С.М. Дорошенкоepub pdf Оригинал: 55МбЧасть 1 • Часть 2 • Часть 3ПредисловиеРаздел I. Образ патриарха Никона в истории культуры. XVII ‒ первая половина XX векаЖизнеописание Святейшего Никона, Патриарха Московского и вся России, Аполлос (Алексеевский), архимандритОт монашества к патриаршеству: биографические материалыОписание Свято-Троицкого Анзерского скита (Досифей, архимандрит)Судьбы Кожеозерской Богоявленской пустыни Архангельской епархии. (Никодим, иеромонах)Новоспасский монастырьЗнакомство Патриарха Иерусалимского Паисия с новоспасским архимандритом Никоном, будущим Патриархом Российским. (Николаевский П. Ф.)На Новгородской митрополии. (Шушерин И. К.)Запись о посвящении в Патриархи митрополита Никона (Михайловский Самуил, священник)Обстоятельства и причины удаления Патриарха Никона с престола (Николаевский П. Ф.)О суде над Патриархом Никоном (по документам Разрядного приказа)«Окованый нищетою и железы»: письмо Патриарха Никона Царю Алексею Михайловичу из Ферапонтова монастыря 9 мая – 20 июля 1667 г.Монастыри строения Патриарха НиконаОписание Иверского Богородицкого монастыря Новгородской епархии (Петр, архимандрит)Крестный Онежский Кий-островский монастырьПутеводитель в г. Воскресенск и по Новому ИерусалимуНиконова часовня на Елеонской горе (Снегирев И. М.)Записка о небольшой поездке, совершенной в Новый Иерусалим, где живет его Святейшество Патриарх Российский (Витсен Н.)Поездка в Новый Иерусалим (Койет П.)Посещение Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря (Антоний (Храповицкий), митрополит)Патриарх Никон в жизни РоссииЗначение Патриарха Никона в отечественной истории (Михайловский Самуил, священник)О церковном расколе и единоверии в России (Никон (Рклицкий), епископ)Восстановленная истина (Антоний (Храповицкий), митрополит)Поездка в Новый Иерусалим участников Всероссийского Церковного Собора (Евлогий (Георгиевский), митрополит)Строитель Святой Руси (Зызыкин М. В.)ИсследованияРусь – новый Израиль (Ефимов Н. И.)Образованность в Московской Руси (Соболевский А. И., Забелин И. Е.)Западное влияние в России XVII в. (историко-психологический очерк) (Ключевский В. О.)Религиозно-общественные движения XVII–XVIII веков в России (Мельгунов С. П.)Патриарх Никон по вновь открытым Н. Гиббенетом материаламЗаключениеРаздел II. Образ патриарха Никона в истории культуры: вторая половина XX – начало XXI в.«Столп благочестия неколебаемый»: образ Патриарха НиконаНикон, Патриарх Московский (Шмидт В. В., 2010г.)Патриарх Никон: духовный свет сквозь века (духовная власть как духовная опора на все времена). (Дорошенко С. М., Юрчёнков В. А.)Профетизм в жизни Патриарха Никона. (Первушин М. В.)Патриарх Никон: его роль в созидании Русской Православной Церкви, русской государственности и русской культуры (Долгов К. М.)Никониане (Богданов А. П.)И жезл Лигарида процвел… (Зимин С. Н.)«Пойте Господеви, живущему в Сионе»: богословие, философия, искусствоПатриарх Никон: наследие русской истории, культуры и мысли. (Шмидт В. В.)Морально-этическое сознание допетровской Руси: понятийно-категориальное осмысление славяно-русской философской мысли. (Степнов П. П., Шмидт В. В)К вопросу о состоянии нравственного богословия в Русской Православной Церкви во второй половине XVII в. (Воробьева Н. В.)Русская философская симфония. (Гаврюшин Н. К.)К истории книжной справы при Патриархе Никоне: философско-культурологический аспект. (Лескин Д. Ю.)Патриарх Никон: традиция и современность (русское певческое искусство второй половины XVII – начала XVIII в.). (Васильева Е. Е., Кручинина А. Н., Заболотная Н. В.)Роль государства и Церкви в развитии русского искусства XVII в. (Бусева-Давыдова И. Л.)Зодчество Святейшего Патриарха Никона: истоки и значение. (Бондарева О. Н.)Воплощенное богословие Патриарха Никона: митра-корона. (Тодорова М. А.)Домашний быт Патриарха Никона в Богоявленской пустыни (реконструкция по материалам реставрационных работ). (Горячева М. Ю.)Сакрализация царства в образах Нового Иерусалима. («Шумаевский крест»: опыт реконструкции замысла). (Яворская С.Л.)«Новый Иерусалим» в Кремле: незавершенный замысел Царя Федора Алексеевича (Соколова И. М.)«Богоначальным мановением»: песнопение святыням Московского Кремля (Васильева Е. Е.)Новый Иерусалим. (Масленникова Н. В.)«Русская Палестина» как архитектурно-ландшафтный и историко-богословский комплекс (вопросы градостроительной реставрации) (Выборный В. Н.)«Два меча владычествовати, иже есть духовный и мирский»: Церковь, общество, государствоЦарь Алексей Михайлович и Патриарх Никон: символика светской и духовной власти Руси (Мурзин-Гундоров В. В., Комаровская Е. П., Шмидт В. В.)Византийский идеал «симфонии» двух властей и его влияние на формирование церковно-государственных отношений в России (Лескин Д. Ю.)Человек – общество – Церковь – государство: мир Бога и власть государства (Тодоров А. А., Шмидт В. В.)Внешняя политика Русского царства в XVII в. (Меньщиков А. А., Рыбаков Ю. М., Шмидт В. В.)Москва, Мосох и Третий Рим: из истории политических учений русского средневековья (Паламарчук П. Г.)ЗаключениеПатриарх Никон: историософия в памятнике (Шмидт В. В., Струнин К. А., Алубаев А. В.)Послесловие ПредисловиеИстория народа неразрывно связана с историей его личностей и его государства. Невозможно себе представить историю, не засвидетельствованную фактами триумфальных побед и трагических поражений, историю, не отмеченную яркими достижениями и открытиями, за которыми стоят годы, десятилетия, а порой и столетия мучительных исканий с заблуждениями, озарениями и прорывами. Воззванный к жизни, человек жаждет бытия, жаждет реального, а потому и конструирует, и обустраивает свой мир1. Те представления и мироощущения, с которыми он идет по жизни, те цели, к которым он стремится, те задачи, которые он решает, в своей совокупности отличают в истории человечества один период от другого, одну эпоху от другой. И только сила духа, решимость устроить мир по образу должного, в ПРАВДЕ и ИСТИНЕ, понуждают народы идти за своими вождями, творя свою жизнь и свою историю. Развитие и борьба идей происходят не только в умах людей, но и в самой жизни. Идеи составляют отвлеченную формулировку тех сил, которые, взаимодействуя между собой, направлены на поиск и утверждение смысла жизни – как личной, общественной, так и мировой. В итоге это есть поиск Бога. Находясь в этом поиске, человек уже имеет некоторое единение с Творцом и приходит к идее Его Царства. Мало сказать, что эта идея доминирует в Новозаветный период человеческого бытия, – она, вмещая в себя все Евангельское учение, его догматическую, нравственную, экклезиологическую, эсхатологическую, сотериологическую и иные составляющие, определяет все мироздание – его онтологический, аксиологический и гносеологический базисы. В этом смысле идея Царства Божия является центральной, коренной идеей в христианском миросозерцании, краеугольным его камнем и точкой бифуркации, от которых всякий раз «здесь и сейчас» происходит созидание исторического социо- и антропобытия, развитие которых отличает не только одну традицию от другой, но и цивилизации и системы миропорядка2.В социальном (дольнем) существовании полагается лишь начало развития, устроения Царства Божия, с некоторой эволюционно-прогрессивной направленностью, а одухотворение этого мира, придание всем его процессам характера и содержания обожествленной правдивости – задача всякого человека. Конечный результат этого масштабного процесса, очерчиваемого Откровением, состоит в торжестве духовного элемента: люди, сама природа преображаются, пересоздаются, становясь новыми – новым небом и землей3.В истории своих исканий русская мысль свыклась с тем, что каждый человек есть храм, который «душой как алтарем приносит Богу при посредничестве разума… логосы чувственных вещей»4. Но нужно идти дальше и понимать, что, коль скоро человек – это храм, то он должен воздвигать стены этого храма, быть делателем, соработником Бога. Здесь не идет речь о духовном и вещественном как различных сторонах реальности: во Христе дух непосредственно, до неразличимости, полагает себя в плотскости (вещественности), что свидетельствуется также и великими творениями человечества. Идея, слово, воплощенные в камне, т. е. архитектура, в своей монументальности, причастности вечности, открытости будущему, способствовании всеобщему соединению человека со Христом является особым показателем того, насколько и в чем подвергся духовно-деятельному преобразованию мир и насколько человек тех или иных времени, страны, сословия и т.д. оказывается способным к постижению и удержанию в себе полноты догматической истины.Подчеркнем еще раз универсальность, полноту события Боговоплощения и Воскресения и характер его понимания: присутствие Бога не ограничивается пространством человеческого тела, а свидетельствуется всем миром и «простейшим» элементом этого мира – камнем, подлежащим преобразованию в «здании» храма5. По этому поводу Н. Ф. Федоров замечает: «Никон завершил строение “Русского Храма”, создав Ново-Иерусалимский храм Воскресения»6.Итак, человек преобразует мир, сохраняя свою онтологическую дистанцию в отношении мира, проявляемую особым местом человека в творении, чем подтверждается онтологическое различие Бога и мира, Творца и твари (в творческом действии человека осуществляется как раз образ творения мира, подразумевающий радикальное различение существа и предмета действия). В творческом акте всегда появляется то, чего до настоящего момента не было и что «взять» было неоткуда. Вещественность способна к приращению, для этого в человека должно войти небывшее, и это небывшее вносится человеком именно как новое бытие вещности имманентного, как его преобразование. Образ Божий тем самым не присутствует в вещественности имманентно, а всякий раз привносится творческим актом. Это актуальное размежевание бывшего и ставшего демонстрирует неимманентность Бога и мира.Таким образом, становится очевидным, что русская мысль, занимаясь философскими как религиозными, морально-этическими, социально-политическими построениями, демонстрирует свое особое чутье, мировидение и миропостижение, которое в совокупности есть оригинальное явление мировой истории и культуры, небезосновательно определяемое как умозрение в красках и камне. Разработанная в недрах этого умозрения традиция явила миру новый тип экклезио-аксиологической онтологии и оригинальную философскую систему, которую возможно классифицировать как ортодокс-славянскую7. В свою очередь данный тип миропредставления и принцип миросозидания стал определяющим в характере славяно-русского – и человека, и общества, и государства.***После падения Константинополя Москва как столица единого Русского государства, все более ассоциировала себя с образом Рима в его третьей ипостаси. Для Московского царства третий Рим стал неизбежностью, задачей свыше: быть третьим Римом – большая ответственность, нежели быть первым, так как здесь мыслится окончательное осуществление неосуществленных возможностей, упований Рима первого и соответственно второго8. Москва дерзнула стать наследницей великого ромейского прошлого и предвестником последнего – Царства Христова9. В Москве активно создавался большой ряд свидетельств, призванных связать русскую государственность с древнейшими монархиями, связать историю Московского государства со всемирной историей, демонстрируя «избранность» Московской Руси – Святую Русь в ее духовно-культурной преемственности в масштабах христианской Эйкумены10.Благодаря текстам, активной религиозно-богослужебной жизни, специфическому бытовому укладу, обилию реликвий и святынь, привозимых на Русь, в православном сознании (как религиозном, так и бытовом) постоянно удерживалась живая связь с местами земного свидетельства жизни, смерти и Воскресения Иисуса Христа. Осознание своей значимости в деле сохранения Вселенского Православия в совокупности с реальным ощущением бремени ответственности за сохранение этого великого наследия привело к формированию религиозно-мессианских идей, государственно-политической идеологии и соответствующих церковно-государственных целей, должных осуществляться и осуществлявших саму жизнь11.Заметим, что возникновение и начало функционирования идеи третьего Рима было современно также и планам императоров Максимилиана I и Карла V, направленным на создание универсальной христианской монархии и организацию крестовых походов против турок. В этом историко-политическом контексте Москва определяла себя достойной универсалистской функции не менее, чем Вена и Вальядолид, но на Руси эта идея приобретает метаисторические, историософские черты: изначально она не имела политического содержания и не определяла внешнеполитические программу и стратегию. Не мессианизм, а мысль об исторической ответственности царства за сохранение ромео-византийского наследия и политическую защиту Православия от внешнего конфессионально-политического и военно-экономического натиска со стороны Запада, Ближнего и Среднего Востока; не экспансионизм (расширение пределов в пространстве), а протяженность во времени последнего христианского царства, которое удерживает приход антихриста, – все это активно реализовывалось в «симфоническом» взаимодействии Церкви и государства, Великого Князя Государя Царя Алексея Михайловича и Святейшего Патриарха Никона12.В объеме концепции «Москва – Третий Рим» русское выражается через римское в соотнесенности с иерусалимским, оно понимается как верность Вселенскому в аспекте существования православной эйкумены до разделения Церквей и в том его виде, который оно приняло в «новом» Риме в его исторической перспективе. Так что формула «Третий Рим» свидетельствует здесь об осознании единства христианского мира и Христовой Церкви, когда национальное и вселенское еще не превратились в оппозиционную пару Нового времени и реализуются в образе стяжания Святой Руси – стремлении стать, быть Новым Израилем.Размышляя о вселенском, Святейший Патриарх Никон предпринимал усилия и использовал возможные средства, чтобы в масштабе «пременения царств» восстановить, сохранить и обеспечить кафоличность (единство) Вселенского Православия в лоне Московско-Ромейского царства. Таким образом, Русское православное царство, «Русская Церковь – часть Церкви Вселенской, и отношения Русской Церкви ко Вселенской – основной смысл истории Русской Церкви, если не вообще русской истории»13.Вся церковная и гражданско-политическая (государственная) деятельность Святейшего Патриарха сводилась к тому, чтобы в «симфоническом» соработничестве власти духовной и светской – церковной и государственной – осуществлять дольний мир по образу Горнего, завершить осуществление третьего Рима новым Израилем, символом которого становился монастырь Нового Иерусалима14.***Современную жизнь – здесь и теперь – трудно представить как явление историческое, но именно эти «здесь» и «теперь» как не что иное свидетельствуют о нашем прошлом, пережитом, о наследии, которое усвоено и от которого невозможно отказаться, поскольку оно всегда детерминировано как наше сущностное – наша сущность. Это сущностное неотвратимо довлеет нашему будущему – будущему, которое реализуется уже сейчас. Глубокомысленный юрист, историк М. В. Зызыкин, исследовавший сущностный, переломный и поворотный для гражданско-государственной жизни Отечества период – XVII в., заключает: «Независимо от разнообразия суждений о Никоне к нему привлекает внимание та широта проблем, которая связана с ним не только для канонической, нравственно-государственной и исторической стороны его дела, но и для русского православного самосознания… проблема Никона есть проблема не только русского прошлого, но и русского будущего…».Сегодня мы вновь возвращаемся к осмыслению прошлого, чтобы понять, каким будет наше будущее и какими будем мы в будущем. Опорой в этом непростом осознании для нас являются исторические памятные даты, образы и явления, за которыми открывается сущностное здесь и теперь15. Вспоминаются яркие слова владыки Сан-Францисского Иоанна (Максимовича): «Так разве он (архиепископ Аверкий. – Ред.) не говорил вам, что в минуты испытания каждый христианин отвечает за полноту всего христианства? Что каждый воцерковленный человек отвечает сегодня за всю Церковь? И что сегодня Церковь гонима врагами как внутренними, так и внешними? В наше время, чтобы сохранить Христианство, все работающие на ниве Православия должны самостоятельно трудиться во имя Христа. Достойны похвалы те, кто не дожидается указаний, а действует смело»16.Наше единое прошло-настоящее как неотъемлемая часть мировой истории и культуры назидательно раскрывается и в богатейшем наследии XVII в., и в ответственном служении наших предков, одним из которых является шестой Патриарх Московский и всея Руси НИКОН, сохранявший и созидавший это великое наследие.***Много испытаний выпало на долю Святейшего Патриарха Никона. Много претерпел он клеветы, ненависти, злобы, непонимания, насмешек. Но и любовь всегда сопровождала этого великого человека, основополагающей формулой действий которого, по слову протоиерея Льва Лебедева, было: «Если нельзя быть в любви и согласии, то нельзя быть вместе вообще».Его любили прихожане, когда он был священником; он был одним из любимых учеников анзерского старца Елеазара; его полюбили кожеезерские монахи и за высокую жизнь уговорили быть их игуменом. Его полюбил, приблизил и возвысил Царь Алексей Михайлович; его любила паства и из самых дальних мест стекалась послушать проповеди или обратиться за отцовской помощью и духовным утешением. Также хорошо известно, что в минуты тяжелейшего испытания, когда после неправедного суда он с высоты патриаршего престола простым монахом был отправлен в ссылку, за ним последовали его ученики.Любовь подвигла воскресенских монахов просить Царя Феодора Алексеевича о возвращении Святейшего из ссылки в родную Воскресенскую обитель Нового Иерусалима: «Подай церкви завершение, приведи кормчего к кораблю, пошли пастыря стаду, приставь голову к телу – прикажи вернуть нам христоподражательного нашего наставника Святейшего Никона».Прощание со Святителем в Новом Иерусалиме при его погребении было также исполнено всеобщей любви: множество народа оплакивало своего духовного отца и пастыря «со слезами, громкими воплями и рыданиями», а благочестивый Царь Феодор Алексеевич, проявив великую любовь к Святейшему Никону, «устроил такое почетное погребение, что все видевшие и слышавшие удивлялись».Вся жизнь Святейшего Патриарха Никона свидетельствует, что главным для него, по заповеди Божией, была любовь. Та настоящая любовь, которая не боится быть строгой и взыскательной, потому что ищет едино правды Христовой и спасения ближнего и всегда является милостивой и сострадательной. Что это действительно так, свидетельствует сам Святейший Патриарх, и доныне особенно помогающий гонимым и обидимым, вдовам и сиротам, с верою молитвенно притекающим к его гробу.Настоящее трехтомное собрание создано любовью – сыновним почтением к Святейшему, к его Новому Иерусалиму, на который нельзя взирать без замирания сердца, при виде которого душа воспаряет в Горняя и войдя в который не хочется его покидать.Новый Иерусалим! Большинство из живших и ныне здравствующих свидетельствуют: чтобы узнать, понять, полюбить Патриарха Никона, нужно побывать в Новом Иерусалиме, увидеть величайшее и любимейшее его творение. Любовь, умноженная на труд и энтузиазм почитателей памяти Святейшего Никона, сделала возможным появление и этой книги на свет.В эту вторую часть, продолжающую «Летопись жизни и деятельности Патриарха Никона» (ч. 1. М., 2009), вошли исторические и современные исследования, посвященные Святейшему и его эпохе. В первом разделе, «Образ Патриарха Никона в истории культуры: XVII – первая половина XX в.», представлены по большей части библиографические редкости, не утратившие своей актуальности и доныне, а во втором, «Образ Патриарха Никона в истории культуры: вторая половина XX – начало XXI в.», – современные, во многом на них опирающиеся исследования, которые продолжают разработку наследия Патриарха Никона и изучение его жизни и деятельности. Так, работы разных авторов, раскрывая различные периоды жизни Святейшего Никона и дополняя друг друга, призваны дать более глубокое и полное представление об этом поистине великом человеке, который простым народом был прославлен как святой еще в XVII столетии, а в XIX в. и официально почитался подвижником благочестия17, канонизацию которого предполагалось осуществить на Всероссийском церковном Соборе 1917 года18. Известные события октября 1917 г. помешали этому и повернули весь ход российской истории. По прошествии ста лет Творец истории своим Промыслом вновь обратил внимание и умы многих людей к личности великого Никона. Постараемся оправдать данный нам исторический шанс и понять, зачем был дарован России Патриарх Никон, очистить его образ от исторических искажений и воздать должное почитание, ибо «дивен Бог во святых Своих» и, заповедуя нам правду во всем, тем более взыскует правды в отношении своих избранных.Шмидт В. В.,Юрчёнков В. А.* * *Примечания1См.: Элиаде М. Священное и мирское / пер. с фр. Н. К. Грабовского. М., 1994. С. 47, 55.2См. в ч. III наст. сб.: Шмидт В. В. Православная Эйкумена и учение веры (в кратком изложении).3См.: Лебедев Л., прот. Духовное преображение Творения в православном богослужении // ЖМП. 1983. № 7; Москва – 850 лет / под общ. ред. В. А. Виноградова: в 2 т. М., 1996 (см. статью М. Кудрявцева в т. 1).4Цит. по: Геронимус Александр, прот. Богословие священнобезмолвия // Синергия: Проблемы аскетики и мистики Православия. М., 1995. С. 161.5См. в наст. сб.: Бондарева О. Н. Зодчество Святейшего Патриарха Никона: истоки и значение. С. 956; Яворская С.Л. Сакрализация царства в образах Нового Иерусалима («Шумаевский крест»: опыт реконструкции замысла). С. 1005; Соколова И. М. «Новый Иерусалим» в Кремле: незавершенный замысел Царя Федора Алексеевича. С. 1025.6Федоров Н. Ф. Собр. соч.: в 4 т. М., 1999. Т. 4. С. 475 (письмо от 15 июля 1902 г. Кожевникову В. А.).7См. в наст. сб.: Степнов П. П., Шмидт В. В. Морально-этическое сознание допетровской Руси: понятийно-категориальное осмысление славяно-русской философской мысли. С. 818.8См. в наст. сб.: Тодоров А. А., Шмидт В. В. Человек – общество – Церковь – государство: мир Бога и власть государства. С. 1126; Лескин Д. Ю. Византийский идеал «симфонии» двух властей и его влияние на формирование церковно-государственных отношений в России. С. 1113; Бусева-Давыдова И. Л. Роль государства и Церкви в развитии русского искусства XVII в. С. 938.9Ромейское царство – это не конкретное политическое образование или геополитическое понятие, это функция, лишенная пространственно-временной характеристики, носителями которой могут быть разные государственные образования, что служит залогом продолжения христианской истории человечества (здесь выражена идея историко-культурных, духовных корней и исторической ответственности). Великий Рим ее утратил, не сохранив конфессиональной чистоты; Греческое царство перестало быть ее политическим гарантом. Вслед за ними эта функция перешла к Руси.10См. в наст. сб.: Мурзин-Гундоров В. В., Комаровская Е. П., Шмидт В. В. Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон: символика светской и духовной власти Руси. С. 1073; Шмидт В. В. Никон, Патриарх Святой Руси. С. 493; Он же. Патриарх Никон: наследие русской истории, культуры и мысли. С. 76511См. в наст. сб.: Меньщиков А. А., Рыбаков Ю. М., Шмидт В. В. Внешняя политика Русского Царства в XVII в. С. 1144.12См. в наст. сб.: Лескин Д. Ю. Византийский идеал «симфонии» двух властей и его влияние на формирование церковно-государственных отношений в России. С. 1113; Долгов К. М. Патриарх Никон: его роль в созидании Русской Православной Церкви, русской государственности и русской культуры. С. 689; в ч. III наст. сб.: Житие Никона, Патриарха Московского и всея Руси; также см. в настоящей части – c. 493; 518.13Приселков М. Д. Митрополит Макарий (Булгаков) и его «История Русской Церкви» (1816–1916)14Этот задаваемый новый Рим привносил в общественное и индивидуальное сознание неведомое: как и каждый Рим, он – этот новый Рим – потенциально был абсолютен и самодостаточен. Самодостаточность Рима заключается в том, что он свободно отпускает будущее, открывает возможности становления нового. Поскольку будущее открывается именно состоявшимся Римом, отличным в то же время от прежнего, оно имеет свой масштаб и направление и может осуществляться только как новый Рим, следовательно, для Москвы как нового Иерусалима, нового Израиля, т. е. совершенно иной и в то же время той же самой, так как всякая полнота, на сколь бы новых основаниях она ни возникала, Москва неизбежно будет Римом «неразрушимого» Ромейского царства.15См. в ч. III наст. сб.: Шмидт В. В., Юрченков В. А. Краткий летописец: Синопсис исторический.16Цит. по: Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего: Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. М., 1998. С. 282.17См.: Святая Русь, или сведения о всех святых подвижниках благочестия на Руси (до XVIII века) обще и местночтимых. СПб., 1891.18См., например: Митрофанов Г., прот. История Русской Православной Церкви: 1900–1927. СПб., 2002.