Анатолия 1868 г. стр. 402–403.47Зап. Иосифа, м. литовского. Письма гр. Протасову под № 38, стр. 122.48«Воспомин.» архиеп. Анатолия в его «Досугах» 1868 г. стр. 403.49Помимо разных монографий и свидетельств правительственных и частных лиц (многие из которых дожили и до настоящего времени), важным историческим материалом, для суждения по затронутому вопросу, могут служить, и недавно вышедшие записки: Иосифа, митр. литовского, изд. императ. акад. наук по завещанию автора (1883 г.), Василия Лужинского, еп. Полоцкого, изд. Казанской дух. академией (Правосл. Соб. 1884–85 гг.), и Антония Зубко (Русской вестник 1864 г. т. 53).50См. № 18-й.51См. № 20-й.52Первой четверти наст. стол. 2 изд. в 1835 г.53См. № 22-й.54См. № 23-й.55См. Русский Вестник за 1864 г. т. 53, стр. 293. На стр. 296–7, описав энергическую личность apxиeп. Красовского, Антоний Зубко замечает: «при всем том, Красовский не был в силах прийти к убеждению, что греко-русская Церковь не схизматическая».56Стр. 69–70.57После поездки своей в Иерусалим (1802 г.) м. Ираклий Лисовский стал ходить с бородой, в одежде по покрою ближе к православной, стал по православному устроять церкви, заводить в них порядки по православному обряду, сам служил по архиерейскому Служебнику московского издания, и в окружной грамоте духовенству объявил, что обряды и церковные книги в униатской церкви те же, что и в русской. См. Записки Василия Лужинского. Правосл. Собеседн. 1884 г. стр. 188–9.58См. Литов. Епарх. Ведом. за 1888 г. № 6, стр. 43–4.59См. №№ Церковного Вестника за этот год от 9–13, где помещены статьи (5) проф. М. Кояловича под заглавием: «К предстоящему пятидесятилетию воссоединения западнорусских униатов». 1839 г.60Родился в ту пору, когда благовестили к заутрене. Такое знаменательное совпадение дня рождения Иосифа Семашки, как бы предвещало ему славную будущность, и даже отец Иосифа впоследствии сказал: «недаром родился он в тот же день, что Иисус Христос..., должна быть правда на его стороне». Зап. Иосифа, м. литовского т. I, стр. 1.61Склонности к православию юноши Семашки невольно содействовали в Виленской семинарии сами профессора – Клонгевич-Капелли и др., громившие в своих лекциях папство и иезуитизм. Воспом. Иосифа в его «Записках», т. I, стр. 15–17.62Записки Иосифа, м. литовского т. I, стр. 20–21.63В первый год по приезде он, по его собственным словам, прочел более 400 книг. Зап. м. Иосифа литовского т. I, стр. 22.64См., напр., статьи: в Церк. Ведом. издав. при Св. Синоде, №№ 13 и 17 (П. Корсунского). Церк. Вестн., изд. С.-Петерб. дух. акад., №№ 9–13 (М. Кояловича). Литовская Епархиальн. Ведом., №№ 8–15 (И. Стрельбицкого) и др.65Зап. Иосифа м. литовского, т. I, стр. 44.66Более или менее подробные сведения обо всех этих лицах можно находить в тех же «Записках» Иосифа, м. литовского, т. I, стр. 53, 54.67Положение, описываемое самим Иосифом, относится к концу 1836 г. См. «Записки» его т. I, стр. 82–3.68Отч. Об.-Прокур. Св. Синода за 1868 г., стр. 19.69См. Отч. Об.-Прокур. Св. Синода за 1868 г., стр. 39. Когда в 1843 г. покойный Государь Николай Павлович спрашивал Иосифа, проездом в Вильно, о здоровье, последний отвечал: «не совсем здоров, чувствую как-то ослабевшие силы; да и не удивляйтесь, Ваше Величество, ведь я более тридцати лет стою под выстрелами и чужих, и своих». Зап. Иосифа м. литовского т. I, стр. 161.70Послужной список Иосифа в Прилож. к «Запискам» т. I, стр. 556–771Главный его труд о России «Империя царей и русские», несмотря на очень строгое отношение немецкой публики к французской литературе, издается в настоящее время в немецком переводе и встречает весьма сочувственные отзывы в немецкой печати.72Les Questions du jour, résolues par le christianisme, par B. d’Armagnac. Paris. 1884, p. 32–38 et 48.73Мы разумеем процесс Буланже.74Les Questions du jour par В. d'Armagnac p. 50, 56, 57.75Василий Лужинский влиял на подведомое ему воссоединенное духовенство посредством своих частых поездок по Полоцкой епархии, когда он совершал всюду торжественные богослужения вместе с последним, устраивал крестные ходы, назидал пастырским словом и разными другими способами. См. Записки Василия Лужинского. «Прав. Соб.» 1885 г. ч. I. Антоний Зубко важную услугу оказал духовенству Литовской епархии, когда, будучи назначен ректором в новооткрытую Литовскую семинарию в Жировицах, деятельно занялся перевоспитанием ополяченного и окатоличенного молодого поколения, вступившего впоследствии в ряды воссоединенного духовенства.76Известны случаи мученической кончины священников: Константина Прокоповича, Даниила Конопасевича и Романа Рапацкого. А из детей духовенства многие прямо с ученических скамей Литовской семинарии поступили в 1863 г. в ряды русской армии – защищать веру, царя, и отечество, некоторые мученически и пострадали в борьбе с поляками – (Богдан Брен и др.).77Случай этот приведен недавно на стр. «Литовск. Епарх. Ведом.» 1889 г. № 10, стр. 81.78Желающему воспроизвести в памяти отзывы русской периодической литературы о патриотической деятельности западнорусского духовенства за 1863–5 гг. советуем прочесть за указан. годы: «Виленский Вестник», «Литовские Епарх. Вед.» и «Вестник южной и западн. России, изд. Говорским.79Приведенный нами факт помещен в «Досугах» преосвящ. Анатолия архиеп. Могилевского 1868 г., стр. 408–9.80См. № 23-й.81См. № 19-й.82См. о нем реферат, читанный в заседании Церковно-Археологического Общества 13 февраля 1884 г. См. журнал «Труды Киев. Дух. Акад.», за апрель 1884 г. и в отдельной брошюре.83См. «Описание рукописей Церковно-Археологического Музея в Киеве», вып. II, 1877 г. № 350, стр. 360. – Ирмологи лицевой XVII в. и рукописный, «с которого напечатано во Львове 1700 г.», как сходные с другими, перечисленными здесь ирмологами, не подлежали нашему подробному рассмотрению.84Экземпляр этого Ирмолога, принадлежащий Церковно-Археологическому Музею в Киеве, без начальных 6-ти страниц. Полное заглавие этого первого печатного Ирмолога в России, по свидетельству о. прот. Д, В. Разумовского, есть следующее: «Ирмолой, си есть осмогласник от старых рукописных экземплярей исправленный, благочиннаго же ради пения церковнаго трудолюбием иноков общежительныя обители св. великомученика Христова Георгия, в кафедре епископской Львовской, повотипом изданный року Божия 1700, месяца октоврия в 9-й день». В пролегоменоне к Ирмологу, напечатанном Иосифом Скольским, иеромонахом Георгиевского монастыря, причина издания объясняется так: «Православно-Кафолическая Церковь... доселе не имела печатных, нотных книг, писци же писали нотныя книги мало, не скоро, не верно, от чего непотребная в достодолжном согласии и божественном творяхуся различная пения. Сего ради мы, – продолжает составитель пролегоменона, – Божиею и благочиния церковнаго ревностию подвизаемы, потщахомси со многим иждивением сию книгу Ирмолой, поскольку мощно исправивши, на свет издати». См. «Церковное пение в России». Москва. 1863 г. стр. 192. В послесловии, обращенном «к богомудрому рачытелю книги сея» изложена краткая автобиография типографа (гисера), напечатавшего Ирмолог. Типограф – издатель книги иеромонах Иосиф Городецкий, 15-ти лет от рождения поступивший в монастырь, и постриженный в монашество Львовским епископом Иосифом Шумлянским, занялся типографскими делом. Затем, по обету ходил пилигримом в Иерусалим «и тамо гробу Господню поклонися и в водах иорданских умыти снодобыся. Обшед во время этого путешествия, – продолжает, автобиограф, – пути великаго моря Египет, Александрию и прочая пресловутыя грады палестинския южныя, такожде и заходныя, Гишпанею, Италию, Крым, Венецию и прочая...» – и здраво возвратившись во свое отечество, – умолен бых от начальствующих инок, в кафедре (епархии) Львовской, св. великомученика Христова Георгия, да от рукоделия моего гисерскаго сотворю типографию в напечатании Ирмолоя. Аще же не щадя себе по толиких путних трудех, яхся дела, и поспешество дарования Божия произвед в совершение; роду Российскому удивительное Ирмолоия напечатание». Послесловие заключается молитвою благодарения к Богу, и подписью типографа иеромонаха Иосифа. – Львовский Ирмолог неоднократно издавался потом в Почаевской Лавре без всякого изменения, хотя в почаевских изданиях и говорилось, что он «опасно исправлен по экземплярам греческим», что конечно относится к тексту, а не к мелодиям. Ирмолог Львовский, вскоре после его выхода в свет, стал известен и России, напр., Харьковскому Куряжскому монастырю. В половине XVIII века, по этому же Ирмологу совершалось богослужение в Киево-Братском монастыре. См. Церковное пение в России», прот. Д. В. Разумовского. Москва. 1863 г. стр. 192.85Полное заглавие печатного Львовского Ирмолога 1709 г. есть следующее: «Ирмологион сиреч песнослов. Творение преподобнаго отца нашего Иоанна Дамаскина и прочих богодухновенных Отец. Издан: Тщанием же братства Ставропегион Львовскаго храма Успения Пресвятыя Богоматере. Року 1709. Маия 15-го». Миниатюры этого Ирмолога заимствованы из Львовского же Ирмолога 1700 г., но размещены в ином порядке. На первых двух листах под гравюрами имеются силлабические стихи, напр.,: «На Елепере́йских небесах завола́но,: Κы́ аллилуи́а с гла́сно спева́но», и проч.В предисловии Ирмолога «ко всякому благочестивому любящему пения церковная», по приведении слов Свящ. Писания, приглашающих к пению согласному и благоговейному, кратко объясняется общая цель издания: «дабы посему поющии всегда соглашалися». В конце предисловия присоединена обычная прежде просьба к искуснейшим в сем деле о прощении и исправлении погрешностей, могущих быть в книге «ради временнаго нынешняго препятствия» (Ирмолог печатан в год Полтавской битвы Петра I с Карлом XII. Около этого же времени Польская Украина, а с нею и львовская епархия приняла унию).86По сведениям, сообщаемым г. П. Чистовичем в книге «Очерк истории западнорусской Церкви», ч. 2. Спб. 1884 г., самые многочисленные по названиям монастыри на юго-западе России были: Троицкие, сначала с Виленским (перешедшем к базилианам), а потом с Слуцким во главе; Свято-Духовские, в числе которых особенно был знаменит Виленский ставропигиальный с образами свв. Антония и Феодосия на воротах; Успенские с Львовскою ставропигиею; Спасо-Преображенские, Воскресенские, Богоявленские и Онуфpиeвcкиe. Менее многочисленны были монастыри: Благовещенские, Крестовоздвиженские, Петропавловские, Иоанно-Богословские, Георгиевские, и во имя Симеона Столпника. Замечательно, что монастыри и церкви с названиями: Вознесенские и Николаевские по большей части были или отняты у православных католиками и униатами, или же разорены. Как одинокие по своим названиям монастыри, историей края упоминаются: Покровский – Соломерецкий, Ильинский – Слуцкий. Введенский – Купятинский, Варваринский – Пинский женский, Марков – Витебский, Рождество-Богородичный –Оршанский, Входа Господня в Иерусалим – Могилевский. Но одинокие по названиям монастыри, а равно монастыри женские и приходские церкви разных названий, не вызывали юго-западных мастеров пения к распеванию песнопений в честь их местных храмовых праздников. Великие святители: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст были на юго-западе России образцами подражания в литературно-богословских трудах. См. там же, стр. 302, из письма Иова Княгиницкого к иеромонаху Кириллу Транквиллиону.87См. № 21-й.88Евсевий (кн. VΙ, гл. 21) говорит об этом путешествии Оригена в Антиохию вслед за упоминанием о воцарении Александра Севера: этим приблизительно и определяется время путешествия. Существующие у разных исследователей мнения о времени этого путешествия, по которым оно относится то к 218, то к 220, то к 228 годам, не имеют достаточной опоры и ослабляют себя самым разногласием своим (Patr. Grace, edit. Migne, t. XVII, p. 655–656).89Ibid.90Акила, иначе Оккелос, родом ефесянин язычник, – потом прозелит Иудейства, живший при императоре Адриане (118–127), ученик раввина Акибы. Перевод его, отличавшийся буквальною точностью, одобрялся потом и блаженным Иеронимом. Феодотион, тоже ефесянин родом, ученик Маркиона, последователь Эвионита, потом иудейский прозелит, совершил свой перевод при императоре Коммоде (180–192); Симмах – самарянин, потом христианин –- Эвионит занимался своим переводом при Сентиме Севере, (!92–211).91У преосв. Филарета в «Историч. учении об отцах Церкви» т. I, стр. 211–212.92Оригенов подлинник эксапл перенесен был в Тир, а отсюда святым Памфилом в Кесарийскую библиотеку и вместе с нею истреблен изуверными сарацинами в 653 г. Сохранились от них и дошли до нас только небольшие части. Там же, стр. 221.93Свидетельства и соображения об указанных обстоятельствах пребывания Оригена в Ахаии, Ефесе и Αнтиохии – у Гуция и примечания к нему.94См. № 25-й.95Писано в 1882 году.96От вередов, и других нарывов, и ран делается пластырь из древесной серы или смолы, воска желтого, масла коровьего, конопляного и деревянного, или елея, сала свиного, а в случаях озноблений из гусиного сала и для заживления – сала скотского, с прибавлением в порошке горючей серы, селитры, квасцов, и камфары.97Православный современный Восток пользуется при богослужении Типиконом Великой Церкви, под заглавием: Τυπικὸν ἐκκλησιαστικὸν κατὰ τὴν τάξιν τῆς τοῦ Χριστοῦ μεγάλης ἐκκλησίας ὑπὸ Κωνσταντίνου πρωτοψάλτου, τῆς μεγάλης ἐκκλησίας»: Типикон св. Саввы имеет свое значение ныне, сколько нам известно, в трех монастырях св. горы Афонской: Симоно-Петровском, Есфигменском и в Протатской Успенской церкви в Карее, на Синае и отчасти в Иерусалиме в храме Воскресения. В этом последнем месте, при совершении служб патриарших и архиерейских, пользуются Типиконом Великой Церкви. Как ни странно, но это факт, что, так называемый Типикон Саввы Освященного не имеет ныне никакого значения в практике обители сего отца и заменен общераспространенным Типиконом Великой Церкви. Всенощное бдение не совершается в Лавре даже накануне дня памяти препод. Саввы Освященного.98Греческий подлинник яркой биографии напечатан Котельером в его «Ecclesiae graecae monumenta» t. III, Paris. 1686 an. pag. 220–376. Но в этом виде житие препод. Саввы не чуждо некоторых хронологических погрешностей. «Летосчисление в нем, – по словам архимандрита (ныне епископа) Сергия, – не совсем согласуется само с собою, вероятно по ошибкам писцов» (Полк. Месяц. Востока т. II, стр. 379. Μ.1.1876 г.). Посему весьма желательно переиздание этого драгоценного во многих отношениях памятника VI века по новым, более исправным, и гораздо полнейшим спискам. К числу последних мы относим унициального письма список IX века в рукописи Синайской библиотеки № 494, и список XI века той же библиотеки под № 505 (V, Gardthausen. Catal, codic. graecor. Sinaitic. Oxon. 1886 an. pag. 120, 123). Кроме этих списков мы встретили весьма интересные и полные пергаменные списки жития сего отца в библиотеке Лавры препод. Саввы (ныне патриаршей Иерусалимской).99Об этом епископе Иоанне Кирилл Скифопольский дает весьма лестный отзыв в своей биографии препод. Саввы. «В то время как созданная Богом церковь была освящена, – пишет препод. Кирилл, – Дух Святый привел в Лавру божественного отца нашего Иоанна епископа, удалившегося на покой, сообщившего мне весьма многие полезные сказания о Евфимие и Савве, и побудившего меня к тому, чтобы я предал оныя письмени. Святый отец наш Савва причислил его к живущим в Лавре. Иоанну был тогда только еще тридцать осмой год жизни: теперь же он соделался освященным сосудом Всесвятаго Духа, обилует божественными дарами, соделался светоносцем, и доныне будучи во плоти, живет по-ангельски и освящает наши пути к Богу. Его добродетели и подвиги теперь невозможно описать мимоходом. Но ежели будет угодно Богу, то, приведши к окончанию настоящий труд, я в особенном сочинении что-нибудь скажу и о его делах, которые почти всем известны, которые я слышал от его святых уст, и которые многочисленны и важны. Молчать о сих делах и предавать их забвению неприлично: ибо Иоанн во всем нашем, так сказать, гражданстве по своей жизни и добродетелям знаменит и славен» (стр. 131; pag. 248). Это свое намерение Кирилл Скифопольский действительно исполнил на деле; в рукописях в настоящее время нередко встречается биография сего отца; доселе еще не изданная в свет. Так в пергаменной рукописи № 494 Синайской библиотеки, писанной унициалъным письмом IX века, мы находим: Βίος καὶ πολιτεία τοῦ ἁγίου πατρὸς ἡμῶν Ἰωάννου τοῦ ἐπισκόπου καὶ ἡσυχάστου τῆς Λαύρας τοῦ ἁγίου Σάβα (V. Gardthaus. Catalog, cud, graecor. Sinaiticor. p. 120). Память сего отца праздновалась в Лавре препод. Саввы Освященного 8 января (Τυπικ.. ркп. Синайск. библ. XII в. № 1096, л. 73 об.).100Биография Евфимия напечатана Котельером же в Ecclesiae graecae monumenta t. IV, pag. 1–99. Перевод этого жития на русский язык напечатан в Христиан. Чтен. 1824 г. ч. XV.101См. № 22-й.102История русск. Церкви, Макария. Т. II. Примеч. 221, стр. 298.103См. № 25-й.104См. № 27-й.105См. № 21-й.106Прекрасная характеристика Оригена, как проповедника представлена в соч. проф. Певницкого: Ориген и его проповеди (Труды К. Д. Академии 1879–1880 гг.).107Указанные три рода толкований Оригена на Священное Писание, т. е. беседа, схолии, и комментарии, отчетливо различает блаж. Иероним в предисловии к своему переводу бесед Оригена на книгу пророка Иезекииля. Prologus Hieronimi in Ezechielem. Part. Graec. edit. Migne. T. XII, col. 665–666.108Преосвящ. Филарета, там же стр. 226–227.109О пятилетнем обучении своем и своего брата у Оригена, говорит сам Григорий в похвальном слове учителю. Некоторые исследователи, причисляя к этому пятилетию промежуточные 235–238 годы, считают восемь лет для всего периода времени, когда Григорий и Афинодор находились в отношениях ученичества к Оригену. Patr. Graec. ed. Migne p. 673–674, 677.110См. № 42 за 1888 r.111См. № 25-й.112См. № 22-й.113Цифры, поставленные пред каждым из чисел этих полнолуний, показывают золотое число или порядок года, к которому относится полнолуние, в кругу луны, определяемом по правилам римского времясчисления.114См. № 28-й.115Palr, latinae curs. compl, T. LIV. S. Leonis Maqui epist. 167 ad Rusticum, Narbonensem epist. (col. 1199 et. sq.).116См. №28-й.117Евсевий рассказывает о Филиппе следующее: «по истечении шести лет правления Гордионова, власть перешла к Филиппу и его сыну, называвшемуся также Филиппом. Быв христианином, Филипп однажды захотел, говорят, вместе с народом участвовать в молитвословиях Церкви во время последнего пасхального всенощного бдения, но не прежде допущен был к этому тогдашним предстоятелем, как после исповеди и присоединения к числу грешников, стоявших в отделении кающихся» (Церк. Ист. кн. VI, гл. 14). На основании св. Златоуста, полагают, что это было в Антиохии и что предстоятель, упоминаемый Евсевием, был св. Вавила, епископ антиохийский (Два слова св. Златоуста о св. Вавиле). Другие свидетельства и мнения о христианстве Филиппа см. в соч. Гуеция и примечаниях к нему в Patr. Graec. t. XVII, р. 684–6.118Евсевий ч. 1, кн. VI, гл. 36. Иероним. De virib. illustr. cap. 61. К Серене или Северине (как называют ее иначе) писал послание и св. Ипполит, епископ портуенский (Остийского порта близ Рима). Филарета, Историческое учение о св. отцах т. I, стр. 105.119Филарета, Истор. учение о св. отцах т. I, стр. 230.120Архиеп. Филарета «Историч. учение об отцах Церкви» т. I, стр. 217. Блаж. Иероним выражается: «Ориген писал так много, сколько другой прочесть не в состоянии». Ibid.121Там же стр. 235–240. Разъяснение оканчивается следующим замечанием: «в 543 году по воле имп. Юстиниана на частном соборе при патр. Мине осуждены были так названные тогда Оригеновские мысли и оригениане: но это потому и в том смысле, что безрассудные чтители Оригена вместе с тем, как включили предложения Оригена в число догматов веры, присовокупили к его ошибкам свои собственные, защищали то и другое с упорством, и произвели кровавые разделения в Церкви». Самый верный отзыв о себе сделал сам Ориген в последние годы своей жизни: «И любовь, – писал он, – опасна, если преступает предел. Тот, кто любит, должен рассматривать природные расположения любимого. Если преступит он меру любви: и любимый и любящий будут во грехе... Это и мне довелось испытать в Церкви. Многие, потому что любят меня более, чем заслуживаю, и на словах, и на деле превозносят слова и учение мое, чего, однако, не одобряет моя совесть. А другие поносят мои трактаты и обвиняют меня в таких мыслях, о которых и не знаю. Но и те, которые слишком любят, и те, которые ненавидят, не на пути правды; одни ошибаются по любви, другие – по ненависти».122См. № 29-й.1237-е апостольское правило гласит: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, святым день Пасхи прежде весеннего равноденствия с иудеями праздновати будет: да будет извержен от священного чина». Правило это, заметим, признается и западной церковью.124По местному наречию слово «заветиться» – значит «дать обет», «обещаться».125См. № 30 -й.126«Чтения в Общ. любит. духовного просвещения». Июль-август. 1885, Отдел II, стр. 28.127Там же, стр. 32.128«Чтения в Обществе любителей духовного просвещения». Март – апрель 1887. «К статье о молитве Православной Церкви за усопших инославных христиан».129См. № 27-й.130Нам думается, что об этой самой церкви говорится в Типиконе Лавры Саввы Освященного, в службе Благовещения. Здесь указано пред началом литургии совершать крестный ход на место поклонения Богородицы в кедронский поток: καὶ ποιοῦμεν λιτὴν, καταβαίνοντες εἰς Χείμαῤῥον εἰς τὸ προσκύνημα τῆς Θεοτόκου и там служить часы третий и шестой (τριτοέκτην). Ркп. Синайск. библ. № 1096, л. 94.131Эта церковь существует в Лавре и доселе, (Арх. Леонид. Старый Иерусалим). По Типикону Лавры Саввы Освященного в нее выходили для каждения и на литию. Τυπικ.. ркп. Синайск. библ. № 1096, л. 1–5.132Εὗρε σπήλαιον μέγα τὲ καὶ θαυμάσιον ἐκκλησίας Θεοῦ ἐκτύπωμα ἔχον, κατὰ γὰρ τὸ ἀνατολικὸν μέρος κόγχη ἐστὶ θεόκτιστος, καὶ κατὰ τὸ βόρειον μέρος οἶκον ηὗρε μέγαν διακονικοῦ τάξιν ἔχοντα, ἐκ δὲ τοῦ νότου εἴσοδον πλατεῖαν καὶ τὴν φωσαυγίαν ἱκανῶς εἰσδεχομένην ἐκ τῆς ἡλιακῆς ἀκτῖνος. Τοῦτο τὸ ἄντρον θείᾳ συνεργείᾳ, διακοσμήσας, ἐκεῖσε τὸν κανόνα ἐπέτρεψε γίνεσθαι κατὰ σάββατον καὶ κυριακήν.133Дополнением к этому рассказу об архитектурных особенностях церквей данного времени может служить описание в этой же биографии Кирилла Скифопольского церкви в Кастеллии. После некоторого чудесного видения пастухам, находившимся вблизи Кастеллии с своими стадами, св. Савва вместе с отцами Лавры отправился в Кастеллий чтобы очистить там место и построить келии. «Когда они очищали, то под деревьями нашли великий дом со сводом, который был сделан из удивительных камней, и в котором можно было жить. Очистивши от земли и украсивши сей дом, Савва сделал из него церковь» (стр. 141; pag. 256).134По русскому переводу Павел, игумен новой Лавры и преемник Иоанна, называется римлянином и как бы не оправдывает наше общее положение, но это есть ни более, ни менее, как неудачный перевод слова: ῥωμαῖον, которое означает не уроженца Рима, а грека, родом из Византии или второго Рима (стр. 162; pag. 274).135См. № 29-й.136Позволительно автору заметить, что те же крестьяне, которые, по-видимому, почитают иконы за Бога, умеют молиться Богу и призывать Его на помощь себе и не находясь пред иконами, напр., на открытом поле.137См. № 29-й.138См. Моск. Вед. 1889 г. № 38.139В настоящее время уже получен от кентерберийского архиепископа ответ, в котором сообщаются эти условия.140Практ. руков. для паст. П. Нечаева. 2 изд. Спб. 1887. стр. 25.141См. № 31-й.142Это слово, употребленное Кириллом Скифопольским дважды для обозначения утрени и вечерни, характерно обозначает нам не только обычай древнейших чинов этих служб, требовавший обильного освещения, но указывает на определенные моменты этих чинов, сходные с ныне практикуемыми в богослужении.143По уставу Саввы Освященного, всенощное бдение совершалось в Лавре по изволению игумена, потому что в этот день в Палестине был обычай (κατὰ τὴν συνήθειαν) для совершения всенощного бдения собираться в монастырь препод. Евфимия и там праздновать этот день. Τυπικ. ркп. Синайск. библ. № 1096, л. 77; ркп, библ. Саввы Освященного, XVI в., в 16 долю листа, л. 95 об.144Праздник этот установлен императором Константином Великим в память освящения храма в 335 году на Голгофе. Празднуется этот праздник 13 сентября.145Находясь однажды препод. Савва в Скофопольской стране, близ реки Гадаринской, зашел в пещеру на ночь, где обыкновенно проводил ночь большой лев. «Лев, пришедши в полночь, и увидевши, что там спит блаженный, взял ртом своим его одежду и потащил его вон из пещеры. Но поскольку препод. Савва проснулся и начал совершать ночное псалмопение (νυκτερινῆς ψαλμωδίας), то лев вышел вон и вне пещеры дожидался, пока старец не окончил своего правила» (τὸν κανόνα).146См. № 31-й.147В препроводительном письме, при котором «Воззвание» доставлено было в Редакцию, почтенный составитель его излагает между прочим следующие объяснения касательно цели и содержания этого «Воззвания»: «Последними указами Киевского епархиального начальства вменено в неотложную обязанность всем приходским священникам учредить в своих приходах церковно-приходские попечительства. Великая польза этих попечительств несомненна. Но не всякий приходский священник сумет убедить своих прихожан в великой пользе учреждения в приходе попечительства, да не всякий найдется и поставить попечительство на твердую почву. При тех сухих казенных приемах, какие до настоящего времени в этом деле употреблялись, немногие попечительства только возникли на бумаге, да едва ли не при самом рождении и завяли без видимого плода. Теперь в этом деле необходимо подать братскую помощь сельским священникам, как для того, чтобы им легче было бороться с недоверием и упорством сельских сходов, так и для того, чтобы в массах народа возбудить, насколько возможно, к делу попечительств надлежащее религиозное рвение. С этою целью и написано предлагаемое воззвание ко всем благочестивым прихожанам. Если в этом воззвании мною ничего – ни слова не сказано о том, что попечительство должно помогать своему причту, если только в виде намека упомянуто о помощи Церкви, и все дело попечительства направлено почти исключительно к помощи только бедным прихода, то сделано это в том убеждении, что дело попечительства будет таким образом только усерднее и прочнее поставлено, что со временем, когда попечительство окончательно установится и усилится, тогда помощь его Церкви и причту явится сама собою».148Типичное выражение: ничего-де дать не могу.149См. № 26-й.150Именно чрез Солунский Пантелеимонов монастырь, издавна обиловавший иноками из славян и находившийся под покровительством России. См. «Церковно-русское пение». Ст. Д. В. Разумовского, стр. 13. Из «Трудов археологического съезда». Москва. 1871 г.151Исключая разве казанское знамя, изобретенное в память покорения города Казани при царе Иоанне Грозном.152См. «О церковном пении Православной Греко-Российской Церкви», И. Вознесенского. Киев. 1887 г. § 4.153К этой мысли склонен и Η. М. Потулов. См. его «Руков. к практич. изучен. древ. богослуж. пения». Москва. 1875 г, стр. 73.154Напр., коронование и погребение государей, торжества побед, встречи восточных патриархов и проч.155Из многих приведем несколько примеров, заимствованных из братских годовых отчетов. Новгородское епарх. братство с особенным чувством признательности говорит о ежегодных пожертвованиях своего покровителя, высокопр. Исидора 1100 р. с., а также и почетных членов его. Из отч. его за 2-й год существования видно, что его почтили своим вниманием 13 архипастырей (в том числе, кроме покровителя высокопр. Исидора, м. Новгородского и С.-Петербургского, архиепископы; Рязанский Феоктист, Донской Макарий, Ярославский Иоанн и епископы; Самарский Серафим, Симбирский Варсонофий и др.). По отч. бр. св. ап. Андрея в Ставрополе на Кавказе за 1886–87 г., в состав его, кроме еп. Кавказского преосв. Германа, числятся м. Киевский Платон, apxиeп. Варшавский Леонтий, архиеп. Владимирский Феогност, архиеп. Херсонский Никанор, Енисейский Тихон и др. За тот же год, по отчету бр. св. Авраамия Смоленского, в составе его числятся почетными членами между прочим Исидор, м. С.-Петербургский, Платон, м. Киевский, Иоанникий, м. Московский, Павел, архиеп. Казанский, Донат, еп. Подольский, и избран Павел, экзарх Грузии, в числе пожизненных членов числится Арсений, еп. Рижский («Смол. Еп. Вед.» № 9–10). Св. Андреевское Одесское бр. в своем отчете за 1886–87 г. упоминает с чувством глубокой благодарности и признательности своих первых благотворителей и благодетелей: 1) попечителя братства, высокопр. Никанора, который, давая ежегодно щедрые материальные приношения в дар братству, не преминул и в истекшем году от щедрот своих сделать богатое приношение братству; 2) почетн. члена братства, высокопр. Леонтия, apxиeп. Холмского и Варшавского, сохранившего память о сем братстве и неоднократно делавшего щедрые приношения в дар ему, как сделавшего приношение и в истекшем году; 3) почетн. члена братства, преосв. Викария Херсон, епархии, епископа Новомиргородского Иустина, соизволившего и в истекшем году делиться плодами своих письменных трудов, и сделавшего щедрое приношение в дар братству; 4) почетн. чл. братства, преосв. викария Херсон., епископа Елисаветградского Минеона, сделавшего и в настоящем году, как и прежде, богатое приношение в пользу братства; 5) русский на Афоне общежительный скит св. ап. Андрея Первозванного, пожертвовавший братству в истекшем году 600 экз. издаваемого журнала «Наставление и указание св. веры и христианской жизни» на сумму 1800 руб.; 6) игумена русского на Афоне Пантелеимонова монастыря, о. архимандрита Макария и братию, которые пожертвовали 1000 р. на издание листков и брошюр с целью даровой раздачи своих изданий («Херс. Епарх. Вед.» № 5).156Во время общего годичного собрания Смоленского бр. св. Авраамия (11 янв. 1888 г.), пр. Симеон выразил радость, что в братстве приняли участие лица всех сословий и состояний для служения св. вере и Церкви, что среди нашего общества теряется тот взгляд, по которому предоставлялось интересоваться и заниматься делами веры только монахам и священнослужителям («Смол. Еп. В.» № 8) ...157Такую же цель имеет бр. Оренбургское св. арх. Михаила для Оренб. епархии («Оренб. Еп. Вед.» № 4) и мн. др. братства в центральной, северной и восточной России.158Из отч. г. Обер-Пр. Св. Синода за 1885 г., по всем епархиям (кроме епархий: Екатеринбургской, Иркутской, Кишиневской, Якутска и Грузинского Экзархата, от которых сведений не доставлено) церковно-прих. попечительств состояло 11888 (на 40 тыс. с небольшим лишком всех церквей в России).159По отч. Обер-Пр. Св. Синода, в 1885 г. попечительствами по России собрано было пожертвований 2242850 р. 1 ½ к., из них – на поддержание и украшение церквей 1788551 р. 16 ¾ к., на церковно-приходские школы и приходские благотворительные учреждения 237640 р. 67 к., на содержание причтов 216658 р. 17 ¾ к.160По отч. Обер-Пр. Св. Син. за 1885 г., всех больниц при монастырях и церквах в России 103 на 2381 лицо, богаделен же монастырских и церковных 670 на 7851 лицо.161Из отч. видно, что только на приход в течение года поступило 13466 р. 4 к.; всего же в приходе числится с остаточными суммами к 1-му сент. 1888 г. 155972 р. 65 к.162См. № 33-й.163См. № ЗЗ-й.164См. «О церковном пении Православной Греко-Российской Церкви», И. Вознесенского. Киев. 1887 г. § 4.165Заимствование болгарского роспева в Россию было и непосредственно от болгар (и сербов), и чрез посредство афонских монастырей, по образцу которых устроились многие монастыри Юго-Западной Руси в начале XVII века. См. «Очерк истории западнорусской Церкви», И. Чистовича, ч. 2. Спб. 1884 г., стр. 300. О сношениях юго-западных братьев по церковному пению с южными славянами, и о болгарском роспеве на Афоне см. «Церковное пение в России», о. прот. Д. В. Разумовского, стр. 174–176.166В Синодальном Обиходе с л. 39 на об. песнопения «Бог Господь» и седальны, распетые болгарским роспевом, представляют собою разные виды гласовых напевов, а потому в точности и не сходны между собою по напеву.167Подробности см. «Церковно-русское пение», ст. Д. В. Разумовского, из «Трудов археологического съезда». Москва. 1871 г. стр. 22–24, а также: «Теория и практика церковного пения», его. Москва. 1886 г. стр. 79–80.168См., напр., в Ирмологе 1700 г. стих. Петру и Павлу, стр. 433 и песнопение «Повеленное тайно», стр. 371.169Вот еще несколько примеров материальных жертв нашего духовенства в пользу церк.-приход. школ. Священник с. Измющи, Усманского у., Тамбов. епархии, И. Писарев, пожертвовал в пользу церковно-приход. школы флигель с отделением для библиотеки, стоимостью в 100 р., вполне приспособленный для помещения в нем школы («Тамб. Еп. В.» № 8). Священник с. Михалева (Влад, епархии) пожертвовал на жалованье учителю местной церк.-прих. школы 200 р. («Влад. Еп. В.» № 7). Псаломщик хутора Безилемяковского Александр Казанский пожертвовал для местной церк.-приход. школы 5 ученических столов со скамьями, стол и табурет для учителя, 2 классных доски, шкаф для книг, и счеты – всего ценою до 60 р. («Дон. Еп. Β.» № 7).170Из отч. Могилев. Еп. Учил. Совета за 1886–87 учеб. г. видно, что в Могилевской епархии церковно-приход. школы или школы грамотности существуют при монастырях – Барколабовском, Белыничском, Оршанском, Мазоловском и Пустынском в монастырских помещениях и с жалованьем учителю от сих монастырей («Церк. Вест.» № 190).171Начальник миссии преосв. Николай, с представлением отчета о суммах на построение храма за 1887 г., между прочим писал от 21 марта 1888 г. высокопреосв. митрополиту Исидору: «Во имя никогда неоскудевающего в молитвах Христа Спасителя, дерзаю и ныне простереть руку: подайте и ныне на храм сколько возможно для вас, милостивый владыко Кроме того, укажите, на простертую отсюда за подаянием руку вашим многосостоятельным духовным чадам, от которых можно ждать благого плода милосердия. Вы изволите видеть, милостивый владыко, что до окончания храма немного уже, но средства-то вконец истощились, так что последние шаги сделать оказывается несравненно более затруднительным, чем было пробежать многие стадии прежнего пути. Дайте силы, о дайте силы, наконец, дойти до цели: возгласить в новой стране в подобающем храме величия Божия!» («Церк. В.» № 20).172Мысль об этом храме возникла у местного преосв. Владимира в виду предстоявшего торжества 900-летия христианства в России. Когда эту мысль преосв. Владимир выразил депутатам последнего епарх. съезда, прося духовенство принять живое участие в посильных пожертвованиях на сооружение храма, и располагать к тому же своих прихожан, то депутаты за себя, прочее духовенство и прихожане выразили полнейшую готовность содействовать осуществлению этой мысли. Вслед за тем стали собирать и присылать пожертвования, причем в одном благочинническом округе духовенство, церков. старосты и некоторые из благочестивых прихожан собрали 380 р. и заказали икону для поставления в строящемся храме в память 900-летия крещения Руси («Церк. Вест.» № 6, «Ставроп. Еп. В.» 1889, № 13).173См. № 32-й.174Mign Curs. Complet. t. 155 p. col. 556; conf. col. 900.175Comment, de scriptor. ecclesiast. t. 1 pag. 1396.176Истор. обзор песнопевцев и песнопений греч. церкв., изд. 2, Черниг. 1864, стр. 210.177Ad typica graecarum Rom. 1864 an. pag. 5.178Истор. русск. Церкв. т. 1. полов. II, Μ. 1881, стр. 500.179Церк. Устав. (Типик.), его образование и судьба в гр. и русск. Церкви. М. 1885 стр. 175.180Месяц востока т. 1, М. 1875 стр. 128.181Ibidem.182Ibidem.183Мансв. Церковн. Устав, стр. 175.184В этом смысле понимает настоящее слово известный канонист Вальсамон в толковании на 14 правило седьмого вселенского собора.185Время написания настоящей рукописи определяется точно некоторыми данными, находящимися в самой рукописи.186Архим. Антонин «из записок Синайск. богомольца» труд. Киев. дух. Акад. 1873 г. март стр. 64.Источник: Руководство для сельских пастырей: Журнал издаваемый при Киевской духовной семинарии. - Киев: Тип. И. и А. Давиденко, 1860-1917.